Вестник ВИПК МВД России. Вып. 2(46). 2018

Citation preview

Ежеквартальный научно-практический журнал

OF THE

Quarterly Journal of the scientific and practical Выходит 4 раза в год Журнал зарегистрирован в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций Свидетельство о регистрации ПИ № ФС 77-64728 от 22.01.2016

Published 4 times a year Registered Federal Service for Supervision of Communications, Information Technology and Communications PI № ФС 77-64728 от 22.01.2016

Решением Высшей аттестационной комиссии Министерства образования и науки Российской Федерации журнал «Вестник ВИПК МВД России» включен в Перечень рецензируемых научных изданий, в которых должны быть опубликованы основные результаты диссертаций на соискание ученых степеней доктора наук и кандидата наук

By the decision of the Higher Attestation Commission of the Ministry of education and science of the Russian Federation the journal «Bulleten of the All-Russian Advanced Training Institute» is included in the List of peer-viewed scientific publicatins, where basic scientific results of dissertations on competition of scientific degrees of doctor and candidate of sciences must be published

Включен в Научную электронную библиотеку и систему Российского индекса научного цитирования. URL: htt:// www.elibrary.ru

The Journal is included in the Scientific Electronic Library and the system of Russian Science Citation Index. URL: htt:// www.elibrary.ru

Подписка по России: Каталог «Роспечать» - инд. 70899

Subscription in Russia: The catalog "Rospechat" - 70899 ind.

Главный редактор С.А. Невский (д-р юрид. наук, профессор) Редактор А.В. Николаева Компьютерная верстка, дизайн Л.Р. Гильдеева

Head editor: S. Nevskiy (doctor of law, professor) Editor: A. Nikolaeva Design/editorial: L. Gildeeva

Адрес редакции, издателя и типографии: 142007, г. Домодедово, Московская обл., м-н Авиационный, ул. Пихтовая, д. 3 e-mail: [email protected], [email protected]

Postal address and contact details of the editors office and publisher: 142007 Bld. 3, Pikhtovaya str., Aviatsionny District, Domodedovo, Moscow region, Russia, e-mail: [email protected], [email protected]

Подписано в печать Формат 60х84/8 Объём 15,0 усл. печ. л. Тираж 300 экз. Заказ 23/18 Цена свободная Отпечатано в группе полиграфической и оперативной печати РИО ВИПК МВД России

Printed Format 60x84/8; Print output 15,0 leaves; Circulation 300 copies. Order 23/18 Price free Printed in the band printing and efficient printing of the Advanced Training Institute of the MIA of Russia

© ВИПК МВД России, 2018

© Advanced Training Institute of the MIA of Russia, 2018

РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Костенников Михаил Валерьевич – заместитель начальника ВИПК МВД России по научной работе, доктор юридических наук, профессор, заслуженный сотрудник органов внутренних дел Российской Федерации ЧЛЕНЫ: Абрамов Анатолий Михайлович – профессор кафедры уголовно-правовых дисциплин Российской таможенной академии, доктор юридических наук, профессор Алиев Назим Талат оглы - начальник Академии полиции МВД Азербайджанской Республики, кандидат юридических наук Астанин Виктор Викторович – заместитель директора по научной и учебной работе ФБУ «Научный центр правовой информации при Министерстве юстиции Российской Федерации», доктор юридических наук, профессор Атаманчук Григорий Васильевич – доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации Барциц Игорь Нязбеевич – директор Международного института государственной службы и управления РАНХиГС при Президенте Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации Бачила Владимир Владимирович – начальник учреждения образования «Академия Министерства внутренних дел Республики Беларусь», кандидат юридических наук, доцент Бельский Виталий Юрьевич - начальник кафедры социологии и политологии Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя, доктор философских наук, профессор Векленко Василий Владимирович – профессор кафедры уголовного права СанктПетербургского государственного университета, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации Гришковец Алексей Алексеевич - ведущий научный сотрудник Института государства и права РАН, доктор юридических наук, профессор Дамаскин Олег Валерьевич – заместитель председателя Общественного научнометодического консультативного совета при ЦИК России, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации Денисенко Виктор Васильевич – профессор кафедры конституционного и административного права Краснодарского университета МВД России, доктор юридических наук, профессор Запольский Сергей Васильевич – заведующий сектором административного и бюджетного права Института государства и права РАН, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации Зеленцов Александр Борисович – профессор кафедры административного и финансового права Юридического института РУДН, доктор юридических наук, заслуженный юрист Российской Федерации Максимов Сергей Николаевич – заместитель директора Юридического института по развитию и научной работе Севастопольского государственного университета, доктор юридических наук, профессор Осипенко Анатолий Леонидович – заместитель начальника Краснодарского университета МВД России по научной работе, доктор юридических наук, профессор Осмоналиев Кайрат Медербекович – проректор Дипломатической академии МВД Киргизской Республики, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки и образования РАЕ Старилов Юрий Николаевич – декан юридического факультета ФГБОУ ВО «Воронежский государственный университет», доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации Трунцевский Юрий Владимирович – заведующий кафедрой уголовно-правовых и специальных дисциплин Московского гуманитарного университета, доктор юридических наук, профессор Юсупов Виталий Андреевич – профессор кафедры административного права и процесса РАНХиГС, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации Якимов Александр Юрьевич – советник Президента Российского союза автостраховщиков по вопросам безопасности дорожного движения, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

2

EDITORIAL BOARD

CHAIRMAN: Kostennikov Michael Valerevich - Deputy Head of Advanced Training Institute of the MIA of Russia, Doctor of Law, Professor, Honored employee of Internal Affairs of the Russian Federation MEMBERS: Abramov Anatoly Mikhailovich - Professor of Criminal Law of the Russian Customs Academy, Doctor of Law, Professor Aliyev Talat Nazim oglu - Head of Police Academy, Ministry of Internal Affairs of the Azerbaijan Republic, PhD Astanin Viktor Viktorovich - Deputy Director for Research and Academic Affairs "Scientific Center of Legal Information of the Ministry of Justice of the Russian Federation", Doctor of Law, Professor Atamanchuk Grigory Vasilevich - Doctor of Law, Professor, Honored Scientist of Russia Bartsits Igor Nyazbeevich - Director of RANEPA Doctor of Law, Professor, PhD, Honored Lower of the Russian Federation Academic council chairman of RANEPA Bachila Vladimir Vladimirovich - Head of the educational institution "Academy of the Ministry of Internal Affairs of the Republic of Belarus", PhD, Associate Professor Belsky Vitaly Yuryevich - Head of the Chair of Sociology and Political Science of the "Moscow University of the Ministry of Interior of Russian Federation named after V.Y. Kikot", Doctor of Philosophy, Professor Veklenko Vasily Vladimirovich - Professor of the Criminal Law Department of the St. Petersburg State University, Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation Grishkovets Alexei - Leading researcher at the Institute of State and Law of The Russian Academy of Sciences, Doctor of Law, Professor Damascus Oleg Valerevich - Deputy Chairman of the Public Research and Methodological Consultative Council under the Central Election Commission of the Russian Federation, Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation Denisenko Viktor Vasilyevich - Professor of Constitutional and Administrative Law of the Krasnodar University of the MOI of Russia, Doctor of Law, Professor Zapolskiy Sergey Vasilyevich - Sector leader of the Chair of Administrative and budgetary law Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences, Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation Zelencov Alexander Borisovich - Professor of the Department of Administrative and Financial Law Faculty of the Peoples' Friendship University, Doctor of Law, Honored Lawyer of the Russian Federation Maksimov Sergey Nikolaevich - Deputy Director of the Legal Institute for Development and Scientific Work of Sevastopol State University, Doctor of Law, Professor Osipenko Anatoly Leonidovich - Deputy Head of the Science work, Krasnodar University of the Russian Interior Ministry, Doctor of Law, Professor Osmonoliyev Kairat Mederbekovich - Vice-Rector of the Diplomatic Academy of Ministry of Internal Affairs of the Kyrgyz Republic, Doctor of Law, Professor, Honored Worker of Science and Education of RAE Starilov Yuri Nikolaevich - Dean of the Faculty of Law "Voronezh State University", Doctor of Law, Professor, Honored Scientist of Russia Truntsevsky Yuri Vladimirovich - head of the department of criminal law and special disciplines of the Moscow Humanitarian University, Doctor of Law, Professor Yusupov Vitaliy Andreevich - Professor of the Chair of Administrative Law and Process of RANEPA, Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation Yakimov Alexander Yurevich - Advisor to the President of the Russian Union of Insurers on road safety, Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

3

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ Председатель: Мошков Алексей Николаевич – начальник ВИПК МВД России Главный редактор: Невский Сергей Александрович – главный научный сотрудник ФГКУ «ВНИИ МВД России», доктор юридических наук, профессор Секретарь: Николаева Ангелина Владимировна – начальник редакционно-издательского отдела ВИПК МВД России Члены: Галахов Сергей Сергеевич – главный научный сотрудник ФКУ «Научно-исследовательский институт ФСИН России», доктор юридических наук, профессор, заслуженный сотрудник органов внутренних дел Российской Федерации Григорьев Виктор Николаевич – профессор кафедры противодействия незаконному обороту наркотиков Международного межведомственного центра подготовки сотрудников оперативных подразделений имени генерал-лейтенанта милиции А.Н. Сергеева ВИПК МВД России, доктор юридических наук, профессор Гриненко Александр Викторович – профессор кафедры уголовного права, уголовного процесса и криминалистики МГИМО МИД России, доктор юридических наук,профессор, заслуженный юрист Российской Федерации Демидов Юрий Николаевич – руководитель Аппарата Комитета Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по безопасности и противодействию коррупции, доктор юридических наук, профессор Дугенец Александр Сергеевич – главный редактор федерального научно-практического журнала «Административное право и процесс», доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации Клещина Елена Николаевна – профессор кафедры уголовного процесса Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя, доктор юридических наук, доцент Кувалдин Валерий Павлович – профессор кафедры ОРД и СТ Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации Куракин Алексей Валентинович – профессор кафедры подготовки сотрудников полиции для подразделений по охране общественного порядка и подразделений по вопросам миграции центра подготовки сотрудников полиции для подразделений по охране общественного порядка ВИПК МВД России, доктор юридических наук, профессор Малахов Валерий Петрович – профессор кафедры теории государства и права Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя, доктор юридических наук, профессор, заслуженный работник Высшей школы Российской Федерации, почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации Мешалкин Сергей Николаевич – профессор кафедры противодействия терроризму и экстремизму Международного межведомственного центра подготовки и переподготовки специалистов по борьбе с терроризмом и экстремизмом ВИПК МВД России, доктор юридических наук, доцент Харитонов Александр Николаевич – профессор кафедры подготовки сотрудников полиции в сфере транспортной безопасности центра подготовки сотрудников полиции для подразделений по охране общественного порядка ВИПК МВД России, доктор юридических наук, профессор Шумилов Александр Юльевич – профессор кафедры оперативно-розыскной деятельности института правоохранительной деятельности Российской таможенной академии, доктор юридических наук, профессор EDITORIAL COLLEGE Chairman: Moshkov Aleksey Nikolaevich - Head of Advanced Training Institute of the MIA of Russia Editor in Chief: Nevsky Sergei Alexandrovich – Chief Researcher of «National Research Institute of the Ministry of Interior of the Russian Federation», Doctor of Law, Professor Secretary: Nikolaeva Angelina Vladimirovna – Senior editor of the Record and Issue Office of the Advanced Training Institute of the MIA of Russia Members: Galakhov Sergey Sergeevich – Chief Researcher "Research Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia", Doctor of Law, Professor, Honored employee of the Ministry Internal Affairs of the Russian Federation Grigoriev Viktor Nikolaevich – Professor of Chair of International Interdepartmental training center for operational units named lieutenant-general of militia A.N.Sergeev, Doctor of Law, Professor Grinenko Alexander Viktorovich – Professor of the Department of Criminal Law, Criminal Process and Criminalistics, MGIMO (U) of the Ministry of Foreign Affairs of Russia, Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation Dugenets Alexander Sergeevich – Chief editor of federal scientific and practical journal «Administrative Law and Process», Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation Demidov Yury Nikolaevich – Head of the Staff of the Committee of the State Duma of the Federal Assembly of the Russian Federation on Security and Anti-Corruption, Doctor of Law, Professor Kleschina Elena Nikolaevna – Professor of the Department of Criminal Procedure of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia them. V.Ya. Kikotya, Doctor of Law, Associate Professor Kuvaldin Valery Pavlovich – Professor of Chair OSA and ST "Moscow University of the Ministry of Interior of Russian Federation named after V.Y. Kikot" Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation Kurakin Aleksey Valentinovich – Professor of Chair Of Migration Service Staff Training of the Police Training Center For Public Order Protection, Doctor of Law, Professor Malakhov Valery Petrovich – Professor of Theory of State and Law «Moscow University of the Ministry of Interior of Russian Federation named after V.Y. Kikot» Doctor of Law, Professor, Honorary Worker of Higher Professional Education of the Russian Federation Meshalkin Sergey Nikolaevich – Professor of Chair of countering terrorist and extremist activities of the International Interdepartmental Training and Retraining Center for specialists of counteraction against terrorism and extremism, Doctor of Law, Associate Professor Kharitonov Alexander Nikolaevich – Professor of The Training Center for Police Officers in Ensuring Transport Safety, Doctor of Law, Professor Shumilov Alexander Yulevich – Professor Chair of operatively-search activity of the Institute of Law Enforcement of the Russian Customs Academy, Doctor of Law, Professor

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

4

СОДЕРЖАНИЕ Уголовный процесс ГРИГОРЬЕВ В.Н. GRIGORYEV V.N.

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ПРИМЕНЕНИЯ МЕРЫ ПРЕСЕЧЕНИЯ НА ЭТАПЕ ЭКСТРАДИЦИИ ACTUAL ISSUES OF APPLICATION MEASURES OF CROSSING AT THE STAGE OF EXTRADITION ..................................................................................................................................................8 АНТОНОВ А. Н. ANTONOV A.N. ПРИМЕНИМОСТЬ МИНИМАЛЬНЫХ СТАНДАРТОВ РАССЛЕДОВАНИЯ В СООТВЕТСТВИИ СО СТ. 2 ЕКПЧ К ПОСТКОНФЛИКТНЫМ СИТУАЦИЯМ (НА ПРИМЕРЕ РЕШЕНИЯ ЕСПЧ В ДЕЛЕ ЕЛИЧ ПРОТИВ ХОРВАТИИ) APPLICABILITY OF THE RELEVANT MINIMAL STANDARDS OF INVESTIGATION IN ACCORDANCE WITH ARTICLE 2 OF THE ECHR TO THE POST-CONFLICT SITUATIONS (EXAMPLE OF THE ECTHR CASE JELIĆ V. CROATIA) ..............................................................................................................19 ГРИНЕНКО А.В. GRINENKO A.V. ОФОРМЛЕНИЕ ПОКАЗАНИЙ В ХОДЕ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ FIXATION OF TESTIMONY DURING THE PRELIMINARY INVESTIGATION IN CRIMINAL CASES................................26

Административное право и административная деятельность КОСТЕННИКОВ М.В. KOSTENNIKOV M.V. КУРАКИН А.В. KURAKIN A.V. МОЛЯНОВ А.Ю. MOLYANOV A.Y. ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ПРИМЕНЕНИЯ ПОЛИЦИЕЙ СПЕЦИАЛЬНЫХ (ТЕХНИЧЕСКИХ) СРЕДСТВ LEGAL REGULATION OF POLICE USE OF SPECIAL (TECHNICAL) MEANS .........................................................................31 ГРИЩЕНКО А.Н. HRYSHCHENKO A.N. КОНОВАЛОВ Е.В. KONOVALOV E.V. ЭЛЕМЕНТЫ АДМИНИСТРАТИВНОГО ПРАВОНАРУШЕНИЯ И ИХ ФУНКЦИОНАЛЬНОСТЬ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПОЛИЦИИ THE PROBLEMS OF DEFINING DESIGN COMPONENTS .........................................................................................................40 СЕНАТОВА Е.В. SENATOVA E.V. ВИДЫ АДМИНИСТРАТИВНО-ПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЙ, ВОЗНИКАЮЩИХ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ УГОЛОВНЫХ НАКАЗАНИЙ KINDS OF ADMINISTRATIVE AND LEGAL RELATIONS ARISING IN THE IMPLEMENTATION OF CRIMINAL PUNISHMENTS ..................................................................................................................................................................................46 СУЛТАНОВ К.А. SULTANOV K.A. АГАФОНОВ С.И. AGAFONOV S.I. ПРОБЛЕМНЫЕ ВОПРОСЫ РЕАЛИЗАЦИИ ОРГАНАМИ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РЕГИОНАЛЬНЫХ ЗАКОНОВ ОБ АДМИНИСТРАТИВНЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЯХ PROBLEMATIVE ISSUES OF IMPLEMENTATION BODIES OF INTERNAL AFFAIRS OF REGIONAL LAWS ON ADMINISTRATIVE OFFENSES ..............................................................................................................................................51 ПОКРОВСКИЙ О.В. POKROVSKY O.V. АДМИНИСТРАТИВНО-ПРАВОВЫЕ СРЕДСТВА ОБЕСПЕЧЕНИЯ СТАНДАРТА СЛУЖЕБНОГО ПОВЕДЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО СЛУЖАЩЕГО ADMINISTRATIVE AND LEGAL MEANS OF ENSURING THE STANDARD OF OFFICIAL CONDUCT OF A PUBLIC SERVANT .....................................................................................................................56 ГРИЩЕНКО А.Н. HRYSHCHENKO A.N. ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ И ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ ОБЕСПЕЧЕННОСТИ ПОЛИЦЕЙСКИХ ФУНКЦИЙ ПО РЕАЛИЗАЦИИ ПРАВ И СВОБОД ГРАЖДАН ORGANIZATIONAL AND LEGAL BASIS FOR ENSURING POLICE FUNCTIONS FOR THE REALIZATION OF THE RIGHTS AND FREEDOMS OF CITIZENS .......................................................................................................................63

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

5

СОДЕРЖАНИЕ

Оперативно-розыскная деятельность МАЛЬЦЕВ В.В. MALTSEV V.V. О ПОНЯТИИ ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНОГО МЕРОПРИЯТИЯ «ОПЕРАТИВНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ» ABOUT THE CONCEPT OF OPERATIVE ACTIVITY "OPERATIONAL EXPERIMENT" ....................................................................................................................................................69 АДМИРАЛОВА И.А. ADMIRALOVA I.A. КИСЛЫЙ О.А. KISLY O.A. НЕКОТОРЫЕ ПРАВОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ В СФЕРЕ ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ SOME LEGAL PROBLEMS IN THE FIELD OF OPERATIONAL-INVESTIGATIVE ACTIVITY ...............................................76

История государства и права НЕВСКИЙ С.А. NEVSKIY S.A. СОЗДАНИЕ СЫСКНЫХ ОТДЕЛЕНИЙ В РОССИИ (К 110-ЛЕТИЮ ЗАКОНА «ОБ ОРГАНИЗАЦИИ СЫСКНОЙ ЧАСТИ») CREATION OF DETECTIVE DEPARTMENTS IN RUSSIA (TO THE 110TH ANNIVERSARY OF THE LAW «ON ORGANIZATION OF THE DETECTIVE DEPARTMENT») ............79 БАРСУК С.Н. BARSUK S.N. ОСОБЕННОСТИ КАДРОВОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПОЛИЦИИ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ НА ЭТАПЕ ЕЁ ЗАРОЖДЕНИЯ THE PECULIARITIES OF STAFFING THE POLITICAL POLICE IN THE RUSSIAN EMPIRE IN ITS GENESIS ...................84

Уголовное право и криминология ИЛИЙ С.К. ILIY S.K. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ КОРРУПЦИИ В ОРГАНИЗАЦИЯХ И УЧРЕЖДЕНИЯХ ОРГАНАМИ ПРОКУРАТУРЫ PREVENTION OF CORRUPTION IN ORGANIZATIONS AND INSTITUTIONS BY PROSECUTION ORGANS ...............90 СУЛЕЙМАНОВА И.Е. SULEIMANOVA I.E. КИБЕРПРЕСТУПНОСТЬ И МОЛОДЕЖЬ: СОВРЕМЕННЫЙ ВЗГЛЯД НА РЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ CYBERCRIME AND YOUTH: PROBLEMS OF MODERN VIEW ON THE DECISION ................................................................................................................................................................96 ЕВСЕЕВ А.В. EVSEEV A.V. АБДРАХМАНОВА А.Р. ABDRAHMANOVA A.R. ИСТОРИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И РАЗВИТИЯ КРИМИНОЛОГИЧЕСКОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ THE HISTORY AND DEVELOPMENT OF CRIMINOLOGICAL ACTIVITIES OF THE INTERNAL AFFAIRS BODIES OF THE RUSSIAN FEDERATION ........................................................................................................................................................100 АСТИШИНА Т.В. ASTISHINA T.V. КАДЫРОВА У.О. KADYROVA UO. ХАРАКТЕРИСТИКА ПРОТИВОПРАВНЫХ ДЕЯНИЙ, СВЯЗАННЫХ С ВОВЛЕЧЕНИЕМ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ В ЗАНЯТИЕ ПРОСТИТУЦИЕЙ CHARACTERISTICS OF OPPOSITIONAL ACTIVITIES RELATED TO THE INVOLVEMENT OF MINORS IN THE WORK OF PROSTITUTION .........................................................................................................................................................................107

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

6

СОДЕРЖАНИЕ Противодействие терроризму МЕШАЛКИН С.Н. MESHALKIN S.N. НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ НАУЧНОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ТЕРРОРИСТИЧЕСКИМ УГРОЗАМ SOME ASPECTS OF SCIENTIFIC SUPPORT OF COUNTERACTION TO TERRORIST THREATS .....................................114 НЕКИШЕВ А.В. NEKISHEV A.V. КЛЕМЕНТЬЕВ А.С. KLEMENTEVA.S. ОБЕСПЕЧЕНИЕ АНТИТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ЗАЩИТЫ ОБЪЕКТОВ ТРАНСПОРТНОГО КОМПЛЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В ПЕРИОД ПРОВЕДЕНИЯ КРУПНЫХ МЕЖДУНАРОДНЫХ СПОРТИВНЫХ МЕРОПРИЯТИЙ PROVISION OF ANTITERRORIST PROTECTION OF THE OBJECTS OF THE TRANSPORT COMPLEX OF THE RUSSIAN FEDERATION DURING THE MAJOR INTERNATIONAL SPORTING EVENTS ..............................................................................................118

Зарубежный опыт ЖАКАЕВА Ж.А. ZHAKAEVA Z.A. ВОПРОСЫ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ ХАРАКТЕРИСТИКИ ПОСЯГАТЕЛЬСТВ НА ЖИЗНЬ СОТРУДНИКА ПРАВООХРАНИТЕЛЬНОГО, СПЕЦИАЛЬНОГО ОРГАНА, ВОЕННОСЛУЖАЩЕГО QUESTIONS OF CRIMINALISTIC CHARACTERISTICS ENCOURAGES FOR THE LIFE OF THE EMPLOYEE LAW ENFORCEMENT, SPECIAL AUTHORITY, MILITARY SERVICE ..............................................................................................123 ЗЕЛЕНЦОВ А.Б. ZELENCOV A.B НАИМОВ Б.Г. NAIMOV B.G. РАЗРЕШИТЕЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ В РЕСПУБЛИКЕ ТАДЖИКИСТАН PERMITTING ACTIVITIES BY THE INTERNAL AFFAIRS AUTHORITIES IN THE REPUBLIC OF TAJIKISTAN .............128 ЕСКЕНДИРОВ А.А. YESKENDIROV A.A. ОСОБЕННОСТИ ЛИЧНОСТИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЕГО ПРАВОНАРУШИТЕЛЯ PECULIARITIES OF THE PERSONMINOR-TOTAL OFFICIAL .................................................................................................135 ТРЕБОВАНИЯ РЕДАКЦИИ К СТАТЬЯМ ЖУРНАЛА «ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ» REQUIREMENTS TO EDITORIAL JOURNAL ARTICLE…………………………………..…………........................................141

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

7

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС ГРИГОРЬЕВ ВИКТОР НИКОЛАЕВИЧ, профессор кафедры противодействия незаконному обороту наркотиков Международного межведомственного центра подготовки сотрудников оперативных подразделений имени генерал-лейтенанта милиции А.Н. Сергеева, доктор юридических наук, профессор GRIGORYEV VICTOR NIKOLAEVICH, professor of the Department of counteraction to drug trafficking were illegally International interdepartmental center for training of employees of operative divisions named lieutenant general of militia A.N. Sergeeva Federal Public Establishment of Additional Vocational Education «All-Russian Advanced Training Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation», doctor of law, professor E-mail: [email protected]

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ПРИМЕНЕНИЯ МЕРЫ ПРЕСЕЧЕНИЯ НА ЭТАПЕ ЭКСТРАДИЦИИ ACTUAL ISSUES OF APPLICATION MEASURES OF CROSSING AT THE STAGE OF EXTRADITION Аннотация. В результате научного анализа конкретной практической ситуации определен ряд актуальных вопросов применения меры пресечения, возникающих на этапе экстрадиции, при выявлении у обвиняемого, находящегося в розыске, тяжелого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей. В предыдущей статье, опубликованной в ранее вышедшем номере журнала, были представлены результаты научного анализа действующих правил изменения меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую при выявлении у обвиняемого в совершении преступления тяжелого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей, возможности изменения меры пресечения в такой ситуации на этапе экстрадиции, а также подсчет нормативного времени, которое может потребоваться для принятия решения об изменении меры при экстрадиции обвиняемого с тяжелым заболеванием. В данной статье представлены результаты научного анализа вероятности изменения меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую в случае выявления у обвиняемого, заключенного под стражу, тяжелого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей, – хронической почечной недостаточности, правового значения медицинских документов из лечебного учреждения иностранного государства для решения вопроса об изменении меры пресечения обвиняемому с тяжелым заболеванием в российском уголовном производстве, а также полномочий органов прокуратуры, других государственных органов Российской Федерации в принятии решения об изменении обвиняемому меры пресечения в порядке ч. 11 ст. 110 УПК РФ на этапе экстрадиции. На основе нормативных правовых актов и других источников, обобщения судебной практики и теоретических положений, отражающих закономерные процессы в рассматриваемой сфере, сформулированы аргументированные положения и рекомендации, предложения по совершенствованию правового механизма экстрадиции обвиняемого, объявленного в международный розыск, у которого выявлено тяжелое заболевание, препятствующее его содержанию под стражей. Annotation. As a result of the scientific analysis of a concrete practical situation, a number of topical issues of the application of the preventive measure arising at the extradition stage have been identified, if a serious illness that prevents him from being held in custody is revealed by the accused who is wanted. In a previous article published in a previous issue of the journal, the results of a scientific analysis of the current rules for changing the measure of restraint in the form of confinement to a milder one were revealed in the case of a serious illness that prevents the accused from being detained, the possibility of changing the measure of restraint in such situation at the stage of extradition, as well as the calculation of the regulatory ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

8

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС time that may be required to make a decision on changing the measure when extraditing the accused from yazhelym disease. This article presents the results of a scientific analysis of the likelihood of changing the measure of restraint in the form of confinement to a milder one if an accused detainee detains a serious illness that prevents his detention, chronic renal failure, the legal significance of medical documents from a medical institution a foreign state to address the issue of changing the measure of restraint for an accused with a serious illness in the Russian criminal proceeding, as well as the authority prosecutors and other government authorities in the Russian Federation decided to change the preventive measure to the accused in the order of part 1.1 of article 110 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation at the stage of extradition. On the basis of normative legal acts and other sources, the generalization of judicial practice and theoretical provisions reflecting the law-governed processes in the sphere under consideration, we formulate well-founded provisions and recommendations, proposals for the improvement of the legal mechanism for extradition of an accused who has been put on international search, who has a serious illness impeding his detention. Ключевые слова и словосочетания: экстрадиция обвиняемого, международный розыск, препятствующее содержанию под стражей тяжелое заболевание, изменение меры пресечения, заключение под стражу. Key words and word combinations: extradition of the accused, international search, preventing a serious illness in custody, changing the preventive measure, taking into custody. В предыдущей статье, опубликованной в ранее вышедшем номере журнала, были представлены результаты научного анализа действующих правил изменения меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую при выявлении у обвиняемого в совершении преступления тяжелого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей, возможности изменения меры пресечения в такой ситуации на этапе экстрадиции, а также подсчет нормативного времени, которое может потребоваться для принятия решения об изменении меры при экстрадиции обвиняемого с тяжелым заболеванием. Далее представлено исследование других актуальных вопросов применения меры пресечения на этапе экстрадиции. Вероятность изменения меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую в случае выявления у обвиняемого, заключенного под стражу, тяжелого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей, – хронической почечной недостаточности. Факт выявления у подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления тяжелого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей и удостоверенного медицинским заключением, вынесенным по результатам медицинского освидетельствования, – в соответствии с ч. 11 ст. 110 УПК РФ безусловное основание для изменения меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую. Поэтому, с точки зрения

формальной логики, вероятность здесь должна быть 100-процентной. Почечная недостаточность (как одно из заболеваний почек) относится к болезням мочеполовой системы, входящим в перечень заболеваний, препятствующих согласно Правилам медицинского освидетельствования подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений содержанию под стражей. В соответствии с Перечнем тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений, утвержденным постановлением Правительства Российской Федерации от 14 января 2011 г. № 3, в эту группу входят: заболевания почек и мочевыводящих путей, а также осложнения других заболеваний, требующие проведения регулярной экстракорпоральной детоксикации; заболевания почек и мочевыводящих путей при наличии осложнений и стойких нарушений функций организма, приводящих к значительному ограничению жизнедеятельности и требующих длительного лечения в условиях специализированного медицинского стационара. Одним из методов указанной детоксикации является гемодиализ, регулярно проводимый обвиняемому. Учитывая систематическое (3 раза в неделю) проведение гемодиализа, при наличии подтверждающих медицинских документов, имеются основания полагать, что по результатам рассмотрения ходатайства, направ-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

9

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС ленного в соответствии с п. 3 Правил, следователь или начальник места содержания под стражей примут решение о направлении обвиняемого на медицинское освидетельствование в медицинскую организацию государственной или муниципальной системы здравоохранения для последующего решения в установленном порядке вопроса об изменении меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую. Вместе с тем практика не позволяет исключить и возможность вынесения следователем постановления об отказе в направлении на медицинское освидетельствование. Изменение меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую в случае выявления у обвиняемого, заключенного под стражу, тяжелого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей, при конкретных обстоятельствах – это вопрос конкретного факта и его оценки, а также оценки соблюдения установленной процедуры. В рамках производства по конкретному делу такие оценки составляют исключительную компетенцию следователя и суда, в производстве которых находится уголовное дело. Поэтому определение степени вероятности изменения меры пресечения в виде заключения под стражу, избранной в отношении конкретно Х., на более мягкую в связи с выявлением у него тяжелого заболевания – хронической почечной недостаточности, препятствующего его содержанию под стражей, после его экстрадиции, - вопрос конкретного факта. Обобщенные же данные свидетельствуют о неблагоприятных с точки зрения обеспечения прав тенденциях в этой сфере российского уголовного производства. Фактически изучение судебной практики по изменению меры пресечения по основанию наличия заболевания, препятствующего содержанию под стражей (ч. 11 ст. 110 УПК РФ), показывает, что из 313 апелляционных постановлений Московского городского суда за период с 2011 по 2017 год, содержащихся в базе СПС КонсультантПлюс (дата обращения: 10 января 2018 г.), нет ни одного положительного решения об изменении меры пресечения на стадии предварительного расследования. Так, Апелляционным постановлением от 3 ноября 2015 г. по делу № 1015560/2015 Московский городской суд отказал в удовлетворении ходатайства защитника об изменении М. меры пресечения в виде заключения под стражу на домашний арест, при том, что в отношении

М. было проведено медицинское освидетельствование комиссией врачей ГБУЗ ГКБ № 67 им. Л.А. Ворохобова ДЗМ, которая пришла к заключению о наличии у последнего заболевания, включенного в перечень тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей обвиняемого в совершении преступлений. В обоснование своего решения суд указал, что представленное заключение содержит противоречия как в анкетных данных обвиняемого М., так и в сведениях о лице, по чьему ходатайству проведено данное медицинское освидетельствование. Постановлением Московского городского суда от 30 мая 2011 г. № 4у/5-4153/11 отказано в удовлетворении надзорной жалобы об изменении обвиняемому Ш. меры пресечения в виде заключения под стражу на меру пресечения в виде денежного залога, личного поручительства или домашнего ареста в связи с наличием у него заболевания гипертонией 3 степени, входящего в перечень тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений. В качестве основания такого решения указано, что доводы защиты судом обсуждались, но с учетом представленных суду материалов, согласно которым Ш. в условиях следственного изолятора получает адекватную его заболеваниям терапию, состояние его здоровья расценивается как удовлетворительное, имеющиеся у него заболевания не подпадают под перечень тяжелых, препятствующих содержанию его под стражей, а также с учетом проведенной по делу комплексной судебно-медицинской экспертизы, согласно выводам которой Ш. с имеющимися у него заболеваниями может принимать участие в следственных действиях и содержаться под стражей, суд не нашел оснований с ними согласиться. Аналогичная картина наблюдается и в судебной практике по другим регионам Российской Федерации. В подтверждение сказанного можно сослаться на имеющиеся в общем доступе в сети Интернет решения по следующим делам: дело № 22-5951/14, апелляционное постановление Судебной коллегии по уголовным делам Краснодарского краевого суда от 1 октября 2014 г.; дело № 22-354/13, кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Приморского краевого суда от 6 февраля 2013 г.;

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

10

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС дело № 22-2662/13, апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Приморского краевого суда от 8 мая 2013 г.; дело № 22-9590/2011, кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда от 29 ноября 2011 г.; дело № 22-7189/2013, апелляционное постановление Приморского краевого суда от 26 ноября 2014 г.; дело № 22к-1641/2013, апелляционное определение Липецкого областного суда от 30 октября 2013 г. В основе решений об отказе в изменении меры пресечения на более мягкую по основанию наличия заболевания, препятствующего содержанию под стражей (ч. 11 ст. 110 УПК РФ), лежат такие стандартные формулировки, как: «в материалы дела не представлено медицинское заключение», «судебной коллегии не представлено медицинское заключение, основанное на проведении медицинского освидетельствования, подтверждающее наличие у лица тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей», «представленные стороной защиты дополнительные документы о состоянии здоровья не соответствуют положениям ч. 11 ст. 110 УПК РФ» и т.п. Нередко принимаемые решения об отказе в изменении меры пресечения обосновываются ссылками на ответы из подразделений ФСИН России о возможностях учреждения проводить лечение в условиях СИЗО на основании постановления Правительства Российской Федерации от 28 декабря 2012 г. №1466 «Об утверждении Правил оказания лицам, заключенным под стражу или отбывающим наказание в виде лишения свободы, медицинской помощи в медицинских организациях государственной и муниципальной систем здравоохранения, а также приглашения для проведения консультаций врачей-специалистов указанных медицинских организаций при невозможности оказания медицинской помощи в учреждениях уголовно-исполнительной системы» [1], в соответствии с которым обвиняемые вправе получать бесплатное медико-санитарное обеспечение, а при ухудшении состояния здоровья имеют право на медицинское освидетельствование, в том числе работниками других лечебных учреждений. Можно встретить случаи и просто немотивированного отказа. Отмеченную негативную тенденцию практики содержания под стражей даже

при наличии заболеваний из списка подтверждают такие резонансные случаи, как, например, дело Трифоновой В. (ч. 3 ст. 30 и ч. 4 ст.159 УК РФ – покушение на мошенничество), которая скончалась 30 апреля 2010 г. (еще до внесения дополнений в ст. 110 УПК РФ) в московском СИЗО № 1 «Матросская тишина», или дело эксзаместителя министра ЖКХ Московской области Гусева В., арестованного по подозрению в хищении и растрате, который также скончался в московском СИЗО № 4 21 ноября 2016 г. (уже после внесения дополнений в ст. 110 УПК РФ). По делу Трифоновой В. врачи дали заключение, что ей необходима регулярная очистка крови (гемодиализ) и специализированное лечение, которое невозможно в условиях СИЗО, однако врачебное заключение не явилось препятствием ни для следователя выйти в суд с ходатайством о продлении срока содержания ее под стражей, ни для суда – это ходатайство следователя удовлетворить. По делу Гусева В. на основании заключения медиков у него был ряд серьезных болезней (сахарный диабет, гипертония, ишемическая болезнь сердца), которые также не стали препятствием для его нахождения под стражей до самой смерти. Справедливости ради следует отметить, что на практике наблюдаются случаи учета заболеваний, препятствующих содержанию под стражей, при назначении судом наказания. В частности, известно несколько случаев вынесения приговора с назначением условного наказания в связи с наличием заболевания, подтвержденного медицинским заключением: дело №22-1074/2016, апелляционное определение суда апелляционной инстанции по уголовным делам Алтайского краевого суда от 25 марта 2016 г.; дело №2/1-25/2015, приговор Ливенского районного суда Орловской области от 7 августа 2015 г.; дело №1-68/2011, приговор Дербентского городского суда от 13 мая 2011 г. Однако, приводя указанные факты, необходимо еще раз подчеркнуть, что такая практика наблюдается лишь на этапе постановления приговора (гл. 39 УПК РФ). Существенное значение для формирования практики изменения меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую в случае выявления у обвиняемого тяжелого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей, на стадии предварительного расследования имеет постановление Пленума Верховного

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

11

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС Суда РФ от 19 декабря 2013 г. № 41(ред. от 24 мая 2016 г.) «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога» [2], в котором предусмотрено, что исходя из положений ст. 109 УПК РФ во взаимосвязи с ч. 1.1 ст. 110 УПК РФ суд не вправе продлить срок содержания под стражей обвиняемого, если у него выявлено препятствующее содержанию под стражей заболевание, которое удостоверено медицинским заключением по результатам медицинского освидетельствования, проведенного в установленном порядке (п. 25). Следовательно, медицинское заключение о наличии у обвиняемого тяжелого заболевания, включенного в перечень, имеет существенное значение для суда при продлении срока содержания обвиняемого под стражей. Однако, во-первых, такая возможность будет лишь на этапе продления срока содержания под стражей, во-вторых, должно быть медицинское заключение, получение которого на практике, как минимум, требует времени. Правовое значение медицинских документов (медицинских заключений) из лечебного учреждения иностранного государства о стационарном медицинском обследовании обвиняемого, свидетельствующие о наличии у него заболевания, препятствующего в российском уголовном производстве его содержанию под стражей. В соответствии с Правилами медицинского освидетельствования подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений, утвержденными постановлением Правительства Российской Федерации от 14 января 2011 г. № 3 «О медицинском освидетельствовании подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений», необходимо различать: 1) медицинские документы, содержащие данные стационарного медицинского обследования, как основание для рассмотрения вопроса о направлении подозреваемого или обвиняемого на медицинское освидетельствование на предмет обнаружения у подозреваемого или обвиняемого тяжелого заболевания, включенного в перечень тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей (п. 2 Правил); 2) медицинское заключение о наличии или об отсутствии у подозреваемого или обвиняемого тяжелого заболевания, включенного в перечень тяжелых заболеваний,

препятствующих содержанию под стражей, которое врачебная комиссия медицинской организации государственной или муниципальной системы здравоохранения выносит по результатам медицинского освидетельствования (п. 12 Правил). Исходя из этого, следует сразу исключить возможность представления медицинских документов (медицинских заключений) из лечебного учреждения иностранного государства о стационарном медицинском обследовании обвиняемого, свидетельствующие о наличии у него заболевания, требующего проведения регулярной экстракорпоральной детоксикации (гемодиализа), в качестве медицинского заключения, вынесенного по результатам медицинского освидетельствования (п. 12 Правил), на основании которого в соответствии с ч. 11 ст. 110 УПК РФ решается вопрос об изменении меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую при выявлении у подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления тяжелого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей. Такое заключение может исходить только из медицинской организации государственной или муниципальной системы здравоохранения Российской Федерации в форме, специально утвержденной постановлением Правительства Российской Федерации от 14 января 2011 г. № 3. Что же касается других документов, представление которых предусмотрено для рассмотрения вопроса о направлении подозреваемого или обвиняемого на медицинское освидетельствование в подтверждение письменного заявления подозреваемого или обвиняемого либо его законного представителя или защитника о наличии у подозреваемого или обвиняемого тяжелого заболевания, включенного в Перечень (п. 2 Правил), требования к ним другие. Указанные документы должны быть, во-первых, медицинскими, т.е. выданными медицинским учреждением, вовторых, они должны содержать данные стационарного медицинского обследования и, в-третьих, исходя из контекста, – свидетельствовать о наличии у подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений тяжелого заболевания, включенного в перечень тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений. Какие-либо иные требования к этим документам (п. 2 Правил) не предусмотрены.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

12

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС В частности, ничего не сказано об организационно-правовой форме медицинского учреждения. Стало быть, это могут быть документы, выданные как в медицинской организации государственной или муниципальной системы здравоохранения, так и в негосударственной медицинской организации. Ничего не сказано также и о стране регистрации учреждения. Поэтому это может быть как российская медицинская организация, так и иностранная организация, предоставляющая медицинские услуги на территории России, а также зарубежная медицинская организация, в том числе действующая в Федеративной Республике Германия. Поэтому у следователя отсутствуют формальные препятствия для принятия медицинских документов (медицинских заключений) из лечебного учреждения иностранного государства, свидетельствующих о наличии у лица заболевания, в качестве достаточного основания для рассмотрения вопроса о направлении подозреваемого или обвиняемого на медицинское освидетельствование. Вместе с тем следователь, не обязанный в деталях знать зарубежную систему здравоохранения, может столкнуться с естественными трудностями в оценке легитимности и достоверности представленных документов, выданных зарубежной медицинской организацией. Поэтому будет правомерной его реакция предложить представить эти документы в российские медицинские организации как основание для прохождения стационарного медицинского обследования. И уже на основании медицинских документов, выданных российской организацией, содержащих данные стационарного медицинского обследования, принимать решение по существу. Исходя из этого, а также с учетом негативных тенденций в практике рассмотрения следователями заявлений и ходатайств обвиняемых и их защитников, существует высокая вероятность отказа в направлении обвиняемого на медицинское освидетельствование при представлении медицинских документов (медицинских заключений) из лечебного учреждения иностранного государства по формальному основанию – отсутствию не вызывающих сомнения в легитимности и достоверности медицинских документов стационарного медицинского обследования. Полномочия органов прокуратуры, других государственных органов Российской Федерации в принятии реше-

ния об изменении обвиняемому меры пресечения в порядке ч. 11 ст. 110 УПК РФ на этапе экстрадиции. В ситуации объявления обвиняемого в международный розыск, наличия принятого в соответствии с ч. 5 ст.108 УПК РФ решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отсутствие обвиняемого органы прокуратуры непосредственно участвуют в вопросе выдачи лица для уголовного преследования. Так, в соответствии с ч. 3 ст. 460 УПК РФ при возникновении необходимости запроса о выдаче лица, находящегося на территории иностранного государства, и наличии для этого оснований и условий все необходимые материалы представляются в Генеральную прокуратуру Российской Федерации для решения вопроса о направлении в соответствующий компетентный орган иностранного государства запроса о выдаче лица, находящегося на территории данного государства. Согласно ч. 5 ст. 460 УПК РФ к запросу о выдаче для уголовного преследования должна быть приложена заверенная копия постановления судьи об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу. Вместе с тем в решении процессуальных вопросов по уголовному делу роль органов прокуратуры сводится лишь к полномочиям прокурора, предусмотренным ст. 37 УПК РФ во взаимосвязи со ст. 124 УПК РФ. Прокурор может признать незаконными действия или бездействие, процессуальные решения следователя и требовать от следственных органов устранения нарушений закона, однако действующее уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации не предусматривает их соподчинения или согласования следователями с органами прокуратуры процессуальных решений, а тем более – наличие у прокуратуры каких-то собственных полномочий в этой сфере. Ни у прокуратуры как государственного органа, ни у прокуроров как должностных лиц нет полномочий давать какие бы то ни было обязательные к исполнению международные гарантии принятия тех или иных процессуальных решений по конкретным уголовным делам. В части изменения меры пресечения при наличии у экстрадируемого лица тяжелого заболевания органы прокуратуры могут гарантировать лишь то, что все должностные лица, причастные к процедуре выдачи обвиняемого и последующему производству по уголовному делу, бу-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

13

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС дут действовать в соответствии с установленным законом порядком (этот порядок подробно описан в данном Заключении при обосновании суждений специалиста по предыдущим вопросам). Гарантиями, по сути, являются соответствующие положения законодательства, а не какие-то абстрактные слова или заклинания. На это обстоятельство обратил внимание Верховный Суд Российской Федерации в постановлении Пленума от 14 июня 2012 г. № 11 (ред. от 03 марта 2015 г.) «О практике рассмотрения судами вопросов, связанных с выдачей лиц для уголовного преследования или исполнения приговора, а также передачей лиц для отбывания наказания» [3] (п. 11). Сказанное находит подтверждение в представленной переписке правоохранительных органов Российской Федерации и ФРГ по поводу экстрадиции обвиняемого Х., в частности в письме заместителя Генерального прокурора РФ Федеральному министру юстиции и защиты прав потребителей ФРГ от 12 мая 2016 г. и в письме помощника Генерального прокурора РФ в Федеральное ведомство юстиции ФРГ от 26 сентября 2016 г. Так, в письме заместителя Генерального прокурора РФ от 12 мая 2016 г. «гарантии» касаются только целей преследования, предоставления защиты и исключения пыток, жестокого, бесчеловечного, унижающего достоинство обращения или наказания. Что же касается изменения меры пресечения страдающему тяжелым заболеванием, в этой части в письме никаких гарантий не формулируется. В нем содержится только разъяснение действующего в России порядка. В частности, в упомянутом письме сказано: «Принимая во внимание, что в соответствии с российским законодательством заболевание, диагностированное у Х. германскими врачами, исключает содержание его под стражей в Российской Федерации, в случае выдачи его в Россию и подтверждения диагноза, органами предварительного следствия будет рассмотрен вопрос об изменении ему меры пресечения в виде заключения под стражу на иную, не связанную с содержанием лица в следственном изоляторе». Приведенные в письме гарантии правильные и точные, в том числе потому, что не содержат никаких «гарантий» изменения меры пресечения при экстрадиции. В письме помощника Генерального прокурора РФ от 26 сентября 2016 г. ситуация

несколько искажается: приведенное выше «разъяснение» порядка выдается за некую «гарантию», что, впрочем, не меняет сути вопроса. В данном письме прямо записано, что в случае выдачи Х. ожидает не изменение меры пресечения, а, в соответствии с установленным порядком, помещение в пенитенциарное учреждение (в данном случае – в следственный изолятор) с последующим прохождением всей описанной выше весьма продолжительной процедуры. В связи со сказанным уместно упомянуть о письме начальника Федерального казенного учреждения здравоохранения «Медико-санитарная часть № 77 Федеральной службы исполнения наказаний» от 29 апреля 2016 г. № 50/ТО/2/12-541 на тему «О представлении информации» по запросу в прокуратуру города Москвы, в котором, в частности, сказано: «…в условиях ФКУЗ МСЧ-77 ФСИН России гемодиализ не проводится». То есть медики без обиняков подтверждают отсутствие в российских пенитенциарных учреждениях необходимых условий для поддержания жизнедеятельности обвиняемого в совершении преступления, у которого выявлено тяжелое заболевание, на период процедур, связанных с решением вопроса об изменении ему содержания под стражей на более мягкую меру пресечения. Другие государственные органы Российской Федерации, так или иначе причастные к осуществлению уголовного преследования либо к процедуре выдачи лица для уголовного преследования (экстрадиции), такие, например, как Министерство юстиции Российской Федерации, Министерство иностранных дел Российской Федерации, Следственный комитет Российской Федерации, Министерство внутренних дел Российской Федерации, так же как и Прокуратура Российской Федерации, не имеют полномочий давать какие бы то ни было обязательные к исполнению международные гарантии принятия тех или иных процессуальных решений по конкретным уголовным делам при экстрадиции, тем более, если подобные гарантии не предусмотрены законом. Не наделены такими полномочиями ни Председатель Правительства, ни Президент Российской Федерации. В силу конституционного принципа разделения властей они вообще не вмешиваются в судебное производство по конкретным делам, в чем за последние годы многократно можно было убедиться.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

14

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС Уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации предусматривает возможность изменения меры пресечения при выявлении у обвиняемого заболевания, препятствующего содержанию его под стражей. Реализация этой возможности находится в компетенции органов предварительного следствия, однако ни органы прокуратуры, ни другие указанные государственные органы не имеют к процедуре изменения меры пресечения никакого отношения и соответственно не могут давать каких-либо обязательных к исполнению международных гарантий на этот счет. Гарантии конкретного изменения меры пресечения исключены и со стороны органов предварительного следствия. Они могут гарантировать лишь рассмотрение данного вопроса в установленном порядке. Тем более, что выявленное германскими врачами у лица заболевание предварительно должно быть подтверждено в порядке, установленном российскими нормативными правовыми актами, в частности Правилами, утвержденными постановлением Правительства РФ от 14 января 2011 г. № 3 «О медицинском освидетельствовании подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений». Поэтому в случае экстрадиции обвиняемый будет помещен в следственный изолятор, а вопрос об изменении ему меры пресечения в связи с наличием тяжелого заболевания будет рассмотрен в порядке, описанном выше. Об этом прямо упоминается в письме помощника Генерального прокурора РФ в Федеральное ведомство юстиции ФРГ от 26 сентября 2016 г., в котором, в частности, говорится, что обвиняемый «до принятия решения об изменении меры пресечения…будет содержаться в пенитенциарном учреждении (т.е. в следственном изоляторе – прим. автора)». Замечу, что тема изменения меры пресечения лицу, выданному по международному запросу (экстрадированному), в стране–инициаторе розыска вообще не фигурирует в юридическом обиходе. Самое близкое к этой теме, что удалось обнаружить, – это изменение меры пресечения (освобождение из-под стражи) лицу, которое задержано в результате международного розыска, в стране, где было произведено задержание, на период до принятия в отношении него решения о выдаче, а точнее – до начала исполнения такого решения [4]. С началом исполнения решения об экстрадиции лицо берется под

стражу с целью передачи спецконвою, направляемому запрашивающей стороной, и вся наука и практикующие специалисты по экстрадиции, по определению обслуживающие действующий порядок судопроизводства, на этом замолкают, потому что такого порядка не существует. Лицо препровождается в страну– инициатор розыска в арестованном состоянии и далее в отношении него действует обычный национальный порядок обращения с заключенными под стражу обвиняемыми в совершении преступления. Было бы наивным полагать, что этот порядок начинается с освобождения из-под стражи только что доставленного из-за границы «беглого» обвиняемого. В связи с изложенным требования Верховного земельного суда в г. Мюнхене от 30 ноября 2016 г. о предоставлении дополнительных обязательных к исполнению международных гарантий об изменении меры пресечения как условия рассмотрения вопроса о допустимости экстрадиции являются с точки зрения действующего в Российской Федерации законодательства невыполнимыми. Данное обстоятельство следует оценивать с учетом реальной ситуации, существующей в системе правосудия в Российской Федерации, для которой характерны следующие обстоятельства: возможность изменения экстрадированному лицу меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую при выявлении у него тяжелого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей, лишь в условиях нахождения его до этого момента под стражей; относительная длительность сроков процедур, которые могут потребоваться для изменения меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую при выявлении у обвиняемого в совершении преступления тяжелого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей, после экстрадиции; отсутствие в российских пенитенциарных учреждениях необходимых условий для поддержания жизнедеятельности обвиняемого в совершении преступления, у которого выявлено тяжелое заболевание, на период процедур, связанных с решением вопроса об изменении ему содержания под стражей на более мягкую меру пресечения. Эти обстоятельства в их взаимосвязи убеждают в том, что в результате экстрадиции обвиняемый Х., страдающий почеч-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

15

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС ной недостаточностью, окажется в неблагоприятной ситуации, которая может повлечь необратимые осложнения состояния его здоровья. В соответствии с п. «в» ст. 1 Федерального закона от 25 октября 1999 г. № 190-ФЗ «О ратификации Европейской конвенции о выдаче, дополнительного Протокола и второго дополнительного Протокола к ней» [5] Российская Федерация, принимая решение о ратификации указанной Конвенции, оставила за собой право отказать в выдаче, исходя из соображений гуманности, когда имеются основания полагать, что выдача лица может повлечь для него серьезные осложнения по причине его преклонного возраста или состояния здоровья. В этой связи обоснованным будет утверждение, что, действуя на основе принципа взаимности, органы юстиции ФРГ, учитывая указанную возможность у органов прокуратуры РФ, принимая во внимание изложенные обстоятельства, могут по тем же основаниям отказать органам прокуратуры Российской Федерации в выдаче лица в связи с опасениями, что такая выдача может повлечь для него серьезные осложнения по причине состояния здоровья. На весь период экстрадиции обвиняемый может оказаться без квалифицированной медицинской помощи. Лечебные учреждения ФСИН России сами подтверждают отсутствие в российских пенитенциарных учреждениях необходимых условий для поддержания жизнедеятельности обвиняемого в совершении преступления при тяжелом заболевании, препятствующем его содержанию под стражей. Подобная ситуация для таких лиц является критической и отчасти служит одним из оснований скрываться от правосудия. Это же обстоятельство лежит и в основе решений зарубежных органов юстиции об отказе в выдаче задержанных обвиняемых, объявленных в России в международный розыск, в связи с опасениями, что такая выдача может повлечь для него серьезные осложнения по причине состояния здоровья. Механизмом преодоления возникшего барьера с экстрадицией могло бы быть изменение меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую при выявлении тяжелого заболевания, препятствующего содержанию под стражей, у обвиняемого, находящегося в розыске, на этапе экстрадиции. Однако, как показал предпринятый выше анализ порядка, установленного в УПК

РФ (ст. 460 «Направление запроса о выдаче лица, находящегося на территории иностранного государства») и в Инструкции по организации информационного обеспечения сотрудничества по линии Интерпола, вопрос об изменении обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую не вписывается в нормативную процедуру международного розыска и экстрадиции. В результате сложившийся порядок приводит к патовой ситуации: зарубежные органы юстиции обусловливают выдачу обвиняемого созданием условий, исключающих угрозу его здоровью, в частности изменением меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую, а российские органы юстиции гарантируют решить этот вопрос лишь в порядке и сроки, которые с очевидностью чреваты летальным исходом. Выход из этой ситуации видится в том, чтобы допустить возможность изменения меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую в период экстрадиции. Однако пока обвиняемый не предстал реально перед российским правосудием, нормативные основания для этого отсутствуют. В таких условиях ни следователь, ни контролирующие и надзорные инстанции формально не вправе принимать решение об изменении меры пресечения. Решившийся на это без промедления попадает под пресс тотально-бюрократической борьбы с коррупцией. Поэтому выход видится в нормативном дополнении оснований для изменения меры пресечения, которые создали бы правовой механизм для разрешения этой ситуации. В связи с возникающими на практике проблемами выдачи обвиняемого, объявленного в международный розыск, у которого выявлено тяжелое заболевание, препятствующее его содержанию под стражей, предлагается уточнить некоторые детали правового механизма экстрадиции. В целях удовлетворения требований зарубежных органов юстиции, обусловливающих возможность выдачи обвиняемого созданием условий, исключающих угрозу его здоровью, и реализации назначения уголовного судопроизводства предлагается предусмотреть в законе возможность изменения меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую в период экстрадиции по состоянию здоровья. Полагаю, что последующее исключение такому обвиняемому возможности вновь скрыться – в современных российских

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

16

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС условиях в значительной мере вопрос техники и профессионализма.

25 октября 1999 г. № 190-ФЗ с оговорками и заявлениями // Собр. зак-ва РФ. 2000. № 23. Ст. 2348. 2. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (ред. от 05 декабря 2017 г.) // Собр. зак-ва РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921. 3. О внесении изменений в статью 110 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и статью 24 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений»: федеральный закон от 29 декабря 2010 г. № 434-ФЗ // Собр. зак-ва РФ. 2011. № 1. Ст. 46. 4. О внесении изменения в статью 110 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: федеральный закон от 1 июля 2017 г. № 137-ФЗ // Собр. зак-ва РФ. 2017. № 27. Ст. 3934. 5. О проекте федерального закона № 30082-7 «О внесении изменения в статью 110 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» (в части установления предельного срока изменения меры пресечения в связи с тяжелым заболеванием): постановление Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 15 февраля 2017 г. № 946-7 ГД // Собр. зак-ва РФ. 2017. № 9. Ст. 1288. 6. О медицинском освидетельствовании подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений: постановление Правительства Российской Федерации от 14 января 2011 г. № 3 (ред. от 04 сентября 2012 г. № 882) // Собр. зак-ва РФ. 2011. № 4. Ст. 608; 2012. № 37. Ст. 5002. 7. Инструкция по организации информационного обеспечения сотрудничества по линии Интерпола: утв. приказом МВД России № 786, Минюста России № 310, ФСБ России № 470, ФСО России № 454, ФСКН России № 333, ФТС России № 971 от 06 октября 2006 г. (ред. от 22 сентября 2009 г.) «Об утверждении Инструкции по организации информационного обеспечения сотрудничества по линии Интерпола» (зарегистрировано в Минюсте России 03 ноября 2006 г. № 8437) // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2006. № 47; 2009. № 44. 8. Об утверждении формы направления на медицинское освидетельствование подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, в отношении которого избрана мера пресечения в виде

1. Об утверждении Правил оказания лицам, заключенным под стражу или отбывающим наказание в виде лишения свободы, медицинской помощи в медицинских организациях государственной и муниципальной систем здравоохранения, а также приглашения для проведения консультаций врачейспециалистов указанных медицинских организаций при невозможности оказания медицинской помощи в учреждениях уголовноисполнительной системы: постановление Правительства Российской Федерации от 28 декабря 2012 г. № 1466 // Собр. зак-ва РФ. 2013. № 1. Ст. 61. 2. О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2013 г. № 41 (ред. от 24 мая 2016 г.) // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2014. № 2. 3. О практике рассмотрения судами вопросов, связанных с выдачей лиц для уголовного преследования или исполнения приговора, а также передачей лиц для отбывания наказания: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 14 июня 2012 г. № 11 (ред. от 03 марта 2015 г.) // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2012. № 8. 4. Задержание и мера пресечения в процессе экстрадиции из Испании [Электронный ресурс] // http://stopextradition.com/zaderzhanie-imera-presechenia/ (дата обращения: 15 января 2018 г.). Изменение меры пресечения в процессе экстрадиции из Испании Испании [Электронный ресурс] // http://stopextradition.com/izmenenie-merypresecheniya/ (дата обращения: 15 января 2018 г.). 5. О ратификации Европейской конвенции о выдаче, дополнительного Протокола и второго дополнительного Протокола к ней: федеральный закон от 25 октября 1999 г. № 190-ФЗ // Собр. зак-ва РФ. 1999. № 43. Ст. 5129. ЛИТЕРАТУРА. 1. Европейская конвенция о выдаче (заключена в г. Париже 13 декабря 1957 г.) (с изм. от 17 марта 1978 г.). Конвенция ратифицирована Федеральным законом от ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

17

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС заключения под стражу: приказ Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 16 марта 2011 г. № 208н // Рос. газ. 2011. № 66. 30 марта. 9. Паспорт проекта Федерального закона № 527041-6 «О внесении изменений в статью 110 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с необходимостью установления предельного срока изменения меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую при выявлении у подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления тяжелого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей и удостоверенного медицинским заключением, вынесенным по результатам медицинского освидетельствования» // КонсультантПлюс (дата обращения: 09 января 2018 г.). 10. Григорьев В.Н. Альтернативный правовой механизм обеспечения прав подозреваемого // Вестник Томского гос. унта. Право. 2016. № 3 (21). 11. Григорьев В.Н. Задержание подозреваемого: монография. - М.: учебноконсультационный центр «ЮрИнфоР», 1999. 12. Григорьев В.Н. О медицинских документах при изменении обвиняемому меры пресечения в связи с тяжелым заболеванием (детальная регламентация как препятствие злоупотреблению правом) // Вестник Томского гос. ун-та. Право: научный журнал. 2017. № 25. 13. Григорьев В.Н., Копыткин С.А., Нарусланов Э.Ф. Оперативно-розыскное сопровождение лиц, содержащихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы за преступления экстремистской направленности // SocialScience = Общественные науки: всероссийский научный журнал. 2015. № 6. 14. Григорьев В.Н., Прохорова Е.А., Селютин А.В. Привлечение в качестве обвиняемого: учеб. пособие. - М.: изд-во Московского гуманитарного ун-та, 2006. 15. Григорьев В.Н. Решение Европейского суда по правам человека в деле «Лялякин против Российской Федерации»: было ли злоупотребление полномочиями? // Уголовная юстиция: научно-практический журнал. 2016. № 1 (7).

16. Григорьев В.Н. Шансы больного выжить при экстрадиции (лакуны в законодательстве как условие злоупотребления правом) // Вестник Томского гос. ун-та. 2017. № 424. 17. Григорьев В.Н., Победкин А.В., Яшин В.Н. Уголовный процесс: учебник. М.: изд-во Эксмо, 2006. 18. Григорьев В.Н., Терехов А.Ю. Научный комментарий некоторых оснований заключения под стражу // Общество и право. 2015. № 2 (52). 19. Комментарий к Уголовнопроцессуальному кодексу Российской Федерации / Баяхчев В.Г. [и др.]; под ред. В.В. Мозякова. - М.: изд-во «Экзамен XXI», 2002. 20. Комментарий к Уголовнопроцессуальному кодексу Российской Федерации / Баяхчев В.Г. [и др.]; под ред. В.П. Верина, В.В. Мозякова. - М.: изд-во «Экзамен», 2004. 21. Криминалистика: учебник / под общ. ред. А.И. Бастрыкина. – М.: изд-во «Экзамен», 2014. 22. Прокурорский надзор: учебник / В.Н. Григорьев, А.В. Победкин, В.Н. Яшин, В.Н. Калинин. 2-е изд., перераб. и доп. // М.: изд-во Эксмо, 2009. 23. Паспорт проекта Федерального закона № 30082-7 «О внесении изменения в статью 110 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» (в части установления предельного срока изменения меры пресечения в связи с тяжелым заболеванием) // КонсультантПлюс (дата обращения: 09 января 2018 г.). 24. Руководство по расследованию преступлений: науч.-практ. пособие / Аверьянова Т.В. [и др.]; отв. ред. А.В. Гриненко; 2-е изд., пересмотр. и доп. - М.: НОРМА, 2008. 25. Справочник следователя: монография / В.Н. Григорьев, А.В. Победкин, В.Н. Яшин, Ю.В. Гаврилин. - М.: Эксмо, 2008. 26. Уголовно-процессуальное право (Уголовный процесс): учебник для студентов вузов, обучающихся по направлению подготовки «Юриспруденция» / Бобров В.К. [и др.]; под ред. А.В. Ендольцевой, О.В. Химичевой, Е.Н. Клещиной. М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2014.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

18

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС АНТОНОВ АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ, начальник дисциплинарного отдела Миссии ООН в Косово, кандидат юридических наук ANTONOV ANDREY NIKOLAEVICH, head of the disciplinary department of the United Nations Mission in Kosovo, PhD E-mail: [email protected]

ПРИМЕНИМОСТЬ МИНИМАЛЬНЫХ СТАНДАРТОВ РАССЛЕДОВАНИЯ В СООТВЕТСТВИИ СО СТ. 2 ЕКПЧ К ПОСТКОНФЛИКТНЫМ СИТУАЦИЯМ (НА ПРИМЕРЕ РЕШЕНИЯ ЕСПЧ В ДЕЛЕ ЕЛИЧ ПРОТИВ ХОРВАТИИ)1 APPLICABILITY OF THE RELEVANT MINIMAL STANDARDS OF INVESTIGATION IN ACCORDANCE WITH ARTICLE 2 OF THE ECHR TO THE POST-CONFLICT SITUATIONS (EXAMPLE OF THE ECTHR CASE JELIĆ V. CROATIA) Аннотация. В статье рассматриваются основные минимальные процессуальные стандарты, применимые к расследованиям убийств и исчезновений без вести, вытекающих из ст. 2 Европейской конвенции по правам человека и применяемых Европейским судом по правам человека. Применимость этих стандартов иллюстрируется на примере дела Елич против Хорватии (ЕСПЧ, 2014). Annotation. The article а discusses the core minimum procedural standards relevant to the investigation of illegal killings and disappearances, stemming from Article 2 of the European Convention on Human Rights and applied by the European Court of Human Rights. The applicability of these standards is illustrated using the example of the European Court’s case Jelić v. Croatia (ECtHR, 2014). Ключевые слова и словосочетания: расследование, убийства, пропажи без вести, процессуальные стандарты, Европейская конвенция по правам человека, Европейский суд по правам человека, Елич против Хорватии. Key words and word combinations: investigation, killings, disappearances, procedural standards, European Convention on Human Rights, European Court of Human Rights, Jelić v. Croatia. Общая характеристика минимальных стандартов расследования. Говоря о правовых основах, предопределяющих направления, формы и объём расследования преступлений, организуемых на постконфликтных территориях, отметим, что обязанность государственной власти расследовать эти преступления вытекает в первую очередь из общей обязанности по защите своих граждан от противоправных посягательств, т.е. обязанности защищать фундаментальные права человека на своей территории. В этой связи считаем необходимым обратиться к опыту отдельных органов международного правосудия, а особенно - Европейского Суда по правам человека (англ.: European Court of Human Rights, ECtHR, далее – ЕСПЧ, Европейский Суд) [1]. Всеми этими институтами признаётся, что первоочередными правами, в связи с которыми обязанности государства не прекращаются и не приостанавливаются даже во время вооружённых конфликтов или иных чрезвычайных условий, являются: право на жизнь и личную неприкосновенность, право на личную свободу, запрещение пыток и иного жестокого, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения.

1

Мнения автора являются исключительно личными и могут не совпадать с официальной позицией ООН по вопросам, освящаемым в данной работе. ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

19

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС В частности, по отношению к расследованию тяжких преступлений против личности Европейским Судом уже не раз отмечалось, что расследование должно быть проведено независимым органом быстро и всестороннее, быть доступно для потерпевшего или его семьи, процесс следствия и его результаты должны быть в определённой степени открыты для общественного контроля. Также расследование должно обеспечивать принципиальную возможность определения причин и правомерности наступления смерти, установления и наказания виновных [2]. Суд многократно отмечал, что в соответствии с требованиями статьи 2 Европейской Конвенции по правам человека (англ.: European Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms, ECtHR; далее – ЕКПЧ) государство обязано расследовать случаи смерти при неясных обстоятельствах, в т.ч. и самоубийства. Признавая, что расследования не всегда приводят к установлению виновных, а порой и признаков преступления вообще, Суд определил, что обязательность расследования – это «не обязательство “результата”, а обязательство “средств”». Это означает, что уполномоченные государственные органы должны как можно быстрее предпринять все резонные шаги по сбору доказательств, в т.ч., например, показаний очевидцев, свидетелей, материальных следов, данных судебномедицинских исследований (включая заключение о причине наступления смерти) [3], осуществить объективный, полный и всесторонний анализ собранной информации и на этой основе сделать взвешенное заключение [4]. Недостатки расследования, которые ставят под сомнение или делают невозможным установление причины смерти и привлечение виновных к ответственности, считаются наиболее серьёзными и приводят к нарушению этого стандарта [5]. Помимо этого власти должны предпринять серьёзные попытки по установлению истины; они не должны полагаться на поспешные или недостаточно обоснованные решения о прекращении расследования [6]. Таким образом, при выполнении этих минимальных требований расследование может быть признано «эффективным» [7], даже если в результате виновные не привлечены к ответственности [8]. ЕСПЧ также поясняет, что «... участие ближайших родственников служит для обеспечения подотчетности властей и общественного контроля за их действиями при проведении расследования. Право семьи погибшего участвовать в расследовании или судебном рассмотрении гибели ... требует принятия необходимых мер, направленных на обеспечение защиты их интересов, которые могут прямо противоречить интересам полиции или сил безопасности, вовлеченных в события...» [9]. С другой стороны, по признанию Суда, их участие в процессе должно быть обеспечено не беспредельно, а только в том объёме, который необходим для защиты их прав и законных интересов и не «угрожает» интересам следствия [10]. Несомненно, что ситуация, в которой приходится действовать правоохранительным органам во время вооружённого конфликта, серьёзнейшим образом отличается от их работы в мирное время. В этой связи возникают вопросы - применимы ли требования к проведению расследований в одинаковой мере и к военному времени, или они неизменны; могут и должны ли те же действия выполняться в полной мере, или возможны «сокращения» и иные издержки. Высказывая своё мнение по этому поводу, ЕСПЧ отмечает, что положения статьи 2 Европейской конвенции (право на жизнь) полностью применимы как на постконфликтных территориях [11], так и «на территориях со сложными и небезопасными условиями, а также и в контексте вооружённого конфликта» [12]. Схожую позицию высказывает и Комитет по правам человека ООН (англ.: UN Human Rights Committee, HRC; далее - КПЧ ООН): «Вопрос о праве на жизнь, провозглашенном в статье 6 Пакта, рассматривается в докладах всех государств. Это - основополагающее право, от которого не допускается никаких отступлений даже во время чрезвычайного положения в государстве, при котором существование нации находится под угрозой (статья 4). Однако Комитет отмечает, что информация, представленная в связи со статьей 6, довольно часто ограничивается лишь тем или иным аспектом этого права. Право на жизнь является правом, которое нельзя толковать узко» [13]. ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

20

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС Однако, отдавая должное реальной ситуации «на земле», ЕСПЧ всё же признаёт, что в ситуациях, «когда гибель людей, подлежащая расследованию в соответствии с требованиями статьи 2, происходит в ситуациях, характеризующихся наличием большого количества незаконных насильственных действий, вооружённого конфликта или отдельных “партизанских” действий, на пути следствия могут быть дополнительные преграды и трудности, которые могут принудить к использованию менее эффективных следственных мероприятий, или привести к задержкам в проведении расследования» [14]. Несмотря на это, Европейский Суд также отмечает, что «обязанность по защите жизни ... означает, что даже в трудных и небезопасных условиях все возможные шаги для обеспечения проведения эффективного и беспристрастного расследования обвинений в нарушении права на жизнь должны быть предприняты» [15]. ЕСПЧ отдельно подчеркнул, что требование разумной быстроты и безотлагательности проведения расследования, как неотъемлемая часть эффективного расследования, установлено для того, чтобы прояснить обстоятельства чьей-либо гибели [16]. Этот же судебный орган также неоднократно высказывался о том, что даже в тех случаях, когда расследование в своих начальных стадиях встречало определённые объективные трудности, связанные с войной или послевоенной ситуацией, безосновательное длительное бездействие властей по отношению к расследованию преступлений после окончания конфликта уже не может быть оправдано [17]. КПЧ ООН занимает схожую позицию, отмечая, что «... государства должны разработать эффективные средства и процедуры тщательного расследования дел об исчезнувших и пропавших без вести лицах при обстоятельствах, которые могут быть связаны с нарушением права на жизнь» [18]. Действительно, во время вооружённого конфликта объём следственных действий по конкретным происшествиям может значительно уменьшаться, кроме того, зачастую необходимые процессуальные акты также не выносятся, т.е. страдает как содержание, так и форма следственного процесса. Так, например, только в регионе г. Призрень провинции Косово с июня 1998 по июнь 1999 года было зарегистрировано более 800 тяжких и особо тяжких преступлений против общественной безопасности, жизни и собственности граждан. По подавляющему большинству из них были проведены только первоначальные следственные действия (осмотр места происшествия, опрос потерпевших и свидетелей, судебно-медицинское освидетельствование и т.п.). В некоторых из них участвовали прокуроры и/или судьиследователи [19], но большинство производилось следственно-оперативными группами, а порой и просто патрулями самостоятельно. Данные дела только регистрировались и после шести месяцев помещались в архив. Когда копии всех этих материалов были получены Департаментом правосудия МООНК (в 2006 году), ни в одном из них не было согласия прокурора на приостановление производства, что говорит о полном отсутствии прокурорского надзора за расследованием в чрезвычайных условиях (широкомасштабная антитеррористическая операция). Таким образом, после проведения первоначальных следственных действий, дела были de-facto приостановлены, без вынесения официальных решений. Рассмотрим применение этих принципов Европейским судом к конкретной жалобе по поводу недостаточно качественно проведённого расследования в послевоенной Хорватии – деле Елич против Хорватии [20]. Обстоятельства, лежащие в основании жалобы. Вечером 15 ноября 1991 г. пятеро вооруженных людей в камуфляжной форме и масках арестовали Васо Елича, серба по происхождению, в его доме в поселке Сисак. Его тело было найдено почти три месяца спустя на берегу реки Купа рядом с Сисаком. Вскрытие показало, что он был расстрелян; было возбуждено дело об убийстве его неизвестным лицом или лицами. Ни одно из следственных действий не дало никаких ощутимых результатов, пока в сентябре 1999 года полиция не допросила мужчину, который представил собранную им информацию об арестах и убийствах 83 и исчезновениях еще 500 мирных жителей сербского ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

21

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС происхождения в районе Сисака. Этот свидетель показал, что начальник полиции округа Сисак был соучастником арестов и убийств. В декабре 2002 года судья заслушал другого свидетеля, который в 1991 году служил в полиции, назвавшего несколько лиц, предположительно причастных к убийству сербов в том же районе в 1991 году, в том числе и г-на Елича. В марте и мае 2003 года полиция и органы прокуратуры допросили двух анонимных свидетелей, один из которых был представителем хорватской армии в полиции района Сисак в 1991 году. Оба подробно описали, как проводились аресты и убийства сербских гражданских лиц, а также назвали нескольких непосредственных участников, в том числе имя человека, который застрелил г-на Елича, некоего А.Х. Один из свидетелей неоднократно присутствовал при отдаче приказов на аресты. Он также показал, что хорватским резервистам, осуществлявшим аресты, были розданы сербские флаги с сербским крестами и четырьмя «С» на них, а также членские книжки якобы Сербской демократической партии и поддельные партийные приказы, отмечавшие заслуги перед партией за распространение её идеологии на территории Восточной Славонии. Эти предметы должны были быть подброшены в обыскиваемые дома и в дальнейшем быть использованы как доказательства вражеской деятельности. Тот же свидетель пояснил, что жертвы арестовывались в своих домах, и в процессе обыска всегда изымались все деньги и ценности. Арестованных препровождали в полицейский участок, а позже – на военную базу около Сисака, где их казнили. Изъятое имущество и деньги присваивались руководством полиции и армии. Другой свидетель также сообщил, что у начальника полиции Сисака имелся список лиц, которые должны были быть арестованы, обвинены в пособничестве врагу и быстро ликвидированы. Основным помощником начальника полиции в этом «мероприятии» являлся его заместитель. Мотивом арестов и убийств в большинстве случаев было обогащение за счёт изъятия денег и ценностей, а также продажи имущества ликвидированных сербов. Одновременно это давало всем оставшимся сербам понять, что им там больше нормально не жить. В марте 2009 года полиция отправила пистолет, изъятый у А.Х., и пулю, извлечённую из тела г-на Елича, на трасологическую экспертизу. В соответствии с заключением эксперта от 30 апреля 2009 г. представленная пуля не была выпущена из представленного пистолета. Никаких дальнейших следственных действий в отношении А.Х., в том числе и его допроса, произведено не было. В июне 2011 года было возбуждено уголовное дело в отношении бывшего начальника отдела полиции округа Сисак, его бывшего заместителя, которые были смещены со своих позиций в 1999 году, а также в отношении одного военнослужащего хорватской армии. Первый погиб ещё до передачи дела в суд; в декабре 2013 года его бывший заместитель был признан судом первой инстанции виновным в совершении военных преступлений против гражданского населения (ответственность как командира за допущение убийств и непринятие адекватных мер по их предотвращению) и приговорен к 8 годам лишения свободы. Третий обвиняемый был оправдан. Жалоба. Жалоба заявительницы заключалась в следующем:  убийство её мужа и недостатки в расследовании нарушили существенный и процедурный аспекты ст. 2 Конвенции;  поскольку он был арестован и убит только по причине его сербского происхождения, а национальные власти не придали этому обстоятельству должного значения, была нарушена ст. 14 Конвенции;  отсутствие у заявительницы эффективной судебной защиты нарушило требования ст. 13 Конвенции;  смерть мужа заявительницы причинила ей душевные страдания, в нарушение ст. 3 Конвенции;  кроме того, заявительница также пожаловалась о нарушениях ст. 5 и 6 § 1 Конвенции. ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

22

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС Позиция ЕСПЧ. В своём решении по этой жалобе Европейский суд признал, что дело было действительно сложным и имелись признаки того, что г-н Елича был убит в контексте целенаправленных «зачисток» района Сисак в 1991-1992 годах от сербов, проведённых хорватской полицией и армией. ЕСПЧ признал, что власти столкнулись с трудной ситуацией во время войны и послевоенного восстановления. В частности, властям недавно приобретшего независимость государства нужно было время для того, чтобы организовать работу, но при этом была необходимо возбуждать и одновременно работать по большому количеству уголовных дел о военных преступлениях. Кроме того, ЕСПЧ принял во внимание и определенные меры общего характера, принятые в 2005 и 2008 годах, когда Генеральный прокурор поручил всем прокурорам сконцентрировать свои усилия на выявлении лиц, виновных в совершении таких преступлений, а также придать особое внимание беспристрастности расследования всех военных преступлений, независимо от этнической принадлежности их сторон. В результате этого к концу 2012 года в Хорватии были проведены расследования в отношении 3 436 лиц, подозревавшихся в совершении военных преступлений, и было вынесено 557 обвинительных приговоров. Суд также признал, что ситуация была усложнена тем, что подозреваемыми в убийстве гна Елича были те же лица, на которых, как на высших должностных лиц полиции в регионе Сисак, до конца 1999 года была возложена обязанность по защите граждан от таких преступлений и по их расследованию. Тем не менее ЕСПЧ отметил, что, несмотря на то, что эта ситуация несомненно повлияла на расследование на его начальных этапах, она не оправдывает недостатки расследования, имевшие место после 1999 года. ЕСПЧ отметил, что власти имели в своём распоряжении достаточную информацию, которая могла бы помочь в установлении организаторов и непосредственных исполнителей убийств, в том числе и убийства г-на Елича. Таким образом, государственные органы были обязаны принять дальнейшие меры по расследованию. Тем не менее, несмотря на то, что трое свидетелей назвали человека, который застрелил г-на Елича, никаких дальнейших шагов по проверке этой информации предпринято не было, кроме трасологической экспертизы, в 2009 году показавшей, что он был застрелен не из пистолета, изъятого у подозреваемого в 2004 году (!!!). В целом, по мнению Суда, на протяжении всего расследования были периоды бездействия, не обоснованные документально, которые несомненно должны были оказать негативное влияние на перспективы установления истины по делу. В конце концов один обвиняемый (бывший заместитель начальника полиции) был осуждён за военные преступления. Тем не менее Европейский суд отметил, что в контексте военных преступлений «командная» форма вины начальствующих должностных лиц отличается от вины их подчиненных. Наказание командиров за непринятие необходимых и разумных мер по предотвращению военных преступлений подчиненными или их наказанию за совершение таковых не могли освобождать последних от индивидуальной уголовной ответственности за преступления, совершённым ими лично. В общем, ЕСПЧ признал, что трудности, обозначенные хорватским правительством, сами по себе не оправдывают низкое качество проведения данного расследования, а в частности, тот факт, что ключевая версия по поводу личностей непосредственных исполнителей убийства, имевшаяся в распоряжении органов прокуратуры, не была полностью «отработана». Как один из очевидных негативных факторов Суд особо отметил, что отдельные высокопоставленные должностные лица полиции Сисака, которые являлись основными подозреваемые в убийстве г-на Елича, позже и организовывали расследование этого убийства. В ситуации, когда имена потенциальных исполнителей были раскрыты властям свидетелями и очевидцами, в правдивости которых не было сомнений, нормально было бы ожидать от органов прокуратуры осуществления необходимых действий для привлечения виновных к ответственности, но этого сделано не было. Кроме того, без привлечения к ответственности виновных лиц не могут быть достигнуты цели предотвращения новых преступлений и поддержания верховенства закона, а очевидное бездействие властей в преследовании наиболее вероятных подозреваемых подрывает эффективность уголовного закона. ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

23

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС Решение Суда. После рассмотрения обстоятельств дела Суд постановил следующее:  только жалобы относительно процессуальной части ст. 2, а также ст. 13 и 14 признаны приемлемыми;  имело место нарушение ст. 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте;  нет необходимости отдельно рассматривать жалобу, связанную со ст. 13 и 14 Конвенции. Рекомендации. Как было многократно подтверждено Европейским судом, политические и социальные причины не могут оправдывать провал расследования преступлений, связанных с незаконным лишением жизни. Подобные дела имеют особую важность, заключающуюся в праве многочисленных потерпевших и общества в целом знать, что произошло. Это должно побудить власти провести эффективное расследование не только в отношении тех, кто несёт командную ответственность, но и непосредственных исполнителей для предотвращения любого подозрения в возможном проявлении терпимости к преступникам со стороны государства или даже в совместном планировании и осуществлении противоправных действий. Только полное и честное расследование может ясно показать всем этническим группам, проживающим на постконфликтной территории, что власти поддерживают не «право победителя», когда побеждённые становятся людьми второго сорта, которым лучше вообще исчезнуть, а жёстко придерживаются принципов беспристрастного и независимого правосудия на основе верховенства закона, в соответствии с применимыми нормами прав человека. В свою очередь, это поддержит доверие к властям и внесёт ощутимый вклад в дело послевоенного примирения. В связи с этим представляется, что изучение негативного опыта расследований убийств и похищений граждан в ходе и по окончании югославских войн, а также и практики ЕСПЧ по статье 2 и 3 Европейской конвенции представляет не только теоретический, но и практический интерес. Как автор уже отмечал в раннее опубликованных работах [21], их изучение поможет поднять уровень отечественной следственной работы и избежать неприятных ситуаций проигрыша дел в Европейском суде. 1. Официальная интернет-страница ЕСПЧ [Электронный ресурс] // URL: http://www.echr.coe.int/ (дата обращения: 23 марта 2018 г.). 2. ECtHR [GC], Varnava and Others v. Turkey, nos 16064/90 and others, judgment of 18 September 2009, § 191; ECtHR, Palić v. Bosnia and Herzegovina, no. 4704/04, judgment of 15 February 2011, § 63. 3. ECtHR, Salman v. Turkey [GC], no. 21986/93, ECHR 2000-VII, § 106; Tanrikulu v. Turkey [GC], no. 23763/94, ECHR 1999-IV, § 109; ECHR, Gül v. Turkey, no. 22676/93, § 89, 14 December 2000, ECHR,Isayeva v. Russia, no. 57950/00, judgment of 24 February 2005, § 212. 4. ECtHR, Ahmet Özkan and Others v. Turkey, no. 21689/93, judgment of 6 April 2004, § 312; and Isayeva v. Russia, no. 57950/00, judgment of 24 February 2005, § 212. 5. ECHR,Isayeva v. Russia, § 212;сравнить: ECHR, McKerr v. the United Kingdom, no. 28883/95, judgment of 4 April 2000, § 144. 6. ECtHR [GC], El-Masri v. “the Former Yugoslav Republic of Macedonia”, no. 39630/09, judgment of 13 December 2012, § 183; ECtHR [GC], Mocanu and Others v. Romania, nos 10865/09, 45886/07 and 32431/08, judgment of 17 September 2014, § 322. 7. ECtHR, Grand Chamber (GC), Varnava and Others v. Turkey, nos 16064/90 and others, judgment of 18 September 2009, § 191; ECtHR, Palić v. Bosnia and Herzegovina, no. 4704/04, judgment of 15 February 2011, § 63. 8. ECtHR,Palić v. Bosnia and Herzegovina, cited above, § 65; ECtHR [GC], GiulianiandGaggio v. Italy, no 23458/02, judgment of 24 March 2011, §§ 301 and 326. 9. ECtHR, Anusca v. Moldova, no. 24034/07, judgmentof 18 May 2010, § 44 and ECtHR, McKerr, citedabove, § 148. 10. ECHR, Kelly and Others v. the United Kingdom, no. 30054/96, judgment of 4 May 2001, § 144; ECHR, McKerr v. the United Kingdom, cited above, § 115; ECtHR [GC], Ilhan and Others v. Turkey, no. 22277/93, § 63, ECHR 2000-VII; ECtHR, Trubnikov v. Russia, no. 49790/99, judgment of 5 July 2005, § 88. ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

24

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС 11. ECtHR, Palić v. Bosnia and Herzegovina, cited above; ECtHR, Jularić v. Croatia, no. 20106/06, judgment of 20 January 2011. 12. ECtHR [GC], Al-Skeini and Others v. the United Kingdom, judgment of 7 July 2011, no. 55721/07, § 164; см. также: ECtHR, Güleç v. Turkey, judgment of 27 July 1998, § 81, Reports 1998-IV; ECtHR, Ergi v. Turkey, judgment of 28 July 1998 , § 79 and 82, Reports 1998-IV; ECtHR, Ahmet Özkan and Others v. Turkey, § 85-90, 309-320 and 326-330; Isayeva v. Russia, § 180 and 210; ECtHR, Kanlibaş v. Turkey, no. 32444/96, judgment of 8 December 2005, § 39-51. 13. UN HRC,GeneralCommentNo. 6. Article 6 (Therighttolife), 16th Session, 30 April 1982, UN Doc. HRI/GEN/1/Rev.9 (Vol. I), § 1. 14. ЕCtHR [GC], Al-Skeini and Others v. the United Kingdom, cited above, § 164; ECtHR, Bazorkina v. Russia, no. 69481/01, judgment of 27 July 2006, § 121. 15. ECtHR, Kaya v. Turkey, judgment of 19 February 1998, § 105, Reports of Judgments and Decisions 1998-I, at § 86-92; ECtHR, Ergi v Turkey, no. 23818/94, judgment of 28 July 1998, Reports 1998-IV; cited above, at § 82-85; ECtHR [GC], Tanrıkulu v. Turkey, no. 23763/94, judgment of 8 July 1999, § 101-110, ECHR 1999-IV; ECtHR, Khashiyev and Akayeva v. Russia, nos 57942/00 and 57945/00, judgment of 24 February 2005, §§ 156-166; ECtHR, Isayeva v. Russia, cited above, § 215-224; ECtHR, Musayev and Others v. Russia, nos 57941/00 and others, judgment of 26 July 2007, § 158-165; др. 16. ECtHR, Paul and Audrey Edwards, no. 46477/99, judgment of 14 March 2002, § 72, ECHR 2002-II; ECtHR, Jelić v. Croatia, no. 57856/11, judgment of 12 June 2014, § 91. 17. ECtHR, AgacheandOthersv. Romania, no. 2712/02, judgmentof20 October 2009, § 80; ECtHR, ŞandruandOthersv. Romania, no. 22465/03, judgment of 8 December 2009, § 79; ECtHR, Association “21 December 1989” and Others v. Romania, nos. 33810/07 and 18817/08, judgment of 24 May 2011, § 100. 18. HRC, General Comment No. 6, § 4; HRC, AbubakarAmirov and AïzanAmirova v. Russian Federation, communication no. 1447/2006, views of 22 April 2009, § 11.2, CCPR/C/95/D/1447/2006. 19. В соответствии с Законом об Уголовном Процессе СФРЮ (серб.: Zakon o krivićnompostupku SFRJ, далее – УПК СФРЮ) полиция и прокуратура проводят только первоначальные следственные действия, направленные на установление подозреваемых. С момента установления такового прокурор должен направить в суд ходатайство об открытии уголовного дела, назначении судьи следователя и проведении ряда следственных действий. После выполнения предложенных следственных действий судья возвращает материалы уголовного дела прокурору для пересмотра и принятия решения о дальнейших действиях (составление обвинительного заключения, проведение дополнительных следственных действий, приостановление производства и т.п.). См.: ч.1 ст. 155, ст. 157, 158 и 174 УПК СФРЮ, Сборник законодательных актов СФРЮ (серб.: SlužbeniGlasnik SFRJ). 1986. № 26. 20. ECtHR, Jelić v. Croatia, no. 57856/11, judgmentof 12 June 2014. 21. Антонов А.Н. Ответственность Миссии ООН в Косово за нарушение права на жизнь вследствие недостаточно полного проведённого расследования (SC v. UNMIK) // Международное правосудие. 2013 № 2 (6). С. 32-39; Антонов А.Н., Григорьев В.Н. Решение Трибунала по бывшей Югославии по делу Готовина/Маркач как (очередной) провал международного правосудия // Международное уголовное право и международная юстиция. 2013. № 3. С. 915; Антонов А.Н., Тишков С.А. Рассмотрение процесса расследования как основание для принятия решения в Европейском суде по правам человека (дело «Переведенцевы против России») // Наука и практика. Орловский ЮИ МВД России. 2015. № 3 (64). С. 166–169.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

25

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС ГРИНЕНКО АЛЕКСАНДР ВИКТОРОВИЧ, профессор кафедры уголовного права, уголовного процесса и криминалистики ФГАОУ ВО «Московский государственный институт международных отношений (университет) Министерства иностранных дел Российской Федерации», доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации GRINENKO ALEXANDER VICTOROVICH, doctor of law, professor, Honored Lawyer of the Russian Federation, Moscow State Institute of International Relations (University), Ministry of Foreigner Affairs of the Russian Federation, Department of Criminal Law, Criminal Procedure and Criminalistics, Professor E-mail: [email protected]

ОФОРМЛЕНИЕ ПОКАЗАНИЙ В ХОДЕ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ FIXATION OF TESTIMONY DURING THE PRELIMINARY INVESTIGATION IN CRIMINAL CASES Аннотация. В статье рассматриваются вопросы, касающиеся оформления показаний участников предварительного расследования по уголовным делам. При отражении показаний в протоколах допросов и очных ставок предложено обращать внимание не только на их содержание, но и на соблюдение требований к соответствующим процессуальным документам. Обращено внимание на то, что в настоящее время следователь свободен в выборе тактики допроса, ему лишь запрещено задавать наводящие вопросы. Поэтому можно применять любой способ составления протокола – как в ходе постановки вопросов и получения ответов, так и после окончания данного этапа. Во всех случаях следователь обязан строго руководствоваться требованиями закона. Так, он не вправе вводить допрашиваемого в состояние психологического или физического дискомфорта. Обоснован вывод о большой значимости показаний участников уголовного судопроизводства для установления обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. Annotation. The article deals with the issues related to the preparation of the testimony of the participants of the preliminary investigation in criminal cases. When recording evidence in interrogation and confrontation protocols, it is proposed to pay attention not only to their content, but also to compliance with the requirements for the relevant procedural documents. Attention is drawn to the fact that currently the investigator is free to choose the tactics of interrogation, he is only forbidden to ask leading questions. Therefore, investigator can use any method of drawing up a protocol – both during the formulation of questions and receiving answers, and after the end of this stage. In all cases, the investigator must be strictly guided by the requirements of the law. Thus, he has no right to enter the interrogated person into a state of psychological or physical discomfort. The conclusion about the great importance of the testimony of the participants of the criminal proceedings to establish the circumstances relevant to the criminal case is substantiated. Ключевые слова и словосочетания: следователь, уголовное дело, предварительное расследование, показания, допрос, очная ставка, показания, участник процесса. Key words and word combinations: investigator, criminal case, preliminary investigation, testimony, interrogation, confrontation, testimony, participant in the process. Назначение уголовного судопроизводства может считаться достигнутым лишь в тех случаях, когда по уголовному делу установлены все обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела. При

этом показания участников процесса являются одним из важнейших доказательств (ч. 2 ст. 74 УПК РФ), ведь с их помощью можно не только установить или опровергнуть те либо иные обстоятель-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

26

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС ства, но и уточнить содержание иных доказательств, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела в ходе последующего судебного разбирательства. Наряду с несомненно важным значением содержания показаний нужно отдавать должное и их оформлению, ведь в случае нарушений закона при составлении протокола (ст. 166 УПК РФ) доказательства, даже и открывающие многие действительно важные обстоятельства, признаются недопустимыми и не подлежащими последующему использованию (п. 3 ч. 2 ст. 75 Кодекса). Показания подозреваемого, обвиняемого, свидетеля, потерпевшего и эксперта фиксируются путем составления протокола, в котором в соответствии со ст. 166 УПК РФ отражаются ход и результаты допроса или очной ставки. Допрос по своей сути представляет собой совокупность познавательных и удостоверительных операций, которые выполняются следователем или иным должностным лицом по находящемуся в его производстве уголовному делу либо в связи с выполнением отдельного поручения следователя, ведущего расследование в другой местности. Цель допроса – получить и отразить в протоколе показания лица об обстоятельствах, подлежащих доказыванию, или иных обстоятельствах, имеющих значение для расследуемого уголовного дела. Впоследствии показания лица, полученные в надлежащем порядке и зафиксированные в протоколе, будут использованы в качестве доказательств по данному уголовному делу. Очная ставка - поочередный допрос ранее допрошенных лиц, если в их показаниях имеются существенные противоречия. Соответственно целью очной ставки является устранение противоречий, а также по возможности получение и закрепление новых доказательств. Показания протоколируются либо в ходе допроса или очной ставки, либо после завершения следственного действия. В настоящее время следователь свободен в выборе тактики допроса, за исключением запрета задавать наводящие вопросы (ч. 2 ст. 189 УПК РФ). Поэтому способ составления протокола зависит не от того, каким образом следователь построил последовательность допроса – сначала свободный рассказ, затем – вопросы следователя, или наоборот, а от то-

го, насколько важным является аспект фиксации показаний лица непосредственно после того, как они были получены. Так, если следователь в сложной психологической обстановке желает установить максимальный психологический контакт с допрашиваемым лицом, желательно, чтобы он не отвлекался на заполнение протокола допроса, при необходимости ограничившись лишь краткими рабочими записями. Если же психологический контакт стабилен, а допрос показания изобилуют деталями и цифрами, то желательно составлять протокол, делая небольшие паузы между показаниями лица и вопросами следователя. Вместе с тем и в том, и в другом случае следователь обязан строго руководствоваться требованиями закона. В частности, запрещено задавать вопросы, которые содержат в себе ответ, часть ответа или подсказку. Следователь не вправе вводить допрашиваемого в состояние психологического или физического дискомфорта. Следователю, с одной стороны, запрещено сообщать оперативную информацию допрашиваемому лицу, но, с другой, он может и должен широко ее использовать при построении плана допроса, формулировании конкретных вопросов, а также определении их оптимальной последовательности. Следователю категорически запрещено искажать показания лица при их фиксации в протоколе допроса, а также фальсифицировать иные составные части протокола. Весьма интересен момент относительно того, какое доказательственное значение имеет положительный ответ на вопрос о виновности подозреваемого, обвиняемого, если тот ее подтверждает или опровергает [3, с. 141-142]. В любом случае лицо вправе как вовсе не давать изобличающих его показаний, так и отвечать односложно. Вместе с тем представляется, что для придания утверждению о виновности лица доказательственного значения требуется, чтобы оно сообщило и конкретные сведения, которые подтверждают содеянное им. Особую значимость это имеет в ситуациях, когда лицо свою виновность признало. Естественно, мы согласны с А.М. Васильевым, Н.А. Васильевой в том, что в условиях наличия у обвиняемого права на защиту показания обвиняемого, в которых он признает свою вину, лишь тогда могут служить доказательством по уголовному делу, когда они даны свободно и добро-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

27

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС вольно [2, с. 21]. Вместе с тем дополним, что и в этом случае требуется, чтобы такие показания были развернутыми, а не сводились лишь к признанию самого факта совершения им преступления. Что касается очной ставки, то мы не согласны с позицией Е.А. Артамоновой, утверждающей, что данное следственное действие производить нельзя, если один из его участников (как правило, подозреваемый или обвиняемый) в ходе предыдущего допроса отказался от дачи показаний [1, с. 24-25]. Хотя это и будет звучать несколько парадоксально, но отказ от дачи показаний – это тоже определенная позиция по расследуемому уголовному делу, которая в результате очной ставки может быть самим лицом изменена. С другой же стороны, если лицо в ходе очной ставки также сохраняло молчание или односложно не соглашалось с показаниями другого участника, то протокол этого следственного действия не может быть использован в качестве обвинительного доказательства. Доказательственное значение протокола не зависит от того, каким образом он был изготовлен – написан от руки или напечатан с помощью компьютера. В соответствии с ч. 2 ст. 166 УПК РФ при производстве допроса могут применяться вспомогательные средства фиксации информации – фотография, аудио- и видеозапись. В любом случае такая фиксация требуется для того, чтобы определить соответствие между сведениями, изложенными в протоколе, и той информацией, которая зафиксирована на иных носителях. Дополнительного же доказательственного значения факты такой фиксации не образуют. Протокол содержит описание процессуальных действий следователя в том же виде и в той же последовательности, в котором они имели место в действительности, в нем указываются все полученные доказательства, а также иная информация (в частности, поступившая от участников следственного действия). Протокол допроса, поскольку он относится к разряду информационно-удостоверительных документов, состоит из следующих трех частей: вводной, описательной и заключительной. Наряду с общими чертами протоколы допроса содержат и ряд отличий от остальных протоколов следственных действий.

В соответствии с требованиями закона показания должны быть занесены в протокол от первого лица и по возможности дословно. Это означает, что следователь должен фактически использовать режим прямой речи, т.е. фиксировать те же сведения, с теми же формулировками и в той же последовательности, в которой это сделало допрошенное лицо. Вместе с тем это не означает, что протоколы должны фиксировать показания абсолютно дословно. Например, если допрашиваемый сбивался с мысли и затем возвращался к рассказу, если он путался в выражениях и подбирал наиболее удачные, и в других подобных случаях следователь имеет право выбрать именно те слова, на которых в конце остановилось допрашиваемое лицо. Также следователь дожжен избегать жаргонных и тем более нецензурных выражений, предупреждая лицо об этом, а впоследствии делая замечания лицу непосредственно в ходе допроса. Если следователь задает допрашиваемому вопросы, то они должны в обязательном порядке быть зафиксированы в протоколе. Заданный, но не отраженный в тексте протокола вопрос может иметь характер наводящего, поэтому, чтобы избежать данного упрека в ходатайстве допрошенного лица, следователь должен сразу же отражать их в тексте протокола, а после вопросов – ответы на них. Также следователю требуется указывать вопросы именно в той последовательности, в которой они были заданы в действительности, поскольку изменение последовательности даже при наличии развернутых ответов на них, соответствующих действительности, может привести к нарушению общей структуры и содержания показаний. В протоколе также фиксируется факт демонстрации лицу вещественных доказательств, документов, оглашения или представления для изучения протоколов других следственных действий, а также результатов использования технических средств при их производстве. Если технические средства фиксации информации применялись непосредственно в ходе допроса, то об этом в обязательном порядке до начала их применения уведомляется допрашиваемое лицо. Сам факт такого разъяснения, а также ход и результаты применения технических средств отражаются в протоколе допроса. Такие результаты являются приложением

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

28

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС к протоколу допроса и образуют с ним единое комплексное доказательство. Если результатом допроса стали схемы, чертежи, рисунки, диаграммы, иные графические источники информации, сделанные самим допрошенным лицом или следователем, то они также приобщаются к протоколу, о чем в протоколе должна быть сделана запись (ч. 5 ст. 190 УПК РФ). Также должно быть пояснено, кто именно и при каких условиях создал эти носители информации, к каким именно фактам они относятся, а также каким образом были удостоверены. Допрошенное лицо и иные участники данного следственного действия знакомятся с содержанием протокола допроса, после чего подтверждают данный факт своими подписями. Допрошенный, кроме того, подписывает каждую страницу протокола (внизу). Если лицо отказалось подписать протокол, то данный факт следователь удостоверяет своей подписью в соответствии со ст. 167 УПК РФ. При этом протокол допроса доказательственного значения также не утрачивает. Ход и результаты очной ставки также фиксируются в протоколе, который является основным носителем доказательственной информации. Наряду с общими правилами фиксации показаний при составлении протокола очной ставки имеется и ряд особенностей. В описательной части протокола фиксируются следующие сведения, не только имеющие доказательственное значение, но и создающие основу для признания протокола составленным надлежащим образом: 1) результаты выяснения следователем отношений между участниками очной ставки, в том числе подтверждение или неподтверждение фактов возможности оговора одним участником следственного действия другого; 2) содержание вопросов, которые были заданы каждому из участников очной ставки, а также содержание полученных следователем показаний от них; 3) содержание вопросов, которые участники очной ставки задавали друг другу с разрешения следователя, и содержание ответов на них (если следователь вопрос отвел, то он должен привести в протоколе содержание данного вопроса, а также основание для его отвода); 4) факт и результаты предъявления

участникам очной ставки вещественных и иных доказательств, если это имело место, а также результаты такого предъявления; 5) факт оглашения в ходе очной ставки показаний как самих участников очной ставки, так и иных лиц (если применялись технические средства фиксации информации, то могут быть представлены для ознакомления и ее результаты); 6) содержание заявленных ходатайств и решения следователя относительно каждого из них. На практике имеется два способа составления описательной части протокола очной ставки. В первом случае страница протокола по вертикали разделяется на две части, каждая из которых предназначена для вопросов одному из участников очной ставки и ответов на них. Если вопрос общий, то следователь располагает его по всей ширине протокола, а затем записывает поочередные ответы. Удобство данного протокола состоит в его наглядности, поскольку следователь может непосредственно по ходу следственного действия сравнивать показания лиц, понимая, устранены ли ранее имевшиеся противоречия в показаниях. Также это весьма удобно при подписании протокола, поскольку каждый участник очной ставки видит, что он подписывает именно свои показания, а не соглашается с показаниями противоположной стороны. Недостаток данного способа состоит в наличии значительных пропусков в протоколе, что увеличивает объем документа. Во втором случае протокол очной ставки заполняется сплошным текстом, где поочередно указываются вопросы и полученные показания. При этом каждый участник удостоверяет свои собственные показания по тексту протокола, а также в конце протокола заверяет своей подписью факт ознакомления со всем его содержанием. Несмотря на меньшую наглядность, такой способ имеет и свои преимущества. Сам текст протокола занимает меньше места, он более удобен для составления с помощью компьютера, что в современных условиях также немаловажно. Кроме того, такой способ более удобен в случаях, когда следователь в ходе очной ставки несколько раз меняет очередность задаваемых вопросов.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

29

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС Описательная часть протокола очной ставки может быть составлена как непосредственно в ходе ее производства, так и сразу же после окончания этапа задавания вопросов и получения ответов на них. Второй способ целесообразно применять, если очная ставка происходит в сложной психологической обстановке, однако для правильной фиксации вопросов и ответов требуется, чтобы ход очной ставки фиксировался с помощью технических средств. Кроме того, это избавит следователя от необходимости отвлекаться на ведение черновиков показаний участвующих лиц. Использование технических средств, безусловно, положительно влияет на результативность и качество составления протокола, но не стоит забывать о процессуальных правах лиц, участвующих в данных следственных действиях. Результативность и качество допроса достигается следователем за счет лаконичности, конкретности, ясности вопросов, выразительности жестов, когда они уместны, а также посредством применения технических средств фиксации показаний. Результаты применения технических средств (диски, флэш-накопители и т.п.) выступают в качестве приложений к протоколам допросов и очных ставок. Значение таких результатов состоит в том, чтобы при последующем их просмотре можно было убедиться, что допрос или очная ставка проходили с соблюдением требований закона, а также что занесенные в протокол показания соответствуют действительно данным. Таким образом, результаты применения технических средств демонстрируют достоверность полученных показаний, но не служат средством дополнительного изобличения лица. В результате исследования различных проблемных аспектов получения и оформления показаний можно обосновать вывод о том, что путем производства соответствующих следственных действий формируется информационная основа уголовного судопроизводства, но при условии строжайшего соблюдения требований закона, обеспечения прав и законных интересов лиц, дающих показания.

2. Васильев А.М., Васильева Н.А. Уголовно-процессуальные гарантии показаний обвиняемого // Российский судья. 2015. № 7. 3. Новиков С.А. "Я виновен!": Доказательственное значение собственного признания вины в современном уголовном процессе России // Известия вузов. Правоведение. 2009. № 1.

1. Артамонова Е.А. О правомерности производства очной ставки с обвиняемым, отказавшимся от дачи показаний // Российский судья. 2017. № 9.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

30

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КОСТЕННИКОВ МИХАИЛ ВАЛЕРЬЕВИЧ, заместитель начальника ВИПК МВД России по научной работе, доктор юридических наук, профессор, заслуженный сотрудник органов внутренних дел Российской Федерации KOSTENNIKOV MICHAEL VALEREVICH, deputy Head of Advanced Training Institute of the MIA of Russia, Doctor of Law, Professor, Honored employee of Internal Affairs of the Russian Federation E-mail: [email protected]

КУРАКИН АЛЕКСЕЙ ВАЛЕНТИНОВИЧ, профессор кафедры подготовки сотрудников полиции для подразделений по охране общественного порядка и подразделений по вопросам миграции центра подготовки сотрудников полиции для подразделений по охране общественного порядка, доктор юридических наук, профессор KURAKIN ALEKSEY VALENTINOVICH, professor of chair of migration service staff training of the police training center for public order protection Advanced Training Institute of the MIA of Russia, doctor of law, professor E-mail: kurakinaleksey@gmail МОЛЯНОВ АЛЕКСЕЙ ЮРЬЕВИЧ, доцент кафедры оперативно-розыскной деятельности и специальной техники органов внутренних дел Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, кандидат технических наук MOLYANOV ALEXEY YURYEVICH, Assistant Professor of the Department of Operative-Investigative Activity and Special Equipment of Internal Affairs of the Moscow University of the Ministry of the Interior of Russia named after V.Ya. Kikotya, Candidate of Technical Sciences E-mail: [email protected]

ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ПРИМЕНЕНИЯ ПОЛИЦИЕЙ СПЕЦИАЛЬНЫХ (ТЕХНИЧЕСКИХ) СРЕДСТВ1 LEGAL REGULATION OF POLICE USE OF SPECIAL (TECHNICAL) MEANS Аннотация. В статье рассматриваются правовые и организационные проблемы применения сотрудниками полиции специальных средств, функциональность данных средств, а также обращается внимание на особенности применения некоторых из них. Осуществляется классификация специальных средств по их функциональным возможностям, рассматриваются основания применения специальных средств, некоторые юридические и социальные последствия их применения. Кроме того, в работе говорится о проблемах личной безопасности сотрудника полиции при применении им специальных средств. Аnnotation. The article deals with the legal and organizational problems of the use of special tools by police officers, examines the functionality of these tools, and draws attention to the peculiarities of the use of some of them. In article classification of special means on their functional capabilities is carried out, atten1

Статья подготовлена при информационной поддержке «Компании Консультант Плюс». ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

31

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ tion is drawn to the bases of application of special means, and also some legal and social consequences of their application. The work also refers to the problems of personal safety of police officers in the use of special means. Ключевые слова и словосочетания: полиция, средство, оружие, техника, полицейский, применение, воздействие, МВД, операция, технология, поражение, сила, преступление, правонарушение. Key words and word combinations: police, tool, weapons, vehicles, police, application, impact, interior, operation, technology, defeat, power, crime, offense. Применение специальных средств для решения правоохранительных задач имеет давнюю историю. Данные средства дают определенные преимущества лицу, в нашем случае сотруднику полиции, в «противоборстве» c правонарушителем. В этой связи правовое регулирование применения специальных средств имеет большое практическое значение. Обратим внимание, что зарубежный опыт создания средств оказания воздействия на правонарушителей – как у нас в стране, так и за рубежом – показал, что в большинстве их конструкций содержатся элементы средств ведения боевых действий. Их высокая поражающая способность заставила мировое сообщество еще в 50-70е годы прошлого столетия, в рамках проводимой политики всеобщего разоружения, по-иному посмотреть на техническое оснащение органов правопорядка [1, с. 1]. Подчеркнем, что применение специальных средств осуществляется строго на правовой основе. Также необходимо отметить, что применение специальных средств не является исключительной прерогативой представителей органов государственной власти. Поэтому можно согласиться с точкой зрения, что «…сотрудники полиции и сотрудники других правоохранительных органов, а также иных государственных органов и уполномоченные законом представители негосударственных организаций имеют право применять физическую силу, специальные средства, если ненасильственные способы не обеспечивают выполнение возложенных на них обязанностей» [3, с. 47]. Применение специальных средств уполномоченными субъектами является административным воздействием физического характера, которое необходимо для защиты и охраны прав и свобод граждан, собственности, а также противодействием совершению преступлений и административных правонарушений. Таким образом, применение специальных средств в деятельности полиции объективно необходимо. Следует подчеркнуть, что принцип гума-

низма является одним из ключевых в деятельности полиции. Этот принцип прямо не закреплен в Федеральном законе от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О полиции», что является определенным недостатком закона. Заметим, что Закон РФ от 18 апреля 1991 г. «О милиции» определял, что деятельность милиции строится в соответствии с принципом гуманизма (ст. 3). Таким образом, представляется неслучайным, что разработчики полицейского оружия, а также специальных средств того времени задумались о необходимости сохранения жизни лица, в отношении которого применены специальные полицейские средства физического воздействия [2, с. 213]. В середине прошлого столетия началась активная работа по выработке мер, направленных на ограничение применения боевых специальных средств в борьбе с преступностью и создание альтернативных средств оказания воздействия на правонарушителя. Это привело к созданию, как в нашей стране, так и в целом ряде зарубежных государств, системы специальных технических средств, применяемых в правоохранительных целях. Заметим, что техническое оснащение полиции (милиции) в нашей стране долгое время отставало от технического оснащения полиции стран Западной Европы и США. В настоящее время в техническом оснащении полиции России специальные средства занимают особое место. Они являются универсальным компонентом, обеспечивающим безопасность как сотрудников полиции, так и граждан за счет своего функционального компонента, а именно – оказания нелетального воздействия на правонарушителя. В этой связи вопросам правомерности и эффективности применения специальных средств уделялось и уделяется большое внимание. Принадлежность каких-либо средств к специальным [4, с. 333] может определяться их конструкцией, тактикотехническими возможностями, особыми тактическими приемами реализации, а

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

32

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ также использованием при решении особых задач [5, с. 5]. Подчеркнем, что задачи, стоящие перед сотрудниками полиции, решение которых предусматривает применение специальных средств, сформулированы в ст. 2 Федерального закона от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О полиции»: - защита личности, общества, государства от противоправных посягательств; - предупреждение и пресечение преступлений и административных правонарушений; - выявление и раскрытие преступлений, производство дознания по уголовным делам; - розыск лиц; - обеспечение правопорядка в общественных местах; - обеспечение безопасности дорожного движения; - охрана имущества и объектов, в том числе на договорной основе; - государственная защита потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства, судей, прокуроров, следователей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов, а также других защищаемых лиц. Целевое назначение применения специальных средств законодатель сформулировал в ч.1 ст. 21 Федерального закона «О полиции», в частности соответствующие средства применяются: - для отражения нападения на гражданина или сотрудника полиции; - пресечения преступления или административного правонарушения; - задержания лица, застигнутого при совершении преступления и пытавшегося скрыться; - задержания лица, если это лицо может оказать вооруженное сопротивление; - доставления в полицию, конвоирования и охраны задержанных лиц, заключенных под стражу, подвергнутых административному наказанию в виде административного ареста, а также в целях пресечения попытки побега, в случае оказания лицом сопротивления сотруднику полиции, причинения вреда окружающим или себе; - освобождения насильственно удерживаемых лиц, захваченных зданий, помещений, сооружений, транспортных средств и земельных участков; - пресечения массовых беспорядков и иных противоправных действий, наруша-

ющих движение транспорта, работу средств связи и организаций; - остановки транспортного средства, водитель которого не выполнил требование сотрудника полиции об остановке; - выявления лиц, совершающих или совершивших преступления или административные правонарушения; - защиты охраняемых объектов, блокирования движения групп граждан, совершающих противоправные действия. Несмотря на содержательную функциональность специальных средств в деятельности полиции, в настоящее время законодательного определения понятия «специальные средства» не сформулировано. В этой связи обратим внимание на юридическую литературу, где этот вопрос освещается, а также некоторые нормативные правовые акты, где этот вопрос также затрагивается. Так, в литературе под специальными средствами предлагается понимать «технические средства, устройства, приспособления, а также химические средства, предназначенные для решения специальных задач» [6, с. 67]. Также под специальными средствами следует понимать «…предусмотренную соответствующими законодательными и ведомственными нормативными актами совокупность устройств, приспособлений, а также приёмов, способов принудительно-силового воздействия на правонарушителей, предназначенных для пресечения их противоправных действий в сфере охраны общественного порядка и борьбы с преступностью и обеспечивающих лишение лиц, против которых они применяются, способности осуществлять активные действия» [7, с. 7]. Отдельные авторы предлагают характеризовать специальные средства как «устройства, предметы, химические вещества, приспособления, оружие, боеприпасы, технические средства» [8, с. 16]. Нормативно перечень специальных средств определен, но он нуждается в совершенствовании с учетом развития науки и техники. Как следует из Федерального закона от 7 февраля 2011 г. «О полиции», полиция в своей деятельности обязана использовать достижения науки и техники, информационные системы, сети связи, а также современную информационнотелекоммуникационную инфраструктуру (ст. 11).

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

33

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В свое время в п. 2 приложения 2 к приказу МВД России, ФСБ России и Минздрава России от 10 декабря 1996 г. № 647/ 541/ 406 «О создании межведомственной экспертной комиссии по образцам вооружения и специальным средствам» к специальным средствам отнесены: «оружие, боеприпасы и иные технические средства, обеспечивающие нелетальное воздействие путём временного выведения из строя человека без нанесения ущерба, который может стать причиной смерти и необратимых изменений в организме». В энциклопедии МВД России специальные средства определены как совокупность технических средств, применяемых сотрудниками органов внутренних дел при выполнении обязанностей по обеспечению общественного порядка и общественной безопасности, а также в иных, предусмотренных законом случаях (оказание физического воздействия на преступников и других правонарушителей при сопротивлении с их стороны, защита личного состава) [9, с. 484]. В комментарии к Федеральному закону «О полиции» специальные средства определены как «состоящие на вооружении полиции технические изделия (устройства, предметы, вещества) и служебные животные, основным назначением которых является оказание прямого принудительного физического воздействия на человека или какие-либо материальные объекты» [10, с. 222]. В Соглашении о льготных условиях поставок специальной техники и специальных средств для оснащения правоохранительных органов и специальных служб государств-членов Организации Договора о Коллективной безопасности специальные средства определяются как «различного рода изделия, специально разработанные и предназначенные для применения правоохранительными органами с целью оказания нелетального обратимого воздействия на объект при отражении нападения, пресечении совершения преступления, оказании сопротивления, розыске, задержании, доставлении задержанных, пресечении побега из-под стражи, освобождении заложников, захваченных зданий, помещений, сооружений, транспортных средств и участков, пресечении массовых беспорядков, остановке транспортных средств, принятые на вооружение

правоохранительных органов и специальных служб Сторон и не относимые законодательством Сторон к продукции военного назначения». Отметим, что приведенные определения понятия «специальные средства» не оптимальны. Как нам представляется, существенным недостатком в приведённых формулировках является отсутствие определения оказываемого воздействия на правонарушителя, его предела, который сотрудники полиции не имеют права превысить. В некоторых определениях отсутствует указание на функциональный аспект специальных средств. На наш взгляд, формулирование определения понятия «специальные средства» должно быть осуществлено с учётом особенностей функционирования специальных средств и характером воздействия их на человека. Это может быть определено исходя из тактико-технических характеристик данных средств. Далее представляется целесообразным обратить внимание на вопрос о том, кто имеет право применять специальные средства. В соответствии с российским законодательством субъектами, имеющими право на ношение, хранение и применение специальных средств, являются: - сотрудники частных охранных предприятий; - должностные лица различных федеральных органов исполнительной власти, должностные лица государственных органов; - сотрудники (служащие) государственных военизированных организаций; - работники негосударственных учреждений (юридических лиц). Так, например, сотрудники охраны психиатрических больниц (стационаров) специализированного типа с интенсивным наблюдением получили право применения аэрозольных распылителей [11]. Наряду с определением субъектов, имеющих право применения специальных средств, соответствующими нормативными правовыми актами определяются основания и условия применения специальных средств, при этом такие основания во многом аналогичны тем, которые определены Федеральным законом «О полиции». Однако имеет место различие перечня специальных средств, принятых на вооружение (снабжение, обеспечение).

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

34

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В системе МВД России субъектами применения специальных средств являются сотрудники полиции, прошедшие специальную подготовку, а также периодическую проверку на профессиональную пригодность к действиям в условиях, связанных с применением физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия (ч. 4 ст. 18 ФЗ «О полиции»). В свое время право милиции (полиции) применять специальные средства «в исключительных случаях для пресечения массовых беспорядков, групповых нарушений общественного порядка и иных антиобщественных действий» было предоставлено Указом Президиума Верховного Совета СССР «О внесении изменений в некоторые законодательные акты СССР» от 28 июля 1988 г. До этого периода времени правовая регламентация применения специальных средств осуществлялась лишь на ведомственном уровне. Через три года термин «специальные средства» был определен на уровне закона, и связано это было с принятием Закона Российской Федерации от 18 апреля 1991 г. «О милиции». Сегодня решение задач, обозначенных в части 1 ст. 21 Федерального закона «О полиции», предполагает использование технических средств и устройств с определёнными характеристиками, отвечающих определённым требованиям, которые в совокупности положений ст. 1, 2, 18, 19, 21, 22 и ч. 3 ст. 23 Федерального закона «О полиции» можно сформулировать следующим образом: 1. Специальные средства должны состоять на вооружении полиции. 2. Специальные средства должны обладать иммобилизующим воздействием [12] на правонарушителя. В нашем случае это означает лишение лица способности оказывать сопротивление, т.е. применение данных средств имеет останавливающее действие. 3. Оказание иммобилизующего воздействия должно сопровождаться функциональным расстройством организма, не приводящим к летальному исходу. Не допускается принятие на вооружение полиции специальных средств,… «которые наносят чрезмерно тяжелые ранения или служат источником неоправданного риска». 4. Время, по истечении которого специальные средства начинают функционировать (оказывать воздействие), должно иметь минимальное значение.

5. Возможное наступившее функциональное расстройство у правонарушителя должно быть таковым, чтобы организм возвращался в прежнее состояние за короткий промежуток времени Выполнение целевого назначения напрямую связано с классификацией специальных средств: - по целевому назначению, способам воздействия [8], - тактико-техническим характеристикам [7], - принципу действия (контактные / бесконтактные), - физическим принципам, - порядку применения (индивидуально / в группе) [13, с. 13]. Представленная классификация формирует дополнительные критерии по созданию специальных средств. Так, например, порядок применения выдвигает требование к конструкции – в части возможности использования конкретного специального средства «лично или в составе подразделения (группы)», т.е. одним сотрудником или группой сотрудников полиции. Большое значение имеют физические принципы функционального воздействия специальных средств. Именно физические принципы воздействия, исходя из принципа минимизации ущерба, причиняемого действиями сотрудников полиции, сформулированного в ч. 3 ст. 19 Федерального закона «О полиции», лежат в основе критериев создания специальных средств. Обратим внимание, что именно физические принципы функционирования специальных средств во взаимосвязи с тактикотехническими характеристиками определяют их габаритно-массовые характеристики. Так, например, светозвуковые гранаты переносятся в соответствующей укладке сотрудника (бойца), а звуковые генераторы – стационарные устройства иным образом, несмотря на то, что их акустическая природа воздействия одинакова. В ч. 2 ст. 21 Федерального закона от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О полиции» прослеживается классификация специальных средств, основным классифицирующим признаком в которой является их целевое назначение, т.е. воздействие на человека или материальные объекты. Исходя из этого, специальные средства полиции Российской Федерации, обозначенные в ч. 2 ст. 21 Федерального закона «О

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

35

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ полиции», условно можно разделить на две группы. Первую группу составляют средства, предназначенные для непосредственного воздействия на правонарушителя: - палки специальные; - специальные газовые средства; - средства ограничения подвижности; - специальные окрашивающие и маркирующие средства; - электрошоковые устройства; - светошоковые устройства; - световые и акустические специальные средства; - служебные животные; - водометы; - средства сковывания движения; - средства защиты охраняемых объектов, блокирования движения групп граждан, совершающих противоправные действия. Ко второй группе отнесены специальные средства, предназначенные для обеспечения эффективного использования специальных средств первой группы (в литературе можно встретить определение «средства обеспечения спецопераций»). К ним относятся: - средства разрушения преград; - бронемашины; - средства принудительной остановки транспорта. Дубинка или, как ее определил Федеральный закон «О полиции», палка специальная, по своим функциональным свойствам – универсальное техническое (специальное) средство. Обратим внимание, что слово «дубинка» легитимно с точки зрения определения понятия специального средства. Так, в Модельном законе СНГ «О полиции (милиции)» от 7 декабря 2002 г. сказано, что сотрудники полиции (милиции) в качестве специальных средств могут использовать резиновые дубинки (п. а ст. 31). Обозначенное специальное средство является незаменимым в ситуациях, связанных с необходимостью контроля толпы, группы правонарушителей или одного правонарушителя. В процессе развития в основном менялся материал этих средств, который в конечном счёте является определяющим параметром при нанесении удара. Наряду с резиной в качестве материала, из которого изготавливаются палки, могут быть использованы различного вида пластмассы, дерево (Англия, Индия), ме-

талл (США, Германия). С целью удобства ношения и применения палки могут иметь дополнительные конструктивные элементы. Так, например, палка ПР-73М имеет в верхней части рукоятки утолщение, называемое гардой, для предохранения руки от ударов, наносимых правонарушителем каким-либо предметом. Для удобства ношения и использования в ограниченном пространстве и стеснённых условиях палка специальная ПР-89 имеет телескопическую конструкцию, позволяющую изменять ее линейные размеры. Конструкция палки ПР-90 содержит боковой держатель, предназначенный для защиты предплечья. Служебное огнестрельное оружие ограниченного поражения также, как палки специальные, является средством ударного воздействия. В соответствии с ч. 4 ст. 23 Федерального закона «О полиции» сотрудник полиции имеет право применять служебное огнестрельное оружие ограниченного поражения в случаях, ... предусмотренных п. 3, 4, 7 и 8 ч. 1 ст. 21 Федерального закона «О полиции». Обратим внимание, что вопросы, связанные с применением огнестрельного оружия, достаточно сложны, соответствующая проблема специально исследована в научной литературе. Применение огнестрельного оружия – серьезная мера воздействия, ранее законодательство определяло отдельно порядок (основания) использования и применения сотрудником полиции (милиции) огнестрельного оружия. Применение огнестрельного оружия могло привести к летальному исходу того лица, в отношении которого оно применялось, а поэтому оружие должно было применяться лишь в исключительных случаях. Как отмечают А.И. Каплунов и С.Ф. Милюков, «…основания применения (использования) огнестрельного оружия – это исключительные по своему характеру условия, с возникновением которых закон связывает возможность применения или использования огнестрельного оружия» [14, с. 103]. В соответствии со ст. 1 Федерального закона от 13 декабря 1996 г. «Об оружии» огнестрельным оружием ограниченного поражения является короткоствольное оружие и бесствольное оружие, предназначенные для механического поражения живой цели на расстоянии метаемым снаряжением патрона травматического действия, получающим направленное движе-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

36

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ние за счет энергии порохового заряда, и не предназначенные для причинения смерти человеку. Признаком, отличающим данный вид оружия от огнестрельного, является то, что оно «…не предназначено для причинения смерти человеку», что позволяет его применять по указанным выше основаниям. Ввиду того, что в соответствии с Федеральным законом «Об оружии» применяется патрон «травматического действия», полагаем, что этот вид оружия, возможно, относится к средствам ударного воздействия. Исходя из того, что концепция применения служебного огнестрельного оружия ограниченного поражения – нейтрализация живой силы за счёт создания останавливающего эффекта без нанесения тяжёлых телесных повреждений, это дает возможность формировать определенные требования к конструкции «снаряжения травматических патронов». Под этим термином понимаются ударники или пули различной конструкции. Конструктивно ударники могут выполняться в виде мешочков с дробью, элементов с хвостовыми стабилизаторами или деформируемых элементов. Подобные конструкции обеспечивают рассеивание энергии ударника при встрече с целью, что позволяет снижать опасность поражения. В деятельности современной полиции многих зарубежных государств особое место занимают специальные газовые средства, которые относятся к группе средств, предназначенных для раздражающего и слезоточивого воздействия на правонарушителя. Это воздействие обеспечивается за счёт создания у цели (правонарушителя или группы правонарушителей) облака активного вещества. Получение облака активного вещества осуществляется при использовании ручных гранат, аэрозольных распылителей, патронов и выстрелов. В качестве активного вещества используются химические вещества – ирританты, которые согласно своему свойству вызывают у человека раздражение слизистых оболочек верхних дыхательных путей и кожных покровов. К основным характерным свойствам этих веществ относятся следующие: - раздражающее действие начинается при очень малой концентрации и проявляется практически мгновенно; - применение приводит к раздражению слизистых оболочек, сопровождаемому

обильным слезотечением, непроизвольным смыканием век, кашлем, чиханием, насморком, крапивным эффектом для открытых участков кожи; - человек, находящийся в зоне облака ирританта без средств защиты дыхания, полностью теряет способность продолжения целенаправленных действий. В настоящее время, в соответствии с предписаниями Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и его уничтожения (КЗХО) [15], разрешены к применению вещества слезоточивого раздражающего действия, такие как: CN (хлорацетофенон), CS (ортохлорбензилиденмалонидинитрил), СR (дибензоксазепин), ОС (олеорезин капсикум), морфолид пеларгоновой кислоты (МПК). Средства ограничения подвижности предназначены для блокирования перемещения рук или ног человека. Эту задачу на протяжении нескольких веков успешно выполняют наручники. В связи с тем, что использование наручников есть некое механическое воздействие на человека, при их применении, согласно нормативным документам, требуется периодическая (через каждые 2 часа) проверка состояния фиксации замков. Такая проверка проводится как с целью установить, расстегнулись замки или нет, так и определить, не затянуты ли они чрезмерно. Последнее может привести к травме и образованию застойных явлений в кровеносных сосудах конечностей, что может повлечь за собой даже их ампутацию. При выполнении этого условия срок одноразового применения наручников неограничен. Средства акустического и светового воздействия предназначены для оказания неконтактного психофизиологического воздействия на правонарушителя. Принцип их действия заключается в акустическом и световом направленном воздействии на основные органы восприятия аудиальной и визуальной информации, что приводит к кратковременному подавлению психоволевой устойчивости, сопровождаемому временным ухудшением зрения и психомоторными реакциями на рефлекторном уровне: вздрагивание, изменение сердцебиения и дыхания. Специальные окрашивающие и маркирующие средства применяются при выявлении лиц, совершающих или совершивших преступления или администра-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

37

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ нением специальных средств для принудительной остановки транспорта. Принудительная остановка транспортного средства (ПО) – вынужденная мера при задержании правонарушителя, совершающего, уже совершившего или предполагающего совершить преступление с использованием транспортного средства. Согласно Федеральному закону от 10 декабря 1995 г. «О безопасности дорожного движения» транспортным средством является устройство, предназначенное для перевозки по дорогам людей, грузов или оборудования, установленного на нем. Данные преступления представляют значительную общественную опасность, особенно в условиях города. Вызвано это, в первую очередь, характером городского движения, а также скоплением большого количества людей. Для решения задач, связанных с принудительной остановкой транспортного средства (далее - ПО), полиция располагает эффективными методами, приемами и специально созданными техническими средствами, обеспечивающими условия, исключающие возможность серьезных последствий как для общественной безопасности в целом, так и для безопасности участников дорожного движения. Принудительная остановка транспорта может осуществляться за счет торможения самого транспортного средства или путем воздействия на узлы и агрегаты автомобиля. Для выполнения задачи, связанной с высвобождением насильственно удерживаемых лиц, захваченных зданий, транспортных средств, кроме стрелкового вооружения сотрудники полиции применяют средства разрушения преград, обеспечивающие быстрое проникновение в помещение. Это обеспечивается использованием малогабаритных взрывных устройств (МВУ). Целесообразность разрушения преград с помощью взрывчатого вещества обусловлено, в первую очередь, сокращением времени их разрушения. Безопасность лиц, находящихся в помещении, от воздействия ударной волны и осколочного действия, обеспечивается использованием МВУ, предназначенных для разрушения конкретной преграды, т.к. количество взрывных веществ в МВУ оптимизировано с учетом прочностных характеристик материала преграды. Средства защиты охраняемых объектов (территорий), блокирования дви-

тивные правонарушения, а также для защиты охраняемых объектов, блокирования движения групп граждан, совершающих противоправные действия. Применение специальных окрашивающих и маркирующих средств заключается в нанесении определённым способом метки на интересующий объект. Маркирование (окрашивание) объектов способствует облегчению розыска и изобличению лиц, подготавливающих или совершивших кражи или грабежи чужого имущества, а также выявлению различного рода противоправных действий, выявлению организаторов массовых беспорядков и групповых нарушений общественного порядка. В перечне специальных средств, состоящих на вооружении полиции России, согласно ч. 2 ст. 21 Федерального закона «О полиции», указаны светошоковые устройства. В конструкции светошоковых устройств создание светового и акустического импульсов основано на генерировании соответствующих импульсов; обозначенные свойства могут применяться как самостоятельно, так и в комбинации. В 1999 году перечень специальных средств, состоящих на вооружении полиции, был дополнен электрошоковыми устройствами (ЭШУ), предназначенными для электрического воздействия на правонарушителя. Рядом нормативных документов ЭШУ [16] рассматривается как оружие или защитное устройство (приспособление), используемое в целях самообороны и защиты. ЭШУ не наносят ранения, не причиняют повреждений, не вызывают аллергию, имеют кратковременное воздействие без последствий для организма. Эффективность действия ЭШУ основано на генерировании электрических импульсов, оказывающих болевой и парализующий эффекты на мышечную систему. Назначением средств сковывания движения является прекращение противоправных или опасных действий нарушителей путем ограничения подвижности конечностей (рук, ног) или тела в целом. Это достигается отстрелом сетки, накрывающей правонарушителя, из пускового устройства. Сеть может пропитываться раствором активного вещества (ирританта) и оказывать на правонарушителя дополнительное слезоточивое воздействие. Согласно законодательству принудительная остановка транспортного средства может быть осуществлена с примеВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

38

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ 3. Кареева-Попелковская, Костенников М.В., Куракин А.В. Административное пресечение в деятельности полиции. – Домодедово, 2013. 4. Молянов А.Ю. Специальные средства полиции России: к вопросу об определении понятия: административно-правовой аспект // Административное и муниципальное право. 2014. № 4. 5. Основы специальной техники, применяемой в органах внутренних дел / А.В. Бочкарев, В.Л. Ильиных, А.С. Пояркин, А.Е. Федюнин. – Саратов, 2001. 6. Муранов А.К. Административноправовой режим оружия нелетального действия: проблемы формирования и реализации: дис. … канд. юрид. наук. – М., 2008. 7. Войтенко В.А., Данилов И.П., Миронов С.С. Правовые и организационнотактические основы применения специальных средств. – М., 1995. 8. Сильников А.М. Организационноправовые основы применения сотрудниками полиции специальных средств принуждения: автореф. дис. … канд. юрид. наук. – СПб., 2011. 9. Энциклопедия МВД России / под ред. В.Ф. Некрасова. – М., 2002. 10. Комментарий к Федеральному закону «О полиции» / Ю.Е. Аврутин [и др.]. – М., 2011. 11. Статья 10 «Условия и пределы применения физической силы, специальных средств и газового оружия» Федерального закона от 7 мая 2009 г. № 92-ФЗ «Об обеспечении охраны психиатрических больниц (стационаров) специализированного типа с интенсивным наблюдением» // Рос. газ. 2009. 13 мая. 12. Иммобилизация – создание условий для обеспечения неподвижности какойлибо части тела (медицинский термин). 13. Юрченко Ю.Н. Средства нелетального действия. – Сергиев Посад, 2010. 14. Каплунов А.И., Милюков С.Ф. Применение и использование огнестрельного оружия. – СПб., 2003. 15. В соответствии с п. 7 ст. II Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и его уничтожения (КЗХО), принятой в 1993 году, утвержден список токсичных химикатов и «химических средств борьбы с беспорядками». 16. ГОСТ Р 50940-96 «Электрошоковые устройства. Общие технические условия».

жения групп граждан, совершающих противоправные действия, представляют собой спирали, колючие ленты или шлагбаумы, переносные либо стационарно изготовленные, выполняющие противотаранную функцию. Спирали предназначены для устройства различных заграждений на охраняемых объектах. Они изготавливаются, как правило, в заводских условиях и позволяют многократно и за короткое время устанавливать заграждения ручными или механизированными способами. Водометные установки предназначены, в частности, для противодействия массовым беспорядкам. Данные технические средства обладают значительным психологическим фактором за счет своего внешнего вида. Лафетные стволы, в ряде случаев заимствованные из пожарной техники, позволяют эффективно воздействовать на большое скопление людей за счет выброса струи воды под давлением 6 атм. Данная величина давления воды позволяет произвести выброс струи на расстояние свыше 30 м [2, с. 213]. Бронемашины предназначены для доставки личного состава к месту происшествия, а также для ликвидации массовых беспорядков в качестве средства рассредоточения толпы. Основная отличительная черта данного вида транспорта – это противопульная защита, в том числе узлов и агрегатов: моторного отсека, лобового стекла и т.д. Таким образом, представляется, что рассмотрение отдельных аспектов правового регулирования применения полицией специальных (технических) средств может помочь найти единый подход в деле реализации специального административного принуждения как средства обеспечения правопорядка. Кроме того, это позволит повысить уровень компетенции сотрудников, применяющих в своей служебной деятельности те или иные специальные (технические) средства принудительного воздействия. 1. Молянов А.Ю. Международное право и применение специальных средств // Полицейская и следственная деятельность. 2014. № 4. 2. Административная деятельность ОВД / под ред. М.В. Костенникова и А.В. Куракина. – М., 2015.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

39

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГРИЩЕНКО АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ, старший преподаватель кафедры оперативно-розыскной деятельности и специальной техники Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, кандидат юридических наук HRYSHCHENKO ALEXEY NIKOLAEVICH, the teacher of the department of operational-search activity and special equipment Moscow University of the Ministry of the Interior of Russia named after V.Ya. Kikotya, PhD E-mail: [email protected] КОНОВАЛОВ ЕВГЕНИЙ ВЯЧЕСЛАВОВИЧ, магистрант Академии управления МВД России KONOVALOV EVGENIJ VYACHESLAVOVIC, master of the Academy of Management of the Ministry of Internal Affairs of Russia E-mail: [email protected]

ЭЛЕМЕНТЫ АДМИНИСТРАТИВНОГО ПРАВОНАРУШЕНИЯ И ИХ ФУНКЦИОНАЛЬНОСТЬ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПОЛИЦИИ THE PROBLEMS OF DEFINING DESIGN COMPONENTS Аннотация. В статье рассматриваются проблемы определения конструктивных элементов административного правонарушения, имеющих функциональное предназначение для квалификации административных правонарушений. Обращается внимание на проблемы коллизий ряда статей КоАП России, имеющих важное значение для охраны общественного порядка. Annotation. The article deals with the problems of determining the constructive components of an administrative offense that have a functional purpose for the qualification of administrative offenses. The article draws attention to the problem of collisions of a number of articles of the administrative Code of Russia which are important for the protection of public order. Ключевые слова и словосочетания: правонарушение, полиция, состав, деяние, квалификация, вина, опасность, субъект, процесс, производство. Key words and word combinations: crime, police, composition, conduct, qualification, wine, risk, subject, process, manufacturing. Административное правонарушение – достаточно сложный по своему содержанию феномен, включающий комплекс объективных и субъективных признаков, которые в своей совокупности составляют его конструкцию. Все противоправные деяния, оцениваемые как административные правонарушения, в целом обладают общими признаками, в связи с чем они имеют одинаковые объективные и субъективные характеристики. Тем не менее каждое совершенное административное правонарушение в определенном смысле имеет некоторую «уникальность», которая определяется содержа-

тельным наполнением все тех же объективных и субъективных составляющих данного противоправного деяния. Совокупность объективных и субъективных признаков, описанных и закрепленных законом, называется составом административного правонарушения. Эти признаки носят обязательный характер, в связи с чем отсутствие любого из обязательных признаков состава административного правонарушения может означать, что совершенное деяние не должно оцениваться как административное правонарушение. Заметим, что сам термин «со-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

40

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ став» или «конструкция» административного правонарушения не находят своего официального нормативного закрепления, но сама эта формулировка логически вытекает из закона и правоприменительной деятельности. Традиционно первым элементом состава административного правонарушения является объект. Объект – это совокупность общественных отношений, которые охраняются нормами права, причем зачастую различной отраслевой принадлежности, что придает, в частности, работе полиции, универсальный характер в деле обеспечения правопорядка. Именно объект положен в основу классификации административных правонарушений Особенной части КоАП РФ. Центральным элементом состава административного правонарушения, который должен, несомненно, учитываться в производстве по делам об административных правонарушениях, осуществляемом в полиции, является объективная сторона противоправного деяния. Объективная сторона показывает сущность административного правонарушения, всю его «общественную опасность», вредность, а также негативные последствия его совершения. Содержание объективной стороны административного правонарушения иногда достаточно содержательно описывается в диспозиции той или иной статьи Особенной части КоАП РФ. В качестве примера можно привести ст. 20.1 КоАП РФ «Мелкое хулиганство». Обозначенное деяние состоит в нарушении общественного порядка, которое выражает явное неуважение к обществу, сопровождающееся нецензурной бранью в общественных местах, оскорбительным приставанием к гражданам, а равно уничтожением или повреждением чужого имущества. Квалифицирующим признаком такого деяния являются действия, сопряженные с неповиновением законному требованию представителя власти либо иного лица, исполняющего обязанности по охране общественного порядка или пресекающего нарушение общественного порядка. Анализ данной статьи показывает, что далеко не все объективные признаки обозначенного противоправного деяния можно четко объективно оценить. Некоторые составляющие мелкого хулиганства, в частности проявляющие себя в форме явного неуважения к обществу или оскорбительного приставания к гражданам, можно выявить далеко не всегда, поскольку здесь присутствует достаточно высокая доля

субъективизма как граждан, в отношении которых совершается данное противоправное деяние, так и сотрудников полиции, обязанных пресечь совершение мелкого хулиганства. Явное неуважение к обществу может выражаться в каких-либо неприличных выкриках, публичных жестах, сравнениях и т.п. Действия, которые расцениваются как мелкое хулиганство, могут пугать граждан, дестабилизировать общественное спокойствие. Кроме того, мелкое хулиганство, совершаемое в данной форме, может вносить в нормальный ритм жизни определенную тревогу, создавать ситуацию опасности и т.д. В этой связи, для того чтобы оценить противоправное деяние как мелкое хулиганство, сотрудник полиции должен быть подготовленным в служебном, правовом и организационном плане, что необходимо в целях недопущения перерастания мелкого хулиганства в деяние более высокой степени общественной опасности. Одной из форм мелкого хулиганства является уничтожение или повреждение чужого имущества. При этом мы можем видеть определенную конкуренцию рассматриваемого предписания со ст. 7.17 «Уничтожение или повреждение чужого имущества». Данное деяние состоит в умышленном уничтожении или повреждении чужого имущества, если эти действия не повлекли причинение значительного ущерба. При уничтожении и повреждении чужого имущества может возникнуть ряд вопросов, например, какую статью КоАП РФ применять – ст. 20.1 или 7.17. При такой ситуации следует учитывать место совершения административного правонарушения, а также мотив его совершения. Если мотив корыстный, то деяние необходимо рассматривать как посягающее на право собственности и его можно квалифицировать по ст. 7.17, а если деяние совершено в общественном месте из хулиганских побуждений, то его необходимо оценивать по ст. 20.1 КоАП РФ. Также важно иметь в виду, что как в одном, так и в другом случае причиненный ущерб должен быть незначительным. Для уточнения обратимся к п. 2 ст. 158 УК РФ, в которой прописано, что значительный ущерб определяется с учетом имущественного положения гражданина, но не может составлять менее двух тысяч пятисот рублей. Именно эта сумма является границей, которая разделяет административное правонарушение, посягающее на право собственности, от преступления.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

41

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Непростым видится оценка мелкого хулиганства, которое сопряжено с неповиновением законному требованию представителя власти либо иного лица, исполняющего обязанности по охране общественного порядка или пресекающего нарушение общественного порядка. В КоАП РФ содержится ст. 19.3 «Неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции, военнослужащего, сотрудника органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, сотрудника органов федеральной службы безопасности, сотрудника органов государственной охраны, сотрудника органов, уполномоченных на осуществление функций по контролю и надзору в сфере миграции, либо сотрудника органа или учреждения уголовно-исполнительной системы». В этой связи также возникает вопрос, по какой статье - ч. 2 ст. 20.1 или ст. 19.3 КоАП РФ - необходимо квалифицировать противоправное деяние, состоящее в неповиновении законному требованию представителя власти, в частности сотруднику полиции. Обозначенные предписания имеют практически одни и те же объективные и субъективные моменты, за эти деяния предусмотрена идентичная юридическая ответственность, однако, как показывает практика, при совершении противоправного деяния, состоящего в неповиновении законному требованию представителя власти, оно, как правило, квалифицируется по ст. 19.3 КоАП РФ. Исходя из этого, представляется вполне целесообразным исключение ч. 2 ст. 20.1 КоАП РФ, чтобы не создавать ненужной коллизии и конкуренции норм, которые охраняют одни и те же общественные отношения. Анализ диспозиций статей, содержащихся в Особенной части КоАП РФ, показывает, что в них содержится описание противоправного деяния (действия или бездействия), которое запрещено правовой нормой под угрозой наказания. Отметим, что большинство административных правонарушений совершаются посредством активных действий, но есть противоправные деяния, которые совершаются в форме бездействия, при этом они также оцениваются в ходе юридического процесса как административные правонарушения. Бездействие считается противоправным в случае, если соответствующий субъект не выполняет той юридической обязанности, которая на него возложена. Так, в КоАП РФ предусмотрена ответственность за невыполнение водителем транспортного средства законного требо-

вания уполномоченного должностного лица о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения, если такие действия (бездействие) не содержат уголовно наказуемого деяния (ст. 12.26). Таким образом, обязательным признаком объективной стороны административного правонарушения является деяние, проявляющее себя в форме действия или бездействия, которые в одинаковой степени оцениваются как противоправные и наказуемые. Добавляют содержание объективной стороне административного правонарушения факультативные признаки. Данные признаки, с одной стороны, не обязательны для одного административного правонарушения, для другого же они имеют весьма значительное юридическое значение, в связи с чем их отсутствие не дает возможности должным образом дать юридическую оценку противоправному деянию. Традиционно к факультативным признакам административного правонарушения относятся: место его совершения, время, способ совершения противоправного деяния, а также юридические последствия совершения противоправного деяния, указывающие на причиненный имущественный, физический или моральный вред. Так, место совершения административного правонарушения имеет значение для оценки достаточно небольшого количества административных правонарушений. Основным местом совершения административного правонарушения, как правило, является общественное место. Необходимо заметить, что понятие общественного места в действующем законодательстве не прописано, поэтому мы можем определить общественное место из примерного перечня мест, которые в законодательстве относятся к таковым. В частности, Федеральный закон от 07 февраля 2011 г. «О полиции» [1] вменяет в обязанность полиции обеспечение безопасности граждан и общественного порядка на улицах, площадях, стадионах, в скверах, парках, на транспортных магистралях, вокзалах, в аэропортах, морских и речных портах и других общественных местах (ст. 12). В ст. 20.20 КоАП РФ предусмотрена ответственность за потребление (распитие) алкогольной продукции в запрещенных местах либо потребление наркотических средств или психотропных веществ, новых потенциально опасных психоактивных веществ или одурманивающих веществ в общественных местах. В свою очередь, Федеральный закон от 22 ноября 1995 г. «О госу-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

42

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ дарственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции и об ограничении потребления (распития) алкогольной продукции» [2] запрещает потребление алкогольной продукции в детских, образовательных, медицинских организациях, на объектах спорта, на прилегающих к ним территориях. Кроме того, потребление алкогольной продукции запрещено во дворах, подъездах, на лестницах, лестничных площадках, в лифтах жилых домов, на детских площадках, в границах территорий, занятых городскими лесами, скверами, парками, в границах иных территорий, используемых и предназначенных для отдыха, туризма, занятий физической культурой и спортом и др. В некоторых случаях принципиальным моментом в содержании объективной стороны административного правонарушения является время его совершения. Заметим, что для большинства административных правонарушений время их совершения не имеет никакого практического и процессуального значения, тем не менее бывают случаи, когда время совершения противоправного деяния следует обязательно учитывать при его оценке. В частности, в Москве, а также в некоторых других субъектах Российской Федерации действуют законы, обеспечивающие соблюдение режима тишины и спокойствия граждан в ночное время. Так, Закон г. Москвы от 12 июля 2002 г. «О соблюдении покоя граждан и тишины в ночное время в городе Москве» [3] определяет ночное время как период времени с 23 часов до 7 часов. В Кодексе города Москвы об административных правонарушениях прописано, что совершение действий, нарушающих тишину и покой граждан с 23 часов до 7 часов на установленных законодательством города Москвы защищаемых территориях и помещениях, влечет применение мер административной ответственности (ст. 3.13). Таким образом, ночное время имеет юридическое значение для квалификации некоторых административных правонарушений. В ряде случаев важное значение имеет способ совершения административного правонарушения. Так, в ст. 7.27 КоАП РФ определяются способы совершения мелкого хищения чужого имущества, в частности оно может быть совершено путем кражи, мошенничества, присвоения или растраты при отсутствии признаков преступлений. Эти моменты должны учитываться сотрудниками полиции, выявляющими соответствующие административные право-

нарушения или осуществляющими производство по ним. Как уже отмечалось, административное правонарушение в отличие от преступления менее общественно опасно, в связи с чем большинство административных правонарушений достаточно формальны по своим юридическим последствиям, в диспозициях многих статей КоАП РФ зачастую не указывается на вредные (объективные) последствия того или иного противоправного деяния. Однако заметим, что не все административные правонарушения формальны, поэтому необходимо установление причинно-следственной связи между совершенным противоправным деянием и наступившими последствиями его совершения. Это необходимо при совершении административных правонарушений с материальными последствиями. Так, в КоАП РФ предусмотрена ответственность за нарушение правил дорожного движения или правил эксплуатации транспортного средства, повлекшее причинение легкого вреда здоровью потерпевшего или повлекшее причинение средней тяжести вреда здоровью потерпевшего (ст. 12.24). При этом под причинением легкого вреда здоровью следует понимать кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности. Под причинением средней тяжести вреда здоровью следует понимать неопасное для жизни длительное расстройство здоровья или значительную стойкую утрату общей трудоспособности менее чем на одну треть. Последствия приведенного противоправного деяния отграничивают административное правонарушение от преступления, последствия которого намного серьезнее. Нужно отметить, что административные правонарушения совершаются определенными субъектами, которые обладают как общими, так и специальными признаками. К общим признакам субъекта административного правонарушения относятся его возраст и вменяемость. В настоящее время административной ответственности подлежит лицо, достигшее к моменту совершения административного правонарушения возраста шестнадцати лет (ст. 2.3 КоАП РФ). Понятие вменяемости в законе не содержится, в связи с чем данное эмоциональное и физическое состояние лица, привлеченного к административной ответственности, определяется через невменяемость. Так, согласно закону, не подлежит административной ответственности физическое лицо, которое во время соверше-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

43

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ния противоправных действий (бездействия) находилось в состоянии невменяемости, то есть не могло осознавать фактический характер и противоправность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия или иного болезненного состояния психики (ст. 2.8). При этом к хроническим психическим расстройствам, учитывая сложившуюся практику, относятся: шизофрения, бредовые расстройства, поведенческие синдромы, связанные с физиологическими нарушениями и физическими факторами и др. Помимо общих признаков субъекта административного правонарушения могут быть выделены и специальные признаки, которые, в частности, связаны с его профессиональной деятельностью, а также некоторыми его социальными особенностями. Нередко административные правонарушения совершаются должностными лицами. В этой связи установление юридических признаков субъекта административного правонарушения становится объективно необходимым, поскольку это напрямую связано со степенью и мерой юридической ответственности соответствующего лица. Следующей конструктивной составляющей состава административного правонарушения, которая обязательно должна учитываться в данном направлении деятельности полиции, – его субъективная сторона. Если, как мы уже отмечали ранее, объективная сторона – внешнее проявление административного правонарушения, то субъективная сторона – его внутренняя составляющая, которая находится в сознании и логике поведения субъекта, который совершает то или иное противоправное деяние. Субъективная сторона состава административного правонарушения включает как обязательные, так и факультативные признаки. Эти признаки, собственно, и раскрывают содержание данного элемента состава административного правонарушения. Так, обязательный признак субъективной стороны административного правонарушения – вина. Отметим, что вина в одинаковой степени является первостепенным признаком как собственно административного правонарушения, так и субъективной стороны его состава. Административные правонарушения могут быть совершены как умышленно, так и по неосторожности. Следует отметить, что административное правонарушение призна-

ется совершенным умышленно, если лицо, его совершившее, сознавало противоправный характер своего действия (бездействия), предвидело его вредные последствия и желало наступления таких последствий или сознательно их допускало либо относилось к ним безразлично. Административное правонарушение признается совершенным по неосторожности, если лицо, его совершившее, предвидело возможность наступления вредных последствий своего действия (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение таких последствий либо не предвидело возможности наступления таких последствий, хотя должно было и могло их предвидеть (ст. 2.2). Не углубляясь в детальную характеристику вины, отметим, что ее установление в составе административного правонарушения является первостепенной задачей сотрудника полиции, осуществляющего рассматриваемый вид правоприменительной деятельности. Помимо вины в содержании субъективной стороны административного правонарушения можно обнаружить и факультативные признаки, такие как мотив и цель. Мотив традиционно определяется как побуждение к совершению определенных противоправных действий. Определение мотива совершения того или иного противоправного деяния в ряде случаев помогает при квалификации административных правонарушений при конкуренции общих и частных нормативных предписаний, содержащихся в Особенной части КоАП РФ. Цель, как факультативный признак субъективной стороны административного правонарушения, указывает на результат, который желает получить лицо, совершая административное правонарушение. Заметим, что установление в юридическом процессе факультативных признаков не является обязательным. Тем не менее их выявление помогает субъекту административной юрисдикции осуществить более качественное производство по делу об административном правонарушении или административное расследование, а в конечном итоге - избрать более справедливое административное наказание. Оценка всех элементов в содержании состава административного правонарушения имеет принципиальное значение, эта работа проводится в ходе правоприменительного процесса, называющегося квалификацией. Квалификация административных правонарушений – это процесс установления эквивалентности признаков

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

44

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ стративных правонарушений осуществляется по элементам его состава. Как показывает практика, наиболее целесообразной видится квалификация административных правонарушений по объективной стороне. Именно в этом элементе состава административного правонарушения содержится максимальное количество необходимой для квалификации информации. Квалификация же по другим элементам состава административного правонарушения, можно сказать, носит факультативный характер по отношению к квалификации по объективной стороне.

состава противоправного деяния, закрепленных в законе, с теми признаками, которые получили свое объективное и субъективное проявление при непосредственном совершении административного правонарушения. Как отметил А.П. Шергин, «…квалификация административных правонарушений определяется в доктрине как установление и юридическое закрепление соответствия совершенного деяния признакам состава административного правонарушения, предусмотренного правовой нормой» [4, с. 5]. Квалификация позволяет определить материальные и процессуальные положения, связанные с производством по делам об административных правонарушениях, что в конечном итоге может предопределить объем административной ответственности. В этой связи на правоприменителя возлагается определенная ответственность за объективность при квалификации административных правонарушений. На качество квалификации административных правонарушений оказывает влияние уровень подготовки правоприменителя, объем исходной информации, имеющей место в ходе рассматриваемого юридического процесса, а также целый ряд моментов, связанных с организацией соответствующей работы. В частности, изначально правонарушение квалифицируется на стадии возбуждения дела об административном правонарушении. На этой стадии дается первая оценка соответствующему событию, она бывает не всегда точной, поскольку именно на этой стадии может иметь место некоторый эмоциональный момент, кроме того, может просто не хватать необходимой доказательственной информации. Квалификация на начальной стадии производства по делам об административных правонарушениях может быть изменена в последующем. И это нужно признать нормальной правоприменительной работой. Также отметим, что изменения в квалификации административного правонарушения могут быть вызваны и чисто юридическими проблемами, в частности имеющей место конкуренцией общих и частных нормативных правовых предписаний, содержащихся в Особенной части КоАП России. Переквалификация административных правонарушений возможна и после обжалования вынесенного постановления о наложении административного наказания. Таким образом, переквалификация административных правонарушений позволяет объективно оценить то или иное противоправное деяние. Следует отметить, что квалификация админи-

ЛИТЕРАТУРА. 1. Ахмедов А.И. Административные взыскания, применяемые органов внутренних дел. - Ташкент, 1988. 2. Бирюков М.Н. Административная ответственность специальных субъектов: автореф. дис. … канд. юрид. наук. - М., 1991. 3. Лихарев В.В. Квалификация административных правонарушений в сфере охраны общественного порядка: автореф дис. … канд. юрид. наук. - М., 1988. 4. Севрюгин В.Е. Административный проступок. Понятие, признаки, ответственность. - М., 1989. 5. Шергин А.П. Проблемы квалификации административных правонарушений // Административное право России: система, структура и содержание. - Брянск, 2003.

1. Собр. зак-ва РФ. 2011. № 7. Ст. 900. 2. Cобр. зак-ва РФ. 1995. № 48. Ст. 4553. 3. Ведомости Московской городской Думы. 2002. № 8. Ст. 168. 4. Шергин А.П. Проблемы квалификации административных правонарушений // Административное право России: система, структура и содержание. - Брянск, 2003.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

45

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СЕНАТОВА ЕКАТЕРИНА ВАСИЛЬЕВНА, доцент кафедры административного и финансового права Федерального казенного образовательного учреждения высшего образования «Академия ФСИН России» (ФКОУ ВО Академия ФСИН России), кандидат юридических наук, доцент SENATOVA EKATERINA VASILYEVNA, associate professor of the department of administrative and financial law Federal state educational institution higher education academy of the federal penitentiary service of russia (FSEU VO Academy of the Federal Penitentiary Service of Russia), candidate of jurisprudence, associate professor E-mail: [email protected]

ВИДЫ АДМИНИСТРАТИВНО-ПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЙ, ВОЗНИКАЮЩИХ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ УГОЛОВНЫХ НАКАЗАНИЙ KINDS OF ADMINISTRATIVE AND LEGAL RELATIONS ARISING IN THE IMPLEMENTATION OF CRIMINAL PUNISHMENTS Аннотация. В статье аргументируется точка зрения о недостаточной исследованности вопросов, касающихся понятия административно-правого отношения, возникающего при исполнении уголовного наказания, его структуры, классификации и содержания. В этой связи автором на основе научных подходов предпринимается попытка классификации административно-правых отношений, возникающих при исполнении уголовных наказаний. Обусловлена актуальность дифференциации административно-правых отношений, возникающих при исполнении уголовных наказаний, в практической плоскости, обеспечивающей научный подход в выборе оптимальных форм административно-правового регулирования общественных отношений при исполнении уголовных наказаний. Кроме того, обоснована идея о значении классификации административно-правых отношений, возникающих при исполнении уголовных наказаний, для построения правового и научного материала. Автор выделил основные, на его взгляд, виды административно-правовых отношений, которые имеют специфику своего проявления при исполнении уголовных наказаний: по целям, стоящим перед органами и учреждениями УИС, сфере проявления отношений, характеру управления, по виду исполняемого уголовного наказания. Обосновывается вывод о том, что в конечном счете выделение различных групп административно-правовых отношений, возникающих при исполнении уголовных наказаний, будет способствовать эффективной реализации прав и выполнению обязанностей субъектами административно-правовых отношений в рассматриваемой сфере государственного управления. Ведь чем более развита система данных административно-правовых отношений, тем важнее их объединение и дифференциация по определенным критериям. Annotation. The article argues the point of view about insufficient research into the issues related to the notion of an administrative-right relationship arising in the performance of criminal punishment, its structure, classification and content. In this regard, the author, on the basis of basic scientific approaches, attempts to classify the administrative-right relations that arise in the performance of criminal penalties. The urgency of differentiation of administrative-right relations arising in the course of execution of criminal punishments in practical terms is provided, providing a scientific approach in the selection of the optimal forms of administrative and legal regulation of public relations in the performance of criminal penalties. In addition, the idea of the importance of the classification of administrative-right relations arising in the performance of criminal penalties is substantiated for the construction of legal and scientific material. The author singled out the types of administrative and legal relations that are specific to his manifestation when executing criminal penalties: on the goals facing the bodies and institutions of the penal system, ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

46

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ on the sphere of manifestation of relations, on the nature of management, and on the type of criminal punishment being executed. The author substantiates the conclusion that, in the final analysis, the allocation of various groups of administrative and legal relations arising in the performance of criminal penalties will facilitate the effective exercise of rights and the performance of duties by subjects of administrative and legal relations in the sphere of public administration in question. After the more developed the system of data of administrative-legal relations, the more important is their association and differentiation according to certain criteria. Ключевые слова и словосочетания: административно-правовое отношение, исполнение уголовных наказаний, уголовно-исполнительная система, классификация. Key words and word combinations: administrative-legal relationship, execution of criminal penalties, criminal-executive system, classification. Государственное управление исполнением уголовных наказаний проявляется через функционирование уголовноисполнительной системы, в которую входят учреждения и органы, исполняющие уголовные наказания. Поскольку деятельность этих учреждений и органов происходит от имени государства (все наказания назначаются именем государства), то данная деятельность является разновидностью исполнительной власти в уголовноисполнительной сфере. Соответственно, административное право является регулятором административных правоотношений в сфере реализации функции государства и его органов по исполнению уголовных наказаний. Юридической наукой накоплен значительный теоретический и методологический опыт исследования категории «административно-правое отношение», однако недостаточно исследованными, на наш взгляд, остаются вопросы относительно понятия административно-правого отношения, возникающего при исполнении уголовного наказания, его структуры, классификации и содержания [1, с. 88]. В этой связи в настоящей статье на основе научных подходов предпринимается попытка классификации административно-правых отношений, возникающих при исполнении уголовных наказаний. В практической плоскости классификация обеспечивает научный подход в выборе оптимальных форм административноправового регулирования тех или иных общественных отношений при исполнении уголовных наказаний. Кроме того, классификация имеет определенное значение для построения правового и научного материала. Необходимо признать, что классификация осуществляется не ради классификации. Следовательно, дело не в поиске абстрактных критериев для классификации, а в отборе тех критериев, которые позволят наиболее четко выявить и изучить

каждый вид административно-правовых отношений, попавших в соответствующую классификацию. Административноправовых отношений при исполнении уголовных наказаний достаточно много, поэтому их классификация будет способствовать эффективной реализации прав и выполнению обязанностей субъектами правоотношений в рассматриваемой сфере государственного управления. В науке административного права приводится много критериев классификации административно-правовых отношений. Мы предлагаем остановиться на основных, на наш взгляд, видах административно-правовых отношений, которые имеют специфику своего проявления при исполнении уголовных наказаний. В связи с чем выделим классификации административно-правовых отношений, возникающих при исполнении уголовных наказаний по целям, стоящим перед учреждениями и органами уголовно-исполнительной системы (УИС), сфере проявления отношений, характеру управления, по виду исполняемого уголовного наказания. Одной из наиболее распространенных классификаций административных правоотношений стоит признать их деление на охранительные и регулятивные. В основу классификации положена цель управленческой деятельности, поставленная перед органами исполнительной власти как субъектами административных правоотношений, в нашем случае перед учреждениями и органами Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации (ФСИН России). Поскольку пенитенциарные учреждения относятся к системе правоохранительных органов, то закономерно, что часть возникающих в деятельности УИС административных правоотношений – охранительные. Есть все основания утверждать, как пишет А.Б. Ендин, что органы и учреждения УИС являются элементом особой подсистемы - правоохранительных органов

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

47

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ (силовой составляющей механизма государства), призванных, прежде всего, властно-принудительными методами обеспечивать социально желаемый уровень правопорядка и законности в современном обществе [2, с. 7]. Возникающие в сфере исполнения наказаний охранительные административно-правовые отношения, на первый взгляд, могут казаться явно доминирующими в системе правоотношений в УИС. Прежде всего, отмечает О.А. Кравченко, подобная ассоциация возникает в силу признания УИС и составляющих ее подразделений элементом правоохранительной системы, основным предназначением которой выступает охрана и защита прав и свобод человека и гражданина от противоправных посягательств. Между тем вовсе не охранительные, а регулятивные административные правоотношения, проявляющиеся при установлении, применении методов и форм управленческой деятельности, составляют наибольший по объему сегмент в системе правоотношений в пенитенциарной сфере [3, с. 7], что подтверждает содержание норм, определяющих полномочия ФСИН России, территориальных органов ФСИН России, учреждений и органов ФСИН России [4, 5, 6]. В данном случае нетрудно обнаружить, что регулятивные административноправовые отношения выступают в качестве неотъемлемого компонента в деятельности УИС. Кроме этого, критерием для классификации административно-правовых отношений, возникающих при исполнении уголовных наказаний, может выступать сфера, где эти отношения проявляются, поэтому, на наш взгляд, стоит разграничивать внутриорганизационные и внешнеорганизационные правоотношения в уголовно-исполнительной системе. В юридической литературе особо выделяются так называемые внутриаппаратные (внутриорганизационные) правоотношения, т.е. отношения, складывающиеся в процессе организации и функционирования публичного управления, иными словами, при создании системы органов управления, их структурного установления, при поступлении на государственную службу и ее прохождении [7, с. 118-119]. Внутриаппаратные административноправовые отношения в уголовноисполнительной системе, складывающиеся в рамках создания системы органов управления, как правило, возникают на

основании ст. 5 Закона РФ от 21 июля 1993 г. № 5473-1 «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» (Закона № 5473-1) и проявляются при формировании и взаимодействии друг с другом: 1) учреждений, исполняющих наказания; 2) следственных изоляторов, 3) территориальных органов уголовноисполнительной системы; 4) федерального органа исполнительной власти, осуществляющего правоприменительные функции, функции по контролю и надзору в сфере исполнения уголовных наказаний в отношении осужденных; 5) предприятий, специально созданных для обеспечения деятельности уголовноисполнительной системы, 6) научно-исследовательских, проектных, медицинских, образовательных и иных организаций, входящих в уголовноисполнительную систему. Помимо этого рассматриваемый вид отношений возникает при взаимодействии структурных подразделений названных учреждений и органов УИС в рамках осуществления ими деятельности по исполнению уголовных наказаний (например, отделов воспитательной работы и отделов безопасности при привлечении осужденного к дисциплинарной ответственности; отделов безопасности и оперативных отделов при проведении обыска жилых помещений осужденных; отделов воспитательной работы и отделов специального учета при прибытии осужденных в исправительное учреждение; отделов безопасности, оперативных отделов, отделов воспитательной работы, психологических служб и других подразделений исправительного учреждения при организации и проведении мероприятий по профилактике правонарушений среди осужденных [8] и т.п.). Внутриаппаратные административноправовые отношения могут возникнуть в связи с поступлением и прохождением государственной службы в уголовноисполнительной системе. На основании ст. 24 Закона № 5473-1 государственную службу в уголовно-исполнительной системе осуществляют лица, имеющие специальные звания сотрудников уголовноисполнительной системы, и федеральные государственные гражданские служащие, замещающие должности федеральной государственной гражданской службы в уголовно-исполнительной системе [6].

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

48

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Вместе с тем существуют и функциональные внутриорганизационные правоотношения, т.е. отношения, в рамках которых реализуется правовой статус субъектов управления и граждан: осуществляются права и свободы граждан, полномочия государственных служащих и компетенция органов управления, устанавливаются обязанности субъектов права, привлекаются к ответственности лица, нарушающие правовые нормы в сфере публичного управления. Так, например, в ст. 14 Закона № 5473-1 закреплено право должностных лиц уголовно-исполнительной системы при выявлении административного правонарушения в рамках компетенции, закрепленной за ними Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях (КоАП РФ), составлять протоколы об административных правонарушениях, осуществлять административное задержание и применять другие меры административного принуждения [6]. Таким образом, целесообразно выделить следующие внутриорганизационные административно-правовые отношения в уголовно-исполнительной системе (далее - УИС): 1. Внутриаппаратные (внутриорганизационные) административно-правовые отношения: - складывающиеся в процессе создания и функционирования системы учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания, их структурного установления; - связанные с поступлением и прохождением государственной службы в уголовно-исполнительной системе. 2. Функциональные внутриорганизационные административно-правовые отношения: - складывающиеся в процессе осуществления прав и свобод осужденных, их родственников, работников уголовноисполнительной системы, иных граждан (например, при реализации осужденным, его родственником права на обращение) [7], - возникающие при осуществлении полномочий государственных служащих УИС и реализации компетенции учреждений и органов УИС (например, при реализации сотрудником УИС права на применение оружия, физической силы или специальных средств) [6], - складывающиеся при исполнении обязанностей субъектами административноправовых отношений при исполнении уголовных наказаний (например, обязанности уполномоченных должностных лиц УИС

рассмотреть в установленный срок обращение гражданина) [9]; - связанные с привлечением к ответственности лиц, нарушающих правовые нормы в сфере исполнения уголовных наказаний (например, при наложении начальником учреждения УИС административного наказания за правонарушение, предусмотренное ч. 2 ст. 19.3 КоАП РФ). Помимо этого, целесообразно выделять внешнеорганизационные административно-правовые отношения, складывающиеся во внешней сфере деятельности учреждений и органов УИС: - отношения по взаимодействию с другими государственными органами и органами местного самоуправления (например, учреждений и органов УИС с органами внутренних дел [10], органами государственного противопожарного надзора, налоговыми органами и т.д.); - отношения по взаимодействию с институтами гражданского общества (например, возникающие при осуществлении контроля за деятельностью УИС со стороны представителей международных (межгосударственных, межправительственных) организаций, уполномоченных осуществлять контроль за соблюдением прав человека) [6]; - отношения с участием общественных объединений, включая религиозные организации (например, ФСИН России и Русской Православной церкви) [11]; отношения с общественностью (например, учреждений УИС и общественных наблюдательных комиссий) [12] и др. Актуальна следующая классификация управленческих правоотношений в сфере исполнения уголовных наказаний: субординационные, координационные и реординационные. Это связано с тем, что одними из основных субъектов обеспечения рассматриваемой сферы государственного управления являются сотрудники УИС, имеющие специальные звания и руководствующиеся принципом единоначалия. Отношения субординации базируются на полномочии одного из субъектов использовать распорядительные, контрольные полномочия по отношению к другим участникам отношений (например, отношения между начальником исправительного учреждения и подчиненными ему сотрудниками). Координационные правоотношения больше направлены на обеспечение эффективной совместной деятельности нескольких субъектов, желающих достичь

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

49

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ одной цели и решить схожие задачи (например, отношения между Федеральной службой исполнения наказаний и миграционной службой Министерства внутренних дел по депортации иностранных граждан и лиц без гражданства, отбывших уголовные наказания в виде лишения свободы в России [10]). Достижение обратного воздействия управляемого субъекта на управляющий субъект, то есть воздействие снизу вверх (например, при обращениях сотрудников (иных граждан) в учреждения и органы УИС [9]) осуществляется в рамках реординационных отношений, возникающих при исполнении уголовных наказаний. Кроме того, административно-правовые отношения при исполнении уголовных наказаний можно дифференцировать в зависимости от вида уголовного наказания: - административно-правовые отношения при исполнении уголовного наказания в виде лишения свободы; - административно-правовые отношения при исполнении уголовных наказаний, не связанных с изоляцией осужденного от общества. Резюмируя изложенное, подчеркнем, что выделение различных групп административно-правовых отношений, возникающих при исполнении уголовных наказаний, обеспечивает научный подход в выборе форм административно-правового регулирования данных отношений, что в конечном счете будет способствовать эффективной реализации прав и выполнению обязанностей субъектами административно-правовых отношений в рассматриваемой сфере государственного управления. Ведь чем более развита система данных административно-правовых отношений, тем важнее их объединение и дифференциация по определенным критериям.

4. Вопросы Федеральной службы исполнения наказаний: указ Президента РФ от 13 октября 2004 г. № 1314 // Собр. зак-ва РФ. 2004. № 42. Ст. 4109. 5. Об утверждении Типового положения о территориальном органе Федеральной службы исполнения наказаний [Электронный ресурс]: приказ Минюста России от 01 апреля 2015 г. № 77 // URL: http://www.pravo.gov.ru. (дата обращения: 14 апреля 2015 г.). 6. Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы: закон РФ от 21 июля 1993 г. № 5473-I // Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета Российской Федерации от 1993. № 33. Ст. 1316. 7. Бахрах Д.Н., Россинский Б.В., Старилов Ю.Н. Административное право: учебник для вузов. 3-е изд., пересмотр. и доп. - М.: Норма, 2007. 8. Об утверждении Инструкции по профилактике правонарушений среди лиц, содержащихся в учреждениях уголовноисполнительной системы: приказ Минюста России от 20 мая 2013 г. № 72 // Рос. газ. 2013. 5 июня. 9. О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации: федеральный закон от 2 мая 2006 г. № 59-ФЗ // Рос. газ. 2006. 5 мая. 10. Об утверждении Регламента взаимодействия Федеральной службы исполнения наказаний и Федеральной миграционной службы, их территориальных органов по контролю за исполнением вынесенных Министерством юстиции Российской Федерации решений о нежелательности пребывания (проживания) в Российской Федерации иностранных граждан и лиц без гражданства, подлежащих освобождению из мест лишения свободы: приказ Минюста России № 225, ФМС РФ № 240 от 7 октября 2008 г. // Рос. газ. 2008. 24 окт. 11. Соглашение о взаимодействии Федеральной службы исполнения наказаний и Русской православной церкви от 23 июня 2017 г. [Электронный ресурс] // URL: http://helpprison.ru/2017/08/23/soglashenieo-vzaimodejstvii-federalnoj-sluzhbyispolneniya-nakazanij-i-russkoj-pravoslavnojtserkvi/. 12. Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии лицам, находящимся в местах принудительного содержания: федеральный закон от 10 июня 2008 г. № 76-ФЗ // Рос. газ. 2008. 18 июня.

1. Куракин А.В., Поникаров В.А., Сенатова Е.В. Смежные административно-правовые и уголовно-исполнительные отношения, возникающие в процессе исполнения наказаний // Административное и муниципальное право. 2016. № 1. 2. Ендин А.Б. Законность в деятельности уголовно-исполнительной системы Российского государства: Общеправовой анализ: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Владимир, 2005. 3. Кравченко О.А. Комплексность правоотношений: на примере уголовноисполнительной системы: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Владимир, 2009. ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

50

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СУЛТАНОВ КАМИЛЬ АРИФОВИЧ, преподаватель кафедры подготовки сотрудников полиции для подразделений по охране общественного порядка и подразделений по вопросам миграции центра подготовки сотрудников полиции для подразделений по охране общественного порядка ВИПК МВД России, кандидат экономических наук, доцент SULTANOV KAMIL ARIFOVICH, lecturer of the chair of training of police officers for the divisions for the protection of public order and divisions of the migration of the Advanced Training Institute of the MIA of Russia, сandidate of economic sciences, associate professor E-mail: [email protected] АГАФОНОВ СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ, помощник начальника университета (по правовой работе) – начальник правового отдела Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя, кандидат юридических наук AGAFONOV SERGEI IVANOVICH, assistant to the head of the university (on legal work) head of the legal department of the Moscow university of the Ministry of Internal Affairs of Russiathem V.Ya. Kikotia, PhD

ПРОБЛЕМНЫЕ ВОПРОСЫ РЕАЛИЗАЦИИ ОРГАНАМИ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РЕГИОНАЛЬНЫХ ЗАКОНОВ ОБ АДМИНИСТРАТИВНЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЯХ PROBLEMATIVE ISSUES OF IMPLEMENTATION BODIES OF INTERNAL AFFAIRS OF REGIONAL LAWS ON ADMINISTRATIVE OFFENSES Аннотация. В статье рассмотрены актуальные проблемные вопросы, касающиеся роли органов внутренних дел в реализации законодательства субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях. Проанализированы имеющиеся основные противоречия между федеральным и региональным законодательством об административных правонарушениях. Предлагаются конкретные рекомендации, направленные на устранение возникшего законодательного правового пробела. Annotation. The current problematic issues and the role of internal Affairs bodies in the implementation of the legislation of subjects of the Russian Federation about administrative offences. The existing contradictions between Federal and regional legislation on administrative offenses. Provides specific recommendations contributing to the elimination of the arisen legal gap. Ключевые слова и словосочетания: законодательство субъектов Российской Федерации, административная ответственность, уполномоченные органы, органы внутренних дел. Key words and word combinations: legislation of subjects of the Russian Federation, administrative responsibility, the authorized bodies, internal Affairs bodies. Полномочия субъектов Российской Федерации на принятие региональных законов об административных правонарушениях после распада СССР впервые были законодательно закреплены в 2001 году,

после принятия обновленного Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ). Новый КоАП РФ пришел на смену Кодексу РСФСР об административных правонару-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

51

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ шениях (утв. Верховным Советом РСФСР 20 июня 1984 г.). КоАП РСФСР также предусматривал право регионов на установление административной ответственности за нарушение определенных законов и правил (ст. 5 и 6 КоАП РСФСР). Из системного толкования п. "к" ч. 1 ст. 72 Конституции Российской Федерации, ч. 1 ст. 1.1 КоАП РФ следовало, что законодательство об административных правонарушениях состоит из КоАП РФ и принимаемых в соответствии с ним законов субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях. При этом п. 3 ч. 1 ст. 1.3 КоАП РФ определено, что к ведению Российской Федерации в области законодательства об административных правонарушениях относится установление административной ответственности по вопросам, имеющим федеральное значение. Как справедливо отмечает Б.В. Россинский, до 2009 года четкого понимания того, что является вопросами, имеющими федеральное значение, не было [1, c. 26-31]. В этой связи Конституционный Суд Российской Федерации в своем определении от 08 апреля 2004 г. № 137-О указал, что в ст. 1.3 КоАП РФ под вопросами, имеющими федеральное значение, понимаются такие вопросы, которые отнесены к ведению Российской Федерации в соответствии со ст. 71 Конституции Российской Федерации [2, с. 36]. Федеральным законом от 28 декабря 2009 г. № 380-ФЗ «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях», вступившим в силу 31 марта 2010 г., КоАП РФ был дополнен ст. 1.3.1 «Предметы ведения субъектов Российской Федерации в области законодательства об административных правонарушениях». Первым пунктом ч. 1 этой статьи определено, что к ведению субъектов Российской Федерации относится установление своими законами административной ответственности за нарушение законов и иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации, нормативных правовых актов органов местного самоуправления. В этой связи Б.А. Старостин отметил, что хотя внесенные в КоАП РФ изменения не разрешили всех проблем, «но тем не менее способствовали более конкретному разграничению предметов ведения и полномочий в сфере установления администра-

тивной ответственности между федеральными и региональными органами государственной власти» [3, с. 48]. По истечении 16 лет с момента принятия нового КоАП РФ вопросов по развитию и применению законодательства субъектов РФ об административных правонарушениях стало больше чем ответов. С 2001 года субъекты России активно принимают региональные законы, устанавливающие административную ответственность. При этом возбуждение дел по большей части принимаемых статей законов об административных правонарушениях регионы необоснованно, по нашему мнению, возлагали на сотрудников органов внутренних дел. Отдельные положения региональных законов стали предметами многочисленных судебных тяжб. В частности, судами устанавливались следующие факты: законодатель субъекта Российской Федерации не может наделять должностных лиц органов внутренних дел (полиции) полномочиями по составлению протоколов об административных правонарушениях, предусмотренных законом субъекта Российской Федерации [4, 5]. Правовое регулирование отношений в определенных областях права является прерогативой федерального законодателя, а не субъектов РФ [6]. После окончания вышеуказанных судебных тяжб, на федеральном уровне были приняты весьма важные поправки в КоАП РФ. Так, согласно ст. 1 Федерального закона от 21 июля 2014 г. № 247-ФЗ «О внесении изменения в ст. 28.3 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» (далее – Закон № 247-ФЗ), «протоколы об административных правонарушениях, посягающих на общественный порядок и общественную безопасность, предусмотренных законами субъектов Российской Федерации, составляются должностными лицами органов внутренних дел (полиции) в случае, если передача этих полномочий предусматривается соглашениями между территориальными органами МВД и органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации о передаче осуществления части полномочий». Таким образом, Закон № 247-ФЗ окончательно определил компетенцию полиции на производство по делам об административных правонарушениях, совершенных исключительно в общественных ме-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

52

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ стах. Однако понятие «общественное место» законодательно в настоящее время не определено. Хотя можно взять за основу определение общественного места, указанного в Международной конвенции о борьбе с бомбовым терроризмом: «Места общественного пользования» означают те части любого здания, земельного участка, улицы, водного пути или других мест, которые доступны или открыты для населения, будь то постоянно, периодически или время от времени, и включают любой коммерческий, деловой, культурный, исторический, просветительский, культовый, государственный, развлекательный, рекреационный или аналогичный объект, который таким образом доступен или открыт для населения [7]. Исходя из правоприменительной практики, сотрудники полиции правильно оперируют такими критериями определения общественного места, как пространство, территория, транспорт, который выделяется для общественного пользования, места, открытые для неограниченного круга граждан. Практика почти сразу показала, что реализация Закона № 247-ФЗ, а именно положений ч. 6 ст. 28.3 КоАП РФ, затруднена в связи с отсутствием правовой основы для принятия соглашений, а также по причине слабой материальной базы некоторых регионов. Дотационные субъекты испытывают затруднения в поиске тех средств, которые должны покрывать расходы МВД России, связанные с составлением протоколов об административных правонарушениях, в частности речь идет о снабжении канцтоварами, ГСМ, транспортными средствами, компьютерами и иными обеспечивающими средствами. В этой связи было проведено большое количество организационных мероприятий по подготовке проектов соглашений между МВД России и органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации по передаче части полномочий и разъяснению вопросов, связанных с подготовкой и заключением этих соглашений, а также касающихся наличия правовых оснований, определения видов составов административных правонарушений, порядка утверждения, заключения и подписания соглашений. В целях недопущения наделения сотрудников полиции несвойственными функциями, то есть полномочиями состав-

лять административные протоколы по составам, предусмотренным законами субъектов Российской Федерации, но не посягающим на общественный порядок и безопасность МВД, рекомендовалось включать в соглашения 8 базовых составов административных правонарушений. Они не противоречат Федеральному закону «О полиции» и не относятся к сферам торговли, транспорта, благоустройства, природопользования, предпринимательской деятельности, водным объектам, подрыву порядка управления: Совершение действий, нарушающих тишину и покой граждан, в том числе в ночное время. Навязчивое обращение к гражданам с целью попрошайничества, гадания. Игра в азартные игры в общественных местах. Нарушение правил проведения культурно-зрелищных и спортивных мероприятий. Сбыт алкогольной и спиртосодержащей продукции домашней выработки. Допуск несовершеннолетних в общественные места, где осуществляется деятельность в сфере отдыха и развлечений в ночное время, а также нахождение несовершеннолетних на улицах без сопровождения родителей или иных законных представителей в ночное время. Нанесение надписей, рисунков в общественных местах. Выгул собак без поводка и (или) намордника (за исключением комнатных декоративных пород собак) в общественных местах. Вместе с этим до настоящего времени ни одного соглашения не заключено, практически все проекты соглашений возвращены в региональные органы исполнительной власти на доработку [8, с. 27-31]. В некоторых субъектах России действия региональных властей по реализации административного законодательства порождают самый настоящий правовой тупик. Например, до недавнего времени в Калужской области существовала ст. 9.1 Закона Калужской области от 28 февраля 2011 г. № 122-ОЗ «Об административных правонарушениях в Калужской области» (далее - Закон № 122-ОЗ), согласно которой возбуждение дел по следующим статьям вышеназванного регионального закона было отнесено к исключительной компетенции полиции: ст. 2.6 «Организация притона», ст. 2.7 «Нарушение условий

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

53

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ проживания в семье», ст. 2.8 «Нарушение тишины и покоя граждан» [9]. Аналогичная ситуация до 2016 года складывалась в Воронежской области. В соответствии со ст. 8 Закона Воронежской области от 31 декабря 2003 г. № 74-ОЗ «Об административных правонарушениях на территории Воронежской области» (далее - Закон № 74-ОЗ) только сотрудники полиции были вправе составлять протоколы за нарушение тишины и покоя граждан (ст. 20 Закона № 74-ОЗ) [10]. Однако ввиду отсутствия соответствующего соглашения сотрудники полиции в Калужской и Воронежской областях не вправе составлять протоколы по указанным наиболее распространённым в быту статьям. По мнению местных административных комиссий, в Калужской и Воронежской областях в настоящее время нет уполномоченного лица на составление протокола по вышеназванным статьям регионального закона. Теоретически такое право осталось только у прокурора, имеющего право возбудить дело об административном правонарушении по любой статье (ч. 1 ст. 28.4 КоАП РФ). Вместе с тем данная позиция административных комиссий основана на неверном толковании закона и применении норм процессуального права. В соответствии с абз. 1 ч. 6 ст. 28.3 КоАП РФ протоколы об административных правонарушениях, предусмотренных законами субъектов Российской Федерации, составляются должностными лицами, уполномоченными соответствующими субъектами Российской Федерации. Протоколы об административных правонарушениях составляются должностными лицами органов, уполномоченных рассматривать дела об административных правонарушениях, в пределах компетенции соответствующего органа (ч. 1 ст. 28.3 КоАП РФ). Должностные лица, уполномоченные рассматривать дела об административных правонарушениях, обладают этими полномочиями в полном объеме, если гл. 23 настоящего Кодекса или законом субъекта Российской Федерации не установлено иное (ст. 22.2.7 КоАП РФ). Анализируя вышеизложенное, приходим к выводу, что члены административных комиссий, как на основании КоАП РФ, так и применяя аналогию закона, вправе составлять протоколы по статьям, находящимся в их подведомственности [11, с. 186-188].

Вместе с тем, не желая составлять протоколы и вносить изменения в региональное законодательство, сразу несколько субъектов России попросили о помощи у Федерального Собрания РФ следующего содержания: «Из-за изменения законодательства полиция не может составлять протоколы о нарушении местных административных кодексов. Фактически полиция незамедлительно выезжает по вызовам, но юридическая ответственность для правонарушителей не наступает. Речь идет о положениях, касающихся охраны общественного порядка и обеспечения общественной безопасности: полиция исполняет лишь положения, предусмотренные федеральным КоАП, но не составляет протоколов за нарушение норм, предусмотренных региональными кодексами, например за шум в ночное время и т.д.» сообщает депутат Государственной Думы Федерального Собрания РФ, координатор проекта единороссов «Комфортная правовая среда» Рафаэль Марданшин [12]. Авторы не согласны с данной позицией. Так, например, полиция также выезжает на место совершения правонарушения по признакам статьи регионального закона Калужской области. По этой статье сотрудники полиции не вправе составлять протоколы, поэтому, задокументировав происшествие, материал направляется на рассмотрение административной комиссией в 7-дневный срок со дня регистрации сообщения. В дальнейшем благодаря слаженным действиям административных комиссий нарушитель будет привлечен к административной ответственности, ведь материал уже собран, осталось только принять решение. Данные действия сотрудников полиции полностью согласуются с полномочиями в части реагирования на сообщения, не относящиеся к компетенции полиции (п. 2 ч. 1 ст. 12 Федерального закона «О полиции» от 07 февраля 2011 г. № 3-ФЗ). Регионы продолжают согласовывать проекты своих соглашений с МВД России. Проблема с исполнением региональных законов действительно существует. Однозначно, что рано или поздно решение будет принято, поскольку речь идет о соблюдении конституционных прав граждан на комфортное проживание. Имеет место быть и альтернативное решение, которое сейчас активно обсуждается в МВД России и Государственной Думе Федерального

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

54

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Собрания Российской Федерации. В частности, предлагается наиболее жизненно важные статьи региональных кодексов перенести в КоАП РФ, таким образом разгрузив местные органы власти. К таким статьям инициативная группа относит: нарушение тишины и покоя граждан в ночное время, нарушение порядка выгула домашних животных, нарушение порядка проведения ремонтных и строительных работ, нарушение условий проживания в семье. Естественно, нагрузка при таком исходе дел полностью ляжет на плечи наружных служб полиции (участковые уполномоченные полиции, патрульно-постовая служба), что может негативно повлиять на результаты оперативно-служебной деятельности данных подразделений.

ресурс] // СПС «Консультант-Плюс». 8. Брциева З.Г. Коллизия норм по передаче МВД России части полномочий по составлению протоколов об административных правонарушениях субъектами Российской Федерации // Российский следователь. 2016. № 15. 9. Об административных правонарушениях в Калужской области: закон Калужской области от 28 февраля 2011 г. № 122ОЗ [Электронный ресурс] // СПС «Консультант-Плюс». 10. Об административных правонарушениях на территории Воронежской области [Электронный ресурс]: закон Воронежской области от 31 декабря 2003 г. № 74-ОЗ // СПС «Консультант-Плюс». 11. Султанов К.А. Правовые проблемы реализации отдельных положений законодательства об административных правонарушениях субъектов России // Вестник Московского университета МВД России. 2016. № 5. 12. Федеральная полиция готова исполнять региональные кодексы только за отдельную плату [Электронный ресурс] // URL: http://rbcdaily.ru/politics/562949996641609 (дата обращения: 01 марта 2018 г.).

1. Россинский Б.В. О полномочиях Российской Федерации и субъектов Российской Федерации в области установления административной ответственности // Административное право и процесс. 2015. № 6. 2. Вестник Конституционного Суда РФ. 2004. № 6. 3. Старостин Б.А. Административная ответственность по законодательству субъектов Российской Федерации. - М.: Буки Веди, 2014. 4. Определение Верховного Суда РФ от 14 августа 2013 г. № 78- АПГ13-15 // СПС «Консультант-Плюс». 5. Определение Верховного Суда РФ от 13 ноября 2013 г. № 91-АПГ13-2 [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс». 6. Определение Верховного Суда Российской Федерации от 7 октября 2015 г. № 46-АПГ15-39 [Электронный ресурс] // СПС «Консультант-Плюс». 7. Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом (заключена в г. Нью-Йорке 15 декабря 1997 г., ратифицирована Россией Федеральным законом от 13 февраля 2001 г. № 19-ФЗ) [Электронный

ЛИТЕРАТУРА. Костенников М.В., Куракин А.В. Актуальные проблемы административного права. - М., 2011. Костенников М.В. Административноправовое регулирование противодействия коррупции в служебной деятельности сотрудников полиции. – Домодедово: ВИПК МВД России, 2013. Куракин А.В. Административное право: проблемы теории и перспективы развития. М., 2013. Куракин А.В. Компетенция полиции в сфере реализации законодательства об административных правонарушениях // Административное и муниципальное право. 2013. № 6.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

55

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

ПОКРОВСКИЙ ОЛЕГ ВЯЧЕСЛАВОВИЧ, заместитель начальника инспекции Федеральной налоговой службы России № 16 по г. Москве POKROVSKY OLEG VYACHESLAVOVICH, deputy chief of inspection Federal Tax Service of Russia No. 16 for Moscow E-mail: [email protected]

АДМИНИСТРАТИВНО-ПРАВОВЫЕ СРЕДСТВА ОБЕСПЕЧЕНИЯ СТАНДАРТА СЛУЖЕБНОГО ПОВЕДЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО СЛУЖАЩЕГО ADMINISTRATIVE AND LEGAL MEANS OF ENSURING THE STANDARD OF OFFICIAL CONDUCT OF A PUBLIC SERVANT Аннотация. В статье рассматриваются проблемы противодействия коррупции в системе государственной службы с позиции определения эффективности стандартов служебного поведения государственного служащего. В частности, в работе обращается внимание на систему административно-правовых средств противодействия коррупции, которые закреплены в законе о противодействии коррупции, а также в законодательстве о государственной службе. В этой связи в настоящее время можно говорить о диалектическом единстве административно-правовых средств противодействия коррупции и стандартов служебного поведения в системе государственной службы. В работе сделан вывод о том, что эффективность противодействия коррупции во многом зависит от качества нормативного закрепления антикоррупционных стандартов служебного поведения государственных служащих. Annotation. The article deals with the problems of combating corruption in the public service from the point of view of determining the effectiveness of the standards of official conduct of a public servant. In particular, the article draws attention to the system of administrative and legal means of combating corruption, which are enshrined in the law on combating corruption, as well as in the legislation on public service. In this regard, it is now possible to talk about the dialectical unity of administrative and legal means of combating corruption and standards of official conduct in the public service. The paper concludes that the effectiveness of anti-corruption largely depends on the quality of normative consolidation of anti-corruption standards of official conduct of civil servants. Ключевые слова и словосочетания: противодействие, коррупция, воздействие, ответственность, служба, чиновник, служащий, средство, термин, право, эффективность, стандарт. Key words and word combinations: counteraction, corruption, influence, responsibility, service, official, employee, means, term, right, efficiency, standard. Антикоррупционный стандарт служебного поведения – категория относительная новая, несмотря на это она получила весьма широкое распространение как в теории, так и на практике. Идея исследования антикоррупционных стандартов служебного поведения строится на том, что данный стандарт тесным образом связан с правовым статусом государственного служащего. Проблема антикоррупционного стандарта служебного

поведения – одна из ключевых проблем в деле противодействия коррупции в системе государственной гражданской службы. Вторая идея, касающаяся обозначенного вопроса, исходит из того, что антикоррупционный стандарт служебного поведения – это своеобразный эталон служебного поведения, который должен пронизывать все аспекты государственно-служебных отношений, а поэтому от правильно закрепленного законом стандарта служебного по-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

56

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ведения зависит эффективность противодействия коррупции в системе государственной гражданской службы. Третья идея исходит из того, что антикоррупционный стандарт служебного поведения должен иметь административноправовую форму и быть приложением к должностному регламенту государственного гражданского служащего. В конструкцию данного стандарта служебного поведения должны быть помещены не только запреты, ограничения и обязанности, вытекающие из законодательства о противодействии коррупции, но и средства стимулирующего и поощряющего характера. Противодействие коррупции в системе государственной службы является неотъемлемым компонентом в деле повышения эффективности государственного управления. Исходя из этого, основополагающие нормативные правовые акты, регламентирующие отношения, связанные с регулированием управления, должны содержать предписания, направленные на противодействие коррупции в системе государственной службы. Именно такой подход поможет сформировать необходимый правовой режим противодействия коррупции. Кроме того, он даст возможность создать антикоррупционный стандарт служебного поведения государственного служащего. Отметим, что сегодня усилия государства в деле противодействия коррупции дали некоторые позитивные результаты. Так, согласно информации Генпрокуратуры, за 11 месяцев 2017 г. количество преступлений коррупционной направленности сократилось практически в два раза по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Например, деяний, которые квалифицировались бы по ст. 290 УК РФ («Получение взятки») стало меньше на 44,2%; кроме того, количество преступлений, связанных с дачей взятки (ст. 291 УК РФ), также уменьшилось на 53,3% [1]. Обратим внимание, что опасность коррупции заключается в целом ряде факторов, которые, в своей совокупности, способствуют разрушению государства, делают неэффективной государственную службу. Наиболее содержательно на опасные последствия коррупции, на наш взгляд, обратили внимание Г. Сатаров и М. Левин. Авторы отметили отрицательные аспекты коррупции: «…коррупция – это гигантская институциональная ловушка; опасность коррупции состоит в том,

что общество привыкает к ней и начинает видеть в ней «нормальную» форму взаимоотношений. Коррупция – это угроза общественной и национальной безопасности; коррупция способствует деградации «человеческого капитала», она также разрушает систему права и формирует аномальную экономику» [2, с. 4]. Обозначенные и ряд иных факторов объективно заставляют государство выстраивать систему правовых средств противодействия коррупции и повышать эффективность их реализации. Исходя из этого, формирование антикоррупционного стандарта служебного поведения государственного служащего должно носить комплексный характер, в этой связи следует согласиться с тем, что «…реализация эффективной политики государства в сфере противодействия коррупции предусматривает применение комплексного подхода, предполагающего одновременную проработку проблемных аспектов противодействия коррупции на всех направлениях государственной деятельности: 1) совершенствование законодательства; 2) улучшение качества работы правоохранительной и судебной системы; 3) правовое просвещение граждан и воспитание в них нетерпимости к любым формам проявления коррупции» [3, с. 4]. Таким образом, если посмотреть максимально широко на такую категорию, как «антикоррупционный стандарт», то необходимо отметить, что он должен касаться не только государственных служащих или иных публичных должностных лиц. Рассматриваемая категория в одинаковой степени должна быть обязательна и для граждан, и для хозяйствующих субъектов, особенно это важно при их взаимодействии с органами государственной власти и управления. Словосочетание «антикоррупционный стандарт служебного поведения» вошло в официальный правовой оборот относительно недавно, в связи с чем в теоретическом плане эта категория вызывает некоторую полемику. Заметим, что словосочетание «антикоррупционный стандарт» достаточно благозвучно, кроме того, оно очень гармонично вписывается в систему противодействия коррупции [4]. 25 апреля 2014 г. Институтом законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации был проведен третий Евразийский антикоррупционный форум по теме «Совре-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

57

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ менные стандарты и технологии противодействия коррупции» [5, с. 143]. Обратим внимание, что впервые на постсоветском правовом пространстве словосочетание «антикоррупционный стандарт» было определено на международном уровне. Так, в Модельном законе от 25 ноября 2008 г. «О противодействии коррупции (новая редакция)», который был принят в г. Санкт–Петербурге постановлением № 31-20 на 31-м пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ, была определена данная категория. В приведенном документе, в частности, было закреплено, что «антикоррупционные стандарты – это единые для обособленной сферы правового регулирования гарантии, ограничения или запреты, обеспечивающие предупреждение или уменьшение воздействия коррупции на функционирование данной сферы» (ст. 3). Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. «О противодействии коррупции» к числу средств повышения эффективности противодействия коррупции относит «введение антикоррупционных стандартов, то есть установление для соответствующей области деятельности единой системы запретов, ограничений и дозволений, обеспечивающих предупреждение коррупции в данной области» (п. 5 ст. 7). Термин «стандарт» применительно к институту государственной службы употребляется в самых различных аспектах. Например, К.С. Бельский писал о классификационных стандартах, которые должны быть установлены для государственных служащих. Так, он отмечал, «…что классификационные стандарты должны составлять фундаментальную часть кадровой политики государства. С их помощью можно будет обеспечить четкое распределение обязанностей и ответственности государственных служащих, а также создать и укрепить квалифицированный государственный аппарат» [6, с. 24]. Таким образом, ясно, что слово «стандарт» обозначает некий эталон, в нашем случае – эталон служебного, законопослушного поведения. В этой связи можно сказать, что антикоррупционный стандарт служебного поведения тесным образом связан с антикоррупционным поведением. Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что антикоррупционное поведение предполагает соблюдение антикоррупци-

онных требований. Следует обратить внимание, что соответствующее поведение реализуется в правовой форме. Такое поведение социально оправдано, а поэтому оно должно стимулироваться разнообразными правовыми средствами. В этой связи неслучайно, что Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. «О противодействии коррупции» закрепляет целую систему средств, направленных на профилактику коррупции. В частности, к числу средств профилактики коррупции относится «…внедрение в практику кадровой работы требований, в соответствии с которым длительное, безупречное и эффективное исполнение государственным служащим своих должностных обязанностей должно в обязательном порядке учитываться при назначении его на вышестоящую должность или при его поощрении» (ст. 8). Государственная служба любой страны нуждается в честных и ответственных кадрах. Именно от качества управленческого персонала зависит эффективность деятельности органов государственной власти и управления, последовательность административных и экономических преобразований, а также защита и охрана прав и свобод граждан. Поэтому логично, что Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. «О противодействии коррупции» к основным направлениям деятельности государственных органов в деле повышения эффективности противодействия коррупции относит: сокращение численности государственных служащих, с одновременным привлечением на государственную службу квалифицированных специалистов. Кроме того, закон предписывает установление в системе государственного управления антикоррупционных стандартов (ст. 7). Последние предполагают закрепление для соответствующей сферы государственного управления унифицированной системы запретов, ограничений, а также дозволений, которые могут обеспечивать предупреждение коррупции. Как следует из Модельного закона от 25 ноября 2008 г. «О противодействии коррупции (новая редакция)», его целью является формирование общественного правосознания в соответствии с антикоррупционными стандартами (ст. 2). Этот закон направлен на разработку и пропаганду в рамках институциональных и правовых систем антикоррупционных кодексов или стандартов поведения для правильного,

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

58

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ добросовестного и надлежащего выполнения публичных функций (ст. 11), а также на разработку антикоррупционных стандартов, препятствующих возникновению явлений, которые способствуют совершению коррупционных правонарушений (ст. 13). В научной литературе антикоррупционный стандарт служебного поведения рассматривается в различных аспектах, иногда он отождествляется с правовым статусом. Так, М.В. Костенников, А.В. Куракин, А.Ю. Ватель отмечают, что «…антикоррупционные стандарты служебного поведения государственных гражданских служащих являются составной частью их административно-правового статуса. В их конструкцию включаются запреты, ограничения, стимулы, а также требования морально-этического характера, за несоблюдение которых должны применяться меры дисциплинарного или иного воздействия» [7, с. 25]. С такой позицией можно согласиться, обусловлено это, во-первых, тем, что для существования антикоррупционных стандартов служебного поведения необходима правовая форма, и такой формой может выступать правовой статус. Во-вторых, элементы правового статуса государственного служащего должны быть наполнены предписаниями антикоррупционного характера. Тем не менее не следует полностью отождествлять такие правовые конструкции, как «правовой статус государственного служащего» и «антикоррупционный стандарт служебного поведения государственного служащего». Эти категории между собой логически взаимосвязаны и дополняют друг друга, однако тождественными их считать не следует. В свою очередь, Э.В. Талапина раскрыла антикоррупционный стандарт в государственном управлении в информационном аспекте. В частности, автор отмечает, что «…антикоррупционный информационный стандарт – эта система межотраслевых гарантий, запретов, ограничений, определяющих значение информации в антикоррупционной политике государства» [8, с. 5]. Такой подход достаточно интересен, поскольку в настоящее время государственное управление функционирует в условиях информационного общества. Подчеркнем, что информационная открытость является важным компонентом в вопросах противодействия коррупции в

системе государственной службы. Так, в Федеральном законе от 25 декабря 2008 г. «О противодействии коррупции» закрепляется принцип публичности и открытости деятельности государственных органов и органов местного самоуправления в вопросах противодействия коррупции (ст. 3). Обратим внимание и на тот аспект, что по вопросам правового регулирования информационного обеспечения государственного управления, а также информационного обеспечения государственной службы принят целый ряд законов. В качестве примера можно привести: Федеральный закон от 27 июля 2006 г. «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»; Федеральный закон от 9 февраля 2009 г. «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления» и др. Правовое регулирование информационного обеспечения государственной политики в сфере противодействия коррупции является одним из самых приоритетных направлений в решении рассматриваемой проблемы. Подтверждение этому могут служить предписания Федерального закона от 01 июля 2017 г. «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части размещения в государственной информационной системе в области государственной службы сведений о применении взыскания в виде увольнения в связи с утратой доверия за совершение коррупционных правонарушений». Таким образом, информационная составляющая является одним из компонентов антикоррупционного стандарта служебного поведения государственного служащего, она может проявлять себя при реализации некоторых обязанностей, прямо закрепленных в законе «О противодействии коррупции». Так, определенные обязанности связаны с представлением государственным служащим сведений о своих доходах, имуществе, а также обязательствах имущественного характера (ст. 8). Важной обязанностью информационного характера является обязанность государственного служащего уведомлять об обращениях, которые направлены на его склонение к совершению коррупционного правонарушения (ст. 9). Заметим, что антикоррупционные стандарты также раскрываются на базе анализа норм международного права. В

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

59

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ частности, А.А. Каширкина пишет, что «…международные антикоррупционные стандарты – это устоявшиеся в практике международного общения развитых стран и закрепленные в международных актах нормы, направленные на противодействие и профилактику коррупции в государствах» [9, с. 125]. Говоря о содержании антикоррупционного стандарта служебного поведения государственного служащего, необходимо отметить, что он может носить общий, специальный, а также индивидуальный характер. Дифференциация предписаний, наполняющих содержание антикоррупционного стандарта, позволяет максимально гибко воздействовать на профессиональную деятельность государственного служащего, а также правильно определять набор правовых средств противодействия коррупции, необходимых в конкретной служебной ситуации. В научной литературе также указывается на необходимость дифференцированного подхода к вопросу развития правовых средств противодействия коррупции. В частности, С.Е. Чаннов отмечает, что «…для различных должностей перечень антикоррупционных требований может быть различным» [10, с. 45]. Антикоррупционный стандарт служебного поведения государственного служащего должен помогать государственному служащему в выполнении возложенных на него функциональных обязанностей. Данный стандарт также должен способствовать минимизации рисков возникновения коррупции, а также в целом он должен быть ориентированным на укрепление режима законности и дисциплины в системе государственной службы. Одним из компонентов «антикоррупционного стандарта служебного поведения государственного служащего» являются запреты и ограничения. В этой связи обратим внимание на функциональные свойства и качества правовых запретов в деле противодействия коррупции в системе государственной службы. Обозначенная тема последнее время привлекает внимание ученых и специалистов-практиков. В своем функциональном аспекте антикоррупционный стандарт также направлен на сдерживание нежелательного служебного поведения государственного служащего. Однако это может быть осуществлено лишь отчасти, и потому, что в его содержании находятся предписания как за-

претительного, так и ограничительного характера. Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что значение правовых запретов в деле противодействия коррупции достаточно велико. Имеют место случаи, когда указание на правовой запрет, направленный на противодействие коррупции, непосредственно содержится в названии соответствующего документа. В качестве примера такого документа можно привести Федеральный закон от 07 мая 2013 г. «О запрете отдельным категориям лиц открывать и иметь счета (вклады), хранить наличные денежные средства и ценности в иностранных банках, расположенных за пределами территории Российской Федерации, владеть и (или) пользоваться иностранными финансовыми инструментами». Приведенные предписания говорят нам о том, что правовые запреты в полной мере используются в механизме противодействия коррупции, кроме того, они являются важным компонентом антикоррупционного стандарта служебного поведения государственного служащего. Обратим внимание также и на тот факт, что правовые запреты, с точки зрения их функций в деле противодействия коррупции, в теоретическом плане осмыслены не столь содержательно. Данное обстоятельство в практическом аспекте не позволяет раскрыть весь их правоохранительный потенциал. Между тем в научной литературе вполне обоснованно поставлен вопрос о необходимости использования административных запретов в деле противодействия коррупции. При этом отмечается, что правовые запреты – это одно из важнейших административно-правовых средств противодействия коррупции. Так, М.В. Костенников и А.В. Куракин отмечают, что «…запреты в системе государственной службы – это закрепленные нормами административного права предписания, не позволяющие государственному служащему совершать закрепленные законом действия под угрозой применения мер государственного принуждения» [11, с. 31]. Нужно признать серьезную функциональную роль правовых запретов в деле противодействия коррупции, однако можно согласиться и с тем, что только запретительными, ограничительными, а также принудительными предписаниями проблему коррупции не решить. Поэтому неслучайно, что в конструкции антикорруп-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

60

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ционного стандарта служебного поведения государственного служащего находят свое закрепление предписания дозволительного, а также стимулирующего характера, на функциональность которых в механизме противодействия коррупции в системе государственной службы также стоит обратить внимание. Заметим, что в научной литературе запреты, ограничения и правовые стимулы рассматриваются как взаимосвязанные категории. Таким образом, механизм правового регулирования противодействия коррупции в системе государственной службы должен быть максимально сбалансированным. Только такой подход может быть максимально эффективным в решении рассматриваемой проблемы. В настоящее время в деле противодействия коррупции приоритет отдается средствам принудительного характера, а также средствам запретительного и ограничительного порядка. Данные правовые средства важны, но они не могут в полной мере сформировать мотивационную составляющую в вопросах противодействия коррупции. Исходя из этого, необходимо создать систему правовых средств противодействия коррупции дозволительного, а также стимулирующего характера. Кроме того, дозволения и правовые стимулы должны занять более содержательное место в структуре антикоррупционного стандарта служебного поведения государственного служащего. Правовые стимулы направлены на формирование позитивной мотивации государственного служащего в выполнении возложенных на него функциональных обязанностей. Правовое стимулирование будет эффективным лишь при логичном сочетании частных и публичных интересов. Следует согласиться с А.В. Малько, отметившим, что «….правовые стимулы должны увязывать качество выполнения функций государственных органов с интересами как государства, так и госслужащих, только в этом случае можно надеяться на повышение качества работы госаппарата» [12, с. 112]. Правовое стимулирование деятельности государственных служащих весьма содержательно, в нем можно обнаружить такие компоненты, как награждение (поощрение), различного рода социальные льготы, продвижение по службе и др. Говоря о правовых льготах как элементе антикоррупционного стандарта служебного пове-

дения государственного служащего, необходимо отметить, что они призваны компенсировать своим стимулирующим потенциалом зачастую скромную оплату труда государственного служащего, сформировать состояния правовой и социальной защищенности лица, состоящего на государственной службе. Без льгот представить правовой статус государственного служащего практически невозможно. Как отмечает И.С. Морозова, «…льготная политика является составной частью правовой политики государства. Эффективность права отчасти зависит от эффективности правовых льгот, тесно вплетенных в политику, мораль, а также в обычаи. Через систему сбалансированных и продуманных правовых льгот можно повлиять на социальное развитие, а также оказать поддержку определенным слоям общества» [13, с. 150]. В научной литературе обосновывается тезис о том, что основанием для поощрения государственного служащего является его отказ от получения взятки или его отказ от совершения иного коррупционного правонарушения [14, с. 4]. С таким подходом, по нашему мнению, следует согласиться, поскольку он в полной мере соответствует идеологии законодательства о противодействии коррупции. Более того, представляется, что в настоящее время необходимо создать средства защиты лиц, которые самым деятельным образом приняли участие в разоблачении коррупционных схем и коррупционеров, причем соответствующие средства защиты и поддержки должны носить как физический, так и материальный характер. Учитывая вышеизложенное, можно сделать вывод о том, что стимулирование – это позитивное воздействие на профессиональную деятельность государственного служащего. Правовое стимулирование решает целый ряд иных социальных и организационных проблем, в том числе и связанных с противодействием коррупции. Как отмечает С.Э. Арутюнова, «…стимулирование государственных служащих призвано раскрыть их профессиональные возможности» [15, с. 9]. Также подчеркнем, что стимулирование служебной деятельности призвано улучшить материальное положение государственного служащего и членов его семьи. Стоит признать, что одной из причин коррупции в системе государственной службы является низкий уровень жизни большинства

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

61

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ 2. Левин М., Сатаров Г. Коррупция в России: классификация и динамика // Вопросы экономики. 2012. № 10. 3. Сводный отчет о состоянии коррупции и реализации мер антикоррупционной политики в Республике Татарстан в 2016 г. – Казань, 2017. 4. Антикоррупционные стандарты Организации Экономического Сотрудничества и Развития и их реализация в Российской Федерации / под ред. Т.Я. Хабриевой и А.В. Федорова. – М., 2015. 5. Современные стандарты и технологии противодействия коррупции // Журнал российского права. 2015. № 7. 6. Бельский К.С. О концепции реформы государственной службы России // Государство и право. 1994. № 4. 7. Костенников М.В., Куракин А.В., Ватель А.Ю. Антикоррупционные и этические стандарты служебного поведения государственных гражданских служащих // Государство и право. 2014. № 10. 8. Талапина Э.В. Антикоррупционный информационный стандарт в государственном управлении: подходы к пониманию // Государство и право. 2011. № 3. 9. Каширкина А.А. Антикоррупционные мониторинговые механизмы в деятельности международных организаций на универсальном и региональном уровнях // Журнал российского права. 2014. № 10. 10. Чаннов С.Е. Системное построение законодательства о противодействии коррупции в контексте формирования служебного права // Государство и право. 2017. № 7. 11. Костенников М.В., Куракин А.В. Административный запрет как средство противодействия коррупции в системе государственной службы. – М., 2010. 12. Малько А.В. Правовые стимулы и правовые ограничения в сфере государственной службы // Правовая наука и реформа юридического образования. – Воронеж, 1995. 13. Морозова И.С. Место и роль льгот в правовой политике государства // Правоведение. 1999. № 1. 14. Полтарыгин Р.В., Сахапов И.Р. Поощрение за отказ от получения взятки как один из видов стимулирования антикоррупционного поведения сотрудников органов внутренних дел // Труды Академии управления МВД России. 2014. № 2. 15. Арутюнова С.Э. Основы административно-правового регулирования стимулирования и поощрения государственных служащих в Российской Федерации: автореф. дис. … канд. юрид. наук. – Саратов. 2007.

граждан нашей страны, в том числе и государственных служащих. Самым универсальным средством стимулирования служебной деятельности является материальное стимулирование, иногда в качестве стимулирующего средства называют угрозу увольнения по различным основаниям. Известно, что самым радикальным основанием увольнения с государственной службы является увольнение в связи с утратой доверия. Поэтому неслучайно, что увольнение с государственной службы не без оснований рассматривается как средство противодействия. В заключение отметим, что решение проблемы коррупции охватывает целый ряд социальных и экономических проблем. Проблема коррупции может быть решена только при диверсификации экономики нашей страны, изменении приоритетов социально-экономического развития, росте благосостояния российского общества и отдельно взятого человека. Кроме того, необходимо формирование должной институциональной среды, а также создание подлинно правового режима юридической и политической ответственности должностных лиц, занимающих высокие административные и политические должности. Таким образом, решение проблемы коррупции в системе государственной службы лежит далеко за рамками права, однако без его регулирования осуществлять воздействие на коррупцию в системе государственной службы не представляется возможным. Антикоррупционный стандарт служебного поведения государственного служащего представляет собой модель надлежащего служебного поведения, призванного способствовать укреплению законности и дисциплины в системе государственной службы. В конструктивном же плане антикоррупционный стандарт служебного поведения включает систему правовых запретов и ограничений различного институционального и функционального характера, тесно взаимосвязанных со стимулирующими средствами воздействия на волю и сознание соответствующего государственного служащего. 1. [Электронный ресурс] // URL: https://iz.ru/688424/anzhelinagrigorian/vziatochnikam-dali-po-rukam (дата обращения: 07 января 2018 г.).

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

62

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГРИЩЕНКО АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ, старший преподаватель кафедры оперативно-розыскной деятельности и специальной техники Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, кандидат юридических наук HRYSHCHENKO ALEXEY NIKOLAEVICH, the teacher of the department of operational-search activity and special equipment Moscow University of the Ministry of the Interior of Russia named after V.Ya. Kikotya, PhD E-mail: [email protected]

ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ И ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ ОБЕСПЕЧЕННОСТИ ПОЛИЦЕЙСКИХ ФУНКЦИЙ ПО РЕАЛИЗАЦИИ ПРАВ И СВОБОД ГРАЖДАН ORGANIZATIONAL AND LEGAL BASIS FOR ENSURING POLICE FUNCTIONS FOR THE REALIZATION OF THE RIGHTS AND FREEDOMS OF CITIZENS Аннотация. В статье раскрываются правовые и организационные моменты реализации функций полиции по охране и защите прав и свобод граждан в сфере внутренних дел. Отмечается, что основой для деятельности полиции в сфере обеспечения прав и свобод являются нормы различной отраслевой принадлежности, которые определяют ключевые стандарты правового регулирования в рассматриваемой сфере. В статье обращается внимание на то, что эффективная охрана и защита прав и свобод граждан возможна при надлежащем процессе организации деятельности полиции. В этой связи организационный механизм находится в диалектической взаимосвязи с правовым механизмом охраны и защиты прав и свобод граждан. Annotation. The article reveals the legal and organizational aspects of the implementation of the functions of the police to protect and defend the rights and freedoms of citizens in the field of internal Affairs. The article notes that the basis for the activities of the police in the field of ensuring rights and freedoms are the norms of different industry, which determine the key standards of legal regulation in the sphere under consideration. The article draws attention to the fact that effective protection and protection of the rights and freedoms of citizens is possible with the proper process of organizing the activities of the police. In this regard, the organizational mechanism is in a dialectical relationship with the legal mechanism for the protection and preservation of the rights and freedoms of citizen. Ключевые слова и словосочетания: полиция, защита, охрана, человек, гражданин, МВД, функция, правоохрана, воздействие, обеспечение, компетенция, ОВД, нарушение. Key words and word combinations: police, protection, protection, person, citizen, interior Ministry, function, law enforcement, impact, security, competence, ATS violation. Обеспечение прав и свобод граждан – сложный и многоплановый процесс, представляющий собой комплекс правовых и организационных мероприятий. Поэтому не вызывает сомнений тот факт, что мало закрепить или продекларировать права и свободы граждан, – важно создать механизм их реализации, а также обеспечить их соблюдение необходимыми гарантиями. В этой связи организационная обеспеченность охраны и защиты прав и свобод человека и гражданина имеет первостепенное значение.

Изначально слово «полиция» греческого происхождения, и, как отметил в свое время И.Т. Тарасов, «…колыбелью государственного начала в классическом понимании термина «полиция» был город, в котором сосредотачивалось все государственное управление» [1, с. 1]. В свою очередь, Н.Н. Белявский отмечал, что «…термин «полиция» вызвал представление о совокупности государственной деятельности и государственных отношений. Однако позднее под словом «полиция» стали понимать организационную дея-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

63

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ тельность, которая была направлена на охрану государственного правового порядка при помощи ограничения свободы отдельного лица в форме принуждения» [2, с. 20]. Ведель Ж. писал, что «…термин полиция – один самых широких по своему значению. В старинном юридическом языке этот термин служил для обозначения любого предписания, направленного на достижение целей политического общества. Он является эквивалентом правовой организации, именно в этом смысле говорят о дисциплинирующем государстве» [3, с. 465]. В современный период Ю.П. Соловей также отметил, что «…в момент своего зарождения термином «полиция» охватывалась почти вся деятельность государства» [4, с. 75]. В настоящее время регламентация организации и деятельности полиции определяется Указом Президента России от 01 марта 2011 г. «Вопросы организации полиции». У каждого структурного подразделения полиции своя предметная, территориальная и функциональная компетенция, в том числе касающаяся вопросов охраны и защиты прав и свобод граждан. Полиция как орган исполнительной власти и составная часть системы МВД России использует в своей повседневной деятельности преимущественно административноправовые формы и методы работы. Такой подход позволяет охватить полицейским воздействием самые разносторонние общественные отношения, которые возникают в самых различных сегментах государственного управления, а также жизнедеятельности людей. Как верно отмечает Е.А. Пушкарев, «…деятельность органов внутренних дел в сфере обеспечения прав и свобод граждан направлена на создание необходимых благоприятных условий (гарантий) для самостоятельной, правомерной качественной и полной реализации гражданами своих прав и свобод» [5, с. 17]. Организация деятельности полиции должна быть выстроена таким образом, чтобы полиция, осуществляя свои функции, в том числе по охране и защите прав и свобод граждан, не дублировала бы работу других органов государственной власти и управления. Отметим, что в настоящее время некоторые социально значимые функции, реализуемые в правоохранительной сфере и закрепленные за различными органами государственной власти и управления, пересекаются между

собой. Так, в Федеральном законе от 03 июля 2016 г. «О войсках национальной гвардии Российской Федерации» определяется, что «войска национальной гвардии являются государственной военной организацией, предназначенной для обеспечения государственной и общественной безопасности, защиты прав и свобод человека и гражданина» (ст. 1); Федеральный закон от 07 февраля 2011 г. «О полиции» констатирует, что полиция предназначена для защиты жизни, здоровья, прав и свобод граждан, для противодействия преступности, охраны общественного порядка, собственности и для обеспечения общественной безопасности (ст. 1); Федеральный закон от 17 января 1992 г. «О прокуратуре Российской Федерации» определяет, что прокуратура осуществляет надзор в целях обеспечения и укрепления единства законности, защиты прав и свобод человека и гражданина, а также охраняемых законом интересов общества и государства (ст. 1). Как видим, ключевой задачей названных правоохранительных структур является обеспечение прав и свобод граждан, при этом они используют различные правовые средства, некоторые из которых, как уже ранее отмечалось, пересекаются между собой. Полиция - составная часть правоохранительной системы нашей страны, которая как самостоятельно, так и во взаимодействии с другими органами государственной власти и управления осуществляет целый ряд функций по обеспечению правопорядка, а также по защите прав и свобод граждан. Полиция сама по себе является организационной структурой, между тем она, как уже подчеркивалось ранее, составная часть правоохранительного механизма государства и органически вмонтирована в систему правоохранительных органов. В научной литературе много внимания уделено вопросам охраны и защиты прав и свобод граждан как с общей гуманитарной, так и с полицейской точки зрения. В некоторых источниках прямо отмечается, что права и свободы граждан важный объект полицейской деятельности. В частности, К.С. Бельский к числу приоритетных объектов полицейской охраны относит права и свободы человека и гражданина. В частности, автор отмечает, что «…конституционная сущность прав и свобод состоит в том, что они даны гражданину от природы, неотчуждаемы,

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

64

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ выступают в качестве высшей социальной ценности. Они не должны давать преимущества одной нации за счет другой, находятся под охраной государства, его правоохранительных органов, среди которых особая роль принадлежит органам внутренних дел» [6, с. 342]. Полиция как ключевая часть системы органов внутренних дел вовлечена в процесс обеспечения прав и свобод граждан максимально полно. Исходя из этого, вопросы ее организации, а также встраивание системы управления в сферу внутренних дел самым непосредственным образом отражаются на эффективности обеспечения прав и свобод граждан. Нужно особо подчеркнуть, что работа правоохранительных органов, разграничение компетенции между ними является одной из организационных гарантий обеспечения прав и свобод граждан. Реализация правовых и организационных средств «охраны» и «защиты» прав и свобод граждан в некоторых случаях натыкается на определенные проблемы, в связи с чем система прав и свобод граждан не может перейти в реальную практическую плоскость. Для того чтобы подобного не происходило, необходимо их обеспечение гарантиями различного институционального и функционального свойства. Конституция России определяет, что «…государственная защита прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации гарантируется» (п. 1 ст. 45). Деятельность по обеспечению прав и свобод граждан самым непосредственным образом связана с деятельностью по обеспечению и соблюдению принципа законности в сфере внутренних дел. Как отмечает А.Н. Гришаев, «…эффективная защита прав и свобод граждан невозможна без обеспечения соблюдения принципа законности в деятельности органов внутренних дел» [7, с. 3]. В этой связи такие категории, как «законность», а также «охрана» и «защита» прав и свобод граждан между собой логически взаимосвязаны. Так, Федеральный закон от 07 февраля 2011 г. «О полиции» определяет некоторые гарантии правовой защиты сотрудника полиции. В частности, сотрудник полиции, выполняя обязанности, возложенные на полицию, а также реализуя права, предоставленные полиции, выступает в качестве представителя государственной власти и находится под защитой государ-

ства (ст. 30). Рассуждая о гарантиях обеспечения прав и свобод граждан, необходимо отметить, что они подразделяются по определенным критериям, которые позволяют увидеть их институциональный характер, а также функциональное предназначение. Не акцентируя внимание на второстепенных моментах относительно рассматриваемого вопроса, А.П. Коренев в свое время писал, что «…права и свободы граждан в сфере государственного управления, так же как и в других сферах общественной жизни, реально обеспечиваются социально-экономическими условиями. А поэтому в нашей стране сформирована система экономических, политических, организационных и юридических гарантий прав и свобод граждан» [8, с. 80]. В целом в научной литературе поддерживается представленный подход к определению сущностного аспекта гарантий защиты и охраны прав и свобод граждан. Например, А.А. Магруфов выделяет общие и специальные гарантии законности в деятельности органов внутренних дел. При этом к общим гарантиям относятся: экономические, политические, а также идеологические гарантии законности [9, с. 16]. Общие гарантии создают необходимые предпосылки для реализации прав и свобод граждан в самых различных сферах их жизнедеятельности, они повышают эффективность действия специальных гарантий. Специальные гарантии охраны и защиты связаны с непосредственным действием юридических норм, в нашем случае – норм административного права, которые во многих случаях определяют правовой механизм реализации прав и свобод граждан. Нормы административного права непосредственно закрепляют гарантии охраны и защиты прав и свобод граждан. В этой связи Ю.М. Козлов верно отмечал, что «…под гарантиями юридических прав, обязанностей и законных интересов граждан понимаются условия и средства, которые обеспечивают их фактическую реализацию и надежную охрану» [10, с. 64]. Административно-правовые гарантии интегрируются в систему правовых гарантий охраны и защиты прав и свобод граждан. Как заметил Н.И. Буденко, «…административно-правовые гарантии прав граждан являются разновидностями юридических гарантий и обладают всеми признаки и свойствами, присущими по-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

65

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ следним» [11, с. 44]. Существование административных гарантий охраны и защиты прав и свобод граждан в целом объективно. Административные гарантии тесным образом связаны с административными правами граждан, некоторые из них хоть и имеют конституционную основу, все же являются самостоятельной группой прав в структуре правового статуса личности. В ряде случаев действие административно-правовых гарантий охраны и защиты прав и свобод граждан самым непосредственным образом связывается с действительностью органов государственной власти и управления, и такой подход не выглядит безосновательным. Связано это прежде всего с тем, что, во-первых, права и свободы человека и гражданина должны наполнять смыслом работу органов государственной власти и управления, во-вторых, в компетенции органов государственной власти сосредоточены необходимые средства, ресурсы для охраны и защиты прав и свобод граждан. Необходимо заметить, что административноправовые гарантии охраны и защиты прав и свобод граждан подразделяются на материальные гарантии и процессуальные гарантии. Действие последних очень важно для применения мер административнопроцессуального воздействия. Как писала в свое время Н.Г. Салищева, «…в административном процессе ключевое значение имеет определение процессуальных гарантий прав гражданина» [12, с. 35]. А поэтому административно-процессуальная составляющая имеет первостепенное значение для повышения эффективности деятельности полиции в вопросах охраны и защиты прав и свобод граждан. С практической точки зрения административнопроцессуальные гарантии занимают знаковое место в механизме охраны и защиты прав и свобод граждан. Так, в КоАП России закреплены важные процессуальные гарантии защиты прав лица, в отношении которого осуществляется производство по делу об административном правонарушении. В частности, лицо, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, вправе знакомиться со всеми материалами дела, давать объяснения, представлять доказательства, заявлять ходатайства и отводы, пользоваться юридической помощью защитника, а также иными процессуальными правами (ст. 25.1). В свою

очередь, сотрудник полиции, осуществляющий привлечение гражданина к административной ответственности, обязан предоставить ему возможность реализовать обозначенные процессуальные права. Как следует из Федерального закона от 07 февраля 2011 г. «О полиции», полиция обязана обеспечить каждому гражданину возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы (п. 7 ст. 5). Важной гарантией защиты и охраны прав и свобод граждан в сфере внутренних дел является «право жалобы». В Федеральном законе от 07 февраля 2011 г. «О полиции» определено, что действия (бездействие) сотрудника полиции, нарушающие права и законные интересы гражданина, могут быть обжалованы в вышестоящий орган или вышестоящему должностному лицу, в органы прокуратуры либо в суд. Гарантированность обозначенного права определена нормами административного права, в частности в КоАП России предусмотрена ответственность за нарушение порядка рассмотрения обращений граждан (ст. 5.59). Кроме того, в Конституции Российской Федерации определяется, «…что граждане имеют право обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления» (ст. 33). В свою очередь, Федеральный закон от 02 мая 2006 г. «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» содержит важные процессуальные и организационные гарантии, касающиеся объективного рассмотрения обращений граждан вообще и жалоб в частности. Так, согласно этому закону запрещается преследование гражданина в связи с его обращением в государственный орган или к должностному лицу с критикой деятельности указанных органов или должностного лица либо в целях восстановления или защиты своих прав и свобод (ст. 6). Запрещается направлять жалобу на рассмотрение в государственный орган или должностному лицу, решение или действие (бездействие) которого собственно обжалуется (п. 6 ст. 8). Следует заметить, что право обращения в целом и право жалобы в частности носят абсолютный характер, данные права не могут быть ограничены законом. Однако гражданин должен понимать полноту

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

66

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ своей ответственности при реализации данного права. Так, согласно Федеральному закону от 02 мая 2006 г. «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» в случае, если гражданин указал в обращении заведомо ложные сведения, расходы, понесенные в связи с рассмотрением его обращения государственным органом, могут быть взысканы с данного гражданина по решению суда (ст. 16). Гарантии охраны и защиты прав и свобод граждан в сфере внутренних дел позволяют им полноценно реализовать свои правовые возможности, а также определить границы возможного и дозволенного поведения. Что касается деятельности полиции, то гарантии обеспечения прав и свобод граждан дают возможность полиции выстраивать свою работу таким образом, чтобы сформировать максимально благоприятный режим для жизнедеятельности граждан, с одной стороны, а с другой – максимально полно реализовать те функции, которые возложены на полицию законом. Организационные гарантии в деятельности полиции позволяют выстроить оптимальную систему структурных подразделений, которые могли бы максимально полно и предметно обеспечивать права и свободы граждан в самых различных сферах их жизнедеятельности. МВД России является высокоцентрализованной системой, в основе управления которой лежит принцип единоначалия. Как отмечается в научной литературе, «…необходимость принципа единоначалия обусловлена сложностью и спецификой решаемых задач, а также обстановкой, в которой функционируют органы внутренних дел. Для эффективной реализации этого принципа необходима субординация структурных элементов органов внутренних дел» [13, с. 35]. Между тем в основе деятельности полиции лежит территориальный принцип ее работы. Согласно Федеральному закону от 07 февраля 2011 г. «О полиции» сотрудник полиции, проходящий службу в территориальном органе МВД, выполняет обязанности, возложенные на полицию, и реализует права, предоставленные полиции в пределах территории, обслуживаемой этим территориальным органом. За пределами указанной территории сотрудник полиции выполняет обязанности, возложенные на полицию, и реализует права, предоставлен-

ные полиции, в том порядке, который будет определен его руководителем (ст. 25). Такой порядок осуществления службы позволяет сотрудникам лучше изучить территорию своей работы, а при необходимости – наладить рабочие взаимоотношения с территориальными органами управления и гражданами. Заметим, что территориальный принцип организации работы полиции позволяет осуществлять за ней контроль, а также учитывать самые разнообразные местные условия несения службы. Территориальный принцип организации деятельности полиции далеко не единственный. Обратим внимание, что в сфере управления внутренними делами используется также отраслевой и линейные принципы организации работы полиции. Отраслевой принцип в организации деятельности полиции находит свое место тогда, когда необходимо создать специализированную структуру, которая будет осуществлять работу по обеспечению правопорядка в достаточно узкой сфере. Линейный принцип работы полиции находит свое применение в сфере работы различных видов транспорта и транспортной инфраструктуры. Каждый из обозначенных принципов несет определенную функциональную нагрузку, а также помогает учитывать многие особенности в деле обеспечения правопорядка. Таким образом, можно сделать вывод, что от организации работы полиции, надлежащей системы управления в сфере внутренних дел в целом, зависит эффективность обеспечения прав и свобод граждан в самых различных сферах их жизнедеятельности. Несмотря на важность организационного аспекта в деятельности полиции, весьма значимым представляется вопрос относительно механизма реализации административно-правовых средств обеспечения прав и свобод граждан в сфере внутренних дел. Нужно отметить, что реализация норм права осуществляется через соответствующий правовой механизм. В этой связи рассмотрим ключевые составляющие обозначенной проблемы. Правовой механизм – достаточно сложная правовая конструкция, включающая целый ряд правовых категорий, которые в определенной мере являются автономными. В то же время, существуя независимо друг от друга, они могут терять социальный и юридический смысл. Поэтому механизм правово-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

67

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ го регулирования выполняет некоторую интегрирующую функцию, дающую возможность соединить в себе различные правовые средства и получить новое правовое образование, позволяющее правовой норме достигать поставленного перед ней результата. Традиционно механизм административно-правового регулирования определяется как совокупность правовых средств, воздействующих на общественные отношения в интересах государства и общества. Обратим внимание, что слово механизм, несмотря на свой технический подтекст, достаточно часто употребляется в научной литературе в самых различных контекстах, в том числе связанных с обеспечением прав и свобод граждан. В частности, в научной литературе обосновывается тезис о том, что органы внутренних дел включены в конституционно-правовой механизм обеспечения прав и свобод граждан [14, с. 3], также отмечается, что в деле взаимодействия полиции и институтов гражданского общества нужен организационноправовой механизм [15, с. 11]. Кардашов Р.А. подчеркивал, что «…место организационного механизма в механизме управления органами внутренних дел определяется тем, что он включает средства и методы организующего воздействия на управляемые объекты и их правоохранительную деятельность» [16, с. 8].

ка и гражданина в деятельности органов внутренних дел (теоретико-правовой аспект): автореф. дис. … канд. юрид. наук. – Ростов н/Д, 2003. 6. Бельский К.С. Полицейское право / под ред. А.В. Куракина. – М., 2004. 7. Гришаев А.Н. Обеспечение прав граждан при назначении органами внутренних дел административных наказаний: автореф дис. … канд. юрид. наук. – М., 2008. 8. Коренев А.П. Административное право России. Ч. I. – М., 2000. 9. Магруфов А.А. Социалистическая законность и ее реализация в деятельности органов внутренних дел: автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 1978. 10. Козлов Ю.М. Административное право. – М., 2001. 11. Буденко Н.И. Административноправовое положение граждан в сфере общественного порядка: дис. … канд. юрид. наук. – М., 1986. 12. Салищева Н.Г. Гражданин и административная юрисдикция в СССР. – М., 1970. 13. Основы управления в органах внутренних дел / под ред. А.П. Коренева. – М., 1994. 14. Гунич С.В. Органы внутренних дел как элемент конституционно-правового механизма обеспечения прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации: автореф. дис. … канд. юрид. наук. – Челябинск, 2015. 15. Киричек Е.В. Организационноправовой механизм обеспечения конституционных прав и свобод человека и гражданина в условиях взаимодействия полиции и институтов гражданского общества в Российской Федерации: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – М., 2015. 16. Кардашов Р.А. Организационный механизм органа внутренних дел и проблемы его формирования: автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 2007.

1. Тарасов И.Т. Очерк науки полицейского права. – М., 1897. 2. Белявский Н.Н. Полицейское право (Административное право). – Петроград, 1915. 3. Ведель Ж. Административное право Франции. – М., 1973. 4. Соловей Ю.П. Российское полицейское право: история и современность // Государство и право. 1995. № 6. 5. Пушкарев Е.А. Законность и ее гарантии в системе обеспечения прав и свобод челове-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

68

ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МАЛЬЦЕВ ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ, сотрудник ведомственной образовательной организации в/ч 1441 (г. Хабаровск) MALTSEV VLADIMIR VLADIMIROVICH, employee of the departmental educational organization military unit 1441 (Khabarovsk) E-mail: [email protected]

О ПОНЯТИИ ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНОГО МЕРОПРИЯТИЯ «ОПЕРАТИВНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ» ABOUT THE CONCEPT OF OPERATIVE ACTIVITY "OPERATIONAL EXPERIMENT" Аннотация. В статье рассмотрен авторский подход к понятию оперативно-розыскного мероприятия «оперативный эксперимент», дана его характеристика и особенности организации этого мероприятия. Обращено внимание на то, что законодательство, регулирующее оперативнорозыскную деятельность, нуждается в совершенствовании в части целесообразности легального закрепления понятия «оперативный эксперимент» и процедуры его проведения. Методологическую основу исследования составляют методы индукции, дедукции, анализа, синтеза, сравнения и наблюдения, особое внимание уделено методу моделирования. Автор сопоставляет причины и следствия неправильного применения оперативного эксперимента, а также существующие в этой области проблемы правового характера. В заключение автор предлагает конкретные рекомендации и предложения по совершенствованию оперативно-розыскного законодательства, в том числе по применению ОРМ «оперативный эксперимент» в интересах борьбы с коррупцией. Annotation. In article features of a concept of an operational search action "an operational experiment" are considered, its legal characteristic is given. The attention that the Russian legislation regulating operational search activity needs improvement is focused. The author comes to a conclusion about need of legal fixing of a concept an operational experiment and procedures of its carrying out. The methodological basis of the study is the methods of induction, deduction, analysis, synthesis, comparison and observation, special attention is paid to the method of modeling. The author compares the causes and consequences of the incorrect application of the operational experiment, as well as the legal problems existing in this area. In conclusion, the author offers specific recommendations and suggestions for improving operational-search legislation, including the use of ORM "operational experiment" in the interests of combating corruption. Ключевые слова и словосочетания: правоохранительные органы, оперативно-розыскная деятельность, безопасность коррупции, оперативный эксперимент. Key words and word combinations: law enforcement agencies, operatively-search activity, security, corruption, operational experiment. В современных условиях сотрудники подразделений правоохранительных органов Российской Федерации ежедневно сталкиваются с новыми видами преступлений коррупционной направленности. В связи с этим существует необходимость адекватного реагирования на возникающие криминальные угрозы с использованием гласных и негласных сил, средств и методов оперативно-розыскной деятельности (далее – ОРД), проведения оперативно-розыскных мероприятий (далее – ОРМ), разрешенных Федеральным законом от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ (ред. от 06 июля 2016 г.) «Об оперативно-

розыскной деятельности» (далее – ФЗ об ОРД) сил и средств [3]. В Стратегии Национальной безопасности, утвержденной Указом Президента РФ от 31 декабря 2015 г. № 683, коррупция отнесена к числу основных угроз государственной и общественной безопасности и рассматривается как препятствие устойчивому развитию Российской Федерации и реализации стратегических национальных приоритетов [2]. Является общепринятым мнение о том, что такое ОРМ, как «оперативный эксперимент», сопровождаемый проведением различных технических мероприятий,

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

69

ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ представляет собой наиболее эффективный способ выявления и пресечения коррупционных преступлений, так как в этом случае наносимый государству ущерб минимизируется и представляет собой наиболее эффективный способ борьбы с ними [13, с. 11-14; 17, с. 38-40]. Несмотря на то, что «оперативный эксперимент» получил широкое применение при осуществлении ОРД, его понятие законодательно не урегулировано [10, с. 14-15]. Следует отметить, что ОРД как специальная область знаний оперирует сложными, порой многогранными и нередко весьма специфическими понятиями, которые выражаются соответствующей терминологией и закреплены, как правило, в ведомственных закрытых нормативных актах отдельно взятого субъекта ОРД. Оперативный эксперимент не является исключением. При этом в научном мире делаются попытки теоретического осмысления данного ОРМ. В настоящее время предлагаются различные формулировки оперативного эксперимента и способы его осуществления. Это, по нашему мнению, затрудняет понимание сущности данного ОРМ, возможности глубокого исследования и научной разработки общих положений его проведения как определенного комплекса действий, которые направлены на выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений коррупционной направленности. Данное положение дел также подтверждает и О.А. Кислый, по мнению которого, «уяснение понятия «оперативный эксперимент» как одного из мероприятий ФЗ об ОРД, направленных на получение, фиксацию и проверку фактических данных, имеет значение для ОРД целом, а также является важным аспектом научной деятельности» [11, с. 107-108]. В настоящее время предлагаются различные формулировки понятия «оперативный эксперимент»1. Это, по нашему

мнению, позволяет говорить о существовании определенного алгоритма действий, которые направлены на выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений коррупционной направленности, предполагающих получение, фиксацию и проверку фактических данных, имеющих значение для противодействия им в целом. Сутью этих действий является сбор информации путем искусственного создания управляемых условий и изучение поведения лица в этих условиях в целях решения задач ОРД. Сложность в определении понятия «оперативный эксперимент» вызывает то, что ФЗ об ОРД не раскрывает в своем содержании определений ОРМ, в том числе исследуемого мероприятия, что порождает неоднозначность его практического применения, нередко вызывает сомнения в законности и обоснованности его проведения, а также правомерности действий участников оперативного эксперимента. Отметим, что редакцией Закона РСФСР «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации» [5] «оперативный эксперимент» предусмотрен не был. Вместе с тем в Российской Федерации в 90-е гг. прошлого века шел активный процесс обновления и совершенствования правовой системы с целью создания правовых гарантий обеспечения прав и свобод человека и гражданина при осуществлении ОРД. Отмеченные обстоятельства обусловили принятие в 1995 году ФЗ об ОРД. Анализируя его положения, можно сделать вывод о том, что законодатель принял во внимание мнение ученых и практических сотрудников оперативных подразделений, существенно уточнил редакцию некоторых ОРМ (например, «контрольная закупка» стала называться «проверочной закупкой»), расширил перечень ОРМ включением такого мероприятия, как «оперативный эксперимент».

1

шение необходимых опытных действий в целях пресечения преступных действий, выявления лиц, их готовящих или совершающих, а также проверки и оценки собранных данных о возможности совершения определенных противоправных действий или получения новых данных о противоправной деятельности (см.: Рекомендательный законодательный акт «О борьбе с организованной преступностью» [Электронный ресурс] // URL: http://www.parliament.am/library/ modelayin%20orenqner/33.pdf/).

Обращаясь к правовому регулированию ОРМ «оперативный эксперимент», следует отметить, что впервые юридическое определение данного ОРМ было сформулировано в статье 26 рекомендательного законодательного акта «О борьбе с организованной преступностью», принятого постановлением Межпарламентской Ассамблеи государствучастников СНГ 02 ноября 1996 г. В нем под «оперативным экспериментом» предлагается понимать воспроизведение действий, обстановки или иных обстоятельств противоправного события и соверВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

70

ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Следует отметить, что каждый из субъектов ОРД в Российской Федерации после принятия ФЗ об ОРД, издал свои ведомственные нормативные правовые акты, регламентирующие этот вид деятельности согласно их компетенции. В этих условиях понятие оперативного эксперимента рассматривается каждым субъектом по-разному, исходя из целей и решаемых задач. Указанные обстоятельства затрудняют на практике единообразное понимание субъектами ОРД оперативного эксперимента. Фактически это влечет за собой возможность превышения сотрудниками оперативных подразделений своих полномочий и, как результат, способствует нарушению ими прав и законных интересов граждан, гарантированных Конституцией Российской Федерации. Представляется, что отсутствие определения понятия «оперативный эксперимент» в законе рождает двоякую природу его теоретического обоснования и, как следствие, ставит под сомнение законность его проведения и законность действий участников данного ОРМ. Для понимания правовой природы оперативного эксперимента проанализируем имеющиеся подходы в научной среде к изучаемому ОРМ. Интересной точки зрения придерживается О.А. Кислый [14], который под оперативным экспериментом понимает ОРМ, направленное на создание и использование негласно контролируемых искусственных условий или объектов для совершения преступных посягательств на них в целях своевременного выявления, задержания с поличным или пресечения действий лиц, подготавливающих, совершающих или совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления. Это, по его мнению, позволяет задержать лицо, подозреваемое в совершении тяжкого и особо тяжкого преступления, с поличным, максимально полно и объективно задокументировав факт преступного деяния. Шумилов А. Ю. характеризует сущность оперативного эксперимента как «активное наблюдение за поведением лица, которое изучается в управляемых или контролируемых условиях, или проведении иных опытных действий, которые непосредственно не связаны с поведением лица, для того чтобы получить оперативно значимую информацию, которая уточняет или опровергает имеющиеся сведения о веро-

ятной подготовке или совершении преступления…» [18, с. 345]. Аналогичной точки зрения придерживается С.Л. Грошев, который определяет это «мероприятие как проводимое оперативно-розыскным органом ОРМ при наличии указанных в федеральном законе оснований и с соблюдением установленных процедур активное наблюдение за поведением изучаемого лица в управляемых или контролируемых условиях, или в проведении иных опытных действий, непосредственно не связанных с его поведением, для получения оперативно значимой информации, при которой проверяют и уточняют имеющиеся сведения о вероятной подготовке или совершении тяжкого или особо тяжкого преступления» [8, с. 29]. Здесь можно говорить о целостном раскрытии сущности оперативного эксперимента как такового. Однако акцент делается на «активное наблюдение», что вряд ли является приоритетом данного мероприятия. При этом обязательным условием проведения ОРМ является строгое соблюдение законности. Как справедливо указывают Э.А. Васильев и Т.В. Прокофьева, должностным лицам, которые осуществляют ОРД, нельзя заниматься подстрекательством, склонением, побуждением в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий или провоцировать наблюдаемых [7, с. 12]. Данная норма закреплена в ч. 8 ст. 5 ФЗ об ОРД, а также разъяснена постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 09 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» [6]. Условия проведения оперативного эксперимента не должны провоцировать, подталкивать лицо к совершению противоправных действий, ставить его в обстоятельства совершения противоправных действий. Вместе с тем, как нам представляется, мнение А.Ю. Шумилова и С.Л. Грошева в данном случае не следует брать за основу. Эксперимент не может определяться через наблюдение. Наблюдение и эксперимент представляют собой два разных ОРМ. Оперативный эксперимент подразумевает наличие активного воздействия на тот или иной объект и его среду, а наблюдение используется в основном для сбора первичной информации, состоящей в восприятии и фиксировании явлений (действий) в определенных условиях. Посред-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

71

ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ством эксперимента можно с большей точностью, чем при наблюдении, изучить то или иное явление, ибо такое изучение проводится с предварительной подготовкой. Процедура эксперимента и его замысел исходят из конкретной цели и способствуют отбору информации по частям. Кроме того, искусственно создаваемые условия побуждают к активности изучаемых лиц. Таким образом, эксперимент ускоряет получение необходимой информации о взглядах, намерениях, преступном умысле и т.п., выявление которых без применения экспериментальных методов можно ожидать значительное время, так как проявляются они лишь в определенной ситуации. Эксперимент требует создания таких ситуаций, подготовки условий, максимально обеспечивающих получение объективной и полной информации. В свою очередь, наблюдение, в отличие от эксперимента, имеет описательные задачи и само по себе статично. Несколько иной позиции придерживаются ряд ученных, которые полагают, что оперативный эксперимент – «это своеобразный психологический опыт, предполагающий активное вмешательство в деятельность наблюдаемого и испытуемого лица с целью создания условий, в которых проявляются предположения, выдвинутые для объяснения явлений и действий, проявление которых вероятно в поведении испытуемого» [12, с. 367]. На наш взгляд, с приведенным суждением можно в целом согласиться. Оперативный эксперимент является своеобразным психологическим опытом, проводимым в специальных условиях для получения новых знаний посредством целенаправленного вмешательства субъекта этого ОРМ в жизнедеятельность его объекта. Таким образом, психологическое воздействие в оперативном эксперименте очевидно. Учитывая вышеизложенное, можно сформулировать теоретическое определение оперативного эксперимента. Оперативный эксперимент – это вид ОРМ, требующий от уполномоченных государственных органов воспроизведения действий, обстановки или иных типичных обстоятельств противоправного события и совершения необходимых опытных, экспериментальных действий, в том числе психологического характера, в целях выявления, фиксации и пресечения преступных деяний, а также обнаружения и за-

держания лиц, их готовящих, совершающих или совершивших. Несомненно, если смотреть чрез призму борьбы с коррупцией, то в качестве объекта выступает предполагаемый преступник, в качестве явления, требующего изучения, – его криминальное поведение, направленное на совершение преступления коррупционной направленности или приготовления к нему. Под искусственно воспроизводимыми условиями здесь понимаются условия, когда возможно воспроизведение части инициированных преступником действий под контролем оперативных сотрудников с целью проверки имеющейся информации, её подтверждения или опровержения, либо установления иных фактических данных, а также изобличения преступников. Таким образом, при реализации данного ОРМ подозреваемое в совершении противоправного деяния лицо попадает в условия, контролируемые оперативными сотрудниками, им же самим созданные, при которых оно добровольно совершает те или иные действия. Структуру оперативного эксперимента можно представить из следующих составных частей: объект оперативного эксперимента и его (с высокой степенью вероятности) преступная длящаяся деятельность; субъекты (оперативное подразделение, оперативный сотрудник), уполномоченные на то ФЗ об ОРД, осуществляющие наблюдение за поведением изучаемого лица в создаваемых или контролируемых условиях для получения оперативно значимой информации, а также совершающих опытные, экспериментальные действия, в том числе психологического характера, в ходе которых проверяют и опровергают имеющиеся сведения о вероятной подготовке или совершении среднего, тяжкого или особо тяжкого преступления; экспериментальные средства (оперативно-технические и криминалистические); участники оперативного эксперимента и их деятельность (заявитель о преступлении; лицо, сотрудничающее на конфиденциальной основе с правоохранительными органами, способное выполнить задание оперативного сотрудника). В научной литературе, посвященной ОРД, часто встречаются попытки раскрыть содержание оперативного эксперимента путем сопоставления его с провокацией, т.е. когда оперативный эксперимент может

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

72

ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ включать в себя создание условий для совершения преступных действий или, иными словами, провоцировать преступление. Полностью согласиться с таким пониманием, на наш взгляд, нельзя. Провокация преступления со стороны правоохранительных органов (и ее уголовно-правовые последствия) является одной из наиболее сложных проблем, затрагивающих уголовное и уголовнопроцессуальное право, оперативнорозыскное законодательство. Во всем мире оперативные подразделения полиции занимаются вопросами противодействия коррупции. При этом следует отметить, что в зарубежной литературе под специальными операциями понимаются операции, проводящиеся под прикрытием, где сотрудники полиции и их агенты выступают в роли инициаторов совершения преступных действий проверяемыми (разрабатываемыми) лицами, воздействуя на их волю путем склонения к совершению определенных действий. Такие методы вызывают возражение у представителей зарубежного общества, полагающей, что задачей правоохранительных органов является предупреждать преступления, а не подталкивать определенных лиц к их совершению. Следует отметить, что еще в начале IХХ века в российской юридической литературе по поводу этической и правовой оценки провокации преступлений отмечалось: «Ссылка на служебные обязанности сама по себе несостоятельна уже потому, что никакой закон не уполномочивает и не может уполномочить кого-либо на подобную деятельность» [16, с. 906-907]. Споры продолжаются до сих пор. Именно поэтому потребность в научных исследованиях соотношения провокации и оперативного эксперимента вполне очевидна. Правильное законодательное разрешение указанных вопросов будет способствовать совершенствованию эффективности деятельности органов, осуществляющих ОРД Российской Федерации. Во-первых, под провокацией в уголовном праве понимается подстрекательство к совершению преступления. В частности, ч. 4 ст. 33 УК РФ закрепила, что подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом.

Во-вторых, в действующем уголовном законе криминализирована провокация только двух уголовно наказуемых деяний – взятки и коммерческого подкупа (ст. 304 УК РФ) [1]. Безусловно, в научной литературе можно найти ряд позиций, где провокацию понимают как умышленную одностороннюю деятельность виновного, направленную на моделирование такого поведения другого лица, которое имело бы все внешние признаки преступления с целью дискредитации, шантажа либо создания искусственных доказательств обвинения, если при этом деяние провоцируемого фактически не обладает признаками виновности [14, с. 4]. Из этого следует, что принципиальное отличие оперативного эксперимента от провокации заключается в его целях. Окончательной целью эксперимента можно назвать выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступления средней тяжести, тяжкого или особо тяжкого преступления, а также выявление и установление лиц, которые их подготовили, совершили или совершают. Как сказано выше, оперативный эксперимент проводится не в отношении уже совершенного деяния, а одновременно с совершением проверяемым лицом противоправных действий. Таким образом, при помощи оперативного эксперимента познаются процессы и явления не прошедших событий, а «настоящих» (протекающих в реальном времени). В этих условиях сутью оперативного эксперимента могут стать опытные действия психологического характера. Примером можно назвать проверку реакции подозреваемого лица на присутствие того или иного человека, демонстрацию предметов, вещей и т.п. Создание искусственным путем опытных условий – это основная характеристика оперативного эксперимента, которая отличает его от других ОРМ. Важным представляется отметить, что сам «оперативный эксперимент» является сложным ОРМ, так как его организация и проведение предполагают использование целого комплекса ОРМ. Среди них можно выделить такие, как: наблюдение, прослушивание телефонных переговоров, снятие информации с технических каналов связи и др., которые проводятся в рамках оперативного эксперимента. Их задача – получение информации о поведении подо-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

73

ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ зреваемого в совершении преступления коррупционной направленности в определенных условиях и её анализ, дальнейшая оценка возможности использования полученных результатов. Отметим, что Российская Федерация в 1998 году ратифицировала Конвенцию о защите прав человека и основных свобод. В результате вопросы соблюдения прав и свобод человека и гражданина в России стали объектом пристального изучения Европейским судом по правам человека, которые в отдельно взятых случаях признают действия российских правоохранительных органов провокационными. Следует отметить, что ЕСПЧ уже принял ряд постановлений в пользу граждан России, признав их потерпевшими от незаконных действий правоохранительных органов [9, с. 12-15; 16, с. 66-75]. При этом изученные постановления ЕСПЧ свидетельствуют, что суд не устраивает порядок ведомственного санкционирования ОРМ, в том числе оперативного эксперимента. Такой порядок является недостаточной гарантией возможных нарушений со стороны правоохранительной системы. ЕСПЧ полагает, что разрешение на проведение оперативного эксперимента должны давать независимые должностные лица, например прокурор или судья. Данная позиция, на наш взгляд, должна быть реализована в правотворческой деятельности российскими законодателями. Вместе с тем отметим, что законодатель видит существующие проблемы и постепенно реагирует на них. Свидетельством тому служит дополнение ст. 303 УК РФ частью четвертой «Фальсификация результатов оперативно-разыскной деятельности лицом, уполномоченным на проведение оперативно-разыскных мероприятий...», предусматривающей как штраф, так и уголовную ответственность за фальсификацию результатов ОРД [4]. В заключение необходимо отметить, что ФЗ об ОРД, безусловно, нуждается в совершенствовании, детальной проработке существующих проблем с целью их разрешения, это касается законодательного закрепления понятия «оперативный эксперимент» и процедуры его проведения. На наш взгляд, на современном этапе алгоритм организационных действий, составляющий оперативный эксперимент, может быть закреплен в совместном меж-

ведомственном нормативном правовом акте ограниченного использования, который должен быть согласован с Генеральной прокуратурой Российской Федерации. Закрепление унифицированного понятия «оперативный эксперимент», оснований и условий проведения позволит уменьшить существующие противоречия при его применении и обеспечит единообразное понимание всеми субъектами ОРД его сущности и юридической природы, исключит провокационный характер действий сотрудников правоохранительных органов. Таким образом, принятая норма обеспечит единообразие нормативного правового регламентирования «оперативного эксперимента», проводимого различными органами, осуществляющими ОРД, позволит свовременно и эффективно осуществлять выявление, предупреждение и пресечение преступлений коррупционной направленности. 1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (ред. от 19 декабря 2016 г.) // Собр. зак-ва РФ. 1996. № 25. Ст. 2954. 2. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации, утв. Указом Президента РФ от 31 декабря 2015 г. № 683 // Собр. зак-ва РФ. 2016. № 1 (часть II). Ст. 212. 3. Об оперативно-розыскной деятельности: федеральный закон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ (ред. от 06 июля 2016 г.) // Собр. зак-ва РФ. 1995. № 33. Ст. 3349. 4. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации: федеральный закон от 29 ноября 2012 г. № 207-ФЗ // Собр. зак-ва РФ. 2012. Ст. 6752. 5. Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации: закон РФ от 13 марта 1992 г. № 2506-1 (ред. от 02 июля 1992 г., утратил силу) // Ведомости СНД РФ и ВС РФ. 1992. № 17. Ст. 892. 6. О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 // Рос. газ. 2013. № 154. 7. Васильев Э.А., Прокофьева Т.В. Оперативный эксперимент: основания и условия, исключающие провокацию // Оперативник (сыщик). 2016. № 4 (49).

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

74

ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ 8. Грошев С. Л. Некоторые аспекты правовой характеристики оперативного эксперимента // Проблемы формирования уголовно-розыскного права. Актуальные вопросы обнаружения преступлений с помощью негласных возможностей: вневедомственный сборник научных работ / под ред. А.Ю. Шумилова. - М.: изд-ль И.И. Шумилова, 2000. Вып.3. 9. Гаврилов Б.Я., Боженок С.Я. К вопросу о провокации преступления (с учетом решения Европейского суда по правам человека) // Рос. юстиция. 2006. № 5. 10. Зникин В.К., Кондратьев М.В. Некоторые рассуждения о понятии и содержании оперативно-розыскного мероприятия «оперативный эксперимент» // Актуальные проблемы борьбы с преступлениями и иными правонарушениями. 2013. № 11. 11. Кислый О.А. О понятии оперативнорозыскного мероприятия «оперативный эксперимент» // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2016. № 5. 12. Оперативно-розыскная деятельность: учебник. 2-е изд., доп. и перераб. / под ред. К.К. Горяинова, В.С. Овчинского, Г.К. Синилова, А.Ю. Шумилова. - М.: ИНФРА-М, 2004. 13. Некоторые правовые проблемы проведения оперативно-розыскного меропри-

ятия «оперативный эксперимент» при выявлении и раскрытии преступлений коррупционной направленности / Прокопов А.Г., Поправко А.С., Бедарев К.В., Малахов А.С. // Проблемы правоохранительной деятельности. 2016. № 1. 14. Радачинский С.Н. Уголовная ответственность за провокацию взятки либо коммерческого подкупа. - М., 2003. 15. Сизов В.А., Мещерякова А.Ф. Проблемные вопросы и практика использования правоохранительными органами оперативного эксперимента с учетом Постановления Европейского суда по правам человека от 30 октября 2014 г. «Дело «Носко и Нефедов против Российской Федерации» (жалобы № 5753/09 и 11789/10) // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. 2015. № 4 (36). 16. Таганцев Н.С. Лекции по Русскому Уголовному Праву. Часть общая. - СПб., 1888. Вып. 2. 17. Федоренко Д.Н. Оперативный эксперимент как основное средство противодействия взяточничеству в таможенных органах Российской Федерации // Таможенное дело. 2013. № 1. 18. Шумилов А. Ю. Оперативно-розыскная энциклопедия. - М., 2004.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

75

ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ АДМИРАЛОВА ИРИНА АЛЕКСАНДРОВНА, профессор кафедры подготовки сотрудников полиции для подразделений по охране общественного порядка и подразделений по вопросам миграции центра подготовки сотрудников полиции для подразделений по охране общественного порядка ВИПК МВД России, кандидат юридических наук, доцент ADMIRALOVA IRINA ALEKSANDROVNA, professor of chair of migration service staff training of the police training center for public order protection Advanced Training Institute of the MIA of Russia, PhD, Associate Professor E-mail: [email protected] КИСЛЫЙ ОЛЕГ АЛЕКСЕЕВИЧ, старший преподаватель кафедры ООРД Академии управления МВД России, кандидат педагогических наук KISLY OLEG ALEKSEEVICH, senior teacher of the Department of OORD the management Academy of the Ministry of internal Affairs of Russia, PhD E-mail: [email protected]

НЕКОТОРЫЕ ПРАВОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ В СФЕРЕ ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ SOME LEGAL PROBLEMS IN THE FIELD OF OPERATIONAL-INVESTIGATIVE ACTIVITY Аннотация. В статье рассматриваются основные положения использования результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовном процессе. Основное внимание уделено анализу федеральных законов, регламентирующих оперативно-розыскную деятельность оперативных подразделений органов внутренних дел и органов дознания, используемых в целях документирования и формирования доказательств в ходе расследования уголовных дел. Annotation. The article deals with the main provisions of the use of the results of operational-search activity in the criminal process. The main attention is paid to the analysis of federal laws regulating the operational-search activity of the operational divisions of the internal affairs bodies and the bodies of inquiry used for documenting and forming evidence during the investigation of criminal cases. Ключевые слова и словосочетания: оперативно-розыскная деятельность, правовые проблемы, оперативные подразделения полиции, оперативно-розыскные мероприятия. Key words and word combinations: operative-search activity, legal problems, operative divisions of police, operative-search actions. В Российской Федерации в настоящее время криминальные проявления пронзили все сферы жизнедеятельности государства и общества. Так Т.И. Железняк считает, что …«в таком виде преступность представляет угрозу существованию самого государства и для его выживания и развития сегодня необходим ряд серьезных и последовательных мер, в первую очередь оперативно-розыскного и уголовно-

процессуального свойства» [1]. В то же время, по мнению ряда ученых [2], действующее оперативно-розыскное законодательство [3] не в полной мере отвечает современным потребностям практики борьбы с преступностью и нуждается в дальнейшем совершенствовании, в частности в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее – ФЗ «Об ОРД») отсутствует определение

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

76

ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ понятия «оперативно-розыскное мероприятие». Из-за отсутствия определения рассматриваемого понятия зачастую оперативно-розыскная деятельность органов, ее осуществляющих [4], подвергается «ревизии» со стороны суда, прокуратуры, адвокатуры, что в определенной степени затрудняет включение полученных в результате оперативно-розыскных мероприятий сведений в процесс доказывания [5] по уголовному делу. Тем более, что негативные тенденции динамики и структуры преступности предъявляют высокие требования к повышению эффективности работы органов, осуществляющих оперативнорозыскную деятельность, с целью решения задач по выявлению, предупреждению, пресечению, раскрытию преступлений (ст. 2 ФЗ «Об ОРД»), в частности к полиции, в первую очередь к ее оперативным подразделениям, чья деятельность определяется не только федеральными законами «Об оперативно-розыскной деятельности» и «О полиции», но и отдельными нормами Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Поэтому, как считает Ю.Г. Железняков, «одним из самых эффективных средств борьбы с преступностью была и остается оперативно-розыскная деятельность как один из видов государственной правоохранительной деятельности» [6]. Тем не менее правовые проблемы в оперативно-розыскной деятельности не позволяют эффективно осуществлять борьбу с преступностью в силу того, что нормы оперативно-розыскного и уголовнопроцессуального законодательства содержат некоторые противоречия. Это прежде всего находит отражение в использовании результатов оперативнорозыскной деятельности в уголовном процессе. Так, согласно ч. 2 ст. 11 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» ее результаты могут служить поводом и основанием для возбуждения уголовного дела, а также использоваться в доказывании по уголовным делам лишь в соответствии с нормами Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств. В то же время в соответствии со ст. 143 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации сведения, послужившие поводом и основанием к возбуждению уголовного дела, излагаются в рапорте об обнаружении признаков преступления. Между тем, по мнению авторов, рапорт как

процессуальный документ можно с определенной «натяжкой» рассматривать в качестве повода, а его содержание – в качестве основания к возбуждению уголовного дела. В ст. 89 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации содержится лишь общая норма, из которой следует, что «в процессе доказывания запрещается использование результатов оперативнорозыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим Кодексом». В дополнение к сказанному следует заметить, что в главах 10 и 11 Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации, излагающих требования к доказательствам и закрепляющих порядок доказывания, результаты оперативнорозыскной деятельности не включены в данный перечень требований, так как, по мнению законодателя, отличие доказательств как результата оперативнорозыскной деятельности от уголовного процесса обусловлено различием их правовой природы, которая объективно предопределяет предназначенность и допустимые пределы их использования. Следует согласиться и с тем обстоятельством, что перечень допустимых доказательств (ст. 74 УПК РФ) не содержит такого понятия, как «результаты оперативнорозыскных мероприятий» или «оперативно-розыскная информации [7]. По нашему мнению, с определенной долей условности доказательства, добытые в процессе осуществления комплекса оперативно-розыскных мероприятий, можно отнести к «иным документам» (п. 6 ч. 2 ст. 74 УПК РФ). Кроме того, в ч. 1 ст. 74 УПК РФ четко прописано и другое обстоятельство в пользу оперативно-розыскной деятельности, а именно: доказательствами по уголовному делу являются «любые сведения», на основе которых органы предварительного расследования устанавливают наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию, а также «иных обстоятельств», имеющих значение для объективного расследования по уголовному делу. Представляется, что к «любым сведениям» можно отнести и те сведения, которые получены в результате оперативно-розыскной деятельности. Определенные проблемы правового обеспечения возникают и в ходе проведения такого оперативно-розыскного мероприятий, как «наведение справок». Они связаны, в частности, со сроками проверки

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

77

ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ розыскных мероприятий без указания сведений о лицах, внедренных в организованные преступные группы, о штатных негласных сотрудниках органов, осуществляющих оперативнорозыскную деятельность, а также о лицах, оказывающих содействие этим органам».

заявлений и сообщений о преступлениях. Согласно ст. 144 Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации сроки рассмотрения заявлений и сообщений о преступлениях составляют не более трех, а в исключительных случаях - в пределах десяти суток. В то же время запросы, связанные с данным оперативно-розыскным мероприятием, исполняются в общем порядке в течение довольно длительного времени. Соответственно, получение сведений от иных организаций и учреждений, не входящих в систему МВД России, не позволяет «укладываться» в указанные сроки. При этом следует учитывать, что работники телекоммуникационных предприятий требуют судебное решение для получения сведений о принадлежности номера телефона того или иного лица, ссылаясь на требование Федерального закона «О связи» [8]. Аналогичную позицию занимают сотрудники почтовой связи, руководствуясь Федеральным законом «О почтовой связи» [9]. Требует решения и проблема, связанная со ст. 21 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», которая посвящена прокурорскому надзору за оперативно-розыскной деятельностью. В соответствии с требованием приказа Генерального прокурора от 15 февраля 2011 г. № 33 «Об организации прокурорского надзора за исполнением законов при осуществлении оперативно-розыскной деятельности» и Федерального закона «Об ОРД» прокурору предоставлено право осуществлять проверку дел оперативного учета [10], в которых могут содержаться сведения о конфидентах [11], участвующих в подготовке и проведении оперативно-розыскных мероприятий. И хотя в предмет прокурорского надзора не входит ознакомление со сведениями о таких лицах (за исключением случаев привлечения к уголовной ответственности), то ознакомление с делами оперативного учета может привести к их расшифровке. В этой связи было бы целесообразно внести изменения в ч. 1 ст. 21 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», изложив ее в следующей редакции: «по требованию указанных прокуроров руководители органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, представляют им оперативнослужебные документы, включающие в себя дела оперативного учета, материалы о проведении оперативно-

1. Железняк Т.И. Проблемы законодательного регулирования оперативно-розыскной деятельности: автореф. дис. … канд. юрид. наук. – Иркутск, 2007. 2. Чечетин А.Е. Полицейское право на ограничение тайны связи // Полицейское право. 2005. № 1; Луговик В.Ф. Прокурорский надзор за оперативно-розыскной деятельностью // Полицейское право. 2005. № 1; Елинский В.И. Проблемы правового регулирования оперативно-розыскной деятельности // Оперативник (сыщик). 2006. № 2 (7). 3. Об оперативно-розыскной деятельности: федеральный закон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ // Собр. зак-ва РФ. 1995. № 33. Ст. 3349. 4. Статья 13 Федерального закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативнорозыскной деятельности» // Собр. зак-ва РФ. 1995. № 33. Ст. 3349. 5. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ // Собр. зак-ва РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921. 6. Железняков Ю. Г. Оперативно-розыскная деятельность: некоторые проблемы правового регулирования. Рос. следователь. 2007. № 23. 7. Доля Е.А. Формирование доказательств на основе результатов оперативнорозыскной деятельности: монография. – М.: «Проспект», 2009. 8. Пункт 1.1 ч. 2 ст. 64 Федерального закона от 07 июля 2003 г. № 126-ФЗ «О связи» // Собр. зак-ва РФ. 2003. № 28. Ст. 2895. 9. Статья 15 Федерального закона от 17 июля 1999 г. № 176-ФЗ «О почтовой связи» // Собр. зак-ва РФ. 1999. № 29. Ст. 3697. 10. Часть 2 ст. 10 Федерального закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» // Собр. зак-ва РФ. 1995. № 33. Ст. 3349. 11. Часть 1 ст. 17 Федерального закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» // Собр. зак-ва РФ. 1995. № 33. Ст. 3349.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

78

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА НЕВСКИЙ СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ, главный научный сотрудник ФГКУ «ВНИИ МВД России», доктор юридических наук, профессор NEVSKIY SERGEY ALEKSANDROVICH, National Research Institute of the Ministry of Interior of the Russian Federation, сhief Researcher, Doctor of Law, Professor E-mail: [email protected]

СОЗДАНИЕ СЫСКНЫХ ОТДЕЛЕНИЙ В РОССИИ (К 110-ЛЕТИЮ ЗАКОНА «ОБ ОРГАНИЗАЦИИ СЫСКНОЙ ЧАСТИ») CREATION OF DETECTIVE DEPARTMENTS IN RUSSIA (TO THE 110TH ANNIVERSARY OF THE LAW «ON ORGANIZATION OF THE DETECTIVE DEPARTMENT») Аннотация. В статье на основе анализа исторических документов рассматриваются вопросы образования специализированных подразделений полиции по раскрытию преступлений – сыскных отделений. Первое сыскное отделение было образовано в Санкт-Петербурге, затем создан ряд сыскных отделений в крупных городах страны. Однако сложная криминальная обстановка в Империи требовала создания сыскных отделений повсеместно. 6 июля 1908 г. был принят закон «Об организации сыскной части», в соответствии с которым в 89 городах страны в составе полицейских управлений созданы сыскные отделения. Впоследствии в Империи был создан еще ряд сыскных отделений. По состоянию на 1917 год, в стране функционировало более ста сыскных отделений. Аnnotation. The article based on an analysis of historical documents, addresses issues of education specialized police-crimes investigators ' offices. The first Detective branch was founded in St. Petersburg, then a number of detective branches in major cities of the country. However, the difficult criminal situation in the Empire required the creation of detective branches everywhere. July 6, 1908 was print law «On organization of the detective department», whereby in 89 cities in the composition of police departments created detective Office. Subsequently, a number was created Empire detective offices. As of 1917, there were in the country for more than a hundred investigators ' offices. Ключевые слова и словосочетания: сыскные отделения, розыск преступников, раскрываемость преступлений, полиция, закон, судебные следователи. Key words and word combinations: detective offices, wanted criminals, crime detection, police, law. Первое сыскное отделение в Российской Империи было образовано в декабре 1866 г. при Санкт-Петербургском градоначальстве. До этого времени розыск преступников в столице, как и в других городах Империи, осуществлялся чинами общей полиции. Необходимо отметить, что ранее обсуждался вопрос о создании в столице специального сыскного подразделения. В частности, в 1842 году был образован Временный комитет для рассмотрения предложений о мерах по предупреждению воровства в Санкт-Петербурге. 25 февраля 1843 г. указанный Комитет представил министру внутренних дел проект организации Санкт-Петербургской сыскной команды, состоявшей из пристава, сыскных надзирателей и сыщиков. Однако данный проект не был реализован [11, с. 72]. В некоторых городах империи впоследствии также были учреждены сыскные отделения. По состоянию на 1907 год, сыскные отделения существовали в Санкт-Петербурге, Москве, Варшаве, Риге, Одессе, Ростове-на-Дону, Баку и Тифлисе. Некоторые авторы указывают иное количество сыскных отделений, существовавших в Российской Империи в рассматриваемый период. Так, Т.Л. Матиенко указывает на наличие сыскных отделений в следующих городах: Санкт-Петербурге, Москве, Киеве, Риге, Одессе, Ревеле, ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

79

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА Витебске, Двинске, Варшаве, Баку, Ростове-на Дону, Тифлисе, Севастополе, Лодзи, а также внештатных сыскных частей в Царицыне и Саратове [12, с. 46]. По сведениям А.Ю. Шаламова, к 1908 году штатные органы уголовного сыска существовали в семи крупнейших городах Российской Империи: сыскные полиции в Санкт-Петербурге и Москве, сыскные части или отделения в Варшаве, Риге, Одессе, Ростове-на-Дону, Баку. Внештатные сыскные отделения существовали в Киеве, Тифлисе, Либаве, Царицыне, Саратове, Пскове, Уфе [13, с. 63]. В значительной части городов страны сыскные отделения отсутствовали, что негативно влияло на эффективность деятельности по розыску преступников. О раскрываемости преступлений, в частности в последней четверти XIX в., можно судить по количеству уголовных дел, направленных судебными следователями прокурору в порядке ст. 277 Устава уголовного судопроизводства. Статья 277 Устава уголовного судопроизводства, утвержденного 20 ноября 1864 г., устанавливала: «Производство следствия может быть прекращено только судом. Когда Судебный Следователь не найдет основания продолжать следствие, то, приостановив производство, испрашивает на прекращение дела разрешение суда, чрез Прокурора» [2]. 3 мая (по старому стилю) 1883 г. статья 277 Устава уголовного судопроизводства в соответствии с высочайше утвержденным мнением Государственного Совета «О порядке прекращения следствий по уголовным делам» была изложена в новой редакции: «Статья 277. Производство следствия может быть прекращено только судом. Когда судебный Следователь, в случаях, предусмотренных статьею 16 сего Устава, или по отсутствию в изследуемом деянии признаков преступления или проступка, или же по причине необнаружения виновнаго, или в виду совершенной недостаточности собранных улик, не найдет оснований продолжать следствие, то, приостановив производство, испрашивает, чрез прокурора, разрешение Окружнаго Суда на прекращение следствия. В случае несогласия на то Окружнаго суда дело представляется на разрешение судебной Палаты» [3]. Среднее число уголовных дел, направленных судебными следователями прокурору в порядке ст. 277 Устава уголовного судопроизводства, составляло: в абсолютном выражении в процентном выражении 1874–1878 годы – 31 932; 1874–1878 годы – 36,4%; 1879–1883 годы – 44 904; 1879–1883 годы – 40,4%; 1884–1888 годы – 48 959; 1884–1888 годы – 40,8%; 1889–1893 годы – 60 924; 1889–1893 годы – 46,3%; 1894 год – 74 936 1894 год – 52,9% Как отмечено в научной литературе по уголовной статистике, «перевес дел, по коим следователи не нашли основания продолжать следствие, над числом дел, получивших дальнейшее движение, начался с 1889 года и в последующие годы постоянно увеличивался» [10, с. 10]. Одновременно в указанный период наблюдалось уменьшение числа обвиняемых (из расчета на 100 оконченных следствий): 1877–1878 годы – 86; 1879–1883 годы – 77; 1884–1888 годы – 71; 1889–1893 годы – 64. При этом в научной литературе отмечается, что «при сравнении крайних годов семнадцатилетняго периода обнаруживается еще более значительная разница: в 1877 году на 100 следствий было привлечено судебными следователями в качестве обвиняемых 88, а в 1894 году всего 58 лиц. Объяснение этого явления можно видеть, с одной стороны, в увеличении осторожности судебных следователей при привлечении подозреваемых в совершении преступления лиц в качестве обвиняемых, с другой стороны – в возрастании числа дел, направляемых судебными следователями по 277 ст. уст. угол. суд. для прекращения» [10, с. 7–8]. Таким образом, ситуация в области раскрытия преступлений в стране была неутешительной. Во многом это обусловливалось отсутствием в подавляющем большинстве городов Империи сыскных отделений. 29 декабря 1907 г. министр внутренних дел П.А. Столыпин в докладе «Об организации сыскной части», направленном в Государственную Думу, обосновал необходимость учреждения сыскных отделений и предложил проекты их штатов. В докладе отмечено, что «в силу особых свойств тех явлений в общественной жизни, которыя заключают в себе преступный умысел и осуществляются почти исключительными приемами, облеченными в тайну, раскрытие таковых требует особой опытности, тщательнаго изучения способов осуществления разнообразных уголовных посягательств, знания ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

80

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА преступной среды, неослабнаго наблюдения за нарождением и деятельностью преступных элементов, постояннаго учета притонов преступников и т.п. Эти особенности борьбы с преступностью вызвали образование особых следственнаго и прокурорскаго институтов, из коих первый исключительно предназначен для организованной подготовки лиц, кои с полным успехом могли заниматься разоблачением преступных деяний и виновных в учинении таковых. Наряду с этим общеизвестно, что благодаря ограниченности числа следователей, а главное вследствие больших разстояний между населенными местами России, почти всегда первою на месте преступлений является полиция, причем именно последней приходится самостоятельно предпринимать первоначальныя меры, которыя во всем процессе следствия представляются самыми существенными и в громадном большинстве случаев обусловливают исход всего дальнейшаго следствия. В этом отношении одним из существенных моментов в успешном разследовании является быстрота прибытия полиции на место происшествия, что в значительной мере совершенно недостижимо при выполнении этой задачи общею полициею, занятою почти безпрерывно несением других, также серьезных обязанностей. При наличности же особых розыскных органов означенныя условия осуществляются безпрепятственно. Независимо от сего вступление судебнаго Следователя в дело сопряжено с целым рядом формальных условий, как, например, доказанностью состава уголовнонаказуемаго деяния, тогда как признаки такового весьма нередко бывают не очевидны в первой стадии дознания и для обнаружения их требуются предварительные розыски, лежащие на той же полиции. Между тем в учреждении русской полиции до настоящаго времени не имеется такой систематизированной организации, которая хотя в самой незначительной мере отвечала бы указанному свойству одной из самых серьезных ея обязанностей. Если в столицах и нескольких наиболее крупных центрах Империи учреждены сыскныя отделения, специально сформированныя и оборудованныя для раскрытия преступлений, то затем вся остальная Россия с целым рядом крупных и весьма бойких пунктов и со всеми мелкими городами и внегородским поселениями совершенно лишена всякой обезпеченности в деле борьбы с уголовно-наказуемыми выступлениями» [7; л. 1, 1 об.]. Далее П.А. Столыпин акцентировал внимание на последствия отсутствия сыскных отделений и обратил внимание на необходимость их создания в большинстве крупных городов: «Исключительно этим условием объясняется огромный процент следствий, по коим виновные остаются не обнаруженными. Из имеющихся в Министерстве Юстиции данных усматривается, что за 1902, 1903 и 1904 г.г.из числа 864.626 предварительных следствий прекращено 137.594 дела за необнаружением виновных, а из всего количества следствий, направленных к прекращению по 277 ст. Уст. Угол. Суд., свыше 31 процента упадает на производства, по коим не найдено виновных. Количество же лиц, ускользающих от преследования в области юрисдикции мировых учреждений, еще более велико. На ряду с этим практика указывает, что в России исчезает огромная масса имуществ, делающихся объектом преступных посягательств и остающихся нерозысканными, благодаря чему население уплачивает в пользу преступности целые капиталы. Почти все Западно-Европейския государства давно обратили на это дело свое внимание и сформировали в среде полиции особые органы, ведающие дело уголовнаго розыска. Деятельность таких учреждений существующих у нас в России в очень ограниченном количестве (С.-Петербург, Москва, Варшава, Рига, Одесса, Ростов на Дону, Баку и Тифлис), с несомненностью подтверждает их целесообразность, так как, по отзыву представителей прокурорскаго надзора, в городах, где сформированы сыскныя отделения, количество необнаруженных преступников значительно менее, чем в местностях, где борьбу с преступностью ведет одна наружная полиция» [7; л. 1 об., 2]. Предлагая учредить сыскные отделения в Империи, разделив их на 4 разряда, в докладе Министерства внутренних дел было обращено внимание на необходимость более высокого служебного положения, денежного содержания и пенсионного обеспечения чинов сыскных отделений по сравнению с чинами общей полиции. Законопроект об организации сыскной части был обсужден и одобрен Государственной Думой в июне 1908 г., впоследствии одобрен Государственным Советом. 6 июля (по старому стилю) 1908 г. закон «Об организации сыскной части» был утвержден императором [1]. Законом от 6 июля 1908 г. в составе полицейских управлений по всей стране были учреждены сыскные отделения. В нем говорилось: «В составе Полицейских управлений Империи образовать сыскные отделения четырех разрядов для производства розыска по делам общеуголовного характера как в городах, так и уездах». Также указанным законом на чинов ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

81

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА сыскных отделений возлагались обязанности и права, «присвоенные ныне полиции по исследованию преступных деяний», т. е. по производству дознаний. Сыскные отделения 1-го разряда были созданы лишь в трех городах: Киеве, Харькове, Тифлисе. Сыскные части 2-го разряда учреждались в 14 городах (Астрахани, Елисаветграде, Вильно, Кишиневе, Воронеже, Екатеринославе, Казани, Минске, Нижнем Новгороде, Самаре, Саратове, Туле, Таганроге, Николаеве); сыскные отделения 3-го разряда образованы в 53 городах (Витебске, Двинске, Иванов-Вознесенске, Житомире, Гродно, Белостоке, Новочеркасске, Иркутске, Калуге, Ковно, Костроме, Митаве, Либаве, Курске, Юрьеве, Люблине, Могилеве, Оренбурге, Орле, Пензе, Перми, Петрокове, Каменец-Подольске, Полтаве, Кременчуге, Пскове, Радоме, Рязани, Симбирске, Смоленске, Ставрополе, Симферополе, Тамбове, Твери, Томске, Уфе, Херсоне, Ревеле, Ярославле, Омске, Благовещенске, Владивостоке, Уральске, Кронштадте, Керчи-Еникале, Елисаветполе, Кутаиси, Эривани, Батуме, Екатеринодаре, Владикавказе, Бердичеве, Новороссийске); в 19 городах созданы сыскные отделения 4-го разряда (Архангельске, Владимире, Вологде, Вятке, Красноярске, Калише, Кельцах, Ломже, Новгороде, Петрозаводске, Плоцке, Сувалках, Седлеце, Тобольске, Чернигове, Чите, Хабаровске, Семипалатинске, Карсе). Штаты сыскных отделений в городах Санкт-Петербурге, Москве, Варшаве устанавливались в особом порядке. Штат сыскных отделений 1-го разряда состоял из 20 чинов (начальник отделения; его помощник; 4 полицейских надзирателя; два чиновника, заведовавшие столами личного задержания, розысков, наблюдения и регистратуры; 12 городовых); 2-го разряда – 11 чинов (начальник, помощник начальника, 3 полицейских надзирателя, 6 городовых); 3-го разряда – 8 чинов (начальник отделения, 3 полицейских надзирателя, 4 городовых), 4-го разряда – 6 чинов (начальник отделения, 2 полицейских надзирателя, 3 городовых) [4; с. 130, 131, 132]. Позднее на основании новых законодательных актов в Империи был создан еще ряд сыскных отделений. Так, 3 июня1911 г. принят закон «об установлении штатов Сыскных отделений в областях: Сыръ-Дарьинской, Самаркандской, Ферганской, Семиреченской и Закаспийской». В соответствии с ним учреждены сыскные отделения: 2-го разряда – в Ташкенте при управлении начальника города; 3-го разряда – в Коканде при местном уездном управлении; 4 разряда – в городах Верном, Самарканде при местных полицейских управлениях и Асхабаде при местном уездном управлении[5]. Утвержденные штаты сыскных отделений предусматривали следующую численность служащих: сыскное отделение 1-го разряда – начальник отделения, помощник начальника отделения, 4 полицейских надзирателя, 2 чиновника, заведовавшие столами личного задержания, розысков, наблюдения и регистратуры, 1 переводчик, 12 городовых: 2-го разряда – начальник отделения, помощник начальника отделения, 3 полицейских надзирателя, 1 переводчик, 6 городовых; 3-го разряда – начальник отделения, 3 полицейских надзирателя, 1 переводчик, 4 городовых; 4-го разряда – начальник отделения, 2 полицейских надзирателя, 1 переводчик, 3 городовых [6; с. 275, 276]. Туркестанскому генерал-губернатору предоставлялось право в случае необходимости перемещать из одного в другое сыскное отделение помощников начальников отделения, полицейских надзирателей, канцелярских чиновников, городовых. Военным губернаторам и начальнику Закаспийской области, по согласованию с прокурором местного окружного суда, предоставлялось право командировать указанных чинов сыскных отделений при необходимости в другие города и местности области [5]. По данным В.И. Полубинского, к 1917 г. в стране действовало 108 сыскных отделений [8, с. 60]. Начальники сыскных отделений и их помощники назначались на должности и увольнялись со службы по предварительному согласованию губернатора и прокурора окружного суда. Лица прокурорского надзора наделялись правом непосредственно давать чинам сыскных отделений поручения о производстве розыскных действий. В соответствии с указанным законом с 1 июля 1908 г. предусматривалось учреждение 29 должностей переводчиков при сыскных отделениях, распределение этих должностей по конкретным сыскным отделениям осуществлялось министром внутренних дел. На организацию розыска «вне места нахождения сыскных отделений» в 1908 году предусматривалось выделение 143 450 руб., а с 1 января 1909 г. – выделение для этой же цели ежегодно по 286 900 руб. [1]. ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

82

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА Общее руководство сыскной полицией в Российской Империи осуществляло специально созданное в соответствии с приказом директора Департамента полиции от 12 марта 1908 г. 8-е делопроизводство Департамента полиции [9, с. 61]. На 8-е делопроизводство Департамента полиции возлагались обязанности по разработке документов по организации сыскных отделений на местах, методическому обеспечению и координации их деятельности, наблюдению за деятельностью сыскных отделений, созданию и обеспечению деятельности центрального регистрационного бюро, взаимодействию с зарубежными полицейскими органами, профессиональному обучению служащих сыскных отделений. Одновременно 8-е делопроизводство осуществляло внедрение в практическую деятельность по розыску преступников достижений науки и техники. Значение образования 8-го делопроизводства Департамента полиции заключается в том, что впервые на общегосударственном уровне появилась структура, специально созданная для организации и координации деятельности по розыску преступников. Сыскные отделения Российской Империи создали основу для образования современных подразделений уголовного розыска и иных оперативных подразделений органов внутренних дел. Многие документы, регламентировавшие деятельность сыскных отделений, методы их работы, опыт раскрытия конкретных преступлений представляют профессиональный интерес для органов внутренних дел современного российского государства. Их глубокое изучение, применение при условии актуализации к действительности позволит оптимизировать деятельность органов внутренних дел, избежать повторения ошибок, имевшихся в прошлом. 1. Полное собрание законов Российской Империи (далее – ПСЗ РИ). Собр. 3. Т. XXVIII. Отд. I. № 30672 (при цитировании исторических документов сохранены, по возможности, их стиль и орфография). 2. ПСЗ РИ. Собр. 2. Т. ХХХIХ. Отд. II. № 41476. 3. ПСЗ РИ. Собр. 3. Т. III. № 1544. 4. ПСЗ РИ. Собр. 3. Т. XXVIII. Отд. II. Штаты и табели. 5. ПСЗ РИ. Собр. 3. Т. XXXI. Отд. I. № 35443. 6. ПСЗ РИ. Собр. 3. Т. XXXI. Отд. II. Штаты и табели. 7. Государственный архив Российской Федерации. Ф. 102. Оп. 262. Д. 352. 8. Полубинский В.И. Уголовный розыск в России. - М., 2006. 9. Перегудова З.И. Политический сыск России (1880–1917). 2-е изд., перераб. и доп. - М., 2013. 10. Итоги русской уголовной статистики за 20 лет (1874–1894 гг.). Составлено в Статистическом Отделении Министерства Юстиции, при ближайшем участии Е.Н. Тарновского. - СПб., 1899. 11. Рыбников В.В., Алексушин Г.В. История правоохранительных органов Отечества. - М., 2008. 12. Матиенко Т.Л. Организация сыска в России в IX – начале ХХ вв.: генезис, закономерности, исторически опыт: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. - М., 2010. 13. Шаламов А.Ю. Российский «фараон»: Сыскная полиция Российской империи во второй половине XIX – начале ХХ в. - М., 2013.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

83

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА БАРСУК СВЕТЛАНА НИКОЛАЕВНА, преподаватель кафедры кадрового обеспечения и управления персоналом в органах внутренних дел центра кадрового, психолого-педагогического и медицинского обеспечения деятельности органов внутренних дел ВИПК МВД России BARSUK SVETLANA NIKOLAYEVNA, the teacher of Department of staffing and personnel management in the internal affairs of the Advanced Training Institute of the MIA of Russia E-mail: [email protected]

ОСОБЕННОСТИ КАДРОВОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПОЛИЦИИ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ НА ЭТАПЕ ЕЁ ЗАРОЖДЕНИЯ THE PECULIARITIES OF STAFFING THE POLITICAL POLICE IN THE RUSSIAN EMPIRE IN ITS GENESIS Аннотация. Проведен анализ начального этапа формирования политической полиции в Российской Империи. Установлено, что политическая полиция была сформирована на базе военной полиции (жандармерии), образованной в конце XVIII – начале XIX веков. Это обстоятельство обусловило особенности кадровой политики при формировании жандармских подразделений, офицерский состав которых комплектовался из кадровых военных. Вопросы кадрового обеспечения жандармских подразделений находились на начальном этапе в ведении военного ведомства. Нахождение жандармерии в структурах военного ведомства обусловило и первоначальный правовой статус жандармов, которые приравнивались к статусу военнослужащих. Жалование офицерских чинов жандармерии равнялось жалованью аналогичным чинам в армейских драгунских полках. Аналогичным образом решались вопросы денежного довольствия в отношении рядовых и нестроевых лиц жандармских подразделений. Остальные виды довольствия жандармерии осуществлялись в соответствии с общим положением о войсковом довольствии. Принадлежность офицеров жандармерии к кадровым военным была использована организаторами политической полиции в целях морально-нравственного стимулирования прохождения ими службы в структурах, непопулярных у основной массы населения России. Annotation. A research was undertaken on the initial stage offormation of political police in the Russian Empire. It was stated that the political police was formed on the basis of military police (gendarmerie) developed in the end of XVIII — beginning of XIX centuries. This circumstance led to the peculiarities of staffing policy while forming the units of gendarmerie, the officer corpus of which comprised personnel soldiers. The issues of staffing the units of gendarmerie were under the responsibility of the military sector. The placement of gendarmerie in the structures of military sector also led to the initial legal status of gendarmes which was equal to the status of soldiers. The salary paid to the officers of gendarmerie was equal to analogous ranks in military forces. The money issues onprivate and unarmed members of gendarmerie were solved similarly. Other support systems of gendarmerie were implemented according to the general treaty on military support systems. The officers of gendarmerie affiliation to the military stand was used by military police organizersin order to morallystimulate their military service in sectors which were not popular with the majority of Russian citizens. Ключевые слова и словосочетания: политическая полиция, военная полиция, жандармерия, кадровое обеспечение, военная служба, Российская Империя, кадровые военнослужащие, правовой статус жандармов, «офицерская честь», прохождение службы. Key words and word combinations: politicalpolice, military police, gendarmerie, staffing, military service, the Russian Empire, military staff, legal status of gendarmes, “officer’s honour”.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

84

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

В ряду правоохранительных органов Российской Империи особое место отводилось политической полиции (жандармерии). Возникнув в России по примеру европейских стран в 1792 году как военная полиция (жандармерия) [36, с. 27], данная структура после восстания декабристов в 1825 году превращается в «орган личной власти и контроля» [8, с. 143] императора, ставится вне системы других государственных учреждений Российской Империи. Созданное на её основе в 1826 году III Отделение Собственной Его Императорского Величия Канцелярии (далее – III Отделение), стало претендовать на монопольную роль в государстве в вопросах политического сыска и наблюдения не только за действиями, но и «за мнением общим и духом народным» [33, с. 323]. С этого времени политической полиции в России отводится главная роль по осуществлению центрального и местного политического надзора. Институт политической полиции с момента его появления в России подвергался «беспощадной и всесторонней» критике как со стороны общества в целом, так и со стороны специалистов и даже самих представителей властных структур. Не избежала весьма негативных отзывов и практика комплектования кадрами структур политической полиции. Закономерность критики была обусловлена главной составляющей этого института – политической направленностью его деятельности. Указанное обстоятельство сыграло негативную роль в последующей оценке политической полиции, в том числе были проигнорированы и положительные моменты в истории её деятельности. Это относится, в первую очередь, к вопросам подготовки кадров для политической полиции, качество и уровень которой в новейших исследованиях ставится в пример современным кадровым службам правоохранительных органов [17, с. 91]. Указанное обстоятельство заставляет ещё раз обратиться к данной теме не только из чисто исследовательского научного интереса, но и из утилитарных соображений. Любое разумное применение практики в современности, в том числе кадровой, возможно лишь при условии знания её истории. В противном случае кадровые решения сводятся до уровня

«ремесленного воспроизводства» положений инструкции и преклонения перед «буквальным» смыслом её пунктов. Сфера деятельности политической полиции в Российской Империи долгое время оставалась закрытой для исследований темой. Секретность в работе структур политической полиции и связанная с этим обстоятельством закрытость архивных материалов обусловили фактическое отсутствие каких-либо исследований в этой сфере, особенно в работе с кадрами. Только в начале ХХ века, в связи со 100-летним юбилеем Министерства внутренних дел, в историческом очерке, посвященном его созданию, были приведены сведения об истории создания и деятельности III Отделения и Отдельного корпуса жандармов [22, с. 145-152]. В опубликованном несколько позднее труде бывшего директора Департамента полиции А.А. Лопухина была проанализирована структура и деятельность политической полиции Российской Империи [19, с. 13-34]. Однако кадровому вопросу в деятельности политической полиции в своем очерке А.А. Лопухин уделяет немногим менее одной страницы, характеризуя кадры этой структуры крайне негативно [19, с. 32-33]. «Качества же личного состава корпуса жандармов, - пишет автор, - определяются отсутствием не только специального, но и общего образования… отсутствием элементарных понятий о праве» [19, с. 32]. Определенный всплеск интереса к деятельности политической полиции России, вызванный событиями февраля-октября 1917 г., и открытие ранее недоступных для исследователей материалов не привели к существенным подвижкам в изучении вопросов кадрового обеспечения деятельности этих структур. Вышедшие на волне революционных событий работы 1917-1920-х годов носили ярко выраженный политический оттенок и были посвящены главным образом вопросам методов и тактики борьбы структур политической полиции Российской Империи с революционным движением [12; 14, с. 119-146; 29, с. 31-40]. В 1930-е годы тема, связанная с деятельностью политической полиции, вновь оказывается под запретом. Архивы передаются в ведение органов государственной безопасности и фактически закрываются для исследователей на весь совет-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

85

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА ский период. Изданная за первые десятилетия советской власти литература, посвященная этим вопросам, помещается в специальное хранилище и получает гриф «для служебного пользования», что означало закрытие к ней доступа большинству исследователей. Поэтому на долгие годы едва ли не единственным источником сведений о деятельности и организационной структуре политической полиции Российской Империи остаётся вышедшее в 1930 году исследование историка И.М. Троицкого «III Отделение при Николае I» [38]. В 1960-1980-е годы сведения о структуре и кадрах политической полиции продолжают оставаться вне сферы непосредственного исследования со стороны ученых. В этот период, условно, можно говорить о наличии двух групп работ, в той или иной мере затрагивающих кадровые вопросы политической полиции Российской Империи. Первая группа - это работы «гражданских» исследователей, рассматривающих вопросы деятельности политической полиции в контексте общей истории возникновения и развития государственных учреждений Российской Империи, в которых, по меткому замечанию А.Н. Бикташевой, можно обнаружить «почти зашифрованную, очень краткую характеристику» [1], в том числе функционирования политической полиции [8, 9, 13]. Вторая группа – это работы ведомственных исследователей, главным образом представителей МВД, к которым по причине их ведомственной принадлежности имели доступ ограниченное количество сторонних ученых [23, 24, 25, 41, 44]. Однако авторы данных работ главный акцент делали на исследовании вопросов истории становления и развития общей полиции, противостоянии полиции революционному движению и лишь на этом фоне получили отражение отрывочные сведения о кадровых вопросах политической полиции. В советский период развития науки особо следует выделить исследования Т.Г. Деревиной [7] и И.В. Оржеховского [27], которые стоят особняком в ряду работ, посвященных истории полиции. Указанные авторы на основе архивных источников, в большинстве своем впервые вводимых в научных оборот, сумели одними из первых детально осветить струк-

туру и кадровую политику III Отделения и Корпуса жандармов. Правда, и эти работы не претендовали на системность изучения проблемы кадрового обеспечения деятельности политической полиции, поскольку исследование Т.Г. Деревиной посвящалось только первому периоду функционирования политической полиции (1826-1855 гг.), а исследование И.В. Оржеховского завершалось 1880 г., когда политическая полиция становится структурным элементом системы Министерства внутренних дел. Таким образом, особенности кадрового обеспечения политической полиции непосредственно в начальный период её зарождения (1792-1826 гг.) и за оставшийся период существования (18801917 гг.) остались вне детального изучения авторов. Также фрагментарно кадровые вопросы получили освещение в исследовании А.Е. Скрипилёва, посвященном деятельности одного из элементов политической полиции Российской Империи – Отдельного Корпуса жандармов в 1880-1917 гг. [37]. Новейший период (конец 1980-х – 2000е гг.) отмечен возросшим интересом к истории политической полиции Российской Империи. Появляются как работы обобщающего характера по истории этого института [10, 20, 28, 34], так и диссертационные исследования, целью которых становится изучение конкретных вопросов деятельности политической полиции [11]. Так, отдельные вопросы кадрового обеспечения политической полиции Российской Империи получили освещение в исследованиях В.М. Горяйнова [5, 6], А.О. Костылева [17], Н.В. Сениной [36], О.Ч. Яковицкого [42] и др. Однако и работы названных авторов дают представление лишь об отдельных периодах истории кадрового обеспечения политической полиции, в основном о периоде, когда политическая полиция уже не являлась самостоятельным элементом системы исполнительных органов государственной власти Российской Империи, а функционировала в структуре Министерства внутренних дел. Известно, что прообразом политической полиции стала военная жандармерия, появившаяся во Франции в XV в. как вид королевской гвардии (фр. – gens d armes). Однако собственно полицейские функции жандармерия приобретает только в годы

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

86

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА французской революции 1791 года [15, с. 433; 26, с. 34; 43, с. 717-719]. В Российской Империи первые сведения о неких жандармских подразделениях датируются 1792 годом, когда в гатчинских военных формированиях будущего императора Павла I была создана конная воинская команда, упоминавшаяся в документах то «жандармским», то «кирасирским» полком и выполнявшая некоторые функции военной полиции [2, с. 355]. В 1796 году это подразделение было включено в лейб-гвардии Конный полк [2, с. 357]. В последующем, вплоть до заграничной кампании русской армии 18131815 гг., сведения о жандармских подразделениях более не встречаются. В 1815 году при корпусных штабах русской армии во Франции вновь упоминаются армейские жандармы, входившие в состав временных военно-полицейских команд. Наконец, 10 июля 1815 г. приказом М.Б. Барклая-де-Толли при каждом кавалерийском полку создаются отдельные жандармские команды, находившиеся в распоряжении корпусного командира. Однако в июле 1815 г. эти временные формирования прекращают свое существование и заменяются специальными командами строевых эскадронов Борисоглебского драгунского полка [18, с. 81-83]. Наконец, 27 августа 1815 г. Борисоглебский полк Именным Высочайшим указом был переименован в «Жандармский» и на него официально возлагаются военнополицейская и ординарческая службы при войсках [31, с. 267-268]. Необходимо отметить, что создание жандармерии шло одновременно в нескольких воинских формированиях. Помимо Борисоглебского драгунского полка в жандармерию были переформированы части Гвардейского и Резервного кавалерийских корпусов, на основе которых образуется лейб-гвардии Жандармский полуэскадрон [32, с. 419], а из Отдельного Корпуса внутренней стражи в феврале 1817 г. были сформированы регулярные жандармские части [22, с. 98]. Ещё одним подразделением, впоследствии вошедшим в состав политической полиции, имевшем армейские корни, стала Петербургская специальная полиция, образованная «наисекретнейшим образом» 4 января 1821 г. при штабе гвардейского корпуса Семеновского полка на фоне

прошедших осенью 1820 года армейских волнений [20, с. 54]. Вполне естественно, что в этот первоначальный период выделения из числа воинских формирований подразделений жандармерии вопросы кадрового обеспечения были возложены на сами военные структуры, и, в частности, на Департамент Военного министерства [18, стр. 82]. Первоначально комплектование жандармских подразделений осуществлялось из самих же военнослужащих «внутри полков». Как правило, это были благонадежные офицеры и рядовые, которые отличались от других солдат красной повязкой на правой руке [3, л. 12]. Однако практика комплектации жандармерии «своими же сослуживцами» оказалась порочной и вела к «неустойчивости» этих подразделений в борьбе с армейским правонарушениями. Поэтому военные власти очень быстро отказались от такой практики и перешли к комплектованию жандармерии из военнослужащих совершенно самостоятельных, создаваемых специально для этих целей армейских подразделений [27, с. 37]. Нахождение жандармерии, этого прообраза политической полиции, в структурах военного ведомства обусловило и первоначальный правовой статус жандармов, которые приравнивались к статусу военнослужащих. Так, жалование офицерских чинов жандармерии равнялось жалованью аналогичным чинам в армейских драгунских полках. Аналогичным образом решались вопросы денежного довольствия в отношении рядовых и нестроевых лиц жандармских подразделений. Остальные виды довольствия жандармерии осуществлялись в соответствии с общим положением о войсковом довольствии. Жалование, провиант и фуражное обеспечение жандармских подразделений в губерниях осуществлялось по нормам, определенным для столичных жандармских дивизионов [4]. И уж практически ничем не отличались от войскового комплектование, довольствие и правовой статус подразделений полевых жандармских эскадронов, появившихся в 1815 году, и, несмотря на неоднократные реформы жандармерии, сохранивших на всем протяжении XIX в. свой специальный правовой статус, основанный на Особом положении [35, с. 126]. Таким образом, кадровую основу руководства подразделений будущей тайной полиции составили строевые офицеры

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

87

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА русской армии всех родов войск, что предопределило некоторые особенности её офицерского состава. На эти особенности кадрового состава указывал будущий руководитель политической полиции А.Х. Бенкендорф, предлагая в январе 1826 г. императору Николаю I свой проект её организации. В частности, он как раз подчеркивал, что при назначении на жандармские офицерские должности следует учитывать, что занявшие офицерские должности в жандармерии армейские офицеры являются людьми честными и способными, но часто брезгуют ролью тайных шпионов [30, с. 615], что объяснялось как раз особенностями моральнонравственных отношений, принятых в среде армейского офицерского состава, воспитанники которого с юных лет «питают крайнюю неприязнь к доносителям в своем кругу, полагая такие поступки крайне нечестными и неблагородными» [16, с. 6-9; 21, с. 141], несовместимые «с доблестью офицерского звания» [40]. Бенкендорф А.Х. полагал, что понятие «офицерская честь» будет как раз способствовать успешности службы офицеров жандармов, поскольку привыкнув носить армейский мундир, и в будущем, уже став «чиновниками правительства», они будут «считать долгом ревностно исполнять и эту обязанность» [30, с. 616], сколь бы ни была она специфичной. «Чины, кресты, благодарность служат для офицера лучшим поощрением, нежели денежные награды», - подчеркивал А.Х. Бенкендорф, противопоставляя эти качества русского офицера стремлению лишь к денежной наживе тайных шпионов. Воспроизводя мысли первого руководителя политической полиции, мы можем сказать, что изначально вопросы кадрового обеспечения структур этого ведомства были достаточно значимыми для правительственных верхов Российской Империи. Учитывая особую «щепетильность» деятельности политической полиции, её создатели сделали ставку именно на кадровый офицерский состав русской армии как лиц, воспитанных «в служебном духе», в хорошем смысле этого слова.

[Электронный ресурс] // URL: https://www.google.ru/url?sa (дата обращения: 01 февраля 2018 г.). 2. Военная энциклопедия / под ред. В.Ф. Новицкого [и др.] Т. 1-18. СПб.: Пг.: Тов-во И. Сытина, 1911-1915. Т. 10: [Елисавета Петровна - Инициатива]. - СПб.: Тов-во И. Сытина, 1912 [обл. 1910]. 3. ГАРФ. Ф. 110. Оп. 2. Д. 1. 4. ГАРФ. Ф. 110. Оп. 2. Д. 98. 5. Горяйнов В.М. Исторические аспекты деятельности корпуса жандармов Российской Империи в XIX–начале ХХ века: дис. … канд. ист. наук. - Курск, 2001. 6. Горяйнов В.М. Офицеры и Корпус жандармов Российской Империи // Ученые записки. Электронный научный журнал Курского государственного университета. 2016. № 2 (38) [Электронный ресурс] // URL: https://cyberleninka.ru/article/v/ofitseryi-korpus-zhandarmov-rossiyskoy-imperii (дата обращения: 30 января 2018 г.). 7. Деревина Т.Г. III Отделение и его место в системе государственного строя абсолютной монархии в России (1826-1855): дис. … канд. ист. наук. - М., 1973. 8. Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. - М.: Высшая школа, 1968. 9. Ерошкин Н.П. Очерки истории государственных учреждений дореволюционной России. - М.: Государственное учебнопедагогическое издательство Министерства просвещения РСФСР, 1960. 10. Жандармы России / сост. В.С. Измозик. - СПб.: изд. дом «Нева»; М.: «ОЛМАПРЕСС», 2002. 11. Жаров С.Н. Нормативное регулирование деятельности политической полиции Российской Империи: дис. … канд. юрид. наук. - Екатеринбург, 2000. 12. Жилинский В. Б. Организация и жизнь охранного отделения во время царской власти: Оттиск из № 9-10 «Голос минувшего» за 1917 г. - М. : Тип. т-ва Рябушинских, 1918. 13. Зайончковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX веке. - М.: Мысль, 1978. 14. Звягинцев Е.А. Провокаторы и подстрекатели // Последние годы старого порядка и его падение. - М., 1918. 15. Кавалерия Европы / Д.П. Алексинский, А.М. Бутягин, К.А. Жуков, Д.С. Коровкин. СПб.: Полигон, 2005. 16. Козлов В.А., Чухлебова И.А. Особенности подготовки офицерских кадров в

1. Бикташева А.Н. Участие III Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии в модернизации местного управления: опыт и перспективы изучения ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

88

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА Российской Империи // Высшее образование сегодня: традиции и инновации: материалы междунар. науч. конф. (1 декабря 2009 г.). - Караганда: центр гуманитарных исследований «тезис», 2009. 17. Костылев А.О. Организационноправовые аспекты работы с кадрами полиции и жандармерии Российской Империи, 1880-1917 гг.: дис. … канд. юрид. наук. - М., 2003. 18. Кулешов С.А. Военные формирования охранительной системы Российской Империи в XIX в.: дис. … канд. ист. наук. Новосибирск, 2000. 19. Лопухин А.А. Настоящее и будущее русской полиции. Из итогов служебного опыта. – М.: изд. В.М. Саблина, 1907. 20. Лурье Ф.М. Полицейские и провокаторы: политический сыск в России, 16491917 гг. - СПб.: ИнКА, 1992. 21. Мартынов В.Ф. Духовно-нравственное воспитание офицеров в военно-учебных заведениях Российской Империи в XVIII начале XX в. // Право и образование. 2013. № 1. 22. Министерство внутренних дел, 18021902. Исторический очерк. - СПб.: Тип. Министерства внутренних дел, 1902. 23. Мулукаев Р.С. История полиции дореволюционной России. - М., 1981. 24. Мулукаев Р.С. Полиция и тюремные учреждения дореволюционной России: пособие. - М.: ВШ МООП РСФСР, 1964. 25. Мулукаев Р.С. Система государственных учреждений дореволюционной России. - М., 1979. 26. Николаенко О. Национальная жандармерия Франции // На боевом посту. 1992. № 6-7. 27. Оржеховский И.В. Самодержавие против революционной России (1826–1880 гг.). - Горький: Мысль, 1982. 28. Перегудова З.И. Политический сыск России (1880-1917 гг.). - М., 2000. 29. Пильский П. М. Их разоблачитель — Бурцев // Охрана и провокация. - Пг., 1917. 30. Проект г. А. Бенкендорфа об устройстве высшей полиции // Русская старина, 1900. Т. 104. 31. ПСЗ I. Т. XXXIII. № 25.929. 32. ПСЗ I. Т. XXXIII. № 26049. 33. ПСЗ РИ II. Т. I. № 449. 34. Романов В.В. Политическая полиция – государственный институт Российской Империи начала ХХ вв. - Ульяновск, 1996.

35. Свод военных постановлений, 1869 г. изд-е 2 (по 1 июля 1889 г.). - СПб., 1890. Кн. 3. 36. Сенина Н.В. Отдельный Корпус жандармов в конце XIX – начале ХХ вв.: организация, кадры, деятельность (по материалам Тульской губернии): дис. … канд. ист. наук. - Тула, 2007. 37. Скрипилев А.Е. Отдельный Корпус жандармов в системе Министерства внутренних дел дореволюционной России (1880-1917): автореф. дис. … канд. юрид. наук. - М., 1983. 38. Троицкий И.М. III Отделение при Николае I. - М.: изд-во Всесоюзного о-ва политкаторжан и ссыльнопоселенцев, 1930. 39. Членов С.Б. Московская охранка и ее секретные сотрудники. По данным Комиссии по обеспечению нового строя. С приложением списков сотрудников, опубликованных Комиссией. - М.: Отд. печати Московского совета Р. и К.Д., 1919. 40. Чунина Е.Г. Офицеры Российской Империи // Русская история. 2009. № 3. [Электронный ресурс] // URL: http://rusistoria.ru/component/k2/itemlist/category/114zhurnal-russkaya-istoriya-№3-2009-velikiesrazheniya?start=24. 41. Шинджикашвили Д.И. Министерство внутренних дел царской России в эпоху империализма: структура, функции, реакционная сущность, связь с другими министерствами): учеб. пособие. - Омск: ОВШМ, 1974. 42. Яковицкий О.Ч. Комплектование и подготовка жандармов в Российской Империи [Электронный ресурс] // URL: http://www.institutemvd.by/components/com_ chronoforms5/chronoforms/uploads/2016040 6142234_Yakovitski.pdf (дата обращения: 30 декабря 2018 г.). 43. Яновский А.Е. Жандармы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 т. – СПб., 1890-1907. Т. 82. 44. Ярмыш А.Н. Политическая полиция Российской Империи (1880-1904 гг.): дис. … канд. юрид. наук. - Харьков, 1978.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

89

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ ИЛИЙ СЕРГЕЙ КИРИЛЛОВИЧ, заведующий отделом научного обеспечения прокурорского надзора и укрепления законности в сфере государственной и муниципальной службы, противодействия коррупции НИИ ФГКОУ ВО «Университет прокуратуры Российской Федерации», кандидат юридических наук, доцент ILIY SERGEY KIRILLOVICH, head of the department of the Research Institute of the University of the Prosecutor General's Office of the Russian Federation, PhD, associate professor E-mail: [email protected]

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ КОРРУПЦИИ В ОРГАНИЗАЦИЯХ И УЧРЕЖДЕНИЯХ ОРГАНАМИ ПРОКУРАТУРЫ PREVENTION OF CORRUPTION IN ORGANIZATIONS AND INSTITUTIONS BY PROSECUTION ORGANS Аннотация. Статья посвящена вопросам реализации в организациях требований антикоррупционного законодательства по внутрикорпоративной профилактике коррупции, а также деятельности прокуратуры по данному направлению. Прокурорский надзор за исполнением организациями требований законодательства о противодействии коррупции, в особенности статьи 13.3 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции», находится среди приоритетов в работе прокуроров. Особое внимание при проведении прокурорских проверок уделяется организациям, осуществляющим деятельность в сферах, которые подвержены наибольшему риску коррупционных проявлений (с учетом специфики регионов), а также организациям, имеющим высокую степень социальной значимости для регионов. Типичными нарушениями, выявляемыми прокурорами, являются: отсутствие подразделения (должностного лица), ответственного за профилактику коррупционных правонарушений; непроведение мероприятий по оценке коррупционных рисков; отсутствие обучения по вопросам профилактики коррупции; формальное исполнение антикоррупционного законодательства, когда в организации издаются соответствующие акты, но реально работа не ведется; непринятие мер по урегулированию конфликта интересов. Annotation. The article is devoted to the issues of implementation in the organizations of the requirements of the anti-corruption legislation on internal corporate corruption prevention, as well as the activities of the prosecutor's office in this direction. Prosecutorial oversight of the compliance of organizations with the requirements of legislation on combating corruption, in particular Article 13.3 of Federal Law No. 273FZ of 25.12.2008 "On Combating Corruption", is among the priorities in the work of prosecutors. Particular attention during the conduct of prosecutorial inspections is paid to organizations that carry out activities in areas that are most at risk of corruption (taking into account the specifics of the regions), as well as organizations that have a high degree of social significance for the regions. Typical violations identified by prosecutors are: the absence of a unit (official) responsible for the prevention of corruption offenses; do not conduct activities to assess corruption risks; lack of training in the prevention of corruption; formal execution of anti-corruption legislation, when relevant acts are issued in the organization, but work is not really done; failure to take measures to resolve conflicts of interest. Ключевые слова и словосочетания: коррупция, профилактика коррупции, прокурорский надзор, антикоррупционное законодательство. Key words and word combinations: corruption, corruption prevention, prosecutor's supervision, anticorruption legislation. Генеральная прокуратура Российской Федерации всегда принимала активное участие в деятельности государства, направленной на противодействие коррупции [1]. В числе основных задач прокуроров в работе по анализируемому направлению является обеспечение: организации и осуществления эффективного прокурорского надзора за исполнением законодательства о противодействии коррупции, а также за оперативно-розыскной и уголовноВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

90

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ процессуальной деятельностью, направленной на выявление, пресечение и расследование коррупционных преступлений, представляющих повышенную общественную опасность; привлечения к предусмотренной законом ответственности лиц, виновных в совершении преступлений и иных правонарушений коррупционной направленности; защиты и восстановления нарушенных в результате коррупционных проявлений прав, свобод и законных интересов граждан и организаций, охраняемых законом интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований в уголовном, гражданском и арбитражном процессах в пределах полномочий, предоставленных законодательством, а также возмещения причиненного вреда; своевременного предупреждения средствами прокурорского надзора коррупционных правонарушений, выявления и устранения их причин и условий. Одним из важнейших направлений работы органов прокуратуры в сфере противодействия коррупции является надзор за исполнением законов о противодействии коррупции, как органами государственной власти, местного самоуправления, так и иными организациями и учреждениями, в том числе коммерческими. Одними из основных антикоррупционных законов, надзор за исполнением которых осуществляют прокуроры, являются: федеральные законы от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции», от 03 декабря 2012 г. № 230-ФЗ «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам», от 07 мая 2013 г. № 79-ФЗ «О запрете отдельным категориям лиц открывать и иметь счета (вклады), хранить наличные денежные средства и ценности в иностранных банках, расположенных за пределами территории Российской Федерации, владеть и (или) пользоваться иностранными финансовыми инструментами» и др. Важнейшей частью антикоррупционного законодательства являются указы Президента РФ и постановления Правительства РФ, принятые в развитие вышеуказанных законов. При этом следует учитывать, что антикоррупционное законодательство регулирует вопросы предупреждения коррупции не только в органах государственной власти и местного самоуправления, но и в государственных корпорациях, Центральном банке Российской Федерации, Пенсионном фонде, Фонде социального страхования, Федеральном фонде обязательного медицинского страхования, иных организациях, создаваемых Российской Федерацией на основании федеральных законов, в организациях, создаваемых для выполнения задач, поставленных перед федеральными государственными органами. Отдельные нормы антикоррупционного законодательства распространяются и на другие организации (помимо вышеперечисленных), в их числе коммерческие и общественные организации. Прокурорский надзор за исполнением организациями требований законодательства о противодействии коррупции, в особенности ст. 13.3 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции», находится среди приоритетов в работе прокуроров. Проведение соответствующих прокурорских проверок предусмотрено Комплексным планом мероприятий по противодействию коррупции на 2016–2018 гг., утвержденным приказом Генерального прокурора Российской Федерации от 04 мая 2016 г. № 263. Особое внимание при проведении данных проверок уделяется организациям, осуществляющим деятельность в сферах, которые подвержены наибольшему риску коррупционных проявлений (с учетом специфики регионов), а также организациям, имеющим высокую степень социальной значимости для регионов. В вышеупомянутом приказе Генерального прокурора Российской Федерации отдельно обозначена задача проведения проверок соблюдения антикоррупционного законодательства, в том числе регламентирующего вопросы предотвращения и урегулирования конфликта интересов, работниками государственных корпораций (компаний) и организаций, созданных для обеспечения деятельности федеральных государственных органов. В ходе проведения прокурорских проверок исполнения организациями требований ст. 13.3 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» в обязательном порядке изучается состояние работы в организациях по разработке и внедрению мер, направленных на предупреждение коррупции, в первую очередь мер, прямо обозначенных в законе: определение подразделений или должностных лиц, ответственных за профилактику коррупционных и иных правонарушений; сотрудничество организации с правоохранительными органами; разработку и внедрение в практику стандартов и процедур, направленных на обеспечение добросовестной работы организации; принятие кодекса этики и служебного поведения работников организации; предотвращение и урегулирование конфликта интересов; недопущение составления неофициальной отчетности и использования поддельных документов. Однако данный перечень не является исчерпывающим. В зависимости от организационВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

91

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ но-правовых форм организаций в них могут, а иногда и должны (во исполнение требований соответствующих нормативных правовых актов) применяться и иные меры по предупреждению коррупции. Так, работа по сбору сведений о доходах и расходах определенных категорий работников в обязательном порядке должна быть организована в государственных корпорациях (ст. 8, 8.1 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции»), но может не вестись в других коммерческих организациях. Результаты надзорной деятельности органов прокуратуры Российской Федерации в период с 2008 по 2017 год свидетельствуют о большом объеме работы, проведенной в данном направлении, следствием которой явилось не только обеспечение соответствующего уровня состояния законности, но и внедрение в антикоррупционную практику России передовых международных институтов. Наглядной иллюстрацией вклада органов прокуратуры Российской Федерации в обеспечение законности и правопорядка в сфере противодействия коррупции является выявление свыше 3 млн нарушений законодательства о противодействии коррупции за анализируемый период. Анализ статистических показателей работы свидетельствует о последовательном наращивании усилий органов прокуратуры в сфере противодействия коррупции по всем направлениям, включая борьбу с коррупционными правонарушениями, профилактику коррупции и ликвидацию (минимизацию) ее негативных последствий. Приоритетом в работе прокуроров является надзор за исполнением антикоррупционного законодательства государственными и муниципальными органами. Как видно на представленной диаграмме, большинство нарушений законов фиксируется прокурорами в органах местного самоуправления (50,3%); далее следуют по числу нарушений представительные и исполнительные органы власти субъектов Российской Федерации (26,2%) и федеральные министерства и ведомства, включая их территориальные подразделения (20,3%); в иных организациях и учреждениях совершается 3,1% выявленных прокурорами нарушений антикоррупционного законодательства. Несмотря на небольшой удельный вес в числовом выражении - 64 460 нарушений, в их числе: 28 387 - выявлено в государственных и муниципальных учреждениях, 89 – в государственных корпорациях и компаниях, 485 – в государственных внебюджетных фондах, 2 263 – в организациях, созданных для выполнения задач, поставленных перед федеральными государственными органами, 32 356 – в других организациях. Структура органов и организаций, в которых прокурорами были выявлены в 2017 году нарушения антикоррупционного законодательства

Сколько именно нарушений, выявленных прокурорами, заключалось в несоблюдении организациями обязанности принимать меры по предупреждению коррупции (ст. 13.3 Федерального закона от 03 декабря 2012 г. № 231-ФЗ), указать не представляется возможным, так как соответствующие сведения не отражаются в действующих статистических формах. В связи с этим представляется целесообразным внести соответствующие изменения в приказ Генерального прокурора от 29 августа 2016 г. № 528 «Об утверждении и введении в действие статистического отчета "Надзор за исполнением законодательства о противодействии коррупции и результаты расследования уголовных дел о преступлениях коррупционной направленности" по форме К и Инструкции по его составлению». ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

92

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ Важным направлением противодействия коррупционным проявлениям в организациях является также обеспечение прозрачности проведения закупочных процедур, позволяющее минимизировать коррупционные риски с учетом всех бизнес-процессов, а равно осуществление мониторинга внедренных процедур по предотвращению коррупции и контролю за их соблюдением [2, с. 117]. Как справедливо отмечается специалистами, руководство организаций должно демонстрировать свою приверженность культуре честности, этическим стандартам и ценностям организации в процессе осуществления деятельности, принятия управленческих решений и оценки/вознаграждения работников. Необходимо внедрять внутреннюю политику и культуру недопустимости нарушения (обхода) требований внутреннего контроля [3, 34-39]. Наряду с вопросами исполнения требований антикоррупционного законодательства в ходе проверки прокуроры уделяют внимание и выявлению фактов нарушений основных прав служащих и работников проверяемой организации. Чаще всего они выражаются в отказе (или невозможности по иным причинам) ознакомления служащего с материалами своего личного дела, а также неознакомлении с должностным регламентом (инструкцией) и иными документами, определяющими обязанности и права служащего. Возможны более серьезные нарушения прав, например на отдых, оплату труда, на доступ в государственные органы, органы местного самоуправления, на должностной рост на конкурсной основе, на профессиональную подготовку и повышение квалификации и т.д. [3, c. 254]. В целях выявления нарушений законодательства о противодействии коррупции органы прокуратуры используют разнообразные источники и предоставленные им законом полномочия. Наибольшая часть нарушений выявляется в результате плановых проверок исполнения законов. Сравнительно редко нарушения выявляются по обращениям граждан, при расследовании уголовных дел, по сообщениям СМИ. В остальных случаях источниками информации о нарушении законов могут быть материалы ОРД, сообщения и другие обращения должностных лиц [5, с. 33-43]. Осуществляемые на этом направлении надзора проверки производятся по общим правилам и рекомендациям с некоторыми особенностями, обусловленными спецификой их объектов, содержанием нормативных материалов и характером нарушений законов. Проверки могут быть сугубо целевыми (предметными), когда проверяется, например, исполнение норм законов, устанавливающих только ограничения и запреты, связанные с противодействием коррупции. В других случаях проверки осуществляются как комплексные, при которых проверяется исполнение законов, регулирующих все или основные аспекты организации и функционирования поднадзорного объекта. В необходимых случаях производятся совместные проверки с участием других правоохранительных и контролирующих органов. В других случаях проверки увязываются с приоритетами в деятельности прокуратуры, в том числе проводятся по планам и заданиям вышестоящих органов прокуратуры. Им обычно предшествует анализ статистических данных, обобщение материалов текущих проверок, иных сведений о состоянии законности на объектах проверки. В целях выявления нарушений антикоррупционного законодательства используется весь спектр полномочий, предоставленных законом прокурору. Наиболее часто используются полномочия по беспрепятственному вхождению на территорию и в помещения поднадзорных органов (учреждений), доступу к документам и материалам, их истребованию, вызову должностных лиц и граждан для дачи объяснений по поводу нарушений закона. Круг документов, с которыми знакомятся прокурорские работники, проверяя исполнение законов о государственной и муниципальной службе, противодействии коррупции, довольно широк. Это приказы о назначении на должность, о служебных перемещениях и об освобождении от должности, о наложении дисциплинарных взысканий и поощрениях, служебные контракты, протоколы заседаний и другие документы конкурсных, аттестационных комиссий, комиссий по соблюдению требований к служебному поведению и урегулированию конфликтов интересов, платежные и иные бухгалтерские документы, личные дела служащих, должностные регламенты, документы профсоюзных организаций, акты ведомственных проверок, служебная переписка, письма, жалобы и предложения граждан и другие источники документально зафиксированной информации. Объяснения по поводу нарушения закона отбираются как у нарушителей закона, так и у других лиц. Это могут быть руководители организации, их отдельных подразделений (чаще всего кадровых служб и бухгалтерий), сослуживцы лиц, допустивших нарушения, служащие, осуществляющие контрольные, учетно-регистрационные функции, и другие лица, располагающие требуемой информацией. ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

93

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ Выявив нарушения законодательства о противодействии коррупции, прокурор добивается их устранения, для чего использует предоставленные ему законом полномочия, реализуемые в актах прокурорского реагирования. Так, в 2017 году по итогам проведенных проверок исполнения законодательства о противодействии коррупции прокурорами принесено всего 33 997 протестов (из них по нарушениям в организациях и учреждениях – 4 091), внесено 58 511 представлений об устранении нарушений законов (в организациях и учреждениях – 22 608), 4 253 предостережения о недопустимости нарушений закона (в организациях и учреждениях – 944), привлечено к административной ответственности 6 855 лиц (в организациях и учреждениях – 5 534), направленно 3 935 материалов для решения вопроса о возбуждении уголовного преследования (в организациях и учреждениях – 1 952), направлено 6 106 исков и заявлений в суды (в организациях и учреждениях – 2 754). Прокурорами субъектов Российской Федерации и приравненными к ним прокурорами специализированных прокуратур регулярно проводятся проверки в организациях, осуществляющих деятельность в сферах, подверженных наибольшим коррупционным рискам. Результаты проверок свидетельствуют о распространенных фактах непринятия организациями мер по предупреждению коррупции, что выражалось в отсутствии ответственных лиц за данное направление деятельности, непринятии мер к внедрению антикоррупционных стандартов и процедур, непроведении работы, направленной на профилактику коррупционных проявлений. Так, например, прокуратурой Юго-Западного административного округа г. Москвы в ходе проверки в ГБУ «А.» установлено, что мероприятия, направленные на предотвращение и урегулирование конфликта интересов, не проводились, но при этом сын директора учреждения замещал должности, связанные с непосредственной подчиненностью своему отцу. По результатам прокурорской проверки префекту округа внесено представление, которое удовлетворено. Большинство прокуроров, как правило, применяют комплексный подход к организации надзорных мероприятий, т.е. не ограничиваются лишь проверкой исполнения требований ст. 13.3 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции», но также проверяют и исполнение других норм антикоррупционного законодательства. Например, по представлению прокурора г. Мегиона Ханты-Мансийского автономного округа уволена директор школы, которая в период образовательного процесса использовала помещения школьной столовой для проведения банкета в связи с бракосочетанием своей дочери. Помимо этого указанное должностное лицо привлечено к административной ответственности по статье 19.1 («Самоуправство») КоАП РФ. По результатам проверки информации о нарушении ректором ФГБОУ «С.» выявлены нарушения ст. 11.1 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» при распоряжении недвижимым имуществом вуза, в связи с чем Генеральной прокуратурой Российской Федерации внесено представление Министру образования и науки Российской Федерации, которое удовлетворено. В 2016 году Генеральной прокуратурой Российской Федерации выявлены факты непринятия мер к урегулированию конфликта интересов у руководителя ФГУЗ «Ц.» в Вологодской области», предоставления незаконных преференций аффилированной коммерческой организации при передаче в аренду помещений и рассмотрении проектов санитарно-защитных зон. По результатам проверки руководителю Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека внесено представление. В Ульяновской области руководитель МУП «Б.» без согласия собственника заключал договоры аренды транспортного средства со своей супругой и сыном, за что по представлению прокурора привлечен к дисциплинарной ответственности. При выявлении серьезных нарушений прокурорами регулярно инициируется уголовное преследование виновных лиц. Так, по материалам проверки прокуратуры Республики Северная Осетия – Алания в ГКУ «Г.» следственным управлением СК России в отношении директора учреждения возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного п. «в» ч. 3 ст. 286 («Превышение должностных полномочий») УК РФ по факту оплаты невыполненных работ на сумму более 89 млн руб. По материалам проверки прокуратуры Республики Крым в ГБУ «М.», ГСУ СК России по Республике Крым возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 286 УК РФ в связи с оказанием необоснованной преференции при заключении договора по охране объектов с завышенной стоимостью. Проверки организации работы по исполнению антикоррупционного законодательства проводятся также и военными прокурорами. Так, по информации Главной военной прокураВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

94

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ туры, в 2016 году проверки проведены в субхолдингах АО «Гарнизон», их дочерних зависимых обществах и филиалах, в военных комиссариатах, ведомственных федеральных государственных унитарных предприятиях и подразделениях ДОСААФ России. В ходе таких проверок выявлено 357 нарушений, для их устранения внесено 99 представлений, по результатам их рассмотрения привлечены к дисциплинарной ответственности 69 лиц, предостережены 48 лиц, к административной ответственности привлечено 34 лица. Непринятие мер по предупреждению коррупции в поднадзорных военным прокурорам акционерных обществах способствовало совершению сотрудниками этих подразделений коррупционных преступлений. К примеру, бывший директор Мурманского филиала ОАО «В.» в 2011–2013 годах путем сокращения должностей 15 работников и последующего принятия этих же лиц по договорам аутстаффинга через аффилированное ему ООО «Р.» причинил ОАО «В.» ущерб в размере более 9,5 млн руб. По данному факту расследуется уголовное дело. В заключение следует отметить, что обобщение материалов прокурорских проверок позволяет констатировать, что типичными нарушениями, выявляемыми прокурорами в ходе проведения проверок исполнения организациями требований ст. 13.3 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции», являются: отсутствие подразделения (должностного лица), ответственного за профилактику коррупционных правонарушений; непроведение мероприятий по оценке коррупционных рисков; отсутствие обучения по вопросам профилактики коррупции; формальное исполнение антикоррупционного законодательства, когда в организации издаются соответствующие акты, но реально работа не ведется; непринятие мер по урегулированию конфликта интересов. Кроме того, остаются нерешенными некоторые организационные и методологические вопросы, связанные с деятельностью организаций по внутрикорпоративной профилактике коррупции [6, с. 66.71; 7, с. 69-71; 8, с. 174-181], что также сказывается на результативности прокурорского надзора в данной сфере. В этой связи видится необходимым издание подзаконного нормативного акта, регламентирующего порядок выполнения предписаний ст. 13.3 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции». 1. О повышении роли органов прокуратуры в борьбе с преступностью и ее предупреждении: приказ Генпрокуратуры РФ от 29 июня 1994 г. № 31; О мерах по усилению борьбы с коррупцией, прокурорского надзора за исполнением законодательства о государственной и муниципальной службе: указание Генпрокуратуры РФ от 12 августа 1996 г. № 49/7; О принятии дополнительных неотложных мер по пресечению организованной преступности и проявлений коррупции: указание Генпрокуратуры РФ от 29 сентября 1997 г. № 59/1 // СПС «КонсультантПлюс». 2. Жбанков С.Н. Осуществление антикоррупционной работы в организациях, созданных для выполнения задач, поставленных перед федеральными государственными органами // Профилактика коррупционных правонарушений: сб. материалов семинара-совещания с руководителями кадровых подразделений федеральных органов исполнительной власти, организаций, созданных для выполнения поставленных перед ними и Правительством РФ задач, а также органов исполнительной власти ряда субъектов РФ. - М.: Генпрокуратура РФ, Академия Генпрокуратуры РФ, 2017. 3. Светличный А.В. Комплаенс. Меры по предупреждению коррупции в организации // Юрист. 2017. № 18. 4. Настольная книга прокурора: в 2 ч. / под общ. ред. С.Г. Кехлерова, О.С. Капинус; науч. ред. А.Ю. Винокуров. 4-е изд., перераб. и доп. – М.: изд-во Юрайт, 2016. Ч. 1. 5. Козлов Т.Л., Илий С.К. Прокурорский надзор за исполнением законов о государственной и муниципальной службе, противодействии коррупции // Вестник ВИПК МВД России. 2016. № 2 (38). 6. Беловецкий Д.Д. Административная ответственность за неисполнение обязанностей, нарушение запретов и ограничений, установленных в целях предупреждения коррупции // Административное право и процесс. 2017. № 7. 7. Суйков С.Ю. Актуализация потребностей в нормативном описании мер по предупреждению коррупции // Рос. юстиция. 2017. № 7. 8. Цирин А.М. Критерии распространения антикоррупционных запретов, ограничений и обязанностей, установленных в отношении государственных корпораций и компаний, на их дочерние организации // Журнал российского права. 2017. № 12. ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

95

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ СУЛЕЙМАНОВА ИННА ЕВГЕНЬЕВНА, старший преподаватель кафедры административно-правовых дисциплин Уфимского юридического института МВД России, кандидат юридических наук SULEIMANOVA INNA EVENYEVNA, Senior Lecturer of the Department of Administrative and Legal Disciplines Ufa Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, PhD E-mail: [email protected]

КИБЕРПРЕСТУПНОСТЬ И МОЛОДЕЖЬ: СОВРЕМЕННЫЙ ВЗГЛЯД НА РЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ CYBERCRIME AND YOUTH: PROBLEMS OF MODERN VIEW ON THE DECISION Аннотация. В статье рассматривается проблема криминальных проявлений в отношении молодежи с использованием информационно-телекоммуникационных технологий, в том числе сети Интернет. Отмечается, что наиболее распространенными информационными преступлениями являются преступления, направленные на вовлечение несовершеннолетних и молодых лиц в экстремистскую деятельность, склонение их к суициду, а также оборот материалов с порнографическим изображением несовершеннолетних. Автор выделяет проблемы противодействия киберпреступности в отношении молодежи и предлагает меры, которые были бы наиболее эффективны в борьбе с данным явлением в современной России. Annotation. The article deals with the problem of criminal manifestations against young people using information and telecommunication technologies, including the Internet.It is noted that the most common crimes are crimes of information aimed at the involvement of minors and young people in extremist activity, inducing them to commit suicide, as well as materials with a turnover of pornographic images of minors. The author highlights the problems of counteraction to cybercrime in relation to young people and proposes measures that would be most effective in the fight against this phenomenon in modern Russia. Ключевые слова и словосочетания: молодые лица, преступления, информационнотелекоммуникационные технологии, интернет, противодействие. Key words and word combinations: young persons, crime, information and telecommunication technologies, the internet, and opposite reaction. Развитие информационных технологий в XXI веке породило рост преступности в информационно-телекоммуникационных сетях (включая сеть Интернет). Генеральный прокурор Российской Федерации Ю.Я. Чайка отметил, что в период с 2013 по 2016 год количество преступлений, совершаемых с использованием сети Интернет и коммуникационных устройств, возросло в 6 раз (с 11 до 66 тыс.), а в первом полугодии 2017 года их число составило 40 тыс. преступлений [1]. Представляется, что стремительное увеличение преступлений в сфере информационной безопасности объясняется сложностями в их обнаружении и пробелами в законодательстве, которое не успевает совершенствоваться

вслед за развитием информационных технологий. Особую озабоченность сегодня вызывают преступления с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети «Интернет» (далее – ИТС), направленные против молодежи. Среди них наиболее распространенными являются призывы к осуществлению экстремистской деятельности, склонение к совершению действий, представляющих опасность для жизни несовершеннолетних, а также преступления, связанные с порнографией несовершеннолетних. Согласно статистическим данным Судебного Департамента при Верховном Суде Российской Федерации в I полугодии

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

96

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ 2017 г. по ч. 2 ст. 280 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности» было осуждено 36 человек, из которых 23 – находились в возрасте от 14 до 24 лет (то есть были вовлечены в экстремистскую деятельность ранее); по ст. 242.1 УК РФ «Изготовление и оборот материалов или предметов с порнографическими изображениями несовершеннолетних» число осужденных составило 92 человека [7]. Вместе с тем, ввиду давно назревшей необходимости, Федеральным законом от 7 июня 2017 г. № 120-ФЗ в Уголовный кодекс были введены статьи: 110.1 «Склонение к совершению самоубийства или содействие совершению самоубийства», 110.2 «Организация деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства», 151.2 «Вовлечение несовершеннолетнего в совершение действий, представляющих опасность для жизни несовершеннолетнего», квалифицирующим признаком которых является совершение деяния, указанного в соответствующей норме с использованием ИТС. Введение названных составов в уголовное законодательство обусловлено тем, что, начиная с 2012 года, широкий общественный резонанс вызвали случаи молодежных суицидов. В средствах массовой информации появились публикации о существовании сайтов в сети Интернет, информация которых содержит подробные инструкции о доведении подростков до самоубийств. По данным вице-спикера Госдумы Ирины Ярово, в 2016 году произошло 720 самоубийств подростков, а в Интернете выявлено 4 тыс. 864 ссылки суицидальной тематики [9]. Несмотря на то, что в уголовное законодательство Федеральным законом от 7 июня 2017 г. № 120-ФЗ уже внесено ряд дополнений о привлечении к уголовной ответственности за склонение к суициду путем использования ИТС, тем не менее нормы об ответственности за информационные преступления в отношении молодежи нуждаются в дальнейшей проработке. В частности, это касается совершенствования законодательства в плане его соответствия новейшим технологиям и определения круга лиц, интересы которых необходимо защищать в первоочередном порядке. По мнению Г.Ю. Лесникова, в эпоху построения индустриального общества, стремительного развития информационных технологий, их внедрения в раз-

личные отрасли науки репрессивность уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства российского государства продолжает оставаться необоснованно высокой, что требует кардинально иного подхода в формировании стратегии и тактики противодействия преступности [2, с. 12]. В последнее время частыми являются случаи вовлечения с использованием ИТС в экстремистскую деятельность молодых лиц в возрасте от 18 до 25 лет. Примером тому является террористический акт, произошедший 3 апреля 2017 г. в петербургском метро на перегоне между станциями «Технологический институт» и «Сенная площадь». После теракта правоохранительные органы установили, что подрывником-смертником был Акбарджон Джалилов в возрасте 22 лет, завербованный экстремистами в 2015 году [6]. Как показывает практика, указанный пример является не единичным случаем. Современные методы вербовки с использованием информационно-телекоммуникационных технологий распространяются на молодежь с учетом их возрастных и психологических особенностей. Полагаем, что уголовное законодательство должно обеспечивать защиту не только несовершеннолетних, но и молодых лиц в возрасте от 18 до 25 лет. Идея об особом отношении к молодым лицам связывается с психологическими особенностями указанных лиц, которых нельзя в полной мере рассматривать как сформировавшуюся личность. В связи с чем молодые лица в возрасте от 18 до 25 лет должны защищаться от преступлений с использованием ИТС наравне с несовершеннолетними. Особую тревогу сегодня вызывает также вовлечение несовершеннолетних и молодых лиц в экстремистскую деятельность с использованием сети Интернет. На заседании расширенной коллегии Генпрокуратуры Президент Российской Федерации В.В. Путин отметил: «Как и прежде, самое серьезное внимание следует уделить противодействию экстремизму. В прошлом году число подобных преступлений выросло почти на 5% по сравнению с 2016 годом. Заблокировано свыше 3 тысяч интернет-страниц, с более чем 70 тысяч сайтов удалены прямые призывы к экстремистской деятельности» [4].

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

97

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ Экстремистские проявления среди молодежи активно обсуждаются отечественными учеными. Например, Л.В. Сердюк в монографии «Терроризм как форма экстремизма» отмечает: «Молодежь буквально впитывает призывы к экстремизму и, будучи зомбированной за отсутствием не только жизненного опыта, но и элементарных знаний истории и истинной правды о справедливости, пополняет ряды экстремистов» [8, с. 71]. Решение указанной проблемы видится нам в том, что основные усилия государства должны быть направлены на организацию с молодыми лицами совместной воспитательной работы педагогов, психологов и родителей по разъяснению общественной опасности исследуемых преступлений, а со стороны правоохранительных органов – на своевременную блокировку сайтов, склоняющих подростков к суицидальному поведению или вовлекающих их в преступную деятельность. Кроме того, представляется необходимым включить в образовательный процесс школьников занятия по информационной безопасности, в процессе которых разъяснять молодежи тактику их действий при обнаружении информации о вовлечении их в экстремистскую и иную преступную деятельность. Поскольку преступления с использованием ИТС в отношении молодежи относятся к международным преступлениям, единый подход к защите несовершеннолетних и молодых лиц должен регламентироваться и в международных документах. По словам Председателя Совета Федерации Валентины Матвиенко, «противоправный контент создается чаще за пределами России, где наше законодательство не действует. Поэтому парламентариям надо вместе подумать, поднять данную тему в рамках международных институтов и миссий, которые сотрудничают с нами в борьбе с преступностью…» [3]. Должное внимание со стороны государства в сфере противодействия киберпреступности в отношении молодых лиц должно быть уделено международному сотрудничеству. 23 ноября 2001 г. в Будапеште членами Совета Европы, а также США, Канадой и Японией была подписана Конвенция о преступности в сфере компьютерной информации ETS № 185. Данный документ открыт для подписания как государствами–членами Совета Европы, так и не яв-

ляющимися его членами, которые участвовали в её разработке. Россия приняла решение подписать данный документ в соответствии с распоряжением Президента РФ от 15 ноября 2005 г. № 557-рп, которое в настоящее время утратило силу [5]. Вопрос о развитии совместных механизмов в международном противодействии информационной преступности, в том числе и в отношении молодежи, на сегодняшний день остается открытым. Альтернативой названной выше Конвенции могла бы стать новая Конвенция о борьбе с компьютерной преступностью, проект которой был разработан Россией в 2012-2016 годах. Однако до настоящего времени названный проект не был утвержден и одобрен для дальнейшего международного продвижения [10]. Важнейшей проблемой в противодействии информационной преступности в отношении молодежи является напряженность во внешнеполитических отношениях России с США и со странами Западной Европы, которая свела к минимуму взаимодействие правоохранительных органов между названными странами. В настоящее время тесное взаимодействие правоохранительных органов Российской Федерации осуществляется главным образом со странами, входящими в Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС). Однако для успешной борьбы с преступностью в информационном пространстве особую роль для России играет взаимодействие со странами Запада и США. Изложенное позволяет заключить, что основными мерами противодействия киберпреступности в отношении молодежи в ближайшее время должны стать следующие меры: - совершенствование уголовного законодательства в плане его соответствия новейшим технологиям, обеспечение защиты от киберпреступности не только несовершеннолетних, но и молодых лиц; - организация воспитательной работы педагогов, психологов и родителей с молодыми лицами по разъяснению общественной опасности киберпреступности; - включение в образовательный процесс школьников занятий по информационной безопасности; - международное сотрудничество в сфере противодействия киберпреступно-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

98

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ сти в отношении молодежи в рамках принятия и развития международных документов, проведения координационных встреч и взаимодействия правоохранительных органов.

сании Конвенции о киберпреступности» [Электронный ресурс]: распоряжение Президента РФ от 22 марта 2008 г. № 144-рп // URL: http://base.garant.ru/2565696/ (дата обращения: 18 февраля 2018 г.). 6. Репортаж РБК: как «тихий мальчик» из Оша стал террористом-смертником [Электронный ресурс] // URL: https://www.rbc.ru/politics/10/04/2017/ (дата обращения: 16 февраля 2018 г.). 7. Сводные статистические сведения о состоянии судимости в России за I полугодие 2017 г. (Форма № 11 «Отчет о составе осужденных, месте совершения преступления») [Электронный ресурс] // URL: http://www.cdep.ru/ (дата обращения: 15 февраля 2018 г.). 8. Сердюк Л.В. Терроризм как форма экстремизма. - Уфа: Уфимский юридический институт МВД России, 2017. 9. Скандал вокруг «групп смерти» в социальных сетях [Электронный ресурс] // URL: http://tass.ru/ (дата обращения: 20 февраля 2018 г.). 10. Уголовная политика: дорожная карта 2017-2025 гг. [Электронный ресурс] // URL: https://www.csr.ru/ (дата обращения: 15 февраля 2018 г.).

1. Киберпреступность выросла в России в шесть раз за четыре года [Электронный ресурс] // URL: https://www.msn.com/ (дата обращения: 16 февраля 2018 г.). 2. Лесников Г.Ю. Уголовная политика России: уроки истории и современность. Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: материалы XV междунар. науч.практ. конф. (25-26 января 2018 г.). – М.: РГ-Пресс, 2018. 3. Матвиенко призвала активно решать вопросы информационной безопасности детей [Электронный ресурс] // URL: https://ria.ru/society/20170424/1492968883.h tml (дата обращения: 16 февраля 2018 г.). 4. Путин рассказал об увеличении количества экстремистских преступлений [Электронный ресурс] // URL: https://ria.ru/society/20180215/1514693815.h tml (дата обращения: 16 февраля 2018 г.) 5. О признании утратившим силу распоряжения Президента Российской Федерации от 15 ноября 2005 г. № 557-рп «О подпи-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

99

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ ЕВСЕЕВ АНДРЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ, старший научный сотрудник ФГКУ «ВНИИ МВД России», кандидат юридических наук EVSEEV ANDREI VASIL`EVICH, senior researcher FGKU "All-Russian research Institute of MIA of Russia", PhD Е-mail:[email protected]

АБДРАХМАНОВА АЛСУ РАМАЗАНОВНА, научный сотрудник научно-исследовательского отдела ВИПК МВД России ABDRAHMANOVA ALSU RAMASANOVNA, research fellow of the research department of the Advanced Training Institute of the MIA of Russia Е-mail:[email protected]

ИСТОРИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И РАЗВИТИЯ КРИМИНОЛОГИЧЕСКОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ THE HISTORY AND DEVELOPMENT OF CRIMINOLOGICAL ACTIVITIES OF THE INTERNAL AFFAIRS BODIES OF THE RUSSIAN FEDERATION Аннотация. В статье на основе анализа исторической литературы и нормативных правовых актов рассматривается история криминологического обеспечения деятельности органов внутренних дел Российской Федерации. Определяются этапы возникновения, становления и развития системы сбора, анализа и оценки криминологической информации и использования ее в повседневной полицейской практике. Делается вывод о том, что оптимальный и адекватный криминальным ситуациям механизм криминологического обеспечения деятельности органов внутренних дел, способствующий выработке эффективных управленческих решений по предупреждению преступлений, был создан в нашей стране в 60-е годы ХХ века. Annotation. The article based on the analysis of historical literature and normative legal acts deals with the history of criminological activities of the internal Affairs bodies of the Russian Federation. Defines the stages of origin, formation and development of the system of collecting, analyzing and evaluating criminal information and its use in daily police practice. It is concluded that the optimum and adequate criminal situations criminological mechanism of ensuring activities of bodies of internal Affairs, contributing to the development of effective managerial decisions on the prevention of crime, was established in our country in the 60 years of the twentieth century. Ключевые слова и словосочетания: статистика, анализ, исторические этапы, криминологическая информация, криминологическое обеспечение. Key words and word combinations: statistics, analysis, historical stages, criminology information, criminology provision. Понимание криминологического осмысления проблем сущности преступности,

причин, ее порождающих, и мер, направленных на ее минимизацию, возникло

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

100

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ намного раньше, чем криминология сформировалась как самостоятельная наука. Еще в трудах мыслителей античности находят свое отражение первые попытки установить связь преступности с социальными условиями существующего в то время общества. В нашей стране вплоть до второй половины XVIII века изучению проблем преступности не придавалось должного значения. По общему признанию ученыхкриминологов, первым исследователем проблем преступности в России по праву является А.Н. Радищев (1749–1802), обосновавший в своей работе «О законоположении» (1801) необходимость всестороннего изучения преступности, ее причин и предложивший программу сбора уголовностатистических сведений и соответствующую методику. В разработанной А.Н. Радищевым системе таблиц (ведомостей) отражались уголовно-статистические данные за большой промежуток времени по различным регионам страны [1], что, безусловно, давало возможность более объективно оценивать состояние и тенденции криминальных ситуаций. Уже в те времена А.Н. Радищев отмечал: «я за нужное и необходимое почитаю иметь в комиссии из всех губерний, из всех присутственных мест следующие ведомости … Сии ведомости должны заключать в себе: происшествие или описание, как совершилось преступное дело; какое было побуждение или какая была причина к совершению деяния; какие употреблены средства к обнаружению истины и др.» [2, с. 461]. Более того, А.Н. Радищев считал необходимым осуществлять сбор и анализ статистических данных о преступности за большой промежуток времени, исследовать ее в динамике, что, конечно, давало возможность определять причины, влияющие на ее изменения. Без сомнения, идеи и предложения А.Н. Радищева в начале XIX века являлись прогрессивными, что позволяет считать его основоположником уголовно-правовой статистики в нашей стране. Кроме того, к первому эмпирическому исследованию в отечественной криминологии относится работа академика К.Ф. Германа «Изыскание о числе самоубийств и убийств в России за 1819 и 1820 годы», в которой он, используя анализ статистиче-

ских материалов о числе самоубийств и преступлений, пытался доказать закономерность и причинную обусловленность подобных событий. Также представляется важным заметить, что в результате создания в 1802 году Министерства внутренних дел, а с 1811 года - Министерства полиции, начиная с 1804 года и вплоть до Октябрьской революции, на губернаторов была возложена обязанность в представлении ежегодных отчетов с целым рядом приложений, характеризующих криминальную ситуацию в регионе. При этом, касаясь вопроса статистики преступлений и наказаний, к отчету прилагалась особая ведомость, содержавшая наряду с цифровыми данными некоторые пояснения. Особое внимание обращалось на число преступлений («случаев»), сословную принадлежность преступников и их численность [3, с. 118]. Отмеченное позволяет констатировать, что в указанный период начинается учет не только преступных деяний (фактов), но и лиц, их совершивших. Помимо годовых отчетов в статистическое отделение в то время ежемесячно поступали ведомости «Особых происшествий», на основании которых осуществлялась подготовка сводных материалов «Особых происшествий в империи». Важно отметить, что поскольку сбор материалов осуществлялся низшими чинами полиции и был низкого качества, то поступающие в министерство сведения зачастую были непригодными для проведения анализа преступности. Поэтому в начале XIX века основным источником криминологической информации в стране являлась статистика Министерства юстиции, где на основе полученных с мест материалов составлялся ежегодный отчет о деятельности ведомства, хотя следует признать, что и она не содержала необходимого объема сведений, позволяющих осуществлять качественные криминологические исследования. Более подробные отчеты, содержащие числовые статистические данные, размещенные в 25-40 таблицах с пояснительными записками, в Министерство юстиции начинают поступать только лишь с 1830 года. В данных отчетах отражалась информация не только о деятельности ведомства, но и сведения, характеризующие преступность. Содержание отчетов являлось базой для проведения научных ис-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

101

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ следований криминальной ситуации в государстве, поскольку в них была отражена криминологическая информация, позволяющая осуществлять изучение не только преступности, но и определять ее причины и связи с другими общественными явлениями. В дальнейшем в нашей стране были организованы губернские статистические комитеты (1834), в результате чего начали выходить в свет обзоры по вопросам изучения преступности в той или иной губернии, области или крае в виде так называемых памятных книжек, которые ими издавались. На наш взгляд, первую половину XIX века можно считать отправной точкой наполнения деятельности правоохранительных органов криминологической информацией, способствующей выработке мероприятий, направленных на нейтрализацию (минимизацию) существующих в те времена криминогенных угроз, и периодом возникновения криминологического обеспечения правоохранительных органов. Именно данный период характеризуется созданием статистических подразделений, проведением первых криминологических исследований преступности и факторов, влияющих на ее изменение, а также выходом в свет публикаций криминологической направленности. Начиная с 1852 года, обязанности по сбору, проверке и переработке всех статистических сведений для правительства, в том числе и о преступности, были возложены на созданный в структуре Министерства внутренних дел статистический комитет, а с 1857 года – на Центральный статистический комитет. Вторая половина XIX века ознаменовалась появлением в России исследований моральных статистиков, которые осуществляли сбор и анализ сведений о степени влияния на преступность и иные аморальные явления тех или иных социальных факторов, к которым относились: особенности страны; время года и суток; пол, возраст, образование, национальность, место жительства; семейное и имущественное положение; алкоголизм, бродяжничество; неурожаи, цены на хлеб и т.д. Информация о таких исследованиях находит свое отражение в трудах известных российских ученых того времени Д.А. Дриля, М.Н. Гернета, И.Я. Фойницкого и др., которые считали статистический

анализ важнейшим методом определения зависимостей преступности от тех или иных факторов. В 1917 году, после Великой Октябрьской социалистической революции, постановлением Народного комиссариата внутренних дел РСФСР1 от 28 октября (10 ноября) «О рабочей милиции» создается рабоче-крестьянская милиция, которая на первоначальном этапе не имела своей четкой структуры и формировалась, как правило, на добровольной основе. В послереволюционный период в России происходит резкий рост преступности, так как происшедшее общественное потрясение повлекло за собой разрушение ранее функционирующих государственных институтов, в том числе обеспечивающих общественный порядок. Увеличение числа совершаемых преступлений послужило началу активного поиска форм и методов их предупреждения. В период создания правоохранительных органов нового советского социалистического государства выходят в свет важные нормативные правовые акты, регламентирующие их деятельность, в том числе определяющие организацию профилактической работы [4], и конкретные меры, направленные на борьбу с преступностью [5]. В первое десятилетие после Октябрьской революции в стране публикуются труды таких известных российских ученых, как А.А. Герцензона, М.Н. Гернета, А.А. Жижиленко, С.В Познышева и др., внесших большой вклад в развитие криминологии, и следовательно, криминологического обеспечения деятельности правоохранительных органов по предупреждению преступлений. Подчеркнем, что 25 июля 1918 г. Советом Народных Комиссаров было утверждено «Положение о государственной статистике», которым создавалась система органов советской государственной статистики, возглавляемая Центральным статистическим управлением2. В центре и на местах были созданы отделы моральной статистики, которые должны были разрабатывать по единому государственному плану статистику преступности и репрессий, обобщать и анализировать цифровые данные преступности [6, с. 101]. 1 2

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

102

Далее – «НКВД РСФСР». Далее – «ЦСУ».

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ ЦСУ осуществляло руководство всеми статистическими работами на местах по вопросам сбора информации о преступности и принимаемых мер борьбы с ней, а также сведений о борьбе с беспризорностью, самоубийствами, алкоголизмом, правонарушениями несовершеннолетних и др. Следует добавить, что разработки в области уголовно-правовой статистики параллельно проводились по линии НКВД, НКЮ и комиссии по делам несовершеннолетних, что давало возможность практическим работникам осуществлять анализ и оценку преступности [6, с. 102]. Уже в начале 20-х годов прошлого века статистическая информация о преступности публиковалась в журналах «Статистическое обозрение», «Вестник статистики», «Бюллетень ЦСУ» и др. В первые годы советской власти практика борьбы с преступностью требовала постоянного совершенствования структуры правоохранительных органов. Так, обязанности по задержанию нищенствующих, бродяжничающих, заблудившихся детей, обследованию условий их жизни, помещению в соответствующие учреждения в целях воспитания, обучения и при необходимости лечения с 1919 года возлагаются на милицию Наркомата социального обеспечения, а задачи по предупреждению, пресечению, раскрытию и расследованию преступлений - на следственно-розыскную милицию. Приведенные примеры позволяют утверждать, что социальная значимость профилактики преступлений руководителями советского государства осознавалась уже на ранних этапах формирования ее уголовной политики. Как нам представляется, одновременно со становлением вновь созданных в нашей стране правоохранительных органов начинает свой отчет и советская криминология. В 1922 году в СССР, в целях изучения проблем преступности, начинают создаваться научные учреждения, первым из которых можно считать созданный в г. Саратове при Управлении местами заключения кабинет антропологии и судебномедицинской экспертизы. Позднее кабинеты по изучению преступности и личности преступника были организованы в Москве (1923), Киеве, Харькове, Одессе, Ленинграде (19241925), а также Ростове-на-Дону, Баку и Тифлисе (1926-1930) [7, с. 86], в работе

которых принимали участие не только ученые различных отраслей знаний, но и практические работники, что, безусловно, положительно отражалось на результатах их совместной деятельности. Основным недостатком научных учреждений того периода являлось отсутствие связи между ними и их разобщенность. Поэтому в 1925 году создается Государственный институт по изучению преступности и преступника при НКВД РСФСР [8, с. 5-13], что, по мнению А.С. Шляпочникова, явилось для юридической науки крупным событием [9, с. 116-119], поскольку на него были возложены задачи как изучения преступности в целом, отдельных ее видов, так и исследования различных категорий лиц, совершивших преступления. В то же время положительную роль в сфере управления органами внутренних дел играли образованные в составе Главного управления рабоче-крестьянской милиции инспекторский и информационный отделы, на которые были возложены обязанности по сбору и обобщению информации как о численности и качественном составе милиции, так и сведения о преступности. В дальнейшем вновь образованная Инспекция Главного управления рабочекрестьянской милиции выполняла следующие задачи: учет издаваемых циркуляров; анализ докладов губернских управлений; сбор информации о преступности; подготовка картографических таблиц и схем с наглядной иллюстрацией деятельности милиции по борьбе с преступностью и т.д. В результате организационно-штатных мероприятий, проведенных в органах внутренних дел, к концу 1921 года устанавливается единая форма отчетов, подготовка которых осуществлялась ежемесячно. В последующие годы, начиная с 1929 года, функции информационноаналитического обеспечения органов внутренних дел были возложены на Административно-организационный отдел, а с 1931 года – на Главную инспекцию Объединенного государственного политического управления по милиции и уголовно-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

103

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ му розыску1, на которую были возложены следующие элементы штабной функции: инспектирование деятельности милиции и уголовного розыска; оперативное управление их деятельностью; разработка структуры, штатов и положений, регламентирующих организацию центральных и местных органов; нормотворческая работа; изучение динамики, структуры и выявление основных тенденций изменения преступности и др. [10, с. 558]. Созданная на всех уровнях штабная структура помимо контроля и инспектирования деятельности местных органов милиции осуществляла информационноаналитическую и нормотворческую работу, сбор и обобщение данных о преступности и личном составе милиции, а позднее и планирование, что свидетельствует о начале создания в 30-х годах прошлого столетия системы наполнения деятельности органов внутренних дел информацией криминологического характера. В 1934 году, после образования Народного комиссариата внутренних дел СССР, деятельность по сбору и анализу криминологической информации практически прекращается, поскольку на созданную в его структуре Главную инспекцию возлагались исключительно контрольные функции. Согласимся с мнением ученых, которые утверждают, что с середины 30-х годов прошлого века бурное развитие криминологии в нашей стране было насильственно прервано [11, с. 227]. Информация о преступности и деятельности правоохранительных органов, другие статистические данные были засекречены и предназначались, как правило, для служебного пользования. Учитывая изложенное, следует справедливо признать, что вторая половина ХIХ века – середина 30-годов ХХ века являются периодом становления в России криминологического обеспечения деятельности правоохранительных органов, и хотя четкой, функционирующей на постоянной основе системы наполнения полицейской практики информацией криминологического характера создано не было, именно в этот исторический отрезок времени образованы информационные подразделения, осуществляющие сбор и анализ криминологической информации; ор-

ганизована система органов государственной статистики; проводились криминологические исследования преступности, причин, влияющих на ее изменения; публиковалось большое количество научных трудов по данной тематике и т.д. В 60-е годы ХХ столетия в СССР происходит возрождение отечественной криминологии, которая быстро развивается на основе коммунистической идеологии. С этого времени криминологическими проблемами начинают заниматься многие юридические научно-исследовательские институты и вузы, в том числе и ВНИИ МВД СССР [11, с. 227]. По нашему мнению, именно в эти годы криминология, находящаяся на стыке социологии и права, сформировалась как самостоятельная юридическая наука, обладающая комплексным характером, изучающая явления, регулируемые не только правом, но и другими социальными нормами. В данный период времени издаются труды, освещающие криминологические проблемы, таких выдающихся ученых, как А.А. Герцензон, А.С. Сахаров, Б.С. Утевский, М.И. Ковалев, С.С. Остроумов, В.Н. Кудрявцев, И.И. Карпец, А.М. Яковлев и др. С нашей точки зрения, мощным толчком развития криминологической науки послужило выступление Ю.М. Андропова на июньском пленуме ЦК КПСС 1963 года, в котором он впервые признал крупные просчеты в строительстве социализма в СССР и призвал ученых-обществоведов активизировать поиск причин этого, включая преступность [12, с. 46]. Начиная с 1963 года, преподавание криминологии как самостоятельной дисциплины было организовано на юридических факультетах госуниверситетов, в юридических вузах страны, в Высшей школе МВД СССР, а тремя годами позже в нашей стране издается первый учебник «Криминология». В это же время в структуре органов внутренних дел СССР создается организационно-инспекторское управление2 для выполнения следующих задач: организация информационно-аналитической, организационно-методической, статистической, нормативно-уставной работы; контроль и инспектирование, руководство дежурной службой; методическое обеспече-

1

2

Далее – «ОГПУ». ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

104

Далее – «ОИУ».

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ ние профилактической работы; решение вопросов научной организации труда и др. Положительную роль в предупреждении преступлений сыграли принятые в 1966 году нормативные правовые акты, направленные на усиление контроля над лицами, освобожденными из мест лишения свободы, и ответственности за хулиганство [13,14], которые в то время имели большое значение для организации эффективной профилактической работы по минимизации правонарушений и, безусловно, ее криминологического обеспечения. В начале 70-х годов ХХ века по инициативе Штаба МВД России, созданного на базе ОИУ, была реформирована система статистической отчетности о состоянии преступности и результатах надзорнопрофилактической, оперативно-розыскной, следственной и административной деятельности органов внутренних дел [15, с. 560]. Как показывает практика, созданные в то время на всех уровнях управления штабные подразделения внесли весомый вклад в развитие механизма сбора, анализа и оценки криминологической информации, а также прогнозирования возможного развития криминальных ситуаций на территориях оперативного обслуживания ОВД. В 1974 году приказ МВД СССР № 260 «Об утверждении Положения о профилактической службе Управления уголовного розыска МВД СССР» положил начало создания в ОВД самостоятельной профилактической службы, так как положительный опыт работы многих подразделений подтвердил, что профилактика преступлений действительно представляет собой наиболее эффективный, действенный путь борьбы с преступностью [16, с. 65-66]. В рассматриваемый период времени в Советском Союзе начинают активно развиваться криминологическая наука и статистика, совершенствуется информационно-аналитическое обеспечение деятельности правоохранительных органов, что послужило формированию эффективной системы предупреждения преступлений. Хочется добавить, что в 70-е годы прошлого столетия известными российскими учеными Г.А. Аванесовым, Ю.М. Антоняном, П.С. Дагелем, А.И. Долговой, В.Н. Карпецом, М.Д. Кудрявцевым, А.Р. Ратиновым, И.И. Шаргородским и др. активно проводились исследования проблем пре-

ступности, что способствовало наполнению практической деятельности правоохранительных органов криминологической информацией, позволяющей вырабатывать эффективные управленческие решения (меры) предупредительного характера. В 1983 году МВД СССР принимается решение об упразднении профилактической службы в системе уголовного розыска и передаче профилактической функции во все подразделения органов внутренних дел. Как оказалось позже, данное решение было ошибочным и привело к снижению эффективности деятельности ОВД по предупреждению преступлений. В это же время происходит и упразднение штабных подразделений, на смену которым создаются инспекторские управления (отделы, отделения, группы), фактически исполняющие только функции контроля, инспектирования и планирования работы. Как показала практика, ошибочные организационные мероприятия по ликвидации штабных и профилактических подразделений привели к распаду ранее созданной и эффективно функционирующей системы предупреждения преступлений. Сегодня учеными-криминологами Ю.М. Антоняном, М.М. Бабаевым, В.Е. Квашисом, М.П. Клейменовым, С.Я. Лебедевым, В.В. Лунеевым, С.А. Невским, В.А. Плешаковым, В.Н. Фадеевым и др. ведется активная работа по исследованию проблем преступности и ее предупреждения, в органах внутренних дел на всех уровнях управления создаются информационные системы, позволяющие осуществлять сбор, переработку, хранение и использование криминологической информации. Однако следует справедливо признать, что в настоящее время в России не создана эффективно функционирующая система предупреждения преступлений и оптимальный механизм ее криминологического обеспечения, которые ранее существовали в Советском Союзе. С учетом изложенного приходим к следующим выводам: 1. Обеспечение деятельности органов внутренних дел криминологической информацией в нашей стране прошло три основных этапа: этап возникновения (первая половина XIX века) является периодом начала про-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

105

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ ведения первых криминологических исследований проблем преступности, создания статистических подразделений, а также публикаций криминологического характера; этап становления (вторая половина ХIХ века – середина 30-х годов ХХ века) характеризуется созданием системы государственной статистики, образованием в системе органов внутренних дел информационно-аналитических подразделений, проведением исследований преступности, причин, явлений и факторов, влияющих на ее изменения, выходом в свет большого количества научных трудов криминологической проблематики; этап развития (60-е годы ХХ века – по настоящее время) является периодом формирования криминологии как самостоятельной науки, создания эффективной системы предупреждения преступлений и наполнения ее криминологической информацией, участием в криминологических исследованиях психологов, экономистов, социологов и представителей некоторых других специальностей, а также активным развитием информационных систем. 2. В настоящее время необходимо всесторонне и глубоко изучить исторический опыт формирования криминологии как самостоятельной науки, создания во второй половине ХХ века системы предупреждения преступлений, а также механизм наполнения ее криминологической информацией и использовать его в практической деятельности органов внутренних дел Российской Федерации. 3. В целях повышения эффективности профилактической работы необходимо создать и нормативно закрепить как на законодательном уровне, так и в ведомственных нормативных правовых актах оптимальный механизм организации криминологического обеспечения деятельности органов внутренних дел Российской Федерации в соответствии с современными криминальными реалиями и перспективами возможного развития криминальных ситуаций в нашей стране.

3. Савюк Л.К. Правовая статистика: учебник. – М.: Юристь, 2004. 4. «Инструкция волостным милиционерам» от 16 февраля 1920 г. [Электронный ресурс] // URL: https://мвд.рф/history/1917_1940 (дата обращения: 15 января 2018 г.). 5. О борьбе с бандитизмом: постановление Совета Народных Комиссаров РСФСР от 19 февраля 1920 г. [Электронный ресурс] // «Консультант Плюс». 6. Иванов Л.О., Ильина Л.В. Пути и судьбы отечественной криминологии / отв. ред. А.М. Яковлев. – М.: Наука, 1991. 7. Криминология: учебник для студентов вузов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» / Г.А. Аванесов [и др.]; под ред. Г.А. Аванесова. 5-е изд., перераб. и доп. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2010. 8. Дерешко Б.Ю., Невский С.А. Научноисследовательская деятельность государственного института по изучению преступности и преступника при НКВД РСФСР // Научный портал МВД России. 2017. № 2. 9. Шляпочников А.С. Государственный институт по изучению преступности и преступника // Советское государства и право. 1975. № 9. 10. Министерство внутренних дел: страницы истории (1802–2002 гг.) / под общ. ред. В.П. Сальникова. – СПб.: Фонд «Университет», 2001. 11. Устинов В.С. Отечественная криминология ХХ века // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2001. № 2. 12. Заблоцкая А.Г., Тюменцев А.Н., Алексеева А.П. Криминология профилактики преступлений: курс лекций / под ред. Н.И. Кулагина. – Волгоград: ВА МВД России, 2003. 13. Об усилении ответственности за хулиганство: указ Президиума ВС СССР от 26 июля 1966 г. № 5362 – VI // Ведомости ВС СССР. 1966. № 30. Ст. 595. 14. Об административном надзоре органов милиции за лицами, освобожденными из мест лишения свободы: указ Президиума ВС СССР от 26 июля 1966 г. № 5364. – VI. 15. Вестник штабной работы. – М., 1973. № 10. 16. Лекарь А.Г. Профилактика преступлений. – М.: Юрид. лит., 1972.

1. Иншаков Л.О., Ильина Л.В. Путь и судьбы отечественной криминологии. – М.: Наука, 1991. 2. Радищев А.Н. Избранные философские и общественно-политические произведения. – М.: Госполитиздат, 1952.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

106

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ

АСТИШИНА ТАТЬЯНА ВИКТОРОВНА, заместитель начальника кафедры оперативно-разыскной деятельности органов внутренних дел Международного межведомственного центра подготовки сотрудников оперативных подразделений им. генерал-лейтенанта милиции А. Н. Сергеева ВИПК МВД России ASTISHINA TATYANA VIKTOROVNA, deputy head of the operational interdepartmental training center for operational units. lieutenant general of militia A.N Sergeeva of the Russian Advanced Training Institute of the MIA of Russia E-mail: [email protected]

КАДЫРОВА УМИДАХОН ОЛИМЖАНОВНА, старший оперуполномоченный Управления службы по борьбе с незаконным оборотом наркотиков Министерства внутренних дел Кыргызской Республики по г. Бишкек KADYROVA UMIDAKHON OLIMZHANOVNA, senior detective of the Office of the Service for Combating Illicit Drug Trafficking of the Ministry of Internal Affairs of the Kyrgyz Republic for Bishkek

ХАРАКТЕРИСТИКА ПРОТИВОПРАВНЫХ ДЕЯНИЙ, СВЯЗАННЫХ С ВОВЛЕЧЕНИЕМ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ В ЗАНЯТИЕ ПРОСТИТУЦИЕЙ CHARACTERISTICS OF OPPOSITIONAL ACTIVITIES RELATED TO THE INVOLVEMENT OF MINORS IN THE WORK OF PROSTITUTION Аннотация. В статье на основе анализа научной литературы и правоприменительной практики рассматривается характеристика противоправных деяний, связанных с вовлечением несовершеннолетних в занятие проституцией, обозначены современное состояние и тенденции изменения форм и методов указанных антисоциальных явлений. Annotation. The article analyzes the characteristics of unlawful acts related to the involvement of minors in prostitution, based on the analysis of scientific literature and law enforcement practice, the current state and trends in the changes in the forms and methods of these antisocial phenomena are indicated. Ключевые слова и словосочетания: преступления против общественной нравственности, проституция, вовлечение несовершеннолетних в занятие проституцией, преступные группы, выявление и раскрытие преступлений, связанных с вовлечением несовершеннолетних в занятие проституцией. Key words and word combinations: crimes against public morality, prostitution, involvement of minors in prostitution, criminal groups, identification and disclosure of crimes involving the involvement of minors in prostitution.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

107

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ проблемы, связанные с названными процессами. По данным исследований на территории Центрального федерального округа, в отношении несовершеннолетних совершается практически каждое седьмое преступление, связанное с вовлечением данных лиц в занятие проституцией (фактически в отношении несовершеннолетних совершено 13,9% от общего количества такого рода преступлений). При этом в Брянской, Владимирской, Рязанской и Тульской областях среди зарегистрированных фактов вовлечения в занятие проституцией доля общественно опасных деяний, совершенных в отношении несовершеннолетних, превышает половину. К такой ситуации приводит эпизодическое, во многом случайное, выявление преступлений, связанных с вовлечением несовершеннолетних лиц в занятие проституцией [1, с. 41]. Криминологические показатели и тенденции вовлечения несовершеннолетних в занятие проституцией, которые выявлены по данным официальной статистики, не отвечают реальным масштабам распространения этого криминального явления. В качестве основной причины занятия проституцией несовершеннолетние указывают на «желание выжить» (около 80%), «желание иметь собственные деньги и не зависеть от родителей» (40%), «желание заработать на какую-либо конкретную вещь» (25%), «желание помочь семье» (10%). Около 3% несовершеннолетних, вовлеченных в занятие проституцией, по их высказываниям, занимаются данным видом деятельности под угрозой наказания, то есть недобровольно. Абсолютное большинство (более 80%) вовлеченных в проституцию детей не посещают школу уже более одного года [2]. В результате изучения уголовных дел можно констатировать, что основными факторами, обусловливающими преступления, связанные с вовлечением несовершеннолетних в занятие проституцией, являются: отсутствие семьи, наличие неполноценной семьи (отсутствие кого-либо из родителей, наличие в семье отчима или мачехи); раннее приобщение детей к спиртным напиткам, сексуальные притязания со стороны взрослых; желание несовершеннолетних стать материально независимыми от семьи;

Современная криминальная ситуация, сложившаяся в Российской Федерации, дает основания рассматривать преступность в качестве одной из главных угроз национальной безопасности. Кризисные явления в нравственной сфере в совокупности с иными негативными процессами, происходящими в обществе, способствуют возникновению и увеличению масштабов пагубных социальных проявлений, в числе которых особо выделяются преступления, связанные с вовлечением несовершеннолетних в занятие проституцией. Указанная категория лиц является наиболее незащищенной и уязвимой частью общества, их нравственное и физическое здоровье в наибольшей степени находится под угрозой в результате преступных действий. Так же, как и в других странах, в России наблюдается процесс систематического нарушения прав и законных интересов несовершеннолетних. Весьма распространенными являются факты сексуальной агрессии в отношении указанной категории лиц, выражающиеся, в том числе, в совершении преступлений против нравственности в отношении несовершеннолетних. Несовершеннолетние зачастую становятся жертвами удовлетворения сексуальных потребностей. Это порождает два опасных криминальных явления - насильственные половые преступления против несовершеннолетних и вовлечение названных лиц в занятие проституцией. Анализ материалов уголовных дел подтверждает, что вовлечение названных лиц в занятие проституцией носит групповой характер, способствует детерминации насильственных преступлений против жизни, здоровья, половой неприкосновенности, связанных с похищением и торговлей несовершеннолетними с целью сексуальной эксплуатации данных лиц. Указанные и некоторые другие обстоятельства подтверждают важность и значение деятельности органов внутренних дел по повышению эффективности выявления и раскрытия преступлений, связанных с вовлечением несовершеннолетних в занятие проституцией, так как в процессе данной деятельности обеспечивается защита несовершеннолетних от противоправных посягательств. В связи с этим научный и практический интерес представляют уголовно-правовые и криминалистические ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

108

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ недостаточная информированность подростка о половых отношениях; отсутствие контроля со стороны администрации образовательных учреждений внешкольных занятий детей; несовершенство системы организации досуга несовершеннолетних: отсутствие представления у молодежи о социальнопозитивных формах проведения досуга, либо отсутствие возможности воспользоваться ими; недостатки в правовых мерах противодействия сексуальной эксплуатации несовершеннолетних: несовершенство уголовного, семейного законодательства, законодательства об административных правонарушениях; недостатки в деятельности правоохранительных органов по предупреждению, выявлению, раскрытию и расследованию преступлений, связанных с вовлечением несовершеннолетних в занятие проституцией. Характерной чертой современной российской проституции является ее организованный характер [3]. В данном случае признак организованности проявляется двояко: с точки зрения самого процесса организации и предоставления сексуальных услуг партнерам («клиентам») проститутками и с точки зрения контроля над проституцией внешних сил, в частности представителей организованной преступности. В последние годы оба эти аспекта неразрывно переплелись и проявляются в виде организованного сексуального бизнеса. Как показывает анализ практики, организованная проституция, как правило, сконцентрирована в крупных и портовых городах, мегаполисах, курортных местах. Размах «секс-индустрии», в том числе и организованной проституции, зависит не столько от регионов, сколько от территориальной расположенности, плотности населения, финансовых потоков, сосредоточенных в городах, а также от статуса города. Этот факт объясняется несколькими причинами. В крупные города приезжает большое количество лиц, в частности несовершеннолетних, для обучения или трудоустройства. Определенная их доля не поступает в образовательные учреждения, не может трудоустроиться. Обе перечисленные группы лиц являются потенциальными объектами вовлечения в противоправную деятельность различно-

го рода, в том числе в деятельность по оказанию сексуальных услуг. На территории городов из-за большого количества и плотности населения существует повышенный спрос на сексуальные услуги. В городских условиях лучше развиты средства массовой коммуникации, имеется возможность рекламировать деятельность по оказанию сексуальных услуг и привлекать к этому занятию новых лиц. Рынок проституции практически полностью контролируется преступными группировками, опирается на хорошо отлаженные механизмы вербовки, эксплуатации и контроля как жертв насильственного вовлечения в проституцию, так и работающих добровольно. Для вербовки несовершеннолетних используются широкая сеть агентов, работающих около образовательных учреждений, а также служб занятости, кафе, вокзалов, рынков. Преступная деятельность вербовщиков не ограничивается Москвой. По отработанным каналам несовершеннолетние девушки вербуются специальными агентами в регионах России и в странах СНГ и переправляются в Москву и другие крупные города. Мигранты, в частности несовершеннолетние, представляют собой наиболее выгодный для работодателей эксплуатируемый контингент работников, поскольку степень зависимости этих лиц от посредника или работодателя очень велика. Для многих таких ситуаций характерны «теневые» отношения, целью которых является контроль со стороны работодателей и посредников над своими жертвами. «Хозяин» зачастую является для иногородних и иностранных девушек не только тем человеком, который дает им работу, он также оказывает им многие необходимые услуги (организовывает медицинскую помощь, улаживает отношения с правоохранительными органами, предоставляет жилье, иногда еду и прочее). Приезжие часто селятся сутенером в «удобном» для него районе по несколько человек в снимаемой квартире. Работодатель в данном случае «обрастает» целой инфраструктурой, которая помогает ему контролировать и эксплуатировать работников-мигрантов. Необходимо обратить особое внимание на то, что в случае эксплуатации несовершеннолетних подобные отношения, «привязывающие» секс-работника к сутенеру, играют решающую роль, поскольку из-за

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

109

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ отсутствия социального опыта несовершеннолетние лица практически полностью дезориентированы в чужом городе. Именно поэтому неотъемлемой частью проституции несовершеннолетних является сутенерство. Сутенер - это человек, живущий на средства проституток, рассматривающий их как источник доходов и распоряжающийся ими как своей собственностью. Механизм действия сутенеров отточен и может рассматриваться как своего рода технология. Начальный этап деятельности сутенеров предполагает организацию названными лицами «своего дела» путем вложения средств в покупку или аренду помещений, создание других условий с целью получения постоянной прибыли. Следующий этап - приобретение «живого товара», которое, как правило, осуществляется: в местах, где сосредоточена основная масса безнадзорных и беспризорных несовершеннолетних (например, вокзалы). Указанные лица согласны на любую работу; кроме того, в данном случае отсутствует любой социальный контроль их жизни, что позволяет сутенеру распоряжаться несовершеннолетними так, как он этого пожелает, вплоть до физического уничтожения, так как в большинстве случаев таких несовершеннолетних искать никто не будет; путем поиска неблагополучных семей, где несовершеннолетние остаются без средств к существованию. В данном случае события развиваются по следующей схеме: в нужный момент появляется «добрый дядя», который помогает преодолеть несовершеннолетним временные трудности. Но бывают и несовершеннолетние проститутки из обеспеченных семей. Для таких лиц торговля телом - всего лишь способ заработать дополнительные деньги на карманные расходы; путем встречи на квартире у «хозяина», куда приглашают девушек в гости для более близкого знакомства, обещая им, что с ними ничего не случится. Еще одна форма вовлечения несовершеннолетних в проституцию - их насильственное похищение в состоянии алкогольного или наркотического опьянения (чаще всего похищение происходит на дискотеках, а затем на указанных лиц оказывается моральное и физическое давление).

Кроме того, занятие проституцией тесно связано с индустрией развлечений и фактически легализовано в таких видах бизнеса, как массажные салоны, частные фирмы, оказывающие интимные услуги, которые для прикрытия содержатся какойлибо нейтральной третьей стороной. Третий этап - продажа «товара». По данным изученных уголовных дел, среди сутенеров преобладают лица мужского пола в возрасте 23-35 лет (68,1%); среди охранников и водителей - лица мужского пола в возрасте 18-30 лет (92,4%); среди содержателей притонов и лиц, систематически предоставляющих помещения для занятия проституцией, - женщины в возрасте 35-50 лет (61,8%). Такое соотношение полов позволяет сделать вывод о том, что женщинам гораздо проще содержать притон для занятия проституцией, в том числе использовать собственное жилое помещение для этих целей. Кроме того, число содержательниц притонов часто пополняется из рядов бывших проституток, которые в силу разных причин (замужество, беременность и роды, состояние здоровья, возраст) не в состоянии оказывать услуги сексуального характера. Доходы содержательниц притонов зависят от степени эксплуатации работниц, от поставленного бизнеса, подбора кадров и т.д. Преобладающее количество преступлений, связанных с вовлечением несовершеннолетних в занятие проституцией (88,2%), совершили лица в возрасте от 18 до 39 лет, при этом лица в возрасте от 18 до 24 лет совершили 24,7% преступлений, от 25 до 29 лет - 24,2% преступлений, от 30 до 39 лет - 39,3% преступлений [4, с. 71]. Другие исследования также показывают, что лица в возрасте от 18 до 39 лет преобладают среди преступников, вовлекающих несовершеннолетних в совершение преступлений [5, c. 186]. Таким образом, преступники в возрасте от 18 до 39 лет обладают теми личностными качествами, которые позволяют им оказывать наиболее эффективное воздействие на несовершеннолетних с целью вовлечения последних в занятие проституцией. Такие лица имеют у несовершеннолетних определенный авторитет, основанный на большом жизненном, в том числе криминальном опыте. В то же время незначительная разница в возрасте между

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

110

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ преступниками и потерпевшими способствует формированию между ними доверительных отношений. Анализ основных характеристик личности лиц, непосредственно вовлекающих в занятие проституцией несовершеннолетних и организующих данную деятельность, свидетельствует о том, что данным лицам свойственны такие качества, как цинизм, склонность ко лжи, безжалостность, безразличие к судьбам других людей, расчетливость, предприимчивость, беспринципность, агрессивность. Вместе с тем указанные лица умеют устанавливать психологический контакт; как правило, характеризуются сравнительно низким уровнем образования и не заняты общественно полезным трудом. От содержательниц притонов требуются, прежде всего, лидерские качества и хорошее знание психологии. Организаторские навыки приходят со временем и с опытом работы. В их функции входят сутенерские обязанности: поиск клиентов, определение их финансовой состоятельности, обеспечение безопасности проституток, контроль над лимитом времени, сбор денег, урегулирование отношений с криминальными структурами, а также с представителями власти, получающими свою часть прибыли от проституции. Как правило, притоны для занятия проституцией принимают вид «фирм», которые имеют атрибуты, присущие легальной структуре, - организатора и управленца в одном лице, технических работников (водителей и диспетчеров) и «персонал» (проституток). Осуществляется своеобразная рекламная деятельность в виде объявлений в газетах и на улицах. Существует письменная бухгалтерия. Такого рода преступная деятельность в современных условиях носит профессиональный, продолжаемый характер, предусматривает разноуровневое распределение ролей и доходов, использование постоянно совершенствуемых способов маскировки и разнообразных технических средств связи, а именно: электронных, радиотелефонных и др. Нередко сутенеры создают организованные группы, контролирующие данный сегмент криминального рынка. Имеют место случаи участия в таких группах сотрудников правоохранительных органов. Безусловно, групповые преступления по сравнению с индивидуальными имеют бо-

лее высокую общественную опасность, так как в условиях группы психологически облегчается совершение преступления, усиливается решимость колеблющихся лиц под влиянием других членов группы, повышается возможность вовлечения в преступную деятельность новых лиц. Помимо этого сутенеры часто совершают преступления против личности в отношении проституток - избивают их, лишают свободы, нередко насилуют их. Преступные элементы, вовлекающие несовершеннолетних в занятие проституцией, рассматривают эту деятельность в качестве основного источника получения материальных средств, стремятся всячески развивать и поддерживать свой «бизнес». В результате изучения уголовных дел можно констатировать, что подавляющее большинство лиц, вовлекающих несовершеннолетних в занятие проституцией, являются гражданами Российской Федерации, однако доля иностранных граждан и лиц без гражданства достаточно велика (около 10%). Относительно высокая доля иностранных граждан свидетельствует о том, что данный вид преступности носит транснациональный характер [66], что подтверждается принятием различных международных нормативных правовых актов, призывающих правоохранительные органы различных государств оказывать посильную правовую помощь в преодолении указанного социального зла, таких как, например, Протокол «О предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за нее», дополняющий Конвенцию ООН «Против транснациональной организованной преступности» от 15 ноября 2000 г., ратифицированные Российской Федерацией в 2004 году [7]. Иностранные граждане, в том числе члены международных преступных групп, активно действуют в России, используя разные формы и способы для вовлечения в занятие проституцией. Кроме того, на территории Российской Федерации интимные услуги оказывают граждане других стран, в первую очередь стран СНГ. Такие выводы подтверждаются как материалами судебной практики, так и данными, полученными в результате криминологических исследований. Как отмечалось выше, преступления, связанные с вовлечением несовершенно-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

111

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ летних в занятие проституцией, стали весьма прибыльной частью организованной преступности. В настоящее время остро стоит вопрос о необходимости усиления борьбы с преступлениями против нравственности, в связи с чем основными задачами оперативных подразделений органов внутренних дел являются выявление и раскрытие рассматриваемых преступлений, а также установление лиц, подготавливающих, совершающих или совершивших преступления, связанные с вовлечением несовершеннолетних в занятие проституцией. При выявлении такого рода преступлений следует обеспечить: - получение оперативно значимой информации, свидетельствующей о возможном совершении данных преступлений; - тщательный анализ такой информации на предмет предполагаемых преступных схем, используемых криминалом для достижения своих преступных целей; - проведение необходимых оперативноразыскных и процессуальных действий, которые позволяют подтвердить полученную информацию. Необходимо подчеркнуть, что основу выявления преступлений рассматриваемой категории должна составлять оперативноразыскная информация о событии противоправного деяния. Только целенаправленная разведывательно-поисковая деятельность может позволить определить полный спектр противоправной деятельности, связанной с вовлечением несовершеннолетних в занятие проституцией. Для успешного выявления подобных преступлений сотрудникам уголовного розыска важно постоянно анализировать оперативную обстановку на обслуживаемой территории, определяя конкретные объекты и места (гостиницы, ночные клубы, массажные салоны и прочие места), где могут совершаться указанные преступления. Это позволит своевременно принимать упреждающие меры по отношению к замышляемым и подготавливаемым преступлениям. Характеризуя процесс раскрытия преступлений, связанных с вовлечением несовершеннолетних в занятие проституцией, также следует отметить, что единообразных решений и способов раскрытия преступлений данной категории не существует, так как в каждом отдельном случае оперативно-разыскные мероприятия необходимо организовывать и осуществлять с

учетом конкретных обстоятельств дела, личности несовершеннолетних и подозреваемых лиц. Еще раз отметим, что вовлечение несовершеннолетних лиц в занятие проституцией неизбежно ведет к совершению иных преступлений, связанных с причинением вреда жизни и здоровью несовершеннолетних, с похищениями и торговлей ими, посягательствами на половую свободу и неприкосновенность, с незаконным оборотом наркотических средств, порнографических материалов, с изготовлением и оборотом материалов или предметов с порнографическими изображениями несовершеннолетних. Перечисленные деяния образуют единый комкриминальный комплекс, являющийся объектом оперативноразыскной деятельности органов внутренних дел. 1. Соловьев В.С. Предупреждение вовле-

чения несовершеннолетних в занятие проституцией (по материалам Центрального федерального округа): дис. … канд. юрид. наук. - М., 2013. 2. Детская проституция в России [Электронный ресурс] // URL: http://feministki.livejournal.com/794643.html (дата обращения: 14 ноября 2017 г.). 3. Преступление признается совершенным

организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений (ч. 3 ст. 35 УК РФ). 4. Соловьев В.С. Указ. соч. 5. Шевченко Н.П. Уголовная ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления: дис. … канд. юрид. наук. - Ставрополь, 2003. 6. Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности: принята Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 15 ноября 2000 г. № 55/25. В статье 3 этого международного документа было определено, что преступление носит транснациональный характер, если оно: а) совершено более чем в одном государстве; б) совершено в одном государстве, но существенная часть его подготовки, планирования, руководства или контроля имеет место в другом государстве; в) совершено в одном государстве, но при участии организованной преступной группы, которая

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

112

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ осуществляет преступную деятельность более чем в одном государстве; г) или оно совершено в одном государстве, но его

существенные последствия имеют место в другом государстве. 7. Бюллетень международных договоров. 2005. № 2.

ЛИТЕРАТУРА. Алтынбаева Л.М. Особенности наказания несовершеннолетних: учеб. пособие. - М., 2014. Дизер О.А. Административно-правовые основы предупреждения и пресечения полицией проституции и правонарушений, ей сопутствующих: монография. - М.: Юрлитинформ, 2013. Иванова М.В. Вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность: уголовноправовые и криминологические аспекты: лекция. - Краснодар, 2008. Карнозова Л.М. Российское уголовное правосудие в отношении несовершеннолетних и ювенальная юстиция // Государство и право. 2008. № 3. Нурмухаметова А.М. Уголовная ответственность за преступления, связанные с проституцией, и их предупреждение: автореф. дис. … канд. юрид. наук. - Н. Новгород, 2012. Русский орфографический словарь / О.Е. Иванова, В.В. Лопатин, И.В. Нечаева, Л.К. Чельцова. - М., 2014; Орфографический словарь русского языка. 6-е изд. - М., 2012. Савельева В.С. Уголовная ответственность за преступления против несовершеннолетних: учеб. пособие. - М.: Проспект, 2015. Соловьев В.С. Предупреждение вовлечения несовершеннолетних в занятие проституцией (по материалам Центрального федерального округа): дис. … канд. юрид. наук. - М., 2013. Шалагин А.Е. Преступления против здоровья населения и общественной нравственности: учеб. пособие / под ред. Ф.Р. Сундурова, Н.Х. Сафиуллина. - М.: ЦОКР МВД России, 2007. Шевченко Н.П. Уголовная ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления: дис. … канд. юрид. наук. - Ставрополь, 2003.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

113

ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ТЕРРОРИЗМУ МЕШАЛКИН СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ, профессор кафедры противодействия терроризму и экстремизму Международного межведомственного центра подготовки и переподготовки специалистов по борьбе с терроризмом и экстремизмом ВИПК МВД России, доктор юридических наук, доцент MESHALKIN SERGEY NIKOLAEVICH, professor of the Department of counteraction to terrorism and extremism of the Advanced Training Institute of the MIA of Russia, doctor of legal sciences, associate professor E-mail: [email protected]

НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ НАУЧНОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ТЕРРОРИСТИЧЕСКИМ УГРОЗАМ SOME ASPECTS OF SCIENTIFIC SUPPORT OF COUNTERACTION TO TERRORIST THREATS Аннотация. В статье рассматриваются вопросы научного обеспечения противодействия терроризму, профилактики террористической преступности и выявления лиц, склонных к осуществлению террористической деятельности. Определена степень общественной опасности террористических угроз и труднопрогнозируемая сущность рассматриваемого негативного явления общества. Обусловлена необходимость в особом правоохранительном формате субъектов антитеррористической деятельности, предусматривающего широкий спектр организационных и тактических мер в рамках выявления, предупреждения, раскрытия и расследования преступлений террористического характера. Определены наиболее эффективные меры предупреждения террористических проявлений, а также способы выявления лиц, имеющих отношение к террористической деятельности. Указаны основные направления научного обеспечения противодействия террористическим угрозам. Annotation. The scientific article deals with the issues of scientific support of counter-terrorism, prevention of terrorist crime and features of identification of persons prone to terrorist activities. The degree of social danger of terrorist threats and difficult to predict the nature of the negative phenomenon of society. The need for a special law enforcement format of the subjects of anti-terrorist activities, providing a wide range of organizational and tactical measures in the framework of detection, prevention, detection and investigation of crimes of a terrorist nature. The most effective measures for the prevention of terrorist manifestations, as well as ways to identify persons related to terrorist activities. The main directions of scientific support of counteraction to terrorist threats are specified. Ключевые слова и словосочетания: научное обеспечение противодействия терроризму, террористическая деятельность, профилактика террористической преступности, выявление лиц, склонных к осуществлению террористической деятельности, правоохранительный формат субъектов антитеррористической деятельности, повышенная степень общественной опасности террористических проявлений, идеология терроризма, причастность к террористическим организациям, основные направления научного обеспечения противодействия террористическим угрозам. Key words and word сombinations: scientific support of counter-terrorism, terrorist activities, prevention of terrorist crime, identification of persons prone to terrorist activities, law enforcement format of subjects of anti-terrorist activities, increased degree of social danger of terrorist manifestations, the ideology of terrorism, involvement in terrorist organizations, the main areas of scientific support to counter terrorist threats. В современной действительности реальную угрозу безопасности российского государства, конституционным правам и свободам российских граждан представляют активные террористические прояв-

ления в различных формах от идеологии терроризма до осуществления террористических действий. Склоняя к совершению тяжких преступлений, провоцируя разжигание ненависти между различными

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

114

ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ТЕРРОРИЗМУ слоями населения, терроризм несет в себе повышенную степень общественной опасности, при этом его можно отнести к наиболее опасным явлениям современности, а отсутствие возможности в некоторых ситуациях определить направленность преступного умысла террористической деятельности к особому признаку как труднопрогнозируемого феномена. Более того, посредством процесса криминализации [1] общественно опасных деяний количественный состав преступлений, относящихся к террористической деятельности, значительно увеличился. Также по характеру и степени общественной опасности каждое противоправное деяние такого рода, а именно террористического характера, является, как правило, актом устрашения и подавления отдельных социальных, национальных и иных групп населения страны. В конечном счете существует реальная возможность перехода от минимального по степени общественной опасности деяния к деяниям с высоким общественным резонансом, а именно от пропаганды идеологии до крайних форм открытого противостояния вплоть до совершения террористических актов. Анализируя уголовную статистику, можно констатировать очевидный факт увеличения преступлений с террористической и экстремистской мотивацией, которые из единичных перешли в категорию распространенных общественно опасных деяний, вызывающих также достаточно широкий общественный резонанс. В этой связи террористические проявления, обладающие специфическими свойствами, носящие повышенную степень общественной опасности, требуют в условиях противодействия особого правоохранительного формата, который должен предусматривать достаточно широкий спектр как организационных, так и тактических мер в рамках выявления, предупреждения, раскрытия и расследования преступлений террористического характера со стороны правоохранительных органов - субъектов антитеррористической деятельности. При этом в обязательном порядке должен быть использован весь как правоохранительный потенциал, так и научный, а именно силы, средства и методы воздействия на этот вид преступности на всех стадиях противодействия, начиная от профилактики, заканчивая расследованиям указанных общественно опасных деяний. Учитывая современные тенденции правоохранительной работы, можно сделать

вывод о приоритетности такого направлении, как предупреждение террористических проявлений, где профилактике отводится особое место в выявлении детерминантов данного вида преступности и своевременном их устранении. На стадии профилактики данных общественно опасных деяний необходимо уделять особое внимание идеологии терроризма, что представляет достаточно серьезную опасность, которая связана в первую очередь с вовлечением граждан в террористическую деятельность, и как следствие - причастность их к террористической организации. Общеизвестно, что в условиях процесса глобализации разработка эффективной стратегии противодействия терроризму невозможна без научного обоснования основных направлений государственной политики в области противодействия развитию террористической идеологии, что, в свою очередь, предполагает всестороннее и глубокое изучение системы идей и взглядов, выявление ее фундаментальных принципов и противоречий. Необходимо констатировать, что уже существуют интересные научные исследования в области противодействия идеологии террористических и экстремистских идей. В частности, диссертационное исследование Ю.Н. Зеленова на тему «Теория и практика педагогической профилактики экстремистских проявлений в молодежной среде в системе непрерывного профессионального образования» выдвигает, а потом подтверждает вывод о выраженной мотивации у террористов [2]. Действительно, к террористическим методам борьбы в большинстве своем прибегают люди, которые не имеют, как им видится, иных возможностей для достижения своих целей. Более того, в подавляющем большинстве случаев, они находятся под идеологическим воздействием, направленным на формирование у потенциальных террористов готовности к мученическому самопожертвованию. Здесь уместно вспомнить призывы к возвращению такого уголовного наказания, как смертная казнь, которая должна применяться только к такой категории преступников, как террористы, и нести в себе мощное профилактическое воздействие. Однако без тщательного изучения данной проблематики вряд ли можно с большей уверенностью утверждать о необходимости введения данного уголовного наказания именно только за террористические преступления.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

115

ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ТЕРРОРИЗМУ Как известно, идеология терроризма представляет собой систему политических, правовых, нравственных, религиозных и философских взглядов и идей, в которой осознаётся и оценивается отношение террористов к реальному миру. Это воинственная идеология имеет определенную сформулированную самостоятельность и независимость, направленность которой определяется процессом разрушения уже существующей действительности. Более того, террористы постоянно пытаются пропагандировать свою идеологию. В этой связи одним из важнейших направлений государственной политики в области противостояния развитию идеологии терроризма, в том числе и международного, является демонстрация бессмысленности противоправных деяний террористов, неспособности их добиться планируемых результатов. Думается, что это действительно важнейшее направление дискредитации идеологии терроризма. Одним из способов профилактики терроризма, по мнению некоторых исследователей, является оказание воздействия на террористическую инфраструктуру. Однако существует ряд аргументов, подтверждающих сложность данного воздействия. Во-первых, террориста перевоспитать практически невозможно. В некоторых странах правоохранительные органы осуществляют попытку перевоспитать террористов. Так, после отбывания уголовного наказания террористы проходят курс реабилитации в специализированных учреждениях, где подвергаются идеологической обработке. После окончания данных курсов испытуемый проходит тестирование. Если результат тестирования оказался отрицательным, он направляется в места лишения свободы и отбывает предыдущий срок уголовного наказания, связанного с лишением свободы, после освобождения процедура повторяется. Данный процесс перевоспитания террористов достаточно сомнительный. Во-вторых, влиять на лидеров террористических групп, ячеек или вступать с ними в переговоры часто бессмысленно. Как правило, им нечего терять. В третьих, уничтожение командного центра террористической структуры зачастую невозможно – просто нет централизованного командования. Таких аргументов можно приводить в достаточном количестве. Однако существует некая международная практика, а именно так называемые удары по спонсо-

рам террористических структур, которые ведут обычный образ жизни, заинтересованы в сохранении свободы, благосостояния, личной безопасности. Действительно, с данной категорией преступников должна, и в российском государстве ведется правоохранительная работа. Более того, выработана и законодательно закреплена дефиниция «финансирование террористической деятельности». Необходимо констатировать, что выявлением лиц, осуществляющих финансирование терроризма, занимается Федеральная служба по финансовому мониторингу (Росфинмониторинг), наделенная функцией противодействия финансированию терроризма. Однако в данной федеральной службе отсутствует следственная и оперативно-розыскная составляющая, которая не позволяет в полной мере реализовывать, как представляется, процесс доказывания. Наряду с традиционными профилактическими мерами противодействия терроризму существуют достаточно радикальные взгляды в этой области. Так, некоторые зарубежные эксперты в области противодействия терроризму считают, что в данном случае необходимы определенные санкции и против семей террористов, например запреты въезда в те или иные страны и так далее. По их мнению, необходимое содержание, порядок применения и возможные последствия таких санкций должны быть тщательно изучены. В случае их последующего законодательного утверждения они могут занять значимое место среди средств предупреждения терактов и тем самым также способствовать дискредитации идеологии терроризма. В этом случае можно сделать однозначное утверждение о том, что данные меры не приемлемы для российского государства. Важнейшей составляющей противодействия терроризму является выявление не только преступлений террористического характера, но и лиц, вставших на путь террористического противостояния. Рассматривая события 11 сентября 2001 г., обращает на себя внимание тот факт, что террористы, захватившие авиалайнеры, прошли долговременный путь перед тем, как осуществить этот теракт. Изначально они были неудовлетворены своим образом жизни и положением дел в мире. Они впитали некоторые идеологические догмы от своих учителей и радикально-религиозных лидеров. Выполняя мелкие поручения организаций, придержива-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

116

ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ТЕРРОРИЗМУ ющихся идеологии терроризма, они постепенно были привлечены к участию в незаконных действиях и только в конце этого процесса были посланы в тренировочные лагеря для получения новых знаний и обучения террористическим методам. При этом теоретически была возможность оказать влияние на них на каждом из этапов этого долгого пути превращения законопослушного гражданина в террориста. Данных примеров существует множество. Поэтому одной из задач правоохранительных органов является выявление лиц, склонных оказаться в рядах террористических организаций. В этой связи хотелось обратить внимание на следующие обстоятельства. Во-первых, практика выявления указанных лиц довольно сложна, так как нацеленность правоохранительных органов прежде всего на выявление вербовщиков; на лиц, осуществляющих публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, к оправданию терроризма и т.д. В этом направлении существуют достаточно интересные научные разработки, примером может служить профайлинг комплекс методов и методик оценки и прогнозирования поведения человека. Во-вторых, мониторинг социальных сетей с целью выявления лиц, склонных осуществлять террористическую деятельность, должен реализовываться на достаточно высоком техническом уровне (в данном направлении существуют научнотехнические разработки, к сожалению, не всегда они используются). Конечно же, немаловажным направлением противодействия терроризму является выявление преступлений террористического характера. Хотелось обратить внимание на один аспект, усложняющий процесс выявления указанных преступлений, - это экспертиза материалов террористической и экстремистской направленности. В современных условиях пока еще нет четких позиций в этом направлении, так экспертиза в регионах страны проводится в различных учреждениях, вплоть до коммерческих, сроки проведения экспертизы достаточно велики. В этом случае, как представляется, существует реальная необходимость в централизованном экспертном прохождении материалов на базе криминалистических центров МВД России.

В заключение хотелось бы отметить, что важнейшими вопросами, требующими научной разработки при обосновании содержания основных направлений государственной политики в области противодействия терроризму и распространению его идеологии, являются: социальная база современного терроризма; детерминанты и движущие силы терроризма; проблемы противодействия международному терроризму; взаимосвязь террористических сообществ и организованной преступности; идеологические концепции современного терроризма и противодействие их распространению; содержание антитеррористической деятельности правоохранительных органов, их взаимодействие; современные формы и основные направления международного сотрудничества в рамках противодействия террористическим угрозам; государственные (федеральные, региональные) и международные антитеррористические структуры, направления и формы их взаимодействия; реализация полномочий институтов гражданского общества в сфере противодействия идеологии терроризма. _____________________________ 1. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовнопроцессуальный кодекс Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности: федеральный закон от 06 июля 2016 г. № 375-ФЗ, О внесении изменений в статьи 205 и 207 Уголовного кодекса Российской Федерации и статью 151 Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации: федеральный закон от 31 декабря 2017 г. № 501-ФЗ. 2. Зеленов Ю.Н. Теория и практика педагогической профилактики экстремистских проявлений в молодежной среде в системе непрерывного профессионального образования: дис. … д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2014.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

117

ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ТЕРРОРИЗМУ НЕКИШЕВ АЛЕКСЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ, доцент кафедры управления органами внутренних дел в особых условиях центра командно-штабных учений Академии управления МВД России, кандидат юридических наук NEKISHEVALEXEY VASILYEVICH, associate professor at the Department of Management of Bodies and Units of the Ministry of the Interior in Special Conditions Center for Command Games, Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia, сandidate of law E-mail: [email protected] КЛЕМЕНТЬЕВ АЛЕКСАНДР СТАНИСЛАВОВИЧ, главный эксперт Департамента безопасности ПАО «РусГидро», кандидат юридических наук KLEMENTEVALEXANDR STANISLAVOVICH, Leading Analyst of Department of Safety of PJSC «RusHydro», candidate of law E-mail: [email protected]

ОБЕСПЕЧЕНИЕ АНТИТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ЗАЩИТЫ ОБЪЕКТОВ ТРАНСПОРТНОГО КОМПЛЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В ПЕРИОД ПРОВЕДЕНИЯ КРУПНЫХ МЕЖДУНАРОДНЫХ СПОРТИВНЫХ МЕРОПРИЯТИЙ PROVISION OF ANTITERRORIST PROTECTION OF THE OBJECTS OF THE TRANSPORT COMPLEX OF THE RUSSIAN FEDERATION DURING THE MAJOR INTERNATIONAL SPORTING EVENTS Аннотация. В условиях подготовки и проведения чемпионата мира по футболу FIFA 2018 транспортный комплекс подвергается новым видам опасностей. Вместе с тем прежнюю актуальность сохраняют и угрозы, характерные для традиционного терроризма. Анализируется правовая база в сфере обеспечения безопасности объектов транспортного комплекса. Предлагаются правовые и организационные меры совершенствования антитеррористической защиты объектов транспортного комплекса в период проведения крупных международных спортивных мероприятий. Annotation. During the preparation and hosting the FIFA 2018 World Cup, the transport complex face new types of dangers. At the same time, the traditional threats of terrorism remain relevant. The legal basis in the sphere of provision of the security of the transport complex facilities is analyzed. Legal and organizational measures to improve the antiterrorist protection of transport complex facilities during the major international sporting events are proposed. Ключевые слова и словосочетания: транспортный комплекс, терроризм, крупные международные спортивные мероприятия, обеспечение безопасности, чемпионат мира по футболу. Key words and word combinations: transport complex, terrorism, major international sporting events, security, 2018 FIFA world Cup.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

118

ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ТЕРРОРИЗМУ ственных уровнях. Преступления террористического характера, как правило, отличаются тщательной подготовкой, изощренностью, и, к сожалению, как показывают события последних лет, обращением к новым техническим средствам их совершения. В этой связи ряд исследователей справедливо считают террористические акты на транспорте составляющей технологического терроризма [4, 5, 6]. С точки зрения террористических угроз, объекты транспорта можно рассматривать с двух позиций: во-первых, как объекты непосредственного террористического воздействия, захват или разрушение которых влечет серьезные последствия для государства и общества, а в ряде случаев – и для всего мирового сообщества; вовторых, как объекты, с помощью которых можно совершать террористические акты в отношении объектов других сфер жизнедеятельности. При этом результаты изучения практики деятельности террористических организаций в последние годы показывают, что их действия все чаще принимают вторую форму, когда объекты транспорта используются как средство доставки взрывчатых веществ к местам совершения террористических акций и как самостоятельный вид оружия. Особую опасность представляет использование транспорта для совершения террористических актов во время массовых мероприятий. Так, например, 14 июля 2016 г. в Ницце 31-летний выходец из Туниса Мохамед Лауэж-Булель на 19-тонном грузовике врезался в толпу людей, наблюдавших на Английской набережной за салютом в честь Дня взятия Бастилии. В результате террористического акта 86 человек погибли, 308 – получили ранения. В этой связи можно выделить следующие обстоятельства, которые делают транспорт привлекательной потенциальной целью для террористов во время массовых спортивных мероприятий: 1. По уровню общественной значимости транспорт занимает одно из ведущих мест в системе общественных отношений, обеспечивая материальную составляющую коммуникативной системы общества. 2. В современных условиях транспортный комплекс трансформируется в сферу активного внедрения высоких технологий и представляет собой сложноорганизованную, интегрированную и многоуровневую систему. Сложный характер организаци-

Транспортная инфраструктура является одной из важнейших составляющих общества. Здесь сосредоточены и функционально переплетены огромные людские, материальные, технические и информационные ресурсы. Любые случайные или аварийные сбои, а также террористические акты в транспортных сетях приводят к человеческим жертвам, экономическим потерям, техногенным и экологическим катастрофам. Именно поэтому объекты транспортной системы всегда находились в поле зрения террористических организаций [1]. Терроризм на объектах транспорта становится одной из наиболее опасных угроз современному обществу [11, с. 254]. Об актуальности данных угроз, в частности, свидетельствуют события, связанные с террористическими актами в СанктПетербурге, Волгограде, на борту самолета авиакомпании «Когалымавиа», в аэропорту Домодедово и др. Президент Российской Федерации В.В. Путин на заседании президиума Государственного Совета 14 марта 2016 г. в Ярославле подчеркнул, что обеспечение транспортной безопасности является «важнейшим направлением государственной политики» [12]. В пункте 43 Стратегии национальной безопасности Российской Федерации деятельность террористических и экстремистских организаций, направленная на уничтожение или нарушение функционирования транспортной инфраструктуры Российской Федерации, отнесена к основным угрозам государственной и общественной безопасности [2]. В контексте данных угроз особое значение приобретает обеспечение антитеррористической защищенности объектов транспортного комплекса в период проведения крупных массовых мероприятий. Это связано с тем, что террористы для осуществления своих целей, как правило, выбирают места массового скопления людей, в том числе объекты транспортной инфраструктуры [3, с. 2]. Опасность террористических актов на транспорте в период проведения крупных массовых спортивных мероприятий усугубляется совершенствованием методов и способов противоправной деятельности террористических организаций, усилением опасной тенденции к объединению и координации их деятельности на межгосударВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

119

ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ТЕРРОРИЗМУ онно-технической системы транспортного комплекса, представляющего собой совокупность транспортных средств, коммуникаций, транспортной инфраструктуры, граждан, предопределяет его уязвимость и неустойчивость. 3. Транспортные объекты во время проведения крупных спортивных мероприятий представляют собой место концентрации на относительно небольшой территории, либо в замкнутых пространствах огромных масс людей. 4. Террористические акты на транспорте сопровождаются большими жертвами, зачастую парализуют деятельность важнейших сфер экономики, вызывают огромный резонанс, дестабилизируют положение в обществе. 5. Интегрированность транспортных коммуникаций России в мировую транспортную систему обусловливает то, что любые террористические акты на транспорте за рубежом автоматически затрагивают национальных перевозчиков. 6. Объекты транспортной системы распределены на огромной территории и выстроены по линейному принципу (линии железнодорожных магистралей, трубопроводов и т.д.), это протяженные объекты в отличие от площадных, что серьезно затрудняет процесс формирования эффективной системы защиты транспортной инфраструктуры от несанкционированного вмешательства. Перечисленные выше обстоятельства приобретают особую актуальность в связи с проведением в Российской Федерации чемпионата мира по футболу FIFA 2018 и обусловливают необходимость совершенствования системы антитеррористической защищенности объектов транспортного комплекса в период проведения крупных международных спортивных мероприятий. Проведение чемпионата мира по футболу FIFA 2018 в условиях сложной нестабильной международной обстановки и высокого уровня террористических угроз возлагает на органы государственной власти Российской Федерации обязательства гарантирования безопасности жизни и здоровья участников соревнований и зрителей [13]. В соответствии с базовыми принципами формирования эффективной транспортной системы, задействованной в обеспечении чемпионата мира по футболу FIFA 2018, в Российской Федерации подготовлены и приняты следующие нормативные

правовые акты:  Федеральный закон «О транспортной безопасности» [7], в соответствии с которым ответственность за принятие мер по обеспечению безопасности объектов транспортной инфраструктуры и транспортных средств, а также реализация мероприятий по обеспечению их антитеррористической защищенности и технической укрепленности возложена на собственников указанных объектов;  Федеральный закон «О подготовке и проведении в Российской Федерации чемпионата мира по футболу FIFA 2018 года, Кубка конфедераций FIFA 2017 года и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» [8]. В соответствии со ст. 13 данного закона в период проведения спортивного соревнования Президентом Российской Федерации могут быть введены усиленные меры безопасности;  Стратегия транспортного обеспечения Кубка конфедераций FIFA 2017 года и чемпионата мира по футболу FIFA 2018 года в Российской Федерации, положения которой являются основой для разработки объединенного операционного транспортного плана проведения чемпионата мира по футболу FIFA 2018 и актуализации планов управления перевозками городоворганизаторов;  Комплексная программа мер по обеспечению безопасности в период подготовки и проведения чемпионата мира по футболу FIFA 2018 года, Кубка конфедераций FIFA 2017 года [9];  Требования по обеспечению транспортной безопасности, в том числе требования к антитеррористической защищенности объектов (территорий), учитывающих уровни безопасности для различных категорий объектов транспортной инфраструктуры и транспортных средств железнодорожного транспорта [10]. Таким образом, в настоящее время создана и продолжает совершенствоваться нормативно-правовая база в сфере обеспечения безопасности и антитеррористической защищенности на объектах транспортной инфраструктуры, совершенствуется механизм взаимодействия между государственными органами. Головным органом, осуществляющим планирование и разработку механизма реализации усиленных мер безопасности при проведении чемпионата мира по фут-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

120

ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ТЕРРОРИЗМУ болу FIFA 2018, а также координацию деятельности государственных органов, органов местного самоуправления и организаций, реализующих такие меры, является межведомственный оперативный штаб по обеспечению безопасности в период проведения в Российской Федерации чемпионата мира по футболу FIFA 2018 и Кубка конфедераций FIFA 2017, образованный в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 7 июля 2016 г. № 324 «Об образовании межведомственного оперативного штаба по обеспечению безопасности в период проведения в Российской Федерации чемпионата мира по футболу FIFA 2018 года и Кубка конфедераций FIFA 2017 года». В состав данного органа входят руководители силовых ведомств, Министерства иностранных дел Российской Федерации, Министерства транспорта Российской Федерации, Министерства спорта Российской Федерации, Роспотребнадзора, Росавиации и других заинтересованных органов, которые в пределах своей компетенции принимают решения, касающиеся планирования и разработки механизма реализации усиленных мер безопасности в период проведения в Российской Федерации чемпионата мира по футболу FIFA 2018. Организационное обеспечение деятельности межведомственного оперативного штаба осуществляет ФСБ России. Руководителем штаба является первый заместитель главы Федеральной службы безопасности России. В рамках обеспечения транспортной безопасности при проведении чемпионата мира по футболу FIFA 2018 межведомственный оперативный штаб в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 9 мая 2017 г. № 202 определяет перечень контролируемых зон, в частности зоны ограничения полетов, запретные зоны использования воздушного пространства над территорией и акваторией, запретные для плавания районы акватории, порядок доступа граждан и транспортных средств в контролируемые и запретные зоны, а также случаи, на которые действие запретов не распространяется. В целях управления силами и средствами, задействованными в обеспечении безопасности чемпионата мира по футболу FIFA 2018, в соответствующих субъектах Российской Федерации образованы

региональные межведомственные оперативные штабы по обеспечению безопасности при проведении чемпионата мира по футболу FIFA 2018. Учитывая то обстоятельство, что транспортный комплекс представляет собой сложноорганизованную систему, его защита от возможных посягательств террористического характера должна носить системный характер и рассматриваться как важнейшая составляющая безопасности транспорта в целом, основанная на учете природных, техногенных и социальных факторов. Особое внимание обеспечению безопасности транспортной инфраструктуры необходимо уделять в период проведения крупных международных спортивных мероприятий, таких как чемпионат мира по футболу FIFA 2018.

1. Некишев В.Л., Некишев А.В. О некоторых проблемах противодействия технологическому терроризму на транспорте // Транспортное право. 2006. № 4. 2. О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации: указ Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 г. № 683. 3. Целуйко А.В. К вопросу о подготовке квалифицированных сотрудников транспортной полиции к действиям в условиях проведения массовых спортивных мероприятий // Транспортное право. 2013. № 2. 4. Таова Л. Ю. Терроризм на транспорте как угроза современному обществу // Теория и практика общественного развития. 2014. № 12. 5. Пестов Н.Н., Соловьев А.А. Угрозы безопасности объектов железнодорожного, воздушного и водного транспорта. Основные направления деятельности по обеспечению транспортной безопасности органов внутренних дел на транспорте МВД России // Труды Академии управления МВД России. 2015. № 2 (34). 6. Некишев В.Л., Некишев А.В. Технологический терроризм и проблемы формирования системы его предупреждения и пресечения на транспорте // Вестник ВИПК МВД России. 2006. № 3. 7. О транспортной безопасности: федеральный закон от 09 февраля 2007 № 16-ФЗ. 8. О подготовке и проведении в Российской Федерации чемпионата мира по футболу FIFA 2018 года, Кубка конфедераций

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

121

ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ТЕРРОРИЗМУ FIFA 2017 года и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации: федеральный закон от 07 июня 2013 № 108-ФЗ. 9. Комплексная программа мер по обеспечению безопасности в период подготовки и проведения чемпионата мира по футболу FIFA 2018 года, Кубка конфедераций FIFA 2017 года и Стратегия транспортного обеспечения Кубка конфедераций FIFA 2017 года и Чемпионата мира по футболу FIFA 2018 года в Российской Федерации: утв. распоряжением Правительства Российской Федерации от 29 июля 2013 г. № 1333-р «Об утверждении плана мероприятий по реализации Федерального закона «О подготовке и проведении в Российской Федерации чемпионата мира по футболу FIFA 2018 года, Кубка конфедераций FIFA 2017 года и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». 10. Требования по обеспечению транспортной безопасности, в том числе требо-

вания к антитеррористической защищенности объектов (территорий), учитывающих уровни безопасности для различных категорий объектов транспортной инфраструктуры и транспортных средств железнодорожного транспорта: утв. постановлением Правительства Российской Федерации от 26 апреля 2017 г. № 495. 11. Можаева И.П. Концепция криминалистического учения об организации расследования преступлений. – М.: Юрлитинформ, 2014. 12. Олейник А.С. Методы и модели принятия решений по охране и обороне важных государственных объектов: монография. М.: Академия управления МВД России, 2017. 13. Правовые основы деятельности органов местного самоуправления в сфере обеспечения общественной безопасности: история, современность, перспективы: монография / Журавлев Р.А. [и др.]. – М., 2016.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

122

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ

ЖАКАЕВА ЖАННА АЛЕКСАНДРОВНА, магистрант 1-го курса НПМ ИПДО Алматинской академии МВД Республики Казахстан им. М. Есбулатова ZHAKAEVA ZHANNA ALEXANDROVNA, master of scientific and pedagogical magistracy of Almaty academy MIA of the Republic of Kazakhstan name after M. Yesbolatov E-mail: [email protected]

ВОПРОСЫ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ ХАРАКТЕРИСТИКИ ПОСЯГАТЕЛЬСТВ НА ЖИЗНЬ СОТРУДНИКА ПРАВООХРАНИТЕЛЬНОГО, СПЕЦИАЛЬНОГО ОРГАНА, ВОЕННОСЛУЖАЩЕГО QUESTIONS OF CRIMINALISTIC CHARACTERISTICS ENCOURAGES FOR THE LIFE OF THE EMPLOYEE LAW ENFORCEMENT, SPECIAL AUTHORITY, MILITARY SERVICE Аннотация. Обострение криминогенной ситуации в стране характеризуется тенденцией роста преступных посягательств в отношении жизни и здоровья представителей власти, в частности сотрудников правоохранительных, специальных государственных органов и военнослужащих. Наличие таких фактов следует рассматривать как серьезную угрозу канонам построения государственного управления и устройства органов местной исполнительной власти. Именно от степени правовой защиты основ государственного управления и зависит вся правовая база охраны и защиты основ конституционного и общественного строя страны. В статье рассматриваются криминалистические вопросы исследования посягательств на жизнь сотрудников правоохранительных, специальных государственных органов и военнослужащих, в частности способы совершения и сокрытия преступлений, личность преступника и потерпевшего, обстановка совершения деяния и т.д. Несомненно, что совершенствование следственно-оперативной практики раскрытия и расследования такого рода преступлений качественным образом повлияет на состояние специальной профилактики и мнение общественности о твердости позиции государственной власти. Annotation. The aggravation of the criminal situation in the country is characterized by a tendency of growth of criminal encroachments on the life and health of government officials, in particular, law enforcement officers, special state agencies and military personnel. The existence of such facts should be regarded as a serious threat to the canons of building public administration and the organization of local executive bodies. It is from the degree of legal protection of the foundations of public administration that the entire legal framework for the protection and protection of the foundations of the constitutional and social system of the country depends. The article deals with forensic questions of investigating the encroachments on the lives of law enforcement officers, special state bodies and military personnel, in particular, ways of committing and concealing crimes, the identity of the offender and the victim, the circumstances of the commission of the act, etc. Undoubtedly, improving the investigative and operational practice of disclosing and investigating such crimes will have a qualitative impact on the state of special prevention and public opinion on the firmness of the position of state power. Ключевые слова и словосочетания: посягательство, сотрудник, правоохранительный орган, специальный государственный орган, военнослужащий, уголовное правонарушение, обстановка, способ, сокрытие, личность, преступник, потерпевший. ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

123

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ Key words and word combinations: encroachment, employee, law enforcement agency, special state body, serviceman, criminal offense, situation, method, concealment, identity, criminal, victim Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного, специального государственного органа и военнослужащего как состав уголовного правонарушения предусмотрен ст. 380-1 УК Республики Казахстан. В порядке ч. 4 ст. 10 УК Республики Казахстан данное деяние относится к категории тяжких, однако квалифицированные составы ч. 2 ст. 380-1 УК рассматриваются законом как особо тяжкие. При этом данное деяние является специальной нормой к п. 2 ч. 2 ст. 99 УК Республики Казахстан, т.е. убийство лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности либо выполнением профессионального или общественного долга. Повышенная степень общественной опасности рассматриваемого деяния обусловлена тем, что оно посягает на жизнь сотрудника правоохранительного, специального государственного органа, военнослужащего в связи с его деятельностью по выполнению служебного и воинского долга. Вот некоторые из примеров, имевших крупный резонанс в стране: - 1998 год – убийство начальника таможенного поста «Кордай» (Жамбыльская область), подполковника таможенной службы Шинтасова Б.; - 1999 год – убийство заместителя начальника таможенного управления по Кзыл-Ординской области, подполковника таможенной службы Турушева А.; - 2001 год – убийство начальника Тельманского отдела полиции ОВД БухарЖырауского района ГУВД Карагандинской области, подполковника полиции Ахметова А.Б., а также членов его семьи; - 2014 год – убийство первого заместителя начальника ДБЭКП по Северо-Казахстанской области, майора финансовой полиции Ж. Ахметова [1]. Под посягательством на жизнь следует понимать умышленные действия, направленные на причинение смерти сотруднику правоохранительного, специального государственного органа, военнослужащему или их близким в связи с выполнением ими служебных обязанностей либо из мести за выполнение служебных обязанностей [2, c. 181]. Сотрудником правоохранительного органа является гражданин Республики Казахстан из числа работников правоохранительных органов, которому присвоены

специальное звание или классный чин либо установлен квалификационный класс (п. 9 ст. 1 ЗРК № 380-IV «О правоохранительной службе») [3]. В Казахстане правоохранительный орган – это государственный орган, обеспечивающий соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина, законных интересов физических и юридических лиц, государства, реализующий политику государства по противодействию преступности и иным правонарушениям в соответствии со своей компетенцией, наделенный специальными полномочиями по обеспечению законности и поддержанию общественного порядка, выявлению, предупреждению, пресечению, расследованию правонарушений, исполнению судебных решений по уголовным делам (п. 7 ст. 1 ЗРК № 380-IV «О правоохранительной службе») [3]. К правоохранительным органам Республики Казахстан относятся: 1) органы прокуратуры; 2) органы внутренних дел; 3) антикоррупционная служба; 4) служба экономических расследований (ст. 3 ЗРК № 380-IV «О правоохранительной службе») [3]. Согласно п. 5 ст. 1 ЗРК № 552-IV ЗРК «О специальных государственных органах Республики Казахстан» сотрудниками специального государственного органа являются граждане Республики Казахстан, состоящие на службе в органах национальной безопасности, уполномоченном органе в сфере внешней разведки, в Службе государственной охраны Республики Казахстан, которым присвоено специальное звание [4]. В свою очередь, специальные государственные органы – это непосредственно подчиненные и подотчетные Президенту Республики Казахстан государственные органы, являющиеся составной частью сил обеспечения национальной безопасности, осуществляющие разведывательную и контрразведывательную деятельность, а также комплекс правовых, организационных, оперативно-розыскных и технических мер, направленных на обеспечение безопасности охраняемых лиц и объектов, в целях предотвращения угроз национальной безопасности Республики Казахстан (ч. 1 ст. 3 ЗРК № 552-IV «О спе-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

124

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ циальных государственных органах Республики Казахстан») [4]. Систему специальных государственных органов Республики Казахстан составляют: 1) органы национальной безопасности, 2) уполномоченный орган в сфере внешней разведки, 3) служба государственной охраны Республики Казахстан. Методика расследования исследуемого состава уголовного правонарушения отличается особой сложностью, но в силу двойственной природы преступного посягательства частично схожа с методикой расследования преступлений против личности, в частности убийства (ст. 99 УК). Для успешной ее реализации следователю и органу дознания следует, прежде всего, иметь ясное и четкое представление о криминалистической характеристике посягательств в отношении сотрудника правоохранительного, специального государственного органа и военнослужащего. Рассмотрим элементы криминалистической характеристики посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного, специального государственного органа и военнослужащего. Обстановка совершения уголовного правонарушения. Под обстановкой места совершения уголовного правонарушения, как правило, понимается совокупность объективных обстоятельств в условиях, в которых осуществляется преступное деяние: - характеристика места уголовного правонарушения; - содержание событий, произошедших в определенном месте в определенное время; - поведение участников этих событий и иных присутствующих лиц. В структуре обстановки совершения уголовного правонарушения также выделяются обстановка, предшествовавшая совершению деяния, и обстановка, сложившаяся после его совершения [5, c. 74]. Такое деление позволяет оптимально определить пути и средства поиска доказательственной информации по конкретному уголовному делу. Посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного, специального государственного органа и военнослужащего совершаются как в условиях очевидности, т.е. в присутствии свидетелей, так и в условиях неочевидности – тайно, без свидетелей. Иными словами, уровень раскрываемости исследуемого вида уголовного право-

нарушения напрямую зависит от наличия свидетелей совершенного деяния. Посягательства на жизнь сотрудников правоохранительных, специальных государственных органов и военнослужащих классифицируют следующим образом: 1) посягательства, совершенные в момент пресечения совершаемого административного либо уголовного правонарушения; 2) посягательства, совершенные во время проведения оперативно-розыскных мероприятий либо негласных следственных действий, а также мероприятий по розыску и задержанию лица, подозреваемого в совершении иного деяния; 3) посягательства, совершенные вне исполнения служебных обязанностей (нерабочее время, трудовой отпуск и т.д.). Посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного, специального государственного органа и военнослужащего совершаются с применением оружия или предметов, приспособленных под таковое: - холодного и огнестрельного оружия; - хозяйственных, бытовых и иных предметов (топор, молоток, арматура и т.д.). Как показывает мировая практика, нередко преступники при ликвидации сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих также применяют самодельные взрывные устройства и взрывчатые вещества. Установление орудия совершения уголовного деяния имеет значение для установления обстановки совершения преступного посягательства. Способы совершения и сокрытия уголовного правонарушения. Под способом совершения преступления следует понимать комплекс действий субъекта по подготовке, совершению и сокрытию преступного деяния, детерминированный целым рядом субъективных и объективных факторов [6, c. 78]. Под временным интервалом понимается временная характеристика события, явления с точки зрения его длительности. Временной интервал отражает одно из свойств времени - очередность производства оружейных выстрелов, длительность преступного посягательства, развитие событий между двумя моментами времени как точками отсчета [7, c. 92]. Без учета временного интервала невозможно определить, намеревался ли преступник осуществить нападение на полицейский (военный) патруль, либо имел возможность изучить маршрут или про-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

125

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ должительность рабочего времени полицейского, военнослужащего с целью нападения на него, либо располагал условиями времени, позволяющими создать реальную опасность для сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего. Временные отношения отражают характеристику событий, явлений с позиции их последовательности, взаимосвязи, т.е. позволяют установить хронологию возникновения, развития и исчезновения. Несомненно, что только при всестороннем и объективном анализе последовательности действий преступника можно реально оценить обстановку, предшествующую развитию преступного события. Как известно, длительность и последовательность действий участников преступного события, а также результаты этих действий отражаются объектами материального мира и в сознании людей. Наступление преступных последствий является результатом развития причинноследственных связей, основанных на временных связях, в т.ч. причинноследственных отношениях, и позволяющих установить последствия, вызванные действиями преступника и потерпевшего. В ходе досудебного расследования объективные события, факты прошлого устанавливаются по материальным следам и идеальным образам, сохранившимся в сознании людей. При этом всесторонне изучаются все обстоятельства, нередко в хронологическом порядке, т.е. до происшествия, в момент его, а также возникшие позже, в частности в процессе оказания преступными элементами активного противодействия представителям власти. Зубаирова А. отмечает, что посягательства на жизнь сотрудников правоохранительных, специальных государственных органов, как правило, носят заказной характер и могут быть замаскированы под бытовые убийства, либо же совершаются из хулиганских побуждений. Также данные убийства могут носить очевидный характер, когда совершаются в людных местах в дневное время суток при свидетелях, а также неочевидный характер, когда произошли при отсутствии свидетелей [8]. Посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного, специального государственного органа и военнослужащего, чаще всего, совершаются при непосредственном контакте потерпевшего и преступника, и умысел на совершение данного деяния возникает при непосредственном взаимодействии с потерпевшим. Но в отдельных случаях преступники соверша-

ют посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного, специального государственного органа из мести, ненависти к форме сотрудника, его принадлежности к органам правоохранительной системы и др., в связи с чем осуществляют тщательную подготовку для осуществления своих преступных намерений. В таких случаях способы совершения посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного, специального государственного органа и военнослужащего весьма разнообразны и имеют непосредственное отношение к подготовке. В подготовку посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного, специального государственного органа и военнослужащего входят: - установление его места жительства, состава семьи; - установление места службы (адрес, служебный кабинет, дислокация воинской части и т.д.); - определение времени выхода из дома на службу и времени ухода с работы; - определение постоянного маршрута его движения (пеший или на автомобиле); - выбор места, где предполагается совершение посягательства (засада); - выбор орудия преступления (огнестрельное либо холодное оружие, самодельное взрывное устройство, совершение на автомашине наезда и др.). В некоторых случаях, когда объект находится под вооруженной охраной, преступники используют различные уловки с целью нейтрализации охраны либо же обманным путем выманивают объект из-под охраны. После совершения акции преступники покидают место происшествия и избавляются от орудий преступления, как в районе, так и в некотором отдалении от места совершенного преступления. Возможно сокрытие трупа потерпевшего, с перемещением его в иное место. Иногда труп потерпевшего выбрасывают на участок автодороги, инсценируя дорожнотранспортное происшествие, либо же на железнодорожное полотно с целью инсценировки наезда подвижного состава. Личность преступника и потерпевшего. В деле специальной профилактики уголовных правонарушений насильственного характера существенное значение имеет изучение личности преступника. Без глубокого ее изучения невозможно установить и устранить факторы, детерминирующие насильственные деяния, найти эффективные средства воздействия на лиц,

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

126

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ предрасположенных к их совершению, определить основные направления профилактики и т.д. Среди демографических факторов, характеризующих личность преступника, особое место занимает возраст. Возраст определяет физическое состояние и возможности лица, круг его потребностей и интересов, жизненных установок и ценностных ориентаций, стремлений и желаний. С изменением возраста, естественно, происходит и изменение самой личности: меняются ее социальные позиции, роли и функции, опыт, мотивация поступков, реакция на различные конфликтные ситуации и т.п. Все это, в конечном итоге, оказывает существенное влияние на поведение человека. В плане криминалистического изучения личности преступника особое значение имеет анализ его общественного положения, принадлежности к определенной социальной группе и роду занятий. Социальное положение является одним из важнейших показателей, характеризующих общественное лицо человека. Поведение индивида является производным от тех социальных позиций (статусов), которые он занимает в системе общественных отношений. Анализ отечественной практики показывает, что основными объектами насильственных посягательств являются сотрудники органов внутренних дел. С момента обретения независимости (1991 год) при исполнении служебных обязанностей погибли более 700 сотрудников казахстанской полиции и более 2 тысяч получили различной степени ранения [9]. При этом основными фигурантами уголовных дел являются лица мужского пола в возрасте 25-35 лет, без определенного рода занятий, имеющих среднее образование. Имеет место преобладание лиц, исповедующих радикальные формы ислама (салафиты, ваххабиты). Таким образом, в криминалистическую характеристику посягательств на жизнь сотрудника правоохранительного, специального государственного органа и военнослужащего должны входить следующие составляющие:

- обстановка совершения преступного посягательства (в общественном месте, по месту службы, публично либо же нет); - способ совершения преступного посягательства (инсценировка, с использованием оружия, самодельного взрывного устройства и т.д.); - личность преступника (возраст, пол, профессия и т.д.) и потерпевшего (сотрудник правоохранительного органа, специального государственного органа, военнослужащий либо их близкие родственники). Криминогенная ситуация свидетельствует, что с ростом посягательств на жизнь сотрудников правоохранительных органов остро стоит вопрос совершенствования и разработки передовых методик по расследованию исследуемого состава уголовного правонарушения. 1. Сведения о преступлениях в отношении работников правоохранительных органов (1998-2014 гг.) // ДТС МВД Республики Казахстан. – Астана. 2. Уголовный кодекс Республики Казахстан. – Алматы: НОРМА-К, 2018. 3. О правоохранительной службе: закон Республики Казахстан от 06 января 2011 г. № 380-IV. – Астана. 4. О специальных государственных органах Республики Казахстан: закон Республики Казахстан от 13 февраля 2012 г. № 552-IV». – Астана. 5. Криминалистика: учебник / под ред. А.А. Журабаева. – Алматы: Әділет-Пресс, 2011. 6. Криминалистическая энциклопедия / под ред. А.Я. Гинзбурга. – Алматы: АВСШ ГСК Республики Казахстан, 1995. 7. Криминалистика: учебник / под ред. А.Я. Гинзбурга. – Алматы: Әділет-Пресс, 1998. 8. Зубаирова А. Личность потерпевшего как один из основных элементов криминалистической характеристики посягательства на жизнь сотрудника правоохранительных органов // Eurasiannewsclub (дата посещения: 26 апреля 2018 г.). 9. Полицейские Казахстана, отдавшие жизни при исполнении служебного долга [Электронный ресурс] // URL: https://www.zakon.kz/4863057-politseyskiekazahstana-otdavshie.html.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

127

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ

ЗЕЛЕНЦОВ АЛЕКСАНДР БОРИСОВИЧ, профессор кафедры административного и финансового права Юридического института Российского университета дружбы народов, доктор юрдических наук, заслуженный юрист Российской Федерации ZELENCOV ALEXANDER BORISOVICH, Professor of the Department of Administrative and Financial Law Faculty of the Peoples' Friendship University, Doctor of Law, Honored Lawyer of the Russian Federation

НАИМОВ БОБОДЖОН ГОИБОВИЧ, аспирант кафедры административного и финансового права Юридического института Российского университета дружбы народов NAIMOV BOBOJON GOIBOVICH, student Department of Administrative and Financial Law, Law Instute, Russian People's Friendship University, Ph.D. E-mail: [email protected]

РАЗРЕШИТЕЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ В РЕСПУБЛИКЕ ТАДЖИКИСТАН PERMITTING ACTIVITIES BY THE INTERNAL AFFAIRS AUTHORITIES IN THE REPUBLIC OF TAJIKISTAN Аннотация. В статье исследуются особенности разрешительной деятельности органов внутренних дел в Республике Таджикистан в системе органов государственного управления, обладающих разрешительными полномочиями. Раскрываются проблемные вопросы, касающиеся соотношения понятий лицензионно-разрешительной системы и разрешительной системы в современной теории административного права, и в этом контексте определяются подходы к пониманию лицензионноразрешительной деятельности органов внутренних дел и разрешительной деятельности органов внутренних дел. Изучение действующего законодательства и различных концептуальных подходов к трактовке места и функций органов внутренних дел в разрешительной системе государства приводит автора к выводу о том, что более предпочтительной является концепция «разрешительной деятельности органов внутренних дел», поскольку более объемно выражает миссию этих органов в разрешительной системе, чем концепция «лицензионно-разрешительной деятельности органов внутренних дел». В ходе исследования автор выявляет содержание и специфику разрешительных полномочий органов внутренних дел, установленных в законодательстве Республики Таджикистан (РТ) о разрешительной системе. Проводится анализ положений Закона о разрешительной системе РТ 2011 года с иными нормативными правовыми актами, определяющими разрешительные полномочия органов внутренних дел. Раскрываются противоречия и недостатки в правовом регулировании национальной разрешительной системы и предлагаются пути совершенствования законодательства Республики Таджикистан, обеспечивающего реализацию государственной разрешительной политики. Annotation. The article focuses on the peculiarities of permitting activity of internal affairs authorities in the Republic of Tajikistan within the system of public administration bodies possessing permissive powers. The author tries to answer the problematic questions concerning the correlation of the concepts of the licensing and permitting system versus the licensing system in the modern theory of administrative law and, in ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

128

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ this context. Further he also tries to identify existing approaches to understanding the permitting and licensing activity by the internal affairs bodies versus the licensing activity of the internal affairs bodies. Having reviewed the current legislation and various conceptual approaches interpreting the place and functions of the internal affairs bodies within the framework of the state authorization system the author comes to the conclusion that the concept of "permitting activity of the internal affairs bodies" is more preferable, since it expresses the mission of these bodies more voluminously within the permitting system, comparing to the concept of "permitting and licensing activity of internal affairs bodies". In the course of the research, the author reveals the content and specifics of the permitting powers of the internal affairs bodies as stipulated by the legislation of the Republic of Tajikistan (RT) on the licensing system. He analyses the provisions of the 2011 Law on the Republic of Tajikistan on the Permitting system together with other regulatory and legal acts detailing the permitting powers of the internal affairs bodies. Finally, author list some discrepancies and shortcomings existing in the legal regulation of the national licensing system and provides his opinion on the ways of improving the relevant parts of the legislation of the Republic of Tajikistan ensuring the implementation of the state licensing policy. Ключевые слова и словосочетания: разрешительная деятельность, разрешительная система, лицензионно-разрешительная система, органы внутренних дел, разрешение, лицензия, оружие, разрешительные полномочия. Key words and word combinations: permitting activity, licensing system, licensing and permitting system, internal affairs bodies, permit, license, weapons, permissive powers. В условиях становления в Таджикистане правового государства одной из актуальных задач является обеспечение защиты прав и законных интересов таджикских граждан и организаций во всех сферах жизни общества. В качестве одного из важных механизмов правообеспечительной деятельности выступает разрешительная система государства, значимость которой существенно возросла с переходом страны к рыночным отношениям. При этом одной из важнейших функций данной системы является ее участие в обеспечении законности, общественного порядка и государственной безопасности. Все авторы, изучающие проблемы организации и функционирования разрешительной системы, сходятся в том, что она представляет собой неотъемлемый элемент в механизме обеспечения общественной безопасности. Так, Б.П. Кондрашов саму сущность данной системы видит в обеспечении безопасности личности, общества и государства. Для осуществления данной задачи уполномочены специальные государственные органы, имеюшие разрешительные полномочия. Среди государственных органов, являющихся властными субъектами разрешительной системы, важная роль принадлежит МВД Республики Таджикистан. По мнению Н.М. Жаворонкова, лицензионно-разрешительная система установлена в отношении предметов и веществ, бесконтрольное пользование которыми может нанести вред государству и личной

безопасности граждан. Исследуя сущность лицензионно-разрешительной системы, он приходит к выводу, что лицензионноразрешительная система, осуществляемая органами внутренних дел, - это закрепленный в административно-правовых нормах порядок производства, приобретения, использования, хранения, перевозки строго определенных предметов и веществ, а также особый порядок открытия и функционирования некоторых предприятий и организаций [5, с. 3]. Специфика разрешительных отношений в данной сфере состоит в том, что осуществление этой деятельности требует обязательного получения разрешения и направлено непосредственно на соблюдение и обеспечение общественного порядка и общественной безопасности, а также защиту прав частных лиц. В этой связи обязательным властным субъектом является МВД РТ, которое вправе дать разрешение на осуществление названной деятельности (действий) и контролировать соблюдение требований и условий данных разрешений. Министерство внутренних дел Республики Таджикистан является центральным органом исполнительной власти в составе Правительства Республики Таджикистан, обеспечивающим реализацию государственной политики в сфере внутренних дел и защиту интересов государства, прав, свобод и безопасности физических и юридических лиц, а также их имущества. Министерство внутренних дел выполняет

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

129

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ различные задачи в сфере обеспечения разрешительной деятельности [14]. Любая разрешительная деятельность государств осуществляется в рамках определенным образом организованной системы, которая в современной науке получает различные обозначение и теоретические интерпретации. Так, в теории административного права понятие лицензионноразрешительной системы часто используется вместо разрешительной системы. При этом лицензионно-разрешительная система понимается в широком и узком смысле. В широком смысле под лицензионноразрешительной системой понимают закрепленный в правовых нормах порядок, предусматривающий обязательность получения от уполномоченных государственных органов разрешений (лицензий) на совершение определенных действий или получения определенных правомочий предприятиями, учреждениями, организациями, либо отдельными гражданами [2, c. 143]. На практике лицензионноразрешительная система является объектом управляющего воздействия уполномоченных государственных органов. В пределах рассматриваемого понятия в юридической литературе часто выделяются более ограниченные и специфические категории: лицензия, разрешение, определенные действия, предметы, вещества. Исходя из этого, лицензионноразрешительная система представляет собой определенную совокупность общественных отношений, складывающихся вследствие реализации господствующих в обществе правовых норм. Амельчаков И.Ф. и В.Б. Белорусов считают, что лицензионно-разрешительная система - это установленный и регламентированный правом порядок, комплекс административно-правовых норм и правил, регулирующих производство, приобретение, пользование, хранение, сбыт и перевозку определенных предметов и веществ, функционирование отдельных предприятий, а также совершение предусмотренных разрешением действий [1, c. 5]. Осинцев Д.В., рассматривая лицензионно-разрешительную систему в широком смысле, считает, что это «особый вид административной деятельности, направленной на государственное подтвержде-

ние квалификации и профессиональных качеств отдельных субъектов, предоставления им специальных правовых статусов (специальной правоспособности или отдельных прав), позволяющих заниматься деятельностью (совершать действия), которая требует высокого профессионализма и квалификации субъекта-исполнителя или является исключительной в сравнении с общими требованиями административно-правовых режимов» [13, c. 4]. В узком смысле лицензионноразрешительная система определяется как особая область волевых межличностных отношений между органами исполнительной власти и субъектами, которая направлена на обеспечение элементарных условий проживания и нормального функционирования всех учреждений, органов, объединений в государстве. Данное мнение поддерживается А.Б. Гормаховым. В частности, он отмечает, что лицензионно-разрешительная система в узкой трактовке включает в себя лишь определенную совокупность общественных отношений, осуществляемых органами внутренних дел и складывающихся в порядке приобретения, транспортировки, использования и сбыта определенных предметов и веществ, а также в открытии и функционировании определенных предприятий, организаций в целях обеспечения личной безопасности граждан, общественной безопасности и охраны общественного порядка [3, c. 70]. Однако следует отметить, что лицензионно-разрешительная система в узком смысле не ограничивается только деятельностью органов внутренних дел. Указанную деятельность также осуществляют другие органы исполнительной власти в пределах своих полномочий, определенных законодательством Республики Таджикистан. Следует отметить, что существует и другая позиция по этому вопросу, согласно которой некоторые ученые считают, что разрешительная система более широка, чем лицензионно-разрешительная, а лицензия это часть разрешительной системы. Так, Д.В. Шохин отмечает, что сегодня в России, с юридической точки зрения, при употреблении терминов «разрешение» и «лицензия» оправданным является разделение на родовое (разрешение) и видовое (лицензия) [16, c. 15].

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

130

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ Субанова Н.В., поддерживая данную позицию после долгих исследований, пришла к выводу, что разрешительная система – это урегулированная административно-правовыми нормами совокупность общественных отношений между наделенными публично-властными полномочиями субъектами, с одной стороны, физическими и юридическими лицами - с другой, возникающих при предоставлении разрешений на осуществление деятельности (совершение действий) и надзоре за соблюдением ее правил в целях обеспечения безопасности личности, общества и государства [15, c. 35]. По нашему мнению, исходя из правовой природы, элементов и функций разрешительной системы, ее следует рассматривать как совокупность материальных и процессуальных административноправовых норм, которые регулируют общественные отношения, возникающие между разрешительными органами (уполномоченными лицами), с одной стороны, и физическими и юридическими лицами, с другой, связанные с выдачей, переоформлением, приостановлением и возобновлением действия и аннулированием разрешительного документа, контролем за соблюдением этими лицами разрешительных условий и привлечением нарушителей к установленной в законодательном порядке ответственности [12, c. 223-224]. Формирование такого подхода обусловлено, на наш взгляд, двумя основными причинами. Понятие разрешительной системы намного шире и многограннее, чем понятие лицензионноразрешительной системы. Во-первых, понятие лицензионноразрешительной системы, данное вышеупомянутыми авторами, нельзя считать в достаточной мере развернутым. В частности, это выражается в том, что круг субъектов и объектов разрешительной системы гораздо шире, чем сама лицензионноразрешительная система. Во-вторых, понятие разрешения охватывает, кроме лицензии, также и регистрацию, сертификацию, заключение, акт утверждения, согласования, свидетельства, аттестации и т.д. Следует отметить, что понятия лицензионно-разрешительной системы и разрешительной системы, к сожалению, недостаточно обоснованно отождествляются также в сфере деятельности органов внут-

ренних дел. В то же время высказывается мнение, что понятие лицензионной деятельности органов внутренних дел шире, чем разрешительная система органов внутренних дел. Так, А.В. Куякова считает, что отождествление разрешительной системы и лицензионной деятельности милиции является не в полной мере обоснованным, так как лицензионная деятельность милиции является более широким понятием, чем деятельность по осуществлению разрешительной системы, обладает рядом существенных отличительных признаков и охватывает более широкий круг общественных отношений. Осуществление разрешительной системы является лишь составной частью лицензионной деятельности милиции [11, c. 14]. По ее мнению, лицензионная деятельность милиции – это подзаконная, исполнительно-распорядительная деятельность специально уполномоченных подразделений милиции по осуществлению выдачи лицензий и разрешений на право осуществления отдельных видов деятельности (работ, услуг), пользования предметами и веществами, полностью или частично изъятыми из оборота и контроля за соблюдением лицензионных правил, требований и условий в целях обеспечения безопасности личности, общества и государства [11, c. 16]. Трудно согласиться полностью с автором в этом вопросе, поскольку данная им интерпретация понятия не полностью отражает разрешительную деятельность органов внутренних дел. Необходимо учитывать при решении этого вопроса, что орган внутренних дел, согласно нормативным правовым актам, вправе выдавать, кроме разрешения и лицензии, другие виды разрешительных документов. Кроме того, лицензирование является составной частью разрешительной системы. В пользу такого подхода говорит тот факт, что лицензия выступает одним из видов разрешительного документа. В этой связи более целесообразно рассматривать лицензирование как разрешительную деятельность органов внутренних дел в рамках разрешительной системы. В соответствии с действующим законодательством Республики Таджикистан, МВД РТ осуществляет разные разрешительные полномочия.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

131

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ Согласно Закону Республики Таджикистан «Об оружии» от 19 марта 2013 г. № 939 [10] на органы внутренних дел возложены следующие полномочия: 1) выдавать разрешение: - на приобретение гражданского или служебного оружия и патронов к нему; - хранение или ношение гражданского или служебного оружия, боеприпасов к нему; - транспортировку, ввоз на территорию Республики Таджикистан и вывоз из Республики Таджикистан указанного оружия и патронов к нему; - хранение и использование отдельных типов и моделей боевого ручного стрелкового оружия, полученного во временное пользование; - открытие оружейно-ремонтных, штемпельно-граверных предприятий, стрелковых тиров и стендов; осматривать места хранения и использования оружия, боеприпасов к нему. 2) контролировать соблюдение установленных законами Республики Таджикистан правил оборота гражданского и служебного оружия; 3) аннулировать и изымать разрешения на приобретение, ношение или хранение оружия, боеприпасов к нему. Разрешительные полномочия органов внутренних дел в сфере оборота оружия также закреплены в Законе Республики Таджикистан «О милиции» от 17 мая 2004 г. № 41 [7]. Однако следует подчеркнуть, что все вопросы, связанные с разрешительной деятельностью, регулируются специальным кодифицированным нормативным правовым актом - Законом Республики Таджикистан «О разрешительной системе» от 2 августа 2011 г. №751 [9]. В законе определены: все виды деятельности (действий), которые требуются для получения разрешения; формы разрешения; субъекты, имеющие на это право; перечень разрешительных органов. К сожалению, закон не только не закрепляет механизм получения разрешения на приобретение, хранение и ношение оружия и боеприпасов к нему, но даже не включает его в перечень видов деятельности (действий), требующих получения разрешения. Как было уже отмечено, органы внутренних дел Республики Таджикистан выдают разрешение на приобретение, хра-

нение и ношение оружия и боеприпасов к нему на основе Закона Республики Таджикистан «Об оружии», который в ряде случаев противоречит Закону Республики Таджикистан «О разрешительной системе». Так, в его преамбуле сказано, что настоящий закон определяет правовые, организационные и экономические основы разрешительной системы, исключительный перечень деятельностей, которые осуществляются по разрешению уполномоченного государственного органа, порядок выдачи субъектам предпринимательской деятельности разрешительных документов, устанавливает виды разрешительных документов и обеспечивает защиту законных интересов граждан, окружающей среды и безопасности государства. Вместе с тем в ч. 2 ст. 29 данного закона сказано, что разрешительный орган не вправе выдавать субъектам документы разрешительного характера, не предусмотренные в перечне разрешительных документов. На наш взгляд, необходимо как можно быстрее устранить данное противоречие в законодательстве. В соответствии с действующим таджикским законодательством, на органы внутренних дел возложена обязанность обеспечивать установленный порядок обращения с такими предметами и веществами, бесконтрольное владение и пользование которыми может нанести вред государству, общественному порядку и личной безопасности граждан, а также государственному, общественному и личному имуществу. Следовательно, выдача соответствующих разрешений на совершение действий с предметами и веществами, полностью или частично изъятыми из гражданского оборота, и контроль за соблюдением установленных правил обращения с ними составляют сущность разрешительных полномочий, осуществляемых органами внутренних дел, которыми охватываются 3 группы объектов: предметы, вещества и предприятия. Основными задачами органов внутренних дел по осуществлению разрешительной системы являются: предотвращение утраты и хищений предметов и веществ, на которые распространяется особый режим обращения; недопущение их использования в преступных целях или не по назначению; своевременное выявление и устранение нарушений установленных

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

132

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ правил; контроль за частной детективной и охранной деятельностью [4, c. 59]. Разрешительные полномочия органов внутренних дел в сфере оборота оружия на этом не заканчиваются. В соответствии со ст. 17 Закона Республики Таджикистан «О лицензировании отдельных видов деятельности» от 17 мая 2004 г. № 37 [6] и ст. 24 Закона Республики Таджикистан «Об оружии» орган внутренних дел вправе выдавать лицензии на деятельность по производству и изготовлению служебного, гражданского оружия и боеприпасов к нему; лицензии на деятельность по торговле служебным, гражданским оружием и боеприпасами к нему; лицензии на деятельность по коллекционированию или экспонированию оружия и боеприпасов к нему; контролировать соблюдение установленных законами Республики Таджикистан правил оборота гражданского и служебного оружия; аннулировать и изымать лицензии на деятельность по производству, изготовлению, продаже, коллекционированию или экспонированию оружия и боеприпасов к нему. Закон Республики Таджикистан «Об оружии» в ст. 29 устанавливает, что коллекционированием и экспонированием оружия на территории Республики Таджикистан могут заниматься юридические лица и граждане, имеющие соответствующие лицензии в порядке, установленном законодательством Республики Таджикистан. Однако Закон «О лицензировании отдельных видов деятельности» (далее - Закон о лицензировании) строго определяет, что получить лицензию от органов внутренних дел имеют право только юридические лица и индивидуальные предприниматели. К большому сожалению, здесь существует явное противоречие между нормами законодательства, поскольку закон о лицензировании является кодифицированным актом в этой отрасли и регулирует все вопросы, связанные с лицензированием. Он определяет, что все нормативные правовые акты, регулирующие вопрос лицензирования, должны соответствовать настоящим законам (ст. 19). В связи с данным обстоятельством ст. 29 Закона «Об оружии» требует добавления и изменения, чтобы соответствовать Закону о лицензировании. Кроме того, в ст. 30 Закона «Об оружии» закреплено, что разрешение на при-

обретение, хранение или ношение оружия аннулируется органами, выдавшими разрешение, в случае нарушения либо неисполнения лицом требований, предусмотренных настоящим законом или нормативными правовыми актами, регулирующими оборот оружия. Однако закон о разрешительной системе определяет, что разрешительный орган только в одном случае имеет право аннулировать разрешение - на основании заявления владельца разрешения. В остальных случаях это относится к исключительным полномочиям суда. Согласно действующему законодательству Республики Таджикистан на органы внутренних дел возложены и иные разрешительные полномочия: 1) выдавать разрешение: - на перевозку взрывчатых и сильнодействующих ядовитых веществ промышленного назначения; – хранение взрывчатых и сильнодействующих ядовитых веществ промышленного назначения [9]; – деятельность по осуществлению работ по монтажу, ремонту и обслуживанию средств обеспечения пожарной безопасности зданий и сооружений; - временное и постоянное проживание, оформленное видом на жительство в Республике Таджикистан иностранных граждан [8]; 2) обеспечивать и осуществлять контроль за оформлением и выдачей в пределах своих полномочий документов по вопросам гражданства, регистрации и выдачи разрешений на проживание иностранным гражданам и лицам без гражданства [7]; 3) осуществлять выдачу паспортов, разрешений на въезд в пограничную зону, производить прописку и выписку граждан, контроль за соблюдением гражданами и должностными лицами правил паспортной системы; 4) осматривать места хранения и использования оружия, боеприпасов к нему, взрывчатых материалов, а также объекты, где они обращаются; при выявлении нарушений установленных правил давать обязательные предписания гражданам и должностным лицам об их устранении, изьятии указанных предметов; 5) запрещать деятельность соответствующих объектов;

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

133

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ 6) аннулировать выданные разрешения и применять иные меры, предусмотренные законодательством. Таким образом, под разрешительной деятельностью органов внутренних дел следует понимать урегулированный административно-правовыми нормами комплекс действий органов внутренних дел, с одной стороны, и физическими и юридическими лицами, с другой, связанный с выдачей, переоформлением, приостановлением, возобновлением и прекращением действия, аннулированием разрешительного документа, контролем за соблюдением этими лицами разрешительных условий и привлечением нарушителей к установленной в законодательном порядке ответственности.

8. О правовом положении иностранных граждан в Республике Таджикистан: закон Республики Таджикистан от 01 февраля 1996 г. № 230 // Ахбори Маджлиси Оли Республики Таджикистан. 1996. № 3. 9. О разрешительной системе: закон Республики Таджикистан от 11 августа 2011 г. № 751 // Ахбори Маджлиси Оли Республики Таджикистан. 2011. № 7–8. 10. Об оружии: закон Республики Таджикистан от 19 марта 2013 г. № 939 // Ахбори Маджлиси Оли Республики Таджикистан. 2013. № 3. 11. Куякова А.В. Лицензионноразрешительная система органов внутренних дел Российской Федерации: лекция. – Омск: Омская академия МВД России, 2004. 12. Наимов Б.Г. Понятие и сущность разрешительной системы в Республике Таджикистан // Вестник Таджикского национального университета. Сер. социальноэкономических и общественных наук. Душанбе. 2017. № 2 (6). 13. Осинцев Д.В. Лицензионноразрешительная система в Российской Федерации. - Екатеринбург, 1999. 14. Об утверждении Положения о Министерстве внутренних дел Республики Таджикистан [Электронный ресурс]: постановление Правительства Республики Таджикистан от 28 декабря 2006 г. № 592 (в ред. постановлений Правительства Республики Таджикистан от 30 мая 2008 г. № 283; 29 апреля 2009 г. № 274; 30 декабря 2011 г. № 673; 30 декабря 2015 г. № 819) // URL: http://base.spinform.ru/show_doc.fwx?rgn=23 438. 15. Субанова Н.В. Разрешительные полномочия исполнительной власти в Российской Федерации. - М.: ИД «Юриспруденция», 2012. 16. Шохин Д.В. Административноправовой институт разрешительной системы в механизме государственного управления: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2012.

1. Амельчаков И.Ф., Белорусов В.Б. Лицензионно-разрешительная деятельность органов внутренних дел. — Тамбов, 2003. 2. Буденко Н.И. Осуществление лицензионно-разрешительной системы // Административная деятельность органов внутренних дел. - М., 1997. 3. Гормах Д.В. Правовые и организационные основы деятельности милиции по осуществлению лицензионноразрешительной работы: дис. … канд. юрид. наук. - М, 1998. 4. Долгополов А.А. Административноправовые и организационные основы деятельности подразделений лицензионноразрешительной работы органов внутренних дел: дис. … канд. юрид. наук. - М., 2004. 5. Жаворонков Н.М. Осуществление разрешительной системы. — М., 1973. 6. О лицензировании отдельных видов деятельности: закон Республики Таджикистан от 17 мая 2004 г. № 37 // Ахбори Маджлиси Оли Республики Таджикистан. 2004. № 5. 7. О милиции: закон Республики Таджикистан от 17 мая 2004 г. № 41 // Ахбори Маджлиси Оли Республики Таджикистан. 2004. № 5.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

134

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ ЕСКЕНДИРОВ АЙДОС АБДРАХМАНОВИЧ, начальник Института послевузовского и дополнительного образования Алматинской академии МВД Республики Казахстан им. генерал-майора милиции М. Есбулатова, кандидат юридических наук YESKENDIROV AIDOS ABDRAKHMANOVICH, the Chief of Institute postgraduate and additional education of Almaty academy of the MIA of the Republic of Kazakhstan name after M. Yesbolatov, Dr. PhD Е-mail: [email protected]

ОСОБЕННОСТИ ЛИЧНОСТИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЕГО ПРАВОНАРУШИТЕЛЯ PECULIARITIES OF THE PERSONMINOR-TOTAL OFFICIAL Аннотация. Личность - это не просто совокупность сформированных в социальной среде характеристик человека, но такая совокупность, которая дает основание говорить о личности как определенной целостности, в которой все характеристики взаимосвязаны и взаимно обусловлены. Правосознание личности понимается как интегративная совокупность психологических свойств личности, относящихся к ее когнитивной сфере, которые обусловливают субъективное отражение явлений социально-правовой действительности и детерминируют юридически значимое поведение индивида. В качестве его основных составляющих следует выделить: правовые знания и социальноправовые представления; оценочные отношения к явлениям правовой действительности; социальноправовые ожидания; личностные нормы поведения, которые соотносимы с правовыми нормами (соответствуют или противоречат им). Указанные структурные элементы не исчерпывают всей структуры правосознания, а являются основными, обусловливающими субъективное отражение и ценностно-нормативную регуляцию в психологическом механизме юридически значимого поведения. Преступников отличают ценностные ориентации, потребности, интересы и социальные установки. Понятие «личность ювенального правонарушителя» означает, что речь идет о социальных качествах подростка, совершившего уголовное правонарушение, «социальном лице» этого человека. Автор излагает понятие и структуру ювенального правонарушителя, соотношение социального и биологического в личности правонарушителя, основные черты криминологической характеристики личности подростка и т.д. Annotation. The personality is not just set of the characteristics of the person created in the social environment, but such set which gives the grounds to speak about the personality as a certain integrity in which all characteristics are interconnected and mutually caused. The sense of justice of the personality is understood how integrative set of the psychological properties of the personality relating to her cognitive sphere which cause subjective reflection of the phenomena of social and legal reality and determine legally significant behavior of the individual. As his main components it is necessary to allocate: legal knowledge and social and legal representations; estimated relations to the phenomena of legal reality; social and legal expectations; personal standards of behavior which are correlated to precepts of law (correspond or contradict them). The specified structural elements don't exhaust all structure of sense of justice, and are the main, causing subjective reflection and valuable and standard regulation in the psychological mechanism of legally significant behavior. Criminals are distinguished by valuable orientations, requirements, interests and social installations. The concept "identity of the juvenile offender" means that it is about social qualities of the teenager who has committed criminal offense, "the social face" of this person. The author states a concept and structure of the juvenile offender, a ratio of the social and biological offender in the personality, the main lines of the criminological characteristic of the identity of the teenager, etc. Ключевые слова и словосочетания: криминология, личность, преступник, профилактика, ювенальный правонарушитель, характеристика, антиобщественная и преступная деятельность, исправление, воспитание. ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

135

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ Key words and word combinations: criminology, personality, criminal, prevention, juvenile offender, characteristic, antisocial and criminal activity, correction, education. Проблема личности преступника является одной из актуальных и спорных в современной криминологии. Для плодотворного развития исследований в этой области крайне важно определить понятие и содержание проблемы личности преступника, перечень и структуру признаков, образующих такую личность, разработать эффективные меры и средства профилактики, устранить существенные разноречия в трактовке основных положений, от которых зависит правильное решение всей проблемы. Как пишет Е.О. Алауханов, понятие «личность преступника» означает, что речь идет о социальных качествах человека, совершившего преступление, «социальном лице» этого человека [1, c. 42]. В криминологии выделяется три основных значения понятия «личность преступника»: 1) «личность преступника» - это личность человека, совершившего уголовное деяние. Каждый человек, поскольку он формируется и живет в обществе, является личностью, в т.ч. и каждый преступник. Поэтому указанное определение в равной мере относится ко всем лицам, виновно нарушающим уголовный запрет и являющимся субъектами преступления. Такая трактовка рассматриваемого понятия представляется наиболее правильной. В целях обеспечения большей строгости понятия «личность преступника» следует употреблять его именно в этом значении [2, c. 3]; 2) «личность преступника» - это совокупность социальных свойств, связей, отношений и т.п., которые во взаимодействии с социальными условиями определили совершение преступления. По мнению В.Н. Кудрявцева, «личность преступника» - наиболее широкое и емкое понятие, выражающее социальную сущность лица, сложный комплекс характеризующих его черт, проявлений, связей, его внутренний нравственный и духовный мир, взятых в развитии, во взаимодействии с социальными и индивидуальными жизненными условиями и в той или иной мере определивших совершение преступления [1, c. 43-44]. Иначе говоря, речь идет о специфическом социальном «лице» преступни-

ка. Стремление к подобной конкретизации понятно. Личность - явление многогранное, и важно понять, что именно подлежит в ней изучению при криминологическом исследовании. Однако вряд ли комплекс только криминологически значимых признаков правильно называть «личностью преступника»; 3) «личность преступника» - это определенный специфический тип личности, имеющий качественные отличия от законопослушной личности. Выделение такого специфического типа личности, который отличается от иных социальных типов и обладает характеристиками, обусловливающими большую вероятность преступного поведения в определенных условиях, и возможно, и правомерно. У значительной части лиц, нарушающих уголовный закон, фиксируются заметные особенности потребностей, интересов, нравственных и правовых взглядов, ценностных ориентаций, отличающие их от тех, кто ведет себя устойчиво правомерно. В то же время вряд ли правильно этот социальный тип личности называть личностью преступника. Выявление указанных особенностей наиболее эффективно, когда оно осуществляется заблаговременно, до совершения преступления и позволяет своевременно оказывать положительное влияние на личность и на ее социальную среду. Констатация у конкретных лиц соответствующих личностных особенностей может давать основания относить этих лиц к специфическому социальному типу, но называть этих лиц представителями типа «личность преступника» до совершения преступления было бы неправильно. К тому же сами по себе отрицательные личностные качества, как бы они ни были выражены, еще однозначно не определяют совершение преступления. Надо, чтобы такое лицо находилось в подходящих для совершения преступления условиях. Взгляд на «личность преступника» в криминологии исходит из общего тезиса о том, что делинквентную личность следует рассматривать как единство организма и окружающей его среды [1, c. 44]. Неотъемлемой составной частью такого целостного общественного существования человека являются его специфические отно-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

136

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ шения к социуму. Чаще всего у делинквента социальные связи деформированы, отсутствуют нормальные взаимоотношения в коллективе, не привиты здоровые взгляды на труд, человеческие ценности и т.д. Преступник представляется как индивид с дефектом структуры личности, взглядов, оценок и действий, ведущим к деформациям социальных отношений, в которых выражается конкретная антиобщественная и преступная деятельность. Компоненты и структура личности преступника, его специфические психологические или биологические факторы, врожденные или приобретенные в процессе формирования, нормальные или патологические, а также конкретные делинквентные действия изучаются рядом научных дисциплин. Криминологические особенности ювенальных правонарушителей связаны главным образом с возрастными особенностями и обусловленным этими особенностями местом несовершеннолетних в системе социальных связей и ролей. Известно, что социальное воздействие среды на поведение различно в зависимости от возраста, и наиболее зависимы в этом отношении именно подростки. Поэтому изменения в социально-демографической и уголовноправовой характеристике исследуемого контингента всегда сигнализируют о вероятных изменениях в тенденции преступности несовершеннолетних и позволяют намечать наиболее эффективные меры общей и специальной профилактики. В обобщенном виде характеристика ювенальных правонарушителей по половому составу сводится к следующему: доля лиц мужского пола среди правонарушителей (90-93%) существенно выше их удельного веса среди подросткового населения страны; доля лиц женского пола среди правонарушителей (7-10%), наоборот, значительно меньше их удельного веса в населении; доля лиц женского пола среди ювенальных правонарушителей в 3-4 раза меньше по сравнению с аналогичными показателями взрослой преступности. Правда, следует иметь в виду, что противоправная активность в совершении уголовных деяний у девочек и девушек, как правило, тоже достаточно высока, но главным образом до достижения ими возраста уголовной ответственности; удельный вес лиц женского пола,

состоящих на профилактическом учете в ювенальной полиции, за последние годы в 2-2,5 раза стал выше удельного веса их среди несовершеннолетних, совершивших уголовные правонарушения [3]. В целом уголовные правонарушения несовершеннолетних женского пола, в большинстве случаев, менее дерзки и опасны, нежели деяния лиц мужского пола. В частности, по данным В.В. Орехова, применительно к преступлениям против личности, совершаемым несовершеннолетними женского пола, речь идет главным образом о телесных повреждениях, причиненных в бытовых драках, и о заражении венерической болезнью [4, c. 146]. Как верно пишет А.Б. Сахаров, преобладание среди несовершеннолетних правонарушителей лиц мужского пола связано, по-видимому, с некоторыми психическими и психологическими особенностями пола, с исторически сложившимся различием интересов, поведения, воспитания мальчиков и девочек, с большей активностью, предприимчивостью и другими общехарактерологическими свойствами лиц мужского пола; среди мальчиков значительно выше процент безнадзорных; они легче подпадают под дурное влияние, более склонны к употреблению алкоголя [5, с. 134]. Среди ювенальных правонарушителей наибольший удельный вес (79-80%) всей совокупности совершаемых уголовных деяний составляют лица в возрасте 1617 лет [6]. Отмечается рост удельного веса 14-15летних преступников по таким видам преступлений, как кражи и грабежи [6]. Как и распределение контингента ювенальных правонарушителей по половому признаку, распределение его по возрасту также объясняется социальнопсихологическими причинами. Поскольку с определенным возрастом, как отмечал М.Н. Гернет, связан определённый уровень развития сил, интеллекта, влечений, постольку, так сказать, «физически» становится возможным совершение определенных преступлений [7, с. 151]. Однако речь идет не о «чисто» биологическом, а о социально-психологическом процессе формирования личности подростка и появления личностных дефектов в сфере интересов и потребностей, реализация которых в поведении облегчается в силу возрастных особенностей подростка.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

137

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ Распределение исследуемого контингента правонарушителей по месту жительства характеризуется следующими особенностями: а) доля в их составе жителей города выше, нежели доля горожан в возрасте 1417 лет в составе соответствующей возрастной группы всего населения; б) доля подростков из крупных городов в составе «городской части» контингента несовершеннолетних преступников выше, нежели доля подросткового населения крупных городов в составе соответствующей возрастной группы всего городского населения; в) констатируется неравенство доли подростков, проживающих в различных административно-территориальных единицах (районах, областях), в составе контингента ювенальных преступников. Иными словами, рассматриваемый признак социально-демографической характеристики ювенальных правонарушителей имеет два аспекта: 1) распределение на жителей города и сельской местности; 2) территориальное распределение. Существуют различия преступной активности контингентов несовершеннолетних, выделяемых в зависимости от их рода занятий. По степени этой активности все они из года в год ранжируются в строго определенном порядке: неработающие и неучащиеся, работающие, учащиеся общеобразовательных школ, учащиеся колледжей, лицеев и студенты высших учебных заведений. Судя по расчетам, такая констатация верна и на сегодняшний день. Однако есть ряд обстоятельств, позволяющих отметить некоторые новые тенденции. Заметен процесс сближения почти всех категорий несовершеннолетних (за исключением неработающих и неучащихся) по уровню проявляемой ими активности в совершении уголовных деяний. Причем, с криминологической точки зрения, особенно важен тот факт, что сближение различных контингентов правонарушителей происходит в основном из-за возрастания числа преступных проявлений, зафиксированных статистикой применительно к таким ранее благополучным группам, как студенты высших учебных заведений, учащиеся колледжей и школьники. Для большинства несовершеннолетних, вставших на путь антиобщественной и

преступной деятельности, выбор такого варианта поведения связан с личностными деформациями. Особенности взглядов и интересов, потребностей и отношений в сфере ведущей деятельности, характерные для ювенальных правонарушителей, включают стойкую утрату связей со школой и педагогами, полное игнорирование правовых и нравственных оценок. Несмотря на то, что по уровню образования, определяемому по формальным показателям прохождения школьного обучения, отстают от сверстников лишь 8-10% несовершеннолетних преступников, среди них в 5-6 раз больше доля лиц, не успевающих из-за отсутствия прилежания. Будучи следствием соответствующих ценностных ориентаций, негативного отношения, складывающегося в этом виде деятельности, такое отношение существенно затрудняет как социализацию, так и ресоциализацию подростков в процессе их исправления. В производственной сфере этих подростков характеризуют: отсутствие интереса к выполняемой трудовой деятельности, утилитарное отношение к профессии (как к возможности извлечь из нее только материальную и иную потребительскую выгоду), отсутствие связанных с ней планов, отчужденность от задач производственного коллектива, его нужд. Такие подростки не испытывают боязни увольнения, т.к. полагают, и не без основания, что всегда смогут без труда устроиться в другое учебное заведение, на другое предприятие и даже, более того, обеспечить себе высокий денежный и другой потребительский доход. Стремление к достижению успехов в учебной и производственной деятельности, общественной работе у правонарушителей замещено, как правило, досуговыми потребностями и интересами. Сама система оценок и предпочтений у таких людей все больше ориентируется на эту сферу. Именно здесь фиксируются и гипертрофированные потребности, интересы, связанные с погоней за модной одеждой, информацией, значимой для данной микросреды, и т.д. В отличие от личности с позитивными, одобряемыми обществом интересами и потребностями развитие их у правонарушителей часто идет как бы в диаметрально противоположном направлении. Бесцельное и праздное времяпрепровожде-

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

138

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ ние формирует соответствующие деструктивные взгляды и потребительский интерес. Они укореняются во вредных привычках, которые, в свою очередь, ведут к формированию социально-негативных потребностей. Соответственно искаженному развитию желаний на поведенческом уровне вырабатываются привычки к противоправным формам и способам их удовлетворения. Наличие явно выраженных негативных по своей социальной сущности потребностей и интересов к употреблению алкоголя, бесцельному времяпровождению и т.п. зафиксировано не менее чем у 2/3 лиц, совершивших преступления и иные правонарушения. В соответствующей микросреде особым интересом пользуются пьянки и тусовки, хамство и вандализм, культивируемая вражда к определенным группам населения и т.п. Интересы в сфере этнографии и национального фольклора, художественной классики, занятий музыкой и спортом проявляются в 3-4 раза реже, чем у подростков с позитивным поведением. И дело здесь не просто в ограниченности их интересов, а именно в весьма раннем, по возрасту, замещении интересами и потребностями явно асоциальными. К числу характерных личностных особенностей ювенальных правонарушителей относятся и существенные деформации их нравственных и правовых ценностных ориентаций. Понятия товарищества, долга, совести, смелости и т.п. переосмысливаются такими подростками, исходя из групповых интересов. Жизненные цели смещаются у них в сторону психологического комфорта компанейско-группового характера, сиюминутных удовольствий, потребительства и наживы. Совершая аморальные и противоправные поступки, они стремятся всячески «облагородить» их мотивы, искаженно, негативно оценить поведение потерпевших. У них четко фиксируется позиция одобрения или «понимания» большинства уголовных деяний, отрицания и полного игнорирования личной ответственности за противоправное поведение. В среде ювенальных правонарушителей допустимо нарушение уголовного закона либо иного запрета, если очень нужно, в том числе, если этого требуют интересы группы. Необходимость соблюдения требований закона соотносится главным образом со степенью вероятности наказания за допущенные нарушения.

В эмоционально-волевой сфере несовершеннолетних преступников чаще всего фиксируются ослабленное чувство совести и стыда, равнодушное отношение к тяготам и переживаниям других, грубость, лживость и подлость. Выраженное ослабление волевых качеств констатируется лишь в 20-25% случаев. Эмоциональная неуравновешенность, нетерпимость и упрямство, нечувствительность к страданиям других, агрессивность также можно отнести к наиболее распространенным характерологическим чертам несовершеннолетних преступников. При этом речь вновь идет не о возрастных особенностях, которые были бы присущи основной массе подростков вообще, а именно о криминогенных деформациях в морально-эмоциональной и нравственной сферах, характерных для лиц, совершающих преступления. В последнее время много внимания уделяется выявлению отягощенности несовершеннолетних преступников различными нервно-психическими аномалиями. Установлено, что влияние этих аномалий на правонарушающее поведение в основном носит косвенный или опосредованный характер. Они, как правило, стимулируют социальную неадаптированность, неадекватность реакций подростков, но не определяют основное содержание конкретных действий, их нравственноправовую направленность. Всякий раз, когда речь идет о вменяемых субъектах, наличие нервно-психических аномалий не создает фатальной предрасположенности их к преступлениям. Аномалии психики оказывают влияние на механизм формирования противоправного поведения, выступают в качестве условия, ускоряющего процесс деградации личности, а также фактора, сказывающегося на выборе формы реакции на конфликтную ситуацию, на формирование специфической преступной мотивации. За последние годы констатируется рост преступлений, совершенных несовершеннолетними с аномалиями психики, причем опережающий почти в 2-3 раза рост преступности несовершеннолетних в целом. Почти каждый 7-8 подросток, совершающий преступление, имеет достаточно выраженные отклонения в нервнопсихическом состоянии. Однако большую часть среди них составляют дети не с тяжелыми и стойкими заболеваниями, а с

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

139

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ психопатическими чертами личности и остаточными явлениями после перенесенных родовых и иных травм. Важно и то, что психопатические черты преступников, в подавляющем большинстве своем, не связаны с отягощенной наследственностью. Они в 80-85% случаев приобретены ими вследствие неблагоприятных условий жизни и воспитания, что в значительной мере более объективно и последовательно объясняет повышенную их распространенность у преступников по сравнению с законопослушными подростками. Основной причиной более интенсивного возникновения и развития психогенно обусловленных аномалий у ювенальных правонарушителей являются неблагополучные условия их семейного воспитания, выражающиеся в том числе и в наличии различных нервно-психических заболеваний у родителей, в их алкоголизме и наркомании, противоправном и аморальном образе жизни, семейном насилии. В заключение хотелось бы сказать, что в абсолютном большинстве ювенальный правонарушитель - это несовершеннолетний, обладающий привычками и интересами, склонностями и устойчивыми стереотипами антиобщественного поведения. Из них уголовные правонарушения совершают единицы, для остальных же характерны: постоянная демонстрация пренебрежения к нормам общепринятого поведения (сквернословие, появление в пьяном виде, мелкое хулиганство, уничтожение либо порча чужого имущества и т.д.); следование отрицательным обычаям и традициям, пристрастие к алкогольным напиткам и наркотикам, участие в азартных играх; бродяжничество, систематические побеги из дома, школы и иных учреждений; ранние половые связи, распущенность, аборты, заражение венерическими заболеваниями и т.д.; систематическое проявление, в т.ч. и в бесконфликтных ситуациях, злобности, мстительности, грубости, актов насильственного поведения; виновное создание конфликтных ситуаций, постоянные ссоры в семье, терроризирование родителей и других членов семьи; культивирование вражды к иным группам несовершеннолетних, отличающихся успехами в учебе, дисциплинированным поведением.

В связи с этим следует разрешить задачи установления закономерностей отклоняющегося поведения, механизма его формирования и изменения: выявлять несовершеннолетних, поведение, взгляды, мотивы поступков которых свидетельствуют о вероятности совершения уголовных деяний; изучать личности этих подростков; определять и устранять источники отрицательного влияния на них; исследовать возможности создания благоприятной обстановки, с тем чтобы не допустить реализации преступных намерений; осуществлять контроль за поведением трудных подростков и образом их жизни; периодически анализировать полученные результаты и вносить соответствующие коррективы в работу [8, с. 79]. Дифференциация ювенальных правонарушителей по преступной направленности (ориентации) личности, систематизирующая данные об особенностях их уголовно-правовой, социальнодемографической и нравственнопсихологической характеристики, комплексно позволяет влиять на состояние преступности несовершеннолетних, выработать эффективные меры и средства ее профилактики, с последующей ресоциализацией трудных подростков. 1. Алауханов Е.О. Криминология: учебник. – Алматы: Заң әдебиетті, 2008. 2. Личность преступника: монография / Кондрашков Н.Н. [и др.]; под ред. В.Н. Кудрявцева. – М.: Юрид. лит., 1971. 3. Сведения о результатах деятельности ювенальной полиции (2012-2016 гг.) // Комитет административной полиции МВД Республики Казахстан. – Астана. 4. Человек и общество. – Л., 1977. Вып. II . 5. Сахаров А.Б. О личности преступника и причинах преступности в СССР. – М., 1961. 6. Сведения о лицах, совершивших уголовные правонарушения (2013-2017 гг.) // КПС и СУ Генеральной прокуратуры Республики Казахстан. – Астана. 7. Моральная статистика. – М., 1922. 8. Ананич В.А. Предупреждение рецидивной преступности: монография. - Минск: Академия МВД Республики Беларусь, 2008.

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

140

ТРЕБОВАНИЯ РЕДАКЦИИ К СТАТЬЯМ ЖУРНАЛА «ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ» Уважаемые коллеги! Приглашаем ученых, адъюнктов, аспирантов и соискателей, а также сотрудников органов внутренних дел принять участие в опубликовании научных трудов в научно-практическом журнале «Вестник ВИПК МВД России». I. УСЛОВИЯ ОПУБЛИКОВАНИЯ МАТЕРИАЛОВ 1. К рассмотрению редакционной коллегией издания «Вестник ВИПК МВД России» принимаются материалы статей, соответствующие тематической направленности журнала, не опубликованные ранее в других печатных изданиях. 2. Авторский оригинал рукописи представляется в редакционно-издательский отдел ВИПК МВД России в распечатанном и электронном виде (адрес электронной почты: [email protected], [email protected]). Статья должна быть вычитана и подписана всеми авторами: «Материал вычитан, цифры, факты, цитаты сверены с первоисточником». Визы проставляются на лицевой стороне последнего листа статьи. 3. Статья должна сопровождаться: 3.1. Внешней рецензией специалиста, кандидата или доктора наук, имеющего наиболее близкую к теме статьи научную специализацию и публикации по тематике рецензируемой статьи в течение последних 3 лет. Подписи рецензентов заверяются гербовой печатью. Редакционная коллегия журнала оставляет за собой право провести дополнительное рецензирование статей. 3.2. Справкой о проверке рукописи статьи на оригинальность с использованием специализированного программного обеспечения с приложением образца заключения, сформированного программой. 3.3. Справкой о возможности открытого опубликования1. 3.4. Сведениями об авторе:  фото автора (формат JPEG);  фамилия, имя, отчество автора (авторов) полностью;  ученая степень и ученое звание – при их наличии;  место работы, должность;  специальное (воинское) звание (классный чин федеральной государственной гражданской службы);  телефон (рабочий, мобильный), е-mail, точный почтовый адрес с индексом (для направления авторского экземпляра). После опубликования автору направляется один бесплатный экземпляр. 5. Ответственность за точность цитат, фамилий и имен, цифровых данных, дат, результатов анкетирования (опросов) несет автор (авторы). 6. Редакционная коллегия журнала оставляет за собой право в случае необходимости редактировать, сокращать объем статей и принимать решения о невключении их в журнал. Отклоненные редакционной коллегией журнала рукописи научных статей остаются в материалах редакционной коллегии. 7. Договор о предоставлении права использования произведения заключается в устной форме и является безвозмездным, т.е. плата с авторов за публикацию статей не взимается, авторский гонорар не выплачивается. Представляя статью для публикации, автор тем самым выражает согласие на её размещении в тех справочно-правовых системах (в том числе в сети Интернет), с которыми у редакции есть соответствующее соглашение. II. ТРЕБОВАНИЯ К ОФОРМЛЕНИЮ ТЕКСТА СТАТЬИ объем статьи должен составлять от 8 до 15 страниц текста формата А4, включая таблицы, рисунки, графики, диаграммы и другие нетекстовые элементы, а также библиографический список и приложения; набор в «Word» шрифтом «TimesNewRoman», размером шрифта 14, междустрочный интервал 1,5; ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

141

ТРЕБОВАНИЯ РЕДАКЦИИ К СТАТЬЯМ ЖУРНАЛА «ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ» для акцентирования элементов текста разрешается использовать курсив, полужирный курсив, полужирный прямой. Подчеркивание текста нежелательно; страницы публикации нумеруются, колонтитулы не создаются; все иллюстрации (желательно наличие 2-3) должны иметь наименование и, в случае необходимости, пояснительные данные (подрисуночный текст); на все иллюстрации должны быть даны ссылки в тексте статьи. Слово «Рисунок», его порядковый номер, наименование и пояснительные данные располагают непосредственно под рисунком. Иллюстрации следует нумеровать арабскими цифрами сквозной нумерацией. Если рисунок один, он не нумеруется; все таблицы должны иметь наименование и ссылки в тексте. Наименование должно отражать их содержание, быть точным, кратким, размещенным над таблицей. Таблицу следует располагать непосредственно после абзаца, в котором она упоминается впервые. Таблицу с большим количеством строк допускается переносить на другую страницу. Заголовки граф, как правило, записывают параллельно строкам таблицы; при необходимости допускается перпендикулярное расположение заголовков граф; примечания выносятся из текста документа вниз полосы; затекстовые библиографические ссылки (список использованной литературы) оформляются в соответствии с ГОСТом Р 7.0.5-2008 как перечень библиографических записей, помещенный после текста документа. Нумерация сквозная по всему тексту. Для связи с текстом документа порядковый номер библиографической записи в затекстовой ссылке набирают в квадратных скобках в строку с текстом документа. Если ссылку приводят на конкретный фрагмент текста документа, цитату, в отсылке указывают порядковый номер и страницы, на которых помещен объект ссылки. Сведения разделяют запятой. Пример: [10] или [10, с. 81]. Объектами составления библиографической ссылки также являются электронные ресурсы локального и удаленного доступа. Ссылки составляют как на электронные ресурсы в целом (электронные документы, базы данных, порталы, сайты, веб-страницы, форумы и т.д.), так и на составные части электронных ресурсов (разделы и части электронных документов, порталов, сайтов, веб-страниц, публикации в электронных сериальных изданиях, сообщения на форумах и т. п.). После электронного адреса в круглых скобках приводят сведения о дате обращения к электронному сетевому ресурсу: после слов «дата обращения» указывают число, месяц и год. Текст статьи должен состоять из вступительной, основной и заключительной частей. Статья должна содержать следующие реквизиты: - фамилия, имя, отчество автора (авторов), напечатанные заглавными буквами; - занимаемая должность с указанием места работы (службы) (на русском и английском языках); - название статьи – заглавными буквами (на русском и английском языках); - аннотация объемом не менее 150 слов (на русском и английском языках) приводится после названия статьи; - ключевые слова на русском и английском языках – после аннотации (не более 10 слов на каждом языке). Рукописи, оформленные с нарушением установленных правил, не рассматриваются. Рукописи не возвращаются.

1

Бланки справок о проверке рукописи статьи на оригинальность и о возможности открытого опубликования находятся в свободном доступе на сайте ВИПК МВД России (https://vipk.mvd.ru/Nauka/Vestnik_VIPK_MVD_Rossii/Avtoram/Uslovija).

ВЕСТНИК ВИПК МВД РОССИИ № 2(46)-2018

142