Научный портал МВД России. Вып. 3(27). 2014

Citation preview

№ 3 (27) 2014

Выходит с 2008 г. ежеквартально

НАУЧНЫЙ ПОРТАЛ МВД РОССИИ

Редакционная

СОДЕРЖАНИЕ

коллегия:

РАЗДЕЛ I

Председатель С.И. Гирько, д.ю.н., профессор Заместитель председателя

УГОЛОВНОЕ, УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО, КРИМИНАЛИСТИКА

Ю.М. Антонян, д.ю.н., профессор Члены редакционной коллегии: Э.А. Васильев, д.ю.н., доцент М.Ю. Воронин, д.ю.н., доцент В.В. Дорохин, к.ю.н. А.Н. Ильяшенко, д.ю.н., профессор Л.М. Исаева, д.ю.н., доцент И.А. Климов, д.ю.н., профессор П.Н. Кобец, д.ю.н., профессор С.П. Козлов, к.ю.н. А.А. Крылов, д.э.н., профессор

Гирько С.И., Костылева Г.В., Осипов Д.В., Цоколова О.И. Проект федерального закона о протокольной форме расследования преступлений Потанина И.В., Пырьева Е.И. Особенности первоначального этапа расследования серийных убийств на сексуальной почве Муфаздалов С.И. Использование информационнотелекоммуникационных систем в ходе осмотра места происшествия Плехотин А.В. К вопросу об уголовной ответственности за торговлю людьми по законодательству Российской Федерации и Республики Беларусь Рязанцев В.А. Процессуальный порядок выделения уголовного дела и материалов в стадии предварительного расследования Токарчук Р.Е. Чем грабеж опаснее кражи?

В.Д. Ларичев, д.ю.н., профессор

КРИМИНОЛОГИЯ

Г.Ю. Лесников, д.ю.н., профессор И.А. Попов, д.ю.н., профессор Н.Ф. Попова, д.ю.н., профессор Ю.В. Степаненко, д.ю.н., профессор И.Ю. Сундиев, д.ф.н., профессор А.П. Шергин, д.ю.н., профессор

Никитенко И.В. Миграционная безопасность азиатской части России: основные результаты криминологического исследования Гурницкий А.В. Бедность как криминогенный фактор Винокуров И.Б., Курганов Г.В. Влияние специфики службы правоохранителей в выборе средств исправления осужденных, отбывающих лишение свободы

1

А.А. Ширванов, д.ю.н., профессор

Редакция: Главный редактор С.П. Козлов, к.ю.н. Ответственный секретарь А.И. Пешков, к.ю.н., доцент

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И ПРОЦЕСС Бутков А.В. Об актуальности проведения административноправовых исследований в сфере противодействия коррупции в Российской Федерации Кисин В.Р., Попугаев Ю.И. Поводы и основание возбуждения дела об административном правонарушении: состояние и оптимизация правового регулирования

Редакторы: Н.И. Попова

РАЗДЕЛ II

О.В. Тарасевич Корректор Г.О. Киселѐва Компьютерная верстка С.В. Сухоруковой

ПРОБЛЕМЫ ПРОФИЛАКТИКИ Шикула И.Р., Козлов С.П. К вопросу виктимологической профилактики насильственных преступлений в отношении лиц, находящихся в беспомощном состоянии Харламов В.С. Особенности расследования преступлений, совершаемых иностранными гражданами в семейной сфере, и их профилактика Бицадзе Г.Э. Профилактика преступности в малых городах ТЕРРОРИЗМ И ЭКСТРЕМИЗМ Арипшев А.М. Противодействие экстремистским проявлениям радикального религиозного фундаментализма и его особенности Медов М.У. Кибертерроризм: новая угроза Фарвазова Ю.Р. Проблематика формулирования дефиниции «терроризм» в уголовно-правовой доктрине

Коррупция и экономическая безопасность Працко Г.С. Формы государственно-правовой антикоррупционной идеологии Зарубина Е.Н., Прокофьева Т.В. Отражение признаков экономических преступлений в социальной информации

2

КОММЕНТАРИЙ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА Плата с авторов за публикацию рукописей не взимается При использовании материалов ссылка на журнал «Научный портал МВД России» обязательна Публикуемые материалы отражают точку зрения автора, которая может не совпадать с мнением редколлегии. Рукописи не возвращаются

Рукавишников Г.А. К вопросу о порядке приема, регистрации, рассмотрения и проверки анонимных сообщений граждан в органах внутренних дел Российской Федерации

ВОПРОСЫ ПСИХОЛОГИИ И ПЕДАГОГИКИ Исаева Л.М. Психолого-криминалистический портрет вероятного преступника: история и современность Злоказов К.В. Особенности правовых установок сотрудников полиции в связи с деструктивностью личности

Подписано в печать

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ

00.07.2014 г. Формат 60х90 1/8 Объем 17 п.л. Тираж 1000 экз. Отпечатано в ФГКУ

Кацуба В.И. Особенности организации кадровой деятельности системы обеспечения внутренней безопасности Государства Израиль Никитина И.Э. Некоторые аспекты научного обеспечения международного сотрудничества в борьбе с преступностью

«ЭПК МВД России» Зак. № Адрес редакции: ул. Поварская, 25, стр. 1, Г-69 ГСП-5, Москва, 123995 e-mail: [email protected]; http://www.vnii-mvd.ru

Решением Президиума Высшей аттестационной комиссии (ВАК) Министерства образования и науки РФ «Научный портал МВД России» включен в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученых степеней кандидата и доктора наук

Тел. редакции: (495) 667-46-98, (495) 667-41-14 Тел.\ факс: (495) 691-35-90 © Федеральное государственное

3

казенное учреждение «Всероссийский научноисследовательский институт МВД России» Журнал зарегистрирован в Федеральной службе по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций, связи и охраны культурного наследия. Свидетельство о регистрации средства массовой информации ПИ № ФС77-32241 от 9 июня 2008 года Подписка по России: Каталог «Роспечать» – инд. 45900

Электронный адрес научного периодического издания в Интернете: http://www.elibrary.ru

Сергей Иванович Гирько, Заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, начальник ФГКУ «ВНИИ МВД России»; Галина Владимировна Костылева, кандидат юридических наук, доцент, ведущий научный сотрудник ФГКУ «ВНИИ МВД России»; Дмитрий Валерьевич Осипов, кандидат юридических наук, доцент, начальник отдела ФГКУ «ВНИИ МВД России»; Ольга Игоревна Цоколова, Заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, 4

начальник центра ФГКУ «ВНИИ МВД России»

Проект федерального закона о протокольной форме расследования преступлений Вниманию научной общественности предлагается проект изменений Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации, предусматривающих введение протокольной формы расследования преступлений небольшой и средней тяжести. Ключевые слова: протокольная форма, очевидные преступления, досудебное производство, дознание, доказывание, предварительная проверка, возбуждение уголовного дела, обвинительный протокол. S.I. Girko, RF Honorary Scientist, DSc (Law), Professor, Head, Russia MI FPOI National Research Institute; e-mail: [email protected], tel.: 8 (495) 691-35-74; G.V. Kostyleva, PhD (Law), Assistant Professor, Leading Researcher, Russia MI FPOI National Research Institute; e-mail: [email protected], tel.: 8 (495) 915-4026; D.V. Osipov, PhD (Law), Assistant Professor, Head of the Section, Russia MI FPOI National Research Institute; e-mail: [email protected], tel.: 8 (495) 915-17-05; O.I. Tsokolova, RF Honored Scientist, DSc (Law), Professor, Head, Research Center, Russia MI FPOI National Research Institute; e-mail: [email protected], tel.: 8 (495) 915-55-73. Project of the federal law on protocol form of investigating crimes. The project of amendments for the Russian Federation Criminal Procedure Code providing for the introducing of the protocol form for investigating not serious and medium serious crimes is offered to the attention of the scientific community. Key words: protocol form, obvious crimes, pre-trial procedure, inquiry, proof, preliminary verification, initiating a criminal case, indictment protocol.

В ФГКУ «ВНИИ МВД России» на протяжении ряда лет проводятся научные исследования, направленные на совершенствование процессуальной формы расследования преступлений, приведение досудебного производства в соответствие с современными реалиями, упрощение уголовного процесса и обеспечение доступа граждан к правосудию.

5

В свете решения этих задач крайне актуальной является разработка простой и быстрой формы досудебного производства по уголовным делам об очевидных преступлениях, возбужденным в отношении конкретного лица, не представляющих сложности при расследовании и доказывании. Результатом нашей работы стал проект федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации», который предлагается вниманию научной общественности. Проект федерального закона направлен на принципиальное и значительное упрощение досудебного производства по уголовным делам о преступлениях небольшой и средней тяжести, относящихся к подследственности органов дознания. В 2013 г. в производстве дознавателей органов внутренних дел находилось 1 102 425 уголовных дел, расследовано 824 493 дела. Помимо уголовных дел, во многих регионах страны на дознавателей возлагается проведение предварительной проверки заявлений и сообщений о преступлениях с принятием соответствующих процессуальных решений. Таким образом, введение упрощенной протокольной формы расследования преступлений, несомненно, существенным образом повлияет на весь уголовный процесс в целом. В проекте закона предлагается введение самостоятельной, третьей, формы расследования преступлений, которая была бы обязательной по всем уголовным делам о преступлениях, по которым предварительное расследование проводится в форме дознания, возбужденным в отношении конкретного лица. Алгоритм действий дознавателя или иного сотрудника органа дознания, которому поручено производство по делу, в соответствии с проектом закона следующий: по заявлению или иному сообщению о преступлении небольшой или средней тяжести проводится предварительная проверка, при наличии признаков преступления возбуждается уголовное дело в отношении конкретного лица. Если ко времени истечения 10 суток с момента поступления заявления или иного сообщения о преступлении имеется совокупность доказательств, подтверждающих совершение преступления лицом, в отношении которого возбуждено уголовное дело, дознаватель составляет обвинительный протокол, который утверждается начальником органа дознания, и направляет уголовное дело прокурору для утверждения обвинительного протокола и передачи уголовного дела в суд в соответствии с подсудностью. Если совершение преступления лицом, в отношении которого возбуждено уголовное дело, вызывает сомнения, то расследование по истечении 10-дневного срока продолжается в форме полного дознания (гл. 32 УПК РФ). В качестве доказательств принимаются как материалы предварительной проверки заявления, сообщения о преступлении, полученные в порядке, предусмотренном ч. 1 ст. 144 УПК РФ, так и процессуальные доказательства, перечисленные в ст. 74 УПК РФ. Единственным обязательным следственным действием является допрос подозреваемого, в остальном дознаватель по своему усмотрению определяет необходимость следственных действий и достаточность 6

доказательств совершения преступления подозреваемым на момент окончания 10-суточного срока производства. Проект федерального закона предполагает значительное упрощение досудебного производства по сравнению с полной формой дознания (гл. 32 УПК РФ) и исключение сокращенной формы досудебного производства (гл. 32.1 УПК РФ), которая за год применения не показала своей практической значимости. Так, если в течение 2013 г. было раскрыто 646 071 тыс. преступлений, следствие по которым необязательно, то сокращенное досудебное производство проводилось всего по 7 314 уголовным делам. Положения предлагаемого проекта основаны на процессуальной самостоятельности дознавателя. Выбор между протокольной и полной формой расследования осуществляется дознавателем независимо от позиции подозреваемого и его защитника. Если дознаватель приходит к выводу, что доказательств недостаточно для рассмотрения дела в суде, то продолжает производство дознания в полной форме по истечении вышеуказанного 10суточного срока. Упрощение касается также формы итогового документа, завершающего расследование, – обвинительного протокола по сравнению с обвинительным актом (ст. 225 УПК РФ) и обвинительным постановлением (ч. 1 ст. 226.7 УПК РФ). В проекте учтены положительный опыт применения протокольной формы досудебной подготовки материалов (гл. 34 УПК РСФСР), а также положения постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 28 ноября 1996 г. № 19-П. Устранены недостатки, связанные с протокольной формой подготовки материалов: возбуждение уголовного дела судом; невозможность задержания подозреваемого и применения мер пресечения; ограничение прав подозреваемого и иных участников процесса; запоздалое привлечение защитника к участию в процессе. В предлагаемом проекте уголовное дело возбуждается непосредственно дознавателем или органом дознания по результатам проверки сообщения о преступлении, подозреваемый может быть задержан, к нему может быть применена мера пресечения, подозреваемый наделен правами, перечисленными в ст. 46 УПК РФ, включая право на помощь защитника с момента возбуждения уголовного дела. Проект закона оформлен в соответствии с требованиями и сопровождается всей необходимой документацией, которую мы здесь не приводим. Авторский коллектив продолжает законопроектную и методическую работу, направленную на совершенствование дознания как формы предварительного расследования, в связи с чем нам интересны мнения и предложения по публикуемому проекту закона, которые могут быть направлены на электронный адрес ФГКУ «ВНИИ МВД России». ПРОЕКТ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН 7

«О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» Внести в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации следующие изменения: 1) дополнить главой 21.1 следующего содержания: «ГЛАВА 21.1. ПРОТОКОЛЬНАЯ ФОРМА ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ Статья 161.1. Порядок и сроки протокольной формы предварительного расследования. 1. Протокольная форма предварительного расследования осуществляется по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных п. 1 ч. 3 ст. 150 настоящего Кодекса, в порядке, предусмотренном главами 21, 22, 24-27, 29 настоящего Кодекса, с изъятиями, установленными настоящей главой. 2. Протокольная форма предварительного расследования осуществляется дознавателем или иным должностным лицом органа дознания в срок, не превышающий 10 суток с момента получения сообщения о преступлении. 3. Доказательства по уголовному делу собираются в объеме, достаточном для установления события и состава преступления, данных о личности подозреваемого. 4. В качестве доказательств по делам, по которым осуществляется протокольная форма расследования, наряду с перечисленными в ст. 74 настоящего Кодекса принимаются результаты следственных и иных процессуальных действий, проведенных при проверке сообщения о преступлении в порядке, предусмотренном ч. 1 ст. 144 настоящего Кодекса. 5. При производстве расследования в протокольной форме обязательно проводится допрос подозреваемого в порядке, предусмотренном ч. 2 и пп. 2-3 ч. 4 ст. 46, ст. 187-190 настоящего Кодекса. В остальном дознаватель свободен в выборе средств доказывания и в оценке доказательств. Статья 161.2. Условия применения протокольной формы предварительного расследования. 1. Протокольная форма предварительного расследования может осуществляться, если: 1) уголовное дело возбуждено в отношении конкретного лица; 8

2) обстоятельства, подлежащие доказыванию, перечисленные в ст. 73 настоящего Кодекса, в основном установлены в ходе проверки сообщения о преступлении; 3) отсутствуют основания для приостановления производства по делу. 2. В случае отсутствия одного из условий, указанных в части первой данной статьи, предварительное расследование осуществляется в форме дознания в порядке, предусмотренном главой 32 настоящего Кодекса. 3. Протокольная форма предварительного расследования не осуществляется в отношении лиц, которые в силу физических или психических недостатков не могут самостоятельно осуществлять свое право на защиту; по делам о преступлениях, совершенных группой лиц. Статья 161.3. Окончание протокольной формы предварительного расследования. 1. Признав, что все необходимые следственные действия по делу произведены, а собранные доказательства достаточны для составления обвинительного протокола, дознаватель, должностное лицо органа дознания составляют обвинительный протокол, в котором указываются: 1) дата, время и место его составления; 2) должность, фамилия, инициалы лица, его составившего; 3) фамилия, имя, отчество и иные сведения об обвиняемом; 4) обстоятельства совершения преступления; 5) формулировка обвинения с указанием пункта, части, статьи Уголовного кодекса Российской Федерации; 6) перечень и краткое содержание доказательств, подтверждающих обвинение; 7) обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание; 8) данные о потерпевшем, характере и размере причиненного ему вреда; 9) справка о вещественных доказательствах, задержании и мерах пресечения; 10) список лиц, подлежащих вызову в суд. 2. С момента составления обвинительного протокола подозреваемый признается обвиняемым и наделяется правами, предусмотренными статьей 47 настоящего Кодекса, которые ему должны быть разъяснены, о чем делается отметка в обвинительном протоколе. 9

3. Обвиняемый, его защитник должны быть ознакомлены с обвинительным протоколом и со всеми материалами уголовного дела, о чем делается отметка в обвинительном протоколе. 4. Потерпевшему или его представителю по его ходатайству могут быть предоставлены для ознакомления обвинительный протокол и материалы уголовного дела в том же порядке, который установлен частью третьей настоящей статьи. 5. Обвинительный протокол утверждается начальником органа дознания. Материалы уголовного дела вместе с обвинительным протоколом направляются прокурору. 6. При невозможности составить обвинительный протокол в срок, указанный в ч. 2 ст. 161.1 настоящего Кодекса, дознание проводится в порядке, предусмотренном главой 32 настоящего Кодекса. Статья 161.4. Решение прокурора по уголовному делу, поступившему с обвинительным протоколом. 1. Прокурор рассматривает уголовное дело, поступившее с обвинительным протоколом, и в течение 24 часов принимает по нему одно из следующих решений: 1) об утверждении обвинительного протокола и о направлении уголовного дела в суд; 2) о возвращении уголовного дела для производства дознания, если не установлены событие или состав преступления; 3) о возвращении уголовного дела для пересоставления обвинительного протокола в случае его несоответствия требованиям статьи 161.3 настоящего Кодекса со своими письменными указаниями. При этом прокурор может установить срок для пересоставления обвинительного протокола – не более 24 часов; 4) о прекращении уголовного дела по основаниям, предусмотренным статьями 24-28.1 настоящего Кодекса. 2. Копия обвинительного протокола вручается обвиняемому, его защитнику, потерпевшему или его представителю в порядке, установленном статьей 222 настоящего Кодекса»; 2) часть 2 статьи 40 дополнить пунктом 3 следующего содержания: «3) осуществление протокольной формы расследования в соответствии с главой 21.1 настоящего Кодекса.»; 10

3) пункт 3 части 1 статьи 47 изложить в следующей редакции: «3) составлен обвинительный протокол в порядке статьи 161.1 настоящего Кодекса.»; 4) часть 1 статьи 150 после слов «…либо в форме дознания» дополнить словами «, либо в протокольной форме.»; 5) главу 32.1. «Дознание в сокращенной форме» исключить; 6) в пункте 25 статьи 5, пунктах 14-15 части 2 статьи 37, пункте 2 части 4 статьи 47, части 3 статьи 88, пунктах 1-3 части 1 статьи 237 слова «обвинительное постановление» заменить словами «обвинительный протокол». Ирина Витальевна Потанина, кандидат юридических наук, доцент, старший преподаватель кафедры криминалистики ФГКОУ ВПО «Воронежский институт МВД России»; Елена Ивановна Пырьева, кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры криминалистики ФГКОУ ВПО «Воронежский институт МВД России»

Особенности первоначального этапа расследования серийных убийств на сексуальной почве Излагаются проблемные аспекты серийных убийств на сексуальной почве. Ключевые слова: преступления сексуального характера, убийство, труп, раскрытие преступлений, расследование преступлений. I.V. Potanina, PhD (Law), Assistant Professor, senior lecturer in of Criminalistics Voronezh Institute of the Russian Interior Ministry; e-mail: [email protected], tel.: 8 (473) 262-33-98; E.I. Pyrieva, PhD (Law), senior lecturer in of Criminalistics Voronezh Institute of the Russian Interior Ministry; e-mail: [email protected], tel.: 8 (473) 200-53-10.

11

The Peculiarities of Original Stage of Investigation of Serial Murders Committed on Sexual Ground. The article describes the problematic aspects of serial sexual murders. Key words: sexual offenses, murder, corpse, detection of crime, the investigation of crimes. Тяжкие насильственные преступления сексуального характера представляют одну из наиболее сложных категорий преступлений с точки зрения их раскрытия и расследования. Нередко это связано с просчетами и ошибками в проведении первоначальных следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, недостаточной адаптированностью существующих частных криминалистических методик к реалиям современной преступности в данной сфере. Зачастую работа по установлению виновных лиц носит бессистемный характер, проводится без привлечения всего арсенала тактикокриминалистических средств. Это порой приводит к утрате необходимых доказательств и недостаточной результативности огромной по объему работы. С позиции зрения организации раскрытие и расследование умышленных убийств, изнасилований и других преступлений сексуального характера имеют существенные особенности. Они обусловлены тем, что в соответствии с уголовно-процессуальным законом предварительное следствие по делам об этих преступлениях осуществляется следователем Следственного комитета. В связи с этим приобретает особую значимость взаимодействие следователя и оперативного сотрудника. Совместная деятельность указанных должностных лиц делает существенно значимыми: согласованное планирование проводимых следственных действий и оперативных мероприятий; обеспечение надежных каналов регулярного обмена информацией; совместное осуществление отдельных следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий; скоординированное выполнение оперативными работниками поручений следователя. Основным структурным звеном, обеспечивающим решение этих задач, являются постоянно действующие следственно-оперативные группы, создаваемые с целью раскрытия убийств, в том числе с сексуальной мотивацией, совершенных в условиях неочевидности. Одним из наиболее опасных видов тяжких сексуальных преступлений выступают деяния, обладающие признаками серийности, главным образом убийства. Признаками, которые позволяют отнести несколько совершенных убийств к серийным, служат: систематичность (убийство двух и более лиц через определенный промежуток времени); повторяемость основных элементов совершения противоправных действий; единый субъект преступлений; общий умысел и мотив преступных действий.

12

На серийность при совершении убийств могут указывать также определенное место совершения преступлений (микрорайон, улица, лесной массив и т.п.), аналогичные орудия убийства, идентичность следов рук, ног, обуви, биологических выделений, запаха и т.д. Применительно к серийным сексуальным убийствам наиболее удачной представляется точка зрения Ю.М. Антоняна, согласно которой «серийными сексуальными убийствами следует считать два и более фактов лишения жизни в связи с сексуальными переживаниями преступника… Основные черты, определяющие специфику серийных сексуальных убийств: количество жертв – не менее двух; жертвами становятся подростки и дети обоего пола и взрослые женщины; большинство убийств совершается с особой жестокостью; все убийства связаны с сексуальными переживаниями преступника; в большинстве случаев жертва специально не выбирается, нападения часто совершаются и на тех, кто «просто» оказался в данном месте, убийства совершаются с разной периодичностью, разными способами и орудиями, очень редки случаи, когда виновный не доводит преступление до конца по не зависящим от него обстоятельствам; иногда сексуальные убийства сопровождаются актами каннибализма; все серийные сексуальные убийства совершаются в условиях неочевидности». Вместе с тем, полученные в ходе исследования материалы приводят к выводу о том, что научные труды по данной проблематике должны быть нацелены на выявление и анализ именно повторяющихся, типичных, устойчивых явлений, характеризующих механизм преступных действий, а также совокупность тактических приемов использования негласных средств борьбы с замаскированными тяжкими преступлениями. В настоящее время подавляющее большинство зарегистрированных убийств совершается в условиях неочевидности. Поэтому первоочередная задача в процессе раскрытия таких преступлений – установление личности преступника, обеспечение мер по его задержанию. Установление личности виновных является важнейшим этапом процесса раскрытия преступления. Отбор подозрительных лиц целесообразно осуществлять по специальной схеме, в которую может включаться различная информация о возможном преступнике. В основу такой схемы могут быть положены следующие поисковые признаки: возраст, образ жизни и связи проверяемого, некоторые признаки его поведения (к примеру, склонность к совершению преступлений, отклонения в половой сфере), группа крови, наличие судимости, схожесть по приметам одежды, внешности, наличие холодного оружия или иных орудий преступления, наличие автотранспорта или возможность его использования, профессия и рабочий режим, местонахождение проверяемого в период совершения преступления и прочие обстоятельства. Процесс формирования системы неопровержимых и изобличающих доказательств, отражающих весь предусмотренный в ст. 73 УПК РФ перечень обстоятельств, определяет тактику следственных действий. Как правило, успешное раскрытие данных преступлений обеспечивается умелой организацией работы на ее первоначальном этапе. 13

На наш взгляд, необходимо придерживаться сложившейся практики производства первоначальных действий, проводимых сотрудниками полиции. При получении сообщения о преступлении следователю необходимо до выезда на место происшествия провести следующие подготовительные мероприятия: выяснить у сообщившего, кто из сотрудников полиции и иных должностных лиц находится на месте происшествия, сориентировав последних на необходимость сохранения следов; отдать распоряжение об охране места происшествия; выяснить, приняты ли неотложные меры по предотвращению вредных последствий происшествия. Данные мероприятия до выезда необходимо осуществить организованно и быстро. По прибытии на место происшествия следователь: в случае необходимости организовывает оказание медицинской помощи пострадавшим; проверяет наличие охраны места обнаружения трупа; удаляет посторонних лиц, не входящих в состав следственно-оперативной группы, с места происшествия; опрашивает очевидцев и собирает предварительные данные об обстоятельствах совершенного преступления и виновных. При расследовании серийных убийств на сексуальной почве в ходе производства осмотра места происшествия основные усилия необходимо направить на сбор информации, которая сыграет значительную роль при ответах на следующие вопросы: о личности потерпевшего; о времени совершения преступления; о месте совершения преступления, поскольку место обнаружения трупа (место происшествия) не всегда может совпадать с местом убийства (место преступления); об особенностях механизма совершенного преступления, в частности способе убийства, использованных орудиях; о признаках личности вероятного преступника; о мотивах совершенного преступления. В процессе осмотра места происшествия первоочередное значение имеет анализ следующих обстоятельств: указывают ли установленные данные на совершение преступления по сексуальным мотивам; характерные признаки совершенного преступления; способ и направления прибытия виновных к месту совершения преступления; информация, характеризующая детали преступных действий и особенности личности преступника. 14

Комплекс первоочередных мероприятий, включающих в себя и осмотр места происшествия, также направлен на поиск вещественных доказательств, розыск, преследование и задержание лиц, заподозренных в совершении преступления, выявление свидетелей и очевидцев преступления. Качественно проведенные осмотры мест совершения преступлений и собранная информация позволяют определить круг подозреваемых. В этой ситуации следует принять оперативные меры по выяснению следующих обстоятельств, в частности: где и с кем находился подозреваемый во время совершения преступлений; имеются ли у подозреваемого предметы и вещи, принадлежащие жертве; наличие или отсутствие предметов, обнаруженных на местах совершения преступлений, принадлежащих подозреваемому. Для выявления возможных очевидцев и других свидетелей широко используются поквартирные обходы. Необходимо как можно быстрее организовать встречи с негласными сотрудниками, которые проживают или работают в границах определенной территории. Следует обратить внимание на то, что, как правило, лица, совершающие серийные убийства на сексуальной почве, имеют безупречную репутацию, являются примерными семьянинами и положительно характеризуются по месту работы. Например, гражданин Т., который совершил четыре убийства, сопряженных с изнасилованиями, и четырнадцать изнасилований с покушениями на убийство, был ранее не судим, работая слесарем, имел положительную характеристику с места работы и жительства, что подтверждалось оперативными источниками. Ошибка оперативных сотрудников в данном случае заключалась в том, что они давали задания общего характера, без конкретных деталей, обстоятельств, которые нужно выяснить изначально. Грамотно проведенный инструктаж может помочь в ходе беседы с подозреваемым установить такую осведомленность об обстоятельствах совершения преступления, которой может обладать только непосредственный участник данного события. Подозреваемый в совершении серии убийств, сопряженных с изнасилованиями, Н. в разговоре с негласным сотрудником четко обозначил детали местности, где был обнаружен труп одной из потерпевших, которая с его слов была девственницей. Полученная информация позволила следователю тактически грамотно провести допрос и изобличить преступника. Существенное значение для оперативного установления личностей, виновных в совершении преступлений, имеет своевременное использование возможностей функционирующих в системе МВД России различных автоматизированных информационно-поисковых систем. Использование их возможностей способствует компенсации такого недостатка, как незначительный объем информации о подозреваемых в совершении преступления. Следующим важным этапом процесса раскрытия и расследования преступлений данной категории является проверка первоначально собранной информации, которая осуществляется преимущественно процессуальным путем, т.е. 15

посредством производства следственных действий. Однако результативность их производства во многом зависит от ознакомления следователя с оперативными данными. Именно результаты оперативно-розыскных мероприятий дают возможность определить, какая именно информация может быть преобразована в доказательства. При этом результаты некоторых оперативно-розыскных мероприятий могут воплощаться в процессуальную форму. Например, оперативное наблюдение за местом обнаружения трупа может обеспечить задержание в порядке ст. 91 УПК РФ лиц, причастных к совершению преступления, по тем или иным причинам это место посетивших. Следует отметить, что чаще всего положительные результаты в раскрытии преступлений данной категории достигаются путем организации задержания подозреваемых на месте совершения очередного преступления, тактически грамотной реализации и использования оперативной информации при производстве следственных действий. В большинстве случаев успех обеспечивается на первоначальном этапе работы именно после обнаружения трупа или получения сигнала о совершении преступления. В тех случаях, когда полученная информация свидетельствует о том, что для совершения преступления использовались автотранспортные средства, необходимо организовать их оперативный поиск, в том числе с использованием возможностей подразделений ГИБДД. Эффективность раскрытия этих преступлений в значительной степени зависит от быстроты реагирования на сигнал об очередном криминальном событии. Степень оперативности этого реагирования во многом определяется действиями сотрудников дежурных частей. Их важнейшая задача – организация незамедлительного выезда следственно-оперативной группы по всем сообщениям о нападениях на женщин и детей, обеспечение ее транспортными, технико-криминалистическими и другими необходимыми средствами. Помимо следователей, включенных в состав следственно-оперативной группы, в организации раскрытия убийств и других преступлений, совершенных по сексуальным мотивам, должны принимать участие и другие сотрудники следственных аппаратов. В этих целях необходимо дать им возможность проанализировать материалы уголовных дел, находящихся в производстве и приостановленных, с целью установления возможности совершения проходящими по ним лицами серийных сексуальных преступлений. При производстве допросов свидетелей и потерпевших, проводимых по другим делам, могут быть выявлены лица, причастные к нераскрытым убийствам или располагающие определенной информацией об обстоятельствах их совершения. При проведении обысков по месту жительства обвиняемых и подозреваемых в совершении насильственных преступлений необходимо с особым вниманием изучать переписку, дневники, фотоальбомы. Это связано с тем, что лица, совершающие серийные сексуальные преступления, в частности половые психопаты, нередко имеют склонность к фиксации сведений о своих жертвах, 16

их изображений, дат и обстоятельств совершения преступлений. В ходе проведения таких следственных действий могут быть обнаружены не найденные при осмотре места происшествия интимные предметы женского туалета, принадлежащие жертве расследуемого преступления. Организация мероприятий по раскрытию многоэпизодных преступлений против личности должна быть четко скоординирована с работой, проводимой по фактам безвестного исчезновения граждан при криминальных обстоятельствах. При этом в первую очередь должны привлекать внимание случаи исчезновения граждан, имевшие место в пути следования из одного населенного пункта в другой, а также факты пропажи детей и подростков, когда их длительное отсутствие и обстоятельства исчезновения дают основания предполагать, что они стали жертвами убийства. Для выявления и проверки таких фактов должны использоваться возможности розыскных подразделений. С этой целью сотрудники подразделений могут привлекаться для проверки причастности к расследуемым серийным убийствам граждан, скрывшихся от следствия и суда; больных, самовольно покинувших психиатрические лечебные учреждения; лиц, бежавших из мест лишения свободы. Существенная помощь в получении информации, необходимой для раскрытия преступлений, совершаемых по сексуальным мотивам, может быть получена от оперативных сотрудников подразделений уголовного розыска. Выполняя порученные задания, их сотрудники выявляют и накапливают и сведения о лицах, имеющих отклонения в сексуальной сфере, различных фактах аморального поведения. В ходе раскрытия многоэпизодных преступлений против жизни и здоровья, помимо использования знаний экспертов-криминалистов, при проведении осмотра места происшествия необходимо максимально привлекать материалы, которые можно получить в результате различных экспертиз и исследований, в первую очередь объектов биологического происхождения. Следует отметить, что при расследовании серийных сексуальных преступлений на место обнаружения трупов целесообразнее было бы обеспечивать выезд одного и того же судебно-медицинского эксперта, что обеспечит преемственность и последовательность осуществляемых мероприятий. Для методического обеспечения работы по раскрытию серийных преступлений против жизни и здоровья граждан может быть весьма полезной организация научноконсультативных групп, состоящих из психиатров, психологов, сексологов и других специалистов. Их помощь может быть использована для внедрения в практику раскрытия данной категории преступлений современных методов реконструкции события преступления, построения психологического портрета предполагаемого преступника, основанных на достижениях прикладной психологии и психофизиологии. 17

Успех в раскрытии многоэпизодных убийств, совершенных по сексуальным мотивам, в первую очередь зависит от своевременного объединения этих преступлений в «серию» и четко организованной работы по ней. Организация и тактика работы по раскрытию этих преступлений должны основываться на выявлении признаков серийности в действиях престуыника, распознавании его криминального «почерка», последовательном выполнении скоординированных мероприятий с учетом обстоятельств всех выявленных эпизодов, из которых состоит серия преступных событий. При расследовании дел о серийных сексуальных убийствах важное значение имеет правильное назначение экспертиз. Как правило, следует назначать стационарную судебно-психиатрическую экспертизу, но часто возникает необходимость и в производстве комплексной психолого-психиатрической или сексолого-психолого-психиатрической. Это позволяет в более короткие сроки провести расследование по делу и дать дополнительную криминалистическую оценку не только событиям преступлений, но и их последствиям. Обоснованность выбора комплексной судебной сексолого-психиатрической экспертизы заключается в постановке вопросов, отражающих компетенцию экспертов и уровень их совместных знаний. Эти вопросы связаны со стоящими перед экспертизой задачами определения направленности сексуального влечения, способов его реализации или иных отличительных черт сексуальности; выяснения их влияния на поведение в момент преступления, степени опасности личности и выбора адекватных мер медицинского характера в случае невменяемости обследуемого. Определение характера нарушения психосексуального развития обязательно при решении любой из задач комплексной сексолого-психиатрической экспертизы, которые подразумевают анализ трех основных звеньев аномальной сексуальности: дизонтогенетического (характера развития личности), феноменологического и синдромологического. Его конкретные проявления обусловливаются особенностями психосексуального и соматосексуального развития личности. Это важно с учетом того, что вид несовпадения по времени сексуального развития во многом определяет конкретные проявления сексуальности зрелого человека в половом отношении, а также зачастую оказывает воздействие на многие особенности сексуального, в том числе криминального, поведения. Несомненно, что в случаях совершения обвиняемым многоэпизодных сексуальных убийств назначение комплексных сексолого-психиатрических экспертиз является обязательным. Необходимость назначения экспертизы обусловлена повторностью и однотипностью действий; их заведомо бессмысленной жестокостью; наличием явной сексуальной мотивации; своеобразием поведения в криминальной ситуации; данными о необычности личности обвиняемого, его образе жизни, пристрастиях и привычках. 18

Перечисленные сведения позволяют предполагать психические расстройства у обвиняемого, наличие у него отклонений в половой сфере, которые могут влиять на его поступки, с одной стороны, быть причиной его невменяемости – с другой. В связи с этим перед врачами-психиатрами, сексологами должны ставиться вопросы о наличии у подэкспертного психического расстройства, в результате которого он становится невменяемым (т.е. не может понимать значения своих действий и руководить ими на период инкриминируемого ему деяния). Таким образом, работа по раскрытию и расследованию убийств на сексуальной почве имеет свою специфику. Как правило, выработанные практикой схемы розыска не дают нужных результатов. При осмотре места происшествия в большинстве случаев отсутствуют следы, прямо указывающие на лицо, совершившее преступление. Чаще всего преступник действует в одиночку, ему незнакома жертва преступления, отсутствует взаимосвязь между данными субъектами в классическом криминалистическом понимании. Раскрытие подобных преступлений отличается необходимостью задействования большого количества личного состава в течение длительного периода времени. В связи с этим очевидна необходимость разработки уникальных методик, учитывающих особенности раскрытия серийных убийств и изнасилований. Салават Ибрагимович Муфаздалов, преподаватель кафедры уголовного процесса и криминалистики ФГКОУ ВПО «Саратовский военный институт внутренних войск МВД России»

Использование информационнотелекоммуникационных систем в ходе осмотра места происшествия Рассматриваются некоторые криминалистические аспекты и возможности использования информационно-телекоммуникационных систем в ходе проведения осмотра места происшествия. Ключевые слова: информационно-телекоммуникационная система, осмотр места происшествия, базы данных. S.I. Mufazdalov, Lecturer, Subdepartment of Criminal Procedure and Forensic Science, Military Institute of Russia MI Interior Troops (Saratov City); email: [email protected], tel.: 89271446225.

19

The use of information-and-telecommunication systems in the course of examining the crime scene. Some forensic science aspects and possibilities of using information-andtelecommunication systems in the course of examining the crime scene are viewed. Key words: information-and-telecommunication system, examining the crime scene, database. Говоря об эффективности расследования и раскрытия преступлений в настоящее время, нельзя обойти стороной возможности, которые предоставляются нам за счет использования достижений в области информационно-телекоммуникационных технологий. Для органов внутренних дел характерен непрерывный поток текстовой, цифровой, графической информации криминалистического, криминологического и законодательно-правового характера. На переработку больших объемов информации расходуется значительный человеческий и временной ресурс, что осложняет работу органов внутренних дел на фоне роста организованности и профессионализма преступности. Невнимание к данной проблеме негативно отражается на качестве ведения уголовных дел, производительности труда сотрудников органов предварительного расследования, влияет на уровень подготовки специалистов и на эффективность функционирования системы органов внутренних дел в целом. Одна из первостепенных задач, стоящих перед правоохранительными органами, это борьба с преступностью, эффективность которой напрямую зависит от умелого и оперативного применения и использования имеющихся средств и методов раскрытия и расследования преступлений. Стремясь к раскрытию преступления по горячим следам, необходимо понимать, что это возможно лишь за счет своевременного проведения необходимых действий, операций, которые зачастую выполняются по «старым» методикам, основанным на «ручных» технологиях. Очевидно, что в ситуации, когда имеется возможность решить одну и ту же задачу также эффективно и в более короткие сроки за счет прогрессивных технологий, использование старых методик становится нецелесообразным. Одним из способов, способных значительно ускорить решение поставленных задач, следует признать использование возможностей современных информационно-телекоммуникационных систем. Под информационно-телекоммуникационными системами понимают совокупность технических средств и технологий, позволяющих получить доступ к информации на расстоянии, обеспечивающих возможность связи с целью обмена данными между объектами коммуникационного окружения через телефонные, компьютерные сети, кабельное телевидение, радиосвязь и мобильную связь и т.д. 20

Своевременное получение информации по возникающим в ходе расследования вопросам должно обеспечиваться доступом к региональным и федеральным информационным базам данных с любого места, где проводятся такие неотложные следственные действия, как, например, осмотр места происшествия. В связи с этим полагаем неразумным сводить всю деятельность по получению информации только к работе следователя или дознавателя на месте происшествия. Деятельность каждого из участников следственно-оперативной группы при производстве осмотра места происшествия так или иначе связана с изысканием, получением, переработкой, передачей и дальнейшим использованием информации о различных объектах и обстоятельствах. Рассмотрим целесообразность применения следователем информационнотелекоммуникационных систем при изучении, например, рельефа местности, определении границ населенного пункта, района, пространственного расположения местных предметов, их положения относительно друг друга как в двухмерном, так и в трехмерном формате. Все эти параметры, имеющие отношение к делу, должны быть определены и зафиксированы в протоколе осмотра места происшествия. Несложно представить, сколько времени займет составление плана, особенно в случае, если место происшествия представляет собой обширный пространственный участок местности с многочисленными постройками и другими объектами материальной среды, причем в гористой местности. Говоря о проблеме снижения количества времени, затрачиваемого на эти операции, представляется логичным обеспечение следователя портативным оборудованием, работающим по принципу GPS-навигатора и предоставляющим возможность получить координаты местонахождения, данные в виде карт местности, снимков со спутника, планов интересующего участка местности или населенного пункта, выполненных с соблюдением масштаба и сориентированных относительно друг друга и сторон света, а также позволяющим определить высоту над уровнем моря. Список можно пополнить также доступом к базе данных с планами зданий и помещений, в которых предстоит произвести осмотр. Зачастую с момента выезда до прибытия к месту происшествия проходит продолжительное время, которое можно рационально использовать для подготовки «бланка-формы» будущего плана местности, с отображенными интересующими объектами местности а следователю останется лишь сориентировать в пространстве и схематично дополнить план обнаруженными в ходе осмотра объектами, отобразив последние схематично на карте и сделав необходимые подписи (примечания). Естественно, заблаговременная подготовка возможна при условии, что место происшествия или совершения преступления точно известно еще до выезда. Поэтому в целях оперативного 21

реагирования необходимо минимизировать по времени подготовительный этап осмотра, используя новейшие разработки электронных систем. Оперативно полученная информация об особенностях местности, в частности информация об имеющихся поблизости дорогах, тропинках, канализационных шахтах, водоемах и т.п., позволит ускорить работу по преследованию и задержанию преступников по горячим следам, повысит вероятность обнаружения следов преступления за счет оптимизации и структурирования границ осмотра и включения в них возможных путей отхода преступника, укрытий и других мест, содержащих интересующие следы. В связи с вышесказанным с полной уверенностью можно утверждать, что оценка профессиональной готовности следователя должна заключаться еще и в его умении быстро добывать и перерабатывать достоверные сведения об интересующих объектах и обстоятельствах, а значит, умело использовать современные технологии в интересах следствия. Об эффективности внедрения современных телекоммуникационных технологий можно судить даже по такому простому примеру, как возможность оперативной передачи с места происшествия фотоизображения, содержащего важные признаки внешности разыскиваемого лица, соответствующим подразделениям в целях организации преследования по горячим следам. На сегодняшний день эту задачу решает даже обычный сотовый телефон с фотокамерой и возможностью передачи мультимедийных сообщений (MMS), а в лучшем качестве по e-mail, с прикрепленными изображениями или видеозаписями, используя GPRS или иной вид связи, предоставляемый оператором, при использовании смартфона. В целях защиты передаваемой информации считаем целесообразным выделение для нужд МВД специализированных защищенных линий радиосвязи для пакетной передачи зашифрованных данных, соответствующего программного обеспечения и технического оборудования, позволяющих решать такие задачи на более профессиональном уровне. В настоящее время ряд подобных задач решается в рамках Единой информационно-телекоммуникационной системы органов внутренних дел (ЕИТКС ОВД). Ранее аналогичные задачи решались в голосовом режиме с использованием стационарного телефона или рации, например, для описания внешности преступника, его особых примет и т.д. Ну а время доставки оригинального фотоизображения, а значит, и скорость получения полной информации для начала проведения оперативно-розыскных мероприятий определялись удаленностью места происшествия и возможностью скорого возвращения следственно-оперативной группы с места происшествия. При этом необходимо учитывать вероятность возникновения неблагоприятных факторов, таких как ухудшение погодных условий, выход из строя автотранспортных средств и др. Насколько полезной оказалась бы эта возможность при наличии у следователя портативного сканера с возможностью передачи данных по защищенному каналу связи. Применительно к обнаружению на месте происшествия следов 22

пальцев рук такое оборудование позволило бы, находясь на месте происшествия, отправить цифровое изображение обнаруженного следа пальца руки соответствующим специалистам на местах для подготовки запроса по базе данных АДИС «Папилон», содержащей на сегодняшний день более тридцати миллионов дактилокарт. Таким образом, процессы, которые раньше протекали поочередно, сегодня можно реализовывать фактически одновременно. Вопросы необходимости внедрения и использования новейших информационно-коммуникационных технологий в работе участковых уполномоченных, следователей, дознавателей, сотрудников патрульно-постовой службы и других подразделений органов внутренних дел неоднократно поднимаются на ведомственных заседаниях, пресс-конференциях различного уровня Министерства внутренних дел Российской Федерации. В рамках внедрения информационных технологий в деятельность органов внутренних дел Российской Федерации Указом Президента Российской Федерации от 1 марта 2011 г. № 248 в структуре Министерства внутренних дел Российской Федерации создан Департамент информационных технологий, связи и защиты информации МВД России, основными задачами которого являются совершенствование информационных и телекоммуникационных технологий, а также автоматизированных информационных систем, развитие современных цифровых систем связи, противодействие техническим разведкам, техническая защита информации, формирование и ведение информационных ресурсов, межведомственного информационного взаимодействия, реализация государственных и ведомственных программ в области информатизации и другие. В данном Департаменте разрабатываются наиболее консолидированные подходы к использованию телекоммуникационных технологий во всей системе МВД. Создание и развитие общества, свободно ориентирующегося в сфере информационных и телекоммуникационных технологий, является одной из важнейших целей государственной политики. В связи с этим термин «информационное общество» уже прочно закрепляется в сознании современного человека. За последнее десятилетие была реализована Программа «Создание единой информационно-телекоммуникационной системы органов внутренних дел», которая позволила идентифицировать множество следов, изъятых с мест нераскрытых преступлений, неопознанные трупы, установить лиц с искаженными паспортными данными. Распоряжением Правительства РФ от 17 ноября 2008 г. № 1662-р «О Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года» предусмотрены следующие приоритетные направления развития информационно-коммуникационных технологий в долгосрочной перспективе, направленные в том числе и на повышение эффективности функционирования органов внутренних дел: 23

формирование единого информационного пространства; развитие единой сети электросвязи страны, в том числе сетей связи третьего и последующих поколений; обеспечение радиочастотным ресурсом перспективных технологий, в том числе за счет проведения конверсии радиочастотного спектра; развитие инфраструктуры широкополосного доступа на всей территории страны; внедрение единой системы координатно-временного и навигационного обеспечения; создание и ввод в действие инфраструктуры пространственных данных Российской Федерации; повышение доступности для населения и организаций современных услуг в сфере информационных и телекоммуникационных технологий; стимулирование применения информационно-коммуникационных технологий организациями и гражданами; создание условий для развития конкурентоспособной индустрии информационных и телекоммуникационных технологий; совершенствование законодательства и правоприменительной практики в области использования информационно-коммуникационных технологий; повышение инвестиционной привлекательности отрасли информационнокоммуникационных технологий; развитие системы региональной информатизации; создание «электронного правительства», предусматривающего повышение качества и доступности предоставляемых государственных услуг, упрощение процедуры и сокращение сроков их оказания, повышение открытости информации о деятельности органов государственной власти; обеспечение эффективного межведомственного и межрегионального информационного обмена; противодействие использованию информационных и телекоммуникационных технологий в целях угрозы национальным интересам России, включая обеспечение безопасности функционирования информационнотелекоммуникационной инфраструктуры и информационных и телекоммуникационных систем. 24

Следует упомянуть и о создании в 2011 г. у координирующего органа по вопросам реализации мероприятий по созданию единой системы информационно-аналитического обеспечения деятельности МВД России, внедрению в практическую деятельность органов внутренних дел Российской Федерации и внутренних войск МВД России современных телекоммуникационных и информационных технологий, а также выполнению иных функций в области информатизации в соответствии с нормативными правовыми актами МВД России. Деятельность созданного Совета регламентирована приказом МВД России от 24 октября 2011 г. № 1097 «О Совете по созданию единой системы информационно-аналитического обеспечения деятельности МВД России». Наряду с этим, с 2011 г. одним из приоритетных направлений работы стало использование спутниковой навигации «ГЛОНАСС». Использование «ГЛОНАСС» предоставляет принципиально новые возможности для решения задач в сфере безопасности, позволяет контролировать маршруты патрулирования в реальном времени, оперативно принимать решения по направлению ближайших нарядов к месту совершения преступлений, сопровождать перевозки специального контингента, особо опасных и ценных грузов. Указанные ситуации часто сопровождают производство осмотра места происшествия либо протекают параллельно с ним . Перечень современных информационно-телекоммуникационных систем довольно широк. Среди них как крупные государственные – Система «112», «ГЛОНАСС», АПК «Безопасный город», так и проверенные практикой системы федерального и регионального уровней, такие как ФИС ГИБДД, АИПС «Оружие – МВД», АДИС «Папилон», ЕАИС «Дежурная часть» др. Указанные системы обеспечивают сотрудникам доступ в режиме реального времени к отраслевым автоматизированным базам данных, содержащим сведения: о выданных и недействительных паспортах (бланках паспортов); лицах, находящихся в федеральном и местном розыске; разыскиваемых транспортных средствах; дактилоскопических картах; следах рук, изъятых с мест происшествий, и других объектах. В настоящее время разработан алгоритм использования телекоммуникационных технологий:

25

создание задачи с помощью различных инструментальных средств сотрудником ОВД низового уровня управления (оперативным уполномоченным, инспектором, участковым уполномоченным и т.п.); формулировка задачи и ее описание. На этом этапе исходя из ограничений и возможностей инструментальных средств (СУБД) разрабатываются таблицы, формы и пр. сначала на бумаге, а затем на ПК; описание задачи (ввод в ПК всех параметров разрабатываемой задачи, т.е. определение входящих в запись полей, их типа, размера, вхождения в индексы, а также связей между базами). Для последней операции актуальным является соблюдение ограничения целостности данных. Это означает реальность существующих между таблицами связей и наличие уникального и непустого первичного ключевого поля. Кроме того, все взаимосвязанные таблицы должны входить в состав одной задачи; реализация задачи. На данном этапе производятся следующие операции: ввод новых записей; коррекция базы данных; решение задач поиска информации и получение результатов в требуемом виде. Именно здесь выявляются недоработки и ошибки в замысле задачи, рождаются новые требования к информационному обеспечению, в связи с чем разработчик осуществляет коррекцию описания задачи, ее таблиц, форм и пр. На сегодняшний день существует система удаленного мобильного доступа (характеристики) на базе планшетного компьютера «Барс», больше известного как защищенный планшетный аппаратно-программный комплекс «БАРС» на базе RAYbook Bi149, разработанный компанией «БАРС Груп» – ведущим российским разработчиком и интегратором облачных систем управления. Наличие таких преимуществ, как возможность применения прибора в грубой внешней среде, защита от влаги, пыли, ударов, вибрации и падения, сверхнизкое энергопотребление, позволяют ориентировать внедрение подобного оборудования в работу подразделений патрульно-постовой службы, участковых уполномоченных и управления вневедомственной охраны. При помощи этой системы сотрудник может оперативно получить по защищенным каналам связи достоверную информацию о гражданах, автомобилях, о розыске из информационных систем Министерства внутренних дел РФ. Приводя примеры технических возможностей доступа сотрудников к информационным ресурсам МВД России, необходимо задаться вопросом: «А надежно ли защищена информация конфиденциального характера, которая может содержать как персональные данные о гражданах, так и сведения, составляющие государственную тайну?». К сожалению, примеров незаконного использования такого рода информации на сегодняшний день немало. Этим отчасти и объясняется неохотное предоставление информации личного характера для последующего внесения в общую базу данных. Нежелание предоставлять данные также подпитывается 26

идеями «тотального контроля», ключевым фактором которого выступает доступ к информации о личности каждого гражданина страны. Вышеуказанные причины порождают такую важную проблему, как наполнение баз данных информацией, в особенности персональными данными о личности. А это напрямую отразится на качестве и темпах расследования преступлений. В отношении усиления защиты информации Департаментом информационных технологий, связи и защиты информации МВД России уделяется серьезное внимание, в частности, усовершенствованию систем передачи данных по защищенным каналам связи. Однако существует еще одна проблема – это приведение всех имеющихся информационно-телекоммуникационных систем к единому стандарту, при этом не забывая о совместимости системы с подчиненными подсистемами, находящимися в различных субъектах Российской Федерации. Иными словами, усилия должны быть сосредоточены на создании единого глобального центра, ведомственного хранилища данных, использование которого позволит быстро получить полную интересующую информацию из любого региона страны. Создание единого информационно-телекоммуникационного центра, объединяющего в себе все отраслевые базы данных, обеспечение участников следственно-оперативной группы современным и высокотехнологичным оборудованием, открывающим доступ к искомой информации, несомненно, являются одними из действенных способов усиления методов борьбы с преступностью, но лишь при обеспечении гарантий защищенности конфиденциальной информации от посторонних лиц. Целесообразными следует считать дальнейшее совершенствование и разработку новых подходов к оснащению спецавтомобилей всем необходимым оборудованием, а значит, обеспечение возможности эффективной работы должностных лиц независимо от погодных условий, местонахождения. Важно правильно использовать имеющиеся интеллектуальные и технические достижения в этой области и не допускать злоупотреблений ими для достижения корыстных и преступных целей путем получения доступа к базам данных посторонних лиц. Литература Аминев Ф.Г. Об использовании криминалистических технологий при осмотре места происшествия // Российский следователь. 2009 № 20. С. 2-3. Кизлык Л. Информационное обеспечение прокуратуры: возможности и реальность // Законность. 1998. № 1. Кучкина В.Г. Сравнительный анализ следственных и следственно-оперативных групп // Российский следователь. 2011. № 24. С. 2-5. 27

Мазитов Р.Р. Использование информационных технологий органами внутренних дел в раскрытии преступлений // Российский следователь. 2009. № 21. С. 30-32 Молотков А.С. Проблематика развития и внедрения современных информационных технологий в системе МВД России // Мировой судья. 2012. № 5. С. 13-16 Первухин А.С. Система информационного обеспечения территориальных органов Министерства внутренних дел России: основы формирования и развития // Молодой ученый. 2012. № 6. С. 315-319. Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации, утвержденная Президентом Российской Федерации 7 февраля 2008 г. № Пр-212 // Российская газета. 2008. № 34. 16 февр. Анатолий Васильевич Плехотин, старший научный сотрудник ФГКУ «ВНИИ МВД России»

К вопросу об уголовной ответственности за торговлю людьми по законодательству Российской Федерации и Республики Беларусь Рассматриваются признаки объективной стороны торговли людьми по уголовному законодательству Российской Федерации и Республики Беларусь. Вносятся предложения, которые могут быть использованы при совершенствовании как уголовного законодательства Российской Федерации, так и уголовного законодательства Республики Беларусь. Ключевые слова: торговля людьми, иные сделки в отношении людей, эксплуатация, вербовка, перевозка, передача, укрывательство, объективная сторона. A.V. Plekhotin, Senior Researcher, Russia MI FPOI National Research Institute; e-mail: [email protected], tel.: 8 (495) 667-35-08. To the question of the criminal liability for trafficking in human beings according to the legislation of the Russian Federation and the Republic of Belarus. Indications of the objective side for trafficking in human beings according to the legislation of the Russian Federation and the Republic of Belarus are viewed. 28

Suggestions which can be used for improving both the criminal legislation of the Russian Federation and the criminal legislation of the Republic of Belarus are put forward. Key words: trafficking in human beings, other deals regarding people, exploitation, recruiting, transfer, harbouring, objective side.

Исследовательский интерес к отдельным аспектам уголовно-правового противодействия торговле людьми на территории Российской Федерации и Республики Беларусь определяется группой факторов. С одной стороны, создано союзное государство, целями которого являются обеспечение безопасности государств-участников, борьба с преступностью, формирование единой правовой системы. С другой стороны, существуют транснациональная преступность, сегментом которой является торговля людьми, а также пролегающий через территории Российской Федерации и Республики Беларусь один из основных маршрутов нелегальной миграции в страны Евросоюза – так называемый восточно-европейский путь. Названные факторы обусловливают необходимость изучения уголовного законодательства государств – участников союзного государства в исследуемой сфере, практики его применения и определения возможных путей совершенствования. Обращаясь к Уголовному кодексу Республики Беларусь, мы увидим, что диспозиция ч. 1 ст. 181 УК РБ «Торговля людьми» изложена в следующей редакции: «Купля-продажа человека или совершение иных сделок в отношении его, а равно совершенные в целях эксплуатации вербовка, перевозка, передача, укрывательство или получение человека (торговля людьми)». Диспозиция ст. 181 УК РБ очень близка по звучанию и содержанию к диспозиции ст. 127.1 УК РФ. Законодатель и Республики Беларусь, и Российской Федерации включил в объективную сторону исследуемых составов ряд действий, совершение каждого из которых влечет уголовную ответственность и при определенных условиях составляет суть исследуемого преступления. Действия, составляющие объективную сторону торговли людьми, можно дифференцировать на два смысловых блока. В первый блок входят: «купляпродажа человека» и «иные сделки в отношении человека». Второй блок охватывает действия, включающие вербовку, перевозку, передачу, укрывательство и получение человека, совершенные в целях его эксплуатации. Необходимо заметить, что диспозиции данных статей в целом сформулированы с учетом Протокола о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за нее, дополняющего Конвенцию Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности, от 15 ноября 2000 г., который отражает международный правоохранительный опыт в сфере борьбы с торговлей людьми, показывая основные специфические признаки внешней стороны этого преступления. 29

Несмотря на включение законодателями в число объективных признаков составов, предусмотренных ст. 127.1 УК РФ и 181 УК РБ, ряда действий, которые мы отнесли ко второй группе, основную смысловую нагрузку несет запрет торговли людьми, что подтверждается и названиями данных статей. Определяя в качестве основы уголовно-правового запрета «куплю-продажу человека» или «иные сделки в отношении человека», мы понимаем, что центральное звено торговли составляет купля-продажа товара, направленная на извлечение из этого действия прибыли. Институт купли-продажи является одним из основных, составляющих основу гражданского права. Отличительными признаками этого института служат: во-первых, предмет договора купли-продажи – товар, который переходит в собственность от продавца к покупателю, и, во-вторых, возмездность, отражающая окончательную смену собственника предмета торговли и определенную этим уплату покупной цены в виде денежной суммы. Основные элементы института купли-продажи фигурируют и в исследуемых составах. Например, приговором Енотаевского районного суда Астраханской области от 21 июля 2010 г. С.О.А. и С.Э.А. признаны виновными в куплепродаже человека – потерпевшего И., который был взят с места работы на рынке незнакомым человеком в форме сотрудника милиции (как оказалось впоследствии – А.), насильно помещен им в автомобиль и вывезен. Затем А., созвонившись с кем-то по телефону, дождался прибытия на автомашине двоих мужчин (как установлено впоследствии – братьев С.), один из которых передал А. деньги, после чего А. передал потерпевшего И. братьям С. Братья С. увезли потерпевшего И., объяснив, что он должен работать по хозяйству и не пытаться сбежать, иначе он будет найден и передан на другую точку, откуда живым не выберется. Здесь в качестве предмета сделки, запрещенной под угрозой уголовного наказания, выступает человек. И присутствует не только предмет купли-продажи, но и другой признак этой сделки – возмездность. Мы знаем, что на протяжении большей части истории человек был предметом торговли. И лишь в XIX в. принимаются первые нормативные правовые акты, ограничивающие торговлю людьми. Само рассмотрение человека в качестве предмета договора купли-продажи, как, впрочем, и любой другой сделки, несовместимо с основными человеческими ценностями. Мы хотим обратить внимание читателя на понятие «торговля людьми», раскрытое в ст. 3 модельного закона о противодействии торговле людьми. В модельном законе устанавливается, что это – «купля-продажа человека либо совершение в отношении него иных незаконных сделок, в которых он выступает как объект собственности…». Мы видим, что необходимым признаком, который не отражен ни в уголовном законодательстве Российской Федерации, ни в уголовном законодательстве Республики Беларусь является то, что потерпевший в этой незаконной сделке выступает как объект собственности.

30

Мы считаем, что в диспозицию состава необходимо вводить признак потерпевшего в этих преступлениях – «объект собственности». Нашу точку зрения поддерживают 68% опрошенных сотрудников органов внутренних дел, специализирующихся на раскрытии и расследовании этой категории уголовных дел. Менее четверти опрошенных экспертов (23%) убеждены в том, что это уточнение не повлияет существенно на квалификацию случаев торговли людьми, а 9% опрошенных затруднились что-либо ответить. Очень важно, что не исключает вины в совершении преступления, предусмотренного ст. 127.1 УК РФ, даже согласие потерпевших на совершение купли-продажи, где они выступают как объект собственности. Так, Свердловским районным судом г. Костромы в 2011 г. была осуждена Б.М.Е. за торговлю девушками с целью их дальнейшей сексуальной эксплуатации. В кассационной жалобе Б.М.Е. указывает на несогласие с осуждением по ст. 127.1 УК РФ, поскольку девушки на работу соглашались по собственному желанию, без принуждения. Однако Костромской областной суд с этими доводами не согласился, оставив квалификацию деяния в рамках ст. 127.1 УК РФ. Такой подход, как нам представляется, может быть распространен и на правоприменительную практику Республики Беларусь в данной сфере. Интересным является вопрос квалификации перепродажи потерпевших, рассмотренный, в частности, Кемеровским областным судом. Суд признал установленным, что 25 декабря 2006 г. Н. купила А. у Г. и Ф. с целью ее дальнейшей эксплуатации. Это произошло около 1 часа ночи. Той же ночью, около 2 часов, Н. продала А. не установленной следствием женщине, занимающейся организацией проституции. Аналогичным образом, как установил суд, была совершена купля-продажа другой потерпевшей. В ночное время 28 декабря 2006 г. Н. купила Г. в целях дальнейшей эксплуатации и той же ночью, около 1 часа, она перепродала ее. Изложенные выше действия Н. одновременно судом первой инстанции были квалифицированы по п. «в» ч. 3 ст. 127.1, п. «б» ч. 2 ст. 127.1 УК РФ (по факту купли-продажи заведомо несовершеннолетней А.) (в обоих случаях действия совершены в составе организованной группы) и ч. 1 ст. 127.1 УК РФ (по факту купли-продажи потерпевшей Г.). Судебная коллегия указала, что суд излишне квалифицировал действия Н. одновременно по п. «б» ч. 2 ст. 127.1 и ч. 1 ст. 127.1 УК РФ. Диспозиция ст. 127.1 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за куплю-продажу человека в целях его эксплуатации. Купля и продажа фактически состоялись с минимальным разрывом во времени. При таких обстоятельствах суд первой инстанции необоснованно и искусственно, как отметил Кемеровский областной суд, в своем решении разделил действия, связанные с куплей и продажей потерпевших, на два самостоятельных состава преступлений (в рамках каждой потерпевшей). Поэтому из осуждения Н. исключены п. «б» ч. 2 ст. 127.1 УК РФ (по факту торговли А.) и ч. 1 ст. 127.1 УК РФ (по факту торговли Г.).

31

При разрешении дел, предусмотренных ст. 127.1 УК РФ, возникали проблемы с отграничением торговли людьми от других преступлений, например, от вовлечения в занятие проституцией (ст. 240 УК РФ). Приговором Кемеровского областного суда от 6 марта 2008 г. Н. была осуждена по ч. 1 ст. 127.1, п. «а» ч. 2 ст. 240, п. «в» ч. 3 ст. 127.1, п. «б» ч. 2 ст. 127.1 УК РФ (несколько эпизодов). По данному делу суд в нарушение ст. 252 УПК РФ необоснованно вышел за пределы предъявленного обвинения и осудил Н. по п. «а» ч. 2 ст. 240 УК РФ по факту вовлечения Г. в занятие проституцией. Судебная коллегия Верховного Суда кассационным определением от 1 октября 2008 г. в этой части приговор в отношении Н. отменила и производство по делу прекратила за отсутствием события преступления. В части квалификации действий Н. по ст. 240 УК РФ в отношении других потерпевших приговор оставлен без изменения. С учетом внесенных Верховным Судом РФ изменений приговор вступил в законную силу. Практике известны случаи, когда факт купли-продажи человека квалифицировался по другим составам в силу того, что не была установлена специальная цель – эксплуатация жертвы. В пояснительной записке к проекту федерального закона № 430557-4 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации», вносящего предложение о дополнении Уголовного кодекса Российской Федерации новой ст. 127.3 «Торговля несовершеннолетними», отмечается следующее: «Изъятие в декабре 2003 года Федеральным законом № 162-ФЗ из УК РФ статьи 152 „Торговля несовершеннолетними” породило другой юридический парадокс: наделив новый состав торговли людьми специальной целью – последующей эксплуатацией жертвы, находящейся в подневольном состоянии, законодатель тем самым ограничил практическое действие настоящей нормы, касающейся торговли несовершеннолетними». Доказательством необходимости совершенствования редакции ст. 127.1 УК РФ, касающейся торговли несовершеннолетними, служат процессы по делам о торговле младенцами. Так, ранее судимая Л. покупала младенцев у матерей, решивших отказаться от новорожденного ребенка, для последующей продажи иностранным гражданам. Все признаки купли-продажи детей имеются в наличии. Одна сторона (продавец) обязуется передать вещь (товар) в собственность другой стороне (покупателю), а покупатель обязуется принять этот товар и уплатить за него определенную денежную сумму (цену). Продавец – Л. передала ребенка в собственность покупателям – гражданам Германии, а покупатели уплатили за ребенка (товар) и комплект поддельных документов для пересечения государственной границы денежную сумму в размере 25 тыс. долларов. Действия Л. между тем были квалифицированы по статьям, предусматривающим ответственность за подделку документов (ст. 327 УК РФ) и самоуправство (ст. 330 УК РФ). Таким образом, основным деянием, образующим состав, выступает именно купля-продажа человека. Могут быть и другие деяния, квалифицируемые как 32

торговля людьми, подпадающие под понятие «иные сделки в отношении человека». Договор купли-продажи граничит с договорами дарения, мены, ренты, подряда и др., которые по своему содержанию заключаются в передаче имущества на тех или иных основаниях. Представляется, что содержательная сторона указанных нами гражданско-правовых договоров является сутью (содержанием) иных сделок в отношении человека, которые законодатель предлагает рассматривать как «торговлю людьми». Такой точки зрения придерживаются и другие исследователи. Например, Т.В. Долголенко пишет: «Указав иные сделки в отношении человека в ст. 127.1, законодатель тем самым признал преступлениями, а именно торговлей людьми, любые сделки в отношении человека – дарение, мену, ренту, аренду, подряд, безвозмездное пользование и т.п.». Обращаясь к ст. 3 Протокола о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за нее 2000 г., мы видим, что торговля людьми означает «осуществляемые в целях эксплуатации вербовку, перевозку, передачу, укрывательство или получение людей путем угрозы силой или ее применения или других форм принуждения, похищения, мошенничества, обмана, злоупотребления властью или уязвимостью положения, либо путем подкупа, в виде платежей или выгод, для получения согласия лица, контролирующего другое лицо». В международном нормативном правовом акте не говорится о купле-продаже человека как основе преступного деяния, подпадающего под понятие «торговля людьми», когда человек рассматривается как предмет преступной сделки, что является существенным его недостатком. Законодательная конструкция, отраженная в диспозиции ст. 127.1 УК РФ, подвергается критике. Высказывает сомнение в целесообразности такого построения диспозиции ст. 127.1 УК РФ Е.Г. Горбань, которая пишет: «… не всегда следует слепо переносить в полном соответствии содержание норм международно-правовых актов в отечественное законодательство. Отдельные положения в конвенциях и иных международных документах следует включать в УК РФ с учетом национальной доктрины уголовного права. Это относится к характеристике преступного деяния, к действиям, не образующим акта куплипродажи, но содействующим торговле людьми …». Озвученные критические замечания могут быть распространены и на ст. 181 УК РБ. Мы можем высказывать любые предположения, касающиеся замысла лиц, составляющих текст данного Протокола, не включивших в содержание понятия «торговля людьми» действия, связанные с куплей-продажей человека, где потерпевший рассматривается как объект собственности. Но включение в текст ст. 127.1 УК РФ и 181 УК РБ этой дефиниции будет верным решением как отечественного законодателя, так и законодателя Республики Беларусь. Требуется дополнение диспозиций ст. 127.1 УК РФ и 181 УК РБ положением, уточняющим статус потерпевшего и отражающим как отношение к нему виновных, так и его фактическое положение, когда потерпевший «выступает как объект собственности», изложив диспозиции части первой указанных статей в 33

следующей редакции: «Купля-продажа человека, иные сделки в отношении человека, в которых он выступает как объект собственности…». Анализируя признаки, отраженные законодателем в диспозиции исследуемых ст. 127.1 УК РФ и 181 УК РБ, мы понимаем, что, с одной стороны каждое преступное деяние – неповторимое социальное явление, которое отражается в деталях, присущих только этому явлению, с другой стороны, законодатель, основываясь на теории уголовного права, сумел в диспозиции каждой статьи отразить перечень однородных признаков, присущих только одному преступному деянию. Как мы определили выше, вторая группа действий, составляющих объективную сторону торговли людьми, включает в себя: вербовку, перевозку, передачу, укрывательство, получение человека. Отличительной особенностью этой группы действий является то, что обязательным квалифицирующим признаком выступает цель совершения деяния – эксплуатация человека. Л.Ю. Егорова, исследуя вопросы уголовноправовой борьбы с торговлей людьми, пишет, «что законодатель широко трактует понятие «торговля людьми», поскольку в диспозицию ст. 127.1 УК РФ, помимо купли-продажи, включены такие самостоятельные деяния, как вербовка, перевозка, передача, укрывательство, получение. Термин „торговля” предполагает покупку и продажу». Мы согласны с Л.Ю. Егоровой. Мы считаем, что из диспозиции статьи, предусматривающей ответственность за торговлю людьми, деяния, являющиеся вспомогательными, операционными, имеющие место в преступной деятельности организованных преступных групп и отражающие фактическое содействие этому преступному процессу, необходимо вывести за рамки исследуемого состава. Отечественному уголовному законодательству известна норма, предусматривающая ответственность за содействие террористической деятельности. Уголовно наказуемыми являются склонение, вербовка или иное вовлечение лица в совершение хотя бы одного из преступлений, предусмотренных ст. 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ, вооружение или подготовка лица в целях совершения хотя бы одного из указанных преступлений, а равно финансирование терроризма (ст. 205.1 УК РФ). По уголовному законодательству Республики Беларусь подлежит уголовной ответственности финансирование террористической деятельности, что является одним из основных элементов содействия этой террористической деятельности. Мы полагаем, что и в нашем случае необходимо в рамках отдельного состава предусмотреть ответственность за содействие торговле людьми, включив в диспозицию этой нормы вербовку, перевозку, передачу, укрывательство, получение человека, совершенные в целях купли-продажи человека, иные сделки в отношении человека, в которых он выступает как объект собственности. Мы можем отметить, что действующее уголовное законодательство Российской Федерации и Республики Беларусь в части ответственности за торговлю людьми в целом гармонизировано. Существующая правоприменительная практика, 34

результаты исследований научных работников, мнения практических работников позволяют нам сделать вывод о необходимости совершенствования действующего уголовного законодательства в предложенных нами направлениях. Василий Анатольевич Рязанцев, научный сотрудник ФГКУ «ВНИИ МВД России»

Процессуальный порядок выделения уголовного дела и материалов в стадии предварительного расследования Рассматриваются этапы принятия решения о выделении уголовного дела или материалов, раскрывается содержание структуры постановления о выделении уголовного дела или материалов, определяется порядок удостоверения выделяемых копий материалов уголовного дела. В целях усовершенствования уголовно-процессуального законодательства предлагается внесение соответствующих изменений и дополнений. Ключевые слова: выделение уголовного дела или материалов, процессуальный порядок, всесторонность и объективность предварительного расследования и разрешения уголовного дела, постановление о выделении уголовного дела или материалов, срок предварительного расследования. V.А. Riazantsiev, Researcher, Russia MI FPOI National Research Institute; e-mail: [email protected], tel.: 8 (495) 915-17-05. Procedural order of allocation of criminal case and materials in a stage of preliminary investigation. Stages of decision-making on allocation of criminal case or materials are considering, the maintenance of structure of the resolution on allocation of criminal case or materials reveals, the order of the certificate of allocated copies of materials of criminal case is defined, for improvement of the criminal procedure legislation introduction of corresponding changes and additions is offered. Key words: allocation of criminal case or materials, procedural order, all-roundness and objectivity of preliminary investigation and permission of criminal case, resolution on allocation of criminal case or materials, term of preliminary investigation.

Процедура выделения уголовных дел и материалов в стадии предварительного расследования, как правило, состоит из трех этапов: 35

установление и подтверждение доказательствами наличия предусмотренных законом оснований для выделения уголовного дела или материалов; вынесение постановления о выделении уголовного дела или материалов; деятельность по исполнению решения о выделении уголовного дела или материалов. Рассмотрим более подробно каждый из вышеуказанных этапов. Первый этап. Основания для выделения уголовного дела или материалов обусловлены наличием значительного числа факторов, которые могут потребовать от следователя (дознавателя) принятия соответствующего решения. Однако для решения вопроса о выделении уголовного дела, кроме оснований, необходимо также учитывать и закрепленное в ч. 2 ст. 154 УПК РФ условие, согласно которому выделение уголовного дела в отдельное производство допускается, если это не отразится на всесторонности и объективности предварительного расследования и разрешения уголовного дела. Помимо названной нормы, в УПК РФ содержится ряд иных положений, в которых указывается на необходимость обеспечения всесторонности и объективности предварительного расследования и разрешения уголовного дела, например, ч. 4 ст. 152, ч. 2 ст. 325, ч. 6 ст. 340 УПК РФ. Содержание этих понятий законодателем не раскрывается. В науке уголовного процесса под всесторонностью исследования обстоятельств дела понимается выдвижение и изучение всех реально возможных версий о характере событий, выяснение всех юридически значимых обстоятельств (как уличающих, так и оправдывающих), имеющих значение для правильного разрешения дела и входящих в предмет доказывания, а под объективностью – беспристрастное, непредвзятое отношение лиц, ведущих производство по делу, к собиранию, проверке и оценке доказательств, обвиняемому и другим участникам процесса, исключающее преобладание обвинительных или оправдательных начал. Таким образом, под обеспечением всесторонности и объективности предварительного расследования и разрешения уголовного дела следует понимать беспристрастное и непредвзятое выяснение всех юридически значимых обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела. Установив в ходе предварительного расследования необходимость и правовые основания для выделения уголовного дела, соблюдая вышеуказанное условие, следователь (дознаватель) уполномочен вынести соответствующее постановление.

36

Второй этап. Выделение уголовного дела или материалов в отдельное производство осуществляется на основании постановления следователя или дознавателя (ч. 3 ст. 154, ч. 1 ст. 155 УПК РФ). Закон не регламентирует структуру и содержание данного постановления, однако, на наш взгляд, оно должно соответствовать общим требованиям, предъявляемым к процессуальным документам, содержащим решения по делу. Структура постановления о выделении уголовного дела или материалов должна состоять из трех частей: вводной, описательно-мотивировочной и резолютивной. Во вводной части постановления о выделении уголовного дела или материалов должны быть указаны следующие сведения: наименование, место и дата составления, сведения о должностном лице, принявшем решение о выделении уголовного дела или материалов. Кроме этого, указывается номер уголовного дела, рассмотрев материалы которого, следователь (дознаватель) пришел к выводу о необходимости принятия такого решения. Помимо изложенного, во вводной части постановления о выделении уголовного дела необходимо указывать точное время его вынесения. В описательно-мотивировочной части постановления должны найти отражение содержание уголовного дела, из которого производится выделение, изложение обстоятельств, свидетельствующих о наличии оснований, с которыми закон связывает принятие данного решения, его мотивировка. Таким образом, в указанной части постановления раскрывается мыслительная деятельность следователя (дознавателя), которая привела его к определенному убеждению, выраженному в решении. Положения ст. 154 УПК РФ обязывают следователя (дознавателя) при выделении уголовного дела или материалов в отдельное производство приводить соответствующее фактическое и правовое обоснование. В целях обеспечения всестороннего и объективного предварительного расследования и разрешения уголовного дела мотивировка такого решения должна основываться на конкретных обстоятельствах, указывающих на необходимость его принятия и нашедших отражение в материалах дела. В описательно-мотивировочной части постановления должно содержаться указание на соответствующую норму УПК РФ, которой руководствовался следователь (дознаватель) при принятии решения о выделении уголовного дела или материалов. В резолютивной части должно быть непосредственно отражено решение следователя (дознавателя) о выделении уголовного дела или материалов. Если выделение уголовного дела осуществляется в отношении конкретного подозреваемого или обвиняемого, то необходимо указать сведения об этом лице. 37

Если уголовное дело выделяется для производства предварительного расследования нового преступления или в отношении нового лица, то в постановлении должно содержаться решение о возбуждении уголовного дела в порядке, предусмотренном ст. 146 УПК РФ. Кроме того, в рассматриваемой части постановления должны быть отражены сведения обо всех выделяемых материалах. Они могут быть представлены не только в виде процессуальных документов, о которых говорится в ч. 4 ст. 154 УПК РФ, но и в виде иных документов. В ходе расследования уголовных дел следователю (дознавателю) необходимо определить, какие именно материалы должны быть выделены в подлинниках, а какие – в копиях. Если документ, имеющий существенное значение для выделяемого уголовного дела, носит характер вещественного доказательства или должен быть подвергнут криминалистическому исследованию, то расследование по такому делу не может быть произведено без подлинника. В других случаях допускается выделение материалов в надлежаще заверенных копиях. Необходимо отметить, что ксерокопии протоколов следственных действий и иных процессуальных документов, не удостоверенные в надлежащем порядке, не могут заменить подлинные документы, так как в этом случае у суда не будет возможности проверить допустимость представленных доказательств. В настоящее время положение о необходимости заверения следователем или дознавателем копий процессуальных документов закреплено в ч. 4 ст. 154 УПК РФ. Однако сама процессуальная форма такого действия не определена. Нет единого мнения по данному вопросу и среди ученых. По мнению С.А. Денисова, все документы, выделяемые из основного производства в копиях, должны быть заверены подписью следователя и печатью органа расследования. Аналогичной позиции придерживается и Д.В. Дробинин, считающий, что выделенные документы в копиях необходимо заверить подписью следователя и его печатью или печатью органа расследования. Несколько иная точка зрения у Д.А. Черкасова, который отмечает, что целью заверения копии следственного документа является подтверждение соответствия его оригиналу. В связи с этим заверение подлинности копии выделенных материалов допустимо простой подписью следователя или дознавателя. Вместе с тем, в случае направления копий материалов выделенного уголовного дела в другой орган предварительного расследования, находящийся на значительном географическом удалении, представляется необходимым 38

удостоверение подписи печатью правоохранительного органа для того, чтобы у лица, принявшего производство по уголовному делу, не возникало сомнений в достоверности полученных копий документов. По нашему мнению, такая точка зрения является спорной. Печать подтверждает подлинность подписи должностного лица на копии документа вне зависимости от того, куда в последующем он будет направлен. Поэтому удостоверение подписи следователя (дознавателя) печатью никоим образом не должно ставиться в зависимость от географического места расположения органа предварительного расследования, в который направляются выделенные материалы уголовного дела. Мы разделяем мнения С.А. Денисова и Д.В. Дробинина и считаем, что все документы, выделяемые из уголовного дела в копиях, должны быть заверены личной подписью следователя (дознавателя) и печатью органа расследования. Кроме этого, на них должно быть указано, что копия верна, а также должность лица, расшифровка его подписи и дата заверения. В совокупности все эти сведения позволят определить, полномочным ли лицом заверены копии и находилось ли уголовное дело, из которого осуществлено выделение, на тот момент в производстве следователя (дознавателя). В случае если выделению подлежит значительное количество материалов, то целесообразно составить отдельный список, в котором необходимо указать, в копиях или подлинниках они выделяются. Такой список, как и само постановление, приобщаются к делу, из которого произведено выделение. Важными являются положения, закрепляющие доказательственное значение выделенных материалов уголовного дела (ч. 5 ст. 154, ч. 2 ст. 155 УПК РФ). Необходимо отметить, что не все содержащиеся в уголовном деле и выделяемые в отдельное производство материалы могут быть допущены в качестве доказательств. Так, полученные с нарушением требований УПК РФ, они не будут иметь юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для установления любого из обстоятельств, подлежащих доказыванию (ч. 1 ст. 75 УПК РФ). Указанное положение должно быть закреплено и в соответствующих частях ст. 154, 155 УПК РФ. В связи с этим ч. 5 ст. 154 УПК РФ после слов «по данному уголовному делу» необходимо дополнить словами «если они отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим Кодексом». Что касается материалов, содержащих сведения о новом преступлении и выделенных из уголовного дела в отдельное производство, то согласно ч. 2 ст. 155 УПК РФ они также допускаются в качестве доказательств по данному уголовному делу.

39

По мнению некоторых ученых, формулировка этой статьи не вполне удачна, поскольку она плохо увязана по смыслу с названием статьи и содержанием ее первой части, где речь идет о выделении из уголовного дела не нового уголовного дела (этому посвящена ст. 154 УПК РФ), а именно материалов. Ни о каком уголовном деле, кроме дела, из которого выделяется материал, там не упоминается. Можно только предположить, что законодатель в данном случае имел в виду дело, которое может быть возбуждено по выделенным материалам. Мы поддерживаем указанную точку зрения и считаем, что ч. 2 ст. 155 УПК РФ должна быть изложена в следующей редакции: «Материалы, содержащие сведения о новом преступлении и выделенные из уголовного дела в отдельное производство, допускаются в качестве доказательств по уголовному делу, возбужденному по этим материалам, если они отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим Кодексом». В случае если существует необходимость в дальнейшем направлении выделенного уголовного дела или материалов в соответствии со ст. 151 УПК РФ по подследственности, то такое решение должно быть отражено в резолютивной части постановления. УПК РФ не содержит специальной нормы, определяющей необходимость направления копии постановления о выделении уголовного дела прокурору. По нашему мнению, копия постановления с перечнем выделяемых материалов должна в обязательном порядке направляться следователем (дознавателем) прокурору, надзирающему за исполнением законов указанными должностными лицами. Это необходимо для обеспечения надзора за законностью и обоснованностью принятого следователем (дознавателем) данного процессуального решения. Кроме того, выделение уголовного дела означает возникновение нового производства и по своим правовым последствиям может быть (и должно быть) приравнено к решению о возбуждении уголовного дела. Таким образом, в данном случае следует говорить не только о необходимости, но и о своевременности направления копии постановления прокурору. По нашему мнению, она должна направляться прокурору незамедлительно, т.е. в день вынесения постановления. Это соответствует закрепленному в ч. 4 ст. 146 УПК РФ положению о незамедлительном направлении прокурору копии постановления о возбуждении уголовного дела. В связи с этим необходимо дополнить ч. 3 ст. 154 УПК РФ после слов «настоящего Кодекса» словами «Копия постановления о выделении уголовного дела незамедлительно направляется прокурору. К постановлению должен быть приложен перечень материалов, выделяемых в подлинниках или копиях».

40

Постановление должно выноситься в трех экземплярах: первый – остается в уголовном деле, из которого произведено выделение, второй – приобщается к выделенному уголовному делу (или материалу), третий – направляется прокурору. Постановление подписывается следователем (дознавателем), принявшим решение о выделении уголовного дела или материалов. Третий этап. Исполнение следователем (дознавателем) принятого решения о выделении уголовного дела или материалов является логическим продолжением его предыдущей деятельности. Необходимо отметить, что УПК РФ не раскрывает понятие «исполнение». Вместе с тем, этот термин неоднократно упоминается в тексте уголовнопроцессуального закона (например, в ч. 2 ст. 130, ч. 7 ст. 148 УПК РФ и др.). В научной литературе под исполнением процессуальных решений понимается деятельность следователя и других органов и лиц, заключающаяся в своевременной и полной реализации всех предписаний, заложенных в решении. Такая деятельность применительно к выделению уголовного дела или материалов может включать в себя: подготовку к исполнению решения (например, выбор технических средств, с помощью которых будет произведено получение копий процессуальных документов, составление сопроводительной документации к выделенному уголовному делу или материалам); непосредственное исполнение решения (например, деятельность по копированию выделяемых процессуальных документов и их заверению, заполнение соответствующих статистических карточек о движении уголовного дела, направление: по подследственности в соответствии со ст. 151 УПК РФ выделенного уголовного дела; копии постановления о выделении уголовного дела прокурору; материалов для принятия решения в соответствии со ст. 144 и 145 УПК РФ руководителю следственного органа или прокурору). Следует отметить, что при выделении уголовного дела или материалов следователь (дознаватель) сам принимает и исполняет указанное решение. Вместе с тем, техническую работу по выделению процессуальных документов, например, их копирование, следователь может поручить другому лицу, что должно найти отражение в соответствующем постановлении. Важным является вопрос о порядке исчисления срока предварительного расследования при выделении уголовного дела. Согласно ч. 6 ст. 154 УПК РФ срок предварительного следствия по уголовному делу, выделенному в отдельное производство, исчисляется со дня вынесения соответствующего постановления, когда выделяется уголовное дело по новому преступлению или в отношении нового лица. В остальных случаях срок исчисляется с момента возбуждения того уголовного дела, из которого оно выделено в отдельное 41

производство. В данной норме определен только порядок исчисления сроков предварительного следствия. Вместе с тем, ч. 1 ст. 154 УПК РФ наделяет правом выделения уголовного дела не только следователя, но и дознавателя. В связи с этим правильнее говорить не о сроках предварительного следствия, а о сроках предварительного расследования, тем более что это понятие уже используется законодателем (например, в п. 8 ч. 1 ст. 39, ч. 4 ст. 153, ч. 4 ст. 226.6 УПК РФ). По нашему мнению, установленный законом порядок исчисления срока предварительного расследования при выделении уголовного дела по новому преступлению или в отношении нового лица полностью соответствует положению, закрепленному в ч. 2 ст. 162 УПК РФ, согласно которому «в срок предварительного следствия включается время со дня возбуждения уголовного дела…». В то же время, как уже неоднократно отмечалось в юридической литературе, такой порядок в недостаточной степени побуждает следователя (дознавателя) своевременно проводить предварительное расследование по новому преступлению или новому лицу в рамках расследования основного уголовного дела. Необходимо отметить, что следователь (дознаватель) может отложить проведение процессуальных действий по новому преступлению или в отношении нового лица до окончания расследования основного уголовного дела, либо вовсе их не проводить. В этом случае принятие решения о выделении уголовного дела и начале исчисления срока может быть перенесено на окончание расследования основного уголовного дела. Аналогичная ситуация возможна и при выделении в отдельное производство материалов уголовного дела, когда сведения о совершении иными лицами преступления, не связанного с расследуемым, получены в начале предварительного расследования, а решение о выделении материалов принимается в конце. Следует отметить, что такой порядок принятия решения следователем (дознавателем) о выделении уголовного дела по новому преступлению, в отношении нового лица или в отдельное производство материалов ведет к нарушению прав участников уголовного процесса на осуществление судопроизводства в разумный срок (ст. 6.1 УПК РФ). Представляется, что решение указанной проблемы возможно путем законодательного установления такого порядка, при котором исключалась бы полностью возможность расследования новых преступлений в отношении новых лиц в рамках находящегося в производстве уголовного дела. Таким образом, при получении в ходе расследования уголовного дела первых сведений о признаках нового преступления следователю (дознавателю) 42

необходимо сразу же оформить их путем составления рапорта (ст. 143 УПК РФ) и его регистрации в книге учета заявлений (сообщений) о преступлениях, об административных правонарушениях и происшествиях. Именно с этого момента и необходимо исчислять начало срока проверки полученного сообщения о преступлении. По нашему мнению, установленный ч. 6 ст. 154 УПК РФ порядок исчисления срока предварительного расследования неприемлем в тех случаях, когда уголовное дело вначале было самостоятельно возбуждено, затем соединено с другим уголовным делом и впоследствии выделено из него. В этих случаях срок предварительного расследования необходимо исчислять с момента возбуждения уголовного дела, которое было соединено, а затем выделено. При этом должен учитываться срок, в течение которого оно расследовалось по соединенному уголовному делу. Учитывая вышеизложенное, необходимо ч. 6 ст. 154 УПК РФ после слов «в отношении нового лица» дополнить словами «Срок предварительного расследования по уголовному делу, выделенному в отдельное производство из ранее соединенного с ним, исчисляется с момента возбуждения выделенного уголовного дела. В этот срок включается время, в течение которого оно расследовалось по соединенному уголовному делу». Указанный порядок будет способствовать обеспечению прав участников уголовного процесса на осуществление судопроизводства в разумный срок. Роман Евгеньевич Токарчук, соискатель ФГКУ «ВНИИ МВД России»

Чем грабеж опаснее кражи? Обосновывается, что грабеж (ст. 161 УК РФ) не составляет самостоятельного от кражи (ст. 158 УК РФ) деяния, так как имеет равную с ней общественную опасность. Предлагается унифицировать эти деяния в составе простого хищения. Ключевые слова: грабеж, кража, хищение, открытое хищение, тайное хищение, насилие, угроза насилием. R.E. Tokarchuk, Candidate, All-Russian Research Institute Of The Ministry Of Internal Affairs Of The Russian Federation; e-mail: [email protected], tel.: 8 (3842) 36-23-67. Than robbery dangerous pilferage? In article locates that the robbery (аrt. 161 of the criminal code of Russian Federation) doesn't make independent from theft (аrt. 158 of the criminal code of Russian 43

Federation) act as has public danger equal with it. It is offered to unify these acts as a part of simple theft. Key words: robbery, pilferage, theft, open theft, secret theft, violence, the threat of violence. В Уголовном кодексе Российской Федерации (далее – УК РФ) тайное и открытое хищения под названиями «кража» (ст. 158) и «грабеж» (ст. 161) преследуются отдельно друг от друга. При этом исходя из анализа медиан санкций, предусмотренных за эти деяния, законодатель сам не может четко определиться с вопросом о том, в какой же мере грабеж опаснее кражи. Так, в частях первых ст. 158 и 161 УК РФ, а также ч. 4 ст. 158 и ч. 3 ст. 161 УК РФ законодатель считает грабеж преступлением, в два раза более тяжким, чем кража. Следовательно, открытый способ действия в два раза увеличивает общественную опасность хищения по отношению к тайному способу. При этом между кражей и грабежом, совершаемыми в крупном размере либо с незаконным проникновением в жилище, законодатель не видит существенной разницы (табл.). Между последними деяниями поставлен знак равенства, между тайным и открытым способами действия этих преступлений совершенно не признается различия. Совершенно не видит законодатель дифференцирующей ответственность разницы между тайным и открытым способами хищения в рамках деяний, направленных на специальные предметы (ст. 164, 221, 226, 229 УК РФ), предусматривая для этих преступлений одинаковые санкции вне зависимости от указанных способов. И это несмотря на то, что первичным основанием деления генеральных форм хищения всегда был именно способ действия. Сущностным основанием разделения кражи и грабежа является противопоставление способов действия, которые свойственны терминам «кража» и «грабеж», издревле обозначающим тайное и открытое хищения. От этого деления в XIX в. отказалось подавляющее большинство европейских стран. Вот что говорили российские исследователи уголовного права о традиционном сохранении этого деления в отечественном уголовном законодательстве в XIX и начале XX вв. «Уложение наше определяет кражу как тайное похищение. От такого определения воровства давно уже отказались европейские кодексы, и существование его в нашем законе объясняется единственно наличностью у нас особого грабежа, именуемого грабежом простым или без угроз и насилия. Такое выделение похищения без насилия из состава кражи не только не оправдывается никакими теоретическими соображениями, но и имеет громадные практические неудобства…», – считал Н.А. Неклюдов. «Создание второго, ненасильственного вида грабежа повлекло за собой значительные затруднения в деле разграничения понятий кражи и грабежа. Эти затруднения легко избегаются в системе иностранных законодательств, противополагающих ненасильственное похищение, или кражу, 44

насильственному, или грабежу. Желательно, чтобы дальнейшее направление нашего законодательства пошло по стезе иностранных», – заключил Л.С. Белогриц-Котляревский. «Эта система (форм хищения, прим. наше. – Р.Т.) страдает крайнею сложностью. Рубрика грабежа в ней совершенно излишняя и держится лишь по историческим воспоминаниям; грабеж первого рода, или насильственный, естественно, примыкает к разбою, а грабеж второго рода, или внезапный, давно пора отнести к краже: признак тайного захвата уже утратил всякое значение, и все случаи похищения могут быть разделены на две главные группы, смотря по тому, учинены ли они без насилия или с насилием над личностью», – указывал И.Я. Фойницкий. «Составителям уложения 1845 г., несомненно, мерещились не русские, а старонемецкие представления о Diebstahl как о тайном похищении в противоположность понятию „Raub”, означавшему похищение открытое… под влиянием этих несоответствующих образцов они и создали свое совершенно искусственное, двусмысленное, схоластическое понятие грабежа, дав старому русскому слову значение, которого оно ни в житейском быту, ни на юридическом языке вовсе не имело», – решил В.Д. Набоков. «Похищение, по природе своей, распадается лишь на два вида: на насильственное и ненасильственное. Третий, промежуточный член классификации – грабеж – является совершенно лишним. Выставив его, Уложение о нак., естественно, должно было подразделить относящиеся сюда случаи на две группы или на два вида грабежа – насильственный и без насилия, каждый из них искусственными и не всегда ясными границами отделить от соприкасающихся областей кражи и разбоя», – сделал вывод С.В. Познышев. Э.Я. Немировский считал, что УК РСФСР 1922 г. «повторяет ошибку старого Улож. о нак. и, в отличие от других законодательств, проводящих различие только между насильственным и ненасильственным похищением, знает три или даже четыре вида похищения». А.А. Жижиленко указывал, что: «тайный и открытый способ действия в настоящее время не признаются так резко отличающимися друг от друга, как это признавалось прежде, когда тайному способу действия как коварному противополагался открытый как более благородный, и так как оба эти способа противополагаются насильственному, от которого они существенным образом отличаются присоединяющимся моментом насилия над личностью… то способ действия при похищении может быть собственно сведен к ненасильственному (тайному и открытому) и насильственному. Таким образом, в общем понятии похищения следовало бы различать только кражу и разбой». В истории развития уголовного законодательства России законодатель предпринял как минимум девять известных нам попыток отказа от деления хищения на тайную и открытую формы. Деление хищения на общий (родовой) 45

состав (тайный или открытый) и насильственный (специальный) в том или ином виде предлагалось или закреплялось: в Артикуле воинском 1715 г.; Наказе Екатерины II Комиссии о составлении проекта нового Уложения от 8 апреля 1768 г.; проекте Уголовного уложения Российской Империи 1813 г.; проекте Уголовного уложения 1885 г.; Уголовном уложении 1903 г.; советском Уголовном уложении 1918 г.; проекте Уголовного кодекса РСФСР, подготовленном НКЮ в 1921 г.; проекте основных начал уголовного законодательства Союза и союзных республик 1930 г.; Указе Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан». Сохранилось же деление хищения на тайную и открытую формы только по причине сохранения для наименования этих составов самих терминов «кража» и «грабеж». А.А. Пионтковский и В.Д. Меньшагин еще в середине ХХ в. заметили, что комиссия, подготовившая проект Уголовного кодекса РСФСР 1922 г., сделала попытку «подвести под установившиеся термины кражи, грабежа, присвоения содержание, соответствующее новому порядку имущественных отношений. Тем не менее, следование самим установившимся терминам не могло быть признано удачным. Усвоенная нашим законодательством классификация имущественных преступлений создавала ряд излишних трудностей в процессе применения уголовного закона… целесообразней создать одно понятие для ненасильственного тайного и открытого похищения имущества (кража), а также объединить в одно понятие разбоя всякое насильственное похищение имущества». Мы смогли убедиться, что против деления хищения на тайную и открытую форму и его сохранения в уголовном законодательстве протестовали многочисленные исследователи уголовного права, настоящие его светила и что его неоднократно предлагал исключить законодатель и авторы различных проектов уголовных законов. Поэтому возникает справедливый вопрос, а какие социальные основания под существующее деление кражи и грабежа подводит современная доктрина уголовного права. Может быть, есть все же какое-то социально значимое различие между этими деяниями, которое ускользало от внимания специалистов уголовного права XIX и первой половины XX вв. Среди известных нам исследователей XX в., обосновывающих деление кражи и грабежа, достаточное внимание этому вопросу, обоснованию указанного деления уделил только В.А. Владимиров. Все размышления по этому вопросу, изложенные на трех страницах его книги, утверждают два тезиса: 1. открытое хищение опаснее тайного, так как «всегда таит в себе потенциальную угрозу насилия. Практика убедительно свидетельствует, что открытое похищение значительно чаще, чем кража, перерастает в насильственное похищение, если преступник сталкивается с сопротивлением потерпевшего или с иным противодействием похищению со стороны других лиц. Открыто 46

захватывая чужое имущество, грабитель самим способом и характером действий дает понять присутствующим, что попытки сопротивления или иного вмешательства могут повлечь применение к ним физической силы»; 2. Опасность грабежа «определяется, прежде всего, именно субъективными моментами, повышенной опасностью личности грабителя, сознательно идущего на значительный и заведомый риск, с которым всегда связано изъятие чужого имущества, совершаемое не тайно, как при краже, а в присутствии потерпевшего или других лиц, имеющих возможность каким-либо образом воспрепятствовать преступлению». Последующие исследователи вопроса различия общественной опасности тайного и открытого хищения просто соглашались с некой потенциальной опасностью применения насилия при открытом способе хищения в объеме, необходимом преступнику для преодоления сопротивления собственника или иного владельца имущества, а также особыми качествами личности грабителя (дерзостью, циничностью), как бы свидетельствующими о его повышенной опасности по отношению к лицу, совершающему кражу. Следовательно, во-первых, грабеж от кражи отделяет презюмируемое обнаружение умысла виновного на применение насилия для хищения. Вовторых, грабитель от тайного похитителя отличается тем, что совершает хищение сознательно на виду у потерпевшего или посторонних лиц, т.е. при наличии очевидности. Ни первое, ни второе обстоятельства достоверно не указывают на повышение общественной опасности грабежа по отношению к краже. Начнем с того, что само по себе преследование обнаружения умысла виновного на какое-либо действие или деяние, которое мы видим в объективной оценке признака открытости грабежа, неприемлемо в силу требований принципа вины (ст. 5 УК РФ). Неприемлемо преследовать в признаке открытости грабежа обнаружение умысла на насилие. Очевидно при этом, что само насилие увеличивает общественную опасность хищения и должно выделять соответствующее, облагаемое большей ответственностью, специальное насильственное хищение. Более того, как не отрицает и сам В.А. Владимиров, тайный способ хищения не исключает возможности перехода к насильственному деянию, просто этот переход считается более редким. Особенно это очевидно для таких лиц, как карманники, рассчитывающие совершить деяние тайно, но совершающие его в степени высокого риска раскрытия своих действий. Более того, если исходить из особого значения оценки субъективной опасности виновного (дерзости, циничности) при разделении кражи и грабежа, то тайный похититель, запасшийся оружием, более опасен, чем безоружный грабитель. Но законодатель не находит оснований для того, чтобы наказывать первого более тяжко, чем второго. В силу 47

универсальности принципа вины отечественное уголовное законодательство давно не преследует особо вооруженного тайного похитителя, так как даже его вооруженность еще не говорит о повышении его общественной опасности. Об этом может свидетельствовать только само применение оружия или насилия. Открытый способ хищения вовсе не свидетельствует о потенциальной угрозе насилия. Практика показывает, что есть десятки способов грабежа, которые вовсе не связаны с насилием, а рассчитаны, например, на быстроту действий вора, который в случае задержания даже не планирует оказывать сопротивления, рассчитывая на иные обстоятельства (срывание шапок, хищение чего-либо с прилавков, выхватывание барсетки из автомобилей, иных вещей путем хищения с проезжающего автомобиля или мотоцикла и пр.). Открытость действия сама по себе не свидетельствует об объективной возможности применения насилия и субъективной готовности подозреваемого к его применению – его особой дерзости или циничности. Сомнительно, что субъективную готовность лица к открытому способу действия можно ставить в особый упрек грабителю и по следующим основаниям. Во-первых, открытость действия значительно увеличивает вероятность пресечения преступной деятельности похитителя, задержания его с поличным, отказа его от завершения посягательства, а, во-вторых, часто (при отсутствии средств маскировки) облегчает возможность изобличения виновного для привлечения его к уголовной ответственности. Поэтому совершенно не понятны основания увеличения размера санкции для грабителей по отношению к тайным похитителям в целых два раза (табл.). От открытого способа действия самого по себе, если признать неуместным преследование этого способа в качестве свидетельства обнаружения умысла на применение насилия, сплошные плюсы для целей уголовной ответственности и никакой повышенной общественной опасности. В уголовном законе вообще нет другой группы преступлений, которые бы проводили дифференциацию уголовной ответственности по данному основанию, по совершению их тайно или открыто. Ввиду вышесказанного мы согласны с мнением о том, что по своему характеру грабеж не представляет самостоятельного преступления. О грабеже как особом преступлении можно говорить лишь в тех случаях, когда открытое похищение имущества заключает в себе реальную возможность причинения ущерба дополнительному объекту – здоровью, свободе или телесной неприкосновенности. Если, руководствуясь прямым действием принципа вины, избавить состав грабежа от этого свойства, то сам по себе признак открытости, без потенциальной опасности применения насилия и соответственно при отсутствии особой дерзости и циничности виновного, не представляет основания для выделения грабежа как самостоятельного преступления. Невозможно говорить о самостоятельности открытого хищения, когда 48

подразумевается под ним насильственное деяние, покушение или приготовление к нему. Насильственное хищение представляет самостоятельную, в свою очередь, нерационально разделенную по степени опасности насилия форму – насильственный грабеж и разбой. При этом очевидно, что разделению насильственного хищения на две приведенные нерациональные формы мы обязаны также сохранению разделения кражи и грабежа, как правильно было замечено уже в XIX в. Л.С. Белогриц-Котляревским и С.В. Познышевым (см. выше). Деление составов хищения сразу по двум основаниям – тайности и открытости действия (кража и грабеж), отсутствию и наличию насилия (кража, грабеж и насильственный грабеж, разбой) – давно разделило хищение на следующие нерациональные формы: тайную насильственную (кража), открытую ненасильственную (грабеж), открытую насильственную (насильственный грабеж) и тяжкую насильственную тайную и открытую (разбой). При этом очевидно, что благодаря такому делению тайное насильственное хищение, совершаемое насилием, не опасным для жизни или здоровья, из адекватного дифференцированного уголовного преследования выпало. А виной тому просто лишнее традиционное деление хищения на тайную и открытую формы. Получается, что если лицо совершает преступление открыто, а не тайно, то его ответственность повышается в два раза, а если тайно с применением тайного насилия, не опасного для жизни или здоровья (снотворное в стакане, электрошок и пр.), то ответственность не повышается вовсе. Единственной причиной сохранения в нашем уголовном законодательстве деления хищения на тайное и открытое, как мы уже заметили, является сохранение при определении составов хищения самих названий «кража» и «грабеж», которые тянут за собой признаки тайности и открытости действия. Сколько бы раз ни пытался законодатель закрепить общий или простой составы хищения, предполагающие тайный и открытый способы действия, под названием «кража», как это имело место, например, в Указе от 4 июня 1947 г., деление на тайное и открытое хищение будет возвращаться. Всегда найдутся адекватные люди, которые скажут, что с точки зрения русского языка кража не может быть чем-либо открытым. Понятия «кража» и «грабеж» настолько устарели, являются архаикой такого далекого времени, что не каждый исследователь уголовного права сможет Вам точно объяснить, когда и зачем они возникли, были ли социальные основания для деления хищения на тайное и открытое и в чем они заключались. Между тем, как убедительно видно из вышесказанного, в имеющемся делении хищения на тайное и открытое нет никаких социальных оснований. Соответственно нет и оснований в сохранении для целей уголовного законодательства понятий «кража» и «грабеж», которые консервируют это деление в своем содержании. С этими понятиями и терминами следует поступить так же, как с устаревшими 49

уголовно-правовыми понятиями «татьба» и «воровство», давно утратившими юридическое значение с развитием права. Все вышесказанное указывает на то, что необходимо отказаться от архаичного деления хищения на кражу и грабеж, тайное и открытое деяния. Для приведения хищения в социально обусловленный и рациональный институт посягательств на собственность мы предлагаем вместо составов кражи и грабежа (ненасильственного) криминализовать родовой состав хищения. Этот состав необходимо сформулировать в качестве общего деяния и понятия хищения без упоминания тайного и открытого его способов. Специальные составы хищения следует выделять из общей нормы путем дополнения их отягчающими (напр., насилие и обман) или смягчающими (напр., присвоение) обстоятельствамиспособами, влияющими на дифференциацию уголовной ответственности, не присваивая этим конструкциям самостоятельных однословных названий. Последнее обязательно потому, что непостоянные юридические формы не могут удерживать в себе отражение какого-либо термина, соблюдать баланс имени и изменчивого содержания. В противном случае остаются предпосылки к двустороннему толкованию нормы, от значения термина и от социально обусловленной природы уголовно-правовой нормы, а также препятствия для дальнейшего совершенствования уголовного законодательства. Таблица Различие санкций ст. 158 и ст. 161 УК РФ

Статья 158 УК РФ

Медиана лишения свободы (месяцев )

Статья 161 УК РФ

ст. ст. 158 161 УК УК РФ РФ ч. 1

13

25

ч. 1

ч. 2 а) группой лиц попредварительному сговору; б) с незаконным проникновением в помещение либо иное

ч. 2

34

46

а) группой лиц по предварительному сговору; в) с незаконным проникновением вжилище, помещение ли бо иное хранилище; 50

хранилище;

д) в крупном размере, –

в) с причинением значительного ущерба гражданину; ч. 3 а) с незаконным проникновением вжилище; б) из нефтепровода, нефтепродуктопровод а, газопровода;

41, 5

в) в крупном размере, – ч. 4

67

120

ч. 3 Илья Викторович Никитенко, кандидат юридических наук, доцент,

начальник филиала ФГКУ «ВНИИ МВД России» по Дальневосточному федеральному округу

Миграционная безопасность азиатской части России: основные результаты криминологического исследования Представлены основные результаты криминологического исследования проблем обеспечения миграционной безопасности России с учетом региональных особенностей территорий, расположенных в ее азиатской части. Предложены основные направления совершенствования криминологического обеспечения миграционной безопасности государства. Ключевые слова: миграционная безопасность, криминологическое обеспечение, личность, общество, государство. I.V. Nikitenko, PhD (Law), Assistant Professor, Head, Russia MI FPOI National Research Institute Branch (Far East Federal Region); e-mail: [email protected], tel.: 8 (4212) 56-79-37. 51

Migration safety of the Asian part of Russia: main results of the criminological research. Main results of the criminological research connected with problems of safeguarding migration in Russia, with regard of regional specificities of territories located in its Asian part, are presented. Basic trends for bettering the criminological support to the migration safety of the state are suggested. Key words: migration safety, criminological support, personality, society, state.

Изучение проблем криминологического обеспечения миграционной безопасности азиатского макрорегиона России фокусирует наше внимание на теоретических и прикладных аспектах противодействия криминогенным угрозам интересамобщества и государства, источниками которых являются неуправляемые миграционные процессы. Это же, в свою очередь, позволило обосновать и разработать теоретическую модель системы криминологического обеспечения миграционной безопасности современной России с учетом региональных особенностей ее азиатских территорий, наиболее проблемных с точки зрения складывающейся демографической, экономической и миграционной ситуации. Следует также отметить, что миграционная безопасность как состояние защищенности от определенного рода угроз и рисков их возникновения анализировалась в основном с позиции общественных ценностей, интересов и благ, которые охраняются уголовным законом имогут быть признаны объектом криминологического исследования. Однако реализация поставленных целей обусловила целесообразность изучения исторических, геополитических, демографических и экономических аспектов,характеризующих миграционные процессы в азиатской части России, что позволило сформировать теоретическую и отчасти эмпирическую базу исследования. Выводы настоящей работы получены в результате решения комплекса исследовательских задач, обусловленных ее целью. Так, в ходе исследования было установлено, что понятие «миграционная безопасность» сегодня обоснованно включено в научную и политическую лексику, а также широко применяется в соответствующих направлениях публицистики. Однако рассматривая национальную безопасность как систему условий, позволяющих обеспечить состояние защищенности личности, общества и государства от определенного рода угроз и рисков их возникновения, было выдвинуто предположение,что миграционная безопасность может занимать важное место среди других системообразующих компонентов безопасности (экологической, демографической, информационной и т.д.). Изучение же феномена безопасности в контексте междисциплинарного комплексного подхода, а также позитивного зарубежного 52

и отечественного опыта позволило прийти к выводу, что само понятие «миграционная безопасность» в настоящее время не имеет нормативноправового статуса, а его содержание требует научно-теоретического обоснования как на этимологическом, так и на юридическом уровнях. Необходимо отметить и то, что миграционная безопасность в числе иных образующих национальную безопасность компонентов нуждается в разработке и теоретическом обосновании правовых и организационных мер ее обеспечения. Кроме этого, аналитический обзор исследований, посвященных проблемам обеспечения национальной безопасности, и особенно в области противодействия угрозам, связанным с миграционными процессами, позволил предположить, что последнее имеет несколько взаимосвязанных значений, соответствующих разным уровням безопасности или принятой в отечественной правовой системе формуле «безопасность личности, общества и государства». Это же обусловлено тем, чтонаряду с иными криминологическая концепция обеспечения миграционной безопасности предполагает четкое уяснение отраслевых границ и формата исследования, что в свою очередь является методологическим ориентиром в определении его объекта и предмета. Развитие института миграционной безопасности как политико-правового явления и его реальное положение в системе национальных интересов привели к выводу о том, что отечественная миграционная политика сегодня не в полной мере соответствует должному уровню безопасности общества и государства. А принципы ее формирования в большей степени ориентируются на интересы экономики и гипотетические предположения о возможности решения демографических проблем за счет увеличения масштабов иностранной миграции, что обусловило беспрецедентную в российской истории либерализацию миграционной политики. Вопреки очевидности существования криминальных опасностей, сопровождающих недостатки государственного контроля над миграционными процессами, феномен миграционной безопасности так и не приобрел должного юридического оформления. Его некоторые институциональные признаки хоть и отражены в соответствующих нормативных актах, однако имеют бессистемный и логически незавершенный характер. Вместе с тем, мнения о целесообразности наделениямиграционной безопасности юридическим статусом и соответствующей нормативно-правовой формой аргументированы выводами ряда исследований миграционных процессов в связи с проблемами безопасности. Подобные выводы нашли отражение не только собственно в криминологических исследованиях, но и смежных работах по экономике, социологии, демографии, политологии, юриспруденции и других. Анализ Федерального закона «О безопасности», Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 г., Концепции общественной безопасности в РФ и Концепции государственной миграционной политики на период до 2025 г., а 53

также теоретических представлений о миграции как источнике криминогенных опасностей позволил прийти к выводу о наличии в исследуемом феномене необходимых институциональных признаков, которые могут стать основой для его юридического оформления как системообразующего компонента национальной безопасности России. К таким институциональным признакам следует отнести: а) наличие источника опасности, а также характерных для него криминологически значимых угроз; б) объект безопасности, относимый к соответствующей сфере общественных отношений; в) субъект (субъекты) обеспечения данного сегмента безопасности; г) соответствующий юридический инструментарий, позволяющий придать данному институту нормативно-правовую форму. Основными условиями наделения института миграционной безопасности нормативно-правовым статусом как одного из системообразующих компонентов национальной безопасности являются: а) наличие необходимых институциональных признаков; б) наличие юридических оснований и возможностей для реализации соответствующих мероприятий; в) теоретическое обоснование целесообразности осуществления подобных мероприятий; в) обеспечение соответствующего уровня научной разработанности проблемы. В результате теоретического анализа институциональных признаков миграционной безопасности акцентировано внимание на криминологических аспектах этого феномена, которые и определили предмет настоящего исследования. Криминологические же аспекты миграционной безопасности характеризуются криминальными, либо криминогенными, свойствами некоторых из опасностей. Поэтому криминологической парадигмой миграционной безопасности могут являться соответствующие положения теории криминологической безопасности. В соответствии с настоящей теорией криминологический компонент понятия миграционной безопасности может быть сформулирован как состояние объективной защищенности интересов личности, общества и государства от криминальных угроз, порождаемых различного рода криминогенными факторами, возникающими вследствие миграционных процессов, а также осознание людьми своей защищенности от подобных угроз. Ретроспективный анализ развития миграционных процессов в азиатской части России с точки зрения их влияния на состояние миграционной безопасности государства вообще и криминологической составляющей этого явления в особенностипозволил прийти к выводу о наличии исторической преемственности, взаимообусловленности, а во многом и аналогичности явлений связанных с миграционными процессами сегодня. Исторический опыт свидетельствует о тесной корреляционной зависимости между характером осуществляемой государством миграционной политики, самой миграцией и миграционной безопасностью. История освоения азиатской части России связана как с 54

позитивным, так и с негативным влиянием иностранной миграции на освоение и развитие региона. Однако миграция из ряда стран Юго-Восточной Азии, и особенно из Китая, в разные исторические периоды оказывала неблагоприятное воздействие на состояние миграционной безопасности и окружающий криминогенный фон. Возникающие проблемы часто решались репрессивными методами, связанными с использованием полицейских и даже военных средств. Очевидно, что многие из проблем, сопряженных с криминологическим обеспечением миграционной безопасности азиатской части России, не утратили актуальность и сегодня. Так, демографические, геополитические, экономические и иные особенности освоения региона способствовали активизации миграционных процессов. Однако приоритеты интенсивного заселения отдаленных территорий деактуализировали проблему развития государственного иммиграционного контроля, что, в свою очередь, создавало условия для роста нелегальной миграции и связанной с этим явлениемпреступности. Исследование незаконной (неконтролируемой) миграции, а также ее криминогенных свойств и проявлений приводит к выводу о том, что именно криминальная составляющая этого явления представляет наибольшую угрозу миграционной безопасности России. Наиболее опасные проявления этой угрозы выражаются: в нарушении режима государственной границы, а в исключительных случаях и посягательстве на государственный суверенитет; в развитии каналов незаконной миграции, что сопряжено с ростом количества преступлений против государственной власти, в том числе посягающих на интересы государственной службы и порядок государственного управления; в снижении авторитета государственной власти, связанного с неуверенностью населения в способности государства обеспечить эффективное управление миграционными процессами; в причинении вреда экономическим интересам государства посредством разрастания сектора теневой экономики и невозвратного вывода из экономики страны финансовых средств; в возникновении новых коррупционных рисков, обусловленных естественным стремлением нелегальных иммигрантов узаконить свое незаконное пребывание,избежать или отсрочить выдворение либо привлечение к иной ответственности за нарушение миграционного законодательства; в сопутствующих незаконной миграции криминальных явлениях: таможенных преступлениях, незаконном обороте запрещенных предметов и веществ, торговле людьми, рабстве и сексуальной эксплуатации, незаконной предпринимательской деятельности, занятии запрещенными промыслами; в отсутствии возможности принимающего государства осуществлять на должном уровне санитарно-эпидемиологические мероприятия в отношении незаконной части иммиграции, что приводит к рискам распространения опасных инфекций, в том числе и криминальным путем, через совершение преступлений, предусмотренных ст. 121, 122 или 236 УК РФ; в росте преступлений, совершаемых в отношении самих нелегальных мигрантов, 55

что обусловлено их повышенной виктимностью; в росте социальной напряженности,выражающейся в распространении этнической и религиозной ксенофобии и экстремистских настроений, создающих угрозу общественному порядку и безопасности, которые обусловлены значительным увеличением масштабов иностранной миграции, и в том числе за счет ее нелегальной составляющей. Примечательно, что на фоне некоторого снижения в период с 2009 по 2012 г. преступности вообще наблюдался значительный рост преступлений, связанных с незаконной миграцией. За исключением Сибирского ФО, где данный фактор, по мнению автора, не оказывает существенного влияния на общие тенденции состояния миграционной преступности в России. Однако на основании экспертных оценок, контент-анализа разных информационных источников, а также наблюдений за изменениями миграционной ситуации в различных регионах РФ можно с определенной долей уверенности сказать о наличии существенных противоречий между реально складывающейся ситуацией с точки зрения присутствия криминогенных факторов, оказывающих влияние на рост преступности мигрантов (включая и миграционную преступность, т.е. связанную с процессом незаконной миграции), и теми ее показателями, к которым сегодня апеллирует официальная статистика. Так, ежегодный прирост объема иностранной миграции на 250-300 тыс. чел. (миграционное сальдо), который, естественно, сопровождается ростом и ее нелегальной составляющей, на фоне постепенного снижения миграционной убыли (миграционное нетто) в обычных условиях является объективным фактором, способствующим росту миграционной преступности пропорционально доле прироста миграционного сальдо. Кроме этого, мы не можем со всей уверенностьюутверждать, что появляются новые факторы, обусловливающие сн ижение преступности мигрантов. Наряду с представленными доводами призванными аргументировать причины роста миграционной преступности в РФ, и особенно в наиболее отдаленных азиатских регионах, сегодня нет достаточных оснований утверждать, что негативное влияние на эту разновидность преступности экономических факторов отсутствует. Еще не устранены все последствия так называемой первой волны мирового финансового кризиса, а специалисты уже прогнозируют новые экономические потрясения, что, несомненно, отразится и на отечественной экономике. Прогнозируются спад производства, а соответственно и рост конкуренции на рынке труда, рост инфляции и уменьшение доходов населения и многое другое. Вероятно, что данные обстоятельства окажут существенное влияние на интенсивность миграционных процессов, а следовательно, и на связанные с ними криминогенные риски и криминальные угрозы. На основании теоретического анализа преступлений, посягающих на миграционную безопасность государства, а также развития соответствующих положений уголовного законодательства следует отметить, что уже сегодня 56

сложилась достаточно действенная, но, вместе с тем, не лишенная недостатков нормативно-правовая система противодействия незаконной миграции, работа над совершенствованием которой продолжается. Однако среди наиболее распространенных проблем нормативно-правового характера, а следовательно, и сложившейся правоприменительной практики в области противодействия незаконной миграции как одного из направлений по обеспечению миграционной безопасности государства можно назвать следующие: наличие системных и редакционных недостатков в соответствующих институтах уголовного права; не всегда адекватный подход при определении степени и характера общественной опасности преступлений,нарушающих установленный порядок миграции населения, и иных деяний, направленных на ослабление миграционной безопасности государства; недостатки в правоприменительной деятельности, направленной на обеспечение миграционной безопасности. Авторский подход к классификации преступлений, посягающих на миграционную безопасность государства, заключается в их условном делении на две основные группы: а) преступления, посредством которых собственно и осуществляется незаконная миграция, т.е. посягающие на установленный государством порядок миграции населения; б) преступления, обеспечивающие или сопровождающие процесс незаконной миграции, хотя сами по себе и не нарушающие установленный государством порядок миграции населения, однако же создающие условия для подобных нарушений, а иногда и являющиеся способом в акте незаконной миграции, но, вместе с тем, причиняющие вред иным правоохраняемым объектам. К первой группе можно отнести преступления, ответственность за которые предусмотрена ст. 322 и 322.1 УК РФ. Вторую группу составляют преступления, обеспечивающие или сопровождающие процесс незаконной миграции. Так, незаконная миграция может сопровождаться уголовно наказуемыми деяниями, которые нуждаются в дополнительной квалификации и образуют реальную или же идеальную совокупности с преступлениями, вошедшими в первую группу. Среди них преступления, соответствующие ст. 127.1, 292, 292.1, 324, 327 УК РФ. Анализ правоприменительной деятельности, а также положений миграционного и уголовного законодательств позволяет выдвинуть версию о существовании еще и третьей разновидности преступлений, которые при определенных условиях тоже могут быть включены в структуру миграционной преступности. Это прежде всего те деяния, которые на первый взгляд не имеют непосредственной взаимосвязи с незаконной миграцией, однако же при определенных обстоятельствах могут, так же как и преступления второй группы, обеспечивать процесс незаконной миграции либо создавать для нее условия. К подобным деяниям можно отнести должностные преступления коррупционной направленности, которые связаны с реализацией государственных властных полномочий, способствующих незаконной миграции, через принятие незаконных решений лицами, обладающими подобными полномочиями. 57

Криминологическое исследование личности преступника, посягающего на миграционную безопасность государства, позволило классифицировать данный феномен по ряду криминологически значимых признаков. Так, преступниковиностранцев, совершающих миграционные преступления, относительно мотивации их совершения можно разделить на три типа: корыстолюбивый, защищающийся и смешанный. Однако криминологическая характеристика личности преступника, посягающего на миграционную безопасность государства, была бы не полной без четкого определения критериев ее классификации. В связи с этим следует уточнить, что преступников, совершающих миграционные преступления, можно условно разделить на субъектов миграционных правоотношений, а именно лиц, правовой статус которых определен нормами миграционного законодательства принимающего государства (сами иностранные мигранты, а также представители приглашающих или принимающих иностранную миграцию сторон), и лиц, не относимых законодательством к субъектам миграционных правоотношений, но при определенных условиях являющихся субъектами уголовно наказуемых деяний, обеспечивающих или сопровождающих нарушения миграционного законодательства (например, сбыт или подделка официальных документов, предоставляющих незаконному мигранту какие-либо права или освобождающих от обязанностей). Для объективности и полноты исследования необходимо отметить, что среди преступников, посягающих на миграционную безопасность государства, кроме собственно преступников-мигрантов, можно выделить и другие категории лиц,совершающих преступления против установленного государством порядка миграции населения (ст. 127.1, 292, 292.1, 322, 322.1, 324, 327 УК РФ). К этой категории преступников относятся: должностные лица, наделенные полномочиями оформлять соответствующие документы; представители местного населения принимающих иностранных мигрантов стран, выступающих в роли организаторов незаконной миграции; лица, способствующие незаконной миграции через подделку документов, организацию незаконного пересечения государственной границы или пребывания на территории принимающего государства и т.п. В связи с тем, что эта категория преступников сравнительно немногочисленна относительно других категорий преступников, посягающих на миграционную безопасность государства, их наиболее типичные признаки могут быть рассмотрены в контексте уголовно-правового анализа соответствующих составов преступлений. Отличительными признаками личности преступника-мигранта, совершающего преступления в различных регионах азиатской части России, является то, что это в основном представители миграции из среднеазиатских государств или КНР, КНДР, Вьетнама, несколько реже – из стран Закавказья и других государств, ранее входивших в состав СССР на правах союзных республик, 58

часто совершающие преступления в группе. Мотивы таких преступлений различны, однако среди них преобладают корысть, реже – месть или стремление удовлетворить сексуальные потребности. Кроме того, большинство фигурантов анализируемых уголовных дел, совершая корыстные преступления, не имели легального и постоянного источника доходов, но при этом на их иждивении находились несовершеннолетние дети и (или) другие члены семьи (жены, престарелые родители и т.д.). Некоторые из преступников-мигрантов совершали корыстные преступления для оплаты расходов, связанных с возвращением на родину либо переездом в другие, более комфортные, по их мнению, места проживания. Следует отметить, что значительная часть преступлений совершается мигрантами-нелегалами. Многие из специалистов разделяют мнение о том, что противодействие преступности будет эффективнее и целенаправленнее, если организаторы такого противодействия будут принимать во внимание многообразные формы преступной деятельности и особенности отдельных ее видов, а также индивидуальные характеристики различных категорий преступников. В связи с этим изучение криминологических особенностей личности преступника из числа иностранных мигрантов необходимо для эффективной профилактики преступлений данной категории и обеспечения достаточности правовых мер воздействия на преступников-мигрантов. Вместе с тем, субъектам деятельности по предупреждению преступлений, совершаемых иностранными гражданами и лицами без гражданства, необходимо владеть знаниями о личности преступника с точки зрения психологии преступного поведения, что позволит повысить эффективность противодействия преступности мигрантов, а следовательно, и криминологического обеспечения миграционной безопасности общества и государства. Разработка мер по противодействию преступности иностранцев, а также анализ эффективности указанного направления обеспечения миграционной безопасности будут более продуктивными, если органы, осуществляющие статистическийучет, станут выделять среди иностранцев, совершивших преступления в Российской Федерации, тех, кто прибывает на ее территорию незаконно или с нарушением миграционного законодательства. Подобная практика целесообразна в связи с тем, что незаконная миграция часто является фоном для иных правонарушений, а нелегальные мигранты представляют повышенную криминальную опасность. Данные обстоятельства обусловили необходимость рассматривать направление деятельности по предупреждению преступности иностранцев в качестве одного из критериев оценки эффективности деятельности соответствующих подразделений МВД России. Материалы правоприменительной деятельности и статистические данные свидетельствуют о том, что часто жертвами преступлений иностранных мигрантов являются их соотечественники либо представители других иностранных государств, однако в последние годы наблюдается значительный 59

рост преступлений в отношении российских граждан, что в свою очередь нередко оказывает негативное влияние на уровень социальной напряженности, выраженной ростом протестных настроений, ксенофобии и даже националистических настроений. В результате изучения зарубежного опыта управления миграционными процессами и возможностей его использования в развитии отечественной системы криминологического обеспечения миграционной безопасности был сделан ряд обобщающих выводов. Несмотря на различные подходы к формированию миграционной политики, представляется целесообразным закрепление на законодательном уровне ее основных национальных приоритетов, предполагающих извлечение экономических выгод, а также демографической, социальной и культурной пользы из иностранной миграции и признание необходимости интеграции мигрантов в жизнь российского общества. Это, в свою очередь, поможет предусмотреть и минимизировать негативные проявления миграционных процессов, наибольшую опасность среди которых представляют сопровождающие эти процессы криминогенные риски и криминальные угрозы, что должно способствовать формированию самостоятельного и очень важного направления миграционной политики государств, являющихся миграционными реципиентами, а именно, эффективного криминологического обеспечения миграционной безопасности таких государств. Рассуждая о содержании криминологически значимых угроз и рисков, источником которых являются собственно миграционные процессы и которые способны причинять существенный вред интересам безопасности государств, следует признать, что центральное место среди криминальных угроз интересам миграционной безопасности государства принадлежит незаконной миграции вообще и ее криминальной составляющей, т.е. миграционной преступности, в особенности. Среди основных криминогенных рисков, являющихся катализаторами подобных угроз, следует назвать комплекс криминогенных факторов, создающих условия для совершения преступлений в области миграции населения, а также иных сферах общественных отношений, находящихся в прямой и объективной взаимосвязи с миграционными процессами (например, управляемость миграционных процессов, эффективность миграционного контроля, уровень коррупции в соответствующих государственных структурах, эффективность деятельности системы профилактики незаконной миграции вообще и ее криминальной составляющей в особенности и др.). Положительный зарубежный опыт управления миграционными процессами может стать существенным дополнением в развитии отечественной системы криминологического обеспечения миграционной безопасности и миграционной политики государства в целом. Попытаемся спроецировать некоторые, по 60

мнению автора, наиболее адаптируемые к современным российским условиям аспекты этого опыта. Так, отдельные меры по оптимизации государственного управления миграционными процессами, а также обеспечения миграционной безопасности предлагались и ранее, однако по каким-то причинам так и не нашли своего воплощения в отечественной миграционной политике и деятельности по ее реализации. Так, в 2006-2007 гг., в условиях значительного увеличения иммиграционных потоков и связанного с этим роста миграционной преступности руководством ФМС России предлагалось создать в формате ныне действующей структуры миграционной службы подразделения миграционной полиции. По мнению авторов этой идеи, именно миграционная полиция должна обеспечивать правоохранительную, оперативно-розыскную и силовую составляющие в деятельности ФМС. Однако подобная инициатива так и не нашла своего отражения в отечественном законодательстве. Вместе с тем, возложение полицейских функций на миграционные службы является устоявшейся практикой как в наиболее экономически развитых странах, проводящих активную миграционную политику, так и в некоторых развивающихся, включая страны СНГ. Подобные полицейские подразделения сегодня функционируют в Австрии, Израиле, Италии, Испании, США, Финляндии, Франции, Казахстане, Эстонии и Литве. Во многих странах миграционные службы входят в структуру органов внутренних дел, представляя собой полицейские подразделения, а в некоторых и вовсе структурные подразделения органов национальной и государственной безопасности, что совсем не мешает им выполнять праворегулятивные функции и предоставлять правовые услуги населению. Вопрос о месте миграционных служб в системе органов государственной власти с точки зрения их функциональной и ведомственной принадлежности непосредственно связан с возможностью выполнения этими службами правоохранительных функций (например, дознания по уголовным делам и оперативно-розыскной деятельности), а следовательно, и возможностью их включения в систему обеспечения миграционной безопасности государств. Изучая зарубежный опыт обеспечения миграционной безопасности, следует обратить внимание на распространенность применения уголовной ответственности за нарушение миграционного законодательства. Во многих странах наряду с организаторами незаконной миграции уголовная ответственность применяется и в отношении лиц, нарушающих миграционный режим в период пребывания на территории принимающего государства, а также не соблюдающих установленный законом порядок организации занятости и использования труда иностранных рабочих. Одной из особенностей отечественной миграционной политики является то, что юридическая ответственность за нарушение установленного порядка миграции населения возлагается преимущественно на приглашающую или принимающую иностранного мигранта сторону, сами же мигранты юридически безответственны, за исключением угрозы выдворения или депортации, а также 61

применения относительно незначительных штрафных санкций в формате административной ответственности. Представляется, что подобный подход не способствует должному обеспечению миграционной безопасности вообще и ее криминологическому компоненту в частности. Отдельного внимания заслуживает получившая широкое распространение в ряде зарубежных стран практика объявления иммиграционных амнистий как кардинальный метод легализации незаконной миграции, а также решения взаимосвязанных социальных и экономических проблем. Особенно популярны миграционные амнистии в странах-«миграционных реципиентах», испытывающих рост неконтролируемой миграции за счет беженцев, иностранцев, ищущих политического, экономического или социального убежища (Италия, США, Франция). В результате исследования зарубежного и отечественного опыта либерализации миграционной политики с точки зрения влияния этого процесса на формирование сопутствующих росту иммиграционной активности криминальных угроз и криминогенных рисков сформулирован ряд выводов и предложений по криминологическому обеспечению миграционной безопасности государства в условиях либерализации миграционной политики. Однако необходимо учитывать и то, что обоснованное смягчение миграционного режима может иметь декриминальное значение ввиду устранения некоторых криминогенных факторов. Известно, что в теории выделяют три основные уровня формирования и реализации миграционной политики: международный (уровень международных организаций), национальный (соответствующий суверенитету независимых государств) и региональный (уровень административно-территориальных образований в пределах независимого государства). При этом двойственность этого политического направления проявляется на каждом из уровней. Так, на международном уровне могут не совпадать интересы международных организаций и национальные интересы отдельных государств, на национальном уровне часто наблюдаются противоречия между экономической целесообразностью (обусловливающей стремление к либерализации миграционной политики) и интересами общественной и государственной безопасности. Однако на региональном уровне миграционная политика должна формироваться с учетом геополитических, демографических, экономических, социальных, культурных и других особенностей регионов, что особенно актуально для такого крупного государства, как Российская Федерация. Представляется, что меры по совершенствованию криминологического обеспечения миграционной безопасности России с учетом региональных особенностей ее азиатских территорий можно условно разделить на три основные категории: политико-правового организационного и технологического характера. Однако следует учитывать, что эффективность таких мер во многом 62

зависит от комплексного подхода при их практической реализации. Так, оптимизация функционирования системы миграционного учета не должна быть сведена к мероприятиям сугубо юридического или же организационного характера, сегодня большинство стран-«миграционных реципиентов» наряду с указанными мерами активно внедряют передовые биометрические, информационные и другие достижения в разных областях науки и технологий. Очевидно, что сложившаяся система регистрации и учета иммигрантов фактически направлена на «прикрепление» прибывших в Россию иностранцев к конкретным адресам и лицам, взявшим на себя ответственность «принимающей стороны». В реальности же подобная система нивелирует системные недостатки в управлении миграционными процессами и, как следствие, в обеспечении миграционной безопасности государства. Однако изучение различных аспектов функционирования данной системы позволяет выдвинуть предположение, что действующий в РФ регламент учета и регистрации иностранцев способствует росту миграционных правонарушений и увеличению масштабов нелегальной миграции. Мы разделяем мнение специалистов, что совершенствование системы миграционного контроля является одной из ключевых задач в сфере криминологического обеспечения миграционной безопасности государства. Очевидно и то, что для эффективного противодействия незаконной миграции сегодня недостаточно мер, принимаемых отечественной миграционной службой в пределах своих полномочий. Оптимизация же контрольных функций ФМС России в целях повышенияэффективности противодействия незаконной миграции – объективная и насущная необходимость. Вместе с тем, зарубежный опыт выявления фактов незаконной миграции свидетельствует о том, что эффективность этого направления правоохранительной деятельности во многом обеспечивается за счет оперативно-розыскных средств и методов, использование которых относится в том числе и к компетенции миграционных служб, во многих зарубежных государствахактуализирующих проблему обеспечения собственной миграционной безопасности. Однако ФМС России подобных полномочий не имеет. Эффективность обеспечения регистрационной дисциплины, а также контроля за пребыванием иностранцев в РФ и их транзитным проездом через ее территорию может быть повышена через совершенствование координирующей роли ФМС, для чего необходимо консолидировать полномочия по реализации всех основных задач миграционной политики, включая правоохранительную деятельность в области криминологического обеспечения миграционной безопасности. Относительно же противодействия незаконной миграции следует отметить, что ФМС России наделено полномочиями по планированию и реализации мероприятий, направленных на предупреждение фактов нелегальной миграции, а также по принятию решений о депортации. Однако уровень полномочий ФМС России, по мнению автора, исходя из 63

складывающихся правовых реалий не отвечает требованиям эффективного обеспечения миграционной безопасности. Экстраполируя проблемы взаимной обусловленности миграционных процессов и преобладающих в обществе настроений на регионы, расположенные в азиатской части России, наиболее проблемные в демографическом и социальноэкономическом плане территории, нуждающиеся в разработке и реализации специальных мер по обеспечению миграционной безопасности, нельзя не отметить, что это оказывает существенное влияние на общественные настроения, а следовательно, и уровень социальной напряженности. Следует еще раз вспомнить и о том, что названые территории осваивались Россией за счет интенсивного переселения как из центральной ее части, так и миграционных потоков из сопредельных государств. Представляется, что именно это обусловило формирование интернациональной ментальности населения России, проживающего на недостаточно освоенных территориях Урала, Сибири и Дальнего Востока, которыммиграция в целом воспринимается как естественная необходимость, а в некоторых случаях и способ экономического выживания. Возможно, этим можно объяснить межнациональную толерантность. Однако же очевидно, что это не может являться поводом не уделять должного внимания проблемам обеспечения миграционной безопасности этих территорий, а следовательно, и профилактике роста социальной напряженности в связи с расширением масштабов иностранной миграции. В заключение следует отметить, что автор настоящей статьи представил основные результаты криминологического исследования миграционной безопасности азиатской части России. Вместе с тем, подобный географический срез не исключал возможности выявления универсальных свойств и общих закономерностей исследуемого феномена, что позволяет экстраполировать некоторые из итоговых выводов на миграционную безопасность Российской Федерации в целом. Александр Викторович Гурницкий, аспирант института гуманитарного образования и информационных технологий

Бедность как криминогенный фактор Рассматриваются понятие и причины обеднения людей, типологии бедности и влияние бедности на преступное поведение, зависимость уровня преступности от качества жизни индивида. Ключевые слова: бедность, социальная группа, преступность, социальноэкономическое неравенство. A.V. Gurnitsky, Post-Graduate, Institute of Humanitarian Education and Informational Technologies; e-mail: [email protected], tel.: 8-926-916-22-53. 64

Poverty as a criminogenic factor. The concept and causes of impoverishing people, the typology of poverty and its influence upon criminal behavior, the dependence of crime rate from the individual’s life quality, are viewed. Key words: poverty, social group, criminality, social-economic disparity.

Само понятие «бедные» говорит о социально-экономическом расслоении общества, существовании противоречий между разными его слоями. Ныне проблема бедности носит глобальный характер. Бедность является феноменом общества, так как само его существование подразумевает социальное неравенство с точки зрения материального обеспечения, а отсюда – общественного положения, привилегий, обязанностей, престижа и влияния. Если неравенство характеризует общество в целом, то бедность касается только части населения. В зависимости от того, насколько высок уровень экономического развития страны, бедность охватывает значительную или незначительную часть населения. Сегодня в мире 3 млрд человек – почти половина населения планеты – существуют менее чем на 2 доллара в день. Из них 1,3 млрд человек живут в крайней нищете – менее чем на 1 доллара в день. При этом количество бедного населения растет год от года. В современном обществе происходит усиление социальной поляризации. При выделении социальных групп учитывается много признаков, позволяющих создать полную картину реальной действительности, что способствует более точному определению тенденций ее изменений. Нарастание социального расслоения воспринимается обществом очень болезненно, что становится источником социальных конфликтов и политической нестабильности. Бедность возникает из таких факторов как распределение материальных и духовных благ в зависимости от количества и качества труда каждого. Неравенство характеризует неравномерное распределение дефицитных ресурсов общества – денег, власти, образования и престижа – между различными стратами населения. Разделение и неравноправие на рынке труда являются доминирующими факторами размежевания уровня жизни, что, несомненно, выступает характеристиками общего уровня бедности. В широком смысле бедность предполагает преобладание на рынке труда низкооплачиваемой работы, неустойчивую занятость, которая толкает часть населения в безработицу и экономическую малоактивность. В современном мире явление бедности присуще как высокоразвитым, так и слаборазвитым странам. В Германии почти седьмая часть населения, 11,5 млн человек, живет у черты бедности или ниже нее, это число за последние десять лет увеличилось на треть. В США численность бедных в 2010 г. оценивается в 46,180 млн человек, что составляет 15,1% от всего населения. В Российской 65

Федерации по информации Федеральной службы государственной статистики за чертой бедности на 2011 г. находится 14,9% населения, что составляет 21,1 млн жителей страны. Но острота бедности в обществе резко различается. Развитые страны, которые сориентированы на преобладающий средний класс, имеют минимальную дифференциацию в уровне доходов и незначительную страту бедных. Вместе с тем, слаборазвитые страны социально крайне поляризованы. Понятие «бедность» – многообразное, исторически обусловленное. Бедность – определение экономического положения лица или социальной страты, когда они не могут удовлетворить определенный круг хотя бы минимальных материальных и духовных потребностей, сохранения трудоспособности, продолжения рода. К бедным слоям населения свойственно относить людей, у которых отсутствуют материальные средства для удовлетворения того минимума потребностей, который закреплен в национальном стандарте потребления. В зависимости от страны варьируется и его структура, которая зависит прежде всего от экономической развитости государства, национального богатства, обычаев и т.д. Возможно, именно поэтому как среди отечественных, так и среди зарубежных исследователей отсутствует тождество определения бедности. Фактически социальное положение связано с гражданством, национальностью, отношением к религии, семейным положением, экономическим статусом и т.д. Еще П. Сорокин писал: «Бедность или благоденствие одного человека измеряется не тем, чем он обладает в данный момент, а тем, что у него было ранее и в сравнении с остальными членами общества… Человек, увидев роскошные одежды и фешенебельные апартаменты, чувствует себя плохо одетым и бездомным, хотя с разумной точки зрения он одет вполне прилично и имеет приличные жилищные условия». С позиции социологии бедность определяется по тому, какое экономическое положение занимает человек или группа и насколько они в состоянии оплатить стоимость необходимых благ. Бедность условна, так как зависит от общих стандартов, благосостояния общества и правил распределения его доходов. Применительно к России в социальной структуре бедных, по мнению Е.И. Бегловой, можно выделить следующие группы: 1. «Затяжная бедность»: семьи с одним родителем, главным образом матери-одиночки; многодетные семьи; низко квалифицированные и низкооплачиваемые кадры; инвалиды; 2. «Бессрочная бедность слоя социальных пауперов»: бывшие преступники; «бомжи»; нищие; алкоголики; наркоманы; проститутки; беспризорные дети; 3. «Конструктивная», или «постперестроечная», бедность: работники старших возрастов; жители села; молодежь, не имеющая возможности найти работу после окончания учебного заведения; безработные; часть пенсионеров; беженцы и вынужденные переселенцы; дети. 66

Однако существуют группы бедных, как традиционные (одинокие пенсионеры и нетрудоспособные граждане, не получающие материальной помощи от своих родственников; бездомные; многодетные и неполные семьи; инвалиды; безработные; беженцы), так и нетрадиционные (семьи работников бюджетного сектора экономики, имеющих двух и более детей; представители ряда профессий, которые не в состоянии обеспечить необходимые жизненные средства за счет привычной для них деятельности; семьи, оказавшиеся в чрезвычайных ситуациях). К формам бедности относятся застойная и временная бедность. Наиболее опасной с экономической, социальной и политической точек зрения является застойная бедность, которая, будучи локализованной в определенных группах общества или в отдельных регионах страны, воспроизводится систематически. Для застойной формы характерно, что несколько поколений людей не могут преодолеть факторы и причины, однажды породившие бедность. Застойная бедность вызывает необратимые изменения в психологии, образе жизни людей, которые начинают действовать как самостоятельные факторы. Временная бедность – обратимое состояние, возникающее на определенных этапах жизнедеятельности семьи (например, у молодых многодетных или неполных семей), либо при чрезвычайных обстоятельствах (потеря работы, временная утрата трудоспособности и т.д.), либо при иных неблагоприятных жизненных ситуациях. Временная бедность относительно менее социально опасна. Одной из крайних форм проявления бедности является нищета. В общественной жизни она оценивается как социальное зло, порождающее преступность, которая затрагивает всех людей – и бедных, и богатых. Об этом в свое время писали Д.А. Линев, Г. Джордж. По словам Г. Джорджа, «порок, преступления, невежество, подлость, порождаемые бедностью, отравляют, так сказать, самый воздух, которым дышат как бедные, так и богатые». Наглядным примером могут служить результаты нашего исследования при рассмотрении категории осужденных (63 тыс.), которые с определенной степенью вероятности могли испытывать материальные затруднения, с ежемесячным размером зарплаты до 10 тыс. рублей (бедные) – 28 962 осужденных, или 45,31%, до 20 тыс. рублей (относительно бедные) – 17 442 осужденных, или 27,28%. Анализ данных показывает, что практически 73% исследуемых являются бедными (в широком смысле). По мнению ряда ученых, бедность играет и положительную роль, хотя является социальным злом. В подтверждение роли функций бедности А. Боглинд приводит мнение Г. Ганса, который утверждает, что бедные необходимы лишь для того, чтобы выполнять «грязную», непрестижную работу за мизерную плату. Однако богатые не принимают в расчет, что их благосостояние увеличивается благодаря бедным. При этом положительным образом увеличение доходов богатых сказывается на состоянии экономики. 67

Специфичность функций определяется тем, что бедные участвуют в создании новых рабочих мест. Г. Ганс указывает также на политические и культурные функции бедности, имея в виду, что представители других классов используют бедных в качестве «козлов отпущения». Так, русские исследователи уделяли немало внимания общественной значимости бедности в таком ее проявлении, как нищенство. В.О. Ключевский писал, что «нищенство считалось в древней Руси не экономическим бременем для народа, не язвою общественного порядка, а одним из главных средств нравственного воспитания народа, состоящим при церкви практическим институтом общественного благонравия». Тем не менее, бедность унижает человека, не позволяет обществу в полной мере раскрыть свой потенциал, а значит, замедляет процесс эволюции социума. Следовательно, можно утверждать, бедность – это деградация. Несомненно, бедность рассматривается неоднозначно, поэтому для оценки ее необходимо знать причины, ее вызывающие. Таким образом, причины обеднения людей можно разделить на объективные и субъективные. К объективным причинам относятся смена политического режима, развал экономики, война, потеря работы в результате экономического кризиса и т.д. Субъективные причины – недостаток образования, личные качества характера, беспризорное детство, плохая наследственность, отсутствие родных и близких и т.д. И все-таки главной причиной, пожалуй, является потеря работы, но не менее часто – нежелание работать. Состояние бедности определяется совокупностью факторов социальной действительности (экономический, политический, социальный, духовный). Трансформация экономики, произошедшая в 90-х годах ХХ в., привела в России как к положительным, так и к отрицательным последствиям: появление безработицы, сокращение рабочих мест, усиление поляризации между богатыми и бедными, чем было обусловлено формирование слоя населения с доходами ниже прожиточного минимума, что снизило уровень жизни и увеличило число безработных. Исключение из процесса создания материальных и духовных благ, растущая безработица толкают часть населения на совершение общественно опасных деяний, происходит деградация культурно-нравственных ценностей. Отмечается все возрастающая пропасть между обогащением одних и обнищанием других и увеличение количества выброшенных на «обочину жизни». Потеря работы – изоляция от трудового коллектива – создает условия, при которых растет алкоголизм, наркомания, проституция и т.д. Некоторая часть безработных занимаются противозаконной деятельностью. Социальный фактор служит «зеркалом» процессов, которые происходят в обществе, норм поведения, недостатков, противоречий и базой формирования социальной позиции, отношений в обществе между различными социальными 68

группами. После развала Советского Союза (1991-1992 гг.) с началом политических и экономических реформ реализация социальной политики не только не улучшилась, но отчасти даже ухудшилась, что создало противоречие между Конституцией РФ (ст. 7) и реальностью. Критериями «достаточной» социальной жизни являются: достойная зарплата, наличие жилья, возможность пользования услугами здравоохранения и получения образования, возможность трудоустройства и т.д. По мнению Г.И. Осадчей, В.А. Мансурова, Т.И. Шаркова, экономический кризис, ошибки в социальной политике способствовали понижению потенциала в социальной сфере: «Она (социальная сфера) не обеспечивает сегодня даже самосохранение человека. Значительное количество людей поставлено на грань выживания при астрономическом росте богатства немногих. Большинство населения в новых экономических условиях не может реализовать свои социально-экономические притязания, сохранить или повысить свой социальный статус. Очевидно, что в условиях коммерционализации общества низкие социальный статус и уровень доходов родителей предопределяют плохое состояние их здоровья, низкий уровень образования детей, а значит, и будущей профессиональной карьеры. Все это блокирует широкую социальную мобильность, подрывает успешность перспективы устойчивого социального развития России». Важнейшим вопросом оценки уровня бедности следует рассматривать выбор критерия, необходимого для сравнения с границей бедности (доходы, расходы). Так, А.А. Подузов и Д.К. Кукушкин утверждают, что для оценки бедности следует использовать «более совершенный показатель» – «распределение населения по уровню жизни», а не распределение населения по доходам. По данным, полученным из Федеральной службы государственной статистики РФ, количество населения с доходами ниже величины прожиточного минимума в целом по РФ за 2011 г. составило18,0 млн человек, в то время как за 2010 г. – 17,7 млн, таким образом, это еще одна предпосылка падения по социальной лестнице. Важное место в социальной сфере занимает качество услуг здравоохранения. По результатам опроса (2012 г.) «Левада-центра» на вопрос: «Удовлетворены ли вы системой здравоохранения в России?», – 32% респондентов ответили «скорее нет», еще 29% – «определенно нет», 22% – «ни да, ни нет» и лишь 13% ответили «да». По результатам подобного опроса, проводимого в 2011 г., можно говорить о том, что 33% ответили «скорее нет», «определенно нет» – 24%, 22% – «ни да, ни нет» и «скорее да» – 15%. Помимо этого немаловажную роль сыграло постановление Правительства РФ от 4 октября 2012 г. № 1006 «Об утверждении Правил предоставления медицинскими организациями платных медицинских услуг», которое определило перечень платных услуг предоставляемых населению. Из вышесказанного следует, что удовлетворенность качеством услуг, и доступность здравоохранения снизились, что отражается на здоровье населения и уровне его жизни. 69

Бесспорна связь образования с определением своего места в обществе, поэтому качество образовательных услуг напрямую влияет на социальное положение индивида. Тем не менее, в современных условиях качество образования не всегда соответствует спросу на дипломированную рабочую силу, так как формальный характер образования, престижность наличия диплома о таком образовании ограничивают получение «хороших» рабочих мест. Опросы общественного мнения, даже с положительными изменениями в образовательной сфере, подтверждают то, что качество образовательных услуг не соответствует современным реалиям. Неудовлетворенность образованием в 2012 г. увеличилась на 7% по сравнению с 2011 г. Таким образом, качество образования снижается, что приводит к невозможности пополнения рынка труда высококвалифицированными кадрами, к некоторым формам незанятости, что чаще всего характерно для лиц с низким образованием, при этом качественное образование в большинстве своем обеспечивает практически полный иммунитет. Большая часть населения России (60,3%) живет в собственных приватизированных квартирах. Согласно исследованию 18,9% респондентов владеют загородным коттеджем (или его частью) или «теплой» дачей. Муниципальная квартира является основным жильем для 10,5% опрошенных, а 5,5% россиян арендуют квартиру, комнату или дом. 1,3% граждан живут в комнатах в общежитиях или коммуналках, 1,2% – в служебных квартирах. Однако качество жилья, условия проживания, высокие цены на услуги ЖКХ и т.д. требуют достаточно больших финансовых вложений, создают неблагоприятный психологический климат, что приводит к снижению качества жизни, изменению социального статуса, поиску решений и удовлетворению своих потребностей, все чаще не соответствующих букве закона. Особенность моральности как криминогенной причины состоит в том, что она носит социальный характер, влияет на поведение индивида через сознание и волю, поскольку он, обладая свободой воли, не может поступить вопреки моральным требованиям. Моральность – это прежде всего поступки и отношение индивида к другим людям, социуму, государству, объективная оценка самого себя на основе принятых в обществе социальных установок, ценностей. К ценностям относятся: история, философия, наука, религия, мораль, воспитание, культура, язык и т.д. Отрицание старых моральных ориентиров, но при этом еще несформированность новых, повышает в цене «вседозволенность». Специфичность преступлений бедных людей заключается прежде всего в более узком спектре преступных деяний. Желание бедных обогатиться при всех их попытках не приводит к положительным результатам, лишь усугубляя пропасть между доходами богатых и бедных, что составляет основу преступного поведения бедных и регламентирует группы преступлений, совершаемых ими (против собственности, против жизни и здоровья и т.д.). Для иллюстрации 70

приводим данные нашего исследования (таблица) за 2012 г. по федеральным округам. Было опрошено совместно с С.В. Маликовым 600 тыс. осужденных. Таблица Преступления, совершенные за 2012 г. по федеральным округам РФ, % Федеральные округа

Преступления против собственности

Преступления Преступления Преступления Преступления против против жизни против в сфере здоровья и здоровья общественной экономической населения и безопасности и деятельности общественной общественного нравственности порядка

ЦФО

29,17

13,74

19,76

0,94

0,15

СЗФО

28,59

12,65

18,61

0,91

0,09

ЮФО

29,23

19,31

18,17

1,39

0,41

ПФО

26,69

13,69

21,95

0,85

0,08

УФО

11,46

5,87

9,15

0,36

0,01

СФО

29,89

14,22

22,55

0,78

0,10

ДФО

26,46

12,68

22,96

0,83

0,16

СКФО

24,32

19,79

16,89

2,79

0,07

Итак, анализ данных, приведенных выше, подтверждает тот факт, что основной группой преступлений, совершаемых бедными, являются преступные деяния против собственности. Игорь Борисович Винокуров, специалист по профессиональной подготовке Центра профессиональной подготовки УМВД России по Забайкальскому краю; Геннадий Владимирович Курганов, старший преподаватель кафедры уголовного права и процесса факультета юридических и исторических наук Забайкальского государственного университета

Влияние специфики службы правоохранителей в выборе средств исправления осужденных, 71

отбывающих лишение свободы Исследуется влияние специфики профессиональной деятельности сотрудников различных правоохранительных органов (представители суда, прокуратуры, полиции, персонал федеральной службы исполнения наказания) на прогнозирование средств исправления осужденных в местах лишения свободы. Ключевые слова: социальная среда, направленность личности, сотрудники правоохранительных органов, восприятие. I.B. Vinokurov, Specialist, Center of Professional Training, Russia MI Police Agency, Zabaikalsk Territory; e-mail: [email protected], tel.: 89242709005; G.V. Kurganov, Senior Lecturer, Subdepartment of Criminal Law and Procedure, Department of Legal and Historical Sciences, Zabaikalsk State University; e-mail: [email protected], tel.: 89243784062. The impact of specificities of law enforcement on choosing means for correcting convicts. Specificities of professional activities in employees from different law enforcement agencies (representatives of the court, public prosecutor’s office, police, federal service of execution of punishment) and their impact on predicting means for correcting convicts in places of imprisonment is examined. Key words: social milieu, personality’s orientation, law enforcement officers, perception.

К сожалению, лишение свободы продолжает оставаться самым массовым и проблемным видом уголовного наказания, исполняемым в Российской Федерации. Учитывая ситуацию, сложившуюся в уголовно-исполнительной системе РоссийскойФедерации, следует отметить, что актуальность эффективной организации процесса исправления заметно возросла. Решающую роль в организации процесса исправления в местах изоляции от общества играет правильный выбор средств нравственного исправления и социального перевоспитания осужденных. А так как сотрудники правоохранительных органов в той или иной мере сталкиваются с осужденными, то, на наш взгляд, было бы целесообразно изучить их представления о наиболее эффективных средствах исправления и перевоспитания последних. Можно предположить, что влияние специфики профессиональной деятельности специалиста, будь то судья, прокурор, полицейский, будет характерным образом влиять на прогнозирование в перспективе исправления осужденных в местах лишения свободы. 72

Но при всех отличиях мнений и представлений правоохранителей существует возможность выделения тех средств исправления, на которые придется выбор большинства сотрудников. Возникает вопрос: каким образом можно выявить, сгруппировать и проанализировать интересующую нас информацию. В решении поставленного вопроса необходимо использовать возможности социологического и статистического методов. Для выявления суждений сотрудников правоохранительных органов Забайкальского края мы использовали социологический опрос с применением анкет закрытого типа. Нами была применена анкета, в которой средства исправления осужденных были обозначены как факторы, которые более всего способствуют их исправлению. В словаре иностранных слов фактор определяется как: «…движущая сила совершающегося процесса или одно из его необходимых условий». Словарь С.И. Ожегова дает следующее определение фактора: «…движущая сила, причина какого-нибудь процесса, явления…». Предложенные определения представляют фактор движущей силой, необходимым условием или причиной какого-либо процесса, явления, и поэтому средства исправления вполне подходят под понятие «фактор».Для анализа факторов, выбранных сотрудниками, мы разделили их на факторы, связанные, во-первых, с социальной средой, во-вторых, с направленностью личности осужденных. В философском энциклопедическом словаре социальная среда определяется как: «…окружающие человека общественные, материальные и духовные условия его существования, формирования и деятельности». Исходя из этого к средовым факторам мы отнесем необходимые условия совместного функционирования коллективов персонала исправительной колонии и осужденных, а также объективные причины, вызывающие различные типы поведения как персонала, так и специального контингента. Далее мы определим понятие «направленность личности» как «устойчивую устремленность, ориентированность мыслей, чувств, желаний, фантазий, поступков человека, которая является следствием доминирования определенных (главных, ведущих) мотиваций». Также под направленностью личности понимается система устойчиво характеризующих побуждений человека (что человек хочет, к чему стремится, так или иначе понимая мир, общество; чего избегает, против чего готов бороться). Факторы, связанные с направленностью личности, отражают внутреннюю мотивацию осужденного к исправлению в месте лишения свободы. Респондентам при проведении опроса предлагался перечень факторов, связанных с социальной средой и направленностью личности, которые могут оказывать влияние на исправление осужденных. По условиям анкеты требовалось выбрать один из факторов, самый существенный для организации 73

процесса исправления. К факторам, связанным с социальной средой, были отнесены: распорядок дня; справедливость и законность требований сотрудников; трудовая занятость осужденного в ИК; личный пример сотрудников при исполнении требований закона; доброжелательное отношение со стороны других осужденных; ужесточение режима содержания; справедливый приговор; квалифицированная медицинская помощь в ИК; возможность условно-досрочного освобождения; достойные бытовые условия в ИК; обучение в школе или в профессионально-техническом училище; гуманное отношение сотрудников к осужденным; наличие морального права у сотрудников требовать от осужденных исполнения правил внутреннего распорядка исправительных учреждений; содержание в одиночной камере; индивидуальные беседы с начальником отряда; регулярные свидания с родными и близкими, письма от родных и близких; условия в ИК, когда можно не придерживаться воровских понятий без ущерба для себя; отсутствие в ИК, в регионе «воров в законе». В перечень факторов, связанных с направленностью личности, вошли: благоразумие при различных жизненных ситуациях в ИК; активное участие осужденного в общественной жизни колонии; уважение к старшим по возрасту, честность и открытость в общении; 74

нежелание разговаривать на блатном жаргоне («фене»); активное участие осужденного в воспитательных мероприятиях; сохранение верности своим родным и близким, оставшимся на свободе; неупотребление наркотиков и алкоголя; возмещение вреда, нанесенного потерпевшему; обращение к вере в Бога; участие в художественной самодеятельности; систематическое участие в работах по благоустройству ИК; признание своей вины; помощь осужденного своим детям, оставшимся с матерью; посещение библиотеки; отсутствие татуировок криминального содержания; отказ от участия в азартных играх; занятие спортом. Выборка опрашиваемых была произведена по принадлежности к тому или иному правоохранительному органу, дислоцированному в г. Чите Забайкальского края. Личный состав полиции был разделен на четыре подгруппы по специфике служебной деятельности (в каждой подгруппе было опрошено по 20 человек). В конечном счете опрос был проведен в следующих группах: 1) сотрудники правоохранительных органов в сфере уголовно-процессуального законодательства разделены на пять подгрупп: представители суда и прокуратуры (федеральные судьи – 4 человека; секретари судебных заседаний и помощники судей – 9 человек; прокуроры – 2 человека; помощники прокуроров – 2 человека; старшие специалисты прокуратуры – 3 человека) – 20 человек; оперативный состав полиции – 20 человек; следователи полиции (начальник следственного отдела – 1 человек; старшие следователи – 4 человека; следователи – 15 человек) – 20 человек; 75

дознаватели полиции – 20 человек; инспекторы по делам несовершеннолетних – 20 человек; 2) сотрудники правоохранительных органов в сфере уголовно-исполнительного законодательства: персонал федеральной службы исполнения наказания – 100 человек. Данные, полученные в результате опроса сотрудников правоохранительных органов в сфере уголовно-процессуального законодательства, мы представили в виде сводной таблицы, в которой разместили для сравнения только те факторы, которые были выбраны респондентами во всех пяти подгруппах (таблица 1). Таблица 1 Сравнительная характеристика числовых величин выбора всех факторов опрошенными подгруппами сотрудников правоохранительных органов в сфере уголовно-процессуального законодательства Количество выборов в подгруппах

Представители суда и прокуратуры

Оперативный Следователи Дознаватели Инспекторы состав полиции полиции ПДН полиции

Сумма баллов в всех подгрупп

Факторы, связанные с социальной средой Трудоваязанятость осужденного в ИК

4

4

5

5

5

Регулярныесвидания с родными и близкими, письма от родных и близких

6

4

0

1

0

ВозможностьУДО

0

2

0

4

6

Обучение в школе или в ПТУ

1

2

2

0

1

76

Справедливыйприговор

0

1

0

0

0

Условия в ИК, когда можно не придерживаться воровских понятий без ущерба для себя

0

1

1

1

0

Ужесточениережима содержания

0

1

1

0

0

Отсутствие в ИК, в регионе «воров в законе»

0

1

0

0

0

Факторы, связанные с направленностью личности Неупотреблениенаркотиков и алкоголя

5

2

11

9

4

Признание своей вины

4

1

0

0

2

Активное участие осужденного в общественной жизни колонии

0

0

0

0

1

Посещениебиблиотеки

0

0

1

0

0

Участие в художественной самодеятельности

0

0

1

0

0

Из описания полученной таблицы следует, что сотрудники правоохранительных органов в сфере уголовно-процессуального законодательства больше предпочтения отдают факторам, связанным с социальной средой, чем факторам, связанным с направленностью личности. При сравнении мнений респондентов в подгруппах выделяется ряд особенностей. Главным фактором в подгруппе представителей суда и прокуратуры выбраны «регулярные свидания с родными и близкими, письма от родных и близких». Вторым по значимости в этой подгруппе респондентов стал фактор «неупотребление наркотиков и алкоголя». В подгруппе оперативников главными факторами были выбраны «трудовая занятость осужденного в ИК» и «регулярные свидания с родными и близкими, письма от родных и близких». В подгруппе инспекторов по делам несовершеннолетних ведущим фактором определена «возможность УДО», вторым по значимости был выбран фактор «трудовая занятость осужденного в ИК». В подгруппе следователей превалирующим стал фактор «неупотребление наркотиков и алкоголя», что вполне объяснимо, ведь им приходится 77

расследовать преступления, в большинстве случаев совершенные в состоянии алкогольного опьянения или под воздействием наркотиков. Второе место в группе следователей занимает фактор «трудовая занятость осужденного в ИК». Подгруппа дознавателей ведущим фактором выбрала «неупотребление наркотиков и алкоголя», так же как и следователи. В целом идентичный выбор (45% дознавателей, 55% следователей) демонстрирует, что сходная специфика службы определяет в том числе и одинаковые анкетные ответы, которые есть проявление определенного восприятия субъектов профессиональной деятельности. Вторым по значимости фактором была выбрана «трудовая занятость осужденного в ИК». Реализуя основную цель нашей работы, проведем сравнение мнений сотрудников правоохранительных органов в сфере уголовно-процессуального законодательства и сотрудников правоохранительных органов в сфере уголовно-исполнительного законодательства (сотрудники ФСИН) (таблица 2). Таблица 2 Сравнительная характеристика числовых величин выбора всех факторов правоохранителями в сфере уголовно-процессуального законодательства и в сфере уголовно-исполнительного законодательства Сотрудники в сфере уголовнопроцессуального законодательства

Категория и наименование факторов

Сотрудники в сфере уголовноисполнительного законодательства

Факторы, связанные с социальной средой Трудовая занятость осужденного в ИК

23

44

Регулярные свидания с родными и близкими, письма от родных и близких

11

2

Возможность УДО

12

7

Обучение в школе или ПТУ

6

1

Справедливый приговор

1

0

Условия в ИК, когда можно не придерживаться воровских понятий без ущерба для себя

3

8

Ужесточение режима содержания

2

21

78

Отсутствие в ИК, в регионе «воров в законе»

1

1

Содержание в одиночной камере

0

3

Факторы, связанные с направленностью личности Неупотребление наркотиков и алкоголя

31

1

Признание своей вины

7

9

Активное участие осужденного в общественной жизни колонии

1

3

Посещение библиотеки

1

0

Участие в художественной самодеятельности

1

0

Как видно из таблицы, главным фактором, по мнению сотрудников ФСИН, является «трудовая занятость осужденного в ИК». По их мнению, участие в социально одобряемой деятельности служит индикатором адаптации заключенных к жизни в обществе, косвенного принятия установленных законов, норм и правил поведения. На втором месте в сумме предпочтений находится фактор «ужесточение режима» как мера, направленная на внешнее искоренение противоправных поступков и нарушений установленных правил в ИК. Это во многом обусловлено спецификой исполнения служебных обязанностей и профессиональной деформацией персонала ФСИН, приводящей к формированию установки на ужесточение наказания. Среди правоохранителей в сфере уголовно-процессуального законодательства «неупотребление наркотиков и алкоголя» является основным фактором. Так как для них это – главная причина попадания граждан в места лишения свободы, они отождествляют данный фактор с исправлением. Действительно, по итогам 8 месяцев 2013 г. в Забайкальском крае среди раскрытых преступлений доля совершенных в состоянии алкогольного опьянения составила 42,58% (рост в сравнении с АППГ на 6,8%). Однако для представителей ФСИН этот фактор – не решающий (1% по данным анкетирования), так как в ИК наркотики и спиртное – большая редкость, которую не могут себе позволить большинство осужденных. Вторым по значимости фактором у правоохранителей в сфере уголовнопроцессуального законодательства выступает фактор «трудовая занятость осужденного в ИК». Полученные результаты свидетельствуют о том, что восприятие сотрудниками правоохранительных органов субъектов труда (на примере осужденных) имеет профессионально-деятельностное опосредование. И различия в выборе средств исправления, выявленные у правоохранителей в сфере уголовно79

процессуального законодательства и в сфере уголовно-исполнительного законодательства, обусловлены спецификой выполнения ими своих служебных обязанностей. Так,Б.М. Теплов выделял в качестве психологических не только переменные, имеющие отношение к внутреннему миру человека (в том числе в восприятии другого человека), но также внешние факторы, если они закономерным образом влияют на психологически реконструируемые базисные процессы. Таким образом, внешние условия профессиональной деятельности оказывают не меньшее влияние, чем внутренние индивидуальнопсихологические особенности правоохранителей, на прогнозирование поведения субъектов труда. Александр Владимирович Бутков, кандидат юридических наук, доцент, заместитель начальника ФГКУ «ВНИИ МВД России» по работе с личным составом – начальник отдела по работе с личным составом

Об актуальности проведения административноправовых исследований в сфере противодействия коррупции в Российской Федерации Обосновывается актуальность проведения административно-правовых исследований в сфере противодействия коррупции в России. Ключевые слова: Национальный план противодействия коррупции, Национальная стратегия противодействия коррупции, Федеральный закон «О противодействии коррупции», УК РФ, КоАП РФ. A.V. Butkov, PhD (Law), Assistant Professor, HR Department Head, Deputy Head, Russia MI FPOI National Research Institute; e-mail: [email protected], tel.: 8 (495) 667-17-18. On the topicality of carrying out administrative-and-legal research in the sphere of countering corruption in the Russian Federation. The topicality of carrying out administrative-and-legal research in the sphere of countering corruption in the Russia is substantiated.

80

Key words: the National plan of countering corruption, National strategy of countering corruption, Countering Corruption Federal Law, RF Criminal Code, RF Administrative Offences Code.

Проблема противодействия коррупции в Российской Федерации не менее десяти лет находится в центре внимания научного сообщества и широкой общественности, первых лиц государства. Более того, противодействие коррупции является одним из приоритетных направлений внутренней государственной политики. Приняты Национальный план противодействия коррупции, Национальная стратегия противодействия коррупции, Федеральный закон «О противодействии коррупции», внесены соответствующие изменения в Уголовный кодекс и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях. Без внимания к указанной проблеме не проходит практически ни одно совещание органов государственной власти и силовых ведомств. В ежегодном Послании Федеральному собранию 12 декабря 2013 г. Президент России В.В. Путин в очередной раз подчеркнул, что «…главные проблемы… – это низкая эффективность государственной власти и коррупция». Однако, несмотря на то, что проблеме коррупции уделяется большое внимание, в том числе в научных трудах, постоянно разрабатываются инновационные меры организационного, правового, экономического и социального характера, масштабы ее проявлений не претерпевают существенных позитивных изменений либо эти изменения носят скорее локационный характер. Серьезное проникновение коррупции в российские структуры государственного, регионального и муниципального управления, госкорпорации и банковский сектор волнует сегодня не только отечественных специалистов, но и международных экспертов, в том числе тех, кто дает авторитетные прогнозы по различным направлениям деловой активности на российском рынке. В частности, по данным неправительственной организации Transparency International (TI), которая составляет ежегодный международный рейтинг восприятия коррупции, Россия за последние годы (2005-2012) стабильно занимала одно из последних мест в мире (примерно в районе 150 из 180) среди развивающихся и развитых стран, а ущерб от коррупции ежегодно составлял не менее 7 трлн рублей, или 6-7% внутреннего валового продукта. В 2013 г. указанная организация опубликовала очередной ежегодный рейтинг индекса восприятия коррупции, в котором Россия заняла 127-е из 177 мест наряду с Азербайджаном, Гамбией, Ливаном, Никарагуа, Пакистаном и др. Поскольку рейтинг восприятия коррупции рассчитывается с использованием соответствующего индекса, определяемого на основании опросов экспертов и представителей деловых кругов с оценкой по балльной системе от 0 до 10 (где 10 – высшее положительное значение), то эти показатели лишний раз 81

проявляют уровень отношения мирового бизнеса к антикоррупционной защищенности действующей в России системы государственного управления. По результатам опросов общественного мнения, проводимых авторитетными аналитическими центрами, можно с сожалением констатировать, что среди россиян достаточно распространенным и устойчивым является мнение о том, что противодействие коррупции во многом продолжает носить имитационный характер (ВЦИОМ – 65%, ФОМ – 48%, Левада-Центр – 79%). Более того, проводимые исследования фиксируют рост озабоченности граждан России проблемой коррупции, а также их убежденность в том, что год от года уровень коррупции в стране только растет. Наглядно это демонстрирует исследование, проведенное ВЦИОМ 18 февраля 2014 г., в сравнении с результатами аналогичных исследований прошлых лет. В 2014 г. при ответе на вопрос: «Какие из нижеперечисленных проблем Вы считаете наиболее важными для себя лично?», – респонденты поставили коррупцию и бюрократизм на шестое место (29% опрошенных). В 2006 г. аналогичный ответ набрал только 14% голосов. В 2009 г. – 24%. На вопрос: «Какие из нижеперечисленных проблем Вы считаете наиболее важными для страны в целом?», – респонденты ответили, что они поставили бы коррупцию и бюрократизм на четвертое место (57% опрошенных). Для сравнения отметим, что развернутое исследование этого вопроса, проводимое в 2012 г. ежемесячно, показало, что в январе 2012 г. данный ответ набрал 43% голосов, к середине (июль) 2012 г. – 47%, а к концу года – 51%. Глава Следственного комитета А. Бастрыкин 4 декабря 2013 г. на выездном заседании комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции сообщил: «Начиная с 2011 г. Следственным комитетом возбуждено 57 тыс. уголовных дел о коррупции и 22 тыс. направлены в суд для рассмотрения по существу. Ущерб от коррупционных преступлений в России за последние два года составил более 9 млрд рублей». Даже при наличии столь показательных статистических данных, исследования, проводимые в рассматриваемой сфере различными криминологами, позволяют заметить, что официальная статистика в полной мере не отражает уровень и динамику развития преступлений данного вида по причине их высокой латентности. А значит, реальный уровень и масштабы коррупции значительно выше. Несмотря на широкое правовое регулирование в сфере противодействия коррупции и принятие все новых антикоррупционных мер, показательно, что в последние годы в России были выявлены значительные злоупотребления служебным положением чиновниками высокого уровня, на основании чего было возбуждено несколько крупных уголовных дел, связанных с коррупцией. Так, по сведениям различных источников, размер хищений при подготовке к 82

саммиту АТЭС-2012 составил от 90 млн до 15 млрд рублей. Миллионные ущербы также были выявлены при реализации проекта ГЛОНАСС в деле «Оборонсервиса» (ущерб, по данным следствия, – 4 млрд рублей), в делах Росреестра, Роасгролизинга, РусГидро, Росрыболовства и ряда других структур. Данные факты позволяют с уверенностью утверждать, что во многих случаях антикоррупционные предупредительные барьеры не работают и правоохранительные органы действуют post factum, когда преступление совершено и государству нанесен колоссальный ущерб. Представленные негативные примеры коррупционных проявлений свидетельствуют, что современные схемы хищений государственных денежных средств, создание ситуации, связанной с недополучением дохода государством, пронизывают всю вертикаль правоотношений в рассматриваемой сфере, начиная от принятия коррупциогенных правовых норм и заканчивая подкупом должностных лиц контрольных и надзорных органов. Это позволяет согласиться с мнением Е.И. Головановой о том, что «современные виды коррумпированного поведения должностных лиц далеко ушли за рамки простого подкупа. Повсеместное распространение получили криминальный лоббизм, корыстный сговор должностных лиц, инвестирование коммерческих структур за счет бюджета в ущерб интересам государства, необоснованная и убыточная для общества передача государственного имущества в управление коммерческим структурам, создание лжепредприятий, незаконные внешнеэкономические операции, совмещение государственной службы с участием в коммерческих организациях, неправомерное вмешательство в деятельность правоохранительных органов и многое другое». Вместе с тем, противоправное поведение государственных должностных лиц, лиц, выполняющих административно-хозяйственные и исполнительнораспорядительные функции на муниципальной службе, является, на наш взгляд, только вершиной коррупционной составляющей в государстве. Представляется, что не меньшая опасность заключается в том, что в сознании российского общества и большинства его рядовых представителей самым прочным образом устоялся поведенческий стереотип коррупции как нормального поведения, без которого в современном мире не решить даже бытовые задачи, не говоря уже о получении различного рода льгот и преференций. Именно в связи с этим в современной России на обыденном уровне наблюдается обоюдоострая ситуация, которая в наиболее примитивном восприятии заключается в готовности чиновников брать взятки, а простых граждан – их давать. Снижение порога этической терпимости граждан к различным проявлениям коррупции, с которыми они сталкиваются повседневно, приводит к разрастанию правового и этического нигилизма, уменьшает уважение к правовым, общественным и экономическим институтам, разрушает доверие граждан к работе представительских и исполнительных органов власти, судебной системы, правоохранительных органов. 83

Таким образом, представление об общественной опасности коррупции в современной России как у чиновников, так и у рядовых граждан постепенно приобрело весьма расплывчатые очертания, а знаменитая фраза Бенито Муссолини «Длясвоих у нас все, для остальных – закон», определяющая сущность классического итальянского фашизма, то и дело находит свое применение при реализации государственных услуг, в государственном и муниципальном управлении, деятельности правоохранительных органов и служб. Следует отметить, что опасность преступлений и административных правонарушений коррупционной направленности кроется не только в нанесении непосредственного экономического ущерба государству. Реальное воплощение крупных коррупционных схем в большинстве случаев сопровождается развитием связей с организованной преступностью, является привлекательным для экстремистских и террористических организаций, находящихся в постоянном поиске новых источников финансирования. С точки зрения развития государственных институтов преступная деятельность рассматриваемой направленности угрожает реализации национальных проектов, не позволяет с полной эффективностью проводить запланированные государственно-правовые реформы. Указанное положение дел с состоянием антикоррупционной защищенности российского общества и государства диктует настоятельную необходимость перехода от отдельных мер реагирования на проявления коррупции, которые часто являются результатом реализации целенаправленной политической воли руководства страны, к применению системного подхода в сфере противодействия этому опасному социально-экономическому явлению. На наш взгляд, только обозначенный подход способен обеспечить автоматическое реагирование всей системы государственного управления и общественного контроля на коррупционные проявления как со стороны чиновников, так и со стороны отдельных граждан. Понимая необходимость построения эффективной системы противодействия коррупции в Российской Федерации, следует признать то, что трудности ее создания и обеспечения функционирования обусловлены рядом факторов и обстоятельств как теоретико-правового, так и практического характера. Во-первых, следует отметить недостаточную разработанность административно-правовой теории противодействия коррупции в Российской Федерации с позиций системности, определения места данной деятельности в системе обеспечения национальной безопасности и в условиях глобализации. Применяемые в настоящее время в Российской Федерации фрагментарные меры не имеют под собой четкого теоретического обоснования, а поэтому не приводят и не способны привести к системному сдвигу, повсеместному распространению понятий и моделей поведения, которые бы в первую очередь предотвращали коррупцию и не позволяли разрастаться все новым и новым 84

коррупционным практикам. Исследование рассматриваемой проблемы как следствия кризиса системы государственного управления, осуществляемое в рамках науки административного права, способствовало бы, на наш взгляд, формированию теоретически обоснованного механизма государственной системы противодействия коррупции, направленной в первую очередь не на борьбу с уже свершившимися фактами преступной деятельности, а на своевременную профилактику и предупреждение подобных проявлений средствами административно-правового воздействия. Безусловно, подобный механизм должен включать в себя соответствующую терминологию, четкое определение задач и функций, объектов и субъектов управления, определение административно-правового статуса субъектов системы противодействия, обеспечение качественного взаимодействия объектов и субъектов управления при достижении правоохранительных целей. Во-вторых, как показывает изучение имеющихся в настоящее время общетеоретических, аналитических и прикладных научных исследований, касающихся проблемы противодействия коррупционным проявлениям, наблюдается несомненный уклон научных разработок в сторону уголовноправовой составляющей противодействия коррупции, способной обеспечить лишь реагирование на уже произошедшие факты преступной деятельности, что представляет собой достаточно узкий сектор системы противодействия. Действующие концептуальные нормативные правовые акты упоминают о важности борьбы с рассматриваемой проблемой, ставят цели и задачи борьбы с коррупцией, закрепляют отдельные меры, но не создают комплексной системы, в которой было бы задействовано все общество – от высших лиц государства до рядовых граждан – и результатом которой стало бы изменение общественного сознания относительно коррупционного поведения. Таким образом, необходима ревизия имеющихся антикоррупционных административно-правовых норм, направленная на выявление содержащегося в них, но не использующегося потенциала, а также выработку дополнительных административно-правовых ресурсов их усовершенствования. В-третьих, нельзя забывать, что некоторые зарубежные страны имеют значительный положительный опыт по противодействию коррупционным проявлениям. Особенно это касается стран, входящих в первую двадцатку международного рейтинга, представляемого Transparency International, а это по итогам 2013 г. такие страны, как Германия, Финляндия, Швеция, Норвегия, Канада, Великобритания, Япония, США и многие другие. Именно в них создана действенная административно-правовая и организационная основа противодействия коррупции, позволяющая снизить ее уровень до масштабов, не представляющих опасности для личности, общества и государства и которая, к сожалению, в нашей стране изучена и использована слабо. В-четвертых, сложившееся в настоящее время понимание коррупции только как совершения преступлений коррупционной направленности не соответствует реалиям коррупционной практики. Представляется, что недостаточное 85

внимание в связи с этим уделяется административным правонарушениям и дисциплинарным проступкам коррупционной направленности, которые способны детерминировать другие виды преступности. Еще в меньшей степени исследованы иные проявления, способствующие совершению коррупционных правонарушений. Например, принятие нормативных правовых или ведомственных актов, создающих конфликт интересов, по сути, содержащих коррупциогенные нормы и способствующих совершению коррупционных правонарушений. К числу достаточно неисследованных проблем относится и явление административной коррупции, т.е. намеренное внесение искажений в процесс предписанного исполнения существующих законов и подзаконных норм в целях предоставления преимуществ заинтересованным лицам. В-пятых, следует констатировать незавершенность проводимой административной реформы в части недостаточно эффективной организации контроля за деятельностью государственных служащих, чрезмерной закрытости и необоснованной корпоративности большинства государственных органов, недостатка гласности и прозрачности в их деятельности, слабостей внутреннего ведомственного контроля, которые создают благоприятную почву для коррупции. Остаются вопросы и к качеству исполнения административных регламентов в рамках предоставления госуслуг, а также персональной ответственности чиновников при реализации административных процедур. В-шестых, особого внимания требуют ситуация с распространением коррупции в российских регионах, а также оценка способности противодействовать распространению данной угрозы средствами регионального законодательства. Серьезные опасения в этом отношении внушают данные социологического исследования, проведенного в апреле 2010 г. международной организацией Transparency International среди представителей молодежи республик Северной Осетии, Дагестана и Чечни, которые продемонстрировали, что подавляющее большинство опрошенных оценивают уровень коррупции на Северном Кавказе как «очень высокий». Половина опрошенных убеждены, что коррупция на Северном Кавказе имеет отношение к культуре народов, проживающих на данной территории, является элементом обычаев и традиций народов Кавказа. В-седьмых, научного разрешения требуют вопросы подбора и профессиональной подготовки кадров государственных служащих, сотрудников правоохранительных органов, в том числе сотрудников органов внутренних дел, повышение антикоррупционной составляющей их подготовки. В-восьмых, не до конца исследованными являются вопросы содержания административно-правового статуса различных правоохранительных органов в сфере противодействия коррупции в Российской Федерации, а также механизмы повышения эффективности их деятельности. Таким образом, сама динамика развития общественных отношений порождает настоятельную необходимость глубокой научной проработки вопросов административно-правовой регламентации, построения и оптимизации 86

функционирования системы противодействия коррупции в Российской Федерации. Валерий Романович Кисин, кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры административного права ФГКОУ ВПО «Московский университет МВД России»; Юрий Ильич Попугаев, кандидат юридических наук, доцент, первый заместитель начальника ФГКУ «ВНИИ МВД России»

Поводы и основание возбуждения дела об административном правонарушении: состояние и оптимизация правового регулирования Раскрывается сущность, содержание и состояние правового регулирования возбуждения дела об административном правонарушении, отмечены дефекты в законодательной регламентации начального этапа стадии возбуждения дела, противоречия и пробелы в формулировках поводов к возбуждению дела об административном правонарушении, сформулированы предложения по совершенствованию правового регулирования возбуждения дела об административном правонарушении. Ключевые слова: поводы и основание возбуждения дела об административном правонарушении, дублирование правовых предписаний, предложения по системному и взаимосвязанному регулированию норм, предусмотренных ст. 28.1 КоАП РФ. V.R. Kisin, PhD (Law), Assistant Professor, Sub-department of Administrative Law, Russia MI Moscow University; e-mail: [email protected], tel.: 8 (495) 33640-00; Y.I. Popugaev, PhD (Law), Assistant Professor, First Deputy Head, Russia MI FPOI National Research Institute; e-mail: [email protected], tel.: 8 (495) 691-0142. Reasons and Grounds for Initiation of an Administrative Offense Case: Status and Optimization of Legal Regulation. 87

The core, the contents and the status of the legal regulation of an administrative offense case initiation are studied, some defects in the legislative regulation of the initial phase of a case initiation are pointed out as well as contradictions and gaps in the statements of reasons for an administrative case initiation, suggestions for improving the legal regulation of an administrative case initiation are formulated. Key words: reasons and grounds for initiation of an administrative offense case, duplication of legal regulations, suggestions for the interconnected system regulation of the norms viewed by the article 28.1 of the Administrative Code of the Russian Federation. Отчетливо проявляющаяся в последние годы тенденция расширения законодателем круга деяний, признаваемых административными правонарушениями, возрастания репрессивной составляющей административных наказаний, которым ежегодно подвергаются десятки миллионов физических и юридических лиц, актуализирует проблемы законности, обоснованности и эффективности применения законодательства об административных правонарушениях. Решение этих проблем во многом определяется качеством правового материала, подлежащего применению (норм Особенной части КоАП РФ) и регламентирующего процессуальный порядок его применения, т.е. системы административно-процессуальных норм, регулирующих производство по делам об административных правонарушениях. Анализ последних (норм раздела IV КоАП РФ) выявляет наличие дефектов правового регулирования как производства по делам об административных правонарушениях в целом, так и отдельных его стадий. Наибольший интерес исследователей обоснованно привлекают вопросы, связанные с сущностью, содержанием и правовым регулированием возбуждения дела об административном правонарушении. Многие административисты справедливо определяют возбуждение дела как ключевую, базовую стадию производства, создающую предпосылки для законного и обоснованного применения законодательства об административной ответственности. По мнению других авторов, возбуждение дела об административном правонарушении является лишь одним из этапов первой стадии производства. Оно, по их утверждению, предшествует установлению фактических обстоятельств, процессуальному оформлению результатов расследования и направлению материалов для рассмотрения по подведомственности, что в совокупности и составляет содержание первой стадии производства по делу об административном правонарушении. Признание или непризнание возбуждения дела стадией производства имеет значение не только для уяснения содержания и структуры этого вида правоприменительной деятельности. Это представляется необходимым для оценки состояния ее правовой регламентации. Выводы о достаточности (или избыточности) норм, содержащихся в главе 28 КоАП РФ, именуемой «Возбуждение дела об административном правонарушении», о качестве их 88

структурно-логического построения и системной взаимосвязи с другими нормами раздела IV КоАП РФ, очевидно, зависят от того, рассматривается ли возбуждение дела как самостоятельная стадия производства или лишь как этап (элемент) какой-то другой стадии. Анализ норм главы 28 КоАП РФ в их взаимосвязи с другими нормами, регламентирующими производство по делам об административных правонарушениях, показывает, что возбуждение дела не сводится лишь к решению должностного лица о начале производства. Хотя авторы, рассматривающие возбуждение дела как начальный этап первой стадии производства, именно такой смысл вкладывают в это понятие. Как отмечалось выше, они полагают, что возбуждение дела предшествует установлению фактических обстоятельств. Хотя очевидно, что принятие решения о начале производства по делу об административном правонарушении (о возбуждении дела), которое оформляется протоколом об административном правонарушении (постановлением, определением о возбуждении дела) или иными протоколами, предполагает предварительное установление тех или иных обстоятельств дела. Безусловно также, что решение об отказе в возбуждении дела об административном правонарушении не может быть принято без установления обстоятельств этого дела. Установление и оформление обстоятельств, необходимых для принятия решения о возбуждении дела об административном правонарушении (или об отказе в возбуждении дела), осуществляется посредством выполнения предусмотренных законодательством процессуальных действий (опросы, досмотры, изъятия, освидетельствования, составление протоколов, вынесение определений, постановлений и др.). Совокупность этих действий и составляет стадию возбуждения дела об административном правонарушении. Законодательством установлены поводы и основания ее возникновения и основания завершения. Начало этой стадии (соответственно и производства по делу об административном правонарушении в целом) связано с получением (обнаружением) уполномоченным должностным лицом информации (сведений), указывающей на наличие признаков административного правонарушения. Поводом для возбуждения дела является не любая информация, а лишь та, которая получена из указанных в ст. 28.1 КоАП РФ источников. Именно она обязывает уполномоченное должностное лицо произвести те или иные процессуальные действия с целью решения вопроса о возбуждении дела. В отличие от уголовно-процессуального законодательства (ст. 140 УПК РФ) КоАП РФ не содержит прямого указания на основание возбуждения дела. В уголовном процессе основанием возбуждения уголовного дела признается наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления (ч. 2 ст. 140 УПК РФ). Ст. 28.1 КоАП РФ, не используя термина «основание для возбуждения дела об административном правонарушении», в ч. 3 говорит о том, что дело может быть возбуждено только при наличии одного из поводов, 89

предусмотренных этой статьей, и достаточных данных, указывающих на наличие события административного правонарушения. Именно такие данные некоторыми административистами правомерно рассматриваются как основание для возбуждения дела об административном правонарушении. Анализ норм, содержащихся в ст. 28.1 КоАП РФ, обнаруживает ряд дефектов правового регулирования начального этапа стадии возбуждения дела об административном правонарушении. Одним из них является неоправданное дублирование правовых предписаний, осложняющее их понимание и реализацию. Так, в п. 5 ч. 1 ст. 28.1 КоАП РФ в качестве повода к возбуждению дела об административном правонарушении названо подтверждение содержащихся в сообщении или заявлении собственника (владельца) транспортного средства данных о том, что при фиксации нарушения с использованием принадлежащего ему транспортного средства работающими в автоматическом режиме специальными техническими средствами, данное транспортное средство находилось во владении (пользовании) другого лица. В правоприменительной практике это предписание может быть реализовано следующим образом. Вынесенное уполномоченным должностным лицом постановление о назначении административного наказания (т.е. в данном случае – и о возбуждении дела) по факту фиксации нарушения соответствующими техническими средствами (повод к возбуждению дела указан в п. 4 ч. 1 ст. 28.1) отменяется, а возбужденное в отношении собственника (владельца) транспортного средства дело прекращается. С учетом его сообщения о лице, в пользовании (владении) которого находилось транспортное средство, с использованием которого совершено зафиксированное нарушение, возбуждается дело об административном правонарушении в отношении этого (второго) лица. Таким образом, второе дело возбуждается при совокупности двух поводов: фиксации соответствующими техническими средствами нарушения с использованием конкретного транспортного средства (повод указан в п. 4 ч. 1 ст. 28.1) и сообщения физического лица о пользовании этим транспортным средством во время фиксации нарушения другим лицом (повод указан в п. 3 ч. 1 ст. 28.1). То есть первый повод (п. 4 ч. 1 ст. 28.1) – источник информации о событии правонарушения, а второй (п. 3 ч. 1 ст. 28.1) – о лице его совершившем. При отсутствии одного из этих поводов второе дело об административном правонарушении возбуждено быть не может. Следовательно, п. 5 ч. 1 ст. 28.1 КоАП РФ является излишним, так как он не формулирует нового повода к возбуждению дела, а лишь объединяет в одну формулировку два других (указанных в п. 4 и 3 ч. 1 ст. 28.1). Причем он ограничивает круг лиц, по сообщению (заявлению) которых может быть в рассматриваемом случае возбуждено дело – только лицом, являющимся собственником (владельцем) транспортного средства. Однако источником информации о том, что при фиксации нарушения собственник не управлял 90

транспортным средством, могут быть и сообщения других лиц (родственников длительно отсутствующего собственника; лица, фактически управлявшего транспортным средством при пребывании собственника вне данного населенного пункта и т.п.). Правомерность такого ограничения поводов к возбуждению дела представляется сомнительной. Устранению этого ограничения способствовало бы исключение из текста ст. 28.1 КоАП РФ п. 5 ч. 1. Излишней представляется и ч. 11 ст. 28.1 КоАП РФ, которая формулирует поводы к возбуждению дел об административных правонарушениях, предусмотренных ст. 14.12, 14.13 и 14.23 КоАП РФ. Согласно ей ими являются поводы, указанные в п. 1, 2 и 3 ч. 1 ст. 28.1, «а также заявления лиц, участвующих в деле о банкротстве, и лиц, участвующих в арбитражном процессе по делу о банкротстве, органов управления должника – юридического лица, саморегулируемой организации арбитражных управляющих…». Очевидно, что перечисленные источники информации полностью охватываются указанными в п. 3 ч. 1 ст. 28.1 КоАП РФ, который признает поводами к возбуждению дела сообщения и заявления любых физических и юридических лиц (в том числе и перечисленных в ч. 11 ст. 28.1 КоАП РФ). Такая конструкция рассматриваемой части ст. 28.1 представляется алогичной и нуждается в устранении исключением ч. 11 из ст. 28.1 КоАП РФ. Содержащиеся в ст. 28.1 КоАП РФ формулировки поводов к возбуждению дела об административном правонарушении указывают не только на источники информации (заявления, сообщения физических и юридических лиц, средств массовой информации; решение комиссии антимонопольного органа; акт, составленный производственным охотничьим инспектором и др.), но и на ее свойство. Причем нормы ст. 28.1 характеризуют эту информацию по-разному. В одних случаях это данные, указывающие на наличие события административного правонарушения (п. 1-3 ч. 1 и ч. 11 ст. 28.1); в других – о наличии признаков административного правонарушения или преступления (ч. 13 ст. 28.1); о факте административного правонарушения (п. 4 ч. 1 ст. 28.1); о нарушении антимонопольного законодательства (ч. 12 ст. 28.1). Некоторые из указанных формулировок представляются юридически некорректными и даже ошибочными. Так, в качестве повода к возбуждению дела признается фиксация административного правонарушения в области дорожного движения или в области благоустройства территории работающими в автоматическом режиме специальными техническими средствами (п. 4 ч. 1 ст. 28.1). Очевидно, что указанные технические средства фиксируют не административное правонарушение (которое содержит признаки, указанные в ст. 2.1 и предусмотренные соответствующей статьей Особенной части КоАП РФ), а нарушение тех или иных правил дорожного движения (благоустройства территории). Если же признать, что технические средства фиксируют административное правонарушение, то ничто не мешает «поручить» им вынесение постановления о назначении административного наказания. В 91

действительности факт административного правонарушения фиксирует, т.е. устанавливает уполномоченное должностное лицо, рассматривающее материалы (фото- и киносъемки, видеозаписи) о нарушении соответствующих правил, которые были получены с использованием специальных технических средств. Представляется, что внесение соответствующих высказанному замечанию изменений в п. 4 ч. 1 ст. 28.1 КоАП РФ привело бы к более адекватному отражению в этой норме юридической действительности. В качестве повода к возбуждению дел об административных правонарушениях, предусмотренных ст. 8.35 и 8.37 КоАП РФ, законодатель называет составленный производственным охотничьим инспектором акт о наличии признаков административного правонарушения или преступления, связанных с нарушением законодательства в области охоты и сохранения охотничьих ресурсов (ч. 13 ст. 28.1). При анализе этого правового предписания обнаруживается, что оно находится в коллизии (противоречии) с другими нормами КоАП РФ и УПК РФ. Признание акта о нарушении, содержащем признаки преступления, поводом к возбуждению дела об административном правонарушении обязывает должностное лицо, уполномоченное составлять протокол об административном правонарушении, рассмотреть этот акт (ч. 2 ст. 28.1). Составлять протоколы об административных правонарушениях, предусмотренных ст. 8.35 и 8.37 КоАП РФ, уполномочены должностные лица органов, осуществляющих функции по охране, контролю и регулированию использования объектов животного мира и среды их обитания (ст. 23.26, п. 34 ч. 2 ст. 28.3 КоАП РФ). Указанные должностные лица, не являясь должностными лицами органов дознания или следствия, не наделены ни КоАП РФ, ни УПК РФ (ст. 144) правом рассмотрения сообщения о преступлении, каковым и является указанный в ч. 13 ст. 28.1 акт, если он содержит сведения о наличии признаков преступления. Более того, нормы главы 28 КоАП РФ, регламентирующие стадию возбуждения дела об административном правонарушении, не предоставляют возможности этим должностным лицам принять какое-либо иное решение по результатам рассмотрения подобного акта, кроме решения о возбуждении дела об административном правонарушении или об отказе в возбуждении такого дела. При обнаружении в нем данных о наличии признаков преступления ни одно из этих решений не может быть ими принято ввиду отсутствия для этого правовых оснований. Очевидно, что указание в ч. 13 ст. 28.1 на признаки преступления появилось в результате дословного включения в ее формулировку наименования акта, составляемого производственным охотничьим инспектором по результатам осуществления им производственного охотничьего контроля. В данном случае законодателем был дан приоритет форме сообщения о нарушении (наименованию документа), а не конкретизации характера содержащейся в нем 92

информации, что породило правовую неопределенность в формулировке рассматриваемого повода к возбуждению дела об административном правонарушении. Ее устранение возможно путем исключения из формулировки ч. 13 ст. 28.1 указания на признаки преступления. Дефекты правового регулирования начального этапа стадии возбуждения дела об административном правонарушении не исчерпываются неоправданным дублированием, противоречиями и пробелами в формулировках поводов к возбуждению дела, содержащихся в ч. 1, 11 и 13 ст. 28.1 КоАП РФ. Они обнаруживаются и при анализе других норм этой статьи. Получение (обнаружение) уполномоченным должностным лицом повода к возбуждению дела об административном правонарушении обязывает его рассмотреть полученные материалы, сообщения, заявления. Такая обязанность установлена законодателем в ч. 2 ст. 28.1. Этой норме свойственны недостатки правового регулирования, заключающиеся в наличии правовых пробелов. Так, она обязывает должностных лиц, уполномоченных составлять протоколы об административных правонарушениях, рассмотреть материалы, сообщения, заявления, указанные лишь в ч. 1 и 11 ст. 28.1. При этом материалы, указанные в ч. 12 и 13, безосновательно исключены из подлежащих рассмотрению этими (или какими-либо иными) должностными лицами. Вероятно, этот пробел в праве является следствием недостатков законотворческой деятельности, бессистемности и несогласованности нормотворчества. Внося многократные изменения и дополнения в перечень поводов к возбуждению дела об административном правонарушении (ч. 1, 1113 ст. 28.1), законодатель не внес соответствующих дополнений в ч. 2 рассматриваемой статьи КоАП РФ. В результате чего признание указанных в ч. 12 и 13 ст. 28.1 материалов поводами к возбуждению дела об административном правонарушении оказалось декларацией, не порождающей обязанности каких-либо должностных лиц рассмотреть эти материалы. Вместе с тем, рассматриваемая норма (ч. 2 ст. 28.1) находится в противоречии с нормой, содержащейся в ч. 3 ст. 28.1, которая указывает, что дело об административном правонарушении может быть возбуждено уполномоченным должностным лицом при наличии одного из поводов, указанных в ч. 1, 11 и 13 ст. 28.1. Таким образом, материалы, указанные в ч. 13 ст. 28.1, не являясь (по смыслу ч. 2 ст. 28.1) предметом рассмотрения уполномоченным должностным лицом, при наличии в них данных, указывающих на событие административного правонарушения, влекут возбуждение этим лицом дела об административном правонарушении. Но совершенно очевидно, что без рассмотрения этих материалов невозможно определить наличие или отсутствие в них данных, указывающих на событие административного правонарушения, а следовательно и решить вопрос о возбуждении дела об административном правонарушении. 93

В соответствии с ч. 3 ст. 28.1 КоАП РФ установление достаточных данных, указывающих на наличие события административного правонарушения, является основанием для возбуждения дела «только при наличии хотя бы одного из поводов, предусмотренных ч. 1, 11 и 13 настоящей статьи». Этой норме так же присущи недостатки, аналогичные рассмотренным выше. В число поводов к возбуждению дела по предусмотренному ч. 3 ст. 28.1 основанию (данных, указывающих на наличие события административного правонарушения) законодатель безосновательно не включил повод, предусмотренный ч. 12ст. 28.1 (решение комиссии антимонопольного органа, которым установлен факт нарушения антимонопольного законодательства). В результате этого оказалась нарушенной логическая взаимосвязь между правовыми установлениями, содержащимися в ч. 3 ст. 28.1 и ч. 12 этой статьи. Последнее в нынешней конструкции ст. 28.1 КоАП РФ лишено практического смысла, так как наличие указанного в ней повода не порождает обязанности уполномоченного должностного лица (при установлении данных о наличии события административного правонарушения) возбудить дело об административном правонарушении. Очевидно, что достаточные данные, указывающие на наличие события административного правонарушения, полученные из любого источника, предусмотренного ст. 28.1 КоАП РФ (при отсутствии обстоятельств, исключающих производство по делу), порождают обязанность уполномоченного должностного лица возбудить дело об административном правонарушении. Что и должно получить адекватное закрепление в рассматриваемой правовой норме. Это может быть реализовано указанием в ч. 1 ст. 28.1 всех поводов к возбуждению дела об административном правонарушении (с учетом высказанных выше предложений об устранении противоречий и дублирования в их описании) и формулированием в ч. 2 этой статьи основания для возбуждения дела – наличие достаточных данных, указывающих на событие административного правонарушения. Причем, такие данные могут указывать как на наличие признаков административного правонарушения, так и на наличие состава административного правонарушения. Эти данные устанавливаются, фиксируются, оцениваются в ходе рассмотрения информации (заявлений, материалов, сообщений и пр.),полученной из источников, указанных в ст. 28.1 КоАП РФ. Итак, высказанные оценки состояния правового регулирования поводов и основания возбуждения дела об административном правонарушении и предложения по его совершенствованию, не являясь бесспорными, призваны восполнить имеющийся пробел в исследовании обозначенного правового материала и привлечь внимание ученых-административистов к необходимости дальнейшей научной разработки данной проблемы. Ильмира Рифкатьевна Шикула, кандидат юридических наук, доцент, 94

ведущий научный сотрудник ФГКУ «ВНИИ МВД России»; Сергей Петрович Козлов, кандидат юридических наук, заместитель начальника отдела ФГКУ «ВНИИ МВД России» – главный редактор журнала «Научный портал МВД России»

К вопросу виктимологической профилактики насильственных преступлений в отношении лиц, находящихся в беспомощном состоянии Раскрываются проблемные вопросы обеспечения безопасности личности от преступных посягательств, рассматриваются понятия криминологической и виктимологической профилактики, основные направления виктимологической профилактики насильственных преступлений в отношении лиц, находящихся в беспомощном состоянии. Ключевые слова: безопасность, защита, беспомощный потерпевший, виктимологическая профилактика. I.R. Shikula, PhD (Law), Assistant Professor, Senior Researcher, Russia MI FPOI National Research Institute; e-mail: [email protected], tel.: 8 (499) 230-11-24; S.P. Kozlov, PHD (Law), Deputy Head, Section, Chief Editor of the «Russia MI Scientific Portal» Journal, Russia MI FPOI National Research Institute; e-mail: [email protected], tel.: 8 (495) 667-46-98. To the victimological prevention of violent crimes regarding persons in helpless state. Problematic issues of safeguarding persons from criminal infringements are revealed, concepts of criminological and victimological prevention, main trends in victimological prevention of violent crimes regarding persons in helpless state are viewed. Key words: safety, protection, helpless victim, victimological prevention. Обеспечение безопасности личности от преступных посягательств – представляет одну из основных обязанностей правового государства. 95

Конституцией Российской Федерации гарантируется государственная защита прав и свобод человека и гражданина (ст. 45). Осуществление этой важнейшей государственной функции, непосредственно связанной с обязанностью государства признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина (ст. 2 Конституции РФ), требует создания эффективной многоуровневой системы государственных и общественных мер, обеспечивающих личную, общественную и имущественную безопасность граждан от преступного насилия, системы гарантий, включающей многообразные организационные средства и правовые формы решения этих задач. Государство является главным гарантом обеспечения безопасности личности. Данный термин широко известен и часто употребляем применительно к разным сферам человеческой жизнедеятельности, однако он не в полной мере отражает главные цели общества и государства в противоборстве с преступностью. И в этом смысле введение в научный оборот понятия «криминологическая безопасность» вполне отвечает поставленным целям и задачам. Криминологическая безопасность – это объективное состояние защищенности жизненно важных и иных существенных интересов личности, общества и государства от преступных посягательств и угроз таких посягательств, порождаемых различного рода криминогенными факторами (явлениями и процессами), а также осознание людьми своей защищенности. Рассматривая преступность как основную угрозу криминологической безопасности и источник виктимизации, следует иметь в виду, что при современном уровне развития общества добиться такого уровня безопасности, при котором преступность не оказывала бы существенного влияния на жизнь граждан, представляется невозможным. Такая ситуация ставит перед государством задачу минимизации социальных последствий преступности и удержания ее на социально приемлемом уровне. Одним из путей решения этой задачи является виктимологическое предупреждение преступности, являющееся одним из основных способов обеспечения виктимологической безопасности и одним из направлений обеспечения криминологической безопасности в целом, в рамках которой должны рассматриваться все существующие направления профилактики преступности (общая и индивидуальная профилактика, специализированная профилактика и т.д.). Эффективно бороться с преступностью возможно не только путем сокращения числа лиц, склонных к правонарушениям, но и принимая соответствующие меры к уменьшению числа возможных жертв.

96

В силу своей беспомощности многие потерпевшие не могут самостоятельно осуществлять свои права и нести юридические обязанности. Это самые уязвимые в социальном отношении граждане, к которым относятся лица, страдающие физическими или психическими недостатками, какими-либо соматическими заболеваниями, а также малолетние и престарелые. В отношении беспомощного потерпевшего может быть совершено практически любое преступление, предусмотренное уголовным законодательством, которое посягает на жизнь, здоровье, достоинство личности, на личную собственность граждан, при этом научно-технический прогресс и развитие общественных отношений, катаклизмы, потрясающие нашу страну, вызывают к жизни новые, ранее не практиковавшиеся, формы преступных проявлений, связанных с умышленным приведением жертвы преступления в беспомощное состояние, либо с использованием уже существующего беспомощного состояния потерпевшего. В условиях падения уровня жизни в стране участились случаи избавления криминальным путем от беспомощных членов семьи, преступное завладение их имуществом. Понятие беспомощности потерпевшего давно перешагнуло рамки некоего элемента в контексте отдельных составов преступлений, затрагивая не только материальное, но и процессуальное право. Так, сотрудники органов внутренних дел, располагая обширными сведениями об особенностях личности и поведении беспомощных потерпевших, об их роли в механизме насильственных преступлений, смогут внести значительный вклад в их предупреждение. Не менее важным обстоятельством в профилактической работе с возможными жертвами насильственных преступлений является систематическая и целенаправленная организация широкой правовой пропаганды среди населения. Практика свидетельствует, что в целом ряде случаев правонарушения совершаются в результате использования виновными правовой неграмотности потерпевших, их простой житейской неосведомленности, некритичного отношения к конфликтной ситуации, складывающейся еще до момента совершения противоправного акта. Широкая информация граждан о насильственных преступлениях, методах их совершения, способах преступной деятельности может иметь весьма существенное профилактическое значение. Немаловажное предупредительное значение имеет и агитационноразъяснительная работа среди населения с использованием в этих целях средств массовой информации. Хорошо продуманный, аргументированный рассказ об особенностях личностных качеств жертв насильственных преступлений советы и рекомендации об элементарных мерах предосторожности в различных жизненных ситуациях помогают гражданам критичнее относиться к себе, к своему поведению, к окружающим. 97

Особая роль здесь может быть отведена и участковым инспекторам полиции, которые ближе всего находятся к беспомощным потерпевшим и объективно имеют реальные возможности для выявления виктимогенных факторов насильственных преступлений и своевременного их устранения. Кроме того, негативные последствия для физического и психологического здоровья жертв преступного насилия требуют порой от органов внутренних дел принятия экстренных и действенных мер по их предотвращению. Потерпевший чаще всего вынужден сам добиваться защиты своих прав, получая при этом дополнительные неудобства и страдания. В этих условиях формирование государственной виктимологической политики как самостоятельного направления криминологической политики, представляющей собой целостную систему многоуровневого виктимологического предупредительного воздействия на преступность со стороны государства, его институтов и общества является очевидным. Данное направление в общей системе предупреждения преступлений включает в основном систему мер виктимологической профилактики, где «виктимологическая защита беспомощных потерпевших» должна стать перспективным направлением в общепредупредительной деятельности правоохранительных органов, что позволит в конечном итоге повысить уровень защищенности граждан от преступных деяний и вместе с тем стабилизировать весьма непростую виктимологическую ситуацию в обществе. В зарубежных государствах значимую роль в этом сложном механизме чаще всего выполняют не государственные структуры, а общественные организации, созданные с целью защиты интересов жертв преступлений, оказания им помощи и противодействия рецидивной виктимизации. В Российском государстве также многие общественные организации на профессиональном уровне осуществляют свою деятельность по оказанию эффективной правовой, материальной и психологической помощи жертвам насильственных преступлений. Кроме того, важным направлением в комплексе мер обеспечения безопасности лиц, находящихся в беспомощном состоянии, наряду с виктимологической защитой, следует выделить и систему уголовно-правовой защиты прав и интересов личности потерпевшего от преступных посягательств путем установления запрета этих общественно опасных деяний, применения уголовной ответственности и угрозы наказания за их совершение. Сами по себе уголовная ответственность и наказание призваны не только предупредить совершение преступных деяний, но и восстановить нарушенные права потерпевшего, возместить причиненный вред. Возмещение вреда больше отвечает частным интересам потерпевшего, а о наказании преступника больше заботится государство как о публичном 98

интересе. Однако следует отметить, что ч. 1 ст. 2 УК РФ закрепляет, что охрана прав и свобод человека и гражданина выступает важнейшим из объектов заботы государства. В настоящее время назначение и исполнение наказания препятствует адекватному материальному возмещению причиненного потерпевшему вреда, подобная ситуация совершенно неприемлема. Основываясь на вышеизложенном, необходимо закрепить в Уголовном законе процедуру согласования наказания с возмещением вреда при назначении и исполнении таких видов наказания, как штраф, исправительные работы и т.д., с тем, чтобы максимально гарантировать права и законные интересы потерпевшего, обозначив нормы о приоритете требований потерпевшего о возмещении вреда перед имущественными наказаниями уже на этапе постановления приговора, при этом вопрос о назначении имущественного наказания должен приниматься судом к рассмотрению только после того, как будет решено, за счет какого имущества преступника будут удовлетворены требования потерпевшего о возмещении вреда и с учетом того, каким образом будет решен этот вопрос. Кроме того, для возмещения причиненного потерпевшему вреда должно «резервироваться» конкретное и наиболее ликвидное имущество преступника, поэтому необходимо дополнить ч. 3 ст. 60 УК РФ с указанием на необходимость учитывать при назначении наказания потребности потерпевшего в возмещении причиненного ему вреда. В проекте Федерального закона «О защите прав потерпевших от преступлений» разработана система государственного возмещения ущерба потерпевшим от преступлений с последующим его взысканием с виновных, которая в дальнейшем позволит обеспечить беспомощным потерпевшим от криминального насилия оперативное возмещение морального, физического и материального вреда. В настоящее время все чаще высказываются идеи о переориентации правоохранительной системы на выполнение превентивной функции, на обеспечение безопасности личности, защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, а также о построении единой системы предупреждения преступлений. Особое место в данной системе отведено виктимологической профилактике. Стало аксиомой утверждение о том, что данный вид предупреждения преступлений обогащает и дополняет традиционную профилактическую деятельность. К сожалению, имеющиеся пробелы в правовом и недостатки в организационном обеспечении (несовершенство законодательства, в том числе и ведомственного, информационно-аналитической работы, планирования, программирования, прогнозирования, организации взаимодействия субъектов, обеспечения контроля в сфере этого вида деятельности) длительное время не позволяют в полной мере включить виктимологическую профилактику в арсенал профилактической деятельности, поэтому органы внутренних дел вынуждены 99

осуществлять профилактику преступлений в «усеченном» виде, воздействуя, как правило, на потенциального и реального преступника, без максимального использования возможностей виктимологической профилактики, что, в конечном счете, сказывается на росте преступности и напряженности криминогенной обстановки в целом. Отсюда у граждан растет чувство неуверенности в способность государства и органов внутренних дел защитить их от криминального насилия, надежно обеспечить охрану общественного порядка, вследствие чего многие граждане разрешают свои проблемы при помощи авторитетных сил криминальных структур или осуществляют самосуд над лицами, совершившими противоправные деяния. Согласно результатам анкетирования в 58% малолетние и их законные представители, лица пожилого возраста не обращались за помощью в органы внутренних дел в связи с совершением в отношении них преступных посягательств, что обусловлено лишней тратой времени (4,0%), неверием в реальную помощь со стороны сотрудников органов внутренних дел (3,5%), боязнью мести со стороны преступника (3,5%). Обозначенные проблемы актуализируют необходимость поиска путей, направленных на повышение эффективности профилактической деятельности органов внутренних дел, одним из которых и является совершенствование теоретических, правовых и организационных основ виктимологической профилактики преступлений, разработка соответствующего направления в деятельности органов внутренних дел. Виктимологическую профилактику рассматривают как специфическую деятельность социальных институтов, направленную на выявление, устранение или нейтрализацию факторов, обстоятельств, ситуаций, формирующих виктимное поведение и обусловливающих совершение преступлений; выявление групп риска и конкретных лиц с повышенной степенью виктимности с целью восстановления или активизации их защитных свойств; а также разработку либо совершенствование уже имеющихся специальных средств защиты граждан и конкретных лиц от преступлений. Исходя из приведенного определения можно выделить следующие направления виктимологической профилактики насильственных преступлений, совершаемых в отношении лиц, находящихся в беспомощном состоянии: выявление виктимогенных факторов, обеспечение безопасности беспомощных потерпевших, их правовой и социальной защиты для сведения к минимуму возможности повторной виктимизации, работа с реальными и потенциальными жертвами преступлений в целях активизации их внутренних резервов, выработки алгоритмов действий в случае начавшегося или возможного преступного посягательства. Валентин Станиславович Харламов, 100

кандидат юридических наук, доцент, ведущий научный сотрудник филиала ФГКУ «ВНИИ МВД России» по Северо-Западному федеральному округу

Особенности расследования преступлений, совершенных иностранными гражданами в семьях, и их профилактика Рассматриваются особенности расследования преступлений, совершенных иностранными гражданами в семейной сфере, как обладающими дипломатическим иммунитетом и дипломатической неприкосновенностью, так и не обладающими ими. Обращается внимание на наиболее типичные недостатки, встречающиеся при расследовании преступлений в отношении иностранцев. Ключевые слова: иностранцы, лица без гражданства, внутрисемейное преступление, дипломатический иммунитет и привилегии, дипломатическая неприкосновенность. V.S. Kharlamov, PhD (Law), Assistant Professor, Leading Researcher Russia MI FPOI National Research Institute Branch (North-Western Federal Region); email: [email protected], tel.: 8 (812) 251-95-54. Specificities of investigating crimes committed by foreign citizens in families and their prevention. Specificities of investigating crimes committed by foreign citizens in families, both with diplomatic immunity and diplomatic inviolability and without them, are viewed. Attention is paid to the most common shortcomings in investigating crimes committed by foreigners. Key words: foreigners, a person without citizenship, intra-family crime, diplomatic immunity and privileges, diplomatic inviolability.

Ежегодно Россию посещают свыше 6 млн иностранных граждан из стран дальнего зарубежья. Увеличивается число иностранцев, прибывающих по частным приглашениям. В учебных заведениях обучаются свыше 100 тыс. студентов из различных стран мира. В истекшем году в стране официально встало на учет в органы федеральной миграционной службы 7,3 млн приезжих, не являющихся гражданами России. Из них легально осуществляют трудовую 101

деятельность около 1 млн 150 тыс. иностранных рабочих и специалистов. В Российской Федерации живут и трудятся сотни семей иностранцев и тысячи семейств, члены которых являются гражданами различных государств. Как в российских семьях, так и в семьях иностранных граждан случаются размолвки, конфликты, распри, приводящие к преступлениям. Проблемы семейной преступности злободневны. Преступные посягательства в семье порождают ненависть и агрессию, подрывают традиционно сложившийся уклад родственных отношений, причиняют невосполнимый нравственный урон семье и обществу. Свидетельством тому – примеры из милицейской практики. 10 апреля 2000 г. гражданин Азербайджана Д. в квартире на ул. Турку СанктПетербурга во время ссоры ножом убил жену брата и двух его дочерей в возрасте одного года и четырех лет. Пытаясь скрыться, выпрыгнул из окна шестого этажа. Другой пример. 17 апреля 2009 г. Ирина Беленькая, имеющая российское гражданство, увезла свою дочь, трехлетнюю Элизу, от бывшего супруга – француза Жана-Мишеля Андре из французского города Арль. Власти Франции расценили данный факт как хищение ребенка. Разведенные родители на протяжении двух последних лет оспаривали друг у друга права на ребенка, родившегося в Москве в 2005 г., и неоднократно вывозили его то в Россию, то во Францию. К розыску девочки были подключены Интерпол и полицейские подразделения 187 государств. Впоследствии Ирина Беленькая была задержана и осуждена за данные действия судом Франции, решение которого в настоящее время оспаривается при участии российских правоохранительных структур. Раскрытие, расследование и предупреждение преступных посягательств, совершенных иностранцами, требуют не только знаний и опыта дипломатического этикета, психики, характера и культуры народов, с представителями которых приходится иметь дело, знания юридической антропологии и этнической криминологии, но и, прежде всего, владения правовыми основами уголовного процесса в данной сфере деятельности. Прежде чем перейти к особенностям расследования преступлений данной категории, необходимо определиться в основных понятиях. В соответствии с Федеральным законом «О гражданстве Российской Федерации», вступившим в силу 1 июля 2002 г., иностранцами в Российской Федерации признаются лица, не являющиеся гражданами России, состоящие в гражданстве (подданстве) других государств и имеющие в подтверждение этого действующие национальные паспорта или заменяющие их документы. Лица, утратившие права гражданства в одном государстве и не приобретшие их в другом, считаются лицами без гражданства.

102

Семья – термин, широко использующийся в законодательстве. В разных отраслях права – семейном, гражданском, трудовом – в него вкладывается разный смысл. В теории семейного права семья определяется как круг лиц, связанных личными неимущественными и имущественными правами и обязанностями, вытекающими из брака, родства, усыновления или иной формы принятия детей в семью. На наш взгляд, точнее выражает данную дефиницию постановление правительства Санкт-Петербурга от 25 октября 2006 г. № 1281, в соответствии с которым семья – это лица, связанные родством и (или) свойством, совместно проживающие и ведущие совместное хозяйство. Членами семьи признаются супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и родные сестры, дедушка, бабушка, внуки, иные лица, связанные родством и (или) свойством (свекры, свояченицы, тети, дяди, шурины, девери, тещи и т.д.), а также совместно проживающие и ведущие совместное хозяйство сожители.

Внутрисемейное преступление – это преступное посягательство, совершаемое одним членом семьи, родственником, против другого ее члена, родственника. К числу внутрисемейных преступлений обычно относят преступления в юридически оформленной семье и сожительской семье, а также детоубийства. Дипломатический иммунитет и привилегии – это совокупность особых прав и преимуществ, которые предоставляются иностранным дипломатам, дипломатическим представительствам в стране пребывания в целях успешного выполнения возложенных на них функций. Под дипломатической неприкосновенностью понимается право дипломатических (консульских) представителей на охрану их личности, помещений, архивов, переписки и почты от принудительных действий административных и иных органов страны пребывания. Дипломатические (консульские) представители не подлежат аресту или задержанию. Их резиденция, жилище, служебные помещения, салоны личных и служебных автомашин пользуются иммунитетом от обыска, осмотра, выемки, изъятия и иных исполнительных мер. Кроме того, архивы, почта и переписка не подлежат ни вскрытию, ни задержанию. Основа дипломатического иммунитета – личная неприкосновенность. Дипломат не может подвергаться аресту или задержанию в той или иной форме. Нарушение личной неприкосновенности дипломата рассматривается как серьезный международный инцидент. Особая сложность в раскрытии, расследовании и профилактике преступлений, связанных с иностранными гражданами, состоит в том, что представители правоохранительных органов, сталкиваясь с этими преступлениями, попадают в особое правовое и информационное «поле» с особым режимом международноправового регулирования отношений с иностранными гражданами, при этом решающее значение в каждом конкретном случае имеет правовой и социальный статус иностранных граждан, как субъектов преступления, так и иных участников уголовного процесса. 103

Оценивая преступность иностранцев как особую категорию преступлений, следует заметить, что последняя выделяется из общей массы криминальных проявлений лишь по одному признаку – субъекту преступления. С уголовноправовой точки зрения специфика состоит также в том, что по Уголовному кодексу Российской Федерации только в отношении иностранного гражданина или лица без гражданства можно осуществлять уголовное преследование за преступление, предусмотренное ст. 276 УК РФ (шпионаж). Гражданин России не подлежит уголовной ответственности за данное преступление. Процессуальной особенностью расследования преступлений, совершенных иностранными гражданами, является то, что российским законодательством не допускается самостоятельное выполнение в ходе уголовного преследования оперативно-розыскных мероприятий и процессуальных действий на территории России органами дознания и следствия других государств, поскольку это рассматривается как нарушение суверенитета нашей страны. В то же время сотрудники органов дознания и предварительного следствия проводят отдельные следственные действия в отношении иностранных граждан в случаях, когда последние не совершали преступлений на территории России. Основанием для указанных действий являются международные поручения и запросы, предусмотренные соответствующими международно-правовыми актами. В целом предварительное расследование преступлений, совершенных иностранными гражданами в нашей стране, осуществляется следователями и дознавателями в соответствии со ст. 151 УПК РФ. Наряду со следователями и дознавателями органов внутренних дел, уголовные дела данной категории расследуются следователями прокуратуры (например, по факту пиратства), следователями органов федеральной службы безопасности (в том числе по факту терроризма), следователями органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ (прежде всего в сфере наркобизнеса), дознавателями службы судебных приставов (например, по факту неисполнения решения суда). Выражая конституционное положение равенства всех граждан перед законом, уголовное законодательство России устанавливает за совершенные преступления одинаковый принцип уголовной ответственности как для граждан России, так и для иностранцев и лиц без гражданства (ч. 3 ст. 62 Конституции РФ). Исключение из этого правила составляют отдельные граждане иностранных государств, обладающие правом дипломатической неприкосновенности. Вопрос об их уголовной ответственности разрешается на территории России в соответствии с нормами международного права. Так, согласно ст. 29 Конвенции о дипломатических сношениях от 18 апреля 1961 г. на таких лиц в случае совершения ими правонарушений не распространяется действие уголовного законодательства и законодательства об административных правонарушениях страны пребывания. В нашей стране имели место факты совершения преступлений в сфере семейных отношений с 104

участием данных лиц. Среди них один из последних примеров, облетевший мировые информационные агентства. Экс-супруги, россиянка Римма Салонен и финн Пааво Салонен, не поделили общего 12-летнего сына Антона. Сначала Римма увезла Антона из Финляндии, затем в 2009 г. Пааво организовал вывоз сына из Санкт-Петербурга в машине сотрудника консульства Финляндии в Санкт-Петербурге Симо Пиетиляйнена. В связи с данным инцидентом последний был отстранен от дипломатической работы в России. В настоящее время Римма Салонен осуждена судом Финляндии за похищение своего ребенка. В России возбуждено два уголовных дела в отношении Пааво Салонена по указанным фактам. Их расследование затруднено в связи с пребыванием упомянутых экс-супругов за пределами России. С учетом требований международных и отечественных правовых актов уголовно-процессуальное законодательство России связывает возможность проведения процессуальных действий в отношении иностранных граждан, обладающих правом дипломатической неприкосновенности, только по их просьбе или с их согласия, испрашиваемого через Министерство иностранных дел Российской Федерации, что закреплено в п. 2 ст. 3 УПК РФ. Поэтому статус иностранных граждан при расследовании уголовных дел необходимо анализировать с точки зрения наличия или отсутствия у лица иммунитета от уголовной юрисдикции Российской Федерации. К категории иностранных граждан, обладающих привилегиями и иммунитетами от уголовной юрисдикции России, относятся сотрудники дипломатических представительств: глава дипломатического представительства (посол, посланник, поверенный в делах); члены дипломатического персонала (советники, торговые представители, военные, военно-морские и военновоздушные атташе и их помощники, первые, вторые и третьи секретари, атташе, секретари-архивисты, заместители торговых представителей), а также проживающие с ними члены семьи, не являющиеся российскими гражданами. Иммунитет от юрисдикции России предоставляется перечисленным лицам в полном объеме, т.е. он распространен не только на служебные действия данных лиц, но и на действия, не связанные с выполнением ими своих служебных обязанностей. За административно-техническим персоналом иностранных посольств и миссий признаются те же права и привилегии, что и за дипломатами, с той лишь разницей, что иммунитет от юрисдикции страны пребывания распространяется лишь на действия, совершенные ими при исполнении служебных обязанностей. При необходимости установления, находился ли сотрудник при исполнении служебных обязанностей в момент совершения правонарушения, запрашивается МИД, который в свою очередь обращается в соответствующее посольство за разъяснением по данному поводу. МИД дает окончательный ответ органам уголовного преследования о наличии либо 105

отсутствии личной неприкосновенности у данного лица. Иммунитет и привилегии для административно-технического персонала распространяются и на членов их семей. Исходя из принципа взаимности объем иммунитета и привилегий административно-технического обслуживающего персонала может быть и более широким. Так, СССР имел специальные соглашения с Англией, Канадой, США о взаимном распространении дипломатического иммунитета и привилегий на административно-технический и обслуживающий персонал посольств. По объему иммунитета и привилегий весь недипломатический состав этих посольств, за исключением частных домашних работников, приравнен к дипломатам. Обслуживающий персонал, если он не относится к гражданам страны пребывания и не проживает в ней постоянно, пользуется иммунитетом в отношении действий, которые он совершил во время исполнения служебных обязанностей. Не освобождаются от ответственности (юрисдикции) страны пребывания домашние работники в семьях сотрудников дипломатических представительств. Если им предоставляются иммунитет и привилегии, то характер их личной неприкосновенности выясняется с помощью МИД России. Следует отметить, что Дирекция Департамента государственного протокола МИД России выдает сотрудникам определенных международных организаций соответствующие удостоверения, свидетельствующие о наличии у их владельцев дипломатических привилегий и иммунитета. Все сношения государственных учреждений России и их должностных лиц с учреждениями и должностными лицами иностранных государств, находящимися на территории России, следует производить через соответствующие департаменты Министерства иностранных дел РФ. Самостоятельной категорией иностранных граждан являются лица, вызванные в Россию в соответствии с договорами о правовой помощи (потерпевшие, свидетели, эксперты). В этих случаях вызванные лица не могут, независимо от гражданства, подвергаться преследованиям или аресту ни за уголовно наказуемое деяние, составляющее предмет разбирательства, ни за другое уголовно наказуемое деяние, совершенное до пересечения границы административного государства. Они не могут также подвергаться наказанию на территории запрашивающего государства (России) за подобные деяния. При этом лицо утрачивает названные гарантии, если оно не покидает территорию Российской Федерации в течение 15 дней, согласно ст. 12 Европейской конвенции о взаимной правовой помощи по уголовным делам от 30 апреля 1959 г. Иностранцы, прибывшие в Россию в качестве туристов, частных лиц, учащихся, рабочих по договорам, сотрудников фирм и т.д., никакими привилегиями и иммунитетом от юрисдикции России не пользуются. Они несут равную с 106

российскими гражданами уголовную ответственность за преступления, совершенные на территории нашего государства, и обладают одинаковыми с ними уголовно-процессуальными правами и обязанностями. На стадии возбуждения уголовного дела о преступлениях, совершенных иностранцами, органы дознания и предварительного следствия, наряду с международными, руководствуются общими правилами, установленными ст. 146 и ст. 147 УПК РФ. При проведении первоначальных следственных действий по делам этой категории особое значение приобретает оперативность: сроки пребывания иностранных граждан в России зачастую ограничены (транзитный проезд, пребывание по туристической путевке и др.), решение о возбуждении уголовного дела необходимо принимать в сжатые сроки. Если предстоит большой объем работы, то следует незамедлительно решить вопрос о создании следственно-оперативной группы. Обязательные для данной стадии вопросы: уголовно-правовой статус данного иностранца; обоснованность его пребывания в РФ (по месту и времени); степень владения языком, на котором ведется предварительное следствие. Помимо вопросов, обязательных на стадии возбуждения уголовного дела, разрешается и ряд специфических проблем, в том числе порядок информирования соответствующих компетентных инстанций, обязательность участия переводчика, прокурора, представителя МИД России и иностранного дипломатического (консульского) представительства. Перед проведением следственных действий сотруднику ОВД следует лично проверить документы иностранца (национальный паспорт, дипкарту, визу и т.д.) и удостовериться в его личности. Сведения о документе, удостоверяющем личность иностранца, обязательно должны находить отражение в материалах уголовного дела в полном объеме. Небрежность при фиксации данных о его личности в соответствующих материалах приводит к осложнениям при расследовании, в том числе при составлении различного рода запросов и международных поручений. В процессуальных документах следует также точно указывать адрес нахождения иностранца в России и за границей. При возникновении сомнения в подлинности представленных документов необходимо направить запрос (с просьбой о подтверждении или уточнении его Ф.И.О., ранга, должности и дипломатического иммунитета) в Департамент государственного протокола МИД России, который выдает дипломатам (сотрудникам посольств, консульств, представительств и т.д.) и членам их семей соответствующие документы – дипломатические карточки (на русском языке). В данных документах удостоверяется, что их владельцы пользуются всеми 107

привилегиями и иммунитетом. В случаях отсутствия документов, удостоверяющих личность, осуществляются следующие меры: предоставляется возможность иностранному гражданину связаться с посольством, консульством, иностранным представительством, фирмой, деканом вуза и т.п.; выяснить в подразделении федеральной миграционной службы, где состоит на учете либо зарегистрировано искомое лицо; осуществить вызов через дежурного по МИД России или через Консульское управление представителя посольства или консульства и т.д. Принятию процессуального решения предшествуют изучение материалов дела, выяснение наличия обстоятельств, исключающих возбуждение уголовного дела, квалификация деяния в соответствии с нормами УК РФ. В связи с этим следователь (дознаватель) проверяет: получены ли эти результаты в ходе выполнения оперативно-розыскных мероприятий, указанных в ст. 6 Федерального закона «Об оперативнорозыскной деятельности», перечень которых является исчерпывающим; проведены ли эти мероприятия уполномоченным на то государственным органом при наличии на то законных оснований и в порядке, предусмотренном вышеуказанным Законом; отражены ли результаты этих мероприятий надлежащим образом в оперативнослужебных документах. Если есть основания к возбуждению уголовного дела в отношении иностранного гражданина, совершившего преступление на территории России и выехавшего к себе на родину (за границу), материалы передаются в Генеральную прокуратуру РФ для решения вопроса о направлении правоохранительным органам соответствующего государства требования о возбуждении уголовного дела в порядке ст. 458 УПК РФ. Следователи органов внутренних дел по всем вопросам выполнения отдельных процессуальных действий за границей сотрудничают с иностранными судебно-следственными учреждениями через Следственный комитет при МВД России. Вызов иностранца для производства процессуальных действий из-за границы осуществляется через Генеральную прокуратуру РФ в соответствии с договорами о правовой помощи и Инструкцией о порядке выполнения поручений. В случае если лицо, в отношении которого принято решение об осуществлении уголовного преследования, имеет двойное гражданство, то дело направляется в ту страну, гражданином которой он сам себя считает либо на территории 108

которой он проживает постоянно. Расследование таких дел производится с применением законодательства страны, принявшей дело к производству. Если, наряду с другим гражданством, лицо является гражданином России, то оно признается гражданином Российской Федерации и с таким статусом подлежит уголовной ответственности по УК РФ. Осмотр места происшествия – одно из самых распространенных следственных действий, которое производится при установлении фактов совершения преступлений иностранными гражданами. На места происшествий целесообразно направлять оперативно-следственные группы с наиболее подготовленными сотрудниками и специалистами. В ходе проведения неотложных следственных действий в отношении иностранца-дипломата, совершившего тяжкое преступление, при обстоятельствах, не терпящих отлагательства (требуется осуществить осмотр вещественных доказательств, изъятие орудий преступления и т.п.), сотрудник ОВД незамедлительно принимает меры к вызову на место происшествия представителя МИД России, через него – представителя соответствующих иностранных представительств. В их присутствии решается вопрос о целесообразности и возможности проведения следственных действий в отношении данного дипломата, о чем делается отметка в протоколе следственного действия, которая подтверждается подписями присутствующих лиц с указанием документов, подтверждающих их статус. Разумеется, осмотр места происшествия без согласия дипломатических представителей не может быть произведен в помещениях дипломатических представительств, мест проживания дипломатических представителей и членов их семей. Как было указано выше, иммунитет распространяется также на их транспорт, архивы, переписку, почтовые отправления. Сложность в организации работы следователя (дознавателя) на месте происшествия может вызвать случай, когда виновный сотрудник посольства, получив травму, отправлен в больницу. В таких ситуациях на место происшествия для участия в осмотре следует вызвать через Департамент государственного протокола МИД России, а в ночное время – через дежурного по Министерству иностранных дел Российской Федерации, представителя посольства, чтобы при его участии осмотреть место происшествия (например, аварийный автомобиль, а также передать имущество, находящееся в автомашине, и сам автомобиль в его распоряжение). Такой порядок оформления полностью исключает поступление Вербальных нот иностранных представительств в МИД России на неправильные действия сотрудников правоохранительных органов. Если дипломат, совершивший дорожнотранспортное происшествие, находится в состоянии алкогольного опьянения и отказывается от прохождения медицинского освидетельствования, на данный факт обращается внимание участников осмотра, а также присутствующих из 109

дипломатического представительства или сотрудников МИД России, чтобы затем в ходе следствия их показания были закреплены как доказательства. Что касается возбуждения уголовного дела и осмотра места происшествия с участием иностранных граждан, не обладающих иммунитетом, то эти действия проводятся на общих основаниях. В соответствии с законом (ст. 144 УПК РФ) заявление либо сообщение о преступлении должно быть рассмотрено в срок не более 3, а в исключительных случаях – 10 суток. Однако указанные сроки проверки позволяют совершившему преступное посягательство иностранцу покинуть Россию. В связи с этим практика идет по пути немедленного рассмотрения заявлений о преступлениях, совершенных иностранцами. Допрос лица, обладающего дипломатическим иммунитетом, в помещении органа внутренних дел (как, впрочем, и в любом другом месте) возможен лишь при наличии его письменного согласия. Письменное согласие данного лица необходимо и для проведения осмотра места происшествия, выемки, обыска. Несоблюдение этих правил является нарушением прав дипломатического представителя. Если дипломатический представитель обращается непосредственно к следователю по какому-либо вопросу, касающемуся производимого расследования, то следователь дает ему только устное разъяснение. Письменные ответы на все вопросы, в том числе и на заявления, поступившие от дипломатического представителя, органами внутренних дел передаются только через МИД России. В отношении иностранных граждан, не обладающих дипломатической привилегией и иммунитетом, предусмотрен порядок вызова на допрос повесткой в соответствии с требованиями ст. 188 УПК РФ. Студенты, аспиранты вызываются на допрос, как правило, через деканаты по работе с иностранными учащимися вузов, где они обучаются. Не рекомендуется вызывать повестками граждан, не пользующихся дипломатическим иммунитетом. Иностранные специалисты, рабочие, представители торговых и иных фирм вызываются через руководителей министерств и ведомств, по линии которых они прибыли в Россию. В любом случае требуется информировать российские учреждения о том, что иностранный гражданин, прибывший в Россию по их инициативе, вызывается для дачи показаний по уголовному делу. Когда иностранный гражданин сам предлагает встретиться сотруднику ОВД и дать показания по делу, отказываться от встречи не следует, поскольку другой возможности допросить иностранного гражданина, особенно дипломатического сотрудника, может не представиться. Перед проведением следственных действий следователю (дознавателю) необходимо лично проверить документы иностранца (национальный паспорт, дипкарточку, визу и т.п.). Отрицательно на качестве следствия сказывается невыполнение требований ст. 18, 59, 161, 169 УПК РФ, которыми регламентируется участие переводчика в следственных действиях. 110

Требуется с самого начала проверки материалов о правонарушениях, связанных с гражданами иностранных государств, выяснить: владеют ли они русским языком, не нуждаются ли в переводчике и на каком языке желают давать показания. На практике встречаются факты изменения первоначальных показаний отдельными иностранцами, которые при этом заявляют, что недостаточно владеют русским языком и ранее не понимали задаваемых вопросов. О назначении лица переводчиком следователь (дознаватель) выносит постановление, а также составляется анкета переводчика, где указываются полные данные лица, назначаемого переводчиком, а также сведения о его образовании, о языках, которыми он владеет. Изучение протоколов и иных процессуальных документов, составленных в присутствии переводчика, показывает, что в них часто не отражаются данные о компетенции переводчика, разъяснении ему прав и обязанностей, предупреждении об ответственности по ст. 307 УК РФ за заведомо неправильный перевод, разъяснении иностранцу права отвода переводчика, о языке перевода. Не всегда соблюдается порядок удостоверения подписью переводчика каждой страницы показаний иностранца. Порой отсутствует в протоколах подтверждение иностранца о том, что сделанный ему в устной форме перевод понятен и соответствует его показаниям. Нередко в уголовном деле одни процессуальные действия выполняются с участием переводчика, другие – без него, что может послужить в дальнейшем основанием к оспариванию доказательств. Протоколы допросов иностранцев с участием переводчика следует выполнять от первого лица. Особенно важно указать в конце протокола, прочитан ли он иностранцем самостоятельно либо переведен переводчиком. Многие иностранные граждане владеют русским языком, и допрос их проводится без участия переводчика. В данном случае большинство ошибок встречается при оформлении отказа допрашиваемого от услуг переводчика. Нередко следователи (дознаватели) забывают записать в протоколе, почему допрос проводится без переводчика. Причем запись об этом должна быть в самом начале протокола, и здесь необходимо отражать причину отказа (обучение, длительное проживание, общение и т.д.). Вопросы задержания и заключения под стражу граждан иностранного государства за совершение преступления на территории России регламентируются ст. 3, 90-101, 108 УПК РФ, указанием Следственного комитета при МВД России от 8 октября 2002 г. № 17/2-9510 «О порядке уведомления посольств и консульств о задержании иностранных граждан», а также региональными нормативными правовыми актами (например, приказом начальника ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 25 мая 1999 г. № 347, которым утверждена Инструкция «О порядке извещения иностранных дипломатических и консульских представительств на территории России о задержании и арестах граждан представляемого ими государства, а также о порядке посещения консульскими должностными лицами и сотрудниками 111

посольств задержанных, арестованных и осужденных к лишению свободы граждан»). В ведомственных актах установлен перечень лиц, которых должен известить следователь (дознаватель) через руководителя органа внутренних дел при задержании и аресте иностранца. В свою очередь, руководитель органа, осуществившего задержание или арест иностранного гражданина, немедленно по телефону, а затем письменно сообщает об этом в Генеральную прокуратуру России и территориальный департамент МИД России. Кроме того, о задержании иностранца письменно сообщается надзирающему прокурору. Об аресте, санкционированном надзирающим прокурором, информируется вышестоящий прокурор. При задержании иностранцев в качестве подозреваемых, а также при их аресте имеют место случаи нарушения порядка направления уведомлений в дипломатические службы государств, гражданство которых имеют задержанные, и не уведомляются родственники задержанных и арестованных. Дипломатический иммунитет освобождает дипломата от уголовной ответственности, а также задержания, ареста в Российской Федерации, если аккредитирующее его государство добровольно и в надлежащей форме не заявляет об отказе от его иммунитета. После проведения расследования в отношении дипломатических представителей иностранных государств и иных граждан, которые пользуются иммунитетом, в случае совершения этими лицами преступления на территории Российской Федерации уголовное дело прекращается на основании ч. 4 ст. 11 УК РФ, а копия постановления направляется в дирекцию Департамента государственного протокола МИД России. Консульское должностное лицо или сотрудник дипломатического представительства имеет право незамедлительно посетить задержанного или арестованного. Уведомление консульского должностного лица или сотрудника дипломатического представительства о праве посещения названных лиц производится в течение от одного до пяти дней со времени задержания. Решение о посещении консульским должностным лицом или сотрудником дипломатического представительства задержанного или арестованного иностранного гражданина принимается следователем по согласованию с надзирающим прокурором. В данной беседе имеет право принять участие надзирающий прокурор. Следователем (дознавателем) составляется протокол беседы с указанием ее краткого содержания и лиц, принимавших в ней участие. Протокол заверяется подписями всех присутствующих. Таким образом, наиболее типичными недостатками при расследовании уголовных дел в отношении иностранцев являются: неуведомление посольских и консульских учреждений при задержании иностранных граждан в порядке ст. 91 УПК РФ; непривлечение переводчика к участию в следственных действиях, проводимых с иностранными гражданами; несвоевременное направление международных поручений об оказании правовой помощи по уголовным делам; 112

ненадлежащее установление личности иностранных граждан и ошибки в написании их анкетных данных. Следует обратить внимание на профилактическую деятельность следователя (дознавателя). На всех стадиях предварительного расследования преступлений деятельность следователей (дознавателей) играет заметную роль в общегосударственной системе профилактики правонарушений. Своевременное расследование криминальных посягательств в семейной сфере, изобличение виновных и принятие к ним предусмотренных законом мер способствует добровольному отказу от совершения указанными лицами новых преступлений. В настоящее время основным нормативным актом ведомственного характера, регламентирующим профилактическую деятельность следователя (дознавателя), является приказ МВД России от 17 января 2006 г. № 19 «О деятельности органов внутренних дел по предупреждению преступлений» (в ред. приказа МВД России от 29 января 2009 г. № 60). Превентивная работа следователя (дознавателя) осуществляется в процессуальных и непроцессуальных формах. Процессуальные формы предусмотрены Уголовно-процессуальным кодексом РФ. Среди них: применение в отношении подозреваемого, обвиняемого мер процессуального принуждения, внесение соответствующим руководителям или должностным лицам представлений. Так, по уголовным делам о причинении вреда здоровью представления профилактического характера направляются в органы внутренних дел, где выявлен низкий уровень работы участковых уполномоченных полиции по установлению и принятию мер превентивного характера к лицам, злоупотребляющим алкоголем; нарушается учетнорегистрационная дисциплина, допускается волокита при проверке сообщений, в которых усматриваются признаки преступлений, предусмотренных ст. 115-119 УК РФ; уделяется недостаточное внимание надзору за ранее судимыми, в результате чего последние вновь совершают преступления. Согласно ч. 2 ст. 158 УПК РФ представление подлежит рассмотрению с обязательным уведомлением следователя (дознавателя) о принятых мерах не позднее одного месяца со дня его вынесения. При получении документально подтвержденной информации о невыполнении руководителем организации или должностным лицом необходимых профилактических мер следователь (дознаватель) вправе направить соответствующему руководителю письмо, содержащее напоминание о необходимости и сроках принятия надлежащих мер профилактического характера, а также разъяснение порядка привлечения его к административной ответственности по ст. 17.7 КоАП РФ. В деятельности следователя (дознавателя) по противодействию криминальному насилию в семье особую значимость имеют непроцессуальные формы. К непроцессуальным формам относятся письма (сообщения) руководителям организаций, предприятий и учреждений; выступления с сообщениями в образовательных учреждениях, трудовых коллективах, в средствах массовой 113

информации, перед населением; публикации заметок и статей в печати. Регламентация данного вида деятельности находит отражение в следующих ведомственных нормативных актах. Так, согласно п. 18.3 и п. 18.5 Инструкции, утвержденной приказом МВД России от 17 января 2006 г. № 19 «О деятельности органов внутренних дел по предупреждению преступлений» (в ред. приказа МВД России от 29 января 2009 г. № 60), сотрудники подразделений следствия (дознания) обязаны: в трехдневный срок письменно информировать соответствующие подразделения органов внутренних дел по месту совершения преступления о подозреваемых и обвиняемых, в отношении которых избрана мера пресечения, не связанная с лишением свободы, а также в отношении которых уголовное преследование прекращено по нереабилитирующим основаниям для постановки на профилактический учет; своевременно передавать в соответствующие подразделения органов внутренних дел сведения, полученные в ходе расследования уголовных дел, имеющие значение для предупреждения и раскрытия преступлений. Публикации и выступления в средствах массовой информации (СМИ) сотрудников регламентируются приказом МВД России от 10 апреля 2006 г. № 246 «Об информационно-пропагандистской работе», приказом заместителя Министра – начальника Следственного комитета при МВД России от 12 ноября 2001 г. № 319 «О совершенствовании организации взаимодействия со средствами массовой информации». Письма (сообщения) руководителям организаций, предприятий и учреждений уведомительного характера используются в отношении тех адресатов, которым до этого вносилось представление о принятии мер по устранению обстоятельств, способствовавших совершению преступления (других нарушений закона). Их целью является активизация деятельности соответствующего руководителя или должностного лица по исполнению внесенного следователем представления. Наряду с вышеуказанными непроцессуальными профилактическими формами, целесообразно применение таких мер реагирования на обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, как: разработка совместно с другими подразделениями органов внутренних дел комплексных мероприятий профилактического характера; участие в диспутах, круглых столах, конференциях, симпозиумах, иных мероприятиях, посвященных вопросам профилактики преступлений; проведение бесед с потерпевшими, чье виктимное поведение спровоцировало совершение преступления; с лицами, совершившими антиобщественные поступки, но не привлеченными по тем или иным основаниям к уголовной 114

ответственности; с родителями, близкими, знакомыми, коллегами, руководителями этих лиц и т.д. Привлечение представителя духовенства для беседы с подозреваемым в совершении преступления может оказать позитивное влияние не только в процессе расследования, но и после осуждения виновного. Эффективно участие следователей (дознавателей), представителей религиозных конфессий, местной администрации, медицинских и социальных работников, различных общественных организаций, ветеранов Великой Отечественной войны, боевых действий, ветеранов труда, деятелей науки и искусства в совместных выступлениях перед населением, молодежной аудиторией. Важное значение имеют сообщения следователей (дознавателей) о местах расположения кризисных центров для переживших насилие женщин, детей; телефонах доверия; о деятельности органов опеки и попечительства, конфликтологовтерапевтов и социальных работников, осуществляющих кризисное вмешательство по принципу быстрого реагирования, антиалкогольная пропаганда. В настоящее время реабилитирован институт помощников следователя, которые также могут оказать ему помощь в исполнении возложенной на него законом профилактической функции. В заключение следует отметить, что повышение эффективности работы по расследованию преступлений, совершенных иностранными гражданами, является достаточно актуальной проблемой в деятельности следственных подразделений и органов дознания ОВД. В данной работе затронуты наиболее острые проблемные вопросы при расследовании рассматриваемой категории преступлений. Имеющиеся в следственных подразделениях и в подразделениях дознания территориальных органов внутренних дел методики расследования преступных посягательств, совершенных иностранными гражданами, позволяют исключить многие проблемы, возникающие в ходе уголовного преследования. В целях совершенствования следственной практики целесообразно рассмотреть возможность проведения мониторинга эффективности использования указанных методик с учетом региональной специфики, активнее использовать положительный опыт наиболее успешных органов дознания и следственных подразделений при ОВД. Георгий Эдуардович Бицадзе, научный сотрудник ФГКУ «ВНИИ МВД России»

Профилактика преступности в малых городах Рассматриваются проблемы профилактики преступности в условиях малого города и их особенности, деятельность правоохранительных органов по предупреждению преступлений в малых городах, выявлены ее характерные черты. Предлагаются рекомендации по улучшению данной работы. 115

Ключевые слова: профилактика, малый город, моногород, преступность, города меньше пятидесяти тысяч жителей. G.E. Bitsadze, Researcher, Russia MI FPOI National Research Institute; email: [email protected], tel.: 8 (499) 230-10-16. The prevention of criminality in towns. Problems of preventing criminality in towns and their specificities, law enforcement activities aimed at preventing crimes in towns are viewed, its peculiarities are explored. Recommendations for improving such work are suggested. Key words: prevention, town, mono-town, criminality, towns with less than fifty thousand citizens.

В соответствии с ФЗ «О полиции» предупреждение преступлений является одним из основных направлений деятельности органов внутренних дел. Они напрямую и обычно первыми сталкиваются с противоправными действиями и лицами, их совершающими. Кроме того, органы внутренних дел являются одной из тех структур, которые непосредственно присутствуют во всех территориальных образованиях вне зависимости от их масштаба. Таким образом, на районные органы внутренних дел в малых городах ложится основной груз в области предупреждения преступлений. Одним из важных механизмов профилактики является координация различных государственных органов и организаций в борьбе с преступностью. В малых городах за счет особенностей экономического и социального развития важную роль играет координация не только с правоохранительными структурами, но и с администрациями города и находящихся на его территории предприятий. Однако на данном этапе профилактическая работа, основанная на взаимодействии администрации предприятий и учреждений с правоохранительными органами, по большей части носит формальный характер и ей в целом уделяется недостаточное внимание. Особенное значение это приобретает в малых городах, где общественное мнение и окружение в целом играют более важную роль, чем в крупных городах, а следовательно, могут служить эффективным механизмом, направленным на предупреждение преступности. Взаимодействие с данными организациями осуществляется посредством различных механизмов, в числе которых можно выделить периодическое информирование администраций городов и соответствующих организаций о состоянии преступности и борьбы с ней и привлечение к обсуждению данных вопросов руководителей предприятий, учреждений, общественных организаций и других ведомств. Кроме того, не следует забывать, что иногда данным субъектам может понадобиться помощь в реализации различных мер, направленных на предупреждение преступлений, и 116

одна из задач правоохранительных органов заключается в организации взаимодействия таким образом, чтобы максимально облегчить процесс обращения к ним с подобными просьбами. Налаживание тесного контакта с руководством предприятий особенно важно в моногородах, где крупное предприятие является градообразующим, и в городах, где существует несколько предприятий, в работе которых задействована значительная часть населения, что довольно распространено в малых городах. Поручение проведения проверки состояния дисциплины и атмосферы в коллективе на подведомственных им объектах может сыграть существенную роль в профилактике преступлений и при этом избавит работников правоохранительных органов от необходимости самостоятельного сбора данной информации. Это позволит произвести глубокое изучение обстоятельств, способствующих совершению преступлений работниками данных учреждений, не отвлекая сотрудников полиции на выполнение не свойственных им функций. Нормативное закрепление такого взаимодействия значительно помогло бы в профилактической работе правоохранительных органов. Однако даже в настоящий момент посредством формирования заинтересованности предприятий в этой работе возможно воплотить в жизнь похожие механизмы. И в этом в свою очередь может сильно помочь взаимодействие руководства территориальных органов внутренних дел с администрацией района или города. Имея более широкий спектр возможностей воздействия на администрацию предприятий и учреждений, администрация района получит средства для вовлечения их в мероприятия по предупреждению преступности на основании взаимовыгодного сотрудничества. Помимо этого, особенно важным для малых городов направлением деятельности полиции, ориентированной на предупреждение преступности, является работа с населением. К примеру, деятельность, направленная на правовую пропаганду и разъяснение законов, влияет не только на уменьшение числа правонарушений, совершенных ввиду незнания правовых норм, и соблюдение законов неустойчивыми лицами, имеющими склонность к совершению преступлений, но и позволяет местным жителям более активно реагировать на любые противоправные действия, пресекая их на ранних стадиях, и оказывать содействие органам внутренних дел. Один из аспектов подобной работы заключается в том, что она позволяет создать у населения верные установки, исключающие самосуд, с одной стороны, и, с другой стороны, ориентирующие на выработку активной позиции по содействию правоохранительным органам в области борьбы с преступностью и ее предупреждения. В целом подобная работа в случае как общей, так и индивидуальной профилактики должна быть ориентирована в том числе на мобилизацию всех активных сил как в быту, так и в трудовой сфере, деятельность которых будет направлена на оказание положительного воздействия на сознание граждан. Особое значение подобная работа приобретает именно в малых городах, где влияние общественного мнения, как 117

показывают исследования, имеет большее значение, чем в городах крупных, а окружение, вовлеченное в общение с человеком и имеющее возможность воздействовать на него, – шире. Из этого можно сделать вывод, что и работа с населением в малых городах должна быть интенсивнее, чем в крупных, и в нее следует вовлекать более широкий круг лиц. В качестве примера можно привести ресоциализацию отбывших наказание преступников, а также воспитательную работу с несовершеннолетними. Если в крупных городах, где люди более замкнуты и отчуждены, к подобной работе привлекаются в основном только ближайшие родственники как люди, способные оказать влияние на лицо, подвергающееся воспитательной работе, так как привлечение других лиц во многих случаях оказывается малоэффективным, то в малых городах целесообразно привлекать к подобной работе соседей, руководителей, рабочий коллектив и т.п. Человек в малом городе более открыт и восприимчив к мнению окружающих, что открывает дополнительные возможности для профилактики представителям органов внутренних дел. Однако подобная работа таит в себе много тонкостей и требует немалых усилий от лица, ею занимающегося, для достижения действенного результата, который характеризуется не только недопущением совершения лицом преступлений, но и выработкой в сознании профилактируемых лиц позитивных и сдерживающих нравственных установок, которые будут гарантировать его правомерное поведение в будущем. Но в любом случае даже просто сам факт такой работы имеет большое значение, так как лица, в отношении которых она проводится, чувствуя внимание, обращенное на них, понимают, что находятся под наблюдением и, следовательно, любые их противоправные действия не останутся без реакции со стороны правоохранительных органов. Особую актуальность для малых городов имеет борьба с алкоголизмом как одной из причин преступности. В малых городах в силу того, что организация досуга населения развита весьма слабо, употребление алкоголя зачастую становится одним из немногих доступных способов заполнения свободного времени. Ввиду этого правоохранительным органам в малых городах стоит обратить особое внимание на эту проблему. Такой контингент лиц характеризуется как «резерв преступников» из-за их неустойчивого поведения. Работа с ними со времен Советского Союза является весьма важной частью профилактики. Однако сейчас предупредительная работа в этой области значительно затруднена по причине закрытия в 2011 г. всех медицинских вытрезвителей и передачи функции вытрезвления граждан медицинским учреждениям. Как заявил в 2012 г. прокурор г. Череповца Сергей Ивахненко, после закрытия медицинских вытрезвителей наблюдался общий рост преступности с всплеском в сфере уличной преступности и преступлений, совершенных в состоянии алкогольного опьянения. Отдельным и очень важным направлением предупреждения преступности является работа с несовершеннолетними. В целом многое из общих техник с успехом подходит и для нее, но, во-первых, применяя любые общие техники в отношении несовершеннолетних, следует учитывать специфику работы с ними 118

и вносить коррективы в привычную методику, а, во-вторых, крайне важно использовать, помимо этого, методы профилактики, разработанные специально для этих целей. Проблемы с организацией досуга – известный фактор, толкающий несовершеннолетних на совершение противоправных действий. И вновь положительную роль при правильной организации работы играет тот факт, что в малых городах сохранились более прочные связи между людьми, которые значительно разрушаются в крупном городе. В данном случае использование окружения еще более важно, чем в случае со взрослыми. Сложным, хотя и весьма действенным методом является поиск среди местных жителей, соседей тех, кто смог бы взять на себя обязанности по надзору за ребенком в отсутствие родителей или при недостаточном контроле с их стороны смог бы привить им позитивные общественные установки, выработать положительные потребности. И если в условиях крупного города сложность этой задачи может возрастать до уровня слабореальной в исполнении, то вышеозначенные отличия малого города позволяют с успехом использовать этот эффективный метод в предупреждении преступности несовершеннолетних. Но так как для этого необходимо иметь обширные сведения о проживающих на обслуживаемой территории гражданах, в данной работе необходимо очень тесное взаимодействие подразделения по делам несовершеннолетних, участковых инспекторов и сотрудников уголовного розыска. Отдельная сложность в работе сотрудников полиции в городских отделах органов внутренних дел заключается в том, что, помимо территории самого города, им приходится выезжать в другие населенные пункты, входящие в административный район, сообщение с которыми может быть затруднено. Кроме того, это увеличивает нагрузку на личный состав, так как на решение аналогичных задач в условиях одного города уходит меньше времени и сил. В данной ситуации при расчете сил и средств целесообразно рассчитывать нагрузку не только исходя из количества работы, которую должен выполнить каждый сотрудник, но из того, насколько меняется сложность этих задач в зависимости от условий их выполнения. С.С. Овчинский отмечает, что для организации профилактики на уровне малого города наиболее целесообразен системный подход. Сущность системного подхода заключается в том, чтобы создать такую систему, в которой соответствующее действие в одном из элементов системы координировалось с действиями в других составляющих эту систему элементах за счет упорядоченности приоритетов и соподчиненности промежуточных целей, их строгой иерархичности и непротиворечивости. В рамках системного подхода целесообразна разработка программы, благодаря которой будет достигаться надежное организационное обеспечение, способное реализовывать принимаемые решения. Возможности технологизации защиты населения в условиях малого города зависят от системы комплексной диагностики и прогнозирования социальных процессов. Поэтому предлагается «сместить центр тяжести» в ее организации в провинцию, так как там уже давно идут процессы самоорганизации. Кроме того, в малом городе давно наблюдается тенденция к отказу от патернализма 119

государства. Все это формирует во многом самобытную среду, которая нуждается в более тонком регулировании внутренних процессов. В связи с этим представляется целесообразным модернизировать работу по некоторым направлениям. Вместе с тем, для того чтобы эта работа была осуществима, необходимо изменить принцип обобщения статистических данных о преступности, так как в настоящий момент они обобщаются от уровня района и выше, в то время как в сам район, помимо города, являющегося административным центром, могут входить деревни, села, поселки городского типа и даже другие города, что препятствует адекватному анализу и прогнозированию. Кроме того, важно предоставить руководству органов внутренних дел определенную автономию в формировании программ по борьбе с преступностью на подведомственной территории, так как вышеизложенное убедительно свидетельствует, что ситуация в малом городе может сильно отличаться от средней ситуации по области, что ввиду небольшого размера поселения и удельного веса совершаемых там преступлений будет не так заметно в общем массиве. Помимо этого, специфика жизненного уклада в малых городах имеет свои особенности, которые оказывают серьезное влияние как на расследование, так и на предупреждение преступлений, что несколько затрудняет использование специалистов извне, ведь им необходимо адаптироваться к конкретной обстановке, что требует определенного времени и сил. Положительным в данной ситуации является тот факт, что в большинстве случаев сотрудники полиции являются уроженцами этих городов и хорошо знают их особенности. Однако этот же факт имеет и отрицательное значение: так как в силу объективных причин малые города не обладают достаточной базой для серьезной подготовки специалистов различных направлений, в том числе и сотрудников органов внутренних дел, возникают естественные сложности с подготовкой персонала на должном уровне, а также с улучшением ими своих знаний и навыков. Это создает предпосылки к тому, что многие вопросы, в решении которых участвуют правоохранительные органы, решаются за счет личных связей и зачастую в обход норм закона. Кроме того, многие малые города располагаются на значительном удалении от областных центров, где обычно находится вышестоящее руководство. Это затрудняет контроль над деятельностью в них правоохранительных органов и согласование различных мероприятий, передачу информации. В условиях того, что большая часть действий сотрудников полиции регламентирована определенными сроками, это создает ряд неудобств, которые могут отразиться и на качестве работы. В случаях, когда нужна совместная работа с какими-либо подразделениями, располагающимися вне самого города, особенно при значительном их удалении от него, сотрудники, и без того подгоняемые сроками, должны работать еще оперативнее, зная, что на кооперацию может 120

уйти немало времени и сил, или же вовсе стараться обойтись собственными силами. При предупреждении преступности в малых городах следует учитывать те специфические факторы, которые оказывают влияние как на саму преступность, так и на сознание людей, живущих в них. Это позволит увеличить эффективность подобной работы как в области использования ресурсов, так и с позиции количества совершаемых преступлений. Ахмед Мухамедович Арипшев, кандидат экономических наук, заместитель начальника кафедры огневой подготовки ФГКОУ ДПО «Северо-Кавказский институт повышения квалификации сотрудников МВД России» филиал Краснодарского университета МВД России

Противодействие экстремистским проявлениям радикального религиозного фундаментализма и его особенности В системе противодействия экстремистским проявлениям радикального религиозного фундаментализма доминируют меры юридического характера. В то же время ее эффективность зависит от использования политических, экономических, религиозных, культурных, идеологических и других средств. Ключевые слова: радикальный религиозный фундаментализм, экстремистские проявления, противодействие, юридическое разрешение, мультикультурализм, воспитание. A.M. Aripshev, PhD (Economy), Deputy Head, Subdepartment of Firing Training, North Caucasian Best Practice Institute of the Russia MI Officers, Russia MI Krasnodar University Branch; e-mail: [email protected], tel.: 8 (8662) 914-878. Counteracting extremist manifestations of radical religious fundamentalism and its specific features. Legal means dominate within the system of counteracting extremist manifestations of radical religious fundamentalism. At the same time its efficiency depends upon the use of political, economical, religious, cultural, ideological and other means. 121

Key words: radical religious fundamentalism, extremist manifestations, counteracting, legal resolution, multi-culturism, education.

Религия, являясь одним из мощных рычагов управления общественным сознанием и поведением, в силу своего воздействия на умонастроения и чувства людей, обладает мощным криминогенным, деструктивным потенциалом. Под влиянием религиозной мотивации люди совершают уголовно наказуемые деяния в силу своей веры и убежденности, нередко фанатичных. В этом плане противодействие экстремистским проявлениям радикального религиозного фундаментализма осуществляется в соответствии с законодательством РФ. Таковыми являются: Конституция РФ, Закон РФ от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации», Федеральный закон от 19 мая 1995 г. № 82-ФЗ «Об общественных объединениях», Федеральный закон от 11 июля 2001 г. № 95-ФЗ «О политических партиях», Федеральный закон от 29 декабря 2012 г. № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации», Федеральный закон от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях». Ввести задачу противодействия экстремизму в четко оформленное законодательное поле призван Федеральный закон № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», принятый в 2002 г. Также в Уголовный кодекс Российской Федерации были введены дополнительные статьи: ст. 282.1 «Организация экстремистского сообщества» (ФЗ от 25.07.2002 г. № 112-ФЗ), 282.2 «Организация деятельности экстремистской организации» (ФЗ от 25.07.2002 г. № 112-ФЗ). Российская Федерация исходит из необходимости постоянного совершенствования правоохранительных мер по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию актов терроризма, экстремизма и других преступных посягательств на права и свободы человека и гражданина, собственность, общественный порядок и общественную безопасность, конституционный строй Российской Федерации. Важнейшая стратегическая задача Российского государства состоит в формировании и поддержании силами обеспечения национальной безопасности внутренних и внешних условий, создании условий для претворения в жизнь стратегических национальных приоритетов. Главными целями обеспечения национальной безопасности при осуществлении государственной и общественной безопасности являются защита основ конституционного строя Российской Федерации, основных прав и свобод 122

человека и гражданина, охрана суверенитета Российского государства, его независимости и территориальной целостности, а также сохранение гражданского мира, политической и социальной стабильности в обществе. На правовое регулирование экстремистских проявлений радикального религиозного фундаментализма направлены указы Президента Российской Федерации: «О мерах по обеспечению согласованных действий органов государственной власти в борьбе с проявлениями фашизма и иных форм политического экстремизма в Российской Федерации» от 23 марта 1995 г.; «О Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию политическому экстремизму в Российской Федерации» от 27 октября 1997 г.; «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» от 12 мая 2009 г. В Российской Федерации запрещаются создание и деятельность общественных и религиозных объединений, иных организаций, цели или действия которых направлены на осуществление экстремистской деятельности. К ним относятся организации и физические лица, включенные в перечень на основании подп. 1-3 п. 2.1 ст. 6 Федерального закона от 7 августа 2001 г. № 115ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» (в ред. от 03.12.2012 г.). В соответствии с этим Законом в перечне организаций и физических лиц, в отношении которых имеются сведения об их причастности к экстремистской деятельности или терроризму, имеются 100 зарубежных организаций и соответственно 401физическое лицо; 46 российских организаций, в том числе и религиозных, и соответственно 1528 физических лиц. Таковой является пропагандирующая исламский фундаментализм в России экстремистская религиозная организация «Нурджулар», десять предполагаемых участников которой 3 марта 2013 г. были задержаны в СанктПетербурге сотрудниками ФСБ. Деятельность этой экстремистской организации в апреле 2008 г. решением Верховного Суда РФ запрещена на территории России. Эта экстремистская организация подозревается в пособничестве боевикам во время чеченских кампаний. Среди задержанных оказались пятеро россиян, четверо граждан Азербайджана и один гражданин Туркмении.

123

Как показывает анализ, за последние десятилетия значительно усилилась религиозная экспансия на территорию России со стороны других государств. Она привела к росту новых религиозных движений. Постоянный и интенсивный рост религиозных новообразований нарушает исторически сложившийся в стране этноконфессиональный баланс, вызывая возрастание межконфессионального противоборства и недовольства основной части населения. В этих условиях органы государственной власти не всегда правильно выстраивают свои отношения с религиозными организациями, а нередко и уходят от новых проблем, не обеспечивая соблюдение законности, не налаживают взаимодействие в решении общих задач. Однако преступления, совершаемые сторонниками сатанистских культов, выявляются практически во всех крупных областных центрах и в больших масштабах. При этом большой потенциал религиозного экстремизма несут в себе деструктивные религиозные организации, относящиеся к сатанистским культам. На территории РФ насчитывается от 80 до 100 сатанистских сект. Они имеются в Москве, Санкт-Петербурге, Брянске, Нижнем Новгороде, Екатеринбурге, Красноярске, Новосибирске, Ростове-на-Дону, Владивостоке и других городах. В настоящее время самыми крупными из них являются такие организации, как «Черный ангел», «Черный дракон», «Церковь сатаны», «Мадра», «Южный крест», «Черное братство», «Черный логос», «Юнивер», «Нави». Они опасны непредсказуемостью при достижении своих целей, связью с организованной преступностью, в частности, они могут кооперироваться с организованными преступными группировками, специализирующимися на незаконном обороте наркотических средств и огнестрельного оружия. Противодействие их деятельности должно осуществляться во взаимодействии государства, гражданского общества и традиционных религий в зависимости от сложившейся ситуации. Однако, как нам представляется, указанная выше проблема имеет не только юридическое разрешение. Религия – величайшее явление в истории развития человечества. Она сопровождала человека на всех этапах его существования, начиная с тех пор, когда он мыслил себя в неразрывной связи с природой, и до нынешнего времени. Вопрос о ее роли продолжает, хотя и по-иному, волновать большинство живущих на планете людей. Многие достижения культуры вышли из недр религии. Именно религиозными учениями обобщены мудрость и жизненный опыт людей по проблемам нравственности, и на этой основе сформулированы 124

главные постулаты морали, без которых невозможно существование народов, организация их общественной и повседневной жизни. Вместе с тем, свобода вероисповедания является одной из фундаментальных гражданских свобод, выполняющих важные мировоззренческие функции. При этом основой всех прав человека является вера в то, что каждая личность – священна; эта вера приобретает особое значение в рамках религиозного сознания. Это значит, что со стороны государства должно быть законодательно признано неотъемлемое право гражданина на свободное решение вопроса о своей религиозной идентичности. Происходящие сегодня изменения в мире, в жизни народов и стран требовали от всех религий и конфессий соответствующей реакции, поиска ответа на вызовы времени, в том числе и на извечный вопрос – как строить свои взаимоотношения с обществом и государством. Не зря в настоящее время поднялась волна религиозного фундаментализма, для которого характерны неприятие религиозного многообразия мира, стремление к монополии и эксклюзивности и в конечном счете отрицание прав человека на свободный выбор верить в то, что, по его мнению, достойно веры. Однако в обществе должны понимать, что суды и прокуратуры не формируют гражданское сознание и политическую культуру общества. Более того, в обществах, зараженных ксенофобией, радикальным национализмом и религиозным фундаментализмом, эти антилиберальные ценности неминуемо проникнут и в суды, и в прокуратуры – там работают живые люди, являющиеся плоть от плоти тех обществ, к которым они принадлежат. Задача построения толерантного общества, в котором нет места проявлениям неонацизма и ксенофобии, слишком важна, чтобы ее можно было доверить исключительно силовым структурам; напротив, решать эту задачу должно само гражданское общество. Так и только так можно надеяться на то, что борьба с ксенофобией, расовой дискриминацией и неонацизмом будет успешной. Использование репрессивных мер противодействия, как правило, увеличивает количество приверженцев религиозного фундаментализма, создавая им ореол «мучеников» и усиливая тем самым «демонстрационный эффект» их деятельности. Религиозные фундаменталисты не прекращают свою пропагандистскую деятельность даже в местах лишения свободы, увеличивая число своих членов, а также устанавливая и развивая контакты с криминальным миром. 125

Когда государство формирует свою политику в этой сфере, оно должно учитывать, что религиозный фундаментализм представляет, прежде всего, идеальный образ мысли и жизни, построенный на общедоступных идеологемах. Среди основных причин религиозного терроризма называют внешнее финансирование, благодаря которому вербуются исполнители терактов. Однако преувеличение роли внешнего фактора предполагает применение преимущественно силовых методов в ущерб решению трудных гуманитарных проектов, в частности, улучшению материальных условий жизни. Оно же снимает ответственность власти за промахи внутригосударственной политики. Такие меры, как амнистия боевиков, помощь им при строительстве дома, при создании собственного дела после выхода из тюрем, как свидетельствует опыт Алжира и Египта, также дают реальные результаты. Правительства исламских стран опираются на лояльное духовенство, прогрессивную университетскую профессуру, гуманистический, нравственный потенциал, духовное наследие исламской цивилизации. В этом деле большой опыт имеет Саудовская Аравия. Проблемой борьбы с экстремизмом и терроризмом Саудовская Аравия занимается с 90-х годов прошлого столетия. Их стратегия включает три основных составляющих: «люди, деньги, умы». Первая («люди») направлена на выявление, арест, осуждение боевиков и разгром их структур; вторая («деньги») – на перекрытие всех каналов поступления финансовых средств к террористическим организациям; третья («умы») – на противодействие идеологии экстремизма и широкую разъяснительную работу среди населения. В последнее время угроза исламизации Западной Европы все больше тревожит местные правящие круги и общественность. Обретение исламом доминирующего положения на европейском континенте в не столь отдаленном будущем, превращение Европы в придаток мусульманского мира расценивается как возможный и чуть ли не неотвратимый вариант. В исламском натиске на Европу просматриваются два аспекта – демографический и политический. Общины выходцев из мусульманского мира стремительно разрастаются за счет притока новых иммигрантов и высокого уровня деторождаемости. Однако западно-европейские государства взяли курс на автономию общин, что неизбежно вело к их фактической изоляции от остального общества, замыканию на собственных интересах. Возобладала концепция мультикультурализма (культурного многообразия), считавшаяся до последних лет единственно верной основой взаимоотношений с общинами. 126

В этом плане просматриваются два аспекта развития теории мультикультурности: «старый» внутрицивилизационный и «новый» межцивилизационный. «Старой» мультикультурности, связанной с движением «черных», аборигенов (индейцев), феминисток, инвалидов, сексуальных меньшинств, возникших внутри западной цивилизации, свойственны постмодернистские настроения и идеи, включающие плюрализм и толерантность. Именно в рамках «старой» внутризападной мультикультурности рождалась политика «мультикультурализма», подразумевающая признание и наделение некими особыми правами определенных групп меньшинств. Эти политика и идеология противостоят политике ассимиляции, американской идее «плавильного котла» и идее (близкого ей) французского республиканизма. «Новая» мультикультурность – это появление иноцивилизационных, в первую очередь исламских, анклавов в европейских странах, от которых исходит ряд угроз: демографическая, культурная, экономическая, политическая и террористическая. В силу ряда социоэкономических причин в возникающих исламских анклавах культивируется коллективистская идеология, которая создает питательную почву для экстремизма. Эта «новая» межцивилизационная мультикультурность представляет собой серьезный вызов Западу. По отношению к ней политика и идеология «старой» мультикультурности являются неадекватными. Это и фиксируют заявления «мультикультурализм провалился» ряда лидеров европейских стран. Религия – особая сфера человеческой жизнедеятельности. В связи с этим противодействие ее радикальным экстремистским проявлениям имеет свои особенности. Однако в этом плане доминируют меры юридического характера. В то же время его эффективность зависит от использования политических, экономических, религиозных, культурных, идеологических и других средств. Муса Уматгиреевич Медов, кандидат юридических наук, докторант ФГКОУ ВПО «Академия управления МВД России»

Кибертерроризм: новая угроза

Рассматривается появление новой угрозы со стороны террористов через Интернет – кибертерроризм.

Анализируются

основные 127

аспекты

совершения

кибератак.

Акцентируется внимание на том, что деятельность террористов с использованием Интернета варьируется от ведения психологической войны, сбора информации и средств, до вербовки, пропаганды, а также планирования и координации террористических актов. Указывается необходимость выработки мировым сообществом новой стратегии, направленной на повышение эффективности борьбы с терроризмом в информационном пространстве, которая отвечала бы требованиям и реалиям нового третьего тысячелетия. Ключевые слова: терроризм, кибертерроризм, киберугроза, террористические группы, террористические атаки, сайты, информационное пространство, информационная безопасность, террористические технологии, Интернет.

M.U. Medoff, PhD, Doctoral Candidate, Academy of the Interior Ministry of Russia; email: [email protected], tel.: 8 (499) 150-10-34. Cyberterrorism as a new threat. In article emergence of new threat is considered from terrorists on the Internet – cyber terrorism. The main aspects of commission of cyber attacks are analyzed. The attention that activity of terrorists with use of the Internet varies from conducting war of nerves, collection of information and means, before recruitment, promotion and as planning and coordination of acts of terrorism is focused. Need is indicated to development by the world community of the new strategy directed on increase of efficiency of fight against terrorism in information space which would meet the requirements and realities of the new third millennium. Key words: terrorism, cyber terrorism, cyber threat, terrorist groups, terrorist attacks, sites, information space, information security, terrorist technologies, Internet.

Интернет играет в современном мире немаловажную роль. Он занимает достаточно ощутимое место в ряду современных технологий пропаганды терроризма, осуществляемой за счет прямого или опосредованного использования СМИ. Как известно, подавляющее большинство СМИ в настоящее время не предоставляет свои страницы или эфир террористам с учетом общественного мнения и законодательства своих стран. Исключением являются лишь государства с фундаменталистскими, левыми и гипертрофированными либеральными режимами, где такие СМИ имеются («Аль-Джозира» и т.д.). Последние нередко цитируются другими СМИ, в 128

Интернете различными последователями и соответствующими сайтами. «Здесь наблюдается объективное совпадение интересов террористов и СМИ – террористам нужно максимально широкое освещение их деятельности (вне зависимости от тона контекста), а СМИ нужны сенсации»[1]. В последние годы в литературе широко обсуждается отношение к возможным террористическим технологиям акций «по непосредственному оказанию устрашающего воздействия на массовое сознание (без реализации классического теракта) с помощью информационного оружия и социальных технологий. Одним из наиболее успешных инструментов ведения психологической войны стали террористические сайты. На них публикуются дезинформационные сообщения, новости, вызывающие панику и ощущение безнадежности у населения, фото- и видеоматериалы, внушающие ужас, например, казни заложников. «Аль-Каида» периодически публикует на своих сайтах угрозы и предупреждения о готовящихся террористических актах. Среди прогнозируемых на ближайшую перспективу технологий прямого воздействия на массовое сознание можно выделить: 1) дезинформационные акции с применением средств создания виртуальной реальности, в частности с имитацией речи и видеоизображения политических и общественных деятелей; 2) программирование поведения людей с применением средств подпорогового психосемантического воздействия через аудиовизуальное раздражение подсознания (25-й кадр и т.п.)»[2]. Таким образом, мы видим, что терроризм перестал существовать только лишь на «земле», он перешел в иное глобальное пространство – в киберпространство. На сегодняшний день деятельность террористов с использованием глобальной коммуникационной сети Интернет в науке в полной мере не изучена. Силовые структуры как России, так и других стран ведут постоянный мониторинг таких сайтов. В эпоху информационного общества телекоммуникационные системы используются во всех сферах жизнедеятельности человека и государства через созданное киберпространство посредством глобальных компьютерных сетей. При этом безопасность тысяч их пользователей и целых государств может оказаться в зависимости от нескольких преступников[3]. Некоторые западно-европейские ученые, такие как Габриэль Вайман, занимаются этой проблемой уже много лет. Им было выявлено, что в 1998 г. около половины из тридцати организаций, именуемых «иностранными террористическими организациями», имели свои веб-сайты. К 2000 г. практически все террористические группы обозначили свое присутствие в 129

сети Интернет. На данный момент имеются сотни сайтов, обслуживающих террористов и их сторонников[4]. Терроризм в Интернете – очень динамичное явление. Веб-сайты могут внезапно появляться и так же внезапно исчезать, может изменяться их формат, но во многих случаях они исчезают путем изменения их онлайнадреса, при этом сохраняется полное содержание сайта. Для того чтобы найти эти сайты, необходимо проводить многочисленное сканирование Интернета. Огромное разнообразие названий сайтов, терминов в поисковых системах, чатов, форумов сторонников и сочувствующих, видеоролики, ссылки на другие сайты – вот лишь то немногое, с чем приходится бороться правоохранительным органам России и других стран каждый день. Можно себе представить, какой это титанический труд[5]. Как известно, одним из важных обязательных условий функционирования террористических структур и результативности их деятельности считается скрытность. «В настоящее время имеются достоверные данные, что террористы активно используют при подготовке и координации терактов передачу зашифрованных посланий и приказов посредством электронной почты, интернет-чатов и форумов. В ходе подготовки теракта 11 сентября 2001 г. ячейки «Аль-Каиды» использовали новые телефонные сервисы на базе Интернета для связи с другими террористическими группами за границей, а также специальное программное обеспечение для выхода в чат в Интернете для связи с угонщиками самолетов»[6]. Анализ использования террористами сети Интернет показал, что их деятельность варьируется от ведения психологической войны, сбора информации и средств до вербовки, пропаганды, а также планирования и координации террористических актов. По своей природе Интернет во многом является идеальной ареной для деятельности террористических организаций. В частности, он предполагает: легкий доступ; отсутствие цензуры и других форм государственного контроля; потенциально огромную аудиторию по всему миру; анонимность общения; быстрый поток информации; недорогую разработку и сопровождение веб-присутствия; большую возможность разместить на сайте как текст, графику, так и видео- и аудиозаписи, чтобы пользователи могли скачать фильмы, песни, книги, плакаты и т.д. В связи с указанным, О.А. Степанов отмечает: нельзя не заметить, что стремительный переход на методы электронного управления уже в ближайшее время может быть связан с принципиально новыми 130

террористическими проявлениями, связанными с перехватом управления авиационными, космическими, химическими объектами или объектами атомной энергетики[7]. Все эти преимущества, даваемые электронными сетями, не остались не замеченными террористическими организациями. Одним из наиболее опасных видов киберпреступности является кибертерроризм, основанием для появления которого послужил переход в промышленности и иных сферах деятельности на методы электронного управления технологическими процессами. Он «проявляется во вмешательстве в работу компонентов телекоммуникационных сетей, функционирующих в их среде компьютерных программ, несанкционированной модификации компьютерных данных, что вызывает дезорганизацию работы критически важных элементов инфраструктуры государства и создает опасность гибели людей, значительного имущественного ущерба или иных общественно опасных последствий»[8]. Как полагает Т.Л. Тропина, можно выделить два вида кибертерроризма: совершение с помощью компьютеров и компьютерных сетей террористических действий (условно назовем это терроризм в «чистом виде»), а также использование киберпространства в своих целях террористическими группами, но не для совершения терактов[9]. В «чистом виде» кибертерроризм представляет собой умышленную атаку на «компьютеры, компьютерные программы, компьютерные сети или обрабатываемую ими информацию», создающую «опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий. Это деяние должно быть совершенно в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти. К этому виду терроризма можно отнести также угрозу совершения подобных действий для достижения вышеуказанных целей»[10]. Вторым видом кибертерроризма является «использование киберпространства террористическими группами для осуществления и популяризации своей деятельности, но не для непосредственного совершения терактов, а для имущественного, финансового и информационного обеспечения террористической деятельности. Сюда входят связь друг с другом, планирование, изыскание денег, сбор разведывательной информации, вербовка и распространение информационно-пропагандистских материалов»[11]. 131

В связи с изложенным представляет интерес мнение американского терролога Джеймса А. Льюиса, считающего, что большинство ранних разработок о «киберугрозе» посвящены хакерам, террористам, иностранным шпионам и преступным группировкам, «которые, вбив в компьютер несколько команд, могут получить контроль над важнейшими инфраструктурами или разрушить их, а также парализовать целые нации. Этот пугающий сценарий не подкрепляется никакими доказательствами. Террористические группы, подобные Аль-Каиде, действительно широко используют Интернет, но только как средство связи внутри группы, сбора средств и популяризации своей деятельности. Кибертеррорист может также использовать Интернет в своих целях, чтобы узнать номера кредитных карт или иные ценные данные, необходимые для обеспечения финансовой поддержки террористических операций. Кибертерроризм привлекает значительное внимание, но до настоящего времени он являлся не многим больше, чем пропаганда, некая совокупность сведений или цифровой эквивалент надписей на стенах. Никакие важнейшие инфраструктуры не пострадали от кибератак»[12]. Между тем дальнейшее развитие новых информационных технологий с простотой доступа к ним, относительно низкой их стоимостью и предоставляемыми ими широкими возможностями открывает для терроризма новые границы, переводя кибертерроризм в разряд серьезных опасных угроз для человечества, сравнимых по оценкам специалистов с ядерным, бактериологическим и химическим оружием. При этом степень опасности угрозы кибертерроризма, в силу своей новизны, не до конца еще осознана. «Кибертеррорист способен в равной степени угрожать информационным системам, расположенным практически в любой точке земного шара. По данным ООН, мировые убытки от преступлений, связанных с использованием компьютеров, уже превысили 1 трлн долларов США. Особую озабоченность среди специалистов вызывает уязвимость компьютерных систем управления критической инфраструктурой (транспорт, атомные электростанции, водоснабжение и энергетика), подключенных к Интернету»[13]. В связи с этим «в мире сегодня заметно обострилась проблема использования информационного оружия, пока не ограниченного никакими нормами международного права. Разработка таких средств ведется уже в 120 странах (в то время как ядерного оружия – лишь в 20)»[14]. Ныне угроза кибератак вполне реальна и возможна. Связанные с ней риски специалистами оцениваются как достаточно высокие. Согласно 132

мнению экспертов и правоохранительных органов наибольшая угроза со стороны кибертеррористов просматривается в предоставляемых им глобальной информационной сетью Интернет возможностях для осуществления кибератак, направленных на уязвимые звенья критической инфраструктуры, в первую очередь – транспорт и энергетику[15]. По сообщению Министерства национальной безопасности США, в 2003 г. спецслужбами этой страны была задержана часть активистов террористической организации «Аль-Каида», деятельность которых представляла опасность для Соединенных Штатов. В ходе проведенного расследования выяснилось, что «Аль-Каида» продолжает планирование терактов против США, что ее основными мишенями будут энергетика и транспорт. В результате Министерство 1 сентября 2003 г. обнародовало предупреждение о возможности нападения кибертеррористов. Одним из пунктов в списке возможных действий со стороны последних было применение ими информационных технологий с использованием Интернета в качестве орудия совершения террористических актов[16]. Согласно заявлениям западных спецслужб и правоохранительных органов такие террористические организации, как «Аль-Каида», «Хезболла», «Абунидаль» и другие, активно используют Интернет в своей деятельности. С учетом данных, полученных в ходе проведения в Казахстане оперативнорозыскных мероприятий, к ним можно также отнести «Жамаат моджахедов Центральной Азии» и «Исламское движение Узбекистана». Перечисленными структурами «с использованием Интернета… осуществляются информационные кибератаки, пропаганда экстремистских идей, расовой, религиозной и других форм нетерпимости, а также вовлечение новых членов, финансирование, эффективная и законспирированная связь»[17]. В связи с последним хочется сослаться на следующее: «В 2002 г. при захвате театрального центра на Дубровке в г. Москве боевики банды Бораева поддерживали постоянный контакт с членами так называемого Революционного контактного соединения, которые в режиме реального времени размещали на веб-сайте идеолога чеченского сепаратизма Мовлади Удугова информацию о действиях террористов. Тогда российским спецслужбам удалось заблокировать работу этого сайта»[18]. По данным Региональной антитеррористической структуры Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), к 2012 г. в Интернете количество сайтов, поддерживающих террористические и экстремистские организации, выросло с 12 в 1998 г. до 4800 в 2012 г., в их числе около 40 133

сайтов являются русскоязычными. «По мнению экспертов РАГС, в Интернете содержится до 80% информации, которую можно использовать для организации терактов. Так, в сети функционирует большое количество информационных ресурсов, на которых содержится информация, детально излагающая идеологию и заявления террористов, пропагандистские материалы, способы и методы проведения терактов, рецепты и схемы изготовления средств террора, оружия, взрывчатки из подручных материалов и т.д. Условно такие сайты можно разделить на 3 основные группы: 1) сайты, непосредственно распространяющие идеи экстремизма и терроризма; 2) информационные ресурсы, осуществляющие информационную и финансовую поддержку международных террористических структур; 3) интернет-ресурсы справочного характера, напрямую не призывающие к противоправной деятельности. В большинстве своем такие сайты многочисленны, недолговечны и часто меняют доменные имена»[19]. По данным Национального Отделения ФБР США по компьютерным преступлениям, от 85 до 97% нападений на корпоративные сети не то что блокируются, но и не обнаруживаются. Испытания, проведенные в 1995 г. при финансовой поддержке Министерства обороны США, показали следующие результаты: в 88% случаев проникновения специальных групп экспертов в военные, информационные системы были успешными, в 4,36% случаев атаки были обнаружены и только в 5% случаев о таких атаках сообщили администраторы. В 2001 г. другая группа экспертов обследовала около 8 тыс. компьютеров Министерства обороны США и обнаружила 150 тыс. уязвимых мест. «Относительная новизна возникших проблем застала врасплох правоохранительные органы и специальные органы, оказавшиеся не готовыми к адекватному противостоянию в борьбе с этим новым социально-правовым явлением. Сегодня проблема компьютерной преступности и кибертерроризма вышла из сферы контроля правоохранительных органов и грозит перерасти в серьезную государственную и международную проблему»[20]. В соответствии с рядом международных документов компьютерный терроризм отнесен к числу международных преступлений. Так, в своих резолюциях 53/70 от 4 декабря 1998 г. и 54/49 от 1 декабря 1999 г. Генеральной Ассамблеей ООН были поставлены вопросы о целесообразности разработки международных принципов, направленных на усиление безопасности глобальных информационных и телекоммуникационных систем, борьбы с информационным терроризмом и 134

преступностью. Представители стран – членов Совета Европы, США, Канады и Японии 23 ноября 2001 г. подписали Конвенцию Совета Европы «О киберпреступности». В Совете ЕС создано специальное «Агентство информационной безопасности». Комитет министров Совета Европы 13 ноября 2002 г. принял поправку к названной Конвенции[21]. В Конвенции Совета Европы приведены 4 типа компьютерных преступлений «в чистом виде». Они определены как преступления против конфиденциальности, целостности и доступности компьютерных данных и систем, это:незаконный доступ – ст. 2 (противоправный умышленный доступ к компьютерной системе либо ее части); незаконный перехват – ст. 3 (противоправный умышленный перехват, не предназначенный для общественности, передач компьютерных данных на компьютерную систему, с нее либо в ее пределах); вмешательство в данные – ст. 4 (противоправное повреждение, удаление, нарушение, изменение либо пресечение компьютерных данных); вмешательство в систему – ст. 5 (серьезное противоправное препятствование функционированию компьютерной системы путем ввода, передачи, повреждения, удаления, нарушения, изменения либо пресечения компьютерных данных)[22]. Мы согласны с В.М. Чибиневым, что именно эти четыре вида преступлений являются собственно «компьютерными», остальные либо связанные с компьютером (computer-related), либо совершаемые с помощью компьютера (computer-facilitated) преступления[23]. Нужно признать, что «степень вероятности совершения терактов в киберпространстве существенно варьируется в разных странах. США и Европа практически живут в эпоху кибертерроризма, и угроза эта ими осознана. Россия пока эту угрозу воспринимает лишь как абстрактную, а вместе с тем, на наш взгляд, необходимо глубокое изучение данной темы наряду с осознанием проблемы информационной безопасности и государством, и пользователями всемирной сети»[24]. К российским властям в начале XXI в. такое осознание пришло. Специальный представитель Президента России по вопросам международного сотрудничества в борьбе с терроризмом и транснациональной преступностью, посол по особым поручениям МИД России А.Е. Сафонов на международной конференции по киберпреступности и кибертерроризму (Москва, 19 апреля 2006 г.) заявил «Если понятие „кибертерроризм” имеет право на существование, значит, необходимо выстраивать систему мер по противодействию этой опасной разновидности современного терроризма, в том числе подводить под них 135

соответствующую международно-правовую базу. Если говорить откровенно, назрела объективная потребность в выработке самостоятельного правового инструмента по борьбе с кибертерроризмом, призванного закрыть имеющиеся бреши в международном контртеррористическом праве и антитеррористическом сотрудничестве государств»[25]. Ряд авторов считают, что «кибертерроризм – последний уровень информационной войны. Это может означать электронные атаки, взлом, физическое разрушение, обман, психологическое давление». По их мнению, «в перспективе кибертерроризм может стать главной террористической угрозой как для государства, так и для общества и личности»[26]. В конце XX – начале XXI в. компьютерная техника, программное обеспечение и информационные технологии стали играть важную роль в жизни общества, что «привело к возрастанию и значимости Интернета в жизни населения многих развитых стран. В этих странах уже достигнуты высокий уровень компьютеризации общества и технологическая оснащенность частных лиц, фирм и корпораций, органов государственного управления. Вместе с тем, со временем появилось понимание того, что высокая компьютерная оснащенность и созданные человеком мощные вычислительные сети, включая глобальную мировую сеть Интернет, породили, с одной стороны, колоссальные возможности для эффективного обладания человечеством фактически неисчерпаемыми информационными ресурсами, а с другой – возник целый спектр новых опасностей и угроз, в том числе и террористического характера»[27]. Роль современных информационных технологий в жизни общества как с позитивных, так и с негативных позиций настолько велика, что они не могут и не должны оставаться бесконтрольными со стороны государства и общества. Отсутствие моральных, правовых и иных позитивных рамок у СМИ при представлении ими информации, их нравственная дезориентация в освещении проблем терроризма привели к тому, что проявления последнего получили возможность небывалого воздействия на сознание людей, ввиду чего давно назрела необходимость в связи со все большим прогрессом, а также угрозой терроризма в глобальных масштабах выработки мировым сообществом новой стратегии, направленной на повышение эффективности борьбы с терроризмом в информационном пространстве, которая отвечала бы требованиям и реалиям нового третьего тысячелетия.

136

[1]

Белоножкин В.Н., Остапенко Г.А. Информационные аспекты противодействия терроризму. – М., 2012. С. 12. [2]

Там же. С.13.

[3]

Иващенко В.В. Эволюция законодательной техники обеспечения противоправности терроризма: Дис. … канд. юрид. наук. – М.: РГБ, 2006. С. 11. [4]

URL: http://www.usip.org/publications/global-terrorism-after-iraq-war

[5]

Требин М. Терроризм – болезнь http://www.journalist.kharkov. org/1999-11/terrorism.htm [6]

современного

общества. URL:

Белоножкин В.Н., Остапенко Г.А. Указ. соч. С. 12.

[7]

Степанов О.А. О мерах предупреждения информационно-электронного терроризма // Представительная ВЛАСТЬ – XXI век: законодательство, комментарии, проблемы. / Под общ. ред. А.П. Любимова. – М., 2003. Вып. 5 (33). С. 39. [8]

Там же.

[9]

Тропина research.org

Т.Л.

Киберпреступность

и

кибертерроризм. URL:

www.crime-

[10]

Рыбакова Е.Е. Кибертерроризм как одна из разновидностей киберпреступности: понятие и виды // Терроризм и проблемы системного реагирования. – М., 2004. С. 63. [11]

Там же. С. 63.

[12]

Джеймс А. Льюис. Оценка риска кибертерроризма, кибервойны и других киберугроз // Терроризм в России и проблемы системного реагирования. – М., 2004. С. 7576. [13]

Номоконов В.А., Тропина Т.Л. Терроризм с помощью Интернета // Терроризм в России и проблемы системного реагирования. – М.: Рос. криминол. ассоц., 2004. С. 55-56. [14]

Там же. С. 56.

[15]

URL: http://www.crime-research.org

[16]

URL: http://www.crime-research.org

[17]

Чибинев В.М. Особенности информационного терроризма (кибертерроризма) // Межнациональное согласие – основа преодоления экстремизма и терроризма, утверждения правового государства: методологический, идеологический, концептуальнотеоретический, правовой, аналитико-прогностический аспекты: Межведомственный научный сборник / Гл. ред. А.И. Комарова. – М., 2011-2012. Т. 4. С. 235. [18]

Чибинев В.М. Указ. соч. С. 236-237.

[19]

Чибинев В.М. Указ. соч. С. 236. 137

[20]

URL: http://www.inter/criminology.org.ua

[21]

Сорокин Д.В. Проблемы правового обеспечения информационной безопасности России в условиях глобализации и информационного пространства: Дис. … канд. юрид. наук. – СПб., 2006. С. 158. [22]

Тропина Т.Л. Киберпреступность и кибертерроризм: поговорим о понятийном аппарате // Информационные технологии и безопасность: Сб. науч. тр. международной конференции. – Киев: Национальная академия наук Украины, 2003. Вып. 3. С. 176. [23]

Чибинев В.М. Указ. соч. С. 238.

[24]

Намоконов В.А., Тропина Т.Л. Указ. соч. С. 59.

[25]

Сайт МИД России. 20.04.2006.

[26]

Буркин А.И., Возженников А.В., Синюк Н.В. Национальная безопасность России в контексте политических процессов. – М., 2005. С. 285. [27]

Сидоренко А.Г., Тихомиров Ю.В. Терроризм и антитеррористическая безопасность в контексте истории и современной геополитики. – М.: Кучково поле, 2011. С. 179.

Юлия Радиковна Фарвазова, адъюнкт ФГКОУ ВПО «Казанский юридический институт МВД России»

Проблематика формулирования дефиниции «терроризм» в уголовно-правовой доктрине Рассматривается подход к понятию терроризма с использованием метода обобщающего анализа – взаимодействия его составляющих элементов: социального, политического, психологического и правового. На основе изучения понятийного аппарата терроризма в научной и правовой доктринах обосновано авторское определение терроризма. Ключевые слова: терроризм, явление терроризма, антитеррористический закон, противодействие терроризму, проблемы понятия «терроризм», элементы терроризма. Y.R. Farvazova, Post-Graduate, Russia MI Law Institute (Kazan City); e-mail: [email protected], tel.: 8917-886-74-87. Range of problems in formulating the definition of «terrorism» in the criminal legal doctrine. 138

The approach to the concept of terrorism with the use of the integrating analysis method – interaction of its component elements: social, political, psychological and legal – is viewed. The author’s definition of terrorism is substantiated on the basis of examining the conceptual apparatus of terrorism in the scientific and legal doctrines. Key words: terrorism, the phenomenon of terrorism, anti-terrorist law, counteracting terrorism, problems of the concept «terrorism», elements of terrorism.

Терроризм как глобальное явление исследуется учеными многих стран: в России и за рубежом написано множество научных и публицистических работ. Проблема терроризма в последнее время стала в определенном смысле даже модной.Однако ни одна национальная правовая доктрина не имеет универсального определения терроризма, признанного мировым сообществом классическим. Между тем правильно построенные дефиниции во многом определяют достоверность научных исследований и могут оказать положительное влияние на тактику и стратегию противодействия терроризму. Без соответствующих понятий не имеют смысла попытки выявления детерминант терроризма и принятия мер по противодействию ему. Проблема заключается не только в нечеткости дефиниции терроризма в науке и законодательстве, но и в различных подходах к еепониманию. Многочисленные на сегодняшний день попытки выработать понятие «терроризм» вовсе не означают, что все последующие стремления его научного обоснования заранее обречены на неудачу. Более того, каждое из уже выработанных понятий имеет право на существование, так как раскрывает значимые черты терроризма, и должно учитываться последующими исследователями. Еще одна новая попытка является шагом в поиске универсального механизма противодействия мировому злу, именуемому терроризмом. В правовой доктрине имеются варианты краткого толкования терроризма. Так, исследователи Б. Дженкинс и У. Лакер, независимо друг от друга работая над определением, пришли к похожим выводам: Б. Дженкинс определил терроризм как применение или угрозу применения силы, направленной на достижение политических изменений, У. Лакер указал, что ввиду противоречивости термина попытки выйти за рамки простого определения бесполезны и терроризм следует понимать как незаконное использование силы против невинных людей для достижения политических целей. В толковых словарях С.И. Ожегова терроризм определяется как «политика и практика террора; деятельность террористов», а террор – как «физическое насилие, вплоть до физического уничтожения, убийства, по отношению к политическим противникам; тактика запугивания», В.И. Даля – как 139

«устращивание, устрашение смертными казнями, убийствами и всеми ужасами неистовства». Позиции, изложенной в словаре С.И. Ожегова, придерживаются и авторы Большого юридического словаря. Простые определения не исчерпывают проблему, поскольку не учитывают всего многообразия столь сложного и многоликого явления, как терроризм, которое невозможно ограничить рамками лаконичной дефиниции. Современный терроризм –это не просто устрашение и использование насилия или его угрозы, это – многогранное явление, укоренившееся в жизни и сознании людей. В правовой доктрине исследователи формулируют свои понятия в широком и узком смыслах. Так, М.П. Требин, например, давая расширительное толкование слова, под терроризмом понимает «социальное явление, которое основано на использовании или угрозе использования насилия в виде террористического акта с целью нарастания атмосферы страха и безысходности в обществе во имя достижения целей субъектов террористической деятельности». В узком смысле терроризм определяется автором как политический терроризм, по сути, терроризм с приданием ему политизированного оттенка в виде политического насилия и политических целей. Большинство исследователей сходятся во мнении, что терроризм – это явление. Так, по мнению авторов учебного пособия «Борьба с терроризмом: теория и практика», терроризм – «сложное, многоаспектное и крайне негативное социально-политическое явление», А. Кибальника, И.И. Артамонова – социальное явление, М.Ф. Мусаеляна – сложное социально-политическое явление. Как сложное социальное явление рассматривают терроризм А. Бриллиантов и В. Бурковская, асодержание соответствующих статей Уголовного кодекса – «лишь как одно из возможных его проявлений». З.Ш. Матчатова указывает, что «терроризм представляет собой настолько сложное, многоплановое явление, что формулирование четкого, оптимального определения понятия „терроризм” стало по-настоящему серьезной проблемой». По мнению М.В. Андреева, терроризм «как явление глобального характера признано считать ключевой проблемой современной безопасности». Таким образом, терроризм представляет собой явление общественной жизни, конкретные проявления которого реализуются в совокупности действий субъектов террористической деятельности – актах терроризма, наказуемость которых закреплена в соответствующих статьях Уголовного кодекса. Интересным, на наш взгляд, является подход к определению «терроризм» немецкого криминалиста А. Пфаль-Трауберга, который раскрывает содержание термина через обязательные элементы: наличие политической цели, применение насилия для устрашения, наличие организованной структуры, общественная изоляция субъектов террористической деятельности. К данным элементам стоит добавить двойственную структуру объекта террористического посягательства, выражающуюся в непосредственном и опосредованном объектах. Непосредственным объектом являются физические лица, группы граждан, 140

определяемые по политической, национальной, религиозной или иной принадлежности, организации, объекты материального мира и т.д. Опосредованному воздействию подвергаются общественные отношения, охраняемые правом (порядок управления, конституционный строй, территориальная целостность и т.д.). В литературе также выделяется еще один объект террористического посягательства – объект управления: физические лица, способные принять решение либо совершить действие или бездействие, требуемые террористами. Наличие политической цели и многообъектность террористического посягательства отличают терроризм от иных схожих по объективной стороне насильственных общеуголовных преступлений: убийства, причинения вреда здоровью, диверсии и т.д. Посредством признаков предложил определять терроризм и С.А. Эфиров, выделив при этом политическую мотивацию, насильственный акт, отсутствие необходимой связи с вооруженной конфронтацией. Известный отечественный исследователь терроризма Ю.И. Авдеев указывает, что в мировой науке к понятию терроризма имеется два подхода: социальный и биологический. Социальный подход определяющее значение отводит социальным процессам возникновения терроризма и является главенствующим среди подходов к формулированию понятий и объяснению природы терроризма. Биологический подход объясняет терроризм насильственной сущностью человека, «естественным стремлением людей угрожать интересам других и использовать любые доступные средства для достижения своих целей». Все рассмотренные подходы, как и многие другие, имеют право на свое место в правовой доктрине. Понятия разных областей науки не противоречат друг другу, а рассматривают терроризм с какой-то одной стороны: политической, исторической, психологической, социальной, правовой и т.д., отличаясь друг от друга как по форме, так и по содержанию. Терроризм – явление многогранное, поэтому наиболее верно, на наш взгляд, рассматривать его дефиницию как собирательный термин и подойти к его выработке с помощью метода обобщающего анализа, который позволит с комплементарных позиций провести декомпозицию имеющихся суждений о терроризме, тем самым определив его составляющие, которые в совокупности образуют понятие «терроризм». В явлении терроризма можно выделить следующие составные элементы, позволяющие характеризовать его сущность: 1. Социальная составляющая. Будучи сложным явлением, терроризм вбирает в себя социальные противоречия, достигающие в обществе уровня конфликта. В любом социуме с развитием межличностных отношений возникают и развиваются 141

конкурирующие группы – политические, экономические, духовные. Основой противостояния внутри групп является конфликт интересов индивидов, разрешение которого происходит путем победы одной из конфликтующих сторон. Наиболее вероятным способом разрешения конфликта становится насилие, являющееся важным структурным элементом терроризма, одним из основных его признаков и достаточно удобным практическим средством достижения конечных целей. Терроризм – это прежде всего форма насильственной социальной борьбы, в основе которой лежит определенная идеология, благоприятствующая развитию терроризма. Отличие террористической идеологии заключается в ошибочном представлении о путях преобразования действительности: для террориста объективная реальность представляет собой обостренный контраст «своих» и «чужих», «черного» и «белого». 2. Политическая составляющая. В.В. Устинов указывает, что «терроризм представляет собой одну из форм насильственной политической борьбы». Но не всякое насилие относится к терроризму, а только политически мотивированное. Не следует рассматривать насилие в терроризме и как бессмысленные действия лишь ради самого насилия, это – средство достижения конечных целей – политических. Акции терроризма вызывают в обществе недоверие к органам власти, создают общее мнение неспособности правоохранительных органов бороться с лицами, их совершающими. Цель терроризма – подрыв политического устройства в стране и мире. Мы согласны с мнением, что не стоит излишне политизировать понятие терроризма, но следует учитывать, что «политическое звучание терроризма очевидно», он используется как средство в решении политических проблем с применением насилия. Насилие в политике характеризуется жестокостью, целеустремленностью, носит закономерный характер и появляется, когда с помощью иных форм политической активности достижение целей становится невозможным либо малоэффективным. 3. Психологическая составляющая – устрашение. В условиях социальной нестабильности у человека срабатывает инстинкт самосохранения, основой которого является чувство страха, неуверенности в собственной безопасности, что неизбежно приводит к правовой и общественной дестабилизации. Смыслом терроризма и его отличительной чертой является устрашение населения. Элемент устрашения в терроризме иногда относится к разряду целей. Так, закон «О борьбе с терроризмом» Республики Таджикистан и закон «О противодействии терроризму» Республики Кыргызстан в качестве целей терроризма выделяют нарушение общественной безопасности, устрашение 142

населения либо оказание воздействия на принятие органами власти или организациями решений. Аналогичная формулировка целей содержалась и в Федеральном законе от 25 июля 1998 г. № 130-ФЗ «О борьбе с терроризмом», утратившем силу в 2006 г., когда отечественный законодатель совершенно справедливо отнес данную категорию к форме выражения терроризма, проявления его сути. Устрашение, как и насилие, не является целью терроризма, это лишь средство принуждения для достижения истинных целей: изменение конституционного строя страны, политического курса властей и т.д. Поэтому устрашение в терроризме уместно рассматривать не как цель, а как метод достижения цели. 4. Правовая составляющая. Явление терроризма воплощается в криминальных процессах и в материальной действительности выражается в осуществлении насилия. Однако на практике невозможно криминализировать насилие в целом, уголовной ответственности подлежат различные проявления насилия: причинение вреда здоровью, убийство и т.п. либо угроза применения насилия. Реализация террористических целей происходит в конкретных деяниях – актах терроризма, являющихся основанием уголовной ответственности за терроризм и выраженных в террористических преступлениях, сходных по криминологическим характеристикам, а также нравственно-психологическим и социальным свойствам лиц, их совершающих, и отличающихся от иных общеуголовных преступлений политической мотивацией и террористической идеологией. В российском законодательстве перечень террористических преступлений не закреплен. В законодательных актах количество данных преступлений колеблется от 10 до 18. Так, в частности, в п. 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» указано, что «финансированием терроризма следует признавать, наряду с оказанием финансовых услуг, предоставление или сбор не только денежных средств (в наличной или безналичной форме), но и материальных средств (например, предметов обмундирования, экипировки, средств связи) с осознанием того, что они предназначены для финансирования организации, подготовки или совершения хотя бы одного из преступлений, предусмотренных ст. 205, 205.1, 205.2, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ». Часть 2 ст. 24 Федерального закона от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» указывает, что «организация признается террористической и подлежит ликвидации (ее деятельность – запрещению) по решению суда на основании заявления Генерального прокурора Российской Федерации или подчиненного ему прокурора в случае, если от имени или в интересах организации осуществляются организация, подготовка и совершение преступлений, предусмотренных ст. 205-206, 208, 211, 220, 221, 277-280, 282.1, 282.2 и 360 Уголовного кодекса Российской Федерации, а также в случае, если 143

указанные действия осуществляет лицо, которое контролирует реализацию организацией ее прав и обязанностей». В настоящее время необходимо законодательное закрепление перечня террористических преступлений, так как его отсутствие «негативно отражается на диагностике террористических угроз». Террористические преступления возможно подразделить на две части: непосредственно акты терроризма и преступления, содействующие терроризму. К первой категории, например, относятся составы преступлений, предусмотренные ст. 205 «Террористический акт», 206 «Захват заложника», 211 «Угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава», 360 «Нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой», ко второй категории можно отнести ст. 205.1 «Содействие террористической деятельности», 205.2 «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма», 208 «Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем» и другие статьи УК РФ. Рассмотренные составляющие терроризма – это горизонтальные элементы. Рассмотрение по вертикали позволит определить терроризм как социальнополитическое явление, ограниченное формальными рамками уголовноправового понятия, что, по сути, образует криминологическую дефиницию «терроризм». Криминологическая категория представляется наиболее значимой, так как именно криминология исследует систему мер противодействия преступности как явлению, а не отдельно взятым уголовно наказуемым деяниям. Криминология, используя практический опыт, исследуя эмпирический материал, выводит новое научное знание. Таким образом, исследуя понятие терроризма, можно предложить следующее авторское определение: терроризм – это социально-политическое и криминальное явление, выражающееся в применении уголовно наказуемого насилия для достижения политически значимых целей, а также содействие совершению указанных деяний. Геннадий Святославович Працко, доктор философских наук, доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры гражданско-правовых дисциплин ФГКОУ ВПО «Ростовский юридический институт МВД России» Формы государственно-правовой антикоррупционной идеологии Рассматриваются различные формы государственно-правовой антикоррупционной идеологии. 144

Ключевые слова: коррупция, антикоррупционная идеология, юридические явления, государственная антикоррупционная политика. G.S. Pratzko, DSc (Philosophy), DSc (Law), Professor, Subdepartment of Civil-andLegal Subjects, Russia MI Law Institute (Rostov City); e-mail: [email protected], tel.: 8 (863) 278-61-06. Forms of state-legal anti-corruption ideology. Various forms of state-legal anti-corruption ideology are examined. Key words: corruption, anti-corruption ideology, legal phenomena, state anticorruption policy. Подробный анализ государственно-правовой идеологии, направленной на противодействие коррупции, показывает, что в нее включается целый ряд юридических составляющих. Но без ответа остается вопрос о том, что порождает неразрывность этих феноменов, их неделимость и существенное влияние на институционально-правовую область. Однако надлежит зафиксировать, что вышеобозначенная проблема не только весьма важна, но и имеет статус главнейшей в свете обнаружения правил ее бытования в правовой системе. Совершенно ясно, что как таковая системность государственноправовой идеологии представляет собой то ее качество, которое одновременно и определяет ее содержание, и содействует функционированию в роли значимого элемента правовой системы. Несмотря на бесспорность данного методологического постулата, вопросу системности государственно-правовой идеологии в научной литературе на современном этапе уделено мало внимания, а анализ системности антикоррупционной идеологии сводится к рассмотрению цели и задач политики государства в сфере противодействия коррупции. Однако следует отметить, что по таким основаниям достаточно трудно обозначить закономерности формирования и функционирования антикоррупционной идеологии, так как неясным остается целый конгломерат вопросов, среди которых: что представляют собой критерии для определения цели и задач регулирования этой сферы и как они взаимодействуют с правовой системой, что предопределяет эволюцию антикоррупционного законодательства, чем обусловлен разрыв между концептуальными и правовыми основами антикоррупционной политики и др. Для разрешения данной методологической проблемы мы можем предложить подход, указывающий направление ее решения. Так, потому что любая система обнаруживается суммой неких компонентов, безусловно, следует отталкиваться от того, что не все, что располагается внутри объекта и тесным образом с ним взаимосвязано, представляет собой его часть. Из всего многообразия явлений к элементам системы государственно-правовой идеологии целесообразнее причислять то, что значительно для эффективного процесса влияния на 145

реальность, для ощутимого влияния на поведение и сознание субъектов права. Данный порог отбора явлений в систему государственно-правовой идеологии предопределен несколькими факторами: целями системы государственноправовой идеологии, ее функциональной и генетической сторонами, а также интерпретацией права, обнаруживающей общечеловеческие ценности. Следует акцентировать внимание на том, что в переходный период компоненты системы государственно-правовой идеологии ощущают на себе кризис с точки зрения аксиологических, концептуальных, функциональных и некоторых других аспектов. Любой элемент системы государственно-правовой идеологии в этих условиях объемлет массу отрицательных характеристик, определенных системным кризисом эволюционирующего государства. Исключение из объема дефиниции системы государственно-правовой идеологии любых негативных явлений не способствует повторению в нем реальной рассогласованности социального процесса, лишает анализируемое явление имманентного источника дальнейшего развития. Последующее изучение с использованием анализируемого радикального взгляда переходной системы повлечет за собой отвержение самого факта ее наличия в переходный период по причине бесчисленных ее недостатков. Значит, в объем понятия системы государственно-правовой идеологии в пределах противодействия коррупции необходимо включать и сугубо отрицательные явления, но только те, которые определяют элемент системы как ее функциональную константу и являют собой ее подлинное содержание. К отрицательным явлениям, описывающим состояние компонентов конкретной системы, нужно причислить пробельность ее источников, правовой нигилизм, разноречивость и многосторонность источников идеологии и т.д. Дезорганизация системы государственно-правовой идеологии в переходный период обязательна, поэтому полностью отделить от нее негативные юридические явления не представляется возможным. В контексте сказанного под системой государственно-правовой идеологии в области противодействия коррупции мы подразумеваем конгломерат ее источников, определяющих цели государственно-правового регулирования борьбы с коррупцией, выстраивающих доктринальный, концептуальноправовой и ценностно-правовой ее уровни. Среди источников государственно-правовой антикоррупционной идеологии выделяются концепции государственной политики, международные нормативные правовые документы, кодексы этики должностных лиц, правовые идеи. Это международные документы, определяющие цели и ценности национальной политики, такие как Всеобщая декларация прав человека ООН 1948 г., Европейская декларация прав человека и основных свобод; международные антикоррупционные акты: Конвенция ООН против коррупции 2003 г., Конвенция Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию 1999 г., Конвенции ОЭСР о борьбе со взяточничеством, Кодекс ООН поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка 1979 г., Международный кодекс поведения государственных должностных лиц ООН 1997 г., модельный 146

кодекс поведения государственных служащих СЕ 2000 г. К внутренним источникам причисляются Конституция РФ, Стратегия национальной безопасности до 2020 г., Национальная стратегия противодействия коррупции, Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции», внутренние кодексы поведения должностных лиц, правовые теории и концепции в области борьбы с коррупцией и др. Вышеперечисленные источники являют собой единую систему, а их системность обусловлена пониманием предмета коррупции как негативного феномена, ее социально-правовой сути, направления государственной политики в данной области. Не вызывает сомнений, что государственная антикоррупционная политика, основываясь на нормах и принципах международного права, должна имплементировать их в законодательстве государства. Но это вовсе не является целью ее формирования, а только совокупным институциональным ядром эволюции государственной политики в этой области, воспроизводящей внутренние главнейшие черты воплощения данного явления в свете совокупности проблем социальной действительности. Поэтому особенную роль получает формулировка цели государственной политики, придающей ей конечный смысл. Цель в праве является одним из существенных элементов, она определяет вектор регулирования социальных отношений, согласуясь с ценностями политики, которые закрепляются в документах концептуального содержания и имплементируются нормативными правовыми актами. Задача толкования цели права разрешается при помощи государственно-правовой идеологии. Так, например, пробелы в этой области приводят к издержкам правового регулирования, ограничениям прав и свобод либо, наоборот, к излишнему их расширению. Данный факт ясно просматривается на примере отечественного законодательства о политических партиях, которое не ставит цели в свете формирования общественного мнения. Поэтому некоторые эксперты считают, что «…было бы более правильным закрепить в законе интересы и потребности политических партий в словосочетании „содействие свободному формированию общественного мнения”, а не „формирование общественного мнения”, так как зафиксированная в законе формулировка выражает понимание и восприятие отношений партий и граждан как отношений подчинения – управления со стороны партий». Однако нужно подчеркнуть, что подобная законодательная регламентация цели входит в противоречие с конституционными нормами о свободе слова. Ведь законодательство о политических партиях в первую очередь и направлено на реализацию данной нормы. На наш взгляд, автор затронул серьезную проблему, тесно взаимосвязанную с концептуализацией права и, особенно, правового регулирования. Правовая идеология предполагает формулирование дефиниции цели и задач государственно-правового регулирования социальных отношений, которые, в 147

свою очередь, обусловливаются ценностями, находящимися в фундаменте политики в конкретной сфере. Так, в соответствии с разнообразными источниками правовой идеологии главенствующую роль играет принцип их имплементации, который не представляется возможным свести к формальным процедурам, например, ратификации международных документов. Основная роль принадлежит цели, которая устанавливается государством, ценностям, на которых базируется правовая система. С такой точки зрения борьба с коррупцией – это вовсе не безличный процесс, но процесс, вписанный в общий контекст государственной политики, главная ценность которой – права и свободы человека, их всесторонняя защита и реализация. Выше обозначенная проблема есть вопрос концептуализации политики, который включает разработку понятийного аппарата и определение ее цели и задач, что представляет собой нужное условие законодательного сопровождения антикоррупционной деятельности, формирования результативных правовых механизмов противодействия коррупции. В таком случае следует признать, что «на современном этапе противостояние коррупции и теневой экономике в нашей стране продолжает иметь случайный характер, несмотря на огромный массив принятых разнообразных нормативных правовых актов, фиксирующих международные или частные вопросы этого противодействия. Официальные политические доктрины противодействия теневой экономике и коррупции (как на политико-декларативном, так и на законодательном уровнях) не разработаны». Цель антикоррупционной политики должна гармонично вписываться в общую канву государственной политики, ее ценностной базы, отражать ориентиры социально-экономического развития страны и, что кажется важным, определять тенденции общественного сознания. С учетом сложности явления коррупции цель политики не может быть простой, т.е. она должна включать в себя ряд взаимозависимых задач. В соответствии с одним из мнений цель антикоррупционной политики содержит пять направлений работы: расширение компетентности и увеличение эффективности государственной власти в ходе управления, авторитета власти внутри и вне страны; рост инвестиционных и некоторых других экономических рейтингов Российской Федерации; уменьшение экономических издержек, улучшение показателей экономики; поощрение рыночного прогресса (добросовестной конкуренции); оздоровление морально-психологического состояния населения, закрепление справедливого распределения национальных ресурсов. Необходимо признать общественную значимость этих направлений работы, сформулированных в качестве целей антикоррупционной политики. Однако 148

они, скорее, выступают конечным результатом деятельности государства, устремленной не только на противодействие коррупции. Поэтому становится понятным отсутствие конкретности, наблюдаемое в чрезмерном расширении предмета политики. По всей вероятности, это является итогом размытости понятия коррупции, которым пользуются сторонники данной точки зрения. В соответствии с вышеупомянутым подходом считаем вполне верным изучать современную государственную антикоррупционную политику России в качестве деятельности органов государственной власти, граждан и общественного самоуправления по сдерживанию антикоррупционной деятельности в целях социально-экономического и культурного эволюционирования согласно целям национальной безопасности на базе защиты прав и свобод человека и гражданина. Впервые обобщенные представления об областях общественной жизни, которым угрожает коррупция, были обозначены в Конвенции ООН против коррупции 2003 г., которая определяет концептуальное поле антикоррупционной политики, вычленяет ее предмет в общесоциальном контексте. В основе документа лежит идея о том, что коррупция завязана в тугой узел с такими антисоциальными явлениями, как отмывание криминальных доходов и организованная преступность. В нем с достаточной определенностью выражаются задачи антикоррупционной политики, для решения которых собираются подписывающие его государства: безопасность и стабильность социума; демократические институты и ценности; справедливость и этические ценности; правопорядок и устойчивое развитие. Уже в 2003 г. под Конвенцией подписались более 80 государств, в числе которых была и Россия. В конце года было издано распоряжение Президента Российской Федерации от 6 декабря 2003 г. № 581-рп «О подписании Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции». Конвенция ООН против коррупции от 31 ноября 2003 г. не формулирует дефиниции коррупции, акцентируя внимание на фундаментальном значении принципа государственного суверенитета при реализации антикоррупционной политики: «1. Государства-участники реализовывают свои обязательства в соответствии с настоящей Конвенцией согласно позициям суверенного равенства и территориального единства государств и принципу невмешательства во внутренние дела остальных государств. 2. Ничто в настоящей Конвенции не наделяет государство-участника правом реализовывать на территории иного государства функции и юрисдикцию, которые входят лишь в компетенцию органов данного государства согласно его внутреннему законодательству». Документ подчеркивает и важную роль характерных черт правовой системы национальных государств в реализации норм Конвенции, подчеркивая, что: «1. Любое государство-участник, согласно базовым принципам его правовой системы, формулирует и реализует скоординированную и результативную политику противодействия коррупции, содействующую участию общества и учитывающую принципы правопорядка, 149

управления публичными делами и публичным имуществом, честности, ответственности, неподкупности, прозрачности». В то же время унификация терминологического аппарата, используемого в документах, формирует соответственное концептуальное пространство, в границах которого феномен коррупции получает необходимые уголовноправовые характеристики. В этом плане суждение ряда ученых о неправовом характере коррупции не может быть названо справедливым не только по причине принятия Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции», который формулирует ее дефиницию, но и в силу вычленяемой данными документами суммы деяний, истолкованных не как коррупционные, но как коррупция. Так, в соответствии с Конвенцией Организации Объединенных Наций против организованной преступности: «1. Конкретное государство-участник осуществляет такие законодательные и другие действия, какие необходимы, с тем чтобы признать в качестве уголовно наказуемых такие деяния, когда они совершаются умышленно: a) обещание, предложение или предоставление публичному должностному лицу, лично или при помощи посредников, какого-либо несправедливого преимущества для самого должностного лица или иного физического или юридического лица, с тем чтобы это государственное лицо предприняло какоелибо действие или бездействие при отправлении своих непосредственных должностных обязанностей; b) вымогательство или принятие публичным должностным лицом, лично или при помощи посредников, какого-либо неправомерного преимущества для самого должностного лица или другого физического или юридического лица, с тем чтобы это должностное лицо совершило какое-либо действие или бездействие при отправлении своих непосредственных должностных обязанностей». Конвенция ООН против коррупции от 31 ноября 2003 г. раздвигает границы концептуального пространства, унифицируя ряд терминов, используемых в Конвенции 2000 г. и определяющих явление коррупции. В том числе такой существенный термин, как «публичное должностное лицо», которое толкуется как любое назначаемое или избираемое лицо, которое замещает должность в административном, исполнительном, законодательном, судебном органе государства-участника на временной или постоянной основе, за плату или без таковой, независимо от уровня должности данного лица. Однако унификация данных терминов ограничивается правовыми системами государств-участников, что, безусловно, предусматривается данными документами при помощи формулировки – «для целей настоящей Конвенции». То есть подписавшие Конвенцию государства вправе видоизменять концептуальный ряд согласно особенностям их правовых систем и правовой политики в данной области. Но существен сам факт отнесения этими документами феномена коррупции к уголовно-правовой области, что может 150

быть обозначено как подход к этому социально-правовому явлению, формированию глобальной антикоррупционной политики. Несколько другие акценты сделаны в ратифицированной Российской Федерацией Европейской конвенции об уголовной ответственности за коррупцию от 4 ноября 1998 г. Вышеназванный документ тоже не дает дефиниции коррупции. В нем перечислен ряд «коррупционных преступлений», среди которых взятка, подкуп должностного лица, злоупотребление служебным положением и др. В связи с этим особую значимость приобретает унификация терминологического аппарата, проделанная в документе. Так, при квалификации преступления как коррупционного, особенно в отношении транснациональных коррупционных дел, наблюдается ряд сложностей, которые сопряжены с различием понятий, используемых в национальных законодательствах государств. Подобная ситуация провоцирует вопросы в реализации принципа, согласно которому страны обязаны признавать, что деяние подлежит преследованию как по закону одного государства, так и по закону другого государства. Присоединяющиеся к Конвенции государства, таким образом, должны приводить терминологию, применяемую в своем законодательстве в соответствие, с терминологией Конвенции. Надлежит обратить внимание на то, что, так как к источникам государственноправовой идеологии в сфере борьбы с коррупцией мы причисляем исключительно ратифицированные международные документы, нет нужды изучать другие документы, которые, тем не менее, оказывают существенное влияние на процесс концептуализации политики в выше обозначенной сфере. Говоря о российских источниках, в первую очередь следует вести речь о Стратегии национальной безопасности до 2020 г. Стратегия представляет собой главный документ по планированию эволюционирования системы обеспечения национальной безопасности, в котором нашли отражение порядок действий и меры по обеспечению безопасности. В качестве главной задачи в документе определено поддержание силами обеспечения национальной безопасности внутренних и внешних условий, необходимых для реализации стратегических задач. Противодействие коррупции включено в систему приоритетов национальной безопасности и сопряжено с обеспечением государственной и общественной безопасности (ст. 37-40), экономическим ростом (ст. 55), тесно взаимосвязано с проблемой повышения уровня жизни россиян. Стратегия, давая оценку коррупции, включает ее в ряд угроз национальной безопасности (ст. 38), считает борьбу с ней одним из основных направлений государственной политики в области защиты государственной и общественной безопасности на долгосрочную перспективу (ст. 38), помещает ее в систему основополагающих стратегических рисков и угроз в экономической сфере (ст. 55), и видит в ней (борьбе) одно из главных условий повышения уровня жизни. По некоторым оценкам «…институциональная согласованность системы обеспечения национальной безопасности и борьбы с коррупцией приобретает 151

черты завершенности в государственной политике в данной области, в рамках которой обосновывается место защиты национальных интересов в антикоррупционной деятельности». Так, Национальная стратегия противодействия коррупции, утвержденная Указом Президента РФ от 13 апреля 2010 г. № 460, основным своим принципом называет «признание коррупции одним из основных и самых опасных вызовов безопасности Российской Федерации». Стратегия выступает основным источником государственно-правовой идеологии противодействия коррупции, так как именно данный документ призван сформировать концептуальную основу в этой сфере, определяя цель и задачи антикоррупционной политики государства. Детализируя положения Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 г., отметим, что данный документ является собой «постоянно улучшаемую систему мероприятий кадрового, экономического, информационного, организационного, правового характера, учитывающую федеративное устройство Российской Федерации, охватывающую муниципальную, федеральную, региональную сферы, устремленной на ликвидацию фундаментальных факторов коррупции в социуме и продуманно осуществляемую федеральными органами публичной власти, другими государственными органами, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, институтами гражданского общества, организациями и физическими лицами». Однако, несмотря на значимость этого документа для идеологического оформления правового противодействия коррупции, становится очевидной декларативность главных его положений. Это касается определения цели и задач Стратегии, которые, безусловно, следует приравнивать к цели и задачам антикоррупционной политики. Цель Стратегии формулируется как искоренение условий и причин, провоцирующих коррупцию в нашем государстве. В качестве компонента, существенного для системы государственно-правовой идеологии в области противодействия коррупции, надлежит обозначить выделение основных направлений реализации Национальной стратегии противодействия коррупции, в которых узнается роль развития правосознания, участия институтов гражданского общества. Несмотря на принятие Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции», правовое поле в этой области нуждается в совершенствовании как в связи с рамочным характером данного акта, так и в силу избыточной декларативности его положений и нормативного характера определения коррупции. Итак, система государственно-правовой идеологии в области противодействия коррупции в России является суммой взаимосвязанных источников (форм), системно-правовой основой которых послужила конституционно закрепленная высшая ценность прав и свобод человека и гражданина, а нормативно-правовое содержание, обусловливающее закономерности регулирования, 152

определено целью государственно-правового регулирования противодействия коррупции. Елена Николаевна Зарубина, соискатель ФГКУ «ВНИИ МВД России»; Татьяна Вячеславовна Прокофьева, кандидат юридических наук, доцент, докторант ФГКУ «ВНИИ МВД России»

Отражение признаков экономических преступлений в социальной информации Рассматриваются понятие, сущность и виды социальной информации. Представлена характеристика социально значимой информации, отражающей следы преступлений в сфере экономики и способной восполнить неопределенность первичных оперативно-розыскных данных у субъектов оперативно-розыскной деятельности ОВД. Ключевые слова: социальная информация, информационное обеспечение, преступления в сфере экономики, признаки преступной деятельности. E.N. Zarubina, Candidate, Russia MI FPOI National Research Institute; e-mail: [email protected], tel.: 8 (495) 691-74-31; T.V. Prokofieva, PhD (Law), Assistant Professor, Doctoral Candidate, Russia MI FPOI National Research Institute; e-mail: [email protected], tel.: 8 (495) 667-1508. Reflecting indicators of economic crimes in social information. The concept, nature and kinds of social information are viewed. The description of socially significant information reflecting traces of crimes in the sphere of economy and able to make up for the uncertainty of primary operative-and-search data for subjects of police operative activities, is presented. Key words: socially information, informational support, crimes in the sphere of economy, indicators of criminal activities.

Оперативная обстановка в сфере борьбы с экономической преступностью остается сложной. В последние годы значительно увеличились масштабы 153

причиняемого преступлениями ущерба, в том числе за счет использования криминалитетом новых схем их совершения, его организованности и выхода в пространство, охватываемого юрисдикцией двух и более государств, особенно в части вопросов, касающихся легализации преступных доходов, и др. Подобное положение дел требует от органов внутренних дел принятия адекватных мер в сфере борьбы с экономической преступностью, функционального и эффективного использования инструментария оперативнорозыскной деятельности (ОРД), где главенствующая роль отводится информационному обеспечению, которое организуется и проводится в соответствии с Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности». В информационном обеспечении ОРД важнейшим компонентом является, безусловно, информация и ее разновидности. Как показывает анализ научной литературы, в настоящее время авторами представлено значительное количество разнообразных толкований термина «информация». Все они заслуживают внимания, но в данной статье, рассуждая о ней, мы будем придерживаться дефиниции, закрепленной в Федеральном законе от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», – сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах независимо от формы их представления. Такой подход является оправданным и с позиции того, что предметом научного познания в аспекте данной статьи является не информация как категория в целом, а ее составная часть (вид) – социальная информация, которая должна отражать следы преступлений и способна восполнить неопределенность первичных оперативно-розыскных данных, а в роли непосредственных ее потребителей должны выступать субъекты оперативно-розыскной деятельности ОВД. В научной литературе нет единого определения сущности социальной информации. В данной ситуации мы поддерживаем авторов, утверждающих, что к социальной информации можно отнести любую информацию, циркулирующую в обществе, которая обеспечивает выполнение им функций социальной системы. Иными словами, социальная информация – это совокупность знаний, которые формируются и воспроизводятся в обществе и используются его членами для регулирования общественного взаимодействия, коллективных или индивидуальных отношений и процессов. Она, являясь составной частью информации, возникает там, где есть коммуникационные системы и общество, а способ использования определяется субъектом ее потребления. Социальная информация может классифицироваться по различным основаниям: по источникам поступления (внутренняя или внешняя); по сферам 154

общественной жизни (экономическая, политическая и др.); по ее характеру (например, количественная и качественная) и т.д. Одновременно для членов общества (отдельного субъекта) существуют некие данные (сведения), имеющие наибольшее потребительское значение. Такая информация называется социально значимой. Основу социально значимой информации составляют: правовые акты, затрагивающие права и свободы человека и гражданина, а также устанавливающие правовое положение организаций и полномочия государственных органов, органов местного самоуправления; информация о состоянии окружающей среды; информация о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления, а также об использовании бюджетных средств (за исключением сведений, составляющих государственную или служебную тайну); информация, накапливаемая в открытых фондах библиотек, музеев и архивов, а также в государственных, муниципальных и иных информационных системах, созданных или предназначенных для обеспечения граждан (физических лиц) и организаций такой информацией; иная информация, недопустимость ограничения доступа к которой установлена федеральными законами, и др. В определении значимости и важности социальной информации для субъектов ОРД ОВД, по нашему мнению, следует отталкиваться от специфики объекта оперативно-розыскного воздействия и задач, которые поставлены перед данным конкретным оперативным подразделением ОВД исходя из его компетенции. К примеру, для обеспечения экономической безопасности и противодействия коррупции в отдельно взятом регионе для сотрудников ОВД необходима комплексная информация о состоянии всех сфер общественной жизни (социально-экономической, социально-политической, духовно-нравственной и др.) в данном конкретном регионе. Только наличие комплексной информации, в том числе социального микроклимата в регионе, всесторонний ее анализ и оценка позволяют определить вероятность совершения экономических преступлений, проявлений коррупции на конкретной территории и соответственно направление применения сил, средств и методов ОРД. Если речь идет о борьбе с экономической преступностью в какой-то отдельной сфере экономической деятельности (например, в нефтегазовом комплексе), то информация должна отражать прежде всего состояние этой сферы, ее производственно-экономические показатели, специфику рынка, ценообразование на товары и услуги и др.

155

Сказанное подтверждают исследования других авторов. Так, Э.А. Васильев, изучая мнение сотрудников ОВД, занимающихся выявлением и раскрытием преступлений в рыбной отрасли, поставил перед респондентами прямой вопрос: какая информация для поисковой деятельности важнее: оперативно-розыскная, включая данные негласных сотрудников, или общая, куда им были включены сведения общедоступного характера. Большинство оперативных сотрудников ОВД (97%) на первое место поставили общую информацию: о предприятиях, занятых в рыбной отрасли; о состоянии рынка водных биоресурсов и нормативно-правового регулирования производственной деятельности, а также вопросы налогообложения и др. Или другой пример – из практики борьбы с экономическими преступлениями в лесной отрасли, где ежегодно контролирующие органы фиксируют порядка 30 тыс. фактов незаконных рубок, ущерб от которых оценивается на сумму от 12 до 14 млрд руб. Сложность выявления преступлений в данной отрасли, по мнению сотрудников ОВД, определяется отсутствием технических возможностей обеспечить действенный контроль и проверку легальности оборота лесопродукции как на пунктах контроля при их транспортировке внутри страны, так и при осуществлении экспортных операций на таможенной границе. Тем более, как отмечают сотрудниками ОВД, в регионах России действует многолетняя отлаженная криминальная система не только оформления и получения фиктивных документов на лес, но и каналов доставки «черного нала». Поэтому большинство сотрудников ОВД, специализирующихся на борьбе с преступлениями в лесной отрасли, считают одним из перспективных направлений в системе оперативно-розыскных мер, направленных на декриминализацию сферы лесопользования, повышение уровня информационного обеспечения путем использования информации, сформированной на основе материалов: космической съемки (аэросъемки). К слову, проведенный в истекшем году в некоторых регионах России аэрокосмический мониторинг лесного фонда показал превышение фактических объемов незаконных рубок над заявленными в 3 раза; «реестров выделения леса», которые ведутся в некоторых субъектах Российской Федерации, где концентрируется общедоступная для всех информация о каждом лесозаготовителе с момента начала заготовки древесины и до сдачи деляны, а также информация о перевозчиках леса, и др. По данным исследователей проблем обеспечения экономической безопасности, также одной из криминально пораженных отраслей экономики, требующей повышенного к себе внимания со стороны субъектов ОРД ОВД, является 156

золотодобывающая отрасль, где по предварительным подсчетам специалистов доля криминального золота на нелегальном рынке составляет 35-40%. Главным образом, по мнению экспертов, золото на нелегальный рынок поступает путем незаконной разработки недр (75%), которая по действующему уголовному законодательству не образует самостоятельного состава преступления, хотя и наносит значительный ущерб государству. Только в районах Крайнего Севера незаконной разработкой недр занимаются в среднем около 7 тыс. человек, которые в течение сезона (в год) могут намыть 700-800 кг золота. Путем анализа правоохранительной практики установлено, что в настоящее время незаконно добытое золото редко используется преступниками для личных нужд (например, для изготовления ювелирных изделий и т.д.). Наиболее часто похищенное или незаконно добытое золото сбывается в районах золотодобычи в предприятия, основным видом деятельности которых является добыча золота. Например, по данным респондентов, такая практика распространена в Магаданской области, где регистрируются предприятия, оформляются официальные лицензии, но фактически добычей золота не занимаются, а скупают находящийся в незаконном обороте металл, который сдают на аффинажные заводы и тем самым легализуют его. Данный вид криминального промысла выгоден, потому что незаконные владельцы золота продают находящийся у них металл максимально за 60-65% от их реальной цены, а скупщики из числа руководителей коммерческих предприятий реализуют скупленное золото уже по реальной рыночной цене, при этом никаких затрат не несут. Лицензированием права пользования недрами с целью геологического изучения недр, разведки и добычи полезных ископаемых на территории Магаданской области занимаются Управление природных ресурсов Минприроды России и Департамент природных ресурсов администрации области, а распоряжается государственным фондом недр Управление по недропользованию области. Управление совместно с Департаментом как уполномоченным представителем администрации Магаданской области формирует перечни участков для проведения аукционов и конкурсов, а также ведет учет добытого металла. Сведения публикуются в открытой печати. Даже визуальное ознакомление с данными о добытом металле позволяет выявить предприятия, которые занимаются скупкой незаконно добытого металла. Неопределенность – постоянный спутник ОРД, и чаще всего она возникает из-за отсутствия полных, достоверных данных по той или иной проблеме или из-за отсутствия у лица, решающего конкретную задачу, необходимых знаний, позволяющих ее решить. Поэтому субъект ОРД неизменно нуждается в 157

полезных данных, которые позволяют принимать решения по первичным признакам и, главным образом, разрешать вопросы неопределенности. Следовательно, комплексное использование социальной информации уменьшает степень неопределенности в результате получения субъектом оперативно-розыскной деятельности интересующих его сведений из общедоступных источников. Одновременно разрешение этих вопросов позволяет обеспечить: качество информации, т.е. правильный отбор фактов, выделение важных моментов, полное понимание действительности; своевременность получения информации, так как ценность любого информационного документа по истечении времени снижается; ясность информации, поскольку даже достаточное количество данных не достигает своей цели, если информация непонятна. Полезность информации обеспечивается процессом формирования и поддержания достаточного уровня достоверности информации в оперативнорозыскной деятельности. Необходимо постоянное обновление информации, ее анализ и преобразование в новые данные, в том числе оперативно-розыскного назначения. Другие вышеупомянутые требования к социальной информации – качество, своевременность, ясность – раскрываются через ее свойства, основными из которых являются: отражение ожидания субъекта социального действия по актуальным проблемам и оценки, данной различными субъектами по тем или иным волнующим сторонам социальной действительности; получение субъектом потребления информации по доступным каналам связи, в результате чего он может истолковывать полученные знания с помощью накопленной информации об окружающей действительности, которой он уже обладает; побуждение субъекта к социальному действию, т.е. информация содержит побудительный мотив (мотивы). Последнее требование является определяющим, поскольку социальная информация с необходимостью и достаточностью реализуется только в процессе организационно преобразующей деятельности субъекта. Вне рамок социального творчества информация может выполнять различные функции: служить увеличению знаний об окружающей действительности, ориентации в этой действительности, использованию для целей субъекта действующих в ней закономерностей. Но, вместе с тем, реализация этих функций информации не 158

ведет к социальным преобразованиям, если отсутствует мотив (идея) этих преобразований. Как показывает анализ эмпирических материалов, в социальных системах в настоящее время организован активный информационный обмен, основанный на взаимодействии, т.е. на процессе взаимного (совместного) воздействия – непосредственного или опосредованного – объектов (субъектов) друг на друга, порождающего их взаимную обусловленность и связь. С точки зрения философии взаимодействие – это универсальная форма развития объективного мира, определяющая существование и структурную организацию любой материальной системы. Взаимодействие как материальный процесс сопровождается передачей материи, движения и информации. Оно относительно, осуществляется с определенной скоростью и в определенном пространстве-времени. Психологи рассматривают взаимодействие как процесс влияния людей друг на друга, порождающий их взаимные связи, отношения, общение, совместные переживания и совместную деятельность. Адресное знакомство оперативного сотрудника с такой информацией может вносить невосполнимый ничем другим эффект в оперативно-розыскную деятельность, являться побуждающим мотивом к определению направлений поисковой деятельности, разработке оперативно-розыскных версий и др. В качестве иллюстрации к сказанному следует указать, что одним из самых распространенных видов экономических преступлений в России считается криминальное установление контроля над управлением и активами предприятий (рейдерство). Такое положение (отношение к рейдерству) объясняется тем, что, во-первых, суммарный ущерб от действий рейдеров по сравнению с другими преступлениями наиболее значителен. К примеру, согласно подсчетам Следственного комитета России за период с 2008 по 2010 г. он составил более 4 млрд рублей в год без учета косвенного ущерба инвестиционной привлекательности России. Во-вторых, по мнению предпринимателей, его легче всего совершить, имея коррумпированные связи, а по признанию сотрудников правоохранительных органов такие преступления по названным же причинам тяжелее всего раскрываются. При этом если виновный в их совершении обладает коррумпированными связями в судебной и правоохранительной системе, то практически в 100% случаев сотрудники ОВД в возбуждении уголовных дел отказывают. Сказанное вынуждает пострадавшую сторону все чаще обращаться к широкой общественности, обсуждать «свою проблему» в «форумах», «чатах» и т.д. Именно мониторинг сети Интернет не так давно позволил сотрудникам УМВД по Республике Бурятия предотвратить силовой захват каскада электростанций, а также предприятий цементной промышленности с участием высокопоставленных коррумпированных чиновников. 159

Отметим, что в информационных (социальных) системах часто общаются случайные собеседники, зачастую распространяя слухи. Поэтому оперативные сотрудники ОВД редко обращаются к таким данным. Между тем источником социальной информации являются общество, его разные сферы и стороны жизнедеятельности, что вызвано потребностью людей в общении и взаимодействии, которые обеспечивают постоянную циркуляцию информации в пространстве, в том числе на уровне слухов. Однако слухи тоже являются неотъемлемым элементом в структуре неформальной коммуникации любого общества и представляют собой недостаточно проверенные сведения неизвестного происхождения, передаваемые в процессе межличностного общения, заслуживающие проверки. Завершая исследование, отметим, что современному этапу общественного развития присущи черты, которые должны отражаться в повседневной деятельности сотрудников ОВД, специализирующихся на обеспечении экономической безопасности и противодействии коррупции: современное общество характеризуется качественными изменениями информационного пространства, в первую очередь за счет модификаций телекоммуникационных ресурсов. Развитие информационных технологий расширяет возможность доступа к информации субъектов ОРД ОВД, специализирующихся на обеспечении экономической безопасности и противодействия коррупции; социальная информация является отражением всей системы социальной практики, всех общественных явлений и процессов, в которых содержатся среди всех прочих и признаки преступлений. Григорий Анатольевич Рукавишников, кандидат юридических наук, старший специалист Центра профессиональной подготовки МВД по Чувашской Республике

К вопросу о порядке приема, регистрации, рассмотрения и проверки анонимных сообщений граждан в органах внутренних дел Российской Федерации Проведен анализ положений нормативных правовых актов, регламентирующих работу с анонимными обращениями граждан в органах внутренних дел. Внесены предложения по совершенствованию законодательных и ведомственных нормативных правовых актов в названной сфере. 160

Ключевые слова: анонимные сообщения, информация, административный регламент, преступления, коррупционные правонарушения, оперативнорозыскная деятельность, сотрудники органов внутренних дел. G.A. Rukavishnikov, PhD (Law), senior Vocational Training Centre, Ministry of Interior in the Chuvash Republic, Cheboksary; e-mail: [email protected], tel.: 8 (8352) 24-19-32. On the problem of the procedure of receiving, registering, considering and checking up citizens anonymous messages in the law-enforcement bodies of the Russian Federation. It analyzes provisions of the legal acts regulating the work dealing with the anonymous information of citizens in the law-enforcement bodies. Suggestions have been made to improve legislative and departmental legal acts in the above-mentioned sphere. Key words: anonymous messages, information, administrative regulations, crimes, corruption offences, operative detective activity, staff of law-enforcement bodies. В соответствии с законодательством сотрудники полиции обязаны принимать, регистрировать, проверять заявления и сообщения о преступлениях, об административных правонарушениях, о происшествиях и принимать по ним соответствующие меры (пп. 1 ч. 1 ст. 12 Федерального закона «О полиции»). Особое место среди них занимают анонимные сообщения, т.е. сообщения, поступившие от лиц, не пожелавших указать сведения о себе. Специфические признаки анонимных сообщений заключаются в том, что при наличии содержательной части, отражающей суть самого сообщения, в нем отсутствуют обязательные атрибуты (фамилия, имя, отчество и адрес заявителя) или указаны вымышленные. В связи с этим порядок работы с анонимными сообщениями граждан, поступающими в органы внутренних дел по различным каналам, несколько отличается от общепринятого. Автором предпринята попытка провести системный анализ положений нормативных правовых актов, регламентирующих работу с анонимными обращениями граждан в органах внутренних дел. I. На законодательном уровне процедура рассмотрения обращений граждан регламентирована Федеральным законом от 2 мая 2006 г. № 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации». Данный Закон отменил Указ Президиума Верховного Совета СССР от 2 февраля 1988 г. № 8422-XI «О внесении дополнений в Указ Президиума Верховного Совета СССР „О порядке рассмотрения предложений, заявлений и жалоб граждан”». В этом указе закреплялось понятие анонимного обращения и устанавливался запрет на работу с анонимными письмами. Можно предположить, что сотрудники правоохранительных органов «де-юре» должны были безучастно 161

относиться к безымянным сообщениям о совершенных, подготавливаемых и замышляемых преступлениях. Однако абсурдность такого предположения не вызывает сомнений. Поэтому, несмотря на официальные запреты, анонимная информация использовалась в борьбе с преступностью. Главным критерием необходимости проведения соответствующей проверки являлось содержание послания, т.е. информация, представляющая оперативный интерес. В ст. 7 рассматриваемого Закона от 2 мая 2006 г. в качестве обязательных требований к письменному обращению называется необходимость указания фамилии, имени, отчества гражданина и почтового адреса, по которому должен быть направлен ответ. То есть закон напрямую не называет обращения, не отвечающие указанным требованиям, анонимными, хотя, как нам представляется, именно о них идет речь. В случае если в письменном обращении не указаны необходимые реквизиты, но содержатся сведения о подготавливаемом, совершаемом или совершенном противоправном деянии, а также о лице, его подготавливающем, совершающем или совершившем, обращение подлежит направлению в государственный орган в соответствии с его компетенцией (ст. 11). Не претендуя на исчерпывающий анализ рассматриваемого Закона, укажем лишь его некоторые спорные, на наш взгляд, предписания. Во-первых, в тексте нормы (ст. 11 Закона от 2 мая 2006 г.) не упомянуты лица, замышляющие (именно замышляющие, а не подготавливающие, совершающие или совершившие) преступные деяния. Представляется, что законодатель не указал такую категорию лиц, основываясь на положениях Уголовного кодекса РФ. Причем, если с позиции уголовного законодательства обнаружение умысла не представляет возможности для реализации уголовно-правовых норм и не является уголовно наказуемым, то для оперативно-розыскной деятельности выявление лиц, замышляющих преступления, – это одна из задач названной деятельности. Во-вторых, в соответствии с п. 1 ст. 4 названного Закона обращения могут подаваться в устной и письменной форме. Вместе с тем, п. 2 ст. 8 предполагает обязательную регистрацию только письменных обращений. На вопрос о процедуре регистрации сообщений (в том числе анонимных), полученных устно по телефону (не на личном приеме), законодатель ответа не дает. II. Порядок работы с обращениями граждан в органах внутренних дел, в том числе с анонимными, регламентируется Административным регламентом МВД России предоставления государственной услуги по приему, регистрации и разрешению в территориальных органах МВД России заявлений, сообщений и иной информации о преступлениях, об административных правонарушениях, о происшествиях и Инструкцией об организации рассмотрения обращений граждан в системе Министерства внутренних дел Российской Федерации. 162

Аналогичные нормативные документы, содержащие предписания о работе с анонимными обращениями, приняты и в других структурах, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, и иных правоохранительных органах. 1. Регламент № 140 устанавливает, что анонимные заявления, поступившие по почте или информационным системам общего пользования, в которых содержатся сведения о признаках совершенного или готовящегося преступления, без регистрации передаются в соответствующие подразделения территориального органа МВД России для возможного использования в установленном порядке в оперативно-розыскной деятельности (п. 59). Анонимные заявления, поступившие по почте или информационным системам общего пользования, содержащие данные о признаках совершенного или готовящегося террористического акта, регистрируются в Книге учета сообщений о происшествиях (далее – КУСП) (п. 63). Указанная норма практически дословно воспроизводит аналогичные положения, содержащиеся в предшествующих нормативных правовых актах, регулирующих рассматриваемое направление деятельности органов внутренних дел. Еще более ранний нормативный документ запрещал регистрацию любых анонимных сообщений независимо от их содержания относительно видов преступных деяний. 1.1. Если буквально толковать эти положения, не совсем понятно, как быть с анонимными заявлениями или сообщениями (именно с сообщениями, а не только с заявлениями), которые поступили не по почте и информационным системам общего пользования, а иным способом (по телефону, подбрасывание аудио-, видеокассеты, оптического диска или другого носителя с записью; направление анонимного SMS, MMS-сообщения и т.п.). Кроме того, не ясен порядок действий при поступлении анонимного заявления о замышляемом и совершающемся, а не о совершенном или готовящемся преступлении. 1.2. Вызывает недоумение положение регламента № 140, в соответствии с которым в КУСП регистрируются только анонимные заявления, содержащие данные о признаках совершенного или готовящегося террористического акта. Не понятно,почему из всех преступных деяний выделяются только террористические акты. Думается, другие преступления, связанные с угрозой безопасности жизни и здоровья людей, не менее общественно опасны, чем терроризм (ст. 206, 208, 209, 210 УК РФ и др.). Также не совсем понятно, почему не нужно регистрировать анонимные сообщения о замышляемом или совершающемся теракте. По нашему мнению, необходима регистрация всех анонимных сообщений о преступлениях и правонарушениях с целью сведения к минимуму возможных потерь оперативно значимой информации. С этим предложением согласилось 62,3%опрошенных нами сотрудников оперативных подразделений органов внутренних дел. 163

Вместе с тем, согласно опросам сотрудников дежурных частей органов внутренних дел с учетом усиления контроля за учетно-регистрационной дисциплиной со стороны прокуратуры некоторые руководители территориальных органов МВД России на районном уровне требуют регистрации в КУСП анонимных сообщений о любых преступлениях, а не только о совершенном или готовящемся террористическом акте. Во многом такая практика, идущая вразрез с требованиями регламента № 140, связана с опасением обвинения в укрытии преступлений от учета. В связи с изложенным автором предлагается внести изменения в указанный регламент № 140, предусмотрев регистрацию в КУСП, помимо поступивших по почте анонимных сообщений о признаках совершенного или готовящегося террористического акта, анонимных сообщений, содержащих сведения о замышляемых, подготавливаемых, совершаемых или совершенных преступлениях, а также о лицах, их замышляющих, подготавливающих, совершающих или совершивших, независимо от способа их поступления в органы внутренних дел и вида преступления. 1.3. Также не совсем понятны действия сотрудника ОВД, принявшего анонимное сообщение по «телефону доверия», так как в журнале учета, помимо содержания информации, обязательно указываются сведения об абоненте: фамилия, имя, отчество, адрес и контактный телефон абонента (п. 60). Вместе с тем, в случае поступления в дежурную часть телефонного сообщения о готовящемся, совершаемом или совершенном преступлении, когда выяснить данные о лице, сообщившем о преступлении, не представилось возможным (т.е. в случае поступления анонимного телефонного сообщения), сотрудник дежурной части обязан занести соответствующую информацию в тетрадь для записей и организовать незамедлительную проверку указанных в сообщении фактов. 2. В Инструкции установлено, что анонимные обращения, содержащие сведения о подготавливаемом, совершаемом или совершенном противоправном деянии, а также о лице, его подготавливающем, совершающем или совершившем, подлежат направлению в подразделение системы МВД России или другой государственный орган согласно с их компетенции (п. 129). Анонимные заявления, содержащие информацию о совершенном или готовящемся террористическом акте, докладываются руководителю территориального органа и в соответствии с его резолюцией передаются в дежурную часть для незамедлительной регистрации в КУСП (п. 130). В отдельных случаях копии таких сообщений направляются в органы ФСБ России. 2.1. Представляется, что, помимо сведений о подготавливаемых, совершаемых или совершенных преступлениях и лицах, их подготавливающих, совершающих или совершивших, необходимо указать замышляемые преступления и соответственно лиц, замышляющих такие преступления. На наш взгляд, это имеет первостепенное значение для 164

реализации органами внутренних дел задачи предупреждения преступлений и административных правонарушений. 2.2. Думается, что в Инструкции должна идти речь не только о противоправных деяниях (преступлениях) как о событиях действительности и лицах, их подготавливающих, совершающих или совершивших, но и лицах, иным образом причастных к преступлениям или осведомленных о них, фактах, представляющих оперативный интерес для органов внутренних дел, как связанных с преступлениями, так и не относящихся к ним, а также иной информации. 2.3. Не совсем понятен порядок действий в случае поступления обращения, некорректного по содержанию, изложению или форме. 2.3.1. Не ясно, каким образом поступать с обращениями (в том числе анонимными), в которых содержатся оперативно значимые сведения, «разбавленные» нецензурными либо оскорбительными выражениями. Можно предположить, что государственный чиновник, реализуя данные правомочия, строго придерживаясь Инструкции, решит во имя чистоты великого русского языка не проводить соответствующую проверку по заявлению, например, о террористическом акте, захвате заложников, убийстве, содержащему «крепкое» или нецензурное слово в адрес преступников. 2.4. Указание не проводить соответствующую проверку при поступлении обращения, некорректного по изложению или форме (п. 76.5.2), в котором отсутствует логика и смысл, может привести к отклонению любого обращения под предлогом его нелогичности и бессмысленности. Необходимо учитывать, что человек, обладающий сведениями о совершенном преступлении, находится перед проблемой выбора: сообщить об этом в полицию или нет. По-видимому, находясь в состоянии волнения, он не всегда логично и последовательно может изложить свои мысли в письме. 2.5. Сотрудники ОВД, следуя буквальному толкованию Инструкции, по сообщению о совершенном преступлении, написанному на обрывке бумаги лицом, опасающимся за свою безопасность и пожелавшим остаться анонимным, проводить проверку не будут. Представляется, что во многом принятие правильного решения о проведении (либо непроведении) проверки по поступившему анонимному сообщению, содержащему оперативно значимую информацию, связано с компетентностью руководителя. Этот вопрос в известной степени регулирует названная Инструкция, согласно которой решение о целесообразности проведения проверки по анонимному обращению, не содержащему сведений о признаках совершенного или готовящегося террористического акта, принимает руководитель органа внутренних дел (п. 132). 165

В связи с изложенным автором предлагается внести изменения в рассматриваемую Инструкцию: помимо письменных анонимных сообщений, предусмотреть регистрацию анонимных сообщений, содержащих сведения, представляющие оперативный интерес, независимо от способа их поступления в органы внутренних дел и направление таких сообщений в подразделения органов внутренних дел в соответствии с их компетенцией для принятия необходимых мер. Следующий аспект работы с анонимными сообщениями связан с возможностью их использования для решения задач борьбы с преступностью. Рассмотрим этот вопрос с учетом необходимости противодействия коррупции, признаваемогоодним из приоритетных направлений деятельности ОВД. С одной стороны, в анонимных сообщениях могут содержаться сведения, являющиеся в соответствии с Федеральным законом «Об оперативнорозыскной деятельности» основанием для проведения оперативно-розыскных мероприятий (п. 2 ч. 1ст. 7). Такая форма передачи информации является одним из эффективных способов информирования органов внутренних дел о фактах коррупционных проявлений, обеспечивая необходимый уровень зашифровки источника информации.Судебные органы также признавали правомерными регистрацию и использование анонимных сообщений правоохранительными органами. С другой стороны, Федеральный закон от 3 декабря 2012 г. № 230-ФЗ «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» устанавливает, что информация анонимного характера не может служить основанием для принятия решения об осуществлении контроля за расходами указанных в Законе лиц (ч. 2 ст. 4). Указ Президента РФ от 21 сентября 2009 г. № 1066 определяет, что информация анонимного характера не может служить основанием для проверки достоверности и полноты сведений, представляемых гражданами, претендующими на замещение государственных должностей Российской Федерации. Порядок уведомления в системе МВД России о фактах обращения в целях склонения к совершению коррупционных правонарушений также определяет, что поступившее уведомление о фактах обращения в целях склонения к совершению коррупционных правонарушений не рассматривается, если оно является анонимным. В то же время устанавливает, что уведомления, которые содержат сведения о признаках преступления, направляются в органы, наделенные полномочиями возбуждать уголовные дела в соответствии с правилами, определенными уголовно-процессуальным законодательством и нормативными правовыми актами МВД России, где указан порядок приема, регистрации и разрешения в органах внутренних дел РФ заявлений, сообщений и иной информации о происшествиях. По нашему мнению, основанному на суждениях Н.С. Железняка, использование анонимной информации позволит минимизировать затраты на получение 166

(добывание) оперативно значимой информации и сосредоточить усилия сотрудников оперативных подразделений на ее быстрой и качественной проверке для достижения основной цели – борьбы с преступностью. Еще раз подчеркнем, что, говоря о необходимости использования анонимной информации для решения задач борьбы с преступностью, мы не призываем к возрождению системы всеобщего доносительства. Подобные факты ассоциируются с деятельностью НКВД – КГБ, использовавших в «изобличении врагов народа» в том числе заведомо ложные анонимные доносы. Нами решительно осуждается беззаконие того времени. Однако, думается, что подобное отрицательное отношение должно быть только к заведомо ложным анонимным сообщениям, а не применительно ко всем сведениям, полученным от анонимных источников. Если в 30-е годы такие сообщения (доносы) являлись базой для расправы, то сейчас служатоснованием для проведения соответствующей проверки. Анонимные сообщения о правонарушениях не являются основанием для возбуждения соответствующего уголовного или административного дела (ч. 7 ст. 141 УПК РФ), однако, как и любая другая оперативная информация, сведения, полученные названным путем, нуждаются в тщательной проверке. Такие сведения, независимо от способа их получения, проверяются на основе применения общих положений, касающихся проверки оперативнорозыскной информации.Оперативно-розыскные и иные мероприятия, проводимые в целях проверки полученной анонимной информации, тактика их осуществления, объем используемых при этом сил, средств и методов оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел определяются содержанием анонимных сведений с учетом конкретных обстоятельств применительно к каждому случаю. Необходимость проверки информации, содержащейся в анонимных сообщениях, обусловливается тем, что такие сведения носят далеко не однозначный по своей актуальности и полноте характер. Важность оперативной информации определяется многими факторами: достоверностью, значимостью, полнотой, объективностью, актуальностью, свое временностью и др. В связи с этим степень ценности анонимной информации различными учеными оценивается по-разному. Так, одни авторы отмечают сомнительную надежность информации, полученной по телефону в ходе случайных контактов с неизвестными лицами, другие, наоборот, считают, что анонимный способ передачи информации накладывает определенный отпечаток на ее характер, обеспечивая наибольшей степенью полноты и достоверности. Понятно, что определить заранее степень достоверности анонимных сведений (впрочем, как и любой другой оперативной информации) не представляется возможным. В связи с этим, по нашему мнению, нельзя отвергать возможность использования анонимных сведений только потому, что они переданы лицом, не 167

пожелавшим раскрыть свое имя. Думается, что достоверность, полнота и объективность полученных сведений в первую очередь связаны с источником этой информации, а не с формами (гласно, негласно, анонимно) или способами ее передачи (письменно, по телефону, в ходе встречи и т.д.). Это обстоятельство отмечается и другими авторами. Нередко определение правдоподобности полученных анонимных сведений связано с ограниченными возможностями проверки такой информации. В заключение отметим следующее. Во-первых, учитывая открытый характер настоящей статьи, нами сознательно не рассмотрены предписания ведомственных нормативных правовых актов МВД России, регламентирующих оперативно-розыскную деятельность ОВД, в части приема, регистрации, проверки и использования полученной анонимной информации. Во-вторых, некоторые изложенные суждения носят дискуссионный характер и в силу этого требуют дальнейшего осмысления. Любовь Михайловна Исаева, доктор юридических наук, кандидат биологических наук, начальник научно-исследовательского отдела ФГКУ «ВНИИ МВД России»

Психолого-криминалистический портрет вероятного преступника: история и современность Рассмотрена зарубежная и российская практика составления психологокриминалистического портрета вероятного преступника и возможности его использования для установления преступников. Обоснованы правовые основы создания психолого-криминалистического портрета. Представлен новый криминалистический метод составления психологического портрета преступника, разработанный специалистами НИО № 1 ВНИИ МВД России. Ключевые слова: психолого-криминалистический портрет; новая криминалистическая методика; раскрытие и расследование преступлений. L.M. Isaeva, DSc (Law), PhD (Biology), Section Head, Russia MI FPOI National Research Institute; e-mail: [email protected], tel.: 8 (495) 915-18-37. Psycho-criminalistics profile of a probable criminal: history and modern times. The foreign and Russian practice of profiling a probable criminal and possibilities of its use for identifying criminals are examined. Legal fundamentals for originating a psycho-criminalistics profile are substantiated. A new forensic method of originating a psycho-criminalistics profile of a criminal, elaborated by the Research Section 1 of the Russia MI FPOI National Research Institute, is presented. 168

Key words: psycho-criminalistics profile, new forensic methods, clearing and investigation of crimes.

Правоохранительные органы всех стран мира используют практику составления психолого-криминалистического портрета для установления преступников. Однако как правовые, так и научные подходы к организации данной деятельности далеко не однозначны. Одной из обсуждаемых проблем является следующая: к каким наукам относится психолого-криминалистическое портретирование? Большинство ученых, как российских, так и зарубежных, считают, что при составлении таких портретов используется исключительно психология без задействования положений криминалистики. Однако общеизвестно, что именно криминалистика, а не психология является прикладной наукой, предоставляющей уполномоченным лицам (следователям, дознавателям, оперативным сотрудникам и др.) научно разработанные и проверенные практикой средства, приемы и методы раскрытия и расследования преступлений. Именно криминалистика применяет достижения иных наук, в том числе и психологии, биологии, формирует оптимальные методики использования их достижений в практике раскрытия и расследования преступлений. Отсюда составление психолого-криминалистического портрета должно рассматриваться именно как криминалистическая методика, привлекающая знания из области психологии, психиатрии, судебной медицины и других областей знаний для нужд раскрытия и расследования преступлений. Именно такой подход успешно реализован в некоторых современных методиках. Столь же неоднозначны и взгляды на правовые основы создания психологокриминалистического портрета. Иногда звучат мнения, что его надо проводить либо в рамках самостоятельного нового оперативно-розыскного мероприятия или следственного действия, либо в рамках привлечения специалиста согласно ст. 58 УПК РФ. Следует отметить, что включение в законодательные акты дополнительных мероприятий или действий нецелесообразно, так как в оперативно-розыскной деятельности психолого-криминалистический портрет можно составить в рамках такого оперативно-розыскного мероприятия, как исследование предметов и документов. В уголовном судопроизводстве согласно ст. 58 УПК РФ специалист привлекается исключительно для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию, и только в порядке, установленном УПК РФ. Очевидно, что проведение специалистом исследований материалов дела, а тем более иной непроцессуальной информации, в рамках уголовного судопроизводства невозможно. 169

Хотя в УПК РФ нет установленного порядка привлечения специалистов для составления психолого-криминалистического портрета предполагаемого преступника и данное исследование следует проводить только в рамках оперативно-розыскной деятельности, это никак не ограничивает использование его результатов для формирования следственных версий, разработки тактики проведения следственных действий. Существуют традиционные пути использования результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании, и к тому же согласно ст. 38 УПК РФ следователь (дознаватель) уполномочен давать органу дознания в случаях и порядке, установленных УПК РФ, обязательные для исполнения письменные поручения о проведении оперативнорозыскных мероприятий. Таким образом, существующие в Российской Федерации правовые основы составления психолого-криминалистического портрета полностью учитывают достоверность самого портрета, носящего исключительно ориентирующий характер. Психолого-криминалистический портрет не может дать стопроцентно верную характеристику личности, а также достоверно выявить из ограниченного числа подозреваемых лиц, реально совершивших данное преступление. Его основные функции состоят в том, чтобы содействовать раскрытию и расследованию в выявлении возможных подозреваемых, определении мотивов преступника, его поведения в будущем и в тех или иных ситуациях (при допросе, задержании и др.), формированию стратегии расследования и тактики проведения следственных действий и оперативнорозыскных мероприятий. За рубежом практика психолого-криминалистического портретирования имеет обширную историю и более широко распространена, чем в России. Результатом работы «профайлера» в некоторых зарубежных странах является «криминалистический профиль» – юридически значимый документ, в котором описаны особенности личности и поведения преступника, особенности жертвы преступления и иные значимые поисковые признаки. Составлением психолого-криминалистического портрета в России до настоящего времени часто занимаются индивидуально специалисты различного профиля – криминалисты, криминологи, психологи, психиатры, оперативные сотрудники и др. Отчасти это приводит к сужению рамок исследования и замещению одних научных знаний другими, что негативно сказывается на результате данной деятельности. Помимо этого, при таком подходе мы не можем уйти от «мастерства специалиста» и высказывание о составлении криминалистического портрета как искусстве становится единственно правильным. Низкие поисковые характеристики таких портретов привели к тому, что утверждения о раскрытии преступлений с использованием психологических портретов были, но при анализе реальной ситуации это не подтверждалось. Примером тому является психолого-криминалистический портрет А. Чикатило, 170

составленный психиатром А. Бухановским, который не использовался в раскрытии, а его сходство с личностными характеристиками А. Чикатило было обнаружено только после последнего задержания. Очевидно, что запоздалое совпадение портрета с личностью преступника без его использования в обнаружении преступника не может быть расценено как положительный результат, потому что портрет может совпадать с оригиналом, но не нести криминалистически важных поисковых признаков. Это бывает очень часто, так как такая задача часто и не ставится его составителями, для которых интересен психологический облик преступника, а не его поисковые криминалистические особенности. Лишь в последние годы российские ученые (НИО № 1 ФГКУ «ВНИИ МВД России») предложили криминалистический метод составления психологического портрета преступника, в основе которого лежит комплексный подход, построенный на использовании зарубежного опыта психологокриминалистического портретирования; криминалистических знаний, необходимых для выявления закономерностей при составлении психологокриминалистического портрета; основ криминалистики, позволяющих восстановить картину совершенного преступления; знаний психологии и психиатрии, помогающих понять поведение преступника и особенности его личности. Основное отличие данной методики от зарубежных и иных российских методик заключается в двух моментах: в организации проведения исследования, где предлагается четкое распределение функций, объектов и предметов исследований в зависимости от сферы специальных знаний специалиста; работе при координирующем и контролирующем участии специалистакриминалиста, который может исходя из обнаруженных следов моделировать версию развития событий, проверять представленные специалистами версии и мнения, оценивать выявленные поисковые признаки и направлять работу на их установление. В данной методике акцент делается на создании рабочей группы в составе криминалиста, судебно-медицинского эксперта, психолога, психиатра. Несмотря на то, что каждый специалист работает строго в рамках своей науки, необходимо их постоянное взаимодействие и обсуждение получаемых результатов. Рассматриваемая криминалистическая методика составления психологокриминалистического портрета имеет ряд особенностей: применяется для раскрытия любых категорий преступлений. Наличие или отсутствие у лица, их совершившего, каких-либо психических отклонений несущественно; 171

результат носит ориентирующий характер и включает данные о психическом состоянии преступника, его возрасте, социальном и семейном положении, интеллектуальном уровне, которые могут использоваться для его выявления; результат зависит от профессиональной сознательности следователей и иных лиц, выражающейся в качественном проведении оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий, что находит отражение в полноте и точности представленной на исследование информации; на результат особое влияние оказывает нарушение целостности места совершения преступления работающими там службами, т.е. пожарными, сотрудниками правоохранительных органов или медиками. В случае таможенных преступлений важным является сохранение тайников; влияние на качество анализа профессионализма специалистов, выполняющих составление психолого-криминалистического портрета, снижено за счет распределения функций при возложении руководящей роли на специалиста в области криминалистики. Данные особенности характеризуют методику как унифицированную и отличают ее от методик составления психолого-криминалистических портретов, распространенных в США и Европе. Так, в США на фоне широкого распространения серийных убийств и изнасилований методики составления психолого-криминалистического портрета разработаны именно под эту категорию преступлений. Европейские методики нацелены на составление психолого-криминалистического портрета не только серийного убийцы, но и серийного насильника, а в последнее время в ряде стран (Республика Сербия и др.) акцент делается на разработке методик составления профиля любого преступника, даже если речь идет о бытовых преступлениях. Криминалистическая методика составления психологического портрета включает в себя несколько последовательных стадий: 1. Работа специалиста-криминалиста с материалами уголовного дела и составление на их основе систематизированной таблицы (справки), включающей в себя значимую информацию о личности жертвы преступления, событии преступления, механизмах и способах совершения преступления, личности предполагаемого преступника с последующим установлением криминалистических характеристик личности преступника  возможного рода деятельности, профессии и др. В случаях составления психолого-криминалистического портрета лица, выполнившего текст, или исходя из анализа особенностей его поведения по видеозаписи опроса речь идет обычно о составлении сравнительной таблицы, так как для анализа представляется несколько документов или речь идет о совершении нескольких преступных деяний. 172

2. Работа специалиста-психолога по установлению на основании проведенной криминалистом систематизации материалов уголовного дела индивидуальных психологических особенностей личности преступника, его мотивационной и поведенческой сфер, возраста, семейного положения и т.п. 3. Работа специалиста-психиатра, определяющего на основе данных криминалиста и психолога психотип предполагаемого преступника, патологические особенности его личности, мотивацию при выборе жертв или способов совершения преступления. 4. Работа специалистов иного профиля. Дополнительное привлечение специалистов возможно исходя из поставленных задач исследования, т.е. если область и предмет исследований выходят за границы криминалистики, психологии и психиатрии (психотерапии). Например, при составлении психолого-криминалистического портрета лица по его поведению при рассказе о событиях возможно привлечение специалиста-биолога, способного оценить как его вербальные, так и невербальные проявления, например, свойственные человеку при попытках «обмана», так как физиология высшей нервной системы и физиология человека являются разделами именно биологии, или специалисталингвиста, если речь идет об анализе текстов. 5. Формирование специалистами под руководством специалиста-криминалиста целостного психолого-криминалистического облика преступника и следственных (оперативно-розыскных) рекомендаций. Каждый из специалистов, но с разной степенью «глубины» изучения проводит анализ, основываясь на следующих элементах: 1. Типичность времени и места совершения преступлений, их периодичность. Эти факторы определяются преступником, поэтому они могут дать достаточно много информации о нем, особенно в тех случаях, когда в них удается выявить закономерности или периодичность. При составлении психологокриминалистического портрета по одиночному, а не серийному преступлению, время и место связаны с вероятностью оказаться преступнику и жертве именно в этом месте. Так, например, при работе сотрудников НИО № 1 ФГКУ «ВНИИ МВД России» над психолого-криминалистическим портретом по факту убийства Д. была выдвинута версия, что преступник убивал свою жертву в вагоне электропоезда вследствие стихийно возникшего между ними конфликта. Д. села в электропоезд маршрутом «Москва-Александров» ярославского направления, чтобы доехать до станции места проживания, в пятый головной вагон, из которого ей удобнее выходить на место прибытия и где она, вероятнее всего, обычно ездила. В данном вагоне Д. ехала одна, поскольку он не отапливался. На перегоне Ашукинская-Калистово Д. была обнаружена контролерами-ревизорами со следами крови и множественными повреждениями лицевой области, позднее Д. скончалась. В данном случае было аргументированно предположено, что преступник, переходя из одного вагона в другой, мог попытаться завести разговор с Д., но она ответила ему в привычной 173

для себя грубой форме (согласно характеристике ее личности), чем вызвала агрессивную реакцию неустановленного лица, выразившуюся в нанесении множественных ударов в область лица. Такая реакция свойственна лицам, страдающим психопатией возбудимого круга. 2. Личность жертвы, особенности ее поведения. Несмотря на то, что объектами посягательств могут быть самые разнообразные лица, существуют группы, соответствующие тому или иному запросу преступника. Например, в делах о серийных изнасилованиях для «запуска» преступной программы («пускового механизма») необходимо, чтобы жертва обладала привлекательными для преступника качествами с учетом первоочередного значения пола, возраста жертвы и соответствия определенному типу. Так, в серии дел об изнасилованиях и убийствах девушек в Наро-Фоминском районе сотрудниками НИО № 1 ФГКУ «ВНИИ МВД России» была выявлена определенная закономерность в выборе преступником своих жертв. Все они являлись молодыми девушками невысокого роста (160-165 см), худощавыми, «подростковой внешности» без выраженной женственности, относящимися к типу «серых мышек». Ритуальные действия, совершаемые преступником со своими жертвами, также приводили к выводам о выборе жертв по внешним признакам, а в основе бредовой фабулы преступника вполне могла лежать идея очищения мира от «неярких» женщин, приносящих потомство, обреченное на «невзрачное» существование. Окончательное решение о нападении принимается преступником в тот момент, когда подходящая жертва оказывается в месте, удовлетворяющем требования преступника. В целом данные о личности жертвы позволяют смоделировать ее поведение при разных уровнях и формах ситуационной экстремальности, а также понять социальный уровень ее общения. Обычно в случаях серийных преступлений возможно определить принцип выбора жертвы преступником исходя из совпадения типажа жертвы. 3. Способ и орудие совершения преступления. Система действий по подготовке, совершению и сокрытию преступления может служить идентифицирующим признаком, позволяющим понимать действия преступника и его мотивацию. Например, способов совершения серийных сексуальных убийств преимущественно два. Первый – нанесение ранений, для чего наиболее часто используется нож; второй – удушение с использованием или без использования удавок. Выбор орудия убийства и способа его совершения находится в определенной зависимости от степени криминальности преступника. Так, в упомянутой выше серии дел об изнасилованиях и убийствах девушек в НароФоминском районе по способу нанесенных жертвам повреждений сотрудниками НИО № 1 ФГКУ «ВНИИ МВД России» был сделан вывод о том, что скорость комбинирования использования орудий совершения преступления свидетельствует о том, что нож легко и быстро выхватывался преступником. Это возможно лишь в том случае, если нож находится в ножнах на поясе или 174

ином месте, допускающем быстрое выхватывание. Впоследствии при обнаружении данного преступника был обнаружен именно такой нож и способ его крепления. 4. Психосексуальные и иные действия, оцениваемые на месте преступления, в соединении с тем, что было сделано с телом, могут дать характеризующую преступника информацию (умственные и эмоциональные процессы; лежащие в основе поведения мотивы; определенные характеристики преступника, совершившего данное преступление). Так, например, при работе сотрудников НИО № 1 ФГКУ «ВНИИ МВД России» над составлением психологокриминалистического портрета преступника по серии убийств в Ивановской области у преступника был отмечен особый сдвоенный удар ножом, требующий специальной подготовки. Места «сброса» трупов были выбраны таким образом, что требовали от преступника минимальных усилий в переносе трупа, но давали оптимальные условия безопасности. Трупы «сбрасывались» так, что если бы преступник положил тело ближе к дороге, то труп был бы виден, а если унес дальше, то это было бы нецелесообразно, так как не усилило бы скрытности трупа. Целостный психолого-криминалистический портрет преступника должен содержать выводы, заключения, предположения о составных компонентах облика преступника, позволяющие осуществить поисковые мероприятия по его обнаружению и задержанию, а также принять превентивные меры по недопущению следующих преступлений. Именно поэтому за рубежом такие портреты называют «поведенческий профайлинг», так как все характеристики личности в нем направлены на решение задачи раскрытия и расследования преступления(ий). Рассуждения о психологии преступника, его прошлом излишни, если они не дают информации по его установлению и задержанию. Именно поэтому психолого-криминалистический портрет формируется только при совместной работе всех специалистов – криминалиста, психолога, психиатра и др. При этом главенствующую роль играет специалисткриминалист, который анализирует материалы и выявляет среди выводов психолога, психиатра и иных специалистов те, которые могут иметь значение для раскрытия и расследования преступления. Обычно основу таких портретов составляют следующие разделы, заведомо имеющие «следственное» значение: 1. Физические характеристики преступника. Важны, если жертва не видела преступника или погибла. Информацию можно получить путем: сравнения роста жертвы и повреждений, нанесенных ей преступником; исследования особенностей нанесения повреждений (сила, направления захвата, особенности перемещения трупа и др.); изучения биологических следов (волосы и др.) и т.п. 2. Интеллект. Определяется как способность к обучению, рассуждению и пониманию. Определяется при анализе особенностей совершения преступления. 175

Имеет поисковое значение и может быть проверен путем проведения простых психологических тестов при задержании лица. 3. Образование, социальный слой. Могут быть определены исходя из особенностей способа совершения преступления, оставленных вещей и др. Возможно определение социального слоя преступника относительно социального слоя потерпевшего. 4. Проживание. Выводы о проживании могут резко сузить круг поиска и сыграть решающую роль в раскрытии преступления. Выбор мест совершения преступлений и сокрытия их следов, маршрутов передвижения никогда не бывает случайным. Наиболее типичной является связь знания преступником местности с местами совершения преступлений и местами сокрытия их следов (частей трупов, орудий совершения преступлений и др.). В знакомом месте преступник не тратит время на изучение района, чувствует себя уверенно и «защищенно», что заставляет его интуитивно выбирать именно такие места. Считается, что даже «гастролер», приезжающий специально в определенную местность для совершения преступлений и сокрытия их следов, имеет определенные, часто бессознательные, причины для ее выбора. 5. Специальность. Определяется исходя из особенностей выбора места, способа, времени совершения, орудия преступления. 6. Хобби и интересы. Имеют поисковое значение, так как дают информацию о местах, где проводит время преступник. 7. Особенности выбора жертвы. Имеют тесную зависимость от фантазийноориентированных форм поведения. Помимо установления особенностей поведения, могут помочь сформировать превентивные меры, направленные на вычисление мест и времени следующих нападений. 8. Особенности поведения в бытовых и экстремальных ситуациях, помимо поискового значения, могут сыграть важную роль в выборе тактики задержания преступника и производстве следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий. Поведение лица в разных ситуациях моделируется исходя из составленного психологического портрета, который в свою очередь является следствием анализа поведения преступника при выборе жертв и совершении преступлений. Так, в показаниях подозреваемого в совершении серии убийств женщин в Наро-Фоминском районе говорилось: «Данную женщину я убил, поскольку, когда она начала оказывать мне сопротивление, я разозлился и таким образом хотел отомстить за все издевательства, которые я пережил в школеинтернате. За время нахождения в школе-интернате меня постоянно избивали соратники, в том числе ногами, неоднократно душили меня, поднимая за горло, и прочее…». При этом необходимо учитывать, что, как показывает практика, способ действий в ситуации, когда преступник выходит «на охоту», и в экстремальной 176

ситуации у одного и того же человека может быть разным. Иллюстрацией может служить анализ сотрудниками НИО № 1 ФГКУ «ВНИИ МВД России» особенностей убийства неустановленной женщины с целью включения данного эпизода в единую серию убийств женщин в том же районе. На первый взгляд по способу это было преступление, совершенное иным лицом, – выбор места совершения преступления (под платформой), выбор жертвы (женщина маргинального типа в состоянии опьянения) и др. Однако анализ данных показал отсутствие существенных противоречий в психологокриминалистической характеристике лица, совершившего убийство неизвестной гражданки, и лица, совершившего убийства В., К., П. Способ убийства неизвестной женщины укладывался в «почерк» преступника, совершившего убийства В., К., П. Некоторые различия в элементах способа могли быть объяснены тем, что Н. не шел на «охоту» за жертвой, а всего лишь удовлетворял свои сексуальные потребности по обоюдному согласию с жертвой. Однако оказание жертвой сопротивления (возможно, из-за сексуальных отклонений) спровоцировало взрыв агрессии с его стороны и заставило перейти к знакомому стандарту поведения: резкое подавление сопротивления жертвы (начинает ее душить), затем нанесение удара по голове, использование подручного шнура и ножа, находящегося на поясе. Наблюдается характерная для преступника,совершившего серию изнасилований и убийств женщин, полная адекватность оценки изменения ситуации, вызванной как сопротивлением жертвы, так и присутствием возможных свидетелей (Н., «придушив» женщину и услышав шум, встает, одевается, поднимается на платформу, «чтобы посмотреть, кто там шумит, женщина на тот момент подавала признаки жизни, а именно хрипела»). Таким образом, преступник всегда выбирает способ, ведущий кратчайшим путем к достижению цели – убийству жертвы, в обязательном порядке комбинируя удушение и удары ножом. Иллюстрацией эффективности применения именно методики, разработанной НИО № 1 ФГКУ «ВНИИ МВД России», является раскрытие убийств матери и дочери С. в Московской области. Психолого-криминалистический портрет позволил сузить круг фигурантов по уголовному делу. Один из портретов соответствовал характеристике лица, ранее задержанного по данному уголовному делу, а именно Х. Однако, учитывая, что при анализе материалов дел специалисты пришли к выводу об участии в совершении преступления не менее чем двух лиц, был проведен дополнительный анализ возможных фигурантов. В результате использования подготовленного психологокриминалистического портрета второго преступника при проведении оперативно-розыскных мероприятий по уголовному делу, возбужденному 29.01.2010 г. по ч. 3 ст. 162 УК РФ, был установлен и задержан гражданин Республики Молдова О., полностью подпадающий под розыскные характеристики лица, указанные в психолого-криминалистическом портрете вероятного преступника, совершившего убийства матери и дочери С., а также Д., М. При последующем проведении молекулярно-генетической экспертизы 177

биологические образцы задержанного О. совпали с биологическими образцами, обнаруженными в подногтевом содержимом одной из жертв, с вероятностью 99,99999%. Разновидностями методики можно считать: составление психолого-криминалистического портрета лиц, выполнивших текст, установление авторства (одним или разными лицами выполнены тексты) исходя из сравнения психолого-криминалистических портретов лиц, выполнивших тексты; составление психолого-криминалистического портрета лица на основании анализа особенностей его поведения по видеозаписи опроса. Таким образом, целями составления психолого-криминалистического портрета являются: возможность на основании выявленного психотипа (особенности поведения в быту, при допросе и др.) «сузить» круг лиц, подозреваемых в совершении данного преступления, и определить приоритетную тактику их проверки (по делам, где имеется один или несколько подозреваемых); возможность охарактеризовать личность предполагаемого преступника, выделив признаки, имеющие поисковое значение (возможные места нападений, социальный статус и др.), обеспечив тем самым помощь оперативно-розыскным подразделениям (по делам, в которых подозреваемый отсутствует). Современный стандартный психолого-криминалистический портрет является криминалистической методикой и действительно востребован правоохранительными органами, так как повышает эффективность раскрытия и расследования преступлений. Он включает следующие разделы, заведомо имеющие «следственное» значение: физические характеристики преступника; интеллект; образование, социальный слой; проживание; специальность; хобби и интересы; особенности выбора объекта преступления; особенности поведения в бытовых и экстремальных ситуациях. Кирилл Витальевич Злоказов, кандидат психологических наук, доцент, начальник кафедры педагогики и психологии ФГКОУ ВПО «Уральский юридический институт МВД России»

Особенности правовых установок сотрудников полиции в связи с деструктивностью личности 178

Представлены результаты исследования правосознания как совокупности правовых установок сотрудников полиции в их связи с проявлениями деструктивности личности. Обсуждается своеобразие установок в связи с возрастными факторами, прослеживается связь между различными видами правовых установок и мотивацией к деструктивному поведению. Ключевые слова: личность сотрудника полиции, правовая установка, деструктивное поведение. K.V. Zlokazov, PhD (Psychology), Assistant Professor, Head, Subdepartment of Pedagogy and Psychology, Russia MI Ural Law Institute; email: [email protected], tel.:8 (343) 331-70-48. Special features of legal attitudes of police officers in connection with the destructive traits in personality. Research results of legal awareness as a set of legal attitudes of police officers in connection with the destructive manifestations of their personality are presented. Peculiarities of attitudes related to age factors are discussed, links between different kinds of legal attitudes and motivations for destructive behavior are traced. Key words: the personality of police officer, legal attitude, destructive behavior.

Правоохранительная деятельность в своем основании предполагает высокую правовую регламентированность, основы которой закладываются Конституцией Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного права и иными законодательными актами, подробно описанными в соответствующей статье Закона «О полиции». В то же время нередки случаи, когда полицейские не только нарушают нормы Кодекса профессиональной этики, но и подлежат уголовной ответственности за совершение преступлений, носящих выраженный антиобщественный характер, сопровождаемых использованием специальных средств и оружия. Несмотря на количество преступлений, совершаемых полицейскими, сам факт нарушений закона со стороны людей, призванных его охранять, привлекает внимание общественности не только в нашей стране, но и за рубежом. Специфика подобных преступлений такова, что сотрудники осознанно используют профессиональные знания, умения и навыки для удовлетворения собственных потребностей, не только нанося урон собственности, здоровью или жизни, но и в целом подрывая общественное доверие граждан полиции. В данной статье предметом анализа будут правовые установки как составляющие правосознания сотрудников полиции. Выбор правовой установки как репрезентации правосознания продиктован некоторыми ее особенностями, облегчающими изучение правового сознания индивидов и социальных групп. С одной стороны, именно установка, как показывают исследования Д.Н. Узнадзе, 179

обеспечивает энергетико-динамический аспект регуляции поведения, т.е. наиболее близка к феноменологии активности респондента, по сравнению с правовыми убеждениями, знаниями, опытом, культурой испытуемого, также являющимися предметом исследования. Другими словами, правовая установка сотрудника объединяет в себе и содержательный компонент (знание о праве), и динамический (стремление к исполнению правовой нормы). С другой стороны, опыт исследований правовой установки в психологии позволяет изучать ее в совокупности различных составляющих, например, когнитивной, эмоционально-оценочной и поведенческой, осуществлять сбор данных различными методическими приемами – анкетированием, опросом, самоотчетом, субъективным шкалированием. Все это на методологическом уровне упрощает процедуру исследования правосознания сотрудников полиции, обеспечивает большую надежность, валидность и репрезентативность получаемых данных. Исследование правовых установок осуществляется в связи с деструктивным поведением сотрудников полиции с целью изучения роли правовой установки в детерминации деструктивной активности, а также определения особенностей правовых установок сотрудников с различным уровнем деструктивности. С этой целью нами организовано эмпирическое исследование по изучению деструктивности и правовых установок сотрудников патрульно-постовой службы полиции. Перед обсуждением результатов исследования кратко проиллюстрируем взгляды на феномен деструктивности человека. Разработка тезиса об инстинкте разрушения и уничтожения как одного из врожденных побуждений человека проводилась в работах З. Фрейда, одного из первых исследователей, вводивших термин «деструктивность» в психологический тезаурус. В оппозиции к биологической концепции деструкции в психоанализе Э. Фромм разрабатывает идею о социально-биологической природе, лежащей в основе стремления к разрушению у человека. Желание разрушать у Фромма – родовой признак человека: «Специфически человеческую страсть к абсолютному господству над другим живым существом и желание разрушать (злокачественная агрессия) я выделяю в особую группу и называю словами „деструктивность” и „жестокость”». Деструктивность по Фромму не только дает удовольствие, но и позволяет самоопределиться, обнаружить себя человеку, если по каким-то причинам он не находит себя в творчестве. В научной литературе описывается несколько видов разрушения структуры личности, предполагающих как конструктивное преобразование, так и уничтожение, впрочем, не всегда приводящее к отрицательным последствиям, а, например, снижающее уровень тревоги и страха. В качестве структур, испытывающих на себе деструктивное воздействие, рассматриваются экстрaпсихические (например, внутригрупповые и межличностные отношения) и интрaпсихические (самосознание, идентичность) объекты. Результативным воплощением деструктивной активности является деструктивное поведение. В отечественной психиатрии распространена классификация форм деструктивного поведения Ц.П. Короленко, разделяющая этот феномен на два 180

вида активности: внешнедеструктивный (например, алкоголизм, наркомания) и аутодеструктивный (например, самоубийство). Отметим гипотезы, обобщающие связь деструктивности с идентичностью личности. З. Фрейд рассматривал идентичность как самостоятельную форму влечения, направленную на поддержание самосохранения, в противовес влечениям, фиксированным на объекте, другими словами, противопоставлял деструктивность идентичности. Э. Фромм связывал диффузную идентичность с возможностью патологического развития личности по садистскому, мазохистскому, деструктивному пути: «Каждый раз, когда другое человеческое существо перестает восприниматься как человек, может иметь место акт жестокости или деструктивности в любой форме». Завершая обзор точек зрения на сущность деструктивности человека, отметим многообразие и сложность рассматриваемого явления, а также неоднозначность его описания в современной отечественной и зарубежной литературе. Подобное, безусловно, приводит к дефициту эмпирических конструктов, позволяющих диагностировать и прогнозировать феномен деструктивности. Инструментарий, примененный в работе, не получил достаточного распространения наравне с другими средствами диагностики деструктивности, например, методикой В.А. Шаповала «ПОЛО». Деструктивность рассматривается нами как сложное психологическое образование, воплощенное в форме результативной активности субъекта и направленное на разрушение существующих структур. В виде психического образования деструктивность моделируется как свойство личности. Идея о деструктивности как о свойстве личности была высказана еще Э. Фроммом: «Деструктивность встречается в двух различных формах: спонтанной и связанной со структурой личности. Под первой формой подразумевается проявление дремлющих (необязательно вытесняемых) деструктивных импульсов, которые активизируются при чрезвычайных обстоятельствах, в отличие от деструктивных черт характера, которые не исчезают и не возникают, а присущи конкретному индивиду в скрытой или явной форме всегда». Моделирование конструкта деструктивности как свойства проводится в совокупности структурно-функционально связанных между собой уровней (индивидуально-типологического, регуляторно-стилевого, ценностномотивационного), объединенных одним «стержневым» фактором – направленности. Подобный подход не нов и представлен в работах плеяды исследователей отечественной психологической школы: А.И. Крупнова, В.П. Прядеина и др. Диагностический конструкт, разработанный в рамках структурно-функционального подхода, реализован в опроснике «Анализ деструктивности личности». Опросник состоит из 12 основных шкал, сгруппированных по четырем областям анализа. Шкалы содержат по 10 пунктов-утверждений каждая. Для дифференциации ответов используется шкала Лайкерта, включающая в себя 5 измерений степени принятия испытуемым пункта-утверждения. Шкалы характеризуют четыре сферы анализа деструктивности личности: 181

1) индивидуально-типологические особенности в противопоставлении астенических (ослабляющих, ухудшающих, дестабилизирующих) и стенических (активизирующих, улучшающих, стабилизирующих) особенностей, протекание и регуляцию психических процессов и состояний; 2) стили регуляции деятельности в континууме агармонических (снижающих эффективность деятельности, затрудняющих ее осуществление) и гармонических (способствующих получению результата, повышающих эффективность) характеристик; 3) особенности ценностно-смысловой сферы в противопоставлении асоциального (антиобщественных, гедонистических, антигуманных) и просоциального (общественно ориентированных, нравственных) мотивов; 4) особенности дезадаптации личности в противопоставлении дезадаптивных (отрицающих сложившиеся общественные отношения, профессиональные ценности) и адаптивных (признающих значимость общественных отношений, ценности профессии) стратегий. При обработке результатов по каждой из четырех шкал рассчитываются два показателя, характеризующие позитивный и негативный полюсы континуума. Дополнительно баллы по показателям позитивных и негативных полюсов континуумов обобщаются в суммарные показатели деструктивных и конструктивных проявлений (путем сложения значений по показателям шкал, входящих в полюс континуума). В содержании деструктивная активность сотрудников полиции может быть рассмотрена в виде внешнедеструктивных (разрушающих системы социального функционирования) и аутодеструктивных (приводящих к разрушению функционирования психики). В статье рассматриваются связь и взаимодетерминация деструктивной активности и особенностей правовой установки сотрудников полиции. Для эмпирического анализа нами применялась методика исследования правовых установок, представляющая собой анкету из 40 утверждений. При ее заполнении в соответствии с набранными баллами определяется приоритетное направление правовой установки сотрудников полиции. Утверждения обобщаются в четырех шкалах: приоритет общественных интересов над правовыми нормами; ориентация на общественное мнение в деятельности; ориентация на исполнение правовой нормы; приоритет общественных интересов над личными. 182

Каждая шкала состоит из 10 пунктов-утверждений, меру соответствия каждого из которых личным убеждениям необходимо оценить испытуемому. Первый показатель (шкала «Приоритет общественных интересов над правовыми нормами») характеризует степень соотношения общественных требований и правовых норм в сознании испытуемого. Высокие значения по шкале предполагают ориентацию на общественные интересы, а низкие – на правовые нормы. Второй показатель формируется на основе шкалы «Ориентация на общественное мнение в деятельности». Шкала демонстрирует степень готовности обследуемого к регуляции профессионального поведения на основе общественных норм. Также высокие значения по шкале предполагают, что в ситуации столкновения общественных интересов и норм права сотрудник будет руководствоваться мнением общества. Третий показатель определяется шкалой «Ориентация на исполнение правовой нормы». Высокие значения этой шкалы говорят о беспрекословном подчинении законным требованиям, что с негативной точки зрения означает формальное отношение к гражданам. Средние значения описывают добросовестное стремление сотрудников к исполнению правовых норм, выполнению возложенных должностных обязанностей, низкие – характеризуют правовой нигилизм. Четвертый показатель образован шкалой «Приоритет общественных интересов над личными». Низкие значения этой шкалы будут говорить об ориентации сотрудников лишь на собственное благополучие в ущерб общественным интересам, такие сотрудники будут исполнять только формальные требования, пытаясь найти в каждом действии выгоду. Таким образом, правовые установки рассматриваются нами в оппозиции права, общества и личности сотрудника. Такая логика заложена в связи с необходимостью более полного изучения эффектов правового сознания современного россиянина, где интересы социальной группы зачастую преобладают над нормативными предписаниями, а современная культура определяет ведущую роль интересов и потребностей субъекта в сравнении с правовыми нормами. Обсуждение результатов. В состав выборки входили 170 полицейских, мужчин со стажем работы от 5 до 8 лет, выполняющих функции сотрудников патрульнопостовой службы. Для описания результатов нами случайным образом отобраны ответы 25 опрошенных, которые представляют результаты исследования по выборке в целом. С помощью подобной выборки мы предполагаем в графической форме отразить и ранг (иерархию) правовых установок опрошенных. Графическое изображение правовых установок группы из 25 опрошенных сотрудников представлено на рис. 183

Примечание: минимальное и максимальное значения по шкалам отображаются радиально, от центра к периметру.

Рис. Правовые установки сотрудников патрульно-постовой службы Результаты показывают, что 96% опрошенных в своей деятельности ориентированы на исполнение правовой нормы. Превышены (в диапазоне x+2у) нормативные значения по этому показателю у 20% сотрудников (например, № 9; 10; 13; 15; 23), что, вероятно, выражает акцентированное стремление к соблюдению норм закона в служебной деятельности, готовность к их применению вне зависимости от ситуации и социальных последствий их применения. В оппозиции к этим полицейским выделим группу сотрудников (20% опрошенных), стремящихся к реализации общественных интересов в противовес нормам права. На рисунке это испытуемые № 20, 22, 24, 25. Их правовая установка предполагает предпочтение общественных традиций, культуры, социальных стереотипов требованиям закона. Анализируя ориентацию на общественное мнение в деятельности в группе опрошенных, можно предположить, что сотрудники в служебной деятельности в своем большинстве склонны учитывать общественное мнение. Высокие показатели по данной шкале в целом по выборке имеют 12% опрошенных (на рисунке – испытуемые № 3, 9, 16), низкие значения, выходящие за пределы нормы (в диапазоне x-2у) по выборке у 8% сотрудников (на рисунке – испытуемые № 5, 15). Учет общественного мнения сотрудниками должен осуществляться не только в связи с принципом открытости и публичности деятельности полиции, но и с использованием общественного доверия и поддержки граждан. Умение сотрудника привлечь помощь граждан при обеспечении правопорядка – один из показателей профессиональной компетентности. Показатель «Приоритет общественных интересов над личными» у 16% опрошенных имеет явную тенденцию к фиксации на общественном в противовес личному (на рисунке это испытуемые № 5, 10, 14, 25). Преобладание интересов личности над мнением общества зафиксировано нами у 8% опрошенных (на рисунке это испытуемые № 2, 13). Личная заинтересованность является одним из факторов субъективной интерпретации правовой нормы в том случае, если субъект не отождествляет свои интересы и ценности, цели и задачи правоохранительной деятельности, т.е. не идентифицирует себя с ней. Подводя итоги анализа распределения значений показателей правовых установок, можно сказать, что большинство сотрудников в своей деятельности ориентированы на исполнение правовой нормы и учет общественного мнения в правоохранительной деятельности. В то же время необходимость вдумчивого, 184

понимающего отношения к гражданам создает необходимость актуализации значимости общественных интересов, позволяющей избегать поверхностноформального отношения. Без внимания не должна оставаться и тенденция конкуренции между собственными интересами и интересами общества, придающая определенное направление мыслям и действиям сотрудника полиции. Возраст и правовые установки. Существуют ли особенности проявления правовых установок сотрудников полиции в связи со стажем работы? Периоды профессиональной жизни насыщены множественными факторами, сказывающимися на правовых установках сотрудников. Ю.В. Стригуненко указывает на деформацию правосознания полицейских, неизбежно связанную с наличием исключительных властных полномочий, стремлением раскрыть преступление любой ценой, излишней правовой регламентированностью. В эмпирической проверке этой гипотезы участвовали 69 сотрудников патрульнопостовой службы, мужчин в возрасте от 21 до 45 лет. Математикостатистический анализ показывает, что статистически значимые различия возникают в отношении к общественным и личным интересам и, вероятно, отражают конкуренцию ценностей разновозрастных сотрудников. Так, для сотрудников патрульно-постовой службы в возрасте от 20 до 30 лет большее значение имеет установка на общественное мнение, что, как нам представляется, обусловлено социальной чувствительностью, эмпатией, некоторой эмоциональной вовлекаемостью молодых сотрудников в проблемы граждан в ходе взаимодействия с ними. В возрасте от 30 до 40 лет у сотрудников преобладают ценности индивидуальности, т.е. значимыми становятся интересы личной и семейной сфер, что оттесняет на второй план интересы граждан. Тенденция индивидуализации предполагает риск деструктивной активности сотрудников, поскольку создает предпосылки для манипулирования должностными интересами в интересах сотрудника и его близких. При приближении к пенсионному возрасту (возраст 36-40 лет) сотрудники вновь начинают руководствоваться общественным мнением. Таким образом, в начале и по окончании профессиональной жизни в сознании сотрудников ОВД общественные интересы референтны и являются источником активности правоохранителя. Интересы самого субъекта, отражающие его приоритеты, возникают на среднем этапе профессиональной активности – от 30 до 40 лет – и сочетаются с появлением ценностей семейной жизни, иных событий индивидуальной жизни, не связанных с правоохранительной деятельностью. Обсуждаемые результаты согласуются с исследованием О.В. Сергачевой и М.И. Марьина, показывающим наличие низкого уровня сформированности правосознания у сотрудников, имеющих стаж более 10 лет. Возрастные тенденции в правосознании сотрудников полиции обусловливают периоды сензитивности к различным источникам правовых норм, возникновение и ослабление ценностей права как эмоционально-волевого регулятора профессионального поведения. 185

Деструктивность и правовые установки. Одной из задач исследования является нахождение связи между правовыми установками и индивидуальными особенностями деструктивности сотрудников полиции. В проведенном нами эмпирическом исследовании эта задача решается методами корреляционного анализа. Обратимся к интерпретации и обсуждению полученных результатов. Приоритет общественных интересов над правовыми нормами. Показатель «Приоритет общественных интересов над правовыми нормами» из всего перечня показателей статистически значимо коррелирует только с показателем «Гедонизм как стиль деятельности»(r=0,35***), что, вероятно, означает увеличение внимания к потребностям общества в связи со стремлением к увеличению собственного материального благосостояния либо избыточными затратами. Вероятно, учет «общественного интереса» в сознании опрошенных предполагает манипулирование должностными обязанностями в корыстных целях. Ориентация на общественное мнение в деятельности. Установка на общественное мнение в деятельности связана несколькими значимыми корреляциями, преимущественно с показателями деструктивной направленности личности. Так, показатель «Ориентация на общественное мнение в деятельности» коррелирует с показателем «Астеническая импульсивность» (r=0,47***). Сотрудник, ориентированный на общественное мнение, отличается большей спонтанностью и реактивностью в действиях, испытывает затруднения при планировании и прогнозировании деятельности, контроле за ее процессом. Причем темп деятельности в этом случае снижается («Стеническая импульсивность», r = -0,34*). Положительная корреляция показателей «Ориентация на общественное мнение в деятельности» и «Зависимость личности» (r= 0,32*) характеризует большую конформность тех сотрудников, которые учитывают мнение окружающих в профессиональной деятельности. В поведении таких полицейских может отмечаться несамостоятельность в принятии решений, зависимость от авторитетов, референтных лиц и групп. Показатель «Когнитивная саморегуляция» отрицательно связан с показателем «Ориентация на общественное мнение в деятельности» (r=-0,38**), что предполагает отсутствие со стороны сотрудника усилий по самоуправлению, попустительство, безразличие к процессу деятельности, спонтанность, хаотичность действий. Можно предположить, что значимость общественного мнения связана с недостатками регуляторного стиля сотрудника правоохранительных органов. Положительная связь показателей «Асоциальная установка» и «Ориентация на общественное мнение в деятельности» (r=0,33*) свидетельствует о повышении 186

значимости мнения общества в связи с преобладанием асоциальных установок. Другими словами, совершая противоправные действия, сотрудник принимает во внимание интересы окружающих. Повышенное внимание к мнению окружающих отрицательно коррелирует с показателем неприятия собственной деятельности (r=-0,29*). Вероятно, сотрудники, ориентированные на общественное мнение, не склонны рассматривать правоохранительную деятельность как субъективно значимую, имеющую перспективы для саморазвития. Следовательно, увеличивается риск ее обесценивания, отчуждения от служебного коллектива, морали и этики правоохранительной деятельности. Показатель «Установка на употребление алкоголя» положительно коррелирует с показателем «Ориентация на общественное мнение в деятельности» (r=0,30*). Вероятно, сотрудники, учитывающие в своей деятельности мнение окружающих, склонны к употреблению алкоголя. Обобщая, отметим, что учет сотрудником общественного мнения в профессиональной деятельности как правовой нормы связан с деструктивными проявлениями свойств личности и предполагает низкий уровень профессиональной и личной эффективности. Ориентация на исполнение правовой нормы. Этот показатель отрицательно коррелирует с показателями методики «Анализ деструктивности личности» – «Попустительство» (r =-0,29*), «Употребление алкоголя» (r=-0,36**) и «Игровое поведение» (r =- 0,30*). С психологической точки зрения опора на правовые нормы способствует снижению уровня безответственности, что проявляется в самостоятельности целеполагания, планирования деятельности, организации процессов контроля за ее выполнением; снижению установки на употребление алкоголя и стремления к участию в азартных играх, уменьшению числа случаев игрового поведения в целом. Таким образом, ориентация на исполнение правовой нормы способствует снижению частоты и уровня проявлений деструктивного поведения – алкоголизации и игровой зависимости, а также повышению эффективности самоуправления, саморегуляции в ходе профессиональной деятельности. Ориентация на общественные интересы в противовес личным нуждам. Анализируя особенности этой правовой установки, отметим, что общественно значимое поведение характеризуется снижением проявлений деструктивности свойств личности. Так, понимание общественной важности действий способствует снижению «Астенической импульсивности» (r=-0,46***) в деятельности, т.е. повышению стабильности и последовательности операциональных составляющих, увеличению волевого контроля. Также существует тенденция снижения уровня попустительства (r=-0,35**) и безответственности (r=-0,39***). Убеждение в социальной значимости достигаемого в деятельности результата повышает уровень автономности 187

сотрудника (r=-0,33*), увеличивает стремление к проявлению инициативы и самостоятельности. В системе отношений личности осознание общественной значимости деятельности приводит к снижению уровня неприятия деятельности (r=-0,29*) и жизни (r=-0,37**), что, вероятно, свидетельствует об актуализирующем характере этой установки, личностно-позитивной картине восприятия сотрудником ценностей и целей собственной деятельности и жизни в связи с общественной важностью деятельности. В этой ситуации снижаются склонность к риску (r=-0,38**), тенденции к игровому поведению (r=-0,43***) и уровень установки в употреблении алкоголя (r=-0,39**). Таким образом, осознание приоритета общественных ценностей над личными способствует снижению уровня деструктивных проявлений сотрудников ОВД и, вероятно, обеспечивает большую эффективность их деятельности. Психологические выводы. Полученные в эмпирическом исследовании результаты подтверждают гипотезу о конкуренции установок в правосознании опрошенных. Роль и значение каждого из этих образований в системе субъективных правовых (нормативных) установок представляется значительной. Коротко обобщим выводы эмпирического исследования. Преобладание ориентации на исполнение правовой нормы в правосознании способствует снижению уровня аутодеструктивных реакций сотрудников полиции, алкогольных и игровых тенденций, повышению регуляторных и волевых проявлений в деятельности. Ориентация на общественное мнение в деятельности связана с деструктивными проявлениями в индивидуально-типологической, регуляторной, ценностно-смысловой и социально-адаптирующей сферах. Сотрудники используют данную установку как форму уклонения от исполнения норм права. В правосознании сотрудника установка на «общественное мнение» предполагает большую импульсивность действий, дефицитарную регуляцию и попустительство. В части ценностных установок общественное мнение связано с асоциальной (антиобщественной) направленностью в деятельности. Объяснение этого факта видится в изначальной мотивированности социальных групп, взаимодействующих с сотрудниками полиции, на искажение норм права. Приоритет общественных интересов над правовыми нормами связан с увеличением гедонистических тенденций – стремления к обогащению, стяжательству, коррупции. Конструктивное влияние на проявление психических свойств и качеств у сотрудников оказывает ориентация на общественные интересы в противовес личным нуждам. Преобладание социоцентризма над эгоцентризмом как установка правосознания полицейских способствует проявлению ими волевых и 188

регуляторных качеств в деятельности, осознанности профессиональных действий и принятию профессиональной роли, позитивному осмыслению собственной жизни. Описанные тенденции обусловливают специфические различия между сотрудниками как в профессиональной правоохранительной деятельности, так и с точки зрения качеств личности за счет вовлечения деструктивного проявления разноуровневых психических сфер – типологической, регуляторной, ценностносмысловой. Заключение. Правосознание сотрудников правоохранительных органов как предмет научного исследования актуализируется в связи с вопросами реформирования системы органов внутренних дел, проблемами нарушения правовых норм сотрудниками полиции. В работе акцент сделан на анализе субъективных представлений полицейских о праве и индивидуальных особенностей конкуренции норм правовых установок в совокупности общественных и личных интересов, требований закона. Дополнительным аспектом исследования выступает задача изучения деструктивных проявлений свойств личности в связи с правовыми установками сотрудников полиции. В правосознании сотрудников полиции могут быть выявлены установки, имеющие ключевое значение для мотивации правоохранительной деятельности. Учет описанных тенденций при организации работы со служебными коллективами сотрудников правоохранительных органов будет способствовать обеспечению высокого уровня морально-психологического состояния сотрудников и повышению результативности деятельности подразделений. Владимир Иванович Кацуба, кандидат юридических наук, научный сотрудник ФГКУ «ВНИИ МВД России»

Особенности организации кадровой деятельности системы обеспечения внутренней безопасности Государства Израиль Рассматриваются особенности кадровой деятельности элементов системы обеспечения внутренней безопасности Израиля с учетом классификации методов управления персоналом. Анализируются законодательства Российской Федерации и Государства Израиль, регулирующие прохождение службы сотрудниками правоохранительных органов. Ключевые слова: полиция, управление персоналом, метод управления, специальные звания, социальные гарантии, поощрения, взыскания. 189

V.I. Katsuba, PhD (Law), Researcher, Russia MI FPI National Research institute; e-mail: [email protected], tel.: 8 (926) 286-27-29. To the question about the peculiarities of the organization of personnel work of the elements of the system of internal security of the state of Israel. The article considers the peculiarities of personnel work of the elements of the system of internal security of Israel taking into account the classification of methods of personnel management. Analyzes the legislation of the Russian Federation and of the State of Israel, regulating the passage of service of employees of law enforcement bodies. Key words: police, personnel management, control method, special ranks, social guarantees, incentives, penalties. Закон «О полиции» внес существенные коррективы в идеи реформирования МВД России, которые основываются на том, что Россия нуждается в профессионалах, сотрудниках, которые эффективно, честно и слаженно выполняли бы свою работу. В связи с этим руководством страны и МВД России особое внимание уделено повышению профессиональных и личностных требований к кадровому составу российской полиции. Одной из главных тем в выступлении Министра внутренних дел Российской Федерации в Государственной Думе 14 апреля 2012 г. и в депутатских вопросах к нему была кадровая. Министр сообщил, что глубокий анализ первого этапа реформы «позволяет сделать главные выводы – началом начал должна стать новая кадровая политика, повсеместное введение новых моделей служебного поведения и критериев деятельности, а также „эффективная система внутреннего и внешнего контроля”». Единственным правильным решением является не допустить возрождения скомпрометированной практики назначения руководящих работников органов внутренних дел по политическим, а не по профессиональным качествам, что приводит к кадровой нестабильности, неуверенности работников, общей дезорганизации и снижению эффективности деятельности органов внутренних дел. Следует иметь в виду и личные политические пристрастия, и установки работников органов внутренних дел. В условиях активной политической деятельности многочисленных партий и движений эти установки могут оказать деформирующее влияние на понимание служебного долга, исполнение профессиональных обязанностей. Таким образом, подготовка высококвалифицированных кадров для правоохранительных органов является одной из первостепенных задач любого современного государства. Подбор, воспитание и обучение кадров правоохранительных органов представляются важнейшим направлением государственной деятельности, обеспечивающим реализацию правоохранительной функции. Вполне естественно, что с давних пор 190

существует вопрос о подготовке высококвалифицированных кадров для правоохранительных органов. Поэтому проблема обучения и подготовки профессионалов в своей сфере была, остается и будет актуальной всегда. Понятие кадров органов внутренних дел (полицейских кадров) трактуется некоторыми учеными в узком и широком смыслах. В узком смысле к кадрам можно отнести лиц, занятых выработкой и организацией исполнения управленческих решений. Иные авторы сужают понятие кадров и утверждают, что это только должностные лица. Традиционно же к кадрам органов внутренних дел относят лишь сотрудников, имеющих специальные звания. На наш взгляд, кадры органов внутренних дел должны рассматриваться в широком смысле, который охватывает их следующие основные характеристики: 1) это – лица, которые на постоянной или временной основе выполняют определенные трудовые функции в органах внутренних дел; 2) эти функции выполняются ими в качестве основной профессии или специальности; 3) осуществляются функции на возмездной основе. Кадры являются главным элементом любого государственного аппарата. Опыт показывает, что уровень безопасности государства и качество предоставления населению услуг по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности находятся в прямой зависимости от кадрового состава правоохранительных органов, уровня их профессиональной подготовки и готовности к действиям в экстремальных условиях. Политика кадрового обеспечения правоохранительных органов – это важнейшая часть общей политики по обеспечению охраны правопорядка в стране. Так, работа с кадрами – это деятельность по формированию, развитию и эффективному использованию кадрового потенциала, осуществляемая при помощи комплекса информационных мероприятий по отбору, расстановке, аттестации, обучению, стимулированию, перемещению кадров. Положительным примером, на наш взгляд, может послужить модель кадрового обеспечения правоохранительных органов Государства Израиль. На сегодняшний день особое внимание в этой стране уделяется повышению профессионализма сотрудников полицейских управлений и служб, эффективности оперативной деятельности патрульных нарядов, особенно в мегаполисах. Проводятся аттестационные проверки, комиссии соответствия и прочие мероприятия, связанные с поддержанием профессионального уровня служащих органов правопорядка. Немаловажным элементом системы обеспечения внутренней безопасности (далее – СОВБ) государства является не только эффективная политика в области 191

кадрового обеспечения правоохранительных органов, но и методы управления данным видом ресурсов. В Израиле методам управления полицейскими кадрами уделяется большое внимание. На уровне образовательных и научных учреждений Министерства общественной безопасности ведется постоянная работа по исследованию новых подходов к оптимизации и совершенствованию управленческой деятельности в сфере правопорядка. Эта работа является постоянным, непрекращающимся процессом, что объясняется частыми изменениями в криминогенной обстановке страны и возрастающими требованиями общества к деятельности полиции. Под методами управления персоналом, в том числе сотрудниками полиции, понимаются способы воздействия на коллективы и отдельных работников (в нашем случае – сотрудников полиции) в целях осуществления координации их деятельности в процессе функционирования организации. В литературе методы управления принято классифицировать в зависимости от способов воздействия субъекта управления на объект управления. Так, выделяются административные, экономические и социально-психологические методы. Итак, учитывая классификацию методов управления кадрами полиции, рассмотрим более подробно особенности организации кадровой деятельности управления важнейшего элемента СОВБ Израиля – Национальной полиции. 1. К административным методам управления персоналом относятся такие важнейшие элементы, как отбор, подбор и расстановка кадров, установление административных санкций и поощрений. Необходимо отметить, что к личностям кандидатов на работу в полицию Израиля предъявляются весьма высокие требования, так как полицейский наделен широкими полномочиями и от его действий зависят в немалой степени и свобода личности, и авторитет самого государства, а также потому, что данная профессия сопряжена с постоянными стрессовыми ситуациями и опасностью. Вопросы кадрового обеспечения, социальных гарантий служащих, системы оплаты труда регламентируются главами 3 и 4 Закона «О Полиции Израиля» 1971 г., приказом Министерства полиции «О правилах набора в полицию» 1957 г., а также внутренними приказами и распоряжениями. Приказ «О правилах набора в полицию» устанавливает ряд обязательных общих и специальных требований для кандидата на замещение должности в полиции. Служба доступна лицам, имеющим израильское гражданство, как минимум 12 лет обучения, признанных Министерством образования Израиля, возрастом не младше 21 года и не старше 35 лет, не судимым, прошедшим военную службу в рядах ЦАХАЛ (Армия обороны Израиля) или альтернативную службу, а также получившим освобождение от службы в соответствии с законодательством 192

страны и имеющим необходимые физические данные для работы в полиции. Эти условия являются общими для каждого гражданина, поступающего на службу в полицию, независимо от того, в каком подразделении он намерен служить. Специальные требования предъявляются к тем соискателям, которые претендуют на должности, подразумевающие специфические качества и умения в силу особенностей функциональных обязанностей, присущих тому или иному подразделению израильской полиции. Так, в оперативные антитеррористические подразделения полиции набирают физически крепких, умеющих в совершенстве владеть оружием, знающих навыки рукопашного боя лиц. Соответственно по всем этим направлениям претендент обязан сдать определенные нормативы и экзамены. В подразделения, занимающиеся, например, борьбой с киберпреступностью, привлекают лиц со специальными навыками в сфере информационных технологий. Желающий поступить на службу должен представить подробную биографию в приемный пункт в месте своего проживания, где его кандидатура будет проверена на наличие или отсутствие криминального прошлого. В случае подтверждения информации о наличии даже незначительных проблем с законом (включая серьезные дорожно-транспортные происшествия) претенденту отказывают в принятии на службу в полицию. Там же собирается и изучается информация о моральном облике соискателя, прошлой общественной деятельности, политических симпатиях, материальном положении, отношениях в семье, социальных связях и т.д. Глубокий анализ полученных данных дает основания для принятия решения компетентными органами о возможности службы в полиции каждого претендента. Далее соискатель направляется на первоначальную (начальную) подготовку. Первоначальная подготовка занимает одно из центральных мест в структуре профессионального образования кадров полиции Израиля, так как именно от качества первоначального обучения зависит становление и развитие профессиональных качеств сотрудника полиции. Первоначальная подготовка представляет собой профессиональную подготовку, целью которой является обучение впервые поступивших на службу в полицию граждан навыкам полицейской службы, выполнению основных полицейских задач и должностных обязанностей, соответствующих уровню их положения в полицейской иерархии. Первоначальная подготовка является обязательной для всех поступивших на службу в израильскую полицию. Ее программа рассчитана на три месяца, а экзамены проводятся в течение двух дней после завершения курса обучения. Комплектование полиции производится на конкурсной основе по результатам сданных экзаменов. После успешной сдачи экзаменов курсанты направляются к месту службы, как правило, в районы их постоянного проживания. Заработная плата начинающих полицейских – небольшая, что объясняется длительной проверкой (один год испытательного срока в патрульной службе обязателен для каждого полицейского) кандидата на его способность работать в полиции. 193

В ст. 15 Закона «О Полиции Израиля» закреплена обязанность сотрудника полиции пресекать любую незаконную деятельность, а также нарушение общественного порядка, даже если это не является его обязанностью по должности, которую занимает данный полицейский. В Израиле действует система предоставления специального образования в учебных заведениях при Министерстве общественной безопасности, в которых готовят кадры для службы в полицейских органах. Это – Центр обучения полиции в Шфарам, Колледж высшего командного состава полиции, Школа оперативной физической подготовки в Кфар Неурим, а также 15 региональных специализированных учебных заведений израильской полиции. Профессионально-практическая направленность обучения требует особой роли преподавателя, который должен выступать как партнер, предоставляя обучаемым возможность самим активно участвовать в процессе обучения. Таким образом, какими бы современными ни были учебные программы, без надлежащего их методического обеспечения, квалифицированного преподавательского состава невозможно достичь поставленной цели. Главной фигурой в учебном процессе как в Израиле, так и в других странах был и остается преподаватель. Работа со взрослыми людьми еще больше повышает требования к профессорско-преподавательскому составу, поскольку для завоевания авторитета у взрослых необходимо обладать педагогическим мастерством, владеть стилем общения, иметь прочные и глубокие знания по преподаваемым дисциплинам. Повышенные требования, предъявляемые в современных условиях к преподавательскому составу в ведомственных образовательных учреждениях Израиля и центрах профессиональной подготовки сотрудников полиции, заставляют руководителей уделять особое внимание принципам подбора преподавателей, их обучению и повышению их квалификации. Строящийся на средства частных инвесторов Национальный учебный центр полиции Израиля будет укомплектован преподавательским составом из лиц, не являющихся сотрудниками полиции. Таким образом, учащиеся будут под двойным контролем – с одной стороны, они подпадают под командование полиции, с другой – остаются гражданским профессорско-преподавательским составом. Для того чтобы оценка эффективности такой подготовки была понастоящему действенной, к ней следует привлекать лиц, не связанных с полицией. Таким образом, результативность этой подготовки будет подлежать систематической оценке со стороны специальных комиссий, созданных при учебном центре, в состав которых войдут как штатные сотрудники полиции, так и гражданские служащие, ни коим образом не подчиняющиеся полицейскому командованию. При поступлении в учебное заведение при Министерстве общественной безопасности кандидат проходит психометрический тест из 450 вопросов, которые впоследствии расшифровывают психологи. Главная задача этих тестов 194

состоит в том, чтобы выявить и отсеять кандидатов, склонных к насилию и пренебрежению законами. Первая лекция, которая читается курсантам, посвящена правам и свободам человека. Даже на занятиях по рукопашному бою за начинающими сотрудниками следит группа психологов, и именно склонность к насилию считается недопустимым изъяном – уличенных в чрезмерной склонности к совершению насильственных действий незамедлительно отчисляют из рядов курсантов учебного заведения. Штатные психологи израильской полиции действуют на основании внутренних приказов и ведомственных актов и представляют собой одну из наиболее значимых преград при поступлении в ряды полиции лиц, в силу своих психических и моральных качеств не пригодных к службе в органах правопорядка. На каждом этапе отсеивается большое количество курсантов, т.е. непосредственно на работу в полицию попадают только те, в ком полицейские офицеры уверены как в достойных людях, которые не склонны к агрессии, насилию и готовы применить силу, только защищая закон. Также практикуется социально-психологическое изучение курсантов, которое предусматривает оценку профессионально-правоохранительной направленности кандидата, условий воспитания и развития личности, моральных и волевых качеств, особенностей общения и поведения в коллективе, организаторских способностей. Приложение от 2006 г. к Закону «О Полиции Израиля» устанавливает перечень дисциплинарных проступков, а также систему дисциплинарной ответственности сотрудников полиции. В нем указан исчерпывающий перечень проступков, за которые полицейский может быть подвергнут дисциплинарному наказанию. Этот перечень состоит из 19 пунктов, куда входят такие проступки, как нецензурные высказывания в рабочее и нерабочее время; недостойное поведение сотрудника, влияющее на репутацию полиции; непринятие разумных мер к предотвращению правонарушения; необоснованное применение силы; необоснованный отказ выполнять разумные просьбы граждан, если они входят в компетенцию полиции, и т.д. В систему наказаний входят: выговор, строгий выговор, штраф, отстранение от службы на срок до 45 дней, арест на срок до 45 дней, понижение в должности, увольнение. Штраф или арест применяется к сотруднику только вместе с увольнением. Проступок, связанный с незначительным нарушением правил вождения транспортного средства, может караться лишением сотрудника полиции водительского удостоверения на срок до 90 дней. Наряду со штатными полицейскими, в охране общественного порядка принимают участие добровольные формирования Гражданской гвардии Израиля. Согласно приказу «О деятельности Гражданской гвардии» 1996 г. минимальный возраст поступления на службу в Гражданскую гвардию составляет 16 лет, а 195

максимальный – 67. Носить специальную форму можно только после прохождения службы в армии и при достижении 21 года. Добровольцы, имеющие право носить форму, проходят соответствующие курсы длительностью до 3-х месяцев, поскольку их функции расширены по сравнению с добровольцами, которые несут службу в гражданской одежде. При террористических актах в отсутствие полиции такие добровольцы берут все полномочия на себя в отличие от добровольцев без форменного обмундирования. Добровольцам запрещено выезжать на конвоирование заключенных и тяжкие преступления, участвовать в стабилизации обстановки при массовых беспорядках. 2. К важнейшим элементам экономического метода управления персоналом относятся мотивация трудовой деятельности и оплата труда. Как известно, полиция не должна финансироваться по остаточному принципу, а ее сотрудникам необходимо чувствовать, что их профессия вызывает уважение и одобрение общества, ощущать престиж той деятельности, которой они занимаются. Для этого сотрудникам полиции необходимо устанавливать достойную заработную плату, а также мотивировать их деятельность всякого рода поощрениями и гарантиями. Продолжительность рабочей недели израильских полицейских составляет 47,5 часов. Как и любая организация, Национальная полиция Израиля имеет свою комплексную систему мотивации труда кадрового состава. В нее входят заработная плата, экономические гарантии и льготы. Необходимо отметить, что начальная зарплата сотрудника полиции Израиля составляет около 5600 шекелей (примерно 45 тыс. рублей), а после года службы зарплата сотрудника повышается автоматически. Перечислим основные экономические гарантии и льготы: 1. бесплатный проезд на общественном транспорте; 2. для полицейских, прослуживших не менее одного года, право на получение кредитов на льготных условиях по сниженным процентным ставкам на любые цели; 3. возмещение расходов на сотовую связь; 4. бесплатное питание во время несения службы; 5. доплата в размере 2000 шекелей в год на одежду (не только форменную); 6. право каждого сотрудника на получение льгот на приобретение или аренду жилья по месту своей службы. Пенсионный возраст сотрудника составляет 45 лет, но может быть продлен по письменному разрешению генерального инспектора полиции. Пенсия составляет 90% от заработной платы. К ней добавляются средства, входящие в накопительные программы, в которых участвовал конкретный сотрудник. 196

Зачастую с уходом на пенсию контакты бывших сотрудников с полицией не прерываются. Пенсионер может продолжить службу в рядах Гражданской гвардии, где его профессиональные навыки, несомненно, будут востребованы. 3. Социально-психологические методы управления основаны на использовании социального механизма управления (система взаимоотношений, социальные потребности, социальные гарантии). Бесплатное медицинское обслуживание сотрудников полиции Израиля является одной из наиболее востребованных социальных гарантий, в нее входят как общее медицинское обслуживание, так и стоматологические услуги и пластическая хирургия. Также в задачи медицинского обслуживания входит улучшение условий труда сотрудников путем снижения риска их здоровью. Производится постоянный мониторинг экологической обстановки на местах, качества предоставленного питания и медикаментов. В Израиле существует союз полицейских пенсионеров, который финансируется за счет членских взносов и предоставляет бывшим полицейским различные услуги, такие как материальная помощь, привлечение к проведению занятий в специальных учебных заведениях, организация досуга и т.д. Усилившаяся в последние годы угроза тылу делает роль Министерства общественной безопасности в структуре национальной безопасности еще более значимой. Учитывая ситуацию и геостратегическое положение Израиля, Министерство готовится к различным чрезвычайным ситуациям. В рамках этой подготовки было принято решение укрепить штаб Министерства качественным высокопрофессиональным персоналом, состоящим из офицеров в отставке, специально подобранных для выполнения важных функций в области контроля и оперативного управления операциями Министерства в чрезвычайных ситуациях. Офицеры в отставке, заинтересованные в такой работе, ежегодно в течение нескольких дней проходят соответствующую переподготовку, за которую получают денежную компенсацию, предусмотренную Законом Израиля «О работе в чрезвычайной ситуации». Система присвоения специальных званий израильских полицейских была скопирована с британской еще в далеком 1926 г., переведена на иврит и дошла до наших дней с минимальными изменениями. Данный элемент управления можно отнести как к экономическому, так и к социальному методу. Причиной отнесения его к экономическому методу может являться увеличение заработной платы сотрудника в связи с повышением специального звания, т.е. как экономический стимул получения вышестоящего звания. Рассматривая его как элемент социального метода управления, мы исходим из соображения, что в Израиле специальное звание сотрудника полиции относит его к определенной социальной группе, ведет к повышению социального статуса. 197

Так, на сегодняшний день в Национальной полиции Израиля существуют следующие специальные звания. Рядовой состав: 1. шотер ( ‫ – ) ו‬рядовой (англ. Сonstable). Сержантский состав: 1. 2. 3. 4. 5. 6.

рав-шотер (‫ ב‬- ‫ – ) ו‬младший сержант (англ. Lance Corporal); самаль шени (‫ – ) נ סמל‬сержант (англ. Corporal); самаль ришон (‫ – ) א ון סמל‬старший сержант (англ. Sergeant); рав-самаль (‫ ב‬-‫ – )סמל‬старшина (англ. Sergeant Major); рав-самаль ришон (‫ ב‬-‫( ) א ון סמל‬англ. Staff Sergeant Major); рав-самаль миткадем (‫ ב‬-‫( )מתקדם סמל‬англ. Advanced Staff Sergeant Major); 7. рав-самаль бахир (‫ ב‬-‫( ) ב סמל‬англ. Senior Staff Sergeant Major); 8. рав-нагад (‫ ב‬-‫( )נגד‬англ. Senior Non-Commissioned Officer). Последние четыре звания не имеют русского аналога. Младший офицерский состав: 1. мефакеах мишне (‫ – ) מ נה מפקח‬лейтенант (англ. Sub-Inspector ); 2. мефакеах (ивр. ‫ – )מפקח‬старший лейтенант (англ. Inspector); 3. пакад (‫ – )פקד‬капитан (англ. Chief Inspector). Старший офицерский состав: 1. рав-пакад (‫ ב‬-‫ – )פקד‬майор (англ. Superintendent); 2. сган ницав (‫ – )נ ב סגן‬подполковник (англ. Chief Superintendent); 3. ницав мишне (‫ – ) מ נה נ ב‬полковник (англ. Commander). Высший офицерский состав: 1. тат-ницамв (‫תת‬-‫ – )נ ב‬бригадный генерал (англ. Brigadier General); 2. ницамв (‫ – )נ ב‬генерал-майор (англ. Major General); 3. рав-ницамв (‫ ב‬-‫ – )נ ב‬генерал-лейтенант (англ. Inspector General Commissioner). Данное звание присваивается только сотруднику, проходящему службу на должности Генерального инспектора полиции. Идентичные специальные звания присваиваются сотрудникам Пограничной службы, Тюремной службы, Управления пожарной охраны и службы спасения. К специальным званиям сотрудников данных органов добавляется приставка с названием соответствующей службы.

198

Для того чтобы получить звание выше имеющегося и перейти на вышестоящую должность, необходимо пройти определенные курсы повышения квалификации. В рамках образовательных учреждений Министерства общественной безопасности действуют специальные курсы для сержантского, младшего офицерского, среднего и высшего офицерского состава. Специальные звания сотрудникам полиции Израиля присваиваются при назначении на соответствующую должность. Можно выделить три основных подхода к использованию опыта зарубежных стран в работе с кадрами полиции: информационный, сравнительноаналитический, рекомендательный. Несомненно, что не следует слепо копировать опыт деятельности полиции других стран в работе органов внутренних дел, здесь должны быть учтены национальные особенности, а также социально-экономические условия развития нашей страны. Автор полагает, что при поступлении на службу в органы внутренних дел на должность, при замещении которой присваивается специальное звание полиции, в течение всего испытательного срока кандидату необходимо выполнять обязанности по должности, непосредственно связанной с осуществлением охраны общественного порядка, при этом нужно увеличить испытательный срок на период от шести месяцев до одного года. Таким образом, п. 2 ст. 24 ФЗ «О службе в ОВД» следует изложить в следующей редакции: «На период испытания кандидат назначается стажером на должность полицейского в патрульно-постовую службу в органах внутренних дел без присвоения ему специального звания», а п. 1 ст. 24 – «Для гражданина, поступающего на службу в органы внутренних дел, в целях проверки уровня его подготовки и соответствия должности в органах внутренних дел, на замещение которой он претендует, устанавливается испытание на срок от шести месяцев до одного года, за исключением случаев, установленных частями 10 и 11 настоящей статьи. При поступлении на службу в органы внутренних дел на должность, при замещении которой присваивается специальное звание полиции, установление испытания на срок менее шести месяцев не допускается». Данная мера позволит повысить профессионализм кадрового состава ОВД РФ, а также отсеять тех лиц, которые идут работать в полицию по мотивам, противоречащим принципам службы в правоохранительных органах. Исторически сложившаяся уникальная организационная структура и система управления Гражданской гвардии как важного элемента полицейской системы Израиля позволяет говорить о перспективном интересе создания похожего общественного института, оказывающего помощь государственным органам в осуществлении правоохранительной деятельности в Российской Федерации. Функционирование данного добровольческого образования регулируется законодательством страны и представляет собой многочисленное, хорошо организованное, универсальное вооруженное формирование, осуществляющее свои функции по охране правопорядка практически во всех сферах обеспечения внутренней безопасности государства на добровольческой основе, тем самым 199

позволяя серьезно повысить уровень защищенности населения и сэкономить финансовые ресурсы страны. Мировая практика однозначно свидетельствует, что профессионализм и компетентность сотрудников полиции зависят от качества отбора кандидатов на службу. При этом учитываются факторы, влияющие на успех проводимой работы: поддержание высокого уровня престижа профессии полицейского в обществе, создание условий для конкурсного отбора кадров (наличие образования, знание иностранного языка, безупречная биография кандидата и его родственников, высокая степень стрессовой устойчивости), повышение результативности проверки информации о кандидатах и другие. Учитывая изложенное, представляется целесообразным для Российской Федерации разработать конкретные программы международного сотрудничества по различным аспектам работы с кадрами государственных служащих и кадровыми резервами, особенно по линии правоохранительных органов, принимать более активное участие в международных конференциях по вопросам кадрового обеспечения правоохранительных органов с целью обмена позитивным опытом и совершенствования отечественной законодательной базы и практики в этой сфере. Эффективно обучать полицейских бороться с преступлениями международного характера, в том числе с терроризмом, который представляет наибольшую угрозу внутренней безопасности государства, и работать в условиях тесного международного сотрудничества возможно лишь при активном развитии сотрудничества в сфере подготовки кадров правоохранительных органов на международном уровне. Ирина Эдуардовна Никитина, кандидат юридических наук, ведущий научный сотрудник отдела научной информации ФГКУ «ВНИИ МВД России»

Некоторые аспекты научного обеспечения международного сотрудничества в борьбе с преступностью Исследуются вопросы научного обеспечения международного сотрудничества в борьбе с преступностью, рассматриваются объекты преступности, а также формы осуществления сотрудничества в рамках Европейского Союза.

200

Ключевые слова: международное сотрудничество в борьбе с преступностью, объекты преступности, формы осуществления сотрудничества, трансграничная организованная преступность. I.E. Nikitina, PhD (Law), Leading Researcher, Russia MI FPOI National Research Institute; e-mail: [email protected], tel.: 8 (495) 667-15-46. Some aspects of scientific support to the international cooperation in combating crime. Some questions of scientific support to the international cooperation in combating crime are examined, objects of crime and also forms of exercising cooperation within the European Union are viewed. Key words: international cooperation in combating crime, objects of crime, forms of exercising cooperation, cross-border organized crime. Международное сотрудничество в борьбе с преступностью имеет свою давнюю историю, которая подтверждается, например, существовавшим договором между Рамсесом II и царем Хатушилем III о возвращении беглецов и оказании взаимной помощи при подавлении восстаний рабов, который датируется приблизительно 1280 г. до н.э. В XIX в. ряд морских держав договорились о совместной борьбе с пиратством и работорговлей. По мере развития международных отношений стали заключаться договоры о взаимной правовой помощи по уголовным делам, хотя и подпадающим под национальную юрисдикцию, но требующим совместных усилий государств в их расследовании и раскрытии. Так постепенно стала формироваться система международной криминализации деяний. В настоящее время в российской научной литературе применительно к научному обеспечению международного сотрудничества в борьбе с преступностью отмечается недостаточная проработанность некоторых институтов, в частности отсутствие единых подходов к определению объекта международного сотрудничества. Понятия «международная», «транснациональная» преступность, «преступность международного характера» иногда используются как равнозначные. Следует согласиться с мнением, относительно того, что международным сотрудничеством охватывается не один объект – преступность в целом, а совокупность ряда объектов, имеющих различия в юрисдикции, уровне правовой оценки, характеристике, субъектах отношений и других признаках. Таким образом, объекты международного сотрудничества в борьбе с преступностью различаются, но общим для них всех является то, что преступность, в борьбе с которой объединяются государства, затрагивает их интересы, либо подпадает под их юрисдикцию, либо осуществляется на основе применения норм международного права. 201

Особую группу в рамках международного сотрудничества составляют преступления, грубо попирающие основные принципы международного права, представляющие угрозу миру и безопасности и всему человечеству. Так, Римский Статут Международного уголовного суда (1998) призван регулировать сотрудничество государств в осуществлении уголовного преследования за совершение особо опасных преступлений против человечности, военных преступлений и агрессии. Данные особо опасные деяния подпадают под международную юрисдикцию соответствующих международных органов, специальных трибуналов, Международного суда ООН, Совета Безопасности ООН. Объектом указанных преступлений являются отношения, охраняемые международным правом, субъектами – высшие должностные лица государств. Как известно, международное сотрудничество государств не ограничивается только борьбой с международными преступлениями. В значительной мере оно посвящено противодействию транснациональным преступлениям, посягающим на внутригосударственный правопорядок. Некоторые российские специалисты разделяют понятия «транснациональная преступность» и «международная преступность» по характеристикам, определяющим особенности их раскрытия и расследования. Так, понятие «транснациональная преступность» применяется как возможное определение преступности, образованной совокупностью преступлений, совершаемых гражданами одного государства на территории другого, а понятие «международная преступность» – для определения преступности, которую составляет совокупность преступлений, имеющих организованный характер международного уровня, основанных на интернациональных преступных связях, т.е. в совершении которых участвуют граждане двух и более государств. Однако Организация Объединенных Наций определила «транснациональные преступления» как «правонарушения, охватывающие в аспектах, связанных с планированием, совершением и/или прямыми или косвенными последствиями, более чем одну страну». При этом «транснациональные преступления – общеуголовные преступления, подпадающие под юрисдикцию двух и более государств». Отсюда наличие расхождений в определении понятия «транснациональная преступность» с определением, данным в документах ООН. В зарубежной юридической литературе, в актах ООН и иных международных нормативных правовых документах в последнее время используется термин «трансграничная организованная преступность» (crossborder organized crime, trans-border organized crime) взамен термина «транснациональная организованная преступность» (transnational organized crime), применявшегося ранее. Это связано с международной системой защиты прав и свобод человека и объясняется тем, что в ЕС не допускается использовать национальный признак в качестве характеристики преступной группировки. Так, например, об албанской организованной преступности 202

говорят как об организованной преступной группировке, говорящей на албанском языке (Albanian-speaking OCGs). С учетом положений международной системы защиты прав человека считаем возможным предложить использование термина «трансграничная преступность» взамен «транснациональной преступности», при этом под трансграничной преступностью следует понимать совокупность общеуголовных преступлений, имеющих организованный характер международного уровня и подпадающих под юрисдикцию двух и более государств. Указанные преступления не являются предметом криминализации на международном уровне, но их раскрытие и расследование связаны с необходимостью совместных действий правоохранительных органов различных государств с возможным участием международных региональных организаций. Еще одним видом преступлений, в борьбе с которыми осуществляется международное сотрудничество, являются «деяния, предусмотренные международными соглашениями (конвенциями), не относящиеся к преступлениям против человечности, но посягающие на нормальные отношения между государствами, наносящие ущерб мирному сотрудничеству в различных областях отношений (экономических, социально-культурных, имущественных и т.п.), а также организациям и гражданам, наказуемые либо согласно нормам, установленным в международных соглашениях (конвенциях), ратифицированных в установленном порядке, либо согласно нормам национального уголовного законодательства в соответствии с этими соглашениями». Эти преступления объединены общим понятием «преступления международного характера». Вместе с тем, в соответствии с Конвенцией ООН против транснациональной организованной преступности, а также Конвенцией ООН против коррупции предусматривается такая форма сотрудничества государств при раскрытии и расследовании трансграничных преступлений, как создание международного специализированного объединенного органа расследования (Joint Investigative Body. Далее – ООР). Что касается международного специализированного объединенного органа расследования (ООР), то в соответствии со ст. 19 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности, а также со ст. 49 Конвенции ООН против коррупции страны, присоединившиеся к указанным международным документам, должны способствовать созданию ООР на основе подписания двусторонних или многосторонних соглашений. Однако в указанных конвенциях и комментариях к ним отсутствуют пояснения, что следует понимать под международным объединенным специализированным органом расследования. Проанализировав эмпирические материалы рабочей группы по объединенным следственным бригадам Управления ООН по наркотикам и преступности (UNODC Expert Working Groups on JITs), можно утверждать, что ООР является 203

постоянной структурой, основанной на двусторонних соглашениях, и создается не для конкретных случаев расследований, а в отношении определенных видов преступлений, которые могут быть предусмотрены в международных соглашениях/конвенциях (например, незаконная торговля людьми) на длительный период времени (5 и более лет). Поэтому к особенностям преступлений международного характера, возможно, следует отнести то, что они имеют международное распространение и совершаются вне территориальной юрисдикции государств. К этой категории можно отнести рабство и работорговлю, морское пиратство, захват воздушных судов, нарушение правил судоходства, неоказание помощи на море и т.п. Итак, современное международное сотрудничество в борьбе с преступностью включает виды преступности, которые можно разграничить по признаку юрисдикции. Кроме того, из преступности, в борьбе с которой осуществляется международное сотрудничество, представляется возможным выделить преступность, подпадающую под международную юрисдикцию (межгосударственные преступления, гуманитарные преступления); трансграничную преступность и преступность международного характера. Иногда в литературе международное сотрудничество ассоциируется только с международным уголовным правом и включает в себя международные договоры и уголовно-процессуальные нормы. Однако это более широкое понятие, включающее порядок создания и деятельности международных организаций, оказание правовой помощи по уголовным делам, правосубъектность участников отношений, правовую регламентацию обеспечения международных обязательств государств в рассматриваемой области и ряд других. Европейская наука зачастую рассматривает сотрудничество в уголовнопроцессуальной сфере в широком смысле (западный подход), т.е. практически не разделяя судебное сотрудничество в области уголовного судопроизводства и полицейское сотрудничество, что весьма не типично для российской науки, которая различает процессуальную и полицейскую, составляющие, имея прежде всего в виду оперативно-розыскную деятельность. Сотрудничество правоохранительных органов ЕС в борьбе с преступностью имеет свою специфику, ряд особенностей, а также черты, не характерные для иных региональных и интеграционных объединений. Так, по Лиссабонскому договору для международных региональных правоохранительных организаций ЕС стало обычным то, что правовые основы их деятельности могут закрепляться не только межгосударственными договорами, созданными на основе межгосударственных соглашений (уставов, статутов или иных учредительных документов), но и правовыми актами Европейского Союза. В российской научной литературе выделяются следующие формы осуществления сотрудничества в ЕС: 204

путем непосредственного взаимодействия правоохранительных органов европейских государств в рамках ЕС; путем взаимодействия государств – членов ЕС через специально созданные учреждения Союза, его специализированные органы и структурные подразделения институтов, в компетенцию которых входят вопросы борьбы с преступностью. Представляется важным выделить еще две формы осуществления сотрудничества, которые в настоящее время актуальны в сфере противодействия трансграничной организованной преступности: путем непосредственного взаимодействия правоохранительных органов государств – членов ЕС и представителей государственных или частных компаний через специально созданные организации и объединения; путем взаимодействия специально созданных учреждений ЕС, специализированных органов ЕС и структурных подразделений его институтов, в компетенцию которых входят вопросы борьбы с преступностью, и государственных или частных компаний, которые непосредственно не задействованы в процессе обеспечения безопасности и правопорядка. В качестве примера можно привести межгосударственное общественное объединение Colpofer (European Collaboration on Railway Security), созданное в 1981 г. для обеспечения безопасности на железнодорожном транспорте. В его состав входят представители железнодорожных компаний (railway companies), транспортной полиции (railway police forces), служб безопасности европейских железных дорог (railway security services) и компетентные представители правительств государств – членов ЕС по вопросам железнодорожного транспорта (railway authorities (government)) из 24 государств – членов ЕС. После событий 11 сентября 2001 г. усиление безопасности в ЕС стало приоритетным направлением развития европейского пространства свободы, безопасности и правосудия. Так, уже в Гаагской программе важное место отводилось сотрудничеству правоохранительных органов стран – членов ЕС и информационному обмену, а также развитию стратегической концепции противодействия организованной преступности. Как показывают теория и практика борьбы с организованной преступностью трансграничного характера, Европейский Союз идет по пути расширения своих полномочий в сфере внутренних дел и юстиции и, как следствие, полномочий «наднациональных» правоохранительных органов – Европола, Евроюста и др. Что касается правового регулирования международного сотрудничества в борьбе с преступностью, то имеются некоторые несоответствия правовых норм в международных документах. Так, положениями Палермской конвенции ООН против транснациональной организованной преступности предусмотрено, что 205

одним из признаков организованной преступной группы является наличие не менее трех ее участников. УК РФ предполагает преступную группу при наличии сговора между двумя и более лицами. В соответствии с критериями Европола организованная трансграничная преступная группа отвечает следующим условиям: 1) взаимодействие двух или более человек; 2) распределение ролей (задач); 3) длительная или неограниченная по времени деятельность; 4) наличие дисциплины или внутреннего контроля; 5) совершение тяжких и особо тяжких преступлений; 6) распространение криминальной деятельности в международном масштабе; 7) применение насилия; 8) использование экономических или коммерческих структур; 9) вовлечение в отмывание денег; 10) влияние на политических деятелей, СМИ, государственные органы, судебные власти или экономическую деятельность (коррупция); 11) целью деятельности является получение прибыли или власти. Для того чтобы лица, занимающиеся противоправной деятельностью, были признаны преступной организованной группой, их объединение должно в обязательном порядке соответствовать условиям, изложенным в п. 1, 3, 5 и 11, а также любых двух из вышеуказанных. Таким образом, международное сотрудничество в борьбе с преступностью нуждается в научной проработке проблем, возникающих в этой сфере отношений, и в определенной степени гармонизации понятийного аппарата.

206