Geistliche Lieder der Altgläubigen in Russland: Bestandsaufnahme - Edition - Kommentar / 9783412205645

Citation preview

BAUSTEINE ZUR SLAVISCHEN PHILOLOGIE UND KULTURGESCHICHTE NEUE FOLGE Begründet von HANS-BERND HARDER (†) und HANS ROTHE Herausgegeben von KARL GUTSCHMIDT, roland Marti, PETER THIERGEN, LUDGER UDOLPH und BODO ZELINSKY

Reihe B: Editionen Band 25

Geistliche Lieder der Altgläubigen in Russland Bestandsaufnahme – Edition – Kommentar

von

Tatiana Filosofova

2010 BÖH LAU V E R L A G K Ö L N W EIM AR WIEN

Gedruckt mit freundlicher Unterstützung des Förderungs- und Beifhilfefonds Wissenschaft der VG WORT und des Carnegie Trust for the Universities of Scotland

Tatiana Filosofova ist wissenschaftliche Mitarbeiterin am Department of Russian der Universität von St. Andrews, Schottland.

Bibliografische Information der Deutschen Nationalbibliothek: Die Deutsche Nationalbibliothek verzeichnet diese Publikation in der Deutschen Nationalbibliografie; detaillierte bibliografische Daten sind im Internet über http://dnb.d-nb.de abrufbar.

© 2010 by Böhlau Verlag GmbH & Cie, Köln Weimar Wien Ursulaplatz 1, D-50668 Köln, www.boehlau.de Alle Rechte vorbehalten. Dieses Werk ist urheberrechtlich geschützt. Jede Verwertung außerhalb der engen Grenzen des Urheberrechtsgesetzes ist unzulässig. Druck und Bindung: MVR Druck GmbH, Brühl Gedruckt auf chlor- und säurefreiem Papier Printed in Germany ISBN 978-3-412-20564-5

Содержание

Acknowledgements.................................................................................. Zusammenfassung....................................................................................

VII IX

Введение................................................................................................. I Итоги и проблемы изучения. Объект и методы исследования…………………………………………………... 1 Итоги и проблемы изучения народной духовной поэзии……………………………………………………... 2 Объект и методы исследования………………………….

1

II

III

IV

V

Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев. Основные направления формирования и развития корпуса духовной поэзии…………………………... 1 Обзор основных источников, положенных в основу исследования……………………………………………... 2 Классификация корпуса народно-поэтичеких текстов духовного содержания 3 Характеристика отдельных групп поэтических текстов.

5 5 14

35 35 37 46

Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев. Русского Севера……………………………………………….. 1 Русский Север. Краткая историческая справка ……….. 2 Источники………………………………………………… 3 Репертуар………………………………………………….

85 85 90 93

Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики…………………………………………………….. 1 Краткий исторический комментарий………...........…… 2 Источники………………………………………...........… 3. Репертуар

149 149 153 155

Духовная поэзия в рукописной традиции. Место духовной поэзии в жизни старообрядческой общины…………………. 1 Духовная поэзия как образец старообрядческой книжной культуры …………………………………….....

187 187

2 3

Духовная поэзия в составе рукописных сборников…… Оформление рукописных сборников с образцами духовной поэзии в старообрядческой рукописной традиции ............................................................................. Место и функции духовной поэзии в жизни старообрядческой общины ……………………………...

215

VI

Schlußbetrachtung ………………………………………………

219

VII

Инципитарий…………………………………………………...

227

VIII

Образцы поэтических текстов духовного содержания……... 1 Правила воспроизведения текстов по рукописным спискам………………………………………………….... 2 Духовная лирика. Покаянные стихи……………………. 3 Духовные гимны. Молитвенные стихи……………….... 4 Стихи на исторические сюжеты. Из христианской истории. Библейские и евангельские сюжеты…………. 5 Стихи богородичного цикла…………………………..… 6 Агиографические сюжеты……………………………..... 7 Стихи о пустыне и пустынножительстве. Из иноческой жизни ……………………………………………………... 8 Из русской истории…………………………………….... 9 Из истории русского старообрядчества………………… 10 «Малая эсхатология» (стихи о грешгой жизни и смерти)……………………………………………………. 11 «Большая эсхатология» Стихи о конце света………….. 12 Из старообрядческой сатиры……………………………. 13 Из старообрядческой полемики……………………….... 14 Из Выговской поэзии…………………………………..... 15 Стихи назидательные……………………………………. 16 Комментарии…………………………………………..

308

375 403 408 417 420 422 425

Библиография…………………………………………………..

439

IX

207 211

308 311 317 322 328 330 340 355 358

Acknowledgements В связи с публикацией данной работы я хотела бы выразить свою глубокую признательность сотрудникам Древлехранилища им. В. И. Малышева ИРЛИ (Пушкинский Дом) В. П. Бударагину, Г. В. Маркелову и О. В. Панченко за их поддержку данного проекта и большую помощь, которая была мне оказана при работе с рукописным материалами Древлехранилища. Моя особая признательность Professor Hans Rothe за его любезное содействие при подготовке книги к публикации и ценные консультации. Выражаю свою самую искреннюю благодарность профессору Н. С. Демковой и Professor Ian Press – научным руководителям данного проекта. Хотела бы также поблагодарить многих специалистов в области русской народной культуры, к которым я обращалась за советом и консультацией в разное время: профессора В. И. Еремину, Л. А. Петрову, John Sullivan, Dr Anthony Hippisley, Professor C. L. Drage, профессора М. В. Рождественскую, к.ф.н. И. В. Сесейкину, к. ф. н. Е. А. Рыжову, к. ф. н. Г. Е. Потапову. Моя особая признательность фонду The Carnegie Trust for the Universities of Scotland за оказание финансовой поддержки проекта. Выражаю глубокую благодарность своему мужу John Spink, за его поддержку и помощь на всех этапах работы над технической стороной подготовки книги к публикации. Татьяна Философова

Zusammenfassung*

Die vorliegende Abhandlung ist einem der interessantesten Phänomene der russischen Volkskultur gewidmet: der geistlichen Volksdichtung,1 die bis heute in der handschriftlichen Überlieferung der russischen Altgläubigen weiterlebt, d. h. der Anhänger des „alten“ orthodoxen Glaubens, der durch die im 17. Jahrhundert von dem Patriarchen Nikon unternommene Kirchenreform2 noch nicht berührt war. Jahrhunderte lang genötigt, in Opposition zur offiziellen russischen Orthodoxie zu leben, siedelten sich die Altgläubigen meistens in weit entfernten Regionen des Russischen Reiches an. Auf diese Weise entstanden mehrere, sich voneinander mehr oder weniger stark unterscheidende regionale handschriftliche Traditionen. Insgesamt neun solcher regionalen Traditionen stehen im Zentrum dieser Untersuchung, und zwar diejenigen, die innerhalb der zwei Makrogruppen der altgläubigen Bevölkerung, des russischen Nordens und des heutigen Baltikums, vertreten sind. Dabei ist es das Ziel, das Textcorpus der geistlichen Volksdichtung für jede konkrete Tradition nicht nur möglichst genau zu beschreiben, sondern auch unter entwicklungsgeschichtlichem Aspekt zu analysieren. Obwohl die Untersuchung lokaler Traditionen immer deutlicher als

______________ *

1

2

Übersetzt von Galina Potapova, einschließlich aller Zitate, bei denen kein Übersetzer angegeben ist. Für die Korrektur des deutschen Textes sei hier Katja Sieveritt (Hamburg) herzlich gedankt. Als ,geistliche Volksdichtung‘ (,narodnaja duchovnaja poėzija‘) bzw. ,Verse geistlichen Inhalts‘ (,stichi duchovnogo soderžanija‘) wird im Rahmen dieser Untersuchung das ganze Corpus der dichterischen Texte christlicher Thematik bezeichnet. Solche Texte dokumentieren das konfessionelle Verständnis unterschiedlicher ethischer und weltanschaulicher Probleme aus dem Standpunkt der russischen Altorthodoxie, fanden aber auch unter den Vertretern anderer christlicher Konfessionen mündliche und schriftliche Verbreitung. Im Unterschied zu den Bezeichnungen ,geistliche Volksdichtung‘ und ,Verse geistlichen Inhalts‘, die in dieser Abhandlung synonym verwendet werden, bezeichne ich als ,geistliche Volksverse‘ nur jene geistlichen Verse aus der gesamtrussischen Folklore-Tradition, die ausschließlich mündliche Verbreitung fanden. Näheres zu terminologischen Problemen weiter unten im Abschnitt Zielsetzungen und Methoden der Untersuchung. Die Reform, die durch die Russische Orthodoxe Kirche in den 1650er und 1660er Jahren durchgeführt wurde, zielte darauf ab, die in Rußland üblichen kirchlichen Riten denjenigen der Griechischen Orthodoxen Kirche anzugleichen. Dieser Unifizierungsversuch hatte die Trennung der Russischen Orthodoxen Kirche und der AltgläubigenBewegung zur Folge.

X

Zusammenfassung

eine der dringendsten Aufgaben der Forschung auf diesem Gebiet erkannt wird, wurde die geistliche Volksdichtung dieser Regionen bislang nur sehr wenig und sehr unsystematisch beleuchtet. Diese Lücke zu füllen versucht also die vorliegende Arbeit, die aus drei Teilen besteht: 1. Untersuchung des Repertoires der geistlichen Volksdichtung und ihrer Rolle in der Entwicklung der handschriftlichen Kultur der Altgläubigen in konkreten regionalen Traditionen; 2. Incipitarium der über 1.000 dichterischen Texte geistlichen Inhalts, die im Rahmen dieser Untersuchung als Textmaterial benutzt werden; 3. kommentierte Edition einer repräsentativen Auswahl von 80 bislang noch unveröffentlichten Texten der geistlichen Volksdichtung.

Der Untersuchungsgegenstand Das umfangreiche und mannigfaltige Corpus der geistlichen Volksdichtung ist von außerordentlichem Interesse für die Erforschung der Volkskultur und des Volksschrifttums in Rußland im ganzen. In erster Linie dient die geistliche Poesie als wichtige Quelle zur Erforschung der sogenannten Volkstheologie, d. h. der volkstümlichen Interpretationen grundlegender christlich-orthodoxer Lehren. In geistlichen Versen kommen so volkstümliche Vorstellungen vom Universum und christlicher Weltgeschichte zum Ausdruck. Darüber hinaus gehören die meisten Texte dieser Gruppe gleichermaßen zu den Denkmälern sowohl der mündlichen Volksdichtung und der altrussischen Schriftkultur sowie zur Musikgeschichte. Nicht zuletzt muß man betonen, daß die Verse geistlichen Inhalts denjenigen Kern bildeten, aus dem sich später eine umfangreiche Dichtung entwickelte, die nicht nur unter den Altgläubigen zur Geltung gekommen ist, sondern auch die hohe Kunstdichtung mit eingeschlossen hat. In dieser breit verstandenen geistlichen Volksdichtung wechselten Stil, Art der Versbildung und die Mittel der dichterischen Expressivität, doch der Kreis an Themen blieb unverändert: Diese Dichtung war immer von dem Versuch inspiriert, den Menschen und die ihn umgebende Welt aus christlichen Wertvorstellungen heraus zu deuten. So bilden geistliche Volksverse und überhaupt Verse geistlichen Inhalts ein wichtiges Bindeglied zwischen der altorthodoxen Kultur und den Kulturen anderer christlicher Konfessionen. Die geistliche Volksdichtung ist in der handschriftlichen Überlieferung der Altgläubigen nicht nur sehr gut erhalten, sondern sie hat auch neue Im-

T. Filosofova

XI

pulse zur Weiterentwicklung dieser Tradition aus dem Umfeld der russischen Altgläubigen empfangen. Bis heute entstehen immer wieder dichterische Texte in dieser thematischen Tradition, sowohl unter den Altgläubigen, als auch unter den Vertretern anderer christlicher Konfessionen. Deshalb haben wir die einzigartige Möglichkeit, das Weiterleben dieses im russischen Mittelalter wurzelnden Phänomens auch in unserer Gegenwart zu beobachten. Die Bedeutung der AltgläubigenBewegung greift somit weit über eine ausschließlich religiöse Bewegung hinaus. Die Ideologie der Altorthodoxen, vor allem die von ihnen erhaltene und weiter entwickelte Idee von einer besonderen Mission und von einem besonderen geschichtlichen Weg des russischen Volkes, das nach dieser Lehre ein von Gott erwähltes Volk sei, hatten einen großen Einfluß auf russische Religionsphilosophen seit Mitte des 19. Jahrhunderts bis zur russischen ,religiösen Renaissance‘ der Jahrhundertwende, sowie überhaupt auf die ideengeschichtlichen und literarischen Prozesse dieser Zeit. Trotz allen repressiven Staatsmaßnahmen gegen die Altgläubigen und trotz allen Verboten wurden in den Familien der Altgläubigen im Laufe von mehr als dreihundert Jahren alte Handschriften und alte Drucke sorgfältig aufbewahrt. Das Bedürfnis der altgläubigen Gemeinden nach liturgischen und nicht liturgischen Texten führte zur Entwicklung mehrerer lokaler Traditionen, aus denen viele begabte Schriftsteller, Kopisten, Maler und Buchsammler hervorgingen. Die Fähigkeit zu lesen und zu schreiben schritt unter den Altgläubigen viel schneller voran, als es unter anderen Gruppen des einfachen Volkes in Rußland der Fall war; in einigen Gemeinden entstanden einzigartige Bauernbibliotheken. Einen altgläubigen Hintergrund hatten so bedeutende Kunstmäzene, Herausgeber und Sammler wie S. V. Morozov, M. Ja. Rjabušinskij, M. S. Kuznecov, K. T. Soldatenkov u.v.m. Auch der bedeutende Paläograph I. N. Zavoloko, der u. a. das sogenannte Pustozerski-Konvolut mit dem Autograph des Protopopen Avvakum, die Abschrift von Slovo o pogibeli russkoj zemli und viele andere Denkmäler der altrussischen Literatur entdeckte, stammte aus einer altgläubigen Familie. Besonders erwähnt zu werden verdienen selbstverständlich auch solche hervorragenden Schriftsteller und Publizisten wie der Protopope Avvakum (1621-1682) und die Brüder Andrej und Semën Denisov, die Stifter der Klostergemeinschaft von Vygo-Leksinsk (1694), deren Tätigkeit einen weitreichenden Einfluß auf die weitere Entwicklung der russisch-orthodoxen Theologie ausgeübt hat. Nicht genügend ist bis heute die Rolle beachtet, die die AltgläubigenGemeinden bei der Erhaltung vieler Formen der gesamtrussischen FolkloreTradition gespielt haben. Dies gilt besonders für geistliche Volksverse, Apokryphen, Legenden, Bylinen und viele andere Arten der Volksdichtung. Dieser Befund mag heute überraschend wirken, denn bis in die 1990er Jahre

XII

Zusammenfassung

dominierte die Meinung, daß die Kultur der Altgläubigen sich in strenger Opposition zur gesamtrussischen, in ihren Ursprüngen orthodoxen, aber weitgehend säkularisierten Volkskultur gebildet habe und daß unter den Altgläubigen viele Formen der säkularen Folklore verschwanden. Der signifikante Umstand, daß so hervorragende Bylinensänger, Märchenerzähler wie z. B. P. Ja. Rjabinin, I. A. Fedosova, A. M. und M. S. Krjukov aus altgläubigen Familien stammten, wurde viele Jahrzehnte lang ignoriert. Dabei zeigen die Aufnahmen und Aufzeichnungen, die bis heute während folkloristischer Expeditionen in die von den Altgläubigen besiedelten Gebiete gemacht werden, daß dort bis in unsere Gegenwart nicht nur religiöse, sondern auch säkulare Volksdichtung weiterlebt, insbesondere Brauchtumsfolklore, lyrische Lieder, Bylinen, Märchen, archaische Spiele und dgl. Unter den Altgläubigen wurden Denkmäler der geistlichen Volksdichtung und auch geistliche Volksverse des gesamtrussischen Corpus zum ersten Mal schriftlich fixiert. Diese handschriftliche Überlieferung hat dazu beigetragen, daß uns viele geistliche Volksverse bekannt sind, die sonst im Laufe der Zeit vermutlich verlorengegangen wären. Die Handschriften der Altgläubigen enthalten Abschriften, die um hundert Jahre älter sind als diejenigen, die von den ersten wissenschaftlich arbeitenden Folkloristen in der Mitte des 19. Jahrhunderts gemacht wurden. Die Altorthodoxie ist also nicht nur ein interessantes Kapitel der russischen Geschichte, sondern eine bis heute lebendige Lebensform in Rußland und in weiteren über zwanzig Ländern, in die seit der Mitte des 18. Jahrhunderts die Anhänger unterschiedlicher konfessioneller Gruppen der Altgläubigen-Bewegung emigrierten. Über dreihundert Jahre hinweg haben sich die Altgläubigen sowohl äußerliche Attribute ihrer patriarchalen Lebensweise als auch sittliche Orientierung und Werte des russischen Christentums aus der Zeit vor den Kirchenreformen des Patriarchen Nikon bewahrt. Bis heute behalten die „Eiferer der alten Frömmigkeit“ (revniteli drevlego blagočestija), wie sich die Altgläubigen selber nennen, bestimmte Normen der gesellschaftlichen Etikette bei, wie z. B. das Essen nur aus eigenem Geschirr, strenges Alkohol- und Tabakverbot sowie das Verbot, den Bart zu rasieren. Neben der altrussischen handschriftlichen Tradition und der mannigfaltigen Folklore-Tradition haben die Altgläubigen ihre in wesentlichen Zügen mittelalterliche Weltanschauung aufrecht erhalten und überhaupt ihre Kultur „als System, die sich auf die vornikonianische, echt kyrillische Buchkultur stützt.“3 Dies eröffnet die Möglichkeit, in der modernen Welt zwei parallel existierende Arten der russischen Orthodoxie zu beobachten: zwei weltanschauliche Systeme, die ihren Ursprüngen nach

______________ 3

Поздеева 1998: 15.

T. Filosofova

XIII

im wesentlichen beide russisch-orthodox sind, aber sich in ihren Ausprägungen erheblich voneinander unterscheiden. Die Anhänger des „alten Glaubens“ waren Jahrhunderte lang genötigt, in Opposition zum russischen Staat und zur Staatskirche zu leben. Sie vermochten es dennoch, ihre eigene, ausgesprochen reiche Kultur zu begründen. Diese war von ihrem Wesen her russisch-orthodox und schriftlich, und sie orientierte sich an den Formen der mittelalterlichen russischen Kultur sowie der Buchkultur aus der Zeit vor Nikon. Mit Bezug auf eschatologische Motive der Apokalypse und zahlreiche Traktate christlicher Theologen über das Ende der Welt, deuteten sowohl die Begründer der Spaltungsbewegung als auch die nachfolgenden Generationen die Kirchenreform des Patriarchen Nikon und die Zeit nach der Reform als die bereits angebrochene letzte Zeit. Allerdings war diese Endzeiterwartung in der Doktrin wie auch in den Glaubensinhalten nie rein kontemplativ oder passiv. Ganz im Gegenteil: Die Anhänger der „alten Frömmigkeit“ versuchten aktiv, Lebensformen und Wege zu finden, die ihnen die Erlösung von dieser Welt eröffneten, welche sich nach ihrer Vorstellung im finsteren Reich des Antichrist befand. Diese Verhaltensformen änderten sich mit der Zeit und wurden von der jeweils entsprechenden Epoche geprägt. Die Massenselbstverbrennungen von Altgläubigen in den ersten Jahrzehnten nach der Spaltung wurden danach von einer anderen Verhaltenstaktik abgelöst, die eher auf die Entwicklung der Altgläubigen-Gemeinden, auf Erziehung und Bildung sowie Seelsorge abzielte. Das Streben der altgläubigen Gemeinden nach Reinerhaltung des Kirchenritus aus der Zeit vor der Reform und Bewahrung der unveränderten Texte aus Gottesdienstbüchern sowie Beibehaltung der patriarchalischen Lebensweise und der charakteristischen altorthodoxen Weltanschauungen wurden zur treibenden Kraft in der Entwicklung der Altgläubigen-Bewegung als religiöses und historisches Phänomen. Eine der aktivsten Formen des Widerstands gegen das verderbliche weltliche Leben außerhalb der altgläubigen Gemeinden war die Erziehung jedes Altgläubigen im Bewußtsein seiner persönlichen Verantwortung vor Gott für das Gedeihen des alten Glaubens in Rußland. Daher war es immer ein grundlegendes Bestreben der Altgläubigen, das Gemeindeleben entsprechend den Traditionen der „rechtgläubigen alten Zeit“ (pravoslavnaja starina) zu stärken und es vor den Einflüssen der „verführerischen“ Welt (prelestnyj mir) des Antichrist zu schützen. Für die Altgläubigen war die Begründung einer eigenen Kultur und Tradition nach dem Modell der altrussischen Kultur ein Weg, dieses Ziel zu erreichen. Aus dem russischen Mittelalter übernahmen sie Traditionen und Formen des frommen Alltagslebens wie Fasten, Gebete, kirchlichen Kalender usw., grundlegende ethische Normen der russischen Orthodoxie, Verhaltensregeln für einen

XIV

Zusammenfassung

rechten Christen sowie Hochachtung für Buch und Lesen. Dabei spielte die äußere Form einer Tradition, von der Kleidung bis zur Gestaltung einer Handschrift oder des kirchlichen Ritus, im altorthodoxen Umfeld eine maßgebliche Rolle und diente als Kriterium für die Anerkennung oder Ablehnung eines schriftlichen oder mündlichen Textes, eines Zeremoniells, einer Kleidung oder einer beliebigen Alltagshandlung durch die Anhänger des alten Glaubens. Besonders beliebt waren geistliche Volksverse aus dem gesamtrussischen Corpus sowie alte Bußverse (pokajannye stichi), die von orthodoxen Mönchen verfaßt worden waren. Sie wurden von den Buchkundigen unter den Altgläubigen als den Normen der „alten Frömmigkeit“ entsprechend anerkannt und wurden zu einem wichtigen Bestandteil des kulturellen Fundaments, auf dem das altorthodoxe Schrifttum entstand. Diese Texte erzählten von grundlegenden christlichen Lehren in leicht zugänglicher Sprache, gaben Unterricht im „rechten Glauben“ und berichteten leicht verständlich über die wichtigsten Ereignisse der christlichen Weltgeschichte. Rezitation geistlicher Verse sollte die Mußestunden der Altgläubigen gottgefällig machen und ihnen einen „für die Seele nützlichen“ Zeitvertreib geben. Dennoch entlehnten die Altgläubigen nicht nur einen bedeutenden Teil ihres Repertoires an geistlicher Volksdichtung und klösterlichen Bußgesängen aus der gesamtrussischen Tradition, sondern sie schufen auf der Grundlage dieser Tradition ein eigenes, in Stil und Gattungsformen vielfältiges altorthodoxes Repertoire geistlicher Folklore. Darin bildeten sich Themen und Motive heraus, die den Bewahrern der alten Traditionen besonders wichtig waren: das Ende der Welt, die kritische Darstellung der „Nikonianischen“ Kirche und ihrer neuen Ordnungen, die Leiden altorthodoxer Lehrer für ihren Glauben usw. In der altorthodoxen geistlichen Poesie wurden auch allgemein christliche Themen wie Buße, Bestrafung der Sünder, Suche nach Wegen zur Erlösung etc. weiterentwickelt. Neben der folkloristischen Dichtung bildeten Werke aus der geistlichen Poesie russischer Dichter des 18. und 19. Jahrhunderts sowie individuelle dichterische Werke buchkundiger Altgläubiger einen untrennbaren Teil des poetischen geistlichen Kanons in der handschriftlichen Tradition der Altorthodoxen. Die geistliche Dichtung ist unter den Altgläubigen bis heute eine lebendige volkstümliche wie auch berufliche Tradition, die sich innerhalb der strengen Bedingungen der alten Traditionen weiter entwickelt. Topik und Symbolik der geistlichen Dichtung, wie sie in den altorthodoxen Handschriften enthalten sind, stellen ein einheitliches, abgeschlossenes, logisch aufgebautes weltanschauliches System dar und bieten reiches Material zur Erforschung des Glaubens und des Weltbilds in dieser Konfession. Die Besonderheit der geistlichen Dichtung der Altgläubigen

T. Filosofova

XV

liegt in der Verbindung konservativer Themen, Ideen und Motive mit einer dynamischen Entwicklung künstlerischer Formen, durch die diese Themen, Bilder und Ideen dargestellt werden. Im Verlauf der gesamten Geschichte der altorthodoxen Bewegung hat sich in der geistlichen Poesie ein unveränderlicher Kreis an Themen (Eschatologie, Buße, christliche Geschichte und Ethik) und deren Auslegung im Geiste der tief in der altorthodoxen Lehre verwurzelten Endzeiterwartung erhalten, bei deren Darstellung in geistlichen Gedichten jedoch der wechselnde Stil, die variable Art der Versbildung und die Gattungsvielfalt unübersehbar sind. Diese Spannung in der Kultur der Altgläubigen kommt in den hier unternommenen Analysen immer wieder zum Vorschein. So ergibt sich die lohnende Aufgabe, die Entstehung des Corpus von Versen geistlichen Inhalts bei den Altgläubigen zu untersuchen und auf der Grundlage eingehender Textanalysen weiterreichende Schlußfolgerungen zu ziehen. Diese können zum besseren Verständnis der Ideologie, Ethik und Philosophie der Altgläubigen beitragen sowie die Rezeption der altorthodoxen Lehre im einfachen Volke beleuchten.

Forschungslage Die Erforschung der geistlichen Volksdichtung fing vor mehr als hundertfünfzig Jahren an. Das wissenschaftliche Interesse an diesem Gebiet der Volkskultur wurde von den ersten umfassenden Veröffentlichungen geistlicher Volksverse stimuliert, die zuerst 1848 von P. V. Kireevskij4 und etwa zwölf Jahre danach von P. A. Bezsonov und V. G. Varencov5 herausgegeben wurden. Die vollständigste und repräsentativste Sammlung wurde von P. A. Bezsonov herausgegeben, der in den sechs Bänden seiner Ausgabe Kaleki perechožie (1861-1864; im Deutschen nur ungefähr mit Wandernde Sänger wiederzugeben) das gesamte damals der Forschung bekannte Textcorpus der geistlichen Volksdichtung gesammelt hat. Bezsonov benutzte in seiner Publikation die von V. I. Dal’, P. I. Rybnikov und P. V. Kireevskij gemachten Aufzeichnungen von geistlichen Versen, die mündlich vorgetragen waren, sowie handschriftliche Sammelbände aus Privatsammlungen.6

______________ 4 5 6

Киреевский 1848. Безсонов 1861-1864; Варенцов 1860. Vgl. Bezsonovs Kommentar zu den von ihm publizierten Texten (Безсонов 18611864).

XVI

Zusammenfassung

Diese Ausgaben hatten große Bedeutung für die Entwicklung der russischen Volkskunde überhaupt, weil sie ein breites, dem Leser und dem Forscher bis dahin fast unbekanntes Gebiet der Volksdichtung zugänglich machten. Dennoch muß man, ohne den Wert dieser Publikationen zu schmälern, neben ihren Verdiensten auch ihre Mängel nennen. Bezsonov und Varencov nahmen in ihre Sammlungen Texte auf, die nach ihrer Struktur und Genese sehr verschieden waren: russische geistliche Volksverse, ukrainische, weißrussische und serbische „Psalmen“7, Lieder (kanty) des 18. Jahrhunderts und Texte weltlicher Dichter, ohne genügende Erläuterungen über die Provenienz dieser Texte zu geben und sie in entsprechende Gruppen zu unterteilen. Daher kam es in ihren Sammlungen zur Vermischung verschiedener Traditionen: der schriftlichen und der mündlichen, der Literatur und der Folklore, der Russen und anderer slavischer Völker. Als Bezeichnung für alle diese recht unterschiedlichen Texte benutzten Bezsonov und Varencov einen einzigen Terminus: geistlicher Volksvers (narodnyj duchovnyj stich). In der terminologischen Ungenauigkeit dieser ersten Editionen aus der Mitte des 19. Jahrhunderts spiegeln sich schon die methodologischen Probleme wider, mit denen sich auch die heutige Forschung immer noch auseinandersetzen muß. Es zeigt sich die Schwierigkeit der Aufgabe, geistliche Verse als einheitliche Gattung zu charakterisieren und das gesamte Corpus der geistlichen Volksdichtung adäquat zu beschreiben, d. h. unter Berücksichtigung der mündlichen wie der schriftlichen Tradition sowie ihrer realen Verbreitung unter verschiedenen konfessionellen Gruppen der Bevölkerung. Ein entscheidender Mangel der Textsammlungen aus dem 19. Jahrhundert besteht darin, daß dort in der Regel nur sehr knappe Informationen über diejenigen Kopien oder Aufzeichnungen enthalten sind, die als Textgrundlage bei der editorischen Vorbereitung des jeweiligen geistlichen Verses gedient haben. Darüber hinaus muß man anmerken, daß alle Texte, die von Kireevskij, Bezsonov und Varencov publiziert wurden, kontaminierte Texte sind, d. h. von den Herausgebern auf der Grundlage derjenigen Varianten des jeweiligen Gedichtes zusammenkomponiert wurden, die sie als die besten Varianten betrachteten. Ohne konkrete Quellenangaben verlieren solche Publikationen beträchtlich an wissenschaftlichem Wert. Dennoch bleiben insbesondere die sechs Bände von Bezsonovs Kaleki perechožie auch heute die repräsentativste und am meisten benutzte Sammlung der geistlichen Volksdichtung.

______________ 7

Der Terminus „psal’ma“ wurde von P. A. Bezsonov aus der im einfachen Volke gebräuchlichen Terminologie übernommen; als „psal’ma“ wurde hier ein ,gedehntes‘ Lied religiösen Inhalts bezeichnet.

T. Filosofova

XVII

Aus dem Gesagten wird ersichtlich, daß die Vorbereitung textkritischer, kommentierter Editionen der geistlichen Volksdichtung eine der dringendsten Aufgaben bleibt. Solche wissenschaftlichen Editionen sollten im Idealfall alle Entdeckungen der neuesten Folkloristik, sowohl in Form von feldpaläographischen Resultaten als auch Ergebnissen aus Archivarbeiten, einbeziehen. Nun seien auch einige wichtige Linien charakterisiert, nach denen sich die frühere Erforschung der geistlichen Volksdichtung richtete. Die ersten Publikationen geistlicher Volksverse stießen auf große Resonanz in der damaligen Wissenschaft. Bald nach Erscheinen der Textsammlungen von Bezsonov und Varencov wurden einige bedeutende Arbeiten der sogenannten ,mythologischen‘ und ,historischen‘ Schulen veröffentlicht, die den geistlichen Volksversen gewidmet waren (F. I. Buslaev, S. P. Ševyrëv, N. I. Nadeždin, A. N. Veselovskij, A. I. Kirpičnikov, M. Ja. Porfir’ev8 u. a.). Die Texte, die damals zur Verfügung standen, waren kennzeichnenderweise auf geistliche Volksverse des gesamtrussischen Corpus beschränkt, und auch von diesen waren hauptsächlich nur die epischen Verse vertreten.9 Das reiche Repertoire geistlicher Dichtung der Altgläubigen blieb damals beinahe völlig außerhalb des wissenschaftlichen Interesses. Das Augenmerk der Forscher richtete sich meistens auf die Klärung der Genese einzelner geistlicher Verse und bestimmter thematischer Gruppen, auf die Quellensuche und auf die Feststellung der ältesten von den bekannten Textvarianten und auf eine daraus abgeleitete chronologische Rekonstruktion der Entwicklung dieser Gattung. Ein breites Interesse an geistlicher Volksdichtung entwickelte sich zur Zeit der Jahrhundertwende und im ersten Viertel des 20. Jahrhunderts. Zu dieser Zeit entsteht eine neue, produktive Forschungsrichtung, die mit A. N. Veselovskijs Razyskanija v oblasti duchovnych stichov (Untersuchungen auf dem Gebiet der geistlichen Volksverse10) einsetzt. Angestrebt wird eine möglichst viele Aspekte umfassende Untersuchung einzelner Denkmäler des Schrifttums oder einer ganzen Gruppe von solchen Denkmälern. In diesem Zusammenhang muß man auf die Arbeiten von F. D. Batjuškov, V. A.

______________ 8

9

10

Надеждин 1857: 1-20; 19-63; Шевырев 1846:118-159; ders. 1884: 42-45; Буслаев 1861 (Т. 1): 548-643; ders. 1887: 434-501; Веселовский 1875-1877; ders. 1879-1891; Кирпичников 1877: 133-150; ders. 1897; Порфирьев 1869: 56-92, 134-174. Von den Texten, die in der zweiten Hälfte des 19. und am Anfang des 20. Jahrhunderts am häufigsten behandelt wurden, seien hier die Verse über St. Georg (Georgij Chrabryj), Golubinaja kniga („Das Buch der tiefen Weisheit“) und Verse eschatologischer Thematik genannt. Веселовский 1879-1891.

XVIII

Zusammenfassung

Sacharov, A. V. Rystenko hinweisen.11 Von bahnbrechender Bedeutung war die Abhandlung Žitie Alekseja, čeloveka Božija v drevnej russkoj literature i narodnoj slovesnosti (Vita von Alexej, dem Mann Gottes, in der altrussischen Literatur und der Volksdichtung) von V. P. AdrianovaPeretc12. Die Verfasserin hat eine neue, übergreifende Methode der Untersuchung des jeweiligen geistlichen Verses vorgeschlagen, die einen analytischen Vergleich aller bekannten Denkmäler der Dichtung wie der bildenden Kunst vorsah, in denen das gleiche Sujet behandelt wurde. In dieser Zeit erschienen weitere neue Ausgaben der geistlichen Volksdichtung, die hauptsächlich nach der schriftlichen Aufzeichnung der von Volkssängern vorgesungenen Verse gemacht wurden, wobei solche Aufzeichnungen in mehreren Regionen Rußlands und in unterschiedlichem konfessionellen Umfeld durchgeführt wurden. A. V. Markov gibt seine Sammlung von Bylinen und epischen Gedichten der Region am Weißen Meer heraus und N. E. Ončukov Volkslieder und Volksverse des Stromgebiets der Pečora im russischen Norden.13 Diese Ausgaben stützen sich auf neue Aufzeichnungen von Liedern und Versen, die während der Expeditionen in diese weit entfernten Regionen gemacht wurden, und enthalten neben Bylinen und historischen Liedern auch epische geistliche Volksverse. Einige von diesen Aufzeichnungen der geistlichen Dichtung wurden unter den Altgläubigen bzw. in den von Altgläubigen besiedelten Gebieten des russischen Nordens gemacht (Stromgebiete der Pečora, Onega, Nördliche Dwina, Pinega) sowie in den Gouvernements Vologda, Vjatka und Kostroma. Dem Verhältnis zwischen mündlicher und schriftlicher Überlieferung der geistlichen Volksdichtung in der gesamtrussischen und altorthodoxen Tradition wurde dabei leider kaum Beachtung geschenkt. In der ersten Hälfte des 20. Jahrhunderts werden die Kenntnisse über die geistliche Volksdichtung wesentlich erweitert. In dieser Zeit wenden sich die Forscher auch den Versen geistlichen Inhalts zu, die in den Kreisen der Altgläubigen und russischer Sektierer entstanden und verbreitet worden waren. Viele solche Texte werden den Geisteswissenschaften zugänglich gemacht: 1908, 1910 und 1912 erscheinen die Werke von V. D. Bonč-Bruevič, T. S. Roždestvenskij sowie von M. I. Uspenskij14, die wichtige Sammlungen der späten geistlichen Dichtung der Altgläubigen und der russischen christlichen Sekten bekannt machten. In denselben Jahren erscheinen auch viele Zeitschriftenpublikationen einzelner Texte bzw. Textgruppen aus be-

______________ 11 12 13 14

Батюшков 1891; Сахаров 1879; Рыстенко 1909. Адрианова-Перетц 1917. Марков 1901; Ончуков 1904; ders. 1907. Бонч-Бруевич 1908 (Bd. 1); Рождественский 1910 (1909); Рождественский, Успенский 1912.

T. Filosofova

XIX

stimmten Regionen. Diese Beiträge enthalten wichtige Informationen über das jeweilige Repertoire der geistlichen Volksdichtung in unterschiedlichen Regionen Rußlands und in unterschiedlichen Konfessionen.15 Die Veröffentlichung neuentdeckter Denkmäler geistlicher Volksdichtung wurde auch von den 1920er bis 1940er Jahren weitergeführt. In diesen Jahrzehnten erschienen die ersten Veröffentlichungen, die den Bußversen gewidmet sind – den ältesten nicht liturgischen musikalisch-poetischen Texten der geistlichen Volksdichtung. Zu den bedeutendsten Arbeiten dieser Zeit gehören die Untersuchungen von N. F. Findejzen und V. N. Peretc.16 Findejzen hat in seinen Arbeiten zum erstenmal die Neumen17 eines der ältesten und verbreitetesten Bußgesänge, Plač Adama, entziffert; Peretc hat seinerseits eine wissenschaftliche Definition der Bußverse gegeben und mehrere früher unbekannte Texte publiziert. 1935 erschien in Paris das Buch des russischen Emigranten, Kunsthistorikers und Kulturphilosophen G. P. Fedotov: Stichi duchovnye. Russkaja narodnaja vera po duchovnym sticham (Geistliche Verse. Volkstümlicher russischer Glaube nach der geistlichen Dichtung).18 In dieser Arbeit wurden neue methodologische Ansätze bei der Untersuchung der geistlichen Volksdichtung vorgeschlagen, die sich später als produktiv für die kulturanthropologische Linie in der Folkloristik erwiesen. Auf der Grundlage der weitverbreiteten geistlichen Volksverse beschrieb Fedotov die Interpretation der christlichen Lehre nach dem Volksglauben und entdeckte hier ein ganzes weltanschauliches System, das er in einen übergeordneten kulturellen und philosophischen Zusammenhang gestellt hat. Die beiden oben genannten Forschungslinien – Untersuchung neuer Texte der geistlichen Dichtung und kulturanthropologische Forschung – entwickelten sich besonders produktiv in der zweiten Hälfte des 20. Jahrhunderts. Die erfolgreiche Weiterentwicklung der ersten Linie wurde vor allem durch die sich schnell entwickelnde Feld- und Archivpaläographie unterstützt. Das Augenmerk richtete sich dabei auf die Untersuchung der materiellen und geistigen Kultur der Altgläubigen, ihrer handschriftlichen Buchkultur, ihrer Bräuche, Weltanschauung und Folklore. Die wertvollen

______________ 15

16 17

18

Духовные стихи I-IV 1898: 168-186; Истомин 1899: 32-35; Сперанский 1901: 1-67; Марков, Маслов, Богословский 1901; Бурцев 1902: 87-152; Ончуков 1907; Можаровский 1906: 242-330; Ильинский 1906: 34-61; Абрамов 1907: 115-148; Мякутин 1910; Кондратьев 1912: 205-251; Глухарев 1913. Финдейзен 1928: 256-263, 273; ders. 1929; Перетц 1932: 474-479. Die Neumen, die im alten Rußland für die musikalische Notation benutzt wurden, hatten die Form von Haken; daher kommt die Bezeichnung „krjuki“ bzw. „krjukovye noty“ (von krjuk, „Haken“). Von den Altgläubigen wurden „krjuki“ auch „soli“ genannt. Федотов 1991 (1935).

XX

Zusammenfassung

Funde und Entdeckungen, die während der Expeditionen in die altorthodoxen Gebiete gemacht wurden, geben zuverlässige Information über das Repertoire von Texten, die von den Altgläubigen im Laufe von Jahrhunderten zur Lektüre gewählt worden waren, und dokumentieren die Überlieferung mehrerer verschiedener Formen der gesamtrussischen Volksdichtung, u. a. der geistlichen Volksdichtung in den AltgläubigenGemeinden. Eine besonders wichtige Rolle spielte dabei die von V. I. Malyšev durchgeführte Untersuchung der handschriftlichen Sammelbände von Ust’-Cil’ma aus dem 15. und 16. Jahrhundert19: In Malyševs Abhandlung wurde erstmals das tatsächliche Repertoire von dichterischen Texten in einer konkreten lokalen Tradition der Altgläubigen detailliert beschrieben. Diese Analyse gründete auf den Materialien mehrerer paläographischer Expeditionen ins Ust’-Cil’ma-Gebiet. Weitere Beschreibungen lokaler Repertoires geistlicher Volksdichtung wurden von L. A. Petrova, S. E. Nikitina und E. A. Bučilina vorgelegt.20 In den 1980er und 1990er Jahren erschienen auch die ersten Incipitarien von Versen geistlichen Inhalts, darunter auch solche, die regionale Repertoires präsentieren, die in der handschriftlichen Überlieferung der Altgläubigen fixiert waren.21 Die Veröffentlichung wertvoller Ergebnisse paläographischer Feldforschung trug wesentlich zu einer erneuten Steigerung des Interesses an der geistlichen Volksdichtung als wichtiger Quelle für die wissenschaftliche Rekonstruktion von Vorstellungen und Weltbild im russischen Volksglauben bei. Gelehrte, die sich aus unterschiedlichen Gesichtspunkten mit der Volkskultur auseinandersetzten, vertieften in ihren Untersuchungen den kulturanthropologischen Ansatz, der Jahrzehnte früher von G. P. Fedotov eingeführt worden war. Auf der Grundlage der Verse geistlichen Inhalts, die in der altorthodoxen Überlieferung erhalten sind, beschrieben z. B. D. Mina, H. Kowalska und S. E. Nikitina von den 1970er bis 1990er Jahren die religiösen Vorstellungen und das Weltbild einiger konkreter konfessioneller Bevölkerungsgruppen.22 In den 1980er Jahren wurde auch die Erforschung einzelner Textgruppen innerhalb der geistlichen Volksdichtung erfolgreich weitergeführt; dies betrifft besonders die Bußverse. In diesen Jahren erschienen viele Arbeiten, die dem Repertoire und der Genese der Bußverse gewidmet sind und deren

______________ 19 20 21 22

Малышев 1960 (2). Петрова 1989: 86-100; Никитина 1982: 91-126; Бучилина 1999. Rothe 1984; Петрова 1991: 78-93; Казанцева, Философова 1998: 90-111. Mina 1972; Kowalska 1987; Никитина 1990: 59-61; dies. 1993 (1): 247-260; dies. 1993 (2).

T. Filosofova

XXI

Topik und Versbildung analysieren.23 Eine wichtige Richtung in der wissenschaftlichen Untersuchung geistlicher Dichtung wurde von S. E. Nikitina in ihren Arbeiten aus den 1980er und 1990er Jahren begründet. Sie konzentrierte sich auf die Wechselbeziehungen zwischen den mündlichen und schriftlichen Formen der Überlieferung geistlicher Dichtung. Darüber hinaus wies sie als erste darauf hin, daß die handschriftliche Überlieferung geistlicher Verse eine gute Grundlage für die Analyse der sogenannten Volksphilologie24 und des in diesen Versen präsentierten Sprachbewußtseins bietet.25 In den 1970er bis 1990er Jahren erschienen bedeutende sprachwissenschaftliche Arbeiten von V. V. Kolesov, E. M. Smorgunova u. A., die eine eingehende linguistische Analyse geistlicher Verse enthalten.26 Diese kurze Übersicht der wichtigsten Forschungslinien gibt eine gewisse Vorstellung davon, wie vielfältig und produktiv die Bemühungen der Erforscher der geistlichen Dichtung waren. In den hundertfünfzig Jahren dieser Forschungsgeschichte erschienen viele Arbeiten, die der Genese einzelner Verse und ihrer gattungsgeschichtlichen Zuordnung, den sprachlichen und stilistischen Besonderheiten der geistlichen Dichtung und dem in ihr abgebildeten Weltbild gewidmet sind. Aber bei allen Leistungen der bisherigen Forschung bleibt die Situation in Hinblick auf textkritische Ausgaben und Nachschlagewerke immer noch defizitär. Dies betrifft vor allem Texte geistlichen Inhalts in der handschriftlichen Tradition der Altgläubigen, was nicht zuletzt mit dem großen Umfang und dem heterogenen Charakter dieses Textcorpus zusammenhängt. Daher gilt für die heutige Forschungslage auf dem uns interessierenden Gebiet nach wie vor das bereits zu Anfang des vorigen Jahrhunderts von A. V. Rystenko gefällte Urteil: „Die geistlichen Verse hatten irgendwie wenig Glück in unserer Wissenschaft […] die Quellen bleiben geheimnisvoll, es gibt keine ordentliche wissenschaftliche Textausgabe, und diejenigen Sammlungen, die wir haben, entsprechen den heutigen wissenschaftlichen Anforderungen definitiv nicht.“27 Nach hundertfünfzig Jahren einer entdeckungsreichen For-

______________ 23

24

25 26 27

Ein Bericht über die Forschungslage auf diesem Gebiet, eine ausführliche Bibliographie und die Beschreibung des gesamtrussischen Corpus von Bußversen finden sich im Repertoire-Handbuch РРЛ 1988. Einige russische Forscher verwenden den Begriff „Volksphilologie“ bzw. „Volkssprachwissenschaft“ (narodnaja filologija bzw. narodnoe jazykoznanie). Sie richten ihr Augenmerk vornehmlich auf zwei Aspekte: Wie werden im Volk einzelne Wörter und Redewendungen verwendet? Welche Deutung erfahren Folklore-Texte und literarische Denkmäler im Volk? Vgl. Никитина 1993 (2):17-31. Никитина 1989: 149-161; dies. 1993 (2). Сморгунова 1982: 72-90; Колесов 1988: 15-25. Рыстенко 1909: 258.

XXII

Zusammenfassung

schungsgeschichte sind wir immer noch auf veraltete Editionen aus der Mitte des 19. Jahrhunderts angewiesen, die kaum eine angemessene Vorstellung davon geben, wie das tatsächliche Repertoire an Texten aussah, die im Volk gelesen und verbreitet waren. Der Mangel an Nachschlagewerken, die dem heutigen Forschungsstand entsprechen (Incipitarien, Kataloge, Bibliographien usw.), und die im Idealfall auch Unterschiede zwischen mündlicher und schriftlicher Überlieferung berücksichtigen sollten, stellt ein wichtiges Hindernis auf dem weiteren Weg der Forschung dar. Vorbereitung von wissenschaftlichen Ausgaben geistlicher Dichtung, Arbeit an Nachschlagewerken und Publikation der zahlreichen Textmaterialien, die in Bibliotheken und Archiven aufbewahrt werden – das sind die Aufgaben, die der heutigen Forschung auf dem Gebiet der geistlichen Dichtung gestellt sind.

Zielsetzungen und Methoden der Untersuchung Die vorliegende Abhandlung widmet sich einer der vorrangigen Forschungsaufgaben, von denen eben die Rede war. Sie beschreibt und analysiert das Corpus der geistlichen Volksdichtung in der handschriftlichen Überlieferung einiger Regionen der Altgläubigen. Ihr liegt das Ziel zugrunde, geistliche Dichtung zweier Großgruppen von „priesterlosen“ Altgläubigen28 umfassend zu beschreiben, die in den baltischen Ländern und im russischen Norden leben. Die Auswahl dieser beiden Gruppen und ihrer vielfältigen lokalen Traditionen erfolgte mit der Überlegung, daß die vorliegenden Materialien sowohl besonders ergiebig als auch repräsentativ für das Gesamtphänomen sind, dennoch aber bislang wenig erforscht wurden. Von den sieben nordrussischen Überlieferungslinien, die hier untersucht werden, wurde früher nur eine einzige – die von Ust’-Cil’ma – in der wissenschaftlichen Literatur behandelt.29 Die weiteren sechs lokalen Überlieferungen des russischen Nordens (Nördliche Dwina, Mesen’, Krasnyj Bor, Pinega, Karelien, Vologda) und die beiden baltischen Traditionen (von Lettgallen im heutigen

______________ 28 29

Die priesterlosen Altgläubigen (Bespopovcy) lehnen das Priestertum grundsätzlich ab. Малышев 1960 (2); Петрова 1989: 86-100.

T. Filosofova

XXIII

Lettland und Pričudje im heutigen Estland) wurden dagegen noch nicht eingehend untersucht.30 Der Vergleich der überlieferten Repertoires bei Altgläubigen derselben Bekenntnisgemeinschaft, die sich jedoch im Verlauf einer langen Zeit in einem unterschiedlichen politischen Klima sowie sprachlichen und konfessionellen Umfeld entwickelten, hilft dabei, die tieferen Prozesse bei der Bildung des Repertoires zu verstehen und nichtsprachliche Faktoren herauszuarbeiten, die die Entwicklung des altorthodoxen Schrifttums beeinflußten. Diese Arbeit stützt sich auf ein Incipitarium, das im Laufe des Studiums der Sammlungen von Handschriften und alten Drucken im VladimirMalyšev-Archiv des Instituts für russische Literatur (IRLI) in St. Petersburg (Puškin-Haus) von der Verfasserin zusammengestellt wurde. Das Archiv enthält eine der repräsentativsten Sammlungen von Handschriften, die in planmäßiger und langjähriger paläographischer Arbeit unter der altorthodoxen Bevölkerung im russischen Norden und im Baltikum gesammelt wurden. Das durchschnittliche Alter dieser Materialien ist nicht sehr groß. Die meisten handschriftlichen Sammelbände mit Versen geistlichen Inhalts stammen aus dem Zeitraum von der ersten Hälfte des 19. Jahrhunderts bis zur ersten Hälfte des 20. Jahrhunderts. Ein viel kleinerer Teil dieser Handschriften stammt aus der zweiten Hälfte des 18. Jahrhunderts, und nur einzelne Sammelbände werden auf das späte 16. Jahrhundert bis zur zweiten Hälfte des 17. Jahrhunderts datiert. Das vorhandene Material korrespondiert somit gut mit dem in der Arbeit behandelten Schwerpunkt der späten handschriftlichen Überlieferung der priesterlosen Altgläubigen. Die in dem Incipitarium berücksichtigten Materialien erweitern wesentlich unsere Kenntnisse über den wirklichen Bestand von Versen geistlichen Inhalts, die in den letzten Jahrhunderten von Altgläubigen gelesen wurden. Eine praktische Anwendung kann das Incipitarium bei der Vorbereitung von wissenschaftlichen Ausgaben geistlicher Volksdichtung finden. Ein editorischer Versuch wird im Anhang zu dieser Abhandlung unternommen, in welchem achtzig Beispiele der geistlichen Volksdichtung zum ersten Mal publiziert werden. Die Durchführung dieser Untersuchung wurde durch folgende methodologische Probleme erschwert: erstens fehlt ein allgemein anerkanntes Kriterium, nach dem man einen Text der geistlichen Volksdichtung zurechnen kann; zweitens gehören viele Verse geistlichen Inhalts zugleich zur mündlichen und schriftlichen Tradition.

______________ 30

Vgl. dazu meine Aufsätze: Философова 1997: 31-43; dies. 1999: 431-458; Казанцева, Философова 1998: 81-111; weiter: Отчеты 1949-1993; Савельева 2003 und den Zettelkatalog von G. V. Markelov und L. A. Petrova.

XXIV

Zusammenfassung

Stellungnahmen der Forscher zu einer richtigen Einordnung der geistlichen Volksdichtung weisen eine ebensolche Vielfalt auf, wie das Corpus geistlicher Dichtung selbst nach Genese, Entstehungszeit, Sprache und Stilistik vielfältig ist. Bedauerlicherweise hat man sich bis heute noch nicht darauf einigen können, was „geistliche Volksverse“ eigentlich sind: ein folkloristisches oder ein literarisches Phänomen, ein Gebiet der Volksdichtung, ein besonderes Gattungssystem oder eine thematische Gruppe?31 Und die wichtigste Frage: Nach welchem Kriterium können Texte der geistlichen Volksdichtung von anderen Texten abgegrenzt werden? Da dieses Problem ungelöst ist, ist auch die Terminologie, die in der Literatur für die Bezeichnung dieser Textgruppe verwendet wird, sehr uneinheitlich. Eine Auflistung von unterschiedlichen Termini, die zuweilen für die Bezeichnung eines und desselben Textes verwendet werden, findet sich bei L. F. Sološčenko, die diese terminologische Uneinheitlichkeit kritisch beleuchtet: „geistlicher Vers, geistlicher Vers von bylinenartigem Charakter, geistliche Byline, Byline, Ballade, Bettellied, ,Psal’ma‘, apokryphisches Lied, Lied-Apolog.“32 Man muß dazu anmerken, daß Sološčenko hier nur über geistliche Volksverse des gesamtrussischen Corpus spricht. Berücksichtigt man zusätzlich die Texte aus der altorthodoxen handschriftlichen Tradition, so wird die Vielfalt der Termini und dementsprechend die Komplexität der ganzen Problematik noch erheblich größer. Die vorliegende Abhandlung ist vor allem praktisch orientiert. In dem vorgegebenen Rahmen kann dabei die allgemeine Spezifik der geistlichen Volksdichtung als Gattung nicht ausführlich ausgearbeitet oder das Verhältnis zwischen den Formen des schriftlichen und des mündlichen Bestandes bei unterschiedlichen konfessionellen Bevölkerungsgruppen beschrieben werden. In methodologischer Hinsicht bemüht sich diese Arbeit trotzdem, Ungenauigkeiten zu vermeiden, die früheren Untersuchungen der geistlichen Volksdichtung unterlaufen sind. Als besonders riskantes Untersuchungsverfahren ist die Arbeit mit kontaminierten Texten anzusehen, bei der nicht alle Varianten, Redaktionen und Mischungen von mündlichen und schriftlichen Quellen und Formen der Überlieferung von Gedichten in Betracht gezogen wurden. Ebenso gefährlich erscheint die Reduktion der geistlichen Dichtung auf solche Texte, die bestimmte formale Stil- und Strukturmerkmale aufweisen. In der vorliegenden Abhandlung werden daher zwei Traditionen der Überlieferung geistlicher Poesie in der Volkskultur gegenübergestellt: die gesamtrussische folkloristische und die altorthodoxe handschriftliche. Charakteristisch für die erste Tradition ist die

______________ 31 32

Eine kritische Übersicht der Forschungslage vgl. in Солощенко 1992 (2): 131-135. Ibid. 131f.

T. Filosofova

XXV

ausschließlich mündliche Fixierung des Textes und die Überlieferung der Gedichte aus dem Gedächtnis, während für die zweite Tradition die schriftliche Fixierung und Überlieferung entsprechend dem Kanon der Schriftdenkmäler charakteristisch sind, auch wenn es daneben mündliche Formen der Überlieferung gab. Es liegt nahe, diese beiden Traditionen separat zu erforschen, zumal auch unterschiedliche Forschungsmethoden angewandt werden; die Volksdichtung, die dem gesamtrussischen Kanon zugerechnet wird, wird als Folklore betrachtet, während die alten schriftlichen Bußgedichte und die gesamte in den Handschriften der Altgläubigen verbreitete geistliche Poesie als Denkmäler der Buchkultur angesehen werden. Eine Vermischung dieser beiden Traditionen führt zu Ungenauigkeiten und erschwert die Lösung ohnehin sehr komplizierter Fragen wie die gattungsgenetische Zuordnung bestimmter Textgruppen, Klassifikationskriterien, die Funktionen konkreter Texte usw. Allerdings bringt auch die Unterscheidung zwischen den beiden Traditionen noch keine Antwort auf die Frage, nach welchen Kriterien das Corpus geistlicher Texte in der handschriftlichen Überlieferung der Altgläubigen von anderen Texten abgegrenzt werden könnte. Der Mangel eines allgemein anerkannten Kriteriums, mit dem man einen Text der geistlichen Volksdichtung zurechnen kann, macht es notwendig, einen eigenen Ansatz auszuarbeiten. Bei der Behandlung dieser Problematik wurde versucht, das Problem vom Standpunkt der Altgläubigen aus zu betrachten, d. h. wie diese selbst die geistlichen Texte auffassen und interpretieren. Im Zentrum des Interesses steht hier also die innere Logik, nach der die Altgläubigen ihr Repertoire geistlicher Dichtung formten und auswählten. Auf den ersten Blick scheinen die Unterschiede zwischen den Texten, die zum altorthodoxen Repertoire geistlicher Volksdichtung gehören, viel offensichtlicher als die gemeinsamen Züge aller dieser Texte zu sein. Diese Vielfalt methodisch zu bewältigen, erlaubt m. E. ein Ansatz, bei dem man die Gemeinsamkeiten einer umfangreichen Anzahl sehr unterschiedlicher Verse nicht auf der Ebene des Stils oder der Textstruktur, sondern in der Einheit ihrer Ideen und Themen sucht, ein Ansatz, den man auch innerhalb der altorthodoxen Gemeinde selbst beobachten kann. Die Buchkundigen unter den Altgläubigen bezeichnen die von ihnen in ihr Repertoire aufgenommenen poetischen christlichen Texte als „Verse“ (stichi) bzw. seltener Lieder (kanty) oder Psalmen (psal’my) und weisen auf deren besondere Rolle für die religiöse Erziehung und die altorthodoxe Bildung hin: sie sollen der Seele „Nutzen bringen“, indem sie einen rechten altorthodoxen Christen im Geiste der alten, „richtigen“ Traditionen belehren und ihn ein weiteres Mal an die Regeln der Frömmigkeit erinnern.

XXVI

Zusammenfassung

Nicht von ungefähr lauten in den handschriftlichen Sammlungen die am häufigsten gebrauchten Verstitel: „Seelennützliches Gedicht“ („stich dušepoleznyj“) oder „Rührendes, tränenreiches Gedicht“ („stich umil’nyj, sleznyj“), d. h. solche Verse, die „Nutzen für die Seele“ oder „Tränen der Herzensrührung“ bringen, wobei in der orthodoxen Theologie die Kategorien „Nutzen für die Seele“ und „Rührung“ („umilenie“) als geistliche Reinigung und Erleuchtung die gleiche Bedeutung besitzen. Das „Geistig-Geistliche“ als theologischer Begriff bezeichnet im weiteren Sinne all das, was seinen Ursprung in Gott und dem Heiligen Geist hat und dem Irdischen und Weltlichen entgegengesetzt ist. Im engeren Sinne wurde die Kategorie des „Weltlichen“ (mirskoe) in der altorthodoxen Lehre mit der neuen Ordnung der „Nikonianischen“ Kirche und der Wirklichkeit des reformierten Lebens in Verbindung gebracht, d. h. alles, was mit dem erneuerten Leben zusammenhing, wurde negativ aufgenommen und als das Wirken des Antichrist betrachtet. „Nützlich für die Seele“ war ein Attribut, das bei Altgläubigen breite Verwendung fand: in den Titeln von archaischen Bußversen sowie folkloristischen Versen, die verschiedene Gegenstände der christlichen Geschichte behandelten, und sogar in literarischen satirischen Pamphleten, die von den zahlreichen „teuflischen“ Verführungen und Verlockungen des reformierten Lebens in Rußland erzählten und sich nicht selten eines sehr groben Wortschatzes bedienten, der nicht besonders „geistlich“ war.33 Daß die Altgläubigen solche Texte als „geistlich“ betrachteten, ist nicht weiter verwunderlich, denn sowohl gebetsähnliche Bußverse als auch didaktische Schriften und Warnungen über die Verdorbenheit des weltlichen Lebens außerhalb der altorthodoxen Gemeinde erinnern an die Normen eines strenggläubigen Verhaltens und bringen dadurch der „Seele Nutzen“. Daher wird im Rahmen dieser Abhandlung versucht, der Gedankenwelt der Altgläubigen selbst möglichst nahe zu bleiben. Um das Corpus der in dieser Abhandlung untersuchten Texte einzugrenzen und eine Definition zu ermöglichen, was unter „Versen geistlichen Inhalts“ zu verstehen ist, werden die beiden folgenden Kriterien zugrunde gelegt: der thematische Bezug zum

______________ 33

In obszöne Beschreibungen der sexuellen Aktivitäten mündet u. a. ein „seelennützlicher Vers“ über die Ikonoklasten (Stichi ob ikonoborcach), in welchem ein fiktiver Bericht über den Aufenthalt eines altorthodoxen Christen in Rom erstattet wird. Zum Objekt der kritischen Darstellung wird hier das Privatleben des Papstes. Diesem wird zuerst vorgeworfen, daß er mit einem Dienstjungen sexuell verkehrt; diese Perversion wird aber durch eine ausführliche Beschreibung einer anderen Partnerin des Papstes überboten, und zwar einer ungeheuerlichen Schlange, die den Papst „leckt“; darüber hinaus hat diese Schlange Weiberbrüste, die anstelle von Brustwarzen Schlangenschwänze aufweisen.

T. Filosofova

XXVII

christlichen Glauben und die Angabe des „Nutzens für die Seele“, die sich im Inhalt des Textes manifestiert. Die in dieser Studie durchgeführte Abgrenzung der gesamtrussischen folkloristischen Tradition von der handschriftlichen Tradition der Altgläubigen und die Definition des Corpus geistlicher Poesie macht eine Präzisierung der herkömmlichen Terminologie notwendig. Der in der wissenschaftlichen Literatur am weitesten verbreitete Terminus „geistliche Volksdichtung“ (narodnyj duchovnyj stich), traditionell auf Dichtungen verschiedensten Ursprungs bezogen, wird im Rahmen dieser Untersuchung in viel engerem Sinne in Bezug auf nur eine Gruppe der geistlichen Volksdichtung verwendet: auf Verse aus der gesamtrussischen mündlichen Überlieferung, die von wandernden Sängern (kaleki bzw. kaliki) vorgetragen wurden. Dies sind vor allem epische Versdichtungen, die von dem Leben christlicher Heiliger und von Ereignissen der christlichen Geschichte erzählen. Eine weitere Gruppe von Texten, die in die handschriftlichen Sammelbände der Altgläubigen aufgenommen wurden, bilden Texte schriftlicher, literarischer, nicht mündlichfolkloristischer Provenienz. Es erscheint sinnvoll, für das gesamte poetische Corpus die Bezeichnung „Volksdichtung, Verse geistlichen Inhalts“ (narodnye stichi duchovnogo soderžanija) bzw. „geistliche Volksdichtung“ (narodnaja duchovnaja poėzija) zu verwenden, weil diese Termini u. a. auch die ideell-thematische Gemeinsamkeit der behandelten Texte hervorheben. Es ist auch notwendig, die Verwendung des Attributs „narodnyj“ (Volks-) in diesem Zusammenhang zu erläutern. Obwohl ein Großteil der behandelten geistlichen Volksdichtung ursprünglich von Berufsdichtern verfaßt wurde, wurden die Texte ausnahmslos von den Altgläubigen als anonyme Volksdichtung umgeschrieben. Die Eingriffe der altorthodoxen Buchkundigen gingen so weit, daß auch die Texte bekannter Dichter oftmals lexikalische oder strukturelle Veränderungen erfuhren. Von solchen Texten gibt es in der handschriftlichen Überlieferung der Altgläubigen unterschiedliche Varianten in gekürzten wie auch in erweiterten Fassungen, in Form von regionalen Umarbeitungen, oder auch als Teile eines größeren kompilierten Textes usw. Aus diesen Gründen werden in dieser Studie die Bezeichnungen „Volksdichtung“ bzw. „Verse geistlichen Inhalts“ oder „geistliche Volksdichtung“ in einem umfassenderen Sinn verwendet als der Begriff „geistlicher Volksvers“.

XXVIII

Zusammenfassung

Das Repertoire geistlicher Volksdichtung in der handschriftlichen Überlieferung der Altgläubigen Bevor auf die regionalen Repertoires geistlicher Volksdichtung im einzelnen eingegangen werden kann, muß man zuerst diejenigen Hauptrichtungen charakterisieren, die generell für die Entwicklung der geistlichen Volksdichtung in verschiedenen Altgläubigen-Gemeinden des ehemaligen Russischen Reiches bestimmend waren. Dieser Aufgabe widmet sich das zweite Kapitel der vorliegenden Untersuchung; die Besonderheiten einzelner konfessioneller Gruppen und regionaler Traditionen werden erst in den folgenden Kapiteln berücksichtigt. Eine solche, vom Allgemeinen auf das Besondere führende Darstellung erlaubt es zum einen, ein Gesamtbild der geistlichen Dichtung der Altgläubigen zu geben, und zum anderen, die Spezifik einzelner regionaler Traditionen mit ihren jeweiligen Repertoires ausführlich herauszuarbeiten.

Übersicht über die wichtigsten Quellen der Untersuchung Diese Monographie stützt sich auf das Material der Handschriften und alten Drucke des Vladimir-Malyšev-Archivs am Institut für russische Literatur St. Petersburg.34 Das Archiv wurde 1949 auf Initiative des Philologen und Paläographen Vladimir Malyšev (1910-1976) gegründet. Hier wurden im Laufe vieler Jahrzehnte die Funde gesammelt, die folkloristische Expeditionen in die von den Altgläubigen besiedelten Gebiete mehrerer Regionen in Zentral-, Nord- und Nordwestrußland sowie nach Estland und Lettland erbrachten. Ende der 1990er Jahre wurden diese Expeditionen leider – v. a. aus finanziellen Gründen – eingestellt und seither noch nicht wieder aufgenommen. Dieses Archiv wird nicht von ungefähr gelegentlich mit einer riesengroßen Bauernbibliothek verglichen. Hier werden solche Raritäten des altorthodoxen Schrifttums wie das Pustozerski-Konvolut mit Autographen von Avvakum und Epifanij, ein Konvolut mit Autographen altorthodoxer Lehrer der Klostergemeinschaft von Vygo-Leksinsk aus dem frühen 18. Jahrhundert und zahlreiche Liederhandschriften mit Neumen aus dem 16. bis 20. Jahrhundert aufbewahrt; als besondere Bestände befinden sich hier auch mehrere Bauernbibliotheken und -archive.

______________ 34

Vgl. ausführlich über die Entstehung dieser Sammlungen in Малышев 1965; Малышев 1978; ИРЛИ 1996; Отчеты 1949-1993.

T. Filosofova

XXIX

Der Archivgründer Malyšev formulierte einige wichtige Grundsätze der Sammeltätigkeit, die für Leningrader bzw. Petersburger Paläographen richtunggebend blieben: Erstens forderte Malyšev, daß jede Region nicht nur stichprobenweise, sondern umfassend und langfristig erforscht wird; zweitens, daß die Expeditionsteilnehmer sich nicht ausschließlich auf den Erwerb von alten Drucken und Handschriften konzentrieren, sondern auch möglichst viele Informationen über die Kopisten sammeln sowie darüber, wie es um die handschriftliche Tradition in der jeweiligen Region im allgemeinen (also auch außerhalb der Altgläubigen-Gemeinden) steht. Durch Expeditionen in den russischen Norden (Stromgebiete der Nördlichen Dwina, Mezen’, Pinega und die Region hinter dem Onega-See), nach Lettland (Lettgallen) und Estland (Pričudje) sowie in den russischen Nordwesten (Novgoroder, Pskover und Leningrader Gebiete) und in einige Regionen von Zentralrußland (Moskauer und Nižnij-Novgoroder – ehemals Gorki – Gebiete) entstanden 16 regionale Sammlungen, die heute insgesamt 5175 Dokumente zählen; darüber hinaus wurden für das Archiv 35 Sammlungen von Privatsammlern und Bauernfamilien erworben, die 8916 Dokumente umfassen. Innerhalb dieser vielfältigen Bestände sind die Sammlungen aus dem russischen Norden und aus Estland und Lettland, auch ihrem Umfang nach, am repräsentativsten. Auf der Grundlage der enthaltenen Dokumente und Materialien kann man die Entwicklung regionaler handschriftlicher Traditionen verfolgen und die Besonderheiten der Überlieferung bestimmter Texte in den Regionen des russischen Nordens und der baltischen Länder herausarbeiten.35 Um eine möglichst breite Textbasis für die Untersuchung zu schaffen, wurden neben den Archivmaterialien auch gedruckte Quellen berücksichtigt (sowohl wissenschaftliche Publikationen als auch Drucke altorthodoxer Typographen).36 Viele Texte, die in der handschriftlichen Überlieferung der Altgläubigen bekannt sind, wurden während der folkloristischen Expeditionen in altorthodoxe Gebiete im russischen Norden, in Estland und Lettland auch in mündlicher Form aufgenommen. Zahlreiche Aufnahmen werden heute in einer anderen Abteilung des Instituts für russische Literatur in

______________ 35 36

Eine schematische Darstellung der Struktur des Vladimir-Malyšev-Archivs nach seinen Beständen siehe im Incipitarium. Vgl. die den Publikationen gewidmeten Abschnitte der Bibliographie am Ende dieser Untersuchung.

XXX

Zusammenfassung

St. Petersburg, im sogenannten Phonogrammarchiv, aufbewahrt; sie wurden für diese Untersuchung ebenfalls ausgiebig zu Rate gezogen.37

Klassifizierung von Texten geistlichen Inhalts aus der altorthodoxen handschriftlichen Tradition Um das Repertoire geistlicher Dichtung der Altgläubigen adäquat zu beschreiben, war es notwendig, eine Klassifikation zu erarbeiten, die die bunte Vielfalt der vorliegenden Materialien berücksichtigt und ordnet. Dabei mußte den folgenden Umständen Rechnung getragen werden: erstens dem komplexen Charakter und dem großen Umfang der geistlichen Volksdichtung; zweitens dem bisherigen gänzlichen Mangel an einer allgemein anerkannten Klassifizierung dieses Genres. Die Fragen nach einer übergreifenden gattungssystematischen Einordnung der geistlichen Volksdichtung und nach den Grenzen ihres Textcorpus’ sind bis heute offen. Es wurden bislang nur Klassifikationen für einzelne Gruppen von Versen geistlichen Inhalts vorgeschlagen. Solche Klassifikationen rücken jeweils unterschiedliche Kriterien in den Vordergrund: die Textgenese, die Entstehungszeit, Sujet- und Themenwahl, gattungsspezifische oder stilistische Merkmale usw.38 Ein besonders radikaler, aber nicht überzeugender methodologischer Ansatz wurde von F. M. Selivanov vorgeschlagen, der die geistliche Volksdichtung als ein selbständiges Gattungssystem betrachtete: innerhalb dieses „parallel existierenden“ Gattungssystems geistlicher Dichtung könne man nach Selivanov die gleichen Gattungen finden, wie sie im gewohnten Gattungssystem der russischen Volksdichtung vertreten sind; nach dieser Theorie sollte man in Texten geistlichen Inhalts Ähnlichkeiten mit unterschiedlichen Gruppen der gesamtrussischen Folklore-Überlieferung aufdecken und dementsprechend klassifizieren können (Verse-Bylinen, Verse-Balladen, Verse-Wiegenlieder usw.).39 Bei weitem einflußreicher ist in der Forschung über die geistliche Volksdichtung das thematische Prinzip, welches erlaubt, eine große Anzahl von Texten, die sich nach ihrer Form und Entstehungszeit stark voneinander unterscheiden, allein aufgrund ihrer ähnlichen Themenwahl als eine

______________ 37

38 39

Vgl. Описания фонограммархива ИРЛИ; Духовные стихи 1998: 154-172; Астахова 1990: 180-218; Фольклор русского населения Прибалтики 1976; Фридрих 1936; Заволоко 1933-1937. Vgl. Бессонов 1861-1864; Mina 1972; Федотов 1991; Kowalska 1987; Мурашева 1998: 222-224; Бучилина 1999; Народные духовные стихи БРФ 2004. Селиванов 1990: 74-77; Селиванов 1995: 3-60.

T. Filosofova

XXXI

einheitliche Gruppe zu sehen und so das Problem der Entwicklung der jeweiligen Gattungsform auszublenden. Wenig Aufmerksamkeit schenken die Anhänger dieses klassifikatorischen Ansatzes dem wichtigen Umstand, daß die meisten Verse geistlichen Inhalts nicht nur zur schriftlichen Überlieferung der Altgläubigen bzw. zur mündlichen Folklore-Überlieferung gehören, sondern auch zur musikalischen Volkskultur. Daher muß man bei der Klassifizierung von Versen geistlichen Inhalts auch den Liedcharakter der meisten Texte als Gattungsmerkmal berücksichtigen. Je nachdem, ob es für einen Text eine musikalische Grundlage gibt (d. h. er zum Singen bestimmt war) oder nicht, kann man das heterogene Corpus geistlicher Poesie in zwei große Textgruppen einteilen: 1. dichterisch-musikalische Texte, die zum Gesang bestimmt waren und somit zur Tradition der Volkslieder gehören (epische Musikwerke, Hymnographie, Tradition der volkstümlichen Romanzen usw.); 2. Texte rein literarischen Ursprungs, die zur Lektüre oder zum Rezitieren ausgewählt wurden. Innerhalb jeder dieser beiden umfangreichen Klassen lassen sich kleinere Gruppen nach thematischen Kriterien unterscheiden. Dieser methodische Ansatz macht es zum einen möglich, das ideenmäßig-thematische Klassifikationsprinzip zu wahren, und zum anderen, dabei gleichzeitig der musikalischen bzw. literarischen Funktion der zu klassifizierenden Verse Rechnung zu tragen. Die Zugehörigkeit eines altorthodoxen dichterischen Textes zur musikalischen Tradition ist meistens leicht festzustellen, vor allem dank der Notation mit Neumen: überall dort, wo die Tradition des Singens nach Neumen lebendig geblieben ist (Lettgallen, Pričudje, Ust’-Cilma), enthalten die meisten handschriftlichen Sammelbände neben den Texten auch die Notation. Es ist signifikant, daß auch die Hymnographie bekannter Dichter (sowohl buchkundiger Altgläubiger als auch weltlicher Dichter wie Michail Lomonosov) in diesen Sammelbänden mit Neumen versehen ist. Materialien der Expeditionen erlauben es, über das Vorsingen vieler Texte auch bei solchen Traditionen Aussagen zu treffen, in deren Entstehungsgegenden man heute nicht mehr nach Neumen singt (Nördliche Dwina, Pinega, Karelien).40 Als letzte Möglichkeit kann man, auch wenn es keine Aufnahmen bzw. Abschriften mit musikalischer Notation gibt, die Zugehörigkeit eines Textes zur Gesangstradition nach den in der Musikwissenschaft üblichen Kriterien bestimmen, indem man seine rhythmische Organisation, die

______________ 40

Марков 1901; Ончуков 1907; Гильфердинг 1894-1900; Астахова 1990: 180-218; Духовные стихи 1998: 154-172.

XXXII

Zusammenfassung

Melodik der Phrasen, die Zäsuren und weitere strukturelle Merkmale analysiert.41 Die Verse geistlichen Inhalts, für die es keine musikalische Grundlage gibt, bilden die zweite umfangreiche und vielfältige Gruppe der Texte literarischen Ursprungs. Die meisten von diesen Texten wurden von den Altgläubigen selbst geschaffen und für die Lektüre bestimmt. Besonders gut vertreten sind in dieser Gruppe solche Texte, die satirischen bzw. polemischen Charakter haben und die Mängel der zeitgenössischen Gesellschaft und der offiziellen Orthodoxie entlarven. Nachdem wir die Texte geistlichen Inhalts so in zwei große Gruppen unterteilt haben, können wir zu einer themen- und gattungsbezogenen Klassifizierung innerhalb dieser Gruppen übergehen. Die Gruppe musikalisch-poetischer Texte, die eine gesangliche Funktion hatten, läßt sich mit Hilfe zweier Grundformen (oder Gattungen) des literarischen Schaffens, der epischen und der lyrischen, weiter unterteilen42: 1. Epische bzw. erzählende Texte. In allen diesen Texten wird eine sujetbezogene Geschichte in der dritten Person erzählt. Das Spezifische an diesen Texten liegt in ihrer sehr objektivistisch anmutenden Erzählweise und im Fehlen emotionaler Bewertung der Geschehnisse durch den Erzähler. Thematisch ist diese Textgruppe auf legendenhafte und tatsächliche Ereignisse der christlichen Weltgeschichte begrenzt. 2. „Sujetlose“ lyrische Gedichte schließen sich an die jahrhundertelange Tradition der christlichen Hymnographie an, die in den urchristlichen Texten des Psalters ihren Ursprung hat. In der geistlichen Lyrik werden von starken Gefühlsausbrüchen begleitete, tiefe religiöse Empfindungen zum Ausdruck gebracht (Sündenbekenntnis, Buße, Hinwendung zu Gott im Gebet). 3. Darüber hinaus lassen sich Mischformen erkennen, die die Sujethaftigkeit epischer Texte und die emotionale Subjektivität der lyrischen Poesie miteinander verbinden. Hierzu gehören die Verse des sogenannten Gottesmutter-Zyklus („Bogorodičnyj cikl“), in denen das Leiden Christi aus der Perspektive der Gottesmutter dargestellt wird, sowie eschatologische Verse, in denen Ereignisse beschrieben werden, die mit dem Ende der Welt und dem Übergang der Seele ins Jenseits zu tun haben. Letztere unterscheiden sich von den neutralen, objektiven Berichten der epischen Dichtung durch einen emotionalen, bewertenden

______________ 41 42

Финдейзен 1928-1929. Es gibt auch Texte, die bestimmte Merkmale der dramatischen Gattung aufweisen; da sie mit Sicherheit nicht gesungen wurden, werden sie hier aber unter der Rubrik „Texte literarischen Ursprungs“ behandelt.

T. Filosofova

XXXIII

Charakter und spiegeln das ganze Spektrum an seelischen Erlebnissen wider, die ein Mensch in einem solchen Moment erfährt. Die Texte, die hier der Tradition der literarischen Dichtung zugeordnet werden, sind zu einem großen Teil von Altgläubigen selbst geschaffen worden. Als Ausnahme sollen versifizierte Abecedarien („azbučnye stichi“) genannt werden, die die Altgläubigen aus der altrussischen Literatur übernommen haben. Die meisten Texte dieser Gruppe stammen jedoch von weltlichen Dichtern. Auch auf der rein formalen Ebene weisen die Texte dieser Gruppe wesentliche Unterschiede zu musikalisch-poetischen Texten auf, ein weiterer Grund für eine separate Behandlung. Innerhalb dieser Gruppe lassen sich sechs thematische Untergruppen erkennen: 1. Erzählgedichte, die von tatsächlichen Ereignissen aus der Geschichte der Altgläubigen-Bewegung berichten: das Schließen der altorthodoxen Klostergemeinschaften, die Verfolgungen usw. 2. Satirische Pamphlete, die die Laster der modernen Welt entlarven. 3. Texte dogmatischen und polemischen Charakters; sie enthalten wichtige Stellungnahmen der Altgläubigen über die weitere Entwicklung der Kirche, über die Deutung theologischer Dogmen usw. 4. Bedeutungserklärende Gedichte („tolkovye stichi“), vor allem die altrussischen Abecedarien. 5. Gelegenheitsgedichte, Akrostichoi, Panegyrika usw. 6. Didaktische Gedichte. Man muß hier auch einige Worte über die Volksdramen sagen. Solche kleinen versifizierten Szenen geistlichen Inhalts waren ein wichtiger Bestandteil der gesamtrussischen Folklore-Tradition. Bei großen Jahrmärkten als Puppentheater aufgeführt, waren sie noch Anfang des 20. Jahrhunderts sehr beliebt,43 z. B. Evangelistaja pesn’ und Anika-voin.44 Unter den Altorthodoxen wurden die Volksdramen dennoch nicht zu einem Bestandteil ihrer Tradition, wenn auch einige versifizierte Szenen gelegentlich in ihren Handschriften vorkommen. Wahrscheinlich haben die Altgläubigen das Volksdrama grundsätzlich nicht akzeptiert, weil sie alles Spiel scharf verurteilen.45 Folglich kann man im Fehlen dramatischer Texte in der handschriftlichen Überlieferung der Altgläubigen eine der Besonderheiten ihres Repertoires sehen. Im Laufe mehrerer Jahrhunderte erfuhr das schriftliche Repertoire der Altgläubigen viele Änderungen und nahm zahlreiche heterogene Formen und Stile in sich auf. Unabänderlich blieben nur die christliche Thematik

______________ 43 44 45

Селиванов 1995: 58. Ebd. Иоаннов 1831: 136-139.

XXXIV

Zusammenfassung

und das Kriterium des Nutzens für die Seele, wie es die Altgläubigen selbst verstanden. Daher kann man praktisch in jeder der oben aufgelisteten kleineren thematischen Gruppen sowohl Verse aus der schriftlichen als auch aus der mündlichen Tradition, sowohl Verse aus dem gesamtrussischen Corpus als auch spezifisch altorthodoxe Verse, sowohl alte als auch neue Verse finden. Nach Möglichkeit wurden diese Informationen für jeden in dieser Monographie behandelten Text angegeben. Im folgenden werden einzelne Gruppen von Texten entsprechend der hier erörterten Klassifikation charakterisiert. Die Ordnungszahlen, die hier jeder Gruppe von Versen gegeben sind, werden auch in weiteren Kapiteln verwendet, die den konkreten regionalen Repertoires gewidmet sind.

1. Dichterisch-musikalische Texte 1.1. Epische bzw. erzählende Verse über die Ereignisse der christlichen Weltgeschichte Die Grundlage für alle epischen bzw. erzählenden Verse geistlichen Inhalts bildet die christliche Weltgeschichte von der Erschaffung der Welt bis zu den Kirchenreformen des Patriarchen Nikon und den nachfolgenden Ereignissen. Diese Verse haben oft didaktischen Charakter und erinnern den altorthodoxen Christen an Gottes Vorsehung, Gottes Zorn und an die eigenen Pflichten vor Gott.

1.1.1. Hagiographische Verse Die Altgläubigen entlehnten die meisten Verse dieser Gruppe der gesamtrussischen orthodoxen Tradition. Geistliche Verse, die auf der Grundlage von Legenden bzw. hagiographischer Literatur entstanden, waren unter der christlichen Bevölkerung Rußlands sehr populär. Sie wurden von professionellen wandernden Sängern gesungen und bildeten einen großen Teil von deren Repertoire.46 Die Beliebtheit dieser Texte erklärt sich aus folgenden Gründen: Einerseits war christliche Hagiographie die am weitesten verbreitete Lektüre unter den des Lesens und Schreibens kundigen Bauern, andererseits wurde die hagiographische Literatur in der mündlichen

______________ 46

Von der reichen Vielfalt geistlicher Verse dieser Gruppe zeugen mehrere Sammlungen wie z. B. Бессонов 1861-1864; Киреевский 1848; Киреевский 1986; Варенцов 1880; Марков 1901; Марков 2002; Истомин 1894; Ончуков 1907; Отто 1906: 10-33; Селиванов 1991; Солощенко 1991; Селиванов 1995; Бучилина 1999; Народные духовные стихи БРФ 2004.

T. Filosofova

XXXV

Folklore-Überlieferung kreativ überarbeitet, wodurch zahlreiche Legenden, Verse und Sprichwörter entstanden.47 Im Vergleich zur gesamtrussischen Tradition sind geistliche Verse dieser Gruppe in der altorthodoxen Überlieferung jedoch deutlich weniger zahlreich vorhanden. Darüber hinaus kann man hier wesentliche Unterschiede zwischen dem mündlichen und schriftlichen Repertoire der Altgläubigen konstatieren. In einigen Altgläubigen-Gemeinden wurden bestimmte Verse vorgesungen und auf diese Weise mündlich weitergegeben, jedoch nicht in handschriftliche Sammelbände aufgenommen. In anderen Gemeinden wiederum bilden dieselben Verse einen festen Bestandteil auch in der schriftlichen Tradition. Solche Situation kann man besonders deutlich an Beispielen der Verse über St. Georg und Alexej, den Mann Gottes, beobachten. Eine mögliche Erklärung dieser Situation liegt darin, daß die Altgläubigen-Gemeinden geographisch weit voneinander entfernt waren. Die Zusammenstellung von handschriftlichen Sammelbänden und die Ausarbeitung des schriftlichen und mündlichen Repertoires einer jeweiligen Gemeinde hing oft von dem Geschmack und den Bedürfnissen ihrer Buchkundigen ab. Man muß berücksichtigen, daß ausschließlich vornikonianische Bücher und Handschriften eine hinreichende Autorität für die Altgläubigen hatten. Daher kopierten die altorthodoxen Buchkundigen mit Vorliebe solche Verse, die deutliche stilistische Merkmale aus vornikonianischer Zeit aufzeigten. Verse mit kirchenslavischer Lexik und ebenso stilistisch anspruchsvollem Satzbau schienen den Kopisten wichtiger zu sein als Verse aus der mündlichen russischen Folklore. Daher nehmen in den handschriftlichen Sammelbänden der Altgläubigen z. B. syllabische Verse von Simeon Polockij (1629-1680) einen wichtigen Platz ein: Sie sind von der gesprochenen russischen Sprache weit entfernt, zeigen dafür aber alle Merkmale der hohen kirchenslavischen Tradition. Als Beispiele können hier Polockijs Gedicht von Barlaam und Josaphat oder das ebenfalls weit verbreitete Gedicht von Boris und Gleb genannt werden. Wenn ein altorthodoxer Kopist hagiographische Verse aus der FolkloreÜberlieferung überhaupt schriftlich notierte, so machte er das vornehmlich für sich selbst: mehrere geistliche Verse in den Handschriften und Heften der Altorthodoxen tragen den Vermerk „für häuslichen Gebrauch“. Viele solche Texte wurden dann nicht weiter kopiert; von ihnen gibt es nur einzelne Abschriften, obwohl sie in der mündlichen Überlieferung weiter lebten. Die am weitesten verbreiteten hagiographischen Verse sind: • drei Gedichte über Barlaam und Josaphat;

______________ 47

Афанасьев 1990; Даль 1957.

XXXVI

Zusammenfassung

•

zwei Varianten des Gedichts über Alexej, den Mann Gottes („Ja rodilsja v grade Rime“ und „Vo slavnom vo gorode Rime“); • ein Gedicht über Boris und Gleb („Vostočnaja deržava slavnogo Kievagrada“); • zwei Gedichte über St. Georg alias Egorij (der sogenannte „große“ und „kleine“ Vers)48; • ein Gedicht über St. Antonius („Žil junyj otšel’nik“). Weniger häufig trifft man auf hagiographische Verse, die von Viten des Heiligen Nikolaus, der Großmärtyrerinnen Paraskeva und Barbara und einigen anderen berichten. In einem engen Zusammenhang mit den hagiographischen Versen stehen auch Verse von der „schönen Einsiedelei“ („prekrasnaja pustyn’“), die vor allem im russischen Norden höchst populär waren. Unter der „schönen Einsiedelei“ verstand man einen entlegenen, einsamen Ort, wohin die Heiligen und andere Helden der hagiographischen Literatur sich begaben, um ihre „geistige Heldentat“ zu vollbringen. Es ist kein Wunder, daß für die Altgläubigen dieses Thema besonders wichtig war, galt doch der Weggang aus der dem Antichristen verfallenen Welt in der altorthodoxen Lehre als ein Erlösungsweg.

1.1.2. Verse über tatsächliche historische Ereignisse Nach dem Modell altrussischer hagiographischer Verse schufen die Altgläubigen auch ihre eigenen Verse, die der Geschichte der AltgläubigenBewegung gewidmet waren. Die Biographien altgläubiger Lehrer und Märtyrer boten dafür eine gute Grundlage (v. a. der Protopope Avvakum). Einige dieser Verse wurden in ersten Typographien der Altgläubigen in Sammelbänden von Gedichten („Stichovniki“) abgedruckt und dann wiederum in handschriftlichen Sammelbänden und Heften kopiert.49 Es gibt auch Verse, die von der Geschichte der Trennung der Altgläubigen von der „nikonianischen“ Kirche erzählen. Sie entstanden meistens als individuelle Dichtungen buchkundiger Altgläubiger und waren nur in ihren eigenen Gemeinden verbreitet.

______________ 48 49

Als „kleiner“ Georg-Vers wird in der Forschungsliteratur der Vers über St. Georg und die Königstochter, als „großer“ Vers derjenige über St. Georgs Martyrium bezeichnet. Бучилина 1999: 12-21; Новицкая 1988: 236-244; Книга глаголемая Зборник ок. 1916.

T. Filosofova

XXXVII

1.1.3. Geistliche Verse auf der Grundlage der Bibel bzw. des Evangeliums Geistliche Verse auf alt- und neutestamentlicher Grundlage waren sowohl in der gesamtrussischen als auch in der altorthodoxen Tradition weit verbreitet. Dazu konstatierten bereits die ersten Erforscher der geistlichen Volksdichtung (F. Buslaev, A. Kirpičnikov, später G. Fedotov),50 daß die Zahl biblischer Volksverse aus der gesamtrussischen Tradition viel geringer ist als die Zahl der späteren syllabischen biblischen Verse, die ursprünglich in westlichen und südlichen slavischen Regionen entstanden waren. Der Grund dafür liegt darin, daß die Bibel im Regelfall nicht zur Lektüre des russischen Lesers gehörte; deshalb stützen sich viele Verse nicht unmittelbar auf das Alte bzw. Neue Testament, sondern auf patristische (Verse vom schönen Joseph) und apokryphische Literatur (Verse vom Heiland und der Gottesmutter-Zyklus).51 Die meisten Texte auf alt- bzw. neutestamentlicher Grundlage werden in der Forschungsliteratur nicht früher als auf das 18. oder 19. Jahrhundert datiert; eine Ausnahme bildet hier der Vers Plač Adama.52 Zum festen Bestand der altorthodoxen geistlichen Dichtung gehören drei biblische Erzählungen: die Vertreibung Adams aus dem Paradies, die Sintflut und der schöne Joseph; in einzelnen Abschriften ist zusätzlich das Gedicht über Sodom und Gomorrha enthalten. Das Sujet von der Vertreibung Adams aus dem Paradies ist dem Apokryph Slovo ob Adame i Eve, ot načala i do konca entlehnt.53 Um dieses Sujet gruppieren sich eine ganze Reihe von Bußversen, die sowohl in der gesamtrussischen als auch in der altorthodoxen Tradition verbreitet sind.54 Plač Adama ist der bekannteste Text aus dieser Gruppe; er ist in einer kurzen und einer langen Fassung bekannt, wobei von jeder dieser beiden Fassungen mehrere Varianten überliefert sind.55 Besonders beliebt war unter den Altgläubigen die Klage des schönen Joseph: „Komu povem pečal’ svoju“ („Wem soll ich mein Leid klagen“). Dieser Text war in allen Altgläubigen-Gemeinden gut bekannt und ist in zahlreichen Abschriften überliefert – nicht nur in handschriftlichen

______________ 50 51 52 53 54 55

Буслаев 1990: 294-349; Кирпичников 1877: 133-150; Федотов 1991 (1935): 20-21. Кадлубовский 1915: 224-248; Петрова 1987: 39-51. Федотов 1991 (1935): 20-23. Мильков 1997: 148-155. Verse über Adam werden in dieser Monographie im Abschnitt über Bußverse ausführlich behandelt. Vgl. РРЛ 1988: 135-137; Савельева 1984: 152-165; Савельева 1985: 164-182; Савельева 1986: 55-62; Савельева 1988: 5-13.

XXXVIII

Zusammenfassung

Sammlungen von Versen, sondern auch in Sammelbänden gemischten Charakters, die Apokryphen, Gebete und Auszüge aus liturgischen Büchern enthalten. Diese Klage konnte auch in jedem der für diese Arbeit durchgesehenen gedruckten Sammelbände von Versen, die im frühen 20. Jahrhundert von altorthodoxen Typographen herausgegeben wurden, gefunden werden. Mit dem Neuen Testament waren die Altgläubigen ebenfalls vor allem durch die apokryphe und patristische Literatur bekannt. Zum festen Bestand der überlieferten Texte gehören Verse zu folgenden Sujets: das Wunder bei der Hochzeit zu Kana in Galiläa; das Gespräch Christi mit seinen Jüngern in Gethsemane; die drei heiligen Frauen, die mit Salbe zu Christus’ Grab gekommen waren (nach dem Evangelium von Markus: Maria Magdalena, Maria die Mutter der Apostel Jakobus d. J. und Simon Zelotes sowie Maria Salome); das heilige Ostern; Geschichten vom verlorenen Sohn und vom guten Hirten und dem verlorenen Schaf.56

1.1.4. Kosmogonischer geistlicher Volksvers Golubinaja kniga Diese geistliche Volksdichtung der gesamtrussischen Tradition ist ein einzigartiger Text, der die im russischen Volk gängigen kosmogonischen Vorstellungen dokumentiert.57 Hier wird von der Erschaffung und Ordnung der Welt berichtet sowie von der irdischen Hierarchie von den Bauern bis zum Zaren. Darüber hinaus wird hier der Ursprung vieler Tiere, Pflanzen und anderer Geschöpfe Gottes beschrieben (wie z. B. Einhorn, Walfisch, Nagaj-Vogel, Zypresse usw.); jeder von diesen irdischen Erscheinungen wohnt nach mittelalterlichen Vorstellungen ein geistiger Sinn inne, jedes Ding hat seine Stelle im Schöpfungsplan Gottes. Während dieser Vers in der gesamtrussischen orthodoxen Tradition besonders verbreitet ist, ist er in der handschriftlichen Überlieferung der Altgläubigen nur in wenigen Abschriften bekannt; nichtsdestoweniger wurde dieser Vers auch unter den Altgläubigen mündlich vorgetragen.

______________ 56 57

Verse zu solchen Festen wie Weihnachten, Dreikönigsfest usw. werden im Abschnitt Lyrische geistliche Dichtung behandelt. Vgl. eine ausführliche Analyse dieses Verses in Мочульский 1887.

T. Filosofova

XXXIX

1.2. Lyrische geistliche Dichtung Die geistliche Lyrik entspringt dem Bedürfnis der Altgläubigen, ihre tiefen religiösen Empfindungen zum Ausdruck zu bringen – von dem Sündenbekenntnis und Buße bis zur Lobpreisung der göttlichen Vorsehung. Diese Volksdichtung entstand auf der Grundlage liturgischer Gesänge. Orthodoxe Gebete und Psalmen wurden in dieser volkstümlichen gesanglichen Tradition lyrisch umgedacht und umgestaltet. Obwohl der Themenkreis der geistlichen Lyrik immer derselbe blieb (Buße, Erkenntnis der Vanitas der Welt usw.), änderten sich im Laufe der Zeit der Stil und die Formen. Die altrussischen Bußverse sind ihrem Wortlaut nach den liturgischen Texten sehr nahe. Auch ihre musikalische Begleitung entspricht der Achtstimmigkeit, die für liturgische Gesänge in der russisch-orthodoxen Kirche bestimmend ist.58 Aber im Laufe der Zeit entfernte sich die geistliche Lyrik immer weiter von ihren Ursprüngen und eignete sich viele Merkmale der musikalischen Folklore-Tradition an. Die späten geistlichen Lieder sind grundsätzlich solchen volkstümlichen Romanzen sehr ähnlich, die auch in Großstädten gesungen wurden („gorodskoj romans“: städtische Romanze). Darüber hinaus waren orthodoxe liturgische Gesänge und Hymnographie eine wichtige Inspirationsquelle für weltliche Dichter. Viele russische Dichter von Simeon Polockij, Michail Lomonosov und Gavriil Deržavin bis zu Valerij Brjusov und Ivan Bunin schöpften reichlich aus der Tradition der Psalmendichtung.59 Geistliche Lyrik ist in der handschriftlichen Überlieferung der Altgläubigen sehr gut erhalten und zeigt eine große Vielfalt. Hier finden sich sowohl Gedichte weltlicher Dichter als auch Verse aus der FolkloreÜberlieferung. Den Kern dieser Gruppe geistlicher Dichtung bilden Bußverse, die in russischen Klöstern im 15. und 16. Jahrhundert entstanden sind. Fast alle heute bekannten alten Bußverse sind in den Handschriften der Altgläubigen in zahlreichen Varianten vertreten; die Änderungen in diesen Abschriften zeugen oft vom Eigenleben dieser Texte in der altorthodoxen Überlieferung. Viele geistliche Texte weltlicher Dichter bleiben in den altorthodoxen Handschriften anonym und fungieren quasi als Folklore. Die meisten von diesen Texten stammen von bekannten russischen Dichtern des 17. bis 19. Jahrhunderts und können ohne großen Aufwand ihren ursprünglichen Verfassern zugeordnet werden. Besonders beliebt waren unter den

______________ 58 59

Über die Bußverse vgl. РРЛ 1988. Панченко 1970; Луцевич 2002; Романов 2002.

XL

Zusammenfassung

Altgläubigen Psalmendichtungen Lomonosovs und seine geistlichen Oden (Oda, vybrannaja iz Iova und die beiden Gedichte unter dem Titel Razmyšlenija o Božiem veličii…). Den meisten Texten geistlicher Lyrik ist in den Handschriften die musikalische Notation in Form von Neumen beigegeben. Viele von diesen Texten sind feierlich mit Initialen und Ornamenten gestaltet und häufig auf Blätter großen Formats geschrieben, die von den Gläubigen in ihren Häusern an die Wand gehängt wurden. Auf die besondere Wichtigkeit dieser Verse weist auch der Umstand hin, daß man für sie parallel zu der allgemeingültigen Bezeichnung als „seelennützliches Gedicht“ oft einen speziellen Terminus („Kant“ bzw. „Psalm“) benutzte.

1.2.1. Bußverse Diese Gruppe ist die älteste im Bestand der geistlichen Lyrik der Altgläubigen. Die meisten Bußverse wurden vom Ende des 15. bis zur Mitte des 16. Jahrhunderts von orthodoxen Mönchen gedichtet und dann durch die Altgläubigen übernommen. Ihrer Herkunft nach sind diese Texte auf die christliche Hymnographie zurückzuführen. Sie ähneln stark den Gesängen aus den liturgischen Sammlungen der russisch-orthodoxen Kirche (Oktoich usw.).60 Die ältesten Abschriften in den Handschriften der Altgläubigen stammen aus dem späten 15. Jahrhundert. Um die Mitte des 16. Jahrhunderts entsteht ein in der folgenden Überlieferung relativ unverändert fortbestehender Zyklus solcher Gesänge für acht Stimmen. Wurden die Bußverse ursprünglich von den Mönchen während des Großen Fastens gesungen, so fanden sie später auch außerhalb der Klöster Verbreitung und wurden Teil der gesamtrussischen Folklore-Überlieferung.61 In den handschriftlichen Sammelbänden der Altgläubigen kann man auf die Abschriften geistlicher Bußverse bis zur ersten Hälfte des 20. Jahrhunderts treffen, und in den weiter existierenden Gemeinden noch bis heute. Für die Beliebtheit dieser Verse unter den Altgläubigen finden sich zwei Erklärungsansätze: erstens sind diese Texte so archaisch, daß die Schlußfolgerung nahe liegt, daß die Altgläubigen diese Verse aus den alten Handschriften kopiert haben, die noch vor den Kirchenreformen von 1653 bis 1657 entstanden waren und folglich unter den Altorthodoxen als richtige, vom nikonianischen Einfluß unverdorbene Textquellen galten und daher mit

______________ 60

61

Vgl. Панченко 1989: 421-423. Oktoich (griech., vgl. russ. Osmiglasnik): Buch mit den acht „Tönen“, die aus bestimmten Gebetskombinationen bestehen; jeder Sonntag hat seinen bestimmten „Ton“. Ebd.

T. Filosofova

XLI

besonderer Sorgfalt kopiert wurden, oft neben den liturgischen Texten; zweitens entsprach den seelischen Bedürfnissen der Altgläubigen die Thematik der Bußverse besonders: der Tod, die Kurzfristigkeit und die Sündigkeit des irdischen Lebens sowie die eschatologische Motivik überhaupt.

1.2.2. Verse zu Festen Kurze versifizierte Gesänge zu kirchlichen Festen waren weit verbreitet unter den Altgläubigen, insbesondere in denjenigen Gemeinden, in welchen die Tradition des Singens nach Neumen lebendig war. Diese Verse umfassen in ihrer Gesamtheit das ganze kirchliche Jahr. Besonders bekannt waren Verse über das irdische Leben Christi. Etwas seltener sind Verse zu Festen, die der Gottesmutter gewidmet sind (Mariä Tempelgang, Verkündigung, Mariä Entschlafen). Darüber hinaus gibt es einzelne Verse, die dem heiligen Nikolaus und der Märtyrerin Barbara gewidmet sind. In formaler Hinsicht handelt es sich dabei um syllabische Verse, wie sie allgemein bei den Altgläubigen beliebt waren. Kirchenslavische Lexik und Syntax und die Verwendung hergebrachter Redewendungen und literarischer Klischees sind höchst charakteristisch für diese Dichtung. Daneben kann man unter den Weihnachtsversen auch auf sogenannte Koljadki treffen, die aus der gesamtslavischen FolkloreTradition entlehnt sind.

1.2.3. Geistliche Hymnen, Lobpreisungen, Gebetsverse Didaktische Verse Dies sind Gedichte weltlicher Dichter bzw. solche Verse der Altgläubigen und Sektierer, die unter starkem Einfluß der städtischen Kultur entstanden sind.62 Die meisten Texte dieser Gruppe sind relativ spät entstanden (von der zweiten Hälfte des 19. bis zum Anfang des 20. Jahrhunderts). Obwohl die Verse der beiden Untergruppen nach ihrer Herkunft unterschiedlich sind, tragen sie deutliche Spuren der städtischen Romanze als Form der neuen Folklore-Dichtung. Charakteristisch für diese Texte sind eine eigentümliche Melodramatik, alternierender Vers und ein liedartiger Strophenaufbau. Ein exemplarisches Beispiel solcher späten Verse ist das

______________ 62

Als vorbildlich galten unter den Altgläubigen geistliche Gedichte von Fedor Glinka (1786-1880), die zum festen Teil ihres Repertoires wurden.

XLII

Zusammenfassung

Gedicht „Umoljala mat’ rodnaja“, der die Jungfräulichkeit lobt und in einer großen Anzahl von Abschriften in den handschriftlichen Sammelbänden und Heften überliefert ist. Unter den späten Gebetsversen sind besonders die folgenden Texte verbreitet: „Presvetlyj angel moj gospoden’“, „Nauči menja, Bože, ljubit’ vsem umom tebja“, „Ja ljublju tebja, Bože, ljublju vsej dušoj“ und „O Bože, daj slabomu silu“. Folgende Anmerkung soll den Abschnitt über die lyrische geistliche Dichtung abschließen. Vielen lyrischen Texten kam eine bestimmte Funktion im kirchlichen Kalender der Altgläubigen zu; sie wurden nur zu einer bestimmten Zeit, während eines bestimmten Festes gesungen. Die Wahl von Versen für ein bestimmtes kirchliches Fest kann in unterschiedlichen Gemeinden variabel sein.63 So wurde Plač Adama in der Regel während der Großen Fastenzeit gesungen. In Estland und Lettland wurden während der altorthodoxen Hochzeiten Verse auf kirchliche Feste und einige erzählende geistliche Verse vorgetragen. Im Smolensker Gebiet werden bis heute bei Beerdigungen lyrische Verse mit Todesmotivik gesungen: „Čto-j za nočen’ka, nočka tёmnaja“, „Sorok dnej, sorok nočej“ und einige epische geistliche Verse, vor allem O dvuch brat’jach Lazarjach.64 Somit zeigt sich ein Wechsel der Funktion: Verse, die ursprünglich der Erziehung zur Frömmigkeit im alltäglichen Gebrauch dienen sollten, wurden im Laufe der Zeit bestimmten kirchlichen Riten zugeordnet.

______________ 63 64

Никитина 1982: 91-126; Никитина 1994: 33-34. Макашина 1979; Резниченко 1994: 38-42.

T. Filosofova

XLIII

1.3. Lyrisch-epische Verse geistlichen Inhalts 1.3.1. Verse des Gottesmutter-Zyklus Den Kern dieser Gruppe bilden alte geistliche Volksverse, die aus der gesamtrussischen Folklore-Tradition stammen. Besonders zahlreich sind unterschiedliche versifizierte Fassungen des Apokryphs Son Bogorodicy.65 Hierzu gehören die Verse Son Bogorodicy, Plač Bogorodicy, Bogorodica u raspjatija, Choždenija Bogorodicy und einige weitere Texte. Diese Verse weisen sowohl epische als auch lyrische Momente auf. Einerseits enthalten sie einen erzählerischen Bericht von Christi Leidensweg und Kreuzigung; zugleich bekommen die Verse durch die für die Darstellung gewählte Perspektive der Gottesmutter eine stark subjektive, emotionale Komponente. Ihrer Form nach sind diese Verse den volkstümlichen Todesklagen sehr nahe, ergänzt um das Erzählgerüst in Form der Geschichte des Leidens Christi. Die Figur der Gottesmutter ist in allen diesen Versen als Mutter und als milde Fürsprecherin des sündigen Menschen vor dem strengen himmlischen Richter, als Beschützerin des Menschen in seinem irdischen und jenseitigen Leben dargestellt: „Mati miloserda, ty esi ograda ot ljutogo vraga“ („Barmherzige Mutter, Du bist unser Schutz gegen den bösen Feind“).66 Diese Darstellung der Gottesmutter erklärt auch, warum einige dieser Texte eine für geistliche Verse wenig typische magische Funktion in der Folklore (Verwendung als Zaubersprüche u. a.) bekommen haben. Sowohl das prosaische Apokryph als auch geistliche Volksverse dienten den (alt)orthodoxen Christen als universales Heil- und Hilfsmittel in allen möglichen Situationen: während Krankheiten, bei Geburtsqualen, im Krieg, auf der Reise, gegen das böse Auge, zur Verbesserung der Ernte, als Schutz des Hauses vor Brand usw. In einigen Altgläubigen-Gemeinden wurde ein solcher Text auch als Sterbegebet vorgetragen.

______________ 65 66

Vgl. über dieses Apokryph Рождественская 2006; Соболева 1991: 65-70; Бучилина 1999: 386-401. Zitat aus dem Gottesmutter-Vers aus dem Vladimir-Malyšev-Archiv (СД 30).

XLIV

Zusammenfassung

1.3.2. Eschatologische Gedichte Diese Gruppe von Texten ist eine der repräsentativsten im ganzen Corpus der geistlichen Dichtung der Altgläubigen. Unter dieser Rubrik werden zahlreiche Verse aus der gesamtrussischen als auch aus der spezifisch altorthodoxen Tradition behandelt. Eschatologische Motivik entsprach besonders gut den Vorstellungen der Altgläubigen von Leben und Tod, vom Ende der Welt und vom kommenden Jüngsten Gericht. Daß die große Verbreitung dieser Verse bereits durch ihre Thematik motiviert ist, betonte bereits G. Fedotov: „[…] in der Eschatologie liegt der Schlüssel für eine jede Religion. Hier treffen sich alle Enden und alle Anfänge, hier zeigt sich der tiefste Sinn der Religiosität. Jede Religion ist in erster Linie eine praktische und metaphysische Lösung des Problems des Todes.“67 Mit der christlichen Religion haben die Russen von Byzanz auch patristische und apokryphe Literatur übernommen sowie Legenden vom jenseitigen Leben und Prophezeiungen vom Ende der Welt. Auf dieser Grundlage entstanden auch in der russischen Folklore-Tradition unterschiedliche eschatologische Darstellungen: geistliche Verse, Legenden usw.68 In dieser gesamtrussischen Überlieferung wurden schon bald einige feste Redewendungen und Epitheta gefunden, die in den geistlichen Volksversen immer wiederkehren: „ewige Finsternis“, „böse Qualen“, „unerbittlicher Tod“, die Topoi des „Feuerflusses“, der Hölle als „Tartaros“, des „lichten Paradieses“, der „Dämonen-Teufel“ usw.69 Im Vergleich zur gesamtrussischen Tradition wirken die altorthodoxen Vorstellungen vom Ende der Welt und vom Jüngsten Gericht noch viel drastischer und furchteinflößender. Die Altgläubigen sind überzeugt, daß die letzte Zeit bereits angebrochen sei, daß der Antichrist bereits in die Welt gekommen sei. Dementsprechend versuchten sie, in der dem Antichrist verfallenen Welt einen Weg zu finden, der zur Erlösung führen sollte. Die Diskussionen darüber, wie dieser Weg aussehen soll, hatten zur Folge, daß sich unter den Altgläubigen mehrere Richtungen bildeten. Zugleich führten diese Diskussionen zu einer sehr produktiven Weiterentwicklung der geistlichen eschatologischen Verse. Grundlegend für die spezifisch altorthodoxen eschatologischen Verse ist der Gedanke, daß die letzte Zeit bereits gekommen ist. Es ist charak-

______________ 67 68

69

Федотов 1991 (1935): 105. Vgl. über den Einfluß der kirchlichen Literatur auf diese Formen der russischen Volksdichtung Сахаров 1879; Зеньковский 1970; Белоусов 1979: 3-12; Белоусов 1980; Гурьянова 1996. Vgl. ausführlich Никитина 1993 (2).

XLV

T. Filosofova

teristisch, daß die Erzählung hier immer im Präsens bzw. Präteritum und nicht etwa im Futur gehalten wird. Die Gegenwart ist für die Altgläubigen immer schon das Reich des Antichrist. Um dies zu veranschaulichen, genügt es, ein Zitat aus dem bekanntesten eschatologischen Gedicht „Po grechom našim na našu stranu“ anzuführen. Dieser musikalisch-poetische Text ist in vielen Abschriften überliefert, von denen viele auch Neumen enthalten, und in allen archivierten gedruckten Sammelbänden der Altgläubigen aus den altorthodoxen Typographien vertreten. По грехом нашим на нашу страну Напустил Господь такову беду: Облак темный всюду осени, Небо и земля мраком потемни. Тогда твари все ужаснушася, Но и бездны вся содрогнушася.70 Beinahe alle eschatologischen Verse enthalten auch Erklärungen, für welche Sünden die Welt zu ihrem Ende und die Menschheit zur verdienten Bestrafung gekommen sind. Nach der altorthodoxen Lehre sind es diejenigen Entstellungen des rechten Glaubens, die durch die Reform des Patriarchen Nikon verursacht wurden. Der Vorstellung von der Gefangenschaft der russisch-orthodoxen Kirche im Netz des Antichrist ist in den sogenannten Versen über die letzte Zeit besonders ausführlich entfaltet: „Po grechom našim“, „Ob Antichriste“, „Poslednie non’če veki“ usw. Die orthodoxe Kirche sei vom richtigen christlichen Glauben abgefallen: Настало время отпаденья, о, ты противно позволенье! От дольних стран еретиков заблудших…71 Mehr noch: Die Kirchenreform in Rußland sei nicht nur ein importiertes Produkt aus den ketzerischen Ländern, sondern auch ein Trick des Satans. Der Satan, der als „Feind“, „Bösewicht“, „Bestie“, „Höllenschlange“ bezeichnet wird, tritt in allen diesen Versen als Verursacher des Bösen auf. Um die Menschheit endgültig ins Verderben zu führen, habe er die Zerstörung der orthodoxen Kirche geplant:

______________ 70

71

Zitat nach einer Abschrift im Vladimir-Malyšev-Archiv (Пин. 334). Übersetzung: „Für unsere Sünden wurde auf unser Land / von Gott unserem Herrn solches Unheil geschickt: / Von allen Seiten kamen dunkle Wolken, / Himmel und Erde sind von Finsternis umhüllt. / Dann erschrak sich jedwede Kreatur, / aber auch alle Abgründe erbebten.“ Ebd. Übersetzung: „Es ist die Zeit des Abfalls [vom richtigen Glauben] gekommen, o du, scheußliche Zügellosigkeit! / Aus den weiten Ländern der herumirrenden Ketzer…“

Zusammenfassung

XLVI

До 1000 лет христианская вера невреждена была, Доколе сидел связан сатана, А когда он кончил свой комплект, То стал прельщать людей на вред… Бес удумал, как начать – Христиан от веры отвращать…72 Diese und ähnliche in geistlichen Versen gegebenen Erläuterungen sind sowohl für Kultur- als auch für Religionshistoriker von großem Interesse, weil die hier artikulierten Vorstellungen für die Volkstheologie höchst charakteristisch sind.

2. Texte literarischen Ursprungs 2.1. Erzählerische Dichtungen über tatsächliche geschichtliche Ereignisse Die Verse dieser Gruppe sind wenig zahlreich. Ihre Thematik beschränkt sich auf die Erzählungen vom Schließen altorthodoxer Klostergemeinschaften in der Zeit von den 1830er bis in die 1850er Jahre. Wahrscheinlich sind diese Verse jeweils gleich nach den in ihnen beschriebenen Ereignissen entstanden. Als Beispiele können hier das Gedicht über die Vertreibung des Jungfrauenchors aus der Preobraženskij-Klostergemeinschaft („Rifmy vospominatel’nye na izgnanie devičeskogo chora iz bogodel’nogo Preobraženskogo doma“) und das Gedicht „Vo slavnom bylo carstve“ genannt werden.73

______________ 72

73

Ebd. Übersetzung: „Tausend Jahre war der christliche Glaube unversehrt, / Bis der Satan in Banden gebunden saß; / Als er aber das seinige abgesessen hatte / Fing er an, die Menschen zu ihrem Schaden zu verführen…/ Der Teufel hat herausgefunden, wie er es anfangen sollte, / daß sich die Christen von ihrem Glauben abwendeten.“ Vgl. Incipitarium.

T. Filosofova

XLVII

2.2. Altorthodoxe Satiren Die Satire der Altgläubigen ist eng mit eschatologischen Versen verbunden. Genauso, wie wir es in diesen beobachtet haben, liegt auch den altorthodoxen Satiren eine Vorstellung von der schon angebrochenen letzten Zeit zugrunde. Die Altgläubigen beobachten mit Schrecken die Zerstörung aller sittlichen Normen in der Welt; im Kampf zwischen Gut und Böse hat nach ihren Vorstellungen das Böse den Sieg errungen. Für die Darstellung einer solchen Welt mit verkehrten Normen waren Satire und Parodie hervorragend geeignete Formen. In ihren satirischen Aufsätzen haben die Altgläubigen wiederum eine hergebrachte Form benutzt und sie mit einem neuen, aktuellen Inhalt gefüllt. Dabei gibt es grundsätzliche Unterschiede zwischen den altrussischen und den altorthodoxen Satiren. Die Altgläubigen hielten das in der Satire dargestellte Bild des Lebens nicht für eine Fiktion, sondern für die Realität der nikonianischen Welt. Daher klingen ihre Satiren überspitzt hoffnungslos: Пришла газета с того света В нынешний век, смотри всяк человек: Правда сгорела, истина охромела, Добрую совесть закопали, смирение ногами попрали.74 Die satirische Dichtung der Altgläubigen entwickelte sich in zwei Hauptrichtungen. Erstens war das Objekt ihrer Kritik die russisch-orthodoxe Kirche, deren reformierte Ordnung auf vielerlei Weise geschmäht wird. Im Gedicht Raskol’ničja satira prošlogo veka wird z. B. der neue Gottesdienst in allen Einzelheiten verspottet: daß die Nikonianer sich mit drei und nicht wie früher mit zwei Fingern bekreuzigen; daß sie sich beim Gebet nur nachlässig verneigen; daß der Kirchenchor schlecht dirigiert wird usw. Das zweite Objekt der Kritik sind menschliche Schwächen und Sünden. Geiz, Hochmut, Völlerei, Sauferei usw. waren bereits in der altrussischen didaktischen Literatur scharf verurteilt worden. Aber die Altgläubigen konzentrierten sich auf neue Realien des Lebens: neuer Kalender, technische Erfindungen, Tee- und Kaffeetrinken, Tabakgenuß, neuer Kleidungsstil, das Rasieren der Bärte usw.

______________ 74

Das Gedicht Gazeta iz ada wird hier nach einer Abschrift im Vladimir-Malyšev-Archiv zitiert (Прич. 39). Übersetzung: „Eine Zeitung kam von jenseits / In unser Jahrhundert, jeder es seh’ an: / Die Wahrheit ist verbrannt, sie ist lahm geworden, / Das gute Gewissen liegt vergraben, die Demut wird mit Füßen getreten.“

XLVIII

Zusammenfassung

2.3. Dogmatische und polemische Verse Die Geschichte der Altgläubigen-Bewegung kennt viele dramatische Konflikte und innere Streitigkeiten. Nach ihrer Trennung von der offiziellen Kirche mußten die Altgläubigen viele Fragen des kirchlichen Aufbaus neu entscheiden, ihre eigene Einstellung gegenüber der kirchlichen Hierarchie und den kirchlichen Sakramenten erarbeiten.75 Alle diese Fragen wurden unter den Altgläubigen in der Weise diskutiert, wie es noch zur Zeit des Protopopen Avvakum üblich war, und zwar in öffentlicher schriftlicher Polemik. Die Befürworter dieses oder jenes Postulats formulierten ihre Überzeugungen in Briefen, Episteln, fiktionalen Dialogen und Bittschriften. Daß mancher Text dieser Art in versifizierter Form abgefaßt wurde, erklärt sich wahrscheinlich dadurch, daß die Verfasser nach einer einprägsamen Form für ihre Gedanken suchten. Die Namen der buchkundigen Verfasser sind in den meisten Fällen leider nicht erhalten. Oft war es so, daß ein Vers am Ende einer Epistel stand, um sie effektvoll abzuschließen. Viel seltener trifft man auf längere polemische Dichtungen. Die Mitglieder der Altgläubigen-Gemeinden nahmen gerne solche polemischen Aufsätze und Verse in ihre handschriftlichen Sammlungen auf, weil diese Texte nach Ansicht der Altgläubigen viel Nutzen für die Seele enthalten.

2.4. Bedeutungserklärende Gedichte („tolkovye stichi“) Diese relativ kleine Gruppe von Texten wurde aus der altrussischen Literatur übernommen. Die Verse erklären den geistigen Sinn von Dingen und Erscheinungen. So werden z. B. im Vers über den märchenhaften Vogel Sirin sein Aussehen und seine Stimme beschrieben und ihre göttliche Bestimmung erörtert. Besonders beliebt waren unter den Altorthodoxen die altrussischen Abecedarien („azbučnye stichi“).76 Für jeden Buchstaben werden in solchen Texten gottgefällige Sprüche, Zitate aus den alttestamentarischen Prophetenbüchern und Auszüge bzw. Aphorismen aus dem Neuen Testament angeführt.

______________ 75 76

Смирнов 1998; ders. 1908; ders. 1909; Зеньковский 1970; Старообрядчество 1996. Демкова, Дробленкова 1968: 27-61.

T. Filosofova

XLIX

2.5. Gelegenheitsgedichte, Akrostichoi, Panegyrika, versifizierte Vorreden usw. Die meisten Texte dieser Gruppe stammen aus der Klostergemeinschaft von Vygo-Leksinsk. Die buchkundigen Mitglieder dieser Gemeinschaft versorgten alle literarischen Bedürfnisse, die über die kanonischen kirchlichen Bücher hinausgingen, selbst. Sie praktizierten Gelegenheitsgedichte, Akrostichoi und andere kleinere und größere literarische Formen, die man zur altorthodoxen literarischen Tradition zählen kann.77 Viele von diesen Versen wurden in handschriftliche Sammlungen von Versen bzw. in Sammlungen gemischten Charakters aufgenommen.

2.6. Didaktische Verse Zu dieser Gruppe gehören zum größten Teil Texte buchkundiger Altgläubiger. Unter ihren Themen sind Fragen der christlichen Ethik, die Sünden und die Tugenden eines Christen sowie die Anforderungen der alltäglichen Frömmigkeit, wie sie in den Altgläubigen-Gemeinden gefordert war. Als Quelle solcher Verse dienten der Sammelband Velikoe zercalo und einige andere didaktische Texte, die zum festen Bestand des altgläubigen Schrifttums gehörten.

______________ 77

Понырко 1974: 274-290; Юхименко 2002.

Zusammenfassung

L

Repertoires der geistlichen Volksdichtung im russischen Norden, in Lettgallen und Pričudje. Ein kurzer historischer Überblick Die im vorigen Kapitel erörterte Klassifizierung wurde im Prozeß der Arbeit an dieser Monographie für die Beschreibung und Analyse konkreter Repertoires der Altgläubigen in den nordrussischen Regionen und in zwei Regionen der baltischen Länder (Lettgallen in Lettland und Pričudje in Estland) praktisch angewandt. Die schriftliche Überlieferung dieser Regionen ist bis heute nicht hinreichend erforscht, und die vorliegende Arbeit will diese Lücke füllen. Die Untersuchung bewegt sich im folgenden Spannungsfeld: Der Vergleich der Repertoires von Altgläubigen derselben Bekenntnisgemeinschaft, die sich jedoch im Verlauf einer langen Zeit in unterschiedlichen politischen, sprachlichen und konfessionellen Umfeldern entwickelten, hilft uns dabei, die tieferen Prozesse bei der Bildung des Buchrepertoires zu verstehen und nichtsprachliche Faktoren herauszuarbeiten, die die Entwicklung des altorthodoxen Schrifttums beeinflußten. Es ist daher eine besonders vielversprechende Forschungsaufgabe, die Repertoires jeder einzelnen regionalen Gruppe zu untersuchen und dann eine vergleichende Analyse vorzunehmen. Die Repertoires der beiden Großgruppen der altorthodoxen Bevölkerung wurden in zwei Kapiteln dieser Monographie ausführlich beschrieben.78 Für jede oben beschriebene Textgruppe wird die genaue Anzahl der Fassungen und Abschriften für jede konkrete regionale Tradition angegeben.79 Darüber hinaus werden Einzelanalysen einiger exemplarischer Verse vorgenommen,

______________ 78

79

Siehe die beiden Kapitel des russischen Teiles dieses Buches: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера und Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Латгалии и Причудья. Unter dem Terminus ,Sujet‘ werden im folgenden jeweils bestimmte Ereignisse verstanden, die in geistlichen Versen beschrieben werden (z. B. die Vertreibung Adams aus dem Paradies, die Sintflut, das Leben von Alexej, dem Mann Gottes usw.). Jedes Sujet kann durch mehrere Verse der schriftlichen und der mündlichen Tradition vertreten sein; dabei ist es durchaus möglich, daß nicht jedes Mal die Verkettung von Ereignissen in aller Ausführlichkeit präsentiert wird, es gibt viele Varianten desselben Sujets. Der Vita von Alexej, dem Mann Gottes, sind z. B. zwei unterschiedliche geistliche Gedichte aus der schriftlichen Überlieferung der Altgläubigen und drei Gedichte aus der gesamtrussischen Folklore-Tradition gewidmet. – Unter einer Abschrift wird in dieser Untersuchung nur eine handschriftliche oder hektographierte Kopie eines Textes verstanden.

T. Filosofova

LI

die für bestimmte regionale Repertoires wichtig waren, um typische Merkmale eines regionalen Repertoires herauszuarbeiten. Die altorthodoxe Bevölkerung des russischen Nordens wie auch diejenige der baltischen Länder, wohin im 17. und frühen 18. Jahrhundert viele Altgläubige auswanderten80, gehören zur selben Bekenntnisgemeinschaft, den priesterlosen Pomoranen (Seeküstenbewohnern) („bespopovcypomorcy“); die Altgläubigen der beiden hier behandelten Großgruppen waren damit in ihren grundsätzlichen Positionen in den Fragen des kirchlichen Aufbaus einig (sie lehnten das Priestertum ab und hatten ihre eigene Einstellung einigen kirchlichen Sakramenten gegenüber). Diese Bekenntnisrichtung war weit verbreitet und in ihren Einstellungen etwas gemäßigter als andere Richtungen der Altgläubigen-Bewegung.81 In der geistlichen Dichtung sahen die priesterlosen Altgläubigen ein wichtiges Mittel der Erziehung im Sinne der alten Frömmigkeit. Daher kümmerten sie sich darum, daß die alten geistlichen Volksverse in ihren Gemeinden weiterlebten, und schufen auch selbst neue Verse geistlichen Inhalts. Sorgfältig aufbewahrt wurden in ihren Gemeinden alle handschriftlichen Bücher aus der vornikonianischen Zeit, insbesondere Handschriften mit alter musikalischer Notation. Da die Altgläubigen der beiden Makrogruppen in ihren Einstellungen zum vornikonianischen Kulturerbe grundsätzlich einig waren, zeigen auch ihre Textrepertoires wesentliche Ähnlichkeiten auf. Die Überlieferung der geistlichen Dichtung ist bei ihnen reich und vielfältig, und der Kern ihrer Repertoires ist weitgehend derselbe. Zu diesem Kern gehören vor allem musikalisch-poetische Verse: • epische bzw. erzählerische Volksverse der gesamtrussischen FolkloreTradition, die hagiographische, alttestamentliche und neutestamentliche Sujets behandeln; • Bußverse und allgemein Verse mit der Todesmotivik; • eschatologische Verse sowohl aus der gesamtrussischen Tradition als auch spezifisch altorthodoxer Ausprägung. Darüber hinaus waren in den beiden Großgruppen altorthodoxe Satiren sehr beliebt. Dennoch zeigt eine vergleichende Analyse, daß in bestimmten Repertoires ganz bestimmte Texte oder Textgruppen dominieren oder fehlen, was auf die Spezifik eines jeweiligen Repertoires und einer jeweiligen lokalen Überlieferung schließen läßt. Diese Besonderheiten

______________ 80 81

Die genannten Regionen (Lettgallen im Zentrum des heutigen Lettlands; Pričudje rund um den Peipussee) lagen damals noch außerhalb des Moskauer Staates. Vgl. Зеньковский 1970; Мельников 1999; Старообрядчество 1996.

LII

Zusammenfassung

wurden offenbar durch die folgenden nichtlinguistischen Faktoren hervorgerufen: 1. Interessen, Geschmacksausrichtung und literarische Bildung der buchkundigen Altgläubigen; 2. Regionale und historische Besonderheiten der jeweiligen Tradition (geographischer und historischer Faktor); 3. Stärke der strukturellen Organisation einer altorthodoxen Gemeinde und deren aktiver Teilnahme an der Altgläubigen-Bewegung insgesamt; 4. Grad des Erhalts der altrussischen linienlosen Neumenschrift in der Gesangstradition innerhalb einer bestimmten regionalen Gruppe von Altgläubigen; 5. Benutzung des Hektographen für die Vervielfältigung von Texten geistlichen Inhalts. Da die priesterlosen Altgläubigen keine hierarchische Geistlichkeit hatten, spielte im Leben einer jeden Gemeinde ihr Vorsteher bzw. „nastavnik“ eine außerordentlich große Rolle. Dieser im Regelfall besonders gebildete und respektierte Altgläubige wurde zum geistigen Führer bzw. Führerin der Gemeinde und kümmerte sich nicht nur um den richtigen Ablauf der täglichen Gottesdienste, sondern auch um die Lektüre der Mitglieder der Gemeinde. Oft wurde der Gemeindevorsteher selbst zum Kopisten und Buchsammler. Das Bedürfnis, die Lektüre für den alltäglichen religiösen Gebrauch zu liefern, führte dazu, daß in den Altgläubigen-Gemeinden das Kopieren von Handschriften bis zu einer hochstehenden Schriftkultur entwickelt wurde. Nach den Besonderheiten der Buchstabenformen, der Gestaltung der Handschrift, den Farben der Zeichnungen kann man regionale Schulen voneinander unterscheiden. Oft sind den für den häuslichen Gebrauch kopierten Texten auch individuelle Geschmacksausrichtung und literarische Bildung der altorthodoxen Kopisten zu entnehmen. In den handschriftlichen Sammelbänden/Heften der Altgläubigen kann man auch Texte aus den anderen christlichen Konfessionen und auf Lieder und Romanzen weltlicher russischer Dichter finden sowie auf Bearbeitungen solcher Texte durch die Altgläubigen selbst. Der geographische und historische Faktor war ebenfalls sehr wichtig für die Entwicklung der altorthodoxen handschriftlichen Tradition in den uns interessierenden Regionen. Die nördlichen Gebiete, wo sich bereits seit dem 11. Jahrhundert russische Siedler niederließen, waren vom Zentrum des altrussischen Staates weit entfernt und noch Anfang des 20. Jahrhunderts schwer zugänglich. Als Folge war das Leben dort auch freier: Diese Regionen blieben von der tatarischen Invasion verschont. Die nördlichen Territorien waren gegenüber der russischen Zentralverwaltung fast völlig

T. Filosofova

LIII

autonom. In der Zeit des Aufstiegs des Moskauer Reiches und der Zentralisierung Rußlands wurde dort keine Leibeigenschaft eingeführt. Die Bauern lebten in freien Dorfgemeinden; die Anzahl der des Lesens und Schreibens kundigen Bauern war dort höher als in anderen Regionen Rußlands. Im 15. Jahrhundert wurden im Norden besonders viele russische Klöster gegründet, die zu wichtigen Zentren der wirtschaftlichen und kulturellen Entwicklung wurden. Das Kloster in Solovki wurde Mitte des 15. Jahrhunderts das bedeutendste geistliche Zentrum für das ganze Moskauer Rußland; seine Klosterbibliothek war eine der größten russischen Büchersammlungen dieser Zeit. Von der Richtigkeit ihres Glaubens und ihres kirchlichen Lebens überzeugt, lehnten die nordrussischen Gläubigen die Kirchenreformen von 1653 bis 1666 entschieden ab. Die kirchliche Altgläubigen-Bewegung wurde von der Bauernbevölkerung aktiv unterstützt. Auch das Kloster in Solovki lehnte die Reformen ab und wehrte sich erfolgreich gegen die siebenjährige Belagerung durch das moskovitische Heer in den Jahren 1669 bis 1676. Ende des 17. Jahrhunderts wurde am Fluß Vyg eine priesterlose altorthodoxe Klostergemeinschaft gegründet: das Kloster von VygoLeksinsk. Viele Altgläubigen-Gemeinden des russischen Nordens hatten direkte Kontakte zu Vygo-Leksinsk, was zur Erhaltung und Weiterentwicklung ihrer regionalen altorthodoxen Traditionen beitrug. Abgesehen von diesen Kontakten zu ihrem geistigen Zentrum führten die AltgläubigenGemeinden im Norden ein doch eher isoliertes Leben und versuchten nicht, untereinander irgendwelche organisatorischen Strukturen aufzubauen. Die industrielle Entwicklung in der zweiten Hälfte des 19. und am Anfang des 20. Jahrhunderts hat neben einigen Milderungen der früher harten Staatspolitik gegen die Altgläubigen dazu geführt, daß ihre Gemeinden in dieser Epoche schon weniger isoliert lebten. Ein Einfluß städtischer Kultur zeigt sich in den handschriftlichen Sammlungen, indem immer mehr Texte der neuen Dichtung (M. Ju. Lermontov, N. A. Nekrasov, I. Z. Surikov, A. V. Kol’cov, I. S. Nikitin usw.) sowie städtische Romanzen, neue Volkslieder und einige Texte aus anderen christlichen Konfessionen aufgenommen werden. Die Kollektivierung der Landwirtschaft und die stalinistischen Repressionen der 1930er Jahre wirkten sich katastrophal auf die Existenz der Altgläubigen des russischen Nordens aus, auch wenn diese Maßnahmen nicht vornehmlich gegen die Anhänger des alten Glaubens, sondern überhaupt gegen die wohlhabenden Bauern und gegen ,religiöse Vorurteile‘ gerichtet waren. Viele religiöse Bücher und Handschriften sind auch während der antireligiösen Kampagne Chruschtschovs in den 1960er Jahren verlorengegangen. Als Folge dessen konnten die handschriftlichen

LIV

Zusammenfassung

Traditionen der meisten Altgläubigen-Gemeinden nicht mehr weitergeführt werden. Zu den wenigen Ausnahmen gehören solche Dörfer wie Ust’Cil’ma in der Autonomen Republik Komi, wo handschriftliche Tradition bis heute lebendig geblieben ist. In den baltischen Ländern entwickelte sich die Altgläubigen-Bewegung etwas anders. Die Altorthodoxen, die dorthin emigrierten, waren die ersten Dissidenten in der russischen Geschichte, die als Andersdenkende nach einer Unterkunft außerhalb von Rußlands Grenzen suchten. Seit dem späten 17. Jahrhundert siedelten die russischen Altgläubigen allmählich sowohl in den baltischen Städten (Riga, Jekabpils) als auch auf dem Lande, nach Möglichkeit dort, wo sie friedliche Beziehungen zur einheimischen Bevölkerung pflegen konnten und keine administrativen Eingriffe seitens der Verwaltung fürchten mußten. In der zweiten Hälfte des 19. Jahrhunderts werden die Städte Režicy (Resekne) und Dinaburg (Daugavpils) zu wichtigen Zentren der Altorthodoxie. Da die Position der deutschen Verwaltung in den baltischen Ländern gegenüber den ausgewanderten russischen Andersdenkenden loyal war, integrierten sich die Altgläubigen ziemlich schnell in das wirtschaftliche Leben dieser Regionen. Diese Integrationssprozesse beeinflußten jedoch nicht das soziale und kulturelle Selbstbewußtsein der Altgläubigen. Sie versuchten im Gegenteil, ihre Identität zu bewahren und ihre Lebensweise vor fremden Einflüssen zu schützen. Die Altgläubigen haben auf eigene Initiative organisatorische Maßnahmen unternommen, die zur Entstehung selbständiger altorthodoxer administrativer Institutionen geführt haben. Bereits Anfang des 18. Jahrhunderts wurden die russischen AltgläubigenGemeinden im Baltikum durch enge Beziehungen miteinander verbunden; sie koordinierten ihre Tätigkeit und leisteten gegenseitige Hilfe. Das gemeinsam erwirtschaftete Geld wurde für die Errichtung von Kirchen, Krankenhäusern, Schulen, Waisenhäusern usw. benutzt; im 19. Jahrhundert wurden auf diese Weise sogar mehrere Fabriken gebaut. Nachdem die baltischen Länder im 18. Jahrhundert zum Russischen Reich kamen, wurde dort eine gewisse politische Autonomie erhalten, und die Altgläubigen dieser Regionen litten nicht einmal zur Zeit der stärksten Repressionen gegen die Altgläubigen in Rußland in den 1830er bis 1850er Jahren unter Nikolaus I. Nach der Oktoberrevolution von 1917 wurden die baltischen Staaten unabhängig, und ihre Politik gegenüber den Altgläubigen war ebenfalls von Loyalität gekennzeichnet.82 In den 1930er Jahren haben die Altgläubigen in

______________ 82

Vgl. zur Geschichte der Altorthodoxen in den baltischen Ländern Подмазов 1970: 524; Лесков 1863: 7-9; Юзов 1881.

T. Filosofova

LV

Lettland Tagungen durchgeführt und ein Zentralkomitee in Riga gegründet, das bis heute effektiv funktioniert.83 Von der intensiven Tätigkeit der Altgläubigen zeugen die Entstehung solcher Institutionen wie der Zirkel der Eiferer der alten Zeit und der Zirkel altorthodoxen Jugendlicher, die Veranstaltung von Konzerten, Ausstellungen und verlegerische und dokumentarische Tätigkeiten. Große Bedeutung maßen die Altgläubigen dieser Regionen auch der Erhaltung der alten musikalischen Notation bei; Singen nach Neumen blieb dort immer eine lebendige Tradition. Musikalische Notation ist auch den hektographierten Texten von geistlichen Versen und Hymnen beigegeben. Besonders charakteristisch sind in dieser Hinsicht zwei hektographierte Sammelbände aus Lettgallen im Vladimir-Malyšev-Archiv: Duchovnye stichi dlja domašnego upotreblenija („Geistliche Verse für den häuslichen Gebrauch“) und Stichi, poemye na svadebnych večerinach („Verse für das Singen bei der Hochzeitsfeier“). Darüber hinaus sind zwei gedruckte Sammlungen Duchovnye stichi starinnye („Alte geistliche Verse“) erwähnenswert, die von I. N. Zavoloko gesammelt und 1933 und 1937 in Riga herausgegeben wurden (in einer Auflagenhöhe von jeweils 500 Exemplaren, was für eine altorthodoxe Veröffentlichung eine beträchtliche Höhe ist). Man kann also konstatieren, daß die Altgläubigen in den baltischen Ländern vor allem im 19. und 20. Jahrhundert in einem viel günstigeren politischen Klima als ihre Glaubensgenossen in Rußland lebten und dadurch einige Traditionen in größerem Maß lebendig erhalten konnten. Nach diesem kurzen Exkurs, der gezeigt hat, daß die Geschichte der Altgläubigen-Bewegung im russischen Norden und in den baltischen Ländern – bei aller konfessionellen Nähe dieser beiden Großgruppen – doch beträchtliche Unterschiede aufweist, werden einige Besonderheiten regionaler Repertoires an geistlicher Dichtung leichter verständlich. Eine Charakterisierung der wichtigsten Gruppen von Texten geistlichen Inhalts in der handschriftlichen Überlieferung dieser beiden Großgruppen der Altgläubigen wird im folgenden Abschnitt gegeben.

______________ 83

Die Grebeščikovskaja-Gemeinde in Riga bleibt bis heute ein wichtiges Zentrum der Altgläubigen-Bewegung und verfügt über eine eigene Typographie und Selbstverwaltung.

LVI

Zusammenfassung

Repertoire 1.1.1. Musikalisch-poetische Texte. Hagiographische Verse und Verse über die Einsiedelei Charakteristischerweise haben die Altgläubigen die meisten hagiographischen Verse ihres Repertoires aus der gesamtrussischen Tradition übernommen. Auf den Grad der Beliebtheit eines jeweiligen Verses läßt die Anzahl von vorhandenen Abschriften schließen;84 besonders oft kommen die folgenden Gedichte vor: 1. Zyklus von sieben Gedichten über Josaphat, dem Zarensohn; am häufigsten trifft man dabei auf das Gebet des Josaphat („Bože, otče vsemogušij“), die Klage des Josaphat („O, prekrasnaja mati pustynja, ljubeznaja moja družina“) und das Gedicht „O, prekrasnaja pustynja, priimi menja v svoi častyni“; 2. ein Gedicht über Boris und Gleb („Vostočnaja deržava, slavnogo Kievagrada“); 3. ein Gedicht über St. Antonius („Žil junyj otšel’nik“); 4. ein Gedicht über Egorij Chrabryj (St. Georg) und von Lisafeja Agapievna. In Estland und Lettland waren auch Verse zu Ehren des Heiligen Nikolaus („Priidite, prazdnoljubcy“) und der Märtyrerin Barbara verbreitet, während sie im Norden so gut wie unbekannt waren. Von großem Interesse ist das Schicksal des Gedichtes über Alexej, den Mann Gottes, in den beiden Großgruppen der Altgläubigen. Alexej, der Mann Gottes, war in Rußland einer der am meisten verehrten Heiligen. In der handschriftlichen Überlieferung der nordrussischen Altgläubigen sind zwei verschiedene Varianten des Gedichtes über ihn in 25 Abschriften aus dem 19. Jahrhundert vertreten; darüber hinaus sind beide Varianten in allen gedruckten Sammlungen geistlicher Dichtung abgedruckt, die in der zweiten Hälfte des 19. und in der ersten Hälfte des 20. Jahrhunderts erschienen sind.85 Besonders charakteristisch ist, daß es in der nordrussischen handschriftlichen Überlieferung sogar noch eine weitere Überarbeitung von Alexej-Versen gibt. In der Mezen’-Sammlung des Vladimir-MalyševArchivs gibt es auf das späte 19. Jahrhundert zu datierende Abschriften einer

______________ 84 85

Die genaue Anzahl von Abschriften sowie Beschreibungen von Handschriften und ihre Datierungen finden sich im Incipitarium. Ефименко 1878; Истомин 1894; Кондратьев 1912: 305-315; Марков 1901; Марков 2002; Ончуков 1907; Астахова 1990: 180-218.

T. Filosofova

LVII

solchen überarbeiteten Fassung, die beträchtliche Unterschiede gegenüber der gewohnten Textgestalt aufweist.86 Diese späte Fassung behandelt drei Episoden der Vita von Alexej – Weggehen vom Elternhaus, Wanderungen und Tod – in sechs mehr oder weniger in sich geschlossenen Gedichten, die zusammengenommen wie ein dramatisches Werk wirken. Wahrscheinlich wurde diese Fassung von einem Mitglied der Altgläubigen-Gemeinde geschaffen und war nur in dieser Region bekannt. In jedem Fall demonstriert dies, wie beliebt dieses Sujet im russischen Norden war.87 Aus den baltischen Ländern sind keine altgläubigen Verse von Alexej, dem Mann Gottes, bekannt, während andere hagiographische Verse (von den zwei Brüdern Lazarus, von Egorij Chrabryj sowie Golubinaja kniga) in der handschriftlichen Tradition dieser Regionen gut vertreten sind. Mit der hagiographischen Thematik eng verbunden ist in der nordrussischen Überlieferung das Thema der „schönen Einsiedelei“, das bereits für die gesamtrussische Tradition typisch, doch im russischen Norden besonders beliebt ist, was natürlich mit den geographischen Besonderheiten dieser Region zusammenhängt: Das isolierte Leben der Einsiedler, die mit der harten Natur des Nordens konfrontiert sind, bildet einen der spezifischen Züge der nördlichen handschriftlichen und mündlichen Überlieferung schlechthin, nicht nur in ihrer altorthodoxen Linie. Bereits in der altrussischen Literatur ist dieses Thema vor allem für die nordrussische Hagiographie und für die Volksdichtung dieser Regionen charakteristisch. Die Altgläubigen haben zur Weiterentwicklung dieser Thematik wesentlich beigetragen, indem sie die Topoi der „schönen Mutter Einsiedelei“ und der geistigen Heldentat der Einsiedler mit vielen neuen Mitteln bereichert haben, wie z. B. in den Gedichten „Kto by mne postavil prekrasnuju pustynju“, „Ty pustynja, ty pustynja, prepodobnaja, svjataja“, „Pustynja prekrasnaja, vosplači žalostno.“ Insgesamt gibt es in den nordrussischen Sammlungen des Vladimir-Malyšev-Archivs 14 Gedichte über die Einsiedelei in mehr als 20 Kopien vom Ende des 17. bis zum Anfang des 20. Jahrhunderts. In den baltischen Sammlungen des Archivs gibt es hingegen nur drei Gedichte zu diesem Thema88, die jeweils nur in einer Kopie aus dem frühen 19. Jahrhundert dokumentiert sind.

______________ 86

87 88

Sammelbände Мезен. 43 und Мезен. 142. In dieser Fassung war das Gedicht den Altgläubigen von Ust’-Cilma bekannt. Dieser Text wird im Anhang vollständig abgedruckt. Vgl. über andere Fassungen und Varianten dieses Verses Адрианова-Перетц 1917. „O, prekrasnaja pustynja, i sam Gospod’ pustynju pochvaljaet“, „Prekrasnaja moja pustynja, ljubeznaja moja družina“ und „Priimja mja, pustynja, jako mati svoe čado“.

LVIII

Zusammenfassung

1.1.3. Geistliche Verse auf Grundlage der Bibel bzw. des Evangeliums Diese thematische Gruppe von Erzähltexten ist in den Traditionen der beiden regionalen Großgruppen durch wenige Sujets vertreten. Die meisten Titel sind in den beiden Traditionen identisch; nur wenige der Verse sind jeweils nur in einer Tradition anzutreffen. Besonders beliebt waren sowohl im russischen Norden als auch in den baltischen Ländern die Klage des schönen Joseph („Komu povem pečal’ moju“) und zwei Gedichte von der Sintflut („Ot načala bylo veka“ und „Potop strašnyj umnožalsja“). Zu den bekanntesten Versen auf neutestamentarischer Grundlage gehören das Gedicht von M. Elenev über die Frauen, die Christus nach der Auferstehung begegneten („Spit Sion i dremlet zloba“), und F. Glinkas Gedicht O Zakchee.89 Populär waren auch ein sektiererisches Gedicht vom verlorenen Schaf („Gde ty, agnica moja, sokrylas’“) und das ursprünglich altorthodoxe Gedicht von der Hochzeit zu Kana in Galiläa („Messija prišed v mir“). Der letztgenannte Text, nach Joh. 2, 4, wurde vor allem in Lettgallen und Pričudje gern kopiert; dort ist es nicht nur in Abschriften, sondern auch in hektographierten Sammelbänden vorhanden.90 Dieses Gedicht steht in den hektographierten Sammlungen neben einem Lobvers auf die Eheschließung („Bog, tvorec vsesil’nyj, sozdal čeloveka, samovlastvom počitaja“), ein Umstand, der eine besondere Auseinandersetzung der Altgläubigen der baltischen Länder mit dem Problem der Eheschließung verrät. Bei den priesterlosen Altgläubigen war nämlich lange Zeit umstritten, von wem die Ehe geweiht werden solle und ob kirchliche Eheschließungen, die durch orthodoxe Popen geweiht wurden, anzuerkennen sind oder nicht. In den handschriftlichen Sammelbänden der Altgläubigen gibt es mehrere polemische Aufsätze zu dieser Frage;91 außerdem liegen viele historische Zeugnisse ihrer wechselnden Einstellung der kirchlichen Ehe gegenüber vor.92 Die endgültige Anerkennung der kirchlich geschlossenen Ehe93 war wahrscheinlich der Anlaß, daß die Leiter der Altgläubigen-Gemeinden auch gerne Verse mit der Hochzeitsmotivik in ihre Sammelbände aufnahmen. Im russischen Norden waren Verse in der Art neuer städtischer Romanzen bekannt, die für Estland und Lettland nicht dokumentiert sind: das Gedicht vom verlorenen Sohn („Brodil ja daleko v čužoj storone, i strasti

______________ 89 90 91 92 93

In der handschriftlichen Überlieferung der Altgläubigen sind diese Verse anonym; es gibt auch kleinere Änderungen gegenüber den dichterischen Originaltexten. Vgl. Hektographien aus dem Vladimir-Malyšev-Archiv Лат. 22 und Лат. 261, beide unter dem Titel Stichoslovija, poemye na svadebnych večerinach. Vgl. Abschnitt Polemische Verse literarischen Ursprungs. Поммер 1933; Подмазов 1970; ders. 1973. Подмазов 1977: 23-40.

T. Filosofova

LIX

nemolčno kipeli“), von der Sünderin („Ona stojala i blednela, smotret’ bojalas’ na ljudej“) und einige andere. Dies hängt mit dem Einfluß des städtischen Lebens zusammen. Wie oben erwähnt, werden die Altgläubigen des russischen Nordens im späten 19. und frühen 20. Jahrhundert in größerem Maß in Prozesse der Industrialisierung und Urbanisierung integriert als ihre baltischen Nachbarn. Die zwei restlichen Gruppen musikalisch-poetischer Texte – Verse von tatsächlichen historischen Ereignissen (1.1.2.) und kosmogonische Verse (1.1.4.) waren weniger wichtig für das Corpus geistlicher Dichtung und sind nur durch vereinzelte Texte und Abschriften vertreten.

1.2. Lyrische geistliche Dichtung (musikalisch-poetische Texte) 1.2.1. Bußverse Die älteste Gruppe geistlicher Volksdichtung ist in den beiden großen regionalen Traditionen gut erhalten. Neben zahlreichen Abschriften einzelner Verse trifft man in altorthodoxen Sammelbänden auch auf ganze Zyklen, die aus sieben bis 28 Texten bestehen.94 Insgesamt wurden im Laufe der Arbeit mit den Sammlungen des Vladimir-Malyšev-Archivs mehr als 200 Bußverse gefunden, die durch zahlreiche Abschriften vom Ende des 18. bis zum frühen 20. Jahrhundert vertreten sind. Am verbreitetsten sind hier die Klage Adams, Plač Adama (in einer längeren und einer kürzeren Textfassung), und die Verse „Duše moja, duše moja, počto vo gresech prebyvaeši“, „Priidite vse čelovecy“ und „Otkudu načnu plakati az okajannyj“. Besonders umfangreiche Zyklen von Bußversen gibt es in den nordrussischen Sammlungen des Archivs (Пин. 23, СД 143) und in der Lettgallen-Sammlung (Лат. 49). Bußverse sind oft in denselben handschriftlichen Sammelbänden vertreten, in welchen liturgische Texte vorhanden sind, die für den Gottesdienst innerhalb der Altgläubigen-Gemeinde besonders wichtig waren und daher besonders sorgfältig kopiert wurden. Vermutlich dienten als erste Quellen für diese ziemlich späten handschriftlichen Sammlungen altrussische Handschriften aus den Bibliotheken der Klöster in Solovki und in VygoLeksinsk. In Lettland und Estland benutzten die Altgläubigen als Quellen diejenigen Handschriften, die ihre aus Rußland ausgewanderten Vorfahren mit sich gebracht hatten.

______________ 94

Solche Zyklen sind aus den bekannten Versen zusammengestellt, die alle in РРЛ 1999, heute dem umfangreichsten Nachschlagewerk zu Bußversen, vertreten sind.

Zusammenfassung

LX

Es ist interessant, daß im russischen Norden – obwohl das Repertoire an Bußversen dort sehr umfangreich und gut erhalten ist – bereits seit dem späten 18. und frühen 19. Jahrhundert die Neumenschrift meistens fehlt.95 Aller Wahrscheinlichkeit nach bedeutet es den Verlust der Tradition des Vorsingens nach Neumen, was aber noch nicht heißt, daß die Melodien verlorengegangen waren. Die vorhandenen Materialien erlauben hier zwar keine endgültigen Schlußfolgerungen über die Formen der Überlieferung von Bußversen im russischen Norden; trotzdem kann man anhand einiger Aufzeichnungen und Aufnahmen die Hypothese aufstellen, daß der Text in schriftlicher Form vornehmlich zur Lektüre weitergegeben wurde, während die Melodie wie bei Volksliedern üblich in mündlicher Form tradiert wurde.

Andere Textgruppen: Verse zu Festen (1.2.2.), Gebetsverse und Hymnen (1.2.3.), didaktische musikalisch-poetische Verse (1.2.4.) Da in Lettland und Estland die alte Neumennotation gut erhalten ist, ist dort auch die Gruppe der sogenannten „Verse zu Festen“ reichlich vertreten (1.2.2.). Diese Verse sind den zwölf wichtigsten Festen der orthodoxen Kirche gewidmet. In den Handschriften aus Lettland und Estland gibt es auch ganze Zyklen von solchen Versen, in denen das ganze kirchliche Jahr präsentiert wird. Solche Jahreszyklen sind in den überlieferten Handschriften aus anderen Regionen nicht vertreten und stellen ein Spezifikum dieser Tradition dar. Die Verse aus solchen Zyklen kann man folgendermaßen einteilen: • zehn Gedichte zu Weihnachten: „Nebo i zemlja nyne toržestvujut“ „Novyj god bežit, vo jasljach ležit, a kto, a kto“ „Bylo ot veka Adamova“ „Nova radost’ stala, jako v nebe chvala“ „V nebesi zvezda svetlaja, s vostoka vossijavšaja“ „Priidite, vse jazycy, vospoem pesn’ divnuju Bogu“ „Christos dnes’ rodilsja“ „Deva dnes’ presuščestvennogo roždaet“ „Vide Bog, vide tvorec, čto mir pogibaet“ „Sostav’te soglasnyja pesni“ • 2 Verse zum Feiertag der Epiphanie:

______________ 95

Eine Ausnahme bildet die Neumennotation erhalten blieb.

regionale

Tradition

von

Ust’-Cil’ma,

wo

die

T. Filosofova

• • • •

LXI

„Na Iordan vsech spasitel’“ „K vodam Iordanskim Gospodu prišedši“ ein Gedicht zur Verkündigung: „Isponjaja Bog nyne drevnij zavet“ ein Gedicht zur ,blumenbringenden Woche‘ vor Ostern: „Radujtes’ zelo, dščeri Siona“ zwei Gedichte zu Ostern: „Dnes’ Christos vo slave ot groba voskres“ „Se nyne radost’“ ein Gedicht zu Mariä Entschlafung: „Apostoly s konca sveta“ ein Gedicht zu Mariä Tempelgang: „Patriarchi, triumstvujte“.

Alle Abschriften von Versen dieser Gruppe sind neumiert; die meisten sind in hektographierten Sammlungen überliefert. Im Unterschied zur baltischen Tradition sind im russischen Norden nur einzelne Abschriften solcher Verse bekannt. Dies sind Verse über das irdische Leben Mariä und Christi: zu Mariä Tempelgang („Patriarchi, triumstvujte“) und zu Ostern („Se nyne radost’“ und „Dnes’ Christos vo slave ot groba voskres“). Diese Verse liegen in einer bis drei Abschriften vor. Die lebendige Tradition des Vorsingens nach Neumen sowie Integrationsprozesse zwischen den Altgläubigen-Gemeinden haben dazu geführt, daß in Lettland und Estland im späten 19. und im 20. Jahrhundert viele geistliche Hymnen gern kopiert und gesungen wurden wie z. B.: • die patriotische Hymne „Bratja slavjane!“, in der es um die Einigung aller slavischen Völker geht; • eine Hymne an den heiligen apostelgleichen Fürsten Vladimir; • ein Loblied auf denselben Heiligen; • eine Hymne auf die Heiligen Kyrill und Method. Darüber hinaus nahmen die Altgläubigen der baltischen Regionen die russische Nationalhymne „Bože, carja chrani!“ („Gott, bewahre den Zaren!“) sehr gern mit in ihre Sammelbände auf, meistens unter dem Titel Narodnyj gimn („Nationalhymne“). Als besonders repräsentatives Beispiel kann man hier die hektographierte Sammlung Duchovnye stichi dlja domašnego upotreblenija nennen.96 Daß auf diese Weise „für den häuslichen Gebrauch“ das Vorsingen der Nationalhymne oder der Hymne an slavische Brudervölker empfohlen wurde, ist wahrscheinlich durch das Identifikationsbedürfnis dieser russischen ethnokonfessionellen Bevölkerungsgruppe

______________ 96

Лат. 23 im Vladimir-Malyšev-Archiv.

LXII

Zusammenfassung

zu verstehen, die von der anderssprachigen und anderskonfessionellen einheimischen baltischen Bevölkerung umgeben war. Aufmerksamkeit verdienen Abschriften dieser Hymnen, insbesondere „Bože, carja chrani!“, auch deshalb, weil sie zum besseren Verständnis der volkstümlichen Verehrung des Zaren und des Verständnisses für einen prinzipiellen Streit bei den Altgläubigen beitragen, nämlich der Diskussion der Frage, ob die Altgläubigen für den Zaren beten sollen oder nicht.97 Für die vorliegende Monographie war auch der Befund wichtig, daß abgesehen von der Nationalhymne diese geistlichen Hymnen nur in diesen baltischen Regionen verbreitet sind.98 Unter den Gebetsversen (1.2.3.) und den didaktischen Versen (1.2.4.) dominieren sowohl in der baltischen als auch in der nordrussischen Überlieferung die Dichtungen von Autoren, die als anonyme Texte kopiert werden. Als Beispiele solcher Texte, die in dieser anonymen Überlieferung zur Volksdichtung werden, kann man das Gedicht von Dmitrij Rostovskij „Mati miloserda, ty esi ograda“ sowie Lomonosovs Bearbeitungen des 14. und 145. Psalms („Gospodi, kto obitaet v svetlom dome vyše zvezd“ und „Chvalu vsevyšnemu vladyke potščisja, duch moj, vossylat’“) und seine Oda, vybrannaja iz Iova nennen. Unter den didaktischen Versen ist das Gedicht „Umoljala mat’ rodnaja“ besonders charakteristisch. Dieser Text, in welchem die Jungfräulichkeit gelobt wird, wurde beinahe in alle handschriftlichen und gedruckten Sammelbände geistlicher Verse aufgenommen.

______________ 97 98

Гурьянова 1999: 126-148. Die Hymne „Bože, carja chrani!“ ist auch in der Guslizki-Sammlung des VladimirMalyšev-Archivs (Гусл. 30) mit der alten Neumennotation versehen.

T. Filosofova

LXIII

1.3. Lyrisch-epische Texte 1.3.1. Lyrisch-epische Verse. Verse des Gottesmutter-Zyklus Die Verse dieser Gruppe sind nicht zahlreich, und das Repertoire ist in der baltischen und nordrussischen Tradition mit Ausnahme von zwei Gedichten de facto identisch. Das Erzählgerüst bildet die Geschichte der Passion Christi. Dabei fehlen in den beiden hier behandelten altorthodoxen Traditionen solche Gottesmutter-Verse der gesamtrussischen Überlieferung wie Choždenie Bogorodicy („Chodila, guljala svjataja deva“), Son Bogorodicy („Vo slavnom vo gorode, v Erusalime“; „Mati Marija, gde ty spala, nočevala?“) und verschiedene Varianten des Verses Plač Bogorodicy. Diese Verse entstanden in der gesamtrussischen Tradition auf der Grundlage des prosaischen Apokryphs Son Bogorodicy99, das in der altorthodoxen Tradition ebenfalls gut vertreten, aber interessanterweise den Altgläubigen ausschließlich in prosaischer Form geläufig war. Das verbreitetste Gedicht des Gottesmutter-Zyklus war unter den Altgläubigen Stich o strastech Gospodnich i plači Presvjatyja Bogorodicy („So strachom my, bratie, poslušaem“). Eine interessante Besonderheit der baltischen Überlieferung stellt das Gedicht „Zdravy budi, o prekrasnyj syne Isuse“ dar. Dieser Text war in den baltischen Regionen, Weißrußland, in der Region von Vetka und in Südrußland gut bekannt, aber er fehlt im nordrussischen Repertoire. Charakteristisch ist ebenfalls, daß dieses Gedicht in baltischen Regionen manchmal als Wiegenlied bezeichnet wird.100 Prosaische Legenden, Sagen und Apokryphen101 über das irdische Leben der Gottesmutter waren eine sehr beliebte Lektüre im russischen Volk, und die Altgläubigen bilden hier keine Ausnahme. Dennoch ist die Anzahl der Verse vom irdischen Leben der Gottesmutter in der altorthodoxen Überlieferung nicht sehr groß. So z. B. enthalten die baltischen und nordrussischen Sammlungen des Vladimir-Malyšev-Archivs nur ein einziges Gedicht, der auf Grundlage einer legendären Erzählung über das Leben der Gottesmutter entstanden ist: Gora Afon. Dieses Gedicht erklärt, warum die Gottesmutter zur himmlischen Patronin des Berges Athos wurde; es wird von Mariä Reise auf Kreta, von ihrem Besuch auf dem Berg Athos und über

______________ 99

Dieses Apokryph ist mehrmals publiziert und gut erforscht, vgl. СКК 1998 (Вып. 3, Ч. 3): 485-487; Порфирьев 1864: 134-140; Порфирьев 1890; Бессонов 1864 (Вып. 6): 175-235; Бонч-Бруевич 1909: 259-278; Бучилина 1999: 386-401. 100 Dieses Gedicht wurde publiziert und kommentiert von Белоусов 1975: 157-167. 101 Жизнь Пресвятыя Богородицы 1860; Пыпин 1862 (Вып. 3): 118-124; ПЛДР 1980: 167-183; 651-652; Мильков 1997: 75-90; Рождественская 2006: 149-170.

LXIV

Zusammenfassung

die Taufe der Einheimischen berichtet.102 Gora Afon ist späten Ursprungs. Davon überzeugen Versmaß, Lexik und Stil. Es scheint durchaus möglich, daß die Altgläubigen diesen Text einer gedruckten Quelle entnommen haben.

1.3.2. Eschatologische Verse Die Gruppe von Versen über das Ende der Welt, die zweite Ankunft Christi, über den Tod und die Qualen der Sündigen ist in der handschriftlichen Überlieferung der Altgläubigen die größte und vielfältigste Gruppe von geistlichen Versen überhaupt. Wie bereits erläutert, muß man die Erklärung dieser Besonderheit im eschatologischen Charakter der altorthodoxen Lehre suchen. Die Repertoires der nordrussischen und baltischen Traditionen sind weitestgehend identisch; dabei kommen in den beiden Traditionen die folgenden Verse besonders häufig vor: • „Po grechom našim“ • „Vziraj s priležan’em, tlennyj čeloveče“ • „Egda pridet končina sego sveta“ • „Vsjak čelovek na zemli živet, kak trava v pole rastet“ • „Gospod’ grjadet v polunoči, ženich idet so slavoju“ • „Egda pridet Gospod’ suditi, komu ždo po delom vozdati“

2. Dichterische Texte literarischen Ursprungs Das Repertoire dieser Gruppe ist sowohl in der nordrussischen als auch in der baltischen Tradition wenig umfangreich nach der Anzahl von Texten, dafür aber sehr interessant in inhaltlicher Hinsicht. Am Beispiel dieser Textgruppe lassen sich mehrere Unterschiede zwischen den Überlieferungen der beiden hier behandelten Großgruppen der Altgläubigen konstatieren. Die folgende Liste rekapituliert diejenigen thematischen Gruppen, die früher bereits beschrieben wurden, und enthält Hinweise darauf, in welcher Tradition welche Gruppen vertreten sind:

______________ 102

Жизнь Пресвятыя Богородицы 1860: 155.

LXV

T. Filosofova

Russ. Norden

Baltische Länder

1. Erzählgedichte, die von tatsächlichen Ereignissen aus der Geschichte der AltgläubigenBewegung berichten

X

X

2. Satirische Dichtungen

X

X

3. Texte dogmatischen und polemischen Charakters

X

4. Bedeutungserklärende Gedichte („tolkovye stichi“)

X

5. Gelegenheitsgedichte, Akrostichoi, Panegyrika usw.

X

6. Didaktische Gedichte

X

X

Am interessantesten sind in dieser Gruppe die Gedichte buchkundiger Altgläubiger. Diese Texte sind relativ spät entstanden und von unterschiedlichem ästhetischen Wert. Die meisten von ihnen sind nur in einer einzigen Abschrift überliefert. Dennoch bieten sie ergiebiges Material für die Erforschung der altorthodoxen Lehre, Weltanschauung und Kultur im späten 19. und frühen 20. Jahrhundert. Die Existenz der einzigartigen Gruppe von polemischen und didaktischen Versen (2.3.) nur in der baltischen Tradition legt die Schlußfolgerung nahe, daß für die Entstehung solcher Texte vor allem die Integration und der daraus resultierende Meinungsaustausch zwischen den AltgläubigenGemeinden maßgebend waren. Wie bereits erwähnt, lebten die Altgläubigen in den baltischen Ländern in relativ günstigen politischen Umständen und pflegten im 19. Jahrhundert Kontakte untereinander und mit Gläubigen in den großen Zentren der Altorthodoxie in Rußland: Rogožskoe, Preobraženskoe kladbišče und Izyrgizskaja obitel’.103 Die polemischen Aufsätze der Altgläubigen entsprechen ihrer Zeit und sind mit einer Diskussion wichtiger Glaubensfragen verbunden. Die Texte aus den uns interessierenden Sammlungen stammen aus der ersten Hälfte des 19. bis zum Anfang des 20. Jahrhunderts, wie z. B. Izobraženie edinoverčeskoj cerkvi („Javilas’ cerkov’ vnov’, imeja dve ličiny“), „Čestnye otcy! Davajte pogovorim o tom, kak my svoi pastva ko Christu povedem“ oder

______________ 103

Старообрядчество 1996: 196-201.

LXVI

Zusammenfassung

auch die versifizierte Antwort eines altgläubigen Lehrers von Preobraženskoe kladbišče an einen anderen berühmten altorthodoxen Glaubenslehrer, Pavel Prusskij.104 In dieser Versepistel wird die Frage der Anerkennung kirchlicher Eheschließung behandelt.

2.2. Altorthodoxe Satiren Diese Texte, die die Lasterhaftigkeit der modernen Welt entlarven, sind erst spät, im späten 18. bis zum späten 20. Jahrhundert, entstanden. Dabei kann man beobachten, daß das Repertoire solcher Texte in unterschiedlichen regionalen Überlieferungen stark divergiert und daß jede regionale Tradition eine Reihe eigener Texte besaß, die nicht über ihre Grenzen hinaus verbreitet waren. Nur in den baltischen Regionen ist z. B. die Satire auf das Teetrinken bekannt („O čem govorit čaj, a ty, čitatel’, zamečaj“) und das gegen die katholische Kirche gerichtete Gedicht Stich ob ikonoborcach mužičkaduračka Kirilluški („V samom Rime ja byl, s papoj vmeste gostil“).105 Ausschließlich in Zentralrußland kannte man die Verse Raskol’ničja satira prošlogi veka („Pyšnost’ nynešnego veka ostavljaet pri kreščenii dannoe čeloveku bremja“) und Stich ob userdnych i pervych prichožanach („Kto nesmyslen, kak skotina i imeet nrav zverej“) sowie die satirische Bittschrift „Vsepresvetlejšij i milostivyj tvorec, sozdatel’ nebesnych i slovesnych ovec“.106 Nur im nordrussischen satirischen Repertoire sind eine kurze Fassung des Gedichtes über den Schaden durch Tabak („Vel’zevul besovskij, knjaz’ s rogami“), der Vers über die Hochzeit des Antichrist („Syn Satanin, Antichrist, v os’moj tysjače ženilsja“) und eine spezifische Variante der allgemein russisch bekannten Satire Istorija nynešnego veka („Poslednie non’či veki, čto v rastlenii živut molodye čeloveki“) vertreten. Diese Texte sind nur in einzelnen Abschriften überliefert. Dennoch gibt es auch in dieser Textgruppe einige Verse, die über die Grenzen einer konkreten Region hinausgingen und von den Altgläubigen fast überall kopiert und gelesen wurden, beispielsweise das satirische Pamphlet Gazeta iz ada, in welchem die Bestrafung der Sünder in der Hölle

______________ 104

105 106

Pavel Prusskij (Pavel Ivanovič Lednev, 1821-1895) gehörte zuerst ebenfalls zu den Lehrenden von Preobraženskoe kladbišče, kam aber Ende der 1860er Jahre als altorthodoxer Missionar nach Deutschland (daher Lednevs Beiname „der Preußische“). Vgl. Fußnote 32. Рождественский 1910: 67-71, №№ 53-55.

T. Filosofova

LXVII

anschaulich dargestellt wird. Der Text ist in zahlreichen Abschriften überliefert und variiert sehr stark, was durch seine offene Grundstruktur, die Aneinanderreihung verschiedener Sünden und Vergehen, begünstigt wurde. Diese vergleichende Analyse der Repertoires der beiden altorthodoxen Großgruppen abschließend, wenden wir uns noch einmal dem im allgemeinen übereinstimmenden Kern ihrer Repertoires zu, den Verse über die christliche Weltgeschichte, hagiographische, eschatologische Verse und geistliche Lyrik bilden. Die verbreitetesten Verse sind dabei die folgenden: • Simeon Polockijs Gedicht Molitva Ioasafa-careviča v pustynju vchodjašča („Bože, Otče vsemoguščij“); • das Gedicht aus der literarischen Tradition von Vygo-Leksinsk „Po grechom načim“; • das zur gesanglichen Tradition gehörige didaktische Gedicht „Umoljala mat’ rodnaja“; • die aus der schriftlichen Tradition kommende Klage des schönen Joseph („Komu povem pečal’ svoju“); • Lieder (kanty) von der Sintflut („Potop strašen umnožalsja“ und „Ot načala bylo veka“); • das Gedicht von Boris und Gleb („Vostočnaja deržava slavnogo Kievagrada“), dessen Ursprung ungeklärt bleibt, dessen Sprache aber voller kirchenslavischer Wendungen ist; • die altorthodoxe Satire Gazeta iz ada. Wenn man sich diese Liste ansieht, wird deutlich, daß die buchkundigen Altgläubigen sich tendenziell vor allem an Texten aus der schriftlichen Tradition orientierten. Diese Tendenz kann man sowohl in den heute lebendigen als auch in den im Verschwinden begriffenen regionalen Traditionen beobachten. Darüber hinaus kommt in den Repertoires der beiden Großgruppen den alten Bußversen, die als Phänomene klösterlicher Volksdichtung betrachtet werden können, eine wichtige Rolle zu. Es ist signifikant, daß auch diese Verse deutliche Merkmale einer schriftlichen Herkunft aus der alten Hymnographie aufweisen. Dabei kann man in jedem regionalen Repertoire bestimmte spezifische Merkmale beobachten. Die meisten Unterschiede betreffen erstens die Gruppe von alten epischen Versen und zweitens solche späten Textgruppen, die ihren Ursprung in der neuen literarischen Tradition haben (späte Hymnen, Polemiken, Satiren). Diese Unterschiede erschöpfend zu erklären, ist nur möglich, wenn man außer linguistischen Faktoren auch den Erhaltungszustand der mündlichen und schriftlichen Tradition, die strukturelle Stärke der Gemeinden und ihre Integration in die AltgläubigenBewegung berücksichtigt.

LXVIII

Zusammenfassung

Geistliche Dichtung in der handschriftlichen Überlieferung Nach der detaillierten Beschreibung des Corpus konkreter regionaler geistlicher Volksdichtung im altorthodoxen Schrifttum und einer Herausstellung der Besonderheiten von bestimmten lokalen Repertoires, wird die Überlieferung der Dichtung in der altorthodoxen Gemeinde untersucht, d. h. die Methoden, die zur Fixierung und Verbreitung der Texte dienten, die Art von Variierung, die Typen der handschriftlichen Sammelbände usw. Abschließend wird die Funktion der geistlichen Volksdichtung in der Altgläubigen-Gemeinde charakterisiert. Die Frage, ob die Verbreitung der geistlichen Dichtung in der altorthodoxen Gemeinde entsprechend dem folkloristischen, d. h. mündlichen, oder dem schriftlichen (handschriftlichen oder gedruckten) Modell erfolgte, ist von entscheidender Bedeutung, um die Rolle von geistlichen Versen im System der altorthodoxen Kultur insgesamt verstehen zu können. Die vorliegende Untersuchung behandelt verschiedene Aspekte des Problems der Fixierung, der Überlieferung und des Vortragens von geistlichen Versen durch die Altgläubigen: 1. Das Vortragen eines Gedichtes aus einem Buch statt aus dem Gedächtnis; Verbreitung des Textes durch Abschrift; 2. die Art der Variierung, die für Texte und Gedichte der handschriftlichen Tradition charakteristisch ist; 3. die Typen handschriftlicher Bücher, die zur Aufnahme geistlicher Poesie dienten; 4. die äußere Gestaltung der Versabschriften nach den Normen altrussischer Buchkunst. Untersucht man die schriftliche Überlieferung geistlicher Volksdichtung nach diesen Kriterien, dann läßt sich feststellen, daß Texte geistlicher Dichtung nach deren Aufnahme in die altorthodoxen Handschriften ihre folkloristischen Merkmale einbüßten und zu einem festen Bestandteil der Buchkultur wurden. Es ist zu berücksichtigen, daß sich die Altgläubigen Schrifttum und Kultur als genaue Kopie der altrussischen Kultur schufen. Daher muß man hier von den charakteristischen Merkmalen des mittelalterlichen Schrifttums ausgehen und nicht aus der neuzeitlichen Literarizität. Auf der Basis dieser grundlegenden These wenden wir uns nun einer genaueren Präsentation der genannten vier Aspekte zu.

T. Filosofova

LXIX

Das Vortragen eines Gedichtes aus einem Buch statt aus dem Gedächtnis; Verbreitung des Textes durch Abschrift Wie bereits erwähnt, ist das Corpus geistlicher Volksdichtung in der altorthodoxen Überlieferung höchst heterogen. Hier kann man auf Texte folkloristischen und individuell-dichterischen Ursprungs, auf Texte aus der gesamtrussischen oder spezifisch altorthodoxen Tradition stoßen. Die Verse, die von Altgläubigen selbst gedichtet wurden, gehörten von Anfang an zu ihrer schriftlichen Tradition. Dabei wurden geistliche Volksverse, die die Altgläubigen aus der gesamtrussischen Folklore-Überlieferung übernommen haben, ursprünglich nur aus dem Gedächtnis gesungen. Bei den Altgläubigen haben aber auch diese Verse ihre mündlichen Merkmale eingebüßt und sind zu einem literarischen Denkmal geworden. Diese Entwicklung lag besonders darin begründet, daß alle Texte geistlichen Inhalts in den Altgläubigen-Gemeinden unbedingt nach dem Buch vorgetragen werden sollten. Dabei hatte ein geöffnetes Buch oder Heft mit abgeschriebenen Versen vor allem eine symbolische Funktion. Die Beobachtungen der Teilnehmer von Expeditionen bestätigen, daß die Altgläubigen die Texte der vorgesungenen Verse sehr gut kennen und daß sie diese auch ohne Buch singen könnten, trotzdem muß das Buch geöffnet sein – als Zeichen der Tradition, der Zugehörigkeit der Singenden zu ihrer auf Schriftlichkeit fixierten Kultur. Die Rolle der schriftlichen Fixierung geistlicher Dichtung wird vor allem durch die von S. E. Nikitina gesammelten Materialien ersichtlich. Sie weist auf mehrere Fälle hin, in denen die beobachteten Altgläubigen beim Singen traditionstreu auf den schriftlichen Text schauten, dabei aber dieser schriftlichen Grundlage nicht hundertprozentig folgten, sondern den Text so vortrugen, wie sie ihn in ihrem Gedächtnis hatten.107 Nikitina stellte fest, daß die Pflicht, das Buch doch zu öffnen, in solchen Fällen eher ideologisch motiviert ist: Da mit einem geöffneten Buch geistliche Verse als schriftliche Denkmäler anerkannt werden, wird ihr Wert in der kulturellen Hierarchie viel höher, als wenn sie ohne Buch, einfach als Volkslied, gesungen würden. Das ,vornikonianische‘ handschriftliche Buch war die Grundlage der altorthodoxen Kultur, und die Lektüre solcher Bücher gehörte zu den wichtigsten moralischen Verpflichtungen jedes Mitglieds der Gemeinde.108 Das war eine „der Seele Nutzen bringende“ Sache, die zum Erhalt der Normen des frommen Benehmens im altorthodoxen Alltag beitrug. Die für handschriftliche Sammelbände ausgewählten Texte garantierten die

______________ 107 108

Никитина 1982: 120-121. Панченко 1984: 168.

LXX

Zusammenfassung

Richtigkeit dieser Normen des frommen Alltags. Dies bedeutet, daß jeder Text, der in diese Sammelbände kam, automatisch den Status eines richtigen und hierarchisch besonders hervorgehobenen Textes bekam, der der Seele besonderen Nutzen bringen sollte.

Die Art der Variierung, die für Texte und Gedichte der handschriftlichen Tradition charakteristisch ist Da die schriftliche Fixierung geistlicher Dichtung in der AltgläubigenGemeinde als notwendige Bedingung ihrer Legitimation betrachtet wurde, mußten geistliche Verse kopiert werden, um weiter zu bestehen. Dies geschah durch handschriftliches Abschreiben von älteren Textquellen. Einige Textänderungen konnten auch bei diesem Abschreiben entstehen, dennoch ist diese Art von Variierung grundsätzlich anders als die Art von Variierung in der mündlichen Folklore-Tradition. In der Folklore-Tradition kann jedes Vorsingen eines Liedes bzw. eines Verses als Improvisation des Sängers im Rahmen seiner Tradition betrachtet werden. Das Ergebnis ist hier in hohem Grade vom Talent des Sängers abhängig, von seiner Interpretation des Inhalts und der Form des vorgesungenen Werkes, von seinem Wunsch, den gewohnten Klischees treu zu folgen oder von ihnen etwas abzuweichen.109 Das Vorsingen aus dem Gedächtnis stützte sich auf das Reproduzieren von überlieferten sprachlichen und strukturellen Stereotypen, deren Zusammensetzung aber variabel war. Im Unterschied zur improvisationsartigen Variabilität, die für die Überlieferung eines Textes aus dem Gedächtnis typisch war, war bei der Wiedergabe eines Verses in der handschriftlichen Tradition die Stabilität des Textes das wichtigste Prinzip. Dabei war das Abschreiben sowohl in der altrussischen als auch in der altorthodoxen Tradition ein schöpferischer Prozeß; nur selten hat der Kopist etwas nur mechanisch abgeschrieben. D. S. Lichačev, der den Arbeitsprozeß der altrussischen Kopisten sehr genau beschrieben hat, betont, daß es kaum möglich wäre, in der ganzen altrussischen Literatur zwei identische Abschriften eines Werkes zu finden.110 Lichačev nennt zwei Möglichkeiten, die in der altrussischen schriftlichen Tradition beim Kopieren des Textes zu Varianten führen konnten. Erstens sind dies unbeabsichtigte Fehler des Kopisten während seiner zeitaufwendigen Aufgabe, einen Satz in seiner (nicht immer deutlich

______________ 109 110

Vgl. Чистов 1986: 107-141. Лихачев 2001: 62-64; 81-83.

T. Filosofova

LXXI

geschriebenen) Quelle zu erfassen, zu verinnerlichen und dann niederzuschreiben; zweitens sind dies absichtliche Änderungen, die auf eine stilistische und ideologische „Verbesserung“ des Textes abzielen.111 Auch beim Abschreiben geistlicher Verse kam es oft zu solchen Schreibfehlern und zur Änderung des Textes entsprechend dialektaler Besonderheiten der jeweiligen Region sowie absichtlichen Änderungen durch den Kopisten, um den Text – aus seiner Sicht – stilistisch besser und expressiver zu gestalten. Synonyme Attribute werden gewechselt, Zitate werden hinzugefügt, um die Wahrheit einer Stelle zu bestätigen, Fragmente anderer Texte werden mit dem kopierten Text kompiliert. So kommt es zur Entstehung unterschiedlicher Varianten des ursprünglichen Originaltextes. Darüber hinaus konnten einzelne Motive und ganze Episoden weggestrichen werden; das Resultat ist die Existenz von längeren und kürzeren Fassungen bestimmter Texte. Es ist dabei interessant, daß, unabhängig von ihrer inneren Stimmigkeit, Textänderungen dann in den späteren Abschriften trotzdem sorgfältig kopiert werden. Daher kann man für solche Texte, die in vielen Abschriften überliefert sind, im Regelfall bestimmte Gruppen von Abschriften finden, die gemeinsame Varianten, Schreibfehler und stilistische Änderungen aufweisen.

Geistliche Volksdichtung in handschriftlichen Sammelbänden. Typen handschriftlicher Bücher In der altrussischen Kultur, die für die Altorthodoxen immer maßgebend blieb, gab es unterschiedliche Typen handschriftlicher Bücher und unterschiedliche Möglichkeiten ihrer Gestaltung. Auch für die Altgläubigen war es keinesfalls gleichgültig, in welche Sammelbände sie diesen oder jenen Text aufnahmen. Daher war es wichtig, in dieser Monographie auch die im Vladimir-Malyšev-Archiv vorhandenen Sammelbände näher zu charakterisieren. Das altrussische handschriftliche Buch war schon immer ein Sammelband, der aus mehreren Texten unterschiedlichen Charakters (literarische, dogmatische, liturgische Texte) zusammengestellt wurde. Die in ein solches Buch aufgenommenen Werke konnten aus recht verschiedenen Quellen stammen. Genauso wie die altrussischen Buchkundigen verfuhren auch die Altgläubigen. Wie aus den entsprechen-

______________ 111

Ebd.: 62-98.

LXXII

Zusammenfassung

den Abschnitten des dritten und vierten Kapitels112 dieser Monographie ersichtlich wird, sind auch geistliche Verse hauptsächlich in Sammelbänden vertreten. Entsprechend dem Charakter der Sammelbände ergeben sich folgende Kategorien: • homogene Sammlungen geistlicher Dichtung; • geistliche Verse in Sammelbänden gemischten Charakters; • Sammelbände geistlicher Dichtung mit heterogenen Zusätzen. Abschriften, die nur einzelne Texte enthalten, sind im Vergleich mit der Anzahl der Sammelbände selten vertreten. Im Prozeß der Arbeit an dieser Monographie wurden insgesamt ca. 1000 handschriftliche Sammelbände untersucht. Auf dieser Grundlage kann man die These aufstellen, daß die Altgläubigen ihre Sammelbände grundsätzlich nach derselben Methode zusammenstellten, wie sogenannte Sammelbände instabilen Charakters im altrussischen Schrifttum zusammengestellt worden sind. In einem Sammelband dieses Typs kann man ein stabiles Element finden. Das kann z. B. ein bestimmtes Thema sein, dem ein wichtiger Text gewidmet ist, um den sich dann andere Texte ähnlicher Thematik gruppieren. Stabil und sogar obligatorisch sind in homogenen altorthodoxen Sammelbänden geistlicher Dichtung bestimmte Themen: die sogenannte „große Eschatologie“ (Verse von der Endzeit) und „kleine Eschatologie“ (Verse vom Tod), Buße und christliche Weltgeschichte. Was die Titel betrifft, die zu diesem stabilen Kern vieler Sammelbände gehören, so kann man hier folgende Gedichte nennen: „Umoljala mat’ rodnaja“, Plač Iosifa Prekrasnogo („Komu povem pečal’ moju“), „Po grechom našim na našu stranu“ und Molitva Ioasafa, v pustynju vchodjašča („Bože, Otče vsemoguščij“). Sehr charakteristisch für die altorthodoxe Überlieferung ist der Umstand, daß die meisten der genannten Verse deutlich schriftlichen Ursprungs sind; dabei sind die beiden letztgenannten Verse ihrem Ursprung nach Werke individueller Autoren.113 Alle genannten Texte sind musikalisch-poetische Werke, sie gehören zur gesanglichen Tradition und sind in vielen Abschriften mit Neumen versehen.

______________ 112 113

Vgl. dort die Abschnitte mit Übersichten der Textquellen (Istočniki). Nähere Informationen über „Po grechom našim“ siehe im 1. Kapitel, über die Verse „Bože, Otče vsemoguščij“ und „Komu povem pečal’ moju“ im 3. Kapitel.

T. Filosofova

LXXIII

Die äußere Gestaltung der Versabschriften nach den Normen altrussischer Buchkunst Äußerliche, formale Attribute spielten schon immer eine große Rolle im Leben und in der Kultur der Altgläubigen. Dies betrifft auch die äußere Gestaltung der abgeschriebenen Texte nach den Normen der altrussischen Buchkunst. Die Verwendung von reicher Ornamentik, von Initialen, von Neumen, von Diakritika usw. haben eine deutliche kennzeichnende Funktion im Bewußtsein der Altgläubigen, indem diese Merkmale die Zugehörigkeit des Textes zur vornikonianischen Literatur betonen. Der äußeren Gestaltung der altorthodoxen Handschriften wurde bislang noch keine besondere Aufmerksamkeit in der Forschungsliteratur geschenkt, obwohl auf diesem Gebiet viele interessante Beobachtungen gemacht werden können. Beim Abschreiben geistlicher Verse haben die Altgläubigen eine besondere halbunziale Schrift, die sogenannte „poluustav“ –, d. h. Halb„Ustav“-Schrift, benutzt, wobei „Ustav“ als grundlegende Schrift des kyrillischen altrussischen Schrifttums verstanden wurde.114 Als ornamentale Elemente dienten u. a. die Initiale und der Rahmen mit pflanzlichem oder geometrischem Muster. Nach der altrussischen Tradition wurden auch diakritische Abkürzungen gern verwendet und alle Zahlen wurden durch kyrillische Buchstaben angegeben. In späten Abschriften geistlicher Verse gibt es bereits Worttrennungen, die nach einem rein phonetischen Prinzip gesetzt werden. Zur Verdeutlichung der herausgehobenen Stellung der geistlichen Dichtung in der altgläubigen Schriftkultur dient folgende Beobachtung: Die Niederschrift von Zaubersprüchen, Liebesliedern und Versen, die das alltägliche soziale Leben betreffen, erfolgte in alltäglicher Kurrentschrift („skoropis’“) in einfache Hefte, ohne jegliche rein äußerliche Merkmale der Zugehörigkeit zur Buchkultur.

Stellung und Funktionen der geistlichen Volksdichtung in der Altgläubigen-Gemeinde Auf die wichtige Bedeutung geistlicher Verse für die Erforschung des Weltbildes, der Ideologie und des Alltags der Altgläubigen wurde in der Forschungsliteratur schon oft hingewiesen. Besonders bedeutend sind in diesem Zusammenhang die Arbeiten von F. M. Buslaev, G. P. Fedotov, S. E.

______________ 114

Vgl. zur Gestaltung der Handschriften in der altrussischen Tradition Щепкин 1999; Черепнин 1956.

LXXIV

Zusammenfassung

Nikitina und H. Kowalska.115 Die beiden ersten Forscher befaßten sich mit geistlichen Volksversen des gesamtrussischen Corpus; Nikitinas und Kowalskas Arbeiten sind der geistlichen Dichtung speziell bei den Altgläubigen gewidmet. Buslaev hat als erster über die hermeneutische Funktion geistlicher Volksverse geschrieben, die er als ihre wichtigste Aufgabe betrachtet, nämlich die Erläuterung und Begründung kirchlicher Lehren. Somit sind geistliche Volksverse nach Buslaev ein Bindeglied zwischen der kirchlichen und volkstümlichen Tradition; im geistlichen Volksvers wird, so Buslaev, eine „Versöhnung des aufgeklärten christlichen Gedankens mit dem volkstümlichen Bewußtsein“116 erreicht. Fedotov, der diese These Buslaevs weiterentwickelte, hat gezeigt, daß geistliche Volksverse ein religiöses weltanschauliches System präsentieren, das sich wesentlich von den dogmatischen Vorstellungen der russisch-orthodoxen Kirche abhebt. Kowalska hat die Rolle geistlicher Verse in unterschiedlichen religiösen Riten innerhalb der Altgläubigen-Gemeinde untersucht. Nikitina hat dann fünf Funktionen geistlicher Verse in der Altgläubigen-Gemeinde charakterisiert: hermeneutische, generierende, konservierende, regulative und restriktive. Die Beobachtungen dieser Forscher sind aufschlußreich und richtig. Dennoch ist die Spezifik der geistlichen Dichtung in der AltgläubigenGemeinde damit noch nicht erschöpfend erklärt. Daher sollen im folgenden die Funktionen der geistlichen Dichtung noch einmal unter einem etwas anderem Blickwinkel betrachtet werden. Unsere Darstellung stützt sich auf die folgenden Besonderheiten der altorthodoxen geistlichen Volksdichtung: • Geistliche Verse übernehmen die gleichen Funktionen wie die anderen, nichtliturgischen Texte in der handschriftlichen Tradition der Altgläubigen. • Das altorthodoxe Corpus geistlicher Volksdichtung ist höchst heterogen, und sein Umfang kann nicht endgültig festgestellt werden, weil wir es mit einem auch heute noch lebendigen und sich fortentwickelnden Phänomen zu tun haben. Die Einstellung zu geistlicher Dichtung war in unterschiedlichen altorthodoxen konfessionellen Gruppen und Gemeinden nicht immer gleich. In einigen besonders radikalen Gruppen wurden diese Texte grundsätzlich abgelehnt, weil sie keine liturgischen bzw. dogmatischen Texte sind und weil sie christliche Lehren manchmal zu frei interpretieren.117 Diese Position

______________ 115 116 117

Буслаев 1861 (I); Федотов 1991 (1935); Никитина 1993 (2); Kowalska 1987. Буслаев 1861 (I): 601. Бучилина 1999: 3-8.

T. Filosofova

LXXV

wird verständlich, wenn man den zwiefältigen Charakter der geistlichen Volksdichtung berücksichtigt: sie gehört genauso gut zur Folklore wie zum Schrifttum. Darüber hinaus waren geistliche Verse immer auch unter der nicht-altorthodoxen Bevölkerung Rußlands populär, und besonders radikale Altgläubige wollten jegliche Gemeinsamkeiten mit den „Nikonianern“ tilgen. Die Darstellung einiger Ereignisse der christlichen Weltgeschichte in geistlichen Versen ist manchmal tatsächlich sehr frei, deshalb konnte sie einen strengen Anhänger der Dogmen nicht zufriedenstellen. Daher geschah es manchmal, daß geistliche Verse in einigen Altgläubigen-Gemeinden verboten wurden. Aber solche Fälle sind nicht häufig und bilden eher die Ausnahme. In den Regionen, wo die geistliche Dichtung akzeptiert wurde, wurde sie zum Bestandteil des altorthodoxen Schrifttums. In früheren Abschnitten wurde gezeigt, daß geistliche Verse unter den Altgläubigen vor allem als Teil ihrer schriftlichen Überlieferung betrachtet wurden. Davon überzeugen mehrere Merkmale: von den Formen der Fixierung und Verbreitung geistlicher Dichtung bis zu den Besonderheiten der Gestaltung der Abschriften. Die Betonung des schriftlichen Charakters der altorthodoxen geistlichen Volksdichtung ist maßgebend auch für unsere Betrachtung der Funktionen dieser Dichtung innerhalb der Altgläubigen-Gemeinde. Genauso wie prosaische Apokryphen, Legenden, Erzählungen, hagiographische und andere nichtliturgische Texte war die geistliche Volksdichtung „nützlich für die Seele“, indem sie eine christlich-didaktische Funktion erfüllte. Die Lektüre geistlicher Verse war für einen Altgläubigen eine genauso wichtige Beschäftigung wie die Lektüre anderer nichtliturgischer, aber zur seelischen Vervollkommnung beitragender Texte. Des weiteren kann man die geistliche Volksdichtung als dasjenige Gebiet charakterisieren, das dem Bedürfnis ihrer Leser nach künstlerischer Umsetzung der wichtigsten Ereignisse der christlichen Weltgeschichte und der grundlegenden Vorstellung vom Menschen und vom Universum Gottes entsprach. Die Funktion kann man als ,apokryphe Funktion‘ bezeichnen, weil geistliche Verse hier dieselbe Funktion erfüllen, wie es für altrussische Apokryphen typisch war: die christliche Lehre vom Standpunkt der volkstümlichen Vorstellungen aus zu interpretieren. In der Forschungsliteratur dominierte lange die Meinung, daß das reiche Gattungssystem der säkularen Folklore in der altorthodoxen Überlieferung verlorenging, weil die Altgläubigen die ganze weltlich-säkulare Sphäre scharf verurteilten. Die Expeditionen der letzten Jahrzehnte widerlegen diese These, indem sie zeigen, daß eigentlich alle Formen der säkularen Folklore

LXXVI

Zusammenfassung

bei den Altgläubigen ebenfalls vertreten sind.118 Zu behaupten, daß man innerhalb des „parallel existierenden“ Gattungssystems geistlicher Dichtung die gleichen Gattungen finden kann, wie sie im gewohnten Gattungssystem der russischen Volksdichtung vertreten sind, erscheint mir als eine zu gewagte These. Richtiger ist es m. E., von der Ersetzung der Funktionen einiger Formen der säkularen Folklore durch geistliche Verse zu sprechen, wenn wir z. B. beobachten, daß ein geistlicher Vers als Hochzeitslied oder Todesklage instrumentalisiert wird. Als Beispiele kann man hier viele Beschreibungen von Hochzeiten unter den Altgläubigen Lettlands und Estlands erwähnen:119 Da gesamtrussische lyrische Hochzeitslieder unter den Altgläubigen der baltischen Regionen tatsächlich verloren gegangen waren, wurde diese Lücke von geistlichen Hymnen, Versen zu Festen und patriotischen Hymnen gefüllt. Demgegenüber gab es in Ust’-Cil’ma, wo gesamtrussische Hochzeitslieder gut erhalten sind, signifikanterweise keine Ersetzungen der beschriebenen Art. Daß es zur Ersetzung einiger Formen der säkularen Folklore durch geistliche Verse kommen kann, wird dadurch möglich, daß das Corpus geistlicher Dichtung formal und melodisch sehr vielfältig ist. Daher kann an Stelle einer verschwundenen Form der säkularen Folklore eine Form geistlicher Dichtung treten, die gewisse formale oder inhaltliche Ähnlichkeit mit jener verlorenen säkularen Form hat, also beispielsweise die Todesklagen aus der gesamtrussischen Folklore-Überlieferung bei den Altgläubigen durch ihre geistlichen Verse vom Tode oder lustige Hochzeitslieder durch munter klingende geistliche Hymnen ersetzt werden. Abschließend läßt sich festhalten, daß die Beschreibung konkreter lokaler Repertoires der geistlichen Volksdichtung der Altgläubigen auf der Grundlage paläographischer Quellen und einer Besichtigung der Regionen eine durchaus aussichtsreiche Methode für die Erforschung der späten altorthodoxen schriftlichen Tradition darstellt. Der vorgeschlagene Ansatz erlaubt es nicht nur, den tatsächlichen von den Altgläubigen gelesenen Kanon zu finden, sondern trägt auch zum Erkennen neuer Richtungen beim Studium des späten Schrifttums der altorthodoxen Bevölkerung bei. Die Untersuchung der geistlichen Volksdichtung liefert interessantes Material insbesondere zur typologischen Beschreibung der altorthodoxen Kultur als Ganzes, zu den Wechselbeziehungen zwischen der folkloristischen und der literarischen Tradition in der Buchkultur der Altgläubigen, zu der Funktion und Bedeutung der Volkspoesie im Gemeindeleben der Altgläubigen und zu vielen anderen noch unerforschten Phänomenen.

______________ 118 119

Vgl. А в Усть-Цильме поют 1992. Макашина 1979.

Глава 1: Итоги и проблемы изучения. Объект и методы исследования

Итоги и проблемы изучения народной духовной поэзии Насколько разнообразны народные духовые стихи, настолько разнообразны мнения исследователей об этих текстах. Комплексный характер материала ставит целый ряд не менее комплексных проблем и принципиальных вопросов, которые до сих пор остаются нерешенными. Пожалуй, трудно назвать другую группу фольклорных текстов, для которой все еще не найдено общепринятого определения, не установлены границы корпуса текстов, не выработаны единые критерии для их классификации. В принципе, исследователи до сих пор не пришли к единому мнению, какие произведения следует считать духовными стихами и что такое духовный стих – жанр, область поэзии, параллельная система жанров или группа текстов, объединенная по тематическому принципу.129 И самое главное, где же границы корпуса духовных стихов? Широкий разброс мнений по данной проблеме ведет также к большому разнообразию в употребляемой терминологии, применяемой по отношению к духовному стиху в научной литературе. Весьма показательные факты приводятся в работе Л. Ф. Солощенко, взявшей на себя труд обобщить все разнообразные термины, которые используются в научной литературе при описании духовных стихов, часто в отношении одних и тех же произведений: «духовный стих, духовный стих – былина, духовная былина, былина, баллада, нищенская песня, псалма, апокрифическая песня, песня-притча».130 Подобный терминологический разнобой, по мнению исследовательницы, «не только затрудняет идентификацию текстов, разводя памятники по разным отделам и жанрам творчества, но и сужает рамки самого духовного стиха, умаляет его значение в русской культуре».131 Следует отметить, что автор имеет в виду только общерусский корпус народных духовных стихов и не касается старообрядческого поэтического репертуара. При включении в этот круг также текстов, известных в старообрядческой среде, названная проблема приобретает еще более

______________ 129 130 131

Данная проблема обобщена в работе: Солощенко 1992 (2) : 131-135. Там же. С. 131-132. Там же. С. 131-132.

6

Глава 1: Итоги и проблемы изучения. Объект и методы исследования

комплексный характер. Безусловно, чтобы понять сложившуюся ситуацию с изучением народной духовной поэзии сегодня, необходимо обратиться к истории вопроса. История изучения духовных стихов как самостоятельного жанра насчитывает более ста пятидесяти лет.132 Вскоре после первой публикации духовых стихов П. В. Киреевским в 1848-ом году,133 основанной на его собственных записях, вышли из печати и первые значительные по объему сборники духовных стихов П. А. Бессонова и В. Г. Варенцова.134 Наиболее полно весь известный в то время корпус духовной поэзии был представлен в шести выпусках коллекции П. А. Бессонова «Калеки перехожие». В них составитель опубликовал тексты по устным записям В. И. Даля, П. И. Рыбникова, П. В. Киреевского и по рукописным спискам из нескольких частных коллекций.135 Несомненно, указанные публикации имели большое значение для изучения русского фольклора в целом, так как открывали для науки и широкой публики неизвестный до этого времени богатейший пласт народного творчества. Однако, нисколько не умаляя значение указанных изданий, необходимо отме-тить присущие им серьезные недостатки. Прежде всего, первые собира-тели и исследователи народной духовной поэзии П. А. Бессонов и В. Г. Варенцов включали в состав своих сборников весьма разнородные по структуре и генезису тексты: русские стихи, распространенные в околоцерковной среде, украинские, белорусские и сербские псальмы,136 канты XVIII века, авторские стихи и т. д. Таким образом, публикуя стихи, составители сборников не разделяли тексты по их происхождению и тем самым смешивали различные традиции: литературную и фольклорную, устную и письменную, славянскую и русскую и т. д. Для определения всех этих разнородных текстов оба издателя использовали единый

______________ 132

133 134 135 136

Историография дореволюционных исследований, посвященных народным духовным стихам, в полном объеме рассмотрена в книге: Адрианова-Перетц 1917: 1-63. Обширная библиография современных работ по теме представлена в работах: Никитина 1993 (2): 156-163; Селиванов 1995:145-159. Историография исследований покаянных стихов приведена в репертуарном справочнике: РРЛ 1988: 26-30. См. также справочное издание Русский фольклор 19612001, раздел «Духовные стихи». Киреевский 1848. Бессонов 1861-1864; Варенцов 1860. См. комментарии П. А. Бессонова: Бессонов 1861-1864. Вып. 1: I-VI; Вып. 3: IIV; Вып. 4: I-XLVIII; Вып. 6: I-XXII. Термин «псальма» был заимствован П. А. Бессоновым из народной терминологии. В народной традиции «псальмой» называли протяжную песню религиозного содержания.

Итоги и проблемы изучения народной духовной поэзии

7

термин «народный духовный стих». Поэтому можно говорить о том, что уже в самом принципе отбора и презентации поэтических текстов в сборниках П. А. Бессонова и В. Г. Варенцова содержится указание на те потенциальные проблемы, с которыми столкнулись современные исследователи народной духовной поэзии: определение жанра духовного стиха, описание всего корпуса народной духовной поэзии с учетом двойственной природы и форм бытования этих текстов (устной и письменной) и среди различных конфессиональных групп населения. Следует также отметить, что все стихи, опубликованные П. В. Киреевским, П. А. Бессоновым и В. Г. Варенцовым, являются сводными текстами, созданными составителями сборников на основе лучших, по их мнению, вариантов духовных стихов. Такие компиляции без указания первоисточника во многом утрачивают свою научную ценность. Отсутствие во всех трех сборниках исчерпывающей информации о списках или устных записях текстов, на основе которых был опубликован тот или иной стих, также можно считать большим недочетом, затрудняющим изучение бытования текста. Однако шесть выпусков «Калек перехожих» П. А. Бессонова, вышедших в 1861-1864ом гг. и содержащих большое количество сводных текстов, до сих пор остаются самой репрезентативной по своему составу опубликованной коллекцией народной духовной поэзии. Этот факт указывает на одну из актуальных проблем изучения духовной поэзии сегодня – необходимость подготовки современных академических изданий образцов народной поэзии духовного содержания с учетом новейших открытий фольклористики, полевой и камеральной археографии. Теперь перейдем непосредственно к характеристике тех основных направлений, по которым шло изучение народного духовного стиха на протяжении последних ста пятидесяти лет. Первые публикации духовных стихов вызвали широкий отклик в науке. Вскоре после выхода в свет сборников П. А. Бессонова и В. Г. Варенцова появились труды представителей мифологической и сравнительно-исторической школы,137 посвященные духовным стихам. Характерно, что круг памятников, послуживший научным материалом для исследователей того времени, был ограничен отдельными фольклорными стихами

______________ 137

Эти две научных школы сформировались к середине XIX века и определили развитие русской фольклористики на несколько десятилетий. См. сноску 139 (труды представителей мифологической школы) и сноску 140 (труды представителей сравнительно-исторической школы).

8

Глава 1: Итоги и проблемы изучения. Объект и методы исследования

общерусского корпуса, в основном, эпического склада.138 Богатейший поэтический репертуар старообрядцев и связанный с ним круг вопросов, оставался практически за рамками научных интересов того времени. Исследователей второй половины XIX века интересовал генезис конкретных стихов и отдельных тематических групп текстов, а также источники сюжетов духовных стихов, выявление древнейших текстов и определение хронологии формирования жанра. Однако главной задачей, которую ставили перед собой исследователи того времени, было выявление источников духовных стихов. Представители различных школ и направлений решали эти задачи по-разному. Усилия исследователей второй половины XIX века, принадлежащих к мифологической школе (Ф. И. Буслаева, С. П. Шевырева, Н. И. Надеждина), были направлены на выявление в духовных стихах следов «двоеверия» и мифологической основы этих текстов. Ученые данного направления, отрицая возможность книжного происхождение народных духовных стихов, пытались увидеть в них следы древнейших мифов и считали, что в этих памятниках народной поэзии нашли отражение более поздние «христианские исправления» древних верований народа.139 Иная точка зрения по вопросу о происхождении духовных стихов содержится в работах представителей сравнительно-исторической школы: А. Н. Веселовского, А. Кирпичникова, М. Я. Порфирьева и др.140 Исследователи этого направления полагали, что источниками для создания духовных стихов послужили письменные тексты: Библия, Евангелие, апокрифы, сочинения отцов церкви, агиография и т. д. Они рассматривали народные духовные стихи как поэтическую переработку наиболее популярных канонических сюжетов. Долю народного творчества в создании поэтических произведений представители сравнительно-исторической школы определяли по-разному. В частности, А. Кирпичников полагал, что «творчество народа в духовных стихах ограничивается только стихотворной формой и теми украшениями сюжета, которые оно обуславливает».141 Иная точка зрения на эту проблему содержится в работах В. Сахарова, В. Н. Мочульского, Е.

______________ 138

139 140 141

Среди текстов, послужившим основным материалом для исследователей второй половины XIX – начала XX веков, были стихи о Георгии Храбром, «Голубиная книга», эсхатологические стихи. Надеждин 1857: 19-64; Шевырев 1846; Он же 1884: 42-45; Буслаев 1861; Он же 1887. Веселовский 1875-1877; Он же 1879-1891; Кирпичников 1877: 133-150; Он же 1879; Порфирьев 1869: 56-92; 134-174. Кирпичников 1879: 78.

Итоги и проблемы изучения народной духовной поэзии

9

Ф. Будде.142 Эти исследователи считали, что «по духовным стихам можно видеть нравственную состоятельность христианского русского народа, по ним можно следить за постепенным развитием христианских идей в той форме, в которой они прививались к массе».143 На рубеже XIX-XX веков и в первой четверти XX века интерес к духовным стихам продолжает возрастать. В эти годы успешно развивается новое перспективное направление в изучении духовных стихов, начало которому было положено А. Н. Веселовским в работе «Разыскания в области духовных стихов»,144 - всестороннее изучение конкретных памятников или группы памятников. Среди работ этого плана следует отметить (по значимости и объему проработанного материала) работы Ф. Д. Батюшкова, В. Сахарова, А. В. Рыстенко.145 Этапным стало фундаментальное исследование В. П. Адриановой-Перетц «Житие Алексея, человека Божия в древней русской литературе и народной словесности»,146 в котором автор предложила метод изучения конкретного духовного стиха на основе анализа и сопоставления всех известных памятников литературы и искусства, имеющих отношение к объекту исследования. К сожалению, это направление не получило своего развития в дальнейшем. В эти же годы продолжается работа по публикации духовных стихов, преимущественно по устным записям, сделанным от народных исполнителей в различных регионах России: Вологодской, Курской, Вятской, Костромской губерний, на Русском Севере и др. Многие записи были сделаны от исполнителнй-старообрядцев.147 В частности, большое значение для изучения репертуара народных духовных стихов имели сборники «Беломорские былины» А. В. Маркова, «Печорские стихи и песни» Н. Е. Ончукова и «Архангельские былины» А. Д. Григорьева. 148 В основу этих изданий были положены новые записи текстов, сделанные в фольклорных экспедициях на Русском Севере. Наряду с былинами и историческими песнями в эти сборники были включены эпические духовные стихи, записанные

______________ 142 143 144 145 146

147

148

Сахаров 1879; Мочульский 1887; Будде 1883; Он же 1891: 288-307. Будде 1883: 28. Веселовский 1879-1891. Батюшков 1891; Сахаров 1879; Рыстенко 1909. Адрианова-Перетц 1917. Духовные стихи I-IV 1898: 168-186; Истомин 1894: 3-23; Он же 1899: 3-35; Сперанский 1901: 39-63; Марков-Маслов-Богословский 1906-1911: (Ч. 1): 2137; (Ч 2): 23-42; Можаровский 1906: 242-302; Отто 1906: 10-33; Ильинский 1906: 34-61; Абрамов 1907: 141-148; Мякутин 1910: 146-180; Кондратьев 1912: 205-215; Глухарев 1913: 57-73. Марков 1901; Он же 2002; Ончуков 1907; Григорьев 1904-1939.

10

Глава 1: Итоги и проблемы изучения. Объект и методы исследования

в старообрядческих районах Русского Севера – на Печоре, Онеге, Северной Двине, Пинеге. Однако проблема соотношения устной и письменной форм бытования народного духовного стиха в общерусской и старообрядческой традициях оставалась за рамками научных интересов исследователей тех лет. В первой четверти XX века известный исследователям репертуар духовной поэзии христианской тематики значительно расширился. В научный оборот было введено значительное количество образцов старообрядческой и сектантской поэзии. В 1910-ом и 1912-ом году выходят сборники Т. С. Рождественского и Т. С. Рождественского совместно с М. И. Успенским, В. Д. Бонч-Бруевича, в которых представлены репрезентативные коллекции собственно старообрядческих стихов позднего происхождения и духовной поэзии ряда русских христианских сект.149 В эти же годы выходит большое количество журнальных публикаций единичных текстов и региональных подборок стихов духовного содержания, которые содержат ценную информацию о состоянии устного репертуара народной духовной поэзии в различных регионах и в различных христианских конфессиях в России в первой половине прошлого века150. Безусловный интерес для наших представлений о реальном круге чтения старообрядцев представляют старообрядческие «Стиховники» – сборники духовной поэзии, которые стали активно издаваться в старообрядческих типографиях в первой четверти прошлого века. 151 Введенный в научный оборот круг памятников народной духовной поэзии продолжает пополняться в 20-40-е гг. прошлого века. В эти годы появляются первые публикации и исследования, посвященные покаянным стихам – самому архаичному пласту внелитургических музыкально-поэтических текстов. Среди самых значимых работ того времени, открывших этот круг памятников широкой публике, следует назвать исследования Н. Ф. Финдейзена и В. Н. Перетца.152 В указанных работах Н. Ф. Финдейзен впервые привел расшифровку крюковой нотации одного из древнейших и самых распространенных покаянных

______________ 149 150

151 152

Рождественский 1910 (1909); Рождественский, Успенский 1912; Бонч-Бруевич 1908 (Вып. 1). Духовные стихи I-IV 1898: 168-186; Истомин 1899: 32-35; Сперанский 1901: 167; Марков-Маслов-Богословский 1901; Бурцев 1902: 87-152; Ончуков 1904; Он же 1907; Можаровский 1906: 242-30; Ильинский 1906: 34-61; Абрамов 1907: 115-148; Мякутин 1910; Кондратьев 1912: 205-251; Глухарев 1913. В частности, широкое распространение в старообрядческой среде получили Книга глаголемая Зборник ок. 1916; Яксанов 1911-1916. Финдейзен 1928: 256-263, 273; Он же 1929; Перетц 1932: 474-479.

Итоги и проблемы изучения народной духовной поэзии

11

стихов – «Плач Адама»; В. Н. Перетц дал определение покаянных стихов и ввел в научный оборот ряд неизвестных текстов. В 1935-ом году в Париже вышла в свет книга Г. П. Федотова «Стихи духовные. Русская народная вера по духовным стихам».153 Эта работа определила новые методы и подходы в изучении духовного стиха и имела большое значение для развития культурологического направления в фольклористике. В своей монографии автор на материале широко распространенных духовных стихов описывает народную интерпретацию христианства как целостную мировоззренческую систему, рассматривая ее в широком культурно-философском контексте. Почти одновременно с монографией Г. П. Федотова выходит исследование немецкого исследователя Х. Штамлера,154 также посвященное изучению народного религиозного мировоззрения на основе духовных стихов. Начиная с 60-х гг. прошлого века начинает развиваться новое направление в изучении народной духовной поэзии. Среди работ, посвященных различным аспектам изучения народного духовного стиха, появляется ряд исследований, в которых всесторонне рассматривается проблема бытования народной духовной поэзии в старообрядческой среде. Безусловно, такой усиленный интерес к старообрядческой традиции был связан с успехами полевой и камеральной археографии во второй половине прошлого века. В эти годы исследователями народной культуры были заново «открыты» целые старообрядческие анклавы, где до настоящего времени сохранилась традиция исполнения духовных стихов, а также искусство пения по крюковым нотам. Среди таких «заповедников» старообрядческой культуры можно назвать Рижскую Гребенщиковскую общину в Латвии, село Усть-Цильма в республике Коми, регион Верхокамья, беспоповские общины на Вятке на территории Российской Федерации, и старообрядческие общины в Орегоне в США и в Канаде.155 Безусловно, возможность изучения живой традиции исполнения духовных стихов и наличие богатейшего рукописного материала способствовали поддержанию интереса исследователей к этому пласту народной поэзии и

______________ 153 154 155

Федотов 1991 (1935). Переиздание книги осуществлено в 1991-ом году. Stammler 1939. О жизни русских старообрядческих общин в Канаде, США и странах Западной Европы см.: Sabey 1969; Crammey 1970; Sabey 1970; Reardon 1972; Smithson 1976; Iwaniec 1977; Piepkorn 1977; Morris1981; Scheffel 1991. В последней монографии дается подробная библиография по данному вопросу: Scheffel 1991: 237-252; Библиография о жизни старообрядцев в Прибалтике приводится в главе IV нашей работы.

12

Глава 1: Итоги и проблемы изучения. Объект и методы исследования

позволили вести изучения народного духовного стиха в различных направлениях. В 70-90-ые гг. прошлого века успешно развивается культурологическое направление в изучении духовного стиха. В диссертации Д. Майны, монографии Х. Ковальской и серии работ С. Е. Никитиной описывается народное религиозное мировоззрение на основе духовных стихов. В частности, Д. Майна объединяет известные народные духовные стихи эпического склада на основе единых христианских представлений о мире и строит свою классификацию этих текстов на основе типологии ситуаций и характеров, выделяя этиологические, героические и социальные стихи. Х. Ковальская реконструирует религиозную «картину мира» конкретной конфессиональной группы – старообрядцев-поморцев Верхокамья. Серия работ С. Е. Никитиной посвящена описанию ценностной модели мира старообрядцев-беспоповцев на основе лингвистического анализа духовных стихов, получивших бытование в старообрядческой среде. 156 В 80-е гг. прошлого века было успешно продолжено изучение отдельных групп духовной поэзии, в частности покаянных стихов. В эти годы выходит несколько десятков работ, посвященных репертуару и генезису покаянных стихов, их художественным особенностям.157 Кроме того, развиваются новые направления в изучении духовной поэзии. Прежде всего, необходимо указать на работы, посвященные описанию поэтического репертуара отдельных локальных старообрядческих традиций на материалах, полученных в результате археографических исследований в отдельных регионах. Начало этому направлению положило исследование В. И. Малышева «Усть-Цилемские рукописные сборники XV-XX вв.».158 Затем вышли работы Л. А. Петровой, посвященные анализу репертуара духовной поэзии в печорской рукописной традиции, статья С. Е. Никитиной о поэтическом репертуаре старообрядцев Верхокамья, публикации текстов и исследование Е. А. Бучилиной о репертуаре старообрядцев Поволжья. 159 В 8090-е гг. прошлого века появились первые инципитарии народнопоэтических текстов духовного содержания, в том числе и регио-

______________ 156 157 158 159

Mina 1972; Kowalska 1987; Никитина 1990: 59-61; Никитина 1993 (1): 247-260; Никитина 1993 (2). Историография вопроса, детальная библиография и общерусский корпус покаянных стихов приведены в репертуарном справочнике РРЛ 1988. Малышев 1960 (2). Петрова 1989: 86-100; Никитина 1982: 91-126; Бучилина 1999.

Итоги и проблемы изучения народной духовной поэзии

13

нальных старообрядческих репертуаров известных в отдельных рукописных традициях.160 В ряде работ С. Е. Никитиной, опубликованных в 80-90-ые годы прошлого века, было намечено другое важное направление в изучении духовного стиха. Исследовательница затрагивает вопросы устнописьменной природы стихов духовного содержания, соотношения устной и письменной форм бытования этих текстов, а также поднимает проблему изучения народной филологии и описания народного языкового сознания на материале духовной поэзии.161 Лингвисты также не обошли своим вниманием этот пласт народного творчества. В 70-90 – е гг. прошлого века вышло значительное число работ В. В, Колесова, Р. О. Якобсона, Е. М. Сморгуновой и др., содержащих лингвистический анализ данной группы поэтических текстов.162 Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что даже краткий обзор основных работ, посвященных изучению народной поэзии духовного содержания, от первых публикаций до исследований последних десятилетий, показывает насколько разнообразны аспекты изучения этого интереснейшего пласта народного творчества. Однако на сегодняшний день сложилась парадоксальная ситуация с изучением стихов духовного содержания, в частности в их письменной форме бытования (в старообрядческой рукописной традиции): малая изученность источниковедческой базы (самих списков текстов) при наличии репрезентативного числа работ культурологического, исторического, философского и лингвистического плана. Особенно остро стоит проблема изучения корпуса поэтических текстов духовного содержания в старообрядческой традиции, учитывая комплексный состав и объем поэтического корпуса. Поэтому, характеризуя сегодняшнюю ситуацию, сложившуюся в области изучения народного духовного стиха, и народной духовной поэзии в более широком смысле, вполне уместно повторить слова А. В. Рыстенко, сказанные им в начале прошлого века: «Духовным стихам как-то не особенно посчастливилось в нашей науке ... источники загадочны, нет приличного научного издания, известные сборники не удовлетворяют требованиям современной науки».163 Последнее замечание, к сожалению, до сих пор звучит весьма актуально. Почти 150 лет спустя после начала изучения духовных стихов исследователи до сих пор вынуждены пользоваться во многом устаревшими публикациями текстов середины XIX века, что весьма затрудняет

______________ 160 161 162 163

Rothe 1984; Петрова 1991: 78-93; Казанцева, Философова 1998: 90-111. Никитина 1989: 149-161; Никитина 1993 (2). Якобсон 1977: 47-54; Сморгунова 1982: 72-90; Колесов 1988: 15-25. Рыстенко 1909: 258.

14

Глава 1: Итоги и проблемы изучения. Объект и методы исследования

изучение реального репертуара народного чтения. Явный недостаток доступной современной справочной литературы по духовной народной поэзии (инципитариев, каталогов, указателей и т. д.), в которых бы учитывались устная и письменная формы бытования стиха, значительно затрудняет работу исследователей народной поэзии. Таким образом, подготовка современных академических изданий стихов духовного содержания и справочной литературы, введение в научный оборот огромного пласта неописанного в хранилищах материала, – вот лишь небольшой перечень насущных проблем в области народной поэзии, которые ждут своего решения.

Объект и методы исследования Данное исследование продолжает направление в изучении старообрядческой культуры, начало которому было положено В. И. Малышевым и позже развито в работах С Е. Никитиной, Л. А. Петровой, Е. А. Бучилиной.164 Так же как и работы названных исследователей, наша монография посвящена одной из самых актуальных проблем изучения старообрядческой духовной поэзии – описанию и анализу корпуса стихов духовного содержания региональных рукописных традиций. Предметом данного исследования стал корпус народно-поэтических текстов духовного содержания, известный в рукописных традициях старообрядцев беспоповского согласия, компактно проживающих в Прибалтике (две локальные традиции) и на Русском Севере (семь локальных традиций). Данные локальные традиции были выбраны в качестве объекта исследования по следующим причинам. Прежде всего, учитывались такие факторы, как репрезентативность, но малая изученность материала. В частности, только один усть-цилемский корпус из семи севернорусских корпусов произведений духовной поэзии, представленных в работе, рассматривался ранее в научной литературе.165 Другие шесть северно-русских корпусов народнопоэтических текстов, получивших распространение в рукописной традиции (северодвинский, мезенский, красноборский, пинежский, карельский, вологодский), а также два прибалтийских (латгальский и

______________ 164 165

См. сноски 156-159. Малышев 1960 (2); Петрова 1989: 86-100.

Объект и методы исследования

15

причудский), по нашим сведениям, еще не были детально описаны.166 Кроме того, сравнение репертуара духовной поэзии этих двух макрогрупп старообрядцев, принадлежащих к одному согласию, но по воле истории оказавшихся в различном языковом, культурном и политическом окружении, дает уникальную возможность рассмотреть, как происходил процесс формирования репертуара под влиянием различных экстралингвистических факторов. Основой для анализа и классификации сочинений народной духовной поэзии послужил «Инципитарий» поэтических текстов, составленный нами по материалам собраний Древлехранилища им. В. И. Малышева ИРЛИ.167 В этих собраниях достаточно полно и многопланово представлено рукописное наследие указанных старообрядческих традиций. Следует указать на временной срез корпуса народной духовной поэзии, который будет описан в данной работе. Большинство рукописных сборников, содержащих произведения народной духовной поэзии, поздние: первой половины XIX – первой половины XX веков. Только незначительная часть рукописей в описанных коллекциях датируется второй половиной XVIII века, и единичные сборники концом XVI – второй половиной XVII веков. Таким образом, в работе будет описан корпус народной духовной поэзии, представленный в поздней рукописной традиции старообрядцев-беспоповцев Русского Севера и Прибалтики. Прежде чем приступить к описанию корпуса народной поэзии духовного содержания в указанных выше рукописных традициях, необходимо выбрать критерий для определения границы этого корпуса и приемлемые принципы классификации всех текстов, включенных в этот корпус. Выполнение этой задачи представляет определенные трудности из-за объема и разнородности репертуара духовной поэзии, встречающейся в рукописных старообрядческих сборниках. В частности, народные духовные стихи и покаянные стихи общерусского корпуса составляют только часть всего известного поэтического репертуара старообрядцев. Весь же круг памятников духовной поэзии, бытовавших в старообрядческой среде, представляет собой единый сплав авторских и фольклорных текстов, стихов, созданных в различных конфессиональных группах на протяжении длительного периода времени. Насколько разнообразны указанные тексты по генезису и времени создания, настолько же они различны по своей жанровой

______________ 166

167

См. также наши статьи: Филососфова 1997: 31-43; Она же 1999: 431-458; Казанцева, Философова 1998: 81-111; Отчеты 1951-1993; Савельева 2003; а также рукописные картотеки, перечисленные в разделе Библиография». Подробно описание источников приводится в разделах «Обзор источников» соответственно в главах II, III, IV данного исследования.

16

Глава 1: Итоги и проблемы изучения. Объект и методы исследования

принадлежности, стилистическим особенностям, языку и стихосложению. Поэтому при выборе критерия, согласно которому следует определять границы корпуса поэтических текстов духовного содержания, мы попробуем понять логику книжников-старообрядцев, включавших тот или иной поэтический текст в свои рукописные «стиховники».168 Иными словами, мы попытаемся проследить внутренние закономерности формирования поэтического репертуара стихов духовного содержания в старообрядческой общине169 Чтобы выполнить эту задачу, прежде всего, необходимо рассмотреть, как сами старообрядцы трактовали категорию духовности в свете своих конфессиональных воззрений, что они вкладывали в понятие духовное содержание текста. Следует отметить, что старообрядцы, не приняв реформы официальной Православной церкви 1653-1657 гг., считали, что на них исторически возложена особая миссия носителей и хранителей «древляго благочестия»170 и что именно они являются истинными наследниками древнерусской православной культуры. Многие мировоззренческие и нравственные категории этой культуры стали основой мировоззренческой системы старообрядцев. В частности, в древнерусской культуре понятие духовнсть/духовное ассоциировалось с понятием божественного, т. е. исходящего от Бога. Духовное противопоставлялось всему телесному, мирскому, бренному, греховному. Старообрядцы в полной мере принимали такое трактование духовного с позиций средневековой православной доктрины.171 Однако в старообрядческой культуре оппозиция духовное– мирское получила дальнейшее развитие и приобрела дополнительный смысл. В свете эсхатологических представлений старообрядцев «о наступлении последних времен»172 понятие мирского стало включать в себя не только общехристианские категории бренного, греховного, земного, но и характеристику новых жизненных реалий, разрушивших патриархальный церковный и жизненный уклад. Иными словами, для сторонников старых обрядов «мир злой и прелестный» стал ассоциироваться с «никонианским» миром, существовавшим за пределами старообрядческой общины. Все, что исходило от этого мира, в старообрядческой

______________ 168 169

170 171 172

Так старообрядцы называют сборники духовной поэзии. О принципах формировании книжного репертуара старообрядцев см.: Щапов 1992: 6-12; Дергачева-Скоп, Алексеев 1992: 125-130; Бубнов 1998; Поздеева 1997: 178-188; Она же 1998: 12-20. Именно так называют себя старообрядцы. Об интерпретации философско-эстетических и богословских категорий в русском православии см.: Флоровский 1983. См.: Сахаров 1879; Зеньковский 1970.

Объект и методы исследования

17

среде воспринималось исключительно негативно, включая новые церковные порядки, новые бытовые реалии (брадобритие, употребление чая, кофе и т. д.), новые государственные законы (подушная подать, рекрутская повинность и т. д.). Такое специфическое трактование категории мирского стало источником для создания нового направления в старообрядческой письменности – сатирической и полемической христианской поэзии, отсутствующей в общерусском фольклоре. Итак, категория духовности/духовного в старообрядческой среде отражает определенную устойчивую систему нравственных ценностей и мировоззренческих категорий, соответствующую старообрядческой идеологии и восприятию мира, что нашло отражение и в старообрядческой письменности. Соответственно этой системе духовность содержания текста, во-первых, должна быть связана с его тематикой, причем круг тем строго ограничен: в той или иной форме в текст должен говорить о душе и о различных аспектах духовной жизни, о служении Богу и о духовном подвиге, о вечных христианских ценностях. Во-вторых, трактовка данного круга тем должна быть основана на догматах старообрядческой доктрины. Таким образом, именно духовное содержание текста (как его понимали старообрядцы) является, на наш взгляд, тем фундаментальным признаком, который объединяет все разнородные и многочисленные поэтические тексты, составившие старообрядческий корпус духовной поэзии. С категорией духовности в представлениях старообрядцев тесно связана и категория душеполезности. Старообрядцы унаследовали от средневековой православной культуры отношение к книге и чтению. Отношение к книге и к процессу чтения в старообрядческой общине, так же как и в древнерусской культуре, по наблюдениям А. М. Панченко, «приравнивалось к богоугодным делам, было не интеллектуальным актом, как в новой культуре, а нравственной обязанностью и одновременно нравственной заслугой. На Руси ценилась душеполезность содержания в книге идей, а не информация как таковая, получившая самостоятельность в новой культуре».173 Последнее утверждение очень важно для понимания путей формирования книжного репертуара старообрядцев в целом, и народной духовной поэзии в частности. Забота о спасении своей души через покаяние, необходимость постоянного нравственного самоусовершенствования, строгое следование догматам христианства во всех земных делах и нормам бытового благочестия в идеале составляют основу жизненной филосо-

______________ 173

Панченко 1984: 168.

18

Глава 1: Итоги и проблемы изучения. Объект и методы исследования

фии любого примерного православного христианина. Однако в старообрядческой общине особенно остро ощущалась личная ответственность каждого приверженца «старой веры» в сохранении норм «древляго благочестия».174 Поэтому даже свой досуг старо-обрядцы стремились заполнить богоугодным делом, приносящим «пользу для души»: чтением поучительной и назидательной литературы (житий, назидательных повестей и т. д.) и исполнением стихов «божественного, духовного» содержания. Тематическое разнообразие поэтических текстов духовного содержания позволяло покрыть различные аспекты духовной жизни. Например, стихи о конце света и смерти служили напоминанием о скоротечности жизни и неизбежности смертного часа. Покаянные стихи представляли собой лирические, трогательные размышления о духовном очищении человека через осознание своих грехов. Стихи, рассказывающие о событиях и персонажах Священной истории, подвигах и страданиях за веру святых воинов и страстотерпцев давали образцы высшего проявления духовной стойкости и следования христианским постулатам. Едкая уничижительная сатира на никонианскую церковь и новые реалии быта (курение табака, брадобритие, употребление чая, кофе и т. д.) служила предупреждением о новых соблазнах и опасностях «злого, прелестного мира», подстерегающих человека на его жизненном пути. Как уже отмечалось ранее, в средневековой культуре особенно ценилась душеполезность содержания книжного текста. Более того, мы полагаем, что именно критерий душеполезности поэтических текстов, отражающих систему старообрядческих морально-нравственных ценностей, и стал главным критерием отбора конкретных стихов для репертуара самими носителями традиции – старообрядцами. Наше предположение подтверждает, прежде всего, анализ самозаглавий стихов духовного содержания. Интересно, что выражение «стих душеполезен» является весьма распространенным самозаглавием стихов, встречающихся в старообрядческих рукописях. Примерно четвертая часть всех поэтических текстов, которые нам удалось обнаружить в рукописных сборниках, содержит выражение «стих душеполезен». Изучение путей и методов составления сборников стихов внутри Выго-Лексинского общежительства, самого влиятельного центра старообрядческой письменности и культуры, также подтверждает, что именно критерий «душеполезности» содержания текста, а не его форма или источник, являлся главным критерием для выговских деятелей при составлении поэтических

______________ 174

О проблеме личности в системе традиционной культуры см. Поздеева 1999: 3-28.

Объект и методы исследования

19

подборок.175 В частности, в своем исследовании выговской поэтической школы Н. В. Понырко приводит весьма характерный для старообрядческой традиции факт: книжники Выго-Лексинского общежительства включали в свои рукописные сборники поэтические сочинения своих идеологических оппонентов Д. Ростовского, С. Полоцкого и др., если считали их «полезными для души» и поучительными.176 Трудно не согласиться с мнением исследовательницы, что начитанные и образованные выговцы не могли не знать о происхождении этих текстов и включали их в свои сборники вполне осознанно. Кроме того, высказывания старообрядческих деятелей, собирателей и исполнителей духовных стихов также свидетельствуют о том, что именно «полезное для души» содержание текста было для них приоритетным признаком «пригодности» конкретного сочинения для включение его в репертуар. Интересное замечание о принципах составления поэтического репертуара старообрядцами сделал известный старообрядческий издатель В. З. Яксанов. В частности, он указал на тот факт, что старообрядцы «не гнушались стихами русских поэтов»,177 если находили их содержание «полезным для души». Причем, включались эти произведения в рукописи без указания имени автора как анонимные народные сочинения. Имеющиеся в нашем распоряжении высказывания информантов из старообрядческих районов, где до сих пор сохранилась традиция пения духовных стихов, также свидетельствуют о том, что и исполнители, и рядовые члены общины ценят превыше всего «божественное» содержание, благотворное влияние на душу178 и назидательный характер народной поэзии. Поэтому, на наш взгляд, уместно говорить о том, что именно этот простой и универсальный принцип пользы для души стал для самих носителей традиции основополагающим критерием отбора стихов для репертуара поэтических произведений, обслуживающих бытовое благочестие. Соответствие этим критериям было вполне достаточным основанием для старообрядческих книжников, чтобы включить текст в состав рукописного сборника. Именно этот ясный принцип отбора текстов (по душеполезности их содержания) стал решающим, на наш взгляд, фактором, определившим комплексность, широту и жанрово-стилистическое разнообразие поэтического корпуса

______________ 175 176 177 178

Понырко 1974: 274-290. Там же. С. 275. Яксанов 1911: 3. Наши личные наблюдения, сделанные во время археографических экспедиций 1989-1993 гг. в Архангельскую область, Ленинградскую область, Кировскую область и республику Коми.

20

Глава 1: Итоги и проблемы изучения. Объект и методы исследования

стихов духовного содержания. Эти факторы мы стремились учитывать при включении поэтических текстов в корпус духовной поэзии старообрядцев и при описании этого корпуса. Иными словами, так же как и старообрядческие книжники, мы следовали идейно-тематическому принципу отбора поэтических текстов при описании репертуара. определении границ корпуса духовной поэзии. Мы включали стихотворный текст в корпус духовной поэзии, получившей распространение в старообрядческой рукописной традиции, если он соответствовал следующим критериям: в тексте должны были найти отражение христианские темы и идеи, а интерпретация этих тем и идей должна была соответствовать конфессиональным воззрениям старообрядчества. Каковы же были источники для формирования и пополнения старообрядческого репертуара духовной поэзии? С одной стороны, старообрядческая культура создавалась по типу русской средневековой православной культуры, повторяя ее букву и дух. С другой стороны, богатейший пласт памятников русского фольклора также стал неотъемлемой частью культурного наследия, на основе которого старообрядцы создавали свою собственную традицию. Среди многообразных образцов устного народного творчества именно народные духовные стихи в полной мере соответствовали критерию «душеполезности» текста, который так широко использовался старообрядцами при формировании их собственного репертуара для чтения. Поэтому не нуждается в объяснении тот факт, что общерусский корпус народных духовных стихов и образцы монастырского творчества позднего средневековья (покаянные стихи) органично вошли в поэтический репертуар старообрядцев и стали его основой. Характерно, что в своем стремлении сохранить книгу и письменность как фундамент своей культуры старообрядцы стали записывать народные духовные стихи, устные по своей природе и формам бытования. Таким образом, народные духовные стихи в старообрядческой традиции стали частью письменной культуры и получили письменную форму бытования. Результаты полевых исследований свидетельствуют,179 что в общинах, где до наших дней сохранилась традиция исполнения стихов духовного содержания, они пелись по книге, даже если могли быть исполнены по памяти. Этот примечательный факт указывает на символику данного действия: пение стихов духовного содержания по книге в старообрядческой общине приравнивалось к чтению, т. е. согласно представлениям православного христианина средневековья и старообрядцев являлось бого-

______________ 179

Никитина 1982: 91-126; Она же 1989: 149-161; Она же 1993 (1): 247-260; Она же 1994: 33-34; Белоусов 1975: 157-167.

Объект и методы исследования

21

угодным действом. Старообрядцы прилагали все усилия для сохранения навыков пения по древнейшей крюковой нотации.180 В действующих старообрядческих общинах до наших дней народные духовные стихи исполняются так же, как их исполняли более 200 лет назад, согласно неписаным правилам, обязательно по книге и обязательно «по солям» (крюкам). Искусство крюкового пения требует специальной подготовки и незаурядного мастерства. К сожалению, навыки пения по крюкам были со временем утрачены в ряде угасающих старообрядческих традиций, например, на Пинеге, Северной Двине, Мезени уже к началу XX века. О потере навыков пения по крюковым нотам свидетельствует весьма показательная для названных традиций черта – резкое сокращение нотированных рукописей со списками стихов духовного содержания в указанных регионах.181 Однако утрата навыков пения по крюкам в некоторых общинах не привела к полной утрате традиции исполнения духовных стихов. Напевы наиболее популярных народных духовных стихов, таких как «Об Алексее, человеке Божием», «О Георгии Храбром», вероятнее всего, передавалась по памяти от исполнителя к исполнителю, о чем свидетельствуют полевые исследования, проводившиеся в данных регионах в конце XIX века, а также в начале и в 70-90-х годах прошлого века.182 Следует отметить, что еще недостаточно оценена та роль, которую сыграло старообрядчество в сохранении общерусского корпуса народной духовной поэзии и покаянных стихов благодаря письменной фиксации этих текстов и их распространению в рукописной традиции. Учитывая тот факт, что первые записи духовных стихов в православной среде были сделаны лишь в середине XIX века, исследование старообрядческих рукописных списков позволяет значительно расширить наши знания об общерусском корпусе духовной поэзии на его более ранней стадии. Развитие жанра покаянных стихов достигло своей кульминации во второй половине XVI века и затем наметилось его

______________ 180

181

182

Крюковыми нотами (в народной терминологии «соли», «солевые ноты») – называется система безлинейного, или знаменного, письма. Она была заимствована в Древней Руси из Византии вместе с системой церковных напевов на восемь гласов (восьмигласие). Каждое богослужебное песнопение исполнялось на особый напев и было прикреплено к определенным дням или неделям церковного календаря. Например, из 146 изученных нами певческих рукописей коллекции В. М. Амосова-А.Ф.Богдановой, Северодвинского, Пинежского, Мезенского и Красноборского собраний Древлехранилища ИРЛИ только не более 5% имеют крюковую нотацию. Гильфердинг 1894-1900; Астахова 1990:180-218; Фольклор Севера 1998; Марков 2002.

22

Глава 1: Итоги и проблемы изучения. Объект и методы исследования

угасание.183 Большинство дошедших до нас списков покаянных стихов в общерусской традиции датируются не позднее начала XVII века. Поэтому вполне уместно говорить о том, что старообрядцы, включив корпус духовных стихов и покаянных стихов в свой книжный репертуар, фактически сохранили до наших дней живую традицию исполнения этих образцов народно-поэтического творчества. Однако старообрядцы постоянно пополняли репертуар духовной поэзии, создавая свои собственные сочинения. Прежде всего, следует указать на то, что они дополнили круг тем и мотивов народных духовных стихов общерусского корпуса темами, непосредственно связанными со своими эсхатологическими представлениями и с историей старообрядческого движения. Резкое неприятие современной им действительности нашло отражение в стихах, в которых реалии жизни за пределами старообрядческой общины трактовались безоговорочно как творение Антихриста и символы его воцарения на земле. Характерно, что для выражения своего негативного отношения ко всем «новшествам» старообрядческие книжники использовали и развили уже не фольклорную, а литературную традицию демократической сатиры. Появление нового направления в русской литературе XVII века было связано с процессами секуляризации литературы того времени и появлением в ней нового, не характерного для древнерусской традиции круга тем. Объектами для уничижительной сатиры становились церковь, судопроизводство, властные структуры.184 Старообрядцы использовали художественные средства выражения, характерные для демократической сатиры: едкий и агрессивный стиль, яркие сравнения, обилие вульгаризмов и просторечия, смешение стихов и прозы. 185 Объектом для старообрядческой поэтической сатиры стал «злой никонианский» мир во всех его проявлениях. Характерно, что старообрядческие сатирические стихи, так же как и произведения русской демократической сатиры, являются художественными произедениями, предназначенными для чтения, а не для пения. В своем творчестве старообрядцы также стремились повторить все основные направления развития народного духовного стиха и создать собственные стихи по типу народных духовных и покаянных стихов. Среди таких созданных в старообрядческой среде сочинений встречаются сюжетные поэтические повествования, рассказывающие о реальных событиях истории самого старообрядчества и о реальных действующих лицах этой истории (протопоп Аввакум, боярыня Морозова и

______________ 183 184 185

РРЛ 1988. Русская демократическая сатира 1977; Сатира 1987. Там же.

Объект и методы исследования

23

др.), и стихи, отражающие глубокие лирические переживания. Церковная реформа 1653 – 1657 гг. и последовавшие за ней гонения на приверженцев старых обрядов были главными признаками «наступления конца света» по представлениям старообрядцев. Первые подвижники раскола – протопоп Аввакум, инок Епифаний, Лазарь, боярыня Морозова, – казненные по приказу царя со средневековой жестокостью, в глазах старообрядцев повторили подвиг первых мучеников за веру раннего христианства. Именно им посвящены поздние поэтические старообрядческие сочинения, созданные по модели древнерусских народных эпических стихов. Примерами таких поздних эпических текстов могут служить цикл стихов об Аввакуме, стихи о боярыне Морозовой, стих-размышление «Петрозаводская могила», стихи об основателях Выга – братьях Денисовых, о Соловецком восстании, о разорении старообрядческих монастырей и многие другие. Стихи о новых мучениках за веру носят явно выраженный назидательный характер, в них воспевается и прославляется христианский подвиг. Списки этих текстов сопровождаются крюковой нотацией, что свидетельствует об их предназначении для пения. Исполнение этих стихов должно было поддерживать, придавать силу и укреплять веру рядового старообрядца. В своем поэтическом творчестве старообрядцы продолжили и лирическую струю. Они пополнили общерусский корпус духовными гимнами, славами, а также покаянными стихами и лирическими стихами о смерти. Однако самую многочисленную группу собственно старообрядческих стихов духовного содержания составляют поэтические тексты эсхатологической направленности. В них нашли отражение представления старообрядцев об уже наступивших последних временах. Многие из этих стихов (такие как «По грехом нашим ...») стали яркими образцами выговской виршевой поэзии. Большинство списков старообрядческих стихов лирического и лирикоэпического характера сопровождаются крюковой нотацией в рукописной традиции, что свидетельствует об их предназначении для пения. Собственно старообрядческая книжность вобрала в себя оба начала (письменность и фольклор) и синтезировало их весьма причудливым образом. Именно это стихийное смешение литературной и фольклорной традиций придало старообрядческому поэтическому корпусу комплексный характер и составило специфику старообрядческой прозы и поэзии. С одной стороны, старообрядчество выдвинуло многих талантливых писателей. Отсюда сильное авторское начало в старообрядческой письменности и поэзии. В своем стремлении развить и пополнить круг чтения, в том числе и поэтический репертуар, старообрядческие книжники использовали все доступные им и менявшиеся со временем

24

Глава 1: Итоги и проблемы изучения. Объект и методы исследования

источники и художественные средства – от силлабики до ямба (говоря о поэзии), от виршей до романса. Выбор поэтической формы, в которую облекались эпические или лирические повествования о «божественном», зависел от времени создания текста и отражал господствующее в то время направление в литературном творчестве старообрядцев. С другой стороны, в старообрядческой среде продолжала развиваться поэтическая фольклорная струя, которую В. П. Адрианова-Перетц предлагала считать особым «книжным фольклором» из-за церковно-славянской основы языка текстов.186 От авторских поэтических произведений образцы «книжного фольклора» отличают, по мнению исследовательницы, специфически фольклорные характеристики: «выработанные постоянные формулы для выражения тех или иных настроений, застывшие образы, легко переносившиеся из одного стиха в другой».187 Однако следует отметить, что из-за близости художественных приемов и преобладания церковнославянизмов в языке текстов не всегда удается однозначно с уверенностью провести границу между «книжным» фольклором и индивидуальным творчеством писателей-старообрядцев.188 Теперь попробуем определить основные источники, сформировавшие со временем пласт собственно старообрядческой поэзии, и установить, как они определили разнообразие художественных средств, которые можно обнаружить в духовной поэзии старообрядческого происхождения. Прежде всего – это Выговская школа силлабической виршевой поэзии, во многом определившая развитие собственно старообрядческих стихотворных сочинений духовного содержания. Основанный на Выге в первой половине XVII века Выго-Лексинский монастырь на целое столетие cтал крупнейшим просветительским и идеологическим центром старообрядчества. Как отмечает исследователь культуры Выга Н. В. Понырко, поморские старообрядцы стремились создать автономное образование, «государство в государстве», типологически повторяющее все культурные институты Древней Руси.189 Так же как и древнерусский монастырь, Выг был задуман как центр книгописания, просвещения и образования. В нем была собрана богатейшая библиотека, основаны иконописные, книгописные и пере-

______________ 186 187 188

189

Адрианова-Перетц 1947: 92. Там же. Весьма показательным примером тех трудностей, с которыми сталкиваются исследователи старообрядческого корпуса поэзии, могут служить дискуссии по атрибуции отдельных стихов выговского происхождения, см.: Понырко 1974: 290; Панченко 1973: 97-98. Понырко 1974: 274.

Объект и методы исследования

25

плетные мастерские, откуда продукция расходилась по старообрядческим общинам.190 Усилиями основателей общежительства – братьев Андрея и Семена Денисовых, – была создана литературная школа старообрядческой виршевой поэзии, которая развивала традиции русской силлабики XVII века. В рамках этой школы создавались поэтические сочинения различных жанров: гимны, панегирики, эпитафии, плачи, предисловия и обращение к читателю и многие другие.191 Некоторые из сочинений выговцев, в основном панегирики и эпитафии, посвященные братьям и наставникам, получили ограниченное во времени бытование и были утрачены в поздней рукописной традиции локальных старообрядческих книжников. Однако большинство сочинений, в которых развиваются непреходящие темы и мотивы (конец света, Страшный Суд, смерть), составили основу старообрядческого корпуса стихов духовного содержания и сохранились в их репертуаре до наших дней. Особенной популярностью во всех без исключения локальных традициях пользовался «Стих об озлоблении кафоликоф» («По грехом нашим ...»), авторство которого приписывается одному из основателей Выго-Лексинского общежительства – Андрею Денисову.192 В исследуемых традициях этот текст встречается в очень большом количестве списков – 39 (среднее число дошедших до нас списков популярных стихов – около 10). Среди других стихов Выговской литературной школы, получивших широкое и длительное бытование среди старообрядцев, можно назвать: «Увеселение есть юноши премудрость ...», «Европа ты славнейша...»,193 «Кто бы мне поставил прекрасную пустыню ...», «Егда придет кончина сего света ...», «О коль наше на сем свете житие плачевно ...», «Бог, творец всесильный ...» и некоторые другие. Уникальная информация по формированию выговского корпуса и истории самого общежительства содержится в старообрядческой летописи – «Дегуцком летописце» – памятнике латгальской рукописной традиции.194 В этой хронике, наряду с рассказами о важнейших событиях истории старообрядчества XVIII века и событиях местного значения, приводится перечень стихов духовного содержания

______________ 190 191 192

193 194

По истории Выго-Лексинского общежительства см.: Филиппов 1862; Дружинин 1911; Юхименко 2002. По вопросу см.: Понырко 1974: 274-290; Дружинин 1911. Предположение об авторстве данного текста было высказано В. Г. Дружининым (Дружинин 1911: 22.). Это предположение вызывает возражение современного исследователя Выга Н. В. Понырко (Понырко 1974: 275). Однако ни у кого из исследователей не вызывает сомнения принадлежность стиха к Выговской силлабической школе. Эти два текста также приписываются Андрею Денисова. Маркелов 1990: 166-248.

26

Глава 1: Итоги и проблемы изучения. Объект и методы исследования

Выговского корпуса с указанием даты их создания в хронологической последовательности: Лето 7209 В сем 1701-м году написан стих «Душе моя, помысли (смертный час ...) » и «Кто бы мне (поставил прекрасную пустыню ...)» Лето 7210 В сем 1702-м году написан стих «Егда придет кончина (сего света ...)» Лето 7213 В сем году написан стих «Взирай с прилежаньем ...» Лето 7251 Написан стих «Европа ты славнейша ...» Лето 7252 В сем 1744-м году написан стих «Человек бе некто (богатый ...)» Лето 7254 Написан стих «Мати милосерда, ты еси ограда ...» Лето 7256 Написан стих «По грехом нашим ...» Лето 7265 В сем 1754-м году написан стих «Взыде ты, человече (на Сионскую гору ...)» Лето 7273 В сем году написан стих «Се ныне радость (духовная сладость ...)» Лето 7273 Написан стих «Человек живет на земли ...» Лето 7284 Написан стих «О, коль наше на сем свете (житие плачевно ...)» 7291 Написан стих «Сам я не знаю, как на свете жити ...» 7293 написан стих «О ленивом и раскаянии его» Лето 7312 Роспет псалом 144 «Взову тебя, Боже ...» 7313 В сем 1805-м году написан стих братцкий «Бог, творец всесильный ...»195

Этот уникальный документ является безусловным подтверждением того, насколько сильно переплелись в выговском корпусе общерусская (фольклорная и литературная) и собственно старообрядческая традиции. По крайней мере два из перечисленных выше текстов: «Взирай с прилежаньем, тленный человече ...» и «Мати милосерда, ты еси ограда ..» – принадлежат перу православных деятелей и идеологических оппонентов старообрядческой доктрины, соответственно Стефану Яворскому и Дмитрию Ростовскому. Стихи «О ленивом и его раскаянии», «Человек бе некто богатый ...», «Взыде ты, человече, на Сионс-

______________ 195

Цитируется по публикации Г. В. Маркелова: Маркелов 1990: 190-207.

Объект и методы исследования

27

кую гору ...» получили широкое бытование в общеправославной традиции.196 Псалом 144 («Возову тя , Боже ...») является примером бытования литургического по своему генезису текста в качестве стиха духовного содержания в рукописной традиции. Этот интересный фактический материал косвенно подтверждает выводы Н. В. Понырко о смешанном составе выговских поэтических сборников и включении в них наряду с собственно выговскими виршами сочинений православных авторов и народных духовных стихов. Датировка текстов, приводимая в «Дегуцком летописце», была подвергнута сомнению в научной литературе.197 Однако для целей данного исследования наибольший интерес представляет сам факт разнородной, комплексной природы выговского поэтического корпуса. Полагаем, что этот факт косвенно подтверждает наш тезис о приоритете для старообрядческих книжников содержания текста над его формой или источником. Однако разнородностью отличаются не только источники, из которых пополнялся корпус выговской поэзии. Следует также отметить, что стихи, созданные собственно выговскими книжниками, также носят «синтетический» характер198: они представляют собой смешение общерусской традиции силлабической поэзии в том виде, в каком она сформировалась к середине XVII века, и народного стиха. Анализ локальных старообрядческих традиций показывает,199 что Выговская продукция составила основу формировавшегося пласта собственно старообрядческих поэтических сочинений, по крайней мере, на протяжении всего XVIII – первой половины XIX века вплоть до закрытия правительством Выго-Лексинского общежительства в 1836 – ом году. Полагаем, что также уместно говорить о том, что огромное влияние Выговской литературной школы и принципы формирования поэтического корпуса, принятые на Выге, во многом обусловили разнообразие источников и «синтетичность» корпуса собственно старообрядческой поэзии духовного содержания. Другим источником постоянного пополнения репертуара духовной поэзии старообрядцев стали стихи профессиональных русских поэтов: Симеона Полоцкого, М. В. Ломоносова, М. Ю. Лермонтова, Г. С Сковороды, В. Д. Санковского и др. В большинстве случаев авторские тексты, вошедшие в рукописные сборники как анонимные народные стихи достаточно легко атрибутировать, так как они написаны

______________ 196 197 198 199

См.: Бессонов 1861-1864; Варенцов 1860; Никитина С. Е. 1993 (2). Петрова 1989: 91. Такое определение выговского силлабического стихотворства было дано А. М. Панченко (Панченко 1970: 300). См. Главы III и IV нашего исследования.

28

Глава 1: Итоги и проблемы изучения. Объект и методы исследования

известными русскими церковными деятелями или профессиональными поэтами XVII – XIX веков. Среди самых популярных авторских стихов, которые перешли в фольклорную традицию, можно назвать фрагмент эпитафии митрополиту Дмитрию Ростовскому «Взирай с прилежаньем, тленный человече ...» Стефана Яворского,200 стих о Варлааме и Иоасафе «Боже, Отче всемогущий ...» Симеона Полоцкого,201 переложения I, XIV, XXVI, CXLV псалмов, выполненные М. В. Ломоносовым, и его же «Утреннее размышление о Божием величии» и «Ода, выбранная из Иова»,202 два стихотворения М. Ю. Лермонтова «По небу полунощну ангел летел ...» и «Воздушный корабль», и некоторые другие. Среди стихов профессиональных поэтов, перешедших в старообрядческий фольклор, можно обнаружить как тексты с устойчивой рукописной традицией, так и встречающиеся в единичных списках, явно переписанных один раз в соответствии с литературными вкусами составителя сборника. Последнее замечание относится к небольшой группе текстов, в основном к стихам так называемых крестьянских поэтов – И. З. Сурикова, И. С. Никитина, А. В. Кольцова, А. Н. Плещеева и пр. В большинстве случаев можно говорить о формировании устойчивой рукописной традиции бытования авторской духовной поэзии в старообрядческой среде и о феномене перехода авторских сочинений в разряд фольклора. Среди текстов, которые получили повсеместное распространение в рукописной традиции и стали неотъемлемой частью поэтического репертуара старообрядцев, стихи Стефана Яворского, Симеона Полоцкого и М. В. Ломоносова. Следует отметить, что в большинстве случаев в авторские стихи при их попадании в рукописные сборники вносились определенные изменения. Текстологический анализ позволяет легко заметить самые различные правки, внесенные в оригинальный текст.203 Однако даже первоначальный анализ выявляет две основные тенденции корректировки текстов в рукописной традиции: замену лексики и сокращение, компиляции, перестановки отдельных частей текста. Все изменения направлены на то, чтобы подчеркнуть наиболее важные для старооб-

______________ 200 201

202 203

О бытовании эпитафии Стефана Яворского в старообрядческой среде см. Мошина 1998: 445-454. Публикация текста и комментарии: Панченко 1970: 104-112. Вероятнее всего, стихи Стефана Яворского и Симеона Полоцкого попали в старообрядческие локальные традиции из Выговских рукописных сборников. О наличии этих стихов в Выговском корпусе см. Дружинин 1911. Луцевич 2002; Псалтырь в русской поэзии 2002. Подробнее об авторских текстах, перешедших в фольклорную традицию см. соответствующие разделы глав III и IV.

Объект и методы исследования

29

рядцев идеологические положения и усилить эмоциональное воздействие текста на читателя. Очевидно, что оригинальный текст подвергался обработке только однажды, а затем переписывался уже без изменений. В рукописной традиции все авторские тексты переписывались без указания имени автора как народные стихи. Из более чем 1400 списков текстов, послуживших материалом для данного исследования, нам удалось обнаружить только один стих литературного происхождения в самозаглавии которого названо имя автора: «Стих господина философа Ломоносова сочинение» (СД 345). Этот факт, безусловно, подтверждает начитанность местных книжников, переписавших данные тексты, однако в то же самое время составляет исключение из общего «правила» – тенденции использовать как можно более широкий круг источников для пополнения репертуара и адаптировать их в соответствии со сложившимися тенденциями в старообрядческой рукописной традиции. Помимо стихов профессиональных русских поэтов, в старообрядческой традиции можно наблюдать включение в корпус стихотворных сочинений местных книжников. Стихи местных старообрядческих книжников не получали широкого распространения и встречаются в старообрядческих рукописях в единичных списках. Они также бытовали в рукописях как анонимные тексты или с приписками типа «Стих мужичка-дурочка Кириллушки» (Зав. 66). В своем большинстве стихотворные сочинения локальных авторов значительно уступают по своей художественной ценности лучшим образцам народной духовной поэзии, однако представляют несомненный интерес для исследователей как примеры индивидуального творчества и попытки осмыслить важнейшие нравственные категории бытия и конкретные актуальные проблемы, волновавшие старообрядческую общину в то время. Немногочисленные примеры дошедших до нас стихов местных старообрядческих книжников охватывают довольно широкий круг тем. Среди этих поэтических сочинений встречаются: y оригинальные переработки известных сюжетов о смерти («Поздно, поздно вечером же ...»; Лат. 204) y о пустыне («Ты пустыня, ты пустыня, преподобная, святая ...»; СД 364) y полемические стихи, затрагивающие наиболее острые проблемы церковного строительства и догматические вопросы о церковных таинствах, о принятии единоверия («Стих-ответ Павлу Прусскому»; Зав. 265), («Явилась церковь вновь, имея две личины ...»; Лат. 335), (« Честные отцы, давайте поговорим о том, как мы свои паствы ко Христу приведем...»; Зав. 42) и др.

30

Глава 1: Итоги и проблемы изучения. Объект и методы исследования

y сатирические стихи о реалиях современного автору быта, например, о чаепитии, брадобритии и пр. («О чем говорит чай, а ты читатель, замечай...»; Зав. 42). Следует отметить, что большинство стихов этой группы встречается в рукописных сборниках, обнаруженных в живых, функционирующих старообрядческих общинах с развитой рукописной традицией и сохранившимися навыками крюкового пения, таких как Усть-Цилемская, Латгальская, Верхокамская и некоторые другие.204 Во второй половине XIX века, и особенно в первой четверти XX века, в старообрядческую книжность вошла мощная струя городской культуры. Это было связано как с определенными изменениями в социальном составе старообрядческого населения,205 так и с более либеральной политикой властей по отношению к старообрядцам. Старообрядческая культура с момента своего зарождения и на протяжении длительного времени оставалась крестьянской по своей сути. Активная миграция в город крестьянского населения, начавшаяся после реформы 1861-ого года, в целом развитие более тесных связей отразились и на развитии старообрядческой культуры. В старообрядческие библиотеки стала попадать продукция, рассчитанная на массового читателя, например лубочные картинки со стихотворными подписями, а также сборники сектантской поэзией. Нельзя не отметить тот факт, что большинство сект того времени основывались в городах.206 В более широком смысле городская демократическая культура оказала влияние на жанрово-структурные особенности стихов духовного содержания, создаваемых в старообрядческой среде в конце XIX – начале XX веков. В частности, стихосложение, структура, языковые особенности поздних стихов духовного содержания таких как «Умоляла мать родная ...», «Она стояла и бледнела ...», «Бродил я далеко в чужой стороне ...» и многих других, близка к городскому («жестокому») романсу. Именно этот новый жанр доминировал в светском городском фольклоре на рубеже XIX – XX веков. После либеральных реформ правительства

______________ 204

205 206

Среди представителей различных рукописных традиций выделяются интересные писатели, такие, как А. К. Килин (см. Агеева 1992: 277-282); И. С. Мяндин (см. Малышев 1960 (2):3-44), И. Н. Заволоко (см. Малышев 1972: 461462). Поздеева 1998: 12-20; Гришина 1998: 37-42; Савельева 2003; Агеева 2004: 485501. Информация о русских православных сектах конца XIX – первой половины XX веков и их поэтическом творчестве содержится в работах: Мельгунов 1917; Барсов 1870; Ливанов 1872-1873; Юзов 1881; Severac I. V. 1906; Бирюков 2002: 403-431.

Объект и методы исследования

31

1907-ого года старообрядчество получило право на производство собственной печатной продукции. В это время работало значительное количество старообрядческих типографий в городах Москве, Саратове, Гуслицах, Нижнем Новгороде, Старой Тушке и др. Наряду со служебной литературой и фундаментальными сочинениями старообрядческих деятелей, эти типографии значительным тиражом издавали «стиховники» – сборники стихов духовного содержания.207 По составу они представляли собой разнородные коллекции народных духовных стихов, покаянных стихов, стихов выговского корпуса и поздних по происхождению текстов романсного склада. Примерами стихов, близких по структуре к городскому романсу, могут служить стихи об Аввакуме, о боярыне Морозовой и др. Установлено, что некоторые из этих текстов являются авторскими стихами профессиональных русских поэтов конца XIX века.208 «Стиховники» получили широкое хождение среди старообрядцев, с них делали списки текстов для рукописных сборников, и они, несомненно, внесли свой вклад в развитие и сохранение традиции исполнения духовных стихов. Сборники духовной поэзии московских типографий предназначались для самого широкого круга читателей. «Стиховники», изданные В. З. Яксановым, также были рассчитаны на самого широкого читателя. Более того, издатель стремился представить духовную поэзию как важнейшее средство воспитания молодого поколения старообрядцев в духе старых традиций.209 Сборники В. З. Яксанова стали частью серии назидательных популярных сочинений. Их издания, предпринятые Саратовской типографией, сопровождались предисловием и комментариями и были рекомендованы редактором издания в качестве «средства воспитания для старообрядческой семьи и школы».210 Весьма примечательным можно считать тот факт, что в общинах с сохранившейся традицией исполнения духовных стихов и развитой рукописной традицией старообрядцы выделяли поздние по происхождению тексты. Они проводили границу между известными им «старыми» и «новыми» стихами и называли последние «московскими», подчеркивая тем самым их источник – «стиховники»

______________ 207

208 209 210

Примерами таких «стиховников», получивших широкое распространение в старообрядческой среде, могут служить «Книга глаголемая Зборник» ок. 1916; Яксанов 1911-1916. Особенно интенсивно старообрядцы переписывали стихи Ф. Н. Глинки. См.: Бучилина 1999. Яксанов 1911: 3-7. Там же.

32

Глава 1: Итоги и проблемы изучения. Объект и методы исследования

московских типографий.211 История старообрядческих типографий начала прошлого века, география распространения их печатной продукции, взаимовлияние рукописей и книг новой печати на формирование репертуара остаются совершенно неизученной областью, которая еще ждет своих исследователей. Поэтому на данный момент остаются открытыми многте вопросы, так или иначе связанные с деятельностью старообрядческих типографий этого периода. Среди них вопросы о наличии или отсутствии отдельных текстов из «стиховников» старообрядческих типографий в репертуаре конкретных локальных общин. Однако для данного исследования наиболее актуальным представляется, во-первых, сам факт наличия целого пласта духовной поэзии, поздней по времени создания, в поэтическом репертуаре всех известных на сегодня локальных групп старообрядцев. Кроме того, интересным представляется близость этих текстов по структуре и художественным средствам выражения к городскому романсу, что лишний раз подтверждает гибкость и открытость старообрядческой рукописной традиции новым направлениям литературы и фольклора при сохранении незыблемыми фундаментальных идеологических постулатов. Помимо гибкого подхода к отбору текстов для письменной фиксации (по принципу «душеполезности») и большого количества самых разнообразных источников, которыми пользовались книжники-старообрядцы для пополнения своего репертуара, необходимо назвать еще один важный фактор, повлиявший на формирование корпуса духовной поэзии в старообрядческой среде. Это разобщенность и пестрота старообрядческого мира. С самого начала зарождения старообрядчества как религиозного движения среди его лидеров возникли споры и разногласия по основополагающим идеологическим вопросам, таким как роль священства, совершение церковных таинств и многим другим.212 Значительные разногласия по многочисленным проблемам привели, в конечном счете, к разделению старообрядчества в конце XVII века на два согласия – поповцев (признавших институт священства и внутрицерковную иерархию) и беспоповцев (соответственно не признавших институт священства и внутрицерковную иерархию). Впоследствии разделение старообрядчества на более мелкие толки про-

______________ 211

212

На этот интересный факт указала Никитина С. Е. в работе, основанной на результатах многолетних полевых исследованиях в районе Верхокамья: Никитина 1982: 91-126. Вопросы об основах старообрядческой доктрины, идеологические разногласия и разделение старообрядчества на толки рассмотрены в следующих монографиях: Зеньковский 1979; Смирнов 1898; Он же 1908; Он же 1909.

Объект и методы исследования

33

исходило с центробежной силой; традиция дробилась и мельчала. В ряде случаев, трактовка отдельных догматов, правил и уставов, регламентация жизни общины и формирование книжного репертуара старообрядцев определялась позицией наставника по данным вопросам. Зависимость книжного репертуара от индивидуального подхода в трактовке некоторых идеологических вопросов в локальных традициях подтверждает наличие или отсутствие отдельных текстов в репертуаре духовной поэзии различных групп старообрядцев. В частности, указанный фактор во многом определил отношение к светскому фольклору и духовной поэзии в среде старообрядцев. Например, старообрядцы беспоповского согласия двух крупных действующих общин – филипповцы Нижегородского региона и поморцы Латгалии, – занимают прямо противоположные позиции по отношению к пению духовных стихов. Старообрядцы Латгалии всячески поощряли в прошлом исполнение духовных стихов и до настоящих дней поддерживают традицию пения народной духовной поэзии, считая исполнение этих текстов важнейшим средством воспитания в духе древних традиций.213 У филипповцев в принципе запрещено исполнение народных духовных стихов как текстов, слишком вольно трактующих догматы христианства.214 В данном случае нельзя не заметить интересную историческую параллель. Филипповцы занимают в принципе такую же негативную позицию по отношению к произведениям народного творчества христианского круга, какую занимала русская Православная церковь в средние века по отношению к апокрифам, считая их «отреченными книгами».215 Отношение к произведениям светского фольклора в локальных традициях отличается еще большим разно-образием. Интересные наблюдения содержатся в материалах полевых исследований С. Е. Никитиной, проведенных исследовательницей в обширном старообрядческом регионе Верхокамья.216 Высказывания информантов свидетельствуют о том, что запрет на исполнение тех или иных народных обрядовых действ (например, свадебных плачей), а также время и манера исполнения произведений устного народного творчества фактически определяются наставником конкретной локальной общины.217

______________ 213 214 215 216 217

Жилко 1999: 36-42. Бучилина 1999: 3-34. Пыпин 1862; Тихонравов 1863; Мещерская 1992; Мильков 1997; Рождественская 2002. Никитина 1982: 91-126. Никитина 1994: 33-34.

34

Глава 1: Итоги и проблемы изучения. Объект и методы исследования

Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что довольно многочисленные факторы, которые мы описали выше, повлияли на многослойность и разнородность старообрядческого корпуса поэтических текстов, каким он предстает перед нами в поздней рукописной традиции (XIX – XX веков).218 Главным критерием отбора потических текстов, которым пользовались сами носители традиции для формирования своего поэтического репертуара, являлся принцип «душеполезности» содержания стиха и его христианская тематика, а не генезис или формальные признаки текста, такие как тип стихосложения, структура, образная система, языковая основа и т. д. Иными словами, данный критерий можно назвать идейно-тематическим. Все эти факторы мы попытались учитывать при изучении корпуса стихов духовного содержания, а также при анализе и классификации текстов, входящих в состав этого корпуса. Таким образом, заканчивая описание объекта изучения и метода исследования, отметим, что в работе будет описан корпус народно-поэтических текстов, отобранных на основе идейно-тематического принципа. Данный корпус представлен в поздней рукописной традиции старообрядцев-беспоповцев, компактно проживающих а районах Русского Севера и Прибалтики.

______________ 218

См. Главу II «Репертуар» нашего исследования.

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев. Основные направления формирования и развития корпуса духовной поэзии

Прежде чем приступить к описанию репертуара народной духовной поэзии, получившей распространение среди старообрядцев-беспоповцев, компактно проживающих в районах Русского Севера и Прибалтики, необходимо, на наш взгляд, попытаться определить основные направления формирования и развития корпуса духовной поэзии, известной старообрядцам, с привлечением максимального количества доступных на сегодняшний день материалов. При этом мы не будем учитывать разделение старообрядчества на многочисленные согласия и толки и останавливаться на специфических особенностях отдельных региональных традиций. После определения основных направлений формирования репертуара духовной поэзии будет представлен детальный анализ репертуара двух больших старообрядческих групп, представляющих отдельные традиции. Полагаем, что подобный подход, от общего к частному, с одной стороны, поможет создать целостную картину формирования репертуара духовной поэзии старообрядцев, а с другой, выделить наиболее яркие особенности местных традиций и специфику репертуара отдельных старообрядческих общин.

Обзор основных источников, положенных в основу исследования Основой для данной работы послужили материалы собраний Древлехранилища им. В. И. Малышева ИРЛИ (Пушкинский Дом, СанктПетербург, Россия). Это хранилище рукописей и старопечатных книг не случайно считается огромной крестьянской библиотекой и, следует добавить, собранием уникальных памятников старообрядческой письменности. В его фондах имеются такие раритеты, как «Пустозерский сборник», содержащий автографы Аввакума и Епифания, сборник автографов выговских деятелей первой половины XVIII века, большое количество певческих рукописей с крюковой нотацией XVI-XX веков, ряд крестьянских библиотек и архивов и многие другие памятники древнерусской письменности. Древлехранилище было создано в 1949ом году по инициативе видного филолога и археографа В.И. Малышева

36

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

(1910-1976). Со дня основания и до конца 90-ых годов прошлого века основным источником комплектования его фондов являлись находки ежегодных археографических экспедиций в различные районы России и Прибалтики (к сожалению, с конца 90-х годов активная полевая работа временно приостановлена по финансовым и ряду других причин).219 Стоявший у истоков создания Древлехранилища В.И. Малышев сформулировал основные принципы археографической работы, которыми руководствовались все эти годы петербургские археографы: во-первых, принцип сплошного и долгосрочного обследования каждого района и, во-вторых, не только поиски рукописных и старопечатных книг, но и изучение местной рукописной традиции, сбор материала о переписчиках и собирателях книг. В результате многолетней планомерной археографической работы в районах Русского Севера (бассейны рек Северная Двина, Мезень, Пинега; Заонежье), Прибалтики (Латгалия и Причудье), а также на северо-западе (Новгородская, Псковская, Ленинградская области) и в центральных районах России (Московская и Горьковская области) было сформировано 16 территориальных собраний, насчитывающих 5175 единиц хранения, и 35 личных коллекций, включающих 8916 единиц хранения. Среди всех указанных выше собраний Древлехранилища наиболее репрезентативными и по количеству памятников в их составе и по принципу формирования коллекций являются севернорусский и прибалтийский фонды, что и дает возможность на основе рукописей, входящих в состав данных собраний, проследить развитие локальных рукописных традиций, выявить характерные особенности распространения конкретных памятников и описать корпус поэтических текстов, бытовавших среди старообрядцев Русского Севера и Прибалтики в рукописной традиции.220 Многие поэтические тексты, известные в старообрядческой среде в рукописной традиции, были зафиксированы и в устной форме, в частности, народные духовные стихи. Поэтому мы также привлекаем, по мере необходимости, в качестве дополнительных материалов записи духовной поэзии по материалам фольклорных экспедиций в районы компактного проживания старообрядцев на Русском Севере и в Прибалтике.221

______________ 219 220 221

Подробно о формировании собраний Древлехранилища см: Малышев 1965; Он же 1978; ИРЛИ 1996; Отчеты 1951-1993. Схема собраний Древлехраилища ИРЛИ приводтся в Инципитарии. См.: Описания фонограммархива ИРЛИ; Фольклор Севера 1998; Астахова 1990: 180-218; Фольклор русского населения Прибалтики 1975; Фридрих 1936; Заволоко 1933-1937.

Классификация корпуса народно-поэтичеких текстов духовного содержания

37

Классификация корпуса народно-поэтичеких текстов духовного содержания Работа по описанию такого объемного и разнородного материала, как письменный корпус духовной поэзии, известной старообрядцам, требует четкого и обоснованного подхода. Поэтому прежде всего мы стремились разработать классификацию, которая смогла бы отразить основные пути формирования старообрядческого корпуса духовной поэзии, отобранной нами по идейно-тематическому принципу. Следует отметить, что на данный момент в научной литературе не существует общепризнанной классификации корпуса духовной поэзии, и в частности, бытовавшей в старообрядческой рукописной традиции. Полагаем, что такая ситуация вполне объяснима: как мы уже отмечали ранее в работе, до сих пор в научной литературе остается открытым вопрос, что же такое народный духовный стих. В разное время были предложены только классификации отдельных групп стихов духовного содержания. Все эти классификации были основаны на различных принципах: временных, ситуативных, жанровых, тематических. В историческом обзоре мы уже упоминали некоторые их этих работ. Так, П. А. Бессонов разделял все собранные им стихи духовного содержания на «старшие» (т. е. древние) и «младшие» (т. е. поздние по времени создания), без учета их генезиса и формы бытования.222 Д. Майна, рассмотрев только круг эпических народных духовных стихов, разделял их с точки зрения ситуаций, легших в основу сюжета, на этиологические, героические и социальные.223 Ф. М. Селиванов выдвигал гипотезу о том, что корпус народной духовной поэзии следует рассматривать как некую жанровую систему, «параллельную» системе жанров светского фольклора, т. е. стихи следует разделять на стихибылины, стихи-баллады и т. д.224 Однако наиболее распространенным принципом презентации и классификации обширного и разнообразного репертуара поэзии духовного содержания старообрядцев остается тематический принцип. Популярность применения этого универсального принципа объясняется его гибкостью. На его основе можно охватить самый широкий круг памятников, разнообразных по своей природе, стилю, форме, времени создания и при этом не затрагивать комплексную проблему генезиса жанра. Данный подход также позволяет выделять группы текстов, различные по своему объему. В част-

______________ 222 223 224

Бессонов 1861-1864. Mina J. 1972. Селиванов 1990: 74-77; Он же 1995: 3-60.

38

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

ности, тематический принцип позволяет рассматривать стихи в более широком контексте, как это предлагает делать Н. С. Мурашева,225 или проводить более дробное деление на тематические группы, например, с учетом действующих в них персонажей.226 Принцип нашей классификации стихов духовного содержания, соединяющий в себе функциональные, тематические и жанрово-видовые элементы будет обоснован ниже. Затем будет дана характеристика каждой из выделенных нами групп поэтических текстов. Ограниченные рамки нашего исследования и большой объем описываемого материала не позволяют детально рассматривать каждую группу текстов, поэтому более подробно можно будет рассмотреть только самый существенный пласт стихов духовного содержания в старообрядческой рукописной традиции – стихи эсхатологического круга. Именно это группа текстов получила наиболее широкое распространение в среде русских старообрядцев. В этом же разделе мы детально рассмотрим эсхатологические воззрения старообрядцев, которые составили самую сущность старообрядческой доктрины и нашли отражение в стихах духовного содержания. Теперь обратимся непосредственно к описанию корпуса народной духовной поэзии, известного в старообрядческой среде. Идейно-тематический критерий отбора поэтических текстов, по которому мы предлагаем включать стихи в корпус старообрядческой народной поэзии, был определен и обоснован в первой главе работы. Весь круг памятников народной духовной поэзии, получивших бытование в старообрядческой рукописной традиции и определенный нами на основании указанного критерия, отличается исключительным разнообразием. Прежде всего, в данном корпусе поэтических памятников можно выявить произведения, имеющие жанрово-стилистические признаки многих традиционных жанров светского фольклора, и авторские тексты. Например, в репертуаре старообрядцев можно обнаружить стихи, явно имеющие признаки и структурно-стилистические характеристики следующих жанров светского фольклора: • плача/причитаний (стихи богородичного цикла)

______________ 225

226

Мурашева 1998: 222-224. Исследовательница выделяет следующие группы текстов: догматические, исторические и лирические вирши нравственнодидактического содержания. Народные духовные стихи. БРФ 2004. В данном издании тексты представлены по тематическому принципу с учетом действующих в них персонажей: «Мученики», «Подвижники», «Змееборцы», «Праведники и грешники» и т. д.; Е. А. Бучилина (см.: Бучилина 1999) выделяет ветхозаветные, новозаветные сюжеты, стихи из христианской истории, стихи богородичного цикла и т. д.

Классификация корпуса народно-поэтичеких текстов духовного содержания

39

•

былины (тонические народные стихи на агиографические сюжеты, такие как «Стих о Георгии храбром», «Стих об Алексее, человеке Божием ...», «Стих о Борисе и Глебе» и др.) • баллады/городского романса (поздние стихи из массовых популярных изданий, такие как «Грешница», «О блудном сыне», «Умоляла мать родная ...») • колыбельной (стих «Здрав буди, сыне мой Исусе ...» и др.) • исторической песни («О боярыне Морозовой», цикл стихов о протопопе Аввакуме и др.) • раешного стиха (сатирические и полемические собственно старообрядческие стихи) • обрядово-календарной поэзии (стихи на церковные праздники) • городского фольклора (назидательные стихи, близкие к городскому романсу) Авторская поэзия стала неотъемлемой частью поэтического репертуара старообрядцев. Более того, в старообрядческой среде процесс перехода авторских текстов в разряд анонимной фольклорной поэзии является весьма распространенным явлением. Некоторые образцы авторской поэзии стали самыми популярными стихами духовного содержания и встречаются практически в каждом рукописном «стиховнике».227 Многие из этих текстов являются произведениями, созданными писателями Выговской школы силлабической поэзии. К сожалению, на сегодняшний день определено авторство только отдельных сочинений поэтов Выговского круга.228 Однако среди литературных поэтических сочинений имеется значительное количество текстов, легко поддающихся атрибуции. Это стихи русских профессиональных русских поэтов XVII- – XIX веков: Симеона Полоцкого, М. В. Ломоносова, М. Ю. Лермонтова и др. Внесли свою лепту в пополнение поэтического репертуара и местные книжники. Они создавали как оригинальные стихи, так и интересные группу в переработки известных сюжетов.229 В особую старообрядческом корпусе духовной поэзии следует выделить стихи, созданные на основе древнейшей церковной гимнографии и литур-

______________ 227

228 229

Примерами этих текстов могут служить вирши Симеона Полоцкого «Боже, отче всемонущий ...», эпитафия Дм. Ростовского «Взирай с прилежаньем ...», переложения псалмов М. В. Ломоносова и др. Дружинин 1911; Он же 1915; Sullivan, Drage 1968: 27-48; Понырко 1974: 274290. Sullinan 1996/7: 7-26; см. «Инципитарий» в нашей книге стихи С. Ф. Егупенка «Поздно, поздно ...» , «Вчера с другом я сидел ...»; «В самом Риме я был ...» и др.

40

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

гических текстов. Кроме того, в репертуар старообрядцев пополнялся и стихами других христианских конфессий, в частности стихами, созданными в некоторых христианских сектах.230 Необходимо также отметить, что все эти перечисленные выше группы текстов разнородны не только по своим жанрово-стилистическим признакам, но и по времени создания: от неопределенной нижней временной границы появления древних фольклорных духовных стихов до поэтических текстов, созданных не позднее первой половины прошлого столетия. Теперь попытаемся найти приемлемый критерий для классификации всех этих разнообразных поэтических произведений, отобранных нами по идейно-тематическому признаку (т. е. христианской тематике и «духовности» содержания текста, причем категория «духовности» рассматривается нами в конфессиональной трактовке). Полагаем, что при такой разнородности материала, с которой мы столкнулись, в основу классификации должны быть положены критерии, позволяющие найти общие черты у максимально возможного количества стихов духовного содержания. Самый распространенный и широко применяемый в современной фольклористике и литературоведении подход для определения и классификации жанров, основан на формальных, «чисто литературных»231 характеристиках текста. Поэтому его невозможно применить ко всей совокупности выделенной нами духовной поэзии, т. е. произведениям словесного творчества, где даже не всегда удается отделить литературный текст от фольклорного. Безусловно, тематический принцип разделения такого разнообразного и объемного материала на группы только с учетом содержания текста кажется наиболее привлекательным. Однако при всей его гибкости и универсальности он не позволяет учитывать тот факт, что большое количество образцов духовной поэзии является также памятниками музыкальной культуры и поэтому при классификации исследуемой группы текстов нельзя не учитывать музыкальную основу большинства стихов. Поэтому мы хотели бы предложить «двухступенчатую», если можно так выразиться, классификацию всего выделенного нами корпуса духовной поэзии. Прежде всего, попробуем выделить группы стихов духовного содержания с учетом не структурно-стилистических особенностей конкретного текста, а его функции в старообрядческой традиции. И здесь уместно указать на то, что многие образцы духовной поэзии изначально предназначалось для

______________ 230 231

Рождественский, Успенский 1912; Кутепов 1883: 289; Бонч-Бруевич 1908 (Вып. 1). Определение «чисто литературные характеристики текста» принадлежит Д. С. Лихачеву. Лихачев 2001 (1): 318.

Классификация корпуса народно-поэтичеких текстов духовного содержания

41

пения, т. е. являлись памятниками музыкально-словесного творчества. Именно наличие или отсутствие музыкальной основы стиха (т. е. его певческая функция), на наш взгляд, позволяет выделить в разнородном корпусе духовной поэзии две объемные группы текстов: 1. музыкально-поэтические тексты, предназначенные для пения 2. тексты литературной традиции, изначально предназначенные для чтения Принадлежность поэтического текста в рукописной старообрядческой культуре к музыкальной традиции может быть определена достаточно легко. Прежде всего, по наличию крюковой нотации, сопровождающей список. В живых традициях, таких как латгальская, причудская или усть-цилемская, где навыки крюкового пения не были утрачены, подавляющее большинство музыкально-поэтических текстов включалось в сборники с музыкальным сопровождением. Характерно, что авторская гимнография, каковой можно считать столь популярные в старообрядческой среде переложения псалмов М. В. Ломоносова и духовные гимны локальных авторов, также включалась в рукописные сборники с крюковым сопровождением. Материалы полевых исследований могут дополнить наши сведения о песенном исполнении конкретных стихов, особенно в тех традициях, где навыки крюкового пения не сохранились: северодвинская, пинежская, карельская.232 Возможно, что в таких традициях наиболее редкие стихи переходили в разряд текстов для чтения. Однако нельзя не обратить внимания на интересный факт: в старообрядческой среде напев и текст многих народных духовных стихов эпического склада передавали по памяти, если были утрачены их письменная фиксация и формы бытования. Устная традиция передачи по памяти народных духовных стихов была зафиксирована в записях исследователей конца XIX – начала XX веков, сделанных в регионах с утраченной традицией крюкового пения (на Северной Двине, Пинеге, в Карелии).233 И, наконец, в случае отсутствия записей напевов или нотированных списков текста его гипотетическую принадлежность к певческой традиции можно определить по принципам, общепринятым музыковедами: анализ ритмической организации текста, структура и артикуляционные особенности фразы, расположение цезуры и т. д.234 Оригинальный метод определения принадлежности текста к певческой традиции по знакам пунктуации в рукописном тексте был предложен Казанцевой М. Г. Исследователь-

______________ 232 233 234

Марков 1901; Ончуков 1904; Он же 1907; Гильфердинг 1949-1950; Астахова 1990: 180-218; Фольклор Севера 1998. См. предыдущую сноску. Финдейзен 1928-1929.

42

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

ница полагает, что в ненотированных рукописных сборниках знаки пунктуации фиксируют строки или строфы, кроме того начало строки может быть выделено киноварным или другим инициалом.235 Безусловно, последний подход не является универсальным и может быть применен только к ограниченному кругу текстов в поздних списках. Однако совокупность всех указанных выше методов, которые могут быть использованы для выделения и характеристики музыкального текста, позволяют с высокой долей точности определить принадлежность конкретного стиха к певческой традиции. Ко второй группе по нашей классификации мы будем относить тексты литературной традиции христианского круга, по своему содержанию попадающие под критерий «духовных текстов». Они предназначены для чтения и встречаются в старообрядческих рукописях довольно в большом количестве. Подавляющее большинство этих стихотворных текстов было создано собственно старообрядцами. Среди них можно встретить тексты в жанре литературного обличительного памфлета, эпистолы, панегириков, поздравлений, обращений к читателю и др. Кроме того, к данной группе можно отнести тексты сатирической и полемической направленности, созданные в старообрядческой среде. После выделения в корпусе духовной поэзии двух обширных пластов текстов с учетом их музыкально-поэтической или чисто литературной основы, перейдем к более компактному делению поэтических текстов на тематические группы с учетом их содержания и родовой принадлежности текста, если это представляется возможным. Подобный подход, с одной стороны, позволит сохранить деление на тематические группы, т. е. учитывать идейно-тематический принцип, по которому стихи были включены в корпус духовной поэзии. С другой стороны, предложенная классификация позволяет выявить эпическую, лирическую, драматическую и смешанную лирико-эпическую основу поэтического текста и учесть его певческую или литературную функцию в старообрядческой среде. В группе музыкально-поэтических текстов, выполняющих певческую функцию, можно выделить стихи, имеющие признаки двух основных форм литературного (или фольклорного) творчества: эпоса и лирики:236 1. Эпический (или сюжетно-повествовательный) пласт. В основе всех текстов, попадающих под данное определение, лежит сюжетное

______________ 235 236

Казанцева 1982: 141-149; Казанцева, Философова 1998: 83. В православной традиции известны также стихи, которые разыгрывались как драматические сценки в вертепном театре. Они будут рассмотрены отдельно.

Классификация корпуса народно-поэтичеких текстов духовного содержания

43

повествование, которое ведется от третьего лица. Специфику стихов эпического склада составляет объективный тип повествования и отсутствие эмоциональной оценки рассказчика происходящих событий. Можно привести в пример только один известный на сегодняшний день народный духовный стих эпического склада, где повествование ведется от первого лица. Это один из вариантов стиха об Алексее, человеке Божьем «Я родился в граде Риме ...». Однако даже в этом случае сохраняется объективность повествования, рассказчик эмоционально не вовлечен в событийный круг и не дает субъективную оценку происходящим событиям. Круг тем в таких сюжетных повествованиях ограничен сюжетами из христианской истории, от сотворения мира до истории старообрядчества. Большинство сюжетов заимствовано из Библии и Евангелия, агиографии, апокрифической литературы или описывают исторические события и фигуры, связанные с историей церковного раскола. В основе каждого сюжета эпического стиха лежит событие, рассказ о котором должен поучать и наставлять аудиторию. 2. Лирический пласт. Эту группу текстов характеризует отсутствие объективного сюжетного повествования и наличие сильного лирического начала. Для духовной лирики характерны глубоко эмоциональные религиозные переживания личности, связанные с осознанием собственных грехов, неизбежного наказания, скоротечности и бренности земного жития. Лирические стихи духовного содержания продолжают традиции гимнографии, берущей начало в древних текстах Псалтири; их генезис теснейшим образом связано с литургикой и молитвенным стихом. 3. К особой группе следует отнести лиро-эпический пласт, где в единое целое сплелись признаки лирики и эпоса. В этой группе стихов сюжетно-повествовательный элемент сочетается с сильным лирическим началом. Следует отметить, что в основе повествования этой довольно многочисленной группы поэтических текстов лежат разнообразные варианты всего лишь трех сюжетов: конец света, уход из жизни человека («разлучение души с телом», как поэтично в народной традиции определяется тема смерти) и страсти Христовы. Полагаем, что главным признаком, по которому следует выделять лиро-эпические стихи из группы эпических, является субъективное, а не объективное отношение к происходящему и эмоционально-оценочный тип повествования. К группе лиро-эпических стихов мы относим, во-первых, стихи Богородичного цикла, которые написаны в форме плача или причитаний, и в которых страдания Христа передаются опосредованно, через вос-

44

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

приятие их Богородицей. Во-вторых, в данную группу считаем уместным включить стихи эсхатологической направленности, которые в свою очередь подразделяются на стихи о конце света («большая эсхатология») и стихи о смерти («малая эсхатология»).237 В них описаны самые главные, с точки зрения верующего человека, события христианской истории (наступление конца света) и кульминационный момент жизни человека (переход к загробной жизни). Это описание носит эмоционально-оценочный характер, передает целую палитру глубоких душевных переживаний человека. Круг стихов, предназначенных для чтения, значительно уже корпуса музыкально-поэтических текстов и по своему объему, и по тематике. Более того, многие тексты этой группы являются памятниками собственно старообрядческой традиции, за исключением незначительного количества дошедших до нас древнерусских азбучных стихов. Многие стихи этой группы являются авторскими текстами. По чисто формальным признакам круг стихов, предназначенных для чтения, также стоит довольно обособленно выделенной нами группы музыкально-поэтических текстов. Поэтому выделение этого пласта текстов в самостоятельную группу на основе их чисто литературной основы и функции представляется весьма логичным. В данном корпусе ограничимся выделением пяти тематических групп: 1. Повествовательные поэтические сочинения, созданные на сюжеты из истории старообрядчества. Эти произведения отражают реальные исторические события: закрытие старообрядческих скитов, гонения на старообрядцев со стороны властей и т. д. 2. Сатирические сочинения старообрядцев, обличающие пороки современного мира. 3. Старообрядческие стихи догматической и полемической направленности. Эти тексты являются своеобразной поэтической полемикой по насущным вопросам церковного строительства, толкованию догматов богословия и т. д. 4. Толковые стихи. К данной группе мы относим древние азбучные стихи, являющиеся памятниками древнерусской письменности и имевшие широкое хождение в старообрядческой среде. 5. Стихи на случаи, акростихи, панегирики и т. д. 6. Назидательные стихи.

______________ 237

Определение «большая и малая эсхатология» принадлежит Г. Федотову и было использовано им для описания основополагающих категорий системы «народного богословия» в монографии «Стихи духовные. Русская народная вера по духовным стихам». См. Федотов 1991 (1935): 105-117.

Классификация корпуса народно-поэтичеких текстов духовного содержания

45

Драма Отдельно следует выделить народную драму (поэтические сценки духовного содержания). Известно, что народные драмы духовного содержания в стихах были неотъемлемой частью русского фольклора. Они разыгрывались как драматические сценки в кукольном театре на ярмарках и празднествах и пользовались большой популярностью вплоть до начала XX века.238 Примерами таких народных духовных драматических сценок могут служить народные духовные стихи «Евангелистая песнь» и «Аника-воин»239. Однако драматические сценки духовного содержания и народный вертепный театр, столь популярные в общерусской среде, не стали частью старообрядческой традиции. Вероятнее всего, этот пласт духовной поэзии осознанно был исключен из старообрядческой культуры по идеологическим причинам. Театральное действо вряд ли могло быть признано приемлемым в среде старообрядцев из-за их резкого неприятия любых игровых действий.240 Поэтому отсутствие данной группы текстов в старообрядческом репертуаре следует считать одной из его особенностей. Старообрядческий репертуар духовной поэзии складывался в течение длительного времени, впитывая в себя менявшиеся со временем формы и стили поэтических сочинений. Неизменными оставались только ясно очерченный круг тем христианской тематики и «душевная польза» содержания текста, как ее понимали старообрядцы. Поэтому практически в любой тематической группе корпуса духовной поэзии, в свою очередь, можно выделить стихи фольклорного и литературного происхождения, тексты, заимствованные из общерусской традиции и созданные в старообрядческой среде, архаику и новейшую традиции. Принадлежность того или иного текста к определенной традиции будет указываться в дальнейшем, если это будет возможно определить.

______________ 238

239 240

Селиванов 1995: 58.

Там же. Иоаннов 1831: 136-139.

46

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

Характеристика отдельных групп поэтических текстов. 1. Музыкально-поэтические тексты. 1.1 Эпические (или сюжетно-повествовательные ) стихи духовного содержания на сюжеты христианской истории. В основе всех сюжетно-повествовательных стихов духовного содержания лежат сюжеты, повествующие о различных событиях христианской истории – от сотворения мира до церковного раскола и последующих за ним событий. Приверженцы старой веры воспринимали и легендарные, и реальные исторические события с позиций средневекового образованного христианина, как звенья одной цепи, происходящие по воле Божественного промысла. Характерно, что по представлениям старообрядцев история этого мира уже прошла все этапы и приблизилась к своему логическому завершению: концу света и Второму Пришествию. В духовной поэзии отразились хорошо знакомые любому христианину события из Священной истории, которые в русском фольклоре трансформировались и интерпретировались с точки зрения «народного богословия».241 Здесь мы можем встретить рассказы о сотворении мира и о главных персонажах христианской истории: об Адаме и его изгнании из рая, всемирном потопе. Затем следуют рассказы из жизни Христа, Богородицы, самых почитаемых в народе святых. Старообрядческие книжники, продолжая общерусскую традицию, рассказывают о мучениках и страдальцах за веру, которыми стали известные и безымянные приверженцы старых обрядов. Стихи на сюжеты христианской истории носят, прежде всего, познавательноназидательный характер и лишний раз напоминают о Божием промысле, Божием гневе, о нравственном долге христианина перед Богом.

1.1.1. Духовные стихи общерусского корпуса на агиографические сюжеты Рассмотрим сначала группу духовных стихов общерусского корпуса, в основе которых лежат агиографические или легендарные сюжеты о жизни святых и подвижников русской Православной церкви. Именно эти тексты получили наиболее широкое распространение в фольклорной общерусской традиции. На это есть свои причины: с одной сторо-

______________ 241

Федотов 1991 (1935).

Характеристика отдельных групп поэтических текстов

47

ны, жития русских святых были весьма популярным чтением среди грамотного населения, а с другой, – Священное писание и жития святых творчески перерабатывались в народной традиции и становились источником для создания легенд, стихов, примет, пословиц и поговорок.242 Известный исследователь и собиратель русского фольклора А.Н. Афанасьев так описывает процесс творческого развития известных библейских и житийных сюжетов в фольклорной традиции: «Народная песня и сказка ... не раз обращалась к Священному Писанию и житиям святых, и отсюда почерпала материал для своих повествований ... как в стихах, так и в легендах заимствованный материал передается не в совершенной чистоте; напротив он более или менее подчиняется произволу народной фантазии, видоизменяется сообразно ее требованиям и даже связывается с теми преданиями и повериями, которые уцелели от эпохи доисторической и которые, по-видимому, так противуположны началам христианского учения... старое не только надолго 243 уживается с новым, но и взаимно проникаются друг другом...»

Среди самых любимых и почитаемых в русской фольклорной традиции стали святой Георгий-Егорий, Николай-чудо-творец, Ильяпророк, Петр и Павел, Алексей, человек Божий. С их именами связаны многие легенды, народные духовные стихи и приметы народного календаря. Как уже отмечалось в первой главе нашего исследования, коллекция народной духовной поэзии, опубликованная П. А. Бессоновым, до настоящего времени остается наиболее репрезентативной, несмотря на все ее недостатки.244 Следует также указать на то, что большинство сюжетно-повествовательных стихов эпического склада, и в частности на археографические сюжеты, из сборников П. А. Бессонова опубликовано по устным записям, сделанным среди православного населения различных губерний России. Таким образом они отражают развитие общерусской православной традиции.245 Поэтому для целей нашей работы большой интерес представляет сравнение собрание указанного исследователя со старообрядческим корпусом. П. А. Бессонов приводит в своей коллекции 24 агиографических сюжета, связанных с именами Егория, Федора Тирянина, святителя Николая, Мученицы Варвары, Ильи-пророка, Алексея и некоторых других святых, пользовавшихся большой любовью и популярностью в народной среде. В общей сложности Бессонов представляет в своей коллекции 110 духовных стихов на 24 агиографичес-

______________ 242 243 244 245

Афанасьев 1990. Даль 1957. Афанасьев 1990: 7. Бессонов 1861-1864. См. раздел «История изучения». См. Бессонов 1861 (Вып.1): 5-10.

48

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

ких сюжета. Привлекая в качестве дополнительных материалов публикации В. Г. Варенцова, П. В. Киреевского, А. В. Маркова, Ф. М. Истомина, Н. Е. Ончукова, Н. Отто 246 и доступные нам записи фонограммархива ИРЛИ,247 можно сказать, что известный сегодня исследователям корпус общерусских духовных стихов на агиографические сюжеты составляет более 400 стихов и не менее 30 сюжетов.248 Большинство сюжетов нашло отражение в нескольких стихах и большом количестве вариантов, общую совокупность которых достаточно трудно учесть. Какие же духовные стихи общерусского корпуса на агиографические сюжеты вошли в круг чтения старообрядцев? Несмотря на различие в репертуаре конкретных региональных групп, прежде всего обращает на себя внимание немногочисленность агиографических сюжетов в письменном репертуаре старообрядцев в целом по сравнению с общерусским корпусом. Фактически можно назвать только восемь сюжетов, бытовавших в старообрядческой рукописной традиции: • Варлаам и Иоасаф (3 стиха) • Алексей, человек Божий (2 варианта: стихи «Я родился в граде Риме » и «Во славном во городе Рыме ...» ) • святые князья Борис и Глеб (1 стих) • святой Георгий (2 варианта, так называемые «малый стих» и «большой стих») 249 • Значительно реже встречаются духовные стихи, в основе которых лежат жития Николая-чудотворца, мученицы Параскевы, святого Антония, мученицы Варвары. При более детальном анализе формирования репертуара старообрядцев сразу же бросается в глаза ярко выраженная избирательность агиографических стихов. Например, даже среди указанных выше восьми сюжетов только цикл стихов «О Варлааме и Иоасафе» и стих «О Борисе и Глебе» получили широкое распространение практически во всех старообрядческих регионах. «Стих об Алексее, человеке

______________ 246 247

248 249

Киреевский 1848; Он же 1986; Варенцов 1880; Марков 1901; Он же 2002; Истомин 1894; Ончуков 1904: Он же 1907; Отто 1906: 10-33. Часть духовных стихов из коллекций фонограммархива ИРЛИ, записанных в фольклорных экспедициях преимущественно в районах русского Севера, были опубликованы. См.: Астахова 1990: 180-218. Все сюжеты и тексты, бытовавшие среди старообрядцев русского Севера и Прибалтики, приводятся в нашем Инципитарии. В научной литературе «малым стихом» принято назвать сюжет о Егории и царевне, «большим стихом» традиционно называют текст, рассказывающий о мучениях святого Георгия.

Характеристика отдельных групп поэтических текстов

49

Божьем» получил распространение в большинстве регионов, но оказался исключенным из репертуара Прибалтики. 250 Интересно, что такие популярные в общерусском репертуаре стихи, как «Федор Тирянин», «Дмитрий Солунский» не получили развития в старообрядческой рукописной традиции. Стихи о Егории храбром встречаются в некоторых старообрядческих регионах, но в единичных списках, что также не дает оснований говорить о развитой письменной традиции этого текста в региональных старообрядческих репертуарах. Очевидно, что агиографические тексты, канонические и легендарные, дают пример христианского подвига и должны были бы представлять безусловную «пользу для души», если оценивать их на основе этого старообрядческого критерия. В чем же причина отсутствия многих любимых и популярных в народной среде сюжетов в письменном репертуаре старообрядцев? Изучая старообрядческую культуру, необходимо помнить, что у нее единые истоки с православной, но обособленный путь развития, – отсюда ее противоречивость и дуалистичность Народные духовные стихи на агиографические сюжеты безусловно были известны старообрядцам, так как приверженцы старой веры не могли внезапно утратить все общекультурные знания народных обрядов, традиций, верований и произведений устного народного творчества, многие образцы которого были сохранены в старообрядческой общине до настоящего времени несмотря на все конфессиональные запреты. Само учение старообрядцев можно считать окончательно оформившимся не ранее первой половины XVIII века. Только со временем, под влиянием авторитетных, вновь образованных старообрядческих институтов, таких как, например, Выго-Лексинское общежительство, локальные общины получили определенную структурную организацию. Известный «Устав» федосеевцев, регламентирующий правила поведения членов общин, в том числе и строжайший запрет на исполнение отдельных произведений светского фольклора (например, песен, сказок и ряда других), был принят только в 1751- ом году,251 - более ста лет спустя после начала раскола. Однако по каким-то причинам старообрядческие книжники не видели необходимости в письменной фиксации многих народных духовных стихов на агиографические сюжеты. Если учитывать факт разобщенности старообрядческого мира и большой роли

______________ 250

251

Подробнее вопрос о бытовании этих духовных стихов в конкретных рукописных традициях будет рассмотрен в нвшей работе в соответствующих разделах в г лавах III и IV. Иоаннов 1831: 136-139.

50

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

личностного начала в формировании книжного репертуара,252 то, вероятнее всего, причины исключения этих фольклорных текстов из репертуара были различны в разных общинах и региональных традициях; часто этот выбор зависел от вкусов и потребностей местных книжников. Следует также принимать во внимание, что только дониконовская кириллическая книга являлась единственным авторитетным источником для любого письменного текста, который старообрядцы включали в свои рукописные сборники. Поэтому вполне уместно предположить, что старообрядческого писца прежде всего привлекали тексты, имеющие явно книжное происхождение, изобилующие церковнославянизмами и литературными клише, возможно, попавшие в руки писца-старообрядца из книги или рукописи, а не фольклорные стихи, пришедшие из «мирской» традиции. Поэтому достаточно легко объяснить популярность в рукописных сборниках старообрядцев виршевой поэзии на агиографические сюжеты, язык которых имеет ярко выраженную церковнославянскую основу, а стилистика текста близка к произведениям древнерусской письменности. Примерами таких стихов могут служить вирши Симеона Полоцкого «О Варлааме и Иоасафе», которые со временем стали частью общерусского фольклора, и «Стих о Борисе и Глебе», изобилующий книжными клише и церковнославянизмами. Опираясь на вышесказанное, считаем возможным предположить, что «мирские» народные духовные стихи первоначально могли попасть в старообрядческую рукопись по памяти переписчика, грамотного и начитанного человека, который записал их «на заметку», «для себя». Именно с такими пометами в старообрядческих рукописях или в специальных тетрадках «для домашнего употребления», дошли до нас многие сочинения духовной поэзии. Впоследствии некоторые тексты, предназначенные «для себя», были утрачены и забыты, не получили развитой рукописной традиции и дошли до нас в лучшем случае в единичных списках, но были известны и исполнялись по памяти. А самые популярные народные стихи, такие как Алексей человек Божий,253 попадали в рукописные сборники «для домашнего употребления» или «стиховники» и обрели вторую жизнь в письменном старообрядческом фольклоре. В частности, стихи об Алексее человеке Божьем, пользовались большой популярностью в районах с устойчивой и развитой традицией исполнения эпических произведений: былин, баллад, исторических песен и духовных стихов.

______________ 252 253

См. об этом первую главу нашей работы. Также по вопросу роли личности в старообрядческой общине: Поздеева 1999: 3-28. Фундаментальное исследование народных духовных стиха об Алексее см.: Адрианова-Перетц 1917.

Характеристика отдельных групп поэтических текстов

51

До наших дней таким заповедником народной архаики остаются многие районы поморского Русского Севера. О популярности стиха об Алексее свидетельствуют записи фольклорных экспедиций, обследовавших эти районы в начале прошлого века.254 Наш личный опыт работы в экспедициях в Архангельской области также подтверждает огромную популярность стиха об Алексее в этих районах. Возможно, что в ряде регионов, например, на поморском Русском Севере (Северной Двине, Пинеге, Онеге, Печоре) многие народные духовные стихи на агиографические сюжеты так и остались для старообрядцев частью мирского фольклора и передавались исключительно устно, как былины, исторические песни, легенды и т. д. Записи, сделанные исследователями народной культуры в конце XIX – начале XX веков255 свидетельствуют о существовании развитой традиции исполнения духовных стихов эпического склада по памяти, наряду с былинами и историческими песнями, как среди православных «мирян», так и среди старообрядцев. В частности, особой популярностью в устной традиции пользовались оба стиха о святом Георгии. Однако в письменной фиксации в старообрядческих рукописях они дошли до нас в единичных списках. Тесным образом с агиографическими сюжетами связаны стихи о «прекрасной пустыни», которые пользовались особой популярностью на Русском Севере. Под пустыней в книжной древнерусской и народной традиции понималось уединенное, отдаленное место, куда удалялись для совершения духовного подвига легендарные герои житийной и апокрифической литературы. В старообрядческой культуре тема пустыни приобрела особую актуальность, зазвучала с новой силой, так как уход от мира, согласно старообрядческой идеологии, попавшего во власть Антихриста, был одним из путей к спасению.

1.1.2. Стихи о реальных исторических событиях Старообрядческие книжники не только заимствовали стихи духовного содержания из общерусской традиции, но и создавали собственные сочинения по их модели. Так, сама история старообрядчества, биографии реальных исторических фигур, связанных с движением раскола (протопоп Аввакум, патриарх Никон, боярыня Морозова, братья Дениовы, старообрядческие деятели XIX века и др.) стали для старообрядческих книжников благодатным материалом для создания

______________ 254 255

Марков 1901; Он же 2002; Гильфердинг 1894-1900; Ончуков 1904; Он же 1907. См. предыдущую сноску.

52

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

поэтических сочинений. Некоторые из этих стихов входили в состав «стиховников» старообрядческих типографий и затем попадали в рукописную традицию.256 Данная группа текстов, безусловно, представляет интерес для изучения развития старообрядческой традиции, однако по составу она является довольно малочисленной. Более того, большинство стихов данной группы дошло до нас преимущественно в единичных списках, что лишний раз свидетельствует об их сравнительно малой распространенности в старообрядческой среде.

1.1.3. Духовные стихи на библейские и евангельские сюжеты. Другую группу сюжетно-повествовательных стихов духовного содержания, получивших распространение как в общерусской устной, так и в старообрядческой рукописной традициях, составляют стихи на сюжеты Ветхого и Нового Завета. Уже первые исследователи духовных стихов Ф. И. Буслаев, А. Кирпичников и впоследствии Г. П. Федотов257 указывали на малочисленность чисто народных стихов, навеянных библейскими и евангельскими темами, при обилии силлабических виршей, пришедших в русский репертуар из южной и западной славянской традиций. Этот факт многие исследователи объясняют тем, что Библия никогда не была обиходной книгой русского человека, поэтому многие поэтические тексты на сюжеты Ветхого и Нового Завета восходят непосредственно не к Священному писанию, а к апокрифам (стихи богородичного цикла или стихи о жизни Спасителя) и или к святоотеческой литературе (стихи о Иосифе Прекрасном).258 Большинство текстов на библейские и евангельские сюжеты, кроме отдельных покаянных стихов, таких как «Плач Адама», датируются исследователями как поздние, созданные не ранее XVIII – XIX веков. 259 Действительно, о скудности поэтического репертуара на библейские тексты свидетельствует тот факт, что практически можно назвать только три сюжета, получивших повсеместное распространение в православной традиции и среди старообрядцев: изгнание Адама из рая, всемирный потоп и Иосиф прекрасный. В единичных списках и только в отдельных регионах встречаются стихи на сюжет Содом и Гоморра. Сюжет изгнание Адама из рая заимствован из апокрифа «Слово об

______________ 256 257 258 259

Бучилина 1999: 12-21; Новицкая 1988: 236-244; Книга глаголемая Зборник ок. 1916. Буслаев 1990: 294-349; Кирпичников 1877: 133-150; Федотов 1991 (1935): 2021. Кадлубовский 1915: 224-248; Петрова 1987: 39-51. Федотов 1991 (1935): 20-23.

Характеристика отдельных групп поэтических текстов

53

Адаме и Еве, от начала и до конца».260 Именно этот сюжет послужил основой для составления в народной среде (как в православной, так и в старообрядческой) целого круга покаянных стихов .261 Самим известным стихом этого круга стал покаянный стих «Плач Адама», который дошел до нас в краткой и пространной редакциях и в большом количестве вариантов. а также покаянные стихи «Праведное солнце рая просветило ...», «Адам о земле создан ...». «Изгнано бысте Адамо ...» и их многочисленные варианты.262 Следует отметить, что большинство стихов данного круга составлены путем выделения и развития отдельных мотивов из «Плача Адама» или представляют собой компиляцию нескольких поэтических текстов. 263 Так же как и Ветхий Завет, книги Нового Завета были восприняты и осмыслены народной общерусской и старообрядческой традициями опосредовано, через апокрифы и святоотеческую литературу. Нельзя исключать также и влияния фольклорного календарно-обрядового цикла, в частности калядок на формирование вертепных стихов о рождении Христа, которые занимают значительное место в корпусе духовной христианской поэзии на евангельские сюжеты. Позже, в середине XIX – начале XX века репертуар этой группы текстов пополнился образцами так называемой школьной поэзии, создаваемой учащимися семинарий и Духовных Академий,264 и стихами русских поэтов на евангельские и библейские сюжеты.265 Расширение поэтического репертуара происходило также за счет массовых доступных изданий религиозной прозы и поэзии, предпринятых как официальной Православной Церковью, так и старообрядческими типографиями в начале XX века.266 Таким образом, можно говорить о целом комплексе

______________ 260 261 262

263

264 265 266

См. Мильков 1997: 148-155. Стихи об Адаме рассматриваются в разделе «Покаянные стихи». О покаянных стихах об Адаме см.: РРЛ 1988: 135-137; Савельева 1984: 152-165; Она же 1985: 164-182; Она же 1986: 55-62; Она же 1988: 5-13. В описываемых локальных традициях нам удалось обнаружить 12 вариантов стихов об Адаме. См. Инципитарий, стих «Адам о земли создан ...». См. Порфирьев 1891. Репрезентативная коллекция стихов русских поэтов на евангельские сюжеты содержится в антологиях: Подколзина 1995; Романов 1996. Ввиду недостатка научной библиографии по данному вопросу очень трудно учесть все подобные массовые издания. Среди «стиховников» старообрядческих типографий наибольшее распространение получили следующие: Яксанов 1911-1916 и Книга глаголемая Зборник ок. 1916. Довольно многочисленные публикации духовной поэзии встречаются также в периодических изданиях второй половины XIX – начала XX вв.: в старообрядческом журнале

54

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

весьма разнородных источников, легших в основу духовных стихов на сюжеты Нового Завета. Следует отметить, что стихи, сюжетно связанные с Новым Заветом, получили широкое распространение среди различных конфессий: среди прихожан официальной Православной Церкви, старообрядцев поповского и беспоповского согласий, христианских сект. В целом, входящие в круг чтения старообрядцев стихи, сюжетно связанные с книгами Нового Завета, можно подразделить на две подгруппы: 1. Стихи, в основу которых легли сюжеты евангельских притч. К ним можно отнести стихи о земной жизни Спасителя, центральным образом которых стал образ самого Христа, или притчи, рассказанные Христом его ученикам. 2. Стихи, в самозаглавиях которых называется конкретный евангельский сюжет, например, «Вознесение» или «Стих о блудном сыне». Однако сам текст оказывается не связанным с подобным сюжетом из книг Нового Завета. Подавляющее большинство текстов, рассказывающих о жизни Христа, представляют собой либо поздние стихи романсно-балладного типа, либо силлабические вирши и псальмы, а в вертепном цикле заметны влияния калядок и южно-русских псальм. Однако образ Спасителя, созданный в народной поэзии, трактуется одинаково, внезависимости от сюжета или формы поэтического текста: Христос «Царь Небесный» и «грозный Судия». В монографии «Стихи духовные» Г. П. Федотов характеризует эпитет «небесный царь», сопровождающий образ Христа в духовных стихах, как «постоянный». В частности, он отмечает: «Постоянный эпитет Христа – «Царь Небесный» или «Небесный Царь». Приводить ссылки невозможно, ибо это имя встречается едва ли не на каждой странице. При большой редкости прочих имен Христовых «Небесный царь» приобретает особое значение. Именно царем, владыкой и судией видел Его народный певец; такому Христу он молился. Само собой напрашивается на сравнение иконописный образ Господа Вседержителя («Пантократора»), который был господствующим на Руси, как и в Греции, изображением Спасителя. Спас – «Ярое око», данное некоторым древним иконам Христа, не отмечает особой суровости определенного типа изображений: таким вообще видел Христа народ на «местной» иконе Его в иконостасе или в Деисусе над царскими вратами. Таким Он

______________ «Странник», в православном журнале «Церковное обозрение» и в периодике Русского Географического общества: «Этнографическое обозрение», «Живая старина» и др.

Характеристика отдельных групп поэтических текстов

55

вошел и в духовную поэзию народа».267 Всего на сегодняшний день в научный оборот введено одиннадцать поэтических фольклорных сюжетов, в основу которых легли евангельские рассказы и притчи: рождение Спасителя, избиение Вифлеемских младенцев, Крещение, чудо на свадебном пиру в Кане Галилейской, грешница, спасенная Христом от толпы, приход в дом Закхея, разговор с учениками в Гефсиманском саду, жены-мироносицы у гроба Господня, воскресение, а также притчи о блудном сыне и заблудшей овце. Они нашли отражение приблизительно в тридцати духовных стихах.

1.1.4. Космогонический народный духовный стих «Голубиная книга». Народный духовный стих общерусской традиции «Голубиная книга» 268 является уникальным народным духовным стихом, рассказывающим о сотворении мира и мироустройстве и существующей на земле социальной иерархии (от крестьян до царей). Кроме того, в ней объясняется происхождение земных явлений, животных и растений, имеющих в христианстве определенную символику, например, единорога, кита, нагай-птицы, дерева кипариса и пр. На протяжении почти двух столетий исследователи русского народного творчества пытались выявить следы архаичных языческих верований и представлений о мире в различных жанрах традиционного фольклора. Пожалуй, невозможно найти в корпусе народной духовной поэзии другого текста, с такой очевидностью и силой отражающим дохристианские древнейшие представления о происхождении различных предметов, корни которых, по мнению ряда исследователей, уходят к индийским мифам.269 В старообрядческой рукописной традиции народный стих «Голубиная книга» не получил широкого распространения, хотя был известен и исполнялся устно.

______________ 267 268 269

Федотов 1991 (1935): 33. Подробный анализ стиха см. в монографии: Мочульский 1887. Там же.

56

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

1.2. Лирическая духовная поэзия. Генезис народной духовной лирики. Влияние Псалтыри Лирическая духовная поэзия отражает потребность личности выразить свои глубокие религиозные переживания: от раскаяния и осознания своей личной ответственности перед Богом до восторженного преклонения перед мудростью Творца. Со времени принятия христианства до наших дней общение с Богом для православного христианина не ограничивалось часами богослужения, а продолжалось за стенами храма. Именно на основе литургических песнопений создавалась русская лирическая духовная поэзия, в которой молитва или канон, произнесенные на службе, обретали формы художественного произведения, наполнялись более субъективным содержанием и становились образцами музыкально-поэтического творчества. Круг тем лирической духовной поэзии оставался неизменным, а форма, язык и художественные средства менялись со временем. Например, ранние образцы внеслужебной духовной лирики, которыми считаются в общерусской традиции покаянные стихи, по своей текстовой основе были очень близки к служебным текстам. Их музыкальное сопровождение полностью совпадало с системой восьмигласия, принятой в литургических песнопениях в русской православной церкви. Со временем духовная лирика все дальше уходила от своих истоков, особенно в музыкальном сопровождении, и подвергалась влиянию светского песенного фольклора. Так, поздний пласт духовной лирики по форме практически является городским романсом. В русской письменности литургика дала начало развитию двух направлений – литературного авторского поэтического творчества и фольклора, которые тесно переплелись в книжной культуре старообрядцев. Особенной популярностью в православной среде пользовалась книга Псалтыри. По ней обучали детей азбуке и чтению, а псалмы заучивали наизусть. Псалтырь стала настольной книгой в доме каждого рядового старообрядца. Со времени становления русской поэтической школы опять Псалтирь явилась источником вдохновения многих поколений профессиональных поэтов начиная с Симеона Полоцкого.270

______________ 270

Исследователи истории русского стихосложения полагают, что именно становление силлабической школы в XVII веке следует считать началом развития профессиональной светской поэзии в русской литературе. С развитием силлабической школы связаны имена Симеона Полоцкого, Сильвестра Медведева, поэтов приказной школы. По данному вопросу см.: Панченко 1970. Луцевич 2002.

Характеристика отдельных групп поэтических текстов

57

«Псалтирь рифмованная» Симеона Полоцкого, изданная в 1680-ом году, положила начало целому новому направлению в русской поэзии – поэтическому переложению псалмов (псалмодии). Особенно интенсивно и плодотворно к текстам Псалтири обращались поэты XVIII века: А. П. Сумароков, В. К. Тредиаковский и М. В. Ломоносов. По инициативе А. П. Сумарокова в 1743-ем году даже было устроено своеобразное литературное соревнование между тремя вышеуказанными ведущими поэтами той эпохи. Они представили на суд читателей различные переложения отдельных стихов из Псалтыри.271 Переложения псалмов, сделанные М. В. Ломоносовым, были признаны современниками «сутью тоны извлеченном из арфы Давидовой» 272 и стали выдающимися памятниками русской словесности. Поэты XIX – XX веков намного реже обращались непосредственно к Псалтыри, однако мотивы и образы, вдохновленные библейскими, евангельскими и служебными текстами, присутствуют в творчестве ряда поэтов этого времени.273 Для нашего исследования интерес представляет тот факт, что переложения псалмов поэтов XVIII были заимствованы старообрядцами и получили широкое бытование в рукописной традиции как анонимные фольклорные сочинения. Особенной популярностью в старообрядческой среде пользовались переложения псалмов и другие поэтические сочинения М. В. Ломоносова на духовные темы: «Размышления о Божием величии ...», «Ода, выбранная из Иова ...» и др. Подводя итог вышесказанному, следует еще раз подчеркнуть, что пласт духовной лирики, так же как и все другие выделенные нами группы текстов, отличается большой пестротой и разнообразием по своему составу. Основу фольклорного пласта духовной лирики, безусловно, составляет корпус покаянных стихов, сформировавший в монастырской среде. Практически все известные стихи этого корпуса перешли в старообрядческую рукописную традицию и получили в ней дальнейшее развитие. Кроме того, в письменном репертуаре старообрядцев можно найти большую группу образцов духовной лирики, возможно авторских по происхождению, но не поддающихся точной атрибуции. Примерами таких текстов могут служить вирши выговского происхождения и стихи поздней традиции из «стиховников» старообрядческих типографий. Как видно из сказанного выше, старообрядческая рукописная традиция вобрала в себя и литературный, и фольклорный пласт духовной лирики. Авторские и народные стихи,

______________ 271 272 273

См. по данному вопросу: Шишкин 1983. Цитируется по книге: Романов 2002: 21. Романов 2002.

58

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

вдохновленные Псалтирью и другими литургическими текстами, стали неотъемлемой частью письменного старообрядческого репертуара. Большинство образцов духовной лирики в рукописях сопровождается крюковой нотацией, что свидетельствует о знании и хорошей сохранности музыкального сопровождения в среде старообрядцев. Многие из этих текстов также получили красочное оформление с использованием инициалов, орнаментов, были выполнены на настенных листах большого формата. Интересен факт, что для многих лирических духовных текстов позднего происхождения в старообрядческой среде использовалась специальные народные термины «кант» или «псальма» наряду с другим общепринятым обозначением поэтических текстов духовного содержания – «стих душеполезный». 1. 2. 1. Покаянные стихи Наиболее архаичный пласт духовной лирики представлен в репертуаре старообрядцев покаянными стихами. Причем основу этой группы текстов составляют хорошо известные тексты, созданные в конце XV – середине XVI веков, несомненно усвоенные старообрядцами из православной традиции. Покаянные стихи вполне справедливо можно считать первыми попытками создать «интимную лирику на почве церковной традиции».274 Эти тексты восходят к церковной гимнографии. Они близки к песнопениям, которые входили в состав богослужебных певческих сборников (октоихов, обиходов, триодей и других).275 Древнейшие известные списки покаянных стихов датируются концом XV века. К середине XVI века складывается достаточно устойчивый цикл на восемь гласов. Считается, что первоначально покаянные стихи зародились в монастырской среде, и исполнялись монахами за трапезой, во время Великого поста и т.д., позже, в XVI – XVII веках они становятся популярным пением и в мирской среде.276 Центральной темой «ранней русской лирики» становится тема покаяния – то есть искреннего осознания человеком своих грехов, его глубокого раскаяния перед Богом и нравственного очищения через слезы. Таким образом, с одной стороны, в покаянных стихах нашла отражение одна из основополагающих категорий христианского вероучения – катарсиса, т. е. процесса духовного очищения через слезы, плач, «умиление». С другой стороны, в этих текстах можно увидеть, возможно, первые знаки процесса секуляризации русской средневе-

______________ 274 275 276

Перетц 1932: 474. См. по данному вопросу: Панченко 1989: 421-423. Там же.

Характеристика отдельных групп поэтических текстов

59

ковой культуры: очень важными компонентами в покаянных стихах являются личностное начало и элементы психологизма. Человек осознает себя как индивидуальность и готов нести ответственность за собственные грехи: Безумне окаянне человече, в лености время губиши, Помысли дела своя и покаися, обратися ко Богу... (Глас 6 Безумне окаянне человече) Душе моя, душе моя, почто во гресех пребываеши? Чью твориши волю без ума мятешися? Восстани, останися сего, плачися дел своих горце... (Глас 2 Душе моя, душе моя...) 277

Характерной особенностью многих старообрядческих рукописных традиций является сохранение местными книжниками в своем репертуаре покаянных стихов вплоть до первой половины XX века, а в действующих общинах, и по настоящее время. Безусловно, этому способствовало два фактора. Во-первых, архаичность самих текстов делает вполне обоснованным предположение о возможности попадания покаянных стихов в старообрядческую среду первоначально из рукописных сборников, составленных до церковной реформы 1653 - 1657 гг. Известно, что старообрядцы считали любую дониковскую книгу «правильной» и «неиспорченной» новыми влияниями. Покаянные стихи обычно включались в состав певческих сборников наряду с литургическими текстами, которые переписывались местными книжниками для нужд общины с особой тщательностью, как древние точные образцы богослужебных текстов. Кроме того, темы и мотивы, развитые в покаянных стихах, – смерть, суетность и кратковременность жизни, греховность человеческой природы, – как нельзя лучше соответствовали старообрядческому мировоззрению, эсхатологическому по своей сути. Намного в меньшем количестве в письменном репертуаре старообрядцев встречаются силлабические покаянные вирши, имеющие ярко выраженную литературную основу, и более поздние по времени создания покаянные стихи. Примерами таких стихов могут служить «Вирши о пьянице» и стих «Уже пророчество свершилось ...». Характерно, что и в наше время лирические духовные стихи в новой песенной форме продолжают активно создаваться иноками православных монастырей. Для их языка характерно смешение русизмов и церковнославянизмов, написаны они силлабо-тоническим стихом и по структуре близки к городскому романсу. Некоторые из авторов, в

______________ 277

Тексты цитируются по книге: РРЛ 1988: 275; 257.

60

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

частности иеромонах Роман и иерей Олег Скобля, приобрели широкую известность и популярность у широкой публики.278 1.2.2. Стихи на праздники Стихи на праздники составляют своеобразный народный церковный календарь, к котором отмечены двунадесятые церковные праздники.279 Наибольшее распространение получили стихи, непосредственно связанные с событиями земной жизни Христа: Рождество, Крещение, Воскресение. Более редкими можно считать стихи, связанные с богородичными праздниками, например, праздником Успения Пресвятой Богородицы, Благовещения, Введения во храм. Кроме того, в рукописной традиции в единичных списках встречаются тексты на дни памяти особо почитаемых православных святых, например, Николычудотворца, мученицы Варвары. По форме большинство текстов данной группы являются образцами виршевой поэзии, получившей широкое бытование в старообрядческой среде. Для них характерны церковнославянский синтаксис и лексика, использование устоявшихся книжных клише и оборотов. Кроме того, среди стихов на Рождество встречаются стихи, близкие к народным колядкам, («Новый год бежит ....»). По своей функции эта группа лирических текстов близка к обрядовокалендарной общерусской поэзии. Большинство стихов на праздники сопровождается в рукописях крюковой нотацией, что косвенно подтверждает факт их сохранности только в тех регионах, где не была утрачена традиция пения по крюковым нотам. Интересно, что в ряде общин, как, например, в Прибалтике и в северо-западных регионах России, существовала традиция исполнения молитвенных стихов и стихов на праздники перед ожиданием начала службы, когда все члены общины собирались в моленном доме.280

______________ 278 279

280

Духовные песни 1996 (неопубл. материалы); Иеромонах Роман 1992. Двунадесятыми принято называть 12 важнейших после Пасхи праздников: Рождество, Крещение, Сретение, Благовещение Пресвятой Богородицы, Вход Господень в Иерусалим), Вознесение Господне, Преображение, Успение Пресвятой Богородицы, Рождество Пресвятой Богородицы, Воздвижение Креста Господня, Введение во храм Пресвятой Богородицы, Пятидесятница. Заволоко 1933.

Характеристика отдельных групп поэтических текстов

61

1.2.3. Духовные гимны, стихи-славы, молитвенные стихи 1.2.4. Назидательные стихи. Большинство текстов данных подгрупп являются поздними по времени создания и включают в себя стихи, созданные под влиянием городской демократической культуры, и авторскую популярную духовную поэзию, ставшую частью фольклорной традиции. Как мы уже отмечали ранее, вторая половина XIX – начало XX веков в русской истории характеризуется значительными изменениями в социальной структуре общества, миграцией в целом по стране значительных групп населения из деревни в город, в том числе и старообрядцев, повышением уровня грамотности населения. Это в свою очередь дало импульс к развитию городской демократической культуры. Влияние городской мещанской культуры можно увидеть и в поздних по времени создания молитвенных и назидательных стихах. Они создавались под сильным влиянием городского романса, с которым их объединяет мелодраматизм, ритмическая структура, силлабо-тоническое стихосложение. Примером позднего лирического назидательного стиха в старообрядческом корпусе может служить стих «Умоляла мать родная ...». Этот стих, восхваляющий девство, встречается практически в каждом печатном «стиховнике», а в исследуемых коллекциях дошел до нас в 24 списках. Среди поздних молитвенных стихов можно назвать: «Пресветлый ангел мой господень ...», «Научи меня, Боже, любить всем умом тебя ...», «Я люблю тебя, Боже, люблю всей душой ...» «О Боже, дай слабому силу ...» и многие другие. Старообрядцы весьма активно пополняли свой репертуар и стихами профессиональных русских поэтов. В конце XIX – начале XX в их среде большой популярностью пользовались молитвенные стихи Ф. Н. Глинки, которые также со временем стали частью письменного корпуса старообрядцев.281 Подводя итог краткому обзору лирической духовной поэзии, известной старообрядцам, необходимо отметить, что многие образцы лирической поэзии в старообрядческой среде приобрели календарнообрядовый статус, т. е. использовались в обрядах или исполнялись только в определенное время. Привязанность отдельных стихов к церковному календарю или конкретным обрядам варьируется в зависимости от различных региональных традиций.282 Например, известно, что покаянный стих «Плач Адама» повсеместно исполняли в старообрядческих общинах во время Великого поста. В Прибалтике

______________ 281 282

Глинка 1901; Он же 1869. См.: Никитина 1982: 91-126; Она же 1994: 33-34.

62

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

стихи на праздники наряду с сюжетно-повествовательными стихами исполнялись во время свадебного обряда. У старообрядцев Смоленщины до настоящего времени некоторые лирические духовные стихи о смерти («Что й за ноченька, ночка темная ...», «Сорок дней, сорок ночей ...») наряду с эпическими народными духовными стихами («О двух братьях Лазарях», «Ай, летал Осип по чистом полю ...»)283 являются составной частью похоронного обряда. Полагаем, что этот интересный факт свидетельствует о том, что в замкнутой старообрядческой среде тексты, изначально предназначенные для обслуживания досуга и общебытового благочестия, приобрели новые качества и стали выполнять функцию календарно-обрядовой поэзии.

1.3. Лирико-эпические стихи духовного содержания. 1.3.1. Стихи Богородичного цикла. Группа поэтических текстов, связанных с именем Богородицы, весьма разнообразна по жанровой принадлежности и своему генезису. Многие из них содержат элементы обоих пластов духовной поэзии: лирики и эпоса. В частности, в основе текстов, рассказывающих о страданиях Христа через восприятие их Богородицей лежит сюжетное повествование, так же как и в стихах эпического склада. Однако передача происходящих событий в этих поэтических сочинениях дается в эмоциональном ключе, пронизано лиризмом и сильным личностным началом. По форме стихи, рассказывающие о страданиях Христа, близки к народной причети и похоронным плачам, но с сохранением сюжетноповествовательного элемента. Достаточно силен лирический элемент в стихах, в основу которых легли евангельские притчи и легендарные повествования о земной жизни Богородицы. Однако они представлены в старообрядческих рукописях в значительно меньшем количестве, чем стихи, связанных со страданием Христа. Кроме того, в старообрядческом репертуаре встречаются чисто лирические покаянные и молитвенные стихи, связанные с образом Богородицы. В целом пополнение группы стихов Богородичного цикла в старообрядческой рукописной традиции происходило из самых разнообразных источников. Здесь можно встретить и архаичные фольклорные духовные стихи (например, «Сон Богородицы» или «Плач Богородицы»), и

______________ 283

Макашина 1979; Резниченко 1994: 38-42.

Характеристика отдельных групп поэтических текстов

63

силлабические вирши («Апостолы с концы света, собравшася вси бес совета...») и городской романс («Гора Афон, гора святая ...») Большинство стихов, связанных с именем Богородицы, широко распространено поэтическими текстами среди различных конфессиональных групп: представителей всех старообрядческих толков обоих беспоповского и поповского согласий, православных, а также ряда христианских сект, в основе вероучения которых лежит постулат о преображении Богоматери и ее воплощении в земном образе непорочной девы.284 Однако сектантские стихи, только формально соотносящиеся с именем Богородицы, являются догматическими по своей сути, и не связаны с многовековой общерусской фольклорной традицией. Всю совокупность стихов о Богородице, известных в старообрядческой рукописной традиции, можно разделить на четыре группы: 1. древние покаянные стихи 2. молитвенные стихи (в состав этой группы входят авторские тексты, ставшие частью репертуара как анонимные народные стихи, силлабические вирши и поздние стихи романсного склада)285 3. духовные стихи, рассказывающие о земной жизни Богородицы (стихи на Благовещение, Успение и т. д.), источниками для которых послужили легендарные сказания о Пресвятой Деве Марии286 4. народные духовные стихи, основанные на апокрифических сказаниях о Богородице и сюжетно связанные с Евангелием287 (стихи о страданиях Христа) Все вышеуказанные тексты различны по форме бытования (устной или письменной), функции (молитва, заговор, стих), времени создания (середина XVI века для покаянных стихов; неопределенная ранняя граница для народных духовных стихов, вторая половина XIX – начало XX века для молитвенных стихов) и своим источникам (литургика, апокрифы). Однако эти разнородные тексты объединяет единая, не подверженная изменениям, трактовка центрального образа Богороди-

______________ 284 285

286 287

Бонч-Бруевич 1908 (Вып. 1). Покаянные и молитвенные стихи, в которых упоминается имя Богородицы, по нашей классификации относятся к музыкально-поэтическим лирическим стихам. Они имеют такую же структуру и образно-поэтический строй, как и прочие образцы духовной лирики. По этой причине они не рассматриваются в разделе лиро-эпических стихов. Жизнь Пресвятые Владычицы. 1860. Мильков 1997; Сахаров 1888: 305-311; Рождественская 1980: 651-652; СКК 1987 (Вып. 1): 463-465; Соболева 1991: 65-70.

64

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

цы: она мать и милосердная заступница перед грозным Судией, помощница во всех земных делах человека: «Мати милосерда, ты еси ограда от лютого врага...» (из «Стиха Богородице молебного» СД № 30). Характеризуя основные черты образа Богородицы, отразившие народные представления о ней, Г. П. Федотов отмечал следующее: «Вся тоска страдающего человечества, все умиление перед миром божественным, которые не смеют излиться перед Христом в силу религиозного страха, свободно и любовно истекают на Богоматерь. Вознесенная в мир божественный, до неразличимости с небесным Богом, Она, с другой стороны, остается, в отличие от Христа, связанной с человечеством, страждущей матерью и заступницей... В образе ее, не юном, не старом, словно безвременном, как на православной иконе, народ чтит небесную красоту материнства».288 В народных духовных стихах образу Богородицы придаются черты обычной матери, заботящейся о своем младенце и переживающей за его судьбу – отсюда особый лиризм и теплота в трогательном описании ее материнских страданий: Спасе мой любезный, надежда моя, Почто не послушал Матери своей? Нарекался жить бессмертным, Напрасную смерть получаешь, Безвинную кровь проливаешь. («Сон Богородицы»)289

Вероятно, подобная трактовка образа Богородицы в народной традиции привела к тому, что некоторые из духовных стихов богороичного цикла приобрели «нетипичную» для христианской поэзии функцию обрядовых и магических фольклорных текстов. В частноси, необычная по своему образному строю колыбельная песня приводится в статье В. Н. Харузиной, посвященной описанию родильных и крестинных обрядов на Русском Севере в среде православных крестьян. В этой народной колыбельной «Богородица заступила место таких типичных образов «материнской» поэзии, как Сон, Дрема, Угомон или Кот»: 290 Успения Мать Уложи младеня спать На тесову на кровать.

______________ 288 289 290

Федотов 1991 (1935):49. Цитируется по: Голубиная книга 1991: 180-181. Харузина 1906: 95.

Характеристика отдельных групп поэтических текстов

65

Уложи, усыпи На всю темную ночь. Как я байкала, качала К Успенью завичала...291

В среде прибалтийских старообрядцев и на Ветке получила бытование другая колыбельная песня «Здрав буди, о прекрасный и пресладкий Исусе...», также связанная с образами Богородицы и Христа.292 В этом стихе рассказывается о том, как Богородица, укачивая, убаюкивая своего сына, напевает характерную для колыбельных припевку: «Люли – люлю - люли...»: Здрав буди, о прекрасный и пресладкий Исусе, люли –люли- люли –лю-ли –люли, о любезный сыне. (цитируется по рукописи Лат 169))

Сведения о бытовании этого стиха в качестве колыбельной в старообрядческой традиции содержатся в записках этнографа Е. Р. Романова, записавшего текст у ветковских старообрядцев во второй половине XIX века.293 Следует также отметить, что, кроме отмеченных выше особенностей трактовки образа Богоматери, в народной поэзии и в народных представлениях Богородица-мать имеет много общего с «Матерью – сырой Землей», культ которой уходит своими корнями в дохристианские представления и верования. Этот древнейший культ нашел отражение и в стихах богородичного цикла, космогонических духовных стихах и стихах о грехах, где он причудливо соединился с христианскими представлениями.294 Не вдаваясь в детали этой сложной проблемы, которая составляет предмет отдельного исследования, отметим лишь, что эти дуалистические народные представления придали новую функцию в повседневной жизни христианскому апокрифу «Сон Богородицы» и его поэтической версии народному духовному стиху. И в православной и в старообрядческой среде они бытуют в качестве заговоров или молитв-оберегов. Известно, что и прозаический, и поэтический варианты апокрифа использовался в народной традиции как «универсальный» сакральный текст, помогающий в разнообразных жизненных ситуациях. Так «Сон Богородицы» читали, чтобы излечиться от болезней, при родах, его зашивали в ладанку и

______________ 291 292 293 294

Цитируется по: Харузина 1906: 95. Белоусов 1975: 157-167. Романов 1891: 440-441. См. Федотов 1991(1935): 49-57; 65-78.

66

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

носили при себе от дурного глаза, а также брали с собой, отправляясь на войну или в дальнее путешествие. Считалось, что «Сон» охраняет дом от пожара, приносит удачу, помогает получить хороший урожай и приплод у скота и т. д. В некоторых старообрядческих традициях этот апокриф использовался как отходная молитва.295 Таким образом, особенно в старообрядческой среде, прозаический апокриф и его поэтическая обработка – духовный стих - утратили свою первоначальную функцию познавательно-назидательного литературного произведения и приобрели новую форму бытования в качестве магических текстов. Практически в каждом старообрядческом доме можно обнаружить переписанный от руки современной скорописью апокриф «Сон Богородицы». Обычно этот текст встречается или на отдельных листах, или входит в составе небольших сборников «для себя», для «домашнего употребления», обслуживающих общебытовое благочестие. Типичным текстовым окружением прозаического и поэтического вариантов «Сна Богородицы» в последнем случае являются повседневные молитвы, каноны и духовные стихи. Часто «Сон Богородицы» входит в состав литературных сборников вместе с другими известными, но встречающимися в меньшем количестве списков апокрифическими поэтическими и прозаическими сочинениями, такими, как «Иерусалимский свиток», «Сказание о двенадцати пятницах», «Сказание о ранах Христа» и т. д. Необходимо также отметить, что поэтическим вариант апокрифа – духовный стих «Сон Богородицы» – встречается в письменной традиции намного реже, чем оригинальный прозаический вариант апокрифа.

1. 3. 2. Эсхатологические стихи. Эта группа поэтических текстов является одной из самых репрезентативных в старообрядческой рукописной традиции. Более того, эсхатологические воззрения составили сущность старообрядческой доктрины и наложили отпечаток на всю старообрядческую письменность. В виду особой значимости эсхатологических воззрений старообрядцев и сочинений эсхатологической направленности для понимания старообрядческой культуры в целом эта группа текстов будет рассмотрена более детально. Под определение «эсхатологические», т. е. стихи о конце света, о смерти, Страшном суде и загробной жизни, попадает достаточно большое количество поэтических произведений из общерусского

______________ 295

Мы основываем наши рассуждения на личных наблюдениях во время археографических экспедиций в Архангельскую область в 1988-1992 гг.

Характеристика отдельных групп поэтических текстов

67

репертуара и собственно старообрядческих сочинений, созданных в среде старообрядцев и отражающих специфику их представлений о жизни, смерти и наступлении последних времен. Огромная популярность народных поэтических и прозаических произведений о конце света и в общерусской православной, и в старообрядческой традициях объясняется, прежде всего, тематикой этих сочинений, раскрывающих основополагающие постулаты христианства. По справедливому замечанию Г. П. Федотова: «в эсхатологии лежит ключ ко всякой религии. Здесь сходятся концы с началами, здесь обнажается сокровенный нерв религиозности. Всякая религия есть прежде всего разрешение, жизненное и умозрительное, проблемы смерти».296 Вместе с принятием христианства из Византии Древняя Русь заимствовала и многочисленные святоотеческие, апокрифические и легендарные сочинения о конце света и загробной жизни, богато представленные в восточно-христианской традиции. Идеи и образы этих произведений, подвергшиеся определенной переработке в древнерусской литературе и в русской народной традиции, в свою очередь стали основой для создания фольклорных эсхатологических произведений: духовных стихов, легендарных сказаний и т. д. 297 Прежде всего, в поэтический христианский фольклор из письменных источников пришла идея о близости последних времен. С самого раннего периода развития христианства в сочинениях писателейбогословов и апокрифах предсказывался неизбежно приближающийся конец света: так, Книга пророка Даниила, апокрифическая книга Эноха,298 Апокалипсис св. Иоанна Богослова красочно рисуют наступающие последние времена и пришествие Мессии.299. Сочинения Мефодия Патарского, Ефрема Сирина и Кирилла Иерусалимского и других300 выдающихся богословов раннего христианства пользовались широкой известностью в Древней Руси и служили богатым источником идей и образов для русских авторов эсхатологических произведений. В древнерусской письменности традиция предсказания времени наступления конца света была продолжена. Так, в «Слове о небесных силах,

______________ 296 297

298

299 300

Федотов 1991(1935): 105. Детальный анализ эсхатологических переводных и русских произведений, оказавших влияние на русские духовные стихи, и библиография по данному вопросу содержится в работах: Сахаров 1879; см. также: Зеньковский 1970; Белоусов 1979: 3-12; он же 1980; Гурьянова 1996. Имя Эноха неоднократно используется в духовных стихах. В народной фантазии Энох («Енок/Енох») рисуется наряду с Михаилом-архангелом как вестник Страшного Суда. См. Сахаров 1879. Никольский 1983; Избранные творения святых отцов 1998.

68

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

чего ради создан бысть человек», написанном в XII веке Кириллом Туровским, житиях Сергия Радонежского и Стефана Пермского, написанных Епифанием в XIV веке, указывается «определенная дата» конца света и Страшного Суда: «Устави же Бог рок на земли жития человеческого 7000 лет (имеется в виду от сотворения мира – Т. Ф.), и еже что изберет в ту семь тысяч лет, то теми исполнен есть чин аггелов, отпадший с небеси».301 Эсхатологические настроения в русском обществе особенно усиливались во времена социальных потрясений, войн и политических кризисов. Незадолго до начала Никоновских реформ богословы на Руси трактовали известные числа из Апокалипсиса: 1000 (количество лет, на которые был закован Антихрист) и 666 (число Антихриста), как указание на приближающийся конец света. Так, в первой половине XVII века стала называться конкретная цифра наступления последних времен, складывающаяся из двух вышеуказанных магических цифр – 1666 год. Идеи о наступлении конца света в «осьмом/восьмом веке» с настойчивой последовательностью проводились в двух сочинениях, впоследствии ставших своеобразными «настольными книгами» русских старообрядцев, к которым обращались все видные деятели раскола от протопопа Аввакума до Андрея Денисова в поисках дониконовского письменного источника, подтверждающего правоту их взглядов. Речь идет о «Кириловой книге» и «Книге о вере».302 Оба эти сборника были написаны в первой половине XVII века и были направлены против униатства, защищали православие от католического и протестантского влияния и обличали главные ереси. Причем обе книги были составлены по личному указу царя Михаила Федоровича, получили одобрение властей и были напечатаны в Московской типографии в 1664 году. Однако вскоре после выхода в свет при патриархе Никоне попали в разряд

______________ 301 302

Цитируется по: Шевырев 1846: 134. «Книга о вере» представляет собой сборник догматико-полемических статей, составленный игуменом Киевского Михайловского монастыря Нафанаитом: первое издание осуществлено в Москве в 1644 году, затем книга была запрещена официальной церковью и переиздана в старообрядческой типографии Рябушинского в Москве в 1912 году. «Кирилова книга» является переводным законоучительным и полемическим сборником, посвященным объяснению основополагающих догматов христианства. Сборник получил название по первой главе «Книга иже во святых отца нашего Кирилла архиепископа Иеросалимского на осмый век», в которой разрабатывается идея о наступлении конца света в восьмом тысячелетии от сотворения мира. Первое издание сборника было также осуществлено в Москве в 1644 году, затем книга попала в разряд запрещенных книг и была переиздана только старообрядцами в 1786, 1791 и 1915 годах.

Характеристика отдельных групп поэтических текстов

69

запрещенных книг. Именно из этих сборников старообрядческие книжники заимствовали идеи, легшие в основу их эсхатологических представлений и старообрядческой доктрины, в целом защищающей основные догматы православия и настаивающей на сохранении древнего образца богослужения. Без выписок из «Кириловой книги» или «Книге о вере» практически не обходится ни один старообрядческий полемический сборник, а знание постулатов этих книг становится такой же неотъемлемой частью общекультурных знаний грамотного старообрядца, как знание Псалтыри или Священной истории.303 Таким образом, вполне уместно предположить, что достаточно конкретные сведения, подчерпнутые в этих сборниках многими поколениями старообрядцев, со временем начали выражать общепринятые, неоспоримые понятия, т. е. стали своеобразной культурной средой для создания собственно старообрядческого фольклора эсхатологического круга. Помимо идеи о близкой кончине мира народная христианская поэзия заимствовала из древних письменных источников и иконописи представления о том, что же будет происходить в последние времена с каждым конкретным человеком и со всем окружающем нас миром. Многие из хорошо известных в Древней Руси эсхатологических сочинений восточно-христианских и русских авторов, такие как «Слово Ефрема Сирина на пришествие Господа, на скончание мира и на пришествие антихриста», «Житие святого Андрея Юродивого», «Кириллова книга», апокрифы «Хождения Богородицы по мукам», «Слово Мефодия Патарскаго о царствии язык», «Сказание о скончании мира и антихристе» Святого Ипполита, «Вопросы Иоанна Богослова Господу на горе Фаворской» и многие другие, стали основой для создания в народной поэзии красочных картин ада, рая, Страшного Суда и мучений грешников в аду.304 В этом круге текстов были выработаны характерные для народных эсхатологических стихов постоянные эпитеты (тьма вечная, муки лютые, смерть неумолимая, лютая и многие другие), устойчивые образы «огненной реки», поглощающей грешников, ада-«тартара», «пресветлова» рая, «бесов-дьяволов» и целый ряд других.305 Все народные духовные стихи о Страшном Суде и конце света проникнуты атмосферой ужаса и мрачной безысходности: Воскреснет Небесный Царь, И вознесеся рука его.

______________ 303 304 305

О влиянии древнерусской письменности на формирование народных воззрений старообрядцев см.: Белоусов 1979: С. 3-12. Он же 1980. Федотов 1991 (1935); Никитина 1993 (2). Подробнее по этому вопросу см. Никитина 1993 (2).

70

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

Ужаснется вся вселенная, Померкнет красное солнышко, Потемнеет светел месяц, Падут звезды на небо... ...тогда ангелы, архангелы приустрашатся, Херувимы, серафимы приужаснутся, И вся сила небесная Вострепещется, восколеблется... (из стиха «О страшном суде», цитируется по рукописи А-Б. 96)

У старообрядцев представления о конце света и Страшном Суде приняли еще более обостренный характер по сравнению с общерусской православной письменной и устной традициями, особенно среди общин беспоповского согласия.306 «Беспоповщина, – по словам А. Ф. Белоусова, 307 – всегда осознавала свое бытие кануном светопреставления, существуя в безотрадной атмосфере «антихристова царства», наступившего с утверждением «еретических новшеств» в русской церкви. Фактически старообрядцы твердо верили в постулат о уже наступившем царстве антихриста, и, как следствие этого, пытались найти единственно возможный путь земного существования в мире темных сил, который бы помог не погубить душу и привести к спасению. Эти поиски, с одной стороны, привели к серьезным разногласиям, длительной полемике по многочисленным догматическим вопросам уже внутри двух сформировавшихся еще на начальной стадии раскола старообрядческих согласий и бесконечному делению на мелкие толки, объединяющие последователей определенных идей или конкретных наставников общин. С другой стороны, поиски ответа на вопрос, каков же должен быть земной путь истинного «хранителя древлего благочестия» в царстве антихриста, дали толчок для развития многогранной и яркой собственно старообрядческой письменности, лучшие прозаические и поэтические образцы которой вошли в сокровищницу русской литературы. Ответы же на поставленный сложный вопрос даются старообрядческими книжниками самые противоречивые: от поисков определенных компромиссов с окружающей действительностью до ухода из этого мира, бегства в уединенные места («пустыни»), странничества или даже самосожжения.

______________ 306

307

В нашей работе описывается поэтический репертуар старообрядцев именно беспоповского согласия. Некоторые расхождения по догматическим вопросам, в частности о наступлении конца света, между поповскими и беспоповскими согласиями не имеют непосредственного отношния к теме исследования, и поэтому не будут затрагиваться. Белоусов 1979: 3.

Характеристика отдельных групп поэтических текстов

71

Основополагающие эсхатологические представления старообрядцев-беспоповцев заслуживают более детального рассмотрения, потому что, как уже отмечалось выше, именно эсхатологические взгляды и идеи и стали основой самой старообрядческой доктрины, и, кроме того, подавляющее большинство собственно старообрядческой духовной поэзии посвящено кругу проблем, так или иначе связанных с темой «скончания света». Ниже мы постараемся выявить в поэтическом творчестве старообрядцев их собственные оригинальные эсхатологические постулаты и выделить их из круга заимствованных ими идей и художественных образов из древнерусской литературной традиции и фольклора общерусского корпуса. Прежде всего старообрядцы заимствовали из общехристианской и православной традиции и своеобразно развили в своем учении идею о близком наступлении последних времен, преобразовав ее в идею о уже наступившем царстве антихриста, за которым и последуют второе Пришествие и Страшный Суд. Так, патриарх Иоасаф Второй в 1666 году в окружном послании говорил о сторонниках «древляго благочестия»: «глаголют, яко уже нынче антихрист в мире, друзии же глаголют, яко уже и царствует, иные же глаголют, яко вскоре имать правоверных мучати»308 Этот постулат с самого зарождения старообрядчества как религиозного течения и до наших дней остается неизменным и никем из старообрядческих деятелей неоспоренным, несмотря на достаточно серьезные разногласия по большому кругу теоретических богословских вопросов, которые более трехсот лет постоянно ведут представители разных толков и согласий. Идея о уже наступившем царстве антихриста как преддверии гибели мира и Второго Пришествия стала общепринятой в старообрядческой среде и нашла отражение в народных представлениях и фольклоре. Большинство старообрядческих стихов о конце света было создано в XVIII веке, однако подобный взгляд на «переживаемое» время в старообрядческой среде сохраняется и в наши дни, что подтверждают наблюдения, сделанные исследователями старообрядческой культуры.309 Интересно, что доказательства, подтверждающие этот тезис, меняются, но сам постулат никогда не подвергался сомнению. Этот взгляд на «переживаемое» время как на «уже наступившие последние времена» нашел отражение в письменности старообрядцев и, в частности, в стихах духовного содержания. Полагаем, что каждый раз, когда исполняются стихи о конце света, и слушатели, и исполни-

______________ 308 309

Деяния Московского собора 1666-1667 г. 1881: л. 25 – цитируется по Смирнов 1898 (Глава I): 1-2. См. Белоусов 1980.

72

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

тели в старообрядческой среде особенно остро ощущают свое существование в царстве Антихриста. Иными словами, застывшее, остановившееся художественное время, отраженное в стихах о конце света, каждый раз совпадает с реальным временем исполнения конкретного стиха. Это, безусловно, усиливает эстетическое воздействие художественного текста на слушателя, делая его непосредственным соучастником происходящих событий. В собственно старообрядческом фольклоре достаточно убедительным доказательством развития идеи уже наступившем царстве антихриста служит тот факт, что во всех стихах эсхатологической направленности последние времена рисуются не как «приближающиеся», а как уже «наступившие». В частности, во всех обнаруженных нами 45 сюжетах данной группы текстов310 повествование ведется в настоящем времени, и переживаемое время называется временем воцарения Антихриста. Ниже приведем отрывки из нескольких старообрядческих эсхаталогических стихов, которые получили устойчивую рукописную традицию в разных регионах и дошли до нас в значительном количестве списков (от 10 и более). Идут лета всего света, Приближается конец века, Пришли времена лютые, Пришли годы тяжкие: Не стало веры истинныя, Не стало стены каменныя, Не стало столпов крепких, Погибла вера христианская. ... ... ... Не могу быть без рыданья. Страх Антихристов мир устрашил, Милость с лестию в мир пометал. (цитируется по рукописи Зав. 2) Уже останошные времена, Уже последняя кончина. Народился злой антихрист, Злой антихрист – дух нечистый. Он рассеял свою прелесть По всей матери вселенной. Разметал он свои сети По всему своему царству. Он и станет всех прельщать, В свои сети уловлять. (цитируется по рукописи СД 328)

______________ 310

См. Инципитарий.

Характеристика отдельных групп поэтических текстов

73

Последние ноньче веки, Что в растлении живут молодые человеки. (цитируется по рукописи СД 292 (26))

И, наконец, приведем небольшую цитату из самого популярного старообрядческого стихотворения о конце света «По грехом нашим на нашу страну ...». Без этого широко распространенного текста не обходится практически ни один рукописный «стиховник» (сборник духовных стихов). Этот стих можно было бы назвать своеобразной «народной энциклопедией» эсхатологических представлений старообрядцев, т.к. в нем рисуется полная картина последних времен и дается объяснение происходящих событий: По грехом нашим на нашу страну Напустил Господь такову беду: Облак темный всюду осени, Небо и земля мраком потемни. Тогда твари все ужаснушася, Но и бездны вся содрогнушася. (цитируется по рукописи Пин. 334)

Не вдаваясь в детальное описание источников данного постулата о уже наступившем царстве антихриста, можно выделить три главных идеи, легшие в его основу: это теория «Москва – третий Рим», учение о наступлении последних времен «в осьмой тысяче» и тезис «о последнем отступлении». Согласно теории «Москва – третий Рим», оформившейся в первой половине XVI века, на Русь (или Москву) как преемственницу и хранительницу «истинного благочестия» возлагалась особая вселенская миссия сохранения истинной, «правильной» христианской веры, любое отступление от которой неизбежно, согласно Писанию и предсказаниям святых отцов, приведет к гибели этого мира.311 К этой теории обращались за подтверждением правоты своих рассуждений в спорах со своими идеологическими оппонентами как основоположники старообрядчества – протопоп Аввакум, дьякон Федор, инок Епифаний, так и их последователи – спустя столетие, писатели выговской школы Иван Филиппов, братья Денисовы,312 а в наши дни современные старообрядческие писатели Иван Килин, Афанасий Герасимов313 и др.

______________ 311 312 313

Смирнов 1908; Он же 1909; Зеньковский 1970. См. предыдущую сноску. Агеева 1992: 277-282; Зельникова 1992: 283-288.

74

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

Как уже говорилось ранее, сведения о времени Второго Пришествия любой начитанный приверженец древних обрядов мог подчерпнуть в «Кирилловой книге» и в «Книге о вере» – самом популярном чтении в старообрядческой среде. Составители этих сборников приводят убедительные, по их мнению, доказательства наступления конца света именно в восьмом тысячелетии от сотворения мира, основываясь на памятниках ранней христианской письменности («Словах» святого Кирилла, а также Псалтыри, Апокалипсиса). Однако в народной традиции художественное время, совпадающее с настоящим реальным временем, выражается описательно, без использования числительных: последние ноньче веки, уже останошные времена, последние времена, уже последняя кончина, года лютые, времена страшные, времена тяжелые. Словосочетание «осьмой век» встречается довольно редко, например, в стихотворении о женитьбе сына сатаны, Антихриста, называется «точная» дата его «бракосочетания»: «Сын сатанин - антихрист В осьмой тысяче женился ...» (цитируется по рукописи СД292 (2))

В этом стихе в иносказательной форме рассказывается о наступлении царства антихриста и установлении им своих порядков этом мире с помощью семи дочерей, олицетворяющих семь смертных грехов. Третий компонент рассматриваемого старообрядческого постулата о последнем отступлении (имеется в виду отступление от православной веры Т.Ф.) также был заимствован из общехристианской традиции и преобразован учителями раскола согласно их видению церковных преобразований XVII века. Действительно, искажения и отступление от веры и появление ересей всегда в разные времена в святоотеческой литературе считалось одним из самых убедительных и значимых признаков появления в миру Антихриста перед Вторым Пришествием: «Мнози бо приидут во имя мое, глаголяще яко аз есмь Христос и многих прельстят».314 В частности, эта мысль проводится и и в трудах богословов, особо почитаемых старообрядцами: «Словах» Ефрема Сирина, «Слове» Мефодия Патарского и многих других. На этом же постулате строят свои рассуждения составители двух, неоднократно упоминавшихся ранее, полемико-догматических сборников «Книга о вере» и «Кирилова книга». Ниже приведем ряд выдержек из 30-й главы «Кириловой книги», часто цитируемых в сочинениях

______________ 314

Кирилова книга 1644: л. 21.

Характеристика отдельных групп поэтических текстов

75

старообрядцев: «Ныне церковь Христова в укоризне и убожестве. Некоторые, даже из людей именовавшихся прежде святителями, главами церкви Христовой так слабы в нравственных убеждениях, и так худо понимают свое положение, что не желая пребывать в нищете и смирении Христове, хотят лучше, сообразно внушениям еретиков, видеть в подобном положении признаки проклятия и оставления Божия, почему неудержимо стремятся к самовластию».315 Учителя старообрядчества в своих сочинениях настаивают на том, что после всех уже известных в истории христианства отступлений от веры и ересей именно церковные реформы патриарха Никона следует считать самым последним отступлением от веры. Такая трактовка церковной реформы и последовавших за ней событий нашла отражение и в представлениях старообрядцев об окружающем мире, и в собственно старообрядческом фольклоре. Так, в старообрядческих стихах о последнем времени («По грехом нашим ...», «Об Антихристе», «Последние ноньче веки ...» и многих других) последовательно проводится мысль о попадании православной церкви «в сети антихриста». А наступившие времена характеризуются в старообрядческом поэтическом творчестве как «время отпаденья»: Настало время отпаденья, о, ты противно позволенье! От дольних стран еретиков заблудших ... («Плач ревнителей Рогожского кладбища»)316

Более того, старообрядческий фольклор описывает все церковные нововведения как козни сатаны. Антихрист называется «врагом», «злодем», «зверем», «адским змием», «душепогубником» и во всех без исключения текстах является виновником всего происходящего. Именно он, «враг», задумав окончательно погубить человечество, по мнению старообрядцев, начал свое дело с разрушения православной церкви: До 1000 лет христианская вера невреждена была, Доколе сидел связан сатана, А когда он кончил свой комплект, То стал прельщать людей на вред ... Бес удумал, как начать – Христиан от веры отвращать ... (Там же)

______________ 315 316

Кириллова книга 1664: лл.14 об. -15. Цитируется по: Рождественский 1910: 29, № 38.

76

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

Ох увы, увы благочестие, Увы древнее правоверие! Кто лучи твоя вскоре потемни? Кто блистания тако измени? Десяторожный зверь сие погуби, Седмиглавый змий тако учини, Весь церковный чин зверски преврати, Вся предания злобно истреби. Церкви Божия истребишася, Тайнодействия вси лишишася ... («По грехом нашим ..» цитируется по рукописи Лат. 422)

2. Стихотворные тексты литературной традиции 2.1. Повествовательные поэтические сочинения о реальных исторических событиях Так же как и музыкально-поэтические стихи эпического склада, рассказывающие о реальных событиях из истории старообрядческого движения, сочинения данной группы являются немногочисленными и дошли до нас в единичных списках. Круг сюжетов данной группы ограничен рассказами о закрытиях старообрядческих скитов, которые происходили в 30-50-егг. XIX века. Скорее всего эти сочинения создавались как непосредственный отклик на эти драматичные события. Примерами стихов могут служить «Римфы воспоминательные на изгнание девическаго хора избогодельнаго Преображенскаго дома» и «Стихера» («Во славном было царстве ...»). 317 Вероятно, они были составлены по образцу одного из самого популярного старообрядческого стиха «По грехом нашим ...».

2.2. Старообрядческая сатира Еще в самом начале зарождения старообрядческого движения и формирования идеологии раскола вопрос о «переживаемом времени» был решен деятелями раскола однозначно – мир погрузился во тьму, и человечество оказалось во власти Антихриста. Однако просто признать этот постулат было явно недостаточным для старообрядцев. Необходимо было не только как-то осознать все происходящее, но и найти пути существования в новой действительности. И старообрядцы

______________ 317

Оба стиха зафиксированы в собраниях Древлехранилища. См. Инципитарий.

Характеристика отдельных групп поэтических текстов

77

увидели и описали этот мир, как антимир, мир разрушенной нравственной нормы, где в вечном споре между «кривдой» и «правдой» победила «кривда».318 Самой подходящей формой для описания такого антимира традиционно в древнерусской письменной культуре были сатира, фарс, пародия и обличительные слова. Академик Д. С. Лихачев справедливо заметил, что традиция «изнаночного мира», где все перевернуто с ног на голову, была неотъемлемой частью древнерусской культуры, и, развивая эту мысль, следует добавить, средневекового мировоззрения в целом.319 Таким образом, анализируя старообрядческую сатиру, можно сказать, что старообрядцы в очередной раз обратились к уже традиционной, хорошо известной форме и наполнили ее новым содержанием, которое отразило проблемы, волновавшие старообрядчество. Однако следует указать на принципиальное отличие любой древнерусской сатиры или пародии от старообрядческой. Мы считаем, что старообрядческая стихотворная сатира на новые порядки, установившиеся в «изнаночном мире» Антихриста, в глазах читателей старообрядцев была не художественным вымыслом, а жизненной реальностью. Это твердое убеждение, безусловно, придает обостренное чувство трагизма и безысходности старообрядческим стихам сатирической направленности: Пришла газета с того света В нынешний век, смотри всяк человек: Правда сгорела, истина охромела, Добрую совесть закопали, смирение ногами попрали; Славолюбие епископом стало, сребролюбие всеми обладало («Газета из ада» цитируется по рукописи Прич. 39)

В древнерусской смеховой культуре исследователи четко разделяют две струи: комическую, связанную со скоморошьим веселым балагурством, и сатирическую, дидактическую, уходящую корнями в библейскую пророческую традицию обличения пороков.320 Старообрядческая сатира, как прозаическая, так и поэтическая, развивает второе направление – гневное уничижительное обличение пороков. У истоков собственно старообрядческой сатирической литературы стоят основоположники учения раскола протопоп Аввакум, иноки Епифаний и Лазарь. В частности, протопоп Аввакум довольно часто прибегал к едкой насмешке, уничижительной издевке, глумясь над своими идеологическими оппонентами. Хорошо известны созданные

______________ 318 319 320

Лихачев 1984: 16. Там же. Русская демократическая сатира 1977: 110-115.

78

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

Аввакумом гротескные портреты никонианских священнослужителей, которые погрязли в грехах: «... весь вид имеют от головы и до ног корпуса своего насыщенной и дебелой, ... шеи у них, яко у тельцов в день пира, упитаны ...богом преданное скидали з голов, и волосы расчёсывали, чтобы бабы блудницы любили их ...всегда пьян и блуден, прости не то тебе на ум идет, как душу спасти...на женскую подклейку платьишком наложил, да и я-де-су инок, Христовым страсте сообщник!»321 Древнерусские книжники строили свои обличения человеческих и общественных пороков на несоответствии, например, поведения индивидуума и принятых норм. Точно такие же приемы можно найти и у писателей старообрядцев, и в старообрядческом фольклоре. Весь мир, находящийся во власти антихриста, где сама Церковь стала прибежищем сатаны, представлял собой совокупность разрушенных идеалов и норм. Безусловно, все происходящие вокруг события стал неиссякаемым источником для создания старообрядцами полемических и сатирических текстов. Сатирическая фольклорная поэзия старообрядцев развивалась в двух основных направлениях. Прежде всего, объектом обличения стала сама Православная Церковь – виновница реформ. В старообрядческих сатирах яростным нападкам подвергаются все без исключения «новые церковные порядки». Например, в стихе «Раскольничья сатира прошлаго века» едко высмеивается каждая деталь новых правил богослужения - от никонианского перстосложения и неусердных поклонов до дирижирования церковным хором: Певчие имеют за службою камартон Для того, что они с него берут запевательный тон; Ежели же поют, то руками махают, Потому что чрез сие такт пения наблюдают; И каждый из них притопывает ногой, Якоже Исаакий Далматский пред сатаною ... Теперь посмотрим на их молитву, Или, лучше сказать, на удобную ко греху ловитву: Ибо они стоят оттопыря ногу, И не поподобию молятся Богу: Крестятся – около рта мотают, На подобие, как на балалайке играют ... («Днесь исполняется пророческое проречение ...» цитируется по Т. С. Рожденственскому)322

______________ 321 322

Сатира 1987: 19. Рождественский 1910: 62, № 78.

Характеристика отдельных групп поэтических текстов

79

Другим объектом для сатиры стали человеческие пороки и грехи. Многочисленные слабости и моральные изъяны человека – корыстолюбие, стяжательство, пьянство и т. д. - всегда были в центре «учительных слов» и назидательных притч в древнерусской культуре. Однако старообрядцы сосредоточили свое внимание на новых бытовых реалиях, таких как новое летоисчисление, технические изобретения, употребление чая, кофе, курение табака, новый стиль в одежде, брадобритие и т.д.: Новый душепагубный календарь ... И до того люди в календарь уверяются, Что и небесной власти не покоряются, Правила святых отец не признают, А по календарю о пределах Божьих узнают ... ... и что ж последует за грех потом, Знаком кто с трубкой, с мерзким табаком? За добродетель будет воздаянье, А за табак жди адско наказанье. («Стих о табаке» цитируется о рукописи СД 340) Я с пустыней распростился, в мир мятежный уклонился. Обязался мечтою, мирской суетою. Стал почаще умываться, в кафтан синий одеваться. ... Прошу впрочем извинить, что горелочку стал пить; Я ведь не до пьяна. Только для здоровья ... («Прошу выслушать мой слог ..» цитируется по рукописи Пин. 24) )

2.3. Старообрядческие стихи догматической и полемической направленности. История становления старообрядческого учения полна драматизма, жестких споров и внутренних конфликтов. Отвергнув церковные реформы и фактически полностью порвав с официальной Православной Церковью, старообрядцы должны были заново, практически с нуля, решать важнейшие вопросы организации церковной жизни, в частности о признании церковной иерархии, основных церковных таинств и т. д.323 Споры и разногласия по этим и другим догматическим вопросам начались с момента зарождения старообрядчества как рели-

______________ 323

Смирнов 1998; Он же 1908; Он же 1909; Зеньковский 1970; Старообрядчество 1996.

80

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

гиозного движения. Даже среди основателей старообрядческого учения, протопопа Аввакума и инока Епифания, возникли серьезные разногласия по многим ключевым вопросам. Три десятилетия споров между более или менее радикально настроенными деятелями по вопросам церковного строительства привели, в конце концов, к разделению старообрядчества на два согласия: поповцев, сохранивших церковную иерархию и беспоповцев, отрицавших священство как институт. Фактически первый внутренний раскол внутри приверженцев древних традиций стал той центробежной силой, которая привела к делению уже внутри согласий на толки – малочисленные группы, расходившиеся во взглядах по самым незначительным вопросам. Из-за споров и разногласий по вопросам толкования ряда таинств (в частности, брака), отдельных обрядов и деталей церковного устава беспоповство стало распадаться на более мелкие согласия и толки: поморцы, филипповцы, федосеевцы и т. д. 324 В настоящее время в России и за ее пределами проживают представители семнадцати крупных согласий беспоповцев, более мелкие, в принципе, остаются неучтенными.325 Все спорные в старообрядческой среде вопросы решались по традиции, установившейся еще во времена Аввакума, – посредством открытой переписки. Авторы того или иного постулата выражали свои мысли и приводили доказательства в форме посланий, писем, бесед, челобитных. Обычно победу в этих бесконечных дискуссиях одерживал наиболее талантливый писатель, способный убеждать силой слова. Вероятно, желание выразить свои мысли в наиболее яркой и запоминающейся форме и привело к созданию отдельного направления в старообрядческой поэзии – полемической. Строго говоря, эта группа полемических и догматических стихов является в большинстве своем авторскими стихами. Они представляют собой произведения неизвестных авторов и встречаются в единичных списках. Интересно, что продолжая традиции древнерусской книжности, эти тексты входят в состав сборников без упоминания реального имени автора. Под своеобразным «псевдонимом»: «скорбный старец», «мужичок-дурачок», «кто-то из отцов Преображенского кладбища» и т. д. Чаще всего небольшое стихотворение завершало послание или письмо, в яркой образной форме суммируя только что изложенные идеи. Реже встречаются полновесные полемические поэмы. Однако сами старообрядцы «не гнушались» включать и догматические стихи в свои

______________ 324 325

По проблеме разделения старообрядцев на согласия и толки см.: Зеньковский 1970; Старообрядчество 1996; Мельников 1999. Старообрядчество 1996.

Характеристика отдельных групп поэтических текстов

81

«стиховники», наряду с другими стихами духовного содержания, видимо считая их весьма поучительными и «душеполезными».

2.4. Толковые стихи В отличие от космогонического народного стиха «Голубиная книга» так называемые «толковые» стихи объясняют не происхождение явлений природы, предметов, животных, растений и т. д., а значение того или иного объекта. Примером такого текста может служить «Стих о птице Сирин», в котором описывается внешний вид и голос этой фантастической птицы и рассказывается о ее «божественном» предназначении. Однако самой большой популярностью в старообрядческой письменности пользовались древнерусские «толковые азбуки» или «азбучные стихи».326 В этих текстах на каждую из букв алфавита приводятся афоризмы, прославляющие Бога (см. пример № 1), цитируются ветхозаветные пророки (пример № 2) или приводятся повествовательные выдержки из Нового завета, превращенные в краткие афористические предложения (пример № 3): №1 Аз есмь всему миру свет, Бог есми прежде всех. Ведаю всю таину в человечи, Глаголю вам закон свои, Добро есть верующим во им ямое, Есть гнев мои на грешники ... Слово твое истеньно есть, Тверда рука твоя владыко ….. №2 Жизнь есмь всему миру327 ... Земля подножие ногам моим328 №3 На кресте пропяша мя жидове ... ...

______________ 326 327 328

См.:Демкова, Дробленкова 1968: 27-37. Сравним: Библия. Иоанн, 6, 13: ... и давай живот миру ... Сравним: Библия. Исайя, 66, 1: ... земля же подножие ногу моею ...

82

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

Хотеша спасения вся притерпех (цитируется по рукописи СД 382)

«Азбучные стихи» были неотъемлемой частью древнерусской книжности. В общей сложности на сегодняшний день введено в научный оборот более 20 различных азбучных стихов в большом количестве вариантов и списков. Один из древнейших азбучных стихов, известных в древнерусской традиции, приписывается самому Константину Философу. Известно, что азбучные стихи использовались в качестве учебных пособий для обучения грамоте, начиная с XIV века.329 Позже, в XVII веке, широкое распространение получили различные сатирические азбуки, построенные как коллекция афоризмов, расположенных в алфавитном порядке.330 Однако, несмотря на такую большую популярность, в старообрядческой традиции был заимствован и сохранился практически только стих «Аз есмь всему миру свет ...», который встречается в исследуемых коллекциях рукописных книг и в указывавшихся ранее публикациях в нескольких вариантах под названием «Толковая азбука».

2.5. Стихи на случаи, акростихи, панегирики, поздравления, стихотворные предисловия и пр. Старообрядческие книжники создавали свои собственные стихотворные сочинения практически во всех известных поэтических жанрах, продолжая традиции русской поэтической школы, причем в разные эпохи использовались различные литературные жанры, формы и художественные средства. Тексты данной группы не получили развитой рукописной традиции и дошли до нас в небольшом количестве списков. Подавляющее большинство стихов данного круга составляют сочинения выговских стихотворцев. Выговские книжники полностью сами обслуживали все свои литературные нужды, выходящие за рамки канонической служебной литературы. Они создавали стихи на праздники, на дни тезоименитств, плачи, славословия, стихотворные поучения и многие другие образцы, которые предназначались для чтения в старообрядческих кругах и по нашей классификации могут быть отнесены к памятникам литературной традиции.331 В качестве примера можем привести дошедшие до нас стихи на дни тезоименитств Кирилла Михайловича, Андрея Денисьевича, благодарственные стихи

______________ 329 330 331

Демкова, Дробленкова 1968: 27-37. Русская демократическая сатира 1977. Понырко 1974: 271-290; Юхименко 2002.

Характеристика отдельных групп поэтических текстов

83

членам семьи Долгих-Галашевских, которая долгие годы занималась благотворительской деятельностью в пользу монастыря. Однако в силу своей довольно узкой направленности и посвящения конкретным личностям, мало известным за пределами Выга, эти тексты редко получали широкое распространение в локальных рукописных традициях. Исключения составили только стихи, связанные непосредственно с именами основателей Выговского общежительства – братьями Андреем и Семеном Денисовыми. Их имена и полемические труды, в которых давалось обоснование старообрядческой доктрины, «Виноград Российсий» и «Поморские ответы», были хорошо известны многим поколениям старообрядцев. Вероятнее всего, по этой причине стихи в их честь, и стихи, сочиненные самими братьями, перешли во многие локальные рукописные традиции и сохранялись в репертуаре длитель-ное время. Примерами таких стихотворных текстов могут служить вирши «Печальный терн мне убодает ...» , акростих «Печаль сокрушает мя ...», написанные на смерть Андрея Денисова; «Плачь на смерть Семена Денисова» и некоторые другие. Жанр «Предисловия к читателю» пользовался большой популярностью в древнерусской традиции и получил развитие среди литераторов выговской силлабической школы. Наиболее яркими при-мерами образцов этого стихотворного жанра являются силлабические вирши Семена Денисова к «Винограду Российскому»332 и к «Истории об отцах и страдальцах Соловецких»,333 а также стихотворное предисловие «Книга о вере» из трактата «Бисер драгоценный». Приведем несколько кратких выдержек из указанных сочинений: Патриарх ожесточился паче камене, не смотряще царевы болезни пламени, Увери царя милостько отцем отложити, Хотя место святое кровию облити. (из предисловия к «Истории об отцах и традальцах соловецких»)334 Всякаго чина православный читателю, Господу богу благодарение воздай яко благодателю, Яко сподоби на последок летом Познати волю его со благим ответом. (из предисловия к читателю к трактату «Бисер драгоценный»)335

______________ 332 333 334 335

Sullivan 1968: 27-48. Барсов 1866: 587. Текст цитируется по Барсову Е. В., см. предыдущую сноску. Текст цитируется по Понырко 1974: 278.

84

Глава 2: Репертуар народной духовной поэзии русских старообрядцев

2. 6. Назидательные стихи К группе назидательных стихотворных сочинений непевческой традиции можно отнести преимущественно авторские сочинения старообрядческих книжников. Круг тем стихов этой группы охватывает вопросы христианской этики, норм общебытового благочестия. Богатейшим источником сюжетов для составления поучительных поэтических сочинений служил сборник «Великое Зерцало» и другие популярные поучительные повести, которые составляли основу книжного репертуара для обслуживания досуга благочестивых христиан.336

______________ 336

Державина 1965: 132-153.

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

Русский Север. Краткая историческая справка. Название Русский Север обычно используют, когда имеют в виду районы расселения этнических русских на севере Российской Федерации в Архангельской и Вологодской областях и в республике Коми. Исторически сложилось так, что именно в этом обширном регионе сформировалась самобытная народная материальная и духовная культура и своеобразное, яркое устное народное творчество, которые выделяются, по определению К. В. Чистова своим «историческим и историко-культурным значением в масштабе всей России».337 Уникальные памятники деревянного зодчества Русского Севера, шедевры местного декоративно-прикладного искусства и богатейший крестьянский и городской фольклор населения районов Русского Севера стали интенсивно изучаться начиная со второй половины XIX века.338 Следует отметить, что с первых лет изучения местной народной культуры среди исследователей сложился стереотип севернорусской народной культуры как заповедника русской и общеславянской архаики. Однако трудно не согласиться с несколько иным определением специфики народной культуры Русского Севера, которое дает уже цитируемый ранее К.В. Чистов: «Русский Север, - пишет исследователь, – стал не только хранилищем архаичных форм культуры, но и средой, в которой они длительное время активно перерабатывались, развивались, варьировались, совершенствовались – в результате сформировалось довольно сложное, многослойное сочетание различных по своему происхождению традиционных элементов и комплексов, сплав архаики и разнообразных новаций». 339 Обширные севернорусские земли (от Онеги до Печоры) были территорией древнейшей славянской колонизации. Уже в конце IX века

______________ 337 338

339

Чистов 1988: 3. См. Максимов 1856; Ключевский 1871; Григорьев 1904; Ончуков 1904; Мартынов 905; Ончуков 1907; Шабунин 1908; Журавский 1911; Озаровская 1916; Очерки по истории колонизации русского Севера. 1922; Гильфердинг 18941900; Энгельгард 1987. Чистов 1988: 3.

86

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

норвежский мореплаватель Отер упоминает о большом торговом селении (в районе современного города Холмогоры) и многочисленном народе (по его словам, возможно, славянском), обосновавшемся по берегам Северной Двины.340 Как свидетельствуют многочисленные исторические источники, в частности уставные грамоты новгородских князей, именно новгородцы были первыми русскими переселенцами на северных территориях. Начиная с конца XI века они в поисках новых торговых путей и товаров продвигались все дальше на север по течению Онеги к западному побережью Белого моря, с одной стороны и с другой – через реки Вологду, Сухону – на Северную Двину, Пинегу, Мезень, Печору. Успешно осваивая новые земли, новгородцы основывали поселения, развивали промыслы и несли с собой культурные традиции Великого Новгорода. 341 В XIII – XIV веках в связи с татаро-монгольским нашествием усиливается миграция населения центральных районов Московской Руси на север, в Поморье. А XV век можно справедливо считать пиком монастырской колонизации севернорусских территорий. К этому времени относится начало строительства на севере многочисленных скитов, церквей и монастырей. Последние становятся важнейшими факторами развития не только хозяйственной, но и духовной жизни северного края. Так, к середине XV ека духовным центром для всего Русского Севера становится Соловецкий монастырь. В его стенах была собрана одна из самых крупных библиотек Московской Руси, а соловецкие старцы являлись безусловными духовными авторитетами для православного населения всей Московской Руси. Реформы русской православной церкви 1653-66–ого годов дали толчок к интенсивной миграции в труднодоступные в то время районы Русского Севера приверженцев старой веры, скрывавшихся от преследования властей. Старообрядческое движение встретило массовую поддержку и сочувствие местного населения в северном крае. Этому способствовали и твердая позиция авторитетного центра православия – Соловецкого монастыря, не принявшего церковную реформу и семь лет противостоявшего осаде правительственных войск (1669-1676), и отдаленность от центра северных территорий. Такие факторы, как отсутствие крепостного права в северных регионах страны, сложившийся к XVII веку общинный уклад хозяйственной жизни, почти полная административная автономия, высокий процент грамотного населения также способствовали активному неприятию малопонятных

______________ 340 341

Очерки по истории колонизации Русского Севера 1922: 32. Чистов 1983: 3.

Русский Север. Краткая историческая справка

87

нововведений правительства. По словам выдающегося исследователя старообрядчества С. А. Зеньковского, «...север отнесся враждебно к никоновским реформам, видя в них желание центра навязать этим прочным свободолюбивым общинам свой новый порядок и новый стиль церковной жизни, а жестокие и авторитарные замашки самого Никона еще более усилили их опасения и сделали из северных общин один из самых стойких районов сопротивления новому обряду».342 В конце XVII века на реке Выг был основан беспоповский старообрядческий Выговский монастырь – Выго-Лексинское общежительство. Просветительская деятельность монастыря сыграла решающую роль в формировании и развитии всего русского старообрядчества в целом. Вполне можно согласиться с Т. А. Бернштам, указавшей на тот факт, что уже в конце XVII века старообрядчество стало «господствующей формой православия на Русском Севере»343 и тем самым оказало сильное воздействие на развитие народной культуры и общественного, семейно-бытового уклада жизни в целом. Исторически сложилось так, что подавляющее большинство старообрядцев, заселявших районы Русского Севера, принадлежало к беспоповскому согласию. Популярности именно беспоповского учения в районах Русского Севера, безусловно, способствовали близость беспоповского Выговского монастыря и его активная деятельность по распространению «старой веры». Как свидетельствуют материалы последних полевых археографических экспедиций в Архангельскую, Вологодскую области и республику Коми, большинство местного старообрядческого населения принадлежит к весьма умеренному и самому распространенному поморскому согласию, последователям учения основателей Выго-Лексинского общежительства. Представители филипповского согласия, более радикального ответвления старообрядцев-беспоповцев, составляют не более 3-5% от всех учтенных старообрядческих общин.344 В отсутствие института священства как такового важную роль в жизни каждой беспоповской общины играл наставник (или наставница) – духовный руководитель общины, исполняющий ежедневные требы. Обычно наставником избирался наиболее достойный и грамотный член общины, способный стать ее духовным лидером. Часто он или она становились также и переписчиками книг и собирателями местных общинных библиотек. Именно необходимость обеспечить общину служебной литературой и удовлетворить читательские запросы местных приверженцев «древлего благо-

______________ 342 343 344

Зеньковский 1970: 393. Бернштам 1983: 96. См. Отчеты 1951-1993.

88

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

честия» привело к зарождению, развитию и сохранению локальных рукописных традиций. Каждая из местных школ письма имеет характерные особенности почерка, оформления рукописей, своеобразный колорит заставок и рисунков. В частности, в интересующем нас районе исследователи выделяют усть-цилемскую (или печорскую), северодвинскую, пинежскую, мезенскую и красноборскую рукописные традиции, из которых самыми богатыми и значительными являются усть-цилемская и северодвинская.345 Так, только в старообрядческих деревнях, расположенных по берегам Северной Двины, изготовляли лицевые святцы – иллюстрированные церковные календари, уникальная коллекция которых сейчас хранится в Древлехранилище ИРЛИ. Все рукописи, являющиеся продукцией местных книжников, украшены киноварными инициалами, заставками и миниатюрами с характерным растительным орнаментом и преобладанием зеленого и синего цветов. Многочисленные приписки, пометы, встречающиеся в рукописях, донесли до нас сведения о более чем двадцати местных переписчиках, художниках и собирателях книг.346 На Северной Двине и Пинеге многими поколениями крестьянстарообрядцев собирались семейные библиотеки; самые крупные из них – библиотеки В. М. Амосова – А.Ф. Богдановой, А.П.Калягиной – насчитывают более 500 рукописных и старопечатных книг.347 Уникальность усть-цилемской рукописной традиции заключается прежде всего в степени ее сохранности. До настоящего времени в УстьЦильме сохранили в полном объеме традицию крюкового пения, в целом рано утраченную среди старообрядческого населения Русского Севера. Кроме того, до наших дней был сохранен объемный корпус древних обрядовых, игровых и песенных жанров светского фольклора348 наряду с широким и разнообразным письменным репертуаром, в том числе и сочинениями местного происхождения. Усть-Цилемские книжники создали своеобразный тип почерка – усть-цилемский полуустав и способы переплета и оформления рукописей, характерные только для локальной рукописной традиции. Секреты этого искусства передавались и сохранялись многими поколениями писцов, переплетчиков, наставников, наиболее выдающимися из которых стала семья Мяндиных.349

______________ 345 346 347 348 349

О северодвинской рукописной традиции см.: Бударагин 1979: 403-412. Об усть-цилемской рукописной традиции см.: Малышев 1960 (2). См. предыдущую сноску Подробно о старообрядческих библиотеках см.: Сазонова 1975. А в Усть-Цильме поют. 1992. Малышев 1960 (2); Петрова 1989: 86-100.

Русский Север. Краткая историческая справка

89

Как свидетельствуют материалы ежегодных археографических экспедиций на Русский Север, рукописная традиция в большинстве севернорусских регионов стабильно развивалась вплоть до первой четверти прошлого столетия, хотя навыки древнего крюкового пения в большинстве северных регионов были утрачены намного раньше. 350 Большой урон развитию старообрядческой культуры нанесли коллективизация и сталинские репрессии 30-ых годов прошлого века. Кроме того, в 1960-ые годы усиленной хрущевской атеистической пропаганды было утрачено большое количество старообрядческих рукописных и старопечатных книг. Все это привело к постепенному угасанию в наши дни рукописной традиции во многих районах северного края и, в частности, на Северной Двине, Пинеге и Мезени. Этот факт подтверждают и результаты археографических экспедиций последних лет. Такие заповедники старообрядческой книжности, как село Усть-Цильма (республика Коми), где до наших дней сохранилась живая рукописная традиция, являются скорее исключением, чем правилом. Говоря о специфике формирования народной культуры севернорусского региона в целом, и старообрядческой культуры, в частности, нельзя не заметить во второй половине XIX – начале XX века сильного воздействия городской культуры. Развитие промышленного производства в России, начавшееся после реформы 1861-ого года, активная миграция крестьянского населения в город, более либеральное отношение правительства к старообрядцам способствовали тому, что закрытые от внешнего мира старообрядческие общины подверглись сильному влиянию низовой демократической культуры, что также отразилось и на круге чтения местных книжников. Например, во второй половине XIX-– начале XX века в «стиховниках» старообрядцах появляются стихи русских профессиональных поэтов XIX века (М.Ю.Лермонтова, Н.А. Некрасова, И.З. Сурикова, А.В.Кольцова, И.С. Никитина), а также городские романсы, народные песни. Иногда они переписывались в отдельные тетрадки, иногда включались в сборники стихов духовного содержания. Таким образом, подводя итог вышесказанному, можно сделать вывод, что культура старообрядцев Русского Севера и, в частности, исследуемых регионов, представляет собой сложное единство архаики и различного рода поздних новаций: местная книжность и прикладное искусство, безусловно, формировались под воздействием Выговской школы, однако не без влияния богатых древних традиций Великого Новгорода и общерусского устного народного творчества. Затем во

______________ 350

См.: Отчеты 1951-1993.

90

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

второй половине XIX – первой половине XX веков сильное влияние оказала городская демократическая культура. Эту специфику необходимо учитывать и при изучении местных рукописных традиций, и при описании круга чтения старообрядцев, в том числе репертуара духовной поэзии и прочих стихотворных сочинений, получивших широкое распространение в старообрядческой среде.

Источники Материалом для анализа репертуара стихов духовного содержания севернорусского региона послужили 205 рукописей Севернорусского фонда Древлехранилища ИРЛИ. В состав этого фонда входят девять территориальных собраний рукописей и старопечатных книг (Северодвинское, Красноборское, Мезенское, Пинежское, Вологодское, УстьЦилемское, Усть-Цилемское новое, Верхнепечорское, Карельское) и две частные коллекции (В. А. Амосова – А. Ф. Богдановой и К. П. и А. Г. Гемп).351 Сборники Усть-Цилемских собраний и круг чтения локальных старообрядцев частично были описаны в научной литературе.352 Поэтому для нашего исследования мы привлекаем опубликованные ранее материалы, внося необходимые корректировки и уточнения. В частности, при подсчете общего количества списков текстов, бытовавших среди старообрядцев Русского Севера, и характеристике репертуара местных старообрядцев мы учитываем и устьцилемскую традицию, которая уже была описана исследователями народной культуры.353 Однако в нашем исследовании мы сосредоточили внимание на более глубоком и всестороннем анализе поэтического репертуара старообрядцев других названных выше шести локальных традиций, который, по нашим сведениям, еще не был детально описан в научной литературе. 354

______________ 351 352 353 354

Схема территориальных собраний рукописей и старопечатных книг и личных коллекций Древлехранилища ИРЛИ дается в Инципитарии. Малышев 1960 (2); Петрова 1989: 86-100. См. предыдущую сноску. Некоторые вопросы, связанные с изучением репертуара народных духовных стихов в ряде севернорусских рукописных традициях, затрагиваются в нашей работе: Философова 1997: 31-43.

Источники

91

Анализ и описание корпуса духовной поэзии в данной работе проводится на основании составленного нами Инципитария духовной поэзии по материалам собраний Древлехранилища ИРЛИ355. Все материалы, представленные в вышеназванных собраниях Древлехранилища, достаточно репрезентативно представляют развитие рукописной традиции среди старообрядцев-беспоповцев поморского согласия. Исторически сложилось так, что представители именно этого согласия заселяли обширную территорию Русского Севера. Безусловно, мы понимаем, что такая многочисленная группа старообряцевбеспоповцев не была однородной: в ней происходили разделения на более мелкие подгруппы, среди которых велись споры и разногласия по догматическим вопросам, в ряде общин создавались местные школы, породившие оригинальное, присущее только данной общине оформление рукописей со своеобразным орнаментом, почерком, характерной цветовой гаммы и т. д. Даже сохранность материала в разных районах и количество обнаруженных археографами рукописей весьма вариативно. Однако, на наш взгляд, эти факторы не являются препятствием для описания репертуара народной духовной поэзии, получившей распространение в названных регионах, как единого корпуса духовной поэзии старообрядцев Русского Севера. Несомненно, мы собираемся отмечать при этом наиболее яркие характерные особенности поэтического репертуара конкретных локальных старообрядческих общин, проживавших в севернорусском регионе, если такие особенности будут обнаружены. Народные духовные стихи, письменный фольклор православных монастырей (покаянные стихи) и другие поэтические тексты духовной тематики получили широкое бытование на Русском Севере. Об их большой популярности свидетельствует тот факт, что они составляют не менее 10-15% от всего письменного репертуара местных старообрядцев. Кроме того, они не были исключительно достоянием тетрадок-«стиховников» «для домашнего употребления», но включались в состав самых различных рукописных сборников. По составу все рукописи Севернорусского фонда Древлехранилища ИРЛИ,356 содержащие поэтические тексты, можно разделить на 4 группы: 1. сборники смешанного состава – 106 единиц 2. «стиховники» (сборники стихов духовного содержания) – 35 единиц 3. единичные списки стихов с добавлением – 22 единиц

______________ 355 356

См. главу Инципитарий. Здесь мы анализируем сборники, в которых зафиксирован поэтический репертуар только 6 традиций, ранее не описанный другими исследователям.

92

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

4. единичные списки поэтических текстов – 42 единицы Характерно, что все обнаруженные в этих собраниях списки образцов народной духовной поэзии в основном поздние: конца XVIII– начала XX веков. Только 8 покаянных стихов певческого сборника Пинежского собрания датируются 60-ми годами XVII века (Пин. 21). Один список «Толкового стиха» датируется последней третью XVII века (СД 407). Хронологически рукописные сборники, содержащие поэтические тексты, распределяются следующим образом: 1. вторая половина XVII века – 4 единицы 2. конец XVIII века – 20 единиц 3. первая и вторая половина XIX века – 125 единицы 4. первая половина и третья четверть XX века – 56 единиц В целом, реконструируемый на основании этих 205 рукописей корпус народной христианской поэзии севсрно-русского региона включает в себя 327 текстов в 807 списках. В качестве дополнения в исследовании также используются материалы Фонограммархива сектора фольклора ИРЛИ и публикации народных духовных стихов, выполненных в разное время на основе записей фольклорных экспедиций в районы Русского Севера. 357 Несмотря на то, что устная традиция бытования духовной поэзии не является предметом данного исследования, привлечение указанных материалов, на наш взгляд, помогает точнее проследить процесс формирования репертуара духовной поэзии в старообрядческой общине.

______________ 357

Описание фонограммархива ИРЛИ (неопубликованные материалы); Астахова 1990: 180-180; Иванова 2001; А в Усть-Цильме поют 1992.

Репертуар

93

Репертуар В предыдущей главе было дано описание основных направлений формирования письменного корпуса духовной поэзии в старообрядцев в целом и предложена классификация всех известных текстов. В данном разделе мы опишем рукописный корпус духовной поэзии, получившей распространение в конкретных севернорусских локальных традициях. Всего нами будет учтено 7 традиций: северодвинская, мезенская, пинежская, красноборская, карельская, вологодская, устьцилемская. Основываясь на обоснованной в предыдущей главе классиикации, самым целесообразным для описания конкретного регионального корпуса стихов духовного содержания считаем следующий подход: 1. Определить наличие или отсутствие отдельных групп стихов, ориентируясь на предложенную нами классификацию; выявить популярные и редкие сюжеты и установить устойчивость бытования различных текстов. Нумерация каждой группы текстов, приведенная в предыдущей главе, сохраняется. 2. Обосновать причины, если это представляется возможным, специфики развития репертуара. 3. Рассмотреть более детально конкретные сюжеты, составляющие специфику традиции.358 Для подсчета списков и выявления степени популярности конкретных стихов мы будем использовать термины: сюжет, стих и список. Сюжетом мы называем описание в стихе событийного ряда, например, жизнь Алексея, потоп, изгнание Адама из рая и т. д. Каждый сюжет может варьироваться по полноте отражения деталей повествования и может быть отражен в рукописной и в устной традициях в нескольких стихах. Например, популярный сюжет об Алексее человеке Божьем получил бытование в двух различных стихах в старообрядческих рукописях и был известен, по крайней мере, в трех стихах в общерусской фольклорной традиции. Под списком подразумевается одна рукописная или гектографическая копия конкретного текста.

______________ 358

Ограниченные рамки данного исследования не позволяют нам проанализировать каждый стих, ставший частью репертуара локальной группы старообрядцев, поэтому для анализа мы отобрали тексты по той значимости, которую они имели для развития конкретной традиции, или по их популярности.

94

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

1. Музыкально-поэтические тексты. Поэтический репертуар старообрядцев Русского Севера отличается богатством и разнообразием. Как видно из приведенной таблицы, корпус духовной поэзии включает образцы текстов практически всех указанных в первой главе групп стихов певческой традиции. 1.1 Эпические 1.1.1 агиография стихи о пустыни

Количество сюжетов и стихов ------------8 сюжетов 17 стихов 14 сюжетов 14 стихов

1.1.2 реальные истори ческие события

------------2 сюжета 2 стиха

1.1.3 библейские сюжеты, евангель ские сюжеты

-------------4 сюжета 6 стихов

1.1.4 космогонические сюжеты

1.2 Лирические 1.2.1 покаянные стихи

1.2.2 стихи на праздники

Количество сюжетов и стихов ------------119 сюжетов 119 стихов

1.3 Лироэпические 1.3.1 стихи богородичного цикла

Количество сюжетов и стихов -------------3 сюжета 3 стиха

------------3 сюжета 3 стиха

1.3.2 «большая эсхатология», «малая эсхато логия

-------------16 сюжетов 20 стихов

1.2.3 молитвен ные стихи, гимны

------------15 сюжетов 15 стихов

1.2.4 назидательные стихи

-------------18 сюжетов 18 стихов

6 сюжетов 2 стихов -------------1 сюжет 1 стих

23 сюжета 23 стиха

Репертуар

95

1.1.Эпические (сюжетно-повествовательные) стихи духовного содержания. 1.1.1 Стихи на агиографические сюжеты и стихи о прекрасной пустыне. Характерной особенностью этой группы текстов является тот факт, что большинство стихов на агиографические сюжеты было заимствовано местными старообрядцами из общерусского корпуса. В севернорусских рукописях нам удалось обнаружить только один собственно старообрядческий стих: «Что за чудную превратность и премену зрю в глазах ...», возникший в среде старообрядцев не ранее второй половины XVIII века.359 Как отмечалось в предыдущей главе, старообрядцы заимствовали из общерусского корпуса духовных стихов эпического склада ограниченное количество сюжетов (и в частности, агиографию), но могли переписывать их достаточно интенсивно, что приводило к наличию большого числа списков конкретных стихов при малочисленности самих заимствованных сюжетов. Именно такая ситуация сложилась в локальных севернорусских традициях. В описываемых рукописных традициях сохранилось только 8 агиографических сюжетов, причем все они были заимствованы старообрядцами из общерусской традиции. Среди них: Иоасаф-царевич, Алексей человек Божий, святые Борис и Глеб, Никола-чудотворец, святые Параскева, Серапион, Антоний и святой Георгий. Однако в общей сложности они зафиксированы в более чем 50 списках. И наконец, обращает на себя внимание малая распространенность в локальном рукописном репертуаре древнего и очень популяр-ного в устной фольклорной традиции сюжета о святом Егории – Георгии. Однако материалы полевых исследований, проведенных в старообрядческих регионах Русского Севера в первой половине прошлого века, убедительно свидетельствуют о широкой распространенности этого стиха в устной традиции. 360 Таким образом, здесь мы сталкиваемся с довольно сложной проблемой несовпадения устного и письменного поэтического корпуса старообрядцев и соотношения устной и письменной форм фиксации и бытования текстов в старообрядческой среде. Изучение этой проблемы не входит в задачи нашего исследования, однако полагаем, что подобные интересные

______________ 359 360

О данном стихе см.: Бучилина 1999: 225-227. Марков 1901; Ончуков 1907; Гильфердинг 1894-1900; Астахова 1990: 180-218; Марков 2002.

96

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

факты могли бы стать основой весьма перспективного направления в изучении старообрядческой культуры в будущем. Теперь обратимся к степени популярности сюжетов данной группы, которые вошли в письменный репертуар старообрядцев Русского Севера. По количеству дошедших до нас списков все доступные мне тексты данной группы можно распределить следующим образом:361 1. Молитва Иоасафа-царевича «Боже, отче всемогущий...» в севернорусских коллекциях зафиксирован в 37 списках конца XVIII – конца XIX вв. 2. Стих об Алексее человеке Божьем «Во славном во Римском во царстве...» – в 25 списках XIX века 3. Похвала пустыне Иоасафа-царевича «О, прекрасная пустыня, и сам господь пустыню похваляет...» – в 23 списках XIX века 4. Стих о Борисе и Глебе «Восточная держава, славного Киеваграда...» – в 20 списках XIX века 5. Стих Иоасафа-царевича «Что за чюдную превратность и премену зрю в глазах...» – в 13 списках конца XIX – начала XX вв. 6. Стих об Иоасафе «Из пустыни старец в царский дом приходит...» – в 11 списках начала XIX – начала XX вв. 7. Плач Иоасафа-царевича «О прекрасная пустыня, приими мя в свои частыни...» – в 10 списках XIX века 8. Покаянный стих («Иоасафа царевича индийского») «Прими мя, пустыня, яко мати свое чадо, в тихое безмолвное недро свое...»362 – в 6 списках конца XVIII – конца XIX вв. 9. 2 варианта стиха о святом Антонии («Жил юный отшельник ...» и «Премудрый отшельник ...») – в 5 списках конца XIX – начала XX вв. 10. Стих святителю Николе-чудотворцу «Приидите, празнолюбцы, приидите, лик составим...» – в 3 списках XIX века 11. Поэтические «драматические сценки» об Алексее, человеке Божьем – в 2 списках (1 список начала XIX века, 1 список начала XX века) И наконец, нижеперечисленные сюжеты можно отнести к группе редко встречающихся; они зафиксированы в севернорусских собраниях в единичных списках: 1. Плач Иоасафа-царевича «О, прекрасная мати пустыня, любезная моя дружина...»

______________ 361

362

Кроме текстов, зафиксированных в Инципитарии, нами были учтены все отмеченные списки стихов в исследованиях В. И. Малышева и Л. А. Петровой: Малышев 1960 (2); Петрова 1989: 86-100, что значительно увеличило общее количество учитываемых списков. Этот стих зафиксирован в репертуарном справочнике РРЛ 1988: 166.

Репертуар

97

2. Стих о пятнице и труднике «Трудник молился в пустыне, не владел он не руками, ни ногами...» 3. Фрагмент стиха без начала о Егории храбром и Лисафее Агапиевне 4. Стих «Птичье житие Серапиона понявника» («В Египте старец постник ...») Теперь детально остановимся на самых популярных стихах данной группы, которые составили основу письменного репертуара поэтической агиографии в регионах Русского Севера.

Цикл стихов об Иоасафе-царевиче. «Молтва. Иоасафа-царевиче в пустыню входяща» («Боже, Отче, всемогущий ...») Самый популярный на Русском Севере стих духовного содержания «Боже, отче всемогущий...» входит в состав поэтического цикла о Варлааме и Иоасафе наряду с шестью другими достаточно широко распространенными стихами: 1. «О, прекрасная пустыня, приими мя в свои частыни...» 2. Плач Иоасафа-царевича «О, прекрасная мати пустыня, любезная моя дружина...» 3. Стих Иоасафа-царевича «Что за чюдную превратность и премену зрю в глазах...» (поздний старообрядческий стих) 4. Похвала пустыне Иоасафа-царевича «О прекрасная пустыня, и сам господь пустыню похваляет...» 5. Покаянный стих Иоасафа царевича индийского «Прими мя, пустыня, яко мати свое чадо, в тихое безмолвное недро свое...» 6. «Ис пустыни старец в царский дом приходит ...» Как показывает количество обнаруженных нами списков, сюжет о Варлааме и Иоасафе стал самым распространенным среди старообрядцев Русского Севера, и все тексты цикла получили устойчивую рукописную традицию, за исключением стиха «О, прекрасная мати пустыня, любезная моя дружина...» (этот текст зафиксирован в наших коллекциях только в одном списке). Стихи данного цикла восходят к «Повести о Варлааме и Иоасафе», сюжет которой, в свою очередь, является одним из самых популярных сюжетов мировой средневековой литературы. 363 Рассказ о царском сыне, отказавшемся от власти и богатства и удалившемся в пустыню для познания истины и спасения, лег в основу более чем 140 легенд, повестей и рассказов народов Европы, Азии и Африки. Древнерусские переводы повести пользовались большой популярностью уже с начала XII века. Позже, в XVII –

______________ 363

См.: СКК 1987 (Вып. 1): 349-352; Лебедева 1985: 7-48; Петрова 1987: 39-51.

98

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

XIX веках364 сложился цикл стихов о Варлааме и Иоасафе, которые получили устойчивую устную и письменную традицию, особенно в старообрядческой среде. В целом известны следующие архетипы стиха: разговор Иоасафа с пустыней, два плача Иоасафа царевича, «Молитва святого Иоасафа, в пустыню входяща», покаянный стих «Приими мя пустыня» и стих о Варлаааме и Иоасафе «Ис пустыни старец в царский дом приходит...» Как видно из материалов описываемой коллекции, в среде старообрядцев Русского Севера были хорошо известны и активно переписывались все эти тексты, за исключением «Разговора Иоасафа с пустыней». Интересен факт, что самым популярным в рукописной традиции среди стихов этого цикла стал стих «Боже, отче, всемогущий...» – авторское сочинение Симеона Полоцкого (16291680),365 написанное им вместе с предисловием и циклом «Стихи краесогласнии (краесогласник) в похвалу преподобнаго отца нашего Иоасафа (царя Индийского)» для московсого издания «Повести о Варлааме и Иоасафе» 1680-ого года. Эти вирши были обнаружены нами в описываемой коллекции в единичном списке конца XVIII века (А.-Б. 61) без упоминания имени автора. Наличие только одного списка этого текста в данной коллекции, вероятнее всего, свидетельствует о том, что вирши были известны старообрядцам Русского Севера, однако не получили устойчивой рукописной традиции. Молитва Иоасафа «Боже, Отче всемогущий ...» вошла в рукописную старообрядческую традицию как анонимное народное произведение с наиболее распространенными самозаглавиями: «Стих (молитва) Иоасафа царевича, входяща (идуща) в пустыню», «Выписано из древняго писания харатенных книг пустынных жителей. Молитва сятого Иоасафа Великия Индии, в пустыню входяща» и «Стих (песнословие) Иоасафа царевича Индийского, собранный рифмосложно». Как уже упоминалось в первой главе нашей работы, старообрядцы часто включали в свой репертуар лучшие образцы стихи русской классической поэзии XVII – XIX веков, если находили их поучительными и интересными, при этом они получали бытование в рукописной традиции как анонимные фольклорные тексты. Очень часто при адаптации авторского произведения в фольклорной традиции оно подвергалось ряду изменений: заменялась лексика, опускались строки или отдельные эпизоды. Текстологический анализ показывает, что старообрядческие переписчики полностью, без каких-либо исправлений и добавлений, сохранили структуру текста, все эпизоды и мотивы стихотворения

______________ 364 365

См. предыдущую сноску. Публикация стихотворения и комментарий: Панченко 1970: 111-115; 369.

Репертуар

99

Симеона Полоцкого, и оно органично вошло в рукописную традицию. Такие незначительные изменения текста, как вариативность ряда глагольных или причастных форм, и прочие незначительные разночтения, заметные в разных списках, обычно признаются исследователями «не осознанным редактированием текста, а результатом накопления ошибок в процессе создания новых списков».366 Самым ранним и наиболее изученным текстом цикла об Иоасафецаревиче является покаянный стих 8-го гласа «Приими мя, пустыня...». Считается, что текст был создан в конце XVI века именно на Русском Севере как покаянный стих и уже позже стал ассоциироваться с именем Иоасафа-царевича и получил самозаглавие «Стих Иоасафа – царевича индийского». 367 Л. А. Петрова в своем исследовании о поэтическом цикле о Варлааме и Иоасафе убедительно доказала, что соотнесение покаянного стиха с именем царевича произошло после включения этого поэтического текста в первую печатную версию «Повести о Варлааме и Иоасафе» в 1637-ом году. 368 Эту идею исследовательницы косвенно подтверждает тот факт, что самые ранние списки покаянного стиха «Приими мя пустыня...» (конца XVII века), обнаруженные нами в северных коллекциях, не имеют самозаглавия и содержат лишь указание на 8-ой глас. Указанное выше самозаглавие получило распространение уже в более поздних списках текста второй половины XIX века. Примером позднего по времени создания текста цикла об Иоасафе можно считать стих «Что за чудная превратность...», близкий по структуре, лексике и образному строю к городскому романсу. Самые ранние известные списки этого текста датируются концом XIX века.369 Этот поздний стих, включенный в корпус стихов духовного содержания, развивает «старую», популярную тему «новыми» средствами. Эта тенденция весьма характерна для поздней старообрядческой книжности. Текст «Что за чудную превратность ...» является лишь одним конкретным образцом того мощного потока силлабо-тонической поэзии, который органично вошел в старообрядческий репертуар на рубеже XIX – XX веков.

______________ 366 367

368 369

Петрова 1990: 62-63. Для удобства, чтобы избежать излишнего повтора, мы рассматриваем этот конкретный стих вместе с другими стихами цикла в данном разделе, хотя по нашей классификации покаянные стихи относятся к лирическим духовным текста. Публикацию стиха и комментарий см.: РРЛ: 1988: 166-169; 374-376.. Петрова 1987: 39-51. См. публикации текста: Рождественский 1910: 22; Бучилина 1999: 225-227.

100

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

Стих об Алексее человеке Божьем Алексей человек Божий стал на Руси одним из самых почитаемых и популярных среди святых общехристианской традиции. Об особом интересе севернорусских книжников к сюжету об Алексее человеке Божьем свидетельствует не только достаточно большое число списков этого текста в изучаемых коллекциях, но и наличие в Мезенском собрании двух списков (конца XIX века), вероятно, поздней оригинальной переработки сюжета об Алексее (Мезен. 43 и Мезен. 142).370 В основе этого текста лежат три эпизода из «Жития Алексея человека Божьего»: уход из дома, странствия и смерть. Весь текст разделен на шесть самостоятельных частей (6 стихов), в совокупности составляющих своеобразное драматическое произведение. Две части не имеют названия: первая – «Стал подрастать младенец Алексей...», вторая – «Попутный ветер тихо веял в парус...». Следующие три зафиксированы в рукописных сборниках Мезенского собрания с самозаглавиями соответственно: «Стих про Алексея, пребывающем в убогой обители» («И все сносил без гнева Алексей...») «Стих Алексея при чтении его рукописания. Плач отца Евдимиана» («И возрыдал Евфимиан несчастный...) «Стих про Алексея при чтении хартии. Плач матери» («Вдруг вопль из толпы отчаянный раздался...») «Плач невесты-супруги Алексея» («Тогда давно стоявшая в молчанье...»). Текст носит явно эклектический характер. Возможно, он был составлен местным книжником371 и получил ограниченное распространение в рамках двух указанных местных рукописных традициях как анонимный текст. В любом случае, обнаруженный нами в Мезенских рукописях текст пополняет круг уже известных нам более 74 вариантов различных поэтических версий сюжета об Алексее человеке Божием, получивших распространение в общерусской и старообрядческой традиции. 372

______________ 370 371 372

Этот текст был известен среди старообрядцев Усть- Цильмы. Я признательна за эти сведения Рыжовой Е. А. (Сыктывкар). Это предположение высказал профессор C. Drage (London) , за что я приношу ему свою благодарность. См.: Адрианова-Перетц 1917.

Репертуар

101

Стих о Борисе и Глебе На третьем месте по количеству обнаруженных списков оказался стих о первых канонизированных русских святых – Борисе и Глебе. В описываемых коллекциях нам удалось обнаружить 20 списков, самый ранний из которых датируется концом XVIII века. Один список нашей коллекции сопровождаются крюковой нотацией (СД № 575), в двух других – в самозаглавии указывается, что данный стих следует петь на 6-ой глас: «Стих. Глас 6 Владимера.» (СД № 462) и «Владимира князя стих. Глас 6» (Кр. № 79). В основу этого поэтического текста лег эпизод из «Жития Бориса и Глеба», повествующий о гибели святых от руки их старшего брата Святополка в 1015-ом году. Язык стиха «О Борисе и Глебе» («Восточная держава, славного Киева-града ...») изобилует церковнославянизмами и книжными клише, что явно свидетельствует о его письменном происхождении. Датировка и генезис стихов не являются непосредственно предметом нашего исследования, однако хотелось бы указать на существование полярно противоположных мнений о времени создания стиха о Борисе и Глебе. Так, Селиванов Ф. М. считает, что этот текст возник как дополнение к древним былинам Киевского цикла. В нем рассказывается уже о жизни не самого князя Владимира, а его сыновей. Исследователь указывает на то, что в житийный сюжет проникают фольклорные элементы (у князя три сына, а не двенадцать, согласно «Житию»), вводится новый персонаж (мать), которая предупреждает героев о смертельной опасности.373 По мнению другого современного исследователя духовных стихов - Л. Ф. Солощенко, стих о Борисе и Глебе возник не ранее конца XVII века в старообрядческой среде и уже позже получил распространение в общерусской традиции.374 Не вступая в полемику о времени создания стиха, хотелось бы указать на устойчивую традицию, которую получил этот стих в старообрядческой среде, при общей немногочисленности агиографических сюжетов в письменном репертуаре старообрядцев.

Стих святителю Николе-чудотворцу «Приидите, празднолюбцы, приидите, лик составим...» Николай-чудотворец – покровитель всех «плавающих и путешествующих», заступник и помощник в богоугодных делах – является наряду с Алексеем человеком Божьим одним из самых почитаемых народом

______________ 373 374

Селиванов 1995: 42-43. Солощенко 1991: 337-338.

102

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

русских святых. Однако старообрядцы Русского Севера включили в свой репертуар только один текст об этом святом из 16 стихов о Николае, известных в общерусской традиции.375 Поздние по происхождению стихи об этом святом угоднике, такие как «Ах, любезный наш обитель...» и «Прошу тебя, угодник Божий...», ставшие популярными и в общерусской традиции и среди старообрядцев других регионов России, например федосеевцев Нижегородской области, также не встречаются в рукописных севернорусских сборниках. Духовный стих «Приидите, празднолюбцы ...» построен по канонам древнерусских житий: в нем есть вступление, рассказ о чудесном рождении младенца – будущего святого, описание жизни и посмертных чудес Николая. Текст написан виршевым силлабическим стихом. Подобная структура, а также церковнославянская лексика и силлабическое стихосложение позволяют предположить, что стих был создан, по крайней мере, не позднее XVIII века.

Стихи о пустыне и пустынножительстве. В поэтическом репертуаре старообрядцев Русского Севера с житийной тематикой тесным образом оказалась связана и тема «прекрасной пустыни» и «пустынножительства». Следует отметить, что тема «прекрасной пустыни» характерна для средневековой русской культуры в целом, но особенной популярностью она пользовалась на Русском Севере. Можно даже сказать, что интенсивное развитие идеи отшельнической жизни составляет специфику и своеобразие севернорусской письменной и фольклора. Она получила широкое развитие в древнерусской письменности, в частности в севернорусских житиях, созданных в XV – XVI веках,376 и в устном народном творчестве задолго до церковного раскола. Во многих памятниках письменности создается образ пустыни как идеального места для ухода от мирской суеты, спасения души и воспевается отшельническая стезя. Старообрядцы Русского Севера внесли большой вклад в развитие темы пустынножительства, значительно обогатив и углубив образ «прекрасной матери-пустыни» в своей письменности. Идея ухода от «пагубного» мира как единственного пути к спасению, тесно связанная с проблемами осознания греховной сути человеческого бытия, покаяния и спасения души, является одной из основополагающих идей, на

______________ 375 376

См.: Бессонов 1861-1864; Варенцов 1860. См.: Дмитриев 1973.

Репертуар

103

которых основывается мировоззрение старообрядцев. Это стало одной из главных причин такой большой популярности стихов, развивающих тему пустыни в старообрядческой среде. «Тема пустыни, - отмечает С.Е.Никитина,- стала особенно популярной в старообрядчестве, когда, с одной стороны, церковные гонения, а с другой стороны, добровольный уход от антихристова мира приводили людей в пустынные места, где можно было спастись и в житейском, и в духовном смысле, куда прибегал человек от «многомятежных сил жизни».377 В севернорусском поэтическом корпусе тема отшельнического подвига получила развитие в стихах «Кто бы мне поставил прекрасную пустыню...», «Ты пустыня, ты пустыня, преподобная, святая...», «Пустыня прекрасная, восплачи жалостно...» и многих других. В целом нами было обнаружено 14 текстов о пустыне и пустынножительстве в более, чем 20 списках конца XVII – начала XX веков. Во всех этих памятниках центральный образ пустыни трактуется одинаково. С одной стороны, пустыня – это некое «прекрасное, богонасажденное» место на земле, полное красоты, света и покоя и радости: О, богонасажденная прекрасная пустыня, Прекрасная дуброво, веселие всей твари. В тебе бо краснопеснивыя птицы воспевают Прекрасную пустыню сладостно оглашают. (Цитируется по рукописи Пин. 120)

С другой стороны, образ пустыни в духовных стихах одушевляется, к ней обращаются так же, как к Богородице или Земле: «мать», и она принимает на себя «богородичную» функцию защиты человека от сил зла: Отвечает мать пустыня: Чадо ты мое, ты любезное, Дарую тебя златым венцом; Я верных дарую на спасение... Дарует тебе Господь Съ небесъ златымъ венцемъ Тебе матерью пустыней... (цитируется по рукописи СД 603)

Таким образом, некая «пустыня», существующая где-то на Земле действительно, стала в мировоззренческой системе старообрядцев

______________ 377

Никитина 1993 (2): 119.

104

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

единственным местом спасения для «хранителей древляго благочестия» в этом реальном мире, оказавшимся во власти Антихриста.

1.1.2. Стихи о реальных исторических событиях. Как специфическую особенность севернорусских рукописных традиций следует отметить малочисленность данной группы текстов и отсутствие в репертуаре местных общин популярных в других регионах стихов о деятелях раскола, об Аввакуме и боярыне Морозовой. В севернорусских собраниях Древлехранилища нам удалось обнаружить только два стиха, которые можно отнести к данной группе текстов: 1. «Стих о Соловецких угодниках» («Что во славном было царстве, во Московском государстве ...») - 1 список середины XIX века 2. «Сядем, братцы вкруговую ...» - 2 списка конца XIX века Интересен факт, что оба текста рассказывают о реальных исторических событиях, происходивших в разное время, но связанных с историей одного из важнейших центров духовной жизни на Русском Севере – Соловецкого монастыря. «Стих о Соловецких угодниках» является известным фольклорным стихом общерусского корпуса. В основе его сюжета – драматические события, связанные с историей русского старообрядчества – подавлением Соловецкого восстания (1669-1676). По своей стилистике, структуре и содержанию стих близок к фольклорным историческим песням.378 Так же как и в исторических песнях, в основе стиха лежит реальное историческое событие, сыгравшее заметную роль в русской истории. Разгром семилетнего восстания монахов Соловецкого монастыря против церковных реформ и политики, проводимой царем Алексеем Михайловичем, имел символическое значение для старообрядцев – с разорением монастыря угасла последняя надежда на «вразумление» царя Алексея Михайловича и возвращение к «древлему благочестию». В языке «Стиха о соловецких угодниках» использованы характерные для фольклора устойчивые эпитеты (сине море, чисто поле, буйная голова), а также синонимические повторы на структурном и лексическом уровнях: Что во славном было царстве Во московском государстве, Перебор был болярам,

______________ 378

Некоторые исследователи относят этот текст к историческим песням. См. Исторические песни 1966: 120-144 (№№120-132)

Репертуар

105

Пересмотр воеводам ... (цитируется по Кар. 573)

Стих является достаточно распространенным во многих старообрядческих регионах и неоднократно публиковался.379 Обнаруженный нами список близок к варианту из коллекции Т. С. Рождественского. Второй обнаруженный нами стих «Сядем, братцы, вкруговую ...» рассказывает о малоизвестном событии времен Крымской войны (18531856) – успешном отражении атаки английской эскадры монахами Соловецкого монастыря. Характерно, что в стихе противопоставлены физическая немощь команды «инвалидов», которые защищали монастырь, и их духовная сила. Как и героям-подвижникам народных духовных стихов, именно молитва и глубокая вера помогают защитникам Соловецкой обители одолеть « рыжих супостатов»: «Главный наш предводитель Не со шпагою в руках, Он духовный утешитель. «Не робеть», - сказал монах. ... С нами сам Господь-спаситель, Преподобных сила, власть, Мы идем за них в обитель, Что нам, русским, за напасть. (цитируется по СД 117)

Стих написан в форме рифмованных куплетов. По своей стилистике и типу стихосложения он близок к образцам городского фольклора конца XIX – начала XX веков. 380 Возможно, этот поэтический текст был создан местными книжниками и не вышел за пределы региональной традиции. Наличие в рукописных сборниках севернорусских собраний двух этих разных по жанрово-стилистическим характеристикам и времени создания стихов лишний раз подтверждает многообразие и разнородность старообрядческого поэтического репертуара, даже среди текстов довольно ограниченной тематической группы.

______________ 379 380

См. предыдущую сноску. Также: Рождественский 1910: 33-36 (№№ 32, 33); Ончуков 1907, 80; Абрамов 1907: 147: Бучилина 1999: 243-246. Зуева 1998: 355-358.

106

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

1.1.3. Стихи духовного содержания на библейские и евангельские сюжеты. Библейские сюжеты В предыдущей главе нами была отмечена скудность старообрядческого репертуара на библейские сюжеты. Однако на Русском Севере в старообрядческий репертуар вошли все 4 сюжета, которые были известны старообрядцам: изгнание Адама из рая, Иосиф прекрасный, всемирный потоп, получившие повсеместное распространение, а также более редкий сюжет о Содоме и Гоморре. Сюжет об Адаме разрабатывался в народной традиции в целом круге покаянных стихов и будет рассмотрен в соответствующем разделе «Лирические тексты». На каждый из двух других популярных сюжетов этой группы текстов (Об Иосифе и о потопе) были составлены два стиха, которые дошли до нас в большом количестве списков. По степени популярности они располагаются следующим образом:381 • первый вариант сюжета об Иосифе прекрасном: Плач Иосифа прекрасного «Кому повем печаль свою...» в севернорусском фонде стих зафиксирован в 40 списках конца XVIII – начала XX вв. • второй сюжет об Иосифе прекрасном: стих «Блажен еси Иакове имел у себя двенадцать сынов...» - в 6 списках конца XVIII – конца XIX вв. • первый вариант сюжета о всемирном потопе «Потоп страшен умножался...» - в 20 списках первой половины XIX – начала XX вв. • второй вариант сюжета о всемирном потопе «От начала было века...» - в 16 списках первой половины XIX – начала XX вв. Сюжет о Cодоме и Гоморре получил развитие только в одном позднем по времени создания стихе «Вечер сумерки сгущает у содомских у ворот...». Стих дошел до нас в двух списках начала XX-ого века. 382 Теперь более детально остановимся на отдельных самых популярных стихах и тех, наличие или отсутствие которых в репертуаре составляют специфику локальных поэтических корпусов.

______________ 381 382

Общее количество сюжетов дается с учетом Усть-Цилемских собраний (см.: Малышнв 1960 (2)). Один из этих списков включен в состав севернорусских собраний (В. Печ. 129), второй – в состав прибалтийского фонда (Зав. 46)

Репертуар

107

Стихи об Иосифе Прекрасном. Стихи об Иосифе Прекрасном: «Блажен еси Иакове имел у себя двенадцать сынов...» и Плач Иосифа «Кому повем печаль свою...» стали одними из самых популярных духовных стихов и в устной общерусской, и в письменной старообрядческой традициях. Варианты обоих текстов были опубликованы П. А. Бессоновым, В. Г. Варенцовым и другими исследователями.383 В основе духовного стиха «Блажен еси Иакове...» лежит библейский рассказ о судьбе Иосифа, сына Иакова, преданного родными братьями и проданного ими в рабство (Книга Бытия: 37-50).384 Второй сюжет представляет собой плач Иосифа на могиле его матери Рахили, в котором он рассказывает о своих страданиях и своей горькой судьбе. Можно выделить два варианта плача: краткий, представляющий собой только плач Иосифа, и пространный, полностью повторяющий развернутое повествование духовного стиха «Блажен еси Иакове...». Именно пространный варианта плача Иосифа «Кому повем печаль свою...» стал одним из самых распространенных стихов в старообрядческой рукописной традиции: этот текст встречается в исследуемой коллекции в 40 списках, что само по себе достаточно показательно. Наряду с «Молитвой святого Иосафа в пустыню входяща» «Боже, отче всемогущий...» плач Иосифа Прекрасного включался старообрядческими переписчиками, и в последствии издателями, практически в каждый «стиховник» сборник духовных стихов. Мнения исследователей по вопросу о среде, в которой происходило формирование стихов о Иосифе Прекрасном, расходятся. Например, Г. П. Федотов считает эти тексты, и в частности, плач Иосифа, редким примером чисто народного духовного стиха на библейский сюжет.385 Л. Ф. Солощенко, напротив, называя ряд стилистических особенностей текстов (обилие церковнославянизмов, глагольные рифмы и т. д.), указывает на явно письменное происхождение стихов и впоследствии их распространение в фольклорной традиции.386 Если согласиться с мнением исследовательницы о книжной среде формирования этих стихов, то тогда перед нами – еще один пример,

______________ 383 384

385 386

Бессонов 1861-1864: 173-184; 191-192; Варенцов 1860: 45-5; Мякутин 1910: 165-168; Рождественский 1910: 56-59. По мнению Г. Федотова, этот сюжет получил распространение в народной среде опосредованно через «Слова» Ефрема Сирина. Произведения этого сирийского богослова (4 в. н. э.) были широко известны благодаря их доступности толкования сложных богословских категорий и простоте изложения. См.: Федотов 1991 (1935): 20. См.: Солощенко 1991: 317.

108

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

косвенно подтверждающий наш тезис387 о стремлении старообрядцев включать в свой письменный репертуар в первую очередь тексты книжного происхождения, т. е. отвечающие определенным стилистическим канонам: тип рифмы, тип стиха, язык.

Стихи о Ноевом потопе. Другим популярным сюжетом на Русском Севере стал ветхозаветный сюжет о всемирном потопе, который нашел воплощение в двух вариантах стиха духовного содержания, получившего название в народной традиции «Стих о потопе Ноя». Один вариант можно считать полной редакцией этого текста – стих «От начала было века...». Другой – его краткой редакцией: «Потоп страшен умножался...». Как и в случае с другими духовными стихами на ветхозаветные сюжеты, источником для этих поэтических текстов послужил не оригинальный текст Библии, а довольно многочисленные и популярные прозаические переложения Священной истории.388 Полный вариант стиха имеет трехчастную композицию, характерную для многих древнерусских «Слов», «Житий» и прочих прозаических произведений: вступление, центральный эпизод и заключение. Повествование носит эпический характер и начинается согласно канонам древнерусской письменности «от начала века и перваго человека». Во вступительной части дается объяснение, за что было послано наказание всем людям. Центральный эпизод представляет собой яркое описание разбушевавшейся стихии и чудесное спасение Ноя и всех обитателей построенного им ковчега. И наконец, заключительная часть повествует о жизни человеческого рода после потопа и чудесного спасения: люди опять стали грешить, и, усомнившись в своей вере, пытались построить Вавилонскую башню, за что и последовали наказание, а потом милосердное прощение людей Богом. По структуре текст является типичным кантом, в основе которого лежит трехстишье с повторяющимися конструкциями. Например, «От начала было века... от Адама»; «Они жили, все грешили... грех творили» и т. д. Канты пользовались особенно популярностью в XVIII веке, и включались в сборники светской поэзии наряду с любовной лирикой и исполнялись и в домашней обстановке, и на официальных празднованиях.389 Канты и псальмы на религиозные сюжеты также входили в репертуар калек. Интересен факт, что из всего, довольно разнообразного, репертуара кантов в старообрядческую рукописную

______________ 387 388 389

См. первую главу работы. См. по вопросу: Дробленкова 1972: 215-227. О происхождении и бытовании кантов см.: Позднеев 1996:307-358;

Репертуар

109

традицию попал только еще один текст: «Буря море роздымает...».390 Этот кант петровского времени дошел до нас в севернорусской рукописной традиции в меньшем количестве списков, чем стих о потопе (3 списка конца XVIII – середины XIX веков), однако он пользовался большой популярностью в светской среде, о чем свидетельствует его включение во многие сборники стихов, песен и романсов.391 Как интересную особенность развития репертуара поэтических текстов следует отметить, что именно краткий, а не полный вариант стиха о потопе был известен повсеместно и в устной общерусской традиции, и среди старообрядцев различных толков. Краткий вариант «Потоп страшен умножался ...» представляет собой центральный эпизод текста без вступления и заключения. Он сохранился в большом количестве списков и дошел до нас в нескольких вариантах со значительными разночтениями. Три кратких варианта стиха были включены в первое полное издании духовных стихов П. А. Бессонова, два подобных им варианта вошли в состав сборника В. Г. Варенцова. В последствии стих «Потоп страшен умножался...» неоднократно переиздавался с различной степенью разночтений.392 Большая популярность стиха о потопе способствовала тому, что текст сохранился в рукописной традиции вплоть до начала XX века, и затем стал включаться в «стиховники», издававшиеся в старообрядческих типографиях. О живой традиции исполнения краткого варианта «Потоп страшен умножался...» на протяжении как минимум двух столетий свидетельствует тот факт, что и в большинстве рукописей, и в изданных сборниках текст стиха сопровождается крюковой нотацией. Полный вариант стиха «От начала было века...» не получил такого широкого распространения, как краткий, и попал в поле зрения исследователей только в 1969 году. Пять списков текста были впервые обнаружены Н. Ф. Дробленковой в собраниях Древлехранилища ИРЛИ.393 Исследовательница тогда же высказала предположение о северном происхождении стиха о потопе и определила наиболее вероятное время создание полного варианта «От начала было века...»: конец XVII – начало XVIII веков. Работая с материалами коллекцией Древлехранилища, значительно пополнившихся новыми находками в конце 1990-х гг., нам удалось обнаружить 11 новых списков пространной редакции стиха о потопе конца XIX – начала XX веков. Они не имеют значительных разно-

______________ 390 391 392 393

Детальный анализ этого канта см.: Позднеев 1996: 309-314. Описание РОБАН СССР 1980: 99; 113; 120; 169; 261. Бессонов 1861-1864: 345-358; Варенцов 1860: 200-201; Рождественский 1910: 100-103, №№64,65; Яксанов 1911: 23; Можаровский 1907: 296-298. Дробленкова 1972: 215-227.

110

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

чтений с ранее обнаруженными списками. Сопоставительный анализ репертуаров поэтических текстов в старообрядческих традициях различных регионов показывает, что полный вариант стиха был известен и переписывался вплоть до начала XX века не только на Русском Севере, но и на Урале, и в Прибалтике, хотя и в меньшей степени, чем краткий. Вероятно, усеченный вариант стиха из письменной традиции позже попал в устный репертуар калек и благодаря этому получил более широкое распространение. Возможно, популярности текста способствовал яркий и запоминающийся центральный образ бурной морской стихии. Полный вариант текста, точнее соответствующий книжным канонам, продолжил свое бытование в более узком кругу.

Стихи на евангельские сюжеты. На сегодняшней день известно не менее девятнадцати евангельских сюжетов, на основе которых составлялись стихи в общерусской и старообрядческой традиции: рождение, крещение и вознесение Спасителя, Христос и самаритянка, избиение младенцев, чудо на свадебном пиру в Канне Галилейской, чудо с хлебами и рыбами, прощение жены грешницы, Закхей, Христос в Гефсиманском саду, разговор Христа с учениками на горе Елеонской, отречение Петра, жены-мироносицы у гроба Господня, страсти Христовы (страдания и воскресение Спасителя), притчи о десяти девах, о блудном сыне, о заблудшей овце и притча о богатом и Лазаре. В севернорусских собраниях представлены стихи на восемь из перечисленных выше девятнадцати сюжетов. Все сюжеты, получившие бытование на Русском Севере нашли выражение только в девяти стихах и в малом количестве списков (от 1 до 3), что свидетельствует об отсутствии развитой рукописной традиции для данных поэтических текстов. Кроме того, в исследуемых коллекциях зафиксированы три стиха, тематически связанные с рождением и воскресением Христа («Составьте согласныя песни ...», «Христос днесь родился ...» и «Се ныне радость, духовная сладость ...»). Однако они не являются сюжетными стихотворными повествованиями и близки по своей форме к календарно-обрядовой поэзии и духовным гимнам. По этой причине мы относим их по нашей классификации к стихам на праздники и рассмотрим их в соответствующем разделе (1.2.2). В исследуемых традициях стихи, сюжетно связанные со о страстями Господними,

Репертуар

111

нашли воплощение в стихах богородичного цикла. Они также будут рассмотрены в соответствующем разделе (1.3.1). Ниже перечислим стихи на евангельские сюжеты, обнаруженные в северорусских собраниях: 1. о женах-мироносицах у Гроба господня «Спит Сион и дремлет злоба ...» - 2 списка начала XX века 2. прощенная грешница «Она стояла и бледнела, смотреть боялась на людей ...» - 1 список начала XX века 3. Закхей «Завтра, завтра в дом Закхея гость таинственный придет ...» 3 списка начала XX века 4. разговор Спасителя с учениками на горе Елеонской «Христос с учиниками из храма выходит пред крестною смертью своей ...» 2 списка XX века 5. два стиха о блудном сыне: «Бродил я далеко чужой стороне, и страсти немолчно кипели ...» 1 список начала XX века и «Человек бе некто богатый ...» 4 списка второй половины XIX века – начала XX века 6. о заблудшей овце («Где ты, агница, сокрылачь ...») – 4 списка начала-конца XIX-ого века Теперь остановимся на нескольких отдельных стихах, которые являются наиболее показательными для этой группы текстов.

Стихи профессиональных поэтов в составе рукописных сборников. Стихи «Спит Сион», о Закхее и о прощенной грешнице. Характерной особенностью группы стихов на евангельские сюжеты является тот факт, что большинство этих поэтических сочинений представляют собой поздние силлабо-тонические стихи, близкие по структуре к городскому романсу. Более того, возможно, многие из указанных выше стихов являются авторскими текстами, получившими распространение в старообрядческих рукописях как фольклорные стихи. Авторство по крайней мере двух текстов данной группы (о женахмироносицах и о Закхее) установлено. Стих о женах-миронисицах («Спист Сион ...») принадлежит поэту Михаил Еленеву), который впервые опубликовал его в старообрядческом журнале «Странник»394 Стих «Спит Сион...» получил устойчивую рукописную традицию среди старообрядцев Нижегородской области и в Прибалтике, включался в состав «стиховников» старообрядческих типографий и входил в состав

______________ 394

«Странник» 1861 (май): 300.

112

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

сборников религиозно-нравственного содержания, выходивших в большом количестве, а начале прошлого века в типографиях русской Православной церкви. 395 Автором стиха о Закхее является известный русский поэт XIX века Ф. Н. Глинка (1786-1880). Стих о Закхее с небольшими разночтениями был включен в состав «Сборника стихов духовного содержания для старообрядческой семьи и школы», изданного В. Я. Яксановым, и вошел в другие издания стихов старообрядческих типографий. 396 В сборнике В. Я. Яксанова текст приведен в сопровождении крюковой нотации. Нет никаких сведений, указывающих на существование музыкального сопровождение стиха о Закхее до его попадания в старообрядческую традицию. Поэтому вполне уместно предположить, что, вероятнее всего, мелодия была сочинена в среде старообрядцев и стала впоследствии переписываться вместе с текстом. В севернорусских списках стих о Закхее встречается без музыкального сопровождения и с оригинальным самозаглавием, указывающим на происхождение этого сюжета: «Закхей. Луки 219.», что свидетельствует о начитанности местного книжника. На наш взгляд, неправильно названная глава Евангелия от Луки – 219 вместо 19 – свидетельствует скорее об описке, чем о неосведомленности переписчика, так как перепиской книг занимались наиболее грамотные члены общины, и достаточно трудно представить себе старообрядца-книжника, не знающего канонических текстов. Подобные же описки при переписывании текста от руки вполне объяснимы и были достаточно распространенным явлением. Интересно, что это самозаглавие нам удалось обнаружить только в одном списке Северодвинского собрания (СД 225). Оно не встречается в списках текста в других традициях. Возможно, что составитель сборника переписывал стих со списка без какого-либо заглавия и, хорошо зная Новый Завет, добавил к тексту свое оригинальное название. Следует также указать на близость стиха о грешнице к авторскому сочинению поэта А Ушакова. 397 К сожалению, данный стих дошел до нас только в единичном списке, поэтому довольно трудно утверждать, является ли данный стих самостоятельным текстом или измененным стихом А. Ушакова. Необходимо подчеркнуть, что мы уже неоднократно сталкивались с явлением бытования авторских текстов в качестве образцов анонимной

______________ 395 396 397

См. Бучилина 1999: 123-124; наш Инципитарий («Спит Сион ...»); Книга глаголемая Зборник ок. 1916 (Книга 1): стих 25 Яксанов 1911-1916; 1916: 18; Духовные стихи 1916: стих 42. Поколзина 1995: 55.

Репертуар

113

поэзии в рукописной старообрядческой традиции. Авторские тексты включались анонимно и в рукописные, и в печатные сборники старообрядцами всех без исключения согласий и толков, многие из них прочно вошли в поэтический репертуар (например, стих Симеона Полоцкого «Боже, отче всемогущий...», переложения псалмов М.В. Ломоносова и т. д.) и стали самыми популярными и любимыми стихами. Как уже отмечалось ранее, единственным критерием отбора текстов для старообрядческих книжников было содержание произведения, а не его происхождение, поэтому доступные массовые издания лубочных картинок, стихов и рассказов русских писателей на библейские, евангельские и житийные сюжеты, сборники сектантских стихов создавали дополнительные источники для пополнения репертуара не только «мирских» православных, но и старообрядцев.

Стих о пастыре и агнице «Где ты, агница моя, сокрылась, я которую люблю...». Другим примером смешения репертуаров духовной поэзии различных конфессий в поздней традиции может служить стих «Где ты, агница моя сокрылась ...». В исследуемых коллекциях находится 4 списка стиха второй половины XIX – начала XX века. В основу этого поэтического текста легла притча о пастыре и заблудшей овце (Ев. От Луки. Гл.15, 3-7), которую Христос рассказал своим ученикам. Известно, что варианты этого текста, в основном с небольшими разночтениями, пользовались большой популярностью не только у старообрядцев различных регионах: в центральных и северных областях России и на Урале,398 но и среди русских христианских сект. Указание на это содержится в исследовании Н. Кутепова «Из современной жизни хлыстов или шалопутов»399 Более того, исследователь полагает, что этот стих был создан в хлыстовской среде, так как он отражает основополагающий постулат учения этой христианской секты: современный Христос приведет к спасению всех, кто обратится к нему. Точку зрения Н. Кутепова разделяли также два других выдающихся исследователя того времени – Е. В. Барсов и Т. С. Рождественский. Стих «Где ты, агница, сокрылась...» был включен Т.С. Рождественским и М. И. Успенским в собрание русских сектантских стихов, которое до настоящего времени остается наиболее репрезентативным.400 Старообрядцы постоянно пополняли свой репертуар текстами из самых разнообразных источн-

______________ 398 399 400

Казанцева 1998: 90-111. Кутепов 1883: 289. Рождественский, Успенский 1912: 609-612, № 519.

114

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

иков. Поэтому вполне вероятно, что стих о заблудшей овце попал в старообрядческую традицию из иноконфессиональной среды. Однако старообрядческие книжники часто творчески переосмысливали неканонические тексты и вносили в них небольшие, но необходимые с их точки зрения изменения. Примером такого творческого подхода книжника-старообрядца к конкретному стиху служит самозаглавие, которое дал составитель рукописного сборника одному из списков стиха о заблудшей овце. В исследуемой рукописной традиции три из четырех обнаруженных списка не имеют названия. Однако один список из Мезенского собрания (Мез.142) вошел в состав рукописи под оригинальным самозаглавием: «Стих о Марии, которую возвратил преподобный Авраамий». Кроме мезенского списка подобное заглавие не встречается ни в одном из известных списков стиха о пастыре и агнице. Вероятно, этот поэтический текст вызвал у старообрядческого книжника ассоциации с популярной в общехристианской традиции истории о святом Авраамии, который спас от греха и возвратил на праведный путь свою племянницу Марию,401 хотя в тексте стихотворения не упоминаются их имена и отсутствуют какие-либо другие указания на связь стиха с историей об Авраамии и Марии. Так у этого списка стиха появилось оригинальное название, подходящее к нему по смыслу, по мнению составителя рукописи.

Стихи, номинально связанные с евангельскими сюжетами Подводя итог обзору стихов на евангельские темы, получивших распространение среди старообрядцев Русского Севера, отметим две характерные особенности: 1. смешение поэтических репертуаров различных конфессий 2. преобладание в этой группе поздних силлабо-тонических стихов в стиле «жестокого» романса, ряд из которых является авторскими текстами. Полагаем, что эти особенности весьма показательны для характеристики тех направлений, по которым шло развитие старообрядческого репертуара в поздней традиции в начале прошлого столетия.

______________ 401

Сирийский святой Абрахам (Авраамий) жил в 4-ом веке н. э. Его житие входило в Четьи Минеи, что сделало его весьма популярным чтением в домашнем кругу.

Репертуар

115

1.1.4.Космогонический стих «О голубиной книге».402 В предыдущей главе мы уже отмечали уникальность стиха «О голубиной книге» и его малую распространенность в старообрядческих рукописях. В Пинежском собрании нам удалось обнаружить 3 списка этого стиха: 2 – конца XIX века и 1 начала XX веков. Эти 3 списка не имеют принципиальных разночтений с ранее публиковавшимися версиями стиха. Однако довольно примечателен сам факт рукописной фиксации, сохранности и распространения этого древнего текста в старообрядческих рукописях фольклорного текста. Как мы отмечали ранее, специфику старообрядческих традиций на Русском Севере составляет несовпадение устных и письменных репертуаров фольклорных эпических стихов. Наличие трех поздних по времени создания стихов в пинежских рукописях позволяет говорить о письменном бытовании стиха в местной общине вплоть до начала прошлого столетия.

1.2.Лирическая духовная поэзия. 1.2.1.Покаянные стихи. Этот наиболее архаичный пласт духовной лирики представлен в севернорусских собраниях Древлехранилища ИРЛИ небольшими подборками-циклами (от 7 до 9 текстов) и единичными списками покаянных стихов. Характерной особенностью репертуара духовной лирики старообрядцев Русского Севера является популярность покаянных стихов и сохранение их в письменном репертуаре местных книжников плоть до начала XX века. В целом, при анализе состава рукописных сборников севернорусского фонда древлехранилища нами было обнаружено достаточно большое количество текстов покаянных стихов в поздних списках конца XVIII – начала XX веков. Так, в Пинежском собрании насчитывается 60 текстов в 138 списках, в Северодвинском и коллекции В. М. Амосова – А. Ф. Богдановой, также представляющей северодвинскую традицию, – 42 текста в 95 списках, в Мезенском – 17 текстов в 36 списках, в Усть-Цилемских – 30 текстов в 104 списках, в Карельском – 21 текст в 52 списках, в Вологодском – 9 текстов в 15 списках. Большинство покаянных стихов письменного севернорусского корпуса являются ранними по времени создания и получили повсе-

______________ 402

См. соответствующий раздел предыдущей главы.

116

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

местное распространение как в православной традиции, так и среди старообрядцев.403 Такое обилие списков покаянных стихов, безусловно, свидетельствует о хорошей сохранности этих архаичных текстов в локальных традициях. Покаянные стихи обычно включались в состав певческих сборников наряду с литургическими текстами, которые переписывались местными книжниками для нужд общины с особой тщательностью, как древние точные образцы богослужебных текстов. Богатейшие собрания дониконовских книг в библиотеке Соловецкого монастыря и Выго-Лексинского общежительства, а также рукописные сборники, привезенные с собой и бережно сохраненные первыми поколениями старообрядцев, вероятнее всего, стали богатым источником для создания более поздних певческих старообрядческих рукописей. Однако в то же самое время нельзя не отметить другую очень интересную особенность развития рукописной традиции на Русском Севере: отсутствие крюковой нотации, сопровождающей поздние списки покаянных стихов в одних локальных традициях и присутствие такого сопровождения в других, вплоть до настоящего времени. Под поздними подразумеваются списки конца XVIII – первой половины XX веков. Как отмечалось ранее, пение по солям являлось неотъемлемой частью образования любого грамотного старообрядца, и соответствующие навыки передавались из поколения в поколение в старообрядческих общинах. Во многих старообрядческих рукописях даже стихи внелитургического происхождения сопровождаются крюковой нотацией, если их мотив был известен и однажды зафиксирован по крюковой системе нотации. На наш взгляд, наличие или отсутствие крюкового сопровождения в списках покаянных стихов является своеобразным индикатором степени сохранности живой традиции крюкового пения в старообрядческой общине и той чертой, которая позволяет не только выявить специфические особенности локальных традиций, но и увидеть общие тенденции и закономерности развития старообрядческой рукописной традиции в целом. Полагаем, что отсутствие записанного музыкального сопровождения в большинстве рукописей определенно свидетельствует о постепенной утрате традиции солевого пения в этих районах, и как следствие, об отсутствии потребности воспроизведения таких записей. При этом покаянные стихи могли переходить в разряд текстов для чтения, или мотив мог передаваться из поколения в поколение исключительно по памяти, как это происходило с музыкальным светским фольклором. К

______________ 403

Практически все стихи севернорусских коллекций учтены в репертуарном справочнике РРЛ 1988.

Репертуар

117

сожалению, недостаток фактического материала не позволяет сделать окончательного вывода о формах бытования покаянных стихов на Русском Севере в XVIII-XIX веках. Однако даже немногочисленные записи исполнения отдельных покаянных и духовных стихов в старообрядческих селах на Северной Двине, Пинеге и Мезене в 70-–80-ые годы XX столетия позволяют предположить, что сам текст покаянного стиха переписывался, а его мотив передавался в большинстве случаев в устной форме. 404

Циклы покаянных стихов северно-русских собраний (Пин. №23; СД№143). Уникальной особенностью развития письменной традиции на Русском Севере является сохранение в общинах рукописных сборников, содержащих не только отдельные тексты, но и законченные циклы покаянных стихов. Именно так, циклами на восемь гласов, покаянные стихи исполнялись в православных монастырях со времени формирования и развития этого жанра в XV – XVII веках.405 Среди наиболее ранних списков покаянных стихов севернорусских собраний следует отметить подборку покаянных стихов (7 текстов) в составе певческого рукописного сборника конца 60-х годов XVII века (Пинежское собрание № 23) и цикл покаянных стихов на восемь гласов в сборнике смешанного состава конца XVIII века (Северодвинское собрание № 143), состоящий из 28 текстов. Подборка покаянных стихов Пинежского собрания входит в состав певческого сборника 60-х годов XVII века.406 В нее вошли 7 стихов первого-четвертого гласов, традиционных для корпуса покаянных стихов:407 «Душе моя, душе моя, почто во гресех пребываеши...», «Приидите вси человецы...», «Откуду начну плакати аз окаянный...» и другие. Цикл покаянных стихов Северодвинского собрания находится в сборнике смешанного состава, содержащем также «Слово о пьянстве» Антония Подольского, «Устав прежних поморских отцов», «Слова»

______________ 404

405 406 407

В традициях, сохранивших навыки крюкового пения (усть-цилемская, латгальская), общее количество дошедших до нас нотированных рукописных певческих сборников возрастает. Живая усть-цилемская традиция является исключением среди других постепенно угасающих севернорусских традиций. См. Панченко 1989: 421-423. Этот певческий сборник является одним из раритетов собрания. Подробно о сборнике см.: Савельева 1994: 421-43. Подробно сложившийся традиционный состав цикла покаянных стихов описан в репертуарном справочнике РРЛ 1988.

118

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

Иоанна Златоуста, «Поучение о слезах и о плаче», духовные стихи об Иоасафе-царевиче, смертном часе и др. Сборник датируется концом XVIII века, в восьмую долю листа, тип почерка – полуустав. Цикл имеет типичное для покаянных стихов самозаглавие: «Слезны, умиленны, чтобы душа пришла на покаяние и избыти муки вечные и внити во царствие небесное». В эту подборку входят 28 текстов 1 – 4 гласов. 19 текстов являются традиционными для цикла покаянных стихов. Например, стихи первого гласа: «Возникне, о душе моя, возопи сведущему безвестные тайны сердца моего...», «Судище твое страшно, судия праведный...»; четвертого гласа: «Како падох, окаянный...» и др. Три стиха, входящие в состав цикла, считаются редкими текстами. 408 Среди них покаянный стих «Днесь возгреме труба доброгласенная ...». Этот текст необычен по содержанию, он представляет собой здравицу в честь царя Алексея Михайловича и его сына Великого князя Федора Алексеевича, по форме напоминающую древнерусскую «Славу». Наконец, 4 текста северодвинского цикла не зафиксировано в уже упоминавшемся репертуарном справочнике «Ранняя русская лирика», в целом полно отражающем основной корпус покаянных стихов, известных в рукописной традиции XV – XVII веков.409 Это стих 1-ого гласа «Обнищав богатый Христе человек...», два стиха 4-ого гласа: «Тленно еси, человече, что помышляеши...» и вариант широко распространенного текста «Житие мое, яко вода на борзе течет...». Все стихи этого списка сопровождаются крюковой нотацией. Самым популярным покаянным стихом на Русском Севере стал «Плач Адама». Этот текст замечателен тем, что он считается старейшим образцом жанра: самый ранний известный список этого стиха был выполнен кирилло-белозерским писцом Ефросином и датируется приблизительно 1470 годом. В то же самое время «Плач Адама» на протяжении почти пяти веков оставался самым популярным покаянным стихом и в монастырской среде, и среди православных мирян; он также получил устойчивую рукописную традицию в старообрядческой среде. Краткая и пространная редакция этого текста встречаются в исследуемой коллекции в 20 списках конца XVI – второй половины XIX веков. 410 Нам удалось обнаружить большое количество известных вариантов «Плача Адама». Среди них варианты пространной редакции:

______________ 408 409 410

См.: РРЛ 1988: 253-298. Возможно, что эти тексты более позднего происхождения и поэтому не зафиксированы в более ранних списках. О «Плаче Адама»: Копанев 1972: 249-251; Панченко 1989: 421-423; Савельева 1984: 152-165; Савельева 1985: 164-182.

Репертуар

119

«Расплакался Адам пред раем стоя» (5 списков середины XVIII – конца XIX веков). А также перечисленные ниже варианты краткой редакции: • «Плакался Адам пред раем стоя» (7 списков конца XVI – конца XIX веков) • «Восплакался Адам пред раем стоя» (8 списков конца XVIII – конца XIX веков) Следует особо отметить два списка: «Плакался Адам пред раем стоя» (Гемп №70) и «Расплакался Адам пред раем стоя» (СД 30). Список из собрания Гемп является самым ранним списком (70-80-е годы XVI века) текста в собраниях Пушкинского Дома. Он находится в составе певческого рукописного сборника с крюковой нотацией, содержащего также литургические тексты.

Покаянный стих «Горе мне, грешному сущу ...» Хотя покаянные стихи являются наиболее архаичными образцами духовной лирики, и их основной корпус формировался в XV – XVII веках, они продолжали создаваться в общерусской православной традиции, в монастырской среде и в старообрядческих общинах значительно позже (в XVIII – XX веках). Примером более позднего по времени создания покаянного стиха является «Плач блудного сына» («Горе мне, грешному сущу ...»), который, по мнению П. А. Бессонова, первоначально был частью известного духовного стиха о блудном сыне «Человек бе некто богатый ...» и затем получил бытование как самостоятельный покаянный стих, сохранив только номинально связь с евангельским сюжетом.411 Этот текст дошел до нас в севернорусских собраниях в 8 списках конца XVIII – начала XX веков. «Плач блудного сына» с незначительными разночтениями был включен в состав репрезентативных коллекций П. А. Бессонова и Т. С. Рождественского.412 В коллекции П. А. Бессонова он опубликован по записи середины XIX века, сделанной среди православного населения Поволжья (бывшая Симбирская губерния), в сборнике Т. С. Рождественского – со списка из старообрядческой рукописи конца XIX века.

______________ 411 412

Бессонов 1863 (Вып. 4): 157. Бессонов 1863 (Вып.4): 157-159; Рождественский 1910: 118, № 93.

120

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

1.2.2. Стихи на праздники. В исследуемых собраниях нам удалось обнаружить 2 стиха на Рождество Христова в списках второй половины XIX века и один стих на Пасху в списке второй половины XIX века. Оба стиха дошли да нас от 4 до 6 списков, что свидетельствует об их развитой рукописной традиции.

Стихи на Рождество Христово «Составьте согласные песни, взыграйте с чинмы безсловесни...» Данный стих зафиксирован в северных коллекциях в 6 списках второй половины XIX века. В рукописной севернорусской традиции он получил самозаглавие «Стих на Рождество Христово Господа нашего Исуса Христа». Текст является образцом виршевой поэзии, которая занимала значительное место в творчестве русских поэтов второй половины XVII – конца XVIII века. Вполне вероятно, что этот текст является образцом так называемой «школьной поэзии»,413 однако провести точную атрибуцию текста довольно трудно из-за отсутствия репрезентативных источников. Этот стих был записан и опубликован П. А. Бессоновым.414 Стих прочно вошел в репертуар старообрядцев, о чем свидетельствует его публикации в популярных «стиховниках» старообрядческих типографий.415

«Христос днесь родился. Во плоти явился...» Данный стих, так же как и стих «Составьте согласные песни...», приурочен к празднику Рождества. Текст зафиксирован в собраниях Древлехранилища в 4 списках второй половины XIX века. Данный стих является уникальным примером вертепного стиха в севернорусской рукописной традиции. Этот поэтический текст близок к малороссийским вертепным стихам, получившим общерусское распространение, и помещен в коллекции П. А. Бессонова в разделе «Малая Русь».416 Обычно подобные стихи составлялись на основе рождественских кондаков и ирмосов. Г. П. Федотов указывал на то, что вертепные стихи не характерны для православной традиции и

______________ 413 414 415 416

См. Порфирьев 1891. Бессонов 1863 (Вып.4): 69-72. Духовные стихи 1916: стих 40. Бессонов 1963 (Вып. 4): 58-60.

Репертуар

121

«отражают католическое влияние».417 Диалектные особенности языка вертепных стихов также подтверждают предположение об их южном происхождении. Подобные тексты создавались не ранее конца XVIII века в районах, где западноевропейская, в частности польская, культура оказывала сильное влияние на формирование местных традиций и где прочные позиции занимала униатская церковь. Позже, вероятно, изза их близости к литургическим текстам они стали распространяться повсеместно. Интересен тот факт, что старообрядцы различных толков и согласий включали вертепные стихи в свой репертуар, несмотря на их «католические» корни. Обычно стихи на Рождество и в рукописных сборниках, и в изданиях старообрядческих типографий сопровождаются крюковой нотацией. Вертепные стихи на Рождество были известны старообрядцам Прибалтики, Урала, Курской и Нижегородской области,418 однако они оказались исключенными, в своем большинстве, из поэтического репертуара на Русском Севере. Этот факт становится еще любопытнее, если учесть, что в поздней севернорусской рукописной традиции можно встретить самые разнообразные музыкальнопоэтические тексты, абсолютно не характерные для старообрядческого репертуара: сектантские стихи, городские романсы и т.д.

Стих на Пасху «Се ныне радость, духовная сладость...» Данный стих встречается в исследуемых коллекциях в 6 списках первой четверти XIX – начала XX веков. Он включался в севернорусские рукописи под двумя самозаглавиями: «Стих на Пасху Христову. Стих весма душеполезен.» и «Стих на святую Пасху». Этот текст написан в стиле стиха-славы. Его пафос выражен в призыве ко всеобщему ликованию в день воскресения Иисуса Христа: Вси языцы вослещите И прекрасно возопите Тридневно воскресе (цитируется по СД 828)

Интересная информация об этом стихе содержится в учебном пособии И. Я. Порфирьева 1891-ого года «История русской словесности». 419 Автор считает это стихотворение образцом так называемой «школьной поэзии», в частности, он предполагает, что этот стих на Пасху был

______________ 417 418 419

Федотов 1991 (1935): 14. См.: наш Инципитарий; Казанцев, Философова 1998: 89-90; Сперанский 1901: 60; Бучилина 1999: 80-82. Порфирьев 1891: 635-637.

122

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

сочинен слушателями Киевской академии в XVII веке. Если согласиться с предположением исследователя, то следует отметить, что в очередной раз авторский текст получил распространение в старообрядческой рукописной традиции как анонимный и завоевал сравнительно большую популярность.

1.2..3. Молитвенные стихи. Специфической особенностью бытования этой группы поэтических сочинений среди старообрядцев Русского Севера можно считать преобладание единичных списков стихов позднего происхождения и отсутствие их вариантов и редакций при весьма представительном количественном составе и разнообразии самих стихов. Подавляющее большинство поздних молитвенных стихов встречаются в рукописях только в единичных списках. Интересно, что такая же особенность распространения текстов характерна и для большинства стихов позднего происхождения других тематических групп. Вполне вероятно, это происходило потому, что многие поздние по времени создания тексты включались местными писцами в рукописный сборник или тетрадку «для домашнего употребления», как говорили сами старообрядцы, для своих личных нужд и далее не распространялись. Большинство стихов данной группы попадали в старообрядческте рукописные сборники из печатных «стиховников» московских типографий начала XX века. Некоторые поздние молитвенные стихи, возможно, являются текстами местного происхождения, не получившими бытованияза пределами одной традиции. Характерно, что среди стихов данной группы ведущее место опять же занимают авторские тексты: стих Дмитрия Ростовского «Мати милосерда, ты еси ограда ...» (стих встречается в 3 списках первой половины XIX века) и духовная поэзия М. В. Ломоносова. Среди стихов М. В. Ломоносова, ставших органичной частью письменного анонимного творчества локальных старообрядцев, следует отметить: • переложение 14-ого псалма «Господи, кто обитает в светлом доме выше звезд ...» - 1 список первой трети XIX века • переложение 145-ого псалма «Хвалу всевышнему владыке потщися, дух мой, воссылать ...» - 2 списка первой половины XIX века • ода, выбранная из Иова «О ты, что в горести напрасно на Бога ропщешь, человек ...» 2 списка начала XIX– начала XX веков Как уже неоднократно отмечалось в работе, сочинения известных профессиональных поэтов в рукописной традиции распространялись

Репертуар

123

анонимно, без указания имени автора, как фольклорные стихи. Именно так зафиксированы в рукописях все вышеназванные стихи М. В. Ломоносова. Однако, как интересную особенность бытования одного популярного фольклорного стиха «Сколь наше на сем свете житие плачевно ...» в рукописной традиции, следует отметить указание на авторство М. В. Ломоносова. Так, в мезенском списке этого стиха, который датируется первой третью XIX века (Мезен. 133) стих помещен с самозаглавием «Сочинения псалмы господина философа Ломоносова – прирожденца Колмогорския», что не соответствует действительности. Это самозаглавие не получило распространения и встречается только в единственном списке. Указание на имя автора или источник поэтического сочинения является большой редкостью в рукописной традиции. Например, из более, чем тысячи просмотренных списков стихов духовного содержания нам встретилось только три стиха, содержащих упоминание имени автора. Обычно это имя местного книжника, пожелавшего оставить свой автограф в конце записанного им сочинения. В целом в корпусе молитвенных стихов славословий в локальных рукописных традициях можно выделить два направления: 1. Стихи, восхваляющие Создателя, его мудрость, гармонию созданного им мироздания. Примерами подобных текстов в наших коллекциях являются: «Слава, слава в вышних Богу ...» (4 списка конца XIX – начала XX веков), «Тебе Бога хвалим ...» (1 список конца XIX века), «Хвалите Бога во всех святых его ...» (1 список конца XIX века), переложение 145 псалма М. В. Ломоносова (2 списка конца XIX – начала XX-ого веков), переложение 14 псалма М. В. Ломоносова (1 список первой трети XIX века), «Утреннее размышление о Божием величии» М. В. Ломоносова (1 список конца XIX века) 2. Стихи, в которых содержится молитвенное обращение к Богу, к ангелу-хранителю и к Богородице. Ниже приводятся примеры подобных поэтических текстов, вошедших в письменный репертуар старообрядцев локальных севернорусских традиций: стихотворение В. Д. Санковского «Боже, зри мое смиренье ...» ( 3 списка второй половины XIX века – начала XX-ого веков), «Боже, жись мою управи всемогущую рукой ...» (1 список начала XX века ), молитвенное обращение к ангелу-хранителю «Прекрасный ангел мой хранитель ...» (2 списка начала XX века), молитвенное обращение к Богородице «Мати милосерда, ты еси ограда ...» (3 списка первой половины XIX века).

124

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

1.2..4. Назидательные стихи В предложенной классификации мы выделили подгруппу духовной лирики назидательного характера. Репертуар данной группы текстов формировался по двум направлениям. В старообрядческие сборники включались музыкально-поэтические стихи назидательного характера выговского происхождения и поздние по времени создания стихи, близкие по структуре, стилистике и языку к так называемому «жестокому» романсу. Подавляющее большинство стихов, которые согласно нашей классификации попадают под определение назидательной лирики, являются примерами таких поздних стихов романсного склада. Назидательная лирика пользовалась большой популярностью в различных конфессиональных группах русского населения. В конце XIX – начале XX веков сочинения религиозно-наставительного характера появлялись в лубочных изданиях, школьных хрестоматиях, дешевой массовой печатной продукции. Полагаем, что именно этот разнородный пласт фольклора и авторской поэзии можно было бы назвать явлением массовой культуры того времени. 420 Примером назидательного музыкально-поэтического текста выговского происхождения в описываемых традициях может служить стих «Увеселение есть юноши премудрость ...». Он дошел до нас в 8 списках конца XVIII – начала XX веков.421 В нескольких списках текст сопровождается крюковой нотацией. Автором этого текста считается один из основателей Выго-Лексинского общежительства монастыря – Андрей Денисов.422 В стихе развиваются мотивы, типичные для старообрядческой назидательной поэзии: о «кратковременности» нашей земной жизни, «скоротечности» юности, а также о необходимости вести целомудренный и благочестивый образ жизни: Смирение юнаго вельми украшает, Чистота премудрости зело позлащает. Добро учащимся страх Божий имети, Ум и руце в молитве к богу воздати. (цитируется по Кар. 511)

______________ 420

421 422

К сожалению, в настоящее время недостаток литературы справочного характера и каталогов затрудняют изучение такого рода массовой литературной продукции. Мы учитываем списки, приведенные в нашем Инципитарии и в описании Малышева В. И.: Малышев 1960 (2). Понырко 1974: 276.

Репертуар

125

Стих «Увеселение есть юноши премудрость ...» неоднократно привлекал внимание исследователей народной культуры и был опубликован. 423 Поздние по времени создания силлабо-тонические стихи назидательного характера, получившее распространение среди старообрядцев Русского Севера, также развивают темы смирения перед Богом, целомудрия, напоминают о необходимости быть благочестивым христианином: Не ропщи на суровую долю, Крест тяжелый покорно неси. Уповай ты на божию волю, Лишь терпенья да силы проси... («Стишок» цитируется по СД 504)

Большинство назидательной поэзии дошло в севернорусских рукописях в единичных списках начала XX века, которые попадали в рукописную традицию, вероятнее всего, из печатных изданий. Однако об одном стихе следует сказать особо. Это «Стих об умолении матери своей дочери ...» (Умоляла мать родная свое милое дитя ...»). Он составил основу позднего старообрядческого репертуара наряду со стихами из других выделенных нами групп: «Боже, Отче всемогущий ...», «Взирай с прилежаньем, тленный человече ...», «По грехом нашим ...», «Кому повем печаль мою ...». Так же как и перечисленные выше стихи, он встречается практически в каждом рукописном и печатном старообрядческом «стиховнике». В наших коллекциях, с учетом Усть-Цилемских собраний, он дошел в представительном количестве списков: 20 конца XIX – начала XX веков. Вероятно, такой популярности стиха способствовала его тематика – прославление целомудрия и девства – которая была одной из самых любимых в старообрядческой среде. Стих построен в виде обращения умирающей матери к дочери с наказом не выходить замуж и сохранять свою девственность: Не забудь сего, девица, Твой жених – небец творец, Будешь жить ты как девица. С ним пойдешь ты под венец. (цитируется по А-Б 96)

______________ 423

Рождественский 1910:170, №135; Бонч-Бруевич 1908 (Вып.I):250, №20; Яксанов 1911-1916 (1916): 43; Панченко 1970: 301, 395.

126

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

1.3.1. Лиро-эпические тексты. Стихи богородичного цикла. Среди стихов богородичного цикла, известных в старообрядческой рукописной традиции на Русском Севере и зафиксированных в собраниях Пушкинского Дома, встречаются образцы всех четырех подгрупп, которые мы выделили в первой главе. Покаянные и молитвенные стихи, связанные с именем Богородицы, согласно нашей классификации были рассмотрены вместе с другими образцами духовной лирики (1.2.2. и 1.2.3). Здесь мы остановимся на текстах, выделенных нами в третью и четвертую группы: сюжетно связанных с легендарными сказаниями и апокрифическими сказаниями о Богородице и с евангельскими притчами.

Стихи, сюжетно связанные с легендарными сказаниями о Богородице (стихи о земной жизни Богородицы). Прозаические легенды, сказания и апокрифы424 были популярным чтением среди грамотного населения Древней Руси; они также получили широкое хождение в локальных старообрядческих традициях. Однако количество поэтических сочинений о земной жизни Богородицы довольно ограничено и в устной, и в письменной традиции. Так в севернорусском фонде Древлехранилища нам удалось обнаружить только один стих, в основу которого лег легендарный рассказ из жизни Богородицы – «Гора Афон» (3 списка начала XX века). Стих объясняет, почему Богородица стала небесной покровительницей священной для христиан горы Афон, повторяя основной мотив легендарного рассказ о путешествии Богородицы на остров Крит, посещении Афона и принятии крещения его жителями.425 Стих «Гора Афон» является образцом поэтического сочинения явно позднего происхождения, о чем свидетельствует тип стихосложения, лексика, используемая в стихе, и его стилистика. Текст написан силлабо-тоническим стихом, близок по своей структуре и стилистике к городскому романсу. Этот поздний духовный стих в сопровождении крюковой нотации вошел в популярные старообрядческие издания стихов духовного содержания начала прошлого века. 426 Кроме того, он включался наряду со стихом о Закхее в популярные сборники религиозно-нравственного содержания

______________ 424 425 426

Жизнь Пресвятыя Богородицы 1860; Пыпин 1862 (вып.3): 118-124; ПЛДР 1980: 167-183; 651-652; Мильков 1997: 75-90; Рождественская 2006:149-170. Жизнь Пресвятыя Богородицы 1860: 155. Книга глаголемая Зборник ок. 1916 (Книга 1): стих 28; Яксанов 1911:28-29.

Репертуар

127

православных типографий конца XIX – первой половины XX веков.427 Вполне вероятно, что стих «Гора Афон» попал в рукописную старообрядческую традицию из какого-либо печатного издания.

Народные духовные стихи, основанные на апокрифических сказаниях о Богородице и сюжетно связанные с евангельскими притчами. Весь корпус текстов, сюжетно связанных с евангельскими притчами, в севернорусских рукописях представлен двумя вариантами одного сюжета – страсти Христовы – нашедшими отражение в двух стихах: • «Стих о страстех Господних и плачи Пресвятыя Богородицы» («Со страхом мы, братие, послушаем...») – 12 списков конца XVIII – начала XX веков, из них 1 список конца XVIII века, 6 – второй половины XIX века и 6 – начала XX века). • «Збиралися вкупе июдеи, стареишины, фарисеи...» – единичный список первой четверти XIX века. Характерной особенностью локальных рукописных традиций является отсутствие в письменном репертуаре местных книжников других широко распространенных народных духовных стихов богородичного круга общерусского фольклорного корпуса, созданных на основе популярного апокрифа «Сон Богородицы»428: «Хождение Богородицы» («Ходила, гуляла святая дева...»), «Сон Богородицы» («Во славном во городе, в Ерусалиме ...»; «Мати Мария, где ты спала, ночевала?»), различных вариантов «Плача Богородицы». При этом сам апокриф «Сон богородицы» дошел до нас в трех вариантах в 65 списках второй половины XIX – первой трети XX веков,429 что свидетельствует о его большой популярности. Все указанные выше стихи наряду со стихами, известными старообрядцам Русского Севера («Стих о страстех Господних ...» и

______________ 427 428

429

Примерами таких сборников могут служить: Духовные стихотворения 1901; Духовные псалмы. 1913. «Сон Богородицы» является одним из наиболее изученных и неоднократно публиковавшихся текстов. См.: СКК 1998 (Вып.3, Ч.3):485-487; основные публикации текста апокрифа: Порфирьев 1864: 134- 140; Порфирьев 1890; Бессонов 1864 (Вып. 6): 175-235; Бонч-Бруевич 1909 (Вып. 2): 259-278; Бучилина 1999: 386-401 Исследование прозаических апокрифов не входит в задачи нашего исследования, поэтому его списки не включены в Инципитарий, Однако мы считаем существенным и необходимым упомянуть прозаический апокриф «Сон Богородицы» наряду с духовными стихами Богородичного цикла.

128

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

«Збиралися вкупе июдеи ...»), представляют собой своеобразный поэтический цикл «О Страстях Христовых». Все тексты являются оригинальными, однако разрабатывают один и тот же сюжет: страсти Христовы и страдания Богородицы, которая изливает свое материнское горе в причитаниях и сетованиях, узнав о «вольных муках» и смерти своего сына Иисуса. И духовные стихи, составляющие цикл о страстях Христовых, и прозаический апокриф близки между собой по своей образной системе, комплексу мотивов, линиям развития сюжета, художественным средствам выражения и источникам. Ниже в качестве примера стихов данной группы будет рассмотрен «Стих о страстех Господних», получивший широкое распространение среди старообрядцев Русского Севера.

«Стих о страстех Господних»430 Источником для этого народного поэтического произведения считается одно из самых известных апокрифических сочинений: «Страсти Христовы», которое было создано, по мнению исследователей, не ранее XVII века на основе апокрифического Никодимого Евангелия. 431 «Страсти Христовы» имеют богатую рукописную традицию среди старообрядцев обоих согласий. Это произведение также неоднократно переиздавалось в старообрядческих типографиях начиная с 1793-ьего года. По мнению исследователя текста А. В. Вознесенского,432 популярности «Страстей Христовых» в старообрядческой среде способствовали как полнота описания событий, связанных с «вольными» страданиями Христа, так и содержащиеся в тексте указания на ряд спорных, по мнению старообрядцев, догматических вопросов: об образе крестного знамения, форме креста, на котором был распят Иисус, и т. д. По данным вопросам старообрядцы вели продолжительную полемику с представителями официальной русской Православной церкви, и вполне вероятно, эти темы были внесены в текст «Страстей Христовых» именнов старообрядческой среде. В пользу последнего предположения говорит тот факт, что подобные детали догматического характера имеются лишь в некоторых списках и редакциях текста.

______________ 430

431 432

Стих неоднократно публиковался ранее. См.: Бессонов 1863 (Вып. 4): 214-220; Варенцов 1860: 53-57; Ильинский 1906: 38-40; Бучилина 1999: 196- 204; Солощенко 1991: 180-188. О «Страстях Христовых» (история вопроса, издания текста, библиография): Вознесенский 1996: 125-130. Там же С. 127.

Репертуар

129

«Страсти Христовы» содержат также трогательный плач Богоматери, передающий всю глубину страданий матери, получившей известие о мучениях и смерти своего сына. Именно этот эпизод и стал сюжетной основой для создания поэтической версии «Страстей» – духовного стиха, различные варианты которого были известны также в общерусской устной традиции. Как уже отмечалось выше, при распространении текста в разных конфессиональных группах часто бывает трудно определить, в какой же именно конфессии было создано конкретное произведение, особенно если в распоряжении исследователя имеются только поздние списки или записи текста. Эту задачу может облегчить только содержание в тексте каких-либо очевидных деталей, указывающих на его происхождение. Что же касается духовного стиха о «Страстех Господних», то мы полагаем, что это поэтическое произведение имеет фольклорное происхождение, т. е. было создано в народной православной среде и позже заимствовано старообрядцами. Это предположение подтверждают ряд структурных и художественных особенностей стиха. Во-первых, несмотря на большую популярность в старообрядческой рукописной традиции прозаических «Страстей Христовых», ни один из актуальных спорных догматических вопросов, содержащихся в прозаическом тексте, не перешел в текст духовного стиха. Во-вторых, в поэтическом варианте использован весьма показательный художественный прием одушевления явлений окружающего мира, характерный для произведений русского фольклора: Богородица обращается в своем плаче к силам природы (подобный прием отсутствует в прозаическом тексте «Страстей Христовых»): Застонет, восплачет, Во горести речет: - Увы,мать сыра земля, Возьми меня к себе . -Пплачите, рыдайте, Солнце и луна, плачите Стоните месяц со звездами («Стих о страстех господних» СД 547)

Следует указать, что партиципация – «мистическое единство человека с окружающим его миром» 433 – одна из неотъемлемых составляющих картины мира, нашедшей отражение в произведениях устного народного творчества и позже в ряде жанров древнерусской литературы, сохранивших значительный фольклорный пласт: апокрифах, легендах, хождениях, видениях и пр. Однако следы партиципации

______________ 433

Зуева 1998: 305.

130

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

практически исчезают из сочинений, в частности поэтических, созданных непосредственно в старообрядческой среде и соответственно отражающих представления о мире этой конфессиональной группы. И наконец, даже из нескольких приведенных выше строк видно, какую значительную роль играют в поэтике стиха лексические и синонимические повторы (в цитате они выделены курсивом), а также уменьшительно-ласкательные формы существительных и прилагательных. Эти указанные элементы являются типичными для поэтики общерусского фольклора. У всех списков из коллекций Пушкинского Дома одинаковая структура, они точно сохраняют все сюжетные линии и мотивы текста и имеют лишь незначительные разночтения и различия в написании отдельных слов. Все 12 списков стиха, которые нам удалось обнаружить в севернорусских коллекциях, имеют трехчастную композицию: краткое вступление, центральную часть и заключение. Вступление состоит фактически из одного предложения. Оно вводит читателя в торжественно-трагическую атмосферу повествования и называет время, когда произойдут события, предсказанные пророками. В заключении содержатся традиционные для духовной лирики мотивы: призыв покаяться и надежда на милосердие Господа. Большую часть центрального эпизода занимает плач Богородицы, узнавшей о распятии своего сына, затем следует краткий монолог, с которым к ней обращается Иисус Христос, предсказывающий свое воскресение. Плач по форме и художественным особенностям близок к народной похоронной причети, он построен на смешении чисто фольклорных деталей, отражающих дохристианские народные верования, с христианской литературной традицией: Богородица в отчаянии обращается и к силам природы, и к архангелу Гавриилу. Следует отметить, что в плаче Богородицы отсутствуют типичные для народных причитаний образы-символы, связанные с семьей и домом, – и в этом ее отличие от фольклорного обрядового плача. Однако в духовном стихе сохранено лиро-эпическое начало типичной народной причети: сочетание сильно выраженного личностного начала с детальным описанием происходящих событий: ...били мучили Исуса Христа Яже бивши мучивши В темницу всадя В шестом часу в пятницу Распяли его. в ноги и Во длани прибивши гвоздми Венец наложили на главу его (СД 597 «Стих о страстех господних»)

Репертуар

131

Этот духовный стих вошел в севернорусскую рукописную традицию под следующими самозаглавиями: «Стих о страстех господнех» (7 списков) и «О страстех господнех и о плачи Пресвятыя Богородицы» (5 списков). Обычно в рукописной традиции в самозаглавии выражается основная мысль поэтического произведения и нередко отношение переписчика к тексту, например «стих душеполезный». Как видно из этих двух указанных выше вариантов самозаглавий, в тексте стиха старообрядческие книжники выделили две самостоятельные линии развития сюжета: рассказ о страданиях Христа и плач Богородицы. Таким образом, следует отметить, что в севернорусской рукописной традиции именно «страсти» признаются ведущей темой стиха. Интересно, что в центральных областях России получили распространение другие самозаглавия этого поэтического текста: «Плач Богородицы», «Страсти. Плачь матери, канон пресвятой Богородице».434

«Збиралися вкупе июдеи, стареишины, фарисеи...». Данный духовный стих был известен на Русском Севере, но не получил развитой рукописной традиции, о чем свидетельствует только единичный список текста, имеющийся в коллекции Древлехранилища. Однако он был весьма популярен в общерусской традиции. Два варианта этого стиха под самозаглавием «Страсти» вошли в состав коллекции П. А. Бессонова, два других, имеющих те же заглавия, были опубликованы в этнографических материалах по Курской губернии и города Боровска.435

1.3.2.Эсхатологические стихи: стихи о смерти («малая эсхатология») и стихи о конце света («большая эсхатология»). Другую обширную группу лиро-эпических текстов, выделенных по нашей классификации, составляют стихи эсхатологического круга: стихи о конце света, о смерти и мучениях грешников в аду. Эсхатологическая поэзия, так же как и стихи Богородичного цикла, имеет сюжетную основу, но повествование носит субъективно-оценочный характер. По силе эмоционального накала эти стихи близки к духовной лирике.

______________ 434 435

Бучилина 1996: 306; Солощенко 1991: 180. Бессонов 1864 (Вып. 6): 214-220; Глухарев 1913: 70-71; Сперанский 1901: 6263.

132

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

Эсхатологические идеи стали основой учения старообрядцев и их мировоззрения в целом.436 Поэтому достаточно легко объяснима огромная популярность стихов о конце света, смерти и загробной жизни в старообрядческой среде. Следует отметить, что данная группа текстов является самой репрезентативной по количеству списков и числу сюжетов в старообрядческом репертуаре духовной поэзии в целом и в описываемой традиции. Необходимо также указать на тот факт, что именно круг тем о последних временах, Страшном Суде, Антихристе, наступлении смертного часа, наказании грешников и т. д. вызывал большой интерес у старообрядцев всех без исключения толков и согласий и был наиболее актуален в их среде. Поэтому старообрядцы не только заимствовали и адаптировали эсхатологическую поэзию из общерусской фольклорной традиции, но и создавали большое количество собственных оригинальных сочинений, развивая данную тематику. Характерной особенностью развития поэтического репертуара в старообрядческой среде можно считать тот факт, что доля стихов о конце света, созданных старообрядцами, намного превышает число эсхатологических поэтических текстов, заимствованных из общерусского фольклора. Например, из 43 поэтических текстов данного круга, которые нам удалось обнаружить в описываемой коллекции, почти половина является собственно старообрядческими стихами. Весь известный корпус эсхатологической поэзии в старообрядческой рукописной традиции севернорусских регионов мы разделяем на две подгруппы: 1. «Большая эсхатология»: стихи о Страшном суде и конце света. В этой группе эсхатологических стихов внимание сосредоточено непосредственно на описании картины «скончания нынешнего века», которое во всех текстах сопровождается разрушающими все живое на земле стихийными бедствиями. 2. «Малая эсхатология»: лирические стихи о смерти. В эту группу текстов следует включить все тексты, раскрывающие тему «расставания души с телом». В них создается устойчивый образ «лютой и неумолимой» смерти, безжалостно отнимающей у человека его быстротечное, но не ставшее от этого менее привлекательным земное существование. Кроме того, в большинство стихов о смерти включен мотив наказания людей за их грехи, подкрепленный ужасающими картинами мучений грешников в аду,

______________ 436

См. анализ эсхатологических воззрений старообрядцев и их отражение в духовной поэзии в предыдущей главе нашей работы.

Репертуар

133

часто описанными с натуралистическими подробностями и деталями. Среди стихов о конце свете на Русском Севере наибольшее распространеннее получили следующие тексты (приведем их по степени популярности, указав количество дошедших до нас списков): • «По грехом нашим на нашу страну попусти Господь такову беду ...» • (22 списках первой и второй половины XIX века) • Господь грядет в полуночи, жених идет со славою ...» (7 списков • конца XIX – начала XX века) • «Егда придет Господь судити, кому ждо по делом воздати ...» (5 • списков XIX – начала XX века) • «Да воскреснет небесный царь, вознесется рука его до вышняго • небесе ...» (2 списка середины XIX века) Центральным образом всех этих текстов стал конец света и гибель окружающего нас мира. Причем детали рассказа об этом событии могут варьироваться в разных текстах. Так, в ряде стихов наступление конца света ознаменовано всепожирающим огнем и потопом: Загорится матушка сыра земля: Со восхода загорится до запада, С полуден загорится да до ночи. И выгорят горы со раздольями, И выгорят лесы темные. И сошлет Господи потопие И на три дни, на три месяца... (Цитируется по А-Б 96)

В других стихах описывается необыкновенной силы землетрясение: Тогда земля потрясется, Камение все распадется, Церковная завеса разрушится (Цитируется по Пин. 22)

Но, пожалуй, самым распространенным образом является «огненная река». Этот устойчивый образ встречается в большинстве стихов о Страшном Суде: И течет по земле речка огненна, Пламя пышет из реки с земли до неба... (Цитируется по А-Б 96)

Развитие сюжетной линии, набор мотивов и количество персонажей (Христос, Михаил-архангел, антихрист, бесы, Богородица и т. д.) в

134

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

стихах о конце света и Страшном Суде также весьма разнообразно и варьируется из текста в текст. Однако трактовка образов и их функции остаются неизменными и несущими только устойчивую символику, что в принципе характерно для любых произведений устного народного творчества. Так, образ Христа во всех духовных стихах несет функцию неизбежной кары за грехи, Михаил-архангел является вестником Страшного Суда, Богородица выступает в роли заступницы. Как характерную особенность фольклорных стихов следует отметить неразработанность в них образа Антихриста. Он как самостоятельный персонаж появляется в народных стихах крайне редко, и функция его в тексте достаточно противоречива. Одним из немногих примеров стиха, в котором появляется образ Антихриста, является стих «Егда придет Господь судити, кому ждо по делом воздати ...» (А-Б 96, А-Б 118, СД 304, Сд 340, СД 373). В нижеприведенном отрывке подобное противоречие данного образа проявляется достаточно ярко: «Сошлет Господь пророчество, Илью пророка и Онофрия. И сойдет на землю бездушный бог, Бездушный бог Антихристос: Он поколет святое пророчество. От той-то от святой крови Загорится матушка сыра-земля.» (Цитируется по СД 304).

Здесь Антихрист соединяет в себе и разрушительную темную силу (он бездушный бог, который поколет святое пророчество) и в то же самое время – орудия самого Господа и выполняет его волю (именно Господь сошлет пророчество на матушку землю).

Стихи о смерти. Лирическое начало с особой силой и глубиной нашло выражение в стихах о смерти, о суетности мирской жизни и в прощальных (погребальных) стихах. Тема ухода из жизни, «расставания души с телом» также является вечной и фундаментальной темой христианской литературы и искусcтва.437 В древнерусской литературной традиции она стала одной из ведущих тем в период «русского барокко» (XVII – начало XVIII веков). «Конец при дверях, секира при пороге, коса смерти над главою», писал в своем сочинении «Лирическое напоминание дня смерти и

______________ 437

По вопросу см. монографию: Батюшков 1861.

Репертуар

135

грядущее исчезновение тела» 1707-го года Дмитрий Ростовский,438 аллегорически развивая мысль о том, что смерть всегда рядом, человек не властен распоряжаться своей судьбой и может покинуть этот мир в любой момент. Однако при общности центральной темы (суетность и кратковременность земной жизни) и ее трактовки духовные стихи о смерти отличаются от древних покаянных стихов принципиально не только наличием сюжетного элемента, своими источниками, но и большим разнообразием мотивов. Так, покаянные стихи создавались на основе литургических текстов, имели с ними самую тесную и очевидную связь и часто сохраняли даже гласы своих источников. В основу же духовных стихов о смерти легли прозаические эсхатологические произведения писателей-богословов. В отличие от сугубо лирических текстов стихи о смерти обычно имеют сюжетную основу, в основе которой в различных вариациях лежат мотивы появления ангелов или фигуры смерти, «хождения» души по мукам, переход души через «огненную» реку и пр. Разницу в наличии структурообразующих мотивов, нашедших отражение в покаянных стихах и духовных стихах о смерти, лучше всего представить в виде следующей таблицы, которая наглядно демонстрирует расширение круга мотивов в стихах о смерти по сравнению с покаянными стихами. Наиболее характерные мотивы

1. осознание своих грехов

+

Духовные стихи о смерти и мучениях грешников +

2. раскаяние в совершенных грехах

+

+

3. «перечень» грехов и полагающихся за них наказаний

_

+

4. страх человека перед смертью

+

+

5. «расставание души с телом»

_

+

6. описание адских мук

_

+

7. описание радостей райской жизни, недоступных для

_

+

______________ 438

Цитируется по: Мошина 1998: 446.

Покаянные стихи

136

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

грешников 8. мытарства души после смерти человека

_

+

9. социальное неравенство людей

_

+

10. прославление воинского подвига

+

_

11. прославление нестяжательства и аскетического образа жизни

+

+

Вся совокупность текстов о смерти и мучениях грешников, как и любой другой группы стихов из старообрядческого репертуара, представляет собой смешение фольклорных стихов, текстов книжного происхождения, поздних по времени создания силлабо-тонических стихов и авторской поэзии. Ниже приведем несколько примеров самых популярных на русском Севере поэтических текстов данной тематической группы, расположив по степени их популярности (с учетом Усть-Цилемских списков439): • Надгробная эпитафия Стефана Яворского «Взирай с прилежаньем, тленный человече ...» (14 списков начала XIX – начала XX веков); текст вошел в старообрядческие рукописные сборники как фольклорный стих • «Вечер я с другом сидел, ныне зрю смерти предел ...» (3 варианта, 14 списков второй половины XIX – начала XX веков) • «Егда челоек здрав бывает, тогда он о смерти не помышляет ...» (2 варианта, 7 списков XIX – начала XX веков) • «О, неумолимая смерть, люта еси, немилосердна ...» (7 списков начала XIX – начала XX веков) • «Гробе, мой гробе, превечный мой доме ...» (6 списков конца XVIII – конца XIX веков) • «Расплачется, растоскуется душа грешная, беззаконная ....» (4 списка XIX века) Заканчивая наш краткий обзор стихов эсхатологического круга, необходимо отметить одну характерную черту бытования этой группы текстов в старообрядческой рукописной традиции в целом, и на Русском Севере в частности. Несомненный интерес представляет тот факт, что, несмотря на яркость и красочность образов фольклорных стихов общерусского корпуса, самое широкое распространение получили стихи, созданные непосредственно в старообрядческой среде, и авторские

______________ 439

Малышев 1960.

Репертуар

137

тексты. Приведем пример двух самых популярных текстов, без которых редко обходились рукописные и печатные старообрядческие «стиховники». Это стих выговского происхождения «По грехом нашим на нашу страну ...» и эпитафия Стефана Яворского «Взирай с прилежаньем, тленный человече ...». Они получили самое широкое, повсеместное бытование, в том числе и на Русском Севере. Количество сохранившихся и дошедших до нас списков этих текстов является весьма внушительным. 1. «По грехом нашим ...» (22 – в северорусском фонде и более 50 с привлечением прибалтийских коллекций и ранее опубликованных вариантов). 2. «Взирай с прилежаньем, тленный человече ...» (14 списков в северорусском фонде и более 40 с привлечением прибалтийских коллекций и ранее опубликованных вариантов).440 Полагаем, что объяснение такой популярности в старообрядческой среде текстов книжной, а не устной традиции следует искать в письменном характере и религиозной основе старообрядческой культуры в целом. Напомним, что именно дониконовская книга, древнерусская православная письменность стала образцом для подражания, что, вероятно, способствовало сохранению в рукописной традиции текстов, заимствованных из письменных источников.

2. Стихотворные тексты литературной традиции Среди старообрядцев русского Севера получили распространение четыре из пяти групп поэтических текстов, выделенных нами в предыдущей главе: 1. 2. 3. 4. 5. 6.

повествовательные стихи на исторические сюжеты сатирические стихи полемические и догматические стихи (отсутствуют) толковые стихи стихи на случаи назидательные стихи

______________ 440

Публикации текстов «По грехом нашим...» см.: Рождественский 1910: 49-51, №41; Селищев 1920:36; Бурцев 1902: 103-105, №12; Абрамов 1907: 145-147; Бучилина 1999; Народные духовные стихи БРФ 2004: 352-361; анализ художественных особенностей стиха: Семаков 1996: 21; «Взирай с прилежаньем» (исследование, публикация и обобщающая библиография): Мошина 1998: 445-452.

138

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

Стихотворные тексты догматической и полемической направленности не представлены в севернорусских коллекциях Древлехранилища.

2.1.Повествовательные стихи на исторические сюжеты В севернорусских собраниях Древлехранилища нам удалось обнаружить только один стих, который можно отнести к данной группе текстов: «Рифма плачевная сочинена на изгнание девическаго хора из богодельнаго Преображенского дома, из кладбища драга, цвела вера благослави, 1837 года» (В покровительстве всевышнии творец Бог содержал прелагии ...»). Стих дошел до нас в 2 списках второй половины XIX века. «Рифма плачевная» отражает реальное историческое событие в русской истории, имевшее большое значение для развития старообрядческого движение XIX века: закрытие старообрядческого моленного дома в Москве во времена усилившихся гонений на старообрядцев Николаевской эпохи.441 Самозаглавие стиха принадлежит к развернутому типу заголовка и вкратце пересказывает ход сюжета: в 1837 году был закрыт оплот благочестия в Москве. Стих написан в форме рифмованных куплетов, но изобилует церковнославянизмами, что характерно для большинства поэтических сочинений, созданных в старообрядческой среде. Стих не вышел за рамки локальных традиций, и, вероятнее всего, представляет собой образец творчества местных книжников.

2.2.Сатирические старообрядческие стихи. Образцы старообрядческой прозаической и поэтической сатиры являются поздними по времени создания текстами, созданными преимущественно в конце XVIII – второй половине XIX веков. Они отражают одно из важнейших направлений, по которому шло развитие поздней старообрядческой книжности. Репертуар старообрядческих сатирических сочинений отличается большой вариативностью. В различных локальных традициях можно обнаружить образцы творчества старообрядческих книжников или оригинальные переработки популярных сюжетов, которые не вышли за рамки местного репертуара. Перейдем к характеристике круга поэтических сатирических сочи-

______________ 441

Старообрядчество 1996: 94-101.

Репертуар

139

нений, известных старообрядцам Русского Севера. Прежде всего следует выделить основные тенденции в развитии, формировании и разитии репертуара сатирической поэзии: Во-первых, следует отметить немногочисленность сатирических сюжетов, получивших распространение на Русском Севере. Фактически нам удалось обнаружить в описываемых коллекциях только четыре сюжета, нашедшие отражение в десяти стихах: 1. о табакокурении (стих «Вельзевул, бесовский князь, с рогами ...») – 1 список начала XX века и «Вас пошлю огонь со смолою, со отцем вашим Сатаною ...» – 1 список конца XIX века 2. о женитьбе антихриста (стих «Сын сатанин Антихрист в осьмой тысяче женился ...») – 1 список XX века 3. о «растленном» современном мире (стих «История нынешного века») 3 cписка конца XVIII – второй половины XIX веков 4. о наказании грешников за грехи в аду (стих «Газета из ада»); на русском Севере этот стих встречается в шести из восьми известных вариантов: Во-вторых, даже ограниченный материал, который введен на сегодняшний день в научный оборот, позволяет говорить о вариативности репертуара сатирических стихов в различных локальных традициях и о наличии оригинальных текстов, бытовавших только среди старообрядцев конкретного региона. Например, только у старообрядцев Прибалтики получили распространение стих-сатира о чае («О чем говорит чай, а ты, читатель, замечай ...») и «Стих об иконоборцах мужичка-дурочка Кириллушки» («В самом Риме я был, вместе с папой гостил ...»).442 Исключительно в центральных районах России бытовали стих «Раскольничья сатира прошлого века» («Пышность нынешнего века оставляет при крещении данное человеку бремя ...»), «Стих об усердных и первых прихожанах» («Кто несмыслен, как скотина и имеет нрав зверей ...»), сатирическая челобитная «Всепресветлейший и милостливый творец, создатель небесных и словесных овец ...».443 Специфику сатирической поэзии старообрядцев Русского Севера составлет краткий вариант стиха о табаке «Вельзевул бесовский, князь с рогами ...», стих о женитьбе антихриста «Сын Сататан, антихрсист, в осьмой тысяче женился ...» и один из вариантов популярной в различных регионах сатиры «История нынешнего века» («Последние

______________ 442 443

См. главу IV данной работы См. Рождественский 1910: .67-71, №№53-55.

140

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

ноньчи веки, что в растлении живут молодые человеки ...»). Все эти тексты дошли до нас в единичных списках и не вышли за рамки локальных традиций. И наконец, как важную особенность бытования сатирической поэзии в рукописных традициях на Русском Севере следует отметить наличие большого числа вариантов одного текста. Вариативность на уровне полноты деталей повествования является обычным явлением и в древнерусской, и в старообрядческой письменности. При общей стабильности оригинала всегда можно выявить краткие и пространные редакции, местные переработки, компиляции из различных вариантов и т. д. Однако степень вариативности всегда зависела от содержания текста. Если переписывался канонический текст, то подобная вариативность сводилась к минимуму, если книжник работал над литературным сюжетом, то количество изменений могло увеличиваться.444 Полагаем, что большая вариативность сатирических поэтических сочинений свидетельствует, прежде всего, о новизне традиции, которая только развивалась и оформлялась одновременно с созданием текстов и не приобрела еще устойчивости. Кроме того, свободная, открытая структура сатирических стихов позволяла каждому книжнику привносить в оригинальный текст злободневные, по его мнению, мотивы или выражать свой взгляд на затронутую в тексте проблему.

«Газета из ада» Для более детального анализа среди сатирических текстов мы выбрали самый популярный в старообрядческой среде стих «Газета из ада». Следует отметить, что «Газета из ада» является единственным стихотворным сатирическим сочинением, которое получило повсеместное распространение среди старообрядцев различных регионов и дошло до нас в большом количестве списков. 445 Направление в развитии сюжета этого стиха шло по двум направлениям. Известны краткий вариант, в котором представлен список человеческих грехов, и пространный вариант, в основе которого лежит рассказ о наказании грешников в аду. В кратких вариантах приводится перечень всех нравственных изъянов никоновской» эпохи. (Кр. бор. 153, СД 394, Волог. 112). Полагаем, что стих-«список» человеческих грехов создавался не без влияния популяр-

______________ 444 445

По вопросу о типах вариативности в рукописных древнерусских памятниках см.: Лихачев 2001: 65-94. Публикации стиха см.: Кельсиев 1862 (вып. 3, прибавления): 11-12; Попов 1898: 137-138; Рождественский 1910: 93-96; Бурцев 1902: 92-93; Бударагин 1995: 307-320.

Репертуар

141

ных толковых стихов или назидательных виршей по типу «Альфы и Омеги», рассмотренных нами в предыдущем разделе. Подобные перечни и пояснения, расположенные в алфавитном порядке, были весьма распространенным чтением и в Древней Руси, и в старообрядческой среде. Интересно, что в указанных списках этот перечень сопровождается нумерацией, хотя сам алфавитный порядок оказался нарушенным: 1. 2. 3. 4. 5. 6.

Грех скончался. Правда сгорела. Благодать вышла из моды. Искренность спряталась. Правосудие сбежало. Совесть на дне моря с якорем. и т. д. (цитируется по СД 304)

Как видно из текста, в этом «перевернутом» мире исчезли все добродетели (сгорели, спрятались, сбежали и т. д.). Вместе с ними из этого мира ушло даже само понятие греха (полагаем, что именно так следует трактовать фразу «грех скончался»). В варианте с развернутым повествованием сюжет строится следующим образом. Толпы грешников из всех сословий (купцов, священства, крестьян, ростовщиков, нищих и т. д. ) прибывают в ад и получают вполне заслуженное ими страшное наказание, которое определяет сам Сатана: И подъявились суда гордыя купцы и господа. И говорил им (бес): «Ах вы, честнейшии господа, пожалуйте и вы суда! Я буду вас отменно угощать Огонь и жупел возгнещать» (цитируется по СД 394)

Поэтика и художественные образы этого текста остаются неизученными и могли бы составить предмет отдельного исследования. На наш взгляд, наиболее перспективным направлением может стать сопоставление популярного древнерусского апокрифа «Хождение Богородицы по мукам», в котором рисуются созданные народной фантазией красочные картины мучений грешников в аду, и стиха «Газета из ада». В последней разрабатывается сюжет, близкий к сюжету древнерусского апокрифа, но через призму едкой старообрядческой сатиры.

142

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

Работая с материалами Древлехранилища семь лет спустя после публикации «Газеты из ада» по спискам собраний данной библиотеки В. П. Бударагиным,446 нам удалось обнаружить 13 новых списков «Газеты из ада». 447 Четыре из этих списков (СД 292 (26); Волог. 112, Пин 552 (2), Кр бор. 153) не были известны исследователю, который в своей статье упоминает только 9 списков этого текста, имеющихся в фондах Древлехранилища. В этом факте нет ничего необычного. В старообрядческом поэтическом репертуаре в каждой из выделенных нами тематических групп имеется один или два текста, которые по разным причинам пользовались особой популярностью и стали неотъемлемой частью книжного репертуара. «Газета из ада» – один из таких текстов. Поэтому есть большая вероятность обнаружить значительное количество новых списков и, вполне вероятно, новых вариантов «Газеты из ада» среди еще неописанных коллекций. Как и большинство сатирических старообрядческих сочинений, «Газета из ада» представляет собой рифмованные вирши. В некоторых севернорусских вариантах стих переписан сплошным текстом, не разделенным на поэтические строки. Такая презентация поэтического текста является весьма распространенной для бытования сатирических текстов в рукописной традиции. Другой особенностью сатирических стихов можно считать комбинацию прозаических нерифмованных предложений с рифмованными строками. Приведем один пример этого характерного приема по самому раннему из обнаруженных нами списков (список СД 292 (26) конца XVIII века), где стих переписан сплошным текстом и изобилует подобными комбинациями рифмованных и нерифмованных предложений. Рифмованные слова выделены курсивом: Сатана стал суд производить, приказал грешников по одному водить; и представив демонов престрашных, дошёл ряд и до табашных. Сатана не знал бы об грехе таком, да у одного набит был нос крепко табаком. Сатана увидел в носу сморчки, приказал подать острыя крючки, и тем прочистить носы табашны; приказал им месить с смолою квашню, потом закричал громогласно всем, ступайте во ад

______________ 446 447

Бударагин 1995: 307-320. Мы имеем в виду общее количество списков, включая Прибалтийские и УстьЦилемские.

Репертуар

143

2.4.Толковые стихи Из стихов, заимствованных старообрядцами из древнерусской книжной традиции, на Русском Севере получил распространение популярный среди читателей средневековой Руси «Толковый» (или «Азбучный») стих «Аз есмь всему миру свет ...» . Он дошел до нас в описываемых собраниях в семи списках, представляющих широкий временной срез. Самый ранний список СД 407 датируется последней третью XVII века (СД 407), один список – концом XVIII века (Пин 531), остальные – первой половиной XIX века. Интересно, что в собраниях не зафиксированы списки, датируемые более поздним временем, что явно свидетельствует об угасания бытования этого текста в локальных традициях после середины XIX века.

2.5. Стихи на случаи. Подавляющее число стихов, созданных на различные случаи (день тезоименитства, кончина, поздравление, благодарность и т. д.) имеют выговское происхождение. Как мы отмечали в первой главе работы, Выговская пустынь была духовным и просветительским центром для всего русского старообрядчества, поэтому неудивительно, что литературные сочинения, созданные Выговскими книжниками, пользовались большим спросом и популярностью в старообрядческом мире. Однако во многих рукописных старообрядческих локальных традициях стихи на случаи были утрачены. Поэтому как специфику севернорусских региональных письменных репертуаров отметим лучшую сохранность в них стихотворных текстов данной группы. Этому, на наш взгляд, способствовала географическая близость Выга к старообрядческим общинам Русского Севера. Данный фактор определил и большое количество чисто выговской продукции именно в северных регионах. Например, только на Русском Севере сохранились стихи, посвященные Н. К. Галашевской: «Днесь с высот простаранна нива, сонце испусти лучи ...» (Кар. 209) и «Днесь сиротнии дети, пойдем ныне глядети ...» (Кар. 205 и 3 списка Усть-Цилемских коллекций).448 Многие поколения Галошевских-Долгих были богатыми петербургскими купцами, занимавшимися благотворительной деятельностью в пользу Выго-Лексинского общежительства. Н. К. Галашевская особенно много сделала для

______________ 448

Петрова 1989: 94.

144

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

строительства новых зданий и больницы в монастыре в начале XIX века.449 Кроме этих стихов, в севернорусских коллекциях сохранились следующие стихи выговского происхождения: 1. «Европа та славнейшая» (9 списков первой половины XX века) 2. «Днесь Лекса преславна, славится издавна ...» (3 списка XIX века) 3. «Си глаголю пустынножители Неофиту ...» (1 список второй половины XVIII века) Стих «Европа та славнейшая ...» входит самого известного цикла стихотворений, посвященных памяти Андрею Денисову. Цикл имеет самозаглавие «Рифмы воспоминателны о киновиарсе Выгорецкаго общежительства Андрее Дионисиевиче, вкратце всего жития его». В его состав входят вирши, указывающие на основные события жизни Андрея Денисовича, слава, поминовение и плач.450 Стих «Днесь Лекса преславна славится издавна ...» является для нас ценным источником по изучению уклада жизни монастыря. В нем рассказывается о правилах и распорядках жизни и прославляется благочестивая обитель. 451 Стих «Си глаголю пустынножители Неофиту ...» посвящен посещению иеромонахом Неофитом Выго-Лексинского общежительства для «увещевания» обитателей монастыря.452 Этот текст считается редким. Второй известный список стиха (первой трети XIX века) дошел до нас в составе Латгальского собрания Древлехранилища. По форме и стилю «Си глаголю пустынножители Неофиту ...» близок к покаянным стихам. Интерес сам факт составления стихотворного текста на случай в форме покаянного стиха. Более того, оба известных сохранившихся списка текста сопровождаются крюковой нотацией, что совершенно нехарактерно для стихов данной группы.

______________ 449 450

451 452

Старообрядчество 1996: 67. Публикация текста: Бонч-Бруевич 1908 (Вып. 1): 291-293; Панченко 1970: 301304; 395-396; О виршах см. Петрова 1992: 116-117. Там же указаны другие известные надгробные плачи, посвященные Андрею Денисову. Они встречаются в книжном репертуаре старообрядцев Усть-Цильмы, описание которого выходит за рамки нашей работы. См. по вопросу: Малышев 1960 (2). Публикация текста и комментарий: Малышев 1955: 435-437. Публикация текста и комментарий: Малышев 1960 (1): 518, 521.

Репертуар

145

2.6. Назидательные стихи Среди всех севернорусских собраний особый интерес представляют стихи назидательного характера в составе карельского собрания. Примерами таких текстов могут служить «Рассказ-фельетон «Пахом и Степанида» (Ах, за что мы переносим столько горя и забот ...») и «Отчаянному грешнику сповехо» («Не отчайся, грешник бедный, хоть и много зол твоих ...»), «Полный радости, веселья и расстроенный душой ...». Все эти тексты встречаются в единичных списках и не выходят за рамки локальной традиции. Художественные особенности и язык текстов явно свидетельствуют об их позднем происхождении. Вполне вероятно, что они являются авторскими сочинениями и были или составлены местными книжками, или заимствованы из печатных сборников и впоследствии переработаны.453

Стихи «Рассказ-фельетон Пахом и Степанида» и «Отчаянному грешнику сповехо» В частности, стихи «Рассказ-фельетон Пахом и Степанида» и «Отчаянному грешнику сповехо» представляют собой интересную версию сюжетов из сборника «Великое Зерцало».454 В сюжете стиха о Пахоме и Степаниде прослеживается несомненная связь с сюжетом из «Великого Зерцала» о слуге, осуждавшем Адама (новелла «Преступление Аламово порицаяй сам сотворися преступником». Глава 114.)455. Во-вторых, нельзя не отметить сюжетную близость стиха к басне В. И. Майкова «О хулителе чужих дел» и русской народной сказке «Мышонок», которые, в свою очередь, испытали сильное влияние названного выше сюжета из «Великого Зерцала». 456 Главные герои стиха – бедные крестьяне, которым некий богатый человек, повстречавшийся на их пути, предложил жизнь «без нужды и труда», но с одним условием: не открывать за обедом крышку одного блюда и не притрагиваться к нему. Степанида не смогла преодолеть своего

______________ 453

454 455 456

Указанные стихи не входят в состав популярных печатных старообрядческих «стиховников» начала прошлого века: Яксанов 1911-1916; Книга глаголемая зборник ок. 1916; Духовные стихи 1916. Державина 1965: 58-96; 132-153. Публикация текста: Державина 1965: 284-285. Майков 1936: 164; Ончуков 1908: 457. См. по вопросу: Державина 1965: 143144.

146

Глава 3: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Русского Севера

женского любопытства и не устояла перед искушением загля-нуть под крышку. Все было потеряно. Барин прочитал им «полезное наставление об неосуждении прародителей» и отправил несчастных супругов обратно в деревню: И пошли они, вздыхая, В деревенский домик свой, Как изгнанники из рая С сокрушенную душой. (цитируется по Кар. 506)

Стих «Отчаянному грешнику сповехо» также имеет сюжетную связь с одной из новелл сборника «Великое Зерцало». Это новелла о покаянии дьявола «Како человецы истинным покаянием светлость приемлют, и како диявол хотя покаятися» (Глава 100).457 Мораль этого стиха заключается в идее о «пользе покаяния» и выражена в самых первых строках этого поэтического сочинения: Не отчайся, грýшникъ бýдный, Хоть и много золъ твоихъ, Будь хоть первый и послýднιй Ты изъ грýшниковъ земныхъ, всýхъ грýшней. Но не отчайся и нимало не крушисъ (цитируется по Кар. 91)

Подводя итоги обзору письменного репертуара стихов духовного содержания, известных среди старообрядческого населения Русского Севера, отметим наиболее показательные, на наш взгляд, черты: 1. Репертуар духовной поэзии локальных старообрядцев отличается разнородностью и разнообразием. Нам удалось обнаружить в описываемых коллекциях большинство из выделенных по предложенной в классификации групп текстов. Наибольше распространение на Русском Севере получили стихи эсхатологической направленности; следует также хорошую сохранность архаичного пласта духовной поэзии. Специфику местных репертуаров составляет малочисленность евангельских, библейских и археографических сюжетов при достаточно большом количестве списков, в которых эти сюжеты были зафиксированы местными книжниками.

______________ 457

Державина 1965: 271-272.

Репертуар

147

2. Отсутствие, или, наоборот, лучшая сохранность отдельных групп текстов, на наш взгляд, объясняется рядом экстралингвистических факторов. Например, причины отсутствия в репертуаре старообрядцев Русского Севера поздней поэтической полемики следует искать в замкнутости и разобщенности местных общин, отсутствия в них четкой организационной структуры, что привело к малой вовлеченности местных книжников и наставников в старообрядческое движение второй половины XIX-ого. Наоборот, сохранность в местном репертуаре стихов Выговского корпуса, имеющих довольно узкое предназначение (как стихи на случаи или славословия, посвященные отдельным личностям), обусловлено близостью самого общежительства к местным общинам. На наш взгляд, это способствовало установлению более тесных контактов монастыря и более интенсивному распространению их рукописной продукции в локальных традициях. 3. Как специфическую особенность местных традиций следует отметить хорошую сохранность в них архаичного пласта духовной лирики – покаянных стихов. При этом нельзя не заметить сравнительно небольшое количество нотированных древними крюковыми нотами списков XIX-ого – XX-ого веков в большинстве севернорусских традиций, за исключением усть-цилемской. Полагаем, что этот факт свидетельствует о постепенной утрате навыков крюкового пения в местных общинах. 4. И, наконец, как характерную особенность развития письменного репертуара духовной поэзии в севернорусских традициях следует отметить несовпадение письменного и устного корпуса эпических фольклорных стихов на агиографические сюжеты: хорошая сохранность древних фольклорных стихов в устном репертуаре при их малой распространенности в рукописях. Комплексная и практически неизученная проблема соотношения устной и письменной традиций в старообрядческой среде требует специального изучения и выходит за рамки нашего исследования. Однако позволим себе высказать предположение, что корни данной проблемы следует искать в степени сохранности древнего фольклорного эпоса в регионе. Его хорошая сохранность (как в регионах Русского Севера) способствовала лучшей сохранности именно в устной традиции и духовных стихов, близких по типу стихосложения, музыкальной основе и поэтике былинному эпосу.

Глава 4: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики

Краткий исторический комментарий Первые упоминания о поселениях этнических русских на территории современных стран Балтии, и в частности интересующих нас Латгалии и Причудья, 458 относятся к VIII веку. До XVII века на эти территории, в основном, мигрировали купцы и ремесленники из Новгорода и Пскова. 459 В конце XVII века поток русских мигрантов значительно пополнились сторонниками старых обрядов, которые были вынуждены искать убежища или в труднодоступных районах Московской Руси, или за его пределами.460 Таким образом, старообрядцы461 стали первыми в истории русского государства религиозными диссидентами, пытавшимися найти убежище за пределами Руси. Вынужденные переселенцы старались селиться компактными группами и в городах (Екабпилсе, Риге), и в сельской местности – везде, где они могли найти уединение, доброжелательное отношение со стороны местного населения и невмешательство во внутреннюю жизнь общины со стороны правительственных структур. Во второй половине XIX века крупными центрами старообрядчества становятся Режицы (Резекне) и Динабург (Даугавпилс). Как отмечает современный исследователь истории старообрядчества Подмазов А. А.: «Жизнь в иноязычной среде определила специфику развития русских старообрядческих общин».462

______________ 458 459

460 461

462

Латгалией принято называть центральный район Латвии. Причудье – район в Эстонии, объединяющий прибрежные территории вокруг Чудского озера. Об истории старообрядческих общин в Прибалтике см.: Журавлев 1795; Он же 1799; Заволоко 1933; Поммер 1933; Заварина 1969; Подмазов 1970; Он же 1973; Никонов 2000. Земли Латгалии и Причудья в то время находились за пределами Московской Руси. Исторически сложилось, что в балтийских землях нашли убежище старообрядцы беспоповского согласия, в массе своей поморского толка. Старообрядцы точно такого же согласия заселяли и районы Русского Севера. Именно этот факт и позволил сравнить в данном исследовании развитие репертуара духовных стихов старообрядчецев одного согласия, оказавшихся в различных условиях, и тем самым выявить влияние экстралингвистических факторов на формирование их круга чтения. Подмазов 1970: 28.

150

Глава 4: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики

Благодаря лояльному отношению властей к вынужденным переселенцам, процесс их интеграции в деловую жизнь местного общества происходил очень активно и успешно. Многие промышленные предприятия, основанные старообрядческими династиями в Латвии и Эстонии, стали крупнейшими в этих странах и известными за рубежом. Например, бумажно-ткацкая фабрика А. П. Хлебникова, фарфорофаянсовая фабрика Я. В. Кузнецова и др. Однако о подобной интеграции не приходится говорить в социальной и культурной области. Наоборот, старообрядцы старались строго следовать древним церковным и культурным традициям и уберечь свой своеобразный стиль жизни от чужеродных влияний. Это стремление сохранить замкнутый в себе культурный микромир в инокультурной и иноязычной среде привело к строгой внешней регламентации жизни старобрядцев и созданию административных структур и институтов. Все это было направлено на то, чтобы любой рядовой член общины ощущал себя ее неотделимой частью. Тем самым каждый старообрядец вносил свой личный вклад в выполнение исторической миссии сохранения «истинной», по представленям старообрядцев, «древлей веры». На бытовом уровне общинный уклад жизни проявлялся в том, что уже в самом начале XVIII века между отдельными старообрядческими группами установилась тесная связь, члены общины оказывали друг другу поддержку и помощь. На общинные деньги строились школы, храмы, больницы, богадельни, приюты для сирот, а впоследствии в XIX веке, и фабрики. Благоприятный политический климат в Балтийских землях в XVIII – XIX веках и начале XX века, религиозная толерантность, а также значительная географическая отдаленность от Москвы способствовали благополучию и процветанию старообрядческих общин в Прибалтике. Они не пострадали даже во времена наиболее жестоких гонений и репрессий на приверженцев древней веры в 30-50-е годы XIX века, когда эти земли уже вошли в состав Российской империи. В 20-30-е годы прошлого века, когда страны Балтии были независимыми государствами, либеральное отношение местных властей к иноконфессиональным и иноязычным группам населения способствовали успешному развитию организационной и просветительской деятельности русских старообрядцев в Прибалтике. Свидетельство этому содержится в архивных документах самих старообрядцев. 463 В частности, в популярном старообрядческом журнале «Старая вера» за 1933 год отмечается, что «в сравнении с братьями по вере за рубежом старо-

______________ 463

Обзор архивных документов по истории русского старообрядчества в Прибалтике см.: Подмазов 1970: 5-24; Лесков 1863: 7-9; Юзов 1881.

Краткий исторический комментарий

151

веры Латвии находятся в исключительно благоприятном положении».464 В 30-е годы прошлого века был создан съезд, затем центральный орган по управлению делами старообрядцев в Риге, который до настоящего времени действует весьма эффективно. Следует также отметить, что и в наши дни Рижская Гребенщиковская беспоповская община остается самой крупной действующей старообрядческой общиной со своим печатным органом, типографией465 и органами управления. Время структурной реорганизации Прибалтийских приверженцев старой веры совпало со временем оживленной просветительской деятельности. Так, в начале 30-х годов прошлого века в Латвии был создан «Кружок ревнителей старины» и «Кружок старообрядческой молодежи». Они регулярно организовывали концерты, выставки, проводили беседы на религиозные темы, занимались собирательской и издательской деятельностью. При непосредственном участии членов этих групп издаются сборники духовных стихов, выходят журналы «Родная старина», «Старая вера», «Златоструй». Следует отметить, что и в «Кружках», и среди рядовых старообрядцев к народной духовной поэзии проявлялся особый интерес. Исполнение духовных стихов признавалось важным средством воспитания и просвещения в духе и лучших традициях «древляго благочестия». В исследуемой традиции подобное отношение к духовным стихам подтверждается наличием гектографов местного производства со специальными подборками стихов и гимнов. Примером могут служить гектографы Латгальского собрания Древлехранилища ИРЛИ с характерными заглавиями: Лат. 22 «Духовные стихи для домашнего употребления» и Лат. 23 «Стихи, поемые на свадебных вечеринах». Кроме того, следует упомянуть и два печатных сборника духовных стихов «Духовные стихи старинные», собранных И. Н. Заволоко и изданных в Риге, соответственно в 1933 и в 1937 годах сравнительно большим тиражом для старообрядческой типографии (500 экземпляров)466. О И. Н. Заволоко (1897-1984)467 следует сказать особо. Именно благодаря многогранной и плодотворной деятельности этого видного старообрядческого ученого, исследователя древнерусской культуры и

______________ 464 465

466 467

Старая вера. 1933: .33. В местной типографии издается начиная с 1933 года ежемесячный старообрядческий календарь, а также различная служебная литература на старославянском языке. Работа типографии была прервана только на короткое время в годы второй мировой войны. Заволоко 1933-1937. О жизни и деятельности И. Н. Заволоко см.: Малышев 1972: 461-462.

152

Глава 4: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики

коллекционера стало возможным в принципе и проведение данного исследования.468 И. Н. Заволоко стоял у истоков археографической работы в Прибалтике, более двадцати лет активно сотрудничал с Пушкинским Домом ИРЛИ. Именно его личная коллекция рукописей и старопечатных книг легла в основу Прибалтийского фонда Древлехранилища им. В. И. Малышева. Коллекция И. Н. Заволоко является второй по количественному составу собраний Древлехранилища и составляет 356 единиц хранения. В состав коллекции входят такие уникальные памятники древнерусской книжности, как «Пустозерский сборник», содержащий автографы Аввакума и Епифания, оригинальный сборник сочинений Выговских деятелей первой половины XVIII века, большое количество певческих рукописей XVII – XX веков и др. Примерно десятую часть собрания составляют сборники и единичные списки духовных стихов (27 единиц), в которых поэтические тексты представлены 95 сюжетами в 108 списках. Все рукописи коллекции, в том числе и содержащие духовные стихи, были собраны И. Н. Заволоко в местах компактного проживания старообрядцев на территории Латвии (Рига, Даугавпилс, Латгалия) и Эстонии (Причудье). Записи стихов от исполнителей сделаны им в тех же общинах. Для данного исследования подобная коллекция поэтических текстов является уникальным материалом, так как достаточно репрезентативно представляет живую традицию существования и развития поэтического репертуара в старообрядческой общине, как в устной так и в письменной традиции на протяжении нескольких десятилетий (20-60-е года прошлого века). На протяжении всего XX столетия, несмотря на такие катаклизмы, как вторая мировая война и возобновившиеся после ее окончания сталинские репрессии, времена хрущевского «воинствующего атеизма» в 60-е годы старообрядческие общины Прибалтики остались в полной мере функционирующими и тем самым сохранили живую рукописную традицию вплоть до наших дней. Как уже упоминалось выше, Рижская Гребенщиковская община и по сей день остается крупнейшим действующим центром старообрядцев-беспоповцев. Подводя итог краткому обзору жизни старообрядческих общин Латгалии и Причудья, следует отметить, что исторические судьбы старообрядческого населения Прибалтики сложились вполне благополучно. Мы полагаем, что именно этот факт способствовал хорошему

______________ 468

В нашем исследовании мы используем материалы Прибалтийского фонда Древлехранилища ИРЛИ, который в свою очередь состоит из Латгальского и Причудского собраний и личной коллекции И. Н. Заволоко рукописей и старопечатных книг.

Краткий исторический комментарий

153

сохранению самобытной культуры и традиций старообрядцев и их уникального мировоззрения. Однако, необходимо учитывать и тот факт, что специфика исторических условий существования старообрядческих общин в иноязычной и инокультурной среде, не могла не отразиться на развитии рукописной традиции, формировании круга чтения, в том числе и на репертуаре духовных стихов.

Источники Материалом для анализа репертуара духовной поэзии старообрядцев Прибалтики (Латгалии и Причудья) послужили 94 рукописи начала XVII – первой половины XX веков из находящихся в Древлехранилище Пушкинского Дома ИРЛИ Латгальского, Причудского собраний и личной коллекции И. Н. Заволоко. Единый прибалтийский фонд рукописей и старопечатных книг, насчитывающий более 1000 единиц хранения, был сформирован в результате почти пятидесятилетнего ежегодного планомерного археографического обследования, которое Пушкинский Дом вел в старообрядческих районах Латвии и Литвы. Это крупнейшее в мире и наиболее полное собрание рукописного наследия старообрядцев Прибалтики. Единичные списки и сборники духовных стихов прибалтийских собраний составляют десятую часть фонда. Они вполне репрезентативно отражают круг народно-поэтических текстов, бытовавших в рукописной традиции старообрядческого населения Латгалии и Причудья. Это позволяет дать достаточно корректное первоначальное описание репертуара духовной поэзии, используя материалы данного рукописного фонда. Характерной особенностью прибалтийских собраний ИРЛИ является тот факт, что и сборники, и единичные списки народно-поэтических текстов данных коллекций в основном поздние: второй половины XIX – начала XX веков. Большая часть исследуемых рукописей сопровождается крюковой нотацией, что лишний раз указывает на сохранившуюся среди местных старообрядцев традицию исполнения духовных песнопений. Хронологически рукописные сборники и единичные списки духовных стихов прибалтийского фонда распределяются следующим образом: • первая четверть XVII века – 2 единицы • XVIII век– 1 единица • первая половина XIX века – 14 единиц

154

Глава 4: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики

вторая половина XIX века – 37 единиц первая половина XX века – 40 единиц Как видно из приведенных выше данных, все рукописи, содержащие поэтические тексты, датируются преимущественно второй половиной XIX – началом XX веков. Поэтому, следует отметить, что в данной работе будет описан корпус духовной поэзии только этого периода. К сожалению, отсутствие материалов с более ранней датировкой, исключает возможность рассмотреть формирование репертуара духовной поэзии в хронологической последовательности. Среди данных рукописей по составу можно выделить четыре группы: • сборники смешанного состава – 27 единиц (из которых самыми типичными по составу являются сборники, содержащие выписки из «Слов» Ефрема Сирина, апокрифы, молитвы, каноны и духовные стихи) • гомогенные сборники духовных стихов – 28 единиц • сборники духовных стихов «с добавлением» – 3 единицы (самым типичным «добавлением» к духовным стихам, по моим наблюдениям, являются молитвы и /или апокрифы) • единичные списки (обычно не более двух текстов) духовных стихов – 36 единиц; среди них пять выполнены на настенных листах и украшены растительным орнаментом и инициалами. В целом реконструируемый на основании этих 94 рукописей корпус духовных стихов прибалтийского фонда Древлехранилища составляет 216 текстов в 495 списках. Дополнительно в работе также были использованы ряд других доступных материалов: опубликованные записи исследователя русского фольклора И. Д. Фридриха, сборники духовных стихов старообрядческих типографий и изданные материалы полевых исследований Рижского Педагогического института.469 Эти материалы позволяют дополнить основные материалы и создать более полную картину бытования духовной поэзии в рамках описываемой традиции. • •

______________ 469

См.: Фридрих 1936; Завалоко 1933-1937; Фольклор русского населения Прибалтики 1975.

Репертуар

155

Репертуар В данном разделе мы ставим задачу описать репертуар духовной поэзии в двух рукописных традициях старообрядческого населения Прибалтики: латгальской и причудской.470 Так же как и в предыдущей главе, мы будем описывать репертуар духовной поэзии на основе материалов «Инципитария» и классификации, предложенной нами для выделения групп стихов духовного содержания. Однако мы считаем целесообразным несколько изменить подход, который был применен при описании репертуара севернорусских рукописных традиций. В данном разделе мы будем не только описывать состав той или иной группы поэтических текстов в латгальской и причудской рукописной традициях, но и сопоставлять репертуар севернорусских и прибалтийских старообрядцев. Сравнение репертуаров будет направлено на выявление специфических особенностей формирования локальных репертуаров и причин этой специфики. Поэтому в каждой из выделенных нами групп поэтических текстов, прежде всего, мы будем подчеркивать отличитиленые чертыми каждой традиции. Сопоставительный анализ будет сопровождаться для удобства презентации сравнительными таблицами. При совпадении репертуаров мы не будем повторять сказанное ранее в предыдущей главе. Этот подход, на наш взгляд, позволит избежать излишних повторений в описании репертуара, а также выявить влияние экстралингвистических факторов на формирование корпуса духовной поэзии а старообрядческой рукописной традиции в целом. Как и при описании корпуса стихов духовного содержания старообрядцев Русского Севера, мы более детально рассмотрим отдельные наиболее популярные тексты, те тексты, которые подчеркивают специфику формирования местного репертуара, и те, которые еще не были рассмотрены в третьей главе нашего исследования.

______________ 470

Некоторые вопросы, связанные с изучением репертуара духовных стихов старообрядческого населения Прибалтики, затрагиваются в нашей работе: Философова 1999: 431-440.

156

Глава 4: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики

1. Музыкально-поэтические тексты Так же как и на Русском Севере, в прибалтийских коллекциях зафиксированы все выделенные согласно предложенной классифкации группы текстов. В представленной ниже таблице приводится общий количественный состав сюжетов и стихов певческой традиции прибалтийского корпуса, который интересно сравнить с соответствующей таблицей на странице 94 (глава III), представляющей количественный состав сюжетов и стихов певческой традиции, получивших распространение на Русском Севере. Следует отметить, что мы приводим в обеих таблицах количество сюжетов и стихов, в которых эти сюжеты получили распространение, а не списков данных текстов.471 Все списки конкретных стихов перечислены в разделе «Инципитарий». Однако мы не будем сравнивать общее количество списков стихов всех исследуемых нами текстов, так как сопоставление общего количества списков текстов семи севернорусских традиций, с учетом ранних публикаций, против двух прибалтийских не является показательным. Кроме того, в прибалтийских рукописных традициях широко применялась практика копирования текстов стихов духовного содержания посредством гектографов. Эта практика не применялась в представленных севернорусских традициях.

______________ 471

Напомним, что под сюжетом мы понимаем развитие определенного событийного ряда. Каждый сюжет может варьироваться по полноте отражения деталей повествования и может быть отражен в нескольких стихах. Под списком подразумевается одна рукописная или гектографическая копия текста.

Репертуар

157

Музыкально- поэтические тексты 1.1 Эпические 1.1.1 агиография стихи о пустыни

Количество сюжетов и стихов ------------6 сюжетов 11 стихов 14 сюжетов 14 стихов

1.1.2 реальные истори ческие события

------------2 сюжета 2 стиха

1.1.3 библейские сюжеты, евангель ские сюжеты

-------------4 сюжета 5 стихов

1.1.4 космогонические сюжеты

1.2 Лирические 1.2.1. покаянные стихи

Количество сюжетов и стихов ------------79 сюжетов 79 стихов

1.3 Лироэпические 1.3.1 стихи богородичного цикла

Количество сюжетов и стихов -------------4 сюжета 4 стиха

1.2.2 стихи на праздники

------------18 сюжетов 18 стихов

1.3.2 «большая эсхатология», «малая эсхато логия

-------------20 сюжетов 20 стихов

1.2.3 молитвен ные стихи, гимны

------------27 сюжетов 27 стихов

1.2.4 назидательные стихи

-------------23 сюжетов 23 стихов

19 сюжетов 19 стихов

4 сюжета 4 стиха ------------1 сюжет 1 стих

Полагаем, что заслуживает внимания факт значительного количественного совпадения сюжетов и стихов в большинстве выделенных нами групп, кроме лирической духовной поэзии: стихов на праздники, духовных гимнов и лирических назидательных стихов. Мы считаем, что большее распространение духовной лирики, и в частности поздней гимнографии (духовных гимнов и большинства стихов на праздники), в Латгалии и Причудье связано с хорошей сохранностью традиции пения по крюковым нотам в общинах Прибалтики. Кроме того, активный процесс создания духовных гимнов и авторской назидательной поэзии, который продолжался вплоть до середины прошлого столетия, а также широкое хождение нотированных гектографов и печатных «стиховников» с музыкальным сопровождением текстов способствовали лучшей сохранности духовной гимнографии. Теперь остановимся на каждой из выделенных нами групп.

Глава 4: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики

158

1.1.1. Стихи духовного содержания на агиографические сюжеты.472 Чтобы выявить специфические черты и характерные особенности прибалтийской традиции, попробуем сравнить наличие или отсутствие конкретных агиографических сюжетов из наших коллекций с коллекцией агиографических сюжетов общерусского корпуса. Разницу в репертуаре наглядно демонстрирует следующая таблица: Общерусская (православная) фольклорная традиция. Сюжеты • Лазарь

Северно-русская традиция. Сюжеты

Латгальская и Причудская традиции. Сюжеты

• отсутствует

• единичный список

• Алексей, человек

• 2 стиха в 25 списках

• отсутствует

Божий • Варлаам и Иоасаф

+1 оригинальный стих • 6 стихов от 1 до 37

• 5 стихов от 1 до 6 списков

списков • Федор Тирянин

• отсутствует

• отсутствует

• Егорий храбрый

• единичный

• 3 списка «малого стиха» + 1

дефектный список «малого стиха»

список «большого» стиха

• Борис и Глеб

• 1 стих в 20 списках

• 1 стих в 4 списках

• святитель Николай

• 1 стих в 3 списках

• отсутствует

• святитель Василий

• отсутствует

• отсутствует

• святой Христофор

• отсутствует

• отсутствует

•

мученица Варвара

• отсутствует

• 1 стих в 2 списках

•

Дмитрий Солунский

• отсутствует

• отсутствует

•

Стефан первомученик

• отсутствует

• отсутствует

•

святой Антоний

• 1 стих 3 списках

• 1 стих в 3 списках

•

святой Онуфрий

• отсутствует

• отсутствует

______________ 472

См. соответствующие разделы с главах I и II.

Репертуар

159

•

Галактион и Епистимия

• отсутствует

• отсутствует

•

Федор, Давид и Константин Ярославские

• отсутствует

• отсутствует

•

Илья Пророк

• отсутствует

• отсутствует

• отсутствует

• отсутствует

• Александр Невский

Как мы видим из данной таблицы, так же как и на Русском Севере, в рукописной традиции старообрядцев Латгатии и Причудья сохранились только выборочные агиографические сюжеты из общерусского корпуса народной духовной поэзии. Кроме того, репертуар стихов на агиографические сюжеты прибалтийского корпуса в принципе совпадает с севернорусским. Как и старообрядцы Русского Севера, старообрядцы Прибалтики активно переписывали стихи «О Борисе и Глебе» и цикл стихов «О Варлааме и Иоасафе». Следует отметить, что значительно меньшее количество списков, обнаруженных нами в прибалтийских собраниях, не является показательным, т. к. большинство из указанных стихов вошли в состав трех гектографов, имеющихся в описываемых коллекциях. Мы уже неоднократно указывали на тот факт, что копирование рукописей посредством гектографа приводило к их массовому тиражированию. Приведенная таблица также помогает выявить специфику данной части письменного репертуара старообрядцев Прибалтики. Интересной особенностью репертуара в прибалтийских рукописных традициях и в устном репертуаре исполнителей следует считать отсутствие стихов об Алексее человеке Божьем. Как уже отмечалось в предыдущей главе, Алексей был одним из самым любимых и почитаемых в народе святых. Такая популярность этого святого безусловно связана с трогательным и простым сюжетом житийной истории об Алексее человеке Божьем. Варианты народного духовного стиха об Алексее до настоящего времени являются основой репертуара многих народных исполнителей эпических стихов и былин.473 Эти стихи прочно вошли и в поэтический репертуар старообрядцев-беспоповцев Русского Севера.474 Особенно парадоксальным выглядит исключение из репертуара старообрядцев Латгалии и Причудья стихов об Алексее человеке Божьем на фоне бытования в их рукописной традиции других популярных народных

______________ 473 474

См.: Марков 2002; Иванова 2001. См. предыдущую главу работы (раздел «Стихи на агиографические сюжеты»).

160

Глава 4: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики

стихов эпического склада: «О двух братьях Лазарях», «О Егории храбром» и «Голубиной книги». Причем два последних стиха дошли до нас в составе гектографа, что позволяет говорить об их бытовании в большом количестве списков и широком распространении.

«Большой» и «малый» стих о Георгии Храбром. Утратив один из самых любимых народных сюжетов об Алексее человеке Божьем, старообрядцы Прибалтики сохранили в своих рукописях другой популярный в общерусской традиции сюжет о Георгии (Егории) Храбром. В отличие от севернорусских традиций, в письменном репертуаре старообрядцев Прибалтики сохранились оба известных на сегодня варианта стиха «О Егории храбром» – о царевне и змие и о мучениях Егория – причем стих о мучениях Егория был обнаружен нами в составе гектографа. Если учитывать, что тираж гектографа мог доходить до ста экземпляров, даже при наличии в коллекции единичного гектографа, возможно говорить о широком распространении текста в письменной традиции. Итак, в описываемых коллекциях нам удалось обнаружить следующие списки стихов о Егории: • «Стих про Егория Храброго» («Во шестом году семой тысячи, да при том царе, при Федоре ...») – единичный список стиха зафиксирован в Прибалтийском фонде ИРЛИ в гектографе 1912 года; текст сопровождается крюковой нотацией. Текст основан на сюжете о мучениях Егория. • Три списка стиха о Егории Храбром «Под славным было градом Иерусалимом, было три царства беззаконыя ...» – два списка последней четверти XIX века и один список начала XX века. Стих разрабатывает сюжет о царевне и змее. Святой Георгий был одним из самых популярных и почитаемых святых не только среди славянских народов, но и в Западной Европе. Многочисленные легенды о Георгие-змееборце стали достоянием общехристианского фольклора.475 Культ святого Георгия в Древней Руси начал складываться в первые века после принятия христианства на Руси и окончательно оформился уже к XIII веку. Православная церковь почитает Георгия как святого воина, ему придан статус духовного покровителя и защитника русского государства. В народном сознании трактовка образ Георгия (Егория в фольклорной интерпретации) отражает смешение древнейших языческих представлений и христианства, поэтому его культ в народной культуре многофункционален. Так, в

______________ 475

Веселовский 1876; Рыстенко 1909; Кирпичников 1879.

Репертуар

161

народном календаре Егорий является покровителем скота, плодородия, а в фольклорных легендах – сказочным богатырем-змееборцем, совершающим подвиг во имя победы на Руси христианской веры. В русских народных духовных стихах активно разрабатывалось два сюжета о святом Георгии: о мучениях Георгия и змееборческий сюжет о спасении святым царевны. Народный духовный стих, созданный на основе первого сюжета, получил в научной литературе название «большого» стиха; а стих, в основу которого лег змееборческий сюжет, соответственно, – «малого».476 Оба известных народных духовных стиха неоднократно привлекали внимание исследователей и были детально изучены.477 Поэтому мы не будем останавливаться на детальной характеристике этих текстов. Отметим только, что по своим стилистическим особенностям, языку и образной системе оба известных стиха близки к древнему русскому эпосу. Стихи строятся на традиционном для русского эпоса поединке злых и добрых сил, однако этот поединок имеет ярко выраженную религиозную окраску. Согласно народной интерпретации глубокая вера и молитва помогли Георгию выдержать все муки и победить злые силы («большой стих»). В «малом» стихе о царевне и змее, источником которого послужили мотивы канонического церковного текста «Чудо Георгия о змие», 478 святой выступает в двойственной роли богатыря и просветителя, причем последняя роль показана намного ярче. Главной целью святого, как она нашла выражение в народной фантазии, является утверждение на земле христианской веры. Таким образом, главная функция святого в народном духовном стихе – это функция не воина-защитника, как героев былинного эпоса, а духовного покровителя и просветителя земли русской. Принципиальной является выраженная в стихе идея о духовной победе святого и установлении им истинной христианской веры на всей земле.479 Несомненный интерес вызывают некоторые детали письменной фиксации стиха о мучениях святого Георгия («Во шестом году семой тысячи...) в Лагальской традиции. Во-первых, стих вошел в состав гектографа, имеющего название «Стихословия, поемые на свадебных вечеринах»,480 что говорит не только о его широком распространении, но и указывает на принадлежность текста к репертуару народной обрядовой поэзии. Во-вторых, стих сопровождаются крюковой нотацией,

______________ 476 477 478 479 480

Хлыбова 1994. Историография и итоги изучения вопроса см. Хлыбова 1994. Веселовский 1876; Рыстенко 1909. Селиванов 1995: 25-31. Гектограф Латгальского собрания Древлехранилища ИРЛИ Лат. 22.

162

Глава 4: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики

что свидетельствует о сохранении традиции его исполнения по крюковым нотам. Но самый большой интерес представляет тот факт, что в списке стиха приводятся только начальные строки текста с законченным напевом, и затем следует указание о повторе напева и темпе. Такой уникальный способ фиксации стиха в певческой традиции встречается только в данном гектографе. Вероятнее всего, это свидетельствует о том, что «Стих о Георгии храбром», был хорошо известен в данном регионе и бытовал в устной традиции. Возможно, запись только первоначальных строк стиха с указанием мотива была рассчитана на тех читателей, которые хорошо знали этот текст и могли исполнять его по памяти.

Стихи о пустыне и пустынножительстве Весьма примечательной особенностью прибалтийского корпуса стихов духовного содержания является малая распространенность стихов, в которых нашла отражение тема пустыни и пустынножительства. В предыдущей главе указывалось на бытование в среде старообрядцев Русского Севера не менее 15 текстов, в которых развивается тема ухода от грешного мира и спасения в лоне «прекрасной матери пустыни». В отличие от севернорусских коллекций, в прибалтийском фонде Древлехранилища нам удалось обнаружить только три текста, посвященных этой теме: «О, прекрасная пустыня, и сам Господь пустыню похваляет ...», «Прекрасная моя пустыня, любезная моя дружина ...» и «Приимя мя, пустыня, яко мати свое чадо ...» . Характерно, что все три стиха встречаются в прибалтийских собраниях только в единичных списках начала XIX века. Подводя итог сказанному выше о стихах на агиографические сюжеты и связанных с ними стихах о пустыни, еще раз подчеркнем две самые главные особенности бытования названных групп текстов в поэтическом корпусе старообрядцев Прибалтики. Во-первых, – лучшая сохранность и более широкое распространение в рукописной традиции отдельных древних стихов эпического склада (например, стихи о Георгии). Во-вторых, практика тиражирования текстов стихов с помощь гектографа является специфической особенностью письменного бытования текстов в старообрядческих общинах Прибалтики и не применялась на Русском Севере. Гектокопирование, безусловно, способствовало лучшей сохранности отдельных текстов, включенных в состав гектографов, и их более широкому распространению.

Репертуар

163

1.1.2.Сюжеты, связанные с историей раскола Интересной особенностью письменного репертуара старообрядцев Прибалтики является малочисленность сюжетов, рассказывающих об истории движения раскола. В живой и хорошо сохранившейся рукописной традиции, в хорошо организованных общинах с богатой полемикодогматической письменностью, можно было бы ожидать широкого распространения текстов из «стиховников» старообрядческих типографий: «Об Аввакуме», «Боярыне Морозовой», «О разорении Соловецкого монастыря», «О Никоне» и др. Однако в исследуемых прибалтийских собраниях нам не удалось обнаружить ни один из указанных выше стихов. В коллекциях Древлехранилища находится единичный список только одного стиха певческой традиции, в сюжете которого нашли отражение реальные события, связанные с историей раскола: «Там, где север хладный, бурный, где цветущих нет полей ...». Стих входит в состав гектографа «Для домашнего употребления» 1910-1912 гг.481 и сопровождается крюковой нотацией. Включение текста именно в состав гектографа, а не рукописного сборника, позволяет говорить о его широком распространении среди местных старообрядцев. Этот стих духовного содержания представляет собой яркий образец «полезного для души» поучительного текста. В основу сюжета стиха лег трогательный рассказ о гонимом за веру старообрядце и о всех жертвах и лишениях, которые ему пришлось испытать. Как мы уже отмечали ранее, тема новомученичества была одной из самых любимых и популярных в старообрядческой письменности. Во многих догматических и литературных сочинениях старообрядческие писатели проводили параллели между преследованием первых христиан в Римской империи и гонениями последователей древних обрядов после никоновской реформы в Московской Руси. Таким образом, следуя логике учителей раскола, подвиг за веру старообрядца должен был быть поставлен в один ряд с подвигом за веру мучеников и страдальцев времен раннего христианства. А трогательный и назидательный рассказ о таком подвиге должен был, безусловно, оказывать сильное эмоциональное воздействие на читателя и служить «средством воспитания».482 Стих «Петрозаводская могила» дает нам один из таких примеров духовных песнопений, которые были призваны обеспечить «благочестивость» досуга в домашнем кругу благопристойной старообрядческой семьи.

______________ 481 482

Гектограф Латгальского собрания Древлехранилища ИРЛИ Лат. 23. Формулировка В. З. Яксанова: Яксанов 1911: 3.

164

Глава 4: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики

Прибалтийский список стиха представляет для нас интерес и с другой точки зрения. Он имеет оригинальное самозаглавие, отличное от заглавия стиха, под которым текст бытовал в других старообрядческих общинах и был помещен в печатное издание стихов. Так, в старообрядческом стиховнике 1916-ого года, а также в среди старообрядцев-беспоповцев Нижегородской области483 данный стих встречается под самозаглавием «Петрозаводская могила. К кончине Ф. А. Гучкова». Таким образом, в самозаглавии прямо указано имя известного старообрядческого деятеля середины XIX века Ф. А. Гучкова, судьба которого сложилась довольно примечательно. Выходец из крепостных крестьян, он стал основателем богатого купеческого рода, и был заметной фигурой среди беспоповцев федосеевского согласия, являясь попечителем Преображенского кладбища с 1836 по 1854 гг.484 Отдельные детали сюжета отражают реалии жизни Ф. М. Гучкова. Приведем несколько примеров. В частности, Ф. М. Гучков был богатым купцом и фабрикантом; в стихе, соответственно, упоминаются «миллионы и полаты», оставленные им ради веры. Ф. М. Гучков пострадал во времена усилившихся гонений на старообрядцев в 50-е гг. XIX века, и как наставник Преображенского кладбища, был сослан в 1854-ом гг. в Петрозаводск за «немоление за царя» и другие и «противозаконные действия».485 Этот факт трактуется в тексте как гонения за «соблюдение святого закона». Однако в прибалтийский гектограф стих «Петрозаводская могила» попал под измененным самозаглавием, без упоминания имени Ф. А. Гучкова: «Петрозаводская могила христианина-старообрядца, скончавшегося в тяжкой работе, сосланного за веру, на петровские рудокопные заводы при царе Петре Первом». Этот примечательный факт лишний раз свидетельствует о том, что самозаглавия поэтических текстов духовного содержания представляют собой ту часть списка стиха, в которую легко могли вноситься разнообразные изменения и даваться пояснения по воле писца. В данном случае, вероятнее всего, источником для списка текста послужил рукописный оригинал без самозаглавия, или текст был записан по памяти. Но так или иначе, писец, давая стиху оригинальное заглавие, высказал свою точку зрения на отраженные в стихе реальные события. Он определил временные рамки стиха петровским временем,

______________ 483

484 485

Книга глаголемая зборник ок. 1916 (Книга 3), стих 12; В этом же сборнике под №13 помещен другой стих, посвященный Ф. А. Гучкову («Разнесся слух по всей столице...»); О традиции исполнения стиха старообрядцами Нижегородской области см.: Бучилина 1999: 252. О Ф. А. Гучкове: Старообрядчество 1996: 82. Там же.

Репертуар

165

описал место действия как «рудокопные заводы», и указал причину страданий умершего старообрядца – гонения за веру.

1.1.3. Стихи духовного содержания на библейские и евангельские сюжеты Стихи духовного содержания на библейские сюжеты в обоих исследуемых корпусах представлены ограниченным числом стихов и, в целом, совпадают по своему составу. Так же как и на Русском Севере, у старообрядцев Прибалтики среди стихов этой группы большой популярностью пользовались стихи на следующие сюжеты: Иосиф прекрасный, потоп, изгнание Адама486 и Содом и Гоморра. Ниже перечислим тексты, зафиксированные в прибалтийских коллекциях, расположив их по степени популярности: • первый вариант сюжета об Иосифе прекрасном: плач Иосифа прекрасного «Кому повем печаль свою...» – 10 списков конца XIX – начала XX вв. • первый вариант сюжета о всемирном потопе «Потоп страшен умножался...» – 9 списков первой половины XIX – начала XX вв. • второй вариант сюжета о всемирном потопе «От начала было века...» – 1 список начала XX века • Cодом и Гоморра: стих «Вечер сумерки сгущает у содомских у ворот...» – 1 список начала XX века Как мы видим из приведенного выше перечня стихов из репертуара старообрядцев Прибалтики был исключен второй сюжет об Иосифе прекрасном – стих «Блажен еси Иакове имел у себя двенадцать сынов...». 487 Указанные выше стихи на библейские сюжеты были детально рассмотрены в соответствующем разделе предыдущей главы. Поэтому здесь мы не будем приводить подробного анализа отдельных сюжетов.

______________ 486 487

Сюжет об изгнании Адама из рая нашел отражение в многочисленных покаянных стихах и рассматривается в соответствующем разделе. См. предыдущую главу, соответствующий раздел.

166

Глава 4: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики

Стихи на евангельские сюжеты. При сопоставлении групп текстов на евангельские сюжеты прибалтийского и севернорусского корпуса можно наблюдать весьма показательные различия. Прежде всего, в прибалтийских коллекциях Древлехранилища зафиксировано меньшее количество сюжетно-повествовательных стихов, отражающих евангельскую тематику. В рукопися прибалтийского фонда нам удалось обнаружить только четыре сюжета (по сравнении с шестью из севернорусских собраний). Среди них: чудо на свадебном пиру в Канне Галилейской, блудный сын, женымироносицы у Гроба Господня и о богатом и Лазаре. Характерно, что стихи, поздние по времени создания и составленные в стиле жестокого романса, известные на русском Севере, не получили хождения в прибалтийских общинах. Мы имеем в виду: «Грешницу», «О Закхее» и «Бродил я далеко ...». Полагаем, что эти тексты должны были попасть в поле зрения старообрядцев Прибалтики, так как входили в состав неоднократно упоминавшихся нами «стиховников» московских старообрядческих типографий, однако они не стали частью книжного репертуара локальных общин. Специфику рукописной традиции Латгалии и Причудья, на наш взгляд, составляет широкое распространение стиха о чуде на свадебном пиру в Канне Галилейской, сюжетно основанном на евангельской притче (Иоанн, 2:4) – «Мессия пришед в мир, истинный пророк велий, в чюдесех дивный ...». Этот стих дошел до нас в шести списках конца XIX – начала XX веков и был включен в два гектографа латгальского собрания – Лат. 22 и Лат. 261. Этот факт, безусловно, свидетельствует о его большой популярности в местных общинах. Интересно, что в составе указанных гектографов стих «Мессия пришед в мир ...» присутствует вместе со стихом-славой, восхваляющем брак и брачующихся «Бог, творец всесильный, создал человека самовлаством почитая ...». Мы считаем, что такой усиленный интерес к теме брака среди старообрядцев Прибалтики можно объяснить следующей причиной. Прежде всего, во второй половине XIX века местные книжники были вовлечены в оживленную полемику по проблеме признания церковного брака, чему имеются и документальные, и исторические свидетельства,488 и присутствие в письменном репертуаре местных старообрядцев поэтических полемических сочинений по вопросам о

______________ 488

Поммер 1933; Подмазов 1970; Подмазов 1973.

Репертуар

167

браке. 489 Вероятнее всего, решение этой проблемы в пользу признания церковного брака490 в местных общинах повлекло за собой такой усиленный интерес местных наставников в стихам брачной тематики. Здесь уместно еще раз напомнить, что стихи духовного содержания в общинах Прибалтики считались важнейшим средством воспитания и образования. Кроме того, сам свадебный обряд среди русских старообрядцев Прибалтики в XIX веке подвергся значительным изменениям, упростился, что, вероятнее всего, привело к утрате свадебной обрядовой лирики.491 Эта лакуна в репертуаре была заполнена подходящими, с точки зрения местных старообрядцев, песнопениями духовного содержания.

Стих о двух братьях Лазарях Несмотря на то, что этот стих до нас в прибалтийских коллекциях дошел в единичном списке начала XX века, о нем следует сказать особо. Его наличие подчеркивает характерную особенность развития поздних локальных рукописных традиций: сохранение в книжном репертуаре стихов эпического склада общерусского фольклорного корпуса. Стих «О двух братьях Лазарях» был одним из самых излюбленных в репертуаре калик и народных исполнителей эпических стихов. О большой популярности в народной среде стиха о двух братьях Лазаря свидетельствует интересный лингвистический феномен: в русском языке выражение «петь Лазаря» стало синонимом глаголов плакаться, жаловаться, стараться разжалобить кого-либо.492 Популярность стиха в народной традиции обеспечивала его центральная тема: апофеоз нищенства, торжество справедливости согласно христианским воззрениям. Сюжет восходит к евангельской притче о богатом и Лазаре (Лука, гл. 16, 19-31). В притче рассказывается о судьбе нищего Лазаря и некоего богача при жизни и после смерти. После смерти душа нищего попадает в рай за то, что в миру он вел жизнь праведника, полную лишений. Нераскаявшийся грешник – богач после смерти мучится в адском пламени, и запоздалое раскаяние уже не может облегчить его страданий. Стих неоднократно привлекал внимание исследователей народного творчества, издавался и включался в

______________ 489

490 491 492

См. раздел «Полемические стихи литературной традиции» данной главы. Там же будут рассмотрены и догматические вопросы, касающиеся церковного брака. Подмазов 1977: 23-40. Макашина 1979: 69-109. Ожегов 1977: 472.

168

Глава 4: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики

хрестоматии как классический пример фольклорного духовного стиха, отражающий народные представления о справедливости, воздаянии по заслугам праведникам и наказании грешникам.493 Однако этот текст не получил устойчивой рукописной традиции в старообрядческой среде, несмотря на широкое бытование в устной общерусской традиции. Поэтому письменная фиксация этого текста в рукописном сборнике местного происхождения494 представляет особый интерес для изучения путей формирования книжного локального репертуара.

1.1.4. Космогонические сюжеты. Стих «О Голубиной книге» В том же гектографе (Лат. 22), в котором нам удалось обнаружить список стиха о Георгии «Во шестом году семой тысячи ...», имеется список древнего народного духовного стиха общерусского корпуса «О Голубиной книге». Эти списки двух эпических стихов певческой традиции объединяют две интересных детали их письменной фиксации: оба списка сопровождаются крюковой нотацией, в обоих списках приводятся только начальные строки текста с напевом, и затем следует указание о повторе напева и темпе. Вероятно всего текст стиха «О Голубиной книге», также как и текст стиха о Георгии, был хорошо известен местным читателям, и составитель гектографа ограничился только приведением напева. 495

1.2.Лирические стихи духовного содержания певческой традиции 1.2.1. Покаянные стихи Так же как и в поэтическом репертуаре старообрядцев Русского Севера, наиболее архаичный пласт духовной лирики представлен в латгальской и причудской рукописных традициях покаянными стихами. В прибалтийском фонде в общей сложности нам удалось обнаружить один цикл, состоящий из 27 стихов и более 40 отдельных покаянных стихов, представленных в общей сложности в 165 списках. Единственный цикл покаянных стихов, зафиксированный в Латгальском собрании, находится в рукописном сборнике смешанного состава первой

______________ 493 494 495

См. : Бессонов 1861-1864: 56-60; Варенцов 1860: 97; Голубиная книга 1991: 125-128; Робинсон 1967: 146-154. Зав. 163, коллекция И. Н. Заволоко Древлехранилища ИРЛИ. О бытовании стиха «О Голубиной книге» в устной традиции старообрядцев Прибалтики: Белоусов 1994: 41-42.

Репертуар

169

четверти XIX века.496 Все 27 стихов цикла являются традиционными для сложившегося к середине XVI века цикла покаянных стихов на восемь гласов. В частности, в состав Латгальского сборника входят такие широко распространенные в старообрядческой среде тексты, как: • «Аз есмь древо бесплодное ...» • «Аще бы ведала, душе, суету мира сего ...» • «Житие временное, слава суетная ...» • «Рече Господь ко Каину ...» • «Како падох окаянный ...» и некоторые другие. Несмотря на популярность отдельных покаянных стихов, составляющих цикл, тот факт, что они представлены единым законченным циклом, – явление достаточно редкое в поздней рукописной традиции, но весьма типичное для ранней традиции. Циклы покаянных стихов являются феноменом православной монастырской культуры. Начало формирование устойчивого цикла принято датировать рубежом XV – XVI веков, а пиком популярности можно считать первую половину XVII века.497 Вероятнее всего, традиция исполнения законченных циклов покаянных стихов не была востребована в старообрядческой среде, и со временем утратилась в силу самых разнообразных, не установленных причин. Например, в Севернорусских собраниях нам тоже удалось обнаружить только 2 цикла покаянных стихов в списках второй половины XVII века: один – незаконченный список цикла покаянных стихов (в него вошло 19 текстов на 1-4 гласы) и второй представляет собой полный цикл, включающий в себя 28 текстов.498 Отсутствие в рукописных сборниках законченных циклов покаянных стихов кажется вполне объяснимым на Русском Севере, где в целом наблюдалось угасание традиции пения по крюковым нотам. Однако подобный феномен с трудом поддается пониманию среди латгальских и причудских старообрядцев. Почему в живой и развитой традиции, когда навыки пения по крюкам прививались в школе, переписывались только отдельные тексты покаянных стихов? С одной стороны, ответ напрашивается сам собой. Вероятнее всего, в старообрядческих общинах Прибалтики не было потребности в рукописном воспроизведении законченных циклов покаянных стихов, так как, возможно, традиция их исполнения была утрачена уже в XVIII веке.

______________ 496

497 498

Сборник Лат. 49 (Латгальское собрание Древлехранилища ИРЛИ Лат. 49) сборник первой четверти XIX века, 8о , тип почерка – полуустав, текст сопровождается крюковой нотацией. В состав сборника также входят заупокойные службы. См. РРЛ 1988: 7-11. См. соответствующий раздел предыдущей главы.

170

Глава 4: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики

К сожалению, подтвердить или опровергнуть это предположение не представляется возможным из-за отсутствия репрезентативных материалов по формированию поэтического репертуара в местных общинах в XVIII веке. С другой стороны, можно попытаться ответить на этот вопрос, используя две характерные особенности поэтического репертуара прибалтийских старообрядцев. Прежде всего, мы имеем в виду большую популярность в местной рукописной традиции циклов стихов на двунадесятые праздники. Их исполняли в храме или моленном доме в ожидании службы, или в дополнение к молитвенным песнопениям, на беседах и праздничных вечеринах. Возможно, тем самым они постепенно замещали циклы покаянных стихов, и со временем, окончательно вытеснили их из репертуара. Кроме того, в покаянных стихах старообрядцы Латгалии и Причудья особенно ценили их назидательный характер. Некоторые из них («Рече господь ко пиянице ...», «Уже пророчество свершилось пророка Исайи...» и др.) были выполнены на ярких настенных листах большого формата и являлись своеобразным наглядным дидактическим материалом для воспитания и просвещения членов старообрядческих общин. На наш взгляд, эти факты косвенно подтверждают предположение о сравнительно ранней утрате традиции исполнения циклов покаянных стихов в старообрядческих общинах Латгалии и Причудья. Однако, как уже отмечалось выше, только наличие материалов показывающих формирование и развитие поэтического репертуара в конце XVII и на протяжении XVIII веков, могло бы полностью прояснить этот феномен. О большой популярности в местной рукописной традиции отдельных покаянных стихов свидетельствует тот факт, что многие известные тексты общерусского корпуса встречаются в прибалтийских собраниях в большом количестве списков, от 6 до 19. Среди них: • 9 вариантов пространной и краткой редакции «Плача Адама» (19 списков начала XIX – начала XX веков) • «Душе моя, помысли смертный час...» (7 списков начала XIX – начала XX веков) • «Рече Господь ко Каину ...» (6 списков начала XIX – начала XX веков) • «Сего ради нищ есмь ...» (6 списков начала XIX – начала XX веков) Следует отметить, что все без исключения покаянные стихи сопровождаются крюковой нотацией. Это лишний раз косвенно подтверждает, что в старообрядческих общинах Прибалтики поддерживали традиционное исполнение этих текстов по книге, а не по памяти или с голоса.

Репертуар

171

Как уже упоминалось выше, все дошедшие до нас списки покаянных стихов – поздние. Единственный в прибалтийском фонде ранний список покаянного стиха «Духовная моя братия и сопостницы ...» датируется первой четвертью XVII века. Он находится в составе одного из раритетных певческих сборников коллекции И. Н. Заволоко – Зав. 75. В эту рукопись также входят: «Октоих с полной редакцией великой вечерни», «Величания на господские праздники» и другие служебные тексты. Стих «Духовная моя братия и сопостницы ...» считается редким стихом. Он дошел до нас только в ранних списках конца XV – начала XVII веков.499 Покаянный надгробный стих коллекции И. Н. Заолоко дополняет перечень шести, ранее веденных в научный оборот списков этого текста, и может представлять интерес для исследователей, как один из самых поздних списков данного стиха.

1.2.1.Стихи на праздники. Специфику латгальской и причудской рукописных традиций составляет наличие в них большого количества стихов, которые можно назвать стихами на праздники. Эти бессюжетные короткие поэтические сочинения посвящены Пасхе и двунадесятым православным праздникам. В изученных нами прибалтийских собраниях встречаются стихи на семь важнейших праздников православного календаря: Рождество Христово, Крещение Господне, Благовещение Пресвятой Богородицы, Пасха, Вход Господень в Иерусалим, Успение Пресвятой Богородицы и Введение во храм Пресвятой Богородицы. Следует отметить весьма интересный факт: в прибалтийских рукописях стихи на праздники встречаются не только в отдельных списках, но и в виде обособленных циклов. Весьма примечательно, что три идентичных цикла нам удалось обнаружить в составе трех гектографов Латгальского собрания,500 что позволяет говорить о широком распространении данных циклов. Циклизация стихов на праздники не встречается в репертуарах других старообрядческих регионов и поэтому, безусловно, составляет характерную особенность локальных рукописных традиций. Тексты, входящие в состав названных циклов, образуют своеобразный календарь основных православных праздников: • 10 стихов на Рождество Христово: «Небо и земля ныне торжествуют ...»

______________ 499 500

См.: РРЛ 1988: 137. См. сборники Латгальского собрания Древлехранилища ИРЛИ Лат. 22, Лат. 23 и Лат. 261.

172

Глава 4: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики

«Новый год бежит, во яслях лежит, а кто, а кто ...» «Было от века Адамова ...» «Нова радость стала, яко в небе хвала ...» «В небеси звезда пресветлая, с востока воссиявшая ...» «Приидите, вси языцы, воспоем песнь дивную Богу ...» «Христос днесь родился ...» «Дева днесь пресущественного рождает ...» «Виде Бог, виде творец, что мир погибает ...» «Составьте согласные песни...» • 2 стиха на Крещение Господне: «На Иордан всех спаситель ...» «К водам Иорданским Господу пришедши ...» • 1 стих на Благовещение: «Испоняя Бог ныне древний завет ...» • 1 стих «В неделю цветоносную ...» «Радуйтесь зело, дщери Сиона ...» • 2 стиха на святую Пасху: «Днесь Христос во славе от гроба воскрес ...» «Се ныне радость ...» • 1 стих на Успение Пресвятой Богородицы: «Апостолы с конца света ...» • 1 стих на Введение во храм Пресвятой Богородицы: «Патриархи, триумствуйте ...» Все без исключения списки стихов данной группы сопровождаются крюковой нотацией. Они дошли до нас преимущественно в составе гектографов конца XIX – начала XX веков. Полагаем, что широкое распространение стихов на праздники в прибалтийских общинах обусловлено хорошей сохранностью там певческой традиции. Навыки пения по крюковым нотам до сих пор составляют важную часть образования местных старообрядцев. Однако только в Прибалтике циклы стихов на праздники включались в сборники как неотъемлемая часть свадебного репертуара и песнопений, обслуживающих домашний досуг.

1.2.3. Духовные гимны и молитвенные стихи В рукописных сборниках прибалтийских старообрядцев в количестве до трех списков встречаются стихи-славы, молитвенные стихи, духовные гимны и авторские переложения псалмов. Все списки этой группы текстов сопровождается крюковой нотацией, что лишний раз подтверждает хорошую сохранность певческой традиции в местных общинах. Интересно, что состав этой группы текстов практически пол-

Репертуар

173

ностью совпадает с составом севернорусских коллекций. Однако, в прибалтийских собраниях имеется уникальный круг духовных гимнов, которые не получили распространения за пределами этих локальных традиций. Они составляют специфику данной рукописной традиции. Среди них следующие поздние по своему происхождению духовные гимны: • «Братья славяне!» • «Святому равноапостальному князю Владимиру» • «Хвалебная песнь святому равноапостольному князю Владимиру» • «Гимн святым Кириллу и Мефодию» • Кроме того, к ним примыкает государственный гимн Российской Империи «Боже, царя храни!», который попал в рукописную традицию под самозаглавием «Народный гимн». Все эти тексты дошли до нас в составе гектографа Латгальского собрания 1910-1912-ого годов, имеющим заглавия «Духовные стихи для домашнего употребления».501 Ранее нам уже приходилось неднократно упоминать о значительном количестве экземпляров, получаемых при гектографическом копировании. Поэтому и в данном случае мы можем говорить о достаточно широком распространении указанных духовных гимнов среди старообрядцев Прибалтики. Все названные списки гимнов сопровождаются крюковой нотацией. На наш взгляд, достаточно неожиданно и весьма любопытно выглядит уже сам факт, что для «благопристойного» времяпрепровождения старообрядцам на досуге, в семейном кругу, рекомендовалось распевать гимн российской Империи или патриотический гимн, прославляющий единение всех славянских народов «Братья славяне!». Однако, более детальное изучение вопроса о наличии этих образцов духовной лирики в репертуаре прибалтийских старообрядцев, ведет нас к пониманию глубинных процессов, происходящих в общественном сознании этноконфессионального анклава, который длительное время вынужден был адаптироваться к жизни в иноязычной и иноконфессиональной среде. Кроме того, исследование бытования гимна «Боже, царя храни!» в старообрядческой среде является ценнейшим материалом для изучения проблемы народного монархизма. Для нашего исследования принципиальным является тот факт, что все эти тексты, (кроме, конечно, государственного гимна) не вышли за рамки прибалтийской традиции.502 Как отмечалось нами в историческом обзоре в

______________ 501 502

Гектограф Латгальского собрания Древлехранилища ИРЛИ Лат. 23. Гимн «Боже, царя храни!» также переписывался в сопровождении крюковой нотации в гуслицкой старообрядческой традиции. В качестве примера при-

174

Глава 4: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики

данной главе, судьбы русского старообрядческого населения в Прибалтике сложились довольно благополучно благодаря конфессиональной терпимости и либерализму местных властей. В отличие от старообрядцев, живших на территории Российской империи, им не пришлось испытать жестоких гонений и репрессий. Возможно, поэтому старообрядцы Прибалтики в целом довольно позитивно воспринимали свою историческую родину и российское государство. Интересно, что во всех названных гимнах нашло выражение обостренное чувство патриотизма. Вероятно, в старообрядческих общинах Прибалтики также остро ощущалась крепкая связь со всем славянским миром, и возникла потребность выразить чувство солидарности с борьбой славянских народов за свою независимость в 80-е гг. XIX века (имеется в виду Балканские войны 1876-1878 гг.). В частности, духовный гимн «Братья славяне!» является поэтическим откликом на общеславянское движение того времени: Братья славяне! Знамя свободы Пусть разовьется над вами! Жив дух славянский, Славы преданья Живы останутся вечно... (цитируется по гектографу Лат. 23)

Развитие образа православного царя в указанном гимне и наличие в репертуаре гимна Российской империи следует рассматривать вместе как два показательных фактора, определяющих трансформацию, которая произошла в отношении к монарху и царской власти в старообрядческих общинах Прибалтики. В идеологии старообрядчества проблема интерпретации царской власти и фигуры царя была одной из самых принципиальных. От трактовки данной проблемы зависело решение вопроса о принятии или отказе «моления за царя». Эти комплексные догматические вопросы в свою очередь своими корнями уходят в эсхатологическое учение о «последних» временах, «неблагочестивых царях» и пр.503 Твердая вера в то, что после никоновских реформ воцарился царь-антихрист и привело в повсеместном отказе включать молитву за царя в состав богослужения. Следует отметить, что в православном богослужении молитва за царя читается как молитва за Божьего помазанника и несет на себе важную идеологическую нагрузку.

______________ 503

ведем список этого гимна начала прошлого века из Гуслицкого собрания Древлехранилища ИРЛИ Гусл. 30. Смирнов 1898: 245-250.

Репертуар

175

Именно отправление церковных таинств и моление за царя стали камнем преткновения между властями и старообрядцами. Еще в 1850-е годы главной причиной для закрытия большого старообрядческого центра в Москве – Преображенского кладбища – стала формулировка «быть разогнану за немолении за царя». 504 Намного позже в конце XIX века отдельные толки (например, «брачники» беспоповского согласия, а также единоверцы) пошли на некоторые компромиссы с властями и признали молитву за царя. Примерно в это же время беспоповцы Прибалтики также приняли «моление за царя».505 Полагаем, что появление в певческом репертуаре патриотических гимнов и даже гимна Российской империи стало возможно после изменения указанных выше идеологических постулатов в учении местных старообрядцев.

1.3.1. Лиро-эпические стихи. Стихи Богородичного цикла. Состав группы стихов Богородичного цикла совпадает и в прибалтийских, и в севернорусских собраниях. Так как он был детально описан в предыдущей главе, мы не будем повторять сказанное ранее. Укажем только на один текст, не получивший распространения на Русском Севере, но известный в Прибалтике, Белоруссии, на Ветке, и в южных регионах России – стих «Здравы буди, о прекрасный сыне Исусе ...». Весьма интересен факт его бытования в названных регионах в качестве колыбельной песни. 506

1.3.2. Стихи эсхатологического круга. Как мы уже отмечали в предыдущей главе, стихи эсхатологического круга составляли основу репертуара старообрядцев всех без исключения согласий и толков, так как в них нашла отражение народная интерпретация основных положений старообрядческого учения о последних временах и воцарении на земле царства Антихриста. Кроме того, стихи о смерти, о загробной жизни и наказании грешников были важной частью общерусского корпуса народных духовных стихов, который старообрядцы заимствовали из общерусской фольклорной

______________ 504 505 506

Смирнов 1893: 51. Поммер 1933. Текст был опубликован и исследован в работе: Белоусов 1975: 157-167.

176

Глава 4: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики

традиции. Весьма показателен факт значительного совпадения состава стихов эсхатологического круга во всех исследуемых рукописных старообрядческих традициях. Теперь выделим наиболее популярные тексты эсхатологической направленности, бытовавшие среди старообрядцев Русского Севера и Прибалтики, а также отметим их распространение в общерусской традиции. Сопоставительный анализ представлен в следующей таблице: Стихи

Количество списков стихов в севернорусских собраниях -

Количество списков стихов в прибалтийски х собраниях 1

Наличие текста в составе общерусского корпуса (перечень публикаций) -

Вечер я с другом сидел

11

2

-

Взирай с прилежаньем, тленный человеве Взыде ты, человече, на сионскую гору

18 2

13 4

+

Все вы, братия, смотрите, с неба даден нам сигнал

1

-

-

Все исчезнет в этом мире, как трава и цвет в полях

-

1

-

Всяк человек на земли живет. Как трава в поле растет

10

7

+

Горе мне, увы мне, во младой юности

15

2

_

Господь грядет в полуночи

10

3

+

Егда придет Господь судити

5

1

+

Егда придет кончина сего света

2

8

+

Егда придет страшный суд

-

1

+

Егда сядеши на престол

-

1

+

Век мой скончается,

Репертуар

177

Егда человек здрав бывает

5

-

+

Идут лета сего света

2

2

-

Как уныло занывает

1

6

-

Летят, летят два ангела

1

-

+

Сам я не знаюкак на

3

1

-

О велика моя беда, приходи ко мне череда

-

1

-

О неумолимая смерть, люта еси

8

-

+

О смерте злосливая и гневливая

-

1

+

37

14

+

Приидет Господь во осьмой тысящи

-

1

Ты взойли, человече на Сиянскую гору

1

-

+

Уж вы голуби

1

-

+

Уже пророчество совершися пророка Исаи

3

5

+

Человек живет на земли, как трава растет

8

1

+

Чудная Богородице

12

-

-

По грехом нашим

-

царице,

Как мы видим в представленной таблице среди старообрядцев Прибалтики, так же как и на Русском Севере, получили распространения не только стихи общерусской традиции, но многие собственно старообрядческие стихи. Эту особенность старообрядческого письменного корпуса мы уже отмечали в предыдущей главе. Интересно, что среди текстов эсхатологического круга мы можем наблюдать не только совпадение состава стихов исследуемых корпусов, но и отметить популярность одних и тех же текстов. Так, и на Русском Севере, и в

178

Глава 4: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики

Прибалтике самой большой популярность пользовались следующие стихи эсхатологического круга: • «По грехом нашим ...» – 14 списков второй половины XIX – начала XX веков • «Взирай с прилежаньем, тленный человече ...» – 13 списков XIX – начала XX веков • «Егда придет кончина сего света ...» – 8 списков XIX века • «Всяк человек на земли живет, как трава в поле растет ...» – 7 списков XIX века Кроме того, в составе сборной рукописи конца XVIII – начала XX веков коллекции И. Н. Заволоко (Зав. 10) находятся два текста эпического склада без самозаглавий: «День идет ко вечеру ...» и «Белый день коротается ...». Первоначальный текстологический анализ показывает, что они носят компилятивный характер и, возможно, являются поздними переработками известных народных духовных стихов «Чудная царица Богородица ...» и «Человек на земли живет ...». Эти тексты привлекают внимание яркой образностью и символикой, характерной для народно-поэтических текстов (огненная река – граница двух миров, переправа через реку – переход от жизни к смерти и т. д.). По тематике они близки к покаянным стихам, в них получила развитие тема кратковременности жизни человека, тема смерти и раскаяния за совершенные грехи: Белый день коротается, Красное солнце закатается, Белая заря утихается, Ко рабу-то смерть приближается. Подсекала у раба ножки резвые, Упустила у раба руки белая, Помутились у раба очи ясныя ... (цитируется по Зав. 10)

2. Стихи литературной традиции Наибольший интерес в прибалтийских коллекциях представляют собой три из шести выделенных нами групп стихотворных текстов, изначально предназначавшихся для чтения. Это повествовательные стихотворные сочинения о реальных исторических событиях (2.1), сатирические старообрядческие тексты (2.2) и стихи полемической и догматической направленности (2.3). Как характерную особенность письменного репертуара старообрядцев Латгалии и Причудья следует отметить малую распространенность толковых стихов (2.4) и стихов на случаи

Репертуар

179

(2.5) по сравнению с севернорусским корпусом. До нас дошли только единичные образцы стихов этих групп в единичных списках. В этой небольшой по количеству группе стихов непевческой традиции, изначально предназначавшихся для чтения, следует выделить группу текстов, созданных местными книжниками. Именно эти тексты определяют специфику того направления, по которому шло развитие поздней рукописной традиции в местных старообрядческих общинах: включение авторских текстов явно местного происхождения в сборники наряду с устоявшимся репертуаром народных духовных стихов общерусского корпуса. Следует отметить, что все эти сочинения в значительной степени уступают по своей художественной ценности лучшим образцам народной духовной поэзии, духовной лирике профессиональных поэтов XVIII – XIX веков или Выговской школы, составивших основу поэтического репертуара старообрядцев. Однако сочинения местных книжников представляют интерес для нас как благодатный материал для изучению народного менталитета и культурного феномена старообрядчества.

2.1. Стихи о реальных исторических событиях Как уже неоднократно отмечалось ранее, характерной особенностью письменного репертуара старообрядцев Прибалтики было включение в состав рукописных сборников стихотворных сочинений местных книжников. Примером такого стиха о реальных исторических событиях из описываемых коллекций может служить авторский стих «Биографический простый мотив из былин реформации Никона и его сотрудников. Рассказ скорбного старца».507 Этот текст представляет собой оригинальную интерпретацию реальных событий из истории русского старообрядчества,508 от истоков раскола до споров внутри старообрядчества во второй половине XIX – начале XX веков. Повествование в стихе ведется от лица некоего «скорбного старца», твердого последователя и хранителя устоев «древляго благочестия». В стихе объясняются причины раскола, упоминаются известные деятели старообрядческого движения и их оппоненты.

______________ 507 508

Полный текст стиха приводится в разделе «Публикация текстов». Краткие сведения о наиболее значимых событий истории расколасодержатся в справочном издании Старообрядчество 1996.

180

Глава 4: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики

2.2 Сатирические стихи Сатирические стихи получили широкое распространение в рукописной традиции старообрядцев Прибалтики. Эти стихотворные тексты, которые можно назвать литературными памфлетами, обличали пороки современной действительности и общества. В частности, большой популярностью среди старообрядцев Прибалтики пользовалась стихотворная сатира «Газета из ада».509 Так же как и на Русском Севере, в Латгалии и Причудье бытовали краткий и пространный вариант этого стиха. Следует отметить, что «Газета из ада» дошла до нас в Прибалтийских коллекциях Древлехранилища в достаточно репрезентативном количестве списков: шесть списков конца XIX – начала XX веков. Кроме «Газеты из ада», старообрядцам Прибалтики был известен стих о чае «О чем говорит чай, а ты, читатель, замечай ...» (2 списка конца XIX века), навеянный текстами старообрядческих запретительных уставов.510 Для исследователей народной культуры несомненный интерес может представлять еще один сатирический текст, известный местным старообрядцам – «Стих об иконоборцах ...».511 В этом оригинальном сатирическом стихе, повествующем о жизни Папы, нашли отражения народные представления о материальном благополучии, о грехе, о правильности веры: В самом Риме я был, С папой вместе гостил, Имя папе Макар, Он не так еще стар, Но уже за полста. А все хулит Христа! Ненавидит креста, И не имеет креста, И не имеет поста. Папа очень богат: Он и землю купил, И дом новый срубил… (цитируется по Зав. 66)

______________ 509 510 511

Этот текст был детально рассмотрен в соответствующем разделе предыдущей главы. Исследование и публикация текста см. Бегунов 1972: 244-248. Этот стих приводится полностью в разделе монографии «Публикация текстов».

Репертуар

181

2.3. Стихи догматической и полемической направленности. Стихи догматической и полемической направленности, наряду с сатирическими стихотворными текстами, составляют специфику книжного репертуара локальных рукописных традиций. В исследуемых коллекциях прибалтийского фонда Древлехранилища примерами полемических и догматических стихов могут служить: • «Изображение единоверческой церкви» («Явилась церковь вновь, имея две личины ...») – 1 список 60-е гг. XIX века • «Стихотворная эпитафия Андрею Плещееву» («Увы, Андрей, старик почтенный ...» – 1 список 1897-ого года • «Стих-ответ Павлу Прусскому против самосводных браков кого-то из отцов Преображенского кладбища» («Слушай, мудрый вопроситель, христианский наш ответ ...») – 1 список первой трети XIX века • «О браке мы здесь законно предлагаем ...» – 1 список начала XX века • «Честные отцы! Давайте поговорим о том, как мы свои паства ко Христу поведем ...» – 1 список 1930-ого года Сразу следует оговориться, что старообрядческие прозаические и поэтические полемические сочинения имеют строгую временную маркировку и связаны со спорами по различным догматическим вопросам, которые обострялись между старообрядцами различных толков и согласий в разное время. Письменные дискуссии по целому кругу вопросов церковного строительства, богословским вопросам, проблемам взаимоотношений с официальной церковью и государственным аппаратом сопровождали развитие старообрядчества и являлись его движущей силой с момента зарождения этого религиозного движения. Особой остроты споры между различными толками и согласиями достигали в переломные моменты истории старообрядчества, когда происходили коренные изменения во взглядах той или иной группы старообрядцев. Примерами таких фундаментальных перемен в XIX веке можно считать: 512 • оформление направлений, приемлющих и отвергающих институт священства • выделение из поморского согласия неприемлющих церковный брак, толка, признавшего брачный обряд, совершенный священником

______________ 512

Именно этих временем датируются приведенные нами образцы поэтической полемики по догматическим вопросам.

182

Глава 4: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики

•

создание единоверческой церкви. Все эти острые и принципиальные вопросы по фундаментальным проблемам старообрядческой догматики соответственно нашли свое выражение в прозаической и поэтической полемике. Поэтому мы полагаем, что весь корпус поэтических сочинений полемической и догматической направленности является для исследователей уникальным источником сведений по истории старообрядческого движения в целом, и локальных традиций, в частности. Репертуар стихотворных сочинений полемической направленности намного скромнее по объему, чем круг его прозаических эквивалентов. Тем не менее, стихотворная полемика также достаточно информативна и может дать нам интересные дополнительные сведения по идеологии старообрядчества. Списки полемических стихов из наших коллекций датируются первой половиной XIX – началом XX веков и отражают полемику, которая велась среди старообрядцев различных толков в XIX столетии. Безусловный интерес для нас представляет тот факт, что полемические стихи по догматическим вопросам вообще не получили распространения среди старообрядцев Русского Севера, причем не только в угасающих традициях, таких, как северодвинская, вологодская, мезенская, красноборская, но и в живых, активно действующих, примером которой на севере служит Усть-Цилемская. Этот примечательный факт свидетельcтвует о том, что названная особенность репертуара стихов духовного содержания обусловлена не столько степенью сохранности старообрядческой общины, сколько крепостью ее структурной организации и активной вовлеченностью в старообрядческое движение в целом. Как уже указывалось ранее, латгальские и причудские старообрядцы использовали довольно благоприятные для них условия, существовавшие в балтийских землях в XIX – первой половине XX веков, и не только вели активную просветительскую деятельность, всячески укрепляли и развивали устои своих общин, но и устанавливали тесные связи со старообрядцами крупных старообрядческих центров России того времени (Рогожским, Преображенским кладбищем, Иргизской обителью).513

«Стих-ответ Павлу Прусскому» Одним из интересных образцов стихотворных текстов полемической и догматической направленности может служить «Стих-ответ Павлу Прусскому». Мы считаем этот стихотворный текст наиболее ярким и

______________ 513

Старообрядчество 1996: 196-201.

Репертуар

183

показательным образцом полемики по одному из принципиальных догматических вопросов – признание церковного брака.514 Острые споры по той проблеме велись в старообрядческой среде на протяжении длительного времени. Особый интерес «Стих-ответ Павлу Прусскому» представляет для нас на фоне широкого распространения в прибалтийских общинах стихов о браке «Мессия пришед в мир...» и «Бог, творец всесильный, создал человека самовлаством почитая ...». Последний факт лишний раз подчеркивает значимость текстов брачной тематики в местных традициях. Теперь обратимся непосредственно к описанию тех реальных исторических фактов, которые нашли отражение в «Стихе-ответе Павлу Прусскому». Исторически сложилось так что подавляющее большинство старообрядческого населения Прибалтики принадлежало к старообрядцам беспоповского согласия поморского толка.515 В основе доктрины этой группы старообрядцев лежало отрицание института брака как такового и соблюдение целомудренного девства и безбрачия. Однако в реальной жизни эти требования не выполнялись членами общины и многие поколения последователей беспоповского учения жили в гражданском браке без совершения церковного обряда венчания и благословения. Интересен факт, что такое сожительство признавалось меньшим грехом среди старообрядцев, чем заключение церковного брака. Оправдание этому греху «похоти», как называли его сами старообрядцы-безбрачники, строилось на основе простого логического построения: «Без греха нет покаяния, без покаяния нет спасения.»516 Как в любом вопросе, принципы соблюдения положения о безбрачии трактовались по-разному на уровне местных общин. Наиболее бескомпромиссными последователями учения о безбрачии стали федосеевцы из общины московского Преображенского кладбища. Такой подход был закреплен в положениях Московского федосеевского собора 1883-ого года, подтвердившего обязательное для всех безбрачие. Те, кто принимал любые формы обряда бракосочетания – церковное венчание в официальной православной церкви, в единоверческой церкви, благословение брака старообрядческими наставниками, – должны были быть признаны еретиками, перед которыми навеки будут закрыти врата рая517. «Стих-ответ Павлу Прусскому» отражает данную бескомпромиссную позицию по вопросу безбрачия. Выдержанный в форме послания, стих написан, как следует из само-

______________ 514 515 516 517

Старообрядчество 1996: 57-58; Paert 2003: 146-183. Старообрядчество 1996: 47-49; Зеньковский 1970: 375-485. Смирнов 1908: 109-120. Там же.

184

Глава 4: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики

заглавия, «кем-то из отцов Преображенского кладбища» для «увещевания» своего идеологического оппонента – Павла Прусского: Слушай, мудрый вопроситель, Христианский наш ответ.

Ты всей Австрии учитель, Помни строго свой обет. Христианский твой рассудок Мы любили навсегда И сих новых прибауток Не слыхали мы тогда, Чтоб брак мог совершиться Без священного лица. Того вечно не случится, Чтоб был свят от простеца ... (цитируется по Зав. 265)

Павел Прусский (Павел Леднев), адресат полемического послания, был видным федосеевцем-безбрачником и до своего переезда в Пруссию в конце 60-х гг. XIX века принадлежал к общине Преображенского кладбища.518 Более того, как благонадежный и талантливый деятель, он был послан по благословлению наставников в Пруссию для организации беспоповского общежительства. Павел был талантливым оратором, начитанным книжником и пользовался большим уважением среди старообрядцев-беспоповцев, что и нашло отражение в эпитетах и форме обращения, которые используются по отношению к адресату автором послания. Инок Павел именуется «мудрым вопросителем» и «учителем всей Австрии». Однако Павел Прусский не оправдал надежд отцов Преображенского кладбища, и, резко изменив свои воззрения и приняв единоверие, стал вести активную миссионерскую деятельность среди старообрядческого населения против фундаментальных принципов учения беспоповцев. К сожалению, мы не располагаем информацией о том, было ли данное стихотворное послание ответом на письменное полемическое сочинение Павла Прусское, или оно навеяно его устными проповедями.

2.6. Назидательные стихи Старообрядцы Латгалии и Причудья не только бережно хранили и развивали традицию исполнения духовных стихов, но и создавали оригинальные тексты, используя известные сюжеты. Примерами таких

______________ 518

О Павле Прусском: Старообрядчество 1996: 212.

Репертуар

185

текстов в латгальской рукописной традиции могут служить авторские переработки духовных стихов «Поздно, поздно вечерами ...» и «Вечер с другом я сидел ...», составленные наставником одной из местных старообрядческих общин Е. П. Егупенком: Как прельщены человеки, Ум запутан до конца. Суетами сего мира Все блуждают, Как во тьме. От младых же и до старых Все работают греху ... (цитируется по Лат. 261)

Следует отметить, что такие авторские переработки включались в состав сборников духовных стихов, но не получили распространения и встречаются не более, чем в одном списке. Подводя итог обзору и сопоставительному анализу письменных корпусов стихов духовного содержания двух макрогрупп старообрядцев беспоповского согласия, можно сделать следующие выводы. Принципиальным, наш взгляд, является совпадение основного состава всех выделенных по нашей классификации групп текстов. Ядро репертуара всех исследуемых традиций составили стихи на сюжеты христианской истории, эсхатологического круга и духовная лирика. Причем в этом ядре можно выделить самые популярные тексты, получившие повсеместное распространение. Среди них: • Авторский стих Симеона Полоцкого «Молитва Иоасафа-царевича в пустыню входяща ...» («Боже, Отче всемогущий ...») • Вирши выговской литературной школы «Стих об озлоблении кафоликоф» (««По грехом нашим ...») • «Плач Иосифа прекрасного» («Кому повем печаль свою ...»), имеющий ярко выраженные признаки текста книжного происхождения • Стихи-канты о Ноевом потопе («Потоп страшен умножался ...» и «От начала было века ...») • Стих о Борисе и Глебе («Восточная держава славного Киева-града ...»); происхождение стиха остается открытым вопросом, но язык изобилует церковнославянизмами и книжными клише • Старообрядческая сатира «Газета из ада» Мы считаем, что перечисленные выше стихи, ставшие основой репертуара и севернорусских, и прибалтийских традиций с достаточной определенностью демонстрирует основную тенденцию в формировании письменного репертуара стихов духовного содержания в старо-

186

Глава 4: Репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики

обрядческих общинах, которую можно определить, как стремление старообрядческих книжников основывать свой письменный корпус на текстах явно книжного генезиса. Интересно, что эту тенденцию мы наблюдаем как в живых, функционирующих традициях, так и в постепенно угасающих. Кроме того, важную часть репертуаров стихов духовного содержания всех исследуемых традиций составили образцы архаичной древней лирики – покаянных стихов, весь корпус которых мы определяли как монастырский фольклор. Весьма показательно, что покаянные стихи также являются по своему генезису книжными текстами, восходящими к древней гимнографии. Однако в каждом из описанных нами корпусов можно выявить специфические особенности формирования поэтического репертуара. Полагаем, что наибольший интерес представляет тот факт, что самые значительные различия в составе корпусов духовной поэзии выделяются среди древних народных стихов эпического склада и среди поздних по времени создания текстов новейшей литературной традиции (поздняя гимнография, полемика, сатира). Мы считаем, что обе указанные тенденции могут быть объяснены с учетом экстралингвистических факторов, таких, как степень сохранности устной и письменной традиций, условия, в которых существовавала старообрядческая община и уровень вовлеченности отдельной общины в старообрядческое движение в целом.

Оформление рукописных сборников с образцами духовной поэзии

187

Глава 5: Духовная поэзия в рукописной традиции. Место духовной поэзии в жизни старообрядческой общины

После детального описания корпуса духовной поэзии двух макрогрупп старообрядцев-беспоповцев, выполненного в предыдущих главах работы, необходимо также рассмотреть жизнь стиха в старообрядческой рукописи, его место и функцию в старообрядческой культуре. Иными словами, для полного и всестороннего раскрытия поставленной задачи (описание корпуса духовной поэзии в рукописной традиции) необходимо попытаться определить не только, что включали старообрядцы в свои рукописи, но и как происходил процесс бытования поэтического текста в старообрядческой письменности. Поэтому, следующей ступенью в изучении духовной поэзии в старообрядческой рукописной традиции на наш взгляд, должен стать анализ жизни стиха в рукописной традиции, т. е. описание форм фиксации и бытования этих текстов в общинах старообрядцев-беспоповцев на материале описанных нами рукописных традиций. И наконец, в заключительной части данной главы мы попробуем определить функции и роль духовной поэзии в системе старообрядческой культуры в целом.

Духовная поэзия как образец старообрядческой книжной культуры Следует отметить, что вопрос о принципах формировании книжного репертуара, формах фиксации памятников письменности, особенностях и типах старообрядческих сборников ранее рассматривался в научной литературе.519 Однако духовная поэзия традиционно оставалась за рамками работ данного направления и включалась в круг старообрядческой письменности только как дополнительный материал иллюстративного характера. Следует признать, что проблема письменной фиксации и бытования духовной поэзии в рукописной традиции, в том числе и фольклорных духовных стихов, является комплексной и практически неизученной.

______________ 519

Дружинин 1921; Бубнов 1988: 79-92; Предварительный каталог 1994; Бубнов 1995.

Глава 5: Духовная поэзия в рукописной традиции

188

Она ставит перед исследователями ряд не менее сложных и фундаментальных вопросов, чем проблема определения жанровой принадлежности духовной поэзии в целом. Назовем лишь один принципиальный вопрос. К какой области творчества – фольклору или литературе – следует относить такой разнородный по своему генезису корпус духовных стихов, ставший частью старообрядческой рукописной традиции? В зависимости от решения данной сложной проблемы, по-разному могут быть рассмотрены и более частные вопросы, возникающие при изуче-нии бытования духовной поэзии в рукописях. Укажем на некоторые из них: 1. Можно ли продолжать считать явлением фольклора народные духовные стихи общерусского корпуса, если в старообрядческой традиции они утратили основные и принципиальные характеристики фольклорного текста – устную форму фиксации и исполнение по памяти, а также вариативность передачи текста от исполнителя к исполнителю? 2. С каких позиций необходимо рассматривать одни и те же поэтические тексты духовного содержания, бытовавшие в общерусской традиции как образцы устного народного творчества, а в старообрядческой традиции, проявлявшие все основные признаки образцов древнерусской книжности? 3. В каком ракурсе следует рассматривать авторские поэтические тексты, например, переложения псалмов М. В. Ломоносова, получивших бытование в рукописной старообрядческой традиции как фольклорные сочинения? 4. Достаточно ли у нас оснований, чтобы говорить о существовании письменного фольклора как неотъемлемой части народной культуры одной конфессиональной группы русского населения – старообрядцев, или более корректно отмечать письменную фиксацию произведений устного народного творчества в старообряд-ческой среде? Исследователи народной культуры С. Е. Никитина и А. Ф. Белоусов в своих работах по народным духовным стихам, затрагивали проблему их устно-письменной природы и формы бытования и указывали на многочисленные сложные вопросы, требующие решения.520 Например, С. Е. Никитина впервые поставила вопрос о соотношении и взаимосвязи устной и письменной традиции и форм бытования народнопоэтических текстов в культуре таких конфессиональных группах

______________ 520

Белоусов 1972: 50-66; Он же 1975,: 157-167; Никитина 1981: 92-93; Она же 1982: 91-126; Она же 1989: 146-161; Она же 1993 (1): 247-260; Она же 1993 (2);

Духовная поэзия как образец старообрядческой книжной культуры

189

русского населения, как старообрядцы, молокане и духоборы.521 В. П. Адрианова-Перетц ввела в научный оборот термин «книжный фольклор» для характеристики выговской силлабической виршевой поэзии.522 Данное определение исследовательница основывала на языковых характеристиках и на особенностях поэтики и стилистики выговской силлабики. Однако вышеназванное определение, которое В. П. Адрианова-Перетц использовала для описания отдельной группы поэтических текстов, бытовавших в старообрядческой среде, не стало общеупотребительным термином. Следует также отметить, что термин «монастырский письменный фольклор», который мы используем в нашем исследовании для характеристики архаичного пласта духовной лирики (покаянных стихов), также не относится к разряду общеупотребительной терминологии и не встречался нам в научной литературе. Итак, не затрагивая весь круг сложных вопросов о бытовании стихов в старообрядческих рукописях, попытаемся ответить на сформулированный выше принципиальный вопрос: можно ли считать корпус духовной поэзии в рукописной старообрядческой традиции образцами фольклорного (т. е. устного народного творчества), получившими письменную фиксацию, или стихи духовного содержания в рукописной традиции полностью утрачивают все признаки фольклорного текста и приобретают новые признаки памятников письменности? Если справедливо последнее утверждение, то необходимо еще раз напомнить общепринятое положение о том, что старообрядцы создавали свою культуру по модели культуры Древней Руси, и в частности, свою письменность как точную копию древнерусской книжности, повторяя ее дух и букву. Поэтому речь должна идти о признаках памятников именно древнерусской письменности, а не новейшей литературной традиции. Попытаться решить поставленную задачу можно, рассмотрев, каковы были формы письменной фиксации в старообрядческой среде, и на основе каких принципов происходила их письменная передача от читателя к читателю, от исполнителя к исполнителю. Кроме того, необходимо сопоставить эти принципы с основополагающими особенностями бытования произведений устной, фольклорной традиции. Фундаментальными признаками устного народного творчества считаются коллективная форма создания текста, устная форма его передачи и исполнения по памяти, а также большая вариативность текста на уровне сюжета. Принято считать, что в устной народной

______________ 521 522

Никитина 1989: 146-161. Адрианова-перетц 1947: 92.

Глава 5: Духовная поэзия в рукописной традиции

190

традиции практически каждое новое воспроизведение оригинального фольклорного сюжета становится эквивалентом создания нового текста.523 Полагаем, что уместно назвать такое устное варьирование фольклорного текста импровизационным варьированием на заданную тему, личной интерпретацией исполнителем идей и образов. Результат этой импровизации зависел во многом от таланта исполнителя, сочетания оригинальной трактовки и степени сохранности стереотипов в конкретной локальной традиции. Перечисленные выше признаки фольклорного произведения являются общепризнанными, неоспоримыми в научной литературе и включены в энциклопедические издания и учебные пособия.524 Рассмотрим, как эти указанные признаки фольклорного текста соотносятся с основными характеристиками бытования духовной поэзии в рукописной традиции. Начнем с первого общепринятого признака – коллективной формы создания текстов. Прежде всего необходимо подчеркнуть, что какую бы проблему, связанную с корпусом народной духовной поэзии, мы ни пытались рассматривать, нам приходится учитывать разнородность, многообразие и объемность этого корпуса. На практике это ведет к тому, что намного проще бывает выявить те черты, по которым отличаются все эти многообразные тексты, чем найти общие признаки, свойственные всему кругу памятников духовной поэзии. Это утверждение правомерно и в данном случае. В полной мере коллективность формы создания текста, как основополагающую характеристику фольклорного произведения, исследователи народной культуры традиционно выделяют только у определенной ограниченной группы духовной поэзии. Это атрибутированные народные духовные стихи общерусского корпуса, такие, как «Голубиная книга», «О двух братьях Лазарях», «Об Алексее, человеке Божьем ...», «Сон Богородицы» и другие. Большинство этих стихов являются стихами эпического склада, и были выделены П. А. Бессоновым в сборнике «Калики перехожие» в разряд «старших стихов».525 Исследователи народной культуры конца XIX – XX веков указывали на интересный и весьма значимый факт создания и распространения народных духовных стихов общерусского корпуса среди определенной социальной группы православного населения – нищих певцов

______________ 523 524 525

Чистов 1986: 20-25. Зуева 1998: 15-18. Бессонов 1861 (Вып. 1):1- 268; (Вып. 2): 269-524; (Вып. 3): 525-721; 1863 (Вып. 4): 117-142; 214-252; (Вып. 5): 1-260; 1864 (Вып.6): 1-328.

Духовная поэзия как образец старообрядческой книжной культуры

191

(калик).526 Детальное описание быта калик, а также колоритных фигур отдельных представителей этой социальной группы русского населения содержатся в трудах выдающегося этнографа и публициста С. В. Максимова.527 Составитель сборника духовных стихов П. А. Бессонов указывал в своих исследованиях и публикациях на «калик перехожих» как на создателей и носителей традиции народных духовных стихов.528 Исследователи народной культуры А. Н. Веселовский, Срезневский И. И., Ф. М. Селиванов поддерживали идею о возникновении и принадлежности народной поэзии христианской тематики к определенной социальной группе с довольно раннего исторического периода. В качестве источника они ссылались на тексты древнерусских летописей, в которых содержатся сведения о каликах как создателях хранителей традиции и исполнителях духовных стихов.529 Следует указать на другой примечательный факт: в отдельных образцах русского эпоса создаются образы калик, исполнителей духовных стихов. Например, в популярном народном духовном стихе общерусского корпуса «Сорок калик» произошло смешение образов былинного эпоса и духовной поэзии. Действующими лицами этого стиха становятся князь Владимир, один из ключевых персонажей былин Киевского цикла и ватага калик перехожих. Одним из эпизодов в развитии сюжетного повествования служит описание исполнения каликами «Еленьского стиха». К сожалению, эта интересная проблема прикрепленности фольклорной духовной поэзии к определенной социальной группе русского населения не получила более детального и всестороннего освещения в научной литературе в дальнейшем. Однако, если согласиться с мнением и доводами названных выше исследователей о создании и бытовании народных духовных стихов среди ограниченной группы населения, то, вероятно, мы можем говорить об особом круге фольклора, который мы хотели бы предложить определять как «корпоративный фольклор». Безусловно, принадлежность и истоки определенного корпуса произведений народного творчества к определенной группе населения, выделенной по социальному или профессиональному признаку, является весьма распространенным явлением. В широком смысле в русской народной культуре можно говорить о следующих видах «корпоративного фольклора»: скоморо-

______________ 526 527 528 529

О каликах см.: Веселовский 1872; Срезневский 1862: 86-210; Максимов 1905; Ляцкий 1912: 3-5; Селиванов 1995: 14-18. Максимов 1905: 223-282; Он же: 1877. Бессонов 1861-1864 (Вып. 1, «Предуведомление»): 1-2. Веселовский 1872; Срезневский 1862: 186-210; Селиванов 1995: 14-19.

Глава 5: Духовная поэзия в рукописной традиции

192

шество, студенческий фольклор, мещанский фольклор, фабричный фольклор, тюремный фольклор и т. д. В каждом из этих пластов народного творчества приоритетной является функция эстетического осмысления реалий окружающей действительности и передача их языком художественных образов и символов, возникших в определенной профессиональной или социальной группе. Специфику корпуса ранних народных духовных стихов составляет то, что он предназначался не только для обслуживания эстетической функции. Прежде всего, тексты создавались для профессионального исполнения, для обслуживания жизненных нужд калик как социальной группы. Пение духовных стихов являлось для них ремеслом и способом к существованию. Вот как описывает Максимов репертуар и манеру исполнения каликами духовных стихов: «... Все о нищете убожестве богом любимых и ему угодных, все о нужде и страданиях, которые каждый на себе испытал, тоску ... Вызвались старцы за мир постонать, выделись на видное место за всех поплакать и вслух рассказать про людскую скорбь и напасти...».530 Доступное содержание и яркие, запоминающиеся образы стихов, были понятны и близки самому широкому кругу слушателей, а тот настрой, который калики создавали своим пением, созвучен и ожидаем их аудиторией. Вероятно, устойчивый репертуар стихов затем получал широкое распространение, повторялся и приобретал черты устойчивой устной народной традиции. Безусловно, в русской культуре имеются и другие примеры, когда исполнение фольклорных текстов становилось профессиональным делом определенной группы населения. Например, искусство применения заговоров и обрядовое исполнения причитаний и плачей издревле было наследственным ремеслом, которое передавалось из поколения в поколение. Однако и заговоры, и причитания, и плачи являются архаичными текстами, несущими в себе следы древнейших верований, и поэтому вряд ли следует ограничивать их происхождение рамками определенной социальной группы населения. Как в среде калик, так и в общерусской православной традиции народные духовные стихи бытовали только в устной форме, что не дает нам возможности даже гипотетически найти следы индивидуального творчества в данном корпусе текстов. Итак, если согласиться с идеей о происхождении и формировании корпуса народных духовных стихов в замкнутой среде калик, то мы можем характеризовать устную традицию бытования этих текстов как коллективное творчество определенной социальной группы русского населения. Впоследствии традиция

______________ 530

Максимов 1987 (Т.2): 470-471.

Духовная поэзия как образец старообрядческой книжной культуры

193

исполнения духовных стихов получила широкое распространение среди православного русского населения. Однако народные духовные стихи являются лишь одной составляющей всего корпуса духовной поэзии, известной старообрядцам. Другими важными частями их письменного репертуара духовной поэзии стали два корпуса стихов с довольно четкими границами и книжные по своему генезису: покаянные стихи и выговская силлабическая поэзия. Интересно, что оба корпуса также имеют черты «корпоративного» творчества, с определенными оговорками. В частности, покаянные стихи являются частью монастырской культуры. Они создавались в замкнутой среде (в православных монастырях) на основе литургических напевов и текстов с точным сохранением музыкальной структуры православной службы – восьмигласия. В отличие от народных духовных стихов создание и исполнение покаянных стихов не стало профессиональным занятием. Однако, также как и народные духовные стихи, корпус монастырской покаянной поэзии формировался в замкнутой группе населения для обслуживания эстетических нужд, общебытового благочестия и досуга этой определенной группы населения. Есть сведения о том, что покаянные стихи в монастырях было принято исполнять в определенное время: во время постов, за трапезой.531 Факт книжного генезиса, письменной формы фиксации и передачи покаянных стихов считается общепризнанным. Однако очень сложно доказать, являлся ли процесс создания конкретных покаянных стихов коллективным корпоративным творчеством или индивидуальным творчеством авторов, чьи имена не дошли до нас. Приведем некоторые примеры предположительно авторских покаянных стихов. Так, среди сочинений архимандрита Германа, чья деятельность связана с НовоИерусалимским монастырем (1671-1681), имеются списки покаянных стихов. Эти стихи, по предположению профессора Н. С. Демковой, являются авторскими сочинениями самого Германа.532 Следует также указать на определенные тенденции в формирование корпуса современного монастырского и околоцерковного фольклора, который еще предстоит зафиксировать и изучить. В частности, традиция создания и исполнения духовной лирики (молитвенных и покаянных стихов) в православных монастырях не угасла и в наши дни. Характерно, что многие из современных покаянных и молитвенных стихов являются литературным творчеством монахов, имена которых известны широкой публике.533 Таким образом, полагаем, что нельзя

______________ 531 532 533

Панченко 1989: 421-423. Приношу свою искреннюю признательность профессору Н. С. Демковой. Иеромонах Роман 1992; Духовные песни 1996 (неопубликованные материалы).

Глава 5: Духовная поэзия в рукописной традиции

194

исключать возможности смешения индивидуального и коллективного корпоративного творчества при формировании корпуса покаянной поэзии. Следующим важным составляющим элементом корпуса духовной поэзии, известной старообрядцам является виршевая силлабическая поэзия Выго-Лексинского общежительства. В рамках этой литературной школы были разработаны и обоснованы правила стихосложения, в соответствии с которыми местные книжники создавали стихотворные вирши. На Выге сложился особый тип почерка (поморский устав) и оригинальные методы оформления рукописных сборников, характерных только для выговских мастерских. Сочинения местных книжников наряду с бережно сохраненными образцами древнерусской письменности создавались, прежде всего, для обслуживания собственных потребностей в служебной, догматической, уставной литературе. Виршевая поэзия выговских книжников широко использовалась в жизнедеятельности общежительства как «календарная», чтобы отмечать дни тезоименитств, памяти. На Выге также составляли вирши на случаи, предисловия и послесловия к догматическим сочинениям и пр. Исследователи старообрядческой письменности установили корпус выговской письменности достаточно в полном объеме.534 Несмотря на то, что атрибуция имени автора каждого конкретного произведения является достаточно сложной задачей, в данном случае мы определенно можем говорить об индивидуальном литературном творчестве представителей определенной школы. Эти три значительных пласта духовной поэзии, вошедших в поэтический репертуар старообрядцев, мы предлагаем рассматривать как различные формы (коллективное и индивидуальное творчество) «корпоративной поэзии». Все эти тексты объединяет то, что они были созданы в замкнутой группе населения для обслуживания нужд данной группы (конфессиональных или профессиональных) и первоначально бытовали в рамках этой группы. Характерно, что один из фундаментальных признаков фольклорного текста (коллективная форма создания) не соблюдается в полной мере во всех трех пластах духовной поэзии. Поэтому, полагаем, что в данном случае более корректно говорить о смешении индивидуального и коллективного творчества в процессе создания поэтических текстов духовного содержания. В поздней традиции бытования духовной рукописной традиции доля литературного индивидуального творчества становится еще более

______________ 534

Дружинин 1911; Юхименко 2002 (Т. 2); Понырко 1974: 274-290; Петрова 1992:113-120.

Духовная поэзия как образец старообрядческой книжной культуры

195

значительной. Репертуар старообрядцев пополняется в равной мере авторскими гимнами, стихами духовного содержания, поздними стихами из сборников старообрядческих типографий и собственно старообрядческим силлабо-тоническим фольклором в форме романса или куплета. Нельзя не учитывать факт бытования авторских текстов в старообрядческой рукописной традиции без упоминания имени автора и с определенными корректурами, вносимыми в текст. Однако, все образцы фольклорного и индивидуального литературного творчества, столь различные по своему генезису, попадая в рукописные старообрядческие сборники, фиксировались и распространялись по одинаковым канонам как памятники письменности. 535 Нам кажется, что здесь мы сталкиваемся с одной из важнейших специфических особенностей бытования духовной поэзии в старообрядческой рукописной традиции, которую мы можем сформулировать следующим образом: любой стих, попадающий под определение «духовный», в том числе и фольклорный, в старообрядческой среде становился частью письменной культуры. В очередной раз напомним, что старообрядческая культура и книжность создавалась по модели древнерусской, по ее канонам. Так же как и древнерусский книжник, грамотный старообрядец занимался составлением сборников, редактированием оригинальных текстов, копированием литературы для нужд общины. От его таланта, вкусов, уровня грамотности и начитанности, в конце концов, зависело качество созданной им рукописной книги. Так же как древнерусский книжник он пользовался самыми различными источниками при составлении сборников различного содержания, что опять же зависело от его общей начитанности и круга текстов, которыми он располагал. Степень свободы творчества книжника, безусловно, зависела от того письменного материала, с которым он работал. Конечно, мы имеем в виду не процесс переписки или редактирования канонических текстов или богослужебных сборников, а только неканонической рукописной книги, в основном, предназначенной для обслуживания досуга. Именно таким в старообрядческой среде было предназначение сборников стихов духовного содержания. В первой главе нашей работы мы высказали предположение, что главным критерием для отбора поэтического текста для включения его в состав рукописного сборника в старообрядческой среде было его «душеполезное» содержание. Таким образом, отобранный по идейному принципу текст, невзирая на генезис, однажды попав в рукописную

______________ 535

Более детально об этом см. разделы этой главы «Духовная поэзия в составе рукописных сборников» и «Оформление рукописных сборников».

Глава 5: Духовная поэзия в рукописной традиции

196

книгу, в глазах носителя традиции становился частью письменной культуры. Принципиальным при составлении «стиховников» было то, что их оформление и принципы копирования текста полностью соответствовали древнерусским канонам. Таким образом, весь старообрядческий корпус поэзии духовного содержания в рукописной книге представляет собой коллекцию памятников письменности, а не фольклора, отобранных и переработанных согласно устоявшимся традициям книгописания и не без влияния индивидуальных вкусов книжника, составившего сборник. Ниже мы попытаемся доказать наш тезис, рассматривая также письменные способы передачи текста и его письменной фиксации в сравнении с фольклорным текстом. Для этих целей рассмотрим второй и третий фундаментальные принципы фольклорного текста, которые неразрывно связаны между собой – устную традицию его бытования и варьирование текста при его передаче. Основой устной традиции принято считать передачу текста по памяти «с соответствующими способами варьирования, оставляющими простор для импровизации, а также определенную манеру исполнения (певческую, сказительскую) со всеми присущими ей нормами».536 Двойственные формы бытования стихов духовного содержания (устная и письменная) вызывают необходимость рассматривать обе стороны жизни стиха в старообрядческой общине. Касаясь вопроса об устно-письменной традиции бытования в старообрядческой среде поэтических сочинений, которые попадают под установленный нами критерий духовности, мы должны указать на специфику реализации обеих традиций исполнения стихов духовного содержания в данной конфессиональной группе. Эта специфика выражена в следующих пяти особенностях: 1. для устного исполнения привлекались только музыкально-поэтические тексты певческой традиции, тексты литературной традиции оставались текстами, предназначенными сугубо для чтения 2. несовпадение репертуара стихов духовного содержания, исполнявшихся по памяти и зафиксированных в рукописных сборниках 3. образцы духовной поэзии пелись по книге, а не по памяти, в отличие от текстов традиционного светского фольклора 4. главным принципом воспроизведения духовной поэзии являлся принцип сохранности стабильного текста с определенной долей вариативности 5. вариативность письменного текста отлична по своей природе от импровизационной вариативности, присущей устному исполнению

______________ 536

Никитина 1993 (2): 32.

Духовная поэзия как образец старообрядческой книжной культуры

197

фольклорного текста; создание новой редакции или варианта было результатом длительного процесса творческого переосмысления идей и образов оригинала, кроме того, внесенные один раз корректировки тщательно копировались во всех списках измененного текста Теперь поясним эти положения более детально, причем четвертый и пятый тезисы считаем целесообразным рассмотреть в совокупности с другими характеристиками письменного рукописного текста, такими, как типы рукописной книги, в которые включались образцы духовной поэзии и внешнее оформление списков стихов. Остановимся на первом тезисе. Прежде всего, при рассмотрении вопроса об устной форме бытовая духовной поэзии следует исключить духовную поэзию литературной традиции, которая включала только тексты для чтения. Поэтический текст литературной традиции не был предназначен для устного группового или индивидуального воспроизведения, он не выполнял магическую или обрядово-календарную функцию, которую нес на себе музыкально-поэтический текст духовного содержания в старообрядческой общине. Сатирические литературные памфлеты, назидательные стихи, такие, как «Газета из ада», обслуживали запросы членов старообрядческой общины в дидактической, «душеполезной» литературе. Поэтические тексты полемической направленности выполняли коммуникативно-информационную функцию и являлись неотъемлемой частью письменной полемической традиции, получившей широкое распространение в старообрядческой среде. Такие стихи, как «Стих-ответ Павлу Прусскому о самосводных браках» или стихотворное обличение единоверческой церкви, акростихи, стихи на случаи часто включались в качестве дополнения в письма или прозаическую полемику. В отличие от духовной поэзии литературной традиции все музыкально-поэтические тексты изначально были предназначены для пения, индивидуального или группового исполнения. Материалы фольклорных экспедиций прошлого и последних десятилетий свидетельствуют о многофункциональности этих текстов в старообрядческой среде.537 Они могли выполнять чисто эстетическую функцию, иметь календарно-обрядовую прикрепленность, а также замещать некоторые жанры светского общерусского фольклора. Характерно, что функции этой группы текстов сильно варьировались в различных регионах и определялись исключительно спецификой их трактовки и

______________ 537

Отчеты 1951-1953; Белоусов 1972: 50-66; Никитина 1982: 91-126; Она же 1989: 149-161.

Глава 5: Духовная поэзия в рукописной традиции

198

восприятия в отдельно взятой локальной общине, даже среди представителей одного согласия. Такое функциональное разнообразие духовной поэзии в жизни старообрядческой общины не является чемто исключительным. Как уже отмечалось в первой главе нашего исследования пестрота и разобщенность старообрядческого мира, отсутствие единства в трактовке фундаментальных вопросов старообрядческого учения местными наставниками и книжниками стали одной из наиболее характерных черт развития старообрядческой культуры и обеспечили специфику ее развития. В качестве примеров приведем различные формы бытования духовной поэзии среди старообрядцев одного беспоповского согласия, что довольно убедительно подтверждает тезис о локальной обусловленности развития традиций. Так, на Русском Севере в старообрядческих общинах беспоповского согласия не зафиксированы случаи обрядовой прикрепленности духовной поэзии.538 Музыкально-поэтические тексты певческой традиции выполняли в этих регионах чисто эстетическую функцию и, также как стихи для чтения, обслуживали общебытовое благочестие. Однако, известно, что в северо-западных районах Смоленщины старообрядцы того же беспоповского согласия включали духовные стихи в похоронный обряд. Устойчивый корпус, входивших в похоронный обряд старообрядцев был описан Е. Б. Резниченко по материалам фольклорных экспедиций Российской Академии музыки.539 Сюжеты этих стихов были связаны с библейскими и евангельскими персонажами, погребальной тематикой и покаянием. Основу корпуса стихов, входящих в погребально-поминальный обряд составили следующие тексты: «Лазарь», «Ай, летал Осип по чистом полю ...», «Сорок дней, сорок ночей», «А шли-прошли брат с сестрой», «Что й за ноченька, ночка темная ...» и некоторые другие. Известно, что старообрядцы-беспоповцы Верхокамья исполняли стихи «Человек живет на земли, как трава в поле растет ...» и «Как на вольном свету душа царствовала ...» во время похорон. Никитина С. Е., отмечая специфику формирования репертуара духовной поэзии у старообрядцев Верхокамья, указывала на возможность существования у них в прошлом устоявшейся системы обрядовой прикрепленности стихов духовного содержания. В настоящее время, по мнению исследователя, использование отдельных стихов в качестве погребальных местными старообрядцами, является лишь рудиментами утраченной со временем системы.540 Определенный календарный статус в старообрядческой

______________ 538 539 540

Отчеты 1951-1993. Резниченко 2001: 38-41. Никитина 1982: 119.

Духовная поэзия как образец старообрядческой книжной культуры

199

среде приобрел «Плач Адама». Например, экспедиционные записи свидетельствуют, что в Сибири, Верхокамье, на Урале старообрядцы исполняли этот покаянный стих во время Великого поста. Вероятнее всего, корни этой традиции следует искать в бытовой культуре православных монастырей, где существовала устойчивая традиция пения покаянных стихов, и в частности «Плача Адама», именно во время постов.541 Интересную функцию замещения отдельных жанров традиционного светского обрядового и внеобрядового фольклора можно наблюдать среди старообрядцев беспоповского согласия Латгалии. Известно, что в этой развитой, живой традиции общерусский свадебный обряд дошел до нас в сильно сокращенном виде, и вместо традиционного песенного фольклора на свадебных торжествах исполнялись народные духовные стихи, молитвенные стихи и духовные гимны.542 Второй особенностью, составляющей специфику реализации устной традиции исполнения стихов духовного содержания в старообрядческой общине, является неполное совпадение устного и письменного репертуаров данного круга текстов. Полагаем, что несовпадение устного и письменного корпуса обусловлено многими факторами, в том числе и общими истоками общеправославной и собственно старообрядческой культуры, созданной на ее основе, и разобщенностью старообрядческого мира, и степенью сохранности традиции. В каждой конкретной общине или регионе формирование репертуара во многом зависело от вкусов местных книжников, что вело к хаотичной вариативности соотношения устного и письменного репертуаров духовной поэзии. Однако это явление прежде всего можно наблюдать в корпусе народных духовных стихов, имеющих богатую фольклорную традицию и заимствованных старообрядцами из общерусского фольклора, например, стих о Федоре Тирянине, об Алексее человеке Божьем, «Голубиная книга», «Два брата Лазаря» и т. д. Корпус архаичных покаянных стихов литургического происхождения и поздней духовной поэзии литературной традиции (выговские вирши, переложения псалмов, сатирические тексты) обычно не имеет расхождений в устном и письменном репертуаре.543 Полагаем, что данное интересное явление связано с изначальной письменной фиксацией названных выше групп

______________ 541 542 543

Панченко 1989: 422. См. гектограф Латгальского собрания Древлехранилища ИРЛИ Лат. 23; Макашина 1979: 69-107. Наши наблюдения основаны на изучении девяти локальных старообрядческих традиций, однако, вновь обнаруженные сведения или изучение особенностей других региональных традиций могут внести коррективы в наши рассуждения.

Глава 5: Духовная поэзия в рукописной традиции

200

текстов. Например, корпус покаянных стихов попал в старообрядческую рукописную традицию как часть древнерусской книжности. Собственно старообрядческая духовная поэзия (силлабические вирши или авторские стихи, заимствоанные старообрядцами) создавались как образцы письменной культуры. Некоторые из них не были предназначены для пения и уже позднее приобретали статус певческого текста, (например, переложения псалмов М. В. Ломоносова), другие (например, духовные гимны) изначально создавались как письменные тексты певческой традиции. Народные духовные стихи общерусского фольклорного корпуса были изначально устными по своей форме бытования и только в старообрядческой среде получили несвойственные им ранее статус и функции письменного текста. Полагаем, что именно этот факт объясняет ситуацию неполного совпадения устного и письменного репертуаров данной группы текстов в старообрядческой среде. Вполне вероятно, что не все фольклорные духовные стихи фиксировались в рукописях и становились частью письменной традиции. Приведем несколько примеров из старообрядческих традиций, описанных в нашей работе. Известно, что в старообрядческих регионах Архангельской области (красноборская, северодвинская, мезенская традиции) получили распространение три духовных стиха об Алексее человеке Божьем: «Во славном во Римском во царстве, во славном во Римском государстве ...», «Во славном во Римском во царстве, у богатого князя Фимияна ...» и «Я родился в граде Риме ...». Интересно, что два первых текста получили только письменную фиксацию и дошли до нас в двадцати списках, однако не были выявлены во время обследования регионов фольклористами в 30-е и 70-е гг. прошлого века.544 Последний вариант, наоборот, исполнялся по памяти, что было выявлено во время работы вышеуказанных экспедиций, но не попал в рукописные сборники северного происхождения. При этом данный вариант стиха имел устойчивую рукописную традицию в центральных регионах России.545 Материалы фольклорных экспедиций в районы Пинеги свидетельствуют о богатейшей устной эпической традиции, сохранявшейся в тех местах долгие годы.546 Многие народные духовные стихи эпического склада (стихи о Георгии, о Лазаре, Федоре Тирянине) стали частью этой развитой устной традиции. Однако при этом, они не получили распространения в рукописной традиции. Интересно, что подобное явление несовпадения устного и письменного репертуаров, в

______________ 544 545 546

Материалы фонограммархива сектора фольклора ИРЛИ (неопубликованные материалы); Отчеты 1951-1993. Бучилина 1999. Астахова 1990: 180-218.

Духовная поэзия как образец старообрядческой книжной культуры

201

частности в корпусе фольклорных духовных стихов, можно наблюдать в живой, функционирующей традиции. В качестве примера сравним устный репертуар старообрядцев Латгалии, записанный И. Д. Фридрихом, с нашей письменной коллекцией, отраженной в нашем «Инципитарии». Из семи текстов устного корпуса из коллекции устных записей И. Д. Фридриха только один стих «О Лазаре» зафиксирован и в рукописной традиции.547 Более детальное изучение соотношения двух традиций бытования духовной поэзии выходит за рамки нашего исследования. Однако для нас интерес представляет даже не столько выборочная письменная фиксация народных духовных стихов в старообрядческих рукописях, сколько сам факт приобретения фольклорными текстами несвойственных им признаков книжного памятника и изменения их статуса. Эта особенность выражена в отмеченной нами третьей специфической особенности реализации устной формы бытования духовной поэзии – обязательном исполнение стиха по книге в старообрядческой среде. Следует оговориться, что традиция пения духовной поэзии по книге, по спискам с крюковой нотацией, сохранилась до наших дней только в отдельных старообрядческих регионах. В угасающих общинах, вероятнее всего, с утратой навыков крюкового пения уходила и традиция исполнения стихов духовного содержания по нотам, по книге. Часто в традициях такого типа можно наблюдать передачу мотива и исполнение стиха по памяти. Однако мы будем ориентироваться на «правильный», по определению самих носителей традиции, способ исполнения духовной поэзии, – по книге. Полагаем, что это элемент устной формы исполнения музыкально-поэтических текстов духовного содержания по письменному источнику глубоко символичен и отражает основополагающие характеристики старообрядческой культуры в целом – ее книжную основу и значимость традиционной формы. Наши личные наблюдения и опубликованные материалы фольклорных экспедиций в различные старообрядческие регионы показывают, что в большинстве случаев исполнители духовной поэзии хорошо знали тексты стихов и могли бы петь их по памяти. В частности, в работе С. Е. Никитиной, основанной на экспедиционных наблюдениях автора, указываются интересные случаи, когда старообрядцы, исполнители духовных стихов, строго придерживаясь традиций, смотрели в книгу,

______________ 547

См. Фридрих 1936. Перечислим тексты, записанные исследователем: «Не унывай, душа моя ...», «Ходила да гуляла святая Дева ...», «Как по синяму по морю ...», «Мы живем на белом свете ...», «Ложа моя ложа ...», «Мы не знали што было в Христа писания ...», «Бедный Лазарь».

Глава 5: Духовная поэзия в рукописной традиции

202

но пели текст, не точно соответствующий рукописному оригиналу.548 Нельзя не согласиться со справедливыми комментариями исследовательницы, что в подобных случаях мы сталкиваемся со стремлением носителей традиции точно следовать обрядовой форме, иногда даже в ущерб содержанию. Полагаем, что в старообрядческой среде письменная фиксация текста, его включение в рукописный сборник, несли в себе определенную идеологическую нагрузку. Признание стихов духовной поэзии книжными текстами сразу же повышало их статус. Вспомним, что дониковская кириллическая книга была «стержнем» старообрядческой культуры, а процесс чтения являлся «нравственным долгом»,549 «душеполезным делом» для каждого старообрядца, способом сохранения норм и правил общебытового благочестия. Тексты, тщательно отобранные по их соответствию старообрядческим догматам и включенные носителями традиции в книжный репертуар, гарантировали «правильность» этих норм. Таким образом, любой книжный текст, осознанно включенный старообрядцами в свой круг чтения, приобретал статус «правильного», а его исполнение или чтение признавалось действием, которое приносит пользу для души. Таким образом, пение стихов по книге имеет глубокую символику. Когда исполнители духовной поэзии брали в руки книгу, чтобы петь по ней стихи, полагаем, что тем самым они демонстрировали вполне осознанное следование внешней форме и внешним атрибутам старообрядческой традиции, приравнивая исполнение стиха к чтению книжного текста. Итак, подводя итог краткой характеристики устной формы бытования духовной поэзии в старообрядческой среде, подчеркнем два принципиальных момента. Во-первых, неполное совпадение устного и письменного репертуаров духовной поэзии в старообрядческой среде, что привело к параллельному существованию двух традиций, пересекавшихся лишь частично. Духовная поэзия (в большинстве своем народные стихи эпического склада), не получившая распространения в рукописях, продолжала существовать по законам фольклорного текста. Однако, стихи духовного содержания, ставшие частью книжной традиции, получали статус письменного текста. Если это были фольклорные стихи, то такой статус был новым для них. С его приобретением, они получали и новые, не характерные для фольклора, способы фиксации и передачи текста. Письменные поэтические тексты, пришедшие из древнерусской книжности, или литературные по генезису стихи позднего происхождения в старо-

______________ 548 549

Никитина 1982: 120-121. Панченко 1984: 168.

Духовная поэзия как образец старообрядческой книжной культуры

203

обрядческой среде сохраняли традиции рукописной передачи текста со всеми присущими такому способу особенностями. Полагаем, что для самих носителей традиции принадлежность стихов духовного содержания к книжной культуре имела принципиальное значение, что и подчеркивалось формально. Таким чисто внешним, формальным признаком следует считать подчеркнуто традиционное исполнение духовной поэзии по книге, а не по памяти, как фольклорных текстов. Теперь перейдем к рассмотрению сущности передачи духовной поэзии в рукописной традиции. Если в старообрядческой среде все стихи духовного содержания действительно становились частью книжной культуры, созданной по модели древнерусской, то их фиксация, копирование и распространение должны были следовать правилам распространения древнерусского рукописного текста вне зависимости от фольклорного или книжного генезиса поэтического сочинения. Поэтому, попытаемся доказать наш тезис о бытовании стихов духовного содержания различного происхождения, в том числе и фольклорного, как памятников письменности, сопоставив процесс бытования образцов духовной поэзии в старообрядческой рукописной традиции, рукописного текста в древнерусской культуре и фольклорного текста в устной традиции. В понятие бытование текста мы включаем различные аспекты: точность передачи оригинала, принципы, на основе которых вносились изменения в текст, а для письменных текстов также оформление рукописи, тип почерка, литературный «конвой»550 текста, типы рукописных книг, в состав которых включались поэтические сочинения. Вопрос о природе варьирования поэтического текста в письменной или устной традиции является частью вопроса о способах передачи текста. Прежде всего, укажем на принципиальную разницу в природе устной передачи фольклорного сочинения и создания рукописных списков с оригинального текста для его фиксации и распространения. В фольклорной традиции каждое новое исполнение текста можно считать импровизацией исполнителя в рамках заданной темы. Результат такой импровизации во многом зависел от таланта исполнителя, его интерпретации идей и образов фольклорного сочинения и следованию сложившимся в локальной традиции стереотипам и клише или отходу от них.551 Таким образом, полагаем вполне уместно определять природу передачи в устной фольклорной традиции как импровизацион-

______________ 550

551

Определение «конвой памятника» было введено академиком Д. С. Лихачевым для определения тех сочинений, которые включались в рукописные сборники вместе с основным текстом и составляли его своеобразный литературный фон. По теории фольклорной традиции см.: Чистов 1986: 107-141.

204

Глава 5: Духовная поэзия в рукописной традиции

ную, ограниченную рамками этой традиции. Механизм передачи устного текста по памяти строился на воспроизведении исполнителем определенных языковых, структурных и сюжетных стереотипов (формул), которые передавались от поколения к поколению. Для каждого жанра светского фольклора использовались присущие только произведениям этого жанра устойчивые эпитеты, метафоры, сравнения, определенные правила развития сюжета. Большинство произведений устного народного творчества было рассчитано на публичное исполнение, на зрителя, слушателя. Если пелись или рассказывались сюжетно-повествовательные произведения (былины, баллады, сказки, былички и прочее) или обрядовые лиро-эпические плачи и причитания, то реализовывалась оппозиция исполнитель – слушатель; в календарных обрядовых действиях исполнение текстов, танцев, магических действий было коллективным, и в него были вовлечены все участники обряда. Поэтому в процессе воспроизведения фольклорного текста, полагаем, уместно говорить об эффекте, близкого к эффекту от игры актера или музыканта, исполняющего хорошо знакомое произведение. Слушатели фольклорных текстов или участники фольклорных действа сами были неотъемлемой частью традиции, обладали знаниями всей совокупности стереотипных формул текста (от языковых до идейнообразных) и всех тонкостей обрядового действия (танец, игра, магические жесты и т. д.). Аудитория была готова следовать определенным условностям того или иного фольклорного жанра вслед за исполнителем или сама воспроизводила известные ей действия или текст. В случае индивидуального исполнения певец или сказитель демонстрировал в процессе воспроизведения текста два аспекта: знание традиции, т. е. воспроизведение формул и стереотипов, которые ожидала аудитория, и свое умение «наполнить» набор традиционных стереотипов индивидуальной трактовкой и сделать их звучание интересным для слушателя. В отличие от фольклорного типа передачи текста, главным принципом при его рукописном копировании следует считать стабильность, т. е. стремление сохранить все аспекты оригинала (языковые, сюжетные, стилистические, идейные). В то же самое время, и в древнерусской, и в старообрядческой рукописной традиции, создание каждого нового списка текста было результатом индивидуальной творческой работы писца, которая редко сводилась к механическому копированию оригинала. Как справедливо отмечал Д. С. Лихачев, детально описавший работу древнерусского книжника в монографии «Текстология», в рукописной традиции невозможно найти двух

Духовная поэзия как образец старообрядческой книжной культуры

205

идентичных списков одного текста.552 Однако следует подчеркнуть, природа вариативности рукописного копирования текста имеет принципиальное отличие от импровизационной вариативности устной передачи фольклорного текста по памяти. В указанной выше монографии Д. С. Лихачев предложил рассматривать два направления, по которым вносились изменения в списки оригиналов древнерусских памятников письменности и шло варьирование текстов. Во-первых, неосознанные ошибки писца, которые он допускал при прочтении, запоминании, внутреннем диктанте и письме. Во-вторых, осознанные стилистические и идейные изменения, направленные, с точки зрения писца, на «улучшение» текста и более яркую обрисовку образов произведения.553 Все сказанное о рукописной культуре бытования древнерусских памятников, в полной мере можно отнести к старообрядческой рукописной традиции, и в частности, к письменной передаче образцов духовной поэзии. Например, в языке списков, созданных в различных регионах можно наблюдать отражение диалектных особенностей речи, кроме того, в них могли накапливаться неточности и описки писца. При соблюдении общего принципа стабильности, писец мог творчески подходить к тексту и вносить вполне осознанные изменения в его структуру. В этом случае в различных списках оригинального текста можно наблюдать синонимические замены слов и фраз, дополнительные цитаты, компиляции. Одинаковые мотивы могли находить различную интерпретацию и языковое выражение. В этом случае мы наблюдаем создание и параллельное существование различных вариантов оригинального текста. Кроме того, при рукописном копировании текста в различных списках могли опускаться отдельные мотивы или эпизоды, полнота описания варьировалась от списка к списку. В этом случае принято рассматривать краткие и пространные редакции текста. В группах списков различных редакций, можно выделить устойчивые эпизоды, мотивы и образы, являющиеся основой текста, и неустойчивые, составляющие специфику каждого конкретного списка. Однако какие бы осознанные изменения ни вносились в список с оригинала, при рукописной передаче текста эти изменения обычно повторялись в других списках. Поэтому при достаточной распространенности текста обычно бывает возможность выявить группы списков, имеющие общие разночтения, стилистические изменения, определенный круг устойчивых мотивов и т. д.

______________ 552 553

Лихачев 2001: 62-64; 81-83. Там же. С. 62-98.

Глава 5: Духовная поэзия в рукописной традиции

206

Текстология отдельных образцов духовной поэзии по рукописным спискам в научной литературе разработана очень слабо. Полагаем, что это связано в первую очередь с недостаточным количеством обновленной справочной литературы по рукописному наследию старообрядцев и описания коллекций «малых жанров», рассредоточенных и неучтенных по рукописным фондам. Однако приведем несколько примеров, подтверждающих наш тезис. Во всех названных ниже работах можно найти детальный текстологический анализ наиболее популярных стихов, дошедших до нас в репрезентативном количестве списков (от двадцати до пятидесяти): стих «Об Алексее человеке Божьем», «Стих о Ноевом потопе», «Азбучный стих», «Плач Адама», стихи о Варлааме и Иоасафе (стихи перечислены в соответствии с перечнем работ в сноске). 554 Для целей нашего исследования интересен также разнообразный генезис всех указанных текстов: древний покаянный стих («Плач Адама»), фольклорный стих общерусского корпуса («Алексей, человек Божий»), древнерусский письменный текст («Азбучный стих»), кант XVIII века («О Ноевом потопе») и, наконец, авторское сочинение Симеона Полоцкого «Боже, Отче, всемогущий ...», которое стало частью цикла о Варлааме и Иоасафе. Результаты текстологического анализа перечисленных текстов безоговорочно подтверждают, что указанные стихи фиксировались и переписывались по канонам и правилам передачи древнерусского рукописного текста:555 1. им присуще вариативность письменного текста, т. е. с ориентиром на сохранение стабильного оригинала 2. во всей совокупности списков можно выделить группы списков с повторяющимися и сохраненными изменениями, в частности краткие и пространные редакции, стабильные варианты 3. текст варьируется на уровне полноты деталей и лексическом уровне

______________ 554

555

Обычно при публикаций стихов духовного содержания с рукописных списков исследователи ограничиваются лишь беглым обзором известных списков текстов. На сегодняшний день можем указать только несколько работ, посвященных детальному текстологическому анализу конкретных стихов духовного содержания: Адрианова-Перетц 1917; Дробленкова 1972: 215-227; Демкова 1974: 27-37; Савельева 1984: 152-163; Савельева 1985: 164-182; Петрова 1987: 39-51. Проделанный нами текстологический анализ одних из самых популярных стихов, созданных в старообрядческой среде и дошедших до нас в большом количестве списков – «Газеты из ада» и «По грехом нашим ...» также подтверждает эти выводы. К сожалению, ограниченные рамки нашей работы не позволили нам включить этот объемный материал в состав исследования.

Духовная поэзия как образец старообрядческой книжной культуры

207

Таким образом, мы полагаем, у нас есть достаточно оснований утверждать, что по своей сути самые разнообразные по своему генезису стихи духовного текста «унифицировались» в глазах старообрядческих книжников и получали бытование в соответствии с памятниками древнерусского письменного текста.

Духовная поэзия в составе рукописных сборников В книжной культуре Древней Руси, канонам которой следовали старообрядцы, создавая свою собственную рукописную традицию, важными характеристиками бытования письменного рукописного текста были также типы рукописной книги и внешнее оформление списков. Поэтому, мы считаем необходимым дополнить наш анализ форм копирования и типов вариативности образцов духовной поэзии в старообрядческой среде кратким обзором типов рукописей, включавших стихи, и описанием способов оформления списков поэтических текстов. Начнем с типов рукописных книг, в состав которых включались поэтические сочинения духовного содержания. Основополагающим принципом формирования книжного репертуара в Древней Руси был принцип «сборника», т. е. составление подборок литературных, догматических или богослужебных текстов с использованием самого широкого круга различных источников. По определению В. О. Ключевского, именно сборник был «преобладающей формой древнерусского книжного дела. Эта форма была завещана ему частью византийской и южнославянской письменностью, частью была вызвана потребностями древнерусского читающего общества... Огромное количество оригинальных древнерусских произведений носит характер более или менее краткой статьи. Эти статьи были слишком малы, чтобы каждая из них могла составить отдельную рукопись, и удобство читателя заставляло соединять их в сборники, в том или другом порядке или подборе, смотря по книжным средствам и потребностям писца и читателя».556 В Древней Руси для богослужебных целей составлялись Прологи, Минеи-Четьи, Триоди, содержащие все необходимые тексты годового церковного цикла. В домашнем кругу большой популярностью пользовались короткие произведения для «душеполезного чтения», в состав которых входили слова, поучения, назидательные литературные повести. Исследователи древнерусской культуры выделяют два направления, по которым шло развитие

______________ 556

Ключевский 1959: 62-63.

Глава 5: Духовная поэзия в рукописной традиции

208

традиции составления сборников: в сборники устойчивого состава и менее устойчивые циклы литературных произведений. К сборникам устойчивого состава относят летописные своды, хронографы, палеи, сборники религиозно-нравственного содержания («Измарагд», «Златая матица», «Златоуст» и многие другие), житийные сборники, сборники изречений («Пчела», «Святословец» и др.). Сборниками неустойчивого состава принято считать сборники, содержащие неканонические литературные произведений. 557 Старообрядцы, в своем стремлении ориентироваться на модель древнерусской культуры в целом, и письменности в частности, не только сохраняли и тиражировали памятники дониконовской книжности, в том числе и разнообразные сборники. Для хранителей «древляго благочестия» принцип сборника стал основополагающим методом формирования собственного книжного репертуара и был отточен до совершенства. Среди собственно старообрядческих рукописных сборников можно выделить сборники, призванные обслуживать все стороны существования старообрядческой общины: от певческих и полемических до сборников литературного содержания и записных книжек «для себя», содержащих различные выписки назидательного характера, молитвы и прочее.558 Кроме того, старообрядческие книжники широко применяли принцип компиляции и обширное цитирование при создании своих собственных сочинений или составлении сборников, объединенных по тематическому принципу. Духовная поэзия не составила исключения. Как видно из приведенных нами данных по источникам стихов духовного содержания в третьей и четвертой главах нашего исследования,559 самым распространенным способом бытования духовной поэзии было ее включение в разнообразные сборники. В исследуемых традициях мы выделяем моногамные сборники духовных стихов, стихи духовного содержания в составе сборников смешанного состава и сборники духовной поэзии с добавлением. Единичные списки стихов духовного содержания составляют незначительное число от общего количества описанных нами рукописей с поэтическими текстами. Наши наблюдения, сделанные на основе изучения более тысячи рукописных сборников, содержащих стихи духовного содержания, позволяют сделать следующий вывод: при составлении моногамных

______________ 557 558 559

Вопрос о древнерусских сборниках достаточно хорошо разработан в русском литературоведении. См. Лихачев 2001: 241-258. О старообрядческих рукописных сборниках см.: Бубнов 1988:79-92; Бубнов 1995. См. разделы «Источники» в указанных главах нашего исследования.

Духовная поэзия в составе рукописных сборников

209

«стиховников» старообрядческие писцы применяли тот же метод, что и древнерусские книжники при составлении литературных сборников, которые принято считать сборниками неустойчивого состава. В каждом таком сборнике можно выделить повторяющийся устойчивый элемент. Это может быть тема, по которой все тексты попали в сборник, один – два текста, составивших ядро литературного цикла и переходящих из сборника в сборник. Однако весь корпус текстов, входящих в состав такого сборника, неустойчив и постоянно варьируется. Подобное явление – сочетание устойчивого элемента или признака и меняющегося состава памятников, – можно наблюдать и в старообрядческой традиции. Например, в большинстве моногамных «стиховников» таким устойчивым элементом является круг тем, отраженных в поэтических сочинениях. Такими обязательными темами, присутствующими в каждом «стиховнике», являются «большая» эсхатология (стихи о конце света), «малая» эсхатология (стихи о смерти), покаяние и христианская история. Другими словами, практически в каждом без исключения старообрядческом сборники стихов духовного содержания мы обязательно встретим один или несколько стихов о конце света, о смерти, поэтическое сокрушение о грехах и стих на агиографический, библейский или евангельский сюжет. Показательно, что указанные темы составляют устойчивое ядро даже сборников, предназначенных даже для свадебных торжеств.560 Вспомним, что духовная поэзия являлась неканонической частью книжного репертуара и была приз-вана обслуживать досуг членов старообрядческой общины. Поэтому такой круг тем как нельзя лучше характеризует правила и критерии духовной жизни, на которые должны были ориентироваться старообрядцы. Фактически, в любой внеслужебной ситуации, на досуге или празднике, последователи старых традиций всегда обязаны были помнить о уже «наступившем», согласно старообрядческой доктрине, последнем времени, постоянно готовиться к своему смертному часу и извлекать полезные для души уроки из примеров христианской истории. Среди поэтических сочинений, составляющих устойчивое ядро подавляющего большинства сборников стихов духовного содержания можно назвать следующие тексты: стих «Умоляла мать родная», «Плач Иосифа Прекрасного» («Кому повем печаль мою ...»), стих «По грехом нашим на нашу страну ...» и «Молитва Иоасафа, в пустыню входяща» («Боже, Отче всемогущий ...»). На наш взгляд, весьма показательным для характеристики старообрядческой традиции является факт книжного

______________ 560

См. гектографы Латгальского собрания Древлехранилища ИРЛИ Лат.22 и Лат. 261.

Глава 5: Духовная поэзия в рукописной традиции

210

генезиса всех названных поэтических сочинений, причем два последних стиха являются авторскими тестами. 561 Именно они, а не архаичные народные духовные стихи составили основу старообрядческого поэтического репертуара. Все названные стихи являются музыкально-поэтическими произведениями, принадлежат к певческой традиции и дошли до нас в большом количестве нотированных списков. Образцы духовной поэзии таких направлений, как сатирические полемические стихи, стихи о событиях, связанных с историей раскола, духовная лирика и пр., составляют неустойчивый элемент состава старообрядческих «стиховников» и подчеркивают специфику локальных традиций. Например, среди агиографических сюжетов на Русском Севере большой популярностью пользовался сюжет об Алексее человеке Божьем, а в прибалтийских общинах наиболее интенсивно переписывали «Стих о Борисе и Глебе». Типично «северной» темой стала тема «прекрасной пустыни», разработанная кроме духовной поэзии, в житиях местных святых, литературных повестях, созданных на Русском Севере. Специфику прибалтийских локальных традиций составляет распространение в местных общинах стихов на праздники и поздних по времени создания духовных гимнов. Эту тенденцию как нельзя лучше отражают три гектографа в составе прибалтийского фонда Древлехранилища ИРЛИ: Лат. 261, Лат. 22 и Лат 23. Известно, что тираж гектографов мог составлять до 100 экземпляров, что говорит о широкой распространенности указанных сборников. В их составе встречаются циклы стихов на праздники, отсутствующие в сборниках северного происхождения. Подводя итог краткой характеристики типов рукописей, в состав которых старообрядческие книжники включали стихи духовного содержания, можно сделать вывод, что это были именно сборники. По форме они близки к типу литературного древнерусского сборника неустойчивого состава.

______________ 561

Информация о генезисе данных текстов содержится в следующих главах нашего исследования: о стихе «Боже, Отче всемогущий ...» см. главу III, стихе «По грехом нашим ...» см. главу I, о стихе «Плач Иосифа Прекрасного» см. главу III.

Оформление рукописных сборников с образцами духовной поэзии

211

Оформление рукописных сборников с образцами духовной поэзии в старообрядческой рукописной традиции Теперь перейдем к другой принципиальной характеристики рукописной традиции бытования духовной поэзии в среде старообрядцев – оформлению рукописной книги. В Древней Руси процесс создания рукописной книги был большим искусством и требовал от писца специальных навыков и длительной подготовки. Древнерусский книжник должен был владеть техникой переписки рукописного текста, т. е. специальными типами почерка (вязь, устав, полуустав и т.д. ), знать все тонкости оформления и украшения рукописной книги заставками, инициалами, и даже миниатюрами. Полагаем, что оформление списков текста согласно устоявшимся общепринятым канонам играло важную маркировочную роль и показывала принадлежность памятника к книжной традиции. В старообрядческой культуре формальная сторона и внешние атрибуты всех аспектов жизни, быта, обряда всегда играли очень большую роль. Мы считаем, что для старообрядческих читателей и книжников, ориентирующихся на древнерусскую модель, такие внешние атрибуты текста, как крюковые ноты, полуустав, инициалы, заставки и пр., несли смысловую нагрузку и лишний раз внешне подчеркивали принадлежность текста к книжной культуре. Следует отметить, что аспект внешнего оформления списков духовных стихов, насколько нам известно, вообще не привлекал внимания исследователей старообрядческой культуры. Однако мы считаем, что детальное изучение оформления списков поэтических сочинений может дать ценный материал для понимания места стиха в жизни старообрядеской общины. На наш взгляд принципиальным является стремление старообрядческих книжников точно следовать правилам оформления текста, унаследованным ими из древнерусской традиции, и при переписывании стихов, которые в принципе, предназначались для проведения досуга. Под внешними атрибутами оформления текста мы понимаем: 1. тип письма (почерк) 2. наличие деталей декора (инициалы, заставки)562 3. способ письма (пунктуация, орфография, строение фразы и предложения, надстрочные знаки, начертание букв)

______________ 562

Инициалами в палеографии принято называть красочно украшенные буквы первого слова в строке, заставкой – небольшой рисунок, помещенный обычно в начало текста.

Глава 5: Духовная поэзия в рукописной традиции

212

4. нотация Все эти характеристики в старообрядческой традиции в точности ориентировались на древнерусскую модель при оформлении списков стихов духовного содержания. Так, наиболее распространенным типом почерка при копировании стиха является полуустав, который передает внешнюю форму букв печатного текста.563 Полуустав стал самым распространенным типом письма в древнерусской книжности с XIV века, когда он вытеснил более витиеватый и трудоемкий по написанию устав. С распространением старообрядческого движения и возникновением книжных центров стали появляться и местные школы. Среди старообрядцев поморского согласия прежде всего пользовались большим авторитетом тип письма и стиль оформления рукописей, выработанный в Выго-Лексинском общежительстве. Выговский полуустав и орнамент принимался за образец и на его основе местные книжники создавали свои собственные, несколько видоизмененные, типы письма, цвета, узоры в декоре и т. д. Для целей нашей работы представляет интерес тот факт, что стихи духовного содержания были оформлены по тем же образцам, что и другие служебные и внелитургические памятники. В гораздо меньшем количестве в исследуемых традициях встреаются списки стихов духовного содержания, выполненные менее торжественным, «бытовым» типом письма – подражание печатному и новейшая скоропись. Мы считаем, что использование определенного типа письма является довольно важным показателем сохранности старообрядческой традиции. В живых традициях (Латгалия, УстьЦильма) до наших дней сохранилась традиция переписывать стихи именно полууставом. Этот очевидный факт связан развитием навыков книгописания, сохранением локальной школы. В угасающих традициях мы можем наблюдать тенденцию к утрате более торжественного, красочного типа письма и заменой его более примитивными типами почерка: подражанием печатному и скорописью без дополнительного украшения и орнаментики. Следует также отметить, что в угасающих традициях уменьшается число сборников в кожаном или картонном переплете, с застежками. В начале ХХ века в таких уходящих традициях как северодвинская, красноборская, мезенская, можно встретить сборники духовных стихов в школьных тетрадках и записных книжках. Полагаем, что с типом письма, самым тесным образом связано и использование декора в рукописных сборниках, также основанного на традициях выговских поморских рукописей. Традиционными видом

______________ 563

По вопросу об оформлении рукописей, почерке, бумаге в древнерусской рукописной традиции см.: Щепкин 1999; Черепнин 1956.

Оформление рукописных сборников с образцами духовной поэзии

213

украшения поморских рукописей являлся инициал и заставка (небольшой по размерам рисунок в форме рамки, заполненной растительным или геометрическим узором). Все сказанное выше относится и к оформлению рукописей, включающих стихи духовного содержания. Кроме того, следуя образцам старославянской письменности, в списках стихов широко использовались: 1. надстрочные знаки, в частности – титла 2. все числа обозначались кириллическими буквами, характерно, что указание на гласы и нумерация листов в рукописи также обозначалось только кириллическими буквами 3. широко использовались общеупотребительные сокращения в следующих словах: бог, пресвятая, богородица, господь, пророк; сокращения сопровождались титлами 4. в тексте списках духовных стихах уже производилось разделение на слова (как и во всех поздних списках), но по фонетическому принципу; поэтому предлоги писались слитно с словом, остановка могла производиться в середине слова и т. д.; так же как и в ранних списках древнерусской книжности, конец фразы или предложения выделялся точками, написанными по середине строки; в поздних списках музыкально-поэтических текстов с крюковой нотацией, явно предназначенных для пения, возникла тенденция выделять строки заглавными буквами, выполненными киноварью. Безусловно, все перечисленные характеристики графического начертания текста и приемов его оформления является характерными в целом для старообрядческой рукописной традиции, берущей свое начало в древнерусской рукописной книжности. Однако для целей нашего исследования принципиально, что в списках стихов духовного содержания тщательно соблюдались все эти формальные признаки принадлежности текста к книжной культуре. По логике напрашивается вопрос: распространяется ли данное правило на все тексты, в том числе, так называемых малых жанров, встречающиеся в старообрядческих рукописях? К таким неканоническим «малым» жанрам принято относить, в основном, образцы жанров светского фольклора, авторскую светскую поэзию, которые также получили письменную фиксацию в старообрядческой среде. Эти тексты записывались в отдельные тетради или реже включались в сборники наряду с молитвами, апокрифами, духовными стихами и т. д. Среди названных текстов в старообрядческих рукописях встречаются заговоры, стихи русских поэтов, любовные романсы, народные песни, географические сведения, хозяйственные

Глава 5: Духовная поэзия в рукописной традиции

214

записи, заметки на память и т.д.564 Если бы сам процесс письменной фиксации текста, с момента его попадания в рукопись, маркировал его принадлежность к письменной культуре, то графический образ и оформление списка того же заговора по логике должен был бы следовать всем атрибутам древнерусского рукописного текста. Однако на практике мы наблюдаем прямо противоположную картину: заговоры, песни, романсы пр. образцы «недуховного, небожественного» творчества, выражаясь языком самих старообрядцев, обычно записывались скорописью и не имели атрибутов, характерных для списков образцов духовной поэзии. В частности, эти тексты обычно переписывались на русском, а не церковнославянском языке, числовое значение передавалось не кириллическими буквами, а словами или арабскими цифрами, не использовались надстрочные знаки и сокращения. Подводя итог нашему обзору процесса бытования стихов духовного содержания в старообрядческой рукописной традиции, хотелось бы подчеркнуть необходимость рассматривать весь корпус духовной поэзии именно как памятники письменной культуры, а не фольклорной традиции, получивших дополнительную письменную фиксацию. Надеемся, что нам удалось доказать данный тезис.

______________ 564

Примерами сборника любовных романсов в описываемых традициях может служить рукопись Пин. 26, сборником стихов русских поэтов XIX века Пин. 552 (2), сборником содержащими заговоры СД 438. Указанные рукописные сборники находятся в составе пинежского и северодвинского собраний Древлехранилища ИРЛИ.

Место и функции духовной поэзии в жизни старообрядческой общины

215

Место и функции духовной поэзии в жизни старообрядческой общины В заключении попытаемся выяснить место и функции духовной поэзии в жизни старообрядческой общины. Вопрос о месте и роли духовной поэзии в народной среде в целом, и в старообрядческой общине в частности, отражение мировоззренческих категорий в этой области народного творчества не раз привлекал внимание исследователей. История изучения стихов духовного содержания, в том числе и выше названной проблемы, детально рассматривалась в первой главе работы, поэтому напомним только основополагающие идеи нескольких наиболее значимых, на наш взгляд, работ: Ф. М. Буслаева, Г. П. Федотова, С. Е. Никитиной и Х. Ковальской565. Две первые работы посвящены народным духовным стихам общерусского корпуса и две последние имеют непосредственное отношение к нашей работе, т. к. рассматривают специфику бытования духовной поэзии в старообрядческой традиции. Ф. И. Буслаев первым сформулировал основную, на его взгляд, народного духовного стиха – герменевтическую, т. е. объясняющую, функцию текста-толкования, связующего звена между церковной и народной культурой. Определение исследователя о «примирении» в духовном стихе «просвещенной христианством мысли с народным поэтическим творчеством» стало классическим.566 Г. П. Федотов, развивая и углубляя этот тезис, показал, что функция текстовпосредников, какими являются народные духовные стихи, позволяет нам увидеть в корпусе народной духовной поэзии отражение мировоззренческой системы народного православия, во многом отличную от канонов русской православной церкви.567 Х. Ковальска рассматривает духовные стихи как основу обрядов и ритуалов в старообрядческой общине, т. е. их обрядовую функцию. И наконец, С. Е. Никитина выделяет пять функций стихов духовного содержания в старообрядческой общине: герменевтическую, генерирующую, консервирующую, регулирующую и охранительную функции.568 На наш взгляд, ценные наблюдения вышеназванных исследователей над разнообразными функциями духовной поэзии в среде старообрядцев безусловно справедливы. Однако полагаем, что они не в полной мере отражают специфику бытования образцов духовной поэзии в рукописной

______________ 565 566 567 568

Буслаев 1861 (I); Он же 1887; Федотов 1991 (1935); Никитина 1993 (2); Kowalska H. 1987. Буслаев 1861 (I): 601. Федотов 1991. См. сноску 565.

Глава 5: Духовная поэзия в рукописной традиции

216

традиции. Например, выделенные С. Е. Никитиной пять функций духовного стиха в старообрядческой общине, в принципе, могут быть отнесены к любому письменному тексту, который стал частью книжного репертуара старообрядцев. Об обрядово-календарной принадлежности духовной поэзии, полагаем, возможно говорить как о специфических особенностях отдельных традиций, а не как об универсальной характеристике. Поэтому, учитывая наблюдения, сделанные ранее другими исследователями, считаем уместным рассмотреть функции стихов духовного содержания несколько в другом ракурсе. Наши рассуждения мы будем основывать на следующих особенностях бытования образцов духовной поэзии в старообрядческой рукописной традиции: • как памятников письменности с функциями, общими для всех внелитургических книжных текстов, получивших бытование в рукописной традиции • как корпуса текстов, отличающихся большим разнообразием в жанровом отношении, процесс формирования которого еще не завершен и продолжается в живых традициях до настоящего времени. Следует отметить, что отношение к духовной поэзии не было однозначным во всех старообрядческих толках и согласиях. Известно, что в наиболее радикально настроенных старообрядческих толках ее не принимали, как тексты, в которых нет точности передачи христианских догматов и достаточно вольно трактуются основные категории православия.569 Полагаем, что причиной такого неоднозначного отношения к этому корпусу текстов были их двойственность природы духовой поэзии (фольклор и книга), популярность в мирской среде: общерусское православие является иноконфессиональной средой для старообрядцев, контакты, с которой не поощрялись. Кроме того, довольно далекая от канонической, народная трактовка основных догматов православия и персонажей христианской истории могла вызывать неприятие среди определенных групп последователей старообрядческого учения. Следует отметить, что случаи отторжения этого круга текстов, запреты на исполнение духовных стихов немногочисленны, и их все-таки следует считать скорее исключением, чем правилом. Там, где духовная поэзия принималась локальной традицией, она становилась частью книжной культуры. Надеемся, что нам удалось показать в предыдущем разделе, что отношение самих старообрядцев к стихам духовного содержания как к книжным текстам выражалось, прежде всего, во всех аспектах бытования образцов

______________ 569

Бучилина 1999: 3-8.

Место и функции духовной поэзии в жизни старообрядческой общины

217

духовной поэзии в старообрядческой традиции: от форм фиксации и тиражирования текста до способов оформления рукописных сборников со стихами духовного содержания. Восприятие самими старообрядцами духовной поэзии как неотъемлемой части письменной традиции является принципиальным пунктом в наших рассуждениях о функции стихов в старообрядческой среде. Так же как апокрифы, легенды, литературные повести и сказания, агиография и прочие внеслужебные тексты духовная поэзия содержала назидательный элемент, поучала, наставляла, приносила «пользу для души». Таким образом, полагаем, в широком смысле, процесс пения или чтения духовной поэзии ничем не отличился для старообрядца от процесса чтения того же жития или исторического сказания, т. е. являлся «нравственным актом», служившим совершенствованию духовной жизни. В более узком смысле духовная поэзия была той областью народного творчества, которая удовлетворяла потребность в художественном осмыслении основополагающих категорий христианства, бытия, событий истории и т. д. с позиций глубоко религиозного человека. Эту функцию стиха можно было бы назвать «апокрифической», т. е. стихи духовного содержания выполняет в старообряческой общине функцию, которую выполнял апокриф в древнерусской культуре – интерпретацию нравственно-философских категорий христианства с позиций народных религиозных верований и представлений. Долгое время среди исследователей народной культуры бытовало мнение, что разветвленная система жанров светского фольклора была утрачена в старообрядческой среде из-за их неприятия мирской культуры. Например, на этом общепринятом тезисе основано предположение Ф. М. Селиванова о корпусе духовных стихов как о некой жанровой системе, «параллельной» системе жанров светского общерусского фольклора.570 Полевые исследования последних десятилетий убедительно опровергают этот тезис. Во многих живых традициях до настоящего времени все жанры светского фольклора были сохранены наряду с навыками крюкового пения и широком устно-письменном бытовании духовной поэзии. 571 На наш взгляд, когда мы сталкиваемся со случаями бытование стиха как свадебной песни или похоронной причети, уместно говорить о замещении отдельных угасающих жанров светского фольклора, а не о создании «параллельной» системы. Например, в среде старообрядцев Прибалтики общерусский свадебный обряд был частично утрачен и дошел до нас в значительно усеченном виде.572

______________ 570 571 572

Селиванов 1995: 3. А в Усть- Цильме поют 1992. Макашина 1979.

218

Глава 5: Духовная поэзия в рукописной традиции

В частности, были утрачены свадебные лирические песни. Эту лакуну заполнили духовные гимны, стихи на праздники, патриотические гимны. Интересно, что подобного явления мы не наблюдаем в другой живой функционирующей традиции – усть-цилемской, – где свадебный обряд сохранился намного лучше наряду с игровым фольклором. Мы считаем, что большая популярность духовной поэзии, и огромное жанрово-стилистическое разнообразие корпуса могли способствовать приобретением духовными стихами несвойственной им функции. Вероятнее всего, отдельные случаи замещения жанров светского фольклора в старообрядческой среде происходили там, где по какимлибо причинам образовавшееся в репертуаре лакуна заполнялась близкими по структуре и образному строю текстами. Например, стихи о смерти, имеющие стилистическую основу плача и причети использовались в похоронном обряде. Можно увидеть свою логику в замещении утраченных свадебных лирических песен бодрыми и торжественными духовными гимнами. Подводя итог некоторым наблюдениям о месте духовной поэзии в старообрядческой общине, следует выделить три основных, на наш взгляд, функции стихов духовного содержания: • во-первых, духовная поэзия включала в себя функции обслуживания общебытового благочестия, как и любой другой неканонический текст, признанный в старообрядческий среде частью книжной культуры • во-вторых, поэзия духовного содержания стала той областью творчества старообрядческих книжников, которая позволяла им выразить свои собственные глубокие религиозные переживания в рамках устоявшейся общепринятой традиции • и наконец, в определенных ситуациях стихи духовного содержания выполняли заместительную функцию, заполняя собой возникшие лакуны отдельных жанров светского фольклора. Это было возможно только благодаря стилистическому и жанровому разнообразию огромного корпуса духовной поэзии

Schlußbetrachtung

Der vorstehenden Untersuchung der handschriftlichen Überlieferung geistlicher Volksdichtung im russischen Norden und im Baltikum lag eine klar definierte Aufgabe zu Grunde: Das schriftliche Korpus geistlicher Poesie zu beschreiben und die sieben lokalen Traditionen der „priesterlosen“, altorthodoxen „Pomoranen“ („Seeküstenbewohner“) des russischen Nordens, sowie zwei lokale Traditionen ihrer Konfessionsbrüder in den baltischen Ländern eingehend zu untersuchen. Die Arbeit entstand auf der Grundlage von Materialien einer der umfangreichsten Sammlungen von altrussischen Handschriften und alten Drucken im Vladimir-Malyšev-Archiv am Institut für russische Literatur (IRLI, St. Petersburg). Diese Sammlung gibt eine ausreichend repräsentative Vorstellung von der Entwicklung des dichterischen Repertoires der Altgläubigen in der späten handschriftlichen Tradition der genannten Regionen in der Periode vom späten 18. Jahrhundert bis zur ersten Hälfte des 20. Jahrhunderts. Darüber hinaus wurden die Überlieferungsprozesse von Versen unter den Altgläubigen untersucht, und es wurde in dieser Arbeit versucht, die Gesetzmäßigkeiten der schriftlichen Fixierung und Weitergabe von geistlichen Versen in handschriftlichen Büchern aufzuzeigen. Abschließend sei hier auf verschiedene neue Perspektiven hingewiesen, die sich bei der Erforschung des späten altorthodoxen Schrifttums unter Verwendung eines solch wertvollen und bis dato wenig untersuchten Materials wie der geistlichen Dichtkunst ergeben. Vorab eine Anmerkung: Der in dieser Arbeit angewandte methodische Ansatz zur Untersuchung des schriftlichen Repertoires der altorthodoxen geistlichen Dichtung, basierend auf Quellen, die durch systematische paläographische Erforschung bestimmter lokaler Traditionen gesammelt wurden, hat sich als besonders fruchtbar erwiesen. Dieser Ansatz erlaubt es, nachzuvollziehen, wie sich das Repertoire von Texten entwickelte, die im einfachen Volke im Verlauf eines längeren Zeitabschnittes gelesen wurden, sowie die Entstehung und Entwicklung des tatsächlichen Kanons zu erkennen. Besonders interessante Beobachtungen wurden bei der Beschäftigung mit lebendigen, funktionierenden Traditionen gemacht, von denen einige sich sowohl repräsentative Kollektionen handschriftlicher Bücher, als auch die Kunst, nach der krjuki-Notation zu singen, bewahrt haben. Auch gibt es in manchen Traditionen bis heute Buchkundige, die verschiedenartige prosaische und poetische Werke verfassen. In der heutigen Forschungsliteratur finden sich nur Untersuchungen von einzelnen

Schlußbetrachtung

220

schriftlich fixierten poetischen Repertoires der altorthodoxen Gemeinden; in die Reihe solcher Arbeiten stellt sich auch die vorliegende Studie. Die Untersuchung der lokalen handschriftlichen Repertoires kann unter anderem einen wichtigen Beitrag zur Vorbereitung neuer akademischer Ausgaben der geistlichen Volksdichtung leisten. So dringlich diese Aufgabe für Forscher der Volkskultur auch ist, die Zahl neuer Veröffentlichungen, die sich mit den lokalen Traditionen befassen, ist gering. Bis heute bleibt der Leser auf veraltete Ausgaben aus der Zeit von der Mitte des 19. bis Anfang des 20. Jahrhunderts angewiesen, wenn er nach zugänglichen Sammlungen von Werken der geistlichen Volksdichtung sucht. Eine moderne wissenschaftliche Ausgabe wird erst möglich sein, wenn unter Inbezugnahme der bisherigen Funde paläographischer Feldforschung eine höchstmögliche Zahl an einzelnen Abschriften, Varianten und Neufassungen entdeckt worden ist. Die Untersuchung von einigen lokalen handschriftlichen Repertoires hat gezeigt, daß die geistliche Dichtung, die die buchkundigen Altgläubigen in ihre Sammelbände aufnahmen, sich in ihrer Gesamtheit durch eine einzigartige Vielfalt auf der Ebene des Genres, der Struktur, des Stils und der Sprache auszeichnet. In diesem Korpus lassen sich fast alle wichtigen Strömungen erkennen, die für die Entwicklung der russischen folkloristischen und literarischen Tradition mehrere Jahrhunderte lang maßgebend waren: Von den ältesten epischen Volksliedern und klösterlicher Hymnographie, über die syllabische Dichtung und die „demokratischen“ Volkssatiren, bis zu den syllabotonischen, städtischen Romanzen und modernen Couplets. Die Untersuchung der verschiedenartigen Zusammenstellung und Entwicklung eines solch umfangreichen und heterogenen Korpus gestattet es, die moralischen und künstlerischen Prinzipien zu verstehen, auf deren Fundament der Lektüre-Kanon der Altgläubigen vom späten 18. bis Mitte des 20. Jahrhunderts geschaffen wurde.573 Diese Abhandlung versuchte, die innere Logik bei der Entstehung des poetischen Korpus in der altorthodoxen Tradition zu ermitteln. Dies geschah auf der Grundlage einer Analyse der Verstitel und -Überschriften, der Vermerke von den Schreibern sowie durch Feldforschung. Anders ausgedrückt, diese Arbeit war darum bemüht, zu bestimmen, wie diejenigen geistlichen Volksverse, die von den Altgläubigen in die Handschriften

______________ 573

Die Mehrzahl handschriftlicher Sammelbänder, die Beispiele geistlicher Poesie enthalten, sowie einzelne Abschriften, die sich in der handschriftlichen Tradition der Altgläubigen bewahrt haben und uns heute bekannt sind, datieren gerade aus dieser Zeit. Daher bot es sich in dieser Abhandlung an, von einer Untersuchung des späteren altorthodoxen Schrifttums zu sprechen.

221

aufgenommen wurden, von ihnen selbst als Kulturträger charakterisiert wurden. Die Überschriften („samozaglavija“) sind ein wesentliches Moment der handschriftlichen Überlieferung: Sie enthalten wichtige Informationen über die hermeneutischen Praktiken im Volk. Diese Überschriften variieren in der Regel sehr stark und wiederholen sich selten unverändert. Es waren vor allem die Überschriften und Randbemerkungen, in denen die buchkundigen Altgläubigen ihre eigenen Informationen über den Text einfließen lassen konnten. Die Titel können z.B. auf die Textquelle hinweisen („Vypisano iz drevnich charaternych knig“, „Iz Bytija. Kniga I“ usw.), oder auf die moralische und ästhetische Funktion eines Textes, der dann als „herzrührend“ („umilennyj“) gekennzeichnet wurde. So groß die Vielfalt an Überschriften auch sein mag, der Titel „stich dušepoleznyj, umilennyj“ („seelennützliches, liebliches Gedicht“) war am weitesten verbreitet. Das Wort „stich“ (Vers) weist auf den poetischen Charakter hin, den der Text in der Volksauslegung hat. Als „stichi“ (seltener auch „psal’my“, „kanty“, „stariny“), also Verse oder Gedichte wurden im Volke recht unterschiedliche Werke bezeichnet, die eine rhythmische Struktur aufwiesen. Die aus der Theologie entlehnten Konzepte des „Nutzens für die Seele“, „Tränen“ und „Rührung“ deuten auch auf die ästhetische Funktion dieser Texte innerhalb der Altgläubigen-Gemeinde hin, wobei diese Kategorien der christlichen Ästhetik der konfessionellen Auslegung der Altorthodoxen entsprachen und daher gemäß dem eigenen Verständnis der Kulturträger untersucht werden müssen. Um zu einer adäquaten Interpretation der Kultur und der schriftlichen Überlieferung der Altgläubigen zu gelangen, ist es unerläßlich, stets die Genese der altorthodoxen Lehre und Weltanschauung zu berücksichtigen. Die Altgläubigen gründeten ihre eigene Kultur auf dem Fundament der altrussischen, entsprechend deren Vorbild. Daher deuteten sie im weiten Sinne die Kategorien des „Nutzens für die Seele“ und der „Tränenrührung“ so, wie in der altrussischen Ethik und Ästhetik. Für den mittelalterlichen russisch-orthodoxen Leser war die Lektüre christlicher Texte eine „sittliche Pflicht“, ein Prozeß der Begegnung mit ewigen Wahrheiten, der die geistige Reinigung und die Vervollkommnung der Seele eines Christen begünstigte. Die ästhetischen Kategorien „Tränen“ und „Herzensrührung“ beschrieben eine geistige Katharsis, den Prozeß der Buße und Umkehr, was aus Sicht eines frommen Christen eine „für die Seele nützliche“ Beschäftigung war. Neben der Lektüre christlicher Texte wurde auch das Vorsingen von Versen geistlichen Inhalts als eine „seelennützliche“ Unterweisung betrachtet. Das Vortragen geistlicher Poesie, wie auch das Lesen christlicher Literatur, wurde von den Altgläubigen als eine Übung betrachtet, die der „Seele Nutzen“ bringt. Mehrere Äußerungen Altgläubiger, sowohl von Rezitatoren geistlicher Verse als auch von prominenten, bedeutenden Vertretern der

Schlußbetrachtung

222

Altorthodoxie,574 zeugen von der wichtigen Bedeutung der geistlichen Volksdichtung in der christlichen Erziehung, Bildung und Erhaltung der Traditionen der „alten Strenggläubigkeit“ bzw. „Frömmigkeit“ ebenso wie die Tatsache, daß die Verbreitung von geistlicher Poesie nicht nur auf handschriftlichem Wege stattfand, sondern auch als hektographierte Kopien in Auflagen von bis 150 Stück verbreitet wurden. Darüber hinaus führten die liberalen Reformen von 1907 auch dazu, daß die altorthodoxen Typographen damit begannen, in ziemlich großen Auflagen „Stichovniki“ (d.h. Sammelbände von Versen geistlichen Inhalts) herauszugeben. Es ist anzunehmen, daß ausgerechnet die Kriterien des „Nutzens für die Seele“ als konfessionelle Wertung eines Textinhaltes für die Aufnahme unterschiedlicher Texte ins schriftliche Repertoire ausschlaggebend waren. Daher orientierte sich diese Forschungsarbeit bei der Auswahl von Texten für das Korpus geistlicher Poesie in der handschriftlichen Überlieferung der Altgläubigen an der als „ideell-thematisch“ bezeichneten Methode, die sich auf die Gemeinsamkeit des Themas und seiner Deutung bezieht. Alle Verse geistlichen Inhalts, die hier in das Korpus geistlicher Dichtkunst eingeschlossen wurden, teilen die folgenden zwei gemeinsamen Merkmale: 1. Das Thema des Verses ist dem christlichen Themenkreis zugehörig (Geschichte des Christentums, Eschatologie, Ethik, Kosmologie usw.). 2. Die Ideen, die in diesen Texten zum Ausdruck kommen, werden im Rahmen der altorthodoxen Lehre interpretiert, weswegen sie von den Altgläubigen als „nützlich“ für die Läuterung der Seele gekennzeichnet wurden. In der Regel enthält bereits der Verstitel oder die Randbemerkungen einen Hinweis auf den „Nutzen für die Seele“. Diese Methode, die den Standpunkt der Altgläubigen selbst berücksichtigt, hat es möglich gemacht, in einem größtmöglichem Umfang die von den Altgläubigen bekannten poetischen Texte verschiedenartigster Genres in diese Untersuchung mit einzuschließen. Dies hat dazu beigetragen, unsere Vorstellungen vom schriftlichen Repertoire der Altgläubigen wesentlich zu erweitern. Eine weiterführende, detaillierte Untersuchung der inneren Logik bei der Entstehung des Textkorpus der geistlichen Volksdichtung als Systeme, die bestimmte sittliche und konfessionelle Prinzipien widerspiegeln, kann interessante Erkenntnisse über die Entwicklung des späten altorthodoxen Schrifttums insgesamt bringen.

______________ 574

Hier möge ein Hinweis auf V. Z. Jaksanov genügen, der die Verse geistlichen Inhalts als ein wichtiges Mittel der religiösen Erziehung der Altgläubigen im Geiste der „alten Strenggläubigkeit/Frömmigkeit“ charakterisierte. Nicht von ungefähr finden sich diese Worte in Jaksanovs Ausgabe von Versen geistlichen Inhalts in der Bücherreihe „Literatura dlja sem’i i školy“ („Literatur für Familie und Schule“, vgl. Jaksanov 1911, 3).

223

Schließlich kann die Untersuchung konkreter lokaler Repertoires noch eine weitere Perspektive bei der Erforschung der geistlichen Volksdichtung eröffnen, nämlich die Analyse der Funktion, die die Verse geistlichen Inhalts im Leben der Altgläubigen-Gemeinden hatten. Es kommen in diesem Zusammenhang eine Vielzahl komplizierter Fragen zum Verhältnis zwischen der volksmündlichen und der schriftlich-literarischen Überlieferung auf. Im Rahmen dieser Arbeit wurden die Verse geistlichen Inhalts bewußt als Schriftdenkmäler und nicht als Teil der Folklore behandelt. Diese methodische Entscheidung wurde nach eingehendem Studium der Fixierung und der äußerlichen Merkmale, d.h. der Art und Weise des Vortragens, der Verbreitung und Vervielfältigung von Texten in den AltgläubigenGemeinden, getroffen. Zu den äußerlichen Merkmalen werden das Vorsingen der Verse aus dem Buch und nicht aus dem Gedächtnis, die äußere Gestaltung der abgeschriebenen Texte nach den Vorgaben der altrussischen Buchkunst (Initialen, Ornamentik, kyrillisches Alphabet, „Poluustav“ als typische Schrift usw.), sowie die am weitesten verbreiteten Arten handgeschriebener Bücher, d.h. in denen Verse geistlichen Inhalts vorkommen (Sammelbände), gerechnet. Beim Abschreiben und Gestalten von Texten hatten sich die altorthodoxen Buchkundigen an umfangreichen Regeln zu orientieren. Die zugelassene Variabilität bei der schriftlichen Wiedergabe von Texten war daher um vieles geringer als die improvisationsartige Variabilität beim Vortragen eines Textes aus dem Gedächtnis, wie es für die volksmündliche Überlieferung typisch war. Genauso wie für das Kopieren der altrussischen Literaturdenkmäler war für die schriftliche Wiedergabe von geistlichen Versen die Erhaltung eines stabilen, originalen Textes äußerst wichtig. Dennoch konnte es als Ergebnis einer schöpferischen Umdeutung durch einen buchkundigen Schreiber zu strukturellen Veränderungen und zur Entstehung kurzer oder umfangreicher Fassungen wie auch zu ortsbezogenen Anpassungen des Sujets kommen. Variationen im schriftlichen Text lassen sich durch das Maß der Detailtreue des Berichtes sowie auf der lexikalischen Ebene beobachten. Darüber hinaus konnte es beim Abschreiben von Texten zu Fehlern kommen, die von Abschrift zu Abschrift weiterkopiert wurden. Es ist bemerkenswert, daß unabhängig davon, was für Veränderungen ein Text vor seiner schriftlichen Fixierung erfuhr, diese Veränderungen in neuen Niederschriften sorgfältig übernommen wurden. Im Fall eines in einer weit entwickelten handschriftlichen Tradition intensiven Abschreibens bestimmter geistlicher Verse lassen sich ziemlich viele Abschriften finden, die einander ähnlich sind, mit identischen Veränderungen, die durch die Schreiber in die Texte aufgenommen worden waren. Ein weiteres fast unerforschtes Problem, das im Laufe dieser Untersuchungen der schriftlichen Verbreitung von Beispielen geistlicher

224

Schlußbetrachtung

Poesie erkannt wurde, ist das Problem der schriftlichen Fixierung und der Weitergabe einiger Denkmäler der weltlichen Folklore, denen man in altorthodoxen Handschriften begegnet (Zaubersprüche, historische Lieder, städtische Romanze usw.). Dieses Problem konnte hier nur durch einen Hinweis auf den prinzipiellen Unterschied in der Gestaltung der Abschriften von geistlicher Poesie und Texten, die nicht in die konfessionell definierte Kategorie des „seelisch Nützlichen“ fielen (Verse mit einem gesellschaftlich-alltäglichen Inhalt, Liebesromanzen, Zaubersprüche), angerissen werden. Es ist anzunehmen, daß die unterschiedliche äußere Gestaltung von Textabschriften, die sich in ihren ästhetischen Funktionen unterscheiden, im altorthodoxen Handschrifttum eine außerordentlich wichtige kennzeichnende Bedeutung hat, in dem sie die Zugehörigkeit eines Textes zur kanonischen Buchkultur, wie sie die Altgläubigen verstanden, signalisierten. Wie z.B. in Feldforschungen gefundene Quellen überzeugend beweisen, wurde die Inanspruchnahme von Hexenmeistern und Zauberern sowie der Gebrauch von Zaubersprüchen im altorthodoxen Milieu genauso wie in der gesamtrussischen Tradition als Sünde erachtet. Auf der anderen Seite wurden Zauberei und Zaubersprüche im Volk nie ausgelöscht und blieben ein unlösbarer Teil der russischen Folklore außerhalb wie innerhalb der altorthodoxen Gemeinde. Dabei blieben solche Texte zweifelsohne außerhalb des schriftlichen Kanons der Altgläubigen – im Unterschied zu den Versen geistlichen Inhalts, die von den Repräsentanten der altorthodoxen Kultur als zu diesem Kanon zugehörig betrachtet werden. Dieser Unterschied läßt sich in der unterschiedlichen Gestaltung der Texte erkennen: In Abschriften von Texten „nicht geistlichen Inhalts“ gibt es keine Ornamente, keine Abkürzungen allgemein gebräuchlicher Wörter, keine Diakritika; sie wurden nur in alltäglicher Kursivschrift in einfache Hefte geschrieben. Sicherlich erfordert eine weitergehende Erforschung der graphischen Gestaltung unterschiedlicher Texte in der handschriftlichen Überlieferung der Altgläubigen die Einbeziehung von Abschriften geistlicher Poesie. Eine Einbeziehung dieser Quellen erlaubt es nicht nur, neue Erkenntnisse über die Arten der Ornamentik, die Besonderheiten der Handschriften oder der Farbenskala konkreter lokaler Traditionen zu gewinnen, sondern verhilft auch zu einem besseren Verständnis für die Rolle, die die geistliche Dichtkunst im Alltagsleben der AltgläubigenGemeinde ausfüllte. Die geistlichen Werke professioneller Dichter und die geistliche Volksdichtung werden nicht als Denkmäler der kanonischen oder gottesdienstlichen christlichen Literatur betrachtet. Es liegt der Vorschlag nahe, das ganze Korpus geistlicher Dichtung in Anbetracht seiner Bestimmung und Funktion in der altrussischen und der davon abgeleiteten altorthodoxen Kultur in eine Reihe mit außerkanonischer, prosaischer,

225

christlicher Literatur zu stellen, d. h. mit literarischen Erzählungen, Sagen, Legenden und Apokryphen. Die wichtigste Funktion solcher Texte bestand in der künstlerischen „Übersetzung“ zentraler christlicher Dogmen und Symbole in eine einfachere und zugänglichere Sprache, die breiten Kreisen der Bevölkerung verständlich war. Gerade in diesem Bereich des altrussischen und altorthodoxen Schrifttums lassen sich tieferliegende gegenseitige Einflüsse der folkloristischen und schriftlichen Tradition beobachten. Einerseits zeigen die sprachliche Gestaltung und die Bildlichkeit der literarischen Erzählungen, Sagen und Apokryphen deutliche Spuren der Folklore-Tradition auf. Andererseits fanden die rührendsten und lehrreichsten Stoffe und Motive, die von den breitesten Kreisen des Volkes verstanden wurden und sie berührten, ihren Weg in mündliche Volkslegenden mit einer christlichen Thematik sowie in geistliche Verse. Sie wurden zu einem untrennbaren Feld folkloristischen und literarischen Schaffens, in dem Volkssänger, Berufsdichter und buchkundige Unbekannte versuchten, sich in künstlerischer Form mit verschiedenen Aspekten des Christentums auseinanderzusetzen und ihren tief religiösen Erlebnissen eine dichterische Form zu geben. Eine besondere Bedeutung erhielten die geistlichen Verse unter den Altgläubigen. Die altorthodoxe Tradition hatte das äußerst reiche altrussische Schrifttum, sowie die altrussische Kunst und Kultur übernommen, und sich von Anfang an als ein in sich geschlossenes und von der Außenwelt abgeschottetes System gegründet. Zur treibenden Kraft bei der Weiterentwicklung dieses Systems wurde das Bestreben, den kirchlichen Ritus aus der Zeit vor den Reformen durch Nikon, die Normen der „alten“ Strenggläubigkeit und insgesamt die Lebensweise zu erhalten, die auf den Vorstellungen mittelalterlicher, russisch-orthodoxer Christen über die Welt, Gott, Gut und Böse basierten. Alles, was dieser Weltanschauung nicht entsprach, wurde mit strengen Verboten belegt. Die geistliche Volksdichtung wurde aber als den Normen der „alten“ Frömmigkeit entsprechend anerkannt, was Impulse zur weiteren Entwicklung der Dichtkunst in verschiedene Genres und Richtungen gab. Die schöpferische Auseinandersetzung mit den wichtigsten Themen des Christentums und deren dichterische Umsetzung werden in funktionierenden Traditionen auch in unserer Zeit noch fortgeführt. Daher kann eine Untersuchung der Besonderheiten bei der Entwicklung des gesamten schriftlichen Repertoires geistlicher Poesie, ohne Ausnahme und unter Einschluß der folkloristischen und der professionellen Dichtung, unsere Vorstellungen von der Interpretation der Grundlagen der altorthodoxen Lehre sowie von den christlichen Werten einfacher, des Lesens und Schreibens kundiger

226

Schlußbetrachtung

Altgläubiger, d.h. der Verfasser, Kopisten und Herausgeber versifizierter Texte, erhellen. Es mag paradox klingen, aber die neugeschaffene Kultur der Altgläubigen im Allgemeinen, und deren Schrifttum im Besonderen, verstand sich bereits in ihren Anfängen als eine besondere Kultur, die auf den Erhalt einer anderen, d.h. der erlöschenden mittelalterlichen, altrussischen Tradition, ausgerichtet war. Hieraus resultieren die Einmaligkeit und die Dualität der altorthodoxen Kultur. In ihrem Bestreben, die obsolet gewordenen mittelalterlichen Weltanschauungen künstlich zu konservieren, mußten die Altgläubigen dennoch nach neuen Wegen und Methoden suchen, um ihren patriarchalen Lebensstil, ihre Kultur und ihr Weltbild in der sich ständig verändernden Wirklichkeit, die sie umgab, anzupassen. Dieser Dualismus zwischen statischem Ideengehalt und einer sich dynamisch entwickelnden Formgeschichte zeigt sich im Korpus der geistlichen Volksdichtung besonders deutlich. So kann man unter den Versen geistlichen Inhalts auf extrem unterschiedliche Versifikationstypen treffen: Vom tonischen Vers bis zur städtischen Romanze und vom Epos bis zum satirischen Pamphlet. Es bleibt zu hoffen, daß das weitere Studium des Gesamtkorpus der geistlichen Dichtung in der Tradition der Altgläubigen uns einmaliges Quellenmaterial zur Erforschung der Dualität der altorthodoxen Kultur erbringt. Ein Interesse an der Frage der Dualität in der Ideologie der Altgläubigen, scheint unter Forschern der Altorthodoxie erst gegenwärtig aufzukommen und bleibt ein unerforschtes Gebiet. Diese kurze Übersicht über die wichtigsten Perspektiven, denen man möglicherweise bei einer weiteren Erforschung der geistlichen Dichtkunst in der späten handschriftlichen Überlieferung der Altgläubigen folgen kann, macht es möglich, folgenden Schluß zu ziehen: Die in dieser Arbeit angewandte Methode einer detaillierten Beschreibung lokaler schriftlicher Repertoires der geistlichen Poesie, basierend auf Quellen, die durch paläographische Untersuchungen in der Region gewonnen wurden, kann auch für die Beschreibung anderer wenig erforschter Textgruppen, die sich in der späten handschriftlichen Tradition der Altorthodoxen erhalten haben, eingesetzt werden. Abschließend bleibt vorzuschlagen, zu untersuchende Textgruppen wie im Falle der geistlichen Dichtung nicht nach dem Genre, sondern zielgerichtet nach ideell-thematischen Kennzeichen, wie z.B. dogmatische, polemische oder eschatologische Werke, auszuwählen. Letzteres ist besonders wichtig, da es bei der Arbeit mit Denkmälern des späten altorthodoxen Schrifttums, das in vieler Hinsicht eklektisch ist und eine komplexe Genese hat, nicht immer gelingt, die herkömmlichen Gattungs- bzw. Genrekonzepte für Werke aus der literarischen oder der folkloristischen Tradition anzuwenden.

Инципитарий народных духовных стихов и прочих поэтических сочинений, зафиксированных в региональных собраниях и личных коллекциях рукописей и старопечатных книг Древлехранилища им. В. И. Малышева ИРЛИ575.

Составленный нами инципитарий достаточно полно отражает известный на сегодняшний день корпус народной духовной поэзии и прочих поэтических произведений, зафиксированный в 16 территориальных собранииях, 3 частных коллекциях и 1 Описи отдельных поступлений Древлехранилища им. В. И. Малышева ИРЛИ576. Данный корпус представлен в инципитарии 1455 списками 527 текстов в 360 рукописных сборниках и единичных списках. Круг духовной поэзии севернорусских и прибалтийских собраний, составляющий репертуар старообрядцев поморского согласия, был описан нами с учетом всех новейших поступлений и доступных на сегодняшний день материалов. Безусловно, анализируя живую и развивающуюся народную традицию, можно говорить только об ее относительно исчерпывающем описании. Если в будущем будет продолжено археографическое обследование таких живых традиций, как, например, латгальская, несомненно, корпус народной духовной поэзии дополнится новыми находками. Все рукописные материалы 18 собраний Древлехранилища были просмотрены de visu. Датировка рукописей и списков поэтических текстов в инципитарии приводится на основе машинописных описей собраний рукописных и старопечатных книг Древлехранилища ИРЛИ,577 поэтому точность датировки варьируется в зависимости от полноты информации, содержащейся в названных выше описях. Составляя инципитарий, мы стремились решить несколько задач. Прежде всего, материалы инципитария стали главным источником для описании и анализа репертуара народной духовной поэзии старообрядцев-поморцев Русского Севера и Прибалтики, которое было сделано в данном исследовании. Кроме того, инципитарий охватывает более широкий спектр старообрядческих традиций, чем само исследование. В

______________ 575 576 577

По истории формирования Древлехранилища см.: Малышев 1978; ИРЛИ 1996. Схема территориальных собраний Древлехранилища ИРЛИ приводится в конце инципитария. Машинописные описи (неопубликованные материалы).

Инципитарий

228

частности, кроме севернорусских и прибалтийских коллекций в инципитрарии учитываются материалы из гуслицкого, белорусского, керженского и новгородского собраний. Таким образом, включение указанных традиций в состав инципитария вместе с описанными ранее В. И. Малышевым, Л. А. Петровой и Г. В. Маркеловым578 печорским народно-поэтическим корпусом позволяет представить в завершенном виде описание всего круга поэтических памятников, зафикцированных в фондах Древлехранилища ИРЛИ. Наличие списков поэтических текстов в печорской традиции было проверено по работам названных выше исследователей и указывается в инципитарии символом «+». И наконец, хотелось бы надеяться, что представленный инципитарий сможет в будущем найти также самостоятельное практическое применение как справочное пособие при изучении народно-поэтических текстов к их подготовке к изданию. Инципитарий включает в себя три части: собственно перечень обнаруженных нами поэтических текстов в составе собраний рукописей и старопечатных книг, краткое описание рукописей, содержащих вышеназванные тексты, и схему собраний Древлехранилища им. В. И. Малышева ИРЛИ. Кроме того, даются пояснения всех сокращений и принципов составления инципитария. Каждый стих приводится по первой строке. В случаях большой вариативности текстов дается также вторая строка. Следует отметить, что понятие строка применительно к старообрядческой рукописной традиции является достаточно условным понятием, т. к. большинство поэтических сочинений переписывались сплошным текстом, как это было принято в древнерусской письменной культуре. Только в поздней традиции в списках конца XIX – первой половины XX веков в старообрядческих рукописях можно обнаружить поэтические сочинения, переписанные с привычным для современного читателя разделением на строки и строфы. Перечень стихов дается в алфавитном порядке по первой букве первого слова в тексте. Таким образом, сначала приводятся стихи, начинающиеся с односложных служебных частей речи: предлогов и междометий. Внутри такой подгруппы алфавитный принцип применяется также к словам, непосредственно следующим за служебной частью речи. Например, три текста, начинающиеся с междометия «ах» будут располагаться соответственно следующим образом: ах, за что ... ах, несчастная ...

______________ 578

Малышев 1960; Петрова 1989: 86-100; Маркелов, Петрова Рукописная картотека (неопубликованные материалы).

229

ах, ты ... и т. д. Затем, при соблюдении упомянутого принципа, приводятся тексты, первое слово в строке которых является неслужебной частью речи: Адам о ... Адам пред .... Адамова естества ... и т. д. Каждая приведенная строка сопровождается перечнем действующих шифров рукописей Древлехранилища ИРЛИ, содержащих списки названного текста, и указанием номерации листов, соответствующих началу и концу текста. Одной из интереснейших особенностей старообрядческой рукописной традиции является обильное количество «самозаглавий» («самоназваний») поэтических тектов.579 Вариативность таких самозаглавий достаточно велика, и они наряду с немногочисленными пометами и уникальными автографами писцов и местных авторов представляют собой интересный материал для изучения восприятия стихов самими старообрядцами. Некоторые из встречающихся самозаглавий приобрели устойчивую традицию и передавались либо без измененений, либо с незначительными изменениями из рукописи в рукопись. Другие остались уникальными и представляют собой своеобразные «автографы» писца, который, давая оригинальное заглавие конкретному стиху, выражал свое понимание сущности данного произведния. Довольно часто вместо самозаглавия писец просто указывал на жанр текста и называл представленное сочинение «стихом», или «умиленным душеполезным стихом». Последнее определение было самым распространенным в старообрядческим среде, так как содержит емкий и универсальный критерий, по которому данное сочинение в принципе было включено в рукописный сборник. Поэтому, мы посчитали вполне целесообразным рассматривать подобные определения в качестве самозаглавий и указывать на их наличие в рукописи. Все зафиксированные в исследуемых рукописных традициях самозаглавия приводятся в инципитарии в скобках после указания нумерации листов. Информация о наличии помет, автографов писцов или старообрядческих авторов, указание на имена владельцев содержится в кратком описании рукописей. Как уже отмечалось ранее в работе, народная духовная поэзия соединяет в себе три тесно взаимосвязанных элемента: фольклорный, литературный и музыкальный, причем последний является не менее значительным, чем собственно поэтический текст. Изначально все

______________ 579

Термин «самозаглавие» («самоназвание») широко используется в современной археографии и фольклористике применительно к заглавиям народных анонимных текстов, получивших распространение в рукописной традиции.

230

Инципитарий

призведения народной духовной поэзии предназначались для пения. В общерусской традиции мелодия, как и текст передавались устно, по памяти, и часто варьировались в зависимости от интерпретации материала исполнителем. В старообрядческой традиции, письменной по своей сути, и текст и мелодия фиксировались в рукописи. Характерно, что для записи мелодии старообрядцы использовали древнерусскую крюковую нотацию, получившую в народной традиции другое название – «солевая». Сохранность традиции пения по крюковым нотам (солям) безусловно зависела от сохранности и функциональности самой старообрядческой общины, поэтому в таких живых традициях как Латгальская или Усть-Цилемская, до настоящего времени исполняют тексты, предназначенные для пения «по солям», и фиксируют мелодию по этой древней системе. В исследуемых традициях наличие или отсутствие крюковой нотации, сопровождающей поэтический текст, и временной спектр певческих рукописей являются важными показателями степени сохранности не только навыков солевого пения, но и традиции в целом. Поэтому, полагаем, что включение информации о наличие крюковой нотации в рукописях вполне оправдано. Наличие такой нотации отмечается в инципитарии сокращенно «кр.» (крюки) и приводится после самозаглавия или указания нумерации листа, если самозаглавие отсутствует. Говоря о традиции крюкового пения в старообрядческой среде, необходимо отметить, что старообрядцы заимствовали и широко использовали систему восьми гласов и распевов, принятую в литургуческом пении в русской православной церкви. Навык пения по «солям» («крюкам») и элементарные представления о системе гласов, на которой основано православное литургическое пение, были одним из показателей грамотности в старообрядческой среде, наряду с умением писать и читать «по-славянски», что считалось обязательным в функционирующей крепкой старообрядческой общине. Характерно, что довольно часто перед текстом стиха или песнопения в старообрядческой рукописи содержалось указание на глас, иногда без записи конкретной попевки. Указание на глас обычно являлось частью самозаглавия стиха или записывалось перед началом текста. Поэтому мы посчитали уместным включить такие указания в инципитарий вместе с самозаглавиями. Так же, как и самозаглавия, они проводятся в скобках после нумерации листов. В старообрядческой письменной традиции поэтические тексты часто варьируются. Поэтому все обнаруженные мною варианты в исследуемых собраниях приводятся под рубрикой «варианты».

231

Первые строки и заглавия стихов даются по правилам, принятым Отделом Древнерусской Литературы Пушкинского Дома, для издания памятников древнерусской и старообрядческой письменности.580 Во второй части инципитария приводится краткая характеристика рукописей Древлехранилища ИРЛИ, содержащих поэтические тексты. Она содержит наиболее существенные данные о рукописи: 1. тип рукописи (наиболее распостраненными рукописными сборниками, содержащими поэтические тексты, оказались сборники смешанного состава, сборные рукопись, единичные списки, моногамные сборники духовных стихов и сборники духовных стихов с добавлением) 2. датировка рукописи (датировка дается по описям Древлехранилища ИРЛИ) 3. формат рукописи (приводится по принципам, принятым в камеральной археогрфии, т. е. формат в лист, в четвертую, восьмую или шестнадцатую долю листа); для обозначения формата рукописи используются общепринятые сокращения, расшифровка которых приводится в списке сокращений 4. почерк (среди наиболее распространенных типов почерка в исследованных традициях оказались полуустав, подражание печатному и новейшая скоропись) 5. в качестве дополнительной приводится инфрмация об оформлении рукописи (инициалы, орнамент, рисунки), а также о пометах или упоминании в рукописи имени писца или автора текста Как уже неоднократно отмечалось ранее, одной из интереснейших особенностей старообрядческой культуры является факт бытования авторских поэтических произведений в рукописной традиции как анонимных народных текстов. Многие из этих текстов (переложения псалмов М. В. Ломоносова, вирши Симеона Полоцкого, поэтические сочинения Дмитрия Ростовского и др.) получили повсеместное распространение и составили основу корпуса духовной поэзии старообрядцев наряду с народными духовными стихами. Авторские сочинения, легко поддающиеся атрибутации, отмечены в инципитарии символом «*». В таких случаях также приводится имя автора и точное название поэтического произведения. Однако, довольно часто имееются только косвенные указания на аторское происхождение текста, такие как, пометы писца, автограф предполагаемого местного автора, стилис-

______________ 580

Дмитриева 1955: 491-499. Согласно данным правилам все старославянские буквы заменены на их русский эквивалент, сохранены принципы правописания оригинала (в данном случае характерный для народной традиции фонетический принцип) и использована современная пунктуация.

232

Инципитарий

тические особенности текста и пр. В таких случаях, когда атрибутировать с уверенностью текст не удается, однако велика вероятность его авторского происхождения, приводится символ «**» и указывается, по возможности, имя предполагаемого автора.

233

Инципитарий Ах, за что мы переносим столько горя и забот – Кар. 506, лл. 1-5 об. («Рассказ-фелетон Пахом и Степанида») Ах, несчастная моя доля, что досталось мне страдать – Кар. 521, лл. 11 об.-13 («Стих о несчатии») Ах, ты пташка и бедняжка, пташка милая моя – СД. 462, лл. 8-11 («Стих») Ах, увы, беда приходит череда+ – СД 828, л. 15 об. («Стих о смерти») Аще бы ведал небесное житие, лучше бы зде во огни горети – Волог. 88, лл. 4-4 об. («О житии небеснем») Аще бы ведала, душе, суету мира сего +– Лат. 49, лл. 49 об.-51 об., кр. варианты: Аще бы ты ведала, душе моя Аще бы ты ведала, душе моя, суеты мирския – Лат. 148, обложка («Глас 5») варианты: Аще бы ведала, душе Аще хощеши победити маловременную печаль+ – Волог. 88, л. 8 об. Адам о земли создан и в рай восселен быть – Лат. 12, л. 223 («Возвашнии на восемь гласов»), кр.; варианты: Адам пред раем стоя (седя): раю, мой раю, прекрасный раю Восплакался Адам пред раем стоя: мене ради раю сотворен бысте Восплачется (восплакался) Адам пред раем стоя (седя): раю, мой Изгнано бысте Адамо из рая пища ради Плакася Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю Плакася Адам пред раем стоя. Праведное солнце в раю Праведное солнце в раю просветило. Плакался Адам Праведное солнце, Христос Бог наш, творец небу и земли Расплакался Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю, Седя Адам впрям рая, первой славы обнажена позная Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая, плакаши, увы мне, соблазна Адам пред раем стоя, раю мой раю, прекрасный раю +– Лат. 49, лл. 9-12, кр.; Лат. 49, лл. 93-94 об., кр. варианты: Адам о земли создан и в раи воселен быть

Инципитарий

234

Восплакался Адам пред раем стоя: мене ради раю сотворен бысте Восплачется (восплакался) Адам пред раем стоя (седя): раю, мой Изгнано бысте Адамо из раю, пища ради Плакася Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю Плакася Адам пред раем стоя. Праведное солнце в раю Праведное солнце в раю просветило. Плакался Адам Праведное солнце, Христос Бог наш, творец небу и земли Расплакался Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю Седя Адам впрям рая, первой славы обнажена позная Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая, плакаши, увы мне, соблазна Адамова естества, человек, сын, не вознашайся** – Пин. 121, л.13 («О Адамии») ** нравоучительные вирши, включенные в состав стихотворного послесловия в супральское издание «Альфы и Омеги»581 Адамово плачю падение и горькое рая лишение – Прич. 126, лл.15-21об., кр. («Плач праотца Адама, егда изгнан бысти из рая»); Прич. 174 лл. 1-4 об. («Плач праотца Адама, егда изгнан бысти из рая»); СД 373, лл. 65-76 («Стих изгнания Адама из рая»); Аз есмь всему миру свет – А-Б 91, л.5 об.; Б/р 52, лл. 42-45 об.; Лат. 312, лл. 62-63 об.; Лат. 358, лл. 138 об.-140 об; Лат 408, лл. 33-34 («Премудрость Божия»); Пин. 407, лл. 78-78 об.; Пин. 531, лл. 39 об.-40; СД 370, лл. 11-13; СД 382, лл, 242-244 об. («Толковый»); СД 407, лл. 186-187; СД 428 лл. 139 об-140 («Азбука господен») Аз есмь древо неплодное, господи покаяния плода не творя – СД 143, л. 96 варианты: Аз есмь древо бесплодное Аз есмь древо бесплодное, господи умиления плода не нося – Лат. 49, лл.14 об.-15, кр. («Глас 2») варианты: Аз есмь древо неплодное Альфа во слозе слов преначальствует** Пин. 121, л.12 («О Божестве. Глава первая. Стих на первую главу») ** нравоучительные вирши, включенные в состав стихотворного послесловия в супральское издание «Альфы и Омеги»582

______________ 581 582

Альфа и Омега 1788; Вознесенский 1991: № 336; Вознесенский 1996: 82-86; Савельева 2003: 192 Альфа и Омега 1788; Вознесенский 1991: № 336; Вознесенский 1996:

235

Ангельские чины Бог добре управи** – Пин. 121, л.2 об. («О ангеле. Глава вторая. Стихи») ** нравоучительные вирши, включенные в состав стихотворного послесловия в супральское издание «Альфы и Омеги»583 Апостолы с концы света, собравшася вси бес совета – Гусл. 30, лл. 46-48 об., кр. («Успению пресвятой Богородицы»); Зав. 10, л. 18 об. («Стих Успению»); Лат. 22, л.28 об.-29, кр. («Успению пресвятой Богородицы»); Лат. 261, лл. 32 об.-33, кр. Бежати, греха помыслив, и скоро многим постижен быв – Лат. 49, лл. 61 об.-63, кр. Безмертных тварей обладатель, правитель небу и земли* – Гусл. 30, лл.61-64 об., кр. («Стих умиленный»); Лат. 23, лл. 25 об.29, кр. («Стих умиленный»); Лат. 240, лл. 25 об.-29 об., кр., глас 8 («Стих умиление души»); Оп. №24 (сборник №23), лл. 12 об.-14 об. («Стих умиленный») * А. П. Сумароков «Переложение псалма 37»584 Безумный окаянный человече, в лености время губиши – Лат. 49, лл. 32-34, кр. («Глас 6») Белой день коротается, красное солнце закатается – Зав. 10, лл. 44-44 об. Благо есть книги святые читати и полезная от них собирати ** – А-Б 61, лл. 1-11 об. ** стихотворное «Предисловие к читателю», помещенное в первом Московском издании «Повести о Варлааме и Иоасафе»; авторство предисловия приписывается Симеону Полоцкому. 585 Благослови меня, Господи, о грехах своих поплакати+ – Кар. 571, лл. 1-3 Блажен еси Иякове имел у себя двенадцать сынов – А-Б 118, лл. 35-39 («Стих о прекрасном Иосифе»); Гусл. 30, лл. 91 об.-105 об., кр. («Плач целомудренного Иосифа прекрасного»); Кр.бр. 19, лл. 9 об.-11; Кр. бр. 79, лл. 12-15 («Сказание о Иосифе прекрасном»); СД 254, лл. 16 об.-22 («Глас 6»); СД 334, лл. 10 об.-16 об. («Плач Иосифа прекрасного»); СД 364, лл. 203-211 («Стих Иосифа прекрасного») Блажен, кто к злым в совет не входит* – Зав. 10, лл. 1-2 об.

______________ 583 584 585

82-86; Савельева 2003: 192. Альфа и Омега 1788; Вознесенский 1991: № 336; Вознесенский 1996: 82-86; Савельева 2003: 192. Сумароков 1781-1782 (Ч. 1): 48-50. История или повесть 1680: Л. 1-2; Петрова 1988: 67.

Инципитарий

236

* М. В. Ломоносов «Переложение псалма 1»586 Бог, творец всесильный, создал человека самовлаством почитая – Гусл. 30, лл. 115 об.-121, кр. («Стих брачный»); Кр. бор. 50, лл. 36-39 об. («Стих о браке»); Лат. 22, лл. 1-3, кр. («На благословенное таинство бракосочетания. Бытия гл. 1, стих 28»); Лат. 261, лл. 5-7, кр.; СД 45, лл. 20 об.-24 об. («Стих брачный») Богатством ли пространствуешися и о прародителях вели мудрствуеши – Лат. 49, лл. 68 об.-71, кр. Богородице пречистая, мати благословенна, от всех родов избранная – Зав. 2, лл. 294-294 об. («Стих о пресвятой Богородице») Боже великий, Господь пресвятой, люди своя сохрани* – Зав. 194, л.1, линейная нотация («Духовный старообрядческий гимн») * Духовный старообрядческий гимн. Слова О. М. Андреева, композитор К. М. Галковский587 Боже всех могуще, кто тебе подобен, кто столь благ и силен – СД 117, лл. 5 об.-6 об. («Славослов Бога») Боже, жись мою управи всемогущую рукой – СД 117, лл. 6 об.-8 («Стих проси Бога») Боже, зри мое смиренье, зри мои плачевны дни* – Зав. 10, лл. 3 об.-4; Зав. 43, лл. 21-22; Кр. бр. 133, лл. 1-2 («Стих смиряющися пред Богом»); Лат. 261, лл. 115-11 об. («Стих о смирении»); Мезен. 45, лл. 18-18 об.; Мезен. 142, лл. 18-18 об. * В. Д. Санковский «Стих покаянный»588 Боже мой, Боже милосердный и всех создатель всемогучий – Гусл. 30, лл. 113-114, кр. («Песнь Богу») Боже, Отче всемогущий, Боже сыне присносущий* – А-Б 61. лл. 11об.-15 («Молитва святого Иоасафа, в пустыню входяща»); А-Б 196, лл. 2-5 об.; Б/р 14, лл. 13 об.-16 об. («Стихи святого Иасафа, царевича Индийскаго»); Волог. 79, лл. 2-5 («Выписано из древняго писания харатенных книг пустынных жителей, молитва святого Иоасафа, царевича Великия Индии, в пустыню входяща»); Зав. 37, лл. 21-22 («Стих Иоасафа, царевича Индийскаго»); Кар. 199, лл. 1-4 («Стих Иоасафа, царевича Великия Индии, в пустыню входяща»); Кар. 210, лл. 20-24 об. («Стих Иоасафа, царевича Великия Индии, в пустыню входяща»); Кар. 216, лл. 22-25

______________ 586 587 588

Ломоносов 1950-1959 (Т. 8): 369-370. Данные об авторах гимна содержатся в рукописном сборнике Древлехранилища ИРЛИ Зав. 194. Полезное увеселение 1761: 54-55; Курганов 1769: 244-245.

237

(«Стих Иоасафа, царевича Великия Индии, в пустыню входяща»); Кар. 506, лл. 25 об.-28 об.; Кар 573, лл. 55 об.-57; Керж. 103, лл. 146148; Керж. 104, лл. 413-415; Керж. 115, лл. 342 об.-344; Кр. бор. 19, лл. 3 об.-6 («Выписано из древняго писания харатенных книг пустынных жителей, молитва святого Иоасафа, царевича Великия Индии, в пустыню входяща»); Кр. бор. 50, лл. 32-35 об.; Кр. бор. 79, лл. 4 об.-7; Лат. 22, лл.40 об.-42 об., кр. («Песнословие св. Иоасафа царевича»); Лат. 49, лл. 88-92 об., кр. («Стих преподобного Иоасафа, царевича Индийского, собранный рифмсложно»); Лат. 261, лл. 43 об.-45 об., кр. («Песнословие св. Иоасафа царевича»); Лат. 363, лл. 109 об.-110 об. («Молитва Иоасафа царевича, идуща в пустыню»); Мез. 43, лл. 23 об.-26; Мез. 45, лл. 14-16 об.; Мез. 88, лл. 1 об.-9 об.; Мез. 142, лл. 7-11 («Молитва святого Иоасафа царевича, в пустыню входяща»); Пин. 24, лл. 38 об.-40 об. («Стих Иосафа царевича»); Пин. 120, лл. 7-11об., глас 8; Пин. 407, лл. 95 об.-98 об., глас 8; Пин. 642, лл. 97 об.-100; Прич. 38, лл. 24-29 («Стих Иоасафу, царевичу индийския земли»); СД 30, лл. 15-18 об.; СД 45, лл. 30 об.-34 об. («Стих Иоасафа царевича, входяща в пустыню»); СД 292(32), лл. 1 об.-3 об.; СД 364, лл. 176-178 («Стих Иосафа царевича»); СД 370, лл. 7-10 об.; СД 424, лл.163-164 об. (список с печатного издания 1680ого г.); СД 603, лл. 108 об.-109 об., глас 8; СД 828, л. 49 * Симеон Полоцкий «Молитва святаго Иоасафа, в пустыню входяща»589 Боже праведный, прости грех мой вольный и невольный – Гусл. 30, лл. 114 об.-115. кр. Боже, приидоша времена на нас – Б/р 52, лл. 15 об.-16 об. («Стих о Лаврентьеве монастыре») Боже, царя храни!* – Гусл. 30, лл.121 об.- 122 об, кр.; Лат. 23, л. 23. кр. («Народный гимн»); Лат. 50. л. 23 * Гимн Российской Империи (1833-1917). Слова В. А. Жуковского, музыка А. Ф. Львова 590 Братия, вонмите, все дружия мои, внятно приклоните ушеса свои – А-Б 96, лл. 56 об.-58 об. («Стих о молодом пустыннике»); А-Б 118, лл. 9-12 об. («Стих юности 18 леты»); Зав. 10, лл. 4-5 («Стих о мнихе»); Кар. 215, лл. 9-11 об. («О молодом, о юном пустыннике»); Кар. 507, лл. 2-2 об.; Кар. 521, лл. 21 об.-24 об.; Кр. бор. 245, л. 1; Пин. 24, лл. 8-8 об. («Стих»); СД 828, л. 19 («Стих о малом иноке»)

______________ 589 590

Панченко 1970: 111-115. Ряд исследователей не согласны с такой атрибуцией текста. Подробнее см.: Петрова 1988: 66-78. Богогласник 2004: 462-463.

Инципитарий

238

Братья славяне! Знамя свободы пусть разовьется над вами! – Лат. 23, лл. 23-23 об., кр., («Братья славяне!») Бродил я далеко в чужой стороне, и страсти немолчно кипели *– СД 225, лл. 7 об.-10 об., («Блудный сын») * В. И. Аскоченский «Блудный сын»591; в сборнике СД 225 имется помета: «стих Саввы Хрущева» Буди здрави, мой сыне, о прекрасный Исусе, преподобный, люли – Лат. 359, л. 11 об. («Стих Богородице») варианты: Здравы буди, мои сыне Буря море подымает, ветр волны возмущает**– Мезен. 133, лл. 8-9 об. («Псалма о плавающих кораблях в бури и на море») ** кант неизвестного автора XVIII века, включен в печатные сборники песен М. Д. Чул-кова и Н. Г. Курганова592 Бывают минуты – тоскою убитый на ложе до утра без сна я сижу – Пин. 552 (4), л. 14 об. Были-то, жили два брата родных, два брата родных, два Лазаря – Зав. 163, л. 30 («Стих о Лазаре») Было да жило в пустыне две старицы, да две черноризицы – СД 828, л. 15 об. («Стих») варианты: Жили в пустыне две старицы Было от века Адамова, от роду Аврамова, народился Христос, Бог наш – Зав. 10, лл. 11 об-12 об. В герцогстве курляндском, в приходе Саманьском, суще два брата, не нища, ни богата** – Лат. 51, л. 32 об., («Того же 7353 лета выникла новая газета») ** стихотворная сатира «Новая газета», включенная в состав «Дегуцкого летописца»593 В Египте старец постник имение все расточил – Кар. 572, лл. 5-7, («Птичье житие Серапиона Понявника») В минуту жизни трудную* – Пин. 26, лл. 19 об.-20 М. Ю. Лермонтов «Молитва»594 В мире я жила, грешила +–

______________ 591 592 593 594

Богогласник 2004: 323-326. Чулков 1780-1781 (Ч. 3): 200-202; Курганов 1769: 301; ПРП 1988 (Т. I ): 195. Маркелов 1990: 179; 220. Лермонтов 1979-1981 (Т. 1): 415; ПРП (Т. I): 447.

239

СД 828, л. 40 об.-41 В монастыре было в Боголюбове, собиралися старцы во един круг – А-Б 96, лл. 6-7 В небе звезда пресветлая, с востока восиявшая – Лат. 22, лл. 13-14 об., кр., (2 Антифон Рождеству Христову»); Лат. 261, лл. 17-18 об., кр., (2 Антифон Рождеству Христову») В покровительстве всевышнии творец, Бог, содержал прелагии – А-Б 96, лл. 8-18 об. («Римфа плачевная сочинена на изгнание девическаго хора из богоделнаго Преображенского дома, из кладбища драга, цвела вера блага, 7345 года»); СД 373, лл. 38 об.-49 («Римфа плачевная сочинена на изгнание девическаго хора из богоделнаго Преображенского дома, из кладбища драга, цвела вера блага, 7345 года») варианты: Во славном было царстве, во Московском государстве В последнем времени жестоком пустынник в северной стране – Зав. 46, лл. 2-3 («Плач пустынника о обители, обращенную в единоверческую, в Москве») В самом Риме я был, с папой вместе гостил – Зав. 66, лл. 1-2 об. («Стихи об иконоборцах мужичка - дурочка Кирилушки») В сем свете лестном человек еще собою младок – Кар. 71, лл. 45 об.-50 («Стих о избегшем из мира во младости») В темной нощи сон престрашен тенью угрожал мне – Кар. 203, лл. 1-2 об. («Стих о страшном сне»); Кар. 204, лл. 1-2 («Стих о страшном сне») Во граде Иеросалиме, там премножество чюдес было – Зав. 37, лл. 9-10 («Стих о расслабленном. Глава 24») Во кимвалех вода, вы адских, хвалу тебе воздающе – Гусл. 30, лл. 67-68 об., кр. («Стих веселый о детотвори») Во Москве было во царстве, во Московском государстве. Переребор был боляром, пересмотр воеводам +– Кар. 573, лл. 41-42 об. («Стих Соловецких угодников»); Пин. 334, лл. 4-9 («Стих») варианты: Что во славном было царстве, во Московском государстве Во славном было царстве, во Московском государстве. За валом была ограда, цвела там вера стара, аки цвет драги – А-Б 91, лл. 6-12 об. («Стихера»); Зав. 28, лл. 25-30 («Стих Московский, глас 6») варианты: В покровительстве всевышнии творец

240

Инципитарий

Во славном во Римском во царстве, во славном во Римском государстве, да при царе было при Аморе, да при патриархе Никоноре – А-Б 83. л. 4 об., только начало («Святыи Алексеи, человек Божия, житие»); А-Б 96, лл. 22-27 («Стих Алексея, человека Божия»); СД 333, лл. 22-33 об.; СД 334, лл. 1-10; СД 340, лл. 4-12 об.; СД 387, лл. 1-10 об. варианты: Во славном во Римском во царстве, у богатого князя Фимияна Во славном во Римском во царстве, у богатого князя Фимияна, не было у его детища ни единаго – Кар. 515, лл. 1-6 («Об Алексее, человеке Божием»); СД 290, лл. 1-4; СД 292(29), лл. 132-141 варианты: Во славном во Римском во царстве, во славном во Римском государстве, да при царе было при Аморе Во шестом году семой тысячи, да при том царе, при Федоре – Лат. 23, лл. 22-22 об., кр. («Стих про Егория храброго») Вас пошлю во огнь со смолою со отцем вашим Сатаною – СД 340, лл. 32-33 об, кр. варианты: Егда придет Господь судити Ввек (навек), птичка, и крылата, безпечална и вална – Зав. 10, лл. 53-54; СД 388, лл. 10-10 об. варианты: Умоляла мать родная Век мои скончается, смертный час приближается – Зав. 2, лл. 296-296 об. («Стих о смертном часе») Века маловременная прелесть, худого деля наслаждения в бесконечную осуждаются муку – Мезен. 89, л. 1 Века сего любовию многа имения желаю сам долго жити – Лат. 49, лл. 67 об.-68 об., кр. Велзевул, бесовский князь, с рогами, с хвостом и опалеными крылами+ – СД 292(2), лл. 26 об.-29 («О табаке») Великой стране Палестии струится река Иордан – СД 546, лл. 9-10 об. («Стих Иордан») Верою русской свободна, незыблема наша держава! – Лат. 23, лл. 17-18, кр. («Гимн святому равноапостольному князю Владимиру») Весе житие мое срамны изжихо, Господи, со блудницами окаянными – СД 143, лл. 91-91 об., кр.

241

Весело сияет месяц над рекой* – Пин. 552(2), лл. 11-13; Пин. 552(2), лл.19 об.-20 * И. С. Никитин «Зимняя ночь в деревне»595 Вечер был, сверкали звезды, на дворе мороз тречал – Пин. 552 (2), лл. 20-21 («Сиротка») Вечер сумерки наступали у Содомских у ворот + – Зав. 46, лл. 3 об.-4, («О Содоме») Вечер я с другом сидел, ныне зрю смерти предел – Зав. 43, лл. 13-15 («Стих о душе»); Лат. 357, лл. 60-62 об. (Стих о разлучении души от тела, весма душеполезна»); Мезен. 43, лл. 17-20 об.; СД 828, л. 53 ваианты: С другом я вчера сидел, зрю на смертный предел С другом я вчера сидел, ныне зрю смерти предел Я вечер с другом сидел Вечная дева, чудная, всесветейшему, дите сирому, бесприютному матерь нежная – СД 546, лл. 2-2 об. («О, вспетая дева») Вечная память, веселое время, грудь мою давит тяжелое бремя – Пин. 552 (4), лл. 14-14 об. Взирай с прилежаньем, тленный человече +*– А-Б 96, лл. 74-75 об. («Стих умильный»); А-Б 196, лл. 15-18 об.; Гусл. 30, лл. 65-67 («Стих умиленный»), кр.; Зав. 2, л. 294 («На умиление жизни человеческия»); Кар. 197, лл. 1-2 («Стих о смерти»); Кар. 210, лл. 58 об.-60 («О умилении души»); Кар. 506, лл. 35 об.-36 об. («О посечении смерти»); Кар. 550, лл. 13 об.-14; Кар. 573, лл. 4647 об.; Лат. 22, лл. 56 об.-57 («О самонужнейшем внимании»), кр.; Лат. 23, лл. 5 об.-6 («Умиленный. О краткой жизни человеческой»), кр.; Лат. 23, лл. 11 об.-14 («О краткой жизни человека»), кр.; Лат. 66, лл. 41-42 («Стих о воспоминании смерти в день суда»); Лат. 204. л. 6 об. («О посечении смерти»); Лат. 231, лл. 6-7 («Стих о воспоминании смерти»); Лат. 245, лл. 12 об.-13 об.; Лат. 261, лл. 6161 об. («О нужнейшем себя внимании»), кр.; Мезен. 133, лл. 4 об.-6; Новг. 10 (49), л. 4 об.; Пин. 24, лл. 42 об. 44 («Стих о прекрасном житии человеческом»); Пин. 407, лл. 98 об.-99 об.; Пин. 422, лл. 19 об.-20 об. («О житии маловременном»); Пин. 738, лл. 5-6; Прич. 34, лл. 18 об.-19 об.; Прич. 36, лл. 16 об.-18 («Стих о смерти»); Прич. 37, лл. 6-8 («Стих о смерти»); Прич. 38, лл. 9 об. 10; Прич. 40, лл. 19 об.-

______________ 595

Никитин 1960-1961 (Т.1): 111-113.

Инципитарий

242

21; Прич. 126 («Стих о смерти»), кр.; СД 143, лл. 108-109; СД 511, лл. 10-11 об.; СД 828, л. 27 * Стефан Яворский «Эпитафия митрополиту Дм. Ростовскому»596 Взыде Исус во Иеросалим ко овчеи купели, глаголемыя Юдеиски – Лат. 240, лл. 40 об.-42 («Стих о расслабленном. Глас 5»), кр. Взыде ты, человече, на Сионскую гору– Кар. 210, лл. 65-67 об. («Стих о небесной радости и веселии»); Кар. 506, лл. 37-38 («Стих о небесной радости и веселии»); Лат. 245, лл. 5-7 об. («Стих о смертной памяти и радости царствия небеснаго»); Прич. 38, лл. 10 об-13 («Стих душе полезный»); Прич. 39, лл. 36-38 об. («Стих покаяния»); Прич. 41, лл. 1-3 («Стих душе полезный») варианты: Ты взойди, взойди, человече, на Сиянскую гору Виде Бог, виде Творец, уже мир погибает – А-Б 118, лл. 29-30 («Стих на Рождество Христово»); Гусл. 30, лл. 35 об.-36 об., кр.; Лат. 23, лл. 7 об.-8, кр. («Стих на Рождество Христово»); Прич. 175, лл. 7 об.-9 («Стих о Рождестве Христове») Виждь своя пребеззаконная дела, о душе моя – Лат. 49, лл. 52-53, кр.; Лат. 142, лл. 279-279 об., кр. «(В)озведи ис тля мя, Господи, Боже мой,» – Иона вопияше – Лат. 49, лл. 18 об. -19 об. Возникни, о душе моя, возопи сведущему безвестныя таины сердца моего – СД 143, лл. 90-90 об., кр. («Слезны, умиленны, чтобы душа пришла на покаяние и избыти муки вечныя и внити во царство небесное. Глас 1») Возрадуйся ныне, Выгская пустыня, Выгская пустыня – Кар. 208, лл.15-17, кр. («Псольма в день тезоименитства Выгорецкого общежительства настоятеля Кирила Михайловича»); СД 373, лл. 28-32 («Псольма в день тезоименитства Выгорецкого общежительства настоятеля Кирила Михайловича») Воинства Христова соблюдаем божия дела ** – Пин. 121, л.23 («О воинстве. Глава 10») ** нравоучительные вирши, включенные в состав стихотворного послесловия в супральское издание «Альфы и Омеги»597 Воплю к Богу к беде моей, да мя он услышит+* – Зав. 10, лл. 2 об.-3 об., кр.; Лат.49, лл. 85 об.-88, кр.; Лат. 240, лл. 7 об.-10, кр. («Стих руфьмы 3»)

______________ 596 597

Яворский 1994: 270-271. Альфа и Омега 1788; Вознесенский 1991: № 336; Вознесенский 1996: 82-86; Савельева 2003: 192

243

* Сочинение Дмитрия Ростовского598 Воскликните Богу гласом радости, яко господь в вышних страшен – Гусл. 30, л. 50, кр. («Песнь Богу») Восплакался Адам пред раем стоя: мене ради раю сотворен бысте – Лат. 162, лл. 362-363 об. («Стих о Адаме и Еве») варианты: Адам о земли создан и в раи воселен быть Адам пред раем стоя (седя): раю, мой раю, прекрасный раю Восплачется (восплакался) Адам пред раем стоя (седя): раю, мой Изгнано бысте Адамо из рая пища ради Плакася Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю, прекрасный раю Плакася Адам пред раем стоя. Праведное солнце в раю Праведное солнце в раю просветило. Плакался Адам Праведное солнце, Христос Бог наш, творец небу и земли Расплакался Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю Седя Адам впрям рая, первой славы обнажена позная Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая, плакаши, увы мне, соблазна Восплакался Адам пред раем стоя: ты раю, мой раю, прекрасный мой раю – Зав. 37, лл. 19 об.-21 («О Адаме и Еве»); Лат. 261, лл. 100-105 об, кр. («Сказание и стих о Адаме и о Евве, о изгнании из рая»); Мезен. 142, лл. 38 об.-40 об.; Пин. 4, л. 26; СД 157, лл. 3-5; СД 252(30), лл. 5-6 об.; СД 254, лл. 3-7 об.; СД 333, лл. 15-17 об. («Стих о Адаме»); СД 364, лл. 193 об.-195 об.; СД 387, лл. 11-14 об.; СД 513, лл. 1-4 («Плачь Адамов»); СД 581, л. 5 об.; СД 836, л. 1 варианты: Адам о земли создан и в раи воселен быть Адам пред раем стоя (седя): раю, мой раю, прекрасный раю Восплакался Адам пред раем стоя: мене ради раю сотворен бысте Изгнано бысте Адамо из рая пища ради Плакася Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю Плакася Адам пред раем стоя. Праведное солнце Праведное солнце в раю просветило. Плакался Адам Праведное солнце, Христос Бог наш, творец небу и земли Расплакался Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю Седя Адам впрям рая, первой славы обнажена позная Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая

______________ 598

Израилев 1889: 20-22.

Инципитарий

244

Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая, плакаши, увы мне, соблазна Восплачется, возрыдается душа грешная, безаконная – А-Б 118, лл. 13-16, («Стих умиленный о плачи и рыдании многогрешной души»); Кар. 521, лл. 17 об.-19 об. («О душе грешной») варианты: Расплачется, растоскуется душа грешная, беззаконная Восплачи, яко Петр, востени, яко мытарь прибегни, яко сын блудныи – Лат. 49, л. 25 об., кр. («Глас 5») Востане, душе моя, от сна, отверзи ми устне свои на молитву – Лат. 49. лл. 38 об.-38 а об., кр. («Глас 5») Востане, ленивый, отряси сон вскоре, возри на вся твари – Лат. 22, лл. 48 об.-50 об., кр. («Стих о ленивом и его раскаянии на унынние и леность»); Лат. 261, лл. 51 об.-54, кр. («Стих о ленивом и его раскаянии на унынние и леность»); СД 37, лл. 3 об.-8 об.; СД 828, л.30 Восточная держава славного Киева града+ – Волог. 112, лл. 20 об.-23, Зав. 2. лл. 293-293 об.; Зав. 28, лл. 32-35; Кар. 523, лл. 206 об.-210 («Стих о Борисе и Глебе»); Кр. бор. 79, лл. 15 об.-19; Лат. 5, лл. 163-172. кр. («Стих о убиении князей русских Бориса и Глеба от брата их Святополка»); Лат. 22, лл. 43-45 об., кр. («Святым мученикам Борису и Глебу»); Лат. 261, лл. 46-48 об., кр. («Святым мученикам Борису и Глебу»); СД 147, лл. 87-90 об.; СД 157, лл. 1-2; СД 254, лл. 14-16 об.; СД 292(320, лл. 4-7 об; СД 364, лл. 179-182 об. (Стих глас 6 Владимера»); СД 462, лл. 3 об.-7 об. («Владимера князя стих, глас 6»); СД 575. лл. 1-5 об., кр. Вот и настала пора благодатная, в небе не встретишь пятна – Пин. 552 (2), лл.1-2, («Жатва») Вот лобное место стоит предо мною, со скорбию вижу там образ креста – Лат. 23. лл. 12-12 об., кр. («Пред крестом») Вот моя деревня, вот мой дом родной* – Пин. 552(2), лл. 10-11, («Детство») * И. З. Суриков «Детство»599 Враг, злодей, нападе на тя без студа +– А-Б 196, лл. 23-23 об.; СД 143, лл. 109-109 об.

______________ 599

Суриков 1951: 87-89.

245

Время мчится вперед, час за часом идет непреложно – Кар. 91, лл. 36 об.-37 Время радости настало, я в восторзе зрю себя+ – Кар. 509, лл. 7-10 об. («Стих прощальный»); Кар. 511, лл. 27 об.-28 об. («Стих прощальный»); Кар. 573, лл. 54-55 («Стих прощальный»); Мезен. 45, лл. 28-29; Мезен. 142, лл. 58-59; Новг. 10 (49), л. 12; СД 45, лл. 14 об.-16; СД 828, л. 1, («Стих о единой пустынице»); Пин 24. лл. 52 об.-54 об. («Стих прощальный») Все вы, братия, смотрите, с неба даден нам сигнал** – СД 225, лл. 6-7 («Духовный гимн») ** в рукописи имеется помета: «стих Саввы Хрущева» Все житие мое срамно изжихо, Господи, с блудницами – СД 143, л. 91, кр. Все исчезнет в этом мире, как трава и цвет в полях** – Прич. 190, лл. 1-2 ** в рукописи имеется помета: «стих Глубокова Г. Г., раюшского наставника» Всяк человек на земли живет, как трава в поле растет +– Зав. 37. лл. 16-17 об. («Стих о смертном часе»); Зав. 43, лл. 19 об. 21 («Стих о временной человеческой жизни»); Лат. 245, лл. 7 об. 10 («Стих о временной человеческой жизни»); Лат. 261, лл. 122-123; Лат. 354, лл. 5-7 («Стих поется на глас седьмой»); Лат. 359, лл. 8-11; Оп. №24 (№23), лл. 10 об.-12 об. («Стих. Глас седьмыи») варианты: Человек живет на земли Вчера с другом я сидел, ныне смерти жду предел** – Лат. 279, л. 1 («Духовный стих, сочиненный наставником Виленской старообрядческой Св. Покровской общины Симеоном Федоровичем Егупенком») ** в рукописи имеется помета, приведенная выше как самозаглавие Вынул ты жребий недальный** – Пин. 438, лл.1-4, («Новобранец») ** в рукописи имеется помета: «Новобранец» М. О.Никифорова, написан в 1917 г., в бытность им младшим унтер-офицером в русском экспедиционном корпусе во Франции» Выплыл ясно месяц над большим селом – Пин. 552 (2), лл.6-6 об. («Ночная богомолица») Вырыта заступом яма глубокая* – Пин. 552 (4), лл. 15-15 об.

Инципитарий

246

* С. И. Никитин «Вырыта заступом яма глубокая ...» 600 Вышла (вышел) газета (газет) из ада: какая будет грешным телесам и душам от Сатаны награда +– Прич. 39, лл. 6 об.-12 об. («Стих весма полезный»); СД 304, лл. 197 об.-199 об. («Стих весма полезный») варианты: Грех скончался, правда померла Грех скончался, правда сгорела Грех умер, правда згорела, благодать на небо взошла На сих днях выехал кулиер из ада Пришла газета из ада Страшная адская повесть Честь или честность из света выехала Где счастье, где отрада, где ты голубчик мой – Пин.26, лл. 13-13 об. («Ищу его») Где ты, агница моя, сокрылась, я которую люблю – А-Б 95, лл. 1-2 об. («Стих»); А-Б 118, лл. 44 об.-45 об. («Стих о Марии, которую возвратил преподобный Авраамий»»; Мезен. 142, лл. 63 об.-65 об.; СД 828, л.16 об. («Стих») варианты: Пастырь добрый ищет овцу, заблудшую в горах Гора Афон, гора святая, не вижу я твоих красот **+– Зав. 47, л. 2 («Гора Афон»); Кар. 216, лл. 25-28 («О горе Афонской»); Кар. 506, лл. 8 об.-10 («О горе Афонской»); Кар. 521, лл.14 об.-17 («О горе Афонской»); Лат 23, лл. 41 об.-45 об., кр. («Песнь ко святей горе Афонской»); Лат. 240, лл. 148 об.-149 об.; Пин. 25, лл. 3-5 об. («Святая гора Афон») ** предположительно слова Святогорца Серафима601 Гордии и призорливии святого писания послушайте мало глаголет **– Пин. 121, лл. 19-20, («О гордости стихи. Глава 13») ** нравоучительные вирши, включенные в состав стихотворного послесловия в супральское издание «Альфы и Омеги»602 Горе мне, грешному сущу, горе благих дел не имущу**+ – СД 45, лл. 4 об.-6 («Стих о блудном сыне»); СД 364, лл. 196-197 («Стих покаяния») варианы:

______________ 600 601 602

Никитин 1960-1961 (Т. 2 ): 226; ПРП 1988 (Т.II): 113-114. Богогласник 2004: 13-18. Святогорец – псевдоним Веснина С. А. Альфа и Омега 1788; Вознесенский 1991: № 336; Вознесенский 1996: 82-86; Савельева 2003: 192.

247

О горе мне, грешному сущу ** предположительно сочинение Димитрия Ростовского603 Горе мне, увы мне во младой юности + – А-Б 96, лл. 18 об.-21 об. («Стих о младой юности»); А-Б 118, лл. 1-5 об.; Зав. 28. лл. 14-15 об. («Стих о юности»); Кар. 210, лл. 84 об.-89 об. («Стих о младой юности»); Кар. 211. лл. 7-9 («Стих о младой юности»); Кар. 212, лл. 9 об.-12 об. («Стих о младой юности»); Кар. 511, лл. 15-18 («Стих о младой юности»); Мезен. 43, л. 26 об.; Прич. 36. лл. 5 об.-6 об. («Стих о юности»); СД 320, лл. 5-9 об.; СД 349, лл. 12-15 об.; СД 364, лл. 198-199 об.; СД 373, лл. 53-58; СД 407, лл. 164-168; СД 446. лл. 3-4 об.; СД 501, лл. 12-16; СД 831, л. 14 об. варианты: Гробе мой гробе, увы мне во младой юности Ныне сам не знаю, как на свете жити Сам я не знаю, как на свете жити, Богу не грешити Сам я не знаю, как на свете жити, живши на земли Юность, моя юность, младое ты время Горек жребий мой суцровый и много сил я схоронил – Пин 552 (4), л. 17 («На память») Горит огонь в вагоне тусклом, солдаты все свернувшись спят – Пин. 552, лл. 9-10, («Песня»)604 Город чудный, город древний *– Пин. 552 (2), лл. 29-31 («Москва») *Ф. Н. Глинка «Москва»605 Горы Литовские очень высока, но не видят глаза мужика – Пин. 552 (4), л. 22 Господи, даждь ми слезы умиления, да плачюся день и нощь – Лат. 226, лл. 16-18 об. («Ныне пришло время и год. Что слезам моим род»); Прич. 72, лл. 1-3 Господи, кто обитает в светлом доме выше звезд*– Гусл., 30, лл. 57 об.-59 об. («Стих третий высокий»), кр.; Лат. 23, лл. 3 об.-4 («Псалом»), кр.; Мезен. 133, лл. 3 об.-4 об. * М. В. Ломоносов «Переложение псалма 14»606 Господи помилуй, Господи прости, помоги мне, Боже, крест свой донести – Лат. 23, лл. 4-4 об. («Покаянная молитва»), кр.

______________ 603 604 605 606

Богогласник 2004: 322-323; 511. Данный текст является фольклорной солдатской песней см.: Фольклор семейских 1963: 174, № 261. Глинка 1957: 431-432; ПРП 1988 (Т. I): 314-315. Ломоносов 1950-1959 (Т. 8): 157-158.

Инципитарий

248

Господи, умом желаю над страстями обладать, но бессилен и не знаю, как их узы разорвать – Кр. Бор. 50, лл. 10 об.-11 Господь грядет в полуночи, жених идет со славою + – Зав. 10, лл. 1-11 об., кр.; Зав. 37, лл. 5 об.-6 («Стих о втором пришествии Господни. Глава 11»); Кар. 184, лл. 1-3 («Стих о страшном суде»); Кар. 210, лл. 60 об.-64 об.; Кар. 503, лл. 29-31 об.; Кр. бор. 33, л. 2 об.; Лат. 5, лл. 183-189 («О страшном суде»); кр.; Мезен. 43, лл. 21-23; Мезен. 44, лл. 9 об. 12; Мезен. 45, лл. 6 об.-8; Мезен. 142, лл. 104 об.-107 («Стих о втором пришествии Христове»); Пин. 24, лл. 54 об.-55 об.; СД 364, лл. 200-202 («Стих о страшном суде») Господь спаситель мне и свет (дважды), кого я убоюсь* – Зав. 47, л. 1 об. («Переложение псалма 26»); Лат. 48, лл. 16-17 * М. В. Ломоносов «Переложение псалма 26»607 Грех скончался, правда померла, благодать из света выгната – СД 292 (26), л. 7 об. варианты: Вышла газета из ада Грех скончался, правда сгорела Грех умер, правда згорела, благодать на небо взошла На сих днях выехал кулиер из ада Пришла газета из ада Страшная адская повесть Честь или честность из света выехала Грех скончался, правда сгорела, правосудие в бегах – Лат. 407, л. 33; Лат. 455, лл. 222 об.-223; СД 292 (26), л. 7 об.: варианты: Вышла газета из ада Грех скончался, правда померла Грех умер, правда згорела, благодать на небо взошла На сих днях выехал кулиер из ада Пришла газета из ада Страшная адская повесть Честь или честность из света выехала Грех умер, правда згорела, благодать на небо взошла – Волог. 112, лл. 20-20 об., («Обряд нынешнего века») варианты: Вышла газета из ада

______________ 607

Ломоносов 1950-1959 (Т. 8): 371-374..

249

Грех скончался, правда померла Грех скончался, правда сгорела На сих днях выехал кулиер из ада Пришла газета из ада Страшная адская повесть Честь или честность из света выехала Гробе, мой гробе, превечный мой доме + – Волог. 15, лл. 21-22; Кар. 210, лл. 56 об.-58 («Стих на воспоминание грозные смерти»); Кар. 506, лл. 34-35 («Стих на воспоминание грозные смерти»); Пин. 628, лл. 6 об.-7 («Стих»); Пин. 648, лл. 12 об.-13 об. («Стих»); Прич. 36, лл. 13-14 об. («Стих о воспоминании смерти»); СД 828, л.16 варианты: Гробе, мой гробе, темный мой доме Гробе, мой гробе, тленный доме Гробе, мой гробе, темный мой доме – Б/р. 71, л. 19 варианты: Гробе, мой гробе, превечный мой доме Гробе, мой гробе, тленный доме Гробе ты гробе, тленный доме – Лат. 22, л. 56, кр. («О гробном тлении»); Лат. 261, лл. 60-60 об., кр. («О гробном тлении») варианты: Гробе, мой гробе, превечный мой доме Гробе, мой гробе, темный мой доме Гробе мой гробе, увы мне во младой юности, сам я не знаю, как на свете жити – А-Б 96, лл. 18 об.-21 об. («Стих о младой юности») варианты: Горе мне, увы мне во младой юности Ныне сам не знаю, как на свете жити Сам я не знаю, как на свете жити, Богу не грешити Сам я не знаю, как на свете жити, живши на земли Юность, моя юность, младое ты время Грядет чернец из монастыря исповедетися имени твоему – А-Б 134, лл. 22 об.-24 об., кр. варианты: Идет чернец из монастыря Гряди, смотри и виждь тебе что предлагаем** –

Инципитарий

250

Зав. 63, л. 40 об. ** в рукописи имеется помета: «акростих Гавриила Скачкова»608 Да воскреснет небесный царь, вознесется рука его – А-Б 96, лл., 48 об.-51; Лат. 261. лл. 96-98 об. («Стих о втором страшном пришествии») Давно мне сердце говорило, что ты назначен мне судьбой – Пин. 26, л. 3 об.-6 об. Даждь мне, Господи, о своих грехах поплакати – Кар. 511, лл. 26-27 («Плач о грехах»); Пин. 24, лл. 6 об.-8 («Стих») Два ангела, два архангела, уж вы где были + – Зав. 10, лл. 10-10 об. варианты: Летят, летят два ангела Дева днесь пресущественнаго раждает – Прич. 156, лл. 7-8 об, кр. День идет ко вечеру, человечий век коротается – Зав. 10, лл. 43-43 об. Для всех солнце светит, а для меня нет, лежу я в могиле и не вижу свет – СД 545, л. 6; СД 546, лл. 10 об.-11 об. Для того ли светом летится, чтоб измерить жизнь тоской – Лат. 23, лл. 37-39, кр. («О прелести мира сего. Стих путынножителя»); Мезен. 133, лл. 6 об.-7 об. Днем с высот пространна мира ты, сонце, испусти лучи – Кар. 209, лл. 2-3 об. («Стих почтательнь госпожи Натальи Кузмишне Галашевскои») Днесь возгреми, труба доброгласеная, посреди великия Росия – СД 143, лл. 91 об.-93, кр. («Покаяны сии стих о многолетном здравии государя, царя и великаго князя Алексея Михайловича, всея Росии самодержца. Осмогласник. Глас 1») Днесь все пророчество исполняется, божий сын на кресте пригвождается – Прич. 73, лл. 1-2 об. («Плач пресвятыя Богородицы при кресте Господни в пяток страстныя недели, еже рече Господь жажду Иоанн») варианты: Стояше днесь при кресте Днесь исполнишися пророческое учение и философское разсуждение – Зав. 42, л. 8

______________ 608

О Г. И. Скачкове см. Старообрядчество 1996: 259-260.

251

варианты: Исполнилось ныне пророческое речение О нынешне времени обстоятельстве разсуждали Последние ноньчи веки Днесь крины и прекрасныя цветы, о любимицы, собирайте**– Лат. 451, лл. 233-233 об. («Крины светлыя и цветы прекрасныя») ** в рукописи имеется авторская помета: «Стих Д. Я. Серкова» и содержится авторский акростих (Диомид Яковлев сын Серков)609 Днесь Лекса преславна славится издавна + – Зав. 10, лл. 10 об.-11 («Стих о девицах»); СД 373, лл. 32-35 (Стих 8 Лексинского монастыря общежительствующих») Днесь раждает дева-я творца, всем Едем приносит вертеп – Гусл. 30, лл. 18 об.-19 об., кр. («Глас 8») Днесь Христос во славе от гроба воскрес – Кар. 208, лл. 4 об.-9 об., кр. («Стих на святую Пасху и на Благовещение»); Лат. 22, лл. 25-27, кр. («Воскресению Христову. Антифон 2»); Лат. 261, лл. 29-31, кр. («Воскресению Христову. Антифон 2»); СД 340, лл. 33 об. -35 об., кр.; СД 373, лл. 80 об.-94 об., кр. Доблии мои друзи и знаемии, почто не плачите, почто не возрыдаете – Лат. 49, лл. 35-37 об., кр. («Глас 6») Добро боятися благия люди сотворшаго небо и землю – СД 143, лл. 93 об.-94 Добродетельную храмину на песце миролюбнем создах – Лат. 49, лл. 66 об.-67 об., кр. Доколе, душа моя, в лености пребываеши, доколе не прибегнише к покаянию – Лат. 49, лл. 16-16 об., кр.; Лат. 240, лл. 33-35, кр. («Стих о покаянии. Глас 3»); Лат. 261, лл. 125 об., кр.; СД 143, л. 99 об. («Покаяны. Глас 3) Духовная моя братия и спостницы, не забудите мене, егда молитеся – Гемп 70, л. 153 об., кр. («Из погребалника. Глас 2»); Зав. 75, лл. 106106 об., кр. («Надгробный стих. Глас 2»); Лат. 142, лл. 307-307 об., кр. («Сей стих поем над гробом умершего инока»); Лат. 338, л. 1, кр. Душа моя грешная, погрязла вся в грехах, бедная, несчасная, смирись пред Богом прах ** – СД 546, лл. 1 об.-2 ** предположительно стихи священника Вл. Введенского610

______________ 609 610

О Д. Я. Серкове и сборнике «Крины сельныя, или Цветы прекрасныя» см: СКК 1987-1998 (Вып 3. (XVII в.), Ч. 3): 351-354. Богогласник 2004: 124-125.

Инципитарий

252

Душе моя, душе моя окаянная, доколе тебе, душе моя, терпит небесный царь – Гусл. 30, лл. 59 об.-60 об., кр. («Стих унылый») Душе моя, душе моя, почто во гресех пребываеши, чью творише волю и без ума мятешися – Гемп 70, лл. 147-147 об., кр.; Лат. 49, лл. 12-13 об., кр. («Глас 2»); Лат. 142, л. 172, кр. («Покаянныи на 8 гласов. Глас 1»); Лат. 142, лл. 275 об.276, кр. («Покаянныи на 8 гласов. Глас 1»); Пин. 440, л. 172 об.; СД 143, лл. 95 об.-96, («Глас 2») Душе моя, како не устрашаешися, видяще во гробех лежаща кости обнажены смердяще – Лат. 49, лл. 44-47 об., кр. («Глас 4») Душе моя, помысли смертный час, внезапно смерть тогда похитит нас+ – А-Б 96, лл. 43 об.-48 об. («Стих о памяти смертного часа»); Волог. 83, л. 1-5 об. («Стих умиления»); Зав. 37, лл. 1-3 об. («Стих о памяти смертного часа. Глас 5»); Кар. 210, лл. 50-56; Кар. 212, лл. 2 -5; Кар. 216, лл. 6 об.-9 об.; Кр. бор. 50, лл. 15 об.-20 («Стих о смерти»); Лат. 22, лл. 60 об.-62 об., кр. («О чаянии смерти и Божия суда»); Лат. 261, лл. 65-67 («О чаянии смерти и Божия суда»), кр.; Мезен. 142, лл. 6063 об.; Пин. 120, лл. 12-15; Пин. 402, лл. 1-2; Пин. 407, лл. 99 об.-102 об.; Пин. 422, лл. 21-23 об. («О житии человеческом»); Пин. 738, лл. 4-5; Прич. 33, лл. 1-12 («Стих о памяти смертного часа. Глас 5»); кр.; Прич. 38, лл. 4 об.-9 об. («Стих о памяти смертного часа. Глас 5»); Прич. 39, лл. 2-6 об. («Стих о памяти смерти»); Прич. 41, лл. 3-5 об.; СД 143, лл. 132-134 об., («Стих о памяти смертнаго часа») Европа та славнейшая, мужа сего изнесшая +*– А-Б 196, лл. 19-22, Кар. 511, лл. 36-37 («Стих Андрею Денисьевичу»); Кар. 523, лл. 201-202 («Стих Андрею Денисьевичу»); Пин. 24, лл. 55 об.-1 («Стих Андрею Денисьевичу»); СД 30, лл. 11 об.-15 *автором стиха считается Андрей Денисов611 Егда придет Господь судити, кому ждо по делом воздати – А-Б 96, лл. 39-40 («Стих о последнем времене»); А-Б 118, лл. 33-34 об. («Стих о страшном суде»); Лат. 48, лл. 10 об.-12 об., кр. («Стих о втором суде»); СД 304, лл. 196-197 («Стих о втором пришествии Христове»); СД 340, лл. 21 об.-24 об.. кр.; СД 340 лл. 38 об.-39 об.

______________ 611

Понырко 1974: 276.

253

(«Стих о втором пришествии Христове»); СД 373, лл. 76-80, кр. («Стих о втором суде») варианты: Вас пошлю во огнь со смолою Егда придет кончина сего света, тогда наступят печальные дни и лета – Зав. 32, лл. 8-13 («На воспоминание кончины века сего»); Кар. 209, лл. 13-13 об. («Об антихристе»); Кар. 573, лл. 24-27 об. («Об антихристе»); Лат. 204, лл. 8 об.-9, («Стих об окончании века»); Лат. 245, лл. 13 об.-16 об. («Стих на скончание века»); Лат. 261, лл. 120121; Прич. 37, лл. 1-5 об. («Стих на скончание века сего»); Прич. 73, лл. 3-4 («Стих на скончание века сего»); Прич. 126, лл. 1-14, кр. («Стих на скончание века сего»); Прич. 187, лл. 9 об.-11 («О последнем времени») Егда приидет Страшный суд, вострубят грозны ангелы – Зав. 38, л. 4 об. Егда родихся не вемо, о како возрастох и лика ко зачахося +– Б/р 23, лл. 1-3 об. кр. («Стих покаянный о блудном сыне, глас 8»); Лат. 240, лл. 16-18 об., кр. («Стих покаянный, глас 8») Егда сядеши на престол славы твоея судити всему миру – Лат. 49, лл. 60-61 об., кр. Егда убо все честны и конец успения твоего – Зав. 102, лл. 1-3 об., кр. («Стихира надгробная И. А. Ковылину, основателю Преображенской обители в Москве. Глас 6») Егда человек здрав бывает, тогда он о смерти не помышляет +– Кр бор. 50. лл. 40-43 об. («Стих о смерти на глас шестой»); СД 30, лл. 1-1 об., Пин. 648. лл. 15-17 («Стих о смерти») варианты: Оле смерть страшная, прадедом назначенная Едину о святых преданную веру цело хранити **– Пин. 121, л. 16 об. («О вере. Глава 7. Стихи») **нравоучительные вирши, включенные в состав стихотворного послесловия в супральское издание «Альфы и Омеги»612 Есть Иоан, служитель Божий, был в Суздаль-крепость заключен** – СД 225, л. 12 об. («Братцу Иоанну. Стих Саввы Хрущева») **в рукописи имеется помета «Стих Саввы Хрущева» Еще я томлюсь тоской и желаньем, еще стремлюсь к тебе душой – Пин. 26, лл. 20-20 об. Жало греха вонзе от челюсти того из гортани сего –

______________ 612

Альфа и Омега 1788; Вознесенский 1991: № 336; Вознесенский 1996: 82-86; Савельева 2003: 192.

Инципитарий

254

А-Б 96, лл. 43-43 об. Жало остро, око быстро, ветвь терновна, зрение гневно – Лат 49, лл 84 об.-85, кр. Жалоба чужестранца, китайского урожденца, о чае, читателя прошу не пропускать ни одной строки без разсуждкния ничего не примечая – Лат 236, лл. 11 об («История про чай») варианты: О чем говорит чай, а ты, читатель, замечай Жизнь унылая настала, луче братия помереть – СД 547, лл. 7 об.-8 об. Жил юный отшельник, и в келье молясь, священную книгу читал углубясь + – Зав. 38, лл. 2-2 об. («О святом Антонии»); Лат. 48, лл. 17 об.-18 об.; Лат. 204, лл.1 об.-3 («О святом Антонии»); Пин. 25, л. 10 об.-13 об. («Отшельник»); СД 462, лл. 11 об.-18 об. вариант: Премудрый отшельник, он в келье молясь Жили в пустыне две старицы. Припев: Аллилуйя! Господь помилуй! – Лат. 50, лл. 21 об.-22 об. («Стих о двух старицах, в пустыне спасающихся»); СД 304, лл. 195-196 («Стих о двух старицах»); СД 373, лл. 4-6 об. («Стих о двух старицах. Стих 2»); СД 501, лл. 10 об.11 об. («Стих о двух старицах») варианты: Было да жило в пустыне две старицы Житейское море играет волнами – Новг. 10 (49), л. 10 об. («Житейское море») Житие временное, слава суетная, красота тленная, богатство, друзи, все оставлю – Лат. 49, лл. 34-35, кр. («Глас 6») Житие мое, яко вода на борзе течет+ – Гемп 70, лл. 147 об.-149, кр.; Лат. 49, лл. 57-60. кр. варианты: Суетное наше житие Завтра, завтра в дом Закхея гость таинственный придет * – Кар. 91, лл. 33-34 об. («Песнь Закхея»); СД 225, лл. 11-11об. («Закхей Луки 219»); СД 292 (2), лл. 1-2 («Песнь Закхея») * Ф. Н. Глинка «Канун пред св. Причастием»613 Заклинаю тебя, не чаруй ты меня, не волнуй ты мне сердце очами – Пин. 26, лл. 9-9 об. («Сердце»)

______________ 613

Глинка: 1869: 487-488; Русская духовная поэзия 1996: 227-228.

255

Закона твоя (с)оставихо, покорихося скотески имо желанием – СД 143, лл. 98-98 об. Законно течение совершив и веру соблюл еси, священномучениче Василие – Прич. 39, лл. 32 об.-33 («Святого священномученика церкви. Глас 10») Зачем мы кроемся в пустыни, зачем, забывши край родной – Пин. 25, л. 2 («Стих отшельника святой горы») Збиралися вкупе июдеи, стареищины, фарисеи – СД 158, лл. 1-3, Керж. 103, лл. 420-421. Здравы буди, о прекраснай сыне Исусе, пресладкий сыне, люли – Лат. 169, лл. 22 об.-23 об. («Стих, егда пресвятая Богородица колебала Исуса Христа»); Лат. 261, лл. 124 об.-125 («Стих пресвятей Богородицы, как она колыхала Господа нашего, Исуса Христа, и припевала»); Лат. 357, лл. 67 об.-68 («Стих пресвятой Богородицы и пресвятой девы Марии, воспитала Господа нашего, Исуса Христа»); Прич. 126, лл. 5-5 об. («Стих колыбельный Исусу Христу») варианты: Буди здрави, мой сыне, о прекрасный Исусе Златокованную трубу Иоанна Златоуста, окованный чертог света – Гусл. 30, лл. 49-50, кр. («Стих Иоанну Златоусту»); Лат. 23, лл. 15 об.-16, кр., («Иоанну Златоусту») Зрю тя, гробе, и ужасаюся твоего видения озря, и треаещу сердечно+ – Прич. 34, лл. 9-15 об., СД 78, л. 6 об., («Иоанна Дамаскина. Глас 3») И больно, и сладко, когда при начале любви * – Пин. 26, лл. 17 об.-18 об. * Е. П. Ростопчина «И больно, и сладко ...»614 И не раз, и не два, да давала я другу милому клятву верную**– Пин. 552, лл. 5-5 об. ** И. И. Нехорошков «И не раз и не два»615 Ис пустыни старец в царский дом приходит+ – Кар. 507, лл. 1-2 («О Варлааме и Иоасафе»); Кар. 521, лл. 20-21 об. («О Варлааме и Иоасафе»); Кар. 573, лл. 44-44 об. («О Варлааме и Иоасафе»); Лат. 23, лл. 6 об.-11, кр. («О Иоасафе царевиче»); Лат. 23, лл. 18 об.-19 об., кр. («Царевич Иоасаф»); Лат. 204, лл. 11 об.-12 об. («Стих об Оиасафе-царевиче»); Новг., 10 (49), л. 16; СД 117 лл. 2-2 об. («Стих Асафу царевицу») Идет старец ис пустыни, да приплакался черноризечь –

______________ 614 615

ПРП 1988 (Т. I): 468-469. Савельева: 2003: 545.

Инципитарий

256

Мезен. 45, лл. 27 об.-28; Мезен. 142, лл. 59 об.-60 варианты: Идет старец из пустыни, идучи он слезно плачет Шел путем молодой инок Идет старец из пустыни, идучи он слезно плачет – Кар. 183, л. 1 («Возвращение на мир»); Кар. 210, лл. 47 об.-49 об. («Возвращение на мир»); Кар. 511, лл. 37 об.-38 («Возвращение на мир»); Кар. 573, лл. 57-57 об. («Возвращение на мир») варианты: Идет старец ис пустыни, да приплакался черноризечь Шел путем молодой инок Идет чернец из монастыря, вторый ему навстречу грядет – Волог. 98, лл. 1-1 об. («На восемь гласов»)варианты: Грядет чернец из монастыря Идут лета сего света, приближается конец +– Зав. 2, л. 296 («Стих о умилении души. Глас 10»); Зав. 37, лл. 4 об.-5 («Стих о умилении души. Глас 10»); Керж. 104, лл. 418 об.-419; Кр. бор. 50, лл. 20-21 об. («Стих душе полезен»); СД 828, л. 39 об. («Стих душеполезный») Иже Петров плачь и блудницы слове, слезы прими, Христе – СД 143, л. 104 Иже хощет Христа Господа и Спаса своего подражати **– Пин. 121, лл. 15-10 об. («О брани. Глава 6. Стихи») **нравоучительные вирши, включенные в состав стихотворного послесловия в супральское издание «Альфы и Омеги»616 Изгнано бысте Адамо из рая пища ради теме и седя прямо ему рыдая – Лат.337, лл. 23-24, кр. («Глас 6.») варианты: Адам пред раем стоя, раю мой раю, прекрасный раю Адам о земли создан и в раи воселен быть Восплакался Адам пред раем стоя: мене ради раю сотворен бысте Восплачется (восплакался) Адам пред раем стоя (седя): раю, мой Плакася Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю Плакася Адам пред раем стоя. Праведное солнце Праведное солнце в раю просветило. Плакался Адам Праведное солнце, Христос Бог наш, творец небу и земли Расплакался Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю Седя Адам впрям рая, первой славы обнажена позная

______________ 616

Альфа и Омега 1788; Вознесенский 1991: № 336; Вознесенский 1996: 82-86; Савельева 2003: 192.

257

Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая, плакаши, увы мне, соблазна Иль Масих атана, би даммо штазана (перевод: Христос пришел к нам своею кровию искупить нас) – Зав. 45, л. 157 («Арабский стих»)617 Имеи возлюблении и сем попечение **– Пин. 121, л.14 об. («О безмолвии. Глава 6. Стихи») **нравоучительные вирши, включенные в состав стихотворного послесловия в супральское издание «Альфы и Омеги»618 Исполнилось ныне пророческое речение и философское разсуждение о последнем роде – Мезен. 133, лл. 9 об.-10; СД 292 (31), лл. 4-5 об.; СД 364, лл. 187-187 об. («История нынешнего века») варианты: Днесь исполнишися пророческое учение О нынешнем времени и обстоятельстве разсуждали Последние ноньчи веки Исполняя Бог ныне древний завет, с небесе архангела посла в Назарет – Лат. 22, лл. 7-9, кр. («Благовещению пресвятыя Богородицы»); Лат. 261, лл. 11-13, кр. («Благовещению пресвятыя Богородицы») Источник духовный, радости днесь полный, странно света слышите – Гусл. 30, лл. 43 об.-45, кр. («В неделю восьмую»); Лат. 22, лл. 27 об.28, кр. («Сошествию святого духа»); Лат. 261, лл. 31 об.- 32, кр. («Сошествию святого животворящего духа») Ияков воздал студенец, получил за то венец – Лат. 23, лл. 21-28 об., кр. К водам Иорданским Господу пришедшу – Гусл. 30, лл. 33 об.-35, кр. («Крещению Господню»); Зав. 10, лл. 1010 об. («Стих крещению Господню») К тебе, о мати пресвятая, дерзаю вознести мой глас – Кар. 91, лл. 43 об.-44; Лат. 23, лл. 14-14 об., кр. («Пред иконой Богоматери»); СД 546 лл. 1-1 об. («Молитвенная ко пресветей дева песнь Марии Богородице») Как Ефрем Сирин пишет, и он пишет со слезами – Волог. 88, лл. 2 об.-3 («Стих преподобнаго Ефрема Сирина о Антихристе») Как ныне сбирается вещий Олег*

______________ 617 618

Стих записан кириллицей, затем приводится перевод на русский язык. Альфа и Омега 1788; Вознесенский 1991: № 336; Вознесенский 1996: 82-86; Савельева 2003: 192.

Инципитарий

258

Пин. 552(2), лл. 31 об.-33 («Песнь о вещем Олеге») А. С. Пушкин «Песнь о вещем Олеге»619 Как Петр я в море утопаю, в волнах житейской суеты ** СД 225, л. 10 об. («Житейское море») ** в рукописи имеется помета: «стих Саввы Хрущева» Как расплачется млад юнош пред пустыней стоя – Волог. 88, лл. 1 об.-2 об.(«Плачь Иосафа, царевича великия Индии») Как сего дня, да день, да воскресение. Накануне-то было вознесения – Зав. 38, л. 4, кр. Как солнце златыми лучами свой путь озаряет земной** – СД 225, лл. 3 об.-4 («Стих братцу Иоанну» приписка стих Саввы Хрущева) **в рукописи имеется помета: «стих Саввы Хрущева» Как уныло занывает грустный тон стройных певцов (2 раза) – Зав. 36, лл. 1-2 об.; Зав. 38, лл. 3-3 об.; Зав. 43, лл. 1-2; Кар. 521, лл. 10-11 об. («Стих печального странника»); Лат. 261, лл. 128 об.-130 об.; Лат. 240, лл. 145(б)-145(б) об., кр.; Лат. 357, лл. 28-29 («Стих погребальный») варианты: Чу, уныло занывает тонный звон колоколов, знать родного Чу, уныло занывает тонный звон колоколов, этот звон напоминает Како падох окаянный, како удалихося благого Бога+ – Лат. 49, лл. 23 об.-24, кр. («Глас 6»); Лат. 142, л. 173 об., кр.; Лат. 142, л. 277, кр.; СД 143, лл. 104-105 Кающегося приими мя, Христе, яко блудницу – Лат. 49, л. 52, кр. Когда утром иль позднею ночью пред иконой головку склоня – Пин. 26, лл. 14-15 об. Коль славен наш Господь в Сионе * – Гусл. 30, л. 22 об., кр. * М. М. Херасков «Переложение псалма 64»620 Кому повем печаль мою, кого призову ко рыданию+ – А-Б 96, лл. 75 об.-83 об. («Стих о прекрасном Иосифе»); Зав. 28, лл. 4 об.-14; Кар. 199, лл. 5-10 («Стих об Иосифе прекрасном»); Кар. 210, лл. 9 об.-19 об. («Стих об Иосифе прекрасном»); Кар. 216, лл. 5 об.-9 об. («Стих об Иосифе прекрасном»); Кар. 506, лл. 14-20 об. («Стих об Иосифе прекрасном»); Кар. 523, лл. 175-194 об. («Стих об

______________ 619 620

Пушкин 1974-1978 (Т. 1): 186-189. Романов 2002:168-169; Русская духовная поэзия 1996:3.

259

Иосифе прекрасном»); Кар. 550, л. 14, фрагмент, («Стих об Иосифе прекрасном»); Керж. 104, лл. 428-433 об.; Лат. 22, лл. 33-36 об., кр. («Плач Иосифа прекрасного»); Лат. 23, лл. 20-20 об., кр. («Плач Иосифа прекрасного»); Лат. 231, лл. 7-12 об. («Стих о прекрасном Иосифе целомудренном»); Лат. 261, лл. 36 об.-39 об., кр.; Лат. 284, лл. 9-10 об., кр. («Стих о плачи Иосифа прекрасного и целомудренного»); Лат. 358, лл. 310-320 («Стих о прекрасном Иосифе, как он плакася, егда продаша его братия в землю египетскую»); Мезен. 44, лл. 18-23; Мезен. 142, лл. 74-80; Прич. 34, лл. 20-25 об. («Стих о прекрасном Иосифе»); Новг. 10 (49), лл. 36 об.-50 об. («Стих о прекрасном Иосифе»); Прич. 38, лл. 13-24 («Стих Иосифа Прекрасного»); Прич. 40, лл. 1-10 об. («Стих плачевный Иоифа Прекрасного и целомудренного»); СД 117, лл. 15-20 об.; СД 161, лл. 3-6 («Плач Иосифа прекрасного целомудренного»); СД 164, лл. 10-18; СД 828, л. 5 Кому уподобилась окаянная душе моя, увы мне – СД 143, лл. 104-104 об. Коневец, мирная обитель, в тебе страдающий душой столицы шумной грешный житель найдет отраду и покой – Кар. 91, лл. 34 об.-36 об. («Коневец») Крестному древу явльшуся, пламенное оружие храняще – Лат. 22, лл. 32-32 об., кр. («Животворящему Кресту Господню»); Лат 261, лл. 35 об.-36, кр. («Животворящему Кресту Господню») Кто бы дал мне, яко птице, два пернатые крыла – Зав. 37, лл. 11 об.-12 об. («Стих умиленный»); Мезен. 90, лл. 2-2 об.; Кар. 507, лл. 4-4 об.; Кар. 521, лл. 40-41 об. («Стих о смертном часе») Кто бы мне поставил прекрасную пустыню+ – Кар. 210, лл. 38-39 («Стих о пустыне»); Кар. 523, лл. 199. об.-200 об. («Стих о пустыне»); Кар. 550, лл. 11 об.- 12 об. («Стих о пустыне»); Лат. 240, л. 5 об-7, кр. («Стих о блудном сыне»); Прич. 33, лл. 19-20 об, кр. Кто вас, детки, крепко любит, кто вас нежно так голубит – Пин. 552 (2), лл. 3-3 об. («Мать и дети») Кто желает подробно знать, то потрудись книгу Кирилову почитать – Лат. 236, лл. 6-11 об. Кто тя, брате, сему злу научи, еже клеветати на брата своего – Волог. 88, л. 8; Лат. 49, л. 42 об., кр.; Лат. 142, лл. 175-175 об., кр., Лат 142, л. 278 об., кр. Летят, летят два ангела, да два ангела, два архангела – А-Б 96, лл. 58-58 об. («Стих») варианты:

Инципитарий

260

Два ангела, два архангела Лицо твое скрывает день, поля покрыла мрачна ночь* – Лат. 261, лл. 87-88 об. («Вечернее размышление о Божием величестве случае великаго севернаго сияния») * М. В. Ломоносов «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния»621 Лишихся аз сокровища предрага, се моей жалости отрада ни мала – Лат. 49, лл. 95-97, кр. Лукаво время живота моего, лукаво исполне всякое злобы – СД 143, лл. 98 об.-99 Лысый, с белой бородою, дедушка сидит* – Пин. 552 (2), лл. 13 об. 14 об. * И. С. Никитин «Дедушка»622 Любезная братия! Древлеправославныя христиане, верные и миряне – Зав. 318, 10 лл., листы без нумерации, («Биографический простый мотив из былин реформации Никона и его сотрудников. Рассказ скобного старца»); к тексту прилагается портрет старца, выполненный цветными чернилами Любила я твои глаза, когда их радость ожидала – Пин. 26, лл. 17-17 об. Мамашинка бронилась за милого дружка**– Пин. 552 (5), л. 1 («Песня») ** в рукописи имеется помета «сочинение С. Нехорошкова»623 Мати милосерда, ты еси ограда+*– Кар. 210, лл. 32 об.-37 («Стих молебный пресвятей Богородице»); Кар. 523, лл. 194 об.-199 об. («Стих молебный пресвятей Богородице»); Лат. 22, лл. 29 об.-31 об., кр. («Пресвятей богородице общий»); Лат. 261, лл. 33 об.-35, кр. («Пресвятей Богородице молебный»); Прич. 33, лл. 12 об.-18 об., кр. («Стих Богородице молебный»); Прич. 34, лл. 25 об.-26 об. («Стих пресвятей Богородице пятый»); Прич. 35, лл. 9 об.-14, кр.; Прич. 39, лл. 28 об.32 об. («Стих мати милосерда»); Прич. 40, лл. 16-19 об.; СД 30, лл. 6-8 об. * Дмитрий Ростовский «Стих молебный Богородице»624 Мессия пришед во мир, истинный пророк велий +– Кар. 190, лл. 1-2 («Стих о браке в Кане Галилейской»); Кар. 208, лл. 12 об.-14 об., кр. («Стих о браке в Кане Галилейской»); Лат. 22, лл.

______________ 621 622 623 624

Ломоносов 1950-1959 (Т. 8): 120-122. Никитин 1960-1961 (Т. 2): 154-155. Савельева 2003: 545. Израилев 1889: 22-23.

261

19 об.-20 об., кр. («О господни бракопосещении»); Лат. 50, лл. 3-6 об., кр. («Псальма или стихегда Господь был на браце в Кане Галилейстей и от воды вино сотворил») Лат. 204, лл. 7-8 («О мессии»); Лат. 261, лл. 23 об.-24 об. («Стих егда бысть Господь на браке в Кане Галилейстей, и первое чюдо яви от воды вина сотвори»); Лат. 261, лл. 89 об.-92 Мир злый и прелестный, изгнанник наместный – Лат. 22, л. 57 об.-59, кр. («О злобе и прелестях мира»); Лат. 261, лл. 62-63 об., кр. («О злобе и прелестях мира») Мире, мире, минушка, ремена черна, исповедает братие, что есть один – Зав. 43, лл. 11 об.-13 («Десять заповедей») Мне сравнялось двадцать лет, не успел я видеть свет – Зав. 43, лл. 7-7 об. («Монах») варианты: Прошу выслушать мой слог, кой в печали сложить мог Моли о нас слова, мати бо Христова, о царице, владычице – СД 37, лл. 9-11 Монастырь верхней издавна стоит на крутой горе – Кар. 521, лл. 42-43 об. («Стих монастырский») Мы людие безумные, грешныя, окаянныя, злыя, беззаконныя – А-Б 122, лл. 227 об.-233 («Стих покаянеи собран от различных цветов») Мытарево стенание и блудницы рыдание, душе, прежде конца восприиме – Лат. 49, лл. 55-57, кр. На берегу Невы великой по тропиночке лесной ехал всадник* – Пин. 552 (2), лл. 31-31 об. («Кто он?») * А. Н. Майков «Кто он ?» (в текст внесены изменения)625 На Иордан всех Спаситель, днесь прииде Искупитель – Кар. 182, лл. 1-5, кр. («Стих на богоявление Господне»); Кар. 511, л. 5 об., («Стих на богоявление Господне»), фрагмент; Лат. 22, лл. 1819, кр. («Крещению Исуса Христа, сына Божия»); Лат. 261, лл. 2223, кр. («Крещению Спасителя Христа») На путь бо иду долгий, по нему же николиже ходихо – Лат. 49, лл. 36 об.-37 об., кр.; Прич. 156, л. 6 об., фрагмент На реце Вавилонской седяще плахом + *– Гемп 70, лл. 199-199 об., кр.; Зав. 37, лл. 19-19 об. («Плачь трех отроков»); Зав. 104, настенный лист, кр. («Псалом 136»); Лат. 22, лл. 51-51 об., кр. («Сетование Иерусалимских пленников»); Лат., 175,

______________ 625

Майков 1977: 389-391.

Инципитарий

262

лл. 1-2, кр.; Лат. 261, лл. 54 об.-55 («Сетование Иерусалимских пленников») *Симеон Полоцкий «Переложение псалма 136»626 На Сионских горах там спасался монах в гранетуровых штанах – Кар. 194, лл. 4 об.-5 («Стих о монахе») На сих днях выехал кулиер из ада и привез страшных газет – Лат. 358, лл. 321 об.-330 об. («О грешниках») варианты: Вышла газета из ада Грех скончался, правда померла Грех скончался, правда сгорела Грех умер, правда сгорела Пришла газета из ада Страшная адская повесть Честь или честность из света выехала На судище твоем, Христе, не постави мене нага – Лат. 49, лл. 16 об.-17, кр.; СД 143, л. 100 («Глас 3») Не в рабском, как прежде, смиренном обличии *– Зав. 192, л.1 («В годину страшного суда Божия») * авторский стих, в рукописи имеется помета: «двинский поэтсамоучка А. Г. Мидунецкий» Не остави нас в человеческое предстояние, пречистая Владычице – Лат. 78, л. 72, кр. («Глас 6») Не осталося мне от батюшки палат каменных, слуг и золото *– Пин. 552 (2), лл. 36-36 об. («Наследство») * И. С. Никитин «Наследство»627 Не отврати лица твоего от отрока твоего, яко скорблю – Зав. 43, л. 22 об., кр. Не откажи тому, кто просит ради Бога себе ночлег или хлеба – Пин. 25, лл. 9 об.-10 об. («Не откажи») Не отчайся, грешник бедный, хоть и много зол твоих – Кар. 91, лл. 45-49 об. («Отчаянному грешнику сповехо») Не покушайся имати, его же не можеши яти, и ложену слову не ими – Лат. 49, лл. 24 об.-25, кр. («Глас 6») Не ропши на тяжелую долю, крест тяжолый покорно неси – СД 504, л. 1 («Стишок») Не рыдай мене мати, взирающе во гробе – СД 828, л. 62

______________ 626 627

Луцевич 2002:529. Никитин 1960-1961 (Т. 1): 114-115.

263

Не тоскуй ты, душе дорогая, не печалься, но радостна будь – Волог. 84, лл. 90-90 об. Ни умиления стяжах, ниже слезам источник, ни теплое исповедание – Лат. 49, лл. 56-57, кр. Ну-ка, братцы, вкруговую установимся сейчас – Кр. бор. 112, лл. 5-7 («Песня про Соловецкую осаду») варианты: Сядем, братцы, вкруговую Ну, пошел же ради Бога! Небо, ельник и песок* – Пин. 552 (2), лл. 37-39, («Школьник») * Н. А. Некрасов «Школьник»628 Надо, надо мне жениться, холостому скучно жить** – Пин. 552, лл. 6-6 об., («Женитьба Гоголя») ** И. И. Нехорошков «Женитьба Гоголя»629 Небо и земля, небо и земля ныне торжествуют – Лат. 23, лл. 9-9 об., кр. («На Рождество Христово») Невесты Христовы грядите в чертог небесный– Мезен. 43, л. 14 об.; Мезен. 142, л. 44 об. Некий человек богат вельми был, последн нищь, не славен и уныл – Лат. 22, лл. 38 об-40, кр. («О благотворении св. Николы чюдотворца»); Лат. 261, лл. 41 об.-43, кр. Ненаглядный ты мой, как люблю я тебя – Пин. 26, лл. 7-8 об. Неначаемая жития ради и уведомая нрава ради миро посящи – Гемп 70, лл. 153-153 об., кр. Неумолимая смерть лютая есть немилостливая – Пин. 648, лл. 18-20 об. («Стих о смерти»); СД 247, лл. 1 –2 варианты: О, неумолимая смерть люта еси Ох, неумолимая смерть люта еси Нещастлив в мире ты ль один, с ним в жизни горя не бывало – Пин. 26, лл. 19-19 об. («Романс») Нива моя нива, нива золотая* – Пин. 552 («), лл. 9-9 об. («Нива») * Ю. В. Жадовская «Нива»630 Никто же бо безгрешен ото человека бысте – СД 143, л. 91 об. Нова радость стала, яко в небе хвала –

______________ 628 629 630

Некрасов 1981-2000 (Т. 2): 34-35; ПРП 1988 (Т. II): 55-56. Савельева 2003: 545. Жадовская: 1885: 170; ПРП 1988 (Т. II):17-18.

264

Инципитарий

Лат. 23, лл. 9 об.-10, кр. («На Рождество Христово») Новый год бежит, во яслях лежит. А кто, кто? – Гусл. 22, лл. 2-3 («Новому лету»); Гусл. 30, лл. 31 об.-33, кр. («Новому лету»); Лат. 23, лл. 10-11, кр. («На новый год») Ныне вси восплачем, ныне себе вси плачем, что отца отпадохом +– Лат. 49, лл. 97 об.-100 об., кр. Ныне сам не знаю, как на свете жити, живучи на земле с телом не грешити – Зав. 37, лл. 3 об.-4, («Стих воспоминательный о смертном часе») варианты: Гробе мой гробе, увы мне во младой юности Горе мне, увы мне, во младой юности Сам я не знаю, как на свете жити, Богу не грешити Сам я не знаю, как на свете жити, живши на земли Юность, моя юность, младое ты время О, богонасажденная прекрасная пустыня, прохладная дуброво, веселие всей твари +– Кар. 189, л. 4-7, кр. («Стих о пустыне. Глас 8»); Кр. бор.86, лл. 5-5 об. («Пустыня Иоасафа царевича»); Пин. 120, лл. 3 об.-5 («Глас 6»); Пин. 422, лл. 13 об.-15 («Глас 6»); Пин. 642, лл. 102-103 («Плач Иоасафа царевича. Глас 6»); СД 143, лл. 117-118; СД 603, л. 107-107 об. (Глас 6») О браке мы здесь законном предлагаем – Зав. 63, л. 66 О, велика моя беда, приходит ко мне череда, я не ве будет, когда отсюда возьмут меня куда – Зав. 101, настенный лист, кр. («Стих о смерти. Глас 6») О, великий, о, прекласный ангел бога и отца** – СД 225, лл. 5-6 («Стих Апостолу Иоанну Богослову») ** в рукописи имеется помета: «стих Саввы Хрущева» О, всепетая дево вечная, дево чудная, всесвятейшую – СД 546, лл. 2-2 об. О горе мне, грешному сущу, горе благих дел не имущих – Зав. 2, л. 295 («Стих о блудном сыне»); Кр. бор. 79, лл. 19 об.-21; Мезен. 133, лл. 6-6 об.; Пин. 621, л. 11 (Стих покаянный»); СД 292 (31), лл. 1-4 («Стих о блудном сыне»); СД 489, лл. 7 об.-8 об.; СД 828, л. 56 варианты: Горе мне, грешному сущу О, девственницы, невесты Христа, Бога нашего+ – Кар. 211, лл. 9-13 об. («Похвала девственницам»); Керж. 104, лл. 438-442 об.

265

О днешнее чюдо мы вам сказуем, слушателем повествуем – Гусл. 30, лл. 28 -31, кр. («Другий на Рождество Христово») О, душе грешная, унылая, окаянная и оскверненная, паки помяни и помысли богатого и нищего Лазаря – Гусл. 30, лл. 11 об.-15, кр. («Стих унылый о богатом и нищем Лазаре. Глас 5») О, коль благодати, агнице ты, мати, Варвара прекрасная (дважды) – Лат. 22, лл. 37-38, кр. («Великомученице Варваре»); Лат. 261, лл. 4041, кр. («Великомученице Варваре») варианты: Хвали, мой дух, святую Варвару О, коль добро и полезно благодарение** – Пин. 121, л. 14 («О благодарении, Глава 5. Стихи») ** нравоучительные вирши, включенные в состав стихотворного послесловия в супральское издание «Альфы и Омеги»631 О, коль наше на сем свете житие плачевно, коль скоро и коль кратко, аки однодневно – Гусл. 30, лл. 53 б.-57, кр. («Стих вторый умиленный»); Зав. 10, лл. 810; Кар. 511, лл. 34-35 об. («Стих умилителен»); Лат. 22, лл. 54 об.55 об., кр. («О смертном скончании»); Лат. 261, лл. 58 об.-59, кр. («О смертном скончании»); Мезен. 43, лл. 11 об.-13 об.; СД 828, л. 54 («Стих о пресечении жизни») варианты: Сколь наше на сем свете житие плачевно О, коль страшено твое судище, являющи вся деяния наго – СД 143, л. 98, кр. О, коль чюдо сие дивно, что Господь творит со мной – Мезен. 142, лл. 40 об.-44 об. («Стих о пустынно жителях») О, люте нам, да како мы прельстихомся– Волог. 88, лл. 5 об.-7 О, неумолимая смерть, люта еси, немилосерда – Мезен. 142, лл. 11-13 об.; Кар. 521, лл. 24 об.-27; Пин. 334, лл. 10-11; Пин. 355, лл. 1-2 об. («Стих о смерти»); Пин. 648, лл. 18-20 об. («Стих о смерти же»); СД 247, лл. 1-2; СД 320, лл. 3 об.-5 варианты: Неумолимая смерть лютая есть Ох, неумолимая смерть люта еси

______________ 631

Альфа и Омега 1788; Вознесенский 1991: № 336; Вознесенский 1996: 82-86; Савельева 2003: 192.

266

Инципитарий

О нынешнем времени обстоятельстве разсуждали, последним времени называли – СД 577, лл. 68-68 об. варианты: Днесь исполнишися пророческое учение Исполнилось ныне пророческое речение Последние ноньчи веки О последних временах пророки предсказали и о том возвещали, и святые отцы разсуждали – Зав. 64, лл. 1-2 об. («О слабостях и невоздержании в последние времена народная сатира») О, прекрасная весна, сколь прекрасна нам была, теперь тебя уже нет – Кар. 573, лл. 33-33 об. (Стих прекрасной весне») О, прекрасная мати пустыня, любезная моя дружина – Зав.2, л. 297 («Стих пустыножителей»); Пин. 738, лл. 2-4 варианты: Прекрасная моя пустыня, любезная моя дружина О, прекрасная пустыня, и сам Господь пустыню похваляет – А-Б 196, лл. 6-6 об.; Волог. 79, лл. 7-7 об.; Волог. 83, лл. 5 об.-6. («Сей стих покаяние»); Кар. 212, лл. 1 об.-2 («Стих о пустыне»); Кр. бор. 19, лл. 7 об.-8 об.; Кр. бор. 79, лл. 9 об.-10; Кр. бор. 86, лл. 4-4 об.; Кр. бор. 90, лл. 15-17; Кр. бор. 187, лл. 1-3 об.; Лат. 213, л.1; Мезен. 142, л. 99; Пин. 120, лл. 3-3 об. («Глас 8»); Пин. 407, лл. 91-93 («Глас 1»); СД 253, лл. 16-16 об.; СД 254, лл. 13-14; СД 320, лл. 2 об.-3 об.; СД 333, лл. 57-57 об.; СД 334, л. 16 об.; СД 349, л. 22 об.; СД 364, л. 186 об. («Стих прекрасная пустыня»); СД 513, л. 8 об.; СД 603, лл. 106 об.-107 («Глас 10»); СД 836, л. 3 об. О, прекрасная пустыня, приими мя в своя частыни + – А-Б 77, лл. 5-5 об. («Пустыня»); Б/р 14, лл. 13 об.-18 об. («Стихи его же святого Иоасафа царевича»); Волог. 79, лл. 5-7; Зав. 37, лл. 10 об.11 об.; Кар. 189, лл. 1-4, кр. («Стих Иоасафа, царевича Индийскаго»); Кар. 523, лл. 205-206 об. («Стих Иоасафа, царевича Индийскаго»); Керж. 115, л. 346; Кр. бор. 19, лл. 6-7 об.; Кр. бор. 79, лл. 7 об.-9; Кр. бор. 90, лл. 14-15; Лат. 5, лл. 198-202, кр.; Мезен. 45, лл. 16 об.-18 («Стих похвала пустыни»); Прич. 38, лл. 29-31 об. («Стих 4 тому же Иосафу царевичу, входящу в пустыню»); СД 30, лл. 22 об.- 24; СД 143, лл. 106-107 («Плач Иосафа цапевича в пустыню входяща»); СД 157, л. 7 об.; СД 349, л. 22 об. варианты: Прекрасная мати пустыня, приимя, яко свое чадо О, смерте злосливая и гневливая, всем живущим человекам немилая.–

267

Прич. 186, л. 1-5 («Зри еже пишет о страстех Господних церковнии учитилие святой Афанасий, Иоан Златоустый, Епифаний, Феодорит, Ефрем, Даниил, Евсевии, Киприян, Амвросии, Августин, Григорий Палеолог, Исидор Каснодор и прочии») О сущности зде двух мы тайне предлагаем – Зав. 63, л. 37 О сущности рекий, какая ей возможность – Зав. 63, лл. 64 об.-65 («Вместо надсловия стихи») О ты, что в горести напрасно на Бога ропщешь, человек* – Кар. 521, лл. 30 об.-35; Пин. 508, лл. 1-2 * М. В. Ломоносов «Ода, выбранная из Иова», главы 38, 39, 40, 41632 О, человече, аще еси честный властелин – Волог. 88, лл. 8-8 об.; Лат. 142, л. 175 об.; Лат. 142, лл. 278 об.- 279 О, человече убогий, что еси гордишиися, и что величаешися – Пин. 119, лл. 2-6 («Песнь о житии человеческом. Глас 5»); Пин. 422, лл. 7-11 («О житиии человеческом. Глас 8»); Пин. 452, лл. 1 об.-2; СД 143, лл. 112-116 («О житии человечесте») О чем говорит чай, а ты читатель, замечай – Зав. 42, лл. 1-6 («О чае. Разговор чужестранца из китайского царства по имени его называют чай, о чае») варианты: Жалоба чужестранца, китайского урожденца, о чае, читателя прошу не пропустить О, чудная горка, чудна и роскошна, как сад – Пин. 552, лл. 11-11 об. («Горы») Ой еси, дева Мария, пречистая мати Христова, где ты ночесь, где опочев содержала – Пин. 738, лл. 1-2 Оле, окаянная душе, кий ответ имаши, рещи суда и во оно час – Лат. 240, л. 64-65, кр. («Стих покаяния человека») Оле, смерть страшная, прадедом назваченная, аще буду тебе хвалити, тем мне тебе до себе не примирити – Пин. 571, первый форзац; Пин. 648, л. 16-17 («Стих о смерти») варианты: Егда человек здрав бывает От начала было века, от перваго человека, от Адама, от Адама – А-Б 96, лл. 30-33 («Стих о Ноевом потопе»); А-Б 118, лл. 17-20 («Стих о Ноевом потопе»); Кар. 214, лл. 4-7 («Стих о потопе»); Кар. 511, лл. 18 об.-24 («Стих о потопе»); Кар. 511, л. 38 («Стих о

______________ 632

Ломоносов 1950-1959 (Т. 8): 387-392.

Инципитарий

268

потопе»); фрагмент; Лат. 261, лл. 83-85 об. («Стих о всемирном потопе»); Мезен. 44, лл. 12-18; Мезен. 142, лл. 66-72 («Стих о потопе преподобнаго Ноя») Ох, неумолимая смерть, люта еси и немилостива – Пин. 452, лл. 2 об.-4 об. варианты: Неумолимая смерть лютая есть О, неумолимая смерть, люта еси Обнищаво богатый Христе человеко, обогатило еси безсмертия светлостию – СД 143, лл. 94-95, кр. Окаянный убогий человече, век твой скончевается – Волог. 88, лл. 7-7 об. («Сей стих покаянен о еже должно есть всякому человеку на всяк день поминати смертный час»); Лат. 49, лл. 21 об.-23, кр.; Лат. 142, лл. 173 об.-174, кр. («Глас 5»); Лат. 142, лл. 277-277 об., кр. («Глас 5»); Пин. 440, лл. 171-171 об. («Стих покаянный») Он век тебе, душе, ожидает, почто не готовися, душе моя – Зав. 2, лл. 299 об.-300 об. («Стих о страшном суде») Он умер раз от боли глаз глава наш Влас вблизи от нас* – Зав. 192, л. 1 («Любопытная эпитафия») *в рукописи имеется помета «двинский поэт-самоучка А. Г. Мидуницкий» Она стояла и бледнела, смотреть не смела на людей** – СД 225, лл. 11 об.-12 об. («Грешница») ** в рукописи имеется помета: «стих Саввы Хрущева» 633 Откуду начну плакати аз окаянный, от матери в гресех зачат есми аз – Лат. 142, лл. 174 об.-175, кр.; Лат. 142, лл. 277 об.-278, кр.; Пин. 440, л. 5 об.; Пин. 440, л. 171 («Стих покаянный») По грехом нашим на нашу страну попустил Господь такову беду+ А-Б 196, лл. 7-12; Волог. 83, лл. 6 об.-8 об.; Зав. 32, лл. 1-8; Зав. 36, л. 6 об., фрагмент; Кар. 192, лл. 1-2 об. («Стих о последнем времени кафоликов»); Кар. 194, лл. 3-7 («Стих о последнем времени кафоликов»); Кар. 210, лл. 1 об.-9 об. («Стих о последнем времени кафоликов»); Кар. 521, лл. 1-5; Кр. бор. 19, лл. 1-3 об.; Кр. бор. 50, лл. 27 об.-31 об. («Стих об антихристе. Стих преболезненного воспоминания о злобе кафоликов воспеваемый»); Кр. бор. 79, лл. 1-

______________ 633

Возможно, текст является переработкой одного из известных авторских стихов на этот сюжет. См.: Бучилина 1999: 90-93. Подколзина 1995: 55; Русская духовная поэзия 1996: 97-98.

269

4; Кр. бор. 241, лл. 1-2 об. («Стих преболезненаго воспоминания о злобе кафоликоф»); Лат. 11, лл. 257-263 об. («Пророческое речение и философское разсуждение о скончании века»); Лат. 22, лл. 52-54 («О преобладании нечестия»); кр.; Лат. 162, лл. 366-367 об.; Лат. 261, лл. 55 об.-58, кр. («Стих преболезненаго воспоминания кафоликоф»); Лат. 240, лл. 18 об.-25 об., кр. («Стих преболезненнаго воспоминания о злоблени кафоликов воспеваемыи»); Лат. 261, лл. 105 об.-112 об.; Лат. 422, лл. 1-6 (Стих кафолический»); Мезен. 45, лл. 8 об.-11 об.; Мезен. 142, лл. 1-4; Мезен. 142, лл. 88-91 об; Пин. 120, лл. 15-18 об.; Пин. 334, лл. 14-19 («Стих прелюбезнаго воспоминания»); Пин. 407, лл. 103-106 об.; Пин. 418, лл. 14-19 (Стих преболезного воспоминания и озлобления кафоликов»); Пин. 418, лл. 1-3 об.; Пин. 422, лл. 15-19 об. («Слово о последних днех»); Пин. 521, лл. 1-5; Пин. 547, лл. 13-16 («Стих преболезного воспоминания кафоликов»); Пин. 657, лл. 4 об.-9; Прич. 34, лл. 15 об.-18 («Стих о перемене веры»); Прич. 35, лл. 14-19 об. («Стих преболезненаго воспоминания кафоликоф»); Прич. 36, лл. 18-25 (Стих преболезного воспоминания об озлоблении»); Прич. 39, лл. 46-52 («Стих кафоликоф преболезнаго воспоминания»); Прич. 71, лл. 1-7 («Стих о озлоблению кафоликов и на последнее время века сего»); СД 45, лл. 25-30 об. («О озлоблении кафоликоф»); СД 164, лл. 28-30 об.; СД 232 (30), лл. 1-4 об. («Стих преболезненаго воспоминания кафоликоф»); СД 803, л. 199 («Стих преболезненаго воспоминания кафоликоф»); СД 828, л. 44 об. По синим волнам океана* – Кр.бор. 112, 7 об.-10; СД 547, лл. 9-10 об. * М. Ю. Лермонтов «Воздушный корабль»634 По небу полунощи ангел летел* – Кар. 91, л. 92 * М. Ю. Лермонтов «Ангел»635 Под вечер осени ненастный в пустынных дева шла местах * – Пин. 552 (2), л. 1. * А. С. Пушкин «Романс»636 Под славным было градом Иерусалимом, было три царства беззакон ныя – Прич. 40, лл. 11-16 («Стих Георгия Храбраго»); Прич. 175, лл. 10-18 («Стих Георгия Храбраго»); Зав. 28, лл. 16-21 об. («Стих Чудо Георгия о змие, о царевне Лисафее Агапиевне»), фрагмент

______________ 634 635 636

Лермонтов 1979-1981 (Т. 1): 437-439. Лермонтов 1979-1981 (Т. 1): 213. Пушкин 1974 -1978 (Т. 1): 317-318; ПРП 1998 (Т. I): 247-249.

Инципитарий

270

Пред гробницею святой стою с поникшей главой, все спит кругом – Пин. 552 (2), лл. 33 об.-34 («Ко гробу Кутузова») * *А. С. Пушкин «Перед гробницею святой стою с поникшею главой ...» 637 Пред пустынником безмолвно младой юноша стоял – Зав. 43, лл. 2-3 об. («О прелести мира») Пред тобою, мой Бог, я затеплю свечу – Лат 23, лл. 4 об.-4, 638 кр. («Пред образом Спасителя») Пастырь добрый ищет овцу, заблудшую в горах, тонкий глас свой испущает по крутым горам во след ей – Зав. 10, лл. 14-15 варианты: Где ты, агница моя, сокрылась, я которую люблю Патриархи, триумствуйте, со пророки ликовствуйте – А-Б 118, лл. 27-28 («Стих на введение во храм пресвятыя Богородици»); Гусл. 30, лл. 23-25, кр. («Стих введению Богородицы»); Лат. 22, лл. 5 об.-6 об, кр. («Введение во храм пресв. Богородицы»); Лат. 240, лл. 38 об.-40 об., кр.(«Стих на введение Богородицы»); Лат. 261, лл. 9 об.-10 об., кр. («Введение во храм пресв. Богородици»); Лат. 261, лл. 112 об.-114 об., кр. («Введение во храм пресвятыя Богородици») Пахнет сеном и лугами в песне душу веселя* – Пин. 552 (2), лл. 2-2 об. «Сенокос») * А. Н. Майков «Сенокос»639 Печальный терн мене убодает+ – А-Б 196, лл. 22-22 об. («Стих Андреи Денисьевиче, плачь сестры его») Писати во истину добро и полезно – СД 143, лл. 93-93 об. Плакася Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю, прекрасный раю – Гемп. 70, лл. 150 об.-151, кр. («Стих плач Адама»); Лат. 142, лл. 280280 об., кр. («Стих плач Адама»); Пин. 440, л. 5 об. варианты: Адам о земли создан и в раи воселен быть Адам пред раем стоя (седя): раю, мой раю, прекрасный раю Восплакался Адам пред раем стоя: мене ради раю сотворен бысте Восплачется (восплакался) Адам пред раем стоя (седя): раю, мой Изгнано бысте Адамо из рая пища ради

______________ 637 638 639

Пушкин 1974-1978 (Т. 2): 267-268. В рукописи дважды повторен лист 4. Майков 1977: 166.

271

Плакася Адам пред раем стоя. Праведное солнце Праведное солнце в раю просветило. Плакался Адам Праведное солнце, Христос Бог наш, творец небу и земли Расплакался Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю Седя Адам впрям рая, первой славы обнажена позная Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая, плакаши, увы мне, соблазна Плакася Адам пред раем стоя. Праведное солнце в раю просетило – Кар. 573, лл. 37 об.-40 об. («Плач Адама») варианты: Адам о земли создан и в раи воселен быть Адам пред раем стоя (седя): раю, мой раю, прекрасный раю Восплакался Адам пред раем стоя: мене ради раю сотворен бысте Восплачется (восплакался) Адам пред раем стоя (седя): раю, мой Изгнано бысте Адамо из рая пища ради Плакася Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю, прекрасный раю Праведное солнце в раю просветило. Плакался Адам Праведное солнце, Христос Бог наш, творец небу и земли Расплакался Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю Седя Адам впрям рая, первой славы обнажена позная Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая, плакаши, увы мне, соблазна Плачется душа и тужит ми тело, чюет себе вечную муку – Волог. 88, лл. 5-5 об. («О плачи душевней»); Кар. 189, лл. 7 об.-8, кр. («Глас 8»); Лат. 49, лл. 71-72; СД 142, лл. 8-10; СД 182, л. 16 об.; СД 349, л. 23 Плачите, сердца очей моих зеницы – Гусл. 30, лл. 74-74 об., кр. («Стих плачевнай») Плачюся и ужасаюся, егда он час помышляю, как приидет судия праведный в божестве своея славы+ – Волог. 88, лл. 3-4; Лат. 22, лл. 59 об.-60, кр. («О памяти смерти и суда. Глас 6»); Лат. 240, лл. 31-33, кр. («Стих плачевный. Глас 6»); Лат. 261, лл. 64-64 об., кр. («О памяти смерти и суда. Глас 6») Поздно поздно вечерами, как утихнет весь народ, и осыплется звездами необъятный неба свод+ – А-Б 118, лл. 41-44; Зав. 32, лл. 21-26 об. (Стих узника. Глас 6»); Кар. 205, лл. 27-31об. («Стих узника невольника»); Кар. 509, лл. 11-19 об. («Стих узника невольника»); Кар. 573, лл. 28-32 об. («Стих узника невольника»); Кр. бор. 14, лл. 7-9; Лат. 48, лл. 13-15 («Стих старообрядческого столба»); Лат. 204, лл. 3 об.-6 («Стих нравоучи-

Инципитарий

272

тельный»); Лат. 240, лл. 108 об.-11, кр. («Стих об изгнании Гучкого. Глас 6»); Лат. 261, лл. 132-133 об.; Лат. 354, лл. 1-5; Лат. 359, лл. 1-7 об.; Мезен. 28, лл. 28-31; Мезен. 44, лл. 3 об.-6 об.; Мезен. 45, лл. 23 об.-27; Мезен. 142, лл. 5 об.-9; Мезен. 142, лл. 52-55; Новг. 10 (49), лл. 6 об. («Стих об невольники»); Оп. №24, лл. 3-7 («Стих о заключенном невольнике, поется на глас 6»); Пин. 24, л. 25, фрагмент («Стих узника и неволника»); Пин. 24, лл. 27-31 об. («Стих узника неволника») Поздно поздно вечером же во один с прекрасных дней, как утихлось все волненье дневной злобной суеты* – Лат. 204, лл. 3 об.-6 («Стих нравоучительный»); Лат. 261, лл. 71-78 («Стих нравоучительный, составлен для того, чтобы помнить всегда о смерти и загробной жизни») *в рукописи Лат. 261 в конце стиха имеется авторская приписка С. Ф. Егупенка: «Сей стих сочинил и своеручно написал духовный отец Семен Федорович Егупенок. Месяца декабря, 1 дня, 1889-го года в г. Пскове». Пойдем ныне, сиротные дети, к матери нашей в пущу сидети+ – Зав. 10, лл. 6-8 («Рифмы детей по умершей матери»); Кар. 209, лл. 4 об.-9, («Стих детей по умершей матери»); Кар. 511, лл. 29-32 («Стих детей по умершей матери»); Лат. 5, лл. 172 об.-182 об., кр. («Стих детей по умершей матери»); СД 828, л. 38 Пойдем, русские солдаты, мы соседей выручать – Пин. 552 (2), л. 14 об. («Запевало»), фрагмент Пойду страдать в страну далеку, куда мя добрый помысл поведет+– Кар. 573, лл. 43-43 об. («Стих изгнанника»); Пин. 24. лл. 11-12 («Стих изгнанника») Полный радости, веселья и расстроенный душой – Кар. 572, л. 1 («Любовь – истина святая, смерть – могила нам вторая») Получил письмо от внука дедушка Федот* – Пин. 552 (2), лл. 21об.-22 об. («Школьник») * И. З. Суриков «Горе»640 Помни день, когда влюблялась, ах, какой был блаженный час – Лат. 276, л. 26 об. Помысли, душе моя, страшный час смертный +– Волог. 88, лл. 4 об.-5 («О воспоминании смертного часа»); Керж. 104, л. 424 об.

______________ 640

Суриков 1951: 95-96.

273

Попекися, душе моя, о своем ти спасении, огорчися, душе моя, на прелестное житие мирское – А-Б 96, лл. 51-56 об. (Стих о умилении души»); Кар. 210, лл. 39 об.47 («Стих о умилении душевнея»); Кар. 212, лл. 6-9 об. («Стих о умилении душевнея»); Кар. 216, лл. 15 об.-21 об. («Стих о умилении душевнея»); Кар. 506, лл. 21-25 об. («Стих о умилении душевнея»); Кр. бор. 50, лл. 7-10 об. («Стих душеполезный о душе, благии Отче»); Кр. бор. 260, лл. 1-2 об. («Стих о покаянии»); Пин. 120, лл. 19-19 об; Пин. 407, лл. 106 об.-107 об.; СД 373, лл. 58-65 («Стих о попечении души»); СД 407, лл. 152-154; СД 424, л. 143 об.; СД 831, л. 8 Последние ноньчи веки, что в растлении живут молодые человеки – СД 292 (26), л. 7-7 об. варианты: Днесь исполнишися пророческое учение Исполнилось ныне пророческое речение О нынешнем времени и обстоятельстве разсуждали Посмотрю пойду, полюбуюся, что послал Господь за труды людям* – Пин. 552 (2), лл. 8-9, («Урожай») * А. В. Кольцов «Урожай»641 Посреде богонасажденных древес долго жившему, а ныне то житие невозлюбившему – Зав. 304, лл. 3-4 об. Потоп страшен умножался, народ видя испужался: гнев идет + – Б/р 52, лл. 21 об.-23 («Стих про всемирный потоп»); Гусл. 22, л. 6-9 об.; Гусл. 30, лл. 106-112 об., кр. («Стих о Ноевом страшном потопе»); Зав. 32, лл. 36-38 об. («Во дни Ноя праведного»); Кар. 191, лл. 1-2 об.; Кар. 210, лл. 68-73; Кар. 214, лл. 1-7; Кар. 216, лл. 2-5; Кар. 511, лл. 21 об.-24; Кар. 573, лл. 65 об.-69; Кр. бор. 50, лл. 3 об.7; Кр. бор. 187, лл. 3 об.-5 об.; Лат. 22, лл. 63-64, кр. («О всемирном потопе»); Лат. 23, лл. 19 об.-20, кр. («Потоп»); Лат. 261, лл. 67 об.-68 об., кр. («О всемирном потопе»); Лат. 357, лл. 65 об.-67 об. ( «От адамовой главы. О потопе»); Мезен. 142, лл. 99 об.-101 об. («Стих о потопе»); Новг. 10 (49), лл. 30-33; Оп. 24 (№ 23), лл. 8 об.-10 («Стих о Ноевом потопе»); Прич. 36, лл. 11-12 об. (Стих о потопе Ноевом»); Прич. 39, лл. 38 об.-40 («Стих о потопе Ноеве»); Прич. 126, лл. 8-10 об. (Стих о потопе Ноя праведного»); Прич. 175, лл. 6-7 («Стих о потопе»); Пин. 334, лл. 19 об. 23; СД 349, лл. 5-9 («Стих о страшном потопе и всему миру ужасно, о последнем времени»); СД 373, лл. 12-

______________ 641

Текст с середины стихотворения. Кольцов 1913: 23-27.

Инципитарий

274

16 об. («Стих о страшном потопе Ноевом и всему миру ужасном, стих 3»); СД 364, лл. 188-189 об.; СД 373, лл. 12-16 об.; СД 463, лл. 10-13 об.; СД 828, л. 28 («Стих о потопе страшном») Потщимся, о человецы, присно имети божии страх **– Пин. 121, л. 13 об. («О страсе божии. Глава 4. Стихи») **нравоучительные вирши, включенные в состав стихотворного послесловия в супральское издание «Альфы и Омеги»642 Почему плакун трава травам мати – Лат. 23, л. 22 об., кр. («Стих о плакун траве»)643 Праведное солнце в раю просветило. Плакался Адам пред раем стоя: раю, мой раю, прекрасный мой раю +– Кар. 573, лл. 37 об.-40 об. («Стих о плачи Адама»); Керж. 104, лл. 421 об.- 423 об. варианты: Адам о земли создан и в раи воселен быть Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю, прекрасный раю Восплакался Адам пред раем стоя: мене ради раю сотворен бысте Восплачется (восплакался) Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой Изгнано бысте Адамо из рая пища ради Плакася Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю, прекрасный раю Плакася Адам пред раем стоя. Праведное солнце Праведное солнце, Христос Бог наш, творец небу и земли Расплакался Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю Седя Адам впрям рая, первой славы обнажена позная Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая, плакаши, увы мне, соблазна Праведное солнце, Христос Бог наш, творец небу и земли, рая просветило. Плакася Адам пред раем седя: раю, мой раю, прекрасный раю – Лат. 5, лл. 194-196, кр. («Плачь Адамов о прекрасном рае») варианты: Адам о земли создан и в раи воселен быть Адам пред раем стоя (седя): раю, мой раю, прекрасный раю Восплакался Адам пред раем стоя: мене ради раю сотворен бысте Восплачется (восплакался) Адам пред раем стоя (седя): раю, мой Изгнано бысте Адамо из рая пища ради Плакася Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю

______________ 642 643

Альфа и Омега 1788; Вознесенский 1991: № 336; Вознесенский 1996: 82-86; Савельева 2003: 192. Отрывок стиха «О Голубиной книге» в форме самостоятельного текста.

275

Плакася Адам пред раем стоя. Праведное солнце Праведное солнце в раю просветило. Плакался Адам Расплакался Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю Седя Адам впрям рая, первой славы обнажена позная Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая, плакаши, увы мне, соблазна Прекрасная мати пустыня, приими, яко свое чадо, в тихое и безмолвное свое недро – Пин. 422, лл. 11 об.-13 об. («Пустыня. Глас 8») варианты: О, прекрасная пустыня, приими мя в своя частыни Прекрасная моя пустыня, любезная моя дружина+ – А-Б 96, лл. 72-74 («Стих. Глас 1»); Зав. 2, л. 297 (Стих пустынозителей»); Кр. бор. 19, лл. 11 об.-12 об.; Кр. бор. 50, лл. 21 об.-24 («Стих о пустыне»); Мезен. 142, лл. 96 об.-98 об.; Пин. 119, лл. 6-8 об. («Глас 4»); Пин. 334. лл. 1-3 об. («Стих»); Пин. 422, лл. 2-5 («Пустини»); Пин. 452, лл. 5-6 об.; Пин. 738, лл. 2-4 («О матушкепустыне»); Пин. 657, лл. 3-4 об.; СД 164, лл. 1-4; СД 247, лл. 2-4; СД 254. лл. 22 об.-26, («Стих Оасафа-царевича»); СД 581, лл. 3-5; СД 831, л. 5; СД 836, л. 8 («Стих Иоасафа-царевича в пустыню входяща») варианты: О, прекрасная мати пустыня, любезная моя дружина Прекрасный ангел мой хранитель, хранитель ты душе моей+ – Зав. 43, лл. 8-8 об.; Кар. 521, лл. 8-10 («Ангелу-хранителю»); СД 547, лл. 2-3 варианты: Пресветлый ангел мой Господень Премудрый отшельник, он в келье, молясь, священную книгу читал, углубясьА-Б 118, лл. 31-32; Кар. 506, лл. 7-9 об. («Стих об отшельнике»); Кар. 571, лл. 3-4, («Стих об отшельнике»); варианты: Жил юный отшельник, он в келье молясь Пресветлый ангел мой Господень, хранитель ты души моей – Зав. 46, лл. 4 об.-5 об. («Моление странницы к ангелу-хранителю»); Лат. 23лл. 1-6, кр. («Гимн ангелу-хранителю»); Лат. 23, лл. 14 об.-15, кр. («Моление странницы к ангелу-хранителю») варианты: Прекрасный ангел мой хранитель Преступих закон, о мой вечный Боже –

Инципитарий

276

Лат. 49, лл. 82-84 об., кр. Приближается, душе, конец и присвояется – Лат. 49, лл. 18-18 об., кр. («Глас 3») Привела судьба, сын милый, мне тебя здесь посетить – Кр. бор. 246, л. 2 об. Приводима будеши, душе моя, во всемирное судище – Лат. 49, л. 54 об., кр. Приидет Господь во осьмой тысящи – Кар. 573, лл. 19-23 об. («Стих о втором пришествии Господним») Приидите, вернии людии, внушите дивная имам рещи **– Гусл. 30. лл. 80-91, кр. («Стих преподобного Иоасафа-царевича») ** «Стиси краесогласнии в похвалу преподобнаго отца нашего Иоасафа царя Индийскаго», помещенные в первом Московском издании «Повести о Варлааме и Иоасафе»; авторство предисловия приписывается Симеону Полоцкому 644 Придете (приидите), вси человецы, разумейте суету жития сего+ – Лат. 142, лл. 172 об.-173 об., кр. («Глас 3»); Лат. 142, лл. 276-277, кр. («Глас 3»); Лат. 261, лл. 126-127, кр.; Пин. 440, лл. 171 об.-172 об.; СД 143, лл. 100-101; СД143, лл. 121-122 Приидите, вси языцы, воспоем песнь дивному Богу – Гусл. 30, лл. 25 об.-27 об., кр. («Рождеству Христову»); Лат. 22 , лл. 16 об.-17 об, кр. («Рождеству Христову, антифон 4»); Лат. 23, лл. 89, кр. («Рождеству Христову»); Лат. 261, лл. 20 об.-21 об., кр. («Рождеству Христову, антифон 4») Приидите, помянем вси Андрея премудраго+ – Лат. 49, лл. 104-106 об., кр. Приидите, празднолюбцы, приидите, лик составим – Волог., 24, лл. 1-6 об.; Зав. 37, лл. 13-15 об.; Мезен. 142, лл. 34-38 об. («Стих святителю Николе Чудотворцу»); Кар. 573, лл. 58-62 («Стих о Николе Чудотворце»); Новг. 10 (49), лл. 18 об.-25 об. («Стих о святителе Николае»); Пин. 24, лл. 2 об.-8 Приидети преже конеца, возлюбленная моя братия – Гемп 70, лл. 149-150 об., кр.; Лат. 49, лл. 63-66 об., кр.; Лат. 142, лл. 281-282, кр. Приими мя, пустыня, яко мати свое чадо, в тихое безмолвное недро свое+ – Гемп 70, лл. 151-152, кр.; Кр. бор. 86, лл. 2-4, Лат. 49, лл. 76-80 об., кр.; Лат. 142, лл. 280 об.-281, кр.; Лат. 240, лл. 10-14 об., кр. («Стих Иосафа, царевича индийскаго. Глас 8»); Лат. 337, лл. 16-20, кр.; Пин.

______________ 644

История или повесть 1680: Л. 1-4 (после оглавления); Петрова 1988: 67.

277

120, лл. 5-7 («О пустыне. Глас. 8»); Пин. 407, лл. 93-95 об. (Глас 10»); Пин. 642, лл. 103 об.-104 об. (Глас. 8»); СД 603, лл. 107 об.-108 об. Придете, братие, конечное целование дадим умершему – СД 143, л. 99 Придете, христоносные людие, воспоимо мученико страдание – Гемп 70, лл. 152-152 об., кр. Прилежно ли читал, любезный благодетель – Зав. 63, лл. 87 об.-88 («Вместо надсловия стихи») Природа мира! Как ты прекрасна. О! Как ты богата, но несчастна** – Пин. 587, л.1 ** в рукописи имеется помета: «стих М. Н. Томилова» Пришла газета из ада, какова будет грешным награда+ – Пин. 552 (2), лл. 24 об.-29 варианты: Вышла газета из ада Грех скончался, правда сгорела Грех скончался, правда померла Грех умер, правда сгорела На сих днях выехал кулиер из ада Страшная адская повесть Честь или честность из света выехала Пришло мне на мысль помянути вкратце прадеда нашего Адама – СД 349, лл. 16-18, Просветителю нашему, славну князю Владимиру, веры свет православные земле нашей явяшему – Лат. 23, лл. 16 об.-17, кр. («Хвалебная песнь св. Князю Владимиру») Проснулась осень грустная, дождь мелкий морочит – Пин 552 (4), лл. 20-20 об. Прошло зборно Христово воскресение, дошло до Христова вознесения, воззнесся Христос, царь небесный – СД 182, лл. 13-14 об. («Стих о Христе, о царе нишеи братии») Прошу выслушить мой слог, кой в печали сложить мог, во темных во лесах+ – Зав. 10, лл. 15 об.-18 об. («Стих о младом мнихе»); Зав. 32, лл. 14-19 об. («Стих монашеского подвига»); Зав. 36, лл. 7-9 об. («Стих монашеский»); Кар. 204, лл. 5-7 («Слоги мниха унывающа и сущая в мире вспоминающа и сожалеюща о том, что млад в чернецы пошел»); Кар. 210, лл. 79-84 («Стих о иноке младом»); Кар. 521, лл. 35 об.-39 об.; Кар. 573, лл. 12, фрагмент; Кр. бор. 50, лл. 24-27 об. («Стих о монахе»); Лат. 48, лл. 2-3 об. («Стих о уных мнихах»); Лат. 261, лл. 137-138 об. («Стих о унывающем мнисе, что млад

278

Инципитарий

подстригся и в монастырь ушел»); Мезен. 142, лл. 49-51 об. («Стих о монашеском житии»); Пин. 24, лл. 31 об.-35; Прич. 39, лл. 41-45 об. («Стих о постижении спасения»); Прич. 69, лл. 2-7 («Стих монашеского подвига»); Прич. 143, лл. 1-6 («Стих монашеского подвига»); СД 304, лл. 192-194 об. («Стих о молодом старце»); СД555, лл. 1-2 об.; СД 828, л. 35 («Стих и слоги мниха унывающа и сущая воспоминающа») варианты: Мне сравнялось двадцать лет, не успел я видеть свет Прошу выслушать мой слог, коль в темнице сложить мог, в горестных слезах – Мезен. 142, лл. 102-104 об.; Пин. 24, лл. 35 об.-38 об. Прочь уныние, прочь смущение, прочь печаль души моей – Зав. 10, лл. 13-13 об. Птица райская, зовомая Сирин, глас ея в пении зело силен – Кр. бор. 200, л. 1 об. Птичка над моим окном гнездышко для деток вьет – Пин. 552 (2), лл. 7-7 об. («Птичка») Пустыня, глушь, кругом снега, повисло небо серой тучей – Пин. 552(2), лл. 34 об.-35. об. («Северная пустыня») Радуися зело, души Сиона, се царь твой воседые на коня – Гусл. 30, лл. 37-39, кр. («В неделю цветную»); Зав. 32, лл. 31 об.-34; Лат. 22, лл. 21-22, кр. («На вход в Иеросалим»); Лат. 23, лл. 11-12, кр. («Стих в неделю цветоносную»); Лат. 261, лл. 25-26, кр.; Лат. 261, лл. 93-94 об. («Стих цветоносию»); Лат. 357, лл. 71 об.-72 об. («Стих в неделю цветоносную»); Прич. 38, лл. 37-об. 39 («Стих цветоносию»); СД 373, лл. 20 об.-23; СД 828, л. 34 Различныя пути в небесное царство вводят – Зав. 63, л. 36 Разсеяннаго ми (мой) ума собери, Господи, оледевошее сердце мое очисти – Лат. 49, лл. 17-18, кр.; СД 143, л. 101 Расплакася (расплачется) Адам пред раем стоя: раю мой раю, прекрасный мой раю – Лат. 231, лл. 5-6 («Стих о Адаме и Еввы»); Лат. 240, лл. 54-58 об., кр. («Стих о Адаме. Глас 3»); Лат. 245, лл. 10 об.-12 («Стих о Адаме и Еввы»); Прич. 36, лл. 14 об.-15 («Стих Адамов плач о рае»); СД 30, лл. 3 об.-5 об.; СД 164, лл. 24-25 («Стих о Адаме») варианты: Адам о земли создан и в рай восселен быть Адам пред раем стоя (седя): раю, мой раю, прекрасный раю Восплакался Адам пред раем стоя: мене ради раю сотворен бысте

279

Восплачется (восплакался) Адам пред раем стоя (седя): раю, мой Изгнано бысте Адамо из рая пища ради Плакася Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю Плакася Адам пред раем стоя. Праведное солнце Праведное солнце в раю просветило. Плакался Адам Праведное солнце, Христос Бог наш, творец небу и земли Седя Адам впрям рая, первой славы обнажена позная Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая, плакаши, увы мне, соблазна Расплачется, растоскуется душа грешная, беззаконная+– СД 364, лл. 184-186 («Стих о умилении и плачи, и горькое рыдание многогрешная душа»); СД 828, л. 22-23 об. варианты: Восплачется, возрыдается душа грешная, безаконная Раю всечестный и прекрасный, краснейшая доброта – Лат. 49, лл. 10-12, кр. («Глас 1») Раю, ты раю прекрасный, тебе сам Госплодь сотворил есть – Зав. 2, лл. 295-296 («Стих о прекрасном раю») Рече Госполь ко Каину: - Каине, где брат твои? - Господи, не страж есмь брату моему – Лат. 49, лл. 40-42 об., кр.; Лат. 240, лл. 35 об.-36 об., кр. («Стих о Каине. Глас 6»); Лат. 261, лл. 127 об. 128, кр. («Стих о Каине. Глас 6»); Лат. 337, лл. 14-15 об., кр. («Стихера о Каине, егда уби Авеля, брата своего. Глас 6») Рече Господь ко пьянице: «О, злыи человече пияныи, и смрадный и окаянный...» Зав. 43, лл. 4-6 («Стих о пьянице»); Зав. 100, настенный лист, кр. (Стих о пьянице. Глас 6») Рече пресвятая Богородица Михаилу Архангелу: «Поведи ми, где мнози народи мучаеся...» – Прич. 39, лл. 23 об.-28 об. («Стих») Речь о девстве простираю, хощу дев лик похвалить – Мезен. 142, лл. 28 об.-33 об. («Стих о девстве»); Пин. 24, лл. 13 –14 об. С другом я вчера сидел, зрю на смертный предел. О горе мне, горе великое+ – Кар. 186, л.3, фрагмент («Стих о умилении души»); Кар. 188, лл. 1-2 об. («Стих о умилении души»); Кар. 511, лл. 24 об.-26 («Стих о умилении души»); Кар. 573, лл. 63 об.-65 («Стих о умилении души»); Мезен. 45, лл. 21 об.-23 об.; Мезен. 142, лл. 94-96 («Стих

Инципитарий

280

душеполезный»); Пин. 24, лл. 1-2 об. («Стих о умилении души»); Пин. 346, лл. 18-20; СД 117. лл. 10-13; СД 462, лл. 18 об.-2; СД 546, лл. 7-8 (Печальная песнь») варианты: Вечер я с другом сидел С другом я вчера сидел, ныне смерти зрю предел Я вечер с другом сидел, ныне смерти зрю предел С другом я вчера сидел, ныне смерти зрю предел. О, горе, горе, горе мне великое – Лат. 23, лл. 21-22, кр. «Сокрушение о грехах») варианты: Вечер я с другом сидел С другом я вчера сидел, зрю на смертный предел Я вечер с другом сидел, ныне смерти зрю предел С суровой долею я рано подружился, не знал веселых дней* – Пин. 552 (4), л. 16 * И. С. Никитин «С суровой долею я рано подружился ...»645 Се время делания, что спиши, о душе, без ума во унынии – СД 143, лл. 97 об.-98; СД 143, лл. 99-99 об. Се время покаянию и чистому деянию, донесе свято содеваи дела – СД 143, л. 95 Се ныне радость, духовная сладость – А-Б 96, лл. 33 об.-35 («Стих на святую Пасху»); А-Б 196, лл. 12-14 об.; Гусл. 30, лл. 39 об.-43, кр. («Стих на святую Пасху»); Кар. 208, лл. 10-12, кр. («Стих на воскресение Христово»); Кар. 210, лл. 28 об.32 («Стих на воскресение Христово»); Кр. бор. 247, л. 3 об., франмент; Лат. 22, лл. 22 об.-24 об., кр. («Воскресению Христову, антифон 1»); Лат. 23, лл. 13-13 об., кр. («Стих на воскресение Христово»); Лат. 162, лл. 364-365 («Стих на святую Пасху»); Лат. 261, лл. 26 об.-28 об., кр. («Стих воскресению»); Лат. 261, лл. 95-96 об. («Стих воскресению»); Лат. 261, лл. 118-119 («Стих воскресению»); Прич. 39, лл. 33-36; СД 30, лл. 1 об.-3 об.; СД 45, лл. 7-9; СД 373, лл. 17-20 об. («Стих на Пасху Христову. Стих весма душеполезен»); СД 828, л. 12 об. Си глаголют пустынножители Неофиту: «Что много грозиши нам»+ ** – Лат. 5, лл. 196 об.-197 об., кр. («Поморских отцов стих, глас 8») ** предположительно, авторский стих Андрея Денисова646

______________ 645 646

Никитин 1960-1961 (Т. 2): 199-200. Малышев 1960 (1): 518, 521; Петрова 1992: 115-116.

281

Со страхом мы, братие, послушаем божия писания, господних страстей+ – А-Б 71, лл. 1-5 об.; Зав. 36, лл. 3-6 («Стих о страстях Христовых»); Кар. 72, лл. 4-7 об.; Кар. 209, лл. 9 об.-12 об.; Кар. 211, л. 2 об.-7; Кар. 511, лл. 11-14 об.; Кр. бор. 50, лл. 12-15 об.; Лат. 204, лл. 9 об.11 («Стих о страстях Христовых»); Лат. 284, лл. 6-8 об. («Стих о плачи пресвятый Богородице и распятии Христове»); Мезен. 44, лл. 6 об.-9 об.; Мезен. 142, лл. 82-85 об. (« О страстех Господнех и о плачи пресвятыя Богородицы»); Прич. 36, лл. 25 об.-27 об. («Стих плач пресвятыя Богородицы, глас 6»); Пин. 24, лл. 47 об.-52 об. (« О страстех Господнех и о плачи пресвятыя Богородицы»); Пин. 547, лл. 8-13 («Стих о страстех Господних»; СД 364, лл. 190-193 («Стих о страстех Господних»); СД 373, лл. 6 об.-12 «Стих о страстех Господних, стих 3»); СД 462, лл. 22 об.-24 об.; СД 463, лл. 13-15 об.; СД 597, лл. 5-11; СД 828, л. 41 Со ту страну со полуденну, становилась туча темна грозная – Пин. 357, лл. 1-7 («Стих о сотворении твари, отчево зачалася»); Пин. 628, лл. 1-6 («Стих о сотворении твари, от чево зачался»); Пин. 648, лл. 1-12 об., (Стих от сотворении света») Сам я не знаю, как на свете жити, Богу не грешити, я еще хочу жити, хощу согрешити+ – Кар. 573, лл. 48 об.-50 об. («О юности»); Пин. 334, лл. 23 об.-24 варианты: Гробе мой гробе, увы мне во младой юности Горе мне, увы мне, во младой юности Ныне сам не знаю, как на свете жити Сам я не знаю, как на свете жити, живши на земли Юность, моя юность, младое ты время Сам я не знаю, как на свете жити, живши на земли с телом не грешити, а я хощу еще жити, еще согрешити – Лат. 240, лл. 14-16, кр. («Стих. Размышление ума человеча. Глас 10») варианты: Гробе мой гробе, увы мне во младой юности Горе мне, увы мне, во младой юности Ныне сам не знаю, как на свете жити Сам я не знаю, как на свете жити, Богу не грешити Юность, моя юность, младое ты время Святей вере вожде, Иосифе отче, пречестнейший учитель – СД 828, лл. 57-59 об. («Стих о отце Иосифе») Святое писание глаголет: внимай себе и не забуди Бога своего **– Пин. 121, лл. 18-19 об. («О внимании. Стихи. Глава 12»)

Инципитарий

282

** нравоучительные вирши, включенные в состав стихотворного послесловия в супральское издание «Альфы и Омеги» 647 Святыя восточныя церкве право суть в руском народе ** – Пин. 24, лл. 1-2 **Стихотворное предисловие к «Книге о вере» 648 Сего ради нищ есмь, села не имею, двора своего не стяжаю – Зав. 28, лл. 30-30 об. («Стих, глас 7»); Лат. 49, лл. 53-54, кр.; Лат. 142, лл. 279-280, кр.; Пин. 440, л. 5; Прич. 36, лл. 15 об.-16; Прич. 39, лл. 15 об.-16 об.; Прич. 40, лл. 21-21 об. («Стих, глас 7») Седя Адам впрям рая, первой славы обнажена позная, вопия гласом жалостным, рыдая духом ужасным – Зав. 37, лл. 17 об-18 об. («Стих о плачи Адамове»); Лат. 22, лл. 3 об.5, кр., («Сетование о лишении рая»); Лат. 261, лл. 7 об.-9, кр. («Сетование лишенников рая») варианты: Адам о земли создан и в раи воселен быть Адам пред раем стоя (седя): раю, мой раю, прекрасный раю Восплакался Адам пред раем стоя: мене ради раю сотворен бысте Восплачется (восплакался) Адам пред раем стоя (седя): раю, мой Изгнано бысте Адамо из рая пища ради Плакася Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю Плакася Адам пред раем стоя. Праведное солнце Праведное солнце в раю просветило. Плакался Адам Праведное солнце, Христос Бог наш, творец небу и земли Расплакался Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая, плакаши, увы мне, соблазна Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая, плакаши, увы мне, раю, мой раю, мой прекрасный раю – Гусл. 30, лл. 19 об.-20 об., кр. («Плач всеродногоАдама»); Гусл. 30, лл. 21-22, кр. («Плач всеродного Адама ниским папевом»); варианты: Адам о земли создан и в раи воселен быть Адам пред раем стоя (седя): раю, мой раю, прекрасный раю Восплакался Адам пред раем стоя: мене ради раю сотворен бысте Восплачется (восплакался) Адам пред раем стоя (седя): раю, мой Изгнано бысте Адамо из рая пища ради

______________ 647 648

Альфа и Омега 1788; Вознесенский 1991: № 336; Вознесенский 1996: 82-86; Савельева 2003: 192. Книга о вере 1648: Л.7 об.

283

Плакася Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю Плакася Адам пред раем стоя. Праведное солнце Праведное солнце в раю просветило. Плакался Адам Праведное солнце, Христос Бог наш, творец небу и земли Расплакался Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю Седя Адам впрям рая, первой славы обнажена позная Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая, плакаши, увы мне, соблазна Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая, плакаши, увы мне, соблазна лукавого послушавошу и ото славы лишивошуся– Лат. 240, лл. 29 об.-31, кр. («Стих Адаму изгна рая едемскаго. Глас 6»); Лат. 337, лл. 20 об.-22, кр. («Неделя сыропостная. Песнопения из стихираря Триодного. В субботу вечер на Господи воззвах»); Прич. 156, лл. 15-16, кр. («В неделю сыропустную га Господи восслав. Глас 6») варианты: Адам о земли создан и в раи воселен быть Адам пред раем стоя (седя): раю, мой раю, прекрасный раю Восплакался Адам пред раем стоя: мене ради раю сотворен бысте Восплачется (восплакался) Адам пред раем стоя (седя): раю, мой Изгнано бысте Адамо из рая пища ради Плакася Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю Плакася Адам пред раем стоя. Праведное солнце Праведное солнце в раю просветило. Плакался Адам Праведное солнце, Христос Бог наш, творец небу и земли Расплакался Адам пред раем стоя (седя). Раю, мой раю Седя Адам впрям рая, первой славы обнажена позная Седя Адам прямо раю и свою наготу рыдая Сестры мои духовные, уж вы постницы воздержныя, вы рабыни благочестивые – Мезен. 43, лл. 1-1 об. Симеон глаголаше, егда виде приносима в церков господа – СД 143, лл. 96 об.-97 об. Сколь наше на сем свете житие плачевно: коль скоро и коль кратко, аки однодневно – Мезен. 133, лл. 10-10 об. («Сочинения псалмы господина философа Ломоносова – прирожденца Колмогорския») варианты: О, коль наше на сем свете житие плачевно Сколь ты смерть моя гневлива для нас грешных человек – СД 117, лл. 13-14 об. («Стих разговор о смерти при кончины жизни человеческой»)

Инципитарий

284

Слава вам, братья, славян просветители* – Лат. 23, лл. 16-16 об. кр. («Гимн святым Кириллу и Мефодию») * Розенгейм М. П. «Хвалебная песнь святым Кииллу и Мефодию»649 Слава, слава в вышних Богу, дух мой, радостно воспой +– Лат. 261, лл. 139-141 («Молитвенная песнь души, стремящейся от тленности земной к вечности небесной»); Лат. 369, лл. 1-2 об. («Стих стремящейся души к Богу»); Мезен. 142, лл. 45-48 («Стих душеполеныи, некия девы»); Пин. 25, лл. 5 об.-9 («Молитвенная песнь души»); Пин. 435, л.1 («Молитвенная песнь души, стремящейся от тленности земной к вечности небесной»); СД 828, л. 25 Слезы ливше о Сионе сердечною тоской, пел Израиль в Вавилоне, пленный седя над рекой+– А-Б 118, лл. 3-4 об. («Стих о плачи кафоликоф»); Зав. 43, лл. 9-11; Кар. 196, лл. 1-3 («Стих о Сионе»); Кар. 197, лл. 2-4 («Стих о Сионе»); Кар. 521, лл. 27-30 («Стих о Сионе»); Кр. бор. 14, лл. 5-6 об.; Лат. 23, лл. 45 об.-50 об., кр. («Плач Ветхого и Нового Израиля о утери благочестия, о падении древней святыни»); Мезен. 45, лл. 1214; Мезен. 142, лл. 55 об.-57 об. («Стих псалом на реце Вавилонстей»); СД 118, лл. 6-8 об.; СД 468, лл. 1-3 («Плачь Израиля»); СД 828, л. 37 Случай скорби принимайте, как подарок, Богом дан+ – Пин. 24, лл. 12 об.-13 («Во утешение скорбных ко устижении») Слушай, мудрый вопроситель, христианский наш ответ – Зав. 265, лл. 1-6 об. («Стих ответ Павлу Прусскому против самосводных браков кого-то из отцов преображенского кладбища») Смертный час помышляю и судище страшное и мучение безконечное – Лат. 49, лл. 13 об.-14 об., кр. («Глас 2»); СД 143, лл. 96-96 об. Смерть бо душу ис тела – ах, ах, в зем слетела, Боже прими от нас – Лат. 49, лл. 122-122 об, кр. Смерть бо люта и гневлива для нас грешных человек, она нечаянно застала в малой келейке меня – Мезен. 43, лл. 9-6об. 650 («Стих о смерти») Соберитесь хором все девицы, доброгласныя молоды певицы – Лат. 261, лл. 79-82 об. Собирались вкупе иудеи, жиды, книжники и фарисеи – Керж. 104, л. 420 Солнце светом воссияло и согрело всех людей** – СД 225, лл. 7-7 об. («Стих братцу Иоанну»)

______________ 649 650

Русская духовная поэзия 1996: 146. В рукописи перепутана нумерация.

285

** в рукописи имеется приписка: «стих Саввы Хрущева» Солнышко заходит и темнеет день, от горы упала на селенье тень – Пин. 552 (2), лл. 4-5 («Вечер в субботу») Составьте согласныя песни, взыграйте с чинми безсловесни +– Зав. 43, лл. 16 об.-19 об. («Стих о Рождестве Исуса Христа»); Кар. 116, лл. 1-4, кр. («Стих на Рождество Христово»); Кар. 200, лл. 1-10, кр. («Стих на Рождество Христово»); Лат. 22, лл. 9 об.-12 об., кр. («Рождеству Исуса Христа, Бого-человека, антифон 1.»); Лат. 48, л. 12, кр., фрагмент; Лат 50, лл. 7-10 («Стих на Рождество Христово»); Лат. 261, лл. 13 об.-16 об., кр. («Рождеству Исуса Христа, антифон 1.»); Лат. 357, лл. 72 об.-73 об.; СД 40. лл. 36-38; СД 340, лл. 36-38; СД 373, лл. 35-38; СД 828, л. 2 («Стих на Рождество Христово, Господа нашего Исуса Христа») Спасе мои Исусе, иже блуднаго спаси и блудницы слезы восприимо – Лат. 49, лл. 24-24 об., кр. («Глас 6»); СД 143, лл. 103 об.-104 Спит Сион и дремлет злоба, спит во гробе царь царей* +– Зав. 46, лл. 1-1 об. («Сион»); Кар. 91, лл. 31 об.-33 («Надгробный стих»); Лат. 23, лл. 39-41 об., кр. («Печальныя Марии на гробе Мессии»); СД 225, лл. 4-4 об. («Мироносицы у гроба») М. Еленев «Мироносицы у гроба Христа»651 Среди долины ровныя, на гладкой высоте * – Пин. 26, лл. 21 об.-22 об. * А. Ф. Мерзляков «Песня»652 Среди самых юных лет вяну, аки нежный цвет, Господи помилуй +– А-Б 118, лл. 25-26 об. («Стих о юности»); А-Б 118, лл. 39 об. («Стих о юности»); Кар. 202, лл. 1-3 («Стих юного отшельника»), фрагмент; Кар. 211, лл. 1-2 об. («Стих юного отшельника»); Кар. 212, лл. 7 об.8 об. («Стих юного отшельника»); Кар. 573, лл. 62-63 («Стих юного отшельника»); Кр. бор. 90, лл. 1-2; Мезен. 45, лл. 4-5; Мезен. 90, лл. 1-2; Мезен. 142, лл. 14-15 об.; Мезен. 142, лл. 107-108 об.; Пин. 24, лл. 40 об.-42 об.; СД 349, лл. 9 об.-11; СД 828, л. 21 Стал подрастать младенец Алексей, стал отроком прекрасным – Мезен. 43, лл. 2-5 об., 30 об. , 32 об.-34 об.; Мезен. 142, лл. 19-28 Старик-крестьянин с батраком шел под вечер домой в деревню* – Пин. 552 (2), лл. 17 об.-19 («Крестьянин и работник») * И. А. Крылов «Крестьянин работник»653 Стояше днесь при кресте, пречистая дева умиленный плачь сподвизаша, сладчайшии глас испущаше –

______________ 651 652 653

«Странник» 1861: 300; Русская духовная поэзия 1996: 135-136. ПРП 1988 (Т. I): 215-216. Крылов 1945-1946 (Т. 3): 52.

286

Инципитарий

Гусл. 30, лл. 51-53 об., кр. («Плачь пресвятыя Богородицы»); Зав. 28, лл. 22 об.-24 об. («Плачь пресвятыя Богородицы при распятии Господнии»); Лат. 240, лл. 3-5 об., кр. («Стих на плачь пресвятыя Богородицы при распятии Господни») варианты: Днесь все пророчество исполняется Страшна есть смерть грешнику, ненавидящей праведника – Зав. 10, лл. 45 об.-46 об. Страшнаго дне пришествия твоего и неумолебнаго судища, Христе, боюся и ужасаюся, и трепещу – Лат. 49, лл. 38 (а) об.-40, кр. («Глас 6») Страшная адская повесть, ужасает каждому человеку совесть – Лат. 357, лл. 112-121 об. («Страшная адская повесть») варианты: Вышла газета из ада Грех скончался, правда сгорела Грех скончался, правда померла Грех умер, правда сгорела На сих днях выехал кулиер из ада Пришла газета из ада, какова будет грешным награда Честь или честность из света выехала Суд твои страшен, судия праведен, дела моя люта и неподобна – СД 143, лл. 90 об.-91 («Ине перевод») Суетное наше житие, братие, яко вода на борзе тече – СД 143, лл. 101-102 варианты: Житие мое, яко вода на борзе течет Сын Сатанин, Антихрист, в осьмой тысячи женился +– СД 292 (2), лл. 29-30 Сядем, братцы, вкруговую, установимся сейчас, – СД 117, лл. 21-24 об. варианты: Ну-ка, братцы, вкруговую установимся сейчас Так пишу я человеку, что решилась честно жить – Мезен. 145, лл. 1-2 («Стих полезный»), приписка: «Етот стих полезный передайте Марии Андреевне, если М. А. не пойдет в странничество, стих ей не отдавать» Там, где север хладный, бурный, где цветущих нет полей – Лат. 23, лл. 28 об.-31 об., кр. («Петрозаводская могила христианинастарообрядца, скончавшагося в тяжкой работе, сосланного за веру, на петровские рудокопные заводы пр царе Петре Первом») Тебе, Бога, хвалим, тебе, Господа, исповедаем –

287

Гусл. 30, лл. 15 об.-18 об., кр. («Стих святого Амросия»); Лат. 291, лл. 1-3, кр. («Хваление Богу») Тебе, дево, хвалим, тебе, пречистая, исповедуем – Лат. 291, лл. 3-5 об., кр. («Хвалебная песнь пресвятой Богородицы») Терпи, мой друг, в твоих страданьях я знаю много есть скорбей – Волог. 84, лл. 1-2 об Терпяще мучения крепоко, радующеся надеемымо, друго ко другу глагоху – Гемп 70, лл. 152 об.-153, кр. Тленно еси, человече, что помышляеши, слыши, что возвышаешися – СД 143, лл. 102-102 об. Только явится сонца красы, всем ответа приидут часы – Мезен. 133, обложка – л.1 («Духовная псалма») Трудник молился в пустыне, не владел он ни руками, ни ногами – Пин. 478, лл. 14-14 об. («Стих о Пятнице и труднике») Трудно мне, трудно во печали жити, тому же и нужно сечастно тужити – Зав. 10, лл 10-10 об.; Лат. 312, лл. 106-106 об. Ты взойди, взойди, человече, на Сиянскую гору – Зав. 10, лл. 47-48 об. варианты: Взыде ты, человече, на Сионскую гору Ты, пустыня, ты, пустыня, преподобная святая, ты прими мя, пустыня – СД 349, л. 22 Ты, читателю, приникни во плачевну повесть, всем своим умом в то вникни, как в Москве пропала совесть** – Лат. 185, лл. 22-24 об. ** в рукописи имеется приписка: «стихи Скрипова В. П. по поводу извержения его отцами Преображенского кладбища»654 У соседа сын молодчик, хата с хатой рядом, у соседа дочь красотка * – Пин. 26, лл. 11-12 об. («Пара») * Л. А. Мей «У соседки сын молодчик...»655 Увы, Андрей, старик почтенной, но ложный ты пророк и зверь – Прич. 151, л. 251 («Эпитафия Андрею Плещееву»)656 Увы, душе всестрастенная, согрешая, Бога прогневаеши – СД 143, лл. 102 об.-103 Увы мне, душе грешная моя, почто мне зре чужия грехи –

______________ 654 655 656

В. П. Скрипов (умер в 1903 г.) – федосеевский наставник (г. Казань). ПРП 1988 (Т. II): 81-82. Андрей Плещеев – писатель XVII века; автор посланий к Аввакуму, после покаяния перешел в лоно официальной православной церкви.

Инципитарий

288

Б/р 14, лл. 7 об.-13 («Стихи покаянные») Увы мне, прогневавшему милостиваго Бога моего и Господа – Лат. 49, лл. 31-31 об., кр. Увы мне, что буду и что содею, грехи содеваю и владыки не устрашаюся – Лат. 49, лл. 15-15 об., кр. («Глас 2») Увы, плацевно сопровождаю жись мою на свете сем – СД 117, лл. 8-10 («Плачь о суетной жизни») Уж вы голуби, уж вы белые, где вы были, где летали – СД 328, л. 1 Увеждь, яко всяк должен есть по велени Божию повиноватися **– Пин. 121, лл. 17 об.-18 («О воле Божии и человеческой стихи. Глава 11») ** нравоучительные вирши, включенные в состав стихотворного послесловия в супральское издание «Альфы и Омеги»657 Увеселение есть юноши (юности) премудрость+** – Кар. 511, лл. 33-33 об., Лат. 22, л. 46, кр. («О управлении юности»); Лат. 261, л. 49, кр. («О управлении юности»); Пин. 24, л. 12, Прич. 33, лл. 21 об.-21 об., кр.; Прич. 38, л. 39 об. ** авторство стиха приписывается Андрею Денисову658 Уже прекрасное светило простерло блеск свой по земли* – Зав. 43, лл. 15-16 («Утреннее размышление о Божьем величестве»); Лат. 261, лл. 86-87 («Стих о солнце. Стих утренняго ради размышления о Божиим величестве»); Лат. 261, лл. 88 об., кр. («Стих о солнце. Стих утренняго ради размышления о Божиим величестве»), фрагмент; СД 373, лл. 23 об.-25 об., («Стих о чюдотворении Божии») * М. В. Ломоносов «Утреннее размышление о Божием величестве»659 Уже пророчество совершися пророка Исаии, прорекшаго о последних днех+ – Гусл. 30, лл. 9 об. 11, кр. («Стих умиленный о последних днех пророка Исаия. Глас 6»); Зав. 103, настенный лист, кр. («Стих о Исаином пророчестве»); Лат. 5, лл. 190-192 об., кр. («Стих. Глас 7»); Лат. 22, лл. 64 об.-65 об., кр. («О скончании времен. Глас 6») Лат. 240, лл. 36 об.-38 об., кр. («Стих на покаяние, о последнем времени»); Лат. 261, лл. 69-70 об., кр.,

______________ 657 658 659

Альфа и Омега 1788; Вознесенский 1991: № 336; Вознесенский 1996: 82-86; Савельева 2003: 192. Понырко 1974: 276; Панченко 1970: 301. Ломоносов 1950-1959 (Т. 8): 117-119.

289

Умоляла мать родная свое милое дитя, пред кончиною рыдая, о судьбе ея грустя +– А-Б 96, лл. 35-37 об. («Стих»); А-Б 118, лл. 20-22 об. («Стих матери»); Зав. 28, лл. 30 об.-32 (Стих о умолении матери свою дитю»); Зав. 38, лл. 2 об.-3 (Стих о умолении матери свою дитю»); Зав. 46, лл. 5 об.-7; Кар. 185, лл. 1-3 («Стих умирающей матери к дочери»); Кар. 186, лл. 1-3 («Стих умирающей матери к дочери»); Кар. 187, лл.5, фрагмент; Кар. 509, лл. 2-6 об.; Кар. 511, лл. 1 об.-3 об. («Стих умирающей матери к дочери»); Кар. 573, лл. 51 об.-53 («Стих умирающей матери к дочери»); Кр. бор. 50, лл. 1-3 об.; Лат. 169, лл. 23 об.-24 (Завет умирающей матери к дочери-девицы»); Лат. 269, лл. 9-11 об. (Стих завещательный умирающей матери и дочери»); Мезен. 43, лл. 6-8 об.; Мезен. 44, лл. 2-3 об.; Мезен. 45, лл. 20-21 об. («Стих о умолении матери своего чада»); Мезен. 142, лл. 91 об.-93 об.; Оп. 24 № 23, лл. 7-8 об. («Стих умирающей матери и дочери-девицы»); СД 463, лл. 7 об.-10; СД 547, лл. 4-5; СД 547, л.11, фрагмент; СД 642, лл. 1 об.-3 об.; СД 828, л. 36-36 об. варианты: Ввек, птичка, ты крылата Хвали, мой дух, святую Варвару и подивись в ней Божию дару – Зав. 36, л. 10, фрагмент; Зав. 37, лл. 23 об.-25 («Стих мученицы Варвары») варианты: О, коль благодати, агнице ты, мати Хвалу всевышнему владыке потщися дух мой восылать* – Зав. 43, лл. 11-11 об. («Переложение псалма»); Кр. бор. 19, лл. 9-9 об. («Похвала Господу нашему Исусу Христу»); Кр. бор. 79, лл. 10 об.-11 («Похвала Господу нашему Исусу Христу») * М. В. Ломоносов Переложение псалма 145660 Хорошо вам, детки, зимним вечером в комнате уютной *– Пин. 552 (2), лл. 5-6 («Зимним вечером») * А. Н. Плещеев «Зимний вечер»661 Храни свещу от ветру, молитву от лености – Зав. 2, лл. 300 об. («Стих о душевном спасении»)варианты: Храни свещу от ветру, украси же душу, яко невесту Храни свещу от ветру, украси же душу, яко невесту Волог. 88, лл. 8 об. варианты:

______________ 660 661

Ломоносов: 1950-1959 (Т. 8): 185-187. Плещеев 1964: 214-215.

290

Инципитарий

Храни свещу от ветру, молитву от лености Христос днесь родился, во плоти явился, торжествуйте вси земные – Зав. 28, лл. 35 об. 36 об.; Зав. 32, лл. 38 об.-41 об.; Зав. 37, лл. 22 об.23; Зав. 47, л.1 («Стих Рождеству Христову»); Кар. 210, лл. 25-28; Кар. 506, лл. 32-33 об.; Лат. 22, лл. 15-16, кр. («Антифон 3. Рождест. Хрис. Глас 3»); Лат. 245, л. 16 об. «Стих на Рождество Христово»), фрагмент; Лат. 261, лл. 19-20, кр.; Прич. 35, лл. 20-21 об. («Стих на Рождество Христово»): Прич. 39, лл. 12 об.-15 об.; СД 273, лл. 25 об.-28; СД 828, л. 55 Христос с учиниками из храма выходит пред крестною смертью своей – СД 504, л.10-10 об.; СД 547, л. 7 Чу, уныло занывает тонный (твомный) звон колоколов, знать родного провожают спать в могилу среть гробов – А-Б 118, лл. 23-24 об. («Стих о мертвом»); Зав. 10, лл. 5-5 об.; Мезен. 142, лл. 72-73 варианты: Чу, уныло занывает тонный звон колоколов, этот звон напоминает Как уныло занывает грустный тон Чу, (чю) уныло занывает тонный звон колоколов, этот звон напоминает край родных моих отцов – Кар. 521, лл. 13-14 об. («Стих солдатский»); Лат. 23, лл. 14 об.-20 об., кр. («Гимн чужестранца») варианты: Чу, уныло занывает тонный звон колоколов, знать родного Как уныло занывает грустный тон Человек бе некто богатый и имел у себе он два сына+ – Гусл. 30, лл. 75-79 об., кр. («Евангельская притча о блудном сыне»); Кар. 181, лл. 1-3 («Стих о блудном сыне»); Кар. 213, лл. 1 об.-4 об. («Стих о блудном сыне»); Кар. 216, лл. 28 об.-32; Кар. 550, лл. 8 об. 11 об.; Лат. 22, лл. 46 об.-48, кр. («О блудном сыне»); Лат. 23, лл. 67, кр. («Евангельская притча о блудном сыне»); Лат. 48, лл. 8-10, кр. («Евангельская притча о блудном сыну»); Лат. 261, лл. 49 об-51, кр. («О блудном сыне»); Новг. 10 (49), лл. 26-29 об. («Стих о блудном сыне») Человек живет на земли, как трава ростет +– А-Б 96, лл. 41-42 об. («Стих»); Кар. 215, лл. 5-8 («Стих о исходе души»); Лат. 48, лл. 4-8, кр.; Пин. 24, лл. 22 об.-24 об. («О исходе души от тела»); Пин. 547, лл. 16 об.-19 («Стих о разлучении души от тела»); СД 45, лл. 35-38 об.; СД 577, лл. 2-4; СД 828, л. 47 («Стих об исходе души от тела») варианты: Всяк человек на земли живет

291

Человече, боися, кто над тобою, а не надеися, что пред тобою – СД 142, лл. 1-7 об. («Стих о смерти»); СД 364, 173-175 об. («Стих о смерти») Человече воспринял еси от Бога разум и смысл, ум и хитрость – Лат. 49, лл. 26-30 об, кр.; Лат. 49, лл. 47 об.-49 об., кр. Человече, да будет ти во главе умо и смысло царствия небеснаго – Лат. 49, лл. 47 об.-48 об., кр. Человече, что всуе мятешися и о земных печешися – Пин. 547, л. 121 («О суете человеческой»); Пин. 571, л. 121 об. Честные отцы, давайте поговорим о том, как мы свои паствы ко Христу приведем – Зав. 42, л. 7 Честь или честность из света выехала, грех подобно, как умер – Кр. бор. 153, лл. 2-2 об. («О превратности в людях нынешнего века») варианты: Вышла газета из ада Грех скончался, правда сгорела Грех скончался, правда померла Грех умер, правда сгорела На сих днях выехал кулиер из ада Пришла газета из ада Страшная алская повесть Что во славном было царстве, во Московском государстве, перебор был бояром +– Кар. 573, лл. 41-42 об. («Стих о Соловецких угодниках») варианты: Во Москве было во царстве, во Московском государстве Что ж на ветке так уныло, птичка милая, сидишь**– Пин. 284, л. 1 («Осиротелая птичка») ** в рукописи имеется приписка: «писал Сергей Рудаков» Что за чюдная перемена, и во всех делах измена, како весь мир давно прельстился– Кар. 214, лл. 8-9 («Стих о падении»), фрагмент; Кар. 573, л. 1-13 об. («О последнем времени») Что за чюдную (чюдо и) превратность и премену зрю в глазах, прости, мира вся приятность, не хощу я видеть вас+ – Зав. 37, лл. 6 об.-9; Кар. 185, лл. 3 об.-8 («Стих о пустыне»); Кар. 198, лл. 1 об.-3 («О пустынно жителях»); Кар. 210, лл. 73 об.-78 об. («Како жити в пустыне»); Кар. 212, лл. 4 об.-7 («Иосафа царевича»); Кар. 215, лл. 1-4; Кар. 521, лл. 5-7 об.; Кар. 573, лл. 34-37; Кр. бор. 247, лл. 1-2 об. («Стих о чюдной пустини»); Лат. 261, лл. 121 об.-124 («Стих о пустынном пребывании»); Мезен. 43, 15-16 об. («Стих о

Инципитарий

292

пустынножителях»); Мезен. 43, лл. 27-27 об.; Мезен. 45, лл. 5-6 об.; Мезен. 133, лл. 1 об.-3 об. («Стих пустынножителя»); Мезен. 142, лл. 15 об.-18; Мезен. 142, лл. 85 об.-87 об.; Пин. 24, лл. 2-7 об. («Стих Иосафа царевича») Пин. 24, лл. 44 об.-47 об.; Пин. 547, лл. 2-7 об. («Стих о пустынножителях»); Прич. 35, лл. 21 об.-24 об., («Стих пустынножителя»); Прич. 36, лл. 7-10; СД 45, лл. 16 об.-20 («О пустыннице»); СД 349, лл. 3 об.-4 об.; СД 373, лл. 49-53 («Стих удаление от Господнего мира и о пустынном пребывании») Что мне не плачет, преступившаго заповедь вышняго – Лат. 49, лл. 37 об.-38 об., кр. («Глас 6») Что на нынешнее время на конец будет веку, будут трусы и мятежны, будут лживые пророки – Зав. 10, лл. 112-113 «Стих о Антихристе») Что так сильно, сердце, бьешься, иль знакомо ты с тоской – Пин. 26, лл. 10-10 об. («Тоска») Что ты, милка, не мила со мною** – Пин. 552 (2). л. 21 **И. И. Нехорошко «Песня»662 Что ты спишь, душе моя, непробудно крепким сном – СД 828, л. 23 об.-24 Что ты холоден стал, равнодушен ко мне – Пин. 26, лл. 16-16 об. Чюдная царица Богородица, услыши молитву раб своих+ – Кар. 550, лл. 1-9; Пин. 422, лл. 5-7 («Стих пресвятей богородицы»); СД 169, лл. 1-3 об.; СД 178, лл. 2-6 об.; СД 253, лл. 16 об.-21; СД 254, лл. 7 об.-12 об.; СД 333, лл. 33 об.-36 об.; СД 340, лл. 40-41 об.; СД 513, лл. 4-8 об. («Чудная царица Богородица»); СД 836, л. 4 Шел путем молодой инок, плачет слезно, рыдает – А-Б 96, лл. 40-41 («Стих о молодом иноке») варианты: Идет старец ис пустыни, да приплакался черноризечь Идет старец ис пустыни, идучи он слезно плачет Широк путь, зде угодныа сласти творити – СД 142, лл. 103-103 об. Юность, моя юность, младое ты время, сам я то не знаю, как на свете жити – Кар. 573, лл. 48 об.-50 об. («Стих о младой юности») варианты: Гробе мой гробе, увы мне во младой юности

______________ 662

Савельева 2003: 545.

293

Горе мне, увы мне, во младой юности Ныне сам не знаю, как на свете жити Сам я не знаю, как на свете жити. Богу не грешити Сам я не знаю, как на свете жити, живши на земли Я в пустыню удаляюсь от прекрасных здешних мест **– Гусл. 22, лл. 3 об.-5 («Стих умиленный»); Гусл. 30, лл. 71 об.-73 об., кр. («Стих умильный») ** текст приписываемый М. В. Зубовой663 Я вечер с другом сидел, ныне зрю смерти предел, о горе мне, горе мне великое – Лат. 23, лл. 31 об.-36, кр. («О внезапной смерти») варианты: Вечер я с другом сидел, ныне зрю смерти предел С другом я вчера сидел, зрю на смертный предел С другом я вчера сидел, ныне зрю смерти предел Я все еще его, безумная, люблю* – Пин. 26, лл. 20 об.-21 *Ю. В. Жадовская «Я все еще его, безумная, люблю ...»664 Я помню день: лампадка трепетала, шел дождик* – Пин. 552 (4), л. 16 об. И. С. Никитин «Лампадка»665 Я стою на краю, вижу гибель свою, о царице всех и владычице – СД 546, лл. 2 об.-3 («Плачевная песнь бесприютного скорбящих») Явилась церковь вновь, имея две личины, хранит разгласныя уставы все и чины – Лат. 335, лл. 23 об.-25 об. («Изображение единоверческия церкве») Яко мытарь востоню, яко блудница слезю – СД 143, лл. 95-95 об. Ясно утро, тихо веет теплый ветерок* – Пин. 552 (2), лл. 22 об.-24 об. * И. С. Никитин «Утро на берегу озера»666

______________ 663 664 665 666

ПРП 1988 (Т. I): 188-189. Жадовская 1885: 23; ПРП 1988 (Т. II): 17. Текст стихотворения с середины. Никитин 1960-1961 (Т. 2): 124-125. Никитин 1960-1961 (Т. 1): 142-145.

294

Инципитарий

Краткая храктеристика рукописей рукописного фонда Древлехранилища им. В. И. Малышева ИРЛИ, приведенная в инципитарии. Собрание В. А. Амосова – А. Ф. Богдановой А-Б 61 сборник духовных стихов с добавлением, XIX в. (20 е гг.), 8о, полуустав А-Б 71 единичный стих, 8о, подражание печатному, XIX в. (первая половина) А-Б 77 сборник, XIX в. (первая половина), 8о, скоропись А-Б 83 сборник, XIX в. (середина), 8, подражание печатному А-Б 89 единичный стих, 1856, 8о, подражание печатному А-Б 91 сборник, XIX в. (60- е гг.), 4о, подражание печатному А-Б 95 единичный стих, XIX в. (вторая половина), 8о, подражание печатному А-Б 96 сборник духовных стихов с добавлением, XIX в. (вторая половина), 8о, подражание печатному А-Б 118 сборник духовных стихов, XIX в. (конец), 8о, подражание печатному А-Б 122 сборная рукопись, XIX в. (конец) – XX в. (начало), 8о, подражание печатному А-Б 134 богослужебный сборник, XIX в. (конец) – XX в. (начало), 8о, полуустав А-Б 196 сборник духовных стихов, XIX в. (20 –е гг.), 8о, скоропись Белорусское собрание Б/р 14 сборник духовных стихов, XIX в. (30-е гг), 8о, подражание печатному Б/р 23 единичный стих с добавлением, XIX в. (последняя треть), 4о, подражание печатному Б/р 52 сборник, 1904, 4о, полуустав Б/р 71 помянник Ф. Т. Тащенкова сдобавлением единичного стиха, 1885, 8о, полуустав, карандашный рисунок гроба – иллюстрация к стиху

295

Вологодское собрание Волог. 15 сборник, 1853, 8о, подражание печатному Волог. 24 сборник, XX в. (начало), 8о, подражание печатному Волог. 79 сборная рукопись, XVIII в. (конец) – XIX в. (60 –е гг.), 8о, подражание печатному Волог. 83 сборник духовных стихов, XIX в. (конец), 8о, подражание печатному Волог. 84 сборник, XIX в. (конец), 8о, подражание печатному Волог. 88 сборник духовных стихов, XVIII в. (90 –е гг.), 8о, подражание печатному Волог. 98 сборник стихов и молитв, XIX в. (последняя четверть), XIX в., 8о, полуустав, скоропись, подражание печатному Волог. 122 сборник, XIX в. (конец) – XX (1919), 8о, полуустав Коллекция К. П. и А. Г. Гемп Гемп 70 сборная рукопись, XVI в. (конец) – XVIII в. (вторая четверть), певческий сборник, покаянные стихи - XVI в. (вторая половина), 8о, полуустав Гуслицкое собрание Гусл. 22 сборник духовных стихов, XIX в., (вторая половина), 8о, подражание печатному Гусл. 30 сборник духовных стихов, 1911, 1о, полуустав Коллекция И. Н. Заволоко Зав. 2 сборная рукопись, XVII в. (последняя четверть) – XIX в. (начало), 1о, полуустав, скоропись Зав. 10 сборная рукопись, XVIII в. (последняя четверть) – XX в. (начало), 8о , полуустав, скоропись, подражание печатному Зав. 28 сборник духовных стихов, XIX в. (последняя четверть), 8о, подражание печатному Зав. 32 сборник духовных стихов, XIX в. (конец) – XX в. (начало), 8о, подражание печатному Зав. 36 сборник духовных стихов, 1895 г., 8о, подражание печатному Зав. 37 сборник духовных стихов, XX в. (начало), 4о, подражание печатному Зав. 38 сборник духовных стихов, XX в. (начало), 1о, полуустав Зав. 42 сборник, 1930-е гг., 16о, скоропись, писец - И. У. Ваконья (г. Рига) Зав. 43 сборник духовных стихов, 1934 г., 4о, скоропись писец – Елена Корнышева

296

Зав. 45 Зав. 46 Зав. 47 Зав. 63 Зав. 64 Зав. 66 Зав. 75 Зав. 100 Зав. 101 Зав. 102 Зав. 103 Зав. 104 Зав. 163 Зав. 192 Зав. 194 Зав. 265 Зав. 304 Зав. 318

Инципитарий

сборник, XX в. (30-е гг.), 4о, скоропись и подражание печатному сборник духовных стихов, XX в. (середина), 8о, подражание печатному три духовных стиха, XX в. (середина), 1о, скоропись сброник «Апология о тайне брака», XX в. (начало), 1о, полуустав единичный стих, XX в. (начало), 4о, новейшая скоропись единичный стих, XX в. (первая четверть), 4о, подражание печатному певческий сборник, XVII в. (первая четверть), 8о, полуустав настенный лист, 1892, 36 x 44, полуустав, ормаментированный инициал, киновапрные пометы, писец – И. А. Никитин настенный лист, 1892, 30 x 44, подражание печатному, ормаментированный инициал, киноварные пометы, писец – И. А. Никитин единичный стих, XX в. (начало), 1о, полуустав, писец – Г. Е. Фролов (д. Раюши) настенный лист, XX в. (начало), 35 x 43, подражание печатному настенный лист, XX в. (начало), 71 x 58, полуустав, ормаментированный инициал, киноварные пометы отдельные листы, XX в. (начало), 1о, подражание печатному/скоропись два стиха двинского поэта-самоучки А. Г. Мидунецкого, 1933 г., 1о, скоропись единичный список авторского старообрядческого гимна, XX в. (начало), 8о, скоропись, линейная нотация, слова О. М. Андреева, композитор К. М. Галковский единичный стих, XIX в. (третья четветь)4о, полуустав отдельные листы, 1826, 4о, полуустав сборник, XIX конец) – XX начало), 4о, гектограф

Карельское собрание Кар. 71 сборник, XIX в.. 8о, полуустав Кар. 72 сборник, XIX в.. 8о, полуустав Кар. 91 сборник, 1908, 8о, подражание печатному Кар. 181 единичный стих, XIX в., 8о, полуустав Кар. 182 два стиха, XIX в., 8о, полуустав Кар. 183 единичный стих, XIX в., 8о, подражание печатному Кар. 184 сборник, XIX в., 8о, подражание печатному Кар. 185 сборник, XIX в., 8о, полуустав

297

Кар. 186 Кар. 187 Кар. 188 Кар. 189 Кар. 190 Кар. 191 Кар. 192 Кар. 193 Кар. 194 Кар. 195 Кар. 196 Кар. 197 Кар. 198 Кар. 199 Кар. 200 Кар. 201 Кар. 202 Кар. 203 Кар. 204 Кар. 205 Кар. 207 Кар. 208 Кар. 209 Кар. 210 Кар. 211 Кар. 212 Кар. 213 Кар. 214 Кар. 215 Кар. 216 Кар. 506 Кар. 507 Кар. 509 Кар. 511 Кар. 515 Кар. 521 Кар. 523 Кар. 550

сборник, XIX в., 8о, полуустав сборник, XIX в., 8о, подражание печатному единичный стих, XIX в., 8о, подражание печатному сборник духовных стихов, XVIII в. (первая половина), 8о, поморский полуустав единичный стих, XIX в., 8о, полуустав единичный стих, XIX в., 8о, полуустав единичный стих, XIX в., 8о, полуустав единичный стих, XIX в., 8о, полуустав подражание сборник духовных стихов, XX в., 8о, печатному фрагмент сборника, XIX в.. 8о, подражание печатному едва стиха, XIX в., 8о, подражание печатному единичный стих, XIX в.. 8о, подражание печатному единичный стих, 1865, 8о, подражание печатному сборник, XVIII в. (вторая половина), 8о, скоропись единичный стих, XIX в., 8о, поморский полуустав два стиха, XIX в., 8о, скоропись единичный стих, XIX в.,8о, полуустав единичный стих, XIX в., 8о, полуустав два стиха, XIX в., 8о, полуустав два стиха, XIX в., 8о, полуустав сборник, XIX в. (начало), 8о, полуустав выговский сборник, в., XVIII (первая половина), 8о, поморский полуустав сборник, XIX в., (середина), 8о, подражание печатному сборник, XIX в., 8о, полуустав сборник, XIX в., 8о, полуустав сборник, XIX в., 8о, полуустав сборник, XIX в., 8о, полуустав сборник, XIX в., 8о, подражание печатному сборник, XIX в.. 8о, полуустав сборник, XX в. (начало), 4о, подражание печатному сборник, XIX в., 4о, полуустав/подражание печатному, заставки сборник, XIX в., 8о, полуустав сборник, XIX в., 16о, полуустав сборник, XIX в.. 8о, полуустав единичный стих, XX в. (начало), 8о, скоропись сборник, XX в. (начало), 8о, подражание печатному сборник, XIX в., 8о, поморский полуустав сборник, XIX в., 8о, полуустав

Инципитарий

298

Кар. 571 Кар. 572 Кар. 573

два стиха, XX в. (начало), 8о, полуустав два стиха, 1913, 8о, подражание печатному сборник, XIX в., 8о, подражание печатному

Керженское собрание Керж. 103 сборная рукопись, XVIII в., (середина), 8о, полуустав Керж. 104 сборник, XVIII в., (третья четверть), 8о, полуустав Керж. 115 сборник, XVIII в., (70-80-е гг.), 8о, полуустав Красноборское собрание Кр. бор. 14 сборник духовных стихов с дополнением, XIX в. (конец), 8о, подражание полууставу Кр. бор. 19 сборник духовных стихов, XX в. (начало), 4о, подражание полууставу Кр. бор. 50 сборник духовных стихов, XIX в. (конец), 8о, подражание печатному Кр. бор. 79 сборник, XIX в. (первая четветь), 8о, скоропись Кр. бор. 86 сборник духовных стихов, XIX в. (начало), 8о, полуустав Кр. бор. 90 сборная рукопись, 1868 – 1895, 4о, скоропись/полуустав Кр. бор. 112 отрывок из сборника, XIX в. (конец), 8о, скоропись Кр. бор. 133 единичный стих, XX в. (начало), 8о, скоропись Кр. бор. 153 сборник, полуустав, XX в. (начало), 4о, киноварные заставки/инициалы Кр. бор. 187 сборник, XIX в. (конец), 8о, скоропись/полуустав Кр. бор. 199 три текста (апокриф, молитва, стих), XX в. (начало), 16о, полуустав Кр. бор. 200 единичный стих, XX в. (начало), 1о, полуустав Кр. бор. 236 сборник, XIX в. (80-90-е гг.), 8о, полуустав Кр. бор. 241 единичный стих, XIX в. (конец), 8о, полуустав Кр. бор. 245 сборник, XIX в. (конец), 1о, полуустав Кр. бор. 246 единичный стих, XIX в. (конец), 1о, полуустав Кр. бор. 247 два стиха, XIX в. (конец), 16о, полуустав Кр. бор. 260 единичный стих, XX в. (начало), 8о, полуустав Латгальское собрание Лат. 5 сборник, XIX в. (первая треть), 8о, полуустав Лат. 11 сборник, XIX в. (последняя треть), 8о, полуустав Лат. 12 сборник, XIX в. (последняя треть), 4о, полуустав

299

Лат. 22 Лат. 23 Лат. 48 Лат. 49 Лат. 50 Лат. 51 Лат. 66 Лат. 78 Лат. 142 Лат. 148 Лат. 162 Лат. 169 Лат. 175 Лат. 185 Лат. 204 Лат. 213 Лат. 226 Лат. 231 Лат. 236 Лат. 240 Лат. 245

сборник, гектограф, имеется название: «Стихословия, поемые на свадебных вечеринах», XX в. (начало), 4о, полуустав, киноварные заставки/инициалы сборник-конволют, гектограф, имееется название: «духовные стихи для домашнего употребления», 19101912, 4о, полуустав, киноварные заставки/инициалы сборник духовных стихов, XIX в. (конец) – XX в. (начало), 4о, подражание печатному сборник, XIX в. (первая четветь), 16о, поморский полуустав/скоропись сборник духовных стихов, XIX в. (вторая треть), 4о, полуустав/скоропись «Дегуцкий летописец», 1842 – 1850, 8о, полуустав сборник, XX в. (начало), 4о, подражание печатному певческий сборник, XIX в. (30-е гг.), 4о, поморский полуустав певческий сборник, XVII в. (середина), 8о, полуустав единичный список «Канона преподобному Сергею Радонежскому», духовный стих – на обложке канона, XVIII в. (последняя четветь), 4о, полуустав сборник, XIX в. (третья четветь), 4о, полуустав/подражание печатному сборник, XIX в. (последняя треть), 8о, подражание печатному единичный стих, XIX в. (последняя четветь), 4о, полуустав сборник полемических старообрядческих сочинений, XIX в. (конец), в т. ч. поэтических, писец – Скрипов, 4о, подражание печатному сборник духовных стихов, XX в. (середина), 4о, новейшая скоропись единичный стих, XVIII в. (середина), 1о, скоропись сборная рукопись, в. (третья четветь), XIX 1о, полуустав/подражание печатному сборная рукопись,XIX в. (последняя треть), 8о, полуустав/скоропись сборник сатирических старообрядческих стихов, XIX в. (последняя треть), 4о, полуустав сборник духовных стихов с добавлением, XIX в. (последняя четверть), 4о, полуустав сборник духовных стихов, XIX в. (последняя четверть), 8о, подражание печатному

300

Лат. 261 Лат. 269 Лат. 276 Лат. 279 Лат. 284 Лат. 291 Лат. 312 Лат. 337 Лат. 338 Лат. 354 Лат. 357 Лат. 358 Лат. 359 Лат. 363 Лат. 369 Лат. 407 Лат. 422 Лат. 451 Лат. 455

Инципитарий

сборник-конволют духовных стихов, гектограф, XIX в. (конец) – XX в. (начало), 4о, полуустав сборник духовных стихов с добавлением, XX в. (начало),16о, подражание печатному отрывок певческого сборника, XX в. (первая четверть), 4о, полуустав единичный авторский стих, XX в. (30-е гг.), 1о, машинопись, автор – С. Ф. Егупенок, наставник Виленской общины сборник духовных стихов, 1935, 4о, новейшая скоропись избранные хвалебные песнопения Богу и Богородице, XX в. (середина), 4о, полуустав сборник, XX в. (середина), 8о, подражание печатному сборная певческая рукопись, XIX в. (середина), 4о, полуустав единичный стих, XIX в. (середина), 4о, полуустав два духовных стиха, XIX в. (последняя четверть), 8о, полуустав, пометы писца сборная рукопись, XIX (конец), 8о, полуустав сборник, в. (начало), XX в. (начало), 8о, полуустав, орнамент, инициалы сборник духовных стихов с добавлением, XX в. (начало), 8о, подражание печатному сборник, XX в. (10-е гг.), 4о, полуустав, писец – Л. Павлов единичный стих, XX в. (первая треть), 4о, подражание печатному сборная рукопись, XIX (середина)4о, полуустав единичный стих, XIX в. (последняя треть), 8о, полуустав, писец – Платон Захаров сборная рукопись-конволют, XVIII в. (последняя четверть), 4о, полуустав, скоропись сборная рукопись, XIX в. (последняя треть), 4о, подражание печатному

Мезенское собрание Мезен. 28 сборник, XIX в. (начало), 8о, полуустав Мезен. 43 сборник, XIX в. (начало), 8о, полуустав Мезен. 44 сборник духовных стихов, XX в. (начало), 8о, полуустав Мезен. 45 сборник духовных стихов, XX в. (начало), 8о, полуустав Мезен. 88 сборник, XVIII в. (конец), 16о, полуустав Мезен. 89 единичный стих, XVIII в. (конец), 1о, полуустав

301

Мезен. 90 Мезен. 133 Мезен. 142 Мезен. 145

два духовных стиха, XIX в. (середина), 8о, полуустав сборник духовных стихов, XIX в. (первая треть), 8о, скоропись сборник духовных стихов с добавлением, XX в. (начало), 8о, полуустав единичный стих, XX в. (начало), 8о, скоропись

Новгородско-псковсоке собрание Новг. 10 (49) сборник духовных стихов, XX в. (20-30-е гг.), 8о, полуустав Описи отдельных поступлений Оп. № 24, № 23 (северный регион)

сборник духовных стихов, 1896, 8о, полуустав

Пинежское собрание Пин. 24 сборник духовных стихов, XIX в. (начало), 16о, полуустав Пин. 25 сборник духовных стихов, XIX в. (середина), 8о, подражание печатному Пин. 26 сборник романсов, XIX в. (конец), 16о, скоропись Пин. 119 сборник духовных стихов, XVIII в. (конец), 8о, скоропись Пин. 120 сборник духовных стихов, XIX в. (начало), 8о, скоропись Пин. 121 сборник, XVIII в. (конец) – XIX в. (начало), 8о, скоропись, пометы писца Пин. 284 единичный стих, 1915, 1о, скоропись, писец – Сергей Рудаков Пин. 334 сборник духовных стихов, 1867 г., о, полуустав, пометы писца «Козырев Е. М.» Пин. 346 сборник, XIX в. (конец), 8о, полуустав Пин. 355 единичный стих о смерти, XX в. (начало), 8о, полуустав Пин. 383 сборник апокрифов с добавлением, 1969, 8о, скоропись Пин. 402 сборник расходных записей с добавлением, XIX в. (вторая четверть), 8о, скоропись Пин. 407 сборник, XIX в. (вторая четверть), 8о, скоропись Пин. 418 единичный стих, XIX в. (третья четверть), 8о, скоропись Пин. 422 сборник духовных стихов, XIX в. (последняя четверть), 8о, подражание печатному, записи писцов Ильи и Семена Вехоревых Пин. 435 единичный стих, XX в. (40-50-е гг.), 4о, скоропись

302

Инципитарий

Пин. 438

стихотворение «Ноыобранец» М. О. Никифорова, копия руки Н. С. Демковой 1964 г. Пин. 440 сборник, XVII в. (60-е гг.), 8о, полуустав Пин. 452 сборник духовных стихов, 1810, 8о, скоропись Пин. 478 сборник, XIX в. (начало), 8о, скоропись Пин. 508 единичный стих, XIX в. (начало), 8о, скоропись Пин. 531 сборник, XVIII в. (80-е гг.), 8о, полуустав Пин. 547 сборник духовных стихов, XIX в. (50-60-е гг.), 8о, полуустав, миниатюра Пин. 552 отдельные листы, бумаги из архива А. Нехорошко, 19031905, 4о, новейшая скоропись Пин. 552 (2) сборник стихов русских поэтов (записная книжка/школьная тетрадь), 1903 – 1905, 4о, новейшая скоропись Пин. 552 (4) сборник (записная книжка), 1921, 4о, новейшая скоропись Пин. 571 Измарагд с дополнением, , XVI в. (третья четверть) 4о, полуустав/скоропись, список стиха начала XVIII в. Пин. 587 единичный авторский стих, XX в. (начало), 4о, коропись, автор – М. Н. Томилов Пин. 621 сборник, XVIII в. (середина), 8о, полуустав Пин. 628 два духовных стиха, XX в. (начало), 8о, подражание печатному Пин. 642 сборник, XVIII в. (80-е гг.), 8о, полуустав Пин. 648 сборник, XIX в. (конец), 8о, подражание печатному Пин. 657 сборник, XX в. (начало), 8о, подражание печатному Пин. 738 сборник духовных стихов, XIX в. (вторая четверть), 8о, скоропись Причудское собрание Прич. 6 сборник духовных стихов, XIX в. (вторая четверть), 8о, полуустав Прич. 15 сборник духовных стихов, XIX в. (конец), 8о, полуустав Прич. 16 сборник духовных стихов, XIX в. (конец), 8о, полуустав Прич. 17 сборник духовных стихов с добавлением, XX в. (конец), 8о, полуустав Прич. 33 сборник духовных стихов, XIX в. (начало), 8о, полуустав Прич. 34 сборник духовных стихов, XIX в. (вторая четверть), 8о, подражание печатному Прич. 35 сборник духовных стихов, XIX в. (вторая половина), 8о, полуустав Прич. 36 сборник духовных стихов, XIX в. (конец) – XX в. (начало), 8о, полуустав

303

Прич. 37 Прич. 38 Прич. 39 Прич. 40 Прич. 41 Прич. 69 Прич. 71 Прич. 72 Прич. 73 Прич. 126 Прич. 143 Прич. 151 Прич. 156 Прич. 174 Прич. 175 Прич. 186 Прич. 187 Прич. 190

сборник духовных стихов, XIX в. (конец) – XX в. (начало), 8о, полуустав сборник духовных стихов, XIX в. (конец) – XX в. (начало), 8о, полуустав сборник духовных стихов, XIX в. (вторая половина), 8о, подражание печатному сборник духовных стихов, XX в. (начало), 8о, полуустав сборник духовных стихов, XX в. (начало), 8о, подражание печатному единичный стих, XIX в. (вторая половина), 8о, полуустав единичный стих, XIX в. (вторая половина), 8о, полуустав единичный стих, XX в. (начало), 1о, полуустав два духовных стиха, XIX в. (вторая половина), 4о, полуустав сборник духовных стихов, XIX в. (последняя треть), 8о, полуустав единичный стих, XIX в. (последняя четверть), 8о, подражание печатному сборник полемических старообрядческих сочинений с добавлением, 1897, 4о, полуустав, заставки, орнамент, инициалы записная книжка Н. Конокова, XIX в. (конец) – XX в. (начало), 8о, подражание печатному единичный стих, XIX в. (последняя треть), 8о, подражание печатному сборник духовных стихов, XIX в. (последняя четверть), 8о, полуустав единичный стих с добавлением, XIX в. (конец), 4о, подражание печатному сборная рукопись, 1914, 4о, подражание печатному отдельные листы (письмо, стихи, стихеры) из Муствеевского храма старообрядческой общины, 1923, 4о, подражание полуставу

304

Инципитарий

Северодвинское собрание СД 30 сборник духовных стихов, XIX в. (первая четверть), 8о, полуустав СД 37 сборник духовных стихов, XIX в. (вторая четверть), 8о, полуустав/скоропись/подражание печатному/полуустав различных почерков СД 45 сборник духовных стихов, XX в. (начало), 8о, полуустав СД 78 сборная рукопись, XIX в. (конец), 8о, полуустав/скоропись различных почерков СД 117 сборник духовных стихов, 1881, 8о, скоропись, писец – Е. Е. Крюков СД 142 два духовных стиха, XVIII в. (конец), 8о, полуустав СД 143 сборник, XVIII в. (конец), 8о, полуустав разных почерков СД 157 сборник духовных стихов, XIX в. (первая четверть), 8о, подражание печатному СД 158 единичный стих, XIX в. (первая четверть), 8о, подражание печатному СД 161 сборник, XIX в. (вторая четверть), 8о, полуустав разных почерков СД 164 сборник духовных стихов с добавлением, XIX в. (вторая четверть), 8о, полуустав/скоропись, пометы Сд 169 единичный стих, XIX в. (середина), 8о, подражание печатному СД 178 единичный стих, XIX в. (последняя четверть), 8о, полуустав СД 179 единичный стих, XIX в. (последняя четверть), 8о, подражание печатному СД 182 сборник, XIX в. (последняя четверть), 8о, полуустав СД 225 сборник духовных стихов чуриковской секты трезвенников («чуриковский» сборник), XX в. (первая треть), 8о, скоропись СД 247 два духовных стиха, XVIII в. (конец), 8о, полуустав СД 253 сборник, XIX в. (10-е гг.), 8о, полуустав СД 254 сборник духовных стихов с добавлением, XIX в. (10-е гг.), 8о, полуустав СД 268 сборникXIX в. (последняя треть), 8о, полуустав СД 290 единичный стих, XX в. (первая четверть), 8о, скоропись двух почерков СД 292 (2) сборник, XX в. (20-е гг.), 8о, полуустав СД 292 (11) единичный стих, XX в. (20-е гг.), 8о, полуустав, заставка (карандаш)

305

СД 292 (26) сборник старообрядческих сатирических стихов, XVIII в. (конец), 8о, полуустав СД 292 (29) сборная рукопись, XIX в. (первая половина). 8о, полуустав различных почерков СД 292 (30) сборник, XIX в. (вторая четверть), 8о, полуустав СД 292 (31) сборник, XIX в. (вторая четверть), 8о, полуустав СД 292 (32) два духовных стиха, XIX в. (вторая четверть), 8о. полуустав СД 304 сборник, XIX в. (последняя четверть), 8о, полуустав СД 320 сборник, XIX в. (конец), 8о. скоропись СД 328 запись духовного стиха 1974 г. рукой Н. С. Демковой от Е. В. Бурмагиной СД 333 сборник, XIX в. (30-е гг.), 8о, полуустав СД 334 два духовных стиха, XIX в. (30-е гг.), 8о, полуустав СД 340 сборная рукопись, XIX в. (последняя треть) – XX в. (начало), 8о, полуустав,подражание печатному СД 349 сборник духовных стихов, XIX в. (конец), 8о, полуустав СД 364 сборник-конволют, XVIII в. (конец)– XIX в. (начало), 8о, скоропись/полуустав СД 370 сборник духовных стихов, XIX в. (30-е гг.), 8о, полуустав СД 373 сборник духовных стихов, XIX в. (50-60-е гг.), 8о, полуустав СД 382 сборник, XIX в. (последняя четверть), 8о, полуустав СД 387 два духовных стиха с добавлением, XX в. (начало), 8о, полуустав СД 388 сборник, XX в. (начало), 8о, полуустав СД 393 сборник, XIX в. (50-60-е гг.), 8о, полуустав СД 407 сборная лицевая рукопись, XVII в. (последняя треть) – XIX в. (третья четверть), 8о, полуустав/скоропись СД 424 сборная рукопись, XVIII в. (конец) – XX в. (начало), 8о, полуустав/скоропись, пометы, рисунки И. И. Истомина СД 428 сборник, 1819, 8о, полуустав, заставки, помеы СД 446 два духовных стиха, XIX в. (последняя четверть), 8о, полуустав СД 462 сборник духовных стихов, XX в. (начало), 8о, подражание печатному, включены листы из записных книжек 1906 г. О. Скобочкина и Ф. Щеловинова СД 463 сборник духовных стихов с добавлением, XX в. (начало), 8о, подражение печатному СД 468 единичный духовный стих, 1927, 8о, полуустав СД 489 единичный духовный стих, XIX в. (40-е гг.), 8о, полуустав СД 501 сборник, XX в. (начало), 8о, скоропись

306

СД 504 СД 511 СД 512 СД 513 СД 545 СД 546 СД 547 СД 555 СД 575 СД 577 СД 581 СД 597 СД 603 СД 642 СД 803 СД 828 СД 831 СД 836

Инципитарий

отдельные листы/записные книжки/школьные тетради из архива Н. А. Пироговой (село Борок), XX в. (начало), 4о, новейшая скоропись сборная рукопий, XVIII в. (последняя четверть) – XIX в. (середина), 8о, полуустав трех почерков единичный духовный стих, XVIII в. (конец), 8о, полуустав сборник духовных стихов, XVIII в. (конец), 8о, полуустав сборная рукопись, XX в. (третья четверть), 4о, скоропись разных почерков сборник духовных стихов и молитв (школьная тетрадь), XX в. (70-е гг.), 4о, новейшая скоропись сборная рукопись, XX в. (третья четверть), 4о, скоропись единичный духовный стих, XIX в. (первая четверть), 8о, полуустав сборная рукопись, XVIII в. (конец) – XIX в. (начало), 4о, полуустав/скоропись сборная рукопись, XIX в. (10-е гг.), 8о, полуустав сборная рукопись, XIX в. (30-40 е гг.), 8о, полуустав сборная рукопись, XIX в. (конец), 8о, полуустав сборник «Цветник», XVIII в. (80-90-е гг.), 4о, полуустав два духовных стиха, XX в. (первая четверть), 8о, скоропись сборник, XIX в. (10-20-е гг.), 8о, скоропись сборная рукопись, сборник духовных стихов с добавлением, XIX в. (последняя четверть), 4о, подражение печатному/скоропись сборник духовных стихов, XIX в. (конец), 8о, полуустав сборник духовных стихов, XIX в. (конец) – XX в. (начало), 8о, полуустав

Схема территориальных собраний и личных коллекций рукописей и старопечатных книг Древлехранилища им. В. И. Малышева ИРЛИ. Все фонды Древлехранилища ИРЛИ подразделяются на: 1. Территориальные собрания (16 собраний) 2. Личные коллекции (35 коллекций), три из которых таже сформированы по территориальному принципу – В. М. Амосова – А. Ф. Богдановой, К. П. и А. Г. Гемп и И. Н. Заволоко 3. Описи отдельных поступлений 4. Коллекция ИМЛИ (Москва)

307

Для целей нашего исследования мы учитывали только те территориальные собрания и личные коллекции, которые составлены по территориальному принципу, репрезентативно представляют репертуар духовных стихов и никогда не привлекались ранее для изчения корпуса духовной поэзии. Они отмечены в схеме купсивом: Фонд Древлехранилища

Территориальные собрания и личные коллекции, сформированные по территориальному принципу

Всего единиц хранения

Количество рукописных сборников, содержащие поэтические тексты

Количество списков поэтических текстов

Севернорусский

В. М. Амосова – А. Ф. Богдановой Верхне-Печерское Вологодское К. П. и А. Г. Гемп Карельское Красноборское Мезенское Пинежское Северодвинское Усть-Цилемское Усть-Цилемское новое

201

12

56

133 119 91 604 403 182 776 905 417 376

23 8 1 50 18 11 32 73 15 12

79 26 3 174 40 81 164 263 32 17

И. Н. Заволоко Латгальское Причудское

354 462 209 321

26 42 26 1

119 306 70 2

Белорусское Гуслицкое Керженское Ленинградское НовгородскоПсковское

95 44 134 52 94

4 2 3 1

4 2 10 7

Прибалтийский Отдельные поступления Прочие

Образцы поэтических текстов духовного содержания

Правила воспроизведения текстов по рукописным спискам Ниже приводится 80 поэтических текстов духовного содержания по спискам из собраний рукописных и старопечатных книг Древлехранилища им В. И. Малышева. Данная подборка текстов не стремится отразить всю полноту репертуара народной духовной поэзии, известной в старообрядческой рукописной традиции. Цель публикации – ввести в научный оборот ранее не публиковавшиеся, по нашим сведениям, тексты и оригинальные варианты и реакции известных стихов. При подготовке данной публикации были учтены все основные издания народных духовных стихов общерусского корпуса, покаянных стихов, собственно старообрядческих и сектанских стихов. Список основных изданий народной духовной поэзии приводится в разделе «Библиография». К сожалению, на сегодняшний день существует весьма ограниченное количество справочной литературы по народной духовной поэзии, в частности, дошедшей до нас в рукописных сборниках, и по русской периодике XIX –XX веков. Эти факторы сильно затрудняют работу по атрибуции ряда текстов, в частности, стихов позднего происхождения, оригинальных, возможно авторских, обработок известных народных стихов и сюжетов, авторских стихов старообрядческих книжников, особенно, если подобные тексты дошли до нас в единичных списках. Для удобства читателей стихи представлены по тематическим разделам. Публикация сопровождается комментарием. В комментарии указаны следующие данные: • шифр рукописей из собраний Древлехранилища им В. И. Малышева, по которым публикуются тексты; краткое описание рукописей приводится в Инципитари • указание на другие известные списки текста • перечень публикаций вариатов текста • перечень исследований по тексту Данная публикация не является лингвистическим или палеографическим изданием. Наша задача – сделать доступным широкому кругу читателей некоторые неизвестные образцы народой духовной поэзии. Поэтому, в целом, мы следуем правилам публикаций памятников древнерусской литературы, которые рекомендованы Отделом Древне-

309

русской Литературы ИРЛИ (Пушкинский Дом).667 Так, в данной публикации вводится современная графика, кириллический алфавит рукописных списков заменен современным гражданским русским алфавитом; следующие кириллические буквы, отсутствующие в современном русском алфавите, заменяются на их современные эквиваленты: ó/¹ > у ÿ/º > я ¬> е § > от w>о В издании сохраняются буква ý , V, редуцированные ъ и ь, так как современные эквиваленты, которыми принято заменять данные буквы не всегда точно отражают особенности произношения, которые указанные буквы могли отражать в более ранний период. Следует отметить, что хотя большинство стихов публикуется по поздним спискам из-за их лучшей сохранности, они дошли до нас и в более ранних списках, которые полностью совпадают не только по содержанию, но и по графике с поздними спискам. Необходимо подчеркнуть, что бытование поэтических текстов в поздней старообрядческой традиции, и то значение, которое старообрядческие книжники придавали оформлению рукописной книги, ориентируясь на древнерусскую модель, представляют несомненный интерес с точки зрения изучения рукописной старообрядческой традиции в историческо-культурологическом контексте. Такие внешние атрибуты презентации текста в рукописной книге, как тип и способ письма, детали декора, надстрочные знаки и т. п, играли маркировачную роль в старообрядческой среде: они указывали на принадлежность текста в к духовной, «старой» книжной традиции. В поздней рукописной традиции можно наблюдать интересную тенденцию: даже с утратой определенных знаний и навыков старообрядческие книжники стремятся к точному сохранению всех внешних атрибутов формления и графики текста, что приводит иногда к непоследовательному подходу в использовании надстрочных знаков или орфографии. Поэтому мы решили при публикации сохранить некоторые элементы оригинальной графики текстов, чтобы показать, какие характерные особенности презентации и графики текста, ориентированные на древнерусскую модель, сохранились в поздней традиции и какие были утрачены. В

______________ 667

Дмитриева 1995. С. 491 – 499.

310

Образцы поэтических текстов духовного содержания

частности, в публикации сохраняется написание слов под титлами так, как оно представлено в оригинале. Надстрочный знак паерок, который отражал деление слова на слоги в ранних памятниках древнерусской письмености, и сохранился в поздней рукописной традиции, воспроизводится знаком ’. Другие надстрочные и подстрочные знаки, кроме указанных выше, не воспроизводятся. Все выносные буквы выделяются курсивом и вносятся в строку. Сокращенное написание слов воспроизводится по оригиналу и объясняется в сносках. Ряд букв кириллического письма, s, », ¾, ¿ воспроизводятся, если они сохранились в оригинале. В древнерусской псьменности употребление этих букв употреблялись в словах, заимствованных их греческого языка, в поздней рукописной традиции они используются с меньшей последовательностью и встречаются в небольшом количестве в отдельных словах. Кириллические буквы, обозначающте цифры сохраняются. В сносках они передаются арабскими цифрами. Арабские цифры, встречающиеся в оригинале, сохраняются. Буквы «и краткое» (й) и «и», é/i сохраняются, как в оригинале. При издании текстов по нотированным спискам роспевы сохраняются, как в оригинале. При издании сохраняется орфография оригинала за исключением слитного и раздельного написания слов. Все слова с предлогами, с частицми, а также союзы и союзные слова пишутся раздельно в соответствии с правилами современной русской огфографии. Заглавная буква сохраняется в написании сакральных слов: Бог, Бог Отец, Господь, Богородица, Святой Дух, Суд, Судия, Страшный суд. Разделения поэтических текстов на строки проводится с учетом деления на смысловые сегменты и наличия рифмы. Если в списках имеется раздедение на строки (преимущественно в списках XX века), то это разделение по возможности сохраняется. В публикации вводится современная пунктуация.

311

Духовная лирика Покаянные стихи 1 Подобен л. 153

л. 153 об.

л. 98 об.

л. 99

л. 102

л. 102 об.

//Неначаемая жития ради И увýдомая нрава ради, Мироносящи приде ко тебе вопиющи. //Не-е отовризи мене, блуденици, Рожеися от-о дýвы, Не-е презери слезо моихо. Радосте ангеломе, Но приимм мя, кающуся. Ея же не оторину согрýшишу, Господи велия, Ради твоея милости. 2 //Лукаво время живота моего, Лукаво исполне вссякоя. Злобы сотонý люкавому, Лютý мя смущающу. Ты мя исторгни, Мя, того Богородительнице пакости. Ты мя ото усть оного исторгни, Престаяяша, возложихо чаяние мое. И спŤси мя твоими // бодростьми молитвами. 3 //Тлýнено еси, члŤвче, Что помышляеши? Слыши, что возвышаешися дýлнии земнии? Что ся не домышлаеше, что не печешися? //Кончыною восхощи, приготовити На исходъ668 нестý ме. ХрTˇту безсмертному возопие мы: - Боже, помилуй насо.

______________ 668

В рукописи сверху дописано карндашом «на исхолке».

312

Образцы поэтических текстов духовного содержания

4 Глас àŤ л. 94

л. 94 об.

л.95

л.95

л. 95об.

л. 98

//Обнищаво богатыи Христе человýко, Обогатило еси безсмертия свýтлостéю. Тýме же обнищавоша мя сладостьми, Житейскими добродýтелми мя обогати И сонити мя Лазарем учини. И богатящяго мя мученéя избави, А ге-ены// предлежащия мя. И злобою обогатихося лютý, И пищу возлюбихо и во жити и восприяхо благая, Господи, И в геону осуждено быхо. Владующаго ума моего, яко Лазаря, прýзрýво, Предовраты, Боже, стедныхо дýянии повержена, Вущедри мя, Господи. Виждь, Господи, немощь мою, Облекися в ню, Виждь, душа моея, лютое безобразéе. Вонеми гласо мои, Христе многомилостиве, //И претвори во сéя во благообразие-ие, СпЌсе. 5 // Яко мытарь, востоню, Яко блудница, слезю, Яко разбоиники, вопию: - Помяни мя, шедре. Яко слепыи зову: - СнЌе БжЌии, о-отоверзи ДшЌи моей очи ослеплении //Злобою лстиваго борца. И яко блуденый сыно, возвахо: - Согрýшихо, Гд¡и, помилуй мя. Возовлю же яко хананеи: - Милостиве, не презри мене. 6 //О коль страшено твое судище, Являющи вся дýяния наго

313

Предо ангелы и человýки. О –о лютое изречене, еже согрýшешимо. Хощеши да ото него же избави мя, ХрT¡те, прже конца подаянéя слезами. л. 98

л. 98об.

7 // Закона твоя оставихо,669 Покорихося скотески-имо желанéемъ, Дýлаю неподобная, ХрT¡е. Яко осуетися во безумии моеме, //Яко же ино никто же ото человýко на земли. Не остави мене се, СпЌсе, погибнути Твоего ради человýколюбéя. 8 Глас àŤ

л.10

л.10 об.

л.11

л.11 об.

// Раю всечестныи и прекрасныи, Краснýйшая доброта. Богозданное селенéе. Веселие неоскудное, Наслажде//нéе неизглаголанно. Слава праведнымъ, Красота всýмъ преподобнымъ святителем. Удобренéе всýмъ жилище несказанно. Адамъ вопéя прямо раю, В’ перси бéя и гла//голаше: - Раю всечестныи, Шумомъ твоихъ листвéи, Содýтеля моего моливýтвенным украшенéемъ, И древесъ прегибанéемъ, Возлюбленныхъ птицъ восклицанéемъ, Молитеся две//ри отверсти ми И сподобити мя древа животнаго. Совлекохъ боготканную одежду И смоковнымъ листвéемъ облекохся,

______________ 669

В рукописи «составихо»

Образцы поэтических текстов духовного содержания

314

л.12

И нынý нагъ бысть славы Божéя. Даждь ми, Госпо//ди, Иже прежде в раи насладитися. Милостиве, вопéю ти: -Помилуй мя, падшаго. 9 Гласъ âŤ

л.15 л.15 об.

л.18 л.18 об.

л.19

л. 19 об.

//Увы-ы-ы-ы мнý, что-о-о-о буду и что содýю. Грýхи содýваю и владыки не устрашаюся, не//смысленный. Сегоо-о-о ради прежде суда осужде-е-е-е-нъ есмь. Правосуде благé -и-и-и обративъ и спаси-и-и-и мя, Иже, паче всýхъ человý-ý-ý-ý-къ, тебе огорчившаго. 10 //Приближается, душе, конецъ и присвояется, И не брежеши, ни готовишися. Время сокращается, подвигнися. // Близъ при дверехъ судéя есть. Яко сýн’ и цвýтъ, и сонъ житéе течетъ, Что без ума, душе, мяте-е-е-мся. 11 - (В)озведи670 ис тля мя, Господи, Боже мо-о-о-о-и, //Iона вопяше, и азо вопéю ти из глубины. Избави мя, Спасе, многихо ми ¤оло И ко свýту твоихо заповýдеи направи, настави мя. (Б)ездена671 послýденяя // грýхово-во, обыде мя, Исчезасте духо-о-о-о мо-о-о-о-й. Но простеро, владыко, вы-о-о-о-сокую мышцу, Яко Петра, мя, управителю, спаси.

______________ 670 671

В рукописи «озведи». В рукописи «ездена».

315

12 Гласъ äŤ л.24 об. л.25

л.82

л.82 об.

л. 83

л.83 об.

л.84

л. 84 об.

л.84 об.

л. 85

//Не покушайся имати, Его же не може//ши яти. И ложену слову не ими вý-ý-ý-ры-ы-ы-ы. И о мимошедшей ве-е-е-е-щи-и-и-и не кайся. 13 // Преступихъ законъ, О мо-о-о-о-й вýчный Боже. Никто же мнý бýдному поможе, Развý ты, Отче небесны-ы-ы-ы-й высоты. Подаси ми//лость мое-е-е-е-и внутренности. Яко лýта моя изжихъ блуднý, В’ мерскихъ суетахъ пребыва-а-а-а-я гнуснý. Согрýшихъ, Отче, // и мо-о-о-о-я есть вина, Нýсмь достоинъ бытии те-е-е-е-бý за сына. Днесь же прошу бытии-и-и-и наемником, Вýрнымъ рабомъ и вýчны-ы-ы-ы-мъ наслýдникомъ. // Согрýшихъ, Отче, о Отче милосердый. Но буди милостивъ, яко-о-о-о есмь плачевный. А грýхи яже твори-и-и-и-хъ во юности, Молю, потребити // твое-е-е-е-й милости И научи мя по закону жити. И сохрани мя от грý-ý-ý-ховной сýти, Даждь ми по твоей воли добрý жити, По здýшной жизни // небо-о-о улучити. 14 // Жало остро, око быстро, Вýтвь терновна, зрýнéе гнýвно. Камыкъ жерновъ нравомъ жестокъ, // Ость густая, мысль лукавая. Тартаръ глубокъ, разумъ тугой, Мрак’ и темность, сваръ, споръ и дерзость. С’ вами раздýлиша особь житии сотвориша.

316

л. 37 об. л. 38

л. 72

л. 74

л. 74 об.

л. 59 об.

л. 60

Образцы поэтических текстов духовного содержания

15 //Что мене не плачетъ, Преступившаго заповýдь вышняго нево. //Здержанéя ради во адъ вселихся, Вмýсто раискéя пищи смерть ходатаиствующую. Странено быво Божéя славы и жизни вýченыя, Отпадохо убогéи азо, но прéими мя, кающася, Человýколюбче милостиве, Великéя ради твоея милости. 16 Гласъ zs. //Не остави насъ в человýческое предстоянéе, Пречистая Владычице, Но прéими моленéе рабо своихо. Скорби убо обдержать насъ, И терпýти не можемо от бýсовскаго стрý-ý-ý-лянéя, Покрова не стяжахомо, нигдý же прибýгнути. Страстнéи все-е-гда побýждаеми, Утýшенéя не имамы. Развý те-е-бý, Владычица мира, упованéе, И предстательнице вýренымо. Не презри моленéя нашего, но совершено-о сотвори. 17 Стихъ плачевнаи //Плачите, сердца о-о-о-чеи мо-о-о-ихъ зе-е-е-ницы, Впадохъ в тяжчаишéя грýховныя плýнницы. Еи не есть во ми-и-и-рý, еи нýсть во мирý Грýшника толи-и-и-ка яко-о-о // же еди-и-и-нъ азъ, Яко же единъ азъ со-о-о-грýшихъ во ми-и-и-рý. 18 Стихъ унылыи //Душе моя, душе моя, о-о-о-ка-а-а-я-я-нна-а-а-я, Доколý тебý, душе моя, те-е-рпитъ не-е--бе-е-е-сны-ы-ы-и царь. //Но ждетъ тебе, душе моя, му-у-у-ка-а-а

317

л. 60 об.

л. 64

л. 64 об.

вý-ý-ý-чна- а-а-я. Вýкъ мой скончавается, а страшный престолъ го-о-о- то-о-о-ви-и-и-тся. Душевнаго ми паденéя по вся часы я-я-я плачю-ю-ю- ся. И тебý, дýво непо//рочная, на помощь при-и-и-зы-ва- а-а-ю. Милосердая дýво, госпоже Богородице, Избави муки вýчныя смиренную мо-о-о-ю-ю-ю ду-у- у-шу. И-и-и нынý и присно и во вýки вýкомъ Аминь. 19 Стихъ покаянéя члчвý //Оле, окаянная душе, кии отовýто имаши Рещи Судéи во оного часа, Егда престоли поставятися на Судý, И Судéя прéидýте ото небесо сошедо со тмами ангелескими? Е//гда сядетъ на судищи прю сотворити С рабы непотребными, подобными ми, Мнý что же принести тогда? Воистиннý ничто же умо и тýло, Оскверни во ситý меже. Припадихо дýвý и изови непрестанено Подати тебý, богатно грýхомо, прощенéе.

Духовные гимны Молитвенные стихи

л. 1

20 Духовный старообрядческιй гимнъ. //Боже великий, Господь пресвятой, Люди своя сохрани. В вýре отцовской издревле святой, Ныне и в вýк соблюди. Силою крестюю в жизнь бесконечную Нас, всемогущιй, введи.

318

Образцы поэтических текстов духовного содержания

Христовой врагов силу злую, Церкви, Боже, от нас удали. Отцами за веру пролитую кровь Взыщешь ты сам, Судιя. В царствý твоем упокоешь отцов, Господи, воля твоя. Боже великιй, Господь пресвятой, В вýрý храни нас святой.

л. 4

л. 4 об.

л. 5 об.

л. 6

21 Покаянная молитва //Господи помилуй, Господи прости. Помоги мнý, Боже, крýстъ свой донести. Ты прошелъ с’ любовью свой тернистый путь, Ты несъ крестъ безмолвно, надрывая грудь. И за насъ рспятый много ты терпýлъ За враговъ молился, за враговъ скорбýлъ. //Я же слабъ душою, тýломъ также слабъ, И страстей грýховнныхъ я преступный рабъ. Я великιй грýшникъ на земномъ пути, Я ропщу, я плачусь... ГдTˇи прости! Помоги мнý, БжŤе, дай мнý крýпость силъ, Чтобъ свои я страсти в’ срDˇцý погасилъ ... Помоги мнý, БжŤе, щедрою рукой, Низпошли терпýнье, радость и покой. Грýшникъ я великιй на земномъ пути... ГдTˇи помилуй, Гди прости! ... 22 Славословь Бога. //Боже въсехъ могуще, Кто тебý подобенъ, Кто столь блахъ и силенъ? (дважды) Можемъ ли ислить все дары благιи, Сколь идýжъ на землю (дважды). Совосходитъ сонце, какъ женихъ прекрасныи //От чертога съвýта (дважды).

319

л. 6 об.

л. 6 об. л. 7

л. 7 об.

Облеклась прерода, какъ невýста юнна, Въ брачную одежду (дважды). Воскурила запахъ отъ цветовъ душистыхъ Вмýсто фимияма (дважды). Хоры раицкихъ птицекъ Къ намъ запели дивно. Торжествуи предроды, Къ намъ //женихъ съ невýстой (дважды). Буди благодаренъ пред отцемъ небеснымъ, Что детей онъ любитъ (дважды). Милуетъ, питаетъ, поткрепляетъ слабость, Утеша сердце (дважды). Господи помилуй, (трижды) Создание свое. Конецъ. 23 Сътихъ «Проси Бога». //Боже, жись мою управи Всемогущею рукой. И отъ бетъ миня избави //Даруи в оны мне покои. Боже, зри мое съмиренье, Зри мои плацевны дни, Зри мое ты огорценье И миня нъ обвини. Что я, съмертна тварь, дерзаю Говорить съ тобой, творцемъ. Что я, грешникъ, называюсь Съ беспорочнаго Отцемъ. Покажи путь ко спасенью, Утверди въ сердце законъ. //Приклони ухо къ моленью, Услышь ты мой тяшки сътонъ. Отъ красотъ я удаляюсь И навýки не пленюсь. Со зверми тамъ буду жити, Худы рубища носить. Тамо кельга земляная, Тамо дивιи лýса. На лесахъ лисье шумятъ, А потоки вотъ журцатъ.

320

Образцы поэтических текстов духовного содержания

На древахъ пътички поютъ, Слатко певцы соловьи. А изъ гласъ слезы текутъ, Быть речные сътруи. Такои, видно, моя учесть и судьба, Я прошу тебя, творца, Не забуди до конца. Конецъ.

л. 10 об.

л. 11

л.11 об.

24 Стихъ //ГдTˇи, умомъ желаю Надъ страстями обладать. Но бесиленъ и не знаю, Какъ //ихъ узы разорвать. Я оставилъ миръ прелесныи И жизнъ спокойную ιз’бралъ. Началъ жить въ пустыне въ темънеи, Но страстей не изъбежалъ. Какъ в пучине я с волънами Йль какъ в поле со зверьми. Какъ с лютыми врагами, Такъ борюсь я со страстями. Духъ мои мучитъ, сокрушаютъ, Серце льстятъ, умомъ мятутъ. Груть, какъ филиι, терьзаютъ, Мнý покою не даютъ. Толко мракъ не покрываетъ Воздухъ, бурею смушенъ. Акъ мои умъ свой светъ //теряетъ, Вихремъ гнева поражаетъ. То печаль меня снедаетъ, То уныние тяготитъ. Во всеи слабости въвергаетъ, То безпокойстие томитъ. Нетъ покоя, врахъ воюетъ. Стрелы облакомъ летятъ. И да врану намъ ликуетъ, Смертный мне готовитъ ядъ. О всесилный мои создатель, Горнихъ силъ, ГдTˇь, творецъ.

321

Ты наставь на добродетель, Будь зашитникъ и отець. Ты божественою рукою Утверди духъ слабый мой. Да воюетъ пусть со мною, Да хранитъ мя анггŤнъ твой. Аминь. л. 2

л. 2 об.

25 //О, всепетая дево вечная, Дево чудная, всесвятейшую, Дите сирому безприютному Матерь нежная, сердобольная. О всепетая дево вечная, Дево чудная, всесвятейшую, Я тебя молю, всесвятешую, Не отринь мольбу, мольбу грешную. О всепетая дево вечная, Дево чудная, всесвятая, Приклонись ко мне на моленéе, Поспешы ко мне на спасенéе. О всепетая дево вечная, Дево чудная, все//святешая, Руку крупкую ты прости ко мне, Милость чудную удиви на мне. О всепетая дево вечная, Дево чудная, всесвятешая, Заступи меня, безашитнаго, Не покинь меня, всемъ постылаго. О всепетая дево вечная, Дево чудная, всесвятеишая, Помоги итти стезей тесною, Помоги нести ношу трудную. О всепетая дево вечная, Дево чудная, всесвятешая, Я тебе пою, сердобрльная, Услышь песнь мою.

322

Образцы поэтических текстов духовного содержания

Стихи на исторические сюжеты Из христианской истории Библейские и евангельские сюжеты

л. 13

26 Антифонъ Рж¡Tтву Хр¡Tтову. //Въ небэ sвэзда присвэтлая, Съ востока восйявшая, Царемъ перскимъ показала пророчество Валаама: Изыдетъ sвэзда отъ Йякова,

л. 13 об.

л. 14

Человэкъ встанетъ от’// Йзраиля. Съ той сокровенной зари Слэдуютъ персидстйи цари, Тщательно грядут во Йеросалимъ, Sвэздэ оной являющи путь имъ. Несутъ дары Спасу премерну: Злато, ливанъ и смйрну. Sвэзда предъ градомъ сокроеся, Стезя отъ волхвъ утлися. Того ради вопрошаютъ, Царя Хрйста возвэщаютъ: - Гдэ Царь царей родися И Богъ Богомъ въ миръ явися? Се слышавъ, царь Иродъ смутися, Душею и сердцемъ огорчися. Архйиреи съ старцы, Люди книжнйи, церковницы Писанйе открываютъ, Пророчество возвэщаютъ: - И ты Вифлйемъ, земле Йюдова, Ничимъ же меньши в’ царяхъ Йюдовыхъ, //Изъ тебе бо изыдетъ вождь Иже упасетъ люди моя Йзраиля. Царь Иродъ волхвы посылаетъ, Самъ поклониться обэщаетъ. Паки sвэзда царемъ явися, Путь имъ к Вифлеему открыся.

323

Пришедъ sвэзде, над’ дидятемъ ста,

л. 14 о б.

Идэ же храмъ, и сэнь рождества, Рожденному младенцу, Богу Йсусу Христу, въ благости премногу. Цари съ пастухи поклоньшеся, И ангелы проводишася. Архйереи съ книжники И царь Иродъ богоотметники, Плотьсти суще, а не духовни, Прельстишася на писмени. Ожидаютъ до нынэ Христа Во царство Давыда, праотца. Но княжество и царство его, Отнюдъ нэсть отъ мира сего. Яго область и сила его, Но демона суща врага его. //Скипетръ и держава тому крестъ, Имъ же спаслъ всэхъ отъ адовых’ чреслъ. Сихъ всэхъ не внял ни царь Иродъ, Ни сонмъ жидовъ богатыхъ родъ. Яряся Иродъ безумный, Уби дэтей, коль преsлобный, Младенцевъ число множайше, Двою лэту и нижайше. Перва жертва по Христэ бозэ Неsлобливохъ чадъ во мнозэ. Рыдаетъ Рахиль дэтей своихъ, Но свэтлы вэнцы лежатъ на нихъ. Въ горнэмъ царствэ в’ нэдрах вэчна свэта, Авраама и Исаака и Йякова. Таковъ путь Мессйи Христа Пребудетъ сего вэка до конца. Мы же зрители Вифлеемли Слава ти рцемъ, Христе. Аминь.

324

л. 11 об.

л. 12

Образцы поэтических текстов духовного содержания

27 Стихъ на Рождество ХрŤтово. //Было от вýку Адамова, От роду Авраамова. Народился ХрŤтось БгŤъ нашъ на землю, И земля вся ХуŤ возрадовалася: Синее море сколыбалося, Темныя лýсы к’ вýртепу прιнагнулися, А вси скоти к’ вýртепу приклонилися, В’ небесахъ звезда появилася. Что пошли волсви, волсви персидстιи, На Христовое на рожденιе, По звýзде-то волсви путемъ шествовали. Закатилась звýзда в’ Еросалимъ градъ, Среди граду она становилася. Волсви Ироду цŤрю появилися, Поя’вилися волсви и поклонилися. Еще началъ ихъ цŤрь испрашивати: - Вы куда пошли, волсви персидтιи? - На ХртTˇовое на рождýнιе, Чтобы ХртTˇа БгŤа воочи узрети. К’ нимъ возговорилъ самъ Иродъ//цŤрь: - Вы возмите-ко, волсви, вы моих’ волхвовъ. Уже я самъ ХрTTˇту поколонюся ему, Поколонюся ему, покорюся ему. Еще вси-то волсви пошли, а звýзда не идýт’, В’ небесахъ-то звезда закатилася. К нимъ возговорилъ самъ Иродъ цŤрь: - Вы поидите-ко одни, волсви персιдстιи. Что одни-то пошли, и звýзда пошла, Закатилась звезда в’ Вефлием градъ. Середи граду она становилася, Прямо ХрTˇтовыя главы опустилася. Что пришли-то волсви персидтии На ХрTˇтовое на рождýнιе. Принесли-то волсви дорогие дары, Дорогιе дары, sлато и ливанъ.

325

л. 12 об.

А назать-то пошли они другимъ путемъ. За беду ето стало цŤрю Ироду, Посылает’672 боицовъ-гонцовъ Во все четыре стороны, Чтобы били млднцовъ многое множество, Что четыре на дýсять тысящи от полу//годовъ И до двухъ годовъ. И восплакались младýнческιя отцŤы, матери. К нимъ возговорилъ сам’ Éсусъ ХрTˇтосъ: - Вы не плачтесъ, младýнческιя отцŤы, матери. Уже я самъ вамъ буду оцŤъ и мать, Уже я самъ буду младýнцовъ лелýяти. 28 Стихъ о разслабленнýмъ. Глава êŤä.

л. 9

л. 9 об.

//Во градý Йеросалимý Тамъ премножество чюдесъ было. Въ лýто съ небесъ ангелъ слеталъ Ивъ купели воду возмушалъ. От церкве стŤая святыхъ Тамъ премножество лежало больныхъ. ЙсŤъ приходитъ имъ сказати, И больные всý закричали: - Мы по тридесяти лýтъ лежали, А спасенья ожидали. ЙсŤъ изволилъ спросити: - Да хощеши ли ты здрав’ быти? //- Ей, ГдŤи, человýка нýтъ, Да кто бы мя прежде всýхъ в’купелý. Егда возмутится вода, Тогда влагаютъ инаго, а не меня. Азъ лежу и рыдаю, Время прихода ангŤла ожидаю. Руцý, нозý имýю и жилы, А самъ я лежу, как’ не живой.

______________ 672

В рукописи «посыласть».

326

л. 10

Образцы поэтических текстов духовного содержания

Лежу я тридесять и осмь лýтъ, И в постели болýзни истаýлъ. О ГдTˇи млTˇрде, Двери радости ми отверзи. Время есть ми покаянιя, Азъ плачуся окаянный. Горе мнý согрýшившему, Славы БжŤιя лишившему. Черви плоть мои снýдаютъ, А болýзни сердце ми стесняютъ. Твоя вся сила у БгŤа, Можешь всýхъ насъ исцýлити убоги. // О ГдTˇи, силъ буди съ нами, – Просилъ больной со слезами. - Есть бо писано въ пророка, Сошлю съ небесъ человýка. Съ нбŤсъ сошелъ тебý ради, И просящему далъ отраду. Пищи мнý не давали, Да и данну мнý украдали. Азъ тебý дамъ пищу нову, Востань и иди къ своему дому. Тогда люди всý удивились, А жидове всý из’явились: - Да кто тебý велýлъ ходити, И с собою одръ носити? - ЙсŤъ глаголемыи ХрŤтосъ, Намъ его послалъ же оцŤъ съ небесъ. БгŤъ не требуя ни зелья, ни травъ, И в’земъ за руку, рече: - Встань. Конецъ. 29 Стихъ о раслабленном. Глас åŤ.

л. 40 об.

// Взыде Йсусъ во Йеросалимъ ко овчей купýли,

327

л. 41

л. 41 об.

л. 42

л. 3 об.

л. 4

Глаголемыя йюдейски. // В юфе зда пять притворо имуще, В ней же слежаше множество болящих’. Ангелъ бо Божйи на всяко время приходя, Возмущая воду и исцýленйя подавая Приходящимъ вýрно. И видý Господь долго человýка лежаща, Глагола к нему: - Хощеши ли // здравъ быти? Больныи отвýща: - Господи, человýка не имамъ, Да егда возмутится вода и в’вержетъ мя в’купýль, Врачемъ из’даяхъ все житйе свое И милости не могохъ улучити. Но врачь душамъ и тýломъ глаголяше к // нему: - Возми одръ свой и ходи, и проповýдай мое величество И силу в’ странахъ. 30 Стихъ о Содоме. //Вечеръ, сумерки наступали У Содомских у ворот (дважды). Добродушной святой старецъ В гости странниковъ зоветъ: (дважды). - Вы идите, отдохните Подъ покровомъ у меня (дважды). Небо ясно, и ночь сокрыта, Отдохнуть ужъ вамъ пора (дважды). Вижу, вижу не простыя Идут странники ко мне (дважды). Оне взоромъ всý смиренны, И вся троица в лице (дважды). Вы скажите вы скажите, Куда васъ господь послалъ? (дважды). - Мы демъ сюда в Содомо, Одинъ ангелъ отвечалъ (дважды). - Принесли спасенье Лоту, Онъ тебя вывести послалъ (дважды). Собирайся, одевайся, Выходи отсель скорей (дважды).

328

Образцы поэтических текстов духовного содержания

Не поспелъ ангелъ промолвить Какъ весь городъ, весь Содомъ, (дважды) И большιе, и меньшιе Окружили Лотовъ домъ (дважды). Лотъ ихъ вышелъ успокоить, Беззаконье прекратитъ (дважды). А они его окружили, Самого хотятъ убить (дважды). Зоря медля занималась Над Содомской тишиной, (дважды). Семья Лота собиралась, Пошли на гору толпой (дважды). Содомъ городъ провалился, Казненъ огненнымъ дождемъ (дважды). Жена Лота оглянулась, Стала соляннымъ столбомъ (дважды). Стихи богородичного цикла 31 Прич. 73 Плачъ Пресzтыя Бдzцы при крTˇтý ГдTˇни в’ пяток страстныя нлTˇи, же рече Гдzь жажду. Иоанн’ зач. л. 1 Днесь все пррочество исполняется, Бzжéй Сzнъ на крсzтý пригвождается. Оле чюдо се приужасное! Жажду вýщающа, тайну являюща своей мzтри С’ предстоящим с ней учнzку его. Преблzгéй Бzгъ за миръ сраждеши, Но удивляемся, како жажýши. Двzа Мzрéя тако глzаше со апдTˇомъ: л. 1 об. - Одýваяи //нбzо облаки, дождь пущаяи во источники, Како жаждеши нынý, сынъ мой вселюбезныи. Чем’ утолю я жажду твою волную имея ннzý здъ? Токмо дzшю болную на твое зрящее страно распятéе, с’ нбzсъ с’шедыи. Сосцами ли тя напою? Младо питави ими тя, но éмам нzнý тý присохшéе.

329

л. 2

л. 2 об.

Слезам ли тя покроплю? И жажду многими се болýзную недоуменéем’, како будит’се. Усладивыи воды меррзекéе, но неблzагодарныи родъ //еврейскéи Не разуме тебý, благодателя, Осудиша тя, всех’ создателя, со зладýеми. Како жаждеши нzнý, свýте мой, Уязвляюся, зрящи образ’ твой нагой Висящь здý, поругамой беззаконным. - Не рыдай мене, о мати моя, Зрящее тако мя поругаема неразумными. Не дивися моей жажды нzнýшнéй, Не воды жажду, ни росы ищу, Но спасти хощу род’ адамскéи от клятвы всеродныя. Се моя жажда утаенная, От родов’ древних673 сокровенная, Напослýдокъ //днýй открывается, Явственно нzнý совершается. Токи слез своих изливаеши, Еввину печаль пребляеши, Ея же желахъ от начала лýт’. Но еврейскéи соньм невýрныи, не разуме сего. Гzла его в’конец’ завистéю одержимым И неверéем помраченыи. Тек’ наполняет губу желчи со оцтом И приносит ти пречTˇтым устом. Оле дерзости непомерныя, О терпýнéю ти, безгрýшныи всýх создателю! Поклоняемся вси страстем’ твоим’ И славослвим’ тя со Дzхомъ и Отцýм’ в’вýки вýчныия.

______________ 673

В рукописи перед словом «древних» вычеркнуто слово «всеродныя».

Образцы поэтических текстов духовного содержания

330

л. 19

л. 19 об.

л. 20

л. 20 об.

Агиографические сюжеты 32 Стихъ //Сталъ подростать младенецъ Алексэй, Сталъ отрокомъ прекраснымъ, кроткимъ, тихимъ. Не по лэтамъ онъ разумомъ былъ мудръ И къ книжному ученью прилэплялся...674 И съ каждымъ годомъ разумомъ своимъ И сердцемъ отдалялся онъ от мйра. И ясно, наконецъ, уразумэлъ ничтожество и тлэнъ Всего земного. Уразумэлъ богатства, власти время //И суету всэхъ почестей мйрскихъ, И скверну всякихъ плотскихъ наслажденйй... Родители, любовйю радэя о счастии единственнаго сына, Нашли ему достойную невэсту Изъ царственнаго кесарскаго роду, Прекрасную умом и срDˇцемъ. И обручили съ нею Алексэя, И въ црŤкви БжŤьей честно повэнчали...675 //И подошелъ къ ней тихо Алексэй И, снявъ съ перста свой перстень обручальный, Онъ съ кротостью во взорэ ей сказалъ: - Возми свой даръ. Пусть будетъ между нами Стоять незримо ангельская сила Для оныхъ дней, когда преобразимся И разумомъ, и срDˇцемъ, и душой, И презримъ мйръ, и горнихъ благъ взалкаемъ. И тихо удалился Алексýй... На другой день его уже не нашли в родительскомъ домэ... //И пожелалъ молиться день и ночь

______________ 674 675

Многоточие, встречающееся в рукописи, сохранено, так как оно подчеркивает деление текста на смысловые сегменты. В рукописи, вероятно, при переписке с другого списка были вставлены следующие две строки между словами «повýнчали» и «и подошелъ къ ней»: «Не вынесъ, мéръ свои дýла проклятыя мнýý сталъ являть во всей позорной наготý».

331

л. 21

л. 21 об.

л. 22

Поблизости святыни сей великой. И съ той поры на паперти церковной Онъ пребывалъ в молитвэ непрестанной, Межъ людьми, питаясъ подаяньемъ... Такъ плоть свою онъ долго умерщвлял, И юноша цвэтущéй дряхлымъ старцемъ Сталъ от поста, и бдэнья, и молитвы. Согнулся, сталъ высокйй и прямой, И алыя ланиты пожолтэли, Морщинами покрылося чело. //И развилися кудри молодые, И мягкйе власы посэклись, пали, И очи потускнэли и ввалились, И руки, взлелэянныя въ нэгý, Какъ у раба, очрстнувъ, огрубýли, И борода до чреслъ произросла. И Алексэй всэм тэлом превратися Какъ бы в изсохшйй остовъ человýка, Божественной душою оживленный. Томился скорбью горестный отŤць, Мать плакала и плакала невэста, Никто не зналъ, что сталось съ Алексэем. //И съ той поры остались неразлучны Вдова и мать, и вмэстэ слезы лили, Бесэдуя о миломъ Алексээ... Стихъ Попутный вэтеръ тихо вэялъ в’ парусъ, И плылъ корабль два дня благополучно. На третιй день вдругъ буря поднялась, И черной тучей небо все покрилось, И вэтеръ заревэлъ, и море вздулось, И затрещали снасти. И корабль по сторонамъ металися, Падалъ въ бездну, всплывалъ наверхъ, И снова опускался. И кормчйй, путь въ испугэ потерявъ, Пустилъ корабль идти поволэ Божьей.

332

л. 22 об.

л. 23

л. 23 об.

л. 24

л. 24 об.

Образцы поэтических текстов духовного содержания

И долго по невэдомымъ водамъ корабль носился, И въ великомъ страхэ молились люди, смерти ожидая. И вотъ то было самой темной ночью: Вдругъ въ сторону корабль рванулся съ трескомъ И потянулся медленно и тихо, //Какъ будто шелъ онъ по песку морскому И, покачнувшись, сталъ, какъ на мели. И Алексэй, и кормчйй, и всэ люди Не вэдали, что съ ними, гдэ они, Что БгŤь имъ далъ - спасенье иль погибель. Всэ стали ждать разсвýта. Разсвэло. Глядятъ: корабль въ рэкэ остановился. И вдаль глянулъ невольно Алексэй. И передъ нимъ предсталъ изъ-за тумана Великйй градъ, необозримый, пышный, Стоящйй на семи холмахъ отлогихъ. // Въ немъ высятся палаты и дворцы, И храмы, осэненные крестами, И вкругъ сады и рощи зеленэютъ, И благовэсть от города несется. И Алексэй глядитъ - очамъ не вэрит’. Глядитъ, и вдругъ затрепетало сэрдце: Узналъ онъ свой родимый городъ Римъ. И слезы полились изъ глазъ обильно, И зарыдалъ отшельникъ, какъ дитя, Родимыя мэста свойй увидэвъ. Онъ живо вспомнилъ домъ родной и дэтство, //Родителей своихъ и слугъ любимыхъ, Все, что еще любилъ онъ въ этой жизни, Все, от чего не могъ онъ оторвать И отчудить привязчиваго срDˇца. //Стихъ о Алýксэý, пребывающем в’ оубогой обители. И все сносилъ безъ гнэва Алексэй, Но предъ другим великимъ испытаньем //Онъ устоять едва-едва былъ въ силах: Онъ изъ окна обители своей

333

Вседневно видэлъ матрь и супругу, Сидящихъ у окна своей свэтлицы, смотрящихъ В’даль въ тоскливомъ ожиданьи И льющихъ слезы горько, неутэшно. И вэдалъ онъ, по комъ онь такъ плачютъ, И срDˇце в’ немъ и ныло, и болэло. Стихъ Алýксýя при чтенйи его рукописанйя. Плачь отца Ев»имйана.

л. 25

л. 25 об.

И возрыдалъ Евфимιанъ несчастный, Уразумэвъ, кто былъ почившιй странникъ. //И палъ предъ нимъ, и горько возопилъ: - О горе мнэ, несчастному, о горе! Что сдэлалъ я съ тобой, страдалецъ бэдный! Когда бъ я зналъ, что ты мой сынъ любезный, Мое единое возлюбленное чадо, Моя единая и отрасль, и опора, Не жилъ бы ты въ хлэвинэ мрачной, смрадной, Ты бъ не терпэлъ обидъ и поруганιй. Роскошнэйщую храмину в палатахъ Тебэ бы я на жительство избралъ, И съ радостию, съ любовью // непритворной Тебэ бы рабы любимые служили.

334

Образцы поэтических текстов духовного содержания

Стих про Алексэя при чтенιи хартιи. Плачь матери.

л. 26

л. 26 об.

л. 27

Вдругъ вопль изъ толпы, отчаянный, раздался. Всэ вздрогнули. То былъ ужасный голосъ, Плачь матери, всэ въ жизни потерявшей: - Пустите, люди добрые, пустите, Она къ толпэ взывала въ изступленьи, - Раздайтесь, дайте матери дорогу, //Взглянуть хоть разъ на сына мнэ позвольте. Толпа пред’ ней разсэклась въ одинъ мигъ. И вся въ слезахъ въ растерзаной одеждэ Пред’стала мать, дрожа и задыхаясь. И увидавъ трупъ сына бездыханный, Вдругъ вскрикнула призительно она И бросилась на грудь его, рыдая. И цэловала очи, руки, ноги, И жалобно стеня, к нему взывала: - Ахъ, сынъ мой, несравненный, ненаглядный, //Дитя мое родное, Алексэй. Что сдэлалъ ты со мною, безутэшной, Зачэм ты мнэ при жизни не открылся! Какъ ты не сжалился надъ матерью несчастной. Какъ ты не сжалился надъ бэдною женой, На слезы ихъ и плачь взирая. Какъ не узнала я, не догадалась, Какъ сердэце не почуяло мое, Что от меня такъ близко, близко ты! Ахъ если бъ я узнала, сынъ мой милый, Что ты у насъ предъ нашими очами, Предъ нашими очами и больной, //Больной и одинокιй, и страдаешь, И сносишь поруганья слугъ своихъ, Не видя утэшенιя и ласки, Сама бы я тогда тебэ служила, Служила бы какъ послэдняя служанка. И за больнымъ тобой сама бъ ходила, Какъ встарь, когда ты былъ еще дитя. Сама бы я тебя изъ рукъ своихъ кормила

335

И волосы прекрасные чесала, И прахъ от ногъ слезами обмывала. л. 27 об.

л. 28

л. 41 об.

л. 42

//Умилэнιе плачь невэсты супруги Алексιя. Тогда давно стоявшая въ молчаньи, Приблизиласъ стопою боязливой Прекрасная и вэрная невэста, Сокрушена неутомимой скорбью, И тихо плача, тихо говорила: - Когда бы прежде я узналаƒ могла, Что ето ты, супругъ мой, господинъ мой, По комъ такъ горько плакала и плачю, Утэшилас бы в’ моей печали. Къ тебэ бы каждый день я приходила //Не для того, чтобы тебя тревожить Мιрскихъ рэчей грэховнымъ суесловьемъ, Не для того, чтобы смущать твой духъ Любви моей докучными словами. Нэтъ, я бы слова вымолвить не смэла, Но тихо-тихо, притаивъ дыханье, Склонившись въ прахъ и умилясь дшŤои, Молилась бы съ тобою, преподобный. 33 О блŤготворенéи св. Николы чюд. // Нэкйй человэкъ богатъ вельми былъ, Послэди нищь, не славенъ и унылъ. Понеже вэка сего житйе, Непостоянно суще бытйе. Дщери три были у мужа того, По премногу благолэпны sэло. // Отецъ ихъ не могъ спрящи тэхъ, За мужей закономъ сущимъ во всэх’. Не имэя потребнаго вэна симъ, Помышляя желающимъ дати имъ. Да отъ того себэ и тэмъ пищу Обрящетъ, все нужное нищу. Но Богъ не хотя и гибели грэшну,

336

Образцы поэтических текстов духовного содержания

Послалъ имъ благодать вельми спэшну. Убо велйя изящный богочтецъ, Святитель его, Никола отецъ Взимаетъ злата великйй узолъ, Спасаетъ мужа отъ замысленныхъ sолъ.

л. 42 об.

л. 43

Шедъ нощйю въ окно повергаетъ И тэмъ старшую дщерь награждаетъ. Се убогйй обрэтъ мужъ той, Изумленъ о томъ, дрожитъ рукой, Превращая злато перстами, // Познавъ правду, хваля устами: - Боже милосердый, мнэ грэшну, Познавъ печаль мою слезну, Яви своего днесь ангела тебэ, Кого ты послалъ помощника мнэ. А бйе дщерь перву мужу сочета, Довольно вэно еи дарова. Паки святый печальникъ о второй, Равенъ узолъ злата повергъ и той. Заутра мужъ оный злато обрэтъ, Слезную благодарность Владыкэ Богу слетъ: - Боже, волителю милости, Не изслэдный въ твоей благости. Скоро второй дщери жениха сниска, Приданое давъ, бракомъ сочета. Ожидая о третьей, послэднеи, Великой милости, равны прежний. Бдительно стрежетъ высокимъ умом’, Не побэждаясь уже крэпким сномъ. Се по малэ благий тать в’ нощи грядет’, Грэхи крадыи мэшецъ злата несетъ. Въ оконце тихо кинувъ, домой спэшитъ, Стрегущйй мужъ, вставъ, за нимъ бэжитъ. Палъ на ноги, теплы слезы точитъ, Устнами же тысящны хвалы возноситъ: Спаситель мой и пастырь толикйй, Святитель Хрйстовъ, отецъ великйй.

337

Что могу, недостойный, тебэ принесте, Какйя почести возмогу ти сплести? Не вэмъ, не вэмъ, вельми недоумэю, Токмо посла тя Божйя разумею. Но обаче святый хрйстйаном поборникъ, Буди и намъ во всэхъ нуждахъ пособникъ. Милостивэйшйй, защищай насъ грэшныхъ, Спасая отъ всэхъ sолъ душетлэнныхъ. Помогай, святче, и нам’ въ чинэ браков’, Благословляй их, тиша sлобы враговъ. Да непрестанно, Николае, поемъ ти, Радуйся, земной ангеле, в’ вэки. Аминь. 34 #³yë» г. Дек. äŤ 4. Птичιе житιе Серапιона понявника. Мин. Чеƒ. паŤ азбˇз сŤ. гпŤ. //В’ Египтý старецъ постникъ Имýнιе все расточиль, Одну поняву онъ держалъ И наготу той покрывалъ. Имýнιя его всего было евгŤлιе одно. л. 1 об. Словам евлιя // внималъ, Жизнь птичью старецъ провождалъ. Онъ не имýлъ здýсь ничего: Ни кущи, кельи у него. Скитался, странствовалъ, ходилъ, Всýх наставля, собой училъ. Онъ не словами поучалъ, Дýлами к’ Богу обращалъ. Еретиков, глумцов училъ И на спасенье приводилъ. Продалъ евгŤлιе одно, Что говорило все оно, Имýнιе свое продай И нащей братιи роздай. Все продалъ, роздалъ, обнищалъ. л. 1

Образцы поэтических текстов духовного содержания

338

Серапιонъ подобенъ стал’ Небесной птицý - завсегда Имýнιя всего дшŤа. Три дни не ýлъ и голодалъ, В’ Афинý градý вопιялъ: - Всý афинейстιи мужи, В’ бýдý мнý помогите вси! Всý философы, мудрецы пришли, спросили: - Старче ты, Кака случилася тебý бýда-напасть, Когда и гдý? - Три должника томили мя. От двухъ избывился тогда я, Сребролюбιя, блуда, А чрево просит завсегда. Три676 дни не ýлъ и голодалъ, Четвертый днŤь уже насталъ. Друзья, помилуйте меня, Избавите от должника. Его677 пытают мудрецы, Ему златицу подали. Серапιонъ купцу подалъ, Хлýбъ взялъ, из града убýжалъ. На678 морý сýлъ онъ в кораблý, Не взялъ онъ ничего себý. Пяƒ 679 дней не ýлъ и голодалъ, Сидýлъ, молчалъ, всýхъ удив. Корабленикъ680 спросилъ его: - Отецъ, не яси отчего? Серапιпионъ имъ отвýщалъ:

______________ 676

677 678

Начиная с этой строки, некоторые строки пронумерованы, но цифирь не является последовательной. Данная строка пронумерована «½». См. Предыдущую сноску. Данная строка пронумерована «è». Данная строка пронумерована «ê».

679

Данная строка пронумерована «ä».

680

Данная строка пронумерована «å».

339

л. 2

- Хлýба не имамъ, чтобы яль. Его681 пытают, наконецъ: - Чýмъ заплатишъ провозъ, оцъ? Серапιпионъ имъ отвýщалъ: Меня вези, откуда взялъ. Корабленикъ682 ему сказалъ: - Я сто златицъ с’ тебя бъ // не взялъ, Чтобы корабль поворотить. Велýл поит его, кормить. В Римý онъ дýву обратилъ, Велику постницу смирилъ. Высокоумилась она, В’ дому затворницей жила. Она глŤа ему: - Я умерла уже всему. Серапιпионъ ей на отвýт: - Не умерла, сидишъ теперь. Ты миръ презрýла, умерла, Иди теперь во слýдъ меня. Сред града торжища идутъ, Серапιпионъ снимает тутъ, снимаетъ поняву И нагой идет по граду с’ дýвой той. Тебý глŤю тоже я: - Иди нагой вослýдъ меня. - О отче, такъ я не могу С’ тобой идти нагой в’ ряду. Всý назовут безумных насъ, И соблазнимъ весь градъ сейчасъ. О мтŤи, ты не умерла, но жива есть. Я тебý дýлом доказалъ, Который мертвый миру сталъ. Ту двŤу-постницу смирилъ, Наставилъ еи и научилъ, Чтобы не мыслила она спасается,

______________ 681

Данная строка пронумерована «ê».

682

Данная строка пронумерована «â». Затем нумерация обрывается.

Образцы поэтических текстов духовного содержания

340

Живетъ одна. Наставилъ многихъ, научилъ И дýломъ к’ БгŤу обратιлъ. Да будет вýчна похвала понявнику от насъ всегда. Примýромъ жизнιю почтимъ, Мы мιръ оставимъ, все презримъ. Внимамъ учению ХрŤта, живемъ по птичьему всегд. Ιюля, êàŤ #³yêˇà г. Стихи о пустыне и пустынножительстве Из иноческой жизни

л. 1 об.

л. 2

35 Плачь Иоасафа цŤрвча Великéя Индéи. //Какъ расплачется м’ладъ юношъ Предъ пустынеи с’тоя: - Прéими, мŤти пустыня, Яко мŤти свое чадо На руцý мя вос’прéяти. Какъ провýщится пустыня И апTˇльскимъ гласомъ: - Не тебý683 жить // в’ пустыни И терпя, потерпýти, И трудясь, да потрудится. И молясь, да помолится. Какъ отвýтъ держитъ младъ юношъ: - Не страши, мŤти пустыня, Своими многими с’трастями. И я радъ в’ тебý жити И терпя, потерпýти, И трудясь, да потрудится, И молясь, да помолится. И поиду ли я, младъ юношъ, Во зеленую дубраву Раз’гуляюсь ли я, младъ юношъ, По зеленои, по дуброве И промолвлю я словечко

______________ 683

В рукописи «на дебý»

341

л. 2 об.

л. 4

л. 4 об

л. 5

л. 5 об.

л. 6

л.6 об.

И со мýлкими д’ревами: //- Тyтъ стоитъ гора высока, И на тои горý высокои Самъ ХрTˇтосъ БгŤъ на престолý С’ херувими и с’ серафими, И со всýми стŤыми. С’ нбTˇными силами воспоемъ Пýснь Аллилуéя (трижды). 36 Пустыня Глас 8. //О-о-о, богонасажде-е-е-нна-а-а-я прекрасная пу-у-у-сты-ыы-не-е-е, Прохла-а-а-дная ду-у-у-бро-о-о-во, веселιи все-е-е-и тва-а-ари. В тебý-ý-ý// бо, красно пýсни выя, пти-и-и-цы воспý-ý-ý-ваа-а-ютъ И всю тя, прекрасную пу-у-у-стыню, сладостно о-о-оглашаютъ. Премно-о-о-го-о-о-о-о-о-о-бразнιи звýри и скоти польстιи В тебý обитаютъ и тя, пресладкую пу-у-у-стыню, Твердо о-о-о-храняютъ. //Все краснιи-и-и кринове, преиспещреннιи цвýтове, С разноличными купинами в тебý во-о-о-зрастаютъ И тя, превесе-е-е-лую-ю-ю пустыню, у-у-у-крашаютъ. О-о-о пустыне преди-и-и-вна-а-а-я-я-я, Вся бо в тебý преуди//вленно возрастаютъ И плоды своя с торицею творцу Богу-у-у приносятъ. О-о-о прекрасная пу-у-у-сты-ы-ы-не-е-е, Прιими и мене, неплодную смоковницу, Прежде даже-е-е не посýчетъ мене смертная-я-я сýкира И прежде даже-е-е не и//зсу-у-у-шитъ мя лý-ý-ý-тныи-и-и долго. Прιими мене, предсладчаишая пу-у-у-сты-ы-ы-не-е-е, И нестра-а-а-ши мене страшилищи сво-о-о-и-и-и-ми. Но яко мати, чадо свое при-и-и-ими мя В тихое и безмолвное нýдро свое. Утиши душю //мою от зноя страстеи палящихъ

342

л. 7

л. 45 об.

л. 46

л. 46 об.

Образцы поэтических текстов духовного содержания

И напои мя сладкими источники сво-о-о-ими. Воскорми мя пустынными своими бы-ы-ы-лιи, Возрасти же мя в своемъ предивнýмъ И многоплоднýмъ вино-о-о-гра-а-а-дý И сотвори-и-и мя возрастити плоды добродýте//лныя. О-о-о любезная мнý пу-у-у-сты-ы-ы-не-е-е, Соверши же в мýру совершену возраста Хри-и-и-стова. Да речетъ ко мнý небесныи царе благιи: - Рабе вý-ý-ý-рныи-и-и, вни-и-и-ди в радо-о-о-сть Господа сво-о-о-его. 37 . Стихъ о избýгшемъ из’ мира во младости. //В’ сýмъ светý лестном’ Члкъ, еще собою младокъ, Позналъ онъ тщету и суету, И всю мирскую слепоту. Позналъ, что смерть его плýнитъ, Всýхъ богатьствъ лишитъ. Прелестна слава вся мýнется, Яко дымъ, на воздухъ разойдýтся. Смýрть юность красну не щадитъ, В часъ похититъ, во гробъ всýлитъ. //Богатство, пышность, - все минýтъ, В могилу жить пойдýшъ. Но сколко мнý на свýтý нý жить, В могилу темную итить. Не знаю, бýдныи, что творить, Какъ младость в’ мире семъ хранить. Господствуетъ над миромъ страсть, Грýховная слас. Гряду, гряду я младъ в пустыню, В далную густыню. Пустыня мне подастъ отраду, Бýжавшему из мира младу. //И тако юны и вся презрýл’,

343

л. 47

л. 47 об.

л. 48

В дому жить не восхотýлъ. Одýжди свýтлы совлекл’, Богатство, чести оплевал’. Прерадостно тогда потýкъ, Егда сιя съ себý совлекъ. Вместо вýхъ одýждъ пресвýтлыхъ Лучше восхотýлъ ризъ черныхъ. И вмýсто пищей блŤговоннхъ Желалъ ясти траву пустынныхъ. Премноги слýзы проливалъ, Егда пустыню постигалъ: - О//хъ, какъ мне юному зде быть, В пустыни трудно жить младу. Не вýмъ, кто здý мне изправитъ, На путь спасенιя наставитъ! Прежалостно онъ тогда воилъ, БгŤа в помошь онŤъ просилъ. - БжŤе милосýрды, услыши гласъ плачевны И подаждь мне, Творче СпŤсе, Радость презрýвшему для тýбý младость! Родители оставлялъ, на //тя, Мой БжŤе, уповалъ. Изволь мя, БжŤе, сохранять, Труды пустынныя облегчать,Прескобно юнныи рыдалъ, Когда начерныя ризы взирал. Слезами весь тогда облился, Ега в те ризы облачился. -Увы мне, блуднику страстному, Увы мне, иноку младому! Навýкъ я от всýхъ удалился, Когда во иноки постригся. //Прости, отечество и род’, Мне иноку есть келιя гробъ. Кто скорби моей дастъ отраду, Бýжавшему въ старцы младу? Нý вýмъ, какъ плачъ свой утолить И скорбь на радость преложить.

344

л. 48 об.

л. 49

л. 49 об.

л. 50

Образцы поэтических текстов духовного содержания

Пойду в пустыню скитатися, И тýмъ я буду утýшатися. Пустыня всýмъ есть странамъ мати, Исполнýна вся блŤгдати. Потоки слезныя излилъ, //Егда по дебрямъ онъ ходилъ. Внезапно и свýтъ тамъ возсиялъ, Самъ ХртTˇсъ ему предсталъ: - О чемъ ты, инокъ, плачеш’, О чемъ, юныи, тако рыдаеш’? - Какъ мнý, БжŤе, не плакать, Какъ мнý, Творче, нý рыдать. Все страсти на мя востаютъ, Спокойно жить нý даютъ. Не вýмъ, какъ юныи свободитися страстей //И премýрскихъ лишитися сластýй. Уже дхŤъ мой изнýможе От многа плача слезна, БжŤе. - Престань ты, юноше, рыдать, Горкιя слезы проливат. Терпи терпи ты, ιнокъ, Страсти попирай, земныя сласти. Азъ самъ буду тя сохраняти И от всýхъ страстýи избавлять. Гряди ты, ιнокъ, во ограду, Азъ самъ подамъ тебý отраду. //Живи подъ началомъ тамъ, И буду посещать тя сам. Вся скорби радостно терпи И вся досады понýси. Предъ всýми, инокъ, ты смиряйся И братιи всей покаряйся. - Престану, Бже, я рыдать, Когда послеши блŤгодать. Печаль на радость преложится, И дхŤъ мой будеть весýлится. Бежи прочь, прелестная страсть, И всяка гнусна//я скверная сласть.

345

Уже ХртTˇосъ мя сохраняетъ, Помощъ юну подаваетъ. Всегда я буду воспýвать Творца и БгŤа прославлять. Творецъ ты твари в’сей единъ, Поемъ мы славу во вýки. Аминъ.

л.42

1. 2.

л.42об.

л.43

3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. 12. 13. 14. 15. 16. 17. 18. 19. 20. 21. 22. 23. 24. 25.

38 Стихъ монастырской //Монастырь верхней издавна стоитъ На крутой горý (дважды). Во прекрасной во пустынюшке, Во зеленой во дубравушке. Какъ прекрасной садъ при реке древа, Какъ на тýхъ древахъ мелки пташечки. Оне райскéя поютъ песенки, Утешаютъ же оне иноковъ Монастырских’ же и всехъ трудничковъ. //Какъ возговорилъ имъ игуменъ речь: - Вы, стЌыя оцЌы соборныя, Вы послушаите моего гласа, Научаю васъ я ко спасенéю. Воспýвати пýснь херувимскую, ПристЌую пъснь воспýвающу, Самому ХрT¡ту возсылающу. Воспýвайте же, аки громъ гремитъ, Со ударенéемъ, возглашениемъ. Мы игумену покаряемся, //Какъ древа, к земле преклоняемся. Какъ в’ восмой тысящи солучилося, Над христéянами учинилося, Весма иноки испужалися. Какъ возговорилъ имъ игуменъ речь: - Вы, стЌыя оцЌы соборныя, Вы послушаите моего гласа, Научаю васъ ко сп(асению) 684.

______________ 684

В рукописи «кос Q»

Образцы поэтических текстов духовного содержания

346

л.43об.

л. 79

л. 79 об.

26. 27. 28. 29. 30. 31. 32.

Вы не бойтеся, не страшитеся Сего льстиваго змéя адскаго, Восмотысящнаго дéявола. Мы пребудемте въ благочестéи, Во отеческомъ правоверéи. Слава вышнему Богу нашему И нынý и присно и во вýки вýкомъ. Аминь.

39 //Соберитесь хоромъ всý дýвицы, Доброгласныя молоды пýвицы, Воскликните гласомъ къ БгŤу, Воспоемте пýснь нову на славу (дважды). Наше дýло БгŤа прославляти, Будемъ сýять, чтобъ было, что жати. Сýйте слезы умиленья И имýть на все терпýнье по силý (дважды). Божьимъ страхомъ себя оградите И к началу всегда приходите, Лýность всяку оттрясите, В’ БгŤа млтPˇи просите усердно (дважды). Вы небудьте что лицемýры, А собою давайте примýры, Ниже кланяйтесь, молитесь, И поистовýй креститесь изрядно (дважды). Сокрушенно срдце имýйте, И плоти //своей не желýйте. Зато будет’ вам’ награда, В’ цртPPˇвιи БожŤιи отрада по смерти (дважды). Вы не льститесь на земныя благи, Все минуетъ, какъ росныя влаги, Аки дымъ все исчезает, Аки прахъ все пропадает безслýдно (дважды). Всý наряды намъ безполезны И отвýты зато будут слезны. В’ черну рясу одýвайтесь, Платкомъ ниже покрывайтесь смиренно (дважды),

347

л. 80

л. 80 об.

л. 81

Вы смиренно все себя держите, По-дýвичьи тихонько ходити. Вашъ чинъ требуетъ сего, Чтоб’ не соблазнить кого поступком (дважды). //Смиренιе дýву украшаетъ, Честь и славу для ей приношаетъ. Дорожите етимъ даром, Потрудитесь добрымъ нравом спастися (дважды). Сладкимъ гласомъ БгŤу воспевайте, Къ нбŤу руки своя воздýвайте. И всý чувствы соберите в’ горы очи возводите умильно (дважды). На горахъ тýхъ тамъ наша отрада И оттуда будет намъ награда. Тамъ чертоги всý готовы, Не старýютъ, всегда новы достойнымъ (дважды). Тамъ стŤιи вýчно водворены, И для насъ всýхъ двери отворены. //Всýхъ крщŤенныхъ призывают И всýм вýнцы обещают прекрасны (дважды). Подщимся вýнцы тý стяжати И постараемся чрево удержати От сладости всякихъ брашенъ. Судъ БжŤιи вельми страшенъ грядущιй (дважды). Кто стерпитъ БжŤŤье испытанье И кое дастъ слово въ оправданье, Готовъ отвýтъ, члŤче, Конецъ жизни недалече, вонмите (дважды). Всý прPˇрочества ннŤý совершились, Предсказанιя стŤыхъ оцŤъ сбылось, Судъ при дверехъ предстоитъ, Труба грозно возгремитъ, увы (дважды). Вся вселенная тогда потрясется, Егда трубный гласъ той пронесется, Всю вселенну огласитъ, Родъ //адамскιй ужасит повсюду (дважды). И предстанутъ дряхлы и уныли, Во грýхахъ которιи жили.

348

л. 81 об.

л. 82

Образцы поэтических текстов духовного содержания

Рýки слезъ они прольют И в разны муки пойдутъ, увы, (дважды). Давно спящιя в сырой земной персти, Повелитъ БгŤъ очи всýмъ отверсти. Всý истлýвшιе востанутъ, Лицу БжŤιю предстанут’ со страхомъ, со страхомъ. Восколеблются тамо всý народы, Аки в мори свирýпыя воды. Неисчетны легеоны, разноплеменны персоны, Всý вкупе, всý вкупе. Чадь простая и црŤьскιя лицы, Мужи съ женами, юноши и дýвицы, //Всякъ нужду свою имýетъ, Тамъ отвýтитъ, какъ умýетъ неложно, неложно. Тамъ различιя саномъ не внимаютъ И свидýтелей ложныхъ не прιемлютъ. Правосуденъ судιя: Гдý вельможи, тамъ и я, препростый, препростый. По дýлахъ будетъ тамъ мученье И умильное сродникъ разлученье. От жены мужъ отлучится, Братъ с’ сестрою разлучится, увы, горе. Кто желаетъ муки избýжати, Подобаетъ тому мало спати, А в нощи БгŤу молиться, Со слезами все трудиться, до пота, до пота. //Кто желаетъ райскаго чертога, Тотъ да молитъ Судιю и БгŤа Показать путь ко спасенью И подать силу к терпенью, спастися, спастися. Я унылый, никуда негожιй, Со грýхами явлюсь на судъ Божιй. Пощади мя, Влдко, Избавь муки, милосердый, страшуся, боюся. Пожди мало и подай мнý время, Оттрясти грýховъ тяжко бремя. В’ судъ с рабомъ своимъ не вниди

349

На судý твоемъ всемирнýм, грядущемъ, грядущемъ. На десную страну мя постави, Рýки огненной тамъ меня избави, Мразовъ хладныхъ, червýй жадныхъ //И другихъ мукъ преужасныхъ, гремящихъ, шумящихъ. Благоволи дать мнý тамъ отраду, Водвори мя в райскую ограду. Удиви млтTˇь свою, Да пою славу твою во вýки, во вýки.

л. 82 об.

л. 1

zà

zâ

zã

zä

zå

40 Стихъ полезныи685 //Такъ пишу я человеку, Что решилась честно жить. Сюнныхъ дней своего века Богу вышнему служить. Знаю, что ты неуклонно И безропотно живешъ, По пути непреткновенно По счасливому идешъ. Да, во истиzну блаженный И счасливый твой уделъ, Где и путь благословенный И вышшéй твойпределъ. Насъ Господь избралъ от мира, От заразы роковой, От вавилонскаго кумира, От блудницы мировой. Показалъ обманъ и ложность Вавилонскаго пути, Далъ силу и возможность В’царство Божие итти.

______________ 685

В конца стиха имеется следующая помета: «Вотъ сесстрица Мар. Ан., если проживеть всу жизнь странственномъ положенéи и поскорбитъ Бога ради, такой радости насладисе, какую радость стихъ предвещаетъ. А если в здешномъ свете насладисе, дакъ будущей не получить.Сестрица п. м. Если не обратице в странство, Ма. А. , дакъ ей етого стиха вовсе не давайте».

Образцы поэтических текстов духовного содержания

350

zs

zç

z»

z¶ л. 1 об

àz¶

âz¶

ãz¶

äz¶

åz¶

Жизни чистой, вере правой, Непорочной научилъ И за девстыенный нравы В’ полкъ рабовъ своихъвключилъ. Обнадежилъ насъ неложно, Повелелъ и царства ждать, О которомъ и невозможно Человеку разсуждать. Повелелъ оставить тени Весь презрелый векъ, И за ето в райской сени Упокоить насъ во векъ. Все соблазны сего мира Наша должность поплевать, Вавилонскаго вамъ пира Затеи отревать. Правда, путь спасенья тесенъ, Но отрада велика, Ког//да в царствие небесное Насъ поднимутъ облака, Когда с Господомъ навечно Водворимся в светлый край, Без печали безконечно Населимъ блаженный рай. Ето счастие и радость Даже думой не обьять, Каковая будетъ радость Наше серце наполнять. Здесь есть верхъ всехъ наслаждений, Всякой радости конецъ, Здесь пределъ людскихъ стремлений И всемъ желаниямъ конецъ. Вотъ такой-то славы вечной Намъ участниками быть, Предъуставилъ Богъ превечный В’ св ýтломъ небе вечно жить. Искони определяетъ

351

sz¶

çz¶

èz¶ л. 2

»z¶

zê

êzà

êzâ

В царство славы насъ в’вести, Наше имя изволяетъ В книгу жизни занести. О велика мудрость Бога, Отчасти мы познаемъ. О блаженная дорога, Коей на небо идемъ. Вотъ об етомъ-то, родныя, И должны мы разсуждать, Всею думой, всею силой Христу Богу угождать. У него в стране небесной Наша радость и нашъ //домъ. Не прельститъ насъ миръ прелестный, Етотъ гибельный Содомъ, Мы не можемъ рая сладосьть Променять на горький долъ И святую в небе радость На мучительный шеолъ. Званье Божие не можемъ Мы поставить во тщету, Путь на небо неотложен, Не склонимся в суету. Боже дивный, вожделенный, Милосердый нашъ творецъ, Будь для насъ неотдаленный Покровитель и отецъ. Помоги своею силой Твою веру соблюсти, До кончины, до могилы, Жизнь святую провести. Конецъ.

352

л. 37

л. 37 об.

л.38

л. 38 об.

л.39

Образцы поэтических текстов духовного содержания

41 Опрелести мιра сего. Стихъ пустынножителя. //Для того ли свýтом наслаждатся, Чтобъ измýрить жизнь тоскои. Чтобы плакать и крушится И не знать, что есть покои. Все несчастιе и напасти Предо мною предъстоятъ, Но и будущιя страсти //Духъ тревожатъ и мутят’. Тщатся сильно мнý преодолýт, Духъ унынιемъ грозят’. Чтобы надежды мнý не имýт, Очаянιемъ горýть. Видно слезъ мои потоки, Бýдъ моихъ не стерпýт Тамъ взабвенιи глубоком Я потщуся потопить. //Отъ красотъ я удалюсь, Полно льстится суетой. И во вýки не плýнюся Сею лестною мечтой. Въ лýсахъ темныхъ водворюся, Со звýрьми тамъ буду жить. Тамъ прιятныи воздух дышет И я слышу птичιи свистъ. Тамъ нýжныя вýтры дышут, //Тамъ потоки водъ гремятъ. Одна темная там’ келья Извлечетъ из глазъ струи. Но наполнят’ духъ веселья Сладко пýвцы соловьи. Тамъ хранятъ покои сердечныи И о свýтý не брегу. О блаженствý жизни вýчной Сумневатся не могу. //Хотя бýдство изражаю, Бога чту защиту я.

353

Хотя гибель спогружала Инъ спокоина жизнь была. И по смерти мнý будет надежда, Ожидать буду рая. л.3

л. 3 об.

42 //Посредý бгŤонасаждýнныхъ древесъ долго жившему, А нынý то житιе невозлюбившему. Долго временнымъ житιемъ пустынная сладости в’кусившему, А насъ нелестно возлюбившему. К’ первому бгŤонасаждýнному раю в’тораго воз’вращенιя желаю. То ли срDˇце твое желаетъ, что хартιя твоя являетъ. Несогласно уму съ языкомъ вещати, Къ великимъ бедамъ себý приготовляти. Блюди, кто об’манаваетъ человýки, Тому краткιе бываютъ вýки. А я же самому БгŤу солгати, дшŤу свою под’ клятву отдати. Страшная тому от БгŤа готовится месть, Кто таитъ под’ языкомъ своимъ лесть. Не силою васъ ко пасенιю я понуждаю, Но на волю вашей совýсти оставляю. Сιонскаго града хотящимъ достигати, Не повелý БгŤъ силою понуждати. //Записано на нбŤси все, сколко ты в’пустыни трудился, И то будетъ ти представлено, когда и какъ ты облýнился. Поминаю я первою твою теплоту къ БгŤу, Какъ ты его любилъ в’ пустыни попремного. Тамо ты за правило в’предь на седмь лýтъ замолился. А ннŤý и малаго молитвословιя приносить БгŤу отяготился. Была намъ пустыня, яко любимая мтŤи, А ннŤý насъ миръ научилъ ю забывати. Тогда и дŤховныя люди житιю нашему дивилисъ, А ннŤý и малыя дýти о насъ соблазнилисъ. Что в’пустыни чрезъ подвиги тогда собрали, То ннŤý в’мирý на своей воли все растерзали.

Образцы поэтических текстов духовного содержания

354

л. 4

л. 4 об.

В мирý у сластей и роскошей пути широки, В’ насъ раждаютъ великιя пороки. //Миръ и здрав’ыя у(м)ы686 грýхами острупляетъ, А пустыня безмолвιя и гнилыя члены исцýляетъ. Миръ, яко прелестная блудница, сладко насъ прелщаетъ, Но последи на вýчныя муки насъ отсылаетъ. До коли не возненавидимъ мира, яко скверныя блудницы, До толи не можемъ утолить от плача внутренιя црŤцы. Потщимся паки в’скорý к’ пустыни возвратится, Да не како намъ в’ мирý смерть приключится. Без’душная земля, аще и никогда себý муки не чаетъ, Но каждое лýто плоды своему создателю приношаетъ. Наша же дшŤа огня, тартара и ядовитаго червιя боится, А мира и яже в немъ прелести не хощетъ отвратится. Кто из насъ не ведаетъ грýшнымъ вýчныя муки, А не останемся окоянныя грýховныя науки. Не закосни того богатства поискати, Которымъ вýле намъ БгŤъ грýхи потребляти. //Сколко намъ суетами мира сего себý не услаждать, Но по смерти общаго гроба намъ неминовать. Почювствуй ты мою, о дшŤи, твоей жалость, И прιими все наше увýщанιе себý в’сладость. Аще бы я не хотýлъ твоего спасенιя искати, То не сталъ бы васъ столько увýщавати. Ждалъ я васъ к’ сýбе еще по зимнýй дороги, Но знать устрашилисъ мраза ваши ноги. Отселý пространно писать вамъ оставляю, За не самолично васъ видýти желаю. Прошу о мнý ко ГдPˇу помолится Во еже бы здý намъ пожить и укрепится. Конецъ 687.

______________ 686 687

В рукописи «уды». В конце стиха имеется писцовая помета «се писалъ въ1896 мъ году мца мая, 67-го дня».

355

л. 4 об.

л. 5

л. 21

43 //На Сιонских горах, Там спасался монах, В гранетуровых штанах. Претворился дýвкой бýс И к монаху в кýлью влýз. Монах книгу и очки бросил, А сам за дýвкой побýжал, А обратно в келью не попал. Зазвонили к вечернý, А чернец пошел в кабак. Свою рясу пропивать, А клобук закладывать. Цýловальник не принимает, Чернеца в шею толкает: -Ты поди прочь кулугер, Казначей не велýл. //- А я в келью не пойду, Я лучше в рощищу пойду. Дýвки в рощý грибы брали, Чернеца там не видали, Доходили до конца И увидали чернеца. Сидит чернец на тропинкý, При высоком клобукý. Дýвки песеньки запýли, А чернец пошел плясать. Через ножку, понемножку, Стал поскакивать. И свою келью земляную Стал побранивать. Не дай, Боже, спасаться Молодому чернецу. Конец. Из русской истории 44 // Сядемъ, братце, въкруговую, Установимся сейчасъ. Грянемъ песню мы такую,

356

л. 21 об.

л. 22

л. 22 об.

Образцы поэтических текстов духовного содержания

Какъ съряжались первы разъ. Какъ съпасали мы обитель, Соловецки монастырь, У насъ былъ предводитель Славны русски боготырь. Хотя мы и енволиты, //Но на евто несмотря, Служимъ чесью, без обиды, Всемъ доволни отъ царя. Слухъ прошелъ, что англичанинъ На огромнишихъ судахъ, Блиско идутъ бусорманы, Задавать монахамъ страхъ. Насъ въ команды мало было, И началникъ молодой, Сердце въ каждомъ въдругъ заныло, Закачали головой. Плохо дело намъ пришлосе, Какъ мы будемъ воевать //Ну, напротивъ, обошлосе, Какъ нельзя лутче сказать. Главный нашъ былъ предводитель Не со шпагою в рукахъ. Онъ духовный утешитель: - Не робеть, Сказать монахъ. Лишъ явились пароходы, Иностраные суда: - Ахъ вы рыжие народы, Мы подумали тогда. - Что задумались, ребята, Возгласилъ архимандритъ, Намъ ли трусить супостата, //Онъ-то насъ не ободритъ. Съ нами самъ Госпоть Спаситель, Преподобныхъ сила власть, Мы идемъ за нихъ вобитель, Что намъ рускимъ за напась. Мы скрестомъ, верои, надеждои И зъ любовию къ царю. Докажите храбрость, бодрость, Верноподаность свою.

357

л. 23

л. 23 об.

л. 24

Отъ царя кипитъ ущедро, Я отъ вась не утаю, Не робейте вы, ребята, Отъправляйтесь зъ Богомъ въ бои, // Слава русскаго солдата Въ обители святои. Ну, ужъ выстрелъ, бонба рветца, Разлеталась пополамъ. Въ церкви нашей стекла бьютца, Весь тресетца святы храмъ. Верно такъ угодно Богу, Начинати намъ пора. Старшιй крикнулъ: - В одну ногу, Маршъ рибята въ бой. Ура! И не думали тогда мы, На светъ за тýмъ родились, //Чтобы жите съ пулей, огнемъ. Намъ война пустое дело, Какъ празничный обетъ. Замертвело руско тело, Коль войны победои нетъ. Мы теперь не веселимся Въ честь монарха своего, Всей душей къ нему почтимся За любовь, милость его. Онъ насъ щедро награждаетъ И веселитце намъ велитъ, Темъ и къ службý побуждаетъ, К(а)къ688 должно, намъ говорить. //Тремъ изъ насъ з(н)аки689 прислоли, Другимъ доже штравъ прощенъ. Продчемъ денги раздавали, Кто изъ насъ не награжденъ. Слава рускаго солдата Простоте его душе, Темъ Росия и бохата, Что солдаты хороши.

______________ 688 689

В рукописи «кокъ». В рукописи «заки».

Образцы поэтических текстов духовного содержания

358

л. 24 об.

За царя, за Русь святую Не щадимъ и мы себя. Какъ же песенку такую Не пропеть ей намъ, любя. //Теперь все благополучно, Да и петь кончить пора, Разойтись братце намъ искусно, Грянем отъ души: - Ура! Въ честь монарха: - Ура! Въ честь началника: - Ура! И всемъ поданымъ: - Ура! И самимъ себý: - Ура! Конецъ. Из истории русского старообрядчества 45690

Бйографическйй простый мотивъ изъ былинъ реформацйи Никона и его сотрудниковъ. Рассказъ скорбнаго Старца. л.1 //Любезная братйя! Древлеправославныя хр¡Tтйане, Врэныя и миряне! Хочу подэлится съ вами словомъ, Только старымъ, а не новымъ. Вотъ это было в #àõŤíä годэ, Когда Никонъ Патрйархъ былъ в моде. Онъ саномъ своимъ гордился И на стЌыя древнйя книги разсердился. Он бы по своему нраву ихъ жжогъ, Да такъ одинъ сдэлать не могъ. А потому онъ на хитрость пускается

______________ 690

В данной сборной рукописи стих вклеен в самом конце сборника, нумерация листов в стихе начата сначала, с листа 1.

359

л.1об.

л.2

И хитрой лисой притворяется. И чтобы рэшить свой споръ, Созвалъ онъ Россйискйй Соборъ И вопросы Собору предлагаетъ, И исправить книги повелэваетъ. Говоритъ: - Нечего вам сомневатся, А надо къ рэшенью моему подписаться. // Но противъ его повелэнья Здэлалъ епкT¡пъ Павелъ возраженья И доказалъ на Соборэ истинну стЌую, А не такую, какъ Никонъ, пустую. Услыхавши Никонъ Павловы рэчи, И противной не думавши встрэчи, До того онъ на Павла разсвирэпился И, какъ голодный тигръ, руками в’ него вцэпился. Позабывъ святительскйй свой санъ, И здэлался, какъ свирэпый басурманъ. И чэмъ бы истинну стЌую возлюбить, Онъ началъ Святителя Павла бить. И такъ Никонъ его озлоблялъ, Что и мантйю съ него сорвалъ. Собора же сего Никонъ не устыдился И мстить Павлу вооружился. И думать долго онъ не сталъ, Въ заточенье Павла сослалъ. А какъ только выпалъ снежокъ, То Никонъ епк¡Tпа Павла с’жокъ. // Вот, православные, смотрите, Какъ хотите, такъ и судите! А Никонъ, Россйискйй Патрйархъ, Потерявши БжЌйй страхъ, Поступилъ без’человэчно и без’чинно, Кровь пролилъ хр¡тT йанскую без’винно. И тэмъ первое слово коньчаю, Затэмъ снова начинаю! Никонъ Соборомъ не унялся, И портить стЌыя книги принялся.

Образцы поэтических текстов духовного содержания

360

И въ #àõŤís N годэ,

л.2 об.

Знать такъ было нужно Никоновской модэ, Никонъ снова Соборъ созываетъ И паки стЌую древность уничтожаетъ. Здэсь онъ показалъ все свое знанйе И набросился на Хр¡тT ово кр¡Tтное знаменйе: Еретическим онъ его призналъ И армянскимъ подражательством назвалъ. И вмэсто ХрTTˇтоваго двуперстосложенйя, Без’ всякого разсужденйя, // Щепоть троеперстную показалъ И такъ знаменоваться приказалъ. За то БгЌъ грэхамъ его не потерпэлъ Съ патрйаршаго престола Никон слэтелъ. Вотъ и второе вамъ словечко, Прошу и третьему дать мэстечко. Ето до #àõŤ¿s года доберусь, Да немножка признаюсь, Что скажу вамъ очень коротенько, За то будетъ как’ день ясненько. Въ етом #àõŤ¿s году на Москвэ,

л. 3

Въ златоглавомъ батюшкэ кремлэ, Соборъ Росийскйй собирался. И кто Никоновымъ новшествамъ не покорялся, Етотъ Соборъ тэхъ осуждалъ И въ заточенйе ссылалъ. И дажь примэръ с мучителей брали, Многимъ языки отрэзали. И сдэлали свои постановленйя, Чтобъ без’ всякаго сумненйя. //Что Никономъ было исправлено И собору сему доставлено, Всэ ето они утвердили И наказанйе свое уложили. Приказали старостамъ поповскимъ И священникамъ приходскимъ, Чтобъ сами они знали

361

И прихожанамъ разсказали. Дабъ Никоновы уложенья исполняли, А истинну святую топтали. И естли они будут непокорны вамъ, То возвэщайте на нихъ намъ. Естли будетъ намъ угодно, Ты таковыхъ накажемъ духовно. Аще же духовное наказанйе начнут презирать, Мы на ето не будемъ взирать. И без всякого разсуждения Приложимъ и тэлесныя оsлобленья.

л. 3 об.

Вотъ какйя были оцЌы, На всякйе дэла молодцы! //Вмэсто Хр¡тT ова ученйя Узаконили тэлесныя оsлобленйя. Такъ вотъ ихъ истинна какая, И можетъ ли быть она святая? Охъ! Милостивый ГдTˇи БжŤе, Да на что жь все ето похоже. Но вотъ что, любезная моя братйя, Оставляю все это на разсужденйе читателя, А самъ безъ остонова Начинаю раз’сказъ снова. Вотъ #àõ¿Ť´ N году об’является, И большой Московский Соборъ собирается. И какъ разъ ãŤ¶-ого мая,

л. 4

Мозги свои ломая, Восточныя патрйархи И россййскйя éерархи Составляли свитокъ соборный, Не простый, а заказный и отборный. И вотъ въ изреченйи общемъ, На что мы болэе робщемъ. //Тутъ есть соборное повелэнйе Для всэхъ нас на удивленйе. Что въ книгахъ Никономъ было исправлено И бывшему собору доставлено,

362

л. 4 об.

л. 5

Образцы поэтических текстов духовного содержания

То Соборъ сйе утверждаетъ И служить по нимъ повелэваетъ. «Вэрую» читать без’ истиннаго прилога, А то говорятъ, и такъ написано многа. «Аллилуйя» по трижды, безъ сумненйя, Для пэнйя и чтенйя. И знаменоваться тремя перстами, Какъ мужйе, такъ посэляни. Хотя они и на апостоловъ указали, Но кругом ихъ оболгали. Потому что въ апт¡Tльскихъ уложенйяхъ Нэтъ и слова о перстосложенйяхъ. Затэмъ дальше, въ изреченйи, Есть другйя повелэнйи. МлЌтву ЙсЌову измэнили тоже, Читать повелэли «Хр¡Tте БжЌе», //А не какъ в старину и у старообрядцевъ нынэ «ГдTи ЙсЌе, ХрTˇте сыне». Они на соборэ много говорили, А объ сыне БжЌйемъ позабыли. И еще подписали своеручнымъ перстомъ, Чтобъ просвиры пэчатать четвероконечным кр¡тT ом. А на благословенйя хрTˇTтйанскйя Изобрэли литеры славянскйя, О которыхъ до Никоновскаго собора Разговору не было и слова. И изъ сего етого видно ясно, Что у нихъ все стЌое угасло! За тэмъ положили ругательства, sлйи ревнители, Послушать ихъ не хотите ли? И я на первыхъ порахъ Скажу только въ двухъ словахъ. Проклинали они не мужей- поселянъ, А древлеправославныхъ хрTˇтйанъ, За глубокую стЌую древность стоятелэй, Правдэ и истиннэ подражателей. //От црЌкви бжЌйей отсэкали прочь,

363

л. 5 об.

Знать хр¡тT йанъ имъ терпэть было невмочь. И души хр¡Tтйанскйя со Йюдою проклинали, А за какую ересь умолчали. И разрэшенйя не положили во вэки вэковъ, – Вотъ соборъ же былъ каковъ. А Соборъ, бывшйй Стоглавый, СтЌой, блЌгочестивый и славный. Изъ-за двуперстосложенйя, Безъ всякаго разсужденйя, Ярость свою умножили И совсэмъ его уничтожили. Вотъ, братйя православная, Гдэ причина-та главная, Суть нашего раздэленйя, Я думаю, видно без’сумненйя. Что древность стЌая ими уничтожена, А новая Никонйанско-небывалая в’ложена. Но предки наши новшествамъ не покарялись И со стЌой истинной остались. //И такъ до насъ слэдовали, И мы у нихъ наслэдовали. Затэмъ еще кой-что скажу И много другихъ причинъ укажу, Что послэ соборовъ такихъ Много напечатали ругательныхъ книгъ. От собора же «Скрижаль» и «Жезлъ правленйя», Для никонйановъ въразумленйя. Еще от ихъ епископовъ, Митрополитовъ и архйепископовъ, И от различныхъ ихъ чиновъ Просто словомъ, кто что могъ, На двуперстйе руганье Никонйанистамъ въ подражанье. Много книгъ вамъ укажу И какъ зовутъ ихъ разскажу. Въ «Псалтыре», «Часословэ» и в «Обличеньи» Есть въ нихъ ругань, въ без’сомненьи.

364

л. 6

л. 6 об.

Образцы поэтических текстов духовного содержания

Есть «Розыскъ» Никифора Астраханскаго, Феофана и Григорйя Казанскаго, //Есть «Доказательство о древности» и «Хранологъ», За такйя-то книги не потерпитъ имъ БгЌъ. Есть Игнатйя Сибирскаго и «Увэтъ духовный», Есть и «Свитокъ соборный», Есть съ Мартиномъ «Пращица», Фальшивая и ложная разскащица. И много книгъ вамъ указалъ, Но какъ двуперстйе ругаютъ не сказалъ. Они не двуперстйе ругаютъ, А стый крT¡тъ Хр¡Tтовъ проклинаютъ. Сйе знаменйе есть не двуперстное сложенйе, А Хрто-преданное догматическое уложенйе. Они ругаютъ его арйанствомъ, Армянствомъ и несторйанствомъ, Раскольническимъ суевэрйемъ И sлобожнымъ раздэленйемъ; Еретика Мартина Арменина преданйемъ, Sлочестйемъ и не православйемъ, Хиромантйею и волшебнымъ знаменйемъ, И противнымъ преданйемъ; //Нововводствомъ и треклятымъ ученйемъ, От врага дйавола в’сэяннымъ плэвелйемъ, Треклятымъ и треклятою ересйю, И вражескою прелэстйю; Армянскимъ смрадомъ, Скверностйю и армянскимъ ядомъ, Арменоподражательствомъ, Латинстствомъ и еритичествомъ; Бэсовскимъ писанйемъ, Македонйанствомъ и дэмоно-сэданйемъ; Армянскимъ кукишемъ и адовыми вратами, И смердящаго раскольничья кваса дрождями, Sлосмраднымъ и смертнымъ ядомъ, Душепагубнымъ суемудрйемъ и гадомъ; Адовою пропастйю и раскольничествомъ,

365

Просто разнымъ своевольничествомъ, Армянскимъ и sлымъ мудрованйемъ,

л. 7

л. 7 об.

Сатанинскимъ и чертовымъ преданйемъ. Вотъ, смотря на всэ ети руганйи, Душа и сердце въ замиранйи. //И долго ль все ето продлится, И адское ихъ сердце усмирится. Sлыя бранныя сйи книги уничтожатъ И конецъ враждэ положатъ. Пора! Пора имъ всэмъ смирится И святой истиннэ устыдится и покорится. А естли корится они не умэютъ, То пусть сйе уразумэютъ, Никодимовы статьи почитаютъ И на нихъ намъ отвэчаютъ. А старообрядцы до днесть удивляются, Почему Никонйанисты стэсняются Отвэчать прямымъ лицомъ, Вотъ и дэло бы съ концомъ. Нэтъ, они чэмъ отвэчать, Порэшили братствомъ умолчать. У Никодимовыхъ статей-то ходятъ И другъ друга в’ недоумэнйе в’вводят. И вотъ много прошло лэтъ, А отвэтовъ нэтъ! И нэтъ! // О! Внемли сему россйискйй Синодъ! Вэдь давно дожидается народъ Отвэтовъ важныхъ такихъ, А не простых нибудь какихъ. Такъ поспэши же, отвэчай, А на предлогъ наш не сэрчай! Ну! Тепэрь довольно, Мнэ стало голову больно. Немного отдохну, Да потомъ опять начну. Или, въпротчэмъ, погодите, Далеко, братцы, не отходите.

366

л. 8

л. 8 об.

Образцы поэтических текстов духовного содержания

Ужь не стану отдыхать, Хочу с’нова я начать. И начну про Шумовъ домъ, Мнэ пришелъ на разумъ онъ. Въ нэмъ бесэды назначаютъ И народъ тамъ собираютъ. Тамъ предсэдатель Мисаилъ Со стараньемъ, что есть силъ. //Никонйанъ онъ поучаетъ, А вэдь самъ не отвэчаетъ. На статьи-то Никодима, Разлюбленный сиротина. А пожалуй и нев’мочь, А помощники всэ, какъ прочь! Отвэчать-то не умэютъ, И что сказать не уразумэютъ. Впротчэмъ, можно такъ сказать, Что отвэтовъ имъ не дать Никакихъ и никогда, Ето просто имъ бэда. А Владыка Мисаилъ На ето много даромъ тратилъ силъ. Я совэтъ ему бы далъ, Только-бъ что онъ не серчалъ: Чэмъ у Шумова народу Никонйанамъ во угоду Давать въполнэ старообрядцев’ обижать, Лучше бъ надо отвэчать //На Никодимовы статьи, Пора жь вам к истиннэ придти. Да! Надо правду всю сказать И про весь домъ Шумовъ рассказать. Много тамъ всего творится, Всему надо подивится. Тамъ и тамъ, когда бываетъ, Виноградовъ руки поднимаетъ. А сам головою-то трясетъ И таковую рэчь вэдетъ:

367

л. 9

л. 9 об.

-Вы послушайте, миряне, Православны христйяне. И такъ дальше продолжаетъ, Самъ все руки потираетъ И расходится, как страсть, И ему сйе очень въсласть. Он и прежде очень много лгалъ, Себэ славу тэмъ стяжалъ. Всэхъ неправдою училъ, Из нее и книгу сочинилъ. //Но Пафнутйй-то Кремлевскйй, Проповэдникъ истинный, Московский. Ложь Виноградову въ Кремлэ, Въ славной Матушкэ Москвэ, Предъ народомъ обличилъ, Народъ, который онъ училъ. А ужь толи не хитрецъ, Виноградовъ-то отецъ. А на статьи-то Никодима, Будто будетъ сиротина, Въ уголкэ сидэть, молчать И не рэшился отвэчать. Знать не по серцу попали, Что-то в’ горлышкэ застряли. Проглотить не удается И отвэчать, знать, не придется. Зато в домэ Шумовымъ оретъ, Сколько въ душу всэмъ взойдетъ! Да зачэм въ немъ собираться И надъ истинной ругаться? //Потому-то старообрядцы Въ разговоръ вступать лэнятся. Вэдь довольно они знаютъ, Что тамъ древность всю ругаютъ. Ну! Достаточно сказалъ, Дом весь Шумовъ показалъ. Тепэрь дальше мы покатимъъ И узнаем, какъ Субботинъ

Образцы поэтических текстов духовного содержания

368

л. 10

л. 10 об.

Старообрядцевъ всэхъ уничижаетъ, А за что и самъ не знаетъ. И повсюду говоритъ, Что на древность онъ сердитъ. И кто о древности помянетъ, Говорить онъ съ тэмъ не станетъ. А сейчасъ же. безъ тревоги, Закричитъ - давай БгЌъ ноги. Душой и тэломъ задрожитъ, Куда незнамо побэжитъ. Стой, не бэгай, молодецъ, Прусскйй Павел здэсь отецъ. //Даромъ что единовэръ, А такой онъ лицэмэръ. Въ единовэрцахъ пребываетъ, А защищать ихъ не желаетъ. К Никонйанистамъ же нейдетъ, Разлюбленный «стихоплетъ»691, А учитъ всэхъ туда ходить, Самъ же хочетъ погодить. Три перста имъ восхваляетъ, А такъ крестится не желелаетъ. И за них горой стоит, А самъ древность ту бранитъ. Буде! Будет вам, отцы, бранится. Пора! Пора с’ истинной смирится. Ехъ! Любезные рачители, О душахъ мнимо-попечители. Зачэмъ вы старообрядцев обижаете, А за что, и сами не знаете! Вы поймите и знайте то, //Что послэ вашего от стЌой црЌкви отступленйя, Старообрядцы, безъ сомненйя, Не здэлались такими басурманами, А остались истинными же хр¡Tтйанами. За то вэдь вы их мучили и гнали,

______________ 691

Сохранены авторские кавычки.

369

Что они истинну на ложь не посмэняли. Но тепэрь БжЌйимъ провидэнйемъ И вэликимъ царскимъ повеленйемъ Ваше прежнэе гонение уничтожено И конец всэму положено. За сйе-то старообрядцы сердечно Будут благодарить Создателя вэчно. А своему-то царю-батюшкэ, И царицэ, своей матушкэ, За таковый истинный обэтъ Привэди, ГдT¡ь, царствовать много лэтъ! Много лэтъ! Много лэтъ! Скорбный и уничиженный Старообрядецъ 46 Плачь пустынника о обители, обращенную въ единоверческую въ Москве. л. 2 //Въ последнемъ времени жестокомъ Пустынникъ в сýверной стране Под древомъ на холму высокомъ Сиделъ одинъ наедине. Онъ мылъ в слезахъ свои ланиты, Съ печали свýта не видалъ. И взоры старца мглой покрыты, Онъ не утешно такъ рыдалъ: - Любезная моя обитель, Что песней гласъ твоихъ умолкъ? Новинъ ревнивыхъ покровитель Разсýял твой смиренный полкъ. Последнιй памятникъ святыни, Ты палъ, сраженъ, какъ от громовъ. Последнιй садъ среди пустыни, Завялъ от бурь и от жаровъ. л. 2 об. //Тебя покрыли грозны тучи, Сыновъ твоихъ объялъ всехъ страхъ, Властители земли могучи

370

л. 3

Образцы поэтических текстов духовного содержания

Разрушили тебе всю въ прахъ. Отшельникъ мира цýлы ночи Молился, бделъ въ тебе без сна. Възводя къ творцу умъ и очи, Вотъ въ чемъ къ властямъ твоя вина. Что ты парчами небогата, Одинъ святой законъ любя, Въ тебе блисталъ онъ, чище злата, За то разрушили тебя. О ты, прιютъ благословенный, Въ твоихъ спасительныхъ стенахъ Всегда отцовъ соборъ смиренный, Весь украшенъ въ сединахъ, До всхода утреннýй денницы Вставалъ среди полночной мглы Творцу, небесной с нимъ царице Воспеть божественны хвалы. //Теперь же ето запустело, Погасъ свýтильникъ вековой, Блаженства время пролетело, Насталъ тýбе часъ роковой. Тебя и насъ корятъ хулами, Обносятъ лживой клеветой, Но въ древность верными царями Хранимъ былъ твой уставъ святой. Въ странахъ, и въ Грýции и въ Риме, Везде святыней онъ блисталъ, И въ самомъ былъ Йеросалиме, Теперь от всехъ гонимый сталъ. Лишь тайна ета позабыта, Забыта стала от временъ, Вýками, какъ завесою, скрыта От познихъ нынешнихъ временъ. Еще скажу я рýчь, вздыхая: - Мы стýнъ твоихъ хоть лишены, Ты стала намъ теперь чужая, Но въ древность вечно мы верны.

371

47 Римөа плачевная сочинена на изгнанéе дýвичесаго хора из богодýлнаго Преображенскаго дома изъ кладбища драга, цвýла вера блЌга, ³Ťòìå года. л.38 об.

л. 39

л. 39 об.

л. 40

л. 40 об.

л. 41

// Въ покорителстве всевышнéй творецъ БгЌъ Содýржалъ преблŤгéи, И заступленéем общéя заступницы нашея ВлD¡цы ПрЌестыя БцDˇы, чтTˇнаго // ея Успенéя, содержалось стŤое мýсто. Вси жили пространно и нетлýнно, и сéя обитель была БгЌомъ хранима и покрываема, И пища всýмъ неоскудýваема. Яко источник’ изобилно истекалъ, И всего много БгЌъ посылалъ. И вси невозбранно из’ иныхъ странъ приходили И помышляли брен // ныя кости положить и тýло земли предать. Но за грýхи наша БгЌъ попустилъ на нас’. Не тако намъ открылось, но другим’ образомъ обратилось. И востал’ на сéю обитель врагъ дшегубитель, БжЌéимъ попущенéемъ воздвигъ в’ народý Великое колебанéе и слезное рыданéе. Восстала // на насъ великая и жестокая буря, Грýхъ ради нашихъ и нашего ради неисправленéя здýлалась перемýна. Стали о насъ размышляти и молодыхъ двŤцъ Изъ монастыря вон’ высылать. Оле мы, грýшнéи, бýдныя, На жизнь плачевную рожденныя! Откуду прéиде на насъ оная напасть и пе // чаль? Увы, приходитъ уже горе и бýда В’ таковыя лютыя времена. Когда мы млади были, а в’ возрастý стали, Все бýды и напасти на насъ восстали. О горе намъ, грýшнымъ, прогнýвали мы БгЌа! И что уже сотворимъ, и гдý главы своя приклонéмъ, Сироты без’ призрý // нéя! И от горести великéя внý ума бываемъ,

Образцы поэтических текстов духовного содержания

372

л. 41 об.

л. 42

л. 42 об.

л. 43

И своимъ малодушéемъ БгŤу досаждаемъ, Что дýвать себя куда не знаемъ. О горý намъ, сиротамъ! Возрим’ мы на под’небесныя птицы, Но и тý в’ своя гнезды прилýтают, А насъ, горкихъ, из обители вонъ высылаютъ. Лутче бы намъ и на свýтъ // не родититися! Прéидите, вси превозрастшéи двŤцы И малыя отро(ко)вицы692, Прéидите смирено и плачевно, Приступим’ ко общему ВлDˇцý и ПрестŤýи БцDˇý, СрчDˇно возрыдаемъ и умилно провýщаемъ: - О нбнЌый наш’ творецъ и сиротам’ нашимъ оцŤъ, И покровитель всему роду хрTˇтéянскому, И // на тя, нбнTˇаго оцŤа, уповаемъ И всю надежду спасенéя возлагаемъ. Не презри нашихъ слезъ и рыданéя, И сердечнаго воздыханéя, Не даждь намъ, БжЌе, сихъ печалныхъ дней видети И таковаго горесно плачевнаго гласа слышати. Возвýстили оцЌы наши и учредили нашея тихéя ограды: О не // счатныя двŤцы, всý свое имущество берите И гдý вы хощете и идите. О младыя незрýлыи винограде! Нужно намъ // жить в сей оградý. Учинили смиренно жит И желали к’ стаду ХртTTˇову присовокупить. Всý мýры употребляли И дшŤам’ вашимъ спЌсенéе желали. Но за ваше // согрýшенéе Прéиде от БгЌа оное попущенéе. Оле бýда! И таковыи гласъ слыша, Едва на ногахъ устояли И в’ великом страсý и трепете стали,

______________ 692

В рукописи «отровицы».

373

л. 43 об.

л. 44

л. 44 об.

л. 45

И велми горестно возрыдали, И слезно прослезились и сказали: - Спаси васъ ГдTˇи, оцЌы и попýчители, Намъ, сиротамъ, покровители, Возрастили и всему спасенéю // наставники были. И мы от своея младости и неразумéя Ученéе пренебрýгали И васъ при старости оскорбляли. О мы, грýшнéи, бýдныя, БгЌа прогнýвали, И его всещедрую утробу раздражили. Подобны мы Адаму стали, аки из рая изгнали. Адамъ древа ради за вкушенéя, А мы за свое преступлениéе. О прекрасныи раю и прелюбезныи наш’ монастырю! И уже намъ в’ тебý не живати И таковыя радости нигдý не видати, И стŤыя службы не стояти, И дхŤовныя пýсни не воспýвати. О девическая чета и все бгЌоизбранное стадо! Гдý тепýрь будетъ скорбýмъ нашимъ отрада? Разве от вышняго града За оное наше разлученéе, Что мы лишаемся своея тихéя ограды, Кто украде наше упованéе? Кто насъ ис’ пристанища исторнулъ? Послýднéи уже нам праздникъ торжествовати, А послý сего торжества будемъ слезно рыдати. Праздничную радость правожайте И на всý послýднее // в’зирайте, И умилно ко ГдŤу воспýвайте, И слезы от очéю испущайте. Воспрéимите ревность многу, Возсылайте молбы к’ БгŤу примирскими волнами. О хртTˇоименитое стадо двŤическое И БгŤŤомъ созданная обитель! Вси купно и любовно во единомъ дому жили И время свое в’ пýнéи и чтýнéи провожали.

374

л. 45 об.

л. 46 об.

л. 47

л. 47 об.

Образцы поэтических текстов духовного содержания

// О лишенéи всего сего прекраснаго зрýнéя И црŤковнаго бгŤолýпнаго украшенéя! Какъ мы будемъ милое сéе мýсто забывати И в’ миру привыкати, Когда БжЌiю млT¡тéю здýсь проживали? Отпадоша струны ко бряцанéю, Тщимся ко общему рыданéю. Оле таковага разлученéя! Престаетъ гласъ стЌаго // пýнéя И от устъ к’ БгЌу хваленéя. Чего мы не ожидали, в’другъ сего лишили. За грýхи наша БгЌъ посýщаетъ насъ И всего добра лишаетъ. О великéи плачъ и рыданéе! Прéиде к’ намъ неутýшное срЌдечное хлипанéе. Прéидетъ часъ плачевныи и горкое время разлученное. И кто можетъ от горкихъ слезъ // удержатися, И кто вýрилъ, сему быть, чтобы намъ за оградой жить? О несносное горý и несчастная наша доля! Мы, бýдныя, будемъ тамъ, аки земный класъ, Никто не попечется о насъ. Прости, стЌое, БгЌомъ хранимое сéе место, Уже намъ пришло в’ тебý тесно. Тýснитъ насъ не царское велýнéе, но БжЌiе попущенéе. О ужасный видъ! Всякъ в’ себý внимаетъ И о своихъ согрýшенéихъ сердечно воздыхаетъ. И от сея скорби и печали Скорую заступницу и ВлчD¡цу Бц¡у В’ помощь призываемъ. Раз’вý она, скорая помощница И всýмъ сиротам заступница. О БжЌiе // повелýнéе! Воззрим’ мы на под’небесную красоту, Иззрим лужную лýпоту. Какъ ннŤý весна ясно процвýтаетъ, А наши срDˇца от великéя печали и тоски увядаютъ И насъ болýе на слезы подвизаютъ.

375

л. 48

л. 48 об.

л. 49

Всякая птичка издали вýсною прилýтаетъ И в’ своемъ гнýздý обитаетъ. А мы го//ркоплачевныя из’ своего гнýзда вылýтаемъ И дýвать себя гдý не знаемъ. Будемъ мы без приззрýнéя И сéя чтTˇныя обители удаленéя. Можемъ ли мы милаго сего часа дождатися, Когда бы намъ ГдTˇь повелýлъ всýмъ сиротам В’ тихое свое пристанище собратися. Прéиде время и //годъ, что слезамъ нашимъ родъ. О горý намъ, малодушнымъ! Но дабы намъ на БгЌа уповати И в’ скорбýхъ не изнемогати. Всякая напасть и пýчаль во онное время, Намъ пýчаль изходатайствуетъ. Воззримъ мы на нашего учителя ХрŤта: Онъ не имелъ, гдý главы под’клонити, И намъ образъ далъ, еси у//скимъ И прискорбнымъ путемъ жити. И сего блЌгосердаго во всемъ блЌгодарити, И слезъ источники изливать, И у БгЌа млTˇти просить. Конецъ. «Малая эсхатология» (стихи о грешгой жизни и смерти) 48 О sлобэ и прелестях мйра.

л. 62

//Мйръ sлый и прелестный, Изгнанникъ намэстныи. Пока духъ мой мучить станешъ, Гдэ ни буду я, ты найдешъ. Преслэдуешъ всюду, Вокругъ, обоюду. Крушишъ сердце страхомъ люто, Sломъ лице твое надуто. Пущаешъ въ слэдъ стрэлы, Съмертельными дэлы.

376

л.62 об.

л. 63

л. 63 об.

Образцы поэтических текстов духовного содержания

//Охъ, бэда мнэ, куда скрыться, Иль въ горэ, иль въ яму врытсйя. Бэгу какъ попало, уже мочи не стало. Вездэ вижу сэти смертны, На погибель мнэ простерты. Охъ, страхъ обнимаетъ, Духъ sолъ обтекаетъ, Собираетъ вкупэ грэшныхъ, Въ караводы всэхъ нечестныхъ. Фестальски богини, тэмъ внемлют’ розини, Предваряютъ честь отдати, Другъ предъ другомъ обожати, Умъ въ томъ положили И сердце плэнили. Украшаютъ тэмъ божницы, //Англичанскйя возницы, Они взоромъ лестнымъ, Жеманствомъ прелестнымъ. Глупымъ простирают сэти, Егда начнутъ конты пэти. Танцуютъ, играютъ и руками махаютъ, Движутъ мысли у надменныхъ, Гордо окомъ вознесенныхъ. Тутъ пьяные бродятъ, Съ собой дурней водятъ, Кличутъ пить шамански вина, Отъ нихъ брызжетъ sлая тина. Но то еще горше, Инъ хощетъ быть больше, Движетъ вся языки къ брани, Собирать бы всюду дани. Кто бился отважно, лежит безъобразно. Или князь, или витязь сильный, Хоть бы в красотэ умильный, // Державные въ полэ, Безъ главъ лежатъ долэ. Смерть и тэхъ косой ссэкаетъ, На златъ скипетръ не взираетъ.

377

Предъ ней нэтъ отрады, Каронэ награды. Только ямы и могилы Были бъ видомъ всэ постылы. Бэжи невозвратно, Въ пустыню обратно, Пока мйръ не наругался, Sлый вэкъ не насмэялся, Закрой ясны очи, Не зри грэшных ночи. Правды солнце зри неложно, Умъ простри к’ тому, какъ должно. Пой пэсни прйятны, Желанйем внятны. Ис’провергни тэмъ sлы нравы, Возлюби законы правы. За мйръ же безстудный, Во нравахъ безумный, Наступи, как на дракона, Той отступникъ есть закона.

л. 10

49693 Стихъ //Трудно мне, трудно, во печали жити, Тому же ι нужно сечастно тужить. Куда я не пойду, негдý не без’бýдно. Пойду я на горы, и горы стремятся Покрыти во мгновýнιе, спешатся. О, счастιе презлое! Пойду я во лесы, тамъ мнý не безбýдно. А злыя звýри взоромъ устрашают’, Умертвит’ желают’. Пойду я на море, тамъ мнý не безбýдно. Морския волны вýсма вредно дышутъ, Хотятъ вчастно в’ пучинý потопити,

______________ 693

В рукописи два листа пронумерованы как лист 10.

Образцы поэтических текстов духовного содержания

378

л. 10 об.

Чтобы в’ свýтý не жити. //Пойду я в’ пустыню, и тамъ мнý не бýзбýдно. Sлыя бýси сýти соплýтаютъ, Умертвить желаютъ. И идý куды, уже не знаю, Развý в’ мире жити рас’уждаю. Sлыя люди сети соплýтают’, умертвить жалаютъ. О, счастιе преsлое! Призираю я на небо, весма ужасаюсь, Без’ добрыхъ дýлъ пред’ Богомъ являюсь. Слезы лию, а пред тобою Однако же мыслю всегда пребывати в’ Божιй благодати. Всещедрый Боже, утоли печали, Все бы люди и звýри молчали, Дали бы мнý умерети, чтобы не скорбýти. Аминь.

л. 12

àŤ âŤ ãŤ äŤ åŤ sŤ

л. 12 об.

çŤ èŤ

50 л. 11 об. // Стихъ о несчастιи //Ахъ, несчастная моя доля, Что досталось мнý страдать (дважды). Вýдучи жизнь противу воле, Гдý отраду мнý искать. Окруженная повсюду Видно вýкъ в’ слезах прожить. Нýтъ надýжды ко влеченью, Бýдно сердцу моему. Сердце ноетъ, духъ страдаетъ, Sло постигнет’ меня смерть. Дни цвýтутъ, проходятъ скоро, А я все в’ горести живу. // Злы напасти не отходятъ, Повсечастно новыхъ жду. Лишъ одна напасть проходит’, А другая настаетъ.

379

»Ť ¶Ť àŤ¶ ⍶ ãŤ¶ л. 13 䍶

Полно мнý слезами литься, Жить в’ мученьи, какъ во тьмý. Ты, владыко над сердыцами, Помогай несчастной мнý. Ахъ судьба моя презлая, В’ коей я зарождена. За слезой слеза катится, Боже, будет ли конецъ? Ждать тогда конца мученья, //Какъ впоследнιй разъ в’здохну. Тамо з богом Нýтъ разлуки, Вýкъ в’ веселье буду жить. Конецъ.

л. 1 об.

л. 2

л. 4

51 //Душа моя грешная, Погрязла вся в грехахъ. Бедная, несчастная, Смирись предъ Богомъ прахъ. Ты чистая и светлая Была сотворенна, Но жизню греховную Теперь омрачена. Проснись, душа грешная, //Отъ лености и сна. Ты жизни вела безпечною, Не каялась въ грехахъ. Проснись, душа грешная, Отъ лености и сна. Какой ответ ты Господу Отдашъ своихъ делахъ? 52 О житéи нбнTˇýмъ. //Аще бы вýдалъ нбнTˇое житéе, Лучше бы sдý во огни горýти, А во ономъ вýцý со ХртTˇомъ цар’ствовати.

380

л. 4 об.

л. 14

л. 14 об.

л.15

Образцы поэтических текстов духовного содержания

Тамо единъ дŤнь паче з’дýшняго тысящи лýтъ. Како изыду ис темницы в’ темницу, Мнюся я вýренъ паче невýрующаго. Невýрнéи не поз’нали БгŤа, Азъ вос’прéятъ блŤгодать дŤховную и сŤтое крŤщенéе. И по сŤтому крŤщенéю грýхъ ко грýху прилагаеши, А брата своего //осуждаеши. Какъ прéидетъ на тя брате унынéе, Мы прéимемъ от БгŤа терпýние. Какъ прéидетъ, брате, на тя нищета, Воспомянемъ кончину вýка сего. О горе тебý, душе моя грýшная, будетъ С’мерти чаеши, а зла творити не престанеши. 53 Стихъ о смерти. //Ахъ, увы, бýда приходитъ чреда. Не вемъ, когда отсюду возмyтъ кyда. Боюся Страшнаго Сyда, и где явлюся тогда. Плоть бо // моя немощна, а дŤща велми грешна. Ты же, смерте, безобразна и страшна. Внезапy ко мне пришла, Образомъ своимъ страшишъ, Скоро ко мне спешиш. Скрыта бо твоя трyба и коса, Понеже бо ты ходишъ нага и боса. О смерте, нэтъ от тебе обороны, Яко же отемлешъ и у цареи короны. Со архиереи и велможи часу прения не имеешъ. Пришедъ к намъ, долго не медлишъ, Не чюеши бо на себэ много козненнаго оружия носити, Ими же и всячески умееши прекрасныя цветы косити. Вижy бо тя, что суха и хyда, //А бэжать от смерте не знаю кyда. Часы твои, смерте, борзе крилъ орлихъ и пернатыхъ, Яко смело и безъ докладy ходишь в царския полаты. Мнится на западе ходишъ, и скоро к востокy приходишъ, Северъ очесы своими назираешъ, А оружиемъ скоро на югъ достигаешъ.

381

л.15 об.

л. 4 об.

л. 5

Всю вселенную обемлешъ, А гостинцу не от кого не приемлешъ. Скоро хошешъ дŤшу взяты и на сyдъ БгŤy отдаты. Горце и люте тогда возопию, Когда узрю нелицемернаго сyдию. //Подобаетъ всякому християнину сеи помнити и знать, Како имать в день сyдныи Богy ответъ отдать. 54 О воспоминанιи смертнаго часа. // Помысли, дŤше моя, С’трашныи часъ смертныи И воспряни к’ покаянιю. И покаися отъ своихъ Худыхъ, sлыхъ, недобрыхъ // дýлъ. Уже бо смерть пре дверьми стоитъ, Ждущи повелýнιя вышняго, Егда повелитъ, Во единъ часъ похититъ тя, Неготова сущи И в’вержетъ тя в муку вýчную. О лютý, увы, дŤши моя, Оттуду бо не изыдеши И во вýки с’вýта не уз’риши. И воспряни, дŤши, яко мытарь, И покаися ко ВлDˇцý своему: МлTˇрдыи ГдTˇи, помилуи мя, падшаго.

Образцы поэтических текстов духовного содержания

382

л. 9

л. 9 об.

л. 6

55694 Стихъ о смерти. //Смерть бо люта гневлива Для насъ грешных человýкъ, Она нечаянно застала в малой келýйки меня. Тутъ боязнь на меня напала, В ликъ увидялъ я тебя. Въ лице видъ мой переминился, Я не знаю, что начать. Ручьи слез’ из глазъ пролилися, Уже полно размышлять. Стоню, плачю и рыдаю, Но прошу я те//бя: - Смерть, хошъ ты дай мнý немного время На семъ свýте здýсь пожить. На семъ свýтý мнý пожити, Покаянιе сложить. - Было дано тебý время На семъ свýте тебý жить, На семъ свýте тебý жити, Покаянιе сложить. - Смерть, я вижу, что ты не зриши На мое прошенье ты. Лишь свое дýло ты твориши И лишаешъ красоты. Вы простите и прощайте, Роды ближнιя мои. Вы предайте земной утробы Тýло грýшное мое. Я навýки//от васъ пойду На вся вýки и во вýкъ. Каменемъ тýло мое покройте, Помяните в жизни сей, Меня грýшнаго спомяните, Что я жилъ былъ человýкъ.

______________ 694

В рукописи перепутана нумерация листов: после листа 9 следует лист 6. При публикации сохранена нумерация оригинала.

383

л. 13 л. 13 об.

л. 14

л. 14 об.

56 //Стихъ ви разговоръ о смерти при кончине жизни человеческой. //Сколь ты, смерть моя, гневлива Для насъ грешныхъ человекъ, Сколь ужасна и сроптива, Какъ концу течетъ нашъ вýкъ. Она ходитъ днемъ и ночью Неготовыхъ застаетъ. Вдругъ нечаено она миня застала В худой храмины моей. Тутъ боясь на миня напала, Какъ я увиделъ, съмерть, тебя. //Ручьи изъ гласъ полилисе, Ну, ушъ поздо помышлять. На колени припадаю, Я прошу тебя я, смерть, Дай намало хоть мне время На семъ свýти здесь пожить. Какъ несноссно греховъ время Съ покаяниемъ сложить. Нетъ, я вижу, ты незриши На моление мое. Свое дело лишъ твориши И лишаешъ красоты. //Мои силы раслабляешъ, Духъ унылы вопиешъ. От оцей моихъ скрываешъ Неприятны здешны свýтъ. Вы простите, вы простите, Въ мире ближний мои. Видя мертву тварь, миня, во гробе Возрыдайте объо мне. Какъ предастъ миня земной утробе, Спомените тварь, миня. Господи помилуй (трижды). Конецъ.

Образцы поэтических текстов духовного содержания

384

л.21

л.21об.

л. 22

57 Стихъ о умиленéи дшŤевнýмъ. //Попýкися, дшЌе моя, О своем’ ти спасенéи. Огорчися, дшЌе моя, На прелýстное житéе мирское. Научися, дшЌе моя, Завсегда о себý плакати, Смертный часъ помышляющи, Суда всегда ожидающи. Да плачется, дшЌе моя, Како умрети будетъ. Съ чемъ лицу горню явитися, Отчего мнý оправдитися. //Нýсть дýянéя ти добраго, Токмо злыхъ дýлъ вся исполнена: Злобы, гнýва, и ярости, И пéянства, и сна и ненависти; Татьбы, грабленéя и блуда, Сребролюбéя же и студа; Осужденéя и гордости, Злословéя же и лютости; Срамословéя же и буести, Острожелчéя и тягости; На братию зла и ненависти, Нечистыя злыя мерзости; Смрада сквернаго и наглости, Напыщенéя и скупости. ДшЌу съ тýломъ вс(е)695 осквернила, //Древнюю красоту помрачила. Въ пришествéе его будущее Пред’ Спасителемъ стоящи, На свои дýла взирающи И умом’ вся помышляющи. Да рыдаетъ дшЌе моя,

______________ 695

В рукописи неразбочиво. Вероятнее всего, «все».

385

л.22об.

л.23

Како съ тýломъ разлучитися, Со всемъ родомъ разлучатися И всего мира лишатися. Не в помощь ти, дшЌе моя, Слава мира суетнаго. Не в помощь ти, дшЌе моя, Ни сан’, ни честь, ни богатýство. Не в помощь ти, дшЌе моя, Тамо будетъ злато и сребро. Не в помощь ти, душе моя, Ни оцЌъ, // ни мать, ни сестра. Не в помощь ти, дшЌе моя, Друзи, знаемы и сродницы. Не въ помощь ти, дшЌе моя, Ни злая скупость лукавая. Не въ помощь ти, дшЌе моя, Простота, глупость безумная. Не въ помощь ти, дшЌе моя, Незлобне неразъсудное. Не въ помощь ти, дшЌе моя, Не извитéе словесъ твоихъ. Не въ помощь ти, дшЌе моя, Краснорýчéе тщеславное. Не в помощь ти, дшЌе моя, Любовь ко всемъ лицемýрная. Не въ помощь ти, дшЌе моя, //Праздность, лýность, небреженéе. Не въ помощь ти, дшЌе моя, Часто мирское яденéе. Не въ помощь ти, дшЌе моя, На мягкиъ ложахъ леганéе. Не въ помощь ти, дшЌе моя, Драгоцýнное одýянéе. Не въ помощь ти, дшЌе моя, Изълишнихъ брашенъ яденéе. Не въ помощь ти, дшЌе моя, Смýхи, беседы безчинныя.

386

л.23об

л. 24

Образцы поэтических текстов духовного содержания

Не въ помощь ти, дшЌе моя, Мерзостное празднословéе. Не въ помощь ти, дшЌе моя, Съ грýхолюбцы водворенéе. Не въ помощь ти, дшЌе моя, //Праздное въ мирý хожденéе. Не въ помощь ти, дшЌе моя, Неполезное всегда зрýнéе. Не въ помощь ти, дшЌе моя, Въ земныхъ упражненéе. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, Въ правой верý дýла добрая. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, Въ церьковъ БжЌéю хожденéе. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, Въ млЌтвý трезвое стоянéе. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, Всегда имýть память смертную. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, Книжное ти почитанéе. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, //Молчанéе и смиренéе. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, Убýгати осужденéя. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, Неполезныхъ отвращенéе. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, Яденéе съ воздержанéемъ. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, Нашихъ бýдныъ всехъ любленéе. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, Всýхъ потребныхъ к’ тýмъ даянéе. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, Свары, sлобы примиренéе. Токмо в помощь ти, дшЌе моя,

387

л.24об.

л.25

л. 25 об.

//Досады, хулы терпенiе, Токмо в помощь ти, дшЌе моя, Плачь, слезы и рыданéе. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, Чистота къ БгЌу и покаянéе. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, Непрестанное моленéе. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, На голой земли леганéе. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, Ночьное будетъ моленéе. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, Больныхъ, глухихъ посещенéе. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, Земное ти поклоненéе. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, //Любовь ко всемъ равная. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, Постъ, млЌтва с’ воздержанéем’. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, Странныхъ, бýдныхъ укрыванéе. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, Нагихъ, босыхъ одýванéе. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, Тайное къ нищимъ даянéе. Токмо в помощь ти, дшЌе моя, S любовéю тýхъ питанéе. Темъ избавишися, дшЌе моя. От злыя муки превýчныя. Тýмъ наслýдиши, дшЌе моя, Себе царство нбнTˇое. Творцу Бгу от насъ держава, // Честь, слава, поклоненéе прежде бý И ннЌý и прTˇно и во вýки вýкомъ. Аминь.

Образцы поэтических текстов духовного содержания

388

л.24об.

л.25

л.25об

л.26

58 О смертномъ часе 1. //О, неумолимая смерьть, Люта еси и немилостивая. 2. Никто же можетъ умолити тя, Ни же избежати тебя. 3. Ни царя, ни князя милуеши, Ни богата, ни убога минуеши. 4. Ни младости щадиши, Ни старости храниши. 5. И седины не милуеши, //Но всехъ равно посекаеши. 6. Пожинаеши родъ человеческéи, Яко незрелую пшеницу. 7. Цари и князи тебý боятся, Сильные и храбрые тебе страшатся. 8. Во младосте сущей тебý не чаютъ, По старости тебý ожидаютъ. 9. О члЌче, помысли смертный часъ, Какъ имать душа с тýломъ разлучается. 10. Приéдутъ по нея страшные ангелы, Темныя лютыя бесы. 11. И начнетъ душа молитися696 //Святымъ и грознымъ ангеломъ: - Умилосердитеся о мнý, грýшней, И дадите сроку на три часа. А почто неготова еси, И почто не покаялася. И глаголютъ ей противу ангели Своими глаголы яростными: - Послалъ насъ небесныи царь И зоветъ тебя скоро sело. Нынý же несть тебý покаянéя, Ни грýхомъ твоимъ прощенéя. Но все житéе твое скончалося, И лýта твоя исполнилася. //Поиди уже к страшному судéе и грозному владыке,

______________ 696

На этой строке нумерация заканчивается.

389

л.26 об

л.27

л. 18

Прéимеши от него праведный отвýтъ По дýломъ твоимъ неправеднымъ. - О горе, горе мнý грýшней! Увы, увы мнý бýдней! Почто азъ не покаяхся И почто не уготовихся! О вы, друзи мои и сродницы, Помозите вы мнý, беднице. Почто вы не плачитеся И почто не рыдаете? Ибо от васъ нынý разлучаюся //И в’ вечную муку осуждаюся. Но никто же слышитъ плача ея И к тому уже не помилуетъ ея. Й тому уже не поможетъ Ни именéе, ни богатство, Ни отец, ни мати, Ни братéя, ни друзи, ни же сродницы. Но токмо тогда помогутъ ей заповъди Господни. И аще кто ихъ сохранитъ, Той небеснаго царствéя себý не лишитъ. Аще же кто ихъ не сохранитъ, Тому от вýчныя муки не избыть, //Нея же да избавитъ насъ Господь. Ему же слава во веки вýкомъ. Аминь. Конецъ. 59 Стихъ о смерти же. //О, неумолимая смерть, Люта еси é немлтTˇива, Ни за красотою, ни за младостéю. Разълагаеши, седины не милуеши, Младости не щадиши. Ни царя, ни князя милуеши, Ни богата, ни убога минуеши. Пожинаеши род члŤческéи, Яко незрелую пшеницу. О члЌче, помысли,

390

л. 18 об.

л. 19

л. 19 об.

л. 20

Образцы поэтических текстов духовного содержания

Како дшŤа станетъ от тýла Нуждею разлучатися. Приéдутъ по ея страшнéи агŤглы, Лютыи бýсы. И начнутъ дшŤу немлтивно Разлучати от тела. И начнет дшŤа молитися стŤы агŤглом: - Умилосердитесь вы о мнý, Грýшней, стŤéи агŤгли. Дадите мнý сроку на три часа, Уже я покаюся. // ГлŤютъ ей стŤéи агŤгли: - Несть тебý, члŤче, покаянéя, Ни грýхом прощенéя. Но все твое скончалося, И уже поидемъ ко страшому Судéи. Послалъ по тя насъ нбнTˇыи црь É зоветъ тебя скоро sело. И ты пошто не готова еси? Пошла дшŤа, от тýла, //É начнетъ дша плакати É рыдати горко sýло: - О горе, горе и лютý мнý! Пошла я дорогою незнакомою, Ею же некогда же не ходила. Пошла я новы путем, Им же некогда не хаживала. Увижу я такéя страшыя образы, Éхъ же некогда же не видала. // Услышу я такéя страшныя гласы, Éхъ же николи же не слыхала. О члŤче, что еси гордишися? Почто величаешéся? Не уповаи на красоту свою телесную. Красота твоя тлýнна И суетна есть. Яко цвýтъ оцветаеши

391

л. 20 об.

л. 40

л. 40 об.

л. 41

И гробу предаешéся. Перстéю земною посыпаешися // И со сродники своими разлучаешися. И по малý времени Забываютъ тя. Все(гда)697 é ннŤý прPˇно é во веки вýкомъ. Аминь. 60 Стихъ о смерти на гласъ шýстый. //Егда члЌкъ здравъ бываетъ, Тогда о смерти не помышляетъ, Точιю на вýши сего свýта взираетъ. А егда разболитца, тогда убоиться, Проситъ покаянιя время дондеже улучитъ, Грýховъ своихъ прошенιю время. Яко и она милости не имаеть, И, яко разбоиник’, скоре имаетъ. Посекла есть Давыда кротъкаго, И Самсона сильнаго, //Алекандра храбраго, Соломона премудраго, Иосифа прекраснаго. Не взираетъ смерть на человýческую красоту, Превращает’ его не в лýпоту. О лютая смерть, погубляешъ всýхъ. О гробе мой гробе, Темъный превечной мой домý, Тýла моего рушителю И костей моихъ раздробителю, Во вýки вýкомъ мнý в тебý пребывати, Алъчнаго и праведнаго суда ожидати. Оле смерть страшная, //Прадýдомъ Адамомъ познана, Како ты намъ дана или како сотворена. Мыслию намъ о тебý ничего ни размыслити И бити намъ тебя, ни убити, И ловити намъ тебя, ни изловити.

______________ 697

В рукописи часть текста утрачена, вероятнее всего «всего».

Образцы поэтических текстов духовного содержания

392

л. 41 об.

л. 42

л. 42 об

Сама уловляеши, Яко серпъ траву, пожинаеши, О вамо навýки жить посылаеши. Оле смерте страшна, Како тя призову или к чему уподоблю? Уподоблю тебя к страшному звýрю льлву. Наипаче тому геенъскому огню, Глубокому тарътару. Лýвъ убо по груду // ни ходить, Высочаишихъ полатъ ни смотритъ. Оле, смерте страшная, Ни царя боишися, ни свýтителя чтеши, И никого, никого ни обходиши, Но в царьскихъ полатахъ находиши. Но всýхъ равно острою косою посýкаеши. Царьски короны снимаеши, И под (н)оги698 своя потоптаеши. Оле, смерть страшна, Ты мýня младаго уморила И два вида надо мною сотворила. Приятели, и любимыи, и родныи по мнý плачютъ, А бýси видятъ грихи мои, Всý от радости вельми скачютъ. Вчара друзи и братие предо моною, А нынý нýсть ни идинаго со мною. Дабы гробъ мой пепеломъ, землею покрыли, Да чтобы трупъ мой черьви расточили. О неумолимая смерть, люта еси, нимилосерда. Ни за красотою, на за младостию разлагаеше, И сидины ни милуеши, и юности ни щадиши. Пожинаеши родъ человýческии, Яко нездрелую пшеницу. О человýче, помысли, Како душа станýтъ от тýла нуждею //разлучатъся, Приидутъ страшныя аньгели и лютыя бýси. Начнутъ душю нимилостивно разлучати от тýла,

______________ 698

В рукописи «подоги».

393

л. 43

Начнетъ душа молитися стŤымъ аньгеломъ: - Умилосердитися вы о мнý, грýшнýй, стŤыи аньгелы, Дайти мнý строку на три часа, уже я покаюся. Глаголютъ ей противо стŤыи аньгелы: - Несть тýбý, человýче покаяния, Ни греховъ прощения, Но все твое житие скончалося, Уже я пойдýшъ ко страшному Судии. //Послалъ по тя насъ небесныи царь, Зоветъ тя скоро ¤ýло. А ты почто ни готова еси? Пошла душа от тýла, Начнетъ душа плакати и рыдати горько ¤ýло:

л. 43 об.

- О горе, горе мнý, Пошла я дорогую низнакомую, Ею же никогда я ни хаживала. Пошла я новымъ путемъ, Имъ же никогда- никогда ни ходила. Увидяла такия страшныя образы, Ихъ же никогда ни видала. Услышю я такия страшныя гласы, Ихъ же никогда //ни слыхала. О человýче, что еси гордишися? И что превозносишися? И почто величающися? И почто нимилостивии были? Ни уповай на красоту свою тýлýсною. Красота твоя тýлýсная – Суета, суета есть, яко цвýтъ оцвýтаетъ. И гробу предаешися, И персию, и землýю посыпаешися, И со сродниками своими разлучаешися. Помяни времини, забываютъ тя. Всегда и нынý и присно и во вýки вýкомъ. Аминь.

Образцы поэтических текстов духовного содержания

394

л. 1

л. 1 об

л. 2

л.2 об.

61 Стих осмерти. Глас sŤ. //ЧлŤче, боися кто над тобою, А не надýися что предъ тобю. А не увидýш’, что699 за тобою, А не минуешъ, что подъ тобою. О чŤлче, боися БгŤа – Стоитъ смертъ у порога, Непроходимая дорога. А сколко здýсь в’радости не ликовати, А по смерти троелакотнаго гроба не миновати. //О горý, увы, бýда приходитъ чреда Отсуда, куда не знаю, когда, Боюся суда от смертнаго труда. Зоветъ мя всегда, А небýси, когда будетъ Божιя власть, С’сечетъ смерть Последнιи и пожинателныи часъ. Уже бо время наше окрашается, А страшная смерть при вратехъ наших обретается. И что ты, яко тать, в нощи ходиши И без проповеди таино //приходиши. Не уготова мене заставаешъ, Все любимое мое отнимаеши И всего мя обнажаешъ, И между смрадными струпы полагаеши. Невидима еси мене показала И неразрушимым поясомъ еси мене связала. О смертý, страшливая и гневливая, На плачь мой и слезы нежалостливая, Что ты прибытка во мнý получила, Еже с тýломъ моимъ //душу разлучила. Сродницы и любими мои зелне о мне плачютъ, А врази же мои ннŤý радуются, скачютъ. Друзи и любимιе гробъ мои златомъ крыютъ, И ннŤý 700 преглубокую яму рыютъ.

______________ 699 700

В рукописи «чтоз». В рукописи неразборчиво, вероятнее всего, «а ннŤý».

395

л. 3

л. 3 об.

л. 4

л. 4 об.

Прятели мои далече мене сташа, Яко уже бы и не знаеми сташа. О смерть, гневливая и сташливая, Сташнообразная и немилослιвая, //Вчера были слуги со дарами проде мною А ннŤý нýсть нι единаго со мною. Токмо они мнý в’ томъ послужили, Что мя в’ темныя гробы навýки положили. Перьстю, каменιемъ убо покрыли, Дабы мене червιе тамо росточили. Тако мое веселιе минуло, богатьство И слава навýки уснула. О смерть, немило//сердая и страшнообразная, Ни до кого же ты милости не имащи, Что ты рано мене еще уморила, Двое чодо на мнý створила. Кому мое именιе и полаты, златы Сосудъ сребряные и одежды драгιе, Красны моι сады и виноградιя Снýсь твоими ногами потоптаеми. Горе минула мя, есть радость, веселιе и смехи Вся//кιя мусикιискιе утýхи. О смерть, несытая и номилосливая, Страшнообразная и гневливая, Вýмъ убо вýмъ немного начало Но всýмъ убо дýло sýло огорчало. На всýхъ ты преострыя своя мечи обнажила, Тýхъ силне свýта сего низложила. Богатых и славных навýки побрала, Под ногама своими равно всýхъ //потоптала. Всýхъ еси под слнŤцемъ покосила И купно вся со земнымъ прахомъ смесила. О смŤрть, гордая и нопобýдимая, Жестоконравая и непокорливая, Вси от тебе стрелою лютý уязвлены И вýчно в’ темнице затворены. Горко рыдаю и плачю, а ты не зриши,

Образцы поэтических текстов духовного содержания

396

л. 5

л. 5 об.

л. 6

л. 6 об.

Крычю и молю, а ты свое творяши. Дýеши красоту мою //безобразну тлýнιю И перси месиши сообразну. Милос’тивно смерть не поглядаеши Й от плода ушеса своя затыкаеши. Гдý убо были миролюбцы, Славны и ласковы сребродюбцы? Гдý убо нынý во премудростýх Спеюще, дивная и пеславная Дýюще, яко свýтъ, в’земли своеи сιяли, Разумъ и красотою а снцемъ блистали? Твоимъ смерть мечемъ посечени И во тмý непросвý//тимои заключены. Зъ богатиствомъ похвалами многими А ннŤý смесиша съ убогими. Гдý ннŤý борзо возвышаются, Обьядýнιемъ и пιянством’ насышаютца? Вси от тебе, смерть, истребишая И без милости вýчно потребишася. Гдý ннŤý славнье, великородные паны? Устроила ихъ, яко болваны. О смерть, велми есть ми страшна память твоя, Трепешетъ тýло и душа. Вездý ты смерть//притекаеши, Никого701 же, никаго же обътекаеши. Ты царемъ златые венцы отнимаеши И главы ихъ без милости осекаеши. Ты дивныхъ князеи, бояръ извергаеши И въ темныя гробиша засыпаеши. Воеводамъ ты булатные мечи отъбиваеши И недвижима до гроба провожаеши. Ты слаткоглаголивых языкъ связуеши Ибесловесна пред’ всемъ показуеши. //Премудрых философовъ без ума дýеши И во вýчное молчанιе приводиши. Гдý иже свýтло и весело почили

______________ 701

В рукописи «ин кого же»

397

л. 7

л. 7 об

л. 23 об.

И всехъ ихъ тамо черви расточили. Силных исполиновъ от свýта сего изгонили, И в небытιе всýхъ еси пригонила. Злыхъ смехотворцовъ истлила еси губы, Едва оставила еси имъ голые зубы. О смерть, приходъ твои зýло есть ми страшливыи И чась исхода смугливыи и //плачевныи. Безъ проповеди нась, яко тать, крадýши И всякому на гортани сядýши. Младости и красоты не знаеши, Жалости и милости не имаши, Богат’ства и славы не расмотряеши И нишеты же и бýдности не зазираеши. В радости и здраιи отбираеши, Скорби и гною не гнушаеши. Нýсть тебý потребно воздыхание, Ни многослýзно злιянιе. Великихъ и малых в равенстве береши, Тако помалу //всехъ преведеши. Брала еси смерть отъ начала вýка, Доидеши и до послýдняго чкŤвка. Зрите, христоименитιи людιи во всýхъ чинýх, Простыи же и знаемιи. Кого в’ вась нынý умираетъ, кто бы провожаите. А о своеи смерти вы ну разсужаите. Ожидаите и всякаго грýха облюдаите, Къ милостивому БгŤу возъдеваите руки, Дабы ГдTˇь избавилъ насъ вýчныя муки. БŤ ИŤ СŤ нынý и прTˇино и вовýки вýкомъ Аминь. 62 Стихъ //Что ты спишь, душе моя, Непробудно крепкимъ сномъ, Почиваешь, грýшная, на краю погибелномъ.

Образцы поэтических текстов духовного содержания

398

л. 24

л. 1

Гос(т)ия702 ты вмире семъ С горнихъ з далнихъ лучшыхъ странъ. Тамъ отечество твое, Не забудь ты свои талантъ. Страница ты на земли, Вовсý чюжеý для тебя. Путница ты на пути, Тесýнъ путь высокъ, далекъ, Но его назначилъ БгЌъ, И тебе должно идти. Смертныя товарыши: Всý друзия, братья, Сестры, деды, прадеды, Всý туда уже ушли, И тебе пора идти съ правои // вýроия твоеи. Не засни ни в ноши страннои, Не проспа ночи, другъ, сýбя. Полно спать, душа моя, Спомни БгЌа, светлои раи. Другъ, безсмýртная душа моя, Мы возмемъ ýлеи съ собои. Весело тамъ будιшъ жить Въ доме мудраго творца. Ныне и присно и вовеки векомъ. Аминь. 63 // БлŤви миня, ГдBˇи О грýхахъ своихъ поплакати, Прежде смерти покаятися. Что живу я, многогрýшная, Всегда в лýности и в нерадýнии, Не стараюсь я о спсŤенιи, Не печалюсь я о своей дшŤи. Что горя ли у миня нýту ли, И плакати да мнý нι о чемъ.

______________ 702

В рукописи «госия».

399

л. 1 об.

л. 2

л. 2 об.

Что горя у мня болши всýхъ, И плакати днŤь и ночъ, Слýзами обливатися. Что дшŤа моя грýшная И дшŤа моя неправая, Что приходитъ пора-врýмичко Отправляться в путь-дороженьку. В ту нужную и самую //прискорбную. Что прιидутъ- то посланички ОтцŤа моего нбнTˇаго, Что разлучать с тýломъ дшŤу грýшную. И возмутъ да по ниволюшки в неизвýстную сторону Под страхомъ вýликιмъ. Тамъ заставы будутъ частыя И допросы будутъ жестокιя, А отвýты неготовыя. Судιя тамъ будетъ правýдной, Судить-то будетъ самъ ГдTˇи. А оправдаться намъ будемъ нýчимъ, И защитить будýтъ нýкому, //Откупится будетъ нýчимъ. Что увижу я, грýшная, Себý горе-то великое и бýду я себý вýчную. Припаду я, многогрýшная, ко отцу моему, создателю, Ко црŤю-то нбнTˇому. И просить я буду млтTˇи, Буду каятися, да нι вовремя. Погляжу я, многогрýшная, на восточную сторону. Не увижу ли, грýшная, престŤую БцŤу И прчтTˇую Влч@ˇцу, и всýмъ грýшнымъ помощницу. Не поможет ли она мтŤъ (небесна) 703, Что бýдý моей великоей, //Да нι и(з)бавит704 ли миня, грýшную,

______________ 703 704

В рукописи неразборчиво, вероятнее всего, «небесна» Исправлено карандашом «ибавит ли» на «избавит ли».

400

л.3

л. 1

л. 1 об.

Образцы поэтических текстов духовного содержания

Огня вýчнаго, мученιя. Поищу ли то я грýшная своего друга вýрнаго И хранителя своего англа, Повсечастнаго свидýтеля. Не защит ли онъ, хранитель мой, Не дастли мнý помощи по прошенιю ВлˇDцы ПрестŤыя БцŤы. Ты ангŤлъ хранитель мой, Будьти вы мнý заступники и избавите ДшŤу грýшную от вýчнаго //Огня мученιя. И причти ты, црŤь нбнTˇый, Ко стаду ко избранному. Тебý слŤва и ннŤý и прнTˇо И вовýки вýкомъ. Аминь. 64 Стихъ //Въ темной нощи сон престрашенъ Тýнью угражалъ мнý. Грозным гласомъ нýжны мысли От срцDˇа разŤгналъ все. Вскорý судъ иместь от нŤба, Отбьявилъ толь строго. Се дŤшевныя силы, чювства Возмутилъ премного. Смерть прелютую назначилъ На одрý спокоиномъ. Вкупý нýгу разрушити, В слухý ласкосердом. О ты, страшна тýнь нощная, Гдý, скажи, витаешъ? В коихъ мý//стýхъ с грознымъ гласомъ Скрытно обитаеш? Паки образъ твои вýщаютъ, Да прιидетъ кротко Обьявитъ судьбу кончину

401

л. 2

л. 20

л. 20 об.

л. 21

В мирный часъ коротко. Не страши мя тои судьбинои Чемъ порокъ отместится, Но открыи, какъ грýшникъ БгŤомъ ту не оправдится. Тýмъ извýстна блŤгость БжŤιя И любовь несщетна, Воплощенномъ от Марιи СнŤа, есть несмýстна. Пролιялъ онъ кровь безценну, //Чемъ тому дивится друзи многихъ будутъ. Слава тебý БжŤе, слава тебý, Творче, Слава тебý всýхъ црŤю. Азъ всегда блŤгодарю. И ннŤý и прTˇно И во вýки вýкомъ. Аминь. 65 Стихъ дшŤе полезенъ. //Идутъ лета сего света, Приближается конець века. О люте мнý, о люте мнý, ДшŤе моя окаяная. Устрашися и ужаснися Пришествия царя славы. ДнŤь тои страшыи //помышляи, Готовися ко исходу. Яко страшенъ сутъ твой, СпŤсе. Устрашаетъ мене люте. О люте мнý, о люте мнý, Како ми предъстати Страшному судιи и грозному ВлŤцý, Что ми тогда отвешати? Убоися, дшŤе, и ужаснися Страшнаго суднаго дне. Тогда восплачемся и возрыдаемъ вси, Егда осуждени будемъ Вýчнымъ //мучениемъ, лютымъ томленιемъ.

Образцы поэтических текстов духовного содержания

402

л. 21 об.

л. 296

Убогая дшŤа, устрашися немало на концыну Прежде страшнаго дне, Прежде пришествия ВлDˇки своего ι БгŤа. Плачися люте во дни и в нощи о своемъ согрешенιи, Помяни присно свою кончину, Приιдетъ смерть, не замедлитъ. ПрTˇно готовися со свешою Свýтлою во сретенιе Господне, Моли ХŤа ЦрŤя и БгŤа //нашего, Да тя помилуетъ тогда И поставиƒ тя одесную со избраннами твоими, И прославиши БгŤа и ГдTˇа Со всеýми705 святыми его. НнŤŤý и присно и вовеки векомъ. Аминь. 66 Стих’ о смертном’ часý. //Вýк’ мой с’кончевается, А смертный час’ приближается, Горý мнý, горý грýшному! Идет’ смýрть ко мнý, грýшному, Горý мнý, окоянному! Несýт’ смерть ко мнý острую, Горý мнý, горý грýшному! Несýт’ смýрть вся оружéя, Горý мнý, окаянному! Хощет’ смерть умертвити мя, Дшzу с’ тýлом’ раз’лучити, Горý мнý, горý грýшному! Как’ смертныи час’ претерпýти ми, Горý мнý, окаянному! Како стати на суд’ Бжzéи, Горý мнý, горý грýшному! Како быти осужденому,

______________ 705

В рукописи «со севýми».

403

л. 296 об.

л. 3

л. 3 об.

Горý мнý, окаянному! Како во тмý пребываети ми, Горý мнý, горý грýшному! Како во огни горýти ми, Горý мнý, окаянному! //Како муки прýтерпети ми, О печаль, о рыданéе! О лютое осужденéе! Горý мнý, горý грýшному! Горý мнý, осужденному! О Влдко милосерде мой, Помилуй ты мя, многогрýшнаго, Млzтв’ ради Бдцы прчT¡тыя ти матери И тýх’ ради нбнT¡ых сил’, И тýх’ ради стzых’ твоих’ Помилуй ты мя, многогрýшнаго. Во вся вýки вýком’ Аминь. «Большая эсхатология» Стихи о конце света 67 Стихъ о скончанéи вýка сего // Егда прéидетъ кончина сего свýта, Тогда наступят’ пýчальныя дни и лýта, Восплачются тогда горы высокéя и дрýва. В концýх’ земли глад’ в’ народýхъ, язва и туга, В печалýх князь, воинъ, нищéи и слуга. Возрыдает вся цркzви Бzжéя горко и от жалости. Великéи мир’ наполнится враждою в’другъ, Неправда правду изгонитъ от среды вокругъ, Восколеблется земля, // море, воздухъ, Вýсь поднебесный свýт’. Тогда сzнъ sлобы явится в’ мирý црTˇтвуяи, В лицýх’ слугъ мерзскихъ в’ предzтчахъ В Римý властвуяи, Потемнýет слzнце, звýзы с н’бzсъ спадут’ на землю.

Образцы поэтических текстов духовного содержания

404

л. 4

л. 4 об.

л.33

А вýрных людем’ изгона всюду и бýда, КрTˇта, молиzтвы не любят’, sл·и навсýгда. Дряхлует’ нбо, нбTˇныя силы смущаются. О горý всýм’ живущим’ на земли тогда, От sмéя скрытся неможно будет’ никогда. Увы, жалостиво // своя скорбýти, Аки плýника рукою смертны Лютости косою плача: - О, о нам’ умиленным, в горьки слезы окропленным! Сицý тя предрагому главу спущъшимъ Просто в’ вýчну славу, Нимало бо завещавши, ахъ ничто к’кому вýщавши. О нашего несчаст·я люто sýло срдце с’ядша. Ни же словъ драгихъ получше, охъ, Ни сладкихъ очесъ случше706. Когу все творцу извольшу, такъ судбами си створшу. Ýмъ же молимтися, Бzже, покой дzшу в’ райской ложи Сего вýрнаго ти раба, воина црzковна храбра. Теченéе си скончавша и вýру sýло соблюдша. Прочéее, цzрю превечныи, соблюди и в' животъ вýчныи, Правды вýнцýмъ вýнчевая, Павловъ глаго сконичевая, МлTˇть показуя над ним’ в’ бесконечныя вýки. Аминь. 68 Стих о Страшномъ Суде //Егда прéидетъ ГЌь судити, Кому ждо по деломъ воздати, Послетъ с небесе стЌыхъ аггЌелъ, С ними же Михаилъ Архагглъ. Въ трубу повелитъ вострубити, От вýка мертвых возбудити. Егда в’ трубу онъ вострубитъ И мертвых от гробъ всýхъ возбудитъ, И мертвéи от гробъ вси востанутъ,

______________ 706

В рукописи перед «случше» написано в скобках «(слушати»)».

405

л.33 об.

л.34

л.34об.

л. 5 об.

Во ед¡нъ возрастъ // пребудутъ. Тогда и земля потрясеца, И преисподняя вся вострепещетъ. И пойдетъ река огненная, И пожжетъ она всю тварь земную. Тогда и престоли поставятся, Помыслы и дела всъхъ преставятъ. Тогда и книги разгнутся, И всýхъ таиная обличатся. Речетъ ГЌь ко грешнымъ, Трубою устрашая ихъ, страхомъ и грозою: - Отидите вы //прочь, проклятые, В пропасти земленныя. Когда на волномъ свýте жили, Тогда ко мнý не приходили, Тогда азъ бы васъ не оставилъ И грýхи бы ваши всý оставилъ. НнЌý ваших слýзъ не услышу, Лютости огня не утишу. Васъ сошлю во огнь со смолою Со отцемъ вашимъ сатаною. Наслýдуйте вы адову // пропасть И огня геенскаго лютость. Рекутъ грешнéи в’ тузе мнозе: - Пощади нас Г¡и (Бо)жЌе707, увы намъ! Раю пртTˇыя, не имамъ тя зреть, преблагé. Нынý мы тебя не увидимъ, Пения святыхъ не услышимъ. Речетъ ГЌь ко праведнымъ кроткимъ гласомъ, Якоже отецъ къ свимъ чадом: - Придите вы в радость вýчну со архаггеломъ. 69 // О люте намъ, Да како мы прельстихом’ся. О люте намъ, Да како мы ко прелес’тнику преведохомся.

______________ 707

В рукописи «ижŤе»

Образцы поэтических текстов духовного содержания

406

л. 6

л. 6 об.

//О люте, о люте намъ, Да како мы лживыми708 мрежами уловихомся. О люте намъ, Да како мы слышахомъ БжŤιе писанιе, не вразумихомся. О лютý намъ, Ходили БжŤιи пророцы, мы имъ ругахомся. О люте намъ, Боюся я адовых челюстей. О лютý намъ, Боюся я тмы кромýш’ныя. О лютý намъ, Боюся я геены, рýки огненыя. О лютý намъ, Боюся мраза неисповýдимаго. О лютý намъ, Боюся я плача неутýшимаго. О лютý намъ, Боюся чер’//вιя ядовитаго. О люте намъ, Боюся я скрежета зубнаго. О лютý намъ, Боюся я тартара преисподняго, гдý сам сатана сýдитъ. О лютý намъ, Боюся я муки вýчныя, яко горка ми есть. О ты, злыи Никон, дшŤевныи пагубникъ, Не ты ли де адовъ песъ? О ты, злыи Никон, дшŤевныи пагубникъ, Не ты ли де антихристова родительница? О ты, sлыи Никон, душевныи пагубник, Не ты ли де седмиглавый sвýрь?

л. 7

О ты, // sлыи Никон, дшŤевныи пагубникъ, Не ты ли sвýрь десяти роговъ? О ты, sлыи Никон, дшŤевныи пагубникъ,

______________ 708

В рукописи «живими».

407

Не ты ли де сынъ самого сатаны? О ты, sлыи Никон, дшŤевныи пагубник, Погубилъ ты весь родъ члŤческιи, Прельстил ты прелестιю пестрою.

л. 112

л. 112 об.

70 Стихъ о антихристý //Что на нышнýе время, На конецъ будетъ вýку. Будутъ трусы и мятежи, Будутъ лживыя пророки. Кто бы, кто бы мнý построилъ Во темныхъ лýсахъ кýлью. Не на жительскомъ бы на мýстý, От мирскова от соблазну, Гдý бы люди не ходили, Гдý бы птицы не лýтали, Гдý тебý творцу угодно И душамъ нашимъ на ползу. Что во Римскомъ было царствý, Во Московскомъ государствý Злой антихристъ народился, //Народился, воцарился. Онъ разсýялъ свою злобу По всей области вселенной. Он ходитъ и прельщаетъ, Свои сýти поставляетъ (дважды), Христιанъ сущих уловляетъ. Самъ ГдTˇь БгŤъ проглагола, Онъ евангелским своим гласомъ: - Вы рабы мои, рабыни , Православныя христιанý, Вы невесело ходите, Не забывъ БгŤа, живите. Уже вы, сильные, боритесь, А немощные уходите. Вы постойте и под’держитесь Вы за крестъ и за молитву.

408

л. 113

Образцы поэтических текстов духовного содержания

И за истинную вýру, и вýру христιанску. //Вы бýгите, мои свýты, Вы в’ горы и в’ вýртепы, И в’ те пропасти земныя. Закрывайтеся, мои свýты, Вы песками, пепелами И теми мелками хрещами. Вы не бойтеся, мои свýты, Не заморю я васъ, мои свýты, (дважды) Смертιю голодной. Накормлю я вас’, мои свýты, Единой пищею небесной. Напою я васъ, мои свýты, Единой каплею дождевой Я вселю вас’, мои свýты, Со святыми в рай пресветлой. Будут’ пýти птицы райски, Веселить будутъ сердце ваше. Слава и ннý. Аминь. Из старообрядческой сатиры 71 О грэшникахъ. àŤ.

л. 321 об.

л. 322

л. 322 об.

// На сихъ дняхъ выехалъ кулйеръ изъ ада И привезъ страшныхъ газетъ, Какова будетъ грэшникомъ награда, Коли пойдут’ нечаянно на тотъ свэтъ. Сатана пред’видя кончину сихъ дней, И приказалъ адъ наполнить разныхъ огней, Чтоб’ // содержать за вину. Но вдругъ того дэда внукъ Устроил’ во адэ множество мукъ: Бездну и геену, работы, несносны тутъ. Приходятъ и каждому мастеру дэла находят: Кузнецы-воры куютъ котлы, Иной-та стоитъ червей кучи рожны и крючи. // О народэ âŤ.

409

л. 323

л. 323 об.

л. 324

л. 324 об.

Что во дни сырницы народъ творитъ, Онъ слугамъ своимъ такъ гороритъ: - Нынэ вы от трудовъ своихъ есте праздны, Какъ бэсъ и самъ творитъ утэхи разны. Се покой даю вамъ, на балъ приходите, И от трудов’ своихъ отдохните. // О пьяницэ ãŤ. Вдругъ сатана, повернясь, в’скричалъ: - Охъ, бэжите, черти, пьяница здохъ. Привели пьяницу пред’ сатану, Который с’ похмелья. Далъ тычекъ ему, и приказалъ внуку, Чтобъ его испросилъ, Кто его исъ пйянъства такъ искусилъ. // Пьяница сказалъ, что нечистой духъ. Бэсъ ему рекъ: - Врешь ты, мой другъ. В’ то время всэ ушли от толи, И вы вино пили сами, по своей воли. О блудникэ 䍍. Сатана возрэлъ из’далека И увидэлъ въ блудэ убита члвЌка. И злиха закричал’: - Возми // васъ провал’, Не дадутъ мнэ окончать спокойно балъ! Явился блудник пред сатаной и трепещет’, А сатана на него зубамъ скрежещет. Потом, видя, что онъ уже старъ, И, усмехнувшись, сказалъ: - Екой ты угаръ, что в’ целой вэкъ несыта была твоя утроба. Грэшить ты изволил’ до // самого гроба. Потом закричалъ чертям: - Возмите тычину и гоните сего мерзавца В’ скаредную пучину.

410

Образцы поэтических текстов духовного содержания

О господахъ åŤ.

л. 325

л. 325 об.

л. 326

л. 326 об.

л. 327

Появились на тотъ свэт и господа. Бэсъ из’ ада в’скричал’: - Пожалуйте и вы сюда. Я васъ отмэнно здэс буду угощать, Огнь горящйй и жупелъ под’ // васъ под’гнэщать. И млЌстивыя вы мои гдTˇђари, Велю чай грэтъ не в’ самовари, Но для раскошныхъ и жирных вашихъ тэлъ Есть у меня во адэ большой котелъ. И чтоб’ вамъ промочить скаредную душю, Разогрэю олово в’мэсто пуньшу. Потомъ сказалъ: - Ну-ка ты, кощей, что, стоя, рычишь. Зачем’ бояръ во адъ не тащиш’? А кощей давно уже туму и радъ, Облапя вельможь, и потащилъ во адъ. О чернецахъ sŤ. Появилис на тотъ свэтъ и лэнивые чернецы. Бэс’, смэясь, сказалъ: - А вы зачемъ здэсь, оцЌы? // Вы жизнь свою провождали в’ монастыряхъ И вам должно быть в райскихъ краяхъ. Но видно вы небрежно жили, Что и в’ нашей области честь заслужили. Потомъ предсталъ къ нимъ бэсъ бес’ хвоста, Потому что они не наблюдали поста // И лэнивы были молиться Богу, И сказал’: - Надобно имъ указат скорэй дорогу. Своих велэлъ и мантйю скинуть И ихъ во тьму кромэшную в’ринуть. О окупщикэ ´Ť. В’незапно скончался sлой окупщикъ, Который былъ проценьщик’ и ростовщикъ. Лишь // толко онъ появился на тотъ свэтъ Сатана тотъ часъ спросил в’ него отчетъ:

411

л. 327 об.

л. 328

л. 328 об.

л. 329

л. 329 об.

- Много ли, другъ мой, денегъ скопилъ? Но sлой окупщикъ такъ ему возопилъ: - Столь много успэлъ денегъ скопить, Что могъ бы у тебэ и адъ купит. Бэсъ, усмехнувшись, // рекъ: - Подлинно, что ты былъ sлой человэк. Ты и во адэ хочешъ кабаки завэсть, Но теперь миновалась твоя воля и честь. Надэясь на деньги и БгЌа забылъ, Процэнты копилъ и раскоши любилъ. Такъ вотъ узнаешь, какъ грабить грэшныхъ. èŤ // Потомъ предсталъ бэсовъ целой хоръ, Пригнали грэшников’ без’численной соборъ: Патрйархи, митрополиты, попы, йереи, Турки, жиды, татари, скоморохи-игрецы и подлые дворяни, Сапожники, пьяницы и развратные миряне, Кривые, слэпые, хро // мые и вся нищета, Которые жили скадерно и хуже скота. О судэ производит »Ť. Потомъ сатана написалъ уставъ на кожи, Какъ дэлать резон’ простому и вельможи. Воз’сэлъ на кресло и, прочтя в’ книгэ, Воз’зрэвъ яро, закричал чертямъ: - Что грэшных //мало! С кривымъ глазомъ горбатой чертъ выскочилъ, рекъ: - Еще не скончался временной вэкъ, А какъ прéидýт всему миру конецъ, Тогда ты будешь всэм грэшникомъ отецъ. О табашникэ ¶Ť. Потомъ началъ сатана судъ производить, Приказалъ к себэ грэ // шниковъ по одному водить. Приставя дэмоновъ престрашных, Между тэмъ дошелъ рядъ и до табашныхъ. Сатана и не зналъ бы о грэхе ихъ такомъ,

Образцы поэтических текстов духовного содержания

412

Но увидя, что у одного былъ нос’ набитъ крэпко табаком’, Такъ крэпко, что и во адэ такихъ //рэдко. И увидя в’ него в’ носу сморчки, Приказалъ принесть острые крючки. Прочистя носы табашны, Приказалъ со смолой мэсить квашни. Заключенйе Парижь и Лондонъ. А вы убэгайте, убогйя твари, Здэсь во адэ мэсто заняли вельможи и бояры. //Нищйи, проидя sлыя мытарства, Похвотили кошельки и побрэли в’ црђTтво. Сей газете приспэ конецъ. Прошу списателю сплести вэнецъ.

л. 330

л.330 об.

л. 53.

л. 53 об.

àŤ

72 О преврасти в людях нынешняго вэка. // Чесьть или честность из’ свэта выехала.

â

Грэхъ подобно какъ умер’.

ãŤ

А правда будто сгорэла.

ä

Благодать не обрэтаетъ чиста мэста себэ на земли.

åŤ

Искрэнность спитъ.

sŤ

Братолюбйе сердэчно лицемерствуетъ.

çŤ

Сраведливость не сыщетъ дороги.

èŤ

Благодэянйе любитъ толко себэ.

»Ť

Родительское почтэнйе только // снаружи.

¶Ť

Суета во всэхъ мэстахъ существуетъ.

àŤ¶

Помощника дома нэтъ.

⍶

Любовь лэжитъ больна простуд(ою).709

ãŤ¶

Милосердйе седитъ какъ подъ арестомъ.

______________ 709

В рукрписи «просту» (исправлено на «простудою» в соответствии с идентичном списком стиха Кр. 153).

413

䍶

Вэра совсэмъ обэдняла.

åŤ¶

Добродэтель никто жить не пускаетъ.

sŤ¶

Страннолюбйе заперло вороты.

´Ť¶

Совисть виситъ на гвоздикэ. Дружество утвержалось в кошеке710. Прелесть и ласкательство седитъ на первомъ мэстэ.

»Ť¶ л. 54

л. 26 об.

л. 27

êŤ

// Одно толко терпэнйе мужается.

êŤà

Смерть въ чемъ кого застанетъ,

êŤâ

В том’711 БгЌъ судить станетъ

êŤ¶

Христйянинъ с’ ним вэкомъ. 73 О табакý //Велзеулъ, бýсовскιи кнŤзь с рогами, С’ хвостомъ и съ опаленными крылами, Преsлои враждебникъ дшŤъ и лжеоцŤъ, Предвидя миру конецъ, Боясъ гореть во адý одинъ, Умыслилъ грýхъ не одинъ. Онъ думалъ тысячу лýтъ, Чемъ бы людеи к’ себý привлекъ. //Каким бы грýхом миръ погубить, И тýм бы болýе адъ понабить. Наконецъ, выдумалъ, адъскои самодýй, Препагубныи грýхъ для всýхъ людей. Выдумалъ премерзское утýшенιе, И нераскаянно всýм людям прегрýшенιе: Послалъ бýсовъ к раз’вратному народу, Чтобы выпус’тить всемъ моду, Как нюхать в’ носъ табакъ и в’ чем

______________ 710 711

В этой строке цифирь пропущена. В тексте вероятно пропущен предлог г (в идентичном списке Кр. 53 он имеется).

414

л. 27 об.

л. 28

л. 28 об.

л. 29

л. 29

Образцы поэтических текстов духовного содержания

Его хранить, и как // табакъ курить. И чтобы скорýе табакъ полюбить ли, Отвýргли страх БжŤιи и БгŤа позабыли, И чтобы нельзя млŤтвы сотворить, Всýхъ научилъ ртом’ трубки курить. Во всýх чинах, молится ли кто въ црŤковь идýтъ, Каждыи за пазухои себý табак’ несýтъ. СщŤенныя чины, попъ и пономарь, Всý с табаком идутъ в’ олтарь. Кто трубку в’ ротъ возметъ, Тому // неможно млŤтву сотворить. Воиди в’ огромныя чертоги, Гдý царьствуют земныя полубоги. Или в’ пышно убранныя кабинеты Гдý в златотканье все одýты. Не имýют они в’ своих залахъ Фимιяна и кадила, только блесьтят табачныя курила. Лишь трупки съ опракои золотой Стоят’ намýсто иконы стŤои. Пресдказанιя апокали//¾иса сбылись: От табаку купцы обогатились. Кто в’ кружокъ табачникамъ попалъ, У того умъ здравыи пропал. Не только жены и сласти все аду покаряютъ, Но и табачныя лапухи всýм миромъ управляютъ. Не малъ табачныи грýх, онъ свýдет во адъ всýх. Аще и образумится от табака члŤкъ, Но онъ Бога не узрит во весь вýкъ. Во истину онъ самыи // корень sлобы, Влекущи всýх во ад’скιя утробы. Въ особености въ ннŤýшнιя Послýднιя годы. Аминь. 74 //СнŤъ сатанинъ, антихристъ, В осмой тысячи родился. Поялъ себý жену ложь,

415

л. 29 об.

л. 30

л. 1

Прижилъ с’нею седмь дочерей И завелъ седмь зятевýй. //Первая712 дщерь – лицýмерка, Отдалъ за дхŤовныи чинъ, за поповцýвъ. Вторая дщерь – зависть, Отдалъ за мастеровых людей. Третья дщерь – гордость, Отдалъ за богатых людей. Четвертая дщерь – неправда, Отдалъ за гражданских судей. Пятая дщерь – лесть, Отдалъ за простых людей, За деревенских мужиковъ. Шестая дщерь – самолюбка, Оную нехотя в’ замужес//тво отдать. Изволилъ во весь миръ послать. И кто с нею, с нею совокупится, Таковыи аду не лишится. И всýх зятевýй усердно желаетъ, И на всякъ днŤь въ гости призываетъ, И трапезу поставляет и упитанных Ко оцŤу своему, сатанý, вýчно спать отсылаетъ. 75 Стихи об иконоборца // В’ самомъ Римý я былъ, С’ папой в’мýстý гостилъ. Имя папý Макаръ, Онъ не такъ еще старъ, Но ужъ лýтъ за полста, А всý хулитъ Хр¡Tта. Ненавидитъ кр¡Tта И не имýетъ поста. И у нихъ уже тамъ Не кадятъ »имιамъ. И лишь только рýчей,

______________ 712

В рукописи все числительные указаны цифирью.

Образцы поэтических текстов духовного содержания

416

Что не надо свýчей. И живетъ с’ папой в’тай Казачекъ Оплетай. Онъ с нимъ тяитъ одно Накриво веретно. И одно не одно, И равно не равно, А такъ будъто одно Ихъ sлосмрадно гов(но).713 л. 1 об.

л. 2

// У нихъ пояса два, А десница вдова. И крщЌенιе внофь Проповýдуютъ въ кровь. И ни кровь, ни вода, Лицемýрна бýда, Чреву Богу еда. И мотыла душна, Да требуха страшна. Есть у папы легатъ, Евся пестный халатъ. Папа очень богатъ, Онъ и землю купилъ, И домъ новый срубилъ. Для быковъ и коровъ Онъ настроилъ дворовъ, Жеребцов и кобылъ Табуны наплодилъ. Всýмъ печать свою далъ, // «Sе» и «Че» написалъ. У него однихъ дровъ Будетъ на пять годовъ. А соломы с’ назмомъ Дом запруженъ кругомъ. Да у папы что есть, Намъ здýсь все не сочесть. Есть и баня своя, Да живетъ в’ ней sмýя.

______________ 713

В рукописи «гов.».

417

Гласъ одинъ щуритъ та, А собой претолста, И у ней два хвоста. Папа с ней вмýстý спитъ, Она папу соситъ, Ибо в’мýсто сосковъ У ней пара хвостофъ. Sмιя, sмιева дочь,

л. 3

л. 1

И пречерна, какъ ночь. Я ихъ тамъ пошухалъ И кр¡Tтомъ попугалъ, // Ибо страшенъ имъ кр¡тT ъ От десныхъ ручныхъ перстъ. Какъ для мухъ вреденъ дымъ, А такъ крT¡тъ вреденъ имъ. КрT¡тъ ихъ тронулъ, какъ осъ, Заужжали сквось слезъ. И за папинъ весь взоръ На весь миръ придетъ моръ. Здýсь есть папý урокъ От восмидесять строкъ. И от сей ихъ хулы Я среди нощной мглы Убýжалъ в’ бугалы. Я ни попъ, ни дьячекъ, И не стар старичекъ, А з брадой мужичекъ И слыву дурачекъ Кирилушка. Из старообрядческой полемики 76 Стих-ответ Павлу Прусскому //Слушай, мDˇрый вопроситель, ХртTˇιянскιй нашъ отвýтъ. Ты714 всей Австрιи учитель, Помни строго715 свой обýтъ.

______________ 714 715

В рукописи сверху подписано карандашом «безчинаго согласйя учитель». В рукописи сверху подписано карандашом «исполняитъ».

Образцы поэтических текстов духовного содержания

418

л. 1 об.

л. 2

л. 2 об.

л. 3

л. 3 об.

Намъ любимый хрιстιянинъ, Много лýтъ извýс’тенъ былъ Инокъ716 честный, не мирянинъ, //Когда здýсь в’ кладбище жилъ717. ХртTˇéянскιй твой разсудокъ Мы любили навсегда, И сихъ новыхъ прибаутокъ Не слыхали мы тогда, Чтобы бракъ могъ совершится Безъ священ’наго лица, //Того вýчно не случится, Чтобъ былъ стŤъ от простца. Чего вýрно самъ не знаешъ, Тому проччихъ не учи, И разъсудкомъ не угадаешъ, Не даны тебý ключи. Не былъ718 церкви ты главою И не избранъ обществомъ, Такъ неправою мол’вою Не тревож’ же БжŤéй домъ. И ученьемъ своимъ новымъ Къ браку юныхъ не прельщай, Путь к’ спасенιю готовый Кривымъ толкомъ не стирай719. // Лестью юнош’ей безъотвэтныхъ Криво къ браку не учи. Чистых дэвъ, БгŤу завэтных, Своднымъ бракомъ не губи. Без’ священ’ный бракъ все л’живо, Какъ не строй - все пустота. Рэчь к’ тому твоя красива, // Несвящен’на, все пуста. Постомъ720 брака не устроишъ

______________ 716 717 718 719 720

В рукописи сверху подписано карандашом «Яковъ Семеновичь». В рукописи сверху подписано карандашом «когда в единомыслйи жилъ». В рукописи сверху подписано карандашом «неесть». Подписано карандашом: не смущай Подписано карандашом: своимъ смысломъ

419

л. 4

л. 5

л. 5 об.

л. 6

Безъ священ’ства никогда, А умы многих’ раз’строишъ Безъ воз’врату, навсегда. Мы принять, любя, готовы Бракъ законный нав’сегда, // А уставы твои новы Намъ негодны никогда. Ето вэрно, всэ мы знаемъ, Что шестая тайна бракъ, И священ’ный принимаемъ, И чтемъ свято то за бракъ. Твой721 прιэздъ въ МосквуКомета,722 удивила христιянъ. И не ложь, а правда это, Что духовный ты буянъ. И слэпой723 в’ толкэ смутился, Браки сводные принялъ, Церкви724 отълучилъся, Долгъ учителя занялъ. // Лэсть на юношей накинулъ И поймалъ, какъ звэря, левъ. И прямую мысль отринулъ, И прельстилъ тем много дэвъ. Я весма тебя жалэю, За чужое ты в’зял’ся. А обижать тебя не смэю, //Но не дэломъ занялъся. Не окраденъ ли Вэнэрой, Не Дιосомъ ли прельщенъ, Есть спасенιю и намэра, И твой греэх будетъ прощенъ. Постарайся, другъ, проститься, Началъ въ церкви положить, // Въ мысляхъ с’ старцами725 смирится

______________ 721 722 723 724

Подписано карандашом: приходъ в домъ молитвеной Подписано карандашом: какъ Подписано карандашом: какъ Подписано карандашом: истиной

Образцы поэтических текстов духовного содержания

420

Л. 6 об.

л. 7

И в’ спокойствэ вэкъ дожить. Павелъ726, инокъ осторожный, Я характеръ смотрю твой. Береги себя, какъ можно, Не отрини совэтъ мой. Старецъ727, старецъ, инокъ добрый, //Поожьжай скорэй домой, И раз’судоъ свой негодный Не забудь, возьми съ собой. 77728 //Честные отцы! Давайте поговорим О томъ, какъ мы свои паствы ко Христу приведемъ. Въ это мы совсýмъ мало вникаем И о своей обязанности забываемъ. Вýдь мы свое стадо мало назидаемъ, Безъ слышанιя слова Божιя оставляемъ. Не въ состоянιи мы будемъ дать Богу отвýта, Потому что мы сохранили даннаго предъ нимъ обýта. За это мы будемъ лишены награды И будемъ вýчно мучится безъ отрады. Пора проснутся намъ, отцы, И тогда мы будемъ Христовы ловцы. Мзда намъ очи ослýпила И отъ спаситетельнаго пути отвратила.

Из Выговской поэзии 78 Стихъ почтательнъ госпожи Натальи Кузмишнý Галашевской. л. 2 //Днемь с высотъ пространна мира Ты, сонце, испусти лучи, (Съ ве)селиемъ,729 приятна лира, Воспои и радость всýмъ внуши. Луна, спокоиствия царица,

______________ 725 726 727 728 729

Подписано карандашом: християнами Подписано карандашом: Яковъ Семеновичь человеко осторожной Подписано карандашом: Яковъ Семеновичь члѓкъ добрый В тексте имеется помета с указанием имени писца «писец И. У. Ваканья». В рукописи «всеселиемъ».

421

л. 2 об.

л. 3

л. 3 об.

Въ стихияхъ буръныи вýтръ смири, В одежду свýтлу облекися И во нощь глубоку ясно зри. Да крестная киновь ликуетъ, Прекраснымъ зданиемъ гордясь, Рожденнои скромность описуетъ И предковъ славою хваляся. //Что мы вси в тебý обитавши Живýшимъ духомъ воспоемъ, С благоговýнием преставши К Натали согласно рцzемъ. Пустыни юность посвященна, Не злата огzнь в тебý блестит, Мира и слава тобои презрýнна, Уединениемъ толко льстьтъ. Брегъ Лýксы суть твоя столица избранна, Славна издавна. Въ возрастý въ перьвомъ в неи вселися, Тобои //она всýхъ благополъна, Наталия, Въговы предýлы дражаиша украшенья дщерь, Вниди с благословеньемъ Бога, Ты бýднымъ есть отверста дверь. С тобои царствуетъ спокоиство, Да счастие с тобои живетъ, С тобою царьствуетъ в мýстý семъ устроиство, Щедротъ твоихъ никто минетъ. И такъ духовно воспитанна Предъ ходомъ // всещастивыхъ лýтъ, Добродýтелию вýнъчанна, живи и благоденьствуи вýкъ.

Образцы поэтических текстов духовного содержания

422

л. 2

л. 2 об.

л. 3

Стихи назидательные 79730 Стихъ. О прелести мира. //Пред пустынником безмолвно Младой юноша стоял, Старец тихо благосклонно Речь такую предлогал: - Ты послушай, сын любезный, Мой спасительный совет! Не люби ты мир прелестный, Удаляйся от сует. Не ищи народной славы, Не желай же ты богатств. Бегай роскоши, забавы. Оне душу погубят! //Все на свете сем не вечно, Во жизненном кругу, Все превратно, скоротечно, Жди измену на каждом шагу. Обладают цари царством, Трон имеют и венец И в бесчисленном богатстве, Что им будет на конец? Несмотря на славу, силу, Все чины их смерть сорвет И с трона царского в чем родился И в могилу отведет. Злобно замыслов богатых, Князь бесовский осмодей, Он губитель трепроклятый, Обольщает всех людей. Всех к различному стремленью Он влечет, подобно в сеть, //Старых, юных, всех под властью У себя хочет иметь. Но всех опасней злее нет Еще такого зла, Поражала б нас любовь,

______________ 730

Духовные стихи Елены Корнышевой, 1934 г., почерк автора, в рукописи имеется помета «писала Е. В. К.»

423

л. 3 об.

л. 1

Страстная стрела. Враг девической красою Тьмы народа загубил, Ихной русою косою Соломона удавил. Бегай с ними разговоров, Они совесть повредят. Белых ласковых тех взоров, Но в глазах девицы яд. Пожил я на вольном свете, Много кой чего видал, Много есть людей в предмете, Кто чрез них тьму пострадал. Право ведь народы эти //Нет греха их так назвать, Ведь они бесовски сети Нас в погибель уловят. Сатана фальшивой поду ручкой Глянец девы наведет, Щечки аленьки в румянец, Глазки звездочкой зажжет. Вот и куколкой токою Враг и ногу оболчет. И потом в ее пленятся И за себя ее возмут. И вчерашняя красотка Будет мужу не мила. Скажет: - Матушка чахотка, Ты б жену мою взяла! 80 Любовь - истина стŤая, смерть - могла намъ вторая731. //Полный радости, веселья И растроенный дшŤой, Для чего любовь такая И отвýтъ вашъ золотой? Вы растроены дшŤею, В’ сердцý лучь любви стой.

______________ 731

Под заголовком приписка «полный скорб».

424

Образцы поэтических текстов духовного содержания

Пус’ земля-могила скажетъ, Вы страдаете дшŤой. Ваша истŤная радость, Ваше счастье на земли Быт в’ любви, быт в’единеньи, В’ любви истŤной всегда. Ваше истно счастье Солнца лучь любви держать, Горячо лучами солнца Всýм должны обогрýвать сердца. О ХрŤтý всý цýлованья, О ХрŤтý привýтъ стŤой, О ХрŤтý любовь едина, Вýчно радость и покой. Любовь - истно стŤая, Мýсто любим для того, Всяко мýсто - рай пресвýтлый, Видýть гдý любимаго. Пусть угаснет солнце в’небý, Тмы страданιй прιиму, Но любовь в’ дшŤý, на срдцý Все легко перенесу. Любовь - истŤно стŤая, Смерть для дýвъ, для женъ – бýда. Кто в любви имýет радост, Счастье вýчное тогда. На любви законъ основанъ, На любви законъ ХрŤта. Завýт ХрŤта - любить друга, Любит злýйшаго врага, Любит брата.

425

Комментарии №1

№2 №3 №4 №5 №6 №7 №8

Текст публикуется по списку второй половины XVI века (Гемп 70). Данный певческий, крюковой сборник датируется 70-е гг. XVI века и является одним из раритетов собраний Древлехранилища. Содержит величания на различные годовые праздники и подборку покаянных стихов. Библиография: РРЛ 1988. С. 138 – указание на данный список; Маркелов, Фролов 1976. С. 71 – описание рукописного сборника Гемп 70. Текст публикуется по списку конца XVIII века (СД 143). Текст публикуется по списку конца XVIII века (СД 143). Текст публикуется по списку конца XVIII века (СД 143). Текст публикуется по списку конца XVIII века (СД 143). Библиография: РРЛ 1988. С. 41 – указание на другие известные списки текста второй половины XVI – второй половины XVII веков. Текст публикуется по списку конца XVIII века (СД 143). Библиография: РРЛ 1988. С. 50 – указание на другие известные списки текста второй половины XVI – второй половины XVII веков. Текст публикуется по списку конца XVIII века (СД 143). Библиография: РРЛ 1988. С. 50-51 – указание на другие известные списки текста второй половины XVI – второй половины XVII веков. Текст публикуется по списку первой четверти XIX века (Лат. 49). Стих принадлежит к кругу поэтических памятников, в основе которых лежит сюжет об изгнании Адама из рая. В этот довольно многочисленный круг памятников вхдодят раздичные по генезису и времени создания тексты: покаянные стихи, народные духовные стихи общерусского корпуса и собственно старообрядчесие стихи. Библиография: Описание РО БАН 1980. С. 179 – указание на известный список публикуемого стиха 90-х годов XVIII века. Там же приводится самозаглавие текста по указанному списку: «Стихи покаянны же прибавочны. На осмь гласов. В них же являет о изгнании Адамове и о втором пришествии, и на последнее время». О других стихах данного круга (публикации текстов и исследования) см.: Панченко 1989. С. 421-423; РРЛ 1988. С. 135-137; Бучилина

1999. С. 37-41. №9

Текст публикуется по списку первой четверти XIX века (Лат. 49).

Библиография: РРЛ 1988. С. 49 – указание на другие известные списки текста второй половины XVI – первой половины XVII веков и информация по описании рукописей, содержащих данные списки. № 10

№ 11

Текст публикуется по списку первой четверти XIX века (Лат. 49). Библиография: Описание РО БАН 1980. С.179 – указание на список стиха 90-х годов XVIII века; Описание РО Библ. РАН 2001. С. 383 – указание на список стиха 90-х годов XVIII века. Текст публикуется по списку первой четверти XIX века (Лат. 49).

426

№ 12

№ 13 № 14

Образцы поэтических текстов духовного содержания

Текст публикуется по списку первой четверти XIX века (Лат. 49). Библиография: Описание РО БАН 1980. С.179 – указание на список стиха 90-х годов XVIII века; Описание РО Библ. РАН 2001. С. 384 – указание на список стиха 90-х годов XVIII века; Rothe 1984, pp. 153154 – указание на списки стиха конца XVII – конца XVIII веков и библиография. Текст публикуется по списку первой четверти XIX века (Лат. 49). Библиография: Описание РО БАН 1980. С.179 – указание на список стиха 90-х годов XVIII века. Текст публикуется по списку первой четверти XIX века (Лат. 49).

Библиография: Описание РО БАН 1980. С. 181 – указание на список стиха 90-х годов XVIII века. Описание РО Библ. РАН 2001. С. 385 – указание на список стиха 90-х годов XVIII века. № 15 № 16

№ 17 № 18

№ 19

№ 20

№ 21

Текст публикуется по списку первой четверти XIX века (Лат.49). Текст публикуется по списку 30-х годов XIX века ( Лат 78). Библиография: РРЛ 1988. С. 135 – указание на список текста середины XVI века. Там же приводится самозаглавие текста по указанному списку: «Сей стих поется в среду пречистой после Евангелия»; Описание РО Библ. РАН 2001. С. 400 – указание на список текста первой трети XIX века. Текст публикуется по списку 1911-ого года (Гусл.30). Библиография: Описание РО БАН 1980. С. 174 –указание на список стиха 90-х годов XVIII века. Текст публикуется по списку 1911-ого года (Гусл.30). В «Памятниках старообрядческой поэзии» Т. С. Рождественский опубликовал два текста, в которых разработан близкий мотив милосердия небесного царя – Рождественский 1910. С. 114 (стих № 86). Там же. С. 115 (стих №87). Во всех трех стихах совпадает строка: «и доколе тебя терпит небесный царь». Однако публикуемый нами стих не является вариантом вышеназванных текстов в сборнике Рождественского Т. С. Текст публикуется по списку последней четверти XIX века (Лат. 240). Библиография: РРЛ 1988. С. 92 – указание на список стиха второй половины XVII века; Герасимова-Персидская 1979. С. 205 –210 – публикация фрагмента стиха и исследование напева. Текст публикуется по списку начала XX века (Зав. 194). Авторский гимн, линейная нотация. В конце текста имеется помета «Слова О. М. Андреева, пение композитора К. М. Галковского». Включение авторских религиозных и патриотических гимнов, гимна Российской Империи «Боже, царя храни!» в рукописные сборники стихов духовного содержания и гектографы, наряду с народными духовныит стихами следует считать интересной особенностью поздней старообрядческой рукописной традиции. Текст публикуется по списку 1910-1912 годов (Лат 23). Список стиха находится в составе гектографа «Духовные стихи для домаш-

427

№ 22 № 23

№ 24 № 25

№ 2627

него употребления». Данный стих возможно считать вариантом стиха «Господи, помилуй, господи, спаси ...» со значительными расхождениями. Библиография: Бучилина 1999. С. 374-375, № 179 – публикация варианта стиха (отличного от нашего) и комментарий. Текст публикуется по списку 1881 года (СД 117). Писец – Е. Е. Крюков. Текст публикуется по списку 1881 года (СД 117). Писец – Е. Е. Крюков. Публикуемый стих представляет оригинальную компиляцию-переработку двух самостоятельных текстов: фольклорного стиха «Боже, жись мою управи ...» и «Покаянного стиха» В. Д. Санковского – «Боже, зри мое смиренье ...». Стихотворение В. Д. Санковского получило широкое распространение в поздней старообрядческой рукописной традиции в качестве анонимного сочинения. В публикуемом стихе развивается мотив ухода от мира, отсутствующий в двух указанных выше текстах. Возможно, что автор данной оригинальной компиляции – писец, который составил сборник стихов духовного содержания СД117. Составление текстовкомпиляций было достаточно распространенным явлением в старообрядческой среде и представляет собой пример одной из характерных особенностей развития старообрядческой рукописной традиции. Библиография: Публикация стиха «Боже, жись мою управи ...»: Можаровский 1907. С. 265, № 13; Народные духовные стихи БРФ 2004. С. 373, № 134. Публикация стихотворения В. Д. Санковского «Боже, зри мое смиренье...»: Полезное увеселение 1761. С. 54-55; Курганов 1769. С. 244-245; Рождественский 1910. С. 172-173, № 137; Бонч-Бруевич 1908. С. 253, № 23; Бучилина 1999. С. 147-148, № 38 (оригинальная обработка стиха В. Д. Санковского); Книга глаголемая Зборникъ ок. 1916 Книга 2. Стих 16; Яксанов 1914. № 23. Описание РО БАН 1980. С. 229 – указание на список стиха «Боже, зри мое смиренье...» начала XIX века. Текст публикуется по списку конца XIX века (Кр. Бор. 50). Текст публикуется по списку 70-х годов XX века (СД 546). Стих принадлежит к Богородичному циклу молитвенных стихов, поздних по времени создания и получивших довольно широкое распространение в поздней старообрядческой рукописной традиции. Библиография: Бучилина 1999. С. 168-179, №№ 51 – 62 – публикация двенадцати молитвенных стихов Богородичного цикла (исключая текст из нашей коллекции) и комментарий. Текст № 26 публикуется по списку начала XX века (Лат. 22). Стих входит в состав гектографа «Стихословия, поемые на свадебных вечеринах». Текст № 27 публикуется по списку второй половины XIX века (Зав 10). Стихи на Рождество Христово получили широкое распространение, как в общерусской фольклорной традиции, так и в среде старообрядцев. Практически все известные стихи рождест-

428

№ 2829 № 30 № 31

Образцы поэтических текстов духовного содержания

венского цикла содержат устойчивые мотивы (появление звезды, приношение даров, озлобление царя Ирода, избиение младенцев и т. д.). Во многих стихах можно наблюдать использование устойчивых оборотов: «Христос днесь родился, царь царей родился, изыдет звезда от Иякова, человек восстанет от Израиля» и др. Многие из стихов рождественского цикла пополняли репертуар колядок. Библиография: Бессонов 1863. Вып. 4. С. 18-142 – наиболее репрезентативная коллекция стихов рождественского цикла. Два варианта «Стиха о расслабленном» публикуются по следующим спискам: № 28 – по списку начала XX века (Зав. 37), № 29 – по списку последней четверти XIX века (Лат 240). Текст публикуется по списку середины XX века (Зав. 46). Текст публикуется по списку второй половины XIX века (Прич 73). Культ Богородицы как матери-заступницы имел большое значение в русской народной культуре в целом. В частности, в старообрядческой среде особенно большой популярностью пользовались апокрифы Богородичного цикла: апокрифическое произведение «Страсти Христовы», апокриф «Сон Богородицы», а также многочисленные варианты духовных стихов, сюжетно и тематически связанных с названными выше апокрифами. Среди них «Хождение Богородицы», «Сон Богородицы» и «Плач Богородицы». Данный текст можно отнести к достаточно многочисленной группе стихов-плачей Богородицы. Сюжет стиха и его образная структура имеют несомненную связь с известными стихами богородичного цикла: «Со страхом мы, братие, послушаем...» и «Стояше днесь при кресте ...». Однако его следует считать скорее самостоятельным текстом, чем вариантом этих известных стихов. Текст создан на развитии мотивов, наиболее характерных для стихов богородичного цикла. Библиография: Бучилина 1999. С. 191-201, 386-401 – публикация духовных стихов, тематически связанных со «Страстями Христовыми» и комментарий по генезису данной группы текстов; Марков 2002. С. 755-756, 807 – публикация варианта духовного стиха «Со страхом мы, братие, послушаем...» и перечень всех известных публикаций вариантов данного текста. Бессонов 1863. Вып. IV. С. 214-252 (№ 381-400) – репрезентативная подборка стихов богородичного цикла; СКК 1998. Вып. 3. Ч. 3. С. 485-487 – информация

и библиография об апокрифе «Сон Богородицы». № 32

Текст публикуется по списку начала XX века (Мезен 142). Духовный стих об Алексее человеке Божьем принадлежит к одному из самых популярных народных духовных стихов общерусского корпуса. Он получил широкое распространение в православной и старообрядческой среде, в устной и письменной традициях. В отличие от многих народных духовных стихов эпического склада стих об Алексее не был утрачен в поздней рукописной традиции старообрядцев и дошел до нас в большом количестве списков конца XIX – начала XX веков. Данный вариант стиха, написанный в форме драмы в стихах,

429

№ 33

скорее всего, является авторским текстом, возможно, сочинением местного книжника. Я приношу свою искреннюю благодарность профессору C. L. Drage (London) за данное предположение о генезисе стиха. Я приношу самую искренную благодарность к.ф.н. Е. А. Рыжовой (г. Сыктывкар), сообщившей мне, что этот вариант стиха об Алексее был известен и получил распространение в письменной традиции среди старообрядчцев Усть-Цильмы. Бытование авторских стихов в качествве анононимной поэзии, наряду с фольклорными стихами – одна из характерных особенностей развития поздней рукописной страообрядческой традиции. Библиография: Бессонов 1861. Вып. 1. С. 97 –154; Вып. 3. С. 723 – 732 – публикация вариантов духовных стихов об Алексее; Марков 2002. С. 757 –760; 700 – 703; 591 –593; 562 – 566; 544 –546; 530 –533; 514 –516; 166 – 170 – публикации вариантов духовного стиха об Алексее человеке Божьем. Там же. С. 768 – 769 – указания на все основные публикации данного текста и комметарий; АдриановаПеретц 1917 – исследование. Там же. С. 230 – 236 – перечень известных вариантов стиха; Селиванов 1995. С. 152 –155 – библиография исследований по отдельным духовным стихам, включая основные работы по народному духовному стиху об Алексее человеке Божьем. Текст публикуется по списку конца XIX – начала XX веков (Лат. 261). Текст является примером стиха духовного содержания, составленного на основе одного из эпиходов жития святителя Николая. Список публикуемого стиха находится в составе гектографа. Нам удалось обнаружить только еще один список этого текста, также поздний, начала XX века, который помещен в гектограф (Лат. 22) – «Стихословия, поемые на свадебных вечеринах». Оба гектографа являются частью Латгальского собрания Древлехранилища ИРЛИ. К сожалению, мы не располагаем информацией о точном количестве экземпляров названных выше гектографов, получивших хождение в Латгальской старообрядческой общине и за ее пределами. Однако принимая во внимание тот факт, что воспроизведение текста на гектографе позволяет получить до 100 копий, можно предполажить, что этот стих был хорошо известен, по крайней в мере, в Латгалии. Святитель Николай (день памяти святого русская Православная церковь отмечает 19 декабря) пользовался большой любовью и почтитанием в народной среде, однако до нас дошло сравнительное небольшое количество стихов, связанных с именем этого святого. Все известные стихи о Николае можно разделить на две группы: стихи, сюжетно связанные с житием святого и хвалебные и молитвенные стихи посвященные святому. Публикуемый текст принадлежит к группе текстов, составленных на основе жития святого Николая. Известено несколько стихов, имеющих сюжетную связь с житием святого: «Приидите, празднолюбцы ...», «Святитель Никола и Агрик», «Никола и Христофор», «Никола и триста старцев»,

430

№ 34

№ 35

Образцы поэтических текстов духовного содержания

«Никола и святая гора Афонская». По нашим сведениям, данный стих еще не был введен в научный оборот. Библиография: Бучилина 1999. С. 216 –219 – публикация стиха «Приидите, празднолюбцы ...» и комментарий; Бессонов 1861. Вып. 3. С. 747 – 763 – публикация хвалебных и молитвенных стихов, посвященные Николаю угоднику. Там же. С. 559 – 585. Описание РО БАН 1980. С. 120, 151, 174, 175, 223 – указание на списки хвалебных песен Николаю угоднику 50-70-х годов XVIII – начала XIX веков. Жития святых 2004. Декабрь. С. 174 – 211 – текст жития святителя Николая; Там же. С. 177 – 180 – эпизод из жития, на основе которого сосьавлен публикуемый стих. Текст публикуется по списку 1913-ого (Кар. 572). Стих составлен по житию Серапиона Синдонита, жившего в 5 веке н. э. День памяти святого русская Православная церковь отмечает 14 мая. Единственный известный нам список текста находится в составе Карельского собрания Древлехранилища ИРЛИ (Кар. 572). Библиография: Жития святых 2004. Май. С. 470 –476. Текст публикуется по списку 90-х годов XVIII века (Волог. 88). Данный стих является вариантом (со значительными разночтениями) известных, ранее публиковавшихся стихов об Иоасафе-царевиче («Расплачется млад юноша пред пустыней стоя /Как расплачется .../Расплакался млад юнош...»). Многочисленные вариаты стихов, сюжетно восходящих к «Повести о Варлааме и Иоасафе» получили широкое бытование в устной и письменной традициях и составляют своебразный поэтический цикл об Иоасафе-царевиче. Известны следующие архитипы стихов данного цикла: разговор Иоасафа с пустыней; «Плач» Иоасафа, обращение царевича с к пустыни («О прекрасная пустыня, прими мя в свом частыни ...», «О, прекрасная пустыня, и сам Господь пустыню восхваляет ...»; «Прекрасная мати пустыня, любезная моя дружина ...»); покаянный стих «Прими мя пустыня ...»; «Молитва святого Иоасафа, в пустыню входяща ...»; стихи о Варлааме и Иоасафа, в основе которого – сюжетное повествование о старце, принесшем царевичу драгоценный камень. Самым популярным среди этой группы текстов в народной среде стал стих «Из пустыни старец в царский дом приходит ...»). В старообрядческой рукописной традиции наибольшее распространение получила «Молитва святого Иоасафа» («Боже, отче всемогущий ...») – авторское произведение Симеона Полоцкого, которое перешло в фольклорную традицию и стало неотъемлимой частью практически каждого рукописного старообрядческого стиховника. Кроме названных текстов в старообрядчекой традиции пользовался популярностью стих позднего происхождения «Что за чудная превратность ...» («Что за чудо и превратность ...»). Библиография: Бессонов 1861. Вып. 1. С. 205 – 268; Вып. 3. С. 734 – 740 – публикация вариантов текстов из цикла о Варлааме и Иоасафе, восходящих к большинству известных архитипов стихоа данной

431

№ 36

№ 37 № 38 №39. № 40 № 41

№ 42 № 43 № 44

группы, включая варианты стиха «Раплакался млад юнош ...». Там же. Вып. 1. С. 219 – 225; 226 – 230); РРЛ 1988. С. 303 – 304; 374 – 377 – публикация текстов покаянных стихов о Варлааме и Иоасафе; Глухарев 1913. С. 61 –63 – публикация варианта стиха «Расплакался млад юнош ...»; Книга, глаголемая Зборник. ок. 1916. Книга 1. Стих 3 – публикация варианта стиха «Расплакался млад юнош ...»; БончБруевич 1908. С. 6; Можаровский 1906. С. 267 – публикация вариантов стиха «Что за чудная превратность ...»; Описание РО БАН 1980. С. 227 – указание на список стиха «Расплачется млад юнош ...» начала XX века и библиография; РРЛ 1988. С. 166 – 170 – перечень известных списков покаянных стихов об Иоасафе, их публикаций и исследований по данной группе текстов; Кирпичников 1894. С. 178 – 187 – исследование; Кадлубовский 1915. С. 224-248 – исследование типов стиха и их генезис; Петрова 1987. С. 39 – 51 – исседование; Селиванов 1995, С. 152 –155 – библиография исследований по отдельным духовным стихам, включая основные работы по циклу стихов об Иоасафе. Текст публикуется по списку первой половины XVIII века (Кар. 189). Данный стих получил бытование в рукописной традиции с самозаглавиями «Плач Иоасафа царевича» и «Пустыня Иоасафа царевича». Мотивы, структура стиха и его образный позволяют считать одним из кратких вариатов известных плачей Иоасафа (см. предыдущую сноску к тексту № 35). Библиография: Описание РО БАН 1980. С. 178, 184, 253, 262 – перечь списков стиха 90-х годов XVIII – начала XIX веков; в трех указанных списках имеется указание на распев на шестой глас, п публикуемом списке стиха приводся распев на глас восемь; Описание РО Библ. РАН 2001. С. 376, 390, 394 – перечь списков стиха 60-х годов XVII – начала XIX веков; в трех указанных списках имеется указание на распев на шестой глас. Текст публикуется по списку XIX века (Кар. 71). Библиография: Описание РО БАН 1980. С. 108 – указание на список стиха середины XVIII века. Текст публикуется по списку начала XX века (Кар. 521). Текст публикуется по списку конца XIX – начала XX веков (Лат. 261). Стих находится в составе гектографа. Текст публикуется по списку начала XX века (Мезен. 145). Текст публикуется по списку 1910-1912 годов (Лат 23). Список стиха находится в составе гектографа «Духовные стихи для домашнего употребления». Библиография: Описание РО БАН 1980. С. 249 – указание на список стиха первой четверти XIX века. Текст публикуется по списку 1826-ого года (Зав. 304). Текст публикуется по списку начала XX века (Кар. 194). Текст публикуется по списку 1881-ого года (СД 117). Писец – Е. Е. Крюков. В стихе нашли отражение реальные исторические события

432

№ 45

№ 4647

№ 48 № 49 № 50

№ 51 № 52 № 53

Образцы поэтических текстов духовного содержания

времен Крымской войны (1853-1856) – неудачное нападение английской эскадры на Соловецкий монастырь 6-7 июля 1854 года. Текст публикуется по списку конца XIX – начала XX веков (Зав. 318). Стих представляет собой оригинальную интерпретацию реальных событий из истории русского старообрядчества от истоков раскола до споров внутри самого старообрядчества во второй половине XIX – начале XX веков. Повествование ведется от лица некоего «скорбного старца», твердого последователя и хранителя устоев «древляго благочестия». В стихе объясняются причины раскола, упоминаюся известные деятели старообрядческого движения и их оппоненты. Библиография (избранноая библиография по истории старообрядческтва): Старообрядчество 1996; Зеньковский 1970; Мельников 1909. Т. 7; Мельников 1999. Текст № 46 публикуется по списку середины XX века (Зав. 46). Текст № 47 публикуется по списку 50-60-х годов XIX века (СД 373). В стихах отражено важное событие в истории русского старообрядчества – закрытие старообрядческих храмов и передача их единоверческим общинам в 50-ые годы XIX века. Единоверческая старообрядческая церковь была утверждена указом императора Александра I в 1800-ом году и должна была подчиняться Синоду. Отказ многих старообрядческих общин от добровольного перехода в единоверие привел к закрытию ряда старообрядческих храмов и усилению гонений на старообрядцев. Гонения особенно усилились в период 30-50-х годов XIX века. Библиография (избранноая библиография по истории старообрядческтва): Старообрядчество 1996; Мельников 1909. Т. 7; Мельников 1999; Юхименко 2005. Текст публикуется по списку конца XIX – начала XX веков (Лат. 261). Список стиха находится в составе гектографа. Текст публикуется по списку второй половины XIX века (Зав. 10). Библиография: Описание РО БАН 1980. С. 249 – указание на список стиха первой четверти XIX века. Текст публикуется по списку начала XX века (Кар. 521). Данный стих не является вариантом стиха «Ах, несчастная моя доля, что досталось мне страдать...», опубликованном М. И. Успенским (см: Рождественский, Успен-ский 1912. С. 788). В опублекованном здесь стихе и стихе из коллекции М. И. Успенского совпадает только первая строка. Текст публикуется по списку 70-х годов XX века (СД 546). Текст публикуется по списку 90-х годов XVIII века (Волог. 88). Публикуемый стих не является вариантом известного покаянного стиха «Аще бы ведала душе ...» (См: РРЛ 1988. С. 296-197). Текст публикуется по списку последней четверти XIX века (СД 828). Данный стих развивает мотивы известного народного духовного стиха «Страшна есть смерть грешника ...», однако не является

433

№ 54

№ 5556

№ 57

его вариантом. Текст может служить примером создания оригинальных поэтических сочинений на основе выделения и развития отдельных мотивов из других тематически близких стихов. Данный процесс является одной из характерных черт бытования текста в рукописной старообрядческой традиции. Библиография: публикация полного вариата стиха «Страшна есть смерть грешника...»: Можаровский 1906 №3/4. С. 286 – 288; Народные духовные стихи. БРФ 2004. С. 278 –279, № 86. Текст публикуется по списку 90-х годов XVIII века (Волог. 88). Стих является вариантом стиха, опубликованным Т. С. Рождественским (см. ниже). Библиография: Рождественский 1910. С. 115, № 88 – публикация стиха «Помысле, душе моя ...». Текст № 55 публикуется по списку начала XIX века (Мезен. 43). Текст № 56 публикуется по списку 1881-ого года (СД 117). Писец – Е. Е. Крюков. Оба этих стиха можно считать полными вариантами стиха «Смерть бо люта и гневлива ...» со значительными разночтениями. Кратский вариант стиха был опубликован Е. А. Бучилиной (см. ниже). Возможно, что источником для создания этих поздних по своему происхождению стихов стал известный стих о смерте, созданный не позднее конца XVII века «О смерте злосливая и гневливая ...» (см. ниже). Библиография: Бучилина 1999. С. 346 – 347 – публикация краткого варианта стиха «Смерть бо люта и гневлива ...» и комментарий; Панченко 1970. С. 316 –319. № 235 – публикация стиха «О смерте злосливая и гневливая ...». Там же. С. 397 – комментарий. Текст публикуется по списку XIX века (Кар. 506). Стих принадлежит к большой группе стихов о смерти, в которых развиваются общие для всех стихов данногой группы мотивы: мотив сокрушения души о своих грехах («да расплачется/восплачется/тужит-плачет душа» и т. д.), мотив одиночества души на Судище («не помогут душе моей ни отец, ни мать, ни сродники» и т.д.), мотив «душеполезных» дел («помогут душе моей поклоны полунощные» и т. д.). Безусловно, данные мотивы составляют основу всего корпуса ранней русской лирики – покаянных стихов, которые в свою очередь восходят к литургической поэзии. Возможно, именно покаянные стихи стали основным источником составления стихов о смерти, «плачей» души и т. д. в более поздней традиции. В частности, в приводимых здесь текстах № 57–60 можно увидеть интересные текстовые параллели с популярным покаянным стихом «Плач Адама». Библиография: Описание РО БАН 1980. С. 155, 233 – указание на списки стиха 80-90-х годов XVIII – начала XIX веков; Описание РО Библ. РАН 2001. С. 392 – указание на список стиха начала XIX века; Петрова 1991. С. 88 – указание на списки стиха (датировка списков не приводится); Ржига 1907. № 1-2. С. 63 –70; Варенцов 1860. С. 156

434

№ 5859

№ 6061

№ 6263

№ 64. № 65

Образцы поэтических текстов духовного содержания

– 158 – публикации стихов, не являющихся вариантами нашего стиха, но развивающих близкие к нашему стиху мотивы; РРЛ 1988. С. 135–137 – перечень известных списков покаянного стиха «Плач Адама» и библиография. Бессонов 1863. Вып. 6. С. 236-314 – публикации вариантов стиха «Пляч Адама». Текст № 58 публикуется по списку начала XX века (Кар. 521). Текст № 59 публикуется по списку конца XIX века (Пин. 648). Оба стиха являются пространными вариантами краткого варианта стиха «О, неумолимая смерть ...», опубликованного Т. С. Рождественским (см. ниже). В этих двух стихах развиваются многие мотивы, общие для стихов о смерти и покаянных стихов (см. сноску к тексту № 57). Библиография: Рождественский 1910. С. 119. № 95 – публикация краткого варианта стиха «О, неумолимая смерть ...»; Описание РО БАН 1980. С. 234, 249 – указание на списки стиха начала XIX века; Петрова 1991. С. 87 – указание на списки стиха (датировка списков не приводится). Текст № 60 публикуется по списку конца XIX века (Кр бор 50). Текст № 61 публикуется по списку конца XVIII века (СД 142). Оба стиха составлены на основе выделения и развития мотивов, общих для следующих стихов о смери: «Гробе, мой гробе...», «Оле, смерть страшная...», «Егда человек здрав бывает...», «Смерть бо люта и гневлива ...», «Страшна есть смерть грешника ...»., «О, неумолимая смерть ...». См. также сноски к стихам № 53, № 55-56, № 58-59. Библиография: Петрова 1991. С. 83 – указание на списки стиха «Егда человек здрав бывает...» и одного из вариантов стиха «Гробе, мой гробе ...» (датировка списков не приводится); Описание РО БАН 1980. С. 179, 251, 269 – указание на списки 90-х годов XVIII – первой половины XIX веков одного из вариантов стиха «Гробе, мой гробе ...»; Народные духовные стихи. БРФ 2004. С. 279-280 – публикация стиха «Гробе, мой гробе ...». Текст № 62 публикуется по списку последней четверти XIX века (СД 828). Текст № 63 публикуется по списку конца XIX – начала XX веков (Кар. 571). В всех стихах развиваются многие мотивы, общие для стихов о смерти и покаянных стихов (см. сноски к текстам №5361). Текст публикуется по списку XIX века (Кар. 204). Библиография: Петрова 1991. С. 81 – указание на список стиха (датировка списка не приводится). Текст публикуется по списку конца XIX века (Кр бор 50). На данный момент известно несколько различных стихов, имеющих одинаковое начало: «Идут лета сего света, приближается конец века ...» и их вариантов. По нашим сведениям, текст № 65 является неизвестной оригинальной версией стиха данной группы. Библиография: Бессонов 1863. Вып. 5. С. 110 –114; Варенцов 1860. С. 170 – 171, 196 –197; Рождественский 1910. С. 4. №2, С. 115 –117. №№89 – 91 – публикации стихов данной и группы и их вариантов;

435

№ 66

№ 67

№ 68

№ 68

№ 69

Описание РО БАН 1980. С. 91, 108 – указание на списки вариантов стиха из коллекции П. Бессонова данной группы 30-х годов – середины XVIII века; Петрова 1991. С. 84 – указание на списки стихов данной группы (датировка списков не приводится). Текст публикуется по списку первой половины XIX века (Зав. 2). Библиография: Описание РО БАН 1980. С. 180, 192 – указание на списки вариантов стиха конца XVIII века; Петрова 1991. С. 81 – указание на списки стиха (датировка списков не приводится). Текст публикуется по списку второй половины XIX века (Прич. 73). Стих является вариантом одного из самых распространенных и неоднократно публиковавшихся стихов о конце света «Егда приидет кончина сего света ...». В нашем варианте стиха во второй части текста имеется «плач грешников», отсутствующий в ранее публиковавшихся вариантах стиха. Также как и стихи о смерти, стихи о конце света составляют многочисленную группу поэтических текстов и их вариантов, в которых совпадают мотивы, образы и языковые средства выражения. В этой группе текстов также, как и в группе стихов о смерти, довольно часто можно наблюдать процесс выделения отдельных мотивов и создания на их основе самостоятельных поэтичеких произведений. Библиография: Бессонов 1863. Вы. 5. С. 114 –115; Заволоко 1933. Вып. 1. С. 6-7 – публикация вариантов стиха «Егда приидет кончина сего света ...»; Описание РО БАН 1980. С. 250, 268 – указание на списки вариантов стиха первой половины XIX века; Описание РО Библ. РАН 2001. С. 377 – указание на список стиха 60-х годов XVII века; Петрова 1991. С. 83 – указание на списки стиха (датировка списков не приводится). Бессонов 1863. Вы. 5. С. 63 – 252 – публикация реперезентативной коллекции стихов о конке света и их вариантов; Сахаров 1879; Коробова 1997. Вып. 1. С. 18 – 36; – исследование генезиса духовных стихов о страшном суде, библиография. Текст публикуется по списку конца XIX века (А-Б 118). О стихах о конце света см. предыдущую сноску. Библиография: Описание РО БАН 1980. С. 155, 233, 249, 257, 259 – указание на списки стиха 80-90-х годов XVIII – первой половины XIX веков; Описание РО Библ. РАН 2001. С. 397 – указание на список стиха 20-х годов XIX века; Петрова 1991. С. 83 – указание на списки стиха (датировка списков не приводится). Текст публикуется по списку конца XIX века (А-Б 118). О стихах о конце света см. предыдущую сноску. Библиография: Описание РО БАН 1980. С. 155, 233, 249, 257, 259– указание на списки стиха 80-90-х годов XVIII – первой половины XIX веков; Описание РО Библ. РАН 2001. С. 397 – указание на список стиха 20-х годов XIX века; Петрова 1991. С. 83 – указание на списки стиха (датировка списков не приводится). Текст публикуется по списку 90-х годов XVIII века (Волог. 88).

436

№ 70

№ 7172

№ 73

Образцы поэтических текстов духовного содержания

Возможно, вариант стиха «О ты, злый Никон, душевный пагубник...», приписываемый Аввакуму. Приношу свою признательность профессору Н. С. Демковой (Санкт-Петербург), сообщившей мне эти сведения. Текст публикуется по списку второй половины XIX века (Зав. 10). Вариант стиха «Кто бы, кто бы мне построил в темных лесах келью ...», опубликованного Т. С. Рожденственским (см. ниже) со значительными расхождениями. В стихе разрабатываются устойчивые мотивы, характерные для старообрядческих стихов об Антихристе: «Рабыни вы мои, рабыни ...», «Песня морельщиков» («Послушайте, мои светы ...»). Библиография: Рождественский 1910. С. 11 – публикация варианта стиха «Кто бы, кто бы мне построил в темных лесах келью ...»; Никитина 1982. С. 290 – 291. №38 – публикация стиха «Рабы вы мои рабыни ...»; Варенцов 1860. С. 197 – 198; Рождественский 1910. С. 13 – публикация стиха «Песня морельщиков» («Послушайте, мои светы ...»). Текст № 71 публикуется по списку начала XX века (Лат. 358). Текст № 72 публикуется по списку 60-х годов XIX века (А-Б 91). Оба стиха являются вариантами популярной в старообрядческой среде «Газеты из ада», в которой обличаются порядки, нравы и пороки современного составителям текста общества. «Газета из ада» крайне неустойчивый текст по своей структуре и дошел до нас в большом количестве кратких и пространных вариантов. Библиография: Бударагин 1995. С. 306 – 320 – публикация одного из вариантов стиха по рукописи Керженского собрания Древлехранилища, исследование и библиография; Сборник правительственных сведений 1862. Вып. 3. Прибавления. С. 11 –12; Рождественский 1910. 93 – 96 –публикации трех вариантов стиха и комментарий; Там же С. 67 – 68 – публикация стиха «Пыщность нынешняго время ...», содержащего мотивы, встречающиеся в некоторых вариантах «Газы из ада»; Бурцев 1902. Т. 2. С. 92 – 93 – публикация вариата стиха; Народные духовные стихи. БРФ 2004. С. 383-384 – воспроизводство публикации варианта стиха по Т. С. Рождественскому и комментарий. Текст публикуется по списку 20-х годов XX века (СД 292 (2)). Стих представляет собой краткий вариант стиха о табаке. Полный вариант стиха был ранее опубликован Т. С. Рождественским (см. ниже). Старообрядцы считали табак изобретением самого сатаны и одним из соблазнов «наступивших последних времен». Назидательные прозаические легенды и сказания о табаке получили широкое распространение в старообрядческой среде. Библиография: Рождественский 1910. С. 71 – 88; Табакокурение. 1913. Вып. 3. С. 26-42 – публикации полных вариантов стиха о табаке; Волкова 1994. С. 75 –95; Волкова 1996, С. 22 –35 – исследование старообрядческих легенд, повестей и сказаий о табаке;

437

№ 74 № 75 № 76

№. 77 № 78

Богданов 2000. С. 285 – 377 – исследование семиотики табакокурения в русской фольклорной традиции. Текст публикуется по списку 20-х годов XX века (СД 292 (2)). Библиография: Малышев 1960 С. 516 – указание на список стиха XIX века, обнаруженный на Печоре. Текст публикуется по списку первой четверти XX века (Зав. 66). Яркий пример старообрядческой сатиры. Имя Папы Римского является вымышленным. Текст публикуется по списку третьей четверти XIX века (Зав. 265). Стих является образцом стихотворной старобрядческой полемики по одному из актуальных для старообрядцев вопросов – отношение к институту церковного брака. Острые споры внутри старообрядчества по вопросам о браке привели к разногласиям и разделению старообрядчества на толки внутри двух основных согласий (поповцев и беспоповцев), признающих и отвергающих заключение брака при отсутствии священства. Павел Иванович Леднев-Прусский (1821-1895) – известный старообрядческий деятель, миссионер и публицист, выступавший в защиту бессвященнословного брака. Библиография: Старообрядчество. 1996. С. 212 – биографические данные и сведения о деятельности Павла Прусского.; Там же С. 47 – 48, 55, 57 – 58, 229 –231, 295 –297 – сведения об отношении к вопросу о браке среди различных старообрядческих толков и согласий. Смирнов 1893; Он же 1908; Он же 1909; Зеньковский 1970; Paert 2003 – исследования по истории старообрядчества, включающие вопросы о спорах о браке. Текст публикуется по списку 1930-х годов (Зав. 42). Текст публикуется по списку середины XIX века (Кар. 209). Вирши являются типичным образцом выговского силабического стихотворства и принадлежат к довольно обширной группе текстов, посвященных благодетелям и попечителям Выго-Лексинского общежительства. Имена членов состоятельной куческой семьи Долгих-Галашевских, занимавшихся благотворительной деятельностью в пользу общежительства упоминаются в Выговском летописце в период с 1789-ого до 1830-х годов. В рукописной старообрядческой традиции до нас дошло несколько стихов, посвященных Н. К. Галашевской: «Торжествуй ты ныне лик девиц в пустыне ...», «На мрачных крыльях сурова Аквилона жестока ветров дщерь ... », «Днесь с высот постранна мира...» и др. Библиография: Дружинин 1912. С. 86 – перечень текстов, посвященных Н. К. Галашевской. Публикуемый здесь стих не включен в перечень В. Г. Дружинина; Понырко 1974. С. 274 – 290– исследование Выговского силлабического стихотворства, библиография, включающая все известные публикации образцов выговской поэзии, публикация текстов; Петрова 1992. С. 113 – 120 – обощение сведений о выговской поэтической школе; Юхименко 2002 – всестороннее исследование книжной культуры Выга, включая инци-

438

№ 79 № 80

Образцы поэтических текстов духовного содержания

питарий недавно обнаруженных сочинений выговских писателей. Текст публикуется по списку 1934-ого года. (Зав. 43). Писец – Елена Корнышева. Текст публикуется по списку 1913-ого года (Кар. 572).

Библиография

Принятые сокращения Сокращения, принятые при характеристике рукописных источников и названий собраний рукописной и старопечатной книги Древлехранилища им. В. И. Малышева А–Б Б/р Волог. Гемп Гусл. Зав. Кар. Керж. Кр. Бор. Лат. Мезен. Новг. Оп. Пин. Прич. СД 1о 4о 8о 16о кр. об.

– коллекция В. М. Амосова – А. Ф. Богдановой – Белорусское собрание – Вологодское собрание – коллекция К. П. и А. Г. Гемп – Гуслицкое собрание – коллекция И. Н. Завалоко – Карельское собрание – Керженское собрание – Красноброское собрание – Латгальское собрание – Мезенское собрание – Новгородско-Псковское собрание – Опись отдельных поступлений – Пинежское собрание – Причудское собрание – Северодвинское собрание – формат в лист – формат в четвертую долю листа – формат в восьмую долю листа – формат в шестнадцатую долю листа – наличие крюковой нотации – оборот (оборотная сторона листа)

Библиография

440

Прочие сокращения АН СССР БАН БРФ ЖМНП ЖС ИРЛИ ИИОЛЕАЭ ИОЛЕАЭ ПЛДР ПРП РАН РГО РО РРЛ Сб. ОРЯС СКК СПбГУ ТОДРЛ УрГУ ЭО

– Академия наук СССР – Библиотека Академии наук СССР (с 1992 г. Библиотека Российской Академии наук) – Библиотека русского фольклора – Журнал Министерства народного просвещения (СПб.) – Живая старина – Институт русской литературы (Пушкинский дом) Российской академии наук – Известия Императорского общества Любителей Естествознания, Антропологии и Этнографии – Императорское общество Любителей Естествознания, Антропологии и Этнографии – Памятники литературы Древней Руси – Песни русских поэтов – Российская академия наук – Русское Географическое общество – Рукописный отдел – Ранняя русская лирика – Сборник Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук (СПб.) – Словарь книжников и книжности Древней Руси – Санкт-Петербургский государственный университет – Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинский дом) Академии наук СССР (с 1992 г. Российской Академии наук) – Уральский государственный университет –Этнографическое обозрение

Источники Рукописные источники Шифры использованных рукописей рукописного фонда Древлехранилища им. В. И. Малышева ИРЛИ приводятся по машинописным описям собраний рукописных и старопечатных книг фондов Древлехранилища. Краткая характеристика использованных рукописей дается в соответствующем разделе Инципитария. Собрание В. А. Амосова – А. Ф. Богдановой: №№ 61, 71, 77, 83, 89, 91, 95, 96, 118, 122, 134, 196. Белорусское собрание: №№ 14, 23, 52, 71.

441

Вологодское собрание: №№ 15, 24, 79, 83, 84, 88, 98, 122. Коллекция К. П. и А. Г. Гемп: № 70. Гуслицкое собрание: №№ 22, 30. Коллекция И. Н. Заволоко: №№ 2, 10, 28, 32, 36, 37, 38, 42, 43, 46, 47, 63, 64, 66, 75, 100, 101, 102, 103, 104, 163, 192, 194, 265, 304, 318. Карельское собрание: №№ 71, 72, 91, 116, 181, 182, 183, 184, 185, 186, 187, 188, 189, 190, 191, 192, 193, 194, 195, 196, 197, 198, 199, 200, 202, 203, 204, 205, 207, 208, 209, 210. 211, 212, 213, 214. 215, 216, 503, 506, 507, 509, 511, 515, 521, 523, 550, 571, 572, 573. Керженское собрание: №№ 103, 104, 115. Красноборское собрание: №№ 14, 19, 50, 79, 86, 90, 112, 133, 153, 187. 199, 200, 236. 241, 245, 246, 247, 260. Латгальское собрание: №№ 5, 11, 12, 22, 23, 48, 49, 50, 51, 66, 78, 142, 148, 162, 169, 175, 185, 204. 213, 226, 231, 236. 240, 245, 261, 269, 279, 284, 312, 335, 337, 338, 354, 357, 358, 359, 363, 369, 407, 408, 422, 455. Мезенское собрание: №№ 28, 43, 44, 45, 88, 89, 90, 133, 142, 145, 160. Новгородско-псковское собрание: № 10 (49). Опись отдельных поступлений №24: № 23. Пинежское собрание: №№ 24, 25, 26, 119, 120, 121, 334, 346, 355, 383, 402. 407, 418, 422, 435, 440, 452, 478, 508, 531, 547, 552, 552 (2), 552 (4), 571, 587, 621, 628, 642, 648, 657, 738. Причудское собрание: №№ 6, 15, 16, 17, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 69, 71, 72, 73, 126, 143, 151, 156, 174, 175, 186, 187, 190. Северодвинское собрание: №№ 30, 37, 45, 78, 117, 118, 142, 143, 152, 157, 158, 161, 164, 169, 178, 179, 182, 225, 247, 253, 254, 268, 290, 292 (2), 292 (11), 292 (26), 292 (29), 292 (30), 292 (31), 292 (32), 304, 320, 328, 333, 334, 340, 349, 364, 370, 373, 382, 387, 388, 393, 407, 424, 428, 446, 462, 463, 468, 482, 485, 489, 501, 504, 511, 512, 513, 545, 546, 547, 555, 575, 577, 581, 597, 603, 642, 803, 828, 831, 836.

Публикации народно-поэтических текстов духовного содержания АБРАМОВ 1907 – АБРАМОВ И. Старообрядцы на Ветке // ЖС. 1907. Вып. 3. С. 141-148. БЕССОНОВ 1861-1864 – БЕССОНОВ П. А. Калеки перехожие: Сборник стихов и исследование. М., 1861-1864. Вып. 1-6. АСТАХОВА 1990 – Духовные стихи на Пинеге в записях А. М. Астаховой 1927 г. Публикация Л. И. Петровой // Из истории русской фольклористики. Л., 1990. Вып. 3. С. 180-218. БОГОГЛАСНИК 2004 – Богогласник. Созвучия времен. Единецко-Бричанская епархия, 2004.

442

Библиография

БОНЧ –БРУЕВИЧ 1908 – Материалы к истории и изучению русского сектантства и раскола / Под редакцией В. Д. Бонч-Бруевича. СПб., 1908. Вып. 1. С. 228-274; 291-296. БОНЧ –БРУЕВИЧ 1909 – Материалы к истории и изучению русского сектантства и раскола / Под редакцией В. Д. Бонч-Бруевича. СПб., 1909. Вып. 2. С. 292-304. БУРЦЕВ 1902 – Обзор народного быта Северного края. Легенды и стихи / Собрал А. Е. Бурцев. СПб., 1902. Т. 2. С. 87-152. БУЧИЛИНА 1999 – Духовные стихи. Канты (Сборник духовных стихов Нижегородской области) / Сост., вступ. статья, подг. текстов, исслед. и коммент. Е. А. Бучилиной. М., 1999. ВАРЕНЦОВ 1860 – ВАРЕНЦОВ В. Г. Сборник духовных стихов. СПб., 1860. ГИЛЬФЕРДИНГ 1894-1900 – ГИЛЬФЕРДИНГ А.Ф. Онежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом летом 1871 г. СПб., 1894-1900. Т. 1 СПб., 1894. С. 573589; Т. 2. СПб., 1896. С. 145-147; 197-203; 217-219; 624-627; Т. 3. СПб., 1900. С. 48-51; 472-473. То же. Он же. М.; Л., 1949-1951. Т. 1-3. ГЛУХАРЕВ 1913 – Материалы для истории города Боровска и его уезда (легенды, обряды и пр.) / Собраны и записаны Н. П. Глухаревым. Т. 1. Боровск, 1913. С. 57-73. ГРИГОРЬЕВ 1904-1939 – Архангельские былины и исторические песн, собранные А. Д. Григорьевым в 1899-1901 гг., с напевами, записанными посредством фонографа. М.; Praha; СПб., 1904-1939. Т. 1 М., 1904. С. 36-40; 179-183; 275-276; 287-290; 582-583; 599-602; 605-610; Т. 2. Praha 1939. С. 54-57; 91100; 107-111; 203-209; 257-262; 269-274; 358-360; 376-378; 396-406; Т. 3. СПб., 1910. С. 48-53; 60-63; 72-76; 120-122; 356-359; 481-482. То же. Он же. СПб., 2002-2003. Т. 1-3. ДУХОВНЫЕ СТИХИ I-IV 1898 – Духовные стихи: I. Минской губернии (Записаны А. Е. Грузинским); II. Тульской губернии. (Публикация Д. И. Успенского); III. Московского уезда (Записаны С. И. Лапшиным); IV. Вологодской губернии (Записаны П. А. Дилакторским). ЭО. 1898. № 3. С. 168-186. ДУХОВНЫЕ СТИХИ 1998 – Духовные стихи / из архива кафедраы фольклора Московского университета // Фольклор Севера: региональная специфика и динамика развития жанров / Отв. ред. Н. В. Дранникова, А. В. Кулагина. Архангельск, 1998. С. 154-172. ЕФИМЕНКО 1878 – Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии, собранные П. С. Ефименком. Ч. 2. Народная словесность // ИИОЛЕАЭ Т. XXX. Вып. 2. Труды этнографичсекого отдела ИОЛЕАЭ Кн. V. Вып. 2. М., 1878. С. 38-49. ЗАВОЛОКО 1933-1937 – ЗАВОЛОКО И. Н. Духовные стихи старинные. Рига, 1933. Вып. 1; То же. Он же. Рига, 1937. Вып. 2. ИЛЬИНСКИЙ 1906 – Народные апокрифические сказания, записанные в Ярославской губернии (Публикация Я. Ильинского) // ЖС. 1906. Вып. 1. С. 34-61. ИСТОМИН 1894 – Песни русского народа, собранные экспедициями Императорского русского географического общества / песни Архангельской и Олонецкой губерний, записнные Ф. М. Истоминым и Г. О. Дютшем в 1886 г. СПб., 1894. Т. 1. С. 3-23.

443

ИСТОМИН 1899 – Песни русского народа, собранные экспедициями Императорского русского географического общества / песни Вологодской, Вятской и Костромской губерний, записнные Ф. М. Истоминым и С. М. Ляпуновым в 1893 г.. СПб., 1899. Т. 2. С. 3-35. ИСТОРИЧЕСКИЕ ПЕСНИ 1966 – Исторические песни XVII века. М.; Л., 1966. С. 128-144. КИРЕЕВСКИЙ 1848 – КИРЕЕВСКИЙ П. В. Русские народные песни, собранныя П. Киреевским. Ч. 1. Русские народные стихи. М., 1848. КИРЕЕВСКИЙ 1986 – Собрание народных песен П. В. Киреевского / Записи П. И. Якушкина. Л., 1986. Т. 2. КИРША ДАНИЛОВ 1977 – Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым. М., 1977. С. 121-129; 176-178; 208-213. То же. Он же. СПб., 2000. С. 202-212; 288-291; 337-342. КНИГА ГЛАГОЛЕМАЯ ЗБОРНИКЪ ок. 1916 – Книга глаголемая Зборникъ духовныхъ стиховъ в трехъ книгахъ. М., ок. 1916. КОНДРАТЬЕВ 1912 – КОНДРАТЬЕВ Н. Взыскующие града // Известия Архангельского общества изучения Русского севера («Журнал жизни Северного края»). Архангельск, 1912. № 5. С. 205-215. ЛЯЦКИЙ 1912 – ЛЯЦКИЙ Е. А. Стихи духовные / Вступ. статья Е. А. Ляцкого; Тексты избрал Е. А. Ляцкий при участии Н. С. Платоновой.. М., 1912. МАРКОВ 1901 – Беломорские былины, записанные А. Марковым / с предисловием проф. В. Ф. Миллера. М., 1901. С. 139-144; 151-158; 197-201; 273-277; 444-450; 468-469; 470-472; 493-499; 524-528. МАРКОВ 2002 – Беломорские старины и духовные стихи. Собрание А. В. Маркова. СПб., 2002. МАРКОВ-МАСЛОВ-БОГОСЛОВСКИЙ 1906-1911 – Материалы, собранные в Архангельской губернии летом 1901 года А. В. Марковым, А. Л. Масловым и А. Богословским. Ч. 1 // ИИОЛЕАЭ Т. CXIII. Труды этнографического отдела. Т. XV. Материалы и исследования по изучению народной песни и музыки. Труды Музыкально-этнографической комиссии, состоящей при этнографическом отделе ИОЛЕАЭ. Т. I. М., 1906. С. 21-37. То же. Они же. Ч. 2. ИИОЛЕАЭ Т. CXIV. Труды этнографического отдела. Т. XVI. Труды Музыкально-этнографической комиссии, состоящей при этнографическом отделе ИОЛЕАЭ. Т. II. М., 1911. С. 23-42. МАСЛОВ 1906 – Песни с Поволжья (Саратовской, Симбирской и Самарской губерний), записанныеы летом 1901 г. А. Л. Масловым. С приложением 35 напевов. // ИИОЛЕАЭ Т. CXIII. Труды этнографического отдела. Т. XV. Материалы и исследования по изучению народной песни и музыки. Труды Музыкально-этнографической комиссии, состоящей при этнографическом отделе ИОЛЕАЭ. Т. I. М., 1906. С. 455-456. МОЖАРОВСКИЙ 1906 – МОЖАРОВСКИЙ А. Ф. Духовные стихи старообрядцев Поволжья (собрал и записал А. Можаровский) // ЭО. М., 1906. № 3-4. С. 242-302. МЯКУТИН 1910 – Песни оренбургских казаков. Ч. IV. Песни обрядовые, духовные стихи, апокрифы, заговоры. Очерки обрядов. Царь Максимилиан. Добавления. / собрал А.И. Мякутин. СПб., 1910. С. 146-180.

444

Библиография

НАРОДНЫЕ ДУХОВНЫЕ СТИХИ. БРФ 2004 – Народные духовные стихи. Библиотека русского фольклора / Сост., вступ. статья, подг. текстов и коммент. Ф. М. Селиванова. М., 2004 ОЗАРОВСКАЯ 1922 – ОЗАРОВСКАЯ О.Э. Бабушкины старины. М., 1922. С. 79-89. ОНЧУКОВ 1907 – ОНЧУКОВ Н. Е. Печорские стихи и песни // ЖС. 1907. № 1, отд. II. С. 10-24; № 2, отд. II. С. 51-54; № 3, отд. II. С. 73-82; № 4, отд. II. С. 100-110. ОТТО 1906 – ОТТО Н. Старые русские стихи. Песни стихарей // ЖС. 1906. №1. С. 10-33. ПАНЧЕНКО 1970 – Русская силлабическая поэзия XVII-XVIIIвв./ Вступ. статья, подгот. текстов и примеч. А. М. Панченко. Л., 1970. С. 300-356. ПОЗДНЕЕВ 1970 – ПОЗДНЕЕВ А. В. Древнерусская поэма «покаянны на осмь гласов» // Československa rusistika. 1970. Nr. 5. S. 201-205. РОЖДЕСТВЕНСКИЙ 1910 (1909) – РОЖДЕСТВЕНСКИЙ Т. С. Памятники старообрядческой поэзии // Записки Московского археологического института. М., 1910. Т.VI. То же. Он же. М., 1909. РОЖДЕСТВЕНСКИЙ, УСПЕНСКИЙ 1912 – РОЖДЕСТВЕНСКИЙ Т. С., УСПЕНСКИЙ М. И. Песни русских сектантов-мистиков // Записки РГО по отд. этнографии. СПб., 1912. Т. 35. РРЛ 1988 – Ранняя русская лирика. Репертуарный справочник музыкальнопоэтических текстов XV – XVII веков / Составители Л. А. Петрова Н. С. Серегина. Л., 1988. С. 253-377. СЕЛИВАНОВ 1991 – Стихи духовные / Составление, вступительная статья, подготовка текстов и комментарий Ф. М. Селиванова. М., 1991. СЕЛИВАНОВ 1995 – СЕЛИВАНОВ Ф. М. Русские народные духовные стихи. Учебное пособие для филологических факультетов. М., 1995. С. 61-136. СОЛОЩЕНКО 1991 – Русские народные духовные стихи XI – XIX вв. / Сост., вступ. статья, примеч. Л. Ф. Солощенко, Ю. С, Прокошина. М., 1991. СПЕРАНСКИЙ 1901 – СПЕРАНСКИЙ М. Духовные стихи из Курской губернии // ЭО. 1901, № 3. С. 39-63. СТИХИ ПОКАЯННЫЕ 1986 – Стихи покаянные // ПЛДР. Вторая половина XVI в. М., 1986. С. 550-563. СТИХИ ПОКАЯННЫЕ 1994 – Стихи покаянные // ПЛДР. XVII век. Кн. 3, М., 1994. С. 272-280 ФОЛЬКЛОР СЕВЕРА 1998 – Фольклор Севера: региональная специфика и динамика развития жанров. Исследования и тексты / Отв. ред. Н. В. Дранникова, А. В. Кулагина. Архангельск, 1998. ФРИДРИХ 1936 – ФРИДРИХ И. Д. Фольклор русских крестьян Яунлатгальского уезда / Собраны И. Д. Фридрихом. Рига, 1936. Книга I. С. 453-460. ШУЛЕЖКОВА 2005 – Духовный фольклор на южном Урале / Под общей редакцией проф. С. Г. Шулежковой. Магнитогорск, 2005. ЯКСАНОВ 1911-1916 – ЯКСАНОВ В. З. Сборник стихов духовного содержания для старообрядческой семьи и школы. Саратов, 1911 (1-е изд.), 1912 (2-е издание), 1914 (3-е издание), 1916 (4-е изд.).

445

Публикации единичных текстов стихов отдельно и в составе исследований

духовного содержания

БАХТИНА 1997 – БАХТИНА В. А. Духовный стих в материалах экспедиции «По следам Рыбникова и Гильфердинга» (1926-1928 гг.) // Славянская традиционная культура и современный мир (Сборник материалов научно-практической конференции). М., 1997. Вып. 1. С. 159-166. БЕГУНОВ 1972 – БЕГУНОВ Ю. К. Стих-раешник о чае // Рукописное наследие Древней Руси. Л., 1972. С. 245-248. БЕЛОУСОВ 1994 – БЕЛОУСОВ А. Ф. «Стих о книге голубиной» в записи И. Н. Заволоко //ЖС.. 1994. № 3. С. 41-42. БУДАРАГИН 1995 – БУДАРАГИН В. П. «Газета из ада» (по материалам Древлехранилища Пушкинского Дома) // Русские утопии. Канун: Альманах. СПб., 1995. Вып. II. С. 313-320. БУДДЕ 1891 – БУДДЕ Е. Ф. Новый вариант народного стиха «Плач Адама» // Русский филологический вестник. 1891. Т. 25. № 2. С. 300-302; 304-305. ГОЛУБЕВ 1965 – Голубев И. Ф. Вирши о смерти и пьянстве // ТОДРЛ. М.; Л., 1965. Т. 21. С. 82-88. ДЕМКОВА, ДРОБЛЕНКОВА 1968 – Демкова Н. С., Дробленкова Н. Ф. К изучению славянских азбучных стихов // ТОДРЛ. Л., 1968. Т. 23. С. 54-61. ДРОБЛЕНКОВА 1972 – Н. Ф. ДРОБЛЕНКОВА Н. Ф. Неизвестный вариант стиха о потопе // Рукописное наследие Древней Руси. Л., 1972. С. 219-227. КАДЛУБОВСКИЙ 1915 – КАДЛУБОВСКИЙ А. П, К истории русских духовных стихов о преподобных Варлааме и Иосафе // Русский филологический вестник, 1915. № 2, С. 243-248. КОПАНЕВ 1972 – КОПАНЕВ А. И. Список покаянного стиха XV века // Рукописное наследие Древней Руси. Л., 1972. С. 249-250. КОРОБОВА 1997 – КОРОБОВА А. В. Богослужение как источник духовных стихов о Страшном Суде // Славянская традиционная культура и современный мир. Сборник материалов научно-практической конференции. М., 1997. Вып. I. С. 147-150. МАЛЫШЕВ 1947 – Малышев В. И. Стихотворная параллель к «Повести о Горе и Злочастии» // ТОДРЛ. М.; Л., 1947. Т. 5. С. 146-148. МАЛЫШЕВ 1955 – МАЛЫШЕВ В. И. Археографическая экспедиция в УстьЦилемский район Коми АССР/ Приложение: «Стих о заонежских девицах» // ТОДРЛ. М.; Л., 1955. Т. 11. С. 436-437. МАЛЫШЕВ 1958 – МАЛЫШЕВ В. И. Стих «покаянны» о «люте» времени и «поганых» нашествии // ТОДРЛ. М.; Л., 1958. Т. 15. С. 372; 374. МАЛЫШЕВ 1960 (1) – Малышев В. И. Отчет об археографической командировке на Печору 1958 г. / Публикация текстов «Стих о нищей братии» и «Стих выговцев об иеромонахе Неофите» // ТОДРЛ. М.; Л., 1960. Т. 16. С. 520-521.

446

Библиография

МОШИНА 1988 – МОШИНА Т. А. «Взирай с прилежаньем» Стефана Яворского. К истории создания, географии и форм бытования // Мир старообрядчества. Живые традиции. М., 1998. С. 447. НОВИКОВ 1994 – НОВИКОВ Ю. А. Духовные стихи русских старожилов Литвы // ЖС. 1994. № 3. С. 35-37. ПАНЧЕНКО 2002 – ПАНЧЕНКО А. А. Сборник Василия Степанова // Отреченное чтение в России XVII-XVIII веков. М., 2002. С. 478-518. ПАНЧЕНКО 1965 – Панченко А. М. Скоморошина о чернице // ТОДРЛ. М.; Л., 1965. Т. 21. С. 92-93. ПЕТРОВА 1985 – ПЕТРОВА Л. А. Из народно-поэтической антиклерикальной сатиры (Стих о монастыре Боголюбове) // Проблемы формирования и раскрытия фондов Библиотеки Академии наук СССР. Л., 1985. С. 121-123. ПОНЫРКО 1974 – ПОНЫРКО Н. В. Выговское силлабическое стихотворство // ТОДРЛ. Л., 1974. Т. 29. С. 282-290. РЕЗНИЧЕНКО 1994 – РЕЗНИЧЕНКО Е. Б. «Поминальные стихи» Смоленщины // ЖС. 1994. № 3. С. 38-42 РЖИГА 1907 – РЖИГА В. Четыре духовных стиха, записанных от калик Нижегородской и Костромской губерний // ЭО. / Раздел «Смесь». 1907. № 1-2. С. 63-70. СЕЛИЩЕВ 1920 – СЕЛИЩЕВ А. М. Забайкальские старообрядцы: Семейские. Иркутск, 1920. С. 36-43. ТАБАКОКУРЕНИЕ 1913 – Табакокурение (Сатирическая поэма о происхождении табакокурения) // Старообрядческая библиотека. Вып. 3. О табаке. Ч. 1. Саратов, 1913. С. 26-42.

СТАРОПЕЧАТНЫЕ ИЗДАНИЯ АЛЬФА И ОМЕГА 1788 – Альфа и омега. Супрасль, 1788. ИСТОРИЯ ИЛИ ПОВЕСТЬ 1680 – История или повесть о преподобных отцех Варлааме и Иоасафе («История или повесть святого и преподобного отца нашего Иоанна иже от Дамаска, о преподобном отце Варлааме пустынножители и о Иоасафе царе Индийстем») Москва, Верхняя типография, 1680. КИРИЛЛОВА КНИГА 1644 – Кириллова книга: Книга иже во святых отца нашего Кирилла, архиеп. Иерусалимского на осмий век (тщан. О. Мих. Рогова). Москва, Печатный Двор, 1644. КНИГА О ВЕРЕ 1648 – Книга о вере святой истинной и православной и освященной церкви восточной (издана тщанием о. Ст. Вонифатьева). Москва, Печатный Двор, 1648.

447

ЛИТЕРАТУРА А В УСТЬ-ЦИЛЬМЕ ПОЮТ 1992 – А в Усть-Цильме поют. Традиционный песенноигровой фольклор Усть-Цильмы / Подг. текстов и коммент. А. Н. Власова, З. Н. Бильчук, Т. С. Каневой. СПб., 1992. АГЕЕВА 1992 – АГЕЕВА Е. А. Современный старообрядческий писатель А. К. Килин // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. Сборник научных трудов. Новосибирск, 1992. С. 277-282. АГЕЕВА 2004 – АГЕЕВА Е. А. Староверы-предприниматели Кузнецовы в контексте русской жизни второй половины XIX – начала XX в. // Старообрядчество в России (XVII –XX века). М., 2004. Вып. 3. С. 485-501. АДОНЬЕВА 1996 – Современная баллада и жестокий романс / Составители С. Адоньева, Н. Герасимова. СПб., 1996. АДРИАНОВА-ПЕРЕТЦ 1917 – АДРИАНОВА-ПЕРЕТЦ В. П. Житие Алексея человека Божия в древнерусской литературе и народной словесности. Петроград, 1917. АДРИАНОВА-ПЕРЕТЦ 1947 – АДРИАНОВА-ПЕРЕТЦ В. П. Старообрядческая литература XVIII века // История русской литературы / Глав. ред. акад. П. И. Лебедев-Полянский, акад. А. С. Орлов и др. М.; Л., 1947. Т. IV: Литература XVIII века. Ч. 2. С. 85-99. АЗБЕЛЕВ 1977 – АЗБЕЛЕВ С. Н. Былины: новые книги // Русский фольклор. Л., 1977. Т. 17. С. 176-177. АФАНАСЬЕВ 1990 – Народные русские легенды А. Н. Афанасьева. Новосибирск, 1990. То же. Он же. Народные русские легенды, собранные А. Н. Афанасьвым М., 1859. БАРСОВ 1997 – Причитанья северного края, собранные Е. В. Барсовым / Издание подготовили Б. Е. Чистова, К. В. Чистов. СПб., 1997. Т. 1-2. БАТЮШКОВ 1891 – БАТЮШКОВ Ф. Д. Спор души с телом в памятниках средневековой литературы (опыт историко-сравнительного исследования). СПб., 1891 БАХТИН 1996 – БАХТИН В. С. Реальность письменного фольклора // Экспедиционные открытия последних лет. Народная музыка, словесность, обряды в записях 1970-1980 гг. Статьи и материалы. Серия «Фольклор и фольклористика». СПб, 1996. С. 151-159. БАХТИНА 1997 – БАХТИНА В. А. Духовный стих в материалах экспедиции «По следам Рыбникова и Гильфердинга» (1926-1928 гг.) // Славянская традиционная культура и современный мир (Сборник мат-ов научно-практической конф.). М., 1997. Вып. 1. С. 154-166. БАХТИНА 1997 – БАХТИНА В. А. Место духовного стиха в системе жанров славянского фольклора // Славянская и традиционная культура и современный мир. Сборник мат-ов научно-практической конф. М., 1997. Вып. 2. С. 21-27. БЕГУНОВ 1972 – БЕГУНОВ Ю. К. Древнерусская книжно-рукописная традиция Причудья // Рукописное наследие Древней Руси. Л., 1972. С. 371- 389.

448

Библиография

БЕЛОУСОВ 1972 – БЕЛОУСОВ А. Ф. Из наблюдений над русским духовным стихом. Два брата Лазаря // Quinquagenario. Сборник молодых филологов к 50-летию проф. Лотмана. Тарту, 1972. С. 50-66. БЕЛОУСОВ 1975 – БЕЛОУСОВ А. Ф. «Колыбельная из Причудья» // Ученые записки Тартуского гос. университета. Тарту, 1975. Вып. 358. Труды по русской и славянской филологии XXIV. Литературоведение. С. 157-167. БЕЛОУСОВ 1979 – БЕЛОУСОВ А. Ф. О влиянии старинной письменности на мировоззрение русских старожилов Прибалтики. // Ученые записки Тартуского гос. университета. Тарту, 1979. Труды по русской и славянской филологии XXXI. Литературоведение. Выпуск № 491. С. 3-12. БЕЛОУСОВ 1980 – БЕЛОУСОВ А. Ф. Литературное наследие Древней Руси в народной словесности русских старожилов Прибалтики. Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук. Тарту, 1980. БЕРНШТАМ 1983 – БЕРНШТАМ Т.А. Русская народная культура Поморья в XIXначале XX вв. Л., 1983. БЕРНШТАМ 1993 – БЕРНШТАМ Т.А. Новые перспективы в познании и изучении традиционной народной культуры. Теория и практика этнографических исследований. Киев, 1993. БИРЮКОВ 1908 – БИРЮКОВ П. Песни, псалмы и гимны русских сектантов, рационалистов и мистиков // История русской литературы / Под ред. Е. В. Аничкова, А. К. Бороздина, Д. Н. Овсянико-Куликовского. М., 1908. Т. 1. Вып. 1: Народная словесность. С. 396-442. То же: Он же. // Народная словесность. М., 2002. С. 403-431. БОГДАНОВ 2000 – БОГДАНОВ К. А. «Право курить: К социальной истории курения // Богданов К. А. Повседневность и мифология СПб., 2000. С. 285377. БУБНОВ 1988 – БУБНОВ Н. Ю. Старообрядческая книга третьей четверти XVII в. как историко-культурный феномен // Рукописная и печатная книга в России: проблемы создания и распространения. Л., 1988. С. 79-92. БУБНОВ 1995 – БУБНОВ Н. Ю. Старообрядческая книга в России во второй половине XVII в.: источники, типы и эволюция. СПб., 1995. БУДАРАГИН 1979 – БУДАРАГИН В. П. Северодвинская традиция и ее представители (по материалам Древлехранилища Пушкинского Дома) // ТОДРЛ. Л., 1979. Т. 33. С. 401-405. БУДАРАГИН 1993 – Бударагин В. П. Некоторые итоги археографической работы Древлехранилища (80-е гг.) // ТОДРЛ. СПб., 1993. Т. 46. С. 474-476. БУДАРАГИН 1995 – БУДАРАГИН В. П. «Газета из ада» (по материалам Древлехранилища Пушкинского Дома) // Русские утопии. Канун: Альманах. Вып. II. СПб., 1995. С. 306-320. БУДАРАГИН 1996 – БУДАРАГИН В. П. К истории северодвинской крестьянской библиотеки В. М. Амосова // ТОДРЛ. СПб., 1996. Т. 49. С. 471-479. БУДДЕ 1883 – БУДДЕ Е. Ф. Место и значение духовных стихов в истории русской народной словесности (интересные вопросы стихов космогонического характера). Воронеж, 1883. БУДДЕ 1891 – БУДДЕ Е. Ф. Новый вариант народного стиха «Плач Адама» // Русский филологический вестник. 1891. Т. 25. № 2. С. 288-307.

449

БУСЛАЕВ 1861 (Т.1) – БУСЛАЕВ Ф. И. Повесть о Горе и Злочастии, как ГореЗлочастие довело молодца во иноческий чин // Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Соч. Ф. Буслаева. СПб., 1861. Т. 1: Русская народная поэзия. С. 548-643. То же. Он же. // О литературе. Исследования. Статьи. М., 1990. С. 164-260. БУСЛАЕВ 1861 (Т.2) – БУСЛАЕВ Ф. И. Изображение Страшного Суда по русским подлинникам. // Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Соч. Ф. Буслаева. СПб., 1861. Т. 2: Древнерусская народная литература и искусство. С. 133-154. То же. Он же. // Древнерусская литература и православное искусство. СПб., 2001. С. 187-201. БУСЛАЕВ 1887 – БУСЛАЕВ Ф. И. Русские духовные стихи // Буслаев Ф. И. Народная поэзия. Исторические очерки. СПб., 1887. С. 434-501. То же. Он же // Избранное. О литературе. М., 1990. С. 294-348. То же. Он же // Народный эпос и мифология. М., 2003. С. 328-374. ВЕСЕЛОВСКИЙ 1872 – ВЕСЕЛОВСКИЙ А. Н. Калики перехожие и богомильские странники // Вестник Европы. 1872. Т. 2. Кн. 4. Апрель. С. 682-722. ВЕСЕЛОВСКИЙ 1875-1877 – ВЕСЕЛОВСКИЙ А. Н. Опыты по истории развития христианской легенды // ЖМНП, 1875, № 4, С. 283-331; № 5, С. 48-130; 1876, № 2, С. 241-288; № 3, С. 50-116; № 4, С. 341-363; № 6, С. 326-367; 1877, № 2, С. 186-252; № 5, С. 76-125. ВЕСЕЛОВСКИЙ 1879-1891 – ВЕСЕЛОВСКИЙ А. Н. Разыскания в области русских духовных стихов. Вып. 1. СПб., 1879. Сб. ОРЯС. Т. 20, № 6; Вып. 2. СПб., 1880. Сб. ОРЯС. Т. 21, № 2. Вып. 3, СПб., 1881. Сб. ОРЯС. Т. 28, № 2; Вып. 4. СПб., 1883. Сб. ОРЯС. Т. 32, № 4; Вып. 5. СПб., 1889. Сб. ОРЯС. Т. 46. № 6; Вып. 6. СПб., 1891. Сб. ОРЯС. Т. 53. № 6. ВОЗНЕСЕНСКИЙ 1991 – Кириллические издания старообрядческих типографий конца XVIII – начала XIX в.: Каталог / ЛГУ, Научн. библиотека им. М. Горького; Сост. А. В. Вознесенский. Л., 1991. ВОЗНЕСЕНСКИЙ 1996 – ВОЗНЕСЕНСКИЙ А. В. Старообрядческие издания XVIIIначала XIX века. Введение в изучение. СПб., 1996. ВОЗНЕСЕНСКИЙ 1996 – Книгоиздательская деятельность старообрядцев (17011918): материалы к словарю / А. В. Вознесенский, П. И. Мангилев, И. В. Починская. Екатеринбург, 1996. ВОЛКОВА 1994 – ВОЛКОВА Т. Ф. Повести и легенды о табаке в контексте мифопоэтических представлений о смерти // Смерть как кака феномен культуры. Сыктывкар, 1994. С. 75-95. ВОЛКОВА 1996 – ВОЛКОВА Т. Ф. Легенды и сказания о табаке в круге чтения устьцилемов // Материалы науч. трудов филол. факультета. Февральские чтения. 8-11. 02.95. Сыктывкарский государственный университет. Сыктывкар, 1996. С. 28-38. ГАЛАХОВ 1879 – История русской словесности (учебник для средне-учебных заведений) / Сосотавил А. Галахов. СПб., 1879. С. 36-47. ГЛИНКА 1869 – ГЛИНКА Ф. Н. Сочинения Н. Ф. Глинки.. М., 1869. Т. 1: Духовные стихотворения. ГЛИНКА 1957 – ГЛИНКА Ф. Н. Избранные произведения / Вступ статья, подгот. текста и примеч. В. Г. Базанова. Библиотека поэта. Большая серия. Л., 1957.

450

Библиография

ГЕРАСИМОВА-ПЕРСИДСКАЯ 1979 – ГЕРАСИМОВА-ПЕРСИДСКАЯ Н. А. Средневековые стихи в партесной интерпретации // Памятники культуры. Новые открытия: Ежегодник. 1978. Л., 1979. С. 205-210. ГРИШИНА 1998 – ГРИШИНА З. В. Изучение истории старообрядчества в Московском университете. XIX – начало XX в. // Мир старообрядчества. Живые традиции. М., 1998. Вып. 4. С. 37-42. ГРОМЫКО 1991 – ГРОМЫКО М. М. Мир русской деревни. М., 1991. ГУРЬЯНОВА 1996 – ГУРЬЯНОВА Н.С. История и человек в сочинениях старообрядцев XVIII века. Новосибирск, 1996. ГУРЬЯНОВА 1999 – ГУРЬЯНОВА Н.С. Монарх и общество: к вопросу о народном варианте монархизма // Старообрядчество в России (17-20 века). М., 1999. С. 126-148. ДАЛЬ 1957 – ДАЛЬ В.И. Пословицы русского народа. М., 1957. ДЕМКОВА , ДРОБЛЕНКОВА 1968 – ДЕМКОBA Н. С., ДРОБЛЕНКОВА Н. Ф. К изучению славянских азбучных стихов // ТОДРЛ. Л., 1968. Т. 23. С. 27-54. ДЕРГАЧЕВА-СКОП, АЛЕКСЕЕВ 1992 – ДЕРГАЧЕВА-СКОП Е. И., АЛЕКСЕЕВ В. Н. Старообрядческие библиотеки в Сибири (проблемы реконструкции) // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. Сборник научных трудов. Новосибирск, 1992. С. 125-130. ДЕРЖАВИНА 1965 – ДЕРЖАВИНА О. А. «Великое зерцало» и его судьба на русской почве. М., 1965. ДМИТРИЕВ 1973 – ДМИТРИЕВ Л. А. Житийные повести Русского Севера как памятники литературы XIII – XVII вв. (Эволюция жанра легендарнобиографических сказаний). Л., 1973. ДМИТРИЕВА 1955 – ДМИТРИЕВА Р. П. Проект серии монографических исследований-изданий памятников древнерусской литературы // ТОДРЛ. Л., 1955. Т. 11. С. 491-499. ДРОБЛЕНКОВА 1972 – ДРОБЛЕНКОВА Н. Ф. Неизвестный вариант стиха о потопе // Рукописное наследие Древней Руси. Л., 1972. С. 215-227. ДРУЖИНИН 1911 – ДРУЖИНИН В. Г. Словесные науки в Выговской поморской пустыни. СПб., 1911. ДРУЖИНИН 1912 – ДРУЖИНИН В. Г. Писания русских старообрядцев (перечень списков, составленный по печатным описаниям рукописных собраний). СПб., 1912. ДУХОВНЫЕ ПСАЛМЫ 1913 – Духовные псалмы и песнопения. Собранныя в назидание христиан. Второ-Афонский Успенский монастырь. Издание монастыря. Пятигорск, 1913. Вып. 1. ДУХОВНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ 1901 – Духовные стихотворения. СПб., 1901. ЕЛЕНЕВ 1861 – ЕЛЕНЕВ М. Мироносицы у гроба Христова // «Странник». СПб, 1861. Т. II. Май. C. 300-301. ЖАДОВСКАЯ 1885 – ЖАДОВСКАЯ Ю. В. Полное собрание сочинений. СПб., 1885. Т. 1. ЖИЗНЬ ПРЕСВЯТЫЯ ВЛАДЫЧИЦЫ 1860 – Жизнь Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы и Присно-Девы Марии. СПб., 1860.

451

ЖИЛКО 1999 – ЖИЛКО А. (отец А. Жилко) Духовные стихи в старообрядческой среде в Латвии // Бодровские чтения: Сборник докладов 2-ой научнопрактической конференции «Старообрядчество в Латвии; вчера, сегодня, завтра». 25.09.98. Резекне, 1999. С. 36-42. ЖИТИЯ СВЯТЫХ 2004 – Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святителя Дмитрия Ростовского. М., 2004 ЖУРАВСКИЙ 1911 – ЖУРАВСКИЙ А.В. Европейский Русский Север. К вопросу о грядущем и прошлом его быта. Архангельск, 1911. ЗАВАРИНА 1969 – ЗАВАРИНА А. А. Из истории поселения старообрядцев в Латвии. Рига, 1969. ЗАВОЛОКО 1933 – ЗАВОЛОКО И. Н. О старообрядцах города Риги. Рига. 1933. ЗОЛЬНИКОВА 1992 – ЗОЛЬНИКОВА Н. Д. Современный писатель-старообрядец с Енесея // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. Сборник научных трудов. Новосибирск, 1992. С. 283-288. ЗЕНЬКОВСКИЙ 1970 – ЗЕНЬКОВСКИЙ С. А. Русское старообрядчество. Мюнхен, 1970. ЗУЕВА 1998 – ЗУЕВА Т. В., КИРДАН Б. П. Русский фольклор. Учебник для высших учебных заведений. М., 1998. ИВАНОВА 1995 – ИВАНОВА А. А. Мать – сыра земля // Русская словесность (Теоретический. и научно-методический. журнал). М., 1995. №2/3. С. 2 -6. ИВАНОВА 2001 – ИВАНОВА Т. Г. «Малые очаги» севернорусской былинной традиции. Исследование и тексты. СПб., 2001. ИЕРОМОНАХ РОМАН 1992 – ИЕРОМОНАХ РОМАН Стихи покаянные. Новгород, 1992. ИЕРОМОНАХ РОМАН 2005 – ИЕРОМОНАХ РОМАН «Внимая божьему веленью». Стихи. Духовные песнопения. Минск, 2005. ИЗБРАННЫЕ ТВОРЕНИЯ СВЯТЫХ ОТЦОВ 1998 – Избранные творения святых отцов. М., 1998. ИЗРАИЛЕВ 1889 – Псалмы или духовные канты, сочинения Святителя Димитрия митрополита Ростовскаго, изданные протоиереем церкви Святителя Стефана Епископа Пермскаго, что при первой Московской гимназии, Аристархом Израилевым . М., 1889. ИОАННОВ 1831 – ИОАННОВ А. Полное историческое известие о древних стригольниках и новых раскольниках, так называемых старообрядцах. Изд. 4. СПб., 1831. ИРЛИ 1996 – Фонды и коллекции рукописного отдела. Краткий справочник. РАН Институт русской литературы (Пушкинский Дом). СПб., 1996. ЕЛЕОНСКАЯ 1971 – ЕЛЕОНСКАЯ А. С. Притча о богатом и Лазаре// Ученые записки Мос. гос. пед. ин-та им. В. И. Ленина. М., 1971. № 455. С. 79-93. КАДЛУБОВСКИЙ 1915 – КАДЛУБОВСКИЙ А. П. К истории русских духовных стихов о преподобных Варлааме и Иосафе // Русский филологический вестник, 1915. № 2. С. 224-248. КАЗАНЦЕВА 1982 – КАЗАНЦЕВА М. Г. Взаимодействие профессиональной и народно-песенной традиций (на материале старинных стихов) // Фольклор Урала: Фольклор городов и поселков. Свердловск, 1982. С. 141-149.

452

Библиография

КАЗАНЦЕВА, ФИЛОСОФОВА 1998 – КАЗАНЦЕВА М. Г., ФИЛОСОФОВА Т. В. Музыкально-поэтическое наследие Поморского Севера в Вятской старообрядческой традиции // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Екатеринбург, 1998. Вып. II. С. 81-111. КЕЛЬСИЕВ 1862 – КЕЛЬСИЕВ В. Сборник правительственных сведений о раскольниках, составленный В. Кельсиевым. Лондон, 1861-1862. Т. 1-2. КИРПИЧНИКОВ 1877 – КИРПИЧНИКОВ А. И. Источники некоторых духовных стихов // ЖМНП, 1877. № 10. С. 133-150. КИРПИЧНИКОВ 1879 – КИРПИЧНИКОВ А. И. Святой Георгий и Егорий храбрый. Исследование литературной истории христианской легенды. СПб., 1879. КИРПИЧНИКОВ 1894 – КИРПИЧНИКОВ А. И. О духовных стихах // История русской словесности старой и новой. Сочинение А. Галахова. М., 1894. Т. I. С. 178-187. КЛЮЧЕВСКИЙ 1871 – КЛЮЧЕВСКИЙ В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник М., 1871. КЛЮЧЕВСКИЙ 1959 – КЛЮЧЕВСКИЙ В. О. Курс лекций по источниковедению // Собрание сочинений. Т. IV. М., 1959. КОЛЕСОВ 1977 – КОЛЕСОВ В. В. Отражение фонетических особенностей речи в ранних записях фольклорных текстов // Язык жанров русского фольклора: Межвузовский научный сборник. Петрозаводск, 1977. С. 40-43. КОЛЕСОВ 1988 – КОЛЕСОВ В. В. Язык и стиль фольклорного плача и духовного стиха // Язык русского фольклора. Петрозаводск, 1988. С. 15-25. КОЛЬЦОВ 1913 – КОЛЬЦОВ А. В. Полное собрание стихотворений А. В. Кольцова. М., 1913. КОРАБЛЕВА 1979 – КОРАБЛЕВА К. Ю. Покаянные стихи как жанр древнерусского певческого искусства. Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. искусствовед. М., 1979. КОРАБЛЕВА 1984 – КОРАБЛЕВА К. Ю. О становлении и бытовании жанра покаянных стихов // Всероссийский фестиваль «Невские хоровые ассамблеи». М., 1984. С. 95-96. 1985 – КОРАБЛЕВА К. Ю. Исихазм и некоторые явления КОРАБЛЕВА древнерусского певческого искусства (к постановке проблемы) // Musica Antiqua Europae orientalis. Bydgoszcz, 1985. Т. 7. S. 679-694. КОРОБОВА 1994 – КОРОБОВА А. В. Обзор духовных стихов, кантов и религиозных стихотворений в современных записях фольклора Кировской области // История и культура Выго-Вятского края (К 90-летию Вятской ученой архивной комиссии): Тез. докл. и сооб. к межрегион. научн. конф. Киров, 18-20 окт. 1994 г. Киров, 1994. С. 404-407. КОРОБОВА 1995 – КОРОБОВА А. В. Духовный стих «О Непрощаемом грехе» //Научные доклады высшей школы: Филологические науки. 1995. № 3. С. 102-110. КОРОБОВА 1997 – КОРОБОВА А. В. Богослужение как источник духовных стихов о Страшном Суде // Славянская традиционная культура и современный мир. Сборник материалов научно-практической конференции. М., 1997. Вып. I. С. 18-36.

453

КОРОБОВА 1997 – КОРОБОВА А. В. Проблемы классификации поэтических жанров фольклора религиозной тематики // Славянская традиционная культура и современный мир. Сборник материалов научно-практической конференции. М., 1997. Вып. II. С. 28-38. КРЫЛОВ 1945-1946– КРЫЛОВ И. А. Полное собрание сочинений в трех томах / Под ред. Демьянв Бедного. М., 1945-1946. КУТЕПОВ 1883 – КУТЕПОВ Н. Из современной жизни хлыстов или шалопутов // Православный собеседник. Казань, 1883. Т. 2. № 13. С. 289. КУРГАНОВ 1769 – КУРГАНОВ Н. Г. Российская универсальная грамматика, или Всеобщее писмословие. СПб., 1769. ЛЕБЕДЕВА 1985 – Повесть о Варлааме и Иоасафе. Памятник древнерусской переводной литературы XI-XII вв. / подг. текста, исслед. и коммент. И. Н. Лебедевой Л., 1985. ЛЕРМОНТОВ 1979-1981 – ЛЕРМОНТОВ М. Ю. Собрание сочинений в четырех томах / 2-е изд., испр. и доп. Отв. ред. В. А. Мануйлов. Л., 1979-1981. ЛЕСКОВ 1863 – ЛЕСКОВ Н. С. О раскольниках города Риги. М., 1863. ЛИВАНОВ 1872-1873 – ЛИВАНОВ Ф. В. Раскольники и острожники. СПб., 18721873. Т. 1-4.. ЛИХАЧЕВ 1984 – ЛИХАЧЕВ Д. С., ПАНЧЕНКО А. М., ПОНЫРКО Н. В. Смех в Древней Руси. Л., 1984. ЛИХАЧЕВ 2001 – ЛИХАЧЕВ Д. С. Тектология. СПб., 2001. ЛИХАЧЕВ 2001 (1) – Лихачев Д. С. Историческая поэтика русской литературы. СПб., 2001. ЛОМОНОСОВ 1950-1959 – ЛОМОНОСОВ М. В. Полное собрание сочинений (в десяти томах). М.; Л., 1950-1959. ЛУЦЕВИЧ 2002 – ЛУЦЕВИЧ Л. Ф. Псалтырь в русской поэзии. СПб., 2002. МАЙКОВ 1977 – Майков А. Н. Избранные произведения / Составл., подготовка текста и примеч. А. С. Гейро. Библиотека поэта. Большая серия. Л., 1977. МАЙКОВ 1936 – Поэты XVIII века / Библиотека поэта. Малая серия. Л.; М., 1936. МАКАШИНА 1979 – МАКАШИНА Т. С. Фольклор и обряды русского населения Латгалии. М., 1979. МАКСИМОВ 1908-1913 (1) – МАКСИМОВ С. В. Нищая братия: Калики перехожие // Бродячая Русь Христа-ради. Собрание сочинений С. В. Максимова (в 20-ти томах). СПб., 1908. Т. 5. Ч. 1. Глава III. С. 223-282. МАКСИМОВ 1908-1913 (2) – МАКСИМОВ С. В. Скрытники и христолюбцы. Из быта староверов // Бродячая Русь Христа-ради. Собрание сочинений С. В. Максимова (в 20-ти томах). СПб., 1908. Т. 6. Ч. 2. С. 117-298. МАКСИМОВ 1908-1913 (3) – МАКСИМОВ С. В. Год на Севере. // Собрание сочинений С. В. Максимова (в 20-ти томах). СПб.., 1908. Т. 8. Ч. 1.; Т. 9. Ч. 2; Т. 10. Ч. 3. МАЛЫШЕВ 1960 (1) – МАЛЫШЕВ В. И. Отчет об археографической командировке на Печору 1958 г. // ТОДРЛ. Л., 1960. Т. 16. С. 513-521. МАЛЫШЕВ 1960 (2) – МАЛЫШЕВ В. И. Усть-Цилемские рукописные сборники XVI – XX вв. Сыктывкар. 1960.

454

Библиография

МАЛЫШЕВ 1965 – Древнерусские рукописи Пушкинского Дома (обзор фондов) / Составитель В. И. Малышев. Л., 1965. МАЛЫШЕВ 1972 – МАЛЫШЕВ В. И. Иван Никифорович Заволоко: К 75-летию со дня рождения // ТОДРЛ. Л., 1972. Т. 27. С. 461- 462. МАЛЫШЕВ 1978 – Древлехранилище Пушкинского Дома (Литература 19651974 гг.) / Составитель В. И. Малышев. Л., 1978. МАРКЕЛОВ 1979 – МАРКЕЛОВ Г. В. Коллекция рукописей И. Н. Заволоко // ТОДРЛ. Л., 1979. Т. 34. С. 377-387. МАРКЕЛОВ 1980 – МАРКЕЛОВ Г. В. Из истории собрания И. Н. Заволоко // ТОДРЛ. Л., 1980.Т. 35. С. 439-445. МАРКЕЛОВ 1989 – МАРКЕЛОВ Г. В. Латгальская рукописно-книжная традиция // ТОДРЛ. Л., 1989. Т. 42. С. 410-438. МАРКЕЛОВ 1990 – МАРКЕЛОВ Г. В. Дегуцкий летописец // Древлехранилище Пушкинского Дома. Материалы и исследования. Л., 1990. С. 166-248. МАРКЕЛОВ, ФРОЛОВ 1976 – МАРКЕЛОВ Г. В., ФРОЛОВ С. В. Строгановские рукописи в Пушкинском доме // Памятники культуры. Новые открытия: Ежегодник. 1975. М., 1976. С. 70-72. МЕЛЬНИКОВ 1909 – МЕЛЬНИКОВ П. И. Очерки поповщины // Мельников П. И. Полное собрание сочинений. СПб., 1909. Т. 7. МЕЛЬНИКОВ 1999 – МЕЛЬНИКОВ Ф. Е. Краткая история древлеправославной (старообрядческой) церкви. Барнаул, 1999. МЕЛЬГУНОВ 1917 – МЕЛЬГУНОВ С. П. Старообрядцы и свобода совести. М., 1917. МИФОЛОГИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ 1990 – Мифологический словарь / Гл. ред. Е. М. Мелетинский. М., 1990. МИЛЬКОВ 1997 – Апокрифы Древней Руси. Тексты и исследования. / Отв. ред. и сост. В. В. Мильков. М., 1997. МОЧУЛЬСКИЙ 1887 – МОЧУЛЬСКИЙ В. Историко-литературный анализ стиха о Голубиной книге. Варшава, 1887. МОШИНА 1998 – МОШИНА Т. А. «Взирай с прилежаньем» Стефана Яворского. К истории создания, географии и форм бытования // Мир старообрядчества. Живые традиции. М., 1998. С. 445-452. МУРАШОВА 1998 – МУРАШОВА Н. С. Тематическое строение поэтических текстов старообрядческих духовных стихов // Старообрядчество и современность. М., 1998. С. 222-224. НАДЕЖДИН 1857 – НАДЕЖДИН Н. И. О русских народных мифах и сагах, в применении их к географии и особенно к этнографии русской // Русская Беседа. 1857. Ч. III. Кн. 7. «Смесь»: С. 1-20; Ч. IV. Кн. 8 «Смесь»: С. 19-63. НИКИТИН 1960-1961 – НИКИТИН И. С. Сочинения в четырех томах / Сост. Бубнова О. В. и Машнев Л. А. М., 1960-1961. НИКИТИНА 1981 – НИКИТИНА С. Е. Об общих признаках текстов заговоров и духовных стихов // Структура текста – 81: Тезисы симпозиума / Институт славяноведения и балканистики АНСССР. М., 1981. С. 92-93. НИКИТИНА 1982 – НИКИТИНА С. Е. Устная традиция в народной культуре русского населения Верхокамья // Русские письменные и устные традиции и духовная культура. М., 1982. С. 91-126.

455

НИКИТИНА 1989 – НИКИТИНА С. Е. О взаимоотношениях устных и письменных форм в народной культуре // Славянский и балканский фольклор. М., 1989. С. 149-161. НИКИТИНА 1990 – НИКИТИНА С. Е. Ценностная картина мира в духовных стихах // Устные письменные традиции в духовной культуре народов. Тез. докл. Сыктывкар, 1990. Ч. I. С. 59-61. НИКИТИНА 1993 (1) – НИКИТИНА С. Е. Духовные стихи в современной старообрядческой культуре: место, функции, семантика // История, культура, этнография и фольклор славянских народов. XI Международный съезд славистов. Братислава, сентябрь 1993. Доклады российской делегации. М., 1993. С. 247-260. НИКИТИНА 1993 (2) – НИКИТИНА С. Е. Устная народная культура и языковое сознание. М., 1993. НИКИТИНА 1994 – НИКИТИНА С. Е. «Стих надо петь важно и умильно ...» // Живая старина. 1994. № 3. С. 33-34. НИКИТИНА 1995 – НИКИТИНА С. Е. Народная словесность и народное христианство // ЖС. № 4. 1995. С. 8-12. НИКОНОВ 2000 – НИКОНОВ В. Резекне. Очерки истории с древнейших времен до апреля 1917 г. Зинатне, 2000. НЕКРАСОВ 1981-2000 – НЕКРАСОВ Н. А. Полное собрание сочинений и писем в 15-ти томах. Л., 1981-СПб., 2000. НОВИКОВ 1971 – НОВИКОВ Ю. А. К вопросу об эволюции духовных стихов // Русский фольклор. Т. 12. Л., 1971. С. 208-220. НОВИКОВ 1994 – НОВИКОВ Ю. А. Духовные стихи русских старожилов Литвы // Живая старина. 1994. № 3. С. 35-37. НОВИЦКАЯ 1988 – НОВИЦКАЯ М. Ю. Колыбельная об Аввакуме и боярыне Морозовой и севернорусская версия одного из мотивов детского фольклора / Литература Древней Руси: Источниковедение. Л., 1988. С.236-244. ОЖЕГОВ 1977 – ОЖЕГОВ С. И. , ШВЕДОВА Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М. 1977. ОНЧУКОВ 1908 – ОНЧУКОВ Н. Е. Северные сказки. СПб., 1908. Описание РО БАН 1980 – Описание Рукописного Отдела БАН СССР. Стихотворения, романсы, поэмы и драматические сочинения XVII – первая треть XIX в. / Составитель И. Ф. Мартынов. Л., 1980. Т. 4. Вып. 2. Описание РО Библ. РАН 2001 – Описание Рукописного Отдела Библиотеки РАН. Певческие книги Выголексинского письма XVIII – первая половина XIX в. / Составитель Ф. В. Панченко. СПб., 2001. Т. 9. Вып. 1. ОТЧЕТЫ 1949-1993 – Отчеты археографических экспедиций Древлехранилища Пушкинского Дома (1949-1993): ТОДРЛ. М.; Л., 1949. Т. 7. С. 469-480; ТОДРЛ. Л., 1951. Т. 8. С. 362-378; ТОДРЛ. Л., 1955. Т. 11. С. 425-439; ТОДРЛ. М.; Л., 1956. Т. 12. С. 461-493; ТОДРЛ.. М.; Л., 1958. Т. 15. С. 398408; 387-397; ТОДРЛ. М.; Л., 1960. Т. 16. С. 513-521; 522-527; 528-538; ТОДРЛ.. М.; Л., 1961. Т. 17. С. 531-544; 545-557; ТОДРЛ. М.; Л., 1962. Т. 18. С. 412-419; 420-425; 426-431; ТОДРЛ. М.; Л., 1964. Т. 20. С. 386-391; 392396; 397-403; 404-408; 409-411; 412-414; ТОДРЛ. Л., 1968. Т. 23. С. 328-329; ТОДРЛ. Л., 1970. Т. 25. С. 330-332; 342-344; ТОДРЛ. Л., 1971. Т. 26. С. 316-

456

Библиография

321; 322-328; ТОДРЛ. Л., 1972. Т. 27. С. 431-436; 437-440; 441-443; ТОДРЛ. Л., 1974. Т. 28. С. 404-407; 408-409; 410-411; ТОДРЛ. Л., 1974. Т. 29. С. 351352; 353-355; 356-358; ТОДРЛ. Л., 1976. Т. 30. С. 348-351; 352-356; 357-360; 361-362; ТОДРЛ. Л., 1976. Т. 31. С. 368-370; 371-372; 373-375; 376-377; ТОДРЛ. Л., 1977. Т. 32. С. 370-371; 372-374; 375-376; ТОДРЛ. Л., 1979. Т. 33. С. 415-419; 422-424; ТОДРЛ. Л., 1979. Т. 34. С. 362-364; 365-368; ТОДРЛ. Л., 1980. Т. 35. С. 394-396; ТОДРЛ. Л., 1981. Т. 36. С. 385-389; 390392; 393-396; ТОДРЛ. Л., 1983. Т. 37. С. 341-349; 350-353; 354-358; ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 39. С. 426-443; 444-449; 450-454; ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 40. С. 417428; 429-439; ТОДРЛ. Л., 1988. Т. 41. С. 411-414; 415-419; ТОДРЛ. Л., 1989. Т. 42. С. 439-447; ТОДРЛ. Л., 1990. Т. 43. С. 371-388; 389-393; 394-400; ТОДРЛ. Л., 1990. Т. 44. С. 480-488; 489-492; ТОДРЛ. СПб., 1992. Т. 45. С. 445-455; 456-460; 461-466; ТОДРЛ. СПб., 1993. Т. 46. С. 476-490; 491-494; ТОДРЛ. СПб., 1993. Т. 47. С. 437-440; 441-442. ОЧЕРКИ ПО ИСТОРИИ 1922 – Очерки по истории колонизации Севера. Петроград, 1922. Вып. 1-2. ПАНЧЕНКО 2002 – ПАНЧЕНКО А. А. Сборник Василия Степанова // Отреченное чтение в России XVII-XVIII веков. М., 2002. С. 467-518 ПАНЧЕНКО 2004 – ПАНЧЕНКО А. А. Христовщина и скопчество: фольклор и традиционная культура русских мистических сект. М., 2004. ПАНЧЕНКО 1970 – Русская силлабическая поэзия XVII-XVIII вв. / Вступ. статья, подгот. текстов и примеч. А. М. Панченко. Библиотека поэта. Большая серя. Л., 1970. ПАНЧЕНКО 1973 – ПАНЧЕНКО А. М. Русская стихотворная культура XVII века. Л., 1973. ПАНЧЕНКО 1984 – ПАНЧЕНКО А. М. Русская культура в канун петровских реформ. Л., 1984. ПАНЧЕНКО 1989 – ПАНЧЕНКО А. М. Стихи покаянные // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV-XVI вв.). Часть 2 (Л-Я). Л., 1989. С.421-423. ПЕРЕТЦ 1932 – ПЕРЕТЦ В. Н. К истории древнерусской лирики (стихи «умиленные») // Slavia, 1932. Nr. 3-4. S. 474-479. ПЕТРОВА 1985 – ПЕТРОВА Л. А. Из народно-поэтической антиклерикальной сатиры (Стих о монастыре Боголюбове) // Проблемы формирования и раскрытия фондов Библиотеки Академии наук СССР. Л., 1985. С. 112-123. ПЕТРОВА 1986 – ПЕТРОВА Л. А. Произведения М. В. Ломоносова в рукописных народно-поэтических антологиях // Ломоносов и книга: Сборник научных трудов / БАН СССР. Л., 1986. С. 110- 123. ПЕТРОВА 1987 – ПЕТРОВА Л. А. К вопросу о истоках рукописной традиции цикла стихов о Варлааме и Иоасафе // Материалы и сообщения по фондам Отдела рукописной и редкой книги Библиотеки АН СССР. 1985. Л., 1987. С. 39-51. ПЕТРОВА 1988 – ПЕТРОВА Л. А. Из истории подготовки Московского издания повести о Варлааме и Иоасафе: поэтическое обрамление прозаического текста // Рукописная и печатная книга в России. Проблемы создания и распространения. Сборник научных трудов. Л., 1988. С. 66-78.

457

ПЕТРОВА 1989 – ПЕТРОВА Л. А. Духовные стихи в Усть-Цилемской рукописной традиции // Устные и письменные традиции в духовной культуре Севера. Сыктывкар, 1989. С. 86-101. ПЕТРОВА 1990 – ПЕТРОВА Л. А. Произведения профессиональных поэтов в народной рукописной книжности Русского Севера // Устные и письменные традиции в духовной культуре народов. Тез. докл. Ч. I. Сыктывкар, 1990. С. 62-63. ПЕТРОВА 1991 – ПЕТРОВА Л. А. Духовные стихи в рукописной традиции Вятского края (Сводный инципитарий по материалам БАН УрГУ) // К истории книжной культуры Южной Вятки: полевые исследования. Л., 1991. С. 78-93. ПЕТРОВА 1992 – ПЕТРОВА Л. А. Стихотворство позднего Выга // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. Сборник научных трудов. Новосибирск, 1992. С. 113-120. ПЛДР 1980 – Памятники Литературы Древней Руси. XII век / Сост. и общая редакция Л. А. Дмитриева, Д. С. Лихачева. М., 1980. ПЛЕЩЕЕВ 1964 – ПЛЕЩЕЕВ А. Н. Полное собрание стихотворений. / Вступ. статья, подготовка текстов и прим. М. Я. Полякова. Библиотека поэта. Большая серия. М.; Л., 1964. ПЛЮХАНОВА 1982 – ПЛЮХАНОВА М. Б. О некоторых чертах личностного сознания в России XVII века // Художественный язык средневековья. М., 1982. С. 184-200. (Стих об Аввакуме). ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ 1996 – Повесть временных лет. / Подгот. текста, перевод, ст. и коммент. Д. С. Лихачева. Серия: Литературные Памятники. СПб., 1996. ПОДКОЛЗИНА 1995 – Да святится имя Твое! Христос в русской поэзии / Составитель Е. И. Подколзина. М., 1995. ПОДМАЗОВ 1970 – ПОДМАЗОВ А. А. Старообрядчество в Латвии. Рига. 1970. ПОДМАЗОВ 1973 – ПОДМАЗОВ А. А. Церковь без священства. Рига, 1973. ПОЗДЕЕВА 1997 – ПОЗДЕЕВА И. В. Книжность современного старообрядчества сохранения и воспроизводства традиции // Культура русских липован (русских старообрядцев) в национальном и культурном контексте. Бухарест, 1997. С.178-188. ПОЗДЕЕВА 1998 – ПОЗДЕЕВА И. В. Комплексные исследования современной традиционной культуры русского старообрядчества. Результаты и перспективы // Мир старообрядчества. Живые традиции. М., 1998. С.12-20. ПОЗДЕЕВА 1999 – ПОЗДЕЕВА И.В. Личность и община в истории русского старообрядчества // Мир старообрядчества. История и современность. Вып.5. М., 1999., С. 3-28. ПОЗДНЕЕВ 1962 – ПОЗДНЕЕВ А. В. Стихи «прибыльные» в списке XVI в. // ТОДРЛ. М.; Л., 1962. Т. 18. С. 309-310. ПОЗДНЕЕВ 1970 – ПОЗДНЕЕВ А. В. Древнерусская поэма «покаянны на осмь гласов» // Československa rusistika. 1970. Nr. 5. S.193-205. ПОЗДНЕЕВ 1996 – ПОЗДНЕЕВ А. В. Рукописные песенники XVII – XX в. М., 1996. ПОЛЕЗНОЕ УВЕСЕЛЕНИЕ 1761 – Полезное увеселение. М., 1761, февраль.

458

Библиография

ПОММЕР 1933 – ПОММЕР А. А. Русские в Латвии. Рига, 1933. ПОНЫРКО 1974 – ПОНЫРКО Н. В. Выговское силлабическое стихотворство // ТОДРЛ. Л., 1974. Т. 29. С. 274-290. ПОПОВ 1898 – ПОПОВ Н. Сборник для истории старообрядчества. М., 1898. Т.2. Вып 4. С. 137-138. ПОРФИРЬЕВ 1890 – ПОРФИРЬЕВ И. А. Апокрифические сказания о новозаветных лицах и событиях. СПб., 1890. ПОРФИРЬЕВ 1869 – ПОРФИРЬЕВ И. А. Народные духовные стихи и легенды // Православный собеседник. 1869. Ч. III. № 9. С. 56-92, 134-174. ПОРФИРЬЕВ 1870– ПОРФИРЬЕВ И. Я. История русской словесности / Составил И. Порфирьев. Казань, 1870. Ч. 1: Древний период. Устная народная и книжная словесность до петра Великого. С. 215-259. то же. Он же. Изд. 2-е, испр. и доп. Казань, 1876. С. 290-335. ПРП 1988 – Песни русских поэтов в 2-х томах / Составитель В. Е. Гусев Библиотека поэта Большая серия. Л., 1988. Т. 1- 2. ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ КАТАЛОГ 1994 – Предварительный каталог церковнославянских гомилий подвижного календарного цикла по рукописям XI-XVI вв.. преимущественно восточно-славянского происхождения / Составлен Т.В.Черторицкой. Opladen, 1994. ПУШКИН 1974-1978 – ПУШКИН А. С. Собрание сочинений в 10-ти томах / Примеч. Д. Д. Благого и Т. С. Цявловской. М., 1974-1978. ПЫПИН 1862 – ПЫПИН А. Н. Ложные и отреченные книги русской старины, собранные А. Н. Пыпиным. СПб., 1862. Пыпин 1862 (Вып.3) – ПЫПИН А. Н. Памятники старинной русской литературы. Вып. 3. СПб., 1862. ПЫПИН 1903 – ПЫПИН А. Н. Древнерусское паломничество. СПб., 1903. РРЛ 1988 – Ранняя русская лирика. Репертуарный справочник музыкальнопоэтических текстов XV – XVII веков / Составители Л. А. Петрова Н. С. Серегина. Л., 1988. РЕЛИГИОЗНО-НРАВСТВЕННЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ 1913 – Религиозно-нравственные стихотворения, относящиеся к событиям жизни Господа нашего Иисуса Христа / Собраны иеромонахом Александро-Невской Лавры Евгением. СПб., 1863; 2-е издание СПб., 1913. РОБИНСОН 1967 – РОБИНСОН А. Н. К проблеме «богатства» и «бедности» в русской литературе XVII века. (Толкование притчи о Лазаре и богатом) // Древнерусская литература и ее связи с Новым временем. М., 1967, С. 146154. РОЖДЕСТВЕНСКАЯ 1980 – РОЖДЕСТВЕНСКАЯ М. В. Комментарии к «Хождению Богородицы по мукам»// ПЛДР. XII век. М., 1980. С. 651-652. РОЖДЕСТВЕНСКАЯ 2006 – М. В. 2006 Апокрифы Древней Руси. / Составитель М. В. Рождественская. СПб., 2006. РОМАНОВ 1996 – РОМАНОВ Б. Н. 1996 Христос в русской поэзии XVII –XX вв./ Сост., подготовка текста, вступ. статья и примеч. Б. Н. Романова М., 1996. РОМАНОВ 2002 – Псалтырь в русской поэзии / Состав., подготовка текста и вступ. статья и примеч. Б. Н. Романова. М., 2002.

459

РОМАНОВ 1891 – РОМАНОВ Е. Р. Белорусский сборник. Заговоры, апокрифы и духовные стихи. Витебск, 1891. В. 5. РУССКАЯ ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ САТИРА 1977 – Русская демократическая сатира XVII века / Подготовка текстов, статья и комментарии В. П. АдриановойПеретц. М., 1977. РУССКАЯ ДУХОВНАЯ ПОЭЗИЯ 1996 – Русская духовная поэзия. М., 1996. РУССКИЙ ФОЛЬКЛОР 1961-2001 – Русский фольклор: Библиографический указатель 1800-1855 / Институт русской литературы (Пушкин. дом) РАН; Сост. Т. Г. Иванова. СПб., 1996. С. 101-102; 201-202; Русский фольклор: Библиографический указатель 1881-1900 / Институт русской литературы (Пушкин. дом) АН СССР; БАН СССР; Сост. Т. Г. Иванова. Л., 1990. С. 107-108; 230234; 271-272; 423; Русский фольклор: Библиографический указатель 19011916 / АН СССР Институт русской литературы (Пушкин. дом); БАН СССР; Сост. М. Я. Мельц. Л., 1981. С. 113-115; 241-244; 289; Русский фольклор: Библиографический указатель 1917-1944 / АН СССР Институт русской литературы (Пушкин. дом); БАН. Сост. М. Я. Мельц; Л., 1966. С. 118; 332334; Русский фольклор: Библиографический указатель 1945-1959 / АН СССР Институт русской литературы (Пушкин. дом); БАН; Сост. М. Я. Мельц; Л., 1961. С. 177; Русский фольклор: Библиографический указатель 1960-1965 / АН СССР Институт русской литературы (Пушкин. дом); БАН СССР. Сост. М. Я. Мельц; Л., 1967. С. 59; 165; Русский фольклор: Библиографический указатель 1966-1975. Ч. 1 / АН СССР Институт русской литературы (Пушкин. дом) БАН СССР; Сост. М. Я. Мельц. Л., 1984. С. 47; 191; 332-333; Русский фольклор: Библиографический указатель 1976-1980 / Институт русской литературы (Пушкин. дом) АН СССР. Б-ка АН СССР; Сост. Т. Г. Иванова Л., 1987. С. 24; 120-121; 150; 189; Русский фольклор: Библиографический указатель 1981-1985 / Б-ка РАН; Институт русской литературы (Пушкин. дом) АН России; Сост. Т. Г. Иванова. СПб., 1993. С. 57; 193-194; Русский фольклор: Библиографический указатель 1991-1995 / Институт русской литературы (Пушкин. дом) РАН; Б-ка РАН; Сост. Т. Г. Иванова и М. В. Рейли. СПб., 2001. С. 63-64; 346-350. РУССКИЙ ФОЛЬКЛОР В ЛАТВИИ 1972 – Русский фольклор в Латвии. Рига, 1972. РЫСТЕНКО 1909 – РЫСТЕНКО А. В. Легенда о св. Георгии и драконе в византийской и славянорусской литературах. Одесса, 1909. САВЕЛЬЕВА 1994 – САВЕЛЬЕВА Н. В. Библиотека пинежан Поповых // Книжные центры Древней Руси XVII в. Разные аспекты исследования. СПб.,1994. С. 266-314. САВЕЛЬЕВА 2003 – САВЕЛЬЕВА Н. В. Пинежская книжно-рукописная традиция XVI – начала XX вв. Очерк истории формирования пинежской книжнорукописной традиции. Описание рукописных источников. СПб., 2003. Т. I. САВЕЛЬЕВА 2005 – САВЕЛЬЕВА Н. В. Русская литература и книжная культура в наследии местных книжно-рукописных традиций (на материале литературы и книжности Пинежья XVI –нач. XX веков). Автореф. дис. на соиск. учен. степ. доктора филол. наук. РАН (ИРЛИ). СПб., 2005. САВЕЛЬЕВА 1984 – САВЕЛЬЕВА О. К. Структурные особенности краткой и пространной редакций «Плача Адама» // Исследования по истории

460

Библиография

общественного сознания эпохи феодализма в России. Новосибирск, 1984. С. 152-165. САВЕЛЬЕВА 1985 – САВЕЛЬЕВА О. А. «Плач Адама». Круг источников и литературная семья памятника // Памятники литературы и общественной мысли эпохи феодализма. Новосибирск, 1985. С. 164-182. САВЕЛЬЕВА 1986 – САВЕЛЬЕВА О. А. К вопросу о генезисе некоторых книжных плачей // Источники по истории русского общественного сознания периода феодализма. Новосибирск, 1986. С. 55-62. САВЕЛЬЕВА 1988 – САВЕЛЬЕВА О. А. «Плач Адама» в составе литературных памятников // Источники по истории общественной мысли и культуры эпохи позднего феодализма. Новосибирск, 1988. С. 5-13. САЗОНОВА 1975 – САЗОНОВА Л.И. Северодвинская крестьянская библиотека // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1974. М., 1975. С. 162167. САХАРОВ 1879 – САХАРОВ В. А. Эсхатологические сочинения и сказания в древнерусской письменности и влияние их на народные духовные стихи. Тула, 1879. САХАРОВ 1888 – САХАРОВ В. А. Апокрифические и легендарные сказания о пресвятой деве Марии, особенно распространенные в Древней Руси. Тула, 1888. САТИРА 1987 – Сатира XI – XVII веков / Сокровища древнерусской литературы. М., 1987. СЕЛИВАНОВ 1990 – СЕЛИВАНОВ Ф. М. Духовные стихи в системе русского фольклора // Устные и письменные традиции в духовной культуре народов. Тез. докл. Сыктывкар, 1990. Ч. I. С. 74-77. СЕЛИВАНОВ 1994 – СЕЛИВАНОВ Ф. М. Художественные сравнения в русских народных духовных стихах // Фольклор: проблемы тезауруса. М., 1994. С. 181-218. СЕЛИВАНОВ 1995 – СЕЛИВАНОВ Ф. М. Русские народные духовные стихи / Учебное пособие для филологических факультетов. М., 1995. СЕЛИЩЕВ 1920 – СЕЛИЩЕВ А. М. Забайкальские старообрядцы: Семейские. Иркутск, 1920. СЕМАКОВ 1996 – СЕМАКОВ В. В. Поэтика глагольной формы в старообрядческом духовном стихе // Язык русского фольклора. Сборник научных трудов. Петрозаводск, 1996. С. 5-21. СКК 1987-1998 – Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1987. Вып. 1. (XI -первая половина XIV в.); Л., 1988. Вып. 2. (вторая половина XIV – XVI в.), Ч. 1 (А –К); Л., 1989. Вып. 2. (вторая половина XIV – XVI в.), Ч. 2 (Л –Я); СПб., 1992. Вып. 3. (XVII в.), Ч. 1 (А-З); СПб., 1993. Вып 3. (XVII в.), Ч. 2. (И – О); СПб, 1998. Вып. 3. (XVII в.), Ч. 3 (П –С). СМИРНОВ 1999 – СМИРНОВ И. П. Место старообрядчества в философских концепциях русского «духовного ренессанса» // Мир старообрядчества. История и современность. М., 1999. Вып.5. С. 29-40. СМИРНОВ 1893 – СМИРНОВ П. С. История русского старообрядчества. Рязань, 1893.

461

СМИРНОВ 1898 – СМИРНОВ П. С. Внутренние вопросы в расколе в XVII веке. Исследование из начальной истории раскола по вновь открытым памятникам, изданным и рукописным. СПб., 1898. СМИРНОВ 1908 – СМИРНОВ П. С. Из истории раскола первой половины XVIII в. По неизданным памятникам. СПб., 1908. СМИРНОВ 1909 – СМИРНОВ П. С. Споры и разделения в русском расколе в первой четверти XVIII в. СПб., 1909. СОБОЛЕВА 1991 – СОБОЛЕВА Л. С. Апокриф «Сон Богородицы» в поздней рукописной традиции (по материалам территориальных собраний УрГУ) // Источники по истории народной культуры Севера. Сыктывкар, 1991. С. 6570. СОКОЛОВ 1995 – СОКОЛОВ Б. М. Большой стих о Егории Храбром: Исследования и материалы. М., 1995. СОКЛОВ 1910 – СОКОЛОВ Ю. М. Весна и народный аскетический идеал // Русский филологический вестник. 1910. №3-4. С. 79-92. СОЛОЩЕНКО 1992 (1) – СОЛОЩЕНКО Л. Ф. К вопросу о генезисе русского фольклорного духовного стиха // Музыкальная культура средневековья . М., 1991 (1992). Вып. 2. С. 127-131. СОЛОЩЕНКО 1992 (2) – СОЛОЩЕНКО Л. Ф. К проблеме типологии традиций русского духовного стиха // Музыкальная культура средневековья. М., 1991 (1992). Вып. 2. С. 131-135. СРЕЗНЕВСКИЙ 1862 – СРЕЗНЕВСКИЙ И. И. Русские калики древнего времени // Записки Императорской Академии наук, 1862. Т. I. Кн. 1-2. С. 186-210. СРЕЗНЕВСКИЙ 1863 – СРЕЗНЕВСКИЙ И. И Крута каличья. Клюка и сума, лапотики, шляпа, колокол // Известия Императорского Археологического общества. 1863. Т. IV. С. 119-127. «СТАРАЯ ВЕРА» 1933 – «Старая вера» / Старообрядческий журнал. Рига, 1933. СТАРОВЕРИЕ ЛАТВИИ 2005 – Староверие Латвии / Отв. редактор-составитель И. Иванов. Рига, 2005. СТАРООБРЯДЧЕСТВО 1996 – Старообрядчество: Лица, события, предметы и символы. Опыт энциклопедического словаря / Составители С. Г. Бургафт. И. А. Ушаков. М., 1996. СТАРООБРЯДЧЕСТВО В ЛАТВИИ 1961 – Старообрядчество в Латвии без прикрас. 1920-1940-е гг. Сборник документов. Рига, 1961. «СТРАННИК» 1861 – «Странник» / Духовный учено-литературный журнал. СПб., 1861. Т. 2. Отд. II. Май. СУББОТИН 1875-1885 – Материалы для истории раскола за первое время его существования / Под редакцией Н. И. Субботина. М., 1875-1885. Т. 1-9. СУББОТИН 1863 – СУББОТИН Н. И. Летописи русской литературы и древностей. СПб., 1863. СУМАРОКОВ 1781-1782 (Ч. 1) – СУМАРОКОВ А. П. Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе. М., 1781-1782. Ч. 1. СУРИКОВ 1951 – СУРИКОВ И. З. Собрание стихотворений / Вступ. статья, подг. текстов и прим. А. Дымшица. Библиотека поэта. Большая серия. Л., 1951. СУХОВ 1896 – СУХОВ П. В., ВАСИЛЬЕВ М. К., АЛЕКСАНДРОВ П., БЕДРИНСКИЙ С. К легендам и поверьям о табаке. ЭО. 1896. Т. 36.

462

Библиография

ТИХОНРАВОВ 1863 – ТИХОНРАВОВ Н. С. Памятники отреченной русской литературы. М., 1863. Т. II. ФЕДОРОВА 1998 – ФЕДОРОВА В. П. Современное состояние духовных стихов в старообрядческой среде Южного Зауралья // Наука о фольклоре сегодня. Междисциплинарные взаимодействия. М., 1998. С. 120-126. ФЕДОТОВ 1991 (1935) – ФЕДОТОВ Г. П. Стихи духовные (русская народная вера по духовным стихам). М., 1991. То же. Он же. Париж, 1935. ФИЛИППОВ 1862 – ФИЛИППОВ ИВАН История Выговской пустыни. СПб., 1862. ФИЛОСОФОВА 1997 – ФИЛОСОФОВА Т. В. Репертуар духовных стихов старообрядцев Русского Севера // Исследования по истории книжной и традиционной культуры Севера. Сборник научных статей Сыктывкарского Государственного Университета. Сыктывкар, 1997. С. 31-43. ФИЛОСОФОВА 1999 – ФИЛОСОФОВА Т. В. Духовные стихи в рукописной традиции Латгалии и Причудья // Русский Фольклор. СПб., 1999. Т. XXX. С. 431-458. ФИНДЕЙЗЕН 1928-1929 – ФИНДЕЙЗЕН Н. Ф. Очерки по истории музыки в России с древнейших времен до конца XVIII в. М.; Л., 1928. Т. 1. ФОЛЬКЛОР СЕМЕЙСКИХ 1963 – Фольклор семейских / Составители Л. Е. Элиасов, И. З. Ярневский. Улан-Удэ, 1963. ФОЛЬКЛОР РУССКОГО НАСЕЛЕНИЯ ПРИБАЛТИКИ 1976 – Фольклор русского населения Прибалтики / Автор-составитель А. Ф. Белоусов и др; отв. ред. Э В. Померанцева. М., 1976. ФЛОРОВСКИЙ 1983 – ФЛОРОВСКИЙ Г. (отец Георгий) Пути русского богословия. Париж, 1983. ХАРУЗИНА 1906 – ХАРУЗИНА В. Н. Несколько слов о родильных, крестинных обрядах и об уходе за детьми в Пудожском уезде, Олонецкой губернии // ЭО. 1906. Вып. 1-2. С. 95-97. ХВАЛЬКОВСКИЙ 1999 – ХВАЛЬКОВСКИЙ А. В., ЮХИМЕНКО Е. М. Поморское староверие в Москве // Старообрядчество в России (XVII-XX вв.). М., 1999. С. 315-343. ХЛЫБОВА 1994 – ХЛЫБОВА Т. В. Стихи о святом Георгии-Егории (семантика, структура, тематическая детализация) и некоторые вопросы истории текста. Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук. М., 1994. ЧЕРЕПНИН 1956 – ЧЕРЕПНИН Л. В. Русская палеграфия. М., 1956. ЧИСТОВ 1986 – ЧИСТОВ К. В. Народные традиции и фольклор. Л., 1986. ЧИСТОВ 1988 – ЧИСТОВ К. В. Предисловие // Культура Русского Севера. Сборник статей / Ред. К. В. Чистов. Л., 1988. С. 3-5. ЧУЛКОВ 1780-1781 – ЧУЛКОВ М. Д. Новое и полное собрание российских песен, содержащее в себе песни любовные, пастушеские, шутливые, простонародные, хоральные, свадебные, святочные, с присовокуплением песен из разных российских опер и комедий. М., 1780-1781. Ч. 1-6. ШАБУНИН 1908 – ШАБУНИН Н.А. Северный край и его жизнь. Путевые заметки и впечатления по северной части Архангельской губернии. Спб., 1908. (Отд. отт. из Сб. ОРЯС. Т. 84. № 1.)

ЩАПОВ 1992 – ЩАПОВ Я. Н. Книга у старообрядцев как явление культуры // Традиционная духовная и материальная культура русских старо-

463

обрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. Сборник научных трудов. Новосибирск, 1992. С. 12 -17. ШЕВЫРЕВ 1846 – ШЕВЫРЕВ С. П. История русской словесности. М., 1846. Ч. 1. С. 118-159. ШЕВЫРЕВ 1884 – ШЕВЫРЕВ С. П. Лекции о русской литературе, читанные в Париже в 1862 году // Сб. ОРЯС. 1884. Т. 33, № 5. С. 42-45. ЩЕПКИН 1999 – ЩЕПКИН В. Н. Русская палеография: Учебник для студентов вузов. М., 1999. ЭНГЕЛЬГАРДТ 1897 – ЭНГЕЛЬГАРДТ А.П. Русский Север. Путевые заметки. СПб., 1897. ЮЗОВ 1881 – ЮЗОВ И. Русские диссиденты. Староверы и духовные христиане. СПб., 1881. ЮХИМЕНКО 2002 – ЮХИМЕНКО Е. М. Выговская старообрядческая пустынь. Духовная жизнь и литература. М., 2002. Т. I-II. ЯВОРСКИЙ 1994 – СТЕФАН ЯВОРСКИЙ Стихи // ПЛДР. XVII век. Кн. 3. С. 262271. ЯКОВЛЕВ 1893 – ЯКОВЛЕВ В. А. Опыт исследования «Измарагда». К литературной истории древнерусских сборников. Одесса, 1893. CRUMMEY 1970 – CRUMMEY, R., 1970: The Old Believers and the World of Antichrist: The Vyg Community and the Russian state 1694-1885. Madison: University of Wisconsin Press. HALL 1970 – HALL, R., 1970: Population Biology of the Russian Old Believers of Marion Country, Oregon. Ph.D. diss., anthropology, University of Oregon. IWANIEC 1977 – IWANIEC, E 1977: Z dziejow staroobrzedowcow na zemiach polskich XVII-XX w. Warsaw: Wydawnictwo Naukowe. KOWALSKA 1987 – KOWALSKA H., 1987: Rosyijski wiersz duchowny i kultura religijna staroobrzendowcow pomorskich. Wroclaw; Warsaw. MINA 1972 – MINA, J. L., 1972: Thematic and Poetic Analysis of Russian Religious Oral Epics. PhD diss., University of Сalifornia, Berkley. MORRIS 1981 – MORRIS, R., 1981: Three Russian Groups in Oregon: A Comparison of Boundaries in a Pluralistic Environment. PhD diss., University of Oregon. PAERT 2003 – PAERT, I., 2003: Old believers, religious dissent and gender in Russia, 1760-1850. Manchster and New York: Manchester Universoty Press. PIEPKORN 1977 – PIEPKORN, A. 1977: The Russian Old Believers. In Profiles in belief: the religious bodies of the United States and Canada, 1:108-116. New York: Harper &Row REARDON 1972 – REARDON, J. A., 1972: Bit of Russia takes root in Alaska. National Geographic, September. SABEY 1969 – SABEY, R 1969: Starovery and school: A case study of the education of Russian immigrant children in a rural Oregon community. PhD dis. University of Oregon. SCHEFFEL 1991 – SCHEFFEL, D., 1991: In the Shadow of Antichrist. Broadview Press: Canada. SMITHSON, H., 1976: Of Icons and Motorcycles: A Sociological Study of Acculturation among Russian Old Believers in Central Oregon and Alaska. PhD.diss., University of Oregon.

464

Библиография

STAMMLER 1939 – STAMMLER, H., 1939: Die geistliche Volksdichtung als Ausserung der Geistliche Kultur des russischen Volkes. Heidelberg. SABEY 1969 – SABEY, R., 1969: Starovery and School: A Case Study of the Education of Russian Immigrant Children in a Rural Oregon Community. Ph.D. diss., University of Oregon. SULLIVAN, DRAGE 1968 – SULLIVAN J. , DRAGE C. L.1968: Poems in an Unpublished Manuscript of the Vinograd Rossiiski. In: Oxford Slavonic papers, 1968, vol. I, pp. 27-48. SULLIVAN 1996/7 – SULLIVAN J. The Old Believers and Orthographic Reform in the twentieth century. In: Slavonica, Vol.3, 1996/7. № 2. pp.7-26. ROBSON 1996 – ROBSON, R. R., 1996: Old Believers in Modern Russia. DeKalb, IL: Northern Illinois University Press. ROTHE 1984 – ROTHE, H., 1984: Verse und Lieder beiden Ostslaven 1650-1720. Incipitarium I. Anonyme Texte. Bausteine 23,1. Böhlau Verlag Köln Wien.

Неопубликованные материалы ДУХОВНЫЕ ПЕСНИ 1996 – Духовные песни иерея Олега Скобля. Запись Петербургской студии грамзаписи. 1996. МАРКЕЛОВ Г. В., ПЕТРОВА Л. А. РУКОПИСНАЯ КАРТОТЕКА – МАРКЕЛОВ Г. В., ПЕТРОВА Л. А. Рукописная картотека духовных стихов по фондам Древлехранилища ИРЛИ. МАШИНОПИСНОЕ ОПИСАНИЕ – Машинописное описание фонограммархива ИРЛИ (сектор фольклора ИРЛИ). МАШИНОПИСНЫЕ ОПИСИ – Машинописные описи собраний рукописных и старопечатных книг фондов Древлехранилища им. В. И. Малышева ИРЛИ (Древлехранилище им. В. И. Малышева ИРЛИ) ФИЛОСОФОВА Т. В. РУКОПИСНАЯ КАРТОТЕКА – ФИЛОСОФОВА Т. В. Рукописная картотека духовной поэзии по фондам Древлехранилища им. В. И. Малышева ИРЛИ.