Миръ искусства. Томъ 3 [1-12] [3]

Citation preview

V

N0,

1 п 2.

00.

А. Фуртветлеръ.

Художественныя храш-

А. Ригіюаепуіег.

{ігай.

йе

Гаііет.).

лища. {перев. съ нѣмецк.) Д. Мережковскгй.

Ьез Мизёез.

ЛевъТолстой п Достоев-

Втіігі

Мёге^когозкі.

Ъёоп Тоізіог еі Во-

зіогетку.

скій. А. Венуа.

АІехапЛге

Е. П. Врюлловъ.

Вігу.

Рцы. Еще 0 судьбѣ Лушкина. И. Рѣпинъ.

Міру

Искусства

(тсьмо

въ

Мгръ Йекусства.

И.

Б. Беньямгіновг.

Заграницеа.

Библіофилъ.

I. Вёріпе.Ъеііге „Ье Мопйе

газ. '„Роесія").

Вепоів.

айгеззіе аи „Мопсіеагіізіе"

агіізіе".

Б. Ѵёпіатіпого.

Бииги.

Ье ВіЫіорЫІе. >

АѴёігапдег. Ъез Ііѵгез.

А ргороз йе Ѵехрозіііоп йе Рагіа.

Свѣдѣпія.

Вепзеідпетепів.

Замѣтки. .

^оіісез.

ііьивтЕлтіожз.

ИЛЛЮСТРАЦІИ. 25 снимковъ сь произведеній художника

Б.

Я5

гергойиеііопз

Лез оеиѵгез

йе

Ѵаіепііп

8ёго^^.

Сѣрова. Ириложенія. баснѣ

Вёропзе а М-г I. Ві-

ріпе.

Рѣпшу.

Къ Парижекой выетавкѣ.

Ск. Бгиііоѵ).

Ъа йезііп&е йе РоисЬкіпе.

Б. Спровъ. Крылова

Иллюстрація къ

„Болкъ

и

Пастухи"

{офортъ).

ЗІОВЗ

ИЕХТК

V. ЗёгоЦ'.

„ЕеІоиреіІезЪегдегз^іІІизігаііоті^

роиг Іа іаЫе йе Кгуіого {еаи-/'огі&).

Портретъ Композитора А. Глазунова {автолитоірафгя).

Рогігаіі

Обложка работы К. Сомова.

Ооиѵегіиге раг С.

сіи сотрозііеиг Аіехапйге

{аиіоШЪодгарЫе). 8от,о/'і.

Оіагоипоиі

,0^

N0.

1—12.

00,

Т/

Дозьо.існо ценз)рою. С.-ІІетерб)]ііа., 4-го ноября 1900 г.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ. Типографія

ЭдуАРДА

Вознесенскій

пр. №

ГОППЕ, 53.

Со д е р ж а м і е . I. О т д ѣ л ъ 1.

пѳрвый.

Иллюстраціи.

А р х и п о в ъ , А. Съ балкона 113 Б а к ш е е в ъ , В. Передъ пріѣздомъ господъ. . 115 В е н а р ъ , А, Портретъ Режанъ 88 Портретъ 89 Портъ 90 Б е р д с л е й , О б р и : Иллюстраціи къ по.эмѣ А. Попа «Похищеніелокона». . 7 4 , 7 5 , 7 6 , 79 Обложка для журна.ла «Тііе 8аѵоу» . . . 80 Рисунокъ для обложки 77 Смерть Пьерро 78 Виньетки 81 И.іілюстраціи для журнала 82 СлугЕ несли вазы съ фруктами . . . . 83 Собственный портретъ 84 В и л и б и н ъ , И. Заставки . . . . . . . 25, 48 Иллюстраціч къ русскимъ сказкамъ 55 Б о л ь д и н и , Дж. Друзья 87 В о р о в и к о в с к і й, В . Портретъ 126 Женскій портретъ 127 Портретъ Княгини Е . П. Вагратіонъ . 128 В р ю л л о в ъ , К. Портретъ гр. Саиойловой . 105 Портретъ гг. Олениныхъ 104 В а с н е ц о в ъ , А. Сказка о рыбакѣ и рыбкѣ . 54 У Воскресенскаго моста 108 Улица въ Китай-городѣ 109 Москворѣцкій мость и Водяныя ворота 110 В а с н е ц о в ъ , В . Шкафъ • 69 Вожница 72 Венеціановъ А. Портретъ К, И. Голова'"г . 1 • . . . . 135 Врубе.ігг.: минъ 69 Голов 'зразцовая печь . . . . • 65 Ма блюда 66 Умы: і з ъ маіолики и дерева . 68 Мебе. т,верь . • 69 Врати. ь 70 Изразці, . , '.а . . . . . . . . . 72

Г о л о в к о в ъ , Г . Пейзазкъ 106 Зима 106 Г о л у б к и н а , А. Дѣтская головка 56 Г о р к а , Катальная, въ Ораніенбаулѣ: Внѣшній видъ, акв. (Алекс. Бенуа) . . 91 Внутренній видъ . . . . 92, 93, 94, 95, 96 Д а н г а у е р ъ , Г . Усопшій Императоръ Петръ I. 124 Д о с ѣ к и н ъ , Н. Марииа 64 Д о с ѣ к и н ъ , П. и К о р о в и н ъ , К. На сѣверѣ. 60 Д р о ж ж и н ъ , П. Семейство художника А. П. Антропова 129 Ж у к о в с к і й , С. Лунная ночь 116 Замокъ, Инженерный: Фасадъ со стороны Лѣтняго сада . . . . 42 Деталь малыхъ воротъ 43 Главныя ворота со стороны двора , , 44 Верхняя часть фасада со стороны Лѣтняго сада 45 Фасадъ со стороны площади . . . . 46 Деталь дворца 47, Заставки • . . . 96, 120, 1 2 1 , 1 3 6 К а т а л ь н а я Г о р к а въ Ораніенбаумѣ (см.Горка) К о н д е р ъ , Ш. Портретъ Обри Вердслей . 85 К о р о в и н ъ К. и Досѣкинъ, Н. На сѣверѣ . 60 Л а н с е р е , Е . Пейзажъ 58 Заставки 4 9 , 85, 97 Л е в и т а в ъ , И. Ручей 54 Пейзажъ 112 Л е в и ц к і й , Д. Портретъ 130 Портреты: А. Ф. Кокоринова 131 гр, Гр. Г р . Кушелева . . . • . . . 132 Пѣвицы Анны Давіи 133 Г . Р. Державина 134 Л о с е н к о , А. Въ мастерской живописца . . 123 Малютинъ, С. Шкафъ 71 М а м о н т о в ъ , М. Пейзажъ . 56

Отр.

М а т в ѣ е в ъ , А. Портретъ художника и его жены ./ц Н е с т е р о в ъ , і^. Рисунки 2 6 , 28. Св. Глѣбъ Пустынникъ • . Христова невѣста Иллюстраціи къ повѣсти «Отрокъ мученикъ» . . . . . . . . . . . . . 3 0 , Голова св. Сергія Св. Сергій • У колдуна Св Старецъ Св. Сергій и Дмитрій Донской . . . . Св. Георгій Побѣдоносецъ Дміітрій Царевичъ Воскрешеніе Лазаря Св. Георгій Побѣдоносецъ . . . . . . Св. Александръ Невскій Вознесеніе Гоеподне Св. Сергій Радонежскій Голгоѳа Н и к и т и н ъ , И. Портретъ Напольнаго гетмана Н и к о л ь с о н ъ , У и л ь я м ъ : Гребныя гонки . Иллюстраціи изъ пзданія «Азбука» 138, Лондонскіе типы 139, йе «ІОШ- іп Ііапй» Изъ изданія «'ІЪе здиаге Ьоок о^ апітаіз» Концовка Оберъ, А. Крысы на сырѣ Баба-Яга Бѣлый медвѣдь П е р е п л е т ч и к о в ъ , В . Пейзажъ. . . . . . П у р в и т ъ , В . Улица Рерихъ, Н. Походъ Р у щ и ц ъ , Ф. Воскресное лтро СапуноБъ, Н. Зима С о к о л о в ъ , П. Дождь С о м о в ъ , К. Въбоскетѣ Портретъ

125 .36 26 27 29 31 32 33 34 -35 35 36 37 38 39 40 41 57 111 122 137 140 142 141 143 144 61 64 71 62 118 117 119 114 107 62 63

Стр.

С ѣ р о в ъ , В. Заставка Въ деревнѣ • Дѣти Къ баснѣ Крылова «Левъ и волкъ» . . Портретъ Великаго Князя Павла Александровича Портреты 6, 1 0 1 7 , Быкіі • Осень . . . . • Портретъ Н. А. Римскаго-Корсакова . . Пейнажъ . Иллюстрація къ «Зимней дорогѣ» А. С. Пушкпна . • Портретъ А. С. Пушкина . Рпсунки 14, 15, 16, Прудъ • • Портретъ Императора Александра I I I . . Венеція Портретъ И. Левитана Баба въ телѣгѣ . . . Портретъ Великаго Князя Михаила Николаевича Натурщица Т р у б е ц к о й . Кн. П. Лошади Портретъ кн. Голицына . . . . . . 5 0 , Портретъ А. С. Пушкина Дѣти • Проэктъ памятника Императору Александру I I I У и с т л е р ъ , Дж. Портретъ Старуха Дворикъ Въ полѣ Дѣвочка Ц і о н г л и н с к і й , Я . Бѣлая ночь Ц о р н ъ , А. ІІортретъ Ш т у к ъ , Ф р. Танцовщица

1 2 3 4 5 23 7 8 9 11 12 13 24 19 20 21 22 53 59 58 ,51 52 67 86 98 99 100 101 101 61 102 103

2. Т е к с т ъ . М е к ъ - К о л л ь , Обри Бердслей . 1 . . . . 74, 97 Никольсонъ, Уилльямъ . і 137 С и з е р а н ъ д е - л а . Темницы искусства 3 4 , 85, 121

II. О т д ѣ л ъ (Литературный

отдѣлъ

Б е н у а , Алекс. К. П. Брюлловъ : Выставка Верещагина . Б и б л і о ф и л ъ . Книги Б - р ъ , ,А. В . В ъ музеѣ Гюстава Моро В . Книги

и

Ф у р т в е н г л е р ъ , А. проф. 0 художественныхъ хранилищахъ стараго и новаго времени 1, 2 5

второй. художественная

хроника.)

7 В е н і а ы и н о в ъ , Б. Инженерный замокъ . . 67 Книги / 31 73 Катальная горка . 7 1 , 1 1 0 ' В ы с т а в к а Л{урнала «Міръ Искусства» . , . 107, 204 Г., В л а д и м і р ъ . 0 Пушкинскгіхъ сборникахъ.

75 157 159 113 157

Стр.

Г н ѣ д и ч ъ , П. Театръ будущаго Д я г и л е в ъ , О е р г ѣ й . Вілставки Художественныя критики Замѣтки 39, 76, 116, 162, 2 0 6 , За г р а н и ц е й 27, 7 1 , Книги 3 1 , 73, 105, 105, 202, К. Ч. Книги К ъ П а р и ж с к о й выставкѣ К а т а л о г ъ второй выставки картинъ журнала «Міръ Искусства» Ларошъ. Нѣсколько словъ о нрограммахъ симфоническихъ собраній Русскаго Музыкальнаго Общества Нѣчто 0 програмной музыкѣ М е р е ж к о в с к і й . Д. Левъ Толстой и Достоевскій. (Вступленіе и глава I.) 1, 45 8 1 , 125, 169, М і р ъ И с к у с с т в а . И. Рѣпину

52 103 144 245 110 242 202 34 114

65 87

209 24

'

Н и к о л а е в ъ , А. Наши выставки Н и т ч е , Ф р . Вагнеръ въ Байрейтѣ . . . 59, П е р ц о в ъ , П. Книги Идеалы Пушкина Письмо въредакцію «Нов. Времени» 12Марта 1900 г. . Р о з а н о в ъ , В . Еще о смерти Пушкина . . Къ лекціи г. Вл. Соловьева Письмс въ редакцію Р ц ы . Еще 0 судьбѣ Пушкпна Р ѣ п и н ъ . И. Міру Искусства Свѣдѣнія 39, 7 6 , С и л е н ъ . Программа будущихі, концертовъ Музыкальнаго Общества Афоризмы разумника печатнаго слова , У р у с о в ъ , кн,, А. 0 памятникѣ Гоголю . . . Л І е с т а к о в ъ , Д, Книги 108,

Стр.

152 99 105 156 113 133 192 204 19 23 243 70 100 195 242

III. П р и л о ж е н і я . Бен-уа, А л е к с а н д р ъ . Оригинальная литографія 80 Б р а з ъ , I . Оригинальныя литографіи . 136. 144 М а л я в и н ъ , Ф. Портретъ проф. Беклемишева (оригинальная литографія) 112 ^ Н е с т е р о в ъ , М. Великій постригъ. (Фототипія) 32 Голова отрока Варѳоломея. (Фототипія) 40 • О с т р о у м о в а , А. Зима (оригинальная гравюра на деревѣ) послѣ стр. 56 Весна (оригинальная гравюра на деревѣ) 64

С ѣ р о в ъ , В . Иллюстрація къ баснѣ Крылова «Волкъ и Пастухи » (оригинальный офортъ). •Портретъ композитора А. Глазунова (оригинальная литографія) Портретъ художницы А. Остроумовой (оригинальная литографія) 104 Эдельфельтъ, А, Портретъ скульптора Стигеля, (Оригинальная литографія) . , 96

Автотипіи — Мейзенбаха и Риффарта въ Берлинѣ, Эд. Гоппе и Бильборга въ ПетербургЬ Литографіи — И. Кадушина въ Петербургѣ и Тильгмана въ Гельсингфорсѣ, Фототипіи — А, Фриша въ Берлинѣ.

Редакторъ-Издатель С. Л. 3)яги/ге6ъ.

ѳе^^оо/с&с/и/і'()&ипьш^^ ѳерапилищаѳеъ^ сшарат ^

и- ^ ио^ага _^ сжспи. РЬгь лроф.

А.

Фуртвешлера.

Кто нынЪ вступаетЪ вЪ Аѳины не сЪ пустымЪ любопытствомЪ, но неся вЪ своемЪ сердцЪ горячую любовЬ кЪ искусству грековЪ, кто не стремится лишЬ осмотрЪтЬ указанныя вЪ путеводителЪ достопримЪчателЬности, тотЪ не М О Ж О Х І ^ не скорбЪтЬ за судЬбу прекраснаго. И какою насмЪшкой надЪ дЪйствителЬностЬю покажутся ему обычные толки о „вЪковЪчности" истинно-великаго! Поверженная, разбитая лежитЪ передЪ нами дЪвственная красота миѳическаго Адониса, умирающаго передЪ громко стенающеи Афродитой, мужественнаго Мелеагра передЪ сестрами, лЬющими обилЬныя слезы... Растрескавшіяся стЪны храмовЪ, опрокннутыя, поваленныя, безжалостно раздробленныя или вЪ конецЪ уничтоженныя, осталисЬ отЪ безцЪнныхЪ созданій искусства, нЪкогда здЪсЬ возвышавшихся. Глубокая скорбЬ охватываетЪ и потрясаетЪ насЪ: безвозвратно погибло прекрасное! А то, что уцЪлЪло, кЪ чему приковывается теперЬ нашЪ взорЬ, на чемЪ мы любовно сосредоточиваемся, — страшно подуматЬ! — эта малостЬ спасласЬ толЬко благодаря прихотливому случаю. ВЪдЬ это спасенное, это немногое, чЪмЪ теперЬ любуется нашЪ взглядЪ, могло бы раздЪлитЬ участЬ всего осталЬного, погибнутЬ для насЪ безЪ остатка; да если оно и сохранилосЬ, то отчасти благодаря малоцЪнности самаго матеріала, отчасти же благодаря трудности его разрушенія. Долгіе вЪка протекали вЪ тупомЪ равнодушіи кЪ художественноіі древности. То была долгая темная ночЬ. ТолЬко на далЬнемЪ гориЗОнтЪ рисовался робкій отблескЪ, который то вспыхивалЪ, то снова потухалЪ...

В. Сгъровъ. Въ деревніъ

(пастель).

Наступило, однако, время, когда бдагородное рвеніе кЪ забытому міру красоты прочно окрЪпло и утвердилосЬ. Наступнла эпоха ВинкелЬмана сЪ воодушевленнымЪ углубленіемЪ вЪ сокровища греческаго искусства, остатки котораго сЪ той поры подверглисЬ тщате.і1)ному розысканію и собиранію. Красота античнаго художества нашла себЬ выразнтеля вЪ творческомЪ духЪ Гёте. Посреди маленЬкаго скромнаго зала гипсовыхЪ копій сЪ древнихЪ статуй запала первая искра вЪ душу великаго поэта. И какова была сила его впечатлЪнія, о томЪ, между прочимЪ, свидЬтелЬствуетЪ его собственная замЪтка, подЪ датою І81б года. ВЪ своихЪ стихахЪ Гёте неоднократно передаетЪ этотЪ восторгЪ передЪ антич''ной красотой, и его поэзію люжно уподобиті) благороднымЪ побЬгамЪ, вызваннымЪ кЪ жизни вЪ наше время отблескомЪ греческаго солниа. Если приняті) во вниманіе, что подражаніе древнему искусству вЪ эпоху Гёте, вЪ нача./іЪ нашего столЪтія, а равно и всЪ попытки усовершенствованія (|)ормЪ античноіі скулЬптуры, происходили подЬ руководствоімЪ такихЪ великихЪ мастеровЪ, какЪ ТорвалЬдсенЪ и РаухЪ, то станетЪ понятнымЪ, что ходячія трсбованія тоіо времени были вполнЪ удовлетворены. Однако, какЪ блЪдны и безжизненны намЪ кажутся теперЬ представленія тогдашнихЪ художниковЬ! Не будучи вЪ состояніи проникнутЬ вЪ самый духЪ античной красоты, которая помимо своей тітичности всегда заключаетЪ вЪ себЬ еще нЪчто индивидуалЬное, они ограничивалисЬ

В. Сіъровъ. Дгътч (4}ыст. жі/рн.

„М. Исі,:^' 1900 г.).

толЬкоІ ..слабыми ея отзвуками. ТеперЬ мы подвинулпсЬ вЪ этомЬ отношеиіи суш,ественно далЬше и глубже. Но эхого мы достигли лишЬ послЬ того, какі) отказалисЬ отЪ безплоднаго подражанія... Когда наушлисЬ цЪнитЬ искусство прошедшихЪ вЪковЪ, то начали собиратЬ и сохранятЬ все, что отЪ него уцЪлЪло, и самое отношеніе кЪ этому искусству опредЪляло характерЪ возникавшихЪ храни.іищЪ. Исторія коллекцій художе-

ственноіі старины естЬ вмЪстЪ сЪ тЪмЪ, по крайней мЪрЪ вЪ главныхЬ чертахЪ, исторія воззрЪнііі на старинное художество. Нужно замЪтитЬ, что коллекціи составлялисЬ оченЬ медленно и сЪ болЬшими трудностями. КакимЪ же образомЪ приблизилисЬ мы кЪ осуществленію современныхЪ, кЪ сожалЪнію все еще не окончателЬно выполненныхЪ, задачЪ нашихЪ? И какЪ вообще возникли музеіі вЪ качествЪ спеціалЬнмхЪ хранилищЪ драгоцЪнныхЬ памятниковЪ ;\іинувшпхЪ временЪ? ДревностЬ не заботиласЬ о прошедшемЪ и не знала никакихЪ музеевЪ. Когда вЪ 480 г. до Р. X . Аѳины были разрушены персами, и когда затЪмЪ воинственные аѳиняне задумали возстановитЬ священныіі городЪ своеіі богини, вЪ стЪнахЪ котораго было заключено несмЪтное количество прекраснЪіішихЪ статуіі изЪ паросскаго мрамора, вЪ томЪ числЪ много почти неповрежденныхЪ, то они не придумали ничего лучшаго, какЪ свалитЬ всЪ эти статуи вЪ груды мусора, дабы освободитЬ мЪсто для новыхЪ и, по ихЪ мнЪнію, еще лучшихЬ изваяній! То.іЬко черезЪ двЪ тысячи лЪтЪ, уже вЪ наше время, эти погребенные мраморы были отысканы. ИтакЪ, вЪ помянутую эпоху еще не было музеевЬ. ВмЪсто того, всякаго рода

в. Сщювъ. Рисунокъ къ баснѣ Ерылова

„Левъ

и волкъ".:

В. Сѣровъ. Портретъ Вел. Кн. ІІавла

Александровича.

художественные предліетіл нагромождалисЬ вЬ святилищахЪ храмовЪ п на городскмхЪ площадяхЪ. II чЪмЬ древнЪе былЪ храмЪ, чЪлГЬ болЬшею славой онЪ полЬзовался вЪ народЪ, тЪмЪ богаче онЬ былЪ различными драгоцЪнностями., которыя СНОСИЛНСІ) сюда усердіемЪ жертвователеп. ТакимЬ образомЪ, старинньпл храмЪ Геры вЪ Олимпіп представлялЪ собою одно изЪ самыхЪ значителЬныхЪ собраній художества, какЪ архаическаго, такЪ и позднЪпшпхЪ временЪ. ВЪ нЬкоторыхЪ болЬшнхЪ храмахЪ были нарочно приспособлены особыя помЪщенія, такЪ называемые „тесауры", для храненія пожертвованныхЪ драгоцЪнностеіі. Но

В. Сіъровъ. Портреіпъ (Третьяк.

галл.

въ

Москвѣ).

вЪ нпхЪ рЪже всего находилисЬ статуи, болЬшей частЬю здЪсЬ хранилисЬ утварЬ, посуда, ткани, оружіе и т. п. До насЪ дошли кое-какіе остатки инвентаря этихЪ сокровищнииЪ, походившихЪ на художественно-промышленные музеи нашего времени. ВЪ самомЪ дЪлЪ, не толЬко искусство и изящпое ремесло, но и вообще все, что казалосЬ любопытнымЪ вЪ какомЬ-либо отношеніи, становилосЬ тогда подЪ покровителЬство божества, и соотвЪтственно этому вЪ храмы поступали самыя разнообразныя вещи: диковинные звЪри, шкуры, кости, камни, посуда и, конечно, реликвіи, связанныя сЪ жизнЬю и судЬбою легендарныхЪ или вообще знаменитыхЪ людей. Короче, храмы выполняли ролЬ 6

і

В. Стровъ. Бмки {е.обств. II. С. Остроухова

-• въ

Москвп,).

нашихЪ „кабинетовЪ рЪдкостем''. ВЪдЬ любознателЬностЬ толпы, приходившей вЪ храмЪ, естественно возбуждаласЬ скорЪе всего именно такими предметами, чЪмІ) пронзведеніями истиннаго искусства, художественныіі смыслЪ которыхЬ раскрывается не каж'дому. СЪ другоіі стороны, независимо отЪ этихЪ хранилищЪ учреждалисЬ иногда музеп собственно художественныхЬ сокровпщЪ. Но вЪ то время какЪ собранія перваго рода возникали усиліями народныхЬ массЪ и составляли собственностЬ боговЪ, музеи спеиіалЬно худол;ественные создавалисЬ уже по почину отдЪлЬныхЪ личностеіі, любителеіі и знатоковЪ искусства. Основанію ЭтихЪ собранііі древняго творчества, очевидно, предшествовало признаніе, что прошедшее время величавЪе и прекраснЪе, чЪмЪ настоящее, а рядомЪ сЪ такилГЬ признаніемЪ само собою явилосЬ и поклоненіе исчезнувшеіі красотЪ. это видимЪ уже вЪ самоіі Греціи, начиная сЪ эпохи діадоховЪ, когда было впервые обращено вниманіе на художественную древностЬ. ТакЬ АтталЪ 1 іМія

собралЪ нЪкоторые ея остатки; счастлпвЪе его вЪ эхомЪ отношеніи былЪ ЗвменЪ II, при которомЪ площадЬ вокругЪ храма Паллады-Аѳины украсиласЬ неоиЪнимыми произведеніями древнихЪ ваятелеп, а АтталЪ II заботливо собиралЪ античную живописЬ вЪ подлинникахЪ или, если нелЬзя было пріобрЪстЬ подлинника, то ВІЭ копіяхЪ, какЬ, напримЪрЪ, сЪ живописи на стЪнахЬ знаменитаго ДелЬфіпскаго храма. благодаря пергамскимЪ раскопкамЬ, мы теперЬ люѵкемЪ судитЬ о состояніи искусства, современнаго этимЪ царямЪ, и ихЪ страстное обращеніе кЪ предпіествовавшей ЭПОхЪ пріобрЪтаетЪ длл насЪ значеніе, полное глубокаго опзісла. Непрерывный ростЬ древнегреческоѵі скулЬптуры остановился при АлександрЪ ВеликомЪ. ДостигнувЪ вЪ ЭтотЪ моментЪ н аи выс ш а г о своего развитія, она уже не находила для себя далЬнЪйшаго, пути впередЪ. В. Сіъровъ. Самая соверОсвнь. шеиная красота, равно какЬ и самыя напряженныя страсти улхС были выражены. Впереди оставалисЬ толЬко манерностЬ, преувелмченіе, искусственностЬ. ВЪ какой мЪрЪ ЭтотЪ жребііі постигЪ ваятелей, свидЪтелЬствуютЪ гигантскіе фрнзы пергамской скулЬптуры, гдЪ строгій античныГі характерЪ уже слегка нарушается стремленіемЪ кЪ изысканностп. И по мЪрЪ того, какЪ мелЬчалЪ творческій духЪ современности, являласЬ все болЬшая и болЬшая потребностЬ обращатЬся назадЪ, кЬ великоіі старинЪ, дабы пріобщитЬся кЬ ея чпстому и освЪжающему псточнику. Однако, художественныя сокровища, собранныя заботаліи греческихЪ правителеГі, не могли бытЬ многочисленными. ВнЪшнія препятствія, заключавшіяся вЪ томЬ, что наплучшія произведенія античнаго искусства часто составляли неотЪемлемое достояніе святилищЪ, краГше затрудняли задачу пополненія художественныхЪ собраній. Наступило, наконеиЪ, время, когда, за невозможностЬю пріобрЪстЬ оригиналы, стали дорожитЬ хотя бы ихЪ копіями. Но художники той 8

В. Сѣровъ. Портретъ Н. А. Римскаго-Корсакова

(Трстьяк.

га.іл. въ Москвѣ).

были еще до такой степени полны самобытности, что не могли отрЪшитЬся отЪ своего собственнаго стиля даже при воспронзведеніи чужоіі работы. Они копировали оченЬ неточно. ТакимЪ образомЪ, преклоненіе передЪ искусствомЪ минувшихЪ временЪ хотя и оставило нЪкоторые слЬды вЪ художественноіі исторіи разбираемой эпохи, но этимЪ первымЪ начинаніямЪ не суждено было получитЬ далЬнЪіішаго развитія. Даже такая простая и, безЪ сомнЪнія, легко осуществимая мыслЬ, какЪ изготовленіе слЪпковЪ сЪ избранныхЪ древнихЪ изваянііі и расположеніе ихЪ вЪ историческоіі посіЪдователЬности, повидимому, никому не приходила вЬ голову. А, между тЪмЪ, это было-бы толЬко примЪненіемЪ кЪ области искусства стариннаго пріема, которымЪ уже давно полЬзоваласЬ литература: вЪдЬ вЪ библіотекахЪ Александріи, равно какЪ и Пергама, имЪлисЬ-же вЪ спискахЪ всЪ наилучшія творенія древнеіі словесности. Можно, конечно, на это сказатЬ, что изготоЭіюхи

витЬ слпсикЬ несравненно легче и проще, чЪмЬ сняті) колію сЬ художественнаго произведенія. Но дЪло не толЬко вЪ легкости или трудности задачи, а прежде всего вЪ томЪ, что всегда, во всЪ времена изобразптелЬное искусство цЪнилосЬ людЬми менЪе высоко, чЪмЪ писЬменные завЪты старины. ВЪ этомЪ обстоятелЬствЪ лежитЪ причина того, что библіотеки возникли гораздо ранЬше художественныхЪ хранилищЪ и обогащалисіэ гораздо быстрЬе послВднихЪ. СЪ утратой политической самостоятелЬности, сЪ переходомЪ всего греческаго міра подЪ власті) Рима, собираніе остатковЪ древнеэллинскаго творчества и воспроизведеніе ихЪ вЪ копіяхЪ приняло небывалые дотолЪ размЪры. Искусство побЪжденной Греціи побЪдоносно вступило вЪ РимЪ и, противЪ всякаго ожиданія, іюлудикіе римляне стали самыми преданными его поклонниками. Не говоря уже о томЪ, что всЪ площади, общественныя мЪста, рынки, храмы были вЪ РимЪ украшены образцовыми греческими изваяніями, доставшимися какЪ трофеи военной побЪды, но даже частные доліа и загородныя виллы зажиточныхЪ римлянЪ заключали вЪ себЪ собранія скулЬптурныхЪ произведеній и картинЪ, по возможности оригиналЬныхЪ, вЪ В. Сіъровъ. краіінемЪ случаЪ вЬ хороПортретъ [Третьяк. галл. въ Москвіъ). шихЪ копіяхЪ, но непремЪнно изЪ эпохи золотого вЪка греческаго искусства. ВпрочемЪ, при этомЪ преслЪдовалисЬ чисто практическія цЪ.іи украшенія жилищЪ предметами роскоши. Великая задача изученія древне-греческаго художественнаго творчества все ещ,е оставаласЬ вЪ пренебреженіи, несмотря на сокровища, которыми обладали римляне. Долгіе вЪка проходили, не измЪняя такого положенія, и поклоненіе древнеклассическому искусству уживалосЬ сЪ полнымЪ невЪдЪніемЪ его судебЪ. Когда Плинііі задумалЪ пополниті) этотЪ пробЪлЪ вЪ обширной энциклопедіи всего, 10

В. Сѣровъ. Пейзажъ {собств. В. В. фонъ-Мсккъ въ Москвѣ).

что ему казалосЬ достойнымЪ знанія, то онЪ вынужденЬ былЪ собиратЬ необходимыя фактическія данныя изЪ самыхЪ разнообразныхЪ источниковЪ, изЪ хронологическихЪ таблицЪ, изЪ алфавитныхЪ указателей, изЪ отрывочныхЪ біографическихЪ замЪтокЪ и, наконецЪ, самое главное, изЪ воспоминанііі одного греческаго художника, жившаго вЪ эпоху расцвЪта искусства его родины. Но все это были толЬко первыя попытки, толЬко намеки на критико-историческое изслЪдованіе художественноіі производителЬности прошедшихЪ временЪ, великолЪпная же античная кулЬтура оставаласЬ иеразЪясненною. ГГредметы искусства, которые заключалисЬ вЪ публичныхЪ хранилищахЪ стараго Рима, собиралисЬ безЪ всякаго плана и системы. Зто была пестрая вереница созданій раз^нічныхЪ эпохЪ, картинЪ и статуіі, тЪснившихся вЪ случайномЪ сосЪдствЪ, безЪ всякаго внутренняго между ними родства. ВЪ частныхЪ коллекціяхЪ было иногда нЪсколЬко болЬше послЪдователЬности, но и тамЪ она никогда не выдерживаласЬ до конца. ВзглянемЪ-ли мы на собранія издЪлій изЪ бронзы, наііденныхЪ при раскопкахЪ вЪ ГеркуланумЪ, или остановимся передЪ скулЬптурами виллы Адріана вЪ Тиволи, новсюду увидимЪ одинаково случаііное нагроможденіе, сЪ назначеніемЪ скорЪе декоративнымЪ, чЪмЪ 11

В. Сіъровъ. Иллюстр. 7,-о „.'іп.иней до^югп," А. С. Пушіата

(изд. П.

Канчаловскаго).

художественнымЬ. ТЬмЪ не менЪе вЪ частныхЪ рукахЪ римлянЪ можно было встрЪтитЬ весЬма цЪнные образцы греческаго искусства. КлассическимЪ примЪромЪ собирателей этого рода является ВерресЪ, увЪковЪченный ИицерономЪ, и его восторженная любовЬ кЪ искусству, бытЬ можетЪ, заставмтЪ насЪ отнестисЬ снисходителЬно даже кЪ тЪмЪ преступленіямЪ, вЪ которыхЪ онЪ былЪ обвиненЪ. Во времена Августа уже иазрЬла мыслЬ, что частныя коллекціи доллѵиы бытЬ доступны для публики. ТакЪ, намЪ извЪстно, что нЪкііі Азиній Полліо открылЪ свободныіі доступЪ вЪ принадлежащее ему художественное хранилищ^е^ гдЪ между множествомЪ другихЪ произведеній искусства находился и знаменитъш фарнезіііскій быкЪ. Ту-л{е мыслЬ настоіічиво проводилЬ Агриппа. ЗтотЪ могущественный человЪкЪ, герой сраженііі и соправителЬ Августа, умный, энергичный, просвЪщенныіі и, можетЪ бытЬ, лучшій гражданинЪ своего времени, произнесЪ однажды вЪ РимЪ блестящую рЪчЬ, требуя, чтобы сокровища греческаго искусства были пріобрЪтены вЪ собственностЬ государства, и жестоко осуждая тЪхЪ, которые скрываютЪ такія сокровища вЪ своихЪ недоступныхЪ для публики виллахЪ. Прекрасная мыслЬ, достойная великаго человЪка! благо12

В. Скровъ. Лортретъ А. С. Пугикгта

(изъ изд. Л.

Еанча.аовскаго).

13

роднЪйшія созданія искусства не должны оставатЬся вЪ частныхЪ рукахЪ; они по всеіі справедливости тірпнадлежатЪ всему человЪчеству, н толЬко государство сЪумЪетЪ ихЪ охранитЬ отЪ единоличнаго произвола на полЬзу общую. Таковы были мечтанія Агриппы. Однако, его другЪ, АвгустЪ, затруднился датЬ этимЪ мечтамЪ практическое осуществлеВ. Сгърово. ніе, опасаясЬ встрЪтитЬ Рисунокс,. противодЪііствіе со стороны богатыхЪ и вліятелЬныхЪ собственниковЪ дворцовЪ и виллЪ, заключавшихЪ наиболЪе иЪнные предметы греческаго искусства. Предложенная Агриппою мыслЬ обширнаго всенароднаго музея не нашла надлежащеіі поддержки. КакЪ уже было замЪчено, остатки старинноіі писЬменности привлекали гораздо болЬше вниманія, чЪмЪ произведенія искусства. Уже Юлій ПезарЬ незадолго до смерти задумывалЪ основатЬ вЪ РимЪ болЬшую публичную библіотеку, которая содержала-бы всЪ творенія греческоіі и римскоіі литературЪ. Но для изобразителЬнаго искусства еще не подготовлялосЬ ничего подобнаго. Воспроизведеніе классическихЪ памятниковЪ вЪ хорошихЪ копіяхЪ, процвЪтавшее вЪ эпоху АнтониновЪ, быстро пошло кЪ упадку еще вЪ III вЪкЪ. Самыіі выборЪ предметовЪ, сЪ которыхЪ дЪлалисЬ копіи, сталЪ до краііности ограниченнымЪ и бЪднымЪ, а затЪмЪ и копіи оставляли желатЬ оченЬ миогаго вЪ отношеніи техническоіі отдЪлки и точности. Можно совершенно явственно прослЪдитЬ этотЪ упадокЪ способности пониманія ! и возсозданія художественныхЪ формЬ. ЧеловЪческая мыслЬ была поглощена вЪ это время уже другими задачами, созерцаніе прекраснаго уступи./^о мЪсто лвившимся новымЪ стремле^^^^Н ніямЪ, вся работа духа напра^^^^Н виласЬ кЪ уясненію идеи, а не ^ ^ ^ ^ И формЪ, внутренняго смысла, а ^ Спровъ не внЪшности. Рису7о7ъ.' 14

НаконецЪ, копированіе было совершенно заброшено, и при возведеніи новыхЪ зданій стали доволЬствоватЬся имЪвшимся вЪ наличности запасомЬ статуіі, которыми, по привычкЪ, полЬзовалисЬ для украшенія построекЬ. Для тЪхЪ же декоративныхЪ цЪлеіі произведеніями античнаго искусства стали полЬзоватЬся и вЪ Византіи, но здІэсЬ онЪ уже не встрЪтили того восторженнаго поклоненія, какЪ вЪ РимЪ. Художественная старина все болЪе и болЪе погружаласЬ вЪ мракЪ забвенія. Однако, и сквозЬ всю эпоху среднихЪ вЪковЪ не исчезаетЪ ея вліяніе. Подобно тихому, чутЬ внятному отголоску, оно сказывается даже вЪ періодЪ нарожденія самостоятелЬнаго художественнаго стиля, вЪ ранней французскоіі готикЪ, обнаруживаясЬ вЪ свободноіі постановкЪ человЪческихЬ фигурЪ. Х У вЪкЪ знаменуетЪ собою ту новую эру вЪ искусствЪ, когда оно снова обратилосЬ кЬ дЪііствителЬности, почерпая вЪ ней безконечное ботатство различныхЪ формЪ и настроенііі, полныхЪ живаго значенія, наивности, правды, умиленія. Это былЪ уже самостоятелЬныѵі расцвЪтЪ искусства, а не гюдражаніе старинЪ. Но такоіі моментЪ пролжался не долго. Наступило время, когда интересЪ кЪ античному художеству снова оживился, а неумЪренное увлеченіе имі) скоро затЪмЪ, уже вЪ Х Ѵ І вЪкЪ, отодвинуло на задній планЪ самостоятелізную творческую работу. При папЪ ЛЬвЪ X возникла мыслЬ изобразитЬ, по крайнеіі мЪрЪ вЪ риВ. Спровъ. сункахЪ, весЬ древнііі РимЪ, сЪ его Рисунокъ. великолЪпными сооруженіями. ВмЪстЪ сЪ^тЪмЪ предполагалосЬ всЪ находимыя при раскопкахЪ произведенія античноіі пластики сосредоточитЬ вЪ общедоступныхЪ хранилищахЪ. Однако, соціалЬныя условія времени не способствовали осуществленію этого намЪренія. Каждая находка была частноіі собственностЬю того или другого, крупнаго или мелкаго, духовнаго или свЪтскаго владЪлЬца, а эти лица всегда охотно полЬзовалисЬ добытыми изЪ нЪдрЪ земли художественными памятниками для украшенія своихЪ садовЪ, дворовЪ, домовЪ, стЪнЪ и даже крышЪ. Мы можемЪ обЪ этомЪ судить по дошедшимЪ до насЪ изображеніямЪ Рима вЪ Х У І вЪкЪ, вЪ нЪкоторыхЪ же случаяхЪ такія украшенія остаются на своихЪ мЪстахЪ еще и теперЬ. НесомнЪнно, что оченЬ многія вещи погибли такимЪ путемЪ, многое повреждено отЪ дурного 15

обращенія плп отЪ стоанія на открытомЪ воздухЪ, накопецЬ, отЪ невЪжественнон реставрацін разрозненныхЪ обломковЪ статуГі. ПріінадлежптЪ ли наііденная голова тому или совіершенно друголіу мраморному туловищу — обЪ этомЪ тогда не безпокоплисЬ: считалп достаточнымЪ, еслп она ему кое-какЪ соотвЪтствовала своими раздГЪрами. Во всякомЪ случаЪ, эпоха Возрожденія не подвииула впередЪ вопроса о художественныхЪ хранилпщахЬ. ВЪ 1471 тоду папа С и к с т Ъ р У подарилЪ городу Риму находившіяся вЪ КапитолійскомЪ дворцЪ болЬшія бронзовыя группы древнеГі работы: Но п на этотЪ разЪ, какЬ и вЪ частныхЪ рукахЪ, эти драгоцЪнные предметы продолжали украшатЬ собою толЬко дворЪ, лЪстницу и залы, пока, наконецЪ, черезЪ нЪсколЪко столЪтіГі усиліяліи другого папы не было положено основаніе настоящему публпчному музею. То-же повторилосЬ и сЪ ватиканскпмЪ белЬведерскимЪ дворикомЪ, которыГі былЪ устроенЪ по приказанію папы Юлія II д.ія помЪщенія знаменитЪйшпхЪ статуГі Лаокоона и Аполлона. ОпятЬ же толЬко нЪсколЬко столЪтій спустя на мЪстЪ открытаго дворика возникЪ всемірно-извЪстный античныГі музей Ватпкана. Но п за предЪлами Италіи дЪло ставлено не лучше, причемЪ тамЪ имЪлисЬ уже исключителЬно однЪ частныя коллекціи; самые цЪнные образцы искусства, статуи и картины были сосредоточены вЪ замкахЪ и дворцахЪ, менЪе же значителЬныя пропзведенія попадалисЬ нерЪдко вЪ кабинетахЪ или вЪ библіотекахЪ людей наукп. ДЪйствителЬное пониманіе искусства и того значенія, которое оно имЪло вЪ античной кулЬтурЪ, всетаки еще нигдЪ не замЪчалосЬ. Но это не мЪшало ревностному собиранію его остатковЪ. ВЪ особенности отличался вЪ этомЪ отношеніи французскііі королЬ францискЪ I, украсившій своіі замокЪ фонтенебло множествомЪ художественныхЪ предметовЪ, пріобрЪтенныхЪ вЪ Италіи. ПодобнымЪ-же образомЪ ЛюдовикЪ Х І У украшалЪ своіі ВерсалЬскій дворецЪ, а примЪру ко-

художественныхЪ

щ • Я щ щ

-ШНЯІІ

ролей подражали вЪ той или дру-

^Ш^^Я

гой степени ихЪ приближенные и вообще богатая знатЬ. ТакЪ-же точно и вЬ Испанш, а з а т Ь м Ь п р е -

ш^^ШШІ „ ^

16!

Рисунокъ.

хранилищЪ было по-

В. Сіъровъ. Ііортретъ.

имущественно вЪ Х У І І І вЪкЪ, и вЪ Германіи мы видимЪ коронованиыхЪ любителеіі и собирателеіі античныхЪ достопримЪчателЬностеіі. ВЪ МюнхенЪ такое собраніе возникло уже вЪ Х У І столЪтіи, при АлЬбрехтЪ У . ВЪ Англіи богатую коллекнію предметовЪ художественной старины собралЪ КарлЪ I, но вЪ 1 6 4 9 году вся эта коллекція была продана сЪ аукціона. ВЪ Х У І І І вЬкЬ среди англіііскоіі аристократіи вдругЪ появил4сЬ мода украшатЬ свои замки античными мраморами и вЪ это время множество /ірекраснЪйшихЪ статуй, скупленныхЪ вЪ разныхЪ концахЪ Европы, . было перевезено вЪ Англію, гдЪ онЪ разсЪялисЬ по родовымЪ П О М Ъ С Т Ь Я Й І Ъ велЬйюжЪ, а затЪмЪ и вовсе были забыты, 17

В. Сіьровъ. Прудъ (собств. М. Ф. Якунчиковой

въ

Москвіь).

пока, наконецЪ, уже вЪ наши дни, германскимЪ ученымЪ не удалосЬ нЪкоторыя изЪ нихЪ извлечЬ изЪ забвенія. Но мыслЬ о томЪ, что сокровища минувшаго искусства должны находитЬся вЪ общественномЪ полЬзованіи, а не вЪ частныхЪ рукахЪ, гдЪ они рискуютЪ подвергнутЬся различнаго рода опасностямЪ, не была окончателЬно заброшена. Она возродиласЬ около половины прошлаго столЪтія, когда впервые были признаны права народныхЪ массЪ на участіе вЪ высшихЪ духовныхЪ интересахЪ жизни. ВЪ РимЪ искусство, равно какЪ и наука, встрЪтили просвЪщ,енное покровителЬство со стороны папЪ Климента X I I и бенедикта Х І У , и тогда-то вЪ КапитоліЪ былЪ открытЪ первыйі общедоступныіі болЬшоіі музеіі. СЪ той поры РимЪ сталЪ центромЪ, куда стекалисЬ художники и ученые изслЪдователи античнаго міра. ЗдЪсЬ, между прочимЪ, трудился и ВинкелЬманЪ, вЪ головЪ котораго вЪ ту пору созрЬвали основныя положенія его будущеіі исторіи искусства. ВскорЪ послЪ смерти ВинкелЬмана, уже при папахЪ КлиментЪ Х І У и ПіЪ У І , знаменитЪіішііі ватиканскій музей сдЪлался тоже общедоступнымЪ. Между тЪмЪ новыя вЪянія, открывавшія для всякаго возможностЬ наслаждатЬся созданіями художеІ8

В. Сѣровъ. Портретъ Императора

А.аександра

III-

ства, пронмклп и за предЬлы Италіп. ТакЪ, во франціи ЛюдовикЪ Х У приказалЪ всЪ лучшія картины нзЪ Версаля перевезти вЪ ПарижЪ, гдЪ онЪ были размЪщены вЪ ЛюксембургскомЪ дворцЪ, и, начиная сЪ 14-го октября 1750 года, публикЪ было разрЬшено осматриватЬ эту галлерею еженедЬлЬно, вЪ назначенные для того дни. Точно также и королевская коллекція монетЪ была вЪ 1741 году перевезена изЪ Версаля вЪ ПарижЪ, а сЪ 1747 года осмотрЪ ея сдЬлался общедоступнымЪ. Прусскій королЬ фридрихЪ II не раздЬлялЪ подобныхЪ взглядовЪ на общественное значеніе искусства и свои богатЪіішія собранія хранилЪ вЪ замкЬ Сансуси, а вЪ 1770 году многіе антики этого собранія были перевезены вЪ потсдамскііі дворецЪ, гдЬ они, какЪ п прежде, оставалисЬ скрытыми отЪ постороннйхЪ лицЪ. ВЪ половинЬ ХЛ1ІІ столЪтія вЪ Англіи былЪ основанЪ музеіі, которому сЪ самаго начала удалосЬ пріобрЪсти огролпіое значеніе. ВЪ этомЪ музеЬ — знаменитомЪ „британскомЪ музеЪ" — нашла себЪ достойное выраженіе идея общедо-

Ь

;ѵ...

В. Сѣровъ. Венеція (собств. И. С. Остроухова

20]

въ

Москвѣ).

Б. Скровъ. Портретъ И. Левгтана

(Третьяк.

галл.

въ

Москвп).

ступности. Но не англійскій королевскііі дворЪ и не родовитые люди страны, владЪв^шіе весЬма значителЬными художественными сокровищами, привезенными изЪ Италіи, положили основаніе этому новому музею. ОнЪ возникЪ изЪ тЪхЪ древле-хранилищЪ, которыми располагали библіотека и кабинетЪ скромнаго ученаго. Зто былЪ врачЪ и естествоиспытателЬ, ГансЪ СлэнЪ, завЪщавшііі государству всЪ свои коллекціи для устройства британскаго музея, открывшагося вЪ 1759 году. Все содержимое этого музея, согласно волЪ завЪщателя, предоставлялосЬ вЪ общественное полЬзованіе, „Гог іЬе ^епегаі аікі Ъепеііі; оі іЪе рііЫіс". благосклонная судЬба вскорЪ доставила этому музею завидныіі случай пріобрЪсти удивителЬноіі красоты древніе парѳенонскіе мраморы, и долгое время 21 ^

онЬ оставался едннственнымЪ храннлпщемЪ подлинныхЪ, нетронутыхЪ чужою рукоГі пропзведеній греческаго и восточнаго искусства. Но вЪ концЪ тогр-же Х У І І І вЪка пропзошли вЪ ЕвропЪ событія, силЬно повліявшія на положеніе художественѵпэіхЪ хранплищЪ. ОднимЪ нзЪ послЪдствіГі великой революціи было прпзнаніе во франціп націоналЬною собственностЬю всЪхЪ тЪхЪ собранііі, которыми до тоГі поры владЪла королевская дпнастія. ТакЪжеточно было поступлено и сЪ церковнымп сокровищами. ВЪ І7УІ году Луврскііі дворецЪ превратился вЪ централЬныГі общедоступный музей, каковымЪ онЪ остается и по настоящее время. СЪ окончаніемЪ войны 171)7 года, при подписаніи мирнаго договора сЪ папою вЪ Толентпно, было выговорено, что побЪдителю предоставляется, по его усмотрЪнію, взятЬ и увезти сЪ собою всякаго рода художественныя произведенія нзЪ числа находящихся вЪ церквахЪ и дворцахЪ. ТакимЪ образомЪ, преимущесівенно пзЪ Италіи, а затЪмЪ и изЪ другихЪ странЪ, пзЪ НидерландовЪ, Германіи, Австріп и Испаніи, множество предметбвЪ искусства было вывезено вЪ ПарпжЪ п помЪщено вЪ .ДуврЪ. Назначенный НаполеономЪ, хранителЬ этого музея ДенонЪ посвятилЪ вЪ 1803 году блестящую рЪчЬ прославленію сдЪланныхЪ императоромЪ пріобрЪте-

В. Сгъровъ. Ваба въ телгъгѣ. 221

'

В. Спровъ. Портретъ-

нііі составившихЪ достояніе Лувра, прнчемЪ сказалЪ: „Оссирс Іоііі а 1а іоіз сіе 1;ои8 1е8 ^ е п г е з сіе §1оіге, 1е Ьёгоз (іе поѣге зіёсіе реікіапіі 1а Іоигтепѣе сіе 1а §;иегге а ехі§ё сіе по8 еппешіз Іез 1ігор1іёе8 (іе 1а раіх е і а л^еіііё а Іеиг сопаегѵайоп. В е тіИіегз сіе тапиуспрій еплоуёз раг 8е8 огсігез оиі; епгісЬі по8 ЬіЫіоіЬес|ие8; сіеа іаЫеаих запз потЬго, сіеа ЬайгеІіеГз, сіеа р о г і г а і і з гаге^ еі ргёсіеих, с1е8 Л'а8е8, сіез со1оппе8, сіе.'^

іотЬеаих, (Іея со1о88е8, еі ^и8(]и'а сіеу гоеЬег.ч і а с о п т ' ' ? , оиі ігаѵегаё

сіен і е г г е 8 е і сіез т е г 8 е п п е т і е 8 , опі й-аис1іі 1е8 т о и і а ^ п е з , гетопіё по8 Гіеиѵез е і 1108 с а п а и х е і 8опі а г г і ѵ ё з ^из^ие с1ап8 по8 8а11е8 ёіеѵег сІ'ёіегпеІ8 т о п и т е п І 8 (іе

(іёроиіиев о р і т е ^ " . Но толЬко неболЬшая частЬ, примЪрно одна третЬ того, что было прислано, могла помЪститЬся вЪ залахЪ Лувра; все осталЬное лелсало даже не распакованнымЪ; за то какое великолЪпное зрЬлище представляли собою эти залы, собравшія вЪ своихЪ стЪнахЪ сокровища со всеп Европы! ВЪ особоіі торжественноп прокламаиіп музеіі былЪ обЪявленЪ собственностЬю пЪлаго міра, пЪлаго человЪчества, (|)ранцузы же признавалисЬ толЬко хранителями этихЪ сокровпщЪ, достаточно силЬными, чтобы ихЪ защититЬ вЪ случаЪ надобности. И вЪ самомЪ дЪлЪ, все богатство Лувра было предоставлено на самыхЪ широкихЪ началахЪ кЪ услугамЪ далсе ішостранцевЪ. Ес/іибы такое пололсеніе упрочнлосЬ на долгое время, то резулЬтаты могли бы бытЬ плодотворными. Н о сЪ низверл;еніемЪ Наполеона вЪ 1 8 1 5 году, награбленныя имЪ художественныя пЪнности должны были бытЬ возвращены по принадлежности прелснимЪ владЪлЬцамЬ. (Оѵонуаніе

11. Сѣровъ. Расунокъ.

24

слѣдуетъ).

ш

ІІІШІІІК

о

о

0 ІГ Д.

Мережковскаго.

... Всякій человѣкъ шшего времени, еели внітнуть въ прот,торѣчіе вго сознангя, его эюизни, находится въ самомъ отчаянномъ полоэюеніи. _

УТ. Ліолстои. ... Произошло столкновеніе двухъ самыхъ противоположныхъ идей, которыя только могли сущеетвовать на землѣ: Человѣкобогъ ветрѣтилъ Вогочеловѣка, Аполлонъ Бельведерскгй Христа. Эосглоебскій. ВСТЧПЛЕНІЕ. Поколѣніе

русскихъ людей,

в ъ сознательнуіо жизнь

между

вступившее

теченій

русскаго

историческаго

восьмидеся-

за нослѣдніе д в а в ѣ к а , хотя в ъ дѣйствитель-

тыми и девяностыми годами X I X столѣтія,

ности раньше Иетра

и

находится

начинается

этихъ

въ

такомъ

трудномъ

и

отвѣт-

борьба

глубже

пониманія въ

двухъ

исторіи теченій,

ственномъ положеніи отяосительно будущаго

столь поверхностно и несовершенно обозна-

русской культуры, какъ, можетъ

чаемыхъ словами „занадничество" и „славяно-

быть, ни

одно изъ поколѣній со времени Петра Вели-

фильство". Огрицаніе западниками

каго.

ной идеи в ъ русской к у л ь т у р ѣ , желаніе ви-

Я говорю—со времени Петра, потому что именно отношеніе к ъ Петру

служигъ

бы водораздѣльною чертою д в у х ъ

какъ-

великихъ

самобыт-

д ѣ т ь в ъ ней только продолженіе

или

только

утвержде-

нодражаніе

ніе славянофилаіми

европейской,

эгой самобытной идеи и

Статъя „Ле*?!^ Тожтоп п Достоевскін'-'- будетЬ состопть дЪловЬі Л. ТолстоЛ и Достоевскій.^ какЪ лю/^и, какЪ художнтп, п какЪ лроловѢднтн.

пзЪ гетырессЬ откакЪ мыслнтели. Ред.

УЮі

даже

шііиитіігдиііііи

ш

ІЯІІІІШШ» противоположеніе русской культуры

Западничество

запад-

казалось

Достоевскому

ной, — въ такомъ крайнемъ, чистомъ видѣ

реальнѣе славянофильства, потому что пер-

оба теченія нигдѣ не встрѣчаются, кромѣ

вое могло указать на опредѣленное явленіе

отвлеченныхъ умозрѣній. Во всякомъ же

европейскоН

дѣйствіи, научно-историческомъ или худо-

несмотря на всѣ свои поиски, не нашло ни-

жественномъ, они по неволѣ сближаются, со-

чего

единяются, никогда, впрочемъ, не смѣшива-

вмѣстЬ съ тѣмъ, столь-яіе опредѣленнаго и

ясь

законченнаго въ русской культурѣ. Такъ ду-

и не сливаясь окончательно. Такъ, у

культуры, тогда какъ

равноцѣннаго и

равнозначущаго,

1861 году.

и

всѣхъ великихъ русскпхъ людей, отъ Ломо-

малъ

носова черезъ Пушкина до Тургенева, Гонча-

шестнадцать лѣтъ онъ уяіе нашелъ — ка-

рова, Л. Толстого и Достоевскаго, несмотря

залось ему —это искомое и не найденное

на глубочайшія западныя вліяяія, сказывается

славянофилами, опредѣленное, великое явле-

и самобытная русская идея, правда, съ мень-

ніе

шею степенью

и сознательности,

сознательно, въ совершенной ясности, нро-

чѣмъ идеи общеевропейскія. В ъ этомъ не-

тивопоставлено и указано Европѣ, — нашелъ

достаткѣ ясности и сознанія до сей поры

его во всемірномъ значѳніи новой, вышед-

заключалась главная слабость учителей сла-

шей изъ Пушкина, русской литературы.

ясности

Достоевскій въ

второе,

Черезъ

русской культуры, которое могло быть

„Книга эта — писалъ онъ въ „Дневникѣ"

вянофильства. Тогда какъ западники могли указать на обш;еевропейскую культуру

и на

подвигъ

за 1877 годъ, по поводу только-что появившейся

„Анны Карениной"

Л. Толстого, —

Петра, какъ на опредѣленный и сознатель-

книга эта прямо приняла въ глазахъ моихъ

ный идеалъ, славянофилы

размѣръ факта, который

обречены

были

бы могъ отвѣчать

оставаться въ области ромаитическихъ смут-

за насъ Евронѣ, того искомаго факта, на ко-

ныхъ сожалѣній о прошломъ, или столь-же

торый мы могли бы указать Европѣ. Анна

романтическихъ

и смутныхъ чаяній буду-

Каренина есть совершенство, какъ художе-

п],аго, могли указать только на черезчуръ

ственное произведеніе, съ которымъ ничто по-

ясныя, но неподвріжныя и омертвѣвшія ис-

добное изъ европейскихъ литературъ въ на-

торическія формы, или на слишкомъ неяс-

стоящую эпоху не можетъ сравниться, а во-

ныя, безплотныя и туманныя дали, на то, что

вторыхъ, и по идеѣ своей это уже нѣчто

еще не родилось.

наше, наше свое,

родное, и именно то са-

почувствовалъ и отмѣтилъ

мое, что составляетъ нашу особенность не-

эту болѣзнь славянофильства — недостатокъ

редъ европейскимъ міромъ. — Если у насъ

ясности

есть литературныя произвзденія такой силы

Достоевскій и

сознанія, — „мечтательный элеонъ выра-

мысли и исполненія, то почему намъ отказы-

жается. „Славянофильство до сихъпоръ еще

ваетъ Европа въ самостоятельности, въ на-

стоитъ

шемъ своемъ

ментъ славянофильства",—какъ на

смутномъ

и

неопредѣленномъ

идеалѣ своемъ. Такъ что во всякомъ случаѣ западничество все-таки было реальнѣе славянофильства,

и, несмотря

на

в с ѣ свои

собственномъ

словѣ, — вотъ во-

просъ, который рождается самъ собою". Въ то время дерзкими

слова эти могли казаться

и самонадѣянными, — теперь они

ошибки, оно все-таки дальше ушло, все-таки

кажутся намъ почти робкими, во всякомъ

движеніе осталось на его сторонѣ, тогда кТікъ

слзпіаѣ недостаточно яснымн и опредѣлен-

славянофильство не двигалось съ мѣста и

ными. Достоевскій указалъ въ нихъ только

даже вмѣняло себѣ это въ большую честь".

на малую часть того всеміриаго значенія, ко-

торое намъ теперь открывается все съ боль-

шес слово всему міру, которое^тотъ ' когда-

іиею и большею ясностью въ русской ли-

либо

торатурѣ. Для этого надо было не только

иымъ, то лишь ііотому, что самъ онъ пс до-

впдѣть, какъ видѣли мы, законченный ростъ

говорплъ этого слова до конца, не довелъ

художествеинаго творчества, но и всс тра-

свосго сознаиія до послѣднеіі степени воз-

гііческое развитіе нравственной и религіоз-

мояшоіі ясности, испугался послѣдняго вы-

пой личностіі Л. Толстого, надо было понять

вода пзъ собственныхъ мыслсй п сломилъ

глубочайшее согласіе и глубочаіішую нро-

ихъ остріе, прптупилъ ихъ жало и, дойдя до

тивоположность его самому Достоевскому в ъ

края бездны, отвернулся отъ нея и, чтобы

IIхъ общей преемственности отъ Пушкина.

удерікаться и ие упасть, снова ухватился за

•Это уже дѣйствптельно, — какъ выражается

ненодвііжныя, окамонѣлыя іісторичсскія фор-

Достоевскій,—„фактъ особаго зііаченія", уже

мы славянофильства, — тѣ самыя, для раз-

слышалъ" — оказалось

преждевромен-

почти созііанное, хотя еще не сказанное, уже

руіііенія которыхъ онъ, можетъ быть, сдѣлалъ

опредѣленное, въ плоть и кровь облеченное

болыне, чѣмъ кто-лнбо. И, въ самомъ дѣлѣ,

явленіе русской іі въ то-же время всемірно-

нужна великая ясность и трезвость ума,

исторической культуры. Только самые чуткіе

чтобы, безъ головокруженія, безъ оньяненія

люди въ Западной Евронѣ — Ренанъ, Фло-

народнымъ

беръ, Нитче—еслине разгадаліі, то, но краіі-

всемірной іідеи, открывающсйся въ русскоіі

пей мѣрѣ, нредчувствовалп смыслъ этого

литературѣ. Мояіетъ быть, для нашего сла-

явленія. Но и до сей поры, несмотря на рус-

баго и болѣзненнаго поколѣнія въ этомъ при-

скую моду въ Европѣ послѣднихъ десятилѣ-

знаніи больше страшнаго, чѣмъ соблазни-

тііі, отношеніе большеіі- части европейской

тельнаго, — я разумѣю страшную, почти не-

критики къ русской литературѣ остается слу-

выносимую тяжесть отвѣтственности.

тщеславіемъ, признать

величіе

чайнымъ и поверхностБымъ. И до сей поры

Но, несмотря на то, или, вѣрнѣе, благодаря

не подозрѣваетъ она дѣйствительныхъ раз-

тому, что мы признали самобытную русскую

мѣровъ ея всемірнаго значенія, уже види-

идеіо, мы уже не можемъ, — чего бы это

мыхъ намъ, русскіімъ, для

намъ ни стоило и какія бы роковыя проти-

крытъ

первоисточникъ

которыхъ

русской

от-

поэзіи —

ворѣчія

ни грозили

намъ, — высокомѣрно

Пушкинъ, все еще недоступный для чуяіого

отворачиваться отъ занадной культуры или

взгляда. И намъ уже нѣтъ возврата ни къ

малодушно закрывать на нее глаза, подобно

западникамъ, отрпцаіощпмъ самобытную идею

славянофиламъ. Не можемъ забыть, что имен-

русской культуры, ни, тѣмъ болѣе, къ сла-

но Достоевскій, и какъ разъ въ то время,

вянофиламъ, не потому, чтобы пхъ пропо-

когда онъ былъ или во всякомъ случаѣ счи-

вѣдь

смѣлою и

талъ себя самымъ крайнимъ славянофиломъ,

быть, наша вѣра въ бу-

съ такою силою и опредѣленностью выска-

дущность Россіи еще дерзновеннѣе, еще са-

залъ нашу русскую любовь къ Европѣ, нашу

мовластнѣе, — а лишь потому, что эти книж-

русскую тоску по родному Западу, какъ ни

ные мечтатели и умозрители сороковыхъ го-

одинъ изъ нашихъ западниковъ:

казалась намъ слпшкомъ

гордою, — можетъ

„у насъ

довъ кажутся намъ слпшкомъ покорными и

русскихъ,—говоритъ онъ,—двѣ родины: на-

боязливыми

ша Русь и Европа".—„Европа — но вѣдь

учениками

нѣмецкой метафи-

зики, переряженпыми германофилами,

про-

это страшная и святая вещьі 0, знаете-ли

стодушными гегеліанцамп. И есліі пророче-

вы, господа, какъ намъ дорога, намъ, мечта-

ство Достоевскаго: „Россія скажетъ величай-

телямъ-славянофиламъ,

ІІЖ1І

эта

самая Европа,

эта „страна святыхъ чудесъ!" — Знаете ли, до какихъ слезъ и сжатій сердца мучаютъ и волнуютъ насъ судьбы этой дорогой и родногі намъ страны, какъ пугаютъ насъ эти мрачныя тучи, все болѣе и болѣе заволакивающія ея небосклонъ? Русскому Европа такъ же драгоцѣнна, какъ Россія. 0, болѣе! Нельзя болѣе любить Россію, чѣмъ люблю ее я, но я никогда не упрекалъ себя за то, что Венеція, Римъ, Парижъ, сокровища ихъ наукъ, вся исторія ихъ —мнѣ милѣй, чѣмъ Россія. 0, русскимъ дороги эти старые чужіе камни, эти чудеса стараго Божьяго міра, эти осколки святыхъ чудесъ; и даже это намъ дороже, чѣмъ имъ самимъ!" — „Я хочу въ Еврону съѣздить, Алеша, — говоритъ Иванъ Карамазовъ, — и вѣдь я знаю, что я поѣду лишь на кладбище, но на самое, на самое дорогое кладбище, вотъ что! Дорогіе тамъ лежатъ покойники, каждый камень надъ ними гласитъ 0 такой горячей минувшей жизни, 0 такой страстной вѣрѣ въ свой подвигъ, въ свою истину, въ свою борьбу и въ свою науку, что я, знаю заранѣе, паду на землю и буду цѣловать эти камни и плакать надъ ними, — въ то-же время убѣжденный всѣмъ сердцемъ моимъ, что все это давно уже кладбище и никакъ не болѣе!" Неужели -=• только кладбище? Но вѣдь Европа для русскихъ — онъ это самъ сказалъ—вторая родина. А развѣ можетъ быть родиной живого народа кладбище? Нѣтъ, какъ ни страстно и ни сильно выражалъ онъ это чувство, но онъ все-таки не договорилъ послѣдняго слова о нашей русской тоскѣ по европейской родинѣ, такъ же, какъ не договорилъ и своей вѣры въ будущность Россіи. И пусть Европа — кладбище. Мы теперь уже знаемъ, что на этомъ кладбищѣ погребены не только люди и герои, но и боги. А у боговъ есть такое свойство, что и въ гробахъ они сохраняютъ безсмертіе, такъ что сколько ни погребай ихъ, никогда нельзя быть увѣ-

ІІШІШІІІІШШІІІІШМІІІШШІОН^

реннымъ, что они дѣйствнтельно умерли. Можетъ быть, они только притворились мертвыми и спятъ, ожидая Возрожденія, какъ сѣмена ожидаютъ весны. Не въ самую-ли глухую полночь среднихъ вѣковъ, не самымъ-ли благочестивымъ христіанскимъ подвижникамъ являлись они въ видѣ страшныхъ и соблазнительныхъ демоновъ? Когда же они воскресаютъ и выходятъ и.эъ своихъ могилъ, то „старые камни" соединяются въ новые храмы, „осколки святыхъ чудесъ" — въ новыя, живыя чудоса. Еще недавно мы присутствовали при такомъ воскресеніи двухъ олимпійскихъ боговъ — Аполлона и Діониса, на старомъ европейскомъ кладбищѣ, въ юношеской и столь весенней книгѣ Фридриха Нитче — „Рожденге Трагедги". И для насъ, русскихъ, это явленіе новаго Аполлона и Діониса было тѣмъ болѣе знаменательно, что оно напомнило намъ видѣніе отрока Пушкина, который изъ школы христіанской наставницы, съ очами „свѣтлыми, какъ небеса", со словами „полными святыни", убѣгалъ „въ великолѣпный мракъ чужого сада", къ языческимъ идоламъ: Межъ ними два чудесныя тіюренья Влекли меня волшебноіо красой. То были двухъ бгъсовъ изображенья: Одинъ — Дельфійскій идолъ —ликъ младой Былъ гнѣвепъ, полонъ гордости улсасной И весь дышалъ ОШ) силой неземной; Другой — женообразный, сладострастный, Сомнительный и лживый идеалъ, Волшебный демонъ, лживый, но прекрасный. Мы также присутствовали при соединеніи этихъ двухъ противоположныхъ демоновъ или боговъ въ еще болѣе необычайномъ и таинственномъ явленіи Заратустры. И не могли мы не узнать въ немъ Того, Кто всю жизнь преслѣдовалъ и мучилъ Достоевскаго, не могли не узнать Человѣкобога въ Сверхчеловѣкѣ. И чудеснымъ, почти невѣроятнымъ, было для насъ это совнаденіе самаго новаго, крайняго изъ крайнихъ европейцевъ исама-

го

русскаго изъ

вліяпіи

русскихъ. Ни о какомъ тутъ и

Всадникъ на своей обледенѣлой глыбѣ гра-

рѣчи

нита вздернулъ Россію на дыбы желѣзною уз-

быть не могло. Съ двухъ разныхъ, протпво-

дой? Такого страшпаго ощущенія этой бездпы,

ложныхъ сторонъ подопіли они къ одной и

какъ у нашего поколѣнія, не было пи у одііо-

тоіі-же безднѣ. Сверхчеловѣкъ — это послѣд-

го изъ поколѣній со времени Петра. На За-

няя точка, самая

падѣ, т. е. въ Европѣ—„духъ ратный", на Во-

горнаго

или заимствованіп

острая вершива великаго

кряжа европейской

философіи, съ

стокѣ, т. е. въ Россіи—„духъ благодатный",—

ея вѣковыми корнямп возмутившейся, уеди-

какъ утверждали въ свопхъ Космографіяхъ

ненной и обособленной личности. Дальше не-

московскіе кпижники ХУІІ вѣка, или, говоря

куда идти: историческій путь пройдевъ; даль-

языкомъ Достоевскаго — Человѣкобогъ и Бо

ше — обрывъ и бездна — или паденіе, или по-

гочеловѣкъ, Христосъ и Антихристъ — воть

летъ, — путь сверхъ-историческій,— религія.

два протрівоположные берега, два края этой

Особый поразительный смыслъ имѣетъ для

бездны. И горе наше, или счастье, въ томъ

насъ, русскихъ, явленіе Заратустры п но-

что у насъ дѣйствительно „двѣ родины —

тому, что мы принадлежимъ къ народу, ко-

наша Русь и Европа", и мы ие можемъ от-

торый далъ міру, можетъ быть, единственное,

речься ни отъ одной изъ нихъ,—мы должны

величайшее во всей новой свропейской исто-

или иогибнуть, или

ріи воплош,еніе

края бездны.

сверхчеловѣческой воли, —

соединить въ себѣ оба

въ Петрѣ: религіозная часть русскаго народа

Достоевскій правъ: и съ той, и съ дру-

сложила странную и донынѣ мало изслѣ-

гой стороны, и съ Восточной, и съ Западной,

дованную

вся дорога проіідена, историческій путь кон-

легенду

о

Петрѣ,

какъ

объ

Антихристѣ, объ апокалипсическомъ „Звѣ-

ченъ, — дальше идти некуда; но мы знаемъ,

рѣ, вышедшемъ изъ

И тотъ изъ

что когда кончается исторія, начинается ре-

русскихъ людей, кто по духу былъ ближе

лигія, и у самаго края бездны необходимо и

всѣхъ къ Петру, кто понялъ его глубже всѣхъ,

естественно является мысль о крыльяхъ, о по-

русскій пѣвецъ Аполлона и Діониса, — Пуш-

летѣ, 0 сверхо-исто^тческомъ

кинъ, не обратился-ли къ нему-?ке съ этимъ

Нптче, боровшійся во имя Человѣкобога съ Бо-

вопросомъ, иолнымъ

гочеловѣкомъ, гіобѣдилъ-ли Его? Достоевскій,

бездны".

столь знакомаго намъ,

вѣщаго ужаса:

пуш,—

о религіи.

боровшійся во имя Богочеловѣка съ Человѣкобогомъ, побѣдилъ-ли Его?—вотъ вопросъ,

0 мощный властелинъ судьбы Нѳ такъ-ли ты уздой жѳлѣзной На высотѣ, надъ самой бездной Россію вздернулъ на дыбы?

отъ котораго зависитъ все будущее не только русской, но и всемірной культуры. Когда нѣсколько лѣтъ назадъ въ статьѣ

„Петровская реформа,—говоріітъ Достоев-

0 Пушкинѣ я высказалъ мысль, что главная

вплоть до нашего

особеняость его сравнительно съ другими ве-

времени, дошла иаконецъ до нослѣднихъ сво-

ликими европейскими поэтами заключается

ихъ иредѣловъ. Дальше нельзя идти, да и

въ разрѣшеніи всемірныхъ противорѣчій, въ

некуда: нѣтъ дороги, она вся прогідена".

РІ въ

соединенін двухъ началъ, языческаго ихри-

другомъ мѣстѣ — въ одномъ изъ своихъ по-

стіанскаго, въ €ще небывалуіо гармонію, —

слѣднихъ писемъ: „вся Россія стоитъ на ка-

меня обвинили въ томъ, что я

кой-то окончательной точкѣ, колеблясь надъ

Пушкину мои собственныя, будто-бы „нитче-

бездиою". Не та я?е-ли это бездна, о которой

анскія" мысли, хотя, кажется, никакая мысль

говоритъ Пушкинъ, — надъ которой Мѣдный

не можетъ быть противоположнѣе, враждеб-

скій, — продолжавшаяся

приписываю

ШіМ1ШіШіі(ДЦ1ШШШО!Н1ІІІІІ1ІО!І!^

нѣе питчеанству, чѣмъ именно эта мысль 0 соединеніи двухъ началъ. Больше, чѣмъ кто-либо, я чувствую, какъ педостаточны и несовершенБы были слова моп; но всетаки я не могу оіъ нихъ отречься.

павливаться, но договарпвать п пе сдѣлать послѣдняго шага. Я сго 'сдѣлалъ, и вотъ все, что я сдѣлалъ, п тому, кто нѣсколько глубже знаетъ Достоевскаго, ясно будетъ, какъ это мало.

Во всякомъ случаѣ, возражая мнѣ, падо Мои судьи, если-бы они желали быть послѣдовательны, должны бы обвинить и До- было Еспомнить п 0 немъ, а о немъ-то и застоевскаго въ томъ, что онъ прнписывалъ были такъ, какъ-будто его вовсе ие было въ Пушкину свои собственныя мысли. „Именно^ русской лптературѣ, какъ-будто Достоевскій теперь въ Европѣ, —говорптъ Достоевскій,— никогда пичего не говорилъ о Пупікпнѣ, какъвсе поднялось одновременпо, всѣ міровые будто то, что прппяли за пѣчто паноспое, чужвопросы разомъ, а вмѣстѣ съ тѣмъ и всѣ дое, болѣзненно-декадентское, „нитчсанское", мгровыя противорѣчія^^. А въ заключитель- —пе самое родное наше, кровное, вѣчное, русныхъ словахъ своей Пушкинской рѣчи, гѳ- ское, пупікиБское, что только есть у насъ и воря 0 самой сущности міросозерцанія Пуш- было и будетъ. Я, впрочемъ, думаю, что къ кина, какъ „непонятаго предвозвѣстителя бу- этому вопросу русская критика принуждена дущей русской культуры", онъ еще разъвоз- будетъ вернуться: его не обоіідешь и отъ него не спрячешься никуда, - загадка Пупівращается къ этимъ противорѣчіямъ: „Впослѣдствіи, я вѣрю въ это, мы, то кина стоитъ на всѣхъ путяхъ поваго русесть, конечно, не мы, а будущіе, грядущіе скаго сознанія, какъ загадка Сфинкса перусскіе люди, поймутъ уяге всѣ до едннаго, редъ Эдипомъ. Да, несмотря на в с ѣ хвалы и почестіі, воздаваемыя Пушкиву, несмотря на всѣ изученія и толкованія, онъ для насъ—все еще загадка, и даже, кажется, чѣмъ ближе онъ къ намъ, тѣмъ неуловимѣе, неисповѣдимѣе. Пушкинъ — воздухъ, которымъ мы дышемъ, бѣлый свѣтъ, въ которомъ мы видимъ в с ѣ другіе цвѣта, онъ - русская мѣра всего, нашъ собственный взглядъ на все, онъ — мы сами въ нашей послѣдней, еще для насъ самихъ „Произошло столпновеніе двухъ самыхъ про- не открывшейся глубинѣ, и вотъ почему тивоположныхъ идей, которыя только могли су- узнать его намъ такъ-же трудно, какъ узиать себя, и, можетъ быть, разгадать Пушкина — гцествовать на землѣ: Человѣкобогъ всущттилъ Богочеловѣка, Аполлонъ Бельведерекій Хргіста".это именно и значитъ найти себя въ немъ.

что стать настоящимъ 'русскимъ п будетъ именно значить: стремиться внести примиреніе въ европейскія противорѣчія". Что-же это за противорѣчія? Не тѣ-ли самыя, которыми онъ только п мучился всю ЖИЗНЬ, 0 которыхъ онъ только и думалъ, и писалъ, п которыя въ одномъ изъ своихъ предсмертныхъ дневниковъ онъ высказалъ съ такою ясностью, съ какою до него никогда никто не говорилъ 0 нихъ:

Но вѣдь это-же и есть то „міровое противорѣчіе", 0 которомъ и я говорилъ въ статьѣ 0 Пушкинѣ, разрѣшенія котораго и я искалъ въ немъ. Правда, Достоевскій и здѣсь, какъ-будто испугавшись, не договариваетъ послѣдняго слова, пе дѣлаетъ послѣдпяго вывода. Но прп теперешнеіі степени всео(й/(аго, неизбѣлінаго сознанія, намъ уже нельзя оста-

Въ русской литературѣ нѣтъ писателей болѣе внутренне-близкихъ и въ то-же время болѣе противоположныхъ другъ другу, чѣмъ Достоевскій и Л. Толстой. Оба они выгали изъ Пушкина. Достоевскій это сознавалъ. Л. Толстой, кажется, никогда объ этомъ пе думалъ и этого не чувствовалъ, но мы вѣдь знаемъ за него, что безъ Пушкина не

было-бы

Л. Толстого. Онъ и Достоевскій

близки и противоположны другъ другу, какъ

пророческихъ

своей Пугакинской

рѣчи:

двѣ главныя, самыя могучія вѣтви одпого дерева, расходящіяся въ противоположныя сто-

словахъ

„Пушкин7> умеръ въ

полпомъ

развитіи

своихъ силъ и безспорно упесъ съ собою въ

роны своими вершииами, сросшіяся въ одномъ

гробъ нѣкоторую великую таііну. И вотъ мы

стволѣ своими осиованіями. Углубляясь и въ

теперь безъ него эту тайну разгадываемъ".

Льва Толстого, и въ Достоевскаго, мы дохо-

Для нашего поколѣнія, увидѣвшаго оба

димъ до общаго ихъ основанія,—до Цушкина,

края бездны, эта тайиа Пушкина, тайна всей

Лучъ его бѣлаго свѣта они преломили и разло-

будущей русской культуры, есть разрѣшевіе

жили на цвѣта радуги, но не должно забывать,

міровыхъ нротиворѣчій, „столкиовеніе двухъ

что за ихъ разнообразісмъ и противополож-

самыхъ противоположныхъ идей, какія только

ностью скрывается единство бѣлаго свѣта.

могли существовать на землѣ", — новая, мо-

Изучать Л. Толстого и Достоевскаго зна-

жетъ быть, величайшая и послѣдняя борьба

читъ разгадывать тайну Иушкина въ новоіі

духа Восточнаго и Западнаго, „духа ратнаго и

русской поэзіи,—ту великую тайну, о котороП

благодатнаго", Богочеловѣка и Человѣкобога.

уномянулъ Достоевскій въ послѣднихъ, столь

(Продолженіе

будетъ).

I болѣе скромными масгерами, лишенными под-

I.

держки оффиціальноН эстетпки, однако, сами

За первыя 60 лѣтъ сущесгвованія нашей

по себѣ, они были всетакн настолько скучны,

Академіи изъ нея вышло не мало русскихъ

вялы и мертвы, чго молгно было предполагать,

Рафаэлей, Пуссэновъ и Гвндовъ. Хотя эги

что скоро вся эта ложь, вся эта пародія на

господа ие поспли такихъ громкихъ ирозвищъ,

искусство сама собой уничгожится, просто

и

мѣшали обществу

отъ худосочія. И иожалуй, Венеціановъ въ

обратить должное вниманіе на то истинно-

тайнѣ души своей на это и расчитывалъ. Но

своимъ авгоритетомъ

художественпое, что творилось въ ихъ время_ судьба готовила иное, и какъ разъ тогда, когда академическая скука достигла высшихъ ІІримѣч. Статья„К. П. Брюлловъ" составляетъ отрывокъ обширнаго труда „Исторія русской живошси въ XIX в.", колорьш войдетъ въ русское изданіе книги проф. Р. Мутера „Исторіяживописи въ XIXв.". [Ред.

ІІІШ

О

предѣловъ, когда даже въ казенныхъ, полковыхъ церквахъ, вылощенныхъ какъ ботфорты, образа Егорова показались неумѣстными, но совершенной ихъ мертвенности, когда

товкой, такъ что 14 лѣтнему мальчику сина, сулило на многіе годы столь-же безы- приходится дать серебряную медаль! Рукосходную тоску, тогда-то какъ разъ оказа- водителемъ его является самый академичелось, что „живъ курилка". Зачахнувшая-было скій изъ академпческихъ профессоровъ, пеАкадемія выпустила одного за другимъ, двухъ рещеголявшій въ своихъ немногочисленныхъ дѣйствительно евоихъ и столь великолѣпныхъ произведеніяхъ „обдуманностью" самого Шеитенцовъ, что начинанія Венеціанова были въ буева, а засушенностью и условностью — одпнъ мигъ забыты, и всѣ бросились напере- Егорова,а именно—отецъ несчастнагоЙванова, рывъ кадить скончавшейся было старушкѣ, убѣжденный и строгій старовѣръ искускоторую теперь вынесли на своихъ плечахъ ства. Учитель влюбляется въ ученика. В ъ два дюжихъ и преданныхъ ей силача: нолу- немъ онъ видптъ то, къ чему онъ самъ нѣмецъ Брюлловъ и полу-птальянецъ Бруни. стремился всю жизиь, но что помѣшали ему, Воспитаніе Брюллова имѣетъ много об- бѣдняку, исполнить всякіе скучные заказы. щаго съ воспитаніемъ Менгса, и таково-же Дома—неумолимый отецъ, въ школѣ—суихъ значеніе: оба они влили новую кровьвъ ровый учитель, вдвоемъ напираютъ на моумирающій академизмъ, силой своихъ талан- лодбй талантъ; по, пожалуй, этого уже и не товъ гальванизировали его и временно спасли нужно: талантъ окрѣпъ въ надлежащей форотъ погибели. Маленькій Брюлловъ, чуть мѣ, талантъ понялъ, въ чемъ дѣло, понялъ, родился, какъ ему уже дали карандашъ чего отъ него хотятъ, и самъ убѣжденно за это въ руки и сказалп: „рисуй", — и затѣмъ, стойтъ. Хоть онъ подчасъ и зачерчиваетъ въ все художественпое воспитаніе его было въ альбомъ кое-какія сценки уличной ?кпзни, томъ-же чисто - академическомъ духѣ. Не- быть можетъ, подъ слабымъ вліяніемъ начисмотря на чрезвычайную болѣзненность, отецъ навшаго тогда Венеціанова, но эти сценкп не щадилъ его, морилъ голодомъ, наказы- въ „низкомъ родѣ" не должны были иувалъ розгой, когда онъ неудачно или не- гать неумолимаго и влюбленнаго въ гипсы охотно рисовалъ, въ свободные-же часы пич- учителя, такъ какъ въ этихъ русскихъ мукалъ его необходимымъ для академическаго жикахъ и бабахъ ровно ничего не было русхудожника чтеніемъ, растолковывалъ красоты скаго и они уже несомнѣнпо предвѣщали болѣе старыхъ мастеровъ по гравюрамъ. Мальчикъ благородныхъ „пифферари" и „чуччарокъ".

и молодое поколѣніе художниковъ, вродѣ Ба-

оказался способнымъ, также, какъ и вся семья его, но болѣе, чѣмъ другіе, самолюбивымъ и честолюбивымъ, и вскорѣ ужъ

8

не приходилось его иороть и морить голодомъ, такъ какъ, унаслѣдованная отъ отца и дѣда, талантливость его окрѣпла, а похвалы окружающихъ вытѣснили изъ головы всякое другое желаніе, кромѣ того, какъ стать „великимъ художникомъ", и именно великимъ надъ всѣми, какимъ-то художественнымъ Наиолеономъ.

Радостямъ профессоровъ не было конца, когда они увидалп, что юный талантъ не только покоряется, но идетъ на встрѣчу ихъ завѣтнымъ желаніямъ; съ торжествомъ вѣшаютъ они въ классѣ его рисунокъ „Геній пскусства", въ назиданіе всей школѣ. Въ этомъ рисункѣ мальчикъ явился готовымъ академистомъ, переиначивъ классный этюдъ съ натурщика въ какого-то бога, по всѣмъ правиламъ классическаго канона. Но радости прямо хлынули черезъ край *), когда

9-ти лѣтъ онъ изъ отцовской академіи поступаетъ въ казенную, и тамъ сразу поражаетъ своихъ учителей необычайной подго-

*) Разсказъ въ этомъ мёстѢ князя Гагарина совѳршенно нѳточѳнъ.

ЮІІЩШІІ

черезъ

нѣсколько

лѣтъ,

уже

масляными

удалось. Его программа: „Явленіе трехъ ап-

красками, въ большомъ видѣ, молодой Брюл-

геловъ Аврааму", полояшмъ, превосходила по

ловъ прибѣгъ къ тому-же пріему: на сей

скукѣ и ходульности всѣ предшествующія

разъ вмѣсто „Генія" онъ переписалъ

на-

программы, но за то оиа былатакъ „обдумана",

турш,ика въ „Нарцисса". По существу, раз-

такъ правильно нарпсована, такъ гладко напи-

ницы

сана, что вполнѣ заслулшвала первой академи-

никакой

не

было,

развѣ только, болѣе

ческой награды. Лишь одно „новое" бы.ііо въ

аксес-

этой картинѣ, и это новое со временемъ раз-

суары: гипсовый истуканъ, въ златокудромъ

вилось и стало страшнымъ оружіемъ въ рукахъ

паричкѣ, лежалъ среди приличнаго пейзажа,

Брюллова, а слѣдовательно п Академіи. Была

будто-бы списаннаго съ натуры, но, въ сущ-

въ этой картинѣ какая-то не то чтобы пре-

ности, пичѣмъ не отличавшагося отъ пейзажей

лесть колорита, но все-лѵв норядочность, ка-

заѣзжихъ французовъ: Дойена или Меналіо,

кой-то намекъ на красочную сочность, за-

а отъ влюбившагося въ себя Нарцисса отле-

имствованную какъ будто отъ Кипренскаго.

талъ купидонъ, чрезвычайно остроумно пе-

Медаль получена, а вмѣстѣ съ ней право

редавая блестящую мысль, что, „гдѣ роди-

на

посылку

лась любовь къ самому себѣ, тамъ улетаетъ

по

новому постановленію, ледать три года

любовь къ другимъ". Больше всѣхъ обрадо-

еще въ Россіи, для того, чтобъ усовершен-

вался старикъ учитель, не вѣрившій гла-

ствоваться на практикѣ; въ примѣненіи къ

замъ своимъ при видѣ такого чуда. Въ при-

Брюллову эта мѣра казалась излпшней: онъ

падкѣ восторга онъ кунилъ,несмотря на свои

всему художественному міру представлялся

что

съ

большимъ

самостоятельно

вниманіемъ

были

и

нодобраны

за границу;

но прпходнлось,

скромныя средства, картину въ свою собствен- вполнѣ готовымъ, и незадолго до этого осноность, чтобы постоянно имѣть возможность ванное Общество Поощренія Художествъ не ею любоваться. Товарищи млѣли передъ на-

задумалось отправить его на свои средства

ролѵдающимся талантомъ, съумѣвшимъ вну-

въ чужіе края.

шить

уваженіе ареопагу

профессоровъ,

и

Въ 1822 году Брюлловъ вмѣстѣ съ брато.\іъ

уже тогда принялпсь собирать его рисунки,

Александромъ отправнлся путешествовать. Въ

улге тогда ухаліивали за нимъ, и съ по-

Дрезденѣ онъ раскланялся передъ Сикстин-

корностью

сноспли его капризы; и тогда

ской Мадонной, затѣмъ влюбился въ Гви-

же стали слагаться легенды, впослѣдствіи

дова Христа, сдѣлалъ съ иего копію и по-

окруяіившія' имя Брюллова тѣмъ фантасти-

желалъ, чтобы голова сія слуліила ему пу-

ческимъ блескомъ, который во всѣ времена

теводной звѣздою на

былъ достояніемъ великихъ преобразовате-

искренно

лей и героевъ.

нилось), одобрилъ Ванъ-деръ-Верфа, усом-

И Брюлловъ принялся теперь серьезно

выраліенное

всю

жизнь

(столь

лгеланіе и

испол-

нился въ Тиціанѣ (еще бы послѣ Акаде-

себя п самъ ужасался

міиі), ужаснулся передъ старыми нѣмцами

передъ глубинами своего генія. Когда настала

и еще болѣе передъ поклоыниками ихъ, па-

пора получать первую золотую медаль, онъ

шелъ въ Мантуѣ, что Юлій Романо обладаетъ

даже оробѣлъ передъ испытаніемъ, и напра-

чистымъ стилемъ,—словомъ, въ своихъ доне-

вилъ всѣ усилія не на то, конечно, чтобы полу-

сеніяхъ лишній разъ доказалъ, что онъ чело-

чить медаль, (о! въ этомъ онъ былъ увѣренъ),

вѣкъ для Академіи надежный, виолнѣ свой,

но на то, чтобы теперь создать уже совсѣмъ

и развѣ только въ академическомъ смыслѣ

умную, совсѣмъ „прекрасную" вещь. И ему

нѣсколько передовой, но совершенно въ мѣру.

всматрпваться въ

ММВІІМШМИІЕШІШІШІШШШІІШ

Обыкновенно русскіе художники, нопадавшіе въ Римъ прямо изъ академической ка-

той-же дисцицлины, какъ и онъ самъ.

зармы, были совершенно спутаны, такъ какъ

Правда, среди этой однообразной толпы

вмѣсто ожидавшагося блеска и пышности, они

проходили иногда какіе-то юноши съ измучен-

встрѣчали одну лишь несмѣтную и наглую

ными, монашескими лицами, въ средневѣко-

нищету, вмѣсто роскошной нрироды, какъ ее

выхъ плащахъ и германскихъ беретахъ, но на

рисовали Клодъ и Вернэ, нонтійскія боло-

этихъ юношей, никѣмъ еще изъ сильныхъ міра

та п оголенныя стени Камианьи, грандіозная

сего ие поддержанныхъ, никто иначе не гля-

прелесть которыхъ, разумѣется, для

дѣлъ, какъ съ усмѣшкоіі, и, разумѣется, не

нихъ,

опошленныхъ воспитаніемъ, оставалась тай-

убѣждениому въ

ной. Подъѣзжая къ вѣчному городу,

они

Брюллову пришла-бы мысль посмотрѣть, чтб

натыкались

та-

это за люди, чего они хотятъ и о какой тамъ

кую-же пограничную караулку, такіе-же за-

искренности и святости искусства говорятъ:

боры, какъ у себя, на Екатерігагофской за-

ему было гораздо легче съ высоты своего

ставѣ. За этой аркой разстилался

грязный,

величія осмѣять этихъ дураковъ-нуристовъ!

развратный, положимъ, но жіівой и горячій

Согласно наставленіямъ нашего великаго

на ровно такую-же

Римъ, а они, по французскимъ

арку,

собственной геніальности

книгамъ съ

„думальщика" Шебуева, его влекло къ тѣмъ

анекдотиками, были подготовлены къ чему-то

„реп8еш''амъ", которые явились какъ послѣд-

до - нельзя

ній фазисъ Давидовской школы и провозгла-

иорядочному,

благообразному,

благонравному,

гдѣ они должны были „всему

сили, что главное

въ искусствѣ: расчетъ,

тому научиться", чего еще не „знали". Есте-

мысль,

ственно, что большинство изъ нихъ, спутан-

такъ послѣдовательно проводили

ное неожиданностью, спивалось,

погрязало

ніе, такъ много думали и такъ долго рас-

сообразительность.

Но эти господа свое уче-

въ развратѣ, меньпшнство же или вовсе ни

читывали, что ппсать имъ вовсе не приходи-

на что не смотрѣло и сидѣло дома, заиимаясь,

лось, а это была опять крайность, крайно-

въ сплошной тоскѣ по родинѣ, всякимъ вздо-

стей-же Брюлловъ не ліобилъ. Геніальность

ромъ, или застрѣвало на псрвой попавпіеііся

его хоть и допускала обдуманность, ио бы-

задачѣ, по совѣту, благоговѣйно выслупіан-

струю, и не позволяла

ному отъ какото-нибудь римскаго „ПІебуева".

на одномъ вопроеѣ; вдобавокъ,

Брюлловъ былъ въ исключительныхъ условіяхъ:

10

ный городъ были солдатами того-же войска,

онъ получилъ порядочное домашнее

по-долгу застрѣвать громадное

большинство вопросовъ было для него давнымъ давно рѣшено.

Ему-ли

тягаться съ

образованіе, по книгамъ кое - что зналъ, (и

Энгромъ, этимъ скучнымъ педантомъ, когда

дѣйствительно зналъ), а главное владѣлъ до-

его влекло поспорить съ творцами Станцъ іі

вольно порядочно языками.

Сикстиііской!

Однако и его,

ири всемъ его апломбѣ, все-же какъ-то покач-

Вообще-яге ягивопись была пс особенно въ

нуло отъ всеобщей космополитической суто-

модѣ тогда въ Римѣ. Того движенія, которое

локіі, и онъ какъ-то ошалѣлъ ири видѣ той

во Франціи успѣло уже

настоящей РІталіи, о которой не думалъ и не

Данте" Делакруа, еще здѣсь не было и въ по-

гадалъ. Онъ сталъ сходиться съ другиміі

минѣ; вѣяніе романтизма, пронесшееся какъ

иностранцами, но это ничего новаго ему, въ

весенпяя струя по всей Европѣ,

сущности, не давало, ничего не выясияло,

шее даже въ Россію, тутъ, въ классической

такъ какъ и всѣ другіе пансіонеры, разные

и самодовольной Италіи, еще не показывалось.

„ргіх йе Е о т е " , съѣхавшіеся отовсюду въ вѣч-

Здѣсь, по-старому, все вниманіе было обра-

иородить

„Барку

заглянув-

ШІМШ

ІІІІ

ЯШШвіШІІІІІГШШІІГЯІШШіііЮі^^^^^^^^

щено на древній міръ іі на возрожденіе его, а и удивительное, чтобы в с ѣ совремепнііки, іі слѣдовательно нрежде всего на скульптуру скалозубъ Каммучини въ томъ числѣ, нризна(Канова и Торвальдсенъ стояли въ зенитѣ ли его, наконецъ, Богомъ нисносланнымъ гесвоей славы), живопись же допускалась лишь ніемъ и на колѣняхъ просили у него ііощады такая, которая ближе всего походила на за то, что усомніілись въ немъі Съ лихорадочной тревогой хватается онъ то за патріораскрашенные барельефы. Если и были въ Брюлловѣ колористи- тическій сіожетъ „Олега", то за граціозпаго ческіе задатки, если дома у него они и „Гиласа", то за бурную „Осаду Коринѳа"; памоглп хоть отчасти развиться подъ вліяні- чинаетъ глгібоко-патетическую картину: „Клеоемъ творчества Кипренскихъ, Щукиныхъ и біісъ II Битонъ везутъ свою мать въ АкроБоровиковскііхъ, то тутъ, въ ядовитой атмо- поль"; принимается за сладострастную, блесферѣ Рима, они получили сразу ложное на- стящуіо по краскамъ „Вирсавію", но вскорѣ ііравленіе и въ результатѣ дали тотъ красоч- въ бѣшенствѣ пускаетъ въ нее сапогомъ. В с ѣ ный сііагіѵагі, которымъ такъ блисталъ эти заданія слишкомъ скоро ему пріѣдаіотся; впослѣдствіи нашъ мнимый преобразователь онъ замѣчаетъ, что все это нсдостойно его вдохновенія, что все это недостаточно знарусской живописи. Все это, однако, не помѣшало Брюллову чіітельно, чтобъ іірорвать плотину, сковывавсразу приняться за работу. Онъ не сидитъ, подобно массѣ своихъ товарііщей, сложа руки, а пишетъ портреты (на нихъ лучше всего видно вліяніе Энгра) и, въ видѣ забавы, создаетъ, на удовольствіе фланирующихъ по ІІталіи русскихъ баръ, великое количество всякихъ пустяковинъ, съ анекдотцами изъ

шую богатство его генія. Главное, онъ видитъ,

яко-бы народной

сходствѣ сюжетовъ. Онъ не замѣчаетъ того,

итальянскоіі ЯІІІЗНИ.

БЫТЬ-

можетъ, это былъ отголосокъ реалистическаго движенія, начавшагося повсемѣстно въ Европѣ и выразіівшагося въ Римѣ, въ лито-' графіяхъ Ромаса и въ картинкахъ Л. Робера. Но года шли и Бріоллову становилось положительно неловко передъ самимъ собой и передъ увѣровавшими въ него, что онъ засидѣлся на какихъ-то портретахъ,напустячкахъ, когда онъ, Бріолловъ, призванъ, чуть-ли не предназяаченъ Богомъ, подардть Россію великимъ выраженіемъ „высшаго" искусства! Слова Каммучини, имѣвіпаго, несмотря на круглую свою бездарность, громадное значеніе въ глазахъ ученііковъ: „сіиезіо рііЬоге гиезо никогда ничего не сдѣлаетъ великаго" не даютъ ему покоя. Его самолюбіе натянуто до боли, онъ мало-по-малу весь заражается намѣреніемъ создать нѣчто до-того великолѣпное

11ІЖШІІШШШИІШ

принимаясь за ліобуіо изъ этихъ комиозицій, что, страннымъ образомъ, все, что онъ дѣлаетъ, уя^асно выходитъ ІІОХОЯІИМЪ на то, что дѣлали

другіе, тогда какъ

ему

нужно

во

что-бы то ни стало сдѣлать что-нибудь новое. Ему начинаетъ казаться, что вся бѣда въ

что вся бѣда въ немъ самомъ, въ его обезличенной душѣ. Наконецъ, находясь какъ-то

въ оперѣ ІІаччини: „Б'иіито §іопіо сіі Ропіреіа", имѣвшсйтогдагромадныіі уснѣхъ, — онъ такъ иораукается

захватываіощимъ

сюжетомъ

ея,

такъ впечатляется декораціями, бенгальскими огнямп, хоровыми массами, печальноіі судьбоіі ДѢІІСТВуюЩИХЪ ЛИЦЪ, ЧТО, ПрИДЯ ДОМОІІ изъ театра, немедленно набрасываетъ

почти цѣ-

ликомъ всю композицію повоіі картины. вотъ,

въ

припадкѣ

театральнаго

И

восторга,

усиленнаго СВѢЯІИМЪ впечатлѣніемъ отъ только-что видѣнныхъ развалинъ погибшаго ^•'орода, Брюлловъ создаетъ „свѣтлое воскресеніе живописи" — „геніальную ІІомиеіо". На сеіі разъ

Брюлловъ чувствуетъ,

попалъ на вѣрную тему.

Сначала

онъ

что дол-

гое время прооуетъ сочинить общую группи-

ровку, рі какъ только ему удалось схватить

временъ. Энтузіазмъ начинаетъ все болѣе и

ее, запирается на цѣлые мѣсяцы въ своей

болѣе пріобрѣтать характеръ чисто-итальян-

студіи, рпсуетъ, пигаетъ, все болѣе и болѣе

ской горячки: Брюллова чествуютъ, какъ нѣ-

усиливаетъ эффекты, все наставляетъ повые

когда чествовали развѣ только Тиціана и ио-

и новые эпизоды; только - что набивъ себѣ

этовъ-лауреатовъ. За нимъ ходятъ толной по

руку на гигантской и удачной (хотя и под-

улицамъ, его впускаютъ даромъ въ театры,

слащенной) копіи съ „Аѳинской школы» Ра-

для него не нужно иаспортовъ нащепетиль-

фаэля, опъ легко справ"ляется съ колоссаль-

ныхъ границахъ крогаечныхъ итальянскихъ

ной задачей; какъ въ былое время въ Акаде-

княжествъ; о немъ говорятъ в с ѣ газеты, ему

міи, такъ и теперь, шутя српсовываетъ одно-

посвящаютъ сонеты, дамы итальянскія и дру-

го натурщика за другимъ, прямо на холстъ,

гія буквально рвутъ его на части!

почти безъ предварительныхъ штудііі, сочиняетъ и превосходно по персиективѣ выстра-

вѣсть;

вѣсть

небывалая

со

временъ

по-

иваетъ строго археологическій ^иейзажъ; на-

бѣдъ

конецъ, иослѣ нѣсколькихъ колебаній оста-

ная, какъ

навливается на томъ освѣщеніи, которое, по

жественная страна, склонила голову передъ

своей чисто театральной криклнвости, всего

русскимъ геніемъ, признала его за величай-

больше напоминаетъ

шаго художника. Ушамъ своимъ не вѣрили

горѣніе бенгальскпхъ

Суворова! Италія, Богомъ

отмѣчен-

едпнственная по - іістинѣ

русскіе люди

огней и вспышки магнія.

и иринялись

худо-

съ такой жад-

Послѣ одиннадцати мѣсяцевъ (не считая

ностью ждать появленія уже всѣми заглазно

двухъ лѣтъ иодготовительныхъ работъ) без-

признанноіі картины веліікаго Брюллова, что

нрерывнаго труда —картина готова, мастер-

даже

ская открыта для публики, и публика

пова-

расчетѣ на всеобщііі интересъ, догадалась

лила валомъ. Среди другихъ приходитъ из-

выпустить прескверный лубокъ-плагіатъ съ

сушенный кавалеръ Каммучини, одобряетъ

чисто-раешническихъ землетрясеній, увѣряя,

фигуры, классическія позы, какъ истый италь-

что это снпмокъ съ Брюллова (по невѣже-

янецъ,

ству названнаго Бѣловымъ).

поражается

чертовски-эффектнымъ

освѣщеніемъ, и, несмотря на кипѣніе зави-

нѣкая издательница,

въ Москвѣ, въ

Нужды нѣтъ, что въ Парижѣ „Помпея"

сти, восклицаетъ: „Брюлловъ, вы колоссъ!"

потерпѣла нѣкоторое фіаско,

Приходитъ Вальтеръ-Скоттъ, старёнькій, ра-

критики, уже воспитанные на созданіяхъ Же-

зоренный, но все еще великій, особенно во

рико, Делакруа и Декана, критики, которымъ

что тамошніе

мнѣніи тѣхъ, которые воображали, что сред-

мѣстные Брюлловы, съ Деларошемъ во главѣ,

иевѣковые рыцари были точь въ точь такіе-

начинали надоѣдать, ничего ровпо геніаль-

же, какъ тенора въ операхъ, долго сидитъ и

наго въ этоіі картинѣ не нашли, и только

смотритъ, замѣчаетъ громадное сходство меж-

иохвалили ее свысока за порядочныіі рису-

ду этимъ зрѣлищемъ и трескучими иери-

нокъ, не безъ гордыни побранивъ за чрез-

петіями

своихъ романовъ — и восклицаетъ:

мѣрнуіо иестроту. Нужды нѣтъ, что не только

„это не картина, это цѣлая эпопея!" Прихо-

критики, но и вся остроумная нарііжская пу-

дятъ все новыя и новыя толпы, все громче

блика подняла на-смѣхъ этотъ ярмарочный

и громче разносится по космополитическому

апоѳеозъ. В с ѣ эти „французскія мнѣнія" сеіі-

Риму,

часъ-же

а затѣмъ ио всей Италіи

вѣсть: —

приписали вліяпію политическихъ

явился величайшій художникъ современно-

обстоятельствъ (польскаго вопроса) и всѣмп

сти, явилась величайшая

признанному за скверныіі вкусу французовъ.

И

12

Въ Петербургъ доносится о всемъ томъ

картина новыхъ

ІОІІІ1ІІІІІІІІПІІІІІІІІ1ИШІІІІІ^^І11ІІІ11ІІІІІР^І(ІІІІІГ1П

ШШІІІІ^ІНШІІШОШІІІІМИІІІІІІІІІІОІІІІІІІІІІІІШШІ^^

Лихорадочное ожиданіе въ Россіи не только не ослабѣло, но, наоборотъ, еще возросло. Наконецъ-то картина пріѣхала въ Петербургъ и была выставлена въ Зимпемъ Дворцѣ, а затѣмъ въ Академіи Художествъ навсеоб-

щее ліобованіе,—и Петербургъ сразу легъ къ ногамъ Брюллова, старъ и младъ, всѣ поголовно, пачиная съ Гоголя, кончая самымъ тупымъ академистомъ.

П. Когда дошли слухи, что авторъ Помпеи возвращается, что онъ уже въ Москвѣ, то рѣшено было устроить ему небывалыя оваціи. В ъ наше время каждый день бываютъ у Донона такія чествованія всякихъ іобиляровъ, но тогда то, что произошло въ Академіи 11 ііоля 1836 г.. въ то чопорное, казенное время, — весь этотъ обѣдъ съ двумя оркестрами, съ картииой въ фонѣ залы, съ лавровымъ вѣнкомъ, рѣчами, пьянствомъ и слезами умиленія,—все этопоказалосьчѣмъ-то фантастическимъ, какимъ-то неземнымъ раемъ и вконецъ отравішо всю худолгественнуіо молодежь. Стать Бріолловымъ, быть такъ-же чествуемымъ, такъ-же превозносимымъ, предсѣдательствовать на такихъ-же обѣдахъ бокъ о бокъ съ нревосходительными президентами— вотъ что теперь забродило въ юныхъ головахъ. Какой тамъ Венеціановъ со всѣми его мужиковатыми сценкамп, когда—вотъ путь, путь Рафаэля, Гвііда, путь, обсаженный лаврамии ведущій прямо къ какому-то Парнасу, путь

прославленный „милымъ" Гоголемъ и „великимъ" Кукольникомъ! Создать вторуіо Помпею — стало мечтой самыхъ горячихъ и пламенныхъ натуръ. Мы спасены, подумали въ душѣ старые профессора, Брюлловъ не измѣнилъ намъ; хотя и дерзкая вещь „Помпея", но всетаки тша, наше кровное дѣтище. Умѣренные юноши также порѣшили, что если имъ не дойти до самого Брюллова, то все же они могутъ попасть хотя бы въ его свиту, лишь бы выучиться рисовать, какъ онъ выучилея, только бы не бояться эффектничанія, какъ онъ не боялся. И вотъ въ ту минуту, когда Пушкинъ съ нрекрасной и какъ будто безнечной улыбкой сфинкса предлагалъ всей Россіи свои роковые и небывалые вопросы, не разрѣшенные и до сихъ поръ, когда Гоголь разразился грандіознымъ смѣхомъ, но сиохватился и многозначительно заиророчествовалъ, когда Кольцовъ запѣлъ свои простыя, но полныя таинствен-

13і

шішішшиішмшюю;

паго смысла пѣснп, когда у насъ истипный

и великолѣпный топъ, геніальныя причуды,—

романтизмъ въ литературѣ, а слѣдовательно

все свидѣтельствовало о созпанііі своей безконечиой силы; противорѣчііі онъ не перепо-

и въ жпзни, грянулъ такимъ чаруіощимъ II полнымъ трезвучіемъ, — тогда-то паша

сіілъ вовсе, да протпворѣчій ему и не прпхо-

бѣдная живопись, а за ней все наше бѣд-

дилось встрѣчать, со временъ парпжскаго не-

ное искусство, въ чаду успѣха, въ сумятицѣ

успѣха, почтп піікакііхъ,—пастолько всѣ ока-

всеобщаго пепониманія,

зались въ Россііі неподготовленными, такъ мало в с ѣ чувствовали ііскусство. Положимъ,

толкаемое тѣми-же

Пушкинымъ п Гоголемъ, вдругъ отвернулось отъистины ижизни, ирабскипоплелось вслѣдъ

старикъ Венеціановъ съ разбитымъ сердцемъ

за іітальяніізіірованнымъ академистомъ, лю-

глядѣлъ на то, какъ одинъ его ученпкъ за

буясь его „высшей школой", не замѣчая,

другимъ перебѣгалъ къ Брюллову, и считалъ

что подъ блестками его наряда страдаетъ и ломается искривленное, развращенное существо. Правда, тѣмъ временемъ въ холодпыхъ казарменныхъ каморкахъ уже жилъ и скромно себѣ списывалъ портретики со своихъ товарищей бѣднякъ-офицеръ, для котораго Брюлловъ былъ такъ недосягаемо высокъ, что 0 приближеніи къ этому колоссу, а тѣмъ паче 0 борьбѣ съ ніімъ, ему, диллетанту-. самоучкѣ, не приходило и въ голову. ^ р а в д а , въ разныхъ мѣстахъ Россіи уже жили, росліі II развивались тѣ юноши, которые выступили впослѣдствіи самыми отъявленныміі врагами, одни сознательно другіе безсознательно, всего Брюлловскаго принципа; правда, въ Италііі, въ томъ-же Римѣ, уже много лѣтъ жилъ и страдалъ великій мученикъ, явившійся самой печальной жертвой Академііі, но на вѣки тѣмъ опозорившій ее, — однако, въ данное время, въ 30-хъ и 40-хъ годахъ, никто еще не обращалъ на все это вниманія; казалось, что на-вѣки установляется новая божественная система для русской художе• ственной школы, долженствовавшая отвоевать ей въ ряду европейскихъ школъ первое мѣсто.

ихъ погибшиміі; но кто же слушалъ этого старика-чудака, кому какое дѣло было до его настоящихъ мужиковъ, до его настоящей Россіи, когда Брюлловъ обѣщалъ дать въ своей

Брюлловъ создалъ цѣлую религію, и вся его деспотііческая, безусловпо увѣренная въ себѣ личность была настолько сильна и могуществснна, что иначе и быть не могло. Его манера держать себя, его снисходительный

„Осадѣ Пскова" совсѣмъ новую, нросвѣтленную Россію, какое-то высшее выраженіе русскаго героизма, русскаго религіознаго подъема, нѣчто такое, что вполнѣ равнялось бы повозвышенности пятому акту „безсмертныхъ" драмъ Кукольника. Вокругъ имеші Бріоллова сплелся цѣлый вѣнецъ сказаній, малѣйшее его слово заносилось на скрижали художественной лѣтописи, и чередуіощіяся толпы поколѣпій зачитывались этими записями съ трепетомъ душевнымъ, не подозрѣвая, что отравляіотъ себя. Все въ Бріолловѣ подкупало, такъ какъ основпая ложь была сокрыта отъ слѣпого къ искусству общества. Какое разнообразіе воззрѣнііі, а слѣдовательпо безпристрастіе, какое отзывчивое и всеобъемлющее сердце, какой многостороппій умъ! Для Брюллова были одипаково дороги и Рафаэль, и Гвидо, и Веласкезъ, и вапъ-деръВерфъ! * Начіітанность его казалась для русскихъ художниковъ, никбгда ничего кромѣ „Соигз аЪгё§ё сіе МуШоІо^іе" не читавшихъ, необъятной. Ему постоянно что-нибудь читали, и не то, чтобы романы, вздоръ какой, а Нибура, ПІлоссера, трактаты по астрономіи и космографіи. Самъ онъ посѣщалъ, будучи профессороліъ, университетъ, садился среди

ті

іііііііоііііііііііігадіммг^^ішіііі^і І4

І Д І І Ш Д И

студентовъ и проникновенно слз^^шалъ лекціи. А какимъ онъ былъ идеальнымъ профессоромъ, какъ сразу угадывалъ въ человѣкѣ его нрпзваніе, давалъ ему свободно развиваться, лишьне особенно ліобя, еслиученикъчрезмѣрио иользовался свободой и удалялся отъ него! Онъ совершенно привязывалъ юношество къ себѣ, входя съ нимъ въ заговоръ противъ другихъ профессоровъ, по-товарищески, иногда очень больновышучивая послѣднихъ,допуская . молодежь до помощи въ своихъ работахъ и до грандіозныхъ своихъ кутежсй. Значеніе Брюллова было необъятно для современниковъ, но послѣ его ранней смерти оно еще усилилось, окрѣпло въ цѣлоіі системѣ и жило, правда, въ постоянноіі и усилнвавшеііся агоніи, но все-же дожило до нашихъ днеіі. Дѣятельность Брюллова, Бруни іі всѣхъ ихіі эпигоновъ дала Академіи могучее оружіе въ руки; Брюлловъ служилъ еіі рычагомъ, Бруни оилотомъ. „Вотъ Бріолловъ, вотъ Бруии, могла она сказать, наши ученики, наши профессора; они величаіішіе изъ русскпхъ художнііковъ; Брюлловъ изгналъ на-вѣкп изъ стѣиъ пашпхъ затхлость и мертвечину, Бруни не допустіітъ, чтобы сиова что-либо подобное появилось; идііте къ намъ, мывасъ такііми-же сдѣлаемъ". II молодыя сіілы пошли десятками и принялись коверкать себя. Вліяніе Брюллова настолько было велііко и значительно, что Стасовъ, несмотря на своіі зычный, богатырскій голосъ, не смогъ подкопаться подъ это идолпще и свалить его; къ сожалѣнію оиъ не съумѣлъ дагке убѣдить въ этомъ своихъ ближаіішііхъ друзей и помощникоБъ, по развптііо и по взглядамъ на искусство недалеко ушедшихъ отъ Мокрпцкихъ и Рамазановыхъ, и мы не далѣе, какъ на Брюлловскомъ торжествѣ 12 декабря 1899 г. должны были выслушать такія, даже среди юбилейнаго разглагольствованія поразительныя нелѣпости, какія пропзнесъ —

ШІІІІІІІІІІІІІІІІІНШІ

и кто же?—тотъ, кто богоданнымъ талантомъ бы.пъ призванъ на послѣднее, рѣшительное единоборство съ Бріолловымъ, столпъ нашего реализма и народничества, — Илья Рѣпииъ, провѣщавшііі на утѣшеніе древнеіі 'Шебуевскоіі залы, что Бріолловъ былъ лучшііі послѣ Рафаэля рисовальщикъ, величаіішій художникъ за послѣднія 300 лѣтъ! Замѣчательнѣе всего, что еще нри жизни Бріоллова можно было опомниться и отрезвиться, такъ какъ все то, что онъ сдѣлалъ здѣсь, у себя дома, кромѣ портретовъ, въ сущности, нпкого не должно было ввести въ заблужденіе. Его абсолютно-пустые образа, его балетная „Осада Пскова", его достаточно необъятное, но совсѣмъ тоскливое „Небо" въ Исаакіевскомъ соборѣ, его глупѣіішіе анекдотпки, вродѣ „Сна бабушки и внучки", его патянутыя до смѣшного аллегоріи, вродѣ „Сатурна, представляющаго Неіітуна другимъ богамъ", доляшы были открыть глаза, показать, что Брюлловъ не геній и даже вовсе ііе очень умныіі человѣкъ, а лишь блестящій салонный собесѣдникъ, нодчасъ весьма несносныіі своимъ важничаніемъ и самообольщсніемъ. Однако пикто глазъ не открывалъ, п сами Ѳедотовъ и Іівановъ не съумѣли ихъ открыть. Лигаь когда наше общество заболѣло лихорадкоіі иолитическихъ реформъ, когда на все прежнее поставленъ былъ крестъ и оказалось, на-время по крайнеіі мѣрѣ, что и Брюлловъ принадлеліитъ къ старому, тогда русское искусство вздохнуло немного свободнѣе, блестящііі, но мучптельно-безразсудныі! кошмаръ прошелъ, и показалось, что мына волѣ. Но и тутъ, хотя былосказано не малословъ.искренніяубѣжденія новыхъ нроповѣдниковъ не подѣііствовали глубоко, а лишь были приняты какъ необходиііая и непрочная мода, гѣяъ болѣе непрочная, что, съ другоіі стороны, наслѣдники Брюлловскихъ традііцііі время отъ времени ііодымали весьма пестрыя п яркія знамена, чѣмъ

ІІІІШІІІІІНІІІІІІІіІІІІІІІШііІШЩ^^^^

пере.маниваліі всю эту слабую, спутанную, въ

нами, когда мы перелистываемъ старые аль-

глубинѣ души равнодушную къ пскусству,

бомы ііли разглядываемъ сборники и мѣсяце-

толпу на своіо сторону. Появленіе такихъ

словы того временп, съ ихъ скурильными

„брюлловскпхъ" картинъ, какъ „Тараканова"

виньетками іі заставками:—все это нелѣпое

Флавицкаго, „Грѣшница" Семирадскаго, или

искусство станоБится съ извѣстной точки зрѣ-

„Боярскій пиръ" К. Маковскаго, каждый разъ

нія трогательнымъ. Передъ нами раскрывают-

колебало все общественное мнѣніе, и даже

ся не высшія точкіі тоП жизни, но наиболь-

такіе устои реализма

и націоналіізма, какъ

шія слабости ея, грѣшки нашихъ дѣдовъ, а

Стасовъ, не вполнѣ выдерживали всеобщій'

вѣдь извѣстно, что ничего нѣтъ прельсти-

напоръ , какъ-будто колебались, и какъ-будто,

тельнѣе

къ

даже

воспоминанія о давнихъ, давнихъ грѣхахъ и

Происхо-

глупостяхъ, совершенныхъ еще именно въ не-

дило же это съ ниміі, мнѣ думается, потому,

вмѣняемомъ возрастѣ. Должно возмущаться,

что они мало любили и цѣнили искусство

но можно и наслаждаться всѣміі Бріоллов-

само по себѣ, въ вѣчномъ и широкомъ смыслѣ

скими

его, прибѣгали къ нему, какъ къ средству

ріями"; говорить о нихъ серьезно нельзя: по

для достиженія какихъ-то,

мыслямъ, по наивному

великому

сдавались

и

соблазну просиліі

прочихъ,

пощады.

будто-бы

вели-

кихъ задачъ, чего Аполлонъ не терпитъ! Все, что

сдѣлано Брюлловымъ, носитъ

„Снами",

вообще,

какъ

„Итальянцами" и „Аллегосвоему умнпчаиыо

онѣ стоятъ ниже всякой критикіі, по техніікѣ, рисунку, немногимъ

возвышаются надъ

несмываемый отпечатокъ лжи, желанія бле-

дюжинами

снуть, поразить;

въ самыхъ

шеніемъ будуаровъ пария«скихъ гризетокъ;

нигдѣ,

даже

литографій, служившими

укра-

интимныхъ по заданію сценкахъ, не видно

но если взглянуть на эти акварели, сепіи,

искренняго отношенія, проникновеннаго ду-

рисунки именно какъ на нѣчто совершенно

шевнаго

составляетъ

схожее съ тѣми гризеточными литографіями,

главную драгоцѣнность, приналичности талан-

то придется сказать, что среди послѣднихъ

та и мастерства, въ худо/кественныхъ произ-

они заніімаютъ первенствующее полоягеніе,

веденіяхъ. Даже въ простыхъ рисупкахъ, на-

прямо милы своей патошностью и дурнымъ

броскахъ, видно усиліе быть геніальнымъ и

вкусомъ!

убѣжденія,

которое

удивительнымъ, блеснуть умомъ и смекалкой; а такъ какъ талантъ у него былъ огромный, исключительный, то зачастую въ его вещахъ трудно

разобраться:

извѣстная

слипікомъ

подкунастъ

легкость исполнепія,

впртуоз-

ная, „эпошистая" острота, являющаяся у него вслѣдствіе его зависимости

отъ

слабостей

своего времени, острота, разумѣется не намѣренно

имъ

вложенная.

У

него встрѣ-

чается какая-то ѣдкость, близкая къ каррикатурности, что-то такое глуиое и нелѣпое, но до смѣшного отражающее свою эпоху, что по своей, уже старинной, наивности становится очаровательнымъ. Всѣмъ намъ знакомо безконечно-сладкое чувство, которое овладѣваетъ

16

въ воспоминаніяхъ

Приходится удивляться, до какой степени вообще умные іі развитые люди того времени въ Россіи могли въ

оцѣнкѣ

произведеній

Брюллова проявить такой недостатокъ художественной мысли и неразвитость вкуса, чтобъ весь этотъ вздоръ принимать въ серьезъ, а если что и въ шутку, то въ остроумную шутку. Правда, что до того времени русскіе художники не баловали русскихъ любителей' "ч^ѣмъ либо

мало-мальски

Венеціановцы были

заинтересовываіощимъ; слишкомъ

скромны и

затерты, чтобы добиться серьезиаго отношенія къ себѣ, а другіе пекли вѣковѣчныя повторенія всѣмъ надоѣвшаго

старья. Бріол-

ловъ первый показалъ, что можно что-либо

іШіінііііпі!Оііііііііішоішншііііа КАЖДЫЙ,

научно-популярныхъ

статей

ПП

/II |П

по и с к у с с т в у

I /

|2

нотныхъ приложеній для пѣнія и Ф о р т е п і а н о в ы п у с к а СЛОВАРЯ СОВРЕМЕННЫХЪ СЦЕНИЧЕСКИХЪ ДЪЯТЕЛЕЙ портреты, біографіи, хаГ) 0 •".'і рактеристики артистовъ, пѣвцовъ, музыкантовъ, драматичѳскихъ писателѳй, композиторовъ. /"•1 тѳатральныхъ критиковъ, и т. п. (словарь доведенъ до буквы Г ) въ калідомъ выпускѣ около *" 100 фамил. съ портрѳт. (новые подписчики могутъ получить 3 вышедш. выпуска по 50 коп. за выпускъ). К-і. 0 0 гг початались произведенія: Авсѣенко В. Г., Александрова іі. А., Амфитеатрова А. В., Аіэбеншіа Н. Ф., ОЪ ІОЭ I іІЭ 11. Бастунова Э. Д., Бѳнтовина Б . И., Блѳйхмана 10. И., Бѣляева 10. Д., Вейнберга П. П., Гііѣдича П. П., Гриневской II. А., Далматова В. П., Дѣянова А. И., Измайлова А. И., Карпова Е . П., Кнорозовскаго И. М., Коринфскаго А. А., Кояловича М. Ы., Ленскаго Ал. П., Немировича-Данчѳнко Вас. И., Немировича-Данченко Вл. Ив., Озаровскаго 10. Э., Плещѳѳва А. А., Потапѳнко И. Н-, Преображенскаго Б. П., проф. Сакетти Л . А., кн. Сумбатова А. И., Тихонова В. А., Федорова Н. Ф., Фруга С. Г., Эфроса Н. Е . , ІОжнаго М. Г., Ясинскаго I. I. и друг. В Ъ ИЛЛІОСТРАЦІОННОМЪ ОТДЪЛЪ участвуіотъ художнііки: Асатуровъ П. И., Бакстъ Л., Кравченко Н. И., Овсянниковъ В. П., Ростиславовъ А. А., Соломко С. С , Суворовъ И. А. и друг. Въ отдѣльныхъ приложеніяхъ были даны слѣд. пьѳсы, имѣвшія шумиып успѣхъ: „Трильбп", „Волшебная сказка", „Джентльмэнъ«, „Золотая Ева", „Казнь", „Баба", „Возчикъ Геншель", „Девятый валъ", „Бнронъ", „Исторія одного увлеченія", „Заза", „Глухая стѣна" и мног. друг. 0

П О Д П И О Н А Я

Ц Ѣ Н А :

За

годъ со всѣми приложѳніями О руб., з а полгода со всѣми приложеніями 4 руб. Допускаѳтся разсрочка: при подпискѣ 2 р. и по 2 р.: 1-го марта и 1-го ііоня. Адресъ редакціи и конторы: С.-Пѳтербургь, Моховая, 45. Рѳдакторъ А. Р. КУГЕЛЬ. Издатѳльница 3. В. ТИМОѲЕЕВА (Холмская).

С Ъ 1 декабря в ы х о д и т ъ н о в ы й журналъ исторической литературы и

науки

ВЪстникъ Всемірной Исторіи. Первое въ Россіи общедоступноѳ историчѳскоѳ иллюстрированное изданіе, посвящѳнноѳ ознакомлѳшю русскаго общества съ общимъ ходомь исторіи съ точки зрѣнія идѳи прогрѳсса. . ВЪ ЖУРНАЛѢ БУДУТЪ УЧАСТВОВАТЬ: Е. К. Апостолиди, В. К. Апушкинъ, К. И. Арабажинъ кн. В . В. Барятинскій В У. Боняновскій, Б . П Бурдѳсъ, проф. А. X . Гольмстѳнъ, кн Д. П. Голицынъ (Муравлинъ), II. А. I риневская, М- I рибовскій М. В. Головинскій, ііроф И. И.Ждановъ, Ѳ. Ф. Зелинскій, И. М. Ивановъ, Д. Ѳ. Кобѳко, проф. Н. \ Коркуновъ осибуми Куроно (лѳк. японскаго языка петер. унив.), С. В . Любимовъ, В. П. Лебедевъ, Д. Л. Мордовцѳвь Ф. Нѳслуховскій, В. Н. Никитинъ, К. Н. Никифоровъ, В. П. Панаѳвъ, проф. С. Ѳ. Платоновъ, Н-П-Павловъ-Сильванскій, В. Н. Пѳрѳтцъ а Л А. II. Фарѳсовъ, А. П. Субботинъ, Я. Г Сѣвѳрскій, А. Е . Суровцевъ, Н. К. Шильдѳръ, П. А. Шафрановъ, А. Ф. Шидловскій, I. I. Ясинскій (Максимъ Бѣлинскій), 3 . 10. Яковлѳва и мн. др. Стремясь быть іінтерѳснымъ, яснымъ по изложѳнію, журііалъ доступенъ и по цѣнѣ обширному кругу читатѳлѳй, к а к ъ е а м ы й д ѳ ш ѳ в ы й и е т о р и ч ѳ о к і й ж у р н а л ъ в ъ Р о е о і и , выходящій въ больш. жур. фор. въ колич. листовъ въ книжкѣ. П о д п й о н а я ц ѣ н а н а г о д ъ (съ декабря по декабрь) с ъ д о о т . и п ѳ р е е . ь р., н а п о л г о д н о е. Допускаѳтся р а з е р о ч к а со взносомъ, ѳжемѣсячно, п о о д н о м у р у б л ю , п ѳ р в ы ѳ ш ѳ о т ь м ѣ е я ц е в ъ . Г л а в н а я к о н т о р а ж у р н . п о п р і ѳ м у п о д п . и о б ъ я в л . : Е к а т ѳ р и н и н с н і й к а н , , іб, у К . В . М ѳ р п ѳ р т ъ . ПОДПИСКУ ТАКЖЕ ПРИНИМАЮТЪ: въ конторѣ газетъ: .Новости" ( Б . Морская, 17) "Сѣвѳрный Курьѳръ" (Больщ Морская, 5), „Новоѳ Время" (Нѳвскій, 40); у книгопродавцѳвъ: М. 0 . Вольфъ (Гостинныи Д в р Р ^ ' Ф (Невскій, 20), М. В. Поповъ (уг. Нѳвскаго и Фонтанки),въ тип. Четарѳва (Екатерингофскій пр. о З - Ю ) , въ магазинѣ „Иосрѳд никъ" (Васил. 0стр., 8 лин., д. 9).

Р ѳ д а к ц і я в ъ П е т ѳ р б у р г ѣ , Я м е к а я , 2. ТелѳФОнъ 2 9 4 2 . Редакторъ-издатѳль С. С. С У Х О Н И Н Ъ .

43

ОТКРЫТА ПОДПИСКА на 1900 годъ (2-й годъ изданія)

НА ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЙ

ЖУРНАЛЪ

Журналъ будетъ состоять изъ отдѣловъ; і) художественнаго и художественно-промышленнаго, 2 ) литературнаго и 3) художественной хроники. Вновь вводимый л и т е р а т у р м ы й о т д ѣ л ъ посвящаетсл вопросамъ литературной и художественной критики. Въ немъ будутъ, между прочимъ, помѣщены статьи: 5). ^\/іережко6скаго — «Толстой и Достоевскій» (критическое изслѣдованіе, печатпніе котораго будетъ продолжаться въ теченіе всего года). )(} изъ паноптіі-

сучья, какой-то соръ; но вглядіітесь — п вы

кума вмѣсто восторженныхъ солдатъ, какая-то

увидите, что это не бревна и не к у ч а и не

мутная грязь вмѣсто дыма іі т. д. И к а к ъ в с е

соръ, а трупы несчастныхъ, убитыхъ и за-

это писано! Б у д ь еще манекены и восковыя

мороженныхъ людей, лошадей, что это лафеты,

куклы написаны съ умѣніеліъ, красиво, соч-

руяіья, ранцы. Видно, здѣсь рѣзались и стрѣ-

но, - куда ни шло, можно

было бы простить

лялись вчера, или здѣсь замерзъ на бивуакѣ

отсутствіе трагііческаго дара,

цѣлый эскадронъ. Самая дорога, по которой

отсутствіе способностп ояшвлять и одухотво-

идетъ Наііолеонъ, густо устлана человѣчески-

рять свои предметы; но яшвопись в ъ этой кар-

ми тѣлами, примерзшими къ землѣ, еле узна-

тинѣ самая невозможная, та вообще ужасная,

ваемыми подъ снѣяшымъ покровомъ, исполо-

реа листическая п проповѣднііческая живопись,

санными, раздавленными тяжелыми

которая появилась у насъ в ъ 60-хъ годахъ.

рійскими обозами, которые проходили этой до-

Верещагину

То-же придется

сказать и о другой кар-

леяштъ

высокими

насыпями

артилле-

рогой. Какая дивная тема: похоронное торже-

по за-

ство зимы, сіяніе смертп и мороза, грандіозныП

мыслу, но также лишенноіі худоясественныхъ

уя«асъ войиы, доведенный до пароксизма. Но

достоинствъ. На ііей изображенъ ясный, трес-

есть-ли все это в ъ картинѣ? В с е есть опять

кучій морозныіі день, одинъ изъ ііраздііиковъ

таки в ъ намѣреніи, но не на самомъ

торжествующей

Краски

тіінѣ, тояіе

сильной и значительной

смерти

въ

природѣ, когда

свѣтлаго

морознаго

дня

дѣлѣ.

довольно

солнце какъ-то отчаянно-ослѣпительно с в ѣ - вѣрно схвачены, но подносная, тугая животитъ, но не тепло, не согрѣвая, когда все пись совершенно портитъ общее впечатлѣніе.

691

Наполеонъ,

фельдмаршалы,

солдаты трупы,

по-дѣт^н нарпсованные, скорѣе похоя«и на какія-то разодѣтыя куколки,

понатыканныя

Программа буд^^щихъ концертовъ Музыкальнаго Общеетва.

среди мучныхъ насыпеі!, нежели на людей, и на страшныхъ людей.

Въ

дирекція Русскаго

Это — д в ѣ лучшія картпны, другія совершенно в ъ томъ-я«е характерѣ; нѣкоторыя такъ-

пригласила для

я«е или еще большпмъ отсутствіемъ лмівописныхъ достоинствъ. Что же мояшо почувствовать при созерцаніи такихъ картипъ? что сказать объ ихъ творцѣ? То-же, что можно почувствовать пріі

чтеніп

донесеній и меііуаровъ наполеоновской эпохи, что можно почувствовать пріі видѣ коллекцій тогдашняго оружія, тогдашнііхъ столь характерныхъ формъ II всевозможныхъ предметовъ. В с е это способно служить матеріаломъ для художественнаго впечатлѣнія, но оно пе вызываетъ само собоП этого впечатлѣнія. Верещагинъ иллюстрировалъ при помощи этихъ оруяий, формъ, предметовъ мемуары того времени, но онъ не создалъ самостоятельныхъ худоОнъ не

далеко

ушелъ по техникѣ отъ распространенныхъ тогда народныхъ картииъ, а по духу во многомъ даже уступаетъ имъ, такъ какъ ему не достаетъ той драгоцѣннѣйшей непосредственности, которая такъ убѣдительно говоритъ изъ нихъ. Вообще, трудно говорить о Верещагинѣ с ъ художественной точки зрѣнія, такъ какъ, если онъ и заслулшваетъ самаго сочувственнаго отношенія, серьезнаго вниманія и почета, то не какъ художникъ—онъ вовсе не художникъ,—а какъ историкъ, какъ этнографъ, к а к ъ ученый, очень умцый, очень дѣльный, но, какъ этому и слѣдуетъ быть, черствый и холодный. В с е , что есть теплаго и горячаго в ъ его картинахъ, пробралось, такъ сказать, помимо его, лишь болѣе

или менѣе точно отражая объекты его

изученія, объекты, в ъ которыхъ, разумѣется,

слышали,

Музыкальнаго Общества

діірилгированія

симфониче-

скими концертами слѣдующихъ лнцъ:

же пикантны по замыслу, но страдаютъ тѣмъ

ягественныхъ произведеній.

будуще.мъ году, какъ мы

Изъ уже гг.

знаменитыхъ

отличившихся Безекирскаго

діірііжеровъ,

помимо

в ъ нынѣшнемъ сезонѣ, и

ІОферова,

имѣется в ъ

виду пригласить на рядъ гастролей элегантнаго

капельмеіістера

турпаго

театра

Артистііческо-ліітера-

г. Коръ-де-Ласа.

ііоводу ведутся дипломатическіе

(ІІо

этому

ііереговоры

с ъ бывшимъ испаііскимъ посланішкомъ Камио-Саградо). Ведутся также переговоры

съ наиболѣе

извѣстными иностранными дирилгерами, которыхъ

обѣщали

свое участіе г.

изъ

Нуцу-

леско изъ Румыніи, г. Граменья изъ Италіп и г. Франке изъ Зоологіи. В е с ь штатъ, какъ русскихъ такъ и заграничныхъ капельмейстеровъ, будетъ подчиненъ высшему

художественно-музыкальному

над-

зору М. .М. Ивапова, подъ „богатымъ управленіемъ"*) котораго состоится экстренное симфоническое собраніе, посвященное первыхъ

пятн

актовъ

его

іісполненію

прославившейся

в ъ „Новомъ Времени" оперы

„Забава ІІутя-

тишна" (безъ костюмовъ). Солистами

будутъ

приглашены:

г-нъ

Гуніади Яношъ, изъ Будапешта, виртуозъ на контрфаготѣ, который исполнитъ скрипичную сюиту К сіш- Ц. А. Кюи, перелояіенную концертантомъ-же для контрс^іагота с ъ аккомііаниментомъ

ос|)еклеида; г-пъ Пэ, изъ Бордо,

виртуозъ па іерихонской трубѣ, который бисъ

протрубитъ

Ьегсеизе Ц. А . Кюи;

фонъ Вальдшлесхенъ, женщина-баритонъ

на

г-жа изъ

Риги,—исполиитъ по требованііо публики зна-

масса поэзіи, страсти и духовнаго смысла. *) З р и

Алеііса)ідрЪ 70

Беиуа.

фѳвр. с. г.

спец. т е л е г р а м м у

„Нов. Вреы." отъ 5

менитое „болеро" Ц. А. Кіои, и, наконецъ, небывалое

чудо

природы,

3-хълѣтній

За-границѳй.

вундер-

киндъ—Лева Сосунъ пзъ Одессы, который безъ,

(Въ Музе-Ь Гюстава Морб.)

аккомпанемента изобразитъ на окаринѣ "ѴѴаІІсіігепіііі; Вагнера. Среди

капитальныхъ

произведенііі

Въ

зна-

самомъ

центрѣ Парижа,

сейчасъ у

чатся на программѣ лучшія сочиненія с л ѣ -

шумной площади

дуіощихъ извѣстныхъ композиторовъ:

вверхъгие (1е Ъа Еосііеі^оисаикі. В ъ этом7> м ѣ -

Ліодвигъ

вавъ-Беіпховенъ

(1770—1827)—

увертюра Леонора Л5 3 (будетъ

исполнепа

стѣ она сразу принимаетъ тихій, тически-провинціальныіі сторонъ

3 раза).

Тгіпііё, круто поднимается

бѣлые

аристокра-

видъ.

Съ

обѣихъ

дома-особняки

съ

садамп,

Карлъ Марія фонъ-Веоеро ( 1 7 8 6 — 1 8 2 6 ) —

ни одного магазпна, ни одного экипажа, р ѣ д -

увертюракъ оперѣ Фреіішюцъ (въ 1-ый разъ)

кіе прохожіе идутъ не спѣша, на всемъ пе-

для

чать покоя...

9 роялей ( 3 6 рукъ), — будетъ сыграна

ученицами класса проф. Боровки съ оркестромъ

и

хоромъ

подъ, управленіемъ К. К.

кусокъ

улицы, г д ѣ помѣщается

семейныіі отель Гюстава Моро, отданный теперь, по духовному завѣщанію

фонъ-Баха. Феликсъ сятъ

Таковъ

Бартольди

отяюдь пе

(про-

артиста, со всѣми произведеніями автора, в ъ

Феликсомъ

собственность государства. Высокій розова-

(1809 — 1847)

смѣшивать съ

Блуменфельдомъ) — Носііхеііе-Маѵзсіі. Рихардъ Вагнеръ

знаменитаго

( 1 8 1 3 — 1 8 8 3 ) — м а р ш ъ изъ

тый домъ съ сѣро-зелеными украшеніями уяіо передѣланъ подъ музей и утратилъ свой первоначальныі-і видъ современнаго частнаго жи-

ТангеПзера. Джузеппе Бе^^&г/.—маршъ изъ Аиды.

лища; картины уже развѣшаны, но формаль-

Названпые марши будутъ псполнены сое-

ности по переходу дома Моро в ъ собствеи-

иожарныхъ и инва-

ность государства еще ііе в с ѣ выполнены и

лидныхъ командъ, подъ управленіемъ г. Вой-

двери его тщательно затворены д.пя публики.

дипенными

оркестрами

При жизни, Моро часто говорилъ Одилону

цѣха Главача. новѣйшихъ композпто-

Редоііу, съ которымъ онъ былъ довольно бли-

ровъ впервые появятся: в с ѣ посмертныя сочп-

зокъ, что для старыхъ друзей музей будетъ

ненія

открытъ раньше, ч ѣ м ъ д л я публики. ІІользу-

Изъ произведеній Ю. Арнольда;

Контскаго

„Пробужденіе Л ь в а " А.

(спмфонпческая поэма, вновь ор-

ясь

этимп

словами

умершаго

художника,

кестрованная А. К. 1 лазуновымъ); Н. Ѳ. Со- Редонъ пожелалъ проникпуть в ъ таинствепловьева —„Миніатіорная сюита* и Н. К. Гал- ный домъ-музеіі и предложилъ намъ отпракипа — к а н т а т а „Торл«ество В а к х а " (въ руко-

Если улица, на которой

писи). В ъ послѣднемъ же, 1 0 - м ъ спмфоническомъ собрапіп

виться съ нимъ.

будетъ

съ

ностыо исполненъ,

особенной торяіественв ъ первый и послѣдній

зей, представляетъ

собою нѣчто особенное,

то самый музеіі не менѣе сѣтителя

помѣщается мупоражает'^

своимъ, совершенно

по-

необычнымъ

разъ, реквіемъ г. Іогансена подъ управленіемъ

для музея, патріархально-семейнымъ

г. Бернгардта.

тером7>. Двери отворяетъ старая женщина в ъ

СообщилЪ:

СплапЬ.

синемъ фартукѣ, съ худымъ

харак-

сморщеннымъ

лицомъ, которая глядитъ сурово на незнакомыя ей лица и привѣтливо улыбается беззу71

бымъ ртомъ старымъ друзьямъ Моро. Б ѣ л а я передняя кая

увѣшана

копіями,

а оттуда

лѣстнпца, съ банальнымъ

уз-

свѣтло-жел-

Музей Моро—океанъ работы. В ъ пемъ помѣщается 8 0 0 картинъ (считая и этюды) масляными краскамн,

акварелей

.'500

и 12.000

тымъ ковромъ, ведетъ в ъ большую залу пер-

рисунковъ! Читатель не потребуетъ отъ н а с ъ

ваго этажа.

хоть

Никакой

мебели

кромѣ круглаго

стола,

сколько-нибудь полпой

оцѣнки

громаднаго труда длпнной, трудовой артистп-

покрытаго старенькой скатертью, и трехъ-че-

ческой жизни и приметъ нашу

тырехъ в ѣ н с к и х ъ стульевъ. На столѣ иомера

замѣтку,

Сгагеііе (Іе8 Веаих-Агі8,

любителя живописи.

какіе-то только-что

проявленные фотографическіе снимки, клоч-^ ки

исписанной

бумаги...

Витая

лѣстница ведетъ в ъ третій

желѣзная

этажъ.

блеститъ, всюду чисто, ни пылинки

Паркетъ в ъ воз-

этого

какъ

теперешнюю

простое, бѣглое впечатлѣпіе

Разсматривая

одну

за

Моро, получаешь прежде

другой

всего

картины

впечатлѣніе

сіяющей красоты, спокойно-радостной, гармоничноіі, но

холодной

и вн№-человѣческой.

д у х ѣ , и тихо, тихо... Ходишь, какъ в ъ про-

Эстетическая эмоція, получаемая

сторномъ

свѣтломъ склепѣ.

ній Моро, очень велика, но она не потряса-

Въ

большомъ,

этомъ

тихомъ, барскомъ

етъ душу,

отъ творе-

а ласкаетъ г л а з ъ , даетъ

особое,

домѣ родился, выросъ и умеръ Г ю с т а в ъ Моро.

почти

Онъ покидалъ его только между 3 0 - м ъ и 4 0 - м ъ

чувство довольства, покоя. Кто говоритъ по-

годами жизни, когда ѣ з д и л ъ в ъ Италію, да

кой, тотъ близокъ к ъ

на короткое время послѣ смерти матери, кото-

далекъ отъ слова жизнь.

рая была его единственнымъ товариш;емъ в ъ жизнп и

имѣла

на

него, говорятъ, очень

сильное вліяніе.

ходѣ,

старушка и

насъ

необыкновенно ближайпгій его

доложила принялъ

вызываетъ

слову смерть и очепь

в ъ произведеніяхъ

Моро — н ѣ т ъ .

Онъ удалился (іапз за іош' (і'іѵоіге,

заперся

Моро,

жизнь

Редо-

безконечный рядъ твореній велики.хъ масте-

при-

ровъ, скопленныхъ в ъ безконечныхъ музеяхъ,

сѣдой,

и грезилъ объ ослѣпительпомъ блескѣ вели-

о нашемъ высокііі,

представительный

другъ

одинокую

Жизни

иаслажденіе,

в ъ своемъ тихомъ домѣ, переживалъ памятью

Привѣтливо встрѣтившая насъ съ номъ

физическое

старикъ,

который

послѣ

дѣлилъ

смерти

ма-

чавой красоты. Ж и в я одиноко, среди каменныхъ, с ѣ р ы х ъ громадъ

Парижа,

не

видя

нп

травы, ни

тери. Онъ позволилъ намъ осмотрѣть музей,

цвѣтка, ни

извиняясь, что неможетъ н а с ъ сопровождать.

иаго

Онъ объяснплъ намъ, что не чрезмѣрное са-

чаръ

красокъ,

момнѣніе заставило Моро завѣщать свой домъ

няетъ

взоръ

государству. Художникъ любилъ свои произ-

ный

веденія, какъ другіе любятъ дѣтей; ему тягост-

рому вложена в'ь душу любовь краски, дол-

ио было думать, что плоды труда всеіі жиз-

женъ былъ испытывать особую потребность

ни разсѣются по свѣту, распродадутся съ пу-

одарить свои

бличнаго торга. Онъ завѣщалъ свои произв е-

ц в ѣ т а и св'ѣта. Краски его картинъ ослѣпи-

денія государству, потому что чаетному лицу

тельно ярки,

завѣщать ихъ невозможно: налогъ на н а с л ѣ д -

достны, часты, блестятъ

ство такъ великъ,

драгоцѣнные камни. Т а к и х ъ красок'ь, можѳтъ

что второму

наслѣднику

сочной

блеска

листвы лѣса,'^ни

солнечнаго

заката,

которыми

природа

художника, Моро,

живописецъ,

т.

образы

ни

е.

пыштѣхъ напол-

прирождсн-

человѣкъ,

кото-

чрезмѣрпой роскопгью

безконечно разнообразны, и

искрятся

ракакъ

пришлось бы уже продавать картины для его

быть,

уплаты.

палитрѣ и, можѳтъ быть, не найдетъ никогда.

72

еще

никто

не

находилъ

на

своей

Онъ не даромъ искалъ 1е ѣоп ехргезвіі' — его

мачты, пирамидально расположеньі

онъ находилъ

не разъ, мы бы даже охотнѣе

людей, мачта увита листвоіі лавровъ, рѣзкая

сказали Іеѣоп 8и§-§-е8Ііі'. Когда вспоминаешь

зелень которыхъ вырѣзывается на ла.э,урномъ,

его картины, прежде всего всплываютъ в ъ па-

тихомъ небѣ, и заходитъ

мяти ихъ цвѣта п только за ними выдвпгаются

похожій на огромное крыло

линіи, фигуры. Къ такому-же разряду осо-

прикрѣпленныП къ изогнутоН

бенностей Моро падо

краснаго цвѣта. В с е величаво, увѣренпо, в ъ

отнести его глубокую

любовь къ орнаменту. В ъ огролшомъ чествѣ его картинъ паментальныхъ тельно, съ

коли-

мы находимъ массу ор-

деталей,

любовью.

намъ

бѣлый, узкііі, чаііки парусъ, мачтѣ ярко-

застывшеіі красотѣ скользитъ по гладкому, синему морю.

написанныхъ тща-

Къ сказанному

за

фигуры

Дальше в ъ углу, в ъ плохомъ

освѣщеніи,

повѣшена „Ьа ііеіц' Музіідие", привлекающая

остается прпбавить, что, насколько можно су-

взоръ

дить по бѣглому осмотру такого множества

отъ всего того, что видишь в ъ з а л ѣ . Какой-

картинъ, намъ

то бѣлый свѣті:, льется съ неба, бѣлымъ зер-

каніется, что манера письма

Моро мѣНялась постепенно

в ъ теченіи

преясде всего какъ

нѣчто

отличноо

его

каломъ лежитъ на землѣ и уходитъ в ъ даль

жизни, и что послѣднія его вещи написаны

вода, усѣянная синеватыми скалами, точно

шире, несравненно менѣе сухи, чѣмъ т ѣ не-

мореприотливѣ, освѣщенное свѣтомъ солнца,

многіе образцы

закрытаго высоко поднявшимся легкимъ тума-

его работы, которые можно

было видѣть цослѣ его смерти в ъ Люксем-

номъ.

бургскомъ музеѣ.

На переднемъ планѣ стремится в в е р х ъ мо-

Приступая къ описанію отдѣльныхъ кар-

гучій стволъ небывалаго растенія; широкіе

тинъ, ска?кемъ прежде всего, что, къ нашему

овальные листья, поднимаясь, расходятся в ъ

удивленію, в ъ числѣ 8 0 0 полотенъ мы уви-

стороны, отгибаются какъ .пепестки гигант-

дѣли очень много большихъ картинъ въ и ѣ -

скаго цвѣтка, и среди нихъ на общемъ бѣло-

сколько метровъ вышиною.

синемъ тонѣ картины высится Мадонна, Ца-

В ь большоіі залѣ перваго этажа, на с т ѣ -

рица Небесъ, в ъ коронѣ, со скипетромъ. Узор-

н ѣ , передъ входомъ, помѣщаются три огром-

чатый край роскопіноіі ея мантіи обхваты-

ныя картины: Ье роеіе ТггіЫе ехсііапі Іе рекріе

ваетъ часть ствола растеііія и вьется меяеду

а Іа гсѵоііе, Ргеіепсіапі и Агдопаиіез. Послѣдняя

листьями.

иомѣчена 1 8 9 7 годомъ (Моро умеръ 1898

сильное

Не останавливаясь на разсмотрѣніи д в у х ъ

весною

замѣчательныхъ

г.).

Изъ этихъ

трехъ вещей на насъ очень

впечатлѣніе произвели

На лазурно-ясномъ фонѣ неба,

Агдопаиіез.

Моро — „Ьез

идемъ дальше.

А. В.

на которомъ

Б—рЪ.

(Окончанге будетъ).

и свѣтелъ

воздухъ —, между двумя розовыми

скалами,

вокругъ которыхъ носятся красныя и синія чайки, прямо на зрителя идетъ

произведеній

І^іііез (іе Тііёзііив" и „Ьа шег сіе Моізе", мы

висятъ и точно текутъ внизъ молочпо-бѣлыя облака — такъ тихъ, прозраченг.

I

Арго.

Книги.

Два

огромныхъ дельфииа собираются нырнутьподъ

^Недавно

корабль, совсѣмъ внизу, на первомъ планѣ

скомъ заканчивается

картины. В с я эта нижняя часть не окончена

рги

н парисована углемъ. На кораблѣ, вокругъ

видъ изданія съ каждымъ выпускомъ улуч-

вышедгаимъ

третьимъ

первый

оюивописгі" Ргіхарда

томъ

Мутера.

выпу„Исто-

Внѣшнііі

73

\

гаается. Иллгострацііі печатаются все

лучше

и лучше, причемъ нельзя не обратпть

вни-

манія на то обстоятельство, что в ъ русскомъ

стр. 3 2 6 нѣм. текста). П ' такііхъ" прцмѣровъ можно ііривести не мало. Мы

надѣемся, что ^въ слѣдуіощихъ вы-

изданіи число ихъ увеличено по сравненііо съ нѣмецкимъ оригііналомъ. Такъ, напр., в ъ

пускахъ г-жа Вснгерова будетъ болѣе вни-

послѣднемъ

было-бы сліішкомъ досадно, еслибъ допускас-

выпускѣ

пздатели

помѣстііліі

очень интересную, но мало извѣстную

ра-

мательно

провѣрять переводъ,

такъ

мые еіо промахи повредііли успѣху

какъ

изданія,

Нѣтъ

которому, вѣроятно, сочувствуетъ и сама пе-

никакого сомнѣнія, что книга Мутера найдетъ у насъ шпрокое распространеніе и оку-

реводчица. Замѣтимъ кстати, что г - ж ѣ Вен-

питъ громадныя затраты ііздателеіі.

Н0І1 не только в ъ области перевода, но и в ъ

Какъ іізвѣстно, переводъ нѣмецкаго текста разсматривасмаго труда сдѣланъ г-жеіі Венгеровоіі. Казалось-бы, ея многолѣтняя д ѣ ятельность в ъ качествѣ переводчііцы іі „обозрѣвательницы" новостеіі пностранноіі литературы должна была гарантпровать точность и правильность перевода. Къ сожалѣнііо, в ъ данномъ случаѣ, г-жа Венгерова оказалась не на высотѣ задачи.

областіі критпки. Такъ, недавно, в ъ журналѣ

Переводъ сдѣланъ тяжелымъ, шероховатымъ языкомъ, а пороіі встрѣчаются даже очень досадныя неточностіі, свидѣтельствующія 0 нѣкотороіі небрежности перевода. Чтобы не быть ГО.ЛОСЛОВНЫМИ, укажемъ нѣсколько неправильно переведенныхъ мѣстъ изъ втопого выпуска. Такъ, напр., на стр. 1 3 9 (стр. 2 сверху)—слово „каріатиды" неумѣстно.Въ храмѣ Зевса, построенномъ в ъ Аѳинахъ, не было

современнини ІІушкина. Надо поистинѣ быть

боту Менцеля— „Прогулка по озеру".

не только 15-ти, нодаже иодной каріатиды; в ъ нѣмецкомъ подлинникѣ сказано вовсе не „каріатиды", а „Заиіепкоіовзе". Д а л ѣ е , на стр. 1 4 2 (стр. 5 — 6 сн.) вмѣсто „Микель-Анджело" поставлено „Дона", а вмѣсто Донателло — Микель-Анджело, что совершенно ііскажаетъ смыслъ всей: фразы. Затѣмъ оказывается, что „Прюдо-цъ писалъ картину 7.-сірсіѵдаіивмъ" (стр. 1 7 8 ) . На стр. 2 1 8 (стр. 9 сн.) — сказано

„картина

имѣетъ не-

геровоіі слѣдовало-бы быть болѣе вниматель-

„Мегсигс

(іс

Ргапсе",

своеіі 0 пупікинскомъ

въ

корреспонденціи

номерѣ „Міра Искус-

ства", г-жаВенгерова сообщила французскимъ чіітателямъ, что воъ иллюстраціи, помѣщенныя въ вышеназвапномъ

номерѣ, не имѣютъ от-

ношенія к ъ тексту и относятся к ъ Х Ѵ П І в ѣ к у . Почтенная

писательница

пе замѣтила, что

всѣ худоягники, иллюстраціп коихъ былп нами воспроизведены в ъ номерѣ

были

13—14,

оченьмалоосвѣдомленнымъ въисторіи русскаго искусства, чтобы отнести Бріолловаи Венеціанова к ъ ХѴТП в ѣ к у . Обращаемъ вниманіе на столь мало-значительные факты главнымъ образомъ потому, что, несмотря на всю свою незначптельность,

опи

все-таки

способны

подорвать довѣріе къ „критическимъ

пзслѣ-

дованіямъ" наіпеіі писательницы.

Подъ

редакціеіі Штеіінгаузена, предпрп-

нято в ъ Леііпцигѣ изданіе цѣлаго

ряда мо-

ногрпфШ по исторіи нѣмецпой культуры. сихъ поръ

вышло два

тома.

Первыіі

До изъ

нихъ посвященъ исторіи нѣмецкаго солдата, второіі исторіи купца. Книгіі ными

богато иллюстрированы

гравюрами.

Перелистывая

современстраницы

сомнѣнныя „шічества", вмѣсто „доетоинства",

этихъ, в ъ высшеіі степени художесгвенно на-

а

строку — читатель опять наталки -

печатанныхъ, томиковъ, не вникая даяге в ъ

вается на невіщтую по построенію фразу (ср.

живо интересно написанныіі текстъ, читатель

черезъ

74

не можетъ п

пе

проникнуться

не почувствовать ея

духомъ

пнтимной

Граверы X V I и X V I I в в . не

эпохи

стороны.

боялпсь

вопло-

иачалась в ъ 1 7 9 7 г. и была окончена, несмотря на отчаянную спѣшку, за пѣсколько мѣсяцепъ до смерти

императора в ъ 1 8 8 0 г. Говорятъ,

щать в ъ своихъ твореніяхъ в с ѣ мелочижиз-

что первыіі балъ в ъ повомъ, еще не высохшемъ

ни п

дворцѣ представлялъ ужасное

съ

любовью

одинаковой

добросовѣстностью и

вырѣзали и

портреты

знатныхъ,

сырости

зрѣлище; отъ

и лгары поднялся

густоіі "туманъ,

важныхъ негоціантовъ, и рынокъ въ малень-

в ъ которомъ еле мерцали свѣчи и скользили

комъ городкѣ, и большую проѣзжую дорогу...

какъ

тѣни люди.

Каждый томикъ стоитъ 4 марки. Принпмая

Кто строилъ МихаНловскій замокъ, сказать

во вниманіе роскошь изданія, нужпо прпзнать

трудно; существуетъ мнѣиіе, что гіроектъ былъ

эту цѣну крайне не высокоіі.

работы Баженова, знамеиитаго

зодчаго вре-

менъ Екатерины, сошедшагося в ъ качествѣ франк'ь-масоиа съ ІІавло.мъ, въ бытность поПочтенпыіі Патеръ Кунъ (АІЬ. К п і т ) медленными, но вѣрными шагами подвигаетъ впе•редъ свою обширную

исторію искз^сства. В ъ

слѣдняго еще наслѣдникомъ. Дѣііствительно, многое в ъ Инженерномъ

итальянскій характеръ построекъ Баженова,

•20-мъ выпускѣ его пптереснаго и богато ил-

особешіо его

люстрированнаго

(такоізы

эпоха

готики.

виталъ

въ

изслѣдованія Пока

области

изложеніи и в ъ

закончена

щепетильный античнаго

міра, в ъ его

ными

имъ

поскромнѣе и съ

листьями.

Искусство

колонады,

угольныіі вся

модель

Кремлевскаго

дворца

нѣкоторыя детали, 8-ми

дворъ); но онъ-ли

честь постройки

строилъ, или

этого

великолѣпнаго

чув-

зданія должна принадлелгать заѣзжему архи-

Статуи вы-

тектору Бреннѣ, который и довелъ ее до конца,

виноград-

в ъ достовѣрности непзвѣстно. Баженовъ умеръ

подборѣ иллюстрацій

ствовалось нѣкоторое стѣсненіс. бирались

авторъ

Замкѣ напоминаетъ

среднихъ в ѣ -

спустя

нѣсколько

мѣсяцевъ послѣ начала

ковъ — болѣе сродни автору, что замѣтно от-

построііки, будто бы отравлепныіі тѣмъ, кому

разилось

не нравилось,

какъ

на текстѣ, такъ и на иллю-

страціяхъ, количество

которыхъ прямо гро-

ІІо всеіі вѣроятности изданіе закончится,

и

это скоро

тогда мы к ъ нему еще

вер-

онъ все болѣе и болѣе

оказывалъ вліяніе, и притомъ на

мадно.

что

пмператора.

При

благотвориое,

Павлѣ дворецъ

былъ

окруягенъ рвамп, бастіонами и шлагбаумамп, и отъ Манежной

площади вплоть до д в у х ъ

павіільоновъ (теперь на Инженерной улицѣ)

немся.

Бпвліифіілі?.

вела чудная липовая аллея (на мѣстѣ ея манежъ). Крыша была украшена трофеямп и статуями, впрочемъ, которыя

Инжѳнѳрный Замокъ. На мѣстѣ, г д ѣ теперь стоитъ Инженерный замокъ, стоялъ ЛѣтніО дворецъ пмператрицы Елизаветы. В ъ этомъ дворцѣ родился Павелъ Петровичъ, и это,

въ

Святого

побудило

Михаила

связи

съ видѣніемъ его

по вступ-

леніи на престолъ построить з д ѣ с ь церковь во имя архистратига и новыіі дворецъ. Работа

были

довольно

уничтожены,

грубой

работы,

когда

дворецъ

перешелъ въ Инженерное вѣдомство. Внутреиность была роскошно

отдѣлана

и

мы

мо-

жемъ имѣть понятіе о ней, не только по ііодробнымъ

описаніямъ

современниковъ, но и

ііо той чудесноіі моделп, которая хранится в ъ Императорскоіі Академіи Худояіествъ и которая

достойна лучшей участи, нежели поло-

манноН, стоять в ъ

какомъ-то темномъ углу,

75

г д ѣ никто

ея никогда не видитъ. Изъ всей

гіозноіі яшвописи. В ъ

1 8 8 9 онъ принимаетъ

роскоши немного сохранилось только тронное

впервые участіе в ъ

зало и кое-гдѣ живоппсь па потолкахъ. Стиль

картиноіі

дворца, хотя и построеннаго в ъ моментъ за-

нею, А. В . ІІраховъ и В . М. Васнецовъ

рожденія такъ называемаго стиля Ешріге —

глашаютъ

нѣсколько напоминаетъ

в ъ работахъ во Владимірскомъ Соборѣ. З д ѣ с ь

своей барочноіі тор-

жественностыо, грузным7>, горды.мъ фасадомъ, иростотой общпхъ чертъ и сочностью деталей, постройки

второй

половины X V I в . в ъ Ита-

ліи, какого-нибз^дь генуэзца Алесси илп римлянина

Боромини.

передвижноіі

выставкѣ

„ІІустынникъ". Ознакомпвшись съ при-

Нестерова в ъ Кіевъ, для участія

Нестеровъ работаетъ с ъ 1 8 9 0 по 1 8 9 5 г. М. В . Нестеровъ рищества

состоитъ членомъ

передвнжниковъ, а в ъ

това-

1 8 9 8 году

оиъ удостоенъ званія академика.

МихайловскіП замокъ —

В ъ настоящее время художникъ работаетъ

одно изъ превосходныхъ создапій не только

в ъ Абастуманѣ, г д ѣ ему поручсио исполнить

для

в с ѣ художественныя работы в ъ строющемся

Петербурга и Россіи,

но и для всей

архитектуры конца X V I I I в. Онъ несомнѣнно носитъ отпечатокъ склонной

къ

православпомъ храмѣ.

своей грозной, мрачной,

мпстицизму

эпохи и вполнѣ

отрая^гаетт^ в ъ своихъ формахъ отличптельныя черты одного изъ

самыхъ замѣчательныхъ

3 а м ѣ т к и.

явленій того времени: императора Павла.

Б.

ВепіамтіивЪ.

{шП Г-на Рѣпина моягно поздравить: 5-го февраля

на общемъ

собраніи

экспонентовъ

весенней выставки в ъ Имлераторскон

/^емін

Свѣдѣнія. Отлагая до блияіайшаго

номера характе-

ристику творческой дѣятельиости художнпка Нестерова, приводимъ з д ѣ с ь нѣсколько датъ

совъ

ХудожесгпвЬ

Ака-

большинствомъ голо-

были избраны в ъ комитетъ

яіюрп вы-

ставки слѣдующія лица: В . А. Беклемишевъ, К. Я . Крыяшцкій, В . Е . Пурвитъ, Ф . Э. Рущицъ, Н. П. Химона, В . И. Зарубинъ, Н. К. Рерихъ,

пзъ его біографіи. Михаилъ Васильевичъ Нестеровъ родился

К. А. Стабровскій, А. А. Рыловъ, И. Я . Гинц-

19 Мая 1 8 6 2 года, в ъ У ф ѣ . Директоръ москов-

бургъ, И. С. Богатыревъ, Я . М. Розенталь,

скаго реальнаго училища, куда былъ отданъ

А. Н. Бенуа, А. А. Борисовъ, К. 0- Глуп[,енко.

своими родителями молодой Нестеровъ, замѣтилъ в ъ

своемъ ученикѣ признаки худо-

жественнаго дарованія, и убѣдилъ родителей отдать ихъ сына в ъ училище яшвописи, к у д а Нестеровъ и поступилъ в ъ 1 8 8 2 г., еще

при

Перовѣ.

Ііандидатамп

на

случай

членовъ комитета избраны

выбытія

И. Е. Рѣпгінъ

и

В . И. Вальтеръ. Наконецъ-то г . Рѣпинъ воочію убѣдится, что даже

питомцы Академіи

считаютъ его

художественное суяіденіе годнымъ лишь „на

Первую медаль 1 8 8 6 году, за

Нестеровъ

картину

получилъ в ъ

„До государя чело-

битчики". В ъ 1 8 8 7 году онъ написалъ картину „Христова

невѣста",

художникъ

уже

съ

этого

болѣе серьезнаго, ч ѣ м ъ онъ. ШПІ Комиссія

для

покупки

картинъ

въ

времени

Московскую городскую Третьяковскую галле-

избраннаго

рею пріобрѣла на выставкѣ, устроенноН ягур-

пути и посвящаетъ себя исключительно рели-

наломъ „Міръ Искусства" — „Этюдъ" И. Ле-

76

и

случай выбытья" кого-либо болѣе чуткаго и

не покидаетъ

витана и „Бюстъ Л. Толстого" кн. II.

Тру-

Б у д у ч и не всегда согласны съ нимъ в ъ его сценическомъ построеніи роли, мы

бецкого.

должны

АкадеіМІи Х у д о ж е с т в ъ

заявить, что в ъ первый разъ слышали роль

тоіі-же комиссіеіі пріобрѣтенъ „ Т а л ы й с н ѣ г ъ "

Тристана пропѣтой съ начала до конца, ибо

художпика Е . Столица.

у идеальнаго исполнителя роли Тристана —

На выставкѣ в ъ

штп Самымъ крупнымъ событіемъ нынѣпіняго музыкальнаго сезона было то,

которое

Ж . Решке, вокальная сторона всегда оставляла желать лучшаго, другіе-же Тристаны,

прошло наиболѣе незамѣченнымъ. Мы гово-

какъ

римъ 0 постановкѣ на русской сценѣ оперы

1иі8 в ъ вокальномъ

Вагнера„Тристанъ и Изольда".

плохи.

Не имѣютъ у с п ѣ х а у публики

Ѵо^І, Соззіга,

Ершовъ

главнымъ

Аіѵагу,

Епё'е1,

Оийе-

отношеніи были прямо

проводитъ

всіо роль

совсѣмъ

образомъ произведенія геніальныя. Эта аксіо-

легко. Голосъ его звучитъ прекрасно, и в ъ

ма далеко

художественномъ отношеніи онъ превзошелъ

не нова, но каждый разъ вызы-

ваетъ невольный ропотъ.

„Тристанъ"

напи-

ояшданія Есѣхъ русскихъ „вагнеріанцевъ". ППй На мѣсто скончавшагося Д. В . Григо-

санъ сорокъ л ѣ т ъ тому назадъ; было, с л ѣ довательно, довольно времени, чтобы съ нимъ

ровича — Директоромъ

ознакомиться; однако, и до сихъ поръ пуб-

ощренія

лика

кинъ.

не рѣшилась имъ

заинтересоваться

Музея Общества По-

Художествъ назначенъ М. П. Бот-

Замѣтимъ кстати, что послѣ австрій-

Б ѣ д а тутъ, конечно, еш,е не велика, ибо ч ѣ м ъ ' скаго погрома, состоявшагося, — какъ видпо дольше геніальное произведеніе будетъ скрыто изъ напечатаннаго в ъ прошломъ номерѣ опроотъ пошлыхъ восторговъ, тѣмъ лучше и чііще

верженія, — по единогласному постановленію

сохранится оно для

в с ѣ х ъ членовъ комитета, - - музей. приведенъ

любителей

настоящаго

в ъ порядокъ. В ъ разбитыя витрины вставлены

искусства. Во всякомъ с л у ч а ѣ , в ъ то время, когда вся разношерстная толпа ломилась

в ъ „Бо-

гему", „Тристанъ" никого не привлекалъ. Исполняется у н а с ъ Тристанъ превосходно. Долгое

время

считалось, что Вагнера

пѣть вообще невозможно,

что онъ

ломаетъ

голоса и что русскимъ пѣвцамъ никакъ совладать съ Опытъ

не

нимъ.

показалъ

новыя стекла и къ саксонскимъ кукламъ приклеены новые носы. ШШ Г-нъ Далькевичъ

етъ на то, что наши газеты относятся крайне индифферентно къ вопросамъ искусства (см. С ѣ в . Курьеръ № 9 7 ) . Дѣйствительно, во в с ѣ х ъ большихъ газетахъ, каждую недѣлю есть „музыкальные",

совершенно

обратное.

Тристанъ былъ спѣтъ такъ, какъ его

справедливо сѣту-

„литературные"

и

„научные"

фельетоны; только пластическія искусства в ъ

нигдѣ

полномъ загонѣ, и о худояіественныхъ фелье-

в ъ Германіи спѣть не могутъ. В с ѣ исполни-

тонахъ нѣтъ и рѣчи/^ В ъ былыя времена хоть

тели

г.

главныхъ ролей

были

великолѣпіш.

Стасовъ наполнялъ

своими

простынями

Объ Литвинъ говорить, конечно, не прихо-

столбцы „самой большой газеты". Теперь —

дится: еще не д а л ѣ е , к а к ъ прощлой весной,

ясе и его труба замолкла не разрушивъ іери-

она удивляла Лондонъ и осенью блистала в ъ

хонскихъ

Парижѣ,

в ъ театрѣ покойнаго

Ьашопгепх,

г д ѣ была единогласно признана

за лучшую,

современную исполнительницу Изольды. Кто-же нашъ

особенно

первый

насъ

порадовалъ,

стѣнъ.З

ШШ Г . ОИ замѣчаетъ

въ

ОепПетап

совершенно вѣрно

„Россіи", (№ 2 9 0 ) по поводу

художественно - промышленііаго

отдѣла вы-

это

ставки „Міра Искусства": „Фантастическій,

русскій Тристанъ — Ершовъ.

причудливый рисунокъ и художественная про-

77

^

которомъ онъ ничего не смыслитъ. В ъ своей

мышленность всегда и всюду были друзьями... Чѣмъ прозаичнѣе предметъ художественной

статьѣ, касающеііся очень интересной темы—

промышленностиио назначеніювъ житейскомъ

современной формы разлада между

обиходѣ, тѣмъ фантастичнѣе старались при-

II дѣтьми" — г. А. Б., переходя к ъ искус-

дать ему форму, какъ

ству, высказываетъ слѣдующую мысль: ,,Іго-

будто этішъ контра-

нешо,

„отцами

увлеченіе небольшой кучки... писателеИ

стомъ хотѣли его облагородить и одухотворить. И конечно, странныя, дикія по за-

и художииковъ—картинами Вотичелли, средне-

мыслу, но изяп];ныя

вѣковьемъ и другими мертвыми побрякушками—

по исполненію блюда-

чудовища г. Обера говорятъ публикѣ совсѣмъ

само по себѣ ничто.

не объ упадкѣ и с к у с с т в а , . . . . но, наоборотъ,

интересная и глубокая работа — іісканіе но-

0 стремленіи приблизиться къ тѣмъ далекимъ, здоровымъ временамъ, когда смѣлые и остро-

в ы х ъ формъ для искусства, выраоюающееся въ

умные худоя«ники, вродѣ Бенвенуто Челлини^ не задумывались весело и необузданно шутить и фантазировать в ъ металлѣ и в ъ драгоцѣнныхъ камняхъ, какъ теперь не в с е г д а имѣютъ смѣлость шутить даже словами".

Запада.

Дѣйствительно, столь распространенная в ъ публикѣ боязнь худооюника, недовѣрге къ нему и его творчеству по истинѣ изумительны. Большинство нашихъ защитниковъ „здороваго искусства", издѣваясь надъ „причудами" какого-нибудь Врубеля, человѣка образованнаго и художника до мозга костей,—довѣрчиво покупаетъ всякую дрянь съ „апраксина" и украшаетъ свою квартиру буфетами „охтенскаго" издѣлія съ „грушами" и „зайцами". Охтенскій столяръ-самоучка пользуется большимъ авторитетомъ, нелгели худояшикъ,

и с к у с с т в ѣ , которое в ъ

оскорбленный уродствами нашей обиходной жизни и пытаіощійся украситъ ее продуктами своей творческой фантазіи... Неуяіели же изъза того, что попытки этихъ новаторовъ иногда рискованы, слѣдуетъ прищипіально отрицать ихъ значеніе и художественную цѣнность?

замѣчая, что каждое его утвержденіе, каждый

ШШ „Міръ Болай"

в ъ лицѣ своего „кри-

Но рядомъ іідетъ болѣе

еимволизмѣ, которыЛ тоже идетъ к ъ намъ с ъ Интересъ

кь такимъ худооюниксімъ,

какъ Рогагроссъ, Беклинъ, Елингеръ, торыхъ в с е чаще и чаще

имена ко-

мелькаютъ в ъ на-

шей печати, показываетъ, что и насъ постепенно

охватываетъ предчувствіе новаго в ъ своей старой

реаліі-

стической формѣ отстало отъ жизни". Стбитъ-ли

спорить

съ

человѣкомъ, для

котораго в с е средневѣковое искусство—„мертвыя побряку^шки", и который, говоря 0 символизмѣ,

ставитъ

рядомъ

имена

Беклина,

Клингера и... Рошгросса (!). Отчего-же тогда не сопоставить в ъ области литературы имена Л. Толстого, Чехова и, скажемъ, Боборыкина. Такое

сопоставленіе обидѣло-бы даже

А. Б .

Однако,

въ

области

г-на

искусства, онъ

смѣло изрекаетъ подобныя-же нелѣпости, не приводимый

имъ

примѣръ — оскорбителенъ

для в с ѣ х ъ т ѣ х ъ , кто уважаетъ и любитъ искусство... ПШ В ъ ч и с л ѣ выдающихся художииковъ, принимающихъ участіе в ъ Скандинавскомъ отдѣлѣ журналы

париліской

выставки,

французскіе

называіотъ слѣдующія имена: 1)

тика" А. Б. полемизируетъ съ „Міромъ Искус-

Норвегія — Мунте, Веренскіольдъ, Петерсенъ,

ства". Мы бы и рады

ему,

Крогъ, Мункъ. 2) ПІвеція—Лильефорсъ, Нурд-

такъ какъ борьба съ такими г-дами какъ А. Б.

стрбмъ, Бергъ, ІІринцъ Евгеній. 3) Данія—

(имя

Іогансенъ, Паульсенъ, Гаммерсгей, Роде.

которымъ

были

легіонъ)

отвѣчать

составляетъ

одну

изъ обязанностей нашего журнала, но... нельзя спорііть съ человѣкомъ о томъ предметѣ, в ъ

78

Произведенія

всѣхъ этихъ

худоягниковъ

уя«е знакомы петербуржцамъ по Скандинав-

ской выставкѣ, устроенной

нѣсколько лѣтъ

с о в ъ " в ъ д ѣ л ѣ искусства, в ъ

обществѣ до

томз^ назадъ, в ъ залахъ Общества Поощренія

сихъ поръ еще распространено предубѣжде-

Худояіествъ.

ніе, что

ШШ Итальянское правительство за 3 ^ 2 милліона лиръ

пріобрѣло

знаменитую

галлерею

Боргезе. Оцѣнку этой коллекціи производили

вопросы

при помощи тировокъ"

искусства нуяшо

рѣшать

„комиссііі", „уставовъ" „балло-

и

тому подобныхъ аксессуаровъ.

В м ѣ с т ѣ съ тѣмъ, на глазахъ у в с ѣ х ъ , незаб-

эксперты разныхъ національностей. Любопыт-

венныіі П. М. Третьяковъ безъ всякихъ „ко-

но, что итальянецъ оцѣнилъ ее в ъ 5Ѵз милліо-

миссій" создалъ изъ ничего свой зпаменитый

новъ, нѣмеп;ъ в ъ 7, а французъ в ъ 1 2 . Такимъ

Музеіі. В ъ такомъ тонкомъ и сложномъ д ѣ л ѣ

образомъ, надо

необходима абсолютно-неограниченпая власть,

признать, что правительство

сосредоточенная в ъ рукахъ одного человѣка,

пріобрѣло эту коллекцію крайне дешево. ШШ В ъ Люксембургскомъ

музеѣ (въ Па-

иначе, по самой логикѣ вещеіі, музеи совре-

рисунковъ

меннаго пскусства будутъ обречеиы на хра-

Пювисъ-де-ПІаванна. По этому поводу в ъ при-

неніе всякоіі, никому неинтересноіі, мертвечи-

лоягеніи к ъ (дахоііе сіев Веагіх-Лг1;8 справед-

ны. Конечно, Третьяковъ, бывшііі не только

ливо замѣчено: „ Т ѣ опрометчивые люди, ко-

полномочнымъ

торые нападали н а искусство умершаго ху-

комъ

дожнпка,

возможность

вершенно

Изъ

для администраціи

рижѣ)

была устроена

сдѣлать

выставка

получили, наконецъ, почетнос

многочисленныхъ

отступленіе.

всѣхъ

несправедливостеіі, совер-

шенныхъ за послѣднее время по

отношенію

к ъ выдающимся художникамъ, наиболѣе непонятной

является

непризнаваніе

Пювиса.

Кто только не говорилъ о немъ в с я к и х ъ глупостей (зоі^іізез) вродѣ того, что правильный

рисунокъ,

что

у

у него ненего

воображенія, что онъ не понимаетъ и т. п. Выставленные рисунки в ъ

нѣтъ красокъ

этомъ от-

ношеніи являются цѣнными оправдательными Кое кому совѣтуемъ прочесть эти строки! Академіи

Художествъ

въ

Брюсселѣ, отказалась одобрить пріобрѣтенія, сдѣланныя Директоромъ Академіи, и не приняла купленныхъ имъ, на одной изъ выставокъ

современныхъ

художниковъ,

картпнъ

образомъ,

исторія

несчастныхъ

„комиссій" пріобрѣтающихъ картины в ъ правительственные

былъ

поставленъ

исключительныя

въ

условія,

со-

но

и

правительственныхъ му-

зеевъ—тотъ же принципъ единоличной власти является цвѣтанія.

необходимымъ

условіемъ

Достаточно припомнить,

про-

сколько

жизни внесъ в ъ холодную и мертвую берлпнскую галлерею энергичныіі Чуди, чтобы согласиться съ вышеприведенными іПШ Совѣтъ ныхъ

Одесскаго

Искусствъ,

положеніями.

Общества

ягелая

Изящ-

ознакомить

съ

результатами 3 5 - т и лѣтней дѣятельности рисовальной школы Общества, постановилъ в ъ

Музеи,

вездѣ

одинакова.

Несмотря на столь многочисленные примѣры, доказывающіе полную п р и н ц и п і а л ь н у ю состоятельность начала

бывшихъ учениковъ

піколы, пріобрѣвшихъ

имя в ъ художественномъ мірѣ, и д л я у с т р о і і ства

этой

выставки избралъ

директора школы А. А.

комиссію

Попова,

„больгаинства

изъ

преподава-

телей ея К. К. Костанди, Г . А. Ладыженскаго и Л. Д. Іорини и бывшихъ учениковъ школы художниковъ Л. 0 . Пастернака, Н. И.

Мэнара, Коттэ и Зулоага. Такимъ

галлереи,

но и собственни-

а п р ѣ л ѣ этого года устроить выставку работъ

документами". ШШ Комиссія

хозяиномъ,

Крав-

ченко, I. Э. Браза, Е . I. Буковецкаго, II. А. Нилуса и Т. Я . Дворникова и члена

Совѣта

Общества профес А. А. Павловскаго. ШШ Журналомъ

„Міръ Искусства" пзданъ

не-

альбомъ 1 5 авто-литографій русскихъ худож-

голо-

никовъ. В ъ него входятъ рисунки работы В .

79

Бенуа, Л. Бакста, Ф .

представляетъ мало интереса. Большой у с п ѣ х ъ

М. Якунчиковой и Е . Лансере.

у публики можно заранѣе предсказать испан-

Сѣрова, I. Браза, А. Малявина,

Альбомъ стоитъ три рубля

и продается

въ

цамъ, которые, при

полнѣйшемъ отсутствіи

. ^ художественііости, заставятъ заплакать отъ ОШІ По закрытіи выставокъ картипъ рус- восторга всю нашу толпу художественныхъ скихъ мастеровъ, открываются в ъ Петербургѣ „старовѣровъ", такъ обожающихъ всякую книжномъ магазинѣ М. 0. Вольфъ.

выставки иностранныя. В ъ музеѣ бар. ШТРІГлица размѣстятся нѣмецкіе художники,

въ

пошлость подъ сладкимъ соусомъ. ШШ Предполагаемое

содержаніе №

5—6

Академіи Наукъ—скандинавскіе и гдѣ-то иа

журн.

Вознесенскомъ

Мояшо

„Л. Толстой и Достоевскій".—В. Розановъ —

себѣ представить, какъ хороши будутъ этіі

„Ещео смерти Пушкина". — Л а р о ш ъ — „Музы-

выставкп, когда все, что есть в ъ мірѣ инте-

кальный к р и т и к ъ " . — Ф р . Нитче—„Вагнеръ в ъ

реснаго, посылаетъ теперь

Б а й р е і і т ѣ " . — А . Бенуа—„ Выставкн". Худоя^е-

просп. — испанскіе.

в ъ Парііжъ свои

ственныіі отдѣлъ посвящается в ы с т а в к ѣ жур-

лучшія пропзведенія. Нѣмецкая Москвѣ и,

выставка открылась

„Міръ Искусства": Д. Мережковскій—

ужо

въ

нала „Міръ Искусства".

судя по сообщеннымъ пменамъ.

Издатель-Редакторъ С. Ж. 3>ягилебъ.

80

ЕЖЕНЕДЪѢНОЕ И8ДАШЕ {СЪ ИЛЛЮСТРА ОСНОВАНА ВЪ 1894 ГОДУ. VII ГОДЪ ИЗДАНІЯ. О Т К Р Ы Т А П О Д П И С К А на 1 9 0 0

г.

Въ 1 8 9 9 году были напечатаны, между прочимъ, слѣдующія статьи и матеріалы: I . Віографіи: I. Брамсъ.—А. Гензелыъ.—3. День.—Н. В. Лисенко.—А. К. Лядовъ. М. Д. Каменская.—Артуръ Ннкишъ.—Иги.' Падеревскій.—Ганъ Рихтеръ.—Н. Ф. Христіановичь.—Фридеріікъ Шопенъ.—Эрнстъ фонъ-ІПухъ.—Кам. Эверарди и др. :і

Владииірова. — и дприжированіг, Рих. Йагнера.—Подъ чьимъ вліяніемъ развпласъ геніальность Шопепа? Ст. Шлевннгера.—Шуманъ о Шопепѣ. В. Шольца и др. I I I . Иеторнч. матеріалы: Непзданный музыкаіьныи отрывокъ П. Чайковскаго.—Непзданныя письма А. Н. Вѳрстовокаго.— На могплѣ Верстовскаго.—Списокъ рукописей А. Н. Версіовскаго"—Русланъ въ Міопхенѣ —Новые матеріалы для біографіи Сѣрова (неизданпыя его письма).—Новые матеріалы для біографіп Глинки (воспомннанія о псмъ К. Вулгакова) и др. I V . Музыкально-педагогическій отдѣлъ. Этюды (12) по фортепіанной меіодологіи. Ст. Шлезннгера. — Регистры человѣческаго годоса. П. Тихонова.—Музыкадьное образованіе въ Россіи. В. Д . Корганова. — Музыка и пѣніе въ нашихъ учебныхъ заведеніяхъ (постоянный отдѣдъ). К. Нелндова.—Пушкинскій ираздникъ и др. V. Церковноѳ Пѣніе. 0 собраній русскихъ древне-пѣвческихъ рукописеи въ Московск. Синод. учил. церковнаго иѣпія. Профес Ст. Смолѳнскаго.—Чанковскій о русскоіі церковнои музыкѣ. К. М. Еонинскаго. Г. Ѳ. Львовскій, какъ духовный комиознторъ. К. Цѳлидова.—А. Ѳ. Львовъ, какъ духовный композиторъ. К. Нѳдидова.—0 программѣ церк. пѣнія ддя лѣтнихъ у ч а с . курсовъ. Альбинскаго и т. д. VI. Хроника. V I I . Библіографія. V I I Некрологъ. Идлюсіраціи и т. д. Въ 1900 г. будетъ придоженъ П. томъ (2 часть) „Мемуаровъ" Берліоза.

Редакторъ-Издатель

ПОДПИСНАЯ

З

Н и к . Фиыдейзеиъ.

ЦѢНА

р. на 1 г. — Съ доотавкой. 1 р. 75 к. на Ѵ» г., 1 р. — па 3 м. О Съ пѳресылкой. 2 „ — „ „ V ' » 1 „ 25 па 1 г. 0 р. 60 к.

Огдѣденія Копторн: въ С.-Пѳгврбургѣ: у I . Юргенсэна, Б. Морокая, 9. Вь МоеквЬ: въ музыкал. торгов.іЬ Вас. Беосѳль и |Соип. Петровка, 12. Въ Біевѣ: вь киианомь и муз. магазинѣ Леона Идвиковскаго, Креідатнкъ д. Иопова. Въ Одѳеоѣ: муз. торговля Г. и В. Бальцъ, Бъ Ростовѣ-на-Дону: въ муз. магазинѣ Е. Н. Гершковнчъ. Р Е Д А К Ц І Я И КОНТОРА: О.-ПЕТЕРВУРГЪ, М. МОРСКАЯ, в.

О Т К Р Ы Т А ПОДПИСКА НА ШОО г.

Оъ 1 октября 1 8 9 9 года начался третій годъ ивданія ЕЖЕМЪСЯЧНАГО ИЛЛЮСТРИРОВАННАГО ЖУРНАЛА

„КНИЖНЫХЪ ІАГАЗИНОВЪ ТОВАРИЩЕСТВА М. 0. ВОЛЬФЪ

ЙШТШ ПО ЛЙТЕРАТУР^, НАУКАМЪ й БЙБЛІОГРА Назначеніе журнада-дать читающеи публнкѣ возможность своевременно слѣднть за ™ ^ ' ^^^ наукъ и библіографіи у пасъ въ Россіи и за границею. Бъ этихъ видахъ журиадъ „ к а и ж н ы х ъ « " і ^ » » " » » * ^"«"Р'''^^^^^^^ иввѣстія по лнтѳратурѣ. наукаиъ н бнблІографіи" номѣщаетъ идлюстрированпыя статьи и замѣтки по криіическіе отзывы о наибодѣе выдающихся новыхъ сочиненіяхъ, списки новыхъ кпигъ и важнѣишихъ ' « У Р " ^ / / " " ^ ' ' Р / ™ , ' иностранныхъ, свѣдѣнія 0 подготовляемыхъ къ печати новыхъ изданіяхъ и пр. Особый отдѣлъ журнада посвящепъ справкамъ, совЬтамь н отвѣтамъ на предлагаемые читателями журнала вопросы. Годовая подписная цѣпа журнаду изданіе на весъ доставкою и пересыдкою . . . леневой бумагѣ . Объявленія ддя помѣщѳнія въ „ И З В Ѣ С Т І Я Х Ъ " иринимаюгся съ пдатою по 25 коа. за мѣсто, занимаемое въ V» ширнны сіраницн.

4

р-;,

Подписка и объявленія принимаются въ книжныхъ магазинахъ Товариіцества М. 0. С.-Петербургъ: Гостиныи Дворъ, № і 8 , и Москва: Кузнеикій Мостъ, № і 2 . Адреоъ редакціи: С.-Петѳрбургъ, Вас. Островъ, 16 лин., д. 5—7.

2 р. одною строкою нонпареди

ВОЛЬФЪ.

годъ

О Т К Р Ы Т А

IV

П О Д П И С К А н А

1900

г.

годъ

НА ЕЖЕНЕДЪЛЬНЫЙ ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЙ ЖУРНАЛЪ

IV

Ь

Т Е Т Р ІЪ

Статьи по общѳствѳннымъ вопросамъ и тѳоріи тѳатра, искусствъ и литѳратуры, фельетоны, критическіѳ этюды, беллетристика, рѳжиссѳрскій отдѣлъ, обширныя коррѳспондѳнціи. Полная иллюстрированная лѣтопись тѳатральной и художѳственноп жизни въ Рсссіи и з а границѳй.

И ЛЛ

ПОДПИСЧИКИ П О Л У Ч А Т Ъ

ЖУРНЗЛЗ

около

1000 стр., что составитъ овышѳ

і}}

за годъ

изяіцный томъ на хорошѳй бумагѣ.

В О С Ь М И С О Т Ъ

иллюстрацій

№№

ВЫІ1УСК0ВЪ,

ОТЪ 1 - 2

ПП

въ тѳкстѣ,

іМ 10

ЛИСТОВЪ КАЖДЫЙ,

научно-популярныхъ статей по искусству нотныхъ приложеній для пѣнія и Фортепіано

БИБЛІОТЕКИ

12

со

ЖУРНЗЛЗ

репертуарныхъ пьееъ, въ отдѣльной продажѣ стоющихъ около 30 руб.

2 2

№Яо

1/ |2 П/"'Л0

выпуска СЛОВАРЯ СОВРЕІѴІЕННЫХЪ СЦЕНИЧЕСКИХЪ ДѢЯТЕЛЕЙ портреты, біографіи, характѳристики артистовъ, пѣвцовъ, музыкантовъ, драматичѳскихъ писатѳлѳй, композиторовъ. театральныхъ критиковъ, и т. п. (словарь доведенъ до буквы Г ) въ каждомъ выпускѣ около ^ 100 фамил. съ портрет. (новыѳ подписчики могутъ получить 3 вышедш. выпуска по 50 коп. з а вьгаускъ). Р-і1007 0 0 г г пѳчатались произведенія: Авсѣѳнко В. Г., Александрова Н. А.,*Амфитеатрова А. В., Арбенина Н. Ф., ОЬ І О Э І — а а 1 1 . Басгунова Э. Д., Бантовияа Б . 11, Блейхмана Ю. II., Бѣляѳва 10. Д , Вейнберга П. И., Гнѣдича П. П., Гринѳвской РІ. А., Далматова В. П., Дѣянова А. И., Измайлова А. И., Карпова Е . П., Кнорозовскаго И. М., Коринфскаго А. А., Кояловнча М. Ж., Ленскаго Ал. II., Нѳмировича-Данченко Вас. И., Нѳмировича-Данченко Вл. Ив., Озаровскаго 10. Э., Плѳш;ѳева А. А., Потапѳпко И. Н., Прѳображѳнскаго В. П., проф. Сакетти Л . А., кн. Сумбатова А. И., Тихонова В. А., Федорова Н. Ф., Фруга С. Г., Эфроса Н. В . , Южнаго М. Г . , Ясинскаго I. I. и друг. В Ъ Ц.ЛЛЮСТРАЦІОННОМЪ ОТДЪЛЪ участвуютъ художники: Асатуровъ П. И., Бакстъ Л., Кравченко Н. И., Овсянниковъ В. П., Ростиславовъ А. А., Соломко С. С , Суворовъ И. А. и друг. Въ отдѣльныхъ приложѳніяхъ были даны слѣд. пьѳсы, имѣвшія шумный успѣхъ; „Трильби", „Волшѳбная сказка", „Джентльмэнъ", „Золотая Вва", „Казнь", „Баба", „Возчикъ Геншѳль", „Девятый валъ", „Биронъ", „Исторія одного увлечѳнія", „Заза" „Глухая стѣна" и мног. друг. 0

•,']

П О Д П И О Н А Я Ц Ѣ Н А :

За годъ 00 воѣми приложѳніями 0 руб.,

за поігода со всѣми приложѳніями 4 руб.

Допускаѳтся разсрочка: при подпискѣ 2 р. и по 2 р.: 1-го марта и 1-го іюня. Адрѳсъ рѳдакціи и конторы: С.-Петѳрбургь, Моховая, 45. Редакторъ А. Р. КУГЕЛЬ. Издатѳльница 3. В. ТИІИІОѲЕЕВА (Холнсиая).

Съ 1 декабря выходитъ новый журналъ исторической литературы и науки

В Ъ с т н и ъ к В с е м р н іо йИ с т Пѳрвэѳ въ Россіи общѳдоступное историчѳскоѳ иллюстрированное изданіѳ, посвяш;енное ознакомленію русскаго общѳства съ общимъ ходоігь исторіи съ точки зрѣнія идѳи прогрѳсса. ВЪ ЖУРНАЛВ БУДУТЪ УЧАСТВОВАТЬ: Е. К. Апостолиди, В. К. Апушкинъ, К. И. .Ѵрабажинъ, кн. В. В. Барятинскій, В. Ѳ. Боняновскій, Б. П. Бурцѳсъ, проф. А. X . Гольмстенъ, кн. Д. П. Голицынъ (Муравлинъ), И. А. Гриневская, В. М. Грибовскій, М. В. Головинскій, проф. И. Н. Лідаиовъ, Ѳ. Ф. Зѳлинскій, И. М. Ивановъ, Д. Ѳ. Кобѳко, проф. Н. М. Коркуновъ, Іосибуми Куроно (лѳк. японскаго языка пѳтер. унив.), С. В. Любимовъ, В. II. Лѳбедевъ, Д. Л. Мордовцѳвъ, Ф. К. Нѳслуховскій, В. Н. Никитинъ, К. Н. Никифоровъ, В. П. Панаевъ, проф. С. Ѳ. Платоновъ, Н. П. Павловъ-Сильванскій, В. Н. Пѳрѳтцъ, Э. Л. Радловъ, А. И. Фарѳсовъ, А. П. Субботинъ, Я. Г. Сѣвѳрскій, А. Е. Суровцевъ, Н. К. Шильдѳръ, П. А. Шафрановъ, А. Ф. ІПидловскій, I. I. Ясинскій (Максимъ Бѣлинскій), 3 . 10. Яковлѳва и мн. др. Стрѳ.\іясь быть ингерѳснымъ, ясныѵіъ по изложѳнію, лсуриалъ доступенъ и по цѣнЬ обширному кругу читателей, к а к ъ о а м ы и д ѳ ш ѳ в ы н и с т о р и ч с ѳ в к і й ж у р н а л ъ в ъ Р о е е і и , выходящій въ больш. жур. фор. въ колич. 1 8 - 2 0 листовъ въ книжкѣ. П о д п й о н а я ц ѣ н а н а г о д ъ (съ декабря по дѳкабрь) о ъ д о о т . и п ѳ р ѳ е . 6 р., н а п о л г о д а 3 р. Допускаѳтся р а з е р о ч к а со взносомъ, ѳжѳмѣоячно, по о д н о м у р у б л ю , п ѳ р в ы ѳ ш ѳ о г ь м ѣ о я ц ѳ в ъ . Г л а в н а я к о н т о р а ж у р н . по п р і ѳ м у подп. и о б ъ я в л . : В к а т ѳ р и н и н о к і й к а н . , іб, у К . В . М ѳ р п ѳ р т ъ . ПОДПИСКУ ТАКЖВ ПРИНИМАЮТЪ: въ коиторѣ газѳтъ: „Новости" ( Б . Морская, 17), „Сѣвѳрный Курьѳръ" (БольшМорская, 5), „Новоѳ Врѳмя" (Нѳвскій, 40); у книгопродавцевъ: М. 0 . Вольфъ (Гостипный Дворъ, 18), А. Ф. Цинзѳрлингъ (Нѳвскій, 20), М. В. Поповъ (уг. Невскаго и Фонтанки), въ тип. Четарева .(Екатѳрингофскій пр. 53—10), въ магазинѣ „Посрѳдникъ" (Васил. 0стр., 8 лин., д. 9).

Редакція въ Петербургѣ, Ямекая, 2. ТелеФонъ 2942. Рѳдакторъ-издатѳль С . С . С У Х О Н И Н Ъ .

Открыта подписка на 1 9 0 0 годъ НА

ЖУРНАЛЪ

Н О В Ы Й М Р ІЪ 1900

1900

илліострированный двухнедѣльный вѣстникъ современной жизни, политики, литературы, науки, искусства и ирикладныхъ знаній, издаваемый Т О В А Р И Щ Е С Т В О М Ъ

З А

М.

0.

В О Л Ь Ф Ъ , подъ редакціею П . М. Ояьхина.

Ч Е Т Ы Р Н А Д Ц А Т Ь

Р У Б Л Е Й

безъ шікой доіілаты за ііересылку премій подписчики „НОВАГО М1РА" получатъ в ъ течеиіѳ съ доставкою и пересы.іікою во всѣ мѣста Росісйской Имперіи, слѣдующія ііять изданій:

2) Иллюстрированный журналъ приыадныхъ знаній

1) Ж У Р Н А Л Ъ „ Н О В Ы Й

М І Р Ъ "

м

М

О

3

А

И К

А

2 4 выпуска в ъ форматѣ лучшихъ европейскихъ иллюстрацій. 4)

12 П Е Р Е П І Е Т Е Н Н Ы Х Ъ

(24

ВЫПУСКА)

вмѣщающій в ъ себѣ 1 6 рубрикъ. 1ІЮ[ГЪ Е Ж Е М Ѣ С Я Ч Н А Г О ЖУРНА.ІА

въ с о с т а в ъ А) Ш Е С Т Ь ПЕРЕПІЕТЕННЫХЪ

ТОМОВЪ

кот о р а г о

ПОЛНАГО СОВРАНІЯ СОЧИНЕНІИ ИВ. ИВ. Л А Ж Е Ч Н И К О В А (тт. 7—12).

Б ойдутъ: В) Ш Е С Т Ь

ъ-а.іі'^"

12 ежемѣсячныхъ иллюстрированныхъ книжекъ романовъ и повѣстеіі для семейиаго чтенія. 5) ДВГЪ

„БИБЛІОТЕКА РУССКИХЪ И ИНОСТРАННЫХЪ ПИСАТЕЛЕЙ",

годн,

3) Ж У Р Н А Л Ъ „ЛИТЕРАТУРНЫЕ н:ов.А-го

с ъ „Современной Л ѣ т о п и с ь ю " .

1900

РОСКОШНО

П Е Р Е П Л Е Т Е Н Н Ы Я

КНИГИ,

ежемѣсдчнаго иллювтрированнаго изданіл

П Е Р Е П Л Е Т Е Н Н Ы Х Ъ ТОМОВЪ „ШЙВОПИСНАЯ Р О С С Ш " , ПОДНАГО ПЛЛЮСТРИРОПАППАГО СОВРАНІЯ СОЧИНЕНШ посвящѳнныя описанію Г Е Н Р И Х А ГЕЙНЕ Южяаго Поволжья н Уральекой облаети

(тт. 7 - 1 2 ) .

Лица, жедающія подучить въ 1 9 0 0 году при „Новомъ Мірѣ", „Мозаикѣ" и „Литературныхъ Бечерахъ" за этотъ годъ всѣ 12 переплетенныхъ томовъ полнаго собранія сочиненій Ив. Ив. Лажечникова, всѣ 12 переплетенныхъ томовъ полнаго иллюстрированнаго собранія сочиненій Генриха Гейне и, вмѣсто 2-хъ, четыре изящно переплетенныя книги „Живописной Россіи", посвященныя описанію: 1) Внутренняго нестепнаго пространства, 2 ) Допско-Каспійской области, 3) Южнаго Поводжья и 4) Урадьской области, уплачиваютъ за годовое изданіе „Новаго Міра" со всѣми вышеперечисленнЫми приложеніями, вмѣсто 14-ти руб., — 2 6 р у б . (заграничные подписчики 3 6 рублей). Кромѣ подписки на журналъ съ приложеніями за два года, редакція „Новаго Міра", по примѣру прошлаго года, рѣшида допустить для желающихъ замѣну объявденныхъ приложеній прошдогодними, а именно, взамѣнъ второй половины соч. Лажечникова и Гейне, желающіе могутъ получить въ 1 9 0 0 году первую подовину сочиненііі этихъ писателеі^; вмѣсто же двухъ книгъ „Живописной Россіи" за 1 9 0 0 г о д ъ , — д в ѣ книги того же изданія выпущенныя въ 1 8 9 9 году, т. е. посвященныя описанію Внутренняго Нестепного прострапства и Донско-Каспійской области. . Г г . подписчиковъ, желающихъ воспользоваться правомъ выбора премій, взамѣнъ объявленныхъ на 1 9 0 0 годъ, просятъ заявлять о евоемъ желаніи при самой подпискѣ на журналъ, излагая свое желаніе ло возможности на отдѣдьномъ листкѣ бумаги.

ГОДОВАЯ

ПОДПИСНАЯ

ЦѢНА

„НОВОМУ

МІРУ *

со всѣми приложеніями и преміями, съ доставкою и пересылкою во всѣ мѣста Рос- л а сійской Имперіи 1т г . Роскошное изданіе — 18 руб. За границу — 24 руб., роскошное изданіе — 28 руб. Допустется разсрочт платеэіса, щш чемъ при подпиекѣ должно быть внесено не менѣе 2 руб., остальныя же деньги могутъ высылаться, по усмотрѣнт подписчика, еоюемѣсячно, до уплаты всѣхъ / 4 рі/(^. При подпиекѣ въ рсізсрочку безплатныя премги высылаются только по уплатѣ всей подписной суммы. Объявленія для помѣіценія въ журналахъ: « Н О В Ы И М І Р Ъ » и « М О З А И К А Н О В А Г О М І Р А » , — принимаіохся съ платою: сзади текста по 4 0 коп. за строку ионпарели въ Ѵб ширины страиицы «Новаго Міра» или въ Ѵз ширины «Мозаики Новаго Міра» Передъ текстомъ нлата двойная. Подпйсна на „НОВЫЙ МІРЪ" и объявленія принимаются въ конторахъ журнала, при ннижныхъ иагазинахъ Т-ва М. 0. ВОЛЬФЪ,' въ С.-Петербургѣ, Гостиный Дворъ, N4 18, и въ Москвѣ, Кузнецкій Мостъ, № 12, а танже въ Реданціи „НОВАГО МіРА".і въ С.-Петербургѣ, Васильевскій Островъ, 16 линія, собственный домъ, №№ 5—7. \

ОТКРЫТІДОДЩСКА да: 1900 годъ (2-й Н А

Х У Д О Ж Е С Т В Е Н Н Ы Й

И Л Л Ю С Т Р И Р О В А Н Н Ы Й

Ж У Р Н А Л Ъ

тчіуглкттяш ЖУРНАЛЪ

БУДЕТЪ

СОСТОЛТЬ

СТВЕННО-ПРОМЫШЛЕННАГО, ВНОВЬ

ВВОДИМЫЙ

ЛИТЕРАТУРНОЙ

ИЗЪ

ОТДѢЛОВЪ;

литературный

И

ХУДОЖЕСТВЕННОЙ

отдѣлъ

И ХУДОЖЕСТВЕННОЙ К Р И Т И К И . ПОМѢЩЕНЫ

І ) ХУДОЖЕСТВЕННАГО И 3)

2 ) ЛИТЕРАТУРНАГО

ж ІІ

ПОСВЯЩАЕТСЯ

В Ъ НЕМЪ Б У Д У Т Ъ ,

ХУДОЖЕ-

ХРОНИКИ. ВОПРОСАМЪ

М Е Ж Д У ПРОЧИМЪ,

СТАТЬИ:

Э. ^і/іережкобскаго — «Толстой и Достоевскій» (критическое изслѣдованіе, печатаніе котораго будетъ продолжаться въ теченіе всего года). уГ. ^рі/соба — «Гёте и Пушкинъ» (рефератъ, читанный въ Московскомъ ЛитературноАртистическомъ кружкѣ). уіароша — рядъ статей о русской духовной музыкѣ. ^итче — «Вагнеръ въ Байрейтѣ». уТ/іексахдра ^еяі/а — рядъ отдѣльныхъ главъ изъ новаго труда «Исторія русской живописи въ X I X вѣкѣ» и пр. Въ художественномъ отдѣлѣ спеціальные номера посвящаются произведеніямъ русскихъ художниковъ: В. Сѣрова, М. Нестерова, гр. Ѳ. Сологуба, М. Якунчиковой, Александра Бенуа и др. Отдѣльные номера будутъ посвящены также выставкамъ: Парижской, Передвижной, Академической и др. Художественная хроника будетъ слѣдить за всѣми событіями художественной жизни Россіи и Запада, давать обзоры выставокъ, отчеты о музыкальныхъ собраніяхъ, разборъ новыхъ художественныхъ изданій и проч. Журналъ'будетъ выходить два раза въ мѣсяцъ ( 2 4 номера въ годъ) тетрадями іп 4° съ рисунками въ текстѣ и съ приложеніемъ на отдѣльныхъ листахъ фототипій, хромолитографій, офортовъ и оригинальныхъ литографій. Автотипіи изготовляются у Мейзенбаха и Риффарта въ Берлинѣ, фототипіи у Альберта Фриша въ Берлинѣ, хромоцинкографіи у А. И. Мамонтова въ Москвѣ.

Подписная

цѣна

съ

доставкой: На годъ.

Въ С.-Петербургѣ Съ пересылкой иногороднимъ » » заграницу

На '/2 года.

10 руб. 12 » 14 »

5 руб. 6 » 7 »

ПОДПИСКА П Р И Н И М А Е Т С Я ВО В С Ѣ Х Ъ К Н И Ж Н Ы Х Ъ М А Г А З И Н А Х Ъ . Въ конторѣ журнала имѣются экземпляры журнала за 1899 годъ, въ двухъ томахъ. Цѣна каждаго тома (съ особымъ оглавленіемъ и нумераціей страницъ) 5 руб., съ перес. 6 рубл. ГЛАВНАЯ

КОНТОРА ЖУРНАЛА

М. 0 . Вольфъ Ціна

НАХОДИТСЯ П Р И К Н И Ж Н О М Ъ МАГАЗИНѢ ТОВАРИЩЕСТВА

(Спб., Госттый Дворъ, Жя і8, Моск

^ЯоЗ^Іо 3—4—1

р. 20

н о і і . ,

съ

перес.

ИЗДАТЕЛЬ-РЕДАКТОРЪ

1 р. 50

і е .

С. Ж 2>яаиле$ъ

6и6,

N0.

Шѣ. ТЕЕСТЪ.

ТЕХТЕ.

Д. Мережковскій. X. Толетой ѵ Доетоевскій. II. Іарошъ. Еѣчто о програмной музыкѣ.

Втіігі МёгёіІсогоаЫ. зіогекіЫ (зиііе).

Гг.

П. Перцовъ.

Регігого.

1

В. Д.

^

Еити.

В. Б-ръ. Въ Музеѣ Г. Морд. (окончаніе). Пись.чо въ редакцію на жизні) извЬстныГі отиечатокЪ, чтобы датЬ данпоіі мЪстности опредЬленную физіономію. Мы говоримЪ обЪ аркахЪ, фасадахЪ, барелІіефахЪ, фонтанахЪ, мостахЪ, столбахЪ, алтаряхЪ и гробницахЪ. Мы говоримЪ о тЪхЪ скулЬптурныхЪ произведеніяхЪ, которыя должны оживлятЬ мЪстностІ), какЪ статуи, окаймлятЬ поля, какЪ Термы, олицетворятЬ побЪды, какЬ колонны, и напоминатЬ о чудесахЪ, какЪ перкви; которыя, наконецЪ, должны царитЬ надЪ городомЪ и восхищаті) взоры грал^данЪ, какЪ нЪкогда фрески Парѳенона сЪ „Великими Панаѳинеями". 891

ВотЬ тЬ пронзведенія, которыя, будучп созданы внЬ стЬнЪ музеевЪ и ра-. нЪе ихЪ основанія, должны нгратЬ ролЬ вЪ жпзни, придавая ей извЬстную окраску. ПриведемЪ самыіі яркій примЬрЪ: Панаѳинеи на ПарѳенонЪ вЪ эпоху ихЪ наиболЬшей славы. МежЪ тЬмЪ, какЪ весЬ городЪ погруженЪ вЪ дЬла, вЪ удоволЬствія, вЪ политику, картина этоіі процессіи, совершающейся лишЬ разЪ вЪ три года, неизмЬнно красуется на стЬнахЪ храма, и каждыіі аѳинянинЪ, кинувЪ взорЪ на АкрополЬ, видитЪ свое изображеніе, которое останется на стЪнахЪ святилища. ОнЬ мысленно говоритЪ себЬ, что копія переживаетЪ оригиналЪ, статуя — человЬка, великое твореніе — самыіі кулЬтЪ, жрецЪ—божество. Его образа, воплощеннаго вЪ мраморномЪ изваяніи, тамЪ, на этихЪ фрескахЪ, не коснется рука временЪ. Эти колЬни, крЪпко сжимающія склонившаго на бокЬ голову коня, никогда не согнутся; эти щеки никогда не провалятся, этотЪ станЪ всегда останется столЬ же гибкимЪ; эти кони Л. Бенаръ. никогда не падутЪ; и Портъ (Люксембургск. муз. въ Ларижѣ). для грядущихЪ поколЪнііі вЪчно останется таііноГі, подпали-ли когда-нибудЬ эти люди подЪ общііі законЪ разрушенія. безЪ сомнЬніл, этотЪ мраморЪ живетЪ лишЬ вЪ нашемЪ воображеніи, но тотЪ приливЪ жизненноіі энергіи, которыіі мы ощущаемЪ при его созерпаніи, вполнЬ реаленЪ. Конечно, это — лишЬ блЪдные призраки человЬчества, но человЬчество исчезаетЪ сЪ лица земли, а эти призраки, запечатлЬнные на стЪнЬ рукою генія, вЬчмы, какЪ вЬчны горы, окутывающія далекііі горизонтЪ, какЪ вЪчны звЪзды, кЪ которымЪ, сЪ наступ./іеніемЪ вечера, обращаются взоры этихЪ мраморныхЪ изваяній... 90

уберите эти произведенія изЪ жизни, отЪ взоровЪ толпы, и помЪстите ихЪ вЪ музей,—что тогда сЪ ними будетЪ? Чтобы убЪдитЬся вЪ этомЪ, взглянемЪ, что сталосЬ сЪ „ЕІ^іп тагЫез" вЪ ихЪ роскошноіі лондонскоіі резидениіи. Мрачныіі, какЪ темница; своими безчисленными колоннами похожііі на храмЪ; точно театрЪ, лишенныіі золотыхЪ украшеній на фронтонЪ, окутан- н ы іі ту ман ам и ,т'і')С-

нимый со всЪхЪ сторонЪ сосЬдниМи домами, — такова темная громада британскаго Музея. ЗдЪсЬ-то томятся вЪ заключеніи боги древности. Сыроіі гаЗонЬ, да нЬсколЬВюъгиній видъ катальной горки въ Ораніенбаумгъ, съ акв. Александра Бенуа. ко летающихЪ вокругЪ голубеіі — вотЬ единственныя свЬтлыя точки на мрачномЬ (|)0нЪ этоіі картины, покрытой слоемЬ сажи. Когда древніе строили храмЬ для идоловЪ, отнятыхЪ у враговЬ, они, по краіінеіі мЪрЪ, выбпрали для этой цЪли красивую мЬстностЬ, гдЪ бы новые боги могли акклиматизироватЬся, гдЪ бы имЪ хорошо жилосЬ, которая бы примирила ихЪ сЪ ихЪ тюремщиками. ТутЪ мы не видимЪ ничего подобнаго. НеволЬно представляешЬ себЪ цвЪтущііі АкрополЬ подЪ необЪятнымЪ сводомЪ вЬчно - голубого неба, вЪ 91

ЗолотпстыхЪ лучахЪ солнца, освЬщающаго на далекомЪ горпзонтЪ горы, славныя своммЪ медомЪ м лірамороліЪ, м заливы, свидЬтелей великихЬ побЬдЬ. ПередЬ глазамм неволЬно возстаютЬ цвЬтущія равнины, сосновыя и оливковыя рощи^ колеблющіяся подЪ легкимЬ думовеніемЪ вЬтра, укромныя тропинки, вЬющіяся между кактусами м алоями, ведущія эстетовЬ кЪ мирному жилищу безсмертныхЬ. А здЬсЬ, подЬ дождливымЬ, сырымЬ небомЪ, ничто не вЬ состояніи намолнитЬ душу сладостмымЬ восторгомЪ, навЬятЬ тихую грустЬ. На черныхЪ мраморныхЬ столахЬ высятся останки колоссовЬ, нЬкогда красовавшихся на ПарѳенонЬ: Геліоса, Тезея, Прозерпины^ Цереры, Силена, Прометея, Минервы, Нептуиа, Амфитрмты, Кекропса, Меркурія... Сердце слхимается при взглядЪ на эти жалкія статуи, обезображенныя, подобно тЬмЪ холоднымЪ трупамЪ, что выставляются на мраморныхЬ плитахЪ Морга. Если уже вЬра вЪ могущество этихЬ боговЪ не привлекаетЪ болЬе толпы вЬрующихЪ, они все же продолг жаютЪ властвоватЬ надЪ міромЪ силою своей красоты. А между тЬмЬ, на нихЬ лежитЬ печатЬ какого-то неслыханнаго поруганія. ВсЪ обезглавлены, за исключеніемЬ Тезея, которыіі простираетЪ свои изуродован н ыя руки, точно нищііі гдЬ-нибудЬ за угломЬ вЬ переулкЬ. ИхЪ голог вы скатилисЬ сЬ плечЪ, и, можетЪ Катальная

92

горка въ Ораніенбаумѣ.

бытЬ,

нЬкоторые

изЪ этихЪ царственныхЪ ликовЪ, созданныхЪ для лобзаній богинЬ, поглотилисЬ водами Пирея и досталисЬ вЪ добычу какой-нибудЬ губкЪ, которая сосетЪ ихЪ своими нечистыми устами!.. СЪ нихЪ совлеклиихЪпышныя одежды, отняли эмблемы ихЪ божественноіі власти, которыя они держали вЪ рукахЪ. То тутЪ, то тамЪ на ихЪ тЪлахЪ зіяютЪ трещины, которыхЪ ихЪ похитители не сумЪли задЪлатЬ, которыя благоговЪііно обмываются сторожами музея и свидЪтелЬствуютЪ о совершенномЪ святотатствЪ сЪ нЪмымЪ краснорЪчіемЪ сломаннаго

Катальная

горка въ Ораніенбаумгъ.

замка у раскрытой сокровищницы... ВзглянувЪ на стЪны, мы увидимЪ, что изображенія участниковЪ „ВеликихЪ Панаѳинеіі" выставлены подЪ стекломЪ, точно мощи святыхЪ или коллекція насЪкомыхЪ и засушенныхЪ цвЪтовЪ. Кое-гдЪ сдЪланы попытки кЪ реставраціи. ТакЪ, напримЪрЬ, на тЪхЪ фрескахЪ, гдЪ изображены богини, нижняя частЬ туловища и лЪвыя руки нЪкоторыхЪ фигурЪ были реставрированы лишЬ за сто лЪтЪ до нашего времени, и эти грубые слЪпки заняли мЪсто вЪ ряду творенііі древнихЪ вЪковЪ. ВЪ другомЪ мЪстЪ вы видите жалкое и уродливое собраніе славныхЬ древнихЪ чудовищЪ, сЪ бородами до пятЪ и лошадинымЪ туловищемЪ, и искалЪчен93

ныхЪ юныхЪ героевЪ, стоящихЪ вЪ позахЪ кулачныхЪ бойцовЪ. ВотЪ безрукій ЛапитЪ хочетЪ задушитЬ Центавра, у котораго нЬтЪ шеи. НЬкоторые потрясаютЪ вЪ воздухЬ мечами, которыхЪ у нихЪ нЬтЪ, Какой-то полу-человЬкЬ, полуконЬ, безЪ глазЪ, почувствовавЪ, что кто-то сидитЪ у него на спинЬ, оборачивается, чтобы взглянутЬ на дерзкаго смЬлЬчака. Какой-то калЬка пытается з а топтатЬ иогами своего противника, распростертаго на землЬ, и хочетЪ воздЬтЬ кі) небу свои обрубленныя руки, вЪ ЗнакЪ

побЬды.

ЛЪвиная шкура, свЬшивающ,аяся у него сЪ плеча, какЪ бы жаждетЪ пожратЬ убі^таго Лапита. ВотЪ герой, у котораго нЬтЪ головы: она находится вЪ КопенгагенЬ. ЭтотЪ полу-человЬкЪ, полу-конЬ хромаетЪ: одна изЪ его ногЪ осталасЬ вЪ Греціи. ЭтотЪ юный грекЪ не можетЪ видЬтЬ Центавра, на котораго бросается сЪ яростЬю: голова его вЪ ЛуврЬ. ТамЪЛапитЪвскочилЪ Центавру на

Еатальная

горка въ Ораніенбаумгъ, 'І

спину и пригибаетЪ чудовище кЪ землЬ, держа его за бороду. Можно иодуматЬ, что онЪ держитЪ свою собственную голову. У этого Центавра нЬтЪ человЪческаго тЬла: онЪ ничто иное, какЪ обыкновенная лошадЬ, и, такимЪ образомЪ, ЛапитЪ, упавшііі на землю, является лишЬ неумЬлымЪ ЬздокомЬ. Посреди залы на пЬедесталЬ стоитЪ женщина сЪ отрубленными руками и огромноіі головой, похожая на какую-то странную колонну: это одна изЪ каріатидЪ. Втеченіе болЬе двухЪ тысячЪ лЬтЬ она поддерживала, вмЬстЬ со сво94

Катальная

горка въ

Ораніенбаумѣ.

ими пятЬю красавицами подругами, оставшимися на родинЪ, трибуну молодыхЪ дЪвицЪ. ТеперЬ на томЪ мЪстЬ стоитЪ ея мраморный двойникЪ, проткнутый желЪзнымЪ болтомЪ, жалкій, почернЬлыіі отЪ дождя и солнца, а здЪсЬ одиноко стоитЪ она, бЪдная изгнанница, заброшенная судЬбою вЪ чужіе края, стыдясЬ и удивляясЬ своеіі безполезности, тоскуя по своемЪ славномЪ прошломЪ... 95

Катальная

горка въ

Ораніенбаумѣ.

Зто грустное настроеніе, которое, можетЪ бытЬ, живЬе ощущается вЪ британскомЪ МузеЬ^ чувствуется вездЪ, гдЬ заключены творенія искусства, предназначенныя находитЬся подЪ открытымЪ небомЪ. Продолженіе

слгъдуетъ.

ч

11 4

•I

\

.:

ш

мі

с .•

•і^ !• :(

1

т і т е г & т у г ш . ш

о т д

1ПІИ Д.

Мережковекаго. (Продолженге).

ГЛАВА

ПВРВАЯ.

Л. ТОЛСТОЙ И ДОСТОЕВСКІЙ, КАКЪ ЛЮДИ. III. „Я жалѣю тѣхъ, кто придаетъ

большое • унижая преходящаго, смертнаго, созерцать въ

значеніе смертности всего существующаго и

немъ и сквозь него безсмертное, непреходя-

теряется въ созерцаніи ничтожества всего

щее: мы не можемъ иначе достигнуть неземно-

земного: да мы вѣдь и живемъ именно для

го, какъ понявъ и полюбивъ земное до конца, того, чтобы преходягцее дѣлать\ непреходягцимъ, до его нослѣднихъ предѣловъ, не презирая, не что можетъ быть достигнуто лишь тогда, если ужасаясь ничтожеству земного; мы доляшы мы съумѣемъ оцѣнить и то, и другое", т. е.

помнить, что нѣтъ у насъ иныхъ путей восхо-

и смертное, и безсмертное. Это сдова Гете

жденія, иныхъ ступеней къ Богу, кромѣ „по-

(Махішеп ші(і Еейехіопеп, II).

добій", „явленій", „символовъ"—не безплот-

Въ

заключеніи Фауста говоритъ

онъ о

томъ-же почти тѣми-же словами, еще короче и яснѣе:

ныхъ и не безкровныхъ, а облеченныхъ въ самую живую плоть и кровь. Ибо таинство нашего Бога не есть таин-

А1ІѲ8 Ѵѳгёап^іісііѳ

ство только духа и слова, но также плоти и

І8І пиг ѳіп (ііѳісііпізз.

крови, ибо Слово наше стало плотью. „Кто

* „Все преходящее есть только подобіе" — есть только

Мы

тотъ не имѣетъ жизни вѣчной". И такъ—не

должны соединять—Гете говоритъ: оцѣнивать

безъ плоти, а черезъ плоть къ тому, что за

и то, и другое, Ьеі(іе8 зсііаігеп — должны со-

плотью, — тутъ величайшій символъ, величай-

единять (оо(іР(іХХеіѵ — отъ котораго произошло

шее соединеніе,—0, сколь немногимъ еще до-

ІІи[х|ЗоХоѵ — Символъ — значитъ: сливать, спаи-

ступное!

вать,

образъ,

только

соединять), — мы

символъ:

не ѣстъ мою плоть и не пьетъ мою кровь,

должны

соединять

Это слово Гете о святости всего земного,

смыслъ невѣчнаго съ вѣчнымъ, мы должны, не

преходящаго, о нетлѣніи тлѣннаго — лучшій

отвѣтъ тому отчалнііо и уя«асу, словамъ Сакья-

Но только самые сильные изъ

Муни и Екклезіаста о тлѣнности всего сущаго,

самые трезвые изъ трезвыхъ могутъ безнаказанно испытывать это упоеніе уя«асомъ, о

0 нирванѣ, 0 суетѣ суетъ, которыя Л. Толстой приводитъ въ „Исповѣди", какъ самое глубокое выра^кеніе своего собственнаго отчаянія. Не удивительно-ли: древніе эллины и новый

которомъ говоритъ и Пушкинъ, можетъ быть, сильнѣйшій и разумнѣйшій изъ русскихъ людей:

эллинъ Гете ужъ конечно не менѣе любили

Есть упоѳніе въ бою, И бездны мрачной на краю, И въ разъярѳнномъ океанѣ, Срѳдь грозныхъ волнъ и бурной тьмы, И въ аравійскомъ ураганѣ, • И въ дуновѳніи чумы. Всѳ, всѳ, что гибелью грозитъ, Для сердца смѳртнаго таитъ Неизъяснимы наслажденья

землю и земныя радости, чѣмъ царь Соломонъ и Левъ Толстой. Но страхъ смерти не уничтожалъ для нихъ смысла этихъ радостей,— нанротивъ: самая черная тьма и уяіасъ бездны еще увеличивали прелесть жизни, подобно тому.какъ самый черныйбархатъувеличиваетъ блескъ лежащихъ на немъ алмазовъ. Они не отворачивались отъ этой тьмы, а какъ будто нарочно желали, искали ея, чтобы побѣдить. Трагедія, дерзновеннѣйшее и глубочайшее созерцаніе всего, что только есть в ъ человѣческой судьбѣ наиболѣе темнаго и рокового, не случайно создана была въ самую лучезарную пору эллинской культуры. Отчаяніе Эдипа, не угадавшаго загадку Сфинкса,—безпредѣльнѣе отчаянія Сакья-Муни и царя Соломона. А между тѣмъ, именно здѣсь, въ виду Парѳенона, въ самомъ радостномъ изъ всѣхъ когда-либо людьми воздвигнутыхъ зданій, въ театрѣ бога вина и сладострастья, бога Діониса, самые счастливые изъ смертныхъ наслаждались этимъ послѣднимъ ужасомъ и отчаяніемъ. „Не существуетъ-ли, — спрашиваетъ Нитче, — особая склонность души ко всему жестокому, загадочному, что только есть въ бытіи, происходящая изъ жажды наслажденій, изъ бьющаго черезъ край здоровья, изъ полноты жизни? особая, искушающая отвага самаго остраго взгляда, которая требуетъ ужаснагокакъ врага, какъ достойпаго врага, въ борьбѣ съ которымъ можно помѣряться силами?"

126

сильныхъ,

И такъ—хвала тѳбѣ, чума! Намъ не страшна могилы тьма; Насъ не смутитъ твоѳ призванье!

Когда является чрезмѣрный страхъ этой „могильной" тьмы,—слишкомъ ясное и отрезвляющее сознаиіе плотской тлѣнности, ничтожества всего земного,—то это уже первый признакъ того, что именно божественные родники извѣстной культуры истощены или отравлены, что сила жизни идетъ

въ

ней

на

убыль. Повидимому, отчаяніе Софокла въ „Эдипѣ" похоже на отчаяніе Соломонавъ „Екклезіастѣ";на самомъ д ѣ л ѣ это—два противоположные полюса. Одцо—подъемъ, другое—спускъ, одно—начало, другое—конецъ. В ъ

„Лалита-

вистарѣ" Будды, въ „Екклезіастѣ" Соломона слышится не голосъ воскресающаго духа, а лишь голосъ умирающей плоти. В ъ тоскѣ пресыщенныхъ эпикурейцевъ,

в ъ ѣаеііиш ѵііае

римскаго упадка, въ философскомъ черепѣ среди розъ и кубковъ пиршественной трапезы есть грубая, чуждая эллинскому духу и плоти, плотскость, старческій матеріализмъ обездушенной,

обезболгенной

культуры. В ѣ д ь са-

мое чистое, совершенное христіанство такъ-же

Трагедія воли—„Прометей", трагедія мы-

довѣрчиво къ жизни, безстрашно къ смерти,

сли—„Фаустъ" именно и были такими вызова-

такъ-же умѣетъ преходящее дѣлать непрехо-

ми, полными „искушающей отваги^ѵегзисііе-

дящимъ, какъ совершенное эллицство. Пусть

гізсііе ТарГегкеіі,—страху смерти, тайнѣ жизни.

лиліи полевыя завтра увянутъ и будутъ бро-

шѳны въ огонь, сызы царствія Божія все-такн

холодная дрожь

сегодня радуются тому, что

царь Соло-

голову — на табуретѣ подлѣ гроба стояла та-

монъ во славѣ своей не одѣвался такъ, какъ

же крестьянка и съ трудомъ^удерживала въ

всякая изъ нихъ". Улыбка Франциска Ассиз-

рукахъ дѣвочку, которая, отмахиваясь ручен-

скаго,

ками, откинувъ назадъ испуганное личико и

поющаго

гимнъ

солнцу, послѣ кре-

по моему тѣлу. Я поднялъ

стныхъ мукъ Альвернскаго видѣнія, напоми-

уставивъ

выпученные

наетъ улыбку Софокла, поющаго гимнъ богу

койницы,

кричала

вина и веселья—богу Діонису—послѣ крова-

голосомъ. Я вскрикнулъ голосомъ, который,

выхъ ужасовъ Эдиповой трагедіи. И здѣсь, и

я думаю, былъ еще ужаснѣе того, который

тамъ младенческая ясность,тишинапослѣдней

поразилъ меня и выбѣя«алъ изъ комнаты".

глаза

на

страшнымъ

лицо по-

неистовымъ

мудрости. Только остановившіеся на полпути,

Можно сказать, что этотъ безумный крикъ

уже не прежніе, еще не будущіе, отставшіе

никогда съ тѣхъ поръ не умолкалъ въ про-

отъ одного берега и не приставшіе къ дру-

изведепіяхъ Л. Толстого. Душу цѣлаго по-

гому,

слову

колѣнія заразилъ онъ своимъ ужасомъ. Если

земного ничтожества".

въ наше время люди боятся смерти, съ та-

Чрезмѣрный страхъ почти всегда служитъ

кой постыдной судорогой, какой еще никогда

лишь показателемъ религіознаго безсилія и

не бывало, если у всѣхъ насъ, въ глубинѣ

религіозной бездарности.

сердца, въ крови и въ плоти, есть эта „хо-

безъисходно

„теряются — по

Гете — въ созерцаніи

Въ

„Дѣтствѣ"

Л. Толстой

описываетъ

лодная дрожь", д6 мозга костей пробирающій

впечатлѣнія ребенка отъ смерти матери. Онъ

ознобъ, 0 которомъ Данте говоритъ по поводу

смотритъ на нее, лежащую въ гробу.

грѣшниковъ, замерзшихъ въ адскомъ^ озерѣ:

„Я не могъ повѣрить, чтобы это было ея

„тогда прошелъ по мнѣ ознобъ, — онъ и те-

лицо. Я сталъ вглядываться въ него присталь-

перь по мнѣ, какъ вспомню ихъ, проходитъ",^

нѣе и мало по малу сталъ узнавать в ъ н е м ъ

то, въ значительной мѣрѣ, мы этимъ всѣмъ

знакомыя, милыя

обязаны Л. Толстому.

черты. Я вздрогнулъ

отъ

уягаса, когда убѣдился, что это была она; но

Разсказъ о смерти матери Николая Ирте.

отчего закрытые глаза такъ впали? отчего

ньева заимствовалъ онъ, впрочемъ, не изъ соб-

эта страшная блѣдность и на одной щекѣ

ственныхъ воспоминаній: мать Льва Никола-

черноватое пятно подъ прозрачною кожей?

евича умерла, когда ему было года три; онъ

„...Панихида кончилась; лицо покойницы

помнить ее не могъ и при смерти ея не при-

было открыто, и в с ѣ присутствующіе, исклю-

сутствовалъ. Повидимому, однако, вЪ разска-

чая насъ, одинъ за другимъ стали подходить

з ѣ героя „Дѣтства" изобразилъ

къ гробу и прикладываться. — Одна изъ по-

кою ужасающею, почти циническою и оттал-

слѣднихъ'подошла проститься съ покойни-

кивающею правдою страхъ смерти, врожден-

цей какая-то

крестьянка, съ хорошенькою

ный въ него, особый, въ такой мѣрѣ ему од-

пятилѣтнею дѣвочкой на рукахъ, которую,

ному свойственный, пробудившійся^въ немъ

Богъ знаетъ зачѣмъ, она принесла сюда. В ъ

съ первыми проблесками сознанія и съ тѣхъ

это время^я нечаянно уронилъ свой мокрый

поръ никогда его не покидавшій.

платокъ и хотѣлъ поднять его; но только-что

І

онъ съ та-

Много лѣтъ спустя, уже въ пору возму-

я нагнулся, меня ^поразилъ страшный прон-

жалости, при полномъ

зительный ^крикъ,

исполненный такого ужа-

ходитъ онъ въ дупіѣ своей тотъ-же самый

са, что, проживи я сто лѣтъ, я никогда его

страхъ и такъ-же передъ нимъ безпомощенъ,

не забуду и, когда вспомню, всегда пробѣжитъ

или даже еще болѣе, чѣмъ ребенокъ.

свѣтѣ ^сознанія, на-

127

Онъ пишетъ Фету изъ Гіера, близъ Ниццы, 17 октября

1 8 6 0 года, о смерти брата

Николая:

ужаса

въ

„Смерти Ивана Ильича": „Онъ оставался опять одинъ съ нею. Съ

рукахъ, въ буквальномъ смыслѣ слова. Ни-

глазу на глазъ съ нею; а дѣлать съ нею— нечего. Только смотрѣть на нее и холодѣть". Мы знаемъ, что въ теченіе всей своей

смерти, и если подумать, что въ концѣ кон-

жизни, во многихъ случаяхъ дѣйствительной опасности, Л. Толстой отличался мужествомъ

цовъ смерть есть неизбѣжный конецъ всего

тѣлеснымъ, даже отвагою. Ему былъ почти

живущаго, то приходится сознаться, что нѣтъ ничѳго хуже самой жизни. Къ чему

пріятенъ свистъ пуль на страшномъ четвер-

когда говорилъ мнѣ, что ничего нѣтъ хуже

128

ство животнаго, безсмысленнаго

„ 2 0 сентября онъ скончался на моихъ когда въ жизни ничто не производило на меня такого впечатлѣнія. Онъ былъ правъ,

т

обращенія, выразилъ онъ это-же самое чув-

всѣ заботы, если въ концѣ концовъ отъ того, чѣмъ былъ нѣкогда Николай Николаевичъ Толстой, ничего не остается? Онъ никогда не говорилъ, что чувствуетъ близость смерти, и однако я знаю, что онъ слѣдплъ за нею шагъ за шагомъ и ирекрасно зналъ, сколько времени ему еще остается жить. За нѣсколько минутъ до смерти онъ задремалъ. Вдругъ онъ вскочилъ и съ ужасомъ прошепталъ: „Что это?" — 0 к г увидѣлъ свой переходъ въ ничто. Но если и онъ не зналъ, за что удержаться, что же я найду? Конечно, еще меньше". Въ этомъ письмѣ, удивительномъ и ужасномъ своей искренностью, болѣе всего поражаетъ простодушный, безсознательный и до послѣдней, цинической грубости обнаженный матеріализмъ, бездушная плотскость. Никакого колебанія, никакого возможнаго вопроса и сомнѣнія въ томъ, что смерть есть „переходъ въ ничто",—даже никакой тайны. Ужасъ безъисходный, безплодный, безсмысленно-уничтожающій, изсушающій самые родники жизни. Это—какъ еретики-жидовствующіе, русскіе нигилисты X V вѣка, говаривали: „А что то царство нсбесное? А что то второе пришествіе? А чтб то воскресеніе мертвыхъ?—Ничего того нѣсть. Умеръ кто,—инъ по та мѣстаибылъ". Или, какъ выражается дядя Ерошка: „умру— трава выростетъ". Глухая стѣна, русская „глухая нѣтовщина". Черезъ двадцать нять лѣтъ, уже долго спустя послѣ своего христіанскаго

томъ бастіонѣ въ Севастополѣ: онъ наслаждался тѣмъ, что побѣждалъ страхъ смерти силою жизни. Всего менѣе думалъ онъ также 0 смерти, когда однажды въ Пятигорской станицѣ въ упоръ стрѣлялъ въ бѣшеннаго волка, или, когда на охотѣ лежалъ подъ медвѣдицею, которая едва не смяла его и не содрала ему кожу съ черепа, такъ что „надъ глазами лохмотьями висѣло мясо" и на снѣгу было столько крови, „точно барана зарѣзали", а онъ, поднявшись изъ-подъ звѣря, забывъ раны, не чувствуя боли, только весь трясся и кричалъ въ охотничьей ярости, тоже сильно напоминающей дядю Ерошку: „гдѣ медвѣдь? куда ушелъ?" Нѣтъ, страхъ смерти происходитъ въ немъ вовсе не изъ тѣлесной робости: этотъ страхъ, иногда, можетъ быть, доходящій до трусости,— болѣе внутренній, глубокій и, въ первомъ источникѣ своемъ, песмотря на всю животность, все-таки отвлеченный,—такъ сказать, метафизическій. И тѣмъ больше пугаютъ эти внезапные черпые провалы, что они встрѣчаются въ душѣ его и въ произведеніяхъ рядомъ съ величайшею любовью къ жизни: это—какъ будто тѣ обманчивыя болотныя „оша", которыя сверху покрыты самою зеленою, свѣжею травою, самыми яркими цвѣтамн, которыя издали манятъ путника, но только-что нога его ступаетъ на нихъ, онъ проваливается и тина засасываетъ его.

волосокъ,

все-таки остается въ ней послѣдній, какъ-бы

отъ котораго в с ѣ колеса машины вдругъ со-

подводный мракъ, ни для какихъ лучей не-

скакиваіотъ съ осей, и гармонія превращается

проницаемый. А главное то, что его созпаніе

въ хаосъ? Откуда эта

которая

развивалось не только извнѣ, отдѣльно, не

отравляетъ ему дупіу, такъ что сладчайшій

только въ другомъ, но и въ совершенно про-

медъ жизни его становится полынью?

тивоположномъ направленіи, чѣмъ его безсо-

Что же

это за чуть видимый

капля яда,

Вспоминая свои ребяческія „умствованія"-,

знательная жизнь, такъ что всегда въ немъ

унігчтожившія въ немъ, какъ онъ. выразился,

было какъ будто двачеловѣка, ивсегда одинъ

„свѣжесть чувства и ясность разсудка", ужс

изъ нихъ я«елалъ желать того, чего другой

и тогда приводившія его къ болѣзненному

не желалъ. Это виутреннее разпогласіе, раз-

страху смерти, вслѣдствіе котораго онъ то въ

двоепіе — подобно едва спачала видимой, по

буддійскомъ покаяпіи стегалъ себя по голой

мало по малу углубляіощейся трещинѣ коло-

спинѣ веревкою, то в ъ Соломоиовской безна-

кола, которая даетъ лояшый звукъ: чѣмъ

дежности, бросая уроки, ѣлъ пряники съ кро-

громче, могущественнѣе гулъ колокола, тѣмъ

новскимъ медомъ,—причину этихъ умствованій

и этотъ назойливый, дребезжащій звукъ все

паходитъ онъ самъвъ „неестественно-развив-

мучительнѣе, все болѣзненнѣе.

сознаніи". Дѣйствительно, изслѣдуя

Припадокъ страха смерти,который въ копцѣ

внутреннюю жизнь Л. Толстого на всемъ ея

семидесятыхъ годовъ едва не довелъ его до

шемся

протяженіи, нельзя не придти къ выводу, что

самоубійства, какъ мы уже знаемъ, былъ не

между сознательной и безсознательной сто-

первымъ и, кажется, не послѣднимъ, во вся-

роной его духовнаго развитія существуетъ ка-

комъ случаѣ не единственнымъ. Нѣчто по-

кое-то несоотвѣтствіе, неравновѣсіѳ. Едва-ли,

добное испыталъ онъ пятнадцать лѣтъ назадъ

однако, это несоотвѣтствіе закліочается именно

присмертибратаНиколая.Тогда

въ чрезмѣрной силѣ сознанія. Мы, по крайней

валъ себя больнымъ и предполагалъ въ себѣ

мѣрѣ, имѣли случай наблюдать, что и гораздо

ту-же болѣзнь, отъ которой умеръ братъ,—ча-

большая сііла сознанія, чѣмъ у Л. Толстого,

хотку. В ъ груди и въ боку была постояппая

нанрпмѣръ, у Гете, гармоническаго строя ду-

боль. Онъ долженъ былъ уѣхать лѣчиться въ

шевной и умственной жизни вовсе не нару-

степь на кумысъ и дѣйствительно вылѣчился.

шала, скорѣе даже увеличивала. Нѣтъ, н е в ъ

Прежде эти обычные припадки душевнаго

чрезмѣрности сознанія заключается одна изъ

или тѣлеснаго недуга залѣчпвались въ немъ

важнѣйшихъ прпчинъ надломленности, болѣз-

не какими-либо умственными или нравствен-

ненности въ нравствепномъирелигіозномъ раз-

ными переворотами, а просто силою жизни,

витіи Л. Толстого, а напротивъ—въ недостаткѣ,

ея. избыткомъ и опьяненіемъ. Оленинъ при

въ незавершенности сознанія. Оно у него чрез-

мысли 0 смерти такъ-же, какъ Левъ Толстой

вычайно острое или во всякомъ случаѣ изощ-

подъ севастопольскими ядрами, сознаетъ въ

ренное, напряженное,

себѣ

но не всеобъемлющее,

не всепроникающее. Оно свѣтитъ ярко, но не

онъ чувство-

„присутствіе всемогущаго бога моло-

дости".

изнутри, какъ солнце изъ-за прозрачнаго воз-

Почему же именно этотъ переворотъ конца

духа, насквозь пронизаннаго имъ,—а извнѣ,

семидесятыхъ годовъ имѣлъ' для него такое

какъ маякъ свѣтитъ на темную поверхность

рѣшающее, какъ будто единственное значеніе?

моря. Сколь ни ярки и ни длинны лучи этого

Самъ онъ объясняетъ это причинами духов-

маяка - сознанія, — безсознательная стихійная

ными. Но не было-ли и здѣсь такъ-же, какъ

жизнь въ немъ такъ бездонно глубока, что

въ прежнихъ переворотахъ, и причинъ тѣлес-

129

ныхъ? Нѳ было-ли особаго чувства, свойственнаго людямъ въ нредстарческіе годы, когда

все. А нѣтъ жизни".

ея

ничѳго

нѣтъ.

Нѣтъ

они ощущаютъ всѣмъ своимъ не только ду-

В ъ томъ нисьмѣ отъ 1 8 8 1 года, въ которомъ

ховнымъ, но и илотскимъ составомъ, что до

гр. Софья Андреевнаувѣряетъбрата,что Левъ

сихъ поръ шли въ гору, а теперь начинаютъ

Николаевичъ совершенно измѣнился, „сталъ

спускаться подъ-гору? „Пришло время,—говоритъ онъ въ „Испо-

христіанинъ самый искренній и твердый", она также сообщаетъ, что онъ „посѣдѣлъ, ослабъ

вѣди" объ этомъ именно времени своей жизни,

здоровьемъ и сталъ тишѳ, унылѣѳ, чѣмъ былъ".

0

началѣ своихъ шестидесятыхъ годовъ,—

когда ростъ во мнѣ нрекратился,—я почувствовалъ, что

В ъ высшей степени

замѣчательна эта,

сквозь всю ѳго жизнь проходящая, связьду-

нѳ развиваюсь, а осыпаюсь,ховныхъперѳворотовъ съ прибылью и убылью,

мускулы мои слабѣютъ, зубы падаютъ". Тутъ слышится глубоко-плотская, почти

приливами и отливами тѣлѳснаго здоровья, силы,—сѣдѣющими волосами, морщинами, ис-

анакреоновская жалоба, хотя безъ анакреонов-

1!^

Р

I

130

порчѳнными зубами, запахомъ изо рта, ссохшимися мускулами. ской ясности: Порѣдѣли, побѣлѣли Отлѳтѣлъ „всемогущій , не знаіо, ясно-ли для когонибудь в ъ настоящій моментъ, чѣмъ, соб-

изъ нихъ имѣетъ совершенно самостоятельный в ѣ с ъ , и сравнивать по экспрессіи картины Рѣпина съ картинами Бріоллова—это то-

вается новымъ направленіемъ.ѴУ нынѣшняго

жё самое, что сравнивать, положимъ, по юмо-

искусства нѣтъ вывѣски, по крайней

ру басни Крылова с ъ трагедіями Шекспира.

такой, которая была-бы замѣтна для современниковъ. Причиной тому или, скорѣе, одной изъ главныхъ причинъ—отсутствіе точныхъ теоретическихъ основаній въ дѣятельности современныхъ художниковъ. Постоянное исканіе индивидуальности и оцѣнка художественныхъ произведеній исключіітельно съ субъективной точки зрѣнія приводятъ къ отрицанію всякихъ общихъ положеній, всякихъ формулъ, всякихъ девизовъ. А потому очень трудно отдѣлить настоящее искусство отъ тѣхъ плевелъ, которыя в ъ обиліи растутъ около него^

Отсутствіе „упадка" вовсе не в ъ томъ, что Рѣпинъ выше Брюллова (это, к ъ тому, же,

еще

большой вопросъ). И Рѣнинъ, и

Брюлловъ были высшими точками напряженія извѣстныхъ художественныхъ идей, они были вершинами, до которыхъ взбирались, и I съ которыхъ затѣмъ скатывались и скатываются в с ѣ , кто идетъ по ихъ стопамъ (вотъ г д ѣ истинный упадокъ!). Моллеръ, Флавицкій, Семирадскій — это „упадокъ" Бріоллова, Савицкій, Пимоненко, Касаткинъ—„упадокъ" Рѣпина. Новое искусство оттого и не есть \^ „унадокъ", что оно не идетъ ни заБріолловымъ, іііі за Рѣпииымъ, что оно ни хуяіе, ни лучше і^,^ Брюллова и Рѣпина. Оно ищетъ собственнаго выраягенія, которое явіітся в ъ самомъ яркомъ его представіітелѣ, одномъ или нѣсколькихъ. По абсолютпой цѣнностіі, эпоха „новаго" -

Итакъ, отсутствіе „упадка" вовсе не зпачитъ, что Нестеровъ по экспрессіи выше

искусства можетъ даже быть ниже эпохи „классическаго искусства" иліі „соціальнаго реализма", она моягетъ не дать такихъ крупныхъ величиііъ, какъ Бруни ііли Рѣпинъ,— въ такомъ случаѣ ея мѣсто в ъ исторііі культуры будетъ менѣе замѣтно, ио все-таки это будетъ мѣсто вполнѣ самостоятельное. Наша эпоха в ъ исторіи живописи никогда не будетъ названа эпохой „упадка", повторявшаго чужія мысли, твердившаго зады давпо и всѣмъ извѣстнаго,—наоборотъ, за ней всегда останется та заслуга, что оиа вѣчно искала своихъ, новыхъ путей.

ственно, характеризуется

все то, что назымѣрѣ

На страницахъ того-же „Новаго Времени" появилась и другая восторженная замѣтка о „Новомъ в ъ русскомъ искусствѣ", подписанная г. Стабровскимъ, в ъ которой мы также находимъ кое-какія іідеи, разсыпанныя в ъ „Мірѣ Искусства". Авторъ говоритъ меяеду прочимъ, что „темпераментъ худояіника и его впечатлительность оказываются основой его художественнаго творчества", но конкретно едва-ли мы будемъ согласны съ нимъ во взглядахъ на то, что онъ считаетъ „новою мыслью". Онъ находитъ, что „весенняя выставш молодыхъ худояшиковъ в ъ основѣ своей имѣетъ тотъ зародышъ пробуяедающейся новой мысли в ъ искусствѣ, которая, развиваясь и совершенствуясь, введетъ русское искусство в ъ новую фазу развитія". Вотъ тутъ ужъ я усматриваю врага подъ личиной друга. Новое искусство теперь достаточно созрѣло, чтобъ породить весь тотъ 147

обозъ ііемудрыхъ подргикателей, который та-

пзведеніяхъ есть именно етупной

ихъ во в с ѣ поры и -у всякаго направленія, и прнтомъ чѣмъ значительнѣе было двнженіе,

толпу со всякимъ направленіемъ.

тѣмъ ихъ было болыпе.

ставкѣ. Нѣкто г. Сторонній выступилъ

Кстати, вообще

кбторая

общедо-

щится за дѣйствующей арміей. Сколько было

Вспомните хотя бы

банальности,

та нотка

объ

примиряетъ

академической вывъ

нелѣпое увлеченіе улицей Лафитъ в ъ Парижѣ

„Иов. В р . " съ рядомъ статей о томъ,

с ъ портретами Ларошфуко, или напіу „Пере-

должна быть и какія цѣли должна преслѣдо-

движную" съ „сельскими школами", „становыми" и портретами, которые вылѣзали изъ рамъ"

вать выставка в ъ Академіи Худоягествъ.

Нѣчто подобное творится теперь съ такъ-назы-

мйческой выставкѣ, проситъ онъ. Ж д у т ъ вы-

„Позвольте помечтать

чѣмъ

о будущей акаде-

сокихъ гостей. Академическія лѣстницы заютъ какіе-то наслышавшіеся о декадентствѣ убрапы коврами, цвѣтами и тропическими художники и пробуютъ себя „въ новомъ родѣ"- растеніями. Профессора и академики — в ъ Такіе художники—вредъ всякаго направ- парадной формѣ. У каждой картины стоитъ ленія, и пхъ-то больше всего нменно на самъ авторъ... Высокіе гости осматриваютъ нижніе зала. Первые нумера—представители „весенней" в ы с т а в к ѣ . ' Кромѣ самой несуразности ея организаціи, старыхъ школъ. Вторые нумера—средній возглавнымъ грѣхомъ ея являются именно эти растъ. Третьи—зеленая молодежь. Осмотрѣвъ „общедоступные декаденты". Это тѣ люди, кото- нижніе залы, гости поднимаются по широкой рые, такъ сказать, мирятъ публику съ дека-' лѣстницѣ наверхъ, въгаллерею со стекляннымъ дентствомъ. В ъ ихъ искусствѣ нѣтъ ни вы- потолкомъ, г д ѣ висятъ огромныя полотна; подающихся знаній, ни страсти, ни страданія, томъ по верхней площадкѣ—въ другую, подобни энтузіазма. „Вотъ такое декадентство мы ную-же галлерею, и оттуда по другой л ѣ понимаемъ", говоритъ публика, „это изящно", стницѣ—опять внизъ". эта голая красавица в ъ туманѣ, съ лиліями, Это описаніе настолько комично, что, в ъ звѣздами, огнёнными глазами и прочими бу- сущности, лишаетъ возможности серьезнаго тафорскими аттрибутами искалѣченнаго „де- спора. Ни дать, ни взять шадавіп (іи Іоиѵге: кадентства". в ъ верхнемъ этажѣ—сапожное отдѣленіе, в ъ ваемымъ „декадентствомъ". Отовсюду выпол"

За малымъ исключеніемъ, которое мы отмѣ-

среднемъ—бѣлье, а внизу—экипажи. Стбитъ

тили особо в ъ этомъ выпускѣ журнала, на „весенней" выставкѣ совсѣмъ не видно людей искреннихъ, „съ пробуяодающеюся новою мыслью". И такъ грустно становится, когда человѣкъ пишетъ: „все, что фальшиво, преувеличено, п р е д в з я т о — в с е скоро отпадетъ", п тутъ-же въ примѣръ приводитъ какъ разъ то, что и фальшиво, и преувеличено, и предвзято.

прочесть „мечтанія" г. Сторонняго, чтобы навсегда отречься отъ разсмотрѣнія и серьезной стороны его идеи, ибо кромѣ „парадной формы" академиковъ, „фраковъ" средняговозраста и „сѣрыхъ блузъ" зеленой молодежи, является существенішй вопросъ, поднятый не однимъ г. Стороннимъ: доляша-ли в ъ самомъ д ѣ л ѣ Академія „собирать подъ своей эгидой в с ѣ выдающіяся паправленія современнаго искусства"?

Единственное значеніе такихъ художниковъ,какъСкиргелло, Борхардтъ, Розенталь,— что они, быть можетъ, смягчатъ принципіальное отвращеніе публики ко всему, что считается „новымъ", такъ какъ въ ихъ про-

і4б

Кромѣ обычнаго в ъ этомъ случаѣ возраженія объ огромномъ количествѣ картинъ и 0 неудобствахъ, отсюда вытекающихъ, кромѣ неизбѣжнаго примѣра Иарижскаго Сііашрб

Еіувёев, г д ѣ выставляются до 5 0 0 0 картииъ, тонущихъ в ъ общей массѣ, мнѣ хотѣлось-бы - скачать два слова о самомъ припципѣ выста-

ставку

М0Л4Н0

сравпить

съ

литературнымъ

ягурналомъ: итутъ итамъ выражается дѣятельность извѣстной грунпы людей за извѣстныП

БОКЪ. Д^сякая большая выставка ссть, в ъ сущно-

промежутокъ

стп, не праздникъ, а язва искусства. Нѣтъ ни-

Европы", и „Русскій Вѣстникъ", такъ же и

(чего губительнѣе для художественнаго произ-

выставка в ъ Академіи Наукъ никогда не сольется, да и не доллгна сливаться съ выстав-

' веденія, какъ быть выставленнымъ на показъ

времепи. И какъ должпы

на

вѣки раздѣльно существовать и „Вѣстникъ

толкающейся публпкѣ, в ъ огромной уродливой залѣ, рама къ рамѣ съ сосѣднимъ хол-

кой в ъ музеѣ Штиглица. Гораздо цѣлесообраз-

стомъ, писаннымъ

откровенно партіями

другимъ

художникомъ,

другого склада мыслей, другого художественнаго темпераментаіі Какъ странны и случайны эти соединеній на выставкахъ! Есть чтото отвратительно-вульгарное в ъ безконечпомъ рядѣ золотыхъ рамъ, вывѣшанпыхъ па показъ и продажу; какой-то беззастѣнчивый итогъ долголѣтнихъ потугъ, мыслей, псканій, борьбы. В с е сваливается в ъ одну кучу, пусть себѣ разбирается самъ зритель, здѣсь все приведено къ одному знаменателю... Вотъ общее впечатлѣніе отъ всякой большой международной выставки, какихъ теперь такая масса. Ничего интимнаго, ничего худол^ественнаго во в с ѣ х ъ этихъ „стекляппыхъ дворцахъ", такъ фатально похоліихъ на „центральные рынки" съ одипаковыми стеклянными куполами и вѣчпо сиующимъ народомъ. Нѣтъ,

развившаяся

ужасная

привычка

обѣгать в ъ два ч а с а десятки залъ съ произведеніями человѣческаго творчества — истинное святотатство, и возводить это в ъ „мечтанія" — по меньшей мѣрѣ нелѣпо. Единственное, в ъ чемъ выставка можетъ искать себѣ оправданія, — это в ъ цѣльности впечатлѣнія. Она можетъ быть терпима только тогда, когда она представляетъ что-нибудь объединенное и однородное. Не даромъ за послѣднее время в с я Европа стремится къ раздѣлу на молодоё и старое. У насъ же теперь праповѣдывать сліяніе несліяемаго и несвоевременно, и безплодно. Художественную вы-

нѣе предложить совсѣмъ обратное, — стать въ парламентѣ, такъ

сказать, окопчательно разсортироваться. Это для в с ѣ х ъ было-бы лучше: и для консерваторовъ, и для радикаловъ. Ну къ чему, ска?ките, такая безтолковая выставка, какую намъ рисуетъ г. Сторопній? „Публикѣ не нужно рыскать по всѣмъ концамъ города, говоритъ онъ, тратя деньги на извозчиковъ". Конечно, самое экономное и удобное прямо пріѣхать на центральный вокзалъ; отсюда—захотѣлъ въ Любапь с ъ ѣ з дилъ, а захотѣлъ — и в ъ Парижъ м^ахнулъ, — стоитъ только вагонъ перемѣнить. Г. Сторонній, къ тому же, предлагаетъ и еще одно прекрасное практическое средство: перевезти Академію Художествъ в ъ Гостиный дворъі „Скажутъ, что для такой огромной (академической) выставки недостаточно девяти залъ, заявляетъ онъ. Отчего же не построить, пололгимъ, надъ Гостинымъ дворомъ красивое зданіе? В ъ интересахъ самихъ владѣльцевъ Гостинаго двора допустить нодобную постройку, потому что это лишь подниметъ ихъ собственную торговлю". Я все-таки не согласенъ съ г. Сторониимъ и предлагаю ему самому и супъ, и жаркое, и пирожное ѣсть изъ одпой тарѳлки. Сколькобы удобствъ ни представляла совмѣстная торговля башмаками и картинами, все-таки объ ней печатио мечтать не слѣдуетъ.

149

уже показываетъ, какой

онъ „іілохой" коло-

IV. замѣтка моя была уже

ріістъ!); но за послѣдиее время Штукъ освобо-

набрана, я прочелъ новуіо статыо г. Сторон-

дился отъ вліяиія Беклина и его колоритъ

пяго—0 „Гормапской выставкѣвъПетербургѣ"

пріобрѣлъ своіо, особеииую пикаіітиость. Те-

и очеііь пожалѣлъ, что могъ спорить съ нимъ серьезно по художествснпымъ вопросамъ.

перь

Послѣ того,

„Новому

как7>

мояшо сопоставлять

дояшиковъ,

этихъ д в у х ъ ху-

но не искать в ъ пихъ сходства:

Времепи" прямо пепростительпо

оба опи огромные самостоятельные мастера.

привлекать такпхъ „новыхъ сотрудниковъ".

„Вся спла Штука,—заявляетъ г. Сторонній,—

В ѣ д ь надо жепонимать, что человѣкъ, впдимо,

зиждется на замыслѣ нрисуіікѣ. Но, къ сожа-

никогда не бывавшій заграницей іі, очевйдііо, вчера лишь ознакомившійся съ современнымъ

лѣнію, представлепііыя на выставкѣ его три картинки

ііс вполнѣ обладаютъ

даэюе этпми

искусствомъ „по Мутеру" (и не в ъ русскомъли переводѣ, который епі;е далеко пе конченъ?) — не в ъ состояніи разсуждать о „новомъ искусствѣ".

послѣднпми качествами".

В ъ литературѣ, в ъ этомъ отношеніи, соблюдается все-таки больше прпличій; тамъ понимаютъ, что, напр., представителями новѣйшей французской литературы нельзя назвать ІПатобріана, Флобера или Люиса, — в ъ отзывахъ же о ягивописп подобные абсурды допускаются. Мы сѣтуемъ на иностранныхъ критиковъ за нелѣпые отзывы, которые они часто даютъ 0 русскомъ искусствѣ, а сами читаемъ у себя такой-же вздоръ объ иностранцахъ.

поэма „Центавры", по пейзаясу одно изъ со-

Эпиграфомъ къ статьѣ г. Сторонняго надо было помѣстпть: „когда я сидѣлъ подъ сѣнью развѣсистой клюквы", пли „Глинка былъ бы иитересепъ, еслп бы не заимствовалъ своихъ темъ у Чайковскаго" (я это читалъ у одного изъ французскихъ крптиковъ). Г. Стороппій пачппаетъ съ того, что Францъ Штукъ, „пресловгутый глава мюнхенскихъ сецессгонистовъ" (уже чуть-ли не 10 лѣтъ профессоръ Мюпхепской Академіи),—„сомнительный коло'ристъ". Переводя на русскую литературу и музыку, это то-же самое, что сказать, что у Чехова плохой русскій языкъ, или что Римскій-Корсаковъ не умѣетъ оркестровать. Колорптъ Штука — это одно пзъ самыхъ самостоятельныхъ, смѣлыхъ и интересныхъ явленій въ искусствѣ послѣднихъ лѣтъ. Штука привыкли сравпішать съ Беклиномъ (и это 150

На

выставкѣ

паходятся:

его

женскій

портретъ; затѣмъ, дивпая, типіічііѣПшая для него и полная вершеино

колориетическихъ

прелестей

выдаюіцихся произведеній

мастера, и,

этого

наконецъ, „Грѣхъ" (Віе Зііпсіе),

повтореніе или, скорѣе, варіантъ находяіцейся в ъ Мюнхенской Пппакотекѣ класснческой его вещіі, достоипства которой теперь такя«е совѣстно доказывать, какъ, напр., достоинства Васнецовской „Богоматери". Ко всему этому нуяшо присоединить три очень извѣстныхъ, великолѣппыхъ статуэтки, изъ которыхъ „Танцовщица" считалась лучшей вещью послѣдней Мюнхенской выставки. Но г. Сторопній, доляшо быть, видавгиій все, что было штгісано Штгукомъ (??), находіітъ, что этн вещи „не в ъ силахъ разогпать томительной скукн". Дальше, впрочемъ, ндетъ еще лучше. „Освальдъ Ахенбахъ,—находитъ проницательный критикъ,—былъ бы интересеиъ,

если бы не

напоминалъ (и очень сильно) Семирадскаго. Впрочемъ, еще вопросъ, кто кого наетъ?"

Ну

что моягно

сказать

напомина

это?І

Ахенбахъ, вдохповлеппый Семирадскимъ, или обратно,—этослишкомъ смѣшно! Право, пуяшо имѣть особый талантъ, чтобы выдумывать такія забавныя небылицы, Марлиттъ, молъ, была бы иіітересна, если бы пе напоминала (и очень сильно) Саліаса, или что-нибудь в ъ ѳтомъ родѣ.

Но чѣмъ дальше, тѣмъ все лучше и лучше. „Оригинально задумапа, продолжаегъ г. Сто-

дажѳ затрудняошься возражать на пео. Кар'-

ронній, — картина

и декадентствующая бездарность Саша ПІней-

мысли".

Пахера (?)

„Прощальныя

Послѣдніѳ кровавые лучи потуха-

ющей зари. По рельсамъ мчится

курьерскій

стенсъ

(1754—1798

г.),Гепелли

(1800—1868

г.)

дѳръ приводятся какъ предста&ателс современшіго нѣмецкаго искусства, т. е., в ъ примѣпо-

поѣздъ, оставляя за собою разорванные клубы дыма. Изъ окна вагона глядитъ молодой

дѣлать заключенія о еовременномъ русскомъ ис-

пассажиръ, и для него

они представляются

кусствѣ по произведѳніямъ Лосенки, Бруни

ягивыми существами. Тутъ и мужскіе, и жен-

и какого-нибудь декадентствующаго пошляка.

скіе, и даже собачьи призраки... Картина эта

Д а и помимо того, какими путями „поѣздъ

ніи къ русскойживописи.г. Стороинійдоляіепъ

прѳдставляется мнѣ весьма ха^шктерной для всего нѣмецкаго художественнаго творчества (Г)...

съ собачьими призраками" можетъхарактсри. зовать все нѣмецкое творчество? Какимъ обраНаблюдательность, вос.поминаніе{\) и вдумчи- зомъ „нѣмецъ есть чистѣйшей воды созерцавость—вотъ три столпа, на которыхъ оно (это тель" и творчество его зияедется па „воспомитворчѳство) зиждется...Менцель, Кнаусъ,Вотье, наніи", когда паиболѣе выдающимися нѣмецдаже половина сотрудниковъ журнала „Шіедепсіе кимихудожниками.по словамъ того-яге СторонВІаШг" (!!)—все это далеко оетавляетъ за со- няго, являются Менцель, Кнаусъ и Вотье, ярые бою художниковъ другихъ націй по знанію че- рѳалисты, іротографирующіе нсітуру? В ъ Россіи ловѣческой физіономіи" (т. ѳ. Бастіенъ Ле- такими „созерцателями", работающими не „съ пажа, Бонна, Миллэза, Уистлера, Стевепса, натуры", а „по воспомппапію", будутъ въ поИзраэльса, наконецъ, Форэна, Ибельса, Стейн- добномъ случаѣ Рѣпинъ и В л . Маковскій! лена и др). Наконецъ, что за дикая выдумка отпоси„Общечеловѣческія понятія, какъ „ Г р ѣ х ъ " , „Легѳнда", „Драма", „Лѣсная тишина" (вспомните „Дѣвицу на единорогѣ" Бѳклина), никому не удаются такъ полно, какъ нѣмцамъ. Но, в ъ сущности, живопиеь-лиэто?..Сши.и^ѣы.цы. уже давно сознаютъ, конечно, инстинктпвно, свою оісісвописную несостоятельность (!!) На это указываетъ главнымъ образомъ тотъ фактъ, что в ъ Гермапіи болѣе, чѣмъ гдѣ-нибудь в ъ другихъ странахъ, развито однотонное (?) трактованіе сюя^етовъ. Еаретенсъ, Генелли, Саша Шнейдеръ и много другихъ вѳсьма извѣстныхъ художниковъ, кажѳтся, никогда нѳ брались за краски... Это—своеобразная и, нѣтъ спора весьмацѣнная беллетристика, мораль, исторія' философія, но только не живопись. Не будеіъ большимъ прѳувеличѳніемъ, ѳсли мы скажемъ что фототппій, литографій и офортовъ совершенно достаточно для полнаго знакометва съ с о в р е м ѳ н н ы м ъ ( ! ! ! ) нѣмецкимъискусствомъ". Нелѣпость ипогда такъ очевидна, что

тельно „однотоннаго трактованія сюжетовъ въ современной Германіи"? Г д ѣ это г. Сторопній ухитрился вычитать, будто-бы многіе „вѳсьма извѣстные нѣмѳцкіѳ художпики никогда не брались за краски" (тутъ прямо видѳнъ пепонятый и недочитанный до конца Мутеръ). Во г л а в ѣ современнаго нѣмецкаго искусства мы видимъ такихъ нервоклассныхъ маетеровъ оюивопиеи, какъ Ленбахъ — по краскамъ истый Венеціанецъ, пропитанный Тиціаномъ и Тинторетто; Беклинъ, величайшій въ мірѣ поэтъ красокъ, — чего стоитъ одно его изумрудное море в ъ „ І т Врісіе сіег ЛѴеІІсп", или пейзажи в ъ „Неііі^ѳг Неіп" и „бѳПеІсіс (іег Зеіідеп"; ІПтукъ, съ его, ио краскамъ потрясающими, „Голгоѳой" и „Войной"; Менцель— творецъ „Коронаціи" и „РІоІепкопгегЬ"; Лейбль — нѣжно-бархатный в ъ портретѣ; накопецъ, стоящіе во г л а в ѣ новаго двиягепія— очаровательный по красочнымъ гармоніямъ 151

Дилль и вѣчно суетливый искатель солнеч-

Наши в ы е т а в к и .

ныхъ эффектовъ—Либерманъ. Вотъ представители современной нѣмецкой живописн, заявлять, что для „полнаго

знакомства"

и съ

Пѳрвой открылась выставка в ъ Академіи Художествъ.

ними достаточно фототипій и литографій—это

строгостн

то-яге, что говорить,чтодля полнаго знакомства

съ

съ „Фаустомъ" Гете достаточно иллюстрацій

послѣ

Каульбаха или музыки Гуно...

ге^изёз"

Нельзя же помѣщать такіе отчеты в ъ большой газетѣ; в ѣ д ь всему есть мѣра! „Новое Время" яикакъ скать

себѣ

порядочнаго

крптика.

Если

люди, в ъ

этихъ

во

ные, тѣмъ болѣе которому

они

не

вопросахъ они

могли-бы

можетъ

газеты не

жюри

этими

оты-

ея.

толкамн

того, на

пріютились

о безмѣрной

Одиако

согласиться

невозмояшо,

какъ посмотришь Малой

особенно

„8а1оп

Морской,

въ

(іее

которомъ

в с ѣ несчастныя, но и недаро-

витыя жертвы

художественнаго

главѣ

Много говорнлн

этой инквнзиціи.

Мы нахо-

димъ, что Академическая выставка могла-бы быть и еще сильно пообчищеиа.\Въ

частно-

стоятъ

сти, очень сѣтовали на жюри за браковку кар-

компетент-

тинокъ мюнхенскаго поляка Розена. Мы впол-

должны найтн лицо, довѣрить этотъ от-

нѣ поннмаемъ, что этотъ

ловкачъ-баталистъ

долженъ имѣть многочисленныхъ

д ѣ л ъ не рискуя, что имъ поднесутъ статейку

ковъ

вродѣ только-что разобранной.

требующихъ отъ картинъ

Пусть

даже

среди „тонкихъ" цѣпителей живописн, лощѳной .поверх-

газета неищетъ передовнтости, онавсежеобя-

ности, опрятныхъ

запа имѣть сотрудниковъ по крайней мѣрѣ

рисунка,

грамотныхъ и обладающпхъ самыми элемен-

дожциковъ,

тарнымн свѣдѣніямн по своей спеціальности.

ми

Это замѣчаніе мое тѣмъ болѣе безкорыстно,

чества—скорѣе недостатки, и

что г. Сторонній является якобы привержен-

мы не можемъ.

цемъ новаго направленія, но в ъ своей услуж-

поклонпи-

но

красокъ

обнжаться которые,

судьями,

и

порядочностп

на молодыхъ

будучп

нашли,

что

ху-

выставочныв с ѣ такія

ка-

безнадежные,'

Во всякомъ случаѣ, благодаря

друяшому

ливости онъ положительно опаснѣе врага. Мой

стараніюэтихъ молодыхъ худояіпиковъ, послѣ-

нскренній совѣтъ ему—перейти на какую-ни-

довательностн в ъ выборѣ ими картипъ, и гла-

будьдругую отрасль, г д ѣ не требуется особыхъ з н а н і й и г д ѣ нельзя такъ явно попадатьсявъ просакъ. Если же ему мой совѣтъ нѳ по сердцу, то пусть, по крайней мѣрѣ, раньше чѣмъ писать, онъ съѣздитъ... ну, хотя-бы в ъ Парнжъ,—

внымъ образомъ,

на выставку, при недорогой платѣ за провозъ;^ комнату н главное... за гидовъ!

СергВй

ДнгилевЪ.

ра, что, разумѣется, служнло ей только в ъ пользу. Среди этихъ молодыхъ талантовъ на первомъ ^мѣстѣ стоитъ г , Рущицъ, человѣкъ

съ

художественпымъ темпераментомъ, принимаювсегда

за

свѣяіія

задачи. Особенно хорошъ яснаго

весенняго

со старинной, же

большая

мантическая лужамъ

дня

и

поэтичныя

былъ его этюдч^ гдѣ-то

въ

Литвѣ,

дѳревянной церковью, а таккарчвна „Баллада", крайне ропо

заданію.

почтовой

ненастье, мчится

152

собствен-

разъ вовое не носила академнческаго характе-

щійся

\

ихъ

ному участію Акадѳмическая выставка па сей

благо нынчѳ существуютъ компаніи „удешевленныхъ поѣздокъ", которыя гуртомъ возятъ

благодаря

По

дороги, карета,

слякоти

въ

вѣтеръ

п

страшное рветъ и

гнетъ деревья, а по небу несутся в ъ гран-

будто пронзвелъ

діозномъ смятеніи

лѣніе

картина

обладала

фантастичныя однимъ

тучи. Эта

недостаткомъ,

слпшкомъ' сильное впечат-

французскій

нѣкоторые

художникъ

шотлаидцы

Латушъ

и нѣмцы;

н

однако, п

если только это можно назвать недостаткомъ:

онъ представляется намъ, какъ задугаевный

она слипікомъ напоминала нѣкоторыя произ-

человѣкъ н вннмательный художпикъ, улав-

веденія повой мюнхенской' іиколы, вызван-

ливаіощій нѣжные іі драгоцѣпные

ныя, в ъ

какъ

своего

тѣхъ

красочныхъ

свою

очередь,

культомъ великаго

Беклина. Если г. Рущицъ—пылкій и романтическій

оттѣпки

собствепнаго чувства, такъ п и свѣтовыхъ

отношеиііі,

которыя онъ изучалъ в ъ природѣ.

темпераментъ, то г. Пурвитъ скорѣе является

Менѣе сильны и самостоятельны нѣсколь-

склоннымъ к ъ элегіи или къ тихой сосредо-

ко другихъ •художниковъ

точенной

правленія, каковы: Зарубинъ, Столнца

лнрикѣ,

чаще

же всего

просто

апалогичпаго

на-

и Бо- N

и любовно всматривающимся в ъ незатѣйли-

гатыревъ, но и в ъ иихъ симпатнчиа иѣжпая

выя, но

ліобовь къ природѣ. Еще одно, впрочемъ, не

своего

полныя края.

скрытой іірелести красоты

Ему

особепно

удаются

эф-

хорошо во в с ѣ х ъ

перечислепныхъ худояши-

фекты весны, когда все, и атмосфера, и зем-

кахъ,—это ихъ сліішкомъ

л я , и растенія какъ-бы растворены в ъ мяг-

недостаточное прошікповеніе каждымъ отдѣль-

кой, свѣтлой, солнечной теплотѣ,

нымъ мотивомъ, словомъ — нѣсколько этюд-

когда все

„быстрая" работа,

почти сливается в ъ одинъ бѣлокурый, н ѣ ж - ный характеръ творчества. То, что является ный аккордъ. Очень поэтична была его сѣрая, драгоцѣннѣйшимъ качествомъ в ъ геніальсвѣтлая, лунная ночь, съ громоздящимпся ныхъ исканіяхъ Монэ и Снслей, не моя«етъ иадъ постройками облаками. Съ удовольствіемъ

считаться таковымъ

мояшоотмѣтить, что зависимость его отъ Леви-

не

тановскаго искусства все уменыпается,—го-

тельной

ворю: съ удовольствіемъ,потому что дорожевсе-

способностыо схватывать самые неуловимыс

го въ художнпкѣ талантлнвомъ—а г. Пурвнтъ

оттѣнки красокъ, которыя являются драгоцѣн-

представляется

нѣйшимъ качествомъ названныхъ д в у х ъ фрап-

намъ худояшикомъ в ъ выс-

шей степеии талантливымъ—его самостоятельность.

обладающнхъ

у художниковъ, далеко

^

той совершепііо исключіі-

остротой

взгляда и

необычайной

цузскихъ мастеровъ. В ъ сторонѣ, какъ всегда,стоятъ работы г.

- Къ сожалѣнііо, и г. Пурвитъ еще не впол-

Ціонглннскаго,

и хотя

многіе

ііѣ свободеііъ отъ посторопиихъ вліяній, и иа

чрезмѣрной

ііемъ до нѣкоторой степенн сказывается увле-

хотя его портретъ дамы в ъ зелеиомъ бархатѣ,

ченіо современпой, нѣсколько дешевой, мюіі-

дѣйствптельно, вовсе неудаченъ, одпако, все

хепской школой или, скорѣе, даже той группоП

же мпогое средн того, что онъ выставилъ, и

пейзаяшстовъ, которая іізвѣстна подъ назва-

дажестранный портретъдамы у окпа, обладаетъ

піемъ „ЛѴогрвлѵейе".

той воздушностью, той красочпой тонкостью,

Третій в ъ той-же группѣ молодыхъ худояспиковъ, пщущпхъ

в ъ пейзажной яшвописи

которой ослабной

разиузданностыо

смущаютсл

г. Ціонглинскій добивается съ неэнергіей в ъ своемъ многолѣтнемъ

выраяіенія в ъ равной степенн и красочной

н все такомъ-же

прелестн прнроды, и, главнымъ образомъ, того

тайнъ колорита.

пастроенія, которое прнрода

в ъ нпхъ вызы-

его рисуика,

страстномъ преслѣдованіи

Среди скульпторовъ едипственііыП, пред-

ваетъ,—этог. Вальтеръ. Онъ также не совсѣмъ

ставляющій

чуждъ

ресъ, опять-такн г. Обсръ. Отлюіна его группа

иноземпыхъ

вліяніП: на него какъ-

истипно - художествепный инте-

153

\

оичарки, борющейся съ волкомъ, а такмге маіо-

ныхъ старинныхъ рамочкахъ

ликовоо блюдо съ очеиь жизненной

К. Маковскаго, которыя,

группой

картіінахъ

разумѣется, стоятъ

отвратительнаго, сладострастнаго сатира, за-

большѳ всей остальной выставки вмѣстѣ взя-

игрывающаго съ веселой нимфой. Когда же

той, не исключая и т ѣ х ъ д в у х ъ шедевровъ

пастапетъ время, когда оцѣнятъ этого

нашего художественнаго кондитера, которые

инте-

реснаго художника по достопнству, когда же дадутъ

ему

онѣ окружаіотъ.

сдѣлать нѣчто монументальное,

.''.і^Т^ретья выставка—Передвижная.Было вре-

достойнос его рѣдкаго дарованія? Недуренъ

мя, когда Передвижная играла у насъ ту-же

также этюдъ кузнеца, работы г-жи С... зато

роль, какъ 8а1оп (іи С Ь а т р сіе Магз в ъ Пари-

остальное...

ж ѣ , или в ъ наше время выставка „8ѳсе88Іоп"

Разумѣется, и то ужѳ замѣчательно, что

в ъ Міонхенѣ. Времена и роли измѣнились.

можно найти нынче на Академігческой выстав-

Передвижная

кѣ пѣсколько художниковъ, работы которыхъ

вращаетсявъбріозгливуюхранительницу ветхо-

производятъ

завѣтныхъ

пріятное

этомъ и кончается

впечатлѣніе, но

отрадпая

все остальное такъ-же былые года, ііачиная

.

на

на

сторона дѣла:

печально, какъ іі в ъ со стекляшекъ яко-бы

преданій,

ѳя заправилы что они

мало по малу старѣетъ и препо милости

слишкомъ

твердо увѣровали,

только и представляютъ

искусство,

того, что истиппое

Это в ъ порядкѣ вещѳй,

но это

в ъ русскомъ стилѣ, г-жи Бемъ, кончая жидки-

грустно. Впрочѳмъ, покамѣстъ опа еще

ми яко-бы русскііми пейзажами г. Крыжицкаго.

жится,

Впрочемъ,

дымъ художникамъ, которые какъ-то случай-

къ

чему

останавлііватьея

па

дср-

лпшь благодаря ііѣсколькимъ моло-

этомъ? Часть публики все это очѳнь ліобитъ,

но, некстати, вѣроятно, даже

и эту часть публики ничѣмъ нѳ исправить,

т ѣ х ъ самыхъ заправилъ,

никакъ не наставить на путь истинный;

ставъ. Эти силы, думается намъ, не доляаіы

съ

другой стороны, и сами эти художники, очень

себя хорошо

къ

огорчеиію

попаліі в ъ ея со-

чувствовать среди В л . Маков-

увѣренные в ъ себѣ и довольныѳ собой.благо-

скихъ и Киселѳвыхъ. Намъ, по крайней мѣрѣ,

даря такому отпошѳнію къ нимъ публііки, не

прямо тяжело

станутъ слушать добрыхъ совѣтовъ. Да ѳще

творенія

вопросъ, вышелъ-ли

вздоромъ,''' и, вѣроятно, недалеко

послушали, мы среди

бы прокъ,

если-бы

и

такъ какъ истинныхъ талантовъ нихъ что-то не замѣчаемъ.

группы художниковъ, которые

рядомъ

со всякимъ

гааблонпымъ то время,

когда опи и вовсе покинутъ своихъ совершеино чуждыхъ для нихъ товарищей и сплотятся

Такжѳ не замѣчаѳмъ мы присутствія истинныхъ, или какихъ-либо талантовъ среди

видѣть ихъ художествонііыя

той

выставляютъ

въ

нѣчто иное, болѣе цѣльное,

яркое^ризнакъ

свѣясее и

близости такого дня віідеііъ,

и уже двое изъ нихъ, Сѣровъ и Досѣкинъ,

в ъ Академіи Наукъ. Боже! что это за выстав-

окончательно порвали

ка! Какой наборъ лавочнаго производства и

Досѣкинъ в ъ послѣдній разъ поставплъ свои

какое отсутствіе, даже прямо странное, какого-

произведенія на

либо искусстваі В с е тѣ-жѳ рнмлянки,

представилъ ни едиііой картины, и, разумѣет-

все

съ

Товариществомъ.

эту выставку, а Сѣровъ

тѣ-же кардиналы и шелковыя дамы, все т ѣ -

ся, одно

жѳ головки, тѣ-жѳ боярышни,

шаго мастера должно сильно подрывать

тѣ-жѳ сукон-

пыѳ пейзажи и нелѣпо таращащіѳ глаза пор-

пе

это отсутствіѳ пашѳго прекраспѣйин-

тересъ выставки.

треты. Впрочемъ, мы несправѳдливы, когда

Среди ироизведѳній другихъ молодыхъта-

говоримъ, что нѣтъ искусства на этой выставкѣ:

лантовъ главнаго вниманія заслуя«иваетъ кар-

мы совершенно забыли о д в у х ъ очарователь-

тиаа Ностѳрова. Г. Нестеровъ былъ до сихъ

154

поръ извѣстенъ или какъ аііег е^о Васнецова,

могли-бы быть верхомъ скуки, еслн бы онѣ

или какъ создатель очаровательнаго, полнаго

былн сдѣлапы педантомъ-архнтекторомъ, ио

тихой поэзіи н глубокаго

лнрическаго чув-

г. Апол. Васнецовъ обладаетъ тѣмъ-яге дра-

ства,циклакартннъ пзъ лшзнп Св. СоргіяРадо-

гоцѣннымъ даромъ прозрѣпія старипы, к а к ь

пеягскаго. Намъ кая«ется, что в ъ выставлеи-

и братъ его

тіі иынче картииѣ онъ пошелъ

новымъ пу-

подъ его кисти вещи эти вышли полными ші-

темъ, и этотъ первый шагъ чрезвычайно ин-

тереса и поэзіи. Ка?кется, какъ будто авторъ

тересеиъ. Картина изобраягаетъ Голгоѳу. В ъ

жилъ

тѣсной рамѣ заключена разднраюп];ая драма. На

шагалъ

низкомъ крестѣ—распятый Спаснтель. Упод-

заходилъ в ъ эти курьезные дворы, покупалъ

ноягья—двѣ трагическія фигуры,

у этихъ

задрапиро-

среди

и особенно

Сурііковъ, и из'ь

этііхъ домишекъ,

по этимъ

какъ будто

бревепчатымъ

улицамъ,

любоиытныхъ торговцевъ, видѣлъ

ванныя в ъ тяяіелыя одеягды. Небо заволокли

сырую и мрачную оттепель па берегу Москвы-

страшпыя темныя тучн, іі в ъ глубииѣ картнны,

рѣки, любовался утренней зарей, стоя у Во-

на узкомъ фонѣ догораюіцей зари, вырѣзается

дяныхъ

мрачный силуэтъ Іерусалнма. Сильный и дра-

моягно

матическій аккордъ звучитъ изъ этой картины.

слѣдно

Г. Нестеровъ виднмо возмужалъ

образный, едннствепный міръ, со всѣми сво-

и намѣренъ

теперь взяться за болѣе глубокія и трагиче-

имн

скія темы. Намъ кажется

яой,

по этому первому

воротъ.

И

глядя

на

только пожалѣть, что вся

эта

причудами,

эти

вещн,

нсчезла без-

сказка, весь этотъ своесо

изумительной

всей

своей

красотой.

самобытИоэтому-то

опыту, что онъ смѣло долженъ ндти къ этой

мы должны

быть

новой цѣли, но в ъ такомъ случаѣ емуболѣе,

дояшику

то, что

чѣмъ когда-либо, слѣдовало-бы избѣгать того

нѳй мѣрѣ в ъ картинахъ и с ъ полной убѣди-

шнкарнаго

тельностью воскресить все то, что такъ без-

росчерка в ъ рисункѣ,

который

некстати встрѣчается в ъ егоі прочувствован-

за

особенно благодарны хуему удалось по край-

конечно дорого для насъ.

ныхъ поэтіічныхъ веш;ахъ. Къ чему также

Г . Лсвитанъ представленъ менѣе обильно,

все еще Васнецовскіе пріемы: подчеркнутая

чѣмъ в ъ былые годы, но немногочислепные

арханчность позъ и чрезмѣрно большіе глаза.

его пейзажи являются, на ряду съ картинами

В ъ чнсто красочномъ отношеніи

Нестерова и Васнецова, прекрасными

его новос

стра-

произведеніе, выдержанное в ъ ровномъ, груст-

ницами русской поэзіи, отражающими,

номъ сѣромъ тонѣ, среди котораго такъ кра-

смотря

сиво выдѣляется пунцовая драпировка одпоП

крайнюю простоту фактуры, съ совершениой

изъ фигуръ, доляшо быть

II

признано, чуть-ли

не лучшнмъ ироизведеніемъ г. Нестерова. Большой и вполнѣ худоягественный интс-

на

внѣшпеіі,

ихъ полную

не-

незатѣйливость іі

п внутренней правдпвостью т ѣ

моменты в ъ природѣ, когда в ъ ясный лѣтній вечеръ все уже в ъ тѣни и лишь далекій л ѣ с ъ

древнеіі

на пригоркѣ догораетъ в ъ багряныхъ лучахъ

Москвы Аполлинарія Васнецова. Мы съ радо-

заходящаго солнца, ііли когда надъ мелапхо-

стью прнвѣтствуемъ пріобрѣтеніе д в у х ъ изъ

личной рощицей, надъ тощимъ садоліъ, окру-

иихъ Третьяковской галлереей и третьей Му-

жеіінымъ плетпсмъ и сырой лужайкой, грустпо

зеемъ

восходитъ по сѣро-лиловому небу блѣдпыП

ресъ

представляютъ

Императора

покуики

можно

реставраціи

Александра III;

простить

обоимъ

за эти музеямъ

тотъ длинный рядъ ошибокъ, который лежитъ

мѣсяцъ. Г. ЖуковскіП съ успѣхомъ пдетъ по сто-

на душѣ второго.

памъ своего учителя. Ему далеко до класси-

Такія реставраціи при ихъ полной точности

ческой сочности письма и до силы красоіа>

на ихъ душѣ,

особенно

155

Леізитана, ио его тіоэтично, нѣсколько саііти-

скаго, лишній разъ доказываетъ, что

меіітально. задуманные мотивы русской

кого

роды все-яге пріінадлежатъ

пріі-

къ хорошему и

понятія

въ

нашемъ

и

одппъ зішній этіодикъ

свѣжій,

нова,

снѣжпый

А.

г. Первухіі-

пейзажъ

г.

обществѣ объ

искусствѣ нѣтъ.

симпатіічному пскусству. Слѣдуетъ отмѣтить таюке

ника-

НпкоАаевЪ.

Полѣ-

а таюке славный зимній этюдъ Сапу-

нова.

Книги.

Всли мы назовемъ

еще

недурной этіодъ

г. Архппова и милугю вещь г. Бакшеева, пз-

А. С. Пушкинъ и Ѳ. И. Тютчевъ. ПрофеС:

обра^каіощуіо поэтичный моментъ, когда ран-

сора Н. Ѳ. Сумцова.Харьковъ. 1 9 0 0 . Ц. 3 0 к.

солиечпыіі день, бабы

Эта брошюра, съ заманчивымъ заглавіемъ,

убираютъ къ пріѣзду господъ барскій садъ,

—тппичнаяпрофессорскаяработа. Здѣсь много

то это будетъ все, что достойно внігманія на

библіографііческихъ свѣдѣній; приведепы раз-

выставкѣ. Недурно задуманы вовсе

ба-

ныя параллели между текстомъ Пушкина и

Азіи г. Свѣто-

Тютчева, когда они писали на одну и ту-лге

славскаго, ііо, къ сЛкалѣнію, отъ задачи до

тему,—ну напримѣръ, о ночи ііли о воспомина-

псполненія далеко.

ніяхъ; упоминаются,

пей весной, в ъ тпхій

ііальныя сцены изъ Средней

Портреты

г.

Рѣпипа,

кромѣ

ііе

довольно

наконецъ, изображенія

смерти в ъ Британскомъ

музеѣ и на Сашро

„Кнаусовскаго",по все-же дѣПствіітельно удач-

8апі;о в ъ Пизѣ. Только одного нѣтъ: хоть

наго портрета

какого-нибудь истиннаго

г.

Ге,

настолько

незначи-

тельны, что 0 нихъ лучше не говорить.

ощущенія поэзіи іт

въчастности—поэзіи Тютчева. Великій лирикъ

мы на сей разъ совсѣмъ не-

для проф. Сумцова все еще одинъ изъ пред-

правы, если скажемъ, что больше шгаего на

ставіітелей „Пушкинской плеяды", не то уче-

выставкѣ замѣчательнаго нѣтъ. Замѣчатель-

никъ, пето второстепенный спутникъ ея вождя.

на, и даже очень, чрезвычайно и необычай-

Осыпая казенными похвалами, в ъ сущности,

по замѣчательна тузовая картинка В л . Маков-

столь-же чуждаго ему Пушкина, профессоръ

скаго, одна изъ непозволительныхъ картинокъ

къ Тютчеву относится довольно строго и на

этого фальшиваго далекаго отъ оюизни живо-

стр. 9дажепопрекаетъего„декадентствомъ" (!).

піісца, замѣчательна уже по своему названію,

Все

а

было такъ скучно: в ѣ д ь ,

Впрочемъ,

также

и

потому, что она, в ъ

поученіе

это

было

бы смѣшно,

когда

несмотря

бы

не

на весь

потомства 0 нашемъ безвкусіи, будетъ висѣть

ученый багажъ, собственная психологія стро-

въ Національномъ музеѣ. Но еще болѣе за-

гаго судьи очень и очень

мѣчательны громадныя увеличенія картинокъ

бирая, напримѣръ,

іізъ модныхъ (не французскігхъ)

„Когда

журналовъ

примитивна. Раз-

стихотвореніе

Тютчева

дряхлѣющія силы...", онъ упрекаетъ

должен-

поэта в ъ старческомъ малодушіи, утверждая,

чыі-то портреты. Мы

что и в ъ старости можно и должно сохрапять

ніікогда не повѣримъ, чтобъ эти ремесленныя

юношескую бодрость, и что есть старики, у м ѣ -

съемки съ восковыхъ фіігуръ дѣйствительно

іощіе беречь „хорошія старыя убѣждепія" и

были

„быстро оріентироваться и в ъ хорошемъ

г. Богданова-Бѣльскаго, будто-бы ствующія

изображать

списаны

съ

I чемъ, къ нашему все это жалкое мондѣ

І56

живыхъ

людей. Впро-

безконечному и

ніічтожное

но-

изумленію,

вомъ". Точь-въ-точь то-же писалъ иѣкогда и

имѣетъ в ъ

юноша Писаревъ. Писареву было тогда два-

успѣхъ. Тріумфъ Богданова - Б ѣ л ь -

дцать съ небольшимъ

лѣтъ, онъ ничего не

зналъ 0 жизни, но харьковскій профессоръ,

одинъ портретъ (собственный), съ офорта, за-

вѣрно, другого возраста и онъ знаетъ „лекифы

то дано неизбѣжное,слащавое„Благовѣщеніе",

IV в ѣ к а " , греческія вазы и фрески Орканьи. Больпіой у с п ѣ х ъ в ъ „эрудиціи" и странная

которое, видно, все еще находитъ себѣ больше

неподвижность психики — явленіе нерѣдкое

того-же мастера. Для Левицкаго всего одна иллюстрація, за то схоласты, которыхъ

и „вызывающее на размышленіе".

поклонниковъ, нежели изумительные портреты

вообще нечего было помѣщать, Угрюмовъ,

П. ПерцовЪ.

Егоровъ, ІПебуевъ представлены каждый

въ

двухъ н даже въ трехъ образцахъ. Любопытенъ Вышелъ в ъ с в ѣ т ъ VII выпускъ „Исторіи русскаго уже во

искусства"

имѣли

случай

всякомъ

мало

г.

къ

Мы

говорить' объ этомъ,

случаѣ

почтенномъ, хотя

самостоятельномъ

тимся

Новицкаго.

нему, когда

трудѣ, вся

и

и

возвра-

книга будетъ

лежать передъ нами. Теперь же укажемъ на нѣкоторые промахи, вкравшіеся в ъ иллюстрацій

выборъ

д в у х ъ послѣднихъ выпусковъ,

промахи, впрочемъ, весьма понятные со стороны г. Новицкаго, съ недостаточной критикой относящагося къ своему дѣлу и, повидимому, не отдающаго себѣ отчета в ъ главныхъ

прн этомъ плагіатъ, совершенный нашимъ отечественнымъ Рафаэлемъ—Шебуевымъ, съ римскаго Рафаэля, изъ его Иреображепія. Далѣе дана цѣлая масса скучнѣйшихъ болонскихъ комиозицій Брюллова и ни одного портрета (кромѣ собственнаго), ни одного жанра (или это еще впереди?).. Отъ помѣщенія Басина и Маркова (перваго даже съ портретомъ), Зауервейда н Коцебу, Гуна, „Русалокъ" Маковскаго н „Христа среди учителей" Иолѣиова слѣдовало-бы вообще воздержаться. Нельзя однако нс похвалить этого изданія за тщательность и даже нѣкоторую нарядность.

Б. ВенъямнновЪ.

теченіяхъ исторіи русскаго художества. Такъ, напримѣръ, в ъ щенъ снимокъ вированнаго гинала

седьмомъ съ

портрета Петра

помѣI,

гра-

Андрузскимъ съ мнимаго ори-

Матвѣева.

творчеству

выпускѣ

этого

Какъ

иллюстрація

художника,

мокъ

совершенно

негоденъ.

два,

невозможныхъ

по

такой

къ

Иомѣщены

убожеству,

0 Пушкинекихъ еборникахъ.

снирисун-

Становится тяжело, пишутъ

0 пнсателѣ,

когда читаешь, что

котораго любишь

той

ка церквей, будто-бы построенныхъ Матарнови

любовью, в ъ которой уяіе нѣтъ мѣста непо-

и Земцовымъ,

когда в ъ Эрмитажѣ сохраня-

ниманію. В ъ каяідой строчкѣ, которую пншутъ

ютсяотличные иочень сложные архитектурные

теперь оПушкинѣ,слышится полное отсутствіе

проекты

Земцовскія по-

любви... впрочемъ, вѣрнѣе, и в ъ одной строчкѣ

стройки ничего не стоило-бы сфотографиро-

ничего не слышится. Всли-бы слышалось хотя

вать съ натуры.

бы непониманіе, какъ

перваго, а хорошія Снимки

съ

сухихъ чер-

слышалось

когда-то

тежей Зимняго дворца, Смольнаго и Инженер-

раньше. Тогда не было равнодушія, а теперь

наго замка

в с ѣ равнодушны...

вовсе не передаютъ скавочную романтическую

Но есть и обратная сторона. Когда вспом-

грандіозность послѣдняго. Изъ работъ Левиц-

нишь, что глубокое равнодушіе сопровождало

каго приложенъ всего одинъ портретъ, и тотъ

поэта на пройденномъ имъ поприщѣ и даже

съ литографіи; Боровиковскаго также всего

посдѣ смерти, что онъ страдалъ—какъ эхо, не

прелесть

первыхъ д в у х ъ и

157

имѣя отклика, каждый

разъ

спрашиваепіь

по крайней мѣрѣ в ъ Россіи. В ъ этомъ толь-

себя: что же было бы, еслибъ слава окружи-

ко еще

ла ііисателя?

Связь, издавна скрѣплявшая сердца людскія

Не буду

но хочу сііросить

подробно

объ одномъ:

говорить,

прейдетъ-ли

пе сознались, но ч у в с т в а уже нѣтъ.

в ъ союзъ, порвалась,

а новой не родилось.

когда-ніібудь толпа, публика?.. И кая«ется, что

Меяеду

дѣло писателя есть подвигъ, что равнодушіе

жить нельзя, что распадается и осуягдено на

не моя«етъ п не должно

разлояіеніе то, в ъ чемъ

смущать его, какъ

тѣмъ и не думаіотъ, что безъ этого н ѣ т ъ живой связи.

не болѣзненпое, а естественное, прямое усло-

Если-бы етали говорить, что людіі

віе его призванія. Піісатель есть само сознанье

золотому тельцу,

народное, его богоносецъ, Голосъ народа, а

во: люди

не толпы. Онъ отвѣчаетъ и служитъ народу,

госостоянію.

это было бы несправедли-

становятся равнодушны и къ блаНедавно еще желали скрѣпить

а не толпѣ. Это значитъ — онъ не отвѣчаетъ

распадающіеся в ъ сознаніи міровые

на временныя,

ты любовыо

теперешііія

нужды, не при-

молятся

къ

красотѣ, тоже

элемен-

давнишней

носитъ прямой, близкой пользы, по слуяштъ

связью, еще эллипской, но толпа ііли осталась

общей пользѣ міра, той,

которая в ъ разумѣ

равнодушной, пли не удовлетворилась красо-

вселенской Души, Души, опредѣляемой всѣмъ,

той. И дѣйствительно, красота — лишь одна

что мы знаемъ и видимъ лучшаго и чистѣй-

сторона предмета, нерѣдко наружная.

шаго

в ъ мірѣ II в ъ

себѣ

слышпмъ. Эта

В ъ шестидесятые года люди яшли

любо-

вселенская душа жііветъ и дыпіетъ во всемъ,

вью к ъ самостоятельной жизни, стремленіемъ

что есть „отъ міра", в ъ камнѣ

улучшать бытъ, кормить

и

неяаіво,

въ

неподвижно

растеніи — подвижнѣе,

жи-

вать

неодѣтыхъ.

Это

голодныхъ,

была

сторона

одѣжиз-

в ѣ е , в ъ человѣкѣ—напряженнѣе всего. Такъ

ни, нужная, потребная, но никто не повѣріілъ,

восходя по

лучшихъ

что все дѣло в ъ томъ, чтобы быть самостоя-

ліодяхъ прозябаетъ еще напряженнѣе, пла-

тельнымъ, улучшать бытъ, кормить и одѣвать.

менно

ступенямъ,

и ярко.

она

въ

человѣческая

И связь не была связью корней, т. е. н е и з ъ

складывается изъ созерцанія и дѣятельности,

Если жизнь

любви и жажды Бога, а во имя справедливо-

то у писателя вѣдѣніе сердца, природы—есть

сти.

созерцаніе, а творчество—дѣятельность.

слабое—подчиняться. Т а к ъ бились сердца и

Онъ

Сильное

сердце

любитъ

властвовать,

созерцаетъ то-же,—но яснѣе, глубже, шире,

въ 60-ые

такъ-же, — но съ большимъ одушевленіемъ,

нымъ подчиняться. Справедливость, самосто-

дѣйствуетъ

по

тельность, насыщеніе...

Пока люди

не

образу будутъ

какъ 0 Божьемъ, и священномъ будутъ

подобію

говорить

или,

дѣлѣ,

и какъ

о

до т ѣ х ъ

Бога.

о

годы, только тогда считали стыд-

мірѣ,

Когда въ.шестидесятые года отрицалиПуш-

большомъ

кина, то становилось понятно, почему его отри-

поръ

они

заблуждаться, не понимать ничего,

что поняли-бы...

цаютъ: пища была дорояге бога. Когда в ъ 4 0 - х ъ годахъ

его

оцѣнили, было понятно, потому^

что тогда люди любили поэзііо. Теперь же

Когда говорятъ о Б о г ѣ , никогда не говорятъ

не только

чествованіе, но всякое

отношеніе

0 ліітературѣ, и когда говорятъ о литерату-

к ъ Пушкину ненонятно и удивительно. Та

р ѣ , не говорятъ 0 Б о г ѣ .

толпа,

Такъ

мы живемъ

во всемъ. Поэтому— разъединились

всѣ, и

которая

рукоплескала

и

г у л я л а во-

кругъ памятника,—та-яге толпа, что говори-

что связываетъ в с ѣ х ъ , понять становится в с е

ла р ѣ ч и и прііглашала гулять.

труднѣе. Раньше

кренно признавшись, не скажетъ, что онъ лю-

связывала любовь к ъ оте-

честву. Теперь — не любятъ своего отечества.

158

битъ

Пушкина,

потому что

В с я к і й , ис-

вообще теперь

ие любятъ поэзіи, или давно полюбили в м ѣ сто поэзіи другое, нѣсколько похожее нанее.

вычурнымъ, такъ-сказать лемъ графа Растрелли.

Есть много доказательствъ того, что теперепі-

В ъ павнльонѣ Катальной

нѣмецкнмъ стигоры

очарова-

иіе люди разлюбили поэзію или отвыкли отъ

тельна непрннужденная нгра формъ, занятная

нея, но едва-ли доказательства этого иужны. Болыпимъ равнодушіемъ къ поэзіи отмѣчено

н

остроумная, сразу незамѣтная, тонкая рос-

все, что сталй в ъ послѣднее время писать о

кошь поздне-итальянскаго характера, какъ-то странно пестраго несмотря на свои палевыя

Пушкинѣ. Стаиовится тяжело...

краски. В ъ лучшихъ созданіяхъ Растреллн—

ВяадимгрЪ

Г.

Катальная гора въ Ораніѳнбауіѵіѣ. Павильонъ Катальной горы в ъ Ораніенбаумѣ, начатый постройкой еіце при Влизаветѣ в ъ концѣ 5 0 - х ъ годовъ, былъ оконченъ в ъ 1 7 6 2 г. В ъ наше время самой горы больше нѣтъ; деревянный скатъ, шедшій со второго этажа на іогъ, равно какъ и длннныя колоннады съ башеньками по обѣимъ сторонамъ его и дромоса были уничтожены за ветхостыо, лѣтъ 2 0 тому назадъ. Мнѣніе, что павильонъ построенъ Растрелли, должно быть признано иеосновательнымъ, такъ какъ ничто в ъ немъ не напоминаетъ характернуіо и знакомую всѣмъ манеру этого архитектора. Извѣстио, съ другой стороны, что какъ разъ въ эти самые годы в ъ Ораніенбаумѣ былъ занятъ разнымн сооруженіями нтальянскій архитекторъ Рннальди, и если сравнить, особенно внутреннія, помѣщенія павильона, а также почти одновременно съ нимъ построепный Китайскій дворецъ, съ достовѣрнымп произведеніямн *) этого художника, то прпдется безъ колебанія припнсать и эти д в ѣ постройки тому-же Ринальди. Характеръ орнаментаціи внутри, легкій и граціозный, не имѣетъ ничего общаго съ тяжеловѣснымъ н

*) Въ

особенности

съ

парадными

Мраморнаго и Гатчинскаго дворцовъ.

комнатами

в ъ залахъ Царскосельскаго и

Иетровскаго

дворцовъ—мы виднмъ, наоборотъ, блескъпочти навязчивый, ослѣпительный; а громоздкій, густой, очень выиуклый ориаментъ раззолоченъ оплошь, совершепно в ъ д у х ѣ какогонибудь Брукзаля или Вюрцбурга. Снаружи павильонъ представляетъ круглый корпусъ в ъ два этажа (кромѣ подвала), кончающійся конической, „китайской" формы, вышкой, къ которому съ трехъ стороиъ при.тіегаютъ двухъ-этажиые выступы съ плоской крышей. Вокругъ перваго этажа тянется легкая колоннада, поверхъ которой расположенъ вокругъ главнаго этажа балконътеррасса. Съ этого-то балкопа и спускалась гора. Къ колоннадѣ ведетъ съ площади парка наружная лѣстница, красиво располоя«ениая полукругомъ н двумя всходами. В ъ первомъ этаягѣ помѣщается передияя, отдѣланная довольно строго и величественно „а 1а готаіпе", съ трофеями и эмблемами, все же остальное помѣщеніе внизу отдано подъ • квартнру сторожа и складъ всякой всячины. Что представляло это помѣщеніе собой в ъ ХѴПІ вѣкѣ—судить теперь трудно, такъ какъ слѣдовъ отдѣлки того времени не осталось. Слѣва отъ входа находится лѣстница, съ очень краснвыми нерилами рококо, расположенная в ъ одпомъ изъ квадратныхъ выступовъ; она ведетъ на верхъ, во второй, главный этажъ, г д ѣ и находятся 3 парадныя комнаты: одпо большое круглое зало посреди п два четырехугольиыхъ кабинета по бокамъ. Большое зало несомнѣнно наиудачнѣйшая часть всей постройки. Стѣиы украшены ара15У

положенными на шести панно. Вверху каж-

обычайнаго даже для ХѴПІ в ѣ к а изящества и большой, несмотря на импровпзаціонный

даго панпо висятъ всевозможные аттрибуты,

характеръ орнамента, тщательности отдѣлки,

большей частью охотнпчьи; внизу—гибкіе и

что рѣдко можно встрѣтить в ъ нашихъ двор-

раскидистые разводы, гирлянды

цвѣтовъ и

цовыхъ постройкахъ, производившихся посто-

вѣночки. Надъ каягдой дверью вставлено в ъ по

янно слишкомъ наскоро. Китайскій дворецъ былъ весь снятъ в ъ очень точныхъ, через-

одной овальной картинѣ превосходнаго, но

чуръ только сухихъ аквареляхъ, учениками

до сихъ поръ мало извѣстнаго итальянскаго

школы Штиглица; слѣдовало-бы то-же самое

художника — Торелли (вѣроятно, и панно, и

сдѣлать и съ этимъ замѣчательнымъ памят-

плафоны писаны имъ), изобраяіающія Амфи-

никомъ, но не для того, чтобы хранить затѣмъ эти снимки подъ спудомъ, а чтобъ из-

бесками, писанными прямо на известкѣ и рас-

изящно-простой

позолоченный

триту, Нептуна и Наяду.

вѣнокъ

Это зало

сплошь

расписано, вѣроятно, рукой одного мастера— все того-я«е Торелли (только кое-гдѣ встрѣчается совершенно вдавленный, почти плоскій скульптурный орнаментъ, деликатно позолоченный), такъ что не только плафонъ и

дать ихъ и познакомить в с ѣ х ъ — и здѣсь, п за-границей—съ такимъ шедевромъ, которымъ мы вправѣ гордиться—ни чуть не менѣе, ч ѣ м ъ мюнхенцы Амаліенбургомъ, а парижане дворцомъ герцоговъ Субизъ.

стѣны, но и створки дверей покрыты живописью. На этихъ створкахъ встрѣчается из-

Ве7іьямшіовЪ.

Б.

ображеніе полумѣсяца, и такъ какъ этотъ мотивъ особенно часто нопадается также и в ъ орнаментаціи Китайскаго дворца, то интересно было-бы знать, что имѣлъ в ъ виду художникъ, помѣщал здѣсь этотъ символъ Діаны? В ъ кабинетѣ слѣва, совершенно бѣломъ, отдѣлан-

АФоризмы р а з у м н и к а

печатнаго

елова * ) .

помъ очень просто, но съ болынимъ вкусомъ, ничего особеннаго нѣтъ; зато в ъ кабинетѣ направо

„Убѣлсденій — пусто!!"

вниманіе всякаго посѣтителя остаСторонній.

навливаетъ скульптурная декорація стѣнъ и потолка, состоящая изъ мартышекъ (поддерживающихъ консоли, на которыхъ в ъ былое

Что такое искусство.'^

время стояли старые саксы и дельфты), птицъ,

„Искусство есть такая

широкая вещь, ко-

головокъ, выглядывающихъ изъ угловыхъ за-

торую еще никому не удалось улояшть на

витковъ и проч., а также и раскраска всей

однѣ дроги" („Нов. В р . " №

этой комиаты—пестрая, но в ъ

то-же

8641).

время

блѣдная. В ъ плафонѣ помѣщена фреска, изображающая

амуровъ, витающихъ в ъ

про-

странствѣ. В с е в ъ этихъ трехъ комнатахъ, начиная со съ

дивнымъ

стѣнъ, потолковъ и каменныхъ, орнаментомъ,

имитирующимъ

мозаику половъ, кончая дверьми, шпингалетами на нихъ, бра на стѣнахъ,

каминомъ,

фонаремъ висящимъ посреди,—все полно не-

160

*) Приводимые нами выше афоризмы принадложатъ перу новаго сотрудника „Новаго Времони", г. Сторонняго. В ъ написанныхъ имъ пока сравнительно нѳмиогихъ статьяхъ „разумникъ пѳчатнаго слова", какъ онъ самъ себя именуетъ (пНов. Вр. 8656), щедрой рукой разбросалъ столько блестящихъ афоризмовъ, остроумныхъ сравненій и мѣткихъ опродѣленій, что другому, менѣе даровитому публицисту хватило бы на цѣлый писательскііі вѣкъ. Право, |

Художественная критика. „Что это такое? Переда, или зады художеетваі" (ІЬІ(І № „Правы

8675).

Попросту.

молодые

художники

опухлыми красками" (іЬі(і. № „Всѣмъ

шащей лавы нѣкоторое опредѣленное русло" (іЪі(і. № 8 6 5 6 ) .

извѣстно,

со своими

8656).

какую

„Опустимъ

слово

„красота", подставимъ

вмѣсто него попросту „яшзпь" (іЬі(і. №

важную роль

играетъ въ картинѣ рама" (іЪі(і. №

8656).

Языкознаніе.

8656).

Реформы Академіи.

„Не хватайтесь пепривычпыми руками за тотъ страшный кнутъ, который называется

„Пусть Академія откроетъ опять всю свою

латинскимъ словомъ ^из" (іЪій. №

8641).

девяти-зальную систему сполна — вотъ ся первая задача" (іЪі(і. № „Безыменное

Живописная гастрономія.

8646).

художество — вотъ

предметъ заботъ Академіи" (іЬі(і. №

первый 8641)..

СтилЬ и форма. 8656.)

этюдъ

камн,

похожнми

два

художпика

вечерняго иа

вѣдь

неба

кочаны

съ

обла-

красной

бываютъ

ппка-

нногда Богъ

знаетъ на что похожн). Одйнъ, не мудрствуя

Медицина вЪ искусствЪ.

лукаво, даетъ—вечернія облака,

„Быть можетъ, моэюно будетъ выработать

иапоминающія капусту. Другой хочетъ преяедс

свои домашнгя средства?" (іЬі(і. №

всего

8618).

„Если я что-нибудь понимаю, то

понимаю

субъективно, самъ по себѣ и отъ себя" (іЬі(і. 8656).

себя" в ъ этомъ роется

въ

очертапіями этюдѣ. Онъ

своей

душѣ и,

найдя тамъ поэтическое озлоблепіе обжоръ, большую брезгливость н насмѣшливость,

пишетъ

противъ ядовнтую

жареную

утку,

обложенную кочнами красной капусты, а сбо-

благоразуміе.

ку — отвратнтельиую

„Мы не беремся судить о т ѣ х ъ деніяхъ,

„пайти

предварительно

философія.

№

что

шутъ

пусты (облака

^Отиль есть форма"^ (іЪі(і. №

№

„Положимъ,

которыхъ

нельзя

произве-

видѣть"

(іЬі(і.

8618).

ораижевую роягу гур-

мана (въ природѣ этой рожѣ соотвѣтствуетъ, полояшмъ, кирпнчный сарай). Еслп

первый

изъ

картииу

художниковъ

назоветъ

„вечерннмъ пейзажемъ",

СкромностЬ.

а

свою

второП—„паипо

для столовой", — я соглашусь (іЪі(і. №

8656).

„Своимъ новымъ словомъ я вовсе не хочу внести поправку Екатерииы

въ

геніальное посвященіе

Великой" (іЬі(і. №

8623).

„Мнѣ бы хотѣлось устроить для огнеды-

Логика. „Возьмемъ могучій талантъ Васнецова и заетавимъ, нмеппо „заставимъ", а пе попросимъ, заставимъ его паписать портретъ; впро-

начинаѳшь

бояться за сохранность этого столь богато функціонирующаго мозга, которому при такой напряжѳнной дѣятѳльности неминуемо угрожаѳтъ преждѳврѳмѳнное истощеніе. Считаемъ нужнымъ замѣтить, что в с ѣ приводимые нами сѳнтонціи, максимы, парадоксы и афоризмы г-на Сторонняго — цитируются нами изъ его статѳй помѣщѳнныхъ в ъ „Нов. Вр.". К у р с и в а въ подлинникѣ нѣтъ и онъ принадлежитъ намъ.

Силэнъ.

чемъ, и заставлять не надо... мы уже видѣли подобные портреты" (іЪі(і. №

8656).

Искусство будущаго. „Въ этомъ быть можетъ смердящемъ, но живомъ

нутрѣ лежитъ

тотъ

краеугольный

камень, на которомъ долженъ воздвигнуться будущій храмъ" (іЬі(1.

№

8675).

161

Юридическая астрономія.

точности выраженій

„Скоро выглянетъ беэапеляціонное солнце'^

шейся на-дняхъ полемикѣ меяеду магистромъ

(іЫа. №

романской

8656).

„Удивительно, до какихъ абсурдовъ мосъ излишней топкостью" (іЬій. №

мыслить

8656).

профессоромъ

Ѳ. Б а -

г. Ермолаевымъ.

8668).

Самобичеваніе. гутъ додуматься люди, желающіе

филологіи,

тюшковымъ и редакторомъ журнала „Жизнь",

ПротестЪ противЪ закона Гейнце. „Возьмемъ голые факты" (іЬісІ. №

находимъ в ъ разгорѣв-

' '

СплэнЪ.

Г. Батюшковъ,

между прочимъ, пишетъ

(„Новостп". № 9 6 ) :

„А. П. Чеховъ нстисалъ

мнѣ в ъ отвѣтъ, что, благодаря И. Е. Рѣпина за обѣщанный оригипалъ иллюстраціи к ъ его рисунку, онъ приноситъ его (?)

Эя^-б городу

Таганрогу, откуда онъ (рисунокъ,

, или Чеховъ?) уроженецъ.

Рѣпинъ,

М. Горькій, также

выражая призпательность художнику за иллюстрацію, прислалъ мнѣ разрѣшеніе своему переводчику по - французски, которът выжазывалъ похвальпую щепетильность

3 а м ѣ т к и.

чужой собственности".

ППй 3 1 марта состоялось торжественное открытіе Обще-германской художествснной выставки, устроенной по иниціативѣ г. Собко. Разосланпыя на это открытіе приглашенія заканчявались многозначительной фразой: „просятъ быть во фракахъ". Ровно къ двумъ ч а самъ начали съѣзжаться почетные гости. Встрѣчали гостей трое радушныхъ устроителей выставки, во г л а в ѣ съ коммиссіонеромъ Общ. Поощр. Х у д . г. Морріесомъ. Всего на открытіе нрпбыло пять человѣкъ: г.г. Сюзоръ, Балашовъ, Марсеру, Митусовъ и Альб. Б е нуа, такъ что в ъ каждой залѣ было по гостю. В с ѣ были во фракахъ. ШШ „Новое Время" (15 Апр.) упомянуло о „десятилѣтнемъ" юбилеѣ „жанриста" Богда-

Г-нъ же Ермолаевъ свой отвѣтъ кончаетъ слѣдующей

фразой („Новости" № 9 7 ) : „0

спеціалыіыхъ же правахъ

ППП В с ѣ м ъ извѣстно, что П. Д. Боборыкипъ спитъ

и видитъ, какъ бы .ему попасть в ъ

число почетныхъ академиковъ. Мы увѣрены, что

мечтанія

почтеннаго

романиста-драма-

турга осуществятся в ъ самомъ

недалскомъ

будущемъ и онъ возсядетъ

„акадомиче-

на

ское" кресло. Но пусть г. Боборыкинъ не слѣдуетъ примѣру А. Ѳ. Кони и не выступаетъ в ъ защиту Въ

новомъ

чпстоты русскаго языка.

обширномъ

цію за проявленную при этомъ тактичность:

жду

такія

не рѣшившись сообщить объ этомъ „событіи"

рѣчи:

прочимъ,

трудѣ

его объ

встрѣчаіотся, ме-

жемчуягины

русской

газета

„Долгая и неудачная любовь, в ъ которой

приклю-

она (Ф. Левольдъ^ столкнулась съ модной писа-

ченій и несчастныхъ случаевъ. моднымъ

и города

Такъ пишутъ наши филологи!

романѣ"

ППІ! Съ легкой руки А. Ѳ. Кони,

лиК/Ъ

Тсьганрога редакціи ничего не было извѣстно."

„Европейскомъ

занесла его в ъ хронику дневныхъ

на эти рисунки

упомянутыхъ г. Батюшковымъ

нова-Бѣльскаго. Нельзя не похвалить редак-

въ своемъ худоя«ественномъ отдѣлѣ,

в ъ иепользованіи

тельницей Ганъ-Ганъ, самымъ

въ лицѣ ея двоюроднаго

брата Генриха Симона" (стр. 4 6 6 ) .

в ъ прессѣ и обществѣ сталъ во-

„Кто о т н о с и л с я и о т н о с и т с я к ъ Б а л ь -

просъ 0 сохраненіи чистоты русскаго языка.

з а к у б е з ъ п р е д в з я т ы х ъ и д е й и т о г о умы-

Образцы превосходнаго стиля и безупречной

шленнаго

162

равподушія,

о какомъ И. С.

Т у р г е н е в ъ оповѣстилъ (?) р у с с к у ю пуб л и к у н е з а д о л г о до своей кончины,

принять в ъ число свонхъ сочленовъ нашего

тотъ, к о н е ч н о , д о л ж е н ъ с о з н а т ь с я , что

разумѣпію не

в ъ л у ч ш и х ъ с в о и х ъ с о з д а н і я х ъ онъ (кто?) д о с т н г а е т ъ в ы с о т ы т о г о творчества, к а -

боръ. Болѣе существенную н детальную оцѣнку

к о е мы в и д н м ъ в ъ природѣ (?) н в ъ д ѣ й с т в и т е л ь н о й и р е а л ь н о й ж и з н и , изобра-

труда г. Боборыкина мы дадимъ

(кто здѣсь нсвъ нли

„изображаетъ": мы, Турге-

Бальзакъ?) любую

ную с р е д у и проводя і^) свож

общественл и ц а , харак-

т е р ы и т и п ы с к в о з ь в с е в о з м о ж н ы я комплишцігс, в ы з ы в а е м ы я и х ъ индивидуальной я с о б н р а т е л ь н о й психіей" (стр. 4 3 8 ) . „Знаменитая романистка ставила прншедшую ей мысль передъ собою, дѣлала изъ нея тезисъ и сразу начннала писать безъ плана... (тамъ же, стр. 456). „Гольтей и Гаклендеръ отвѣчали назрѣвающей в ъ нѣмецкой публикѣ склонности къ реальному нзобраягенію оюизнгі, а для вкусовъ большой публики привлекалн ее (кого?) разнообразіемъ содеряганія, ...новнзной ...тѣхъ слоевъ общества, куда авторы приглашали ее (?).(стр. 4 8 6 ) . В с я книга сплошь пересыпана велнколѣпными выраженіями вродѣ: красота, въ гюторой, въ каоюдомъ... (стр. 1 7 7 ) , илн „Протестантизмъ, уоюе не первой молодосггги" (стр. 4 6 6 ) . Какъ мы только-что вндали, французскіе писатели „ставятъ передъ собой мысль", за то нѣмецкіе ухитряются „вкладывать въ утеть своихъ героевъ множество выходокъ" (стр. 4 9 3 ) . Когда г-ну Боборыкину приходится переводить цитаты съ иностранныхъ языковъ, то онъ,. не затрудняя себя переводомъ, прямо пишетъ нностраиный текстъ русскнми буквами, и поэтому в ъ его книгѣ встрѣчаются такія чието русскія выражеиія, какъ „сферы соціальной асфикціи" (стр. 4 6 1 ) . Мы надѣемся, что эти скромныя замѣчанія не повліяютъ на „біо-пеихію" (см. стр. 4 0 ) г. Боборыкина, н что академія не побоится

маститаго литератора,

по

попавшаго

какому-то въ

недо-

первый

въ

иа-

одпомъ

изъ ближайшихъ померовъ. ПШ 19-го апрѣля скончались нзвѣстный марнннстъ И. К. Айвазовскій н венгерскій художникъ М. Мункачн. іИІіІ В ъ трехъ Вознесенскомъ

небольшихъ

комнатахъ на

проспектѣ кто-то

устроилъ

выставку картннъ испанскихъ художниковъ. В ъ сущности моя?но было напнсать рецензію объ этой выставкѣ, совсѣмъ даже и не бывъ на ней; какой интересъ и что новаго можетъ дать теперь испанская выставка? Рама къ рамѣ по всѣмъ стѣнамъ развѣшаны совершенно одинаковыя картинки, мелко написанныя в ъ прнторныхъ тонахъ. Нѣсколько лѣтъ тому назадъ, вскорѣ послѣ смерти Фортуни, испанцы точно сдѣлали попытку развернуться, в ъ Мюнхенѣ ихъ отдѣлъ даже произвелъ фуроръ. Они эффектничали красками, били на необычайную яркость, и тогда в ъ модѣ было говорить, что „у нихъ много солнца". Говорятъ это впрочемъ и теперь, но уже не въ художественныхъ кружкахъ. Испанцы даже съ того времени необычайно поблекли, и на в с ѣ х ъ выставкахъ Европы ихъ отдѣлъ также слабъ, какъ отдѣлы Австрійскій и Итальянскій. На Вознесенскомъ проспектѣ не было положнтельно ни одной вещи, которая была бы худояіественна. Даже такой мастеръ какъ ѴіПе^аз, единственный, отъ котораго можно было ждать чего-пибудь порядочнаго, выставилъ удивнтельно неудачную вещь, должно быть не желая нарушать общей гармоніи. Объ открывшейся в ъ Петербургѣ Нѣмецкой выставкѣ мы поговоримъ в ъ с л ѣ дующемъ номерѣ. ШШ В ъ Музеѣ ПІтиглица открыта в ъ высшей степени замѣчательная выставка кол163

лекціп рисуиковъ надлежащей обзоръ

при-| всей выставкѣ". Тамъ-же, по описанію г. Н. С , Подробный| имѣется „аллегорія въ 10 метровъ высотою".

старыхъ мастеровъ,

библіотекѣ Музея.

выставки мы откладываемъ до с л ѣ - '

Остальныя зданія построены „въ давно из-

па| вѣстныхъ стиляхъ,—такъ, напр., Дворецъ суто, что такіе мастера какъ: Микель-Анжело,: хопутной и морской войны въ самомъ обыкРубенсъ, Фрагонаръ, Гюберъ-Роберъ, Буше,; новенномъ. Павильонъ же гор. Парижа — въ Куапель, Жилло, Эйзенъ, Моро, Лепотръ,! духѣ старой французской архитектуры, подующаго номера, теперь-же

указываемъ

Мушеронъ: елѣдній. впрочемъ, весь изъ дерева". Тѣмъ не и масса другихъ, представлены в ъ превосход- менѣе г. Н. С. находитъ, что характеристика ныхъ образцахъ, по большей части в ъ ви-і выставки должна выразиться „не в ъ недод ѣ рисунковъ для художественной промыш-і статкахъ архитектурнаго свойства и даже не ленностп. Тутъ-я^е выставлены новыя пріоб-| в ъ указанныхъ тутъ достоинствахъ того-же Лебренъ,

Снейдерсъ,

Схотель,

рода." Заканчиваетъ критикъ свое яркое описаніе всемірной выставки пересказомъ в с ѣ х ъ рѣчей, произнесенныхъ на открытіи ея. Странно лишь, что в ъ передачѣ г. Н. С. эти рѣчи кажутся лишенными всякаго ШШ Г-нъН. С. изъ „Иск. и Х у д о ж . Пром." *)і смысла. Не будетъ-ли вѣроятнѣе предполоопять вояжируетъ. На этотъ разъ онъ посѣ-і жить, что эти рѣчи сочинены самимъ г. тилъ Парижъ, который его поразилъ „ооюив-\ Н. С. Для нримѣра приведемъ фразу, припрезиденту леніемъ на улицахъ, которыя и безъ того веег-\ писываемую корреспондентомъ да оэюивлены"; на выставкѣ онъ обратилъі республики: „это созданіе единенія, мира особепное вниманіе на залу празднествъ, „вмѣ-І и прогресса, какова-бы ни была его внѣшность. щающую в ъ себѣ 15 тыеячъ человѣкъ среди І6\ не будетъ излишнимъ". Не наноминаетъ-ли аркадъ по 45 метровъ вышиною",. .• эта фраза, по своему немного необыкновенЗало это, помимо своихъ колоссальныхъі ному стилю, скорѣе тираду изъ знаменитыхъ размѣровъ, обладаетъ еще и другою, менѣе^ статей почтеннаго редактора журнала г. понятной особенностью, — оно „соетавляетъі Н. Собко? рѣтенія Музея: 4 ковра брюссельской Наиіе-| Ьібзе начала X V I в. съ пзображепіями сценъі изъ „Романа Розы", а также, къ сожалѣнію.І довольно посредственная копія съ знамени-і таго бюро Людовика X V в ъ Луврѣ. :

центръ знаменитой галлереи машинъ", но' ШЖ „Иск. и Худож. Пром." начинаетъ дѣлать въ то-же время „не представляетъ изъ себщ намъ „комнлименты". „Неможемъ не отмѣтить, центра, какимъ должно бы было служить!"; —говорптъ онъ,—перемѣнъ къ лучшему в ъ Наружнымъ видомъ выставочныхъ зданій г.^ „Мірѣ Искусства" за новый годъ... Если Н. С. остался, повидимому, недоволенъ. Поі среди снимковъ попадаются иной разъ чисто его мнѣнію, „въ этомъ отношеніи прежніж дѣтскіе наброски" (Сѣрова и Дестерова), „то всемірныя выставки в ъ Парижѣ представ-і все же, по части воспроизведеній, журналъ ляли болыае разнообразія, съ прилоэюеніемъ кц сдѣлалъ прогрессъ противъ преоюняго, и пенимъ позолоты и цвѣтныхъ маіоликъ". Далѣе| редача нѣкоторыхъ картинъ Сѣрова и Нестемы узпаемъ такой поразительный фактъі рова не моэюетъ, напримѣръ, не обратить на „Дворецъ Электричества, который весь изъ! себя вниманія". стекла и желѣза, долэюенъ давать энергіУ^ Вѣжливость требовала бы отъ насъ такого же отвѣта, но в ѣ с ы справедливости перетягиваютъ, и мы доллгны констатировать, что * ) Хроника „Иск. и Худож. Пром." 13, статья если среди снимковъ в ъ почтенномъ органѣ Н. С. „Міровой праздникъ мира и труда".

164

и непопадается „чисто-дѣтскихъ" набросковъ, а все грязно-старческіе,—то в с е же по части воспроизведеній

журналъ не сдѣлалъ ника-

нѣсколько интересныхъ

замѣчаній: „Итогъ

нашего искусства представленъ не только бѣдно, но и жалко, и остается только удив-

кого прогресса противъ преоюияго, и передача

ляться нашему

в с ѣ х ъ картинъ не мооюетъ, напримѣръ, не

грязь, остается уднвляться, чѣмъ руковод-

обратить на себя никакого вниманія.

ствовалось жюри прн выборѣ картннъ... По

ППП По поводу концерта г-жи Барби, отли-

умѣнію ударять лицомъ в ъ

чавшагося превосходной программой изъ ста-

портретной живопнси первое мѣсто безспорно принадлежитъ Сѣрову, съ его нзвѣстиымъ

ринныхъ

уже русской публнкѣ портретомъ великаго

музыкальныхъ

пьесъ,

музыкаль-

ный рецензентъ

„Нов. Вр." (№ 8 6 7 1 ) в ы с к а - . князя Иавла Александро.вича... Изъ пейзазываетъ слѣдуіош;ую оригинальную мысль: ягей лучшіе прннадлежатъ кистп Апол. Вас-

нецова... Иослѣ Васнецова ндетъ съ свонми Иохитоновъ, запрограмму. Старинныя итальянскія и генде- пейзажами - миніатюрами левскія аріи сове^пиенно отоюили свой вѣкъ; тѣмъ Левнтанъ п Пурвитъ... По жанру можкажется, что для слушанія ихъ необходимо но указать только на одного Малявина. Тутъ надѣть пудреный парикъ и шитый кам- его извѣстныя „Смѣюш,іяся бабы" и еш;е два этюда. Вотъ безспорно очень талантливый хузолъ". Мнсль дѣйствительно очень соблазнитель- дожннкъ, и остается -только пожалѣть, что ная, и намъ доставило-бы невыразимое на- онъ прошелъ не совсѣмъ удовлетворительную слажденіе замѣтить среди публики М. М. школу, остается пожалѣть, что его не послаИванова „въ напудреномъ парикѣ и ши- ли учиться в ъ Парижъ, признавъ его почетомъ камзолѣ".Кстатіі,было-бытакже интерес- му-то недостойнымъ этого и в ъ то-же время но узнать отъ автора, в ъ какомъ костюмѣ по- найдя его ученическія произведенія, иначе его картины "и назвать нельзя, достойными добаетъ слушать „Забаву Иутятишну"? ШП Гостившая у насъ в ъ теченіе послѣд- попасть на всемірную выставку". іПШ „Всѣ выставки, за исключеніемъ аканихъ двухъ мѣсяцевъ харьковская оперная труппа познакомила петербургскую публику демнческой или „декадентской", какъ ее неспрасъ оперой „Забава Путятишна", принадлежа- ведливо называютъ,— оставляютъ в ъ оби];емъ сѣренькое и безотрадное впечатлѣніе. Оеобени];ей вдохновенію М. М. Иванова. „Забава Путятишна" должна была пред- но сильно это ощущеніе сѣрости и скуки выноставить опытъ русской комической оперы, но, сишь съ выставки передвижниковъ, которые въ по недоразумѣнію, в ъ ней- не оказывается текущемъ году нарочито постарались подчеркнуть „Мы не можемъ одобрить ея вчерашнюю

ничего русскаго, тогда какъ комической ея стороной можно признать развѣ желаніе автора писать оперу безъ всякихъ къ тому композпторскихъ данныхъ. Произведеніе это представляетъ собою универсальный винегретъ изъ всевозможныхъ композиторовъ, прошедшихъ еш;е у автора черезъ горнило собственнаго безвкусія и сочинительской неумѣлости. ШПі (Л?

8664)

Въ

корресподенціи

„ Нов.

Вр."

съ парпжской выставкп находпмъ

свою замкнутость и отчужденіе отъ веего новаго и оригинальнаго, что хотя намекомъ служило бы на современное настроеніе. Идейныхъ картинъ съ направленіемъ, которыя прежде отличали выставку передвнжниковъ, нѣтъ ни одной, н это очень характерно для выставки этого года, подчеркнвая отчужденность передвижниковъ и ихъ устарѣлость. Они слишкомъ искренни, чтобы проникнуть туда, гдѣ они чуветвуютъ свою слабость и слишкомъ цѣльны, чтобы поддаться новымъ настроеніямъ. Они

165

стоятъпередъ наып.какъ уцѣлѣвшііі обломокъ

Какъ-бы то ни было, изумительно, что наши му-

стараго, и предлагаютъ себя такимп, каковы

зеи пропустили п эту замѣчательную вещь.

опп есть... На академической выставкѣ чувствуется свѣжее вѣяніе, присутствіе молодого

Имп. Эрмптажъ пріобрѣлъ изъ этой коллекціи поясной

духа,

Ромней.

стремительнаго

и

подчасъ

ударяю-

щагося в ъ крайности... В ъ двпженіи — сила,

портретъ

ШШ В ъ

графа Воронцова работы

Парпяіѣ

скончался

извѣстный

все — лучше чѣмъ застой и неподвиоюность, пе- скульпторъ Ж . Фальгьеръ. Онъ родился в ъ чать 'которыхъ такъ ярко лежитъ на выставкѣ Т у л у з ѣ в ъ 1831 г. и былъ ученикомъ Лгуфпередвижниковъ текущаго года." Какъ это ни странно, мысли эти мы находимъ в ъ

„Мірѣ Боягьемъ", этомъ самомъ

•фруа. Назовемъ изъ его вещей: Офелію, Корнеля — мраморнзчо статую, предназначенную для Тііёаіге Егап^аіб, бюстъ Ламартина в ъ

„передвпжническомъ" изъ журналовъ

Маконѣ,

ПіШ Столыпинскій аукціонъ, о которомъ было такъ много разговоровъ в ъ мірѣ коллекціонеровъ, окончился. Нѣсколько проданныхъ картинъ были довольно высокаго достоинства. Таковы два подписанныхъ ванъ-Гойена первой манеры, съ годомъ 1625; Мадонна Венеціанской школы начала X V I в. (Карпаччіо? Монтаньа?), превосходная картина старшаго Казанеля „Отдыхъ на пути въ^Египетъ", 2 великолѣпныхъ большихъ Гюберъ-Робера, „Рай" Брейгеля-Бархатнаго (большая, очень сложная и красивая вещь). Интересный Момперостаршій и одинъ сомнительный Мейссонье 50-хъ годовъ: „Чистильщикъ", недурная миніатюра. Но наиболѣе замѣчательными вещами этого собранія были бронзовые дамскіе бюсты, изъ которыхъ одинъ очень напоминаетъ Донателло. Обѣ вещи первокласныя и

женщину съ павлипомъ, памятникъ Бальзаку, заказанный обществомъ литераторовъ послѣ того, какъ оно отвергло статую Родена. Послѣдними его трудами были: памят-

весьма досадно, что онѣ не достались в ъ одинъ изъ нашихъ музеевъ, в ъ которыхъ почти вовсе отсутствуетъ итальянская пластика возрояѵденія. На этомъ-яіе аукціонѣ продавался портретъ Боровиковскаго, Екатерины II, гуляющей в ъ Царскомъ Селѣ (извѣстенъ по гравюрѣ Уткина). Словарь Ровинскаго утверждаетъ, что этотъ экземпляръ и есть оригиналъ. Исполненъ онъ довольно робко, но красивъ в ъ тонѣ и во всякомъ случаѣ превосходитъ в с ѣ до сихъ поръ видѣнныя повторенія этой картины, часто выдаваемыя за оригиналъ. 166

памятнпкъ

Гамбетты в ъ

Кагорѣ,

ники Пастера, Бизэ, Амбруаза Тома и бюстъ скульптора Родена. Ф а л ь г ь е р ъ былъ извѣстенъ тоже и какъ яшвописецъ. ПШ В ъ „Фигаро" мы находпмъ любопытныя с в ѣ д ѣ н і я 0 затрудненіяхъ, съ которыми прпшлось бороться покоііному Ламурэ прп постановкѣ в ъ Парижѣ „Трпстана". Начать съ того, что лишь послѣ долго длившихся переговоровъ и безконечныхъ поисковъ подходящаго помѣщенія, выборъ остановплся на довольно нарядной залѣ „^оиѵеаи ТЬёаіге". Помѣщеніе это, однако, находится в ъ тѣснѣіішемъ и не лишенномъ ппкантности сосѣдствѣ съ прославленнымъ кафсшантаномъ „Са8ІП0 сіе Рагіз". Обѣ залы имѣютъ одну общую входную дверь и настолько мало отдѣлены другъ отъ друга, что, во время п ѣ нія Изольды, то и дѣло пзъ смежной залы доносились визги шансонетпыхъ пѣвицъ іі ритурнели каскадныхъ мотивовъ. Понятно, что наймомъ помѣщенія не ограничилпсь затрудненія, связанныя съ постановкоП слоя^наго вагнеровскаго произведенія. Трудиѣе всего оказался подборъ подходящаго персонала. Ламурэ сначала думалъ привлечь къ исполненію заглавной роли Ж а н а Решке или В а н ъ Дпка и предоставить роль короля

Эдуарду

артнсты

чуткаго и вдумчнваго истолкователя, виося-

съ амери-

щаго в ъ своп критическія іізслѣдоваиія при-

канскимъ антрепренеромъ. Пришлось, такимъ

миряющіе взгляды просвѣщепиаго эклектизма,

образомъ, подыскнвать другія подходящія си-

столь необходимаго при

лы.

ніи уяснпть

были уже

Решке,

но

названные

связаны контрактами

Когда составъ труппы, оркестра и хора

пскреннемъ

разнородныя и

до

жела-

краііностн

оконтательно опредѣлился, начался нескон-

субъективиыя явленія современиаго эстетиче-

чаемый рядъ репетицій. Если вѣрііть словамъ

скаго творчества. Бнрбаумъ съ особенною за-

французскаго хроникера,

вагне-

ботливостью и ліобовыо относится к ъ художе-

ровской оперы потребовала болѣе 1 8 0 частич-

ственной отдѣлкѣ нздаваемыхъ имъ книгъ іі

пыхъ репетицій и до 2 0 репетицій полнымъ

неріодическихъ сборниковъ, в ъ которыхъ нзя-

трз^дъ

щество тппографскаго выполненія и худоя-ге-

былъ совершенъ втеченіи нѣсколькихъ мѣся-

ственная орнаментика кпііги доведены до вы-

цевъ подъ лпчнымъ

Ламурэ.

сокаго

артистическаго

Неуднвительно, что столь необычайиое напря-

собою

разумѣется, что

женіе силъ окончательно

нынѣ, подъ

ансамблемъ.

Весь

постановка

этотъ

гигантскій

руководствомъ пошатнуло

здоровье до самозабвенья

слабое

преданнаго

дѣлу

тельнымъ

выше

совершеиства.

Само

издаваемый

пмъ

приведеинымъ

названіемъ,

вырази-

еяіемѣсячникъ

но-

капельмейстера, и ускорило печальный исходъ

ситъ на себѣ отнечатокъ эстетнческихъ стрем-

его болѣзни.

леній его редактора. Съ особенноіо яркостью

\ -

ШШ Вышелъ третій выпускъ журнала „Рап"

за текущій годъ.

Нѣмецкія газеты

странили слухъ о прекращеніи но в ъ вышеуказанномъ

распро-

его изданія,

выпускѣ по

это выразилось в ъ образцахъ декоративнаго діскусства,

своеобразнаго

обильно

украшаіо-

щихъ страннцы упомянутаго журнала іі нрн-

этому

дающихъ ему характеръ нѣкоторой нсключи-

поводу никакого заявленія нѣтъ, и надо ду-

тельной изысканности. Что касается содержа-

мать, что слухи эти

нія первыхъ книжекъ

неосиовательны.

Иллю-

я«урііала, то слѣду-

страціонная часть послѣдней тетради ,,Пана"

етъ

посвящена произведеніямъ графа Леопольда

состоящій

Калькрейта,

цій, исполненныхъ в ъ стплѣ средневѣковой

Л. Гофмана,

Ганса

Балушека

и др.

что художественный отдѣлъ,

большеіо

частыо нзъ

іілліостра-

рѣзьбы на деревѣ, при всей солидности, про-

Шш В ъ Нюренбергѣ недавно совершенъвозмутительный большихъ

замѣтнть,

актъ вандализма.

портретовъ

торовъ, которые

Двѣнадцать

германскихъ импера-

находились в ъ

изводнтъ нѣсколько монотоиное впечатлѣніе, не говорящее в ъ пользу

богатства вымысла

н свободы творчества худояіествепныхъ со-

галлереяхъ

трудниковъ журнала. В ъ литературномъ отдѣ-

городской ратуши, совершенно попорчены не-

л ѣ , болѣе разнообразпо н жнво составленномъ,

извѣстными злоумьшіленникамн.

пріінимаютъ

участіе лучшія силы современ-

ШП Передъ намп первыс выпуски издающа-

ноіі Германіи, каковы поэты- Детлевъ фонъ

гося в ъ Берлинѣ худоя«ественно-ліітератур-

Лиліенкронъ, Демель н самъ редакторъ яіур-

. наго ежемѣсячника „Віе Іпбеі" (Островъ). Глав-

нала, помѣстнвшій в ъ первыхъ

выпускахъ

ный руководитель н иниціаторъ новаго жур-

орнгинально задуманную

нала, 0 . Ю. Бирбаумъ, пользуется заслуяген-

хами

ною извѣстностью оригинальнаго поэта н та-

Укажемъ такяге на ннтереспыя статьи по со-

лантливаго художественнаго крнтика. Б ъ Бир-

временной

баумѣ новыя в ѣ я н і я и теченія литературы и

очеркъ

искусства

с в ѣ д ѣ н і я 0 яіизпи японскихъ писательннцъ.

молодой

Германіи

нашли

себѣ

написаиную

и звучнымн сти-

драматическую

эстетикѣ Мейеръ

Франца

Блей, дающій

Грефе

сказку. и

на

любопытныя

167

В ъ ііослѣдней кнііжкѣ „Віе ІпзеГ' напенатанъ переводъ съ рукоппсп послѣдней драі ш Метерлпнка. В ъ общемъ повый журналъ представляетъ

спмпатіічпое

яленіе

и,

въ

оправданіе своего названія, является маленькіімъ

обособіівшимся художественнымъ ост-

ровкомъ среди обшіірнаго менной публііцистики.

океана

совре-

ШШ В ъ Императорскомъ Эрмитажѣ запово устроены тріі залы, изъ которыхъ д в ѣ отданы подъ французскую школу, обогащенную большимп полотнаміі де Труа,П. Миньара, сценками ванъ - Лоо, перенесенными пзъ новаго Эрмитажа, скучнымъ Браскасса и однимъ скучнѣйшимъ Летьеромъ. Два прекрасные пейзажа Н. Пуссэна: „Геркулесъ" и „Полифемъ", наконецъ, повѣшаны болѣе низко, но, къ сожалѣнію, и теперь ими любоваться трудно, такъ какъ он.и отражаютъ на своей лакированой поверхностіі свѣтъ отъ оконъ. В ъ сосѣдней залѣ, бывшей французской, размѣщены теперь в с ѣ паі;гіге-гаогіе'ы, тонувшія до сихъ поръ в ъ потемкахъ круглой залы, и это собраніе не только не нагоняетъ скуки, но производитъ прямо чарующее впечат. лѣніе. На внутренней стѣнѣ, во всю длпну залы, помѣстились в ъ два ряда: в ъ своііхъ богатѣйшихъ старинныхъ рамахъ пять лучшихъ Снейдерсовъ (лавки съ живностямп) и пять лучшихъ Полъ-де Восовъ (охота). Это собраніе гаедевровъ двухъ первѣйшихъ мастеровъ фламандской школы даетъ такой аккордъ богатѣйшихъ красокъ, представляетъ такое скопленіе, такую груду сочныхъ, вкусныхъ формъ, такъ дѣйствуетъ уже одной

своей безподобной живописью, что намъ подъ свѣжимъ впечатлѣніемъ отъ этого небывалаго зрѣлища хочется объявить залу, которую они собоіі украсили, самой цѣльной, самой парадной, самой прекрасной во всемъ нашемъ дивномъ Музеѣ. ШШ Сппсокъ редакцію:

въ

Де-ла-Сизераннъ. Религія красоты. С.П.Б. 1 9 0 0 . Пер. съ франц. Т. Богдановича, ц. 8 0 к. Изъ Укхшинской Спшрины. Рисунки академиковъ С. Васіільковскаго и Н. Самокпша, пояснительный текстъ проф. Д. Эварппцкаго. С.П.Б. 1 9 0 0 . (Изд. А. Ф . Маркса). Кр—екій.

Беззаботное неряшество. С.П.Б.

1900.

Рескинъ. Искусство и дѣйствительность, перев. 0. М. Соловьевоіі. Москва, 1 9 0 0 . Ц. 1 р. 5 0 к. Н. Минекій. Альма. Трагедія іізъ современной жизни в ъ 3 - х ъ дѣйствіяхъ. С.П.Б. 1 9 0 0 . Ц. 1 р. А. Добролюбовъ. Собрапіе стиховъ; предисловія Ив. Коневскаго и Валерія Бріосова. Москва. 1 9 0 0 . . ПШі Предполагаемое содержаніе 9—-10 журнала „Міръ Искусства": Д. Мэкъ Колль, „Обри Бердслей" (окончаніе). — Д. Мережковскій, „Л. Толстой и Достоевскій".— В . Р о з а новъ, „Къ лекціи г. В л . Соловьева".—П. Перцовъ, „Идеалы Пушкина".—Кн. А. Урусовъ, „Памятникъ Гоголіо". Художественный отдѣлъ будетъ посвященъ главнымъ образомъ художествеинымъ выставкамъ сезона 1 8 9 9 / 1 9 0 0 г.

Издатель-РедакторЬ

168

изданій, ноступившихъ

С. П.

ДлгнлевЪ.

ИЗДАНІЕ ЖУРНАЛА

„МІРЪ

НСКУССТВА" и

ІІІІІІІЪ І Т

1ІІ

Въ альбомъ помѣщено

Баксшщ

Александра Ц Ъ н а

Шздано

г

1П

15

т

т

)

п

оригинальныхъ литографій художниковъ:

Бенуа, Браза, Лансере, Сіърова а л ь б о м а — в ъ

въ ісоличествѣ

п а п к Ъ

ста

3

и

Яісунчмково

р у б л я .

эісзешпляровъ. 0. ^ольфъ

Продается въ книжномъ магазинѣ

(Гостиный дворъ, № 18).

і

БОЛЬШАЯ

ЭНЦИНЛОПЕДІЯ СЛОВАРЬ

оБЩЁДоступныхъ штш

ПО БСѢМЪ ОТРАСМІЪ знанія.

200 выпускопъ по 5 0 коп. или 20 томовъ въ роскошн. полукож. переплетѣ по 6 руб. Пробный (двойыой) выпускъ высылается за \ руб. Подробный иллюстрированный проспектъ безплатно,

Книгоиздательское Т-во С.-Петербургъ,

„Просвіщеніе*

Нѳвекій пр. 5 0 .

Серія иллюстрированныхъ популярно-научныхъ сочиненій по естествознанію

о д

Въ излщпыхь полукьжамыхь переплетахъ: „Исторія земли" ПГОФ. Пеймаііра, 2 ТОМА „Происхожденіе животнаго міра" ПРОФ. Гааке, 1 томъ. . . . . . „Жизнь растеній" ПРОФ. Еернера, 2 томл „Человѣкъ" ПРОФ. Ранке, 2 ТОМА

„Мірозданіе" Д-РА Мейера, 1 томъ

1 5 РУБ.

— коп. „

7

„

15 1 4

„ „

— 2 0

8

„

6 0 „

„ „

Веѳго 8 т о м о в ъ ц ѣ н а 6 9 руб. 8 0 коп. Прп ііодппскѣ в а все пздаиіе съ разсрочкоп платежа оіъ трехъ руб. въ ыѣслцъ выдаются пеыедлеппо два тола и перезъ каждые і мѣсяііа ловые два тоыа. Пробныіі выпускъ высылается за 6 семикопѣечпыхъ марокъ. Подробпый пллюстрпроваппыіі проспектъ безплатно.

Книгоиздательское Товарищество С.-Петербургъ, Н е в с к і й пр. 5 0 .

„Лросбіщеюе".

ОТКРЫТА ПОДПИСКА на 1900 годъ (2-й годъ изданія) НА Х У Д О Ж Е С Т В Е Н Н Ы Й И Л Л Ю С Т Р И Р О В А Н Н Ы Й Ж У Р Н А Л Ъ

теяв Журналъ будетъ состолть изъ отдѣловъ; і ) художественнаго и художественно-промышленнаго, 2 ) литературнаго и 3) художественной хроники. Вновь вводимый п й т е р а т у р м ы й о т д ѣ л ъ посвлщаетсл вопросамъ литературной и художественной критики. Въ немъ будутъ, между прочимъ, помѣщены статьи:

3). ]\/!ережко6скаго — «Толстой и Достоевскій» (критическое изслѣдованіе, печатаніе котораго будетъ продолжаться въ теченіе всего года). — «Гёте и Пушкинъ» (рефератъ, читанный въ Московскомъ Лите Артистическомъ кружкѣ). — рядъ статей о русской духовной музыкѣ. — «Вагнеръ въ Байрейтѣ». — рядъ отдѣльныхъ главъ изъ новаго труда «Исторія русской жив въ X I X вѣкѣ» и пр,

)(х. уі". Урусо&а 3. Уіароша ^итче уТлексахдра ^еяуа

Въ художественномъ отдѣлѣ спеціальные номера посвящаются произведеніямъ русскихъ художниковъ: В. Сѣрова, М. Нестерова, гр. Ѳ. Сологуба, М. Якунчиковой, Александра Бенуа и др. Отдѣльные номера будутъ посвящены также выставкамъ: Парижской, Передвижной, Академической и др. Художественная хроника будетъ слѣдить за всѣми событіями художественной жизни Россіи и Запада, давать обзоры выставокъ, отчеты о музыкальныхъ собраніяхъ, разборъ новыхъ художественныхъ изданій и проч. Журналъ будетъ выходить два раза въ мѣсяцъ ( 2 4 номера въ годъ) тетрадями іп 4° съ рисунками въ текстѣ и съ приложеніемъ на отдѣльныхъ листахъ фототипій, хромолитографій, офортовъ и оригинальныхъ литографій. Автотипіи изготовляются у Мейзенбаха и Риффарта въ Берлинѣ, фототипіи у Альберта Фриша въ Берлинѣ, хромоцинкографіи у А. И. Мамонтова въ Москвѣ.

Подписная

цѣна

с ъ

доставкой: На годъ.

Въ С.-Петербургѣ Съ пересылкой иногороднимъ » » заграницу

10 руб. 12 » 14 »

ПОДПИСКА П Р И Н И М А Е Т С Я ВО В С Ѣ Х Ъ К Н И Ж Н Ы Х Ъ

Иа \'2 года.

5 руб. 6 » 7 » МАГАЗИНАХЪ.

Въ конторѣ журнала имѣются экземпляры журнала за 1899 годъ, въ двухъ томахъ. Цѣна каждаго тома ( с ъ особымъ оглавленіемъ и нумераціей страницъ) 5 руб., съ перес. 6 рубл.

Главнал контора журнала находитсл при книжномъ магазинѣ товарищества М. 0 . Вольфъ (Спб., Гостиный Дворъ, М і8, Москва, Кузнещі

Ц^на

^Ѵ^^Ѵ^

'7>-а —Ір.ао ісоіі., с-ъ шерее. 1 р. ВО ш. Издатель-Редакторъ (?. Л. Эяги/іеЗъ.

К о . 9 и (0.

1500.

В. Розановъ. Шжьмо въ редакщію. За границей. Заміьгпки.

ИЛЛЮСТРАЦ1И. Дж. Уистлеръ—пягпъ офортовъ. Снпмки сг, гіроизведеній: Л. Цорна, Фр. Штука, К. Брюллова, Г. Головкова, П. Соколова, Агі. Баснецова, М. Иеетерова, И. Левитана, А. Архипова, Ы. Сапунова, В. Вакшеева, С. Жуковскаю,'Н. Рерша, В. Пурвита, Ф. Рущта и Е. Лаисере. Приложенія: В. Сгьровъ. Портретъ (авшо-литографія). Ф. Малявинъ. Поріпретъ (авто-литоірафія).

ІѴІііз Ыег. — 5 еагг-іогЫз. (р. р. 98—101). Верго^исііогіз йез оеиѵгез йе: А. 2огп, (р. 102). І^г. 8іиск, (р. 103). Ск. Вгиііогв, (р. 104—105). Ѳ. Ооіогокогѵ, (р. 106). Р. 8окоіогв, (р. 107) .А. Шззгіеігого, (р. р. 108—110). М. Шзіёгою, (р. 111). I. иѵііагі, (ц. 112). А. АгкМрогю, (р. 113). N. Зароигіогѵ, (р. 114). ТГ. ВаксМею, (р. 115). 8. Іоикотзкі, (р. 116). N. ЕёЬгісЬ (р. 117). Ж. Роигѵііі, (р. 118). Г. Еизсгіе, (р. 118). Е. Ьагьсегау. (р. р. 97, 120). Ш0В8

ТЕХТЕ.

Ж. 8ёго//.—Рогігаіі Е. Маііаѵіпе.—Рогігаіі

(аиіо-ІііодгарЫе). (аиіо-ІііодгарМе).

е.ЛАнсерЕ,.

Тял. Эд. Гоппо

О^РГГ 15ГРДС^ГГТГ (Окончаніе).

III. Когда мы смотримЪ на произведенія бердслея, мы норалѵаемся ихЪ необыкновенному техническому совершенству. Я употребляю терминЪ „техническій" вЪ его чисто-утилитарномЪ значеніи, вЪ смыслЬ той физической работы, которую человЬкЪ имЪетЪ вЪ виду, когда берется за перо или за кистЬ. ОнЪ говоритЪ себЪ: я намЪреваюсЬ соединитЬ эту точку сЪ той сплошной черной чертой. ТочностЬ, сЪ которою онЪ прпводитЪ вЪ исполненіе свое намЬреніе, и служитЪ мЬриломЪ его техническихЪ способностей, независилю отЪ вопроса, хорошо-ли линія проведена или худо, безобразна она или красива, выразителЬна или нЬтЪ ПреодолЬніе являюшихся при такой работЬ осложненій и затрудненій, и успЬшное ея выполненіе дЪлаетЪ автору репутацію хорошаго техника, совершенно независимо отЪ вопроса, можетЪ-ли онЪ создатЬ что-нибудЬ интересное, трогателЬное или прекрасное, по качеству своего художественнаго дарованія. ЧеловЬкЪ можетЪ бытЬ чуткимЬ артистомЪ, можетЪ прекрасно знатЬ, гдЬ какія должны бытЬ линіи и пятна, и однако, по разнымЪ причинамЪ, вродЪ нервнаго недостатка глаза или руки, не бытЬ вЪ состояніи исполнитЬ свой замыселЪ сЪ такой точності^ю, какЪ человЪкЪ, у котораго каллиграфическое искусство вЪ высшеіі степени развито. СЪ другой стороны, точностЬ глаза, ловкостЬ руки, виртуозностЬ рисунка сами по себЪ представляютЪ нЬчто пріятное и завлекателЬное. бываютЪ, конечно, моменты болЪе серЬезнаго настроенія^ когда мы обрашаемЪ менЬше вниманія на законченностЬ исполненія художественнаго произведенія, чЬмЪ на замыселЪ и значеніе его. ВЪ другое же время мы болЬе отзывчивы кЪ самой работЬ художника, ея быстротЬ, совершенству и ловкости. Т Ь , которые наблюдали за японскимЪ рисовалЬщ,икомЪ вЪ то время, какЪ онЪ изо97

бражаетЪ, со свойственнымЪ ему поразителЬнымЪ умімііемЬ іі навыкомЪ, какуюнибудЬ птицу или дракона, знаютЪ, что подобная работа можетЪ вызваті) такое-же силЬное волненіе^ какое мы нспытываемЪ, слЬдя за какпмп-нибудЬ трудными гимнастическими упражненіями. Что касается бердслея, то онЪ выступилЪ во всеорулпн технпческаго совершенства. У него былЪ каллиграфическій инстинктЪ, такой силЬный и' тонкій, какой рЪдко встрЬчается вЪ западномЪ искусствЪ. Для него было игрушкой набросатЬ на бумагЬ паутину тончайшихЪ линій; онЪ это дЬлалЪ сЪ такоюже легкостЬю, какЪ другон махнетЪ рукою или погладитЪ свою бороду. болЬшаячастЬ его раннихЪпроизведеній представляетЪ собою неподражаемую игру пера, родЪ легкихЪ жестовЪ, которые ему врождены и свойственны, какЪ котенку свойственно вертЬтЬся, ловя свой хвостЪ. КакЪ иной малЬчикЪ любитЪ игратЬ вЪ мячЪ, фехтоватЬ, плаватЬ, такЪ бердслей естествеино любилЪ упражнятЬся вЪ наброскахЪ перомЪ. ТакЪ - же поразителЬно, какЪ его обращеніе сЪ тончайшей штриховкой, было и его мастерское умЬніе полЬзоватЬся пятнами. Черный фонЪ, на котоДж. Уистлер?,. ромЪ вырабатывалисЬ саПортретъ (офортг,). мые сложные рисунки, художникЪ умЬлЪ до безконечности разнообразиті), молЬзуясЬ, сЪ однимЪ лишЬ ему свойственнымЪ совершенствомЪ, градаіііями сЬрілхЪ и черныхЪ пятенЪ, составленныхЪ изЪ мелЬчайшихЪ точекЪ. Воспропзведеніе этихЪ эффектовЪ для печати было, конечно, связано сЪ нЬкоторыми затрудненіямп и требовало самой тщателЬной отдЬлки подробностей. Но, вЪ общемЪ, касаясЬ вопроса восгіроизве98

Дж. Уишлеръ. Старуха (офортъ).

99;

Дж. Уистлеръ. Дворпкъ (офортъ).

денія, необходимо замВтитЬ, что рисунки бердслея, представляющіе собою лишЬ своеволЬиую игру простыхЪ и ясныхЪ линій и пятенЪ, могутЪ бытЬ прекрасно переданы фотографическимЪ путемЪ. Зтой сравнителЬиойі простотЬ воспроизведенія его рисунковЪ слЪдуетЪ, можетЪ бытЬ, вЪ значителЬной степени приписатЬ небывалую быстроту его успЪха и легкостЬ, сЪ которою распространиласіэ его популярностЬ. Не подлежитЪ также сомнЬнію, что при всеіі странностн примЬнявшихся имЪ пріемовЪ орнаментики, вродЪ часто попадающихся вЬ его рисункахЪ тонкихЪ завитковЪ или ряда мелкихЪ точекЪ, которыми онЪ достигалЪ чрезвычаиныхЪ эффектовЪ, бердслей постоянно имЪлЪ вЪ виду удобство воспроизведеиія, и давалЪ лишЬ то, что могло бытЬ ясно и точно передано вЪ репродукціи. Рисунки его не требовали ни сложныхЪ процессовЪ воспроизведенія, ни тщателЬной гравировки. ОнЪ вЪ совершенствЬ владЬлЪ этимЪ автографическимЪ методомЪ и передалЪ всЬ тонкости его своимЪ современникамЪ, которые не замедлили ими восполЬзоватЬся. Его собственная техника подвергаласЬ измЬненіямЪ. По мЬрЬ того, какЪ э-^ементЪ шаловливой подвижности, преобладающііі вЪ его V раннихЪ произведеніяхЪ, замЬнялся силоіі экспрессіи, онЬ чаще сталЪ прибЬ100

-

"

гатЬ кЪ штрмр 11сунку, вЪ совершенствЪ полЬзуясЬ черными и бЬлыми тонами, н такимЪ обраXОВО М у

ЗОмЪприспособ-

ляя свои работы кЪ воспроизведенію посредствомЪ рЬзЬбы на деревЬ, какЪ это практііковалосЬ вЪ 8аѵоу, Пови д и м о м у , онЪ прибЬгалІэ кЪ измЬнеиіямЪ своей манеры не толЬко изЪ Дж, Уистлеръ. -/'г влеченія кЪ разБъ полп (офортъ)'. нообразію, но и изЪ желанія избЬгнутЬ толпы подражателей. ВЪ самой послЬдией его работЬ, о котороГі будетЪ сказаио ниже, мы находимЪ еще другой, новый способ]> работы, почти отрииающій первый. Заканчивая этимЪ ЙЮИ замЬчанія о техническихЪ способностяхЪ бердслея, я могу выразитЬ свое искреннее убЬжденіе, что каково-бі)] ни было вЪ будущемЪ сужденіе о духЬ и сущности его искусства, онЪ должеиЪ остатЬся навсегда однимЪ из7э самыхЪ удивителЬныхЪ виртуозовЪ рисунка перомЪ.

Дж. Унст.геръ. Дѣвочка (оф)02Шъ).

101

А. Цорнъ. Портретъ.

102

Фр. Щтукъ. Танцовщица. Обчце-германская

выставка

въ СІІБ.,

1900

і.

103

ІУ. Сказанное выше относится кЪ вЪрности глаза и руки бердслея. КаковЪ же былЪ характерЪ его разнообразной фантазіи? ВЪ какой степени были смЪшаны природа и декоративныя исканія вЪ этой паутинЪ линій и пятенЪ? У генія своя особенная осторожностЬ, и геній этого ] О Н О Ш И вЪ борЬбЬ сосмертЬю предупреждалЪ его, что онЪ долженЪ торопитЬся, если хочетЪ выполнитЬ задуманное имЪ, что для него невозможно медленное, солидное изученіе искусства, и что его иронія и насмЪшки надЪ жизнЬю и людЬми должны бытЬ быстро воплощены, какЪ-бы пойманы вЪ легкихЪ сЪтяхЪ его линій. ОнЪ никогда не учился „рисованію", какЪ оно понимается вЪ нашихЪ училищахЪ, то естЬ, онЪ цикогда не учился изображатЬ тВла на плоскости. ОнЪ былЪ слишкомЪ ЮбилеПная вышаека К Брюллова въ СЛБ., 1899 г. осмотрителенЪ, Портретъ гг. Олениныхъ (собств. Н. И. Стояновскаго). чтобы вступитЬ на такую нетвердую для него почву. ОнЪ могЪ-бы разсуждатЬ такЪ: „если для подражанія природЪ требуются лЪпка, оттВнки вЪ тонЪ п краскахЪ, градація тЪней, то у меня нЪтЪ временп бытЬ рисовалЬщикомЪ, я долженЪ найти какойнибудЬ сокращенный способЪ для передачіл того, что я хочу сказатЬ, или же все І04

4:

ІОбилейная вышавка К. Брюллова въ СПБ., 1899 г. Поішретъ гр. Самойловой (собств. бар. Г. Гинцбурга).

105

Г. Головковъ. Пейзажъ. Выставка южно-русскихъ

Г. Головковъ. Зима. Выставка южно-русскихъ

106

художниковъ

художниковъ

еъ Одессѣ, 1899 г.

въ Одессѣ, 1899 г.

Э т о нмкогда не будетЪ сказано, я буду застигнутЪ врасплохЪ, занавЪсЪ спустится во время передвмженія тяжелой обстановки на сценЪ, прежде чЪмЪ піеса началасЬ". ХудожнмкЪ сЪ характеромЪ дарованія бердслея обыкновенно начмнаетЪ сЪ чегонмбудЬ менЪе сложнаго, чЪмЪ мзображеніе людей м природы. Сперва появляется разработка орнаментовЪ, какЪ бы

Лосмертная выставка Дождь (собств. Б. С.

П. Соколова Кривенко).

въ СПБ., І9и^ г.

случайно переходящихЪ вЪ (|пігуры болЪе опредЪленнаго характера. По.іобно дрожащедіу пламенп, колеблюііі,іяся лпніи образуютЪ странныя (}іормы, имЬющія подобіе людеіі и поражающія своей вычурностЬю, потому что лишЬ одна или двЬ черты выдЬляются изЪ общей неопредЬленности. ПотомЪ, послЬ такого, почти безсознателЬнаго, воплощенія странныхЪ, (|>антастическихЪ фигурЪ, художникЪ находитЪ интереснымЪ сознателЬно развитЬ ихЪ вЬ цЬлую систему ярко-выраженныхЪ образовЪ, создающихЪ цЬлыіі выдуманный мірЪ, сЪ которымЪ дЬііствителЬностЬ не можетЪ соперничатЬ. Чтобы яснЬе выразитЬся, скажу, что карикатура—это единственный способЪ для того, кто хотЬлЪ бы достигнутЬ силЬно выраженнаго эфі большихъ городахъ. В ъ сравненіи съ этою хозяйка, внимательпая, обходптельная, хлѣбоистинною роскошью, какими варварскими ка- сольная. Ъстся и спится въ 5Існой Полянѣ, яіутся мѣщанскія затѣи нашего изнѣженнаго какъ дома". п въ самой изнѣя^енности огрубѣлаго, на За всегда обильнымъ, умѣрспно простымъ американскій ладъ одичалаго вкуса. и вмѣстѣ съ тѣмъ роскошнымъ столомъЛьву Еще пріятнѣе, еще безмолвнѣе рабочая Николаевичу подаются особыя растительныя комната Льва Николаевича в ъ Ясно-Полян- бліода. Вегетаріаиство доставляетъ графинѣ скомъ домѣ, въ затишьп старпнпаго парка мноягество хлопотъ: „она относится къ нему съ аллеями вѣковыхъ березъ и липъ, въ за- отрпцательно и только терпптъ его в ъ домѣ, повѣдномъ дворянскомъ гнѣздѣ, одпомъ изъ какъ своего рода крестъ",—такъ оно труднои прелестиѣйшихъ уголковъ средней Россіи. слоягно. Но опа ііе ропщетъ, самаиногда слѣКомната эта, съ некрашеннымъ поломъ, свод- дитъ на кухпѣ за приготовленіемъ новыхъ чатымъ потолкомъ и толстыми стѣнами, прежде блюдъ,и она достигла, наконецъ, того, чторабыла кладовою. В ъ самые знойные лѣтніе дни стител ыі ый столъ в ъ ЯснойПолянѣ такъ- же вкуздѣсь—„прохладно, какъ в ъ погребѣ". Раз- сенъ,питателенъ и дая^епочгп такъ-жеразнообличпые инструменты — лопата, коса, пила, разенъ, какъ мясной. И Левъ Николаевичъ, мощипцы, напилки — иридаютъ убраиству иаив-1 жетъ быть, никогда не узнаетъ, чего ей это ную, напоминающую дѣтство, свѣжую пре-1 стопло и что такія растительныя бліода, какія лесть Робинзоновскаго жилища. Этп два ра- онъ имѣетъ,при всей простотѣ своей на самомъ бочихъ кабипета—зимній и лѣтній—настоящія д^ѣлЬроскошнѣе, изысканнѣе мясныхъ, потому тихія, роскошно-простыя кельи современнаго что требуютъ гораздо большей изобрѣтательноучсника Эпикура, умѣющаго, какъ никто, из- стп, новаго творчоскаго искусства, ліобовнаго влекать изъ тѣлесиой и духовной яаізни самыя вниманія и терпѣпія хозяйки. И ужъ конечно, чистыя, невииныя, никогда не іізмѣняіощія если-бы онъ, подобно дядѣ Власу, ходи,пъ по радости. большимъ дорогамъ или, какъ опъ это совѣтоИ все въ домѣ, по мѣрѣ силъ и возмож- валъ старшсму сыну, нанялся бы въ батраки пости, соотвѣтсгвуетъ благородпому, утончен- къ мужику, ему не удалось-бы съ такоіо точпому вкусу хозяипа, его любви къ троекошной ііостыо собліодать всгстаріаііскій постъ, моягетъ простотѣ. Гр. Софія Андреевна заботится, быть, даже припілось бы по-неволѣ ѣсть зачтобы никакая житейская мелочь не оскорб- претпую „убоппу", какую-иибудь селедку ляла его, не трсволіила. „Все слоя«пое и хло- или печенку со Смоленскаго. Зато теперь потливое дѣло по хозяйству и по управленіЮ| жидкая овсянаяиохлебка, которую онъ любить,;

7Ш

И - ^ -

В - е ^ І-к-;^

^

В - ^ а . й-^-^-^

В-:-.:г В-а^3^^^--

і ^ - ІИ^^

Ш^І^І^^^й^5;

й - ^ а

едва-лп не вкуснѣе самыхъ дорогпхъ и слож- і тоже все не случайнаго, а глубоко обдуманныхъ суповъ, приготовляемыхъ тысячпыми наго покроя, приноровленнаго къ всдру п поварами, п ячменный кофе съ миндальнымъ ; ненастью. Они такъ удобны и пріятны, что если не такъ душистъ, какъ чп- і имп часто, соблазняясь, нользуются гости и стый мокка, за то насколько здоровѣе. Къ • домашніе. Это настоящая одежда сельскаго тому^яіе, тѣлесная усталость, голодъ и жаяеда і и притомъ сѣвернаго эпикурсйца. Для него лучшія приправыблюдъ. Онъ помнитъ ' И въ этой одеягдѣ свойствеипо ему дал?е молокомъ

:г.1

воду Бъ бруспицѣ, которой послѣ

косьбы • нѣкоторое особое, неожиданное щегольство. старыйкрестьянпнъугостилъоднаждыЛевииа. "і Въ юности огорчался опъ тѣмъ, что лицо у

I

I

I

I й

— „Ну-ка, кваску моего! А, хорошъ?",— : него '„совсѣмъ какъ у простого мулшка". говорилъ мужикъ,подмигивая. | Теперь онъ этимъ хвастаетъ. Онъ любитъ „И дѣйствительно, Левинъ никогда не п и - | разсказывать, какъ па улицахъ и въ нсзнавалъ такого папптка, какъ эта теплая вода ^ комыхъ домахъ принимаютъ его за настоящасъ плавающею зеленью и рягавымъ отъ лгестя- і го мужика или далге за бродягу. пойбрусницы вкусомъ... Старикъ накрошилъ і — „Значитъ, аристократизмъ,—заключасгь въ чашку хлѣба, размялъ его стеблемъ лолши, ] онъ,—не написанъ на лицѣ!" налилъ воды изъ брусницы, еще разрѣзалъ і 0 днажд ы Пь еръ Б езу ховъ ,тоже наря дившись хлѣба и, посыпавъ солью, сталъ па востокъ ^ въ мулшцкое платье, съ ребячсскою гордостью молпться. залюбовался на свои босыя иоги, „съ удо— „Ну-ка, барииъ, моей тюрьки... ? вольствіемъ переставлялъ ихъ въ различныя „Тюрька была такъ вкусна, что Левинъ ] положенія, пошевеливая грязными, толстыми, раздумалъ ѣхать домой обѣдать". • • ' 1 большимп пальцами. И всякій разъ, какъ онъ Вотъ кто умѣетъ ѣсть и пить. Пресыщен- і взглядывалъ на свои босыя ноги, на лицѣ иымъ гостямъ Тримальхіоиа или современ- \ его пробѣгала улыбка олшвленія и самодоиымъ гастрономамъи не снились такія наслал«- ; вольства". В ъ юности Левъ Николаевичъ денія, которыя всегда испытываетъ этотъ со- > страстно мечталъ о георгіевскомъ крестикѣ вершенный эпикуреецъ. ! и флигель-адъютантскихъ аксельбантахъ. ТеОдежда его такъ-же проста, какъ пища, и I перь его плѣняютъ уже иныс, болѣе совренасколько пріятнѣе, роскошнѣе нашего не- ] менные знаки отличія. Но въ концѣ концов'ь, красиваго, унизительно стѣсняющаго тѣло, не ; не все-ли равно, какіс имеино ордена—дырярусскаго, презираемаго народомъ и, въ сущ- ] выя-ли онучи или блестящіе аксельбанты. пости, угрюмо аскетическаго платья.Левъ Нико-1 Да и онъ вѣдь только утЬшается: аристокралаевичъ носитъ зимою сѣрыя, фланелевыя, \ тизмъ все-таки написанъ на лицѣ его неизочень мягкія и теплыя, а лѣтомъ—свобод-і гладимыми чертами, и подъ мулгичьимъ полуныя, прохладныя блузы своеобразнаго покроя. | шубкомъ виденъ въ пемъ прсжпій безукоИ никто не умѣетъ ихъ шить такъ, чтобы онѣ ] ризненно-свѣтскій человѣкъ, и далге въ этой сидѣли на немъ удобно и просторно,—по всей і внѣшпей грубой оболочкѣ свѣтскость, можетъ вѣроятности искуснѣйшіе портные Парижа и | быть, еще замѣтнѣе, еще обаятельпѣе. Такъ, Лондона не угодили-бы ему,—никто, кромѣ^ иногда у самыхъ великол'Ьпныхъ восточныхъ старухи Варвары изъ Ясно-Полянскойдеревни, і тканей основа дѣлается нарочно грубой и да, можетъ быть, еще Софіи Андреевны. Берх-1 шероховатой, чтобы тѣмъ роскошнѣе вынее платье—кафтаны, тулупы, полушубки,і стзшали на ней тонкія пскрящіяся нитн баранья шапка, высокіе кожанные сапоги—1 золотыхъ и шелковыхъ узоровъ.

І&Ій^^Гі:^^^:^^ ^

В«^'- Іев^ ^ШТ^^і^В-гг^^

І^Уіп й^і^гу, й-«^Иѵн Иь5^г.

1 ш

І І

і і

I

В-^'^ ІНйі'. іН'^-ітк ^Ц 175

Мягкихъ постелей, пуховыхъ

подушекъ

онъ терпѣть не можетъ: ему на нихъ томно и

душно.

Онъ предпочптаетъ

кожанныя

страстнымъ шипромъ или дѣвственною Пармскою фіалкою. Веселый

прохладныя

изголовья. Но сибаритъ, который,

Аттикѣ,

изъ розъ, мучится неловко

ствоваться малымъ и ни во что не вѣрить,

подвернувшпмся завидовать

ни на небесахъ, ни на землѣ, кромѣ счастья,

сну Льва Нпколаевича на его эпикурейски-

какое можетъ имъ дать лучъ солнца, цвѣтокъ,

мудромъ,

немного хвороста,

какъ-бы

жесткомъ

долягенъ

и сладостномъ

лоягѣ.

зпмой, и л ѣ -

томъ немного студеной воды изъ

глиняной

чаши, — призналъ-бы въ Л. Толстомъ своего

ныхъ и чувствительныхъ баловней - баричей

вѣрнаго и, кажется, единственнаго ученика

Х Ѵ Ш вѣка—Жанъ-ЖакаРуссо. Левъ

в ъ этотъ варварскій в ѣ к ъ , когда среди бе-

лаевичъ

одного изъ

такъ-же

любитъ

запахъ

Никонавоза.

зумно-изнѣженнаго

и

все-таки

нищенски-

Анна

грубаго, одичалаго американскаго „комфорта"

Сейропъ, — пришелъ онъ къ завтраку прямо

мы в с ѣ давно забыли, что такое—истинная

со свѣже-унавоженнаго поля. В ъ то время

роскошь.

„Однаяеды

утромъ, — разсказываетъ

И графиня

в ъ Ясной Полянѣ собралось еш;е нѣсколько

Софія Андреевна, уже

пере-

пришельцевъ, охотно занимавшихся удобре-

ставшая спорить о роздачѣ имѣнія и потихонь-

ніемъ поля вмѣстѣ съ графомъ. Окиа и двери

ку,

въ комнатѣ стояли в с ѣ настежъ открытыми,

прячущая в ъ бѣлье саше съ любимыми духа-

пначе нельзя было-бы дышать. Графъ

огля-

ми, услуживаетъ, помогаетъ ему, вѣрная и

дывался на насъ весело, съ довольной улыб-

тайная сообщница, въ этой новой, трудной и

кой".

Послѣ

необычайной роскоши. „Она смстритъ ему въ

косьбы, уходя съ луга,—сообщаетъ г. Берсъ,

глаза"—замѣчаетъ одпнъ изъ наблюдателей.

—непремѣнно вытащитъ изъ копны клочекъ

„Она, какъ неусыпная нянька, заботится о

сѣна и, восхищаясь запахомъ, вюхаетъ его.

немъ,—сообщаетъ другой,—и только на самое

„Лѣтомъ онъ всегда держитъ при себѣ ц в ѣ -

короткое время разстается сънимъ... Изучивши

токъ, одинъ, но пахучій. Онъ держитъ его на

подробно въ теченіе многихъ лѣтъ привычки

столѣ, или в ъ рукѣ, или заткнутымъ за кожа-

мужа, она, по выходѣ Льва Николаевича изъ

пый поясъ". Надо видѣть, съ какимъ наслажде-

кабинета, уже по одному его виду

ніемъ онъ прижимаетъ его къ своимъ нозд-

какъ ему работалось и в ъ какомъ онъ на-

рямъ и „при этомъ во взглядѣ его на окру-

строеніи. И если нуяшо что - нибудь иере-

жающихъ

писать

Онъ

любитъ

и благоуханія.

удивительно-нѣжЕое выраяіеніе."

съ нѣжно-хитрой, материнской улыбкой

для

знаетъ,

него, то она немедленно в с ѣ

Ему также чрезвычайно нравятся французскіе

свои

духи и надушеное бѣлье. „Графиня заботится,

руки,

чтобы въ шкафу его съ бѣльемъ всегда лежало

можетъ

саше". Такъ, Левъ

часу все, что нужно, непремѣнно ^будетъ ею

Николаевичъ

изобрѣлъ

дѣла, которыхъ у нея отложитъ; и

всегда полны

солнце в ъ этотъ день

не появляться,

а

къ

извѣстному

новый утонченнѣйшіп способъ наслаждаться

четко переписано

ароматами: послѣ навоза—запахъ цвѣтка и

ный

духовъ еще упоительнѣе. Вотъ символъ, вотъ

дарнымъ, пусть

соединеніе: подъ

другъ, пусть даже не чувствуетъ ея

крестьянскимъ,

христіан-

скпмъ полушубкомъ—бѣлье, надушеное сладо-

176

горящаго

самыхъ чувствен-

не до слезъ

10

собствепными руками

свой крошечный садъ, училъ людей доволь-

Идиллическій запахъ навоаа трогалъ чуть

т

обрабатывая

томясь безсонницей на опостылѣвшемъ лолсѣ лепесткомъ,

ы

мудрецъ, который нѣкогда въ

и ПОЛОЯІСНО на письмен-

столъ". И пусть онъ кажется неблагоговоритъ, что жена ему не любви,

какъ воздуха, которымъ дышетъ,—ей в ѣ д ь и

ё-а^

з-В^ е^-а^

ъ^^г ^і^щ.

в^,. §4^^

а^.е, ц ^ в ^ ' . » - » ^

і^-" іи^ я-^'- ^

^

!

і

и I

не пужно награды іпіоіі, кромѣ сознанія, что

мою грусть по поводу произведеннаго івіъ

безъ нея не могъ-бы онъ прожііть

на меня впечатлѣнія, онъ, къ удовольствію

что

пи дня,

она его сдѣлала іѣмъ, что онъ есть. И

„пеусыппая

всѣхъ

пасъ, пошутіілъ

со мною, виезапно

няпька" лелѣетъ, балуетъ, баю^

вскочивъ мнѣ на сппііу, когда я ходилъ по

каетъ, окружаетъ своими заботами и ласками,

залѣ". И по этой шалости, которой дѣйстви-

какъ невіідимыми, мягкими и крѣпкими с ѣ -

тельпо трудно было олпідать отъ человѣка,

тямп -

вѣчно-

однимъ своимъ видомъ желавшаго показать,

пепокорпаго и безпомощпаго семіідесятилѣт-

что „истинныя радссти совсѣмъ не этп", —

няго ребенка.

посѣтитель тотчасъ-л«е узналъ въ немъ прелх-

„слабоіо паутиною" — этого

I I

грызетъ

I

дуетъ и мучаетъ его сознапіе, что пе испол-

I I

нилъ онъ заповѣди Хрпста, и пока тѣло его

въ старости, неисчерпаемый

наслаждается,

вѣчно-дѣтской радости кипптъ и бьетъ въ

Но, можетъ. быть, все-таки тайный ему

сердце? Мояѵетъ быть, преслѣ-

дупіа скорбитъ

смертельно?

няго Льва Николаевича. Нѣтъ, радость

немъ

томъ самомъ письмѣ, г д ѣ говоритъ о совер-

юности.

въ псмъ христіаііскомъ перево-

ротѣ, — что опъ

„посѣдѣлъ, ослабъ здоро-

Лѵизпп

не изсякла въ немъ:

и довынѣ, и молісі ь быть, дая\е имепно теперь,

Не замѣчаетъ-ли и гр. Софія Андреевна въ пііівшемся

'•іі

червь

съ

еще

большею

„Нельзя передать

родникъ

силоіо, чѣмъ

этой въ

съ достаточной полно-

той того веселаго и привлскательпаго

па-

вьсмъ и сталъ тише, упылѣе, чѣмъ былъ".,

строенія, которое царитъ въ Ясной Полянѣ,—

Г. Берсъ

также

будто-бы^ прі-

разсказываетъ очевидецъ,—и котораго источ-

ѣхавъ

ііему послѣ пѣсколькихъ лѣтъ

никъ всегда—Левъ Николаевичъ... Вспоминаіо

разлукп, сразу почувствовалъ, „что веселое

игру въ крокетъ. В ъ ней участвовали в с ѣ —

и ояпівляіощее

другихъ располоя?епіе духа,

и взрослые, и дѣти. Она начиналась обыкно-

которое постояпііо лпіло во Л ь в ѣ Николае-

венно послѣ обѣда и кончалась со свѣчамп.

віічѣ, теперь совсѣмъ исчезло"... „Ласковый,

Игру эту я п теперь готовъ считать азарт-

а вмѣстѣ съ тѣмъ

ною, потому что я игралъ въ нее съ Львомъ

къ

увѣряеіъ,

и серьезный тоііъ его

встрѣчи какъ будто давалъ мнѣ понять, что

Николаевичемъ...

радость моя

его обществомъ, наперерывъ желаютъ играть

велнка теперь,

но

іістинныя

радостп вовсе не эти".

съ нимъ въ

Дѣти

особенно

доролгатъ

одной партіи; радуіотся, когда

Л. Толстого,

онъ затѣетъ для нихъ какое-нибудь упраж-

нельзя не придти къ закліоченію, что этому.

неніе... Со мною онъ косітлъ, вѣялъ, дѣлалъ

„упыпііо"

гимнастику, бѣгалъ иа перегопкп, игралъ въ

Внпкая, однако, в ъ яшзнь

пе доляіно прпдавать особепнаго

зпачепія. Едва-ли не было оно в ъ связіі съ

чехарду и городки".

временнымъ нездоровіемъ, однимъ ихъ тѣхъ

лѣтъ тому назадъ. Но г. Сергѣенко, который

свойствсниыхъ ему, періодически

разсказываетъ о жизни

повторяіо-

Это было его

нѣсколько

за послѣдніе

щпхся колебапій, отливовъ и ирпливовъ т ѣ -

годы, сообщаетъ, что онъ и теперь по-преж-

лесной

нему играетъ цѣлыми дпями въ лауііъ-тсннисъ

бодрости,

которые

такимъ-яіе періодически

соотвѣтствуютъ

совершающимся в ь

и „бѣгаетъ съ мальчиками

взаііуски". В ѣ ч -

крайней: пый праздникъ, какъ бы новый золотой вѣкъ. мѣрѣ, г. Берсъ сообщаетъ, что у ж е и в ъ д е н ь ; „Въ домѣ у Толстыхъ, — говоритъ Сергѣенего пріѣзда Левъ Нііколаевичъ не выдеря«алъ ко, — всегда получается такое впечатлѣіііе, пемъ духовнымъ переворотамъ. По

своего „серьезнаго тона", своей новой, какъбы моиашеской

какъ будто у нихъ назначепъ

любительскій

тпхости: „навѣрно угадывая, спектакль, и цѣлый цвѣтникъ молодежи го-

і Щ І і ^ В ^ і ^ В і і - ^ г » > | . - И а ? Ц - к ^ - г І е с с 1-^: Е - ^ ^ І Н ^ ^ і - ^ - ^

і^'|ч«^ &-В& й^-. Ц - ^

1^'-

іБ^(|«8

Іі^

№•

Й-«8?

Н-ее&В^: Д-в^

І^ул

^"г- ІИ^

^е^

сустились, какъ будто впервые открыли его, и Лсвъ Николаевичъ паконецъ нрисоединился

Неужели во всемъ

къ общему хору, тояге затороиился павстрѣчу

ума, пи искусства, которымъ бы иногда могъ

всеиародному иризпанію, вспомнилъ и о своей

и Л. Толстойпозавпдовать?Илп я«е въ сравненіп съ „дѣломъ сердца" искусство и умъ

заочной, запоздалой

любви, и „вдругъ" по-

и нѣтъ

Достоевскомъ такъ-таки

ничего кромѣ „дѣла сердца",—піі

чувствовалъ, что это былъ „самый близкін, дорогой.нуяшый" ему человѣкъ. „Опора какая-

у Достоевскаго такъ не важны, такъ мелкп,

то отскочнла отъ меня. Я растерялся...

я

отъ такой похвалы не поздоровится. А Ловъ

и теперь плачу... На-дняхъ до его

смерти я прочелъ „Униженные и Оскорблен-

Николаевичъ плакалъ, конечно искрение плакалъ и умилялся надъ Достоевскимъ. Не

ные" и умилялся".

цѣлый-ли лабиринтъ

Удивительпо, однако, какъ ему до конца не везло съ Достоевскимъ: ну, почему-бы, кажется, ужъ если „плакать и умиляться", не выбрать чего-нибудь болѣе заслуживающаго,

словахъ. Нопробуйте-ка, разберитесь въ нихъ. Сиаружи—какъ иросто, какъ слояшо впутріі. Кажется, мысль его смотріітъ мнѣ прямо въ глаза, невинная, голая, но только-что я пытаюсь поймать ее, она, какъ оборотень, ускользаетъ изъ рукъ моихъ, и пѣтъ ея, и я не зиаю, что это было? Мнѣ только холодно п жутко.

нлакалъ

—хотя-бы„Престу пленіе и Наказаніе", „ Идіота", „Братьевъ Карамазовыхъ"? Почему остаповился онъ именно на одномъ изъ немногихъ, посредственныхъ, юпошсскихъ и устарѣлыхъ, не имѣющихъ будущпости, произведеній Достоевскаго—на „Уиия^енныхъ и Оскорбленпыхъ"? Опять—досадная случайпость, опять „не пришлось", „не собрался", не удосужился.

я

8 аг? і » ;

что 0 нихъ и говорить не стоитъ? Но вѣдь

въ этихъ

немногихъ

И въ этомъ письмѣ, какъ впрочемъ всегда, не обмолвился онъ ни одпимъ словомъ 0 самомъ важноиъ, любопытномъ, вызываіощемъ на неизбѣжную нослѣднюю откровенность,— объ отношеніи не только своемъ къ ДостоевНо вотъ что еще болѣе удивительно въ скому, но и Достоевскаго къ пему. А вѣдь именно Достоевскій говорилъ, и еще пе заэтомъ „похоронномъ" письмѣ: ...„Никогда мнѣ въ голову не приходило долго до смерти, объ ученіи Л. Толстого, о мѣряться съ пимъ, никогда,—увѣряетъ Л. христіанскомъ перерояаденіи его, такъ прямо, Толстой. — Все, что онъ дѣлалъ (хорошее, на- такъ искренно, какъ никто никогда пе говостоящее, что онъ д ѣ л а л ъ ) " — н е предполага- і рилъ. Или опять „не пришлось", не случиютъли, однако, эти скобкп, что ДостоевскіП | лось Льву Николаевичу заглянуть въ „Дневдѣлалъ и не настоящее, не хорошее, о чемъ | никъ Писателя", или оііъ нросто пе полюбоонъ, Левъ Николаевичъ, здѣсь, надъ гробомъ, пытствовалъ. А вѣдь какъ-бы ие полюбопытсчптаетъ пристойнымъ умолчать?—„все, что сгвовать, кажется, не узнать, что думастъ онъ дѣлалъ, было такое, что чѣмъ больше 0 святомъ святыхъ его этотъ „самый близонъ сдѣлаетъ, тѣмъ мнЬ лучпв. Искусство кій, нужный ему, дорогоП человѣкъ", эта вызываетъ во мнѣ завнсть, умъ то-я«е, нодѣло внутренняя „опора" всей духовпоП жизпи его? И 0 чемъ-бы, кая«ется, и кому говорить, сердца—только радость". Что это? Какъ понять? Слишкомъ-ли ОЕІЪ какъ не объ этомъ Льву Толстому съ Достотутъ скрытеиъ, или слипікомъ откровененъ? евскимъ, и особенно въ такуіо торжествепную Прпзиается в ь зависти вообщс, но отнюдь не минуту, когда онъ вдругъ почувствовалъ, что въ зависти къ величайшему соперпиісу: въ про- опоздалъ къ живому другу,и что ему остаетс^: изведеніяхъ Достоевскаго, молъ, только „дѣло только плакать надъ мертвьтмъ? ссрдца"—не болѣе. Неужели, однако, не болѣе?

І^У-^.-.-.

'^Г.ІІ

^ѴгІ,-

{

Достоевскііі первый пророчсски указалъ на

Г:

! ! і

і

ІН^-ін^:-1

йн^;

а-е?вЦі-.і

I--"

1^^? В^а--

: Ц-^

ікш Ій^

Ь'^'^ІК^

І И И- І Н

И •

В ^

будущее, въ то время почти нпкому еще нс-

постп пе узнаете. Все будетъ только оптичс-

попятное, да и доныпѣ едва-ли вполпѣ поня-

скііі обманъ и ничего больше. Я вѣдь знаю,

тое, всемцшое зпачепіе худоягсствсппыхъ про-

что всѣ, рѣшительно в с ѣ , чптая мос замѣ-

пзводопій Толстого. II такъ-яіс яспо, какъ сплу, видѣлъ опъ п слабость его. 0 Левппѣ

чаніе, скаягутъ, что я преувслпчпваю. Но я

Достосвскій говоритъ почти то-яге самос, что

слѣдствіи в с ѣ узпаютъ, до какоЛ степепп это

Тургепевъ:—„Левппъ эгоистъ до мозга ко-

справедливо".

убѣяѵдепъ, что опо вѣрпо... Моягетъ быгь, впо-

„... Надо дѣлать только то, что вслптъ

стеіі"—только другпмп словамп. Онъ спраши-

ваетъ себя: „отчсго произошло столь м^шч- сердце: велитъ отдать пмѣпіс — отдайте, веное обосооленіе Левина и етоль угрюмое отъеди-литъ пдтп работать па всѣхъ — идите, по ]і неніе въ сторошуі" Іі возврапщстся пе разъ гутъ пе дѣлаііте такъ, какъ ипыс мсчтатслп, къэтому вопросу, между прочпмъ, размышляя и 0 такъ-пазываемомъ „опрощеніп" Левипап Льва Толстого, объ ихъ попыткахъ „верпуться къ народу". Достоевскій сознавалъ, что опъ болѣе, чѣмъ кто-лпбо пзъ русскнхъ людей, имѣетъ право высказать свое мнѣніе по этому поводу: „я видѣлъ пародъ пашъ п знаю его Я і и л ъ съ пимъ довольпо лѣтъ, ѣлъ съ нимъ, спалъ съ иимъ и самъ „къ злодѣямъ причтенъ былъ", работалъ съ пимъ настоящей мозольной работой... Не говорите-же мнѣ, что я пе зпаю народа! Я его знаю".

1

-то и поймаіо какъ васъ, такъ

сталъ называть его „богомъ" и началъ уми-

и Лермонтова: о какомъ же тогда онъ „богѣ"

ляться. Это-то и поразительно. Есть День и

говоритъ, п съ такою раздѣльною (замѣтьте!)

есть Ночь, п Ночь имѣетъ второе и соверіпеино

чсртоіо:

противополоягное, но так?ке умііленіе в ъ себѣ,

Жду-пъ

чѳго, жалгъю-ли

молитвы в ъ себѣ, слезы в ъ себѣ, но которыя

о чемъ?

мы пикакъ не назывемъ „христіапскпмп моБѣдный мальчикъ,—потому что вѣдь онъ

лптвами", какъ называемъ в с ѣ и не колеблясь

паписалъ это іопкеромъ,—въ какомъ-то стран-

„хрпстіанскими молитвами и стихотворенія-

помъ смятеніи „яедетъ" еще „бога"и „ягалѣетъ"

ми"—„Іоапна Дамаскина" и „Грѣшппцу" гр.

объ оставляемомъ „Богѣ". В ѣ д ь смыслъ стп-

А. Толстого. В ы чувствуете, что я хочу ска-

ховъ, неяспый

таковъ,

зать: что есть категорія слезъ, кротостп и

этого невозмояіпо оспорпть. В ъ этомъ отно-

прямо любвп къ богу, которыя не относятся

шеніп Лермоптовъ поразптеленъ. Напрпмѣръ,

к ъ „Распятому пріі Поіітійскомъ Пилатѣ", и

кто не знаетъ его стпхотворенія „Когда вол-

эти слезы выступаіотъ на рѣсницы пс послѣ

нуется желтѣіощая нпва".

чтенія Евангелія, не послѣ посѣщенія церков-

п

автору,

іімепно

Тутъ удивіітельны его подробностп, обста-

ной службы, но вотъ когда

новка, в ъ которой пли отъ дѣйствія которой, ... Волнуется желтѣющая нива,

отъ гипноза которой у поэта навертываются слезы, проходитъ умиленіе по душѣ.

Или —

И счастьѳ я могу постигнуть на з е м л ѣ , И въ нѳбесахъ я вижу бога.

З в ѣ з д а съ з в ѣ з д о ю говоритъ.

Опять я ппшу „бога", когда печатаютъ „Бога",—іібо

спова пепререкаемо

очевіідно,

что онъ впдптъ в ъ небѣ не „распятаго

при

Теперь я вамъ прпведу еще поразительное наблюденіе, между прочимъ, связуемое миоіо съ

многочпслепнымп

теперь писапіямп

о

Поптійскомъ Пилатѣ". Да п вы сами, разъ я

необходимости преобразовать средпіоіо школу

васъ подвелъ в ъ упоръ къ вопросу, отвѣтпте:

п поставить ее на свои спеціальпыя европей-

„конечно—нѣтъ, конечно—какой-то другой и

скія поги.

уясъ,' слѣдовательно, конечно, съ маленькой

погп..." Удивляло и удивляетъ меня слѣдую-

буквы богъ". Теперь дальше слушайте:

щее:

„Свои спеціальныя

во в с ѣ в ѣ к а

свропейскія

существованія европей-

ской исторіи собственно поэзія в ъ ней, т.-е. ... Студѳныіі ключъ, играя по оврагу И погружая мысль в ъ какой-то смутный сонъ, Лѳпѳчѳтъ мнѣ таинственную сагу...

—вотъ эта-то „таинствепная сага",

непо-

краски п струны, порывъ п восторгъ, ритмъ рѣчи и риѳма— Эта милая шалунья

нятная самому сновидцу и таинственно воро-

—не умѣлп и не умѣютъ связаться и, оче-

шившая его вообрая^еніе, п есть тема такъ

видно, п не съумѣіотъ ппкогда — съ Еванге-

прозапчно и, мояшо сказать, бульварпо про-

ліемъ п съ „Распятымъ прп ПонтіПскомъ Пп-

V читанпой лекціп Соловьева. Дѣло в ъ томъ,

латѣ". Я зналъ одного очень образованпаго

что Лермонтовъ всю свою жпзнь тревожплся

дпректора гимиазіп, воспитапппка бурсы и ду-

чувствовапіемъ

бога", без-

ховной академіи и очень долгое время быв-

силыіый и самый рапній абрисъ котораГо опъ

шаго потомъ профсссоромъ в ъ Казанской ду-

назвалъ „демономъ", а поздііѣе, любя т о - я і е

ховной академіи. Онъ мнѣ говорилъ, что пе

самое, изображая все ту - я^е самую тему.

чріталъ ни „Апііы Карепппой", пп „Войны и

какого-то „еще

193

мира" и зиалъ только кое-что о Севастоиолѣ

и пр. Самыя темы показываютъ, чѣмъ люди

у Толстого; и это — просто ио отсутствію ду-

были заняты, и это суть первые люди, первыя

ховной нужды, по отсутствію влеченія. „Вотъ я

солнца европейской поззіи. Такимъ образомъ,

второй разъ перечитываю

Инно-

всяевропеЯскаяпоэзія, закакими-пибудь блѣд-

кентіч" (Таврическаго) — и съ тѣмъ-яге удо-

ными и искусственными исключсніями, в ъ ро-

вольствіемъ, какъ в ъ первый разъ". Меясду

д ѣ „Грѣшницы" и „Іоанна Дамаскина" Толсто-

тѣмъ этотъ, уя«е сѣдой, директоръ былъ пе

го, уже сеЯчасъ есть аити-Христова пѣспь; и

прочь протанцовать в ъ семейномъ кругу, былъ

это было бы еще съ полгоря, но бѣда, и на-

скорѣе

стоящая, начинается съ факта, что в ѣ д ь напр.

веселый

„Творенія

человѣкъ

(хоть

и

очень

серьезенъ, очень „умственъ") и вообще ни

у Шиллера

аскетическаго, ни монотонно-семинарскаго в ъ

Гете—безпросвѣтная глубина, у Шекспира—

немъ нпчего не было. Просто — „я не люблю

живописность, яшзнь, глубпна-яіс! Я не чи-

романа и не интересуюсь ромаиомъ, а стихи

талъ

для меня—рубленая солома". Но не думайте,

запомнились

что это личная особенность: в с ѣ средніе в ѣ к а

слова,

пе имѣли иоэзіи иначе, какъ какой - то без-

тамъ - сатана, а о Богѣ—мало и блѣдно. Зна-

воздушной, нервозной, и главная ихъ поэзія

читъ, тоже вродѣ „Демона" Лермонтова. Вотъ

есть

нѣсколько

иоэзія камня (архитектура, готика) и

вымыела невозможнаго

есть чарующее благородство, у

„Потеряннаго

рая"

гдѣ-то,

Мильтона, по мнѣ

когда-то

что собствепно ярокъ

штриховъ,

прочитанныя и

обаятелеиъ

которые я

не

могу

и несуществующаго

з д ѣ с ь развить, но могъ ихъ богато выразить

(сказаніе о св. Граалѣ), а не поэзія какъ лю-

и орнаментировать В л . Соловьевъ, разъ уяге

бовь и слезы %ъ бытію и факту; когда же

онъ

ноявилась

анскаго

тамъ

поэзія

земного, земныхъ

взялся

за

эту тему. Мысль

искусства" глубоко

„христі-

запимала в с ѣ

отношеній и ч у в с т в ъ , и особенно чувствъ жи-

великіе умы в ъ Евроиѣ, но иодите в ъ Эрми-

выхъ, какъ у ировансальскихъ трубадуровъ,

тажъ и пересмотрите всю школу итальянцевъ,

то она и вызвала крестовый походъ и истреб-

испаицевъ и голландцевъ: и какъ ни часты

леніе веселой поэзіи и

тамъ

веселаго настроеиія

библеЯскіе и

евангельскіе сюжеты —

при папѣ Иннокентіи ПІ и королѣ Филиипѣ П

просто этихъ картинъ нельзя внести в ъ цер-

Августѣ. Но иеребросьтесь в ъ новые в ѣ к а .

ковь. Не станутъ молиться помнящіе

ПІекспиръ вѣчно писалъ, и, кажется,поэтично:

спятомъ при ПонтіЯскомъ Пилатѣ"; ио в ѣ д ь

что же в ъ немъ и д у х ѣ его и образахъ пи-

художники-то, рисуя, молились на свои сю-

саній есть отъ

жеты, образы, молились в ъ воображеніи, и

„Распятаго при Поитійскомъ

Пилатѣ"?—Ничего!! Да, солнце европейской

вотъ

поэзіи полио такого заснутія (заснулъ и за-

това:

оиять выскакиваетъ строчка

о „Ра-

Лермон-

былъ), — ужъ простите за новоизобрѣтенное нужное словцо,—заснутія христіанства,

что

иросто дрожь наводитъ:у него есть „вѣдьмы", „Калибаиъ",„Аріэль",аничегоХристова—иѣтъ, нѣтъ и нѣтъ! То-же у Гете и ПІиллера, которые чѣмъ угодно тревожатся, но не

„Писа-

ніемъ", и, наир. Шиллеръ, написалъ „Юноша изъ

Саиса", „Церера",

„Гимнъ радости", а

не наиисалъ „Юноша изъ Лоретто", „Св. ВарвараВеликомученица", „Радость отшельника" 194

И в ъ небесахъ я вижу бога...

—до очевидиости „бога" съ маленькой буквы, если нельзя внести в ъ церковь. Вотъ вамъ и загадка. Вотъ вамъ и тема для Соловьева. В с е время

существоваиія Евроиы,

кромѣ Дия-Христа, была какая-то „иочь"-богъ, къ котороЯ, ие пазывая имеии, иеслась в с я европеЯская иоэзія, живоиись. Я просто коистатирую

фактъ, и даже

меньше — только

подчеркиваю то, что, в ъ сущности, каждому

Хрпста". Вотъ вы и разбпрайтесь. Да вѣдь

съ перваго

п соотвѣтственпо этому прямо ёсть слово къ

класса гимпазіи пзвѣстно, пбо

кто же пе знаетъ, что Савонарола

чувство-

намъ: „если кто приходптъ

ко Мнѣ, и не

валъ потребпость жечь картпны, а псповѣд-

возненавидитъ отца своего и матери, и жены

ппки совѣтуютъ не чптать романовъ

ховъ... И вѣдь что романы; по никакъ пельзя

и дѣтей, и братьевъ и сестеръ, а притомъ и самой жизни своей, тотъ не можетъ быть

отрицать, что в ъ романахъ этихъ, вообще за-

Моимъ ученикомъ" (.Лук. 1 4 , 26). Вотъ ясное

прещенныхъ къ чтенію и „грѣшпыхъ", есть

раздѣленіе

странпцы изумительнаго тоже умиленія, кро-

Нѣтъ, святые отшельники Ѳиваиды и Соло-

тости, нѣжности, доброты. Сказать, что в с ѣ

вокъ, убѣгая в ъ ледяныя и знойныя пустыпи, знали, что дѣлали. Но

и сти-

романы злы и построены на пачалахъ злости и пробуяедаютъ в ъ чптателѣ злость, — просто

Хрпстова

и

аптп - Христова.

...Генрихъ! Генрихъ!

чепуха. Но если тамъ есть „добро" и вмѣстѣ съ тѣмъ — читать ихъ есть „грѣхъ", значитъ

Это кричала бѣдная Гретхенъ вътюрьмѣ, и вотъ, на мѣстѣ Фауста, я ужъ лучше бы

есть какое-то „второе добро", „еще Б о г ъ " . Значитъ, міръ, какъ объ этомъ и учитъ

съ антихристомъ остался, но эту возлюблен-

само хрпстіанство,

ную жешцину в ъ такую минуту и в ъ такомъ

раздѣляется уже сейчасъ на „царство Хри-

мѣстѣ не оставилъ бы. Просто есть пупкты

совершенно непререкаемо

стово" п „царство аптп-Христово"; а что, го-

п секунды, и притомъ вовсе не случайные, а

воря это, проповѣдники ни мало не ошиба-

в ѣ ч н ы е (принципіальные), когда бѣдпое мое

ются и только выражаютъ

земное,

собою Евангеліе,

а пожалуй

даже и

неб^есное „я"

очевидпо пзъ весьма принципіальныхъ словъ

принуждается, — и принуждается

Хрпста: Царство

и закономъ ея, — послѣдовать не „царству не

Мое — не отъ міра сего".

Шекспиръ, Гете, ПІиллеръ, Лермоптовъ до

отъ міра сего", но

такой степени

слѣдовательно, открыть

„отъ

міра

сего", прплѣпи-

совѣстью

„царству міра сего" и, въ

себѣ, в ъ ка^к-

лись къ пему безкопечно и съ невыразимымъ

домъ нашемъ „я", то раздѣленіе Дня-Ночи,

умпленіемъ разрпсовали его, что до послѣд-

которое такъ дурпо уловилъ г. В л . Соловьевъ

ней степепи ясно, что они точно стоятъ в н ѣ

в ъ „Кпияжахъ Недѣли" и в ъ залѣ городской

таинствепнаго „Царства Его". „Царство Его"—•

думы.

и пѣтъ Дездемоны, пѣтъ Офеліи, — это очевидпо! Но тутъ пачппается раздираніе шего,

по крайпей мѣрѣ моего, сердца:

В. Розановъ.

пая

люблю Дездемону! Люблю и люблю! И люблю не тогда, когда она сдѣлается монахиней, а люблю в ъ прпвязанности ея къ Отелло, сейчасъ и такую, какъ она есть, безъ покаянія. И тутъ, насколько я люблю землю, уже во

0 памятникѣ Гоголю. (Изъ письма въ редакцію).

мнѣ, значитъ, самомъ начипается антихристъ, и насколько мы вообще любимъ пашихъ женъДездемонъ, нашихъ дочерей-Офелій, и вообще милое,'ласковое, улыбающееся и граціозное на землѣ,—мы вн'Ь „Его царства" и во власти ... ну

ужъ

примѣнимъ

терминъ — „анти-

Когда в ъ Греціи раздавались вѣсти о побѣдахъ — дрожали быки: ждали гекатомбы. Когда у насъ раздаются вѣсти о новомъ памятникѣ, я чувствую какую-то дрожь.хотя казалось бы... мнѣ-то чего опасаться?

195

Но я перебираю в ъ умѣ наши русскіепамятники.

Какъ

сказать? В ъ

общемъ — они

кѣшинъ,создалъвъ Новгородѣродъ „поповки" съ фигурами вокругъ, а в ъ Петербургѣ—огром-

являютъвидъпечальный,— съ этимъ врядъ-ли

ный колокольчикъ

кто будетъ спорить.

Александринскимъ театромъ. Не думаю, что-

Не будемъ говорить о

па фундаментѣ,

томъ памятникѣ, который безпорядкомъ своего

бы эти національные

антура?ка огорчалъ

дить в ъ насъ чувство особой гордости.

Городпичаго,—возьмемъ

нѣсколько примѣровъ изъ болѣе извѣстныхъ. Но предварительно

предпошлемъ,

какъ

шедевры

передъ

могли возбу-

(^Ужасенъ памятникъ Лермонтову в ъ Пятигорскѣ! Печальны и остальные. А дюкъ де-

говорятъ профессора, нѣсколько общихъ за-

Ришелье

мѣчаній и настроимъ

Кіевѣ!] Ни объ одномъ нельзя сказать, чтобы

себя, если возможно,

в ъ Севастополѣ, а Бобринскій

на болѣе серьезный ладъ, съ оттѣнкомъ воз-

памятникъ

служилъ

вышенной меланхоліи.

чтобы

являлъ

онъ

украшеніемъ

въ

городу,

собою дѣйствительный

удивительнаго, что у насъ

апоѳеозъ великаго человѣка, озареннаго без-

скульптура не ироцвѣтаетъ: она не имѣетъ

смертіемъ: просто поставили памятникъ—онъ

корней в ъ исторіи нашего національнаго ис-

и стоитъ-себѣ. Люди ходятъ мимо, иикто на

кусства. На заиадѣ скульптура была люби-

него не смотритъ и мало кто знаетъ — кого,

мою дочерью христіанской церкви,—у насъ, на-

почему, когда?

'"'Ничего

нѣтъ

иротивъ, церковь не допускаетъиластическихъ изобра?кеній, статуй, подобіе мы

идоловъ.

создали

видя в ъ нихъ какъ бы

В ъ народномъ

каменныя

искусствѣ

(іПамятникъ Екатерииы П, Микѣшина, ири натурализмѣ деталей

представляетъ

ную концепцію: верхняя фигура

стран-

шествуетъ,

бабы и замерли на

а нижнія сидятъ, такъ что оиа идетъ у нихъ

складняхъ. Затѣмъ скульптура стала удѣломъ

надъ головами и должна упасть. Силуэтъ и

академическаго преподаванія и дала почтен-

контуры

страшио

тяжелы, оии

ныя, но мало-оригинальныя пробы казеннаго

теряются

издали,

а

творчестваіранашихъглазахърусская скульп-

ются в ъ безформенную массу.^ Памятникъ за-

совершенно

складки маитіи

слива-

тура начала какъ будто проявлять иризнаки

думанъ живописцемъ (хотя Микѣшинъ и рисо-

національнаго

валъ-то илохо), а несозданъ спеціальнымъ тем-

развитія, какъ вдругъ подо-

спѣли теоріи, такъ сказать, идейнаго таризма, съ зпаменитою тѣлъ сталъ

этимъ

сказать

угрожать

опять

формулою

художникъ", поворотъ

утили„что хои

намъ

къ камен-

нымъ бабамъ/^

все...

Культъ тѣла, красота формъ—это

иодъ

скульитора.

СО статуяхъ Кутузова и Барклая нечего и говорить. Онѣ съ какою-то покорпою скукою стушевываются на фонѣ Казаиснаго собора^) СОдинъ изъ удивительнѣПшихъ

СИтакъ, мы, русскіе, по части скульптуры — плохи.

пераментомъ

сомнѣніемъ. А скульптура безъ

ковъ иаходится

в ъ Костромѣ:

вича, на самомъ краѣ пьедестала стоитъ на колѣняхъ

ственныя, спеціальныя задачи.^

воръ отвинтилъ ногу.^}

Результаты скудные, чтобынесказатьболѣе, на

памятникахъ.

Лучшій,

обелискъ, иа

самой верхушкѣ его бюстъ Михаила Ѳедоро-

тѣла врядъ-ли моя«етъ осуществпть своисоб-

мы видимъ

иамятни-

Сусанинъ,

у котораго

Скажите, читатель, какъ

вы

мѣстный понимаете,

Пе-

что такое памятникъ? — Это преждс всего про-

тра I въ Петербургѣ, и относительно недурной

изведеніе скульптора.вылѣпленное изъ глины,

памятнпкъ Мининаи Пожарскаго в ъ Москвѣ—

отлитое изъ бронзы или высѣченное изъ мрапроизведенія не русскихъ скульпторовъ, Фаль-, мора. Впрочемъ, высѣчеииыхъ... у насъ иамятконе и Мартоса. Нашъ отечественный Фи дій, Ми- никовъ нѣтъ: климатъ пе позволяетъ. Наши

196

начиная

нечно, нѣсколько страненъ костюмъ, котораго

ну а при

Петръ I никогда не иосіілъ, но вѣдь ііамят-

такихъ условіяхъ памятникъ супдествовать не

никъ допускаетъ пзвѣстнуіо іідеализацііо, п

можетъ.

допускалъ ее в ъ гораздо большей степеніі въ

морозы рвутъ почему-то

на части

мраморь,

съ носа изобраягепія,

Итакъ, скульптурное произведеніе, статуя изъ бронзы, па пьедесталѣ, поставленномъ на

ХУПІ вѣкѣ. Стпльностью

п

большоіо

виртуозностыо

площади во славу великаго человѣка,—вотъ

техники отличается п другой

что называется памятпикомъ.

памятпикъ—Императору Николаю. Но сравни-

Со сторопы формы — статуя, какъ

вещь

вая натурализмъ

петербургскій

Клодта съ маиероіо

Фаль-

худоя«ественная,должпа быиь прещшсна. Здѣсь

конё, вы віідите неизмѣримое превосходство

умѣстно

замѣтить, что подъ этимъ словомъ

послѣдняго. Памятпикъ Клодта каяістся тща-

вовсе не разумѣется банальная красивость,

тельно отшлифованнойметаллическоюмоделью

1е ^оИ, — папротпвъ,

всадника.

ничто такъ не противно

Памятникъ

Фальконё

дышетъ

красивое,

жизнью в ъ идеальпой транскрипціи искусства.

приноровленпое ко вкусу толпы, воспитанной

Мягкая лѣпка заставляетъ забыть о металлѣ.

на магазинныхъ выставкахъ. Данте, Пупікинъ,

По в ъ жесткой

Лермонтовъ,

дающее

прекраспому в ъ

искусствѣ, какъ

Гоголь не были красивы,

но

манерѣ Клодта есть нѣчто

памятнику

извѣстную

цѣльность.

образы ихъ, созданные художникомъ, непре-

Стиль сго — строго оффиціальный, казепный,

мѣнно будутъ прекрасны, если сохрапятъ свой-

но это все-таки—стиль.^ Возьмите теперь мо-

ственный имъ характеръ,

сковскій памятникъ

печать индивиду.

Пушкииа: по-моему (я

альности поэта, и пріобрѣтутъ етиль, который

не навязываю своего сужденія и пе стараіось

отражаетъ индивидуальность худояшика.

его о5ъе7шивировать\),

онъ крайне неудаченъ,

Чтобы статуя, поставленная на площади,

в ъ смыслѣ формы. Его сплуэтъ — скученъ,

была прекрасна, опа должна быть разсчитана

упылъ и некрасивъ. Прямыя складки плаща

особыя условія перспектпвы и освѣщенія.

своимъ параллелизмомъ придаютъ контурамъ

на стоитъ на высотѣ. Е я силуэтъ вырѣзы-

удручающую

мопотонность.

Сомнительная

вается отчетливымиконтурами на яркомъ фонѣ

стильность деталей костюма (покрой бріокъ,

неба или освѣщенныхъ поверхностей. Поэтому

падаіощихъ грубоП складкой на тупой носокъ

невыгодно ставить бронзовуіо статую передъ

сапога,

темнымъ фономъ дерсвьевъ. Этотъ силуэтъ

отсутствіе характерности, баналыіость

долженъ быть характеренъ и стиленъ. Памят-

держащей шляпу, удрученная поза съ поііу-

никъ дѣйствуетъ не деталями, а общеіо массою.

рою головой, — все это не возбуждаетъ вос-

Если взглянуть на большинство

нашихъ

памятниковъ съ этойточки зрѣнія, т. е. спе-

соотвѣтствуетъ-ли эпохѣ?), притомъ руки,

хищенія. ^ В с ѣ м ъ извѣстно, что Пушкинъ

былъ не-

ціальной приспособлепности статуи на высо-

высокаго

комъ пьедесталѣ на открытомъ воздухѣ, то

длинпый. Пушкипъ

самымъ прекраснымъ

нихъ будетъ, ко-

ствеипымъ, яркимъ лиризмомъ,—на

памят-

нечно, Петръ, Фальконё, съ надписью „Петру

никѣ человѣкъ съ понурой головой,

мелап-

перьвому Екатерина вторая".

холикъ. Я

Его силуэтомъ,

изъ

гармоніей массъ,

коптра-

роста, — па памятникѣ человѣкъ

скульпторъ:

поэтъ, одаренный бояге-

понимаю, что хотѣлъ

выразить

Пушкипъ — властитель

думъ,

стомъгеніальпо скомпанованныхъфигуръи ли-

Пушкипъ — изгнанпикъ, поэтъ-учитель... В с е

ній постамента - скалы вдоволь не налюбуешь-

это прекрасно, но главное, то, что составляетъ

ся! Сколько стпля

характеръ именпо Пушкина, а не поэта во-

и сколько характера! Ко-

197

обще,— этого я не впжу. Москва, кажется, гор-

не проще-ли поставить ее в ъ зданіе, подъ

дится этимъ иамятникомъ, но я не встрѣчалъ

крышу?

людей, которые бы киъвосхищались. Аискусство должно восхищать.

И вотъ при мысли, что

90.000

убиты для созданія новаго неудачнаго памят-

Поговоримъ теперь о внутренней, такъ ска-

нпка на Руси, я

ошутилъ

то совершенно

зать, сторонѣ памятника, о томъ, что онъ дол-

неразумное чувство, о которомъ

жепъ

въ

выражать.

р. будутъ

Въ

нашемъ

стремленіи къ утилитарности

постоянномъ мы в ѣ д ь тре-

началѣ

неразумно:

письма.

упоминалъ

Конечно, оно глубоко

возможно-ли кого-либо убѣдить,

буемъ, чтобы искусство иасъ (или не насъ

что в ъ вопросѣ 0 томъ, капой долженъ быть

собственно, а народъ вообще) иоучало.

памятникъ Гоголю, никто не имѣетъ рѣшаю-

Казалось бы, мало-ли у

насъ учителей:

церковь, школа, администрація, судъ, журна-

щаго голоса, кромѣ скульпторовъ и только скульпторовъ?

листика — в с ѣ поучаютъ, а иногда п наказы-

Я

ваютъ. Можно бы, кажется, предоставить жи-

такъ.

вописи, музыкѣ и скульптурѣ только восхи-

(і'оеиѵге'овъ, гарниру, и главное—дайте намъ

щать

Гоголя,

насъ, облагораживая

иопутно

нашъ

вкусъ.

себѣ представлялъ 1)

Прежде безъ

памятникъ Гоголю

всего — поменьше

сѣней,

Іюгз-

галлерей, куполовъ и

т. и. 2) Иусть характерная фигура великаго

Но нѣтъ! Музыка обязана смягчать наши

юмориста вырисовывается на высокомъ пьеде-

нравы, живопись—будить гражданскія ч у в -

сталѣ красивымъ ионятнымъ силуэтомъ. Ради

ства,

Бога, забудьте о „невидимыхъ міру слезахъ":

а скульптура—наставлять в ъ добродѣ-

телп, именно посредствомъ памятниковъ.

памятникъ есть возвеличеиіе генія, а вовсе

Миѣ же кажется, что скульпторъ долженъ

непокаяніе. Памятиикъ—видимое, а в ъ Гоголѣ

стремиться только къ созданію характерной,

видимый-то—„смѣхъ", а не слезы. 3 ) Пусть

стильной и прекрасной статуи.

скульпторъ

изобразитъ

намъ

моментъ трі-

Теперь представьте себѣ, что я долженъ

умфа Гоголя—ту единственную в ъ его жиз-

былъ испытать, прочтя в ъ одной газетѣ с л ѣ -

ни минуту, когда онъ торжествовалъ, когда

дующее: лицо,

городского управленія,

у с п ѣ х ъ и слава вѣнчали его безсмертіемъ,

состоящее, повидимому, в ъ коммиссіи о иа-

когда красота жизни, его собственная красо-

мятникѣ Гоголя, такъ

свою

та—иросіяли съ наивысшимъ блескомъ. В ѣ д ь

Гоголя

было же такое мгновеніе. Не иовторите ошибки

сидящимъ — это всего естественнѣе для пи-

съ памятпикомъ Пушкина: не изобразите намъ

сателя: пусть сидитъ и какъ будто пишетъ,

Гоголя идущимъ на плаху. 4 ) Надпись: пред-

а надъ статуей нужно устроить... ирикрытіе

остерегаю васъ отъ повторенія ошибки, тогке

Вѣроятно, вродѣ навѣса!

допущепной на памятникѣ Пушкина, — тамъ

программу:

изъ

формулируетъ

желательно

изобразить

Ну какъ же при этомъ не испустить вопля: Гоголь сидя, передъ

столомъ, все это изъ

бронзы,^—слѣдовательно, на извѣстномъ раз-

стихи ириведены в ъ редакціи... Жуковскаго, а не Пушкина, чудный же „что в ъ мой жестокій в ѣ к ъ

стихъ Пушкина прославилъ

я

глыба съ

свободу"... онъ-то и отсутствуетъ. Но лучше

торчащей головой. Сверху н а в ѣ с ъ — с ѣ н ь , что

бы безъ надписей: къ чему онѣ? 5 ) Памятникъ

ли, или зонтъ, т. е. полнѣйшее безобразіеі—

долженъ быть прекрасенъ, — иотому

потому что разъ вы ставите статую на илощади,

ставьте скульптору скомиаиовать его либо съ

то ставите ее

иодъ открытымъ не-

аллегорическими фигурами, либо безъ нихъ,

бомъ, а если желаете сооружать навѣсы, такъ

но не позволяйте себѣ изрекать такіе вздор-

стояніи получится

198

безформенная

виЪ Іоѵе,

предо-

ные афоризмы,

какъ: аллегорическія фигуры

д в а ж д ы — в ъ 1 8 8 2 и 1 8 8 7 гг., затѣмъ вышла

были-бы неумѣстны. Д а вы-то почемъ знаете?

къ юбплею прошлаго года, „въ удовлстворе-

В ѣ д ь в ы пе скульпторъ, а муниципальный

ніе" — какъ пишетъ в ъ предисловіи къ 3-му

представитель,—такъ вы изучайте смѣту, на-

изданію сынъ автора, г. Б . Никольскій,—„не

блюдайте за подрядчпкомъ,

но вопросы объ

щюкрагщюиііемуся спросу'^. „Третье пзданіе"—

умѣстности аллегоріп предоставьте художни-

сказано в ъ предисловіи къ і-му — „начало

камъ. Это предрѣшеніе вопроса в ъ такомъ кате-

поступать в ъ

горическомъ тонѣ... в ѣ д ь это, господа, слѣды

1 іюня у издателя не оставалось уже ни од-

иконоборства. 6 ) Если скульпторъ

создаетъ

ного свободнаго экземпляра и продоля^ающій-

аллегорическія фигуры, не требуйте, чтобы

ся спросъ..." вызвалъ новое изданіе. Поистп-

онѣ были непремѣнномуягского пола илиодѣты

н ѣ , ЬаЬепі зпа М а ІіЬеШ. Сообщенія преди-

в ъ древне-русскіе сарафаны. Дайте просторъ

словій

скульптурной красотѣ линій

человѣческаго

рецензентовъ, потому что мы встрѣтилп в ъ

тѣла. 7 ) Гоголь, безъ шляпы (нужно сохра-

нѣсколькихъ пзданіяхъ хвалебпые п какъ-то

нить характеръ

головы), стоя, в ъ костюмѣ

своего времени, съ римскимъ плаш;емъ,

на-

продажу съ

повліяли,

должно

7-го мая, а къ

быть, на многихъ

смущенно хвалебпые отзывы. Впрочемъ, д ѣ й ствительпо, смутиться очень

МОЯІПО.

кинутымъ на одпомъ плечѣ, держа в ъ одной

До спхъ поръ в с ѣ думалп о Пушкппѣ, что

рукѣ первыйтомъЖе^ртовыжъД^/^-о.Юнъчитаетъ

опъ былъ и даясе пе могъ де быть человѣ-

вслухъ. Другая рука мягкимъ жестомъ под-

комъ сильныхъ страстей, что эти

черкиваетъ

владѣли имъ

надппси, кому

прочитанпую

фразу.

Довольно

что памятникъ воздвигнутъ вели-

писателю

Гоголю,

автору

Мертвыхъ

нихъ

страсти

до копца ягизни и одна изъ

дая^е погубила

его, но что, несмотря

на роковое свое вліяніе, тѣ-же сильныя стра-

Душъ и Ревизора. Это для насъ не нужно,

сти были необходпмымъ

а для народа полезно. А то выйдетъ

ства поэта, какъ бы грозовой атмосферой, оку-

опять

то-же, что съ Пушкпнымъ: да кто этотъ Пуш-

тывавшей

кииъ, спросили у извощика.—Кто его зпаетъ?..

и что такъ понималъ или, вѣрнѣе, ощущалъ

говорятъ, учитель какой-то,-— отвѣчалъ воз-

ихъ и самъ поэтъ. Та власть, которую онъ

ница, безсознательно вторя другимъ учите-

имѣлъ и хотѣлъ

лямъ...

не есть ихъ отрицапіе, еще менѣе презрѣніе:

Кн. А. УрусовЪ.

и

условіемъ творче-

растившей всходы его душп,

имѣть надъ ними, отнюдь

она есть только ихъ гармонія — подчиненіе своей свободѣ, а не кодексу средняго „общежитія", Но В . Никольскій совсѣмъ ипаче смотрптъ на условія человѣческой ЯІИЗНИ,

„Идеалы Пушкина",

подъ

Удивительныя у насъ выходятъ книги и еще удивительпѣе ихъ

популярпость. Вотъ,

по

Пушкинъ

его перомъ выходитъ совсѣмъ „пай-

мальчикомъ". Актовая рѣчь В . В . Никольскаго. Изд. 4-е. Спб! 1899. Ц. 85 коп.

И

мнѣпію

Исторія критика,

его исторія

поэзіи

есть,

смиренія

и

постепеннаго паростанія в ъ поэтѣ благоразумія. В ъ ранней молодости Пушкипъ увлекался „страстей игрою",—чтб совершенно понят-

профессора

но, если прпнять в ъ сообрая^епіе, кромѣ мо-

С.-Петербургской духовной академіи, В . В .

лодости, то обстоятельство, что поэтъ выросъ

Никольскаго, о Пушкинѣ. Она была издана

на французской литературѣ прошлаго вѣка.

напримѣръ, брошюрка покойнаго

199

со всѣми ея „вольнодумными,

матеріалисти-

и т . д. — строфа

цитируется

(и

опять

съ

ческимиисоблазнительнымипроизведеніями",

полпой серьезностью) вкліочительно до сти-

по краснорѣчивому выражепііоВ. Никольскаго.

ховъ:

„Но въ страсти-ли—спрапіиваетъ профессоръ духовной академіи — какъ-бы ни вбзвыіпенна и

...и в с ѣ х ъ выше

была она

И носъ, п плечи подымалъ

благородна, .яежитъ задатокъ

нравственности?"

Вошедшій съ нею генѳралъ.

Конечно, нѣтъ, — и вотъ,

подчинивъ въ „Бахчисарайскомъ

фонтанѣ" Не подумайте, что я шучу или даю лож-

„все бѣпіепство страстей" крымскаго владыки и его гарема „уедииениому уголку" Ма-

ное

рііі; отдѣлавшись затѣмъ „натянутой" фигу-

увѣряіо в а с ъ , что все это напечатано, и имен-

рой многострастнаго Мазепы отъ „безмѣрно

но в ъ этомъ

надоѣвшаго ему образа

многочитаемой брошіоры.

человѣка со стра-

стями"; Пушкинъ в ъ „Онѣгинѣ" окончатель-

освѣщеніе

тексту

самомъ

В . Никольскаго, —

смыслѣ, на стр.

56-57

Желаіощіе могутъ

справиться.

страстямъ „чувство

„Тайна силы и величія" Татьяны, по мнѣ-

законнаго долга".Страсть, даже „облагорожен-

нію Никольскаго, заключается в ъ ея увагке-

ная" возведеніемъ „къ возвышенному нрав-

ніи къ „святости брачнаго союза". Святость

ствепному характеру", теиерь для иего сино-

эту

нимъ зла и иодлежитъ казни •— по крайней

очень „законосообразно". Для него все дѣло

мѣрѣ такъ

сводится къ факту

ио иротіівопоставляетъ

цитируетъ

увѣряетъ не

какъ

В . Нпкольскій. ііроническуіо

надъ „благоразуміемъ"

Онъ

улыбку

„чинпой толпы",

а

профессоръ

академіи

понимаетъ

вѣнчанія.

тоже

В ъ „Дубров-

скомъ" Маша Троекурова, какъ извѣстно, обв ѣ н ч а н а противъ воли со старымъ

княземъ

Верейскимъ, и герой повѣсти успѣваетъ за-

какъ подлинное мнѣніе поата:

хватить карету молодыхъ только на обратномъ Блаженъ, кто смолоду былъ молодъ,

пути изъ церкви. Для В . Никольскаго этотъ

Блалсенъ, кто во-время созрѣлъ...

„брачный союзъ" уже вполнѣ „святъ" и онъ совершенно одобряетъ отказъ

И, смѣшавъ такимъ

образомъ

Пушкина

подневольной

княгини слѣдовать за Дубровскимъ.Наконецъ,

съ толпою „черни" свѣтской" (см. цитиров.

разсказанный в ъ повѣсти

строфу), самодовольно иишетъ о Татьянѣ и

тическій бракъ по недоразумѣнію, когда не-

ея отказѣ Онѣгину:

вѣста

„не все-же быть ребен-

была выдана

за

„Метель" анекдодругого

и

этотъ

комъ: надо взглянуть на жизнь открытыми

иослѣдній тотчасъ послѣ обряда скрылся, —

глазами и найти в ъ ней другое содеряганіе,

даже такой „бракъ", по мнѣнію поборника

новаяшѣй онѣгинской запоздалой

страсти".

„нравственнаго достоинства", „всетаки святъ

Какое-же? На этотъ вопросъ дается немедлен-

и обязателенъ". Очевидно, мысль о сущности

ный отвѣтъ: „Татьяна научилась уваясать свое

брака ( „ и б у д у т ъ д в а плоть едина" и т . д.)ни-

нравственпое достоіінство и в ъ немъ нашла

когда и не приходила в ъ голову профессора.

замѣну утраченнаго счастья. Но за-то какое-

Поневолѣ припомнишь, в ъ виду этой кар-

же вліяніе пріобрѣла она на

тииы безнадеяшаго формализма, блестящуіо,

окруя^ающее

общество!

несмотря

на в с ѣ увлеченія, полемику

по

брачнымъ вопросамъ, поднятую па иашихъ К ъ ней дамы подвигались ближе, Старушки улыбались ей...

200

глазахъ

В . В . Розановымъ, и оцѣнишь ея

своевременность.

Но дѣло не в ъ Никольскомъ, а в ъ Луш-

кинъ умеръ не старикомъ, а в ъ середипѣ

кинѣ, котораго онъ зачисляетъ в ъ свои сто-

жизни, умеръ

ронники.

„Такъ разстался Пушкинъ съ иде-

развитіе духа в ъ немъ оборвалось в ъ зенитѣ,

алами свободной страсти",—самоувъренно вос-

ане въ приблияіеніи„къ ііачалусвоему".Иболь-

клицаетъ онъ, комментпруя „Полтаву" и „Онѣ-

шипство его послѣднихъ твореній проиикпуто

гина". Ну, а „Египетскія ночи", написанныя

гордымъ и мощнымъ личнымъ настроеніемъ.

вѣдь

послѣ этихъ поэмъ, въ концѣ жизни

Пушкина?

Илрі и это—проявленіе

полюса в ъ міросозерцаніи

„другого

Пушкина, когда,

случайно и насильственно, и

Таково лучшее и самое характерное его созданіе—„Мѣдпый Всадникъ" „Египетскія иочи"

(1835),

(1833),

таковъ

таковы

„Пиръ во

вмѣсто легкомысленнаго произвола страстей,

время чумы", „Каменный гость", „Моцартъ и

передъ

Сальери", „Скупой рыцарь", „Сцена изъ Ф а -

нами

встала величественная іідея

нравствепнаго долга"?

уста". Подъ этимъ настроеніемъ ему удались

Вооби;е Никольскій находитъ у Пушкина

фигуры Петра в ъ „Полтавѣ"

(1828),

Пугачсва

все, что ему пужно. Рѣшивъ, что „въ послѣд-

и Екатерины въ „Каиитанской дочкѣ"

ніе годы жизии Пушкинъ сталъ проиикать-

между тѣмъ какъ не удался еще в ъ 1 8 2 5 го-

ся церковностыо (замѣтьте: даже не „рели-

ду мелодраматическій Борисъ. В ъ то-же вре-

гіозностыо"

мя „Галубъ" съ его типомъ смирепнаго Та-

вообіце, а прямо и опредѣленно

(1833),

„церковностью"), онъ выписываетъ в ъ под-

зита писался

тверладеніе рядъ

оконченнымъ, тогда какъ рапьше легко и быстро

стихотвореиій на религіоз-

5

лѣтъ

(1829—1833)

и остался не-

ные сіоягеты (какъ будто ихъ не было в ъ мо-

написались „Цыгане"

лодые годы Пушкина? — достаточно вспом-

стараго цыгана. Нѣтъ сомііѣнія, что задуман-

пить „Пророка" и „Подражаііія Корану"), в ъ

ная поэтомъ драма также выраяшла-бы исто-

число которыхъ иопадаетъ и „Однаяады стран-

рію личнаго возстанія и личной силы: не да-

ствуя среди долины дикой...", и „ Ж и л ъ . н а

ромъ-же„ напоминала"она„ Ф а у с т а " - в е л и ч а й -

с в ѣ т ѣ рыцарь бѣдный".., и даже „Подража-

шую лирическуіо трагедію. Противъ очевид-

ніе Данту". Стихотвореніе „Мицкевичъ", по

ности этихъ фактовъ невозможно спорііть, и

мнѣнііо Никольскаго, запечатлѣно

главныя произведенія Пупікина нельзя иере-

„библей-

(1824)

съ ихъ фигурой

скпмъ (?) характеромъ", а иаброски задуман-

вѣсить

ной Пушкииымъ иередъ смертыо драмы („на-

и ищетъ в ъ Пушкіінѣ Пушкина, а не свои

поминающей Фа?/сиш") должны были „послу-

собствеііныя идеи и идейки, тотъ будетъ все-

яіить осповой для рѣшснія какого-то несо-

го болѣе цѣнить истппііый ходъ духовпаго

мнѣнно г^е^ж-овно-религіозпаго вопроса" (какъ,

развитія поэта и стараться возмояшо я с н ѣ е

вѣроятно, рѣшаетъ такой вопросъ „Фаустъ?").

и иравднвѣе его намѣтить. Но у насъ Пуш-

Нечего и говорить, что слабое

кинъ большей частью только

„Отцы-пустынники

и жеиы

переложеніе

непорочны" для

„Отцами-пустынниками". Кто ліобитъ

для прикрытія

„авторитетъ"

собственныхъ взглядовъ: мы

Никольскаго есть своего рода резюме пуш-

„деремся

кинской метаморфозы. Вообще стоитъ указать

„Крёйцеровой сонатѣ", „дрались дѣтьми", и

на эту частуіо ошибку, в ъ которую впадаютъ

в ъ то-яіС время кроимъ несчастиаго поэта по

даяие далеко не такіе „благоразумпые" судьи,

образу и подобію своему.

какъ Никольскій: привыкнувъ замѣчать зароя^ деніе в ъ человѣкѣ подъ

старость религіоз-

Пушкинымъ",

какъ родители, в ъ

П.

ПерцовЪ.

ныхъ настроеній, мы склоииы находить ихъ и в ъ послѣднемъ періодѣ Пушкина. Но Пуш-

201

комъ, хотя и не

К н и г и, Лекціи объ искусствѣ, читанныя в ъ

Окс-

собпостью,

онъ

ратурныхъ

трудахъ

обладая

оставилъ

творческой спов ъ своихъ лите-

образцовый

разборъ

и

фордскомъ Университетѣ в ъ 1 8 7 0 году До/со-

оцѣнку

номъ Реекинымъ. — Переводъ съ девятаго ан-

только новаго временп, по и многихъ старыхъ

глійскаго изданія П. С. Когана. — Съпортре-

школъ. Какъ

томъ автора.—Москва, 1 9 0 0 г. (^229 стр. іп

имѣетъ полояп-ітельиыя

1бо). Цѣна 1 р.

оцѣнки не только Тернера и своихъ современ-

Робертъ Сизераннъ.—Рескинъ

и

религія

художественпыхъ

произведепій

не

художественпый крптикъ онъ заслуги

правпльной

никовъ прерафаэлитовъ, которыхъ онъ взялъ

красоты. — Съ портретомъ Дягона Рескпна.—

подъ свою защиту

Перев. съ франпузскаго

когда ихъ встрѣтилп только общпмъ негодо-

Т. Богдаповичъ. —

СПБ. 1 9 0 0 г. (204 стр. іп-іб"). Цѣна 8 0 к. Скончавшійся 9 января

съ первыхъ пхъ шаговъ,

ваніемъ и насмѣшками, но и такихъ масте-

ныпѣшняго года

ровъ прежняго времени, к а к ъ Беллини, Кар-

знаменптый англійскій худоягественный кри-

паччіо, Тинторетто, Боттичели, Лупни. Уже са-

тикъ болѣе всего извѣстенъ какъ страстныіі

мое перечисленіе в с ѣ х ъ этпхъ именъ показы-

проповѣдникъ творчества Терпера п передо-

ваетъ, насколько Рескинъ, имѣвшій конечно

вой боецъ прерафаэлитскаго движенія, но его

свои симпатіи и антипатіи,

защита великаго пейзажиста

и группы со-

лекъ отъ подчипенія своихъ взглядовъ какой

всѣмъ еще юныхъ художнпковъ-революціопе-

нибудь узкой формулѣ. Разумѣется, какъ че-

ровъ отпосится къ сороковымъ, пятидесятымъ

ловѣкъ борьбы и проповѣдникъ своеобразна-

годамъ истекающаго в ѣ к а , и тотъ-же Рескинъ,

го взгляда на красоту, онъ не могъ, указы-

какъ художественный критикъ современпостп,

вая на пріемы

къ концу восьмидесятыхъ годовъ успѣлъ на-

воздеря«аться отъ

столько пережпть самого себя, что во всемъ

свои рецепты слишкомъ охотпо, но, имѣя д ѣ -

творчествѣ Уистлера увидѣлъ только... франт

ло съ ними, не надо забывать его собственпой

цузскую манеру. Его старческое негодованіе

знамепитой фразы: „все мое ученье состоитъ

противъ этой французской манеры, конечно,

въ

можетъ возбуждать только улыбку.

основанному па опытѣ, и ко всякой систе-

отвращеніи

былъ все-же да-

художественнаго выраясенія,

ко

формулъ,

всякому

давалъ иногда

доктринерству,

Тѣмъ не менѣе, Рескинъ до сихъ поръ

матичности, замѣняющей сообраяіснія пользы.

сохраняетъ в с ѣ права на интересъ со сторо-

Поэтому никто изъ моихъ истинпыхъ учепи-

ны нашего поколѣнія. Всю свою долгую жизнь

ковъ никогда не будетъ рескіініанцемъ. Опъ

страстный поклонникъ

будетъ

красоты в ъ природѣ

слѣдовать

не моимъ указаніямъ, а

и в ъ жизни, опъ явился не только родона-

внушеніямъ своей собственной души и в е л ѣ -

чальникомъ того своеобразнаго эстетическаго

ніямъ своего Творца".

соціализма, представителямп

котораго были

зетѣмъ Уильямъ Моррисъ и

здравствующій

скихъ изданій, посвящепныхъ Рескину, одно

до сихъ поръ Вальтеръ Крэнъ, но и воспи-

имѣетъ цѣлыо ввести читателя в ъ непосред-

тателемъ вкусовъ своего народа и творцомъ

ственное соприкосновеніе съ его мыслями объ

того плодотворнаго

искусствѣ, другое — познакомить

художественнаго двияге-

Изъ лежащихъ

передъ

нами д в у х ъ рус-

съ

свое-

нія, которое привело к ъ настоящему возро-

образной личностыо англійскаго писателя и его

жденію англійской архитектуры ианглійской

взглядами на природу, жизнь и красоту. Изъ

художествепной промышленности.

этихъ д в у х ъ изданій мы, несомнѣнно, долягпы

Кромѣ того, самъ отличио в л а д ѣ я рисун-

202

отдать предпочтеніе московскому издаиію сго^

лекцій. Самая

мысль

познакомить русскую

Рескина к ъ ііѣсколькимъ основнымъ подраз-

публику съ Рескииымъ

по его собствепному. дѣленіямъ (личность, слова и мысли), распапроизведепію, в ъ цѣломъ видѣ, не могкетъ не дающимся на еще болѣе мелкія главы и иабыть признана и симпатичной, и вполпѣ цѣ- раграс|)ы, дать, какъ выралгается самъ Сизелесообразпой, потому что Рескинъ в ъ отрыв-

раинъ, его„ систему".Киіігѣ пельзяотказать въ

кахъ или Рескинъ в ъ систематизировапномъ

удобномъ распредѣленіи матеріала, в ъ кра-

видѣ хотя и можетъ быть пнтересенъ, но ни-

сивой образности нѣкоторыхъ частей, далге,

когда настоящаго

наконецъ,

понятія объ англійскомъ

критикѣ эти отрывки

даетъ яркое представленіе о томъ культѣ кра-

дадутъ. Затѣмъ, всего легче могутъ ввести

соты, которымъ была вся жизнь Рескина. Къ

русскую иублику в ъ кругъ его идей именно

сожалѣнІБЗ, только, знакомя съ личностью, Си-

его

оксфордскія

выборъ

зераннъ слишкомъ мало обращаетъ вниманія

ихъ

для

какъ

на то, что эта личность сама считала в ъ свосй

нельзя болѣе удачнымъ.

Что касается са-

дѣятельности наиболѣе цѣнпымъ, т. е. иа ли-

маго

видимо,

сдѣланъ

тературные труды по искусству, а затѣмъ дал^е

любовью и съ знаніемъ предмета, и, за

сами приведенные Сизераиномъ в ъ „спстему"

съ

переложенія

томъ, что она дѣйствительно

не

лекціи, и

перевода

перевода,

или

въ

можно

то онъ,

потому иризнать

исключеніемъ нѣкоторыхъ неловкихъ выра-

художественные

женій, какъ „гравированіе ири помощи дере-

ляютъ, разумѣется, лишь систематизпрованпые

ва"

афоризмы, подогнанные къ одной основной ру-

(стр. 154), или

Мадонны

(іеііа

названіе

8е(ііо1а

рафаэлевской

„седжольской",

да

ководящей

взгляды Рескина иредстав-

идеѣ. Конечно, и в ъ такомъви-

нѣкоторыхъ несовсѣмъ русскихъ оборотовъ,—

д ѣ эта книжка можетъ сослулсить свою поль-

вполнѣ удовлетворителенъ. Типографское ис-

зу, заинтересовавъ самоЯ личностью Рескііна,

полненіе настолько тщательно, что на протя-

но мол«етъ подать поводъ и к ъ невѣрнымъ

женіи всей книги можно открыть не болѣе

толкованіямъ

одной, д в у х ъ выпавпіихъ буквъ. В ъ общемъ,

вопросы ііскусства.

по внѣщности, это одна изъ т ѣ х ъ немногихъ русскихъ

книгъ, которыя иріятно взять в ъ

его взглядовъ на отдѣльные

Какъ бы то ни было, сочиненіе это, очевидно,

отвѣчало извѣстпоЯ, очень

распро-

руки. Видно, что и издатель, и переводчикъ^

страненноЯ потребности, иотому что уже удосто-

отнеслпсь к ь своему дѣлу вполпѣ добросо-

іілось перевода

вѣстно.

перь и на русскіЯ. Нѣмецкаго перевода мы

Совершенно нельзя сказать ТОГО-ЛІС О рус-

на

нѣмецкіЯ

языкъ, а те-

не знаемъ, но увѣрепы, что онъ пзданъ болѣе

скомъ издаиіи сочиненія Сизераина. Прежде

прилично, чѣмъ лежащіЯ передъ нами рус-

всего, мы несовсѣмъ увѣрены в ъ томъ, дѣй-

скіЯ. Переводъ этотъ, если не ошибаемся, пе-

ствительио-ліі такъ необходимо было иерево-

чатался в ъ теченіе прошлаго года въ одномъ

дить эту книжку на русскій языкъ, а затѣмъ,

изъ нашихъ журналовъ

разъ уже это было признано необходимымъ,

нія". При повтореніи печатапія текста отдѣль-

то нужно это было сдѣлать ііначе. В ъ сочи-

нымъ изданіемъ можио было бы, кажется, из-

неніи Сизеранна, печатавшемся в ъ Кеѵие (іез

бѣжать такого обилія опечатокъ. Затѣмъ поре-

йеих топсіез в ъ концѣ 1 8 9 6 и началѣ 1 8 9 7 г.

водчикъ или переводчнца, хотя, повидимому,

и вышедшемъ затѣмъ отдѣльнымъ изданіемъ,

и зпакомая съ французскимъ языкомъ, совер-

сдѣлана, иравда, вполнѣ добросовѣстная по-

шенно незнакома съ предметомъ,

пытка

в с е тридцатитомное

чего даже знаніе французскаго языка не спа-

наслѣдіе, но и всю долгуіо дѣятельную жизнь

саетъ ее отъ передачп на русскіЯ языкъ такихъ

свести не только

„для самообразова-

вслѣдствіе

203

простыхъ вещей, какъ пп іаріе сіе Тпг^иіе,

дить, чтобы книжечку не покупалп п не чп-

словами „коверъ Терки", в ъ очевидпомъ пред-

тали: портретъ Случевскаго съ его подписью

положепіи, что дѣло идетъ

помѣщенъ в ъ собрапіи его сочипеній, которыя

художникѣ.

объ англійскомъ

Мы ужъ не говорпмъ о „Джир-

должепъ

знать всякій, интересуіощійся рус-

ландайо, Пинтзфиччіо, Фрапсіа, Веррочіо", но

ской литературой. Статья Корипѳскаго тѣмъ

зачѣмъ же предполагать пепремѣнно англп-

горше для поэта,совершенно пренебреженна-

чанъ в ъ „Парльзѣ Б л а н к ѣ " и в ъ

„Чинтрей-

го, что на склонѣ дней онъ впервые дождался

случаяхъ, переводчи-

своей оцѣпки, п эта оцѣнка—этюдъ Коринѳска-

л ѣ " ? В ъ нѣкоторыхъ

отчаянія,

го. В с ѣ кншкки Коринѳскаго, до „этюда" вкліо-

говоря 0 тѣлахъ нищихъ, „которыя окрасила

чительно, отмѣчены чрезвычайно дурнымъ то-

в ъ черный цвѣтъ кисть Мурильо" (дпе Ьгппіі

номъ, но сборпики его стихотвореній не мо-

1а раііпе 8пг Іез іоііез

(1е МпгіИо), обращая

гутъ оскорблять, потому что едва-ли они бы-

опѵга^ёб еі; соіогіёб в ъ рѣзныя и рас-

ваютъ в ъ рукахъ т ѣ х ъ , кого оніі могли бы

крашенныя украшенія готическихъ порталовъ

оскорбпть: для нихъ своя публпка. Имя же

(см. стр. 1 4 1 ) „съ

золочепыми, какъ закатъ

Случевскаго, поставленное на обложкѣ, ко-

солпца, тимпанамп", и называя вепеціанскій

нечно, пе то, что „ЧерныяРозы" или „Пѣсии

соборъ апогеемъ готическаго стиля (тамъ-же).

Сердца",—оно можетъ и привлечь. Этюдъ Ко-

В ъ такихъ

промахахъ, которые совершенпо

ринѳскаго прочтетъ и не своя публика. А в м ѣ -

портятъ в ъ общемъ очень гліадкій переводъ,

стѣ съ тѣмъ нѣтъ разницы между дурной ети-

можно скорѣе всего винить редакцію, которая

хотворной болтовней в ъ „Черныхъ Розахъ",

не сдѣлала того, что должна была сдѣлать,

„Пѣсняхъ Сердца", „Пѣсняхъ Жизни", и про-

тѣмъ болѣе, что в ъ однэмъ случаѣ она с д ѣ -

заичеекой в ъ этюдѣ о даровптомъ поэтѣ.

ца прямо проявляетъ

Іез

ЬоІ8

смѣлость

лала даже то, чего она, по крайней

мѣрѣ

безъ оговорки, дѣлать была не должна. Мы имѣемъ в ъ виду пропускъ цѣлыхъ 1 5 строкъ въ концѣ II главы первой части книги (стр. 56—57

французскаго изданія

в ъ которыхъ

Сизераннъ

1897

г.), строкъ,

отмѣчаетъ

эстетическій п аристократическій

П и е ь м о в ъ Р е д а к ц і ю . *) м. г. Господпнъ Редакторъ!

чисто

характеръ

Не откаягите напечатать в ъ Вашемъ ягурналѣ

рескиновскаго соціализма.

К. Ч.

настоящее

мое

ппсьмо,

касающесся

одного изъ Вашихъ сотрудниковъ.

Поэзія К. Е. Случевскаго. Этюдъ А. Коринѳ-

В ъ одномъ пзъ послѣдпихъ номеровъ „Но-

екаго. СПВ. 1900 г. Коринѳскій—самый незна-

дѣли"

чительпый

страпицъ характерпстіікѣ П. П. Перцова, какъ

литераторъ;

Случевскій—поэти-

г. Мепьшііковъ посвятплъ нѣсколько

прекрасный.

писателя и обществеппаго дѣятеля. Прочптавъ

Можетъ-ли человѣкъ съ такой убогой и гру-

эту характеристику и пораягенпый заключаіо-

бой чувствительностью, какъ стихотворецъ Ко-

щимся в ъ ней искаягенісмъ дѣйствителыіаго

ринѳскій, усвоить себѣ тонкую поэзію

Слу-

духовнаго образа г. Перцова, я, какъ человѣкъ

Коринѳскаго написанъ

особепно близкій послѣдпему п лично особенпо

ческій

мастеръ, неровный,

чевскаго?

„Этюдъ"

по

очень плохо. Онъ занимаетъ

8 4 страницы,

напечатанъ на дурной бумагѣ, съ двумя портретами и автографомъ К. К. Случевскаго, и стоитъ 6 0 копѣекъ. Хотѣлось бы предупре-

204

*) Примтчаніе. Печатая письмо г. Ро.занова, редакція и ближайшіе сотрудники „Міра И с к у с с т в а " пользуіотся случаемъ, чтобы выразить чувство уважѳнія къ почтонной литературной и издатѳльской дѣятѳльности П. П. Пѳрцова. Ред.

ему обязаниый, считаю долгомъ вступиться

онъ критикъ конструкціонистъ,его болѣе всего

за своего друга и возстановить иравильныя

занпмаютъ конструкціи всемірноіі исторіи, но

его черты, какъ писателя и общественнаго

в ъ нихъ онъ менѣе фантазируетъ іі болѣе кри-

дѣятеля. Я убѣжденъ, что слова моп подтвер-

тикуетъ. Отсюда его живой интересъ къ такпм7>

дятъ и другіе, многочпсленпые лптературные

сроднымъ емуумамъ, какъ Н. Я . Дапплевскій

друзья г. Перцова.

илиД. С. МережковскіП. Со мною онъ сблизил-

Г. Мепьпіиковъ, очевидно не знаіощій или

ся едва-ли не на иочвѣ излишсствъ в ъ моихъ

почти нс знаіощій лично г. Перцова, дозво-

литературпыхъ увлеченіяхъ, тогда иііга-кон-

ляетъ себѣ касаться интимной стороны его

серватіівныхъ. Онъ мнѣ указалъ па нихъ, и

души,

своимъ

мотивовъ его

поступковъ, руковод-

добрымъ,

смягчающамъ

вліяпіемъ

ствуясь при этомъ лишь газетныміі объявле-

сгладилъ эти увлеченія, какъ прикосповепіс ніями. Онъ нападаетъ на совѣсть человѣка, и теплой руки, не ломая, сглаживаетъ рѣягущіе, рѣшается оказать ей помощь, какую „демонъ" острые зубцы льдииокъ. Пего ис моглп с д ѣ Сократа оказывалъ этому философу, ио дѣла-

лать со мпоіо Н. Н. Страховъ п С. А. Рачіін-

етъ это не интимно, а на страницахъ распро-

скій, два копсерватора-старца, сдѣлалъ этотъ

страненной газеты. Эгоизмъ и служеніе своему

деликатный,начинающій писатсль, почти ліібс-

„я" есть, по увѣреиііо г. Меньшикова, центръ

ралъ,просто методомъ своей души, разсказами

недостатковъ г. Перцова.

0 противоположномъ, указаніями на противо-

Года три иазадъ, в ъ пору наибольшаго мо-

положное, и все это при величайпіемъ вни-

его литературііаго и яштейскаго одиночества,

маніи къ моему умственному міру. Я думаю,

я узналъ г. Перцова съ той никогда незабы-

что именно такъ, т. е. в ъ дружеліобіп, а не

ваемой сторопы, которая, в ъ в ѣ к ъ меркантиль-

во враждѣ, происходятъ вообще сильнѣіішія

ности и суеты, особеино поразііла меня. Самый

умственныя іізмѣненія. Я разсказываіо это,

мотивъ знакомства—память объ Н. Н. Страхо-

чтобы разрушить

в ѣ , а такя«е интересъ къ огромнымъ умствен-

г. Меньшикова, персдавать которую не считаю

нымъ богатствамъ послѣдняго и состраданіе

нуягнымъ. Вторая часть

къ его положенііо в ъ литературѣ, какъ неоцѣ-

падаетъ, если я разскажу, что чсрсзъ годъ V

неннаго и неиризианнаго

соеди-

или полтора послѣ нашего съ иимъ знаком-

нилъ насъ. Затѣмъ, Перцовъ сталъ моимъ ио-

ства г. ПерцовТ) сдѣлалъ мпѣ такое предло-

стояннымъ

собесѣдникомъ; мнѣ видны бы-

женіе, какого я до тѣхъ поръ ііи отъ кого пс

лизачатки богатыхъ, „своихъ"мыслей Перцо-

слышалъ: издать іізбранныя мои сочинснія.

ва, частью вовсе и никогда не высказывавших-

Нужно замѣтить, что и рапьше, по совѣту

с я в ъ литературѣ, но я былъ такъ эгоіісти-

Страхова, я предпринималъ нѣчто подобпое, но

ченъ, что никогда пе хотѣлъ его внимательно

всегда съ крайне плачевными послѣдствіями;

слушать; и для меня была в ъ высокой сте-

и убѣжденіе, что в ъ Россіи книга философ-

пени поразительна иостоянная готовность г.

скаго содержанія, или съ философскими от-

Перцова„ отлоягить себя", „закрыть свою кни-

тѣнками, не можетъ быть предметомъ „товара",

г у " , т . е. совершііть самую мучительную оиера-

стало для меня аксіомою. Время, когда г. Пер-

цію для писателя, чтобы деликатно читать съ

цовъ обратился ко мнѣ со своимъ иред.яоя^е-

другимъ книгу его души, страницы его бытія

ніемъ, было времепемъ

и мышлеііія, и все это — при полной, само-

моихъ силъ, и я предупредилъ моего перваго

стоятельной, хотя и не интенсивной, жизни.

издателя, что не могу ни выбирать „изъ с е б я "

Сколько я постигаю способности г. Перцова,

ни „критиковать" себя, т. е. ии редактировать.

писателя,

одну половипу ТѢХЪ-ЯІС

крайііяго

обвииеній обвипсній

истощепія

205

IIII

дгике корректііровать. Съ іізуміітельнымъ

става профессоровъ - руководителей, ііо окон-

терпѣніемъ и великодупііемъ онъ взялъ в с ѣ

чаніи ныпѣганяго учебнаго года.

эти обязапностп

Было-бы очепь прискорбно, если-бы зпаменитый профессоръ осуществилъ свое намѣреніе, но покамѣстъ безпокоиться нечего: случается, что г. Рѣпинъ мѣняетъ свои р ѣ шепія.

на себя, и, моя^но сказать,

умеревъ для себя на годъ, — воскресіілъ (пзъ газетнаго мусора) и создалъ „какъ писателя съ физіопоміеіо" п пѣкоторою суммою данпыхъ п заслугъ—меня. Мнѣ это не совѣстно сказать, какъ не совѣстно вообще быть благо-

ШШ Профессора

наіпей

Академііі

Худо-

дарііымъ. Я интимный свпдѣтель этого необо-

жествъ И. Е . Рѣпппъ и Альб. Н. Бенуа вы-

зримаго п самоотверяіеннаго его труда, —и

брапы в ъ члены междупародпаго

вотъ почему да не покажется неумѣстнымъ,

присужденію премій за пропзведепія,

что я же берусь опровергать діаметрально-про-

дящіяся в ъ художественпомъ и

тивоііоложпыя истинѣ обвпнепія г. Меныпи-

отдѣлахъ Паріккской выставкіі.

кова. Г. Перцовъ замѣчателеііъ именно тѣмъ,

ШШ Статуэтка

„Л. Толстой

жвзри по нахо-

кустарномъ верхомъ

на

что, тогда какъ мы в с ѣ эгоистичны п чуже-

лошади", работы кп. П. Трубецкого, пріобрѣ-

ядны, опъ не только не пмѣетъ этихъ

несим-

тена в ъ Люксембургскій музей в ъ П а р і ш ѣ .

патичныхъ сторонъ, по сознательно и пред-

Очень жаль, что оба наши музея не обрати-

намѣренно стаповится тѣмъ существомъ, ко-

ли вниманія на эту интереснуіо скульптуру.

торое в с ѣ х ъ пользуетъ и само нп отъ чего

ШШ В ъ бѣгломъ обзорѣ художественпаго

не пользуется. Думаю, жизпь людей была-бы

отдѣла всемірпой выставки, г. Арсенъ Алек-

свѣтлѣе и легче, еслп-бы ипстипкты „поѣда-

сандръ („Фигаро", 1-го мая) говоритъ:... „рус-

нія" уменьпіились, а іінстинкты „готовности"

ская школа идетъ различными путями, начиная

хоть чуть-чуть возросли; по это певыразимо

с ъ больгапхъ картпнъ в ъ жапрѣ Макарта (напр.,

трудные и рѣдкіе инстинкты іі в с ѣ усплія

такихъ художнпковъ, какъ К. Маковскій), до

должны быть направлены

мастерскихъ портретистовъ школы Рѣпипа,

на то, чтобы ихъ

культивировать, а не погашать. Обвинять-же

этііхъ сѣверныхъ

за пихъ—представляется

Сарджентовъ и Больдини.

чѣмъ-то чудовищ-

Кромѣ того, мы видимъ и исканіе интенсив-

нымъ. Г . Перцовъ, однако, долженъ быть у т ѣ -

наго выраженія въііроизведеніяхъ пейзаягпста

шепъ тѣмъ, что не одинъ,

не три, но очень

Васнецова, портретпста Сѣрова и замѣчатель-

много людей давно уяснііли себѣ его нрав-

наго Ф . Малявина, ирекрасные портреты ко-

ственпый обликъ и всякую боль, ему иричи-

тораго п блестящая картина „Смѣіощіяся бабы"

няемуіо, испытываютъ какъ своіо собственнуіо

произведутъ

боль.

здѣсь сенсацііо".

Не странно-ли звучатъ эти слова популярПримите и пр.

В.

РозаповЪ.

2 мая 1900.—СПб.

нѣйшаго французскаго критика послѣ в с ѣ х ъ глупостей, которыя писали и ппшутъ у пасъ 0 декадентѣ-Малявпнѣ и его „Смѣющихся вѣдьмахъ". ШП В ъ описаніи русскаго кустарнаго отдѣла

3 а м ѣ т к и.

на всемірной выставкѣ в ъ Парижѣ („Сынъ Отечества" № 114) находимъ слѣдуіощія за-

ШШ В ъ одпомъ изъ послѣднихъ засѣданій мѣчанія: „Какъ общій видъ, такъ и детали совѣта Академіи Художествъ профессоръ И. этихъ построекъ замѣчательпо оригинальны, Е . Рѣпйнъ заявилъ о своемъ выходѣ изъ со- красивы и свидѣтельствуютъ не только о та-

206

лантѣ г . Коровина, но и о глубокомъ иони-

стать тѣмъ не менѣе его могилою. Нельзя

маніи народиой старины, о любви къ ней.

опошлить

Шекспира и Пушкина, но можно

„Послѣдняя компата заключаетъ в ъ себѣ

придавить великихъ людей пирамидами ту-

отдѣлъ художественнаго производства и за-

пости и пошлости, г д ѣ в ъ темпыхъ лабирин-

служивастъ особеппаго вппмаяія какъ по по-

тахъ и твердыхъ саркофагахъ возлежатъ му-

визнѣ и оригинальности этой соверпіенно но-

міи біографіи, библіографовъ, критическихъ

вой отрасли ироизводства, такъ и по худо-

кошекъ и клеветііиковъ".

ягественной цѣнности нѣкоторыхъ товъ.

экспона-

Хочется вѣрить,

что

редакторъ

новаго

Здѣсь собраны работы крестьянъ, вы-

ягурнала и впредь будетъ бороться со все-

полненныя по рисункамъ худояшиковъ и ху-

силыіымъ врагомъ, и что его юное дѣтище

дожницъ, какъ гг. Головинъ, Васнецовъ, Ко-

не станетъ „могилбю ирекраспаго".

ровинъ и г-яш Полѣнова, Якунчикова и др.,

ЕІШ Луврскій Музей обогатился драгоцѣн-

задавшихся цѣлыо создать „худоя«ественпую

ііой коллекціей художественныхъ произведе-

иидустрію"

ній эпохи среднихъ вѣковъ и реиессапса. Кол-

в ъ характерѣ чисто - народнаго

творчества.

лекція

„Слѣдуетъ отмѣтить, что во в с ѣ х ъ комна-

эта, оцѣненпая около 5 милліоновъ

франковъ, принесена в ъ

даръ Музею ио за-

тахъ стѣны украшепы различными вырѣзаи-

вѣщанію барона Ад. Ротшпльда. В с е собра-

пыми изъ дерева украшсиіями в ъ народномъ

ніе

стилѣ, уставлены различными

шкафиками,

стоитъ изъ разлпчныхъ предметовъ священно-

креслами, ларцами и проч. въ,томъ-же стилѣ.

служенія. Особенное вниманіе обращаетъ на

В с ѣ эти работы выполнены гіочти искліочи-

себя чсканный алтарь Х П І вѣка, съ богаты-

тельно молодымъ талантливымъ художникомъ

ми металлическими украшеніями. Второй от-

г. Головинымъ".

д ѣ л ъ состоитъ главнымъ образомъ изъ фран-

\Х

ШШ Съ марта нынѣшняго года сталъ вы-

распадается на два отдѣла. Одинъ со-

цузскихъ и фламандскихъ скульитуръ, средіі

ходить в ъ свѣтъ новый литературный я«ур-

которыхъ выдѣляется

палъ

Богородицы, Х І П вѣка, куиленная нѣкогда за

„Сочиненія".

Редакторомъ-издателемъ

его состоитъ \. \. Ясинскій. На первой страиицѣ перваго номера, в ъ видѣ эпиграфа, или лучше сказать девиза журнала, слѣдуіощая строфа

великолѣпная статуя

500.000 франковъ. ШП По сообщеніямъ нѣмецкихъ газетъ, в ъ

напечатана

Берлинѣ проектируется постройка новаго ко-

изъ стихотворенія Тют-

лоссальнаго зданія искліочительно для оиер-

чева:

иыхъ представленій. Новое зданіе будетъ поАхъ, ѳсли-бы живыя крылья

строено ио образцу баіірейтскаго театра и иред-

Души, парящѳй надъ толпой,

назначается для иостановки иреимуществен-

Е е спасали отъ насилья

но вагнеровскихъ музыкальныхъ драмъ, а так-

Безсмертной пошлости людской!

яіс и другихъ оперъ, требующихъ большихъ

. Во второмъ номерѣ того-я«е я«урнала по-

размѣровъ сцены и соотвѣтствующей обстанов-

мѣщена небольшая, но яркая и интересная

ки. Необходимость опернаго зданія именно та-

замѣтка иодъ названіемъ

кого типа давно уже чувствуется в ъ Берлинѣ

„Могила прекрас-

наго". В ъ ней авторъ съ горечью в ъ сердцѣ,

и вытекаетъ

безъ вѣры

въ

влеченія публики къ произведеніямъ Вагне-

борьбу

этой

съ

свою побѣду, вступаетъ в ъ „безсмертной пошлостыо".

какъ изъ

ра, такъ и изъ

все возрастаіощаго

того обстоятельства, что по

„Пошлости, говоритъ онъ, удается в ъ кон-

иастоящее время столица Германской имиеріи

цѣ

не имѣла большого

концовъ, не уничтоя«ая

ирекраснаго —

опернаго

зданія, вродѣ 207

Огапсі Орёга илп Вѣнской Но^-

отдѣльными секціямп, изъ которыхъ шестая

орег.Такимъобразомъ, поприведепіи в ъ испол-

(предсѣдатель — Гастонъ Парп, вице-прсдсѣ-

неніе задуманной постройки, Берлинъ будетъ

датель — Ф . Брюнстісръ) посвящспа ліітера-

обладать тремя

турѣ, седьмая (предсѣдатель—Е. Гплльомъ,

парііжской

казенными

оперными

сце-

вице-предсѣдатель—ЛС. Лафенетръ)—пласти-

паміі. ШШ Гюставъ Моро завѣщалъ все свое состояпіе и

своп картины фрапцузскому пра-

вительству. Знаменитый художппкъ умеръ два

ческіімъ искусствамъ, а восьмая (предсѣдатель—К. Сенъ-Сапсъ, вице-предсѣдатель — Бурго-Дюкудрэ) — музыкѣ. ШШ Г. Ларошъ

года тому назадъ, а правительство до сігхъ

въ

„Моск. В ѣ д . "

(№ 1 1 3 )

томъ,

даетъ слѣдующую забавнуіо характеріістику

припимать-ли ему этотъ-драгоцѣнный даръ.

автора „Забавы Путятпшны" — г. М. Ивапова.

поръ

ещЬ

не

рѣшило

Душеприказчики

вопроса

о

покойпаго Моро

„Г. Ивановъ музыкантъ безъ слуха, но за-

уже п ѣ -

обращались' мѣчателыіый композиторъ. Никто не объвъ министерство съ ппсьменной просьбой, по яснитъ, какъ онъ справляется съ матеріаломъ, къ которому не велѣла ему подходить ііритщетно. ШШ В ъ Боско-Реале, небольшомъ итальян- рода". Для объяснепія этой загадки г. Ларогаъ сколько разъ по этому поводу

скомъ городкѣ на найдена

прп

ЮЯІНОМЪ СКЛОНѢ

раскопкахъ

цѣлая

Везувія,

аптичная

надѣляетъ злополучнаго рецензента-композитора

цѣлымъ

звѣріінцемъ удивителыіыхъ

вилла съ прекрасно сохранившіімпся фрес-

своііствъ,

ками. В н а ч а л ѣ рабочіе наткпулись на ске-

царства: „Выносливость верблюда и трудоліо-

леты, затѣмъ были открыты мозаики, укра-

біе

піавшія стѣпы атріума, и, наконецъ, четыре

дикобраза,

комнаты, украшенныя фресками. Стѣны од-

отверяіепіе пелнкаиа... Нѣтъ, я пикогда ііе

ной изъ этихъ залъ покрыты четырііадцатью

копчу,

изображеніями человѣческихъ фигуръ, болѣе

гущихъ выразить мои чувства прп видѣ этой

чѣмъ в ъ натуральнуіо величипу. Нѣкоторыя

упорной и терпкой натуры".

изъ нихъ, очевидно, портреты. нію

По заключе-

экспертовъ, эти фрески по

ликолѣпію превосходятъ все, что

своему вебыло до

заимствованныхъ изъ ягивотнаго

муравья, лошадипое терпѣніе и щетпна бдительность журавля

и

само-

если буду искать уподобленій, мо-

Пііп Предполагаемое

содеря^апіе Л'» 1 1 — 1 2

журнала„ Міръ Искусства": Р. де-ла-Сизеранъ, Темпицы искусства

(продолженіе). — Д. Ме-

сихъ поръ найдено изъ античной я^ивопнси

режковскій, Л . Толстой п Достоевскій (окон-

какъ в ъ Римѣ, такъ и в ъ Помпеѣ.

чапіе I ой главы). — Владиміръ Гиппіусъ, Но-

ШШ Съ 2 3 по 2 9 іюля 1 9 0 0 г. в ъ Парижѣ

вая точка зрѣнія

в ъ русской кріітіікѣ. — Д.

происходпть засѣдапія меяедународ-

Шестаковъ, Кнпги. Худоягественпый отдѣлъ

наго конгресса по „сравнительной исторіп"

будстъ посвящепъ ііроизведепіямъ русскихъ

(соп§гё8 іпіегпаііопаі с1'ЬІ8Іоіге сотрагёе). 8 а -

худоягниковъ ХѴІІІ-го столѣтія, а такясе ри-

нятія копгресса распредѣлены между восемью

сункамъ У. Никольсопа.

будутъ

Из/іатель-Ре^акторЪ

208

С. П. Д/ігплебЪ.

ИЗДАНІЕ

„МІРЪ

ЖУРНАЛА

ИСКУССТВА

і й і і ъ літігіаііі і!сцш ітш В ъ альбомъ помѣщено 15

Баксшщ

Александра

ЦЪна

г

і

оригинальныхъ литографій художниковъ:

Бенуа, Браза, Лансере

альбома —въ папкѣ 3

рубля.

Шздаііо въ ісоличествѣ ста эісзеші Продается въ книжномъ магазинѣ ^У[. 0. ^олъ (Гостиный дворъ, № 18).

БОЛЬШАЯ

ЭНЦИНЛОПЕДІЯ СЛОВАРЬ

ОБЩЕДОСТУПНЫХЪ СВѢДѢИІЙ ПО ВСѢІЪ ОТРАСЛЯМЪ ЗНАНІВ. 200 выпусковъ по 5 0 коп. или 2 0 томовъ въ роскошн. полукож. переплетѣ по 6 руб. Пробііый (двойпой) выпускъ высылается за \ рув. Подробішй иллюстрироваііпыѲ ііроспектъ

Книгоиздательское Т-во

безплатно.

„Просвіщеніе"-

С.-Петѳрбургъ, Невекій пр. 50.

иллюстрированныхъ популярно-научныхъ сочинвній по естествознанію о

д

Вь изящныхъ полукожапыхъ переплетахъ: „Исторія зеили" ПРОФ. Неймайра, 2 томл 1 5 РУБ. — коп. „Происхожденіе животнаго міра" ПРОФ. Гааке, 1 томъ 7 „ — „ „Жизнь растенііі" ПРОФ. Еернера, 2 ТОМА 15 „ — „ „Человѣкъ" ПРОФ. Ранке, 2 томл 14 „ 2 0 „ „ІѴІірозданіе" Д-РА Мейера, 1 томъ ^ № М|

^

8

„

60

„

В е ѳ г о 8 т о м о в ъ ц ѣ н а 6 9 руб. 8 0 коп. Пріі подппск-Іі па все іізданіе съ разсрочкои п.іател;а отъ трехъ руб. въ м-Ьсяцъ выдаются пемедлепно два тома II чсрсзъ калѵднс 4 5г1;сяпа повые два тома. Пробпый выпускъ высылается за в семпкопѣечныхъ марокъ. ПодроГшыіі іілліострііроваппый проспектъ безплатно.

Книгоиздательское Товарищество ууТТросбіщеюе".

^

ОТКРЫТА ПОДПИСКА на 1900 годъ (2-й годъ изданія) НА Х У Д О Ж Е С Т В Е Н Н Ы Й И Л Л Ю С Т Р И Р О В А Н Н Ы Й Ж У Р Н А Л Ъ

Журналъ будетъ состоять изъ отдѣловъ: і ) художественнаго и художественно-промышленнаго, 2) литературнаго и 3) художественной хроники. Вновь вводимый л й т е р а т у р м ы й о т д ѣ л ъ посвящается вопросамъ литературной и художественной критики. В ъ немъ будутъ, между прочимъ, помѣщены статьи: 5 ) . ])^ережко6скаго — «Толстой и Достоевскій» (критическое изслѣдованіе, печатаніе котораго -будетъ продолжаться въ теченіе всего года). уГ. 1/рі/со6а — «Гёте и Пушкинъ» (рефератъ, читанный въ Московскомъ ЛитературноАртистическомъ кружкѣ). уіароша — рядъ статей о русской духовной музыкѣ. ^итче — «Вагнеръ въ Байрейтѣ». уТлексахдра ^ехуа — рядъ отдѣльныхъ главъ изъ новаго труда «Исторія русской живописи въ X I X вѣкѣ» и пр. Въ художественномъ отдѣлѣ спеціальные номера посвящаются произведеніямъ русскихъ художниковъ: В. Сѣрова, М. Нестерова, гр. Ѳ. Сологуба, М. Якунчиковой, Александра Бенуа и др. Отдѣльные номера будутъ посвящены также выставкамъ: Парижской, Передвижной, Академической и др. Художественная хроника будетъ слѣдить за всѣми событіями художественной жизни Россіи и Запада, давать обзоры выставокъ, отчеты о музыкальныхъ еобраніяхъ, разборъ новыхъ художественныхъ изданій и проч. Журналъ будетъ выходить два раза въ мѣсяцъ ( 2 4 номера въ годъ) тетрадями іп 4° съ рисунками въ текстѣ и съ приложеніемъ на отдѣльныхъ листахъ фототипій, хромолитографій, офортовъ и оригинальныхъ литографій. Автотипіи изготовляются у Мейзенбаха и Риффарта въ Берлинѣ, фототипіи у Альберта Фриша въ Берлинѣ, хромоцинкографіи у А. И. Мамонтова въ Москвѣ.

Подписная

цѣна

с ъ

доставкой: Ыа годъ.

Въ С.-Петербургѣ Съ пересылкой иногороднимъ » » заграницу. П О Д П И С К А

П Р И Н И М А Е Т С Я

Иа ' / 2 года.

10 руб. 12 » 14 » В О В С Ь Х Ъ

К Н И Ж Н Ы Х Ъ

5 руб. 6 » 7 »

М А Г А З И Н А Х Ъ .

Въ конторѣ журнала имѣются экземпляры журнала за 1899 годъ, въ двухъ томахъ. Цѣш каждаго тома ( с ъ особымъ оглавленісмъ и нумераціей страницъ) 5 руб., съ перес. 6 рубл.

Главная контора журнала находится при книжномъ магазинѣ товаришества М. 0 . Вольфъ (Спб., Гостиный Дворъ, № і 8 , Москва, Кузнег^кій Моспѣ, п) Ц^ыа

3^3\Іо

9-10

— 1р.

20

іеои.,

съ

перес.

Издатель-Редакторъ

Дозволоио

цоіізурою.

С.-ІІоторбургъ.

10-го м і ю 1900 г.

1 р . &0

іе.

С. ЛХ. Эяги/іебъ. і! )іоі| і Н і я

Эд. Г о п п к ,

НовііосоігскіП

і і р . № 5 ' ' ;

м

1900.

ОГЛАМЕНШ

11

Мо.

Те.чнициискусепиа{про-

доАженіе).

• ^ * Уилліамъ Ншольсонг. Д. Мережковскій. Л. Толстой п Достоевскій (окончаніе первой иавы). Д. Шестаковъ. Книіи. В. Бенья.чиновъ. Свѣдѣнгя. Замѣтки.

ИЛЛЮСТРАЦ1И. И. Никитинъ. (1690—1744): Портретъ. А. Лосенко (1737—1773) Въ мастерекой живописиа. Даніауеръ (1680 — 1733) Петрг I. А. Матвѣевъ (1701—1839) Портлетъ художника ы еьо жены. Б. Боровиковскій (1758—1326) 3 портрета. П. Дрожжинъ (1745—1805). Се.чейство художника Антропова. Д. Левицкгй (1735—1823) 5 портретовъ. А. Вепеціановъ (1779—1847). Портретъ К. И. Головачевскаго. У. Николісонъ. 9 иллюетрацій. Заставка и концовка—изъ изданійХѴІІІвѣка.

1Я

0МЖА11ШЕ

ттстъ. Р.де-ла-Сизеранъ.

и

ТЕХТЕ. В. йе-іа- Зігегаппе. Іег ргівопі йе Ѵагі. (Тгай. йи /гапдаів. 8иііе.) • ^ * Ж. ШсЬоЪоп. Втіігі Мёгё^коѵзкі.—Ііоп ТоЫоіеі ВойІоіетЫ (Зиііе). В. СЫвіаТіОІ-С. ВіЫіодгарЫе. В. ѴР'ёпіатіпоѵ). Еетеідпетепіз. Шіісеа.

III

Ѵ8ТВАТІ0^8.

I. ^іЫІіпе. (1690—1744) Рогігаіі (р. 122). А. Ьовзепко: (1737—1773) Вапи Таіеііег Ли реіпіге (р. 123). 17. Вапкаиег. (1680—1733) Ріеггеіе ѲгапЛ $иг зоп Ііі йе тогЬ. (р 124). А. Маіѵёё//. (1701 — 1739) Рогігаіі йе /атіПе. (р. 125).' V. Вогоѵікоѵвку. (17б8—1826)ЗРоПгаіія (р. р. 126—128). Р. Вгодіпе. (1745—1805). Рогігаіі йе /ае. (р. 129). В. Ьеѵіі&ку. (1735—1822). 5 Рогігаіів. (р. 130—134). ' ' А. Ѵёпёівіапои (1779—1847) Рогігаіі. (р. 135). У\Г. ШсНоЫп. 9 Леввіпа. (р. р. 137—144).

Тии. Эд.

Гоппе

Р.

де-ла-Сгізерана.

(Переводъ съ французскаго). Щродолженів).

Многія художественныя произведенія, предназначенныя игратЬ ролЬ вЪ мзвЪстномЪ декоративномЪ ансамблЪ, будучи заперты вЪ музеЪ, теряютЪ всю свою прелестЬ. ЗаглянемЪ вЪ залы Ватикана, Лувра, Глиптотеки. СколЬко времени утекло сЪ тЬхЪ порЪ, что эхотЪ мраморЪ, эта бронза не видЪли свЬта божЬяго! ДЪпствителЬно, нужна болЬшая привычка для того, чтобы вЪ ЛуврЬ, напримЪрЪ, не поражатЬся этими грудами камней подЪ сводами, этими сливающимися линіями, этими руками, головами, драпировками, двоящимися вЪ зеркалахЪ и теряющимися вЪ блескЪ позолоты. Нужно имЬтЬ оченЬ покладистое воображеніе, чтобы не удивлятЬся движеніямЪ и позамЪ всЬхЪ этихЪ ДіанЪ, которыя схватываютЪ свои колчаны и устремляются... кЪ окнамЪ; этой „Поб^ЬдЬ", парящей на лЪстницЬ; этимЪ АтлантамЪ, согбеннымЪ подЪ несуществующимЪ бременемЪ, ЭтимЪ вдохновеннымЪ АполлонамЪ н НіобеямЪ, сЪ молЬбою взирающимЪ на лЬпные потолки... Кому не случалосЬ видЪтЬ боговЪ и героевЪ вЪ Луврской „8а11е (іи загсорКа^е (іе МеДёе или вЪ скулЬптурной залЪ Люксембурга, сваленныхЪ вЪ кучу, какЪ товары вЪ лавкЬ! КакЪ! эти мраморныя изваянія помЪщены ЗдЬсЬ для того, чтобы можно было ими лучше любоватЬся, а ихЪ сваливаютЪ вЪ кучу, такЪ что одного не отличитЬ отЪ другого. СЪ цЬлЬю оттЪнитЬ ихЪ красоту, ихЪ лишаютЪ яснаго солнца, которое бы освЬщало вЪ нихЪ все новыя красоты, лишаютЪ тЪней, перемЪнчивыхЪ, какЪ и дневной свЬтЪ, которыя бы постепенно обрисовывали вЪ нихЪ каждый мускулЪ, каждую выпуклостЬ, каждую морщинку, каждый изгибЪ. ВЪ музеяхЪ многія изЪ статуй никогда нелЬзя видЪтЬ во всей полнотЪ, никогда онЪ не стоятЪ отдЬлЬно, совершенно независимо отЪ другихЪ, ихЪ окру121

жающихЪ. На многія изЪ нихЪ свЪтЪ падаетЪ лишЬ сЪ одной стороны. Даже и на тЪ, которыя выставлены посреди зала, какЪ, напримЪрЪ, „ТорсЪ" вЪ ВатиканЪ, вліяетЪ окружающая ихЪ обстановка. ИхЪ красота выступаетЪ релЬефнЬе на одноцвЪтномЪ фонЪ хорошаго фотографическаго снимка, чЬмЪ вЪ музеЪ, среди пестроты красокЪ. Со многими изЪ сЬеГз (і'оеиѵге'овЪ мы лучше знакомимся по фотографіямЪ, нежели изучая самые оригиналы. А какЪ бы они были хороши вЪ другомЪ мЪстЪ! НасколЬко силЬнЪе почувствовалосЬ бы малЬйшее проявленіе генія, малЪйшій штрихЪ, намЪченный и выполненный художественнымЪ чутЬемЪ, пробужденнымЪ ликованіемЪ природы, гдЪ-нибудЬ вЪ чащЪ лЪса или среди простора полей. КакЪ характерна эта смутная жажда порядка и покоя тамЪ, гдЪ природа властвуетЪ неограниченно, не подчиняясЬ никакимЪ человЪческимЪ И. Никитинъ (1690—1744 г.). Портретъ Напольнаго гетмана. законамЪ! Мы болЬ(Музей Акад. Худож.). ше благодарны искусству за изображеніе Мадонны, нарисованное гдЪ-нибудЬ на бЪлыхЪ стЪнахЪ церкви вЪ убогой деревушкЪ Знгадины, чЪмЪ за статую Мадонны сЪ бамбино вЪ флорентійскомЪ музеЬ, гдЪ ихЪ уже находится девяносто девятЬ. МожетЪ-ли произвести на насЪ какое-нибудЬ впечатлЪніе саркофагЪ, когда мы толЬко-что видЪли ихЪ цЪлую сотню.'* Но если гдЪ-нибудЬ, на лонЪ селЬской природы, вЪ цвЪтущей долинЪ мы 122

встрЪтимЪ одіінЪ мзЪ тЪхЪ скромныхЪ памятниковЪ, у подножія котораго отдыхаютЪ пастухи Пуссена, мы неволЬно остановимся, какЪ и они, пораженные строгой величавостЬю его линій и гармоніей, царящей во всЪхЪ частяхЪ памятника. И если, приближаясЬ кЪ какому-нибудЬ древнему городу, мы найдемЪ

А. Лосенко (1737-1773 г.). Въ масіперской жіівописца (Третьяк.

галл. въ Москвѣ).

среди его садовЪ и виноградниковЪ забытый археологами обломокЪ художественнаго слЪпка, изобра^кающій закланіе телЬца, и сличимЪ слЪпокЪ виноградной лозы сЪ жпвыми виноградными вЪтвями, подЪ тЪнЬю которыхЪ мы стоимЪ, сравнимЬ приносимаго вЪ жертву телЬца сЪ тЪми быками, что медленно шагаютЪ по пашнЪ, мы гораздо яснЪе, чЪмЪ вЪ какомЪ-нибудЬ музеЪ, почувствуемЪ всю 123

У. Дангауеръ (1680—1733) гсли И. Никитинъ (1690—1744). Усопшій И.нпер. Летръ I (Музей Акад. Худож.).

силу искусства, сумЬвшаго стройно переплести вЬтки растенія, сдЬлатЬ уродливоіі головы изящное украшеніе. А развЪ всЪ эхи прогулки по стариннымЪ кварталамЪ Рима или скимЪ деревнямЪ не приводятЪ кЪ тому-же резулЬтатуі' ТакимЪ путемЪ возможностЬ насладитЬся на улицЪ всЪми шедеврами, какіе толЬко 124

мзЪ самой по тосканвы имЪете гожелаете

А. Матвѣевъ (1701—1739). Портретъ художника и его оісены. (Залъ Совіъта Акад. Худож.).

увидЬтЬ. Если вы пойдете просто куда глаза глядятЪ, то получите несравненно болЬшее наслажденіе, случайно увидЬвЪ на порталЪ виллы Маттеи какую-нибудЬ КаЛ'ісе11а, чЪмЪ отЪ созерцанія всЬхЪ чашЪ п бассейновЪ, которыми переполненЪ ЛуьрЪ. Вы болЬше благодарны художнику, нарисовавшему древній сосудЪ па одпой изЪ стЪнЪ монастыря 8ап 8аЪа или кресты на колодцЪ монастыря Ьакап, чЪмЪ тому, кто откопалЪ камни, сваленные вЪ кучу вЪ Капитоліи. Вся художественная рЪзЬба архитектурнаго отдЪла Южно-Кенсингтонскаго Музея не запечатлЬвается сЪ такоіі силой памяти утого, кто хотЬразЪвпдЪлЪ вЪ хорошій лЪтній вечерЪ, вЪ багровыхЪ лучахЪ потухающей зарп, темныя, желЪзныя арабески, возвышающіяся надЪ посЬдЪлыми головами послЬднихЪ монаховЪ... ВотЪ почему исходЪ, придуманный флорентинцами, чтобы удовлетворитЬ почитателей мхЪ древняго города и продолжатЬ вміістЪ сЪ тіэмЪ систему раз125

рушенія, естЬ прнзнакЬ глубочайшаго заблужденія сЪ художествснной точки зрЪнія. Еслп нностраниы чтутЪ флоренцію, то не толЬко за ея краснвые памятники, но и за ту атмос({іеру прекраснаго, которая незамЪтно царнтЪ вЪ самыхЪ бЪдныхЪ уголкахЪ этого городэ. ЖелатЬ убратЬ нзЪ города все, что создаетЪ эту атмосферу красоты, для того, чтобы заперетЬ вЪ МузеЪ Св. Марка — значитЪ уничтожитЬ всн> прелестЬ прогулки по флоренцій, уничтожитЬ воізторгЪ, ощущаёмыіі неожиданностіію находки какого - нибудЬ произведенія искусства. ОдниитЪ же предметы, ка. жущіеся прелестными, будучи взя-^ ты отдЪлЬно, прог. изводятЪ непріят-іь ное впечатлЪніе вЪ коллекціи. Что можетЪ бытЬ ьос-і. хитителЬнЪе пЪ^ нія птички, лЬющагосявЪразныхЪ уголкахЪ лЪса?.. И естЬ-ли что отвратителЬнЪе птичнѵп^а?

В. Боровиковскій (1758—1826). Портретъ (МузеГі Акад. Худо.ж.).

А если произведеиіе искусства таково, чтопо своему характеру и назначенію должно имЪтЪ мЪсто лишЬ вЪ из-

вЪстномЪ, опредЪленномЪ уголкЪ вселенной, то какой смыслЪ будетЪ имЪтЬ оно вЪ музеЪ? Что означаютЪ всЪ эти идолы, изгнанники изЪ родныхЪ странЪ, эти священные сосуды, на которыхЪ еще виденЪ отпечатокЪ руки жреца, но изЪ которыхЪ уже болЪе не совершается возліяній? Точно селЬскій ландшафтЪ вЪкакомЪ-нибудЬ казино. Когда смотришЬ на статую будды, заключенную вЪ одноіі изЪ залЪ Музея Чернуски вЪ ПарижЪ, неволЬно представляешЬ себ^Ъ сЪ болЬю126

вЪ сердцЪ, каково должно бытЬ горе японцевЪ, чтнвшихЪ его, какЪ верховнаго покровителя садовЪ Мегуро. ВЪ тотЪ денЬ, когда они явилисЬ вЪ Токіо проситЬ, чтобы имЪ отдали украденную у нихЪ по частямЪ статую, эти дикари совершили болЪе, чЪмЪ обыкновенный актЪ благочестія: они предЪявили художе-

В. Боровиковскій Лгенскій портретъ

(1758—1826). (Третьяк. ?алл. въ Москвіъ).

ственное требованіе. Помимо ихЪ воли они явилисЬ поборниками великой истины, гласящ,ей, что „творенія искусства должны оставатЬся тамЪ, гдЪ они были созданы". Не взирая на то, что эта статуя полЬзуется тщателЬнымЪ уходомЪ вЪ ЖузеЪ, ничто не можетЪ замЬнитЬ для взора — полныхЪ разнообразія картинЪ 127

природы, для сердца — благоговЬйнаго взгляда прохожаго, сЪ молЬбой устрем^ ленняго: йк: свое: божество. И еелибы у х.удоліёствениыхЪ пропзведеііій было смутное чутЬе того, что они теряютЪ или выигрываютЪ вЪ красотЪ, смотря по тому, вЪ какоіі средЪ находятся, безЪ сомнЪнія будда,:вЪ своей роскопіной резпденціи вЪ ПарижЪ, пожалЬлЪ бы о томЪ времени, когда онЪ былЪ на свободЪ, вЪ б^ЬдныхЪ садахЪ Мегуро, пожалЪлЪ бы о горячедіЪ

солнцЪ,

обливавшеімЪ его своилпі лучадні, о пЪніи набожныхЪ голосовЪ, благовонномЪ куреніи кадилЬницЪ... Творенія искусства, вЪ особенности же предметы религіознаго кулЬта,— это нЪжныя растенія, ароматЪ которыхЪ нужно вдыхатЬ, не срывая

ихЪ.

буйте затЬ, —

Попро-

ихЪ

срЪ-

внЪшній

впдЪ ихЪ не измЪнится, но утратптся ароматЪ.

^^^"

В. Боровгсковскій (17.58-1826). Портретъ кн. Е. П. Багратіонъ

(Музей

Имп. Александра

III).

\\о какЪ-же бытЬ сЪ развалинами и обломками? РазвЪ ихЪ не слЬдуетЪ убратЬ куда-нпбудЬ, чтобы предохранптЬ отЪ далЬнЪйшаго разрушенія.'' Конечно, нЬтЪ: скорЬе еще, чЪмЪ цЬлЬные памятнпки, ихЪ слЪдуетЪ оставлятЬ „іп вііи". Для этихЪ-то, наполовину разрушенныхЪ, неполныхЪ пропзведеній и необходима вЪ особенности среда, дополняющая пхЪ, оправдывающая ихЪ существованіе. ПамятникЪ, сохранившійся вЪ цЬлости, говоритЪ самЪ за себя. ХрамЪ, напримЬрЪ, это цЪлый 128

П. Дрожжинъ (1743—1805). Семейство художника А. П. Антропова. (Залъ Совѣта Акад. Худож.).

организмЪ, всЪ части котораго связаны между собою, поддерживаютЪ другЪ друга, дополняютЪ одна другую. РазЪ онЪ сохранился вЪ цЪлости, разЪ онЪ пригоденЪ для извЪстной цЪли, разЪ колонны его выполняютЪ свое назначеніе-^і поддерживаютЪ архитравы и т. п., его можно помЪститЬ, куда угодно: уже самЪ по себЪ онЪ явится выразителемЪ извЪстнаго стиля, опредЪленной идеи. Но если онЪ разрушенЪ и по частямЪ перенесенЪ вЪ какое-нибудЬ помЪ^ щ,еніе, то что можетЪ онЪ сказатЬ нашему уму и сердцу? Что такое колонны безЪ соединяющей ихЪ вершины перекладины? Что такое арка безЪ сводовЪ? І29

Д. Левицкій (1735—1822). Портретъ (собств. А. 3. Хитрово

\ въ СПВ.).',і

Что такое каріатида безЪ зданія, которое она поддерживаетЪ? ПобЪда безЪ крылЬевЪ? Колонна вЪ музеЪ — это пенЬ вЬ гостиноіі. Это ничто иное, какЪ разрушенныіі, расчлененныіі организмЪ, это не болЪе, какЪ трупЪ. ИтакЪ, пустЬ онЪ остается на волЬномЪ воздухЪ, подЬ открытымЪ небомЪ, на лонЪ природы, которая изЪ такихЪ-же труповЪ, скалЪ, размытыхЪ водою, деревЬевЪ, расщепленг ныхЪ молніей, создаетЪ жертвенники, бассеііны, корзины и гнЪзда. 130

Д. Левицкій (1735—1822). Портретъ А. Ф. Еокоринова

(Залъ

Совѣта Акад.

Худоэіс.).

ПеренесемЪ статую на лоно природы — и все вЪ ней сразу измЪнится. Поза ея будетЪ казатЬся пластичнЪе и благородпЪе. Руки, бывшія до тЪхЪ порЪ пустыми, поростутЪ мхомЪ. ЛишайникЪ пролЬетЪ вЪ мраморныя раны свой Золотистый балЬзамЪ. СЪмена и,вЪтовЪ, носящіяся вЪ воздухЪ, найдутЪ пріютЪ на днЪ урнЪ, вЪ рукахЪ рЪкЪ или роговЪ изобилія, поддерживаемыхЪ Помонами; а когда-нибудЬ дождевая вода разложитЪ подЪ ногами НарциссовЪ свое влажное, недолговЪчное зеркало. — ЕстЬ на террасахЪ виллы Памфили статуя жен131

щины сЪ поднятой кверху рукою. Рука ея сломана, и она поднимаетЪ кверху одинЪ лишЬ обрубокЪ, который долженЪ казатЬся отвратителЬнымЪ. Но рядомЪ растетЪ дерево. Оно склонило свои вЪтви надЪ разбитой статуей. КистЬ руки ея утопаетЪ вЪ зеленой чащЪ листЬевЪ, и кажется, что статуя срываетЪ ру-

Д . Левицкій (1735-1822). Портретъ гр. Гр. Гр. Кушелева.

{За.чъ Совпта Акад.

Худооіс.).

кою, которой у нея нЪтЪ, плоды сЪ дерева, на которомЪ ихЪ никогда не ІбываетЪ. ИтакЪ, почти всегда природа и время сумЪютЪ снова вызватЬ кЪ жизни мраморЪ, который, разбившисЬ, утратилЪ ее. Конечно, они не могутЪ вполнЪ возстановитЬ то, что человЪкЪ уничтожилЪ, восполнитЬ пробЪлЪ, сдЪланный 132

Д . Левицкій (1735-1822)^ Портретъ пѣвицы Анньі Давіи, 1788 г. (Собств. графа Гр. АЛІ Милорадовича въ

СйБ.).

133 Бронзовая

медаль, выбитая въ чесшь

Анны Давіи

въ 1792 г.

рукою судЪбы. Онм не могутЪ вернутЬ нзуродованнымЪ произведеніямЪ пластичностЬ формЪ, но они придаютЪ имЪ новую, поэтическую красоту. Они гармонически сливаютЪ ихЪ сЪ окру/кающей обстановкоіі. НастаетЪ, наконецЪ, время,

Д . Левщкій {1735-1822). Портретъ поэта Г. Р. Державина

{Третьяк.

галл. въ Москвгъ).

когда развалины кажутся такой необходихмой принадлежностЬю всего ландшафта, что представитЬ себЪ возстановленное зданіе — значитЪ испортитЬ общ,ую картину. 134

_ _ _ _ _

- л . ^

Но, чтобы совершалосЬ что-нибудЬ подобное, нужно предоставнтЬ вЪ полное распоряженіе природы тЪ обломки, которые мы хотЪли возстановитЬ, и не мЪшатЬ нашими безполезными усиліями таинственноіі работЪ этоіі благодЪтелЬноіі феи.

А. Венеціановъ (1779—184?). Портрстъ Е. И. Головачевскаго

(Залъ Совѣта

Акад..Худож.).

Слова экономистовЪ „предоставЬте всему идти своимЪ порядкомЪ"—пустЬ "будутЪ нашимЪ девизомЪ по отношенію кЪ природЪ. ПустЬ мохЪ дЪлаетЪ пятна на платЬЪ богини, пустЬ плющЪ обвивается вокругЪ ея пЬедестала. Не будемЪ подобны тому фарисею, которыіі, по словамЪ Мюссе: 135

„считаетЪ, что стІЗна испорчена, если на ней выросЪ цвЪтокЪ". Если растеніе выросло — значнтЪ земля была хороша; если выросЪ лишайникЪ —значитЪ воздухЪ былЪ чистЪ. ЕстЬ такой музей, вЪ которомЪ понялп это и который является намЪ прекраснымЪ примЬромЪ для подражанія. ОнЪ помЪщается на другомЪ концЪ Европы — вЪ РимЪ. болЬшія ворота ведутЪ вЪ огромное помЪщеніе, гдЪ вЪ хаотическомЪ безпорядкЪ расположены тысячелЪтніе памятники и жалкія лачуги: полное смЪшеніе временЪ, стилей, идей, воспоминанін. Зто наименЪе извЪстный нзЪ всЪхЪ музеевЪ Рима, тогда какЬ британскій музен наиболЬе извЪстный изЪ музеевЪ всего свЪта. Его бюджетЪ самыіі ограниченный, между тЪмЪ какЪ бюджетЪ британскаго Музея самыіі широкій... ТворецЪ этого музея г. ВагпаЬеі не толЬко археологЪ, но и художникЪ. ОнЪ не толЬко собираетЪ произведенія искусства, но и любуется ими. ОнЪ не ду^маетЪ толЬко о томЪ, какЪ-бы откопатЬ ихЪ на берегахЪ Тибра, но также и о томЪ, чтобы снова водворитЬ ихЪ на родную почву, снова вдохнутЬ вЪ нихЪ жизнЬ... і

136

(Окончаніе

будетъ).

ХудожникЪ, о которомЪ идетЪ рЪчЬ, вынесЪ вЪ началЪ своей карЬеры массу нападокЪ со стороны академическихЪ профессоровЪ. ТакЪ ведется споконЪ вЪку и во всемЪ мірЪ. Мелочная злоба всегда встрЪчаетЪ молодыхЪ художниковЪ, подающихЪ болЬшія надежды. Овоей смЪлостЬю и самостоятелЬностЬю они возбуждаютЪ противЪ себя тЪхЪ, кто за-

4Ѵ-

5 У, Пикольсонъ. Гребныя гонки {изъ „Лльманаха

двѣнадцати

спортовъ").

137

бралЪ вЪ свои руки извЪстностЬ, заказы и денЬги. ЗтотЪ прекрасныи обычай процвЪтаетЪ вЪ Россіи и вЪ Германім столЬ-же успЪшно, какЪ и вЪ Англіи. Великіе жрецы искусства какЪ за РейномЪ, такЪ и по ту сторону Ламанша, отталкиваютЪ всЪхЪ проявляющ,ихЬ слишкомЪ рано настоящую индивидуалЬностЬ, такЪ какЪ она вЪчно ужасаетЪ стражей традицій и хранителей завЪтовЪ Академіи. Англія, отЪ котороіі можно было ожидатЬ болЪе уваженія кЪ личности, встрЪтила появленіе прерафаэлитовЪ выходками сомнителЬнаго юмора. Когда 10 л ЪтЪ тому назадЪ нЪсколЬко молодыхЪ людемі преступно Задумали внести нЪчто новое вЪ областЬ декоративнаго искусства и, вЪ частности, вЪ тотЪ родЪ живописи, которыіі называется теперЬ „художественной афишей" и явилисЬ сЪ произведеніями, если и не совершенными, то У. Ншольсонъ. во всякомЪ случаЪ Иллюстрація изъ изд. „Азбука^^. чрезвычаііно удачными, тогда престарЪлые цензоры всего Соединеннаго Королевства вылЪзли изЪ пылЬныхЪ гробницЪ, гдЪ хранятся эти древнія муміи, для того, чтобы сЪ озлобленіемЪ накинутЬся на молодыхЪ бунтовщиковЪ. Молодые, правда, не сдалисЬ. ВмЪсто того, чтобы гореватЬ и сокрушатЬся, они просто переплыли черезЪ „сЬаппеІ" и явилисЬ вЪ ПарижЪ сЬ цЪлЬю поступитЬ вЪ какую-нибудЬ изЪ извЪстныхЪ мастерскихЪ. ВскорЪ, впрочемЪ, они убЪдилисЬ, что

^38

У. Жикольсонъ. Лопдонскге типы. Въ

Кенсингтонѣ.

„великіе художники" франціи такЪ-же нетерпимы, какЪ и англійскіе профессора. ПроработавЪ серЬезно, усидчиво, сЪ искреннимЪ интересомЪ вЪ продолженіи нЪсколЪкихЪ мЬсяцевЪ, болЬшинство изЪ нихЪ увидЪло всю несостоятелЬностЪ французскихЪ к о н с е р в а т и в н ы х Ь академііі и вернулосЬ кЪ себЪ, вЪ свои 8т\гее.§4^.й^а^>^ й - ^ ^ Л -

218

ЧіИ- ^

І-^^ІПІІ^

^

ік^. §-ае

й-^

й^. і к ^

І^Ш^ ^

жизнь". Но послѣ припадка „душевное состояніе его было очень тяжело; онъ едва справлялся со своею тоскою и впечатлительностью. Характеръ этой тоски, по его словамъ, состоялъ въ томъ, что онъ чувствовалъ себя какимъ-то преступникомъ, ему казалось, что надъ нимъ тяготѣетъ невѣдомая вина, великое злодѣйство". Великая святость, великое злодѣйство, потусторонняярадость,потусторонняя скорбь,—и оба чувства вдругъ соединяются, разрѣшаются въмгновенпой, ослѣпляюш;ей,какъмолнія, точкѣ,въ послѣдшою „четверть секунды", когда „кувшинъ Магомета" не успѣлъ еш;е пролиться, и когда изъ груди „бѣсноватаго" уже вырывается уягасающій вопль, который заставляетъ думать, что кричитъ не онъ самъ, а кто-то другой, внутри него находящійся,— не человѣкъ. Какъ знать, не касаемся-ли мы здѣсь самаго глубокаго, первоначальнаго и перазгадапнаго в ъ существѣ Достоевскаго, в ъ его тѣлесномъ и духовномъ составѣ? Не сходятся-ли въ этомъ узлѣ в с ѣ нити клубка? И не кажется-ли иногда, что именно эти припадки, эти внезапно разражающіяся бури какой-то недоступной нашему изслѣдованію, но, можетъ быть, во всѣхъ насъ безмолвно копящейся, ожидающей силы сдѣлали тѣлесную оболочку Достоевскаго, пелену плоти и крови, отдѣляющую душу отъ того, что за плотью и кровью, болѣе тонкою, болѣе прозрачною, чѣмъ у другихъ людей, такъ что онъ уже могъ видѣть сквозь нее то, чего никогда никто изъ людей не видалъ. И опять является невольное сравяеніе со Л. Толстымъ,—сравненіе „ священной", демонической „болѣзни" Достоевскаго, которая, можетъ быть, вовсе не есть слабость, скудость, а напротивъ—грозовой, скошівшійсяизбытокъ жизненной силы, до послѣдняго предѣла доведенное утонченіе, обостреніе, сосредоточеніѳ духовности,—съне менѣе священнымъ

1^^

Ік-^й^ Іна^ін^^

^

8 ^ І^В^^

II демоническимъ избыткомъ тѣлесной плотскостгс, крѣпости, здоровья у Л. Толстого, съ избыткомъ въ концѣ концовъ той-яіе, какъ у Достоевскаго, столь-же грозовой и оргійной, только иначе проявляіощейся, разражаіощеПся, жизненной силы. Впослѣдствіи мы увидимъ, что Л. Толстой почерпаетъ свою не мнимую, не лже-христіанскуіо, а истиинуіо, языческую религіозность изъ безконечнаго углубленія въ тайны этой плотскости, этой ооэюеской животности, яговорю—боягеской для того, чтобы выразить, что, съ извѣстной религіозной точки зрѣнія, животное въ человѣкѣ столь-же свято инебесно, какъ духовное, такъ что плоть и духъ только въ своихъ видимостяхъ, только въ явленіяхъ — протпвополояшы, но въ послѣдней, потустороиней сущности — едины. Застарѣлая дурная привычка лже-христіанства или, лучше сказать, павліанства заставляетъ почтіі в с ѣ х ъ современныхъ ліодей, даже отрекшихся отъ религіозности, униягать плотское въ пользу духовнаго, отвлеченнаго, разсудочнаго, безплотнаго и безкровнаго, какъ нѣчто пизшее, грѣховное или, по крайнеД мѣрѣ, грубое, стыдпое, скотское. Есть,однако,глубішарелигіознагосозерцанія .соединяіощая, символическая—(опять.] напоьшнаю: символъ — о6[і,ЗоХоѵ—значитъ соеди- ] неніе),—для которой плоть столь-же потустороняя, какъ духъ, для которой бездна животнаго, каягущаяся темною, нижнеіо, стано-; вится равною безднѣ духовнаго, кажущейся свѣтлою, верхнею, ночное полушаріе небесъ— равно дневному. Л. Толстой, какъ мыслительхудожникъ, погружаясь именно в ъ эти бездны животнаго, на послѣднихъ его предѣлахъ, встрѣчаетъ другое начало, вѣчно ему противоположноеигакг будтоеѵо отрицающее,—сознаніе грозящаго разрушенія животной личности, сознаніе смерти. Здѣсь-то и начинается его трагедія; здѣсь впервые брежжетъ тотъ „холодный бѣлый свѣтъ", который кажется ему свѣтомъ новаго христіан-

«

і I

.219

і ! I і I

I

і

220

скаго „воскресенія" и который поражаетъ князя Андрея въ ночь передъ Аустерлицкимъ сраженіемъ. „И съ высоты этого представленія, — т. е. представленія о смерти, — все, что прежде мучило и занимало его, вдругъ освѣтилось холоднымъ бѣлымъ свѣтомъ, • безъ тѣней, безъ перспективы, безъ различія очертаній. Вся жизнь представилась ему волшебнымъ фонаремъ, въ который онъ долго смотрѣлъ сквозь стекло и при искусственномъ освѣщеніи. Теперь онъ увидалъ вдругъ безъ стекла, при яркомъ дневномъ свѣтѣ, эти дурно намалеванныя картины. — „Да, да, вотъ они, тѣ волновавпгіе и восхищавшіе и мучившіе меня ложные образы", говорплъ онъ себѣ, перебирая въ своемъ воображеніи главныя картины своего волшебнаго фонаря жизни, глядя теперь на нихъ при этомъ холодномъ бѣломъ свѣтѣ дня — ясной мысли 0 смерти... „Все это ужасно просто, гадко!"

Д.ПЯ Толстого существуетъ^і только 7вѣчная противоположность жизни и смерти, для Достоевскаго—только ихъ вѣчное единство. Толстой смотритъ на смерть изнутри жпзни посюстороннимъ взглядомъ; Достоевскій взглядомъ потустороннимъ смотритъ на жизнь изнутри того, что живущимъ кажется смертью.

Кто-же изъ нихъ ближе къ истинѣ? Какая изъ этихъ двухъ жизней прекраснѣе? Я сознаю, что, по первой главѣ моего изслѣдованія, читатель можетъ заподозрить меня въ предубѣжденіи протпвъ Л. Толстого въ пользу Достоевскаго. В ъ дѣйствительности мнѣ только хотѣлось перегнуть п выправпть лукъ, слишкомъ натянутый въ противоположную сторону толстовскимъ и во обще современнымъ европейскимъ, черезчуръ узко и односторонне, исключительно-аскетически и разсудочно понимаемымъ, христіанствомъ. Но если я былъ одностороннимъ, даже какъ будто несправедливымъ, то это— преднамѣренно и предварительно; я ие остаИ такъ, для Толстого свѣтъ смерти новлюсь на этой ступени изслѣдованія; я свѣтитъ на жизнь извнѣ, разлагая, уга- постараюсь пойти далѣе, углубляясь въ худошая краски и образы жизни; для Достоев- жественное, философское и религіозное творскаго онъ свѣтитъ изнутри. Свѣтъ смерти чество обоихъ писателей. До сей поры я сраи свѣтъ жизни для него — свѣтъ единаго внивалъ ихъ, какъ людей, съ точки зрѣнія огня, который зажженъ внутри „волшебнаго христіанской или кажущейся христіанскою, фонаря" явленій. Для Толстого весь религіоз- исчерпывающею то, что у современиыхъ людей ный смыслъ жизни заключается въ переходѣ называется христіапствомъ. Но если-бы я отъ жпзни къ смерти,—въ другомъ свѣтѣ. Для сравнилъэтидвѣжизни и съ противоположной Достоевскаго этого перехода какъ-бы вовсе точки зрѣнія — языческой или опять-таки нѣтъ, онъ какъ-бы все время, пока живетъ, кажущейся языческою, то не пришлось-ли бы умираетъ. Постоянно зіяющіе провалы, про- мнѣ заключить, что жизнь Л. Толстого, со свѣты, припадки „священнаго недуга"—уто- своею неувядаемою свѣжестью, крѣпостью, ненили, опрозрачили ткань его животной исчерпаемою,земною, посюстороннеюрадостью, жизни, сдѣлали ее рѣдкою, сквозящею, по- —совершеннѣе, прекраснѣе, чѣмъ жизнь Довсюду просвѣчивающею внутреннимъ с в ѣ - стоевскаго. И наконецъ, съ третьей и послѣдтомъ. Для Толстого тайна смерти—за жизнью; ней точки зрѣнія—символической, соединядля Достоевскаго сама жизнь—такая-же тай- ющей оба противоположпыхъ религіозныхъ на,' какъ смерть. Для него холодный свѣтъ полюса,—не покажутся-ли жизнь Л. Толстого будничнаго петербургскаго утра есть въ то- и жизнь Достоевскаго одинаково, хотя и же время и страшный „бѣлый свѣтъсмерти." противоположно и несовершенно прекраспыми.

1

й

!

—несовершенно, потому что все-таки нѣтъ ни у того, ни у другого, въ русской культурѣ уже предзнаменованной Пушкпнымъ, степеші гармоніи—у Толстого вслѣдствіе перевѣса плотіі надъ духомъ, у Достоевскаго — духа надъ плотыо. Тѣмъ не менѣе, обѣ эти жизни, одинаково великія, одинаково русскія, завершаютъ и дополняютъ одна другую, необходимы одна для другой,—какъ будто нарочно созданы для пророческихъ сопоставленій и сравненій. Это — какъ-бы д в ѣ , изъ одной точки въ разныя стороны расходящіяся, линіи—до сей поры не замкнутаго, но могущаго и долженствующаго быть замкнутымъ, круга, такъчто уже II теперь мы знаемъ, что двѣ эти линііі снова солыотся, образуя совершенный кругъ, во второй, противоположной и высшей точкѣ. Это—два до времени кажущіяся противорѣчивыми, на самомъ дѣлѣ уже и теперь согласныя пророчества еще невѣдомаго, но уже нами чаемаго русскаго генія, столь-же стихійнаго и народнаго, какъ Пушкинъ, изъ котораго вышли Толстой и Достоевскій, но вмѣстѣ уже болѣе сознательнаго и, слѣдовательно, болѣе всемірнаго—второго и окончательнаго, соединяющаго, символическаго Пушкина. Это—два великихъ столпа, еще одинокихъ и не соединенныхъ, в ъ преддверіи храма,—двѣ обращенныя другъ къ другу и противоположныя части одного уже начатаго, но въцѣлости своей еще невидимаго, зданія—зданія русской и въ тоже время всемірной, религіозной культуры.

ѴП. Когда умеръ Пушкинъ, Достоевскому было щестнадцать лѣтъ. „Не знаю,—вспомйнаетъ братъ его, Андрей Михайловичъ, — вслѣдствіе какихъ причинъ извѣстіе 0 смерти Пушкина дошло до нашего семейства уже послѣ похоронъ матушки. В ѣ роятно, наше собственное горе и сидѣніе всего семейства постоянно дома было причиною этому.

Помню, что братья чуть съума не сходили, услыхавъ объ этой смерти и о всѣхъ подробностяхъ. Ізратъ Ѳедоръ въ разговорахъ со старшимъ братомъ нѣсколько разъ повторялъ, что ежели бы у насъ не было семейнаго траура, то онъ просилъ бы позволенія отца носить трауръ по Пушкинѣ". Итакъ, смерть матери не заглушила въ Достоевскомъ горя о смерти Пушкина. Если онъ еще не сознавалъ, то уя^е чувствовалъ въ шестнадцать лѣтъ такъ же, какъ впослѣдствіи въ шестьдесятъ, свою съ нимъ живую кровную связь, — не только благоговѣлъ передъ нимъ, какъ передъ великимъ учителемъ, но и любіілъ его, какъ самаго близкаго, родного человѣка. В ъ тѣ-же годы, для Л. Толстого, какъ самъ онъ признается въ „Юности", Пушкинъ и другіе русскіе писатели были только „книжки въ желтомъ переплетѣ, которыя онъ читалъ и училъ ребенкомъ". Онъ со стыдомъ сравниваетъ свой тогдашній дурной вкусъ со вкусомъ товарищей своихъ, студентовъ Московскаго университета. „Пушкинъ и ЛСуковскій были для нихъ литература. Они презирали равно Дюма, Сю іі Феваля и судили... гораздо лучше и яснѣе о литературѣ, чѣмъ я".— „Въ то время только начіінали появляться „Монтекристо" и разныя „Тайны", и я зачитывался романами Сю, Діома и Поль-де-Кока. В с ѣ самыя неестественныя лица и событія были для меня такъ-же жіівы, какъ дѣйствительность... Я не смѣлъ заподозрить автора во лжи... На основаніи романовъ, у меня даже составились новые идеалы нравственныхъ достоинствъ, которыхъ я желалъ достигнуть... Я желалъ быть во всѣхъ своііхъ дѣлахъ и поступкахъ, къ чему у меня іі прежде была наклонность... какъ можно болѣе с о т т е іИаиі Я даже наружностью и привычками старался быть похожимъ на героевъ этихъ романовъ."

і

1 I

Таково художественное воспитаніе Л. Толстого и Достоевскаго. Конечно, уже и въ шест-

^

н^^е-н-л 221

Т Ш і - е »

і

і

8^^І-В^'В-е^Ы" I ^ а . - І е з д ^ И « І Н а ? 8 ^ ^ ^ - І ^ І ^

надцать лѣтъ Достоевскій понималъ грубость п пошлость Дюма и Поль-де-Кока. Его литературные вкусы и сужденія для отрока поразптельно тонки, зрѣлы и независимы. Ему одинаково доступпа п русская, н западно-европейская литература. В ъ одномъ изъ своихъ нѣсколько восторженныхъ юношескихъ ппсемъ изъ РІнженернаго Училпш,а сообщаетъ онъ брату: „мы разговарпвали о Гомерѣ, Шекспирѣ, Шиллерѣ, Гофманѣ". „Я вызубрилъ ПІиллера, говорплъ пмъ, бредилъ имъ". ,Имя Шпллера стало мнѣ роднымъ". Но онъ умѣетъ цѣнить не только Шекспира и Шиллера, сравнительно болѣе доступныхъ для понпманія тогдашнихъ русскихъ ыолодыхъ людей, увлекавшихся романтизмомъ и готикой, а также великихъ французскихъ класспковъ XVII вѣка Расина и Корнеля, о которыхъ впослѣдствіи Бѣлинскій судилъ такъ поверхностно. Достоевскій уже не раздѣляетъ въ то время моднаго у насъ, навѣяннаго н ѣ мецкою критикой, педантически презрительнаго отношенія къ такъ называемой „псевдоклассической литературѣ". И какое глубокое чутье къ самой далекой и чуждой культурѣ сказывается именно въ томъ, что признавая внутреннюю условность, подра?кательность французскихъ классиковъ, этотъ русскій мальчикъ изъ „благочестиваго московскаго семейства", сынъ больничнаго штабъ-лекаря, въ то-же время восхищается совершенствомъ и законченною гармоніей внѣшнихъ формъ придворныхъ поэтовъ Людовика ХГѴ „А ШЫге^. Братъ! Ты Богъ знаетъ, что будешь, ежели скажешь, что это не высшая и чистая природа и поэзія. Вѣдь .это Шекспировскій очеркъ, хотя статуя изъ гипса, а не изъ мрамора". Можетъ быть, 0 „Федрѣ" во всей русской литературѣ нѣтъ сужденія болѣе сжатаго и мѣткаго, чѣмъ то, что сказано въ этихъ двухъ строкахъ. В ъ другомъ письмѣ защищаетъонъ Корнеля отъ нападокъ брата: „Читалъ-ли ты „Ье Сісі".? Прочти, жалкій чело-

^іі^^

вѣкъ, прочти и пади въ прахъ передъ Корнелемъ". Если принять в ъ разсчетъ глубокую религіозность Достоевскаго, которая сказывалась въ немъ уяіе съ самаго дѣтства и впослѣдствіп заставила его на всю жизнь возненавидѣть Бѣлинскаго за нѣсколько необдуманныхъ словъ 0 религіи, то слѣдующее сравненіе Христа и Гомера, несмотря на свою наивность п восторженность, покажется многозначительнымъ: „Гомеръ — (баснословный человѣкъ, можетъ быть, какъ Христосъ, воплощенный Богомъ и къ намъ посланный) можетъ быть параллелью только Христу, а не Гете. Вникни въ него, братъ, пойми Иліаду, прочти ее хорошенько (ты вѣдь не читалъ ее, признайся). В ѣ д ь въ Иліадѣ Гомеръ далъ всему древнеыу міру организацію и духовной, и земной жизни, совершенно въ такой-же силѣ, какъ Христосъ — новому. Теперь поймешь-ли меня"?

I

Въ теченіе всей своей жпзни Достоевскій сохранилъ это чутье ко всемірной, по его собственному выраженію — „всечеловѣческой" культурѣ, эту способность чувствовать себя вездѣ дома, пріобщаться къ внутренней, духовной жизни всѣхъ вѣковъ и народовъ, — способность, которую онъ всегда считалъ, какъ и высказалъ въ Пушкинской рѣчи, главною особенностью Пушкина и вообще русскаго генія, всемгрнаго по преимуществу передъ геніями другихъ европейскихъ народовъ. Онъ пишетъ Страхову лѣтомъ 1 8 6 3 года, во время первой поѣздки заграницу: „Странно: пишу изъ Рима, и ни слова о Риыѣ. Но что бы я могъ наппсать вамъ? Боже ыой! Да развѣ это можно описывать въ письмахъ? Пріѣхалъ третьяго дня ночью. Вчера утромъ осматривалъ св. Петра. Впечатлѣніе сильное, Николай Николаевичъ, съ холодомъ по спинѣ. Сегодня осматривалъ Рогит и в с ѣ его развалины. Затѣыъ Колизейі Ну, что-жъ я вамъ скажу?"

! с&Уііі&^^^-і

222

ІИ»^ ІУД-.

Й-К-^- Ё-бю

Н^&а^

Р

Онъ имѣлъ право сказать впослѣдствіи, что Европа для него — нѣчто „святое и страшное, что у него „двѣ родины"—Россія и Е в ропа, что „Венеція, Римъ, Парижъ, сокровища ихъ наукъ и искусствъ, вся исторія ихъ",— ему иногда были „милѣй, чѣмъ Россія".Ивъ этомъ смыслѣ Достоевскій, будучи, послѣ Иушкина, самымъ русскимъ изъ русскихъ писателей, въ то-же время—величайшій изъ русскихъ европейцевъ. Онъ показалъ на себѣ, что быть русскимъ значитъ быть въ высшей степени европейцемъ, быть всемірнымъ. Л. Толстой, имѣя самъ, какъ худояіникъ, всемірное значеніе, обладая другимъ столь-же русскимъ свойствомъ — необъятною силою, народной стихійностью, въ то-же время вовсе лишенъ этой, казавшейся Достоевскому отличительнымъ русскимъ свойствомъ, способности ко всемірной культурѣ. Несмотря на весь разсудочный, мшшо-христіанскій космополитизмъ Л. Толстого, среди великихъ русскихъ писателей нѣтъ, кажется, другого болѣе стѣснепнаго въ своемъ творчествѣ условіями мѣста II времени, границами своей народности и своего вѣка, чѣмъ Л. Толстой. Все нерусское и несовременное ему не то что враждебно, а просто — чуждо, непонятно и неліобопытно. Творецъ „Войны и Мира", произведенія, желающаго быть историческимъ, можетъ быть, умомъ прпзнаетъ и даже отчастіі знаетъ исторію, но сердцемъ никогда ея не чувствовалъ, никогда не проникалъ или не старался, не удостаивалъ проникнуть во внутреннюю, духовнуіо жизнь другихъ вѣковъ и народовъ. Для него не существуетъ „востохпа дали", этоговдохновляющаго чувства Исторіи,—ни скорби, ни яшвой радости прошлаго. Онъ весь до глубочайшихъ корней своихъ—въ иастоящемъ, въ современной русской дѣйствительности, въ русскомъ рабочемъ народѣ и русскомъ баринѣ. Намъ извѣстно, что въ молодости Л. Толстой былъ въ Италіи, но онъ не вынесъ изъ нея никакихъ впечатлѣній. Если-

бы мы не знали иавѣрное изъ его біографіи, что онъ дѣйствительно былъ за Альпаміі, можно бы въ этомъ усомниться. „Осколки святыхъ чудесъ" не возбудиліі въ немъ никакого трепета. „Старые чужіе камни" остались для него мертвыми. Если однажды, походя, съ легкимъ сердцемъ, подобно запоздалому русскому нигилисту г. Стасову, называетъ онъ „Страшный Судъ" Микель-Аняіело „нелѣпымъ" произведеніемъ, то это пе по собственнымъ воспоминаніямъ, а по какому-нибудь случайно видѣнному снимку. Кажущееся условнымъ во всякой культурѣ, на самомъ дѣлѣ, съ извѣстной исторической точкіі зрѣнія, моя«етъ быть, столь-яге естественное, какъ сама природа, для Л. Толстого— всегда искусственно и слѣдовательно—ля^иво. Этотъ преувеличенный страхъ всего „условнаго" переходитъ у него, наконецъ, въ страхъ всего культурнаго. Такъ проза каягется ему естественнѣе стиховъ. И не думая о томъ, что мѣрная рѣчь на самомъ дѣлѣ первобытнѣе, и что люди именно въ самыхъ страстныхъ, т. е. въ самыхъ естественныхъ своихъ душевныхъ состояніяхъ имѣютъ наклонность, такъ-же, какъ дѣти и младенческіе народы, выражать свои чувства стихами, пѣсней, Л. Толстой .рѣшаетъ, что всякое стихотворное произведеніе условно и слѣдовательно—лжиБо. Еще въ молодости „онъ осмѣивалъ величайшія произведенія русской литературы только потому, что они были написаны въ стихахъ, — замѣчаетъ нѣмецкій біографъ Толстого, — изящная форма въ глазахъ его не имѣла никакого значенія, такъ какъ, по его мнѣнію, — которому онъ, кстати сказать, всегда оставался вѣ^шымъ,—такая форма налагаетъ оковы на мысль". Нигдѣ не сказывается это отсутствіе чутья ко всемірной культурѣ такъ ярко, какъ въ одномъ изъ послѣдшіхъ произведеній Л. Толстого, въ которомъ онъ подводитъ итогъ своимъ художественнымъ сужденіямъ

. 223

II мыслямъ за цѣлую жизнь, — въ статьѣ „Что такое искусство?" Относптельно новаго, такъ-называемаго „декадентскаго" направленія онъ даетъ обѣщаніе скромности, котораго не сдерживаетъ: „осуждать новое искусство за то, что я, человѣкъ восііитанія первой половины вѣка, не понимаю его,—я не имѣю права и не могу; я могу только' сказать, что оно непонятно для меня. Единственное преимущество того искусства, которое я признаю, передъ декадентскимъ состоитъ въ томъ, что это, мною признаваемое, искусство, понятно болыпему числу людей, чѣмъ теперешнее". Не довольствуясь, однако, признаніемъ своего непониманія, онъ судитъ и осуждаетъ всѣхъ безъ разбору, такъ сказать, валитъ въ одну кучу Беклина и Клингера, Ибсена и Бодлэра, Нитче и Вагнера. 0 мистеріяхъ Метерлинка и Гауптмана выражается онъ такъ: „какіе-то слѣпые, которые, сіідя на берегу моря, для чего-то повторяютъ все одно и то-же; или какой-то колоколъ, который слетаетъ въ озеро и тамъ звоніітъ". Нитче кажется ему такъ-же, какъ самымъ безпечнымъ русскимъ газетчикамъ, только полоумнымъ.

ІІІ

і

Казалось-бы, по крайней мѣрѣ, что для человѣка воспитаннаго въ первой половинѣ столѣтія должны быть особенно дороги и понятны не-„декадентскіе" художники и поэты прошлыхъ вѣковъ. На самомъ дѣлѣ ниспровергаетъ онъ съ еще большею безпощадностью несомнѣнныя древнія славы, чѣмъ новыя, сомнительныя. Такъ, онъ увѣряетъ, будто-бы „произведеніе, основанное на заимствованіи, какъ, напримѣръ, Фаустъ Гете, можетъ быть очень хорошо обдѣлано, исполнено ума и всякихъ красотъ, но оно не можетъ произвести пастоящаго худоягественнаго впечатлѣнія, потому что лишено главнаго свойства произведенія искусства — цѣльности, органичности... Сказать про такое произведеніе, что оно хорошо, потому что поэтично, — все

равно, что сказать про монету, что она хорошая, потому что похожа на настоящую". (Т. X V . стр. 1 2 4 ) . „Фаустъ" для него фальшивая монета—потому что это проіізведеніе слипікомъкультурно-условно.Любовныяновеллы Боккачіо уже съ другой, аскетически-христіанской точки зрѣнія считаетъ онъ „размазываніемъ половыхъ мерзостей". Произведенія Эсхила, Софокла, Еврипида, Данте, Шекспира, музыку Вагнера и послѣдняго періода Бетховена называетъ сначала „разсудочными, выдуманными", а затѣмъ .,грубыми,дикими ичасто безсмысленными" (т. X V , стр. 1 3 6 — 1 3 7 ) . Во время представлепія „Гамлета", онъ испытывалъ „то особенное страданіе, которое производятъ фальшивыя произведенія", іі вмѣстѣ съ тѣмъ по одному описанію охотничьей драмы изъ театра Вогуловъ заключаетъ, что „это — произведеніе истиннаго искусства" (Т. X V , стр. 1 6 7 — 1 6 8 ) . На человѣка западно-европейской культуры столь простодушныя кощуиства, которыя могутъ казаться „русскимъ варварствомъ", и которыя на самомъ дѣлѣ суть варварство общеевропейское, зависящее отъ современнаго демократическаго и мнимо-христіанскаго одичанія вкуса, должно производить впечатлѣніе неистовства дикаря Калибана, разбиваіощаго Эгинскіе мраморы, рѣжущаго на куски портретъ моны Лизы. Но не такъ страшенъ чортъ, какъ его малюютъ. Этотъ Геростратъ, который подымаетъ руку на Эсхила и Данте, для котораго Пушкинъ въ настоящее время, если не учебникъ „въ желтомъ переплетѣ", то — распутный человѣкъ, „писавшій неприличные стихи 0 любви", наивно преклоняется передъ Бертольдомъ, Ауэрбахомъ, Элліотъ и „Хижиною дяди Тома". В ъ концѣ концовъ, не столько потому, что онъ отрицаетъ, сколько по тому, что онъ признаетъ,—убѣждаешься, что въ своихъ сознательныхъ сужденіяхъ о чуждыхъ ему областяхъ искусства Л. Тол-

-,1 224

!

стой на склонѣ дней своихъ не далеко ушелъ отъ самоП первой своей молодостп, когда онъ зачитывался Февалемъ, Дюма п Поль-де-Кокомъ. И всего печальнѣе, можетъ быть, именно то, что изъ-подъ страшной маски Калибана выглядываетъ слишкомъ знакомое и не страшное лицо русскаго помѣш;ика-демократа, барнна-позитивиста шестидесятыхъ годовъ.

ной логической связи съ остальными суяеденіями Л. Толстого объ искусствѣ. Не самъ-ли онъ въ концѣ яіизни, подводя итогъ всеіі своей худоягественной дѣятельности, рѣшаетъ, со свойственной ему смѣсью сознательной искренности и безсознательнаго притворства: „еще доляіенъ замѣтить, что свои худоягественныя произведенія я прпчисляю къ области дурного искусства, за исключеніемъ Еще поразительнѣе сказывается у Л . Тол- разсказа „Богъ правду видитъ" и „Кавказстого эта безпомощность культурнаго созна- скаго плѣнника", — т. е. за исключеніемъ нія въ его отношеніи къ собственному твор- двухъ, какъ нарочно самыхъ слабыхъ нравочеству. учительныхъ разсказовъ. „Я сталъ писать изъ тщеславія, корыстоИ не только въ послѣдніе годы, т. е. любія и гордости",—увѣряетъ онъ въ „Ііспо- во время сравнительнаго ущерба своей творвѣди". — „Я — художникъ, поэтъ — писалъ, ческой силы, но и гораздо ранѣе—въ пору училъ, самъ не зная чеыу. Мнѣ за это пла- высшаго подъема ея—думалъ онъ или, по тили деньги, у меня было прекрасное куша- крайней мѣрѣ, старался дуыать, ягелалъ убѣніе, поыѣщеніе, общество, у меня была слава. дить себя и другихъ, что думаетъ о своихъ Стало быть, то, чеыу я училъ, было очень произведеніяхъ почти такъ-же, какъ теперь: хорошо..."—„Настоящиыъ задушевнымъ раз- „Берусь,—пишетъ онъ Фету въ 1 8 7 5 году,— сужденіемъ нашимъ было то, что ыы хотиыъ за скучную и пошлую Анну Каренину съ какъ можно больше получать денегъ и по- однимъ л^еланіемъ -поскорѣй опростать себѣ хвалъ. Для достиженія этой цѣлимы ничего мѣсто—досугъ для другихъ занятій". другого не умѣли дѣлать, какъ только пиИскренне-ли считалъ онъ Анну Каренину сать книжки и газеты. Мы это и дѣлали". „скучною и пошлою?" Неужели дѣйствитель„Та дѣятельность, — вспоыинаетъ онъ уже но не любилъ онъ ее даже въ то время, когда послѣ религіознаго переворота восьыидеся- • писалъ? Если и любилъ, то во всякомъ слутыхъ годовъ, — которая называется хз^доже- | чаѣ не сознательною или менѣе сознательственной и которой я прежде отдавалъ в с ѣ | ною любовью, чѣмъ, напримѣръ, Гете своего свои силы, не только потеряла для меня 1 „Фауста", Пушкинъ „Евгенія Онѣгина". прежде приписываемую ей важность, но стаВ ъ этихъ степеняхъ культурнаго сознанія и ла прямо непріятна мнѣ по тому несвойствен- заключается одно изъ главныхъ отличій Л. ному мѣсту, которое она занимала в ъ моей Толстого и Достоевскаго. Будучи великимъ пижизни и заниыаетъ вообще въ понятіяхъ сателемъ, Л. Толстой никогда не былъ велилюдей въ богатыхъ классахъ". Свидѣтельство кимъ литератохюмъ, въ томъ смыслѣ, какъ Берса 0 томъ, что со своей теперешней „хри- Пушкинъ, Гете, Достоевскій, которые сами стіанской" точки зрѣнія Л. Толстой „все себя считали не только владыками, но и рапрежнее свое творчество считаетъ вредныыъ, ботниками Слова, для которыхъ оно было яе потому что въ немъ описывается любовь в ъ только духовнымъ, но и насущныыъ хлѣбоыъ. смыслѣ полового влеченія и насилія",—заслу- Литература въ тоыъ значеніи, въ которомъ я живаетъ тѣмъ большаго довѣрія, что это употребляю здѣсь это слово, не есть нѣчто сужденіе находится въ совершенно правиль- , болѣе искусственное, условное, а только бо-

й

ш 225

иг,

т^і

1^^ • 1-^ б^У-^ а-е^

й-^^- 6^-^ 8-8в^

В - ^ й^іті

лѣе сознательное, чѣмъ стихійное творчество поэзіи, хотя столь-же естественное, какъ и вообще культура; не есть нѣчто противорѣчащее, а только продолжатощее дочеловѣческуіо природу въ мірѣ человѣческаго сознанія. Съ этой окончательной, соединяющей точки зрѣнія культура и пріірода суть единое, II тотъ, кто идетъ противъ условности культуры, идетъ противъ естества человѣческаго, противъ одной изъ самыхъ божественныхъ и вѣчныхъ силъ природы.

ш

В ъ презрѣніи Л. Толстого къ собственной художественной дѣятельности есть нѣчто темное и сложное, чего, кажется, онъ самъ себѣ никогда не выяснялъ до конца. По крайней мѣрѣ, въ его литературномъ самолюбіи замѣтны очень странныя колебанія и непослѣдовательности. „Никогда не было писателя столь равнодушнаго къ своему успѣху, какъ я", — увѣряетъ онъ однажды Фета. Однако, по выходѣ въ свѣтъ „Войны и Мира", просіітъ того-же Фета съ трогательною откровенностыо: „напишите, что будутъ говорить въ знакомыхъ Вамъ различныхъ мѣстахъ, и главное—какъ на массу. Вѣрпо, пройдетъ незамѣченнымъ. Я жду этого и желаю—только-бы не ругали, а то ругательства разстраиваютъ".—По собственнымъ словамъ его, — такъ • по крайней мѣрѣ утверждаетъ,— мы уже знаемъ, — одипъ изъ его самыхъ простодушныхъ и правдивыхъ жизнеописателей,—въ немъ было всегда „пріятное сознаніе того, что онъ писатель и аристократъ", именно птатель или—какъ въ старину говорили—„свободный художникъ", но не литераторъ, въ томъ смыслѣ, какъ Пушкинъ и Гете. Л. Толстой всю свою жизнь стыдился литературы и съ сознательной будто-бы народной, и съ безсознательной аристократической точки зрѣнія презиралъ ее, какъ нѣчто серединное, мѣщанское, не святое и не благородное. Но въ этомъ стыдѣ и презрѣніи едва-ли сказывается откровен-

Ш^Ій^&д;^

226

1^-:^

В-а^

і-еа-а^

1^1-^?»'^

ІИ^

й^-г й-е?5г

ный аристократпзмъ геяія, а не дурио, хотя и тщательно скрытыП, коренящійся въ немъ глубже, чѣмъ это можетъ казаться съ перваговзгляда, сословный аристократизмъ,—само себя отрицающее, стыдящееся, но все-таки иногда прорывающееся наруяіу барство. „Достоевскій, — говоритъ Страховъ, — любилъ литературу... Онъ прияималъ ее, какъ она есть, со всѣми ея условіями, никогда яе становился отъ нея въ сторонѣ и не бросалъ яа нее взглядовъ свысока. Это отсутствіе малѣйшаго литературнаго аристократизма есть въ немъ черта прекрасная и даже трогательная. Русская литература была... почвою, па которой выросъ Ѳедоръ Михаиловичъ, отъ которой ояъ никогда не отрывался, къ которой питалъ кровную любовь іі преданность... Онъ хорошо зналъ, что, выступая въ публику и въ ліітературную сферу, выходитъ на базаръ, на площадь, и нимало нѳ думалъ стыдиться ни своего ремесла, ни своихъ собратій по ремеслу. Напротивъ, онъ гордился этимъ дѣломъ, считалъ его великимъ, священнымъ". Какъ люди прежяей барской брезгливости яаходили для себя унизительнымъ зарабатывать насущный хлѣбъ ручнымъ трудомъ, точно такъ-же Л. Толстой, съ точки зрѣнія, хотя новаго, но едва-ли менѣе высокомѣрнаго и брезгливаго міросозерцанія, считаетъ позорнымъ брать плату за умственныП трудъ. Съ младенческимъ незнаніемъ нужды и труда, ояъ только презрительяо пожимаетъ плечами, когда слышитъ, что истинный художяикъ можетъ творить ради денегъ. „Я всіо жизнь мою,—говоритъ Достоевскій, —ни разу не продавалъ сочпнеяій, не бравъ впередъ деньги. Я литераторъ пролетарій, и есліі кто захочетъ моей работы, то долженъ меня впередъ обезпечить". Этотъ человѣкъ, у котораго такая гордыня, такое—какъ онъ самъ выражается — тщеславіе, „какъ будто сънего кожу содрали и сму отъ одного воздуха

І-в^й-а-^ іг^Іі-^

а-а^І-*^;]

8-^-'

^

е-н-^

ІІІ

больно", — который, можетъ быть, не меньше Л. Толстого дорожиіъ свободойхудожника,— не стыдіітся, однако, „творить ради денегъ", принимать плату за трудъ, какъ простой поденіцикъ. Онъ самъ себя называетъ „почтовою клячею". Онъ пишетъ къ сроку по три съ половиною печатныхъ листа въ два дня и двѣ ночи. И съ откровенностыо, которая Льву Николаевичу должна казаться предѣломъ рыночной наглостіі столь презираемыхъ имъ „ліітераторовъ", Достоевскій признается: „очень часто случалось въ моей литературной жизни, что начало главы романа иліі повѣсти было уже въ типографіи и въ наборѣ, а окончаніе сидѣло еще въ моей головѣ, но непремѣннодолжнобыло напіісаться къ завтрему. — „Работа изъ-за нужды, изъ-за денегъ задавила и съѣла меня" — „Кончатся-ли когданибудь мои бѣдствія?.. Ахъ, кабы деньги, да обезпеченіе!"—это не затихающая боль и стонъ всей его жизни. Иногда въ изнеможенірі борьбы съ нуждою проклинаетъ онъ ее, но никогда не стыдится. У него—особая внутренняя гордость среди внѣшняго позора, свойственнаго положенію умственнаго работника въ современномъ буржуазномъ обществѣ. Однажды в ъ минуту подобной гордости онъ воскликнулъ: „мое имя стоитъ милліона"! Почти тотчасъ по выходѣ изъ каторги, послѣ испытаннаго имъ христіанскаго просвѣтлѣнія, впадаетъ онъ въ грѣхъ повидимому самой грубой и цинической зависти: „я очень хорошо знаю, что я пишу хуяіс Тургенева, но вѣдь не слишкомъ-же хуже, и наконецъ, я надѣіось написать совсѣмъ не хуже. Зачѣмъже я то съмоиминуждампберутолько 100 р., а.Тургеневъ, у котораго 2000 душъ, по 400? Отъ бѣдности я принужденъ торопиться и писать для денегъ, слѣдовательно, непремѣнно портить^'. В ъ припискѣ говоріітся, что Каткову онъ пошлетъ всего 15 листовъ по 100 р.— 1500 р. „Взялъ я у него 500, да еще, пославъ 3/4 романа, просилъ200 на дорогу, итого взято

3»

700. Пріѣду въ Тверь безъ копѣйкп, на за-то въ самомъ непродоляштельномъ времени получаіо съ Каткова 700 или 800 р. Это еще пичего. Мояшо обернуться"... И такъ далѣе, все одно и то-же. Безкопечными рядами цифръ и счетовъ, прерываемыхъ отчаянпыми мольбами 0 помощи, — „Ради Хрііста, спаси меня",— ііишетъ онъ однажды брату, — наполпены в с ѣ письма Достоевскаго. Это—сплошной мартирологъ, одно пзъ самыхъ великихъ сказаній о мученикѣ умственнаго труда. Особенно тяжелыми были для него четыре года отъ 1865 до 1869, которые, можетъ быть, стоили четырехъ лѣтъ каторги. Такъ-же, какъ передъ первымъ несчастіемъ, судьба сначала приласкала его. Издаваемый имъ ягурналъ „Время" имѣлъ успѣхъ и приносилъ доходъ, такъ что онъ ужемечталъотдохнуть отъ нужды, когда его постигла неожиданная и незаслуженная цензурная кара. „Время" было запрещено за невиннуіо и только дурно понятую статью по вопросу о польскихъ дѣлахъ. Произошло недоразумѣніе такое-же, какъ во время слѣдствія по дѣлу Петрашевскаго. Замѣчательны эти два недоразумѣнія, едва не погубившія Достоевскаго сначала смертнымъ приговоромъ и каторгой, затѣмъ раззореніемъ. Достоевскій не палъ духомъ и почти тотчасъ послѣ катастрофы съ „Временемъ" принялся за изданіе „Эпохи", но уже безъ преяіняго успѣха. Минута счастія была пропущена безъ возврата. „Эпоху" постигла каранеправительственной, но столь-же суровой „либеральной" русской цензуры.

і I

Достоевскій, ліобившій доходить до послѣдняго горизонта, до крайней черты во всемъ, оказался между двухъ огней, — въ положеніи, изъ котораго не суждено было ему выйти до конца жизни, — не только врагомъ правительства, но и врагомъ его враговъ. „Эпоха" — разсказываетъ онъ самъ, — была слабѣе'противниковъ, которымъ не было счета и которые разрѣшали себѣ не толь-

^^І^Ъ^І-^Г-

227

а^,

і 1

і I

I

228

Ц . ^

1М

а^^-^

В^-І^

В-в?й^:»;

Н^І^

р л » Я - ^ | 4 ^ | е е

ко всякое глумленіе и ругательство, папри- ввелъ в ъ журпалъ порядокъ, но уже было мѣръ, называли своихъ оппонентовъ хткалі- поздно". Журналъ окончательно провалился. До- ^ ями, буттерородами, етрижами и т. п., но и позволяли себѣ намекп на то, что мы не- стоевскій принуяіденъ былъ объявить—какъ честны, угодники правительства, доносчики и онъ выражается—„временное банкротство". т. д. Помню, какъ бѣдный Михаилъ Михаи- Кромѣ долга передъ подписчиками, нанемъ ловичъ былъ огорченъ, когда его „разсчетъ оказалось до 1 0 , 0 0 0 вексельнаго долгу и съ подписчиками" былъ гдѣ-то продернутъи 5 , 0 0 0 на честное слово. „0, другъ мой,—ппдоказывалось, что онъ обсчиталъ свопхъ под- шетъ онъ Врангелю,—я охотно-бы пошелъ писчиковъ." „Оии,—т. е. его „либеральпые" оп.^ть в ъ каторгу на столько-же лѣтъ, чтобы противники, вспоминалъ онъ впослѣдствіи въ только уплатить долги и почувствовать себя „Дневникѣ", объявили меня сыскно-полицей- опять свободнымъ. Теперь опять начну писать романъ, изъ-подъ палки, то есть іізъ скимъ писателемъ". нужды, на-скоро... Изъ всего запаса моихъ В ъ это-же самое время, одинъ за другимъ, умерли братъ его Михаилъ Михаиловичъ, кри- силъ и энергіи осталось у меня въ душѣ тикъ Аполлонъ Григорьевъ, самый близкій что-то тревожпое и смутпое, что-то близкое другъ его, сотрудникъпо „Времени", и первая къ отчаянью. Тревога, горечь, самая холодная суетня, самое ненормальное для меня состояніе жена, Марья Дмитріевна Достоевская. „И вотъ я остался вдругъ одинъ, — пи- и вдобавокъ—одпнъ,—прежнііхъ и прежняго, шетъ онъ А. Е. Врангелю, — и стало мнѣ сорокалѣтняго, нѣтъ уже при мнѣ". Самый просто страшно. В с я жизнь переломилась ожесточенный изъ кредиторовъ его, издатель на-двое... Буквально, мнѣ не для чего оста- и книгопродавецъ Стелловскій, откровенный валось жить. Новыя связи дѣлать, новую негодяй, грозилъ посадііть его въ тюрьму, жизнь выдумывать? Мнѣ противна была даже „такъ что ужъ іі помощникъ квартальнаго, — и мысль объ этомъ... Семейство брата оста- говоритъ Ѳедоръ Михаиловичъ, — приходилъ лось буквально безъ всякихъ средствъ —хоть ко мнѣ для исполнепія". Остальные грозили ступай по міру. Я у нихъ остался единой тѣмъ-же и подавали ко взысканію. Ему останадеждой, и они всѣ, и вдова, и дѣти, сби- валось одно изъ двухъ: или долговое отдѣ.тіись въ кучу около меня, ожидая отъ меня леніе, или бѣгство. Онъ предпочелъ послѣдспасенія. Брата моего я любилъ безконечно, нее и бѣжалъ за-граиицу. могъ-ли я ихъ оставить?" Продолжая издаЗдѣсь провелъ онъ четыре года, невыраніе „Эпохи", „я могъ-бы прокормить и ихъ, зимо бѣдствуя. и себя, — конечно, работая съ утра до ночи, 0 крайностяхъ нужды, почти невѣроятвсю жпзнь... Къ тому-же надо было отдать ныхъ, — опъ вѣдь уже тогда былъ авторомъ долги брата: я не хотѣлъ, чтобы на его имя „Преступленія и Наказанія", великимъ руслегла дурная память... Я сталъ печатать (по- скимъ, а для наиболѣе чуткихъ цѣнителей слѣднія книжки „Эпохи") разомъ въ трехъ могъ быть и всемірнымъ писателемъ, — датипографіяхъ, не жалѣлъ денегъ, не жалѣлъ ютъ понятія письма его А. Н. Майкову изъ здоровья и силъ, Редакторомъ былъ одинъ Дрездена отъ 1 8 6 9 года. Тутъ все только я, читалъ корректуры, возился съ авторами, самыя будничныя, житейскія мелочи, но я съ цензурой, поправлялъ статьи, доставалъ не могу ихъ обойти: не вникая въ эти мелоденьги, просиживалъ до шести часовъ утра чи, нельзя вѣдь почувствовать чужой нужды, и спалъ.по пяти часовъ въ суткп и хоть точно такъ-же, какъ не слыша стоновъ, не

I

I

вядя ліща больного, нельзя почувствовать боли его. Тутъ никакія отвлеченныя разсуяіденія 0 трудѣ и бѣдности простого народа, 0 праздности и роскоши умственныхъ работниковъ ничего не выяснятъ. „Я въ послѣдніе полгода,—пишетъ Достоевскій Майкову, — такъ нуждался съ женой, что послѣднее бѣлье наше теперь въ закладѣ —(не говорите этого никому)", — пріібавляетъ въ скобкахъ стыдливо ижалобно.— „Я принужденъ буду тотчасъ-же продать послѣднія и необходимѣйшія вещи и за вещь, стоющую 1 0 0 талеровъ, взять 2 0 , что, конечно, принужденъ буду сдѣлать для спасенія жизни трехъ существъ, если онъ замедлитъ отвѣтомъ, хотя-бы и удовлетворительнымъ". Этотъ онъ,—послѣдняя надежда, соломенка, за которую онъ хватается, какъ утопающій—какой-то господинъ Кашпиревъ, издатель „Зари", ему совершенно неизвѣстный, котораго, однако, онъ проситъ „похристіански", то-есть, Христа ради, выручить его и выслать 2 0 0 рублей. „Но такъ какъ это, можетъ быть, тяжело сдѣлать сейчасъ, то прошу его выслать сейчасъ всего только 7 5 рублей (это, чтобъ спасти сейчасъ изъ воды и не дать провалиться)... Не зная совершенно личности Кашпирева, пишу въ усиленнопочтительномъ, хотя и нѣсколько настойчивомъ тонѣ (боюсь, чтобъ не пикировался; іібо почтительность слишкомъ усиленная, да и письмо, кажется, очень глупымъ слогомъ написано)".

она до сихъ поръ еще не крещена,—не на что". Далѣе все такія-же мелочи, трагическую сіілу которыхъ пойметъ лишь человѣкъ, самъ испытавшій нужду. Напримѣръ, въ другомъ письмѣ брату отъ апрѣля 1 8 6 4 года: „лѣтнихъ калошъ не соберусь купить, въ зимнихъ хожу". „Неужели онъ — (Кашпиревъ) — продолжаетъ Достоевскій, — думаетъ, что я писалъ ему о моей нуяадѣ только для красоты слога? Какъ могу я писать, когда я голоденъ, когда я, чтобъ достать два талера на телеграмму, штаны заложилъі Да чортъ со мной и съ моимъ голодомъ! Но вѣдь она—(Анна Григорьевна) — кормитъ ребенка, чтожъ, если она послѣдніоіо свою теплую, шерстяную іобку идетъ сама закладывать! А вѣдь у насъ второй день снѣгъ пдетъ (не вру, справьтесь въ газетахъ!), вѣдь она простудиться можетъ! Неужели онъ не можетъ понять, что мнѣ стыдно все это объяснять ему?" „Но это не все, есть и еще стыднѣе: у пасъ до сихъ поръ ни бабка, ни хозяева не уплачены, и это все ей въ первый мѣсяцъ послѣ родовъ! Да неужели-же онъ не понимаетъ, что онъ не только меня, но и оісену мою оскорбилъ, обращаясь со мной такъ небрежно, послѣ того, какъ я самъ ему писалъ о нуэюдахъ моей жены. Оскорбилъ, оскорбіілъ!..Онъменязй^^?/'шуг'5 своимъсловомъ! Слѣдственно, онъ не іімѣетъ права говорііть, что онъ плюетъ на мой голодъ и что я не смѣю торопить его. Онъ, конечно, б^гдетъ говорить, что онъ плюетъ на мой голодъ, и что я не Почтіі черезъ мѣсяцъ снова пишетъ онъ смѣю торопить его"...—и такъ далѣе, ненужныя, Майкову: „отъ Каіппирева до сихъ поръ ни однообразныя, какъ стоны безсмысленной боли, котъйки денегъ не получилъ — одни обѣщанія! повторенія все одного и того-же. Это—уже не Если-бъ вы знали только, въ какомъ мы те- дѣловсе письмо, а бредъ, не жалобы, а крики отчаянія. Тутъ даяге нѣтъ справедливости перь положеніи. Вѣдь насъ трое — я, жена относительно Кашпирева, невиннаго, какъ (вторая Достоевскаго, Анна Григорьев оказалось впослѣдствіи, ибо замедленіе прона), которая кормитъ и которой ѣсть надо, изошло не по его небрежности, а по безтоли ребеночекъ (новорожденная дочь Ліоба) ковости одного служащаго въ банкѣ, на кокоторый можетъ заболѣть черезъ нашу ну яіду и умереть!" — „Надо окрестить Любу, а торый былъ сдѣланъ переводъ.

Ідгѵ; й-^^

Я-^ | } ^

I

229

П ^

ННІ « » 4

аа-і я^ИІ

і-ѵ^ ^

^

^

айі ^

зіі^

Тутъ—самый звукъ надрывающагосяголоса. Достоевскаго, безъудержное, почти безршое волнепіе,

!

какъ

передъ

припадкомъ

эпи-

лепсіи. „РІ они требуютъ отъ меня тенерь лптературы! — заключаетъ онъ съ бѣшенствомъ.— Да развѣ я могу писать въ эту минуту? Я хожу и рву на себѣ волосы, а по ночамъ не могу заснуть! Я все думаю п бѣшусь! Я жду! 0, Боже мой! Ей-Богу, ей-Богу, я не могу описать в с ѣ подробностп моей нужды: мнѣ стыдно ихъ описывать!.. И послѣ того у меня требуютъ художественностіі, чистоты поэзііі, безъ угару, и указываютъ на Тургенева, Гончарова! Иусть посмотрятъ, въ какомъ положеніи я работаю!" И такова была вся или почти вся его жизнь. „Я — художникъ, поэтъ, училъ, самъ не зная чему,—говоритъ Л. Толстой—Мнѣ за это платили деньги, у меня было прекрасное кушаніе, помѣщеніе, женщины, общество; у меня была слава". — „Литература, такъ-же какъ и откупа, есть только искусная эксплуатація, выгодная только для ея участниковъ и невыгодная для народа". —„Ни одинъ трудъ не окупается такъ легко какъ литературный". Ну, а что, если-бы онъ увидѣлъ собственными глазами Достоевскаго, котораго онъ все такп считалъ истиннымъ художникомъ, и даже „самымъ нужнымъ для себя, близкимъ человѣкомъ", идущаго закладывать штаны, чтобы достать два талера на телеграмму,—все такъ же-ли презрительно пожималъ бы онъ плечами, слыша мнѣніе, что даже истинный художннкъ иногда „творитъ ради денегъ", и что въ его раздѣленіи умственнаго и ручного трудаесть нѣчто узкое, умерщвляющее жизнь, несоизмѣримое съ жизнью, какъ и почти во всѣхъ подобныхъ умозрительныхъ отвлеченностяхъ? Я, впрочемъ, думаіо, что въ столь поверхностныхъ чувствахъ и мысляхъ Л. Толстого 0 литературѣ, о трудѣ и нуждѣ

230

^

ее^ ? ^ ^

г?і :^

^..^

кг^ 'аз^ а 5

сказывается не грубость и черствость сердца, свойственная сытымъ, которые голодныхъ не разумѣютъ, а просто неопытность, совершенное незнаніе дѣйствительной жизни, съ извѣстной стороны, очень важной для нравственныхъ сужденій. Стремленіе къ безконечному совершенству, удовлетвореніе собственной художественной совѣсти для Достоевскаго — вопросъ жизни и смерти. „Не думайте, — пишетъ онъ Майкову въ томъ-же страшномъ 1 8 6 9 году,—что я блины пеку: какъ бы ни вышло скверно и гадко то, что я напишу, но мысль романа и работа его — всетаки мнѣ-то бѣдному, тоесть автору, дороже всего на свѣтѣ! Это не блинъ, а самая дорогая для меня идея и давнишняя, Разумѣется, испакощу, но что же д ѣ лать!" — „Вѣрите-ли, несмотря, что уже три года записывалась, инуіо главу напишу, да и забракую, вновь напишу и вновь напишу". Кончая одно изъ прекраснѣйшихъ и глубочайшихъ своихъ созданій, „Идіота", онъ жалуется: „романомъ я недоволенъ до отвращенія... Теперь сдѣлаю послѣднее усиліенаЗ-іо часть. Если поправлю романъ — поправлюсь самъ,—если нѣтъ, то я погибъ". И передъ отъѣздомъ за-границу, во время работы надъ „ Преступленіемъ и Наказаніемъ": „Въ концѣ ноября было много написано и готово; я все сжегъ; теперь въ томъ можно признаться. Мнѣ не понравилось самому. Новая форма, новый планъ меня увлекъ, и я началъ сызнова". „Я и вообще работаю нервно, съ мукой и заботой, — говоритъ Достоевскій. Когда я усиленно работаю, —то боленъ дая«е физически". И в ъ другомъ письмѣ изъ Женевы: „надо сильно, очень сильно работать. А между тѣмъ припадки добиваютъ окончательно, и послѣ каждаго я сутокъ по 4 съ разсудкомъ не могу собраться"... „Припадки стали ужъ повторяться каждую недѣліо, — вспоминаетъ онъ послѣдніе дни въ Петербургѣ, — а чув-

І ! і

ствовать и сознавать ясно это нервное и игозговое разстройство было невыносимо. Разсудокъ дѣйствительно разстраивался—это истина. Я это чувствовалъ; а разстройство нервовъ доводило иногда меня до бѣшенныхъ минутъ". — „Сжигаетъ меня какая-то внутренняя лихорадка, ознобъ, жаръ каждую ночь, и я худѣю ужасно". — „Каждые 10 дней по припадку, а потомъ дней 5 не опомнюсь. Пропаш;ій я человѣкъ!" „А между тѣмъ, все мнѣ кажется, что я только-что собираюсь жить, — признается онъ въ одномъ изъ самыхъ отчаянныхъ писемъ. — Смѣшно, не правда-ли? Кошачья живз^честь"! — „Мнѣ довелось видѣть его въ самыя тяжелыя минуты, послѣ запреш;енія журнала, послѣ смерти брата, въ жестокихъ затрудненіяхъ отъ долговъ, — разсказываетъ Страховъ, — онъ никогда не падалъ духомъ до конца, и мнѣ кажется, нельзя представить себѣ обстоятельствъ, которыя могли бы подавить его. Это было особенно изумительно при его страшной впечатлительности, причемъ онъ обыкновенно не сдерживался, а предавался вполнѣ своимъ волненіямъ. Какъ будто одно другому не только не мѣшало, а даже способствовало". — „ЛСизненности во мнѣ столько запасено, что и не вычерпаешь! — говоріітъ самъ Достоевскій въ одномъ изъ своихъ юношескихъ писемъ, и наканунѣ смерти могъ бы онъ повторить 0 себѣ то-же самое словами Дмитрія Карамазова: „я все поборю, всѣ страданія, только бы сказать и говорііть себѣ поминутно: я есмь! В ъ тысячѣ мукъ —я есмь, в ъ пыткѣ корчусь — но есмь! В ъ столпѣ сижу, но и я суш;ествую, солнце вижу, а не вйжу солнца, то знаю, что оно есть. А знать, что есть солнце — это уже вся жизнь". И въ эти именно четыре года, пораженный смертью друга, брата и жены, притѣсняемый кредиторами, преслѣдуемый властыо и врагами властп, непонятый читателями, въ одиночествѣ, ниіцетѣ и болѣзни, создаетъ онъ,

одно за другимъ, величайшія проіізведенія і свои, — в ъ 1 8 6 6 году „Престз^пленіе и Нака- I заніе", въ 1 8 6 8 „ Идіота", въ 1 8 7 0 „Бѣсовъ" и | замышляетъ „Братьевъ Карамазовыхъ". Мало | того: по всему, что онъ создалъ, сколь оно і ни безпредѣльно, трудно представить себѣ, | чтб онъ хотѣлъ и вѣроятно могъ бы создать і въ ивыхъ культурныхъ условіяхъ. „Конечно, онъ написалъ, — говоріітъ Страховъ, близко знакомый съ внутренней исторіей его твор- і чества, — только десятую долю тѣхъ романовъ, ] которые онъ уже обдумалъ, уже носилъ ино- і гда въ себѣ многіе годы; нѣкоторые онъ раз- ; сказывалъ подробно и съ большимъ увлече- ; ніемъ; а такимъ темамъ, которыхъ онъ не і успѣвалъ обработать, у него конца не было". \ Не дружескимъ преувеличеніемъ, не обыч- ; ноіо надгробною хвалой, а безпристрастнымъ, і точнымъ выраженіемъ того, что дѣйствительно і было въ существѣ Достоевскаго, какъ лите- I ратора, кажется утвержденіе Страхова: „это і не простой литераторъ, а настоящій герой ли- \ тератзфнаго поприща". Да, въ жизни Досто- ; евскаго, каковы бы ни были его ошибки и І слабости, по крайней мѣрѣ, нѣкоторыя мгно- ; венія дѣйствительно окружены ореоломъ ге- | роическаго подвига и святости. і „Я убѣдился, — говоритъ Л. Толстой 0 і русскихъ литераторахъ, съ которыми при- : шлось ему встрѣчаться въ молодости, и сре- і ди которыхъ не былъ случайно, но могъ быть ; и Достоевскій, — я убѣдился, что почти в с ѣ І писатели были люди безнравственные, ни- , чтожные по характерамъ... но самоувѣренные ; и довольные собою, какъ только могутъ быть < доволыіы люди совсѣмъ святые, или такіе, і которые и не знаіотъ, что такое святость... ; Теперь, вспоминая объ этомъ времени, о сво-1 емъ настроеніи тогда и настроеніи тѣхъ лю- • дей... мнѣ и жалко, и срамно, — возшікаетъ; именно то чувство, которое испытываешь въ] домѣ сумасшедшихъ". і

і

Всю жизнь оставался Л. Толстой вѣрнымъ І

231

но и европейскомъобществѣ; съ этой точкизрѣнія окажется, что онъ былъ не „воромъ", а бережливымъ хозяиномъ-домостроителемъ, не грубымъ „насильникомъ", а добрымъ господиномъ слугъ своихъ и домочадцевъ, не „убійцею", а храбрымъ воиномъ, не „пьяницею", а мудрымъ и трезвымъ эпикурейцемъ, опьянявшимся самою невинною радостью жизни, не прелюбодѣемъ, а вѣрнымъ супругомъ, сохрани^вшимъ въ незапятнанной чистотѣ брачное ложе, чадолюбивымъ отцомъ семейства, иодобнымъ патріархамъ, отцамъ ветхаго завѣта, Аврааму, Исааку п Іакову. Этою не дѣвственною,но и въ самомъ сладострастіи цѣломудренною чистотою и свѣжестью вѣетъ отъ всей жизни его, какъ отъ стараго, но все еще зеленаго дерева, какъ отъ холоднаго и прозрачнаго, подземнаго источника. Болѣзненныхъ противорѣчій и лжи нѣтъ въ самой жизни, въ самихъ дѣлахъ и даже въ чувствахъ Л. Толстого; противорѣчія иложь начинаютъ обнаруяшваться только тогда, когда VIII. мы приступаемъ къ сравненію совершенной Въ глазахъ того, кто признаетъ одну хри- языческой Я4ИЗНИ его съ его несовершеннымъ стіанскую святость и притомъ съ насильствен- христіанскимъ сознаніемъ. Дѣла его обличанымъ, умерщвляющимъ плоть и духъ, пре- ются не дѣлами, а только словами и мыслями. обладаніемъ духа надъ плотью, — окажется Для того, чтобы жизнь Л. Толстого казалась справедливымъ приговоръ Л. Толстого надъ безупречно прекрасною, надо забыть пе то, собственноюжизнью: „я проѣдалъ труды мужи- чтб онъ дѣлаетъ и чувствуетъ, а лишь то, ковъ, казнилъ ихъ, блудилъ, обманывалъ. чтб онъ говоритъ и думаетъ о своихъ дѣлахъ Ложь, воровство, любодѣянія всѣхъ родовъ, и чувствахъ. Онъ исполнилъ ветхій законъ, пьянство, насиліе, убійство... — пе было пре- и вся его трагедія лишь въ томъ, что онъ дѣла закона своего не оправдалъ своею вѣрою, ступленія, котораго бы я не совершалъ". своимъ сознаніемъ. Ине заключается-ли трагеНо если, кромѣ святости духа, мы придія всѣхъ вообще людей ветхаго завѣта, всего знаемъ и святость плоти, кромѣ христіанской, духовнаго Израиля, именно въ томъ, что на столь-же вѣчную святость языческую или, по послѣднихъ предѣлахъисполненнаго Законане крайней мѣрѣ, ветхозавѣтную, не отмѣненудовлетворяются они Закономъ и ждутъ Освоную, а только преображенную Сыномъ, — то, бодителя, — но когда Мессія приходитъ, то, можетъ быть, съ этой точки зрѣнія жизнь слипшомъ порабощенные игомъ закона, не имѣЛ. Толстого представится все-таки самою ютъ силы признать его, во всей его невѣдомой стройною, цѣлостною и прекрасною, въ настрашной свободѣ, и отвергаютъ и снова и в ѣ ч родномъ смыслѣ благолѣпною жизнью въ соно ждутъ? И въ этомъ ожиданіи ихъ святость. временномъ культурномъ не только русскомъ. этому взгляду на русскую литературу, какъ на домъ сумасшедшихъ. Всю жизнь искалъ онъ своего оправданія и своей святости въ отреченіи отъ культурнаго общества, въ бѣгствѣ къ народу, въ умерщвленіи плоти, въ ручномъ трудѣ, во всемъ, кромѣ того, къ чему, казалось-бы, призванъ былъ Богомъ. Всей своей жизнью Достоевскій показалъ, что такъ-же, какъ въ прошлые вѣка могли быть героями цари, закоподателп, воины, пророки, подвижники, — въ современной культурѣ одинъ изъ послѣднихъ героевъ есть герой Слова — литераторъ. Будущее рѣшитъ, кто изъ нихъ правъ, и не суждено-ли именно среди героевъ Слова, такъ-же какъ среди другихъ героевъ искусства и познанія, явиться тѣмъ избранпикамъ, которые будутъ имѣть власть надъ людьми въ третьемъ и послѣднемъ царствѣ Духа.

232

Лишь съ точки зрѣнія этой древней, вмѣстѣ съ тѣмъ для насъ уже вѣчной, не ветшающей, можетъ быть, заключенной и въ самомъ христіанствѣ, — ибо Отецъ и Сынъ—одно,—но еще тамъ, въ христіанствѣ, не понятой, не сознанной святости, Л. Толстой имѣлъ право сказать о себѣ съ такою безстрашною гордынею: „мнѣ нечего скрывать отъ людей,—пусть знаютъ всѣ, что я дѣлаю". И жизнь его дѣйствительно вынесла это испытаніе: послѣдніе покровы сняты съ нея, — она обнажена передъ глазами всего міра. И вотъ ему всетаки стыдиться нечего: вся оиа — чистая, вся святая, хотя и не тою святостью, которой онъ хотѣлъ бы, и которая кажется ему самому и большинству современныхъ людей христіанскою. Если бы онъ и долженъ былъ чего нибудь стыдиться, то не дѣлъ и не чувствъ своихъ, а только словъ и мыслей. Но развѣ мало и того, что душевная нагота этого семидесятилѣтняго старика столь-же невинна, какъ нагота ребенка? Чья еще жизнь въ нашемъ современномъ обществѣ вынесла бы такое испытаніе?

І

І

Кажется, во всякомъ случаѣ, не жизнь Достоевскаго. Очень легко впасть въ ошибку и въ несправедливость при сравненіи жизни Л. Толстого съ жизнью Достоевскаго потому, что о первомъ мы знаемъ все, меяіду тѣмъ какъ о второмъ мы не только всего, но, можетъ быть, и очень важнаго не знаемъ, и лишь по намекамъ въ. письмахъ его, по устнымъ преданіямъ и, наконецъ, въ особенности по тому, какъ личность его отразилась въ творчествѣ, догадываемся, что цѣлая сторона ея скрыта отъ насъ. Слѣдуетъ отдать справедлпвость и ближайшимъ друзьямъ Ѳедора Михаиловича, которыепозаботилисьоставить намъ его жизнеописаніе: это люди въ высшей степени вѣя«ливые, почтительные къ памяти покойнаго, даже слишкомъ почтительные, и всего менѣе способные понять то, что Апокалипсисъ на-

зываетъ „глубинами сатанинскими", и что было такъ родственно самому Достоевскому. Даже такой тонкій и пронпцательный умъ, какъ Страховъ, не то что облагораживаетъ, а чрезмѣрно упрощаетъ личность Достоевскаго, смягчаетъ, притупляетъ, сглаживаетъ ее, приводитъ къ общему, среднему уровню. Во всякомъ случаѣ, разсматривая личность Достоевскаго^^какъ человѣка, доляшо припять въ разсчетъ неодолимую потребность его, какъ художника, изслѣдовать самыя опасныя и преступныя бездны человѣческаго сердца, преимущественно бездны сладострастія, во всѣхъ его проявленіяхъ. Начиная отъ самаго высшаго, одухотвореннаго, граничащаго съ религіозными восторгами,—сладострастья „ангела" Алеши Карамазова и кончая сладострастіемъ злого насѣкомаго, „паучихипожирающейсамца своего",—тутъвся гамма, вся радуга безконечпыхъ переливовъ и оттѣнковъ этой самой таинственной изъ человѣческихъ страстей, въ ея наиболѣе острыхъ и болѣзненныхъ извращеніяхъ. Замѣчательна одинаково-необходимая кровная связь не только чудовищиаго Смердякова, не только Ивана, „борющагося съ Богомъ",ижестокаго, какъбудто „укушеннаго тарантуломъ", сладострастника Дмитрія, но инепорочнагохерувимаАлеши—съ отцомъ ихъ по плоти, „нзвергомъ", Ѳедоромъ Павловичемъ Карамазовымъ,такъ-же какъ съ отцомъ ихъ по духу, самимъ Достоевскимъ. Дѣйствительно, это по преимуществу—его семья, и онъбы отрекся отъ нея, можетъ быть, пѳредъ людьми, но не передъ собственной совѣстью и не перѳдъ Богомъ. Существуетъ въ рукописи ненапечатанная глава изъ „Бѣсовъ", исповѣдь Ставрогина, гдѣ, между прочимъ, онъ разсказываетъ 0 растлѣніи дѣвочки. Это одно изъ могущественнѣйшихъ созданій Достоевскаго, въ которомъ слышится звукъ такой ужасающей искренности, что поиимаешь тѣхъ, кто не рѣшаются напечатать этого даже послѣ

233

ІѴй?

ін^г В-геа а^> ' ЗД {^й^ Н ' ' І ^ ^ й ^ ^

В--^

смертп Достоевскаго: тутъ что-то дѣйствптельно есть, что преступаетъ „за черту" искусства, — это слишкомъ эісиво.

І

Но въ злодѣяніяхъ Ставрогина, даже въ послѣднихъ низостяхъ его паденій есть, по крайней мѣрѣ, какъ-бы не потухаіощій демоническій отблескъ того, что было красотою, есть величіе зла. Достоевскій не останавливается, однако,инередъ изображеніями самаго будніічнаго и мелкаго разврата, въ которомъ уже нѣтъ никакого величія. Герой или „анти-герой" Записокъ изъ подполья стоитъ на умственной высотѣ величайшихъ героевъ Достоевскаго, наиболѣе близкихъ сердцу его. Онъ выражаетъ самую сущность религіозныхъ бореній и сомнѣній самого художника. В ъ этой исповѣди чувствуется иногда самообличеніе, самобичеваніе, не менѣе безпощадное и насколько болѣе страшное, чѣмъ въ „Исновѣди" Л. Толстого. И вотъ, въ чемъ этотъ „герой" признается: „по временамъ... я вдругъ погружался въ темный, подземный, гадкій — не развратъ, а развратіішко. Страстишки во мнѣ были острыя, жгучія отъ всегдашней болѣзненной раздражительности. Иорывы бывали истерическіе, со слезами и конвульсіями... Накипала сверхъ того тоска; являлась истерііческая жажда противорѣчій, контрастовъ, и вотъ я и пускался развратничать... Развратніічалъ я уединенно, по ночамъ, потаенно, боязливо, грязно, со стыдомъ, не оставлявшимъ меня в ъ самыя омерзительныя минуты и даже доходившимъ въ такія минуты до проклятія. Я ужъ и тогда носилъ въ душѣ моей подполье. Боялся я ужасно, чтобъ меня не увидали, не встрѣтили, не узнали..." Во всѣхъ этихъ изображеніяхъ у Достоевскаго — такая сила и смѣлость, такая новизна открытій и откровеній, что иногда является смущаіощій вопросъ: могъ-ли онъ все это узнать только по внкшнему опыту, только изъ набліоденій надъ другими ліодь-

234

В-аг^ В^^^

р^-1^

^^^^^^1^^

§41-;^

ми? Есть-ли это любопытство только художника? Конечно, ему самому не надо было убпвать старуху, чтобы испытать ощущенія Раскольникова. Конечно, тутъ многое должно поставить на счетъ ясновидѣнііо генія, многое,—но вее-лиі Впрочемъ, пусть даже въ д ѣ лахъ, въ жизни самого Достоевскаго не было ничего соотвѣтственнаго этому преступному или, по крайней мѣрѣ, переступающему „за черту" ліобопытству художника; достойно вниманія уже и то, что въ воображеніи его могли возникать подобные образы. Вотъ къ чему никогда не было-бы способно воображеніе Л. Толстого, проніікавшее, однако, въ не менѣе глубокія, хотя иныя бездны сладострастія. Х^^-дожественнаго любопытства Достоевскаго къ „укусамъ тарантула"— къ растлѣнію дѣвочки, къ любовному прикліоченііо Ѳедора Карамазова съ Лизаветоіо Смердящею—никогда не понялъ-бы Л. Толстой. Ему показалосьбы такое любопытство или безсмысленнымъ, или отвратительнымъ. Иоловая чувственность является у неі'о иногда силоіо л?естокою, грубоіо, даже звѣрскоіо, но нпкогда не противоестественноіо, не извращенноіо. Величайшее іізъ человѣческихъ преступленій, казпимое немилосердноіо божескоіосправедливостью въ духѣ Моисеева Второзаконія—„Мнѣ отмщеніе и Азъ воздамъ",—для творца „Анны Карениной" и „Крейцеровой Сонаты" есть нарушеніе супружеской вѣрности. Мѣра, которою самъ онъ мѣріітъ в с ѣ явленія половой жизни,—стихійно-простая, здоровая, патріархально-семейственная, цѣломудренная чувственность, какъ законъ, данный людямъ Іеговою: плодитесь и множитесь. Левинъ признается однажды, что онъ во всю свою жизнь не могъ себѣ представііть иначе счастья съ женщиной, какъ въ видѣ брака, и что соблазнить чужую жену ему, обладателю Китти, кажется столь-я«е нелѣпымъ, какъ человѣку послѣ дорогого сытнаго обѣда — украсть калачъ съ лотка уличной тоо-

I

І

• I

говки. Сколько-бы ни каялся Л. Толстой въ совершенныхъ имъ будто-бы ліободѣяніяхъ, мы чувствуемъ, что, въ этой области, по сравненію съ Достоевскимъ, онъ столь-яіе наивенъ, какъ Левинъ ііли шестнадцатилѣтній Иртеньевъ, влюбленный въ горничную Сашу, которому поцѣловать ее мѣшаетъ дикая стыдливость. Но, повторяю, изслѣдователь жизни Достоевскаго бродитъ здѣсь въ потемкахъ, ощупью. Нѣтъ ясныхъ и точныхъ свидѣтельствъ, на которыя можно-бы опереться, — только намеки. Одинъ изъ нихъ я уже привелъ: разсказавъ брату о своемъ увлеченіи „Миннушками, Кларами, МаріаннамИ", — Достоевскому было. тогда 2 5 лѣтъ, — и о томъ, какъ Тургеневъ и Бѣлинскій „разбранііли его за безпорядочную жизнь", онъ сообщаетъ въ заключеніе: „я боленъ нервами и боюсь горячки или лихорадки нервической. Порядочно жить я не могу, до того я безпутенъ". Почтіітельный и цѣломудренный біографъ 0. Ѳ. Миллеръ спѣшитъ сдѣлать предположеніе, что „безпутство", о которомъ здѣсь идетъ рѣчь, есть только денежная безпорядочность Ѳедора Михаиловича; но именно этою поспѣшностью оправданія поселяетъ сомнѣнія въ душѣ читателя. А вотъ и еще намекъ, хотя изъ другой области, но тоже даіощій мѣру тѣхъ крайностей, до которыхъ способенъ былъ Достоевскіп,—доходить нетолько въвоображеніи, но и в ъ дѣйствительности. „Голубчикъ, Аполлонъ Николаевичъ, — піішетъ онъ Майкову в ъ 1 8 6 7 году изъ за-границы, — я чувствую, что могу васъ счіітать, какъ моего судью. Бы человѣкъ съ сердцемъ... Мнѣ передъ вами покаяться не больно. Но пишу только для васъ одного. Не отдавайте меня на судъ людской.—Проѣзжая недалеко отъ Бадена, я вздумалъ туда завернуть. Соблазнительная мысль меня мучила: пожертвовать 1 0 луидоровъ и, можетъ быть, выиграю 2 , 0 0 0 франковъ

лишнихъ... Гаже всего, что мнѣ іі преяаде случалось иногда выпгрывать. А хужевсего, что натура моя подлая и слпшкомъ страстная... — Б ѣ с ъ тотчасъ-яіе сыгралъ со мной штуку: я дня въ три выигралъ 4 , 0 0 0 фраиковъ съ необыкновенною легкостью..Главное— сама іігра. Знаете-ли, какъ это втягііваетъ! Нѣтъ, клянусь вамъ, тутъ не одна корысть... Я рискнулъ дальше и проигралъ. Сталъ свои послѣднш проигрывать, раздраягаясь до лихорадки, — проигралъ. Сталъ закладывать платье. Анна Гри^^орьевна все свое залояшла, послѣднія вещицы (что за ангелъ! какъ утѣшала она меня..)". Слѣдуіотъ мольбы о деньгахъ, кажущіяся унизительными, даже если принять въ разсчетъ всю дружескую близость Достоевскаго съ Майковымъ: „я знаіо, Аполлонъ Николаевичъ, что у васъ у самихъ денегъ лишнихъ нѣтъ. Никогда-бы я не обратился къ вамъ съ просьбою о помощи. Но вѣдь я утопаю, утонулъ совершенно. Черезъ двѣ-три недѣли я совершенно безъ копѣйки, а утопаіощій протягиваетъ руку, уже не спрашиваясь разсудка... Кромѣ васъ, никого не имѣіо, и если вы не поможете, то я погибну, вполнѣ погибну!.. Голубчикъ, спасите меня! Заслужу вамъ во-вѣки дружбой и привязанностью. Еслрі у васъ нѣтъ, займите у кого нибудь для меня. Простите, что такъ пишу... Не оставляйте меня одного! Богъ вознаградитъ васъ за это... Оросите каплей воды душу, изсохшуіо въ пустынѣ! Ради Бога!" Замѣчательна въ этихъ послѣднихъ выраягеніяхъ 0 „каплѣ воды и душѣ, изсохшей въ пустынѣ"униженнаявитіеватость рѣчи,та самая, съ которой у него въ романахъ описываютъ свою бѣдность комическія лица, потерявшія чувство собственнаго достоинства, въ родѣ „пьяненькаго" Мармеладова и проходимца капитана Лебядкина. Видимо, Достоевскій самъ не помнитъ, чтб говоритъ,—не владѣетъ собоіо: ему все равно, что Майковъ о немъ подумаетъ; онъ зарвался; онъ въ лихорадкѣ.

•

31

!

і

235

!

В^:^ ІѴ^^Іі^; ^

8

'

^

^

ра^ & ^

почти въ истерикѣ; оиъ все еще какъ пьяный отъ сладострастья игры. И чувствуется, что если-бы еще тамъ, въ Баденѣ, онъ получилъ деньги, которыхъ проситъ, то снова не удержался-бы и проигралъ-бы ихъ тотчасъ. Однажды въ молодости Л. Толстой тоже сильно проигрался. Но не „зарвался", а съумѣлъ остановиться во-время, со свойственными ему, если не въ созерцаніи, то въ дѣйствіи, самообладаніемъ и трезвостью. Онъ прекратилъ игру, уѣхалъ на Кавказъ, поселплся въ казачьей станицѣ, жилъ здѣсь съ величайшею бережливостью на 5 рублей въ мѣсяцъ, собралъ деньги и выплатилъ карточный долгъ. Тутъ, хотя и въ маленькой жптейской подробности, сказываетсяистинная сила Л. Толстого, — чувство мѣры, власть надъ собою, выдержка и, слѣдовательно, съ извѣстной точки зрѣнія, нравственное преимущество его передъ Достоевскимъ. Все это мелочи. Но мы знаемъ, что и въ болѣе важныхъ случаяхъ Достоевскій „зарывался". Такъ, въ припадкѣ юношескаго тщеславія, вообразилъ онъ, что въ „Двойникѣ" своемъ превзошелъ „Мертвыя Души". Такъ, въ слѣпомъ негодованіи на Бѣлинскаго, обвинялъ этого можетъ быть недостаточно проницательнаго, но въ высшей степени благонамѣреннаго человѣка—въ „подлой злобѣ", въ „смрадной тупости". Вътомъ самомъ письмѣ, гдѣ онъ разсказываетъ Майкову о проигрышѣ, онъ дѣлаетъ это знаменательное обобщеніе всей своей нравственной личности: „вездѣ то и во всемъ я до послѣдняго предѣла дохожу, всю жизнь за черту переходилъ". Надо прибавить, что ему случалось „переходить за черту" не только отъ силы, но и отъ слабости, — отъ недостатка самообладанія. .4

і I

„Не отдавайте меня на судъ людской",— проситъ онъ Майкова. Это папоминаетъ героя „Записокъ изъ подполья":—„боялся я уяіасно, чтобъ меня не увидали, не встрѣтили, не узнали". Можетъ быть, онъ и не

іи»

236

і}^^- і - ^ ^ ; ; Иа^ Р»^

^•^. а - а е ^ - і ^

й^'^

Н»> 8 ^

|ті#^

раскаивается, и не стыдится передъ самимъ собою своей—какъ онъ выражается—„подлой и слпшкомъ страстной натуры", но все-же сознаніемъ своимъ освятить и оправдать ее „передъ людскимъ судомъ" не имѣетъ силы. И это уже—слабость, это—стыдъ зла, ибо зло не въ томъ, что онъ дѣлаетъ, а въ томъ, что онъ стыдится того, чтб дѣлаетъ. И въ концѣ концовъ, не все-ли равно, было-ли что-нибудь въ жизни, въ дѣлахъ его соотвѣтствующее преступному любопытству его воображенія, или не было. Важно то, что онъ думалъ и чувствовалъ такъ, какъ будто посмѣлъ-бы сдѣлать, если-бы захотѣлъ, — а сказать, какъ Л. Толстой: „мнѣ нечего скрывать отъ людей, пусть знаютъ в с ѣ , чтб я дѣлаю", — и снять съ жизни своей послѣдніе покровы, обнажить ее передъ глазами всего міра, Достоевскій не посмѣлъ бы. Этой наготы не вынеслабы его жизнь. Онъ что-то скрылъ отъ насъ или желалъ-бы скрыть, и мы чувствуемъ, что эта темная сторона его жизни — не святая, не „благолѣпная", или по крайней мѣрѣ ему самому казалась она не святою и не благолѣпною. Если жизнь Л. Толстого похожа на д ѣ в ственно-чистую воду подземнаго родника, то жизнь Достоевскаго подобна огню, который вырывается изъ тѣхъ-же первозданныхъ глубинъ, но, Схмѣшанный съ лавою.пепломъ, удушливымъ дымомъ и чадомъ. Нельзя не повѣрить искреннимъ усиліямъ Л. Толстого любить своихъ ближнихъ, мояшо только усомниться въ томъ, любилъ-ли онъ ихъ дѣйствительно кого-нибудь по - христіански. Огонь любви, пронпкающій и очищающій всю жизнь Достоевскаго, свѣтится даже въ самыхъ будничныхъ подробностяхъ его жизни. В ъ одномъ письмѣ поручаетъ онъ Майкову своего пасынка-сироту: „Паша мальчикъ добрый, мальчикъ милый, и котораго некому любить... Я послѣдней рубашкой съ нимъ подѣлюсь и буду дѣлпться всю жизнь!" Кто

самъ любилъ, тотъ почувствуетъ, что это не пустое слово, что онъ дѣйствительно готовъ, не разсуждая отвлеченно,—имѣетъ-ли право помогать бѣднымъ, — подѣлпться со своимъ мальчикомъ „послѣднею рубашкою". „...Мнѣ говорятъ въ утѣшеніе, — пишетъ онъ прслѣ смерти дочеріі Соніі,—что у меня еш;е будутъ дѣти. А Соня гдѣ? Г д ѣ эта маленькая личность, за которую я, смѣло говорю, крестную мз^ку приму, только чтобъ она была жива... Чѣмъ дальше идетъ время, тѣмъ язвительнѣе воспомішаніе и тѣмъ ярче представляется мнѣ образъ покойной Сони. Есть міінуты, которыхъ выносить нельзя. Она уже меня знала; она, когда я, въ день смерти ея, уходилъ изъ дома, читать газеты, не имѣя понятія 0 томъ, что черезъ два часа она умретъ, — такъ слѣдила іі провожала меня своііми глазками, такъ поглядѣла на меия, что до сихъ поръ представляется, и все ярче и ярче. Никогда не забуду и никогда не перестану мучиться! Если даже и будетъ другой ребенокъ, то не понимаю, какъ я буду любить его; г д ѣ любви найду; мнѣ нужно Соню". Онъ любитъ ее,—дитя своей плотіі, не только по плоти, но и по духу, т. е. по-христгански, не для себя, а для нея, какъ отдѣльную, вѣчную, незамѣнимую личность. Вотъ, кто ніікогда не утѣшился-бы объ умершемъ ребенкѣ съ другими, новыми дѣтьми, подобно вѣтхозавѣтному патріарху Іову. „А г д ѣ Соня? Мнѣ нужно Соніо". Во всемъ, что дѣлалъ, говорилъ, думалъ и чувствовалъ Л. Толстой, нѣтъ ничегоподобнагоэтимъ простымъ словамъ простой любви. Невольно вспоминается, какъ однажды о самомъ вѣрномъ изъ друзей своихъ,— о той, которая отдала ему всю своіо жизнь, не только ліобила, но іі „окалѣла" его, тридцать лѣтъ заботилась о немъ, какъ о ребенкѣ, съ материнскою нѣжностью,—о женѣ своей, Софьѣ Андреевнѣ, — сказалъ Левъ Нпколаевичъ постороннему человѣку: „друга я

себѣ буду искать между мужчішами, и нпкакая женщина не можетъ замѣнить мнѣ друга. Зачѣмъ-же мы лжемъ нашимъ женамъ, увѣряя ихъ, что считаемъ ихъ нашими истинныміі друзьями? Вѣдь это неправда же?" Вотъ холодное и жестокое слово. Жестокое,— но, можетъ быть, беззлобное, невинное, и даже если не христіански, то язычески прекрасное: это вѣдь холодъ всей его жпзни,—холодъ подземнаго источника. Только бы онъ самъ не боялся, не стыдился этого холода, сохрашілъ бы его до конца,—а то вѣдь все равно холодный источникъ никогда не будетъ горячимъ, а лишь теплымъ и мутнымъ. Такъ пусть бы ужъ лучше оставался онъ такимъ, какимъ создалъ его Богъ. Я боюсь не великаго себяліобія, не языческаго холода послѣднихъ и дѣвственно-чистыхъ глубинъ его, а только поверхностной или серединной теплоты его, желающей быть христіанскоіо. И такъ, въ сущности, и Л. Толстой, и Достоевскій праведны въ жизни своей, но праведны не до конца, не совершенны, ибо кромѣ подземнаго холода есть холодъ небесной лазури, кромѣ подземнаго огня есть солнечный огонь. Ни тотъ, ни другой не достигли этой высшей соединяющей области, г д ѣ вѣчная лазурь проніікнута вѣчнымъ солнцемъ, г д ѣ Два — Одно. Во всякомъ случаѣ, огонь Достоевскаго такъ-же святъ, какъ холодъ Л. Толстого. Для меня, что бы ни узналъ я дурного, преступнаго даже постыднаго,—если вообще что-либо подобное было,—о жизни, о дѣйствіяхъ Достоевскаго, образъ его не омрачится, и окружающій его ореолъ святости не потускнѣетъ, іібо я чувствуіо, что горѣвшій в ъ немъ огонь все побѣдилъ и все очистилъ. И самъ онъ чувствовалъ силу этого очищающаго огня. Имъ онъ жилъ и отъ него умиралъ. „Сжигаетъ меня какая-то внутренняя лихорадка, ознобъ, жаръ каждую ночь, и я худѣю ужасно",—писалъ онъ еще за нѣсколько лѣтъ до

і

237

4

І

и

смерти. Во вторую половину 1 8 8 0 года, когда кончалъ онъ „Братъевъ Карамазовыхъ",— по воспоминаніямъ Страхова,—„онъ былъ необыкновенно худъ и истощенъ... Онъ жилъ, очевидно, 0ДНИ1ѴПІ нервами, и все остальное его тѣло дошло до такой степепи хрупкости, при которой его могъ разрушпть первый, даже небольшой толчекъ. Всего поразительнѣе была при этомъ неутомимость его умственной работы... Онъ писалъ 2 5 или 3 0 печатныхъ листовъ въ годъ, а работа, какъ онъ самъ мнѣ говорилъ, стала ему труднѣе". В ъ началѣ 1 8 8 1 года онъ заболѣлъ сильнымъ нрипадкомъ эмфиземы, вслѣдствіе катарра легочныхъ путей, которою страдалъ послѣднія девять лѣтъ своей жизни. 2 6 января сдѣлалось кровотеченіе горломъ. Чувствуя приближеніе смерти, пожелалъ онъ исповѣдаться и причаститься. „Во всю своюжизнь, въ рѣшительныя минуты, — говоритъ Страховъ,—Ѳедоръ Михайловичъ имѣлъ обыкновеніе, по словамъ Анны Григорьевны, раскрывать на удачу то самое евангеліе, которое было съ нимъ въ каторгѣ, и читать верхнія строки открывшейся страницы. Такъ поступнлъ онъ и тутъ и далъ прочесть женѣ. Это было: Матѳ. гл. III, ст. 1 1 : „Іоаннъ же удерживалъ его и говорилъ: мнѣ надобно креститься отъ Тебя, и Ты-ли приходишь ко мнѣ? Но Іисусъ сказалъ ему въ отвѣтъ: не удерживай, ибо такъ надлежитъ намъ исполнить великую правду". Когда Анна Григорьевна прочла это, Ѳедоръ Михайловичъ сказалъ: „ты слышишь?—„не удерживай",—значитъ я умру". И закрылъ книгу". Черезъ нѣсколько часовъ онъ дѣйствительно умеръ мгновенно— отъ разрыва легочной артеріи. „Великая правда", о которой думалъ онъ въ свои послѣднія минугы, была правдою всей жизни его. Должно надѣяться, что онъ иснолнилъ ее въ смерти, и что она окончательно оправдала его передъ Вѣчнымъ Судомъ.

У^.^^^Уіс^і 238

И ^ » 1^-^

Достоевскій любилъ читать пушкпнскаго „Пророка" на литературныхъ вечерахъ. Кто слышалъ его, тотъ никогда этого не забудетъ. Начиналъ онъ прерывистымъ, глухимъ итихимъ, какъ будто сдавленнымъ голосомъ. Но среди молчанія толпы каждый звукъ былъ внятенъ. И голосъ его становился все громче п громче, пріобрѣталъ силу какъ-бы сверхчеловѣческую, и послѣдній стихъ онъ уже не произносилъ, а кричалъ потрясающимъ крикомъ: Г.тіаголомъ жги сердца ліодей...

РІ сѣрая, жалкая, консервативно-либеральная петербургская толпа, каяіется, самая холодная и будничная толпа всего міра, содрогалась отъ этого страшнаго крика, точно такъ-же, должно быть, какъ четыре вѣка назадъ толпа въ Маріи-дель-Фіоре — во время проповѣдей брата Іеронима Савонаролы. В ъ это мгновеніе вдругъ чувствовалось, что Дрстоевскій — больше, чѣмъ великій писатель, и что въ немъ горнтъ тотъ огонь, о который зажигаются всемірно-исторпческіе религіозные пожары. Однажды Страховъ прочелъ ему свое стихотвореніе, г д ѣ былъ между прочимъ стихъ, обращенный къ современнымъ русскимъ людяиъ: Поймите лишь, какихъ носители вы силъ.

Достоевскій воскликнулъ: — Да, да, ноймите лишь! Именно, имепно только бы поняли! Да нѣтъ, не поймутъ... „Послѣ кликовъ, рукоплесканій и вѣнковъ, которыми удостаивали его на публичныхъ чтеніяхъ,—разсказываетъ Страховъ, — опять онъ говаривалъ: — Да, да, все это хорошо, да все-таки главшго не понимаютъ. „Въ чьей-нибудь головѣ,—говоритъ самъ Достоевскій, — всегда остается нѣчто такое, чего никакъ нельзя передать другимъ людямъ, хотя бы вы исписали цѣлые томы и

^ и » . § 4 ^ В-;г&|-н^г-

Н^»

^^'^

І^л В - ^ В ^ І - а И . !

растолковывали вашу мысль тридцать пять лѣаъ; всегда останется нѣчто, что нп за что не захочетъ выйдти изъ-подъ вашего черепа, и останется при васъ навѣки; съ тѣмъ вы п умрете, не передавъ никому, можетъ быть самаго главнаго изъ вашей идеи". Не исполнилось-ли это предчувствіе? Не умеръ-ли онъ, не сказавъ намъ главнаго изъ того, что хотѣлъ сказать? И теперь, черезъ двадцать лѣтъ послѣ смерти своей, узнавъ, какъ поняли его, не имѣлъ-ли бы онъ права снова воскликнуть: „главнаго не понимаютъ", и можетъ быть, даже особенно теперь, когда слава его меркнетъ передъ все восходящею, все ослѣпптельнѣе сіяющею славою великаго соперника? Но еслп „главное" во Л. Толстомъ больше почувствовано, признано, то большели оно сознано п понято, чѣмъ въ Достоевскомъ? Во всякомъ случаѣ, кажется, Л. Толстому, а не Достоевскому принадлежитъ настоящее. А если это дѣйствительно такъ, если Л. Толстой властелинъ настоящаго, то не принадлежитъ-ли Достоевскому будущее? Я говорю это не съ тѣмъ, чтобы унизить Л. Толстого. Я думаю, что настоящее не меньше будущаго. Сегодняшнее есть уже завтрашнее, только еще не узнанное, но стольже глубокое, можетъ быть, даже болѣе, потому что оно безмолвно и тайно. Я хочу лишь сказать, что мы уже предчувствуемъ тізетьяго, невѣдомаго, того, кто идетъ за нимп, и кто больше ихъ, того, кто соединитъ настоящее съ будущимъ, кто сдѣлаетъ настоящее будущимъ. Не ему-ли принадлежптъ вѣнецъ послѣдней побѣды? Не онъ-ли сознаетъ и откроетъ главное, чтб было во Л. Толстомъ и в ъ Достоевскомъ? И тогда всѣмъ станетъ ясно, что Онъ былъ въ нихъ. „Сочиненія Пушкина, Гоголя, Тургенева, Деряіавина,—говоритъ Л. Толстой, —...неизвѣстное, ненз^жное для народа... Наша литература не привпвается и не привьется народу... Сочиненія эти, столь цѣнимыя нами.

остаются трухою для народа'. Однажды, разговорившись съ извозчикомъ, на просьбу дать ему „Дѣтство и Отрочество", Левъ Нпколаевичъ отвѣтилъ: — Нѣтъ, это пустая книжка. В ъ молодостп я много ппсалъ глупостей. Я дамъ тебѣ „Ходите въ свѣтѣ, пока есть свѣтъ. Это гораздо лучше, чѣмъ Дѣтство гс От^ючество. „Я, какъ Павелъ,—говоритъ Достоевскій,— меня не хвалятъ, такъ я самъ буду хвалиться". И незадолго передъ смертью, въ записной книжкѣ, подъ параграфомъ, озаглавленнымъ „Я": „Я конечно народенъ (ибо направленіе мое истекаетъ изъ глубины христіанскаго духа народнаго) — хотя и непзвѣстенъ русскому иароду теперешнему, но буду извѣстенъ будущему". Несмотря, однако, на всю противополоягность этихъ взглядовъ, каждый изъ нихъ правъ по-своему. Конечно, оба они народны въ томъ смыслѣ, что продолжаютъ духъ русскаго народа въ духѣ русской культуры, стремятся къ тому, что дѣйствптельно должно сдѣлаться когда-нибудь народпымъ и въ то-же время всемірно-культурнымъ. Стремятся, но достигаютъ-ли? Мнѣ кажется, что они только созналп или, по крайней мѣрѣ, почувствовали до конца бездну, отдѣляющую культуру отъ народа, что они хотятъ быть народомъ. Но даже Пушкпнъ, гораздо меньше сознававшій эту бездну, больше—народъ, чѣмъ они. Ни Л. Толстой, ни Достоевскій не обладаютъ совершенною простотою, которая дѣлаетъ произведенія искусства, подобныя „Иліадѣ" Гомера, „Прометею" Эсхила, „Божественной комедіи" Данте, завершающимъ выраженіемъ духа народнаго, какъ д у х а в с е ыірнаго. Оба они еще слишкомъ слояшы и даже слишкомъ сословны, можетъ быть, иыенно потому, что слишкомъ спѣшатъ выйти изъ сословія и „опроститься". Кому нужно опроститься, тотъ еще не простъ; кто хочетъ быть народомъ, тотъ еще не народъ. А еслн

і

3!

I

239

и дальше пойдетъ такъ, какъ до сихъ поръ же очевидецъ,—„во Львѣ Николаевичѣ сейшло, то Пушюшъ, Л. Толстой и Досто- часъ - же чувствовался человѣкъ высшаго евскій еще долго останутся „трухою для на- круга",—человѣкъ свѣтскій, русскій баринъ. Замѣчательно вообще въ лицахъ великихъ рода". людей русской культуры,—напримѣръ въ лпцѣ Основатель новой „секты", которая сама себя называетъ „церковью христіанъ право- стараго Тургенева—это соединеніе простонаславныхъ", бывшій каторжникъ, живущій на родностп, „деревенскаго", „крестьянскаго" съ Сахалинѣ, крестьянинъ Тихонъ Бѣлоножкинъ, самой высшей арпстократичностью, съ сасчитающій себя и своими послѣдователями мымъ родовитымъ русскимъ „барствомъ" и считаемый за „Хрпста", сказалъ недавно европейскою свѣтскостью,притомъ-соедиЕеніе, одному такъ-называемому „культурному" рус- кажущееся естественнымъ, какъ будто одно друскому человѣку, изслѣдователю народныхъ гому не мѣшаетъ, а даже, напротивъ, именно тамъ, въ глубинѣ простонароднаго и заклюобычаевъ. — Масло собираете? Понимаю... Масла вы чаетсл нѣчто до послѣдней степени аристовъ лампадку набрали много. Зажгите ее, кратическое, не въ грубомъ сословномъ, а въ чтобъ свѣтъ былъ людямъ. А то, зачѣмъ и самомъ высшемъ смыслѣ господское, властное, избранное п, вмѣстѣ съ тѣмъ, утонченно, масло? Всѣ мы—люди культуры п сознанья—не изящно-культурное, — всемірное. масло-ли безъ огня? Народъ — людп стихійВ ъ приведенномъ оппсаніи наружности ной силы и вѣры—не огонь-ли безъ масла? Л. Толстого недостаетъ одной черты: это лицо Если масло не соединится съ огнемъ, то оно человѣка, прожившаго долгую, можетъ быть, пропадетъ и огонь потухнетъ. Мнѣ кажется, и бурную, но рѣдко счастливую, „благолѣпчто Л. Толстой и Достоевскій—великіе пред- ную" жизнь, согласно съ природою, лицо патечи того, кто опуститъ наконецъ свѣтиль- тріарха или стараго „язычника", исполина ню въ масло и зажжетъ огонь. Немврода, дяди Ерошки. Несмотря на семиТаковы эти двѣ жизни, эти два русскихъ десятилѣтнія морщины, такъ и вѣетъ отъ него неувядаемоююностью, свѣжестьюи тѣмъ лица. Когда я смотрю на каждое изъ нихъ от- нѣсколько, надменнымъ, безучастнымъ холодѣльно, я могу судить ихъ и сравнивать, домъ, который свойственъ вообще великимъ могу отдавать преимущество одному передъ языческимъ лрщамъ.

І

і

другимъ, но когда я вижу ихъ вмѣстѣ, — то уже не знаю, кто изъ нпхъ мнѣ блнже и кого я больше люблю.

И вотъ рядомъ—лицо Достоевскаго, даже въ молодости „не казавшееся молодымъ", со страдальческими тѣнями и складками на „Лицо у него было крестьянское, — опи- впалыхъ щекахъ, съ огромнымъ оголеннымъ сываетъ очевидецъ наружность Л. Толстого,— лбомъ, на которомъ чувствуется вся ясность простое, деревенское, съ широкимъ носомъ, и величіе разума, и съ яіалкими губами, точобвѣтренной кожей и густыми, нависшими но искривленными судорогой „священной бобровями, изъ-подъ которыхъ зорко выгляды- лѣзни",съ тусклымъ, какъ будто обращеннымъ валп маленькіе, сѣрые, острые глаза". Иногда внутрь, невыразимо тяжкимъ взоромъ немновдругъ вспыхивая и загораясь, глаза эти го косящихъ глазъ, глазъ пророкаили бѣсносмотрятъ на собесѣдника какъ-бы сверлтциліъ ватаго. И что всего мучительнѣе въ этомъ и прошізывающимъ взоромъ. Прп всей про- лицѣ, — какъ бы неподвижность въ самомъ стонародности лица его, — прибавляетъ тотъ движеніп, какъ бы въ крайнемъ усиліи

•аа^в^аа^

240

а^ѵ.

1^»-° ^

іьк^

і-^ И'^ а-^ і-^^ в-^і-к^-

и^і-

і-ва

^-бе&і^ а-е?.

вдругъ остановившееся и окаменѣвшее стремленіе.

Ч

I

-1

І

Несмотря на всю противоположность этихъ двухъ лицъ, иногда они кажутся странно сходпыми, — не потому-ли, что и у Достоевскаго такое-же крестьянское, простонародное лиіі;о, какъ у Л.Толстого? „Ѳедоръ Михайловичъ", говоритъ Страховъ, „имѣлъ видъ совершенпо солдатскій, то есть, простонародныя черты лпца". Но вотъ вопросъ: если намъ, людямъ культуры, лица эти ка?кутся въ высшей степени народными, то призиаетъ-ли ихъ такимп-же и самъ народъ? Не найдетъ-ли онъ ихъ, могкетъ быть, и заключающими въ себѣ лучшее что ссть для русскаго муяіика въ русскомъ „баринѣ", —но все-таки чуждыми, дальними,—діоягетъ быть, изъ высшаго, но всетакіі изъ другого міра? Если лпцо завершаіощаго генія есть по преимуществу лгщо шрода, то пи во Л ь в ѣ Толстомъ, ни въ Достоевскомъ мы еще не имѣемъ такого русскаго лица. Слишкомъ они еще сложны, страстны и мятежны. В ъ нпхъ пѣтъ послѣдней тіішины и ясности, того „благообразія", котораго уя«е столько вѣковъ безсозпательно пщетъ пародъ въ своемъ собственпомъ и византійскомъ искусствѣ, въ старинныхъ иконахъ своихъ святыхъ п подвижниковъ. И оба эти лица—не прекрасны. Каяіется, вообще у насъ еще не было прекраснаго народпаго пвсеміриаголица,—такого, какъ, напримѣръ, лицо Гомера, іоноши Рафаэля, старика Леонардо. Даяге внѣшпій образъ Пупікина, который намъ остался, — этотъ петербургскій дэнди тридцатыхъ годовъ въ чайльдгарольдовомъ плащѣ, со скрещенными на груди по наполеоновски руками, съ условно байроническою задумчивостыо въ глазахъ, съ курчавыми волосами и толстыми чувственными губами негра или сатира, едва-ли соотвѣтствуетъ внутреннему образу самаго родного, самаго русскаго изъ русскихъ людей. Да и есть-ли это настоящее лицо Пуш-

кина? Современники разсказываютъ, что бывали минуты, когда опъ вдругъ какъ-бы весь лреобрая^ался, становился иеузнаваемъ. Но соверіііалось-ли имеііпо въ этиминутыто чудо, 0 которомъ говоритъ у ІТлатона Алкіівіадъ по поводу лица Сократа: не выходилъ-ли изъ грубой оболочки сатира скрывавшійся въ ней богъ? Во всемъ существѣ Пушкина, въ его наруяіности, такъ-же, какъ въ поэзіи, есть нѣчто слишкомъ легкое, мгповенпое, пеуловимо скользящее, едва до земли касающееся и улетаіощее, чтб не могло быть закрѣплено во внѣшнемъ образѣ. Не даромъ друзья набывали его „Ись'рою'\ Опъ вѣдь дѣйствительно ис совершилъ надъ русскою культурою теченія своего какъ свѣтііло, а только блеснулъ и погасъ, какъ „искра", какъ падучая звѣзда, какъ предзпамепованіе возможпой, но даже имъ самимъ неосуществленной, русской гармоніи, — русскаго „благообразія". И, улетая, опъ оставилъ намъ только темпую, непрозрачную оболочку свою, безъ горѣвшаго въ ней, свѣтившагося ядра, безъ внутренняго образа своего. Кто теперь снова найдетъ это истинное лицо Нушкина?

1

!

4

Но, можетъ быть, именно въ томъ, что русскій народъ до сей поры не пашелъ еще лигщ своего, и заключается ііаша великая надея«да,—ибо пе значитъ-ли это, что мѣра его пе въ прошломъ, не въ Пуіпкинѣ, даже не в ъ Петрѣ, а все еще въ будуіцемъ, все еще въ невѣдомомъ,въ болыпемъ. Этого будуіцаго,третьяго и послѣдпяго, окоіічательно „благообразнаго", окончательно русскаго и всемірнаго, лица не должно-ли искать именно здѣсь, въ двухъ величайпіихъ современныхъ русскихъ лицахъ — Л. Толстомъ и Достоевскомъ? Потому-то и соединяемъ мы ихъ, что въ тайнѣ ждемъ: не вспыхнетъ-ли между пими, какъ между двумя противоположпыми поліосами, искра того огня, той молніи, о которую зажжется великій пожаръ. Конецъ І-ой

гмвы. 5?,

241

вгг Читатель не долженъ смущатьсяниневыдерАлександръ Добролюбовъ. Собранге етиховъ. Лредисловіе Ив. Еоневского и Всілерія Брюсова. жаннымъ, колеблющимся ритмомъ стиха, ни Москва. 1900. Енигоиздательство „Скорпіонъ"'' бѣднотою риѳмы, доходящейдо повторепія, въ Стр. 70. качествѣ созвучія, одного и того я«е слова, ни Произведенія г. Александра Доброліобова общимъ ансамблемъ содержанія: гг. Коневмы не рѣшились бы назвать стихами: они ской и Брюсовъ были такъ любезны, что предпроизводятъ впечатлѣніе густого тумана, ко- послали стнхамъ Добролюбова пояснительныя торому еш;е долго до имѣющаго его разсѣять предисловія. Г. Коневской, обычнымъ этому яснаго солнца. Бѣлыми, плотными волнаміі автору тяжелымъ и страннымъ слогомъ, „изокружаетъ онъ васъ отовсюду, и вамъ стано- слѣдуетъ личность Александра Доброліобовится жутко и неловко дышать, точно передъ ва". Оказываѳтся, этотъ поэтъ „волеіо полодверью, за которой мѳчется и бьѳтся безум- жилъ себѣ пересоздавать лѣзущіе извнѣ въ ный. проводы его воспріятій предметы и возсоздаИногда въ туманѣ мерцаютъ какіе-то про- вать свои предметы внутри себя". Къ этой блески. Вы напрягаете зрѣніе и стараетесь уло- сложной психологической характеристикѣ г. вить и свести къ опредѣленному образу не- Брюсовъ добавляетъ литературную: послѣ ясный, почуявшійся вамъ намекъ на образъ. многихъ серьезныхъ замѣчапій о русскомъ Но снова все исчезло, — и опять та-же пелена стихосложеніи, онъ отмѣчаетъ, что въ ститумана стелется блѣдная, непроницаемая, без- хахъ г. Доброліобова „сдѣлана попытка освострастная. бодиться отъ всѣхъ обычныхъ условій стихоВотъ нѳбольшое и болѣе другихъ доступ- сложенія". ное, „стихотвореніе" г. Добролюбова, названДобавимъ, что изданы „стихи" прекрасно, ное—довольно сомнительно—„ подражаніемъ на бѣлой и плотной бумагѣ, что они снабжедревнимъ": ны примѣчаніями, варіантами, указателемъ Каждый звукъ цері;овнаго звона Мнѣ дороже одѳждъ и кадилъ, Каждымъ членомъ впиваю я звоны Отъ могущества до паденія силъ. И нѳ знаю внѳзапной причины, Но приходятъ весѳлые дни — II р.істутъ, дрожатъ безъ причины. Эти звуки въ душѣ и груди!

242

имѣющихся рукописѳй стихотвореній, что книжка закліочена въ благородно-простуіо обложку, какъ-то неуловимо напоминающую старыя, умныя книги, и что обложка эта,по нашему искреннему убѣжденііо, оказывается самой художественной частью книги.

Д. ШестаковЪ.

Свѣдѣнія,

^

писанный тамъ Бѣльскому), пѳрвокласснаго мужского портрета въ Третьяковской галле-

Мы снова посвящаемъ часть иллюстрацій снимкамъ съ произведеній русскихъ ху-

реѣ и очеяь тонкаго портрета барона Мальтица? Извѣстно, что Дрожжинъ былъ учеяикъ

дожпиковъ Х У І І І

в. Къ сожалѣнію, отно-

Левицкаго... но и только. Что произвелъ онъ

сительно нѣкоторыхъ картинъ существуютъ

въ продолженіе своей довольно долгой жизни,

сомнѣнія, кѣмъ онѣ писапы. Малый инте-

это, кажется, никому

ресъ, проявленный до сихъ поръ къ творчеству напіихъ старыхъ мастеровъ, т. е. къ

тѣмъ, судя по тому, какъ достовѣрныя его творенія похожи на произведеігія его учи-

лучшему, что было сдѣлано в ъ Россіи за все

теля, можно смѣло предноложить, что многое

время существованія у насъ общеевропейской

изъ того, что приписывается Левицкому, есть

живописи,—вѣроятяо, является причиноютого, что покамѣстъ вовсе не существуетъ серьезныхъ и дѣльныхъ изслѣдованій, касающихся въ высшей степени драгоцѣнныхъ работъ этихъ худояшиковъ. Тѣмъ болѣе грустна такая скудость свѣдѣній, что изъ русскихъ живописцевъ XVIII в. одияъ лишь Боровиковскій имѣетъ своіо совершенно обособленнуіо, опредѣленную и яеизмѣннуіо физіояомііо, остальяые я«е всѣ—Левицкій, Рокотовъ, Шебановъ, Дрожжинъ, многіе иностранцы, работавшіе в ъ Россіи—такъ похожи другъ на друга, что часто прямо невозмояаіо, пріі отсутствіи докумеитальныхъ даняыхъ, сказать, кѣмъ іімеяно изъ нихъ написана та или другая картияа. Отчасти такая затруднительность въ указаяіи авторства зависитъ и отъ того, что произведенія (искліочительно портреты) этихъ мастеровъ разбросаны по частнымъ рукамъ, а поэтому трудно сравніівать ихъ меягду собой и составить себѣ опредѣленное и цѣльное понятіе объ ихъ творцахъ.

работа его ученика, этого совсѣмъ нынѣ забытаго Дрояшина. Иравда, три очень ягивыс и характерные его портрета, написаны довольно сухо и въ нѣсколько черноватыхъ, съ оттѣнкомъ зелеяаго, тонахъ; но развѣ не бываютъ такіе „Левицкіе", которые какъ разъ отличаются подобными чертами?

Большую услугу исторіографіи русскаго искусства оказалъ-бы тотъ, кто устроилъ-бы изъ этихъ разбросанныхъ произведеній одну общую выставку русской я^ивописи XVIII в. Такая выставка яавѣрное поспособствовала-бы выяснеяііо многихъ загадокъ и яедоумѣній. Такъ, напримѣръ, кто такое Дрояокияъ, авторъ превосходнаго семейнаго портрета Антропова съ семьей, въ АкадеміиХудожествъ, (кстати, по непростительной оплошности, при-

неизвѣстно, а между

Весьма загадочной представляется также каі5типа изъ Третьяковской галлереи, „Въ мастерской художпика", па которой, какъ говорятъ, стоитъ подпись: Лосенко, 1 7 5 5 . Вслѣдствіе запрещеяія снимать картины со стѣнъ и нодвергать ихъ внимательному изученію, а также потому, что упомянутая картина виситъ в ъ темяоватомъ углу и подъ стекломъ, мы не могли провѣрить, дѣйствитсльно-ли значится на пей эта подпись; однако, спрашивается, почѳму-же, если да^ке эта подпись и имѣется налицо, нѣкоторые изслѣдователи приписываіотъ эту картину тому-я«е Дрожжину, а другіе — Антропову? Да оно какъ-то и невѣроятно, чтобъ Лосенко, извѣстный, какъ творецъ академическихъ Авелей и Товіѳвъ, напыщенныхъ Рогнѣдъ, сухихъ лощеныхъ портретовъ и атласа таблицъ идеальной человѣческой фигуры, словомъ, типичный прародитель нашей академической схоластики, могъ перѳдать такъ вниматель но, тепло и тонко, — яѳ хужѳ Ходовецкаго и нѳмногимъ хуже Шардэна, — простую дѣйствитѳльность. Если-же Лосенко дѣйствительно авторъ

243

этой вещи, то ісакъ грустно, что такой милый

только по своимъ первокласснымъ худоягест-

и задушевный художникъ пожертвовалъ весь

венпымъ достоинствамъ, пе только по мѣт-

свой

кой и разительной характеристикѣ, по и по

большой

и чудный даръ

на

алтарь

Винкельмаповской ереси!

тому, кого опи

изображаютъ: Державина в ъ

Окончательно темно въ исторіи русской

молодыхъ годахъ, графа Кушелева, архитек-

живописи, несмотря на ревностныя старанія и

тора Кокоринова, строителя прекраспаго зда-

полуфантастическія изслѣдованія Петрова, все

нія Академіи Худоя^ествъ, и оперной пѣвицы

что касается художниковъ первой половины

Давіи,

ХУПІ в., пенсіонеровъ Петра Великаго,—Ни-

роръ, что в ъ честь ея была даже выбнта м с -

китина и Матвѣева. Еще отъ Матвѣева сохра-

даль *).

ннлось три достовѣрныхъ его вещи: воспро-

производпвшей

когда-то Такой

фу-

Пятый портретъ Лѳвицкаго,—неизвѣстной

изведенный в ъ настоящемъ номерѣ собствен-

дамы,—находится в ъ собраніи г. Хитрово, г д ѣ

ный портретъ

онъ вполнѣ выдеря«иваетъ сравнепіе с ъ лучіип-

сыномъ

его съ женой (завѣщанный

художника

въ

Академію

Худо-

жествъ — слѣдовательно, несомнѣнно работа этого мастера), очень ординарная ческая

картина въ

м и англичанами XVIII в.—съГенсборо, Ромией и др.

аллегори-

Строгановскомъ

Портреты Боровиковскаго, — иѳизвѣстнаго

собра-

мужчины с ъ листоімъ бумаги в ъ рукѣ, какоіі-

Музеѣ Але-

то дамы (графини Кутайсовой?) со смуглымъ,

За то И. Никитинъ—лицо совсѣмъ миѳи-

краснвы» по гармоніи бѣлаго платья, сѣро-

ческое. Портретъ неизвѣстнаго гетмана, счи-

зеленаго фона и грязно-ягслтой шалп), и пѣс-

тавшійся портретомъ и Мазепы, и Скоропад-

колько сантиментальный

скаго, и Полуботка, а также портретъ Петра I

Багратіонъ—принадлежатъ К7> лучшимъ про-

на смертномъ одрѣ, заказанный, по словамъ

изведеніямъ нашего большого мастера. Нако-

Петрова, траурной комиссіей,—оба приписыва-

нецъ, портретъ ныпѣ совершеипо и папрасію

ются Никитину, но и то, и другое безъ всякихъ

забытаго миніатюриста Головачевскаго, рабо-

серьезныхъ доказательствъ. Однако, если-бы

ты Веиеціапова, дивный по краскамъ, письму,

оказалось, что эти предположенія

справедли-

очень типичный для временп своіімъ Грезов-

вы, нужно было-бы признать Никитина однимъ

скимъ характеромъ, служитъ превосходнымъ

изъ самыхъ сильныхъ художниковъ

доказательствомъ того, какимъ

ніи и скверная баталія — въ ксандра ПІ *),

энергичнымъ, восточнаго типа лпцомъ (очспь

первой

портретъ

графиіиі

достойпымъ

половины XVIII в., и не только въ Россіи—

наслѣдникомъ и ученнкомъ великихъ портре-

это еще ничего-бы не значило—ноивъЕвро-

тистовъ ХѴ1П в . былъ основатель нашей бы-

пѣ, наравнѣ съ лучшими современными ему

товой живописи.

*

французами и англичанами. Изъ

остальныхъ воспроизведенныхъ

пастоящемъ номерѣ портретовъ,четыре—достовѣрно работы

Левицкаго

и интересиы нѳ

*) Что-же касается до иконъ его въ потербургскихъ церквахъ, то оиѣ дапно сворху сплошь записаны, кромѣ нѣкоторыхъ вещѳй нь (Іотропавскомъ соборѣ, г д ѣ коѳ-что уцѣлѣло отъ старипной росписи, ио трудно сказать, чтб именно принадлежитъ здѣсь Матвѣѳву.

244

*

въ

*

Гибкая, стройная и элегантная заставіса къ

статьѣ Сизѳрана заимствована изъ ро-

*) Портретті .этотъ писаиъ Лепицкимъ ьъ 1788 г. Давія была въ ссязіі съ графомъ Бо.ібородко, которыГі тратилъ на иѳе невѣроятныя депьги, что побудило Императрицу пыслать ое з а граііицу. Объ Давіи ссть свѣдѣиія в-ь запііскахъ Гарііопскаго и Г р к бопскаго. На мѳдаліі съ одііой стороны портрета надпись: Аппа Ваѵіа, ѵігіиіі ѳхсеізае, съ другой—изображѳна л и р а и покругь нѳя: Лп. 1792. Мѳгііо засгагип4 ІіЬѳгпит.

скошнаго изданія 1757 г.: Ііез ІаЫеаих (іе 1а

гочисленныхъ русскихъ собратьевъ, но и по-

Оаіегіе гоуаіе (іе Бгебйе— работы Шарля Эйзена, извѣстнаго французскаго илліостратора и

ставлены наравнѣ съ лучшими европейскими мастерами. Изъ фипляіідскпхъ худояши-

декоратора эпохи Помпадуръ. Концовка, нѣ-

ковъ получили золотыя медали А. Галленъ

сколько грубой и грузной формы, за то чрез-

и Е . Ернефельтъ, таіоке одни изъ блиягаПвычайно сочная по пятнуинелишеннаяизвѣст- шихъ сотрудниковъ „Міра ІІскусства" и участной величественности—типографскій знакъ, ники устраиваемыхъ имъ выставокъ. довольно часто встрѣчающійся въ большихъ ПШ Въ Академіи Худоягествъ была открыта іп-ГоІіо, временъ Людовика XIV.

выставка эскизовъ и картоновъ для храма

Б. ВенъямнновЪ. Воскресенія въ Петербургѣ. „При случаѣ", по вѣрному замѣчанііо одпого фельетониста, „у насъ ліобятъ поговорить о значеніи религіоз-

Замѣтки. ППП Почетныя медали на всемірной выставкѣ въ Парижѣ получили слѣдующіе худоя«пики: Россгя. Сѣровъ. Франція. Эннеръ, Казенъ, Даньянъ-Бувере, Гарпиныі, Эберъ, Ролль, Воллонъ. Англія. Орчардсонъ, АльмаТадема. Германія. Ленбахъ, Климтъ, Вельгія. Стрейсъ. Америка. Уистлеръ, Сарджентъ. Испанія. Соролла-Бастііда. Данія. Кроііеръ. Голландія. Израэльсъ. Норвегія. Таулоу. Швеція. Цорнъ. Напомипаемъ, что въ „Мірѣ Искусства" быліі воспроизвсдены всѣ вещи Сѣрова, выставлепныя въ Парижѣ. Кромѣ того, въ я«урналѣ были помѣщены снимки съ проіізведеній: Казена, Даньянъ - Бувере, Ленбаха, Уистлера, Таулоу и Цорна. Въ слѣдующемъ ИѴ» „Мірѣ ІІскусства" появится рядъ снимковъ съ картинъ Израэльса. ППП Жіори по отдѣлу изящныхъ искусствъ на Парижской всемірной выставкѣ, присудило, кромѣ почетной медали (тёсіаіііе (і'1іоппеиг)—высшей награды, полученной академикомъ Сѣровымъ, золотыя медали русскимъ художникамъ Малявину и Коровину. „Міръ Искусства" съ чувствомъ особенной радости и удовлетворенія привѣтствуетъ это рѣшеніе международнаго худоясественнаго судилища, которымъ наши талантливые сотрудники не только выдѣлены изъ среды своихъ мно-

наго искусства, о подъемѣ нашей религіозной живописіі въ лііцѣ Васнецова и т. д.". Къ со жалѣнію, нынѣшняя выставка такимъ „случаемъ", вызывающпмъ па серьезную бесѣду, служить не моягетъ. Съ Владимірскимъ соборомъ М0Я4Н0 не соглашаться, но съ нимъ надо считаться, какъ съ значительнымъ худоя^ественнымъ ііроизведепіемъ и выдающимся памятникомъ совремсннаго русскагорелигіознаго сознанія. Это—выдеряіаиное, цѣльное,твореніе, въ которомъ чувствуется яшвой порывъ и большое дскоративное чутье. Мы имѣемъ въ виду, копечно, работы настоящихъ мастеровъ работавшихъ въ этомъ соборѣ, — В. Васпецова и М. Нестерова, а пе ихъ бездарныхъ сотрудпиковъ. Ничего подобнаго тому, что мы видали во Владимірскомъ соборѣ, не будетъ, вѣроятно, въ храмѣ Воскресенія.... Какія тому причины—трудно сказать. Отчасти онѣ лежатъ въ общихъ условіяхъ русскаго искусства, отчастіі—въ конкретныхъ обстоятельствахъ даинаго случая. Повидимому, руководители постройки не съумѣли задѣть за я^ивое худояішіковъ, отнеслись къ нимъ слишкомъ формально, что не могло пе отразиться иа характерѣ творчсства послѣднихъ. Ни Васнецовъ, ни Нестеровъ не оказались на высотѣ задачи. Въ ихъ эскизахъ и картонахъ чувствуется отсутствіе души худоягника, лишь добросовѣстио псполнившаго свой „заказъ". Объ остальномъ же и говорить пе прихо-

245

дится, до такой степени все это не художе-

общества на нѣкоторые неправильно произве-

ственно, бездарно и несамостоятельпо. Исклю-

денные расходы и выражено было поя^еланіе,

ченіе составляетъ одинъ Рябушкинъ.

чтобы на будущее время никакихъ расходовъ

Если

его длинныя фигуры святыхъ, въ своей пого-

комитетъ не производилъ

нѣ за стариннымъ стилемъ впадаютъ въ вы-

общаго собранія,—состоялась раздача наградт^^ИЙр

чурпость, то по крайней мѣрѣ онѣ отлично

ущащимся.'' („Нов. Вр." № 8 7 0 3 ) .

парисованы, что пріятно поражаетъ, особенно

Шш В ъ „Россіи" (Л? 3 8 2 ) пытный

на этой выставкѣ. Итакъ, по нашему мнѣнію, всѣмъ

худо-

безъ р а з р ѣ ш е н і я ^

находимъ любо-

отзывъ по поводу русскаго отдѣла

на всемірной выставкѣ: „Самый сіільный изъ

я«ествеппымъ работамъ для храма Воскресенія

нашихъ

художниковъ-портретистовъ

не суждено нграть никакой ролп въ исторіи

ваіощаго поколѣнія—несомнѣнно Рѣпииъ. Но ^

русскаго искусства. Замѣтимъ, что и тотъ „ви-

поставьте

его на ряду

съ такими

отяш-

европей-

архитектурныхъ формъ,

скііми именами, какъ французы Бонна, Бен-

для котораго предназначены в с ѣ эти эскизы

жаменъ Констанъ, какъ шведъ Цорнъ, какъ

и картоны—стоитъ совершенно въ сторонѣ отъ

американцы

русскаго искусства, и конечно, тутъ не мо-

іітальяпецъ -Больдини, и очарованіе исчез-

жетъ быть и рѣчи о сравпепіи съ церковью

нетъ: это будетъ хорошій, добросовѣстный

Василія Блая^ениаго въ Москвѣ или даже съ

художникъ, но отнюдь не оригинальный. Та-

Владпмірскимъ Соборомъ въ Кіевѣ...

кихъ

негретъ" русскихъ

Сарджентъ и

Уистлеръ,

какъ

портретистовъ, какъ Рѣппнъ, вы най-

ШШ „Въ Императорскомъ обществѣ поощре-

дето здѣсь сколько угодпо... Изображать „Га-

иія худоя^ествъ состоялся 20-го мая торяге-

маіонъ-птііцу", очевидно, легче, чѣмъ настоя-

ственпый

секретаремъ

щую, живую птицу, и поддѣлываться подъ

общества Н. П. Собко отчетъ отмѣчаетъ н ѣ -

суздальскія икоиы легче, чѣмъ создавать...

сколько ваяшьтхъ событій въ жизни общества.

„Тайнуіо вечеріо" или „Христа въ Эммаусѣ"

актъ.

Сообщенный

всеподдапнѣйшему докладу мпнистра фи-

(Дапьянъ-Бувре); в ъ одиомъ случаѣ доста-

напсовъ, Высочайпіе повелѣно выдавать 0 6 -

точно малевать, пока рука не устанетъ, не

ществу въ теченіе 5 лѣтъ, начиная съ прош-

заботясь ни объ анатоміи, ни объ освѣщеніи;

лаго года, по 1 5 , 0 0 0 р. въ субсидііо на іізда-

въ другомъ — требуіотся творчоство и трудъ

ніе ягурнала

„Искусство и художествснная

нѣсколькпхъ лѣтъ... Есть, одиако, въ рус-

иромыпіленность". Еще въ началѣ отчетнаго

скомъ отдѣлѣ вещи очень достойішя впима-

года выяснилось, что на журналъ не хватитъ

нія и в ъ смыслѣ мастерства, и в ъ смыслѣ

20

искренности впечатлѣпія. Пріятно указать на

\/по

т ы с , вслѣдствіе

чего

образована была

спеціальная комиссія для изысканія срсдствъ;

широкіе, смѣло и съ

но ііа помощь

санные портреты Малявііна и на его крас-

пришелъ гофмейстеръ Ю. С.

большой силой пабро-

Нсчаевъ-Мальцовъ, пожертвовавшій изъ сво-

ныхъ

ихъ средствъ па покрытіе пздержекъ до 2 3

такя^е интересны трезвостью и мастерствомъ,

тыс. руб. В ъ денежномъ

съ которыми написаны".

нымъ

операціямъ

отношеніи по раз-

оказался

значительный

перерасходъ, такъ что капиталъ

хохочущііхъ бабъ... Портреты Сѣрова

Авторъ статьи всегда очень точио іі добро-

общества

совѣстно передаетъ парижскія событія и впе-

уменьшился болѣе чѣмъ на 2 0 тыс. и теперь

чатлѣнія, а потому, пе считая его компетент-

составляетъ лишь 2 1 6 тыс. По прочтеніи В . А.

нымъ

Ратьковымъ-Рожновымъ отчета

ревизіопноіі

тѣмъ не менѣе приводимъ эти замѣчанія о

комііссіп, в ъ которо^ь^^ращалось вниманіе

русской живописи, іібо они вѣроятно, ЯВЛЯІОТСЯ

246

судьей в ъ воііросахъ искусства, мы

отзвукомъ мнѣній париікскаго художествен-

„Отъѣздъ изъ Петербурга въ Парижъ назначенъ на 21 іюня со скорымъ поѣздомъ во

паго міра. ШШ Училище техиическаго рисованія ба-

II классѣ съ плакцартами

до французской -

подавателей и лучшихъ учениковъ на Париж-

границы; проѣздной билетъ туда и обратпо ] остается въ силѣ 45 днсй. На путевыя из- і

скуіо выставку. Къ сожалѣпію, Совѣтъ этого

держки

учрежденія выработалъ для поѣздки такія условія, что многіе изъ преподавателей отка-

телю выдается по 150 руб. Прибытіе в ъ Па-

зались

только что удостоенный большой золотой ме-

23 іюня. Трехиедѣльное пребываніе въПарижѣ въ отелѣ Товарищества (Ііоіеі сіе Тгоса-

дали на Всемірной выставкѣ и в ъ теченіи

(іего) близъ Трокадеро и выставкп. Каягдый

16 лѣтъ руководившій классомъ гравюры учіілища, и нашъ сотруднпкъ Александръ Бенуа—подали въ отставку. Почтенный синедріонъ рѣшилъ, что не безопасно вручить всіо ассигнованную на каждаго преподавателя сумму (около 400 руб.) депегъ прямо ему на рз^^ки, съ отеческой попечительностью самъ сговорплся съ какимъ-то. обществомъ дешевыхъ поѣздокъ, чуть-лп не съ Кукомъ, и посылаетъ гуртомъ, весь синклитъ ирофессоровъ, съ ученпкаМи заодно — свыше 40 человѣкъ — въ іізвѣстный день п часъ, въ извѣстный отель и на онредѣленное количество днеП. Такими полііцейскими м ѣ рами высшее начальство училища думаетъ себя гарантировать въ томъ, что ассигнованныя на поѣздку деньги будутъ употреблены на осмотръ и „іізученіе съ пользой" Паріккской

преподаватель имѣетъ отдѣльную компату не

ропа Штиглица рѣшило послать свопхъ про-

отъ

поѣздки, а профессоръ

Матэ,

выставки. Для иллюстраціи столь характе^наго отношенія къ представптелямъ искусства (чрезвычайно напоминающаго обращеніе нашихъ меценатовъ ХѴПІ вѣка съ крѣпостными актерами своихъ театровъ), мы считаемъ небезъинтереснымъ привести іп ехіепбо содеря«аніе повѣстки, которая была разослана по этому поводу гг. преподавателямъ:

туда и обратпо

каждому преподава-

рия«ъ безъ остановокъ въ дорогѣ послѣдуетъ

выіае 6 этсожа по русскому счету (подъемныя машііны). Утромъ чай, кофе, гиоколсідъ или молоко еъ хлѣбомъ и масломъ; отъ 12—2 завтракъ изъ4-хъ блюдъ еъ і/з бгут. вина гіли пива; отъ 5—7 обгъдъ изъ 5 блюдъ съ 1/2 ^У*- '^^"'^ гіли пгіва. Каждый участвующій въ ііоѣздкѣ получаетъ отъ 30—40 даровыхъ входныхъ билетовъ на выставку. Предгусмотргъна одна (!) общая поѣздка в ъ экипая^ахъ Товарищества по Париоюу для обзора доегпопримѣчательноетегс н такая-же поѣздка въ Версаль. Участвующіе въ поѣздкѣ могутъ воспользоваться льготами Товарпщества и для членовъ евоихъ семействъ, платя за проѣздъ іі трехііедѣлыіое пребываніе въ отелѣ Товарищества, за каяедаго члена 'семейства по 260 руб., а при отдѣльногі (?!) комнатѣ по 275 руб. Честь имѣю просить Васъ немедленно и не позясе 8-го Ііоня, увѣдомить меня, желаете-ли В ы принять участіе въ поѣздкѣ на выставку, согласно вышеизложенному. Дііректоръ Г. Котовъ". (Повѣстка разослана 6-го Іюня).

Издателъ-Ре/^акторЪ

С. П. ДягнлевЪ.

247

ОТКРЫТА ПОДПИСКА на 1900 годъ (2-й годъ изданія) НА Х У Д О Ж Е С Т В Е Н Н Ы Й И Л Л Ю С Т Р И Р О В А Н Н Ы Й Ж У Р Н А Л Ъ

Журналъ состоитъ изъ отдѣловъ: і ) художественнаго и художественнопромышленнаго, 2) литературнаго и 3) художественной хроники. Вновь

введенный л й т е р а т у р М ы й о т д ѣ л ъ посвящаетсл литературной и художественной критики.

вопросамъі

Художественная хроника слѣдитъ зя всѣми событіями художественной жизни РоссШ| и Запада, даетъ обзоры выставокъ, отчеты о музыкальныхъ собраніяхъ, разборъ новыхъ художсственныхъ изданій и проч. ., • Журналъ выходитъ два раза в ъ мѣсяцъ ( 2 4 номера в ъ годъ) тетрадями іп 4° с ъ рисун•'ками въ текстѣ и съ приложеніемъ на отдѣльныхъ листахъ фототипій, хромолитографій, офорт о в ъ и оригинальныхъ литографій. Автотипіи изготовляются у Мейзенбаха и Риффарта въ Берлинѣ, фототипіи у Альберта Фриша въ Берлинѣ, хромоцинкографіи у А. И. Мамонтова въ Москвѣ.

Подписная

цѣна

съ

доставкой: Па годъ,

Въ С.-Петербургѣ Съ пересылкой иногороднимъ » » за границу

10 руб. 12 » 14 »

ПОДПИСКА П Р И Н И М А Е Т С Я ВО. В С Ѣ Х Ъ К Н И Ж Н Ы Х Ъ

На

года.

5 руб. 6 » 7 » МАГАЗИНАХЪ.

Главнал контора журнала находитсл при книжномъ магазинѣ товарищества М. 0 . Вольфъ (Спб., Гостиный Дворъ, № і8, Москва, Щзгіецкш Ц^на

3\^3\Іо

11-18 — 1р.

80

иои.,

съ

Издателъ-Редакторъ

ДОЗВОЛѲНО ЦОНЗУРОЮ. С.-ПЕТѲРБУРГЪ. 12-ГО ІЮПЯ 1?0'І Г.*

лерес.

1 р. 50

м.

С. Л". Эяги ТИПОГРАФІЯ ЭД. ГОППК, ВОВНѲСѲПСБІБ ПР. № 5 3 ,

РНБ

РЖФ