Научный портал МВД России. Вып. 2(22). 2013

Citation preview

№ 2 (22)

НАУЧНЫЙ ПОРТАЛ МВД РОССИИ

Выходит с 2008 г. ежеквартально

Редакционный совет: Т.В. Аверьянова, д.ю.н., профессор С.И. Гирько, д.ю.н., профессор А.И. Гуров, д.ю.н., профессор Ю.Н. Демидов, д.ю.н., профессор И.Э. Звечаровский, д.ю.н., профессор А.Н. Ильяшенко, д.ю.н., профессор В.Я. Кикоть, д.ю.н., профессор В.Н. Остроухов, д.ю.н., профессор Д. Смирнов, протоиерей

Редакционная коллегия: Председатель С.И. Гирько, д.ю.н., профессор

Заместитель председателя Ю.М. Антонян, д.ю.н., профессор

Члены редакционной коллегии: Н.А. Власова, д.ю.н., профессор Э.А. Васильев, д.ю.н., доцент М.Ю. Воронин, д.ю.н., доцент В.Ю. Голубовский, д.ю.н., доцент В.В. Дорохин, к.ю.н. И.А. Климов, д.ю.н., профессор П.Н. Кобец, д.ю.н., профессор C.П. Козлов, к.ю.н. Б.С. Крылов, д.ю.н., профессор В.Д. Ларичев, д.ю.н., профессор М.Я. Масленников, к.ю.н., доцент В.И. Полубинский, к.ю.н. И.А. Попов, д.ю.н., профессор Ю.В. Степаненко, д.ю.н., профессор И.Ю. Сундиев, д.ф.н., профессор А.П. Шергин, д.ю.н., профессор А.А. Ширванов, д.ю.н., профессор

Редакция:

2013

СОДЕРЖАНИЕ РАЗДЕЛ I УГОЛОВНОЕ, УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО, КРИМИНАЛИСТИКА Березина Е.С. Определение объекта уголовно-процессуальных нарушений .............................................................................3 Фильченко А.П. Соотношение оснований прекращения уголовного дела и правоотношения уголовной ответственности в технике законодательного исполнения ..............................................7 Скороделова Е.И. Существенные нарушения закона в уголовно-процессуальном законодательстве зарубежных государств ...12 Мазова Е.И. Актуальные вопросы нормативно-правового регулирования государственной защиты участников уголовного судопроизводства ......................................................................17

КРИМИНОЛОГИЯ Гирько С.И. Борьба с торговлей людьми: современное состояние и проблемы межгосударственного сотрудничества .............21 Квашис В.Е. Преступность в США: тенденции, причины, меры противодействия........................................................................27 Гончарова М.В. Криминологический аспект рецидива корыстных преступлений ......................................................................39 Никитенко И.В. Изменения в структуре миграционных потоков и их влияние на криминогенный фон ..........................................47 Анхимова Р.В. Криминогенные воздействия средств массовой информации ........................................................................52 Камалова А.К. О латентности краж ...........................................57

Главный редактор C.П. Козлов, к.ю.н.

Ответственный cекретарь А.И. Пешков, к.ю.н.

Редакторы: Н.И. Попова О.В. Тарасевич

Корректор Г.О. Киселева

ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Ширванов А.А. Сущность и некоторые правовые и организационные проблемы повышения эффективности оперативнорозыскного обеспечения расследования преступлений .............61 Ковалев Н.С. Организация работы по розыску без вести пропавших граждан .........................................................................66

Плата с авторов за публикацию рукописей не взимается. При использовании материалов ссылка на журнал «Научный портал МВД России» обязательна. Публикуемые материалы отражают точку зрения автора, которая может не совпадать с мнением редколлегии. Рукописи не возвращаются

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И ПРОЦЕСС Долгополов А.А. О концептуальном подходе к правовому регулированию деятельности полиции в свете реализации «Дорожной карты дальнейшего реформирования органов внутренних дел Российской Федерации» .........................................73 Кисин В.Р., Попугаев Ю.И. О коллизии (конкуренции) норм, предусматривающих административную и уголовную ответственность, и способы ее разрешения .......................................79

РАЗДЕЛ II ТЕРРОРИЗМ И ЭКСТРЕМИЗМ

Компьютерная верстка С.В. Сухоруковой Подписано в печать13.06.2013 г. Формат 60 х 90 1/8 Объем 17 п.л. Тираж 1000 экз. Зак. № 1362 Отпечатано в ФГКУ «ЭПК МВД России»

Зеленов Ю.Н. Вероятность проявления экстремизма среди учащихся и студентов учреждений непрерывного профессионального образования (сравнительный анализ) .........................89 Кулешов Р.В. Системный подход при формировании частной теории оперативно-боевого противодействия экстремистской и террористической деятельности ..........................93

ВОПРОСЫ ПСИХОЛОГИИ И ПЕДАГОГИКИ Адрес редакции: ул. Поварская, 25, стр. 1, ГF69 ГСПF5, Москва, 123995 eFmail: vnii [email protected]; http://www.vniiFmvd.ru Тел. редакции: (495) 667-46-98, (495) 667F41-14 Тел./факс: (495) 691F35-90

© Федеральное государственное казенное учреждение «Всероссийский научноFисследовательский институт МВД России»

Журнал зарегистрирован в Федеральной службе по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций, связи и охраны культурного наследия. Свидетельство о регистрации средства массовой информации ПИ № ФС77-32241 от 9 июня 2008 года

Кораблев С.Е. Стратегии деятельности полиции в контексте построения отношений доверия с населением...........................97 Ишуткина А.А. Психологические особенности сотрудников правоохранительных органов МВД России в деятельности по освобождению заложников (в условиях моделирующего эксперимента) ..................................................................................108

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ Бронзова Л.И., Красноглазов А.Ю. Организация программы защиты свидетелей в зарубежных странах ...............................119 Кирнос А.В. Государственная молодежная политика как фактор обеспечения национальной безопасности: теоретические конструкты и некоторые аспекты опыта Франции последней четверти ХХ века ......................................................................124

ПОЗДРАВЛЯЕМ С ЮБИЛЕЕМ Поздравляем С.И. Гирько с 55-летием ....................................131 Поздравляем Ю.М. Антоняна с 80-летием ..............................133 Поздравляем А.С. Дугенца с 55-летием ..................................134 Поздравляем В.Е. Квашиса с 75-летием .................................135

Подписка по России: Каталог «Роспечать» – инд. 45900 Электронный адрес научного периодического издания в Интернете: http: www.elibrary.ru, http: www.vnii-mvd.ru

Решением Президиума Высшей аттестационной комиссии (ВАК) Министерства образования и науки РФ «НАУЧНЫЙ ПОРТАЛ МВД РОССИИ» включён в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание учёных степеней кандидата и доктора наук

№1

2008

НАУЧНЫЙ ПОРТАЛ МВД РОССИИ

УГОЛОВНОЕ, УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО, КРИМИНАЛИСТИКА ЕЛЕНА СТАНИСЛАВОВНА БЕРЕЗИНА, кандидат юридических наук, докторант ФГКУ «ВНИИ МВД России»

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ОБЪЕКТА УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ НАРУШЕНИЙ Рассматривается понятие «нарушение уголовно-процессуального закона» с позиции видных ученых-процессуалистов. Дается авторское определение данного понятия, а также понятия объекта уголовно-процессуальных отношений. Приводятся типы правовых актов, служащих источниками уголовнопроцессуального права, а также не являющихся таковыми. Ключевые слова: объект уголовно-процессуальных отношений, нарушение уголовно-процессуального закона, международные договоры, федеральные законы, УПК РФ, Конституция РФ, решения Конституционного Суда РФ, разъяснения пленумов Верховного Суда РФ. E.S. Berezina, PhD (Law), Working for DSc degree, Russia MI FPOI National Research Institute; e-mail: [email protected], tel.: 8 (495) 667-42-38. Determining the object of the criminal procedure violations. The concept of the «violation of criminal procedure law» is viewed from the position of scientists who are experts in procedural questions. The author’s definition of this concept and also the concept of the object of criminal procedure relations are given. Types of legal acts, being or not the source of the criminal procedure law, are presented. Key words: object of the criminal procedure relations, violation of criminal procedure law, international contracts, the Criminal Procedure Code of the Russian Federation, RF Constitution, decisions of the RF Constitutional Court, interpretations of the Supreme Court plenums.

Понятие «нарушение уголовно-процессуального закона» неоднократно рассматривалось в многочисленных научных трудах, в том числе трудах середины прошлого века. Одно из ранних, наиболее известных и в силу этого часто цитируемых определений принадлежит видному отечественному процессуалисту М.М. Гродзинскому, внесшему существенный вклад в разработку советского уголовно-процессуального законодательства. Профессор М.М. Гродзинский считал, что нарушение уголовно-процессуального закона – это нарушение установленного законом порядка расследования и рассмотрения дел, что может иметь последствием стеснение или ограничение прав сторон и вынесение неправильного

приговора по делу1. Автором другого общепризнанного понятия в этой области является еще один классик советского уголовного процесса М.С. Строгович, который трактовал нарушение как несоблюдение правил уголовно-процессуального закона при расследовании и разбирательстве дела в суде2. Несмотря на то, что в приведенных определениях нарушения уголовно-процессуального закона наименование самого закона не конкретизируется, представляется, что в данном контексте можно прежде всего вести речь о нарушениях норм, содержащихся в Уголовно-процессуальном кодексе как основном уголовнопроцессуальном законе, определяющем порядок

3

УГОЛОВНОЕ, УГОЛОВНО ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО, КРИМИНАЛИСТИКА

РАЗДЕЛ I

УГОЛОВНОЕ, УГОЛОВНО ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО, КРИМИНАЛИСТИКА

НАУЧНЫЙ ПОРТАЛ МВД РОССИИ уголовного судопроизводства на территории Российского государства и являющемся единственным законом, состоящим исключительно из уголовно-процессуальных норм. Нарушения же предписаний иных законов, содержащих наряду с другими и уголовно-процессуальные установления, в совокупности с нарушениями норм УПК РФ составляют более широкое в сравнении с первым понимание уголовно-процессуальных нарушений. В связи с этим при изучении уголовно-процессуальных нарушений первостепенной задачей является определение круга законодательных актов, нарушения правовых норм которых будут составлять объект исследования. Анализ следственной и судебной практики показывает, что абсолютное большинство нарушений в уголовном процессе, несмотря на многообразие законов, в большей или меньшей степени регулирующих правоотношения в этой области, традиционно связано с нарушениями норм УПК РФ, необходимых для расследования, судебного рассмотрения и принятия решения по каждому уголовному делу. Очевидно, поэтому и теоретические исследования, и практическое изучение, посвященные нарушениям в сфере уголовного судопроизводства, в большинстве своем сводятся к анализу практики нарушений исключительно норм УПК РФ. Международные договоры, федеральные законы, содержащие какие-либо уголовно-процессуальные предписания, используются по ограниченному кругу уголовных дел. Допускаемые при этом нарушения не являются статистически значимыми и глобально не влияют на общую картину уголовно-процессуальных нарушений. Однако, несмотря на их несущественный удельный вес в структуре анализа, без их изучения невозможно составить полное представление о совокупности уголовно-процессуальных нарушений, допускаемых в уголовном судопроизводстве РФ, а следовательно, выработать комплексный, концептуальный подход к системе мер по их предотвращению. Осуществивший одно из наиболее заметных за последнее десятилетие исследований в области нарушений закона в уголовном процессе профессор А.А. Ширванов традиционно причислил к законам, в целом определяющим порядок уголовного судопроизводства на территории Российской Федерации: УПК РФ, уголовно-процессуальные нормы других федеральных законов, содержащие уголовно-процессуальные предписания, не противоречащие УПК РФ, основанные на Конституции РФ и общепризнанных принципах и нормах международного права, а также ратифицированные, официально опубликованные и вступившие в законную силу международные

4

№2

2013

договоры Российской Федерации3. Все перечисленные нормативные правовые акты, по сути, являются источниками уголовно-процессуального права. Однако следует отметить, что тот же автор совместно с другими исследователями в более поздней работе к источникам уголовно-процессуального права с определенной долей условности отнес также и постановления Конституционного Суда РФ по вопросам применения конкретных уголовно-процессуальных норм, поскольку суды и другие государственные органы обязаны исполнять его решения, не дожидаясь изменений и дополнений в соответствующий федеральный закон. При этом суды в приговорах и решениях должны ссылаться не на федеральный закон, признанный неконституционным, а на постановление Конституционного Суда РФ4. Наряду с этим, им же ранее была высказана сходная точка зрения о статусе разъяснений пленумов Верховного Суда – подзаконных актах нормативного характера, содержащих, как и законы, уголовно-процессуальные нормы5. Приведенные убеждения сформировали позицию ранее указанного авторского коллектива о том, что «под нарушением уголовно-процессуального закона следует понимать несоблюдение нормативных и поднормативных правовых норм, т.е. нарушением закона может являться несоблюдение норм Конституции РФ, статей УПК РФ и других федеральных законов, нарушение норм международных договоров России, а также несоблюдение решений Конституционного Суда РФ и разъяснений пленумов Верховного Суда РФ, регламентирующих уголовно-процессуальные положения»6. Действительно, Конституционный Суд РФ разрешает вопросы о соответствии норм федеральных законов Конституции РФ и разъясняет порядок их применения с учетом положений Конституции. Также он рассматривает соответствие основному закону государства не вступивших в силу международных договоров РФ, которые в случае признания их не соответствующими Конституции не подлежат ратификации. Кроме этого, Конституционный Суд по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан и по запросам судов проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле. В соответствии со ст. 79 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФЗК «О Конституционном Суде Российской Федерации» в случае, если решением Конституционного Суда нормативный акт признан полностью или частично не соответствующим Конституции либо из решения Конституционного Суда вытека-

2008

ет необходимость устранения пробела в правовом регулировании, государственный орган или должностное лицо, принявшие этот нормативный акт, рассматривают вопрос о принятии нового нормативного акта, который должен, в частности, содержать положения об отмене нормативного акта, признанного полностью не соответствующим Конституции, либо о внесении необходимых изменений и (или) дополнений в нормативный акт, признанный неконституционным в отдельной его части. До принятия нового нормативного акта непосредственно применяется Конституция Российской Федерации. Из приведенной нормы Федерального конституционного закона следует, что до соответствующих изменений законодательства применяется не само постановление Конституционного Суда вместо закона, а Конституция РФ. Постановление Конституционного Суда не подменяет собой закон, не создает новых правовых норм, а, сопоставляя положения Конституции и нормативного акта, при несоответствии последнего основному закону ориентирует на прямое применение конкретных конституционных норм либо обязывает законодателя на их основе принять новый закон. В связи с этим источником уголовно-процессуального права является непосредственно Конституция РФ. На возможность прямого применения ее норм при регулировании уголовно-процессуальных отношений указывали и авторитетные ученые-процессуалисты, отмечая, однако, что практика судов России показала: при рассмотрении уголовных дел суды с трудом идут на прямое применение Конституции. Наиболее решительно это делает Верховный Суд РФ в постановлениях Пленума и при рассмотрении уголовных дел, особенно Президиум этого суда7. Не стоит причислять к источникам уголовнопроцессуального права и постановления Пленума Верховного Суда РФ, которые не являются результатом законотворческой деятельности, а анализируют правильность применения существующего закона в конкретной ситуации. Вопрос о необходимости дачи судам таких разъяснений возникает при рассмотрении судебными коллегиями и Президиумом Верховного Суда РФ уголовных дел в апелляционном, кассационном и надзорном порядке, запросов нижестоящих судов, прокуратуры, других правоохранительных органов. Следует присоединиться ко вполне обоснованному мнению о том, что постановления Пленума Верховного Суда РФ не создают новых правовых норм, а разъясняют судам действующий закон на основе изучения судебной практики, в связи с чем не являются источниками уголовно-процессуального права8.

НАУЧНЫЙ ПОРТАЛ МВД РОССИИ По аналогичным причинам нельзя считать источниками уголовно-процессуального права подзаконные акты, в том числе приказы, устанавливающие ведомственную процедуру применения процессуальных норм. Однако несоблюдение рекомендаций по применению закона, содержащихся в указанных документах, может привести к нарушению конкретной уголовно-процессуальной нормы. Безусловно, большинство вопросов, попадающих в сферу уголовного судопроизводства, регулируют нормы УПК РФ. Однако права и обязанности многих определенных им субъектов уголовно-процессуальных отношений, которые они могут или должны осуществлять в ходе производства по уголовному делу, порядок и границы принимаемых ими при этом решений устанавливают федеральные конституционные законы (от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации», от 23 июня 1999 г. № 1-ФКЗ «О военных судах Российской Федерации», от 7 февраля 2011 г. № 1-ФКЗ «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации»), а также целый ряд федеральных законов (от 26 июня 1992 г. № 3132-I «О статусе судей в Российской Федерации», от 17 декабря 1998 г. № 188-ФЗ «О мировых судьях в Российской Федерации», от 17 января 1992 г. № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации», от 28 декабря 2010 г. № 403-ФЗ «О Следственном комитете Российской Федерации», от 3 апреля 1995 г. № 40-ФЗ «О федеральной службе безопасности», от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О полиции», от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», от 8 октября 2000 г. № 124-ФЗ «О ратификации протокола к Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 года»). Правовые нормы всех федеральных конституционных законов и федеральных законов, содержащие предписания, определяющие и корректирующие уголовно-процессуальную деятельность, по нашему мнению, являются источниками уголовно-процессуального права, а нарушение регулируемых ими правоотношений составляет объект уголовно-процессуальных нарушений. Рассматривая вопросы регулирования уголовно-процессуальных отношений, следует учитывать взаимосвязь отдельных стадий уголовного процесса с другими отраслями права, что не исключает двойной дополняющей регламента-

5

УГОЛОВНОЕ, УГОЛОВНО ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО, КРИМИНАЛИСТИКА

№1

№2

УГОЛОВНОЕ, УГОЛОВНО ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО, КРИМИНАЛИСТИКА

НАУЧНЫЙ ПОРТАЛ МВД РОССИИ ции определенных действий как в уголовно-процессуальном, так и ином праве. Например, уголовно-процессуальные нормы о прекращении уголовного дела в связи с истечением сроков давности уголовного преследования невозможно применять без соответствующих норм УК РФ (ст. 78, устанавливающей сроки освобождения от уголовной ответственности в зависимости от категории преступления и порядок их исчисления, а также ст. 15, подразделяющей преступления на четыре категории в зависимости от характера и степени общественной опасности деяния). При прекращении уголовного преследования в связи с деятельным раскаянием и прекращении уголовного дела в связи с примирением сторон необходимо не только аналогично учитывать предусмотренные УК РФ категории преступлений, но и перечисленные им же в ст. 75, 76 случаи возможного вынесения указанных решений, к которым УПК РФ отсылает правоприменителя. Сходная ситуация взаимосвязи правовых норм УПК РФ и Уголовно-исполнительного кодекса РФ имеет место и на стадии исполнения приговора. Особое место среди источников уголовнопроцессуального права занимают общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры РФ. Это подчеркивает и законодатель в ч. 3 ст. 1 УПК РФ, указывая, что при установлении международным договором РФ иных правил, чем УПК РФ, применяются правила международного договора. Среди указанной группы источников уголовно-процессуального права следует выделить ряд документов, регламентирующих взаимодействие государств при оказании правовой помощи по уголовным делам. 25 октября 1999 г. Российской Федерацией ратифицированы две европейские конвенции: от 20 апреля 1959 г. «О взаимной правовой помощи по уголовным делам», от 13 декабря 1957 г. «О выдаче», а также дополнительные протоколы к ним. 9 марта 2000 г. эти документы вступили в силу. До этого отношения России с европейскими государствами по вопросам оказания помощи по уголовным делам строились на основе принципа взаимности или заключения двусторонних договоров и соглашений. Конвенция 1959 г. и Дополнительный протокол к ней от 17 марта 1978 г. регулируют отношения сторон в области оказания правовой помощи в вопросах уголовного преследования за преступления, наказание за которые на момент просьбы о помощи подпадает под юрисдикцию судебных органов запрашивающей стороны. Еще одним важным документом в сфере международного правово-

6

2013

го сотрудничества является уже упоминавшаяся Конвенция от 22 января 1993 г. «О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам», принятая в Минске членами Содружества Независимых Государств, согласно которой договаривающиеся стороны оказывают друг другу правовую помощь путем выполнения процессуальных и иных действий, предусмотренных законодательством запрашиваемой стороны. Таким образом, законами, регулирующими порядок уголовного судопроизводства в Российской Федерации и являющимися источниками отечественного уголовно-процессуального права, являются: Конституция РФ, ратифицированные и вступившие в законную силу международные договоры РФ, УПК РФ, правовые нормы других кодексов, федеральных конституционных законов и федеральных законов, содержащие уголовно-процессуальные предписания. Поскольку объектом следует считать не саму как таковую норму уголовно-процессуального закона, а те общественные отношения, которые она регулирует, то объектом уголовно-процессуальных нарушений являются регулируемые вышеперечисленными законами правоотношения между субъектами, наделенными УПК РФ определенными правами и (или) обязанностями, на досудебных и судебных стадиях уголовного судопроизводства, возникающие, развивающиеся и прекращаемые в ходе возбуждения, расследования, судебного рассмотрения уголовного дела и решения процессуальных вопросов исполнения приговора.

1

Гродзинский М.М. Кассационное и надзорное производство в советском уголовном процессе. – М., 1949. С. 102. 2 Строгович М.С. Проверка законности и обоснованности судебных приговоров. – М., 1956. С. 77. 3 Ширванов А.А. Нарушения закона в уголовном процессе Российской Федерации и их правовые последствия: Дис. … д-ра юрид. наук. – М., 2005. С. 44. 4 Ширванов А.А., Камнева Е.В., Скороделова Е.И. Нарушения уголовно-процессуального закона и факторы, способствующие их совершению в досудебных стадиях уголовного процесса / Под ред. А.А. Ширванова. – Тула, 2012. С. 11. 5 Ширванов А.А. Существенные нарушения уголовнопроцессуального закона как основание возвращения дел для дополнительного расследования: Дис. … канд. юрид. наук. – М., 1999. С. 57. 6 Ширванов А.А., Камнева Е.В., Скороделова Е.И. Указ. соч. С. 14. 7 Божьев В.П. Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М. Лебедева; Науч. ред. В.П. Божьев. 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Юрайт-Издат, 2007. С. 31, 35. 8 Божьев В.П. Указ. соч. С. 37-38.

№1

2008

НАУЧНЫЙ ПОРТАЛ МВД РОССИИ

АНДРЕЙ ПЕТРОВИЧ ФИЛЬЧЕНКО,

СООТНОШЕНИЕ ОСНОВАНИЙ ПРЕКРАЩЕНИЯ УГОЛОВНОГО ДЕЛА И ПРАВООТНОШЕНИЯ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В ТЕХНИКЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОГО ИСПОЛНЕНИЯ Рассматривается проблема взаимосвязи уголовного и уголовно-процессуального законодательства в части, касающейся регулирования прекращения отношения уголовной ответственности и уголовного дела. Обосновывается производный характер процессуальных оснований прекращения от материальных, а также необходимость приведения их в четкое соответствие друг другу. Ключевые слова: уголовная ответственность, уголовно-правовое отношение, уголовное дело, нереабилитирующее основание. A.P. Filchenko, PhD (Law), Assistant Professor, Working for DSc degree, Academy of the Federal Penitentiary Service (Ryazan City); e-mail: [email protected], tel. mob. 8-915-607-1000. Correlation of grounds for dismissing a criminal case and legal relationships of criminal liability in the context of legislative execution rules. Problem of the interrelation between the criminal and criminal procedure legislation in the part related to regulating the dismissal of criminal liability and criminal case is examined. The secondary character of procedural grounds of such dismissal from material grounds, and the need of conforming them clearly, are substantiated. Key words: criminal liability, penal relation, criminal case, decriminalized ground.

Рассматривая уголовно-процессуальную деятельность как стадию материального правоотношения уголовной ответственности, мы всегда должны иметь в виду ее конечность. С моментом окончания уголовно-процессуальной стадии определиться несложно. Здесь возможны два варианта: первый, при котором уголовно-процессуальную стадию сменяет уголовно-исполнительная, и второй, когда правоотношение уголовной ответственности прекращается одновременно с прекращением (отказом в возбуждении) уголовного дела по нереабилитирующему основанию. В контексте заявленной проблемы нас будет интересовать последний вариант. Признавая самостоятельность уголовнопроцессуальных отношений, мы, вместе с тем, не можем отвергать их вторичности по отношению к возникшему материальному отношению ответственности. Между материальным и процессуальными отношениями существует двусторонняя связь: с одной стороны, процессуальное правоотношение может реализовываться только ввиду возникновения отношения материального, а с другой – материально-правовое отношение ответственности без процессуальных является «мертвым», статичным. Существование двусторонней связи между данными видами правоотношений, тем не менее, не опровергает принципа

производности процессуальных отношений от материального – уголовно-правового. Можно смело утверждать, что уголовно-процессуальные отношения являются формой (способом) существования материального уголовноправового отношения вплоть до установления вида последнего (ответственности, безопасности и т.п.). Поэтому не будет ошибочным следующее положение: уголовно-правовое отношение ответственности существует, реализуется и изменяется в стадии от появления первого процессуального события (действия, решения) по факту совершенного преступления до вступления в законную силу индивидуального акта применения права (обвинительного приговора суда, постановления о прекращении уголовного преследования (уголовного дела) по нереабилитирующим основаниям), а в случаях их пересмотра в установленном законом порядке – в пределах сроков давности, в форме уголовно-процессуальных отношений. Надо сказать, что отечественный законодатель не всегда учитывает теоретический посыл о производности процессуальных отношений от материальных. История принятия Уголовно-процессуального кодекса РФ – прямое тому свидетельство. Вопреки установленному правилу о том, что процессуальные нормы действуют как

7

УГОЛОВНОЕ, УГОЛОВНО ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО, КРИМИНАЛИСТИКА

кандидат юридических наук, доцент, докторант Академии Федеральной службы исполнения наказаний (г. Рязань)

УГОЛОВНОЕ, УГОЛОВНО ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО, КРИМИНАЛИСТИКА

НАУЧНЫЙ ПОРТАЛ МВД РОССИИ механизм реализации норм материальных, Федеральный закон от 18 декабря 2001 г. № 177-ФЗ «О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»1 в ст. 4 закрепил положение, согласно которому действующие на территории Российской Федерации федеральные законы и иные нормативные правовые акты, связанные с УПК РФ, подлежат приведению в соответствие с УПК РФ. Более того, как указано в статье, впредь до приведения в соответствие с УПК РФ указанные федеральные законы и иные нормативные правовые акты применяются в части, не противоречащей УПК РФ. Данные требования, по сути, являют собой продукт алогизма или логической ошибки – юридический нонсенс. Напомним, что на момент принятия данного Федерального закона уже действовал Уголовный кодекс Российской Федерации, который, таким образом, в числе других нормативных правовых актов, должен был быть приведен в соответствие с УПК РФ (!). Имеющаяся связь между процессуальным и материальным уголовным правоотношением требует соотнесения (приведения в соответствие) нормативного регулирования оснований, лежащих в основе прекращения отношений уголовной ответственности и уголовного дела. Такое соответствие должно производиться с тем предопределяющим условием, что на уголовнопроцессуальной стадии прекращение материального отношения уголовной ответственности может произойти только с применением уголовно-процессуальных норм, и наоборот. Производный характер процессуальных отношений также означает, что без материальных оснований, указанных в уголовном законе, никаким выходящим за его рамки процессуальным решением уголовное дело прекратиться не может. Для того чтобы окончательно разобраться в проблеме, предлагаем соотнести процессуальные основания прекращения (отказа в возбуждении) уголовного дела и основания прекращения (препятствующие возникновению) отношения уголовной ответственности на примере ч. 1 ст. 24 УПК РФ и норм УК РФ. 1. Отсутствие события преступления – п. 1. ч. 1 ст. 24 УПК РФ. Реабилитирующее основание. Отношение уголовной ответственности не возникает в силу того, что преступление не сбылось. Не соответствует ст. 8 УК РФ, закрепляющей в качестве основания уголовной ответственности сбывшееся деяние; статьям Особенной части УК РФ, которые все без исключения предусматривают ответственность только за совершенные или совершаемые деяния с учетом стадий преступления.

8

№2

2013

2. Отсутствие в деянии состава преступления – п. 2. ч. 1 ст. 24 УПК РФ. Реабилитирующее основание. Возникшее уголовно-правовое отношение не является отношением ответственности. Не соответствует ст. 8 УК РФ, устанавливающей, что основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного данным Кодексом. 3. Истечение сроков давности уголовного преследования – п. 3. ч. 1 ст. 24 УПК РФ. Нереабилитирующее основание. Отношение уголовной ответственности прекращается. Соответствие – ст. 78 УК РФ «Освобождение от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности». 4. Смерть подозреваемого или обвиняемого – п. 4. ч. 1 ст. 24 УПК РФ. Решение о прекращении уголовного дела по данному основанию не подменяет собой приговор суда и не является актом, устанавливающим виновность обвиняемого. В июле 2011 г. Конституционный Суд РФ признал не соответствующими Конституции РФ нормы УПК РФ, позволяющие прекратить уголовное дело в связи со смертью подозреваемого без согласия его близких родственников, настаивающих на реабилитации умершего2. Вместе с тем, продолженное после смерти подозреваемого или обвиняемого уголовное дело в целях реабилитации умершего может искомой цели не достигнуть. В этом случае возможно посмертное осуждение с прекращением уголовного дела по тому же основанию. Из этого можно сделать вывод – смерть лица реабилитирующим основанием не является. В рассматриваемом контексте смерть – событие, всегда следующее за совершенным преступлением, поэтому мы будем считать ее основанием нереабилитирующим. Возникшее отношение уголовной ответственности прекращается. Соответствие – ст. 19-20 УК РФ, согласно которым уголовной ответственности подлежит только вменяемое физическое лицо, достигшее установленного возраста на момент совершения преступления. 5. Отсутствие заявления потерпевшего, если уголовное дело может быть возбуждено не иначе как по его заявлению, – п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ. Данную категорию образуют дела, по которым уголовное преследование, включая обвинение в суде, осуществляется в частно-публичном и частном порядке (ч. 1 ст. 20 УПК РФ). Мы склонны рассматривать данное основание как реабилитирующее. Отношение уголовной ответственности не возникает, поскольку нет соответствия ст. 8 УК РФ, указывающей на необходимость содержания в деянии всех признаков состава преступления.

2008

По нашему мнению, в рассматриваемых ситуациях отсутствует такой элемент состава преступления, как объект. В обоснование данной позиции могут быть положены следующие аргументы. Согласно общему правилу отношение уголовной ответственности возникает в момент совершения лицом преступления независимо от ст. УК РФ, предусматривающей его состав. Исключений быть не может, поскольку других оснований уголовной ответственности, кроме указанного в ст. 8 УК РФ, закон не предусматривает. Стало быть, из числа общего массива не должны исключаться и преступления, коих составы предусмотрены статьями Кодекса, по которым в соответствии с уголовно-процессуальным законом преследование осуществляется только в связи с заявлением потерпевшего (дела частно-публичного и частного обвинения). Другое дело, что инициативу в оценке общественной опасности совершенного деяния государство делегирует самому потерпевшему, предоставляя ему право ответить на вопрос, нарушен ли охраняемый уголовным законом объект – общественные отношения – или же затронут всего лишь частный интерес, не требующий публичного разбирательства в уголовно-правовом порядке. Свобода потерпевшего в принятии такого решения наиболее ярко проявляет себя в частном обвинении при котором уголовное преследование как реализация функции обвинения осуществляется частным обвинителем. Возбуждение уголовного дела и производство по нему в полной мере зависят от его воли. Частный характер обвинения предполагает полную свободу потерпевшего от посягательства в вопросах распоряжения обвинением: согласно только его волеизъявлению уголовное преследование возбуждается мировым судьей и согласно ч. 6 ст. 144 УПК РФ рассматривается им в соответствии со ст. 318 и 319 УПК РФ. Наделение потерпевшего статусом частного обвинителя объясняет, почему инициатива в определении общественной опасности деяния, которой по отдельным статьям уголовный закон наделяет потерпевшего, не противоречит публичному характеру уголовного права. Общественная опасность – существенный признак современного преступления. Она всегда связана с нарушением объекта уголовно-правовой охраны и возникновения таким образом объекта конкретного преступления. Вместе с тем, известно, что значительная часть преступлений характеризуется двойственным характером причиняемого вреда, о чем свидетельствуют применяемые меры государственного принуждения: (а) возложение обязанности возместить причиненный вред и (б) претерпеть неблагоприятные по-

НАУЧНЫЙ ПОРТАЛ МВД РОССИИ следствия привлечения к уголовной ответственности (понести наказание и пр.)3. Это правило целиком и полностью относится к преступлениям, уголовное преследование по которым осуществляется не в публичном порядке. Все эти преступления связаны с появлением фигуры потерпевшего – физического лица, так как представляют собой посягательства на здоровье человека (ч. 1 ст. 115 и ч. 1 ст. 116 УК РФ) либо конституционные права и свободы человека и гражданина (ч. 1 ст. 131, ч. 1 ст. 132, ч. 1 ст. 137, ч. 1 ст. 138, ч. 1 ст. 139, ст. 145, ч. 1 ст. 146, ст. 147 УК РФ). Поэтому обоснованным представляется вывод, сделанный В.Н. Винокуровым: «преступление причиняет как фактический вред конкретным субъектам на уровне социальной связи, так и политический – государству и моральный – обществу на уровне общественных отношений»4. Существуя самостоятельно, все эти виды вреда вкупе определяют общественную опасность совершенного преступления, уголовное преследование по которому должно осуществляться в отличном от публичного порядке. Как справедливо в свое время отметил С.С. Алексеев, «преступление нарушает организацию общественных отношений, причиняет нематериальный вред, выражающийся в их дезорганизации, подрыве дисциплины и авторитета права, воспрепятствовании нормальным процессам функционирования и развития общества»5. Таким образом, вне причинения, как указано выше, «политического вреда государству» и «морального вреда обществу» совершенное деяние теряет признак общественной опасности и в преступление не обращается. Также получается, что причинения вреда конкретному субъекту и ущемления его прав недостаточно для признания деяния преступлением по перечисленным выше статьям УК РФ. Конечно же, нелепо думать, что каждое лицо, ставшее участником подобной криминогенной ситуации, обладает высоким уровнем юридического сознания и в состоянии отличить общественные отношения как объект преступления от своего частного интереса. Однако этого и не требуется. Для того чтобы подать заявление в компетентный орган, достаточно, как это ни архаично звучит, «обидеться» на действия посягнувшего лица. «Обида» – это историческая форма появления преступления, уходящая корнями в древнерусское право. Основной правовой памятник Древней Руси – Русская Правда, которая представляла собой свод уголовных, гражданских и процессуальных правовых норм, отражавших процесс феодализации Киевской Руси и сформировавшихся под сильным влиянием обычного права6. Понятия «преступления» Русская Правда не знала, по-

9

УГОЛОВНОЕ, УГОЛОВНО ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО, КРИМИНАЛИСТИКА

№1

УГОЛОВНОЕ, УГОЛОВНО ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО, КРИМИНАЛИСТИКА

НАУЧНЫЙ ПОРТАЛ МВД РОССИИ скольку не проводила различия между уголовными и гражданскими нарушениями, фиксировала не общее правило поведения, а конкретные деяния и неблагоприятные последствия за их совершение7. Какой-либо систематизации преступлений по видам в самих правовых актах не наблюдалось8. Источник использовал термин «обида» – прототип современного понятия «преступления», конечно, с известной долей условности, поскольку она становилась следствием причинения как физического, морального, так и материального вреда9. Толковый словарь древнерусских юридических терминов определяет «обиду» в следующем значении: «1. Это несправедливость, оскорбление; 2. Ущерб»10. Автор словаря поясняет: «в общем смысле преступление – это обида для кого-то. В древности преступление (правонарушение) так и понималось. Например, издавна известно выражение «кровная обида», означавшее преступление, наказывавшееся в порядке кровной мести»11. С течением времени ситуация нисколько не изменилась: выросшее из «обиды» «преступление» переняло ее конфликтную сущность, отражает внутреннее неприятие его как частным лицом (потерпевшим), так обществом и государством. Итак, если деяние причинило лицу «обиду» и оно положительно оценило его с точки зрения общественной опасности, утвердительно решив, что затронут не только его частный интерес, но и публичный (произошло посягательство на общественные отношения), у него появляется право начать уголовное преследование в отношении «обидчика» и получить статус потерпевшего. Подача заявления о совершенном преступлении в данном случае – юридический факт, знаменующий собой основание и начало уголовного преследования. Это также – первое процессуальное событие, которое открывает уголовно-процессуальную стадию течения отношения уголовной ответственности. Рассуждая по методу «от обратного», деяние, не причинившее «обиды» участнику ситуации, априори рассматривается как уголовно-правовое12 примирение лица с его последствиями, даже если таковые воспринимаются как страдания или вред. Отсутствие заявления «потерпевшего» в данном случае – свидетельство его «примирения с причиненным вредом», лишающее деяние признака общественной опасности за отсутствием объекта преступления. Следует понимать, что «примирение с вредом» не является разновидностью примирения с потерпевшим. Примиряясь с причиненным вредом, лицо не имеет претензий на уголовное преследование «обидчика», который таким образом не становит-

10

№2

2013

ся субъектом правоотношения уголовной ответственности и освобождается от нее по реабилитирующему основанию – отсутствию заявления потерпевшего. Цепь рассуждений, приведшая нас к обнаружению связи между отсутствием заявления потерпевшего и объектом преступления, не всегда может просто восприниматься правоприменителем. К тому же действующее законодательство позволяет подать потерпевшему заявление в течение установленного срока давности (ст. 78 УК РФ). И в связи с этим нельзя не признать, что все время от совершения деяния до подачи заявления потерпевшим с правовой точки зрения «обидчик» существует в состоянии, свободном от привлечения его к уголовной ответственности, а с подачей заявления – начинает к ней привлекаться. В целях устранения возможных разночтений и недопониманий полагаем, что термин «примирение с причиненным вредом» вполне может претендовать на его юридическое оформление в рамках уголовного законодательства. Тем более что прямого указания на возможность освобождения от уголовной ответственности лица, с вредом от деяния которого потерпевший примирился, УК РФ не содержит. Это позволит решить две проблемы. Во-первых, снимет противоречие между наличием процессуального основания прекращения уголовного дела (рассматриваемый нами п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ) и отсутствием прямо ему корреспондирующего материального основания освобождения лица от уголовной ответственности. Во-вторых, исключит видимую самостоятельность действующего УПК РФ в части принятия на себя не свойственной для него функции – допускать освобождение лица от уголовной ответственности, что называется, по сугубо процессуальным основаниям. 6. Отсутствие заключения суда о наличии признаков преступления в действиях Генерального прокурора Российской Федерации и председателя Следственного комитета Российской Федерации (п. 2 и п. 2.1 ч. 1 ст. 448 УПК РФ) либо отсутствие согласия соответственно Совета Федерации, Государственной Думы, Конституционного Суда Российской Федерации, квалификационной коллегии судей на возбуждение уголовного дела или привлечение в качестве обвиняемого члена Совета Федерации, депутата Государственной Думы, судьи Конституционного Суда Российской Федерации, судьи Верховного Суда Российской Федерации, Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, судей иных судов (п. 1 и 3-5 ч. 1 ст. 448 УПК РФ) – п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ. Данное основание обладает всеми признаками для признания его реабилитирующим.

2008

При поверхностном сопоставительном анализе может возникнуть неверное представление о противоречии данного основания ст. 4 УК РФ, закрепляющей принцип равенства граждан перед законом. Однако это только видимое противоречие, поскольку перечисленные выше должностные лица вовсе не освобождаются от уголовной ответственности, но привлекаются к ней наравне со всеми гражданами, только в особом порядке. Особый порядок в данном случае означает не прямое действие уголовного закона в отношении лица, каковое составляет общий принцип, а опосредованное – через предварительное рассмотрение компетентными органами материалов, свидетельствующих о возможной необходимости инициирования уголовного преследования. Особый порядок привлечения к уголовной ответственности в данном случае представляет собой своеобразный процессуальный «фильтр», предназначенный обеспечить дополнительную гарантию бесперебойного, независимого, свободного от всевозможных инсинуаций выполнения своих профессиональных обязанностей определенными категориями государственных служащих. Фактически прекращение (отказ от возбуждения) уголовного дела по этому основанию означает отсутствие подтверждения о совершении должностным лицом деяния, содержащего признаки состава преступления. Отношение уголовной ответственности не возникает ввиду отсутствия его основания, установленного ст. 8 УК РФ. В противном случае, при подтверждении совершения государственным служащим общественно опасного деяния, уголовное преследование в отношении него должно начаться, а производство по возбужденному уголовному делу – продолжиться. Подводя итоги вышеизложенному, полагаем возможным сформулировать в качестве выводов следующие положения. Первое: правоотношение уголовной ответственности, возникая как отношение материальное, на уголовно-процессуальной стадии всегда прекращается в процессуальном порядке. Несмотря на активный, властный характер процессуальных отношений, окончательное прекращение отношения уголовной ответственности в уголовно-процессуальном порядке всегда происходит по основаниям, предусмотренным в материальном праве – Уголовном кодексе РФ. В силу вторичности процессуальных отношений самостоятельных «процессуальных» оснований прекращения охра-

НАУЧНЫЙ ПОРТАЛ МВД РОССИИ нительного отношения уголовной ответственности уголовно-процессуальный закон не предусматривает и предусматривать не должен. Второе: основания прекращения отношения уголовной ответственности, закрепленные уголовным законом, и основания прекращения (отказа в возбуждении) уголовного дела, указанные в уголовно-процессуальном законе, не совпадают по объему. Реабилитирующие основания аннулируют все претензии на признание возникшего уголовно-правового отношения отношением ответственности вообще или в части уголовного преследования конкретного лица. Прекращение отношения уголовной ответственности может произойти только по нереабилитирующим основаниям, объем которых в материальном праве должен точно соответствовать объему нереабилитирующих оснований прекращения уголовного дела, предусмотренных процессуальным законом. 1 Собрание законодательства РФ. 2001. № 52 (ч. 1). Ст. 4924. 2 Постановление Конституционного Суда Российской Федерации по делу о проверке конституционности положений п. 4 ч. 1 ст. 24 и п. 1 ст. 254 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан С.И. Александрина и Ю.Ф. Ващенко. – СПб., 2011. 14 июля. Документ 16-П/2011. 3 Горбуза А.Д., Сухарев Г.А. Механизм преступного посягательства // Уголовное право в борьбе с преступностью: Межвуз. сб. науч. тр. – Свердловск, 1987. С. 4-15; Шишко И.В. Экономические правонарушения: Вопросы юридической оценки и ответственности. – СПб., 2004. С. 166-182. 4 Винокуров В.Н. Объект преступления: систематизация и квалификация: Монография. – Красноярск, 2011. С. 95, 100. 5 Алексеев С.С. Социальная ценность права в советском обществе. – М., 1971. С. 57. 6 Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть: Курс лекций. – М., 1996. С. 61. 7 Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Под ред. P.P. Галиакбарова. – Саратов, 1997. С. 37. 8 Епифанова Е.В. Преступление в уголовном законодательстве России и зарубежных стран: история и современность: Учебное пособие / Под ред. Н.А. Лопашенко. – М., 2009. С. 6. 9 История государства и права СССР. – М., 1967. Ч. 1. С. 161. 10 Исаев М.А. Толковый словарь древнерусских юридических терминов: от договоров с Византией до уставных грамот Московского государства. – М., 2001. С. 65. 11 Там же. 12 При этом отказ от уголовного преследования не лишает лица права подать иск о возмещении причиненного ущерба в гражданско-правовом порядке.

11

УГОЛОВНОЕ, УГОЛОВНО ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО, КРИМИНАЛИСТИКА

№1

НАУЧНЫЙ ПОРТАЛ МВД РОССИИ

№2

2013

ЕЛЕНА ИВАНОВНА СКОРОДЕЛОВА, соискатель ФГКУ «ВНИИ МВД России»

УГОЛОВНОЕ, УГОЛОВНО ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО, КРИМИНАЛИСТИКА

СУЩЕСТВЕННЫЕ НАРУШЕНИЯ ЗАКОНА В УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ ЗАРУБЕЖНЫХ ГОСУДАРСТВ Рассматриваются вопросы, связанные с феноменом существенных нарушений уголовно-процессуального закона как оснований отмены судебных решений в уголовно-процессуальном законодательстве зарубежных государств. Ключевые слова: существенные нарушения, уголовно-процессуальный закон, апелляционное и кассационное производство, основание обжалования. E.I. Skorodelova, Candidate, Russia MI FPI National Research Institute; e-mail: skorelena@gmail. com, tel.: 8-964-526-42-96. Significant violations of the law in the criminal legislation of foreign states. The article discusses issues related to the phenomenon of significant violations of the criminal procedure law as the foundation of the abolition of judicial decisions in criminal procedure legislation of other countries. Key words: significant violations, the criminal procedure law, appeals proceedings, the base of appeal.

Восстановление в отечественном уголовнопроцессуальном законе неоправданно утраченного института существенных нарушений уголовно-процессуального закона1 побудило нас обратиться к рассмотрению регламентации данного уголовно-процессуального института в законодательстве ряда зарубежных государств. Так, в теории уголовно-процессуального права принято различать две группы обжалования судебных решений по уголовным делам, которые называют фактическими и правовыми основаниями. Соответственно следует считать, что существуют способы обжалования приговоров и по вопросам права, и по вопросам факта. Обжалование приговоров по вопросам права представляет собою случаи, когда в качестве основания может выступать только неправильное применение судом норм уголовного или уголовно-процессуального права. При этом имеется в виду не любое неправильное применение норм уголовного и уголовно-процессуального законов, а только такое их неправильное применение, которое подпадает под установленный законодателем перечень правовых нарушений. Существуют также способы обжалования, которые могут иметь под собой иные основания и которые не принято относить к правовым. В частности, это неверное установление обстоятельств уголовного дела, недоказанность предъявленного обвинения, несправедливость наказания и др. В данном случае имеет место обжалование приговора по вопросам факта. Однако понятие «фактические осно-

12

вания обжалования» не следует воспринимать в буквальном смысле ввиду того, что такие основания всегда имеют под собой правовую основу, так как четкую границу между вопросами факта и вопросами права провести практически невозможно. К тому же в юридической практике обжалования приговоров исключительно по фактическим основаниям почти никогда не встречается. Когда речь идет о том, что обжалование судебных решений допускается по вопросам факта, то, по сути, имеется в виду, что оно допускается по «любым» основаниям. Ярким примером обжалования решений суда по так называемым любым основаниям является континентальная апелляция. В англосаксонском уголовном судопроизводстве обжалование «по любым» основаниям встречается достаточно редко2. К способам пересмотра приговоров с ограниченным кругом оснований обжалования в первую очередь следует отнести западноевропейскую кассацию французского типа и так называемую германскую ревизию. Впервые нарушения уголовно-процессуального закона в качестве кассационных поводов к отмене приговора предусматривались в законе Франции от 29 ноября – 1 декабря 1790 г. В нем содержался перечень ста двадцати девяти процессуальных нарушений, влекущих отмену решения суда в порядке кассации. В УПК Франции 1808 г. число таких процессуальных нарушений было сокращено до пятнадцати3. Кассация во французском уголовном судопроизводстве призвана ис-

2008

правлять лишь нарушения права. Вопросы факта при этом, как правило, не рассматриваются4. По системе некоторых партикулярных германских законодательств, предшествовавших Уставу (УПК Германии) 1877 г., давались лишь общие постановления относительно существенных процессуальных нарушений5. Однако впоследствии в германских и австрийских уставах были перечислены конкретные процессуальные нарушения, безусловно, влекущие кассацию. Кроме того, суду предоставлялось право отмены приговора в кассационном порядке и в случае иных нарушений, если он признает их существенными. Тем самым в германском законодательстве были заложены начала оценки существенности процессуальных нарушений по усмотрению суда. Поводом кассации по этой системе могло быть всякое нарушение нормы закона, под которой понималось не только правило, ясно выраженное в соответствующем нормативном правовом акте, но и юридическое положение, сконструированное путем научной абстракции6. Для германской кассации при общем сходстве с кассацией Франции характерна несколько другая техника реализации концепции «правовых оснований». УПК Германии содержит общую норму – § 337, и он, в отличие от УПК Франции, содержит категории «абсолютных кассационных оснований», прописанных в § 338 УПК ФРГ. Что касается УПК Австрии, принятом 9 декабря 1975 г., то в нем различаются кассационные основания (или нарушения уголовно-процессуального закона) для уголовного процесса в суде шеффенов7 и для уголовного процесса в суде с участием восьми судей-непрофессионалов, входящих в состав коллегии судей по рассмотрению уголовных дел о тяжких преступлениях, по своей сути являющихся присяжными заседателями. Между этими процессами в большинстве своем нет принципиальной разницы, однако применительно к некоторым процессуальным ситуациям они имеют существенные отличия. УПК Австрии содержит перечень нарушений, всегда влекущих отмену приговора. Особенностью уголовно-процессуального закона Австрийской Республики является то, что в нем установлен отдельный перечень безусловных кассационных оснований, всегда влекущих отмену или изменение судебного решения, рассчитанный только на нарушения уголовно-процессуального закона, допускаемые в суде присяжных. В Королевстве Испания порядок кассационного производства был восстановлен в 1995 г. Законом «О суде присяжных». Принятый процессуальный порядок действует исключительно при осуществлении производства по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей. В качестве кассационных

НАУЧНЫЙ ПОРТАЛ МВД РОССИИ оснований отмены или изменения судебных решений в Испании в этом виде уголовного судопроизводства законодателем определены такие нарушения уголовно-процессуального закона, как: ущемление прав защиты; незаконное вынесение вердикта; необъективность в инструкциях председательствующего; ошибочное удовлетворение или неудовлетворение ходатайства одной из сторон на роспуск коллегии присяжных заседателей; нарушение принципа презумпции невиновности при вынесении обвинительного приговора после вердикта присяжных заседателей8. Своеобразное решение проблемы «правовых оснований обжалования» предложено английским законодателем. Если Закон об апелляции 1968 г., консолидировавший положения ранее действовавших законов об апелляции 1907, 1964 и 1966 гг., формулировал относительно конкретные основания обжалования обвинительных приговоров, вынесенных Судом Короны с участием присяжных заседателей9, в Уголовном отделении апелляционного суда, то Закон об апелляции 1995 г. по уголовным делам произвел обобщение и унификацию «правовых оснований» апелляционного обжалования10. В настоящее время в Англии существует лишь одно основание обжалования: допущение судом процессуального нарушения, повлекшего «ненадежность решения о виновности (conviction is unsafe)». Значение этой новации в уголовном судопроизводстве Англии заключается в том, что любое нарушение норм права при рассмотрении уголовного дела судом присяжных должно оцениваться с точки зрения качества вынесенного вердикта присяжных заседателей. Если вынесенный вердикт не вызывает сомнений, т.е. он абсолютно надежен, то отменять его не следует ни при каких обстоятельствах ввиду отсутствия оснований для его отмены. Данный подход английского законодателя во многом напоминает французскую теорию «обоснованного наказания», которую мы уже рассматривали. В английском варианте идет речь о теории «обоснованного вердикта» присяжных11. Законодательство США устанавливает ограничения права апелляционного обжалования как обвинительных, так и оправдательных приговоров. Обвинительный приговор может обжаловать только не признавший свою вину при рассмотрении дела в суде первой инстанции осужденный, а обвинитель в ряде случаев не имеет права на апелляционное обжалование оправдательного приговора. Однако апелляционный суд может по собственной инициативе истребовать уголовное дело при наличии сведений о допущенных судом первой инстанции существенных нарушениях закона. Только его существенное нарушение влечет отмену приговора в апелляционном порядке. Пе-

13

УГОЛОВНОЕ, УГОЛОВНО ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО, КРИМИНАЛИСТИКА

№1

УГОЛОВНОЕ, УГОЛОВНО ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО, КРИМИНАЛИСТИКА

НАУЧНЫЙ ПОРТАЛ МВД РОССИИ речень существенных нарушений в США устанавливает судебная практика12. Институт существенных нарушений уголовно-процессуального закона как одного из кассационных оснований отмены или изменения судебных решений известен и уголовно-процессуальному законодательству стран бывшего социалистического лагеря. Так, п. «б» ст. 232 УПК Народной Республики Болгария 1952 г. предусматривал в числе кассационных оснований случаи, в которых при рассмотрении дела или при вынесении приговора были нарушены существенные правила судопроизводства. Ст. 329 УПК НРБ 1974 г. в качестве одного из кассационных оснований отмены или изменения судебных решений указывает на существенное нарушение процессуальных правил. Практически аналогичное положение о существенных нарушениях закона закреплено в ст. 387 УПК Польской Народной Республики 1968 г. Законодатель Монгольской Народной Республики в ст. 336 УПК МНР 1963 г. предпринял попытку дать определение понятия существенного нарушения уголовно-процессуального закона, как это было сделано в ст. 345 УПК РСФСР 1960 г. Однако предложенное монгольским законодателем определение понятия существенного нарушения практически ничем не отличалось от определения существенного нарушения уголовно-процессуального закона, предложенного отечественным законодателем в указанной выше статье УПК РСФСР13. В Республике Куба законодатель пошел по несколько иному пути, отличному от пути, избранного другими законодателями, не предпринимая попыток дать определение понятия существенного нарушения уголовно-процессуального закона как одного из оснований отмены судебного решения. Однако в ст. 70 УПК Республики Куба 1977 г. законодателем предложен перечень нарушений форм судопроизводства, во всех случаях влекущих отмену приговора14. Правовая система Китайской Народной Республики носит смешанный характер, представляя собой сочетание древних правовых традиций и современного законодательства, основанного на идеях «социализма с китайской спецификой», и некоторых принципов романо-германского права15. Законодатель Китая в ст. 138 УПК КНР 1979 г. предписывает безоговорочную отмену первоначального приговора и возвращение дела для нового судебного разбирательства в случае обнаружения судом второй инстанции того, что народный суд первой инстанции нарушил установленный законом процессуальный порядок, что могло повлиять на правильность приговора16. Во всех государствах – республиках бывшего

14

№2

2013

Союза ССР – признано равноправие всех форм собственности, свобода законной экономической деятельности. В законодательных актах независимых государств закреплено положение о создании в них демократического гражданского общества. Высшими ценностями провозглашены права и свободы человека и гражданина. Что касается феномена существенных нарушений уголовно-процессуального закона, то проблема их унификации уже давно обсуждается в юридической литературе17. Так, П.А. Лупинская об унификации перечня безусловных кассационных оснований писала, что «этот перечень должен быть единственным … в силу единства принципов, на которых строится судопроизводство, требований, которым должен отвечать приговор как акт правосудия»18. Поэтому исследование института существенных нарушений уголовно-процессуального закона как одного из оснований отмены или изменения принимаемых в уголовном судопроизводстве судебных решений с учетом достижений дружественных России государств – бывших союзных республик приобретает все большую актуальность. Особый интерес, на наш взгляд, представляет принятый в 2012 г. УПК Украины (Криминальный процессуальный кодекс Украины) В ст. 409 УПК Украины, регламентирующей основания отмены или изменения судебного решения судом апелляционной инстанции, наряду с другими основаниями отмены или изменения судебного решения названо «существенное нарушение требований криминального процессуального закона» (п. 3 ч. 1 ст. 409 УПК Украины). В ч. 1 ст. 412 УПК Украины, посвященной существенным нарушениям уголовно-процессуального закона, законодателем сделана попытка дать определение существенного нарушения. Так, «существенным нарушением уголовно-процессуального закона (криминального процессуального закона по УПК Украины. – Авт.) являются такие нарушения требований этого Кодекса, которые помешали или могли помешать суду принять законное, обоснованное и справедливое судебное решение»19. К тому же новая версия уголовно-процессуального закона Украины содержит семь безусловных апелляционных оснований отмены или изменения приговора. УПК Республики Беларусь также содержит понятие существенного нарушения уголовно-процессуального закона, отнесенное белорусским законодателем к одному из кассационных оснований отмены или изменения приговора, отличающееся по своему содержанию от понятия, предложенного УПК Украины. Что касается перечня безусловных оснований отмены или изменения судебных решений, то кассационные основания по УПК РБ отличаются от апелляционных оснований, изложенных в УПК Украины, только в редак-

2008

ционном плане. По смыслу содержащихся в них положений они представлены практически одинаковыми существенными нарушениями уголовнопроцессуального закона, всегда влекущими отмену или изменение принятого судом решения20. УПК Республики Казахстан тоже содержит понятие существенного нарушения уголовнопроцессуального закона21. Перечень безусловных апелляционных оснований отмены или изменения приговора или постановления суда в УПК РК несколько расширен по сравнению с уголовно-процессуальными законами Украины и Белоруссии и представлен десятью апелляционными основаниями. УПК Кыргызской Республики также в качестве одного из оснований отмены или изменения принятого судебного решения при апелляционном рассмотрении уголовного дела указывает на существенное нарушение закона (п. 3 ст. 349 УПК Кыргызской Республики). Понятие существенного нарушения уголовно-процессуального закона, предложенное законодателем в ч. 1 ст. 352 УПК КР, практически ничем по своему содержанию не отличается от аналогичного понятия в УПК Республики Казахстан, то же самое относится и к перечню существенных нарушений закона, признанных УПК КР безусловными кассационными основаниями. Некоторые различия имеют место только в их авторской законодательной редакции22. Что касается понятия существенного нарушения уголовно-процессуального закона, предложенного таджикистанским законодателем, то в ч. 1 ст. 349 УПК Республики Таджикистан предложено определение существенного нарушения уголовно-процессуального закона, аналогичное определению существенного нарушения, данному в ст. 345 УПК РСФСР 1960 г. Кассационные основания определены также аналогично соответствующей правовой норме УПК РСФСР, но их на одно основание больше23. В УПК Республики Армения предложенное законодателем понятие существенного нарушения уголовно-процессуального закона, по сути, практически не отличается от рассмотренных нами ранее понятий24. Исследование положений процессуальных законов стран Балтии показало, что реформа уголовного процесса в Эстонии заключалась во введении апелляционной инстанции. При этом нормы, регламентирующие апелляционное производство, были включены не в УПК Эстонской Республики, а в отдельный Кодекс об апелляционном и кассационном судопроизводстве по уголовным делам 1993 г.25 Достаточно интересным, на наш взгляд, представляется уголовно-процессуальное законодательство Латвийской Республики в части обжало-

НАУЧНЫЙ ПОРТАЛ МВД РОССИИ вания приговоров суда в кассационном порядке. Так, по закону Латвии законность принятого судом решения в кассационном порядке может быть проверена лишь в том случае, если требование, изложенное в кассационной жалобе или протесте, обосновано нарушением уголовного закона или существенным нарушением уголовно-процессуального закона (ст. 573). Статья 575 Закона Латвийской Республики, регламентирующая существенное нарушение уголовно-процессуального закона, состоит из трех частей. В ч. 1 статьи, как и в соответствующих статьях УПК других государств, перечислены существенные нарушения уголовнопроцессуального закона, которые в любом случае вызывают отмену решения суда. Этих безусловных оснований всего семь, и они отличаются от приведенных нами выше безусловных кассационных оснований лишь в редакционном плане. Определенный интерес вызывают положения, находящиеся в ч. 2 и 3 рассматриваемой статьи Уголовно-процессуального закона Латвии. В частности, согласно ч. 2 данного Закона «существенным нарушением настоящего Закона может быть признано выдворение лица из зала суда, если суд вышестоящей инстанции при рассмотрении жалобы признал, что выдворение являлось необоснованным, оно существенно ограничило процессуальные права обвиняемого или потерпевшего и таким образом привело к принятию незаконного решения». Изложение в такой законодательной редакции безусловного основания отмены судебного решения нам не встретилось ни в одном из УПК. Согласно ч. 3 «существенным нарушением настоящего Закона могут быть признаны и другие нарушения настоящего Закона, приведшие к принятию незаконного решения»26. Данное положение является по своей сути новым ввиду того, что ни один из УПК не содержит нормы, которая бы прямо указывала на то, что приведенный в ней перечень безусловных апелляционных или кассационных оснований отмены судебных решений не является исчерпывающим. Однако в УПК некоторых государств, как и в УПК Российской Федерации, законодателем предпринимается попытка предложить законодательное определение понятия существенного нарушения уголовно-процессуального закона. Приведенные положения уголовно-процессуальных законов вышеуказанных зарубежных государств свидетельствуют о том, что регламентация института существенных нарушений уголовно-процессуального закона характеризуется разнообразием. В УПК одних государств содержится лишь указание на существенное нарушение закона без приведения тех нарушений, которые всегда влекут отмену приговора, т.е. являются безусловными апелляционными или кассационными осно-

15

УГОЛОВНОЕ, УГОЛОВНО ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО, КРИМИНАЛИСТИКА

№1

УГОЛОВНОЕ, УГОЛОВНО ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО, КРИМИНАЛИСТИКА

НАУЧНЫЙ ПОРТАЛ МВД РОССИИ ваниями его отмены. Такая правовая регламентация ведет к широкому судейскому усмотрению и соответственно к абсолютно противоположным и противоречивым решениям по конкретным уголовным делам. В УПК других государств содержатся и определения (дефиниции) понятия существенных нарушений уголовно-процессуального закона, и безусловные апелляционные или кассационные основания, во всяком случае влекущие отмену судебного решения. По нашему мнению, наиболее удачно решен вопрос об институте существенных нарушений уголовно-процессуального закона в тех государствах, где представлены и определены понятия существенного нарушения уголовно-процессуального закона и предложен определенный законодателем перечень существенных нарушений (безусловных апелляционных или кассационных оснований), влекущих отмену судебного решения во всяком случае, независимо от условий конкретного уголовного дела. Положительным является также наличие перечня существенных нарушений уголовно-процессуального закона, свойственного исключительно производству по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей. 1 Статья 389-17 УПК РФ главы 45-1 «Производство в суде апелляционной инстанции» введена Федеральным законом от 29 декабря 2010 г. № 433-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2011. № 1. Ст. 45. 2 Курс уголовного судопроизводства: Учебник: В 3 т. / Под ред. В.А. Михайлова. Т. 3: Особый порядок уголовного судопроизводства. – М.: Московский психолого-социальный институт; – Воронеж: НПО МОДЭК, 2006. С. 376-377. 3 Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса. – СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1913. С. 628-629; Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. – СПб.: Тип. Министерства путей сообщения, 1884. С. 526-557. 4 Уголовный процесс: Учебник для вузов / Под общ. ред. Заслуженного юриста РСФСР, д-ра юрид. наук, проф. А.С. Кобликова. – М.: НОРМА (Издательская группа НОРМА-ИНФРА-М), 2000. С. 363. 5 Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса. Судопроизводство. – СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1892. С. 405. 6 Фойницкий И.Я. Указ. соч. С. 555. 7 Шеффены (нем. «Schoffen») – члены (заседатели) судов в ряде государств Западной Европы // Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. А.М. Прохоров. 4-е изд. – М.: Сов. энциклопедия, 1987. С. 1519. 8 Тэймен С. Вслед за Россией суд присяжных возрожден в Испании // Рос. юстиция. 1996. № 11. С. 58. 9 Суд Короны – новое судебное образование, созданное актами о суде 1971 г., является высшим уголовным судом первой инстанции и играет роль средней апелляционной инстанции для магистратских судов. В Суд Короны входят 12 присяжных заседателей, избирающихся один раз в две недели. 10 Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств. 2-е изд., доп. и испр. – М.: Зерцало, 2002. С. 155. 11 Головко Л.В. Способы обжалования и пересмотра дела // Курс уголовного судопроизводства: Учебник: В 3 т. / Под ред.

16

№2

2013

В.А. Михайлова. Т. 3: Особый порядок уголовного судопроизводства. – М.: Московский психолого-социальный институт; – Воронеж: МПО МОДЭК, 2006. С. 379. 12 Науменко А.Б. Уголовный процесс в зарубежных государствах // Уголовный процесс / Под общ. ред. А.С. Кобликова. – М.: НОРМА, 2000. С. 361. 13 Уголовный процесс Монгольской Народной Республики / Под общ. ред. Ж. Авхиа и В.Е. Чугунова. – М.: Юрид. лит., 1974. С. 328. 14 Уголовно-процессуальный кодекс Республики Куба. – М.: Юрид. лит., 1983. 15 Правовые системы стран мира: Энциклопедический справочник. – М.: Юрид. лит., 1993. С. 74. 16 Китайская Народная Республика. Конституция и законодательные акты. – М.: Прогресс, 1984. 17 Темушкин О. Существенное нарушение уголовно-процессуального закона – основание к отмене приговора // Соц. законность. 1973. № 5. С. 25; Пашкович П.Ф. Процессуальный закон и эффективность уголовного судопроизводства. – М.: Юрид. лит., 1984. С. 147; Москвитина Т.А. Существенные нарушения уголовно-процессуального закона и средства их выявления, устранения и предупреждения в уголовном процессе России: Дис. … канд. юрид. наук. – Казань, 1997. С. 7, 14, 15. 18 Лупинская П.А. Решения в уголовном судопроизводстве, их виды, содержание и формы. – М.: Юрид. лит., 1976. С. 136. 19 Следует отметить, что УПК Украины предоставляет подозреваемому (обвиняемому, подсудимому) право применять технические средства в ходе проведения процессуальных действий, в которых он принимает участие. Это создает дополнительные условия для обеспечения состязательности и повышает возможности по защите своих прав. Упрощена процедура и предоставляются альтернативы в проведении отдельных процессуальных действий в рамках уголовного производства. Например, необязательность записывать все в протокол в тех случаях, когда, например, допрос фиксируется с помощью технических средств. Новаторскими являются положения УПК, предусматривающие возможность проведения досудебного расследования дистанционно, с использованием современных телекоммуникационных возможностей, например видеоконференции (Skype). 20 Уголовно-процессуальный кодекс Республики Беларусь от 16 июля 1999 г. № 295-З (в ред. от 3.01.2012 г. № 335-З (Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 2012. № 4. 2/1887) 0

r