№3 (4) VALLLA

Citation preview

Современный. Открытый. Этичный. Интегрированный историко-филологический журнал европейских исследований

No. 3 (4) 2017

18+

[VALLA] Основан в 2015 г.

Современный. Открытый. Этичный. Интегрированный историко-филологический журнал европейских исследований

No. 3 (4) 2017

[VALLA] Журнал посвящён проблемам истории европейской культуры от Средневековья до XIX в. Приоритетные направления – источниковедение, история повседневности, социальная антропология, cultural studies, case studies, межкультурные контакты (включая историю перевода), история гуманитарных наук.

Главный редактор Елифёрова М.В. e-mail: [email protected]

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ: Акопян О. (University of Warwick), Ауров О.В. (РГГУ), Голубков А.В. (РГГУ), Макаров В.С. (МосГУ), Марков А.В. (РГГУ), Михайлова Т.А. (МГУ – Институт языкознания РАН), Успенский Ф.Б. (НИУ ВШЭ – Институт славяноведения РАН), Тихонова Е.С. (СПбГЭТУ “ЛЭТИ”).

Рукописи статей на рассмотрение можно присылать на адрес главного редактора или подавать через регистрационную форму на сайте журнала: http://www.vallajournal.com Приём материалов к публикации полностью бесплатный.

Журнал является независимым частным проектом. © М.В. Елифёрова, 2015-2017.

Содержание выпуска 4 за 2017 г. English Summaries for Feature Articles ........................................................................................... i Статьи .................................................................................................................................................. Лущай Ю.В. Северорусские реки в западноевропейских позднесредневековых источниках .......................................................................................................................................................... 1 Пилипчук Я.В. Курши и земгалы до немецкого завоевания. ................................................... 9 Белов Н.В. Приговор о белом клобуке 9 февраля 1564 г.: немного иконографии ............... 24 Шиндлер О.В. Доспехи и одежды Московско-Литовского порубежья времен Ливонской войны на примере Жалобной грамоты и «Обидного списка» полоцкого воеводы кн. А.И. Ногтева-Суздальского канцлеру Великого княжества Литовского кн. М.Ю. Радзивиллу ... 40

Материалы и публикации ................................................................................................................ Рауль де Удан. Сон о Преисподней (Raoul de Houdenc. Le Songe d’Enfer): аллегорическая поэма XIII века. Пер. со старофранцузского и комментарий Я.Ю. Старцева ..................... 49 Большая хроника Альфонсо XI. Книга первая (избранные фрагменты). Перевод со старокастильского, вступительная статья и комментарии О.В. Аурова и С.А. Александренко ............................................................................................................................... 83 Рецензии ............................................................................................................................................... Губарев О.Л. Новый взгляд на сообщения восточных источников о Руси на Востоке и на Западе: Обзор работ Т.Й. Храундаля.. ..................................................................................... 107 Несин М.А. Всё о культуре псковских длинных курганов. Рец. на кн.: Михайлова Е.Р. Вещевой комплекс псковских длинных курганов: типология и хронология. – Saarbüсken: Lambert Academic Publications, 2014. – 435 с... ........................................................................ 113




Valla. 2017. Vol. 3. No. 4.

English Summaries for Feature Articles. Лущай Ю.В. Северорусские реки в западноевропейских позднесредневековых источниках. С. 1-8. Rivers of North Russia in Late Medieval Sources from West Europe. Pp. 1-8. By Yuri Luszcaj, H.S. Skovoroda Kharkiv National Pedagogical University. e-mail: [email protected] Up to recently, little attention has been paid to the river names of North Russia in foreign sources. The present paper is an attempt at collecting all of the earliest evidence on the four river names: Velikaya (Moede in the earliest Western sources), Volkhov, Moskva and Pskova. Of the four, two appear in Western records earlier than in native (namely, Velikaya and Moskva), and two, on the contrary, are first attested in Russian sources and only later in Western (Volkhov and Pskova). Keywords: river names; Old Rus
 Пилипчук Я.В. Курши и земгалы до немецкого завоевания. С. 9-23. Curonians and Semigallians Before the German Conquest. Pp. 9-23. By Yaroslav Pilipchuk, Ukraine’s National Academy of Sciences, Krymskiy Institute of Oriental Studies. e-mail: [email protected] This paper is an attempt at an overall reconstruction of history of Curonians and Semigallians before the German conquest. Curonians played a significant role in the Baltic region in the Viking era. They fought against the Vikings, with variable success, and all the Scandinavians could do was only sometimes taking tribute from the Curonians. However, the significance of the Curonians largely decreased in the era of the Crusades. The Germans conquered them twice. The revolt of the Curonians in 1260-1267 led to significant changes in the Baltic region. Assistance from the Curonians helped Lithuanians to defeat the Germans in the Battle of Durbe in 1260 and liberate Semigalia in the 1260s. Semigallians, on the contrary, were basically invisible in the Viking era, but proved to be influential in the era of the Crusades. Attempts by Polotsk princes to subdue Zemgale resulted in a military catastrophe in 1106. The alliance between Viesturs and the Germans at the beginning of the 13th century was caused by the necessity to confront the Lithuanians, however Viesturs’s conflict with the Sword Order was conditioned by the growing influence of the Order in Semigalia. It prevented the Semigallians of Uppemale from joining the Livonian Confederation. The Germans conquered Semigallians four times – in the 30s , 50s, 70s, and 80s of the 13th century. Before the defeat of the Germans in the Battle of Durbe in 1260, Semigallians rose up and liberated themselves in 1259. The struggle for independence lasted until 1271, when the Order imposed a treaty on Semigallians with too harsh conditions. The next Semigallian uprising took place after the defeat of the Germans at the Asheradene battle in 1279 and lasted until 1289. Semigallians were the last of all the Baltic peoples to be conquered by the Order. An important role in the long resistance to the Germans belonged to the support from the Lithuanians. Keywords: Semigallians; Curonians; Crusades; Baltic region
 i

Valla. 2017. Vol. 3. No. 4.

Белов Н.В. Приговор о белом клобуке 9 февраля 1564 г.: немного иконографии. С. 24-39. The Verdict on the White Cowl, 9 February 1564: A Study in Iconography Pp. 24-39. By Nikita Belov, St. Petersburg State University. e-mail: [email protected] After the fall of the Constantinople in 1453, Russia had been long considering the establishment of its own patriarchy. An important step on this way was made in 1564, with the ‘Verdict on the White Cowl’ which confirmed the right of the Moscow Metropolitan Bishop to wear this kind of headdress. The origin of the white cowl is largely unclear, and there is no evidence that it originated directly from Byzantium. What is known for certain is that by the early 14th century, it became a regular part of the vestments of Novgorodian archbishops who regarded it as a special privilege. In Moscow, once in use, the white cowl had been abandoned by the late 14th century and replaced by the black headdress. However, the need to give the Moscow metropolitan archdiocese more prestige caused the decision to reintroduce it. This decision might have been also influenced by the iconographic tradition to depict some saints wearing white cowls. This is what this paper is focussed on. Unlike the previous studies which mostly regarded literary sources, such as The Tale of the White Cowl, the present work chooses to study the iconographic aspect of the issue (such as who, when and where was depicted in a white cowl), tracing how the idea was disseminated. Keywords: church history; Muscovy Russia; the white cowl
 Шиндлер О.В. Доспехи и одежды Московско-Литовского порубежья времен Ливонской войны на примере Жалобной грамоты и «Обидного списка» полоцкого воеводы кн. А.И. Ногтева-Суздальского канцлеру Великого княжества Литовского кн. М.Ю. Радзивиллу. С. 40-48. Armour and Clothes of the Muscovite-Lithuanian Borderland in the Livonian War Period: A Case Study of the Letter of Complaint and the "List of Damage" from the Polotsk Voevode, Prince A.I. Nogtev-Suzdalsky to the Chancellor of the Grand Duchy of Lithuania. M.Yu. Radziwill. Pp. 40-48. By Oleg Schindler, independent researcher. e-mail: [email protected]

This article is an attempt at systematization of knowledge about the material culture of the Muscovite-Lithuanian borderland in the 1570s, using the case of the “list of damage” by A.I. Nogtev-Suzdalsky. The document records 26 episodes of robbery with hundreds items of clothing and weapons stolen. It allows to get an insight into the fashion of this historical period and even to deduce which colours were the most popular in men’s costume. Keywords: 16th century; costume; armour; weapons


 ii

[VALLA] статьи

Valla. №3(4), 2017.

Северорусские реки в западноевропейских позднесредневековых источниках Восточноевропейские водоемы служили важным звеном как в развитии древнерусских городов (политическом, экономическом, культурном и других сферах), так и в торговых отношениях с другими городами и народами. В северорусском регионе существует одна из больших агломераций рек, особенно в Озерном крае Новгородской земли. В письменных источниках упоминается ряд гидронимов северорусского края, изучение сведений о них важно для понимания развития этого региона и представлений авторов об этих водоемах. Исследователей больше привлекает лингвистическое изучение гидронимов. Из древнерусских водоемов внимание обращалось в основном на корпус названий рек, известных у античных авторов, например, у Геродота, Страбона, Клавдия Птолемея – Дунай (Истр), Днепр (Борисфен, Данапр), Дон (Танаис, Гиргис), Волга (Ра, Итиль) и других [Гідронімія 1981; Ильинский 1922; Русяева 2009; Словник 1979; Топоров, Трубачев 1962; Трубачев 1968; Babik 2014; Georgiev 1963; Jagid 1876; Rozwadowski 1925; Rozwadowski 1948; Schramm 1973; Skok 1928-1929; Zyla 1969]. Научные работы также проводились в сторону поиска происхождения названий северорусских топонимов [Васильев 2008; Ильинский 1922; Попов 1981; Смолицкая 1985; Смолицкая, Горбаневский 1982; Тригуб, Семак 1998; Трусман 1894; Шилов 2009; Mikkola 1921; Preiss 1839; Rospond 1965], а так как некоторые гидронимы имеют схожие по происхождению наименования (Пскова, Москва), то для исследования северорусских рек эти работы важны. Существуют наработки и по исторической географии, где проводятся исследования развития восточноевропейского региона на речных путях по древнерусским, греческим, восточным, скандинавским и другим источникам [Блаватский 1968; Носов 1999; Джаксон 2007]. Однако тема северорусских рек по известиям западноевропейского исторического нарратива в них не затрагивается. В рамках исторической географии важно проследить, с какого времени северорусские реки стали упоминаться в западноевропейских источниках, а также какими названиями они там обозначались. Так как у западноевропейских авторов названия рек имеют формы как приближенные к древнерусскому, так и совсем отличные от них, поэтому кратко рассматриваются этимологии указанных гидронимов. 1) Великая. Этимология названия реки Великая более чем прозрачна – оно происходит от прилагательного великий. Древнерусская форма великъ (прилагательное велии в значении «большой» с суффиксом -ик-) имеет общеславянское происхождение [Попов 1981: 30; Шанский 1968: 42; Brückner 1926: 616-617; Skok 1973: 573]. Но есть предположение, что это название является калькой с прибалтийско-финских языков [Попов 1981: 31-32]. Основой для такого предположения служит наименование одного из притоков реки Великой – Иса или Исса (Iso), что означает на финском «большой» [Вахрос, Щербаков 2007: 156]. В древнерусских источниках, преимущественно в летописях и грамотах, эта река уже носила название Великая. В псковской жалованной грамоте № 333, датируемой 1308-1312 гг., упоминается это название: «рыбные ловли за Великою рекою на Великом озере на Ревицы Малой» [ГВНП 1949: 318]. В Новгородской первой летописи под 1269 г. дважды упоминается река без названия: Придоша Нѣмци в силѣ велицѣ подъ Пльсковъ в недѣлю Bсѣx святыхъ, и приступиша к городу, и не успѣша ничтоже, но большюю рану въсприяша, и стояша 10 днии. Новгородци же съ княземь Юрьемь погонишася по нихъ, инии на конихъ, а инии в насадѣxъ поѣхаша вборзѣ; и яко увѣдаша Нѣмци новгородьскыи полкъ, побѣгоша за рѣку. Новгородци же приѣхаша въ Пльсковъ, и взяша миръ чресъ рѣку на всеи воли новгородьскои [НПЛ 1950: 87, 318].

Исследователи однозначно видели в ней реку Великую [Пашуто 1963: 107; Бережков 1

Лущай Ю.В. Северорусские реки в западноевропейских позднесредневековых источниках 1963: 273]. Название реки становится известным в этой летописи под 1367 г., когда через нее проходили немцы к Пскову: Того же лѣта, по грѣхом нашимъ, не бѣше пословици пьсковицамъ с Новымъгородом; и пришедши рать нѣмечкая, велневичкая, воеваша около Изборьска волость всю пьсковьскую и до Великои рѣки, и перебродивъ за Великую рѣку и пришед къ городу ко Пьскову, и посадъ пожгоша около города и много пакости подѣявше, и отъидоша прочь [НПЛ 1950: 369-370].

В псковских летописях река Великая впервые фигурирует в связи с постройкой в 1309 г. посадником Борисом и псковичами каменной стены: «Борисъ посадникъ и весь Псковъ заложиша стѣну камену от святого Петра и Павла к Великои реце» [ПЛ 1941: 14; ПЛ 1955: 22, 88]. В западноевропейских источниках она имела другое наименование. Вероятно, первым иностранным источником, где река Великая упоминается, выступает «Старшая Ливонская рифмованная хроника» XIII в. В ней, в отношении военных событий 1240-1242 гг., река фигурирует под названием Mode: die Mode ein wazzer ist genant (Моде называется река) [Матузова, Назарова 2002: 231]. Это название надежно отождествляется с рекой Великая по нескольким причинам. Согласно «Рифмованной хронике», немцы эту реку форсировали, когда переходили с Изборска в Псков. У фламандского путешественника Жильбера де Ланноа под 1413 г. в рассказе о городе Псков реки Моде и Пскова оказываются связаны: et siet laditte ville en escut sur deux grosses rivières, c’est à sçavoir le Moede et Plesco («И расположен этот город в месте соединения двух больших рек – Мёде и Псковы») [Lannoy 1878: 36; Кудрявцев 2003: 78]. Перевозка этого фламандского рыцаря на санях в Ливонию проходила через реку Моде и Пейпус (Pebées, то есть Чудское озеро): de Plesco, me partis pour m’en retourner en Liuflant et montay, atout mes sledes, sur le rivière de la Moeude. Et de le Moeude, vins sur les glaces d’un moult grant lacq nommé le lacq de Pebées, lequel s’estent en longueur de trente lieues et en largeur vingt et huit lieues, ouquel lacq sont pluisieurs isles, les aucunes habitées et les autres non. Et fus cheminant sur ledit lacq, sans trouver ville ne maison, quatre jours et quatre nuitz, et arrivay en Liuflant en une moult belle petite ville nommée Drapt, qui siet à vingt et quatre lieues de Plesco. Покинув Псков, я, чтобы вернуться в Ливонию, поехал со всеми моими санями по реке Мёде. По ней я достиг льда очень большого озера, именуемого Пейпус, длиной в тридцать миль и шириной в двадцать восемь миль; на этом озере находится несколько островов, одни из них обитаемы, другие – нет. Я ехал по этому озеру, не встретив ни селения, ни жилища, четыре дня и четыре ночи и прибыл в Ливонию, в один очень красивый городок, именуемый Дерпт, который находится в двадцати четырех милях от Пскова [Lannoy 1878: 37; Клейненберг, Шаскольский 1966: 206; Кудрявцев 2003: 78].

В хронике Германа Вартберга (XIV в.) под датой 25 сентября 1367 г. река носит название Mode: Magister igitur vi diebus ex utraque parte fluminis Mode plaga magna et incendio terram vastavit («Поэтому магистр шесть дней по обе стороны реки Моде с большим грабежом и пожаром опустошал земли») [Wartberge 1863: 81]. У Бальтазара Руссова (XVI в.) под 1402 г. река Великая называется Modda [Rüssow 1845: 50]. Иностранное название этой реки, возможно, имеет финно-угорское происхождение. По утверждению Ю.Ю. Трусмана, древним названием реки Великая было Mudawa (им переводилось как мутная вода) [Трусман 1894: 120]. Морфема wa в финских языках обозначала воду. Начальная часть muda в эстонском языке означает ил [EVS 2003: 226], в финском muta с тем же значением [Вахрос, Щербаков 2007: 388]. С XVI в. уже чаще стали упоминать о реке Великой, в том числе в транслитерированном виде, как это сделал Сигизмунд Герберштейн – Vuelikareca / Vuelicarecka (латинский вариант), Velikhareca / Welikareka (немецкий вариант) [Герберштейн 2008: 346, 614, 618]. 2

Valla. №3(4), 2017. 2) Волхов. Точной этимологии названия реки Волхов нет. Не исключается как славянское происхождение – Ольховой → Волхов, так и возможное отображение в начальном Вол- прибалтийско-финского ala «низ, нижний» [Попов 1981: 56-57]. В одной грамоте между Новгородом и Готским берегом под 1269 г. встречается вариант Volkov [ГВНП 1949: 59]. Волхов, из рассматриваемых гидронимов, является одним из самых частых в древнерусских летописях. Летописец начинает рассказывать о реке Волховъ в недатированной части «Повести временных лет» – в перечне рек и в рассказе о пути «из варяг в греки» [ИЛ 1908: 4, 6; ЛЛ 1926: 4, 7]. В датированной части гидроним впервые фигурирует под 862 г. в легенде о построении Рюриком города Новгорода: «и приѩ Рюрикъ власть всю ѡдинъ, и пришед къ Ильмєрю, и сруби город над Волховом, и прозваша и Новъгород» [ИЛ 1908: 14]. Затем он появляется под 980 г., когда по приказу князя Владимира «постави Перуна кумиръ надъ рѣкою Волховомъ» [ИЛ 1908: 67; ЛЛ 1926: 79; НПЛ 1950: 128]. Первым западноевропейским известием о Волхове являются путевые записки Ж. Ланноа. У него название реки передано как Wolosco, она течет через город Новгород и является крупной: Est la ville de la grant Noegarde merveilleusement grant ville, située en une belle plaine, avironnée de grans forests et est en bas païs parfont de eaues et de places maresqueuses, et passe par le milieu de laditte ville une très grosse rivière, nommée Wolosco. Новгород Великий – на диво большой город, расположенный на громадной равнине в окружении огромных лесов, в низине, среди вод и болот; и по середине этого города течет очень большая река, называемая Волхов [Lannoy 1878: 32; Кудрявцев 2003: 77].

3) Москва. Вокруг этимологии названия Москва велись бурные дискуссии, которые и сегодня не утихли. Исследователи предлагают свои версии происхождения названия города, основываясь на финно-угорских, славянских и балтских языках. Но ни одна из них не является удовлетворительной. Основу моск- по финно-угорской версии выводили из языка коми («корова»), мери («медведь»), связывали с прибалтийско-финским musta «черный», «темный» и коми -ва «вода», «река». По другой версии, корневая основа в славянских языках означала «болото», «влага», «жидкость». Также название выводилось из балтского корня mask- [Смолицкая 1985: 13-15]. В отличие от других гидронимов, река Москва не встречается в ранних летописях или в других древнерусских источниках, о ней становится известно только с XVII в. благодаря написанному тогда литературному произведению «О зачале царствующего великого града Москвы, како исперва зачатся», где приводится история о построении князем Юрием Долгоруким деревянного города: «прозва его званием реки тоя Москва град, по имени реки текущия под ним» [Смолицкая, Горбаневский 1982: 81]. В западноевропейских же источниках река, также, как и город Москва, начинает упоминаться с XV в. У итальянского путешественника Амброджо Контарини отмечалось, что через город Москву течет река с названием Mosco: Questa terra di Moscovia e posta sopra un picciolo colle et efatto tutto di legnami, cosi il castello come il resto della detta terra. Ha una fiumara [che] si chiama Mosco, che li passa per mezo. Et da una parte e il castello con parte della terra, dall’altra parte e il resto della terra. Et ha molti ponti, con che si passa la detta fiumara. Город Московия расположен на небольшом холме; он весь деревянный, как замок, так и остальной город. Через него протекает река, называемая Моско. На одной стороне ее находится замок и часть города, на другой – остальная часть города. На реке много мостов, по которым переходят с одного берега на другой [Контарини 1971: 203-204, 227].

4) Пскова. На сегодня существует две основные версии этимологии топонима Псков – 3

Лущай Ю.В. Северорусские реки в западноевропейских позднесредневековых источниках славянская и финно-угорская. Славянское происхождение названия Псков (от плесо) поддерживают многие ученые – А. Брюкнер, С. Роспонд, В.П. Нерознак, Л.Г. Тригуб, Е.А. Семак, В.Л. Васильев и др. [Васильев 2008: 13-15; Нерознак 1983: 143-144; Тригуб, Семак 1998: 88-89; Rospond 1965: 11; Brückner 1926: 421]. Еще В.Н. Татищев возводил название Плесковъ к славянскому плес или плескание [Татищев 1994-1995: 222]. Г. Прейс был первым, кто написал содержательную научную работу по проблеме происхождения названия. Он предлагал выводить Псков от славянского слова «песок», и он же сопоставил его с названиями этого топонима в финно-угорских языках [Preiss 1839: 197-200]. Й.Ю. Миккола утверждал, что исходным названием является Пльсковъ с корнем plisk- [Mikkola 1921: 200]. В.П. Нерознак считал, что топооснова Плеск- происходит от уменьшительной формы восточнославянского географического термина *плесъкъ (небольшой плес) от древнерусского плесъ (колено реки от одной луки к другой), ср. совр. русск. плёс / плёсо (широкая, открытая часть реки) [Нерознак 1983: 143]. Одним из первых, кто выдвинул финно-угорскую теорию, был Ю.Ю. Трусман [Трусман 1894: 120–122]. Затем ее развивал Дж.В. Саблер [Sabler 1914], но наиболее тщательную разработку она получила у А.И. Попова. По его мнению, древней формой топонима было Пьсковъ, от которого потом образовывались другие формы (Плесков, Псков). Название Пскова в финском языке было Pihkava от pihka (смола). А.И. Попов реконструировал древний вид топонима Псков в форме *Piisk-va [Попов 1981: 69-72].

Рис. 1. Север России на карте из атласа Герарда Меркатора, 1595. На карте читаются названия Плескова и Плесков, видны также названия рек Мста и Шелонь, в то время как Волхов не идентифицируется. Stock image.

4

Valla. №3(4), 2017. Река Пскова берет свое начало из озера Псково, будучи правым притоком реки Великая. Пскова имеет притоки Псковица и Псковяны [Васильев 2008: 13]. Сначала название было применено к потамониму, а затем к астиониму. По мнению ряда исследователей, произошел переход названия реки Пскова → город Псковъ [Васильев 2008: 13; Куркина 1996: 11; Шилов 2009: 199]. В.П. Нерознак считал, что имело место обратное [Нерознак 1983: 144]). Такое положение наблюдается и с другими реками по отношению к городам (Ладожка → Ладога, Полота → Полоцк и другие) [Джаксон 1992: 52]. Впервые Пскова упоминается вместе с рекой Великая под 1375 г. в псковских летописях: «В лѣта великого князя Дмитриа и псковского князя Матфѣя и посадника Григория Остафьинича псковичи заложиша 4-ю стѣноу камену от Псковы до Великыа рѣкы, по старой стѣнѣ» [ПЛ 1941: 23; ПЛ 1955: 28-29, 105]. Дневник Ж. Ланноа является наиболее ранним сообщением среди западноевропейских источников об этой реке и передает название как Plesco (см. выше в тексте статьи фрагмент о реке Великой) [Lannoy 1878: 36]. Эта форма демонстрирует очевидное сходство с древнерусским вариантом названия города Пльсковъ. Позже о реке писал С. Герберштейн и другие [Герберштейн 2008: 346-347]. Мы рассмотрели четыре названия северорусских рек – Великая, Волхов, Москва и Пскова, которые упоминаются в западноевропейских позднесредневековых источниках. Больше всего упоминаний о реке Великой, но под названием Mode / Moede / Moeude. Также эта река раньше всех начинает фигурировать в зарубежных письменных памятниках – с XIII в., остальные упоминаются только с XV в. Ж. Ланноа является наиболее информированным, он приводит названия трех рек – Великой (Mode), Волхова (Wolosco) и Псковы (Plesco), в то время как остальные авторы называют только по одной. Также нужно заметить, что два гидронима первоначально появляются в древнерусских источниках, а затем в западноевропейских – Волхов (соответственно IX-X и XV в.) и Пскова (XIV и XV в.). Другие гидронимы, наоборот, упоминаются в западноевропейских источниках раньше, чем в восточнославянских – реки Великая (XIV и XIII в.) и Москва (XVII и XV в.). Временной диапазон между упоминаниями, в обозначенных нами источниках, для реки Волхов является значительным. Вопросы древнерусской топонимики и её отражения в западноевропейских текстах ещё требуют дальнейшего исследования. Лущай Ю.В., г. Харьков

Литература Бережков 1963 – Бережков Н.Г. Хронология русского летописания. – М.: АН СССР, 1963. Блаватский 1968 – Блаватский В.Д. Βορυσθενίς // Вестник древней истории. 1968. № 4. С. 119-122. Васильев 2008 – Васильев В.Л. Заметки по славянской топонимической архаике Новгородской земли (Псижа, Плюсса, Плиска, Пскова и др.) // Вопросы ономастики. 2008. № 6. С. 5-17. Вахрос, Щербаков 2007 – Вахрос И.С., Щербаков А. Большой финско-русский словарь. – М.: Живой язык, 2007. ГВНП 1949 – Грамоты Великого Новгорода и Пскова / Под ред. С.Н. Валка. – М. – Л.: Академия наук СССР, 1949. Герберштейн 2008 – Герберштейн С. Записки о Московии. Т. 1 / Под ред. А.Л. Хорошкевич. – М.: Памятники исторической мысли, 2008. Гідронімія 1981 – Гідронімія України в її міжмовних і міждіалектних зв’язках. – К.: Наукова думка, 1981. 5

Лущай Ю.В. Северорусские реки в западноевропейских позднесредневековых источниках Джаксон 1992 – Джаксон Т.Н. Древнескандинавская топонимия Древней Руси и город // Цивилизация Северной Европы. Средневековый город и культурное взаимодействие. – М.: Наука, 1992. С. 48-55. Джаксон 2007 – Джаксон Т.Н., Калинина Т.М., Коновалова И.Г., Подосинов А.В. «Русская река»: Речные пути Восточной Европы в античной и средневековой географии. – М.: Языки славянских культур; Знак, 2007. ИЛ 1908 – Полное собрание русских летописей. Т. 2. Ипатьевская летопись. – СПб., 1908. Ильинский 1922 – Ильинский Г.А. Река Москва // Известия Российской Академии Наук. VI серия, Т. 16. 1922. С. 601-604. Клейненберг, Шаскольский 1966 – Клейненберг И.Э., Шаскольский И.П. Западные источники // Ледовое побоище 1242 г. Труды комплексной экспедиции по уточнению места Ледового побоища. – М. – Л.: Наука, 1966. С. 193-240. Контарини 1971 – Барбаро и Контарини о России: К истории итало-русских связей в XV в. / Пер. Е.Ч. Скржинской. – Л.: Наука, 1971. Кудрявцев 2003 – Кудрявцев О.Ф. Великая Русь рыцаря де Ланноа: Первое западное описание Руси // Родина. 2003. № 12. С. 76-79. Куркина 1996 – Куркина Л.В. Слав. *plęsati // Славяноведение. 1996. № 1. С. 7-14. ЛЛ 1926 – Полное собрание русских летописей. Т. 1. Лаврентьевская летопись. Вып. 1. Повесть временных лет.– Л.: АН СССР, 1926. Матузова, Назарова 2002 – Матузова В.И., Назарова Е.Л. Крестоносцы и Русь. Конец XII в. – 1270 г. – М.: Индрик, 2002. Нерознак 1983 – Нерознак В.П. Названия древнерусских городов. – М.: Наука, 1983. Носов 1999 – Носов Е.Н. Речная сеть Восточной Европы и ее роль в образовании городских центров северной Руси // Великий Новгород в истории средневековой Европы. – М.: Русские словари, 1999. С. 157-170. НПЛ 1950 – Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов / Под ред. А.Н. Насонова. – М. – Л.: АН СССР, 1950. Пашуто 1963 – Пашуто В.Т. Рифмованная хроника как источник по русской истории // Проблемы общественно-политической истории России и славянских стран. – М.: Восточная литература, 1963. С. 102-108. ПЛ 1941 – Псковские летописи. Вып. 1 / Подг. А.Н. Насонов. – М. – Л.: АН СССР, 1941. ПЛ 1955 – Псковские летописи. Вып. 2 / Подг. А.Н. Насонов. – М.: АН СССР, 1955. Попов 1981 – Попов А.И. Следы времен минувших: Из истории географических названий Ленинградской, Псковской и Новгородской областей. – Л.: Наука, 1981. Русяева 2009 – Русяева А.С. К вопросу о происхождении названия «Борисфен» // Боспорские исследования. Вып. XXI. 2009. С. 3-12. Словник 1979 – Словник гідронімів України / Под ред. А.П. Непокупного и др. – К.: Наукова думка, 1979. Смолицкая 1985 – Смолицкая Г.П. История формирования топонимии Москвы // Вопросы географии. Сб. 126. – М.: Мысль, 1985. С. 12-23. Смолицкая, Горбаневский 1982 – Смолицкая Г.П., Горбаневский М.В. Топонимия Москвы. – М.: Наука, 1982. Татищев 1994-1995 – Татищев В.Н. История Российская. Т. 2-3. Ч. 2 // Собрание сочинений. – М.: Ладомир, 1994-1995. Топоров, Трубачев 1962 – Топоров В.Н., Трубачев О.Н. Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья. – М.: АН СССР, 1962. Тригуб, Семак 1998 – Тригуб Л.Г., Семак Е.А. Этимологический анализ субстратных топонимов древнерусского языка (на материале Воскресенской летописи) // Психологопедагогічні та лінгвістичні аспекти викладання мовознавчих дисциплін у вищій та середній школі; Матеріали наукової конференції. – Миколаїв: Миколаївська філія Наукового 6

Valla. №3(4), 2017. університету «Києво-Могилянська Академія», 1998. С. 83-90. Трубачев 1968 – Трубачев О.Н. Названия рек Правобережной Украины: Этимология, этническая интерпретация. – М.: Наука, 1968. Трусман 1894 – Трусман Ю.Ю. О происхождении названия г. Пскова // Живая старина. Вып. 1. 1894. С. 120-122. Шанский 1968 – Шанский Н.М. Этимологический словарь русского языка. Т. 1. Вып. 3. – М.: МГУ, 1968. Шилов 2009 – Шилов А.Л. Звенигород, Белгород, Новгород, Вышгород // Вопросы географии. Сб. 132. – М.: Наука, 2009. С. 193-206. Babik 2014 – Babik Z. ‘Kilka uwag o nazwach Dniestru i Dniepru’, Linguistique romane et linguistique indo-européenne. 2014. S. 59-74. Brückner 1926 – Brückner A. Słownik etymologiczny języka polskiego. Kraków: Nakł. Krakowskiej Społki Wydawniczej, 1926. EVS 2003 – Eesti-Vene sõnaraamat. Эстонско-русский словарь. Т. 3. – Tallinn: Eesti Keele Sihtasutus, 2003. Georgiev 1963 – Georgiev V. ‘Dunaj, Dunav, Dunäre’, Studia linguistica in honorem Thaddaei Lehr-Spławiński. Warszawa: Wydawnictwo Naukowe PWN, 1963. S. 87-90. Jagid 1876 – Jagid V. ‘Dunav – Dunaj in der slavischen Volkspoesie’, Zeitschrift fuer slavische Philologie. Bd. 1. 1876. S. 299-333. Lannoy 1878 – Oeuvres de Ghillebert de Lannoy, voyageur, diplomate et moraliste. Ed. par Ch. Potvin & J.-C. Houzeau. Louvain: J. Lefever, 1878. Mikkola 1921 – Mikkola J.J. ‘L’avance des Slaves vers la Baltique’, Revue des études slaves. T. 1, fasc. 3-4. 1921. Pp. 198-203. Preiss 1839 – Preiss P. ‘Pihkwa, der Esthnische Name für Pleskau’, Das Inland. 1839. No. 13. S. 197-200. Rospond 1965 – Rospond S. ‘Ze studiów nad polską toponomastyką: XI. Zagadkowa nazwa Pcim’, Język Polski. Roc. XLV. 1965. S. 8-12. Rozwadowski 1925 – Rozwadowski J. ‘Don-Tanais et les Cimmeriens’, Rocznik Orjentalistyczny. T. 2. (1919-1924). 1925. S. 142-144. Rozwadowski 1948 – Rozwadowski J. Studia nad nazwami wöd stowiahskich. Kraków: Nakł. Polskiej Akademii Umiejętności, 1948. Rüssow 1845 – Balthasar Rüssow’s Livländlische Chronik. Herausgegeben von Eduard Pabst. Reval: Verlag von F.J. Koppelson, 1845. Sabler 1914 – Sabler G. Der Ursprung der Namen Pskov, Gdov etc. // Известия Императорской Академии Наук. VI серия. Т. 8. Вып. 12. 1914. С. 815-840. Schramm 1973 – Schramm G. Nordpontische Ströme. Namenphilologische Zugänge zur Frühzeit des europäischen Ostens. Göttingen: Vandenhoeck und Ruprecht, 1973. (Рус. пер.: Реки Северного Причерноморья. Историко-филологическое исследование их названий в ранних веках. – М.: Eastern Communications, 1997). Skok 1928-1929 – Skok P. ‘Dunaj et Dunav’, Slavia. T. 7. 1928-1929. S. 721-731. Skok 1973 – Skok P. Etimologijski rječnik hrvatskoga ili srpskoga jezika. Kn. 3. Zagreb: Jugoslavenska akademija znanosti i umjetnosti, 1973. Wartberge 1863 – Wartberge H. Chronicon Livoniae. Herausgegeben von E. Strehlke. Leipzig: Verlag von S. Hirzel, 1863. Zyla 1969 – Zyla W.T. ‘The Name Dniepr and the Name of Some of its Tributaries’, Onoma. T. 14. 1969. Pp. 228-235.


7

Лущай Ю.В. Северорусские реки в западноевропейских позднесредневековых источниках Аннотация В статье анализируются сведения о четырех северорусских реках – Великая, Волхов, Москва и Пскова, – по позднесредневековым западноевропейским хроникам и путевым запискам. Для сравнения используются древнерусские источники при демонстрации временного диапазона первых упоминаний северорусских рек в западноевропейских и древнерусских источниках. Также кратко рассматривается происхождение названий речных водоемов, так как западноевропейские демонстрируют разные формы гидронимов. Ключевые слова Северная Русь; гидронимы; западноевропейские хроники; Великая; Волхов; Москва; Пскова Сведения об авторе Лущай Юрий Владимирович, Украина, г. Харьков, Харьковский национальный педагогический университет имени Г.С. Сковороды, кафедра всемирной истории e-mail: [email protected]








8

Valla. №3(4), 2017.

Курши и земгалы до немецкого завоевания Традиционно в тени истории эстов, литовцев и тех же латгалов остается история земгалов и куршей. Большинство работ по земгалам и куршам – чисто археологического характера. Это статья и книги Н. Асариса [Асарис 1997; Asaris 1988; Asaris 1996; Asaris 1997; Asaris 1998;], Э. Братиньша [Brastiņš 1923; Brastiņš 1926], А. Бауэра [Bauer 1938], В. Жулкуса [Žulkus 2006; Žulkus 2000 Žulkus 2005; Žulkus 2006], Э. Василяускаса [Vasiliauskas 2001; Vasiliauskas 2003; Vasiliauskas 2007; Vasiliauskas 2009], И. Вашкевичюйте [Vaškevičiūtė 2004; Vaškevičiūtė 2007; Vaškevičiūtė 2010], Й. Йоргиниса [Jurginis 1997], Б. Шмида [Schmid 1921], К.К. Логуновой [Логунова 2010], В.В. Седова [Седов 1987а: 370-375; Седов 1987б: 404-408]. Однако есть ряд работ, написанных историками – преимущественно работы латышских и литовских исследователей на соответствующих языках. Встречаются отдельные публикации латышских и литовских авторов на русском [Бредис, Тянина 2007; Мугуревич 1965] и английском [Asaris 1999; Mugurēvičs 1997]. В Бразилии на португальском была защищена магистерская диссертация по куршам в «Саге о Гадинге» [Szczavlinska-Mucenieks 2004]. Русские исследователи посвящали куршам и земгалам в лучшем случае фрагменты книг [Хрусталев 2009; Пашуто 2011]. Обстоятельнее всех из русских по истории куршей и земгалов писал Е.В. Чешихин [Чешихин 1884]. Среди англоязычных работ, пожалуй, стоит особо выделить работы Э. Кристеансена [Сhristeansen 1997], И. Фоннесберг-Шмидт [Fonnesberg-Schmidt 2007] и А. Селарта [Selart 2014]. Из прибалтийских авторов необходимо отметить Б. Аберса [Ābers 2007], Э. Мугуревича [Mugurēvičs 1995; Mugurēvičs 1997], В. Жулкуса [Žulkus 2004; Žulkus 2011;], В. Билкиньша [Biļķins 1935; Biļķins 1953; Biļķins 1960; Biļķins 1967; Biļķins 1973], А. Швабе [Švābe 2007 (1938)], А. Зеленковса [Zelenkovs 2001; Zelenkovs 2002], Й. Кродзниекса [Krodznieks 2007], А. Алтементенса [Altements 2007: 36-38]. Задачей данного исследования является обзор этнической и политической истории куршей и земгалов до немецкого завоевания. Перед тем как перейти к изложению политической истории куршей и земгалов, необходимо сделать экскурс в их этническую и социальную историю. Куршский язык был ближайшим родственником прусского, а курши, как и пруссы, были западными балтами. Земгалы же, наряду с латгалами, селами, литовцами, относились к восточным балтам [Топоров 1990; Седов 1987б: 404-409; Дини 2002; Schmalstieg 1998: 454-479]. Объединял куршей с земгалами общий балтский языческий пантеон. Верховным богом был Dievs, большое значение имел культ Перкунса (Пяркунаса). Супругой Перкунса была Лайма, также почитались богини судьбы – Декла и Карта. Хтоническими богами были хозяин преисподней Поклус, бог царства мертвых Велс и богиня смерти Мара. Главной святыней всех балтов было прусское языческое капище в Ромове. В язычестве балтов было много общего, например, с верованиями древних германцев [Бредис, Тянина 2007: 27-29]. Этногенез куршей связан с культурой западнобалтийских курганов. Предки куршей погребали своих умерших в грунтовых могильниках, имевших каменные конструкции. Они были без каменных венцов, в отличие от курганов земгалов и селов. В VI-VIII вв. получил распространение обряд кремации умерших, сосуществовавший с ингумацией. С Х-ХІ вв. кремация доминировала. У головы умершего оставляли гребни, миниатюрные сосуды, в которые клали кусочки янтаря и украшения, косы, топоры, пряслица, наконечники копий, точильные бруски. Оружие в могилах представлено наконечниками копий, боевыми топорами и ножами, мечами. Кроме погребения в земле, инвентарь также сжигали и оставляли на дне водоемов. Амулеты курши изготовляли из янтаря. Одежда мужчин состояла из льняной рубахи, кафтана, плаща, штанов. Плащ крепился с помощью фибулы в районе левого плеча или груди. Пояс курша был статусной вещью, и он украшался бронзовыми или свинцовыми посеребренными полусферами [Логунова 2010; Седов 1987б: 404-409]. 9

Пилипчук Я.В. Курши и земгалы до немецкого завоевания С ХІІІ в. произошли очередные изменения в погребальном обряде. Могильники теперь – с трупоположениями, ориентированы на запад и юго-запад. Для них были характерны шейные гривны, лептовидные браслеты, перстни и монеты. Э. Штурмс считал, что это могильники куронизированных ливов, а Э. Мугуревич полагал, что это погребения христианизированных куршей Вредокуронии1. В IX-XII вв. курши продвинулись в северную часть Курляндского полуострова, которую до того заселяли ливы. Еще в XIII-XIV вв. в этом регионе курши жили вперемешку с ливами. О ливах упоминал Жильбер де Ланноа в XV в. Погребальные памятники ливов представляли собой каменные могильники с оградками. Курши в общественном развитии опережали других балтов, чему способствовали их контакты со Скандинавией и Готландом. Около Маткуле на реке Имуле находился культовый центр куршей. Значительными центрами куршей были городища Паберзналис, Сабиле, Талсы, Маткуле. Самыми большими же были Гробине и Апуоле. Фортификации куршей состояли из рвов, валов и стен из деревянных срубов. При городищах обычно находился посад [Асарис 1997: 199-208; Буша 2003: 35-39; Asaris 1997: 91-97; Brastiņš 1923; Asaris 1988: 12-17; Žulkus 2000: 89-108; Жулкус 2004: 153-163]. М. Гимбутас считает, что крупнейшими поселениями Курземе были Апуоле и Имплитис. В эпоху викингов в Курземе она насчитывает пять вождеств, а в более позднее время – восемь. Для куршей и пруссов были характерны фибулы с свастикой, которая под скандинавским влиянием имела головки животных. Украшения также имели стилизованные головки животных, но с окантовкой в балтском стиле: в виде линий с точками, крестов, ромбов, крошечных треугольников, кругов, полосок [Гимбутас 2007]. «Повесть временных лет» знает куршей под названием корсь (в прологе, где приводится список соседних с Русью народов). Этот политоним является калькой с балтского (вероятно, латгальского) Kurzeme. Скальд Глум Гейрасон в «Драпе о Графельде» упоминал о стране Kurland. В скандинавской географической литературе также упоминалась эта страна [Пріцак 1997: 226, 309-310, 340, 342, 574, 582; Пріцак 2003: 591-592, 601-602; Хрусталев 2009, т. 1: 18-19; Бредис, Тянина 2007: 34-40]. Саксон Грамматик называл ее Curetia, а куршей Curetas. Свен Эстридсен поручил Хакону Иварссону защиту страны против куршей и вендов. Кнут Свенсон положил конец пиратским набегам, обычным во времена Гарольда Свенсона Бруска. Саксон Грамматик сообщал, что датский конунг Гадинг (Хастинг) хотел сместить куршского князя Локера (Локеро). Упоминание о нем содержится в «Саге о Гадинге» в составе «Деяний данов», где курши изображены как варварский народ, который живет разбоем, как скандинавы до обращения в христианство [SzczavlinskaMucenieks 2004: 65-66]. О. Прицак собрал обширный компендиум упоминаний Курланда и куршей в исландских сагах. Там курши выступают как пираты и воинственный народ. Например, в «Саге об Эгиле» главный герой около 955 г. воевал против куршей. В 1170 г. Вальдемар І разбил куршей, которые разоряли районы Блекинге и Кальмара, а также высадились на остров Мон. В бухте Ярнлока куршей догнал датский флот, который возвращался из похода на славян-руян. Куршей было десять кораблей и видя приближение целого флота, они решили сражаться на суше. Команды девяти кораблей остались на острове, сын короля Кристофер и архиепископ Абсалон разбили их. Из куршей спаслась команда одного корабля, которая не высадилась и не приняла боя на суше [Снорри Стурлусон 1980; Пріцак 2003: 66, 70, 220-222 и др.]. По данным Генриха Латвийского, в 1203 г. курши вместе с эстонцами из Осилии совершили один из наибольших набегов на Данию. Нужно сказать, что набеги куршей на скандинавов слабо отражены в датских и шведских хрониках [Генрих Латвийский 1938]. По сути курши были намного менее интересны скандинавам, чем славяне (ободриты, руяне, поморяне) и даже эсты. В хронике анонимного минорита, приведенной у Олауса Петри, страна Курляндия указана как одна из северных стран, а легендарный датский король Фрото назван как победитель куров (куршей). Ярмерк также завоевывал «куров». Курши до 1

Вредокурония, она же Ванемаа – земля на северо-востоке Курляндии (см. ниже в тексте).

10

Valla. №3(4), 2017. появления немцев в регионе были независимы. Олаус Петри сообщает, что король Эрик Победоносный завоевал Курляндию (Курземе) [Олаус Петри 2012: 31]. По данным «Извлечения из датской и шведской историй», приписываемого Петри, Кнут сын Гарольда воевал против самбов, куршей и эстов. Под 1170 г. сказано о пиратском набеге эстов и куршей после того, как даны завоевали владения руян. Фома Гейстерский в «Историческом синопсисе по датской истории» писал, что Кнут воевал с самбами, куршами и эстами. По данным Олауса Петри, конунг Эрик покорил Курляндию [Scriptores rerum svecicarum 1828, t. 2: 24; Scriptores rerum danicarum 1772: 72, 79, 105; Scriptores rerum danicarum 1773: 209, 237, 358]. В поздней финской исторической традиции Йоханнес Мессениус приписывал опустошение Сигтуны в 1187 г. куршам и эстам (реально же на Сигтуну напали карелы) [Шаскольский 1978]. Несколько более многословен Римберт, написавший латиноязычное «Житие Святого Ансгария». Он называл куршей Cori / Chori и сообщал, что курши в прошлом подчинялись свеям. В 852 г. на них совершили набег даны, но курши разбили их и убили около половины своих противников, забрав у них много добычи. Тогда в 853 г. свеи конунга Олава вместе с святым Ансгарием пришли в их земли. Свеи взяли город Зеебург (Гробиня), разграбили и сожгли его. Говорилось, что в этом городе было 7 тыс. жителей. Потом свеи подступили к городу Апулия (Апуоле), в котором было 15 тыс. воинов. После девятидневной осады города свеи оказались в сложном положении и не знали, к кому из богов обратиться за помощью, и тогда воззвали к помощи христианского бога. Тогда к ним пришли курши с предложением дать контрибуцию. Свеи и курши договорились на том. Утверждается, что за каждого человека дали полфунта серебра. Такая контрибуция, конечно, вымысел Римберта, как и обращение скандинавов к христианскому богу, и большое количество защитников Гробини и Апуоле [Scriptores 1828, t. 2: 232-236; Римберт 1997; Scriptores rerum danicarum 1772: 478480]. Адам Бременский сообщал, что Курланд большой остров, который подчиняется свеям, что местные жители язычники и там много золота и превосходных коней. Туда к местным колдунам за пророчествами прибывают многие христиане из Испании и Византии [Адам Бременский 2010]. «Ливонская рифмованная хроника» упоминает, что соседями куршей являются эзельцы. Земля куршей охарактеризована как большое морское побережье. Христиан, потерпевших крушение около этого побережья, курши обычно убивали. В географическом сочинении ХІІІ в. «Описание земель» сказано, что с Курляндией со стороны моря граничит Самбия, а со стороны суши Жейматия, на север от нее Ливония [Mugurēvičs 1995: 23-30]. В 1201 г. курши впервые заключили мир с немцами. По данным Генриха Латвийского, в 1210 г. курши вместе со своими союзниками попробовали овладеть Ригой. Перед нападением на немцев они заключили союз с земгалами, эстами, литовцами, князем Полоцка [Генрих Латвийский 1938; Бредис, Тянина 2007: 195-200; Чешихин 1884: 103-105, 146-150; Хрусталев 2009, т. 1: 79; Selart 2015: 89]. В 1228 г. курши вместе с земгалами атаковали Дюнамюнде. В «Дюнамюндских анналах» это событие датировано 1211 г. [Дюнамюндские анналы 2011]. Герман Вартберг сообщал, что тогда Курляндия еще не была христианской. В 1229 г. немцы совершили поход на куршей [Герман Вартберг 1876]. В 1231 г. курши были вынуждены были подписать с Орденом Меченосцев и Рижским архиепископом договор. Курши из Бандове, из Ванемаа, из деревень Ренде, Валегалле, Матикхуле, Ванне, Пирре, Угенессе, Кандове, Анзес, Талсе, Аровелле, Попэ согласились участвовать в походах против язычников. Еще ранее, 28 декабря 1230 г., договор с немцами также подписали куршский князь Ламмехин и язычники Курземе из земель Есестуи, то есть Дурпис, Саггеры и из провинций Тарголе, Осуа, Лангис, Венелис, Нормис, Кимала, Пигавас, Сарнитус, Рива, Сацезе, Эдуалия, Алисвангес, Винда. Они дали присягу, что не перейдут в подданство Дании или Швеции. В одном из более ранних договоров указывалось, что население Ренде, Валегалле, Пидевалле, Матекуле, Ване, Пуре, Угессе, Кандове, Ансес признают власть рижского епископа и примут священников из Риги. От них они примут крещение и согласны 11

Пилипчук Я.В. Курши и земгалы до немецкого завоевания всем их обеспечивать. На местах в Курляндии остались так называемые куршские короли (вожди). Реально это был родовой нобилитет [Пашуто 2011: 375-382, 389-392; Ābers 2007: 25-36; Krodznieks 2007: 46-51; Бредис, Тянина 2007: 396; Пріцак 2003: 602-603; Хрусталев 2009, т. 1: 131]. Они пользовались некоторой свободой. В 1234 г. было учреждено Курляндское епископство, а в 1236 г. туда был назначен епископ Энгельберт, который погибнет в битве при Сауле. После поражения меченосцев при Сауле в 1236 г. курши восстали. Согласно данным Германа Вартберга, в 1240 г. под давлением Дитера Гронингенского, который одержал над ними ряд побед, курши были вынуждены подчиниться и приняли католичество. В их землях были построены крепости Амботен и Гольдинген. По данным «Ливонской рифмованной хроники», в 1242 г. немцы под руководством Дитриха фон Гронингена совершили поход в Курземе и покорили эту землю. Орден получил право владеть двумя третями Курляндии от папы римского, а в 1254 г. состоялся раздел земель Курляндии между немцами. Часть земель досталась курляндскому епископу, а большая часть Ордену. Дележ куршских земель закончился только к 1256 г. Бальтазар Руссов писал, что в 1247 г. куроны вместе с литовцами выступили против Ордена, но были разбиты в лесу около Амботена [Бальтазар Руссов 1879; Чешихин 1885: 10-17, 24-32, 52-58, 64-65]. В 1260 г. во время битвы при Дурбе курши перешли на сторону литовцев. После этого они освободили Земгалию и Южную Курляндию [Zeļenkovs 2002; Хрусталев 2009, т. 2: 75]. Земли на севере Курляндии было сложнее освободить, поскольку там уже были немецкие города [Schmid 1921: 199-238]. В том же году 4 тыс. литовцев вторглось в Курляндию, и курши при их помощи смогли взять Доблен и Георгенбург. Кроме того, курш Утиле ввел в заблуждение немцев, сказав, что люди в Вартдахе требуют помощи. Восемь братьев-рыцарей, отправленных из Гольдингена в этот город, были схвачены куршами. В 1261 г. немцы отбили у куршей замок Синтелис (Дзинтерк), а потом перед ними капитулировал Газемпот. С переменным успехом литовцы совместно с куршами воевали против немцев в 1262 г. В 1263 г. немцы отправили войско в Курземе, чем воспользовался литовский князь Тренята, подойдя к Дюнамюнду. К Литве был присоединен куршский округ Цеклис. Бальтазар Руссов указывает, что Вернер фон Брейтгузен воевал против «куронов» и взял три их замка. Отмечено, что среди них был замок Грубин (Гробин) и что все фортификации были сожжены немцами. Следующий магистр Конрад фон Мадерн воевал против куршей, земгалов и литовцев. Сопротивление куршей было сломлено где-то в 1267 г., поскольку в августе 1267 г. они подписали договор с Отто фон Люттебергом. Тот обещал куршам амнистию, за что те должны были платить чинш и четыре дня в году работать на барщине. Курши выполняли повинности по содержанию немецких замков [Selart 2015: 227-228, 238]. Следует отметить, что Курземе (Курляндия) в эпохи викингов и крестовых походов вступила разрозненной. Ваннемаа, или Вредокурония, была северо-восточной провинцией, где курши жили чересполосно с ливами. Она находилась в бассейне реки Ирбе. Сагере, или Винда, находилась в бассейне нижнего течения Венты. На этой реке находился порт Вентспилс (Виндау), упомянутый в рунической надписи из острова Готланд. В этой земле найдены значительные клады куфических монет, отчеканенных в середине ІХ в. В рунической надписи из Сёдерманланда упомянуто путешествие скандинава к мысу Домиснес (Колкасрагс). На юг от Вентспилса на Венте стояло поселение Пилтен, которое с 1295 г. стало резиденцией курляндского епископа. Земля Бандове помещалась в среднем течении реки Вента. Там находилась резиденция вождя этой провинции, которая называлась Кулдига на латышском, а на немецком Голдинген. В Бандове жило сорок родов куршских королей. В Есестуе (Пиемаре), к югу от Бандове, были скандинавские поселения. Одним из них был Юрпилс (Зеебург Римберта, археологам это поселение известно как Гробин). В VIIVIII вв. там находилось поселение свеев. В Гробине было найдено три значительных клада куфических монет ІХ-Х вв. чеканки. На юг лежала пятая безымянная провинция куршей. Она состояла из округов Довзаре, Мегове, Пилсатен (Мемель), Цеклис. В округе Цеклис находился порт Апуоле, где некоторое время жили готландцы. В 1263 г. Миндовг занял 12

Valla. №3(4), 2017. Цеклис, и таким образом Литва получила выход к морю. Нужно отметить, что с 1230 г. так называемая Мирная Курса в Ванемаа с поселениями Ренде, Валегале, Пидевале, Матекуле, Ванне, Пирре, Угессе, Кандове, Ансес, Талсе, Аровелле, Попе была в постоянном владении Ордена. Остальные же куршские земли время от времени восставали и окончательно были покорены лишь в 60-е гг. ХІІІ в. [Пріцак 2003: 592-594; Пашуто 2011: 398-404; Žulkus 2006: 88-103]. Этногенез земгалов был связан с культурой курганных могильников с каменными венцами. Уже в V в. н. э. у земгалов исчез обряд погребения умерших в курганах. В V-VII вв. появились особенности погребального обряда, которые помогают выделить земгалов среди других балтских племен. Территорией обитания земгалов был бассейн реки Лиелупе. На юге земгалы граничили с литовцами-жемайтами, граница с которыми проходила по линии Шауляй – Папиле – Мажейкяй. Земгалы были близкородственны с жемайтами. Менее близким было их родство с селами, с которыми земгалы граничили на востоке (граница с ними проходила по линии Паневежис – Пасвалис). На севере земгалы занимали район югозападной части Видземе и берега реки Гауи. Для земгалов характерно погребение женщин с ориентировкой головами на запад, мужчин – на восток. В отличие от соседей, у земгалов был богатый погребальный инвентарь. Для женского костюма были характерны жгутовый венок, бронзовые шейные гривны, бронзовые булавки, пластинчатые браслеты. Среди орудий труда найдены серпы, шилья, железные мотыги. В мужских погребениях находили топоры, наконечники копий, косы. Коней рядом с умершими земгалы не хоронили. Подобно жемайтским женщинам, земгалки носили головные венки из больших бронзовых пластинок, соединенных короткими спиралями. Земгалки, в отличие от жемайток, не украшали шапочки металлическими сережками, а на макушке повыше венка носили крупные спирали. Они также предпочитали браслеты с выступающим ребром и так называемые война. Вообще в обычаях земгалов было стремление как можно богаче украсить себя. У мужчин были популярны боевые ножи и мечи. Мечи были как однолезвийные, так и двулезвийные. Копья имели наконечники разных форм – иволистообразной, лавролистообразной, ромбовидной, профилированного вида, а также ленточные и черенковые наконечники. В могилы клали рога для питья. В погребениях мужчин очень редко встречаются пояса. Находки конской сбруи редки. Наиболее хорошо укрепленным поселением земгалов было Тервете, у которого были ров и валы высотой в 7-8 м. Перед рвом располагалась оборонительная линия из бревенчатых срубов, обмазанных глиной [Седов 1987а: 370-375; Vasiliauskas 2003: 3-10; Vaškevičiūtė 2004: 126-147; Vaškevičiūtė 2010: 53-55; Vaškevičiūtė 2007: 214-222]. Тервете был политическим, военным и торгово-ремесленным центром. В Межотне в эпоху викингов имелось два вала высотой в 3 м и стена из бревенчатых срубов, обмазанных глиной. В ХІ в. вал наращивали в высоту из земли и глины. Городище Даугмале было защищено рвом, валом в 7 м и стеной из бревенчатых срубов. М. Гимбутас считает крупнейшими центрами Земгале Тервете, Межотне, Даугмале [Гимбутас 2007]. Тервете был резиденцией Виестурса, который правил Западной Земгале [Бривкалне 1959: 254-272]. Основой экономики было земледелие, земгалы выращивали ячмень, рожь, пшеницу, просо, овес, горох, бобы, репу, мак. Со временем возрастала роль скотоводства. Большое значение имели крупный рогатый скот и свиньи, значение овец и коз было меньше. Волов использовали как тягловую силу, а кони использовались на войне. Земгалы охотились на лося, бобра, калана, косулю. Также важную роль играло рыболовство. Железо изготовлялось из болотной руды, и кузнечное дело со временем развивалось. Керамика была как местной, так и импортированной – из Полоцка [Седов 1987а: 370-375]. Основной торговой артерией была Даугава, а земля земгалов находилась на пути из Полоцка в Рижский залив и далее в Скандинавию. Земгалы активно торговали с Скандинавией, балтскими и финно-угорскими племенами Восточной Европы, а также с Русью [Мугуревич 1965]. «Повести временных лет» земгалы известны как зимигола или зимѣгола. Первое письменное упоминание о земгалах встречается в древнешведской надписи из 13

Пилипчук Я.В. Курши и земгалы до немецкого завоевания Седерманланда середины XI в. Скандинавы знали их как Seimgalir, а их страну называли Simkala. В надписи Сигрид из Седерманланда о ее муже Свене сказано, что он часто плавал в Семигалию к мысу Домеснес (Колькасрагс). В Седерманланде была также руническая надпись Феа-Асмунда, который поставил камень в честь Торстейна, плававшего к земгалам. В надписи из Сигтуны из Уппланда упомянуто, что некто Дьярв получил шали от человека из Самланда в Земгалии. Более полный свод упоминаний этих краев в рунических надписях см. у О. Прицака [Пріцак 1997: 403-404]. Некоторые сведения о земгалах есть у Саксона Грамматика, который приводит латинизированную форму названия края Semgalla / Sangali [Пріцак 2003: 590-591]. В хронике королевства Дании анонимного минорита, дошедшей до нас в составе сочинения Олауса Петри, упомянут народ «семигалов». Указано, что король Лотен Кнут сын Эрика Бьёрна воевал в Семигалии, Пруссии и Карелии. «Хроника короля Эрика» дает аналогичные сведения. Балтские названия края состояли из двух компонент на латышском – Zem + gals, а на литовском Zemas + galas, что значила Нижняя Земля. Приблизительно по такому же принципу устроено название части Литвы – Жемайтия. Нужно отметить, что в отражении агрессии Ордена земгалы часто кооперировались с жемайтами [Scriptores rerum danicarum 1772: 77, 114, 158]. В «Ливонской рифмованной хронике» земгалы охарактеризованы как язычники, упорствующие в своей вере. Отмечалось, что тот, кто придет с оружием в их землю, накличет на себя большую беду. Земгалы названы соседями селов [Atskanu kronika 1997]. Родиной земгалов был бассейн реки Лиелупы. Земгалия, как и Селония, была достаточно консолидированным регионом и делилась на собственно Земгалию и Уппемале. Собственно Земгалия делилась на шесть частей с замками – Добене, Спарнене, Дубелене, Терватене, Силене, Сагара. Виестурс (называемый Вестгард в «Ливонской рифмованной хронике» и «Хронике Ливонии») правил уделом Терватене. У земгалов собственно Земгалии был выход к морю, и Генрих Латвийский называет их гавань просто земгальским портом (у археологов это поселение называется Даугмальским городищем) [Бредис, Тянина 2007: 49-50, 167; Генрих Латвийский 1938]. Папская булла от 1200 г. запрещала немцам торговать в ней, дабы не мешать развитию Риги. Уппемале находилась между реками Даугава и Мемель. Центром этой земли был замок Межотне. Там же собирались на совет и все старейшины земгалов [Пріцак 2003: 594-596]. Об отношениях земгалов с соседями известно не особенно много. Согласно сведениям ПВЛ по Ипатьевской летописи, в 1106 г. земгалы разбили войска полоцких Всеславичей.: В том же лѣтѣ побѣдиша зимѣгола Всеславича и всю братию и дружину, убиша их 9 тысяч. И хотя цифра в 9 тыс. нам видится преувеличением, но думается, что этим Нестор хотел показать катастрофический характер поражения для Полоцка. Вероятно, земгалы устроили для Руси то же, что германцы для римлян в Тевтобургском лесу. Уже при епископе Мейнарде земгалы были враждебны к немцам. Они атаковали в 1202 г. замок в Икскюле, а в 1202-1203 гг. атаковали замок Мартиньш. В 1201 г. немцы пытались заключить с литовцами союз против земгалов. Если ливы, хотя и враждебные земгалам, были в военном отношении слабы, то литовцы в XIII в. осуществляли далекие походы, например, в Эстонию. Генрих Латвийский говорит о многочисленных поражениях земгалов от литовцев. Когда литовцы возвращались из одного из таких походов, то Виестурс вместе с немцами напал на отряд литовского князя Свельгате. Согласно Генриху Латвийскому, земгальский вождь попрекал немцев за то, что те позволяют проходить врагам через свои земли. Немцы и земгалы неожиданным ударом перебили дружину Свельгате. Литовский вождь был убит в битве, его отряд разгромлен, а добыча, взятая литовцами в Эстонии, досталась земгалам и Ордену Меченосцев. В 1206 г. рижский епископ призвал земгалов на помощь против восставших ливов Торайды. Те смогли взять Торайду, но попытки овладеть замком Сатзеле были неуспешны. В 1208 г. земгалы вместе с немцами вторглись в Литву и были разгромлены литовцами. Генрих Латвийский утверждает, что земгалы не хотели идти в поход и гадание перед походом не сулило им ничего хорошего. Против похода высказался и Виестурс, однако немцы отстранили его от командования. Когда немцы и земгалы вторглись в Литву, 14

Valla. №3(4), 2017. то нашли там только опустевшие деревни. Литовцы окружили их, и немцы решили использовать земгалов как пушечное мясо для прорыва из окружения. Но те отступили через леса и болота. Немцы же были перебиты литовцами. В провале похода рижский епископ обвинил Виестурса и напомнил, что тот язычник. В следующий поход на Литву немцам пришлось ходить уже без поддержки. Виестурс фактически расторг союз с немцами [Atskanu kronika 1997; Бредис, Тянина 2007: 164-180; Генрих Латвийский 1938; Чешихин 1884: 136138]. В 1210 г. земгалы заключили союз с куршами, эстами, литовцами и Полоцком против немцев. В 1219 г. земгалы Уппмале просили помощи у меченосцев и рижского епископа против литовцев, и те отправили войска на помощь. По данным Генриха Латвийского, около трехсот земгалов было крещено. Однако немцы оставили в Уппмале в Межотне гарнизон, что было воспринято Виестурсом как вторжение в свою зону влияния [Генрих Латвийский 1938]. Земгалы Межотне приняли в 1218 г. католичество, и туда была перенесена кафедра епископа Селонии. В 1219 г. было образовано епископство Земгалии, но Виестурс оставался язычником. Он напал на Межотне, но не смог его взять с наскока. Тогда он атаковал войско немцев, отправленное на подмогу гарнизону Межотне по реке Мусе (Лиелупе). Эти части были разбиты, и немцам Межотне пришлось отступить назад в Ригу. В 1220 г. немцы вернулись с большим войском. Виестурс был вынужден вступить в союз с литовцами. За образованием церковных структур в Балтике обычно следовало покорение немцами земель. Так, сначала появилось Рижское епископство – и потом земли ливов были покорены, появилось Эстонское епископство – и началось завоевание Эстонии. Виестурс, естественно, понимал суть происходящих процессов и решительно выступил против немецкой экспансии. Следует отметить, что в 1225 г. Виестурс разрешил земгалам принимать христианство, однако сам не крестился. Вероятно, он был не столько против христианства как такового, сколько против захвата владений балтских народов немцами. В феврале 1220 г. большое войско немцев осаждало Межотне и опустошало Уппмале. Литовцы не решились напасть на немцев, и, видимо, Уппмале было завоевано последними. В 1225 г. Виетстурс вел переговоры с Орденом Меченосцев и Рижским епископством через Вильгельма Моденского. По сведениям Германа Вартберга, в 1224 г. в Земгалии был епископом Ламберт. Следующим епископом был Генрих фон Люткенберг. Земгалам обещали сохранение их прав и свобод со стороны кайзера Фридриха II Гогенштауфена в 1224 г. [Atskanu kronika 1997; Генрих Латвийский 1938; Чешихин 1884: 205-212]. На рубеже 1220-х – 1230-х гг. легатом на землях Ордена Меченосцев был Балдуин де Аулне, имевший долю в Земгалии. Когда Балдуин вернулся из Европы в 1232 г., Земгальское епископство находилось под властью рижского архиепископа Николауса фона Науэна, и тогда Балдуин пожаловался папе, что архиепископ присваивает чужие владения (кроме Земгалии, еще и Куронию). 1232-1233 гг. прошли в спорах, кому принадлежат земли. В 1234 г. Балдуина лишили полномочий легата и вместо него назначили легатом Вильгельма Моденского. Действия Балдуина обусловили напряжение в самом Ордене Меченосцев, что было крайне нежелательно в условиях враждебности со стороны Новгорода и Литвы. В 1236 г. Генрих фон Люткенберг был переведен в Курляндию, что фактически означало временную утрату Орденом власти в Земгалии после поражения от литовцев. В 1228 г. Виестурс напал на Даугавгирский монастырь (Дюнамюнде). Герман Вартберг сообщает, что земгалы и курши овладели Динаминдом. В 1229 г. Виестурс вторгся в владения Ордена Меченосцев, однако его отряд был окружен [Генрих Вартберг 1879; Бредис, Тянина 2007: 196-200, 395399; Fonnesberg-Schmidt 2007: 187-188, 203-204; Selart 2015: 129-133; Чешихин 1884: 238246]. По «Ливонской рифмованной хронике», земгалы вторглись в латгальские владения Ордена, продвинулись до Ашерадена и взяли многих христиан в плен. Затем земгалов нагнал отряд Маркварда фон Брунбаха, они были разбиты и потеряли полтысячи воинов, но Виестурсу удалось выйти из окружения. Сообщается, что горящей головней Виестурс выбил Маркварду несколько зубов. Информация немецкого хрониста о том, что дружина Виестурса была полностью перебита, конечно, страдает некоторым преувеличением. Вероятно, 15

Пилипчук Я.В. Курши и земгалы до немецкого завоевания Виестурс спасся с небольшим отрядом своих воинов. Но после этого поражения он, видимо, уже не играл важной роли. Дальнейшая судьба Виестурса неизвестна, но из того, что в 1230 г. ряд куршских вождей заключил с немцами договор, можно сделать вывод, что немцы добились решительных успехов. Земгалы, видимо, были покорены вскоре после этого времени [Atskanu kronika 1997; Чешихин 1884: 248-251, 268-270]. Поражение меченосцев в битве при Сауле должно было поколебать власть немцев, но объединение Ордена Меченосцев и Тевтонского Ордена минимизировало последствия этой неудачи [Zeļenkovs 2001; Бредис, Тянина 2007: 196-200, 395-399]. После поражения немцев в битве при Cауле в 1236 г. земгальское епископство существовало только номинально. По решению папского легата северная часть Земгалии должна была войти в состав Рижского епископства. В 1236 г. римский папа Григорий IX поручил Вильгельму Моденскому собирать людей для крестового похода на Земгалию, Курляндию и Литву. В 1248 г. состоялся поход на земгалов, и ливонский магистр вынудил их просить мира [Чешихин 1884: 281-287; Fonnesberg-Schmidt 2007: 206; Чешихин 1885: 7, 10, 12-15, 24, 27, 29-33]. Согласно данным Бальтазара Руссова, магистр Андрей фон Стукланд (в реальности Андреас фон Фельбен) в 1250 г. прошел огнем и мечом по Земгалии, Литве и Жемайтии. В 1251 г. литовский король Миндовг согласился на то, чтобы передать Земгалию во владение Тевтонского Ордена. Тогда же земгальские вожди подписали первый договор с немцами, по которому признавали владычество немцев и платили им дань. Диоцез Земгалии был передан рижскому архиепископу. Часть земгальских земель вошла во владения ливонской ветви Тевтонского ордена, более известной как Ливонский Орден. В 1254 г. Земгалия была разделена между Рижским архиепископом и ливонцами. Гарнизоны Ордена стояли в Терветене и Добелене; в Силене были люди архиепископа. Согласно «Ливонской рифмованной хронике», некто Шабе (Шабис) убедил своих соотечественников выступить против Ордена, однако советовал не убивать фогтов, а лишь изгнать их из края. Земгалы начали восстание в 1259 г., к ним присоединились жемайты. Немцы организовали карательный поход, но попытка взять Терветен с ходу не удалась, и немцы двинулись далее в Жемайтию, где были разбиты у Сауле [Atskanu kronika 1997; Altements 2007: 36-38; Чешихин 1885: 50-53; Selart 2015: 227-228]. Бальтазар Руссов писал, что магистр Анно фон Зангергузен (Анно фон Зангерсхаузен) в 1258-1261 гг. (на самом деле в 1250-е гг.) вел многократные войны с жемайтами и земгалами. Земгалы в союзе с литовцами воевали против магистра Бурхарда фон Хорнхузена (Буркхарда фон Хорнхаузена) в 1261-1264 гг. (на самом деле тоже в 1250-е гг.). По сведениям Бальтазара Руссова, Конрад фон Мандерн воевал против земгалов. Из других источников следует, что он в 1264 г. ходил на Земгалию. На обратном пути его настигли земгалы, и немцы потеряли 20 рыцарей и 600 простых воинов, но фон Мандерн смог сохранить добычу и, хотя и с трудом, добрался до Риги [Бальтазар Руссов 1879; Чешихин 1885: 89-91; Selart 2015: 227228]. «Ливонская рифмованная хроника» приводит такие же данные о потерях. В 1265 г. на реке Лиелупе Конрад фон Мандерн построил замок Митава, и в битве против земгалов около новопостроенного замка ливонский магистр потерял десять братьев. В 1266 г., согласно «Ливонской рифмованной хронике», он опустошил земгальские деревни, но в целом поход был неудачен. Бальтазар Руссов приписывал Вальтеру фон Нордеку успехи в войнах против жемайтов и земгалов. По «Ливонской рифмованной хронике», в 1269 г. Отто фон Лаутенбург напал на Земгалию, но, услышав, что литовцы уже в Земгале и двигаются в сторону Ливонии, был вынужден отступить. Литовцы прошли до эстонского мааконда Осилия и в битве при Карусене нанесли ощутимое поражение немцам. Магистр Отто погиб в битве. Новый магистр Андреас фон Вестфален собрал войско, призвал на помощь датчан и вторгся в Земгалию. В 1270 г. немцы взяли Терветен, а в 1271 г. пали Межотне и Ратен [Atskanu kronika 1997; Чешихин 1885: 90-95]. После поражения немцев при Дурбе, по сведениям Франца Ниештедта, земгалы отказались от христианства и призвали литовцев 16

Valla. №3(4), 2017. присоединиться к ним и жемайтам [Франц Ниештедт 1880]. После поражения немцев курши освободили от немецкого владычества почти всю Земгалию. Земгалия боролась за свою независимость и в 70-х гг. XIII в. В 1272 г. князья земгалов подписали договор с рижским архиепископом Альбертом Зуербеером и новым ливонским магистром Вальтером фон Нордеком. По нему земгалы подчинялись Ордену и, хотя не платили десятины, но платили дань продовольствием и поставляли возы немцам, а также должны были исполнять замковую повинность. Судили земгалов орденские фогты. Поскольку договор с земгалами был подписан в 1272 г., то можно предположить, что они были покорены до того [Пашуто 2011: 392-394]. По данным Франца Ниештедта, в 1269 г. Конрад фон Мандерен сразился с земгалами в которой погибло много с обеих сторон. Герман Вартберг сообщает, что во времена Вальтера фон Нордека были подчинены земгалы, а в 1272 г. произведен раздел их земель. В 1271-1272 гг. сожжены замки земгалов в Межотне и Терветене, чтобы окончательно лишить земгалов самостоятельности. На их месте были построены фортификации Ордена. Наращивалось присутствие Ордена в Земгалии. В 1274 г. новый магистр Эрнст фон Раценбург построил Динабург [Чешихин 1885: 94-96; Selart 2015: 238]. Пользуясь тем, что Тройден разбил немцев при Айзкрауле (Ашерадене), в 1279 г. земгалы в очередной раз восстали. Хотя земгалы были в составе орденского войска, но они бежали в самом начале битвы, не потеряв ни одного человека. Они не собирались проливать кровь за немцев. В битве Орден понес жесточайшие потери – погиб 71 рыцарь. Земгальский князь Намейсис восстал и освободил от немецкого гарнизона замок Тервете. Герман Вартберг писал, что в 1280 г. земгалы восстали, сожгли замок Тервете и умертвили 20 братьев с их людьми [Герман Вартберг 1879; Чешихин 1885: 101-103]. Бальтазар Руссов сообщает, что магистр Конрад фон Фухтенваге воевал против земгалов, жемайтов и литовцев. Война была начата из-за унизительного обращения немцев с земгалами. Один из рыцарей дал пощечину Намейсису, за что тот отомстил, сжегши посад крепости. В плен был взят некий Бартольд, научивший земгалов стрелять из самострелов. Видя, что земгалы умеют стрелять, 15 рыцарей со своими людьми вышли против земгалов в вылазку и в ней погибли. Намейсис отбил нападение тевтонцев на замок Добеле и совершил поход на Ригу. Была предпринята осада, но взять этот хорошо укрепленный город земгалы не смогли. «Ливонская рифмованная хроника» дает похожую картину событий. Земгалы быстро овладели посадом и перебили всех, кроме Бартольда, который научил их стрелять из самострелов. Этого Бартольда анонимный ливонский хронист называет неверной собакой и приписывает пятнадцати рыцарям, находившимся в замке, решение прорываться из окружения после четырех дней обороны. Они все полегли в битве. Гольдингенский фогт Йоган Охтенхаузен с отрядом из немцев и куршей вторгся в Земгалию в 1279 г. и захотел овладеть Добленом, но тамошние земгалы уже знали о приближении немцев и отбили их нападение. Намейсис же отправил войска на преследование немецкого отряда и у Баботена нагнал фогта, но был разбит немцами. В том же году войско немцев неожиданно подошло к Доблену и перебило триста земгалов, которые находились там. Намейсис, чтобы отомстить за поражения, двинул свое войско на Ригу. Неожиданное нападение не удалось, и Намейсису пришлось отступить в Курляндию, где его настиг вице-магистр Ордена. Последний попал в плен к Намейсису. В 1280 г. гольдингенские фогт и командор вместе с дерптским епископом Фридрихом фон Газельдорфом и магистром Ордена снова отправились против Доблена, взяли посад и осадили замок. Но они вынуждены были отступить, узнав о прибытии литовцев на помощь земгалам. В 1281 г. немцы собрали большое войско и подошли к Терветену. Конрад фон Фейхваген собрал силы Ордена, дерптского и викского епископов, гауптмана Ревеля. Они приготовили машины для осады, и тогда земгалы пошли на переговоры. Намейсис был вынужден заключить мирный договор и принять христианство. Ему удалось уйти в Литву, и в 1281 г. он вместе с литовцами вторгся во владения Тевтонского Ордена и дошел до Христбурга. В отместку за это немцы убили пятьдесят земгальских вождей. Магистр 17

Пилипчук Я.В. Курши и земгалы до немецкого завоевания Вилликен фон Ниндорф вел войны с жемайтами, литовцами и земгалами. В одном из сражений с ним и погиб вождь земгалов. В честь победы магистр построил в крае три замка, одним из которых был Хайлигенберг (Святая гора). Там был оставлен гарнизон из триста человек, который выдержал осаду со стороны терветских земгалов. При осаде те использовали осадную башню, и осада длилась двенадцать дней. Сняв осаду, земгалы отступили в Тервете, а оттуда в Ратен. Однако земгалы отомстили, придя к Икскюлю в 1287 г. Около города они неожиданно напали на орденские казармы. Латгалы и ливы сразу же при виде земгалов разбежались, а земгалы убили пять орденских братьев и тринадцать ранили. В Икскюле земгалы сожгли посад и ограбили окрестности. Сам замок им, однако, взять не удалось. Магистр Виллекин собрал войско в 500 человек (из которых 200 составляли ливы и латгалы) и, по сведениям Германа Вартберга, нагнал земгалов у Грозена [Герман Вартберг 1876; Чешихин 1885: 100-109]. В «Ливонской рифмованной хронике» место битвы не указано. Земгалов, по её данным, было 1,4 тыс. воинов, и они напали на орденское войско. Тридцать три брата-рыцаря были убиты, шесть попали в плен. Магистр погиб в бою, и разгром был полнейший. Из шести пленных рыцарей земгалы двух убили на месте. Конрад фон Гертогенштейн собрал войско в 6 тыс. человек, десятую часть которого отправил к Доблену. Орденское войско сожгло посад, но не овладело замком. Немцы опустошили земгальские села, однако смогли лишь сжечь посад крепости Ратен и отступили. В 1289 г. земгалы получили подкрепление от жемайтов. Литовско-земгальское войско вторглось в орденские земли. Услышав об этом, немцы собрали 2,5 тыс. воинов, однако не решились вступить в бой. Во время похода на Ливонию другой отряд немцев вступил в Земгалию. Отряды, отправленные к Доблену и Сидобрену, не смогли взять крепости и сожгли посады, однако страшно опустошили сельскую местность в Земгалии. В ней начался голод. Жители Доблена ушли в Ратен и Литву. Немцы совершили ряд набегов и на Ратен. Ратенцы были вынуждены удалиться в Литву. Такой же была судьба Сидобрена. В нем собралось много земгалов, среди которых свирепствовал голод. Спасаясь от голода, земгалы ушли в Жемайтию. Кампания 1289 г. позволила Ордену покорить Земгалию. Помощь земгалов литовцам была для тех важным рычагом давления на тевтонцев [Atskanu kronika 1997; Чешихин 1885: 110-113; Selart 2015: 238]. Переписываясь с папой римским, великий литовский князь Гедимин в XIV в. называл себя королем литовцев и земгалов. Этим он выражал претензии на часть территорий, принадлежавших Ордену [Послания Гедимина 1966]. В результате крестовых походов ХІІІ в. в Земгалии начало распространяться христианство. Прежде всего это были восточные земли Земгалии в 1219-1220 гг. и остальная Земгалия в 1250-1272 гг. Кресты преимущественно находят в Восточной Земгалии. Влияние христианства было сильным в северной и восточной части Земгалии, но христианизация фактически не затронула южных районов. Христианство усилило свои позиции в Северной Земгалии в XIV-XV вв., в то время как в Южной Земгалии оно укрепилось только в XVI в. Процессы христианизации в Земгалии завершились в XVI-XVII вв. Крестовые походы также внесли изменения в прежние административные границы. Так, самые южные земли Земгалии вошли в состав Литвы. Они составляли наиболее северную часть Тракайского воеводства и северную часть Жемайтии. Условно говоря, район Шауляя отошел к Литве от Земгалии. Что касается земель земгалов в Латвии, там не было сохранено прежнее административное деление. Они стали частью владений Ливонского Ордена. Часть населения Земгалии, не желая подчиняться немцам, мигрировала в Литву, в районы Шауляя, Райсеняй, Упите, Каунаса, Кярнавы. Некоторые реликтовые следы земгальского языка остались в литовском [Mugurēvičs 1997: 75-92; Василяускас 2010: 134-146]. Появление крестоносцев привело к упадку торговли в Земгалии. Торговля в Балтийском регионе переходит в руки немцев. Покорение немцами Земгалии привело к тому, что земгалы вместе с куршами, селами и латгалами приняли участие в этногенезе латышей. Процесс христианизации куршей происходил быстрее за счет более раннего включения их во владения Ордена [Vasiliauskas 2009: 13; Vasiliauskas 2007: 34-64; Vasiliauskas 2003: 3-10]. 18

Valla. №3(4), 2017. Часть куршей вошла в состав латышей. Другая часть мигрировала из Курземе в район Самбии в XV в. в непосредственные владения Тевтонского Ордена в Пруссии [Mogharbel 2003; Sideravičiutė-Mickinenė 2002: 22-26; Žulkus 1991: 15-29]. Вследствие изолированного развития в отрыве от других куршей, она стала отдельной территориальной группой, которая разговаривала на немецком и на курсиниекском наречии латышского языка. Основная же масса потомков куршей разговаривает на среднелатышском и нижнелатышском наречиях латышского языка. На среднелатышском наречии говорят в Южной Курляндии, а в Северной Курляндии – на нижнелатышском. Курземские говоры делятся на глубокие, неглубокие и собственно курземские говоры. Потомки земгалов говорят на среднелатышском наречии и земгальских говорах. Земгальские говоры делятся на диалекты с аналитиксом и без аналитикса [Дини 2002: 315; Блинкена 2001: 214-224; Стелмане 2006: 156-193]. По другой классификации, предложенной А. Гатерсом, среднелатышский диалект делится на куршский среднелатышский, земгальский среднелатышский, земгальско-куршский среднелатышский и ливонский среднелатышский [Gāters 1977: 12-26]. Таким образом, рисуется следующая картина. Курши играли значительную роль в Балтийском регионе еще в эпоху викингов. Они сражались против викингов с переменным успехом, и скандинавам удавалось лишь иногда брать с них дань. В эпоху крестовых походов курши в целом проявляли себя мало. Однако их восстание 1260-1267 гг. привело к значительным изменениям в Балтийском регионе. Союз с куршами помог жемайтам победить немцев и земгалам в освобождении своей страны в 60-х гг. ХІІІ в. Земгалы же не играли заметной роли в эпоху викингов, однако проявили себя в эпоху крестовых походов. Попытка Полоцка подчинить Земгалию закончилась военной катастрофой 1106 г. Союз Виестурса с немцами в самом начале ХІІІ в. был вызван необходимостью противостоять литовцам, а конфликт Виестурса с меченосцами обусловлен укреплением влияния Ордена в Земгалии. Он помешал вхождению земгалов Уппемале в Ливонскую конфедерацию. Немцы четыре раза покоряли Земгалию – в 30-х, 50-х, 70-х и 90-х гг. XIII в. Земгалия восстала в 1259 г. и в 1260 г. освободилась от немецкого ига при помощи куршей. Борьба за независимость продолжалась до 1272 г., когда Орден навязал земгалам тяжелые условия мирного договора. Очередное восстание земгалов состоялось после поражения в битве немцев при Ашерадене в 1279 г. и продолжалось до 1289 г. Из всех балтских народов, покоренных Орденом, земгалы были завоеваны последними. Союзничество с литовцами сыграло важную роль в продолжительном сопротивлении немцам. Пилипчук Я.В., г. Киев Источники и литература Адам Бременский 2010 – Адам Бременский. Деяния Гамбургских архиепископов // Древняя Русь в свете зарубежных источников. Т. 4. Западноевропейские источники. – М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2010. [HTML-версия: http://www.vostlit.info/Texts/rus/adam_br_5/frametext1.htm] – Доступ на 25.07.2017. Асарис 1997 – Асарис Н. О северных териториях расселения куршей в X-XIII вв. (по материалам могильников) // Vakarų baltai: etnogenezė ir etninė istorija. Vilnius : Lietuvos Istorijos institutas, 1997. Pp. 199-208. Бальтазар Руссов 1879 – Бальтазар Руссов. Хроника провинции Ливония // Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. Т. 2. – Рига, 1879. [HTML-версия: http://www.vostlit.info/Texts/rus12/Russow/text1.phtml?id=1286] – Доступ на 25.07.2017. Блинкена 2001 – Блинкена А.Я. Латышский язык // Языки Российской Федерации и соседних государств. – М.: Наука, 2001. Т. 2. С. 214-224. Бредис, Тянина 2007 – Бредис М.А., Тянина Е.А. Крестовый поход на Русь. – М.: Алгоритм, 2007. 19

Пилипчук Я.В. Курши и земгалы до немецкого завоевания Бривкалне 1959 – Бривкалне Э. Городище Тервете и его историческое значение // Труды Прибалтийской обединенной комплексной экспедиции. Т. I. – М.: АН СССР, 1959. С. 254-272. Буша 2003 – Буша И. Представления о балто-скандинавских контактах в археологии советской Латвии (по результатам исследований археологического комплекса в Гробине) // Daugavpils Universitātes Humanitārās fakultātes XII Zinātnisko lasījumu materiāli. Vēsture. VI sējums. I daļa. Daugavpils: Daugavpils Universitātes izdevniecība Saule, 2003. Lpp. 35-39. [HTML-версия: http://www.old.historia.lv/publikacijas/konf/daugp/012/1dala/busha.htm] – Доступ на 25.07.2017. Василяускас 2010 – Василяускас Э. Миграции земгалов в конце XIII века // Arheoloģija un etnogrāfija. T. XXIV. Rīga: Zinātne, 2010. Lpp. 134-146. Генрих Латвийский 1938 – Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. – М.: АН СССР, 1938. [HTML-версия: http://www.vostlit.info/Texts/rus11/Heinrich_Liv_2/frametext2.htm] – Доступ на 25.07.2017. Герман Вартберг 1876 – Герман Вартберг. Ливонская хроника // Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. Т. 1. – Рига, 1876. [HTML-версия: http://livonia.narod.ru/chronicles/vartberg/1186-1326.htm] – Доступ на 25.07.2017. Гимбутас 2004 – Гимбутас М. Балты. Люди Янтарного моря / Пер. с англ. С. Федорова. – М.: Центрполиграф, 2004. Дини 2002 – Дини П. Балтийские языки / Под ред. и с предисл. В.Н. Топорова, пер. с итал. А.В. Топорова. – М.: ОГИ, 2002. Дюнамюндские анналы 2011 – Дюнамюндские анналы / Пер. с лат. И. Дьяконова. 2011. [http://www.vostlit.info/Texts/rus17/Ann_Dunemund/text.phtml?id=8110] – Доступ на 25.07. 2017. Жулкус 2004 – Жулкус В. Изменения в мировоззрении куршей в раннем средневековье // Восточная Европа в средневековье. К 80-летию Валентина Васильевича Седова. – М.: Наука, 2004. С. 153-163. Логунова 2010 – Логунова К.К. Реконструкция внешнего вида мужчины-курша эпохи викингов на Самбии и в его окрестностях по данным археологии // Сборник докладов 3-й Балтийской археологической конференции, посвящённой 30-летию открытия поселения Кауп. – Калининград: Информационно-издательский отдел КИТ – филиал РМАТ, 2010. [HTML-версия: http://club-kaup.narod.ru/kaup_r_bak09_logunova.html] – Доступ на 25.07.2017. Мугуревич 1965 – Мугуревич Э.С. Восточная Латвия и соседние земли в ІХ-ХІІ вв. – Рига: Зинатне, 1965. [HTML-версия: http://historylib.org/historybooks/E--S-Mugurevich_Vostochnaya-Latviya-i-sosednie-zemli-v-X-XIII-vv-/8] – Доступ на 25.07.2017. Олаус Петри 2012 – Олаус Петри. Шведская хроника. – М.: Наука, 2012. Послания Гедимина 1966 – Послания Гедимина. – Вильнюс: Минтис, 1966. [HTMLверсии: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Litva/XIV/Gedimin/3.phtml?id=2244 (послание 3); http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Litva/XIV/Gedimin/4.phtml?id=2245 (послание 4)] – Доступ на 25.07.2017. Пашуто 2011 – Пашуто В.Т. Русь. Прибалтика. Папство. Избранные статьи. – М.: Университет Дмитрия Пожарского, 2011. Пріцак 1997 – Пріцак О. Походження Русі. Т. 1. – К.: Обереги, 1997. Пріцак 2003 – Пріцак О. Походження Русі. Т.2 (Стародавні скандинавські саги та Стара Скандинавія ). – К.: Обереги, 2003. Римберт 1997 – Римберт. Житие Святого Ансгария // Из ранней истории шведского народа и государства. Первые описания и законы. – М.: РГГУ, 1997. [HTML-версия: http://www.vostlit.info/Texts/Heilige/Westen/IX/860-880/Ansgar/frametext.htm] – Доступ на 25.07.2017. Седов 1987а – Седов В.В. Курши // Финно-угры и балты в эпоху Средневековья. – М.: Наука, 1987. С. 404-409. 20

Valla. №3(4), 2017. Седов 1987b – Седов В.В. Земгалы // Финно-угры и балты в эпоху Средневековья. – М.: Наука, 1987. С. 370-375. Снорри Стурлусон 1980 – Снорри Стурлусон. Круг земной. / Изд. подг.: А. Я. Гуревич, Ю.К. Кузьменко, О.А. Смирницкая, М.И. Стеблин-Каменский.– М.: Наука, 1980. [HTMLверсия: http://ulfdalir.narod.ru/sources/Iceland-Scandinavia/Heimskringla.htm] – Доступ на 25.07.2017. Стелмане 2006 – Стелмане В.Э. Латышский язык // Балтийские языки. – М.: Academia, 2006. С. 155-193. Топоров 1990 – Топоров В.Н. Балтийские языки // Лингвистический энциклопедический словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1990. [HTML-версия: http://tapemark.narod.ru/les/064a.html] – Доступ на 25.07.2017. Хрусталев 2009 – Хрусталев Д.Г. Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII-XIII вв. В 2 тт. – СПб.: Евразия. 2009. Франц Ниештедт 1880 – Франц Ниештедт. Ливонская летопись // Cборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. Т. 3. – Рига, 1880. С. 355-400. [HTML-версия: http://www.vostlit.info/Texts/rus14/Nienstedt/text1.phtml?id=1001] – Доступ на 25.07.2017. Чешихин 1884 – Чешихин Е.В. История Ливонии с древнейших времен. Т. 1. – Рига, 1884. Чешихин 1885 – Чешихин Е.В. История Ливонии с древнейших времен. Т. 2. – Рига, 1885. Шаскольский 1978 – Шаскольский И.П. Сигтунский поход 1187 г. // Шаскольский И.П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII-XIII вв. – Л.: Наука, 1978. [HTML-версия: http://www.aroundspb.ru/history/sigtuna/sigtuna.php] – Доступ на 25.07.2017. Altements 2007 – Altements A. Zemgales novadu sadalīšana 1254. gadā // Латышская историческая наука периода Первой республики. Хрестоматия-ридер оригинальных текстов на латышском языке. Воронеж: ЦИЦВЕ, 2007. Lpp. 36-38. Atskaņu Kronika 1997 – Atskaņu Kronika. Rīga: Zinātne, 1997. [HTML-версия: http://livonia.narod.ru/chronicles/rifma/index.htm] – Доступ на 25.07.2017. Ābers 2007 – Ābers B. Kuršu brīvības grāmata // Латышская историческая наука периода Первой республики. Хрестоматия-ридер оригинальных текстов на латышском языке. – Воронеж: ЦИЦВЕ, 2007. Lpp. 25-36. Asaris 1988 – Asaris J. ‘Kurzemes pilskalni’, Kurzeme un kurzemnieki. Rīgā: Galvenā enciklopēdiju redakcija, 1988. Lpp. 12-17. Asaris 1996 – Asaris J. ‘Par kuršu izplatibu Ziemelkurzeme 11.-13. gs’, Arheologija un etnografija. Rīgā: Latvijas vēstures institūta apgāds, 1996. T. 18. Lpp. 38-42. Asaris 1998 – Asaris J. ‘Kurlāndische Handwerkszentren im 12.-13.Jahrhundert’, Culture Clash or Compromise? The Europeanisation of the Baltic Sea Area 1100-1400 AD. Visby: Gotland University, 1998. Pp. 91-97. Asaris 1999 – Asaris J. ‘The Use of Archaeological data for the Idenlification of Primary Units in Northern Kurzeme’, Europeans or Not? Local Level Strategies on the Baltic Rim 11001400 AD. Visby: Center of Baltic Studies, 1999. Pp. 127-130. Bauer 1939 – Bauer A. ‘Semgallen und Upmale in frühgeschichtlicher Zeit’, Baltische Lande. Leipzig: S. Hirzel, 1939. S. 307-329. Biļķins 1935 – Biļķins V. Nameiķis un viņa laikmets. Rīgā: Autora izd., 1935. Biļķins 1953 – Biļķins V. Viestards kā zemgaliešu valstsvīrs. New York: Latviešu Kultūras Inst. Izdevums, 1953. Biļķins 1960 – Biļķins V. Zemgaliešu brīvības cīņas. Lincoln Nebraska: Pilskalns, 1960. Biļķins 1967 – Biļķins V. Kursa un kuršu cīņas. Lincoln Nebraska: Pilskalns, 1967. Biļķins 1973 – Biļķins V. Zemgaliešu brīvības cīņas. Minneapolis: Sēļzemnieka Apgāds, 1973. Brastiņš 1923 – Brastiņš E. Latvijas pilskalni: Kuršu zeme. Rīgā: Vālodze, 1923. 21

Пилипчук Я.В. Курши и земгалы до немецкого завоевания Brastiņš 1926 – Brastiņš E. Latvijas pilskalni: Zemgale un Augšzeme. Rīgā: Pieminēkļu valdes, 1926. Christeansen 1997 – Christeansen E. The Northern Crusaders. London: Penguin Books, 1997. Fonnesberg-Schmidt 2007 – Fonnesberg-Schmidt I. The Popes and the Baltic Crusades, 11471254. Leiden: Brill, 2007. Gāters 1977 – Gāters A. Die lettische Sprache und ihre Dialekte. The Hague – Paris – New York: Mouton Publishers, 1977. Jurginis 1997 – Jurginis J. ‘Žeimačiai ir kuršiai’, Vakarų baltai: etnogenezė ir etninė istorija. Vilnius: Lietuvos Istorijos institutas, 1997. Pp. 265-279. Krodznieks 2007 – Krodznieks J. Līgumi ar kuršiem 1230.gadā. // Латышская историческая наука периода Первой республики. Хрестоматия-ридер оригинальных текстов на латышском языке. Воронеж: ЦИЦВЕ, 2007. Lpp. 46-51. Mogharbel 1993 – El Mogharbel C. Nehrungskurisch, Dokumentation einer moribunden Sprache. Hector, Frankfurt am Main: Wiss. Buch. Hector, 1993. Mugurēvičs 1995 – Mugurēvičs Ē. ‘Geogrāfiskais traktāts “Descriptiones terrarum” um tā informācijas avoti par Austrumbaltijas tautām 13. gadsimta vidū’, Latvijas Zinātnu Akademijas Vēstis. No. 7/8. Rīga: Zinātne, 1995. Lpp. 23-30. Mugurēvičs 1997 – Mugurēvičs Ē. ‘Ethnic processes in Baltic-Inhabited Territories and the Emergence of the Latvian Nation in the 6th to the 16th Century’, Latvian Ethnic History. Rīgā : University of Latvia, 1997. No. 3(16). Pp. 75-92. Schmalstieg 1998 – Schmalstieg W. ‘The Baltic Languages’, The Indo-European Languages. Padstow, England: Routledge, 1998. Pp. 454-479. Schmid 1921 – Schmid B. Die Burgen des deutschen Ritterordens in Kurland // Zeitschrift für Bauwesen, Jahr. 71. H. 7-9. Berlin: Ernst und Sohn, 1921. S. 199-238. Scriptores rerum danicarum 1772 – Scriptores rerum danicarum medii aevi. Tomus I. Hafniae: Typis Vidue Andreae Hartvici Godiche, 1772. Scriptores rerum danicarum 1773 – Scriptores rerum danicarum medii aevi. Tomus II. Hafniae: Typis Vidue Andreae Hartvici Godiche, 1773. Scriptores rerum svecicarum 1828 – Scriptores rerum svecicarum medii aevi. T. I-II. Upsaliae: Excudebant Palmblad et Soc. Reg. Acad. Typographi, 1828. Szczavlinska-Mucenieks 2004 – Szczavlinska-Mucenieks S. Os Kueie na Saga de Hadhing. Curitiba: Universidade de federal de Curitiba, 2004. Selart 2015 – Selart A. Livonia, Rus and the Baltic Crusaders in the Thirteenth Century. Leiden: Brill, 2015. Sideravičiutė-Mickinenė 2002 – Sideravičiutė-Mickinenė V. Kuršiai ir jų kalbos reliktai Žemaičių žemėje // Istorija. 2002, No. 53. Lpp. 22-26. Švābe 2007 (1938) – Švābe A. Senā Kursa // Латышская историческая наука периода Первой республики. Хрестоматия-ридер оригинальных текстов на латышском языке. Воронеж: ЦИЦВЕ, 2007. Lpp. 52-96. Vasiliauskas 2001 – Vasiliauskas E. ‘XII-XIII a. žiemgalių laidojimai’, Lietuvos archeologija. T. 21. Vilnius: Diemedžio l-kla, 2001. Pp. 335-354. Vasiliauskas 2003 – Vasiliauskas E. ‘Žiemgala XII-XIII a.’, Žiemgala. No. 2. Kaunas: Žiemgala Verlag, 2003. Pp. 3-10. Vasiliauskas 2007 – Vasiliauskas E. ‘Žiemgalių žemės XII-XIII a.”, Kryžiaus karų epocha Baltijos regiono tautų istorinėje sąmonėje. Šiauliai: Saulės delta, 2007. Pp. 34-64. Vasiliauskas 2009 – Vasiliauskas E. Krikščionybės plitimas Žiemgaloje XIII a. – XVI a. Pradžioje // Žiemgala: istorijos ir kultūros žurnalas. №1. Kaunas: Žiemgala Verlag, 2009. Pp. 4-13. Vaškevičiūtė 2004 – Vaškevičiūtė I. Žiemgaliai V-XII amžiuje. Vilnius: VPU leidykla, 2004. Vaškevičiūtė 2007 – Vaškevičiūtė I. ‘Semigallian Warrior Weaponry and Its Reflection in Burial Rites in the Fifth to the 12th century AD’, Archeologia Baltica. No. 8. Klaipeda: Klaipeda University Press, 2007. Pp. 214-222. 22

Valla. №3(4), 2017. Vaškevičiūtė 2010 – Vaškevičiūtė I. Žiemgaliai ir jų kaimynai V-XIII amžiuje: baltų etnoso tyrimai proistorės duomenimis. Mokslo darbų apžvalga. Humanitariniai mokslai. istorija (05 H2). Vilnius: Vilniaus pedagoginis universitetas, 2010. Žulkus 1991 – Žulkus V. ‘Die Kuren im 13.-15. Jahrhundert’, Pruβen, Kuren und Masuren: Drei Beiträge zur Landeskunde Ostpreuβens. Weiβenburg: Landsmannschaft Ostpreussen, Abt. Kultur, 1991. S. 15-29. Žulkus 2000 – Žulkus V. “Die Völkerwanderung und die Westbalten. Die Entstehung der Kuren”, in Archaeologia Baltica. T. 4. Vilnius: Lithuanian Institute of History, 2000. Pp. 89-108. Žulkus 2004 – Žulkus V. Kuršiai Baltijos jūros erdvėje. Vilnius: Versus Aureus, 2004. Žulkus 2005 – Žulkus V. ‘Baltai Baltijos jūros baseine vikingų laikais (VII-XII a.)’, XIII pasaulio lietuvių mokslo ir kūrybos simpoziumas. Plenarinių posėdžių pranešimai. Vilnius: Lietuvos mokslų akademija, 2005. Pp. 156-167. Žulkus 2006 – Žulkus V. Kurland. Die grenzen und die nordischen landschaften in 8-13 jahrehundert Archaeologia Baltica. Klaipeda: Klaipeda University Press, 2006. T. 6. S. 88-103. Žulkus 2011 – Žulkus V. ‘Setlements and Piracy on the Eastern Shores of Baltic Sea: The Middle Ages to Modern Times’, in Archaeologia Baltica. Vol. 16. Klaipeda: Klaipeda University Press, 2011. Pp. 58-71. Zeļenkovs 2001 – Zeļenkovs A. Viestards. 2001. [http://www.historia.lv/personas/viestards] – Доступ на 25.07.2017. Zeļenkovs 2002 – Zeļenkovs A. ‘Durbes kauja 1260. gada 13. jūlijā. Kuršu lomas atainojums vēstures avotos’, Latvijas Kara muzeja gadagrāmata. III sējums. Rīga: Latvijas Kara muzejs, 2002. Lpp. 8-17.
 Аннотация Данная статья посвящена очерку истории куршей и земгалов до немецкого завоевания. Курши играли значительную роль в Балтийском регионе еще в эпоху викингов. Они сражались против викингов с переменным успехом, и скандинавам удавалось лишь иногда брать с них дань. Курши в целом мало себя проявили себя в эпоху крестовых походов. Однако их восстание 1260-1267 гг. привело к значительным изменениям в Балтийском регионе. Помощь со стороны куршей помогла жемайтам победить немцев в битве и земгалам в освобождении своей страны в 60-х гг. ХІІІ в. Земгалы, напротив, практически незаметны в эпоху викингов, однако проявили себя в эпоху крестовых походов. Немцы четыре раза покоряли Земгалию – в 30-х, 50-х, 70-х, 80-х гг. XIII в. Из всех балтских народов, покоренных Орденом, земгалы были завоеваны последними. Большую роль в продолжительном сопротивлении немцам играла поддержка со стороны литовцев. Ключевые слова Балтика; Земгалия; земгалы; крестовые походы; Курземе; курши; литовцы; немцы Сведения об авторе Пилипчук Ярослав Валентинович, Украина, г. Киев, Институт востоковедения НАН Украины, отдел Евразийской степи e-mail: [email protected] 






23

Белов Н.В. Приговор о белом клобуке 9 февраля 1564 г.: немного иконографии

Приговор о белом клобуке 9 февраля 1564 г.: немного иконографии Образование единого Московского государства, равно как и принятие русскими государями царского титула, оказало серьезное воздействие на внутреннюю жизнь Русской церкви. С падением в 1453 г. Константинополя Московская митрополия превратилась в крупнейший независимый центр восточного православия. Рос международный престиж всероссийских архипастырей, претендовавших уже ни много ни мало – на патриарший сан. Еще в далеком 1495 г. при возведении на митрополичью кафедру троицкого игумена Симона впервые был использован чин поставления константинопольских патриархов [ПСРЛ 12: 240241]. Пятнадцать лет спустя инок Волоколамского монастыря Нил Полев в своем послании известному заволжскому монаху Герману Подольному уже открыто именовал Всероссийскую митрополию «патриаршеским престолом» [РГБ. Ф. 113. № 661. Л. 135 об.]. А в 1519 г. орденский посланник Дитрих Шонберг, к ужасу пребывавших в Москве греческих церковников, от имени папы Льва X заявил великому князю Василию III о возможности учреждения в Москве суверенной патриархии через «возвышение» «духовнейшего» московского митрополита, «как было преже констянтинополской» [СРИО 1887: 85-86]. На фоне все возрастающего значения Московской митрополии утверждение за русским первоиерархом патриаршего статуса становилось лишь вопросом времени. Очередной шаг в этом направлении был предпринят весной 1564 г., в самый канун злосчастного опричного переворота царя Ивана IV Грозного. В годы реформ 1550-х гг. престиж и влияние митрополита при царском дворе заметно возросли. В своей речи на Стоглавом соборе 1551 г. молодой Иван IV дал понять, что отныне намерен возводить здание Святорусского царства «по совету» и «вкупе» с церковными иерархами [Стоглав 2014: 13]. Позднейшие политические коллизии начала 1560-х гг., а вслед за тем и смерть митрополита Макария (1542-1563), не оказали серьезного воздействия на характер церковно-государственных отношений. 24 февраля 1564 г. на митрополичью кафедру был избран ближайший соратник Макария, бывший царский духовник, постриженик кремлевского Чудова монастыря Афанасий [ПСРЛ 13: 380]. В непростой внутриполитической обстановке новый митрополит должен был стать надежным союзником царя Ивана. В первые месяцы пребывания Афанасия на митрополичьем престоле Грозный сделал все возможное, чтобы поднять авторитет церковного владыки и привлечь его на свою сторону. 1. «Почесть древняя» 9 февраля 1564 г., за две недели до избрания Афанасия, на заседании Освященного собора, Иван IV поднял вопрос о новых регалиях главы Русской церкви. В соответствии с утвержденным на соборе Приговором митрополит должен был «носити белой клобук с рясами и с херувимом», а грамоты свои «печатати красным воском». Мотивировалось это тем, что ношение белого клобука новгородским архиепископом и использование красного воска новгородским и казанским владыками умаляло престиж Всероссийского архипастыря, лишенного подобных знаков отличия [ПСРЛ 13: 378]. Текст Приговора апеллирует к «старине», указывая на нарушение старой церковной традиции. Подчеркивалось, что «прежние русские первопрестолницы и чюдотворцы ... писаны на образех в белых клобукех». Преемники же митрополита Алексея утратили данный символ, облачаясь в клобуки черного цвета. «А того в писании не обрели есмя, чего для белые клобуки отставлены», – заключает текст документа, с негодованием отмечая, что Пимен Новгородский, как и его предшественники на новгородской кафедре, носит белый клобук, «а писания тому нет же, которого для случая архиепископы Ноугородские белые клобуки носят». Подчеркивая главенство первосвятителя по отношению ко всем остальным иерархам 24

Valla. №3(4), 2017. церкви, документ констатировал, что ношение черного клобука принижает митрополичье достоинство: «а в том его высокопрестолной степени перед архиепископы и епископы почести нет» [АИ 1841: 332-333].

Насколько положения Приговора соответствовали историческим реалиям? В рамках настоящей статьи автор не ставит своей целью Ил. 1. Принятие Приговора о рассмотрение непростой и весьма запутанной белом клобуке. Возведение истории бытования белого клобука в русских Афанасия на митрополичью землях – это должно стать задачей отдельной кафедру. Миниатюры Лицевого работы. Статья не касается такого спорного свода втор. пол. XVI в. вопроса, как датировка «Повести о белом клобуке», в которой исследователи значительно расходятся. Поскольку письменные источники по этой теме хорошо изучены и литература по этому вопросу весьма многочисленна, автор считает возможным не рассматривать её здесь подробно. Настоящая статья предлагает рассмотреть иконографическую сторону вопроса. Сводные таблицы, содержащие основные сведения об истории белого клобука по письменным, археологическим и изобразительным источникам, приводятся в конце статьи. По предположению Б.А. Успенского, белый клобук проник на Русь из Византии, где, в свою очередь, был связан с патриархами, происходившими из среды белого духовенства. Прототипом же византийского клобука стал белый головной убор римских пап [Успенский 1998: 431-432]. Неясно, когда регалия проникла на Русь, являлась ли она прямым заимствованием византийской традиции или же собственно восточнославянским нововведением. Так или иначе, к концу XIII столетия белый клобук становится отличительной особенностью перебравшихся в Северо-Восточную Русь киевских митрополитов. Первое несомненно достоверное свидетельство – изображение митр. Максима на иконе Максимовской Божией Матери, 1299-1305 гг. [Быкова, Преображенский 2006: 50-57]. Очевидно, в ходе политико-идеологического противостояния 1340-1350-х гг. с московским княжением и владимирской митрополичьей кафедрой ношение белого клобука самовольно присваивается архиепископами Великого Новгорода – Василием Каликой или же его преемником Моисеем. Отныне клобук мыслится как безусловный символ высшей церковной власти. Позднее, во второй половине XIV – первой половине XV вв., в ходе оформления культа ростовских святителей, тесно связанного как с великокняжеской, так и с митрополичьей властью [Хорошев 1986: 157-159; Мельник 2003: 60-135; Мельник 2016: 1833], изображение белого клобука появляется на образах наиболее чтимых в Московской Руси 25

Белов Н.В. Приговор о белом клобуке 9 февраля 1564 г.: немного иконографии ростовских владык – Леонтия, Исаии и Игнатия. К концу XV в. по ростовскому образцу начинают писаться иконы уже суздальских святых – епископов Иоанна и Федора. Клобук белого цвета являлся неотъемлемой частью облачения всероссийских митрополитов XIV в.: Максима, Петра, Феогноста, Алексия, Пимена и лжеиерарха МихаилаМитяя. Утверждение же в 1390 г. на митрополичьем престоле грека Киприана – большого поклонника византийской обрядности, «любящего ромеев человека» – повлекло за собой отставку чуждой для Византии практики. Будучи выходцем из монашеской среды, Киприан стал носить клобук черного цвета. Его примеру последовали последующие архипастыри XV – первой половины XVI вв. Решая вопрос о преемнике митрополита Макария, Иван Грозный задумал силой своего царского слова исправить подобную «историческую несправедливость». Как уже отмечалось выше, принятый по почину царя Приговор «учинял почесть древнюю»: отныне все митрополиты должны были носить «клобук белой с рясами и с херувимом» и «печатати грамоты благословенные и ставленые и посылные красным воском». Повышая статус митрополита с одной стороны, Грозный в то же время не желал вступать в конфликт с двумя авторитетнейшими иерархами Русской церкви, разрешив новгородскому архиепископу попрежнему носить клобук белого цвета «и печатати красным воском по прежнему обычаю». То же касалось и казанского владыки [АИ 1841: 333]. Высказанное в работах А.А. Зимина и А.Л. Хорошкевич мнение о Приговоре как мере, направленной против архиепископа Новгородского1, не выдерживает критики, вступая в противоречие с текстом источника [Зимин, Хорошкевич 1982: 101-102; Хорошкевич 1997: 285; Зимин 2001: 81]. Р.Г. Скрынников резонно заметил, что «уложение о белом клобуке не носило характера специальной антиновгородской меры», т.к. права новгородского владыки не были ущемлены, а «привилегия лишь была распространена на митрополита» [Скрынников 1962: 107; Скрынников 1992: 179]. Согласно В.В. Шапошнику, Приговор, во-первых, заранее поднимал авторитет главы церкви, во-вторых, первосвятитель оказывался в долгу у царя. Антиновгородскую направленность Собора 1564 г. исследователь также отвергает [Шапошник 2006: 260-261; Шапошник 2015: 156-157]. Сходную точку зрения высказал С.О. Шмидт, определивший целью Приговора достижение компромисса царя с церковью [Шмидт 1973: 240]. Архимандрит Макарий (Веретенников), делая акцент на изменении положения светской власти государя вследствие венчания Ивана IV на царство в 1547 г., говорит о стремлении возвысить архипастыря на Соборе 1564 г. в русле политической концепции «Москва – Третий Рим». Иначе говоря, по мнению исследователя, Приговор о белом клобуке «можно рассматривать как отголосок устремлений на Руси к Патриаршеству» [Макарий 2006: 110-111; Макарий 2016: 1113-1114]. 2. Клобук митрополита Макария Начиная с А.Н. Муравьева, в исторической науке утвердилось мнение о том, что Макарий, будучи до избрания на митрополию архиепископом Новгородским, продолжал носить белый клобук и в сане митрополита, а соборный Приговор лишь закрепил за новым первоиерархом привилегии, коими пользовался его предшественник [Муравьев 1845: 146; Карташев 2009: 501-502; Успенский 1998: 429; Шапошник 2006: 260; Петрушко 2013: 333]. Внимательное обращение к источникам позволяет усомниться в подобных предположениях. Заметим, что, говоря о «древней почести» митрополитов Петра и Алексея, Приговор совершенно не замечает прецедента, возникшего якобы в годы архипастырства Макария. Более того, выступая на Соборе, Иван IV особо подчеркнул, что «отец наш и богомолец митрополит носит черной клобук» [АИ 1841: 332]. Слова эти, произнесенные в дни межмитрополитства, несомненно, относились именно к святителю Макарию. Взойдя на 1

По словам А.А. Зимина, «на церковном соборе московское правительство добилось правовой санкции подчинения новгородского архиепископа митрополиту всея Руси» [Зимин 2001: 81].

26

Valla. №3(4), 2017. митрополию с новгородской кафедры и захватив с собой в Москву белый архиепископский клобук, Макарий, по идее, должен был сохранить за собой и вторую «почесть» – красновосковую печать новгородских владык. Однако сохранившиеся до наших дней митрополичьи печати макариевского периода свидетельствуют: с переводом в столицу свои грамоты митрополит стал по обычаю «печатати» черным воском [Шумилов 1971: 100, 104, 106]. О том же косвенно свидетельствует и прижизненная иконография Макария, представленная в древних фресках, иконах и рукописях. Как и абсолютное большинство архиереев, живших и прославленных в лике святых в XV-XVI вв., митрополит Макарий традиционно изображался в архиерейской шапке, преимущественно красного цвета (что подтверждается и сообщениями иностранных авторов), или же вовсе без головного убора. Таким мы можем видеть святителя Макария на фреске алтарной росписи Успенского собора в Свияжске (традиционно датируемой 1560 г.)2, на одном из клейм образа Владимирской Божией Матери из Данилова монастыря (ок. 1561), наконец, на иконе Воздвижения Креста Христова из новгородского Софийского собора (ок. 1549) [Макарий 2007: 6-10; Шалина 2005: 100; Иконостас 2011: Кат. 12; Герберштейн 2008: 159]. В черном клобуке предстает митрополит на страницах первых тетрадей Синодального тома Лицевого летописного свода (о чем подробнее будет сказано в отдельном параграфе). Из общего ряда выбивается лишь фигура святителя в белом клобуке, изображенная в нижнем ряду знаменитой «Четырехчастной» иконы (1549-1550) из московского Благовещенского собора [Качалова, Маясова, Щенникова 1990: 61-64]. По утвердившемуся в исторической науке мнению, коленопреклоненный темнобородый старец на первом плане – не кто иной, как московский митрополит Макарий [Подобедова 1972: 46; Макарий 2007: 89]. Впрочем, едва ли в данном изображении следует видеть «портретные» черты реального облачения первоиерарха. Идентичный образ русского архиерея (возможно, Петра или Алексия) присутствует на малоизвестной иконе «Триипостасное Божество», происходящей из собрания Рахмановых старообрядческого Покровского собора в Москве и до чрезвычайности близкой к иконографии аналогичного ряда «Четырехчастной» [Древние иконы 1956: 19, 91]. Еще составители каталога 1956 г. отметили, что письмо иконы характерно для начала XVI в. [Древние иконы 1956: 19]. Той же датировки придерживалась впоследствии О.И. Подобедова [Подобедова 1972: Ил. 8]. Древняя церковная традиция приписывала создание подобного иконографического извода кисти знаменитого Андрея Рублева [Ровинский 1903: 41]. Не исключено, что данная икона стала образцом для написания нижней части иконы из Благовещенского собора. Этим обстоятельством можно объяснить и чудесное появление столь не характерного для митрополичьего одеяния первой половины XVI в. белого клобука, «заимствованного» таким нехитрым способом с иконописного образа неизвестного святителя.

3. Судьба регалии. Парадоксы Лицевого свода Ивана Грозного Дарованная царем Иваном «почесть», однако же, не сразу прижилась на московской кафедре: в чине поставления митрополита Дионисия (1581 г.) указывалось, что глава Русской церкви носит «клобук белой, или черн, как царь повелит» [СГГД 1819: 71]. Лишь с установлением патриаршества в 1589 г. белый клобук стал прочно ассоциироваться с Москвой [Успенский 1998: 429-430]. 2

В недавнее время высказана точка зрения о датировке свияжских фресок более поздним периодом, а именно рубежом XVI-XVII вв. [Преображенский 2009: 30-42]. Однако, в виду «каноничности» прежней датировки (1560), представляется необходимым упомянуть и это изображение святителя Макария.

27

Белов Н.В. Приговор о белом клобуке 9 февраля 1564 г.: немного иконографии В прямой связи с принятием февральского Приговора 1564 г. стоит ряд иконографических и текстологических курьезов, запечатленных в томах грандиозного Лицевого летописного свода (в дальнейшем – ЛЛС), начальный этап составления которого, как убедительно показал Б.М. Клосс, приходится на 1568-1569 гг. [Клосс 1980: 241-244]. Так, новая митрополичья регалия совершенно неожиданно появляется там, где ее обнаружения, казалось бы, следовало ожидать менее всего – в самом начале хронографической части свода, описывающей события библейской истории. Приведем полную цитату: Сице влезеть Аарон в Святое с телцем от говяд греха деля, а овен в всесъжжение. И в ризу платняну освященну да ся облечет, и надрагы платняны на теле его, и поясом платняным да ся пояшет, и клобук белый да возложит (ГИМ, Муз. 358. Л. 258) [ЛЛС 2014].

Итак, речь идет об установлении Моисеем по воле Бога особого облачения иудейского первосвященника Аарона (Левит 16:4). Примечательно, что сведения о белом головном уборе Аарона, равно как и уборах других священнослужителей из его окружения, отсутствуют как в славянском тексте Библии XV-XVI вв. (для работы был привлечен исправный список последней четверти XV в. [РГБ. Ф. 173.I. № 12. Л. 118 об.]), так и в Русском Хронографе редакции 1512 г., в т.ч. в его Сокращенном варианте [ПСРЛ 22: 71-73; РНБ. Ф. 550. F.IV.95. Л. 82 об.], II редакции Летописца Еллинского и Римского [ЛЕиР 1999: 13-14], Житии святого пророка Моисея из состава Великих миней-четьих [ВМЧ 1868а: 207208] – словом, во всех памятниках, так или иначе связанных с составлением хронографического раздела Лицевого свода3. Более того, русским книжникам вне всякого сомнения был известен цвет головных уборов ветхозаветного иудейского духовенства – «клобук червлен» (Исход 28, цит. по [Исход 2015: 216]). Лицевой летописный свод, Муз. 358 «...и поясом платняным да ся пояшет, и клобук белый да возложит»

Славянская Библия, книга Левит «...пояс платнянымь да ся пояшеть, и клобук платнян да возложить»

В приведенном выше летописном фрагменте, конечно же, можно усмотреть след какого-либо неизвестного на сегодняшний день дополнительного письменного источника свода. Однако куда логичнее было бы предположить, что в данном случае мы сталкиваемся с идеологическими последствиями принятия Приговора о белом клобуке. Таинственное преображение «платняного» клобука в «белый» на листах Музейского сборника произошло, очевидно, в ходе непосредственного создания текста Лицевого летописного свода. Рискнем предположить, что данное обстоятельство могло быть вызвано необходимостью повышения сакрального значения новой митрополичьей регалии. Исходила ли инициатива напрямую от царя Ивана, или же от некоего безымянного редактора, близкого к кругу «белоклобучного» митрополита Афанасия (а, согласно аргументированной точке зрения Б.М. Клосса, в составлении ЛЛС принимал участие и сам Афанасий, удалившийся к тому времени на покой в кремлевский Чудов монастырь [Клосс 1980: 245, 263]) – остается загадкой. Увы, изображениям белого клобука первосвятителя Аарона в Муз. 358 места не нашлось. Исключительный интерес для исследователя представляют изображения белого клобука в миниатюрах летописной части ЛЛС. Не вдаваясь в подробности, отметим, что на страницах свода в белом клобуке, как правило, появлялись новгородские, изредка владимиро-суздальские, тверские, сарайские, владимиро-волынские, особо почитаемые в Московской Руси ростовские владыки, а начиная со святителя Петра, и всероссийские

3

Об источниках первых томов свода см.: [Творогов 1974: 353-364; Морозов 2005: 11-14].

28

Valla. №3(4), 2017. митрополиты4. Клобук белого цвета красовался на головах иностранных (греческих, сербских) архипастырей, возведенных в митрополичье и патриаршее достоинство. Из относительно стройного иконографического ряда отчаянно выбиваются лишь миниатюры последнего тома ЛЛС – т. н. Синодальной летописи (ГИМ. Син. 962), наравне с Царственной книгой повествующей о первой половине правления царя Ивана Грозного. Вопреки тысячам иллюстраций предшествующих томов, миниатюры Синодальной летописи по-своему трактуют цвета одеяний русских архиереев XVI в. На протяжении значительной части тома едва ли не все иерархи, включая архиепископа Великого Новгорода, изображены исключительно в черных головных уборах. Черные монашеские клобуки венчают главы не только русских, но и греческих архиереев, включая даже Константинопольского патриарха Иоакима (Л. 388 об., 389). Впервые массово белые клобуки появляются на русских иерархах при изображении торжеств по случаю избавления русских земель от крымского нашествия в январе 1559 г. (Л. 424). В дальнейшем, однако же, епископы и архиепископы продолжают изображаться преимущественно в черных клобуках (см. напр. Л. 491 об., 509, 511 об., 506, 523 об., 524 об., 525, 530 об.), и лишь изредка на миниатюрах соседствуют как черные, так и белые облачения (Л. 489 об.). То черный (Л. 109 об., 118 об., 157 об., 158, 163 об., 164, 234, 495 об.), то белый (Л. 168, 179 об., 197 об., 198, 214, 234 об., 235, 430) клобук поочередно возникает и исчезает на главе митрополита Макария. Обладатель дарованной Иваном IV «древней почести» митрополит Афанасий изображается в белом клобуке (Л. 532 об. – 533 об., 586 об.)5. Последующие миниатюры живо контрастируют с изображениями первой части тома: в белых клобуках начинают регулярно изображаться как правящие архиереи Русской церкви, так и греческие иерархи, и даже настоятели русских монастырей, чего прежде никогда не случалось. В чем же причина подобной непоследовательности? И отчего расцветка архиерейских клобуков столь сильно отличает Синодальную летопись от прочих томов Лицевого свода? Ведь строгий контроль, осуществляемый по ходу составления и оформления одного из важнейших памятников идеологии грозненского царствования [Амосов 1998: 235-237], едва бы оставил без внимания столь вопиющие вольности. Очевидное отсутствие контроля над расцвечиванием миниатюр, их непривычный, бросающийся в глаза «тяжелый» колорит указывают на позднюю раскраску последнего тома ЛЛС. Согласно весьма аргументированному предположению Т.И. Протасьевой, иллюстрации Синодальной летописи не были завершены в XVI в. – в 1677 г. их отреставрировал и расцветил мастер придворной Оружейной палаты «иконописец Филипп Павлов с товарыщи» [Протасьева 1974: 271-285]. Поздняя датировка завершения миниатюр Синодальной летописи прекрасно подтверждается наблюдениями за цветом архиерейских клобуков: Приговор о белом клобуке, текст которого сохранился в представленном летописном памятнике, а в особенности непростая история регалии в XVII в. (дарование белого клобука не только епархиальным архиереям, но и настоятелям ряда монастырей, осуждение новгородской Повести о белом клобуке на Соборе 1666/67 гг., споры вокруг «погреченного» клобука патриарха Никона), должны были вызвать у исполнявших царский заказ придворных иллюминаторов известные сложности в подборке «правильного» цвета клобука того или иного церковного деятеля, изображенного на листах последнего тома ЛЛС. Таковы основные сюжеты, сложившиеся вокруг февральского Приговора 1564 г. 4

Неустойчивую иконографию митрополита Максима на страницах свода можно объяснить крайней скудостью его изображений, ограничивающейся «портретом» святителя на иконе Максимовской Божией Матери и ее немногочисленными списками. Пожалуй, единственным Всероссийским митрополитом, старательно изображаемом исключительно в черном монашеском клобуке, стал недолго пробывший на московской кафедре Феодосий (Бывальцев) (ЛЛС, Голиц. (РНБ. F.IV.225), Л. 896 – 896 об.). 5 Лишь единожды встречается его изображение в клобуке черного цвета (Л. 586). Впрочем, на данной миниатюре Афанасий не является центральной фигурой, будучи изображенным лишь на заднем плане в связи с упоминанием митрополичьего двора.

29

Белов Н.В. Приговор о белом клобуке 9 февраля 1564 г.: немного иконографии Принятие Освященным собором Приговора о белом клобуке стало первым мероприятием царя Ивана, направленным на установление дружественных отношений с новым митрополитом. На протяжении весны-лета 1564 г. царские подарки и пожалования сыпались, словно из рога изобилия: судебные и финансовые льготы митрополичьему дому [АФЗиХ 1961: 29-30, 359-363, 365-366], показное помилование И.В. Шереметева [СГГД 1813: 496-503], вручение митрополиту Афанасию первого печатного «Апостола» [Тихомиров 1968: 407], подготовка к канонизации новопреставленного митрополита Макария6 должны были предотвратить возможные выступления нового архипастыря против царской политики на стороне боярской «фронды». Грозный надеялся на Афанасия, однако царским ожиданиям не суждено было сбыться. Волею судеб, митрополит возглавил протестное выступление власть имущих [Шлихтинг 1934: 17-18; Гваньини 1997: 97]. Опричный переворот стал неизбежен. Страна вступала в эпоху террора. Приложение Табл. 1. Упоминания белого клобука у русских епископов XI-XV вв.7 Церковный иерарх

Время служения

Происхождение

Леонтий, рост.8 Исаия, рост.9

третья четв. XI в. рубеж XIXII вв. 1165-1186

черное дух-во

Письменные свидетельства сер. XVI в.

черное дух-во

сер. XVI в.

белое дух-во

сер. XVI в.

1169

XV в.

1262-1288

белое дух-во (?) черное дух-во

сер. XVI в.

1330-1352

белое дух-во

кон. XVI в.

1325-1330 и 1352-1363 1359-1388

черное дух-во

–

черное дух-во

–

Илия-Иоанн, новг.10 Федор, рост.11 Игнатий, рост.12 Василий Калика, новг.13 Моисей, новг.14 Алексий, новг.15 6

Иные свидетельства втор. пол. XIV в., иконографич. втор. пол. XIV в., иконографич. пер. пол. XVI в., иконографич. – втор. пол. XV в., иконографич. 30-50-е гг. XIV в., иконографич., археологич. кон. XIV в., иконографич. кон. XIV в., иконографич.

Степень достоверности недостоверно недостоверно недостоверно недостоверно недостоверно сомнительно достоверно

достоверно

По сообщению игумена Никитского монастыря Вассиана, уже в июле 1564 г. в Успенском соборе московского Кремля находилась икона Макария, вошедшего в пантеон местночтимых святых. Очевидно, именно эта икона упоминается в описи Успенского собора нач. XVII в. [Тихомиров 1958: 255; РИБ 1876: 314]. 7 Упомянутые в таблицах иерархи перечислены в хронологической последовательности их служения. Фиксации подлежат наиболее ранние из известных на сегодняшний день свидетельств (письменных, археологических, иконографических) ношения тем или иным иерархом белого головного убора, за исключением сообщений о новгородских владыках кон. XIV – XV столетий. Вопрос о достоверности или недостоверности того или иного свидетельства будет подробным образом разобран в отдельной работе – представленные таблицы лишь иллюстрируют результаты произведенного исследования. 8 [Филипповский 1987: 159; БЛДР 1997: 360; ДРП 1982: 125; АИ 1841: 332; Антонова, Мнева 1963: 214]. 9 [Строев 1877: 329; УС 1977: 95; АИ 1841: 332; Антонова, Мнева 1963: 214]. 10 [Строев 1877: 33; ВМЧ 1868: 322; АИ 1841: 332; Печников, Маханько 2010: 199-200]. 11 [ПСРЛ 4: 163; РИБ 1908: 68-69]. 12 [Строев 1877: 330; ПСРЛ 1: 476; РГБ. Ф. 304.I. № 745. Л. 209; АИ 1841: 332; Вахрина, Э.П.Р. 2009: 69]. 13 [Строев 1877: 34; НПЛм 1950: 342-343; ПЛ 1860: 296-298; Вздорнов 1980: 118; Монгайт 1949: 100-104; Розов 1953: 191-192]. 14 [Строев 1877: 34; НПЛм 1950: 340; Вздорнов 1980: 124].

30

Valla. №3(4), 2017. Иоанн, сузд.16

XIV в.

черное дух-во

–

Федор, сузд.17

XIV в. / легенд. до 1405 г.

?

–

?

нач. XV в.

Антоний, туровск.18

перв. треть XVI в., иконографич. перв. треть XVI в., иконографич. –

недостоверно недостоверно возможно

Табл. 2. Упоминания белого клобука у русских митрополитов XIII-XIV вв. Церковный иерарх

Время служения

Происхождение

Максим19

1283-1305

?

Письменные свидетельства –

Иные свидетельства

Петр20

1308-1326

черное дух-во

сер. XVI в.

Феогност21

1328-1353

?

–

Алексий22

1354-1378

черное дух-во

сер. XVI в.

МихаилМитяй23 Пимен24

1378-1379

черное дух-во

кон. XIV в.

рубеж XIII-XIV вв., иконографич. кон. XIV в., иконографич. кон. XIV в., иконографич. кон. XIV в., иконографич. –

1380-1389

черное дух-во

нач. XV в.

–

Степень достоверности достоверно

достоверно достоверно достоверно достоверно достоверно

Табл. 3. Изображения белого клобука в русских лицевых рукописях25 Церковный иерарх Нифонт, новг.

Время служения

Рукопись, лист

1130-1156

Георгий, митр.

ок. 1062 – после 1073 1161-1163

Радзивилловская летопись (БАН. 34.5.30), Л. 171 об. Сильвестровский сборник (РГАДА. Ф. 381. № 53), Л. 151. ЛЛС, Лап. (РНБ. F.IV.233), Л. 209,

Федор, митр. 15

Цвет клобука бел., черн. бел. бел., черн.

[Строев 1877: 35; НПЛм 1950: 365; Вздорнов 1980: 124]. [Усачев 2008: 25, 56; Выставка 1988: 152-153, 158-160, Кат. 329]. См. также реплику: ВладимироСуздальский музей-заповедник. Инв. СМ-1047. 17 [Голубинский 1903: 143; Хорошев 1986: 159-161; Выставка 1988: 152-153, 158-160, Кат. 329]. 18 [Приселков 1950: 459]. 19 [Строев 1877: 2; Быкова, Преображенский 2006: 50-57]. 20 [Строев 1877: 2; Житие Петра 1978: 206; АИ 1841: 332; Маясова 1971: Табл. № 5-6]. 21 [Строев 1877: 2; Маясова 1971: Табл. № 5-6]. 22 [Строев 1877: 2; Кучкин 1967: 246; АИ 1841: 332; Маясова 1971: Табл. № 5-6]. 23 [Повесть 1978: 218-219; БЛДР 1999: 378]. 24 [Строев 1877: 3; Повесть 1978: 222; Приселков 1950: 422]. 25 Свидетельства расположены в хронологическом порядке. В случае, если один и тот же иерарх в миниатюрах одной рукописи по какой-то причине изображен и в белом, и в черном клобуке, это фиксируется в отдельной колонке. К работе привлекались миниатюры, иллюстрирующие события до 1542 г. – до возведения на митрополичью кафедру святителя Макария. Изображения иерархов, личность которых не удалось идентифицировать в полной мере, не учитываются. Факсимильное воспроизведение рукописей см.: [РЛ 1994; СБиГ 1985; ЛЛС 2014; ЛЛС 2014а]. 16

31

Белов Н.В. Приговор о белом клобуке 9 февраля 1564 г.: немного иконографии Леонтий, рост.

третья четв. XI в.

Илия-Иоанн, новг. Никифор II, митр. Митрофан, новг.

1165-1186 1175/1176-1202 1201-1211, 1219/1220-1223 1190-1214 1211-1219, 12251229 1225-1233

Иоанн, рост. и сузд. Антоний, новг. Кирилл I, митр. Митрофан, владим. и сузд. Спиридон, новг.

1230-1249

Давид, новг.

1309-1325

Петр, митр.

1308-1326

Афанасий I, патр. Константинопольск ий Моисей, новг.

1289-1293, 13031309

Феогност, митр.

Варсонофий, сарайск. Василий Калика, новг. Филофей, патр. Константинопольск ий Алексий, митр.

1227-1238

1325-1331, 13521359 1328-1353

1312-1330 (?) 1331-1352 1353-1355, 13641376 1354-1378

Феодор, тверск. Сергий Радонежский, игум.

1342-1360 1354-1392

Герман, митр. Иерусалимского патриархата Алексий, новг.

втор. пол. XIV в.

Марк, митр. греческий Киприан, митр.

втор. пол. XIV в.

Максим, митр.

1283-1305

1359-1388

1375-1390-1406

216 об. ЛЛС, Лап. (РНБ. F.IV.233), Л. 210 об. – 214 об. ЛЛС, Лап. (РНБ. F.IV.233), Л. 223. ЛЛС, Лап. (РНБ. F.IV.233), Л. 451. ЛЛС, Лап. (РНБ. F.IV.233), Л. 695, 734, 849. ЛЛС, Лап. (РНБ. F.IV.233), Л. 731 об. ЛЛС, Голиц. (РНБ. F.IV.225), Л. 228.

бел. бел., черн. бел., черн. бел., черн. бел., черн. бел., черн.

ЛЛС, Голиц. (РНБ. F.IV.225), Л. 272, 276-277 ЛЛС, Голиц. (РНБ. F.IV.225), Л. 275.

бел., черн.

ЛЛС, Голиц. (РНБ. F.IV.225), Л. 925926. ЛЛС, Ост.-I (БАН. 31.7.30-1), Л. 219 об. ЛЛС, Ост.-I (БАН. 31.7.30-1), Л. 220, 220 об., 222, 225, 226, 229, 232 об., 234, 234 об., 282 об., 299 об., 300 об. – 313 и др. ЛЛС, Ост.-I (БАН. 31.7.30-1), Л. 220.

бел., черн.

бел., черн.

бел. бел.

бел., черн.

ЛЛС, Ост.-I (БАН. 31.7.30-1), Л. 307, 337, 461, 486, 486 об. ЛЛС, Ост.-I (БАН. 31.7.30-1), Л. 337 об., 338, 340 об., 341 об., 344, 344 об. и др. ЛЛС, Ост.-I (БАН. 31.7.30-1), Л. 339.

бел., черн.

ЛЛС, Ост.-I (БАН. 31.7.30-1), Л. 344, 344 об. – 347 об., 348 об. и др. ЛЛС, Ост.-I (БАН. 31.7.30-1), Л. 477 об., 486; ЛЛС, Ост.-II (БАН. 31.7.302), Л. 480, 480 об. ЛЛС, Ост.-I (БАН. 31.7.30-1), Л. 479 об., 480, 487 об. – 489, 491 об. и др. ЛЛС, Ост.-I (БАН. 31.7.30-1), Л. 495. ЛЛС, Ост.-I (БАН. 31.7.30-1), Л. 557 об., 558; Ост.-II (БАН. 31.7.30-2), Л. 56 об., 338 об. (?) ЛЛС, Ост.-I (БАН. 31.7.30-1), Л. 627.

бел., черн.

ЛЛС, Ост.-I (БАН. 31.7.30-1), Л. 694, 696 об., 697; ЛЛС, Ост.-II (БАН. 31.7.30-2), Л. 218, 218 об., 237, 237 об. и др. ЛЛС, Ост.-I (БАН. 31.7.30-1), Л. 701.

бел., черн.

ЛЛС, Ост.-I (БАН. 31.7.30-1), Л. 702, 702 об., 782 об., 784 об.; ЛЛС, Ост.-II (БАН. 31.7.30-2), Л. 33, 33 об. и др. ЛЛС, Ост.-I (БАН. 31.7.30-1), Л. 728

бел., черн.

32

бел., черн.

бел.

бел.

бел., черн. бел., черн. бел., черн.

бел.

бел.

бел., черн.

Valla. №3(4), 2017. Михаил-Митяй, митр.

1378-1379

Нил, патр. Константинопольск ий Пимен, митр.

1380-1388

Дионисий, митр.

1384-1385

Федор, первый архим. Симонова монастыря, архиеп. ростовский26 Матвей, митр. Константинопольского патриархата Никандр, митр. Константинопольского патриархата Иоанн III, новг.

кон. XIV в.

1380-1389

об. ЛЛС, Ост.-I (БАН. 31.7.30-1), Л. 762 об. – 766 об, 768, 768 об., 770 об. – 777, 781 об., 782; Ост.-II (БАН. 31.7.30-2), Л. 34, 34 об. и др. ЛЛС, Ост.-I (БАН. 31.7.30-1), Л. 779 об., 780 об.; ЛЛС, Ост.-II (БАН. 31.7.30-2), Л. 419, 419 об. ЛЛС, Ост.-I (БАН. 31.7.30-1), Л. 782, 785, 785 об; Ост.-II (БАН. 31.7.30-2), Л. 35, 35 об. и др. ЛЛС, Ост.-II (БАН. 31.7.30-2), Л. 195 об., 196, 205, 349 об. ЛЛС, Ост.-II (БАН. 31.7.30-2), Л. 197 об., 421 об., 422 об., 460.

бел.

бел.

бел., черн.

бел. бел., черн.

кон. XIV в.

ЛЛС, Ост.-II (БАН. 31.7.30-2), Л. 199.

бел.

кон. XIV в.

ЛЛС, Ост.-II (БАН. 31.7.30-2), Л. 199.

бел.

1388-1415

бел.

Антоний IV, патр. Константинопольский Афанасий, владимироволынский Евфимий, патр. Тырновский Арсений, тверск.

1389-1390, 13911397

ЛЛС, Ост.-II (БАН. 31.7.30-2), Л. 248 об., 460 об., 566 об. – 567 об., 568 об., 584 об., 585, 592-594 об. и др. ЛЛС, Ост.-II (БАН. 31.7.30-2), Л. 286 об., 455 об., 587 об.

1328-1362

ЛЛС, Ост.-II (БАН. 31.7.30-2), Л. 400.

бел.

1375-1393

ЛЛС, Ост.-II (БАН. 31.7.30-2), Л. 445.

бел.

1390-1409

бел., черн.

Михаил, митр. Вифлеемский Фотий, митр.

кон. XIV в.

Григорий, рост.

1396-1416

Евфимий II, патр. Константинопольск ий Григорий Цамблак,

1410-1416

ЛЛС, Ост.-II (БАН. 31.7.30-2), Л. 452 об. ЛЛС, Ост.-II (БАН. 31.7.30-2), Л. 455 об. ЛЛС, Ост.-II (БАН. 31.7.30-2), Л. 758, 763, 764, 765, 765 об., 766 об., 767 и др. ЛЛС, Ост.-II (БАН. 31.7.30-2), Л. 798 об., 843 об. ЛЛС, Ост.-II (БАН. 31.7.30-2), Л. 823 об., 824. ЛЛС, Ост.-II (БАН. 31.7.30-2), Л. 835,

бел.

1408-1431

1415-1419/20

26

бел.

бел. бел.

бел. бел.

Архимандритство Федора, бывшего к тому же духовным отцом князя Дмитрия Ивановича Донского, утвердил сам Константинопольский патриарх Нил. Возможно, изображение Федора в белом клобуке связано именно с оказанной русскому архиерею «лишшей (высокой. – Н. Б.) честью». Впоследствии Федор был возведен на ростовскую епископскую кафедру. Отметим, что именно в связи с поставлением Федора составитель Никоновской летописи митрополит Даниил внес в текст жития Сергия Радонежского следующий разъясняющий комментарий: «клобуки же белые изначала вси ношаху на Руси, и митрополиты, и епископы, и сподобившиеся великиа чести архиепископьства» [ПСРЛ 11: 143].

33

Белов Н.В. Приговор о белом клобуке 9 февраля 1564 г.: немного иконографии митр. Литовский Симеон, новг.

1416-1421

839, 854, 859, 864. ЛЛС, Ост.-II (БАН. 31.7.30-2), Л. 841 об., 842, 860, 860 об., 863, 866, 871 об. ЛЛС, Шум. (РНБ. F.IV.232), Л. 17; ЛЛС, Голиц. (РНБ. F.IV.225), Л. 385 об. ЛЛС, Голиц. (РНБ. F.IV.225), Л. 393 об., 396, 399 об. ЛЛС, Голиц. (РНБ. F.IV.225), Л. 436, 450, 450 об., 460 об., 461, 467, 467 об. и др. ЛЛС, Голиц. (РНБ. F.IV.225), Л. 444. ЛЛС, Голиц. (РНБ. F.IV.225), Л. 464 об., 480 об., 481 и др.

бел.

архиеп. белградский / патр. Сербский (?) Евфимий I Брадатый, новг. Евфимий II, новг.

перв. четв. XV в.

Герасим, митр. Иосиф II, патр. Константинопольский Исидор, митр.

1433-1435 1416-1439

Марк, митр. Эфесский Иона, митр.

1437-1444 1448-1461

Ефрем, рост.

1427-1454

Иоаким, патриарх Константинопольский Иосиф, митр. Кесарийский Филипп, митр.

1431-1450

1464-?

ЛЛС, Голиц. (РНБ. F.IV.225), Л. 896.

бел.

1464-1473

бел.

Иона, новг.

1458-1470

Феофил, новг.

1470-1480

Геронтий, митр.

1473-1489

Геннадий, новг.

1484-1504

Зосима, митр.

1490-1495

Симон, митр.

1495-1511

Вассиан, тверск.

1477-1508

Варлаам, митр.

1511-1521

Григорий, митр.

пер. четв. XVI в.

ЛЛС, Голиц. (РНБ. F.IV.225), Л. 926 об., 964, 967 об., 969, 969 об., 977, 977 об., 1029; ЛЛС, Шум. (РНБ. F.IV.232), Л. 26 и др. ЛЛС, Голиц. (РНБ. F.IV.225), Л. 957 об., 958. ЛЛС, Голиц. (РНБ. F.IV.225), Л. 1031 об. – 1032 об.; ЛЛС, Шум. (РНБ. F.IV.232), Л. 119, 123 об., 125, 128 – 129 об. и др. ЛЛС, Шум. (РНБ. F.IV.232), Л. 92 об., 99, 105, 162 об., 265, 278 об. и др. ЛЛС, Шум. (РНБ. F.IV.232), Л. 413 об., 414, 434 об., 436, 465, 523 об. и др. ЛЛС, Шум. (РНБ. F.IV.232), Л. 463 об., 465, 499. ЛЛС, Шум. (РНБ. F.IV.232), Л. 570 об., 572 об., 620, 653-654, 679 и др. ЛЛС, Шум. (РНБ. F.IV.232), Л. 684 об. ЛЛС, Шум. (РНБ. F.IV.232), Л. 735, 788 об., 790 об. – 791 об., 792 об., 795, 799 об., 800 об., 801 и др. ЛЛС, Шум. (РНБ. F.IV.232), Л. 787.

1423-1429 1429-1458

1437-1442

ЛЛС, Голиц. (РНБ. F.IV.225), Л. 464 об., 465, 468, 474 об. – 477 об., 480 об. и др. ЛЛС, Голиц. (РНБ. F.IV.225), Л. 499 об. -503 об., 504 об. ЛЛС, Голиц. (РНБ. F.IV.225), Л. 679, 679 об., 680 об., 681 об. – 682 об., 687, 687 об., 689, 709 об. и др. ЛЛС, Голиц. (РНБ. F.IV.225), Л. 706, 723. ЛЛС, Голиц. (РНБ. F.IV.225), Л. 895 об.

34

бел.

бел. бел., черн.

бел. бел.

бел.

бел., черн. бел.

бел. бел.

бел. бел., черн.

бел., черн. бел., черн.

бел., черн. бел. бел., черн. бел., черн.

бел., черн.

Valla. №3(4), 2017. Кизический Макарий, новг.

1526-1542

Даниил, митр.

1522-1539

ЛЛС, Шум. (РНБ. F.IV.232), Л. 929 об., 930 об. – 931 об., 932 об., 936 об., 975 об., 977, 977 об., 979 об. – 981 об. и др. ЛЛС, Шум. (РНБ. F.IV.232), Л. 940; ЛЛС, Син. (ГИМ. Син. 962), Л. 44 об.

бел., черн.

бел.

Белов Н.В., г. Санкт-Петербург Источники РГБ. Ф. 113. Собр. книг Иосифо-Волоцкого монастыря. № 661 [Послание Нила Полева Герману Подольному, 1510 г.]. РГБ. Ф. 173.I. Фунд. собр. МДА. № 12 [Библия – книги Ветхого Завета]. РГБ. Ф. 304.I. Главное собр. библиотеки Троице-Сергиевой лавры. № 745 [Житие Игнатия Ростовского]. РНБ. Ф. 550. ОСРК. F.IV.95 [Хронограф редакции 1512 г. Сокращенный вид]. АИ 1841 – Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией. Т. 1. – СПб., 1841. АФЗиХ 1961 – Акты феодального землевладения и хозяйства. Ч. 3. – М.: АН СССР, 1961. БЛДР 1997 – Киево-Печерский патерик // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 4. – СПб.: Наука, 1997. С. 296-489. БЛДР 1999 – Житие Сергия Радонежского // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 6. – СПб.: Наука, 1999. С. 254-411. ВМЧ 1868 – Житие Иоанна Новгородского // Великие Минеи Четии, собранные всероссийским митрополитом Макарием. Сентябрь. Дни 1-13. – СПб., 1868. Стб. 321-322. ВМЧ 1868а – Житие святого пророка Моисея // Великие Минеи Четии, собранные всероссийским митрополитом Макарием. Сентябрь. Дни 1-13. – СПб., 1868. Стб. 164-253. Гваньини 1997 – Гваньини А. Описание Московии. – М.: Греко-лат. каб. Ю.А. Шичалина, 1997. Герберштейн 2008 – Герберштейн С. Записки о Московии: В 2 тт. Т. 1. – М.: Памятники исторической мысли, 2008. ДРП 1982 – Сказание о Леонтии Ростовском // Древнерусские предания (XI-XVI вв.). – М.: Советская Россия, 1982. С. 125-126. Житие Петра 1978 – Житие митрополита Петра // Прохоров Г.М. Повесть о Митяе. Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы. – Л.: Наука, 1978. С. 204-215. Исход 2015 – Книга Исход. Древнеславянский полный (четий) текст по спискам XIVXVI веков. – М.: Квадрига, 2015. Кучкин 1967 – Кучкин В.А. Из литературного наследия Пахомия Серба (Старшая редакция жития митрополита Алексея) // Источники и историография славянского средневековья. – М.: Наука, 1967. С. 242-257. ЛЕиР 1999 – Летописец Еллинский и Римский. Т. 1. Текст. – СПб.: Дмитрий Буланин, 1999. ЛЛС 2014 – Лицевой летописный свод XVI века. Библейская история. Кн. 1. – М.: ООО «Фирма “Актеон”», 2014. ЛЛС 2014а – Лицевой летописный свод XVI века. Русская летописная история. Кн. 123. – М.: ООО «Фирма “Актеон”», 2014. 35

Белов Н.В. Приговор о белом клобуке 9 февраля 1564 г.: немного иконографии Повесть 1978 – Повесть о Митяе-Михаиле // Прохоров Г.М. Повесть о Митяе. Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы. – Л.: Наука, 1978. С. 218-224. НПЛм 1950 – Новгородская первая летопись младшего извода // Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. ПЛ 1860 – Повесть о новгородском белом клобуке // Памятники старинной русской литературы, издаваемые графом Григорием Кушелевым-Безбородко. Вып. 1. – СПб., 1860. С. 287-298. Приселков 1950 – Приселков М.Д. Троицкая летопись. – М.; Л.: АН СССР, 1950. ПСРЛ 1 – Лаврентьевская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 1. Вып. 2. – Л.: Изд-во АН СССР, 1927. ПСРЛ 4 – Новгородская 4-я летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 4. Ч. 1. Вып. 1. – Пг., 1915. ПСРЛ 11 – Никоновская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 11. – СПб., 1897. ПСРЛ 12 – Никоновская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 12. – СПб., 1901. ПСРЛ 13 – Никоновская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 13. Вторая половина. – СПб., 1906. ПСРЛ 22 – Хронограф редакции 1512 года // ПСРЛ. Т. 22. Ч. 1. – СПб., 1911. РИБ 1876 – Описи московского Успенского собора // Русская историческая библиотека, издаваемая Археографической комиссией. Т. 3. – СПб., 1876. Стб. 295-874. РИБ 1908 – Грамота константинопольского патриарха Луки Хрисоверга к великому князю владимирскому Андрею Боголюбскому // Русская историческая библиотека, издаваемая Императорской Археографической комиссией. Т. 6. – СПб., 1908. Стб. 63-76. РЛ 1994 – Радзивилловская летопись. Т. 2. Факсимиле рукописи. – М.: ГлаголИскусство, 1994. СБиГ 1985 – Сказание о Борисе и Глебе: Факсимильное воспроизведение житийных повестей из Сильвестровского сборника (2-я половина XIV века). – М.: Книга, 1985. СГГД 1813 – Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел. Ч. 1. – М., 1813. СГГД 1819 – Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел. Ч. 2. – М., 1819. СРИО 1887 – Сборник Русского исторического общества. Т. 53: Памятники дипломатических сношений Московского государства с Немецким орденом в Пруссии. 15161520 г. – СПб., 1887. Стоглав 2014 – Стоглав. – СПб.: Воскресение, 2014. Тихомиров 1958 – Тихомиров М.Н. Новый материал об Иване Грозном // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 14. – М.; Л.: Наука, 1958. С. 247-255. УС 1977 – Успенский сборник XII-XIII вв. – М.: Наука, 1977. Усачев 2008 – Усачев А.С. Житие святого Иоанна, епископа Суздальского // Вестник церковной истории. 2008. № 2 (10). С. 5-56. Шлихтинг 1934 – Новое известие о России времени Ивана Грозного. «Сказание» Альберта Шлихтинга. – Л.: АН СССР, 1934.

Литература

36

Valla. №3(4), 2017. Амосов 1998 – Амосов А.А. Лицевой летописный свод Ивана Грозного. Комплексное кодикологическое исследование. – М.: Эдиториал УРСС., 1998. Антонова, Мнева 1963 – Антонова В.И., Мнева Н.Е. Каталог древнерусской живописи. Опыт историко-художественной классификации. Т. 1. – М.: Искусство, 1963. Быкова, Преображенский 2006 – Быкова М.А., Преображенский А.С. Богоматерь Максимовская // Иконы Владимира и Суздаля. – М.: Северный паломник, 2006. С. 50-57. Вахрина, Э.П.Р. 2009 – Вахрина В.И., Э.П.Р. Игнатий // Православная энциклопедия. Т. 21. – М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2009. С. 67-72. Вздорнов 1980 – Вздорнов Г.И. Портреты новгородских архиепископов в искусстве XIV в. // Древнерусское искусство: Монументальная живопись XI-XVII вв. – М.: Наука, 1980. С. 115-134. Выставка 1988 – IX Выставка произведений искусства, реставрированных Всероссийским художественным научно-реставрационным центром имени академика И.Э. Грабаря: Каталог. – М.: Сов. художник, 1988. Голубинский 1903 – Голубинский Е.Е. История канонизации святых в Русской церкви. – М., 1903. Древние иконы 1956 – Древние иконы старообрядческого кафедрального Покровского собора при Рогожском кладбище в Москве. – М.: Старообрядческая Архиепископия Московская и всея Руси, 1956. Зимин 2001 – Зимин А.А. Опричнина. – М.: Территория, 2001. Зимин, Хорошкевич 1982 – Зимин А.А., Хорошкевич А.Л. Россия времени Ивана Грозного. – М.: Наука, 1982. Иконостас 2011 – Иконостас придела Рождества Богородицы Софийского собора: альбом. – ИП СИВ, 2011. Карташев 2009 – Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви. Т. 1. – М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2009. Качалова, Маясова, Щенникова 1990 – Качалова И.Я., Маясова Н.А., Щенникова Л.А. Благовещенский собор Московского Кремля: К 500-летию уникального памятника русской культуры. – М.: Искусство, 1990. Клосс 1980 – Клосс Б.М. Никоновский свод и русские летописи XVI-XVII веков. – М.: Наука, 1980. Макарий 2006 – Макарий (Веретенников). Из истории русской иерархии XVI века. – М.: Изд-во Московского Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2006. Макарий 2007 – Макарий (Веретенников). Иконография митрополита Макария. – Можайск: Администрация Можайского района, 2007. Макарий 2016 – Макарий (Веретенников). Митрополиты Древней Руси (X-XVI века). – М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2016. Маясова 1971 – Маясова Н.А. Древнерусское шитье. – М.: Искусство, 1971. Мельник 2003 – Мельник А.Г. История почитания ростовских святых в XII-XVII веках. Дисс. … канд. ист. наук. – Ярославль, 2003. Мельник 2016 – Мельник А.Г. История распространения культа св. Леонтия Ростовского на Руси в XV–XVI веках // История и культура Ростовской земли. 2015. – Ростов, 2016. С. 18-33. Монгайт 1949 – Монгайт А.Л. Раскопки в Мартирьевской паперти Софийского собора в Новгороде // Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института истории материальной культуры. Вып. 24. – М.; Л.: АН СССР, 1949. С. 92-104. Морозов 2005 – Морозов В.В. Лицевой свод в контексте отечественного летописания XVI века. – М.: Индрик, 2005. Муравьев 1845 – Муравьев А.Н. История Российской Церкви. – СПб., 1845. Петрушко 2013 – Петрушко В.И. История Русской Церкви: с древнейших времен до установления патриаршества. – М.: Изд-во ПСТГУ, 2013. 37

Белов Н.В. Приговор о белом клобуке 9 февраля 1564 г.: немного иконографии Печников, Маханько 2010 – Печников М.В., Маханько М.А. Иоанн // Православная энциклопедия. – М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2010. Т. 23. С. 189-204. Подобедова 1972 – Подобедова О.И. Московская школа живописи при Иване IV. Работы в Московском Кремле 40-70-х годов XVI в. – М.: Наука, 1972. Преображенский 2009 – Преображенский А.С. К вопросу о датировке росписей собора Успенского Свияжского монастыря // Свияжские чтения. 2009. Вып. 1. С. 30-42. Протасьева 1973 – Протасьева Т.И. К вопросу о миниатюрах Никоновской летописи (Син. 962) // Летописи и хроники. Сб. статей. 1973. – М.: Наука, 1974. С. 271-285. Ровинский 1903 – Ровинский Д.А. Обозрение иконописания в России до конца XVII века. – [СПб.], 1903. Розов 1953 – Розов Н.Н. Повесть о новгородском белом клобуке как памятник общерусской публицистики XV века // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 9. – М.; Л.: АН СССР, 1953. С. 178-219. Скрынников 1962 – Скрынников Р.Г. Курбский и его письма в Псково-Печерский монастырь // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 18. – М.; Л.: АН СССР, 1962. С. 99-116. Скрынников 1992 – Скрынников Р.Г. Царство террора. – СПб.: Наука, 1992. Строев 1877 – Строев П.М. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской церкви. – СПб., 1877. Творогов 1974 – Творогов О.В. О составе и источниках хронографических статей Лицевого свода // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 28. – Л.: Наука, 1974. С. 353364. Тихомиров 1968 – Тихомиров М.Н. Начало московского книгопечатания // Тихомиров М.Н. Русская культура X-XVIII веков. – М.: Наука, 1968. Успенский 1998 – Успенский Б.А. Царь и патриарх: харизма власти в России (Византийская модель и ее русское переосмысление). – М.: Языки русской культуры, 1998. Филипповский 1987 – Филипповский Г.Ю. Житие Леонтия Ростовского // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 1. – Л.: Наука, 1987. С. 159-161. Хорошев 1986 – Хорошев А.С. Политическая история русской канонизации (XI-XVI вв.). – М.: Изд-во Московского университета, 1986. Хорошкевич 1997 – Хорошкевич А.Л. Митрополит Афанасий и царь Иван Грозный // In memoriam. Сборник памяти Я.С. Лурье. – СПб.: Atheneum; Феникс, 1997. С. 282-291. Шалина 2005 – Шалина И.А. Иконография Воздвижения Креста в новгородском искусстве и ее византийские истоки // Новгород и Новгородская земля. Искусство и реставрация. Вып 1. – Великий Новгород, 2005. С. 76-123. Шапошник 2006 – Шапошник В.В. Церковно-государственные отношения в России в 30-е – 80-е годы XVI века. – СПб.: СПбГУ, 2006. Шапошник 2015 – Шапошник В.В. Иван Грозный. – СПб.: Академия исследования культуры, 2015. Шмидт 1973 – Шмидт С.О. Становление российского самодержавства (Исследование социально-политической истории времени Ивана Грозного). – М.: Мысль, 1973. Шумилов 1971 – Шумилов В.Н. Государственное древлехранилище хартий и рукописей: Опись документальных материалов фонда № 135. – М.: Внешторгиздат, 1971.


38

Valla. №3(4), 2017. Аннотация Статья посвящена рассмотрению исторических обстоятельств появления соборного Приговора о белом клобуке 9 февраля 1564 г. (краткая история бытования белого клобука на Руси, причины возвращения московским митрополитам утраченной ранее «древней почести», значение Приговора в контексте церковно-государственных отношений сер. XVI в., а также последствия его принятия). В отличие от предшественников, рассматривавших этот вопрос только на материале письменных источников, автор настоящей статьи предлагает учесть иконографические данные и уточнить, кого и в какие исторические периоды изображали в белом клобуке. Ключевые слова Иван Грозный; белый клобук; XVI в.; история Русской церкви; Лицевой летописный свод Сведения об авторе Белов Никита Васильевич, г. Санкт-Петербург, Санкт-Петербургский государственный университет e-mail: [email protected]






39

Шиндлер О.В. Доспехи и одежды Московско-Литовского порубежья времен Ливонской войны…

Доспехи и одежды Московско-Литовского порубежья времен Ливонской войны на примере Жалобной грамоты и «Обидного списка» полоцкого воеводы кн. А.И. Ногтева-Суздальского канцлеру Великого княжества Литовского кн. М.Ю. Радзивиллу Одним из способов систематического изучения предметов материальной культуры является детальный анализ различных письменных источников. Для того, чтобы составить правдоподобную картину данных об одежде, доспехах и оружии определенной эпохи, целесообразным является подсчет упоминаний таких предметов в документах. В случае Московской Руси, документами для воссоздания комплекса предметов материальной культуры обычно выступают десятни, духовные грамоты, а также описи имущества. К сожалению, не все эти документы удовлетворяют целям реконструкции одежды, доспехов и вооружения одного времени и региона. Например, духовных грамот сохранилось не так много, как хотелось бы, а те, что сохранились, разбросаны во времени и географически, следовательно, не могут выступать в качестве репрезентативной выборки [Пенской 2011]. Разборные десятни описывают военное снаряжение ратников, но полностью игнорируют костюм и предметы быта [Курбатов 2012]. Описи имущества, в свою очередь, часто не содержат подробной информации о времени и происхождении предмета, а учитывая, что такого рода документы описывали предметы материальной культуры верхушки общества, сведения из описей имущества также не позволяют нам получить типичную картину. На этом фоне уникальное значение имеют жалобная грамота и обидный список полоцкого воеводы князя Андрея Ногтева-Суздальского к канцлеру Великого княжества Литовского, князю Николаю Радзивиллу-Рыжему и жалобные грамоты к витебскому воеводе Станиславу Пацу, позволяющие составить представление о наборе одежды, доспехов и оружия разных социальных слоёв подданных Ивана Грозного на московско-литовском порубежье в 1570-е гг. Появление этих актов связано с напряженной внешнеполитической обстановкой. 22 июня 1570 г. в Москве было подписано трехлетнее перемирие между Речью Посполитой и Русским царством, согласно которому и Русское царство, и Великое княжество Литовское обязывались уважать суверенитет друг друга [Зимин, Хорошкевич 1982: 123]. Однако, как демонстрируют вышеуказанные документы, трехлетний мир не принес спокойствия жителям русско-литовского пограничья. Эти документы впервые были введены в научный оборот лишь в 1998 г. [Документы 1998] и являются превосходным источником для изучения материальной культуры, отображая предметы, зафиксированные в одно время и в одном регионе. Первичный анализ текста этих шести документов произвели И. Граля и Ю.М. Эскин в предисловии к их публикации [Документы 1998: 11-22]. Они состоят из жалобной грамоты к Николаю Радзивиллу, присоединенного к этой грамоте «обидного списка» и четырёх грамот к Станиславу Пацу. Наиболее важным в вопросе изучения предметов материальной культуры руссколитовского порубежья является «обидный список» (документ № 2), так как жалобная грамота (документ № 1) бегло освещает участников событий и почти не затрагивает предметы материальной культуры – оружие, доспехи и одежду. Таких предметов в ней указано всего три, и все они фигурируют в описании нападения на людей полоцкого архиепископа 31 мая [Документы 1998: 26]. Остальные четыре грамоты (документы №№ 3-6) являются короткими по объёму текстами, вообще не дающими нам подробностей об одежде или доспехах русских 1570-х годов.

40

Valla. №3(4), 2017. «Обидный список» и жалобная грамота совокупно упоминают о 26 происшествиях, имевших место с 28 февраля по 2 июля 1571 г. [Документы 1998: 16]. Шесть из этих событий упоминаются в обоих текстах. Дублирующиеся сведения мы опускаем. Нашим главным источником информации является текст «обидного списка», который позволяет проанализировать информацию об элементах русского костюма, цветовой гамме упомянутой одежды, видам текстиля, из которого одежда была пошита, а также сведения об оружии и доспехах. Наибольшее количество сведений касаются одежд, их цвета и текстиля. Намного меньше информации приходится на оружие и доспехи. Приведем несколько образцов жалоб, перечисляющих отобранное имущество: …а у него взяли конь гне[д] с седлом, а другой конь карь прост с седлом да с человека ж сняли пансыр да саадак, да саблю, да однорятку лазореву сукно аглинское, да кафтан суконной синь, да ис под другово человека взяли мерин бур с седлом… А с-Ываном с Ознобишиным живота его взяли – конь карь с седлом и с уздою, да саадак, да саблю, да пансыр, да ферези суконные станбредные серы, да ферези зенденинны зелены, да кафтан камчат…, да пять рублев денег; да дву человек его убили, а взяли из-под них конь бур и да конь игрень седлы и с уздами да на них платья однорятку лазореву настрафиль, да кофтан агленской черлен да ферези новое с ки[сти] зелены, да кафтан жолт, да два саадака да две сабли. У Ивана у Ондреева сына Замытцкого… платья однорятку лазореву брюкишну, да однорятку зелену аглинскую, да по кафтану по суконному по черленому, да по саадаку, да по сабле… У полотцких жилетцких стрельцов Дмитреева прибору Уварова у Ротки у Игнатьева сына Гудкова с товарыщи у тритцати человек, взяли шеснатцать меринов с седлы и с уздами и с епанчами, да с убитых сняли с четырех человек по однорятке по настрафильной да по кафтану по суконному аглинские земли черны, да по колпаку… У посошных русских у старосты у Иванка Иванова сына Шеренникова да у Степанка Сидорова сына Казакова да у Митьки Гаврилова с товарыщи, у тритцати осьми человек… платья шесть сермяг да шесть кафтанов крашениных… У Замятии у Матфеева сына Чирикова у его людей взяли… да ферези куньи под сукном под зеленым, да шубу корольковую под зенденью, да терлик тафтян теплой зелен на песцех… У новоторжцов у Тонково Родивонова да у Васьки у Степанова у Паругина, да у Федька Софонова у Немкина взяли сто шуб бораних да триста холстов белья да двесте юфтей боранов красных, да триста рукавиц с везеницами да тритцать ферезей теплых мерлущачих под крашенинами под синими и под голубыми и под яринною, да пять тысяч белок, да пятьдесят юфтей бобров, да тритцать мешков мерлущатых черных да двенатцать кафтанов суконных однорядочных теплых и студеных, да пятеры ферези студеные зенденинные, да десять однорядок мужских и женских, сукна брюкишные и настрафильные… Да громили меж Полотцка и Турови реки на Чорном ручью на Крутом Враге полотцкого жильца Ваську Иванова, а живота его у нево взяли… да епанчю белу, да шубу бораню, да сапоги женские, да девять крашенин, да тритцатеры чюлки, да дватцетеры рукавицы… А от протопопова человека Маркова у Паньки… взяли ормяк московской да кафтан сукно аглинское черлен, да шубу бораню, да з головы колпак… да рубашку... да ногавицы суконные настрафильны, да сапоги, да епанчю. Да з деловых людей с трех человек сняли по сермяге да по кафтану, да по шубе по бораней, да по сапогам, да по колпаку, да у них же взяли два копья да два топорка… У Петра у Бегичева… две шубы бельих хрептовых новых да третюю ношену, две шубы черевих бельих, четыре шапки чорных – две горлатны, а две – черевих, да три колпаки ординских с камкою, да

41

Шиндлер О.В. Доспехи и одежды Московско-Литовского порубежья времен Ливонской войны… три колпаки московских, подложены камкою же, да четыре охабни зуфряны, зелен да лазорев, да червчат, да чорн, у всех пугвицы серебряны, да двои ферези – одне дороги ценинны, а другие тафта шарская з завясками с толковыми, да два кафтанца камчатых, один зелен, а другой багров, да терличок дорогинен зелен, да кафтанец тафтян, да два кафтанца зенденинных, да две однорятки: одна дымчата с-ыскрою лумдыш, завяски на ней шолк рудожолт з золотом на гирейское дело, а другая однорятка брюкишная тмозелена с пугвицы с серебряными, да однорятку серу, завяски на ней шолковы з золотом, да четыре рубашки с пугвицами и с тясмами, да пятеры порты… да двои сапоги сафьянные, да двои борановые, да две тафьи бархат чорн; да с нево сняли кушак шолков да два ножа… да однорятку серу, завяски на ней шолк бел, да кафтан зенденинен, а на нем пугвицы корольковые на серебряных спнех золочены, да рубашку с ожерельем, а у ожерелья пять пугвиц золоты з жемчюги, да пояс шолков с мошною… А у Степана у Микифорова взяли… две рубашки красных пошовные да двои порты да полотно, да колпак с камкою, да шапку чорну лисью, да сапоги сафьянные… да людцких четыре рубашки белых, да четверы портки, да сермягу белу нову… А у Михаила у Ступишина взяли… две рубашки пошовных шиты золотом и серебром, да колпак с камкою, да сапоги, кошульку белью под тафтою, да лютцкого платья две однорятки, да два кафтана суконных, да четыре рубашки белых, да четверы порты… А у Офонасья у Иванова взяли... однорятку лазореву брюкишну, да кафтан зенденинен светлозелен стеган на бумаге, да два кушака – кушак шолков, шолк зелен да рудожолт, да кушак бумажной синь, да шупку чорну лисью под сукном под вишневым аглинским большой земли, да колпак ординской с камкою, да епанчю белу, да подголовок, а в подголовке три рубашки красных пошовные, да трои порты пошовные… да пояс шолков, да ногавицы камчаты таусинны… А у Михаила у Кобылина взяли – ферези зенденинные вишневы на хрептех на заечьих, да саадак, да саблю, да епанчю белу… двои сапоги борановые, да две рубашки красных, да порты да шапка лисья под сукном под черленым, да кушак бумажной… А у Гаврила у Хворощина взяли… рубашка красная, да трои портки гребенинные… А у подьяка у Ивашка взяли – однорядку лазореву настрафильну да пять рубашек красных, да пятеры портки, да шапку кунью под сукном под черленым, окол соболей, да двои сапоги… А у повара у Краска взяли – однорятку синю аглинскую большой земли, да шапку лисью под сукном под вишневым, да три рубашки красных, да трои портки, да сапоги борановые новы… А у конюха у Батрачка взяли… сермягу ржевскую белу нову, да двои сапоги борановые... две рубашки белых да двои портки, да колпак с тафтою… А у Фролка взяли... да платья кафтан суконной синь английской земли, да кафтан теплой заечей под сукном под зеленым, да однорятку лазореву сукно колтыр, да шапку лисью под сукном под синим да колпак углетцкая полстка, да четыре рубашки полотняных белых… А у кузнеца у Матфейка взяли – платья терлик суконной зелен аглинской земли, да однорятку лазореву сукно колтырь, да две рубашки белых, да двои портки, да шапку лисью под сукном под лазоревым, да колпак московской с нутром… А у стрельца у Третьячка взяли… да ормяк, да две рубашки, да двои портки полотняные… Да ехали Посниковы люди Гаврилова сына Рябинина – Молчанко Иванов сын Шилов, да Третьячко Михеев, да Истомка Павлов… взяли на том погроме… однорятка бела, сукно влосское обрасцы на ней шиты золотом да серебром по ценинной тафте, завяски на ней шолк ал, кисти

42

Valla. №3(4), 2017. гирейские з золотом, да терлик тафтян зелен стеган, тафта шарская, кляпыши на нем шолк вишнев цвет, да охабень зуфрян червчат, а на нем пятнатцать пугвиц серебряных да ормяк ордынской… да людцкого платья взяли… однорятку лазореву аглинскую да ферези зелены зенденинны, да сапоги телятинные… две рубашки красные, да двои портки полотняные, да шапка лисья горлатна, да колпак с тафтою; а Третьячкова платья взяли однорятку черлену новоелскую, да терлик стеган зелен зенденинной, да сапоги жолты борановые, да с убитого человека с Резана взяли однорятку синю настрафильну, да кафтан вишнев зенденинной нов, да карман с татауром и с ножи…

1. Оружие и доспехи1 Рассмотрим информацию по предметам военного назначения. Из наступательного вооружения в тексте фигурируют саадаки, топоры, топорки, сабли, копья, рогатины и ножи. Наиболее часто встречающееся наименование – саадак. Саадаком назывался полный набор вооружения всадника. В состав саадака входили лук с налучем или лубьем, стрелы с колчаном или тулом. Также в комплект могли входить тохтуи – чехлы, надевавшиеся на колчаны и предохранявшие стрелы от сырости [Савваитов 1865: 120]. Всего в тексте упомянуто 11 инцидентов, в которых фигурировало не менее 23 саадаков. В одном случае невозможно узнать точно, сколько именно саадаков было украдено. В нападении на детей боярских Нечая и Василия Засетцких, Степана Кобелева и Якова Минкова убили четверо их людей, а у «иных», чьё количество не указано, взяли по саадаку [Документы 1998: 29]. К сожалению, даже общая сумма убытков, оценённая в 68 рублей, указана за всё украденное имущество, включая лошадей, сёдла и одежду, и не позволяет определить количество саадаков. Важно также обратить внимание на упоминания саадака совместно с саблей. Сабель упомянуто всего не менее 19 штук, и всегда сабля шла в комплекте с саадаком. Лишь в двух случаях из одиннадцати упомянуты саадаки без сабель – при нападении на людей Клокачова забрали три саадака [Документы 1998: 29-30], и у Гаврилы Хворощина, вероятно, сабли не было [Документы 1998: 37-38]. Это указывает на то, что сочетание саадака и сабли было типичным для русского вооружения этого периода. К этому выводу на основании более масштабных данных также пришел Н.В. Смирнов [Смирнов 2013: 327-328], рассматривавший данные из десятен и «Боярской книги». Согласно наблюдению Смирнова, в этих документах наблюдается 567 случаев наличия и сабли и саадака, тогда как по отдельности сабля встречается всего трижды, а саадак без сабли лишь 97 раз [Смирнов 2013: 328]. Таким образом, лишь в одном из шести случаев замечено отсутствие сабли. Такое же явление мы видим и в «обидном списке». Древковое оружие, а также рубящее оружие встречается в «обидном списке» намного реже, чем саадаки и сабли. Рогатины, копья и топоры упомянуты в тексте лишь в одном случае, в описании нападения на людей архиепископа. Там перечислены четыре рогатины, два копья, три топорка и четыре топора [Документы 1998: 35]. Следует обратить внимание на отдельное употребление терминов «топор» и «топорок». Согласно А.В. Висковатову, различие между ними было главным образом в их размерах: топорки были маленькими топорами, а собственно топоры – топорами среднего размера, занимавшими нишу между топорками и бердышами [Висковатов 1899: 41]. Впрочем, в переписной книге Государевой оружейной казны 1687 года разделения на топоры и топорки не наблюдается – все топоры отнесены в статью 18 «Топоры булатные и стальные, и красного железа» [Чубинский 2015: 1

Вопрос о значении термина «доспех» в средневековой Руси в настоящий момент по-разному решается учеными. Недавно О.В. Комаровым было высказано мнение, что он иногда означал «все вооружение вообще» – вместе с оружием, наподобие южноевропейской паноплии [Комаров 2016: 433; Комаров 2016а: 657, 659]. Его поддержал Д.Е. Бузденков [Бузденков 2017: 731]. Вместе с тем эта точка зрения является спорной, а в источниках есть примеры, когда доспех имеет привычное значение защитного снаряжения и прямо противопоставляется предметам вооружения [Шиндлер 2017].

43

Шиндлер О.В. Доспехи и одежды Московско-Литовского порубежья времен Ливонской войны… 364], а современные исследователи и вовсе выделяют до 10 типов топоров [Двуреченский 2015]. Еще один класс предметов, условно относящийся к холодному оружию – это ножи. Из текста неизвестно, имели ли эти ножи бытовое назначение или же могли быть также атрибутом военным. Точное количество их неизвестно, однако их было не менее четырёх. В трёх случаях упоминания ножей в тексте нет их специальных описаний, кроме имущества Юрия Дичкова, у которого были «ножи угорские» [Документы 1998: 36]. Отдельно следует отметить упоминания огнестрельного оружия в тексте. Всего зафиксировано 28 ручниц, причем все ручницы были лишь у представителей одного сословия – городовых казаков [Документы 1998: 29-30]. Предметов оборонительного вооружения в тексте названо чрезвычайно мало. Всего происшествий, в которых были упомянуты доспехи – шесть. Наиболее часто встречается «пансырь» – кольчатый доспех из плоских колец. Пансырей упомянуто девять штук. У новгородского помещика М.М. Ушакова, кроме «пансыря», были также юшман, шелом и «шапка»2 [Документы 1998: 30]. Ещё в одном случае, кроме двух пансырей, были украдены также две «шапки железные» [Документы 1998: 33]. Вероятно, «шапка» Ушакова, названная в ряду доспехов, тоже была железной. Следует отметить, что доспехи, упомянутые в «обидном списке», во всех шести случаях принадлежали высшим сословиям российского общества: боярским детям, воеводам, князьям и стрелецким сотникам. 2. Одежда Текст «обидного списка» содержит довольно много информации об одежде, её цветовой гамме и видах текстиля, распространенных в порубежных землях. Жалобная грамота, как и в случае с оружием и доспехами, почти не содержит упоминаний одежды. Единственные предметы одежды, указанные в жалобной грамоте – это «шапка кунья под сукном под черленым», «рубашка красная пошевная» и «однорятка за серу, завяски на ней шолковы з золотом» [Документы 1998: 25]. Предметами одежды, упомянутыми в «обидном списке» и жалобной грамоте, являются: порты, рубашки и сорочки, кафтаны, ферязи, терлики, однорядки, армяки, сермяги, охабни, колпаки, шапки, кушаки, сапоги, ногавицы, епанчи и шубы. В рамках данной статьи мы не ставили цель проводить детальный разбор всех видов русской одежды второй половины XVI в. Подобные работы уже были произведены ранее И.Е. Забелиным [Забелин 1895], И.Я. Билибиным [Билибин 1909], Н.М. Левинсон-Нечаевой [Левинсон-Нечаева 1954], Е.В. Киреевой [Киреева 1976], М.Г. Рабиновичем [Рабинович 1986] и многими другими. Поэтому приведем здесь лишь краткие сведения о русской одежде времен Ливонской войны. Порты и рубахи являлись основной одеждой русских, причем первым термином могло обозначаться как исподнее белье, т.е. нижние порты, так и обычные штаны – т.е. верхние порты. [Рабинович 1986: 68]. Как отмечал М.Г. Рабинович, термин «штаны» вошел в обиход лишь в XVII в. [Рабинович 1986: 70]. Поверх рубахи надевалась длинная распашная одежда, наподобие кафтана. Разновидностями такой одежды были терлики, сермяги, армяки. Поверх кафтана могла надеваться парадная верхняя одежда – ферязь. Охабни, епанчи, однорядки и шубы являлись верхней выходной одеждой. Кушаками называли пояса из ткани, которыми перепоясывали кафтаны. В «обидном списке» упомянуто 55 пар портов. Для некоторых из них указаны такие особенности: «пошевные» (вышитые) – 5, «гребенинные» – 3, полотняные – 4, «пошевные с тясмами» – 2. 2

Подробнее о термине шапка, а также о видах защитных наголовий см. нашу статью о русских шлемах XVI века [Шиндлер 2016].

44

Valla. №3(4), 2017. Рубашек указано не менее 66 штук. Известно, что среди них было 27 красных, 17 белых. Из них «с пуговицами и тясьмами» – 4, «пошевние» (вышитые) – 11, «с ожерельем» – 1, полотняные – 6, только с пуговицами – 1. Отдельно стоит упомянуть 2 «сорочки с тясмами». Учитывая факт бытования как верхних, так и нижних рубашек, возможно предположить, что рубашки белого цвета могли быть нижними, а цветные рубашки – верхними [Рабинович 1986: 66-67]. В тексте встречается не менее 98 кафтанов и 5 «кафтанцов». Из них по цвету обозначены: синие – 3, жёлтый – 1, червленые – 7, чёрные – 4, белые – 2, вишнёвые – 2, зелёные – 3, багровые – 1, лазоревый – 1. Материалы кафтанов в тех случаях, когда они названы: сукно – 36, камка – 3, бархат – 1, «зендень» (т.е. хлопчатобумажных) – 7, тафта – 1, сермяга – 10. 4 кафтана отмечены как тёплые. Терликов всего – 8 штук. Из них по цвету: «черлен» – 1, зеленых – 6 (один зеленый украшен вишнёвым шелком). По тканям: зендень – 2, тафта – 3, шелк – 2, суконный – 1. На меху: куний – 2, песцовый – 1. Отдельно отметим один терлик теплый и один стёганый. Сермяг в документах упомянуто 36. Уточняющие характеристики таковы: 2 новые, 4 белые, 1 «бусыр» и 3 ржевские, т.е. суконные из ржевского сукна. Армяков указано – 14 штук. Из них 13 московских и 1 ордынский. Ферязей мы насчитали около 46. Из них по цвету: серых – 1, зелёных – 4, синих и голубых – 30, вишнёвых – 1. По тканям: из зенденя (хлопчатобумажных) – 9, суконных – 2, тафтяных – 1. По сезонам: студеных – 5, теплых – 30. На меху: куньи – 2, заячьи – 2. Из верхней одежды фигурируют также 5 охабней: «четыре охабни зуфряны, зелен да лазорев, да червчат, да чорн, у всех пугвицы серебряны» и «охабень зуфрян червчат, а на нем пятнатцать пугвиц серебряных». Епанча встречается 68 раз, из них 5 штук белого цвета. Однорядок насчитывается 72 штуки. Из них по цвету: серых – 4, лазоревых – 10, зелёных – 2, синих – 4, белых – 1, черленых – 1. 38 из них пошиты из сукна. Шуб обнаружено 129. Из них: 3 «бельих», 3 «бельих хрептовых», 2 «черевьих бельих», 118 «бораньих», 1 «боранья под крашениной», 1 «корольковая под зенденью», 1 «черевья лисья под зенденью». Головных уборов выделяются два вида – колпаки и шапки. Колпаков насчитывается 29 штук. Из них 5 ордынских (3 подложенных камкою), 4 московских (3 подложенных камкою). Всего подложенных камкою – 9, подложенных тафтою – 3, углецкая полстка – 3, московский с нутром – 1. Шапок – 52 штуки. Из них мужских – 20, женских – 32 (30 камчатых и 2 под тафтами). Из них лисьих – 10, куньих – 3, горлатных – 2. Кушаков фигурирует 6 штук: по три шёлковых и бумажных. Один кушак «зелен да рудожолт», 1 «синь», 1 «червчат да зелен». Ноговиц насчитывается три пары, из которых одни «камчаты таусиновы». В одном случае упомянуто 30 «чюлков». Сапог упомянуто 258 пар (из них 200 пар были отобраны в одном инциденте). Из них: «телятинных» – 21, бараньих – 12, «мешинных», детских – 1, сафьянных – 6, жёлтых – 2, женских – 1. Три основных встречающихся в тексте материала, из которого пошита одежда – сукно, шёлк и хлопок. В «обидном списке» встречаются следующие виды тканей: «станбред» (вероятно, stockbread – сорт английского сукна), «зендень, зендин» (хлопчатобумажная среднеазиатская ткань), «настрафиль» (сорт сукна английского производства), «брюкиш» (сорт сукна, возможно фламандского, из Брюгге), «колтыр» (сорт сукна, возможно, английского), «дороги» (шелковая ткань, полосатая или клетчатая, с узором), «еренка» (предположительно, сукно ирландского производства), прилагательное «зуфрян, изуфрян» (из шерстяной ткани восточного производства – «зуф»), «лундыш» (сорт сукна, возможно английского, лондонского), «мухояр» (хлопчатобумажная ткань с шелковой или шерстяной нитью), «сукно аглинское» (т.е. английское), «сукно ржевское», «камка», «бархат», «тафта»,

45

Шиндлер О.В. Доспехи и одежды Московско-Литовского порубежья времен Ливонской войны… «атлас» и др. Большая часть этих тканей – суконные3, кроме «зенденя» и «мухояра», являвшихся хлопчатобумажными тканями, а также дорог, камки, тафты и атласа, которые были видами шёлковых, а иногда и хлопковых тканей. У встречающейся в тексте одежды чрезвычайно широкий диапазон цветовой гаммы текстиля: «черлен» / «червлен» (красный), «червчат» (алый), «зелен», «тмозелен» (тёмнозелёный), «лазоревый» (яркий светло-голубой), «жолт», «чёрны», «бел», «бур» (коричневый), «таусинный» (темно-синий), «киндяшный» (синий), «кырмызовый» (красный). Стоит отметить, что и в данной выборке оттенки красного цвета одни из наиболее востребованных [ср. Рабинович 1986: 65]. Заключение Текст «обидного списка» даёт чрезвычайно детальную картину, позволяющую произвести изучение повседневного образа относительно зажиточного обывателя порубежных земель. Так, вероятнее всего, подданный Ивана Грозного носил полотняные порты и рубашку белого цвета, причем верхняя рубашка была красного оттенка. Поверх верхней рубахи одевался суконный кафтан, также чаще всего красного оттенка. Интересно отметить отсутствие зипуна, который считается обязательной одеждой, надевавшейся на рубаху, но под кафтан [Киреева 1976: 51-52]. Вероятно, прав был М.Г. Рабинович, считавший, что зипуны появились только в XVII в. [Рабинович 1986: 70-71]. Поверх кафтана, в зависимости от богатства и сословной принадлежности, мог надеваться суконный или шелковый терлик, зеленого цвета. Поверх терлика надевалась теплая ферязь из «зенденя», т.е. плотной хлопчатобумажной ткани, голубого цвета. На ферязь надевалась верхняя одежда. Вероятнее всего, это была суконная однорядка синего оттенка либо баранья шуба. Головным убором выступал колпак, подложенный камкою, либо шапка. И, наконец, опояска кушаком из пестрой узорчатой шелковой или бумажной ткани. В качестве обуви чаще всего выступали сапоги из кожи теленка. Из предметов защитного и наступательного снаряжения, такой усредненный комплекс должен включать пансырь и, в зависимости от достатка, шелом или шапку железную, в качестве доспехов, и оружие, состоящее из сабли и саадака. Вероятность наличия другого оружия или доспехов весьма низкая. Таким образом, на основании этого документа достаточно полно реконструируется мужской костюм и вооружение для московского-литовского порубежья 1570-х гг. Шиндлер О.В., г. Оттава

Источники Документы 1998 – Документы Ливонской войны (подлинное делопроизводство приказов и воевод) 1571-1580 гг. // Памятники истории Восточной Европы (Monumenta Historica Res Gestas Europae Orientalis Illustrantia). Т. III. Ч. 1. №№ 1-6. – М. – Варшава: Археографический центр, 1998. Литература

3

Подробнее о видах суконных тканей в работе П.И. Савваитова [Савваитов 1896: 135-139]. О материалах для одежды в целом в статье М.Г. Рабиновича [Рабинович 1986: 64-65].

46

Valla. №3(4), 2017. Билибин 1909 – Билибин И.Я. Несколько слов о русской одежде в XVI и XVII вв. // Старые годы. 1909. Июль-сентябрь. С. 440-456. Бузденков 2017 – Бузденков Д.Е. К вопросу об ориентализации московского войска на основе летописных известий о московско-новгородских боях под Русой в 1456 г. и на Шелони в 1471 г. (Отзыв на статьи Шиндлера О.В., Быкова А.В., Несина М.А., Комарова О.В., опубликованные в специальном выпуске № 5 «Стояние на реке Угре 1480-2015») // История военного дела: исследования и источники. 2017. Специальный выпуск V. Ч. III. Стояние на реке Угре 1480-2015. C. 706-737. [http://www.milhist.info/2017/03/14/byzdenkov] – Доступ на 14.08.2017. Висковатов 1999 – Висковатов А.В. Историческое описание одежды и вооружения российских войск. – СПб., 1899. Двуреченский 2015 – Двуреченский О.В. Холодное оружие Московского государства XV-XVII веков. – Тула: Государственный музей-заповедник «Куликово поле», 2015. Забелин 1895 – Забелин И.Е. Домашний быт русских царей в XVI-XVII ст. Ч. 1. – М., 1895. Зимин, Хорошкевич 1982 – Зимин А.А., Хорошкевич А.Л. Россия времени Ивана Грозного. – М.: Наука, 1982. Киреева 1976 – Киреева Е.В. История костюма. Европейский костюм от античности до XX века. – М.: Просвещение, 1976. Комаров 2016 – Комаров О.В. Изучение комплекса вооружения дворянского войска XVI в. и документальные источники // История военного дела: исследования и источники. 2016. Т. VII. С. 392-460. [http://www.milhist.info/2016/02/03/komarov_1] – Доступ на 14.08.2017. Комаров 2016а – Комаров О.В. Отзыв на статью Шиндлера О.В. «Смена доспешной моды во второй половине XV в.» // История военного дела: исследования и источники. 2016. Специальный выпуск V. Стояние на реке Угре 1480-2015. Ч. II. C. 654-676. [http://www.milhist.info/2016/12/12/komarov_3] – Доступ на 14.08.2017. Курбатов 2013 – Курбатов О.А. «Конность, людность и оружность» русской конницы в эпоху Ливонской войны 1558-1583 гг. // История военного дела: исследования и источники. 2013. Специальный выпуск. I. Русская армия в эпоху царя Ивана IV Грозного: материалы научной дискуссии к 455-летию начала Ливонской войны. Ч. I. Статьи. Вып. II. С. 236-295. [http://www.milhist.info/2013/08/14/kyrbatov_3] – Доступ на 14.08.2017. Левинсон-Нечаева 1954 – Левинсон-Нечаева М.Н. Одежда и ткани XVI-XVII веков // Государственная Оружейная палата Московского Кремля: Сборник научных трудов. – М., 1954. С. 307-384. Пенской 2011 – Пенской В.В. Московские служилые люди в духовных грамотах конца XV-XVI в. // Вопросы истории. 2011. № 9. С. 98-109. Рабинович 1986 – Рабинович М.Г. Одежда русских XIII-XVII вв. // Древняя одежда народов Восточной Европы. Материалы к историко-этнографическому атласу. – М.: Наука, 1986. С. 63-111. Савваитов 1865 – Савваитов П.А. Описание старинных русских утварей, одежд, оружия и ратных доспехов, и конского прибора. – СПб., 1865. Савваитов 1896 – Савваитов П.А. Описание старинных русских утварей, одежд, оружия и ратных доспехов, и конского прибора. – СПб., 1896. Смирнов 2013 – Смирнов Н.В. Боевые слуги в составе русской поместной конницы в период Ливонской войны // История военного дела: исследования и источники. 2013. Специальный выпуск. I. Русская армия в эпоху царя Ивана IV Грозного: материалы научной дискуссии к 455-летию начала Ливонской войны. Ч. I. Статьи. Вып. II. C. 296-338. [http://www.milhist.info/2013/08/20/smirnov_01] – Доступ на 14.08.2017. Чубинский 2015 – Чубинский А.Н. Классификация оружия в переписной книге Государевой оружейной казны 1687 года. // Война и оружие. Новые исследования и 47

Шиндлер О.В. Доспехи и одежды Московско-Литовского порубежья времен Ливонской войны… материалы. Труды Шестой Международной научно-практической конференции 13-15 мая 2015 года. Часть IV. 2015. С. 362-379. Шиндлер 2016 – Шиндлер О.В. Русские шлемы XVI века // История военного дела: исследования и источники. 2016. Т. VIII. С. 167-219. [http://www.milhist.info/2016/05/10/schindler_3] – Доступ на 14.08.2017. Шиндлер 2017 – Шиндлер О.В. Заметки об ориентализации и смене «доспешной моды» (ответ рецензентам: А.В. Быкову, М.А. Несину, О.В. Комарову, А.Г. Панкратову, Д.Е. Бузденкову, А.Ю. Кулешову и В.В. Пенскому на статью «Смена доспешной моды на Руси во второй половине XV в.») // История военного дела: исследования и источники. 2017. Специальный выпуск V. Стояние на реке Угре 1480-2015. Ч. III. С. 796-843. – В печати.
 Аннотация Статья предлагает case study документа, которые содержит необычайно подробные сведения о материальной культуре Московской Руси – «обидного» списка полоцкого воеводы А.И. Ногтева-Суздальского. Этот документ, направленный к канцлеру Великого княжества Литовского кн. М.Ю. Радзивиллу, фиксирует ограбления на московско-литовском порубежье. Документ, засвидетельствовавший в общей сложности 26 инцидентов ограбления с детальными перечнями отобранных вещей, позволяет составить достаточно полное представление о мужском костюме горожан и дворян 1570-х гг., включая цвет и материал различных предметов одежды, а также о наиболее распространённых типах доспехов и вооружения. Ключевые слова XVI в.; Московская Русь; Литовская Русь; костюм; доспехи; оружие Сведения об авторе Шиндлер Олег Владимирович, Канада, г. Оттава, независимый исследователь e-mail: [email protected]






48

[VALLA] материалы и публикации

Valla. №3(4), 2017.

Рауль де Удан. Сон о Преисподней (Raoul de Houdenc. Le Songe d’Enfer): аллегорическая поэма XIII века. Перевод со старофранцузского и комментарий Я.Ю. Старцева Рауль де Удан (Рауль из Удана, Рауль Уданский, ок. 1170 – ок. 1230) – один из наиболее известных авторов рыцарских романов артуровского (бретонского) цикла: его определяют то как ученика и эпигона, то как конкурента Кретьена де Труа [Михайлов 1976: 210-214; Lebesgue 1908]. Авторство одного романа (Meraugis de Portleguez) общепризнано, авторство другого (Vengeance de Radiguel) – под сомнением. О биографии автора неизвестно практически ничего: в исследовательской литературе давно прекратилась, ввиду бесперспективности, дискуссия о том, какое из десятка французских местечек, называющихся Удан (Houdenc, Houdan), является его родиной. Точно так же нет никакой ясности с его социальным положением и родом занятий: по мнению разных исследователей, он мог быть монахом, странствующим жонглёром либо клерком на службе у кого-то из владетельных сеньоров – возможно, из окружения инквизитора Робера де Курсона. Даты жизни поэта также достаточно условны и определяются скорее как конец XII – начало XIII вв. Кроме рыцарских романов, Рауль известен как автор по крайней мере двух не менее замечательных произведений – аллегорических поэм, во многом положивших начало этому жанру: это представленный здесь «Сон о Преисподней» и «Роман о крыльях» – аллегория на тему рыцарских добродетелей. Кроме того, иногда Раулю приписывается «Сон о Рае», созданный в развитие его «Сна о Преисподней», хотя, кажется, автором является всё-таки анонимный продолжатель [Micha 1944]. Аллегорические видения, в том числе описывающие путешествие в Ад, появляются во французской литературе достаточно рано, с XI в., но представляют собой преимущественно переводы с латыни, – прежде всего «Видения св. Павла», «Путешествия св. Брендана», «Видения Тнугдала» и их имитаций. Произведение Рауля из Удана – одно из первых видений, оригинально трактующих подобное странствие, и первое, где появляется достаточно популярная впоследствии тема «адского пира» [Frappier 1953: 93]. Позже этот сюжет подхватывают Гюон де Мери, младший современник и почитатель Рауля, в своём «Турнире Антихриста» (Tournoiement d’Antechrist), анонимный автор «Адского приветствия» (Salut d’Enfer) и многие другие. Жанровая принадлежность поэмы достаточно неопределенна – вероятно, в силу неполной сформированности самих жанров. Путешествие-квест вполне характерно как сюжетообразующая линия для рыцарских романов – но и для рассказов о путешествиях, включая паломничества; персонификация абстрактных образов, как грехов, так и добродетелей, также встречается в романах, но гораздо более свойственна как раз жанру видений; наконец, ироничная, почти анекдотическая манера повествования присуща скорее фаблио, чем претендующим на серьёзность произведениям куртуазной или пиетической традиции. Ирония для этой тематики настолько нетипична, что современный исследователь задаётся вопросом, раскаивался ли Рауль за игривость тона применительно к столь серьёзным материям, – отмечая при этом, что впоследствии высмеивание дьявола, ада и грешников становится всё более распространённым в средневековой французской литературе [Frappier 1953: 89, 92-94]. Наконец, достаточно строгая композиционная структура (собственно путешествие, сцена в таверне, адский пир) также отражает типичную организацию текста рыцарских романов; позднее многие видения перенимают эту схему. «Сон о Преисподней» послужил основой для множества продолжений и подражаний; М.П. Симонелли рассматривает его как один из источников вдохновения Данте [Simonelli 1975], а какие-то элементы «адской кухни» можно увидеть и в балладе о злоречивых языках Франсуа Вийона. 49

Рауль де Удан. Сон о Преисподней: аллегорическая поэма XIII в. Пер. со старофранц. и комм. Я.Ю. Старцева Текст поэмы известен в 10 рукописных версиях, одна из которых (No. 837 из французского фонда Французской национальной библиотеки) традиционно рассматривается публикаторами как основная. Дата написания дискуссионна, но наиболее вероятная датировка – 1214-1215 гг. [Timmel Mihm 1984: 9-11]. Поэма написана традиционным восьмисложником с смежной рифмовкой; одна из отличительных особенностей, отмечаемая как индивидуальная стилистическая примета автора – сравнительно большое количество анжамбеманов и риторических вопросов. Язык текста – старофранцузский (язык ойль), для большинства рукописей публикаторы подчёркивают признаки пикардийского диалекта. Варианты названия: Voie d’enfeir; La voie d’anfer; Le romaunz de enfer; Le sounge Raul de Houdenge de la Voie d’Enfer; Li favliaus d’infer; Du songe; Le songe d’enfer; Le songe d’anfer. Перевод выполнен по изданию: Raoul de Houdenc. Le Songe d’Enfer, suivi de La Voie de Paradis : poèmes du XIIIe siècle précédés d’une notice historique et critique par Philéas Lebesgue. Paris, éd. Sansot et Cie, 1908; сверен по изданию: Madelyn Timmel Mihm. The “Songe d’Enfer” of Raoul de Houdenc: An Edition Based on all the Extant Manuscripts. Tübingen: Niemeyer, 1984 (Beihefte z. Zeitschr. f. roman. Philol., 190), repr. 2015.

Сон о Преисподней Во сне увидеть чушь – не диво, Но сон порой речёт правдиво. Вот и со мной такое было: Во сне исполнился я пыла Искать нехоженых путей – Собрался тут же, без затей, В пределы Ада прямиком. Пока добрел туда пешком – Так за зимой настало лето. Кого видал в Аду – про это Вам не скажу сейчас ни слова, Пока не распишу толково Все, что попалось на пути. Легко и сладостно идти Тропою, что ведёт в геенну. День миновал, и ночь на смену – Ну ладно, сокращу рассказ. Заночевал я первый раз В Алчбе, одной из деревень, В стране названием Подлень. Как помню, в среду было дело, И вот в Алчбу вхожу я смело. Там приняла в дому своём Меня Завидня, с ней вдвоём Мы славно время скоротали – Её знатней найдёшь едва ли Во всем селе; я, честь по чести, За стол с хозяйкой, с нами вместе – Каналья, с ней сестра, Ворина, И Скупердея, их кузина. 50

Valla. №3(4), 2017. Все трое прибежали скоро, Лишь услыхав про визитёра – Не часто, стало быть, извне Бывают гости в их стране. Но лишь притронулся к еде я – Ко мне пристала Скупердея: Как, мол, родня её живёт, И как, мол, там скупой народ – Довольны ли, и чем богаты, За все ли получает плату Ей родственный сквалыжный люд. Порадовал её: ведут Так хорошо свои делишки Скупцы, да скряги, да сквалыжки, Что уж давно прогнали вон Щедроты, чей удел смешон: Щедротам не дают ни крохи, Дела Щедрот совсем уж плохи – Приюта нет, из дома гонят, Угла под крышей – и того нет, А уж пробиться к богачам – Да ни за что, какое там! Рассказ мой вызвал одобренье, Каналья вслед, без промедленья, Меня вопросом доняла – Как у мошенников дела, Чтоб отвечал я без утайки Про плутни, выверты да байки, Про тех, кто за неё держался. В ответ я тут же расстарался, И распотешил даму ту: «Каналья стала в Пуату Сеньорой важной и судьёю, Царит вольготно, и не скрою, Что замок Подлого Обмана Она воздвигла невозбранно. На высь холма он вознесён, Стеной весь город окружён, Там под защитой плутовство: Так обнадёжили его Изменой, подлостью и ложью, Что веру сбросили к подножью. Таков правдивый мой рассказ – Не нравится кому из вас? Но это истина прямая, Уж я пуатевинцев знаю, И мне известен их закон – Каналью возвели на трон, И под её лукавой властью Живут довольно и в согласьи, И ждут от плутовства совета». Каналья вдруг в ответ на это 51

Рауль де Удан. Сон о Преисподней: аллегорическая поэма XIII в. Пер. со старофранц. и комм. Я.Ю. Старцева Давай безудержно смеяться И мне сквозь хохот признаваться: «Пуатевинцев я вскормила – Для них мои советы милы, И кто другой им вряд ли нужен». На том закончился наш ужин, И гости сразу распрощались, С хозяйкой мы вдвоём остались. А утром я пустился в путь, Не медля у неё ничуть: Проснулся раннею зарёю, Простился и пошёл тропою, Которой брёл и прежним днём. Как вышел, сразу за селом Свернул налево, и пешком я Добрался вмиг до Вероломья – То бурелом, то буерак, Я, как сумел, ускорил шаг, Пробрался узкою дорожкой И увидал, пройдя немножко – Ко мне, радушен и щекаст, Идёт навстречу Заграбаст, Обмана мастер и умелец, И всех окрестных мест владелец. Любезен он и щедр без меры; Поддавшись на его манеры, Остался я перекусить. Ему ж не терпится спросить – Что происходит в мире сущем, И как живётся загребущим, Его племянникам, и как Себя ведёт их злейший враг, Дарений, – на его вопрос В ответ я правду произнёс, И вот моё повествованье: «Дарений просит подаянья, Несчастен, нищ, уныл, убог, Печален, болен, очень плох, К тому ж лишить его наследства Найти сумели, видно, средство. Он прозябает, что сказать. И он бессрочно будет ждать Призыва ко двору вельможи. Недолго жить ему, похоже: Дарений сердцем нездоров, Болеет крепко без даров, Его шпыняют и клянут. А Загребущий – тут как тут, Известен, весел, полон сил, Непуган, вовсе не уныл, 52

Valla. №3(4), 2017. Здоров и кажется большим – Дарений карлик рядом с ним». Хозяин мой, услышав вести, Вскочил от радости на месте, Возликовал – а я в дорогу Стал собираться понемногу, Куда я шёл – известно вам. Чтоб не брести по бочагам, Я тропкой боковой наверно Пошёл до городка Таверна. Уже я вижу цель пути – Но прежде надо перейти Реку, что многих утопила – Обжорка ей названье было. Я пересёк её с трудом, – Теперь поди забудь о том! Дурней не помню перехода. В Таверну я вошёл – у входа Меня приветила умело Её хозяйка Грабителла И стала на ночь зазывать – Что ж, я остался ночевать, Но был игрою привлечён – Верняк, Обсчита и Мухлён Пристали там же на ночлег. Ну что сказать? Иной вовек Любезней не слыхал речей. Все трое славных ловкачей, Мухлён, Обсчита и Верняк, Давай допытываться, как Ведут себя и как играют Друзья, что в Шартре проживают, Мансан и Шарль, и все ли ладно, Их дружба всем троим отрадна, Так есть ли весть из балагана, Где обитают хитрованы? Всё то, что про двоих я знал, Не канителясь рассказал: «Они вас любят, не скрывая, Причина для того простая: Доход свой делают на вас, И вы должны в урочный час Им унаследовать без спора», – На этом месте разговора Признали мудрой речь мою: Людей немного в том краю, Кто знает их со всех сторон, Зато Обсчита и Мухлён Мансана с Шарлем любят крепко, И их наука въелась цепко. В Париже им любой кабатчик Немало сделает потачек, 53

Рауль де Удан. Сон о Преисподней: аллегорическая поэма XIII в. Пер. со старофранц. и комм. Я.Ю. Старцева И поклянусь Святым Петром – Своим обязаны добром Мухлёну, Верняку, Обсчите (Другой причины не ищите), Готье Морель, известный лгун, Ещё аррасец Жан-горбун, Эрмер, король жулья Гиар, С болванов свой берут навар, И обсчитаешь тут едва ли Все, что они намухлевали! На тех моих словах опять Давай Верняк меня пытать, Как там живёт Мишель из Трея, Потом он, красок не жалея, Мне расписал, как Лютый с шайкой Сумели сделать попрошайкой Жирара из Труа, – и точно, Жирар завяз, я знаю, прочно И целиком у них в руках, Давно остался на бобах, И всюду с ними он, угрюмый, Охвачен вечно мрачной думой; Трепать его и потешаться – Обычай давний развлекаться. Средь всех, до новостей охочих, Верняк-то знал получше прочих Учеников своих повадки – Давай смеяться без оглядки, За ним другие, надрываясь – Такого хохота, ручаюсь, Не доводилось слышать вам. Под этот смех явилась к нам Хмелина, матушка Буяна – Сын за неё держался пьяно. Детина рослый и здоровый, А нравом – дерзкий и суровый, И хвалится пред всем народом, Что, мол, из Англии он родом. На Малыша Готье похож – Другого, право, не найдёшь, Чтоб был во всем ему подобен, Огромен так же, так же злобен, Вдвоём смотрелись бы прекрасно, И там уж пыжиться напрасно – По силе их не превзойти, Парней мощнее не найти, Буян широк, рукаст, ногаст – И силачу урок задаст. Я понял, на себе проверя: Едва Буян вломился в двери, 54

Valla. №3(4), 2017. Он ни мгновенья не терял – Так сильно вдруг меня прижал, Что вижу – явно будет драка, Не увернуться тут, однако, Лишь защищаться успевай – Как если б я в бретонский край, В Гвинлан заехал ненароком, Где всех приветствуют наскоком. И тут же мне твердит хозяйка – Мол, пофехтуй-ка с ним, давай-ка! Хмелина, как дождавшись часа, Достала вмиг два талеваса, Как раз к такому состязанью, У прочих вызвав ликованье. Вот каждый, гневом распалён, Оружьем нужным наделён – Оксерской выделки дубина И у Хмелининого сына, И я такую же схватил. Мой пробный выпад он отбил, Я бью сплеча – не тут-то было, Дубье защиту не пробило, Он в контратаку – я назад, Он тут же сделал перехват, Такой удар нанёс – клянусь, Я понял, что не увернусь, Он так сумел меня достать – Не получилось устоять, Я влево сильно наклонился, И набок чуть не повалился, Уже не удержав удара. Но битва не теряла жара – И бой продолжить он готов, В атаку вновь, без лишних слов, Меня теснит, ему в ответ Я бью тычком, но пользы нет – Он приложить меня сумел Так, что я мигом ошалел – По голове удар пришёлся, И как в угаре я зашёлся. Тут завершилась потасовка: Буян меня за руку ловко Схватил, крутнул через бедро Английским хватом, и шустро Об землю ухитрился грохнуть – Там не успел никто и охнуть. И все стоявшие вокруг Меня ничком узрели вдруг, Я был распластан, без движенья, И сам не свой от униженья. Хмелина стала мне подмогой – Приподняла меня немного, 55

Рауль де Удан. Сон о Преисподней: аллегорическая поэма XIII в. Пер. со старофранц. и комм. Я.Ю. Старцева Чтоб голову пристроить мог Ей на колени; а сынок Такую речь сказал: «Друг мой, Дралися многие со мной, Здесь нету никакого чуда – Я всех их побеждал покуда. Гильома из Салерно даже, Хоть он силён в кабацком раже, Клянусь, я всем другим на смех Перевернул ногами вверх». И поимённо перебрав Ещё немало – вы, узнав, Над ними долго б хохотали, – Он все хвалился, но едва ли Я буду всех перечислять, Приличья тоже надо знать. Ушёл он, я валялся шало, Хмелина же не оставляла Меня заботою всю ночь, Жалея и стремясь помочь. Я подчинился ей охотно, Ведь было мне весьма тошнотно, И все и ныло, и болело. Доверившись Хмелине смело, Я с ней покинул общий зал И по двору проковылял, – Она с участьем, как родня, По-вдоль Блудилища меня Влекла, и, несмотря что мгла, В Бордельный замок привела. Ох, сколько было там народа! Стыдоба, дочка Греховода, Меня встречала у ворот, Но тут же принял в оборот Скрадун – Темнот ему родитель, И в замке он привычный житель. И слова я не произнёс – Устроил мне Скрадун допрос, Пытая, как его людишки У нас ведут свои делишки. Я отвечал без лишней дрожи, Что ввёл король закон построже, Прижал мошенников настолько, Что воли нет ворам нисколько. Так рассказав про все правдиво, Я стал расспрашивать учтиво Дорогу к Адской цитадели – Скрадун с Хмелиной подоспели, С большой охотою любезной Мне дали вмиг совет полезный: 56

Valla. №3(4), 2017. «Пути осталась половина – Пойдёшь сначала вдоль Злобины, До Горлопырья, а потом Не отклоняясь, прямиком До Расправиля добредёшь, Как шибеницу обогнёшь, И дальше следуй – там изрядно, Но всё в дороге будет ладно, Нельзя лишь тропку покидать, А там уже рукой подать, И в самый Ад прибудешь скоро». Тут я, закончив разговоры, Простился вежливо на этом И внял их дружеским советам, Дабы продолжить путь скорее, Все к той же цели тяготея. Едва ль смогу упомянуть я Все грады, сёла, перепутья, Где странствие меня вело, Но время всё-таки пришло – Я до Отчаянья добрался, Возликовав – пока скитался, Подобной радости не знал: Отчаянье – скопленье скал, Где Адская стоит твердыня. Предсмертие посередине – Не больше лье, а там тотчас В Геенну попадёшь как раз: Один короткий переход До самых Адовых ворот. Вошёл – и сразу стало лестно, Так принимают здесь чудесно: Все добродушны и милы, Бегут, чтобы накрыть столы, Как будто гостя долго ждали. Меня привратники не гнали, Вошёл свободно – нынче знаю, Манера адская такая: Как пир – так двери нараспашку, Любого пустят побродяжку, Для всех открыты двери Ада, И гостю каждому тут рады, И сразу примут без различий. Давно забыт такой обычай Во Франции: затворены Все двери, если без мошны Явился – точно не войдёшь, А в Преисподню всякий вхож, Пришёл – тебе и стол, и дом, Я об обычае таком Лишь с похвалою вспоминаю. И вот я прямо в Ад вступаю, 57

Рауль де Удан. Сон о Преисподней: аллегорическая поэма XIII в. Пер. со старофранц. и комм. Я.Ю. Старцева Все веселы, и там и тут, Навстречу радостно бегут. А царь, владетель Преисподни, Свой двор созвал как раз сегодня – И роскошь ту не описать. Съезжалась дьявольская знать – Там были Адовы вассалы, Вельмож значительных немало; Когда, в количестве безмерном, Они проехали Аверном, И развернулась кавалькада, Решил я было, что ограда Святейшей Церкви снесена – Толпа числом была страшна, И каждый двигался верхом. Царь Преисподни за столом Вокруг себя их рассадил, Всех тех, кого он пригласил. Я поднимался торопливо В чертог, украшенный на диво; Кюре, епископы, аббаты Меня там приняли как брата. Пилат и Вельзевул вскричали: «Рауль, тебя мы долго ждали! Откуда держишь путь?» – «В Саксонской Земле я был, потом в Бургонской, В Ломбардии, ещё в Шампани И в Англии бывал я ране». «Ну что ж, ты вовремя явился, Когда бы не поторопился – Не дождались бы, право слово, Ведь яства-то как раз готовы», – Так Вельзевул ответил мне. И ни в какой другой стране Таких богатых угощений Я не видал – и блюд отменней, Чем подносили нам на пире, Поди, нигде не встретишь в мире, И я доволен был и рад. Уже прислужники спешат И расстилают торопливо – Поверьте, говорю правдиво, – Большие скатерти из кож Менял, жалевших каждый грош. Сам царь за скатертью сидит, И каждый на него косит, И вторит – слева или справа, Как бы по одному уставу. Сиденье дали мне чудное – Два публикана вверх спиною, 58

Valla. №3(4), 2017. И ткач был для меня столом. Служитель подошёл с жезлом, Скатёрку выдал мне особо – Из кожи шлюхи высшей пробы, Была она довольно длинной. Я в двух шагах от властелина Сидел – ведь дал он повеленье, Чтоб я в ту ночь в его владеньи Был принят славно и не худо. Вот первое готово блюдо – И положили перед нами Большими щедрыми кусками Бретёров битых в чесноке, И уж никак не налегке Мы после этих порций были. А нам немедля подносили Ростовщиков в своём соку – Вас описаньем развлеку – Запечь их повар чудно смог, Чужой накопленный жирок Везде висел в томленьи тяжком – На рёбрах, вырезках, по ляжкам, А жира в каждом – на два пальца, И некуда добавить сальца, Хотя б и Адом всем взялись. Привычки эти завелись, Скажу по правде, уж давненько: Едят ростовщиков частенько Во время трапез преисподних, И свеженьких, не прошлогодних, Хоть будь сезон иль не сезон – В Аду к ним каждый приучён. Но вот слуга нам в свой черёд Спеша разбойников несёт В чесночном крепком маринаде, Багровых спереди и сзади – В крови зарезанных купцов, Кормивших этих удальцов. Другое блюдо вслед за тем – Оно пришлось по вкусу всем: Лежалые до жижи спелой Кусочки шлюхи перезрелой, В свищах, как старая ослица – Тут гости все давай дивиться, И яство со стола сметать, Чтоб после пальцы облизать, А вонь от блюда – врать не буду, Мне блазнится и нынче всюду. Царь после этой перемены Закуски приказал отменной, И гости – ну кричать «Ура!» – Катары, только что с костра, 59

Рауль де Удан. Сон о Преисподней: аллегорическая поэма XIII в. Пер. со старофранц. и комм. Я.Ю. Старцева Парижским соусом облиты, И ересью своей набиты, Да их, по общему решенью, Приправили огнём до жженья, Потом, для большего приятья, Ещё добавили проклятья. Вот, значит, в соусе таком Их принесли ещё с дымком На вертелах на этот пир, И царь, нетерпелив и щир1, Сам мясо раздавал гостям, И все жевали тут и там, Доволен был властитель Ада, И всем досталось, сколько надо, Летели яству похвалы, И дружно чавкали столы, И каждый за соседом вслед Твердил – вкуснее пищи нет, А может быть, и не бывало – Потом еретиков немало Нам подносили, но клянуся, Что нету в них такого вкуса, Той остроты и пряной силы, Что в жареных катарах было – Как будто таяли во рту И расходились на лету. Но точит местный люд сомненье, Что вышло это угощенье – И ждут с надеждою Гормона, А с ним – его людей колонны, Ведь клялся он, что будет тут, А что с ним делать, здесь найдут: Я слышал, что Гормон с толпою Уже намечен на жаркое. Вслед ложноверцам ароматным, Восторгом встретили понятным Мы фаршированных сутяг, Судившихся и за пустяк, Неправого суда искавших, Во многих тяжбах понабравших То отступных, то разных пеней, То денег, или же имений, Кто не чурался плоти груза, Себе отращивая пузо. В Аду их кушают в охотку, Довольно отправляя в глотку, Но также делают из них Такие блюда, о каких 1

Щирый (диал.) – искренний [http://v-dal.ru/word_s-132909.html]. – Прим. ред.

60

Valla. №3(4), 2017. Вы не слыхали, полагаю – От адских кухарей я знаю Секреты хитрые готовки: Рвут до корней, со всей сноровки, Сутягам языки из зева, Затем, почти без подогрева, Томят их в каверзных изветах, Припустят в попранных обетах, Добавят кляузное слово, И блюдо уж почти готово, Пока не тронуто огнём, Но чтобы смак явился в нём, Решают дальше по натуре – Чьи языки варить в фритюре, Чьи жарить на подкожном сале, Что дрязгуны понагуляли. Потом огня чуть-чуть добавят И суезлобием приправят, Да сбрызнут клеветой изустной. И чуда нет, что труд искусный В Аду высоко оценён, Хвалы летят со всех сторон, Иной дрожит от вожделенья, Когда своё произведенье В злоречьи повар обваляет, И взбитой ложью увенчает. Понятно, первый кус – царю, И, я вам верно говорю, Царь языки так ценит эти, Как больше ничего на свете. Он славил блюдо – и хвалы Вмиг облетели все столы. Кто видел здешний обиход, Охотно новость донесёт До лжесвидетелей и ябед: В Аду лелеют, не похабят Людей сутяжных языки, Они тут вовсе не горьки. А дальше – захватило дух – Из дряхлых смрадных потаскух Уже готовы тарталетки. Вот это славные заедки – Аж каждый облизнулся жадно, Почуяв их душок отрадный. Взамен сыров – несут отменных Младенцев свежеубиенных, Поздоровей иных здоровых! Подобных кушаний готовых Не сыщешь никогда на рынке, Вот сыр и гложем по старинке. А после мы досыта ели – Судейских, рубленых на кнели, 61

Рауль де Удан. Сон о Преисподней: аллегорическая поэма XIII в. Пер. со старофранц. и комм. Я.Ю. Старцева Ханжей, пряжёных в лицемерьи, Монахов чёрных в маловерьи, Поповских потаскух с лучком, Бенедиктинок с чесночком И содомитов под позором – Да, мой рассказ не вышел скорым, И то не всё назвал, что было: Там до отвала всем хватило. Взамен вина вливали в глотки Бесчестье, подлость и мерзотки – И, в общем-то, выходит скверно: Пьют мало, а едят чрезмерно, Такой уж заведён порядок. До новостей ужасно падок, Царь Преисподни вновь со мной Заговорил, когда большой Уже закончился приём. Расспрашивал о том, о сём, Как вышло, что попал я в Ад – Я рассказал про всё подряд, Подробно, честно и учтиво. Царь, видя – речь моя правдива, Мне оказал большую честь – Он книгу приказал принесть, Умельца знатного творенье, – И в книге той, без умаленья, Расписаны грехи и буйства, И преступленья, и безумства, Все зло, какому можно быть, За что, кого и как судить. Раскрыть он книгу повелел, И зачитал мне, что хотел. Сказать ли, что услышал я? На каждого глава своя, И все безумцы-менестрели Свою б судьбу там углядели, Там все разъяснено подробно. А царь: «Не правда ль, бесподобно Им будет адское житьё – Нескучно царствие моё, И всем веселья – по делам». А вслед за тем уже я сам За мудрый взялся фолиант – И подивился на талант Того, кто написал сей труд: Жонглёры жалкие найдут Там рифмы золотой образчик, А из меня дурной рассказчик. И вот изложены стихами Злодейства мерзкие с грехами. 62

Valla. №3(4), 2017. Сказать и страшно, и печально: Там про любого досконально Проступки выписаны в ряд, И упустили что навряд, Я самолично видел строки – И разузнал про все пороки, И кто какую сделал гнусь – Я все запомнил наизусть, Да и попробуй-ка забудь! Все расскажу когда-нибудь, Подробно, несмотря на лица – Поверьте, есть чему дивиться. Что дальше было? Я намучал Немало строк, пока наскучил Царю сей перечень унылый. Властитель вежливый и милый, Он мне пожаловал, как гостю, Монеток адовых две горсти – Я закупил на них сукнишка. Вот, времени прошло не лишку, Как вдруг насельники Геенны Вооружились все отменно, И принялись коней седлать – Великая, большая рать В поход пошла на наши страны, И тут уж я вам врать не стану – Поднялся гомон, крик и вой, Как воинство рванулось в бой. И хоть рассказ про это тяжек, Все так и было, без натяжек. Обратно я засобирался, Со мною каждый попрощался, И пробудился я тотчас. Настолько полон мой рассказ, Что не добавишь тут ни слова, Пока не будет сна другого. Таков, без лжи и без обмана, Был сон Рауля из Удана. Здесь кончен «Сон о Преисподней», Спасибо милости Господней. А после будет сон о Рае, Куда попасть я уповаю.

63

Рауль де Удан. Сон о Преисподней: аллегорическая поэма XIII в. Пер. со старофранц. и комм. Я.Ю. Старцева Комментарии к тексту Алчба – ориг. Convoitise. Подлень – ориг. Desleauté. И, помню, дело было в среду – Ф. Вальтер предлагает «календарное» чтение поэмы, выделяющее дополнительный аллегорический пласт: среда (mercredi) – день Меркурия, бога денег и обмана; следующий день, проведённый в таверне – четверг (jeudi), день веселья; в полночь рассказчик вступает в царство плотских удовольствий одновременно с наступлением пятницы (vendredi), дня Венеры, – и в тот же день, традиционно постный, попадает на пир к дьяволу [Walter 1987: 96-97]. Вместе с тем хронология путешествия представляется более неопределённой, поскольку автор говорит о смене сезонов («за зимой настало лето»). Завидня – ориг. Envie. Каналья – ориг. Tricherie. В этом эпизоде – как и далее, в случае с Заграбастом – аллегория раздваивается, и рассказчик повествует аллегорическому персонажу о похождениях его земного двойника-тёзки. Ворина – ориг. Rapine. Скупердея – ориг. Avarisce. Щедроты – ориг. Larguece. Здесь и далее, в рассказе о бедах Дарения, очевидна отсылка к типичным жалобам трубадуров и жонглёров на скупость заказчиков и меценатов, которые якобы были более щедры в неопределённом прошлом. Одна из таких стихотворных жалоб, «Речение Рауля», приписывается самому Раулю из Удана. Каналья стала в Пуату… – вполне возможно, что речь идёт об Алиенор Аквитанской (1122?-1204), герцогине Аквитании из Пуатевинского дома, последовательно бывшей французской и английской королевой. В тексте можно увидеть намёки на благодушное отношение аквитанского двора к катарам, на передачу аквитанского домена от Франции к Англии, на строительство в Пуатье городских укреплений, окружавших утёс с замком, и на воздвижение одной из первых в Европе городских башен (беффруа) – символов муниципальной независимости. Именно Алиенор Аквитанская подтвердила городские вольности Пуатье (в середине XII в. город самовольно провозгласил было коммуну, но был взят королём Франции Людовиком VII). Вместе с тем – и на этом настаивает большинство комментаторов – ссылки на подлость, продажность и вероломство пуатевинцев являются общим местом, часто встречаясь в старофранцузских текстах начиная с XI в.; ср. [Dubois 1959: 44-45]. замок Подлого Обмана – ориг. chastel de Trahison. Добрался вмиг до Вероломья – ориг. Foi Mentie. Заграбаст – ориг. Tolir. Дарений – ориг. Doner. 64

Valla. №3(4), 2017. Пошёл до городка Таверна – ориг. Vile Taverne. Обжорка – ориг. Gloutonie. Грабителла – ориг. Roberie. Мухлён, Обсчита и Верняк – ориг. Hasart et Mesconte et Mestret. Друзья, что в Шартре проживают – Шартр пользовался репутацией города мошенников, занимавшихся игрой в кости. М. Тиммель Мим видит здесь также намёк на деятельность Амальрика Шартрского, последователи которого, как и многие еретики, обвинялись в бесчинстве, лжи и шулерстве [Timmel Mihm 1984: 99]. Мансан и Шарль... – ни здесь, ни далее о конкретных лицах, упоминаемых автором, ничего не известно. Комментарии французских и немецких исследователей сводятся к перечислению всех исторических или литературных персонажей, чьи имена более или менее совпадают с упомянутыми и могут соответствовать времени написания поэмы, без каких бы то ни было дополнительных аргументов. Хмелина – ориг. Yvrece. Буян – ориг. Versez. Комментаторы подчёркивают игру значений слова verser («наливать», «опрокидывать», «ронять, бросать»). Что, мол, из Англии он родом – англичане в средневековой Франции пользовались репутацией пьяниц и забияк; это литературное клише вошло в поговорку. В Гвинлан заехал ненароком – в Бретани существовала традиция вызывать всех приезжих на кулачный или палочный бой (занимались этим и дворяне, что ещё несколько столетий давало повод для шуток по поводу манер бретонского дворянства). Достала вмиг два талеваса – талевас – маленький пехотный щит, видимо, аналог английского баклера. Оксерской выделки дубина – в источниках не сохранилось данных о каких-то особых дубинах, производившихся в Оксерре. Между тем оксерское вино – очень популярный продукт и не менее популярное клише средневековой французской литературы. Комментаторы почти единодушно приходят к мнению, что и «оксерская дубина», и вся сцена драки – аллегория выпивки и стадий опьянения. Блудилище – ориг. Fornication. Бордельный замок – ориг. Chastiau-Bordel. Стыдоба – ориг. Honte. Греховод – ориг. Pechié. Скрадун – ориг. Larrecin. Темнот – ориг. Mienuit. 65

Рауль де Удан. Сон о Преисподней: аллегорическая поэма XIII в. Пер. со старофранц. и комм. Я.Ю. Старцева Злобина – ориг. Cruauté. Горлопырье – ориг. Cope-Gorge. Расправиль – ориг. Murtre Vile. Отчаянье – ориг. Désespérance. Предсмертие – ориг. Mort-Soubite. Они проехали Аверном – Аверн – пещера в Италии, которую в античности считали входом в царство мёртвых. Этот топоним, однако, представлен лишь в одной, наиболее полной рукописи. Опираясь на варианты рукописной традиции, М. Тиммель Мим настаивает на чтении «Вернон» (Vernon) – город в Нормандии, известный своей ярмаркой и подписанием в 1205 г. договора между графом Булонским и герцогом Лотарингским. В этом случае последующие строки, неясные для большинства комментаторов, относятся не к аллегорическому падению Церкви, а к историческому событию – обрушению в начале XIII в. собора Богоматери в Верноне [Timmel Mihm 1984: 117]. Впрочем, факт такого обрушения предположителен, а его дата неизвестна. Два публикана вверх спиною, / И ткач был для меня столом – публиканы, ткачи – религиозные движения катарского толка, существовавшие в северной Франции. Бретёров битых в чесноке – в оригинале champions, наёмные бойцы для судебных поединков. Как отмечает М. Тиммель Мим, наёмному бойцу, потерпевшему поражение, могли отсечь руку или голову [Timmel Mihm 1984: 122]. Катары, только что с костра – в оригинале использован термин bougres, означавший в ту пору всех сторонников «болгарской ереси», т. е., манихействующих еретиков вообще, но особенно тех, кто ассоциировался с катаризмом. Один из авторов начала XIII века прямо писал о «ереси болгар… более всего полонившей земли графа Тулузского и соседних с ним владетелей», именуя впоследствии этих еретиков просто альбигойцами [Zerner 1989: 319]; один из кардиналов начала XIII в. полагал, что у катаров есть свой папа, управляющий ими из Болгарии [Timmel Mihm 1984: 126]. Сам термин – ругательный и подразумевающий обвинение в содомии. Если рассматривать эту и следующие строки («парижский соус») как отражение реальных событий, известно лишь одно сожжение еретиков в Париже до предполагаемой даты написания поэмы: казнь амальрикан в ноябре 1210 г. [Timmel Mihm 1984: 127]. Несмотря на скорее пантеистическую направленность учения Амальрика Шартрского, его последователям приписывали, как и представителям катаризма, блудливость, распущенность и попрание церковных ритуалов. С другой стороны, Ж. Бурдье отмечает, что все термины, традиционно трактующиеся комментаторами как обозначения разных групп еретиков, вполне могут быть бытовыми обозначениями людей, не соблюдающих церковные нормы и принципы христианской жизни, безотносительно конкретных вероучений [Bourdier 2015]. Здесь, однако – как и в большинстве других спорных случаев – в переводе выбрана трактовка, получившая поддержку большинства исследователей. И ждут с надеждою Гормона, / А с ним – его людей колонны – французские комментаторы затрудняются с идентификацией этого персонажа. Возможно, имеется в виду кто-то из связанных с катаризмом сеньоров де Грамон, например, Вивиан II или Реймон II. 66

Valla. №3(4), 2017. Монахов чёрных в маловерьи – «чёрные монахи», бенедиктинцы (по цвету рясы). Здесь кончен «Сон о Преисподней» – по мнению комментаторов, последние четыре строки вставлены переписчиком и не принадлежат Раулю. В большинстве рукописей вслед за «Сном о Преисподней» размещено какое-нибудь из многочисленных средневековых произведений, посвящённых видению Рая, и подобный риторический переход мог быть вполне оправдан. Литература Михайлов 1976 – Михайлов А.Д. Французский рыцарский роман. – М.: Наука, 1976. Bourdier 2015 – Bourdier, Juliette. ‘Le jeu et le mot : sémiotique des passages chez Raoul de Houdenc’, en Atelier de Traduction. Editura Universităţii din Suceava, 2015. No. 23. Pp. 177-190. [https://juliettebourdier.files.wordpress.com/2015/08/atelier-de-traduction-nr_-23-2015-bourdiersc3a9miotique.pdf] – Доступ на 11.08.2017. Dubois 1959 – Dubois, Michel. ‘Poitou et Poitevins (de Benoit à Villon)’, en Romania, 1959. T. 80. No. 318. Pp. 243-253. [http://www.persee.fr/doc/roma_00358029_1959_num_80_318_3173] – Доступ на 11.08.2017. Frappier 1953 – Frappier, Jean. ‘Châtiments infernaux et peur du Diable’, en Cahiers de l’Association internationale des études francaises. 1953. No. 3-5. Pp. 87-96. [http://www.persee.fr/doc/caief_0571-5865_1953_num_3_1_2020] – Доступ на 11.08.2017. Lebesgue 1908 – Raoul de Houdenc. Le Songe d’Enfer, suivi de La Voie de Paradis : poèmes du XIIIe siècle précédés d’une notice historique et critique par Philéas Lebesgue. Paris : éd. Sansot et Cie, 1908. Micha 1944 – Micha, Alexandre. ‘Raoul de Houdenc est-il l’auteur du Songe du Paradis et de la Vengeance Raguidel ?’, en Romania. 1944. T. 68. No. 271. Pp. 316-360. [http://www.persee.fr/doc/roma_0035-8029_1944_num_68_271_3574] – Доступ на 11.08.2017. Scheler 1879 – Scheler, Auguste (éd). Trouvères belges (nouvelle série): chansons d'amour, jeuxpartis, pastourelles, satires, dits et fabliaux par Gonthier de Soignies, Jacques de Cisoing, Carasaus, Jehan Fremaus, Laurent Wagon, Raoul de Houdenc, etc. Louvain, imprimérie de P. et J. Lefever, 1879. Simonelli 1975 – Simonelli, Maria Picchio. ‘Vernacular Poetic Sources for Dante’s Use of Allegory’, in Dante Studies, with the Annual Report of the Dante Society. 1975. No. 93. Pp. 131142. Timmel Mihm 1984 – Timmel Mihm, Madelyn. The « Songe d’Enfer » of Raoul de Houdenc: An Edition Based on all the Extant Manuscripts. Tübingen, Niemeyer, 1984 (Beihefte z. Zeitschr. f. roman. Philol., 190). Walter 1987 – Walter, Philippe. Madelyn Timmel Mihm. – ‘The « Songe d'Enfer » of Raoul de Houdenc: An Edition Based on All the Extant Manuscripts, 1984’, en Cahiers de civilisation médiévale. Janvier-mars 1987. 30e année (No. 117). Pp. 96-97. [http://www.persee.fr/doc/ccmed_0007-9731_1987_num_30_117_2356_t1_0096_0000_2] – Доступ на 11.08.2017. Zerner 1989 – Zerner, Monique. ‘Du court moment où on appela les hérétiques des «bougres». Et quelques déductions’, en Cahiers de civilisation médiévale. Octobre-décembre 1989. 32e année (No. 128). Pp. 305-324. [http://www.persee.fr/doc/ccmed_00079731_1989_num_32_128_2447] – Доступ на 11.08.2017.

67

Рауль де Удан. Сон о Преисподней: аллегорическая поэма XIII в. Пер. со старофранц. и комм. Я.Ю. Старцева

Ил. 1. Сатана, пожирающий грешников. Деталь фрески Джотто «Страшный суд» в часовне Скровеньи, ок. 1305. Источник: https://commons.wikimedia.org

Текст оригинала Raoul de Houdenc Songe d’Enfer En songes doit fables avoir ; Se songes puet devenir voir, Dont sai je bien que il m’avint : Qu’en sonjant un songe me vint Talent que pèlerins seroie. Je m’atornai et pris ma voie Tout droit vers la cité d’Enfer. Errai tant quaresme et jver 68

Valla. №3(4), 2017. Que à droite eure i fui venuz, Mes de ceus que g’i ai connuz Ne vous ferai ci nul aconte Devant que j’aie rendu conte De ce qu’il m’avint en la voie. Plesant chemin et bêle voie Truevent cil qui Enfer vont querre. Quant je me parti de ma terre, Por ce que li contes n’anuit, Je m’en ving la première nuit A Covoitise la cité : En terre de Desleauté Est la citez que je vous di. Ge i ving par un mercredi, Si me herbregai chiës Envie ; Plesant ostel et bêle vie Eiimes, et sachiez sans guile, Que c’est la dame de la vile. Envie bien me herbreja ; En l’ostel avoec nous menja Tricherie, la suer Rapine, Et Avarisce, sa cousine, Vint avoec li, si com moi samble. Por moi veoir toutes ensamble Y vindrent et grant joie firent De ce qu’en lor païs me virent. Tantost, sanz plus contremander. Vint Avarisce demander Que je noveles li deisse Des avers, et li apreïsse Lor fez et lor contenemenz ; Si com chascuns de ses parenz Se demaine m’a demandé ; Et je ly ai tantost conté Un conte qu’ele tint à buen, Quar je li contai que li suen Avoient du pais chacie Larguece, et tant s’est porchaeie Sa gent que Larguece n avoit Tor ne recet ne ne savoit Quel part ele peiist durer ; Ne le pot mes plus endurer Larguece, ainz est en si mal point Que chiés les riches n’en a point; Ce li contai, grant joie en ot, Et Tricherie à un seul mot Me redemanda esraument Que je li deisse comment Li tricheor se maintenoient, Icil qui à li se tenoient, Se le voir li savoie espondre. Et je, qui tost li voil respondre, 69

Рауль де Удан. Сон о Преисподней: аллегорическая поэма XIII в. Пер. со старофранц. и комм. Я.Ю. Старцева Li dis de son voloir un pou : Que Tricherie est en Poitou Justice, dame et viscontessé, Et a^por prendre sa promesse, En Poitou, si com nous dison. Ferme chastel de Trahison, Trop haut, le plus divers du monde, Dont Poitou siet à la roonde Toz enclos et çains par grant force. Tricherie, qui s’en efforce, L’a si garni de fausseté, Qu’en aus n’a foi ne leauté. Ce respondi je Tricherie, Mes qui que tiegue à vilonie, Je dis tout voir, n’en doutez rien, Quar des Poitevins sai je bien. Cens qui connoissent leur couvine, Que de leur roiaume est roïne Tricherie, si com moi samble, Qu’entre els et li trestout ensamble Sont de conseil à parlement. Adont s’en rist mult durement Tricherie et grant joie en fîst. Et puis tout en riant me dist : « J’ai’ toz les Poitevins norris : « Se il s’acordent à mes dis, « Biaus amis, n’est mie merveille. » A tant départi nostre veille, Chascuns à son ostel ala, Et je, qui toz seus remez là Avoec m’ostesse jusqu’au jor Et l’endemain sanz nul sejor, Levai matin et pris congié, Et me mis au chemin, com gié Avoie fet le jor devant. Hors de la cité là avant Tornai à senestre partie, Tant que je ving à Foi Mentie, La corte, la mal compassée, Qui en poi d’eure est trespassée ; N’i a c’un petitet de voie. De ce que dire vous dévoie El primier chief, non pas en coste, Trouvai Tolir, un divers oste, Qui de mentir ot le maistire : De Foi-Mentie est mestre et sire. Cortois estoit et debonere ; Durement me plot son afere, lui me retint au disner. Après, sans longues demorer, 70

Valla. №3(4), 2017. Vint mes ostes à moi enquerre Comment Tolirs en ceste terre. Uns siens filleus, se maintenoit, Et comment il se contenoit Contre Doner ; itant m’enquist. Et de ce que il me requist Respondi voir, quar je li dis Que Doners ert las et mendis, Povres et nus et en destrece ; Qui soloit avoir l’ainsneece, Or est mainsnez, or est du mains : Doners n’ose moustrer ses mains, Doners languist, ce est la somme. James Doners chiés nul haut homme Ne fera deus biaus cops ensamble. A hautes cors de Doner samble Que il n’ait mie le cuer sain, Qu’en son sain tient adès sa main, Lais, chetis, haïs et blasmez. Tolirs est biaus et renommez ; N’est pas chetis ne recreiis, Ainz est et granz et parcreiis ; De cuer, de cors, de bras, de mains Est granz assez, Doners est nains. Quant mes ostes ceste novele Oï, mult par le tint à bêle Et mult li plot. Dont m’en parti, D’aler mon chemin m’aati Où je vous dis qu’aler dévoie. Por eschiver la maie voie, M’en issi par une posterne ; Droitement à Vile Taverne M’en commençai à ampasser ; Mes ainçois me convint passer Un fleuve où mains vilains se nie, Que l’en apele Gloutonie. Iluec ving ; outre m’en passai ; Mes tant est vieus, de voir le sai, Qu’aine mes si vil passé n’avoie. Si qu’en Vile Taverne entroie, Trovai de mult piesant manière Roberie la taverniere. Qui me herbrega volentiers : La nuit fu mes osteus entiers. De jouer oi mult bel atret : Hasart et Mesconte et Mestret Furent la nuit à mon ostel. Qu’en diroie ? Je l’oi itel C’on ne le pot plus piesant fere. Mult m’enquistrent de mon afere Li compaignon qui leenz erent ; Tuit ensamble me demandèrent 71

Рауль де Удан. Сон о Преисподней: аллегорическая поэма XIII в. Пер. со старофранц. и комм. Я.Ю. Старцева Mestrais, Mescontes et Hasars, Que lor deïsse isnel le pas Noveles qu’à Chartres fesoient Dui lor ami qu’il mult amoient, Charles et Mainsens, de la loge Où Papelardie se loge. De ces deus m’enquistrent les fez, Et je respondi sanz meffez : « Il vous aiment mult durement, « Si vous dirai rezon comment : « Sovent lor fêtes gaaignier , Si vous vuelent acompaignier « A eus tout par droit héritage. » Et il me tindrent mult à sage, Por ce que le voir lor en dis, Qu’en cest mont n’a paS de gent dis. Qui d’els la vérité retret, Mieus aiment Mesconte et Mestret Que fet cil Charles et Mainsens : Il les atraient en toz sens. Et li tavernier de Paris, Cil ne les servent mie enuis, Ainz vous di, foi que doi saint Piere, Que il aiment de grant manière Mestrait et Mesconte et Hasart, Qu’à lor gaaing ont sovent part. Gantiers Moriaus, n’en dout de riens, Jehan, bossus et artisiens, Hermers, Guiars li fardoiiliez, Qui mains bricons ont despoilliez, N’auroie ouan tout aconté Ce c’ont mestret et mesconte. Ce dis ; lors vi venir Hasart, Qui me demanda d’autre part Noveles de Michiel de Treilles. Après me raconta merveilles De dant Sauvage et de sa gent, Comme il fesoient sanz argent Estre sovent Girart de Troies. Et je lor dis que toutes voies Estoit Girars en lor merci ; Il ne se muet onсques deci, Mes adès avoec aus sejorne ; Sovent li voi penssiu et morne ; Chascuns i prent, chascuns le plume C’est lor beance et lor coustume. Ce lor dis je tant seulement, Et Hasars, qui bien sot comment Si desciple le sèvent fere, Fu liez et esbaudi l’afere, 72

Valla. №3(4), 2017. Et tuit et tuites firent joie, Ne cuit que jamès si grant voie, Quar oncques mes tele n’avint. Avoec celc grant joie vint Yvrece, la mère Versez, Et ses filz o li lés à lez. Versez est granz et parcreuz, Et mult est amez et creiiz En son païs et en sa terre. Et dist qu il est nez d’Engleterre, Cousin se fet Gautier l’Enfant : En nule terre n’a enfant, Je croi, qui si bien le resamble ; Il pueent bien aler ensamble : Andui sont si grant et si fort Que nus n’auroit vers aus effort, Ne nus vers aus ne s’apareille. Versez est si fors à merveille Et si membruz et si divers Qu’il gete les plus granz envers. Par moi le sai, oiez comment : Il avint trestout esraument Que Versez vint leenz à cort, Tout pie estant me tint si cort Qu’il me covint à lui jouer ; Onques ne m’en poi eschiver, Quar deffendre ne m’en seusse, Mes tout aussi com se je fusse A Guinelant et à Vuitier, M’estut escremir et laitier A lui par le conseil mon oste. Yvrece, qui son mantel oste, Par grant joie et par grant solas Nous aporta deus talevas, Comme à tel guerre couvenoit ; Et chascuns en sa main tenoit Par grant ire et par grant effort, Baston de cler aucoirre fort Si vous di que chascuns avoit D’armes quanqu’il li covenoit. Je li vois et il me revient. Et je le sache et il me tient, Et je sus hauce et il retrait. Je li retrai d’un autre trait, Et il esrant à trait me vient, Et si très durement me tient Que je ne 11 puis eschaper. Si durement me seut taper Et si fort, nel mescreez mie, Qu’aus colées de l’escremie Me fist si chanceler à destre Qu’à poi ne cheï à senestre. 73

Рауль де Удан. Сон о Преисподней: аллегорическая поэма XIII в. Пер. со старофранц. и комм. Я.Ю. Старцева Et lues que remest celé chaude, Por tenir la bataille chaude, Versez relieve, si m’assaut. Je li resail, il me resaut, Et je tresgete et il sormonte, Si me fiert que el chief me monte, Où l’estordie m’ert montée. Ce fu li cops de sormontée, Quar il me monte en la teste, Et cil qui trestoz les enteste, Me prent aus braz et si me torne, Et en cel tor si mal m’atome, Que il m’abat encontre terre A un des jambes d’Engleterre, Si que nel porent esgarder Cil qui le champ durent garder. A toz fui moustrez esraument, Et iluec sus le pavement F’usse remez à grant meschief, Mes Yvrece me tint le chief Par compaignie en son devant. A chief de pose vint avant Versez et dist isnel le pas : « Compains, ne vous merveilliez pas ; « Maint se sont à moi combatu « Qui au luitier sont abatu « Et au combatre en la taverne ; « Neïs Guilliaume de Salerne, « C’on tient à preu et à hardi, « Ai abatu, bien le vous di, « Jambes levées à un tor. » De plusors autres ci entor Se vanta qu’abatuz avoit, De teus que, se on le savoit, Dont mult se riroient la gent ; Mes ne seroit ne bel ne gent Que toz recordaisse ses dis. Je remez, qui fui estordis. Il s’en ala ; mes aine Yvrece, Por angoisse ne por destrece, Ne me volt celé nuit lessier, Ne je ne li voil relessier D’obeïr à sa volenté. Quant j’oi leenz grant pièce esté, Com cil qui bleciez me sentoie, Yvrece, en qui conseil j’estoie, Me prist et si me convoia Hors du chastel ; bien m’avoia Et toute i mist s’entencion. Par devant Fornication 74

Valla. №3(4), 2017. Me mena droit en un chastel Qu’on appelé Chastiau-Bordel, Où maint autre sont herbregié. Honte, la fille à Pechié, Me vint veoir à grant déduit Larrecins, li fllz Mienuit, Qui reperoit en la meson. Celé nuit me mist à reson Larrecins, et menquist comment Li desciple de son couvent Le fesoient en cest païs. Tantost li respondi et dis, Sanz atargier et sanz faintise, Que li rois en fet tel justice Et qu’il les maine si à point Que larron sont en mauves point. Ce li dis, et bien le savoie ; Et lors li demandai la voie A Enfer, la grant forterece. Entre Larrecin et Yvrece Mult volentiers m’ont convoie. A lor pooir m’ont avoié Et dient : « Plus n’i atondras , « Par devant Cruauté tendras « Droit à Cope-Gorge ta voie, « Et d’ilueques si te ravoiе « Avant, et saches sanz abet, « S’a Murtre Vile le gibet. « Pues venir, bien auras erré. « James le grant chemin ferré « Jusqu’en Enfer ne lesseras ; « Mes si droit avant t’en iras « Que lues venras en Enfer droit. » Mult me conseillièrent à droit Yvrece et Larrecins ensamble : A tant li parlemens dessamble. Je m’en alai, ma voie pris : Au chemin qu’il m’orent apris Me ting et alai toutes voies. Les liues, les viles, les voies Ne vous auroie hui acontées ; Mes tant trespassai de contrées Que je ving à Désespérance, Où la greignor joie de France Oï, ne cuit mes si grant oie, Quar Désespérance est monjoie D’Enfer ; por ce est à droit dite Que d’iluec jusqu’à Mort-Soubite N’a c’une liue de travers. Jouste Mort-Soubite est Enfers : N’i a c’un soufle à trespasser. De celé monjoie passer 75

Рауль де Удан. Сон о Преисподней: аллегорическая поэма XIII в. Пер. со старофранц. и комм. Я.Ю. Старцева Penssai et tant qu’en Enfer ving. De tant à bien venu me ting Que, quant g’i ving, que il metoient Les tables ; mult s’entremetoient Del mengier leenz atorner. Onques portiers por retorner Ne me prist, et itant vous di C’une coustume en Enfer vi Que je ne ting mie à poverte, Qu’il menjuent à porte ouverte. Quiconques veut en Enfer vait : Nus en nul tenz leenz ne trait Que ja porte li soit fermée. Iceste coustume est faussée En France, chascuns clôt sa porte : Nus n’entre leenz s’il n’aporte, Ce veons nous tout en apert ; Mes en Enfer à huis ouvert Menjuent cil qui leenz sont ; De la coustume que il ont Me lo. En Enfer ving tout droit. Onques mes si gnant joie à droit Ne fu fête comme il me firent, Quar de si loing que il me virent, Chascuns por moi veoir acort. Cel jor tint li rois d’Enfer cort, Plus grant que je ne vous sai dire. Cel jor furent à grant concire Tuit cil qui del roi d’Enfer tindrent ; Li mestre principal i vindrent, Cil qui sont de plus grant renon. Quant il passèrent Avernon, Bien parut à lor chevauchie, Quar dusqu’au chief de la chaucie Péri toute leglise aval ; Mes s’il estoient à cheval, Ce ne fet pas à demander. Li rois, qui les ot fet mander, Les fist entor lui asseïr, Por ce qu’il les voloit veïr. Je m’en montai isnelement Sus el palais fet à ciment. Adonc fui je bien saluez De clers, d’evesques et d’abez. Pylates dist et Belzebus ; « Raoul, bien soies tu venuz ! « D’où viens tu ? » – « Je vieng de Saissoigne « Et de Champaingne et de Borgoingne, « De Lombardie et d’Engleterre : « Bien ai cerchie toute terre. » 76

Valla. №3(4), 2017. – « Tu es bien à eure venuz ; « Mes ja n’i fusses atenduz « S’un petit fusses atargiez, « Quar aprestez est li mengiers. » Ainsi dist à moi Belzebus ; Mes ains mengiers ne fu veiis Si riches que leenz estoit Appareilliez, c’on ne pooit Teus viandes trover el monde. Tant comme il dure à la roonde ; Je en fui mult joianz et liez. Et tout esrant li panetiers, Sanz demorance et sanz atente, Ne cuidiez pas que je vous mente. Napes, qui sont faites de piaus De ces useriers desloiaus, A estendues sus les dois. A tant s’assist li mestres rois Et li autre. commiinaument, Com se il fussent d’un couvent. Mon siège fu, aine n’i ot autre, Dui popelicaii l’un soi l’autre. Ma table fu d’un toisserant, Et li seneschaus tout avant Me mist une nape en la main Bel cuir d’une vieille putain, Et je l’estendi devant moi. A une toise sis del roi, Un petit près, non pas en coste : Celé nuit oi je mult bon oste, Et en mult grant chierté me tint. Au premier mes, ainsi avint, Nous aporta l’en devant nous Un mes qui fu granz et estous : Champions vaincuz à l’aillie ; Chascuns grant pièce mal taillie En ot ; bien en furent peii. Après champions ont eu Useriers cras à desmesure, Qui bien avoient lor droiture : Cuit estoient et s’erent tel Qu’il estoient d’autrui chatel Lardé si cras desus la coste, Devant et derrière et encoste Ot chascuns deus doie de lart. Ja n’ert si cras c’on ne le lart En Enfer tout communaument ; Mes cil d’Enfer enz el couvent, Itant vous di bien sanz faintié, Qu’il nel tienent mie à daintié Tel mes, selonc ce que je vi, Quar il sont d’useriers servi 77

Рауль де Удан. Сон о Преисподней: аллегорическая поэма XIII в. Пер. со старофранц. и комм. Я.Ю. Старцева Toz tens et esté et yver : C’est li generaus mes d’Enfer. Uns autres mes fu aportez : De larons murtriers à plentez, Qui furent destempré as aus ; Si estoit chascuns toz vermaus De sanc de marcheanz mordris, Dont il avoient l’avoir pris. Après orent un autre mes Qu’il tindrent à bon et à frès : Vielles putains aplaqueresses, Qui ont teus crevaces qu’asnesses, Mengies à verde saveur. Mult s’en loèrent li pluseur, Si que lor dois en delechoient Por les putains qui lor puoient, Dont il amoient mult le flair ; Encor en sent je puïr l’air. Devant le roi après cel mes, Aporta l’on un entremès Qui durement fu dépariez, C’on apele bougres ullez, A la grand sausse parisée, Qui de lor fez fu devisée. Comment on lor fist, ce me samble, Par jugement à toz ensamble Sausse de feu finalement Destemprée de dampnement. En tel sausse que j’ai nommée, Toz chaus à toute la fumée. Furent à la table d’Enfer Aportez en broches de fer Devant le roi, à cui mult plot, Qui entor lui ot grant complot Des siens et fu liez durement. Et présenta mult largement Des mes, et tant en donna il, Et çà et là, que cil et cil S’en loèrent sanz nule fable. Tant qu’il disoient sus la table Conques teus mes ne fu veiis. Autres bougres ont il eiis ; Môs si plesanz veiis n’avoient, Que por l’ulles qu’il savoient Disoient que c’erent espisses, Si en fеsoient granz délices Partout, que ce sembloit poison : Tuit en avoient à foison. Mes il estoient en doutance Que il n’eussent mes pitance 78

Valla. №3(4), 2017. Desi là que Gormons d’Argent Venist o toute sa grant gent En Enfer où l’en le semont. Et après me dist de Gormont Uns d’aus, qui tere ne se pot, C’on en feroit un hochepot Après les bougres qui fleroient Farsis, et puis si farsiroient Faus pledeors à grant revel ; Mult en menoient grant gaudel Entr’els. Por le faus jugement Qu’il font entr’aus communément, Por le loier qu’il en atendent Et por les deniers qu’il en prendent, Dont il achatent les viandes De quoi il font lor pances grandes, Sont en Enfer mengié à jeie Greignor que dire ne porroie. D’aus font li queu un entremès Tel que parler n’oïstes mes De nule tel viande à cort ; Quar c’est uns mes qui pas ne cort Aus cors, ne pas n’en sont aprises ; Quar li queu ont les langues prises Des pledeors et tretes fors Des gueules, et si les ont lors Frites el tort qu’il font del droit. Là ont les langues del tort droit Et de lor faussetez mérites, Quar ainçois qu’eles soient frites Ne traînées par le feu. Un maïstire eu font li keu ; Quar de ce que furent loées Des granz loiers, sont or loées En burre, au mètre en la friture, En cel feu et en celé ardure Où li keu si les demenoient Tout le malice avoec tioçoient C’on puet en pledeor puisier, Por la savor bien aguisier, Tant que ce n’ert pas geus de veille. De tels langues n’est pas merveille Se cil d’Enfer ont les friçons De plain panier de maudiçons Droit sor ces langues embroïes, Entre deux mençonges hocies. Devant le roi el dois amont Les portent ; c’est li mes el mont Conques li rois plus desirroit, Que ces langues. Quant il les voit, Mult les loa : tuit les looient. Qui veïst com langues aloient 79

Рауль де Удан. Сон о Преисподней: аллегорическая поэма XIII в. Пер. со старофранц. и комм. Я.Ю. Старцева Et cà et là communément, Mander peiist tout vraiement Aus parjurez, aus menteors, Que langues de faus pledeors Ne sont pas en Enfer blasmées, Mes chier tenues et amées. Après cel mes revint mult biaus : De vielles putains desloiaus Firent pastez à nos confrères. Mult en delechoient lor lèvres Tuit cil qui en Enfer estoient, Por ce que les putains puoient. En leu de frommages rostis Nous douèrent enfanz murtris, Qui furent gros comme sain ; Mes nus frommages de gain A cel mengier ne se puet prendre , C’on en trueve petit à vendre. Après cel mes nous vint en haste Bedel beté bien cuit en paste, Papelars à l’ypocrisie, Noirs moines à la tanoisie, Vielles prestresses au civé, Noires nonnains au cretonne, Sodomites bien cuis en honte. Tant mes que je ne sai le conte Ont cil d’Enfer leenz eii : De char forent trop bien peii, Et burent, si com je devin, Vilonies en leu de vin. Bien sai, nus ne m’en puet deçoivre, Trop à mengier et poi à boivre Ont en Enfer ; tele est lor vie. Et lues que la cors fu partie, Li rois d’Enfer tout maintenant Parla à moi en demandant Comment g’ere venuz à cort ; Des noveles me tint mult cort Que li deïsse, et je, sanz doute, Li contai la vérité toute, Comme à sa cort venuz estoie : Bien sot que de rien n’i mentoie. Li rois qui por lui déporter Me fist un sien livre aporter Qu’en Enfer et leenz escrit Uns mestres qui mist en escrit Les droiz le roi et les forfez, Les fols vices et les fols fez C’on fet et tout le mal afere Dont li rois doit justice fere. 80

Valla. №3(4), 2017. En cel livre me rouva dire ; Tantost i commençai à lire. Qu’en diroie ? En cel livre lui, Et tant que en lisant connui, En cel livre qui estoit tels, Les vies des fols ménestrels En un quaier toutes escrites. Et li rois dist : « Ici me dites, « Quar ci me plest mult à oir, « Si puisse il d’enfer joir, « Que cest del plus plesant endroit. Et g’i commençai tout à droit Et tout au mieus que je soi lire ; Des fols ménestrels pris à dire Les fais trestout à point en rime. Si bel, si bien, si leonime, Que je le soi à raconter. Et n’i remest riens à conter. Péchiez ne honte ne reprouche Que nus hom puist dire de bouche, Que tout ne fust en cel escrit. Comment que chascuns s’en aquit, Que de chascun la plus vil teche, Le plus vil pechié dont il pèche 1 est escrit, jel sai de voir ; Oublié ne voudroie avoir Ce que je vi enz à nul fuer. Je reting du livre par cuer Les nons et les fais et les dis, Dont je cuit encore biaus dis Dire sanz espargnier nului. Qu’en diroie ? En cel livre lui Si longement corn le roi plot ; Et quant assez escouté m’ot, Tant com lui plot ne mie mains, Doner me list dedens mes mains, Quarante sols de deablies, Dont j’achetai byffes jolies. Après ce que je vous ai dit Ne demora c’un seul petit Que cil d’Enfer trestuit s’armèrent Et puis sor lor chevaus montèrent, Si s’en aîèrent proie querre Par le pais et par la terre ; Mes je vous di sanz mespresure Conques ne vi si grant murmure Comme il firent à lor monter ; Trop seroit grief à raconter, Mes je ne sai, qu’en mentiroie. Au partir me firent tel joie Que ce fu une grans merveille. Congié prent Raouls, si s’esveille ; 81

Рауль де Удан. Сон о Преисподней: аллегорическая поэма XIII в. Пер. со старофранц. и комм. Я.Ю. Старцева Et cis contes faut si à point Qu’après ce n’en diroie point, Por aventure qui aviegne, Devant que de songier reviegne Raouls de Houdaing, sanz mençonge, Qui cest fablel fist de son songe. Ci fine li Songes d’Enfer : Dieus m’en gart esté et yver ! Après orrez de Paradis ; Dieus nous i maint et noz amis !
 Аннотация Перевод аллегорической поэмы Рауля де Удана «Сон о Преисподней» (XIII в.). Восторгом встретили понятным Мы фаршированных сутяг, Судившихся и за пустяк, Неправого суда искавших, Во многих тяжбах понабравших То отступных, то разных пеней, То денег, или же имений, Кто не чурался плоти груза, Себе отращивая пузо. В Аду их кушают в охотку, Довольно отправляя в глотку… Ключевые слова ад; аллегория; видение; грех; образы каннибализма; поэзия труверов; Франция Сведения о переводчике Старцев Ярослав Юрьевич, г. Екатеринбург, Институт философии и права УрО РАН e-mail: [email protected]






82

Valla. №3(4), 2017.

БОЛЬШАЯ ХРОНИКА АЛЬФОНСО XI Книга первая (избранные фрагменты) Перевод со старокастильского, вступительная статья и комментарии О.В. Аурова и С.А. Александренко «Большая хроника Альфонсо XI»: герой, эпоха, обстоятельства создания «Большая хроника Альфонсо XI» – замечательный памятник средневековой кастильской историографии. В центре повествования находится судьба Альфонсо XI (13121350), правителя Кастильско-Леонского королевства1. Формально он вступил на престол годовалым ребенком после смерти своего отца, Фернандо IV (1295-1312). Вплоть до совершеннолетия (14 лет) молодой король был игрушкой в руках своих родственников, а также представителей властной кастильской знати, которые боролись за право опеки над мальчиком-королем и его королевством. Принято выделять два периода регентства времен малолетства Альфонсо XI: а) 1312-1319 гг., регентство королевы-матери Констансы (ум. в 1313 г.) и инфантов дона Хуана (1262-1319) и дона Педро (1290-1319), которым король приходился внучатым племянником и которые оба погибнут в неудачном походе на Гранаду в июне 1319 г.; б) 1319-1325 гг., когда регентство получила Мария де Молина (ок. 1264-1321), а после ее смерти в 1321 г. борьба развернулась между другими родственниками короля – инфантами доном Хуаном Мануэлем и доном Фелипе (дедами по боковым линиям) и доном Хуаном Кривым, дядей Альфонсо XI. Пока регенты-опекуны делили между собой власть и влияние, страна изнывала от усобиц и набегов гранадских мавров и марокканских берберов-маринидов. Именно поэтому, когда Альфонсо XI достиг 14-летнего возраста и официально объявил себя совершеннолетним, он немедленно получил поддержку горожан, что позволило ему аннулировать полномочия опекунов-регентов. Окончательно юридический факт совершеннолетия короля утвердила его женитьба в 1328 г. на инфанте Марии, дочери португальского короля Афонсу IV (1325-1357). Укрепившись на престоле к 1331 г., когда был подавлен последний крупный мятеж непокорной знати, молодой правитель приступил к реализации амбициозных планов своего знаменитого прадеда – Альфонсо Х Мудрого (1252-1284), стремившегося не только к гегемонии на Пиренейском полуострове, но и к влиянию за его пределами. В правление его правнука королевство Кастилия и Леон вело войну с Гранадским эмиратом, последним мусульманским анклавом на полуострове, и его африканским союзником, государством берберов-маринидов (Марокко), и боролось за контроль над Гибралтаром, стремясь перерезать наиболее удобный путь сообщения между Гранадой и Марокко. Самым значительным делом короля стало отражение крупного наступления мусульман и их разгром в битве при Сеуте (сентябрь 1339 г.) на море и в битве на реке Саладо (октябрь 1340 г.), за свой масштаб прозванной «второй битвой при Лас-Навас-де-Толоса», на суше. В последнем случае объединенные войска Кастилии-Леона, Португалии и Арагонской Короны разбили большое гранадско-берберское войско, которым командовали султан Гранады Юсуф I ибн Исмаил (1333-1354) и султан берберов-маринидов Абу-л-Хасан Али I (Абу аль-Хасан Али ибн Отман) (1331-1348). По существу, поражение означало крушение последней попытки мусульман сохранить за собой владения на Пиренейском полуострове. И хотя «битва за пролив» была еще далеко не окончена, с этого времени начался обратный отсчет истории последнего мусульманского анклава в Испании – Гранадского эмирата. После 1

Наиболее значимой и современной биографией Альфонсо XI является работа Х. Санчеса-Арсильи Берналя. См.: Sanchez Arcilla Bernal J. Alfonso XI. Gijón: Ediciones Trea, S.L., 2008 (2-a ed.). Настоящая вступительная статья основывается в первую очередь на данных этой книги.

83

Большая хроника Альфонсо XI: Книга 1 (избранные фрагменты). Пер. со старокастильского, вступ. ст. и комм. О.В. Аурова и С.А. Александренко достигнутого успеха Альфонсо XI попытался окончательно закрепить за собой южное побережье полуострова: он овладел Альхесирасом (1344) и осадил крепость Гибралтар (1349); лишь разразившаяся эпидемия чумы («Черной смерти» середины XIV в.), которая унесла жизнь короля, не позволила реализовать это намерение. Победы над Гранадой и берберами-маринидами позволили впервые после эпохи Альфонсо Х укрепить влияние Кастилии и Леона и за пределами полуострова. В ходе начавшейся Столетней войны Альфонсо XI уверенно занял позицию союзника Франции, надеясь укрепить свое влияние к северу от Пиренеев в случае утраты Англией Гиени. Во внутренней политике Альфонсо XI также стал преемником своего великого прадеда. Он существенно расширил и укрепил власть Кастильской Короны. Так, в 1332 г. в состав королевства была включена территория области Алава, ранее сохранявшей широкую автономию. В гражданских войнах 1330-х гг. окончательное поражение потерпели внутренние и поддерживавшие их внешние (Португалия, Арагонская Корона) противники королевской власти на Пиренейском полуострове. Началось становление централизованной государственности: расширились функции Королевского Совета, было положено начало единой системе государственной службы, росли судебные прерогативы Короны. После кортесов в Алькала-де-Энарес в городах стали постепенно утверждаться городские советы, члены которых (рехидоры) напрямую назначались королем и получили полную власть над консехо. Введенный в 1342-1345 гг. налог со сделок (алькабала) значительно упрочил положение королевских финансов. В войске и особенно в военно-морском флоте, постепенно возрастала роль профессиональных воинов-наемников; часть из них – речь идет о королевских арбалетчиках, – активно привлекались и для несения государственной службы. Потенциально это увеличивало независимость Короны от других субъектов феодальной власти – светских магнатов, Церкви, городских олигархий. В системе принятия важнейших государственных решений резко возросла роль фигуры самого монарха, личное влияние на которого приобрело характер самостоятельного фактора политической жизни. В этом контексте следует рассматривать отношения Альфонсо XI с его многолетней пассией, знатной кастильской дамой Леонор де Гусман (1310-1351). За время их длительной связи (1330-1350) она родила королю десять детей, в том числе – будущего короля Энрике (Генриха) II де Трастамара (1367-1379). И хотя Леонор была далеко не первой королевской любовницей в истории Кастильской Короны (и даже не первой, родившей наследника престола2), ее отношения с монархом впервые обрели роль значимого фактора политической жизни, в своих основных проявлениях предопределившего будущие роль и функции королевских фавориток эпохи абсолютизма. Разумеется, говорить о кастильско-леонском королевстве эпохи Альфонсо XI как о сложившейся централизованной монархии с бюрократическим аппаратом управления не приходится: были сделаны лишь первые, хотя и важные, шаги в этом направлении. Попрежнему основными элементами системы власти оставались светские и духовные сеньории, порой достигавшие колоссальных размеров: не случайно один из активных участников событий, племянник Альфонсо Х инфант Хуан Мануэль, с гордостью говорил о себе, что может проехать через всю территорию королевства – от границ Гранады до кантабрийского побережья, – ночуя исключительно в принадлежащих ему замках и «укрепленных городах»3. Помимо сети укреплений, кастильские и леонские магнаты – такие, как представители кланов Аро (сеньоры Бискайи), Лара, Кастро – обладали целыми частными армиями и мощным военным и экономическим потенциалом. Церковные (в первую очередь – 2

Речь идет об отношениях короля Кастилии и Леона Альфонсо V (1065-1109) с мавританкой Саидой; родившийся от этой связи инфант Санчо (ум. в 1108 г.) был признан законным наследником и лишь ранняя смерть в битве при Убеде не позволила ему занять королевский престол. 3 См., например: Sánchez Doncel G. ‘Un gran señor medieval: Don Juan Manuel’, Anales de la Universidad de Alicante. Historia medieval. 1982. No. 1. Pp. 87-116.

84

Valla. №3(4), 2017. монастырские) сеньории представляли собой настоящие государства в государстве, обладавшие значительными владениями и экстерриториальной юрисдикцией. Крупнейшие монастыри – свв. Факундо и Примитиво (Саагун), св. Петра в Карденье, св. Спасителя в Онье и др. – обладали огромным влиянием и колоссальными материальными ресурсами. Не сильно отставали от них и влиятельные городские общины-консехо, контролировавшие значительные территории городов и городских округ и собственные ополчения, включавшие отряды конных воинов-рыцарей и пехотных подразделений. Рыцарские олигархии, управлявшие консехо и подчинившие своим интересам торговоремесленные, бюргерские слои городского населения, выступали в качестве самостоятельных политических игроков. Именно поэтому на начальном этапе тенденция к консолидации королевской власти проявлялась не столько на уровне учреждений, сколько в сфере законодательства, оказывавшего прямое влияние не только на систему правоотношений, но и на сознание жителей королевства. Не случайно именно в скриптории Альфонсо XI завершилось формирование знаменитых «Семи Партид» – выдающегося памятника кастильской правовой мысли, наиболее значимого правового свода времен Альфонсо Х Мудрого4. Именно к эпохе Альфонсо XI относится большинство ранних рукописей памятника5, семичастная структура которого (каст. partida – «часть») следует прежде всего традиционному для средневековой юриспруденции семичастному подразделению «Дигест Юстиниана»; вместе с тем ощущается и влияние сборника декреталий папы Григория IX, составленного в 1234 г. Рамоном Пеньяфортским. Каждая из частей, следуя традиции позднеримских кодексов, подразделяется на «титулы» и «законы». Поскольку общее критическое издание памятника отсутствует, количество законов (а порой – и титулов) различается в разных редакциях; на данный момент известно 83 рукописи разного времени. Первая Партида, регламентирующая церковную жизнь, подразделяется на 24 (25) «титула». Во второй (31 «титул») рассматриваются вопросы, касающиеся статуса и прерогатив императорской и королевской власти, а также основных категорий должностных лиц короны (канцлер, советники, нотарии, судьи и др.); здесь же содержатся нормы, регламентирующие обязанности короля по отношению к его «народу», плюс отдельный титул, регламентирующий статус рыцарства, а также принципы деятельности университетов. Третья Партида (32 «титула») включает процессуальные нормы, вплоть до формуляров основных типов документов. Четвертая Партида (27 титулов) начинает раздел, касающийся гражданского права. Ее предметом является семейное право в широком смысле, включая воспитанников, вассалов, различные виды клиентских связей и т.п. Пятая Партида (15 титулов), продолжая гражданско-правовую часть, посвящается обязательственному и договорному, а также торговому праву (включая статус торговых корпораций). Шестая (19 титулов) регламентирует вопросы наследственного права. Наконец, Седьмая Партида (33 (34) титула) охватывает сферы уголовного и уголовно-процессуального права. Следует обратить особое внимание на два последних титула «Седьмой Партиды»: согласно римской традиции, в них содержались пояснение основных терминов и важнейшие теоретикоправовые принципы, облеченные в краткую и понятную форму. При Альфонсо XI «Семь Партид» не только обрели окончательную редакцию, но и получили статус официального источника права, которого не имели ранее. Эта норма была закреплена в «Уложении в Алькала-де-Энарес» (Ord. XXVIII.1) в 1348 г. Да и само это 4

Полного критического издания памятника не существует. Наиболее распространенным является издание, подготовленное в XVI в. юристом императора Карла V и многократно переиздававшееся. См., например: Las Siete Partidas del Rey D. Alfonso el Sabio… 7 vols. Valencia: En la Imprenta de Benito Monfort, 1767. 5 См., например, об этом: Craddock J.R. ‘La cronología de las obras legislativas de Alfonso X el Sabio’, Idem. Palabra de rey: selección de estudios sobre legislación alfonsina. Volumen ofrecido en homenaje por sus colegas y amigos al cuidado de H. Bamford & I. Sanz Sánchez. Salamanca: Seminario de Estudios Medievales y Renacentistas. Sociedad de Estudios Medievales y Renacentistas, 2008. Pp. 66-81.

85

Большая хроника Альфонсо XI: Книга 1 (избранные фрагменты). Пер. со старокастильского, вступ. ст. и комм. О.В. Аурова и С.А. Александренко «Уложение» являлось выдающимся памятником юридической мысли, заложив основы единой правовой системы кастильско-леонской монархии, а опосредованно – и Испании в целом6. Состоящее из 32 глав-«титулов» (131 закон), «Уложение» включает нормы процессуального (гл. 1-15, 20, 24-29), гражданского (гл. 16-19), уголовного (гл. 21-26, 30-32) права; опосредованно ряд глав (гл. 1, 2, 20, 24-26, 30-32) содержат и зачатки государственного права, в частности – фискального (начинающего дистанциироваться от уголовного), а также регламентировавшего нормы службы королевских вассалов и начавшегося обособляться от права гражданского (договорного)7. В правовых памятниках эпохи Альфонсо XI, прямо продолжавших традиции законодательства времен Мудрого Короля, отразилась новая для средневекового человека концепция мощной и даже неограниченной королевской власти, ответственной лишь перед Богом и не обязанной подчиняться даже собственным законам8. Та же идея, но другими средствами, проводилась в исторических штудиях, в которых также ощущается дух эпохи Альфонсо Х. В частности, один из видных сподвижников короля, канцлер-хранитель королевской печати Фернан Санчес из Вальядолида во второй четверти XIV в. завершил начатую под руководством Мудрого Короля «Историю Испании», скомпилировав ее завершающую часть из фрагментов различных хроник, составленных в скриптории Альфонсо Х; возникшая таким образом версия памятника была отражена в рукописи Ms. X.I.4 из собрания Библиотеки Монастыря св. Лаврентия (Эскориал), неоднократно копировавшейся в последующий период9 и дважды (в 1906 и 1955 гг.) переизданной выдающимся испанским филологом-медиевистом Р. Менендесом Пидалем10. Тот же Фернан Санчес стал автором и «Хроники Альфонсо Х» – первого полного жизнеописания Мудрого Короля, создание которого в королевском скриптории Альфонсо XI, разумеется, не являлось случайностью11. Прямым продолжением этого текста стали также созданные под руководством Фернана Санчеса хроники Санчо Санчо IV и Фернандо IV, которые (вместе с «Хроникой Альфонсо Х») составили цикл из трех хроник, призванный возвеличить королевскую власть в Кастилии и Леоне и представить в негативном свете его врагов. Тот же Фернан Санчес трудился и над созданием хроники царствования Альфонсо XI, призванной завершить серию королевских жизнеописаний (т.н. «Хронику четырех королей»), но так и не завершенную. Работа над текстом была приостановлена в 1344 г.; его 6

El Ordenamiento de Leyes, que D. Alfonso XI hizo en las Cortes de Alcala de Henares el año de mil trescientos y cuarenta y ocho, con notas y un discurso sobre el estado y condición de los Judíos en España, los doctores D. Ignacio Jordan de Asso y del Rio y D. Miguel de Manuel y Rodríguez. Madrid: Librería de los señores Viuda e hijos de D. Antonio Calleja, 1847. 7 См., например: об этом: Alvarado Planas J., Montes Salguero J.J., Pérez Marcos R.M., Sánchez González M.D. del Mar. Manual de historia del Derecho y de las Instituciones. Madrid: UNED, 2004. Pp. 408-409. 8 См., например: Craddock J.R. ‘¿Debe obedecer el rey sus propias leyes?’, Idem. La palabra de rey… Рp. 1728. 9 О рукописной и текстологической традиции «Истории Испании» см., например: Fernández Ordoñez I. ‘La transmisión textual de la “Estoria de España” y de las principales “Crónicas” de ella derivadas’, Alfonso X el Sabio y las crónicas de España. Al cuidado de I. Fernández Ordoñez. Valladolid: Unviersidad de Valladolid. Centro para la Edición de los Clásicos Españoles, 2000. Pp. 219-164; Fernández Ordoñez I. ‘Estoria de España’, Diccionario filológico de literatura medieval española. Textos y transmisión. Coord. por C. Alvar, J.M. Lucía Megías. Madrid: Editorial Castalia, 2002. Pp. 54-86. 10 Primera crónica general o sea Estoria de España que mandó componer Alfonso el Sabio y se continuaba bajo Sancho IV en 1289; publicada por R. Menéndez Pidal. T. I: Texto. Madrid: Bayllí y Bailére e hijos, 1906 (Nueva Biblioteca de Autores Españoles bajo la dirección de M. Menéndez y Pelayo, 5); Primera crónica general que mandó componer el Rey don Alfonso el Sabio e se continuaba bajo Sancho IV en 1289. Publ. por R. Menéndez Pidal; con la colaboración de A.G. Solalinde, M. Muñoz Cortés y J. Gómez Pérez. 2 vols. Madrid: Gredos, 1955. Текст последнего издания был практически без изменений переиздан в 1977 г. Д. Каталаном, племянником Р. Менендеса Пидаля: Primera Crónica General de España, editada por R. Menedez Pidal con un estudio acutalizador de D. Catalán. 2 vols. Madrid: Seminario Menéndez Pidal (UCM), Gredos, 1977 (Fuentes cronísticas de la historia de España, I). 11 Crónica de Alfonso X. Según el Ms. II/2777 de la Biblioteca del Palacio Real (Madrid). Ed., transcr. y notas por M. González Jiménez. Murcia: Real Academia Alfonso X el Sabio, 1998.

86

Valla. №3(4), 2017. версии впоследствии были положены в основу еще более грандиозного историографического памятника – «Большой хроники Альфонсо XI» – речь о которой пойдет речь ниже. *** Историографическая традиция, связанная с именем Альфонсо XI, представлена «Поэмой об Альфонсо Одиннадцатом», несколькими вариантами прозаической «Хроники Альфонсо XI», которые принято объединять в две основные версии – «упрощенную» (vulgata) и «критическую» (crítica), а также «Большой хроникой Альфонсо XI». Раньше всего (1344 г.) сложилась «Хроника Альфонсо XI» – составленная, как уже говорилось, Фернаном Санчесом за шесть лет до смерти короля, она сохранилась в двух основных версиях12, отраженных более чем в 25 рукописях, самая ранняя из которых датируется периодом правления Энрике II, и издании 1551 г., рукописная основа которого неизвестна. «Упрощенная» версия отличается менее тщательной обработкой текста и наличием ошибок в хронологии. «Критическая версия» сохранилась во много меньшем количестве свидетельств, самое раннее из которых датируется XV в. Что касается времени создания поэмы, то его принято относить к 1348 г., а ее автором называют Руя (Родриго) Йанеса, имя которого фигурирует в 1842-й строфе (хотя нельзя исключить и того, что он лишь скопировал текст)13. На основе этих сочинений, в первую очередь – «упрощенных» версий «Хроники Альфонсо XI» и «Поэмы об Альфонсо XI», не ранее 1376 г. и не позднее 1379 г., когда текст был скопирован писцом королевской канцелярии «Альфонсо Фернандесом, воспитанником Альфонсо Пересом» по приказу его начальника Альфонсо Гарсии из Куэльяра, сложилась «Большая хроника Альфонсо XI». Структурно содержание хроники подразделяется на десять книг. Первая из них (гл. 1 – 49) посвящена событиям периода малолетства Альфонсо XI (1312-1325 гг. и из-за своего значительного объема подразделяется на две части: 1) – гл. 1-21, о событиях первого регентства (1312-1319) и 2) гл. 22-49, о периоде второго регентства (1319-1325). Вторая (гл. 50-94) охватывает 1325-1328 гг., время взросления короля, когда, несмотря на достижение совершеннолетия, он еще находился под влиянием могущественных представителей знати; третья, начинающаяся с рассказа о королевской свадьбе (гл. 95-122) – 1328-1332 гг. и посвящена периоду относительной стабильности, ознаменованному тенденцией к укреплению королевской власти; среди прочего, именно в это время был совершен ритуал официальной коронации, происшедший в Бургосе. Книги с четвертой по десятую повествуют о событиях 1332-1350 гг. и отражают ключевые события внешней и внутренней политики этого времени: отношениям Кастилии и державы берберов-маринидов в 1332-1332 гг., особенно четвертая книга (гл. 123-149), основная часть которой построена вокруг факта сдачи мусульманам Гибралтара и его прямых последствий. Далее следует рассказ о 1133-1136 гг. (пятая книга, гл. 150-199); этот период был ознаменован волнениями знати, недовольной влиянием фаворитки короля доньи Леонор и воспользовавшейся натиском берберов-маринидов и гранадских мавров на южные границы; ситуацию усугубила поддержка, оказанная мятежникам правителями Португалии, Наварры и Арагонской Короны, однако в конечном итоге королю удалось взять вверх. Непосредственным следствием этих событий стала война с Португалией (1337-1338), описанная в шестой книге (гл. 200-213). Следующая, седьмая (гл. 214-238), книга сосредотачивается на событиях, связанных с именем султана берберов-маринидов Абу альХасана Али ибн Отмана (Abohacen, 1331-1351) – от описания его происхождения, прихода к власти и усобиц в державе маринидов, вплоть до 1338 г., с которого начинается рассказ в 12

Термины предложены Д. Каталаном: Catalan D. ‘La Gran Crónica y la historiografía en prosa y en verso sobre Alfonso XI’, Gran crónica de Alfonso XI. Ed. crítica por D. Catalán. Vol. 1. Madrid: Seminario Menéndez Pidal, 1976. Pp. 13-267. 13 См., например: Rodríguez-Picavea E. ‘Ideología y legitimación del poder en la Castilla del siglo XV. La imagen regia en el “Poema de Alfonso XI”’, Medievalismo. Boletín de la Sociedad Española de Estudios Medievales. 2012. No. 22. Pp. 185-216.

87

Большая хроника Альфонсо XI: Книга 1 (избранные фрагменты). Пер. со старокастильского, вступ. ст. и комм. О.В. Аурова и С.А. Александренко следующей, восьмой, книге (гл. 239-264), посвященной набегу Абд аль-Малика Абд альВалида (Abomelique), сына султана, на приграничные земли Кастилии на юге полуострова (1338-1339); набег закончился неудачей, его командир погиб. Девятая книга (гл. 265-285) повествует о вторжении берберов-маринидов во главе с самим султаном Абу аль-Хасаном на земли Кастилии; рассказ завершается описанием морской битвы при Сеуте (сентябрь 1339 г.), в которой кастильско-аргонский флот разгромил флот мусульман, поддержанный генуэзцами, и ее последствий; в хронологическом плане сообщение охватывает период 1339 – середины 1340 гг. Завершающая десятая книга (гл. 286-335) посвящена осаде Тарифы берберами-бенимеринами (сентябрь – октябрь 1340 г.) и описанию событий битвы при Саладо (октябрь 1340 г.); эта книга велика по объему и, как и первая, подразделяется на две части: 1) гл. 286-312 (осада Тарифы) и 2) гл. 313-335 (собственно битва). На этом моменте изложение прерывается. «Большая хроника Альфонсо XI» сохранилась в двух основных рукописях – поздней и более полной мадридской (А) и более ранней, но менее полной, парижской (Р). Вот их основные характеристики: • Рукопись А – Ms. 1015 (ранее – E 229). Национальная библиотека (Мадрид). Включает весь текст хроники, содержит 613 листов и датируется поздним периодом (конец XVI в.). В разное время находился в библиотеках известного эрудита Херонимо Суриты, Фернандо Хосе де Веласко и маркизов де-ла-Романа. • Рукопись Р – Ms. 329. Национальная библиотека (Париж). 326 листов. Датировка по палеографии – конец XV – начало XVI вв. Не содержит завершающей части хроники. Обе эти рукописи положены в основу издания Д. Каталана, первый том которого был использован для настоящего перевода: Gran crónica de Alfonso XI. Ed. crítica por D. Catalán. Vol. 1. Madrid: Seminario Menéndez Pidal, 1976. Ниже представлены первые девять глав первой части первой книги хроники, которые посвящены событиям начального этапа царствования Альфонсо XI – от смерти короля Фернандо IV в сентябре 1312 г. до завершения кортесов в Бургосе, урегулировавших проблему регентства, разделенного между инфантами доном Педро и доном Хуаном и королевой доньей Марией де Молина, в сентябре 1315 г. В целом решения этих кортесов обеспечили относительно стабильную внутриполитическую ситуацию в стране и утратили значение лишь в 1319 г., после гибели инфантов в ходе войны с Гранадой. На примере первых трех лет правления короля Альфонсо XI четко прослеживаются общие особенности социально-политической и военной организации Кастильско-Леонского королевства на рубеже позднего Средневековья, принципы действия институтов феодальной власти. Кроме того, хроника является замечательным памятником ученой прозы эпохи становления средневекового кастильского языка и литературы на нем. Эти соображения предопределили выбор и издание представленного фрагмента. О.В. Ауров, г. Москва Перевод осуществлен С.А. Александренко под редакцией О.В. Аурова. Комментарий О.В. Аурова, С.А. Александренко.

88

Valla. №3(4), 2017.

Большая хроника Альфонсо XI Книга первая (избранные фрагменты) Глава I. О том, как король дон Альфонсо был возведен на кастильский престол в возрасте одного года, и как началась борьба за регентство14 В начале правления благородного короля дона Альфонсо, который был одиннадцатым носителем этого имени в Кастильском доме, кто начал править в месяце сентябре, что было в 134(6) год эры15, когда шел 1309 год от Рождества Господа Нашего Иисуса Христа16, в день, когда его возвели на престол, провозгласили королем и приняли в качестве сеньора, и был этот король дон Альфонсо в возрасте одного года и 26 дней. На другой день после того, как его провозгласили королем, пришли к соглашению похоронить тело короля дона Фернандо17, его отца, в городе Кордова, который находился недалеко, поскольку не могли перенести его оттуда ни в Толедо, ни в Севилью по причине страшной жары. И как только они прибыли в Кордову и похоронили его, оставил здесь инфант дон Педро18 королеву донью Констансу19, жену короля дона Фернандо и мать этого короля дона Альфонсо, а сам инфант дон Педро отправился в Хаэн, чтобы заключить мир с королем Гранады20 и позаботиться о том, чтобы вся эта область не осталась незащищенной. Когда королева донья Мария21 получила сообщение о том, что король дон Фернандо, ее сын, умер, ее охватила глубокая печаль, и она горько о нем зарыдала. Когда же об этом узнали инфант дон Хуан22 и дон Хуан Нуньес23, то очень обрадовались и сговорились между 14

В тексте – tutória (дословно – «опекунство»). Фактически речь идет о регентстве. Однако понятийная система феодальной эпохи предпочитает использовать термин из сферы частного права, как будто речь идет не о главе государства, а о частном лице. «Опекуны» (фактически – регенты) малолетнего короля получали в управление от его имени определенные части королевства, королевскую печать и незаполненные бланки королевских грамот с королевской подписью, что давало им широкие возможности действовать в собственных интересах. 15 Испанская эра (или эра Цезаря) – местное летоисчисление, начало которого датируется 38 г. до н.э. Первые эпиграфические свидетельства использования этой системы датируются V в. н.э. 16 Хронология ошибочна: на самом деле правление Альфонсо XI началось в 1312 г. (1350 г. эры). 17 Фернандо IV (1285-1312) – король Кастилии и Леона с 1295 г. Сын Санчо IV Храброго (1284-1295) и Марии де Молина, отец короля Альфонсо XI. Вступил на престол в возрасте 9 лет, следствием чего стал период нестабильности и усобиц, продлившийся в течение нескольких лет и существенно ослабивший королевскую власть. В 1302 г. Фернандо IV вступил в брак с Констансой, дочерью короля Португалии, был признан совершеннолетним, однако, ему было отпущено лишь 10 лет самостоятельного правления, после чего королевство было вновь ввергнуто в пучину усобиц. 18 Дон Педро (1290-1319) – инфант, сын короля дона Санчо IV, дядя короля дона Альфонсо XI. В 1312 г. был назначен регентом при малолетнем правителе совместно с доном Хуаном и вдовствующей королевой доньей Констансой. В 1319 г. был убит во время походна на Гранаду вместе с доном Хуаном. 19 Констанса Португальская (1290-1313) – дочь португальского короля Диниша I Земледельца и его жены Изабеллы Святой. В 1302 г. стала женой кастильского Короля Фернандо IV и королевой Кастилии и Леона. В 1312 г. Фердинанд умер, и Констанса приняла участие в борьбе за регентство при своем сыне Альфонсо XI. Скончалась в 1313 г., через год после мужа. Похоронена в Саагуне. 20 Гранада – столица Гранадского эмирата, образовавшегося после распада державы альмохадов и управлявшегося правителями из династии Назридов вплоть до января 1492 г., когда город был взят войсками Фердинанда Католика. 21 Мария де Молина (1265-1321) – вдовствующая королева, вдова Санчо IV, бабушка Альфонсо XI. Из-за близкого родства с доном Санчо (они были кузенами) их брак долго не признавался церковью. Овдовев в 30 лет, стала регентшей при своем сыне Фернандо, а затем, в 1312 г., была назначена регентшей при несовершеннолетнем Альфонсо, совместно с доном Хуаном, доном Педро и Констансой – матерью Альфонсо XI. 22 Дон Хуан (1264-1319) – инфант, брат короля дона Санчо IV, дядя короля дона Фернандо IV и его сына Альфонсо. Вел борьбу (безуспешно) со своим старшим братом Санчо за кастильский трон, участвовал в завоевании Тарифы в 1292. После смерти короля Санчо IV в 1296 г. при поддержке Португалии и Арагона объявил себя королем Леона и Кастилии, но на кортесе (сословно-представительном собрании) королем был

89

Большая хроника Альфонсо XI: Книга 1 (избранные фрагменты). Пер. со старокастильского, вступ. ст. и комм. О.В. Аурова и С.А. Александренко собой; и спустя несколько дней они прибыли к королеве донье Марии в Вальядолид и говорили с ней, и сказали что, зная, сколько добра и сколько милости она им оказала, особенно в том, что дважды защитила их обоих, иначе они бы умерли, и что, зная все это, они бы хотели, чтобы она стала регентшей при короле доне Альфонсо, ее внуке, так как в противном случае им станет инфант дон Педро, ее сын, на что они никоим образом не были согласны; и если она не примет регентство, то создаст серьезную причину для начала войны между ними так, что вся страна будет опустошена; и просили милости, желая, чтобы она послала за инфантом доном Педро и заставила его поступить указанным образом24. И она им ответила, что не хотела бы брать на себя груз регентства, так как очень слаба и хорошо понимает, сколь великую опасность влечет за собой этот шаг; но что она послала бы за инфантом доном Педро, чтобы поговорить с ним по этому поводу, чтобы достичь с ним соглашения действовать всем заодно, с общего согласия, и если случится так, что этого не получится, то прежде всего она будет стремиться предотвратить разногласия между ними и не допустить ущерба для страны. Получив этот ответ, дон Хуан отправился в Вальядолид, а дон Хуан Нуньес Бородатый, что был сеньором Лары25, оставшись в том же городе, заболел; а когда излечился, получил с рыцарем по имени Гарсия Гонсалес сообщение, в котором говорилось, что донья Констанса и инфант дон Педро прибыли в Авилу и хотят забрать короля, и чтобы он отправился туда прежде, чем приедут они, чтобы короля передали ему самому. Глава II. О том, как дон Хуан Нуньес Бородатый договорился с королевой доньей Марией, чтобы поехать в Авилу и забрать короля Когда дон Хуан Нуньес услышал то, что ему сообщили через этого рыцаря, он очень обрадовался и отправился к королеве донье Марии, и говорил с ней, и рассказал ей все, и заявил, что, если она прикажет ему, то он туда поедет. И королева ответила, что это великое и очень опасное дело, и оно заслуживает многого внимания, и что она подумает об этом и выскажет, что считает по этому поводу. И это дело, о котором ей рассказал дон Хуан Нуньес, очень опечалило королеву по многим причинам: прежде всего потому, что она понимала, что если прикажет ему отправиться к королю и забрать его, то это станет вероятной причиной для начала усобицы между магнатами страны и большого зла; и, кроме того, если королева донья Констанса и инфант дон Педро прибудут в Авилу и заберут короля – что инфант дон Хуан, и дон Хуан Нуньес, и многие другие не одобрят, – то это обернется войной между ними, и страна опустеет; и еще она волновалась, что если дону Хуану Нуньесу будут препятствовать, то он посчитает, что она сделала это из-за своих подозрений на его счет. И по всем этим причинам королева согласилась, чтобы дон Хуан Нуньес отправился в путь и не задерживался в Авиле, и позаботился, чтобы короля не забирали из города до того момента, пока не соберутся все люди страны и не достигнут соглашения о том, кому следует воспитывать короля и держать его при себе.

назван сын Санчо – Фернандо IV, а дон Хуан – опекуном и регентом при короле. После смерти Фернандо в 1312 г. стал регентом при Альфонсо XI. Погиб в 1319 г. (вместе со свои со-регентом доном Педро) в войне против мусульман Гранады. 23 Дон Хуан Нуньес II Бородатый (1276-1315) – магнат, глава влиятельного кастильского клана де Лара, имевший обширные владения на севере Кастилии. Четырежды занимал пост королевского майордома. Руководил выступлениями знати в период малолетства короля Альфонсо XI. Не оставил после себя наследников, и сеньория перешла к его племяннику дону Хуану Нуньесу III. 24 Т.е. отказаться от регентства. 25 Лара – знатный клан; одноименный замок, давший ему название.

90

Valla. №3(4), 2017. И согласившись на это, дон Хуан Нуньес направился в Авилу, а королева выслала вперед посланца к дону Санчо, избранному епископом этого города26, который был уроженцем того места и имел там многочисленную родню, и послала сообщить, что дон Хуан Нуньес двигается туда на таких-то условиях, дабы епископ позаботился о том, чтобы короля не забрали из города и чтобы он находился там до того момента, пока не соберутся все люди страны. И прежде чем дон Хуан Нуньес туда прибыл, одна сеньора по имени донья Констанса, присматривавшая за королем, заподозрила дона Хуана Нуньеса и сказала, что он желает зла, и попросила избранного епископа забрать короля и поместить его в кафедральном соборе, который хорошо укреплен. И епископ, услышав это, а кроме того, то, что ему передала королева, забрал короля и поместил его в кафедральный собор Спаса в Авиле, и оставил с ним много воинов для охраны. И когда дон Хуан Нуньес прибыл в Авилу и обнаружил, что короля поместили под охраной в укрепленном месте, опечалился, что не сможет его забрать. И был тогда в Авиле Диего Гомес де Кастаньеда27, который послал просить перемирия, прежде чем дон Хуан Нуньес прибудет в Авилу, поскольку тот вызвал его на поединок; и дон Хуан Нуньес согласился на эту просьбу. И направился Диего Гомес на постой в конвент св. Франциска28, имея при себе больше людей, чем было у дона Хуана Нуньеса; и позже этот Диего Гомес послал сказать инфанту дону Педро, чтобы тот прибыл с королевой доньей Констансой в Авилу, а также сообщил, что дон Хуан Нуньес приедет с немногими воинами, чтобы забрать короля, дабы тот постарался прибыть вслед за ним, чтобы столь великое преимущество не досталось другому. Это послание настигло инфанта в Вильяреале. А затем оттуда в Авилу выехали королева донья Констанса и он сам. А дон Хуан Нуньес, поскольку понял, что не сможет захватить короля, договорился с авильцами, чтобы они не отдавали короля ни ему, никакому другому магнату, до тех пор, пока все люди страны не соберутся на кортесах и не решат, кому его следует передать. И был озабочен дон Хуан Нуньес, что инфант дон Педро достигнет города раньше, чем он сам; а потому вскоре выступил оттуда и двинулся так быстро, насколько мог, чтобы инфант дон Педро не смог его догнать. И когда королева донья Констанса и инфант дон Педро прибыли в Авилу, и узнали о соглашении, и их не захотели принять в городе29, то их сердца были преисполнены печали. И королева донья Костанса послала просить электа дона Санчо, который взял на себя охрану короля дона Альфонсо, как уже рассказала история, что не желают ее принимать в городе – ее и инфанта дона Педро и тех, кто с ними прибыл, – чтобы ей показали короля дона Альфонсо, ее сына, хотя бы с высоты городской стены, только чтобы она могла увидеть его своими глазами, и она очень просила об этом из любви к Богу, чтобы не заставили ее умереть, не исполнив это желание. И элект принес свои извинения и отправил сказать ей, что не может сделать этого, поскольку это зависит не только от него. И как дальше рассказывает история, велики были происходящие от этих слов печаль и боль в сердце королевы доньи Констансы: во-первых, из-за смерти короля дона Фернандо, ее мужа, а во-вторых – из-за решения относительно ее сына-короля дона Альфонсо, поскольку ей не пожелали дать возможность ни встретиться с ним, ни даже просто увидеть его, что через несколько дней умерла королева донья Констанса, как в свое время далее расскажет вам история. И поскольку инфант дон Педро увидел, что не сможет получить короля, был вынужден договориться о том же, что и 26

Избранный епископ (элект) – прелат, избранный в установленном порядке, но еще не утвержденный в своем сане папой и не рукоположенный в сан. 27 Диего Гомес де Кастаньеда (ум. в 1337 г.) – кастильский магнат, второй сеньор Кастаньеды. 28 Здания конвента св. Франциска, основанного в пригороде средневековой Авилы (у современной площади Сан-Франсиско) ранее 1290 г., сохранялись до начала XIX в., до эпохи наполеоновских войн, когда конвент использовался французами в качестве казармы и был сильно разрушен. В 1931 г. провозглашен памятником истории и культуры. К настоящему времени основные помещения монастыря восстановлены, и он используется как муниципальный концертный зал. См.: Monasterio de San Francisco // [http://www.avilaturismo.com/es/que-ver/item/62-monasterio-de-san-francisco] – Доступ на 23.08.2017. 29 Т.е. перед ними не открыли городские ворота.

91

Большая хроника Альфонсо XI: Книга 1 (избранные фрагменты). Пер. со старокастильского, вступ. ст. и комм. О.В. Аурова и С.А. Александренко дон Хуан Нуньес: что горожане не передадут короля никому, пока не соберутся все люди страны и не договорятся, у кого будет находиться король. И когда дон Хуан Нуньес покинул Авилу, то направился в Бургос30. И договорился с бургосцами, а они с ним, что они совместно выступят против своих противников. А если регент или регенты, которые получат короля, или сам король, после того как достигнет совершеннолетия, выступят против них всех или кого-либо одного в отдельности, нарушив их фуэро31, и грамоты, и привилегии, и свободы, то они будут защищаться от короля и всех других лиц. Договорились они и о многих других условиях, которые здесь не упомянуты, но содержались в этом соглашении32. И затем отправили послание инфанту дону Хуану, который находился в Валенсии33; а затем инфант дон Хуан прибыл в Бургос, и заключили все они такое же соглашение. И затем направили грамоты людям Кастилии и Леона, чтобы все они собрались в Саагуне34, чтобы договориться о гарантиях для всей страны. А о других произошедших событиях история расскажет далее. Глава III. О том, как инфант дон Педро прибыл в Вальядолид, дабы поговорить с королевой, своей матерью, чтобы она помогла ему стать регентом В это время инфант дон Педро прибыл в Вальядолид к королеве, своей матери35, которая там находилась, и говорил с ней, и просил милости, чтобы она помогла ему стать регентом, так как никто не имеет столь больших прав на это, как он. И она ответила ему, что поможет, но что этому будет много противников. Затем инфант дон Педро отбыл оттуда и вернулся к королеве донье Констансе в Авилу, и перевез ее в Вальядолид; и королева донья Мария приняла ее со многими почестями. А инфант дон Педро отправился оттуда в Арису36, чтобы встретиться со своим тестем, королем Арагона37; и прибыл туда дон Хуан Альфонсо де Аро38, и встретился с ним, и пообещал ему, что поможет добиться регентства. Затем он уехал оттуда и направился из Кастилии в Риоху39 и Буруэбу40, и обнаружил там большое возмущение рыцарей, и успокоил его. Оттуда он устремился в Бургос, где перед ним заперли городские ворота, и не пожелали ни принять его в городе, ни почтить его, ни служить ему; и делали это горожане по соглашению, заключенному с инфантом доном 30

Бургос – город в Кастилии, основанный в IX в. (предположительно в 884 г.) королем Альфонсо III Великим. 31 Фуэро – поселенные хартии; с конца XII в. – пространные судебники (фуэро Куэнки кон. XII в. и др.). 32 Документ, юридически оформивший возникновение «братства» (эрмандад). В период усобиц в эпоху Высокого и позднего Средневековья эрмандады, объединявшие представителей духовной и светской знати, а также городскую верхушку, превратились в наиболее распространенную форму совместных действий как противников, так и сторонников королевской власти. 33 Имеется в виду город Валенсия-де-дон-Хуан в исторической области Леон. 34 Саагун – город на севере Испании в исторической области Леон, выросший из монастыря свв. Факундо и Примитиво на берегу р. Сеа. 35 Марии де Молина. 36 Ариса – город в современной провинции Сарагосса исторической области Арагон. 37 Королем Арагона в этот период являлся Жауме II (1291-1327), являвшийся не только правителем земель Арагонской Короны (Арагон, Барселона, Валенсия и др.), но и королем Сицилии (1285-1302). Дон Педро был женат на его дочери, инфанте Марии (ок. 1299-1347). После гибели инфанта (1319 г.), его жена в 1322 г. приняла постриг в монастыре иоаннитов в Тортосе, а затем стала монахиней монастыря св. Марии в Сихене (совр. Вильянуэва-де-Сихена в провинции Уэска). 38 Хуан Альфонсо де Аро (ум. в 1334 г.) – кастильский магнат из рода Аро, сеньор Камерос. Один из руководителей мятежа против Альфонсо XI (1334 г.). В том же году казнен по приказу короля. 39 Риоха – область на северо-востоке Испании, пограничная между Кастилией и баскскими землями. В 1076 г. Наварра была разделена между Кастилией и Арагоном. Здесь пролегал знаменитый Путь Св. Иакова, паломнический маршрут, ведущий в город Сантьяго-де-Компостелла. 40 Буруэба – область на северо-востоке Испании, некоторое время находившийся в составе средневекового королевства Памплоны. С 1177 г. принадлежит Кастилии.

92

Valla. №3(4), 2017. Хуаном и доном Хуаном Нуньесом. И инфант дон Педро прибыл в Кастрохерис41. И когда он там находился, то получил сообщение о том, что инфант дон Хуан и дон Хуан Нуньес и инфант дон Фелипе42, и дон Альфонсо43, и дон Фернандо44, и дон Педро Понсе45 и дон Гарсиа де Вильямайор46 собрались в Саагуне с прокурадорами47 городов Кастилии и Леона. И пришло им также сообщение о том, что инфант дон Педро собирается направиться туда; а они ответили, что он не осмелится там появиться или выступить из Кастрохериса, и чтобы он никогда не попадался им на глаза. Поскольку инфант дон Педро узнал об этих их словах, он покинул то место, где находился, и послал сообщить о себе Фернану Руису де Салданья48; и прибыл к нему в Каррион49. И на другой день они отправились оттуда и поехали в Саагун, и взял он с собой до пятисот рыцарей и трех тысяч пеших войнов. Но прежде, чем они туда прибыли, об этом узнал инфант дон Хуан и все остальные, кто там находились; и, подозревая инфанта дона Педро, все вместе выступили из города и встали лагерем вместе с доном Хуаном Нуньесом, что расположился на постой в монастыре св. Петра в Дуэньяс50, поскольку инфант дон Педро заключил перемирие с означенным доном Хуаном Нуньесом; и послали затем к инфанту дона Фелипе, его брата, и просили его не приходить к ним. И когда инфант дон Педро находился на расстоянии в половину лиги51 до Саагуна, прибыл к нему инфант дон Фелипе и горячо просил, чтобы он не ехал в то место. И сильно разозлился инфант дон Педро и очень огорчился тем, что дон Фелипе, брат его, просит его об этом, и ответил с ожесточением, что имеет серьезные причины, и что лучше бы для него52 быть с ним, против тех, кто выступили против короля, его брата53, и против него самого, чем быть с ними заодно. Но поскольку тот его просит, он так и поступит, и поскольку они разместились на постой вместе с доном Хуаном Нуньесом, с которым у него перемирие, то сам он расположится в конвенте св. Франциска54, чтобы быть рядом с ними и видеть, не явятся ли они, чтобы исполнить против него то, о чем говорили. И не осмелился он направиться прямо в город, чтобы сразиться с ними; но находился там, где был, чтобы переговорить с собравшимися прокурадорами городов. И разместился он в конвенте св. Франциска рядом с городом, на виду у всех. На следующий день он говорил с представителями городов. И находился там три дня, а когда понял, что они изолированы в этом конвенте и никто, как и говорили ему, к нему не выходит, он направился в Торо55, где находилась королева, его мать. 41

Кастрохерис – город и замок в Старой Кастилии, недалеко от Бургоса. Дон Фелипе (1292-1327) – сеньор Кабреры и Риберы, младший сын короля Кастилии Санчо IV. 43 Дон Альфонсо Тельес де Молина (1262-1314) – брат королевы Марии де Молины, сын инфанта Альфонсо де Молины. 44 Дон Фернандо де ла Серда (1275-1322) – сын инфанта Фернандо де ла Серда, сына короля Альфонсо X Кастильского, и Бланки де Франсиа, дочери короля Франции Луиса IX. Был майордомом при короле Альфонсо XI Кастильском и сеньором Лары после смерти Хуана Нуньеса де Лара. 45 Педро Понсе-де-Леон (ум. в 1314 г.) – кастильский магнат из клана Понсе де Леон, сын Фернана Переса Понсе-де-Леон, сеньора Пуэблы-де-Астурия, и Урраки Гутиерес де Менесес. Правнук короля Альфонсо IX Леонского. 46 Дон Гарсиа де Вильямайор (?) – кастильский магнат. Потомок дона Гарсии Фернандеса де Вильямайор – майордома при короле Фернандо III. 47 Прокурадоры – представители городов (преимущественно из числа городских рыцарей и верхушки бюргерства) в кортесах средневековых государств Пиренейского полуострова. 48 Фернан Руис де Салданья (ум. ок. 1350) – леонский магнат, сеньор Салданьи. 49 Каррион (ныне Каррион-де-лос-Кондес) – город в Старой Кастилии, недалеко от Бургоса. 50 Монастырь св. Петра в Дуэньяс – женский монастырь бенедиктинского ордена в области Леон, недалеко от Саагуна; основан в Х в. 51 1 лига = ок. 4,18 км. 52 Дона Фелипе. 53 Вероятно, брата по статусу, т.к. сами дон Педро и дон Фелипе являлись инфантами, королевскими сыновьями. 54 Конвент францисканцев в Ла-Перегрина, в предместье Саагуна, был основан в 1257 г. Община была упразднена в 1835 г. в ходе реформы десамортизации, а ее постройки – покинуты. В 2009-2011 гг. здания конвента были реставрированы. В настоящее время в них расположен центр исследований в области истории и культуры «Пути Сантьяго». 55 Торо – город в Леоне, в современной провинции Самора (королевство Леон). 42

93

Большая хроника Альфонсо XI: Книга 1 (избранные фрагменты). Пер. со старокастильского, вступ. ст. и комм. О.В. Аурова и С.А. Александренко И прибыл дон Хуан Нуньес в Куэльяр56, чтобы получить помощь людей из Эстремадуры57 и заключить там соглашения с ними такие же соглашения, как и с людьми из других мест. А инфант дон Педро направился в Торо, прибыл в Ольмедо58 и решил отправиться в Куэльяр, но так как ему сообщили, что там находится дон Хуан Нуньес, он не осмелился явиться в город; и переночевал в Куэльяре, разместившись в конвенте св. Франциска59; и провел там четыре дня, и говорил с горожанами; а дон Хуан Нуньес никогда не выходил из города, но оставался в нем. И, видя это, инфант дон Педро уехал оттуда и направился в Вальядолид. А инфант дон Фелипе прибыл к королеве, своей матери, с соглашением, которое привез от инфанта дона Хуана, и явился с ним дон Гонсало, епископ Оренсе60, происходивший из рода Осорио61; и привезенное ими соглашение было следующим: инфант дон Хуан хотел бы договориться с инфантом доном Педро, чтобы они вместе стали регентами наряду с ней. И королева ответила согласием, оговорив, что прежде ей надо встретиться с инфантом доном Педро, и если он ответит утвердительно, то так и будет. И инфант дон Фелипе прибыл в Медину-де-Риосеко62 и передал ему эти слова, и говорил с ним о соглашении; и тот ответил согласием. И затем инфант дон Фелипе послал сказать епископу Оренсе, что будет находиться вместе с королевой, и инфанту дону Хуану, пребывавшему в Бургосе, что согласен принять соглашение. Епископ же по пути переговорил с Санчо Санчесом де Веласко (женатым на его племяннице)63, который находился в Вилльямуриэль64, и сообщил ему об этом соглашении; а Санчо Санчес, обдумывая последнее, послал сообщить обо всем об этом дону Хуану Нуньесу, чтобы предупредить, что это соглашение прямо его касается; и сделал это скорее для себя самого, чем для дона Хуана Нуньеса. И когда дон Хуан Нуньес узнал об этом, он отправился встретиться с инфантом доном Хуаном, и никоим образом не желал оставить его, чтобы он не встретился с королевой; и делал он это для того, чтобы их несогласие сделало его регентом. Глава IV. В которой история прекращает рассказ об этом, чтобы сообщить о кортесах, которые состоялись в городе в Паленсии65 И поскольку люди со всей страны были созваны на кортесы в Паленсии, и подходило время, когда все должны были прибыть туда, королевы донья Мария и донья Констанса, 56

Куэльяр – город Кастилии, в современной провинции Сеговия. Эстремадура – историческая область; в средневековых границах она располагалась южнее р. Дуэро («Леонская Эстремадура», «Кастильская Эстремадура»). Ныне это название сохранилось лишь за западной частью региона (провинция Эстремадура на юго-западе Испании, граничащая с Португалией). 58 Ольмедо – город в современной провинции Вальядолид. 59 Конвент св. Франциска (основан не позднее 1247 г.) находился за городскими стенами средневекового Куэльяра (в районе современного парка Сан-Франсиско). Разграблен французскими солдатами в 1809 г. в годы Войны за независимость. В 1835 г. закрыт в ходе реформы дезамортизации. В настоящее время – в руинах. См.: [https://www.cuellar.es/que-visitar/guia-de-monumentos/convento-de-san-francisco/] – Доступ на 23.08.2017. 60 Дон Гонсало – епископ города Оренсе (Галисия) в 1311-1319 гг. 61 Осорио – клан леонской знати, известный с XII в. В рассматриваемый период род находился на подъеме. В 1369 г. Энрике II присвоил его представителю Альваро Пересу Осорио титул графа Вильялобос. См.: Salazar y Acha J. ‘Los Osorio, un linaje de más de mil años al servicio de la corona’, Anales de la Real Academia Matritense de Heráldica y Genealogía. 1996-1997. T. 4. Pp. 143-182. 62 Медина-де-Риосеко – город в современной провинции Вальядолид. 63 Санчо Санчес де Веласко (ок. 1266-1315) – леонский магнат из рода Веласко, происходящего из Кантабрии. Приближенный короля Фернандо IV, от которого получил во владение Вальес-де-Сорба, Руэсгу, Сантильяну, Пуэбла-де-Аргансон и Медина-де-Помар. Основатель монастыря св. Клары в Помар. Был женат на Санче Каррильо, в браке с которой имел троих детей. Погиб в 1315 г. во время осады Гибралтара. 64 Вилльямуриэль – город в современной провинции Вальядолид. 65 Паленсия – город и область рядом с ним, центр одноименной современной провинции. Кортесы в Паленсии, о которых идет речь ниже, были созваны в 1313 г. 57

94

Valla. №3(4), 2017. находившиеся в Вальядолиде, приехали в Паленсию и ожидали там остальных. А инфант дон Педро находился в пути из Астурии66 в Сантандер67, и стремился собрать как можно больше людей перед тем, как отправиться на кортесы; и в это время идальго68, собранные инфантом доном Хуаном и доном Хуаном Нуньесом в Безерриле69 и Вилльяумбралес70, заключили множество соглашений, присоединившись к эрмандаде, касавшейся королевы, чтобы изгнать ее из города Паленсии, тогда как она не соглашалась на это. И особенно в этом усердствовал дон Хуан Нуньес, поскольку королева приняла строну своего сына, инфанта дона Педро. И к этой эрмандаде присоединились архиепископ Сантьяго дон Руй Падрон71 и многие другие прелаты, а также прокурадоры городов. И видя, что инфант дон Педро сильно опаздывает, они вышли и заявили, что он не собирается приходить туда и позже из страха перед ними и подозрений на их счет; и заботясь, чтобы он не прибыл, они стремились обрести большую свободу в словах и действиях. А узнав, что он выехал в Паленсию, заявили, что это собрание закончится неудачей, если между ними не будет заключено перемирие, так как инфант дон Педро явится, готовый к усобице, а сами они также будут настроены так же, так что невозможно будет избежать столкновения между ними, и поэтому необходимо заключить перемирие. И королева донья Мария, мать инфанта дона Педро, отправила сообщить ему, что все собравшиеся требуют перемирия. Он ответил, что не даст согласия в этом месте, где находится, но после его прибытия в Паленсию они смогут встретиться с ним для своей выгоды, и тогда он даст им свое согласие, и никоим образом иначе, поскольку желал удостовериться, что те провели день, высказываясь против него. И привез он с собой дона Альфонсо своего дядю, брата королевы, его матери, и дона Тельо72 его сына, и дона Хуана Альфонсо де Аро и дона Родриго Альвареса де Астурия73 и дона Фернана Руиса де Салданья74; и привел также двенадцать тысяч пеших воинов. И расположился в Амуско75 – в одной лиге от места, где остановились дон Хуан и все остальные. И после того, как они увидели, что он прибыл в сопровождении и под охраной своих людей, то посчитали лучшим для себя примириться с ним, и так и поступили. И заключили соглашение, что королева уедет из Паленсии, а если этого не произойдет, то все они явятся и расположатся там. В конце концов, она не уехала, и те решили, что в город вступят и остановятся на постой 66

В тексте – Esturias (вероятно, ошибка перписчика). Астурия – историческая область (ныне – провинция) на севере Испании, на побережье Бискайского залива. 67 Сантандер – в Средние века (как и в настоящее время) – наиболее значимый город в Кантабрии, на севере Испании. Путь из Астурии в Сантандер лежит на запад, по побережью Бискайского залива, тогда как Паленсия расположена к югу от Сантандера. В то же время краткий путь из Астурии в Паленсию проходит на юг, через Леон. 68 Идальго (каст. fijosdalgo) – лица, обладавшие наследственным рыцарским статусом, что выделяло их из среды других рыцарей, не обладавших этим статусом по рождению. 69 Бесерриль – современный Бесерриль-де-Кампос в провинции Паленсия, на расстоянии ок. 17 км от г. Паленсия. 70 Вильяумбралес – город в современной Паленсии, расположен на расстоянии ок. 15 км от г. Паленсия и ок. 4 км от Бесерриль-де-Кампос. 71 Руй (Родриго) (дель) Падрон – архиепископ Сантьяго-де-Компостела в период ок. 1307-1316 гг. 72 Тельо Альфонсо де Менесес (ум. ок. 1315) – кастильский магнат, сеньор Менесес, Тьедры, Монтеалегре, Грахаль-де-Кампос и др. мест, сын брата королевы доньи Марии де Молины, Альфонсо Тельеса де Молины. Был женат на Марии, дочери португальского инфанта Афонсу, внучке короля Португалии Афонсу III. См.: González-Doria F. Diccionario heráldico y nobilitario de los Reinos de España. San Fernando de Henares: Ediciones Trigo, 2000. 73 Дон Родриго Альварес Аустурийский (ок. 1260-1333) – леонский (астурийский) магнат, граф Норенья и Гихона Сын Педро Альвареса Астурийского, майордома Альфонсо X. Благодаря своим обширным владениям в Астурии и амбициям, Родриго превратился в одну из ключевых фигур кастильской политики в периоды царствований Фернандо IV и Альфонсо XI. 74 Дон Фернан Руис де Салданья (ум. после 1350) – кастильский магнат, приближенный Фернандо IV и Альфонсо XI. С 1298 (или 1299) г. – сеньор г. Салданья (в современной провинции Паленсия). Занимал должность главного аделантадо Кастилии в 1308-1309 и 1311-1312 гг. 75 Амуско – город в современной провинции Паленсия.

95

Большая хроника Альфонсо XI: Книга 1 (избранные фрагменты). Пер. со старокастильского, вступ. ст. и комм. О.В. Аурова и С.А. Александренко инфанты дон Хуан и дон Фелипе, и дон Хуан Нуньес, и дон Фернандо, и дон Альфонсо, и дон Педро Понсе, и каждый приведет с собой тысячу триста рыцарей и оффициалов и не более того; а также инфант дон Педро и дон Альфонсо, его дядя, явятся со всеми остальными своими людьми и разместят в городе тысячу триста рыцарей и оффициалов и не более того. И инфант дон Хуан разместился со своими людьми в мавританском квартале, а инфант дон Педро со своими – в предместье76. И пришел инфант дон Хуан, и не присоединился к соглашению, и разместил вместе с собой всех своих рыцарей и других людей, пришедших с ним так, что всех их было более четырех тысяч человек. И после того, как инфант дон Педро узнал об этом, он тоже ввел в город всех своих рыцарей и других воинов, что пришли с ним, – целых пять тысяч пехоты; но дон Хуан Альфонсо не пожелал вступить в город и вернулся в одну деревню, в четырех лигах оттуда. И после того, как все они расположились на постой, между ними были заключены многочисленные соглашения; и пожелал инфант дон Хуан встретиться с королевой доньей Марией, чтобы решить то дело, о котором договорились между собой он и дон Педро, чтобы они оба стали регентами; а дон Хуан Нуньес и дон Санчо Санчес де Веласко посчитали, что инфант не увидится с королевой, поскольку77 они не желали, чтобы между ними была достигнута договоренность. Глава V. В которой рассказывается о том, что произошло далее Когда королевы донья Мария и донья Констанса находились вместе и разместились в конвенте св. Павла78 в Паленсии, и обе приняли сторону инфанта дона Педро; но королева донья Констанса разорвала соглашение и однажды вечером уехала оттуда и не пожелала видеть донью Марию. Она направилась к инфанту дону Хуану и его людям, которые были с ним. Кроме того, дон Хуан, сын инфанта дона Мануэля79, находившийся в Магасе80 и заключивший соглашение о дружбе с инфантом доном Педро, расторг его и выехал в Паленсию, чтобы остановиться в мавританском квартале вместе с доном Хуаном. И когда инфант дон Педро увидел, что все вместе они собрались в мавританском квартале, он попытался договориться с ними, но не смог сделать этого из-за королевы, его матери, которая неоднократно отвергала такое соглашение. Королева же опасалась, что, если они остановятся друг рядом с другом, то это неизбежно приведет к столкновению между ними. И чтобы предотвратить это, она согласилась покинуть это место, и так же сделали и инфант дон Педро со своими людьми, и королева донья Констанса, и инфант дон Хуан со всеми своими людьми; и была достигнута договоренность, что все они встанут на постой в окрестных деревнях, а в городе останутся прелаты и прокурадоры городов и местечек 76

В средневековой Паленсии мавританский квартал (квартал Медина) располагался в западной части города, за городскими стенами, и был окружен отдельной стеной с выходом вовне. Он располагался в той части города, где ныне расположена церковь св. Михаила (по некоторым данным, он доходил почти до места, где ныне располагается собор). Недалеко от него, через реку Каррион, на острове, располагался иудейский квартал – в районе современной церкви св. Юлиана. О каком конкретно предместье (arrabal) идет речь, неясно, но очевидно, что этот район также находился за городскими стенами, возможно – на юге, где в то время помещался рынок. О топографии средневековой Паленсии см., например: Pérez Castaño G. ‘La judería de Palencia en la Edad Media’, Los lugares de la historia. Salamanca: Asociación de jóvenes historiadores, 2013. Pp. 189190; Esteban A., Jesús Izquierdo M. ‘Palencia en la Edad Media. Una ciudad de señorío eclesiástico’, El Estudio General de Palencia. Historia de los ocho siglos de la Universidad Española. Coord. por M. Torremocha Hernández. Valladolid: Universidad de Valladolid, 2012. Рp. 21-22. 77 Так в тексте. 78 Доминиканский конвент св. Павла в городе Паленсия был основан родоначальником Ордена Доминго Гусманом в 1219 или 1220 г. Начиная с времени правления Санчо III он трижды становился местом проведения кортесов. Сохранился до настоящего времени. 79 Дон Мануэль (1234-1283) – инфант Кастилии, последний сын Фернандо III Святого, брат Альфонсо X Мудрого, отец выдающегося политика и писателя дона Хуана Мануэля (1282-1348). 80 Магас – город в современной провинции Паленсия.

96

Valla. №3(4), 2017. королевства, и чтобы те выбрали на должность регента того, кто им будет более по сердцу. И королева донья Мария остановилась в Монсоне81, инфант дон Педро – в Амуско и ближайших деревнях, королева донья Констанса – в Грихоте82, инфант дон Хуан – в Бесерриле, дон Хуан Нуньенс – в Вилльяумбралес, а остальные – в окрестных деревнях. А прелаты и прокурадоры консехо остались в городе и разделились на две части: одни, что были на стороне королевы доньи Марии и инфанта дона Педро, собрались в конвенте францисканцев, а другие, что приняли сторону дона Хуана, сошлись в конвенте св. Павла. И тогда дон Родриго, архиепископ Сантьяго, и другие прелаты и прокурадоры городов и местечек, что были на стороне инфанта дона Педро, направили спросить сторонников инфанта дона Хуана, не хотят ли они встретиться с ними, поскольку, будь регентов один или два, это не важно, если они будут действовать с общего согласия, а не вопреки ему, однако люди из Кастилии и Леона не пожелали так поступить. И провели выборы таким образом: одни выбрали в качестве регента дона Хуана, а другие – инфанта дона Педро с королевой доньей Марией, его матерью; и на другой день отбыли из этого города. Королева же донья Мария и инфант дон Педро вернулись в Вальядолид вместе с консехо, что придерживались их стороны, а инфант дон Хуан отправился с королевой доньей Констансой и с консехо, что являлись его сторонниками, в Дуэньяс83; и те, и другие изготовили королевскую печать. И инфант дон Педро направил в Леон дона Родриго Альвареса Астурийского, чтобы принять под свою власть «башни Леона»84, которые ему передадут. И когда он подступил к этим «башням», туда же прибыл дон Альфонсо, сын инфанта дона Хуана, и вступил в город, чтобы им не смог овладеть дон Родриго Альварес; а затем туда же прибыли инфанты дон Хуан и дон Фелипе со всем своим войском и также вступили в город. Затем они окружили дона Родриго Альвареса, контролировавшего эти «башни», таким образом, чтобы он был вынужден сдать их дону Педро Нуньесу де Гусману85, чтобы тот держал их86, пока король не станет совершеннолетним, а затем передал королю. И когда названные лица находились в Леоне, королева донья Мария и инфант дон Педро направили к ним епископа Сьюдад-Родриго87, чтобы достичь какого-то соглашения, дабы изменить ход дел, и чтобы статусом регентов распоряжались оба одновременно; если же они этого не пожелают, то чтобы каждый из регентов владел теми городами, власть над которыми получил в качестве регента88, и чтобы по этой причине между ними не произошло ни войны, ни злодеяний, ни какого-либо конфликта, и чтобы они не нанесли ущерба стране, и чтобы между ними воцарилось доброе расположение. Но ему ответили, что не желают договариваться таким образом. Когда они там находились, инфант дон Педро выступил из Вальядолида и двигался всю ночь, а с рассветом появился у ворот Паленсии. И Диего дель Корраль89, что был там и

81

Ныне – Монсон-де-Кампос. Грихота – поселение в 8 км от Паленсии. 83 Дуэньяс – поселение в 20 км от Паленсии. 84 «Башни Леона» – название городского замка г. Леон, внутренней городской цитадели, примыкающей к городской стене римского времени, сохранившейся поныне. Замок неоднократно перестраивался. В настоящее время в его зданиях располагается Провинциальный исторический архив. В данном случае Родриго Альварес пытается установить власть над замком в качестве представителя нового сеньора – инфанта дона Педро. 85 Дон Педро Нуньес де Гусман (ум. ок. 1360) – кастильский магнат, представитель влиятельного клана Гусманов. Находился в родстве с Альфонсо Х и Динишем I, королем Португалии. Отец фаворитки Альфонсо XI Леонор де Гусман (1310-1351). Сеньор Мансанедо, Оргаса, Авьядоса, держатель «башен Леона», аделантадо и главный мерино Леона и Астурии (1337-1339) и главный аделантадо Галисии (1351). Воспитатель короля Педро I (1350-1369). 86 На правах феодального держания. 87 Епископом города Сьюдад-Родриго (в западной части королевства Леон, ближе к португальской границе) в тот период являлся Альфонсо I (1300-1314). 88 В тексте – “que tomaron por tutores” (дословно: «которые получил в качестве опекуна, в опеку»). 89 Идентифицировать это лицо не удалось. Фамилия «дель Корраль» представлена в области в Кордовы, в г. Кастро-дель-Рио, но с более позднего времени. См.: Barca López O. Heráldica y Genealogía en el Sureste de 82

97

Большая хроника Альфонсо XI: Книга 1 (избранные фрагменты). Пер. со старокастильского, вступ. ст. и комм. О.В. Аурова и С.А. Александренко являлся его вассалом, провел его в город, а вместе с ним трех рыцарей. Когда горожане узнали, что в городе находится инфант дон Педро, то те, кто взяли сторону инфанта дона Хуана, тотчас же покинули Паленсию. Затем инфант принял город под свою власть и послал за всеми своими друзьями и вассалами, чтобы они явились к нему. И когда инфант дон Хуан и те, кто находился с ним в Леоне, узнали, что инфант дон Педро овладел Паленсией, очень опечалились в своем сердце и отправились в Саагун, а оттуда в Каррион. Между тем инфанту дону Педро поступило сообщение, что дон Хуан, сын инфанта дона Мануэля, выступил из Пеньяфьеля90 и отправился в Каррион к инфанту дону Хуану, чтобы оказать ему помощь против инфанта дона Педро; узнав об этом, инфант дон Педро выступил из Паленсии ночью и направился перехватить его по пути. А дон Хуан, сын инфанта дона Мануэля, закрылся в Вальдеканьяс91, в укрепленном доме, что принадлежал дону Гильену де Рокафулю92; а инфант дон Педро подошел к этому дому и находился там в течение всего дня, держа его в осаде. А дон Хуан не видел пользы, чтобы из него выходить. Так инфант дон Педро находился там до сумерек, а затем ушел и оставил это дело, не желая более ждать, и двинулся в Паленсию. А дон Хуан выступил в Вальдеканьяс и повернул на Пеньяфьель, поскольку не мог пройти в Каррион и оказать помощь остальным из страха перед инфантом доном Педро, что находился в Паленсии. А инфант дон Хуан и дон Хуан Нуньес собрали столько людей, сколько смогли, чтобы сразиться с инфантом доном Педро. Узнав об этом, он также собрал столько воинов, сколько было возможно, чтобы биться с ними; и прибыли ему на помощь магистры Сантьяго и Калатравы93 с большим количеством воинов. А когда собрались там и те, и другие, то Córdoba (ss. XIII-XIX). T. 3: Linajes de Castro del Río y Espejo y apéndices y anexos a los tomos I y II. Madrid: Bubock Publishing, 2017. Р. 38. 90 Пеньяфьель – город в современной провинции Вальядолид. Там находился один из замков, принадлежавших инфанту дону Хуану Мануэлю, построенный под его непосредственным руководством и сохранившийся до сих пор. 91 Вальдеканьяс – вероятно, современный Вальдеканьяс-де-Серрато, ок. 40 км к востоку от г. Паленсии. 92 Гильен (Гильермо, Гильом) де Рокафуль (ок. 1282 – ок. 1354) – арагонский и кастильский магнат окситанского происхождения, деду которого, также Гильену де Рокафулю, родственнику арагонского короля Жауме I, в 1281 г. Альфонсо Х пожаловал замок Абанилья (в современной провинции Мурсия) за помощь в подавлении восстания мурсийских мудехаров в 1264-1266 гг. Дружеские отношения инфанта дона Хуана Мануэля с Гильеном де Рокафулем-младшим (в укрепленном доме которого, как говорится в хронике, инфант скрывался в 1314 г.) продлились до 1315 г., когда тот по неизвестным причинам выступил против инфанта с ложными обвинениями на кортесах в Бургосе и вызвал его на поединок, от которого дон Хуан Мануэль уклонился (см. ниже гл. 9; см. также: ‘Crónica de Alfonso XI’, Crónicas de los Reyes de Castilla desde don Alfonso el Sabio hasta los Catolicos don Fernando y doña Isabel. Coleccion ordenada por d. Cayetano Rosell. T. I.: desde Alfonso el Sabio hasta Pedro I. Madrid, 1953 (Biblioteca de los autores espanoles desde la formacion del lenguaje hasta nuestros dias, Vol.LXVI). cap. 8). В 1319 г., став регентом, дон Хуан Мануэль сам инициировал процесс против Гильена Рокафуля, итог которого неизвестен. Однако мы знаем, что он стоил магнату больших материальных издержек и что, скрываясь от его преследований своего могущественного противника, Гильен де Рокафуль между 1328 и 1334 гг. принес оммаж арагонскому королю Жауме II и стал его вассалом, после чего его владения были формально переданы арагонскому инфанту Фернандо, маркизу Тортосы (1329-1363), что вызвало проблемы при взимании некоторых платежей в пользу кастильского короля (монеды фореры и янтара). Тем не менее известно, что в конечном итоге замок остался во владении семьи Рокафулей и лишь в 1462 г. был уступлен духовно-рыцарскому ордену Калатрава. Последний раз имя Гильена де Рокафуля возникает в «Хронике Педро I» П. Лопеса де Айялы в связи с рассказом о встрече короля с арагонскими инфантами в Техадильо в 1354 г. См.: Colección de documentos para la historia del Reino de Murcia. VI: Documentos de Alfonso XI. Ed. de F. de Asís Veas Arteseros. Murcia: Real Academia Alfonso X el Sabio, 1997. Docs. nn. 110 (a. 1328, Real sobre Escalona), 264 (a. 1334, Valladolid); 292 (a. 1335, Valladolid), 293 (a. 1335, Valladolid), 346 (a. 1337, Sevilla); Crónica de Alfonso XI… [cap. 4, 8]; López de Ayala P. Crónica del rey don Pedro… [Ibid. cap. 32]; Salazar y Castro L. Historia genealógica de la Casa de Lara… T. 3. Madrid: En la Imprenta Real, 1697. P. 431; Torres Fontes J. ‘Problemática Murcia-Don Juan Manuel en la minoría de Alfonso XI ‘, Historia Medieval. 1996-1997. No. 11. Рp. 325326; Idem. ‘Silencios murcianos de don Juan Manuel’, Murgetana. 1997. No. 96. Pp. 33-34. 93 Сантьяго и Калатрава – духовно-рыцарские ордена, созданные в Кастилии и Леоне в эпоху Реконкисты.

98

Valla. №3(4), 2017. решили, что им полезнее не вступать в битву. И инфант дон Педро отправил просить милости у королевы, его матери, чтобы она соблаговолила прибыть в Паленсию, поскольку там она будет в большей безопасности и под лучшей охраной со стороны как области, так и города. Глава VI. В которой рассказывается, что произошло далее И королева донья Мария точно знала, что королева донья Констанса и инфант дон Хуан и дон Хуан Нуньес желали прибыть в Авилу, где находился король, чтобы забрать его, если это будет возможно. И все это королева донья Мария отправила сообщить инфанту дону Педро, своему сыну, а также передала ему, поскольку знала это наверняка, что желает выехать в Авилу, чтобы по возможности прибыть туда раньше, чем остальные, и чтобы инфант добрался туда как можно скорее, а в Паленсии оставил ее брата дона Альфонсо. И как только стало возможно, королева направилась в Авилу, и поехал с ней ее племянник дон Тельо и магистры Сантьяго и Калатравы; и по прибытии разместились они в предместье94. А инфант дон Педро, как только получил ее сообщение, выступил из Паленсии, чтобы отправиться в Авилу; и по пути Эрнан Вердуго, рыцарь из Аревало95, вместе со своими родными привел его в Коку96 и разместил его там, и передал ему этот город97, а инфант дон Педро принял его под свою власть. И, утвердившись там, инфант направился в Авилу и нашел там королеву, свою мать, которая расположилась на постой в предместье. И они потребовали у жителей города и епископа, чтобы им передали короля. А те ответили, что не сделают это, пока все не договорятся между собой. В это время инфант дон Хуан, и дон Хуан Нуньес, и все остальные, что были с ними, прибыли в Пеньяфьель к дону Хуану, сыну инфанта дона Мануэля, и провели там два дня; и оттуда отправились в Куэльяр98. И когда узнали, что королева донья Мария и инфант дон Педро находятся в Авиле, это их сильно опечалило и они не решились идти туда. А королева донья Мария и инфант дон Педро послали сказать магистру Калатравы и инфанту дону Хуану, что не желают, чтобы все оставалось так, как есть, но хотят, чтобы владели регентством оба одновременно, а если не пожелают этого, то чтобы каждый по отдельности взял на себя опеку над определенными городами в качестве регента, и чтобы между ними воцарилось доброе расположение, и чтобы земля короля не подвергалась разорению. И магистр направился к ним с этим предложением. И инфант дон Хуан охотно бы его принял, если бы его не отвергли королева донья Констанса, и дон Хуан, сын инфанта дона Мануэля, и дон Хуан Нуньес, и не заявили, что отказывают в регентстве инфанту дону Хуану и инфанту дону Педро, и чтобы вернулись к прежнему плану созыва кортесов, и все люди страны выбрали одного регента, и что такое решение их бы устроило. И магистр Калатравы, видя, что таким образом он ничего не может добиться и что все сказанное ими являлось уловкой, был вынужден договориться с доном Хуаном о том, чтобы они встретились вместе с королевой доньей Марией и инфантом доном Педро, и чтобы они 94

Торгово-ремесленное предместье (arrabal) средневековой Авилы располагалось за городскими стенами в северной, восточной и южной части города, начиная от современных улиц Сан-Сегундо и Растро, вплоть до восточного берега р. Адахо, о чем, среди прочего, свидетельствуют данные археологических раскопок (большой и малый рынки, кожевенные мастерские в районе ул. Сан-Сегундо и др.). В предместье располагались многочисленные храмы, пригодные для проведения собраний (базилика св. Викентия, церкви св. Иакова, св. Петра, св. Андрея, св. Николая и др.), а также монастыри и госпитали (ермитории св. Секунда и св. Мартина, госпиталь св. Марии Магдалины, ныне – монастырь августинок, и конвент св. Франциска), обычно приспосабливавшиеся для временного размещения. См.: Historia de Ávia. Coord. por G. del Ser Quijano. T. 4: Edad Media (siglos XIV – XV). Part. 2. Ávila: Institución Gran Duque de Alba, 2009. 95 Аревало – город в современной провинции Авила. Являлся важным транспортным узлом, так как находился на пересечении путей в Авилу, Медину, Ольмедо, Коку и Сеговию. 96 Кока – город в современной провинции Сеговия. 97 Как сеньору. 98 Куэльяр – город в современной провинции Сеговия.

99

Большая хроника Альфонсо XI: Книга 1 (избранные фрагменты). Пер. со старокастильского, вступ. ст. и комм. О.В. Аурова и С.А. Александренко нашли способ умиротворить всех таким образом, чтобы это было во исполнение службы королю и почетно для них самих. И когда была достигнута твердая договоренность об этой встрече, магистр Калатравы явился к королеве донье Марии и к инфанту дону Педро с этим сообщением (а они еще находились в Авиле); и оставив там всех своих людей, они, как было оговорено, прибыли в Аревало, чтобы встретиться с инфантом доном Хуаном. Затем в великой тайне они достигли соглашения, что каждый из них возьмет опеку над городами и поселениями в качестве регентов и что впредь они останутся друзьями. И когда договоренность была достигнута, инфант дон Хуан вернулся в Куэльяр, где его ожидали королева донья Констанса и инфант дон Хуан, сын дона Мануэля, и дон Хуан Нуньес. Глава VII. В которой рассказывается о том, как инфант дон Педро направился в Толедо Во второй год правления короля дона Альфонсо, который был 1348-м годом эры, и шел 1310-й год от Рождества Нашего Спасителя Иисуса Христа99, королева донья Мария и инфант дон Педро ее сын, вернулись в Авилу; и после того, как они поняли, что не смогут захватить короля, то условились заключить соглашение с горожанами, чтобы последние признали их регентами. И после того, как горожане с радостью приняли их в качестве таковых, королева решила, что инфант дон Педро направится в Толедо, чтобы урегулировать некоторые разногласия, возникшие между жителями города и архиепископом доном Гутьерре100. И как только инфант дон Педро направился в Толедо, королева разослала свои послания всем жителям приграничья, чтобы они приняли в качестве регентов и инфанта дона Педро, и ее саму; и те с радостью согласились и так и поступили. Жители приграничья направили своих прокурадоров в Вильяреаль101 к инфанту дону Педро; и прибыли туда же архиепископ Севильи102 и епископ Кордовы103, и приняли они инфанта в качестве регента вместе с королевой его матерью. После этого инфант дон Педро направился в Севилью. И когда он там находился, прибыло послание от короля Назра из Гранады104, который был его другом, о том, что Исмаил, сын раиса Малаги105, с большим отрядом конницы осадил его в гранадской Альгамбре106, и просил, чтобы он пришел ему на помощь по соглашению, которое существовало между ними. И после этого отправился инфант направился в Кордову; а затем выступил оттуда, и были вместе с ним архиепископ Севильи, дон Фернандо, и консехо этого города, и консехо Кордовы, и консехо Хаэна, и консехо Эсихи107, и Кармоны108, и другие воины из иных мест и из Андалусии, и кроме того с ним выдвинулись дон Гонсало, сеньор 99

На самом деле – 1313 г. от Р.Х. (1351 г. эры). Гутьерре Гомес де Толедо – толедский архиепископ и примас Испаний с 1310 по 1319 гг. 101 Такое название имеют несколько испанских городов в разных частях страны. В данном случае (учитывая, что искомый город был расположен в приграничье, т.е. на юге, рядом с границей Гранады), скорее всего, речь идет о Вильяреаль-де-Санто-Антонио в современной провинции Уэльва. 102 В тот период архиепископом Севильи являлся Фернандо Гутьеррес Тельо (1304-1323). 103 Кордовскую кафедру в тот период занимал епископ Фернандо Гутьеррес де-лос-Риос (1300-1325). 104 Назр (Абуль-Джуйюш Назр ибн Мухаммад, 1287-1322) – четвертый эмир Гранады из династии Назридов (1309-1314). 105 Исмаил I ибн Фарадж (Абуль-Валид Исмаил I ибн Фарадж, 1279-1325) – пятый эмир Гранады из династии Назридов (1314-1325). Представитель боковой линии Назридов, сын Фатимы, дочери эмира Мухаммада II аль-Факиха (второго эмира Гранады), и его двоюродного брата Абу Саида, наместника (раиса) Малаги. Пришел к власти в результате восстания жителей Альбайсина (района г. Гранада); его предшественник был направлен в Гуадикс, где и умер в 1322 г. 106 Альгамбра – резиденция мусульманских правителей в Гранаде, пышно отстроенная в эпоху Назридов (1230-1492). 107 Эсиха – город в провинции Севилья на пути в Кордову. Освобожден от мавров в 1236 г. 108 Кармона – город в провинции Севилья. В 1247 г. была отвоевана у мусульман королем Фердинандом III Кастильским. 100

100

Valla. №3(4), 2017. Агилара109, и дон Хуан Альфонсо де Гусман110, и вассалы дона Педро Понсе, поскольку означенный Педро Понсе был несовершеннолетним111; и когда он двигался на помощь, к нему пришло сообщение от Назра о том, что Альгамбра взята, а сам он изгнан оттуда, и что ему передали Гуадикс112, и что сын раиса Малаги уже назначен королем Гранады. И после того, как инфант дон Педро получил это известие, он не прекратил вторжения в земли мавров, а подошел к Руте113, хорошо укрепленному мавританскому замку, и приказал атаковать его. И христиане обрушились на него всеми силами, и вскоре мавры из этого замка были охвачены страхом и попросили о переговорах и заключении такого соглашения, чтобы им позволили уйти самим безопасно с их имуществом, а оружие и припасы они бы оставили в замке. И на этих условиях они сдали замок на третий день после того, как туда прибыл дон Педро. После этого он вернулся в Кордову со всеми своими отрядами со славой и почетом. А в то время, когда инфант дон Педро находился в пути, королева донья Мария выступила из Авилы и направилась в Вальядолид; а инфант дон Хуан с королевой доньей Констансой и с доном Хуаном Нуньесом поехали в Саагун. И вскоре после того, как там собрались прокурадоры городов Кастилии и Леона, королева донья Констанса заболела и умерла. И во-первых, из-за смерти королевы, а во-вторых, поскольку они узнали, что инфант дон Педро захватил замок Руте, все они очень опечалились, и с ненавистью говорили они, что никогда ни король дон Альфонсо, ни король дон Санчо, ни даже король дон Фернандо не решались напасть на этот замок, столь хорошо он был укреплен, а то, что инфант Педро взял его в течении трех дней, они посчитали делом рук Бога114. Затем инфант дон Хуан направил известие королеве Марии, которая находилась в Вальядолиде, что хотел бы заключить соглашение, о котором договорился в Аревало, чтобы регентами остались она и инфант дон Педро вместе со всеми землями, которые они приняли в опеку, и инфант дон Хуан со всем получил в качестве регента. И чтобы умиротворить страну и избежать конфликта между ними, королева согласилась на это; затем она послала сказать инфанту дону Педро, чтобы он прибыл к ней. И он, увидев ее послание, тотчас отправился в путь. И после его прибытия, они встретились с инфантом доном Хуаном в монастыре в Паласуэлос115, и там договорились и заключили соглашение, по которому королева была поставлена наравне с инфантом доном Хуаном. И последний направился в Дуэньяс, а инфант дон Педро – в Вальядолид. Затем королева и инфант дон Педро послали за прокурадорами страны, и прелатами, и магистрами орденов, находившимися под ее опекой, чтобы они прибыли в Вальядолид. А инфант дон 109

Гонсало Ибаньес (ум. 1343 г.) – андалусийский магнат, предствитель семьи португальского происхождения, владевшей Агиларом со времен Альфонсо Х. 3-й сеньор Агилара, сеньор Монтильи и Кастильо Ансурес. Участник мятежей знати против Альфонсо XI. Скончался от болезни во время осады Гибралтара. См.: Cabrera E. ‘La señorialización de Andalucia en el siglo XIII y los orígenes de la primera casa de Aguilar’, Historia. Instituciones. Documentos. 2004. No. 31. Р. 87. 110 Хуан Альфонсо де Гусман (1285-1351) – кастильский магнат, 2-й сеньор Санлукара. Видный военачальник. Нанес поражение португальским войскам в битве при Вильянуэва-де-Баркаррота (1336 г.). Сын знаменитого Гусмана Доброго (1256-1309), получившего сеньориальную власть над Санлукаром за героическую оборону Тарифы, которую он не сдал врагам, несмотря на угрозы убить его взятого в плен младшего сына. 111 Педро Понсе де Леон «Старый» (ум. в 1352 г.) – кастильский магнат, представитель одной из ветвей семьи Понсе де Леон. Сеньор Марчены, Байлена, Майрены-дель-Алькор, Борнос и Олива-де-ла-Фронтера. Кавалер Ордена Ленты. Алькальд Альхесираса. См.: Miura Andrés J.M. ‘Marchena bajo los Ponce de León: formación y consolidación del señorío (siglos XIII-XVI)’, Actas de las II Jornadas sobre historia de Marchena. Vol. 2. Marchena, 1997. Pp. 289-309. 112 Гуадикс – город в современной провинции Гранада. 113 Руте – населенный пункт в современной провинции Кордова, на территории средневекового Гранадского эмирата. В 1313 г. замок Руте был взят инфантом доном Педро, в 1341 г. – самим Альфонсо XI, который его разрушил. Он был восстановлен лишь в 1433 г. королем Хуаном II. К настоящему времени – в руинах. 114 Перечислены короли Альфонсо Х, Санчо IV и Фернандо IV. Между тем Фернандо III брал этот замок в 1240 г. 115 Паласуэлос – город в современной провинции Гвадалахара; ныне покинут жителями (см. об этом ниже).

101

Большая хроника Альфонсо XI: Книга 1 (избранные фрагменты). Пер. со старокастильского, вступ. ст. и комм. О.В. Аурова и С.А. Александренко Хуан отправился в Каррион, и с той же целью послал за прокурадорами, чтобы они съехались в Каррион. Между тем прибыли епископы Бургоса и Саламанки116 с посланиями папы117, в которых содержался интердикт118, наложенный на страну, поскольку те собирали терции119 без папского разрешения. Вскоре после этого заключили120 соглашение о том, как заберут короля, находившегося в Авиле. И инфанту дону Хуану был назначен Сигалес121, инфанту дону Педро – Кабесон122, а королева донья Мария прибыла в монастырь Паласуэлос123; и там между ними было заключено следующее соглашение: они договорились, что заберут короля и что его воспитание будет поручено королеве донье Марии, его бабке, и никому иному; и чтобы канцелярия находилась при короле, и чтобы не использовались те печати, которые были увезены, и чтобы их сломали, и чтобы им передали чистые грамоты с подписями для соглашений, которые они заключат в тех городах, над которыми каждый из них будет опекуном, и чтобы каждый опекал те города, над которыми их признают опекунами. И это соглашение было скреплено всеми консехо, которые находились там и с той, и с другой стороны, и прелатами, которые присутствовали там же. Затем королева донья Мария, и инфант дон Педро, и инфант дон Хуан вместе с ними отправились в Авилу, чтобы забрать короля. И когда они туда прибыли, и увидели, что все согласны передать его королеве, епископ Авилы и горожане вручили короля его бабке. Глава VIII. О том, как королева донья Мария забрала короля, своего внука, из Авилы и отправилась вместе с ним в Торо; и о том, что сделал дон Тельо, племянник королевы, к прибытию ее и короля, ее внука В третий год правления короля дона Альфонсо, который был 1349-м годом эры, и шел 1311 год от Рождества Нашего Спасителя Иисуса Христа124, королева донья Мария, после того как забрала короля, своего внука, была преисполнена от этого радости и направилась с ним в город Торо. И после того как они туда прибыли, дон Тельо, племянник королевы, почувствовал себя ущемленным из-за некоторых вещей, которые они сделали, и развязал войну от земель Тьедры, и Монтеалегре, и Сан-Романа125 и других мест, которыми он владел. А затем присоединились к этой войне инфант дон Хуан, и инфант дон Фелипе, и инфант дон Педро, и дон Хуан Нуньес, и попытались его усмирить. И когда он примирился, отправился инфант дон Хуан в Валенсию126, а инфант дон Педро и дон Хуан Нуньес вернулись в Ампудию127.

116

Епископом Бургоса в тот период являлся Гонсало де Инохоса (1313-1327), а Саламанки – доминиканец Педро V (1310-1324). 117 Клемент V (1305-1314). 118 Отлучение от церкви. 119 Терции – часть церковной десятины (2/9), которую присваивали себе короли Кастилии и Леона, пользуясь правом опеки над Церковью своего королевства и под предлогом ведения войны против неверных. 120 Регенты. 121 Сигалес – город в современной провинции Вальядолид. 122 Кабесон – город в современной провинции Бургос. 123 Цистерцианский монастырь св. Марии в Паласуэлос. Основан магнатом Альфонсо Тельесом де Менесес в первой трети XIII в. в долине р. Писуэрга. Просуществовал до реформы дезамортизации в XIX в. Собрание произошло в августе 1314 г. См.: Sánchez-Arcilla Bernal J. Alfonso XI (1312-1350)… P. 65. 124 На самом деле речь идет о 1314 г. от Р.Х. (1352 от Р.Х.). 125 Тьедра, Монтеалегре и Сан Роман – населенные пункты в современной провинции Вальядолид. 126 Валенсия-де-Сан-Хуан (Леон). 127 Ампудия – город в современной провинции Паленсия.

102

Valla. №3(4), 2017. А инфанта донья Бранка128, дочь короля Португалии, продала инфанту дону Педро Сифуэнтэс129, Алькосер130, Вьяну131, Паласуэлос и Вальдеоливас132, поскольку прежде она продала их дону Хуану, сыну инфанта дона Мануэля, с условием, что, если он не заплатит в установленный срок, то она может продать их другому лицу. И поскольку в тот срок, что был установлен между ними, он не внес плату, она продала эти поселения, как сказано выше, инфанту дону Педро, а потому дон Хуан, сын инфанта дона Мануэля, почувствовал себя ущемленным из-за покупки, которую совершил инфант дон Педро, и вскоре объявил о разрыве133 вассальных уз с королем, и совершил набег на всю область Уэте134 и Гвадалахары, и на Иту135, и на весь этот регион, разграбил и нанес много ущерба всей той земле; и кроме того, все они распространили войну от Эскалоны136, что принадлежала ему, на всю ту область. Известие об этом дошло до инфанта дона Педро; узнав это, он прибыл в Торо к королеве, своей матери; и поскольку он считал, что все совершенное доном Хуаном было сделано при поддержке и по совету инфанта дона Хуана, инфант дон Педро был вынужден выехать к нему в Валенсию, чтобы узнать, нужна ли ему помощь, или понять его действия по отношению к нему самому. И как только инфант дон Педро прибыл туда, он поговорил с ним о том, что предпринимает дон Хуан, сын инфанта дона Мануэля, и о том, что люди врученной ему в управление области137 направили ему много жалоб на эти действия, каковые настолько его затронули, что он пожелал направиться туда лично, чтобы пресечь их. И тогда дон Хуан стал все отрицать и пытался разными способами договориться с ним, но в конце концов не смог, так как инфант дон Педро понял, что это делается ему во вред; поэтому он уехал оттуда и направился в Торо. Затем инфант дон [Педро] выехал оттуда и двинулся в область Атьенсы138, а оттуда в Уэте; и пошел с ним дон Тельо и его вассалы, и никто другой. В этот день объединились дон Альфонсо, сын инфанта дона Хуана139, и дон Педро Понсе против инфанта дона Фелипе, поскольку видели, что не поможет ему его брат инфант дон Педро, поскольку он шел в землю дона Хуана сына инфанта дона Мануэля. И все это предприняли они по совету инфанта дона Хуана, поскольку он заключил соглашение о дружбе с инфантом доном Педро его братом и обязался оказывать ему помощь. И они прибыли в область Луго140, а инфант дон Фелипе вышел к ним с большим войском; в течение всего дня стояли вооруженные, и посчитали, что с ним не следует воевать; и дон Альфонсо и дон Педро Понсе уехали оттуда, а инфант дон Фелипе вернулся в Луго. А дон Альфонсо и дон Педро Понсе прибыли в Леон, чтобы нанести ущерб землям, которыми владел инфант дон Фелипе; и заболел дон Педро Понсе, и умер, и так закончилась война между ними. И когда инфант дон Педро в находился области Уэте, он отнял у дона Хуана, сына инфанта дона Мануэля, те замки и города, которыми тот обладал в этой области; и дон Хуан, 128

Бранка Португальская (1258-1321) – дочь короля Португалии Афонсу III. С 1293 г. – монахиня, а затем – аббатиса Королевского монастыря в Лас-Уэльгас (Бургос). 129 Сифуэнтэс – город в современной провинции Гвадалахара. 130 Алькосер – город в современной провинции Гвадалахара. 131 Вьяна – город в Наварре. 132 Вальдеоливас – город в современной провинции Куэнка. 133 В тексте – “se enbio a despedir e desnaturar”, т.е. послал сообщить о разрыве уз, связывающих его с королем как в силу вассального контракта, так и вследствие рождения на королевской земле. Этот двоякий характер личной зависимости знати – одна из особенностей системы вассально-сеньориальных отношений в Кастилии и Леоне. 134 Уэте – город в современной провинции Куэнка. 135 Ита – город в современной провинции Гвадалахара. 136 Эскалона (современная Эскалона-дель-Альбериче) – город в современной провинции Толедо. 137 В тексте – “aquella tierra que era su encomienda”, т.е. области, врученной ему в управление как сеньору. 138 Атьенса – город и замок в современной провинции Гвадалахара. 139 Альфонсо Валенсийский (ок. 1282/83-1316) – кастильский магнат, сын инфанта дона Хуана Кастильского и Тарифского. Являлся сеньором Валенсия-де-Кампос (Валенсия-де-дон-Хуан) и Мансильи. Занимал должность главного майордома короля Альфонсо XI (1315-1316), а также другие значимые должности. 140 Луго – город на северо-западе Испании, в Галисии.

103

Большая хроника Альфонсо XI: Книга 1 (избранные фрагменты). Пер. со старокастильского, вступ. ст. и комм. О.В. Аурова и С.А. Александренко видя, что не было смысла уделять этому внимание, уехал в Аларкон141. И магистр Калатравы, который прибыл туда с инфантом доном Педро, чтобы ему помочь, заключил с ним следующее соглашение: что они разделят те города, которые продала инфанта, и что каждый будет владеть половиной купленного, и каждый заплатит свою половину суммы. И договорившись об этом, прибыли оба в Уклес142 и расстались друзьями. И как только все это было решено, инфант дон Педро прибыл в Сепульведу143, чтобы встретиться с инфантом доном Хуаном и с доном Хуаном Нуньесом, которые ждали его там. И они договорились, что созовут кортесы в Бурогосе, и что будет на них королева вместе с королем, и что там будут достигнуты соглашения о едином регентстве, как это было решено в монастыре Паласуэлос. И инфант дон Педро прибыл к королеве, своей матери, и рассказал ей, что с инфантом доном Хуаном и с доном Хуаном Нуньесом они договорились созвать кортесы в Бургосе144. И королева покинула Торо вместе с королем; и по пути в Бургос они прибыли в Вальядолид, где их настигло известие о том, что умер дон Альфонсо, ее брат, изза чего она сильно опечалилась. Глава IX. О том, как идальго Кастилии выдвинули наследника дому Лара И после того, как в Бургосе собрались прелаты и магнаты и все прокурадоры всех городов и местечек всех королевств и магистры орденов, они постановили, что регентство будет единым, и королева донья Мария и инфант дон Хуан и дон Педро будут являться регентами следующим образом: в городах короля и местечках орденов и прелатов, где приняты в качестве регентов королева и инфант дон Педро, чтобы они осуществляли судопроизводство; и чтобы таким же образом действовал инфант дон Хуан там, где он принят в качестве регента. И затем они сломали печати, которые принес каждый из них, и сделали королевскую печать, и постановили, что не будет никакой другой печати, кроме этой, и что канцелярия всегда будет находиться при короле и королеве, и чтобы все апелляции рассматривались королем; и что инфанту дону Хуану и инфанту дону Педро дадут незаполненные грамоты с королевской подписью и печатью, каждому из них по отдельности, и ключи от тех мест, где они являются регентами, чтобы рассматривать жалобы, которые поступят каждому из них в городах и поселениях, где они будут обладать статусом регентов, и что они не смогут с помощью этих грамот ни раздавать земли и деньги, ни жаловать милости по освобождению от каких-либо платежей, и чтобы земли, милости и деньги жаловались с приложением королевской печати с согласия всех регентов. Кроме того, было установлено, что, если кто-либо из трех регентов умрет, то вся его власть как регента достанется остальным, а если умрут двое регентов, то все регентство будет во власти того, кто из троих останется в живых. И об этом принесли тесный оммаж145 и поклялись все прокурадоры консехо, которые там находились, и увезли оттуда постановления146, скрепленные печатями короля и всех трех регентов, чтобы люди страны хорошо понимали, как им следует действовать в случае, если в этом возникнет необходимость. 141

Аларкон – город в соврменной провинции Куэнка. Уклес – замок и город в провинции Куэнка, административный центр духовно-рыцарского ордена Сантьяго. 143 Сепульведа – город в современной провинции Сеговия. 144 Эта договоренность была достигнута в декабре 1314 г. Кортесы в Бургосе заседали летом и в начале осени 1315 г. Их сохранившиеся постановления датированы 22 июля и 16 сентября этого года. См.: SánchezArcilla Bernal J. Alfonso XI (1312-1350)… P. 66; Córtes de los antiguos reinos de León y de Castilla. T. 1. Madrid: Imprenta y estereotipia de M. Rivadeneyra, 1861. Pp. 292, 299. 145 В тексте – “pleyto e omenaje”, правовая процедура (как правило, жест вложения рук и клятва на Евангелии и кресте), сопровождавшая скрепление наиболее значимых обязательств. 146 Официальные копии постановлений кортесов (quadernos, дословно – тетради) рассылались по всем консехо для использования в местных судах. 142

104

Valla. №3(4), 2017. Между тем случилось так, что дон Хуан, сын инфанта дона Мануэля, прибыл в область Альмасана и Берланги147, которая принадлежала инфанту дону Педро, и нанес им большой ущерб и угнал оттуда много скота148. И инфант дон Педро пожелал отправиться туда, но изза королевы, его матери, и инфанта дона Хуана, которые старались, чтобы он не смог этого сделать, и говорили, что, если он туда уедет, то кортесы будут распущены, и что с этим делом они разберутся позднее. И инфант дон Педро должен был так и поступить так, чтобы исполнить свои обязательства на службе королю и не нанести ущерб стране. А еще раньше явился дон Гильен де Рокафуль, и говорил дурное и обвинял в предательстве перед королем этого самого дона Хуана, сына инфанта дона Мануэля, и призывал, чтобы его задержали. И после этого люди страны пожелали узнать, сколько королевских рент149 они должны будут заплатить; и когда узнали, то сочли, что эти платежи сильно сократились, и внесли королю десятины с портов150, которые обычно взимали короли – его отец и его дед, и кроме того три платежа в качестве «помощи»151, каждый из которых составлял столько же, сколько одна монеда форера152, взимаемая для того, чтобы платить сольдады. А кроме того постановили, что инфант дон Педро должен отправиться к границе из-за войны с маврами; и что в стране останутся инфант дон Хуан с королевой, чтобы каждый из них вершил правосудие на территории переданной ему в управление как регенту. В это время дон Тельо, племянник королевы и сын дона Альфонсо, ее брата, прибывший на кортесы с большим войском, заболел и умер в Тардахосе153. Затем, спустя несколько дней, в Бургосе скончался дон Хуан Нуньес, в то время когда находившийся на кортесах. Он составил завещание, и, так как у него не было ни сына-наследника, ни дочери, кто мог бы наследовать ему после его смерти, он завещал за упокой своей души154 замок Лара, ему принадлежавший, и все, чем владел в этом мире. И идальго Кастилии пришли к соглашению, что почтенный дом Лара155 нехорошо оставлять без сеньора, поскольку издавна это был один из трех главных домов Кастилии156; и с разрешения короля, и регентов, и всех людей страны, выдвинули сеньора и наследника для дома Лары, и таковым стал дон Хуан Нуньес157, племянник того дона Хуана Нуньеса Бородатого, который скончался, сын доньи 147

Альмасан и Берланга (ныне – Берланга-де-Дуэро) – города в современной провинции Сория. В тексте – “lleuo de ay mucho ganado”, что позволяет перевести это место и как «увез оттуда много добычи». Скорее всего, однако, речь идет именно об угоне скота – наиболее распространенного объекта грабежа, с учетом характера экономики региона. 149 Королевские платежи, взимаемые в пользу короля. 150 Десятина с портов – один из видов королевских платежей, десятая честь годовых доходов, получаемых портовыми городами от морской торговли, проходящей через эти порты. 151 «Помощь» (ayuda) – название этого платежа воспроизводит наименование одной из главных вассальных обязанностей – «помощи» (лат. auxilium, ст. каст. ayuda), т.е. военной службы, в противовес «совету» (лат. consilium, ст. каст. consejo), службе невоенного характера. В данном случае прямая военная служба заменена выплатой одноименного платежа, поступления от которого вполне закономерно предназначаются для выплаты денежных феодов рыцарям – сольдад (лат. stipendium, ст. каст. soldada); кастильское слово soldada восходит к лат. solidum (золотая монета позднеантичного времени, в поздней латыни – деньги вообще, ср. исп. sueldo). См.: Corominas J., Pacual J.A. Dicciónario crítico etimológico castellano e hispánico. T. 5. Madrid: Editorial Gredos, 1985. P. 326. 152 Монеда форера (ст. каст. moneda forera) – платеж, ежегодно вносившийся королю в качестве компенсации за отказ от порчи монеты. См., например: Ladero Quesada M.A. ‘Fiscalidad regia y génesis del Estado en la Corona de Castilla (1252-1504)’, Espacio, Tiempo y Forma. Ser. III: Historia medieval. 1991. T. 4. Pp. 95-135. 153 Тардахос – город в современной провинции Бургос. 154 Вероятно, в пользу какого-либо церковного учреждения или учреждений. 155 Генеалогия дома Лара изучена достаточно подробно. Помимо фундаментального труда эрудита Л. де Саласара-и-Кастро (Salazar y Castro L. Historia genealógica de la Casa de Lara… 3 tt. Madrid: En la Imprenta Real, 1696-1697), назовем более новую работу, касающуюся, правда, несколько более раннего времени: Sánchez de Mora A. La Nobleza castellana en la plena Edad Media: El Linaje de Lara (ss. XI – XIII). Tesis doctoral. 2 tt. Sevilla, 2003. [http://fondosdigitales.us.es/tesis/tesis/204/la-nobleza-castellana-en-la-plena-edad-media-el-linaje-de-lara-s-xixiii/] – Доступ на 23.08. 2017. 156 Наряду с домами Аро и Кастро. 157 Хуан Нуньес де Лара III (1313-1350) – кастильский магнат, сеньор Лары, сеньор-консорт Бискайи (в браке с Марией Диас де Аро), сеньор ряда других владений (Вильяфранки, Оропесы, Торрелобатона, Лермы, 148

105

Большая хроника Альфонсо XI: Книга 1 (избранные фрагменты). Пер. со старокастильского, вступ. ст. и комм. О.В. Аурова и С.А. Александренко Хуаны158, его сестры, и дона Фернандо де ла Серда159, сына инфанта дона Фернандо160. И для того, чтобы этот дон Хуан Нуньес, сын дона Фернандо и доньи Хуаны, сестры дона Хуана Нуньеса Бородатого, унаследовал дом Лара, идальго Кастилии скинулись между собой и собрали очень значительную сумму, на которую были куплены земли, и города, и замки161 для сеньории Лары. И таким образом дон Хуан Нуньес, сын дона Фернандо, получил владения дома Лара.
 Аннотация Перевод со старокастильского 8 первых глав «Большой хроники Альфонсо XI» (середина XIV в.). Фрагмент описывает младенчество короля и спор из-за регентства. Ключевые слова XIV в.; Альфонсо XI; Испания; Кастилия и Леон; летописи; регентство; усобицы В подготовке участие принимали: Переводчик, составитель комментариев Александренко Светлана Александровна, г. Москва, Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, Институт общественных наук, Школа актуальных гуманитарных исследований (ШАГИ), кафедра всеобщей истории e-mail: [email protected] Редактор, составитель вступительной статьи и комментариев Ауров Олег Валентинович, г. Москва, Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, Институт общественных наук, Школа актуальных гуманитарных исследований (ШАГИ), кафедра всеобщей истории e-mail: [email protected]








Паредес-де-Нава, Агилара, Кастроверде). При короле Альфонсо XI занимал должности главнокомандующего королевским войском и главного майордома. 158 Хуана Нуньес де Лара (1285-1351) – дочь Хуана Нуньеса I де Лара «Толстого» (ум. 1284). Сеньора Эрреры. Первым браком (1299 г.) была замужем за младшим братом Альфонсо Х, инфантом Энрике Сенатором (1230-1304). В браке с Фернандо де ла Серда-мл. (1308 г.) родила четверых детей, в том числе – Хуана Нуньеса де Лара III. 159 См. выше прим. к гл. 3. 160 Дон Фернандо де ла Серда (1255-1275) – инфант, старший сын и наследник короля Кастилии и Леона Альфонсо X Мудрого и Виоланте Арагонской. Умер от болезни в 1275 г. Его смерть вызвала конфликт из-за наследования престола, в котором, в конечном итоге, одержал верх Санчо IV Храбрый. 161 В противном случае эти владения достались бы Церкви.

106

[VALLA] рецензии

Valla. №3(4), 2017.

Новый взгляд на сообщения восточных источников о Руси на Востоке и на Западе Hraundal T.J. ‘When and How did the Rūs / Rhos Enter Written Sources?’, in J. Mills, M. Stern (eds.), North and South, East and West: Movements in the Medieval World: Proceedings of the 2nd Postgraduate Conference of the Institute for Medieval Research, University of Nottingham, 30-31 May 2009. Nottingham, 2010. Pp. 248-257. Hraundal T.J. The Rus in Arabic Sources: Cultural Contacts and Identity. Unpublished dissertation, University of Bergen, Center for Medieval Studies, 2013. [URL: http://bora.uib.no/bitstream/handle/1956/6895/Dr.thesis_T_Hraunda.pdf?sequence=1] – Доступ на 10.05.2017. Hraundal T.J. ‘New Perspectives on Eastern Vikings / Rus in Arabic Sources’, in Viking and Medieval Scandinavia. 2014. Vol. 10. Pp. 65-97. Существует огромная литература, посвященная разбору сообщений восточных источников о Руси. Казалось бы, трудно сказать здесь что-либо новое. Однако исландскому исследователю Ториру Йонссону Храундалю это удалось. Его диссертация и ряд статей, на мой взгляд, вносят существенный вклад в разработку этой проблемы. Поскольку сообщения арабских авторов часто противоречат сообщениям византийских, латинских, славянских источников, Храундаль в своей работе рассматривает восточные сообщения отдельно, с учетом их внутренней структуры и связей, не ставя в этих статьях задачи сопоставления их со сведениями других источников и тем более пересмотра истории начальной Руси. Он сознательно ограничивается привлечением сообщений арабских и персидских авторов, что позволяет ему полностью сосредоточить внимание именно на данном материале. Для начала он дает характеристику источников, отмечая, что арабы часто основывались на предубеждениях и сведения о немусульманских странах оставались в основном на периферии их внимания. Но при этом у них было мало причин вносить искажения по политическим или другим соображениям. Они содержат важную информацию о Руси, в частности, до первой половины X века. Храундаль извлекает из источников сообщения арабов о Руси (ар-Рус, ар-Русийя) и о норманнах (маджусы, урдуманийа, лордомани и другие варианты этих терминов) и приводит достаточно подробный обзор историографии по вопросу. Особенностями сообщений арабских источников о Руси являются отсутствие точных географических привязок и туманность сведений, часто основывающихся на информации, полученной из вторых рук (от торговцев и путешественников). Говоря о этимологии имени русь, Храундаль упоминает различные версии его происхождения и отмечает, что многое остается в данном вопросе неясным: так, неясно даже, экзоним это или эндоним. Хотя общепринятой в целом остается версия о происхождении имени русь от финского ruotsi. Храундаль придерживается общего мнения историков о том, что русь включала значительный скандинавский элемент, и отмечает роль сообщения Ибн Фадлана, позволяющего сделать вывод о скандинавском характере народа руси. Относительно «русского каганата» Храундаль отмечает, что упоминания кагана русов разбросаны во времени на протяжении нескольких столетий. Если бы «русский каганат» действительно существовал на протяжении такого длительного периода, мы бы, несомненно, имели множество сообщений о нем. Отсюда можно сделать вывод, что название «кагана» – это был только титул, иногда применявшийся к вождям Руси. 107

Губарев О.Л. Новый взгляд на сообщения восточных источников о Руси на Востоке и на Западе: Обзор работ Т.Й. Храундаля В целом мы видим, что Храундаль придерживается традиционной точки зрения на скандинавское происхождение руси. Интересно выделить то новое, что привнес исследователь в свои работы. Удачным с методологической точки зрения, на мой взгляд, является хронологическое разделение источников на ранние (Ибн Хордадбех, аль-Хорезми), источники в промежутке между IX и X веком (аль-Йакуби) и источники X века (Ибн Русте, Джейхани, аль-Масуди, Балхи, аль-Истахри, Ибн Хаукаль, аль-Мукаддаси) и источники конца века (аль-Тартуши, Худуд-аль-Алам) и более поздние. Такая разбивка позволяет видеть, как менялись со временем взгляды мусульманских писателей и какие сообщения к какому времени относятся. И именно наиболее ранние источники – Ибн Хордадбех (Храундаль датирует его книгу Kitab Al-Masalik wa ’l-Mamalik 840 годом) и аль-Хорезми, особенно второй, по мнению Храундаля, сообщают нам интереснейшую информацию о руси на Западе. Ибн Хордадбех относит русь к народам сакалиба. Об этнической принадлежности народов, называемых сакалиба, шли и продолжаются дискуссии: согласно одним исследователям (Д.Е. Мишин), термин этот описывает славян, согласно другим, он относится ко всем северным народам (де Гуе, Валиди Тоган) – в том числе германцам и франкам. Храундаль рассматривает вопрос о применении термина Saqalibah отдельно (pp. 64-65). Он склоняется ко второму мнению и считает, что Ибн Хордадбех относил русь к группе северных народов: From this, it is tempting to infer that by ‘hum jins min as-saqalibah’, Ibn Khurradadhbih simply intended to classify the Rus as belonging to the northern peoples, with Saqalibah having a more or less generic connotation much like the term Turk (pl. atrak)1.

В труде Ибн Хордадбеха, по мнению Храундаля, отрывок о руси стоит как бы отдельно от остального текста и логика его включения неясна. Храундаль пытается обнаружить эту логику. В сочинении Ибн Хордадбеха отрывку о руси предшествует отрывок о торговых путях еврейских купцов-раданитов (Radhaniyya). Некоторые ученые, в частности, О. Прицак, считали, что между этими отрывками есть связь и что русь заменила собой купцов-раданитов на торговых путях. Храундаль справедливо считает, что эти спекуляции Прицака пока подтверждения не получили (p. 67). Предположительно также раннее (Храундаль датирует его не позднее 850 г.) сообщение аль-Хорезми основано на переработанном труде Птолемея. Но оно содержит много новой информации, современной аль-Хорезми. Храундаль указывает, что, по мнению Новосельцева, Голдена и Монтгомери, это наиболее раннее сообщение о Руси как о стране, датируемое 830 или даже 820 г. Он отмечает, со ссылкой на работу Э.С. и М.Х. Кеннеди [Kennedies 1984], что нулевой меридиан аль-Хорезми сдвинут по отношению к нулевому меридиану Птолемея и это приводит к необходимости сдвигать указанные аль-Хорезми координаты на 10 градусов к западу. А далее следует важнейшее замечание: с учетом этого сдвига координат у исследователя появляется впечатление, что, говоря о «горе русов», альХорезми имеет в виду совсем не восточноевропейскую Русь: First of all, the coordinates, according to his system, quite consistently (this location is actually repeated several times in his work) point to a longitude of about 27 and a latitude of about 44 which according to Al-Khwarizmi ’s system brings us to north-western Spain approximately. Secondly, several place names in the geographical vicinity of this ‘mountain of Rus’ seem to confirm this approximate location

1

«Из этого возникает искушение сделать вывод, что говоря: “а они – разновидность as-saqalibah”, – Ибн Хордадбех просто намеревался классифицировать русь как принадлежащую к северным народам, а термин Saqalibah у него имеет более или менее обобщенные коннотации, подобно термину Turk (мн. число atrak)». – Перевод О.Л. Губарева.

108

Valla. №3(4), 2017. such as Logroño, or perhaps Lyon in France, and Baiona. This reading can, however, be debated because again there is an absence of dots above or below the letters2 (p. 58).

Тогда река drws или dryws – это река Дуэро (в средневековых сочинениях Duero или Durius) в Испании (аль-Андалус), истоки которой находятся в горах к северо-западу от г. Сория. Она впадает в Атлантический океан у г. Порту. Здесь Храундаль сам отмечает, что до некоторой степени вступает на почву спекуляций, но тем не менее напрашиваются выводы о связи топонимов и гидронимов сочинения аль-Хорезми в Испании с Русью. Храундаль признает, что возможны и другие интерпретации, а именно, что сообщение аль-Хорезми относится к народу русь, а не к географическим особенностям местности с таким именем. Тем не менее данные выводы представляются мне весьма важными в сопоставлении с другими сообщениями мусульманских писателей и географов, упорно связывающих Русь с Испанией (Аль-Андалус). Исследователь указывает также, что имеется ряд сообщений как мусульманских, так и христианских писателей о присутствии норманнов на севере Испании. Правда, мусульманские авторы не используют в этих случаях, говоря о вторжении норманнов, термин «русь», а называют их «маджусами» (огнепоклонниками) из-за обычая сжигать умерших на погребальных кострах. Особо выделяет Храундаль упоминание «горы маджусов» в сочинении Ибн Хайана AlMuqtabis fi tarikh al-Andalus, датируемом XI веком. Контекст, в котором эта гора упоминается, относится к 825 г., когда в правление эмира Абд-ар-Рахмана II у подножия горы произошла жестокая битва. Храундаль приводит ссылку на работы испанского исследователя А. Эркореки, связывающего упоминания «маджусов» с норманнами в Испании и отождествляющего «гору маджусов» с горой в северной части страны басков. В заключение он напоминает о двух случаях, когда мусульманские писатели напрямую связывают русь / Русь с Испанией. Так, в своей работе Kitab al-Buldan аль-Йакуби, говоря о разграблении Севильи норманнами в 844 г., приписывает этот рейд маджусам, «которых называют ар-Рус». Он не указывает, откуда он взял эту информацию, но, как считает Храундаль, проживая в Каире всего 50 лет спустя после событий, аль-Йакуби мог иметь в своем распоряжении многочисленные источники самой разнообразной информации (p. 60). Тогда с учетом всего вышеизложенного дискуссия, имевшая место в XIX веке между А.А. Куником, признававшим подлинность сообщения аль-Йакуби, и А.Я. Гаркави, считавшем ее поздней вставкой, должна решиться в пользу А.А. Куника. If the name was then transmitted from Muslim Spain to Al-Khwarazmi’s desk in Baghdad, and if he had acquired the same information as Al-Ya‘qubi, he could have opted for the name ‘Rus’ according to local usage, as it indeed appears in Ibn Khurradadhbih writings a few years later3.

Как добросовестный историк Храундаль перечисляет и те сложности, которые встречает подобная интерпретация. А именно, что временем первого рейда норманнов в Испанию считается 844 г., а сообщение Ибн-Хайана относится к 825 г. Кроме того, Ибн Хайан упоминает могущественного воина из «маджусов», погибшего в бою в 816 г., и тогда 2

«Прежде всего, координаты, согласно данной системе, совершенно последовательно (эта локализация действительно повторяется несколько раз на протяжении данной работы) указывают на долготу около 27 градусов и широту около 44 градуса, что, согласно системе аль-Хорезми, приводит нас приблизительно в северо-западную Испанию. Во-вторых, несколько топонимов в географической близости от «горы русов», кажется, подтверждают эту примерную локализацию, например, Логроньо (или, возможно, Лион во Франции) и Байона. Такое прочтение может, однако, быть оспорено, поскольку везде отсутствуют точки над или под арабскими буквами». – Перевод О.Л. Губарева. 3 «Если это название потом попало из мусульманской Испании в кабинет аль-Хорезми в Багдаде и если он получил ту же информацию, что и аль-Йакуби, он мог выбрать название “Русь” в соответствии с местным его использованием, как, очевидно, и поступил Ибн Хордадбех несколькими годами позже». – Перевод О.Л.Губарева.

109

Губарев О.Л. Новый взгляд на сообщения восточных источников о Руси на Востоке и на Западе: Обзор работ Т.Й. Храундаля следует признать, что название маджусы следует понимать просто как «язычники» (p. 61). Однако А. Эркорека высказывает спорное мнение, что норманны на севере Испании появились гораздо раньше 844 г. [Erkoreka 2004]. Но если, несмотря на приведенные сложности, считать, что аль-Хорезми говорит все же именно о руси, то, по мнению Храундаля, Ибн Хордадбех мог позаимствовать эту информацию о руси у аль-Хорезми. И действительно, после сообщения о купцах-раданитах Ибн Хордадбех говорит, что ‘Rus are said to come from Spain (al-Andalus), whereas the Radhaniyya are not’ (цит. по Храундалю) 4. В остальном работы Храундаля следуют главным образом традиционным взглядам на русь на Востоке, сформировавшимся под влиянием более поздних мусульманских писателей и путешественников, в частности, Ибн Фадлана. Мне представляется, что этот новый взгляд Храундаля на ранние сообщения мусульманских писателей, связывающих русь / Русь с Испанией, заслуживает особого внимания, поскольку позволяет разрешить ряд противоречий, касающихся связи руси не только с Востоком, но и с Западом (Испанией и империей франков). Аналогичные взгляды в своих последних статьях высказывает А.А. Горский [Горский 2008, 2013]. В то время как другие альтернативные гипотезы происхождения руси / Руси вообще не отвечают на возникающие вопросы, скандинавская гипотеза, отвечая на большинство таких вопросов, все же наталкивается на ряд противоречий, которых не может объяснить. Я детально рассматриваю эти противоречия в отдельной статье [Губарев 2016а]. В частности, сообщения мусульманских писателей и географов, постоянно упоминающих Русь / русь в связи с Испанией, даже вызвали дискуссию относительно попыток заменить имя Аль-Андалус (Испания) в сочинениях мусульманских авторов на Анталию [Нефедова 1958; Рыбаков 1958; Минорский 1964; Новосельцев 1990: 36], продолжающихся и по сей день – настолько необычной и невозможной представляется некоторым историкам связь Руси, локализуемой в Восточной Европе, с Испанией [Шумилов 2015]. Новый взгляд Храундаля на сообщения мусульманских источников о Руси позволяет предположить, что русы Рюрика были данами и фризами, которые пришли в земли славян и финнов из владений империи франков, выделенных их вождю Рорику Фрисландскому / Рюрику в бенефиций для охраны побережья от викингов [Губарев 2016б]. А поскольку единственной базой на пути скандинавов на Восток была шведская Бирка, то к дружине прославленного вождя норманнов Рорика могли примкнуть и свеоны Уппланда. Интересно, что Храундаль, кажется, не сформулировал в явной форме выводы, напрашивающиеся в результате заново пересмотренных им сообщений мусульманских писателей о Руси. Во всяком случае, в своей новой работе, опубликованной в 2014 г., вместо этого он выдвигает гипотезу о двух странах русов – Киевской Руси и Волжско-Каспийской Руси. В своей статье ‘New perspectives on Eastern Vikings / Rus in Arabic sources’ от 2014 г. он перечисляет свидетельства мусульманских писателей, относящиеся к контактам русов с хазарами и волжскими булгарами. Он подчеркивает, что, согласно этим сообщениям, речь идет в основном о дипломатических и торговых контактах, которые были выгодны для всех трех сторон. С этими контактами Храундаль связывает отнесение некоторыми мусульманскими писателями позднего периода (например, аль-Идриси и аль-Казвини) руси к народам тюркской группы. Храундаль указывает, что Ибн Халдун также считает русь и волжских булгар тюрками. Именно с этими сообщениями связывает Храундаль титул «каган» вождя русов, известный из сообщений о посольстве русов в 839 г. ко двору Людовика Благочестивого (p. 73). 4

«Русь, как говорят, приходит из Испании, в то время как раданиты – нет». – Перевод О.Л. Губарева.

110

Valla. №3(4), 2017. Вообще Храундаль полагает, что сообщения арабских писателей о торговых и взаимовыгодных отношениях Руси с хазарами отличаются от сообщений о хазарах в «Повести временных лет». Он считает, что нельзя объединять такой противоречивый материал, как сообщения ПВЛ, сообщения арабских и персидских источников и скандинавскую устную традицию, зафиксированную в исландских сагах. По его мнению, нельзя использовать эти материалы, как это делалось до сих пор, в качестве дополняющих друг друга (p. 74). Так, между сообщениями восточных источников и сообщениями ПВЛ он видит разительное несоответствие. Арабы упоминают о Руси с туманными географическими указаниями о ее локализации. Согласно ПВЛ, Русь размещается между Балтийским и Черным морем; согласно анналам франков, в одном случае появляется на среднем Рейне. Арабы же в основном, по мнению Храундаля, размещают Русь на юге между Черным и Каспийским морем, в районе Кавказа, а на севере в районе слияния Камы и Волги. В то же время Киевская Русь X века остается арабам практически неизвестной (за исключением нескольких туманных упоминаний топонима Kuyabah), как и принятие ею христианства (p. 70). С гипотезой Храундаля о существовании особой Волжско-Каспийской Руси, выдвинутой на основании туманных сообщений арабских источников, едва ли можно согласиться. Во всяком случае, эта гипотеза остается весьма спорной, и ее необходимо подтвердить анализом соответствующих археологических находок. Интересно также будет услышать мнение других историков об этой гипотезе. А вот его анализ сообщений ранних восточных источников, предшествующих времени появления Рюрика в землях славян и финнов и связывающих русь с Западом, с империей франков и фризами, представляет, по моему мнению, несомненный интерес. Тем более что эти выводы подтверждаются археологическим материалом (находки вещей фризского происхождения в Старой Ладоге, сосуды Татинг, камерные погребения). Нужно отдать должное автору, он очень осторожен в своих выводах и отмечает в заключение необходимость свежего взгляда на историю начальной Руси. Будем с интересом ждать его дальнейших работ. Губарев О.Л., г. Санкт-Петербург, независимый исследователь [email protected] Литература Горский 2008 – Горский А.А. Русь «от рода франков» // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2008. № 2 (32). С. 55-59. Горский 2013 – Горский А.А. «Клады викингов» на франкской земле и начальная история Руси // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2013. №3 (53). С. 38-39. Губарев 2016а – Губарев О.Л. «Пояша по собе всю русь»: что подразумевала эта фраза? // Valla. Valla. 2016. Т. 2, № 3. С. 21-39. Губарев 2016б – Губарев О.Л. К вопросу об идентичности Рюрика и Рорика Фрисландского // Valla. 2016. Т. 2, № 4/5. С. 9-25. Минорский 1964 – Минорский В.Ф. Куда ездили древние русы? // Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. Т. 1. – М.: Наука, 1964. С. 19-28. Нефедова 1958 – Нефедова Н.К. Куда ездили древние русы – в Андалусию или Анатолию? // Советское востоковедение. 1958. №4. С. 113-115. Новосельцев 1990 – Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. – М.: Наука, 1990. 111

Губарев О.Л. Новый взгляд на сообщения восточных источников о Руси на Востоке и на Западе: Обзор работ Т.Й. Храундаля Рыбаков 1958 – Рыбаков Б.А. Русь и страна Андалус в IX-X веках // Советское востоковедение. 1958. №4. С. 116-119. Шумилов 2015 – Шумилов Е.Н. Северное побережье Малой Азии как объект экспансии и торговли русов в IX-X вв. // Европа. 2014. №13. C. 28-33. Erkoreka 2004 – Erkoreka A. ‘Los Vikingos en Vasconia’, Los Vikingos en la Peninsula Iberica. Fundacion Reina Isabella de Dinamarca, 2004. Pp. 9-40. Kennedies 1984 – Kennedy E.S., Kennedy M.H. Geographical Coordinates of Localities from Islamic Sources, Veröffentlichungen des Institutes für Geschichte der Arabisch-Islamischen Wissenschaften. Frankfurt am Main: Goethe-Universität, 1984.











112

Valla. №3(4), 2017. Всё о культуре псковских длинных курганов Михайлова Е.Р. Вещевой комплекс псковских длинных курганов: типология и хронология. – Saarbüсken: Lambert Academic Publications, 2014. – 435 с. В 2014 г. в Германии вышла книга петербургского археолога Е.Р. Михайловой «Вещевой комплекс псковских длинных курганов: типология и хронология». Она стала первой специальной монографией, посвященной псковским длинным курганам. На данный момент Е.Р. Михайлова безусловно является ведущим специалистом по этим восточноевропейским погребальным памятникам. Более того, ее, пожалуй, можно считать единственным в мире ныне здравствующим ученым, специализирующемся на их изучении, тем более что исследовательница не ограничивается рассмотрением отдельных памятников культуры псковских длинных курганов, а обозревает всю территорию их распространения, анализируя вещевой инвентарь всех известных в настоящее время захоронений. Е.Р. Михайлова в течение многих лет занимается изучением этой проблематики (список ее работ см. на с. 381-383 рецензируемого издания). В 2009 г. в Санкт-Петербургском Институте истории материальной культуры РАН ею была защищена докторская диссертация «Культура псковских длинных курганов. Проблемы хронологии и развития материальной культуры» [Михайлова 2009]. Монография 2014 г. во многом основывается на материалах этого диссертационного исследования. Два года назад эта работа уже рецензировалась – на неё был опубликован отзыв М.И. Жиха [Жих 2015а], в котором, однако, рецензент не уделил должного внимания анализу самой монографии, сосредоточившись на обсуждении этнической и языковой принадлежностей носителей культуры псковских длинных курганов (или, как ее сокращенно именуют, КПДК). Хотя в рецензируемой книге эта проблема не является центральной, а замечания Михайловой на этот счет не относятся к числу ее основных научных достижений: монография в полном соответствии со своим названием посвящена именно вещевому комплексу псковских длинных курганов. Мы постараемся восполнить этот пробел, дав оценку работе автора книги. Е.Р. Михайлова характеризует и датирует все виды найденных в курганах предметов, привлекая к тому же богатый сравнительный материал, указывая аналоги каждого типа предмета в той или иной части Европы. Но, что любопытно – она не обнаруживает ни одной вещи норманнского происхождения или выполненной по аналогии с предметами материальной культуры норманнов. Это соответствует картине, полученной при археологическом изучении древних центров псковских кривичей – Пскова и Изборска, в которых нет скандинавских находок [Несин 2015: 77]1. Последнее обстоятельство ставит под сомнение достоверность летописного рассказа о вокняжении в Изборске в 862 г. Трувора [там же]. Не исключено, что сведения о вокняжении в Изборске брата Рюрика и последующем 1

Не упоминаются они и в работах В.В. Седова, посвященных Изборску и Пскову (их библиографию см. в той же статье). Это, впрочем, не помешало С.В. Белецкому, Д.А. Мачинскому, Г.С. Лебедеву и Ю.М. Лесману выводить происхождение названия Изборска от финно-скандинавского «Иссуборг» (городок на р. Иссе – Великой), которое, в свою очередь, по их мнению, восходило к первоначальному наименованию Пскова и было перенесено на Изборск псковскими поселенцами во второй половине X в. [Мачинский 1986; Белецкий 1993; Лебедев 1994; Белецкий 1997; Белецкий, Лесман 2006]. В то же время лингвисты Т.Н. Джаксон и Т.В. Рождественская указывают, что зафиксированное в древнерусских источниках написание Изборьскъ (только через з и без ъ после него) не позволяет отождествлять формант Из- с названием реки Иссы [Джаксон, Рождественская 1988: 224-226]. Кроме того, как отметил Н.В. Лопатин, в западной части Труворова городища (древнейший Изборск) сохранились слои первой половины X в. [Лопатин 2005]. Это рушит гипотезу С.В. Белецкого, Д.А. Мачинского, Г.С. Лебедева и Ю.М. Лесмана о пресечении городской жизни в Изборске IX в. и лишает всякого основания идеи о ее возрождении псковскими мигрантами. Недавно мною рассмотрены их аргументы и отмечено, что эта гипотеза не подтверждается ни лингвистическими, ни археологическими данными [Несин 2015: 77].

113

Михайлова Е.Р. Вещевой комплекс псковских длинных курганов: типология и хронология. – Saarbüсken: Lambert Academic Publications, 2014. – 435 с. переходе города под власть последнего являются легендой, обосновывающей исконные права Новгорода на власть над псковскими кривичами2. В действительности установление зависимости кривичей от новгородцев стоит относить скорее к середине следующего, X в. [там же: 76-77]3. Сама исследовательница отмечает наличие в Пскове и Изборске населения, «знакомого с традициями КПДК» (с. 229). Книга содержит обильный иллюстративный материал по находкам во всех известных в настоящий момент памятниках КПДК. Сами погребения автор разделяет на мужские, женские и конские. Анализ вещевого комплекса позволил Е.Р. Михайловой убедительно выделить три периода развития КПДК, причем второй период разделить на 2 части – А и В. При характеристике каждого хронологического этапа перечислены все относящиеся к нему памятники и очерчен ареал их распространения. VIII в. – время формирования в Восточной Европе трансконтинентальных торговых путей – наложил свой отпечаток на инвентарь КПДК. Весьма интересны наблюдения Михайловой о появлении в некоторых памятниках КПДК VIII в., в «результате дальней торговли», стеклянных полихромных бус и бус из полудрагоценных камней (с. 214). Последний выделенный Михайловой период развития КПДК – третий – длился с IX по XI в. Находки из псковских длинных курганов этого времени, по её наблюдению, «могут быть увязаны только с памятниками раннего этапа древнерусской культуры» (с. 217). Это, в принципе, хорошо сочетается с уже высказанными в историографии взглядами на исчезновение КПДК в связи с унификацией древнерусской культуры [Cедов 1999; Жих 2012; Жих 2013; Жих 2015а]. Сама Михайлова показывает, что исчезновение традиций КПДК происходило под влиянием христианской погребальной обрядности (с. 229). Кроме того, автор книги выделяет черты единства КПДК на всем ареале ее распространения и в то же время указывает на региональные различия. Ею выделено три «области» – «западная», «южная» и «восточная», памятники каждой из которых имеют свою специфику. Вполне закономерным представляется выявленное Михайловой в северо-восточном углу восточной «области» сосредоточение восточно-финских находок (с. 197), так как по соседству проживала весь. Не менее интересен и закономерен вывод об «архаичности» погребального инвентаря 2

Отметим, что имен «Трувор» и «Синеус», в отличие от хорошо опознаваемого «Рюрика», в скандинавской ономастике не существует, и искажения, которым могли подвергнуться имена «братьев» Рюрика, до сих пор не получили убедительного лингвистического объяснения. – Прим. ред. 3 Согласно варяжской легенде, власть Рюрика распространилась и на мерян, проживавших в районе нынешней Ярославской области. Д.А. Мачинский, не веря в наличие у Новгорода в IX в. тесных связей с данным регионом, предпринял неубедительную попытку поиска мери на северо-западе [Мачинский 1986]. Никаких надежных сведений о проживании мерян в данном регионе нет. Как и нет оснований рассматривать летописный рассказ о призвании варягов в качестве документального свидетельства о собирании Рюриком северо-западных земель. Тот же Полоцк, якобы перешедший под власть Рюрика, в действительности был завоеван князем Владимиром Святославичем более ста лет спустя. Неясно, почему в этой связи летописцы не могли приписать Рюрику владычество над землями мери в Волго-Клязьменском междуречье? Не соглашаясь с традиционными представлениями о принадлежности кривичам Изборска, Д.А. Мачинский на основании немногочисленных археологических свидетельств предположил, что кривичи жили в районе Ладоги. Однако нет достаточных оснований считать тамошних кривичей настолько сильной и влиятельной группой, чтобы они могли участвовать в призвании варяжских династов. Та же Е.Р. Михайлова аккуратнее интерпретирует известные археологические ладожские находки украшений, характерных для культуры смоленских длинных курганов. Она допускает, что те могли быть и не связаны с непосредственным проживанием там представителей этой культуры, а проникнуть в Приладожье в результате внешней торговли (с. 214). Изборск же Мачинский считал городом с финно-угорским населением [Мачинский 1986]. Однако, согласно археологическим данным, в Изборске и Пскове (который, как было сказано выше, Мачинский ошибочно считал древним Изборском времен призвания варягов) дома финского типа составляли меньшинство [Седов 2002; Седов 2003; Несин 2015].

114

Valla. №3(4), 2017. населения «южной области КПДК» (с. 198). В этом регионе, в отличие от западной и восточной областей, в VIII-IX вв. не возникало крупных центров, не начался процесс градообразования. Интересно, что в VIII в. во второй части второго этапа развития КПДК (в терминологии Михайловой, в «период II В») южная часть ее ареала, по наблюдению исследовательницы, опустела (с. 214). Михайлова дает этому гипотетические объяснения – развитие «магистрального» торгового пути (там же) и миграцию населения к северу и северо-западу (с. 228). Последнее предположение, на мой взгляд, пока что может носить лишь предварительный характер – в настоящий момент данные археологии еще не позволяют выявить следы этих миграций. При этом не стоит исключать возможности миграции не на север, а на юг, и участия мигрантов в формировании культуры смоленскополоцких длинных курганов (КСДК)4. Памятники этой культуры прослеживаются около VIII в. и распространялись с северной части ареала к югу. Потому В.В. Седов предположил генезис КСДК от КПДК [Cедов 1960; Cедов 1982; Седов 1999]. Приведенные Михайловой материалы о южной области последней, вероятно, позволяют уточнить, из каких именно регионов шла миграция к югу. К тому же, как нетрудно заметить, исчезновение памятников южной области КПДК хронологически совпадает с появлением северных памятников КСДК – и то и другое случилось около VIII в. н. э. Кроме того, автор делает любопытное наблюдение: …бросается в глаза монотонность культуры длинных курганов. Погребения, совершенные в рамках ее обрядности, не различаются количеством и богатством инвентаря…

и справедливо заключает: …структура общества, оставившего псковские длинные курганы, была, по крайней мере в погребальных памятниках, эгалитарной. Социальные отношения в этом обществе, возможность существования общественных страт, характер связи между различными областями, местонахождение и роль общественных центров еще предстоит выяснить (с. 226).

Отмеченный Михайловой эгалитарный характер погребений, на мой взгляд, хорошо объясняется их преимущественно сельским происхождением – как правило, они не имеют отношение к раннегородским центрам. Положительное впечатление производит то, что исследовательница не спешит с однозначными выводами о социальной структуре всего социума, отмечая, что проблемы социальных отношений и наличия социальной стратификации у носителей данной культуры требуют дальнейшего изучения. Кроме того, как бы этнически ни атрибутировать это общество, вопросы о связях между разными областями и местонахождении общественных центров в самом деле не являются полностью решенными. Ведь даже если признавать носителей культуры КПДК псковскими кривичами, остаются неустановленными связи жителей Псковщины с обитателями бассейнов Волги, Мологи, Мсты, Полы и общественные центры последних. В целом основные положения монографии убедительно аргументированы и не вызывают возражений. Притом книга написана очень хорошим языком. Радует в ней наличие неплохого картографического материала, а также перечней исследованных памятников КПДК, инвентарных погребений, находок отдельных вещей в курганах и находок по категориям и типам. В структурном плане монография представляется весьма удачной. В то же время не все разделы в ней мне видятся равноценными. На мой взгляд, 4

Как отметил А.А. Горский [Горский 2008], в связи с некоторыми различиями между полоцкосмоленскими и псковскими длинными курганами, существуют гипотезы о возможной принадлежности носителей этих культур к разным этносам [Шмидт 1968; Шмидт 1983; Енуков 1990; Енуков 1992]. Однако В.В. Седов вполне логично объяснял эти отличия между КПДК и КСДК разницей местных «субстратов» [Cедов 1960; Седов 1974; Седов 1999].

115

Михайлова Е.Р. Вещевой комплекс псковских длинных курганов: типология и хронология. – Saarbüсken: Lambert Academic Publications, 2014. – 435 с. историографический раздел – гл. 1, «Изучение псковских длинных курганов» – получился несколько поверхностным. Исследовательница заявляет, что, поскольку «история изучения КПДК уже неоднократно разбиралась... в этом кратком очерке мы сосредоточимся на рассмотрении отдельных работ, посвященных анализу вещевых находок псковских длинных курганов либо хронологии культуры в целом» (с. 5). Но рассмотрение предполагает хотя бы краткую характеристику аргументации и сильных и слабых сторон в построениях предшественников. А это присутствует в работе далеко не всегда. Так, характеризуя «концепцию» В.В. Седова, исследовательница без какой-либо аргументации объявляет, что ее «уязвимые места… схематизм и жесткая увязка преимущественно с этнической проблематикой». А «этнос» безапелляционно объявляет «чрезмерно жесткой конструкцией» (с. 15). Заметим, впрочем, что собственные воззрения на этническую и языковую характеристику носителей КПДК исследовательница тоже постулирует, а не обосновывает (с. 229-230). Вообще Седов едва ли единственный ученый, чьи построения в монографии удостоились характеристики. Но это нетрудно объяснить: Михайлова несомненно признает за его наработками немалую значимость и влиятельность в историографии – недавно она посвятила им специальную статью [Михайлова 2015]5, в которой, впрочем, предметная критика построений Седова почти отсутствует6. По-видимому, в отношении к концепциям Седова у исследовательницы преобладают субъективные мотивы – серьезных научных контраргументов по существу она не выдвигает. Кроме того, не со всеми положениями и выводами Михайловой, на мой взгляд, можно согласиться. К примеру ее заявления, что «в материальной культуре древнерусского СевероЗапада традиции культуры псковских курганов уже не различимы» и что культура псковских длинных курганов не оставила «заметных следов» в древнерусской материальной культуре (с. 229-230), находятся в некотором зримом расхождении с ее собственными наблюдениями об инвентаре «потомков носителей КПДК» из могильника Северник IX-X вв. (с. 229) и присутствии с VIII в. в ранних городских центрах Пскове, Изборске и на селище Прость под Новгородом «населения, знакомого с традициями КПДК (в первую очередь с изготовлением лепной керамики и предметов повседневного обихода, таких, как маленькие биконические 5

Благодарю О.Л. Губарева за то, что указал мне на нее. Только отмечает, что культура псковских длинных курганов имела более широкий географический ареал, чем это отражено в летописях, распространяясь на территорию Новгородчины [Михайлова 2015: 27], а также что археология не может выявить время появления этнонима «кривичи» [там же: 27-28]. Однако распространение ПКДК на территорию Новгородской земли отмечено и в работах самого Седова, и на некоторые из них ссылается Михайлова. Седов не видел противоречий между летописной локализацией кривичей и тем фактом, что связываемые с ними длинные курганы не только в точности охватывают летописный ареал кривичей, но и где-то выходят за его пределы. Замечу также, что на карте, приведенной в рецензируемой монографии Михайловой, южная и восточная области распространения КПДК не сливаются с западной, лежащей в значительной степени на территории Псковщины (с. 232). Какие памятники на отмеченных в летописи местах проживания кривичей, помимо длинных курганов, можно связывать с кривичами, исследовательница не оговаривает. Вероятно потому, что таковые в настоящее время неизвестны. Что касается ее второго замечания, то оно игнорирует два аргумента В.В. Седова – об отсутствии притока новых поселенцев в конце I и начале II тысячелетия в бассейн Чудского озера и отсутствии преемственности инвентаря длинных курганов Псковщины с предшествующей по времени местной финно-угорской культурой текстильной керамики. Хотя эти положения входят в число ключевых аргументов Седова в пользу соотнесения длинных курганов с кривичами (подробнее об аргументации Седова см.: [Жих 2013]). Особенно досадно, что исследовательница не учла их в специальной статье, посвященной воззрениям Седова на ПКДК. Вывод Седова о расселении кривичей в верховьях Волги и Волго-Клязьменском междуречье, основанный на находках в том регионе браслетообразных височных колец, Михайлова без какой-либо аргументации отвергает, заявляя, что его «вряд ли можно признать удачным» [Михайлова 2015: 27]. Вместе с тем в историографии еще никем не было опровергнуто традиционное представление о височных кольцах как об этноопределяющем маркере. В.Ю. Соболев в устной беседе высказал мнение, что височные кольца не могут служить этническим признаком, и привел в пример найденные в Псковской области единичные находки женских украшений наподобие средневековых сербских. Но это скорее напоминает исключение, подтверждающее правило. 6

116

Valla. №3(4), 2017. пряслица)» (там же). Замечу, что селище Прость, вероятно, не входило в зону ареала носителей КПДК – от ближайших, мстинских памятников этой культуры от нее его отделяли десятки километров. Возможно, местное словенское население имело с ее носителями торговые отношения. Скептически относясь к «возможности выявить этническую и языковую» принадлежность носителей культуры КПДК, автор тем не менее заявляет, что они, «повидимому», не оставили заметных следов в древнерусском языке (с. 230). Интересно, каким образом можно сделать такой вывод, не зная об их языковой и этнической принадлежности? Это, по меткому выражению П.В. Лукина (высказанному по иному поводу), означает определять «одно неизвестное... через другое» [Лукин 2014а: 26]. Впрочем, Михайлова, видимо, сама понимает некоторую гипотетичность своего мнения, так как высказала его все же не в утвердительной, а в предположительной форме. Нетрудно заметить, что все указанные противоречия в ее обстоятельном фундаментальном исследовании проистекают от ее неприятия возможности этнической характеристики носителей КПДК. Отсюда – столь неловкие и непоследовательные попытки показать отсутствие их влияния на древнерусское население при честной и профессиональной констатации конкретных проявлений этого влияния в памятниках материальной культуры7. К сожалению, свой скептицизм по отношению к возможности этнической атрибуции КПДК Михайлова постулирует, а не аргументирует. В более ранних работах исследовательница и вовсе объявляла длинные курганы «скорее» памятниками не этнической или «социальной», а религиозной общности [Михайлова 2008; Михайлова 2009: 15], что весьма уязвимо для критики, поскольку, как уже указывал М.И. Жих, «ничего не проясняет, а только запутывает проблему. Каким образом единый “сложный комплекс погребальной обрядности” мог распространиться среди разноэтничного населения на огромных территориях в условиях отсутствия государственных институтов и социально-политического единства, если не было тех, кто его распространял в ходе своей миграции?» [Жих 2012: 141; Жих 2013: 12]. Следует заметить, что данная Михайловой этническая характеристика культуры псковских длинных курганов достаточно уникальна: ее предшественники давали им вполне определенные атрибуции. Поэтому в своих работах исследовательница не выражает приверженности ни к одной из существующих в науке точек зрения8. Вместе с тем традиционное мнение состоит в том, что носители культуры длинных курганов являлись кривичами [Седов 1974; Седов 1993; Жих 2013; Жих 2015а]. Кривичей русские летописи, а также византийский правитель Константин Багрянородный в своем знаменитом труде «Об управлении империей», прямо соотносят со славянами, а не с финноуграми и не с балтами, к тому же сам этноним «кривичи» имеет патронимический характер, что свойственно именно славянским, а не финским или балтским общностям Восточной Европы – радимичам, вятичам и т.д. [Жих 2013; Жих 2015]. Согласно не опровергнутым на настоящий момент выводам В.В. Седова, культура длинных курганов не имела местных корней и генетически не связана с местными более ранними балтскими и финно-угорскими культурами. А памятники КПДК Псковщины не обнаруживают преемственности с предшествующей ей местной финно-угорской культурой текстильной керамики. Ареал культуры длинных курганов соответствует летописной 7

В докторской диссертации Михайловой сформулировано положение, что носители культуры КПДК определенно внесли вклад в формирование древнерусской народности, но задача определить их этническую и языковую принадлежность не релевантна [Михайлова 2009: 15]. 8 Поэтому едва ли верно вслед за Жихом походя связывать ее концепцию с влиянием «петербургской археологической школы», отделяющей длинные курганы от круглых с трупосожжением и атрибутирующей первые как дославянские, а вторые как славянские [Жих 2015а]. Полагаю, что в ее трудах незаметно влияние как этой точки зрения, так и построений другого – тоже петербургского – археолога Е.Н. Носова, выступавшего против подобного разделения памятников, представлявших единые комплексы, и определявшего КПДК как славянскую. Сама исследовательница также не выражает предпочтения ни той, ни другой концепции. В одной из работ она обе их назвала «разноголосицей» и высказывала собственные суждения о концепции Седова совершенно без оглядки на них [Михайлова 2015].

117

Михайлова Е.Р. Вещевой комплекс псковских длинных курганов: типология и хронология. – Saarbüсken: Lambert Academic Publications, 2014. – 435 с. локализации кривичей. Никакого притока нового населения в верхнее Поднепровье и Подвинье, а также в бассейн Чудского озера в конце I и начале II тысячелетия н. э. не фиксируется. Сопоставление длинных курганов с приходящими в IX-X вв. им на смену полусферическими (славянская принадлежность которых не вызывает сомнений) показывает идентичность в устройстве и особенностях погребального обряда. Длинные курганы и полусферические обычно составляют единые комплексы. Причем на каком-то этапе они сосуществовали друг с другом, что показывает постепенную смену типов погребальных памятников в рамках одной этнической общности [Cедов 1960; Седов 1970; Седов 1974; Седов 1981; Седов 1982; Седов 1995; Седов 1999; Седов 2002а]. Иначе обстоит дело с развитым в работах С.Л. Николаева тезисом Седова о языковой общности населения Псковской и Смоленско-Полоцкой земель [ср.: Жих 2013]. В работах В.В. Крысько и А.А. Горского эта концепция подвергнута серьезной критике, показаны противоречивость и уязвимость некоторых построений ее адептов [Крысько 1994; Крысько 1998; Горский 2008]. Никакие другие погребальные памятники к псковским кривичам отнести невозможно. Соотнесения культуры длинных курганов с дославянскими балтийскими [Ляпушкин 1968; Шмидт 2012] или финно-угорскими памятниками [Лаул 1975; Лебедев 1977; Лебедев 1977а; Лаул 1979; Булкин, Дубов, Лебедев 1978; Лебедев 1982; Мачинский 1986] представляются необоснованными: как отмечалось в историографии, они основаны на попытках разделения длинных курганов и круглых с трупосожжением, хотя ни хронологически, ни территориально это сделать невозможно, ибо они составляли общие комплексы [Cедов 1974; Носов 1981; Жих 2015а]. К тому же женщины культуры длинных курганов носили височные кольца [Седов 1994: 89-100], являвшиеся славянскими, а не финскими или балтскими украшениями. В то же время не исключено, что кривичи – как и связанная с ними культура длинных курганов – включали в себя не только славян, но и местный финно-угорский контингент (по терминологии Седова – «субстрат»), проживавший, по археологическим данным, в Изборске и Пскове наряду со славянским населением [Седов 2002; Седов 2003]. В отличие от Новгородской земли, где финно-угры выделялись в источниках в качестве отдельных местных народностей, в Псковщине мы знаем только этноним «кривичи». И никаких отдельных финских погребений в период существования КПДК в данном регионе не известно. По мнению Седова, некоторые особенности КПДК, возможно, демонстрируют процесс ассимиляции славянами местных финно-угров [Седов 1999]. Допустимо предположить, что на территории древнерусского государства это был не единственный прецедент – вероятно, этноним «меря» тоже обозначал не только финноугорский, но и славянский ростовский контингент [Cедов 1995: 218-229; Седов 1999: 145158; Седов 2002: 388-397]9. Подробно указывая на иноземные аналоги тех или иных предметов вещевого комплекса длинных курганов, Михайлова мало внимание уделяет связям КПДК с соседними культурами и этносами. Может быть, потому при констатации наличия «восточно-финских» находок на севере восточной области ареала КПДК она не сделала резонного вывода о связях носителей изучаемой ею культуры с проживавшей по соседству весью. И при выдвижении собственных предположений о причинах запустении южной области КПДК не уделила внимания известному вышеуказанному мнению В.В. Седова о превращении южной КПДК в КСДК, что 9

Замечу, впрочем, что со временем взгляд данного автора на баланс разных этнических компонентов этого края несколько эволюционировал. В этих работах он считает, что славяне еще в первом тысячелетии н. э. играли ведущую роль в создании мерянской материальной культуры. А в более ранней монографии отмечал, что славянизация местных финно-угров продолжилась в XI-XIII вв., а в некоторых районах «затянулась до XIV» в. [Седов 1982: 192]. Также весьма любопытно замечание Е.В. Молочниковой, что в Ростове, к которому летописец относит мерю, славяне долгое время не были многочисленными и богатыми. Поэтому на них название меря могло применительно к Ростову не распространяться.

118

Valla. №3(4), 2017. составляет недопустимый пробел в историографии вопроса. Вместе с тем тезис исследовательницы о появлении в VIII в. в памятниках КДПК неких предметов, характерных для КСДК (каких именно – не уточняется) не подкрепляется никакими доводами и примерами (с. 224). Исследовательница лишь в предположительной форме пишет о некоторых связях КСДК с Ладогой (с. 214), но Ладогу она не причисляет к ареалу КПДК, прямо заявляя, что Ладожское «поселение» находилось севернее (там же). Полагаю, что уверенно употребляемые Михайловой определения захоронений как «княжеских» и «воинских», как и тезис о возможности проследить с помощью археологии распространение «элементов дружинной и воинской культуры» (с. 226), нуждаются в некоторой оговорке. В настоящее время вопрос о «дружинных» и «воинских» погребениях является дискуссионным. Ныне высказываются серьезные замечания об условности атрибуции дружинных и воинских захоронений [Фетисов 2003; Ениосова 200410; Михайлов 2005: 4; Михайлов 2009; Михайлов 201611: 8, 12-13]. Не претендуя на решение этого спорного вопроса, замечу, что эти возражения определенно заставляют задуматься о критериях выделения воинских и дружинных погребений. Или, по крайней мере, об уточнении и дополнительном обосновании этих критериев12. Вместе с тем указанные замечания не отменяют фундаментальных научных достижений Е.Р. Михайловой. Это незаменимый труд для тех, кто интересуется хронологией, материальной культурой, исторической географией культуры псковских длинных курганов. На мой взгляд, эту книгу следует считать эталонным исследованием вещевого комплекса погребальных памятников Восточной Европы. Несин М.А., г. Санкт-Петербург, Военно-исторический музей артиллерии инженерных войск и войск связи [email protected] Литература Белецкий 1993 – Белецкий С.В. Изборск варяжской легенды и Труворово городище (проблема соотношения) // Cкифы. Сарматы. Славяне. Русь. Петербургский археологический вестник. 1993. №6. С. 112-114. Белецкий 1996 – Белецкий С.В. Начало Пскова. – СПб.: ИИМК РАН, 1996. Белецкий 1997 – Белецкий С.В. Возникновение Пскова (к проблеме участия варягов в судьбах Руси) // Шведы и Русский Север: историко-культурные связи. К 210-летию Александра Лаврентьевича Витберга. Материалы Международного научного симпозиума. – Киров, 1997. С. 139-152. Белецкий, Лесман 2005 – Белецкий C.В. О нижнем слое Труворова городища (заметки на полях монографии В.В. Седова) // Мастера средневековья. Stratum plus 2003-2004, №5. – СПб. – Кишинев – Одесса – Бухарест, 2005. С. 517-577. Булкин, Дубов, Лебедев 1978 – Булкин В.А., Дубов И.В., Лебедев Г.С. Археологические памятники Древней Руси IX-XI веков. – Л.: ЛГУ, 1978. Горский 2008 – Горский А.А. Русь: от славянского расселения до московского царства. – М.: Индрик, 2008. Джаксон, Рождественская 1988 – Джаксон Т.Н., Рождественская Т.В. К вопросу о происхождении топонима «Изборск» // Древнейшие государства на территории СССР: 10

Правда, при этом Н.В. Ениосова во многом исходит из мнения П.С. Стефановича о значении слова «дружина», которое будто бы, вопреки общепринятому мнению, не обозначало воинское сословие. Вместе с тем в том же сборнике имеется рецензия П.В. Лукина на ту же монографию Стефановича, где приведены примеры употребления термина «дружина» в значении княжеских служилых людей [Лукин 2014: 38] 11 Выражаю благодарность С.В. Белецкому за то, что указал мне на эту монографию. 12 С.В. Белецкий по этому поводу устно отметил, что атрибуция социальной принадлежности погребений – дело сложное.

119

Михайлова Е.Р. Вещевой комплекс псковских длинных курганов: типология и хронология. – Saarbüсken: Lambert Academic Publications, 2014. – 435 с. материалы и исследования. 1986. – М., 1988. С. 223-229. Ениосова 2014 – Ениосова Н.В. Глазами археолога. Диалог о книге П.С. Стефановича «Бояре, отроки и дружины» // Российская история. 2014. №6. С. 14-18. Енуков 1992 – Енуков В.В. Псковские и смоленские длинные курганы (по данным погребального обряда) // Советская археология. 1992. №1. С. 57-66. Енуков 1990 – Енуков В.В. Ранние этапы формирования смоленско-полоцких кривичей. – М. – Курск: Курский гос. педагогический ин-т, 1990. Жих 2012 – Валентин Васильевич Седов. Страницы жизни и творчества славянского подвижника. Часть 1 // Русин. 2012. №4(30). C. 131-165. Жих 2013 – Жих М.И. К вопросу об этнической принадлежности кривичей // Вестник липецкого государственного педагогического университета. Серия «Гуманитарные науки». 2013. №1(8). С. 8-17. Жих 2015 – Жих М.И. О соотношении летописных кривичей и полочан // Исторический формат. 2015. №1. С. 32-52. Жих 2015а – Жих М.И. Рецензия на книгу: Михайлова Е.Р. Вещевой комплекс культуры псковских длинных курганов. Типология и хронология // Исторический формат. 2015. №4. С. 344-349. Крысько 1994 – Крысько В.В. Заметки о древненовгородском диалекте // Вопросы языкознания. 1994. №6. С. 16-93. Крысько 1998 – Крысько В.В. Древний новгородский диалект на общеславянском фоне // Вопросы языкознания. 1998. №3. C. 74-94. Лаул 1975 – Лаул С.К. Погребальные памятники прибалтийских финнов в I тысячелетии н. э. // Вопросы финно-угроведения. 1975. №6. С. 378-384. Лаул 1979 – Лаул С.К. Об этнической принадлежности курганов юго-восточной Эстонии // Известия АН Эстонской ССР. Общественные науки. 1979. №3. С. 319-329. Лебедев 1977 – Лебедев Г.С. Начало верхней Руси по данным археологии // Проблемы истории и культуры Северо-Запада РСФСР. 1977. С. 90-95. Лебедев 1977а – Лебедев Г.С. Новые данные о псковских длинных курганах и сопках // Проблемы археологии и этнографии. Межвузовский сборник. – Л., 1977. Вып. 1. С. 37-46. Лебедев 1982 – О времени появления славян на Северо-Западе // Cеверная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья. – Л.: ЛГУ, 1982. С. 29-39. Лебедев 1994 – Лебедев Г.С. Труворово городище и западные форпосты Руси Рюрика (обозначившаяся проблема) // Памятники средневековой культуры. Открытия и версии. – СПб.: Art-contact, 1994. С. 146-154. Лопатин 2005 – Лопатин Н.В. О версиях периодизации и хронологии нижних горизонтов Труворова городища // Изборск: история и современность (материалы научнопрактической конференции «Музей как центр развития местных сообществ. Имидж музея – открытость», посвященной 40-летию основания музея). – Изборск: Историко-архитектурный и природно-ландшафтный музей-заповедник «Изборск», 2005. С. 186-192. Лукин 2014 – Лукин П.В. Новая точка отсчета в изучении древнерусской элиты // Российская история. 2014. №6. С. 32-38. Лукин 2014а – Лукин П.В. Новгородское вече. – М: Индрик, 2014. Ляпушкин 1968 – Ляпушкин И.И. Славяне Восточной Европы накануне образования Древнерусского государства (VIII – первая половина IX в). Историко-археологические очерки. – Л.: Наука, 1968. Михайлов 2005 – Михайлов К.А. Древнерусские элитарные погребения X – начала XI вв.: по материалам захоронений в погребальных камерах. Дис. канд. ист. наук. 07.00.06. – СПб., 2005. Михайлов 2009 – Михайлов К.А. Погребальные памятники как отражение социальной стратификации древнерусского общества в эпоху раннего средневековья. Сложение русской 120

Valla. №3(4), 2017. государственности в контексте раннесредневековой истории Старого света // Труды государственного Эрмитажа. 2009. №49. С.179-188. Михайлов 2016 – Михайлов К.А. Элитарный погребальный обряд древней Руси. Камерные погребения IX – начала XI века в контексте североевропейских аналогий. – СПб.: Издательский дом «Бринько», 2016. Михайлова 2009 – Михайлова Е.Р. Культура псковских длинных курганов. Проблемы хронологии и развития материальной культуры. Автореферат дисс. канд. ист. наук, специальность ВАК РФ 07.00.06. – СПб., 2009. Михайлова 2015 – Михайлова Е.Р. Культура псковских длинных курганов: современное состояние исследований и роль В.В. Седова в ее изучении // Краткие сообщения института археологии. 2015. №240. С. 20-34. Михайлова 2008 – Михайлова Е.Р. Ментальность древнего населения – предмет и результат археологического изучения // Человек и общество. Вып. 32. – СПб., 2008. С. 225233. Мачинский 1986 – Мачинский Д.А. Этносоциальные и этнокультурные процессы в Северной Руси (период зарождения древнерусской государственности) // Русский Север. Проблемы этнокультурной истории, этнографии, фольклористики. – Л.: Наука, 1986. С. 3-29. Несин 2015 – Несин М.А. Градообразование у псковских кривичей в работах В.В. Седова (на примере Изборске и Пскова) // Исторический формат. 2015. №3. С. 72-86. Носов 1981 – Носов Е.Н. Некоторые общие вопросы изучения погребальных памятников второй половины I тысячелетия н. э. в Приильменье // Cоветская археология. 1981. №1. С. 42-56. Седов 1982 – Седов В.В. Восточные славяне. – М.: АН СССР, 1982. Седов 1974 – Седов В.В. Длинные курганы кривичей – М.: Наука, 1974. Седов 1999 – Седов В.В. Древнерусская народность. – М.: Языки русской культуры, 1999. Седов 2002 – Седов В.В. Изборск – протогород. – М.: Ин-т археологии РАН, 2002. Седов 1960 – Седов В.В. Кривичи // Cоветская археология. 1960. №1. С. 47-62. Седов 1981 – Седов В.В. Об этнической принадлежности псковских длинных курганов // Краткие сообщения Института археологии. Вып. 166. 1981. С. 5-10. Седов 1994 – Седов В.В. Очерки по археологии славян. – М.: Фонд археологии, 1994. Седов 1970 – Седов В.В. Славяне верхнего Поднепровья и Подвинья. – М.: Ин-т археологии АН СССР, 1970. Седов 1995 – Седов В.В. Славяне в раннем средневековье. – М.: Фонд археологии, 1995. Седов 2002а – Седов В.В. Славяне. Историко-археологическое исследование. – М.: Ин-т археологии РАН, 2000. Седов 2003 – Седов В.В. Становление Пскова // Псков в российской и европейской истории: материалы международной конференции. – М.: МГУП, 2003. Т. 1. С. 8-19. Фетисов 2004 – Фетисов А.А. Функции стрел в погребальном инвентаре дружинных курганов // Российская археология. 2004. №3. С. 89-98. Шмидт 1968 – Шмидт Е.А. О смоленских длинных курганах // Cлавяне и Русь. – М.: Наука,1968. С. 224-229. Шмидт 1983 – Шмидт Е.А. Погребальный обряд смоленских кривичей VIII-X вв.// Древнерусское государство и славяне. – Минск: Наука и техника, 1983. С. 20-33. Шмидт 2012 – Шмидт Е.А. Кривичи смоленского Поднепровья и Подвинья (в свете археологических данных). – Cмоленск: СмолГУ, 2012.







 121

[VALLA] Основан в 2015 г.

Интегрированный историко-филологический журнал европейских исследований 2017. т. 3. №4.

18+