Лексикографический сборник. Выпуск IV [4]

Citation preview

А К А Д Е М И Я

Н А У К

СССР

ОТДЕЛЕНИЕ ЛИТЕРАТУРЫ И ЯЗЫКА СЛОВАРНАЯ КОМИССИЯ

ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИЙ СБОРНИК В Ы П У С К

IV

I ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИНОСТРАННЫХ 4

И

ИЗДАТЕЛЬСТВО

НАЦИОНАЛЬНЫХ

М О С К В А

•

1 9 6 0

СЛОВАРЕЙ

А К А Д Е М И Я О ТДЕЛЕНИЕ

НАУК

СССР

ЛИТЕРАТУРЫ И Я ЗЫ КА

СЛОВАРНАЯ КОМИССИЯ.

ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИМ СБОРНИК В Ы П У С К

IV

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО И НО СТРАН НЫ Х И Н А Ц И О Н А Л Ь Н Ы Х СЛОВАРЕЙ М О С К В А 1960

РЕДКОЛЛЕГИЯ О. С. АХМАНОВА (председатель), А. М. БА БКИ Н , Н. А. БАСКАКОВ, М. В. ЛАЗОВА, К . А. МАРЦИШЕВСКАЯ, С. И. ОЖЕГОВ, Ю. С. СОРОКИН, Н. И. ФЕЛЬДМАН, Ф. П. ФИЛИН Адрес редколлегии: Москва, Г-19, Волхонка, д. 18/2

1960

вып. IV

Л. М. БА БКИ Н

ПО ВОПРОСАМ РУССКОЙ Л Е К С И К О Л О Г И И И ЛЕКСИКО ГРАФ И И I Русская дореволюционная практика составления словарей не могла опираться на какую-либо общую теорию, так к а к никакой теории лексико­ графии не существовало. Об этом отчетливо заявил в своей статье «Опыт общей теории лексикографии» акад. Л . В. Щерба1, значительно раньше по этому же поводу сетовал известный составитель французско-русского и рус­ ско-французского словарей Н . П. Макаров. «У нас,—писал он,—имеют весьма неясное, слабое, сбивчивое понятие о существенных достоинствах лексикографических трудов»1 2. Накапливался большой и ценный опыт у от­ дельных составителей, которые подобно В. И . Далю отдавали много внима­ ния и сил словарному труду, или в коллективах, много лет работавших над такими большими словарями, к а к например, академические словари. Но этот опыт обыкновенно отлагался в самих словарях и проявлялся в тех или иных удачных решениях частных вопросов или находил свое выражение в общих принципах подачи фактов языка в словаре. Подобный разрозненный опыт пропадал для последующих лексикографов, так ка к он не обобщался, а непосредственное выявление его из текста словарей—дело нелегкое и далеко не всем доступное. Советская лексикография весьма заинтересована ка к в выявлении ценного лексикографического опыта прошлого, так и в обобщении богатого опыта словарной работы, ведущейся в Советском Союзе. Расцвет социалисти­ ческих наций нашего многонационального государства сопровождается обогащением смысловой структуры национальных языков, ростом богатства их стилистических средств. Параллельно этому идет создание толковых словарей национальных языков, составление двуязычных словарей и в пер­ вую очередь русско-национальных и национально-русских. Лексикографи­ ческая работа при этом отвечает живым общественным потребностям нацио­ нального культурного строительства многочисленных народов великого Советского Союза и содействует братской взаимосвязи их языков. «В исто­ рии человечества еще не было случая, когда бы шла такая большая, сосре­ доточенная работа над двуязычными словарями на почве общения отдельных национальных языков разных ступеней развития с... русским литературным языком»3.

1 Л. В. Щ е р б а. Опыт общей теории лексикографии. «Изв. АН СССР», 1940, № 3. Стр. 89—117. ' 2 Н. М а к а р о в . Заметки по лексикографии. «Семья и школа», 1877, № 8, кн. 2. Стр. 321. 3 Е. С. И с т р и и а. Заметки по двуязычным словарям. «Изв. АН СССР ОЛЯ», т. I I I , вып. 2—3. 1944. Стр. 78—79.

II ^ Термин лексикография двузначен1: с одной стороны, он собирательно означает совокупность тех или иных словарей, а с другой—теорию и прак­ ти ку словарного дела. Синкретичность, присущая этому термину,—в при­ роде самого объекта, который он обозначает1 2. Лексикография ка к теория, роль которой уже хорошо осмыслена, еще только слагается. Ее становление связано с практической работой над словарями, и часто ее успехи и дости­ жения подлежат выявлению из конкретных словарных разработок и статей или тех обсуждений, которые велись и ведутся при работе над капитальными словарями, в первую очередь академическими. Т а к, например: «В процессе подготовки словаря Пуш кина, а также критического обсуждения первого вышедшего его тома, шире раскрылись и теоретические принципы составле­ ния такого рода словарей»3. Почти двести лет идет непрерывающаяся академическая работа над «Словарем русского языка». Поучительно было бы разобраться в ее положи­ тельных результатах и равным образом недочетах, особенно во влиянии тех и других на издание Академического словаря русского языка в послерево­ люционную пору. Замысел и план последнего предреволюционного Акаде­ мического словаря принадлежал, ка к известно, акад. А . А. Шахматову. В духе этого замысла вышло несколько выпусков1до революции, в том числе н а |б укв ы Е —Ж —3 под редакцией самого А . А. Шахматова. Несколько выпусков на разные буквы было подготовлено для издания, но по условиям военного времени они оказались ненапечатанными. Словарная работа в А ка 7 демии возобновилась' лишь в 20-х годах по возвращении из Саратова сло­ варной картотеки, куда она была вывезена в связи с первой мировой войной. К двухсотлетию Академии наук, праздновавшемуся в 1925 г., «Постоянная словарная комиссия при Отделении русского языка и словесности»4 полу­ чила достаточный штат научных сотрудников, обширное помещение и пол­ ную возможность плодотворно работать над словарем русского языка. Следует отметить, что категория штатных научных сотрудников возникла в Академии наук лишь после Великой Октябрьской социалистической рево­ люции. В дореволюционной Академии штатными были только академики, а вся подсобная научная и научно-техническая работа, которая так суще­ ственна при работе над словарем, выполнялась случайными работниками 1 Чистым недоразумением следует считать то, что словарная статья в Словаре современного русского литературного языка А Н СССР, т. 6, посвященная слову лексико­ графия , отмечает в нем только одно значение. Употребление этого слова в значении «совокупность тех или иных словарей» для современного русского языка вполне нормаль­ но и обычно. Ср., например: «...автор настоящего опыта не знаком интимно с богатой лек­ сикографией некоторых „восточных“ языков». Л. В. Щ е р б а. Опыт общей теории лек­ сикографии. Избранные работы... Изд. Л ГУ . Т. 1 ,1958. Стр. 54; «В этот период армян­ ская лексикография обогащается всеми видами словарей». Л. Б. П е т р о с я н . Толко­ вый словарь армянск. яз. Ст. Малахасянца, Ереван, 1954. Стр. 5; «Настоящий фразеологи­ ческий словарь является первой попыткой своего рода в молдавской лексикографии». B. П. С о л о в ь е в. К вопросу об устойчивых словосочетаниях в молдавск. литер, яз. М., 1952. Стр. 10. «Начало мордовской лексикографии положено пятизначным.словарем архиеп. Дамаскина (1785 г.)». Н. Ф. Ц ы г а н о в . Вопросы лексики и лексикографии мордовских языков. М., 1952. Стр. 8. 2 Так же и по тем же причинам с недостаточной расчлененностью функционируют термины фразеология и идиоматика, обозначая и совокупность фразеологизмов или идиом в каком-либо языке, и учение об идиомах. Ср. В. В. В и н о г р а д о в. Основные поня­ тия русской фразеологии ка к лингвистической дисциплины. Труды юбилейной научной сессии Л ГУ . Л.,- 1946. Стр. 45—69. 3 Пути развития советского языкознания. Передовая. «Вопросы языкознания». 1957, №?5. Стр. 8. 4 В ее состав входили: акад, В. М. И с т р и н (председатель), Е. С. И с т р и н а, C. П. О б н о р с к и й, В. И. Ч е р н ы ш о в, Л. В. Щ е р б а, Н. К . Я д р ы ш е в и П . Л . М а ш т а к о в (ученый секретарь). Ниже в статье для краткости именуется—Сло­ варная комиссия.

«по вольному найму». Сама Словарная комиссия, представлявшая собой коллегиальный орган, призванный разрешать сложные лексикографические вопросы и разнообразные недоумения, появляющиеся при работе над сло­ варем у его составителей, возникла в Отделении русского яаыка и словес­ ности лишь после революции. В дореволюционной Академии не было объеди­ няющего лексикографического органа, работа словарников велась в сильной степени индивидуально, при полной личной ответственности каждого редак­ тора той или иной буквы или тома. Отсюда и оказалось возможным, напри­ мер, появление выпусков Академического словаря на букву К , отразивших научную склонность их редактора-этнографа Д . К . Зеленина и выпадавших некоторым образом из шахматовского замысла. По замыслу акад. А . А. Шахматова, Академический словарь русского языка предназначен был обнять лексическое богатство русского языка во всех и самых многообразных его проявлениях: от слов литературного языка ломоносовской поры до современных диалектизмов, профессионализ­ мов и жаргонизмов разного рода включительно. Такого рода слов.ари при­ нято называть «тезаурусами», и, к а к правило, они предназначались обыкно­ венно для языков мертвых, языков определенного лексического состава. Попытка акад. А. А. Шахматова создать «тезаурус» для живого русского языка с его поистине безграничными лексическими запасами, к а к это стало ясно Словарной комиссии, не оправдала себя. Но база лексических заготовок, обеспеченная многолетними выборками в расчете на словарь шахматовской редакции, никакого другого словаря начать не позволяла. Это хорошо пред­ ставляла себе Словарная комиссия, но это не было убедительным для кри­ тиков Академического словаря, упрекавших его деятелей в косности, не­ способности преобразовать в короткий срок Академический словарь в духе назревших потребностей времени. Любопытно привести некоторые сведения об объеме академической картотеки. До 1917 г. картотека насчитывала более восьмисот тысяч карто­ чек. За период деятельности Словарной комиссии с 1922 г. по 1927 г. она увеличилась на шестьдесят тысяч карточек. Помимо обильного областного материала картотека содержала преимущественно выборки из писателей восемнадцатого и первой половины девятнадцатого века. Областной мате­ риал значительно преобладал. Пополнение за счет литературных источни­ ков шло от буквы к букве, от выпуска к вы пуску Словаря по мере приготов­ ления их для издания. Деятельность Словарной комиссии следует оценивать не только на основании ее издательской словарной продукции, которая была весьма невелика и не представляет собой ничего целого, законченного. Отдельные разрозненные выпуски Словаря, выходившие к тому же нере­ гулярно, не могли удовлетворить ни филолога, который видел, что этот словарь не походил ни на толково-исторический, ни на нормативный,—ни общественность, которая не видела в этих выпусках широкого и свободного отражения современного ей русского литературного языка с его сдвигами, произведенными обновляющей революционной стихией. Словарная комис­ сия, помимо текущей работы над продолжением Словаря русского языка, выполняемого по старой программе, так ка к никакой другой еще вырабо­ тано не было, видела и ставила перед собой задачи научно-исследователь­ ского характера. Интересно и поучительно охарактеризовать лексикогра­ фические перспективы, какие намечала Словарная комиссия, так ка к, не­ сомненно, мысли о них были возбуждены влиянием Великого Октября. Желательно было бы научно обработать и сделать достоянием современных филологов архив Словарной комиссии, если он сохранился1. Живая память 1 О деятельности Словарной комиссии см. статью С. Г. Б а р х у д а р о в а «Рус­ ская советская лексикография за 40 лет». «Вопросы языкознания», 1957, № 5. Стр. 35 и след.

и некоторые намеки в литературе заставляют предполагать, что работа Словарной комиссии была систематической и временами весьма напряжен­ ной. Т а к, характеризуя работу Словарной комиссии, ее председатель акад. В. М. Истрин писал в 1927 г.: «Работа приняла теперь коллективный харак­ тер, и в частности,—работа каждого редактора контролируется—и даже по нескольку раз— ... в заседаниях, которые устраиваются регулярно еже­ недельно, а в случае необходимости и два раза в неделю»1. Целый ряд принципиальных соображений, касающихся лексикографи­ ческой работы, которые высказала Словарная комиссия, не утратил своего значения и для нашего времени. Так, общее убеждение ее в том, что «совре­ менное состояние смежных наук, достигшее в некоторых областях наиболь­ шего развития, неминуемо касается и науки о русском языке, куда входит и словарная его часть. Словарная работа является в настоящее время фунда­ ментом для всяких филологических работ вообще»1 23 , —близко и нашему времени. Перспективы лексикографической работы Словарная комиссия пыталась связать с особыми историческими условиями, определявшими характер разработки русского языка в научном отношении. В соответствии с этим ею намечались крупные словарные предприятия. В области л и т е р а т у р ­ н о г о языка: 1. Создание словаря классического русского языка, содержа­ щего лексический материал по X V I I I и X I X вв. Время от времени предпо­ лагалось издавать в дополнение к этому словарю особые дифференциальные словари, содержащие такую лексику, ка кой не было еще в языке X V I I I — X I X вв. Такого рода словари-дополнения могли бы оказаться крайне по­ учительными, так к а к наглядно представили бы лексические изменения в языке в связи с изменениями в структуре общества, в материальной и ду­ ховной культуре его. 2. Создание словаря литературного языка данной эпо­ хи. Этот словарь должен был содержать только лексику активного запаса языка литературно образованного общества. Н и слов устарелых, ни слов областных в нем не должно было быть. В связи с этим такому словарю пред­ полагалось придать тщательно проработанную стилистическую перспективу. Этого рода строго синхронистический словарь предполагалось повторять изданием раза два в столетие. Особой задачей Словарная комиссия ставила себе подготовку и д е о ­ графического словаря русского языка. С решением подобной проблемы соединялось и разрешение вопроса о синонимическом словаре, настоятельная нужда в котором остро чувствовалась уже и в то время. Помимо словарей общенародного русского литературного языка, Словарной комис­ сией замышлялись и словари к произведениям отдельных русских писателей, Причем эти словари рассматривались, главным образом, к а к дополнительный лексический материал к общему словарю русского литературного языка, позволяющий уточнять стилистическую оценку лексического состава языка, документируя ее. Наряду с разработкой лексического состава литератур­ ного языка столь же серьезной задачей для Словарной комиссии представля­ лось и составление сводного областного словаря, огромный запас материа­ лов для которого заключался в картотеке заготовок для словаря шахматовской редакции. Широта планов, согласованность между собой капитальных лексико­ графических предприятий, намечавшихся Словарной комиссией, обращают на себя внимание. Не ускользает от внимания знакомящегося с этими пла­ нами и забота о выявлении и фиксации лексических изменений русского 1 В. М. И с т р и н. Работа над Словарем русского языка в Академии наук. «Изв. АН СССР», 1927. Стр. 1666. 3 Там же. Стр. 1666—1667.

литературного языка, но не средствами одного словаря и препарированной подачей материала в нем, а параллельной работой над несколькими слова­ рями. Хотя в Словарной комиссии были и историки языка, но пафос ее деятельности был направлен на словарь современного языка. И это есте­ ственно, так к а к предыдущий Академический словарь, доведенный до конца алфавита, был словарем церковнославянского и русского языка. Убеждение акад. И . И . Давыдова, высказанное им еще в 1854 г., когда Отделение рус­ ского языка и словесности задумало приступить к новому изданию словаря русского языка, разделялось и Словарной комиссией, которая на него опи­ ралась. «Так понимаю я ,—писал И. И . Давыдов,—Словарь отечественного язы ка—сокровищницу, или энциклопедию народных понятий, народного ума, народной современной жизни; лишь только современного языка Словарь имеет истинное значение. Понятия народа, который идет вперед на поприще наук, расширяются, новые мысли требуют новых форм, и язы к непременно изменяется силою времени и самых понятий»1. Отсюда справедливое убеж­ дение Словарной комиссии в исключительной важности разработки лекси­ ческих материалов самих по себе. Побуждениям подобного характера обя­ зано и создание академической картотеки, которая могла бы служить не только цели составления разных словарей, но и для многих разнообразных лексико-семантических и стилистических исследований по русскому языку. В дореволюционную пору в кустарной частной практике словарной работы такого широкого взгляда на лексические материалы даже и в Академиче­ ском словаре еще не существовало. ^ III В условиях дореволюционной действительности появление того или иного словаря было обязано частной инициативе; достоинства или недостатки отдельных словарей зависели также от частных причин. Никакое планомер­ ное воздействие здесь было невозможно, так к а к «в старые времена это (состав­ ление словаря— А. Б .) за гроши делали случайные любители, не имевшие никакой специальной подготовки»1 2. Из-за пренебрежительного отношения к словарной работе квалифицированных лингвистов, ка к справедливо писал об этом Л . В. Щерба, «она получила даже такое нелепбе название—„состав­ ление“ словарей. И действительно, и наши лингвисты, а тем более „состави­ тели“ словарей, просмотрели, что работа эта должна иметь научный характер и никак не состоять в механическом сопоставлении каких-то готовых эле­ ментов»3. Впервые так отчетливо и верно определена была научно-теорети­ ческая сторона словарного дела «квалифицированным лингвистом» Л . В. Щербой. С его именем и работами тесно связана та отрасль лингвистики, которая называется у нас «теория лексикографии». Русско-французский словарь, составленный под ред. Л . В. Щербы, явился поворотным пунктом в лексико­ графической работе по двуязычным словарям, но теоретические соображе­ ния, которыми редактор руководился» имели гораздо более ш ирокий инте­ рес и определяюще повлияли на лексикографическую теорию и практику в Советском Союзе и за его рубежами4. Итак, теория лексикографии являет­ ся одной из самых молодых отраслей языкознания, в своих основных дости­ жениях связанной с работами советских языковедов. Тем не менее, эта

1 И. И. Д а в ы д о в . Мнения о новом издании русского словаря. Спб., 1854. Стр. 10—11. 2 Д. В. Щ е р б а . Русско-французский словарь. М., 1955. Предисловие ко вто­ рому изданию. Стр. 3. 8 Там же. Стр. 3. 4 Ср. Л ю с ь е н Т е н ь е р . О русско-французском словаре Л. В. Щербы. «Во просы языкознания», 1958, № 6. Стр. 41—43.

отрасль науки о языке уже достаточно, разветвила свои научные устремт ления и выявила те проблемы, которые могут, считаться первоочеред­ ными. Еще В. И . Даль отдавал себе полный отчет в том, что составитель словаря должен опираться на лексикологические основания. Он выразил это свое убеждение, к а к , впрочем, и многие заветные мысли, довольно оригинальным способом: в словарной статье под словом «лексикон» имеется речение: Лекси­ кографический т р у д треб ует лексикологических изысканий. Скромно выра­ женный завет Даля для современной теории лексикографии стал жестким требованием. Работа словарников современного Академического словаря справедливо подвергается критике за недостаточное использование в лекси­ кографической практике достижений современной лексикологии1. Особенность лексикографической практики наших дней заключается в том, что ее нельзя приравнять к работе компилятора, переносящего из одной кн и ги в другую или из двух кн и г в третью. И это общепринятое убеж­ дение, введенное в сознание многочисленных советских словарников, яв­ ляется само по себе уже большим достижением советской лексикографии. Только такой словарь может рассчитывать у нас на признание, составитель которого был в какой-то мере и лексикологом. Разумеется, речь идет о сло­ варях филологического характера, а не о справочниках узкопрактического назначения. Но знамением времени является то, что акад. С. П. Обнорский даже для такого словаря, ка к орфографический, ставит широкие задачи лексикологического и семантического плана и обоснованно упрекает соста­ вителей в том, что они таких задач перед собой не поставили1 2. Единство теории и практики, характеризующее советскую марксистскую науку, для лексикографии находит свое выражение в увязке ее задач с задачами лек­ сикологии. Совпадение в одном лице лексикографа и лексиколога является, конечно, идеалом для лексикографической работы, но использование лексикологиче­ ских достижений в толковании отдельных слов и выражений—это прямая обязанность современного словарника. Область советской русской лексикологии располагает многочисленными исследованиями. Первое место среди них по праву принадлежит работам акад. В. В. Виноградова. Многие из них имеют конкретный характер истол­ кования отдельных слов и выражений и показывают ход развития соответ­ ственных значений в различных стилях и жанрах русской речи. Так, напри­ мер, естественно было бы при толковании слов личность , лицо, личный в Словаре современного русского литературного языка А Н СССР обратиться к работе В. В. Виноградова «К истории слова «личность» в русском языке до середины X I X в.»3. И хотя эта очень интересная работа и не дала бы в руки составителя ключа к пониманию исторической перспективы развития всех значений в этом слове4, тем не менее словарная статья в шестом томе назван­ ного словаря, посвященная слову личность , могла бы выиграть от введения таких оттенков разговорного характера, которые синонимичны словам: персонаж, т и п , субъект. Эти оттенки остались незамеченными автором словаря, но они, несомненно, есть в слове личность , и указанная работа В. В. Виноградова их отмечает. Следует отметить заметно возросший в по­ 1 См- В. В. В и н о г р а д о в . О некоторых вопросах теории русской лексикогра­ фии. «Вопросы языкознания», 1956, № 5. Стр. 80—94. 2 См. Рецензия акад. С. П. О б н о р с к о г о на Орфографический словарь. «Изв. АН СССР ОЛЯ», 1957. Вып. 4. 8 Доклады и сообщения филология, факультета МГУ. М., 1946, вып. 1. Стр. 10—12. 4 В словарной статье на слово личность остается немотивированной связь 3-го зна­ чения, которое определяется: «Колкие, обидные замечания в (sic!) чей-либо адрес», с двумя предыдущими: «1....индивидуальное начало в человеке»: «2. Человек ка к член общества»,, но не решается этот вопрос и в названной работе В. В. Виноградова.

следние годы у советских языковедов интерес к исследованию терминологи­ ческой лексики и появление большого количества работ, посвященных обще­ ственно-политической, научной, технической, сельскохозяйственной и дру­ гой подобной лексике. Исследования такого характера ориентируют, воору­ жают лексикографа-практика; они важны для него не только тем, что могут вносить поправки к установившимся в словарях толкованиям слов-терминов, но и тем, что помогают решать вопрос о включении или невключении в слов­ ник словаря того или иного термина, пробуждают в словарнике осмотри­ тельность при поисках для словарной статьи оправдательного цитатного материала. Лексикограф не может, не должен оставлять вне поля своего зре­ ния тех лексикологических разведок, которые сделаны до него и, в сущности,, почти всегда в той или иной мере для него, иначе он рискует сделать ложный шаг на своем пути. Составители Словаря языка А . С. Пуш кина, например, определяют кубок большого орла так: «большой куб ок в форме орла, который должен был осушить до дна виновный в нарушении этикета на заведенных Петром I ассамблеях»1. Между тем автор специального лексикологического исследования, посвященного язы ку и стилю «Арапа Петра Великого» А. С. Пуш кина, опираясь на данные по истории быта, истории материальной культуры того времени приходит к вполне убедительному заключению о том, что «кубок назван кубком большого орла именно потому, что на нем был выгравирован государственный герб большого орла, к а к выгравирован он на стеклянном кубке во дворце Петра»1 2. Некоторые лексикологические работы, писавшиеся до дискуссии по языкознанию 1950 г., несут на себе печать вульгарного социологизма, но и работы недавнего прошлого, а отчасти и вновь появляющиеся, особенно те, которые оторваны «от конкретного научно-исследовательского опыта, при­ обретенного в работе над изучением лексики того или иного языка в ее раз­ витии»3, страдают смешением представлений и продолжают отдавать душком того же вульгарного социологизма. Так, в статье «О смысловом обновлении некоторых устаревших слов» А. Н . К о ж и н пишет: «В годы Великой Оте­ чественной войны новые значения обрели слова, взятые из военного лекси­ кона старой армии»4, в качестве примера он приводит слова: гвардия, офи­ цер, солдат , знаменщик и др. Н икакого нового значения у подобных слов, разумеется, не развилось, и современный академический словарь правильновывел для слова гвардия значение: «отборные войсковые части». К а к осу­ ществлялся отбор в гвардию и для какой цели гвардия формировалась, на­ пример, в античном Риме, в абсолютистском государстве и ка к это происходит в государстве нашем—вопрос немаловажный, и реальная разница между раз­ ными гвардиями будет большая, но она лежит за пределами значения в слово гвардия. Этот случай является ярким примером смешения семантики языка с идеологией; такое смешение, ка к известно, возникло на почве осмысления языка ка к надстроечной категории и нашло свое выражение в создании кон­ цепции классового характера языка. Мимо подобных случаев смешения пред­ ставлений нельзя проходить уже по одному тому, что увлечение вульгарным социологизмом принесло много вреда советской лексикографии, сильно затор­ мозив работу над Словарем русского языка в Академии наук и значительнопонизив качество отдельных томов академического словаря.

1 Словарь языка Пушкина. М., 1956. т.,1 . Стр. 161. Выражение толкуется под. словом большой. 2 Б. Л. Б о г о р о д с к и й . О языке и стиле романа А. С. Пушкина «Арап Петра Великого». «Ученые Записки Лен. пед. инст. им. А. И. Герцена». Т. 122. Стр. 232. 8 В. В. В и н о г р а д о в . О некоторых вопросах теории русской лексикографии. «Вопросы языкознания», 1956, № 5. Стр. 81. 4 «Ученые Записки Моек. обл. пед. инст.», 1957. Т. 48. Стр. 59.

IV Вопросы подбора слов для толковых словарей русского языка привлек­ ли к себе в последнее время значительное внимание, что и естественно, так ка к помимо справочного назначения словари обыкновенно являются одним из самых действенных приемов разработки лексического состава националь­ ного языка той или иной его исторической поры. Характер и объем словника в первую очередь, конечно, зависят от типа и назначения словаря, но и функ­ циональная роль разных лексических разрядов, безусловно, должна учиты­ ваться при выработке словника того или иного словаря. Из современных лексикографов упомянутому вопросу уделили свое внимание: С. И. Оже­ гов — в связи с тремя возможными типами словарей русского языка1, А . П. Евгеньева — при критическом разборе Словаря, составленного С. И. Ожеговым1 2, Ф . П. Филин, рассуждая о подборе слов в «Словаре совре­ менного русского литературного языка» А Н СССР3, Ф . П. Сороколетов—при установлении места специальной терминологии в общем словаре литератур­ ного языка4*, Н . И. Фельдман, выдвинувшая актуальный вопрос об отноше­ нии словарей к так называемым окказиональным словам и предложившая его решение6 и др. Мимо этого вопроса не проходили и лексикографы прошло­ го времени. Известный составитель словарей Н . П. Макаров давно уже ставил вопрос о том, чего следует тщательно избегать в словаре. И отвечал на него таким образом: «Должно избегать бесполезного увеличения его объема через бесполезное многословие и пустословие, различные виды которых суть сле­ дующие:... иностранные названия местных предметов, совершенно чуждых своему родному язы ку, каковые названия имеют в нем вид безобразнейших бородавок и наростов, например: Angekoks ‘колдуны в Гренландии’ ; Amautas ‘доктора, философы в П е р у’ ; Angat ‘название злого начала на Мадагаскаре’ ; Foie ‘животное Гвиамского королевства, человеческого вида, скоробегающее’»®. Эту коллекцию примеров можно бы расширить и за счет более поздних словарей русского языка. Словарь современного русского литературного языка А Н СССР в шестом томе содержит, например, слова, весьма похожие на приводимые в роли отрицательных примеров Н . П. Макаровым: «м á к и, нескл., м. Млекопитающее из подотр. полуобезьян или лемуров; обитает преимущественно на Мадагаскаре»; «м á к в и с и м а к в и с , а, м ... За­ росль кустарников и низких деревьев, главным образом вечнозеленых, характерная для побережья Средиземного моря...»; «м á н г р ы, ов, мн. Т о ж е , что мангрова»; « M á H r p o B a , ы, ж . Тропический лес, растущий на низких илистых берегах, затопляемых морским приливом, и состоящий преимущественно из манглей»; « м а н г л ь , я, м. Тропическое дерево, растущее на илистых берегах с воздушными корнями, идущими из ствола и ветвей в почву»; «м á н г л и с, а, м. То же, что мангостан»; « м а н г ос т á н, а , м. Тропическое дерево из сем. зверобойных...»; «м á н ы, ов, мн. По верованиям древних римлян—души умерших предков, покровитель­ ствующие своему роду и почитающиеся ка к добрые божества». Вряд ли стоит множить примеры, хотя на тот же слог ма- можно при­ вести и другие. Сами по себе эти слова не хуж е других, но явно, что они 1 С. И. О ж е г о в . О трех типах толковых словарей современного русского языка. «Вопросы языкознания». 1952, № 2. 2 А. П. Е в г е н ь е в а . К вопросу о типе однотомного толкового словаря русского языка советской эпохи. «Вопросы языкознания». 1953, № 3. 3 Ф. П. Ф и л и н . Заметки по лексикологии и лексикографии. «Лексикограф, сбор­ ник». М., 1957, вып. 1.‘ 4 Ф. П. С о р о к о л е т о в . О месте производственной терминологии в толковом словаре русского языка. «Лексикограф, сборник». М. 1957, вып. 1. 6 Н. И. Ф е л ь д м а н. Окказиональные слова и лексикография. «Вопросы языко­ знания». 1957, № 4. « Н. П. М а к а р о в. Указ. соч. Стр. 324—325.

попали не по адресу: в словаре иностранных слов или в словаре энциклопе­ дическом они были бы уместны, но вызывает удивление, ка к, не успев при­ обрести русского обличья, не успев морфологически ассимилироваться в рус­ ском языке (почти при каждом из них помета: несклоняемое, только множе­ ственное), не успев приобрести устойчивого произношения (маквис и мак­ вис; мангостан, мангустан=манглис), они получили доступ в академический словарь русского языка и заняли там место, не являясь, по терминологии акад. Л . В. Щербы, «фактами речевого общения». Вероятнее всего, это слу­ чилось потому, что для составителей и редакторов тома не оказался доста­ точно ясным вопрос о том, что же должен собой представлять словник боль­ шого академического словаря, хотя упомянутый словарь почти наполовину уж е вышел из печати и более чем наполовину составлен. В отношении слов­ ника этого словаря высказаны претензии Л . Гальди1, заметившим отсутствие в словаре многих слов, встречающихся в текстах обычно цитируемых в этом словаре авторов. Приводимые им примеры, верно, относятся к словам явно' устарелым для современного русского литературного языка ( ж уйрство , ж у р нальщик, ж а ко н е т, жираздл, жюс и др.), но при общей рыхлости и неупорядо­ ченности словника подобные упреки не могут быть отведены составителями Словаря современного русского литературного языка. V Определяющее влияние на подбор слов в словаре оказывает, естественно, отчетливость представления о типе и замысле самого словаря. О том, на­ сколько нелегко и не сразу вырабатывается представление о капитальном лексикографическом предприятии, каким является большой словарь, сви­ детельствует письмо акад. А. А. Шахматова Ф . Ф . Фортунатову от 2 ноября 1895 г., в котором А. А. Шахматов писал: «Но до сих пор ни Отделение, ни я не знаем, чего нам надо, какого именно словаря»1 2. Опыт прошлого убеждает, что до начала издания, во всяком случае, необходимо иметь такой проект затеваемого словаря, который бы способен был дать достаточно ясное о нем представление, иначе позднее осознанная неудовлетворенность типом сло­ варя или его неудовлетворительность могут помешать доведению начатого дела до конца, чему немало примеров можно привести из истории русской лексикографии3. М. М. Сперанский совершенно справедливо писал: «Коми­ 1 Л. Г а л ь д и. Слова романского происхождения в русском языке. Изд. МГУ. М., 1958. Стр. 47, 61 и др. 2 Е. С. И с т р и н а. А. А. Шахматов ка к редактор словаря русского языка. «Изв. АН СССР ОЛЯ», 1946. Т. V, вып. 5. Стр. 413. 3 Достаточно сказать, что начатый подготовляться в пятидесятых годах X I X в. «Сло­ варь русского языка» Академии Наук под руководством акад. И. И. Давыдова остано­ вился на букве А. Позже, в девяностых годах, акад. Я. К . Грот совершенно перерабаты­ вает оставшиеся материалы и по новому замыслу издает словарь на буквы А —Д. Нового редактора акад. А. А. Шахматова, заступившего место Я. К . Грота, не удовлетворил замысел предшествённика, и программа издания словаря претерпевает большие изменения. Но по новой программе выходит только несколько томов на буквы Е, Ж, 3 и К , отдель­ ные выпуски на буквы И, М, О и др. Была предпринята попытка переработки первого тома Словаря гротовской редакции, о чем свидетельствует сохранившаяся корректура буквы А; переработка была осуществлена проф. Г. К . Ульяновым в духе шахматовского замысла Академического словаря. В тридцатых годах X X в. снова была сделана попытка начать Академический словарь с буквы А, но прервалась на нескольких выпусках. (Сло­ варь русского языка. Вып. 1. А—ажно; Вып. 2. Ажно—аллотриология; Вып. 3. Аллотриоморфный—анархический; Вып. 4. Анархический—антиципироваться. Л ., 1932—1936 гг.). Выходящий сейчас Академический словарь, начиная с четвертого тома, заметно изменил свой облик. В итоге, работа над словарем русского языка в Академии Н аук в течение почти ста лет носит характер экспериментирования, и после выхода в свет в 1847 г. «Цер­ ковно-славянского и русского словаря» более позднего издания 'законченного акаде­ мического словаря русского языка не было

тет принял к сочинению словаря некоторые правила, но принял их н а п е р в ы й с л у ч а й , следовательно, впоследствии они могут измениться. Когда же изменяться? Когда словарь будет сочинен и, следовательно, надобно будет его переделывать. . . * главное состоит в правилах не на первый раз, но навсегда твердо установленных. Без сего все сочинение не­ престанно будет колебаться»1. Рассматриваемый вопрос о типе толкового словаря приобретает особо важное значение в настоящее время, так ка к для весьма многих националь­ ных языков Советского Союза именно теперь возникла задача приступить к работе над созданием толкового словаря своего национального языка. При выработке типа и характера нового словаря (и не только русского языка, но и других национальных языков Советского Союза) существенную помощь могут оказать недавние по времени исследования, посвященные отдельным словарям русского языка1 2. Привлекаемые исследователями архивные мате­ риалы позволяют воссоздать до некоторой степени творческую историю и замыслы крупны х лексикографических предприятий. Монографическое изучение лексикографической деятельности выдающихся русских-еловарников-корифеев, отчасти уже намеченное статьями чл.-корр. А Н СССР Е. С. Истриной, посвященными А. А. Шахматову, Л . В. Щербе и В. И. Чер­ нышову, будет иметь для подобной цели весьма существенное значение3. Акад. А. А . Шахматов сочетал в своей словарной работе широту размаха с глубиной анализа лингвистического факта. Т а к, словарная статья его, посвященная слову жизнь*, обнимает сотни привлеченных оправдательных примеров-иллюстраций и показывает мастерское использояйниб"собранной^■коллекции' лексико-семантических объектов: ни один из привлекаемых примеров не повторяет другого, и каждый в отдельности необходим л и б о ' семантддески, лиоо фразеологически. -------Весьма поучительно выявить случаи пересмотра лексикографической традиции по отношению к толкованию отдельных слов и целых их разрядов. Подобные примеры открывают пути и способы усовершенствования приемов толкования значений слова, пути новаторства в лексикографической работе. Т а к, например, слово левый в его первом, основном, значении принято было в русских словарях определять приемом антонимического сопоставления со словом правый, указывалось, таким образом, только на противополож­ ность этих слов по значению5*8 . Первая попытка безотносительного определе­ ния значения в слове левый принадлежит вы пуску Академического словаря русского языка, составленному С. П. Обнорским®. Этим был решительно 1 Мнение Сперанского о новом издании Славяно-российского словаря. Труды 4 Я. К . Г р о т а . Т. II. Филологические разыскания. Спб., 1899 г. Стр. 190. 2 М. В. К а Н к а в а. В. И; Даль ка к лексикограф. Автореферат. Тбилиси, 1952. В. В. Р о з а н о в а . Словарьцерк.-слав. и русск. яз. АН 1847. Автореферат. Л., 1952. Г. П. Г а л а в а н о в а. Я. К . Грот ка к лексикограф. Автореферат. Л., 1953. Е. Н. Т ол и к и н а . Русская ремесленно-промысловая терминология... (Словарь В. Бурнашова). Автореферат. Л ., 1954. Л. И. Б а л а х о н о в а . История составления и принципы построения «Опыта областного великорусского словаря АН 1852 г.». Автореферат. Л., 1955. H. М. Ч м ы х о в а. А. А. Шахматов ка к лексикограф. Автореферат. Балашов, 1958-т. В. И. Ч е р н ы ш о в . Словарь русского языка под ред. Д. Н. Ушакова. Рукопись. 3 Е. С. И с т р и н а. Шахматов ка к редактор словаря русского языка. «Изв. АН СССР ОЛЯ», 1946. Т. V, вып. 5. Стр. 405—417. О н а же. Л. В. Щерба ка к лексикограф и лексиколог. Сб. «Памяти акад. Л. В. Щербы». Изд. Л ГУ . Л., 1951. Стр. 82—87. О н а же. В. И. Чернышов1ка к лексикограф. Рукопись. 4 Словарь русского языка АН. Спб., 1897 г. Т. I I , вып. I. Стр. 495—508. 6 Словарь церковно-славянского и русского языка АН . Спб., 1847: « Л е в ы й , ая, ое, пр. Противолежащий правой стороне; шуий. Левая рука. Левая сторона». «П р ав ы й, ая, ое. Противоположный левому; десный. Правая рука. Правая сторона». 8 Словарь русского языка. Т. И , вып. 3. Л., 1934. Стр. 351: «Л 6 в ы й, ая, ое. I . О частях тела—приходящийся со стороны, где ощущается биение сердца (противопо­ ложное понятие—правый)». '

устранен circulus vitiosus в толковании слов левый и правый. Все более поздние словари русского языка воспользовались удачно найденным акад. С. П. Обнорским определением для слова левый и с той или иной сти­ листической переработкой помещали его на своих страницах1. Какрв бы ни был по своему характеру и замыслу словарь, он в первую очередь может рассматриваться ка к издание с п р а в о ч н . о г о назначе­ ния. Этой своей стороной ой прежде всего и предстает перед значительней­ шей частью своих потребителей. Но почти каждый словарь является и способом р а з р а б о т к и лексического состава национального язы­ ка : методом лексикографической обработки словарный состав приводится в известность, упорядочивается и квалифицируется. Естественно, что реше­ ние второй задачи связывается преимущественно с большими словарями, составление которых опирается на обширные картотеки, создаваемые по разумно разработанным планам выборок из многообразных источников. С этой точки зрения академическая русская лексикография располагает лишь одним типом словаря современного русского литературного языка. Этот тип представлен двумя вариантами: Академический словарь русского языка в восемнадцати томах—обильно документированный словарь-справочник, в задачу которого входит—привести в известность лексико-семантическое богатство современного русского литературного языка, к а к оно отразилось в выборках многомиллионной картотеки1 2. Рядом с этим словарем и на осно­ вании тех же лексических материалов создается четырехтомный словарь русского языка, отличающийся от первого бблыпей ориентацией на факты актуального словоупотребления, ка к они нашли свое выражение в современ­ ной художественной и общественно-политической литературе3. Разумеется, «лексикографический жанр» словарей современного рус­ ского литературного языка должен быть расширен и обогащен, что невоз­ можно осуществить без интенсивной разработки лексических материалов путем картографирования источников, которые прежде или вовсе не попа­ дали в поле зрения лексикографов, или захватывались ими в весьма огра­ ниченных размерах (публицистика и журналистика второй половины X I X ве­ ка, писатели революционно-демократического лагеря той же поры, совре­ менная периодика и др.). Многотомный академический словарь, ка к уже стало заметно по вышедшим томам, в своем словнике имеет большие лакуны и далеко не исчерпывающе отражает лексический состав русского литера­ турного языка X I X века. Необходим особый словарь, где бы лексический состав, характерный для этого периода, был предметом особо пристального внимания, что позволяло бы показывать тенденцию исторического развития его. Равным образом, словарь современного литературного языка в строгом смысле этого понятия должен иметь предметом своей заботы лексику актуаль­ ную, современную, что позволило бы при характеристике ее предусматри­ вать объективную и отчетливую стилистическую перспективу. В связи с намеченным расчленением лексического состава русского литературного языка к а к объекта для двух особых словарей, потребность в которых моти­ вируется внутренними соображениями, появляется необходимость в особом фразеологическом словаре русского литературного языка. Фра­ зеологический состав (идиоматика) наиболее устойчив и живуч ка к в отно­ 1 Ср. Толковый словарь русского языка под ред. Д. Н. У ш а к о в а : « Л е в ы й . . . 1. Расположенный в той* стороне тела, где находится сердце». Словарь русского языка. Составил С. И. О ж е г о в: «Л ё в ы й ... 1'. Расположенный в той стороне тела, где находится сердце, а также вообще расположенный с этой стороны». Словарь современного русского литературного языка. Т. 6: « Л е в ы й . . . 1. Расположенный в той стороне тела, где находится сердце». Словарь русского языка. Т. 2. 1958 г.: « Л е в ы й . . . 1. Расположенный в той стороне тела, где находится сердце». 2 Словарь современного русского литературного языка. Тт. 1—9. 1950—1959. 8 Словарь русского языка в четырех томах. Тт. 1—3.1957—1959.

шении употребительности, так и по отношению к стилистической закреплен­ ности его. Есть все основания рядом с толковыми лексическими словарями иметь и толковый фразеологический словарь русской речи, опирающийся на материалы употребления идиоматических средств языка в разных жанрах художественной и общественно-политической речи. Проектируемый тип словаря того или иного национального языка, преж­ де чем быть принятым, должен подвергнуться самому широкому обсуждению ка к среди специалистов филологов, так и широкой общественности.

выл. IV

1960

В. Г. Гак НЕКО ТО РЫ Е ОБЩ ИЕ С Е М А Н ТИ Ч Е С КИ Е ОСОБЕННОСТИ ФРАНЦ УЗСКО ГО СЛОВА В С Р А ВН ЕН И И С РУССКИМ И ВОПРОСЫ ЛЕКСИКО ГРАФ И И

Для теории и практики лексикографии, особенно для составления дву­ язычных словарей, большое значение может иметь изучение общих семанти­ ческих особенностей слова в разных языках. Лексикологу, лексикографу, переводчику постоянно приходится сопоставлять слова различных языков с точки зрения их значения, иногда же возникает необходимость рассмотре­ ния и сравнения целых обширных синонимических рядов в двух языках. В результате обобщения таких единичных и частных сопоставлений могут быть выведены общие семантические закономерности, характерные для сло­ варного состава данного языка в отличие от слов другого языка. Знание этих общих тенденций заставляет .лексикографа по-новому отнестись к анализу каждого отдельного слова. Вопрос об общих семантических особенностях французского слова в отличие от слова в ряде других европейских языков впервые был поставлен в общей форме Ш . Балли, который в своей книге «Linguistique générale et linguistique française» сравнивал французский язык с немецким1. Более под­ робно останавливается на этих особенностях С. Ульман*2*. Отдельные выска­ зывания и наблюдения по этому вопросу можно найти в трудах и других современных зарубежных лингвистов8. Общие семантические особенности французского слова являются отно­ сительными, поскольку они определяются в зависимости от того, с каким другим языком сопоставляется французский язы к. Т а к, например, Балли и Ульман, сопоставлявшие французское слово с немецким, отметили сле­ дующие семантические особенности первого: 1) большая абстрактность значения слова; 2) более слабая выражен­ ность в слове аффективных оттенков ; 3) более развитая многозначность слова; 4) развитая омонимия; 5) большая зависимость слова от контекста; 6) мень­ шая мотивированность знака во французском слове4*. Представляет известный научный и практический интерес проверить, насколько эти общие особенности французского слова оказываются действи­ тельными при сопоставлении его с русским. В данной статье рассматривается так называемая «абстрактность зна­ чения» французского слова. Под этим термином зарубежные лингвисты обычно понимают тенденцию французского языка к употреблению слов,

L Русск. перевод: Ш. Б а л л и . Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 1955. 2 S. U 11 m a n. Précis de sémantique française. Berne, 1952. Е г о ж е . Descrip­ tiv e semantics and linguistic typology, Word, vol. 9. N 3 dec. 1953. 8 См., напр., W. P о 1 l a k . Die deutsche Sprache im Spiegel der Französischen. Wien, 1955. V. B r e n d a 1. Le français—langue abstraite. Copenhague, 1936. 4 См. Ш. Б a л л и. Указ. соч. стр. 372 и след., а также С. У л ь м а н . Указ. соч. Выводы: Les dominantes sémantiques du m ot français.

ш ироких по своему значению, обозначающих понятие в общей форме, без уточнений и дифференциации. ' Ш . Балли пишет, например: «Французские глаголы представляют дей­ ствие в отвлеченной форме. Немецкий же глагол более конкретен; он делает упор на различные формы и детали. Известно, с какой тщательностью он про­ водит различие между legen ‘класть’ , stellen ‘ставить’ , setzen ‘сажать’ , hängen ‘вешать’ , где французский язы к довольствуется бесцветным гла­ голом mettre»1. Аналогичные факты приводит и Ульман, который отмечает, например , что различным немецким глаголам, обозначающим способ пере­ движения: gehen ‘идти пешком’, fahren ‘ехать’ , reiten ‘ехать верхом’ , во французском языке соответствует один глагол a lle r1 2. Поллак, высказывая ту же мысль, обращает особое внимание на то, что французский глагол пока/ зывает действие в общей форме, в то время ка к немецкий, благодаря пристав­ кам, всякий раз передает различные оттенки и уточнения, в зависимости от характера протекания действия3. Эта особенность французского языка не является отражением каких-то особых свойств французского мышления, но объясняется прежде всего осо­ бенностями французского словообразования. Сравнительно слабое развитие аффиксальных средств словопроизводства (суффиксов, префиксов) привело к тому, что во французском языке употребляется одно и то же слово в тех случаях, где другие языки используют разные слова, в которых оттенки значения передаются различными аффиксами. В понятие «абстрактности слова» в лингвистике вкладывается различ­ ное содержание. Когда Ульман или Поллак говорят об «абстрактности» французского слова, то они имеют в виду прежде всего то, что французское слово передает широкое понятие в общем виде, без его конкретизации и детализации. Но в лингвистике и логике существует и иное понимание абст­ рактности слова. Абстрактными называют такие слова, которые обозначают свойства, отношения, состояния предметов, отвлеченные от материальных вещей (iдоброта , размышление, причинность и т. п .)4*. Это — два разных проявления абстрактности в слове, и их не следует смешивать. Эти два типа лексической абстрактности по-разному отражаются в разных языках. Так, в силу недостаточного развития аффиксации (французское слово выражает понятие в более общем виде, нежели немецкое или русское. Но в силу той же самой недостаточности средств словообразования французский язык уступает немецкому и русскому в отношении возможно­ стей образования слов, выражающих абстракции, отвлеченные понятия (наименования качеств, действий и т. д.). Так, К . Нюроп6 отмечает, что во французском языке с трудом создаются слова, которые обозначают абстракт­ ные понятия, отвлеченное качество, свойство и которые легко образуются в немецком или русском языке. В самом деле, французский язык не может образовать существительных, подобных русским непростительность , идей­ ность и т. п. Д ля выражения подобных понятий французский язык исполь­ зует субстантивацию прилагательных (le naturel ‘естественность’), сочетания со словами общего зцачения вроде caractère, esprit, côté, présence, manque и т. n ., cp. caractère abstrait ‘ абстрактность’ , esprit de discipline ‘дисципли­ нированность’ , manque de culture ‘некультурность’ и т. п. 1 Ш. Б а л л и . Указ. соч. стр. 378. См. также A. D a u z a t, Le génie de la langue française. P., 1952. Стр. 350. 2 S. U 11 m a n. Указ. соч. Стр. 142 и след. 3 W. Р о 1 1 а к. Указ. соч. Стр. 8. 4 См., например, Д. П. Г о р с к и й . Роль языка в познании. «Мышление и язык». М., 1957. Стр. 95. Р. А. Б у д а г о в . Очерки по языкознанию. М., 1953. Стр. 23. 6 К . N у г о р. Grammaire historique de la langue française, vol. IV . Copenhague, 1913. Стр. 187.

Эти два разных вида абстрактных слов существенно различаются по своему характеру, ибо в их основе лежат разные процессы абстрагирования. Различие между ‘передвигаться’ и ‘идти пешком’ ‘ехать’ есть различие между родовым и видовым понятием. Во втором случае—различив между ‘дисциплинированный человек’ и ‘дисциплинированность’ , ‘некультурный человек’ и ‘некультурность’ есть различие между конкретным и абстракт­ ным понятиями. Поэтому представляется целесообразным, чтобы не смеши­ вать эти два различных лексических явления, закрепить понятие абстракт­ ности за способностью языка создавать слова отвлеченного значения (вто­ рой случай), а явление первого рода называть широтой, недифференцированностью семантики слова. В основе мыслительного процесса, приводящего к созданию широких, общих понятий, также лежит процесс абстракции, отвлечения, но он отличается от того абстрагирующего процесса, который лежит в основе создания собственно абстрактных понятий. Ш ирокий, нерасчлененный характер семантики слова не следует сме­ шивать и с многозначностью. Склонность к смешению этих двух явлений происходит от того, что и слово с недифференцированным значением, и слово многозначное переводится на другой язы к разными словами в зависимости от контекста. Но не всегда различные варианты перевода свидетельствуют о многозначности переводимого слова. При многозначности одно и то же слово используется для обозначения нескольких различных понятий. На­ пример, aller ‘передвигаться’ и ‘быть к л и ц у’ ; pièce ‘пьеса’ и ‘орудие’. Что же касается слова с недифференцированным значением, то оно обозна­ чает одно понятие, но это понятие настолько широко, что охватывает ряд понятий, обозначаемых разными словами в другом языке. A lle r выступает в одном и том же значении, когда оно обозначает ‘идти’ , ‘ехать’ , ‘лететь’ , т. е. ‘передвигаться любым способом’ ; pièce является однозначным при пере­ водах словами ‘орудие’ , ‘пулемет’ , ‘миномет’ , поскольку оно обозначает широкое понятие, которое в русском языке лишено единого лексического выражения. * * * При сопоставлении французского слова с русским также обнаруживается относительно бблыпая широта, недифференцированность французского сло­ ва. В русском языке ему соответствуют обычно слова с более конкретным, узким значением, причем эта конкретизация достигается присоединением разных аффиксов к одному и тому же корню, одного аффикса к разным кор­ ням, либо же использованием слов с различными корнями и аффиксами. Аффиксация к а к средство семантической конкретизации особенно на­ глядно проявляется в системе русского глагола. Так, у русского глагола прыгать можно обозначить направление движения с помощью префиксов: вспры гнуть , вы пры гнуть , спры гнуть , п е р е п р ы гн у ть , о т п р ы гн у т ь и др. Во французском языке этим глаголам будет соответствовать один глагол sauter с предлогами: sauter sur, de, à, par-dessus qch1, Приставками в русском языке конкретизируется не только направление действия, но и его качественно-количественная характеристика. Сравним следующие сочетания: couper du pain ‘ резать хлеб’ , couper en pièces ‘изрезать на к у с к и ’ , se couper la gorge ‘зарезаться’ , couper les ailes à un oiseau ‘ обрезать крылья птице’ , couper la queue à un chien ‘ отрезать хвост собаке’ , couper le chemin ‘перерезать дорогу’ , couper une robe ‘подрезать платье*, se couper le doigt ‘порезать себе палец’ , couper un trou ‘прорезать д ы ру’ и т. п.1 2 1 Ср. А. Н. С м и р н и ц к и й. Об особенностях обозначения направления движе­ ния в отдельных языках (К методике сопоставительного изучения языков). «Иностран­ ные языки в школе», № 2, 1953. Стр. 11. 2 Лексикография, сборник

Сопоставим французский глагол dorm ir с русским спа ть , который при помощи многочисленных приставок конкретизируется в качественно-коли­ чественном отношении. Вот соответствия, даваемые в русско-французском словаре: выспаться —dorm ir son soûl, bien dorm ir; недоспать —ne pas assez dorm ir, заспаться — dorm ir trop longtemps; отоспаться —dorm ir son soûl; переспать —dorm ir trop longtemps; разоспаться —dorm ir trop; поспать — dorm ir un peu. Разумеется, в языке существуют многие другие выражения, не связанные с глаголом dorm ir, которые могут довольно точно передать значения соответствующих русских приставочных глаголов. Но несомненно, что в конкретных контекстах для перевода всех этих оттенков русских гла­ голов может быть употреблен глагол dorm ir. Если же переводчик задается целью особенно тщательно передать все оттенки, сообщаемые приставками и суффиксами русского глагола, то он вынужден прибегать к внешней кон­ кретизации, т. е. употреблять целую серию обстоятельств, предлогов, до­ полнений, а иногда и целые предложения, уточняющие ш ирокий по своей семантике французский глагол. Быть может, именно такие русские глаголы с их выразительными конкретизирующими приставками и имел в виду П. Мериме, когда писал: «Русский язы к в одном только слове может выразить такое богатство мыслей, для передачи которых в другом языке понадобятся целые фразы». П. Хохряков, сделавший едва ли не впервые в России попытку сопоставить средства выражения русского и французского языка, отмечает, что сочетание: договариваться в споре до абсурда по-французски, например, можно перевести не иначе, к а к длинною фразою: «se laisser aller, à force de parler, pendant la controverse, jusqu’à l ’absurde, imperceptiblement pour soi»1. Аналогичные примеры можно найти и в работах советских переводчи­ ков. Фразу из «Ясного берега» В. Пановой «Железный м уж ик, его не пере­ говоришь» Л . Н . Соболев переводит: «Un dur à cuire, on a beau lu i parler, rien n ’y fa it» 2. В обоих русских примерах фигурирует глагол говорить с при­ ставками: договариваться до чего-л., переговорить кого-л. Во фpáнцyзcкиx фразах тоже имеется глагол parler, но понадобилось несколько других слов и выражений, чтобы передать оттенки, которые несут в себе’русские префиксы. Эти примеры наглядно показывают существо проблемы. В обоих языках оказалось возможным достаточно точно выразить одно и то же содержание. Все различие в средствах .выражения. В русском языке оттенки выражаются в самом слове (префиксы, видовые суффиксы) и частично вне слова, (пред­ логи, глагольные дополнения). Во французском языке—только в н е гла­ гола (предлоги, другие слова и выражения). „ Нередко одному французскому слову с широким значением в русском языке соответствует ряд слов более конкретного значения, происходящих от разных корней. Т а к, глаголу courir соответствуют в русском языке беж ать , мчаться , нестись , которые показывают разное качество одного и того же действия. Глаголы a lle r и venir обозначают движение в общем плане, не конкретизи­ руя способ передвижения. Так, venir может обозначать ‘прибывать’ в общем смысле и наряду с этим: ‘приходить’ , ‘прилетать’ , ‘приезжать’ и даже ‘при­ ползать’ . Сравним две фразы: Barque me v o it écrire. I l vient vers m oi à quatre pattes à travers la p aille (H. Barbusse «Le Feu», Ch. X I I I ) . «Барк видит: я пишу. Он на четвереньках ползет ко мне по соломе...»3. Здесь мы опять-таки видим, что во французском языке характер дей­ ствия уточняется только один раз, причем вне глагола—с помощью обстоя1 П. Х о х р я к о в . Я зы ки психология. Казань, 1889. Стр. 65. 8 Л. Н. С о б о л е в . Пособие по переводу с русского языка на французский. М., 1952. Стр. 74. 8 А н р и Б а р б ю с . Избранные произведения. М., 1952. Стр. 183.

тельства (à quatre pattes), в то время к а к в русском предложении дважды: самим глаголом ( полает, а не передвигается) и обстоятельством на четверень­ ках. Получается, что в русском языке каждый раз, в зависимости от окружаю ­ щих слов, приходится выбирать новый глагол, в то время ка к во француз­ ском употребляется один и тот же глагол общего значения. Иногда эта отвле­ ченность значения французского глагола доходит до того, что он может быть сопоставлен с абстрагированной русской приставкой. Т ак, arriver может обозначать: ‘прибыть’ , ‘прийти’ , ‘приплыть’ , ‘при­ ехать’ , ‘приползти’ , ‘прискакать’ , ‘прилететь’ , т. е. этот глагол фактически равноценен русскому префиксу при- (с глаголами движения). Глагол passer равнозначен приставке про- (с такими же глаголами): пробегать (passer en cpurast), проходить , проплывать , пролетать , промчаться (passer ей coup de vent) и т. п. Changer в ряде сочетаний равноценен русскому префиксу пере-', changer de robe ‘переодеться’ , changer d ’avis ‘передумать’ , changer de visage ‘перемениться в лице’ , changer de place ‘переместить’ , changer de domicile ‘переехать (на другую квартиру)’ и т. п. В новейшем толковом французском словаре Робера приводится ряд сочетаний с глаголом défaire: défaire une corde 'развить веревку’ , défaire une tresse ‘ расплетать к о с у ’ , défaire une pelote ‘разматывать кл у б о к’ , défaire un nœud, une cravate ‘развязывать узел, га л стук’ , défaire une toile , un tissu ‘распускать, расщипывать тка н ь’ , défaire une couture ‘распарывать ш ов’ , défaire un p li ‘ разглаживать скл а д ку’ , défaire ses valises, ses bagages ‘рас­ паковывать чемоданы’, défaire ses cheveux ‘распустить волосы’ , défaire un paquet ‘распаковать, развернуть, разобрать, раскрыть сверток’ , défaire les agrafes ‘расстегнуть п р я ж к и ’ , défaire ses souliers ‘расшнуровать ботинки’ , défaire un licou ‘распрягать’ , défaire un contrat, un marché ‘расторгнуть договор’ , défaire un mariage ‘расстроить б р ак’ и т. д. В русском языке каждый раз выбирается новая основа глагола в зави­ симости от характера действия. Во французском же языке может быть употреблен один и тот же глагол (défaire), а конкретный характер действия выражается по связи его с определенным дополнением. По сути дела в при­ веденных выше случаях этот глагол равнозначен русскому префиксу раз-. Относительная широта значения характерна не только для глаголов, но и для других частей речи французского языка. Так, например, среди существительных можно отметить такие слова, к а к écrit (всё, 'написанное данным человеком: литературные произведения, статьи, записки и т. п.), monture (любой вид верхового животного: лошадь, осёл* верблюд и т. п.), projectile (любой вид метательного снаряда: бомба, пуля, снаряд, граната, мина), véhicule (любое перевозочное средство: повозка, автомобиль, телега и т. д.). «Что может быть проще слова une boîte?—спрашивает П. Хохряков. —Оно относится к категории внешних физических предметов и, несмотря на то, мы не имеем термина, чтобы обозначить вообще закрытое помещение для мелких предметов и должны переводить une boîte на разные манеры,— ‘ящик,, коробочка, табакерка, корпус (для часов)’»1. Л . В. Щерба замечает: «Фран­ цузское flacon переводится в словаре Ганшиной ‘флакон, пузырек, скл я н ка ’ . Очевидно, что он ни то, ни другое, ни третье»2. Правильнее будет сказать, что это и то, и другое, и третье, и кроме того еще ‘бутылочка (с ликером)’ , 'банка (для химических реактивов)’ и вообще, по определениюЛарусса,] «небольшой сосуд, напоминающий буты лку и закупоривающийся обыкноЧ венно пробкой из того же материала или из металла». 1 П. Х о х р я к о в . Указ. соч. Стр. 23. а Л. В. Щ е р б а . Опыт общей теории лексикографии. «Известия АН СССР ОЛЯ», 1940 г., № 3. Стр. 113.

Разумеется, можно привести немало обратных случаев, когда русское слово по объему заключенного в нем понятия шире, нежели соответствующие французские слова. Т ак, например, глагол и д ти показывает передвижение в общем виде, без уточнения направления, покрывая таким образом значе­ ние двух французских глаголов a ller и venir, которые конкретизируют направление движения. Вообще соотношение между русскими и д т и , ехать и французскими aller, venir можно в общих чертах представить в виде сле­ дующей схемы: Направление движения удаление

приближение

пешком

идти aller

идти ve n ir

с помощью средств передвижения

ехать aller

ехать venir

i s

а

§ VO

о 8

U

Таким образом, данные французские глаголы конкретизируют движение в отношении его направления, а русские—в отношении способа передвижения. Русские р ука , нога обозначают конечности в целом, в то время ка к французские m a in —bras, pied—jambe конкретизируют их разные части. Рус­ скому слову палец во французском языке соответствует doigt ‘палец на р уке ’ и o rte il ‘палец на ноге’ . Там, где не задумываясь по-русски можно сказать река , во французском языке приходится выбирать между rivière и fleuve (река, впадающая в море). Подобные случаи можно умножить. Но всё же, если рассматривать лексический состав и словоупотребление в целом, нельзя не отметить, что во французском языке тенденция к созданию и упо­ треблению слов широкого значения выражена много сильнее, нежели в рус­ ском. Это подтверждается еще и тем, что если даже в обоих языках имеются одинаковые по значению общие и частные термины, то используются они по-разному, причем французский язык имеет тенденцию употреблять слово общего значения там, где по-русски будет, употреблено слово конкретного содержания. Такйм образом, в реальном общении французский родовой термин соответствует русскому видовому, и если это соответствие прояв­ ляется регулярно, то его нужно отразить в словарях (частично это и де­ лается). Д ля обозначения положения в пространстве в обоих языках имеются и общие термины (находиться , помещаться—se trouver, être, у avoir) и ча­ стные, конкретизирующие положение данного предмета относительно плос­ кости другого {с т о я т ь —être debout, л е ж а ть —être couché, висеть—être suspendu). Однако в живой речи по-русски обычно употребляются глаголы конкретного значения (приемник с т о и т на столе, книга л е ж и т на столе, картина висит на стене и т. п.). По-французски же наиболее регулярным будет употребление не конкретных глаголов (être debout, couché, suspendu), но именно тех, что имеют общее значение, не дифференцируя положение предмета: (être, se trouver, i l у а)1. 1 В этом отношении русский язык ближе к немецкому, чем к французскому. Ср. Ш. Б а л л и. Указ. соч. Стр. 378.

Можно отметить общую тенденцию французского словоупотребления: если слово недостаточно конкретизируется в контексте, то употребляется термин узкого значения, если же слово в контексте приобретает достаточно точный смысл, то используется предпочтительно термин широкого значения. В русском языке в обоих случаях используются слова с конкретным значе­ нием. Так, в обоих языках имеются родовые термины p e tit ‘детеныш’ и видо­ вые термины: chaton— ‘котёнок’ , p e tit chien ‘щ енок’ и т. п. Если контекст не уточняет понятие, оба языка используют конкретное слово: un enfant joue avec un chaton— ‘мальчик играет с котёнком’ . Но если контекст достаточно конкретизирует понятие, то французский язы к использует родовой термин, а русский —видовой: la chatte alla ite ses p etits— ‘кошка кормит ко тя т’ (бук­ вально: детенышей)-, la chienne a fa it trois p e tits— ‘сука родила трех щён я т ’ и т. д. Рассмотренные факты заставляют несколько критически отнестись к высказываниям некоторых авторов (Ульман и др.) о сравнительно мень­ шей семантической автономии французского слова. Действительно, фран­ цузское слово более широко по своему значению, его конкретный сйысл зависит в большей степени от контекста, нежели смысл слова в немецком или русском языках. Но, с другой стороны, именно из-за широты своего значе­ ния французское слово может быть употреблено в различных контекстах, независимо от сочетающихся с ним слов (défaire une cravate, défaire Йоп lit , défaire ses cheveux), в то время ка к в русском языке выбор слова в большей степени зависит от словосочетания (‘развязать гал стук’ , ‘смять постель’ , ‘распустить волосы’). Французское слово относительно менее самостоятельно с точки зрения понимания его значения, но более независимо с точки зрения его употребления. * * *

П рактика перевода, анализ которой может быть весьма полезен при работе над двуязычными словарями, подтверждает отмеченные выше тен­ денции. Если при переводе с французского языка на русский наблюдается конкретизация, замена слова широкого значения словом, детализирующим понятие, то при переводе с русского языка на французский имеет место обратное явление: употребление слова более широкого значения, снятие конкретности. Многие из выявленных соответствий, вполне реальные и за­ кономерные, не зафиксированы, однако, в двуязычных словарях1. Статистический подсчет показывает, что при переводе на русский язык конкретизация понятия производится втрое чаще, чем при переводе на фран­ цузский1 3. 2 Очень часто в русском языке используется приставочный глагол, кон­ кретизирующий действия, в то время ка к во французском тексте употреб­ ляется глагол, показывающий действие в общей форме. «La vie est presque toujours en plein air; chaque ménage s'assied à sa porte, y déjeune, y dîne, s’y querelle». (B. 6). «Жизнь обитателей почти вся проходит 1 В качестве объекта анализа были взяты два романа в их переводах: H. de B a l z a c . Eugénie Grandet. M., 1949. (В). О. Б а л ь з а к . Евгения Гранде. Перевод Ю. Верховского, под редакцией Н. И. Нем­ чиновой. Собрание сочинений. Т. 4. М., 1952. (Б). М. Ю. Л е р м о н т о в . Герой нашего времени. Полное собрание сочинений. Т. 4. М., 1948. (Л). M. L e r m p n t o v . Un héros de notre temps. T raduit du russe par R. Rodov. M., 1947. (L.) 2 Относительно конкретизации абстрактных и недифференцированных понятий ка к об одном из способов достижения адэкватного перевода с французского языка на рус­ ский см. Я. И. Р е ц к е р. О закономерных соответствиях при переводе на родной язык. «Теория и методика учебного перевода». М., 1950. Стр. 175—177.

на вольном воздухе. Каждая семья усаживается у своего крыльца, тут И завтракает, и обедает, и ссорится.» (Б. 8). (s’asseoir— ‘усесться’ , ‘рассестьря’ , ‘цодсесть’ и т. п.). « Il a urait pu demander la croix de la Légion d ’honneur.» (B. 7). «Он мог бы испросить себе крест Почетного легиона.» (Б. 9). (demander— ‘просить’ , ‘допросить’ , ‘запросить’ , ‘спросить’ , ‘испросить’). «Наша публика похожа на провинциала, который, подслушав разговор двух дипломатов...», (Л. 7). «Notre public ressemble à un p ro vincial qui, après avoir entendu l ’entretien de deux diplomates...» (L. 5). (entendre— ‘слышать’, ‘услышать’ , ‘расслышать’ , ‘подслушать’). «Я должен был нанять быков, чтобы в та щ и ть мою тележку на эту проклятую гору.., За моей тележкою четверка быков тащ ила другую.» (Л. 9). «Je devais prendre des bœufs pour traîner ma voiture sur cette montagne... Derrière ma vo iture, quatre bœufs en traînaient une autre.» (L. 12), «Женщины, увидя нас, прятались; те, которых мы могли рассмотреть в лицо, были далеко не красавицы.» (Л. 15).«Она частенько исподлобья на него посматривала .» (Л. 16). Оба глагола переводятся на французский язык одинаково: «...Celles dont nous pouvions regarder le visage étaient lo in d ’être belles.» (L. 21), «Elle... le regardait fréquemment à la dérobée,» (L, 23). Конкретизация достигается и употреблением слов разных корней в рус­ ском языке. «И вот выскакивает прямо к ним мой Карагез.» (Л. 18). «Mon Karaghez çl passé au galop devant eux,» (L.26). «Мы сели верхом и ускакали домой.» (Л. 20). «Nous avons sauté à cheval e t nous sommes partis au galop.» (L. 30). Здесь французские глаголы отвлеченного значения передают, по сути дела, лишь направление движения (passer devant— ‘мимо, перед кем-л.’ ; p a rtir— ‘прочь’), которое в русских глаголах выражается приставками, сам же характер движения, передаваемый по-русски глагольным корнем (ска­ за ть ), по-французски выражается вне глагола, дополнительным словом (au galop), «Là se présentent des appuis de fenêtre usés.» (B. 2). «Кое-где виднеются подоконники, затёртые...» (Б. 6). Прилагательное usé не имеет эквивалента в русском языке. Оно озна­ чает ‘сильно использованный’ и может переводиться различными прилага­ тельными более конкретного значения,t в зависимости от существительного, к которому оно относится: ‘исписанный’ (карандаш), ‘изнуренный’ (чело­ век), ‘истрепанный’ , ‘истасканный’ , ‘изношенный’ , ‘истертый’ (об одежде) ц т. п. «Quelques paquets de to ile à voiles,» (B. 3). «Несколько тюков парус­ ного полотна.» (Б. 7). «Deux ou trois paquets de lattes,» (B. 4). «Два-три пучка дранок.» (Б .7). Широкое по своему значению слово paquet конкретизируется в русском переводе в зависимости от дополнения.

Французское слово по сравнению с русским менее дифференцировано по значению не только в идеографическом, но и в стилистическом плане. Это опять-таки объясняется, в первую очередь, особенностями словообра­ зования в обоих языках. В русском языке имеется много продуктивных суф­ фиксов субъективной оценки (уменьшительно-ласкательных, уничижи­ тельных); в слове сразу чувствуется его стилистическая окраска. Во фран­ цузском слове таких суффиксов сравнительно мало, слово лишено их

и получает свою стилистическую окраску только в контексте. Само же по себе, к а к словарная единица, французское слово бывает стилистически нейтральным гораздо чаще, нежели русское. ‘ В русском языке от слова дом можно образовать целый ряд слов, разли­ чающихся по выражаемым в них эмоциональным оттенкам: домик , домишко, домина , домище. Во французском же существует только maison и maisonnette, причем первое слово в койтексте может соответствовать всему ряду русских слов. Русским: девочка, дева, девка, девушка, девчонка, девчурка и т. д. может контекстуально соответствовать во французском языке одно и то же fille . Т а к, например, Эжен Потье в стихотворении «J’ai faim» говорит: « ...E t je n ’ai plus de fam ille ; Mon fils est un escroqueur E t ma fille est ' une fille*,..»— «У меня нет больше семьи; мой сын стал жуликом, а дочь—гуля­ щей девкой...» Здесь слово fille в одной и той же фразе употребляется с разной стилистической окраской: нейтральной (‘дочь, девочка’) и отрицательной (‘девка’). Соответствующие русские слова и вне контекста сохраняют свою стилистическую характеристику: девочка, девушка—нейтральную, девка— отрицательную, девчонка—отрицательную, фамильярную и т. п. При переводе на русский язы к нередко лексически уточняется стилисти­ ческая окраска французского слова. «М. Grandet, encore nommé par certaines gens le père Grandet...» (B. 6). «Господин Гранде, всё еще именуемый Некоторыми папаша Гранде...» (Б.8). «Il sait à une planche près combien i l peut de tonneaux si la récolte est bonne.» (B.4), «Он высчитал до единой дощечки, сколько бочек он осилит, ежели сбор винограда будет хорош.» (Б. 7). Напротив, при переводе с русского языка элементы, специально выра­ жающие субъективную оценку, опускаются. «Он был такой тоненький , беленький, на нем мундир был такой новень­ кий.» (Л. 14). « Il é ta it si mince et si pâle, sa tunique é ta it si neuve.» (L. 19). «Сколько y него было разных дорогих вещиц.» (Л. 14). « Il a va it ta n t de choses de prix!» (L. 20). Большая стилистическая конкретность русского слова по сравнению с французским проявляется не только в употреблении суффиксов субъектив­ ной оценки, но и в том, что очень часто одному стилистически нейтральному французскому слову соответствует несколько русских слов с различной сти­ листической характеристикой (отрицательной, положительной, нейтраль­ ной). Т а к, fameux может употребляться с положительной окраской (‘знаме­ нитый’) и отрицательной (‘пресловутый’). Dénoncer с общим значением ‘выявлять неизвестное’ может иметь нейтральную окраску (‘выявлять’ , ‘«сообщать’) и резко отрицательную (‘выдавать’). Faire voter может также иметь нейтральную окраску (‘добиться принятия закона’ , ‘провести закон’) и отрицательную (‘протащить закон’) и т. д. Вот характерный пример из перевода романа Бальзака: «...Des Grassins le banquier favo risait vigoureusem ent. les manœuvres de sa femme par de constants services secrètement rendus au v ie il avare.» (B. 15). «Банкир де Грассен усиленно содействовал проискам своей жены постоянны­ ми услугами, которые втайне оказывал старому скряге.» (Б. 15). /Здесь мы видим, что manœuvres может употребляться не только в ней­ тральном значении (‘приемы’), но и в отрицательном: ‘происки’ , ‘махина­ ц и и ’ . Avare значит не только ‘скупец’ , но и экспрессивно более сильное ‘скр я га ’ . Во французском языке границы между функциональными стилями речи подчас менее четко выражены, чем в русском. Во многих случаях одному и тому же французскому слову соответствуют разные русские слова с раз­ личной стилистической сферой употребления, например, общеупотребитель­

ные (стилистически нейтральные) и литературно-поэтические слона: rêve это и ‘мечта’ и ‘грёза’ ; calme это и ‘спокойный’ и ‘безмятежный’ ; regard— ‘взгляд’ и ‘взор’ ; hauteur—‘высота’ и ‘высь’ и т. д. При переводе с французского языка очень часто приходится «повышать» или «понижать» стилистическую тональность отдельных слов подлинника, вернее, акцентировать ее. Вот несколько примеров на употребление в пере­ воде поэтических слов, слов «высокого стиля». «La maison... où se sont accomplis les événements de cette histoire é ta it précisément un de ces logis.» (B. 6). «Угрюмый дом, где протекали события, описанные в этой истории, был к а к раз одним из таких обиталищ.» (Б. 8). Logis означает также ‘жилищ е’ , ‘жилье’ , ‘квартира’ . «Peut-être у a -t-il à la fois dans ces maisons et le silence du cloître, et l ’a rid ité des landes...» (B. 1). «В этих домах есть что-то от безмолвия мона­ стыря, от пустынности степей...» (Б. 5). Silence не только ‘тиш ина’ или ‘молчание’ , но и поэтическое ‘безмол­ вие’ . И так, французское слово часто не передает само по себе идеографические и стилистические оттенки, для выражения которых в русском языке суще­ ствуют специальные средства (аффиксы, наличие особых синонимов). Французское слово, таким образом, по своему значению широко и может покрывать целый ряд русских слов, дифференцирующихся по оттенкам, которые они привносят в основное выражаемое им понятие. Это наглядна обнаруживается при анализе, например, слова étranger. В русском языке понятие чужой —пришлый, не местный человек лексически детально конкре­ тизируется к а к в идеографическом, так и в стилистическом планах. С точки зрения идеографической выделяется специальное видовое понятие человек из чужой страны , для выражения которого имеются особые слова ( иностра­ нец и др.). С точки зрения стилистической лексически различаются окраски: архаически-книжная, фамильярно-грубоватая и нейтральная (т. е. отсут­ ствие какой-либо стилистической окраски). В целом, эта дифференциация может быть представлена примерно в виде следующей схемы:

Стилистическая характеристика

Идеографические оттенки Общее понятие: при­ шлый, не местный человек

Частное понятие: чело­ век из чужой страны

архайч.-книяшая

пришелец

чужестранец иноземец, чужеземец

нейтральная

чужой приезжий

иностранец

пренебрежитель­ но-разговорная

чужак

—

Во французском языке все эти значения и стилистические оттенки пере­ даются одним словом étranger, которое, таким образом, выражает данное понятие в общей форме, не модифицируя его специально ни идеографическиу ни стилистически. Это слово способно выступать во всех указанных значе­ ниях, причем только контекст позволяет уточнить, какое же русское словб соответствует в данном случае французскому étranger. Вот примеры из перевода романа Бальзака:

«La vie et le mouvement y sont si tranquilles, q u ’un étranger les c ro ira it inhabitées». (B. 1). «Жизнь и движение в них до того спокойны, что пришель­ цу показались бы они необитаемыми». (Б .5). «Aussi plus d ’un négociant, plus d ’un aubergiste d is a it-il aux étrangersf avec un certain contentement...» (B. 10). «И не один купец, не один трактир­ щ ик говаривал приезжим с некоторой хвастливостью...» (В .12). «Aussi, jadis, quand un étranger a rriv a it dans une v ille de province, é ta it-il gaussé de porte en porte». (B. 5). «A встарь, стоило только чужаку появиться в провинциальном городе, его начинали высмеивать у каждой двери». (Б. 8). Таким образом, понадобилось три разных русских слова для контекстов разной стилистической окраски («повышенной», нейтральной и «понижен­ ной»), в то время к а к во французском языке—всюду одна и та же лексическая единица. * * * Тенденция французского языка к созданию и употреблению слов с ши­ роким значением приводит к существенным для французско-русской лекси­ кографии выводам. I. Поскольку ббльшая широта значения характеризует не только от­ дельные слова французского языка в сравнении с русскими, но является общей тенденцией этого языка, следует особенное внимание обращать на то, насколь­ ко русские переводы дают представление об объеме французского слова. В отношении слов с широким значением словарь должен, с одной сто-~" роны, отразить общее содержание такой французской лексической еди­ ницы, а, с другой, путем перевода или примеров показать наиболее харак­ терные случаи конкретизации этого слова в русском языке. При этом, ко - | нечно, необходимо учитывать случаи регулярной, закономерной конкрети- ! зации (venir ‘приходить’ , ‘Приезжать’ , ‘прилетать’), а не окказиональной,. I единичной, всецело зависящей от данного контекста. Здесь большое з н а ч е ^ ние имеет лингвистический эксперимент лексикографа и изучение опыта лучших переводчиков. Если, изучая переводы, мы обнаружим, что данное широкое по значению слово французского языка регулярно конкретизи­ руется определенным способом, то данный вариант мы можем включить, в словарь. I I . В связи с тем, что французское слово носит недифференцированный характер не только в идеографическом плане, но и в отношении стилистической окраски и субъективной оценки, лексикограф не може’г ограничиться приведением русских вариантов «нейтрального» характера, он должен дать представление о всей той стилистической гамме контекстов, в которых может V употребляться французское слово. Так, в старом издании французско-рус­ ского словаря проф. К . А. Ганшиной дана следующая разработка слова étranger: 2. m, / 1) иностранец,-ка; 2) чужой, посторонний человек. Идео­ графические варианты слова даны правильно, но стилистические на отмечены, что может ввести в заблуждение читателя словаря. Указанные русские слова имеют только нейтральную стилистическую окраску, в те время к а к французское слово может употребляться в тех контекстах, где в русском языке обязательно используются слова со «сниженной» или «по­ вышенной» стилистической характеристикой. Этот недостаток до известной степени исправлен в новом издании словаря, где среди русских вариантов дается слово чужак. Однако и этот словарь неполно отражает семантику французского слова, поскольку он не включает русских слов с «повышен­ ной» (архаически-поэтической) стилистической характеристикой. А между прочим, старый словарь Макарова приводит и эти варианты. Итак, слове étranger во французско-русском словаре можно было бы представить так: 1) чужой, посторонний человек; пришелец, чуж ак; 2) иностранец; иноземец.

чужеземец, чужестранец. Только все эти русские слова в совокупности и могут дать правильное представление о стилистическом дйапазоне^ранцуз1 Некого слова. (Быть^может, в русской части словарной статьи целесообразно распределять значения, следуя от общего к специальному: сначала чужой человек, затем иностранец). Недоучет стилистической характеристики слова, изображение в сло­ варях французских лексических единиц только к а к стилистически нейтраль­ ны х, в то время к а к они могут обладать положительной .(«повышенной») или отрицательной («пониженной») стилистической характеристикой, может часто поставить в тупик пользующегося словарем. Т а к, в одной из своих работ Ш . Балли пишет: «La stylistique d oit étudier les fa its d ’expression sans esprit de système». В последнем издании словаря К . А. Ганшиной находим перевод словосочетания esprit de système: ‘склонность к по ряд ку’ , ‘систематичность’. Оба эти перевода выражают понятие с положительной, в крайнем случае— нейтральной стилистической характеристикой, —и остается неясным, почему же систематичность неуместна при изучении стиля. Однако, обратившись к толковому словарю Ларусса, мы обнаруживаем, что это выражение может во французском языке иметь и отрицательную окраску: penchant à to u t réduire en système, à agir de p a rti pris (излишняя склонность приводить всё в поря­ док, чрезмерное увлечение систематизацией). Это может быть передано .словами ‘схематизм’ , ‘педантизм’. («Стилистика должна изучать факты вы­ ражения, не вдаваясь в излишний схематизм»), Таким образом, составитель словаря, правильно отметив основное содержание выражения esprit de système, не раскрыл полностью его стилистической характеристики. Стилистическая характеристика слова в существующих словарях дается непоследовательно. Т а к, в 3-м издании словаря К . А, Ганшиной иногда при переводе слова даются не только общеупотребительные, нейтральные ва­ рианты, но и слова с «повышенной» или «пониженной» стилистической харак­ теристикой. Например: œ il ‘глаз’ и ‘о ко ’ , bouche ‘рот’ и ‘уста’ ; s’o uvrir ‘ раскрыться’ и ‘развернуться’ и т. п. С другой стороны, при слове hauteur есть ‘высота’ , но отсутствует ‘высь’ ; cri есть ‘к р и к ’ , но отсутствует ‘к л и к ’ ; descendre есть ‘спуститься’ , но нет ‘нисходить’ ; palais есть ‘дворец’ , но отсутртвует ‘чертог’ ; sembler есть ‘казаться’ , но нет ‘мниться’ и т. п. То же и в отношении слов со «сниженной» или просторечно-разговорной стилисти­ ческой характеристикой,- P ro fit переводится к а к ‘польза ’ , ‘ барыш ’ , ‘выгода ’ , но в этом перечне отсутствует ‘п р о к’ . D ilap id e r переводится только ней­ тральным ‘растратить’ , а разговорное ‘разбазарить’ отсутствует. Pochard, ivrogne переводятся нейтральным ‘пьяница’ , хотя они (особенно первое) могут означать и грубоватое ‘пропойца’ и мн. др. Любопытно, что в русскофранцузском словаре все эти соответствия даны {разбазаривать — d ila p i­ der; нисходить —descendre и т. п.). Представляется целесообразным в больших французско-русских слова­ р я х в переводах давать больше стилистически окрашенных русских слов -(сопровождая их, в случае надобности, пометами). Это отразило бы полнее .стилистическую употребительность переводимого французского слова, ока­ зало бы большую помощь переводчикам. При составлении французскорусских словарей важно использовать русско-французские словари с тем, чтобы вся употребительная лексика русского языка оказалась бы зафикси­ рованной в русской части французско-русского словаря. III, Что касается практических способов отражения во французско русском словаре двоякой характеристики французских слов с широким значением (их общее значение и способы конкретизации), то здесь приходится различать несколько случаев. 1. В русском языке нет слова, эквивалентного французскому слову .имеются лишь слова ч&стного значения. Т ут могут быть два варианта:

а) Все варианты -русского перевода в совокупности отражают общее значение французского слова и все типичные пути его конкретизации. В та­ ком случае можно ограничиться этими вариантами. Примером может слу­ жить перевод слова etranger, приведенный выше. Слово parcourir у К . А. Ган­ шиной переводится: 1) ‘пробегать’ , ‘проходить’ , ‘проезжать’ ; ‘пролетать’ ; ‘ объезжать’ ; ‘ходить п о ...’ Если добавить к этому еще ‘обегать’ , ‘ обходить’ , то можно сказать, что все эти глаголы вместе достаточно полно и детально передают данное значение глагола parcourir ‘совершать движение по всему пространству чего-л.’ . б) Русские варианты перевода не исчерпывают всех возможных харак­ терных способов конкретизации французского слова. Т а к, paquet в словаре К . А-. Ганшиной переводится: 1) ‘пакет, сверток’ , ‘связка’ , ‘пачка’. В преж­ нем издании (а также и у Макарова) вместо ‘свертка’ был ‘узел’ . Но, ка к мы видели выше, это же слово может быть переведено ка к ‘т ю к ’ и ‘п у ч о к’ . Но даже если бы мы добавили и эти два слова в наш словарь, то и тогда зна­ чение слова paquet не было бы исчерпано, так к а к в новом контексте оно может быть конкретизировано по-новому. В таких случаях, когда русские варианты не передают общего значения французского слова и не охватывают всех возможных случаев конкретизации, представляется целесообразным комбинировать в двуязычном словаре элементы толкового и переводного словарей, о чем писал акад. Л . В. Щерба1. Н уж но раскрыть по-русски общее значение данного слова (пользуясь французскими толковыми словарями), а затем показать с помощью перево­ дов или иллюстраций различные способы конкретизации значения слова. Например: paquet m l ) совокупность нескольких предметов, связанных или завернутых вместе: ‘пачка’ , ‘сверток’ , ‘пакет’ , ‘связка’ , ‘узел’ , ‘т ю к ’ , ‘пу­ ч о к ’ и т. n . ; ^ d e livres ‘связка к н и г ’ ; ^ de linge ‘узел белья’ ; i l so rtit, son paquet sous le bras ‘он вышел со свертком подмышкой’ и т. п. Т а ких случаев во французско-русском словаре окажется довольно много. О целесообразно­ сти объединения внутри слрварной статьи различных номинаций, выступаю­ щих к а к частные проявления общего значения, и объяснения этого значе­ ния пишет и Н . И. Фельдман1 2. 2. В русском языке есть слово или словосочетание, которое по объему заключенного в нем понятия соответствует французскому слову с широким значением. Однако французское слово, в силу тенденции французского языка к употреблению абстрактных недифференцированных средств выра­ жения, используется значительно чаще, нежели соответствующее русское абстрактное слово, в частности, в тех случаях, когда по-русски представлены слова с более узким значением. Словарь Макарова переводит projectile, т словами: ‘снаряд \ ‘ядро’ , ‘бомба’ , ‘граната’ , т. е. дает конкретные термины, не приводя общего, который существует в русском языке. Словарь К . А. Ган­ шиной, напротив, ограничивается только этим общим термином: ‘(метатель­ ный) снаряд’ , опуская все его частные разновидности. Но и этого недоста­ точно, поскольку это слово часто используется в таких контекстах, где порусски употребляется конкретный термин. Конкретизация здесь закономерна и количественно ограничена. В таких случаях, нам кажется, целесообразно при переводе французского слова давать и общий термин, и его конкретные разновидности в виде переводов или иллюстраций. Например: P rojectile 2. т 1) метательный снаряд: бомба, снаряд, пуля, мина, граната. 1 Л. В. Щ е р б а . Опыт общей теории лексикографии. «Известия АН СССР ОЛЯ», Вып. 3. 1940. Стр. 115. Попытку такого рода предпринял В. Е. К а м е н с к и й , издав­ ший в 1900 г. французско-русский словарь, в котором, наряду с переводами, приводи­ лись толкования французских слов по словарю Ларусса. 2 Н. И. Ф е л ь д м а н . Об анализе смысловой структуры слова в двуязычных словарях. «Лексикографический сборник», М., 1957, вып. 1. Стр. 27.

Особая задача возникает, когд^ в русском языке можно модифицировать одно и то же слово при помощи аффиксов. Следует ли в данном случае пере­ числять, например, все русские приставочные глаголы, которые могут выступать эквивалентами французского глагола общего значения? Напри-мер: scier ‘пилить’ , ‘распилить’ , ‘перепилить’ , ‘отпилить* и т. д. Думается,, что здесь можно поддержать ту тенденцию, которая намечается в существую­ щих французско-русских словарях. В начале словарной статьи приводится общая форма глагола (без приставок и суффиксов), а затем даются много­ численные иллюстрации, показывающие, к а к в зависимости от контекста русский глагол модифицируется приставками. Так, например, в словаре Ганшиной при переводе основного значения couper приводятся в иллюстра­ циях глаголы: ‘резать’ , ‘перерезать’ , ‘отрезать’ , ‘срезать’ , ‘изрезать’ , ♦разрезать’ . К сожалению, так делается не всегда. Т а к, К . А. Ганшина casser в основном значении переводит почти только бесприставочными глаголами: ‘ломать’ , ‘бить’ , ‘разбивать’ , ‘дробить’ . Н . Макаров же в иллюстрациях и переводах дает и такие формы к а к перелом ить (casser un bâton), сломать (casser un bras), о т л о м а т ь (casser une branche), о т б и т ь (casser l ’anse d ’une cruche, les bras d ’une statue), р а зд р о б и ть (casser des os) и др. Несомненно, такие иллюстрации-типы вместе с выразительными, конкретизирующими русскими переводами дают более полное представление о семантике и упо­ треблении французского слова, нежели один только бесприставочный гла­ гол. В этом отношении словарь К . А. Ганшиной сделал некоторый шаг назад по сравнению со старым Макаровским словарем. Последний при переводе слов широкого значения не ограничивался общей передачей их семантики, но давал многочисленные переводы и иллюстрации, показывавшие идеографиче­ скую и стилистическую конкретизацию слова при переводе на русский язык. IV . Тот факт, что слово может обладать широким значением, заставляет лексикографа более точно отграничивать полисемию от многозначности, определять количество и характер значений слова. В словаре К . А. Ганшиной глагол danser vi представлен в двух значениях: 1) плясать, танцевать; 2) прыгать, рваться (о привязанной собаке). Однако французские толковые словари приводят этот глагол во многих других контекстах: un bateau danse Чsur les eaux «лодка качается на волнах», une flamme danse «пламя трепещет, мерцает»; son cœur danse «сердце y него сильно бьется» и т. д. На первый взгляд может показаться, что перед нами разные значения слова и что danser, таким образом, имеет десяток переносных значений. Между тем во всех этих случаях danser выражает определенное общее понятие: ‘совер­ шать быстрые однообразные движения’*. Именно так определяют это значение I словари Ларусса и Робера. Таким образом, danser имеет не одно узкое переносное значение (ка к это дано у Ганшиной) и не ряд переносных зна­ чений, а одно широкое переносное значение, причем в приведённых выше фразах мы имеем частные случаи использования глагола в этом значении. Итак, danser vi имеет два значения: прямое ‘танцевать, плясать’ и переносное ‘совершать быстрые однообразные движения*: качаться на волнах (о судне), трепетать, полыхать (о пламени), порхать (о пылинках), сильно биться (о сердце), прыгать, рваться (о привязанной собаке), скакать со скалы на скалу (о горной козе) и т. д. Во многих частных случаях глагол danser можно будет подвести под это значение. Такая разработка слова в большом словаре даст полное представление о семантической структуре французского слова и путях его перевода на русский язык. Таковы основные вопросы французско-русской лексикографии, выте­ кающие из относительно большей широты значения слова во французском языке. Разумеется, не менее сложные вопросы возникают в связи с этим при работе над русско-французскими словарями, но это должно быть предметом особого рассмотрения «

»

ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИЙ СБОРНИК £Ы П .

1960

tv

Н. А. БАСКАКОВ

Я В Л Е Н И Я Л Е К С И К А Л И З А Ц И И А Ф Ф И КС О В В ТЮ РКСКИХ Я ЗЫ КАХ

Процессы лексикализации определительных и других словосочетаний, а иногда и целых предложений в тюркских языках служат одним из зна­ чительных факторов развития и обогащения словарного состава языка, точно так же ка к процессы грамматикализации словосочетаний и предло­ жений и превращение постпозиционных их элементов в грамматические форманты-аффиксы, — одним из основных средств развития и обогащения грамматического строя. В тюркологической литературе имеется уже много специальных исследо­ ваний и материалов, посвященных к а к процессам лексикализации слово­ сочетаний на основе так называемого словосложения, так и процессам их грамматикализации. В меньшей степени исследователи обращали внимание на весьма любопытные случаи лексикализации некоторых отдельных грамматических форм слов и почти совсем не обращалось внимания на весьма любопытные случаи лексикализации отдельных изолированных грамматических форман­ тов-аффиксов вне их связи со знаменательными основами. Оставляя в стороне довольно значительную группу слов в тюркских языках, представляющую по своему происхождению результат лексикалиэации отдельных грамматических (морфологических) форм типа к к . dejdi {/_ форма I I I лица настояще-будущего времени от глагола ( ^ - ‘гово­ рить, сказать', букв, ‘он говорит’) в значениях: 1. цель, желание (ср. к к . dejdir\e kelse sat, dejdir\e kelmese satpa ‘хочешь — продай, а не хочешь—■ не продавай’ , где форма d ejdi дана с аффиксом принадлежности 2 лица -ц в направительно-дательном падеже-е) и 2. dejedi — d e jd i —‘слухи, весть’ (здесь лексикализуется данная форма ка к парно-повторное слово), мы перей­ дем к описанию только случаев лексикализации отдельных изолированных формантов аффиксов. К последним относится всего только пять зарегистрированных случаев, т. е. пять грамматических формантов-аффиксов, которые в различных тю рк•ских языках лексикализовались и получили самостоятельное либо знаме­ нательное, либо служебное лексическое значение. Я имею в виду аффиксы: 1. -m ys/-m is^'-m ys/-m is (аффикс причастной формы глагола); 2 .-la r/-le r (аффикс множественного числа); 3. -ly q l- lik (аффикс обладания); 4. gyna/-gine (аффикс уменьшительной формы имен существительных); 5. -symaq (слож­ ный аффикс уподобления, состоящий из аффиксов -sy-\-maq). 1. Имя существительное т у Ь - ш у Ь —‘слух, сплетня, разговор’ (из аф фикса- m y § I-m i$ ~ -m y s /-m ,is ). Глагольная форма причастия на -m ys/-m is^-m ys/-m is была подвергнута анализу в многочисленных специальных1 и общих2 исследованиях по слово­ образованию.

Из современных тю ркских языков форма на -mysZ-mis^-mysl-mis наиболее продуктивна в древнетюркском и в современных огузских языках и, в част­ ности, в турецком языке1 *3. В этих языках эта форма служит o cH O B o â для прошед­ шего времени (прошедшего субъективного, неочевидного времени в турецком языке4*, а в сочетании с недостаточным глаголом е-— i-{/e r-^ ir~ ) ‘быть’ состав­ ляет частицу, которая в соединении с причастиями или с именами образует модальные формы с аудитивным значением действия, о совершении которого известно говорящему по слухам, понаслышке, ср., напр., в основе прошедшего неочевидного времени—древнетюркск. улу} суцуш суцушмлш , алп Шалчы ак аты н 6im n та гм и и , кара mijpzic будуньц а н та олурмШ алмыги... '(К а к мы после узнали), он дал большое сражение. Сев на белого коня, героя Шалчы, он произвел атаку. Убил (многих) из народной массы тюргешей и покорил оставшихся’6; турецк. namuslu adam qalmamus bu dünyada ik i gôzürn ’видно, не осталось на этом свете честных людей, мой милый’0; — в составе модальной частицы -(i) m is/-(i) mis-yazarmis ‘он, говорят, напи­ шет* и т. п .7 В других тю ркских языках форма на -mysZ-mis^-mysZ-mis встречается главным образом в составе модальной частицы im is/e m is~ (i) mis/(e ) mis или в со­ ставе лексикализовавшихся форм.Ср., напр., в составе частицы imis/emis —к к . bunyr\, usyn те п d&uwapïy émis ben ‘будто бы я за это ответственен’; s o ta j islenedi émis ‘так, мол, делаю т=так, мол, делается’89 «— уйг eügàn Qu(r)van-axun kàptimis (¿ /ke lip ti im is)1я слышал, что будто бы сегодня приехал Курбан-ахн’в; —в формах лексикализовавшихся и получивших иное знаменательное значение—к к . dîemis ‘ягоды’, qyim ys ‘проступок’, turmys ‘жизнь’ , diaz-mys ‘ участь, судьба’, ôtmis ‘прошлое, былое’ (стр. 410) и т. п. Глагольные формы на -myè/-mis , а также модальные формы с частицей imis, имея узкое модальное значение недостоверного действия, о совершении которого известно говорящему по слухам, со слов других, легко выделяют формант - m ys/-m ié'^-mys/-mis , который в контекстах, излагающих недостовер­ ный рассказ со слов других, весьма часто повторяется. Этим можно объяснить выделение этого аффикса в виде лексикализовавшегося парного слова mysmys и получение из знаменательного самостоятельного значения ‘ слух, сплетня’. Парное слово mys-mys употребляется, например, в современном кара­ калпакском, & узбекском и в других языках к а к самостоятельное слово, 1 Н. К . Д м и т р и е в . К вопросу о значении османской глагольной формы на -т у § . З В К, I I , вып. 1, 1926. А. Н. К о н о н о в . Турецкая глагольная форма на «лшш». «Ученые записки Ленинградского гос. университета. Серия филол. наук», № 20, вып. 1, 1939, М. Mansuroglu. Türkçede— mi§ . ekinin fonksionlan. Mélanges F. Kôprûlû. Istanbul, 1953. a Г. И. P a M с T e д T . Введение в алтайское языкознание. Морфология. Москва, 1957, стр. 101, 103; M. R ä s ä n e n. Materialien zur Morphologie der türkischen Sprachen. Studia orientalia X X I, Helsinki, 1957. Стр. 137; А. Н . К о н о н о в . Грамматика современ­ ного турецкого литературного языка. М.-Л. 1956. Стр. 231 и др. (дана библиография); Н. А. Б а с к а к о в . Каракалпакский язык. Т. П, М.-Л., 1952. Стр. 409—410 и др. 3 В другом фонетическом оформлении эта форма является продуктивной в якутском и монгольском языках. 4 Ср. А. Н. К о н о н о в . Грамматика современного турецкого литературного языка. М .-Л ., 1956. Стр. 231—233. 6 С. Е. М а л о в . Памятники древнетюркской письменности. М .—Л., 1951. Стр. 32 (40). ‘ С а б а х а т т и н А л и . Сборник рассказов. Иэд. МИВ, 1954. Стр. 38. 7 А. Н. К о н о н о в . Указ. соч. Стр. 251. 8 Н. А. Б а с к а к о в . Каракалпакский язык. T. I I . М.—Л ., 1952. Стр. 410. Далее все примеры из каракалпакского языка даются в статье по этому источнику без ссылок, но с указанием страниц в скобках при каждом примере. 9 Е г о ж е . Очерк грамматики уйгурского языка. Уйгурско-русский словарь. М., 1939. Стр. 214.

напр. к к . sen ioninde bir mys-mystar bar ‘о тебе имеются кое-каки& разговоры (слухи, сплетни)’1 или узб. mis-mis ta rq a lip ti (Аскад Мухтар) ‘ распространились неточные известия’1 2, так и в сочетании со словами xabar ‘известие’, gap ‘речь’ , sóz ‘слово ’и проч., напр. узб. mis-mis xabar или mismis gap ‘сомнительные известия’, к к . mys-mys xabar ‘молва, слух’3 (стр. 410)г mys-mys sózden letken qortyqqa s a jyr ia n y tozbedi hargiz букв. *душа_ поэта не стерпела унижения—позора, причиненного слухами'4*. Таким образом, в этих примерах мы видим случаи лексикализации аффикса -mys/-mis —-mys/-mis в виде парного слова, получившего свое значение по соответственному грамматическому значению этого аффикса, придающего глаголу аудитивное значение действия, совершившегося вне поля* зренйя говорящего и известного ему по слухам, со слов других. В изолированном употреблении или в составе сложного слова (в со­ четании со словами xabar ‘известие’, só’z ‘слово’) слово mys-mys ка к новое^ образование относится к разряду имен существительных и в качество существительного может принимать окончания—аффиксы основных категорий, словоизменения: числа, принадлежности, падежа и лица. 2. Личное местоимение 3 лица множественного числа t a r — ‘они4 (из^ аффикса множественного чрсла - t a r / t e r ) . Лексикализация аффикса множественного числа -ta r¡-te r и превращениеего в слово со знаменательным значением личного местоимения третьего лица, множественного числа встречается в одном из северных диалектов горно­ алтайского (ойротского) языка, а именно в диалекте лебединцев quw -kiW или sat qanyg. Диалектологические записи разговорной речи лебединцев обнаружи­ вают четыре различные формы личного местоимения третьего лица множест­ венного числа— otar, u tar, у ta r, ta r ‘они’ , из которых последние, безуслов­ но, представляют собой редуцированные варианты более полной формы otarи u tar. Примеры: ta r kele le М ей tynjmazyndyn su raptyrtar ‘ они подошли и спросилш у младшей сестры’; o t qat p ir qap kó w irini t a r д а a rty r sota bererde, l a r any a t gap ajtan p o tty rta r ‘когда та жена дала им мешок мяса, то они ее похвалили’; V l a r d y n raq ewes sug kecire Saratuu qannyn, u ty S ary-u t tju rta p t ja t y r ‘недалеко от них, через переправу, жил Сары-ул, сын Сарату-хана’ ; men andyn beri n ja n y jd im t a r anda tju rta p tjada qatd y ‘я возвра­ тился оттуда, а они остались там ж ить’; y t a r n y r ^ bir d a a tjib i es tjoq bolgon ‘у них ничего не было’ ; y t a r bajga istep bir put puugdej istep a ty p any cacsanar ‘они, рабо­ тая на бая, зарабатывали один пуд пшеницы и посеяли ее’ 6. Процесс превращения полной формы личного местоимения третьего лица множественного числа из otar ^ u ta r > y ta r > ta r фонетически л е гко объясним постепенной редукцией протетических гласных звуков, сначала 1 X. С е и т о в. Агроном-председатель. Рассказ на каракалпакском языке. Журнал* Каракалпак адебияти, Нукус, 1956. 2 А. Г. Г у л я м о в . Проблемы исторического словообразования узбекского языка (докторская диссертация). М., 1958. Стр. 214. 3 А. Г. Г у л я м о в . Указ. соч. Стр. 214. 4 Перевод на каракалпакский язык стихотворения М. Ю. Лермонтова «Па смерть ■ поэта» «Шаирдинг олими», опубликованного в журнале «Каракалпак адебияти», Ну­ кус, 1956. 6 Из записей автора в Курмач-байголе и в Суранаше по р. Лебедь в Горно-Алтайской* автономной области у Г. К . Пустагачева и И. И. Сумачакова в 1952 году.

их делабиализацией (o la r ~ u la r > y la r), а затем выпадением узкого на­ чального гласного у (y ia r > -far). Таким образом, здесь мы имеем дело с особым, отличным от предыду­ щего, случаем лексикализации аффикса и превращения его в самостоятель­ ное слово. * Если в отношении mys-mys ‘ слух’ процесс лексикализацЬи мог быть объяснен в чисто семантическом плане, то превращение la r в самостоятель­ ное слово ‘они’ объясняется скорее фонетическим развитием этого слова о сохранением им исходного значения. 3. Имя качественное l y q ‘полный, полно5 (из аффикса обладания - ty q l- lik ) . Аффикс обладания - ly q /- lik в тюркских языках имеет разнообразную семантику. При присоединении данного аффикса к именам существительным наиболее характерным и общим для многих тюркских языков является значение, указывающее на обладание данным предметом или на место, изо­ билующее данными предметами; ср., найр., к к . q a jy r\ly q ‘березовая роща’, taslyq ‘каменистая местность’ , k ô llik ‘местность, изобилующая озерами’ или d z a lly q ‘имеющий гриву > лошадь’ и проч. (стр. 181). Таким образом, аффикс - ly q /- lik в системе^ словообразования образует новые слова с семантикой обладания чем-то в изобилии. Эта отвлеченная семантика аффикса - ly q j- lik послужила основанием для лексикализации этого аффикса, который в некоторых языках, например в казахском, каракалпак­ ском, узбекском, ново-уйгурском и в других тюркских языках приобрел «самостоятельное знаменательное значение слова ‘полный, полно, полным-полно’ . Ср., напр., к к . x a ly q kôsede ly q toldan ‘народу на улице полным-полно’ 1; узб. ly q to la ‘битком набитый’, ‘полным-полно’ 1 2; н.-уйг. calek saga liq di ‘ ведро наполнено водой до краев3. К а к видно из примеров, слово ly q ‘полный, полно’ встречается только в связанном фразеологическом сочетании с глаголом to i- ‘наполняться, быть полным’ и служит усилительным словом, имеющим тенденцию превратиться в наречие усиления, а следовательно, процесс лексикализации аффикса -ly q /- lik не вполне еще завершился, хотя в киргизском языке слово ly q , кроме «сочетаний с глаголом to i- ‘наполняться’ , встречается и с другими глаголами, напр. с глаголом toqto- ‘ останавливаться’ ; ly q toqtodu ‘вдруг остановился и не двигается’ 4. V

V

4. Ограничительная частица д у п а \\д а п а ‘ только’ (из аффикса умень­ шительной формы имен существительных -д у п а /-д 1 п е \\-д а п а /-g e n e ). Аффикс -¿yna/-gine ~~ -qyna/-kine\\-gana/-gene ~ -qanaj-kene встречается главным образом в современных кыпчакских (казахском, каракалпакском и др.) ■и карлукских (узбекском) языках. В сочетании с именами существительными и прилагательными он образует уменьшительную их форму, напр. к к . kôzgine\\ kôzgene ‘глазки’ ; qasqyna\\qasqana ‘бровки’ ; kôzgenesi d zyltyra p , qasqanasy q a ltyra p ‘глазки ее сверкают, бровки ее дрожат’ ; tamaqqana ‘ горлышко’; те п щ ulymnyn, tamaqqanasy awurdy ‘у моего сына заболело гоблышко’ ^стр. 179), или kiskene ( ¿/ kisikkene ) ‘малый, маленький’ ; kiskenegene ( ¿ i kisik-kene-gene) ‘малюсенький’ 6; kiskenegene min tas kôteripursasynbas (pul)

1 Каракалпакско-русский словарь. М., 1958 г. 2 А. Г. Г у л я м о в , Указ. соч. Стр. 624. 3 Н. А. Б а с к а к о в и В. М. Н а с и л о в. Уйгурско-русский словарь. М., 1939. Стр. 91. 4 К . К . Ю д а х и н. Киргизско-русский словарь. М., 1940. Стр.^290. 6 Здесь аффикс -кепе удваивается; Ср. М. R ä s ä n e n . Materialien zur Morphologie ■der türkischen Sprachen. Studia Orientalia. X X I. Helsinki, 1957. S. 249.

‘малюсенький гранитный камешек, а если поднять и ударить его (о землю), то не páao6beTCH (денежка)’ ; коккапе ‘сизый, синеватый’ ; kôkkàne kàpter ernes реп ‘я не сизый голубь’; dzaqsygana ‘хорошенький’ ; aruwgana ‘чистенький’ и проч. (стр. 209); узб. qizginá ‘девчонка’ , но qíz gina ‘только девушка ’ г. Выступая в значении уменьшительной формы имен существительных и прилагательных, аффикс -gyna/-gine изолировался от основ и лексикализовался в значении ограничительной частицы gyna/-gana «только’, которая встре­ чается уже во многих современных тюркских языках, напр., к к . b ut tek basian¿any ¿ana* это только лишь начало’ ; d lalgyz so| gana kemis ‘того самого только и не хватает’ ; o t saw boisa gana bot ¿any ‘только бы он выздоровел’ ; kele gana enbeklegen bata edin, goj ‘ведь только совсем недавно ты был ползунком’ (стр. 478); кирг. a t gana ernes ‘и не только он’; Ы г gana ‘только один’ ; ôzüm gana ‘ только я сам’ ; sôzdô gana, Ше dïoq ‘только на словах, а на деле нет’ ; qandaj gana bot so da ‘ка к бы то ни было’ , ‘во что бы то ни стало’ 1 2; казахск. but màseleni tek soi gana lele atady ‘только он может решить этот вопрос’ ; but tek bastamasy gana ‘это только начало’; îu rtty \\ barí dajyn, a i o t endi gana k ijin ip ia ty r ‘все готовы, а он только одевается’; опу sen nege ¿ana istedin}. ‘зачем ты только это сделал!’ ; т е п gana ernes, basqatar da so ta j desedi ‘не только я, но и другиё говорят то же самое’ ; o t qazir gana keldi ‘он только что приехал’ 3; узб. те п uni hazir ginà kôrdim ‘я только что видел его’ 4. Таким образом, процесс лексикализации аффикса- gana/-gyna является общим с процессом лексикализации аффикса -iy q /-lik . Переход их в знаме­ нательные слова произошел благодаря специфическому значению этих аф­ фиксов— в первом случае ка к аффикса, указывающего на наличие изоби­ лия, множественных предметов, а во втором — ка к аффикса, указывающего на уменьшительность, на ограничение. Вот почему в результате лексикао лизации первого аффикса образовалось знаменательное слово — наречие iy q ‘ полно, полный, полным-полно’, а в результате лексикализации второго аф­ ф икса— ограничительная частица gana\\gyna ‘только, только лишь’ . 5. Послелог s y m a q ‘подобный, подобно, подобно к а к ’ (из аффикса уподобления —s y + аффикс" имени действия-m a g ). Слово symaq в ряде тю ркских языков (каракалпакском, казахском, кир­ гизском, в некоторых диалектах узбекского языка и проч.), по-видимому, совсем еще недавно выступало в качестве аффикса, образующего от имен существительных имена уподобления такого типа, ка к, например, к к . to tqynsymaq ‘волнообразный’ ; larsymaq ‘шарообразный’ ; majsymaq ‘масля­ нистый’ (стр. 198) и проч. В составе ¡этого древнего аффикса symaq сохранился элемент -sy, кото­ рый представляет собой формант, образующий глагол от имени, ср., напр., к к . lelensi- (lelensimek ) ‘ считать себя оратором’ ; menmensi- (menmensimek) ‘мнить о себе’ ; menmsnsigen ‘ самодовольный, мнящий 6 себе человек’ ; те пmensüw ‘ самомнение’ ; н.-уйг. àdàmsi (àdàmsimàk) ‘делать ка к человек, счи­ тать себя человеком’i (стр. 321). Элемент же -maq представляет собой аффикс, образующий производную от глагола форму имени действия. Образуя от имен существительных уподобительные формы, аффикс -symaq изолировался и лексикализовался в виде самостоятельного слова с реаль­ ной семантикой послелога уподобления «подобно как». В современных тю ркских языках, например в каракалпакском и киргиз­ ском, этот лексикализовавшийсц аффикс приобрел уже значение самостоя­ 1 2 3 4 3

А. Г. Г у л я м о в . Указ. соч. Стр. 519. К . К . Ю д а х и н. Киргизско-русский словарь. М., 1940. Стр. 237. Русско-казахский словарь. М., 1954. Стр. 816. Русско-узбекский словарь. Ташкент, 1955. T. V. Стр. 354.

Лексикография, сборник № 4

тельного слова и к а к послелог в сочетании с другими словами не подвер­ жен законам сингармонизма. Он сочетается в единой форме symaq со сло­ вами к а к с задним, так и с передним вокализмом. Слово symaq в киргизском языке определяется к а к «слово, выражающее уподобление»1, и имеет значение ‘имеющий вид, в виде, подобный, подобно, похожий, похоже’ и проч. Ср. кирг. a q y i symaq azyraq syr a jta jy n ‘рас­ ска ж у немного, в виде доброго совета’ ; kiëi symagy dîoq ‘он и на чело­ века не похож’1 2. Самостоятельным словом в единой фонетической форме с задним вока­ лизмом послелог symaq считается также и в каракалпакском языке; ср., напр., batyr symaq ‘ка к богатырь, подобный богатырю’, иронич. ‘вояка’; gaz symaq ‘к а к газ, подобно га зу ’; gümis symaq ‘ка к серебро, подобно серебру’ и т. п. Из приведенных примеров видно, что слово symaq ‘подобный, подобно’ , ка к результат лексикализации соответствующего аффикса -symaq(/-simek), сохранило тесную связь с последним и по своему фонетическому оформле­ нию, и по своему значению. Таким образом, в отношении данного особого случая мы можем в одинаковой степени предполагать ка к прямой процесс превращения самостоятельного слова в аффикс, так и обратный — процесс Лексикализации аффикса и превращения его в самостоятельное слово. Приведенные в данной статье случаи лексикализации аффиксов не охва­ тывают всех аналогичных явлений, встречающихся в тю ркских языках. Тщательного изучения в этом направлении требуют также, например, такие спорные в отношении своего происхождения слова, к а к c a ia ^ ë a ia ‘полу-, не совсем, не вполне, недостаток, помесь, метис’ в сочетаниях типа каз. ëaia qazaq ‘полуказах, метис’ ; кирг. caia dïan ‘полуживой’, caia ôlük ‘полумертвый’ ; caia sabattuu ‘малограмотный’, Шип, caia ‘ твоя работа недо­ делана’ ; caia-buia ‘кое-как’ ; caiagajym ‘верхогляд, размазня’ и проч.3, которое, возможно, представляет собой результат лексикализации форманта E q u a tiv ’a -са/-се-\- аффикс обладания - iy / - li, хотя положение этого слова в препозиции по отношению к связанному с ним компоненту словосочетания и вызывает некоторые сомнения; или слово sy/aq ‘подобие, внешность, лицо’ и производные от него слова к к . s y /a q ly , кирг. sy/aqtuu ‘подобный, похо­ ж и й ’, sy/aqtaë ‘аналогичный’ и проч., которые в сочетаниях типа к к . gaz s y ja q iy ‘ газообразный’ также занимают в этих языках положение, близкое к сложным аффиксам, хотя более вероятно, что слово sy/aq, а следовательно и все производные от него слова, происходят от персидского сийаг ‘порядок; образ, манера, метод, способ’4, и, следовательно, здесь мы имеем прямой процесс грамматикализации, т. е. постепенного превращения самостоятель­ ного слова в грамматический словообразовательный формант. Во всяком случае, все эти явления заслуживают самого пристального внимания и дальнейшего своего изучения. 1 К . К . Ю д а х и н. Киргизско-русский словарь. М., 1940. Стр. 458. 2 Там же. 3 К . К . Ю д а х и и. Киргизско-русский словарь. М., 1940. Стр. 118. 4 Б. В. М и л л е р . Персидско-русский словарь, 2-е издание. М., 1953. Стр. 299.

Л ЕКС И К О Т Р АФНЧЕСКЖЙ СБОРНИК вып. IV

1960

ДИСКУССИЯ ПО ВОПРОСАМ ОМ О НИМ ИИ Н А О ТКРЫ ТО М ЗАСЕДАНИИ УЧЕНОГО СОВЕТА ЛЕНИНГРАДСКО ГО О ТДЕЛЕНИЯ И Н С Т И Т У Т А Я З Ы КО З Н А Н И Я А Н СССР Вопросы омонимии в последние годы все чаще привлекают внимание наших лексикологов и лексикографов. Это не случайно, если учесть ин­ терес советского языкознания к центральным, узловым темам лексико­ логии. Одной из таких тем является проблема с л о в а , его «целостности» и «отдельности». Вопрос об омонимии—важная составная часть этой темы. Среди наших лексикографов все чаще высказывается убеждение, что толковый словарь должен преследовать не только чисто справочные цели, но и определить границы отдельного слова, вскрыть систему его значе­ ний и семантические связи различных случаев его языкового употреб­ ления. Это—путь сложный, а при недостаточном освещении основных лекси­ кологических понятий, и таящий в себе источник разного рода затруднений, ошибок и непоследовательностей. Эти затруднения обнаружились в послед­ нее время и в отношении принципов выявления омонимов. Ряд наших лексикологов, не ограничиваясь старым представлением об омонимах к а к словах разного происхождения, лишь случайно совпавших по своей форме и звуковому облику, стремился установить другие признаки, по которым выделяются омонимы в словарном составе языка в определенную эпоху его развития. Все шире распространялось убеждение, что омонимия является также продуктом семантического развития слова, разрыва связей между отдельными его значениями. Некоторые лексикологи придавали при этом особое значение поискам особых морфологических, словообразователь­ ных и синтаксических признаков омонимов. Составители словарей последовали за этими новыми веяниями. Однако на практике скоро обнаружилось, что новые теоретические критерии опре­ деления омонимов еще не разработаны с необходимою ясностью. В неко­ торых словарях (напр., в «Словаре русского языка» С. И. Ожегова, начиная со второго издания) неосторожное применение недостаточно теоретически выясненных критериев омонимичности привело к явным излишествам и непоследовательности в выделении омонимов, к смешению понятий лекси­ ческих значений и различной .понятийно-предметной отнесенности слова и т. д. Естественно, что это вызвало кр и ти ку со стороны читателей словарей и специалистов-лексикологов. Одним из проявлений этой критики была и статья В. И. Абаева «О подаче омонимов в словаре» («Вопросы языко­ знания», 1957, № 3). В этой статье, отмечая названные выше недостатки в некоторых наших словарях последнего времени, В. И. Абаев призывал вернуться к старым представлениям об омонимах ка к словах различного происхождения. Дискуссионная статья В. И. Абаева, независимо от ее конечных теоретических выводов, обнаружила недостаток последователь­ ности и ясности в разрешении вопроса об омонимии. Она с очевидностью показала необходимость серьезного обсуждения этого вопроса.

Именно этим и руководствовался Ученый Совет Ленинградского отде­ ления Института языкознания А Н СССР, включив в план своих работ дискуссионное обсуждение проблемы омонимии. Эта дискуссия состоялась 13—14 декабря 1957 г. Она привлекла к себе большое внимание языковедов Ленинграда. В ней приняли участие также языковеды, прибывшие из Моск­ вы и других городов. В обсуждении вопроса приняли участие 20 человек, научные сотрудники Института языкознания А Н СССР, Ленинградского гос. университета имени А. А. Жданова, Педагогического института имени А. И. Герцена, Института языкознания А Н УССР, Вологодского педаго­ гического института и др. В ходе обсуждения было признано желательным опубликовать мате­ риалы дискуссии. Это единодушное пожелание участников дискуссии и вы­ полняет теперь редакция «Лексикографического сборника». Ниже мы помещаем в сокращенном и исправленном виде стенограмму доклада и большей части выступлений на этой дискуссии. По условиям объема редакция не имела возможности включить отчет о некоторых вы­ ступлениях, затрагивавших более частные вопросы. Подготовка к печати материалов дискуссии была осуществлена по поручению редакционной коллегии научным сотрудником Института языкознания Л. Л. Кутиной под наблюдением членов редакционной коллегии сборника Ю. С. Сорокина и Н . И. Фельдман. В ходе дискуссии были затронуты и обсуждены различные стороны про­ блемы. Доклад кандидата филологических наук Л. Л. Кутиной был посвя­ щен в основном вопросу об отражении омонимии в словарях современно­ го русского языка. Этого же вопроса касались и выступавшие в прениях. Общим мнением участников дискуссии явилось признание неблагополучного положения с разработкой системы значений слова в толковых словарях. В докладе и выступлениях отмечалось, что в словарях часто наблюдается отсутствие четких теоретических критериев при дроблении слова' на омо­ нимы. Естественно, что внимание участников дискуссии было прежде всего' обращено к общим теоретическим вопросам об омонимии и ее признаках, о разграничении и соотношении полисемии и омонимии. Дискуссия показала, что существуют еще значительные расхождения в самом понимании омонимов. Одни особое значение придают при выделе­ нии омонимов в языке моменту этимолого-генетическому. Другие (их боль­ шинство) считают, что омонимы в данной языковой системе могут об­ разоваться также в результате расхождения значений ранее единого слова. Почти все участники дискуссии высказались против абсолютной необ­ ходимости формальной выраженности омонимии слов. Большинство высту­ павших указывало, что решающим для определения омонимичности слов является само различие их основных значений и что при выделении омони­ мов нельзя опираться лишь на различие в морфологических и синтаксиче­ ских признаках слов, на особенности словообразовательных отношений и т. д. Критическое отношение встретили также попытки руководствоваться при разрешении вопроса об омонимичности слов отвлеченными психоло­ гическими критериями, апелляцией к языковому восприятию говорящих, к их этимологическому чутью и т. д. Дискуссия показала, что недостаточно еще разработан у нас вопрос о природе лексического значения, о соотношении значения слова и понятия, значения и различной предметной отнесенности слова. В связи с этим сле­ дует отметить и наличие различных взглядов на вопрос о многозначности слова, отразившихся и в данной дискуссии. Это говорит о том, насколько важным было бы сейчас более обстоятельное и широкое обсуждение вопро-

са о полисемии слова, о соотношении основных и переносных его значег ний и т. д. ' Далеко не все вопросы, поднятые в дискуссии, получили в ней надле­ жащее освещение. Далеко не по всем вопросам было достигнуто и единст­ во мнений. Но при разрешении сложных теоретических вопросов необхо­ димым этапом является определение пунктов основных расхождений. Про­ шедшая дискуссия отчасти способствовала этому. Содержание: 1. Вступительное слово. Председатель Ученого Совета В. А. Аврорин. 2. Доклад «К вопросу об омонимии и ее отражении в словарях современного русского языка». Сотрудник Института языкознания Л. Л . Путина. 3. Выступления: 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9.

Ф. Ю. В. В.

П. С. М. Е. с. И. в. И. к. А. А. М. М. А.

Филин Сорокин Жирмунский Аничков Ожегов Абаев Тимофеев Бабкин Бородина

10. 11. 12. 13. 14. 15. 16. 17.

В. Б. К. Т. С. А. А. Б.

Н. Н. Н. В. Д. П. А. А.

Сидоров Головин Авдеев Зайцева Кацнельсон Евгеньева Реформатский Ильиш

В. А. АВРОРИН (председательствующий). Ленинградское отделение Института языкознания А Н СССР, одной из важнейших задач которого является создание словарей ряда языков и, прежде всего, словарей русского языка, а вместе с тем и разработка связан­ ных со словарным делом теоретических вопросов языкознания, избрало в качестве одного из общих направлений своей исследовательской деятель­ ности всестороннюю разработку проблемы слова. Эта проблема—одна из центральных проблем советского, марксистского языкознания. Для нас слово—важнейший материальный элемент языка, наделенный ка к вещест­ венным, так и грамматическим значением, и служащий для Того, чтобы в грамматически организованном сочетании с другими подобными элемен­ тами выражать и сообщать содержание наших мыслей. Марксистское язы­ кознание не может мириться с попытками некоторых направлений структу­ рализма растворить слово в малоопределенном, якобы всеобъемлющем понятии «морфемы» и тем самым исключить его из числа объектов языко­ знания. ' ,4 I Мы не можем считать приемлемым определение слова ка к случайного и совершенно произвольного знака, стоящего на одной доске с такими сиг­ налами, ка к огни светофора или бой часов. Мы не можем согласиться с по­ пытками выхолостить смысловое содержание языка и его элементов, в том числе слова. Напротив, во всяком слове мы видим, ка к обязательный ком­ понент, его значение, которое через посредство мышления связывает слово, ка к и весь язык в целом, с реальной действительностью. На опыте мы убеж­ даемся в том, что большинство слов обладает целой суммой или, вернее сказать, системой определенным образом связанных между собою значений, которые находятся в известной связи со значениями других слов языка. Таким образом, сумма слов того или иного языка и сумма свойственных этому язы ку лексических значений оказываются далеко не равными между

собой. Здесь мы сталкиваемся с полисемией слов. Неравными оказывают­ ся также сумма этих систем значений и сумма звуковых комплексов, имею­ щих характер отдельных законченных слов или фразеологических сочета­ ний. Один и тот же звуковой комплекс может иметь не одну, а две и более обособленных систем значений. Здесь мы имёем дело с омонимией слов, т. е. с несколькими словами, различными по значению* но одинаковыми по внеш­ ней форме. Проблема лексической омонимии большинством языковедов не без осно­ ваний расценивается ка к одна из важнейших и в то же время сложнейщих проблем лексикологии и лексикографии. Отсутствие единства взгля­ дов по этой проблеме, отсутствие сколько-нибудь четких критериев отгра­ ничения случаев омонимии от близких ей иных явлений, а также сложность и запутанность классификации относящихся сюда фактов, предлагаемая обычно специалистами, создают большие затруднения в лексикологических исследованиях и особенно в создании словарей. * Именно поэтому серию теоретических докладов и дискуссий, посвя­ щенных проблеме слова, мы решили начать предлагаемой вашему вниманию и обсуждению темой, трактующей вопросы омонимии слов. Упоминание мною специальных интересов словарных работников вовсе не означает стремления ограничить нашу дискуссию выяснением вопросов лексикографической практики. Несомненно, что эти практические вопросы, т. е. вопросы о том, какие виды омонимии, в каком объеме и в ка ки х фор­ мах должны найти свое отражение в словарях различных типов, будут подвергнуты обсуждению, и можно надеяться, что широкая база сло­ варной практики поможет нам подойти к обсуждаемым вопросам доста­ точно всесторонне и глубоко. Но, вместе с тем, организаторы дискуссии убеждены, что реальную пользу для лексикографической практики мо­ жет принести только разрешение общих теоретических вопросов лекси­ кологии. Центральным вопросом нашей дискуссии, видимо, должен стать вопрос об определении таких соотносительных лингвистических понятий, ка к поли­ семия и омонимия, вопрос о возможностях проведения между ними более или менее четкой демаркационной линии. Несомненно, что для плодотвор­ ного обсуждения этих вопросов необходимо уточнить наше понимание соот­ ношения между словом, его значением и понятием, а также между словом, понятием и отражаемыми ими реалиями, вторгаясь тем самым в область смежных дисциплин: логики и философии. Это помогло бы нам точнее пред­ ставить себе реально существующие границы отдельного слова, без чего едва ли можно рассчитывать на прогресс в выяснении проблемы омонимии. В среде советских языковедов и философов пока еще нет единства взглядов по этим вопросам. В отношении границы между полисемией и омонимией в последнее время, к а к известно, были высказаны две едва ли примиримые точки зре­ ния, из которых одна, представленная у нас в работах В. В. Виноградова, Л . А. Булаховского, О. С. Ахмановой и др., ищет разграничительный прин­ цип в современных результатах истории семантического развития слов, а вторая, возрожденная недавно В. И. Абаевым,—в исходных п у н к­ тах этой истории. При этом первая допускает перерастание первичной полисемии в омонимию, а вторая начисто отвергает возможность такого перерастания. В связи с этим полезно было бы обменяться мнениями по поводу того, не игнорирует ли первая точка зрения исторических корней современной системы значений слов, а с другой стороны, не упускает ли вторая точка зрения из виду дальнейшей истории развития этой системы, не слишком ли прямолинейно архаизирует она современное состояние лексики.

Первая точка зрения предполагает, что к^оме исконных, или гетеро­ генных, омонимов, существуют также омонимы, образовавшиеся в резуль­ тате разрыва семантических связей из ранее единых слов, т. е. гомогенные омонимы. В связи с этим естественно возник вопрос, не получивший до сих пор своего исчерпывающего и удовлетворительного разрешения,—обяза­ тельно ли гомогенная омонимия должна иметь материальное выражение— морфологическое или синтаксическое? Не трудно понять мотивы, Побу­ ждающие сторонников обязательной «выраженности» омонимии искать мате­ риально ощутимые критерии для отграничения гомогенной омонимии' от полисемии. Без таких критериев разграничение оказывается крайне труд­ ным и в большой мере зависящим от субъективного подхода исследователя. Но не слишком ли. решительно и необдуманно сторонники обязательной «выраженности» омонимии сбрасывают со счетов показания семантики сло­ ва? Ведь семантика—важнейшая сторона слова. А разграничение полисе­ мии и омонимии целиком зависит от характера отношений между лекси­ ческими значениями, заключенными в материально единую форму. Возмож­ но ли вообще здесь злоупотребление семантикой и есть ли основания его опасаться? Но, с другой стороны, если допустить возможность существова' ния «невыраженной» омонимиц*.._то к а к „определить ту меру семантического расхождения, которая вызывает переход полисемии в омонимию? Этот воп'Поставлен в литературе, но, ка к мне кажется, удовлетворительного решения не получил. Важно выяснить—обязательно ли переход слова из одной части речи в другую влечет за собой расщепление слова на омонимы. В связи с этим привлекают к себе внимание прежде всего различные случаи субстантива­ ции и адвербиализации. Особого внимания заслуживают переходы зна­ менательных слов в служебные, модальные и в междометия. Здесь прежде всего необходимо обсудить вопрос—может ли одно слово относиться одновременно к разным частям речи, может ли оно быть одновременно и знаменательным, и служебным, или модальным, или междометием. Возможно ли временное или ситуативное употребление слова, относящего­ ся к одному лексико-грамматическому разряду, в роли или в значении дру­ гого разряда? В связи с проблемой лексической омонимии заслуживает быть подверг­ нутым рассмотрению также широкий кр у г таких вопросов, к а к вопрос о соотношениях прямого и различных видов переносного употребления слов, современного и устарелого значений, обыденного и терминологического, литературного и областного, вопрос о стилистических вариантах значений слов, о полисемии и омонимии местоимений, служебных слов и служеб­ ных морфем, особенно глагольных приставок, и целый ряд д р у гщ связан­ ных с темой дискуссии вопросов. Трудно рассчитывать на то, чтобы все эти вопросы нам удалось пол­ ностью и окончательно разрешить в течение двух дней. Но если наше обсу­ ждение поможет советскому языкознанию сделать еще один ощутимый шаг в научном познании интересующих нас фактов, задачу дискуссии мож­ но будет считать выполненной. • Позвольте приветствовать наших дорогих гостей—представителей И н­ ститута мовознавства Украинской Академии наук, Вологодского педа­ гогического института, Гурьевского педагогического института, москов­ ской части Института языкознания А Н СССР, Ленинградского государст­ венного университета имени А. А. Жданова, Государственного педаго­ гического института им. А. И. Герцена и других родственных нам учреж­ дений. К сожалению, не все, кого мы приглашали, смогли участвовать в нашем заседании. По различным причинам не смогли приехать В. В. Виноградов,

Л. А. Булаховский, С. Г. Бархударов, А. С. Чикобава, О. С. Ахманова, Р. А. Будагов. С докладом на тему «К вопросу об омонимии и ее отражении в словарях современного языка» выступит сотрудник нашего института кандидат фило­ логических наук Л. Л . Кутина. После доклада состоится свободный обмен мнениями. В конце наших заседаний специально выделенная комиссия предложит вниманию участников краткое изложенйе итогов дискуссии. Л. Л . К У Т И Н А К ВОПРОСУ ОБ ОМОНИМИИ И ЕЕ ОТРАЖЕНИИ В СЛОВАРЯХ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫ КА

Словарники—это та часть языковедов, которая больше, чем кто бы то ни было, заинтересована в решении проблем, связанных с омонимией. Пока лексикологи решают вопрос о том или ином типе омонимов, о той или инрй линии в развитии омонимии, в словарях должны разом на огромном лекси­ ческом материале разрешаться вопросы о всех видах и типах омонимии, о всех линиях ее развития. Правда, из среды не лексикографов нередко можно услышать недоумен- ‘ ный вопрос: да не все ли равно, ка к в словарях будут изображены омонимЬ*, так ли у ж это важно для лексикографии? Дело в том, что у нас в русской и советской лексикографии получил распространение такой тип словаря, словарная статья в котором представ­ ляет собою не простое собрание и перечисление употреблений данного слова в различных контекстах; словарная статья в наших словарях—это разработка, с е м а н т и ч е с к о й с и с т е м ы с л о в а во всей совокуп­ ности и связи его значений. Вместе с проблемой значения слова возникает вопрос о семантическом объеме слова, о его семантических границах. А се­ мантической границей слова очень часто является омоним. Словари такого типа при обработке лексического материала долкны ставить и решать все проблемы, связанные со словом. У лексикографа, со­ ставляющего такой словарь, и лексиколога фактически нет размежевания в сферах действий. И х общей проблемой является и омонимия. Именно поэтому по нашим словарям можно составить довольно отчет­ ливое представление о том, ка к разрабатывается сейчас в науке та или * иная лексикологическая проблема. И по ним же можно судить о степени ее разработанности. Словари—прекрасный пробный камень для всякой лексикологической теории. Когда такая теория реализуется на широком материале всего лексического состава языка, становятся очевидными все ее слабвдги, уязвимые места, недоработки. В своем докладе я буду анализировать материалы словарей, но целью его будет выяснение проблемы лексикологической. Я попытаюсь показать, на ка ки х исходных позициях стоят составители словарей современного языка в отношении проблемы омонимии, из ка ки х общих отправных положений они исходят и что в этих отправных позици­ ях спорно или сомнительно; какие трудности общеметодологического харак­ тера или характера частного встречаются при разработке этого вопроса, что здесь спорно, неясно, не выяснено, что требует общего обсуждения. Ведь трудности и блуждания лексикографов свидетельствуют о недостаточ­ ности лексикологической разработки вопроса. Со времен Я. - Грота в русской лексикографии утвердилось понимание омонимов к а к слов разного происхождения, случайно совпавших по зву­ чанию. Это понимание, получившее позднее название «традиционного», было в основном свойственно и советской лексикографии 30—40-х гг. (Тол­ ковый словарь под ред. Д . Н . Ушакова, Словарь русского языка С. И. Оже­

гова, изд. 1-е, Русско-украинский словарь и др.). Словари 50-х гг., русские толковые (2-е изд. сл. С. И. Ожегова, Словарь русского языка, т. I) и рус­ ско-иноязычные (Р.-англ, словарь под ред. А, И. Смирницкого, Р.-белор. словарь," Р.-итал, словарь, Р.-молд. словарь, Р.-узбек, словарь и некоторые другие), отходят от традиционной точки зрения на омонимию. Помимо омонимов «этимологических», они выделяют ряды омонимов «историче­ ских», возникших в результате исторического развития слов из разных зна­ чений некогда единого слова. Другое новшество в словарях 50-х гг. —это попытка установления явле­ ний омонимии в словах производных на основании учета отличий в мор­ фологическом составе слова. Омонимия этого рода тоже может быть ка к исконной, этимологической—результатом независимых друг от друга соче­ таний какой-либо морфемы с одним и тем же корнем, так и «историче­ ской»—результатом исторического изменения соотношения между частями слова (корнем и аффиксами). Словари не легко порывают с традицией. Причины, побудившие лек­ сикографов отказаться о* традиционных воззрений на омонимы, нужно искать в лингвистических -воззрениях последних десятилетий. Одной из ведущих языковедческих проблем становится в это время проблема изу­ чения языка в его современном состоянии, в синхронном разрезе. Такое син­ хронное рассмотрение воссоздает систему современной речи с реальным соотношением всех ее элементов в том виде, в каком они воспринимаются цосителями современного языка. Так возникают научные грамматики современного языка, описания фонологических систем современных языков. Так возникает идея создания словаря, который отражал бы реальное состояние современной лексики. Создание такого словаря предполагает не только отбор слов и значений, имеющих реальное хождение в языке, не только установление актуальности значений, но также и установление того, что носители современного языка воспринимают ка к одно слово, т. е. установление реального тождества слова для данной эпохи. Представление о тождестве слова основано на осознании смыслового единства слова во всех его значениях, которое в свою очередь основывается на ощущении говорящими живой связи между элементами его структуры, его значениями. Отсюда вытекает, что реально существующими в современном языке могут считаться лишь те смысловые связи, которые воспринимаются эти­ мологическим чутьем людей, говорящих на данном языков. Этимологиче­ ское чутье говорящих,—замечал Л. В. Щерба,—«является ¡действительным языковым фактором, обуславливающим узнавание морфем и сш&каОк Тож­ дественных». 1 Понимание тождества слова не должно быть метафизический Единицы языка могут быть тождественны через свое прошлое, но не тождественны в настоящем. «Необходимо прежде всего четкое различие,—1(иóv (стр. 12), «А п а—надежда, ожидание, spes, expectatio; встречается в слож. с предлогом: заапа.—Ср. англ.-сакс, hopa, шв. hápp—; ап = гап: —вънезаапА, незапьнъ; лат. opinio, opinaru, inopinus. упъваж, уповайте» (стр. 25). В данном случае автор слово не заключил в скобки. Позднейшие исследо­ вания показали, что ссылка на л а т .ю р т ю , opinare, inopinus в данном случае спорна1. Также ошибочно сближение— ап —,с у п ъ в а т и , восходящим к корню рои/реи. Не должно было без ссылки на какой-либо источник вносить в словарь и такие слова: А л н ь = а л ъ н ь — лань... (стр. 17). Б у г ъ—обручь. Др.-с. baugr (стр. 189). В картотеке Древнерусского словаря не представлено это слово. Б у к ъ = б у к а—шум, tam ul tus, sonitus?— ср. б у ч а т и —мычать (стр. 192). Отсутствует ссылка на источник. Картотека ДРС не имеет карто­ чек на это слово. По всей видимости, слово не было в употреблении. Иногда искусственное слово приводится для того, чтобы обосновать источник той или иной формы, в которой встретилось слово в каком-нибудь памятнике письменности. Приведем примеры: Б е с ь р ж д= б е с е р ь ж а (от бесерьдити)—vecors, áxáp&ios, бессердый, безумный: Не пр^боудеть в ней б е с е р ь ж А . I сир. V I. 21. в Сб.' 1076 г. (стр. 83). Выше оформлена такая статья: Б е с ь р д и т и (безъ сьрда)—быть жестоким, durum esse; (отсюда прич. бесьрж а ). Срезневский ошибся, приняв б е с е р ь ж А за причастие. От б е с ь р д и т и причастие звучало бы бесьрдА, так же, ка к от ходити— х о д а , носити— носа и т. д. К а к видно из приведенного Срезневским примера: «Не прЪбоудеть в нем бесерьжА»—последнее слово по смыслу и грамматическому оформле­ нию фразы следует признать существительным, по всей видимости, основы на -ja, ср. б е с ь р д ы и : «СтАжати премудрости безеердыи не можетъ» (83), но каково значение этого слова, невозможно определить из приведенного примера, а других примеров с этим словом пока неизвестно. По-видимому, статью на это слово следовало оформить так: Б е с е р ь ж а (?)— далее пример. В статье «Словарь церковнославянского и русского языка, Спб., 1847» Срезневский писал, что С. Линде, составляя известный словарь польского языка, исходил и з того , чтобы «стараться собрать все, что только нужно и можно, и только собрать, что принадлежит или принадлежало язы ку, не позволяя себе творить слова новые». Т ут же добавляется: «Составитель сло­ варя не должен создавать, навязывать, предписывать, а только собирать, у к а з ы в а т ь и о б ъ я с н я т ь»2. Приведенное положение не может вызвать какие-либо возражения, однако автор его не всегда последовательно придерживался этого принципа.*

1 См. Е. B e r n e k e r . Slavisches etymologisches Wörterbuch. Heildelherg. 1908— S. 29—30. * Журн. Мин. нар. проев., 1848, март, стр. 179.

*

* * В Архиве Срезневского хранится записка, напоминающая инструкцию hq обработке материала. В ней говорится: «различное написание слов обо­ значено при каждом слове перед его определением посредством знака ра­ венства. Слово каждого из этих правописаний поставлено в своем азбуч­ ном месте со ссылкой на то слово, при котором стоит определение и при­ меры»1. Срезневский приложил много усилий, чтобы зафиксировать различные орфографические варианты одного и того же слова, чтобы потом отразить их в словаре. Вот несколько примеров: А м е т у с о н ъ = а м е т у с т ъ ^ а м е е у с т ъ = а м е 9 и с т ъ -г- драго­ ценный камень аметист, ¿срефоото;, amethystos (21). В примерах, приведен­ ных для иллюстрации, фигурируют 3 из приведенных вариантов: аметусонъ, амееустъ, амееистъ. А м б о л ъ = а м ъ б о л ъ—ход, улица, ^роХо;:—По амъболу къ коне­ вому торгу идучи. Сказ. Ант. Новг. л. 8 об.—См. У б о л. * В т. I I I , стр. 1116: У б о л ъ приведено в 3 значениях: «улица», «при­ вел церковный» (?), «колодец», и каждое из этих значений иллюстрируется примерами. В конце: —ср. А м б о л ъ , е м б о л ъ , и м п о л а . В т. I, стр. 827: Е м в о л ъ = е м ъ в о л ъ —ход, улица. (4 примера.) — Ср. А м б о л ъ , у б о л ъ . В т. I, стр. 1094: и м п о л а = и м ъ п о л а — ЗДЗоКо; (Один пример.) —Ср. А м б о л ъ , е м в о л ъ , у б о л ъ . В последнем случае на каждый орфографический вариант оформлена отдельная словарная статья. Правда, в данном конкретном случае нельзя с определенностью заявить, что сам Срезневский предполагал преподнести этот материал именно в приведенном виде, но вместе с тем имеются основа­ ния допускать, что в этом случае О. И. и Всев. И. Срезневские, подготовившие к печати этот материал, реализовали замыслы отца. В пробных листах, разосланных отдельным лицам в 1868 г., Срезнев­ ский оформил в 2 статьи слово а в г у с т ъ. Приведем эти статьи: А в г Ь с т ъ = а в ъ г й с т ъ = а в г у с т ъ — месяц август, augustus, абуоиото;, др. Сл. з а р е в ъ. Мць августъ рекомый заревъ иматъ днии ла. Стих. X I I и пр. Изв. 220. Через 4 словарные статьи: А в ъ г Ь с т = а в г у с т ъ—Авъгоустъ иже и осмородьныи (octavianus). Йзб. 1073.1 2 По указанию А . Ф . Бычкова эти две статьи были слиты в одну, и она приняла тот вид, какой мы имеем в печатном тексте. Однако, слово б р е в н о осталось оформленным в 3 статьи, ср.: В е р ­ в ь н о = б е р е в ь н о = б р ь в ь н о = б р Ъ в ь н о—бревно, tra b s—(далее 2 примера, в которых употреблены: на беревн’Ь, бервна и бревнахъ)—Ср. б р ь в ь н о , б р ъ в ь н о (стр. 69). Б р ъ в ь н о—бревно, оох6nov (21), а н а ф о р а—ávaяти. но посла злато къ патриарху црл града. Пролог, июл. 11 Фр. 2=дына-дыни, -годины (стр. 47). Объяснение значения слова а в ъ г а р ъ находим в одной рукописи, называвшейся: «Книга зовомая земледелателная»... 1705 г., там читаем: «Аугары или суровы. сирЪчь дикия грушы». А д а м а с ъ то же, что и а д а м а н т ъ ‘алмаз’, так ка к в одних списках пророка Амоса читается первое, а в д ругих—второе слово.

Значение а и р о д ы до сих пор неизвестно. Б д ы н ъ, к а к показывает сам приведенный текст, какой-то языческий обряд. Слово б и л и н ч ь, сопровожденное *?’ , встречается единственный раз в Ипат. лет. под 6701 г., и определить его значение пока не удается. То же следует сказать о словах: б ж у р ъ , б ъ з д р а , а к о р ы с ь и некотор. других. Однако преобладающее большинство необъясненных слов из приве­ денного списка не представляет каких-либо затруднений в разъяснении их значений. Смысловая характеристика их, надо полагать, не дана потому, что Срезневский не успел подвергнуть собранный материал тщательной лексикографической обработке. 5. Выделяется группа слов, значение которых объясняется, но к ним не приводится никакого иллюстративного материала, кроме ссылки нэ источник. Ср.: А д р и л а ср. мн., xá íoxta, ветрила. Ио. леств. X I I в. Воет. (стр. 7). К а к видно из ссылки, данная статья заимствована из словаря Востокова,« поэтому существительное имеет при себе грамматическую характеристику. А р е й = А р и с ъ —название планеты Марс, dubb, aju, a jiq , т. e. ‘медведь’ , без ука ­ зания на монгольское происхождение этого слова (см. Паве-де-Куртейль, 44); Й. Кунош (стр. 355) дает ötke: a ji, a jik —‘ Bär, nüchtern’ , добавляя по­ следнее значение ‘трезвый’, ка к в турецком; слово urcin Шейх Сулейман переводит (стр. 29) sanüaq, — ‘Hindustanda pärgäne, Xurasan ve Bu/arada tümän, Fars icinde-pajä, ve zine ve nardban, ordu ve ximegah salatine atlaq olunur, T. e. ‘область’ (то, что в Индии (называют) ‘паргане’ , в Хоросане и Бухаре— ‘Тюмень’ , в Фарсе (так именуется) ‘ступенька, лестница; царский лагерь, урда’. И. Кунош все это произвольно сокращает и дает (стр. 158)— urcin: sancak— ‘ Fahne’. В современном турецком языке sancak действитель­ но ‘знамя, флаг’, но у Шейха Сулеймана, совершенно очевидно, речь идет о санджаке—административной области! Шейх Сулейман приводит (стр. 27) ucur и переводит—fa lin rast gelmesi... ‘ ...правильность (исполнение) га­ дания’ ... и т. д.; И. Кунош вместо fa lin читает felek (стр. 157) и переводит ‘ Schicksalsschlag’ —(‘удар судьбы’?!). У Шейха Сулеймана (стр. 24) u tru переводится— beraber, m ukabil, muvacehe, т. е. ‘напротив, перед, пред кемчем-л.’ , И. Кунош дает ö tr ü (?!) и принимает другое возможное значение для перс, beraber, переводя (стр. 156) ‘Zusammen, entgegensetzt’ (такую же ошибку допускает в переводе этого слова Паве-де-Куртейль, стр. 41); Шейх Сулейман для asrar (стр. 12) приводит и значение beng, т. е. ‘анаша (наркотик), И. Кунош принимает beng за benek (стр. 15) и переводит ошщ бочно ‘пятно, кр ап и нка ’ и т. д. В словаре Шейха Сулеймана, вообще, много недоразумений и техниче­ ских погрешностей, опечаток, искажений и т. п. И. Кунош обычно не за­ мечает и не исправляет все эти упущения, например, Шейх Сулейман под arbag (стр. 8) дает значения... näjräng, afsun, cezbe (в тексте здесь описка и вместо — cezbe стоит — hizbe), afsane —, т. е. ‘обольщение, закли­ нание, привлечение, волшебство, чары’ , —И. Кунош читает это (стр. 13)—... tirnek, efsun, hizbe, efsa и переводит... ‘A bschnitt des Korans; Zauberer’ (Cp. «Абушка», стр. 16; Паве-де-Куртейль, стр. И ). Далее, у Шейха Сулей" мана (стр. 23) вместо ängirmäk ‘ окруж ать’ ошибочно ängizmäk, И. Кунош 1 S e j x S u l e j m a n E f e n d i ’ s ö a g a t a j . Osmanisches Wörterbuch. Ver­ kürzte und m it deutscher Übersetzung versehene Ausgabe. Bearbeitet von Dr. Ignaz Kunos. Budapest, 1902.

11

Лексикография, сборник

№4

оставляет (стр. 64) engizmek (ср. «Абушка», стр. 31; Паве-де-Куртейль, стр. 38; РСл I, 711 ащр-). У Шейха Сулеймана на стр. 23 под upa, upa (белила) и на стр. 24 под орка (легкие ) ошибочно оказался одинаковый текст толкований; И. Кунош объединяет (стр. 155) бре, орке,— ‘легкие’ . И. Кунош сохраняет ошибочные написания ojsak (стр. 150) вместо правильного ojsal, ujsal (РСл I , 1604; Паве-де-Куртейль, стр. 87), a lta b i (стр. 10) вместо правильного a lta ji (Ср. «Абушка», стр. 26; Паве-де-Куртейль, стр. 31; РСл I, 403) и т. д. Вообще, словарь Шейха Сулеймана не является оригинальным, и на него нельзя, разумеется, полагаться, ка к это делал, в частности, и акад. В. В. Радлов в своем знаменитом «Опыте словаряртю ркских наречий». При всех частных недостатках восточные словари чагатайского языка являются для нас живым свидетельством огромного интереса к творчеству Алишера Навои, результатом напряженного труда многих поколений фило­ логов, и мы должны воздать им. должное. Известный польский ориенталист проф. Ананиаш Заянчковский в свое время предложил создать Thesaurus Linguae Kipcacorum и ныне завершает большую работу над сводным «Кип­ чакским словарем». Наш долг подготовить Thesaurus староузбекского языка тимуридской эпохи на базе многочисленных восточных словарей чагатай­ ского языка и с учетбм большого опыта, накопленного у нас за последние годы в деле изучения литературных памятников той же эпохи и особенно произведений Алишера Навои.

л е кс и ко гр а ф и ч е с ки й сбо рник

1960

вып. IV

1

А.

с.

ЛЬВОВ

К ИСТОРИИ СЛОВА М Я Т У С И Т Ь , (-ся) В приведенной форме интересующее нас Слово не фиксируется обще­ народными толковыми словарями, а также, по данным картотеки словаря древнерусского языка, не встречается в памятниках Письменности. Липп в «Толковом словаре живого великорусского языка» В. И. Даля (т. II. находим: М я т у с и т ь , - с я , мястись, но тут же делается ссылка: см м и т у с и т ь . Кроме этого Я. К . Грот в «Дополнениях и замётках к «Тодйовомз словарю» Даля приводит: М я т у с и т ь . Испугавшись, стали мятусцться на плоту (твер.)1. Грот указывает, что этот материал доставлен ем} А. К . Жизневским из Твери. , Чаще, однако, преимущественно в областных словарях, нахюдим дру гие формы, точнее—в другом произношении это же слово: м е т у с и т в -с я, м и т у с и т ь , -с я, м о т у с и т ь, -с я, м а т у с и т ь, -с я. Приведен несколько примеров: М е т у с и т ь с я , м и т у с и т ь с я (исков, зап.) метаться, ломаться сцепиться; мястись, переминаться, кишеть, мельтешить (Даль, П).'.'¿".совре­ менной художественной литературе: Все свое... не метусись, ребята!1 2 М и т у с й т ь (о дожде) моросить. М и т у с и т ь с я 1) суетиться, метатьо (онеж.), 2) рябить в глазах (кем.-кол.)3. Мотусит мошкара, летает ро! мошек4*. М о т у с и т ь с я , колебаться, качаться, кидаться туда-сюда, сце питься, торопиться (Даль, I I , 351). Мотусить, подгонять делом других, хотя и не нужно (твер). М о т у с и т ь с я , кидаться во все стороны ка к угорелый торопиться (твер)6. М а т у с и т ь или м и т у с и т ь (твер., ряз., тамб.)...суетиться, кидаться без толку взад* и вперед, мотаться.//О д о ж д е . . . моросить, идти в сито В г л а з а х м к т у с и т , з а м а т у с и л о , пестрит, рябит, зеленеет, темнеет меркнет-ся, безлично— мельтешить; видеться, мерещиться, чуДиться (Даль, II) . С теми же значениями эти слова зафиксированы из южнорусски? говоров в «Опыте областного великорусского языка», «Дополнениях к Опыт} областного великорусского словаря» и некоторых других. К а к видно из приведенных данных, интересующие нас слова во веез пяти вариантах произношения и написания употребляются с одинаковым! значениями, основное в которых: «беспорядочно двигаться», «метаться» а также переносно: «мельтешить, рябить в глазах». Все эти варианты напи саний несомненно должны быть унифицированы в единообразной орфогра 1 Я. Г р о т . Филологические разыскания. Т. I. Спб., 1876. Стр. 442. 2 «Звезда», 1926, № 3. Стр. 125. 3 А. П о д в ы с о ц к и й . Словарь областного архангельского наречия.

Спб, 1885. Стр. 91. 4 Тверские губернские ведомости, 1860, № 25. 6 Дополнение к Опыту областного великорусского словаря. Спб., 1853. Стр. Ш

фической норме, в которой при необходимости и следует включать их в сло­ вари, так к а к нет никакой надобности однозначные слова подавать в различ­ ных начертаниях. Корнем м я т у с и т ь , -с я является м я т — так же, ка к и в словах мятелъ , м я т е ж , смятение , сумятица и некоторых других. М я т — < М а т — восходит к общеиндоевропейскому *т е п И 1 в значениях: ‘мешать’ , ‘ смеши­ вать’ , ‘взбалтывать’ , ‘двигать вращением’1. Глагольная же форма м я т у ­ с и т ь , -с я образована от основы существительного м я т у с—*ш^1и8ъ, в которой—иэ—является, по мнению В. Вондрака, заимствованным суф­ фиксом, в пользу чего он выставляет тот факт, что из -ив- на славянской почве] после «и» должно получиться—исйъ1 2. Суффикс-иэ-имеет распро­ странение в восточных и западных славянских язы ках3. Этот факт ка к будто можно истолковать в том смысле, что данный суффикс заимствован в древ­ нейшее время, но, видно, после распада общеславянского единства. В во­ сточнославянских, в частности, русском языке, суффикс-ив-встречается преимущественно в диалектных словах. Однако, будучи непродуктивным; он во всех случаях сросся воедино с основой (лексикализировался), поэтому с его помощью ныне уже не образуются новые слова. Например: болтус (влад., ряз.)‘лжец’4*, ср.: болтать (вздор); пахтус (арх.)‘ком масла, сбитого из сме­ таны’6, ср.: пахтать, пахтанье; абанус (псков.) ‘своенравный человек’® ср.: абанат (псков.) ‘упрямый, своевольный’ и т. п. Тот же суффикс нахо­ дим и в древнерусских собственных именах: М и т у с при М и т а , В а ту с при Б а т у р а Б а т м а н , или Бобрус при Бобр и т. д.7 В приведенных и других подобных примерах суффикс -ив является средством обозначения опредмеченного признака, выраженного основой, к которой он присоединяется. Таким образом, существительное* м я т у съ могло обозначать: ‘баламутный’ , ‘беспокойный’ , ‘непоседа’ . Однако это несомненно бытовавшее существительное нигде не зафиксировано. Мы нахо­ дим только м е т у с а (псков.) ‘суетливый’ (Ответ на программу А Н , 233), м и т у с а (смол.) ‘непоседа’ , ‘беспокойный’8. Корень м я т — < т§1 в русском языке оказался неустойчивым, поэтому он, контаминируясь со сходными или приблизительно созвучными словами, изменял свою форму. Так, м я т е л ъ , контаминируясь с. м е т (е т), стало произноситься м е т е л ь (последнее получило право гражданства в нор­ мах орфографического начертания). М я т е ж , с м я т е н и е , м я т у щ и й ­ с я и т. п .—несомненно книжные слова. С у м я т и ц а ныне восприни­ мается к а к слово с непроизводной основой с у м я т-, ср.: сумятный, сумятливьш и другие. Кроме того сохранению корня м я т- в слове сумятица способствует ударение, падающее на него. В связи с этим форму м е т у с и т ь, -с я следует объяснить получившейся из -м я т- в результате кон­ таминации с тем же м е т(е т). М о т у с и т ь с я —из м я т у с и т ь с я в результате контаминации с м о т а т ь . Поскольку м а т у с и т ь , -с я фиксируется в южно- и среднерусских говорах, то произношение м а т1 См. J. Р о к о г п у. Indogermanisches etymologisches Wörterbuch, 8 Lieferung. Bern, 1954. S. 732. I. H o l u b , F. К о p e с к у. Etymologicky slovnik jazyka öeskeho. Praha, 1952. S. 218. 2 W. V o n d r ä k . Vergleichende slavische Grammatik. Göttingen, 1906. S. 476. 3 Cm . F. M i k l o s i c h . Vergleichende Stammbildungs lehre der slavischen Sprachen. Wien, 1875. S. 327. 4 Опыт областного великорусского словаря. Спб., 1852. Стр. 12. 6 Там же. Стр. 151. 6 Дополнение к Опыту обл. влкр. словаря. Стр. 1. 7 См. Н. М. Т у п и к о в . Словарь древнерусских личных собственных имен. Спб., 1903. я » В. Н. Д о б р о в о л ь с к и й. Смоленский областной словарь. Смоленск, 1914. Стр. 412.

несомненно отражает аканье—и больше ничего. Иначе, говоря, м а т j с и т ь, -с я —то же, что и м о т у с и т ь , -ся. Из пяти вариантов написаний и произношения наиболее употребител ным является м и т у с и т ь , -с я. Эту форму нельзя объяснять получи шейся из м е т у с и т ь, -с я ка к результат отражения яканья и икань потому что произношение м и т —характерно не только южнорусским гое рам, но оно одинаково распространено и в севернорусских говорах (ср. пр веденное выше м и т у с и т ь , -с я, то же в олонецких говорах)1. По m i нию Э. Бернекера, м и т у с и т ь , -с я от корня * m it - < * m e i-, котор] находим и в слове м ^ н а и з *m oi-na и производных от него. Значение обп индоевропейского корня *m ei- ‘переменять’ , ‘замещать одно другим С формантом—t —корень *m e i—находим в старославянском наречии м и т i ‘попеременно’1 3, украинских наречиях м и т у с ь , м и т у с е м м и т ь м 2 О растениях: комлями внутрь, а верхушками в противоположные сторо: (лежать). О людях: в разные стороны головами (лежать)4. Приведены украинские слова свидетельствуют, что в прошлом в восточнославянск языках были существительные м и т ь и м и т у с ь от корня *m ei-t-. Одна м и т у с и т ь , -с я в значениях ‘беспорядочно двигаться’ , ‘метаться’ могли образоваться непосредственно от существительного м и т у с и т так к а к глагол от основы этого существительного означал бы ‘переменят ‘переменяться’ , отнюдь не ‘беспорядочно двигаться’ , ‘метаться’ . К а к видно из приведенных данных, м и т у с и т ь , -с я известны в т же семантике, что и м я т у с и т ь, -с я. Этот факт с бесспорностью утвер дает, что первые формы в указанных значениях представляют резуль1 контаминации последних с м и т у с ь . Таким образом, неправ Э. Бернек возводя м и т у с и т ь , -с я непосредственно к корню *m ei-t-. Весь приведенный выше материал дает полное основание для того, что м е т у с и т ь , - с я , м о т у с и т ь , -с я, м а т у с и т ь,-с я, м и т у с и т ь , -( рассматривать к а к слова, происшедшие из м я т у с и т ь , -с я в результ. различных контаминаций и звуковых изменений. Причину подобных из нений следует искать в том, что корень м я т — < m § t- оказался неустойчив в звуковом отношении, а по значению он был необходим в языке. Это привело к тому, что его семантика переключилась в другие формы. При включении интересующих нас слов в словарь необходимо ру водствоваться историко-этимологическими данными, а последние наст тельно требуют выбора формы написания м я т у с и т ь , -с я, так ка к всех вариантах произношения и начертаний, о которых говорилось вы] неизменно сохраняется значение корня *m enth- > m ç t-. 1 Г. К у л и к о в с к и й . Словарь олонецкого областного наречия. Спб., 1! Стр. 55. 2 Е. B e r n e k e r . Slavisches etymologisches Wörterbuch, Lieferung 11. Heidelb 1914. S. 62. 3 Cm . J. P о k о r n y. Indogermanisches etymologisches Wörterbuch. S. 710, 4 Б. Д. Г р и н ч е н к о . Словарь украинского языка. Т. II. Киев, 1908. Стр.

Л Е К С И К О ГР А Ф И Ч Е С К И Й С Б О Р Н И К

вып. IV

1960

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ В. Н. КЛЮ ЕВА «К Р А Т К И Й СЛОВАРЬ СИНОНИМОВ РУССКОГО Я ЗЫ КА» (Учпедгиз, М ., 1956, стр. 280) Работа В. Н. Клюевой—не первый опыт составления словаря русских синонимов. Несколько попыток подобного рода было в X V I I I —X IX вв. (Д. И. Фонвизин, П. Калай­ дович, И. И. Давыдов)1. Широкое внимание научной критики привлекла появившаяся в 1840 г. 1-я часть «Словаря русских синоним или сословов», авторами которого были философ А. И. Галич и писатель-переводчик Т. С. Крылов1 2. Попытки создания объяс­ нительного словаря синонимов в X IX в. оказались неудачными. Неудовлетворительными во многих отношениях явились и синонимические словари-указатели, вышедшие уже в X X в. (Н. Абрамов, В. Д. Павлов-Шишкин и П. А. Стефановский). Практическое значение полноценного словаря синонимов трудно переоценить. «Хороший филологический словарь синонимов был бы драгоценным подарком нашей литературе,—писал В. Г. Белинский.—Он умножил бы собою число необходимых учеб­ ных кн и г для изучения русского языка и был бы полезен даже молодым литераторам»3. Настоятельная нужда в словаре синонимов ощущается сейчас, в период бурного роста культурных запросов широких .масс трудящихся. Попытки создания популярного спра­ вочного руководства по русской синонимике следует всячески приветствовать. Индивидуальное составление словаря—нелегкий труд. Работа пад созданием сино­ нимического словаря значительно осложняется тем, что сама проблема синонимии, несмотря на наличие ряда специальных исследований, содержит в себе еще много неясного, нерешенного. Для работ о синонимах до сих пор еще часто характерен отвлеченно-логи­ ческий подход к изучаемому явлению языка. Основанием для группировки и определения слов-синонцмов служат при этом логические категории—тождественные или близкие понятия. Сложные и противоречивые факты взаимодействия слов в реальном языковом общении при таком отвлеченно-логическом подходе к синонимии обычно недооцениваются. В предпосланной словарю статье «О синонимах и синонимическом словаре» автор затрагивает общие вопросы теории синонимов. Нельзя пе согласиться с положе­ ниями автора о преимуществе грамматико-логического подхода к синонимам (синонимы— слова одного грамматического разряда) над чисто логическим (стр. 4—5), йажности учета интеллектуальной стороны слова (стр1 5) ц степени устойчивости значения (стр. 4), целесообразности синхронического рассмотрения синонимов в кратком словаре (стр. 4) и некоторыми другими. Однако в целом теоретическая позиция автора словаря, как мне представляется, страдает серьезными недостатками, i Свой путь изучения синонимов автор называет грамматико-логическим (стр. 5). Нетрудно при этом заметить, что грамматическая сторона избранного метода исчерпы­ вается объединением слов одного грамматического разряда. Логическая трактовка синонцмов, выражающаяся в сведении слов (единиц языка) к логическим категориям (поня­ тиям), явилась причиной неизбежного схематизма и явных противоречий ка к в теорети­ ческой части, так и в практике составления словаря. Не свободно от противоречия само определение синонимов; «...можно определить синонимы ка к два слова-понятия, отражающие сущность одного и того же явления объек­ тивной действительности, различающиеся дополнительными оттенками в значении и. слу1 Д. И. Ф о н в и з и н . Опыт Российского Сословника. Собеседник любителей Российского слова. 1783, кн. I, IV ; 1784, кн. X; П. К а л а й д о в и ч . Опыт словаря русских синонимов. М., 1818; И. И. Д а в ы д о в . Из словаря русских синоним. ИОРЯС, т. V, вып. 5, 1856,. стр. 337—350; т. V I, вып. 3, 1857, стр. 193—208; т. V II, вып. 1, 1858, стр. 1—16; т. V I I I , вып. 1, 1859—1860, стр. 13—40. 2 Словарь русских синоним или сословов, составленный редакциею нравственных сочинений, ч. I. Спб., 1840. 3 В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений. Т. IV . Изд. АН СССР. М., .1954. Стр. 128. '

жащне ие для подмены друг друга, а для уточнения мысли и нашего отношения к высказы­ ваемому» (стр. 5). Первая часть определения говорит о том, что автор склонен рассматри­ вать синонимы как слова, выражающие разные понятия («синонимы... два слова-поня­ тия»). Эта формулировка допускает лишь единственное понимание: каждому слову соответ­ ствует понятие, сколько слов-синонимов—столько понятий. Во второй же части опреде­ ления указывается на отражение сущности одного и того же явления объективной дей­ ствительности. Закономерно предположить, что сущность одного и того же явления может быть отражепа лишь в одном истинном понятии, .общепринятом на данном этапе развития человеческих знаний. Такое противоречие в определении нс случайно. Причина его кроется в неоднород­ ности самого объекта исследования. В словаре представлены слова-синонимы, .соотнося­ щиеся с разными понятиями, в конечном счете с различными явлениями действитель­ ности: ту ч а —облако (стр. 226), тоска— скорбь (стр. 143), дум ать—размышлять (стр. 76), способный— талантливый (стр. 211), большой— колоссальный (стр. 25) и слова-синонимы, выражающие одно понятие, обозначающие одно и то же явление: смерть— кончина (стр. 205), месяц—луна (стр. 117), голова—башка (стр. 58), бросать— кидать (стр. 30). Попытки определить синонимы (единицы языка) посредством сведения к понятиян: (единицам мышления) при наличии такой разнородности и неопределенности их взаимоот­ ношений едвй ли могут привести к положительным результатам. Сложной диалектиш языковых явлений в большей мере отвечает понимание синонимов ка к слов, вступающю в определенных контекстуальных условиях в отношения смысловой аналогии (полно! или частичной). Это широкое определение открывает путь для установления различны? типов'синонимов и с точки зрения их частных особенностей (смысловых или стилистиче ских) и со стороны самого характера синонимической связи. Содержание вводной статьи убеждает, что автор склоняется к узкому понимании термина «синоним», отстраняя все то, что, по его мнению, не входит в объем этого понятия На первый взгляд, многие положения вводной статьи могут показаться справедливыми 13. Н. Клюева, например, отрицает возможность синонимической связи между словами выражающими понятия разного объема, родовыми и видовыми, видовыми между собо: (стр. 6 —8). С этим, действительно, можно согласиться, если отвлечься от всего многообра зия употребления слова. Известно, однако, что многие слова в различном речевом окруже нии могут обозначать и родовое и видовое понятие. Последнее обстоятельство расширяв возможнрети синонимических отношений и ставит под сомнение абсолютную справедли вость положения вводной статьи. Строго следуя своей формуле о недопустимости считать синонимами слова, выра жающие понятия разного объема, автор ие имел права соединять («синонимизировать едва ли удачный термин) в одну синонимическую группу слова животное, зверь, скотин (стр. 80). Первое из них выражает родовое понятие по отношению к другим. В этом неза мотио для себя признается и сам автор, указывая, что «зверь—обычно дикое животное...) «скотина обозначает домашних животных ».1 Отсутствие убеждающих оправдательных примеров позволяет читателю сомш ваться в наличии синонимической связи и возможности взаимной подстановки (на по; меняемость ка к на один из признаков синонимии автор указывает в вводной статье в стр. 5) у слов наказание и казнь («казнь— высшая мера наказания»—стр. 126), проступс и преступление —стр. 168 (слово провинность в словаре пропущено) и мн. др. Ср. упог ребление слова казнь в более общем смысле—наказание, кара: «(Паратов Огудаловой Кажется, пора меня знать. Если я кого хочу поучить, так на неделю дома запираюс да казнь придумываю». А. Н. Островский, Бесприданница, д. I I , явл. 9. «Она (воет таппица Сонй—К . Г .) не была охотницей до работы, за что и принимала ежедневг казни от руки матушки». И. Н. Потапенко, Деревенский роман, ч. II , гл. 6 . В этих пр: мерах слово казнь—бесспорный синоним к слову наказание. Однако возможность тако] употребления в словаре не отмечена. Отвлеченно-логическое постулирование и связанная с ним недооценка рсальпь фактов словоупотребления—вот что часто характерно для теоретической позиции авто] -словаря. Рецензируемый краткий словарь синонимов содержит приблизительно 1500 ело Автор указывает, что словник определялся, с одной стороны, тем, что данный словарь1 Синонимические отношения между словами не составляют нечто неизменное, п •стоянное. Если при одних условиях эти слова могут вступить в синонимическую связь, ■ при других они теряют ее. Ср. употребление слова животное в узком значении— «домашнее животное, ск -типа» у И. С. Тургенева: «Возвращавшееся стадо нагнало мой тарантас и с мычанье хрюканьем и блеяньем пробежало мимо. Молодые девки, хлопотливые бабы встреча, ■своих животных...» (Поездка в Полесье). Задача составителя словаря ка к разисост яла в том, чтобы в необходимых случаях подтвердить наличие синонимической свя между словами, показать типические условия их смыслового сближения и расхождени Однако этого он не делает.

краткий, а с другой—имеющимся в распоряжении автора материалом (стр. 13). Несомнен­ но, что вопрос выработки словника для словаря синонимов является трудным и по сущест­ ву новым для отечественной лексикографии. Многое зависит здесь ка к от общего понима­ ния составителем термина «синоним», так и от назначения издания. Тираж словаря В. Н. Клюевой (120 тыс. экз.) заставляет предполагать, что эта книга предназначалась для широких кругов читателей. Исходя из этого, было бы естественным отобрать для краткогословаря самую употребительную, активную лексику. Однако уже беглое ознакомлениесо словарем убеждает в отсутствии целенаправленного подхода к подбору словника. В краткий словарь оказались включенными сравнительно малоупотребительные слова (например: л а я ть — брехать —т я в к а т ь , портниха — швея, глодать —гры зть — обкусы'вать и др.), наряду с пропуском таких несомненно более весомых и актуальных слов, как: р а б о та ть —тр уд и ть ся , свобода—независимость, бы ть — наличествовать —сущест­ вовать, и д т и —ш агать, важ ны й —существенный, очень—весьма— крайне, труд ны й— сложный и т. п. В словаре представлены слова -слабый, старый, то л сты й, умный, врагг кончать с их' синонимами, но напрасно искать в нем слов сильный, молодой, тощ ий, глупый, друг, начинать с соответственными синонимами. Нужны ли широкому читателю в обычной речевой ситуации (заметим, что к словарю синонимов обращаются преимущественно в поисках лучшей, соответствующей содержа­ нию мысли языковой формы; для уяснения же смысла незнакомого слова читатель прибег­ нет к толковому словарю) архаизмы т а т ь , мета, рачение, тщ ание, алчба, сребролюбие, лицедей, фортеция, малоупотребительные слова амброзия, палаццо, визитер, обитель, пристань (в значении ‘обитель’)?. Кроме того, сближая слова разных исторических эпох т а т ь —вор, м е та — цель), автор вступает в противоречие с собственным положением (о синхроническом рассмотрении синонимии (стр. 4), смешивая задачи историческогословаря синонимов и словаря синонимов современного языка. Отсутствие продуманного подхода к подбору словника краткого словаря резко сни­ жает справочное значение этой книги. Важным моментом составления синонимического словаря является подбор синонимов к заданному слову. Эта сторона работы в значительной мере определяет лицо всего словаря. Составителю словаря необходимо избежать двух серьезных опасностей. С одной стороны, текучесть значений слов, возможность появления случайных, нетипичных смысловых аналогий толкают его к безграничному расширению синонимического ряда. Собственно« синонимы в этом случае нередко смешиваются и растворяются в массе других, не соотно­ сительных в своих значениях слов. Вспомним, что именно это обстоятельство определило судьбу многих старых синонимических словарей (напр. Н. Абрамова). Вреден, однако, и другой путь—чрезмерного сужения группы слов-синонимов. Такой выхолощенный словарь немного чем поможет читателю в выборе нужного слова. Определение границы синонимической группы зависит от общего взгляда состави­ теля на природу синонимии. Сравнительно с многими прежними словарями рассматривае­ мая работа отличается более строгим подходом к подбору синонимов. Однако недостаточно­ гибкая и схематическая трактовка понятия «синоним» не могла не привести к противоре­ чиям между теорией (вводная статья) и практикой (слойарь). В ходе работы автор неза­ метно отступил от многих положений, содержащихся в вводной статье. Широко предста­ влены в синонимических группах слова, выражающие понятия разного объема, родовыеи видовые: буря —тайф ун (стр. 33), ком ната — светелка (стр. 99—100), договор— к о н т р а к т (стр. 70), укрепление— крепость (стр. 104), перерыв— пауза (с^р. 173) и мн. др. Отказываясь признавать синонимами слова, «имеющие специфическую дополнительную окраску значе­ ния» (стр. 8 ), например: и д т и —плестись‘идти с трудом’1, автор свободно помещает на страницах словаря аналогичные пары слов: см о тр е ть —глазеть ‘смотреть с бесцельным любопытством’ (стр. 206), сп а ть — дремать ‘находиться в состоянии неполного сна’ (стр. 208) и мн. др. Вопрос о границе синонимического ряда (так же как само понятие «синоним») не может быть разрешен на отвлеченно-логической основе. Единственно надежным критерием при подборе синонимов могут .служить широкие наблюдения над взаимодействием слов в речевой практике. Едва ли можно оспаривать, что,- например, слово пауза нередко упо­ требляется в расширенном смысле ‘перерыв вообще’ и вступает таким образом в сино­ нимические отношения со словом перерыв1 2. Задача составителя заключалась в выяснении

1 Различие этих слов заключается, конечно, не в «окраске значения», как считаетавтор словаря, а в самом значении, семантике слова. 2 Вот лишь некоторые примеры расширенного употребления слова пауза в раз­ личных жанрах литературы: «Однообразный труд страшно утомляет. Надобно периоди­ ческие паузы,в которые человек, вымывши руки и надев чистое платье, идет не на работу,, а гулять...»А. И. Герцен, Концы и начала, Письмо седьмое. «Революции никогда не являлись паузами в истории культурного роста человечества,, революция—это процесс вызова к жизни новых творческих сил». М. Горький, О старом и новом человеке. «После минутной паузы начала снова бить артиллерия». К. Симонов, Дни и ночи.Х!..

и цоказе типических условий такого употребления, установлении сферы синонимии этих слов. Однако возможность расширенного употребления этого слова в словаре не отмечена. В указанном же в словарной статье значении (пауза —‘перерыв в речи, в беседе’—стр. 173> слово это обозначает видовое понятие по отношению к слову перерыв и не должно было, исходя из общего принципа автора, быть включенным в данный синонимический ряд. Несправедливо было бы требовать от краткого словаря исчерпывающей полноты синонимического ряда.. Запас смысловых эквивалентов языка едва ли вообще может быть охвачен абсолютно полно. Однако, на мой взгляд, автор в ряде'случаев мог бы значи­ тельно (и, конечно, не без пользы для читателя) расширить ряд синонимов. К такому употребительному слову, ка к прилагательное основной, приводится всего лишь три сино­ нима: главный, первостепенный, важнейший. Не требовалось больших усилий, чтобы представить в распоряжение читателя еще шесть слов: коренной, кардинальный, ведущий, принципиальный, основоположный, основополагающий. Ведь отыскал же автор 14 синони­ мов к слову и с т р а т и т ь . ' Трудность подбора синонимов в словаре значительно увеличивается в связи с много­ значностью некоторых исходных слов. Эта задача по-разному решается в иностранных синонимических словарях. Большинство из них сочетает подачу синонимов к каждому значению исходного слова с отсылками или алфавитными указателями. Синонимы в словаре В. Н. Клюевой приведены лишь к одному значению заглавного слова. Такое упрощение удобно для составителя, но едва ли полезно для читателя. К слову кр а тки й (стр. 103) приведено семь синонимов короткий, мимолетный, мгновенный, скоротечный, кратковременный, м инутны й , непродолжительный, но чем поможет такой словарь тому, кому нужны синонимы к слову к р а тк и й по отношению к речи, высказыванию? Синонимов. лаконичный, с ж а т ы й , немногословный, лапидарный и др. в словаре нет. В словаре приведен ряд синонимов к глаголу уч и ть в значении ‘усваивать знания’ (изучать, ш тудировать и др.), но отсутствуют синонимы к другому, не менее актуальному значению слова— ‘передавать знания* (обучать — преподавать— подготовлять и др.). Другим не менее важным вопросом составления словаря синонимов является выра­ ботка эффективных методов объяснения синонимов. По непонятным причинам автор неиспользует достижений отечественной и зарубежной лексикографии, оставаясь в плену устарелых, не оправдавших себя приемов описания синонимов, унаследованных еще от X V III в., от Жирара и Фонвизина. Многословные рассуждения об отличиях слов-сино­ нимов (см., например, словарные статьи при словах доктор стр. 72, дворЬц стр. 65, а кте р ■ стр. 14, цепи стр. 241) не имеют ничего общего с методикой современной лексикографии. Рассмотрим, например, словарную статью при слове ребенок (стр. 191). После перечня синонимов {д итя , младенец, чадо, малю тка, крошка) приводится следующее указание: «Эти слова объединяются значением—мальчик или девочка в раннем детском возрасте. Все они различаются употреблением в разных стилях речи. Д и т я и чадо—устарелые слова, употребляющиеся ныне в поэтическом стиле; младенец—слово книжно-поэтического стиля; крошка и м а л ю тка —раз­ говорные». Если отбросить в сущности бесполезные для читателя две первые фразы, то все остальное рассуждение могло бы быть заменено общепринятыми в современных словарях стилистическими пометами. Тем более, что в отдельных случаях сам автор прибегаетк сокращенным указаниям. Ср. темень (разговорное), тьм а (книжное) (стр.- 229). В словаре редко и скупо указываются типические связи конкретного синонима с другими словами. Между тем, видные ученые X V I I I —X IX вв. И. Н. Болтин, И. И. Да­ выдов, Ф. И. Буслаев придавали этой стороне дела немалое значение. Наряду с типиче­ скими сочетаниями слов, например, «внешняя торговля», «внешние враги», но: «наружная, сыпь», «наружный цвет»1 давались запрещающие указания: «нельзя сказать: желаю есть, пить, а говорят: хочу есть, пить»*1 2. В. Н. Клюева, например, останавливается на смысловых оттенках синонимов тайны й и секретный. Но разве одинакова их способность вступать в сочетания с другими словами? Ср. та й на я (мысль, надежда, торговля), но нельзя ска­ зать: секретная (мысль, надежда, торговля). Автор много (й не к месту) говорит о различии в происхождении синонимов алфавит и азбука, но забывает указать на фразеологические особенности употребления этих слов. Ср. «расположить по алфавиту», но нельзя: «рас­ положить по азбуке». «Раньше жизнь для меня кончалась вечером, когда я уходила с завода. Возвращение домой, сон—все это было лишь перерывом, паузой перед возобновлением жизни завтра». А. Чаковский, Это было в Ленинграде, кн. I I I . «В совершенстве овладев техникой, он (Петр Макаренко) до минимума свел непроиз­ водительные паузы в работе агрегата, ускорив прокатку слитка на 12 секунд». «Известия», 15 октября 1953. 1 И. И. Д а в ы д о в . Из словаря русских синоним. «Известия Импер. АН по> ОРЯС», т. V, вып. 5, 1856. Стр. 337. 2 ф. И. Буслаев. О преподавании отечественного языка. М., 1844. Стр. 189.

Очевидно, что основой установления различий между синонимами,может служить лишь материал словоупотребления лучших писателей. Исследование происхождения слова (этимологический анализ), как справедливо замечает автор словаря, является полезным только в отдельных случаях. Отрыв объяснения от примеров, исполняющих в этом словаре преимущественно орнаментальную функцию, частое несоответствие толкования слова и содержания цитаты лишают объяснения синонимов необходимой доказательной силы. В этом один из основных, принципиальных недостатков рассматриваемого словаря. При объяснении, например, слов бродить, шляться, ш а та ться, таскаться и др. (стр. 29) указывается, что они объединены значением—медленно ходить б е з о п р е д ел е н н о й ц е л и . Однако некоторые автором же приведенные цитаты не подтверждают такого толкования: «А что же делает Базаров среди этцх трех личностей? Во-первых, он ста­ рается обращать на них ка к можно меньше внимания и большую часть своего времени п р о в о д и т з а р а б о т о й ; ш л я е т с я п о о к р е с т н о ­ с т я м , с о б и р а е т р а с т е н и я и н а с е к о м ы х , режет лягушек и занимается микроскопическими наблюдениями». (Д. И. ‘Писарев). «Напрасно по лесу Стрелок потом таскался. Ни даже воробей ему не попа­ дался»... (И. А. Крылов). При анализе Синонимов к слову забава (стр. 83) указывается, что «увеселениями назы­ ваются обычно несложные игры, способствующие поднятию веселья». Ср. значение этого слова в приведенной автором цитате: «Страсти и неумеренные увеселения... говоря языком старинных русских романов, оставили на нем глубокие бразды» (М. Е. Салтыков-Щедрин). Глагол приглашать в словаре характеризуется ка к слово официального» стиля (стр. 163). Но разве подтверждается такая рекомендация цитатой из повести А,П. Чехова«Три года»?— «На другой день в полдепь он (Лаптев) поехал к жене и, чтобы скучно не было, пригласил с собой Ярцева».

Какую пользу получит читатель от неясных, нуждающихся в комментариях цитат: «...В их легендах все еще витает призрак угорского повелителя» (К. Федин)— при слове повелитель (стр. 46). «...согласился, чтобы женщину разорвали у твоего порога, лишь бы о тебе какой-нибудь болтун не сказал пустого слова в корчме или на торжище» (Н. С. Лесков) — при слове то р ж и щ е (стр. 197). Ограничившись общим замечанием о значении иллюстративного материала (стр. 12), автор не заметил и не определил егю специфического назначения в словаре синонимов. Основные функции примеров в словаре такого рода, очевидно, должны состоять: а) в под­ тверждении наличия синонимической связи (если это необходимо), б) в,подтверждении толкования различий синонимов, в) в указании типических случаев употребления конкрет­ ного синонима. Наибольшей доказательной силой в словаре синонимов обладают те при­ меры, которые своим содержанием подсказывают те или иные различия синонимов. При анализе синонимов дум ать —мыслить—размышлять была бы уместна, например, такая цитата: «...Старику (Жмухину) захотелось важных серьезных мыслей; хотелось ему не просто думать, а размышлять» (А. П. Чехов, Печенег). При разборе слов бой, битва, сражение и др. (автор, кстати, не заметил различий между словами бой и битва) подошел бы пример из «Повести о настоящем человеке» Б. Полевого; «Небо над волжской крепостью... было ареной непрерывных воздушных схваток, боев, перераставших в целые битвы». Приходится сожалеть, что отсутствие органической связи между толкованием синонимов и примерами сделало иллюстративный материал словаря (больше 50% текста всей книги) в значительной мере бесполезным украшением. Можно было бы привести многочисленные случаи сомнительных, путаных и тавтоло­ гических объяснений синонимов в словаре. Вот лишь некоторые примеры. Не соглашаясь с современными толковыми.словарями, автор полагает, что «апатия —это больше физиче­ ское, чем моральное состояние живого существа» (стр. 16). Ср. в «Словаре современного русского литературного языка», изд. АН СССР: а п а ти я —‘состояние душевного безразли­ чия’ ; в «Словаре русского языка» С. И. Ожегова: а п а ти я —‘состояние полного безразли­ чия, равнодушия’ . Подчеркивая, что глаголы к р у ж и т ь и вращать значат ‘делать полное круговое движение’ (стр. 38), В. Н. Клюева наталкивает читателя на сомнительную мысль о том, что другие синонимы этого ряда (в е р те ть, к р у т и т ь ) обозначают незаконченное движение по кругу. Едва ли будет удовлетворен читатель тавтологическими объяснениями слов-

синонимов. Например, бесстрашный —‘не имеющий страха’ , храбрый — ‘выказывающий храбрость' (стр. 204), бесхитростный —‘простой потому, что не хитер’ (стр. 175). В вводной статье автор отмечает, что при стилистических рекомендациях опирается на существующие в толковых словарях пометы и лишь для некоторых слов допускает целесообразные, по его мнению, уточнения. Многие, однако, из таких «уточнений» не внушают' читателю доверия. Разве не вызывает, например, сомнения справедливость отнесения слова масса (стр. 120) в значении множество, уйма (у него масса хлопот) к книжному стилю? Не под­ тверждает этой рекомендации и цитата из стихов И. Сельвинского. В «Словаре русского языка» С. И. Ожегова это значение слова масса отмечено пометой «разговорное». Словарь В. Н. Клюевой не снабжен прямым указанием на его назначение. Остается неясным, следует ли рассматривать и оценивать эту книгу ка к словарно-стилистический справочпик для широких кругов читателей, или ее основное назначение служить учебным пособием по русскому языку в средней школе1. Ознакомление со словарем приводит к мысли, что и сам автор недостаточно четко представлял себе область применения своего труда. Неопределенность задачи не могла не отразиться на составе и характере словаря. Указанные недостатки не лишают словарь В. Н. Клюевой определённой практиче­ ской пользы, особенно для учителя средней школы. Нельзя, правда, не заметить, что задача создания специального учебного словаря требовала от автора особой направлен­ ности работы (тематический подбор словника, ориентация материала цитирования на учебную программу и т. д.). Хочется надеяться, что книга В. Н. Клюевой явится толчком к углубленному осмыслению явления синонимии слов и широкой практической разработке синонимики русского языка, послужит начинанием большой и трудной работы по созданию полного и полноценного словаря русских синонимов. 1 Проблема создания специальных учебных словарей синонимов нс получила в науке достаточного разрешения. Первыми опытами в этой области являются англий­ ские учебные словари синонимов: 1817 (составлен в форме диалога между учителем и уче­ никами); 1953 (двуязычный словарь синонимов, предназначен для студентов-англичан, изучающих немецкий язык). К . С. Горбачевич

1960

вып, IV

М О НГО ЛЬСКО -КАЗАХСКИ Й СЛОВАРЬ •

Кабинет языка и литературы Ученого Комитета Монгольской Народной Республикивыпустил в свет «Монгольско-казахский словарь»1, который охватывает около 10 000 слов. Данный словарь является первой попыткой в создании монгольско-казахского словаря. Словарь открывается предисловием, где кратко излагаются принципы и способы, перевода монгольских слов и их толкований, даются разъяснения по поводу некоторых помет и т. д. «Цель данного словаря,—говорится в предисловии,—заключается в том,, чтобы он послужил пособием для самостоятельно изучающих монгольский язык и явиЛся началом для создания будущих «Монгольско-казахского» и «Казахско-монгольского» словарей (стр. 7). Там же отмечается причина, побудившая выпустить данный сло­ варь. Монгольско-казахский словарь содержит в себе самые необходимые в повседневной жизни слова. Достоинства любого словаря во многом определяются правильностью переводной части. В этом отношений к данному словарю трудно предъявить какие-либо претензии. Словарные статьи изложены четко, без лишних слов и повторов. Казахские эквиваленты по смыслу точно соответствуют монгольским словам. В словаре даются ка к основные, так и переносные значения слов, многие словарные статьи сопровождаются фразеологией. Хорошо раскрыты многочисленные значения таких слов, ка к хар ‘черный’ , хэл ‘язык’ , а ж и л ‘ работа’ и др., они иллюстрируются конкретными примерами. При следующем издании желательно только привлечь побольше фразеологических иллюстраций. Другим положительным моментом являетед то, что многие слова снабжены толко­ ваниями, что делает их значения понятными. При этом составители учитывали степень употребительности тех или иных слов. И вполне естественно, что такие общепонятные слова, ка к коммунизм, миллион, сол ‘тот’ , ж ур е к ‘сердце’ и др. не снабжаются разъяс­ нениями. С другой ^тороны, в переводной части словаря даются пояснения (или при­ меры) к таким словам, значения которых вне контекста могут оказаться неясными. Словарь содержит много материала, который можно использовать для сравнитель­ ной характеристики лексики казахского и монгольского языков. Сравнением можно' установить лексические параллели, общность в звучании и значении слов. Например: Монг. адаг ан арслан , дом жиме лай саримсаг тел

Казахск.

Русск.

М онг.

Казахск.

Русск.

аяк ак арыстан

конец • зверь лев

буга бургэд зарлиг

бугы бурют жарлыц

ем-дом

лечение

зуд

ж ут

жем!с лай сарымсак; тел

фрукты муть, ил чеснок приплод, молодняк

магнай магтах сахал сохор

мацдай мактау сацал содыр

олень беркут приказ, указ гололе­ дица лоб хвалить борода слепой

1 Монролша—цазацша создш. Составители: С. Хабшай, Э. Мшш, Редакторы: Б. К,урметбек, О. Тшейхан. 10 000 слов. Монгольское государственное издательство. Уланоатор, 1954.

Продолжение Казахск.

Русск.

таяц тандай

точило

таяг тагнай, танглай хиаг

ящик кормить

туг балчиг

ту балшыц

палка нёбо (анат.) пырей (бот.) знамя глина

Монг.

Казахск.

Русск.

хавирга буудай

цабырга бидай

ребро пшеница

хайраг

цайрац

ховд асрах

кобди асырау

Монг.

цыяк

Сходство между монгольским и казахским языком не ограничивается только сферой лексики, а частично распространяется и на грамматический строй. Можно указать на сходство так называемых «притяжательных» местоимений. Ср. казахск. мен1к1 ‘моя, мой’ , ■семы ‘твоя, твой’ и монг. минийх ‘моя, мой’ , чинийх ‘твоя, твой’ . * Казахский суффикс -ады/гш, указывающий на занятие, профессию, по значению совпадает с соответствующим суффиксом «-ч» в монгольском языке. Ср. Казахск.

Монг.

малшы секта уты

малч сахигч

тонаушы

тонуулч

Русск.

пастух хранитель, блюститель грабитель

Казахск. '

Монг.

салшы

салч

паромщик, кормчий

сорушы

сорогч

тунеядец

теле у пи

. телегч

платель­ щик

Русск.

Монгольский суффикс -лаг] по значению совпадает с 'к азахским суффиксом -лык/лЫ. Ср. монг. батарлаг (геройство), баялаг (богатство) и казахск. батырлык,, байлык, и др. В рецензируемом словаре достаточно полно представлена лексика, заимствованная -из русского языка, являющаяся общей и для монгольского, и для казахского языков. Казахи, живущие на территории Монголии, заимствовали много слов из монголь­ ского языка. Эти слова в современном казахском литературном языке не употребляются. Например: Казахск.

Монг.

Р^сск.

Казахск.

Монг. ’

боды (мал)

бод

крупный (о скоте)

данса

дане

шыжыц

ш ижин

дак,ы

дах

лоцка

лонх

шнур, веревка бутылка

х у т га м ш

х у т га м ш

Мвндвн

мвндвл

детеныш

сумын

суман

сетер ( а т )

сэтэр

тв гр в г

т в гр в г

кэйнек

хайнаг

посвящен­ ная духам (лошадь) помесь коровы с яком

Русск.

журнал, кни­ га, ведо­ мость, счет доха, зимний тулуп молочный про­ дукт, приго­ товленный из растоплен­ ных пенок рота, эскад­ рон денежная единица МНР

Таких примеров можно привести много. В словаре представлены также заимство­ вания из китайского языка, которые пришли в казахский язык через посредство монголь­ ского языка, будучи заимствованы монгольскими казахами, например: уац (от ван), дэйл1м61 (от даалимба), т э й ж 1 (от тайме) и т. д. В словаре масса диалектизмов. Можно указать несколько наиболее характерных: пысыру вместо т а р у ‘варить’ , щызыл шунак, суъщ вм. б е т ка р а тп а й т ы н суъщ'жгучий, мороз’ , албаты вм. беталды, к в р т ге н жерде ‘ка к попало, где попало’ , т у р га й вм. т у г ¿л ‘не только’..., дауал вм. дуал' забор, стена’ , мацлай вм. мацдай1лоб’ , б ш к вм. б Ш м ‘знание’ , муцым вм. барлыц ‘все, весь’ , жамбыл вм. щорган ‘крепость’, пул вм. м а та ‘материя’ , монтансу вм.» жагымсыну и др. Богато представлена профессиональная лексика. Все это дает ценный материал для изучения тюркско-монгольских языковых отношений. Составители словаря несомненно проделали большую кропотливую работу. Однако, несмотря на многие положительные стороны, словарь не лишен и недостатков. Эти недо­ статки касаются не качества перевода монгольских слов па казахский язык, а прежде всего принципов составления словаря и подачи материала в словаре. Прежде всего нужно отметить, что в ряде случаев неправильно разграничиваются явления омонимии и многозначности слов. Отсюда и неправильная подача их в словаре. Напр. при словах ав ‘облава на охоте’ и ав ‘возьми’ или уе ‘эпоха, период’ , уе ‘потомство, поколение’ следует говорить об омонимии, а не о многозначности слов. Каж ­ дый из омонимов должен даваться раздельно и отмечаться римской цифрой. В одной словар­ ной статье даются омонимы: гол : ‘река’ , ‘ось’ , буу: ‘ружье’ (сущ.) и ‘слезай’ (глагол). Значение ‘рассветать’ слова улайх нужно выделить в особую словарную статью, так как это слово имеет еще значение,* стараться, стремиться’ . Точно так же должны быть выделены ка к омонимы некоторые значения следующих слов; хазаар, харам, хахир, хамар, ур, туур а й , холбоо, хврвг и др. Иногда наоборот, там, где имеется многозначность, слова подаются ка к омонимы. Например: слова цавдах ‘лопнуть’, ‘распасться’ и цавдах ‘рассыпаться’ , ‘рассеяться’ по отношению друг к другу не должны рассматриваться как омонимы. Многие сокращенные названия союзных республик в словаре даются одинакойо, что, естественно, вызывает некоторые неясности. Например, сокращенные названия Казаха ской и Киргизской ССР совпадают, Латвийской и Литовской ССР также (ЛССР) совпа­ дают. В следующем издании такие одинаковые сокращения нужно ликвидировать Очень часто в качестве реестровых слов даются словосочетания вроде дагуулан авах ‘завоевать’ , нэвтэрхий толь ‘энциклопедия’ , нягтлан бодогч ‘бухгалтер’ , халдан орох1задеть, напасть’ . В подобных случаях, если монгольское слово употребляется только в словосочетании, то после заглавного слова следует ставить двоеточие и приво­ дить соответствующее словосочетание. Последовательность нужно сохранить и при подаче названий городов и государств. В одних случаях названия городов выступают в сочетании со словом ¡гот'город’: Праг хот, Петропавловск хот, а в других случаях хот.опускается; Таллин, Тбилиси, Ташкент и т. д. Точно так же двояко подаются и названия государств. Сравните: Португали улс, Перу улс, Полын улс, но Румыни, Сэрби, Сири и т. д. Когда названия городов и государств даются в качестве реестровых слов, к ним не следует добавлять слова х о т ‘город’ , улс ‘государство’. Следует отказаться от таких искусственных елрвообразований, ка к куй сандык, (букв.: Музыкальный сундук) вм. пианино, отарба (букв, огненная телега) вм. поезд и т. д. В словаре очень мало помет. Пометами снабжаются лишь слова, заимствованные иа соседних языков, например: кит. (китайский), тиб. (тибетский), маньч. (маньчжурский). В следующем издании желательно было бы ввести пометы с указанием на различные отрас­ ли науки и т. п. Перечисленные выше недостатки нисколько не умаляют значения словаря. Данный словарь в равной мере полезен кц к учащимся, учителям, работникам печати Монголии, всем изучающим казахский язык, так и тюркологам и особенно казаховедамг изучающим монгольско-тюркские языковые связи. Словарь обогащает нашу языковедческую литературу по сравнительному изучению тюркских и монгольских языков. Составители словаря С. Хабшай и А. Минис сделали очень большое и полезное дело. Ц . Д . НоминхановШ . Ш . Сарыбаев.

вып. IV

1960

РУС СКО -КАЗАХСКИЙ СЛОВАРЬ В большом «Русско-казахском словаре», который выпущен Издательством ино­ странных и национальных словарей, отразились все те изменения, которые произошлй в словарном составе казахского языка за последние 40 лет.1 Переводная часть рецензируемого словаря дает верную картину словарного состава казахского языка. Словарю предпослано краткое предисловие, где излагаются принципы и способы перевода и толкования русских слов, даются разъяснения по поводу грамматических и стилистических помет и т. д. . В предисловии составители пишут, что данный словарь ставит своей целью «слу­ жить пособием при изучении казахами лексического богатства русского языка и, по меревозможности,—справочником для переводчиков с русского на казахский язык и для преподавателей русского языка в казахской школе. Наконец, русско-казахский словарь должен быть полезен самостоятельно изучающим русский язык, а также научным работ­ никам, занимающимся сопоставительным изучением русского и казахского языков» (стр. 5). Это свое обещание составители выполнили с должной последовательностью. В словарной статье разрабатываются значения русского слова, каждое из которых переводится на казахский язык. Статья содержит также пояснительные примеры к значе­ ниям и перевод их на казахский язык. Составителями подобраны удачные казахские эквиваленты к русским идиоматическим выражениям, пословицам и поговоркам, имею­ щимся в словаре. Ср. например: утопающий и за соломинку хватается—суга кеткен т а л цармайды (873). Обжегшись на молоке, дуешь на воду— аузы куйген уp in iwegi (352). Своя рука владыка— к,азаншыныц epni бар к,айдан к,улак, гиыгарса (81). Тише воды, ниже травы— бетегеден бш к, жусаннан аласа (84). Ложка дегтя испортит бочку меда— 6ip к;арын майды 6ip кумалак, m ipim edi (149). Делать из мухи слона—туймедейЫ туйедей е т у (151). Ложьк добру не ведет— em ipiKmiq куйрыры 6ipaK, т у т а м (71). Другим положительным моментом является то, что многие слова снабжены толкова­ ниями. Причем, введя элементы толкования, составители исходили из степени употреби­ тельности тех или иных слов. И вполне естественно, что общепонятные слова не снаб­ жаются разъяснениями. Отрадно отметить, что в словаре широко даются профессиональные слова, связанные с отдельными отраслями хозяйства (хлопководство, бахчеводство, рисоводство и т. д.). Остается только пожелать, чтобы в следующих переизданиях словаря количество таких слов умйожилось. Для большинства русских слов в казахском языке существует казахский эквивалент. Но иногда русское слово в некоторых значениях закрепляется в казахском языке. При этом может существовать для других значений этого же слова казахский эквивалент. Этокасается, главным образом, специальных терминов, названий, фразеологии, пришедших в язык в сравнительно более позднее время и принятых казахским языком, несмотря па существование в нем слов-эквивалентов для составных элементов данных терминологи­ ческих словосочетаний и оборотов. Например, русское слово состав переводит­ ся словом к,урам, если речь идет о составе вещества, предмета и т. д., не переводится, когда речь идет о железнодорожном составе. Корреспондент переводится словом miAiui, когда речь идет о работнике печати, и не переврдится в сочетании «членкорреспондент АН Каз. ССР». К л е тк а переводится словами цапас, когда речь идет о клетке, куда сажают зверей и птиц, и не переводится, если означает биологический термин. 1 Русско-казахский словарь. Под общей редакцией Н. Т. Сауранбаева, 50000 слов. Составители: А. Искаков, X. Махмудов и Мусабаев. М., 1954, Гос. издательство иност­ ранных и национальных словарей. '

В словаре отражается продуктивный для казахского языка способ образования ■сложных слов путем слияния части русского слова с исконно казахским. Например: -автоара ‘автопила’ , автошана ‘автосани’ , агрогылым ‘агронаука’ , сессияаральщ— ‘межсессионный’ и др. Но словарь не лишен некоторых недостатков. Они касаются, главным образом, качества перевода русских слов. Составители не всегда дают адекватный перевод. Напри­ мер, словосочетание ж алкий человек переводится бедел1 жок, адам (т. е. человек без авто­ ритета). Слово взволнованный переводится ашуланган (т. е. рассерженный), уш ник — ■дэрЬгер (врач).

Бывает итак, что одно и то же слово в разных местах переводится по-разному. Напри­ мер, грамматические термины м уж ско й род, женский род, средний род на стр. 183 приняты без перевода, а на стр. 702 эти же слова переводятся ерлЬк род, эйелдЫ род, орташ а род. На стр. 599 слово премьер-министр оставлено без перевода, а на стр. 345 оно переводится ■сочетанием бас м и нистр. Термин производительные силы то переводится вндЬрггш куштерЬ .(стр. 625), то вндЬру куштеръ (стр. 6). Слово п ито м ник то оставляется без перевода, то переводится словом к,оръщ (стр. 425). Договор в одном месте— ш артнама (стр. 202), в другом договор (163), слово ш т а т в словарной статье ш т а т оставлено без перевода, а на стр. 655 переведено цызметкерлер саны. Бывает и наоборот: два совершенно разных слова пере­ водятся одним словом. Например, припев и перепев переводятся одним словом к,айырма ■•припев’ , головастик и тюлень переведены одним словом и т балъщ—‘тюлень’ , кроссворд и шарада переводятся одним сочетанием жумбак, свз ‘загадочное слово’ , что совершенно не передает значения слова. Если верить словарю, павлин и попугай —это одно и то Же— т о т ы к,ус.

Часто там, где русские слова бытуют в казахском языке, словарь дает пространные ■объяснительные переводы. Например: ледокол—м у з ж а р г ы ш кеме, кнопка—буркеншЫтЬ теге, ирригация— жер суландыру.

С другой стороны, в казахском языке имеются труднопереводимые слова, над пере­ водом которых нужно подумать. Это такие слова, ка к просачиваемость, двоякий, ковкость, культпоход, наложенный п л а т е ж , Красный Полумесяц, сдельная работа, дежурный ■магазин и др.

Составители, вместо того, чтобы закрыть доступ ,в литературный язык случайным, неупотребительным словам, помещают в словаре такие слова, ка к зиялы ‘интеллигент’ , мугамала ‘обращение’ , от которых казахский литературный язык давно уже отказался. Они давно уже стали архаикой. Наблюдается излишнее увлечение образованием «новых «лов» посредством прибавления аффикса - х а н а . Например: тШ н х а н а ‘швейная мастер­ ска я’ , шульщхана ‘чулочная мастерская’ , кафехана ‘кофейня’ и т. д. Зачем вводить искусственное дэр1хана, если в языке прочно укрепилось слово а п те ка ? В словаре встречаются нелепые переводы, которые являются результатом буква­ лизма, дословного перевода. Например: Вот так история!—м т е сондай та р и х \ (258); И был таков!—осындай едг, осылай болын ед1 (804); Прокрустово ложе— п р о кр уст тосегЦ В добрый час!—сагаты болсып\ Писать акварелью— акварельмен ж азу и др. Подобных ляпсусов в нашей словарной практике допускалось много, и не должны они повторяться снова и снова. Эти недочеты намного умаляют значение словаря. Очень часто к одному и тому же русскому реестровому слову в переводной части параллельно даются русское слово и его казахский эквивалент. Тем самым создается ненужный параллелизм, который отнюдь не помогает нормализации литературного языка. Мы ничего не имеем против того, чтобы в переводной части к реестровому слову агитация давались дублеты а ги та ц и я — угЬт, которые сейчас употребляются в языке* с равным пра­ вом и потому нельзя было отдать предпочтение одному из них. То же самое можно сказать и в отношении слов реакционер — к е р та р тп а , револьвер— а л ты а та р , инспектор — тексеруш1, резинка — вш гргШ и др. Но не следует злоупотреблять подобными дублетными фор­ мами, т. к. это приносит вред нормализации литературного языка, выработке едиДых норм употребления. В переводной части очень много совершенно неоправданных параллелиз­ мов. Например, к слову город помещаются два синонима к,ала и шэрЬ, несмотря на то, что слово шзрЬ уже вытеснено из казахского литературного языка, а к слову переводчик кроме слова аударушы дается и ты м а ш , которое сейчас не употребляется. В таких случаях, ка к бинокль— дурб1, дехкан— дихан лучше дать в словаре казах­ ские варианты, которые уже закрепились в языке. А при словах-параллелях хирург — оташы, папка —мук,аба, расписка — цолхат, ч е р т е ж — сызьщ следует предпочесть казах­ ским русские слова. Можно было бы не обращать внимания на подобные явления, если бы они были эпизодическими. Но в словаре таких случаев очень много. Мы уже указывали на большую работу, проделанную составителями при толкова­ нии отдельных слов. Но иногда эти толкования в скобках достигают больших размеров (см. слова импрессионизм, либерализм, мандатный, капитализм , концентрация, моби­ лизация и др.),а это свидетельствует о том, что составители не позаботились об экономии места в словаре. Между тем экономия места в словаре имеет большое значение. Следует сократить непомерно раздутые объяснения в скобках и давать их в виде кратких определе­ ний, достаточных для понимания. Имеются слова, которые остались не разъясненными,

К ним относятся такие слова, ка к эссенция, ассенизатор, конус, полисинтетический, н о к а у т и т. д. Объяснительная, толковая часть должна всегда даваться в скобках. А в словаре этот принцип соблюдается не всегда. Нет единого принципа при переводе некоторых слов женского рода, оканчиваю­ щихся н а -к а, на что правильно указывалось в рецензии X . Рахимова*. Действительно, почему слова осетинка, арабка, венгерка, б ур ятка , албанка и др. в переводной части оставлены без перевода, а слова черкешенка, кабардинка, туркм енка, англичанка перево­ дятся описательным способом: черкес эйел, кабардалык эйел, ту р км е н эйел, агылшын эйел и т. д. Почему немка это немЬс эйел, а ненка—ненка ? И почему дунганка и испанка перево­ дятся двояко: дунганка—дунган эйел, испанка— испан эйел и т. д.? Нет единства в переводе русских слов на -ч и к , -щ и к и -и с т, означающих про­ фессию, занятие. В одних случаях они остаются без перевода (ш т а н ги с т , м о то р и с т, кавалерист, альпинист, горнист и т. д.), в других от русского корня образуются слова с помощью аффикса ш ы—ш 1. Например: а в то м а тчи к — автоматш ы , автомобилист — автомобильш1, велосипедист— велосипедшг, м о н т а ж и с т —монтаж ш ьг, о тку п щ и к — откупш ы , баскетболист—баскетболшы и др. А нередко в переводной части дается и русское и казах­ ское слово. Например: т р а к т о р и с т к а —т р а к т о р и с т к а , тр а кто р ш ы эйел’, моралист — моралист, моральшы и др. В предисловии к словарю указывается, что «составители словаря и редакторы взяли курс на то, чтобы максимально использовать лексические богатства общенародного языка, независимо от принадлежности слова к тем или иным говорам или диалектам» (стр. 7). Эта мысль не вызывает возражения. Но все ли диалектизмы без разбора нужно было выта­ скивать на свет божий и вводить ц литературный язык? Нам кажется, диалектизмы нужно вводить лишь в тех случаях, когда для обозначения соответствующих предметов или поня­ тий не имеется параллельного слова в литературном языке. Например, такие слова, ка к дак,ыл ‘культура’ , к,ызылша ‘свекла’ , к,отан —‘загон, предназначенный для овец’ , отак,т а у ‘ окучивать’ и др., в недавнем прошлом считавшиеся диалектизмами, возвысились до литературной нормы и сейчас повсеместно употребляются. Ввод их в Литературный язык оправдывается тем, что в литературном языке нет слов, которые могли бы их заменить. Но обогащение литературного языка за счет диалектизмов происходит в редких случаях, на что указывал еще М. Горький. В словарь вкрались диалектизмы, жаргонные слова и т. п. Ср.: титЬмдей ‘маленький’ , дуз ‘лезвие’ , муздай ‘очень’ , шекк1 ‘весы’ , рабайсыз ‘неестественный’ , к,аста ‘болезнь’ , сыр жалацаш ‘голый’, аша ‘вилы’ , ж ур га н ‘одеяло’ , тр л е н ‘корыто’ , урпак ‘перга’ и др. Все вышеуказа ные слова с успехом можно было бы заменить общепонятными лите­ ратурными словами. Диалектизмы не следовало бы вводить в словарь, поскольку в литературный язык не входят диалектные слова, отступающие от литературной нормы. Поэтому при составле­ нии словарей нужно всячески набегать злоупотребления диалектизмами. Местами встречаются неграмотные построения фразы, противоречащие граммати­ ческим нормам языка. Например: жазба р у х с а т к,агаз алу ‘получить письменное разреше­ ние’ , капитализмныц б1р цалыпты еместЫ даму зацы ‘закон неравномерности развития капитализма’ , эдем1 емес жазу ‘некрасивый почерк’ , ^ алай-салай 1стеу ‘наляпать’ , крокодил теръсЬ чемодан ‘чемодан из крокодиловой ко ж и ’ , к,ол шебер эйел ‘рукодель­ ница’ и т. д. Очень часто там, где нужно переводить русские слова изафетными сочетаниями, все слова, входящие в эти сочетания, ставятся в именительном падеже, что является искус­ ственным. Например: сочетания электром агнит машина ‘электромагнитная машина’ . фугас бомба ‘фугасная бомба’ , фанера цабырра 'фанерная перегородка’ , санитар дэрЬгер ‘санитарный врач’ и многие другие следовало бы давать в изафетных сочетаниях: электро­ м а гн и т машинасы, фугас бомбасы и т. д. Непоследовательно даются пометы. Помету уст. (устаревшее) имеют слова пир, поручик, но не имеют слова чадра, дворянин, знахарка, граф и т. д. А слово человеколюбивый почему-то снабжено пометой (уст.). Помету рел. (религия) имеют слова аскепц архиерей, но не имеют этой пометы слова пономарь, поп, бог и др. Такая непоследовательность наблюдается в расстановке помет воен. (военное дело), зоол. (зоология), муз. (музыка), мат. (математика), мед. .(медицина) и др. В словаре встречаются и опечатки, которые нигде не оговорены. Хотя все недостатки словаря, перечисленные в данной рецензии, а также указанные еще раньше на страницах печати, несколько снижают его ценность, но, бесспорно, само по­ явление данного словаря—это шаг вперед по сравнению с ранее вышедшей лексикогра­ фической продукцией. Ш . Сарыбаев1

1 X. Р а х и м о в . Серьезные ошибки в русско-казахском словаре. «Коммунист Казахстана», 1955, № 7. . 12 Лексикографич. сборник № 4

вып. IV

1960

А Н Н О ТИ Р О В А Н Н Ы Й Б И Б Л И О ГР А Ф И Ч Е С КИ Й СПИСОК ИНО СТРАННЫ Х СЛОВАРЕЙ 1955 - 5 6 г г . И З Д А Н И Я , П О Л У Ч Е Н Н Ы Х К Р У П Н Е Й Ш И М И Б И Б Л И О Т Е К А М И М О С КВ Ы 1 I. Одноязычные словари 1. ТОЛКОВЫЕ (ОБЩИЕ) СЛОВАРИ

Английский

язык

Annandale Ch. English d ic tio n a ry . Revised by R. F. Patterson and J. Dougall. London and Glasgow, B lackie and Son, 1956. 891 p. Настоящее переработанное и дополненное издание словаря Аннандейла, построен­ ное на основе Annandale’s Concise English Dictionary, содержит много новых словарных статей. В частности, в словаре отражена военная и научно-техническая лексика, вошед­ шая в английский язык в последние десятилетия и особенно в период второй мировой войны. В словарную статью включены не только корневые, но также производные и слож­ ные слова с данным корнем. Кроме того, даются краткие этимологии приводимых слов, а также указываются синонимы к данному слову и сфера их употребления. Наряду с современной лексикой в словарь включены устаревшие слова, часто встречающиеся в классической литературе. -_ В словаре имеется ряд приложений: очерк английской этимологии; перечень префик­ сов и суффиксов; правила транскрипции; перечень научных и технических терминов и выражений; именной указатель английских и американских писателей; транскрипция библейских, античных и древних имен; отдельные слова, выражения и поговорки из клас­ сических и современных европейских языков, встречающиеся в английской литературе; принятые формы обращения. The New Im pe ria l reference d ictio n a ry, pronouncing, explanatory, etym ological, w ith the common technical term s in use in science, the arts and in sport. A special appendix has been included compiled by R. H . Poole. London, 1955. 1492 p. Словарь состоит из 2-х частей: из собственно словаря (1302 страницы) и дополни­ тельного справочного раздела (190 страниц). В первую часть входят 150 000 словарных статей, причем неологизмы и лексика, обычно не включаемая в словари, составляют 40 000 слов. В словарь введено много науч­ ных, философских, теологических, исторических и литературоведческих терминов, а также диалектизмы, лексика библии и произведений Шекспира. Для заимствованных слов указывается источник. Производные слова даются в одной статье с корневыми. Вторая часть содержит свыше 20 приложений, дающих сведения об употреблении иностранных слов и выражений, используемых в английском языке; перечень префиксов и суффиксов; список математических знаков; список библейских имен и их произношение, список обычдых английских имен; американское написание некоторых английских слов; русский и греческий алфавиты; некоторые общеупотребительные синонимы и антонимы; сведения из истории и географии; некоторые нарицательные имена из английской литера­ туры, ка к напр. м-сс Гранди или м-р Микобер; справочник слов, орфография и произно­ шение которых вызывает наибольшие затруднения; пословицы и поговорки. Кроме того, дается очерк структуры и задач ООН. W aldhorn A . A Concise d ictio n a ry o f the Am erican language. Departm ent of E nglish, the C ity College o f New Y ork, N. Y. Philosophical L ib ra ry , 1956. 186 p. Этот словарь является попыткой собрать в небольшой книге наиболее употребитель­ ные американизмы, бытующие в английском языке Америки со времени первых колони­ стов и до наших дней. Различают 2 типа американизмов; 1) слова, выражения и идиомы, возникшие в Соединенных Штатах и 2) английские слова и выражения, перенесенные в Америку и получившие здесь новое значение. В словарной статье дается подробное толкование значения слова, указывается источ­ ник и время его происхождения, а также сфера его применения в современном языке.1 1 Продолжение. Начало см. в «Лексикографич. сб.», вып, I I I .

Каталанский

язык

Ferrer Pastor F. Diccionari de la rim a. Amb la col-lab. de J. Glner. Valencia, Domenech, 1956. L X V III, 1122 p. Словарь рифмующихся слов каталанского литературного языка. Содержит около 60 000 слов. Рассчитан на две группы читателей: 1) широкий кр у г лиц, читающих по-ката­ лански или преподающих каталанский язык; 2 ) более узкий кр у г читателей—те, кто пишет стихи на каталанском языке. Это отражено в содержании и построении словаря. По содержанию словарь является толковым нормативным словарем обычного типа, охватывающим лексику литературного языка. Словарные статьи краткие, пометы только грамматические. К каждому толкуемому слову и основным его значениям дается испан­ ский (кастильский) эквивалент. Диалектные слова приводятся в тех случаях, когда они отличаются от слов литературного языка лишь фонетически. Особенность словаря, в сущности, сводится к тому, что словарные статьи располо­ жены не по алфавиту начальных букв слова, а по алфавиту рифмующихся окончаний. За окончание принята правая часть слова, начиная с ударной гласной. Словник разделен на 5 частей в соответствии с числом гласных букв в алфавите, в каждой из частей помещаются слова с ударением на звуке, изображаемом данной буквой, например, слово ргипа («и» ударное) помещено на букву и, а внутри раздела «и»—также в порядке алфавита оконча­ ний, т. е. после слов с окончанием-шпа и т. д. Чтобы найти слово по окончанию (или най­ ти слова, рифмующиеся с данными), надо обратиться к алфавитному указателю рифм, отсылающему читателя к определенной странице. Для слов с окончанием на -аг, ввиду цх многочисленности, имеется особый указатель, где за окончание принята правая часть слова, начиная с предударной гласной, а слова разделены по частям речи. Наречия на -mente в словарь не включены. Автор считает, что словарь, составленный по алфавиту окончаний, полезен Не только в качестве справочника для поэтов, но и ка к пособие ДЛЯ преподавателей, так ка к дает возможность сопоставлять слова по суффиксам и флексиям, изучать, например, различные оттенки значения у слов с одинаковым суффиксом и т. п. К словарю приложен очерк орфографии и грамматики каталанского языка.

Корейский