Юристь-Правоведъ. Вып. 3(82). 2017

Citation preview

Научнотеоретический и информационнометодический журнал

ú

Âêëþ÷åí â Ïåðå÷åíü ðåöåíçèðóåìûõ íàó÷íûõ èçäàíèé, â êîòîðûõ äîëæíû áûòü îïóáëèêîâàíû îñíîâíûå íàó÷íûå ðåçóëüòàòû äèññåðòàöèé íà ñîèñêàíèå ó÷åíîé ñòåïåíè êàíäèäàòà íàóê, íà ñîèñêàíèå ó÷åíîé ñòåïåíè äîêòîðà íàóê

ÞÐÈÑÒ ÏÐÀÂÎÂ hÄ ¹ 3 (82) 2017 Âûõîäèò 4 ðàçà â ãîä Æóðíàë çàðåãèñòðèðîâàí â Ôåäåðàëüíîé ñëóæáå ïî íàäçîðó â ñôåðå ñâÿçè, èíôîðìàöèîííûõ òåõíîëîãèé è ìàññîâûõ êîììóíèêàöèé 10 ÿíâàðÿ 2000 ã. Ðåãèñòðàöèîííûé íîìåð ÏÈ 77-1448 Ãëàâíûé ðåäàêòîð: Ê. À. Ïëÿñîâ, ê.þ.í., äîö. Çàìåñòèòåëè ãëàâíîãî ðåäàêòîðà: À. Þ. Òåðåõîâ, ê.þ.í. À. Ñ. Õàíàõìåäîâ, ê.þ.í. À. Â. Ã. Ï. Í. À. À. À. Î. Â. Í. Â. Ñ. À.

Ðåäàêöèîííàÿ êîëëåãèÿ: È. Îâ÷èííèêîâ, ä.þ.í., ïðîô. ß. Ëþáàøèö, ä.þ.í., ïðîô. Ã. Íåáðàòåíêî, ä.þ.í., äîö. Ï. Áàðàíîâ, ä.þ.í., ïðîô. Ë. Áîíäàðåíêî, ä.þ.í., ïðîô. Â. Âàðäàíÿí, ä.þ.í., ïðîô. Â. Åíäîëüöåâà, ä.þ.í., ïðîô. Í. Èëüÿøåíêî, ä.þ.í., ïðîô. Â. Õèìè÷åâà, ä.þ.í., ïðîô. Í. Ãðèãîðüåâ, ä.þ.í., ïðîô. Â. Ïàâëè÷åíêî, ä.þ.í., ïðîô. È. Òðåòüÿêîâ, ä.þ.í., ïðîô. À. Ñèíåíêî, ä.þ.í., äîö. ß. Ãðèøêî, ä.þ.í., ïðîô.

Учредитель и издатель: федеральное государственное казенное образовательное учреждение высшего образования «Ростовский юридический институт Министерства внутренних дел Российской Федерации» Адрес редакции: 344015, г. Ростов-на-Дону, ул. Еременко, 83, тел.: 8(863) 207-86-35 Электронная почта: [email protected] Официальный сайт журнала: periodika.ruimvd.ru © ФГКОУ ВО РЮИ МВД России

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

СОДЕРЖАНИЕ ИСТОРИКО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА Шматов М. А., Дмитриенко С. А. Историко-правовые аспекты предупреждения, расследования преступлений и наказания несовершеннолетних в царской России...................... 7 Рыжов Д. В. Судебная реформа Петра I в законодательстве Российской империи начала XIII века ............................................. 11

УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО И КРИМИНАЛИСТИКА Астафьев А. Ю. Устранение судом противоречий в доказательствах в ходе рассмотрения уголовного дела.............. 17 Львов С. А. Некоторые тактические особенности производства допроса иностранных граждан ......................................................... 21 Стаценко В. Г., Волочай С. Н. «Новая» судебная практика использования в процессе доказывания образцов для сравнительного исследования, полученных оперативно-разыскным путем ........................................................... 26 Козырь Ю. В., Джелали Т. И. Актуальные проблемы взаимодействия следователя и органа дознания при производстве по уголовным делам: теоретические и практические проблемы осуществления ................................................................. 31 Чаплыгина В. Н. Базовые проблемы назначения и проведения судебно-медицинских экспертиз при расследовании ятрогенных преступлений ................................ 36 Багаутдинов Ф. Н., Диденко Н. С. Актуальные вопросы ответственности судей и деятельности квалификационных коллегий .............................................................................................. 42 Власова С. В., Наметкин Д. В. К вопросу о применении особого порядка судебного разбирательства по уголовным делам .......................................................................... 46 Карпенко О. А. Планирование выявления и расследования дачи ложных показаний по уголовному делу ................................. 50 Батыщева Е. В. Актуальные вопросы и проблемы качества предварительного расследования и пути их решения ..... 55

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ Гришин А. В. Проблемные аспекты осуществления уголовного преследования за совершение преступлений в сфере предпринимательской деятельности .................................................. 61 Границкий Р. Б.Актуальность дисконт-ответственности за совершение мелкого хулиганства ................................................ 67

1

Выпускающий редактор: А. А. Тарареева Над выпуском работали: А. А. Тарареева, М. А. Тур, Е. Е. Пелехатая, А. А. Мартынова Индекс по каталогу Агентства «Книга-Сервис» – 80032

По вопросам оформления подписки обращаться: тел.: 8 (495) 680-90-88, 8 (495) 680-89-87; е-mail: [email protected]

Сдано в набор 04.09.2017 Подписано в печать 25.09.2017 Выход в свет 28.09.2017 Формат 60х84/8 Объем 27,6 п.л. Набор компьютерный. Гарнитура Таймс. Печать офсетная. Бумага офсетная. Усл.-печ.л. – 25,6. Тираж 300 экз. Заказ № .

Отпечатано в ГПиОП НИиРИО ФГКОУ ВО РЮИ МВД России 344015, г. Ростов-на-Дону, ул. Еременко, 83 Цена по подписке по каталогу Агентства «Книга-Сервис» – 1100 рублей (2 номера).

2

Безручко Е. В., Витвицкая С. С., Кейдунова Е. Р.Основные направления совершенствования подсистемы альтернативных наказаний ............................................................................................ 72 Краснова К. А., Ережипалиев Д. И. Противодействие кибербуллициду как средство предупреждения суицидов несовершеннолетних .......................................................................... 78 Мясников В. В. К вопросу определения стадий преступной деятельности при квалификации незаконного сбыта наркотических средств и психотропных веществ (по материалам решений Верховного Суда Российской Федерации) .................................................................... 85 Воробьев С. М. Сравнительно-правовой анализ уголовноправового понятия «психическое насилие»..................................... 90 Рожкова И. Ю. Влияние нематериальных благ на правовой статус лиц, осужденных к лишению свободы ................................ 98 Ковалев А. В., Бардадым И. С., Попандопуло Д. В. Актуальные проблемы представления результатов оперативноразыскной деятельности органам предварительного расследования ..................................................................................102 Корчагина К. А. Коррупция в органах внутренних дел – один из факторов дестабилизации российского общества ..........107 Бугаевский С. В., Осяк В. В. Проблемы идентификации гильз огнестрельного оружия ограниченного поражения, изъятых в ходе осмотра места происшествия ...............................113 Вакуленко Н. А. Факторы, детерминирующие рецидивную преступность .....................................................................................119 Соколова Н. В. Некоторые особенности законодательной конструкции диспозиции статьи 2003 Уголовного кодекса Российской Федерации ....................................................................125 Гошаев И. М. Регламентация административной преюдиции в уголовном законодательстве России: историко-правовой анализ ................................................................................................130

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО Курдюк П. М.Некоторые особенности разграничения предметов ведения органов государственной власти и органов местного самоуправления ................................................................................136 Калюжный Ю. Н. Правовые основы осуществления Госавтоинспекцией МВД России надзора за техническим состоянием автомототранспортных средств ..................................139 Тепляшин И. В., Новиков Д. О. Общественный контроль как форма правоохранительной деятельности ...............................145 Капранова Ю. В. Взаимодействие избирательных комиссий с правоохранительными органами ..................................................152

ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ Рыженков А. Я. Индивидуализм и патернализм в гражданском законодательстве ..............................................................................159 Астапова Е. В. Закредитованность граждан в России: проблемы и пути их решения ..........................................................165 Жиляева А. А. Укрепление института брака и семьи как основа для обеспечения прав ребенка в Российской Федерации ............172 Петрищева Е. Н., Лемайкина С. В. Правовые аспекты государственного регулирования Рунета .......................................177 Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Вакула А. И. Проблемы нормативно-правового регулирования отношений в сфере оборота сельскохозяйственных земель ........................................................................................................ 184 Михайлов С. В., Пономарева Н. В. О некоторых вопросах унификации понятийнокатегориального аппарата и процедур регистрации объектов интеллектуальной собственности в национальном законодательстве государств – членов Евразийского экономического союза ............ 188 Кириченко С. В., Шумилина А. Б. Претензионный порядок урегулирования спора в арбитражном процессе: проблемы применения и направления развития .............................................. 194 Вавилкин Д. С., Тащиян А. А. Особенности трудового договора профессионального спортсмена...................................................................................................................................................... 200

КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ Понежин М. Ю., Понежина Л. Ю. К вопросу о конституционно-правовой сущности государственного финансового контроля в современной России ............................................................ 207

ПРОБЛЕМЫ БОРЬБЫ С ЭКСТРЕМИЗМОМ И ТЕРРОРИЗМОМ, ОБЕСПЕЧЕНИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ Загутин Д. С., Самыгин П. С., Самыгин С. И. Рефлексия основных принципов и направлений правовоспитательной работы с молодежью как средства обеспечения национальной безопасности Российской Федерации .................................................................................................................................. 212

ПОДГОТОВКА КАДРОВ В СИСТЕМЕ МВД РОССИИ Карпика А. Г., Арбузов П. В. О подходах к формированию структуры электронного образовательного ресурса............................................................................................................................. 216

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

3

CONTENTS THEORETICAL AND HISTORICAL STUDY OF THE STATE AND LAW Shmatov M. A., Dmitrienko S. A. Historical and legal aspects of prevention crime, investigation and punishment of minors in Tsarist Russia ...................................................................................7 Ryzhov D. V. Judicial reform of Peter I in the legislation of the Russian Empire in the early XIII century ..............................................................................................................11

CRIMINAL PROCEDURAL LAW AND CRIMINOLOGY Astafyev A. Yu. Elimination by the court of contradictions in the evidence in criminal trial ................17 Lvov S. A. Some tactical features of production of the interrogation of foreign nationals ..................21 Statsenko V. G., Volochay S. N. The «new» jurisprudence use in evidence of samples for comparative studies, received quickly-search by......................................................................26 Kozyr Yu. V., Dzhelali T. I. Actual problems of interaction of investigator and body of inquiry during criminal proceedings: theoretical and practical problems of implementation .............31 Chaplygina V. N. Basic problems of destination and conduct of forensic-medical expertise when investigating iatrogenic crimes .............................................................................................36 Bagautdinov F. N., Didenko N. S. Topical issues of judicial accountability and activities of qualifying boards ....................................................................................................................42 Vlasova S. V., Nametkin D. V. To the problem ofapplication of special order of trial in criminal cases .........................................................................................................................46 Karpenko O. A. Planning detection and investigation of giving false testimony in a criminal case ........................................................................................................................50 Batyshcheva E. V. Actual questions and problems of quality of preliminary investigation, and the ways of their decision .....................................................................................................55

CRIMINAL LAW AND CRIMINOLOGY Grishin A. V. Problematic aspects of criminal prosecution for offences in the sphere of entrepreneurial activities ..........................................................................................................61 Granitsky R. B. The relevance of the discount responsibility for disorderly conduct .......................67 Bezruchko E. V., Vitvitskaya S. S., Keydunova E. R. The main directions of improvement of subsystem alternative penalties ................................................................................................72 Krasnova K. A., Erezhepaliev D. I. Counter cyberbullied as a means of preventing suicides by minors ..................................................................................................................................78 Myasnikov V. V.The determination of the stages of the criminal activities in the classification of illegal sale of narcotic drugs and psychotropic substances (according to the decisions of the Supreme Court of the Russian Federation) ...................................................................................85 Vorobiev S. M. Comparative legal analysis of criminal law re-ment «mental violence» ....................90 Rozhkova I. Yu. The impact of intangible benefits on the legal status of persons sentenced to deprivation of liberty ..............................................................................................................98 Kovalev A. V., Bardadym I. S., Popandopulo D. V. Actual problems of representation of results operatively-search activity the bodies of preliminary investigation ................................... 102 Korchagina K. A. Corruption in the bodies of internal Affairs – one of the factors of destabilization of the Russian society ............................................................................................................... 107 Bugaevskiy S. V., Osyak V. V.The problem of identifying cartridge cases of firearms limited destruction, seized during the inspection the scene ...................................................................... 113 Vakulenko N. A. Factors determining recidivism....................................................................... 119 Sokolova N. V. Some features of legislative design Disposition of Art. 2003 of the Criminal Code of the Russian Federation ......................................................................................................... 125 Goshaev I. M. The regulation of administrative prejudice in the criminal law of Russia: historical and legal analysis ..................................................................................................................... 130

4

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

ADMINISTRATIVE LAW Kurdyuk P. M. Some peculiarities of the distribution of subject of conducting of government authorities and local self-government bodies ......................................................... 136 Kalyuzhny Y. N. The legal basis for the implementation of the state traffic Inspectorate of Mia of Russia of supervision of technical condition of vehicles .................................................. 139 Teplyashin I. V., Novikov D. O. Social control as a form of law enforcement ............................ 145 Kapranova Yu. V.Interaction of election commissions with law enforcement ............................... 152

CIVIL LAW STUDIES Ryzhenkov A. Ya.Individualism and paternalism in the civil law .................................................. 159 Astapova E. V. The debt load of the citizens in Russia: problems and ways of their solution .......... 165 Zhilyaeva A. A. Strengthening of institute of marriage and family as a basis for ensuring the rights of the child in the Russian Federation ........................................................................... 172 Petrishcheva E. N., Lamykina S. V. Legal aspects of state regulation of Russian Internet ........... 177 Vakula A. I. Problems of legal regulation of relations in the sphere of turnover of agricultural lands .................................................................................................................. 184 Mikhailov S. V., Ponomareva N. V. About some aspects of choosing how to protect the proprietary rights of subjects of commercial activity ................................................ 188 Kirichenko S. V., Shumilina A. B. Claim order dispute arbitration process: problems of application and direction of development................................................................................ 194 Vavilkin D. S., Tashchiyan A. A. Features of the employment contract of a professional athlete ...... 200

CONSTITUTIONAL LEGAL STUDIES Ponezhin M. Yu., Ponezhina L. Yu. To the issue of the constitutional legal essence of the state financial control in modern Russia ............................................................................. 207

PROBLEMS OF STRUGGLE AGAINST EXTREMISM AND TERRORISM, MAINTAINING OF NATIONAL SECURITY Zagutin D. S., Samygin P. S., Samygin S. I. Reflection of the main principles and directions of legal educational work with young people as a means of ensuring national security of the Russian Federation ......................................................................................................... 212

TRAINING IN THE SYSTEM OF THE MINISTRY OF INTERNAL AFFAIRS OF RUSSIA Karpika A. G., Arbuzov P. V.Approaches to formation of structure of an electronic educational resource ................................................................................................................ 216

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

5

Проблемы развития процессуального права

Правила для авторов и условия публикации статей 1. Редакцией принимаются рукописи научных статей, оформленные строго в соответствии с требованиями журнала. 2. Объем научной статьи должен составлять от 10 до 15 страниц (включая схемы, таблицы, рисунки), объем научных обзоров, отзывов и рецензий на уже опубликованные издания – от 2 до 4 страниц. 3. Материалы представляются в редакцию: на электронном оптическом носителе (или по электронной почте), выполненные в текстовом редакторе Microsoft Word (шрифт – Times New Roman, размер шрифта – 14, межстрочный интервал – 1,5, левое поле – 3 см, сверху и снизу – 2 см, справа – 1 см). Название файла – фамилия и инициалы автора. на бумажном носителе (на стандартных листах белой бумаги формата А4 с одной стороны). Распечатанный текст должен полностью соответствовать электронному варианту статьи. 4. К научной статье прилагается следующая информация на русском и английском языках: название статьи, аннотация (3–4 предложения), ключевые слова (6–10 слов или словосочетаний), контактная информация, сведения об авторе (авторах) (должность, место работы, ученая степень, ученое звание), список использованной литературы, оформленный в соответствии с ГОСТом Р 7.0.5–2008, который размещается в конце статьи. В тексте указание на источник оформляется в квадратных скобках, где приводится номер источника из библиографического списка, после запятой – цитируемая страница. 5. Таблицы и рисунки нумеруются в порядке упоминания их в тексте статьи, каждая таблица и рисунок должны иметь свой заголовок. 6. Используемые в тексте сокращения должны быть расшифрованы, за исключением общеупотребительных (названия мер, физических, химических и математических величин и терминов). 7. Ответственность за точность цитат, фамилий и имен, цифровых данных, дат несет автор. На последнем листе автор (авторы) указывает: «Материал не содержит неправомерного заимствования, вычитан, цифры, факты сверены с первоисточниками», подписывает, расшифровывает подпись, ставит дату. Соискатели ученой степени кандидата наук также указывают: «Текст согласован с научным руководителем». Далее – дата, Ф.И.О., должность, ученая степень, ученое звание, подпись научного руководителя. 8. Вместе со статьей в редакцию журнала представляется заявка на публикацию (размещена на сайте журнала). 9. К статье прилагается внешняя рецензия. Подпись рецензента заверяется печатью организации, в которой он работает. Рецензент должен иметь ученую степень доктора либо кандидата наук в соответствующей научной области. 10. Рукопись статьи публикуется на основании экспертного заключения, составленного редакционной коллегией журнала. 11. Рецензированию подлежат все рукописи научных статей, поступающие в редакцию журнала. 12. Автору статьи по его запросу может быть предоставлена рецензия. 13. Статья, поступившая в редакцию журнала после доработки, рассматривается в порядке общей очередности. 14. Не подлежат обязательному рецензированию обзоры и рецензии на уже опубликованные издания. 15. Редакция оставляет за собой право в случае необходимости осуществлять техническое и художественное редактирование представленных материалов. 16. Плата за публикацию статей с авторов не взимается. 17. Материалы публикуются на безгонорарной основе. 18. Статьи, не принятые к изданию, авторам не возвращаются. Уважаемые авторы, в случае невыполнения вышеперечисленных условий статья опубликована не будет!

6

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

ИСТОРИКО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА УДК 343.97 : 343.85.1 ББК 67.73

© 2017 ã. Ì. À. Øìàòîâ, профессор кафедры уголовного процесса Волгоградской академии МВД России доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации. Тел.: 8 (903) 468-53-06.

Ñ. À. Äìèòðèåíêî, председатель Калачевского районного суда Волгоградской области кандидат юридических наук. Тел.: 8 (903) 468-53-06.

ИСТОРИКО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ, РАССЛЕДОВАНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ И НАКАЗАНИЯ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ В ЦАРСКОЙ РОССИИ В статье на основе анализа документов дореволюционной России исследуются вопросы зарождения и развития уголовно-процессуального института расследования преступлений и ответственности несовершеннолетних в XIX веке. Рассматриваются меры, направленные на совершенствование работы судебных органов г. Санкт-Петербурга, Москвы и других крупных городов Российской империи в начале XX века, уделяется внимание целям и функциям созданных в это время воспитательно-исправительных заведений для несовершеннолетних, а также учреждений профилактики. Ключевые слова: расследование, несовершеннолетний, уголовная ответственность, уголовно-процессуальный институт. M. A. Shmatov – Professor, Criminal Process Department, Volgograd Academy of the Ministry of the Interior Affairs of Russian Federation, Doctor of Law, Professor, Honorary Lawyer of the Russian Federation. S. A. Dmitriyenko – Chairman, Kalachevsky District Court of Justice, Volgograd region, PhD in Law. HISTORICALAND LEGALASPECTS OF PREVENTION CRIME, INVESTIGATION AND PUNISHMENT OF MINORS IN TSARIST RUSSIA In the article on the basis of analyzing the documents of pre-revolutionary Russia investigates the origin and development of criminal procedure of the Institute for the investigation of crimes and responsibility of minors in the nineteenth century. Measures aimed at improving the work of the judicial bodies of St. Petersburg, Moscow and other major cities of the Russian Empire in the early twentieth century, focuses on the purposes and functions established in this time educational-correctional institutions for juveniles and institutions for prevention. Key words: investigation, juvenile, criminal liability, criminal procedure Institute.

В истории российского уголовного судопроизводства впервые несовершеннолетние как специальный субъект расследования и наказания упоминаются в Артикуле Воинском 1715 года, учрежденном Петром I. Из его содержания следует, что наказание воровства обыкновенно умаляется, или весьма оставляется, ежели… вор будет младенец, который дабы заранее от сего отучить, могут от родителей своих лозами наказаны быть [1]. Вместе с этим законодатель не конкретизировал ни возраста, с которого наступает уголовная ответственность несовершеннолетних, ни меры наказания, которому они могут быть подвергнуты. В целях устранения указанного пробела в законе Правительствующий сенат и СвященЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

ный синод в 1744 году постановили, что «и менее 17 лет человеку довольный смысл иметь можно… посему малолетними считать тех, коим от рождения 12 лет еще не исполнилось» [2]. Таким образом, законодатель впервые установил границы уголовного наказания несовершеннолетних от 12 до 17 лет, то есть до 12 лет – малолетний; от 12 до 17 лет – несовершеннолетний. Указ Екатерины II от 26 июня 1765 года в этом вопросе был более определенным. Из него следовало, что малолетние, не достигшие десятилетнего возраста, не подлежат уголовной ответственности вообще, а несовершеннолетние от 10 до 17 лет подвергались уголовному наказанию за отдельные преступления [3].

7

Историко-теоретические исследования государства и права В дальнейшем уголовно-процессуальный институт расследования преступлений и ответственности несовершеннолетних за их совершение развивался в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных в редакции 1845 года. В нем определялось понятие «несовершеннолетние», к которым относились лица в возрасте от 10 до 17 лет, совершившие умышленные преступления, то есть «действовавшие с разумением» [4]. В процессе проведения судебной реформы Александром II в 1864 году законодатель определил конкретные пути сокращения случаев применения к несовершеннолетним тюремного заключения. В результате для предупреждения уклонения от следствия и суда применялись следующие меры: – заключение под стражу; – передача несовершеннолетних под ответственный надзор законным представителям; – лицам, изъявившим согласие контролировать поведение несовершеннолетних; – направление несовершеннолетних на период следствия в исправительные приюты или колонии. Кроме указанного, предусматривались и следующие смягчающие возможности: – освобождение от наказания несовершеннолетних в возрасте от 10 до 17 лет, совершивших преступления без «разумения» (умысла); – передача несовершеннолетних для домашнего исправления гражданам, согласным принять нуждающихся в попечении; – в отношении несовершеннолетних в возрасте 14–17 лет, совершивших преступление с «разумением» (умыслом), тюремное заключение, как правило, заменялось направлением в исправительные приюты или колонии для несовершеннолетних; – время нахождения в этих учреждениях, в зависимости от обстоятельств дела, сокращалось от одной трети до половины в сравнении со сроком наказания, предусмотренным за совершение такого же преступления взрослыми лицами. После отбытия заключения несовершеннолетние находились под надзором полиции сроком от одного до двух лет. В России не было собственного опыта организации исполнения уголовных наказаний в отношении несовершеннолетних, что свидетельствует о гуманном отношении государства к этим правонарушителям. В целях устранения указанного пробела в борьбе с пре-

8

ступностью несовершеннолетних 5 декабря 1866 года был принят закон «Об учреждении приютов и колоний для нравственного исправления несовершеннолетних преступников» [5], который впервые в уголовно-исполнительной системе Российской империи выделил приюты и колонии в качестве учреждений для исполнения наказаний несовершеннолетними, а также определил порядок и условия исполнения ими наказания в виде лишения свободы. Вместе с тем в гуманитарном аспекте закон существенно отличался от исполнительной системы в отношении взрослых заключенных. Указанным законом одновременно предусматривалось раздельное содержание заключенных мужского и женского пола, а учреждать приюты разрешалось только с ведома Министерства внутренних дел [6]. В целях дальнейшего совершенствования законодательства по борьбе с преступностью несовершеннолетних в 1876 году был принят Устав о предупреждении и пресечении преступлений несовершеннолетних. Этим уставом обязанности по профилактике преступлений несовершеннолетних частично возлагались на руководителей учебных заведений, педагогов, владельцев домов и дворников. Однако в основном такая работа исполнялась полицией гласно и негласно, особенно за исключенными из школ и училищ [7]. Небывалый рост преступности несовершеннолетних вынудил правительство принять меры по ее сдерживанию. Даже в этой ситуации просматривались четко выраженные гуманные меры в отношении несовершеннолетних. Кроме открытия дополнительных исправительных учреждений для несовершеннолетних в Уложение о наказаниях уголовных и исправительных в редакции 1885 года были внесены изменения, касающиеся уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних, высочайше утвержденные Николаем II 2 июня 1897 года. На основании внесенных в законодательство изменений несовершеннолетние по результатам расследования подвергались следующим наказаниям: – совершившие преступление по неосторожности освобождались от уголовной ответственности и передавались на поруки родственникам или опекунам; – при совершении несовершеннолетним тяжкого преступления, за которое уголовным Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Историко-теоретические исследования государства и права законом предусматривалась смертная казнь, несовершеннолетний наказывался бессрочной ссылкой на каторжные работы [8]. – в случае невозможности поместить несовершеннолетнего в приют или колонию, он должен был отбывать наказание в особых помещениях при тюрьмах. Особое внимание уделялось защите несовершеннолетних при расследовании совершенных ими преступлений и установлению подстрекателей. Так, Уголовное уложение 1903 года предусматривало в отношении подстрекателей следующие виды наказаний: заключение в тюрьму или исправительный дом; арест и другие строгие меры наказания в отношении подстрекателей, способствовавших противоправному поведению несовершеннолетних, к которым в то время относились лица в возрасте до 21 года. Кроме того, уголовная ответственность также наступала за следующие деяния: – вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступлений; – оставление несовершеннолетнего без надлежащего надзора, повлекшее за собой его участие в преступлении; – вовлечение несовершеннолетних в нищенство или иное безнравственное занятие; – потворство «непотребству» несовершеннолетних девочек в возрасте до 17 лет (под непотребством в то время понималась проституция); – сводничество для «непотребства» в отношении несовершеннолетних; – вовлечение несовершеннолетних в пьянство, а также торговлю спиртными напитками; – нарушение постановлений о надзоре за воспитанием и обучением несовершеннолетних; – принуждение к отказу от осуществления права или от исполнения обязанностей и т. п. Заключительным звеном в борьбе с преступностью несовершеннолетних были суды, которые подводили итог всей деятельности полиции и следственных органов. В этой связи государство с 1910 года начало осуществлять меры, направленные на повышение эффективности работы судебных органов. Так, в Санкт-Петербурге, Москве и других крупных городах империи стали создаваться специализированные суды по рассмотрению уголовных дел в отношении несовершеннолетних. При судах был образован институт поЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

печителей, в его обязанности входило осуществление контроля за поведением обвиняемых и осужденных несовершеннолетних, наказание которых не связано с лишением свободы. Данные лица не реже двух раз в неделю обязаны были посещать несовершеннолетних по месту их жительства и работы, совместно с обществом патроната оказывать несовершеннолетним помощь в трудоустройстве, направлении на учебу [9]. В царской России проблемы предупреждения преступлений несовершеннолетних решались путем создания новых учреждений профилактики. К ним относились воспитательно-исправительные заведения для несовершеннолетних, которые входили в систему Министерства юстиции. В положении об этих учреждениях, утвержденном 19 апреля 1909 года Николаем II, указывалось, что таковые находятся под личным покровительством императора и предназначены для нравственного исправления помещаемых в них несовершеннолетних и подготовки их к честной трудовой жизни [10]. Целью этих подразделений являлось исправление и перевоспитание следующих лиц: – в возрасте до 10 до 17 лет, признанных судом виновными в совершении преступлений; – обвиняемых и подозреваемых, не взятых на период расследования под стражу; – беспризорных, занимающихся нищенством, бродяжничеством; – подростков, которые добровольно передавались родителями для перевоспитания. Личное покровительство императора способствовало установлению значительных налоговых льгот и выделению денежных ассигнований, что стимулировало быстрый их количественный рост. А это, в свою очередь, содействовало эффективной профилактической работе по месту жительства несовершеннолетних правонарушителей. Таким образом, процесс формирования дореволюционного законодательства сопровождался смягчением уголовной политики в отношении несовершеннолетних; введением комплексных процессуальных гарантий соблюдения их прав; подробной регламентацией уголовно-правовой защиты несовершеннолетних от преступных посягательств со стороны подстрекателей; сокращением меры применения тюремного заключения к подросткам, совершившим преступления, с одно-

9

Историко-теоретические исследования государства и права временным расширением практики использования для их перевоспитания и профилактических мер воздействия; постепенной передачей воспитательным учреждениям, органам юстиции, благотворительным и иным общественным организациям ряда обязанностей по предупреждению правонарушений несовершеннолетних, которые ранее осуществлялись полицией. Дореволюционные исправительно-воспитательные учреждения

послужили основой для образования современных видов подразделений, решающих в настоящее время аналогичные им задачи, – это следственные изоляторы, изоляторы временного содержания, воспитательные колонии, центры временной изоляции несовершеннолетних, детские дома, специальные школы и профтехучилища, специальные учреждения для несовершеннолетних правонарушителей открытого типа.

Литература

Bibliography

1. Детков М. Г. Исторические аспекты использования уголовных наказаний в виде лишения свободы в отношении несовершеннолетних преступников // Актуальные проблемы использования уголовных наказаний в отношении несовершеннолетних. Тюремная библиотека. М., 2000. Вып. 10. 2. Гуревич С. А. Ответственность юных преступников по русскому законодательству. Дети – преступники. М., 1912. 3. Российское законодательство Х–ХХ вв. М., 1986. Т. 4. 4. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных // Свод законов Российской империи. СПб., 1909. Т. XV. Ст. 137. 5. Российское законодательство X–XX вв. М., 1986. Ст. 268. 6. Сборник узаконений и распоряжений по тюремной части. Перьмь, 1903. 7. О негласном полицейском надзоре: положение: утв. 1 марта 1882 г. министром внутренних дел // Циркуляры Департамента полиции. СПб., 1882. № 1365. 8. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных // Свод законов Рос. империи. СПб., 1890. Т. 15. Ст. 138. 9. Бабаев М. М. Индивидуализация наказания несовершеннолетних. М., 1968. 10. Ольденбург С. С. Царствование императора Николая II. Ростов н/Д, 1998.

1. Detkov M. G. Historical aspects of the use of criminal penalties in the deprivation of liberty for juvenile offenders // Actual problems of use of criminal sanctions against minors. The prison library. Moscow, 2000. Issue 10. 2. Gurevich S. A. Responsibility for young offenders in the Russian legislation. Children criminals. Moscow, 1912. 3. Russian legislation X–XX centuries. Moscow, 1986. Vol. 4. 4. The penal code and criminal corrections // Code of laws of the Russian Empire. St. Petersburg, 1909. Vol. XV. Art. 137. 5. Russian law X–XX century. Moscow, 1986. Art. 268. 6. The collection of legalizations and orders the prison part. Perm, 1903. 7. About covert police surveillance: status: approved. March 1, 1882, the Minister of internal Affairs // Circulars of the police Department. St. Petersburg, 1882. № 1365. 8. The penal code and criminal corrections // the code of laws of the Russian Empire. St. Petersburg, 1890. Vol. 15. Art. 138. 9. Babaev M. M. The Individualization of punishment of minors. Moscow, 1968. 10. Oldenburg S. S. The Reign of Emperor Nicholas II. Rostov-on-Don, 1998.

10

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Историко-теоретические исследования государства и права УДК 34 (091) (470) : 351.74 ББК 67.3

© 2017 ã. Ä. Â. Ðûæîâ, председатель Арзгирского районного суда Ставропольского края аспирант Кубанского государственного университета. Тел.: 8 (792) 831-36-674.

СУДЕБНАЯ РЕФОРМА ПЕТРА I В ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ НАЧАЛА XIII ВЕКА В статье рассматриваются основные направления судебной реформы Петра I. Анализируются законодательные акты реформы, делается вывод о ее значении для становления судебной системы Российской империи. Ключевые слова: суд, судебная реформа, указы, регламенты, уставы, коллегии, военные суды, органы прокуратуры, Сенат. D. V. Ryzhov – Chairman, Arzgir District Court of the Stavropol Territory, Postgraduate Student, Kuban State University. JUDICIAL REFORM OF PETER I IN THE LEGISLATION OFTHE RUSSIAN EMPIRE IN THE EARLY XIII CENTURY The article discusses the main directions of the judicial reform of Peter I. Analyzes the legislative acts of reform, the conclusion about its significance for the development of the judicial system of the Russian Empire. Key words: court, judicial reform, Executive orders, regulations, statutes, Board, military courts, prosecuting authority, the Senate.

Восшествие на престол Петра I изменило не только социально-экономическое и политическое развитие России, но и повлияло на становление новой судебной системы. При нем появились собственно суды как органы, непосредственно занимающиеся только отправлением правосудия, хотя отделения судебных органов от органов административных в это время еще не произошло. Это связано в первую очередь с тем, что одной из главных задач, помимо иных, связанных с повышением значения России на международной арене, император видел в упорядочении административно-территориального деления страны. В самом начале его правления продолжала сохранять свое значение Расправная палата, в которую подавались жалобы на медленность решения дел в судах губерний и иных подведомственных судебных местах; на несправедливые, с точки зрения тяжущихся, приговоры судов. Отметим, однако, что в этот период начинает устанавливаться иерархия судебных инстанций. Так, в Расправную палату под страхом жестокого наказания было запрещено вносить дела, минуя низшие судебные места [1, с. 59–60]. После учреждения института фискалов при всех присутственных местах [2, т. IV, № 2330, п. 9] Расправная палата стала заниматься и Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

делами, поступавшими на ее рассмотрение по доношениям фискалов на неправильные действия этих мест, о чем подавались ежемесячные ведомости в Сенат с «показанием хода таких дел» [1, с. 73]. Институт фискалов был учрежден именным указом Петра I от 5 марта 1711 года «О порядке заседаний и делопроизводства в Правительствующем Сенате и о должности обер-фискала» [2, т. IV, № 2331]. В нем говорилось о том, что фискалы должны тайно надсматривать над всеми делами, «проведывая про неправый суд». Они могли привлечь к судебной ответственности всякого, «кто неправду учинит». При Сенате учреждалась должность обер-фискала [3, с. 227], который осуществлял надзор через систему фискалов на местах [2, т. VI, № 3745]. В дальнейшем, после учреждения Сената, Расправная палата служила при нем особым судебным учреждением, разбиравшим спорные дела, решенные в приказах и коллегиях. Указом от 4 сентября 1713 года. Расправная палата была утверждена как высшая судебная инстанция при Сенате [2, т. V, № 2710]. По сравнению с допетровским законодательством ее правовое положение претерпело значительные изменения. Отметим также, что это учреждение просуществовало до 1719 года; в результате дальнейших петровских преобразований в стране начали дей-

11

Историко-теоретические исследования государства и права ствовать новые принципы организации судебной власти, о чем свидетельствует ряд указов [2, т. V, № 3274, № 3290]. Преобразования в судебной системе имели тесную связь с изменениями в административно-территориальном устройстве страны. В 1708 году Россия была разделена на восемь губерний [2, т. IV, № 2218], начальники которых рассматривали жалобы на комендантов, заменивших прежних воевод [2, Т. V, № 3380]. Судебная власть по-прежнему принадлежала областным и городовым начальникам, но высшая областная инстанция стала постоянной, городские судьи перестали зависеть от центральных учреждений [4, с. 438]. Немногим позднее, в 1713 году, была сделана первая попытка отделить судебную власть от власти административной: в губерниях учреждалась должность ландрихтеров, подчинявшихся ландратскому правлению, в юрисдикцию которых входило отправление правосудия [2, т. V, № 2673]. Но пределы их судебной власти в законе не были обозначены, и в целом эта должность в России не прижилась. С 1711 года высшая судебная власть в России стала принадлежать Сенату, учрежденному указом Петра I от 22 февраля [2, т. IV, № 2321], согласно которому был упразднен Разрядный приказ, а в Сенате для рассмотрения судебных дел учреждался «стол разрядный». В соответствии с указом от 2 марта 1711 года [2, т. IV, № 2330] на Сенат возлагалось требование о том, чтобы «суд иметь нелицемерный и неправедных судей наказывать отнятием чести и всего имения, то же и ябедникам да наследует». Из нормы этой статьи следовало, что Сенату поручался не только контроль над правосудием в целом, но и производство суда. При этом в соответствии с указом от 22 декабря 1718 года запрещалось приносить жалобы на приговоры и решения Сената под угрозой смертной казни [2, т. V, № 3261], что еще раз подчеркивало его статус высшего суда. Инстанционное производство было прописано в указе от 17 марта 1714 года, согласно которому устанавливались три судебные инстанции: первая – коменданты (в городах), вторая – губернаторы, высшая – Сенат [5, с. 168–169]. Законодательные акты, изданные в это время, не четко устанавливали судебный статус Сената: иногда он был апелляционной инстанцией, а в первые годы рассматривал по первой инстанции не только политические

12

дела, но и дела небольшой важности, в том числе гражданские [6, с. 249–250; 7, с. 7]. Следующим шагом стало открытие надворных судов [2, т. V, № 3269]. А в 1720 году в областях были учреждены три судебные инстанции: нижний городовой суд, провинциальный суд и высшая инстанция – надворный суд. В это время правительству Петра I не удалось создать «регулярно» организованной судебной системы, но были сделаны первые попытки отделения суда от управления путем создания специальных судебных органов (ландрихтеров) и установления судебных инстанций. Роль центральных судебных органов продолжали выполнять обновленные приказы. Однако они не соответствовали усложнившимся задачам управления и суда, а потому были в дальнейшем ликвидированы. Большее значение для организации судебной власти Российской империи имела Юстиц-коллегия. Ее правовое положение определялось императорским указом от 12 января 1722 года [2, т. VI, № 3877], в соответствии с которым этому учреждению были подсудны дела по доносам фискалов и тяжбы иностранных подданных, служивших в коллегиях. Фактически она согласно законодательству того времени имела довольно обширные полномочия. Исключения составляли только дела о государственных преступлениях. Отметим, что устройство и делопроизводство в Юстиц-коллегии было заимствовано из шведских образцов, о чем свидетельствует законодательство 1718–1720 годов [2, т. V, № 3201, 3202, 3207, 3224]. С 1730 года в подчинении у Юстиц-коллегии находились учрежденные Сыскной и Судные приказы. Через Сыскной приказ (ликвидирован в 1763 году) проходили крупнейшие уголовные процессы, а в Судный приказ (существовал до 1782 года) подавались жалобы на судебную волокиту губернаторов и воевод и апелляции на их решения [8, с. 100, 119, 120, 122]. Говоря о первом этапе реформирования судебной системы Петром I, мы не можем не коснуться такого важнейшего законодательного акта, разработанного императором вместе с его сподвижниками – генералами Вейде, Брюссом и Боном, как Воинский устав от 30 марта 1716 года [2, т. V, № 3006]. Профессор П. О. Бобровский в своем обширном исследовании «Военное право в России при Петре Великом: Артикул воинский, с объяснениями преобразований в военном устЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Историко-теоретические исследования государства и права ройстве и в военном хозяйстве по русским и иностранным источникам» [9] убедительно доказал, что основными источниками этого законодательного памятника стали воинские артикулы шведского короля Густава-Адольфа; датские, голландские и саксонские военноуголовные законы, имперский военный артикул Леопольда I, а также ряд французских ордонансов и регламентов. Однако не следует считать, что данный правовой памятник – это только заимствование указанных источников: все они были тщательно переработаны применительно к российским условиям. Что касается содержания упомянутого законодательного акта, то Воинский устав выступал не только сводом военных и военноуголовных постановлений, но и сводом уголовного законодательства, применение которого являлось обязательным и для гражданских судов. При этом следует обратить внимание на то, что многие нормы Воинского устава часто входили в противоречие с уголовным правом Соборного уложения 1649 года и Новоуказных статей 1669 года, продолжавших действовать в России. Второй раздел устава (209 статей) – «Артикул воинский с кратким толкованием» – представлял собой военно-уголовный кодекс, где были изложены и нормы, регулирующие судоустройство, и порядок судопроизводства в военных судах [10, с. 142–143]. Военно-судебное право содержится и в третьей части устава – «Краткое изображение процессов и судебных тяжб». Повторимся, что нормы распространяли свое действие не только на лиц военного сословия, но и на остальное гражданское население. Еще один законодательный акт, принятый Петром I, – это «Морской устав» [2, т. VI, № 3485], изданный в 1720 году. В преамбуле закона отмечалось, что при его создании были взяты за основу пять иностранных морских регламентов с дополнительными статьями, созданными самим императором. Значение этого законодательного памятника в реформировании судебной системы страны того времени заключается прежде всего в том, что если с изданием Воинского устава была завершена организация сухопутного войска, то Морской устав закончил устройство флота. А его пятая книга посвящена именно своду уголовно-процессуальных норм. Для нашей темы эти правовые памятники интересны в том плане, что благодаря им были Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

внесены некоторые изменения в организацию правосудия, определенная лепта в судебное реформирование России петровского времени. Итак, петровскими реформами был впервые введен в судебное право отдельный институт – военная юстиция. Как следует из вышеизложенного, основу военно-судебного законодательства заложили Воинский и Морской уставы. В 1717 году Военная канцелярия, осуществлявшая, помимо иных, и функции суда для военнослужащих, была заменена Военной коллегией [11, с. 77–78], которая получила статус высшего военно-судебного органа. При этом особо оговаривалось, что военные суды не могли рассматривать дела гражданского населения [2, т. V, № 3105]. Законодательством 1719, 1721 и 1724 годов устанавливался порядок представления приговоров военных судов, предусматривающих наказание в виде смертной казни, в Военную коллегию [2, т. V, № 3105, 3316; т. VI, № 3806; т. VII, № 4589, п. 7]. С этого же времени в Военную коллегию направлялись лишь приговоры, вынесенные офицерскому составу. По первой инстанции Военная коллегия дела не рассматривала. Таким образом, делая предварительные выводы о начальном этапе законодательных решений в сфере отправления правосудия, отметим, что правительство Петра I изданием ряда указов, законов и уставов сделало первые шаги по отделению суда от административных органов. Это выразилось в первую очередь в создании специализированных органов юстиции, а также в установлении судебных инстанций. Однако продолжавшие существовать приказы, хотя и в обновленном виде, не соответствовали новым социально-экономическим отношениям петровской России, что в дальнейшем привело к их ликвидации и созданию системы коллегий как высших органов управления Российской империей. Этот процесс нашел свое отражение в законодательстве 1717–1718 годов. Главное отличие приказов, в которых дела рассматривались на принципах единоначалия, заключалось в том, что в новых учреждениях рассмотрение дел должно было осуществляться коллегиально, из чего и происходит их название – коллегии. В одном из первых указов [2, т. V, № 3261], касающихся деятельности новых правительственных мест, было

13

Историко-теоретические исследования государства и права четко определено преимущество коллегиального рассмотрения дел: «Президенты и председатели не такую мочь имеют, как старые судьи: делали что хотели. В коллегиях же президент не может без соизволения товарищев ничего учинить». Кроме того, для усиления Юстиц-коллегии знающими судебное делопроизводство дьяками 22 декабря 1718 года был издан еще один указ [2, т. V, № 3262], смысл которого сводился к скорейшей присылке подъячих, приписанных к Юстиц-коллегии, в Сенат для скорейшего рассмотрения дел. Большое значение для судебного реформирования имело создание прокуратуры. В литературных источниках законодательное оформление прокурорского надзора связывают с указом от 12 января 1722 года. Однако система надзора петровского времени начала свое существование значительно раньше. Здесь мы не будем акцентировать внимание на фискалах, которым был поручен надзор за всеми правительственными учреждениями и лицами, обладающими исполнительно-распорядительными функциями. Речь пойдет о надзоре, который осуществляли в разное время сенатский генерал-ревизор, надзиратель указов и обер-секретарь Сената. Итак, учитывая, что непосредственный надзор требовался везде, не исключая даже Сената, в 1715 году указом Петра I был назначен сенатский генерал-ревизор [2, т. V, № 2957]. Эта должность просуществовала в течение пяти лет. И новым императорским указом обязанности генерал-ревизора были возложены на обер-секретаря [2, т. IV, № 3519], которому предписывалось следить, «дабы в Сенате все было делано порядочно и суетных разговоров, криков и прочего не было…». Кроме этого, обер-секретарь должен был доносить императору о выявленных недостатках в работе сенаторов, особенно в случаях мздоимства. Но правовой статус обер-секретаря, зависимого от сенаторов, не позволил выполнять в полной мере задачи, поставленные перед ним. В результате в начале 1721 года функции контроля над высшим органом суда стали исполнять штаб-офицеры гвардии [2, т. VI, № 3721] до назначения, по замыслу Петра I, государственного фискала. Нам неизвестно, почему эта идея не была доведена императором до логического конца. Однако можно предположить, что в свое время институт фискалов признали неудов-

14

летворительным, и поэтому возвращение к нему посчитали нецелесообразным. Вместо планируемого введения института государственного фискала законодательством Российской империи был учрежден институт прокуратуры. Его создание отсчитывается с 12 января 1722 года именным указом [2, т. VI, № 3877], в котором прописывались функциональные обязанности вновь созданного органа надзора. Генерал-прокурор, учрежденный при Сенате, возглавлял всю систему прокуратуры, которая являлась централизованной. Прокуроры на местах осуществляли надзор за деятельностью всех центральных и местных органов государства. При коллегиях и надворных судах также имелись прокуроры. Итак, в период судебной реформы Петра I появилась не только высшая судебная инстанция в виде Сената, но и надзор в виде института прокуратуры. Отметим, что петровская прокуратура в самом начале своей деятельности стремилась к выполнению поставленных перед ней задач. Естественно, что на первых порах результаты деятельности прокуратуры не были очевидны. Но сам факт ее создания и закрепления в законодательстве России первой четверти XVIII века свидетельствует о стремлении законодателя осуществлять надзор над судебными органами в плане отправления правосудия в рамках закона. Петр I провел реформу и в областном судоустройстве. В 1722 году провинциальные и городовые судьи, назначаемые на местах Юстиц-коллегией, ликвидировались, а все судебные дела, остававшиеся в их ведении, в провинциях передавались воеводам. С этого времени суд воеводы стал судом первой инстанции, рассматривавшим маловажные дела. Дела, по которым сумма иска превышала сумму, равную двадцати рублям, поступали на рассмотрение Провинциального суда. В городах суд вершили асессоры, которые в дальнейшем были заменены на судебных комиссаров [4, с. 443–445]. В принципе, в этих незначительных преобразованиях и заключалась судебная реформа Петра I в областном судоустройстве. Выше указывалось, что законодательная деятельность Петра I привела к становлению судебных инстанций, которые замыкались на Сенате как высшем органе суда и надзора. Однако в судах первой инстанции накопился огромный объем нерешенных дел, требовавших Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Историко-теоретические исследования государства и права своего разрешения. И если вначале Петр I пытался разобраться в каждом из этих дел, то огромный объем последних вынудил его изменить существующий порядок рассмотрения жалоб на решения судов первой инстанции. Это вызвало появление нового законодательного акта, которым вводилась должность рекетмейстера [2, т. VI, № 3900]. Императорский указ гласил: «...Чтобы судьи дела скоро и справедливо решили, а челобитчики бы, Его Величеству никто не дерзал мимо Суда и Сената, прошения свои подавать, ...Судьи челобитчикам в делах чинят не малые волокиты, а другим дела вершат неправедно; також и челобитчики, мимо определенных им Судов и Сената, предерзостию своей прошении свои приносят и подают Его Величеству Самому, не дая нигде покою. Того ради Его Императорское Величество указал и определил его Павлова Рекетмейстером, которому ведать управление дел челобитчиковых». В указе были четко установлены обязанности рекетмейстера: прием челобитных на решения коллегий или канцелярий; выписка из неправосудных, на его взгляд, решений и их доклад в Сенате для принятия решения по делу. В силу этого санкции монарха на разрешение дел в Сенате уже не требовалось. Все эти функции перешли к рекетмейстеру, появление должности которого закрепило значение Сената в качестве высшего апелляционного суда [7, с. 11]. Рекетмейстеру подавались жалобы двоякого рода: 1) на медленность и волокиту в коллегиях; 2) на неправый суд [12, с. 257]. В соответствии с Наказом рекетмейстеру последний, получив жалобу на медленность делопроизводства, сам понуждал коллегию к окон-

чанию дела, а в случае неисполнения его требования докладывал Сенату (п. 1 наказа). Жалобы на неправый суд докладывались рекетмейстером непосредственно императору, после резолюции которого дело переходило в Сенат. Только в отсутствии императора жалобы могли быть доложены непосредственно Сенату [2, т.VI, № 3978]. Рекетмейстерская контора, явившись, по сути, органом досудебной подготовки дел, сыграла определенную роль в укреплении инстанционности в судопроизводстве [13, с. 244]. В 1724 году императорским указом при Сенате создается еще одна судебно-следственная контора – Контора розыскных дел [2, т. VII, № 4427], которая занималась предварительным следствием (розыском). Но фактических данных о ее деятельности и значении для петровских преобразований в сфере отправления правосудия мы не находим. Для отечественного законодательства, касающегося реформирования в системе правосудия, большое значение имел указ «О форме суда» от 5 ноября 1723 года [2, т. VII, № 4344]. С этого времени розыск был отменен, а единственной формой процесса стал суд. Судебный процесс являлся состязательным, устным и публичным. Однако некоторые ограничения прав сторон привели к тому, что этот указ не всегда исполнялся, так как на практике постоянно встречались попытки, уклоняясь от формы суда, обращаться к прежнему следственному порядку. Несмотря на это, указ «О форме суда» действовал вплоть до 1892 года, но уже в качестве суда для особенных случаев, предусмотренных законодательством конца XIX века.

Литература

Bibliography

1. Троцина К. История судебных учреждений в России. СПб., 1851. 2. ПСЗРИ. Собр. 1-е. СПб., 1830. 3. Орлова С. А. Сенат как высший надзорно-контрольный и судебно-административный орган России // Правоведение. 2000. № 2. 4. Дмитриев Ф. М. История судебных инстанций и гражданского судопроизводства от Судебника до Учреждения о губерниях. М., 1899. 5. Кавелин К. Основные начала русского судоустройства и гражданского судопроизводства в период времени от Уложения до Учреждения о губерниях. М., 1844. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

1. Trotina K. History of judicial institutions in Russia. St. Petersburg, 1851. 2. CCLRE. Coll. 1. St. Petersburg, 1830. 3. Orlov S. A. Senate as the Supreme regulatory and judicial and administrative authority of Russia // Science of Law. 2000. № 2. 4. Dmitriev F. M. History of the courts and civil proceedings against law prior to the Establishment of the provinces. Moscow, 1899. 5. Kavelin K. Basic principles of the Russian judicial system and civil procedure in a time period from the Code prior to the Establishment of the provinces. Moscow, 1844. 6. Petrovsky S. A. The Senate in the reign of

15

Историко-теоретические исследования государства и права 6. Петровский С. А. О Сенате в царствование Петра Великого: историко-юридическое исследование. М., 1875. 7. Грибовский В. М. Высший суд и надзор в России в первую половину царствования императрицы Екатерины Второй: материалы для истории Высшего суда и надзора в первую половину царствования императрицы Екатерины Второй. Историко-юридическое исследование (период: 28 июня 1762 г. – 7 ноября 1775 г.). СПб., 1901. 8. Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1968. 9. Бобровский П. О. Военное право в России при Петре Великом: Артикул воинский, с объяснениями преобразований в военном устройстве и в военном хозяйстве по русским и иностранным источникам. СПб., 1886. 10. Законодательство Петра I. М., 1997. 11. Петухов Н. А. История военных судов России. М., 2003. 12. Градовский А. Д. Начала русского государственного права. СПб., 1876. Т. II. 13. Серов Д. О. Судебная реформа Петра I. М., 2006.

16

Peter the Great: historical-legal research. Moscow, 1875. 7. Gribovskiy M. V. The Supreme court and supervision in Russia in the first half of the reign of Empress Catherine II: materials for the history of the High court and supervision in the first half of the reign of Empress Catherine II. Historical-legal research (period: June 28, 1762 – November 7, 1775). St. Petersburg, 1901. 8. Eroshkin N. P. History of public institutions of pre-revolutionary Russia. Moscow, 1968. 9. Bobrowski P. O. Military law in Russia under Peter the Great: a military article, with explanations of transformation in a military unit and in the military sector of the Russian and foreign sources. St. Petersburg, 1886. 10. The Legislation of Peter I. Moscow, 1997. 11. Petukhov N. A. History of military courts in Russia. Moscow, 2003. 12. Gradovsky A. D. The Beginning of Russian state law. St. Petersburg, 1876. Vol. II. 13. Serov D. O. Judicial reform of Peter I. Moscow, 2006.

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО И КРИМИНАЛИСТИКА УДК 343.139 ББК 67.410.9

© 2017 ã. À. Þ. Àñòàôüåâ, доцент кафедры уголовного процесса Воронежского государственного университета кандидат юридических наук. E-mail: [email protected]

УСТРАНЕНИЕ СУДОМ ПРОТИВОРЕЧИЙ В ДОКАЗАТЕЛЬСТВАХ В ХОДЕ РАССМОТРЕНИЯ УГОЛОВНОГО ДЕЛА В статье рассматривается процессуальная деятельность суда, направленная на устранение противоречий между доказательствами. Автором подчеркивается, что одной только логической согласованности выводов суда недостаточно для признания приговора законным и обоснованным. Все существенные противоречия, имеющиеся в материалах дела, должны быть выявлены и устранены в ходе судебного разбирательства путем объективной проверки и оценки доказательств. Ключевые слова: доказательства, обоснованность приговора, противоречивость доказательств, возобновление судебного следствия. A. Yu. Astafyev – Associate Professor, Department of Criminal Procedure, Voronezh State University, PhD in Law. ELIMINATION BYTHE COURT OF CONTRADICTIONS IN THE EVIDENCE IN CRIMINALTRIAL

In article deals with the procedural activity of the court, aimed at eliminating contradictions between the evidence. The author emphasizes that the logical coherence of the court’s conclusions is not sufficient for the recognition of a sentence as legitimate and fact-based. All substantial contradictions in the case materials must be identified and eliminated during the trial by objective verification and evaluation of evidence. Key words: evidence, reasoning of the sentence, contradictory evidence, resumption of the judicial investigation. Оценка достоверности доказательств по уголовному делу опирается в том числе на их непротиворечивость. Приводимые в приговоре доказательства должны быть взаимодополняемыми, складываться в единую цельную систему. Система доказательств по делу представляет собой совокупность связанных друг с другом сведений о фактах, в которой достоверность одного доказательства определяется во взаимосвязи с другими. Наличие в материалах дела противоречивых данных, на которых строятся различные, часто противоположные, версии сторон – естественная когнитивная ситуация для судьи. Устранение противоречий при этом является важной составляющей его доказательственной деятельности как непосредственно в ходе исследования обстоятельств дела, так и при обосновании итоговых выводов. Установление связи между сведениями о фактах, их всесторонняя оценка, органически включают в себя разрешение логических противоречий в содерЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

жании доказательств. На наш взгляд, их можно разделить на несколько групп: 1. Противоречия между доказательствами одного вида: 1) противоречивые сведения, исходящие от одного и того же субъекта (к примеру, различия в показаниях обвиняемого, данных на предварительном следствии и в суде); 2) противоречивые сведения, исходящие от разных субъектов (противоречия в показаниях свидетелей, заключениях экспертов и т. п.). 2. Противоречия между различными видами доказательств (заключением эксперта и заключением специалиста, показаниями свидетелей и показаниями потерпевшего и т. д.). 3. Внутренние противоречия одного доказательства (содержание протокола осмотра места происшествия не согласуется с приложенной к нему фототаблицей и т. п.). Противоречия, полагаем, должны признаваться существенными, когда они препятствуют суду сделать однозначные выводы от-

17

Уголовно-процессуальное право и криминалистика носительно обстоятельств, подлежащих доказыванию. Скажем, подтвержденные другими доказательствами показания подсудимого о том, что в момент совершения преступления он находился в ином месте, и, в противовес им, показания свидетелей-очевидцев о совершении преступления данным лицом. Устранение противоречий в доказательствах не исчерпывается только обязанностью суда мотивировать свои решения, следуя законам логики. Приговор отражает результат судебного разбирательства. По этой причине вышестоящие инстанции оценивают не только мотивировку приговора, но и качество работы судьи – использовал ли он в полной мере предоставленные ему законом процессуальные возможности для выяснения фактических обстоятельств дела, надлежащей проверки имеющихся в его распоряжении доказательств. Оценка и проверка доказательств осуществляется путем их сопоставления друг с другом и собирания новых доказательств. Согласно ст. 389.16 УПК РФ приговор подлежит отмене, если суд не учел все обстоятельства, которые могли повлиять на его итоговые выводы. Из этой, довольно размытой, формулировки не следует, что суд должен руководствоваться только сведениями, сообщенными сторонами. Так, вынося оправдательный приговор в отношении Б., обвинявшегося в убийстве, суд критически отнесся к показаниям подсудимого, данным на предварительном следствии, в связи с тем, что по делу не проводился следственный эксперимент и не был предоставлен ряд документов. Суд счел, что доказательства стороны обвинения носят предположительный, противоречивый характер и не опровергают версию подсудимого о его непричастности к совершению преступления. Апелляционная инстанция отменила данный приговор как необоснованный, мотивировав свое решение тем, что суд не указал на препятствия, которые не позволили провести данный эксперимент в ходе судебного следствия в соответствии со ст. 288 УПК РФ, а также истребовать соответствующие сведения [1]. По существу, вышестоящая инстанция констатировала, что суд не принял необходимых мер для проверки представленных доказательств и доводов сторон.

18

Важным, а в некоторых случаях – единственно возможным средством устранения противоречий в доказательствах является назначение экспертизы, в том числе по инициативе судьи. Изучение причин отмены приговоров свидетельствует о том, что проведение экспертизы зачастую рассматривается как обязательное условие установления фактических обстоятельств дела. Так, сделанный на основе анализа фонограммы вывод суда о принадлежности устной речи соответствующим лицам не может считаться обоснованным без экспертного исследования фонограммы [2]. Показания обвиняемого о том, что он имеет травму руки и поэтому не мог причинить потерпевшему тяжкий вред здоровью, должны быть проверены посредством назначения по данному факту судебно-медицинской экспертизы [3] и т. д. Противоречия в самом экспертном заключении могут быть разрешены путем допроса эксперта. Если преодолеть данные противоречия в ходе допроса не удается, требуется назначение повторной или дополнительной экспертизы. Практически по каждому уголовному делу показания, сообщенные подсудимым, свидетелями, потерпевшим на этапе предварительного расследования и в судебном разбирательстве, в той или иной степени разнятся. Для устранения противоречий закон допускает оглашение ранее данных показаний по ходатайству сторон (п. 1 ч. 1 ст. 276, ч. 3 ст. 281 УПК РФ). Примечательно, что судьи, не имея возможности устранить противоречия в деталях (что не является процессуальной необходимостью), как правило, пытаются разъяснить их в приговоре. К примеру, незначительные расхождения в показаниях свидетелей (потерпевших) объясняются тем, что они «…обусловлены нахождением лица в состоянии алкогольного опьянения…», «…могли быть вызваны изменением субъективного восприятия произошедших событий…», «…связаны с психотравмирующей обстановкой….», «обусловлены эмоциональным состоянием…» и пр. Неоднозначная процессуальная ситуация возникает, если противоречия в сведениях о фактах, составляющих предмет доказывания, выявляются после судебного следствия, когда в ходе прений сторон или последнего слова подсудимого сообщаются новые обстоятельства, наличие которых ставит под сомнение достоверность рассмотренных в судебном Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовно-процессуальное право и криминалистика разбирательстве доказательств. Существенный характер противоречий требует возобновления судебного следствия. В соответствии со ст. 294 УПК РФ судебное следствие может быть возобновлено до удаления суда в совещательную комнату, если участники прений сторон или подсудимый в последнем слове сообщат о новых обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела, или заявят о необходимости предъявить суду новые доказательства. Возобновление судебного следствия исходя из этого является правом судьи и в каждом конкретном случае зависит от характера сообщенных сведений. Однако судебная практика показывает, что положения ст. 294 УПК РФ иногда трактуются вышестоящими инстанциями не как дозволительные, а как обязывающие. Пассивность судьи может служить причиной отмены приговора. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Республики Башкортостан отменила приговор Давлекановского районного суда от 21 мая 2012 года в отношении Латыпова и Ртищева, отметив следующее. Из протокола судебного заседания усматривается, что в последнем слове осужденный Ртищев просил суд вызвать в качестве свидетеля защиты Ц., который якобы мог подтвердить его показания о том, что потерпевший К. должен был ему деньги. Суд в нарушение требований ст. 294 УПК РФ, не обсудив вопрос о возобновлении судебного следствия с тем, чтобы в соответствии с требованиями ч. 2 ст. 271 УПК РФ, разрешить заявленное Ртищевым ходатайство, возвратил Ртищеву его ходатайство, указав на то, что рассмотрение дела завершено (л.д.174, т. 2) [4]. Основанием возобновления судебного следствия, по мнению контролирующих судебных инстанций, является противоречие позиции подсудимого и защитника, обнаружившееся в прениях. Так, выступая в прениях, защитник-адвокат подсудимого Малова просила квалифицировать действия подсудимого по ч. 4 ст. 111 УК РФ, пояснив, что несогласие подсудимого с обвинением в части количества нанесенных им ударов потерпевшему, по ее мнению, связано с большим количеством спиртного, выпитого им в день совершения преступления. Подсудимый же в своем выступлении в прениях фактически опровергал доводы своЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

его защитника, утверждая, что ударил потерпевшего лишь два или три раза и не мог нанести большего количества ударов. Более того, Н. В. Малов заявил, что у него не было умысла причинять вред здоровью потерпевшего, повлекший его смерть. Таким образом, позиция защитника противоречила позиции подсудимого, чем было нарушено право последнего на защиту в ходе судебного разбирательства. Несмотря на это, суд первой инстанции, нарушив положения ст. 294 УПК РФ, не возобновив судебного следствия, постановил приговор, признав Н. В. Малова виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ [5]. В соответствии с законом адвокат не вправе занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда он убежден в наличии самооговора доверителя (п. 3 ч. 4 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре»). Подобные действия адвоката, безусловно, нарушают право обвиняемого на защиту. Поддерживая позицию доверителя, адвокат вырабатывает с ним единую линию защиты, что предопределяет направление деятельности адвоката как субъекта доказывания. Координация усилий обвиняемого и защитника позволяет более развернуто и последовательно изложить суду ту или иную версию. Противоречия между показаниями обвиняемого и выводами защитника по делу, в том числе относительно квалификации, – это не противоречие между доказательствами. Вместе с тем в условиях состязательности суд оценивает представленные доказательства в их истолковании сторонами, анализирует доводы сторон. «Конфликт интерпретаций» между защитником и подсудимым судья не вправе разрешить в приговоре, дав оценку их несовпадающим позициям. По сути, здесь имеет место логико-правовая коллизия. Два несовместимых суждения не могут быть одновременно истинными (закон непротиворечия). В то же время взаимоисключающие доводы подсудимого и его защитника недопустимы по правилам юридической процедуры. Возобновление судебного следствия, таким образом, является не только инструментом устранения противоречия, но и своего рода мерой процессуального реагирования. Переход от вероятного к достоверному в судебном познании возможен только при ус-

19

Уголовно-процессуальное право и криминалистика ловии непротиворечивости установленных фактов. В описательно-мотивировочной части приговоров анализ представленных доказательств обычно завершается указанием на то, что соответствующие сведения «носят взаимодополняющий характер…», «сопоставимы друг с другом», «не содержат противоречий, подтверждаются иными доказательствами…» и т. д. Если ключевые доказательства не согласуются между собой, выводы суда по делу не могут быть признаны объективными. Поэтому все существенные противоречия в доказательствах, выявленные в ходе судебного разбирательства, должны быть устранены.

Логический и деятельностный аспекты уголовно-процессуального познания играют одинаково важную роль: обоснованность выводов суда зависит от полноты исследования обстоятельств, составляющих предмет доказывания. Устранение противоречий в доказательствах в ходе судебного разбирательства – обязанность судьи, которая осуществляется путем совершения предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом РФ процессуальных действий, направленных на проверку и оценку доказательств. Отсутствие же в необходимых случаях инициативы судьи приводит к вынесению необоснованных приговоров и их последующей отмене.

Литература

Bibliography

1. Апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Брянского областного суда по делу № 22-1868/2014 от 17 декабря 2014 года. URL: https://rospravosudie.com/ court-bryanskij-oblastnoj-sud-bryanskaya-oblast-s/ act-470428730/ 2. Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 6 февраля 2013 года № 83-О13-1. URL: http://garant.ru 3. Обзор судебной практики Пензенского областного суда за 2 квартал 2005 года. URL: http://garant.ru 4. Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Башкортостан от 7 августа 2012 года. URL: http://consultant.ru 5. Постановление Президиума Ульяновского областного суда от 06.02.2014 № 44-У-3/ 2014. URL: http://uloblsud.ru/index.php?option=c om_content&task=view&id=192&Itemid=170&id Card=43712

1. Appeal statement of the judicial collegium of criminal cases of the Bryansk District Court, case № 22-1868/2014, 17.12.2014. URL: https:// rospravosudie.com/court-bryanskij-oblastnoj-sudbryanskaya-oblast-s/act-470428730/ 2. Cassation statement of the Judicial collegium of criminal cases of the Supreme Court of the Russian Federation, № 83-О13-1, 06.02.2013. URL: http://garant.ru 3. Review of the judicial practice of the Penza District Court for the second quarter of 2005. URL: http://garant.ru 4. Cassation statement of the Judicial collegium of criminal cases of the Supreme Court of the Republic of Bashkortostan, 07.08.2012. URL: http:// consultant.ru 5. Statement of the presidium of the Ulyanovsk District Court, case № 44-У-3/2014, 06.02.2014. URL:http://uloblsud.ru/index.php? option=c om_content&task=view&id=192&Itemid=170 &idCard=43712

20

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовно-процессуальное право и криминалистика УДК 343.985 ББК 67.61

© 2017 ã. Ñ. À. Ëüâîâ, адъюнкт Ростовского юридического института МВД России. E-mail: [email protected]

НЕКОТОРЫЕ ТАКТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПРОИЗВОДСТВА ДОПРОСА ИНОСТРАННЫХ ГРАЖДАН В статье рассматриваются некоторые особенности допроса иностранных граждан, определяются особенности подготовки к допросу иностранного гражданина, специфика использования криминалистических приемов при проведении допроса с иностранным гражданином, тактические особенности стадии свободного рассказа и стадии постановки вопросов. Ключевые слова: допрос, тактика, иностранные граждане, следственное действие, приемы, практика расследования. S. A. Lvov – Adjunct, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation. SOME TACTICAL FEATURES OF PRODUCTION OFTHE INTERROGATION OF FOREIGN NATIONALS The article deals with some peculiarities of interrogation of foreign nationals are determined by the peculiarities of preparation to the interrogation of a foreign national, the specific use of forensic techniques in the interrogation with foreign national tactical features stage free story and stage questions. Key words: questioning, tactics, foreign nationals, investigative action, techniques, the practice of investigation.

Сегодня, по данным Всемирной туристской организации, Россия занимает одно из ведущих мест среди других стран в сфере международного туризма. Такое положение связано прежде всего с богатым культурным наследием и природным разнообразием России. В стране значится 26 объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО. Увеличение туристического потока в Россию связано также с проведением различных международных соревнований. Иностранные туристы нередко становятся потерпевшими от различных видов преступлений, а порой и сами являются их участниками. Расследование преступлений, совершенных с участием иностранных граждан, имеет свои особенности, а производство различных следственных действий не лишено определенной специфики. Особенно это касается допроса. Допрос традиционно рассматривается как следственное действие, заключающееся в получении от допрашиваемого сведений об известных ему фактах, имеющих значение для установления истины по уголовному делу, обстоятельств совершения преступления, мотивах и целях. Именно с помощью допроса получают и проверяют большую часть доказательств, устанавливают мотивы и цели преступления, изучают условия, способствующие совершению преступления. Особое значение допроса состоит в том, что он выступает средством изобличения обвиняемого в совершенном преступлении и средЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

ством выявления и устранения противоречий в полученных показаниях от различных участников уголовного судопроизводства. В криминалистической науке разработана тактика допроса лица – совокупность наиболее рациональных приемов, сообразуемых с особенностями уголовного дела, личностью допрашиваемых и условиями, в которых проводится допрос. В соответствии с положениями закона в криминалистике на основе изучения и обобщения практики расследования преступлений сформулированы тактические приемы допроса: порядок подготовки к допросу, приемы проведения допроса на различных его этапах, приемы использования доказательств при допросе, приемы фиксации хода и результатов допроса. Однако некоторые ученые считают неэтичным признавать наличие этапа тщательной подготовки в допросе иностранного лица [1, c. 155]. Нам представляется, что данный этап не только имеет право на существование, но и действительно требует тщательной подготовки, порой даже большей, чем допрос гражданина Российской Федерации. Так, Р. Л. Ахмедшин, исключающий наличие этапа подготовки в допросе иностранного гражданина, признает, что объем изучения личности иностранного лица до начала допроса несколько расширяется за счет необходимости установления помимо традиционных данных культурно-психологического ас-

21

Уголовно-процессуальное право и криминалистика пекта той страны, гражданином которой является лицо, вызванное на допрос. Конечно, особенность допроса того или иного гражданина зависит от того, гражданином какой страны он является, а именно: гражданин страны, входящей в состав СНГ, по менталитету ближе к российскому гражданину; гражданин страны, с которой Россия находится в благоприятных дипломатических отношениях, или наоборот. Подготовка к допросу включает в себя следующие действия следователя: определение места и времени допроса иностранного гражданина, определение порядка вызова на допрос, изучение личности допрашиваемого, определение предмета допроса и составление плана допроса, изучение доказательств, которые могут быть предъявлены в ходе допроса обвиняемого, а также возможность применения технических средств фиксации. Существуют особенности способа вызова на допрос иностранных граждан. Так, вызов на допрос иностранного гражданина в случае посещения им России в составе группы, делегаций и др., на наш взгляд, должен быть осуществлен через руководителей этих групп, делегаций. Учащиеся могут быть вызваны через администрацию учебных заведений, специалисты и рабочие – через администрацию организаций, учреждений, где учатся и работают данные граждане [2, c. 93]. Кроме того, на допрос также могут быть приглашены сотрудники консульского или дипломатического представительства его страны. Вызов иностранного гражданина, находящегося за пределами России, регламентируется ст. 456 УПК РФ. Часть 1 ст. 456 УПК РФ устанавливает, что для производства процессуальных действий с иностранным свидетелем, потерпевшим, экспертом, гражданским истцом, гражданским ответчиком, их представителями, которые находятся за пределами Российской Федерации в момент расследования преступления, лицу, в производстве которого находится то или иное уголовное дело, необходимо прежде всего получить согласие перечисленных лиц на данное производство. Эта особенность делает допрос иностранного гражданина специфическим. Необходимость получения согласия на производство того или иного следственного действия вытекает из международных норм, согласно которым лицо вправе отказаться от участия в деле, если в запросе на вызов не указано, какие показания или какая правовая помощь потребуется [3]. Такое положение сложилось

22

в международном праве в связи с существованием принципа государственного суверенитета, в соответствии с которым органы одного государства освобождаются от юрисдикции другого государства. Этот иммунитет распространяется не только на само государство, но и на его граждан. Однако такие лица могут быть допрошены, если они сами заявили ходатайство об их допросе в качестве того или иного участника по уголовному делу. Вызов лиц, перечень которых определен в ч. 1 ст. 456 УПК РФ, осуществляется только путем вручения данного вызова через консульское представительство Российской Федерации в иностранном государстве. Вызов также может быть осуществлен путем направления соответствующему органу иностранного государства запроса с поручением о вручении вызова необходимому лицу [4, c. 639]. Процессуальной формой вызова иностранных граждан в органы уголовной юстиции Российской Федерации является просьба или поручение об оказании правовой помощи, направляемые органам юстиции соответствующих государств. Особенностью допроса иностранного гражданина является наличие практически во всех случаях участника судопроизводства – переводчика. В связи с этим, подготавливаясь к допросу, следователь устанавливает, владеет ли иностранец языком судопроизводства, нуждается ли он в переводчике, на каком языке предпочитает давать объяснения, показания – на русском, родном или ином языке. Приглашенному переводчику обязательно разъясняются его права и обязанности, он предупреждается об уголовной ответственности за заведомо неправильный перевод по ст. 307 УК РФ. В ходе подготовки к допросу следователю рекомендуется совместно с переводчиком заранее перевести ряд вопросов на тот язык, на котором будут даваться показания, при этом убедиться, что перевод верен. Рекомендуется также переводить и содержание некоторых документов, предъявление которых возможно в ходе допроса. На наш взгляд, предпочтительно, чтобы переводчик имел какие-либо знания в области юриспруденции, так как неправильной перевод, использование словсинонимов может существенно повлиять на понимание значения того или иного выражения. Такой заблаговременный перевод позволяет исключить вероятную заминку при допросе иностранного гражданина, связанную с правильностью перевода слов, документов и т. д. К сожалению, заблаговременный перевод лишает следователя возможности исЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовно-процессуальное право и криминалистика пользования тактического приема, который основан на факторе внезапности. Заблаговременный перевод содержания вещественных доказательств представляется нам нецелесообразным. Переводчик может случайно проговориться в ходе перевода о наличии или значении того или иного вещественного доказательства. При этом в юридической литературе активно обсуждается вопрос о возможности неиспользования помощи переводчика при допросе, если следователь сам свободно владеет языком, на котором допрашиваемый будет давать показания [5, c. 22]. В Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации такого запрета не существует. Однако, на наш взгляд, подобное положение является недопустимым, так как следователь не может одновременно совмещать две функции: лица, осуществляющего расследование по делу, по которому производится допрос, и одновременно функции переводчика [6, c. 83]. Показания, полученные следователем, впоследствии могут быть признаны недопустимыми доказательствами, допрошенный может заявить о неправильности перевода и т. д. Знание следователем того или иного языка можно использовать исключительно в стадии установления психологического контакта с допрашиваемым и не более того. Здесь возникает вопрос о форме фиксации данного допроса: на каком языке будет заполнен протокол допроса? Нам представляется необходимым установить в Уголовнопроцессуальном кодексе РФ прямой запрет на совмещение функций следователя и переводчика в одном лице. Тем самым устраняются все имеющиеся дискуссии на эту тему. Мы согласны с мнением Р. Л. Ахмедшина о том, что проявление какой-либо инициативы переводчиком при допросе недопустимо [1, c. 156]. Определенные сложности у следователя возникают также при проведении очной ставки, так как участниками данного следственного действия могут быть иностранные граждане, говорящие на разных языках. В этом случае следователю необходимо приглашать два переводчика и осуществлять двойной перевод. Представляется, что приглашение двух переводчиков требуется и в том случае, если даже один переводчик владеет двумя необходимыми языками, например английским и немецким. Такое требование, на наш взгляд, вытекает по аналогии с защитником из Уголовно-процессуального кодекса РФ, согласно которому Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

одно и то же лицо не может быть защитником двух подозреваемых или обвиняемых, если интересы одного из них противоречат интересам другого. Такое же требование должно быть выдержано и в том случае, если оба участника очной ставки говорят на одном языке. На полноту производства допроса влияет и качественно составленный план допроса, поэтому он должен включать в себя не только вопросы, постановка которых необходима, но и возможные варианты ответов, а также доказательства, предъявление которых возможно в зависимости от процессуального статуса допрашиваемого. Следователю рекомендуется изучить и уголовно-процессуальные нормы той страны, гражданином которой является допрашиваемый. Такое знание позволит в ходе допроса проводить аналогию в законах, а также разъяснить иностранцу специфику его правового статуса, что может способствовать не только установлению психологического контакта, но и использовать эти знания как своеобразный тактический прием. Представляется не совсем обоснованной точка зрения Р. Л. Ахмедшина о необходимости сведения к минимуму стадии установления психологического контакта с лицом, негативно настроенным по отношению к России, малознакомым с ее культурой [1, c.157]. На наш взгляд, в такой ситуации стадия установления психологического контакта должна быть более расширенной. Иностранцу, наоборот, необходимо разъяснить особенности быта, культуры нашей страны и современного образа жизни ее граждан, указать на необоснованное негативное отношение со стороны того или иного государства. Это может быть простая беседа о культуре России, приоритетах, моральных устоях и т. д., при этом, конечно, все разговоры, связанные с политикой, должны пресекаться. Более того, следователь должен подчеркивать свою отстраненность от политики, как внутренней, так и международной, указывать на его роль в защите прав и свобод любого лица, в отношении которого были осуществлены противоправные действия или бездействия. Выбор способа установления психологического контакта во многом зависит от того, какое процессуальное положение занимает лицо, вызванное на допрос. Установление психологического контакта происходит благодаря профессиональной подготовке, опыту, авторитету и личным качествам следователя. Большое влияние на установление кон-

23

Уголовно-процессуальное право и криминалистика такта оказывает сама обстановка, в которой происходит допрос. Допрос иностранного гражданина отличается еще одной особенностью. В частности, свидетели, потерпевшие и эксперты, вызванные в порядке, предусмотренном ст. 9 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, не предупреждаются об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний либо за дачу заведомо ложного заключения. Это обусловлено тем, что данные лица не могут быть привлечены к уголовной или административной ответственности, а также взяты под стражу или подвергнуты наказанию в связи с их показаниями или заключениями в качестве экспертов либо в связи с деянием, являющимся предметом разбирательства [7]. Тактика стадии свободного рассказа подчиняется правилам и приемам, разработанным в криминалистике, а именно: в ходе свободного рассказа запрещается перебивать лицо, задавать вопросы. Выслушивая свободный рассказ, следователь в первую очередь изучает личность иностранца, его манеру говорить, определяет состояние памяти, степень точности показаний, а также устанавливает, обладает ли лицо необходимой информацией. Свободный рассказ, как правило, начинается с предложения допрашиваемому сообщить об обстоятельствах, в связи с которыми он вызван на допрос. Свободный рассказ позволяет следователю составить достаточно полное представление о допрашиваемом, его характере, интеллекте, состоянии памяти, степени точности показаний, о том владеет ли он нужными сведениями и т. д. Это также позволяет грамотно использовать те или иные тактические приемы. Что касается допроса обвиняемого, то ему предшествует ознакомление лица с постановлением о привлечении в качестве обвиняемого, при этом допрос начинается с вопроса о том, признает ли он себя виновным в предъявленном обвинении, и если признает, то считает ли себя полностью виновным, или частично, или невиновным вовсе. Иностранцу разъясняются его права, предусмотренные ст. 47 УПК РФ. Более того, целесообразно вручить обвиняемому памятку о его процессуальных правах, что в дальнейшем позволит исключить возможные конфликтные ситуации, вызванные незнанием иностранцем порядка уголовного судопроизводства и своих прав. Следователь должен наблюдать и оценивать поведение допрашиваемого лица, учитывая, что

24

иностранец относится совершенно к другой культуре поведения, быта. Незнание этих особенностей может привести к неправильной трактовке того или иного поведения. В связи с этим необходимо правильно трактовать его поведение на допросе. Узнать об особенностях поведения иностранцев возможно из литературных источников, Интернета и т. д. Следователю необходимо обращать внимание на то, насколько ускоряется или замедляется речь допрашиваемого в зависимости от постановки того или иного вопроса, а также учитывать его национальные особенности. В частности, итальянцы очень громко говорят, они излишне, на взгляд российского гражданина, эмоциональны, поэтому не всегда эмоциональный ответ будет указывать на волнение лица или на предоставление ложных сведений. По нашему мнению, в ходе допроса иностранного гражданина недопустимо применение тактических приемов, основанных на незнании им российского законодательства, порядка судопроизводства, своего процессуального положения, принадлежащих ему прав. В ходе допроса лица выясняется весь круг вопросов, входящих в предмет доказывания. Однако следует установить и такие обстоятельства, как: – цель нахождения иностранца на территории Российской Федерации; – срок нахождения иностранца на территории Российской Федерации; – имеет ли он в России родственников, близких, знакомых; – если преступление совершено в составе группы – ее национальный состав, наличие или отсутствие межрегиональных преступных связей. Если обвиняемый-иностранец отказывается от дачи показаний, необходимо выяснить мотивы такого отказа. Следователь в ходе допроса обязан правильно трактовать признательные показания обвиняемого. С одной стороны, данная ситуация является благоприятной, а с другой – следователь в силу незнания истинного поведения лица может переоценить значение полученных признательных показаний обвиняемого. Нам представляется, что следователь должен провести комплекс следственных действий, направленных на установление достоверности полученных показаний: допросы потерпевшего, свидетелей, других обвиняемых, производство различных криминалистических и иных экспертиз, очных ставок, осмотров, обысков, выемок, следственных экспериментов, Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовно-процессуальное право и криминалистика предъявление для опознания, проверки показаний на месте. Перечисленные следственные действия также позволят устранить возникшие противоречия в показаниях лица и тех доказательств, которые установлены следствием. Достоверность показаний может быть установлена и на стадии постановки вопросов. В специальной литературе выделяются различные виды вопросов: направляющие, детализирующие и уточняющие, дополняющие, контрольные, напоминающие, уличающие. При этом огромное значение приобретают детализирующие и уточняющие вопросы. Следователю целесообразно акцентировать внимание на тех обстоятельствах, которые требовали бы детализации показаний. При постановке различных вопросов следователю необходимо понимать, что они должны быть простыми, не содержащими идиоматических и иных диалектических форм, так как перевод подобных вопросов крайне затруднен, а порой практически невозможен. В ходе всего допроса следователь должен достаточно внимательно следить за своей

лексикой, избегать слов и выражений, которые могут быть оскорбительными для иностранного гражданина. В различных источниках указываются случаи, когда иностранные лица отказывались от дачи показаний при употреблении следователем слов: «негр», «афроамериканец» и др. Допрос иностранного гражданина, независимо от его процессуального статуса, на наш взгляд, должен фиксироваться посредством аудио- или видеозаписи. Этот тактический прием позволяет в дальнейшем проверить правильность перевода допроса в случаях возникновения конфликтной ситуации. Особое значение аудио- и видеозапись приобретают при производстве очной ставки с участием иностранного гражданина или между двумя иностранными гражданами. По окончании допроса рекомендуется уточнить и проверить полученную информацию путем производства повторного допроса, в ходе которого задается ограниченный круг вопросов, либо допрос можно провести на месте самого преступления.

Литература

Bibliography

1. Akhmedshin R. L. Tactics of interrogation of 1. Ахмедшин Р. Л. Тактика допроса иностранных граждан // Вестн. Томск. гос. ун-та. foreign nationals // Bulletin of Tomsk state University. 2015. № 391. 2015. № 391. 2. Zhukova N.A. Proceedings on criminal cases 2. Жукова Н. А. Производство по уголовным делам с участием иностранных граждан with participation of foreign citizens in pre-trial stages в досудебных стадиях в Российской Федера- in the Russian Federation: dis. ... PhD in Law. St. Petersburg, 2003. ции: дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2003. 3. European Convention on mutual legal assistance 3. Европейская конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам от 20.04.1959 in criminal proceedings on 20.04.1959, amended (с изм. от 17.03.1978). URL: http://www.consultant.ru/17.03.1978. URL: http://www.consultant.ru/ 4. Comments to the Criminal procedure code of 4. Комментарии к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под the Russian Federation / under the General editorобщ. ред. В. В. Мозякова. 2-е изд., перераб. и ship of V. V. Mozyakova. 2nd edition, revised and enlarged. Moscow, 2002. доп. М., 2002. 5. Lavrov V. P. Kramarov A. G. Peculiarities of 5. Лавров В. П., Крамаров А. Г. Особенности допроса граждан иностранных госу- interrogation of foreign nationals. Moscow, 1976. 6. Lvov S. A. Some features of tactics of interдарств. М., 1976. 6. Львов С. А. Некоторые особенности так- rogation of preparation of foreign citizens // Actual тики подготовки допроса иностранных гра- problems of struggle against crimes and other ofждан // Актуальные проблемы борьбы с пре- fenses: proceedings of the fifteenth international sciступлениями и иными правонарушениями: entific-practical conference / under the editorship of матер. 15 Междунар. науч.-практ. конф. / под Y. V. Anokhin. Barnaul, 2017. Part 1. 7. Convention on legal assistance and legal relaред. Ю. В. Анохина. Барнаул, 2017. Ч. 1. 7. Конвенция о правовой помощи и право- tions in civil, family and criminal matters: concluded вых отношениях по гражданским, семейным и in Minsk on 22.01.1993; entered into force on уголовным делам: закл. в г. Минске 22.01.1993; 19.05.1994, for the Russian Federation, вступ. в силу 19.05.1994, для Рос. Федерации 10.12.1994 (amended on 28.03.1997). URL: http:/ 10.12.1994 (с изм. от 28.03.1997). URL: http:// / www.consultant.ru/ www.consultant.ru/ Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

25

Уголовно-процессуальное право и криминалистика УДК 343.1 ББК 67.411

© 2017 ã. Â. Ã. Ñòàöåíêî, заведующий кафедрой уголовного процесса первого факультета повышения квалификации (с дислокацией в городе Ростове-на-Дону) Института повышения квалификации Московской академии Следственного комитета Российской Федерации кандидат юридических наук, доцент. E-mail: [email protected]

Ñ. Í. Âîëî÷àé, заведующий кафедрой криминалистики первого факультета повышения квалификации (с дислокацией в городе Ростове-на-Дону) Института повышения квалификации Московской академии Следственного комитета Российской Федерации кандидат юридических наук.

«НОВАЯ» СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА ИСПОЛЬЗОВАНИЯ В ПРОЦЕССЕ ДОКАЗЫВАНИЯ ОБРАЗЦОВ ДЛЯ СРАВНИТЕЛЬНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ, ПОЛУЧЕННЫХ ОПЕРАТИВНО-РАЗЫСКНЫМ ПУТЕМ В статье на основе решений высших судебных инстанций, материалов следственной и судебной практики анализируется проблема возможности использования в процессе доказывания образцов для сравнительного исследования, полученных при проведении оперативно-разыскных мероприятий. Обосновывается необходимость внесения изменений в действующий уголовно-процессуальный закон. Авторы считают целесообразным статью 202 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации дополнить нормой, предусматривающей в случае отказа подозреваемого, обвиняемого от добровольного предоставления образцов для сравнительного исследования, право следователя получить их в ином установленном законом порядке. Ключевые слова: образцы для сравнительного исследования, оперативно-разыскные мероприятия, заключение эксперта, допустимые доказательства. V. G. Statsenko – Head, Department of Criminal Procedure, First Faculty Professional Development (with the location in the city of Rostov-on-Don), Institute of Professional Development of Moscow Academy of the Investigative Committee of the Russian Federation, PhD in Law, Associate Professor. S. N. Volochay – Head, Department of Criminalistics, Department of Criminal Procedure, First Faculty Professional Development (with the location in the city of Rostov-on-Don), Institute of Professional Development of Moscow Academy of the Investigative Committee of the Russian Federation, PhD in Law. THE «NEW» JURISPRUDENCE USE IN EVIDENCE OF SAMPLES FOR COMPARATIVE STUDIES, RECEIVED QUICKLY-SEARCH BY On the basis of decisions of the higher courts, of criminal and judicial practice explores the possibilities of using in the process of proof samples for comparative studies, obtained when carrying out quickly-investigation actions. The necessity of amending the current criminal procedure law. The authors recommended article 202 of the Criminal procedure code of the Russian Federation to complement the rule which States that in case of refusal of the suspect or accused from the voluntary provision of samples for comparative studies, the right of the investigator to obtain them in any other manner prescribed by law. Key words: samples for comparative examination, operatively-search actions, expert evidence, admissible evidence.

Поводом к написанию предлагаемой научной статьи послужил анализ правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда РФ, сложившаяся судебная и следственная практика по вопросу использования для производства судебной фоноскопической экспертизы образцов для сравнительного исследования, полученных при проведении оперативно-разыскных мероприятий. В качестве краткой характеристики пробле-

26

мы предлагаем два примера из следственной практики. Пример 1. Неустановленное лицо в телефонном режиме, используя грубую нецензурную брань, высказало угрозы применения насилия оперативному дежурному отдела полиции в связи с исполнением им своих служебных обязанностей. По факту угрозы применения насилия в отношении представителя власти возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовно-процессуальное право и криминалистика ч. 1 ст. 318 УК РФ. Следователем произведена выемка аудиозаписи телефонных переговоров с абонентским номером дежурной части и установлено, что звонок осуществлен с абонентского номера, принадлежащего ООО «…», которое фактически является коллекторским агентством и оказывает услуги по взысканию задолженностей, возникших по договорам кредитования. ООО расположено в другом субъекте Российской Федерации, в штате числилось 40 так называемых «специалистов по взысканию задолженностей». Пример 2. По уголовному делу, возбужденному по признакам преступлений, предусмотренных п. «а» ч. 2 ст. 126, п. «б» ч. 2 ст. 131, п. «б» ч. 3 ст. 163, ч. 4 ст. 159 УК РФ, «проходит» восемь обвиняемых, предположительно только их голоса присутствуют на имеющихся в распоряжении следователя фонограммах и они все отказываются давать образцы. Производство судебной фоноскопической экспертизы необходимо для доказывания характера и степени фактического участия каждого из подозреваемых в совершении преступлений. Правомерно ли в таких ситуациях представление для производства судебной фоноскопической экспертизы образцов для сравнительного исследования, полученных при проведении оперативно-разыскных мероприятий по поручению следователя? При решении данного вопроса необходимо учитывать позицию Конституционного Суда РФ [1], исходя из которой ОРМ, проводимые в рамках предварительного расследования по уголовному делу, не являются эквивалентом процессуальных действий и, соответственно, не могут подменять их. Более того, уголовно-процессуальным законодательством установлена специальная процедура производства таких действий (ст. 202 УПК РФ). Заметим, что по смыслу ст. 186, 202 УПК РФ получение образцов для сравнительного исследования в ином порядке не допускается, на что также указывает Конституционный Суд РФ [2]. Аналогичную позицию по рассматриваемому вопросу занимает и Верховный Суд Российской Федерации. Так, при решении вопроса о признании допустимыми доказательствами заключений экспертов по результатам фоноскопических экспертиз необходимо производить передачу образцов для сравнительного исследования в строгом соответствии с нормами уголовно-процессуального законоЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

дательства. Следователем должно быть вынесено постановление, содержащее сведения об обстоятельствах получения образцов для сравнительного исследования [3]. Важно учитывать, что при возникновении необходимости в получении образцов голосов подозреваемых, обвиняемых, которые отказались дать такие образцы, следователем могут быть использованы имеющиеся в материалах дела образцы голосов этих лиц. Речь идет как о «свободных образцах» – аудио-, видеозапись лица до его задержания, приобщенная к материалам дела в качестве вещественного доказательства, так и об «условно свободных» – образцах голоса, полученных следователем при проведении следственных действий [3]. Правомерность использования условно свободных образцов голоса подтверждается кассационным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 11 сентября 2012 года № 74-О12-14СП, которая пришла к выводу о том, что «предоставление для производства экспертизы видеозаписи следственного действия – очной ставки с участием Т. как образца для идентификации его голоса – не противоречит требованиям закона. Как видно из содержания ст. 195, 202 УПК РФ, получение образцов для сравнительного исследования в порядке, предусмотренном ст. 202 УПК РФ, производится следователем лишь в случае необходимости и не является обязательным для производства экспертизы. В то же время видеозапись при проведении очной ставки была получена в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона – о применении таковой участники следственного действия были предупреждены до его начала, видеозапись была просмотрена после окончания очной ставки, замечаний по этому поводу у ее участников не было, видеозапись приложена к протоколу [4]. Заслуживает внимания судебная практика, нашедшая отражение в обзоре Верховного Суда РФ, в котором приведен пример назначения Астраханским областным судом судебно-фоноскопической экспертизы с использованием в качестве свободного образца для сравнительного исследования аудиозаписи судебного заседания. Ее производили государственные обвинители на основании ч. 5 ст. 241 УПК РФ, уведомив об этом суд. В связи с возникшей необходимостью назначения фо-

27

Уголовно-процессуальное право и криминалистика носкопических экспертиз и отказом подсудимых предоставить добровольно фонограммы их голоса по ходатайству государственных обвинителей суд принял в качестве свободных образцов их голосов записанную государственными обвинителями аудиозапись судебного разбирательства, предварительно прослушав ее в судебном заседании и обсудив этот вопрос со сторонами [3]. Однако материалы судебной практики последних лет свидетельствуют о том, что данные разъяснения судами не всегда учитываются, отношение судов по вопросу оценки использования образцов голосов проверяемых лиц, полученных в результате проведения оперативно-разыскных мероприятий, при производстве судебной фоноскопической экспертизы стало изменяться в сторону признания возможности использования их выводов в доказывании [5, с. 211]. Так, в 2015 году Ленинский районный суд Приморского края при рассмотрении уголовного дела по обвинению О. признал допустимым доказательством заключение судебной фоноскопической экспертизы, выполненной с использованием образцов для сравнительного исследования, полученных оперативными работниками на основании поручения следователя. Судебная коллегия по уголовным делам Приморского краевого суда признала данное решение суда первой инстанции обоснованным [6]. В 2016 году, рассматривая апелляционные жалобы Б., К., П., осужденных Красноярским краевым судом, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ пришла к выводу о законности получения доказательств по уголовному делу. Исходя из материалов дела с целью получения образцов голоса Б. следователем было дано поручение о производстве оперативно-разыскных мероприятий, и необходимые образцы были получены путем их проведения, что не противоречит требованиям Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» [7]. Аналогично пос тупил Дзержинский районный суд г. Волгограда при постановлении приговора от 27 июня 2016 года по делу № 1-244/2016 по обвинению Б., признав правомерным получение образцов голоса для сравнительного судебно-фоноскопического исследования, полученных оператив-

28

ными работниками на основании поручения следователя [8]. Таким образом, имеет место фактическое формирование следственной и судебной практики в данной части вопреки требованиям уголовно-процессуального закона. На наш взгляд, эти решения являются примерами весьма своеобразного толкования Уголовно-процессуального кодекса РФ не только судами, но и следователями, а также прокурорами, осуществлявшими надзор в досудебном производстве по данному делу и участвовавшими в его рассмотрении судами первой и апелляционной инстанций. Не подлежит сомнению тот факт, что оперативно-разыскная деятельность крайне важна в противодействии преступности. Необходимость решения вопроса о возможности использования результатов оперативно-разыскной деятельности при расследовании преступлений следователями возникает едва ли ни по каждому находящемуся у них в производстве уголовному делу, будь то дело общеуголовной, коррупционной или экономической направленности [9, с. 199]. Однако ее результаты могут являться только информационной основой для доказывания, но не подменять доказательства, которые должны быть получены процессуальным путем. В связи с этим Верховным Судом РФ были исключены из доказательственной базы заключения фоноскопических экспертиз, для производства которых органами предварительного следствия образцы для сравнительного исследования были получены в нарушение требований ст. 202 УПК РФ, в части соблюдения прав обвиняемых (к примеру, образцы голосов были получены скрытно, в отсутствие защитника обвиняемого, обвиняемому не были надлежащим образом разъяснены его права либо в нарушение требований ст. 47, 166 УПК РФ результаты записей бесед с обвиняемыми были сразу же направлены для производства фоноскопических экспертиз) [10]. В этой связи представляется целесообразным дальнейшее совершенствование закона для того, чтобы «создать необходимые условия для использования в доказывании информации, полученной в результате оперативнорозыскной деятельности» [11, с. 61]. Поэтому весьма закономерными являются предложения о приведении в соответствие между собой анализируемых положений Уголовно-процессуального кодекса РФ и Федерального закона Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовно-процессуальное право и криминалистика «Об оперативно-розыскной деятельности». Нормы Уголовно-процессуального кодекса РФ, регламентирующие порядок использования результатов оперативно-разыскной деятельности в процессе доказывания, должны корреспондироваться с положениями Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» [12, с. 105]. При этом результаты оперативно-разыскной деятельности необходимо представлять своевременно и в соответствии с порядком, установленным действующими нормативными предписаниями [13, с. 8]. Считаем также целесообразным ст. 202 УПК РФ дополнить нормой, предусматривающей в случае отказа подозреваемого, обвиняемого добровольно представить образцы для сравнительного исследования право следователя получить их в ином установленном законом порядке. На наш взгляд, законодатель, детально закрепив порядок получения образцов для срав-

нительного исследования, необходимых для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, прежде всего, защитит права и законные интересы участников уголовного судопроизводства. Это должно способствовать повышению оперативности и эффективности досудебного производства по уголовным делам. Полагаем, что обозначенная проблема должна решаться как в плоскости совершенствования гарантий интересов участников уголовного судопроизводства, так и с условием создания максимальных возможностей формирования и проверки доказательств, поскольку изолированная работа следователя в условиях ограниченных процессуальных возможностей, без создания надлежащих процессуальных условий для использования результатов оперативно-разыскной деятельности крайне затруднительна, а зачастую и невозможна.

Литература

Bibliography

1. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Бухрова Дмитрия Юрьевича на нарушение его конституционных прав частью четвертой статьи 21, статьями 84, 86 и 89 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и статьями 2 и 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»: определение Конституционного Суда Рос. Федерации от 24.01.2008 № 104-О-О. URL: http://consultant.ru 2. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Немых Натальи Ивановны на нарушение ее конституционных прав статьей 12 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», статьями 87, 186 и 202 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»: определение Конституционного Суда Рос. Федерации от 25.02.2010 № 261-О-О. URL: http://consultant.ru 3. Обзор судебной практики по уголовным делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ: утв. Президиумом Верховного Суда Рос. Федерации 27 июня 2012 г. URL: http:// consultant.ru 4. Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Рос. Федерации от 11 сент. 2012 г. № 74-О12-14СП. URL: http://consultant.ru Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

1. About refusal in acceptance to consideration of the complaint of citizen Buhrova Dmitry violation of his constitutional rights by part four of article 21, articles 84, 86 and 89 of the Criminal procedure code of the Russian Federation and articles 2 and 6 of the Federal law «About operatively-search activity»: Constitutional Court of the Russian Federation from 24.01.2008 № 104-O-O. URL: http://consultant.ru 2. About refusal in acceptance to consideration of the complaint of the citizen of Dumb Natalia Ivanovna, for a violation of her constitutional rights by article 12 of the Federal Law «About operatively-search activity», articles 87, 186 and 202 of the Criminal procedure code of the Russian Federation: definition of the constitutional Court of 25.02.2010 № 261-O-O. URL: http://consultant.ru 3. The overview of court practice on criminal cases about the crimes connected with illicit trafficking in narcotic drugs, psychotropic, potent and poisonous substances: approved the Presidium of the Supreme Court of the Russian Federation on June 27, 2012. URL: http://consultant.ru 4. The appeal decision of Judicial Board on criminal cases for criminal cases of the Supreme Court of the Russian Federation dated 11 September 2012 № 74-О12-14SP. URL: http://consultant.ru 5. Isayenko V. N. About some questions of use of materials of operative-investigative activity in criminal procedure, evidence // Actual problems of Russian law. 2016. № 6.

29

Уголовно-процессуальное право и криминалистика 5. Исаенко В. Н. О некоторых вопросах использования материалов оперативно-розыскной деятельности в уголовно-процессуальном доказывании // Актуальные проблемы российского права. 2016. № 6. 6. Апелляционное определение Приморского краевого суда от 27.04.2015 по делу № 22-2107/15. URL: http://consultant.ru 7. Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Рос. Федерации от 25 февраля 2016 г. № 53-АПУ16-4СП. URL: http://consultant.ru 8. Приговор Дзержинского районного суда г. Волгограда от 27 июня 2016 г. по делу № 1-244/2016 // Архив Дзержинского районного суда г. Волгограда при постановлении приговора от 27 июня 2016 г. по делу № 1-244/2016. URL: http://oblsud.vol.sudrf.ru 9. Стаценко В. Г. К вопросу об использовании результатов ОРД при расследовании преступлений // Расследование преступлений: проблемы и пути их решения: сб. науч.практ. тр. М., 2013. Вып. 1. 10. Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда Рос. Федерации за 4 квартал 2009 г.: утв. постановлением Президиума Верховного Суда Рос. Федерации от 10 марта 2010 г. (с изм. и доп. от 16 июня, 29 дек. 2010 г.). URL: http://consultant.ru 11. Кореневский Ю. В. Актуальные проблемы доказывания в уголовном процессе // Гос. и право. 1999. № 3. 12. Варданян А. В. Раскрытие и расследование тяжких насильственных преступлений против жизни и здоровья личности: криминалистические и оперативно-разыскные аспекты: моногр. Ростов н/Д, 2016. 13. Варданян А. В., Плясов К. А. Полномочия органов дознания как субъектов расследования преступлений в сфере внешнеэкономической деятельности // Изв. Тульск. гос. ун-та. Сер.: Экономические и юридические науки. 2017. № 1–2.

30

6. The appellate decision of seaside regional court from 27.04.2015 in the case of № 22-2107/15. URL: http://consultant.ru 7. Appeals definition SK on criminal cases of the Supreme Court of the Russian Federation from February 25, 2016 № 53-АPY16-4 SP // Reference search system Consultant plus. 8. The verdict of Dzerzhinsky district court of Volgograd, dated 27 June 2016 in case № 1-244/ 2016 // Archive Dzerzhinsky district court of Volgograd in the verdict of June 27, 2016 in case № 1244/2016. 9. Statsenko V. G. To the question about the use of results of HORDES in the investigation of crimes // Crime Investigation: problems and ways of solution: collected scientific and practical works. Moscow, 2013. Issue 1. 10. Review of legislation and judicial practice of the Supreme Court of the Russian Federation for the 4th quarter 2009: approved decree of the Presidium of the Supreme Court of the Russian Federation of 10 March 2010 (with amendments and supplements as of June 16, December 29, 2010). URL: http://consultant.ru 11. Korenevsky Yu. V. Current problems of proof in criminal process // State and law. 1999. № 3. 12. Vardanyan A. V. Disclosure and investigation of serious violent crimes against life and health of the individual: forensic and investigative aspects: monograph. Rostov-on-Don, 2016. 13. Vardanyan A. V., Plyasov K. A. The Powers of inquiry as the subjects of investigation of crimes in the sphere of foreign economic activity // Izvestiya of Tula state University. Series: Economic and legal Sciences. 2017. № 1–2.

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовно-процессуальное право и криминалистика УДК 343.12 ББК 67.410.9

© 2017 ã. Þ. Â. Êîçûðü, начальник кафедры уголовного процесса Ростовского юридического института МВД России. E-mail: [email protected]

Ò. È. Äæåëàëè, доцент кафедры уголовного процесса Ростовского юридического института МВД России кандидат юридических наук, доцент. E-mail: [email protected]

АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ СЛЕДОВАТЕЛЯ И ОРГАНА ДОЗНАНИЯ ПРИ ПРОИЗВОДСТВЕ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРАКТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ Статья посвящена отдельным проблемным вопросам организации взаимодействия следователя с оперативными подразделениями органов внутренних дел при расследовании уголовных дел с целью быстрого и полного раскрытия преступлений и принятия всех предусмотренных законом мер, направленных на выявление и изобличение лиц, совершивших преступление. Даны практические рекомендации по регулированию данных правоотношений. Ключевые слова: следователь, оперативные подразделения органов внутренних дел, начальник органа внутренних дел, следственно-оперативная группа, раскрытие преступлений, расследование уголовного дела, эффективная работа по выявлению преступлений. Yu. V. Kozyr – Head, Department of Criminal Process, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation. T. I. Dzhelali – Associate Professor, Department of Criminal Process, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, PhD in Law, Associate Professor. ACTUAL PROBLEMS OF INTERACTION OF INVESTIGATOR AND BODY OF INQUIRY DURING CRIMINAL PROCEEDINGS: THEORETICALAND PRACTICAL PROBLEMS OF IMPLEMENTATION The article is devoted to someparticularissues of organization of the investigator’s interaction of the investigator with the operational departments of internal affairs during the criminal investigation, to ensure a quick and full disclosure of crimes and take all statutory measures aimed at identifying and exposing the perpetrators of the crime. Practical recommendations for regulating the legal relations under consideration are given. Key words: the investigator, the operative units of bodies of internal Affairs, head of internal Affairs body, investigative team, crime detection, criminal investigation, effective identification of crimes.

Проблема организации взаимодействия следственных подразделений и оперативных подразделений полиции представляет собой комплекс вопросов как теоретического, так и практического характера, связанных с произошедшим в последние годы в России значительным ростом преступности, обострением оперативной обстановки, появлением целого ряда новых видов преступлений и одновременным снижением уровня раскрываемости и качества расследования уголовных дел. Качество раскрытия, расследования и предупреждения преступлений во многом зависит от взаимодействия следователя с участниками, вовлеченными в этот процесс, и прежде всего с оперативными сотрудниками органа дознания независимо от особенностей расследуемого дела. Е. С. Лобунец выделяет две Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

формы взаимодействия: процессуальную деятельность, которая регламентируется различными нормами Уголовно-процессуального кодекса РФ, и непроцессуальную (организационную) [1, с. 139]. В этих отношениях определяющая роль, безусловно, отводится следователю, поскольку именно он несет персональную ответственность за принимаемые решения по расследуемому делу и результаты расследования в целом, поэтому с процессуальной точки зрения при взаимодействии нет равноправного партнерства. Вся деятельность участников расследования должна быть подчинена задачам, поставленным следователем, и соответственно все действия должны быть с ним согласованы. Сущность взаимодействия должна наполняться конкретными целями. Как представ-

31

Уголовно-процессуальное право и криминалистика ляется, основной целью анализируемого взаимодействия является информация [2, с. 41–43], способствующая раскрытию и расследованию конкретного преступления. Как справедливо отмечает Н. А. Подольный «взаимодействие обеспечивает формирование информационной основы расследования конкретных преступлений. Без такой информации невозможно решение задач расследования и достижение целей, которые перед ним ставятся» [3, с. 256]. Цели взаимодействия могут быть самыми разнообразными: успешное проведение конкретного следственного действия; установление лица, совершившего преступление, скрывшегося подозреваемого или обвиняемого; обнаружение вещественных доказательств, имущества, на которое может быть наложен арест и т. д. Взаимодействие в зависимости от складывающейся следственной ситуации, тяжести, количества эпизодов совершенных преступлений может носить разовый, краткосрочный характер или осуществляться на постоянной основе в течение всего периода расследования по уголовному делу. К сожалению, на практике не всегда качественным образом организовано взаимодействие, на что указывают и авторы, исследующие эти вопросы. «Взаимодействие чаще всего осуществляется спонтанно, в качестве реакции со стороны следователя на происходящие в следственной ситуации изменения» [2, с. 256]. Между тем необходимость во взаимодействии, как правило, появляется в следующих случаях: 1) в ситуации, когда преступление очевидно, но, кто его совершил, неизвестно; 2) при принятии следователем решения о возбуждении уголовного дела по материалам предварительной проверки, поступившим от органа дознания; 3) при расследовании многоэпизодных, сложных уголовных дел. Главное условие в согласованности действий в ходе раскрытия и расследования уголовного дела, их эффективности заключается, прежде всего, в деятельности самих органов и должностных лиц взаимодействия, в недопущении смешения следственной и оперативно-разыскной деятельности. Разграничение функций органов предварительного следствия и органов дознания отражается как на формах, так и на содержании взаимодей-

32

ствия. Особое положение во взаимодействии, как уже отмечалось, отводится руководящей и организующей роли следователя, соответствующей его процессуальному статусу и ответственности за результат. В ходе расследования задачи и содержание взаимодействия могут уточняться и дополняться новым содержанием, поскольку нередко возникает необходимость внести изменения в состав взаимодействующих участников. Организация взаимодействия при раскрытии и расследовании преступлений включает в себя несколько этапов. На первоначальном этапе следователь должен проанализировать имеющиеся материалы и определить необходимость самого взаимодействия. При положительном ответе исходя из имеющихся в распоряжении следователя доказательств, других данных, с учетом складывающейся следственной ситуации и состояния процесса раскрытия, расследования четко поставить задачи, требующие совместной деятельности. Впоследствии им определяются необходимые службы правоохранительных органов, конкретные субъекты взаимодействия. Второй основной составляющей взаимодействия является двусторонний обмен информацией о состоянии и полученных результатов проделанной работы. Такого рода информирование необходимо для корректировки последующих не только совместных действий, но и работы каждого участника взаимодействия. На третьем этапе взаимодействия, как правило, происходит корректировка единого согласованного плана для последующей деятельности субъектов, поскольку совместное утверждение общего плана не является гарантией его безукоризненного выполнения. Однако исследования, проведенные отдельными авторами, показывают, что большинство опрошенных следователей считают единый согласованный план наиболее целесообразной формой планирования совместных мероприятий при расследовании преступлений [4, с. 9]. На начальном этапе расследования особенно важными являются согласованность и своевременная корректировка согласованного плана, поскольку от этого во многом зависит раскрытие преступления «по горячим следам». Но и в случае, когда подозреваемый, обвиняемый скрылся и производство по делу Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовно-процессуальное право и криминалистика приостанавливается, следователь не должен на оперативных сотрудников перекладывать весь объем работы по розыску. В соответствии со ст. 210 УПК РФ следователь обязан осуществлять розыск скрывшегося лица. Рассмотрим некоторые ситуации, наиболее часто встречающиеся на практике, когда появляется необходимость во взаимодействии с оперативными службами. Первая ситуация, при которой совершено неочевидное преступление (преступление совершено, но неизвестно лицо, его совершившее). В этом случае инициатором в организации взаимодействия выступает оперативный дежурный дежурной части органа внутренних дел, получивший сообщение о совершенном или готовящемся преступлении. В этом случае следственно-оперативная группа является формой взаимодействия. Возглавляет группу и руководит ею в период осмотра места происшествия следователь, и именно он организует взаимодействие с входящими в ее состав сотрудниками оперативных и иных служб. Указания и поручения следователя являются обязательными для всех участников следственно-оперативной группы. Сущность взаимодействия в рассматриваемой ситуации состоит в качественном выполнении каждым участником его непосредственных обязанностей в пределах своей компетенции в соединении усилий различных служб органов внутренних дел при руководящей роли следователя. На этапе возбуждения уголовного дела, когда решается вопрос, в том числе и о подследственности, орган дознания может участвовать в проверке имеющейся информации, собирании дополнительной информации, исследования различных материальных объектов и т. д. Вторая типичная ситуация – взаимодействие в стадии возбуждения уголовного дела по материалам оперативной проверки. Сотрудник оперативного подразделения представляет через своего руководителя материалы предварительной проверки, содержащие признаки преступления, для направления их руководителю следственного подразделения с целью решения вопроса о возбуждении уголовного дела. Переданные затем следователю материалы оцениваются им с точки зрения достаточности для решения вопроса о возбуждении уголовного дела и квалификации деяния. В этой ситуации инициатива в Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

организации взаимодействия принадлежит следователю. Целями взаимодействия является проведение согласованных следственных действий и оперативно-разыскных мероприятий, направленных на установление лиц, совершивших преступление, и всех эпизодов преступной деятельности; установление очевидцев преступления; обнаружение вещественных доказательств, ценностей, нажитых преступным путем, для возмещения материального ущерба, причиненного преступлением. Если в поступивших материалах недостаточно данных для принятия решения о возбуждении уголовного дела, то следователь возвращает материал в орган дознания с обязательным письменным указанием о том, какие действия необходимо выполнить, чтобы возбудить уголовное дело. При этом орган дознания не может возбудить уголовное дело, подследственное следователю, без проведения дополнительной проверки. После выполнения указаний следователя материал повторно направляется в следственное подразделение. Стадия возбуждения уголовного дела – этап, препятствующий необоснованному расследованию уголовных дел. Следователи не должны возбуждать уголовные дела если материалы проверки сообщения о преступлении, собранные сотрудниками оперативных подразделений, являлись неполными. Незаконные или необоснованные постановления следователя о возбуждении уголовного дела, отмененные руководителем следственного органа или надзирающим прокурором, являются отрицательным показателем деятельности следователя. При этом необходимо отметить, что вынесение незаконных постановлений не всегда связано с профессионализмом следователя, причина кроется в том числе и в недостаточной, поверхностной регламентации процессуального порядка проведения предварительной проверки информации, поступившей в правоохранительные органы, о совершенном или готовящемся преступлении. Органы предварительного расследования с момента поступления заявления или сообщения о совершенном преступлении должны руководствоваться только Уголовно-процессуальным кодексом РФ, что прямо предусмотрено в п. 1 ст. 1, в практической же деятельности основными методами проверки остаются в основном оперативные меры. В силу недос-

33

Уголовно-процессуальное право и криминалистика таточной правовой регламентации доследственной проверки у должностных лиц присутствует неуверенность в законности и обоснованности осуществляемых ими действий. Представляется, что многих проблем, возникающих в стадии возбуждения уголовного дела, можно избежать решением на законодательном уровне следующих вопросов. Следует четко определить участников стадии и наделить их комплексом прав и обязанностей (поскольку на этой стадии отсутствуют потерпевший, подозреваемый, свидетель, но имеются заявители и очевидцы преступления) [5, с. 70–76]. Представляется целесообразным расширить перечень следственных действий, которые могут проводиться следователем в стадии возбуждения уголовного дела в силу их неотложности. Кроме того, считаем необходимым предусмотреть в специальной норме процессуальный порядок производства проверочных действий, не являющихся следственными действиями. Только четкая регламентация действий должностных лиц на стадии возбуждения уголовного дела обеспечит эффективное взаимодействие следователя и оперативных подразделений органа дознания. Уголовно-процессуальный кодекс РФ предусматривает взаимодействие по уголовным делам, находящимся в производстве следователя с момента возбуждения дела и до окончания расследования. Именно на стадии предварительного расследования может использоваться весь арсенал приемов, методов, средств и сил взаимодействия. Но чаще всего следователи взаимодействуют с органом дознания путем направления письменного поручения о производстве следственных, процессуальных действий. Как показывает практический опыт, проблема заключается в том, что следователь, дающий поручение органу дознания, находится в служебном подчинении у начальника органа внутренних дел, который в силу служебных интересов вмешивается в процессуальную деятельность следователя при расследовании уголовных дел, затрагивая и его процессуальную самостоятельность. Кроме того, обязательные для исполнения поручения следователя нередко не выполняются или выполняются формально, некачественно, а рычаги воздействия на оперативных сотрудников, подчиняющихся начальнику органа дознания, в такой ситуации у следовате-

34

ля отсутствуют, что, безусловно, отрицательно сказывается на качестве расследования. Наиболее тесное взаимодействие следствия с оперативными подразделениями осуществляется при производстве расследования наиболее сложных, многоэпизодных дел, а также дел об организованных преступных группах и т. п. [6, с. 176–178]. Нельзя не согласиться с мнением о том, что эффективная работа по выявлению преступлений предполагает «более высокий уровень взаимодействия следственных подразделений с оперативными службами» [7, с. 63]. Как правило, при расследовании дел такой категории на результаты расследования оперативные подразделения оказывают гораздо большее влияние, чем следователь, в производстве которого находится уголовное дело. Для раскрытия и расследования отдельных тяжких и особо тяжких, серийных преступлений прошлых лет, преступлений, по которым лица, их совершившие, не установлены, а также для раскрытия многоэпизодных уголовных дел с большим объемом работы приказом начальника органа внутренних дел создаются специализированные следственно-оперативные группы. На наш взгляд, создание именно специализированной группы является наиболее эффективной организационной формой взаимодействия. В рамках такой формы взаимодействия происходит комплексное использование всех сил и средств органов внутренних дел. Руководитель органа внутренних дел, являясь организатором взаимодействия, обращает пристальное внимание на планирование совместных следственных действий и оперативноразыскных мероприятий, контролирует организацию и выполнение запланированных следственных действий и мероприятий процессуального или оперативно-разыскного характера, корректирует их в случае изменения оперативной обстановки, принимает все необходимые меры по устранению выявленных недостатков. На регулярных оперативных совещаниях начальник органа дознания заслушивает отчеты руководителей служб, конкретных следователей, сотрудников других служб и подразделений о ходе работы по уголовному делу, подводит итоги и оценивает результаты взаимодействия, вносит коррективы. За результаты расследования по делам такой категории следователь не отвечает единолично. Но важным является, что формализм в действиях оперативных служб и подразделений при Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовно-процессуальное право и криминалистика такой форме взаимодействия сведен к минимуму, и в большинстве случаев можно наблюдать положительные результаты, выражающиеся в раскрытии преступлений и изобличении лиц, их совершивших. Таким образом, несмотря на то, что в ходе расследования уголовных дел, оперативно-

разыскные мероприятия играют вспомогательную, второстепенную роль, но в целом ряде случаев именно производство этих мероприятий и процессуальных действий позволяет обеспечить быстрое и полное раскрытие преступлений.

Литература

Bibliography

1. Лобунец Е. С. Назначение, сущность и содержание этапов расследования отдельных видов и групп преступлений: дис. … канд. юрид. наук. Хабаровск, 2015. 2. Игнатов А. В., Казаков Е. Н. Типовые ситуации взаимодействия оперативного сотрудника и следователя на этапе реализации оперативной информации // Актуальные проблемы оперативно-розыскной деятельности: матер. межвуз. науч.-практ. семинара. Тюмень, 2010. 3. Подольный Н. А. Взаимодействие следователя с органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, – эффективное средство оптимизации предварительного расследования // Б-ка криминалиста. 2014. № 5 (16). 4. Усенко О. В. Оперативно-тактическая комбинация как форма взаимодействия следователя и сотрудников оперативных подразделений при расследовании незаконных организации и проведения азартных игр // Рос. следователь. 2017. № 4. 5. Джелали Т. И. Проблемы доследственной проверки материалов // Уголовно-правовая, уголовно-процессуальная политика и современные проблемы борьбы с преступностью: матер. Всерос. науч.-теор. конф. Ростов н/Д, 2016. 6. Грибунов О. П. Организационные аспекты раскрытия и расследования имущественных преступлений, совершенных на объектах транспорта // Деятельность правоохранительных органов в современных условиях: матер. 19 Междунар. науч.-практ. конф. Иркутск, 2014. 7. Варданян А. В., Антонов В. А., Белохребтов В. С. Особенности выявления, раскрытия и первоначального этапа расследования покушения на мошенничество при возмещении налога на добавленную стоимость: моногр. Иркутск, 2016.

1. Labunets E. S. Appointment, the nature and content of the stages of investigation of separate kinds and groups of crimes: dis. ... PhD in Law. Khabarovsk, 2015. 2. Ignatov A. V., Kazakov E. N. Typical situations of interaction of the employee and the investigator at the stage of implementation of operational information // Actual problems of operational-investigative activity: materials of interuniversity scientific- practical seminar. Tyumen, 2010. 3. Podolnyi N. A. The interaction of the investigator with the bodies conducting operative investigation activity, is an effective means of optimizing the preliminary investigation // Forensic Library. 2014. № 5 (16). 4. Usenko O. V. Operative-tactical combination as a form of interaction between the investigator and employees of operational units in the investigation of illegal organization and conduct of gambling // Russian investigator. 2017. № 4. 5. Dzhelali T. I. Problems of the preliminary investigation // Criminal law, criminal procedure, policy and contemporary problems of fighting crime: materials of All-Russian scientific-theoretical conference. Rostov-on-Don, 2016. 6. Gribunov O. P. Organizational aspects of detection and investigation of property crimes committed on transport // Law enforcement Activity in modern conditions: proceedings of the 19th International scientific-practical conference. Irkutsk, 2014. 7. Vardanyan A. V., Antonov V. A., Belokhrebtov V. S. The peculiarities of detection, disclosure, and the initial stage of investigation of attempt at fraud with compensation of a value added tax. Irkutsk, 2016.

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

35

Уголовно-процессуальное право и криминалистика УДК 343.985.7 : 343.347 ББК 67.52

© 2017 ã. Â. Í. ×àïëûãèíà, доцент кафедры криминалистики и предварительного расследования в органах внутренних дел Орловского юридического института МВД России имени В. В. Лукьянова кандидат юридических наук. E-mail: [email protected]

БАЗОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ НАЗНАЧЕНИЯ И ПРОВЕДЕНИЯ СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКИХ ЭКСПЕРТИЗ ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ ЯТРОГЕННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ В статье исследуется терминологический аспект ятрогенных преступлений, анализируются особенности производства расследования по данной категории преступлений. Выявляются проблемы правового регулирования назначения и производства судебных экспертиз по преступлениям, совершенным медицинскими работниками. Исследование основывается на диалектическом методе познания общественно-правовых явлений, единстве их социального содержания и юридической формы, обеспечивающей деятельностный подход к изучению проблем экспертно-следственной практики, имеющих место при расследовании уголовных дел данной категории. Ключевые слова: ятрогения, расследование преступлений, медицинские работники, судебно-медицинская экспертиза, охрана здоровья, врачебная этика. V. N. Chaplygina – Associate Professor, Department of Criminalistics and Preliminary Investigation in the Police Department, Orel Law Institute of the Ministry of the Interior Affairs of Russian Federation named after V. V. Lukyanov, PhD in Law. BASIC PROBLEMS OF DESTINATION AND CONDUCT OF FORENSIC-MEDICAL EXPERTISE WHEN INVESTIGATING IATROGENIC CRIMES The terminological aspect of iatrogenic crimes is examined in the article, the features of the investigation of this category of crimes are analyzed. The problems of the legal regulation of the destination and production of forensic examinations on crimes committed by medical workers are revealed. The research is based on the dialectical method of cognition of social and legal phenomena, the unity of their social content and the legal form providing an activity approach to the study of problems of expert and investigative practice that take place in the investigation of criminal cases of this category. Key words: iatrogenia, investigation of crimes, medical workers, forensic medical examination, health protection, medical ethics.

Обязанностью современного демократического государства является соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина во всех сферах жизнедеятельности общества, в том числе и в сфере уголовного судопроизводства, назначение которого состоит в охране прав и законных интересов лиц, потерпевших от противоправных посягательств. Статья 41 Конституции РФ гарантирует гражданам право на охрану здоровья и медицинскую помощь, в связи с чем Россия имплементировала международные нормы права, закрепляющие основополагающую роль охраны здоровья граждан как одного из приоритетных условий жизни общества и ответственность государства за сохранение и укрепление здоровья граждан, установив приоритет прав и свобод человека и гражданина в области охраны здоровья [1, с. 4].

36

В ст. 4 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» определяются основные принципы охраны здоровья, среди которых соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий, доступность и качество медицинской помощи [2]. Развитие медицины на современном этапе предполагает значительное увеличение патологии лечения и диагностики. Научные исследования, посвященные качеству оказания медицинской помощи в Российской Федерации, свидетельствуют о значительном увеличении заболеваний, развитие которых обусловлено последствиями оказания неквалифицированной медицинской помощи. Ятрогенные преступления стали «чумой» XXI века, в связи с чем проблема ненадлежащего оказания медицинской помощи сегодня Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовно-процессуальное право и криминалистика приобретает все большую актуальность, так как в отдельных научных исследованиях, проведенных как за рубежом, так и в нашей стране, выявлен высокий уровень распространенности этого негативного явления в современном обществе. В первом полугодии 2016 года в следственные органы Следственного комитета Российской Федерации поступило 2 516 сообщений о преступлениях, связанных с врачебными ошибками и ненадлежащим оказанием медицинской помощи, по результатам рассмотрения которых было возбуждено 419 уголовных дел [3]. Значительный рост ятрогенных преступлений ввиду ненадлежащего исполнения медицинскими работниками своих профессиональных обязанностей требует усиления борьбы не только мерами дисциплинарной и гражданско-правовой ответственности, но и силами уголовного законодательства. Как известно, медицинские работники, выполняя важнейшую государственную функцию, зачастую не застрахованы от совершения противоправных деяний, совершаемых в форме неосторожности. Мы полагаем, что под врачебной (медицинской) ошибкой следует понимать наступление неблагоприятных последствий оказания медицинской помощи не только при объективно неправильных действиях, но при отсутствии психического отношения медицинского работника к выполненным им действиям в форме умысла или неосторожности [4, с. 118]. Анализ действующего законодательства, следственной и экспертной практики позволяет констатировать отсутствие в российской правовой науке четко обозначенной методики расследования ятрогенных преступлений, в связи с чем серьезной проблемой при расследовании данных преступлений являются проблемы назначения и проведения судебно-медицинских экспертиз, проводимых по данной категории дел по материалам уголовных дел, в ходе которых выявляются различного рода недостатки, дефекты, приводящие к развитию неблагоприятного, зачастую летального исхода. Следует отметить, что при расследовании данной категории преступлений следователи испытывают значительные трудности, связанные со спецификой профессиональных нарушений, которые допускают медицинские работники, что неблагоприятно сказывается на их уголовно-правовой оценке. Сложившаяся ситуация вынуждает следователя перекладывать ряд своих функций на различные учреждения здравоохранения. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Действующее законодательство содержит общие требования к порядку проведения и оформлению судебных экспертиз. Так, ст. 8 Федерального закона от 31.05.2001 № 73-Ф3 «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» содержит положение о проведении объективной экспертизы на строго научной и практической основе, всесторонне и в полном объеме, причем заключение эксперта должно опираться на положения, дающие возможность проверить достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных. Безусловно, доказать факт врачебной ошибки сложно, и трудно согласиться с тем, что на сегодняшний день именно результаты судебно-медицинской экспертизы, которые проводят Государственные бюджетные учреждения здравоохранения «Бюро судебно-медицинской экспертизы» (далее – бюро СМЭ), являются основным доказательством вины или невиновности медицинского работника, так как без специальных познаний нельзя сделать однозначный вывод о том, имеется ли прямая причинно-следственная связь между деянием субъекта и общественно опасными последствиями [5, с. 120]. Так, по результатам анализа заключений экспертов, частота установления прямой причинно-следственной связи между оказанием медицинской помощи и неблагоприятными последствиями в среднем по России составила 39,9 %, чаще других такая связь имела место при оказании медицинской помощи урологами, стоматологами, гинекологами, причем дефектами, способствовавшими наступлению смерти и приведшими к длительному расстройству здоровья являются: неадекватная терапия, поздняя госпитализация больных, запоздалая диагностика, ранний перевод больных из отделения интенсивной терапии, а также недостаточный контроль и наблюдение за больными, приведшие к несвоевременному (запоздалому) оказанию медицинской помощи [6, с. 70]. Иллюстрируя вышесказанное, вспомним, как в сентябре 2016 года погибла пятилетняя Евангелина Гришина, посетившая зубного врача, который оставил открытым зубной канал. Зубная боль утихла, но спустя некоторое время после посещения врача ребенок начал жаловаться на боль в ногах. После посещения ортопеда в частной клинике ребенку был поставлен диагноз «растяжение связок». Однако на следующий день состояние ребенка ухудшилось, родители обратились в ГБУЗ

37

Уголовно-процессуальное право и криминалистика «Наро-Фоминская районная больница», где медицинские работники назначили ей амбулаторное лечение, закончившееся впоследствии доставлением ребенка в приемное отделение одной из районных больниц в тяжелом состоянии, однако от госпитализации в этой больнице родители отказались. Позднее девочка скончалась от криптогенного сепсиса. Следственный комитет РФ возбудил уголовное дело по факту оказания медицинских услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекших по неосторожности смерть 5-летней девочки (п. «в» ч. 2 ст. 238 УК РФ). Однако это не единственный случай, когда запоздалое оказание медицинской помощи привело к неблагоприятным последствиям. Материалы рассмотрения уголовного дела, возбужденного в СО УМВД России по г. Орлу по факту неоказания помощи больному, повлекшее по неосторожности его смерть, показали, что недостаточный контроль и наблюдение за больными со стороны медицинских работников привели к наступлению неблагоприятных последствий. Напомним, что в Орловском перинатальном центре в январе 2016 года скончались в течение двух месяцев восемь новорожденных детей. В результате рассмотрения материалов прокурорской проверки в отношении медицинских работников было возбуждено уголовное дело по факту неоказания помощи больному, повлекшее по неосторожности его смерть. Расследование по данному уголовному делу в настоящее время продолжается, однако следователи уже имеют основания полагать, что смерть наступила в результате врачебной ошибки. Таким образом, необходимо учитывать и тот факт, что зачастую выясняется, что медицинская помощь оказывалась не одним лечащим врачом, а несколькими специалистами, это влечет за собой назначение следователем комиссионной или комплексной судебно-медицинской экспертизы в целях оценки деятельности специалистов в установленном законом порядке [7, с. 118]. Анализ ст. 2 и 11 Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» [8] показал, что бюро СМЭ созданы для оказания помощи в установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию, посредством разрешения вопросов, требующих специальных знаний в соответствующей области науки. Сказанное позволяет выделить ряд про-

38

блем, возникающих при назначении и проведении судебно-медицинских экспертиз при расследовании ятрогенных преступлений: 1. Первая, одна из наиболее важных проблем, – это наличие так называемой «врачебной (корпоративной) этики», которая способствует сокрытию неправомерных деяний одних врачей другими, вследствие чего некоторые экспертизы проводятся не полно, не по всем медицинским документам, неглубоко и ненаучно исследуются вопросы, поставленные на разрешение экспертов. Как справедливо отмечает В. Ф. Васюков: «Данная позиция, безусловно, не устраивает потерпевших, которые, оказавшись недовольными выводами экспертиз о качестве оказания медицинской помощи, заявляют ходатайства о назначении повторных, дополнительных или комиссионных судебно-медицинских экспертиз в других субъектах РФ» [9, с. 25]. Кроме того, наличие данного явления подтверждает и В. Н. Флоря, отмечающий, что «…в Российской Федерации …также убедились в недостаточной объективности ведомственной судебно-медицинской экспертизы... В Пермской области России, например, нашли выход в том, что суды поручают проведение судмедэкспертиз не местным бюро СМЭ, а судебно-экспертным учреждениям федерального подчинения [10. с. 47]». Мы приходим к выводу о том, что решение данной проблемы затруднено в реализации ввиду того, что бюджет любого бюро СМЭ в основном состоит из средств, выделяемых правительством соответствующего субъекта Российской Федерации министерству (управлению) здравоохранения, и в нем не закладывается производство экспертных исследований по уголовным делам, расследуемым в других субъектах РФ [11, с. 100]. Иными словами, очевидно, что руководству бюро СМЭ конкретного субъекта Федерации может быть невыгодно безвозмездное проведение экспертных исследований по постановлениям следователей из других регионов России. Вместе с тем в последнее время зафиксированы случаи вынесения судами обвинительных приговоров в отношении врачей. Так, Новгородским областным судом вынесен обвинительный приговор студенту 5 курса Новгородского государственного университета по факту совершения преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ. Обвиняемый, работая медбратом в отделении реанимации и анестезиологии, нанес тяжелобольному мужчине удары по голове и туловищу, причинив Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовно-процессуальное право и криминалистика ему множественные телесные повреждения. Мужчина от полученных травм скончался. Судом ему назначено наказание в виде 9 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. Однако приговор в законную силу не вступил. Полагаем, что частичным решением данной проблемы будет также привлечение специалистов, правомочных давать заключения для установления фактических обстоятельств по уголовным делам данной категории. В то же время мы осознаем, что и в данном случае не избежать сложностей с безвозмездным проведением комиссионной СМЭ с привлечением не состоящих в штате экспертных учреждений высококвалифицированных специалистов (ученых вузов, опытных врачей узкой специализации и т. д.). Н. А. Огнерубова совершенно справедливо отмечает, что в мировой практике существуют значительные трудности привлечения специалистов-экспертов для производства следственных действий в целях доказывания ненадлежащего оказания медицинской помощи. Мы полагаем, что представляется возможным получение заключения специалиста в любой области медицины, однако если уделить главное внимание качеству заключения, клиническому и академическому уровню специалиста и его профессиональной порядочности, то выяснится, что число экспертов, отвечающих этим требованиям, незначительно ввиду существования определенных трудностей в процессе их убеждения свидетельствовать против коллег. Судебные иски против члена врачебного коллектива связаны с определенным ущербом для репутации врача-эксперта. Вполне естественно, что коллеги снижают уровень сотрудничества с ним [12, с. 65]. 2. Отсутствие независимой экспертизы. В связи с тем что все бюро СМЭ напрямую подчинены департаментам здравоохранения и социального развития субъектов РФ по месту нахождения, мы снова возвращаемся к проблеме корпоративной этики в медицинской среде. Решение этой проблемы видится в создании федеральной экспертной службы, которая была бы подчинена Министерству юстиции РФ [13, с. 249]. 3. Отсутствие перечня материалов, которые следователь должен предоставлять в экспертное учреждение вместе с постановлением о назначении судебно-медицинской экспертизы при расследовании ятрогенных преступлений, а также полного перечня критериев формулирования дополнительных воЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

просов при назначении судебно-медицинской экспертизы. Заметим, что следователь при расследовании преступлений данной категории должен исходить из типового круга вопросов, который ставится на разрешение перед судебно-медицинским экспертом [14. с. 53]. Однако нельзя не признать, что следователи очень часто предоставляют судебным медикам перечень вопросов, отличающийся шаблонностью. Кроме того, им же предоставляется неполный набор процессуальных документов из материалов уголовного дела, в котором редким исключением является обстоятельное изложение существа медицинского преступления. В связи с этим считаем, что следователю целесообразно применять творческий подход к формулированию вопросов исходя из уникальности каждого уголовного дела [15, с. 74]. В силу этого можно говорить о грубейшем нарушении при назначении судебно-медицинской экспертизы, когда следователь, расследуя факты ненадлежащего оказания медицинской помощи, первоначально направляет на экспертизу в качестве предмета исследования лишь медицинские документы, заполненные медицинскими работниками, чьи действия будут оцениваться. Нетрудно заметить, что записи в таких документах «подгоняются» под достоверные либо заранее переписываются. Полагаем, что для решения данных проблем, возникающих в экспертноследственной практике, необходимо своевременное изъятие всего «медицинского» материала, находящегося в распоряжении медицинского учреждения, что позволит эксперту высказаться о наличии признаков преступления и его квалификации. Развивая данную точку зрения, полагаем целесообразным разработать нормативный акт, в котором будут сформулированы обязательные для постановки вопросы при назначении судебно-медицинской экспертизы по данной категории дел, а также закреплены критерии формулирования дополнительных вопросов при назначении судебно-медицинской экспертизы. 4. Нерешенная проблема оптимизации расследования путем соотнесения сроков производства судебно-медицинских экспертиз и сроков предварительного следствия. В связи с этим важное значение приобретает вопрос о законодательной регламентации упорядочения и оптимизации сроков производства судебных экспертиз путем внесения в Федеральный закон от 31.05.2001 № 73-ФЗ определения «понятия

39

Уголовно-процессуальное право и криминалистика начала течения сроков проведения судебно-медицинской экспертизы», «порядок его возможного продления», а также «ответственность конкретного эксперта за его нарушение». 5. Отсутствие единого перечня правил оказания медицинской помощи по конкретным заболеваниям, обязательных для исполнения медицинскими работниками, что влечет за собой постановку следователем в постановлениях о назначении судебно-медицинских экспертиз перед экспертами чисто юридических вопросов. Иными словами, в связи с этим необходима разработка методики расследования ятрогенных преступлений, так как именно грамотно и системно разработанные стандарты оказания медицинской помощи служат критериями экспертной оценки качества оказания медицинской помощи. Полагаем, что данные стандарты могли бы помочь в подготовке научно обоснованных заключений при проведении комиссионных судебно-медицинских экспертиз, а также при клинико-экспертных разборах, особенно в случаях летальных исходов. 6. Отсутствие единого понятийного аппарата, используемого экспертами в заключениях, и как следствие – превышение пределов компетенции экспертов, подписавших заключение. Так, в заключениях часто встречаются следующие термины: «ошибки», «погрешности», «недочеты», «упущения», «неполноценность», требующие, на наш взгляд, конкретизации и однозначности толкования, что позволяет органам предварительного следствия и суда правильно оценить существо непра-

вильных действий или бездействия медицинского персонала в процессе оказания медицинской помощи [16, с. 106]. Конкретизация и однозначность толкования указанных терминов и понятий в выводах комиссионной экспертизы дает возможность органам следствия и суда объективно оценить существо неправильных действий или бездействия медицинского персонала в процессе оказания медицинской помощи. В заключение хочется еще раз обратить внимание на то, что у сотрудников правоохранительных органов возникают определенные трудности при расследовании преступлений, совершенных медицинскими работниками. Эти трудности обусловлены отсутствием понятийного аппарата, не являющимся традиционным для следователя, а также сложностью формирования доказательственной базы, что затрудняет привлечение лиц, виновных в совершении преступления, к уголовной ответственности и препятствует установлению истины по уголовному делу. Резюмируя вышесказанное, следует отметить, что устранение обозначенных нами проблем позволит в ближайшем будущем разработать единую методику, направленную на привлечение медицинских работников, виновных в совершении профессиональных преступлений, к уголовной ответственности, а также выработать механизм защиты прав и интересов медицинских работников от необоснованного обвинения в совершении профессионального правонарушения.

Литература

Bibliography

1. Красильников А. П. Ятрогении и безопасность медицинской помощи // Мед. новости. 1996. № 4. 2. Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации: Федер. закон Рос. Федерации от 21 нояб. 2011 г. № 323-ФЗ. URL: https://rg.ru/2011/11/23/zdorovie-dok.html 3. URL: http://www.interfax.ru/russia/530428 4. Чаплыгина В. Н. О соотношении понятий «врачебная ошибка» и «ятрогения» при расследовании преступлений, совершенных медицинскими работниками // Наука и практика. 2015. № 2 (63). 5. Сучков А. В. Проблемы назначения судебной экспертизы // Инновации в государстве и праве России: матер. Междунар. науч.практ. конф. Н. Новгород, 2008. 6. Томилин В. В., Соседко Ю. М. Медико-

40

1. Krasilnikov A. P. Iatrogenic and safety of medical care // Medical news. 1996. № 4. 2. On the basis of health protection in the Russian Federation: Federal Law of the Russian Federation of 21 November 2011 № 323-FL. URL: https://rg.ru/ 2011/11/23/zdorovie-dok.html 3. URL: http://www.interfax.ru/russia/530428 4. Chaplygina V. N. About the relationship between the concepts of «medical error» and «iatrogenic» in the investigation of crimes committed by medical workers // Science and practice. 2015. № 2 (63). 5. Suchkov A.V. Problems of judicial expertise // Innovations in state and law of Russia: materials of International scientific-practical conference. N. Novgorod, 2008. 6. Tomilin V. V., Sosedko Yu. M. Medico-legal issues in forensic practice // Problems of expertise in medicine. 2001. № 56. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовно-процессуальное право и криминалистика правовые проблемные вопросы в судебномедицинской практике // Проблемы экспертизы в медицине. 2001. № 56. 7. Морозова Н. В. Некоторые проблемы формирования методики расследования преступлений, совершаемых в сфере защиты конституционных прав граждан при ненадлежащем оказании медицинской помощи // Право и образование. 2016. № 9. 8. О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации: Федер. закон Рос. Федерации от 31.05.2001 № 73-ФЗ. URL: http://base.garant.ru/12123142/ 9. Васюков В. Ф. Проблемы участия потерпевшего при назначении экспертизы // Наука и практика. 2014. № 4 (61). 10. Флоря В. Н. Рецензия на монографию члена-корреспондента РАМН, профессора Ю. Д. Сергеева и кандидата медицинских наук Ю. В. Бисюка «Ненадлежащее оказание экстренной медицинской помощи (экспертноправовые аспекты). Научно-практическое руководство» // Мед. право. 2008. № 3. 11. Костенко К. А. Актуальные проблемы проведения экспертных исследований в ходе расследования ятрогенных преступлений и пути их решения // Избр. вопр. суд.-мед. экспертизы. Хабаровск, 2016. № 15. 12. Огнерубов Н. А. Специфика преступлений, совершаемых медицинскими работниками в сфере профессиональной деятельности: криминологический анализ // Вестн. совр. клинической медицины. 2014. Т. 7, вып. 3. 13. Адигамова Г. З., Ситдиков И. М. О некоторых проблемах организации расследования современных видов преступлений // Пробелы в рос. законодательстве. 2015. № 1. 14. Шишов М. А. Правовые аспекты организации системы внутреннего контроля качества и безопасности медицинской помощи (с учетом судебной практики) // Мед. право. 2014. № 1. 15. Карпушкин О. С., Чаплыгина В. Н. Назначение и производство судебной экспертизы на стадии возбуждения уголовного дела: проблемы реализации и пути развития // Вестн. Орлов. гос. ун-та. Сер.: Новые гуманитарные исследования. 2015. № 2 (43). 16. Тогунов И. А. О корпоративной культуре в здравоохранении // Мед. науки. Гигиена и организация здравоохранения. 2014. № 2.

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

7. Morozova N. V. Some problems of formation of methodology of investigation of crimes in sphere of protection of constitutional rights of citizens for improper provision of medical aid // Law and education. 2016. № 9. 8. On state forensic activities in the Russian Federation: Federal Law of the Russian Federation dated 31.05.2001 № 73-FL. URL: http://base.garant.ru/ 12123142/ 9. Vasyukov V. F. Problems of participation of the victim during the examination // Science and practice. 2014. № 4 (61). 10. Florea V. N. Review of the monograph of corresponding member of RAMS, Professor Yu. D. Sergeyev and candidate of medical Sciences Yu. V. Bisyuk «Improper rendering of emergency medical aid (expert, legal aspects). Practical manual» // Medical right. 2008. № 3. 11. Kostenko K. A. Actual problems of expert examinations in the investigation of iatrogenic crime and ways of their solution // Selected problems of forensic medical expertise. Khabarovsk, 2016. № 15. 12. Ognerubov N. A. The specifics of the crimes committed by medical workers in the sphere of professional activities: criminological analysis // Herald of modern clinical medicine. 2014. Vol. 7, issue 3. 13. Adigamova G. Z., Sitdikov I. M. Some problems of organization of investigation of crimes // Gaps in Russian legislation. 2015. № 1. 14. Shishov M. A. Legal aspects of the organization of the internal control system of quality and safety of medical care (including judicial practice) // Medical right. 2014. № 1. 15. Karpushkin O. S., Chaplygina V. N. Appointment and manufacture of judicial examination in a stage of excitation of criminal case: problems of implementation and ways of development // Vestnik of Orel State University. Series: New humanitarian research. 2015. № 2 (43). 16. Togunov I. A. About the corporate culture in health care // Medical science. Hygiene and health organization. 2014. № 2.

41

Уголовно-процессуальное право и криминалистика УДК 347.962.6 : 343.2/.7 ББК 67.71

© 2017 ã. Ô. Í. Áàãàóòäèíîâ, заведующий кафедрой прокурорского надзора за исполнением законов в оперативно-розыскной деятельности и участия прокурора в уголовном судопроизводстве Казанского юридического института (филиала) Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации доктор юридических наук, член-корреспондент Академии наук Республики Татарстан. Тел.: 8 (917) 885-42-17.

Í. Ñ. Äèäåíêî, старший преподаватель кафедры уголовного процесса Ростовского юридического института МВД России кандидат юридических наук. Тел.: 8 (928) 187-76-99.

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ОТВЕТСТВЕННОСТИ СУДЕЙ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КВАЛИФИКАЦИОННЫХ КОЛЛЕГИЙ В статье рассматриваются отдельные вопросы уголовной, дисциплинарной ответственности судей, деятельности квалификационных коллегий судей. Авторы приходят к выводу о том, что для обеспечения подлинной независимости квалификационной коллегии необходимо увеличить число представителей общественности в составе Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации. Ключевые слова: возбуждение уголовного дела в отношении судьи, привлечение судьи к уголовной ответственности, подсудность, квалификационные коллегии судей. F. N. Bagautdinov – Head, Department of Prosecutor’s Supervision Over Execution of Laws in the Operational-Search Activities and Participation of the Prosecutor in Criminal Proceedings, Kazan Law Institute (branch) of Academy of Prosecutor General of the Russian Federation, Doctor of Law, corresponding member of the Academy of Sciences of the Republic of Tatarstan. N. S. Didenko – Senior Lecturer, Department of Criminal Process, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, PhD in Law. TOPICAL ISSUES OF JUDICIALACCOUNTABILITYAND ACTIVITIES OF QUALIFYING BOARDS In article single questions of criminal, disciplinary responsibility of judges, activity of qualification boards of judges are considered. Authors come to a conclusion that for ensuring original independence of qualification board it is necessary to increase number of representatives of the public as a part of the Highest qualification board of judges of the Russian Federation. Key words: initiation of legal proceedings concerning the judge, involvement of the judge to criminal liability, jurisdiction, qualification boards of judges.

Случаи совершения преступлений судьями вызывают особый резонанс в обществе, потому что судьи – это высшая каста в юридической профессии, и должность судьи – венец в карьере любого юриста. Поэтому они подвергаются особой проверке при назначении на должность, проходят через конкурс и другие процедуры. Так, за 9 месяцев 2016 года, как сообщил председатель Следственного комитета Российской Федерации А. И. Бастрыкин, суду были преданы трое судей. Для сравнения, за тот же период пошли под суд 42 адвоката, 11 прокурорских работников, 21 работник Следственного комитета Российской Федерации, 27 следственных работников МВД России [1, с. 9]. В опубликованном на сайте Верховного Суда Российской Федерации интервью В. М. Лебе-

42

дева указывается, что за 2016 год были привлечены к уголовной ответственности четверо судей [2]. В соответствии с законом уголовное дело на судью любого уровня может быть возбуждено только Генеральным прокурором Российской Федерации. Считаем, что это обоснованная позиция, и передавать данное полномочие прокурору субъекта РФ (такое предложение выдвигалось) нельзя. Это своеобразный фильтр, который позволяет возбуждать уголовные дела лишь в самых необходимых случаях. Возбуждение уголовного дела в отношении судьи наносит сильнейший удар по правосудию в целом. Это решение должно приниматься взвешенно, с учетом всех обстоятельств дела. В то же время звучат предложения и о том, что уголовное дело на судью должно возбуЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовно-процессуальное право и криминалистика ждаться на общих основаниях, без получения согласия от кого-либо, и лишь на предъявление судье обвинения необходимо получить согласие квалификационной коллегии судей [3, с. 46–47; 4, с. 31–34]. С такими предложениями согласиться нельзя. По заявлениям, материалам в отношении судей не всегда можно сразу провести грань между преступлением и обычным процессуальным нарушением. Введение общего порядка возбуждения уголовных дел на судей может привести к всплеску активности у следственных органов и число таких дел, безусловно, увеличится. Возбуждение уголовного дела в отношении судьи лишь Генеральным прокурором РФ обеспечивает объективность расследования, поскольку на уровне региона, города и района в процессе работы возникают непростые взаимоотношения между работниками прокуратуры, Следственного комитета РФ, полиции, судов. Поэтому важно обезопасить следствие и суд от возможных обвинений в нарушении закона, предвзятости и т. д. К примеру, бывший судья Амурского областного суда Т. совершил дорожно-транспортное происшествие, в котором погибли два человека. По обращению Следственного комитета РФ Высшая квалификационная коллегия судей РФ дала согласие на уголовное преследование судьи в отставке. Т. обжаловал это решение в Верховный Суд РФ, заявив о якобы имевших место различных нарушениях процессуального и материального закона, допущенных в ходе предварительного следствия. Кроме того, в жалобе Т. указал, что возбуждение уголовного дела в отношении него связано с тем, что он неоднократно возвращал уголовные дела прокурорам для устранения недостатков. Таким образом, судья пытался связать свое уголовное преследование с деятельностью в должности судьи. Коллегия Верховного Суда РФ жалобу Т. оставила без удовлетворения, решения Высшей квалификационной коллегии судей РФ и суда первой инстанции – без изменения [5, с. 6]. Представляется, что в подобных случаях необходимо тщательно выяснять доводы судьи о том, связано ли уголовное преследование с его профессиональной деятельностью. Следует отметить, что в отдельных регионах имели место обращения – представления органов Следственного комитета РФ в квалификационную коллегию судей – о привлечении судьи к дисциплинарной ответственности – за вынесенное им решение, которое Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

впоследствии было отменено. Например, судья не арестовал преступника, а вышестоящий суд отменил это решение либо судья вернул дело для дополнительного расследования, а вышестоящий суд данное решение отменил, либо судья кого-то освободил из-под стражи, а тот скрылся, совершил преступление и т. д. Подобные обращения сами судьи обоснованно расценивают как способ оказания давления на судью. «Проработают» судью в квалификационной коллегии, и в следующий раз он будет «сговорчивее», не станет возражать против позиции, решений Следственного комитета. Подобная практика чревата непредсказуемыми последствиями. Не секрет, что на практике уголовные дела о преступлениях небольшой, средней тяжести на судей не возбуждаются, и все заканчивается лишением судейского статуса. К примеру, в г. Казани подросток поцарапал личную автомашину судьи. Вышедший судья поймал злоумышленника и «сгоряча» применил к нему физическую силу. Впоследствии у подростка были зафиксированы побои, не повлекшие за собой кратковременного расстройства здоровья. Приведенный случай получил широкую огласку. Родители подростка требовали наказания судьи. Судья свою вину признал и освободил занимаемую должность. Инцидент на этом был исчерпан, уголовное дело не возбуждалось, с принятым решением потерпевшая сторона согласилась. В данной ситуации для многих потерпевших главное – чтобы такие люди больше не работали судьями. На наш взгляд, возможны прекращение уголовного дела в отношении судьи и отказ от его возбуждения в случаях совершения судьей преступлений небольшой и средней тяжести при наличии следующих обстоятельств: – судья уволен с должности; – судья возместил причиненный вред; – потерпевшие не возражают; – имеется согласие прокурора. В случаях совершения судьей тяжких и особо тяжких преступлений уголовное дело не может быть прекращено. Так, широкую огласку в г. Казани вызвало совершенное судьей С. дорожно-транспортное происшествие, в результате которого погиб человек. По данному факту было возбуждено уголовное дело, но расследование затянулось. С мантией судьи С. пришлось «расстаться». При этом уголовное дело было прекращено за примирением сторон. С. возместил родным погибшего материальный и моральный вред.

43

Уголовно-процессуальное право и криминалистика Прокуратура активно возражала, но ее доводы были отклонены, так как формально требования закона соблюдены и уголовное дело может быть прекращено по ч. 2 ст. 264 УК РФ за примирением сторон. Между тем в период расследования уголовного дела судья С. был задержан за управление автомобилем в нетрезвом состоянии. В итоге ни к уголовной, ни к административной ответственности судью привлечь не удалось. Парадоксальный случай произошел с судьей Конституционного суда Республики Татарстан Г. Следственный Комитет РФ обратился в квалификационную коллегию судей Республики Татарстан с представлением о даче согласия на возбуждение уголовного дела и привлечение к уголовной ответственности Г. Из представления следовало, что Г. в составе группы лиц участвовал в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 Уголовного кодекса РФ, причем преступление имело место до назначения Г. на должность судьи. Квалификационная коллегия судей Республики Татарстан дала согласие на это, и Г. было предъявлено обвинение, а дело направлено в суд. В то же время Следственный комитет РФ не ставил вопроса об избрании в отношении Г. какой-либо меры пресечения, а также об отстранении его от обязанностей судьи. Конституционный суд Республики Татарстан по собственной инициативе также не рассматривал вопрос об отстранении Г. от обязанностей судьи. Не обращался по этому поводу и сам Г. В соответствии со ст. 14 Закона № 3132-1 от 26 июня 1992 года «О статусе судей в Российской Федерации» полномочия судьи прекращаются лишь после вступления в законную силу обвинительного приговора в отношении этого судьи. Вопрос же о приостановлении полномочий судьи может быть рассмотрен Квалификационной коллегией судей по представлению председателя соответствующего или вышестоящего суда либо по обращению председателя Следственного комитета РФ. При рассмотрении представления, материалов о привлечении судьи к уголовной ответственности его полномочия могут быть приостановлены до принятия решения по существу обращения. В результате Г. как в ходе следствия, так и суда (что в целом продолжалось около года) принимал участие в осуществлении конституционного правосудия. При этом Конституционный суд Республики Татарстан в составе шести судей, в том числе и Г., рассматривал дела и выносил по ним решения.

44

Впоследствии Г. осудили по ч. 4 ст. 159 Уголовного кодекса РФ. И лишь после вступления приговора в законную силу его полномочия как судьи были прекращены. Таким образом, с участием судьи Г., который находился в статусах обвиняемого и подсудимого, в Конституционном суде Республики Татарстан рассматривались дела, выносились решения, а впоследствии он сам был осужден за совершение преступления. Как быть с законностью, легитимностью этих судебных решений? А между тем региональный закон не предусматривает возможности пересмотра решений Конституционного суда Республики Татарстан. Налицо явное несовершенство как федерального, так и республиканского законодательства. На наш взгляд, предьявление судье обвинения должно повлечь за собой безусловное его отстранение от обязанностей судьи. Находясь в статусе обвиняемого, судья не может вершить правосудие. Соответствующая норма в категорической форме должна быть закреплена в законодательстве. Также мы считаем, что в законе должно быть закреплено положение о рассмотрении уголовного дела по обвинению судьи не по месту совершения преступления – в другом регионе либо в Верховном Суде РФ. С соответствующим ходатайством может обратиться председатель Следственного комитета РФ либо Генеральный прокурор РФ. Это поможет обеспечить независимость суда, невозможность оказать влияние на исход дела. В отмеченном случае с судьей Конституционного суда Республики Татарстан Г. по ходатайству председателя Следственного комитета РФ Генеральный прокурор РФ обратился в Верховный Суд РФ с заявлением об изменении территориальной подсудности дела. В результате уголовное дело на судью было передано для рассмотрения в Тверской районный суд г. Москвы. В этой связи также хотелось бы обратить внимание на отдельные аспекты в деятельности как Высшей квалификационной коллегии судей РФ (далее – ВККС), так и соответствующих коллегий в субъектах Российской Федерации, которые, на наш взгляд, требуют определенных изменений. Начнем с Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации, которую судьи в общении между собой называют «вышкой». Очевидно, это подразумевает некоторое сходство ВККС с высшей мерой наказания (тоже «вышкой»), так как действиЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовно-процессуальное право и криминалистика тельно квалификационная коллегия в отношении судьи принимает важнейшие для него решения – о рекомендации к назначению и об отказе в этом, а также об отлучении от судейской должности, в том числе и с дачей согласия на привлечение судьи к уголовной ответственности. Последнее – это уже точно из разряда высшей меры наказания для судьи. Одним из предложений, направленных на обеспечение подлинной независимости квалификационной коллегии, является увеличение числа представителей общественности. Сегодня в ВККС они составляют одну треть. На наш взгляд, их число должно быть не менее половины. Это вытекает и из состоявшегося объединения высших судов Российской Федерации. До этого в ВККС были три примерно равные группы, силы: представители общих судов (в том числе и военных), арбитражных судов и общественности. Создание объединенного Верховного Суда РФ кардинально изменило расстановку сил в ВККС. Общественность осталась в явном меньшинстве и повлиять на важные решения, в том числе связанные с привлечением судьи к уголовной ответственности, уже не может, что вряд ли является правильным. Кроме того, представителями от общественности должны быть не только ученые-юристы и представители Ассоциации юристов России, как это практикуется сегодня. Важно представить в ВККС самый разнообразный спектр юридической общественности – правозащитных организаций, Общероссийского народного фронта и других. Независимости коллегии могло бы способствовать и закрепление нормы о том, что председателем ВККС и соответствующих кол-

легий в регионах должен быть представитель общественности либо представитель Президента Российской Федерации. В качестве представителей общественности в региональных квалификационных коллегиях определяются, как правило, проверенные, свои люди – ветераны правоохранительных органов, судьи в отставке. К примеру, в квалификационной коллегии судей Республики Татарстан из 7 представителей общественности 3 – судьи в отставке. Считаем, что представители общественности должны представлять именно общество, а не какую-то юридическую корпорацию. Судьи в отставке тесно связаны с судебной системой, и в подавляющем большинстве случаев они поддержат мнение председателя суда региона. Поэтому нежелательно включение в состав квалификационных коллегий в регионах судей в отставке. В квалификационную коллегию судей субъекта Российской Федерации включается и представитель от Полномочного представителя Президента РФ в соответствующем федеральном округе. Целесообразность его участия в работе квалификационной коллегии региона вызывает серьезные сомнения. Вопервых, он не знает судейский и иной кадровый состав в регионе. Во-вторых, в связи с отдаленностью и занятостью его участие в работе квалификационной коллегии региона является эпизодическим. Более полезным будет участие в работе квалификационной коллегии региона представителя главы региона, тем более что через квалификационную коллегию проходят и кандидаты в мировые судьи, а вопросы мировой юстиции частично находятся в компетенции региона.

Литература

Bibliography

1. Наталья Козлова. Что впоследствии. Интервью А. И. Бастрыкина // Рос. газ. 2016. 13 дек. 2. Лебедев В. М. Если судья нищий, сложно говорить о беспристрастном правосудии. URL: http://www.supcourt.ru/print_page.php?id=752 3. Алешина И. Уголовное дело в отношении судей должно возбуждаться на общих основаниях // Рос. юстиция. 1999. № 1. 4. Алешина И. Привлечение судей к административной, дисциплинарной и уголовной ответственности // Законность. 2005. № 6. 5. Федосенко В. Доверие утратил // Рос. газ. 12 янв. 2017. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

1. Natalya Kozlova. That subsequently. A. I. Bastrykin’s interview // Russian newspaper. 2016. December 13. 2. Lebedev V. M. If the judge poor, it is difficult to speak about impartial justice. URL: http:// www.supcourt.ru/print_page.php?id=752 3. Alyoshina I. Criminal case concerning judges has to be brought in accordance with general practice // Russian justice. 1999. № 1. 4. Alyoshina I. Involvement of judges to administrative, disciplinary and criminal liability // Legality. 2005. № 6. 5. Fedosenko V. I have lost trust // Russian newspaper. 2017. 12 January.

45

Уголовно-процессуальное право и криминалистика УДК 343.13 ББК 67.410.02

© 2017 ã. Ñ. Â. Âëàñîâà, профессор кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России кандидат юридических наук, доцент. E-mail: [email protected]

Ä. Â. Íàìåòêèí, заместитель начальника кафедры оперативно-разыскной деятельности органов внутренних дел Нижегородской академии МВД России кандидат юридических наук. E-mail: [email protected]

К ВОПРОСУ О ПРИМЕНЕНИИ ОСОБОГО ПОРЯДКА СУДЕБНОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ Целью статьи является не столько рассмотрение теоретических основ особого порядка судебного производства, сколько выяснение того, что скрывается иногда за особым порядком, а именно неэффективная работа следственных органов, формализм, необоснованное вынесение оправдательных приговоров по уголовным делам. Ключевые слова: особый порядок судебного разбирательства, работа следственных органов, оправдательный приговор. S. V. Vlasova – Professor, Department of Criminal Procedure, Nizhniy Novgorod Academy of the Ministry of the Internal Affairs of the Russian Federation, PhD in Law, Assistant Professor. D. V. Nametkin – Deputy Head, Department of Operative-Search Internal Affairs, Nizhniy Novgorod Academy of the Ministry of the Internal Affairs of the Russian Federation, PhD in Law. TO THE PROBLEM OFAPPLICATION OF SPECIAL ORDER OFTRIAL IN CRIMINAL CASES The purpose of this article is not so much the consideration of the theoretical foundations of a special court order production as figuring out what sometimes is hidden behind a special order, namely: inefficient work of the investigating authorities, formalism, unwarranted acquittal in criminal cases. Key words: a special procedure forthe trial, the work of investigative bodies, the acquittal.

Основной целью введения особого порядка судебного разбирательства являлось упрощение производства по уголовным делам в интересах обеспечения быстрого и эффективного осуществления правосудия. Востребованность данной формы уголовного судопроизводства подтверждается непрерывным ростом количества рассматриваемых в особом порядке дел. Если в 2010 году в особом порядке судами было рассмотрено 46 % дел, то в 2012 году – уже 58 %; в 2013 году – 63 %; в 2014 году – 69 %, в 2015 году – 73 %, за 10 месяцев 2016 года – 75 % от всех уголовных дел, рассмотренных с вынесением приговоров [1]. По количеству уголовных дел, рассмотренных в порядке особого судопроизводства, Тюменская область занимает первое место по Уральскому федеральному округу. Так, 73 % дел в особом порядке рассмотрено в ХМАО, по 67 % – в Свердловской и Челябинской областях, по 65 % – в Ямало-Ненецкой автономной области и Курганской области. Если обратиться к статистике других регио-

46

нов Российской Федерации, то можно отметить, что 80 % дел в особом порядке было рассмотрено в 2015 году в Республике Северная Осетия-Алания (Северо-Кавказский федеральный округ), 82 % – в Белгородской области. Иногда заявление обвиняемого о желании рассмотреть его дело в особом порядке является плодом некоего компромисса между тем, что произошло на самом деле, и способностью органов расследования приблизиться к этому посредством использования инструментов, предоставленных им уголовно-процессуальным законом. По смыслу п. 22 ст. 5, п. 4 ч. 1 ст. 171 и ч. 1 ст. 220 УПК РФ под обвинением, с которым соглашается обвиняемый, заявляя ходатайство о применении особого порядка судебного разбирательства, следует понимать фактические обстоятельства содеянного с указанием формы вины и мотивов совершения деяния, юридическая оценка его преступных действий, обстоятельства, отягчающие наказание, а также характер и размер вреда, причиненного преступлением. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовно-процессуальное право и криминалистика Соответственно, и судья, принимая решение о возможности назначения дела к рассмотрению в особом порядке, должен убедиться не только в наличии необходимой совокупности доказательств, подтверждающих обвинение, но и в надлежащей оценке содеянного самим обвиняемым. Изучение судебной практики показывает, что около 85 % уголовных дел с ходатайствами обвиняемых о рассмотрении дела в особом порядке, назначалось к рассмотрению в таком порядке сразу. В то же время по остальным 15 % дел суды вынесли постановления о прекращении особого порядка рассмотрения, поскольку были не уверены в наличии всех условий к рассмотрению дела в особом порядке на стадии его назначения к рассмотрению. Особый порядок – упрощенная схема рассмотрения дела. Она является удобной, быстрой. Но существует и обратная сторона медали. Система приводит к тому, что уголовные дела не изучаются, а логика суда и гособвинителя сводится к тому, что поскольку обвиняемый согласился на такой порядок, автоматически он должен быть осужден. О недостаточной квалификации, данной органами предварительного расследования, свидетельствует и тот факт, что по 130 делам в суде она была изменена судом по предложению гособвинителей. По результатам рассмотрения таких дел в отношении 96 лиц принесены кассационные и апелляционные представления, подавляющее большинство из которых (82 %) удовлетворены судами апелляционной и кассационной инстанций. Известны также факты изменения и отмен приговоров судами апелляционной и кассационной инстанций по жалобам других участников процесса (в отношении 13 лиц). Вообще, сам факт отказа подсудимого от особого порядка, о котором он заявил ранее, должен всегда настораживать и побуждать с особой тщательностью отнестись к имеющимся в деле доказательствам виновности. В текущем году имели место случаи, когда подсудимые в судебном заседании отказывались от особого порядка, заявляя о своей невиновности. Суды, тем не менее, выносили обвинительные приговоры, которые затем отменялись вышестоящим судом с полным прекращением уголовного преследования по реабилитирующим основаниям. Так, приговором мирового судьи Исетского района Б. признана виновной и осуждена по ст. 156 УК РФ. Постановлением Исетского районного суда приговор мирового судьи оставлен без изменения, апелляционная жалоба Б. – без удовлетворения. Б. обвинялась Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

в ненадлежащем исполнении обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего ребенка, соединенном с жестоким обращением с несовершеннолетним. В частности, в декабре 2014 года Б., находясь по месту жительства, нанесла дочери один удар пластмассовой трубкой по руке и ноге, причинив физическую боль. В том же декабре 2014 года она нанесла дочери один удар палкой по руке, причинив последней физическую боль. В марте 2015 года Б. схватила дочь за волосы, ударила несколько раз ее по рукам и укусила, причинив физическую боль. Эти деяния квалифицированы судом по ст. 156 УК РФ. Как отмечалось выше, мировым судьей Б. была осуждена. С ее осуждением согласилась и апелляционная инстанция. Б. подала жалобу в кассационную инстанцию, которая с осуждением не согласилась. Как следует из материалов дела, и в том числе из показаний потерпевшей дочери, конфликт между ними возник на почве того, что мать запрещала ей гулять после 23 часов. Школьные педагоги пояснили, что подсудимая – спокойный, отзывчивый, здравомыслящий человек, интересуется учебой дочери, посещает родительские собрания, дочь же – человек избалованный, вспыльчивый, высокомерный и агрессивный. Судебная коллегия указала, что единичные факты ненадлежащих методов воспитания, имевшие место и спровоцированные в том числе самой потерпевшей, не могут быть признаны жестоким обращением, поскольку не являются системой поведения Б. по отношению к своей дочери, издевательством над потерпевшей. При таком положении привлекать Б. к уголовной ответственности оснований у суда не имелось. В данном случае установлен и факт удивительно «быстрого» расследования. Уголовное дело было возбуждено 5 марта 2015 года, а обвинительный акт составлен дознавателем через 7 дней, то есть 12 марта 2015 года. Понятно и поведение самой Б., которая согласилась с особым порядком, но затем, видимо, подумав, отказалась от него. Спешка в ходе дознания в данном случае привела к его неполноте и неправильной оценке доказательств [1]. К примеру, приговором Армизонского районного суда Я. осужден по ч. 1 ст. 238 УК РФ к 1 году лишения свободы условно с испытательным сроком 1 год 6 месяцев. Приговором суда Я. осужден за хранение в целях сбыта и сбыт спиртосодержащий жидкости, не отвечающей требованиям безопасности жизни и здоровья потребителей.

47

Уголовно-процессуальное право и криминалистика Органами предварительного следствия Я. обвинялся в том, что в конце августа 2014 года умышленно в целях сбыта приобрел в Курганской области у неустановленного следствием лица спиртосодержащую жидкость, не являющуюся алкогольной пищевой продукцией в количестве 20 бутылок объемом 0,5 литра и двух емкостей объемом по 5 литров, и хранил данную спиртосодержащую жидкость в своем доме. После этого Я. продал спиртосодержащую жидкость, не являющуюся пищевой продукцией, Ю. в количестве 0,25 литра по цене 60 рублей, осознавая, что данная спиртосодержащая жидкость будет использоваться именно в качестве алкогольного напитка для употребления во внутрь. При этом Я. осознавал, что продаваемая им спиртосодержащая жидкость не отвечает государственным стандартам и не прошла государственную сертификацию на соответствие требованиям безопасности для жизни и здоровья потребителей. Он же 17.09.2014 и 23.09.2014 продал спиртосодержащую жидкость Ю. в количестве 0,5 литра по цене 100 рублей и 0,25 литра по цене 60 рублей [1]. Определением судебной коллегии по уголовным делам Тюменского областного суда приговор Армизонского районного суда Тюменской области в отношении Я. отменен по жалобе осужденного, уголовное дело прекращено в связи с отсутствием в его действиях состава преступления. Отменяя приговор Армизонского районного суда, судебная коллегия указала, что по смыслу ч. 1 ст. 238 УК РФ ответственность за данное деяние возможна лишь при условии доказанности не только самого факта хранения и сбыта кем-либо товара или продукции, не отвечающих требованиям безопасности для жизни и здоровья потребителей, и осознания лицом незаконного характера таких действий, но и доказанности информированности последнего относительно несоответствия его товара или продукции требованиям безопасности для жизни и здоровья потребителей. Как следует из материалов уголовного дела, Я. действительно хранил в своем жилище и продал Ю. спиртосодержащую жидкость, не соответствующую требованиям ГОСТа. Однако доказательств, изобличающих Я. в том, что он фактически располагал информацией об опасных качествах для жизни или здоровья потребителей данной спиртосодержащей жидкости и умышленно вводил Ю. либо намеревался ввести в заблуждение относительно ее качества иных потенциальных покупателей, в приговоре не приведено. Отсутству-

48

ют такие данные и в материалах уголовного дела. Напротив, из материалов уголовного дела видно, что все бутылки с водкой, обнаруженные в жилище Я., и изъятая у Ю. укупорены заводским способом, целостность укупорки не нарушена, на каждой бутылке имеется этикетка с указанием наименования водки, заводаизготовителя, технических характеристик, пригодности для употребления; аналогичные сведения содержатся и на этикетке, представленной Я. с бутылок со спиртом. Таким образом, вывод суда в приговоре о том, что Я. осознавал несоответствие хранящейся в его жилище и реализованной Ю. спиртосодержащей жидкости требованиям безопасности для жизни и здоровья потребителей, не основан на материалах дела и является несостоятельным. Я. также после ознакомления с материалами дела изъявил о своем желании рассмотреть дело в особом порядке, однако в ходе судебного разбирательства вину не признал, дело было рассмотрено в общем порядке. Несмотря на то, что суд согласился с необоснованной позицией гособвинителя и постановил обвинительный приговор, суд кассационной инстанции такой приговор отменил и дело прекратил. В текущем году имел место даже случай, когда кассационная инстанция вынесла реабилитирующее решение, отменив приговор, постановленный в особом порядке. В феврале этого года по кассационной жалобе осужденного отменен приговор Армизонского районного суда в отношении П., осужденного к реальному лишению свободы, в особом порядке судебного разбирательства производство по делу прекращено. Как установлено судом в приговоре, 22.09.2014 в с. Армизонское Тюменской области П. открыл форточку в окне дома Бобровой, чтобы через нее проникнуть в жилище потерпевшей с целью хищения 1,5 литров самогона на общую сумму 105 рублей, однако был замечен на месте соседкой потерпевшей, в связи с чем задуманное до конца не довел и с места преступления скрылся. Из материалов дела следует, что свою вину П. признал и в содеянном раскаялся, никаких вредных последствий совершенное им деяние не повлекло, заявление о привлечении П. к уголовной ответственности от потерпевшей Бобровой в органы милиции не поступало, и в судебном заседании никаких претензий к П. потерпевшая не заявила, стоимость самогона, который намеревался похитить осужденный, является незначительной и определена органом следствия произвольно. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовно-процессуальное право и криминалистика При таких обстоятельствах судебная коллегия пришла к выводу о том, что действия П., хотя формально и содержат признаки преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ, но в силу своей малозначительности не представляют общественной опасности и потому не являются уголовно наказуемыми. При этом судебная коллегия обратила внимание на то, что данные о личности П., и в частности наличие у него непогашенной судимости, не могут быть приняты во внимание, поскольку решение вопроса о малозначительности деяния базируется на анализе признаков конкретного состава преступления. Необходимо отметить, что в кассационной жалобе осужденный П. просил изменить лишь приговор, учесть его состояние здоровья, признание вины и раскаяние, наличие семьи и назначить наказание, не связанное с лишением свободы. В качестве примера ненадлежащего изучения уголовных дел, назначенных к рассмотрению в порядке особого производства, можно привести материалы следующего уголовного дела. По кассационному представлению прокурора Центрального АО г. Тюмени отменен приговор Центрального районного суда г. Тюмени в отношении И. и Г., осужденных в особом порядке судебного разбирательства по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 158 УК РФ. Основанием для отмены приговора стало неправильное применение уголовного закона. Отменяя приговор, судебная коллегия указала, что суд исходя из позиции государственного обвинителя, необоснованно исключившего из обвинения квалифицирующий признак «по предварительному сговору группой лиц» и требований ч. 7 ст. 246 УПК РФ, постановил не основанный на законе приговор. Также судебная коллегия обратила внимание на то, что при наличии сомнений в правильности квалификации действий подсудимых суд должен был прекратить особый порядок и рассмотреть дело в общем порядке. Для того чтобы избежать подобных ситуа-

ций, прежде всего необходимо изучить материалы дела так же тщательно, как если бы оно было назначено в общем порядке. Следует убедиться лично в том, что все условия соблюдены, вина действительно доказана и подтверждается собранными доказательствами. В судебном заседании после оглашения ходатайства (о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства) и предложения председательствующего государственному обвинителю изложить обвинительное заключение, выяснения стандартных вопросов о том, понятно ли подсудимому обвинение, согласен ли он с ним и поддерживает ли заявленное ходатайство, заявлено ли оно добровольно и после консультации с защитником, осознает ли он последствия о постановлении приговора в указанном порядке, необходимо выяснить ряд вопросов. К числу вопросов, которые следует задавать подсудимому при наличии сомнений в обоснованности рассмотрения дела в особом порядке можно отнести следующие: «Разъяснялись ли Вам правовые последствия заявления Вами ходатайства о признании вины?», «Оказывалось ли на Вас какого рода влияние с целью убедить Вас заявить ходатайство о признании своей вины?», «Добровольное ли признание Вами вины?», «Обсуждался ли Вами совместно с защитником размер наказания, который возможно будет Вам назначен в случае признания Вами своей вины?», «Разъяснял ли Вам защитник право не признавать себя виновным, то есть настаивать на своей невиновности?», «Как в настоящий момент выглядит Ваша позиция относительно предъявленного Вам обвинения: признаете ли Вы себя виновным или считаете себя невиновным?». Таким образом, вышеприведенные вопросы помогут избежать формализма, определить для себя и для суда, что все условия действительно соблюдены и за делом не скрывается потенциально оправдательный приговор и брак в расследовании.

Литература

Bibliography

1. URL: http://www.vsrf.ru 2. Материалы уголовного дела № 457634 // Архив Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга Свердловской области. 2015. URL: http:// verhisetsky.sud.sudrf.ru 3. Материалы уголовного дела № 12654 // Архив Армизонского районного суда Тюменской области. 2014. URL: http://armizonsky.tum.sudrf.ru Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

1. URL: http://www.vsrf.ru 2. The materials of the criminal case number 457634 // Archive Top-Isetsky District Court of Yekaterinburg, Sverdlovsk Region. 2015. 3. The materials of the criminal case № 12654 // Archive Armizonsky District Court of Tyumen Region. 2014.

49

Уголовно-процессуальное право и криминалистика УДК 343.985.1 ББК 67.73

© 2017 ã. Î. À. Êàðïåíêî, адъюнкт Академии управления МВД России. E-mail: [email protected]

ПЛАНИРОВАНИЕ ВЫЯВЛЕНИЯ И РАССЛЕДОВАНИЯ ДАЧИ ЛОЖНЫХ ПОКАЗАНИЙ ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ В статье приводятся криминалистические рекомендации по совершенствованию планирования расследования преступлений, акцентируется внимание на планировании деятельности следователя (дознавателя) по преодолению дачи ложных показаний свидетелями и потерпевшими в ходе расследования уголовного дела. Особое внимание автор уделяет описанию теоретической и практической значимости возможности проведения следственных действий с использованием полиграфа при планировании расследования дачи заведомо ложных показаний. Ключевые слова: заведомо ложные показания, свидетель, потерпевший, планирование, психофизиологическая экспертиза с использованием полиграфа. O. A. Karpenko – Adjunct, Academy of the Internal Affairs of the Russian Federation. PLANNING DETECTION AND INVESTIGATION OF GIVING FALSE TESTIMONY IN A CRIMINAL CASE The article presents the recommendations of the forensic recommendations to improve the planning of crime investigation, focusing on the planning activities of the investigator to overcome the false testimony by witnesses and victims during the investigation of the criminal case. Special attention is paid to the description of the theoretical and practical significance of the ability to conduct investigative actions with the use of the polygraph in the planning of the investigation giving false testimony. Key words: false testimony, a witness, a victim, planning, psycho-physiological examination using polygraph.

Итоги деятельности органов предварительного расследования МВД России за 2016 год показывают, что 47,7 % от всех зарегистрированных преступлений остались нераскрытыми [1]. Основной причиной этого явилось неустановление лица, совершившего преступление. Столь значительная часть нераскрытых преступлений не может не вызывать беспокойства в первую очередь правоприменителей, а также законодателя и научную общественность. Поэтому поиск эффективных мер, направленных на повышение уровня раскрываемости совершаемых преступлений, – первоочередная их задача. По нашему мнению, совершенствование планирования расследования преступлений, проведения отдельных следственных действий, оперативно-разыскных и иных организационных мероприятий может внести существенный вклад в решение обозначенной проблемы. П. И. ТарасовРодионов еще в середине прошлого столетия писал, что правильное планирование расследования по уголовному делу обеспечивает реализацию всех основных принципов расследования: объективности, всесторонности, полноты, быстроты, инициативности, активности и, следовательно, высокого качества расследования. Планирование обеспечивает

50

применение необходимых приемов расследования, устанавливает рамки расследования, организует работу следователя, требуя вдумчивого отношения к ней [2, c. 64]. Высокое значение планированию придавал и Е. В. Варфоломеев, считая, что «недооценка планового начала в деятельности, направленной на борьбу с противодействием расследованию, обрекает ее на самотек, ведет к фрагментарности, способствует формированию негативной следственной ситуации. Все это в конечном счете приводит к тому, что противодействие реализуется и виновные в совершении преступлений лица уходят от ответственности за содеянное» [3, c. 101]. Акцентируя внимание на планировании деятельности следователя (дознавателя) по преодолению дачи ложных показаний свидетелями и потерпевшими в ходе расследования уголовного дела, мы установили, что планы по уголовному делу заполняются по типовому шаблону, созданному в органе расследования, в котором служит этот следователь или дознаватель (нами были изучены с заполнением специально разработанной анкеты материалы 60 уголовных дел о преступлениях, предусмотренных ст. 307 УК РФ, возбужденных в 2010–2016 годах и рассмотренных Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовно-процессуальное право и криминалистика судами г. Москвы, Амурской области, Приморского и Хабаровского краев). Кроме того, в планах не уделяется должного внимания выявлению возможного или преодолению реализуемого противодействия органам расследования. Особенно не учитывается такой прием противодействия, как дача заведомо ложных показаний свидетелями и потерпевшими. Ряд ученых [4; 5; 6; 7], исследующих лжесвидетельство, полагают, что ложь вышла за рамки повседневного, обыденного общения. Мотивы дачи ложных показаний меняются в зависимости от этапа развития общества. Так, А. А. Шмидт отмечает, что такое преступление, как дача заведомо ложных показаний, в первые годы Советской власти совершались в основном ярыми врагами социального строя [8, c. 68]. Сегодня мотивы дачи заведомо ложных показаний свидетелями и потерпевшими стали иными. В 56 % случаев это жалость к обвиняемому (из изученных нами уголовных дел, возбужденных по ст. 307 УК РФ); в 30 % – неприязненные отношения с обвиняемым, подозреваемым, подсудимым (месть, ревность и т. п.); в 4 % – боязнь мести; в 4 % – недоверие к сотрудникам органов внутренних дел; в 4 % – чувство стыда за свое неблаговидное поведение и в 2 % – иная личная заинтересованность (подкуп и т. п.). Таким образом, при планировании расследования уголовных дел следует также уделять внимание выявлению дачи заведомо ложных показаний свидетелями и потерпевшими. Несмотря на относительно небольшое количество уголовных дел, возбужденных по ст. 307 УК РФ, дача заведомо ложных показаний свидетелями и потерпевшими, как отмечается в юридической литературе [9; 10], встречается часто при расследовании преступлений. Поэтому эффективное использование имеющихся и разработка новых криминалистических рекомендаций по планированию выявления и преодоления указанного приема противодействия по уголовным делам представляет интерес для правоприменительной деятельности. Планированию расследования преступлений уделяли внимание основоположники отечественной и зарубежной криминалистики – А. Вейнгарт, Г. Гросс, Р. Рейсс, И. Н. Якимов и др. Позднее вопросы планирования расследования исследовали О. Я. Баев, Р. С. Белкин, А. И. Винберг, С. А. Голунский, В. И. Громов, Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Л. Я. Драпкин, Л. П. Дубровицкая, В. П. Лавров, А. М. Ларин, И. М. Лузгин, Г. Н. Мудьюгин, Н. И. Порубов, А. Р. Шляхов, А. Г. Филиппов, Н. А. Якубович и пр. Первые рекомендации в советской криминалистической литературе по планированию расследования были изданы в 1925 году в работе В. И. Громова «Дознание и предварительное следствие (теория и техника расследования преступлений)». В. И. Громов, подчеркивая значимость планирования расследования как первостепенного элемента научной организации деятельности следователя, писал, что если составление плана расследования «не имеет особого значения по мелким и несложным делам, то по делам с большими и неразработанными материалами дознания это представляется, безусловно, необходимым, так как надеяться на свою память без записей по таким делам весьма рискованно» [11, c. 65]. Им была предложена определенная форма письменного плана расследования, которая содержала, помимо указания порядкового номера, следующие графы: «Какие действия предположены или назначены», «На какой день», «Отметки об исполнении». В. И. Громов также рекомендовал следователю (дознавателю) вести календарный месячный дневник, отражающий содержание и последовательность его работы по всем делам, находящимся у него в производстве [11, c. 67]. Чем сложнее уголовное дело, тем больше трудностей возникает в процессе планирования расследования дачи заведомо ложных показаний свидетелями и потерпевшими. Ганс Гросс справедливо отмечал, что «следователь должен, как губка, впитывать в себя все отдельные капли, причем чистая ли, или мутная получится жидкость, безразлично: он принимает все только к сведению» [12, c. 18]. Только после этого Г. Гросс рекомендует приступать к составлению плана расследования. Планирование, по мнению Н. И. Порубова, представляет собой научно-тактический принцип криминалистики [13]. Как справедливо отмечал Р. С. Белкин, считая, что планирование – это организующее начало, организационная основа расследования [14, c. 376]. Планирование в широком смысле означает постановку конкретных целей и задач, определение процессуальных, криминалистических и иных средств, методов и способов их достижения, выбор исполнителя и определение сроков выполнения обозначенных меро-

51

Уголовно-процессуальное право и криминалистика приятий. При этом, с нашей точки зрения, следователю (дознавателю) необходимо учитывать возможности тех средств и методов, которые он считает целесообразным использовать для достижения поставленных целей. Если же он преувеличивает данные возможности, то план может оказаться на деле неосуществимым, так как запланированные действия не дадут ожидаемого эффекта; если же возможности преуменьшить, недооценить, то в плане могут оказаться лишние действия, предусмотренные с целью дополнения суженно понимаемых возможностей имеющихся средств и методов. Последний вариант влечет за собой неоправданное затягивание сроков расследования, а также ненужное расходование средств и сил. Выявлению и расследованию преступлений свойственно плановое, организованное начало, которое заложено в уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации: установлены сроки расследования, определены правовые средства доказывания, порядок выполнения процессуальных действий и другое. Процесс планирования заключается в создании определенной модели деятельности следователя (дознавателя), обеспечивающей дальнейшую перспективу и эффективность выявления и расследования дачи заведомо ложных показаний свидетелями и потерпевшими. К элементам планирования Р. С. Белкин относил: 1) анализ исходной информации; 2) выдвижение версий и постановку задач расследования; 3) определение способов решения поставленных задач; 4) составление письменного плана и иной вспомогательной документации (схемы «связей» участников уголовного судопроизводства по конкретному уголовному делу и др.); 5) контроль исполнения и корректировку плана расследования [10, c. 368]. Исходя из особенностей выявления и расследования дачи заведомо ложных показаний свидетелями и потерпевшими этот перечень элементов планирования может быть расширен. Первоначальным элементом, по нашему мнению, должен быть анализ объективных, субъективных факторов и, прежде всего, мотивов дачи заведомо ложных показаний. Следователю (дознавателю) перед планированием выявления и расследования

52

дачи заведомо ложных показаний свидетелями и потерпевшими необходимо всесторонне изучить их личностные особенности с целью упреждения возможного противодействия органам расследования. Планирование выявления и расследования дачи заведомо ложных показаний носит ситуационный характер и зависит от сложившейся следственной ситуации, на которую влияют объективные и субъективные факторы. На первоначальном этапе расследования формируются исходные следственные ситуации [15, c. 6], которые в зависимости от складывающейся конкретной обстановки могут быть следующими: 1) имеются аргументированные данные, подтверждающие установку свидетеля (потерпевшего) на дачу заведомо ложных показаний; 2) имеются сведения, подвергающие сомнению будущие показания свидетеля (потерпевшего); 3) имеются сведения, свидетельствующие о добросовестном отношении свидетеля (потерпевшего) при даче показаний по конкретному уголовному делу. С целью преодоления дачи заведомо ложных показаний следователь (дознавателю) должен учитывать все особенности исходной следственной ситуации и избегать допущения конфликтных ситуаций со свидетелями и потерпевшими при расследовании уголовного дела. В случае выдвижения версии о даче свидетелем или потерпевшим заведомо ложных показаний, на наш взгляд, кроме основной версии (даны заведомо ложные показания), следует выдвигать и контрверсию (даны достоверные показания). Для выявления ложных показаний можно обратиться к помощи психолога, перед которым следует поставить вопросы, касающиеся показаний, в части их достоверности или ложности. Такие выводы психолог делает при совокупной оценке личности свидетеля (потерпевшего), его стиля, поведения и особенностей дачи самих показаний. При планировании выявления дачи заведомо ложных показаний могут быть использованы вспомогательные способы планирования, например составление схем связей участников уголовного судопроизводства по конкретному уголовному делу для опровержения ложных показаний свидетеля или потерпевшего и устранения возможных противоречий между ними. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовно-процессуальное право и криминалистика Согласно действующему уголовно-процессуальному законодательству лицо, производящее расследование уголовного дела, самостоятельно определяет методы и способы собирания доказательств. Считаем целесообразным учитывать при планировании расследования по уголовным делам различных категорий органами предварительного расследования возможность проведения следственных действий с использованием полиграфа. По данным Следственного комитета Российской Федерации, в 2012 году в рамках оказания практической помощи при раскрытии и расследовании уголовных дел полиграфологи подготовили свыше 1 100 заключений эксперта, в 2014 году – около 1 900. Ежегодно порядка 200 заключений полиграфологов СК России используется в совокупности с другими доказательствами при вынесении приговоров (в том числе оправдательных) по уголовным делам [16, c. 122]. Низкая осведомленность сотрудников правоохранительных органов об эффективности психофизиологических экспертиз с использованием полиграфа при проведении отдельных следственных действий приводит к отрицательным последствиям (кассационным жалобам, волоките по уголовному делу и др.). Зачастую следователи и дознаватели судят о научно-методических основах данной экспертизы, не располагая необходимыми даже минимальными знаниями. Психофизиологическая экспертиза с использованием полиграфа в отношении свидетеля или потерпевшего весьма эффек-

тивна в случаях, например, когда их показания противоречат иным материалам уголовного дела либо когда каждый из участников настаивает на своих показаниях. В. Р. Татарин приводит доказательный пример успешного устранения подобного противоречия с помощью использования полиграфа: Н. подал заявление о том, что к нему обратилась Ч. с просьбой убить ее бывшего мужа и дала долговую расписку на 5 тыс. рублей. В ходе допроса Ч. было установлено, что Н. на протяжении длительного времени склоняет ее к убийству бывшего супруга, мотивируя это своей ненавистью к нему. Для того чтобы прекратить вымогательство со стороны Н., Ч. написала ему долговую расписку на 5 тыс. рублей. Н. и Ч. настаивали на своих показаниях, в связи с чем были назначены и проведены психофизиологические экспертизы с использованием полиграфа. В результате получена информация о том, что показания подозреваемой Ч. являлись правдивыми, а потерпевший Н. дал заведомо ложные показания с целью получения вознаграждения от бывшего супруга Ч. за оговор бывшей жены.Таким образом, уголовное дело, возбужденное в отношении Ч., было прекращено в связи с отсутствием состава преступления [17, c. 208–209]. Завершая исследование, можно сделать вывод о том, что эффективная организация планирования выявления и расследования дачи заведомо ложных показаний свидетелями и потерпевшими позволит существенно повысить качество расследования уголовных дел.

Литература

Bibliography

1. Состояние преступности в России январь – декабрь 2016 года. М., 2017. 2. Тарасов-Родионов П. И. Предварительное следствие. М., 1948. 3. Варфоломеев Е. В. Противодействие расследованию убийств, совершаемых военнослужащими, и криминалистические методы его преодоления: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002. 4. Андреев А. С. Ложное алиби и криминалистические методы его преодоления: дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2001. 5. Дубинин Л. Г. Методика расследования заведомо ложных показаний свидетеля и потерпевшего: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2010. 6. Кузьмина С. С. Лжесвидетельство (уголовно-правовые, процессуальные и кримиЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

1. The state of crime in Russia in January – December 2016. Moscow, 2017. 2. Tarasov-Rodionov P. I. A Preliminary investigation. Moscow, 1948. 3. Varfolomeev E. V. Counteraction to investigation of killings by the military, and criminalistic methods of its overcoming: dis. ... PhD in Law. Moscow, 2002. 4. Andreev A. S. False alibi and criminalistic methods of its overcoming: dis. ... PhD in Law. Rostov-on-Don, 2001. 5. Dubinin L. G. Method of investigation of the false testimony of the witness and the victim: dis. ... Doctor of Law. Moscow, 2010. 6. Kuzmin S. S. Perjury (criminal law, procedural and criminological aspects): dis. ... PhD in Law. St. Petersburg, 1991.

53

Уголовно-процессуальное право и криминалистика налистические аспекты): дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 1991. 7. Порубов А. Н. Теоретико-прикладные аспекты борьбы с ложью в процессе предварительного расследования: дис. ... канд. юрид. наук. Минск, 2002. 8. Шмидт А. А. Тактические основы распознания ложных показаний и изобличения ложных показаний: дис. ... канд. юрид. наук. М., 1973. 9. Бобраков И. А. Воздействие преступников на свидетелей и потерпевших и криминалистические методы его преодоления: дис. … канд. юрид. наук. М., 1997. 10. Котяжов А. В. Деятельность следователя по розыску несовершеннолетних, пропавших без вести: дис. … канд. юрид. наук. М., 2013. 11. Громов В. И. Дознание и предварительное следствие (теория и техника расследования преступлений). М., 1925. 12. Гросс Г. Руководство для судебных следователей как система криминалистики. СПб., 1908. 13. Порубов Н. И. Тактика допроса на предварительном следствии: учеб. пособие. М., 1998. 14. Белкин Р. С. Курс криминалистики: в 3 т. Т. 2: Частные криминалистические теории. М., 1997. 15. Лавров В. П. Исходные следственные ситуации как объект кафедрального исследования // Исходные следственные ситуации и криминалистические методы их разрешения: сб. науч. тр. М., 1991. 16. Комиссаров В. И., Комиссарова Я. В. К вопросу о возможности назначения комплексных судебных психолого-психофизиологических экспертиз с применением полиграфа // Комплексная психолого-психофизиологическая судебная экспертиза: современное состояние и перспективы развития: матер. Междунар. науч.-практ. конф. Калуга, 2016. 17. Татарин В. Р. Возможности психофизиологического исследования с применением полиграфа при расследовании особо тяжких преступлений // Предварительное следствие. 2008. № 2.

54

7. Porubov A. N. Theoretical and applied aspects of the struggle lies in the process of preliminary investigation: dis. ... PhD in Law. Minsk, 2002. 8. Schmidt A. A. Tactical basis for the recognition of false evidence and incrimination of false testimony: dis. ... PhD in Law. Moscow, 1973. 9. Bobrakov I. A. The Influence of criminals on witnesses and victims and criminalistic methods of its overcoming: dis. ... PhD in Law. Moscow, 1997. 10. Kotegov A. V. The activities of the investigator in tracing minors missing: dis. ... PhD in Law. Moscow, 2013. 11. Gromov V. I. Inquiry and preliminary investigation (theory and technique of investigation of crimes). Moscow, 1925. 12. Gross G. Guidelines for court investigators as the system of criminalistics. St. Petersburg, 1908. 13. Porubov N. I. Interrogation Tactics during the preliminary investigation: the manual. Moscow, 1998. 14. Belkin R. S. Course of criminalistics: in 3 t. T. 2: Private criminalistic theories. Moscow, 1997. 15. Lavrov V. P. Initial investigation of the situation as the object of Cathedral study // Initial investigation of the situation and criminalistic methods of their resolution: collection of proceedings. Moscow, 1991. 16. Komissarov V. I., Komissarova Ya. V. To the question about the possibility of appointing judicial complex psychological and psychophysiological examination using a polygraph // Complex psychological and psychophysiological forensics: current status and prospects of development: materials of international scientific-practical conference. Kaluga, 2016. 17. Tatar V. R. Possibilities of psychophysiological research using the polygraph in the investigation of particularly serious crimes // Preliminary investigation. 2008. № 2.

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовно-процессуальное право и криминалистика УДК 343.12 ББК 67.13

© 2017 ã. Å. Â. Áàòûùåâà, преподаватель кафедры административной деятельности и охраны общественного порядка Волгоградской академии МВД России. E-mail: [email protected]

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ И ПРОБЛЕМЫ КАЧЕСТВА ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ И ПУТИ ИХ РЕШЕНИЯ Статья посвящена рассмотрению актуальных вопросов качества предварительного расследования. На основе анализа существующих в науке понятий и критериев качества предварительного расследования сформулированы рекомендации, направленные на повышение качества предварительного расследования при расследовании уголовных дел. Определены условия эффективного предварительного расследования, сформулированы понятия эффективности и качества предварительного расследования. Ключевые слова: эффективность предварительного расследования, расследование преступлений, судья, прокурор, руководитель следственного органа, следователь, дознаватель. E. V. Batyshcheva – Lecturer, Department of Administrative Activities and the Protection of Public Order, Volgograd Academy of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation. ACTUAL QUESTIONS AND PROBLEMS OF QUALITY OF PRELIMINARY INVESTIGATION, AND THE WAYS OFTHEIR DECISION The article is devoted to topical issues of the quality of the preliminary investigation. Based on the analysis of the science concepts and quality criteria of the preliminary investigation formulates recommendations aimed at improving the quality of preliminary investigation in the investigation of criminal cases. The conditions of an effective preliminary investigation, formulated the concepts of efficiency and quality of preliminary investigation. Key words: the effectiveness of the preliminary investigation, the investigation of crimes, the judge, the prosecutor, the head of the investigative body, the investigator.

Предварительное расследование – это центральное звено уголовного процесса, самая большая по срокам и количеству составляемых документов часть уголовно-процессуальной деятельности. Качество проведенного предварительного расследования является одной из реалий существующего уголовного судопроизводства и представляет большой научный интерес и практическую значимость для уголовного процесса в целом. В процессе оценки качества предварительного расследования у сотрудника, производящего такую оценку, формируется мнение о профессиональном уровне работников предварительного расследования, значении документов, имеющихся в уголовном деле, обоснованности принятых решений. На стадии предварительного расследования осуществляется деятельность органов предварительного следствия и дознания, главная задача которых не только предупреждение совершения преступлений, но и их раскрытие и расследование. В ходе производства по уголовным делам следователями, дознавателями допускается значительное количество ошибок, связанных с нарушением закона [1, с. 136]. УкаЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

занные ошибки являются существенным препятствием на пути к достижению целей, задач и назначения уголовного судопроизводства в целом, а именно: 1) защиты прав и законных интересов лиц, потерпевших от преступлений; 2) защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (ч. 1 ст. 6 УПК РФ) [2, с. 224]. Предварительное расследование в уголовном судопроизводстве Российской Федерации – это работа органов дознания, предварительного следствия и прокуратуры по качественному расследованию преступлений, разоблачению виновных, небеспричинному привлечению их в роли обвиняемых, по выявлению всех факторов уголовного дела и урегулирования других задач уголовного процесса. Значительное количество расследованных уголовных дел из-за дефектов предварительного следствия и дознания возвращается на дополнительное расследование, прекращается из-за недоказанности участия обвиняемого в совершении преступления или заканчивается вынесением оправдательного

55

Уголовно-процессуальное право и криминалистика приговора. Работа этих органов нацелена также на выяснение характера и размера ущерба, принесенного беззаконием, обеспечение гражданского иска или возможной конфискации имущества, обнаружение причин и условий, способствующих совершению преступлений, и принятие мер к их предотвращению [3, с. 199]. Предварительное расследование является автономной стадией уголовного процесса, следующей после возбуждения уголовного дела и предшествующей судебному разбирательству дела. Определяя особенное право суда на осуществление правосудия и применение наказания к субъектам (лицам), признанным им виновными в преступлениях, закон исходит из того, что для гарантирования высокого качества работы суда и вынесения объективного приговора по большей части уголовных дел в порядке досудебного производства требуется предварительное расследование. Это вызвано тем, что суд без предварительной досудебной подготовки материалов не может должным образом решить возложенные на него задачи по исполнению правосудия. Специально уполномоченные законом органы дознания и предварительного следствия в установленном порядке обязаны выявить все обстоятельства произошедшего преступления до судебного слушания. Согласно ст. 88 УПК РФ каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные по делу доказательства в общей совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела [4, с. 768]. В этой связи представляется, что проводить оценку качества предварительного расследования следует в рамках указанных в законе свойств доказательств. Важнейшим условием оценки качества предварительного расследования является процессуальный контроль руководителя следственного органа, прокурорский надзор и судебный контроль. Соответственно, не только следователь, но и руководитель следственного органа, прокурор, а также суд должны принимать предусмотренные уголовно-процессуальным законом меры, направленные на обеспечение законности в ходе производства по уголовным делам. Необоснованное производство предварительного расследования отрицательно сказывается на борьбе с преступностью в целом. Оно приводит к напрасной трате сил, средств, времени органов предварительного

56

расследования, отвлекает от работы по раскрытию совершенных тяжких преступлений. При непрекращающемся росте преступности, ее перерождении в наиболее опасные организованные формы общество отрицательно относится к фактам беспомощности следственных органов, занимающихся раскрытием и расследованием уголовных дел, к проявлениям непрофессионализма и недобросовестности следователей (дознавателей) при исполнении своих служебных обязанностей, влекущих за собой нарушения закона и прав личности. Необоснованный отказ от средств, применяемых в стадии предварительного расследования, часто подрывает принцип неотвратимости ответственности, создает возможность неизобличенным преступникам совершать новые, подчас более жестокие преступления, вовлекать в них других лиц. Поскольку процесс расследования носит выраженный информационный характер, особое значение приобретает разработка методов и средств по работе с имеющейся информацией. Знание и умелое их использование в деятельности правоохранительных органов способствуют решению задач уголовного судопроизводства [5, с. 26, 31]. Уголовно-процессуальный закон не содержит понятия качества раскрытия и расследования преступлений, но в ряде норм определяет конкретные показатели, которые должно иметь оконченное уголовное дело. В своей взаимосвязи определение свойств оконченного уголовного дела указывает на «обеспечение эффективного качества расследования». Под обеспечением качества предварительного расследования следует понимать достижение конечной цели уголовного процесса по каждому конкретному уголовному делу при минимуме ущемления законных интересов лиц, вовлеченных в уголовное судопроизводство. Некоторым аспектам качества предварительного расследования посвящены работы таких крупных ученых, как О. Я. Баев, Ф. Н. Багаутдинов, А. Д. Бойков, А. А. Хмыров, В. И. Власов, и ряда других исследователей. Например, по мнению В. И. Власова, качеством предварительного расследования является совокупность внутренне единых существенных его правовых свойств или наличие в оконченном уголовном деле относительно устойчивой совокупности свойств; законности, всесторонности, полноты и объективности исследования его обстоятельств, Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовно-процессуальное право и криминалистика обоснованности и мотивированности предъявленного обвинения, обусловливающих способность дознания, предварительного следствия удовлетворять и обеспечивать государственные и общественные потребности, законные интересы личности [6, с. 100]. Качество предварительного расследования – это свойство предварительного расследования, заключающееся: 1) в исполнении следователем (дознавателем) установленных уголовно-процессуальным правом требований; 2) в использовании требований к качеству расследования нормами, не регулируемыми уголовно-процессуальным правом. К требованиям, не регулируемым нормами уголовно-процессуального права, однако способствующим повышению качества предварительного расследования, по нашему мнению, можно отнести: взаимодействие субъектов уголовного преследования путем обмена информацией по проблемным вопросам; распространения положительного опыта по спорным уголовным делам; проведения совместных совещаний для выявления и пресечения преступлений, а также устранения причин и условий, способствующих их совершению; разработки и утверждения согласованных планов координационной деятельности. Только качественное расследование уголовных дел позволяет вести речь о выполнении назначения уголовного процесса на досудебных его стадиях. Наиболее эффективными критериями качества предварительного расследования, с нашей точки зрения, являются: 1) достижение объективной истины по каждому конкретному уголовному делу путем выполнения трудоемких следственных действий (например, очная ставка, предъявление предмета для опознания, назначение товароведческой экспертизы, а не истребование справки о стоимости того или иного предмета); 2) повышение культуры оформления уголовных дел посредством разрешения заявленных ходатайств; 3) соотношение числа направленных подразделением уголовных дел с обвинительным заключением (актом) и числа неотмененных контролирующими органами актов, завершающих эту часть процесса ввиду недостижения результатов, предусмотренных законом. К признакам проведения «некачественного» предварительного расследования можно применить множество терминов: «недостатЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

ки предварительного расследования», «следственные ошибки», «нарушения законности», «нарушения норм права», «уголовно-процессуальные правонарушения», «отступления от норм закона», «процессуальные ошибки предварительного следствия», «заблуждения следователя» и т. д. В структуре процессуальных ошибок предварительного следствия наибольший удельный вес занимает односторонность, неполнота исследования обстоятельств дела, неправильная квалификация преступного деяния, неверное определение объекта преступного посягательства и формы вины, ошибки, допущенные при расследовании новых или вновь открывшихся обстоятельств (ст. 413–419 УПК РФ), а также факт неполноты расследования в связи с непринятием следователем надлежащих мер к возмещению потерпевшему причиненного ущерба. Исходя из вышеизложенного можно сделать вывод о том, что при таких нарушениях требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, суду не представится возможным всесторонне рассмотреть уголовное дело и повлиять на постановление им законного и обоснованного решения. В решении задач повышения качества предварительного расследования должны быть разработаны и внедрены научно-правовые методы, которые обеспечат следователей, дознавателей и их руководителей конкретными рекомендациями по законному, быстрому, всестороннему, полному и объективному раскрытию и расследованию преступлений. Разработка общих требований предварительного расследования определит порядок предварительного расследования преступлений, по всем, без изъятия, уголовным делам. Практическая значимость анализа качества работы следователя (дознавателя) заключается в том, что на его основе вырабатываются рекомендации по повышению качества предварительного расследования. Путями решения, а именно рекомендациями для осуществления качественного расследования органами предварительного расследования уголовных дел, по нашему мнению, являются: 1) эффективная организация работы следователя (дознавателя), которая выражается в планировании хода расследования, тщательном, объективном изучении материала проверки на первоначальном этапе, соблюдении им трудовой дисциплины;

57

Уголовно-процессуальное право и криминалистика 2) поручение расследования следователю (дознавателю), владеющему методикой расследования данного вида преступлений; 3) развитие внимательности, активности, инициативности со стороны лица, проводящего предварительное расследование; 4) законность действий следователя (дознавателя), когда они основаны на полном и всестороннем исследовании всех обстоятельств по уголовному делу, анализе и оценке проверенной доказательственной информации при осуществлении процессуальных решений. Обеспечение правильного использования закона означает верное и неуклонное выполнение органами дознания и предварительного следствия, его требований и соответствие ему всех действий и принимаемых решений. Правильное использование закона является залогом установления истины по делу, соблюдения прав и законных интересов граждан, участвующих в процессе. Оно обеспечивает правильное разрешение дела и назначение справедливого наказания лицу, признанному судом виновным в совершенном преступлении; 5) экономичное использование любых средств и затрат, в том числе и бюджетных денежных средств, необходимых, к примеру, при производстве тех или иных следственных действий (судебные экспертизы); 6) проведение органами дознания и предварительного следствия профилактической деятельности при установлении причин и условий, способствовавших совершению преступлений, путем внесения в соответствующий орган, организацию или должностному лицу представлений о принятии мер по устранению этих причин и условий; 7) создание для сотрудника условий, необходимых для выполнения работы: обеспеченность следователя (дознавателя) компьютерной техникой, бумагой, канцелярскими принадлежностями, кабинетами, транспортом для служебных поездок; 8) вовлечение в процесс расследования кого-то еще из числа тех субъектов, которые могут оказать квалифицированную помощь и участие которых в ходе предварительного расследования разрешено процессуальным законом; 9) разоблачение следователем (дознавателем) лиц, виновных в совершении преступлений, обеспечение участия обвиняемого в

58

проведении следствия, его присутствие в судебном разбирательстве. С этой целью органы предварительного расследования в установленном законом порядке обязаны использовать к подозреваемому (обвиняемому) в совершении преступления меры пресечения, такие как: заключение под стражу, подписка о невыезде; 10) принятие мер по обеспечению возмещения материального ущерба со стороны следователя (дознавателя) к лицу, совершившему преступление с причинением потерпевшему материального ущерба (ст. 30 УПК РФ). В числе таких мер могут быть: наложение ареста на вклады и имущество, проведение обыска в целях нахождения и изъятия имущества, денег и ценностей, добытых преступным путем, поиск и изъятие похищенного имущества; 11) укрепление законности и правопорядка среди населения путем предания гласности обстоятельств совершения преступления (если это не противоречит интересам расследования) в воспитательных целях и в целях формирования соответствующего общественного мнения в связи с совершением преступления, привлечение внимания общественности к расследованию преступлений различных категорий; 12) повышение уровня качества расследования преступления с наличием в материалах уголовного дела полных, всесторонних, объективных ответов на все необходимые для правильного разрешения уголовного дела по существу вопросы о преступлении, установление объективной истины; 13) направление следователей (дознавателей) на повышение квалификации в высшие учебные заведения по соответствующему профилю деятельности, а также проведение совместных семинаров, конференций среди вышеуказанных подразделений по актуальным вопросам; 14) использование следователями (дознавателями) достижений современной науки и техники в целях успешного расследования уголовных дел. Анализ прокурорских проверок Центрального района г. Волгограда за 2016 год показал, что по всем изученным уголовным делам допущена волокита в ходе расследования, приняты заведомо незаконные решения о приостановлении расследования на основании п. 1 ч. 1 ст. 208 УПК РФ, в том числе Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовно-процессуальное право и криминалистика при наличии сведений о потерпевших, свидетелях, лицах, совершивших преступление, а также выявлены недостатки, связанные с нарушениями при квалификации преступлений. Причинами волокиты зачастую выступают невозможность проведения таких следственных действий, как допрос или очная ставка, с лицами, проживающими на удаленном расстоянии от места проведения следственных действий, боязнь участия одного из участников в вышеуказанном следственном действии. С целью недопущения волокиты по ряду уголовных дел мы предлагаем разрешить данную проблему путем применения технических средств при производстве следственных действий. В этой связи необходимо решить ряд имеющихся процессуальных вопросов, связанных с закреплением в процессуальной форме возможности использования систем видеоконференц-связи при производстве следственных действий; проведением ряда следственных действий следователем (дознавателем) (например, предъявление для опознания, допрос, очная ставка) в дистанционном порядке путем приглашения участника (потерпевшего, свидетеля) в территориальный отдел полиции по месту его жительства. Тем самым использование в ходе расследования уголовного дела технических средств не будет создавать опасности для жизни и здоровья участвующих в процессуальных действиях лиц, а также не повлечет за собой причинения имущественного ущерба физическим или юридическим лицам; 15) в целях постоянного контроля за качеством профессиональных знаний работников следственной службы и дознания внедрение в практику учебных классов, оснащенных учебно-методической литературой (типовые образцы процессуальных документов, приказы МВД России и т. д.) и компьютерной техникой с доступом к сети Интернет. Кроме вышеперечисленных рекомендаций, часто ключевым фактором успеха в раскрытии преступления служат организаторские способности и профессиональные действия следователя (дознавателя) по отысканию и документированию доказательств как на стадии проверки сообщения о противоправном деянии, так и в ходе расследования. Перед выездом на место происшествия следователю (дознавателю) целесообразно выяснить у лица, принявшего сообщение о совершенном Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

преступлении (дежурного или помощника дежурного дежурной части территориального подразделения полиции) как можно больше информации об обстоятельствах совершенного преступления, личностях потерпевшего и лица, совершившего преступное деяние. Для последующего расследования уголовного дела следователь (дознаватель) должен заранее подготовить бланки процессуальных документов, позаботиться о включении в состав следственно-оперативной группы необходимых участников, обеспечить применение в ходе осмотра места происшествия технических средств (фото- или видеотехники) для фиксации процесса и результатов осмотра. После принятия решения о возбуждении уголовного дела следователю (дознавателю) необходимо детально допросить потерпевшего о времени, месте, способе и других обстоятельствах преступления для того, чтобы определить общую «картину» произошедшего. Существенным упущением со стороны работников следствия и дознания в ходе предварительного расследования будет являться недостаточная организация, подготовка к следственным действиям, совершение ошибок при их проведении вследствие пассивности, невнимательности, безынициативности должностного лица, формального исполнения требований уголовно-процессуального законодательства, что приводит к принятию неправильного процессуального решения и неверной квалификации преступного деяния. Подводя итог вышесказанному, можно отметить, что главный фактор эффективной деятельности следователя (дознавателя) – это способность так организовать свою работу, чтобы ее результаты достигались с наименьшими затратами людских и временных ресурсов [7, с. 127, 138]. Представляется, что реализация данных рекомендаций в практической деятельности позволит в полной мере повысить качество предварительного расследования, избежать споров о подследственности между различными органами расследования, исключить поступления в суд уголовных дел, по которым органами предварительного расследования допущены нарушения уголовного и уголовно-процессуального законодательства, препятствующие осуществлению правосудия.

59

Уголовно-процессуальное право и криминалистика Литература

Bibliography

1. Авдеев В. Н. Обеспечение качества предварительного расследования: учеб.практ. пособие. М., 2015. 2. Белякова А. В., Воскобитова Л. А., Габов А. В. и др.; под ред. В. М. Жуйкова. Проблемы развития процессуального права России: моногр. М., 2016. 3. Власов В. И. Расследование преступлений. Проблемы качества. Саратов, 1988. 4. Гриненко А. В. Руководство по расследованию преступлений: учеб. пособие. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2015. 5. Зникин В. К. Понятие эффективности и качества предварительного расследования // Вестн. Томск. гос. ун-та. Сер.: Право. 2014. № 1. 6. Мешков В. М., Попов В. Л. Оперативно-розыскная тактика и особенности использования полученных результатов в ходе предварительного расследования: учеб.-практ. пособие. 3-е изд., испр. и доп. М., 2012. 7. Якимов П. П. Изучение эффективности уголовно-процессуальных норм // Некоторые вопросы эффективности уголовного законодательства: сб. науч. тр. Свердловск, 2014.

1. Avdeev V. N. Ensuring the quality of the preliminary investigation: study-practical allowance. Moscow, 2015. 2. Belyakova A. V., Voskobitova L. A., Gabov A. V., etc.; ed. by V. M. Zhuykova Problems of development of the procedural law of Russia: monograph. Moscow, 2016. 3. Vlasov V. I. Investigation of crimes. Quality problems. Saratov, 1988. 4. Grinenko A. V. Guide to the investigation of crimes: textbook. 2 nd edition, revised and enlarged. Moscow, 2015. 5. Znikin V. K. The concept of effectiveness and quality of the preliminary investigation // Bulletin of Tomsk State University. Seria: Right. 2014. № 1. 6. Meshkov V. M., Popov V. V. Operativesearch tactics and peculiarities of using the results obtained during the preliminary investigation: studypractical allowance. 3rd edition, corrected and additional. Moscow, 2012. 7. Yakimov P. P. A study of the effectiveness of criminal procedural norms // Some issues of the effectiveness of criminal law: collection of proceedings. Sverdlovsk, 2014.

60

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ УДК 347.1+343.1 ББК 67.99(2)93

© 2017 ã. À. Â. Ãðèøèí, начальник кафедры уголовного процесса Орловского юридического института МВД России имени В. В. Лукьянова кандидат юридических наук, доцент. E-mail: [email protected]

ПРОБЛЕМНЫЕ АСПЕКТЫ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ ЗА СОВЕРШЕНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЙ В СФЕРЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В статье исследуются проблемы, связанные с осуществлением уголовного преследования за совершение преступлений в сфере предпринимательской деятельности. Автор отмечает, что для эффективного осуществления уголовного преследования за совершение преступлений в сфере предпринимательской деятельности необходимо ужесточение, а не дальнейшая либерализация уголовной и уголовно-процессуальной политики по делам о преступлениях экономической направленности. Ключевые слова: осуществление уголовного преследования, предпринимательская деятельность, государственная регистрация субъекта предпринимательской деятельности, незаконная предпринимательская деятельность, совершение преступлений в сфере предпринимательской деятельности, уголовное преследование. A. V. Grishin – Head, Department of the Criminal Procedure, Orel State Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation named after V. V. Lukyanov, PhD in Law, Associate Professor. PROBLEMATIC ASPECTS OF CRIMINAL PROSECUTION FOR OFFENCES IN THE SPHERE OF ENTREPRENEURIALACTIVITIES The article examines the problems associated with criminal prosecution for offences in the sphere of entrepreneurial activities. The author notes that for effective implementation of criminal prosecution for offences in the sphere of entrepreneurial activities need tightening, not further liberalization of criminal and criminal procedural policy in cases of crimes of economic orientation. Key words: criminal prosecution, entrepreneurial activity, state registration of subject of entrepreneurial activity, illegal business activities, crimes in the sphere of entrepreneurial activities, the criminal prosecution.

Поддержка предпринимательства и его безопасность – важнейшая функция государства [1; 2]. В теории и практике уголовного судопроизводства и в российском обществе в целом неоднократно отмечалось, что обеспечение прав и законных интересов лица, пострадавшего от преступления, в уголовном судопроизводстве находится не на должном уровне [5, с. 49–53]. Обеспечение прав и законных интересов лица, пострадавшего от преступления, касается напрямую отношений с участием предпринимателей и всех остальных участников гражданских правоотношений, которые, так или иначе, вступают с предпринимателями в различные правоотношения гражданско-правового характера. Предпримем попытку анализа проблемы, обозначенной в названии статьи, учитывая сформировавшееся правосознание сотрудников органов внутренних дел, которое «…традиционно рассматривается как профессиоЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

нальное правосознание, отличное от обыденного, то есть акцентируется внимание на тех моментах, которые приобретают принципиальное значение для правильного определения места и роли правосознания в правоприменительной деятельности органов внутренних дел» [10, с. 196]. В настоящее время «рынок, извращенный и криминализированный, объективно поставлен в положение непременного нарушения законов и инструкций, вследствие чего он уязвим во всех отношениях» [3, с. 44]. Анализ практики рассмотрения органами предварительного расследования и судами материалов о совершении преступлений в сфере экономики свидетельствует об отсутствии однозначного понимания разграничения преступного деяния и гражданско-правовых отношений. Значительное количество дел продолжают прекращаться за отсутствием в действиях лица состава преступления, так

61

Уголовное право и криминология как, по мнению лица, производящего расследование, либо (что теперь наиболее часто встречается) по решению суда – «в действиях лица имели место гражданско-правовые отношения» [9]. Сюда же следует отнести незавершенность правовой реформы системы отношений собственности в России [7, с. 2–5]. При этом следует отметить наличие многочисленных противоречий между отраслями и институтами законодательства, регулирующими не только отношения собственности, но и практически все экономические правоотношения. В настоящее время существует понимание экономической преступности как преступности, ограниченной сферой бизнеса, предпринимательства. Развитые рыночные отношения характеризуют преобладающее влияние спроса и быструю реакцию на него, приоритет частной собственности, детальность законодательства и традиции соблюдения договорных отношений, минимальную криминализацию, развитость рыночной инфраструктуры, информационную открытость и общественный контроль, финансовую стабильность, доступность факторов производства, географическую интегрированность в национальном и наднациональном масштабах [8, с. 103]. В связи с этим законодатели и практики все больше внимания уделяют борьбе с экономической преступностью и проблеме осуществления уголовного преследования за совершение преступлений в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации содержит ряд статей, посвященных специфике уголовного преследования с участием профессиональных участников гражданского оборота, которыми, как правило, выступают предприниматели: ст. 23 УПК РФ «Привлечение к уголовному преследованию по заявлению коммерческой или иной организации»; ст. 28.1 УПК РФ «Прекращение уголовного преследования по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности». О нестабильности законодательства в данной сфере свидетельствует тот факт, что введенная уже после вступления в силу Уголовно-процессуального кодекса РФ ст. 28.1 за достаточно короткий промежуток времени претерпела кардинальные изменения, касающиеся как редакционного названия, так и самой ее сути.

62

Неверным, по нашему мнению, является подход, в соответствии с которым если деяние, предусмотренное гл. 23 УК РФ, причинило вред интересам исключительно коммерческой или иной организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием либо организацией с участием в уставном (складочном) капитале (паевом фонде) государства или муниципального образования, и не причинило вреда интересам других организаций, а также интересам граждан, общества или государства, то уголовное дело возбуждается по заявлению руководителя данной организации или с его согласия. Как представляется, «нельзя признать обоснованной позицию законодателя о сокращении публичного начала уголовного преследования в случае причинения вреда интересам собственной организации, поскольку получение согласия на возбуждение уголовного дела будет во многом зависеть от лиц, совершивших преступление. Поэтому целесообразно предоставить возможность государственным органам в исключительных случаях возбуждать уголовное преследование даже при отсутствии заявления или согласия организации» [4, с. 41]. При этом сложившееся положение не меняет и дополнение о том, что причинение вреда интересам организации с участием в уставном (складочном) капитале (паевом фонде) государства или муниципального образования одновременно влечет за собой причинение вреда интересам государства или муниципального образования. В настоящее время под предпринимательством как явлением подавляющее большинство экономистов и юристов понимают общественные отношения, складывающиеся в сфере осуществления предпринимательской деятельности. При этом само понятие предпринимательской деятельности содержится в п. 1 ст. 2 ГК РФ. В соответствии с п. 1 указанной статьи «гражданское законодательство регулирует отношения между лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность, или с их участием исходя из того, что предпринимательской является самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке». Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология Участниками регулируемых гражданским законодательством отношений являются граждане и юридические лица. В регулируемых гражданским законодательством отношениях могут участвовать также Российская Федерация, субъекты Российской Федерации и муниципальные образования (ст. 124 ГК РФ). Из вышеизложенного следует, что предпринимательскими можно назвать только те отношения, которые складываются между их участниками в период осуществления предпринимательской деятельности. Возникает закономерный вопрос о том, относятся ли к предпринимательству общественные отношения, как возникающие в период, предшествующий предпринимательской деятельности (например, регистрация юридического лица, регистрация в качестве индивидуального предпринимателя и т. п.), так и складывающиеся по поводу деятельности, формально подпадающей под основные признаки, закрепленные в п. 1 ст. 2 ГК РФ, но при отсутствии государственной регистрации. Формально, конечно, в Кодексе Российской Федерации об административных правонарушениях и Уголовном кодексе Российской Федерации имеются статьи, предусматривающие ответственность за «незаконную предпринимательскую деятельность». Так, установлена административная ответственность за осуществление предпринимательской деятельности без государственной регистрации или без лицензии (ст. 14.1 КоАП РФ). В ст. 171 УК РФ указано, что ответственность наступает в том числе за «осуществление предпринимательской деятельности без государственной регистрации». Следует отметить, что в настоящее время законодательно закрепленное понятие незаконной предпринимательской деятельности отсутствует. А с учетом всех приведенных в ст. 2 ГК РФ признаков данного явления одним из них, безусловно, в этом качестве выступает регистрация в установленном законом порядке. Отсюда вытекает вывод: если нет регистрации, то нет и предпринимательской деятельности. К этому следует добавить, что в ст. 34 Конституции Российской Федерации помимо предпринимательской речь идет также об иной экономической деятельности. При этом давно назрела необходимость законодательного и правоприменительного решения вопроса о соотношении данных понятий, а также о «незаконной стороне» подобной деятельности. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Не разъясняет понятия незаконной предпринимательской деятельности без государственной регистрации и постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2016 года № 48 «О практике применения судами законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности». Наряду с отсутствием трактовки понятия незаконной предпринимательской деятельности практически ничего не говорится о содержании понятия иной экономической деятельности, хотя в тексте постановления оно встречается более 10 раз, тогда как о незаконной стороне подобной деятельности вообще не упоминается. Впрочем, в более раннем постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 18 ноября 2004 года № 23 (в ред. постановлений Пленума Верховного Суда РФ от 23.12.2010 № 31, от 07.07.2015 № 32) «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве» все же можно найти аргументированную позицию, касающуюся понимания незаконности предпринимательской деятельности без государственной регистрации. Практика применения ст. 171 УК РФ показала фактическое ее использование в отношении лиц, занимавшихся подобной деятельностью без государственной регистрации. Имеются также вступившие в законную силу приговоры суда. Однако их основная суть состояла либо в дополнении квалификации (помимо отсутствия лицензии еще и отсутствие госрегистрации), либо приговор суда основывался на признании лица в том, что оно занималось, согласно субъективному пониманию последнего, именно незаконной предпринимательской деятельностью. Отдельные пути решения юридической казуистики в этом вопросе наметил Пленум Верховного Суда РФ в п. 1 и 3 постановления от 18 ноября 2004 года № 23 «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве». Так, в п. 1 данного постановления недвусмысленно дается понять, что «…при решении вопроса о наличии в действиях лица признаков состава преступления, предусмотренного ст. 171 УК РФ, судам следует выяснять, соответствуют ли эти действия указанным в п. 1 ст. 2 ГК РФ признакам предпринимательской деятельности, направленной на систематическое получение при-

63

Уголовное право и криминология были от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг, которая осуществляется самостоятельно на свой риск лицом, зарегистрированным в установленном законом порядке в качестве индивидуального предпринимателя». Иначе говоря, в постановлении фактически признается предпринимательской деятельность при отсутствии одного из ее признаков – «регистрации лица в установленном порядке». Кроме того, дословная формулировка Пленума вполне допускает, что потенциально в деянии возможно отсутствие и ряда других признаков предпринимательской деятельности. Например, осуществление такой деятельности «на свой риск» и т. п. Впрочем, в п. 2 названного постановления оговариваются и исключения. «В тех случаях, когда не зарегистрированное в качестве индивидуального предпринимателя лицо приобрело для личных нужд жилое помещение или иное недвижимое имущество либо получило его по наследству или по договору дарения, но в связи с отсутствием необходимости в использовании этого имущества временно сдало его в аренду или внаем и в результате такой гражданско-правовой сделки получило доход (в том числе в крупном или особо крупном размере), содеянное им не влечет уголовной ответственности за незаконное предпринимательство». Однако в связи с этим возникает вопрос: если в указанной ситуации лицо приобретает это имущество не для личных нужд, его следует судить за незаконное предпринимательство, даже при том, что согласно принципу презумпции невиновности (ст. 14 УПК РФ) все неустранимые сомнения трактуются в пользу обвиняемого и обвинительный приговор не может быть основан на предположениях? Предположение, безусловно, заключается в том, что, как кто-то полагает, без одного признака (регистрации в установленном порядке) может существовать предпринимательская деятельность. Да и само по себе приобретение имущества для личных нужд отнюдь не исключает его использования для предпринимательской деятельности. Поэтому, как представляется, два предыдущих пункта постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 ноября 2004 года № 23 «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве» следует применять лишь с учетом п. 3.

64

«Осуществление предпринимательской деятельности без регистрации будет иметь место лишь в тех случаях, когда в Едином государственном реестре для юридических лиц и Едином государственном реестре для индивидуальных предпринимателей отсутствует запись о создании такого юридического лица или приобретении физическим лицом статуса индивидуального предпринимателя либо содержится запись о ликвидации юридического лица или прекращении деятельности физического лица в качестве индивидуального предпринимателя. Под осуществлением предпринимательской деятельности с нарушением правил регистрации следует понимать ведение такой деятельности субъектом предпринимательства, которому заведомо было известно, что при регистрации были допущены нарушения, дающие основания для признания регистрации недействительной (например, не были представлены в полном объеме документы, а также данные или иные сведения, необходимые для регистрации, либо она была произведена вопреки имеющимся запретам)». В этом же пункте постановления Пленума Верховного Суда РФ указано, что под представлением в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, документов, содержащих заведомо ложные сведения, следует понимать представление документов, содержащих такую заведомо ложную либо искаженную информацию, которая повлекла за собой необоснованную регистрацию субъекта предпринимательской деятельности. При этом существуют и другие взаимосвязанные и (или) вытекающие из вышеизложенной юридической казуистики и несовершенства действующего законодательства проблемы. В частности, «исследование признаков состава преступления, предусмотренного ст. 201 УК РФ, позволяет выявить и ряд недостатков» [4, с. 41]. Анализ новейшего законодательства и обобщенной практики судебных инстанций позволяет сделать вывод о том, что лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, может быть не только участник юридического лица, но и представитель органов юридического лица, а также лицо, действовавшее от имени коммерческой или иной организации на основании договора (поручеЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология ния, комиссии, агентирования и т. п.). Поэтому и терминологию в примечании 1 к ст. 201 УК РФ после слов «по специальному полномочию» необходимо дополнить словами: «и (или) в связи с наличием определенных полномочий», так как субъектом преступления может быть и иное лицо, выполняющее управленческие функции [4, с. 41]. Нуждается в усовершенствовании и конструкция состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 204 УК РФ. В рамках данного состава наиболее трудным является определение признака «не законное получение» предмета подкупа. Действующее гражданское, а также трудовое законодательство предоставило лицам, выполняющим управленческие функции, полномочия определять порядок формирования собственных доходов. Таким образом, решение вопроса о законности или незаконности получения вознаграждения зависит от волеизъявления представителей управленческого персонала. Данное обстоятельство ставит под сомнение возможность применения ст. 204 УК РФ на практике [4, с. 41]. Неудачным, как видится, является и имеющееся указание закона на то, что преступления совершаются обязательно вопреки интересам собственной организации, а отсутствие нематериального вреда в качестве конструктивного признака приводит к неоправданному сужению сферы уголовно-правового воздействия [4, с. 41]. Помимо вышеизложенного для современной российской экономики характерно отнюдь не естественное межотраслевое перераспределение доходов в соответствии с достигнутым техническим уровнем и производительностью труда. Вместо этого сверху сознательно лоббируется (посредством цен) перекачка средств из обрабатывающих отраслей в добывающие, сырьевые, из промышленного сектора экономики в финансово-кредитную систему, из производственной сферы в посредническо-торговую [6, с. 22]. Высокая значимость налогов в хозяйственной деятельности общества определяет общественную опасность налоговых преступлений [11, с. 43]. Изменения в уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации, в частности отнесение с 1 января 2011 года расследования налоговых преступлений к подследственности Следственного комитета Российской Федерации, поставили новые задачи и проблемы выявЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

ления, расследования и квалификации налоговых преступлений [11, с. 43]. Современная экономическая политика не стимулирует развитие производства, повышение его технического уровня, предпринимательскую инициативу, как это имеет место во всех развитых странах Запада. Она, «наоборот, разлагает сознание людей, которые все больший интерес видят в том, где выгодней заработать сегодня и сейчас, а не как организовать собственную эффективную работу и хорошо зарабатывать» [6]. А несовершенство действующего законодательства не дает в полной мере сотрудникам правоохранительных органов в ограниченные нормами Уголовно-процессуального кодекса РФ сроки проводить всестороннюю и полную предварительную (доследственную) проверку имеющихся материалов. Как следствие, растет число необоснованных постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел [11, с. 44]. Полагаем, что дальнейшее ослабление правоохранительной и в целом контрольной функций государства в области налогообложения в совокупности с повышением ставок налогов и деформированным правосознанием налогоплательщиков приведет к еще большему уводу налогооблагаемого капитала «в тень», то есть сокрытию от налогового администрирования и налогового контроля, либо выводу в оффшорные или иные налоговые юрисдикции с низкими ставками налогов, с которыми у Российской Федерации имеются соглашения об избежании двойного налогообложения [11, с. 44–45]. Таким образом, для эффективного обеспечения прав и законных интересов лица, пострадавшего от преступления, необходима выработка единого подхода комплексного применения норм материального и уголовного процессуального права при реализации органами предварительного расследования и судом норм о защите прав и свобод субъектов отношений с участием предпринимателей и всех остальных участников гражданских правоотношений (в значительной части именуемых потребителями), вступающих с ними в различные правоотношения гражданскоправового характера. Как видится, для эффективного осуществления уголовного преследования за совершение преступлений в сфере предпринимательской деятельности необходимо ужесточение, а не дальнейшая либерализация уголовной и

65

Уголовное право и криминология уголовно-процессуальной политики по делам о преступлениях экономической направленности (ограничение «права на молчание» по уголовным делам в сфере экономики, введение уголовной ответственности за уничтоже-

ние предпринимателями документов, необходимых для раскрытия и расследования преступлений в указанной сфере, признание в ряде случаев юридических лиц субъектами уголовной ответственности и т. д.).

Литература

Bibliography

1. Очередько В. П. Государственно-правовое регулирование безопасности предпринимательства: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. СПб., 1998. 2. Кох С. Э. Теоретико-правовые вопросы межотраслевого статуса субъекта предпринимательства в современном российском праве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 1998. 3. Шамба Т. М. Предпринимательство и право: историко-правовой очерк. М., 1999. 4. Гришин А. В., Гришина М. В. Актуальные проблемы, связанные с осуществлением расследования преступлений, совершенных коммерческими (торговыми) представителями либо контрагентами в случае злоупотреблений правом // Наука и практика. 2016. № 3 (68). 5. Винокуров С. В. Приоритетная роль потерпевшего в новой парадигме права // Рос. юстиция. 2013. № 12. 6. Жириновский В. В. Экономические проблемы России. Пути решения. М., 1999. 7. Яни П. С. Методическое обеспечение надзора за исполнением законодательства об ответственности за экономические и должностные преступления // Законность. 1993. № 12. 8. Иоффе А. Д., Бондаренко В. А., Горелик О. С. и др. Доклад Российской ассоциации развития малого предпринимательства // Общество и экономика. 1996. № 9–10. 9. Гришин А. В., Гришина М. В. Коммерческое (торговое) представительство: состояние, защита от противоправных посягательств и применение правовых презумпций: моногр. Орел, 2015. 10. Ветрова О. А. Роль правосознания сотрудников органов внутренних дел в правоприменительной деятельности // Вестн. Москов. ун-та МВД России им. В. Я. Кикотя. 2014. № 12. 11. Гришин А. В. Некоторые аспекты повышения эффективности борьбы с налоговыми преступлениями // Наука и практика. 2016. № 3 (68).

66

1. Ocheredko V. P. State regulation of the security business: abstract of dis. ... Doctor of Law. St. Petersburg, 1998. 2. Koch S. E. Theoretical and legal issues of inter-sectoral status of business in the modern Russian law: abstract of dis. ... PhD in Law. Rostovon-Don, 1998. 3. Shamba T. M. Entrepreneurship and law: historical and legal essay. Moscow, 1999. 4. Grishin A.V., Grishin M. V. Topical issues related to the implementation of the investigation of crimes committed by commercial (trade) representatives or contractors in the event of abuse of law // Science and practice. 2016. № 3 (68). 5. Vinokurov S. V. The role of the victim a Priority in the new rights paradigm // Russian justice. 2013. № 12. 6. Zhirinovsky V. V. Economic problems of Russia. Solutions. Moscow, 1999. 7. Jani P. S. Methodical support of supervision over implementation of legislation on liability for economic crimes or official misconduct // Law. 1993. № 12. 8. Ioffe A. D., Bondarenko V. A., Gorelik O. S., atc. The report of the Russian Association of development of small business // The society and economy. 1996. № 9–10. 9. Grishin A. V., Grishina M. V. Commercial (retail) office: state protection from illegal encroachments and the use of legal presumptions: monograph. Orel, 2015. 10. Vetrova O. A. The Role of legal consciousness of police officers in enforcement activities // Vestnik of the Moscow University of the MIA of Russia named after V. Ya. Kikot. 2014. № 12. 11. Grishin A. V. Some aspects of increase of efficiency of struggle against tax crimes // Science and practice. 2016. № 3 (68).

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология УДК 342.9 ББК 67.621

© 2017 ã. Ð. Á. Ãðàíèöêèé, начальник кафедры специальных дисциплин Дальневосточного юридического института МВД России кандидат юридических наук. E-mail: [email protected]

АКТУАЛЬНОСТЬ ДИСКОНТ-ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА СОВЕРШЕНИЕ МЕЛКОГО ХУЛИГАНСТВА В статье рассматриваются вопросы, связанные с квалификацией административного правонарушения, предусмотренного статьей 20.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях «Мелкое хулиганство». Автор приходит к выводу о том, что ответственность за совершение рассматриваемого административного правонарушения в отдельных случаях является чрезмерно жесткой. В связи с этим предлагается в санкцию ч. 1 ст. 20.1 КоАП РФ добавить такой вид административного наказания, как предупреждение. Ключевые слова: мелкое хулиганство, дисконт-ответственность, общественный порядок, административное наказание. R. B. Granitsky – Head, Department of Special Disciplines, Far Eastern Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, PhD in Law. THE RELEVANCE OFTHE DISCOUNT RESPONSIBILITY FOR DISORDERLY CONDUCT This article discusses issues related to the qualifications of an administrative offense under art. 20.1 of the Administrative Code «Petty hooliganism». The author concludes that the responsibility for the commission of an administrative offense under consideration in some cases overly rigid. In this connection, it is proposed to sanction h. 1, art. 20.1 of the Administrative Code to add this kind of administrative punishment as a warning. Key words: disorderly conduct, discount-responsibility, public order, administrative penalty.

В настоящее время в России наблюдается устойчивый рост административных правонарушений, совершаемых в общественных местах. Исследование статистических данных о количестве административных правонарушений, предусмотренных ч. 1 ст. 20.1 КоАП РФ «Мелкое хулиганство», на территории субъектов Дальневосточного федерального округа в период с 2012 по 2016 год показал, что в Хабаровском крае рост указанных правонарушений составил 14,3 %, на территории Приморского края – 16,8 %, в Амурской области – 12,5 %, на территории Республики Саха (Якутия) число данных правонарушений увеличилось на 11,9 %. Это связано с отсутствием должной профилактики со стороны подразделений полиции, обеспечивающих общественный порядок в общественных местах. Для установления причин роста числа данных правонарушений, с целью выявления проблемных вопросов при их квалификации и предупреждении необходимо перейти к характеристике вышеупомянутого административного правонарушения. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

В гл. 20 КоАП РФ, что вполне оправданно, первой закреплена ст. 20.1 – «Мелкое хулиганство». Кроме того, российские ученыеадминистративисты Ю. П. Соловей и В. В. Черников отмечают, что это «одно из наиболее распространенных правонарушений, свидетельствующих о вызывающем и пренебрежительном отношении правонарушителя к общепринятым правилам поведения в обществе» [6]. Каждое второе мелкое хулиганство совершается лицами, находящимися в состоянии опьянения. Указанные правонарушения совершаются, как правило, на улицах, вокзалах, в скверах, общественном транспорте и др. Большинство данных правонарушений совершаются в одиночку. По мнению практических работников (участковых уполномоченных полиции и сотрудников патрульно-постовой службы полиции), задержание правонарушителя за распитие спиртных напитков в общественных местах является эффективной мерой предупреждения мелкого хулиганства [5, с. 199]. Не вызывает сомнения тот факт, что большая часть лиц, осужденных за тяжкие престу-

67

Уголовное право и криминология пления, ранее допускали правонарушения, которые необходимо было квалифицировать как хулиганство. Исходя из этого С. С. Овчинский делает вывод о том, что «...более или менее длительная безнаказанность лиц, которые совершают мелкое хулиганство, формирует личность опасного преступника, а в остальных случаях мелкое хулиганство перерастает в уголовно наказуемые деяния» [10, с. 51–52]. Определение рассматриваемого административного правонарушения в отечественном законодательстве впервые было предусмотрено Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 декабря 1956 года «Об ответственности за мелкое хулиганство». Понятие мелкого хулиганства, закрепленное в ч. 1 ст. 20.1 КоАП РФ, по содержанию схоже с определением мелкого хулиганства, содержавшегося в ч. 1 ст. 158 Кодекса об административных правонарушениях РСФСР. На основании решения Конституционного суда РФ от 19.04.2001 № 70-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Гребневой Ирины Георгиевны на нарушение ее конституционных прав ст. 158 Кодекса об административных правонарушениях РСФСР» мелким хулиганством признается нецензурная брань в общественных местах, оскорбительное приставание к гражданам и другие подобные действия, нарушающие общественный порядок и спокойствие граждан. Эта норма направлена на защиту достоинства личности гражданина и его личную неприкосновенность, обеспечение такого состояния общественного порядка, когда гарантируются права и свободы человека и гражданина при совершении по отношению к ним противоправных действий правонарушителей. Наложение за рассматриваемое административное правонарушение административного ареста возможно только по решению судьи, что корреспондируется с ч. 2 ст. 22 Конституции Российской Федерации [3]. Закрепляя рассматриваемое административное правонарушение в гл. 20 КоАП РФ, законодатель указывает на объект данного административного правонарушения – общественные отношения в сфере охраны общественного порядка и общественной безопасности. Несмотря на проводимые исследования состава хулиганства как преступления и дискуссии по этому вопросу [12; 13; 14; 15; 16; 17],

68

анализ юридической литературы свидетельствует о недостаточной проработанности такого административного правонарушения, как мелкое хулиганство. В соответствии с ч. 1 ст. 20.1 КоАП РФ хулиганство – это нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, сопровождающееся нецензурной бранью в общественных местах, оскорбительным приставанием к гражданам, а равно уничтожением или повреждением чужого имущества. Согласно ч. 2 данной статьи – это те же действия, сопряженные с неповиновением законному требованию представителя власти либо иного лица, исполняющего обязанности по охране общественного порядка или пресекающего нарушение общественного порядка. Ю. М. Козлов полагает, что «мелкое хулиганство может совершаться в любой сфере общественной жизни: в быту, на работе, в любом месте, где находятся люди (общественное место); в квартире, на улице, в учреждении, на предприятии, в транспорте. Также данное правонарушение будет иметь место и в том случае, если лицо сделало нецензурные или непристойные надписи в отсутствие людей или демонстративно нарушает своими действиями покой граждан в ночное время» [7, с. 842]. Отчасти соглашаясь с мнением Ю. М. Козлова, отметим, что совершение мелкого хулиганства в квартире невозможно. В нормативных правовых актах термин «общественное место» встречается очень часто, однако ученые толкуют его по-разному. Наличие полярных точек зрения в определении того, что является общественным местом, обусловлено отсутствием законодательно закрепленного понятия. Как следствие, данный термин толкуется исследователями и правоприменителями очень широко. Примером этому может служить ссора между супругами в квартире, в результате которой один из супругов выражается нецензурно. Прибывшие на место вызова сотрудники полиции ограничиваются лишь доставлением нарушителя в территориальный орган МВД России и привлечением его к административной ответственности по ч. 1 ст. 20.1 КоАП РФ. Такое привлечение граждан к административной ответственности является незаконным, поскольку такие деликты относятся к делам частного обвинения [11]. В связи с этим мелкое хулиганство моЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология жет совершаться в общественных местах, и его восприятие должно быть публичным. Вместе с тем данное административное правонарушение может быть совершено скрытно, когда последствия этих действий станут известны позднее (например, непристойные надписи на стенах домов). Не вызывает сомнения тот факт, что лицу, совершившему данный вид правонарушения, присущи безнравственность, циничное отношение к гражданам, оскорбление и унижение их, использование нецензурных выражений. Профессор А. Б. Агапов считает, что необходимо учитывать и моральный облик потерпевшего. В качестве примера он приводит общение двух людей, когда первому свойственна безнравственность, совместимая с физическим или моральным воздействием, а второму – пассивный аморализм, проявляющийся в нецензурной брани. Подобное общение этих лиц означает наличие взаимной духовной ущербности, существенных изъянов в культурных, образовательных, нравственных устоях жизни. Их действия следует характеризовать как мелкое хулиганство, совершенное группой лиц [1]. Кроме того, большой интерес вызывает понятие нецензурной брани. Следует отметить, что нормативные правовые акты этого понятия не содержат. Ученые-административисты обращают внимание на то, что на практике используется презумпция общеизвестности ненормативной лексики и непристойных жестов. Этим они объясняют отсутствие необходимости в закреплении понятия нецензурной брани в нормативных правовых актах, а также непосредственной фиксации в материалах дела имевших место фраз и жестов [6, с. 481–482]. Мы не оспариваем справедливость данного утверждения, однако возникает вопрос: как квалифицировать деяние, когда, по мнению одного полицейского, нецензурная брань имела место, а, по мнению другого – нет? При этом бесспорным является и мнение В. В. Черникова, Ю. П. Соловья о нецелесообразности проведения филологических экспертиз при квалификации деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 20.1 КоАП РФ: административный процесс должен быть скоротечным и экономичным. Следующий элемент объективной стороны мелкого хулиганства выражается в действиях нарушителя, направленных на унижение чести и достоинства граждан. Такое поведеЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

ние проявляется в стремлении навязать неприятный и унижающий достоинство граждан разговор, в умышленном нарушении их спокойствия во время отдыха и т. д. С точки зрения профессора А. Б. Агапова, «оскорбительное приставание характеризуется дерзкими, навязчивыми действиями правонарушителя, причиняющими моральный или физический вред потерпевшему, несмотря на его противодействие; правонарушителю свойственна злостность противоправных проявлений, их многократная повторяемость, несовместимая с моральными устоями потерпевшего, которого подобные действия оскорбляют и унижают» [1, с. 628, 287]. С указанным определением можно согласиться, но при этом следует уточнить, что для наличия состава административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 20.1 КоАП РФ, необязательно наличие признака «повторяемости». Представляется, что подобное поведение противоречит законодательству о правах человека, так как в нем закреплено право любого гражданина на уважительное отношение к себе со стороны других людей [4]. Этот тезис закреплен и в других нормативных правовых актах, в том числе и в Конституции РФ 1993 года, ст. 21 которой гласит: «…достоинство личности охраняется государством…», «…ничто не может быть основанием для его умаления ...», «…никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию». Анализ состава данной статьи показывает, что действия правонарушителя причиняют вред здоровью, чести, достоинству граждан, нравственным чувствам и интересам личности. В этой связи следует привести точку зрения Х. А. Андриашина, который объясняет действия хулигана в зависимости от ситуации. Вместе с тем он указывает на необходимость внимательного отношения к оценке действий правонарушителя [2, с. 55]. В соответствии со ст. 2.3 и 2.8 КоАП РФ субъектом административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 20.1 КоАП РФ, может быть вменяемое физическое лицо, достигшее возраста шестнадцати лет. За совершение мелкого хулиганства в соответствии со ст. 3.1, 3.2, 3.3, ч. 1 ст. 20.1 КоАП РФ на правонарушителя налагается административный штраф в размере от 500 до 1 000 рублей или

69

Уголовное право и криминология административный арест на срок до пятнадцати суток. Такие меры можно считать вполне адекватными, соответствующими вредности рассматриваемого административного правонарушения. Вместе с тем нельзя не отметить, что в некоторых случаях целесообразнее было бы применить такой вид наказания, как предупреждение. Это может быть эмоциональное потрясение, гнев и т. п., в результате которых лицо выражалось нецензурной бранью. Думается, что в данном случае применение только административного штрафа или административного ареста можно считать очень жесткой мерой воздействия, несоразмерной целям и задачам законодательства об административной ответственности. По мнению М. И. Никулина, выбирая средства воздействия на лиц, совершающих правонарушения в общественных местах, необходимо стремиться к установлению наиболее оптимальных и эффективных средств защиты общественных отношений [9, с. 82]. Государство, как отмечал К. Маркс, не может легкомысленно подходить к применению наказаний, ибо оно «...отсекает от себя свои живые части всякий раз, когда делает из гражданина преступника». В любом правонарушителе государство «...должно виЛитература 1. Агапов А. Б. Постатейный комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях. М., 2002. 2. Андриашин Х. А. Обеспечение прав граждан при рассмотрении административных правонарушений: учеб. пособие. М., 1996. 3. Вестник Конституционного суда Российской Федерации. 2001. № 4. 4. Всеобщая декларация прав человека: принята на третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН резолюцией 217 А (III) от 10 декабря 1948 г. // Рос. газ. 1998. 10 дек. 5. Дерюга А. Н., Тюкалова Н. М., Разгуляев В. Н. Административная деликтология: курс лекций. Хабаровск, 2008. 6. Постатейный комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях / под ред. В. В. Черникова, Ю. П. Соловей. М., 2003. 7. Комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях / под ред. Ю. М. Козлова. М., 2002.

70

деть... человека, живую частицу государства, в котором бьется кровь его сердца, солдата, который должен защищать родину..., члена общины, исполняющего общественные функции... и, наконец, самое главное – гражданина государства» [8, с. 132]. Усиление административной ответственности за совершение мелкого хулиганства не обусловлено социальной необходимостью и целесообразностью. Анализ развития действующего законодательства в части ответственности за мелкое хулиганство не дает оснований для вывода о более высокой эффективности административно-правовых средств предупреждения этого явления. Многочисленные изменения, вносимые на протяжении ряда лет в законодательные акты, устанавливающие ответственность за исследуемое административное правонарушение, не привели к желаемому результату. Вряд ли можно считать оправданным ожидание такого результата от дальнейшего усиления административной ответственности за рассматриваемое деяние. Полагаем, что с целью смягчения административной ответственности по основаниям, указанным выше, необходимо в ч. 1 ст. 20.1 КоАП РФ предусмотреть в качестве основного административного наказания предупреждение. Bibliography 1. Agapov A. B. Article-by-article commentary on the Code of Administrative Offenses of the Russian Federation. Moscow, 2002. 2. Andriashin H. A. Ensuring the rights of citizens in the process of administrative offenses: textbook. Moscow, 1996. 3. Bulletin of the Constitutional Court of the Russian Federation. 2001. № 4. 4. Universal Declaration of Human Rights: adopted at the third session of the UN General Assembly by resolution 217 A (III) of December 10, 1948 // Russian newspaper. 1998. 10 December. 5. Deruga A. N., Tukalova N. M., Razgulyaev V. N. Administrative delictology: course of lectures. Khabarovsk, 2008. 6. Commentary on the Code of the Russian Federation on Administrative Offenses / ed. by V. V. Chernikova, Yu. P. Solovey. Moscow, 2003. 7. Commentary on the Code of the Russian Federation on Administrative Offenses / ed. by Yu. M. Kozlov. Moscow, 2002. 8. Marx K., Engels F. Works. T. 1. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология 8. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. 9. Никулин М. И. Административно-правовые средства борьбы с лицами, ведущими паразитический образ жизни, и их применение органами внутренних дел. Хабаровск, 1991. 10. Овчинский С. С. Хулиганство и тяжкие последствия. Проблемы борьбы с хулиганством. М., 1968. 11. Уголовный кодекс Российской Федерации // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1996. № 25. Ст. 2954. 12. Фомичев Н. Я. Уголовно-правовые и криминологические проблемы хулиганства: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2000. 13. Давитадзе М. Д. Групповое молодежное хулиганство и его предупреждение: дис. ... канд. юрид. наук. М., 1993. 14. Егоров В. С. Уголовная ответственность за хулиганство: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2000. 15. Бозиев Ю. М. Борьба с хулиганством: уголовно-правовые и криминологические аспекты: дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 1999. 16. Зарубин В. И. Уголовная ответственность за хулиганство: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2001. 17. Матюнин А. Ф. Криминологический анализ и предупреждение хулиганства: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2000.

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

9. Nikulin M. I. Administrative and legal means of combating persons leading a parasitic way of life, and their application by law enforcement bodies. Khabarovsk, 1991. 10. Ovchinsky S. S. Hooliganism and grave consequences. Problems of combating hooliganism. Moscow, 1968. 11. The Criminal Code of the Russian Federation // Collection of Legislation of the Russian Federation. 1996. № 25. Art. 2954. 12. Fomichev N. Ya. Criminally-legal and kriminologicheskie problems of hooliganism: dis. ... PhD in Law. Moscow, 2000. 13. Davitadze M. D. Group youth hooliganism and its prevention: dis. ... PhD in Law. Moscow, 1993. 14. Egorov V. S. Criminal liability for hooliganism: dis. ... PhD in Law. Moscow, 2000. 15. Boziev Yu. M. Fighting hooliganism: criminal law and criminological aspects: dis. ... PhD in Law. Moscow, 1999. 16. Zarubin V. I. The criminal liability for hooliganism: dis. ... PhD in Law. Moscow, 2001. 17. Matyunin A. F. Criminological analysis and prevention of hooliganism: dis. ... PhD in Law. Moscow, 2000.

71

Уголовное право и криминология УДК 343.241 ББК 67.308.2

© 2017 ã. Å. Â. Áåçðó÷êî, доцент кафедры уголовного права и криминологии Ростовского юридического института МВД России кандидат юридических наук, доцент. E-mail: [email protected]

Ñ. Ñ. Âèòâèöêàÿ, старший юрисконсульт ООО «СКВТ» кандидат юридических наук, доцент. E-mail: [email protected]

Å. Ð. Êåéäóíîâà, доцент кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета Южного федерального университета кандидат юридических наук, доцент. E-mail: [email protected]

ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ПОДСИСТЕМЫ АЛЬТЕРНАТИВНЫХ НАКАЗАНИЙ В статье рассматриваются проблемы реформирования подсистемы альтернативных наказаний в свете задач, обозначенных Концепцией развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года. На основе анализа уголовного закона и практики его применения вскрываются просчеты в законодательном описании отдельных видов альтернативных наказаний и определении их места в общей системе наказаний. Формулируются предложения по систематизации наказаний, не связанных с изоляцией от общества, с учетом их карательной сущности и специфических возможностей достижения общих целей наказания. Ключевые слова: альтернативные наказания, цели наказания, система наказаний, штраф, обязательные работы, исправительные работы, лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, ограничение свободы, принудительные работы. E. V. Bezruchko – Associate Professor, Department of Criminal Law and Criminology, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, PhD in Law, Associate Professor. S. S. Vitvitskaya – Senior Legal Adviser of Limited Liability Company «SKVT», PhD in Law, Associate Professor. E. R. Keydunova – Associate Professor, Department of Criminal Law and Criminology, Law Faculty of Southern, Federal University, PhD in Law, Associate Professor. THE MAIN DIRECTIONS OF IMPROVEMENT OF SUBSYSTEM ALTERNATIVE PENALTIES The article considers the problems of reforming the subsystems of alternative penalties in the light of the tasks set by the development Concept criminally executive system of the Russian Federation until 2020. Based on the analysis of the criminal law and its practical application reveal the mistakes in the legal description of certain types of alternative sentencing and the determination of their place in the General system of punishment. Proposals for systematization of punishments not connected with isolation from society with regard to their punitive nature and specific opportunities for achieving the common goals of punishment. Key words: alternative punishment, objectives of punishment, punishment, a fine, compulsory work, correctional work, deprivation of the right to occupy certain positions or engage in certain activities, restriction of freedom, forced labor.

Приоритетным направлением современной уголовной политики является сокращение сферы применения лишения свободы за счет более активного использования альтернативных видов наказания. В идеале применение наказаний, альтернативных лишению свободы, должно содействовать сокращению численности лиц, содержащихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы, и разобщению преступ-

72

ного сообщества, уменьшению расходов по исполнению наказаний и снижению уровня рецидивной преступности. В Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года отмечается необходимость введения новых видов альтернативных наказаний и увеличения количества санкций, предусматривающих наказания, не связанные с изоляцией от общества [5]. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология Представляется, что предлагаемые меры вряд ли могут оптимизировать пенитенциарную политику. Действующий уголовный закон содержит весьма представительный перечень наказаний, не связанных с изоляцией от общества, который, однако, обладает недостатками системного характера. Ученыекриминалисты справедливо отмечают несоответствие репрессивной тяжести отдельных видов наказаний их месту в общей иерархии; взаимную несогласованность; определенную «избыточность» наказаний, ограничивающих трудовые права граждан; конкуренцию между отдельными видами наказаний, а также между наказаниями и иными мерами уголовно-правового характера и др. [9, с. 128]. Мы полагаем, что в ст. 44 УК РФ следует создать внутренне непротиворечивую подсистему альтернативных наказаний. Подсистема альтернативных наказаний должна представлять собой целостную совокупность видов наказаний, которые не связаны с изоляцией от общества, но являются ее адекватной заменой в соответствии с общественной опасностью содеянного и личностью виновного и обладают специфическими карательными и превентивно-исправительными возможностями реализации общих целей наказания. Сравнение карательного потенциала различных видов альтернативных наказаний заставляет сделать вывод о том, что практически самым мягким из них выступает ограничение свободы. В перечне наказаний, предусмотренных в ст. 44 УК РФ, ограничение свободы формально находится на седьмом месте между ограничением по военной службе и принудительными работами. Однако, создавая этот перечень, законодатель имел в виду ограничение свободы в первоначальной редакции ст. 53 УК РФ. «Прежнее» ограничение свободы по своему содержанию фактически совпадало с институтом условного осуждения к лишению свободы с обязательным привлечением осужденного к труду, который существовал в УК РСФСР 1960 года В настоящее время карательный потенциал ограничения свободы значительно меньше. Согласно ст. 53 УК РФ в редакции Федерального закона от 05.04.2013 № 59-ФЗ в содержание этого наказания не входят изоляция осужденного от общества, трудовые или имущественные ограничения. Его карательная сущность заключается в частичном ограничении свободы передвижения осужденного, осущеЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

ствляемом путем установления режима контроля и надзора за ним со стороны уголовноисполнительной инспекции. Поэтому по своей репрессивной тяжести ограничение свободы занимает неподобающее место в общей иерархии наказаний. Лишения и ограничения, характеризующие карательное содержание данного наказания, весьма схожи с требованиями, предъявляемыми к условно осужденным (ст. 73 УК РФ). Однако высокотехнологичные средства контроля за поведением осужденного к ограничению свободы делают такое наказание более эффективным с точки зрения специального предупреждения. Очевидно, поэтому российские суды в последние годы гораздо активнее назначают ограничение свободы по сравнению с условным осуждением. Так, по данным ФСИН России, в 2010 году на учете в уголовно-исполнительных инспекциях Российской Федерации состояли 6 444 лиц, осужденных к ограничению свободы (425 179 условно-осужденных лиц), а в 2016 году – соответственно 28 161 (261 359) лицо [10]. Что касается исправительно-ресоциализирующего потенциала ограничения свободы, то он реализуется в основном уголовно-исполнительной инспекцией, которая обязана согласно ч. 1 ст. 54 УИК РФ оказывать осужденным помощь в трудоустройстве, проводить с ними воспитательную работу, применять установленные законом меры поощрения и взыскания и др. Отметим, что в уголовных законодательствах развитых стран наказания, подобные ограничению свободы, сочетаются с различными исправительно-реабилитационными мероприятиями. Так, в США осужденных к домашнему аресту обязывают ходить на занятия в группы анонимных алкоголиков или наркоманов, посещать центры дневного пребывания, где их привлекают к труду и обучают по специальным программам и др. [3]. Представляется, что такой комплексный подход к исполнению ограничения свободы целесообразно было бы использовать и в России. Второе место на иерархической лестнице наказаний, по нашему мнению, должны занимать обязательные работы. Это альтернативное наказание, его карательное содержание проявляется в лишении осужденного части своего личного свободного времени, которое он тратит на безвозмездный общественно полезный труд. Социальная справедли-

73

Уголовное право и криминология вость при исполнении этого наказания восстанавливается посредством работы на благо всего общества. Не случайно, за рубежом такое наказание часто назначается за преступления, причинившие вред не конкретному потерпевшему, а обществу в целом [2, с. 43]. Цель предупреждения совершения новых преступлений достигается не столько карательно-устрашающим воздействием обязательных работ на виновного, сколько осуществлением контроля за осужденным со стороны уголовно-исполнительных инспекций и администраций организаций-работодателей. Посредством труда происходит приобщение осужденного к социально полезной деятельности и воспитание в нем уважения к интересам общества. В ходе интервьюирования работников уголовно-исполнительных инспекций г. Ростова-на-Дону мы выяснили, что некоторые исправившиеся осужденные после отбытия наказания в виде обязательных работ остались работать на том же месте. Отрадно, что суды назначают это наказание все активнее. Так, по сведениям ФСИН России, в 2006 году на учете в уголовно-исполнительных инспекциях Российской Федерации состояли 10 022 лица, осужденных к обязательным работам, а в 2016 году наказание в виде обязательных работ отбывали уже 39 344 [10]. Третье место в перечне наказаний, не связанных с лишением свободы, должен, по нашему мнению, занимать штраф. Это альтернативное наказание, карательная сущность которого состоит исключительно в ограничении имущественных интересов осужденного. Тем не менее оно может восприниматься осужденным как крайне суровое. Дело в том, что ст. 46 УК РФ предусматривает фактически три разновидности штрафа: 1) штраф, исчисляемый в размере заработной платы осужденного; 2) штраф, исчисляемый в размере иного дохода осужденного; 3) штраф, исчисляемый в величине, кратной стоимости предмета или сумме коммерческого подкупа, взятки или сумме незаконно перемещенных денежных средств и (или) стоимости денежных инструментов. Третья разновидность этого наказания не случайно именуется в уголовно-правовой литературе конфискационным штрафом. Известны случаи, когда лица, осужденные к наказанию в виде штрафа в крупных размерах, обращались к суду с просьбой заменить им данное наказание другим, вплоть до лишения свободы.

74

В настоящее время штраф способен восстанавливать социальную справедливость только с точки зрения кары, так как вся сумма, взыскиваемая при исполнении данного наказания, направляется в доход государства, а потерпевший не получает никакой компенсации. Однако штраф может приобрести и компенсационный характер. Для этого следует перенять опыт законодателя Казахстана, предусмотревшего особую разновидность штрафа – «тройный айып». Согласно ст. 45 УК Казахстана две части указанного штрафа взыскиваются в пользу потерпевшего в возмещение материального и морального ущерба, третья часть – в пользу государства. Превентивные возможности штрафа сводятся к карательно-устрашающему воздействию, поскольку исполнение штрафа не предполагает никакого контроля за осужденным. Исключение составляют случаи постановки на учет в уголовно-исполнительных инспекциях лиц, осужденных к штрафу и обязанных пройти лечение от наркомании согласно ст. 72-1 УК РФ. Число этих осужденных за три года возросло почти в 4 раза: с 42 до 158 [10]. Четвертое место в перечне наказаний следует, на наш взгляд, отвести исправительным работам (ст. 50 УК РФ). Цели уголовного наказания при исполнении исправительных работ достигаются посредством весьма сложного механизма воздействия на осужденного, включающего в себя: 1) обязательный труд, от которого осужденный не вправе отказаться; 2) материальное взыскание, растянутое во времени (вычет из заработка в доход государства определенной части в пределах от 5 до 20 %); 3) контроль за поведением осужденного и воспитательное воздействие на него со стороны уголовно-исполнительной инспекции и администрации организации-работодателя. Необходимо подчеркнуть, что действующий уголовный закон предусматривает фактически две разновидности исправительных работ, обладающих различным карательным потенциалом. Исправительные работы, исполняемые по месту основной работы осужденного, значительно «мягче» по своему репрессивному воздействию, нежели работы, исполняемые в иных местах, которые определяются органами местного самоуправления по согласованию с уголовно-исполнительными инспекциями. Например, в г. Ростове-наДону исполнение исправительных работ не Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология по основному месту работы осужденного удается организовать на тех же муниципальных предприятиях, что и обязательные работы (в ЖЭУ и комбинатах по благоустройству района), где заработная плата находится на уровне прожиточного минимума. С учетом установленных решением суда удержаний из заработной платы (в размере от 5 до 20 %), компенсации ущерба потерпевшему, иных обязательных выплат доход осужденного зачастую не позволяет ему даже прокормиться. В результате многие осужденные сознательно уклоняются от отбывания исправительных работ, предпочитая им наказание в виде лишения свободы [1, с. 29]. Не идеально выглядит и практика исполнения исправительных работ по месту основной работы осужденного. Дело в том, что многие работодатели увольняют осужденного сразу же после вынесения приговора, и его трудоустройством вынуждены заниматься те же органы местного самоуправления и уголовно-исполнительные инспекции. Очевидно, поэтому суды стали назначать исправительные работы все реже и реже. Так, если в 2006 году на учете в уголовно-исполнительных инспекциях состояло 35 968 лиц, осужденных к исправительным работам, то в 2016 году их число составило только 24 324 осужденных [10]. Учитывая вышеизложенное, считаем целесообразным вернуть прежнюю редакцию ч. 1 ст. 50 УК РФ, в которой предусматривалась возможность назначения исправительных работ только лицам, имеющим постоянное место работы. Для обеспечения оптимального исполнения этого наказания в Уголовноисполнительном кодексе Российской Федерации необходимо ввести норму, запрещающую администрациям организаций увольнять лиц, осужденных к исправительным работам (подобно ст. 60.9 УИК РФ). В сфере воинской службы аналогом исправительных работ является наказание, именуемое ограничением по военной службе. На «лестнице» наказаний ограничение по военной службе следует расположить на пятом месте, после исправительных работ. Лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью (ст. 47 УК РФ) представляет собой альтернативное наказание, карательное содержание которого выражается в ограничении права на самостоятельный выЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

бор трудовой деятельности. В перечне наказаний (ст. 44 УК РФ) оно располагается на втором месте после штрафа. Вместе с тем представляется, что потеря должности или лишение возможности заниматься определенной деятельностью всегда является более тяжким наказанием, чем ограничение свободы, обязательные работы, исправительные работы, штраф. Для осужденного назначение данного наказания означает изменение в худшую сторону социального статуса, утрату привычного источника дохода, льгот, связанных с прежней работой, прерывание специального трудового стажа. К тому же и после его отбывания возможность возврата к прежней трудовой деятельности практически исключена, поскольку согласно п. «г» ч. 2 ст. 34 УИК РФ в трудовой книжке осужденного сохраняется соответствующая запись. Поэтому лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью должно занимать шестое место в перечне наказаний, предусмотренных в ст. 44 УК РФ. Указанный вид наказания весьма эффективен с точки зрения частной превенции, достигаемой исключением осужденного из сферы прежней деятельности, которая использовалась им в антиобщественных целях. При этом на уголовно-исполнительные инспекции возлагается обязанность проверять соблюдение требований приговора, контролируя трудовую занятость осужденного. Цель исправления осужденного при исполнении данного наказания реализуется также усилиями работников уголовно-исполнительных инспекций, на которых возлагается обязанность проведения воспитательной работы с рассматриваемой категорией осужденных (ст. 33 УК РФ). Согласно данным ФСИН России, такое наказание применяется весьма широко, так, если в 2006 году на учете в уголовно-исполнительных инспекциях состояло 12 793 осужденных, то в 2016 году – уже 96 939 [10]. Принудительные работы в доктрине уголовного права нередко относят к числу альтернативных наказаний. Они занимают в иерархии наказаний, выстроенной в ст. 44 УК РФ, промежуточное место между ограничением свободы и арестом. Предполагается, что цели уголовного наказания при исполнении принудительных работ должны достигаться посредством: 1) привлечения осужденного к обязательному оплачиваемому труду в местах, опреде-

75

Уголовное право и криминология ляемых учреждениями и органами уголовно-исполнительной системы, а также к бесплатному труду по благоустройству территории исправительного центра; 2) производства удержаний из заработной платы осужденного в размере, установленном приговором суда (в пределах от 5 до 20 %); 3) постоянного контроля и надзора за осужденными в исправительном центре, по месту работы, а также в иных местах их пребывания со стороны администрации исправительного центра и администрации организации-работодателя. При этом законодательное описание порождает оживленные дискуссии относительно сущности данного вида наказания. Так, некоторые ученые указывают на то, что принудительные работы вобрали в себя элементы иных альтернативных наказаний [6, с. 32]. Другие специалисты отмечают, что принудительные работы по своему содержанию практически идентичны лишению свободы, которое отбывается в колонии-поселении [7, с. 99; 8, с. 160]. Представляется, что принудительные работы предусматривают более существенные ограничения личной свободы, трудовых и имущественных прав, нежели такие альтернативные наказания, как ограничение свободы, обязательные и исправительные работы. Что касается сравнительной тяжести наказаний в виде принудительных работ и лишения свободы на определенный срок, отбываемого в колонии-поселении, то вряд ли можно сказать, что первое из них «мягче», чем второе. Сопоставление норм, регламентирующих порядок отбывания принудительных работ и лишения свободы в колониях-поселениях (гл. 8.1 и ст. 129 УИК РФ), заставляет сделать вывод о том, что по объему ограничений личной свободы они близки: и в том и в другом случае имеет место изоляция осужденного от социальной среды. О сходстве указанных наказаний свидетельствует и тот факт, что законодатель увязал срок отбывания

принудительных работ со временем нахождения осужденного в исправительном центре (ст. 60.3 УК РФ), а не с количеством реально отработанных дней, как при исчислении срока отбывания исправительных работ (ст. 42 УИК РФ). По объему имущественных правоограничений лишение свободы даже «мягче», чем принудительные работы, при исполнении которых у осужденного производятся удержания из заработной платы в размере от 5 до 20 %. С учетом всего изложенного принудительные работы вряд ли можно признать наказанием, альтернативным лишению свободы. Заметим, что в США аналог российских принудительных работ – пребывание в центрах реституции (Restitution centers) – рассматривается не как альтернатива лишению свободы, а как альтернатива тюремному заключению. Центры реституции являются разновидностью исправительного учреждения, в которые направляют лиц, впервые совершивших преступление, трудоспособных и психически здоровых, не страдающих алкогольной и наркотической зависимостью, при условии их согласия. Осужденные, находящиеся в этих центрах, должны работать полный рабочий день по найму, а также выполнять бесплатно общественные работы, посещать занятия по специальной образовательной программе, проходить курсы социализации. Из заработанных денег осужденные оплачивают свое проживание в центре, судебные издержки и возмещают ущерб потерпевшим [4, с. 160]. В заключение отметим, что на сегодняшний день требуется не введение в уголовный закон новых видов наказаний, не связанных с изоляцией от общества, а систематизация и правовая доработка уже имеющихся альтернативных наказаний с учетом их специфических возможностей воздействия на отдельные категории преступников и реализации общих целей наказания.

Литература

Bibliography

1. Витвицкая С. С., Осадчая Н. Г. Обязательные работы, назначаемые за преступления в сфере экономической деятельности: законодательный и правоприменительный аспекты // Вестн. Калининград. фил. С.-Петерб. ун-та МВД России. 2014. № 3 (37). 2. Дворянсков И. В. Эффективность альтер-

76

1. Vitvitskaya S. S., Osadchaya N. G. Compulsory work imposed for crimes in the sphere of economic activities: legislative and legal aspects // Bulletin of the Kaliningrad branch of Saint-Petersburg University of MIA of Russia. Publishing house: Kaliningrad branch of Saint-Petersburg University of MIA of Russia. 2014. № 3 (37). Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология нативных наказаний (компенсационная модель). М., 2004. 3. Зайченко В. А. Альтернативные лишению свободы наказания как средство оптимизации системы уголовных наказаний в США: дис. … канд. юрид. наук. Самара, 2005. 4. Ковалев О. Г., Шереметьева М. В. Пенитенциарная система США: особенности организации и современные тенденции // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. 2013. № 4. URL: http:// www.center-bereg.ru 5. Концепция развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года: распоряжение Правительства Рос. Федерации от 14 окт. 2010 г. № 1772-р // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2010. № 43. Ст. 5544. 6. Крылова Н. К вопросу о гармонизации и гуманизации уголовного закона // Уголовное право. 2011. № 6. 7. Лядов Э. В. Принудительные работы как вид уголовного наказания: реалии и перспективы // Человек: преступление и наказание. 2013. № 1. 8. Степашин В. М. Проблемы применения принудительных работ // Вестн. Омск. ун-та. Сер.: Право. 2015. № 4 (45). 9. Уткин В. А. Основания и пути модернизации системы наказаний // Вестн. Томск. гос. ун-та. 2011. № 349. 10. Характеристика лиц, состоящих на учете в уголовно-исполнительных инспекциях ФСИН. URL: http:// fsin.su/structure/inspector/iao/ s tatis tika/Xar-ka% 20 v%2 0 YII/2 0 17 -02 13_104721.JPG

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

2. Dvoryankov I. V. The Effectiveness of alternative sentencing (a compensation model). Moscow, 2004. 3. Zaychenko V. A. Non-custodial punishment as a means of optimization of the system of criminal punishment in the United States: dis. ... PhD in Law. 4. Kovalev O. G., Sheremetyeva M. V. Penitentiary system of the USA: features of the organization and current trends // Penal system: law, Economics, management. 2013. № 4. URL: http:// www.center-bereg.ru 5. The Concept of development criminally executive system of the Russian Federation until 2020: decree of the RF Government dated 14 October, 2010 № 1772-R // Collection of legislation of the Russian Federation. 2010. № 43. Art. 5544. 6. Krylov N. The issue of harmonization and humanization of the criminal law // Criminal Law. 2011. № 6. 7. Lyadov E. V. Forced labor as a form of criminal punishment: realities and prospects // Man: crime and punishment. 2013. № 1. 8. Stepashin V. M. Problems of application of forced labor // the Bulletin of Omsk University. Series: Right. 2015. № 4 (45). 9. Utkin V. A. The Base and the modernization of the penal system // Vestnik of Tomsk State University. 2011. № 349. 10. Characteristics of the persons consisting on the account in criminally executive inspections FSIN. URL: http:// fsin.su/structure/inspector/iao/statistika/ Xar-ka%20v%20YII/2017-02-13_104721.JPG

77

Уголовное право и криминология УДК 343.85 ББК 67.51

© 2017 ã. Ê. À. Êðàñíîâà, ведущий научный сотрудник Всероссийского научно-исследовательского института Министерства внутренних дел Российской Федерации кандидат юридических наук, доцент. E-mail: [email protected]

Ä. È. Åðåæèïàëèåâ, старший научный сотрудник Научно-исследовательского института Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, доцент кафедры общей юриспруденции и правовых основ безопасности Национального исследовательского ядерного университета «МИФИ» кандидат юридических наук. E-mail: [email protected]

ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ КИБЕРБУЛЛИЦИДУ КАК СРЕДСТВО ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ СУИЦИДОВ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ В статье поднимается проблема суицидов несовершеннолетних, совершенных прямо или косвенно вследствие угроз или иных форм доведения до самоубийства через сеть Интернет. Отмечается, что антиобщественная деятельность организованных «групп смерти», участники которых распространяют через социальные сети контент, содержащий информацию о способах совершения суицидов и призывы к намеренному уходу из жизни, влечет за собой серьезный риск виктимизации несовершеннолетних. Авторы предлагают направления государственной политики, формулируют предложения по разрешению данной проблемы в рамках государственного проекта «Десятилетие детства», проводят критический анализ новелл уголовного законодательства в рассматриваемой сфере. Ключевые слова: киберпреступность, кибербуллицид, киберпреследование, киберзапугивание, организованная преступность, угроза национальной безопасности, самоубийства несовершеннолетних, доведение до самоубийства, предупреждение суицидов, «Десятилетие детства». K. A. Krasnovа – Leading Researcher, All-Russian Scientific Research Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, PhD in Law, Associate Professor. D. I. Erezhipaliev – Senior Researcher, Research Institute of the Academy of the Prosecutor General of the Russian Federation, Associate Professor, Department of General Jurisprudence and Legal Fundamentals of Security, National Research Nuclear University «MEPhI», PhD in Law. COUNTER CYBERBULLIED AS A MEANS OF PREVENTING SUICIDES BY MINORS The article raises the problem of juvenile suicides committed either directly or indirectly as a result of threats or other forms of incitement to suicide through the Internet. It is noted that antisocial activity of organized «groups of death», the participants of which distribute content that contains information about methods of committing suicides and calls for deliberate withdrawal from life, through social networks carries a serious risk of victimization of minors. Authors offer some policy and programming suggestions to address this problem via the state project «Decade of Childhood», conduct a critical analysis of new legal norms of the criminal legislation in this sphere. Key words: cybercrime, cyberbullicide, cyberstalking, cyberbullying, organised crime, national security threat, suicides of minors, incitement to suicide, suicide prevention, «Decade of Childhood».

Сохранению чувства безопасности ребенка способствует не только гармоничная благоприятная обстановка в семье, но и отсутствие физических посягательств на его жизнь, здоровье, половую неприкосновенность вне родительского дома. Однако новейшие технологии проникают и в такую, казалось бы, незыблемую крепость, как отчий дом [1, с. 101]. За последние годы экспонентное развитие технологий, в особенности сети Интернет, глубоко изменило способы, применяемые

78

людьми для поиска и обмена информацией. Использование сети Интернет как средства коммуникации уже признано культурным феноменом, отражающим текущий эволюционный процесс [2, с. 40–50]. Для многих сеть Интернет теперь стала практически новым членом семьи или другом, без которого больше невозможно существовать [3, с. 453–455]. В нашей стране развитие современных технологий и снижение стоимости услуг интернет-провайдеров привели к тому, что к сети Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология Интернет подключаются все больше российских семей. А если в семье есть дети, то наличие выхода в Интернет является насущной потребностью в связи с повсеместным введением электронных форм образования (дистанционные формы обучения, онлайн-курсы и т. п.) и контроля успеваемости (так называемых «электронных дневников»). Однако доступность сети Интернет порождает для российских родителей серьезную проблему. Следует констатировать, что многие родители недооценивают опасность бесконтрольного доступа несовершеннолетних в сеть Интернет. Во многих семьях родители не устанавливают сколько-нибудь строгий контроль за посещением сайтов. Вместе с тем произвольное посещение сайтов и создание личных профилей в социальных сетях несет в себе скрытую угрозу виктимизации несовершеннолетних. Одной из таких угроз является присоединение несовершеннолетнего к так называемым «группам смерти». К последним следует отнести сообщества в социальных сетях, регулярно размещающие аудио- и видеоконтент, содержащий информацию о способах совершения суицидов. Некоторые «группы смерти» размещают в социальных сетях прямые призывы к совершению самоубийств, вовлекая несовершеннолетних в «игры» с элементами доведения до самоубийства, использования при этом популярных персонажей детских мультфильмов и комиксов. Как показывает практика, не всегда родители достаточно «продвинуты» в техническом плане, чтобы открыть историю просмотров страницы в Интернете, заблокировать доступ к опасным для психики ребенка сайтов. Порой родителям не хватает свободного времени объяснить ребенку элементарные правила поведения в социальных сетях – не добавлять в друзья лиц, с которыми лично не знаком, не сообщать свои личные данные, не вступать в сомнительные группы, не качать контент сомнительного содержания и т. п. Не отрицая профилактическое значение создания гармоничных отношений в семье, направленных на реализацию потребностей ребенка в понимании, поддержке, безопасности, включенности в социальную группу, самореализации, мы находим необходимым обозначить пределы вмешательства государства в сферу регулирования поведения в киберпространстве, особенно в отношении такой чувствительной группы пользователей сети Интернет, как несовершеннолетние. По данным Росстата, в 2015 году по собственному желанию в РосЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

сии ушли из жизни 824 ребенка (в 2014 году – 936) [4]. По данным Следственного комитета Российской Федерации, в 2016 году в результате суицидов в нашей стране погибли 720 подростков [5]. При этом статистика детских самоубийств увеличилась в прошлом году сразу в 40 регионах страны. За последние три года совершили суицид 2 205 детей [6]. И хотя в 2014 году впервые показатель смертности населения от самоубийств в нашей стране опустился ниже уровня, определенного Всемирной организацией здравоохранения в качестве критического (20 случаев на 100 тыс. населения), и составил 18,5 случаев на 100 тыс. населения (по данным Росстата России), проблема остается. Широкий общественный резонанс вызывают случаи доведения несовершеннолетних до самоубийства в результате противоправной организованной деятельности заинтересованных лиц в социальных сетях [7, с. 19–23; 8, с. 36–39]. Сложившаяся в российском сегменте Интернета ситуация, к маю 2016 года уже обозначенная как масштабная противоправная деятельность организованных «групп смерти», вызвала потребность в привлечении общества и государства к контролю за поведением ребенка в киберпространстве. По данным Роспотребнадзора, в период с 1 ноября 2012 года по 1 февраля 2016 года его специалистами были проведены экспертизы 8 378 ссылок на страницы сайтов в информационно-коммуникационной сети Интернет. В результате исследования содержащегося в них контента по 8 219 ссылкам (98,1 %) были приняты решения о наличии на страницах сайтов запрещенной информации о способах совершения самоубийства и (или) призывов к их совершению. И лишь 159 решений (1,9 %) подтвердили отсутствие на страницах запрещенной информации [9]. Наиболее распространенным ее видом является контент, содержащий информацию о различных способах суицида с подробным описанием самого процесса. Как правило, она распространяется в различных социальных сетях, известных поисковых системах и видеохостингах. Лидером по распространению суицидального контента в Интернете стала социальная сеть «ВКонтакте». Следует обратить внимание на просчеты в профилактической деятельности правоохранительных органов, государственных и негосударственных структур, вовлеченных в государственную систему профилактики правонарушений [10, с. 63–69; 11, с. 98–108]. В частно-

79

Уголовное право и криминология сти, не используется потенциал профилактической работы в аспекте коррекции досуга и окружения несовершеннолетних [12, с. 23–27; 13, с. 119–126]. Социальные факторы, способствующие реализации несовершеннолетними суицидальных мыслей и наклонностей, обусловлены, прежде всего, неблагоприятной обстановкой в семье. Проведенный авторами контент-анализ официальных сайтов прокуратур субъектов Российской Федерации показал, что самоубийства несовершеннолетних нередко совершались вследствие безнадзорности, употребления психоактивных веществ, конфликтов с родителями или друзьями, унижения со стороны сверстников, оставления детей без помощи в трудной жизненной ситуации, безразличного отношения к проблемам детей со стороны взрослых. Следует констатировать, что в регионах ослаблена работа по профилактике семейного неблагополучия, пьянства и алкоголизма как среди взрослых, так и среди несовершеннолетних [14, с. 118–130]. В условиях доступности сети Интернет все чаще ключевыми предикторами суицидальных мыслей и поведения становятся буллинг (запугивание) и кибербуллинг (киберзапугивание). Феномен кибербуллицида (от англ. cyberbullicide) уже на протяжении нескольких лет является предметом исследований, проводимых зарубежными криминологами. В частности, эксперты американского исследовательского центра кибербуллинга (The Cyberbullying Research Center) определяют кибербуллицид как «самоубийство, совершенное косвенно или напрямую в результате онлайн-агрессии» [15]. Установлена закономерность, при которой жертвы запугивания чаще всего реализуют или предпринимают попытки реализовать суицидальные мысли, чем те несовершеннолетние, которые не сталкивались с онлайн-запугиванием. В процессе кибербуллинга применяются разнообразные формы психического насилия: угрозы убийством, угрозы насильственных действий по отношению к жертве либо ее близким, угрозы истреблением имущества родных и близких, угрозы распространения компрометирующих их сведений, аудио- и видеоматериалов либо иных сведений, разглашения которых пострадавшая сторона не желает, шантаж, клевета, оскорбление, внушение и другие. Таким образом, одна из проблем уголовно-правового противодействия суицидам в целом и суицидам среди несовершеннолетних в частности состоит в уточнении спосо-

80

бов доведения до самоубийства: путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего. В то же время довести до самоубийства лицо можно и иными способами, например, путем уговоров, предложений, обещаний, дачи советов и т. д. [16, с. 27–35]. В зарубежной литературе также исследуются случаи прямого или косвенного самоубийства в связи с онлайн-агрессией и издевательства в сети Интернет [17, с. 206–221]. Как отмечают психологи, зачастую издевательства и киберзапугивание связаны с депрессией, низкой самооценкой, чувством безнадежности и одиночества у подростка [18, с. 441–455; 19, с. 415–426], что в свою очередь представляет собой комплекс всех известных суицидальных факторов [20, с. 341–350; 21, с. 40–49]. Хотя личные издевательства и киберзапугивание имеют одинаковый эффект, жертвами кибербуллинга может стать более широкий круг несовершеннолетних в силу того, что до жертвы можно легко добраться в любом месте и в любое время через мессенджеры, социальные сети, мобильные телефоны и электронную почту. Названное обстоятельство значительно увеличивает частоту противоправных действий в отношении несовершеннолетних, находящихся в сети Интернет онлайн. Хотя группы смерти и кибербуллицид встречаются довольно редко, данные явления заслуживают научно обоснованной профилактики и принятия обществом и государством ответных мер. Обеспечение безопасности семьи, ее членов относится к числу приоритетных направлений государственной политики [22, с. 154]. В Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 годы [23] (далее – Стратегия) были определены первоочередные меры по обеспечению информационной безопасности детства и формированию здорового образа жизни детей и подростков. В частности, в числе мер профилактики суицидального поведения среди несовершеннолетних, перечисленных в Стратегии, следует особо отметить: мероприятия социальной рекламы, информирование о деятельности служб поддержки, экстренной психологической и социально-правовой помощи, в том числе через сеть Интернет, телефоны службы анонимного консультирования; программы противодействия пропаганде молодежных суицидов в интернет-среде. В целях реализации важнейших положений Стратегии Правительство Российской Федерации утвердило План первоочередЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология ных мероприятий до 2014 года [24] и План мероприятий на 2015–2017 годы [25]. Следует отметить, что эффективному предупреждению противоправных действий против несовершеннолетних может способствовать активизация работы правоохранительных органов по борьбе с пропагандой суицидального поведения несовершеннолетних и откровенными призывами и угрозами в сети Интернет, направленными на доведение до самоубийства детей и подростков. В свою очередь законодатель избрал уголовную репрессию как основной способ противодействия суицидам среди несовершеннолетних [1, с. 101–104]. Описанная выше деятельность, направленная на возбуждение у несовершеннолетнего лица желания совершить самоубийство, до недавнего времени оставалась вне уголовной репрессии (до введения в Уголовный кодекс РФ статьи 1512). В результате реализации имевшихся резервов по совершенствованию уголовного законодательства в данной сфере в кодекс внесен ряд изменений [26]. Остановимся на тех новеллах законодательства, которые нельзя в полной мере признать удачными. Во-первых, особое внимание обращает на себя произведенная в ч. 1 ст. 110 УК РФ пенализация. В сравнении с ранее действовавшей редакцией санкция стала более строгой, а именно: исключена возможность назначения наказания в виде ограничения свободы, предусмотрен дополнительный вид наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, повышены нижние и верхние границы лишения свободы на определенный срок. В результате преступление, ответственность за которое предусмотрена ч. 1 ст. 110 УК РФ, переведено из категории преступлений средней тяжести в категорию тяжких преступлений, что означает невозможность применения ряда оснований для освобождения от уголовной ответственности. Кроме того, фактически это означает и возможность привлечения к уголовной ответственности лица за приготовление к доведению до самоубийства (ч. 1 ст. 30, ч. 1 ст. 110 УК РФ). С учетом наблюдающейся отрицательной динамики числа лиц, осужденных по ст. 110 УК РФ (в 2015 году – 15 лиц, в 2016 году – 10 лиц [27]), такое решение об ужесточении ответственности представляется довольно спорным. Во-вторых, основные составы доведения до самоубийства и склонения к самоубийству разграничиваются по способу совершения и моменту окончания преступления. В частноЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

сти, в ч. 1 ст. 110 УК РФ закреплен материальный состав преступления, которое считается оконченным с момента наступления общественно опасных последствий в виде самоубийства или покушения на самоубийство потерпевшего, а в ч. 1 ст. 1101 УК РФ – с момента совершения действий по склонению лица к самоубийству независимо от результата. Такой подход (конструирование основного состава склонения к самоубийству по принципу формального состава) представляется необоснованным. Целесообразно было на законодательном уровне разграничивать данные составы только по способу совершения преступления. Так, самоубийство или покушение на самоубийство потерпевшего установлено в качестве квалифицирующего признака склонения к самоубийству (ч. 4 ст. 1101 УК РФ). Норма ч. 1 ст. 110 УК РФ является специальной по отношению к ч. 4 ст. 1101 УК РФ, а закрепленные в них составы различаются лишь способом совершения преступления. В-третьих, в правоприменительной практике неизбежно вызовет сложности квалификация деяний лица, которое последовательно «склоняло» (ч. 1 ст. 1101 УК РФ), а затем «доводило» до самоубийства (ч. 1 ст. 110 УК РФ), а также действий лица, которое одновременно «склоняло» (ч. 1 ст. 1101 УК РФ) и «содействовало» (ч. 2 ст. 1101 УК РФ) либо одновременно «доводило» (ч. 1 ст. 110 УК РФ) и «содействовало» самоубийству (ч. 2 ст. 1101 УК РФ). Вменение совокупности преступлений в данных случаях представляется недопустимым, поскольку все действия лица охватываются единым умыслом и направлены на достижение единого преступного результата. Вменение совокупности преступлений будет прямо противоречить принципу non bis in idem. Однако анализ санкций приводит к тому, что содействие в самоубийстве не может охватываться составом склонения к самоубийству, так как последнее влечет за собой более мягкое наказание. В-четвертых, вызывает сомнение необходимость криминализации содействия совершению самоубийства путем сокрытия средств и орудий совершения самоубийства, поскольку эти деяния не обладают должной степенью общественной опасности и по сравнению с другими способами содействия не способны оказать необходимого влияния на волю лица, планирующего совершить самоубийство, укрепить его желание или иным образом облегчить принятие такого решения. При этом диспозицией ч. 2 ст. 110 1 УК РФ в предложенной законодателем редакции фактически

81

Уголовное право и криминология остаются неохваченными случаи, когда лицо содействует самоубийству путем обещания совершить определенные действия, которые действительно могут облегчить принятие решения о самоубийстве или воздержаться от их совершения (обещание похоронить должным образом, позаботиться о детях или внуках, домашних животных и т. д.). В-пятых, установление в ст. 1512 УК РФ уголовной ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в совершение незаконных действий, приводящих к созданию угрозы его жизни, представляется верным (например, в прыжки перед идущим поездом, в проезд на электричке «прицепом» и т.д.). В то же время диспозиция ч. 1 указанной статьи имеет недочеты. Представляется, что склонение к совершению незаконных действий не обладает должной степенью общественной опасности, в связи с чем логичнее было бы ограничиться указанием на вовлечение, как это сделано в ч. 1 ст. 150 и ч. 1 ст. 151 УК РФ. При этом криминообразующим признаком должно выступать преступное последствие в виде наступления смерти несовершеннолетнего или причинения тяжкого вреда его здоровью. В заключение резюмируем. Во-первых, сочетание технологических и социальных факторов поощряет людей к участию в преступлениях или противоправных деяниях, таких как подстрекательство к самоубийству несовершеннолетних, а доступность Интернета для большинства российских семей расширяет аудиторию незащищенных от кибербуллицида детей. Существование и активная антиобщественная деятельность так называемых «групп смерти» позволяет говорить о них как о новом виде организованной преступности.

Во-вторых, в области уголовно-правовой охраны интересов несовершеннолетних от суицидов наметилась достаточно устойчивая тенденция криминализации и пенализации. Действующая норма ст. 110 УК РФ нуждается в совершенствовании для более эффективного уголовно-правового воздействия на соответствующие элементы организованной преступности. Законодатель в этом направлении ведет активную работу. После вступления в силу поправок в Уголовный кодекс РФ в части включения новых статей об ответственности за склонение к совершению самоубийства или содействие совершению самоубийства, организацию деятельности, сопряженной с побуждением граждан к совершению самоубийства, а также вовлечение несовершеннолетнего в совершение действий, представляющих опасность для жизни не совершеннолетнего, необходимо будет дальнейшее криминологическое исследование внутренних резервов уголовной репрессии по преодолению деструктивной деятельности организованных кибергрупп смерти. В-третьих, в аспекте коррекции виктимного поведения несовершеннолетних, их досуга, окружения, нейтрализации виктиминогенных факторов особое внимание следует обратить на подготовку мер по профилактике кибербуллицида. К этой работе следует привлечь не только криминологов и it-специалистов, но также педагогов, психологов, социологов и врачей-психиатров. Представляется, что именно с этих позиций необходимо подойти к решению вопросов, связанных с наполнением конкретным содержанием проекта «Десятилетие детства» [28].

Литература

Bibliography

1. Жестеров П. В. Криминологические меры 1. Zhesterov P. V. Criminological prevention of предупреждения преступлений против несовер- crimes against minors: problems of implementation шеннолетних: проблемы реализации в России // in Russia // Bulletin of Sankt-Petersburg law Academy. 2017. № 1 (34). Вестн. С.-Петерб. юрид. акад. 2017. № 1 (34). 2. Totaro S., Toffo E., Scocco P. Suicide pre2. Totaro S., Toffo E., Scocco P. Suicide prevention and the Internet, risks and opportunities: vention and the Internet, risks and opportunities: a narrative review // Suicidology Online. 2016. a narrative review // Suicidology Online. 2016. № 7 (In English). № 7 (In English). 3. Tam J., Tang W. S., Fernando D. J. The inter3. Tam J., Tang W. S., Fernando D. J. The internet and suicide: A double-edged tool // European Jour-net and suicide: A double-edged tool // European Journal of Internal Medicine. 2007. № 18 (In English). nal of Internal Medicine. 2007. № 18 (In English). 4. Open Russia: Infinite suicide. URL: http:// 4. Открытая Россия: Бесконечный суицид. old.openrussia.org/post/view/16892/ URL: http://old.openrussia.org/post/view/16892/ 5. Russian newspaper: «Inclined to prison». URL: 5. Российская газета: «Склоняются к тюрьме». URL: http://sledcom.ru/press/smi/item/1106613/ http://sledcom.ru/press/smi/item/1106613/

82

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология 6. Explanatory note «To the draft Federal law 6. Пояснительная записка «К проекту федерального закона “О внесении изменений в Уго- “On amendments to the criminal code of the Rusловный кодекс Российской Федерации и Уго- sian Federation and the Criminal procedural code ловно-процессуальный кодекс Российской Фе- of the Russian Federation regarding the establishдерации в части установления дополнительных ment of additional mechanisms of resistance activiмеханизмов противодействия деятельности, ties aimed at encouraging children to suicidal beнаправленной на побуждение детей к суици- haviour”». URL: http://consultant.ru 7. Agapov P. V., Krasnova K. A. Psychological дальному поведению”». URL: http://consultant.ru 7. Агапов П. В., Краснова К. А. Психоло- influence and its value in operational search activiгическое воздействие и его значение в опе- ties for cases of organized crime // Legal psycholoративно-розыскной деятельности по делам об gy. 2014. № 2. 8. Erezhipaliev D. I. Features of prevention of организованной преступности // Юрид. псиcrime of minors // Russian justice. 2015. № 2. хология. 2014. № 2. 9. Official site of the Federal service for supervi8. Ережипалиев Д. И. Особенности предупреждения преступности несовершенно- sion of consumer rights protection and well-being of the population. URL: http://rospotrebnadzor.ru/ летних // Рос. юстиция. 2015. № 2. 9. Официальный сайт Федеральной службы по region/rss/rss.php?ELEMENT_ID=5804/ 10. Krasnova K. A., Shilovskaya A. L. Restricнадзору в сфере защиты прав потребителей и блаtion of freedom and obligatory works on minors: гополучия населения. URL: http://rospotrebnadzor.ru/ standard and legal regulation and problems of imregion/rss/rss.php?ELEMENT_ID=5804/ 10. Краснова К. А., Шиловская А. Л. Ог- provement // Bulletin of the Far East legal institute раничение свободы и обязательные работы of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Fedв отношении несовершеннолетних: норма- eration. 2011. № 2 (21). 11. Erezhipaliev D. I. Crime of minors at the тивно-правовое регулирование и проблемы совершенствования // Вестн. Дальневосточ. present stage of development of the Russian society // Russian journal of criminology. 2017. юрид. ин-та МВД России. 2011. № 2 (21). 11. Ережипалиев Д. И. Преступность не- Vol. 11. № 1. 12. Krasnova K. A., Shilovskaya A. L. Quesсовершеннолетних на современном этапе развития российского общества // Всерос. кри- tions of assignment of punishment in the form of restriction of freedom and obligatory works as the минологический журн. 2017. Т. 11. № 1. 12. Краснова К. А., Шиловская А. Л. Во- minor // Russian Justice. 2011. № 11. 13. Erezhipaliev D. I. Crime of minors: current просы назначения наказаний в виде ограничения свободы и обязательных работ // Рос. state and activities of bodies of prosecutor’s office for her prevention // Bulletin of academy of the Prosюстиция. 2011. № 11. С. 13. Ережипалиев Д. И. Преступность не- ecutor General’s Office of the Russian Federation. совершеннолетних: современное состояние и 2014. № 1 (39). 14. Kobets P. N., Savelov O. P. Actual legal деятельность органов прокуратуры по ее предупреждению // Вестн. акад. Генеральной problems of prevention of crime in Moscow // Law прокуратуры Рос. Федерации. 2014. № 1 (39). and education. 2002. № 3. 15. Cyberbullicide – the relationship between cy14. Кобец П. Н., Савелов О. П. Актуальные правовые проблемы профилактики пре- berbullying and suicide among youth. URL: http:// ступности в г. Москве // Право и образова- cyberbullying.org/cyberbullicide-the-relationship-beние. 2002. № 3. tween-cyberbullying-and-suicide-among-youth 15. Cyberbullicide – the relationship between cy16. Kobets P. N. The threats of cyberstalking – berbullying and suicide among youth. URL: http:// the most important problem studied in the framecyberbullying.org/cyberbullicide-the-relationship-be- work of improving aspects of information security tween-cyberbullying-and-suicide-among-youth of regions in the conditions of globalization of infor16. Кобец П. Н. Противодействие угрозам mation space // Bulletin of the Prikamskiy social Inкиберсталкинга – важнейшей проблеме, ис- stitute. 2017. № 1 (76). 17. Hinduja S., Patchin J. W. Bullying, Cyberследуемой в рамках совершенствования аспектов информационной безопасности ре- bullying, and Suicide // Archives of Suicide Research. гионов в условиях глобализации информаци- 2010. № 14 (3) (In English). 18. Hawker D. S., Boulton M. J. Twenty years’ онного пространства // Вестн. Прикамск. соresearch on peer victimization and psychosocial циального ин-та. 2017. № 1 (76). 17. Hinduja S., Patchin J. W. Bullying, Cyber- maladjustment: a meta-analytic review of cross-secbullying, and Suicide // Archives of Suicide Research. tional studies // Journal of Child Psychology and 2010. № 14 (3) (In English). Psychiatry. 2000. № 41 (4) (In English). Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

83

Уголовное право и криминология 18. Hawker D. S., Boulton M. J. Twenty years’ research on peer victimization and psychosocial maladjustment: a meta-analytic review of cross-sectional studies // Journal of Child Psychology and Psychiatry. 2000. № 41 (4) (In English). 19. Langhinrichsen-Rohling J., Lamis D. A. Current suicide proneness and past suicidal behavior in adjudicated adolescents // Suicide and Life-Threatening Behavior. 2008. № 38 (4) (In English). 20. Bauman S., Toomey R. B., Walker J. L. Associations among bullying, cyberbullying, and suicide in high school students // Journal of Adolescence 2013. 36 (In English). 21. Brunstein K. A., Marrocco F., Kleinman M., Schonfeld I. S., Gould M. S. Bullying, depression, and suicidality in adolescents // Journal of the American Academy of Child and Adolescent Psychiatry. 2007. № 46 (In English). 22. Равнюшкин А. В. Совершенствование системы предупреждения правонарушений, совершаемых в сфере семейно-бытовых отношений // Юристъ-Правоведъ. 2017. № 1 (80). 23. О Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 годы: Указ Президента Рос. Федерации от 01.06.2012 № 761. URL: http://consultant.ru 24. Об утверждении плана первоочередных мероприятий до 2014 года по реализации Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 годы: распоряжение Правительства Рос. Федерации от 15.10.2012 № 1916-р. URL: http://consultant.ru 25. Об утверждении плана мероприятий на 2015–2017 годы по реализации важнейших положений Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 года: распоряжение Правительства Рос. Федерации от 05.02.2015 № 167-р. URL: http://consultant.ru 26. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в части установления дополнительных механизмов противодействия деятельности, направленной на побуждение детей к суицидальному поведению: Федер. закон Рос. Федерации от 07.06.2017 № 120-ФЗ. URL: http://consultant.ru 27. Отчет Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации о видах наказания по наиболее тяжкому преступлению (без учета сложения) за 12 месяцев 2015 г. и за 12 месяцев 2016 г. (форма № 10.3). URL: http://consultant.ru 28. Об объявлении в Российской Федерации Десятилетия детства: Указ Президента Рос. Федерации от 29.05.2017 № 240. URL: http://consultant.ru

84

19. Langhinrichsen-Rohling J., Lamis D. A. Current suicide proneness and past suicidal behavior in adjudicated adolescents // Suicide and Life-Threatening Behavior. 2008. № 38 (4) (In English). 20. Bauman S., Toomey R. B., Walker J. L. Associations among bullying, cyberbullying, and suicide in high school students // Journal of Adolescence 2013. 36 (In English). 21. Brunstein K. A., Marrocco F., Kleinman M., Schonfeld I. S., Gould M. S. Bullying, depression, and suicidality in adolescents // Journal of the American Academy of Child and Adolescent Psychiatry. 2007. № 46 (In English). 22. Ravnushkin A. V. Improvement of system of prevention of offences committed in the sphere of family-domestic relations // Yurist-Pravoved. 2017. № 1 (80). 23. About National strategy of actions in interests of children on 2012–2017: decree of the President of the Russian Federation of 01.06.2012 № 761. URL: http://consultant.ru 24. On approval of the plan of priority measures up to 2014 to implement the National strategy of actions in interests of children on 2012–2017: decree of the Russian Federation Government of 15.10.2012 № 1916-R. URL: http://consultant.ru 25. On approval of the plan of measures for 2015–2017 on implementation of the major provisions of National strategy of actions in interests of children on 2012–2017: decree of the Russian Federation Government from 05.02.2015 № 167-R. URL: http://consultant.ru 26. On amendments to the criminal code of the Russian Federation and article 151 of the Criminal procedure code of the Russian Federation regarding the establishment of additional mechanisms of resistance activities aimed at encouraging children to suicidal behaviour: Federal Law of the Russian Federation of 07.06.2017 № 120-FL. URL: http:// consultant.ru 27. Report of the Judicial Department at the Supreme Court of the Russian Federation on the punishment for the most serious crime (without addition) for the 12 months 2015 and 12 months 2016 (form № 10.3). URL: http://consultant.ru 28. Declaring in the Russian Federation the Decade of childhood: decree of the President of the Russian Federation of 29.05.2017 № 240. URL: http://consultant.ru

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология УДК 343.575 ББК 67.575

© 2017 ã. Â. Â. Ìÿñíèêîâ, доцент кафедры уголовного права и криминологии Ростовского юридического института МВД России кандидат юридических наук, доцент. Тел.: 8 (928) 123-35-69.

К ВОПРОСУ ОПРЕДЕЛЕНИЯ СТАДИЙ ПРЕСТУПНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПРИ КВАЛИФИКАЦИИ НЕЗАКОННОГО СБЫТА НАРКОТИЧЕСКИХ СРЕДСТВ И ПСИХОТРОПНЫХ ВЕЩЕСТВ (ПО МАТЕРИАЛАМ РЕШЕНИЙ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ) В статье проводится анализ судебной практики Верховного Суда Российской Федерации по вопросам квалификации незаконного сбыта наркотических средств и психотропных веществ. Исследуя правовые позиции Верховного Суда Российской Федерации, автор раскрывает неоднозначный подход к квалификации неоконченной преступной деятельности в сфере незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ. Ключевые слова: незаконный сбыт наркотиков, правовые позиции Верховного Суда Российской Федерации, квалификация преступлений, неоконченная преступная деятельность, проверочная закупка. V. V. Myasnikov – Associate Professor, Department of Criminal Law and Criminology, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, PhD in Law, Associate Professor. THE DETERMINATION OFTHE STAGES OFTHE CRIMINALACTIVITIES IN THE CLASSIFICATION OF ILLEGAL SALE OF NARCOTIC DRUGS AND PSYCHOTROPIC SUBSTANCES (ACCORDING TO THE DECISIONS OFTHE SUPREME COURT OFTHE RUSSIAN FEDERATION) In the article the analysis of the court practice of the Supreme Court of the Russian Federation on the issues of qualification of illegal sale of narcotic drugs and psychotropic substances. Exploring the legal position of the Supreme Court of the Russian Federation, the author reveals a variety of approaches to qualification of unfinished criminal activity in the sphere of illicit trafficking in narcotic drugs and psychotropic substances. Key words: illegal marketing of drugs, the legal positions of the Supreme Court of the Russian Federation, qualification of crimes, incomplete criminal activity, test purchase.

Обеспечение безопасности здоровья населения предполагает постоянное совершенствование уголовно-правового регулирования в области незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ (далее – наркотики) в рамках, прежде всего, нормотворческой деятельности. Оптимизация законодательной конструкции наркопреступления с учетом технико-юридических ресурсов должна обеспечивать однозначное его толкование и реализацию. Правильная квалификация преступлений, связанных с наркотиками, обеспечивает назначение видов и размеров наказаний, учитывающих положения уголовного закона о его индивидуализации и справедливости, создает предпосылки для предупреждения указанного вида посягательств, снижения уровня криминализации общественных отношений в данной сфере, а главное – обеспечивает прочный фундамент для функционирования правового государства с эффективной правовой системой. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Анализ судебной практики Верховного Суда Российской Федерации позволил сделать вывод об определенных проблемах при определении стадий преступной деятельности в сфере незаконного сбыта наркотиков, непосредственно связанных с основополагающими принципами уголовного права – законности и справедливости. Так, Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РФ в открытом судебном заседании рассматривалось уголовное дело по обвинению П. А. Гарсия Хименес в приготовлении к незаконному сбыту наркотиков. В апелляционном представлении государственный обвинитель А. В. Палагина, оспаривая вывод суда о том, что сам по себе факт передачи П. А. Гарсия Хименес неустановленному лицу в качестве образца одной из «конфет» с наркотическим средством не может расцениваться как покушение на сбыт всей партии наркотического средства, ссылался на конкретные материалы дела, под-

85

Уголовное право и криминология тверждающие направленность умысла осужденного на реализацию всей партии наркотиков. С учетом этих обстоятельств государственный обвинитель посчитал, что П. А. Гарсия Хименес выполнил часть объективной стороны сбыта наркотических средств в особо крупном размере, но не смог по независящим от него причинам довести сбыт наркотического средства до конца, в связи с чем совершенные им действия подлежат квалификации как покушение на сбыт наркотического средства в особо крупном размере. Однако, с точки зрения суда, утверждение государственного обвинителя о том, что в действиях П. А. Гарсия Хименес имеется состав не приготовления, а покушения на сбыт наркотического средства в особо крупном размере – 1876,4 г, не основывается на установленных судом фактических обстоятельствах. Из исследованных в судебном заседании материалов с достоверностью не усматривается, какой объем наркотического средства был предоставлен П. А. Гарсия Хименес явившемуся к нему в гостиницу мужчине; намеревался ли этот мужчина приобрести всю партию привезенного наркотического средства, определенную его часть или только дозу, находящуюся в одном контейнере. Осуществление же сбытчиком наркотического средства приискивания возможного его приобретателя не может расцениваться как выполнение действий, образующих объективную сторону сбыта наркотического средства и подлежащих квалификации как покушение на совершение этого преступления [1]. Полагаем, что на момент совершения преступления (август 2014 года) действовал п. 13 постановления Пленума Верховного суда РФ от 15 июня 2006 года № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» (далее – постановление) в редакции постановления Пленума Верховного Суда РФ № 31 от 23.12.2010, в соответствии с которым действия осужденного должны были квалифицироваться как покушение на незаконный сбыт. Однако, по мнению суда, следовало установить, намеревался ли мужчина, приобретавший определенную часть наркотика, приобрести всю партию наркотиков, находившихся у осужденного. Получается, что необходимо было установить направленность умысла приобретателя,

86

а не сбытчика, но ведь к уголовной ответственности привлекается сбытчик, и требовалось в первую очередь выяснять направленность его умысла, которая с очевидностью свидетельствует о желании продать всю партию наркотиков. При разрешении данного вопроса суд даже не руководствовался разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ, целью которых является обеспечение правильного и единообразного применения уголовного закона. В настоящее время п. 13.2 постановления в редакции постановления Пленума Верховного Суда РФ № 30 от 30 июня 2015 года устанавливается, что если лицо в целях осуществления умысла на незаконный сбыт наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, а также растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, незаконно приобретает, хранит, перевозит, изготавливает, перерабатывает эти средства, вещества, растения и тем самым совершает действия, направленные на их последующую реализацию и составляющие часть объективной стороны сбыта, однако по не зависящим от него обстоятельствам не передает указанные средства, вещества, растения приобретателю, то такое лицо несет уголовную ответственность за покушение на незаконный сбыт этих средств, веществ, растений [2]. По смыслу данного правила как покушение следует рассматривать любые действия с наркотиками с направленностью умысла на их последующую реализацию (приобретение, хранение, перевозку и т. д.). До 30 июня 2015 года такие действия рассматривались как приготовление к незаконному сбыту. В соответствии с п. 13 этого же постановления, если происходит незаконная деятельность лица, направленная на их возмездную либо безвозмездную реализацию (продажа, дарение, обмен, уплата долга, дача взаймы и т. д.) другому лицу, то такие действия должны быть квалифицированы как оконченный состав незаконного сбыта. При этом сама передача лицом реализуемых средств, веществ, растений приобретателю может быть осуществлена любыми способами, в том числе непосредственно, путем сообщения о месте их хранения приобретателю, проведения закладки в обусловленном с ним месте, введения инъекции. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология До 30 июня 2015 года деятельность лица, направленная на реализацию наркотиков без фактической передачи, рассматривалась как покушение на незаконный сбыт. В настоящее время в понятие оконченного незаконного сбыта входит не только фактическая передача наркотиков, но и любая деятельность, направленная на их передачу. Исходя из толкования действующего постановления стадия приготовления к незаконному сбыту вообще исключается. Обратимся к практике самого Верховного Суда РФ, сложившейся после 30 июня 2015 года. Так, Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РФ в открытом судебном заседании рассматривалось уголовное дело по апелляционным жалобам осужденных А. С. Носирова и А. Т. Одинаева на приговор Астраханского областного суда от 28 ноября 2016 года, по которому они признаны виновными в незаконном перемещении через таможенную границу Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС наркотических средств в особо крупном размере, группой лиц по предварительному сговору, а также в приготовлении к незаконному сбыту наркотических средств, в особо крупном размере, группой лиц по предварительному сговору. Судом установлено, что А. С. Носиров и А. Т. Одинаев, действуя согласно предварительной договоренности, путем сокрытия в тайнике, следуя в качестве проводников поезда по территории нескольких республик, пересекая их таможенные, государственные границы, в октябре 2015 года переместили через таможенную границу Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС наркотическое средство – героин массой 30545,2 г, что является особо крупным размером. Данные наркотические средства были приобретены на территории одной республики, перемещены на территорию другой и исходя из их количества приготавливались к незаконному сбыту [3]. Судебная коллегия констатировала, что квалификация действий осужденных Носирова и Одинаева является правильной, дана в соответствии с установленными судом обстоятельствами и действовавшим на момент совершения осужденным преступлений уголовным законом. Очевидно, суд не обратил внимания на упомянутый выше п. 13.2 постановления, согласно которому перевозка наркотических средств с целью последующей Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

их реализации является покушением на преступление. Приведем более наглядный пример незаконного сбыта наркотиков. Так, Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РФ в открытом судебном заседании рассматривалось уголовное дело по апелляционной жалобе осужденного Д. М. Малченкова на приговор Смоленского областного суда от 7 ноября 2016 года, которым Д. М. Малченков осужден за сбыт 23 октября 2015 года наркотических средств в крупном размере и приготовление к сбыту наркотических средств в значительном размере 12 ноября 2015 года. Судом установлено, что 23 октября 2015 года в отношении Д. М. Малченкова проведена проверочная закупка. В частности, 12 ноября 2015 года его просили привезти наркотик для продажи к торговому центру, где он и был задержан. Из показаний свидетеля Г., управлявшего автомобилем в этот день, о том, что он вез осужденного на запланированную встречу, а также других доказательств, свидетельствующих о распространении Малченковым наркотических средств, суд сделал правильный вывод о том, что наркотик предназначался не для личного потребления, а для сбыта. Более того, экспертами установлено, что во всех свертках находится наркотическое средство – карфентанил, при этом изъятые 23 октября и 12 ноября наркотические вещества имеют одинаковый компонентный состав. Тем не менее суд по эпизоду 12 ноября 2015 года пришел к выводу о том, что действия осужденного правильно квалифицированы как приготовление к сбыту наркотических средств в значительном размере, и оснований для иной квалификации, в том числе по доводам апелляционной жалобы, не имеется [4]. Как видим, в данном случае также не выполняется правило, установленное самим Верховным Судом РФ, в соответствии с которым подобные деяния образуют состав покушения на незаконный сбыт. Считаем важным обозначить проблему, связанную с квалификацией действий сбытчика в ходе проверочной закупки. В настоящее время передачу наркотиков при проведении данного оперативно-разыскного мероприятия следует считать оконченным составом незаконного сбыта. До 30 июня 2015 года такие действия рассматривались как покушение на незаконный сбыт.

87

Уголовное право и криминология Если допустить, что в результате проверочной закупки сбытчик реализовал лишь часть имеющегося наркотика (совершил оконченное преступление), а при себе, у него в жилище, в гараже обнаруживаются части оставшейся партии, и умысел виновного направлен на реализацию всего количества наркотика, но в результате проверочной закупки его деятельность прекращена по обстоятельствам, от него не зависящим, то как осуществить окончательную квалификацию? До 30 июня 2015 года на этот вопрос пленум отвечал, и в целом квалификация осуществлялась как покушение на незаконный сбыт всей партии наркотиков, то есть как единого продолжаемого преступления. В настоящее время этот вопрос Верховный Суд РФ не рассматривает, но, учитывая, что в данном случае имеет место оконченное преступление, все последующие изъятия наркотиков должны квалифицироваться как самостоятельные эпизоды преступной деятельности, которые могут рассматриваться и как приготовление, и как покушение на незаконный сбыт наркотиков. При этом возможна квалификация и как незаконного хранения без цели сбыта. Получается, что «квалификационная неразбериха» будет продолжаться. Кроме того, появляется совокупность преступлений, которая не соответствует сущности содеянного, направленности умысла, и в конечном счете нарушаются принципы справедливости и законности. Представляется, что момент окончания преступления при проведении проверочной закупки пленум определить не может. Установление стадии совершения преступления в данной ситуации зависит от конкретных обстоятельств дела, направленности умысла, что является обязанностью следователя. Считаем необходимым сказать несколько слов и об оперативно-разыскном аспекте выявления незаконной деятельности лица, направленной на реализацию наркотиков. Подавляющее большинство фактов незаконного сбыта документируется посредством проведения проверочной закупки, содержание которой предусматривает передачу денег и получение наркотиков приобретателем. Исходя из действующего содержания незаконного сбыта передавать наркотики необязательно, следует лишь зафиксировать деятельность лица, направленную на реализацию наркотиков. Сотрудники оперативных подраз-

88

делений получили возможность, что называется «не выходя из кабинета», выявлять эпизоды преступной деятельности. И схема здесь очень проста. Готовится приобретатель наркотиков, достигается договоренность с предполагаемым сбытчиком с помощью телефона, СМС, электронной почты, как правило, с использованием сленга при обозначении наркотиков. Далее перечисляются деньги, и оконченный состав незаконного сбыта может вменяться даже при отсутствии изъятого предмета преступного посягательства, поскольку п. 13.1 постановления предлагает считать незаконный сбыт оконченным преступлением с момента выполнения лицом всех необходимых действий по передаче приобретателю указанных средств, веществ, растений независимо от их фактического получения приобретателем. Можно предположить, что сформулированное правило применяется к незаконному сбыту наркотиков в виде «закладки». Полагаем, что изменение форм и методов преступной деятельности должно приводить не к изменениям правил квалификации, юридической природы неоконченной преступной деятельности, а к совершенствованию форм и методов оперативно-разыскного законодательства, повышению уровня профессионального мастерства сотрудников оперативных подразделений, технической оснащенности и т. д. В данной ситуации возможны различные виды юридической и фактической ошибок, известных уголовному праву, не говоря уже о возможном стремлении сотрудников оперативных подразделений искусственно повысить результаты своей оперативно-служебной деятельности. И эти проблемы уже заложены в существующем толковании незаконного сбыта. Очевидно, что подобное «жонглирование» стадиями преступной деятельности, которые имеют самостоятельные уголовно-правовые последствия, решениями Верховного Суда РФ выражает концептуальную позицию государства относительно характера и степени общественной опасности преступлений в сфере незаконного оборота наркотиков. Но целью Пленума Верховного Суда РФ является, прежде всего, обеспечение правильного и единообразного применения законодательства, а не изменение юридической природы институтов уголовного права, которое приводит к Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология неразберихе в квалификационном процессе и носит необоснованный характер. Причем этот процесс длится десятилетиями. Учитывая вышеизложенное, необходимо включить цель сбыта составообразующим признаком самостоятельного преступления в рамках ст. 228.1 УК РФ в качестве определенной ее части, то есть вернуться к одной из известных уголовному законодательству конструкций норм о наркопреступлениях, которая наблюдается и в настоящее время в целом ряде других уголовно-правовых норм. Законодателю необходимо раз и навсегда разрешить вопрос правоприменения при указанных обстоятельствах. Представляется, что понятие сбыта в оконченном варианте должно иметь единое правовое значение во всех уголовно-правовых нормах, где используется понятие незаконного сбыта, и связь с фактической передачей предмета преступления. Наиболее удачное определение незаконного сбыта, по нашему мнению, раскрывается в постановлении в редакции постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.12.2010 № 31, под которым понимались любые способы их возмездной либо безвозмездной передачи другим лицам (продажа, дарение, обмен, уплата долга, дача взаймы и т. д.), а так-

же иные способы реализации, например, путем введения инъекций. Данное определение было перенесено из ранее действовавших постановлений и имеет устоявшуюся судебную практику. Именно в таком смысле используется это понятие в гражданском законодательстве, при этом момент возникновения права собственности у приобретателя вещи по договору связывается с моментом ее передачи; толкуются понятия незаконной передачи оружия в ст. 222 УК РФ и дачи взятки в ст. 291 УК РФ. Деятельность же, «направленная на реализацию», имеет место еще до смены владельца вещи [5]. Возможность определять стадии совершения преступления необходимо предоставить самому правоприменителю на этапе предварительного расследования с учетом конструкции состава, конкретных обстоятельств содеянного и направленности умысла, а не пытаться решениями Пленума Верховного Суда РФ, которые не исполняются самими судебными органами, изменить не только правовую природу неоконченной преступной деятельности, имеющей конкретное законодательное определение, но и юридическую сущность деяний, указанных в законе.

Литература

Bibliography

1. Верховный Суд Российской Федерации: апелляционное определение от 19 мая 2016 г. № 4-АПУ16-24. URL: http://consultant.ru 2. О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами: постановление Пленума Верховного Суда Рос. Федерации от 15 июня 2006 г. № 14. URL: http://consultant.ru 3. Верховный Суд Российской Федерации: апелляционное определение от 1 февр. 2017 г. № 25-АПУ17-1. URL: http://consultant.ru 4. Верховный Суд Российской Федерации: апелляционное определение от 16 февр. 2017 г. № 36-АПУ 17-2. URL: http://consultant.ru 5. Кирюшкин М. В. Проблемы применения новых правил квалификации действий, совершенных в целях сбыта наркотических средств // Уголовное право. 2016. № 1.

1. The Supreme Court of the Russian Federation: the appeal Determination dated may 19, 2016. № 4-APU 16-24. URL: http://consultant.ru 2. About court practice on Affairs about the crimes connected with narcotics, psychotropic, strong and poisonous substances: resolution of Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation from June, 15th, 2006 № 14. URL: http:// consultant.ru 3. The Supreme court of the Russian Federation: the appeal determination dated February 1, 2017 № 25-АПУ17-1. URL: http://consultant.ru 4. The Supreme Court of the Russian Federation: appeal ruling of 16 February 2017 № 36-APU 17-2. URL: http://consultant.ru 5. Kiryushkin V. M. Problems of application of the new rules of qualification of actions committed for the purpose of sale of narcotic drugs // Criminal law. 2016. № 1.

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

89

Уголовное право и криминология УДК 343.235.2 ББК 67.408

© 2017 ã. Ñ. Ì. Âîðîáüåâ, профессор кафедры теории государства и права, международного и европейского права Академии ФСИН России (г. Рязань) доктор юридических наук, доцент. E-mail: [email protected]

СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО ПОНЯТИЯ «ПСИХИЧЕСКОЕ НАСИЛИЕ» В статье рассматриваются вопросы, относящиеся к изучению различных уголовно-правовых источников, связанных с законодательным регулированием психического насилия в отношении потерпевших как России, так и зарубежных стран. В исследовании используются современные общенаучные и специальные методы познания: анализ, синтез, историко-правовой, структурно-функциональный, нормативно-логический, комплексный и сравнительного правоведения. Автор приходит к выводу о необходимости законодательного закрепления понятия «психическое насилие» в российском уголовном законодательстве. Ключевые слова: преступление, психическое насилие, вред, принуждение, угроза, потерпевший. S. M. Vorobiev – Professor, Department of Theory of State and Law, International and European Law, Academy of the Federal Penitentiary Service of Russia, Doctor of Law, Associate Professor. COMPARATIVE LEGALANALYSIS OF CRIMINAL LAW RE-MENT «MENTALVIOLENCE» The article discusses issues related to the study of a variety of criminal law sources related to the legal regulation of mental violence against victims of both Russia and foreign countries. The study used is modern, scientific and special methods of cognition: analysis, synthesis, historic-legal, structural-functional, normative, logical, comprehensive and comparative law. The author comes to the conclusion about the necessity of legislative consolidation of the notion of «mental violence» in the Russian criminal law. Key words: crime, mental violence, harm, coercion, threat, victims.

Актуальность предотвращения психического насилия вызывает необходимость совершенствования правового обеспечения правоохранительной деятельности государства и общества, направленной, в частности, на искоренение причин и условий, способствующих распространению этого антисоциального явления. Потребность в модернизации правовой базы противодействия психическому насилию прежде всего обусловливается отсутствием в Уголовном кодексе Российской Федерации законодательного определения такого вида насилия и характеризующих его качественных признаков. Данное обстоятельство предполагает проведение научно обоснованных разработок соответствующих изменений и дополнений для внесения в Уголовный кодекс РФ. Обратимся к терминологической характеристике компонентов психического насилия, каковыми являются «психика» (от греч. psychikos – душевный) и «насилие» (франц. violence – насилие, жестокость, расправа): психика – совокупность ощущений, представлений, чувств, мыслей как отражение

90

в сознании объективной действительности; душевный склад человека; насилие, рассматриваемое в трех аспектах: 1) применение физической силы к кому-нибудь; 2) принудительное воздействие на кого-нибудь, нарушение личной неприкосновенности; 3) притеснение, беззаконие (то есть произвол и насилие) [1, с. 364, 584]. В русском языке слово «насилие» появилось, по мнению Р. Е. Токарчука, путем слияния двух минимальных значимых частей слова – морфем: корня «сил (а)» и префикса (приставки) «на», который при образовании существительных обычно выражает дополнительные уточняющие характеристики предмета, часто играя усилительную роль [2, с. 10]. История этимологии термина «насилие» показывает, что главенствующим при его образовании является слово «сила», определяемое как физическая, мышечная энергия живого существа, возможность его напряжением мышц производить физические действия; способность человека проявлять свои духовные (умственные) свойства; степень проявлений чего-либо, интенсивность, напряженЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология ность; преобладание, могущество, власть. Древнерусское (с XI века) слово «сила» многозначно, поскольку может толковаться, в частности, как «естественная способность, свойство», «сила телесная», «духовная сила», «могущество», «власть», «насилие», «средства», «множество», «войско». Этимологическая природа общеславянского sila усматривается в литовском siela – «душа» и древнепрусском seilins – «чувства», noseilis – «дух» или только в корне si – «соединять», «связывать» [3, с. 162]. Исходя из этимологии термина «психическое насилие» («психика» и «насилие») можно заключить, что такое насилие совершается посредством противоправного принудительного воздействия не только на внутреннюю (духовную) составляющую – целостность личности, но и на духовное единство и целостность организации жизни общности людей. При этом общественная озабоченность проблемой преступлений становится очевидной и порождает многочисленные политические и общественные волнения по поводу преступности и правосудия. Страх перед преступностью связан с реальными и ощутимыми негативными изменениями в общественном и индивидуальном поведении и благополучии [4, p. 75]. С философской точки зрения насилие – это применение тем или иным классом (социальной группой) различных, вплоть до вооруженных воздействий, форм принуждения в отношении других классов (социальных групп) с целью приобретения или сохранения экономического и политического господства, завоевания тех или иных привилегий [5, с. 400– 401]. В социологии насилие определяется как элемент политической, социальной, экономической организации общества [6, с. 13]. Согласно политологическому толкованию понятия «насилие» под ним подразумевается: вопервых, государственное насилие; во-вторых, насилие в прямом смысле этого слова. Насилие в первом значении – государственная власть, опирающаяся на право и ограниченная правом. Второе толкование охватывает модус (способ, проявление) действия, направленного на намеренное нанесение ущерба субъектам действия или вещам либо на уничтожение последних. Научные исследования о распространении насилия показывают, что имеющийся страх, чувство разочарования и гнев, вызванный поведенческими проблемами, могут провоцировать молодых Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

людей на совершение насилия в отношении тех лиц, кто высмеивает трудности, с которыми они сталкиваются [7, p. 27]. По определению Всемирной организации здравоохранения насилие – это преднамеренное применение физической силы или власти, действительное или в виде угрозы, направленное против себя, против иного лица, группы лиц или общины, результатом которого являются (либо имеется высокая степень вероятности этого) телесные повреждения, смерть, психологическая травма, отклонения в развитии или различного рода ущерб [8, с. 5]. Так, исследования о взаимосвязи между страхом квартирных краж и страхом сексуального насилия показали, что страх изнасилования увеличивается пропорционально страху перед кражей и что разница пола в последнем случае происходит из-за большего страха женщин стать жертвой сексуального насилия [9, p. 1171]. С позиции права насилие, как явствует из его дефиниций, приводимых в энциклопедических, юридических научных справочных изданиях, это: незаконное употребление силы против личности потерпевшего, принуждение его что-либо сделать или не делать, чтолибо испытать или перенести [10, c. 638]; принудительное физическое или психическое воздействие на человека, нарушающее его право на личную неприкосновенность. При психическом насилии воздействие оказывается на психическую сферу личности путем запугивания, угроз (физической расправы, уничтожения имущества и др.) с целью принуждения лица к определенному действию или бездействию [11, c. 162]; физическое или психическое воздействие одного человека на другого, нарушающее гарантированное конституцией государства право на личную неприкосновенность (в физическом и духовном смыслах). Психическое насилие заключается в воздействии на психику человека путем запугивания, угроз (в частности, угроз физической расправы), чтобы сломить волю пострадавшего к сопротивлению, к отстаиванию своих прав и свобод [12, c. 187; 13, 346]. Действующим Уголовным кодексом РФ, вступившим в силу с 1 января 1997 года согласно Федеральному закону от 13 июня 1996 года № 63-ФЗ «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации» [30, cт. 2954], в сравнении с прежним УК РСФСР 1960 года, приводятся оптимальные варианты формулировок тех или иных составов насильственных

91

Уголовное право и криминология преступлений с более детальным описанием признаков их объективной стороны [31, c. 27]. При этом законодателем для конструирования правовых норм использовалась объемная база юридических терминов и словосочетаний, непосредственно касающихся и принудительного воздействия в виде психического насилия, например психическое принуждение, расстройство, психические страдания, психотравмирующая ситуация, совершение преступления: с применением насилия или с угрозой его применения, иного насилия; в целях воздействия на кого (чего)-нибудь; в силу иной зависимости. Физическое или психическое принуждение признается обстоятельством: исключающим (при определенных условиях) уголовную ответственность (ст. 40 УК РФ), смягчающим (ст. 61) или отягчающим (ст. 63 УК РФ) наказание. Вместе с тем законодатель не приводит определения понятий принуждения и насилия, в том числе таких видов последнего, наиболее чаще называемых в составах преступлений, как физическое и психическое насилие, применяемое относительно объектов уголовно-правовой охраны – личности, общества, государства. Создавшееся положение вызывает неоднозначность понимания терминов и соответственно употребления их при трактовании, в частности термина «психическое принуждение», ассоциируемого с термином «психическое насилие». Вследствие этого происходит утрачивание термином «психическое принуждение» своего отличительного свойства – общезначимости, то есть использовании его в обыденном смысле и понимании всеми, что находит подтверждение и в тексте кодекса, и в издаваемых комментариях к нему ученыхюристов, и других научных работах. Представляется, что разногласие мнений по вопросу применения понятий «психическое принуждение» и «психическое насилие» вызвано более объемным содержанием последнего. Косвенно это подтверждается и самим законодателем, использующим в составах насильственных преступлений словосочетания «иная зависимость», «иное насилие», подразумевающие, несомненно, и психическое насилие. В иностранном уголовном законодательстве наблюдается неодинаковый подход законодателя к содержанию и использованию уголовно-правового определения насилия и такого его компонента, как психическое насилие, что естественно, поскольку данное об-

92

стоятельство обусловливается, по нашему мнению, следующими факторами: воплощением внутригосударственным уголовным правом национально-культурных (правовых, в том числе законодательных) традиций, обычаев; рецепированием и модифицированием основных положений (черт) другой внутригосударственной правовой системы; ориентированием на декларативные международные стандарты в сфере защиты прав и свобод человека; реагированием на реальные проблемы борьбы с преступностью, изменения социально-политических и экономических условий жизни общества, выражающимся в совершенствовании национального уголовного законодательства в целях обеспечения реализации и уголовно-правовой охраны конституционных прав и свобод граждан. Несовершенство государственного законодательства и уголовно-исполнительных мероприятий, предназначенных для того, чтобы предупреждать и наказывать за насильственные преступления и повышать доверие федеральных уголовных и гражданских средств судебной защиты. Самый эффективный подход к сдерживанию расового насилия и наказания преступников – это двухуровневая система принуждения, которая сочетает федеральное судебное преследование с гражданскими средствами судебной защиты, конкретизируемыми в законодательстве штата, и системой принудительного исполнения решений [33, p. 105]. Оба государственных вмешательства (как гражданского, так и уголовно-правового характера) представляются очень полезными и важными, поскольку они позволяют обидчику, жертве и обществу в целом знать, что насилие – это преступление, и оно не дозволено [34, p. 220]. Принудительное воздействие на личность (нарушение личной неприкосновенности) в зарубежном уголовном законодательстве рассматривается как: – физическое или психическое принуждение, относящееся к обстоятельствам, исключающим уголовные преследование, ответственность (в уголовном законодательстве таких стран, как: Англия, специфическая особенность которого – отсутствие уголовного кодекса, в связи с чем уголовно-правовые нормы отдельных видов преступлений содержатся в соответствующих законах, например «О преступном причинении вреда» 1970 года, Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология «О краже» 1968, 1978 годов, «О преступлении (наказании)» 1997 года; США, где нет федерального уголовного кодекса в его общепринятом понимании, поэтому уголовноправовые отношения регулируются помимо Конституции США 1787 года и конституциями штатов, актами конгресса, Сводом законов США (в разделе 18 «Преступления и уголовный процесс», в частности в п. 2 § 3592, гл. 228 названо средство защиты против предъявленного обвинения в совершении преступления – нахождение обвиняемого под необычным и значительным принуждением), сводами законов штатов, Примерным уголовным кодексом США 1962 года и уголовными кодексами штатов (первый из кодексов, подвергшийся большому влиянию Примерного уголовного кодекса, принят в штате Нью-Йорк в 1965 году, положения которого (как и Примерного уголовного кодекса, например: ст. 2.09. Физическое насилие, разд. 2; ст. 212.5. Преступное принуждение, разд. 211), в частности § 40.00. Физическое принуждение – совершение преступления вследствие принуждения к применению противоправной физической силы или реальной угрозы ее применения, являющегося защитой, связанной с отсутствием виновности, оказали определенное воздействие на реформирование уголовного права в других американских штатах), подзаконными актами федерального уровня и штатов; Израиль (Закон об уголовном праве Израиля 1977 года, называющий обстоятельства, исключающие преступность деяния, в частности, предусмотрены в ст. 34 зайн «Невозможность руководить телодвижениями», то есть физическое принуждение, которому лицо, совершившее деяние, не могло противостоять, деяние, совершенное во время сна либо вследствие автоматизма или под воздействием гипноза; ст. 34 йюд бет «Принуждение» – угроза реальной опасности причинения какого-либо серьезного вреда принуждаемому в случае невыполнения требования о совершении преступного деяния. Данный закон ввиду отсутствия в Израиле кодифицированного законодательства не является кодексом, поскольку им не устанавливается уголовная ответственность за все преступления, предусматриваемые израильским законодательством. Вместе с тем он рассматривается как основополагающий уголовный нормативно-правовой акт в стране, потому что действие его Вступительной и Общей частей распространяется на все остальЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

ные законодательные акты, устанавливающие уголовную ответственность. Кроме того, Закон об уголовном праве объединяет действующие положения Ордонанса об Уголовном кодексе 1936 года, изданного британской колониальной администрацией в подмандатной Палестине, и последующие, с 1948 года, когда было создано государство Израиль, уголовные законы, принимавшиеся в целях совершенствования обозначенного Ордонанса), установлено, что совершение преступления вследствие физического или психического принуждения не влечет за собой уголовного преследования, уголовной ответственности) [35, с. 12, 15, 84; 36, с. 3–9, 46–48, 54–93, 97–116; 37, с. 60, 135; 38, с. 13–17, 53–57]; – принуждение в виде физического или психического насилия (в частности, согласно § 240 Уголовного кодекса Федеративной Республики Германия противоправным является деяние, когда лицо с применением насилия или под угрозой причинения ощутимого вреда принуждает человека к совершению действий, их допущению или бездействию, если применение насилия или угроза причинения вреда для достижения поставленной цели выглядят позорящими. Применение насилия с оружием или иным опасным орудием (средством) либо угроза применения такого насилия признаются обстоятельствами, отягчающими наказание (§ 250 УК ФРГ) [39, с. 391–392, 400–401]; – насилие или принуждение, являющиеся основанием не наступления уголовной ответственности (например, в ст. 122-2 законодательной части Уголовного кодекса Франции указано, что не подлежит уголовной ответственности лицо, действовавшее под воздействием какой-либо силы или принуждения, которым оно не могло противостоять) [40, с. 80]; – физическое или психическое насилие, признаваемое обстоятельством, исключающим преступность деяния и его наказуемость (например, в соответствии со ст. 16, гл. 2 «О преступлении» Уголовного кодекса Китайской Народной Республики деяния, которые объективно, хотя и привели к вредным последствиям, но не были следствием умышленной или неосторожной вины, а вызваны непреодолимой силой или невозможностью их предвидеть, не являются преступлением. Совершение преступления посредством применения насилия с оружием или угрозы такого применения, а также причинение в ре-

93

Уголовное право и криминология зультате насильственного деяния тяжкого телесного повреждения, смерти потерпевшему являются обстоятельствами, отягчающими наказание (ст. 263 «Разбой» УК КНР) [41, с. 257, 346]. В Уголовном кодексе Республики Корея (ст. 12, гл. 2 «Преступление» предписано, что вынужденные действия, совершенные вследствие непреодолимой силы или угрозы, при которых не существует иной возможности защитить жизнь или здоровье вынуждаемого лица или его родственников от вреда, не подлежат наказанию. Применение преступного физического насилия в отношении другого лица или родственника по прямой линии виновного или его супруга, либо психического насилия (называемого «особым» в случае угрозы применения силы или опасного оружия) считается обстоятельством, отягчающим причинение вреда, и, следовательно, наказание (ст. 260, 261 УК Республики Корея) [42, с. 46, 169–170]. Физическое или психическое насилие сообразно с положениями п. 6 ст. 1 Уголовного кодекса Таиланда трактуется как совершение насильственного акта против тела либо рассудка человека независимо от того, будет ли это физическое воздействие или иной метод, включая любое деяние, причиняющее физический вред любому лицу, в том числе находящемуся в состоянии невозможности оказать сопротивление, а также будет ли это осуществлено посредством наркотической интоксикации, гипноза или любым иным похожим способом. В кодексе называются обстоятельства, исключающие наказуемость деяния, – никто не должен быть наказан за совершение преступления вследствие нахождения под воздействием или влиянием силы, которую невозможно избежать или против которой невозможно устоять (ст. 67), и отягчающие наказание, – совершение преступления посредством акта насилия или угрозы совершения такого акта, сопряженного с ношением или применением огнестрельного оружия или взрывчатого вещества (ст. 191) [43, с. 23, 53, 106]. В большинстве составов преступлений насильственной направленности, наличествующих в иностранном уголовном законодательстве, формой выражения психического насилия (принуждения) называется различного рода угроза, в частности (кроме обозначенных): совершением наказуемого деяния, сиюмоментной опасности для здоровья или жизни, посредством преднамеренного обма-

94

на человека совершением преступления по отношению к нему или близким ему лицам (§ 126, 255, 241 УК ФРГ); осуществлением преступления или проступка против личности любым способом (ст. 228-18 УК Франции); применением силы (ст. 8 закона «О краже» 1968 года, Англия); применением смертельной физической силы (п. 11 § 10.00 УК штата Нью-Йорк, США); выраженная письменно – преднамеренным убийством, пожаром или разрушением дома (сооружения) либо имущества (ст. 307, 460 Закона об уголовном праве Израиля); использованием коллективной силы (ст. 144 УК КНР). Наряду с угрозой указываются и другие формы выражения противоправного психического воздействия на объекты уголовно-правовой охраны, не предусматриваемые российским уголовным законодательством, например: агрессия (звуковая, сексуальная – ст. 222-16, 222-18 УК Франции); гипноз (ст. 34 зайн Закона об уголовном праве Израиля, п. 6 ст. 1 УК Таиланда); запугивание (ст. 433-3 УК Франции, ст. 8 закона «О краже» Англии, ст. 283 УК Республики Корея); колдовство, включающее в себя предсказание будущего и фокус, совершаемое с намерением получения какой-либо вещи (ст. 417 алеф Закона об уголовном праве Израиля); моральное мучение (§ 343 УК ФРГ); недоброжелательные неоднократные телефонные звонки, совершаемые с целью нарушения покоя другого лица (ст. 222-16 УК Франции); обучение способам совершения преступлений (ст. 295 УК КНР); приведение общественности в состояние тревоги злонамеренным распространением лживых слухов (ст. 384 УК Таиланда). Таким образом, анализ содержания, определения и использования понятия насилия (принуждения), в том числе психического, в современном российском и зарубежном законодательстве показывает: – во-первых, более широкий объем содержания понятия насилия (принуждения) в сравнении с понятием принуждения, о чем свидетельствуют наравне с угрозой иные формы проявления противоправного психического воздействия, в частности психического насилия, присутствующие в иностранном уголовном законодательстве; – во-вторых, отсутствие нормативно-материального определения понятия насилия, в том числе психического, однако при этом в составах преступлений насильственной направленности имеют место объективные и Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология субъективные признаки, характеризующие деяние (поведение), совершенное вследствие принудительного воздействия на психику человека как умышленное незаконное или противоправное, причиняющее вред интересам личности (жизни или здоровью) и обществу или угрожающее причинением такого вреда (по сути, это представляет собой признак общественно опасного деяния);

– в-третьих, широкое использование понятия «насилие» при формировании составов преступлений, что свидетельствует о его применении не только как дополнительного, созданного в XIX веке на случай неприменимости иных уголовно-правовых понятий, но и в качестве одного из основных понятий, используемых в действующем российском и иностранном уголовном законодательстве.

Литература

Bibliography

1. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений. М., 2013. 2. Токарчук Р. Е. Насильственные хищения: социальная природа норм и вопросы совершенствования уголовной ответственности: моногр. М., 2012. 3. Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. М., 1999. Т. 2. 4. Gray E., Jackson J., Farrall S. Feelings and functions in the fear of crime // Brit. J. Criminol. 2011. № 51. 5. Философский энциклопедический словарь. М., 1983. 6. Тевлюкова О. Ю. Насилие как феномен социальной организации: опыт теоретикометодологического анализа: автореф. дис. … канд. социол. наук. Новосибирск, 2005. 7. Hoskin, Anthony W. Experiencing Prejudice and Violence among Latinos: A General Strain Theory Approach // Western Criminology Review. 2013. № 14. 8. Насилие и его влияние на здоровье. Доклад о ситуации в мире / под ред. Г. Этьенна Круга. Женева; М., 2003. 9. Hirtenlehner H., Farrall S. Is the «shadow of sexual assault» responsible for womens higher fear of burglary? // Brit. J. Criminol. 2014. № 54. 10. Брокгауз Ф. А., Ефрон И. А. Энциклопедический словарь. М., 1992. Т. 40. 11. Юридическая энциклопедия / под ред. М. Ю. Тихомирова. М., 1999. Т. 2. 12. Юридический энциклопедический словарь / гл. ред. А. Я. Сухарев. М., 1984. 13. Барихин А. Б. Большой юридический энциклопедический словарь. М., 2003. 14. Памятники русского права / под ред. С. В. Юшкова. М., 1952. Вып. 1. 15. Российское законодательство X–XX веков: в 9 т. Т. 1: Законодательство Древней Руси. М., 1984. 16. Шарапов Р. Д. Физическое насилие в уголовном праве. СПб., 2001. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

1. Ozhegov S. I., Shvedova N. Yu. Dictionary of the Russian language: 80 000 words and phraseological expressions. Moscow, 2013. 2. Tokarchuk R. E. Violent theft: the social nature of norms and the issues of improving criminal liability: monograph. Moscow, 2012. 3. Chernykh P. Ya. Historical etimologicheski dictionary of modern Russian language. Moscow, 1999. Vol. 2. 4. Gray E., Jackson J., Farrall S. Feelings and functions in the fear of crime // Brit. J. Criminol. 2011. № 51. 5. Philosophical encyclopedic dictionary. Moscow, 1983. 6. Tevliukova O. Yu. Violence as a phenomenon of social organization: the experience of theoretical and methodological analysis: abstract of dis. ... PhD of Sociology. Novosibirsk, 2005. 7. Hoskin, Anthony W. Experiencing Prejudice and Violence among Latinos: A General Strain Theory Approach // Western Criminology Review. 2013. № 14. 8. Violence and its impact on health. A report on the situation in the world / ed. by Et-Anna G. Circle. Geneva; Moscow, 2003. 9. Hirtenlehner H., Farrall S. Is the «shadow of sexual assault» responsible for women’s higher fear of burglary? // Brit. J. Criminol. 2014. № 54. 10. Brokgauz F. A., Efron I. A. Encyclopedic dictionary. Moscow, 1992. T. 40. 11. Legal encyclopedia / ed. by M. Yu. Tikhomirov. Moscow, 1999.Vol. 2. 12. Legal encyclopedic dictionary / chief editor A. Ya. Sukharev. Moscow, 1984. 13. Barykin A. B. Big legal encyclopedic dictionary. Moscow, 2003. 14. Monuments of Russian law / ed. by S. V. Yushkov. Moscow, 1952. Vol. 1. 15. Russian law X–XX ages: 9 t. T. 1: The Legislation of Ancient Russia. Moscow, 1984. 16. Sharapov R. D. Physical abuse in criminal law. St. Petersburg, 2001. 17. Monuments of Russian law / ed. by L. V. Tcherepnin. Moscow, 1956. Vol. 4.

95

Уголовное право и криминология 17. Памятники русского права / под ред. Л. В. Черепнина. М., 1956. Вып. 4. 18. Российское законодательство X–XX веков. Т. 3: Акты земских соборов. М., 1985. 19. Российское законодательство X–XX веков. Т. 4: Законодательство становления абсолютизма. М., 1986. 20. Памятники русского права / под ред. К. А. Сафроненко. М., 1961. Вып. 8. 21. Законодательство Екатерины II / отв. ред. О. И. Чистяков, Т. Е. Новицкая. М., 2001. 22. Российское законодательство X–XX веков. Т. 6: Законодательство первой половины XIX века. М., 1988. 23. Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Общая часть. СПб., 1902. Т. 1. 24. Неклюдов Н. А. Руководство к Особенной части русского уголовного права. СПб., 1876. Т. 2. 25. Фойницкий И. Я. Курс уголовного права. Часть особенная: Посягательства личные и имущественные. СПб., 1901. 26. Российское законодательство X–XX веков. Т. 8: Судебная реформа. М., 1991. 27. Уголовное уложение 1903 года. СПб., 1903. 28. Собрание Узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства РСФСР. 1922. № 15. 29. Собрание Узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства РСФСР. 1926. № 80. 30. Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1960. № 40. Ст. 591. 31. Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 25. Ст. 2954. 32. Гаухман Л. Д., Максимов С. В. Уголовный кодекс Российской Федерации. Общий комментарий. Сравнительная таблица: науч.практ. пособие. М., 1996. 33. Gregory L. Padgett Racially-Motivated Violence and Intimidation: Inadequate State Enforcement and Federal Civil Rights Remedies // Journal of criminal law & criminology. 1984. Vol. 75. № 1. 34. Lisa G. Lerman. The decontextualization of domestic violence // Journal of criminal law & criminology. 1992. Vol. 83. № 1. 35. Крылова Н. Е., Серебренникова А. В. Уголовное право современных зарубежных стран (Англия, США, Франция, Германия): учеб. пособие. М., 1997. 36. Уголовное законодательство зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии, Японии): сб. законодат. матер. / под ред. И. Д. Козочкина. М., 2001.

96

18. Russian law X–XX centuries. Vol. 3: Acts of the provincial councils. Moscow, 1985. 19. Russian law X–XX centuries. Vol. 4: The law of formation of absolutism. Moscow, 1986. 20. Monuments of Russian law / ed. by K. A. Safronenko. Moscow, 1961. Vol. 8. 21. The legislation of Catherine II / responsible editor O. I. Chistyakov, T. E. Novitskaya. Moscow, 2001. 22. Russian law Xxx centuries. Vol. 6: Legislation of the first half of the nineteenth X–XX century. Moscow, 1988. 23. Tagantsev N. S. Russian criminal law. The common part. St. Petrsburg, 1902. Vol. 1. 24. Nekludov N. A. A Guide to the Special part of Russian criminal law. St. Petrsburg, 1876. Vol. 2. 25. Foinitsky I. Ya. Course of criminal law. Part of the special. Infringement of personal and property. St. Petrsburg, 1901. 26. Russian law X–XX centuries. Vol. 8: The judicial reform. Moscow, 1991. 27. Criminal ulozhenie 1903. St. Petrsburg, 1903. 28. The collection of Legalizations and orders of the workers ‘ and peasants government of the RSFSR. 1922. № 15. 29. The collection of Legalizations and orders of the workers ‘ and peasants government of the RSFSR. 1926. № 80. 30. Bulletin of the Supreme Soviet of the RSFSR. 1960. № 40. Art. 591. 31. Collected legislation of the Russian Federation. 1996. № 25. Art. 2954. 32. Gaukhman L. D., Maksimov S. V. Criminal code of the Russian Federation. General comment. Comparative table: Scientific: scientific and practical guide. Moscow, 1996. 33. Gregory L. Padgett Racially-Motivated Violence and Intimidation: Inadequate State Enforcement and Federal Civil Rights Remedies // Journal of criminal law & criminology. 1984. Vol. 75. № 1. 34. Lisa G. Lerman. The decontextualization of domestic violence // Journal of criminal law and criminology. 1992. Vol. 83. № 1. 35. Krylov N. E., Serebrennikov A. V. Penal law of modern foreign countries (England, USA, France, Germany): textbook. Moscow, 1997. 36. Criminal legislation of foreign countries (England, USA, France, Germany, Japan): collection of legislative materials / ed. by I. D. Kozochkina. Moscow, 2001. 37. The approximate criminal code (USA) / ed. by B. S. Nikiforova. Moscow, 1969. 38. The penal law of Israel / preface, translation from Hebrew by M. Dorfman; scientific editor N. I. Mazneva. 2005. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология 37. Примерный уголовный кодекс (США) / под ред. Б. С. Никифорова. М., 1969. 38. Закон об уголовном праве Израиля / предисл., пер. с иврита М. Дорфмана; науч. ред. Н. И. Мацнева. СПб., 2005. 39. Уголовный кодекс Федеративной Республики Германия / науч. ред. Д. А. Шестакова. СПб., 2003. 40. Уголовный кодекс Франции / науч. ред. Л. В. Головко, Н. Е. Крыловой. СПб., 2002. 41. Ахметшин Х. М., Ахметшин Н. Х., Петухов А. А. Современное уголовное законодательство КНР. М., 2000. 42. Уголовный кодекс Республики Корея / науч. ред. А. И. Коробеева. СПб., 2004. 43. Уголовный кодекс Таиланда / науч. ред. А. И. Коробеева, Ю. В. Голика. СПб., 2005.

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

39. The criminal code of the Federal Republic of Germany / ed. by D. A. Shestakov. St. Petrsburg, 2003. 40. Criminal code of France / ed. by L. V. Golovko, N. E. Krylova. St. Petrsburg, 2002. 41. Akhmetshin H. M., Akhmetshin N. H., Petukhov A. A. Modern criminal over the law of the PRC. Moscow, 2000. 42. Criminal code of the Republic of Korea / ed. by A. I. Korobeev. St. Petrsburg, 2004. 43. Penal code of Thailand / ed. by A. I. Korobeev, Yu. V. Golik. St. Petrsburg, 2005.

97

Уголовное право и криминология УДК 347.1 ББК 67.404.022

© 2017 ã. È. Þ. Ðîæêîâà, старший преподаватель кафедры теории государства и права, международного и европейского Академии ФСИН России кандидат юридических наук. E-mail: [email protected]

ВЛИЯНИЕ НЕМАТЕРИАЛЬНЫХ БЛАГ НА ПРАВОВОЙ СТАТУС ЛИЦ, ОСУЖДЕННЫХ К ЛИШЕНИЮ СВОБОДЫ В статье дается определение, приводится система, а также краткая характеристика некоторых нематериальных благ осужденных к лишению свободы, отбывающих наказание в условиях изоляции от общества. Рассматриваются вопросы влияния нематериальных благ на их правовой статус. Ключевые слова: уголовно-исполнительное законодательство, гражданское законодательство, нематериальные блага, правовой статус осужденного, честь и доброе имя, право на здоровье, право свободного передвижения, право выбора места пребывания и жительства. I. Yu. Rozhkova – Senior Lecturer, Department of Theory of State and Law, International and European, Academy of the Federal Penitentiary Service of Russia, PhD in Law. THE IMPACT OF INTANGIBLE BENEFITS ON THE LEGAL STATUS OF PERSONS SENTENCED TO DEPRIVATION OF LIBERTY The article gives the definition of the system, as well as brief characteristics of some of the intangible benefits of persons convicted to deprivation of liberty, serving a sentence in isolation from society. Examines the effect of intangible benefits on their legal status. Key words: penal law, civil law, non-material blessing, legal status of the convicted person, honour and kind name, right on a health, right for a free movement, right for the choice of place of stay and inhabitation.

Лица, осужденные к лишению свободы, по законодательству обладают правовым специфическим статусом, который в существенной степени выражен наличием у осужденных неполного объема нематериальных благ и ограничений части свобод и прав. Конституция Российской Федерации (глава 2) и Гражданский кодекс Российской Федерации закрепляют нематериальные блага и неимущественные основные личные права. Они заключаются в следующем: честь и доброе имя, достоинство и охрана личности, жизни и здоровья, возможности для свободного передвижения, сохранение и невмешательство в личную жизнь, права авторства, частные и семейные тайны, сохранение места жительства и пребывания, сохранение имени, деловой репутации. Частные неимущественные права и различные нематериальные блага также принадлежат гражданину в силу закона или при рождении. Эти права неотчуждаемы и не передаются другими способами (ч. 1 ст. 150 ГК РФ). В ч. 2 ст. 150 ГК РФ указано, что вместе с Гражданским кодексом РФ эти блага и права защищены и иными законами. Для развития подобного гражданско-правового установления в ч. 2 ст. 1 Уголовно-испол-

98

нительного кодекса Российской Федерации среди иных задач определяется охрана законных интересов, свобод и защиты прав осужденных. Существуют различия в понятиях «личное неимущественное благо» и «личное неимущественное право», но они тесно связаны между собой. Их нужно рассматривать не отдельно, а в комплексе. Нематериальное благо – это объект гражданских прав, который не отчуждаем и непередаваем любыми способами и не имеет имущественного содержания. Он, как правило, принадлежит физическому лицу в силу закона или от рождения, имеет только личную направленность и характеризуется в случае нарушения невозможностью его восстановления [1, с. 15]. Чтобы определить нематериальные блага, которыми продолжает обладать лицо во время отбывания наказания при лишении свободы, и их влияние на правовой статус, нужно удостовериться в том, что данное осужденное лицо продолжает оставаться гражданином Российской Федерации и на него попрежнему распространяется действие законов, включая гражданский. На основе этого устанавливается характер нематериальных Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология благ. В целом он присущ всем гражданам и осужденным лицам в частности. Необходимо выяснить, не существует ли в этом случае противоречий между гражданским и уголовно-исполнительным законодательством. При рассмотрении вопросов о нематериальных благах граждан, которые осуждены к лишению свободы, можно разделить такие нематериальные блага, обозначенные в Гражданском кодексе Российской Федерации, на три основных группы: – общие – это нематериальные блага, процесс реализации и объем которых у осужденных не сильно отличается от таковых у правопослушных лиц; – усеченные – это нематериальные блага, процесс реализации и объем которых по отношению к осужденным серьезно ущемлен разными пенитенциарными правилами. Они отличаются от благ правопослушных лиц; – формальные – это нематериальные блага, реализация которых при условиях отбытия наказания и при специфике пенитенциарных условий является практически невозможной. К первой группе нематериальных благ относятся: личная неприкосновенность, личная и семейная тайна, право на имя, жизнь, право авторства, право на изображение, деловая репутация, достоинство личности. Нематериальные блага, входящие в первую группу, не влияют на правовой статус осужденных, поскольку они зачастую не теряют своего значения при получении гражданином статуса «осужденный» и обеспечиваются в том же объеме, как и у любого другого гражданина Российской Федерации. Вторая группа нематериальных благ – это честь, доброе имя, здоровье. Считаем необходимым более подробно остановиться на таком нематериальном благе, которое определяется как здоровье. Права на медпомощь и на охрану здоровья, включая право на жизнь, являются основными и неотъемлемыми для каждого человека. В соответствии со ст. 41 в Конституции РФ «медицинская помощь учреждениями здравоохранения предоставляется бесплатно гражданам из средств соответствующего бюджета, также страховых взносов и иных поступлений» [2, с. 12]. Так, на 1 октября в 2016 года из числа осужденных и лиц, находящихся в следственных изоляторах, принято на диспансерный учет в Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

силу разных заболеваний 433,8 тыс. человек. Среди них множество больных социально значимыми болезнями, в том числе 51,18 тыс. – психическими расстройствами, 22,82 тыс. – активным туберкулезом, 62,90 тыс. – вирусным гепатитом, 64,41 тыс. – ВИЧ-инфекцией, 20,78 тыс. – алкоголизмом, 48,88 тыс. – наркоманией. Инвалидами числятся более 20 тыс. осужденных. В настоящее время медобслуживание подследственных и осужденных осуществляют 144 больницы всех профилей, а также медицинские части и здравпункты во всех учреждениях. Действуют 65 исправительных лечебных учреждений для больных туберкулезом, 5 психиатрических больниц и 9 учреждений для больных наркоманией [3, с. 3]. Подобное положение в целом обусловлено тем, что осужденные лица, которые содержатся в исправительных учреждениях, хотя и косвенно, но значительно ограничены в праве на необходимое поддержание здоровья, а в некотором смысле – и совсем лишены подобной возможности. Это связано с тем, что лица, содержащиеся в пенитенциарных учреждениях, не имеют возможности обследоваться в выбранных ими клиниках, приобретать определенные лекарства и прочие медикаменты для сохранения своего здоровья, выбирать врачей. Отсюда данное материальное благо в отношении этой группы граждан можно назвать усеченным. Третья группа нематериальных благ включает в себя право свободного передвижения, неприкосновенность частной жизни, право пребывания и места жительства. Рассмотрим такое нематериальное благо, которое относится к группе формальных, – право свободного передвижения. Это действие допускается только в пределах, ограничиваемых исправительным учреждением. Кроме того, введенными правилами внутреннего распорядка в исправительных учреждениях дополнительно определяется порядок при передвижении. Следует отметить, что в ходе исследования юридической практики возникновения института по предоставлению осужденным возможности передвигаться без конвоя, а также не сопровождать этих осужденных за пределами исправительных учреждений (ст. 96 УИК РФ) установлено, что первоначально он складывался для обеспечения нормальной

99

Уголовное право и криминология хозяйственной деятельности в исправительных учреждениях и выполнял чисто воспитательные (поощрительные) функции, не менявшие правового статуса осужденных. При этом в последнее время при гуманизации уголовно-исполнительной политики наказания осужденных законы Российской Федерации были дополнены некоторыми правовыми нормами, значительно расширены обязанности и субъективные права осужденных лиц для тех, кому были предоставлены возможности передвигаться без сопровождения или конвоя. Таким образом, сейчас эти осужденные могут размещаться в отдельных жилых помещениях, в том числе в общежитиях, которые находятся вне исправительного учреждения, однако в границах, установленных администрацией при согласовании с органами местного самоуправления. Так, осужденные, пользующиеся такими правами, в частном порядке могут снимать жилье или гостиницу для временного проживания с близкими родственниками, которые прибыли на свидание [4, с. 407]. Действующее уголовно-исполнительное законодательство подразумевает случаи подобного передвижения для заключенных, характеризующихся с положительной стороны, вне пределов исправительных учреждений, то есть без сопровождения и конвоя. Одним из важных вопросов, касающихся передвижения по территории исправительного учреждения, является ограничение свободы, связанное с нахождением осужденного в штрафном изоляторе, помещении камерного типа при осуществлении в отношении него дисциплинарного взыскания. Представляется возможным допустить формально существующее право отдельных осужденных на свободное передвижение без конвоя или сопровождения, в случае если это обусловлено характером выполняемой ими работы, но считать подобное передвижение правом для всех из них было бы недопустимым и ошибочным. Осужденные всегда находятся под режимным контролем, который осуществляет руководство учреждения, и сами не имеют права выбирать, в какое время и где им находиться, это установлено правилами внутреннего распорядка данного учреждения. Итак, можно сделать вывод о том, что нематериальное благо, которым является свобода передвижения, в отношении лиц, от-

100

бывающих наказание в местах лишения свободы, имеет только формальный характер, а практически, в условиях изоляции от всего общества, его реализация невозможна. Вместе с этим О. Е. Блинкова и О. Е. Блинков выделяют еще один вид нематериальных благ в отношении лиц, которые осуждены к лишению свободы. Таким образом, для того чтобы понять, чем являются нематериальные блага для лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, необходимо отметить, что осужденные, отбывающие наказание в виде лишения свободы, законом наделяются личными субъективными неимущественными правами и нематериальными законными интересами, которые возникают в процессе конкретизации, ограничения и дополнения общего правового статуса граждан. Отсюда следует, что в современной цивилистической науке можно использовать такое понятие, как «нематериальные пенитенциарные блага», представляющие собой не заменяемые имущественным эквивалентом ценности, принадлежащие осужденным к лишению свободы, являющиеся объектом личных неимущественных прав, обладающие строго личным характером, охраняемые и защищаемые с помощью норм права, которые обусловлены спецификой уголовно-исполнительной деятельности [5, с. 16]. При этом выделяют такие нематериальные пенитенциарные блага, которые обусловлены спецификой отбывания наказания при лишении свободы: право на охрану здоровья (ч. 6 ст. 12); право на оказание психологической помощи (ч. 6 ст. 12); право на вежливое отношение со стороны сотрудников учреждения (ч. 2 ст. 12); право осужденного на получение информации о своих обязанностях и правах, об условии и порядке при отбывании вида наказания, назначенного судом (ч. 1 ст. 12); право на оказание юридической помощи (ч. 8 ст. 12); право для осужденных иностранных граждан – возможность осуществлять связь с консульскими учреждениями, дипломатическими посольствами своего государства, находящимися в Российской Федерации; иностранные граждане государств, не имеющих таких дипломатических учреждений и посольств, могут связаться с посольствами и консульствами государств, которые берут на себя охрану интересов этих граждан, или с межгосударственными и иностранными учреждениями, осуществляющими функЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология цию по защите таких заключенных (ч. 9 ст. 12), право на переписку (ст. 91); право на свидания (ст. 89); право на личную безопасность (ст. 13); право на отбывание наказания в тех исправительных учреждениях на территории Российской Федерации, где эти лица были осуждены или проживали, при некоторых исключениях (ст. 73); право на возможность ходатайства об условно-досрочном освобождении и о прекращении отбывания наказания (ст. 175); право на прогулки (ст. 93); право на просмотр телепередач и кинофильмов, прослушивание радиопередач (ст. 94); право на возможность ведения телефонных разговоров (ст. 92); право на приобретение письменных принадлежностей и литературы (ст. 95).

Возможность использования лицами в местах лишения свободы указанных нематериальных благ положительно сказывается на их исправлении. При этом лишение доступа осужденных к некоторым материальным благам или частичное ограничение в подобном доступе удерживают одну часть лиц от совершения преступлений, а другую – от совершения рецидива. Итак, осужденные лица могут обладать указанными ранее нематериальными благами, но важно учитывать специфику их правового статуса и осознавать, что не все из указанных благ могут быть предоставлены данным лицам в полном объеме.

Литература

Bibliography

1. Трофимова Т. В. Нематериальные блага как объект гражданско-правового регулирования: дис. … канд. юрид. наук. Волгоград, 2004. 2. Конституция Российской Федерации // Собр. законодательства Рос. Федерации. 04.08.2014. № 31. Ст. 4398. 3. Доклад о результатах и основных направлениях деятельности на 2015–2017 годы Федеральной службы исполнения наказаний. URL: http://fsin.su/structure/inspector/iao/Doklad/ 4. Полищук Н. И. Теоретическая модель взаимосвязи нормы права, правоотношения и юридического факта: моногр. / под ред. С. А. Комарова. Рязань, 2007. 5. Блинкова Е. В., Блинков О. Е. О категории пенитенциарных нематериальных благ // Междунар. пенитенциар. журн. 2015. № 4.

1. Trofimova T. V. Intangible benefits as an object of civil law regulation: dis. ... PhD in Law. Volgograd, 2004. 2. The Constitution of the Russian Federation // Meeting of the legislation of the Russian Federation. 04.08.2014. № 31. Art. 4398. 3. Repost on results and main directions of activities for the years 2015–2017 Federal service of execution of punishments. URL: http//fsin.ru/structure/inspector/iao/Doklad/ 4. Polishchuk N. I. A theoretical model of the relationship between law, legal relations and legal fact: the monograph / ed. by A. S. Komarova. Ryazan, 2007. 5. Blinkova E. V., Blinkov O. E. Category penitentiary intangible benefits // International prison journal. 2015. № 4.

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

101

Уголовное право и криминология УДК 343.14 ББК 67.73

© 2017 ã. À. Â. Êîâàëåâ, начальник кафедры оперативно-разыскной деятельности Рязанского филиала Московского университета МВД России имени В. Я. Кикотя кандидат юридических наук. E-mail: [email protected]

È. Ñ. Áàðäàäûì, старший преподаватель кафедры криминалистики и оперативно-разыскной деятельности Ростовского юридического института МВД России. Тел.: 8 (863) 207-86-68.

Ä. Â. Ïîïàíäîïóëî, доцент кафедры криминалистики и оперативно-разыскной деятельности Ростовского юридического института МВД России кандидат юридических наук. E-mail: [email protected]

АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ РЕЗУЛЬТАТОВ ОПЕРАТИВНО-РАЗЫСКНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОРГАНАМ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ В статье исследуются проблемы представления результатов оперативно-разыскной деятельности органам предварительного расследования, связанные с возможным участием в уголовном процессе отдельных категорий граждан и сотрудников, а также с рассекречиванием сведений, составляющих государственную тайну. Ключевые слова: оперативно-разыскная деятельность, результаты оперативно-разыскной деятельности, документирование, рассекречивание результатов оперативно-разыскной деятельности. A. V. Kovalev – Head, Department of Operational-Investigative Activity, Ryazan branch of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation named after V. Ya. Kikot. I. S. Bardadym – Senior Lecturer, Department of Criminalistics and Operational-Investigative Activity, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation. D. V. Popandopulo – Associate Professor, Department of Criminalistics and Operational-Investigative Activity, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, PhD in Law. ACTUAL PROBLEMS OF REPRESENTATION OF RESULTS OPERATIVELY-SEARCH ACTIVITY THE BODIES OF PRELIMINARY INVESTIGATION The article examines the problems of representation of results operatively-search activity the bodies of preliminary investigation related to possible participation in criminal proceedings for certain categories of citizens and employees, as well as declassification of information constituting a state secret. Key words: operatively-search activity, results of operational-search activity, documentation, declassification of the results of investigative activities.

Оперативно-разыскная деятельность (далее – ОРД) является важнейшей составной частью правоохранительной сферы и ориентирована в первую очередь на противодействие таким сложным организационно-структурным формам преступности, как организованные преступные группы, преступные сообщества, преступные организации. Разделяя позицию многих авторов, мы считаем, что только в непосредственном тандеме с уголовным правом, уголовным процессом и криминалистикой ОРД сможет успешно решать данную задачу. В настоящее время следственная практика тяготеет к расширению практики использова-

102

ния в качестве доказательств результатов проведенных оперативно-разыскных мероприятий (далее – ОРМ), в том числе полученных в результате оперативно-разыскного обеспечения расследования. Суды, в свою очередь, также все чаще при вынесении приговоров опираются на доказательства, полученные в ходе осуществления ОРД. Вполне очевидно, что указанные обстоятельства требуют от руководителей оперативных подразделений и конкретных исполнителей нового, качественно иного подхода к организации ОРД в целях дальнейшего легитимного представления ее результатов органам предварительного следствия. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология Прежде чем перейти к проблемным вопросам представления результатов ОРД, необходимо понять, какая группа информации относится к данной категории сведений. Согласно п. 36.1 ст. 5 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации [6] к результатам ОРД относятся сведения, полученные в соответствии с Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности», о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления, лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших преступление и скрывшихся от органов дознания, следствия или суда. Как видим, данная трактовка во многом совпадает с содержанием сведений, полученных при реализации задач ОРД в процессе документирования преступных действий фигурантов. Тенденции оперативно-разыскной практики свидетельствуют о том, что информация, полученная в процессе документирования, должна в первую очередь оцениваться с учетом ее дальнейшего использования в интересах предварительного расследования и носить доказательственный характер после проверки на допустимость в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства (ст. 74–75, 81 УПК РФ). При этом норма ст. 89 УПК РФ запрещает использование результатов ОРД, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам. На данные обстоятельства указывает и п. 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 года № 8 [5], согласно которому результаты ОРМ, ограничивающих конституционные права граждан на тайну телефонных переговоров, переписки, почтовых, телеграфных и иных сообщений, а также неприкосновенность жилища, могут использоваться в качестве доказательств по уголовным делам только в случаях их предварительного судебного санкционирования, и последующей проверки следственными органами на допустимость в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства. В оперативно-разыскном законодательстве вопросу использования результатов ОРД также уделяется значительное внимание. Так, исходя из положений ст. 11 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» [1] результаты ОРД могут быть использованы для подготовки и осуществления следЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

ственных и судебных действий, проведения ОРМ по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию преступлений, выявлению и установлению лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших, а также для розыска лиц, скрывшихся от органов дознания, следствия и суда, уклоняющихся от исполнения наказания и без вести пропавших, имущества, подлежащего конфискации, для принятия решений о достоверности представленных государственным или муниципальным служащим либо гражданином, претендующим на должность судьи, предусмотренных федеральными законами сведений (ч. 1 ст. 11). Они могут служить поводом и основанием для возбуждения уголовного дела, представляться в орган дознания, следователю или в суд, в производстве которого находится уголовное дело или материалы проверки сообщения о преступлении, а также использоваться в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств, и в иных случаях, установленных Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности» (ч. 2 ст. 11). Специальная межведомственная Инструкция о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю и в суд (далее – инструкция) [2] определяет процедуру передачи результатов ОРД для их дальнейшего использования в уголовном судопроизводстве, при этом констатируя, что полученные в процессе ОРД результаты могут: – служить поводом и основанием для возбуждения уголовного дела; – быть использованы для подготовки и осуществления следственных и судебных действий, предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом РФ; – использоваться в доказывании по уголовным делам. Результаты ОРД, обеспечивающие каждое из указанных направлений, должны соответствовать определенным требованиям. Так, собранные в процессе документирования материалы, представляемые для рассмотрения вопроса о возбуждении уголовного дела, должны содержать необходимые и достаточные сведения, указывающие на признаки преступления, а именно:

103

Уголовное право и криминология – о времени, месте, признаках противоправного деяния; – обстоятельствах его обнаружения; – лице (лицах), его совершившем (в случае его (их) установления); – свидетелях и очевидцах деяния (если они установлены); – местонахождении предметов и документов, имеющих значение для следствия; – иных фактах и обстоятельствах, влияющих на принятие решения о возбуждении уголовного дела. В свою очередь, полученные материалы, представляемые для подготовки и осуществления процессуальных действий, должны содержать следующую информацию: – о местонахождении лиц, скрывающихся от органов предварительного расследования или суда, уклоняющихся от уголовного наказания; – лицах, осведомленных об обстоятельствах и фактах, представляющих процессуальный интерес; – возможных источниках доказательств; – имуществе, подлежащем конфискации; – иных обстоятельствах, способствующих определению объема и алгоритма проведения конкретных процессуальных действий, выбору оптимальной тактики их проведения, выработке наиболее эффективной методики расследования конкретного уголовного дела. Результаты ОРД, представляемые для использования в качестве доказательств по уголовным делам, должны удовлетворять требованиям Уголовно-процессуального кодекса РФ, предъявляемым к доказательствам в целом, а также содержать информацию, имеющую значение для установления всех обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу. Помимо этого, необходимо учитывать содержание и форму конкретных ОРМ, при проведении которых были получены предполагаемые доказательства, с целью дальнейшей возможности их проверки на легитимность процессуальными средствами. При этом, на наш взгляд, не является непреодолимым препятствием и негласный характер полученных в процессе документирования сведений, поскольку отдельные результаты ОРД, содержащие сведения, составляющие государственную тайну, могут рассекречиваться в установленном законом порядке и вовлекаться в уголовный процесс.

104

И здесь оперативные подразделения МВД России сталкиваются с рядом проблем, имеющих правовой, прикладной и чисто субъективный характер. В частности, в одной из научных работ нами достаточно подробно рассмотрены наиболее сложные вопросы критериев негласности ОРМ; применения правил конспирации; допуска к сведениям, составляющим государственную и иную охраняемую законом тайну, участников оперативно-разыскных правоотношений; полномочий руководителей и сотрудников оперативных подразделений; засекречивания и рассекречивания сведений, возникающих и используемых в области оперативно-разыскной деятельности, а также их носителей, включая решения судебных органов [7]. В то же время при представлении результатов ОРД в органы предварительного расследования и в суд возникают и иные проблемные аспекты. Так, в случае необходимости к участию в производстве процессуальных действий могут привлекаться лица, внедренные либо внедрявшиеся в организованные преступные формирования, штатные негласные сотрудники (далее – ШНС) оперативно-поисковых (далее – ОПП) и оперативно-технических подразделений (далее – ОТП) МВД России, а также лица, оказывающие содействие оперативным подразделениям органов внутренних дел на конфиденциальной основе. Безусловно, положения инструкции содержат требования обеспечения безопасности указанных категорий лиц, действующих в условиях конспирации и конфиденциальности, в соответствии с законодательством Российской Федерации [3; 4], однако на практике они почти всегда уклоняются от процессуального участия, мотивируя свой отказ в одном случае опасением за жизнь и здоровье, а в другом – невозможностью дальнейшего участия в оперативно-разыскных правоотношениях, исключением возможности прохождения службы в качестве ШНС или работы в качестве конфиденциально сотрудничающего лица. При этом существующие правовые, как и морально-этические рамки, не позволяют вовлекать данных лиц в уголовный процесс без их согласия. Другой проблемой является рассекречивание результатов проведения отдельных ОРМ. Инструкция в продолжение законодательства об ОРД и о государственной тайне закрепляет положение, ограничивающее свободу Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология представления результатов ОРД, которые содержат сведения об организации и тактике проведения оперативно-поисковых и оперативно-технических мероприятий, используемых при их проведении технических средствах, о ШНС оперативно-технических и оперативно-поисковых подразделений. В подобных случаях рассекречивание в обязательном порядке согласовывается с исполнителями соответствующих мероприятий и осуществляется в соответствии с требованиями, предъявляемыми к обращению со сведениями, составляющими государственную тайну. В такой ситуации сотрудники ОТП, как правило, не препятствуют рассекречиванию полученных в результате проведения оперативно-технических мероприятий данных. Это связано с тем, что они носят статичный дистанционный характер и не ставят под угрозу расшифровку организации и тактики их проведения, жизнь и здоровье сотрудников МВД России и иных лиц. Иначе обстоит дело с рассекречиванием содержания проведенных оперативно-поисковых мероприятий. Нередко их результаты включают в себя сведения, доказывающие активную преступную деятельность фигурантов, которые зафиксированы на различных типах носителей. Однако в связи с риском расшифровки законспирированных сотрудников ОПП, а также раскрытия организации и тактики проведения оперативно-поисковых мероприятий ОПП практически никогда не дают разрешение на рассекречивание подобных материалов, ограничивая их рамками оперативно-ориентирующего использования. В заключение необходимо отметить, что теория и практика ОРД в целом выработала единый механизм вовлечения своих результатов в процесс уголовного судопроизводст-

ва. По нашему мнению, в целях преодоления существующих ограничений субъектам ОРД уже на стадии подготовки ОРМ необходимо осуществлять выбор наиболее оптимальных путей решения поставленных оперативнотактических задач, а также привлекать к их реализации лиц и подразделения, результаты работы которых имеют уголовно-процессуальную (доказательную) перспективу. Представляется, что организация проведения оперативно-поисковых и оперативнотехнических мероприятий для указанной перспективы могла бы включать обязательное участие штатного (гласного) оперативного сотрудника ОПП или ОТП, способного впоследствии выступить в качестве, например, свидетеля (непосредственного очевидца тех или иных событий) как на предварительном следствии, так и в судебном разбирательстве, либо с аналогичной целью обеспечивать на этапе фиксации (документирования) планируемых к использованию в уголовном процессе результатов ОРД участие сотрудника иного оперативного подразделения МВД России, инициирующего проведение ОРМ в форме оперативно-поисковых или оперативнотехнических мероприятий. При этом, конечно, должны неукоснительно соблюдаться специальные принципы ОРД: конспирации, сочетания гласных и негласных методов и средств. Несомненно, подобные подходы в практике оперативных подразделений МВД России используются и в настоящее время, однако их широкое распространение, закрепление в ведомственных и межведомственных нормативных правовых актах, регламентирующих организацию и тактику ОРД органов внутренних дел, будет способствовать повышению эффективности борьбы с преступностью.

Литература

Bibliography

1. Об оперативно-розыскной деятельности: Федер. закон Рос. Федерации от 12 авг. 1995 г. № 144-ФЗ (в ред. от 06.07.2016 № 374ФЗ) // Рос. газ. 1995. 18 авг. 2. Об утверждении Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд: приказ МВД России / Минобороны России / ФСБ России / ФСО России / ФТС России / СВР России / ФСИН России / ФСКН России / СК России от 27 сент.

1. About operatively-search activity: Federal Law of the Russian Federation of 12 August 1995 № 144-FL (ed. from 06.07.2016 № 374-FL) // Russian newspaper. 1995. August 18. 2. About approval of the Instruction about the order of representation of results operatively-search activity the body of inquiry, investigator or the court: order of the interior Ministry of Russia / Ministry of defense of Russia, FSB of Russia, FSO of Russia / Federal customs service of Russia, SVR Russia / the Federal penitentiary service of Russia Federal

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

105

Уголовное право и криминология 2013 г. № 776/703/509/507/32/1820/42/535/398/ 68 // Рос. газ. 2013. 16 окт. 3. О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов: Федер. закон Рос. Федерации от 20 апр. 1995 г. № 45-ФЗ (в ред. от 07.02.2017 № 7-ФЗ) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1995. № 17. Ст. 1455. 4. О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства: Федер. закон Рос. Федерации от 20 авг. 2004 г. № 119-ФЗ (в ред. от 07.02.2017 № 7-ФЗ) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2004. № 34. Ст. 3534. 5. О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия: постановление Пленума Верховного Суда Рос. Федерации от 31 окт. 1995 г. № 8 (в ред. от 03.03.2015) // Рос. газ. 1995. 28 дек. 6. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (в ред. от 17.04.2017 № 73-ФЗ) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2001. № 52. Ч. 1. Ст. 4921. 7. Попандопуло Д. В. Проблемы защиты государственной тайны в оперативно-разыскной деятельности: моногр. Ростов н/Д, 2016.

106

drug control service of Russia / UK Russia from 27 September 2013 № 776/703/509/507/32/1820/42/ 535/398/68 // Russian newspaper. 2013. 16 October. 3. On state protection of judges, officials lawenforcement and controlling bodies: Federal Law of the Russian Federation of April 20, 1995 № 45-FL (ed. from 07.02.2017 № 7-FL) // Meeting of the legislation of the Russian Federation. 1995. № 17. Art. 1455. 4. On state protection of victims, witnesses and other participants in criminal proceedings: Federal Law of the Russian Federation of August 20, 2004 № 119-FL (ed. from 07.02.2017 № 7-FL) // Meeting of the legislation of the Russian Federation. 2004. № 34. Art. 3534. 5. About some questions of application by courts of the Russian Federation Constitution in the administration of justice: resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of 31 October 1995, № 8 (ed. from 03.03.2015) // Russian newspaper. 1995. 28 December. 6. Criminal procedure code of the Russian Federation of December 18, 2001 № 174-FL (ed. from 17.04.2017 № 73-FL) // Meeting of the legislation of the Russian Federation. 2001. № 52. Part 1. Art. 4921. 7. Popandopulo D. V. Problems of protection of state secrets in operational-investigative activity: monograph. Rostov-on-Don, 2016.

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология УДК 351.74 ББК 67.401

© 2017 ã. Ê. À. Êîð÷àãèíà, старший преподаватель кафедры административного права Ростовского юридического института МВД России кандидат юридических наук. E-mail: [email protected]

КОРРУПЦИЯ В ОРГАНАХ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ – ОДИН ИЗ ФАКТОРОВ ДЕСТАБИЛИЗАЦИИ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА В статье определена сущность понятия коррупции, рассмотрены вопросы, касающиеся обязанностей, ограничений, запретов, связанных со службой в органах внутренних дел, требований к служебному поведению, ответственности за коррупционные правонарушения, а также возможные последствия коррупционных проявлений в органах внутренних дел. Ключевые слова: законность, органы внутренних дел Российской Федерации, коррупция, противодействие коррупции, антикоррупционная модель поведения, ответственность за коррупционные правонарушения. K. A. Korchagina – Senior Lecturer, Department of Administrative Law, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, PhD in Law. CORRUPTION IN THE BODIES OF INTERNALAFFAIRS – ONE OFTHE FACTORS OF DESTABILIZATION OFTHE RUSSIAN SOCIETY The article lists the essence of the concept of corruption, addresses issues related to compliance, restrictions, prohibitions related to service in internal affairs bodies, requirements for official behavior, responsibility for corruption offenses, as well as possible consequences of corruption manifestations in the internal affairs bodies. Key words: Legality, internal affairs bodies of the Russian Federation, corruption, counteraction to corruption, the anti-corruption model of behavior, responsibility for corruption offenses.

Россия провозглашена действующей Конституцией Российской Федерации правовым государством (ст. 1) [1], то есть нормы права регулируют всю его деятельность и гарантируют реализацию прав и свобод человека, являются обязательными для тех, к кому они обращены. Нормы российского законодательства гарантируют защиту, в том числе и от неправомерных действий органов государственной власти и их должностных лиц, для которых основным принципом деятельности определена законность. Законность – правовая сущность специфики государственной службы, основополагающий принцип функционирования органов внутренних дел, определяющий условия для эффективного государственного управления и обеспечения его авторитетности. Организация эффективной работы по искоренению коррупционных проявлений, формирования антикоррупционной модели поведения сотрудников органов внутренних дел (далее – сотрудники) – одно из приоритетных направлений, обозначенных МВД России и государством в целом. Вопросы противодействия коррупции давно волнуют общество и стоят «во главе угла». Понятие «коррупция» произошло от латинского слова corruptio, означающего подкуп. Словари русского языка Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

дают следующее толкование рассматриваемого термина: моральное разложение должностных лиц и политиков, выражающееся в незаконном обогащении, взяточничестве, хищении [2]; соблазнение, развращение взятками (должностных лиц) [3]. Федеральный закон «О противодействии коррупции» [4] определяет рассматриваемое социально-правовое явление как злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами, а также совершение перечисленных деяний от имени или в интересах юридического лица. В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации [5] коррупция определена в качестве одной из угроз государственной и общественной безопасности, которая является препятствием устойчивому раз-

107

Уголовное право и криминология витию страны и реализации стратегических национальных приоритетов. Руководством нашего государства систематически уделяется внимание вопросам борьбы с коррупцией, что свидетельствует об актуальности, значимости такой работы. На протяжении нескольких лет указанная проблема входит в содержание Послания Президента Российской Федерации к парламенту – одного из важнейших документов, определяющих ключевые направления как внутренней, так и внешней политики страны. Так, например, в ежегодном Послании к Федеральному собранию (далее – ФС) на 2010 год Президент РФ Д. А. Медведев отметил: «Борьба с коррупцией должна вестись по всем направлениям: от совершенствования законодательства, работы правоохранительной и судебной систем – до воспитания в гражданах нетерпимости к любым, в том числе бытовым, проявлениям этого социального зла». В аналогичном послании к парламенту на 2013 год было подчеркнуто, что коррупция создает долгосрочные угрозы обществу, безопасности и целостности России. Президент РФ В. В. Путин в Послании ФС на 2016 год заострил внимание на вопросах противодействия коррупции, которые «действительно волнуют общество. Коррупция – препятствие для развития России». В Послании ФС на 2017 год В. В. Путин отдельно остановился на теме борьбы с коррупцией, отметив, что «в последние годы было немало громких дел в отношении чиновников муниципального, регионального, федерального уровня», при этом подчеркнув, что «абсолютное большинство государственных служащих – честные, порядочные люди, работающие на благо страны. Но ни должность, ни высокие связи, ни былые заслуги не могут быть прикрытием для нечистых на руку представителей власти». Следует отметить, что послания Президента РФ к парламенту, хотя и не являются обязательными для исполнения последним, а также не являются источником права, но все же учитываются Федеральным Собранием в его законодательной деятельности [6]. На коллегии Генеральной прокуратуры Российской Федерации в марте 2017 года глава государства акцентировал внимание на том, что «для того, чтобы обеспечить интересы граждан государства, самим нужно быть: а) кристально чистыми и б) эффективными – в борьбе с коррупцией и в борьбе с нарушениями закона в самом широком смысле этого слова». Коррупция в органах внутренних дел ведет к разрушительным социальным, нравственно-

108

этическим последствиям, регрессу демократических институтов. Дестабилизация основ прохождения службы в органах внутренних дел, снижение уровня социального доверия, дискредитация государственной власти в глазах граждан, подрыв патриотизма, угроза перспективам развития правового общества – возможные последствия коррупционных проявлений, что является недопустимым. Отметим, что МВД России особое значение придает деятельности по изучению общественного мнения (согласно Федеральному закону от 07.02.2011 ФЗ «О полиции» [7] мнение граждан является сегодня одним из основных критериев оценки деятельности полиции). Более подробно остановимся на социологической информации, представленной на официальном сайте МВД России [8]. В 2015 году в 130 населенных пунктах Всероссийским центром изучения общественного мнения (далее – ВЦИОМ) проведен опрос 1 600 человек, согласно которому уровень доверия к сотрудникам полиции с 2013 года достиг 46 %. В 2016 году ВЦИОМ представил итоги социологического исследования об изучении отношения граждан к полиции, которое показало, что 47 % опрошенных относятся к полицейским с недоверием. Вместе с тем граждане подвергались опросу относительно личности сотрудников органов внутренних дел, доверия к службе собственной безопасности в системе МВД России. В 2013 году 80 % респондентов выразили недоверие ведомственной системе противодействия коррупции среди сотрудников. В 2014 году 46 % респондентов отметили, что количество коррупционных проявлений среди сотрудников ГИБДД сократилось, 54 % – не заметили изменений или считают, что стало хуже; 58 % респондентов оценили уровень доверия к службе собственной безопасности МВД России как «низкий», 20 % – как «средний», 22 % – как «высокий»; 47 % – согласны с утверждением, что наличие службы собственной безопасности в системе МВД России способствует соблюдению законности сотрудниками, 45 % – не согласны и 8 % – затрудняются ответить. В 2016 году ряд респондентов сталкивались с противоправными действиями сотрудников полиции. Каждый десятый был свидетелем случаев грубого и бестактного обращения (11 %), использования служебного положения в личных целях (8 %). Также были отмечены случаи искажения фактов (7 %), взяток (6 %) и т. п. Однако, учитывая высокую степень латентности правонарушений коррупционной направленности, вести речь об Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология их точном количестве не представляется возможным. В качестве некоторых причин скрытности указанных правонарушений можно выделить следующие: наличие у сотрудников специальных знаний уголовно-процессуального, криминалистического характера, что позволяет оставаться в тени должностным лицам, придерживающимся коррупционной модели поведения. Вместе с тем коррупционные проявления в системе МВД России вытекают из состояния дисциплины и законности, укрепление которых необходимо рассматривать как основополагающий фактор искоренения коррупции, повышения эффективности управления системой МВД России, обеспечения результативности ее деятельности. Еще одной причиной латентности данных правонарушений служит деформация мышления граждан, которые, не желая «связываться» с сотрудниками, не веря в возможность применения к последним мер наказания, не сообщают об известных фактах нарушения закона в прокуратуру, подразделения собственной безопасности органов внутренних дел. Таким образом, значительную роль в противодействии коррупции играет не только воспитание антикоррупционной культуры сотрудников, повышение авторитета органов внутренних дел в обществе, но и участие самих граждан в данном процессе, искоренение стереотипов восприятия коррупции в коллективном сознании россиян относительно коррумпированности органов государственной власти (в том числе системы МВД России), терпимости к коррупции. Федеральный закон от 25.12.2008 № 273 определяет противодействие коррупции как деятельность органов государственной власти, органов местного самоуправления, институтов гражданского общества, организаций и физических лиц в пределах их полномочий: по профилактике коррупции (предупреждение коррупции, в том числе выявление и последующее устранение ее причин); борьбе с коррупцией (выявление, предупреждение, пресечение, раскрытие и расследование коррупционных правонарушений); минимизации и (или) ликвидации последствий коррупционных правонарушений. Понятие «профилактика» происходит от греческого слова prophylaktikos – предохранительный, в одном из толковых словарей русского языка определяется как совокупность предупредительных мероприятий, направленных на сохранение и укрепление нормального состояния, порядка. [9]. «Формирование системы профилактики и предупреждения Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

коррупционных и иных правонарушений среди сотрудников, направленной на укрепление служебной дисциплины и законности в служебных коллективах…» – цель реализации кадровой политики в системе МВД, обозначенная в Концепции кадровой политики МВД России на период до 2020 года. Считаем, что профилактические мероприятия первостепенно должны быть нацелены на формирование у сотрудников правомерного поведения и мотивации на недопустимость нарушения дисциплины, законности, создание для сотрудников условий для прохождения службы, правовой, социальной защищенности. Немалую роль в этом деле играет и поддержание морально-психологического климата в коллективах, а также индивидуальная работа, нацеленная на воспитательное воздействие не только на сотрудников, расположенных к совершению проступков, но и не допускающих их, а также молодых сотрудников, восстановленных на службе, переведенных из других подразделений. Требования по соблюдению дисциплины и законности при прохождении государственной службы – обязательное условие, нарушение которого является недопустимым. Сотрудники, являясь представителями государственной власти, имея и применяя большой объем властных полномочий, должны быть образцом неукоснительного соблюдения законности, обеспечивая правоохранительные задачи, обязаны выполнять должностные обязанности, процессуальные действия, предписанные законами и иными нормативными правовыми актами, соблюдать правовые запреты и ограничения. Федеральный закон от 30.11.2011 № 342 «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» закрепляет основные обязанности сотрудника, требования к служебному поведению, ограничения, запреты, связанные со службой в органах внутренних дел (ст. 12). На сотрудника распространяются ограничения, запреты и обязанности, установленные Федеральным законом от 25.12.2008 № 273, среди которых законодатель определил необходимость уведомления в порядке, установленном законодательством Российской Федерации о противодействии коррупции, о каждом случае обращения к нему каких-либо лиц в целях склонения к совершению коррупционного правонарушения. Дисциплинарный устав органов внутренних дел Российской Федера-

109

Уголовное право и криминология ции [10] также определяет необходимость соблюдения ограничений, обязанностей и запретов, требований о предотвращении или об урегулировании конфликта интересов и выполнения обязанностей, установленных в целях противодействия коррупции. Кроме того, можно расценивать как антикоррупционный барьер индивидуальные должностные регламенты (должностные инструкции), содержащие в себе права, обязанности и ответственность каждого сотрудника, которые разрабатываются в соответствии с законодательством о службе в органах внутренних дел [11]. Что касается антикоррупционных требований к сотрудникам, вытекающих из их правового статуса, эти предписания охватывают все элементы службы в органах внутренних дел, включая поступление на службу, назначение на должность, присвоение специального и квалификационного званий, перемещения по службе, а также ограничения и обязанности после завершения службы [12]. Предупреждение коррупционных проявлений в органах внутренних дел связано с необходимостью совершенствования системы отбора кадров на службу, а также института наставничества, законодательно установленных мер поощрения за добросовестное выполнение служебных обязанностей, достижение высоких результатов в служебной деятельности, за успешное выполнение задач повышенной сложности (ст. 48 Федерального закона от 30.11.2011 № 342), а также мер взыскания в случае нарушения сотрудниками дисциплины (ст. 50). Антикоррупционным барьером является установленная Федерального закона от 30.11.2011 № 342 (ст. 30) норма, предусматривающая возможность осуществления перевода сотрудника (в порядке ротации), непрерывно замещающего одну и ту же должность руководителя территориального органа федерального органа исполнительной власти в сфере внутренних дел в течение шести лет, на иную равнозначную должность. Вместе с тем законодательство Российской Федерации [13, 14] устанавливает правовые, организационные основы антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов (их проектов) в целях выявления в них коррупциогенных факторов и устранения последних. Указанными факторами являются положения нормативных правовых актов (их проектов), закрепляющие для правоприменителя необоснованно широкие пределы усмотрения или возможность необоснованного применения исключений из общих правил, а также

110

положения, содержащие неопределенные, трудновыполнимые и (или) обременительные требования к гражданам и организациям, создающие условия для проявления коррупции. Еще одним антикоррупционным барьером должны стать закрепленные нормами права механизмы, направленные на недопущение непотизма, фаворитизма, поскольку прием на службу в органах внутренних дел, назначение на руководящие должности необходимо осуществлять исходя из профессиональных и моральных качеств претендентов, однако зачастую должностные лица используют служебные возможности и личные связи для предоставления «своим людям» определенных должностей. Наличие данных негативных явлений в органах внутренних дел наносит ущерб интересам службы, препятствует здоровой конкуренции за руководящие должности. Однако за совершение этих действий сотрудниками ответственность в законодательстве не предусмотрена. Федеральным законом от 25.12.2008 № 273 в качестве одного из принципов противодействия коррупции выделяется неотвратимость ответственности за совершение коррупционных правонарушений (другими словами, одной из основополагающих правовых антикоррупционных мер является установление юридической ответственности). Федеральный закон от 25.12.2008 № 273 закрепляет, что граждане Российской Федерации, иностранные граждане и лица без гражданства за совершение данных правонарушений несут уголовную, административную, гражданско-правовую и дисциплинарную ответственность (перечисленные виды ответственности регламентируются отраслевыми нормативными правовыми актами). Однако проблемой видится отсутствие в законодательстве Российской Федерации единого категориально-понятийного аппарата, в частности общепринятого подхода к определению понятия «коррупционные правонарушения» («правонарушения коррупционной направленности») и их квалифицирующих признаков. В качестве примера коррупционных преступлений можно привести злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ [15]), получение взятки (ст. 290 УК РФ), дачу взятки (ст. 291 УК РФ), посредничество во взяточничестве (ст. 291.1 УК РФ), служебный подлог (ст. 292 УК РФ). В июле 2016 года в Уголовный кодекс Российской Федерации введена статья «Мелкое взяточничество» (ст. 291.2 УК РФ) [16]. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология Необходимо отметить, что законодателем недостаточно уделяется внимания развитию административного законодательства в данной сфере, в частности установлению административной ответственности за указанные правонарушения, которую необходимо рассматривать как эффективный механизм противодействия коррупции. В ст. 2.5 КоАП РФ [17] определено, что за административные правонарушения сотрудники, имеющие специальные звания, несут дисциплинарную ответственность, за исключением правонарушений, за совершение которых сотрудник несет административную ответственность на общих основаниях (например, правонарушения, посягающие на права граждан, против порядка управления, в области дорожного движения, в области таможенного дела и др.). К таким правонарушениям можно отнести связанные с использованием сотрудниками своего правового положения в корыстных интересах с причинением вреда интересам государственного управления (например, ст. 5.45 «Использование преимуществ должностного или служебного положения в период избирательной кампании, кампании референдума», ст. 15.14. «Нецелевое использование бюджетных средств» и др.). Поскольку составы коррупционных правонарушений закрепляются в разных главах Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, с целью их упорядочения в юридической литературе все чаще предлагается дополнить главу 17 КоАП РФ «Административные правонарушения, посягающие на институты государственной власти» составами

правонарушений коррупционной направленности, либо выделить в кодексе отдельную главу «Коррупционные правонарушения» [12; 18], что, по нашему мнению, является вполне обоснованным и целесообразным. Статьей 50.1 Федерального закона от 30.11.2011 № 342 предусматриваются взыскания за несоблюдение ограничений и запретов, требований о предотвращении или об урегулировании конфликта интересов и неисполнение обязанностей, установленных в целях противодействия коррупции. Статьей 51.1 данного закона регламентирован порядок наложения на сотрудников взысканий за указанные правонарушения. Одновременно в законе устанавливается возможность увольнения сотрудника со службы «в связи с утратой доверия» в случаях, предусмотренных ст. 82.1. Несмотря на принимаемые государством меры по совершенствованию законодательства о противодействии коррупции, нарушения дисциплины и законности, коррупционные проявления в органах внутренних дел остаются на достаточно высоком уровне, что обусловливает необходимость комплексного изучения проблем в данной сфере общественных отношений, совершенствование организационной и правовой работы в системе МВД России, реализации системных и последовательных мер, включающих повышение уровня ведомственного контроля, модернизацию системы профилактических мероприятий по укреплению дисциплины, законности, по противодействию коррупции, а также механизма их организации и проведения.

Литература

Bibliography

1. Конституция Российской Федерации: принята всенар. голос. 12 дек. 1993 г. URL: http://www.consultant.ru/ 2. Толковый словарь русского языка / под ред. С. И. Ожегова. М., 1990. 3. Толковый словарь русского языка / под ред. Д. Н. Ушакова: в 4 т. М., 1935–1940. 4. О противодействии коррупции: Федер. закон Рос. Федерации от 25.12.2008 № 273-ФЗ. URL: http://www.consultant.ru/ 5. О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации: Указ Президента Рос. Федерации от 31.12.2015 № 683. URL: http://www.consultant.ru/ 6. Туровская В. А., Корчагина К. А. Исполнение посланий Президента Российской Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

1. The Constitution of the Russian Federation: adopted by popular vote on December 12, 1993. URL: http://www.consultant.ru/ 2. Explanatory dictionary of Russian language / ed. by S. I. Ozhegova. Moscow, 1990. 3. Explanatory dictionary of Russian language / ed. by D. N. Ushakov: in 4 Vol. Moscow, 1935– 1940. 4. On Counteracting Corruption: Federal Law of the Russian Federation № 273-FL of 25.12.2008. URL: http://www.consultant.ru/ 5. On the Strategy of National Security of the Russian Federation: decree of the President of the Russian Federation of December 31, 2015 № 683. URL: http://www.consultant.ru/ 6. Turovskaya V. A., Korchagina K. A. Execu-

111

Уголовное право и криминология Федерации к парламенту как способ зарождения новых гарантий защиты прав хозяйствующих субъектов при осуществлении государственного контроля и надзора // Рос. юстиция. 2016. № 1. 7. О полиции: Федер. закон Рос. Федерации от 07.02.2011 № 3-ФЗ. URL: http://www. consultant.ru/ 8. Официальный сайт МВД России. URL: https://мвд.рф 9. Новый словарь русского языка / под ред. Т. Ф. Ефремовой. М., 2000. 10. О Дисциплинарном уставе органов внутренних дел Российской Федерации: Указ Президента Рос. Федерации от 14.10.2012 № 1377 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 22.10.2012. № 43. Ст. 5808. 11. Об утверждении Порядка разработки и утверждения должностных регламентов (должностных инструкций) и их примерной формы: приказ МВД России от 25.09.2012 № 886 (в ред. от 14.11.2016). URL:http://www.consultant.ru/ 12. Служебная дисциплина и формирование антикоррупционного поведения сотрудников органов внутренних дел: учеб. пособие / под ред. С. Н. Бочарова, С. В. Иванцова. М., 2016. 13. Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов: Федер. закон Рос. Федерации от 17.07.2009 № 172-ФЗ. URL: http://www.consultant.ru/ 14. Об организации проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов в системе МВД России (вместе с Положением об организации проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов в центральном аппарате МВД России: приказ МВД России от 24.02.2012 № 120. URL: http://www.consultant.ru/ 15. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ. URL: http://www. consultant.ru/ 16. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Федер. закон Рос. Федерации от 03.07.2016 № 324-ФЗ. URL: http://www.consultant.ru/ 17. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ. URL: http://www.consultant.ru/ 18. Спектор Е. И. Коррупционные правонарушения: проблемные вопросы юридической квалификации // Журн. рос. права. 2015. № 8.

112

tion of the messages of the President of the Russian Federation to the Parliament as a way of creating new guarantees for the protection of the rights of an economic entity when planning control over supervision // Russian Justice. 2016. № 1. 7. On police: Federal Law of the Russian Federation of 07.02.2011 № 3-FL. URL: http://www. consultant.ru/ 8. Official website of the Ministry of Internal Affairs of Russia. URL: https: //www.rf 9. New Dictionary of Russian / ed. by T. F. Ephremova. Moscow, 2000. 10. On Disciplinary Regulations of the Internal Affairs of the Russian Federation: decree of the President of the Russian Federation of 14.10.2012 № 1377 // Collection of Legislation of the Russian Federation. 22.10.2012. № 43. Art. 5808. 11. On Approving the Procedure for the Development and Approval of Job Regulations (Job Instructions) and Their Approximate Form: order of the Ministry of Internal Affairs of Russia № 886 of September 25, 2012 (edited on November 14, 2016). URL: http: //www.consultant.ru/ 12. Service discipline and the formation of anticorruption behavior of internal Affairs bodies: textbook / ed. by S. N. Bocharov, S. V. Ivantsova. Moscow, 2016. 13. Acts and Draft Normative Legal Acts: Federal Law of the Russian Federation On Anti-Corruption Examination of Regulatory Legal of 17.07.2009 № 172-FL. URL: http: //www.consultant.ru/ 14. On the Organization of Anticorruption Examination of Normative Legal Acts and Draft Normative Legal Acts in the System of the Ministry of Internal Affairs of Russia: order № 120 of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation of February 24, 2012 (together with the Regulation on the Organization of Anticorruption Examination of Regulatory Legal Acts and Draft Normative Legal Acts in the Central Office of the Ministry of Internal Affairs Russia). URL: http: //www.consultant.ru/ 15. The Criminal Code of June 13, 1996 № 63-FL. URL: http: //www.consultant.ru/ 16. On Amendments to the Criminal Code of the Russian Federation and the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation: Federal Law of the Russian Federation of 03.07.2016 № 324-FL. URL: http://www.consultant.ru/ 17. Code of the Russian Federation on Administrative Offenses of 30.12.2001 № 195-FL. URL:http://www.consultant.ru/ 18. Spector E. I. Corruption offenses: problematic issues of legal qualification // Journal of Russian Law. 2015. № 8. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология УДК 343.983.2 ББК 67.73

© 2017 ã. C. Â. Áóãàåâñêèé, преподаватель кафедры криминалистики и оперативно-разыскной деятельности Ростовского юридического института МВД России. Тел.: 8 (863) 207-86-25.

Â. Â. Îñÿê, заместитель начальника кафедры криминалистики и оперативно-разыскной деятельности Ростовского юридического института МВД России кандидат юридических наук. E-mail: [email protected]

ПРОБЛЕМЫ ИДЕНТИФИКАЦИИ ГИЛЬЗ ОГНЕСТРЕЛЬНОГО ОРУЖИЯ ОГРАНИЧЕННОГО ПОРАЖЕНИЯ, ИЗЪЯТЫХ В ХОДЕ ОСМОТРА МЕСТА ПРОИСШЕСТВИЯ Статья посвящена проблемам обнаружения, визуализации, восприятия, оценки и использования комплекса общих и частных индивидуализирующих признаков от частей и деталей огнестрельного оружия ограниченного поражения, отображающихся на поверхности корпуса гильзы при производстве выстрелов, специфике проведения идентификации (установления тождества) конкретного экземпляра оружия, из которого гильза стреляна. Авторами также исследуются этапы идентификационного экспертного исследования. Ключевые слова: идентификация, оружие, осмотр, отождествляемый, отождествляющий, след, признак, гильза. S. V. Bugaevskiy – Lecturer, Department of Criminalistics and Operational-Investigative Activities, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation. V. V. Osyak – Deputy Head, Department of Criminalistics and Operational-Investigative Activities, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, PhD in Law. THE PROBLEM OF IDENTIFYING CARTRIDGE CASES OF FIREARMS LIMITED DESTRUCTION, SEIZED DURING THE INSPECTION THE SCENE

The article is devoted to problems of detection, visualization, perception, evaluation and use of a combination of public and private, individuals-lysing characteristics of parts and components of firearms limited lesions that appear on the surface of the body liner in the production shots, the specifics of the identification (it is established the identity) of a specific instance of the weapon from which the cartridge case by Liang. The authors also investigated the stages of identification expert research. Key words: identification, weapon, inspection, tozhdestva my, identify, trace, sign, sleeve. В последнее время наряду с боевым, охотничьим и самодельным огнестрельным оружием при совершении преступлений часто применяется огнестрельное оружие ограниченного поражения, разрешенное к обороту на территории Российской Федерации [1]. Теоретической основой идентификации данного типа огнестрельного оружия по гильзам является общая теория криминалистической идентификации. Исследованием вопросов криминалистической идентификации огнестрельного оружия в разные годы занимались такие ученые, как С. М. Потапов, В. Я. Колдин, А. Н. Винберг, Б. М. Комаринец, В. Ф. Черваков, И. А. Чулков, С. Д. Кустанович, А. И. Устинов, Б. Н. Еременко, М. Б. Дворянский и многие другие [2; 3; 4]. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Применительно к отождествлению оружия по стреляной гильзе необходимо назвать следующие объекты криминалистической идентификации. Отождествляемым объектом является оружие. Отождествляющим объектом – гильза со следами применения оружия. При этом необходимо отметить, что отождествляется оружие целиком, а не его отдельные детали, оставляющие следы на гильзе. Если же след образован легко заменяемой деталью (ударник, магазин), то следует вести речь об отождествлении этой детали. Каждый экземпляр оружия индивидуален, несмотря на серийное производство и строгие допуски в его изготовлении, что связано с различными технологическими допусками

113

Уголовное право и криминология и характером эксплуатации конкретного экземпляра оружия. При микроскопическом исследовании следов на поверхности исследуемых гильз с достаточным увеличением следов взаимодействия с частями и деталями огнестрельного оружия можно установить индивидуальные особенности конкретного экземпляра оружия. Измерением удается установить не только отклонения в размерах деталей: зацепа-выбрасывателя, бойка, отражателя, а также особенности поверхности деталей, отображающихся в следах в виде различных комплексов общих и частных признаков, которые присущи конкретному экземпляру оружия. Поэтому огнестрельное оружие ограниченного поражения, его детали оставляют на гильзе идентификационный комплекс следов, состоящий из общих и частных признаков, их отражающих и обусловливающих возможность отождествления оружия – его систему и конкретный экземпляр. Рассмотрим эти признаки. К общим признакам оружия относят признаки, характеризующие конструктивные особенности деталей его вида, типа, системы, модели. Общими признаками оружия также будут являться форма, размеры и размещение следов бойка, зацепа-выбрасывателя, отражателя, патронного упора, их расположение и взаиморасположение на гильзе, угол между ними. К индивидуальным признакам относятся особенности строения поверхностей (граней) и ребер следообразующих деталей, создающие при контакте индивидуальный рельеф поверхности. Детали оружия, образующие следы на гильзах, как и все предметы материального мира, изменчивы. Они изнашиваются в процессе эксплуатации оружия, под воздействием различных механических факторов, условий хранения оружия (влажность, химическая среда и т. п.). Вместе с тем детали оружия относительно устойчивы и длительное время сохраняют те особенности, которые отражаются в следах. Это обусловлено тем, что изготавливаются следообразующие детали оружия из высокопрочных материалов. Современные исследования устойчивости признаков в следах от разных деталей показывают значительную износоустойчивость микрорельефа деталей, оставляющих следы на гильзах. Поэтому частные признаки в сле-

114

дах от данных деталей обладают большой устойчивостью. Это позволяет отождествлять огнестрельное оружие ограниченного поражения [4]. Поверхность гильз или их элементов, чаще дна, изготавливаемых из «мягких» металлов латуни меди, мельхиора, гораздо более пластична и легко воспринимает форму размеры и мельчайшие особенности следообразующих поверхностей деталей оружия в следах деталей. Гильзы изготавливаются из малоуглеродистой стали. Сверху они плакируются различным томпаком для создания антикоррозийного покрытия, за счет чего также приобретают хорошие следовоспринимающие свойства. Капсюли гильз изготавливаются из латуни, меди и очень редко – из малоуглеродистой стали. Таким образом, эти свойства следообразующих деталей огнестрельного оружия ограниченного поражения как индивидуальность и относительная устойчивость их внешнего строения наряду с особенностями механизма следообразования, обеспечивающего возможность отображения целого комплекса следов на гильзах, являются основными предпосылками успешной идентификации огнестрельного оружия, ограниченного по следам на гильзах. Механизм образования следов оружия на гильзах относительно стабилен и достаточно изучен. Он обусловлен особенностями конструкции экземпляра оружия и взаимодействием его деталей. Следует отметить, что определенные сложности в образовании следов связаны с комплексом условий, в который входят: допуски в навеске метательного заряда (пороха) патрона, изношенность деталей огнестрельного оружия ограниченного поражения, особенности материала гильзы, состояние оружия. Это приводит к определенным вариациям в отображении отдельных деталей в следах на гильзе, что в свою очередь обязательно должно учитываться в процессе экспертного исследования [5]. Чем сложнее в конструктивном исполнении оружие, тем с большим количеством его деталей взаимодействует патрон и, следовательно, тем больше и сложнее комплекс следов, обнаруживаемых экспертом на стреляной в нем гильзе. Следы оружия на гильзе остаются в процессе снаряжения патронами магазина, при заряжании оружия, при выстреле и извлечении стреляной гильзы. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология Механизм образования следов на гильзах целесообразно рассматривать в такой последовательности: 1) образование следов при помещении и извлечении патрона в (из) магазин(а); 2) образование следов при досылании патрона в патронник; 3) образование следов при выстреле; 4) образование следов при извлечении стреляной гильзы (патрона со следами осечки) [6]. 1. Образование следов при снаряжении патрона в магазин. При помещении в магазин первого патрона его гильза взаимодействует с подавателем и загибами магазина. От этих деталей образуются следы скольжения на ребре шляпки и корпусе гильзы с направлением трасс от донышка к дульцу. На гильзе каждого последующего патрона образуются следы только от загиба магазина. При этом на всех патронах, кроме последнего, образуются дополнительные следы скольжения от ребер гильз предыдущих патронов в направлении трасс от дульца к донышку. Данные следы располагаются между следами от загиба магазина, зачастую не по всей длине корпуса гильзы, а фрагментами. Такие следы нужно выделять среди других следов. Когда нет следов от загибов магазина, это может свидетельствовать о том, что, вероятно, патрон помещался в патронник рукой [7]. 2. Образование следов при досылании патрона в патронник. При досылании патрона в патронник в магазинном оружии образуются следы скольжения от следующих деталей: – нижней грани затвора, расположенного между следами от загиба магазина с направлением трасс от дульца к донышку; – загиба магазина (продольные или дугообразные трассы от дульца к донышку); – патронного ввода (трассы от дульца к донышку); – казенного среза ствола (трассы от дульца к донышку, статические следы на фланце); – дефектов патронника (трассы от дульца к донышку); – зацепа выбрасывателя или гильзодержателя. На последнем этапе досылания патрона в патронник зацеп выбрасывателя ударяется о дно гильзы, оставляя статический след-вмятину, затем, приподнимаясь, скользит по ребру дна, образуя на нем след скольжения, и Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

попадает в кольцевую проточку, оставляя статический след на ее дне. По наличию на краю гильзы статического следа-вмятины от досылателя можно судить о том, как (рукой или затвором) досылался патрон в патронник, а также (по расположению следа) где именно располагался патрон в двух рядном магазине и от какого загиба магазина оставлен след. Иногда, при резком досылании затвора в переднее положение, на дне гильзы и капсюле образуются статические следы от крупных дефектов (выступов) патронного упора. 3. Образование следов при выстреле. При ударе бойка по капсюлю (по краю дна у фланца гильзы патрона кольцевого воспламенения) образуется статический и динамический объемные следы-вмятины. Для оружия определенной модели след бойка специфичен и может отличаться по следующим признакам: – форме (круговая, овальная, квадратная, прямоугольная и т. п.); – размерам (глубина, диаметр либо разные размеры сторон); – местоположению (в центре, вверху, сбоку и т. п.); – характеру отображения признаков (статический либо динамический). Пороховые газы, образовавшиеся при сгорании пороха, давят на внутреннюю поверхность гильзы, прижимая гильзу к поверхности патронника и патронному упору. В этом момент образуются статические следы от дефектов поверхности патронника, а также конструктивных особенностей патронника (вмятины) и выступы на корпусе гильзы. 4. Образование следов при извлечении стреляной гильзы. При извлечении гильзы использованного при выстреле патрона вместе с отходящим назад затвором зацеп выбрасывателя извлекает гильзу из патронника, образуя при этом статические следы на внутренней поверхности фланца или в кольцевой проточке и динамические (трассы) на ребре фланца (проточке). Дефекты патронника при извлечении гильзы отображаются в виде трасс, идущих от донышка к дульцу. При встрече дна гильзы с отражателем образуется статический след у края дна. При этом он редко соответствует действительной форме отражателя. Размеры его также варьируются.

115

Уголовное право и криминология У оружия некоторых моделей отражатель может отсутствовать, либо оружие имеет два отражателя. Ударяясь об отражатель, гильза вылетает в окно затвора (кожуха-затвора), образуя следы в виде «трасс». Также гильза контактирует с загибом магазина, который образует на ней след, часто в виде «веера» («метелочки»). Особенностью образования следов на гильзах является и то, что они остаются от некоторых деталей оружия. Поэтому механизм следообразования относительно постоянен. Следы располагаются в определенных деталями местах – в местах контакта с гильзой. Одни следы являются более информативными, а другие – менее информативными. Это связано с особенностями механизма образования следов. Признаками, отражающими модель оружия, помимо размеров следов, являются геометрические углы между следами (угол), между следами отражателя и зацепа выбрасывателя. Идентификационная ценность следов деталей оружия во многом зависит от распространенности в практике оружия, его состояния, механизма образования следов и достаточности трасологических характеристик следов. Большая распространенность таких следов как след бойка, патронного упора, зацепа выбрасывателя, отражателя, загибов магазина, приводит к тому, что первая группа следов чаще применяется для идентификации оружия по стреляной гильзе [8]. Идентификационная значимость зависит от состояния оружия. Экспертной практике известно много случаев, когда в следах бойка не отображаются частные признаки. Это объясняется тщательностью обработки, высокоустойчивыми свойствами металла к износу деталей. В этом случае возникает необходимость последовательного перехода к исследованию следа патронного упора, следа зацепа выбрасывателя и отражателя. Одна из групп следов должна содержать идентификационный комплекс признаков. Если же и эти следы не будут содержать достаточного идентификационного комплекса признаков, то необходимо тщательно исследовать (в соответствии с конструктивными особенностями оружия) следы внутренней части затвора, загибов магазина. Идентификация огнестрельного оружия ограниченного поражения по стреляной гильзе представляет собой сложный исследова-

116

тельский экспертный процесс, каждый этап которого необходим для обоснованного вывода о наличии или отсутствии тождества в установленных следах. Признанная методика экспертного идентификационного исследования состоит из таких этапов, как: 1) предварительное исследование объектов; 2) раздельное исследование объектов, представляющее собой детальное исследование каждого из поступивших на экспертизу объектов; 3) экспертный эксперимент (при поступлении гильз и оружия); 4) сравнительное исследование; 5) оценка результатов исследования и формулирование выводов. В ходе предварительного осмотра иногда появляется необходимость в специальной подготовке гильзы для исследования. В основном это касается корродированных, загрязненных и подвергшихся термическому воздействию гильз [9]. Так, гильзы, изъятые из сгоревшей машины, например, могут быть отмыты теплой водой и 5-процентным раствором щавелевой кислоты. Антикоррозийный лак, которым может быть покрыт капсюль, удаляется ватным тампоном, смоченным ацетоном либо другим растворителем. При этом необходимо соблюдать меры предосторожности по отношению к следам и материалу изготовления гильзы и капсюля. Если внутри следа бойка имеется грунт, часто смешанный с ружейным маслом, это наслоение удаляется заточенной спичкой с ватной намоткой или кусочком чистой ткани (бязи, марли). В дальнейшем на основании комплекса выявленных в следах общих и частных признаков делается вывод о пригодности всех следов (либо группы следов или отдельного следа) к идентификации по ним группы или экземпляра оружия ограниченного поражения, в котором была стреляна гильза. В случае когда на исследование представлено несколько гильз, каждая из них исследуется детально. Экспертный эксперимент проводится в том случае, если на исследование поступает две группы объектов – идентифицирующие и идентифицируемые, то есть наряду с гильзой, изъятой с места происшествия, представлено и проверяемое оружие. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология Эксперимент проводится в определенной последовательности. Сначала тщательно осматривается оружие и боеприпасы для отстрела. Желательно, чтобы у эксперта в распоряжении были боеприпасы, аналогичные по материалу, качеству, типу снаряжения, заводу-изготовителю, с гильзами, которые представлены на экспертизу либо исследование. Отстрел производят в безопасном месте (тир, отстрелочная) с соблюдением правил техники безопасности (соответствующих мер предосторожности). Затем следы на экспериментальных гильзах, разумеется одноименные, исследуются на предмет выявления в них общих и частных признаков, их наличия, устойчивости отображения и закономерности их образования, после чего делается вывод о достаточности (либо недостаточности) этих признаков для криминалистического сравнения. При этом для сравнения, как правило, выбираются гильзы с наиболее ярким, устойчивым и информативно полным комплексом следов. 5. Сравнительное исследование. Сравнительное изучение следов на гильзах проводится способами сопоставления, совмещения или наложения, с использованием оптического или цифрового оборудования. Сначала сравниваются визуально, а также микроскопически общие признаки следов: их форма, размеры, место расположения и взаиморасположение, характер, степень выраженности и особенности образования. Затем сравниваются частные признаки деталей, отобразившиеся в следах: особенности микрорельефа (валики – бороздки, их размеры, форма, место и взаиморасположение, а также выступы и углубления в статических следах и трасс в динамических). В зависимости от характера сравниваемых следов выбирается тот или иной способ сравнения. Динамические следы сравнивают способом оптического совмещения трасс на сравнительном микроскопе. Статические следы сравнивают способами сопоставления или наложения. 6. Оценка результатов исследования и формулирование выводов. На этом этапе оцениваются результаты всего исследования, устанавливается индивидуальность, устойчивость и достаточность комплекса совпадающих (различающихся) общих и частных признаков, значимых для вывода о наличии (или отсутствии) тождества. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

При положительном выводе оцениваются и объясняются не только выявленные совпадения, но и различия, чем они вызваны, а также степень их влияния на вывод [10]. В заключение считаем необходимым обозначить основные проблемы, возникающие при идентификации данного типа огнестрельного оружия. Так, в последнее время отечественная и зарубежная промышленность заполнила данный сегмент рынка оружия большим количеством различных моделей, что стало одной из основных проблем при установлении модели оружия с целью его идентификации. Прежде всего, это отсутствие в распоряжении экспертов достоверной справочной литературы по огнестрельному оружию ограниченного поражения, разрешенного к обороту на территории Российской Федерации, в которой подробно бы рассматривался механизм следообразования, а также размеры, форма, расположение и взаиморасположение следов оружия на гильзе. Для решения проблем раскрытия и расследования преступлений, связанных с применением огнестрельного оружия ограниченного поражения, Ростовская область пошла по пути отстрела каждого экземпляра огнестрельного оружия ограниченного поражения, находящегося в личном пользовании. Отстрел производится уполномоченными сотрудниками с последующим направлением гильз, полученных в результате экспериментального отстрела, в ЭКЦ ГУ МВД России по Ростовской области. Экспериментально стреляные гильзы тщательно изучаются в баллистической лаборатории отдела криминалистических экспертиз ЭКЦ, из них формируется массив гильзотеки «травматического оружия». Изучаются следы каждой модели. Необходимо отметить, что гильзы, стреляные в огнестрельном оружии ограниченного поражения, изъятые в ходе осмотра места происшествия, также ставятся на криминалистический учет. После постановки на учет определяется тип, вид, модель оружия, из которого они были стреляны. По предоставлении соответствующего оружия проводится сравнительное исследование, в ходе проведения которого при наличии комплекса идентифицирующих признаков устанавливается конкретный экземпляр оружия, использованного при совершении преступления.

117

Уголовное право и криминология Следует учитывать также и то, что на отдельных гильзах может не отобразиться след отражателя, это затрудняет установление модели оружия ограниченного поражения, из которого гильзы были стреляны. Ввиду того, что на сегодняшний день на российский рынок в продажу поступает большое количество различных моделей травматического оружия иностранного производства, не всегда в распоряжении эксперта име-

ются соответствующие им патроны для проведения экспериментальных отстрелов и получения образцов для сравнительного исследования. В этих случаях, на наш взгляд, наиболее целесообразна общая проверка гильз по всему массиву гильзотеки оружия ограниченного поражения, что, к сожалению, значительно увеличивает сроки раскрытия совершенного преступления.

Литература

Bibliography

1. Об оружии: Федеральный закон Рос. Федерации от 13.12.1996 г. № 150-ФЗ: принят Гос. Думой Федер. Собр. Рос. Федерации 13 нояб. 1996 г. URL: http://consultant.ru 2. Комаринец Б. М. Судебно-баллистическая экспертиза. М., 1974. Вып. 1. 3. Плескачевский В. М. Осмотр места происшествия по делам, связанным с применением огнестрельного оружия. М., 2002. 4. Чулков И. А. Отождествление огнестрельного оружия по следам на гильзах. Волгоград, 2004. 5. Лесников В. А. Криминалистическое исследование «газошумовых» пистолетов, револьверов и патронов к ним. М., 2005. 6. Ермоленко Б. Н. Теоретические и методические проблемы судебной баллистики. Киев, 1976. 7. Ищенко Е. П. Получение розыскной информации в ходе предварительного исследования следов преступления. М., 2006. 8. Плескачевский В. М. Судебно-баллистические экспертные исследования на месте происшествия // Вопр. судеб. экспертизы. М., 2004. Вып. 17. 9. Стальмахов А. В., Сумарока А. М., Егоров А. Г., Сухарев А. Г. Судебная баллистика и судебно-баллистическая экспертиза: учеб. Саратов, 2006. 10. Типовые экспертные методики исследования вещественных доказательств. М., 2010. Ч. 1.

1. On weapons. Federal Law of the Russian Federation № 150-FL: аdopted by State Duma of the Federal assembly of the Russian Federation on November 13, 1996. URL: http://consultant.ru 2. Camarines B. M. Forensic ballistic examination. Moscow, 1974. Vol. 1. 3. Pleskachevsky V. M. Inspection of the scene in cases involving the use of firearms. Moscow, 2002. 4. Chulkov I. A. Tozhdestva-tion of firearms marks on cartridge cases. Volgograd, 2004. 5. Lesnikov V. A. Forensic investigation «hatsumode» pistols, revolvers and ammunition to them. Moscow, 2005. 6. Ermolenko B. N. Theoretical and methodical problems of judicial ballistics. Kiev, 1976. 7. Ishchenko E. P. Obtaining of investigative information during the preliminary study traces of the crime. Moscow, 2006. 8. Pleskachevsky V. M. Forensic ballistic expert studies on the scene // Issues of judicial review. Moscow, 2004. Vol. 17. 9. Stalmakhov A. V., Sumaroka A. M., Egorov A. G., Sukharev A. G. Fates-Naya ballistics and forensic ballistic examination: textbook. Saratov, 2006. 10. Model expert methodology research evidence. Moscow, 2010. Part 1.

118

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология УДК 343.97 ББК 67

© 2017 ã. Í. À. Âàêóëåíêî, заместитель начальника кафедры уголовного права и криминологии Ростовского юридического института МВД России кандидат юридических наук. E-mail: [email protected]

ФАКТОРЫ, ДЕТЕРМИНИРУЮЩИЕ РЕЦИДИВНУЮ ПРЕСТУПНОСТЬ В статье анализируются криминологически значимые факторы, детерминирующие рецидивную преступность. Предполагается, что рост рецидива является свидетельством явного неблагополучия в сфере борьбы с рецидивной преступностью и требует повышения эффективности предупредительной деятельности. Ключевые слова: рецидив, степень общественной опасности, экономический кризис, пенитенциарные учреждения, криминальный опыт. N. A. Vakulenko – Deputy head, Department of Criminal Law and Criminology, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, PhD in Law. FACTORS DETERMINING RECIDIVISM The article examines criminological significant factors determining repeat offending. It is assumed that a growth relapse is evidence of apparent distress in the fight against recidivism and requires increased efficiency of preventive activities. Key words: recurrence, degree of public danger, the economic crisis of the penitentiary institutions, criminal experience.

Проблема преступности в настоящее время остается актуальной, как и много веков назад. Еще большее значение она приобретает, когда речь идет о лицах, которые ранее уже совершали преступления. «Рецидивист, ввиду стойкости его антиобщественных установок, своим поведением оказывает негативное влияние на неустойчивых лиц, что способствует распространению криминальной субкультуры и стимулирует самовоспроизводство преступности» [6]. Латинское слово recidivus означает «повторение, возобновление, возвращение явления». «Рецидивную преступность составляют те преступления, которые совершены лицами, ранее уже привлекавшимися к уголовной ответственности» [13]. Безусловно, если говорить о легальном (уголовно-правовом) рецидиве, то следует учитывать лишь те преступления, которые были совершены лицом, ранее судимым. Кроме того, эта судимость должна быть действующей, то есть не являться снятой или погашенной. В рамках данной статьи уместнее рассматривать рецидив с фактической (криминологической) точки зрения, когда под ним понимается любой факт совершения преступления независимо от того, имеет ли лицо, его совершившее, судимость, снята она или погашена, привлеЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

калось данное лицо к уголовной ответственности или нет. Следует подчеркнуть, что для деятельности по предупреждению преступлений особую значимость приобретает именно фактический (криминологический) рецидив. В связи с этим нельзя не согласиться с мнением В. В. Смирнова о том, что «фактический (криминологический) рецидив, включающий в себя всю совокупность повторно или неоднократно совершенных преступлений, более полно характеризует устойчивость преступной деятельности» [7]. В этом плане справедливым является утверждение Е. В. Наумова: «Рецидивная преступность – наиболее опасный, действительно угрожающий национальной безопасности криминальный феномен, вызывающий обоснованное беспокойство государства, объективно требующий особого правоохранительного внимания и превентивного контроля» [2]. Обращает на себя внимание повышенная степень общественной опасности, исходящей как от самих таких преступлений, так и от лиц, их совершивших. Это значит, что реализуемые меры законодательства не являются эффективными, меры борьбы не оказывают должного воздействия, а работу правоохранительных органов и учреж-

119

Уголовное право и криминология дений, исполняющих наказания, нельзя признать удовлетворительной. Подтверждением этому служат не только отрицательные количественные показатели рецидивной преступности последних лет, но и ухудшение ее качественных характеристик. Возросли дерзость и жестокость преступников, уровень их организованности и профессионализма, возможности сокрытия следов и т. д. Наблюдается также снижение возраста субъектов рецидивной преступности. Обратимся к статистическим показателям прошлых лет и сегодняшних дней. До 90-х годов XX века рецидив проявлял завидную устойчивость (составлял 20–25 % от общего числа преступлений). До 1993 года эта цифра достигла 30 % (в некоторых регионах – 40– 45 %). За 1994 год она выросла еще на 10 % (в фактическом выражении – более 307 тыс. осужденных из 896,7 тыс. осужденных к лишению свободы) [1, с. 78].

За 2008–2016 годы в России количество преступлений, совершаемых лицами, ранее совершавшими преступления, возросло с 521 522 до 674 935 (29,4 %). Что касается преступлений, совершенных лицами, которые были ранее судимы, то здесь динамика носит «плавающий» характер. Наименьшее значение показателей мы наблюдаем в 2011 году (405 891), наибольшее – в 2012 году (433 417), затем они ежегодно незначительно снижаются (2016 год – 359 171 – 20,7 %). В Южном федеральном округе тенденция роста числа таких преступлений также является отрицательной. С 2012 по 2016 год их количество выросло с 44 298 до 64 699 (46,1 %). Ситуация в Ростовской области в этом смысле также не является благополучной. Количество данных преступлений за указанный период увеличилось с 9 634 до 17 776 (84,5 %). При этом доля преступлений, совершаемых лицами, ранее судимыми, увеличилась с 7 173 (2011 год) до 10 280 (2016 год) (43,3 %).

2016

2015

2014

2013

2012

2011

2010

2009

2008

Годы

Преступления, совершаемые лицами, ранее совершавшими преступления, в том числе ранее судимыми (2008–2016 годы) [10]

120

Регионы Россия Ростовская область Южный федеральный округ Россия Ростовская область Южный федеральный округ Россия Ростовская область Южный федеральный округ Россия Ростовская область Южный федеральный округ Россия Ростовская область Южный федеральный округ Россия Ростовская область Южный федеральный округ Россия Ростовская область Южный федеральный округ Россия Ростовская область Южный федеральный округ Россия Ростовская область Южный федеральный округ

Преступления, совершенные лицами, ранее совершавшими преступления

в том числе ранее судимыми

521 522 10 261 46 514 531 798 10 078 47 424 530 742 9 079 41 564 533 487 9 472 41 544 583 247 9 634 44 298 613 779 10 146 46 145 635 551 12 143 48 000 688 817 13 621 54 541 674 935 17 776 64 699

415 612 7 922 28 725 413 368 7 401 27 571 405 984 7 173 26 336 405 891 7 169 26 847 433 417 7 813 31 216 423 162 7 675 31 170 404 297 8 878 30 400 399 155 9 235 32 126 359 171 10 280 36 225 Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология Имеющиеся статистические данные позволили нам определить динамику рецидивной преступности за последние девять лет (см. рис. 1).

пяти лет, отсутствие отдельных законопроектов и неразработанность механизмов их реализации негативным образом влияют на состояние борьбы с рецидивной преступностью.

Рис. 1

Рис. 2 Подобная картина статистического измеКак видно из графика, динамика исследуемого вида преступлений носит характер нения рецидивной преступности наблюдаетплавного роста (2011–2015), и период неко- ся также в Ростовской области и характериторого спада заметен лишь в последний год зуется устойчивым ростом в период с 2012 по 2016 год (см. рис. 2). (2015–2016). «Ежегодно в России осуждается от 320 до При этом нельзя сказать о том, что в исследуемый период не предпринимались попытки 380 тыс. лиц, совершивших преступления при проводить в жизнь меры по предупреждению рецидиве. В настоящее время около половипреступлений со стороны лиц, ранее судимых, ны всех осужденных, содержащихся в испрано эффективность такой работы остается низ- вительных колониях (46 %), отбывают накакой. Постоянное реформирование правоохра- зание второй раз и более, что свидетельствунительной системы, как нам видится, только ет об устойчивой криминальной направленослабляет ее позиции в борьбе с данным ви- ности личности и нежелании вести законодом преступности. Недостаточное количество послушный образ жизни» [8, с. 18–19]. Конечно, приведенные выше данные взясотрудников, большинство из которых имеет стаж службы в органах внутренних дел менее ты из официальных источников, поэтому пеЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

121

Уголовное право и криминология ред нами лишь часть картины реальной рецидивной преступности, и, оперируя ее показателями, нельзя забывать об уровне латентности данного вида преступлений. Рассмотрим наиболее существенные детерминанты рецидивной преступности. Следует подчеркнуть, что столь неблагоприятные ее тенденции становятся следствием в первую очередь недоработок законодателя. Как писал Г. Й. Шнайдер: «Уголовные законы издаются с целью установить границу между дозволенным и недозволенным поведением, и в них выдвигается абсолютизированное требование соблюдать определенный моральный минимум в поведении. Вместе с тем они являются средством социального контроля» [4]. В связи с этим нельзя не согласиться с мнением О. Н. Чистотиной, которая утверждает: «Осуществляемая сотрудниками полиции деятельность по контролю за поднадзорными лицами с 2011 года по настоящее время позволяет сделать вывод о необходимости внесения изменения в федеральное законодательство в части расширения списка административных ограничений и усиления ответственности за их несоблюдение, расширить полномочия суда, органов внутренних дел. Только в этом случае административный надзор станет более эффективным» [11]. Безусловно, после освобождения лиц из мест лишения свободы контроль за их поведением не должен прекращаться, а правовая регламентация просто обязана быть очень четкой и грамотной. На наш взгляд, это требует принятия соответствующего закона. Помимо контроля необходимо реализовать содействие таким лицам в трудовом и бытовом устройстве. В то же время существующая система правового регулирования и практика трудового и бытового устройства лиц, отбывших наказание, не выдерживают никакой критики и не отвечают принципам гуманизма и социальной справедливости. «В соответствии с Законом РФ от 19.04.1991 № 1032-1 “О занятости населения в Российской Федерации” вопросы трудоустройства лиц, освобожденных из мест лишения свободы, входят в компетенцию федеральных и региональных органов исполнительной власти, а также соответствующих служб занятости» [5]. Однако жилищный фонд, возможности по трудоустройству, а также средства для оказания материальной помощи по большей части отсутствуют. Кроме того, руководители трудовых коллективов и предприятий не же-

122

лают брать на себя ответственность за «бывших зэков». «В период отбывания наказания в условиях изоляции от общества нередко разрываются социально полезные связи осужденного с семьей, родственниками, трудовым коллективом по месту прежней работы. Наиболее сложной проблемой является вопрос социализации лиц, осужденных к длительным срокам лишения свободы» [14]. Отсюда вполне закономерным является процесс формирования новых «рядов» рецидивистов и связанных с этим негативных последствий. Не имея жилья, средств к существованию и встречая значительные трудности при трудоустройстве, многие из этих лиц вновь совершают преступления. «Причиной длительного, многолетнего преступного поведения может быть полное социальное и психологическое отчуждение личности, особенно если она самодостаточна и убеждена в правильности избранных линии и образа жизни. Такие люди были во все времена, поэтому их существование в современной действительности не является ни удивительным, ни противоестественным. Преступники-рецидивисты нередко считают, что вся их жизнь достойна одобрения, а факты привлечения к уголовной ответственности – не более чем чисто формальная реакция государства на действия, которые лишь по традиции и в силу всегдашней неискренности людей считаются общественно опасными» [3]. Нельзя не обратить внимания на такой психологический и организационный фактор, как безнаказанность. Если лицо понимает, что совершенное им преступление (преступления) осталось без внимания и ответного реагирования определенных органов государства, оно и впредь будет совершать преступления, поскольку «ему за это ничего не будет». Порождать безнаказанность может не только психологический настрой рецидивиста, но и неэффективная деятельность правоохранительных органов, заключающаяся в данном случае в невысокой степени выявления, раскрываемости преступлений, розыска и задержания преступников. Немаловажным при этом является своевременное применение мер пресечения к лицам, совершающим преступления. Причем они должны избираться исходя из индивидуального подхода и с учетом того обстоятельства, впервые ли человек совершил преступление, или повторно. Это еще один фактор, Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология провоцирующий рецидивное совершение преступлений. Детерминирующими факторами преступлений, совершаемых лицами, ранее совершавшими преступления, становятся не только действия участковых уполномоченных полиции, следователей, оперативных сотрудников, но и деятельность судей. Суд может избрать неэффективную меру пресечения, и тогда, как правило, будет иметь место повторное совершение преступлений. Здесь подключается так называемый «человеческий фактор», когда судья неумело, некачественно осуществляет криминологическое прогнозирование индивидуального преступного поведения. Кроме того, не всегда удается подробно изучить личность подсудимого в суде. «Уголовно-правовые меры, условное осуждение или отсрочка исполнения приговора, применяемые к опасным преступникам, воспринимаются ими как безнаказанность. Так называемый “ложный гуманизм судьи” может обернуться усилением нравственной деградации осужденного, совершением им опасных преступлений, которые окажутся трагедией и для потерпевших, и для преступника. Совершение преступлений в местах лишения свободы нередко оказывается следствием дополнительной криминализации в учреждениях уголовно-исполнительной системы. Эта криминализация обычно развивается в двух направлениях: – совершение преступлений как результат вступления в криминальную группу (которые имеются в каждом учреждении); – совершение преступлений при защите от преступных посягательств сокамерников (одно из проявлений агрессивной “тюремной среды”)» [9]. Совершение преступлений после исполнения уголовного наказания – свидетельство отсутствия позитивного воспитательного эффекта пребывания в местах лишения свободы. Преступные навыки и умения, связи в преступном мире, криминальная культура – все это элементы криминальной самодетерминации, обусловливающие постпенитенциарный рецидив. Нередко возврату лица в преступную среду после выхода на свободу способствует шантаж со стороны преступных элементов. Естественным резервом социального развития является молодое поколение. «Криминологами давно замечено, что чем в более молодом возрасте совершаются первые преступления или опасные аморальные дейстЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

вия, тем выше вероятность повторного их совершения. Из этого можно сделать вывод о том, что высокий уровень преступности несовершеннолетних активно питает рецидивную преступность» [12]. Качественные характеристики рецидивной преступности отчетливо демонстрируют в ней профессионализм и организованность. «Так, интенсивными темпами растет доля рецидивистов, совершивших преступления в группе. Причем среди групп, в составе которых совершали преступления рецидивисты, выше доля организованных. Криминологические исследования показывают, что ранее судимые лица в силу своего профессионализма успешнее уходят от ответственности» [14, с. 41]. В связи с этим повышается уровень латентности преступности в целом и рецидива в частности. Завершая анализ детерминанта рецидивной преступности, определим следующие наиболее значимые факторы этого негативного явления. К факторам общесоциального характера непосредственное отношение имеет экономический спад, безработица, неблагополучная ситуация в государстве. Кроме того, к ним можно отнести невысокую эффективность работы правоохранительных органов и органов правосудия, деятельности исправительных учреждений, низкий уровень контроля (административного надзора), коррумпированность отдельных представителей данных органов. Процессы алкоголизации и наркотизации в современной России носят все более прогрессирующий характер и с легкостью детерминируют совершение новых преступлений. Тенденция «омоложения» преступности и высокий уровень преступности несовершеннолетних также существенно влияют на активное воспроизводство рецидивной преступности. Что касается специально-криминологических факторов, то к ним можно отнести дополнительную криминализацию осужденных в пенитенциарных учреждениях, приобретение ими криминального опыта. В колониях и тюрьмах осужденные еще более активно входят в преступный мир, принимая его традиции и обычаи. Они уже не думают, что совершают противоправные деяния и не пытаются вернуться к честной жизни. Когда же лица, отбывшие наказание в местах лишения свободы, освобождаются, они не могут найти работу, жилье. Результат – совершение новых преступлений.

123

Уголовное право и криминология Изложенное выше позволяет сделать выводы о том, что рост рецидива, интенсивные процессы профессионализации преступной деятельности, увеличение удельного веса пенитенциарного и постпенитенциарного рецидива являются свидетельством явного не-

благополучия в сфере борьбы с рецидивной преступностью, требуют повышения эффективности предупредительной деятельности правоохранительных органов и усиления репрессивной функции уголовной политики.

Литература

Bibliography

1. Криминология: учеб. для бакалавров / под ред. В. И. Авдийского. М., 2014. 2. Антонян Ю. М. Криминология: учеб. для бакалавров. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2012. 3. Смирнов В. В. Уголовно-правовая характеристика рецидивной насильственной преступности против личности // Рос. следователь. 2006. № 10. 4. Наумов Е. В. Контроль и надзор в системе предупреждения рецидива преступлений: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Рязань, 2014. 5. Антонян Ю. М. Причины рецидива преступного насилия в России // Библиотека уголовного права и криминологии. 2013. № 3 (3). 6. Сведения о лицах, совершивших преступления, 2008–2016 гг.: данные ФКУ «ГИАЦ МВД России» по форме 2-ЕГС (492). 7. Алексеев А. И., Овчинский В. С., Побегайло Э. Ф. Российская уголовная политика: преодоление кризиса. М., 2006. 8. Шнайдер Г. Й. Криминология: пер. с нем.; под общ. ред. и предисл. Л. О. Иванова. М., 1994. 9. Чистотина О. Н. Предупреждение рецидивной преступности: актуальные проблемы и пути решения // Юристъ-Правоведъ. 2017. № 1. 10. Уголовно-исполнительное право России: в 2 т. Т. 2: Особенная часть: учеб. для акад. бакалавриата / под ред. В. Е. Эминова, В. Н. Орлова. 3-е изд., испр. и доп. М., 2015. 11. Антонян Е. А. Оценка личности преступника-рецидивиста (криминологический аспект) // Науч. портал МВД России. 2009. № 4 (8). 12. Иншаков С. М. Криминология: учеб. URL: https://vk.com/doc6595040_169605968? hash=de51280baf4425ce82&dl=aa4db158 257789ba70 13. Абызов К. Р., Гриб В. Г., Ильин И. С. Криминология: курс лекций / под ред. В. Г. Гриба. М., 2008. 14. Преступления в России в девяностых годах и некоторые аспекты законности борьбы с ней: сб. М., 1995.

124

1. Criminology: textbook for bachelors / ed. by of V. I. Avdiysky. Moscow, 2014. 2. Antonyan Yu. M. Criminology: textbook for bachelors. 2nd prod., reslave and additional. Moscow, 2012. 3. Smirnov V. V. The criminal and legal characteristic of recurrent violent crime against the personality // Russian investigator. 2006. № 10. 4. Naumov E. V. Control and supervision in the system of prevention of a recurrence of crimes: abstract of dis. ... PhD in Law. Ryazan, 2014. 5. Antonyan Yu. M. The reasons of a recurrence of criminal violence in Russia // Library of criminal law and criminology. 2013. № 3 (3). 6. The information about the persons who committed crimes: data of FKU «GIATs Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation» on a form 2-EGS (492) 2008–2016. 7. Alekseev A. I., Ovchinsky V. S., Pobegaylo E. F. Russian criminal policy: overcoming crisis. Moscow, 2006. 8. Schneider G. J. Criminology: translation from German; under a general edition. and preface L. O. Ivanova. Moscow, 1994. 9. Chistotina O. N. Prevention of recurrent crime: current problems and solutions // Yurist-Pravoved. 2017. № 1. 10. Criminal and executive right of Russia: in 2 t. T. 2: Special part: textbook for the academic bachelor degree / ed. by V. E. Eminov, V. N. Orlov. 3rd edition, revised and expanded. Moscow, 2015. 11. Antonyan E. A. Assessment of the identity of the criminal recidivist (criminological aspect) // Scientific portal of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation. 2009. № 4 (8). 12. Inshakov S. M. Criminology: textbook. URL: https://vk.com/doc6595040_169605968?hash=d e51280baf4425ce82&dl=aa4db158257789ba70 13. Abyzov K. R., Grib V. G., Ilyin I. S. Criminology: a course of lectures / ed. by V. G. Grib. Moscow, 2008. 14. Crimes in Russia in the nineties and some aspects of legality of fight against it: collection. Moscow, 1995. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология УДК 349.444 ББК 67.4

© 2017 ã. Í. Â. Ñîêîëîâà, адъюнкт Нижегородской академии МВД России. E-mail: [email protected]

НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ КОНСТРУКЦИИ ДИСПОЗИЦИИ СТАТЬИ 2003 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В статье рассматриваются содержание признаков диспозиции и проблемы применения статьи 2003 Уголовного кодекса Российской Федерации, устанавливающей ответственность за привлечение денежных средств граждан в нарушение требований законодательства об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и (или) иных объектов недвижимости. Ключевые слова: привлечение денежных средств граждан, долевое строительство, нарушение законодательства в сфере долевого строительства жилья, диспозиция нормы. N. V. Sokolova – Adjunct, Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russian Fedaration. SOME FEATURES OF LEGISLATIVE DESIGN DISPOSITION OFART. 2003 OFTHE CRIMINAL CODE OFTHE RUSSIAN FEDERATION The article considers the content of signs disposition and the problems of applying Article 2003 of the Criminal Code of the Russian Federation establishing responsibility for attracting citizens’ money in violation of the requirements of the legislation on participation in the shared construction of apartment buildings and (or) other real estate objects. Key words: attraction of citizens’ funds, shared construction, violation of legislation in the field of shared housing construction, disposition of the norm.

Проблема «обманутых дольщиков» уже давно приобрела масштабы социального бедствия. Десятки тысяч граждан по всей стране, инвестирующих в строительство жилья и иных объектов недвижимости свои денежные средства, лишаются перспектив получить их в собственность по причине нарушения законодательства Российской Федерации об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и (или) иных объектов недвижимости. Социальные последствия незаконного привлечения денежных средств граждан в сфере долевого строительства велики. Они не только исчисляются денежными средствами, но и другими последствиями, связанными с нарушением прав человека. Люди, вкладывающие денежные средства в новое жилье, попадают в кабальные условия кредитования, зачастую продают имеющуюся у них единственную квартиру, а в результате становятся бездомными, оставшись без прописки. Их дети не могут пойти в школу, пользоваться бесплатными медицинскими услугами. В средствах массовой информации нередко встречаются сообщения о том, что «обманутые дольщики» кончают жизнь самоубийством [1; 2; 3; 4; 5; 6; 7]. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

В то же время уголовной ответственности привлечь виновных было очень сложно, поскольку имеющиеся уголовно-правовые нормы не содержали соответствующих криминообразующих признаков. Это обстоятельство и послужило основанием дополнения уголовного законодательства новым составом преступления. Так, Федеральным законом от 01.05.2016 № 139-ФЗ Уголовный кодекс Российской Федерации дополнен статьей 2003 «Привлечение денежных средств граждан в нарушение требований законодательства Российской Федерации об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и (или) иных объектов недвижимости» [8]. Практика применения указанной нормы только складывается. Так, с момента ее принятия привлечено к уголовной ответственности незначительное количество виновных, совершивших преступления в сфере долевого жилищного строительства [9; 10; 11]. Такое положение дел связано прежде всего с тем, что правоприменитель при квалификации преступления, предусмотренного ст. 2003 УК РФ, сталкивается с проблемами анализа признаков диспозиции рассматри-

125

Уголовное право и криминология ваемой нормы, которые требуют дополнительного разъяснения и уточнения. Более того, некоторые формулировки указанного состава преступления являются достаточно неопределенными, поскольку диспозиция нормы бланкетная и ее конкретное содержание требует обращения к иным законодательным актам. Признаки таких уголовно-правовых норм В. Н. Кудрявцев относит к переменным бланкетным признакам [12, с. 108]. Становится понятным, почему законодатель сформулировал диспозицию названной нормы как бланкетную. Он предпочел учесть тот факт, что нормативные правовые акты, регламентирующие сферу долевого строительства жилья, находятся в стадии становления и подвергаются постоянному изменению в связи с проводимой в данном направлении политикой. При этом диспозиция нормы не изменится, однако содержание признака состава преступления будет наполнено новым значением. Особую сложность для правоприменительных органов, как представляется, вызывает именно толкование уголовно-правовых норм с бланкетными признаками, требующих скрупулезного изучения нормативных правовых актов, в которых раскрывается их содержание. При квалификации преступлений с бланкетными диспозициями правоприменитель в описательно-мотивировочной части процессуальных документов обязан указывать не только статьи Уголовного кодекса РФ, но и соответствующую норму иной отрасли права. При этом недостаточно упоминания в общей форме каких-то нарушений, необходимо указать конкретные пункты и статьи соответствующих правовых предписаний. В противном случае игнорирование правоприменителем этого требования может привести к вынесению оправдательного приговора в суде. Разъяснение содержания бланкетных признаков дается, как правило, в ряде руководящих постановлений судебных органов, что же касается ст. 2003 УК РФ то, признаки ее диспозиции такого разъяснения высшей судебной инстанции не имеют. Так, в рассматриваемой нами норме не раскрывается, в чем конкретно заключается нарушение, какие именно требования законодательства должны быть нарушены. В то же время требуется дополнительно разъяснить такие понятия, как «привлечение», «участие

126

в долевом строительстве», «многоквартирный дом» и «иные объекты недвижимости». Правовое регулирование деятельности в сфере долевого строительства многоквартирных домов и (или) иных объектов недвижимости определено Федеральным законом от 30.12.2004 № 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» и принятыми в соответствии с ним подзаконными нормативными актами [13]. Однако в них также не дается разъяснения понятий, содержащихся в диспозиции. В соответствии с ч. 2 ст. 1 данного законодательного акта установлены три легальных способа привлечения денежных средств граждан для строительства многоквартирных домов, связанных с возникающим у граждан правом собственности на жилые помещения в таких домах, которые на момент привлечения денежных средств граждан не введены в эксплуатацию: – на основании договора участия в долевом строительстве; – путем выпуска облигаций особого вида – жилищных сертификатов, закрепляющих право их владельцев на получение жилых помещений в соответствии с законодательством Российской Федерации о ценных бумагах; – жилищно-строительными и жилищными накопительными кооперативами в соответствии с регулирующими их деятельность федеральными законами. В случае использования застройщиками способов привлечения денежных средств граждан для строительства с нарушением требований ч. 2 ст. 1 указанного федерального закона виновные подлежат уголовной ответственности при условии, если сумма привлеченных средств составит более трех миллионов рублей, что является крупным размером денежных средств согласно п. 1 примечания к ст. 2003 УК РФ. Для привлечения денежных средств застройщик должен получить в установленном порядке разрешение на строительство, оформить договор аренды (субаренды) или право собственности на землю, опубликовать проектную декларацию (ч. 1 ст. 3 закона). Очевидно, что нарушение и этих условий также может повлечь за собой наступление уголовной ответственности. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология Правоприменителю при квалификации деяний, совершенных в сфере долевого строительства, предстоит установить, какие конкретные положения законодательства об участии в долевом строительстве жилья были нарушены в том или ином случае, а также уметь отграничивать преступное деяние от гражданско-правового и административного правонарушений. Как отмечает Т. В. Пинкевич, в некоторых случаях по признакам, указанным в диспозиции статьи, невозможно привлечь лицо к уголовной ответственности, поскольку размыты границы между гражданско-правовыми и уголовно-правовыми отношениями, особенно если это сделано искусственно [14, с. 222]. Если отсутствует официальное разъяснение какого-либо признака состава преступления, то правоприменитель полагается на законодательную базу, примеры следственной и судебной практики и собственный опыт. Необходимо иметь в виду, что при квалификации преступления здесь должна достигаться наибольшая точность, соответствие букве и смыслу уголовного закона, так как от этого подчас зависит судьба человека. Диспозиция ст. 2003 УК РФ по законодательной конструкции является формальной, преступление считается оконченным с момента привлечения денежных средств граждан для строительства в нарушение требований законодательства об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и (или) иных объектов недвижимости в крупном размере. Ряд авторов негативно относятся к тому, что в диспозиции рассматриваемой статьи не указаны общественно опасные последствия преступного посягательства в качестве криминообразующего признака. Это, по их мнению, неминуемо приведет к противоречиям в правоприменительной практике [15]. На данное обстоятельство обращалось внимание и в официальном отзыве Верховного Суда Российской Федерации на проект анализируемой статьи. При этом Верховным Судом РФ было отмечено, что «такая конструкция не характерна для преступлений в сфере экономической деятельности, в которой преобладают гражданско-правовые отношения» [16]. Несмотря на замечания, высказанные Верховным Судом РФ, законодатель оставил конструкцию состава формальной, установив в качестве обязательного признака состава приЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

влечение денежных средств в крупном и особо крупном размере. Видимо, именно в отсутствии необходимости устанавливать имущественный ущерб, причиненный «дольщику», и состоит преимущество рассматриваемой новеллы для правоприменителей, а также для потерпевших, так как в противном случае правоприменитель вынужден был бы устанавливать точный размер причиненного «дольщику» ущерба, из которого необходимо вычитать стоимость принадлежащей ему доли недостроенного объекта жилья. Кроме того, хотелось бы отметить, что единственным разграничением рассматриваемой уголовно-правовой нормы от нормы, предусмотренной административным законодательством (14.28 КоАП РФ), при почти полном сходстве противоправного поведения является размер привлекаемых денежных средств. Крупный размер денежных средств выступает в качестве основания для определения деяния в качестве преступного по ч. 1 ст. 2003 УК РФ, особо крупный – по части 2 данной статьи. Что именно следует понимать под крупным и особо крупным размером, законодатель определил в примечании к ст. 2003 УК РФ. Крупным размером привлеченных лицом денежных средств граждан согласно п. 1 примечания анализируемой уголовно-правовой нормы является сумма, превышающая 3 млн рублей, особо крупным – 5 млн рублей. Здесь необходимо понять, о какой именно сумме идет речь: об общей сумме привлеченных для строительства денежных средств граждан или о цене конкретного договора долевого участия. Если законодатель подразумевает стоимость одного конкретного договора, то он может составлять и меньше трех миллионов рублей. В этом случае применительно к однокомнатным квартирам, а также двух- и трехкомнатным в небольших городах, например Нижегородской области, стоимость которых составляет от 1 до 2,5 миллионов рублей, основания для привлечения к уголовной ответственности по ст. 200 3 УК РФ будут отсутствовать. Таким образом, для эффективного применения рассмотренной нами законодательной новеллы необходимо разработать соответствующие рекомендации, чтобы в дальнейшем избежать несогласованности в действиях органов предварительного следствия и суда и, как следствие, судебных ошибок.

127

Уголовное право и криминология Литература 1. Обманутый дольщик повесился на недострое в Краснодаре. URL: http:// kkudesnik.livejournal.com/1212179.html 2. Женщина, что сожгла себя в приемной «единороссов», – обманутая дольщица. URL: http://novosibirsk-news.ru/stories/1957 3. Власти «кошмарят» обманутых дольщиков. URL: https://noteru.com/post/view/951 4. Бесквартирные страдания. URL: http:// baikvesti.ru/new/beskvartirnie_stradaniya 5. Дольщики становятся бомжами: на площадь Труда вышли жильцы почти безнадежного недостроя. URL: http://www.e1.ru/news/ spool/news_id-463995.html 6. Дольщики Анапы: Мы поверили обещаниям и стали бомжами. URL: https:// www.anapa.life/news/1549229 7. Дольщики ЖК «Царицыно» заплатили за право стать бомжами. URL: http://red.msk.ru/ dolshhiki-zhk-caricyno-zaplatili-za-pravo-statbomzhami 8. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части установления уголовной ответственности за нарушение требований законодательства об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и (или) иных объектов недвижимости: Федер. закон Рос. Федерации от 01.05.2016 № 139-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2016. № 18. Ст. 2515. 9. В Рязани возбудили уголовное дело по статье о незаконном привлечении средств граждан в жилищное строительство. URL: http://sroportal.ru/news/regional/v-ryazani-vozbudiliugolovnoe-delo-po-state-o-nezakonnom-privlechenii-sredstv-grazhdan-v-zhilishhnoe-stroitelstvo 10. По материалам прокуратуры возбуждено уголовное дело о незаконном привлечении евпаторийским застройщиком средств дольщиков. URL: http://rkproc.ru/ru/news/po-materialam-prokuratury-vozbuzhdeno-ugolovnoedelo-o-nezakonnom-privlechenii-evpatoriyskim 11. В крае возбуждено два уголовных дела по фактам незаконного привлечения денежных средств участников долевого строительства. URL: http://stolitca24.ru/news/v-krae-vozbuzhdenodva-ugolovnykh-dela-po-faktam-nezakonnogoprivlecheniya-denezhnykh-sredstv-uchast 12. Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2007.

128

Bibliography 1. Deceived shareholder hanged himself in unfinished business in Krasnodar. URL: http:// kkudesnik.livejournal.com/1212179.html 2. A woman who burned herself in the reception of «United Russia» – deceived dolschitsa. URL: http:/ /novosibirsk-news.ru/stories/1957 3. Authorities «nightmare» defrauded co-investors. URL: https://noteru.com/post/view/951 4. Non-flats suffering. URL: http://baikvesti.ru/ new/beskvartirnie_stradaniya 5. Interest holders become homeless: tenants of an almost hopeless unfinished construction came to Labor Square. URL: http://www.e1.ru/news/spool/ news_id-463995.html 6. Interest holders of Anapa: We believed the promises and became homeless. URL: https:// www.anapa.life/news/1549229 7. Interest holders ZhK «Tsaritsyno» paid for the right to become homeless. URL: http://red.msk.ru/ dolshhiki-zhk-caricyno-zaplatili-za-pravo-statbomzhami 8. On the introduction of amendments to the Criminal Code of the Russian Federation and certain legislative acts of the Russian Federation regarding the establishment of criminal liability for violation of the requirements of legislation on participation in the joint construction of apartment buildings and (or) other real estate objects: Federal Law of the Russian Federation of 01.05.2016 № 139-FL // Collection of the legislation of the Russian Federation. 2016. № 18. Art. 2515. 9. In Ryazan, a criminal case was opened on an article on illegal fundraising of citizens in housing construction. URL: http://sroportal.ru/news/regional/v-ryazani-vozbudili-ugolovnoe-delo-po-state-onezakonnom-privlechenii-sredstv-grazhdan-vzhilishhnoe-stroitelstvo 10. Based on the materials of the prosecutor’s office, a criminal case has been opened regarding the illegal involvement of the equity holders by the Yevpatoria developer. URL: http://rkproc.ru/en/news/pomaterialam-prokuratury-vozbuzhdeno-ugolovnoedelo-o-nezakonnom-privlechenii-evpatoriyskim 11. In the province, two criminal cases were instituted on the facts of illegal fundraising of participants in shared construction. URL: http:// stolitca24.ru/news/v-krae-vozbuzhdeno-dvaugolovnykh-dela-po-faktam-nezakonnogo-privlecheniya-denezhnykh-sredstv-uchast 12. Kudryavtsev V. N. General theory of the qualification of crimes. 2 nd edition, revised and expanded. Moscow, 2007. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология 13. Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации: Федер. закон Рос. Федерации от 30.12.2004 № 214-ФЗ (в ред. от 03.07.2016) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2005. № 1 (ч. 1). Ст. 40. 14. Пинкевич Т. В. Криминологические и уголовно-правовые основы борьбы с экономической преступностью: дис. … д-ра юрид. наук. М., 2002. 15. Игонина Н. А., Ережипалиев Д. И. Актуальные проблемы законодательного регулирования и правоприменительной практики в сфере долевого строительства // Законы России: опыт, анализ, практика. 2016. № 12. 16. Официальный отзыв Верховного Суда Российской Федерации от 6 марта 2013 г. № 2-ВС-899/13 «На проект Федерального закона “О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в части установления уголовной ответственности за нарушение требований законодательства об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и (или) иных объектов недвижимости и нецелевое использование денежных средств, уплачиваемых участниками долевого строительства по договору участия в долевом строительстве”». URL: http://www.consultant.ru

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

13. On participation in the joint construction of apartment buildings and other real estate and on the introduction of amendments to certain legislative acts of the Russian Federation: Federal Law of the Russian Federation № 214-FL of 30.12.2004 (as amended on July 3, 2013) // Collection of Legislation of the Russian Federation. 2005. № 1 (part 1). Art. 40. 14. Pinkevich T. V. Criminological and criminallegal bases of fight against economic crime: dis. ... Doctor of Law. Moscow, 2002. 15. Igonina N. A., Erezhipaliev D. I. Actual problems of legislative regulation and law enforcement practice in the field of shared construction // Laws of Russia: experience, analysis, practice. 2016. № 12. 16. The official response of the Supreme Court of the Russian Federation of March 6, 2013 № 2-ВС-899/13 «On the Draft Federal Law “On Amendments to the Criminal Code of the Russian Federation, the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation and the Code of the Russian Federation on Administrative Offenses in Part of the establishment of criminal liability for violation of the requirements of legislation on participation in the shared construction of apartment buildings and (or) other real estate objects and the misuse of funds paid by participants in the equity Tripartite agreement on participation in shared construction”». URL: http://consultant.ru

129

Уголовное право и криминология УДК 343.231 ББК 67

© 2017 ã. È. Ì. Ãîøàåâ, адъюнкт Московского университета МВД России имени В. Я. Кикотя. E-mail: [email protected]

РЕГЛАМЕНТАЦИЯ АДМИНИСТРАТИВНОЙ ПРЕЮДИЦИИ В УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ РОССИИ: ИСТОРИКО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ В статье рассматривается социальная обусловленность административной преюдиции путем проведения историко-правового анализа, предлагается периодизация становления и развития данной уголовно-правовой категории. Исследуется позитивный и негативный опыт использования этого нормативного установления в уголовном законе. Ключевые слова: административная преюдиция, неоднократность, история административной преюдиции, периоды развития административной преюдиции. I. M. Goshaev – Adjunct, Moscow University of the Ministry of Internal of Russia Federation named after V. Ya. Kikot. THE REGULATION OFADMINISTRATIVE PREJUDICE IN THE CRIMINAL LAW OF RUSSIA: HISTORICALAND LEGALANALYSIS

The article considers social conditionality of administrative prejudice by conducting a historicallegal analysis of the proposed periodisation of formation and development of this criminal law category. Examines the positive and negative experience of using this normative setting in the criminal law. Key words: administrative prejudice, repeated, history of administrative prejudice, periodization of administrative prejudice. В последнее время все более широкое распространение в уголовном законодательстве России приобретает такое нормативное установление, как административная преюдиция. За семь лет (2011–2017 годы) в Уголовном кодексе Российской Федерации введены в действие 9 статей, диспозиция которых сконструирована с его использованием. Не ставя перед собой цели проведения подробного анализа правовой природы этой категории, отразим лишь ее суть. Административная преюдиция состоит в том, что лицо привлекается к уголовной ответственности за неоднократное (второе или третье) совершение административного деликта в течение определенного времени (1 год или 180 дней), если за первое правонарушение оно было подвергнуто административному наказанию. Чтобы определить социальную обусловленность этого юридического явления, целесообразно изучить законодательный опыт его регламентации в различные периоды развития отечественного уголовного права в XX и XXI веках. Административная преюдиция в российском уголовном законодательстве имеет достаточно богатую историю продолжительностью почти в сто лет. Это свидетельствует, на наш взгляд, о непроходящей вос-

130

требованности данного нормативного установления для дифференциации оснований уголовной ответственности. К прообразу рассматриваемого нормативного установления некоторые исследователи относят законоположения Российской империи XIX века. Например, А. Г. Безверхов утверждает, что Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года (в редакции 1885 года) включало в себя нормативный материал различных отраслей права и основывалось на идее об усилении юридической ответственности за повторение тождественных преступлений, в том числе и за так называемый «межотраслевой рецидив» [7, c. 46]. В качестве примера автор приводит ст. 322 Уложения («Укрывательство или покупка заведомо похищенного или самовольно срубленного леса»), ст. 908 («Самовольная раздача хлеба из запасных магазинов или ям»), ст. 1201 («Участие в торговле купеческим домом без соответствующего свидетельства»), каждая из которых предусматривала наказание за совершение подобных деяний в первый раз в виде штрафа, а второе или третье совершение тождественного деяния влекло за собой более суровое наказание вплоть до ареста. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология На наш взгляд, усиление ответственности в рассматриваемых нормах уложения является скорее уголовной преюдицией в виде неоднократности преступлений. Вряд ли корректно в этих случаях говорить о межотраслевом рецидиве, то есть о повторном совершении преступлений, ответственность за каждое из которых предусмотрена различными отраслями права. История современной административной преюдиции берет свое начало в послереволюционном законодательстве. Почти столетнюю историю использования в уголовном законодательстве России этой правовой категории следует, по нашему мнению, разделить на несколько коротких и долгосрочных периодов. В основу подобной ретроспективы были положены уголовные кодексы и ярко выраженные законодательные тенденции конкретного исторического времени. Итак: – первый период начался с 1921 года и продолжался до первой кодификации уголовного закона, то есть до принятия УК РФСФСР 1922 года; – второй – с 1922 года и до принятия УК РСФСР 1926 года; – третий начался в 1926 году и завершился принятием УК РСФСР 1960 года; – четвертый длился около 40 лет: с 1960 года и до вступления в силу Уголовного кодекса Российской Федерации, то есть 1 января 1997 года; – пятый этап развития продолжался фактически до 2011 года. В этот период административная преюдиция присутствовала в уголовном законодательстве только в скрытой форме и лишь в двух статьях – в виде указания на неоднократность деяния; – последний этап начался с 2011 года, то есть с момента активного и последовательного введения в действие норм с административной преюдицией. Рассмотрим историческую ретроспективу развития уголовного законодательства более подробно. Первый период – это становление административной преюдиции. На наш взгляд, его начало стоит связывать с появлением декрета Совета Народных Комиссаров «О порядке наложения административных взысканий» (от 23.06.1921). Данный документ установил ряд важных правовых моментов. Были определены органы, уполномоченные налагать административные взыскания, перечень наказаний, налагаемых в административном порядке, порядок применения и обжалования такого вида наказаний. Административные взыскания, согласно декрету, Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

налагались за нарушения обязательных постановлений местной власти. Таким образом, советское законодательство впервые выделило административное право в отдельную отрасль, чем и создало предпосылки для административной преюдиции. Затем, в октябре 1921 года, был принят декрет СНК РСФСР «Об ответственности за нарушения декрета о продаже виноградных, плодово-ягодных и изюмных вин». В этом нормативном правовом акте было указано, что нарушение установленных правил оптовой и розничной торговли вином карается в первый раз в соответствии с декретом СНК «О порядке наложения административных взысканий». Повторное нарушение этих правил карается по решению суда лишением свободы или принудительными работами без лишения свободы [3]. Таким образом, административная преюдиция нашла свое отражение еще до кодификации административного и даже уголовного законодательства. Началом второго этапа развития административной преюдиции, на наш взгляд, следует считать принятие первого Уголовного кодекса РСФСР в 1922 году. В этом кодексе содержалась ст. 79, которая предусматривала уголовную ответственность за повторный и упорный неплатеж налогов или отказ от исполнения работ или повинностей или иные действия, устанавливающие злостность неплательщиков. Наказывались такие повторные действия лишением свободы или принудительными работами. Первое же совершение указанного деяния каралось различными видами административных взысканий [6, c. 125–126]. Данные административные наказания в соответствии с Инструкцией о порядке привлечения к ответственности за нарушение Декрета о едином сельскохозяйственном налоге и о порядке возбуждения, направления и рассмотрения дел об этих нарушениях» (декрет ВЦИК, СНК РСФСР от 11.07.1923) налагались заведующими губернскими или уездными финансовыми отделами либо губернским продовольственным комиссариатом или уездным продовольственным комиссаром с применением, главным образом, принудительных мер воздействия имущественного характера [4]. В 1924 году декретом ВЦИК и СНК ст. 139-а УК РСФСР, предусматривающая ответственность за изготовление, продажу, скупку, хранение с целью сбыта и пользование продуктами и изделиями, обложенными акцизными сборами, была изложена в новой редак-

131

Уголовное право и криминология ции, и диспозиция нормы стала содержать в себе административную преюдицию. Уголовная ответственность устанавливалась за повторное совершение противоправного деяния [5]. Таким образом, на данном историческом этапе положение об административной преюдиции фактически сформировалось и начало широко использоваться в отечественном уголовном законодательстве. Третий период, на наш взгляд, начинается с момента появления УК РСФСР 1926 года. В период его действия также наблюдалась тенденция к расширению числа норм с административной преюдицией. Данное нормативное установление было закреплено в ст. 61, которая предусматривала уголовную ответственность за повторный отказ от выполнения повинностей или производства работ, имеющих общегосударственное значение. Обязательным условием такой ответственности было наложение административного взыскания за первый, предыдущий, «отказ». Статья 85 этого кодекса также содержала административную преюдицию. Уголовная ответственность наступала за повторное нарушение постановлений, изданных в интересах охраны лесов, если ранее за подобное нарушение к лицу применялся штраф, налагаемый в административном порядке. В 1934 году в ч. 2 ст. 192-а УК РСФСР была установлена административная преюдиция в качестве обязательного основания для уголовной ответственности за проживание без паспорта или временного удостоверения в местностях, где введена паспортная система. При этом представляется спорным вопрос о том, следует ли относить к административной преюдиции установление, содержащееся в ст. 83 УК РСФСР 1926 года. В ряде существующих публикаций данную норму относят к нормам с административной преюдицией [10, c. 294]. Рассмотрим текст данной нормы: «Простая контрабанда, то есть перемещение через государственную пограничную черту товаров, ценностей, имущества и всякого рода предметов помимо таможенных учреждений или через таковые, но с сокрытием от таможенного контроля – штраф до одной тысячи рублей, налагаемый в административном порядке. При повторной контрабанде, сверх штрафа, – высылка в административном порядке за пределы пограничной пятидесятикилометровой полосы». Таким образом, несмотря на размещение данной нормы в Уголовном кодексе, она предусматривала ответственность исключительно в административном порядке.

132

Этот юридический феномен, когда в Уголовном кодексе содержались нормы, предусматривающие ответственность только в административном порядке, касался и других статей (ч. 2 ст. 82, ч. 2 ст. 108, ч. 2 ст. 191, ст. 192 УК РСФСР 1926 года). Решая вопрос о том, к какой отрасли права стоит отнести такие установления, исходим из предпосылки, что расположение нормы в Уголовном кодексе предполагает ее уголовно-правовую природу. Под административным порядком, на наш взгляд, в данных нормах стоит понимать процедуру привлечения к ответственности в соответствии с ранее указанным декретом СНК «О порядке наложения административных взысканий». Таким образом, эта особенность законодательства несет в себе не столько правовое, сколько процессуальное содержание. Кроме того, мы наблюдаем ситуацию, когда правоприменитель обязан при дифференциации ответственности учитывать факт, что лицо ранее уже подвергалось административному наказанию, и следующее из этого увеличение санкции. Таким образом, мы приходим к выводу, что стоит согласиться с позицией О. С. Одоева о том, что данная норма содержит в себе административную преюдицию. Четвертый этап, на наш взгляд, начинается с принятием Уголовного кодекса РСФСР 1960 года. Законодатель продолжил расширение административной преюдиции. Первоначально в кодексе содержалось 7 таких статей, а к июлю 1996 года в УК РСФСР 1960 года их насчитывалось уже 25. В отдельных уголовных кодексах союзных республик общее количество статей с административной преюдицией достигало почти 40 [9, c. 4]. Увеличилось не только число подобных составов преступлений, но также были расширены сферы общественных отношений, защита которых осуществлялась с применением административной преюдиции. Так, ответственность предусматривалась за имущественные, хозяйственные, транспортные преступления, а также за преступные посягательства против порядка управления [10, c. 294]. Уголовная ответственность с административной преюдицией устанавливалась также за незаконное предпринимательство, незаконную охоту, незаконное приобретение или хранение наркотических средств и др. Административная преюдиция формулировалась различным образом. Во-первых, уголовная ответственность устанавливалась за совершение деяния после наложения административного взыскания за аналогичное деяЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология ние (ст. 162-4 УК РСФСР). Во-вторых, существовала другая форма, хотя и имеющая ту же юридическую природу: уголовная ответственность предусматривалась за совершение деяния после применения мер административного воздействия за такое же нарушение (ст. 166 УК РСФСР). В-третьих, уголовно наказуемым было деяние, продолжаемое после повторного предупреждения, сделанного административными органами (ст. 209 УК РСФСР) [13, c. 279]. В 1980 году Верховный Совет СССР принял Основы законодательства Союза ССР и союзных республик об административных правонарушениях. В 1984–1985 годах в союзных республиках были приняты кодексы об административных правонарушениях. В 1984 году такой кодекс был принят в РСФСР. Эти юридические акты достаточно четко разграничили понятия преступления и административного правонарушения. В 1993 году была принята Конституция Российской Федерации, которая установила, что никто не может быть повторно осужден за одно и то же деяние (ст. 50). Как отмечено в юридической литературе, именно введение принципа non bis in idem («нельзя дважды за одно и то же») и стало основной причиной отказа законодателя от использования административной преюдиции в Уголовном кодексе 1996 года [13, c. 280]. Такая позиция представляется весьма спорной и с теоретической, и с практической точек зрения. Прежде всего необходимо отметить, что первичное привлечение к административной ответственности и назначение административного наказания не регулируется уголовным законом. Этот юридический факт является лишь основой для будущего возможного применения уголовно-правовой нормы с административной преюдицией. Соответственно, ни о каком повторном осуждении («дважды») причем «за одно и то же» речи не идет. Во-первых, это не одно и то же, поскольку юридическая суть содеянного принципиально разная. Во-вторых, административное наказание никак не связано с уголовно-правовым осуждением. Административная ответственность по своей сути – это, прежде всего, ответственность за нарушение порядка управления. Именно по этой причине к административной ответственности могут привлекать органы исполнительной власти, то есть органы, которые не относятся к судебной системе. Тем не менее систематическое, неоднократное нарушение порядка Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

управления может представлять значительную общественную опасность, что в полной мере обусловливает привлечение лица к уголовной ответственности. Необходимо учитывать и то обстоятельство, что после совершения административного правонарушения лицо в течение установленного законом срока считается подвергнутым административному наказанию, а не уголовно-правовой судимости. На защиту этой позиции позднее встал и Конституционный Суд Российской Федерации, отметив, что возможность подобного «дуалистического подхода», то есть предусматривающего административную и уголовную ответственность за аналогичные деяния в случае наличия признака неоднократности, обусловлена рядом обстоятельств. Будучи разновидностями юридической ответственности за совершение деяний, представляющих общественную опасность, уголовная и административная ответственность имеют схожие задачи, базируются на рядоположенных (последовательных, взаимосвязанных) принципах, преследуют общую цель защиты прав и свобод человека и гражданина, обеспечения законности и правопорядка и, по сути, во многом дополняют друг друга. Именно этим, как указано в постановлениях Конституционного суда РФ, объясняется наличие в правовом регулировании смежных составов административных правонарушений и преступлений. Принимая во внимание возможность изменения степени общественной опасности некоторых деяний, можно утверждать, что это не исключает законодательной корректировки их противоправности, предполагающей допустимость преобразования составов отдельных административных правонарушений в составы преступлений, и наоборот. В постановлении Конституционного Суда РФ от 10.02.2017 № 20-п отмечено, что общественная опасность деяния может быть обусловлена кумулятивным эффектом противоправного посягательства на охраняемые общественные отношения (объект преступления), временем, местом, способом его совершения и наступившими последствиями, в том числе их масштабом (объективная сторона преступления), формой вины, мотивами и целями противоправных действий, бездействия (субъективная сторона преступления). С учетом этого федеральный законодатель правомочен прибегать к институту уголовной ответственности в интересах надлежащей защиты конституционно значимых ценностей в тех случаях,

133

Уголовное право и криминология когда противоправное деяние совершается лицом, ранее уже подвергавшимся административно-деликтному преследованию и наказанию за аналогичные деяния. В этих целях законодатель может использовать так называемые «составы преступлений с административной преюдицией» [1]. На пятом этапе, с момента вступления в силу Уголовного кодекса РФ, нормы с прямым указанием на административную преюдицию не были включены в текст закона. Однако ряд исследователей справедливо отмечают, что в скрытом виде административная преюдиция все же существовала. В Уголовном кодексе РФ она была завуалирована под таким признаком, как неоднократность деяния. Речь идет, в частности, о ст. 154 УК РФ «Незаконное усыновление (удочерение)» и ст. 180 УК РФ «Незаконное использование товарного знака» [8, c. 65–66]. Это суждение вызвано тем, что в Кодексе Российской Федерации об административных правонарушениях (КоАП РФ) существуют «однократные» аналоги рассматриваемых норм. Вместе с тем в юридической литературе высказывалось мнение о том, что признак неоднократности в указанных выше статьях не требует установления административной преюдиции [12, c. 557]. Эта точка зрения базировалась на анализе постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26.04.2007 № 18 «О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака» [2]. В постановлении отмечено, что под неоднократностью стоит понимать совершение лицом двух и более деяний, состоящих в незаконном использовании товарного знака. При этом может иметь место как неоднократное использование одного и того же средства индивидуализации товара, так и одновременное использование двух или более товарных знаков или других средств индивидуализации на одной единице товара. Какое-либо указание на необходимость установления факта привлечения лица к административной ответственности за первое деяние в постановлении отсутствует. Однако в качестве контраргумента следует отметить, что оно не содержит и противоположного указания, то есть нет рекомендации о том, чтобы этого не делать. В этом вопросе, на наш взгляд, стоит согласиться с позицией А. М. Плешакова, В. А. Осипова, А. А. Мордовца, которые, оспаривая утверждение об отсутствии в ст. 180 УК РФ ад-

134

министративной преюдиции, указывают на логическое противоречие. Данное несоответствие выражается в том, что факт установления первого самостоятельного правонарушения – это непременная фиксация административного деликта по ст. 14.10 КоАП РФ. По их мнению, ни одновременное, ни последовательное использование товарного знака не исключают юридической самостоятельности упомянутых деяний. Соответственно, существует безусловная необходимость в их индивидуальной административно-правовой оценке [11, c. 186]. В 2009 году в ежегодном послании Федеральному Собранию Российской Федерации Президент РФ Д. А. Медведев обратил внимание на необходимость увеличения объема использования административной преюдиции в уголовном законодательстве. В 2010 году эта идея была заложена в Стратегию государственной антинаркотической политики Российской Федерации до 2020 года, утвержденной Указом Президента РФ от 09.06.2010 № 690. В 2015 году акцент на более широком применении административной преюдиции сделал и Президент Российской Федерации В. В. Путин. С 2011 года по настоящее время количество составов с административной преюдицией в Уголовном кодексе РФ возросло до одиннадцати. Число подобных норм увеличивается из года в год, что свидетельствует о существовании определенной тенденции в уголовном законе. В полной мере не реализованы положения Стратегии государственной антинаркотической политики, а значит, до 2020 года вполне ожидаемо появление ряда норм с административной преюдицией в главе 25 УК РФ «Преступления против здоровья населения и общественной нравственности». В заключение следует отметить, что ни в советское время, ни на современном этапе административная преюдиция никогда не формулировалась одинаково. Как показывает историко-правовой анализ, нормы уголовного закона принимались непоследовательно, в понятийном аппарате отсутствовали единые критерии, несмотря на общую юридическую природу данного установления. В настоящее время административная преюдиция также не имеет единообразного законодательного отражения. Таким образом, можно констатировать, что законодательный опыт прошлых лет при криминализации деяний не учитывался. Все это указывает на необходимость дальнейшего изучения данной проблемы и совершенствования юридической техники при установлении уголовно-правового запрета. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Уголовное право и криминология Литература 1. По делу о проверке конституционности положений статьи 212.1 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина И. И. Дадина: постановление Конституционного Суда Рос. Федерации от 10 февр. 2017 г. № 2-п. URL: http://consultant.ru 2. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2007. № 6. 3. Текст декрета СНК РСФСР от 07.10.1921 «Об ответственности за нарушения декрета о продаже виноградных, плодово-ягодных и изюмных вин». URL: https://www.lawmix.ru/sssr/ 18058 4. Текст декрета ВЦИК, СНК РСФСР от 11.07.1923. URL: https://www.lawmix.ru/ docs_cccp/7806 5. Текст Декрета ВЦИК, СНК РСФСР от 15.12.1924 «Об изменении статьи 139-а УК РСФСР». URL: http://www.libussr.ru/doc_ussr/ ussr_2277.htm 6. Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917–1952. 7. Безверхов А. Г. Административная преюдициональность в уголовном законодательстве России: истоки, реалии, перспективы // Вестн. Самар. гуманитар. акад. Сер.: Право. 2010. № 2 (10). 8. Иванчин А. В. Конструирование составов преступлений с административной преюдицией: pro et contra // Вестн. Ярослав. гос. ун-та им. П. Г. Демидова. Сер.: Гуманитар. науки. 2012. № 3. 9. Мустафаев Ч. Ф. Административная преюдиция в советском уголовном праве: дис. ... канд. юрид. наук. Баку, 1996. 10. Одоев О. С. Административная преюдиция в уголовном праве: историко-правовой и институционально-доктринальный анализ // Уголовное право и современность: сб. науч. ст. М., 2014. Вып. 5. 11. Плешаков А. М., Осипов В. А., Мордовец А. А. Неоднократность административного правонарушения как конструктивный признак состава преступления // Вестн. Москов. ун-та МВД России. 2016. № 7. 12. Полный курс уголовного права: в 5 т. Т. 3: Преступления в сфере экономики / под ред. А. И. Коробеева. СПб., 2008. 13. Юнусов А. А. Административная преюдиция в российском уголовном праве // Актуальные проблемы экономики и права. 2015. № 1. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Bibliography 1. On the case on the verification of the constitutionality of the provisions of Article 212.1 of the Criminal Code of the Russian Federation in connection with the complaint of citizen I. I. Dadin: decree of February 10, 2017 № 2-p. URL: http:// consultant.ru 2. Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. 2007. № 6. 3. Text of the decree of the Council of People’s Commissars of the RSFSR of 07.10.1921 «On liability for violations of the decree on the sale of grape, fruit and berry and raisin wines». URL: https:// www.lawmix.ru/sssr/18058 4. Text of the Decree of the All-Russian Central Executive Committee, Council of People’s Commissars of the RSFSR of 11.07.1923. URL: https:// www.lawmix.ru/docs_cccp/7806 5. Text of the Decree of the All-Russian Central Executive Committee, Council of People’s Commissars of the RSFSR of 15.12.1924 «On Amending Article 139 of the Criminal Code of the RSFSR». URL: http://www.libussr.ru/doc_ussr/ ussr_2277.htm 6. Collection of documents on the history of criminal legislation of the USSR and the RSFSR. 1917– 1952. 7. Bezverkhov A. G. Administrative prejudgment in the criminal legislation of Russia: sources, realities, prospects // Bulletin of the Samara Humanitarian Academy. Series: Right. 2010. № 2 (10). 8. Ivanchin A. V. Construction of crimes with administrative prejudice: pro et contra. // Bulletin of Yaroslavl State University named after P. G. Demidov. Series: Humanities. 2012. № 3. 9. Mustafayev Ch. F. Administrative prejudice in Soviet criminal law: dis. ... PhD in Law. Baku, 1996. 10. Odoyev O. S. Administrative prejudice in criminal law: historical and legal and institutionaldoctrinal analysis // Criminal law and modernity: collection of scientific articles. Moscow, 2014. Issue. 5. 11. Pleshakov A. M., Osipov V. A., Mordovets A. A. Repeatedness of an administrative offense as a constructive sign of a crime // Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2016. № 7. 12. Full course of criminal law: in 5 vol. Vol.: Crimes in the field of economics / ed. by A. I. Korobeev. St. Petersburg, 2008. 13. Yunusov A. A. Administrative prejudice in the Russian criminal law // Actual problems of economics and law. 2015. № 1.

135

Уголовны й процесс и правосудие

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО УДК 351/352 ББК 67

© 2017 ã. Ï. Ì. Êóðäþê, заведующий кафедрой административного и финансового права Кубанского государственного аграрного университета имени И. Т. Трубилина доктор юридических наук, профессор. E-mail: [email protected]

НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ РАЗГРАНИЧЕНИЯ ПРЕДМЕТОВ ВЕДЕНИЯ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ И ОРГАНОВ МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ В статье исследуются особенности разграничения предметов ведения органов государственной власти и органов местного самоуправления. Приводятся примеры наделения отдельными государственными полномочиями органов местного самоуправления на территории Краснодарского края. Ключевые слова: муниципальное образование, муниципальная власть, местное самоуправление, государственная власть. P. M. Kurdyuk – Head, Department of Administrative and Financial Law, Kuban State Agrarian University named after I. T. Trubilin, Doctor of Law, Professor. SOME PECULIARITIES OF THE DISTRIBUTION OF SUBJECT OF CONDUCTING OF GOVERNMENT AUTHORITIES AND LOCAL SELF-GOVERNMENT BODIES The article discusses the peculiarities of the distribution of subject of conducting of government authorities and local self-government bodies. Examples of granting certain state powers to local self-government bodies in the territory of the Krasnodar region are given. Key words: municipal formation, municipal authority, local self-government, state power.

Успешное обеспечение эффективного взаимодействия органов государственной власти и органов местного самоуправления заключается в достижении оптимального взаимопонимания между ними. Полагаем, что вопросы взаимодействия государственных и муниципальных органов власти можно отнести к категории наиболее сложных и важных как для теории государства и права, так и для муниципально-правовой науки. От определения правильных подходов к взаимодействию государственных и муниципальных органов власти зависит эффективность деятельности государственного аппарата в общем и судьба местного самоуправления в России в частности. Приступая к исследованию особенностей взаимодействия органов государственной власти и органов местного самоуправления, необходимо обратить внимание на то, что в предыдущие годы этот вопрос разрабатывали ученые, сосредоточиваясь на разных аспектах, обращая особое внимание на принципы взаимодействия органов государственной власти и органов местного самоуправления [7, с. 350–355], методологические осно-

136

вы взаимодействия органов государственной власти и органов местного самоуправления [2, с. 133–134], а также их функциональные особенности [5]. Само же разграничение полномочий между федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов Российской Федерации и органами местного самоуправления содержится в Федеральном законе от 6 октября 2003 года № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» [4] (далее – Федеральный закон № 131-ФЗ). С момента принятия Федерального закона № 131-ФЗ перечень вопросов местного значения был неоднократно нормативно расширен. В связи с этим в юридической литературе отмечалось, что не все вопросы местного значения, включенные в перечень вопросов местного значения в последнее время, могут быть решены наиболее эффективным способом [6, с. 36–39]. Некоторые авторы полагают, что попытки ввести в круг вопросов местного значения вопросы, свойственные государственной влаЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Административное право сти или структурам бизнеса, способны существенно снизить эффективность работы муниципалитетов. Не следует также забывать и о важной составляющей последнего времени – финансовом обеспечении полномочий органов местного самоуправления. В условиях сложного дефицитного наполнения местных бюджетов следует особенно бережно относиться к наделению местной власти дополнительными полномочиями, в противном случае часть вопросов местного значения может быть решена не в полном объеме. На наш взгляд, в целях создания благоприятных условий для муниципалитетов в контексте реализации их потенциала необходимо освободить муниципальные власти от слишком сложных задач. Очевидно, что объем собственных полномочий должен зависеть от финансовых возможностей муниципального образования. На протяжении последних лет региональные законодатели все чаще снимают с себя отдельные государственные полномочия по управлению делами местного значения и отдают их под оперативное управление местному самоуправлению. Законодательно получив право решения вопросов по управлению собственными делами самостоятельно, органы местного самоуправления в тандеме с государством осуществляют финансирование программ, направленных на экономическое, финансовое и социальное обеспечение развития всех поселений на территории Российской Федерации. В этом случае актуализируется потребность в разделении правомочий между органами государственной власти и органами местного самоуправления. Анализ законодательной практики Краснодарского края показал, что наделение органов местного самоуправления отдельными государственными полномочиями происходит по вопросам разной компетенции. В качестве примера можно привести постановления Законодательного собрания Краснодарского края от 22 марта 2017 года № 3058-П «О Законе Краснодарского края “О наделении органов местного самоуправления муниципальных рай-

онов и городских округов Краснодарского края отдельными государственными полномочиями Краснодарского края по формированию и утверждению списков граждан Российской Федерации, пострадавших в результате чрезвычайных ситуаций регионального и межмуниципального характера на территории Краснодарского края, и членов семей граждан Российской Федерации, погибших (умерших) в результате этих чрезвычайных ситуаций”», от 15 февраля 2017 года № 2955-П «О Законе Краснодарского края “О внесении изменений в Закон Краснодарского края “О наделении органов местного самоуправления муниципальных образований Краснодарского края отдельными государственными полномочиями в области социальной сферы””», от 25 января 2017 года № 2923-П «О Законе Краснодарского края “О внесении изменений в Закон Краснодарского края “О наделении органов местного самоуправления отдельными государственными полномочиями Краснодарского края по распоряжению земельными участками, находящимися в государственной собственности Краснодарского края””». Осознавая важность решения государственных вопросов, которыми вправе заниматься органы местного самоуправления муниципальных образований, обратим внимание и на то, что исполнение этих вопросов должно происходить не в ущерб решению вопросов местного значения. На основании вышеизложенного можно сделать вывод о целесообразности установления гарантий на увеличение финансирования муниципальных образований при увеличении количества решаемых вопросов местного значения в целях более эффективного осуществления отдельных государственных полномочий органами местного самоуправления, а также необходимости учета того, что отдельные государственные полномочия, передаваемые органам местного самоуправления, по своему характеру должны быть максимально приближены к вопросам местного значения.

Литература

Bibliography

1. Васильев В. И. О функциональном назначении местного самоуправления // Журн. рос. права. 2007. № 7.

1. Vasiliev V. I. About the functional appointment of local self-government // Journal of Russian Law. 2007. № 7.

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

137

Административное право 2. Кулушева М. А. Конституционно-правовое регулирование местного самоуправления в Российской Федерации: дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2001. 3. Лолаева А. С. Учет исторических и местных традиций как принцип организации местного самоуправления // Гос. власть и местное самоуправление. 2017. № 3. 4. Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации: Федер. закон Рос. Федерации от 6 окт. 2003 г. № 131-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2003. № 40. Ст. 3822. 5. Палий В. М., Курдюк П. М., Очаковский В. А. Модели правового взаимодействия государственных органов и органов местного самоуправления: теоретический и исторический аспекты. Краснодар, 2014. 6. Чапайкина И. Г. Региональная власть и местное самоуправление // Гос. власть и местное самоуправление. 2017. № 6. 7. Шугрина Е. С. Муниципальное право. М., 2004. 8. URL: http://www.kubzsk.ru/asz

138

2. Kulusheva M. A. Constitutional and legal regulation of local self-government in the Russian Federation: dis. ... PhD in Law. Saratov, 2001. 3. Lolaeva A. S. Accounting of historical and local traditions as a principle of organization of local self-government // State power and local self-government. 2017. № 3. 4. About the general principles of the organization of local self-government in the Russian Federation: Federal Law of the Russian Federation dated 06.10.2003 № 131-FL // Collection of legislation of the Russian Federation. 2003. № 40. Art. 3822. 5. Paliy V. M., Kurdyuk P. M., Ochakovsky V. A. Models of legal interaction between state bodies and local self-government bodies: theoretical and historical aspects. Krasnodar, 2014. 6. Chapaykina I. G. Regional authority and local self-government // State power and local self-government. 2017. № 6. 7. Shugrina E. S. Municipal Law. Moscow, 2004. 8. URL: http://www.kubzsk.ru/asz

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Административное право УДК 351.81 ББК 67.99 (2)

© 2017 ã. Þ. Í. Êàëþæíûé, начальник кафедры организации деятельности ГИБДД Орловского юридического института МВД России имени В. В. Лукьянова кандидат юридических наук, доцент. E-mail: [email protected]

ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ГОСАВТОИНСПЕКЦИЕЙ МВД РОССИИ НАДЗОРА ЗА ТЕХНИЧЕСКИМ СОСТОЯНИЕМ АВТОМОТОТРАНСПОРТНЫХ СРЕДСТВ Статья посвящена исследованию содержания надзора Госавтоинспекции МВД России за техническим состоянием автомототранспортных средств, отдельным аспектам генезиса осуществления его форм, анализу совокупности нормативных правовых актов и выделению на их основе понятия федерального государственного надзора Госавтоинспекции МВД России за техническим состоянием транспортных средств (технического надзора). Ключевые слова: федеральный государственный надзор, безопасность дорожного движения, надзор Госавтоинспекции, техническое состояние автомобилей. Yu. N. Kalyuzhny – Head, Department of the Organization of the Traffic Police Activities, Orel Law Institute of the Ministry of the Internal Affairs of the Russian Federation named after V. V. Lukyanov, PhD in Law, Associate Professor. THE LEGAL BASIS FOR THE IMPLEMENTATION OFTHE STATE TRAFFIC INSPECTORATE OF MIA OF RUSSIA OF SUPERVISION OF TECHNICAL CONDITION OF VEHICLES The article is devoted to study oversight of the state traffic Inspectorate of MIA of Russia of the technical condition of vehicles, certain aspects of the Genesis of the implementation forms, the analysis of the complex of normative legal acts and to allocate them on the basis of the concept of Federal state supervision of the state traffic Inspectorate of MIA of Russia for the technical condition of vehicles (technical supervision). Key words: Federal state supervision, road safety, supervision of the state traffic Inspectorate, the technical condition of the car.

Безопасность дорожного движения является одним из направлений государственной политики, проводимой Российской Федерации, имеющим важное социальное значение. В комплексе мероприятий, направленных на обеспечение безопасности дорожного движения, задействовано значительное количество субъектов, представленных государственными и муниципальными органами, общественными организациями, экспертным сообществом, гражданами. Обеспечение безопасности дорожного движения реализуется по направлениям, из которых одним из важнейших является надзор за техническим состоянием автомототранспортных средств, осуществляющих движение по автомобильным дорогам общего пользования. Отечественные исследователи разрабатывают понятие, особенности и отличительные признаки правовых категорий, связанных с обеспечением безопасности дорожного движения в правовой науке [12, с. 902–909]. Вместе с тем административно-правовые вопроЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

сы современного осуществления Госавтоинспекцией МВД России надзора за техническим состоянием автомототранспортных средств не были включены в предмет системного научного знания. Основным нормативным правовым актом, регламентирующим правоотношения, связанные с обеспечением безопасности дорожного движения, является Федеральный закон от 10 декабря 1995 года № 196-ФЗ «О безопасности дорожного движения», устанавливающий требования: – к порядку производства и сбыта транспортных средств, их составляющих частей, в том числе и запасных частей, элементов дополнительного оборудования; – эксплуатационному состоянию автомобилей; – техническому осмотру транспортных средств; – техническому обслуживанию автомототранспортных средств и его ремонту; – индивидуальным предпринимателям и юридическим лицам, задействованным в пра-

139

Административное право воотношениях, связанных с эксплуатацией автомобилей [2]. Несмотря на участие в указанных правоотношениях субъектов обеспечения безопасности дорожного движения, не находящихся в подчинении друг у друга, и тем самым являющихся относительно самостоятельными и независимыми (Минтранс России, МВД России, Росстандарт, профессиональное объединение страховщиков и др.), федеральный государственный надзор в области дорожного движения осуществляет МВД России и его структурные подразделения [6]. Целевое назначение федерального государственного надзора, осуществляемого МВД России, применительно к исследуемой области (его предмету) состоит в предупреждении, выявлении или же пресечении нарушений положений нормативных правовых актов в сфере обеспечения безопасности дорожного движения участниками гражданских правоотношений (гражданами, индивидуальными предпринимателями и юридическими лицами), использующими транспортные средства, предоставляющими услуги, а также выполняющими отдельные работы по ремонту и техническому обслуживанию автомототранспортных средств. Кроме того, представляется возможным выделить предметное назначение деятельности Министерства внутренних дел Российской Федерации по осуществлению федерального государственного надзора в рассматриваемой области и отнести к нему: – организацию и осуществление проверок поднадзорных лиц; – принятие установленных нормативными правовыми актами мер по недопущению либо устранению последствий выявленных нарушений; – периодическое и системное наблюдение за соблюдением обязательных требований законодательства Российской Федерации в рассматриваемом аспекте; – анализа и выстроенного на его основе прогнозирования порядка исполнения и соблюдения обязательных требований поднадзорными субъектами; – надзор за организацией и обеспечением перевозок пассажиров и грузов [6]. Министерство внутренних дел РФ в лице подразделений Госавтоинспекции МВД России осуществляет федеральный государственный надзор в сфере обеспечения безопасно-

140

сти дорожного движения [3], в том числе и надзор за техническим состоянием автомототранспортных средств. В соответствии с требованиями Правительства Российской Федерации, устанавливающими Правила разработки и утверждения административных регламентов, определяется порядок исполнения соответствующими федеральными органами исполнительной власти государственных функций либо предоставление государственных услуг [5]. Вместе с тем регулятор правоотношений, связанных с надзором за техническим состоянием транспортных средств – МВД России, утвердил административный регламент исключительно исполнения государственной функции по осуществлению федерального государственного надзора в исследуемых правоотношениях [9] (далее – Административный регламент). Анализ положений Административного регламента позволяет установить, что формы федерального государственного надзора за техническим состоянием автомототранспортных средств, изложенные в нем, близко отражают смысловое содержание рассматриваемой деятельности, указанной в Положении о федеральном государственном надзоре в области безопасности дорожного движения [6]. Вместе с тем изучение схожего предмета Административного регламента (в сравнении с указанным положением) позволяет выделить классификацию поднадзорных субъектов, подразделяющихся на участников дорожного движения, которыми являются граждане, и субъектов транспортной деятельности, представленных индивидуальными предпринимателями и юридическими лицами. Таким образом, федеральному надзору Госавтоинспекции подлежит деятельность индивидуальных предпринимателей и юридических лиц, сопряженная с эксплуатацией автомототранспортных средств, а также деятельность, выраженная в предоставлении услуг по техническому осмотру и ремонту автомобилей. В общем виде формы реализации федерального государственного надзора за техническим состоянием транспортных средств направлены на исполнение обязанностей, возложенных на Госавтоинспекцию, связанных с обеспечением надзора по исполнению законодательства, определяющего требования к техническому состоянию и конструкции эксплуатиЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Административное право руемых транспортных средств (к изменениям в конструкции), прицепов к ним и их составных частей, допущенных подразделениями ГИБДД к участию в дорожном движении; к перевозкам пассажиров, а также тяжеловесных, крупногабаритных и опасных грузов в рамках предоставленных им полномочий. Несомненно, основной спектр функциональных обязанностей Госавтоинспекции МВД России в вопросах осуществления федерального государственного надзора за техническим состоянием автомототранспортных средств находит свое отражение в плоскости надзора за порядком соблюдения императивных норм индивидуальными предпринимателями и юридическими лицами посредством плановых и внеплановых проверок, то есть за компетенцией тех субъектов транспортной деятельности, которые в случае системного нарушения обязательных предписаний ставят под угрозу безопасность неопределенного, а не персонального круга лиц. Ретроспективный анализ нормативных правовых актов, регламентирующих надзорную деятельность подразделений Госавтоинспекции за техническим состоянием автомототранспортных средств [7], позволяет установить, что формы надзора Госавтоинспекции трансформировались, изменились применительно к современному состоянию законодательства, а некоторые из них даже исчерпали себя. Так, ранее подразделениям центрального аппарата Госавтоинспекции с привлечением подчиненных подразделений были свойственны контрольно-надзорные полномочия за состоянием (конструкцией) автомототранспортных средств при их изготовлении (производстве), а также при сертификации, но теперь указанные полномочия осуществляет Федеральное агентство по техническому регулированию и метрологии (Росстандарт). Подразделениями ГИБДД территориальных органов МВД России также осуществлялись контрольно-надзорные полномочия в отношении технического состояния автомобилей при выдаче их изготовителям бланков паспортов транспортных средств, но данная форма надзора фактически исчерпала себя, а с 1 июля 2017 года вводится система электронных паспортов автомототранспортных средств [1]. Более того, Госавтоинспекцией МВД России проводился государственный техничеЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

ский осмотр транспортных средств. Для этого у подразделений ГИБДД территориальных органов МВД России имелась соответствующая материально-техническая база, позволяющая ей выполнять контрольно-надзорные полномочия за состоянием, конструкцией транспортных средств и внесением в нее изменений. Справедливо отмечает С. Н. Тесля, указывая, что передача полномочий по проведению технического осмотра автотранспорта в ведение индивидуальных предпринимателей и юридических лиц отодвинула интересы государства, связанные с контролем качества выполнения услуг и технического состояния автотранспорта на второй план в угоду коммерческому уклону [14]. Прошло более десяти лет, но актуальность данной проблемы не исчерпала себя. Госавтоинспекция осуществляла реализацию такой формы надзора, как обеспечение соблюдения требований законодательства при осуществлении специальных разрешительных функций, которая выражалась в дозволении устанавливать (оборудовать) на автомобили специальные световые и звуковые сигналы и специализированные (особые) государственные регистрационные знаки, а также допуск к перевозке опасных грузов автомобилей и выдачу соответствующих свидетельств. В современных правоотношениях Федеральная служба по надзору в сфере транспорта выполняет указанные разрешительные функции, связанные с перевозкой опасных грузов [4], а Госавтоинспекция осуществляет исключительно надзорные полномочия. Несмотря на то, что в компетенцию ГИБДД МВД России по-прежнему входит осуществление разрешительных полномочий, связанных с установкой специальных сигналов [3], в Административном регламенте данная функция не нашла своего отражения. Таким образом, необходимо отметить, что Госавтоинспекция МВД России постепенно теряет часть широкого спектра своих функциональных обязанностей и полномочий, что наглядно показывает анализ нормативных правовых актов, регламентирующих правоотношения в деятельности по надзору за техническим состоянием автомототранспортных средств. Госавтоинспекция в современной системе обеспечения безопасности дорожного движения не является тем монопольным субъектом конца XX века, который, безуслов-

141

Административное право но, доминировал в вопросах контроля и надзора за соблюдением требований нормативных правовых актов в рассматриваемых правоотношениях. Прослеживается устойчивое формирование тенденции, связанной с постепенным избавлением Госавтоинспекции от несвойственных ей, порой избыточных функций, что является следствием проведения административной реформы МВД России. Вопросы надзорных полномочий ГИБДД МВД России за техническим состоянием автомототранспортных средств представляют научный интерес и с учетом современных подходов к использованию понятийного аппарата в исследуемой области. Административный регламент не использует термин «технический надзор» Госавтоинспекции, хотя ранее действовавший ведомственный правовой акт в самом названии выделял таковой [7]. Утверждать о неприменимости термина «технический надзор» Госавтоинспекции к ее деятельности по осуществлению федерального государственного надзора за техническим состоянием автомототранспортных средств представляется неоправданным, так как отдельные правовые акты, регламентирующие полномочия сотрудников Госавтоинспекции, используют термин «технический надзор» [8]. К тому же анализ Положения о федеральном государственном надзоре в области безопасности дорожного движения [6], Административного регламента позволяет выявить в числе субъектов, осуществляющих федеральный государственный надзор за техническим состоянием автомототранспортных средств, помимо должностных лиц Госавтоинспекции участковых уполномоченных полиции, что отчасти объясняет используемую терминологию, но не исключает возможность использования данной терминологии в отношении рассматриваемых правоотношений. Федеральный государственный надзор за техническим состоянием транспортных средств, осуществляемый Госавтоинспекцией МВД России, обладает определенными признаками, которые можно выделить на основе анализа нормативных правовых актов, научной и специальной литературы, а именно: – представляет собой отдельный вид государственного управления деятельностью по обеспечению безопасности дорожного движения;

142

– осуществляется уполномоченным государственным органом – Госавтоинспекцией МВД России; – осуществляется в отношении не находящихся в подчинении Госавтоинспекции индивидуальных предпринимателей, юридических лиц, должностных лиц и граждан; – представляет собой мониторинг соблюдения требований законодательства Российской Федерации, регламентирующего деятельность, связанную с эксплуатацией транспортных средств, предоставлением услуг, а также выполнением отдельных работ по ремонту и техническому обслуживанию автомототранспортных средств; – реализуется с использованием совокупности мер административного принуждения с целью предупреждения, выявления или же пресечения нарушений требований правовых актов, восстановления установленного механизма функционирования правоотношений. Необходимо отметить, что федеральный государственный надзор за техническим состоянием транспортных средств осуществляется преимущественно административноправовыми средствами и обладает всеми признаками административного надзора, исследованию понятия которого в науке уделено пристальное внимание. Несмотря на вариативность понятия административного надзора, большинство ученых едины во мнении о том, что надзор представляет собой особую разновидность государственной деятельности, осуществляемой специально уполномоченными органами в отношении не находящихся в их подчинении субъектов по соблюдению последними нормативных правовых актов с использованием мер административного принуждения, пресечения и наказания [10; 11; 13]. Соответственно, осуществление надзора за техническим состоянием автомототранспортных средств является составной частью административного надзора и соотносится с ним, как частное с общим. Таким образом, изложенное позволяет сформулировать понятие федерального государственного надзора Госавтоинспекции МВД России за техническим состоянием транспортных средств (технического надзора), который представляет собой отдельный вид государственного управления по обеспечению безопасности дорожного движения, осуществляемый ГИБДД МВД России в отЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Административное право ношении неперсонифицированного, не находящихся в их подчинении круга лиц (граждан, должностных лиц, индивидуальных предпринимателей и юридических лиц) по соблюдению требований законодательства Российской Федерации, регламентирующего деятельность, связанную с эксплуатацией транспортных средств, предоставлением услуг, а также выполнением отдельных работ

по ремонту и техническому обслуживанию автомототранспортных средств, реализуемый с использованием совокупности мер административного принуждения с целью предупреждения, выявления или же пресечения нарушений требований общеобязательных правовых актов, восстановления механизма функционирования правоотношений.

Литература

Bibliography

1. On approval of the Procedure of functioning 1. Об утверждении Порядка функционирования систем электронных паспортов транс- of systems of electronic passports of vehicles портных средств (электронных паспортов (passports of the electronic chassis of vehicles) and шасси транспортных средств) и электронных electronic passports of self-propelled vehicles and паспортов самоходных машин и других ви- other equipment: decision of Board of Eurasian дов техники: решение Коллегии Евразийской economic Commission dated 22 September 2015 экономической комиссии от 22 сент. 2015 г. № 122. URL: http://www.consultant.ru 2. On road safety: Federal Law of the Russian № 122. URL: http://www.consultant.ru 2. О безопасности дорожного движения: Federation from December 10, 1995 № 196-FL. Федер. закон Рос. Федерации от 10 дек. 1995 г. URL: http://www.consultant.ru 3. About additional measures for ensuring road № 196-ФЗ. URL: http://www.consultant.ru 3. О дополнительных мерах по обеспече- traffic safety: decree of the President of the Russian нию безопасности дорожного движения: Federation of July 15, 1998 № 711. URL: http:// Указ Президента Рос. Федерации от 15 июля www.consultant.ru 4. On approval of the Regulations on the Federal 1998 г. № 711. URL: http://www.consultant.ru 4. Об утверждении Положения о Феде- service on supervision in transport sphere: resolution ральной службе по надзору в сфере транспор- of the Government of the Russian Federation from та: постановление Правительства Рос. Феде- 30.07.2004 № 398. URL: http://www.consultant.ru 5. About development and approval of administraрации от 30.07.2004 № 398. URL: http:// tive regulations of execution of the state functions and www.consultant.ru 5. О разработке и утверждении админист- administrative regulations of rendering state services: ративных регламентов исполнения государ- resolution of the Government of the Russian Federaственных функций и административных рег- tion from may, 16th, 2011 № 373. URL: http:// ламентов предоставления государственных www.consultant.ru 6. About the Federal state supervision in the field услуг: постановление Правительства Рос. Федерации от 16 мая 2011 г. № 373. URL: http:// of road safety: resolution of the Government of the Russian Federation of 19 August 2013 № 716. URL: www.consultant.ru 6. О федеральном государственном надзо- http://www.consultant.ru 7. About the statement of normative legal acts ре в области безопасности дорожного движения: постановление Правительства Рос. Фе- regulating the activities of the State inspection of дерации от 19 авг. 2013 г. № 716. URL: http:// safety of traffic of the Ministry of internal Affairs of the Russian Federation on technical supervision: www.consultant.ru 7. Об утверждении нормативных право- оrder of the Ministry of internal Affairs of Russia вых актов, регламентирующих деятельность from 7 December 2000 № 1240. URL: http:// Государственной инспекции безопасности www.consultant.ru. The document was repealed in дорожного движения Министерства внут- connection with the publication of the Ministry of ренних дел Российской Федерации по тех- internal Affairs order 22.12.2014 № 1123 «On recническому надзору: приказ МВД России от ognition as invalid the normative legal acts of the 7 дек. 2000 г. № 1240. URL: http://www.consultant.ru.MIA of Russia and of certain provisions of normaДок. утратил силу в связи с изд. приказа МВД tive legal acts of the MIA of Russia». 8. About powers of officials of the interior MinisРоссии от 22.12.2014 № 1123 «О признании утратившими силу нормативных правовых try of Russia on drawing up protocols on administraЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

143

Административное право актов МВД России и отдельных предписаний нормативных правовых актов МВД России». 8. О полномочиях должностных лиц системы МВД России по составлению протоколов об административных правонарушениях и административному задержанию: приказ МВД России от 5 мая 2012 г. № 403. URL: http:// www.consultant.ru 9. Об утверждении Административного регламента Министерства внутренних дел Российской Федерации исполнения государственной функции по осуществлению федерального государственного надзора в области безопасности дорожного движения в части соблюдения осуществляющими деятельность по эксплуатации транспортных средств, выполняющими работы и предоставляющими услуги по техническому обслуживанию и ремонту транспортных средств юридическими лицами и индивидуальными предпринимателями и гражданами – участниками дорожного движения требований законодательства Российской Федерации, правил, стандартов, технических норм и иных нормативных документов в области обеспечения безопасности дорожного движения к конструкции и техническому состоянию находящихся в эксплуатации автомототранспортных средств и предметов их дополнительного оборудования, изменению их конструкции, перевозкам пассажиров и грузов: приказ МВД России от 14 нояб. 2016 г. № 727. URL: http://www.consultant.ru 10. Административное право: учеб. / под ред. Л. Л. Попова. М., 2002. 11. Административное право: учеб. / под общ. ред. А. И. Каплунова. М., 2011. 12. Калюжный Ю. Н. Теоретико-правовые подходы к определению принципов обеспечения безопасности дорожного движения в Российской Федерации // Адм. и муницип. право. 2016. № 11. 13. Кураков Д. В. Административный надзор в деятельности полиции: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Орел, 2012. 14. Тесля С. Н. Правовой и организационный аспекты осуществления органами внутренних дел надзора за техническим состоянием автомототранспортных средств: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2004.

144

tive offences and to administrative detention: оrder of the Ministry of internal Affairs of Russia from may 5, 2012 № 403. URL: http://www.consultant.ru 9. On approval of Administrative regulations of the Ministry of internal Affairs of the Russian Federation of execution of the state function on implementation of Federal state supervision in the field of road safety regarding carrying out activity on operation of vehicles, carrying out works and rendering services for the maintenance and repair of vehicles by legal entities and individual entrepreneurs and citizens – participants of traffic of requirements of the legislation of the Russian Federation, rules, standards, technical regulations and other normative documents in the field of ensuring road traffic safety to the design and technical condition in operation of motor vehicles and subjects of their additional equipment, construction modifications, transport of passengers and cargo: Ministry of internal Affairs order of 14 November 2016 № 727. URL: http://www. consultant.ru 10. Administrative law: textbook / ed. by L. L. Popov. Moscow, 2002. 11. Administrative law: textbook / ed. by A. I. Kaplunova. Moscow, 2011. 12. Kalyuzhnyi Yu. N. Theoretical and legal approaches to the definition of the principles of ensuring road safety in the Russian Federation // Administrative and municipal law. 2016. № 11. 13. Kurakov D. V. Administrative oversight of policing: abstract of dis. ... PhD in Law. Orel, 2012. 14. Teslya S. N. Legal and institutional aspects of the implementation by the bodies of internal Affairs of supervision of technical condition of motor vehicles: abstract of dis. ... PhD in Law. Moscow, 2004.

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Административное право УДК 351 ББК 67.629

© 2017 ã. È. Â. Òåïëÿøèí, заведующий кафедрой теории и истории государства и права Юридического института Красноярского государственного аграрного университета. E-mail: [email protected]

Ä. Î. Íîâèêîâ, ассистент кафедры теории и истории государства и права Юридического института Красноярского государственного аграрного университета. E-mail: [email protected]

ОБЩЕСТВЕННЫЙ КОНТРОЛЬ КАК ФОРМА ПРАВООХРАНИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В статье рассматриваются основные формы реализации общественного контроля в современных условиях. Анализируются проблемы участия граждан в обеспечении общественного порядка, проведении антикоррупционной экспертизы и в деятельности судебной системы. Ключевые слова: гражданское общество, общественный контроль, общественный порядок, правоохранительная деятельность, антикоррупционная экспертиза, суд присяжных заседателей, внештатное сотрудничество, правосознание. I. V. Teplyashin – Head, Department of Theory and History of State and Law, Institute of Law Krasnoyarsk State Agrarian University. D. O. Novikov – Assistant of the Department of Theory and History of State and Law Institute of Law Krasnoyarsk State Agrarian University. SOCIAL CONTROLAS A FORM OF LAW ENFORCEMENT The article considers the main forms of realization of public control in the modern world. Analyzes the problems of participation of citizens in maintaining public order, conducting anti-corruption expertise and the judicial system. Key words: civil society, public control, public order, law enforcement, anti-corruption expertise, a jury of assessors, external cooperation, awareness.

Одной из форм участия граждан в правоохранительной деятельности государства на современном этапе является институт общественного контроля. При этом контроль (фр. conlrole – проверка) предполагает управление объектами и процессами с целью проверки деятельности органов власти, постоянное наблюдение за их деятельностью. Так, «Федеральный закон от 21.07.2014 № 212-ФЗ «Об основах общественного контроля в Российской Федерации» устанавливает, что граждане участвуют в осуществлении общественного контроля в качестве общественных инспекторов и общественных экспертов с возможностью формирования таких групп, как: общественные наблюдательные комиссии, общественные инспекции, группы общественного контроля, иные организационные структуры общественного контроля. Данные субъекты вправе выступать в качестве инициаторов, организаторов мероприятий, проводимых при осуществлении общественного конЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

троля, а также участвовать в проводимых мероприятиях. Особого внимания заслуживает право запрашивать у органов государственной власти необходимую информацию; посещать соответствующие органы; подготавливать по результатам осуществления общественного контроля итоговый документ и направлять его на рассмотрение в органы государственной власти. Законодатель предусматривает право обращаться в суд в защиту прав неопределенного круга лиц, претворять в жизнь иную общественно значимую правомерную деятельность. В свою очередь, под правоохранительной деятельностью следует понимать деятельность специальных государственных органов и должностных лиц, направленную на обеспечение прав и свобод человека и гражданина, посредством применения специальных мер влияния на поведение субъектов права с помощью правовых средств, предусматривающих императивно-властное прямое и пре-

145

Административное право вентивное воздействие. При этом введение института общественного контроля и повышение его роли на современном этапе укрепления основ гражданского общества свидетельствует о стремлении к повышению открытости и прозрачности деятельности органов государственной власти и местного самоуправления. Функционирование механизма общественного контроля позволяет предотвращать злоупотребления со стороны государственных и муниципальных служащих, учитывать мнение населения при принятии решений государственными органами, а также свидетельствует о росте открытости государственных органов и повышении уровня правовой культуры населения. Можно сказать, что общественный контроль является одним из способов формирования благоприятной среды для реализации и защиты прав и свобод человека и гражданина. Общественный контроль как форма правоохранительной деятельности может выступать важным организационно-правовым средством развития гражданского общества. В науке высказывается мнение о том [1, с. 97– 101], что Федеральный закон от 22.12.2008 № 262-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации» [2] также способствует формированию контрольных механизмов за судебной системой. На наш взгляд, формы предоставления информации, закрепленные в ст. 6 указанного закона, не в полной мере соответствуют признакам контрольных мероприятий. Здесь целесообразно вести речь об общественном наблюдении за деятельностью судебной системы. Такой предварительный вывод сделан исходя из анализа научных источников, в которых в качестве одного из признаков контроля выделяется возможность применить меры воздействия к подконтрольному субъекту, влиять на его деятельность, даже опосредованно. Вместе с тем при контроле (в узком смысле этого слова) за судебной системой такого права у граждан нет. Например, реализация положений закона предусматривает возможность присутствия граждан на судебных заседаниях и обязательное опубликование судебных решений в Интернете. Однако такие формы способствуют только наблюдению, какие-либо механизмы воздействия у третьих лиц на суд отсутствуют, правом апелляционного обжалования [3; 4; 5] в уголовном, гражданском и административном

146

судопроизводстве обладают лишь лица, участвующие в деле, либо те, чьи интересы затронуты. Учитывая планомерное развитие российского законодательства в сфере гражданского общества, можно определить основные направления общественного контроля как правоохранительной деятельности. 1. Участие граждан в качестве присяжных и арбитражных заседателей. Несмотря на то, что в соответствии с Конституцией Российской Федерации монополией на осуществление правосудия обладает только суд [6], участие представителей общественности в осуществлении правосудия является их гражданским долгом. Выступая в качестве арбитражных и присяжных заседателей, они имеют возможность всесторонне изучить материальные и процессуальные аспекты рассматриваемого дела и принимать участие в вынесении окончательного решения по делу. Данный институт обеспечивает всестороннее, полное, демократическое и прозрачное судопроизводство. 2. Участие граждан в квалификационных коллегиях судей. Квалификационные коллегии функционируют как на федеральном, так и на региональном уровне. Деятельность квалификационных коллегий направлена на контроль и отбор кандидатов на должность судьи. Участие представителей общественности в деятельности коллегии позволяет изучить кандидата на пост судьи как с личной, мотивационной и моральной точки зрения, так и с профессиональной. Однако требования к представителям общественности в составе квалификационных коллегий судей, на наш взгляд, препятствуют объективному изучению кандидата на должность судьи. Например, требование обязательного наличия высшего юридического образования у членов квалификационной коллегии судей является императивным [7]. Наличие юридического образования свидетельствует о наличии у лица определенного минимума знаний в области правоведения и законодательства. Также обучение по юридическим специальностям, работа на должностях, требующих обязательного наличия юридического образования, ведет к профессиональной деформации, искажению восприятия окружающей действительности, в зависимости от степени деформации, и лицо начинает оценивать все происходящие события с профессиональной точки зрения, не Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Административное право обращая внимания на требования морали, нравственности. В связи с этим требование к наличию юридического образования у представителей общественности не позволяет оценить кандидата более объективно, при таких требованиях в большей степени будет происходить отбор по профессиональным критериям. Предлагаем исключить требование об обязательном наличии юридического образования для повышения объективности и эффективности отбора кандидатов на должность судей. В таком случае возможно установление дополнительного представительства в квалификационной коллегии судей: например, два представителя от профсоюзов, два – от общественной палаты, два – от крупного и среднего бизнеса, два – от правоохранительных общественных организаций. Также возможно представительство творческих организаций, научно-исследовательских институтов, ассоциаций и союзов субъектов общественного контроля. 3. Перспективным направлением общественного контроля за деятельностью судов является обеспечение доступа к информации. Обеспечение доступа к информации происходит следующими способами: «присутствие граждан (физических лиц), в том числе представителей организаций (юридических лиц), общественных объединений, органов государственной власти и органов местного самоуправления, в открытом судебном заседании; обнародование (опубликование) информации о деятельности судов в средствах массовой информации; размещение информации о деятельности судов в информационно-телекоммуникационной сети Интернет; размещение информации о деятельности судов в занимаемых судами, Судебным департаментом, органами Судебного департамента, органами судейского сообщества помещениях; ознакомление пользователей с информацией о деятельности судов, находящейся в архивных фондах; предоставление пользователям по их запросу информации о деятельности судов» [2]. В настоящее время доступ может осуществляться посредством сети Интернет, функционируют такие ресурсы, как «ГАС Правосудие», «Мой арбитр», «Росправосудие», также судебные решения публикуются на сайтах судов. При реализации данной формы контроля основной проблемой, на наш взгляд, является низкий уровень правовой культуры и минимальные потребности в познании праЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

вовой действительности основной части населения. Это ведет к тому, что люди имеют слабое представление о правовой действительности, получая информацию из СМИ, а также отдельные сведения, взаимодействуя со своим кругом общения. Сообщаемые СМИ и знакомыми сведения являются единичными, локальными и вызывают лишь эмоциональный отклик у граждан, в результате чего формируется правовой нигилизм, правовой пессимизм. При этом узнать о действительном состоянии правовой действительности путем обращения к специализированным ресурсам и изучения правовых норм население зачастую не желает, в связи с чем такие ресурсы используются лишь практикующими юристами, научными работниками и студентами. В связи с этим необходимо проводить активную работу по повышению общего уровня правовой осведомленности населения, которая в настоящее время проводится в соответствии с Основами государственной политики Российской Федерации в сфере развития правовой грамотности и правосознания граждан [8]. 4. Введение в действие Федерального закона от 02.04.2014 № 44-ФЗ «Об участии граждан в охране общественного порядка» сделало данную сферу более транспорентной и регулируемой в своем поступательном развитии. Целью данного закона является создание правовых условий для добровольного участия граждан Российской Федерации в охране общественного порядка. Эта деятельность получила поддержку на ведомственном уровне, что положительно отразится на правоотношениях в сфере взаимодействия общества и государства, а также охраны правопорядка. Боле того, появилась возможность создать общественные объединения правоохранительной направленности на федеральном и региональном уровнях. Так, для более успешной реализации данного федерального закона в соответствии со ст. 15 принят приказ МВД России от 18 августа 2014 года № 696 «Вопросы подготовки народных дружинников к действиям в условиях, связанных с применением физической силы, и по оказанию первой помощи» [9]. На основании п. 2 «целью подготовки народных дружинников является получение знаний, умений и навыков, необходимых в деятельности народных дружинников». Деятельность по внештатному сотрудничеству граждан с полицией регулируется приказом МВД России «Об утвержде-

147

Административное право нии Инструкции по организации деятельности внештатных сотрудников полиции» от 10.01.2012 № 8. Направления деятельности внештатных сотрудников полиции – это «защита личности, общества, государства от противоправных посягательств; предупреждение и пресечение преступлений, а также административных правонарушений; розыск лиц; обеспечение правопорядка в общественных местах; обеспечение безопасности дорожного движения; осуществление экспертно-криминалистической деятельности» [10]. Федеральный закон от 02.04.2014 № 44 ФЗ «Об участии граждан в охране общественного порядка» предусматривает обширный перечень ограничений для деятельности в качестве внештатного сотрудника полиции. Данные ограничения представляются обоснованными исходя из того, что в укреплении правопорядка должны принимать участие граждане с высоким уровнем правосознания и правовой культуры, соответствующие требованиям к состоянию здоровья, как физического, так и психического. Такие строгие предписания, с одной стороны, вызваны спецификой деятельности лиц, сотрудничающих с полицией: постоянное общение с лицами, нарушающими порядок. С другой стороны, деятельность внештатного сотрудника полиции будет оказывать влияние на формирование общественного мнения о полиции. В глазах общественности внештатный сотрудник полиции ассоциируется с правоохранительной системой в целом. 5. Участие граждан в правоохранительной деятельности государства посредством проведения независимых антикоррупционных экспертиз нормативных правовых актов [11]. В настоящий момент на федеральном и региональном уровнях формируются общественные объединения, уставные цели которых, помимо прочих социально полезных задач, направлены на антикоррупционную деятельность [11]. Можно назвать несколько достаточно активных общественных организаций, реализующих свою деятельность в данной сфере, например, национальный антикоррупционный комитет, Центр противодействия коррупции в органах государственной власти, Общественная комиссия по борьбе с коррупцией, Общероссийский Народный Фронт и др. Следует отметить, что в действующем законодательстве нередко используется словосочетание «институт гражданского общества»

148

[11; 12; 13]. Данная формулировка не имеет официального толкования, и на законодательном уровне институтом гражданского общества является только адвокатура. Обращение в нормативных правовых актах к неустоявшимся, двусмысленным терминам и категориям оценочного характера – коррупционный фактор, который в специальной литературе именуется юридико-лингвистической неопределенностью [14]. Термин «институты гражданского общества» при проведении независимых антикоррупционных экспертиз может быть истолкован правоприменителем исходя из различных подходов. Это порождает возможности для усмотрения объектов, входящих в данный термин в зависимости от личных и профессиональных предпочтений правоприменителя, что дает широкий простор для использования должностных обязанностей в различных целях. На основании ч. 2 ст. 5 Федерального закона от 17.07.2009 № 172-ФЗ «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов»: «Заключение по результатам независимой антикоррупционной экспертизы носит рекомендательный характер и подлежит обязательному рассмотрению органом, организацией или должностным лицом, которым оно направлено, в тридцатидневный срок со дня его получения…». Однако за время проведения экспертизы нормативный правовой акт может быть принят и вступить в силу. В данном случае результаты экспертизы не будут иметь юридического значения для органа власти, что является определенным препятствием в механизме реального участия граждан в правоохранительной деятельности государства. Сроки проведения независимой экспертизы закреплены только в ведомственных правовых актах. Например, в п. 20 Положения о порядке проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации – «срок проведения независимой экспертизы не может превышать восьми рабочих дней с момента размещения на сайте Судебного департамента проекта нормативного правового акта» [15]. Положения, закрепляющие срок проведения экспертизы нормативных правовых акЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Административное право тов, имеются, также в актах Федеральной службы безопасности, Федеральной таможенной службы, Федеральной налоговой службы, Федеральной службы по труду и занятости. Важность установления срока проведения независимой экспертизы в отношении проектов федеральных законов основана на необходимости привлечения граждан в сферу управления делами государства и развития гражданского общества на основе дисциплинированного и ответственного отношения к своему общественному долгу. Кроме этого, пробел в урегулировании сроков проведения независимой антикоррупционной экспертизы проектов федеральных законов может рассматриваться как фактическое ограничение для участия граждан в правоохранительной функции государства. Необходимо отметить отсутствие роста активности граждан в проведении независимой экспертизы при анализе периода с 2011 года по настоящее время. Согласно статистическим данным Министерства юстиции Российской Федерации [16], если в 2011 году в сети Интернет размещено 138 проектов нормативных правовых актов и проведена 61 независимая экспертиза, то в 2014 году – 123 проекта и всего 3 экспертизы, в 2015 году – 127 проектов и 9 экспертиз. В 2016 году размещено 158 проектов нормативных правовых актов, получено 13 заключений, выявлено 7 коррупциогенных фактов. За период с января – февраль 2017 года размещено 24 проекта, получено 17 заключений. В ходе общественного контроля может осуществляться запрос и поиск информации о деятельности органов государственной власти и органов местного самоуправления [17]. Данное правовое средство в механизме правоохранительной деятельности может принадлежать не только органам власти, но и гражданам и их объединениям, что предусмотрено Федеральным законом от 09.02.2009 № 8-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления». Следует отметить, что со стороны граждан и общественных объединений может осуществляться также доступ к информации о деятельности судов в Российской Федерации, что является перспективной формой правореализации со стороны негосударственных структур. Подводя итог, можно сделать вывод о том, что в разрезе функционирования гражданскоЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

го общества законодателю необходимо с учетом ресурсов Конституции РФ и имеющегося опыта приступить к кодификации общественных институтов, составляющих механизм участия граждан в правоохранительной деятельности. Такой механизм в некотором смысле является собирательным. Поэтому на законодательном и правоприменительном уровнях важно институционально определить место общественных интересов в системе форм участия граждан в управлении делами государства; определить наиболее оптимальную модель взаимодействия государства и общества в правоохранительной сфере; законодательно закрепить перечень институтов гражданского общества, в том числе принимающих участие в правоохранительной деятельности; установить функции независимых антикоррупционных экспертиз и общественного контроля, которыми помимо надзорной могут выступить интегративно-коммуникационная, координационная, информационная; законодательно закрепить правовые средства, позволяющие гарантировать активное участие граждан в правоохранительной деятельности; определить параметры, критерии эффективности, действенности института участия граждан в охране правопорядка и укреплении законности. Развитию плодотворного сотрудничества препятствует пассивное восприятие большей частью населения правовой действительности и практики функционирования органов власти. Данное явление можно определить как правовой конформизм, что свидетельствует о невысоком уровне правовой культуры и правового сознания в обществе. К сожалению, это не способствует привлечению граждан в правовой механизм осуществления правоохранительной деятельности. В связи с этим необходимо проводить системную работу по повышению правосознания и правовой активности населения, мотивировать граждан различными материальными и нематериальными методами. Для эффективного взаимодействия представителей общественности с судебной системой должна быть обеспечена действительная открытость судебных заседаний. Возможности для развития активности граждан в сфере антикоррупционной деятельности лежать в плоскости демонстрации значимости такой деятельности для государства и общества. Законодателю следует обратить

149

Административное право внимание на систему мер поощрения и стимулирования в отношении представителей гражданского общества, осуществляющих общественный контроль, с целью соблюдения баланса между интересами личности и государства [18] и обеспечения конституционной стабильности [19]. Здесь необходима не только правовая и политическая пропаганда, но

и специальная правовая технология формирования социального портрета лиц, участвующих в правоохранительной деятельности государства. Дальнейшая работа в этом направлении должна проводиться при тесном сотрудничестве государственных структур с институтами гражданского общества.

Литература

Bibliography

1. Бердникова Е. В. Формы общественного контроля в судебной системе Российской Федерации // Изв. Саратов. ун-та. Сер.: Экономика, управление, право. Саратов, 2012. Т. 12, вып. 1. 2. Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации: Федер. закон Рос. Федерации от 22.12.2008 № 262-ФЗ (в ред. от 23.06.2016 № 220-ФЗ). URL: http://consultant.ru 3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (в ред. от 19.12.2016). URL: http://consultant.ru 4. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14.11.2002 № 138-ФЗ (в ред. от 19.12.2016). URL: http://consultant.ru 5. Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации от 08.03.2015 № 21-ФЗ (в ред. от 03.07.2016). Ст. 295. URL: http://consultant.ru 6. Конституция Российской Федерации: принята всенар. голос. 12.12.1993 (с учетом поправок, внес. Законами Рос. Федерации о поправках к Конституции Рос. Федерации от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ). URL: http://consultant.ru 7. Об органах судейского сообщества в Российской Федерации: Федеральный закон Рос. Федерации от 14.03.2002 № 30-ФЗ (в ред. от 02.06.2016). URL: http://consultant.ru 8. Основы государственной политики Российской Федерации в сфере развития правовой грамотности и правосознания граждан: утв. Президентом Рос. Федерации 28.04.2011 № Пр-1168). URL: http://consultant.ru 9. Вопросы подготовки народных дружинников к действиям в условиях, связанных с применением физической силы, и по оказанию первой помощи: приказ МВД России от 18 авг. 2014 г. № 696. URL: http://consultant.ru 10. Об утверждении Инструкции по организации деятельности внештатных сотрудников

1. Berdnikova E. V. Forms of public control in the judicial system of the Russian Federation // Izvestiya Saratov University. Seria: Economics, management, law. Saratov, 2012. Т. 12, Issue. 1. 2. On Providing Access to Information on the Activities of Courts in the Russian Federation: Federal Law of the Russian Federation of December 22, 2008 № 262-FL (as amended on June 23, 2016 № 220-FL). URL: http://consultant.ru 3. Criminal Procedure Code of the Russian Federation of December 18, 2001 № 174-FL (as amended on December 19, 2016). URL: http:// consultant.ru 4. Civil Procedure Code of the Russian Federation № 138-FL of November 14, 2002 (as amended on December 19, 2016). URL: http://consultant.ru 5. Code of Administrative Proceedings of the Russian Federation № 21-FL of 08.03.2015 (as amended on 03.07.2016). Art. 295. URL: http:// consultant.ru 6. Constitution of the Russian Federation (adopted by popular vote on 12.12.1993) (taking into account the amendments introduced by the Laws of the Russian Federation on Amendments to the Constitution of the Russian Federation № 6-FKL of December 30, 2008 № 7-FKL of December 30, 2008, from 11.21.2014 № 11-FKL). URL: http:// consultant.ru 7. On the bodies of the judiciary community in the Russian Federation: Federal Law of the Russian Federation of March 14, 2002 № 30-FL (as amended on 02.06.2016). URL: http://consultant.ru 8. Fundamentals of the state policy of the Russian Federation in the sphere of the development of legal literacy and legal awareness of citizens (approved by the President of the Russian Federation on April 28, 2011 № Pr-1168). URL: http:// consultant.ru 9. Issues of preparing national warriors for action in conditions related to the use of physical force, and to provide first aid: order of the Ministry of Internal Affairs of Russia from August 18, 2014. № 696. URL: http://consultant.ru

150

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Административное право полиции: приказ МВД России от 10.01.2012 10. On approval of the Instruction on the orga№ 8 (в ред. от 20.04.2015). URL: http://consultant.ru nization of the activities of non-staff police officers: 11. Об антикоррупционной экспертизе order of the Ministry of Internal Affairs of Russia of нормативных правовых актов и проектов нор- 10.01.2012 № 8 (ed. dated 20.04.2015). URL: мативных правовых актов: Федер. закон Рос. http://consultant.ru Федерации от 17.07.2009 № 172-ФЗ (в ред. 11. On Anti-Corruption Expertise of Regulatory от 21.10.2013). URL: http://consultant.ru Legal Acts and Draft Normative Legal Acts: Feder12. О противодействии коррупции: Федер. al Law of the Russian Federation of 17.07.2009 закон Рос. Федерации от 25.12.2008 № 273-ФЗ № 172-FL (as amended on October 21, 2013). (в ред. от 22.12.2014). URL: http://consultant.ru URL: http://consultant.ru 13. О Федеральном агентстве по делам на12. On Combating Corruption: Federal Law of циональностей: Указ Президента Рос. Федера- the Russian Federation of 25.12.2008 № 273-FL ции от 31.03.2015 № 168. URL: http://consultant.ru (as amended on December 22, 2014). URL: http:// 14. Об антикоррупционной экспертизе нор- consultant.ru мативных правовых актов и проектов норма13. On the Federal Agency for Nationalities Afтивных правовых актов: постановление Прави- fairs: decree of the President of the Russian Federтельства Рос. Федерации (вместе с Правилами ation dated March 31, 2015 № 168. URL: http:// проведения антикоррупционной экспертизы consultant.ru нормативных правовых актов, методикой про14. On anti-corruption expertise of normative ведения антикоррупционной экспертизы нор- legal acts and draft normative legal acts: resolution мативных правовых актов и проектов норма- of the Government of the Russian Federation (toтивных правовых актов) от 26.02.2010 gether with the Rules for carrying out anti corrup№ 96 (в ред. от 18.07.2015). URL: http://consultant.rution expertise of normative legal acts by the method 15. О мерах по профилактике коррупции в of carrying out anti-corruption expertise of normaСудебном департаменте при Верховном Суде tive legal acts and draft normative legal acts) of FebРоссийской Федерации: приказ Судебного ruary 26, 2010 № 96 (ed. on July 18, 2015). URL: департамента при Верховном Суде Рос. Фе- http://consultant.ru 15. On Measures to Prevent Corruption in the дерации от 01.06.2012 № 117 (в ред. от 10.03.2015). URL: http://files.sudrf.ru/459/anticor- Judicial Department of the Supreme Court of the Russian Federation: order of the Judicial Departruption/doc20160122-141449.pdf 16. Министерство юстиции Российской ment under the Supreme Court of the Russian FedФедерации. Статистика. URL: http://minjust.ru/ eration of 01.06.2012 № 117 (as amended on 03.10.2015). URL://http://files.sudrf.ru/ 459 / antiru/about/statistics 17. Об основах общественного контроля в corruption / doc20160122-141449.pdf 16. Ministry of Justice of the Russian Federation. Российской Федерации: Федер. закон Рос. Федерации от 21.07.2014 № 212-ФЗ. URL: Statistics. URL: http://minjust.ru/ru/about/statistics 17. On the Basics of Public Control in the Russian http://consultant.ru 18. Кондрашев А. А. Конституционные Federation: Federal Law of the Russian Federation ценности в современном Российском государ- of 21.07.2014 № 212-FL. URL: http://consultant.ru 18. Kondrashev A. A. Constitutional values in the стве: о конфликтах и девальвациях // Констиmodern Russian state: on conflicts and devaluations // туц. и муницип. право. 2017. № 1. 19. Безруков А. В. Стабильность Консти- Constitutional and municipal law. 2017. № 1. 19. Bezrukov A. V. Stability of the Constitution туции Российской Федерации и конституционные преобразования: возможности сочета- of the Russian Federation and Constitutional Transния и реализации // Рос. юстиция. 2017. № 3. formations: Possibilities of Combination and Realization // Russian Justice. 2017. № 3.

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

151

Административное право УДК 351.74 + 342.8 ББК 67.629

© 2017 ã. Þ. Â. Êàïðàíîâà, доцент кафедры административного права Ростовского юридического института МВД России кандидат юридических наук. E-mail: [email protected]

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ КОМИССИЙ С ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫМИ ОРГАНАМИ В статье освещаются теоретические и практические вопросы взаимодействия правоохранительных органов с избирательными комиссиями. Исследуется нормативная правовая основа взаимодействия прокуратуры, органов внутренних дел с избирательными комиссиями. Рассматриваются различные аспекты содействия и взаимодействия правоохранительных органов и избирательных комиссий, анализируются различные направления и принципы, формы взаимодействия, делаются выводы о его сущности и целях. Ключевые слова: правоохранительные органы, прокуратура, органы внутренних дел, избирательные комиссии, взаимодействие, избирательная кампания, выборы. Yu. V. Kapranova – Lecturer, Department of administrative Law Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, PhD in Law. INTERACTION OF ELECTION COMMISSIONS WITH LAW ENFORCEMENT The article highlights the theoretical and practical issues of interaction of law enforcement with the electoral Commission. Studied normative legal basis of interaction of the Prosecutor’s office, internal Affairs bodies with election committees. Discusses various aspects of assistance and cooperation between law enforcement agencies and election commissions, examines the different directions and principles of interaction, we study the forms of interaction, conclusions about the nature and purpose of the interaction. Key words: law enforcement agencie, prosecutors, police, electoral Commission, interaction, election campaign, election.

Вопросам оптимизации российской избирательной системы неизменно уделяется повышенное внимание. Выборы – основа публичной власти, их правовое обеспечение выступает необходимым условием существования демократии. «Демократия и неотъемлемые от нее институты выборов и избирательных прав граждан относятся по своему характеру к числу исходных, фундаментальных ценностей российского конституционного правопорядка» [1]. Взаимодействие избирательных комиссий с правоохранительными органами является одной из форм обеспечения электоральных правоотношений в России. В этом плане актуально формирование единой концепции взаимодействия правоохранительных органов с избирательными комиссиями как с позиций теоретических, так и практических. Согласно основным статистическим показателям деятельности судов общей юрисдикции за 2012–2016 годы, число административных дел, рассмотренных с вынесенным решением в сфере нарушения избирательного законодательства, с каждым годом неук-

152

лонно снижается. Так, в 2012 году было вынесено решение по 3 819 делам, в 2013 году – по 3 546, в 2014 году – по 3 264, в 2015 году – по 2 494, в 2016 году – по 2 234 [2]. Представляется, что снижение статистики обусловлено как изменениями в Федеральном законе «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» [3], который в настоящее время содержит многочисленные «фильтры», ужесточающие порядок проведения предвыборной агитации, изготовления и распространения агитационных материалов, регистрации кандидатов, и другие правила, препятствующие нарушению избирательных прав граждан, так и совершенствованием нормативной базы, регламентирующей вопросы взаимодействия избирательных комиссий с правоохранительным органами, иными органами государственной власти [ 4], институтами гражданского общества, органами местного самоуправления [5], государственными и муниципальными средствами массовой информации [6]. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Административное право В сфере избирательного права задачей всех институтов гражданского общества, государственных органов, в том числе и правоохранительных, является содействие законной реализации гражданами своих избирательных прав, активного и пассивного избирательного права, права на участие в референдуме, в необходимых случаях защита и восстановление нарушенных прав и законных интересов граждан. Выделяют различные виды взаимодействия правоохранительных органов с избирательными комиссиями: по субъектам (прокуратура, органы внутренних дел); ведомствам, его осуществляющим (ведомственные, межведомственные); по уровням государственного управления (федеральные, региональные); специфике сферы противодействия (например, пресечение незаконной агитации, подкупа избирателей) и др. Правозащитная сущность прокуратуры, ее роль в качестве координирующего органа в деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью предопределяет особое место прокуратуры в избирательном процессе. Вместе с тем в соответствии с ч. 2 ст. 1 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» [7] в перечень органов, за которыми осуществляется прокурорский надзор, не включены избирательные комиссии. Анализ Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав граждан и участия в референдуме граждан Российской Федерации» позволяет выявить лишь несколько статей, устанавливающих полномочия прокурора в указанной сфере, – это п. 12 ст. 76, в соответствии с которым прокурор имеет право обратиться в суд по поводу отмены отдельных решений избирательных комиссий по вопросам регистрации кандидатов (списка кандидатов), п. 11 ст. 75 – прокурор имеет право рассматривать жалобы участников избирательных правоотношений, п. 9 ст. 10 – прокурор имеет право заявить в суд, если избирательная комиссия не назначит в установленный срок выборы. Такое решение федерального законодателя воспринимается неоднозначно. В одних случаях обосновывается, что избирательные правоотношения, деятельность избирательных комиссий не включаются в число объектов, на которые распространяется прокурорский надзор [8]. В других – предлагается считать, что деятельность Центральной избирательной комиссии Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Российской Федерации не поднадзорна прокуратуре, поскольку она формируется федеральными органами государственной власти, в отношении которых не распространяется надзорная компетенция прокуратуры, а деятельность иных избирательных комиссий, формируемых федеральными поднадзорными прокуратуре Российской Федерации органами власти, включаются в число поднадзорных органов [9]. Представляется по буквальному смыслу ч. 1 ст. 1 Федерального закона «О прокуратуре в Российской Федерации» прокуратура в порядке общего надзора осуществляет проверку исполнения законодательства во всех сферах отечественного законодательства, в том числе и избирательного, за всеми органами, исполняющими законы Российской Федерации. Органы прокуратуры осуществляют надзор за соблюдением законодательства о выборах участниками избирательного процесса на всех стадиях избирательного процесса, в том числе за законностью деятельности избирательных комиссий, издаваемых ими актов, соблюдением ими антикоррупционного законодательства, создавая в результате своей деятельности благоприятные условия для реализации норм избирательного законодательства, иными словами, содействуя деятельности избирательных комиссий. Вопросы взаимодействия прокуратуры и избирательных комиссий регламентируются ведомственным нормативным правовым актом [10], в котором формы и направления совместной деятельности не обозначены. Приказ прокуратуры очень лаконично обозначает необходимость в ходе избирательных кампаний всех уровней уделять повышенное внимание вопросам соблюдения законодательства о выборах, проведения публичных мероприятий, обеспечения должного взаимодействия с избирательными комиссиями и правоохранительными органами. По факту данное взаимодействие осуществляется в формах информационного обмена, взаимного участия в межведомственных совещаниях, рабочих группах, в организации и осуществлении работы по правовому просвещению, оказанию методической, разъяснительной и организационной помощи избирательным комиссиям [11]. Правовая основа совместной деятельности избирательных комиссий с органами внутренних дел детально регламентирована

153

Административное право как федеральным законодательством, заложена статьями 20, 38, 41 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие граждан в референдуме граждан Российской Федерации», ч. 1, ч. 3 ст. 10, п. 31 ч. 1 ст. 12 Федерального закона «О полиции» [12], иными нормативными правовыми актами, в том числе законами субъектов Российской Федерации о статусе избирательных комиссий субъектов Российской Федерации [13], так и Соглашением о взаимодействии Центральной избирательной комиссии Российской Федерации и Министерства внутренних дел Российской Федерации [14], дополнительными соглашениями, заключаемыми между избирательными комиссиями субъектов Российской Федерации и территориальными органами МВД в субъектах, и др. Анализ законодательства позволяет сделать вывод о том, что органы внутренних дел и избирательные комиссии осуществляют совместную деятельность в двух формах: взаимодействия и содействия (ст. 10 Федерального закона «О полиции»). Статья 12 закона детально регламентирует вопросы содействия органами внутренних дел деятельности избирательных комиссий, а вопросы взаимодействия регулируют положения Соглашения о взаимодействии Центральной избирательной комиссии Российской Федерации и МВД России, дополнительные соглашения в субъектах Российской Федерации. Объем содержания понятий «взаимодействие» и «содействие» в рассматриваемых нормативных правовых актах смешивается, позволяет утверждать, что они используются в качестве синонимов. Однако представляется, что этимологически «взаимодействие» является совместной деятельностью, основанной на обмене информацией с последующим принятием совместных решений, а «содействие» выступает деятельностью одного субъекта, которая опосредованно, в силу возложенных на него задач и полномочий, создает благоприятные условия для реализации деятельности другого субъекта. В связи с этим предлагаем под содействием правоохранительных органов с избирательными комиссиями понимать согласованное по силам и средствам сотрудничество в обеспечении избирательных прав граждан, права на участие в референдуме, в выполнении задач, возложенных на избирательные

154

комиссии, посредством надзора за соблюдением избирательного законодательства, выявления и пресечения правонарушений избирательного законодательства, обеспечения общественного порядка при проведении выборов и референдумов, а также безопасности и законности деятельности избирательных комиссий и их должностных лиц, издаваемых ими актов при выполнении ими своих должностных обязанностей. Согласно федеральному законодательству органы внутренних дел, а также их должностные лица обязаны оказывать содействие избирательным комиссиям в реализации их полномочий, в том числе предоставлять необходимые материалы и сведения, давать ответы на обращения комиссий, на безвозмездной основе обеспечивать охрану предоставляемых помещений и избирательной документации и документации референдума, давать экспертные заключения по проверке собранных в поддержку кандидата или референдума подписей избирателей, участников референдума и др. Комиссии вправе в случае поступления обращений, связанных с нарушением избирательного законодательства, обращаться с представлениями о проведении проверок и пресечении соответствующих нарушений в органы внутренних дел, которые в предусмотренных законом случаях в течение пяти дней или менее либо незамедлительно обязаны принять меры по пресечению правонарушений и сообщить о результатах в обратившуюся комиссию. Анализ судебной и административной практики позволяет сделать вывод о том, что основная масса правонарушений связана с нарушением правил предвыборной агитации. Глава пятая Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях содержит тридцать три состава, связанных с нарушением избирательного законодательства, тринадцать из которых предусматривают ответственность за нарушение правил предвыборной агитации (ст. 5.5, 5.8–5.16, 5.48, 5.49, 5.52). Привлекать к ответственности по данным статьям имеют право члены избирательных комиссий и сотрудники полиции. В соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 28.3 КоАП РФ должностные лица полиции могут составлять протокол об административных правонарушениях в сфере предвыборной агитации по следующим статьям: 5.10–5.12, 5.14–5.16, 5.49, то есть всего по шести составам из тринадцати. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Административное право При осуществлении непосредственного содействия избирательным комиссиям сотрудники органов внутренних дел должны руководствоваться нормами закона, не допуская оценочных суждений, агитационных высказываний в отношении кандидатов, избирательных объединений и вопросов, выносимых на референдум (пп. «д» п. 7 ст. 48 Федерального закона № 67 «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие граждан в референдуме граждан Российской Федерации»). В соответствии с Федеральным законом «О полиции» содействие осуществляется по следующим направлениям: – полиция предпринимает меры по пресечению в ходе избирательных кампаний, при подготовке и проведении референдумов противоречащей закону предвыборной агитации, агитации по вопросам референдума, а также информирует избирательные комиссии, комиссии референдума о фактах выявленных нарушений и принятых в связи с этим мерах; – предоставляет по запросам избирательных комиссий, комиссий референдума сведения о наличии неснятой или непогашенной судимости у лиц, являющихся кандидатами на выборные должности выборов различных уровней; – осуществляет охрану помещений, где хранятся бюллетени для голосования на выборах, референдумах; – участвует в обеспечении безопасности граждан и общественного порядка в помещениях для голосования и на территориях вокруг них; – оказывает иное содействие по запросам избирательных комиссий, комиссий референдума в целях обеспечения беспрепятственного осуществлениями этими комиссиями полномочий, возложенных на них законом. Сотрудничество избирательных комиссий с органами внутренних дел осуществляется на основе следующих руководящих начал: законности и профессионализма, конфиденциальности; независимости в принятии решений и осуществлении возложенных на участников взаимодействия функций; использовании полученной информации только в целях обеспечения избирательного процесса; взаимном доверии при строгом соблюдении государственной, служебной тайны; обязательности выполнения достигнутых договоренностей. Анализ основных направлений сотрудниЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

чества, осуществляемого на основе соглашений о взаимодействии ЦИК России и МВД России от 1 ноября 2016 года, избирательных комиссий субъектов с территориальными органами МВД в субъектах Российской Федерации, позволяет сделать вывод о том, что основными формами взаимодействия как в выборные, так и в межвыборные периоды являются: – взаимный обмен информацией (в том числе в электронном виде) по вопросам, относящимся к организации и проведению выборов (по спискам и адресам избирательных участков, по сведениям о должностных лицах избирательных комиссий; о планируемых маршрутах перевозки избирательной документации, видах и государственных регистрационных знаках транспортных средств, используемых избирательными комиссиями в период выборов и референдумов; по вопросам обеспечения безопасности предстоящих избирательных кампаний, референдумах, ответственных должностных лицах; об автотранспорте кандидатов на выборные должности; о выявленных фактах преступлений, административных правонарушений; о сведениях, законодательно ограничивающих возможности реализации кандидатами на выборные должности своего пассивного избирательного права, а также сведений, ограничивающих участие членов избирательных комиссий в избирательной кампании и др.); – создание рабочих групп с участием органов внутренних дел, иных правоохранительных органов, должностных лиц органов государственной власти, органов местного самоуправления и членов избирательных комиссий для проведения взаимных консультаций по вопросам, входящим в компетенцию каждого учреждения; проведение совместных совещаний и регулярных рабочих встреч, заседаний с вынесением итоговых совместных решений; – разработка соглашений о взаимодействии, их своевременная переработка, принятие новых совместных или самостоятельных нормативных правовых актов; – проведение совместных конференций, тематических семинаров, круглых столов и т. д., участие в конкурсах избирательных комиссий по актуальным проблемам избирательного права и процесса; – разработка и принятие методических рекомендаций, инструкций, памяток; организа-

155

Административное право ция и проведение программ повышения уровня правовой культуры сотрудников органов внутренних дел для обеспечения готовности к несению службы в период проведения выборов, референдумов с участием сотрудников МВД и избирательных комиссий субъектов Российской Федерации. В выборный период органы внутренних дел осуществляют взаимодействие с избирательными комиссиями в целях: – обеспечения безопасности избирательного процесса (участие в мероприятиях по противодействию терроризму, обеспечении защиты потенциальных объектов террористических посягательств и мест массового пребывания граждан на митингах, иных публичных мероприятиях в агитационный период, в день голосования на выборах и референдумах; охрана помещений избирательных комиссий, комиссий референдума, включая помещения для голосования и помещения, в которых размещены комплексы государственной автоматизированной системы Российской Федерации «Выборы»; круглосуточная охрана помещений участковых избирательных комиссий после передачи в них избирательных бюллетеней; охрана избирательных документов при их перевозке по запросам избирательных комиссий, комиссий референдума; расстановка нарядов с учетом территорий избирательных участков, участков референдума; обеспечение безопасности движения по маршрутам следования транспортных средств, перевозящих бюллетени и др.); – предотвращения и пресечения нарушений избирательного законодательства (прием и регистрация заявлений и сообщений об административных правонарушениях, преступлениях в сфере избирательного права; предотвращение изготовления и распространения незаконных агитационных материалов и их изъятие, выявление изготовителей и распространителей указанных материалов, источников их оплаты; пресечение экстремистской и иной противоправной деятельности, в том числе возбуждающей социальную, расовую, национальную, религиозную ненависть и вражду; пресечение незаконной агитации и информирование о выявленных фактах и предпринятых мерах избирательных комиссий, комиссий референдума и др.); – организации содействия избирательным комиссиям в обеспечении избирательных прав граждан Российской Федерации, подоз-

156

реваемых и обвиняемых в совершении преступлений, находящихся в изоляторах временного содержания, следственных изоляторах, а также граждан, подвергнутых административному задержанию либо административному аресту. Осуществляемое на базе межведомственных дополнительных соглашений взаимодействие позволяет детально регламентировать сотрудничество на уровне субъектов Российской Федерации. Так, например, в целях оптимизации взаимодействия избирательных комиссий с органами внутренних дел по контролю за законностью использования агитационных материалов, недопущения использования на выборах запрещенных агитационных технологий в Ростовской области на основе практики проведения избирательных кампаний при участии контрольно-ревизионной службы избирательной комиссии Ростовской области разработан и получил закрепление в Соглашении о взаимодействии Избирательной комиссии Ростовской области и Главного управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по Ростовской области от 28 мая 2013 года [15] механизм тройного контроля за нарушениями избирательного законодательства. В рамках обмена информацией установлен порядок и форма передачи информации о выявленных нарушениях избирательного законодательства, в том числе выявленных в ходе ведения предвыборной агитации и принятых по ним мерам, между территориальными органами внутренних дел и территориальными избирательными комиссиями, а также территориальными избирательными комиссиями и Избирательной комиссией Ростовской области и в свою очередь Избирательной комиссией Ростовской области и Главным управлением Министерства внутренних дел Российской Федерации по Ростовской области. Подобный тройной обмен информацией способствует оптимизации взаимодействия, не допускает дублирования информации, гарантирует ее достоверность, значимость для сферы электоральных отношений, обеспечивает открытость и прозрачность деятельности избирательных комиссий, исключает коррупционную составляющую. Кроме того, на основе соглашения о взаимодействии контрольно-ревизионные служЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Административное право бы при окружных избирательных комиссиях Ростовской области при осуществлении своих функций по проверке сведений, предоставляемых кандидатами, контролю за расходованием избирательных фондов, организацией и проведением предвыборной агитации получили возможность включать в свой состав специалистов из органов внутренних дел (экспертов – для оценки предвыборных агитационных материалов, проверки подлинности собранных в поддержку кандидатов подписей; сотрудников оперативных подразделений – для розыска издательств, выпускающих незаконные агитационные материалы, задержания транспортных средств, осуществляющих их перевозку, и др.). Таким образом, различные формы взаимодействия между избирательными комиссиями и правоохранительными органами являются совместной деятельностью, представляющей собой взаимный информационный обмен, в дальнейшем позволяющий участвовать в согласованном принятии правовых решений в сфере действия норм, регламентирующих избирательные правоотношения: либо обеспечении избирательных прав граждан,

либо пресечении правонарушений, а также в совместном обобщении материалов о нарушениях избирательного законодательства, обращении на их основе в государственные органы с предложениями по его совершенствованию, проведении совместных совещаний, научно-представительских мероприятий, обучающих семинаров. Взаимодействие избирательных комиссий с правоохранительными органами как взаимная, согласованная деятельность (сотрудничество), осуществляемая в целях достижения общих социально полезных результатов в сфере действия норм избирательного права, выступает одной из организационно-правовых форм гарантирования электоральных правоотношений в России. Результативность и слаженность взаимодействия предопределяют качественное состояние законности и правопорядка при проведении избирательных кампаний, способствуют эффективной реализации целей и задач, поставленных перед избирательными комиссиями как в выборный, так и в межвыборный периоды.

Литература

Bibliography

1. Бондарь Н. С., Джагарян А. А. Самовыдвижение на выборах: конституционная ценность и (или) социально-политическая целесообразность? // Конституционное и муниципальное право. 2014. № 5. 2. URL: http://cdep.ru 3. Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации: Федер. закон Рос. Федерации от 12.06.2002 № 67-ФЗ (в ред. от 01.06.2017). URL: http://consultant.ru 4. О взаимодействии Центральной избирательной комиссии Российской Федерации и Федеральной налоговой службы: соглашение ЦИК России № 08/1846-2016, ФНС России № ММИ-23-11/2 от 24.02.2016. URL: http:// consultant.ru 5. Сурменев С. А. Взаимодействие избирательных комиссий с органами государственной власти, местного самоуправления и институтами гражданского общества в современной России // Вестн. Поволж. акад. гос. службы им. П. А. Столыпина. 2013. № 3. 6. Некрасов Е. Е., Андрианова М. А. Взаимодействие средств массовой информации и

1. Bondar N. C., Dzhagaryan A. A. Nomination for election: the constitutional value and (or) sociopolitical expediency? // Constitutional and municipal law. 2014. № 5. 2. URL: http://cdep.ru 3. On basic guarantees of electoral rights and the right to participate in referendum of citizens of the Russian Federation: Federal Law of the Russian Federation of 12.06. 2002 № 67-FL (ed. from 01.06.2017) URL: http://consultant.ru 4. On the interaction of the Central election Commission of the Russian Federation and Federal tax service: the agreement of the CEC of Russia № 08/ 1846-2016, FTS of Russia № MMI-23-11/2 24.02.2016. URL: http://consultant.ru 5. Surmenev S. A. Interaction of election commissions with public authorities, local governments and civil society institutions in modern Russia // Bulletin of the Volga Academy of Civil Service named after P. A. Stolypin. 2013. № 3. 6. Nekrasov E. E., Andrianov M. A. The Interaction of media and election commissions in the organization and conduct of elections in the Russian Federation // Vestnik of the North-Caucasian Federal University. 2013. № 2 (35).

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

157

Административное право избирательных комиссий при организации и проведении выборов в Российской Федерации // Вестник Северо-Кавказ. федер. ун-та. 2013. № 2 (35). 7. О прокуратуре Российской Федерации: Федер. закон Рос. Федерации от 17.01.1992 № 2202-1 (в ред. от 07.03.2017). URL: http:// consultant.ru 8. Биктагиров Р. Т. Субъект избирательного права Российской Федерации: конституционно-правовое исследование: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 2010. 9. Кузьмин И. А., Усов А. Ю. Механизм взаимодействия прокуратуры Российской Федерации с неподнадзорными государственными органами: вопросы теории и практики // Вестн. Нижегород. у-та им. Н. И. Лобачевского. 2016. № 6. 10. Об организации прокурорского надзора за исполнением законов, соблюдением прав и свобод человека и гражданина: приказ Генпрокуратуры России от 07.12.2007 № 195 (в ред. от 21.06.2016). П. 7.3. URL: http:// consultant.ru 11. Байдина О. Ю. Взаимодействие прокуратуры и избирательных комиссий // Законность. 2015. № 2. 12. О полиции: Федер. закон Рос. Федерации от 07.02.2011 № 3-ФЗ (в ред. от 28.05.2017). URL: http://consultant.ru 13. Об Избирательной комиссии Ростовской области: област. закон Ростов. обл. от 15.03.2004 № 95-ЗС (в ред. от 02.03.2015). URL: http://consultant.ru 14. Соглашение о взаимодействии Центральной избирательной комиссии Российской Федерации и Министерства внутренних дел Российской Федерации от 01.09.2016 № 08/14295-2016, 02.09.2016 № 1/8913. URL: http://consultant.ru 15. Система организации финансового контроля и контроля за агитационными действиями в период выборов депутатов Законодательного собрания Ростовской области пятого созыва // Выборы депутатов Законодательного собрания Ростовской области пятого созыва 8 сентября 2013 г.: аналитические материалы и электоральная статистика / под общ. ред. С. В. Юсова, председателя Избирательной комиссии Ростовской области. Ростов н/Д, 2013.

158

7. On the procuracy of the Russian Federation: Federal Law of the Russian Federation of 17.01.1992 № 2202-1 (amended on 07.03.2017). URL: http://consultant.ru 8. Biktagirov R. T. The Subject of the electoral law of the Russian Federation: constitutional and legal research: abstract of dis. ... Doctor of Law. Moscow, 2010. 9. Kuzmin I. A., Usov A. Yu. Mechanism of Interaction between the Prosecutor’s Office of the Russian Federation and Non-Supervised State Bodies: Issues of Theory and Practice // Bulletin of the Nizhny Novgorod State University named after N. I. Lobachevsky. 2016. № 6. 10. On organization of Prosecutor’s supervision over the execution of laws, observance of rights and freedoms of man and citizen: order of the Prosecutor General of Russia dated 07.12.2007 № 195 (as amended on 21.06.2016). Paragraph 7.3. URL: http://consultant.ru 11. Bidina O. Yu. Interaction of the Prosecutor and election commissions // Legality. 2015. № 2. 12. On police: Federal Law of the Russian Federation of 07.02.2011 № 3-FL (as amended on 28.05.2017). URL: http://consultant.ru 13. On the Electoral Commission of Rostov region: Regional Law of the Rostov region dated 15.03.2004 № 95-LS (ed. by 02.03.2015). URL: http://consultant.ru 14. The agreement on cooperation of the Central election Commission of the Russian Federation and the Ministry of internal Affairs of the Russian Federation from 01.09.2016 № 08/14295-2016, 02.09.2016 № 1/8913. URL: http://consultant.ru 15. The system of the financial control and the monitoring of propaganda actions during the elections of deputies to the Legislative Assembly of the Rostov region of the fifth convocation // The Election of deputies to the Legislative Assembly of the Rostov region of the fifth convocation, 8 September 2013: research material and electoral statistics / under the General editorship of S. V. Yusov, Chairman of the Electoral Commission of Rostov region, Rostov-on-Don, 2013.

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Вопросы гражданского и экологического права

ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ УДК 340.12 ББК 67.404

© 2017 ã. À. ß. Ðûæåíêîâ, профессор кафедры гражданского права и процесса Калмыцкого государственного университета, доктор юридических наук, профессор. E-mail: [email protected]

ИНДИВИДУАЛИЗМ И ПАТЕРНАЛИЗМ В ГРАЖДАНСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ Статья посвящена осмыслению индивидуалистических и патерналистских принципов в современном гражданском законодательстве России. Выделяются и характеризуются основные идеи индивидуалистической концепции гражданского права как выражения свободы и автономии личности, включая имущественную самостоятельность как свойство гражданско-правовых отношений, а также элементы патернализма в гражданско-правовом регулировании. Делается вывод о том, что взаимодействие индивидуалистических и патерналистских начал в гражданском праве носит объективно неизбежный характер. Ключевые слова: право, власть, автономия, самостоятельность, имущество, индивидуализм, патернализм. A. Ya. Ryzhenkov – Professor, Department of Civil Law and Process Kalmyk State University, Doctor of Law, Professor. INDIVIDUALISM AND PATERNALISM IN THE CIVIL LAW The article is devoted to understanding the individualistic and paternalistic principles in the contemporary civil law of Russia. The main ideas of the individualistic concept of civil law as the expression of freedom and autonomy are identified and described, including economic autonomy as a property of civil relations. The conclusion is that the interaction between the individualistic and paternalistic began in the civil law is objectively inevitable. Key words: law, power, autonomy, independence, property, individualism, paternalism.

Гражданское право, гражданское законодательство, гражданское правоотношение – все эти термины имеют единый корень с такими выражениями, как, например, «гражданский долг» или «гражданская активность». Даже если объяснять данное сходство тем, что в случае с гражданским законодательством речь идет о регулировании отношений между гражданами, так или иначе, сохраняется дополнительный оттенок смысла: граждане – это не только автономные личности, но (и прежде всего) члены одного и того же политического союза, участники общей публично-властной организации. Не случайно в философии И. Канта «гражданским» правом именуется не то же самое, что «частное» право, а скорее то, что мы назвали бы правом публичным (деление права, по Канту, «должно быть делением на естественное право и гражданское; первое из них носит название частного права, второе – публичного») [5, с. 152]. Примерно на это же обстоятельство обращал внимание и В. С. Нерсесянц: ««гражданское праЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

во» – это тоже не права граждан (не область политических прав), а сфера отношений частного права и частных лиц» [6, с. 110]. В определении предмета гражданского права имеется элемент государственного произвола, например решение законодателя урегулировать гражданским кодексом именно эти, а не иные вопросы, но неизбежно присутствует и объективно складывающаяся традиция. При этом остается открытым вопрос о том, обладает ли гражданское право какойто неизменной и постоянной сущностью, или же, как полагал, в частности, Л. Дюги, такой сущности вовсе нет, а имеет место только непрерывная череда исторических форм, различных и по своему содержанию, и по своим основаниям [4, с. 11]. Действующее российское гражданское законодательство носит в высокой степени теоретизированный характер; первые разделы Гражданского кодекса Российской Федерации содержат ряд абстрактных положений, отражающих представления его авторов о пред-

159

Гражданско-правовы е исследования мете и природе гражданского права и позволяющих строить гипотезы об их философских основаниях. Разумеется, законодательством вовсе не исчерпывается вся область бытия гражданского права, включающая в себя и доктринальное мышление, и судебное правоприменение, и договорную практику. Вместе с тем и законы государства в силу своей концептуальности и официального авторитета являются, хотя и не полным, но вполне репрезентативным отображением состояния гражданско-правовой реальности. Какие же именно философские идеи можно обнаружить в законодательных установлениях, описывающих предмет правового регулирования? Поскольку этим предметом, как правило, считаются общественные отношения, то соответствующий официальный текст подлежит анализу прежде всего с социально-философской и антропологической точек зрения, то есть в отношении общих представлений о природе человека и об устройстве общества. Действующая редакция п. 1 ст. 2 Гражданского кодекса РФ, посвященного предмету гражданского законодательства, гласит: «Гражданское законодательство определяет правовое положение участников гражданского оборота, основания возникновения и порядок осуществления права собственности и других вещных прав, прав на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальных прав), регулирует отношения, связанные с участием в корпоративных организациях или с управлением ими (корпоративные отношения), договорные и иные обязательства, а также другие имущественные и личные неимущественные отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников» [14]. Текст построен по принципу перечисления; на первый взгляд может показаться, что какой-либо объединяющий признак у этих сфер регулирования отсутствует. Вместе с тем заявка на это интегрирующее свойство содержится в самом конце пункта: поскольку казуистическая техника перечисления, очевидно, не позволяет полностью раскрыть искомый предмет регулирования, законодатель в итоге вынужден от нее отказаться и перейти к попыткам обобщения. В качестве объединяющих критериев для «других имущест-

160

венных и личных неимущественных отношений», составляющих предмет гражданского законодательства, указаны три черты: равенство, автономия воли и имущественная самостоятельность. Уже здесь при внимательном наблюдении отмечается одно странное расхождение следующего характера. Такой признак, как имущественная самостоятельность, разумеется, предполагает как минимум наличие имущества. Однако из предшествующего текста видно, что имущественными отношениями предмет гражданского законодательства не ограничивается – к нему отнесены и отношения неимущественные. Таким образом, из буквального толкования данной формулировки следовал бы парадоксальный вывод о том, что в сфере гражданского права существует такое явление, как «неимущественные отношения, основанные на имущественной самостоятельности». Если продолжать эту гипотетическую буквальную трактовку, то пришлось бы сделать и еще один вывод: лицо, полностью лишенное имущества, вообще не является субъектом гражданского права, а личные неимущественные отношения, в которых такое лицо участвует, соответственно, не относятся к предмету регулирования гражданского законодательства. Что касается самостоятельности, то в данном контексте она, вероятно, должна означать способность лица принимать собственные, не зависящие ни от кого решения по поводу своего имущества. Однако и этот признак вовсе не имеет универсального значения, что легко подтвердить примерами из Гражданского кодекса РФ. В частности, не удается обнаружить наличия какой-либо имущественной самостоятельности у такого субъекта гражданских правоотношений, как малолетний ребенок в возрасте до шести лет, поскольку по смыслу ст. 28 Гражданского кодекса РФ он не располагает никакими возможностями для совершения сделок со своим имуществом, и эту функцию вместо него осуществляют совершенно другие лица. Учреждение и казенное предприятие, за которыми имущество закреплено на праве оперативного управления, распоряжаются данным имуществом только с согласия его собственника, владеют и пользуются им только в соответствии с целями своей деятельности, причем собственник вправе изъЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования ять такое имущество (ст. 296 ГК РФ). Участники совместной собственности владеют и пользуются ею сообща, а распоряжение возможно только по их общему согласию (пп.1– 2 ст. 253 ГК РФ). Во всех приведенных случаях признак имущественной самостоятельности не фиксируется по разным причинам: в первом случае – изза того, что субъект полностью лишен юридических возможностей; во втором – потому, что в своих действиях самостоятелен только собственник, а носитель права оперативного управления от него зависит; наконец, в третьем случае происходит своеобразный симбиоз субъектов права, вследствие которого никто из них не самостоятелен по отношению к остальным. Таким образом, идея имущественной самостоятельности как якобы общего признака для всех гражданско-правовых отношений проверкой не подтверждается. Пусть даже в большинстве случаев он и присутствует, наличие хотя бы нескольких исключений уже свидетельствует о том, что реальной объяснительной силы он не имеет. Имущественная самостоятельность, разумеется, представляет собой не реально существующий факт, а только юридическую конструкцию. Но даже в этом качестве она не является свойством ни самого гражданскоправового отношения, ни даже его законодательного описания. Имущественная самостоятельность указывает скорее на идеальный образ человека, лежащий в основе господствующей модели гражданского права и подвергнутый критике еще в солидаристской теории Л. Дюги за «изоляционизм», который противоречит реальности общественной жизни: «Человек изолированный и независимый – чистейшая фикция: он никогда не существовал. Человек – существо общественное; он не может жить без общества, он всегда жил в обществе» [4, с.17]. Этот антропологический идеал постепенно раскрывается в различных статьях первого раздела Гражданского кодекса РФ. Человек, соответствующий ему, действует строго эгоистически – исключительно по своей воле и в своих интересах. Он способен к самоопределению через определение условий договора (п. 2 ст. 1). В социальном аспекте человек обладает имуществом, а в психологическом – автономией воли и самостоятельностью (п. 1 ст. 2). Ему свойственна разумность (или, Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

по крайней мере, к нему можно предъявить такое требование) (ч. 2 ст. 6). Наконец, ведет себя добросовестно, что предполагается по умолчанию (п. 5 ст. 10). Независимость как отличительное свойство субъекта гражданского права подкрепляется также принципами беспрепятственного осуществления гражданских прав и недопустимости вмешательства в частные дела (п. 1 ст. 1 ГК РФ), а также еще раз с особой настойчивостью подчеркнута в п. 3 ст. 2 ГК РФ, где указывается, что отношения, построенные на административном или ином властном подчинении, гражданским законодательством не регулируются. Поскольку набор значимых характеристик для всех субъектов гражданского права является одинаковым и различия между ними несущественны, логическим следствием этого является признание их равенства (п. 1 ст. 1 ГК РФ). Однако наряду с этим вполне последовательным и целостным описанием в других фрагментах того же текста обнаруживаются и совсем иные, зачастую совершенно противоположные идеи. В классическом труде И. А. Покровского «Основные проблемы гражданского права» глава, посвященная философским предпосылкам гражданского права, носит характерный заголовок «Проблема личности и государства» [7, с. 77]. Казалось бы, какое отношение к существу гражданского права имеет такой социальный институт, как государство? В гражданских правоотношениях государство вообще не способно реализовать себя в своем главном качестве, как носитель суверенной власти; оно допущено в эту сферу лишь как рядовой, равноправный участник (п. 1 ст. 2 ГК РФ). И вместе с тем приходится признать, что именно такой подход к философской проблематике гражданского права наиболее обоснован. Возвращаясь к образу автономного индивида, преследующего собственные интересы, можно поставить следующий вопрос: если он действует на основе самоопределения, то почему его положение определяется не им самим, а кем-то еще? Ведь п. 1 ст. 2 ГК РФ начинается именно с этих слов: «Гражданское законодательство определяет правовое положение участников гражданского оборота…». Аналогичный смысл имеет выражение: «Гражданское законодательство… регулиру-

161

Гражданско-правовы е исследования ет отношения, связанные с участием в корпоративных организациях или с управлением ими (корпоративные отношения), договорные и иные обязательства…». Хотя права и обязанности по договору в соответствии с п. 2 ст. 1 ГК РФ свободно устанавливаются самими его участниками, «регулирование» означает вмешательство извне, воздействие субъекта, наделенного властью. Сама формулировка п. 2 ст. 1, кстати, вызвала следующее замечание со стороны В. А. Белова: «Некорректно говорить о том, что гражданское право регулирует обязательства, поскольку обязательства – это не что иное, как правоотношения, то есть общественные отношения, уже урегулированные гражданским правом, – для чего бы могло потребоваться регулировать их еще раз?» [2, с. 53]. Именно о двойном регулировании эта неуклюжая законодательная формулировка и свидетельствует: условия обязательства, устанавливаемые его непосредственными участниками, становятся еще и объектом дополнительного контроля. При этом применяемые в тексте кодекса обороты «законодательство определяет», «законодательство регулирует» и тому подобные являются не более чем эвфемизмами; само собой разумеется, что закон не может выступать субъектом регулирования, а выступает лишь его формой, за которой скрывается фигура государства. Итак, возникает второй образ, характерный для гражданского права в неменьшей степени, чем фигура автономного индивида: – человек, чье социальное положение и поведение регулируются и определяются кем-то другим (п. 1 ст. 2 ГК РФ); – человек, нуждающийся в защите (принцип судебной защиты гражданских прав, закрепленный в п. 1 ст. 1 ГК РФ, ст. 11, 12 ГК РФ); – человек, чьи права ограничиваются исходя из различных общественных и государственных интересов (пп. 3, 5 ст. 1 ГК РФ). Патерналистская модель (то есть основанная на власти и покровительстве) помимо самых общих положений гражданского законодательства присутствует также в ряде его конкретных институтов. Примерами этого являются: – институты недееспособности и ограниченной дееспособности, в рамках которых решение о судьбе человека зависит от воли государственного органа – суда (ст. 29, 30 ГК РФ);

162

– институты опеки и попечительства, предполагающие, что гражданские права лица, включая распоряжение его доходами и т. п., полностью или частично реализуются другими субъектами (ст. 31–41 ГК РФ); – институты государственной регистрации прав на недвижимое имущество, а также государственной регистрации юридических лиц, в силу которых решение органа власти является обязательным условием возникновения прав на имущество или вообще правосубъектности лица (ст. 8.1, 49, 51 ГК РФ) и т. п. Общей чертой для всех этих и многих других случаев служит полная или частичная зависимость субъектов гражданского права, невозможность самостоятельно действовать помимо воли другого лица. Не случайно приведенный ранее п. 3 ст. 2 ГК РФ, в соответствии с которым гражданское законодательство не применяется к отношениям, основанным на властном подчинении, и снабжен привычной оговоркой: «если иное не предусмотрено законодательством». Далее, именно к патерналистскому аспекту гражданского права можно отнести такой прямо не закрепленный законом, но часто выделяемый на доктринальном и практическом уровнях принцип, как защита слабой стороны правоотношения. Как отмечает, например, Е. В. Вавилин, «слабой стороной в договорном обязательстве выступает участник, обладающий изначально меньшей ресурсной, экономической базой, статусными возможностями по отношению к своему контрагенту» [3, с. 556]. Однако для классической индивидуалистической теории гражданского права этот принцип является полным нонсенсом, поскольку с точки зрения формального равенства никаких сильных или слабых участников в правоотношении существовать не может. Вместе с тем в сфере гражданского права принцип защиты слабой стороны имеет вполне официальное значение, поскольку он вытекает из правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, например: «...гражданин как экономически слабая сторона в этих правоотношениях нуждается в особой защите своих прав, что влечет необходимость в соответствующем правовом ограничении свободы договора и для другой стороны, то есть для банков» (п. 4 мотивировочной части постановления Конституционного Суда РФ от 23 февраля 1999 года № 4-П «По делу о проверке конституционноЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования сти положения части второй статьи 29 Федерального закона от 3 февраля 1996 года “О банках и банковской деятельности” в связи с жалобами граждан О. Ю. Веселяшкиной, А. Ю. Веселяшкина и Н. П. Лазаренко») [8]. Исходя из деления субъектов гражданского права на сильных и слабых, а также из таких явно патерналистских тенденций в современном гражданском праве, как регулирование, защита, регистрация, опека, патронаж и т. п., нам уже доводилось ранее отмечать, что гражданско-правовой принцип равенства соседствует с иерархичностью, при которой один из участников гражданского правоотношении имеет явно привилегированное положение по сравнению с другими или применяет к ним свои властные полномочия [9, с. 52–55; 10]. Такая мировоззренческая двойственность гражданского законодательства может оцениваться по-разному. Например, с точки зрения солидаристской теории, отрицающей индивидуалистическую направленность гражданского права, элементы власти и подчинения в этой сфере не только приемлемы, но и требуют расширения (например, путем запрета неиспользования движимого имущества, необработки земельных участков и т. п.) [4, с. 89–90]. Еще более радикальна в этом отношении советская марксистская теория, особенно 20-х годов ХХ века, в соответствии с которой гражданское право вообще представляет собой не более чем форму государственной организации экономики на основе принципа плановости, а элементы индивидуализма и свободы если и сохраняются, то носят лишь характер временного компромисса с буржуазным правом [12, с. 69–71]. Согласно противоположной точке зрения, именно власть и подчинение в гражданском праве выступают чужеродными явлениями, которые могут допускаться лишь вынужденно и требуют минимизации. Так, по мнению В. С. Нерсесянца, «право собственности и право вообще (с его принципом формального равенства и свободы) имеют смысл лишь там, где имеется, признается и действует индивидуально-человеческое начало и измерение в общественной жизни людей, где, следовательно, отдельный человек, индивид как таковой признается в качестве независимого и самостоятельного лица – субъекта собственности и права, то есть экономически и юриЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

дически свободной личности» [6, с. 131]. Исходя из этой же установки с ее открыто негативным отношением к патернализму дает критические оценки Гражданского кодекса РФ Д. И. Степанов: «…сначала нужно постулировать принцип свободы способного к самоопределению субъекта и лишь потом предельно осторожно допускать те или иные отступления от этого принципа, имея в виду политико-правовые соображения. К сожалению, мы до последнего времени двигались иначе: от преимущественно несвободы, недозволенности, неразрешенности (пусть и открывая то тут, то там отдельные “форточки”, чтобы впустить ветер свободного самоопределения), а в итоге пришли к тому, что до настоящего времени в российском гражданском праве так и не создано полноценной гражданско-правовой среды, то есть того самого частного права, где главенствуют свобода и самоопределение частного лица» [11, с. 97]. Однако практика показывает, что, напротив, индивидуалистические и патерналистские установления в цивилистике объективно присутствуют и взаимодействуют всегда, и это отражено в самом наименовании – «гражданское право», поскольку гражданин является не только самостоятельной и автономной личностью, но еще и участником публично-политического союза, обязанным подчиняться его власти. Поэтому вполне объяснимо, что сторонники индивидуалистического подхода индивиду в контексте частноправовой идеологии придают то качество, которое обычно признается только за государством, а именно «суверенность»: «Свобода в области частного права – это полная и суверенная самостоятельность отдельного лица, выраженная в его автономном и защищенном статусе субъекта права и в обладании им защищенными субъективными правами (право собственности, право вступать в любые договоры, право на неимущественные блага и т. д.)» [1, с. 351]. Однако едва ли возможно, чтобы двое или более носителей суверенности спокойно уживались в одном пространстве. Во избежание борьбы между ними неизбежен поиск компромиссов, отражением чего, далеко не всегда удачным, и является современное состояние гражданского законодательства.

163

Гражданско-правовы е исследования Литература 1. Алексеев С. С. Частное право: научнопублицистический очерк // Собр. соч.: в 10 т. Т. 7: Философия права и теория права. М., 2010. 2. Белов В. А. Гражданское право. Т. 1: Общая часть. Введение в гражданское право. М., 2016. 3. Вавилин Е. В. Принципы гражданского права // Принципы российского права: общетеоретический и отраслевой аспекты / под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. Саратов, 2010. 4. Дюги Л. Общие преобразования гражданского права со времени Кодекса Наполеона. М., 1919. 5. Кант И. Метафизика нравов // Соч.: в 6 т. М., 1965. Т. 4, ч. 2. 6. Нерсесянц В. С. Философия права. М., 1999. 7. Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. 8. «По делу о проверке конституционности положения части второй статьи 29 Федерального закона от 3 февраля 1996 года “О банках и банковской деятельности” в связи с жалобами граждан О. Ю. Веселяшкиной, А. Ю. Веселяшкина и Н. П. Лазаренко»: постановление Конституционного Суда Рос. Федерации от 23 февр. 1999 г. № 4-П // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1999. №10. Ст. 1254. 9. Рыженков А. Я. Основные начала (принципы) российского гражданского законодательства и смежных отраслей права. М., 2015. 10. Рыженков А. Я. Равенство и иерархия в гражданском праве // Совр. право. 2012. № 9. 11. Степанов Д. И. Проект Гражданского кодекса: от патернализма по-советски к истинному частному праву // Закон. 2012. № 5. 12. Стучка П. И. Курс советского гражданского права. Ч. 1: Введение в теорию гражданского права. М., 1928. 13. О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации: Федер. закон Рос. Федерации от 30 дек. 2012 г. № 302-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2012. № 53 (ч. I). Ст. 7627. 14. Гражданский кодекс Российской Федерации от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ. Ч. 1 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1994. № 32. Ст. 3301.

164

Bibliography 1. Alekseev S. S. Private law: Scientific publicistic essay // Collected works: in 10 vol. Vol. 7: Philosophy of law and theory of law. Moscow, 2010. 2. Belov V. A. Civil law. Vol. 1: General part. Introduction to civil law. Moscow, 2016. 3. Vavilin E. V. Principles of civil law // Principles of Russian law: general theoretical and industrial aspects / ed. by N. I. Matuzov, A. V. Malko. Saratov, 2010. 4. Dyugi L. General transformations of civil law since the Napoleonic Code. Moscow, 1919. 5. Kant I. Metaphysics of Morals // Works in six volumes. Moscow, 1965. Vol. 4, part 2. 6. Nersesyants V. S. Philosophy of law. Moscow, 1999. 7. Pokrovsky I. A. Main issues of civil law. Moscow, 1998. 8. On the Case of Constitutional Examination of the Provision of Part Two, Article 29 of the Federal Law of February 3, 1996 «On Banks and Banking Activity» in Response to Complaints from Citizens O. Yu. Veselyashkina, A. Yu. Veselyashkin and N. P. Lazarenko: resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation of February 23, 1999 № 4-P // Collection of legislative acts of the Russian Federation. 1999. № 10. Art. 1254. 9. Ryzhenkov A. Ya. Basic principles of the Russian civil legislation and related branches of law. Moscow, 2015. 10. Ryzhenkov A. Ya. Equality and hierarchy in civil law // Modern law. 2012. № 9. 11. Stepanov D. I. Draft Civil Code: from paternalism in the Soviet way to true private law // Law. 2012. № 5. 12. Stuchka P. I. The course of Soviet civil law. Part 1: Introduction to the theory of civil law. Moscow, 1928. 13. On Introduction of Amendments to Articles 1, 2, 3 and 4 of Part One of the Civil Code of the Russian Federation: Federal Law of the Russian Federatuon of December 30, 2012 № 302-FL // Collection of legislative acts of the Russian Federation. 2012. № 53 (Part I). Art. 7627. 14. Civil Code of the Russian Federation of November 30, 1994 № 51-FL. Part 1 // Collection of legislative acts of the Russian Federation. 1994. № 32. Art. 3301.

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования УДК 340.12 ББК 67.404

© 2017 ã. Å. Â. Àñòàïîâà, заведующий кафедрой гражданского права Донского государственного технического университета кандидат юридических наук, доцент. E-mail: [email protected]

ЗАКРЕДИТОВАННОСТЬ ГРАЖДАН В РОССИИ: ПРОБЛЕМЫ И ПУТИ ИХ РЕШЕНИЯ В статье раскрываются проблемы закредитованности граждан России в современных социальноэкономических условиях, анализируются причины возрастающей задолженности граждан по кредитам, займам и иным обязательным платежам. Дается оценка новым законодательным инициативам по введению упрощенной процедуры банкротства граждан, а также возможности обращения взыскания на единственное жилье граждан в целях погашения задолженности перед взыскателями по исполнительным документам. Формулируется вывод о необходимости доработки новых законопроектов с целью дальнейшего формирования эффективной правоприменительной практики. Ключевые слова: кредит, кредитор, нотариат, законопроект, банкротство граждан, упрощенная процедура, обращение взыскания, жилое помещение. E. V. Astapova – Head, Department of Civil Law, Don State Technical University, PhD in Law, Associate Professor. THE DEBT LOAD OFTHE CITIZENS IN RUSSIA: PROBLEMS AND WAYS OFTHEIR SOLUTION The article reveals the problems of crediting citizens of Russia in modern social and economic conditions, analyzes the reasons for the growing debt of citizens on loans, loans and other mandatory payments. An assessment is given to new legislative initiatives to introduce a simplified procedure for the bankruptcy of citizens, as well as the possibility of foreclosure on a single citizen housing in order to pay off debts to recoverers on enforcement documents. A conclusion is drawn on the need to finalize new draft laws with a view to further developing effective law enforcement practice. Key words: loan, the lender, notaries, the bill, bankruptcy of citizens, simplified procedure, foreclosure, housing.

В последнее время в условиях нестабильной социально-экономической ситуации одной из важнейших проблем российского общества является высокая закредитованность населения. Согласно данным Центрального банка РФ, на 1 февраля 2017 года сумма просроченной задолженности по всей банковской системе России составляла 2,205 трлн рублей [1]. Причины высокой закредитованности населения различны. Банки, выдавая кредиты, не обращали внимания на платежеспособность заемщиков, в результате чего в настоящее время задолженность граждан перед кредитными организациями возросла в несколько раз. Граждане-должники в силу неспособности погасить имеющиеся кредитные задолженности вынуждены брать новые кредиты. При невозможности получения кредитов в банках они обращаются в микрофинансовые организации, где ставка кредитования достигает 800 %. Проблема высокой закредитованности населения привела к тому, что Президент РосЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

сийской Федерации В. В. Путин поручил Правительству РФ и Центробанку России ужесточить ответственность банков за закредитованность населения. В качестве необходимых мер предполагается обязать банки проверять наличие у потенциальных заемщиков обязательств по другим кредитам. Если окажется, что на момент заключения договора соотношение доходов заемщика и размера его ежемесячных платежей по кредитам и займам превысит предельное назначение, установленное Банком России, то банк будет не в состоянии потребовать выплаты просроченной задолженности. Указанная мера призвана бороться с навязыванием гражданам кредитов. В сложившихся условиях граждане остро нуждаются в решении своей финансовой зависимости. В числе предлагаемых мер по решению данной проблемы можно выделить реструктуризацию долгов или объявление граждан банкротами. Однако в настоящее время процедура банкротства является практически недоступной для категории граждан-должников, находя-

165

Гражданско-правовы е исследования щихся в затруднительном финансовом положении и не имеющих средств, в том числе для оплаты самой процедуры банкроства. По данным информационно-правового портала «Pravo.ru», за период с 01.01.2015 по 29.09.2016 добиться признания себя банкротом смог лишь 671 человек [2]. Предлагаемая законопроектом упрощенная процедура банкротства позволит воспользоваться институтом несостоятельности наименее обеспеченным категориям граждан благодаря снижению затрат на ее проведение. Сокращение расходной части процедуры банкротства достигается за счет исключения требования Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» в части необходимости проведения процедуры реструктуризации имущества должника, ряда публикаций в ЕФРСБ, проведения торгов, ведения реестра требований кредиторов и отказа от участи арбитражного управляющего. Ранее мы уже отмечали усиление роли нотариуса в правоотношениях, связанных с регистрацией прав на недвижимость [3, с. 110]. Предлагаемые изменения процедуры банкротства граждан также связаны с нотариальным участием в части возможности обращения гражданина к нотариусу с заявлением о включении в ЕФРСБ. Таким образом, указанные меры однозначно уменьшат прямую финансовую нагрузку на должника, находящегося в затруднительном финансовом положении, а также ускорят саму процедуру банкротства. Анализ совокупности действий гражданина на всех стадиях упрощенной процедуры банкротства позволяет прийти к выводу о том, что наиболее спорным положением законопроекта является отсутствие необходимости в проведении анализа финансового состояния и выявление признаков преднамеренного и фиктивного банкротства. Проверка добросовестности должника – один из основных вопросов, требующих подтверждения в процедуре банкротства, и в этой связи представляется вполне оправданным мнение специалистов о необходимости привлечения специалистов для проведения анализа финансового состояния должника и определения признаков фиктивности или преднамеренности банкротства. Безусловно, важным положительным аспектом стал отказ от процедуры реструкту-

166

ризации долгов гражданина. Так, согласно данным, приведенным в средствах массовой информации, по состоянию на 1 июля 2016 года в России зафиксировано 10 234 дела о банкротстве физических лиц, из них процедуры реализации имущества – 6916, процедуры реструктуризации задолженности – 3 318 [4, с. 15–17]. Таким образом, очевидно, что наиболее востребованной является процедура реализации имущества. В свою очередь, процедура реструктуризации долгов привела бы к увеличению расходов на процедуру банкротства. Важным вопросом выступает соотношение и баланс интересов граждан-должников, арбитражных управляющих и кредиторов. В связи с тем, что основной целью законопроекта является предоставление возможности малоимущим гражданам избавиться от финансового бремени, интересы должника должны быть обеспечены наиболее полно по сравнению с интересами кредиторов. Поскольку законопроект не предусматривает публикацию ряда сведений в ЕФРСБ, проведение собраний кредиторов и подготовку только финансового отчета, то возникает вопрос о том, каким образом кредиторы будут получать достоверную информацию о ходе процедуры реализации имущества и осуществлять контроль за должником. Законопроект также содержит указание на то, что в случае получения в собственность гражданина имущества в период проведения процедуры банкротства он обязан уведомить об этом арбитражный суд и кредиторов в течение пяти рабочих дней. Следовательно, на наш взгляд, механизмы контроля за должником, имеющим намерение скрыть свое имущество от кредиторов или иным образом злоупотребить своими правами, определены недостаточно четко. Введение в действие нормы об отмене утверждения финансового управляющего при банкротстве гражданина по упрощенной процедуре может иметь негативные последствия. Финансовый управляющий являлся в процедре банкротства гарантом соблюдения интересов кредиторов, и отмена его утверждения приведет к отсутствию контроля за должником, который и так уже не оправдал доверия кредиторов в связи с неисполнением денежного обязательства. Необходим иной механизм контроля за должником, в противном случае это приведет к упрощенной процедуЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования ре списания кредиторской задолженности вместо процедуры банкротства. Условия, которые должны быть соблюдены для того, чтобы применение упрощенной процедуры банкротства к гражданину-должнику стало возможным, сформулированы юридически корректно и полно, не допускают неоднозначного толкования, это окажет положительное действие при применении указанных норм судами. Полагаем, что риски охвата упрощенной процедурой граждан, которые потенциально могут вернуть деньги кредиторам, минимален, поскольку данная процедура не применяется по отношению к лицам, осуществляющим предпринимательскую деятельность, а также к гражданам, менявшим место жительства и привлекавшимся к административной и уголовной ответственности по экономическим составам. В любом случае законопроектом предусмотрены механизмы перехода в общую процедуру банкротства в случае выявления возможности удовлетворения требований кредиторов, следовательно, их права не будут нарушены. В то же время при отсутствии контроля со стороны финансового управляющего имеется риск сокрытия фактических доходов и имущества, не подлежащего государственной регистрации. Важнейшим вопросом являются практические последствия принятия законопроекта для рынка кредитования физических лиц. Так как упрощенная процедура банкротства граждан влечет за собой дополнительные риски для кредитных организаций, кредитная политика банков будет пересмотрена, и в этой связи следует ожидать повышения ставок по кредитам для физических лиц, не обеспеченных залогом. Таким образом, рынок кредитования физических лиц сократится. Вызывает вопросы и качество проработки законопроекта в связи с наличием правовых пробелов и противоречий. Один из неоднозначных вопросов, как отмечалось выше, состоит в том, что при банкротстве гражданина по упрощенной схеме не привлекается финансовый управляющий. Гражданин в ходе упрощенной процедуры банкротства обязан осуществлять свои права в отношении имущества, входящего в конкурсную массу, добросовестно и разумно в интересах кредиторов. Однако он может не обладать надлежащим уровнем финансовой Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

и правовой грамотности, что повлечет за собой ненамеренное нарушение указанного требования. Финансовый управляющий в делах о банкротстве обеспечивает надлежащий контроль за соблюдением прав кредиторов и несет ответственность за их нарушение. Без такого контролирующего лица банкротство гражданина по упрощенной процедуре может привести к серьезным нарушениям прав кредиторов и неэффективной реализации имущества должника. Завершая анализ вышеуказанного законопроекта, можно констатировать в целом его достаточную проработанность, отсутствие существенных противоречий и правовых пробелов. Полагаем, что принятие данного закона является актуальным и окажет содействие дальнейшему развитию института банкротства. Не менее важное значение имеет второй законопроект, направленный на решение проблемы закредитованности населения путем изменения нормы о недопустимости обращения взыскания на единственное жилое помещение гражданина. С одной стороны, мы уже отмечали необходимость защиты потребительских прав граждан в случае предоставления им кредитов и займов [5, с. 363–369]. Однако законопроект стал логическим завершением давно назревшей тенденции в правоприменительной практике, указывающей на необходимость соблюдения баланса интересов должника и взыскателя в вопросе обращения взыскания на единственное жилье. Предпосылки для этого заключались в социальной напряженности в обществе, возникшей в результате огромного количества бесперспективных для возврата долгов у физических лиц, имеющих дорогостоящее единственное жилое помещение, что привело к идее о возможности более справедливого законодательного подхода к определению имущества, на которое не может быть обращено взыскание. В связи с большим количеством обращений граждан, поступающих в рамках общественного обсуждения проекта федерального закона «О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, Семейный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон “Об исполнительном производстве”», а также большим резонансом в средствах массовой информации,

167

Гражданско-правовы е исследования Минюст России дал разъяснения по наиболее распространенным вопросам, возникающим в связи с данным законопроектом. Законопроект разработан в целях реализации постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 14 мая 2012 года № 11-П «По делу о проверке конституционности положения абзаца второго части первой статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан Ф. Х. Гумеровой и Ю. А. Шикунова», а также пункта 23 Плана мероприятий на 2015–2018 годы по реализации первого этапа Концепции государственной семейной политики в РФ на период до 2025 года, утвержденной распоряжением Правительства Российской Федерации от 9 апреля 2015 года № 607-р. В данном постановлении Конституционный Суд РФ указал, что абз. 2 ч. 1 ст. 446 Гражданского процессуального кодекса РФ нуждается в корректировке, поскольку распространение безусловного имущественного (исполнительского) иммунитета на жилые помещения, размеры которых значительно превышают средние показатели, а стоимость достаточна для удовлетворения имущественных притязаний взыскателя без ущерба для существа конституционного права на жилище гражданина-должника и членов его семьи, означало бы не столько стремление защитить данное право, сколько соблюдение исключительно имущественных интересов должника в ущерб интересам взыскателя, а следовательно, вопреки требованиям, вытекающим из ст. 8 (ч. 1), 34 (ч. 1), 35 (ч. 1) и 40 (ч. 1) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее ст. 17 (ч. 3), 19 (ч. 1 и 2), 46 (ч. 1) и 55 (ч. 3), – нарушение баланса интересов должника и кредитора (взыскателя) как участников исполнительного производства. При этом в целях соблюдения принципа соразмерности при обеспечении защиты прав и законных интересов участников исполнительного производства Конституционный Суд РФ возложил на федерального законодателя обязанность внести необходимые изменения в гражданское процессуальное законодательство, регулирующее пределы действия имущественного (исполнительского) иммунитета, предусмотрев при этом для гражданина-должника и членов его семьи гарантии сохранения жилищных условий, необходимых для нормального существования.

168

С 2012 по 2017 год не произошло ощутимого улучшения ситуации, касающейся взыскания просроченной задолженности, особенно задолженности по алиментам. В связи с этим актуальность данных законодательных изменений сохраняется. Законопроектом предусмотрена возможность обращения взыскания на принадлежащее гражданину-должнику на праве собственности единственное жилое помещение, размер которого превышает двукратную норму предоставления площади жилого помещения, установленную в соответствии с законодательством Российской Федерации, на гражданина-должника и членов его семьи, совместно проживающих в указанном жилом помещении. Например, в г. Москве при норме 18 кв. м на человека этот предел будет составлять более 144 кв. м для семьи из четырех человек. Согласно ч. 2 ст. 50 Жилищного кодекса Российской Федерации норма предоставления, по которой определяется, может ли на принадлежащее гражданину-должнику единственное жилое помещение обращаться взыскание, устанавливается органом местного самоуправления в зависимости от достигнутого в соответствующем муниципальном образовании уровня обеспеченности жилыми помещениями, предоставляемыми по договорам социального найма, и другими факторами. В настоящее время в каждом муниципальном образовании установлена своя норма. В среднем норма предоставления в различных муниципальных образованиях варьируется от 14 до 18 квадратных метров общей площади жилого помещения на человека. Следует отметить, что взыскание на жилое помещение может быть обращено только в случае, если его рыночная стоимость превышает двукратную стоимость жилого помещения, по размеру соответствующего норме предоставления площади жилого помещения, установленной в соответствии с законодательством Российской Федерации, на гражданина-должника и членов его семьи, совместно проживающих в указанном жилом помещении, рассчитанной с учетом среднего удельного показателя кадастровой стоимости объектов недвижимости для кадастрового квартала на территории субъекта РФ, утвержденного в соответствии с законодательством об оценочной деятельности. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования По общему правилу удельные показатели кадастровой стоимости объектов недвижимости для кадастрового квартала утверждаются исполнительными органами государственной власти субъектов Российской Федерации при утверждении результатов кадастровой оценки, содержащихся в отчете об определении кадастровой стоимости. Безусловно, гражданин-должник и члены его семьи, совместно проживающие с ним, не останутся без жилого помещения, пригодного для постоянного проживания. При реализации принадлежащего гражданину-должнику единственного жилого помещения из денежных средств, вырученных от продажи указанного имущества, определенная судом сумма, достаточная для приобретения им иного жилого помещения, пригодного для постоянного проживания его и членов семьи, проживающих совместно с ним, передается гражданину-должнику для приобретения указанного жилого помещения. Только после этого из оставшихся денежных средств, вырученных от продажи указанного имущества, выплачивается задолженность взыскателю. Если в течение трех месяцев должник-гражданин не приобрел жилое помещение, эта денежная сумма перечисляется в бюджет муниципального образования, а орган местного самоуправления в течение двух месяцев предоставляет гражданину-должнику и членам его семьи, совместно проживающим с ним, иное жилое помещение. До приобретения или предоставления гражданину-должнику иного пригодного для постоянного проживания жилого помещения у них сохраняется право проживать в жилом помещении, на которое обращено взыскание. Пока гражданину-должнику и членам его семьи не будет предоставлено иное жилое помещение, их выселение не допускается. Законопроектом предусмотрено, что органом местного самоуправления предоставляется иное пригодное для постоянного проживания жилое помещение в том же муниципальном образовании, где расположено жилое помещение гражданина-должника, на которое обращено взыскание. Судебным определением об обращении взыскания устанавливается сумма, рассчитанная на основании нормы предоставления площади жилого помещения, установленной в соответствии с законодательством Российской Федерации, с учетом членов семьи гражданина-должниЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

ка, проживающих совместно с ним, и достаточная для приобретения им иного жилого помещения, пригодного для постоянного проживания его и членов семьи, проживающих совместно с ним. Состав членов семьи гражданина-должника, проживающих совместно с ним в принадлежащем ему жилом помещении, определяется судом в соответствии со ст. 31 Жилищного кодекса РФ. Согласно ч. 1 ст. 31 кодекса к членам семьи собственника жилого помещения относятся проживающие совместно с данным собственником в принадлежащем ему жилом помещении его супруг, а также дети и родители. Другие родственники, нетрудоспособные иждивенцы и в исключительных случаях иные граждане могут быть признаны членами семьи собственника, если они вселены собственником в качестве членов его семьи. С целью создания четкого правового регулирования отношений по обращению взыскания на единственное жилое помещение законопроект определяет, что будет применяться к отношениям, связанным с принудительным исполнением требований по обязательствам гражданина-должника, возникшим после дня вступления закона в силу. Таким образом, если кредит был получен до вступления в силу предлагаемого федерального закона, то обращение взыскания на единственное жилое помещение не допускается. Исходя из проекта закона независимо от времени возникновения задолженности будет допускаться обращение взыскания на единственное жилое помещение только по требованиям о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью, и взыскании алиментов. Законопроектом устанавливается, что обращение взыскания на принадлежащее гражданину-должнику единственное жилое помещение допускается, если сумма неисполненных гражданином-должником обязательств, а также подлежащих возмещению за счет гражданина-должника расходов по совершению исполнительных действий и исполнительского сбора составляет более пяти процентов от рыночной стоимости имущества, на которое обращается взыскание, определенной судом на основании заключения эксперта-оценщика. Взыскание на принадлежащее гражданину-должнику на праве собственности един-

169

Гражданско-правовы е исследования ственное жилое помещение обращается в случае отсутствия у гражданина-должника денежных средств и иного имущества, на которое может быть обращено взыскание в соответствии с законодательством Российской Федерации, достаточных для удовлетворения требований, содержащихся в исполнительном документе, а также несоразмерности заработной платы и иных доходов гражданина-должника его обязательствам в исполнительном производстве. Во избежание злоупотреблений со стороны коллекторских агентств и банковских организаций законопроектом предусматривается, что взыскание на принадлежащее гражданину-должнику на праве собственности единственное жилое помещение обращается только на основании определения суда. Законопроектом устанавливаются критерии соразмерности стоимости жилого помещения и размера взыскания в исполнительном производстве, обеспечивающие баланс интересов должника и взыскателя, а также недопущения инициирования процедуры обращения взыскания на имущество без достаточных оснований полагать, что в результате такой процедуры будут удовлетворены в достаточной степени интересы взыскателя, и при этом конституционные жилищные права должника и членов его семьи будут гарантированы. Согласно законопроекту взыскание на принадлежащие гражданину-должнику единственное жилое помещение и земельный участок, на котором оно расположено, обращается исключительно в случае отсутствия у гражданина-должника денежных средств и иного имущества, на которое может быть обращено взыскание в соответствии с законодательством Российской Федерации, достаточных для удовлетворения требований, содержащихся в исполнительном документе, а также несоразмерности заработной платы и иных доходов гражданинадолжника его обязательствам в исполнительном производстве. В соответствии с Федеральным законом от 03.07.2016 № 230-ФЗ «О защите прав и законных интересов физических лиц при осуществлении деятельности по возврату просроченной задолженности и о внесении изменений в Федеральный закон “О микрофинансовой деятельности и микрофинасовых организациях”» федеральный государствен-

170

ный контроль (надзор) за деятельностью юридических лиц, включенных в государственный реестр юридических лиц, осуществляющих деятельность по возврату просроченной задолженности в качестве основного вида деятельности (коллекторов), осуществляет Федеральная служба судебных приставов. Также в предлагаемом законопроекте установлены основания отказа в обращении взыскания на единственное жилое помещение: 1) размер указанного жилого помещения не превышает двукратной нормы предоставления площади жилого помещения, установленной в соответствии с законодательством Российской Федерации, на гражданина-должника и членов его семьи, совместно проживающих в указанном жилом помещении, а рыночная стоимость составляет менее двукратной стоимости жилого помещения, по размеру соответствующего норме предоставления площади жилого помещения, установленной в соответствии с законодательством Российской Федерации, на гражданина-должника и членов его семьи, совместно проживающих в данном жилом помещении, рассчитанной с учетом среднего удельного показателя кадастровой стоимости объектов недвижимости для кадастрового квартала на территории субъекта Российской Федерации, утвержденного в соответствии с законодательством Российской Федерации об оценочной деятельности; 2) размер требований в исполнительном производстве явно несоразмерен стоимости имущества, на которое обращается взыскание. Если не доказано иное, то предполагается, что размер требований явно несоразмерен стоимости соответствующего имущества в случае, если сумма неисполненных гражданином-должником обязательств, а также подлежащих возмещению за счет гражданинадолжника расходов по совершению исполнительных действий и исполнительского сбора составляет менее пяти процентов от стоимости имущества, на которое обращается взыскание, и (или) минимальный размер денежной суммы, подлежащей передаче гражданину-должнику после реализации имущества, составляет более пятидесяти процентов стоимости соответствующего имущества; 3) у гражданина-должника имеются денежные средства или иное имущество, на которое может быть обращено взыскание в соответствии с законодательством РоссийЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования ской Федерации, достаточные для удовлетворения требований, содержащихся в исполнительном документе, а также если заработная плата и иные доходы должника-гражданина соразмерны его обязательствам в исполнительном производстве.

После вынесения законопроекта на общественное обсуждение в него было внесено достаточно большое количество предложений. Полагаем, что при его доработке эти предложения должны быть учтены Минюстом России.

Литература

Bibliography

1. Закредитованность в России: до краха доведет «эффект домино». URL: https://nsn.fm/ 2. Первый опыт: закону о банкротстве физлиц исполнился год. URL: https://pravo.ru/story/ view/134218/ 3. Макеев В. В., Астапова Е. В. К вопросу о повышении роли нотариата при совершении сделок с недвижимым имуществом // Юристъ-Правоведъ. 2016. № 3 (76). 4. Гражданин может сам написать заявление о своем банкротстве // Арбитражный управляющий. 2016. № 4. 5. Астапова Е. В. Проблемы защиты прав граждан по потребительским кредитам // Развитие юридической науки в новых условиях: единство теории и практики: Междунар. науч.практ. конф., посвящ. 100-летию со дня основания ЮФУ: сб. тез. Ростов н/Д, 2015. Т. 2.

1. The debt load in Russia will lead to the collapse of the domino effect. URL: https://nsn.fm. 2. First experience: the law on bankruptcy of individuals turned a year. URL: https://pravo.ru/story/ view/134218/ 3. Makeev V. V., Astapova E. V. To the question of enhancing the role of notaries in transactions with real estate // Yurist-Pravoved. 2016. № 3 (76). 4. A citizen can write an application for bankruptcy // Liquidator. 2016. № 4. 5. Astapova E. V. Problems of protection of citizens rights on consumer loans // Development of legal science: the unity of theory and practice. International scientific-practical conference dedicated to the 100th anniversary of the founding of SFU: abstracts. Rostov-on-Don, 2015. Vol. 2.

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

171

Гражданско-правовы е исследования УДК 347.61/.64 ББК 67.404

© 2017 ã. À. À. Æèëÿåâà, научный сотрудник научно-исследовательской группы по изучению проблем БДД отделения организации научно-исследовательской работы НИиРИО Орловского юридического института МВД России имени В. В. Лукьянова кандидат юридических наук. E-mail: [email protected]

УКРЕПЛЕНИЕ ИНСТИТУТА БРАКА И СЕМЬИ КАК ОСНОВА ДЛЯ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПРАВ РЕБЕНКА В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В статье рассматриваются проблемы охраны и защиты прав и свобод ребенка, дается развернутая характеристика нормативной правовой базы в исследуемой сфере, раскрываются пробелы в действующем законодательстве. Приводится авторская позиция по наиболее актуальным вопросам укрепления института брака и семьи как основы для обеспечения прав ребенка в Российской Федерации. Ключевые слова: права ребенка, семья, брак, брачно-семейные отношения, Семейный кодекс, реформирование семейного законодательства. A. A. Zhilyaeva – Philosophy doctor in Law, Research Associate of Research Group on Studying of Problems of TS, Office of the Organization of Research Work Research and Publishing Department, Orel Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation named after V. V. Lukyanov. STRENGTHENING OF INSTITUTE OF MARRIAGE AND FAMILYAS A BASIS FOR ENSURING THE RIGHTS OFTHE CHILD IN THE RUSSIAN FEDERATION In the article the problems of protection of the rights and freedoms of the child, is given the detailed characteristic of the normative legal base in the study area, reveals the gaps in the current legislation. Given the author’s position on topical issues of strengthening the institution of marriage and the family as the Foundation for the rights of the child in the Russian Federation. Key words: rights of the child, family, marriage, matrimonial relations, Family code, reforming of the family legislation.

Защита и охрана прав и законных интересов несовершеннолетних относится к той категории проблем, которая будет актуальна вне зависимости от времени и социально-политической ситуации в мире. Любое государство в своей основе предполагает приоритет защиты прав ребенка и охрану детства, так как это служит обязательным и гарантированным вкладом в будущее. Российская Федерация также не находится в стороне от этих обязательств и последовательно проводит политику, заключающуюся в охране детства, материнства и прав ребенка. В скором времени будут подводиться итоги реализации Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 годы [1] (далее – Стратегия), которые, скорее всего, будут признаны положительными. Действительно, положение детей, оставшихся без попечения родителей, в нашей стране улучшилось, однако это не единственная проблема, хотя и в ожидаемых результатах Стратегии внимание уделено исключительно данной стороне вопроса. При этом законодатель и общество, активно проводя политику, направленную на ох-

172

рану и защиту прав и свобод ребенка, упускают из вида тот факт, что несовершеннолетние преимущественно пользуются своими правами опосредованно, то есть через родителей, опекунов, попечителей. В особенности это касается малолетних, так как чем старше становится ребенок, тем больше действий он может совершать самостоятельно, тем шире его дееспособность. Законодатель периодически останавливает свое внимание на данном вопросе. В частности, в 2015 году в ч. 2 ст. 62 Семейного кодекса РФ (далее – СК РФ) внесены изменения, касающиеся «детей детей» [2]. В Российской Федерации ребенком признается лицо, не достигшее возраста 18 лет (полной дееспособности). Это закреплено как в ч. 1 ст. 54 СК РФ, так и в абз. 2 ст. 1 Федерального закона от 24.07.1998 № 124-ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» [3]. Ранее законодатель определял лишь возможность назначения опекуна ребенку, рожденному от родителей, не достигших возраста 16 лет, что порождало множество спорных вопросов. Особенно это каЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования салось лиц, не вступивших в брак, а значит, все еще только частично дееспособных граждан. Безусловно, такой несовершеннолетний родитель сам еще находился под опекой и не мог в полной мере осуществлять воспитание ребенка. Теперь назначение опекуна в описываемом случае является обязательной процедурой, и это, бесспорно, правильно. Права и обязанности родителей прописаны в гл. 12 СК РФ достаточно подробно. Кроме того, расширительные толкования встречаются и в отраслевых нормативных правовых актах. К примеру, права и обязанности родителей в сфере образования подробно регламентированы в ст. 44–45 Федерального закона от 29.12.2012 № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» [4]. С одной стороны, государство позаботилось о правовой регламентации прав и свобод несовершеннолетних, а с другой – возникает вопрос о том, насколько действен механизм их реализации? К примеру, каким образом ребенок должен реализовать свое право на квалифицированную медицинскую помощь, если он не умеет ни ходить, ни разговаривать? Как ребенок может попасть в школу и реализовать свое право на получение образования? Для всех ответ очевиден – это обязанность его законных представителей. И здесь возникают сложности, так как доступ к реализации указанных прав именно законным представителям и ограничен. Во-первых, всем известны ситуации с ограниченным количеством мест в дошкольных и школьных учреждениях. В средствах массовой информации неоднократно транслировались сюжеты о многодневных очередях родителей при записи детей в школу. Представляется интересным, что в ч. 2 ст. 44 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации» прописана рекомендация для органов государственной власти и органов местного самоуправления, образовательных организации оказывать содействие в «воспитании детей, охране и укреплении их физического и психического здоровья, развитии индивидуальных способностей и необходимой коррекции нарушений их развития», а в ч. 3 этой статьи перечислены права родителя (законного представителя): выбирать форму обучения для несовершеннолетнего, выбирать дисциплины для обучения, знакомиться с документацией образовательного Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

учреждения, защищать права и интересы обучающегося, получать информацию о различных обследованиях, участвовать в организации обучения (в пределах, установленных образовательной организацией), присутствовать при обследовании детей различными комиссиями. И здесь же в п. 1 ч. 4 родителей обязуют «обеспечить получение детьми общего образования». За нарушение настоящего положения предусмотрена ответственность, а в помощь родителям предусмотрен механизм защиты прав обучающихся. В то же время отсутствуют нормы, гарантирующие право родителя на доступность получения общего образования в самом федеральном законе, что представляется абсурдным. Безусловно, вышеуказанные нормативные правовые акты не могут противоречить Конституции Российской Федерации, но они в силу своих отраслевых особенностей должны правильно и доступно описывать механизм реализации прав и свобод, закрепленных в ней. Государство предпринимает попытки выхода из сложившейся ситуации, однако это требует времени и экономических ресурсов. Вместе с тем возникает угроза нарушения прав ребенка в силу отсутствия возможности у его родителей, к примеру, в нужное время встать на очередь в сад или школу. Во-вторых, не каждый законный представитель способен оценить состояние ребенка ввиду субъективных особенностей. В первую очередь, это касается детей, оставшихся без попечения родителей. Не всегда лица, ответственные за ребенка, к примеру, объективно оценивают состояние его здоровья или творческие способности. В семье, где отношения строятся на взаимной любви и заботе, эти упущения слабо выражены, тем не менее даже в крепких семьях можно встретить попустительское отношение к отдельным вопросам воспитания. Нарушает ли это права ребенка? Безусловно. Влечет ли это за собой ответственность для законных представителей? Пока они не нарушают прямые требования закона – нет. Здесь важно отметить, что, естественно, воспитание детей, их медицинское обслуживание, развитие творческих и спортивных способностей – сфера, не урегулированная правом. Невозможно заставить родителя или законного представителя воспитывать ребенка по четко определенной схеме, однако можно организовать доступную среду с возмож-

173

Гражданско-правовы е исследования ностью выбора кружков, секций, специалистов и равноправной оценки способностей ребенка во всех сферах его жизнедеятельности. Именно это и есть одна из основных задач государства. При этом следует отметить, что семейная политика, проводимая в последние годы в Российской Федерации, безусловно, сделала шаг вперед в сфере устройства детей, оставшихся без попечения родителей. Достигнутые результаты необходимо закрепить и приумножить. В-третьих, от чего зависит качество предоставляемых ребенку услуг? От выбора их законными представителями. В первую очередь, это проявляется в медицинском обеспечении. Рассмотрим ситуацию, когда ребенок заболел. Согласно ст. 10 Федерального закона «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» ребенок имеет право на бесплатное медицинское обслуживание в медицинских организациях государственной системы здравоохранения и муниципальной системы здравоохранения. Родители или опекуны ведут его к медицинскому работнику, где тот сообщает о наличии определенной болезни и назначает лечение либо сообщает о его невозможности. Родитель соглашается с врачом или направляется к другому специалисту. При достаточных доходах родители могут обратиться в медицинские учреждения на возмездной основе. Однако как быть в ситуации, когда ребенку поставлен смертельный диагноз и один специалист не видит способов лечения, хотя они существуют? Ребенок опосредованно реализовал свое право на медицинскую помощь юридически, а фактически родители в силу субъективных или объективных причин могут принять неверное решение, которое повлечет за собой негативные последствия или даже смерть. Необходимо отметить, что подобная ситуация не зависит от материального благосостояния, скорее от отношения родителя (законного представителя) к ребенку. Какова вероятность того, что законные представители ребенка, оставшегося без попече-

ния родителей, будут обращаться к различным специалистам в поисках наиболее эффективного лечения? С другой стороны, у ребенка, воспитывающегося в семье, меньше шансов получить необходимое лечение по так называемым «квотам». Родитель (законный представитель) принимает решение о необходимости лечения, о том, какое оно будет, и именно от него зависит, будут ли реализованы права ребенка, поэтому необходимо предоставить родителям (законным представителям) доступ не только к необходимой информации, но и к услугам в полной мере. Подобная ситуация может возникнуть в любой сфере: спорте, культуре, образовании и многих других. Регулировать эти вопросы не представляется возможным не только в силу невмешательства государства в личную и семейную жизнь граждан, но и несовершенства социально-медицинского, культурного обеспечения и иных общественных сфер. Исходя из вышесказанного можно сделать вывод о том, что укрепление семейных ценностей – одна из наиболее важных задач государства. Брачно-семейные отношения являются сложным, многогранным правовым элементом в системе регулирования института брака и семьи. Безусловно, часть брачно-семейных отношений не урегулирована правом, однако государство может создать образ «идеальной семьи» и даже семейную идеологию, с помощью распространения которой будет минимизирован риск нарушения прав и свобод детей. Государственная политика последних лет направлена на сокращение количества детей, оставшихся без попечения родителей, и она является действенной. Согласно данным Федеральной службы государственной статистики, доля детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, воспитывающихся в семьях граждан Российской Федерации, в общей численности детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, с каждым годом увеличивается [5].

Доля детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, воспитывающихся в семьях граждан Российской Федерации, в общем числе детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей

174

Год

2008

2009

2010

2011

2012

2013

2014

2015

Показатели, %

64,7

71,7

73,3

74,0

74,4

78,3

81,9

85,1

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования Приоритет семейного воспитания очевиден, и государство, признавая это, принимает меры по реализации данного направления семейной политики. В то же время для более эффективного результата необходимо увеличить долю государственного участия в вопросах регулирования брачно-семейных отношений. Именно это позволит вывести государственную семейную политику на новый уровень развития и правоприменения. Следует отметить, что увеличение доли государственного участия не подразумевает под собой западноевропейские модели семейных отношений, где «расцвела» ювенальная юстиция. В целом сложно не согласиться с заявлением президиума Межрелигиозного совета России по вопросам защиты прав семьи и ребенка, что кровная связь родителей и детей незыблема, что вмешиваться во внутреннюю жизнь семьи стоит лишь при прямой угрозе жизни и здоровью [6]. При этом справедливым представляется мнение Г. М. Цинченко о том, что проблемы ювенальной юстиции не могут быть более актуальны для современной России, чем проблема укрепления института семьи, так как ювенальная юстиция преодолевает негативные явления в исследуемой сфере, а не воздействует на их причины [7, с. 38]. Россия – самобытная страна с определенным историческим опытом, который необходимо учитывать при реформировании семейного права. А. А. Днепровская на основе анализа ряда популярных советских изданий сделала вывод о том, что советская власть очень эффективно использовала образ «идеальной советской семьи», что служит прекрасным подспорьем для распространения опыта советского идеологического конструирования [8, с. 15]. В дополнение к этому следует отметить развитие семейного законодательства в послевоенные годы, направленного на укрепление института семьи и брака, что позволило избежать «демографической ямы» и преодолеть последствия Великой Отечественной войны. Реформирование семейного права – в настоящее время одна из приоритетных задач государства. А. М. Нечаева указывает на необходимость внесения изменений в Семейный кодекс Российской Федерации при наличии двух аспектов: реформы «на фоне явЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

ного неблагополучия в сфере семьи, особенно той ее части, которая относится к обеспечению права ребенка на жизнь и воспитание в семье» и тесной связи с конкретизацией причин, объясняющих необходимость переделки [9]. В рамках реализации упомянутой выше Стратегии временной рабочей группой по совершенствованию семейного законодательства Российской Федерации, созданной при Координационном совете при Президенте РФ по реализации Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 годы были подготовлены Предложения по совершенствованию семейного законодательства. Однако анализ показывает, что они носят фрагментарный и бессистемный характер. В целом часть предложений является конструктивной, но механизм их реализации прописан не был, и, как справедливо указано в Экспертном заключении по проекту концепции совершенствования семейного законодательства Российской Федерации и предложений по совершенствованию семейного законодательства [10], данные предложения можно считать лишь первым этапом совершенствования семейного законодательства, нуждающимся в доработке. Таким образом, реализация семейной политики по защите и охране прав детей – процесс, напрямую зависящий не только от совершенства семейного законодательства, но и от стабильности брачно-семейных отношений в обществе. Укрепление семьи и брака в России поможет решить множество проблем в исследуемой сфере. Реформирование семейного законодательства не должно быть стихийным, как отмечено в Предложениях по совершенствованию семейного законодательства. Этот процесс не требует масштабных переработок или радикальных перемен ввиду стабильности и исторически сложившейся природы брачно-семейных отношений в России. При внесении изменений в Семейный кодекс РФ, прежде всего, нужно учесть реалии современного общества и исключить пробелы в праве, а затем переработать основные положения кодекса. Только в случае планомерной и статистически обоснованной переработки в итоге мы можем получить современный, отвечающий всем необходимым требованиям нормативный правовой акт.

175

Гражданско-правовы е исследования Литература 1. О Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 годы: Указ Президента Рос. Федерации от 01.06.2012 № 761 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 04.06.2012. № 23. Ст. 2994. 2. Семейный кодекс Российской Федерации от 29.12.1995 № 223-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1996. № 1. Ст. 16. 3. Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации: Федер. закон Рос. Федерации от 24.07.1998 № 124-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 03.08.1998. № 31. Ст. 3802. 4. Об образовании в Российской Федерации: Федер. закон Рос. Федерации от 29.12.2012 № 273-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 01.01.1996. № 53 (ч. 1). Ст. 7598. 5. Федеральная служба государственной статистики. URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/ connect/rosstat_main/rosstat /ru/statistics/population/ motherhood/#. 6. Заявление президиума Межрелигиозного совета России по вопросам защиты прав семьи и ребенка от 22 апр. 2010 г. URL: http:// www.patriarchia.ru/db/text/1144016.html. 7. Цинченко Г. М. Ювенальная юстиция как альтернатива семейной идеологии // Здоровье – основа человеческого потенциала: проблемы и пути их решения. 2013. Вып. 1, т. 8. 8. Днепровская А. А. Представления о семье и браке в первое послевоенное десятилетие (по материалам специальных женских изданий «Работница», «Крестьянка», «Советская женщина») // Омск. науч. вестн. 2012. Вып. 2 (106). 9. Нечаева А. М. Семейный кодекс – путь к переменам // Рос. юстиция. 2015. № 3. 10. Экспертное заключение по проекту Концепции совершенствования семейного законодательства Российской Федерации и Предложений по совершенствованию семейного законодательства: принято на засед. Совета при Президенте Рос. Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства 7 июля 2014 г. № 132-1/2014. URL://consultant.ru

176

Bibliography 1. About National strategy of actions in interests of children on 2012–2017 years: decree of the President of the Russian Federation from 01.06.2012 № 761 // Collected legislation of the Russian Federation. 04.06.2012. № 23. Art. 2994. 2. The Family Code of the Russian Federation of 29.12.1995 № 223-FL // Collected legislation of the Russian Federation. 1996. № 1. Art. 16. 3. On basic guarantees of child rights in the Russian Federation: Federal Law of 24.07.1998 № 124-FL // Collected legislation of the Russian Federation. 03.08.1998. № 31. Art. 3802. 4. On education in Russian Federation: Federal Law the Russian Federation of 29.12.2012 № 273FL // Collected legislation of the Russian Federation. 01.01.1996. № 53 (part 1). Art 7598. 5. Federal state statistics service. URL: http:// www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/ rosstat/EN/statistics/population/motherhood/# 6. Statement of the Presidium of the Interreligious Council of Russia on protection of the rights of the child and family, 22 April 2010. URL: http:// www.patriarchia.ru/db/text/1144016.html 7. Zinchenko G. M. The juvenile justice system as an alternative to the family ideology // Health is the basis of human potential: problems and ways of their solution. 2013. Issue № 1, vol. 8. 8. Dneprovskaya A. A. Ideas about family and marriage in the first postwar decade (according to special women’s magazines «Worker», «Peasant woman», «Soviet woman») // Omsk scientific Bulletin. 2012. Issue № 2 (106). 9. Nechaeva A. M. The Family code – the way // Russian justice. 2015. № 3. 10. Expert conclusion on the draft Concept of improvement of the family legislation of the Russian Federation and Proposals for improving family law: adopted at the meeting of the presidential Council of the Russian Federation on codification and enhancement of civil legislation of 7 July 2014 № 132-1/2014. URL://consultant.ru

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования УДК 004 : 34 ББК 32.973

© 2017 ã. Å. Í. Ïåòðèùåâà, преподаватель кафедры информационного обеспечения органов внутренних дел Ростовского юридического института МВД России. E-mail: [email protected]

Ñ. Â. Ëåìàéêèíà, преподаватель кафедры информационного обеспечения органов внутренних дел Ростовского юридического института МВД России. E-mail: [email protected]

ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ РУНЕТА В статье рассматриваются вопросы государственного регулирования российского сегмента информационно-телекоммуникационной сети Интернет. Анализируются нормативные правовые акты, принятые и вступившие в силу в течение последних двух лет. Ключевые слова: Интернет, Рунет, оператор связи, мессенджер, товарный онлайн-агрегатор, информация, защита информации. E. N. Petrishcheva – Lecturer, Department of Information Support of Internal Affairs Bodies, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation. S. V. Lamykina – Lecturer, Department of Information Support of Internal Affairs Bodies, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation. LEGALASPECTS OF STATE REGULATION OF RUSSIAN INTERNET The article considers the issues of state regulation of the Russian segment of the information-telecommunications network Internet. Analyzes the normative legal acts adoption and entered into force in the last two years. Key words: Internet, operator, messenger, commodity online-aggregator, information, protection information.

С развитием информационных технологий, глобальных информационных сетей, с появлением цифровых технологий произошла настоящая революция в области накопления, хранения и обмена информацией, что привело к острой необходимости внесения изменений в действующее законодательство России. Все нормативные правовые акты были приняты в годы, когда отсутствовали понятия «Интернет» и «высокие технологии», и поэтому не могли соответствовать правоотношениям, сложившимся в сфере информационных технологий. За последние 15–25 лет развитие информационных технологий и глобальной сети Интернет предоставило новые возможности пользователям: свободно обмениваться информацией, качать с торрентов программное обеспечение, видеоигры, кино, музыкальные и литературные произведения, общаться в социальных сетях. Россия в 2016 году заняла первое место в Европе по количеству пользователей Интернета – 84 миллиона человек (70,4 %). В связи с этим в 2016 году Государственная Дума приняла целый ряд неоднозначных законов, которые могут серьезно осЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

ложнить жизнь российского Интернета. Изменилась также судебная практика в области правонарушений и преступлений, совершенных в сети Интернет. Наибольший резонанс в области регулирования конфиденциальности информации в сети Интернет создал Федеральный закон от 06.07.2016 № 374-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон “О противодействии терроризму” и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности», так называемый «пакет Яровой», фактически отменивший приватность по умолчанию в сетевом пространстве. Федеральный закон был принят большинством депутатов и подписан Президентом РФ, несмотря на достаточно громкий протест общественности и предупреждения о серьезных противоречиях положений законопроекта Конституции Российской Федерации, запрещающей без судебного решения прослушивать и собирать информацию о частной жизни гражданина.

177

Гражданско-правовы е исследования Данный закон предполагает введение наОператоров связи, владельцев мобильных приложений и веб-сайтов обяжут без какого- лога на добавленную стоимость (НДС) в разлибо решения суда хранить по умолчанию на мере 18 % для иностранных компаний, протерритории Российской Федерации в течение дающих через Интернет электронный контент 3 лет информацию о фактах приема, переда- российским пользователям. Для этого западчи, доставки и (или) обработки голосовой ные компании должны будут зарегистрироинформации и текстовых сообщений, а так- ваться в системе Федеральной налоговой же в течение 6 месяцев – изображения, ау- службы (ФНС) и платить налоги наравне с диофайлы, аудиосообщения или иные сооб- российскими операторами. Таким образом, щения пользователей услугами связи. При государство хочет создать равные условия для этом предупреждения операторов связи о всех компаний, которые работают с российмногократном увеличении стоимости досту- скими пользователями. Однако в настоящее па к Интернету из-за огромных расходов на время совершенно непонятно, как это будет реализацию алгоритма записи и хранения происходить на практике и каким образом всего трафика (от 3 до 10 триллионов рублей), будет осуществляться контроль. В случае с не нашли должного понимания в подзакон- крупными компаниями можно предполоных актах Министерства связи и массовых жить, что к ним будут применяться различного рода жесткие меры при неисполнении коммуникаций Российской Федерации. Согласно опубликованным в декабре 2016 года требования вплоть до блокировки их сайтов проектам подзаконных актов срок хранения и деятельности в Российской Федерации, всего трафика пользователей предлагается ус- таким образом их можно будет заставить ретановить на максимальном уровне в шесть гистрироваться и соответственно платить месяцев, а операторы интернет-связи будут налог, а как быть с мелкими разработчиками – обязаны хранить 1 петабайт (1 024 терабай- остается неясным. Россия не является первопроходцем в та) данных на каждый гигабит в секунду проэтом вопросе. C 1 января 2015 года Европускной способности. Как заявляли авторы данного закона, бюд- пейский союз унифицировал закон в части жетных денег на его реализацию не потребу- НДС среди европейских государств и ввел ется при условии закупки оборудования для норму, по которой налог платится по месту сбора информации операторами, а в центры нахождения потребителя услуги. До этого хранения данных вложатся инвесторы (на- момента многие крупные компании, как и в пример, Ростех и Ростелеком). Уже после под- России, прежде всего американские, традиписания этого закона Президентом РФ выяс- ционно считающиеся лидерами данного нилось, что оборудования, необходимого для рынка, точно так же «бегали по рынку» в хранения гигантских объемов данных, нет не поисках наиболее экономически привлекатолько в России, но и во всем мире. В связи с тельных юрисдикций с самой низкой ставэтим В. В. Путин распорядился запустить соб- кой НДС, где учреждали дочерние общества ственное производство необходимого аппарат- для ведения бизнеса с европейскими потреного обеспечения [3]. К 1 сентября 2016 года бителями – большинство из них выбирали он также поручил проанализировать возмож- Люксембург (Skype, iTunes), некоторые – Ирность, сроки и затраты на организацию про- ландию (Amazon, Airbnb, Oracle). Федеральный закон от 23 июня 2016 года изводства отечественного оборудования и программного обеспечения, нужного для хра- № 208-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон “Об информации, информацинения и обработки данных. Ежегодные затраты операторов связи на онных технологиях и о защите информации” хранение трафика обойдутся в 3 млрд руб., и Кодекс Российской Федерации об админиа на реализацию данного закона, по мне- стративных правонарушениях» вступил в нию экспертов, понадобится до 33 млрд силу с 1 января 2017 года [5]. В соответствии с данным законом до раздолларов США. Федеральный закон от 3 июля 2016 года мещения общественно значимых сведений № 244-ФЗ «О внесении изменений в части владелец новостного агрегатора обязан пропервую и вторую Налогового кодекса Россий- верить их достоверность. В законе прописаской Федерации» (так называемый «Налог на ны особенности распространения информаGoogle») вступил в силу с 1 января 2017 года. ции новостными агрегаторами. Речь идет о

178

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования программах для ЭВМ, сайтах и (или) их страницах, которые используются для обработки и распространения новостной информации в сети Интернет на русском языке (языках народов России), на которых может размещаться реклама и доступ к которым в течение суток составляет более 1 млн пользователей. К новостным агрегаторам не относятся зарегистрированные сетевые издания (ст. 10.4 «Особенности распространения информации новостным агрегатором») [7]. В частности, указанные ресурсы запрещено использовать в целях совершения уголовно наказуемых деяний, для разглашения гостайны, распространения материалов, призывающих к терроризму или публично оправдывающих его, пропагандирующих порнографию, культ насилия и жестокости, а также содержащих нецензурную брань. Владелец новостного агрегатора обязан проверять достоверность общественно значимых сведений до их размещения. Владелец агрегатора не несет ответственности за распространение им недостоверной новостной информации в следующем случае. Указанная информация должна являться дословным воспроизведением сообщений и материалов или их фрагментов, распространенных средством массовой информации, которое может быть установлено и привлечено к ответственности за данное нарушение законодательства о СМИ. Роскомнадзору поручено вести реестр новостных агрегаторов. Согласно поправкам владельцем новостного агрегатора может быть только российское юридическое лицо или гражданин нашей страны. Введена административная ответственность за неисполнение владельцем новостного агрегатора предписаний контролирующего органа о прекращении распространения недостоверной информации. Штраф предусмотрен и в случае, если владелец агрегатора не хранит в течение 6 месяцев распространенную им новостную информацию, сведения об источнике ее получения, о сроках ее распространения, а также не обеспечивает доступ к указанной информации контролирующего органа [6]. В феврале 2017 года Правительство Российской Федерации внесло в Государственную Думу РФ третий «антипиратский пакет» (проект закона № 107145-7 «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации»), принятый в первом Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

чтении. Этим законопроектом предполагается внести изменения в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» и Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, которые содержат определение термина «производный сайт в сети Интернет», устанавливающие порядок ограничения доступа к производным сайтам в сети Интернет на основании обращений правообладателей в Московский городской суд, а также штрафование провайдеров за описание и пропаганду средств обхода блокировок. Законопроектом вводится обязанность для операторов поисковых систем удалять из поисковой выдачи сведения об указателях страниц сайтов, на которых неоднократно и неправомерно размещалась информация, содержащая объекты авторских и (или) смежных прав, или информация, необходимая для их получения с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, доступ к которым ограничен на постоянной основе на основании судебных решений, а также производных от них сайтов в сети Интернет [9]. Рассмотрение данного законопроекта во втором чтении пока отложено, в данном варианте он вызывает ряд нареканий со стороны членов Экспертного совета при Правительстве РФ, отраслевых-экспертов, представителей общественных организаций. Министерство связи и массовых коммуникаций РФ вынесло проект законодательного акта на общественное обсуждение, которое продлится до 21 июня 2017 года. Хотелось бы отметить, что носящий дискуссионный характер механизм постоянной блокировки сайтов и «зеркал сайтов» с нелегальным контентом не принес желаемого результата. По данным Роскомнадзора, общая эффективность мер по блокировке веб-сайтов составляет 87 %. Принимая во внимание вышеизложенное, можно заключить, что полная блокировка интернет-сайта решит проблему сайтов, постоянно размещающих нелегальный контент, только в случае проработанности технической составляющей [9]. А дальнейшее ужесточение антипиратского закона может привести к еще большему распространению информации о способах обхода блокировок среди интернетпользователей. Федеральный закон от 01.05.2017 № 87-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный за-

179

Гражданско-правовы е исследования кон “Об информации, информационных технологиях и о защите информации” и отдельные законодательные акты Российской Федерации», так называемый Закон об ограничении аудиовизуальных сервисов («онлайн-кинотеатрах») [4]. Согласно этому закону аудиовизуальные сервисы должны будут регистрироваться в реестре Роскомнадзора, а также проверять публикуемое видео на соответствие российскому законодательству. Кроме того, законом разрешена доля иностранного капитала в таких сервисах, составляющая не более 20 %, и только для тех лиц, которые владеют иностранным аудиовизуальным сервисом. Владельцем онлайн-кинотеатра может выступать только российское юридическое лицо или гражданин Российской Федерации, не имеющий гражданства другого государства. Также сервисы должны будут установить предложенную Роскомнадзором программу, которая позволит определять количество пользователей ресурса. Документ также вносит в КоАП РФ изменения, устанавливающие ответственность для владельцев таких сервисов, в частности, за распространение информации, содержащей публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности. Дела о блокировке онлайн-кинотеатров будет рассматривать Мосгорсуд. Законопроект о товарных агрегаторах [12] 9 марта 2017 года одобрен Правительством Российской Федерации и будет в установленном порядке внесен в Государственную Думу РФ, где может быть дополнительно проработан ко второму чтению с учетом мнения всех заинтересованных сторон. Суть этого законопроекта, предусматривающего внесение изменений в закон «О защите прав потребителей», заключается в совершенствовании госрегулирования защиты прав потребителей, приобретающих товары и услуги в Интернете, и возникновении претензий по качеству приобретенного товара. Законопроектом предлагается ввести понятие «агрегатор товаров (услуг)» в качестве самостоятельного субъекта ответственности перед потребителями в части соблюдения их прав на информацию о товаре (услуге). Предусматривается ответственность таких агрегаторов за реальный ущерб, обусловленный предоставлением заведомо недостоверной информации о товаре (услуге), продавце (исполнителе, изготовителе, импортере), на ос-

180

новании которой был заключен договор с потребителем. Законопроект вызвал массу нареканий со стороны экспертов, интернет-компаний и бизнес-омбудсмена, считающих, что принятые поправки приведут к росту цен на товары и спровоцируют закрытие товарных агрегаторов. Представители интернет-компаний, таких как «Яндекс.Маркет», Price.ru и «Товары@Mail.Ru», предложили «откорректировать законопроект и привести в соответствие права и обязанности агрегаторов». В Госдуме пообещали учесть мнение отрасли. «Законопроект о товарных агрегаторах, внесенный в Госдуму в марте, будет доработан», – отметил глава комитета по информполитике Государственной Думы Леонид Левин, подводя итоги круглого стола с участием экспертов и представителей компаний [14]. В мае 2017 года на рассмотрение Госдумы внесен законопроект о регулировании деятельности сервисов обмена электронными сообщениями (мессенджеров) [17]. Законопроект определяет понятие организатора обмена мгновенными сообщениями и возлагает на данного субъекта обязанность обеспечивать передачу электронных сообщений только тех пользователей сети Интернет, которые идентифицированы в порядке, устанавливаемом Правительством Российской Федерации. Учитывая уровень террористической угрозы, который сейчас существует в нашей стране и в мире, вне зависимости от того, через какие каналы проходит коммуникация, и если она секретная и неконтролируемая, то, очевидно, будет использоваться экстремистами и террористами. Поэтому сам подход к регулированию любых средств коммуникаций (мессенджеров) полностью оправдан. Следующий законопроект (законопроект Минкомсвязи России) – о регулировании критической инфраструктуры Рунета [15]. Как указывается в пояснительной записке к документу, законопроект предусматривает внесение изменений в закон «О связи» и призван обеспечить «целостность, непрерывность, стабильность, устойчивость и защищенность функционирования российского национального сегмента» Интернета. В документе вводится понятие критической инфраструктуры Интернета, к которой ведомство отнесло национальные домены зоны .ru и .рф, точки обмена трафиком, все автономные системы, Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования имеющиеся как у юридических, так и у физических лиц. Минкомсвязь России предложило также создать государственную информационную систему (ГИС) обеспечения целостности, устойчивости и безопасности функционирования российского сегмента Интернета. Новая система будет работать на основе «программных, технических средств и информационных технологий, обеспечивающих сбор, обработку, хранение, предоставление, размещение и использование информации о критических элементах» Рунета, а также информации о его интеграции «с международными сетями связи, маршрутно-адресной информации в сетях передачи данных и российской части сети Интернет. Законопроект направлен на исполнение поручений Президента РФ по итогам заседания Совета безопасности двухлетней давности, касающихся принятия мер по обеспечению устойчивости Рунета в случае отключения российского сегмента Интернета от внешнего мира. Документ является рамочным и практически не содержит деталей регулирования элементов критической инфраструктуры, эта часть будет прописываться на уровне подзаконных актов Правительства РФ. В мае 2017 года Президент РФ подписал указ, утверждающий Стратегию развития информационного общества в Российской Федерации на 2017–2030 годы. Стратегия сводится к стремлению властей как можно больше использовать отечественные технологии и расширить государственный контроль в Интернете. В течение полугода Правительству РФ предстоит заниматься поддержкой традиционных СМИ и урегулированием ситуации с похожими сервисами. В данном случае речь идет о новостных агрегаторах, социальных сетях, интернет-телевидении, мессенджерах, а также «сайтах в сети Интернет». Согласно указу подобные меры необходимы для «формирования в России информационного пространства, учитывающего потребности граждан и общества в получении качественных и достоверных сведений». Кроме того, в тексте документа предлагается принять меры, исключающие анонимность пользователей сети и их «безответственность и безнаказанность». Также планируется создание специальной системы, гарантирующей «личную безопасность пользователей, конфиденциальность их информации». Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Безопасными следует считать только те программы и сервисы, которые получат сертификат Федеральной службы безопасности РФ. Следует с осторожностью относиться к программам и сервисам, управляемым из-за рубежа, зависящим от принудительных обновлений и собирающих информацию о пользователях. Более того, их лучше вообще заменить отечественными аналогами. Особенно это касается программ и алгоритмов шифрования данных. Телефоны тоже лучше производить российские. Необходимо добиться, чтобы в информационном пространстве нашей страны размещалась «достоверная и качественная информация российского производства». Национальный сегмент сети Интернет обезопасят от выключения иными государствами. Для этого в 2018 году в законодательстве будет зафиксирован статус Рунета и описана схема его работы. Технически устранить возможность отключения России от Интернета планируется к 2021 году. Об этом говорится в проекте программы «Цифровая экономика». Этот документ, подготовленный межведомственной рабочей группой при Минкомсвязи России, направлен весной 2017 года в Правительство РФ. Для защиты российского сегмента Интернета запланирован ряд организационных мероприятий. В 2018 году будет законодательно закреплен правовой статус российского сегмента сети Интернет, его инфраструктуры (реестр адресов, маршрутно-адресной информации, корневых серверов), а также порядок финансирования и функционирования Рунета. По мнению российских чиновников, ограничение Интернета в нашей стране, как в Китае, позволит обеспечить ее информационную безопасность, и китайский вариант – правильный путь развития для данного направления. Система, созданная властями Китая, позволяет блокировать как отдельные сайты, так и определенные поисковые запросы. «Китай менее щепетилен к мнению общества, они оценили угрозу и ограничили Интернет. Теперь у них таких проблем нет», – отметил Герман Клименко, советник Президента РФ по вопросам развития Интернета [16]. Объекты критической информационной инфраструктуры России в 2016 году подвергались атакам около 70 миллионов раз,

181

Гражданско-правовы е исследования большинство из которых совершалось из-за рубежа. Представитель центра безопасности связи ФСБ Николай Мурашов отметил, что «в настоящий момент, с точки зрения развития средств защиты информации Российской Федерации обладает достаточным потенциалом». Во всем мире существует две тенденции в вопросах отношения государства к управлению Интернетом. В одних странах, таких как Швейцария, Австралия, происходит усиление государственного контроля над Интернетом; в других – пытаются внедрять механизм саморегулирования отрасли; эксперты же сходятся во мнении о необходимости применения гибридной модели развития, при которой отраслевые регуляторы имеют высокую долю самостоятельности, однако при этом работают в связке с государством для того, чтобы обеспечить соблюдение интересов всех заинтересованных сторон [10]. Сегодня Интер-

нет сильно изменился, как и отношение к нему государства, включая регулирование национального домена. При этом оно принимает гораздо более активное участие в управлении национальными доменами .RU и .РФ. «Интернет не может быть местом “расхристанной квазисвободы”», где бесконтрольно распространяется любая информация, – подчеркнул Президент РФ, выступая на медиафоруме Общероссийского народного фронта [11]. Тенденция введения очень жесткого регулирования отрасли наблюдается во многих странах, например в США, странах Европы; свои меры принимает и Китай, который еще в начале 2000-х годов приступил к мониторингу и блокировке активности в Интернете. Российский сегмент Интернета должен быть устойчивым к разного рода атакам. Для этого власти должны контролировать инфраструктуру и следить за ее безопасностью.

Литература

Bibliography

1. URL: http://www.garant.ru/hotlaw/federal/ 774066/#ixzz4j856riwH 2. Итоги госрегулирования Интернета в России в 2016 году. URL: https://rublacklist.net 3. Достаточного количества оборудования для исполнения «закона Яровой» нет даже за рубежом, сообщили в МЭР. URL: http://www. newsru.com 4. По новому закону Роскомнадзор будет формировать и вести реестр аудиовизуальных сервисов. URL: http://publication.pravo.gov.ru 5. Новостным агрегаторам смягчили условия существования. URL: http://www.comnews.ru/ node/102353 6. О внесении изменений в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях: Федер. закон Рос. Федерации от 23 июня 2016 г. № 208-ФЗ URL: http://www.garant.ru 7. Об информации, информационных технологиях и о защите информации: Федер. закон Рос. Федерации от 27.07.2006 № 149-ФЗ (в ред. от 19.12.2016) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2017). URL: http://www.consultant.ru 8. Власти одобрили закон о товарных онлайн-агрегаторах. URL: http://www.vestifinance.ru 9. Роскомнадзор – антипиратский закон

182

1. URL: http://www.garant.ru/hotlaw/federal/ 774066/#ixzz4j856riwH 2. The results of the state regulation of the Internet in Russia in 2016. URL: https://rublacklist.net 3. Enough equipment for the execution of the «law of Spring» not even abroad, reported to the MAYOR. URL: http://www.newsru.com 4. Under the new law, Roskomnadzor will build and maintain a registry of audiovisual services. URL: http://publication.pravo.gov.ru 5. News aggregators eased conditions for existence of. URL: http://www.comnews.ru/node/102353 6. On amendments to the Federal Law «On information, information technologies and about information protection» and the Code of the Russian Federation about administrative offences: Federal Law of the Russian Federation of June 23, 2016 № 208-FL. URL: http://www.garant.ru 7. On information, information technologies and protection of information: Federal Law of the Russian Federation of 27.07.2006 № 149-FL (as amended on 19.12.2016) (with amendments and additions that came into force with the 01.01.2017). URL: http://www.consultant.ru 8. The authorities approved a law on commodity online aggregators. URL: http://www.vestifinance.ru 9. Roskomnadzor – the anti-piracy law works. URL: http://www.vedomosti.ru/technology/articles/ 2015/06/18/596922 10. The Internet is changing, and the state’s attiЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования работает. URL: http://www.vedomosti.ru/technology/articles/2015/06/18/596922 10. Интернет меняется, меняется и отношение государства к нему. URL: http://www. tadviser.ru/index.php 11. Конец «расхристанной квазисвободы» в Интернете. URL: http://www.bbc.com/russian/ news-39480727 12. Власти одобрили закон о товарных онлайн-агрегаторах. URL: http://www.vestifinance.ru/ articles/82363 13. Внесен законопроект о товарных онлайн-агрегаторах. URL: http://www.vestifinance.ru/ articles/82735 14. Агрегаторы пошли на поправку. URL: http://www.kommersant.ru/doc/3276865 15. Минкомсвязи представило законопроект о регулировании Рунета. URL: http://www. forbes.ru/news/332621 16. Советник Путина предложил ограничить Интернет, как в Китае. URL: http://www. trud.ru/article/26-01-2017/1346319 17. В Госдуму внесли законопроект о регулировании работы мессенджеров. URL: http:// tass.ru/ekonomika/4276635

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

tude to him. URL: http://www.tadviser.ru/index.php 11. The end of «dressed in rags of quasistable». URL: http://www.bbc.com/russian/news-39480727 12. The authorities approved a law on commodity online aggregators. URL: http://www.vestifinance.ru/articles/82363 13. Introduced a bill to commodity online aggregators. URL: http://www.vestifinance.ru/articles/ 82735 14. Aggregators on the mend. URL: http:// www.kommersant.ru/doc/3276865 15. The Ministry of communications submitted a draft law on the regulation of the Runet. URL: http:// www.forbes.ru/news/332621 16. Advisor to Putin suggested to restrict the Internet in China. URL: http://www.trud.ru/article/2601-2017/1346319 17. In the state Duma introduced a bill on regulating the work of the messengers. URL: http:// tass.ru/ekonomika/4276635

183

Гражданско-правовы е исследования УДК 349 ББК 67.404

© 2017 ã. À. È. Âàêóëà, доцент кафедры гражданского права Донского государственного технического университета кандидат юридических наук. E-mail: [email protected]

ПРОБЛЕМЫ НОРМАТИВНО-ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ОТНОШЕНИЙ В СФЕРЕ ОБОРОТА СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫХ ЗЕМЕЛЬ В статье исходя из анализа действующего земельного законодательства и юридической литературы исследуются особенности правоотношений в сфере оборота сельскохозяйственных земель в Российской Федерации. Рассмотрены основные аспекты правоприменения земельного законодательства сквозь призму отношений, связанных как с правом собственности, так и с созданием условий для эффективного землепользования и гарантий защиты прав и интересов всех участников оборота сельскохозяйственных земель. Ключевые слова: земельный участок, оборот земель, земельное законодательство, земли сельскохозяйственного назначения, сельскохозяйственные угодья, местное самоуправление. A. I. Vakula – Associate Professor, Department of Civil Law, Don State Technical University, PhD in Law. PROBLEMS OF LEGAL REGULATION OF RELATIONS IN THE SPHERE OFTURNOVER OFAGRICULTURAL LANDS The article based on the analysis of current land legislation and legal literature explores the features of legal relations in the sphere of turnover of agricultural lands in the Russian Federation. Describes the main aspects of the enforcement of land laws through the prism of relations associated with the ownership and creation of conditions for efficient land use and safeguards to protect the rights and interests of all participants of the turnover of agricultural land. Key words: land, land turnover, the land legislation, agricultural land, agricultural lands, local government.

Традиционно считается, что сельскохозяйственные земли являются не только объектом недвижимости, но и богатством нации, производственным ресурсом, находящимся под особой защитой государства, вне зависимости от формы собственности на них. Понятие «земля» в России всегда понималось расширительно в соответствии с закрепленным в ст. 9 Конституции Российской Федерации принципом, согласно которому землю, как и другие ресурсы природы, необходимо использовать и охранять «как основу жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории» [1, ст. 4398]. В отношении земли как природного ресурса государство выступает ключевым институтом, обеспечивая реализацию конституционного права настоящего и будущих поколений людей на благоприятную среду обитания, рациональное и нерасточительное использование и охрану всего комплекса природных ресурсов [2, с. 8]. Возникновение и формирование проблемных вопросов в сфере оборота сельскохозяйственных земель связано с почти полным переходом в настоящее время сельскохозяйствен-

184

ных угодий из публичной в частную собственность. Частная собственность на землю является наиболее значимым стимулирующим фактором социально-экономического развития современного общества [3, с. 149]. Принятие Федерального закона от 24.07.2002 № 101-ФЗ «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» [4, ст. 3018] было направлено на вовлечение сельскохозяйственных земель в оборот путем предложения достаточно новых для того времени норм и механизмов. Вместе с тем правоприменение этого закона столкнулось с определенными трудностями в реализации. Это, к сожалению, связано как с особенностью проведения приватизации земель в постсоветском российском сельском хозяйстве, так и несоответствием действительности настоящих формальных земельно-правовых институтов, которые должны обеспечивать земельный оборот. Вместе с тем можно отметить, что изменение нормативно-правового регулирования оборота земель сельскохозяйственного назначения проводилось в рамках общих механизмов регулирования земельных отношений и оборота объектов недвижимости. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования Настоящее исследование посвящено научному анализу оборота земель сельскохозяйственного назначения, выявлению проблем, возникающих при его регулировании, и выработке предложений по их решению. Положения российского права, которые регулируют оборотоспособность сельскохозяйственных земель, составляют самостоятельный институт земельных правоотношений и представляют собой комплекс взаимосвязанных норм земельного законодательства, регулирующих допустимые пределы вовлечения угодий в оборот. Несмотря на то, что пятнадцатилетняя практика применения и корректировки Федерального закона «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» приносит свои положительные результаты, полагаем, что существуют ряд нормативных положений этого акта, выявленных правоприменительной практикой, нуждающихся в определенной корректировке. Так, наличие в действующем законодательстве положений, допускающих признание общего собрания участников долевой собственности правомочным эв случае присутствия на нем участников долевой собственности, составляющих не менее чем двадцать процентов от их общего числа, позволяет при принятии решений по вопросам владения, пользования и распоряжения земельным участком из земель сельскохозяйственного назначения, находящимся в долевой собственности, не учитывать мнение большинства участников долевой собственности, а также допускает принятие непопулярных решений путем проведения нескольких общих собраний по одному и тому же вопросу. Полагаем, что Федеральный закон «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» нуждается в уточнении, связанном с повышением кворума общего собрания. По нашему мнению, общее собрание должно признаваться правомочным эв случае присутствия на нем участников долевой собственности, владеющих более чем пятьюдесятью процентами долей в праве общей собственности на земельный участок, если размеры земельных долей участников долевой собственности выражены в виде простой правильной дроби, или в случае присутствия на нем участников долевой собственности, составляющих не менее чем половины от их общего числа, если размеры земельных долей Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

участников долевой собственности выражены иным способом. При этом с учетом правоприменительной практики считаем возможным сохранить норму, согласно которой в случае, если общее собрание признано несостоявшимся в связи с недостаточностью количества участников долевой собственности на земельный участок, необходимых для обеспечения его правомочности, при повторном проведении общего собрания оно считается правомочным, если на нем присутствуют участники долевой собственности, владеющие более чем тридцатью процентами долей в праве общей собственности на земельный участок, если размеры эземельных долей участников долевой собственности выражены в виде простой правильной дроби, или не менее чем тридцать процентов общего числа участников долевой собственности на этот земельный участок. Оспаривание сделок с земельными участками зачастую происходит по причине возможности случаев принятия противоречивых решений путем проведения нескольких общих собраний участников долевой собственности на земельный участок по схожим вопросам. Полагаем, что в целях исключения возможных противоречий Федеральный закон «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» необходимо дополнить положениями, которые предусматривают, что: – общее собрание не вправе принимать решения по вопросам, не включенным в повестку дня общего собрания, а также изменять повестку дня общего собрания; – в повестку дня общего собрания не допускается включение вопросов, решение по которым принято менее трех месяцев назад; – решение общего собрания, отменяющее и (или) изменяющее ранее принятые решения общего собрания, должно содержать указание на такие решения. Особая роль в федеральном законодательстве в сфере оборота земель сельскохозяйственного назначения отводится специально уполномоченным органам. В первую очередь, традиционно Федеральный закон «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» такие обязанности возлагает на органы местного самоуправления. В реформе 2014–2016 годов российского земельного законодательства укрепилась роль нотариуса как гаранта законности сделок с долями в праве, в том числе и земель-

185

Гражданско-правовы е исследования ными долями. Однако ни научное сообщество, ни правоприменительная практика не нашли положительных моментов в привлечении нотариата в оборот земельных долей, что было впоследствии принято законодателями, путем исключения обязательного участия нотариусов в сделках с земельными долями. Как указывает М. В. Пчельников, «обязательное участие нотариуса в удостоверении сделок по отчуждению земельной доли, наверное, являлось преждевременным» [5, с. 32]. Вместе с тем органы местного самоуправления по-прежнему должны максимально полно участвовать в организации и проведении общего собрания, возложив соответствующие обязанности на уполномоченное должностное лицо органа местного самоуправления поселения или городского округа по месту расположения земельного участка, находящегося в общей долевой собственности. Федеральным законом от 3 июля 2016 года № 352-ФЗ «О внесении изменений в статьи 13 и 15 Федерального закона “Об обороте земель сельскохозяйственного назначения” внесены изменения в Федеральный закон от 24 июля 2002 г. № 101-ФЗ «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» [6, ст. 4285], согласно которым порядок определения размеров земельных долей, выраженных в гектарах или баллах, в виде простой правильной дроби устанавливается Правительством Российской Федерации. Развивая указанную норму, в законодательство целесообразно включить соответствующую норму, которая предусматривает обязанность органа местного самоуправления поселения или городского округа по месту расположения земельного участка, находящегося в долевой собственности, осуществить определение размеров земельных долей, выраженных в гектарах или баллах, в виде простой правильной дроби. Расчет размера земельных долей должен представляться на утверждение общему собранию участников долевой собственности. В случае, если общим собранием участников долевой собственности в течение четырех месяцев со дня опубликования расчета размера земельных долей не принято решение об утверждении расчета размера земельных долей, орган местного самоуправления утверждает такой расчет размера земельных долей самостоятельно. Считаем, что в Федеральный закон «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» следует внести изменения, предусматривающие расширение перечня случаев, когда

186

земельные участки из земель сельскохозяйственного назначения, находящиеся в государственной или муниципальной собственности, могут предоставляться без проведения торгов. В частности, в таких случаях в аренду без проведения торгов могут предоставляться земельные участки, передаваемые впервые гражданам и крестьянским (фермерским) хозяйствам для осуществления крестьянским (фермерским) хозяйством его деятельности на срок, составляющий четыре года, при условии, что площадь предоставляемого земельного участка не превышает минимального размера земельного участка, предоставляемого для ведения крестьянского (фермерского) хозяйства. При этом арендная плата за земельный участок должна определяться в размере не выше размера земельного налога в соответствующем муниципальном образовании. С учетом правоприменительной практики, сложившейся при реализации действующего земельного законодательства, необходимо скорректировать нормы Земельного кодекса Российской Федерации [7, ст. 4147] положениями, согласно которым при заключении на новый срок договора аренды земельного участка, находящегося в государственной или муниципальной собственности и предназначенного для ведения сельскохозяйственного производства, сохраняются прежние условия договора аренды (например, в пп. 31 п. 2 ст. 39.6 ЗК РФ). Такие изменения позволят исключить случаи включения исполнительными органами государственной власти или органами местного самоуправления, уполномоченными на распоряжения земельными участками, находящимися в государственной или муниципальной собственности, в договоры аренды земельных участков, заключаемые на новый срок, условий, существенно ухудшающих положение арендаторов. В соответствии с положениями ст. 72 Конституции РФ земельное законодательство находится в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов. Поэтому, по нашему мнению, в Федеральном законе «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» необходимо предусмотреть положения, согласно которым минимальные размеры образуемых новых земельных участков из земель сельскохозяйственного назначения могут быть установлены законами субъектов Российской Федерации в соответствии с требованиями земельного законодательства и не могут быть более устанавливаемого законами субъектов РФ предельного минимального размера земельных Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования участков, находящихся в государственной или муниципальной собственности и предоставляемых для осуществления крестьянским (фермерским) хозяйством его деятельности. Такое соотношение федерального и регионального законодательства может существенно упростить доступ граждан и крестьянских (фермерских) хозяйств к земельным ресурсам, а также позволит решить проблему, связанную с невозможностью конкуренции крестьянских (фермерских) хозяйств, представляющих собой преимущественно семейные хозяйства, с крупными сельскохозяйственными организациями, созданными как крестьянские (фермерские) хозяйства, в рамках существующих процедур предоставления земельных участков, находящихся в государственной или муниципальной собственности, предусмотренных действую-

щим земельным законодательством. Представляется, что с внесением указанных изменений земельное законодательство в сфере оборота сельскохозяйственных земель будет направлено не только на регулирование отношений, связанных с правом собственности и сделками, но и на создание условий эффективного землепользования, гарантировать защиту прав, интересов и возможность реализации этих прав всеми участниками оборота таких земель. В то же время нормы земельного законодательства должны четко регламентировать требования, предъявляемые к использованию сельскохозяйственных угодий, и создавать необходимые условия для сохранения самого ценного из ресурсов нашей страны – земель сельскохозяйственного назначения.

Литература

Bibliography

1. Конституция Российской Федерации: принята всенар. голос. 12.12.1993 (с учетом поправок, внес. законами Рос. Федерации о поправках к Конституции Рос. Федерации от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 04.08.2014. № 31. Ст. 4398. 2. Исакова Ю. И. Институциональные возможности развития гражданского контроля при решении проблем экологического благополучия территорий на местном уровне // Социально-гуманитарные знания. 2015. № 11. 3. Вакула А. И. Особенности правоотношений в сфере ограничения оборотоспособности земельных участков // Юристъ-Правоведь. 2017. № 1. 4. Об обороте земель сельскохозяйственного назначения: Федер. закон Рос. Федерации от 24.07.2002 № 101-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 29.07.2002. № 30. Ст. 3018. 5. Пчельников М. В. Государственная политика в сфере участия нотариата в сделках по отчуждению земельных долей // Нотариус. 2016. № 6. 6. О внесении изменений в статьи 13 и 15 Федерального закона «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения»: Федер. закон Рос. Федерации от 03.07.2016 № 352ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 04.07.2016. № 27 (ч. II). Ст. 4285. 7. Земельный кодекс Российской Федерации от 25.10.2001 № 136-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 29.10.2001. № 44. Ст. 4147. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

1. The Constitution of the Russian Federation: adopted by popular vote 12.12.1993 (as amended, amended laws of the Russian Federation on amendments to the Constitution of the Russian Federation from 30.12.2008 № 6-FKL, from 30.12.2008 № 7-FKL, from 05.02.2014 № 2-FKL, from 21.07.2014 № 11-FKL) // Collected legislation of the Russian Federation. 04.08.2014. № 31. Art. 4398. 2. Isakova Yu. I. Institutional capacity development of the civil control in the solution of problems of ecological situation in the territory at the local level // Socially-humanitarian knowledge. 2015. № 11. 3. Vakula A. I. Features of legal relations in the sphere of restriction of the turnover of land plots // Yurist-Pravoved. 2017. № 1. 4. About turnover of agricultural land: Federal Law of the Russian Federation of 24.07.2002 № 101-FL // Collected legislation of the Russian Federation. 29.07.2002. № 30. Art. 3018. 5. Pchelnikov M. V. State policy in the sphere of participation of the notary in transactions on alienation of land shares // Notary. 2016. № 6. 6. On amendments to articles 13 and 15 of the Federal Law «On turnover of agricultural land»: Federal Law of the Russian Federation of 03.07.2016 № 352-FL // Collected legislation of the Russian Federation. 04.07.2016. № 27 (part II). Art. 4285. 7. Land Code of the Russian Federation of 25.10.2001 № 136-FL // Collected legislation of the Russian Federation. 29.10.2001. № 44. Art. 4147.

187

Гражданско-правовы е исследования УДК 341.96 ББК 67.404

© 2017 ã. Ñ. Â. Ìèõàéëîâ, доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Ростовского филиала Российской таможенной академии, доцент кафедры гражданского права Донского государственного технического университета кандидат юридических наук. Тел.: 8 (905) 439-09-03.

Í. Â. Ïîíîìàðåâà, доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Ростовского юридического института МВД России кандидат юридических наук. Тел.: 8 (988) 991-18-00.

О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ УНИФИКАЦИИ ПОНЯТИЙНО-КАТЕГОРИАЛЬНОГО АППАРАТА И ПРОЦЕДУР РЕГИСТРАЦИИ ОБЪЕКТОВ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ В НАЦИОНАЛЬНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ ГОСУДАРСТВ – ЧЛЕНОВ ЕВРАЗИЙСКОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОЮЗА Статья посвящена рассмотрению вопросов унификации понятийно-категориального аппарата и процедур регистрации объектов интеллектуальной собственности в национальном законодательстве государств – членов Евразийского экономического союза. Исследование базируется на обобщении национального законодательства стран-участниц. Ключевые слова: объекты интеллектуальной собственности, унификация законодательства,Евразийский экономический союз. S. V. Mikhailov – Associate Professor, Department of Civil and Legal Disciplines, Rostov branch of Russian Customs Academy, Associate Professor, Department of Civil Right, Don State Technical University, PhD in Law. N. V. Ponomareva – Associate Professor, Department of Civil and Legal Disciplines, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, PhD in Law. ABOUT SOME ASPECTS OF CHOOSING HOW TO PROTECTTHE PROPRIETARY RIGHTS OF SUBJECTS OF COMMERCIALACTIVITY The article is devoted to consideration of issues relating to the harmonization of concepts and categorical apparatus and procedures for registration of intellectual property in the national legislation of the Member States the Eurasian economic Union. The study is based on a synthesis of national legislation of member countries. Key words: intellectual property, harmonization of legislation, Eurasian Economic Union.

Формирование правовых основ регулирования интеллектуальной собственности определяет необходимость создания эффективных практических механизмов использования и коммерциализации, а также защиты прав на объекты интеллектуальной собственности. Интеграционные процессы в условиях Евразийского экономического союза (далее – ЕАЭС, Союз) должны строиться на единой нормативной основе регулирования отношений в сфере охраны и защиты интеллектуальных прав. Однако анализ международного таможенного законодательства и национального законодательства стран – участниц Союза позволил выявить некоторые проблемы, возникающие в условиях интеграционного сотрудничества государств – членов Союза.

188

Одним из условий успешного проведения таможенного контроля, и в первую очередь, контроля за появлением на рынке контрафактной продукции и параллельного импорта – основных угроз для стабильного рыночного оборота объектов интеллектуальной собственности, является отлаженный категорийно-понятийный аппарат. Этот теоретический аспект существенно влияет на формирование в Союзе единой правоприменительной практики в сфере охраны и защиты прав интеллектуальной собственности. На прошедшем в декабре 2016 года IV Международном форуме «Антиконтрафакт – 2016» поднимался вопрос о необходимости выработки единого понятия контрафакта на Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования едином рынке Союза. Действительно, анализ законодательства отдельных стран – участниц Союза показывает наличие разных походов в понимании контрафактной продукции. Так, таможенное законодательство Российской Федерации содержит достаточно развернутое определение контрафактной продукции. В казахстанском законодательстве отсутствует понятие «контрафакт». С вступлением в силу закона Республики Беларусь «О таможенном регулировании в Республике Беларусь» из таможенного законодательства Белоруссии изъято определение контрафактного товара. В соответствии Гражданским кодексом Российской Федерации «товары, этикетки, упаковки товаров, на которых незаконно размещены товарный знак (использованы наименования мест происхождения товаров) или сходное с ним до степени смешения обозначение (сходные с ними до степени смешения обозначения) являются контрафактными» [1, ст. 1515]. При этом «в случае, когда изготовление, распространение или иное использование, а также импорт, перевозка или хранение материальных носителей, в которых выражены результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации, приводят к нарушению исключительного права на такой результат или на такое средство, такие материальные носители считаются контрафактными...» [1, ст. 1519]. Законодательство Казахстана содержит формулировки: «Если при совершении таможенных операций... таможенным органом обнаружены признаки нарушения прав интеллектуальной собственности, выпуск таких товаров приостанавливается...» [2, ст. 440] или «Таможенные органы вправе приостановить выпуск товаров, содержащих объекты интеллектуальной собственности... при обнаружении признаков того, что перемещаемые через таможенную границу Таможенного союза товары являются товарами с нарушением прав интеллектуальной собственности» [2, ст. 441]. Таким образом, возникает проблема отсутствия дефиниции понятия «контрафакт». Cуды в этом случае руководствуются ТРИПС. Единственным признаком неправомерно используемого товарного знака является наличие маркировки товарного знака потенциальным правонарушителем. Отсутствие доказаЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

тельств применения маркировки означает и отсутствие факта нарушения права интеллектуальной собственности. Для того чтобы доказать нарушение права интеллектуальной собственности, приходится обращаться к национальному законодательству и убеждать суд в том, что под использованием товарного знака понимается не только маркировка, но и другие способы [14]. Таким образом, проблема отсутствия в национальных законодательствах государств – членов Союза единых механизмом и подходов уже на первоначальном этапе правового регулирования (отсутствие единообразия в формировании понятийно-категориального аппарата) значительно усложняет работу таможенных органов по обеспечению охраны и защиты прав интеллектуальной собственности. В рамках рассматриваемой проблемы следует обратить внимание на терминологию, используемую в Протоколе об охране и защите прав на объекты интеллектуальной собственности и национальных законодательствах государств – членов Союза [3]. Так, пунктом 4 вышеуказанного протокола предусмотрена правовая охрана программ для электронно-вычислительных машин (компьютерных программ). При этом в законодательстве Российской Федерации [1, ст. 1261] используется понятие «программы для ЭВМ», в законодательстве Республики Беларусь [4, ст. 4] закреплено определение компьютерной программы. Такая двойная терминология, как отмечают специалисты, свидетельствует о том, что внутригосударственные законы государств – членов ЕАЭС еще не в полной мере унифицированы [15]. В пункте 5 протокола используется термин «кинематографические произведения», в отношении которых государства-члены предоставляют правообладателям право разрешать или запрещать публичный коммерческий прокат оригиналов или копий их произведений, охраняемых авторским правом, на территориях других государств-членов. При этом в соответствии с российским законодательством [1, ст. 1261] аудиовизуальные произведения включают в себя кинематографические произведения, а также все произведения, выраженные средствами, аналогичными кинематографическим (теле- и видеофильмы и

189

Гражданско-правовы е исследования другие подобные произведения), независимо от способа их первоначальной или последующей фиксации. Следует согласиться с мнением специалистов о необходимости уточнения понятий кинематографического произведения и аудиовизуального произведения, так как исключение иных разновидностей аудиовизуальных произведений из сферы действия права на коммерческий прокат является неоправданным [16]. В разделе VI протокола предоставляется правовая охрана таким объектам интеллектуальной собственности как географические указания. Национальное законодательство государств – членов Союза в отношении географических указаний также различается. Понятие «географическое указание» законодательно закреплено в законодательстве Республики Армения и законодательстве Республики Беларусь. Однако в Республике Беларусь правовая охрана географическому указанию не предоставляется. Вместе с тем данное понятие включает в себя понятие «наименование места происхождения товара» и «указание происхождения товара». В законодательстве остальных стран – участниц Союза данное понятие отсутствует. Разделом IX протокола регламентирована правовая охрана патентных прав, в том числе прав на полезные модели. В национальных законодательствах государств – членов Союза закреплены различные толкования этого понятия. Так, согласно положениям законодательства Российской Федерации [1, ст. 1351], Республики Беларусь [5, ст. 3] и Кыргызской Республики [6, ст. 6] в качестве полезной модели охраняется техническое решение, относящееся к устройству. В соответствии с законодательством Республики Армения [7, ст. 15] в качестве полезной модели охраняется новое, неочевидное и промышленно применимое техническое решение, относящееся к продукту (в частности, к средствам, устройствам, инструментам или их частям, материалу), или способу (условия патентоспособности полезной модели). Согласно патентному законодательству Республики Казахстан [8, ст. 7] понятие «полезная модель» охватывает наиболее широкий круг технических решений: к полезной модели относятся технические решения в любой области, относящиеся к продукту (устройству, веществу, штамму микро-

190

организма, культуре клеток растений или животных), способу (процессу осуществления действий над материальным объектом с помощью материальных средств), а также применению известного продукта или способа по новому назначению либо нового продукта по определенному назначению, за исключением диагностических, терапевтических и хирургических способов лечения людей или животных. Отсутствие единообразия в формировании понятийно-категориального аппарата существенно влияет на проведение государствами – членами ЕАЭС единых правоприменительных мер по охране и защите прав на объекты интеллектуальной собственности, которые должны обеспечивать пресечение оборота контрафактных товаров на территории Союза. В ходе унификации национальных законодательств государства-члены Союза сталкиваются с проблемой отсутствия единых механизмов в сфере правовой охраны товарных знаков и при осуществлении процедуры выдачи патентов на объекты интеллектуальной собственности (изобретения, полезные модели и промышленные образцы). Отличия в национальных процедурах регистрации товарных знаков существенно препятствуют реализации принципа свободы движения товаров в Союзе. Так, например, анализ представленных в приложении 3 данных свидетельствует о различиях в требованиях к осуществлению заявителем предпринимательской деятельности. По российскому законодательству [1, ст. 1478] обладателем исключительного права на товарный знак может быть юридическое лицо или индивидуальный предприниматель. Согласно законодательству Кыргызской Республики [9, ст. 3] товарный знак может быть зарегистрирован на имя юридического лица, а также физического лица, осуществляющего предпринимательскую деятельность. В то же время в национальных законодательствах Республики Казахстан, Республики Армения и Республики Беларусь отсутствует прямое указание на предпринимательскую деятельность заявителя. В соответствии с законодательством Республики Казахстан [10, п. 2 ст. 4] и законодательством Республики Армения правовая охрана товарных знаков предоставляется физическим или юридическим лицам. В законодательстве Республики Беларусь Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования [11, п. 2 ст. 2] определено, что товарный знак может быть зарегистрирован на имя организации или гражданина. Отсутствие единых механизмов регистрации товарных знаков связано также с установлением в национальных законодательствах государств – членов Союза различных сроков проведения предварительной экспертизы и сроков проведения экспертизы по существу, различных размеров пошлины за подачу заявки, экспертизы заявленного обозначения, регистрацию и выдачу свидетельства. Для получения правовой охраны на товарный знак во всех странах Союза по национальной процедуре заявителю необходимо подать пять заявок в пять патентных ведомств с учетом всех различий в законодательствах государств – членов Союза и оплатить пять пошлин. При этом получить правовую охрану в пяти странах одновременно заявителю не удастся по причине разных сроков рассмотрения заявок. Кроме того, в случае если заявитель подает заявки через патентных поверенных, необходимо будет оплатить услуги пяти патентных поверенных. Таким образом, получение правовой охраны товарного знака во всех странах по национальной процедуре – сложная и дорогостоящая процедура. Заявитель также может воспользоваться международной процедурой регистрации знаков, предусмотренной Мадридским соглашением о международной регистрации знаков от 14 апреля 1891 года [12] и Протоколом к Мадридскому соглашению о международной регистрации знаков от 28 июня 1989 года [13]. Сроки регистрации знаков по международной процедуре, включая проведение экспертизы по существу, являются длительными и в среднем составляют 12–18 месяцев. Более того, в ходе проведения данной экспертизы одним или несколькими государствами – членами Союза может быть отказано в регистрации знака. Это не позволит заявителю обеспечить правовую охрану на всей территории Союза, а следовательно, свободу передвижения товаров внутри ЕАЭС. Различия наблюдаются и при осуществлении процедуры выдачи патентов на объекты интеллектуальной собственности (изобретения, полезные модели, промышленные образцы). В частности, они выражены в сроках проведения экспертизы (формальной, предЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

варительной и посуществу) и сроках действия патентов на полезные модели и промышленные образцы. Так, например, по законодательству Российской Федерации [1, ст. 1363] установлены следующие сроки действия исключительных прав на полезные модели и промышленные образцы: 10 лет – для полезных моделей, 5 лет – для промышленных образцов (срок действия может быть неоднократно продлен на 5 лет, но в целом не более чем на 25 лет); патентным законодательством Республики Казахстан [8, ст. 5]: 5 лет – для полезных моделей (срок действия может быть продлен, но не более чем на 3 года), 15 лет – для промышленных образцов (срок действия может быть продлен, но не более чем на 5 лет); законодательством Республики Армения [7, ст. 21, 29]: 10 лет – для полезных моделей, 5 лет – для промышленных образцов (срок его охраны может быть продлен один или несколько раз, каждый раз сроком на 5 лет, в общей сложности до истечения 25 лет); патентным законодательством Республики Беларусь [5, ст. 3] и Кыргызской Республики [6, ст. 4]: 5 лет – для полезных моделей (срок действия может быть продлен, но не чем на 3 года), 10 лет – для промышленных образцов (срок действия может быть продлен, но не более чем на 5 лет). Анализ приведенных данных позволяет сделать вывод о том, что в условиях евразийской экономической интеграции основными направлениями деятельности ЕАЭС должны стать: – унификация понятийно-категориального аппарата в национальном законодательстве государств – членов ЕАЭС и международном законодательстве в сфере охраны и защиты интеллектуальных прав: отношения в сфере интеллектуальной собственности должны регулироваться схожими, прежде всего, текстуально одинаково закрепленными в законе механизмами; термины и определения в различных нормативных правовых актах должны пониматься максимально идентично; – выработка единообразных механизмов охраны и защиты прав на объекты интеллектуальной собственности: товарных знаков, изобретений, полезных моделей и промышленных образцов. Полагаем, что решение этих проблем в правотворческой деятельности окажет благо-

191

Гражданско-правовы е исследования творное влияние на выработку единых правоприменительных мер по охране и защите прав на объекты интеллектуальной собствен-

ности, которые должны обеспечивать пресечение оборота контрафактных товаров на территории всего ЕАЭС.

Литература

Bibliography

1. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть 4: Федер. закон Рос. Федерации № 230-ФЗ от 18.12.2006. URL: http://consultant.ru 2. О таможенном деле в Республике Казахстан: Кодекс Республики Казахстан от 30.06.2010 № 296-IV. URL: http://online.zakon.kz/ document/?doc_id=30776062 3. Протокол об охране и защите прав на объекты интеллектуальной собственности (приложение № 26 к Договору о Евразийском экономическом союзе) (Астана, 29 мая 2014 г.). URL: http://consultant.ru 4. Об авторском праве и смежных правах: Закон Республики Беларусь от 17.05.2011 № 262-З. URL: http://base.spinform.ru/show_ doc.fwx?Rgn=43409 5. О патентах на изобретения, полезные модели, промышленные образцы: Закон Республики Беларусь от 16.12.2002 № 160-З. URL: http://online.zakon.kz/Document/?doc_i d=30539348 6. Патентный закон Кыргызской Республики от 14.01.1998 № 8. URL: http://base.spinform.ru/show_doc.fwx?Rgn=258 7. Об изобретениях, полезных моделях и промышленных образцах: Закон Республики Армения от 10.06.2008. URL: http://www.parliament.am/legislation.php?sel=show& ID=3324 &lang=rus 8. Патентный закон Республики Казахстан: Закон Республики Казахстан от 16.07.1999. URL: http://online.zakon.kz/document/?doc_id= 1013991#pos=5;-249 9. О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров: Закон Кыргызской Республики от 14.01.1998 № 7. URL: http://online.zakon.kz/ document/?doc_id=30223750#sub_id=10000 10. О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров: Закон Республики Казахстан от 25.07.1999 № 456-I. URL: http://online.zakon.kz/ Document/?doc_id=1014203 11. О товарных знаках и знаках обслуживания: Закон Республики Беларусь от 05.02.1993 № 2181-XII. URL: http://base.spinform.ru/show_ doc.fwx?rgn=1861 12. Мадридское соглашение о международ-

192

1. The civil code of the Russian Federation. Part 4: Federal Law of the Russian Federationof 18.12.2006. № 230-FL. URL: http://consultant.ru 2. On customs Affairs in the Republic of Kazakhstan code of the Republic of Kazakhstan dated 30.06.2010 № 296-IV. URL: http://online.zakon.kz/ document/?doc_id=30776062 3. The Protocol on protection of rights to objects of intellectual property (Annex № 26 to the Treaty on the Eurasian economic Union) (Astana, may 29, 2014). URL: http://consultant.ru 4. Copyright and related rights: Law of the Republic of Belarus dated 17.05.2011 № 262-Z. URL: http://base.spinform.ru/show_doc.fwx?Rgn=43409 5. On patents for inventions, utility models and industrial designs: Law of the Republic of Belarus from 16.12.2002 № 160-L. URL: http://online. zakon.kz/Document/?doc_id=30539348 6. Patent law of the Kyrgyz Republic dated 14.01.1998 № 8. URL: http://base.spinform.ru/ show_doc.fwx?Rgn=258 7. On inventions, utility models and industrial designs: Law of the Republic of Armenia dated 10.06.2008. URL: http://www.parliament.am/ legislation.php?sel=show& ID=3324&lang=eng 8. Patent law of the Republic of Kazakhstan: Law of the Republic of Kazakhstan dated 16.07.1999. URL: http://online.zakon.kz/document/?doc_id =1013991#pos=5;-249 9. On trademarks, service marks and appellations of origin of goods: Law of the Kyrgyz Republic dated 14.01.1998 № 7. URL: http://online. zakon.kz/ document/?doc_id=30223750# sub_ id=10000 10. On trademarks, service marks and appellations of origin of goods: Law of the Republic of Kazakhstan dated 25.07.1999 № 456-I. URL: http:// online.zakon.kz/ Document/?doc_id=1014203 11. About trademarks and service marks: Law of the Republic of Belarus of 05.02.1993 № 2181-XII. URL: http://base.spinform.ru/show_doc. fwx? rgn=1861 12. Madrid agreement concerning the international registration of marks: signed in Madrid 14.04.1891 (in ed. from 02.10.1979) (together with regulations under the Madrid agreement concerning the international registration of marks from 01.04.1992). URL: http://consultant.ru Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования ной регистрации знаков: закл. в Мадриде 14.04.1891 (в ред. от 02.10.1979) (вместе с Инструкцией к Мадридскому соглашению о международной регистрации знаков от 01.04.1992). URL: http://consultant.ru 13. Протокол к Мадридскому соглашению о международной регистрации знаков: подписан в г. Мадриде 28 июня 1989 года. URL: http://consultant.ru 14. Абдыкулов А. Теория и практика защиты интеллектуальной собственности // Таможенное регулирование. Таможенный контроль. 2013. № 4. 15. Шугурова И. В. Гармонизация права интеллектуальной собственности в условиях Евразийской экономической интеграции: основные достижения и перспективы // Вестн. Саратов. гос. юрид. акад. 2015. № 6 (107). 16. Демьяненко Е. В. К вопросу о единых принципах регулирования в сфере охраны прав интеллектуальной собственности для стран Единого экономического пространства // Особенности государственного регулирования внешнеторговой деятельности в современных условиях: матер. науч.-практ. конф. (Ростов-наДону, 19–20 ноября 2015 г.): в 2 ч. Ростов н/Д, 2015. Ч. II. 17. Михайлов С. В., Пономарева Н. В. Особенности определения формы внешнеторговых сделок // Общество, технология и окружающая среда: сб. науч. тр. по матер. I Междунар. науч.-практ. конф. Ростов н/Д, 2017.

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

13. The Protocol relating to the Madrid agreement concerning the international registration of marks: signed in Madrid on 28 June 1989). URL: http://consultant.ru 14. Abdykulov A. Theory and practice of intellectual property protection // Customs regulation. Customs. 2013. № 4. 15. Shugurova I. V. Harmonization of intellectual property rights in the conditions of Eurasian economic integration: main achievements and prospects // Bulletin of the Saratov State Academy of Law. 2015. № 6 (107). 16. Demyanenko Yu. V. On the issue on common principles of regulation in the sphere of protection of intellectual property rights for countries of the common economic space // Peculiarities of state regulation of foreign trade activity in modern conditions: materials of scientific-practical conference (Rostov-on-Don, 19–20 November 2015): in 2 parts. Rostov-on-Don, 2015. Part II. 17. Mikhailov S. V., Ponomareva N. V. Determination of the forms of foreign trade transactions, Society, technology and the environment: collection of scientific works on materials of I International scientific-practical conference. Rostov-on-Don, 2017.

193

Гражданско-правовы е исследования УДК 347.918 ББК 67.410

© 2017 ã. Ñ. Â. Êèðè÷åíêî, доцент кафедры процессуального права Донского государственного технического университета кандидат юридических наук. Тел.: 8 (908)513-85-53.

À. Á. Øóìèëèíà, доцент кафедры коммерческого и предпринимательского права Донского государственного технического университета кандидат юридических наук. Тел.: 8 (904) 440-84-82.

ПРЕТЕНЗИОННЫЙ ПОРЯДОК УРЕГУЛИРОВАНИЯ СПОРА В АРБИТРАЖНОМ ПРОЦЕССЕ: ПРОБЛЕМЫ ПРИМЕНЕНИЯ И НАПРАВЛЕНИЯ РАЗВИТИЯ В статье исследуется претензионный (досудебный) порядок урегулирования спора в арбитражном процессе как одна из форм защиты гражданских прав. Анализ указанного института процессуального права в целом авторы рассматривают как актуальный в связи с внесением изменений в Арбитражный процессуальный кодекс РФ Федеральным законом от 02.03.2016 № 47-ФЗ «О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации». Ключевые слова: арбитражный процесс, предъявление иска, меры досудебного урегулирования спора, обеспечительные меры арбитражного суда, исковая давность, судебный приказ. S. V. Kirichenko – Associate Professor, Department of Procedural Law, Don State Technical University PhD in Law. A. B. Shumilina – Associate Professor, Department of Commercial and Business Law, Donskoy State Technical University PhD in Law. CLAIM ORDER DISPUTE ARBITRATION PROCESS: PROBLEMS OFAPPLICATION AND DIRECTION OF DEVELOPMENT This article examines the claim (pre-trial) dispute settlement procedure in the arbitration process as a form of protection of civil rights. The analysis of the designated Institute of procedural law in General, the authors considered as relevant in connection with the amendments to the Arbitration procedural code of the Russian Federation the Federal Law from 02.03.2016 № 47-FL «On amendments to the Arbitration procedural code of the Russian Federation». Key words: arbitral process, Sue, measures of pre-trial settlement of the dispute, the arbitral tribunal interim measures, prescription, writ.

Федеральным законом от 02.03.2016 № 47-ФЗ «О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации» в Арбитражный процессуальный кодекс РФ внесен ряд изменений, в том числе и в претензионный порядок досудебного урегулирования споров, возникших из гражданских правоотношений в арбитражном судопроизводстве. Таким образом, согласно ст. 2 данного закона норма об обязательном претензионном порядке урегулирования спора вступила в законную силу по истечении девяноста календарных дней с момента официального его опубликования, то есть с 01.06.2016. Однако за время действия указанной нормы выявлен ряд практических проблем, анализ которых и будет представлен в настоящей статье.

194

Прежде всего, следует установить, что подразумевается под досудебным порядком. Современное состояние науки, в рамках которой исследуется это правовое явление, в том числе на уровне диссертационных работ [3, с. 45], позволяет вести речь о досудебном порядке как о самостоятельном правовом институте, имеющем двойственную (материально-правовую и процессуально-правовую) природу. По нашему мнению, наиболее полное определение понятия досудебного порядка предложено М. Е. Медниковой: «Досудебное урегулирование экономических споров, вытекающих из гражданских и публичных правоотношений, как форма защиты права представляет собой совокупность фиксируемых в письменной форме правовых средств и способов урегулирования экономических Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования споров и иных дел, возникающих из предпринимательской и иной экономической деятельности, обращение к которым на основании закона или гражданско-правового договора является для субъекта, ставшего стороной правового спора, обязательным до обращения в арбитражный суд» [7, с. 87]. Арбитражный суд принимает к своему производству исковое заявление, если в нем указаны сведения о соблюдении истцом претензионного или иного досудебного порядка (п. 8 ч. 2 ст. 125 АПК РФ). В силу п. 7 ч. 1 ст. 126 АПК РФ к исковому заявлению должны прилагаться документы, подтверждающие соблюдение истцом претензионного или иного досудебного порядка. Следовательно, арбитражный суд возбуждает производство по делу только при наличии в исковых материалах соответствующей претензии в виде отдельного документа, а также документов о ее вручении или направлении ответчику. Напротив, если к исковым материалам не приложены претензия и доказательства ее вручения ответчику, то арбитражный суд возвращает исковое заявление. Такая процессуальная норма (п. 5 ч. 1 ст. 129 АПК РФ) стала новеллой, логично фиксирующей невозможность разрешения гражданского спора без доказательств несогласия ответчика с требованиями истца или его бездействия после получения претензии. Претензионный порядок выполняет примирительную функцию, поскольку нацелен на урегулирование спора между сторонами (или ликвидацию неопределенности в их отношениях) путем доведения требования одной стороны до сведения другой и результатов их рассмотрения. Ему свойственна и доказательственная функция, поскольку претензия подтверждает предъявление одним лицом требования к другому лицу, а ответ на нее отражает позицию другой стороны в отношении этого требования. В рамках досудебного претензионного урегулирования спора заинтересованное лицо направляет контрагенту претензию (требование) об урегулировании спора между ними. Документ должен содержать четко сформулированные требования, обстоятельства, на которых основываются требования, и иные сведения, необходимые для урегулирования спора. Претензия составляется в произвольной форме исходя из характера спорного правоЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

отношения, условий договора и способа восстановления нарушенного права. Она подписывается индивидуальным предпринимателем, руководителем организации или уполномоченным доверенностью представителем. К претензии должны прилагаться документы, необходимые для ее рассмотрения, подтверждающие требования заявителя и их отсутствие у другой стороны. По своей процессуальной форме и содержанию претензионное требование может быть проектом искового заявления. Поэтому при составлении претензии кредитор вправе руководствоваться правилами ст. 125 и 126 АПК РФ, за исключением тех особенностей, которые связаны с предъявлением иска непосредственно в арбитражный суд. При этом в претензии во всех случаях должно быть сформулировано конкретное предложение о добровольном исполнении должником претензионного требования. В ранее действовавшей редакции ст. 4 АПК РФ необходимость соблюдения досудебного порядка урегулирования спора предусматривалась только тогда, когда она была установлена законом или соглашением сторон. Иными словами, норма была более диспозитивной и позволяла сторонам самостоятельно решать вопрос о необходимости применения к соответствующим взаимоотношениям претензионного порядка. В новой редакции ч. 5 ст. 4 АПК РФ спор, возникающий из гражданских правоотношений, может быть передан на разрешение арбитражного суда после принятия сторонами мер по досудебному урегулированию по истечении тридцати календарных дней со дня направления претензии (требования), если иной срок и (или) порядок не установлены законом либо договором [1]. Поскольку к гражданско-правовым отношениям относятся не только договорные и внедоговорные обязательства, но и вещные, интеллектуальные правоотношения, а также правоотношения по защите нематериальных благ (п. 1 ст. 2 ГК РФ), то и современный досудебный порядок урегулирования конфликтов между субъектами предпринимательской деятельности распространен на большинство гражданско-правовых споров, включая иски из нарушения договоров, деликтов, неосновательного обогащения, виндикационные и негаторные иски, требования о недействительности сделок и применении

195

Гражданско-правовы е исследования последствий их недействительности, иски о защите деловой репутации. Экономические споры, возникающие из административных и иных публичных правоотношений, могут быть переданы на разрешение арбитражного суда после соблюдения досудебного порядка урегулирования спора, если он установлен федеральным законом. Например, Арбитражный суд Северо-Кавказского округа в постановлении от 30.08.2016 № Ф08-5700/2016 по делу № А53-15960/2016 указал, что, поскольку иск об освобождении имущества от ареста подлежит рассмотрению в порядке искового производства, у судов отсутствовали основания для принятия искового заявления, поданного с нарушением установленного законом претензионного порядка. Претензионный порядок досудебного урегулирования спора является обязательным для сторон в силу закона. По смыслу приведенной нормы претензионный порядок урегулирования спора в судебной практике рассматривается как дополнительная гарантия государственной защиты прав, позволяющая добровольно без дополнительных расходов на уплату государственной пошлины в короткий срок восстановить нарушенные права и законные интересы. Такой порядок урегулирования спора направлен на его оперативное разрешение. Несоблюдение претензионного порядка влечет за собой определенные процессуальные последствия. В качестве генерального правила в новой редакции Арбитражного процессуального кодекса РФ предусмотрено, что в случае несоблюдения претензионного порядка арбитражный суд на стадии принятия искового заявления к производству выносит определение о возвращении искового заявления (п. 5 ч. 1 ст. 129 АПК РФ). Если несоблюдение претензионного порядка установлено судом после принятия искового заявления к производству, арбитражный суд выносит определение об оставлении искового заявления без рассмотрения (п. 2 ч. 1 ст. 148 АПК РФ). При этом в законе необходимо непосредственно закрепить, что является несоблюдением досудебного порядка. С нашей точки зрения, несоблюдение предусмотренного порядка – это не только несоблюдение требований объективного права, формальных оснований (срока, формы), но и нарушение основополагающих принципов, таких как

196

добросовестность участников гражданского оборота. Соблюдение этого порядка как условия реализации права на обращение в суд с исковым требованием необходимо как истцу, так и третьему лицу, заявляющему самостоятельные требования на предмет спора. Таким образом, отныне претензионный порядок является обязательным для большой категории гражданских дел, за исключением оговоренных случаев. По мнению авторов закона, введение данной нормы направлено непосредственно на снижение судебной нагрузки путем введения альтернативных способов разрешения споров. Однако не только намерением уменьшить высокую нагрузку судебного разбирательства, но и частным характером разногласий, которые изначально сторонам следует устранять путем переговоров и взаимных уступок, объясняется введение обязательного претензионного порядка, предшествующего предъявлению иска. Тем самым в арбитражный суд должны передаваться к разбирательству только споры, по которым полностью утрачена возможность их добровольного мирного урегулирования. Вместе с тем, как показывает практика, в процессе применения обязательного досудебного порядка урегулирования споров возникают определенные сложности, существование которых способно нивелировать заявленные цели. Во-первых, считаем, что установленный законом 30-дневный срок без возможности обратиться в суд является чрезмерно завышенным, и, как следствие, его применение может принести для добросовестной стороны значительные риски злоупотреблений недобросовестной стороной. Так, последняя за вышеуказанный срок может предпринять действия, направленные на создание препятствий для дальнейшего судебного разбирательства, в том числе по выводу имущества. Мы пришли к выводу о том, что поскольку добросовестный должник всегда имеет возможность удовлетворить требования добровольно и, по сути, не дожидаясь поступления претензии, достаточно установления, например, 10-дневного срока. Во-вторых, что касается тезиса об оптимизации судебной нагрузки, то соблюдение претензионного порядка урегулирования спора означает, помимо прочего, представление сторонами доказательств соблюдения претензионного порядка урегулирования споЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования ра и обязанность судебных органов их рассматривать. Такое соблюдение должно быть подтверждено документально на основании ст. 125 и 126 АПК РФ [1]. Перечень конкретных документов, которые должно приложить лицо, обращающееся в арбитражный суд для доказательства досудебного порядка урегулирования дела, не установлен, за исключением ограниченных случаев, прямо закрепленных в законах. Поэтому предполагается, что на практике возникнет множество вопросов о достаточности документов и предпринятых шагов, добросовестности сторон, разумности действий и т. д., что может повлиять на право лица на судебную защиту. При этом отсутствие таких доказательств или их недостаточность автоматически приводит к невозможности рассмотрения дела по существу. Интересно отметить, что закон связывает соблюдение истцом досудебного порядка урегулирования спора лишь с фактом направления в адрес ответчика соответствующей претензии. Фактическое неполучение ответчиком претензии при этом не является основанием для признания досудебного порядка несоблюденным. В-третьих, следующим спорным моментом нового порядка является вопрос о его соблюдении в случае, когда местонахождение ответчика неизвестно. Так, по общему правилу ст. 35 АПК РФ иск предъявляется в арбитражный суд субъекта Российской Федерации по месту нахождения или месту жительства ответчика. Место жительства гражданина, в том числе индивидуального предпринимателя, может подтверждаться документами, удостоверяющими его регистрацию в органах регистрационного учета граждан Российской Федерации по месту жительства в пределах РФ, или выпиской из Единого государственного реестра индивидуальных предпринимателей (п. 1 ст. 20 ГК РФ). При этом ст. 36 АПК РФ предусмотрена возможность подачи иска к ответчику, место нахождения или место жительства которого неизвестно, в арбитражный суд по месту нахождения его имущества. При отсутствии информации об адресе местонахождения ответчика направить ему претензию объективно невозможно. Однако первые судебные акты, принятые после вступления в силу рассматриваемых поправок, свидетельствуют о формальном подходе судей к данному вопросу, что только усугубляет ситуацию. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Так, несоблюдение истцом претензионного или иного досудебного порядка урегулирования спора с ответчиком является основанием для оставления иска без рассмотрения. В силу п. 5 ч. 1 ст. 129 АПК РФ в редакции Федерального закона от 02.03.2016 № 47-ФЗ арбитражный суд возвращает исковое заявление, если при рассмотрении вопроса о принятии заявления установлено, что истцом не соблюден претензионный или иной досудебный порядок урегулирования спора с ответчиком, если такой порядок является обязательным в соответствии с законом (определение Арбитражного суда Волгоградской области от 12.09.2016 по делу № А12-52885/2016). Оставление искового заявления без рассмотрения в указанной части само по себе не лишает истца права вновь обратиться в арбитражный суд с заявлением в общем порядке после устранения обстоятельств, послуживших основанием для оставления заявления без рассмотрения. Но остается непонятным, каким образом истцом может быть соблюден претензионный порядок в случае отсутствия информации об адресе местонахождения ответчика. Кроме того, обязательный досудебный порядок ставит вопрос о применении исковой давности. Положениями гражданского законодательства предусмотрено приостановление течения срока исковой давности в случае обращения за судебной защитой (ст. 204 ГК РФ) и использования внесудебной процедуры урегулирования спора (ст. 202 ГК РФ). Направление претензии не может рассматриваться как обращение за судебной защитой, а при отсутствии ответа на претензию и как процедура урегулирования спора. Решить данную проблему можно различными способами, в частности распространить действие ст. 204 ГК РФ и на случаи обращения к ответчику с претензией. Но данный способ решения не представляется целесообразным по следующим причинам. Направление претензии как юридический факт зависит только от кредитора. Последний может манипулировать исковой давностью, направляя претензию, но не подавая иск. Это ставит должника в неравное с кредитором положение. Лучшим выходом из данной коллизионной ситуации будет, на наш взгляд, следующий. В случае предъявления иска после истечения срока исковой давности суд не применяет иско-

197

Гражданско-правовы е исследования вую давность, если ранее ответчику была направлена истцом претензия до истечения срока исковой давности. Безусловно, истца здесь необходимо ограничить в сроке, в течение которого он вправе подать исковое заявление после направления претензии. Вопрос о том, каким должен быть этот срок, безусловно, является дискуссионным, но представляется разумным определить его в шесть месяцев, поскольку такой срок уже используется в сходных нормах института исковой давности. Законодатель вновь не решил вопрос о том, когда ответчик может заявить в процессе о несоблюдении истцом досудебного порядка. Очевидно, что ответчик должен сделать это в разумный срок после того, как начнется судебный процесс, ответчик будет привлечен к участию в деле или узнает о судебном процессе, о котором ему ранее не было известно. Такое ходатайство нужно заявлять до того, как суд начнет рассмотрение дела по существу. Впоследствии ответчик может заявить такое ходатайство лишь в том случае, если по объективным причинам он не мог этого сделать раньше (например, если информация о несоблюдении досудебного порядка у него появилась значительно позже, чем началось рассмотрение дела по существу). По сути, это стандарт добросовестного поведения ответчика. Однако в законе прямо данный вопрос не урегулирован, что может привести к недобросовестному поведению ответчика. Представляется, что на несоблюдение истцом досудебного (претензионного) порядка ответчик должен указать в своем первом заявлении по существу дела. В последующем он может заявить о данном факте только в том случае, если обоснует, что не мог это сделать ранее. Интересно отметить, что норма об обяза-

тельном досудебном порядке урегулирования споров содержалась в Арбитражном процессуальном кодексе РФ 1992 года. Однако в свое время законодатель отказался от такого порядка, в том числе в связи с возникновением на практике описанных трудностей и возможных злоупотреблений. Таким образом, фактически законодатель вернулся к ранее действующему порядку, который вызывал немало критики со стороны правоприменителей. В заключение хотелось бы отметить, что любая процедура альтернативного разрешения и урегулирования спора направлена на сближение позиций, рассмотрение сторон не с точки зрения конкуренции, а с позиции сотрудничества, направленного на достижение взаимоприемлемого результата, достижение компромиссного решения. По сути, досудебное урегулирование можно определить как разновидность альтернативного разрешения и урегулирования спора, представляющую собой обязательную целенаправленную совокупность действий лица, реализующего свое право на обращение в суд с исковыми требованиями. Таким образом, введение обязательности досудебного порядка в арбитражном процессе является одним из этапов продвижения судебной реформы и сближения систем судов, а также выработки единых подходов в правоприменительной практике, развития альтернативных процедур разрешения и урегулирования споров. Однако проведенный нами анализ показывает, насколько важно при изменении процессуального законодательства определять главную цель проводимых реформ, а также учитывать материально-правовую природу и сущность правовых категорий, имеющих значение для полноценной реализации права на судебную защиту.

Литература

Bibliography

1. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24 июля 2002 г. № 95-ФЗ (в ред. от 19.12.2016) // Рос. газ. 2002. № 137. 2. Бакулин А. Ф., Смирнов Н. Н. Обязательность принятия мер по досудебному урегулированию споров, возникших из гражданских правоотношений // Рос. судья. 2016. № 7. 3. Банников Р. Ю. Досудебный порядок урегулирования споров в системе предпосылок

198

1. Arbitration procedure of the Russian Federation dated July 24, 2002 № 95-FL (ed. by 19.12.2016) // Russian newspaper. 2002. № 137. 2. Bakulin A. F., Smirnov N. N. Mandatory measures to pre-trial settlement of disputes arising from civil matter // Russian judge. 2016. № 7. 3. Bannikov R. Yu. Pre-trial procedure for settling disputes in the system prerequisites and conditions of realization (implementation) of the right to sue in court: abstract of dis. … PhD in Law.Voronezh, 2010. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования и условий реализации (осуществления) права на предъявление иска в суд: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Воронеж, 2010. 4. Боярский Д. А. Досудебный порядок урегулирования спора при предъявлении встречного иска // Арбитраж. и гражд. процесс. 2016. № 9. 5. Каллистратова Р. Ф., Поскребнев М. Е., Холопова Д. А. Правовая природа обязательного претензионного порядка и его влияние на развитие спора в суде // Арбитраж. и гражд. процесс. 2016. № 4. 6. Кириченко С. В. К вопросу о применении встречного иска в арбитражном процессе // Инструменты современной научной деятельности: сб. науч. ст. Уфа, 2017. Вып. 30. 7. Медникова М. Е. Досудебное урегулирование споров в сфере экономической деятельности: проблемы теории и судебной практики: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2006. 8. Серебренников М. М. Обязательный досудебный порядок урегулирования спора как новация в арбитражном процессе // Арбитраж. и гражд. процесс. 2016. № 10. 9. Шамликашвили Ц. А. Альтернативные способы разрешения споров и медиация в современном российском законодательстве // Совр. право. 2015. № 5.

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

4. Boyarsky D. A. Pretrial procedure of dispute settlement upon presentation of the counterclaim // Arbitration and civil litigation. 2016. № 9. 5. Kallistratova R. F., Poskrebnev M. E., Kholopova D. A. Mandatory legal nature of the claim and order and its influence on the development of the dispute in court // Arbitration and civil litigation. 2016. № 4. 6. Kirichenko S. V. On the application to counterclaim in the arbitration process // Tools of modern scientific activities. 7. Mednikova M. E. Pre-trial settlement of disputes in the sphere of economic activity: problems of theory and practice: abstract of dis. … PhD in Law. Saratov, 2006. 8. Serebrennikov M. M. Obligatory pretrial procedure of dispute settlement as a substitution in the arbitration process//Arbitration and civil litigation. 2016. № 10. 9. Shamlikashvili C. A. Alternative modes of dispute resolution and mediation in contemporary Russian legislation // Modern law. 2015.

199

Гражданско-правовы е исследования УДК 349.23 ББК 67.405

© 2017 ã. Ä. Ñ. Âàâèëêèí, начальник кафедры физической подготовки  Ростовского юридического института МВД России кандидат педагогических наук. Тел.: 8 (928) 187-13-11.

À. À. Òàùèÿí, старший преподаватель кафедры физической подготовки Ростовского юридического института МВД России кандидат юридических наук. Тел.: 8 (928) 187-13-11.

ОСОБЕННОСТИ ТРУДОВОГО ДОГОВОРА ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО СПОРТСМЕНА В статье рассматриваются вопросы, касающиеся особенностей трудового договора между профессиональным спортсменом и спортивной организацией. Раскрывается специфика спортивного договора, его правовая природа и сущность. Ключевые слова: профессиональный спортсмен, спортивная организация, спортивный режим, спортивные клубы, трудовой договор. D. S. Vavilkin – Head, Department of Physical Training, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, PhD in of Pedagogical. A. A. Tasian – Senior Lecturer, Department of Physical Training, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, PhD in Law. FEATURES OFTHE EMPLOYMENT CONTRACT OFA PROFESSIONALATHLETE The article discusses the issues concerning the characteristics of the employment contract between a professional athlete and sports organization. Specificity of the sports contract, its legal nature and essence. Key words: professional athlete, sports organization, sports, sport clubs, labor contract.

Современный спорт пронизывает все уровни современного общества, оказывая воздействие на основные сферы жизнедеятельности населения. Рассматривая правоотношения, возникающие между спортивными организациями и профессиональными спортсменами, можно выделить следующие способы их закрепления [1]: 1) единоличные: – трудовой договор между спортивной организацией и профессиональным спортсменом; – без заключения соглашения, но с постоянным и устойчивым членством спортсмена-профессионала в союзе (спортивной федерации); – стандартный гражданско-правовой договор между профессиональным спортсменом и спортивной организацией (в ряде государств – договор подряда); – контракт между профессиональным спортсменом-военнослужащим со спортивной организацией (Россия и еще ряд государств);

200

2) коллективные: – коллективный трудовой договор, заключенный спортивной организацией и ее сотрудниками, являющимися спортсменамипрофессионалами; – спортивные лиги при взаимодействии с клубами определяют правила найма спортсменов-профессионалов, а также особенности трудовых правоотношений с некоторыми из них. Все это связано с тем, что довольно часто для спортивных соревнований требуется сотрудничество спортивных клубов, являющихся конкурентами, в целях получения спортивного результата; – спортсмены-профессионалы в видах спорта, связанных с играми, действуют коллективно, создают при этом объединения и профессиональные союзы, посредством которых они контактируют со спорт-клубами, а также с их объединениями. При заключении трудового договора между спортсменом-профессионалом и спортивной организацией досконально и с особым вниманием оговариваются права и обязанности сторон. Таким образом, для профессиоЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования нальных спортсменов, занимающихся коллективными (командными) видами спорта, будет более интересной диспозитивность данных правоотношений. Они, как правило, стараются придерживаться гражданско-правовых договоров. При корпоративном спонсорстве и иных источниках финансирования спортивные организации также стремятся избегать сопутствующих расходов и обязательств, которые связаны с заключением со спортсменами трудовых договоров [2]. Вопросы, касающиеся различий профессиональных спортсменов, осуществляющих спортивно-трудовую деятельность на основе трудовых договоров, и спортсменов, осуществляющих ее на основе гражданско-правовых договоров (а в некоторых государствах – договора подряда), продолжают оставаться одной из самых актуальных тем научных дискуссий. Вместе с тем спортивный договор сегодня является доминирующей формой установления и регулирования правоотношений профессиональных спортсменов и спортивных организаций. Кроме того, в российской правовой науке продолжаются дискуссии относительно того, нормами какой отрасли права было бы целесообразнее регулировать правоотношения субъектов сферы физической культуры и спорта. Так, некоторые исследователи предлагают использовать для этого нормы трудового права, другие же отдают предпочтение нормам гражданского законодательства, третьи занимают промежуточную позицию. Федеральный закон от 04.12.2007 № 329-ФЗ «О физической культуре и спорте в Российской Федерации» устанавливает в ст. 2, 24 право регулирования отношений между физкультурно-спортивными организациями (клубами) и организаторами спортивных мероприятий со спортсменами и тренерами с помощью норм, касающихся не только трудового, но и гражданского законодательства [7]. В этой связи представляется необходимым определить грань, существующую между трудовыми и гражданскими правоотношениями в области профессионального и любительского спорта. Нередко возникают сложности при разграничении сферы применения гражданского и трудового права в вопросах регулирования правоотношений, возникающих между спортсменами и физкультурно-спортивными организациями. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

В новой редакции ст. 15 ТК РФ закреплено положение, в котором указывается, что заключения гражданско-правовых договоров, фактически регулирующих трудовые отношения между работником и работодателем, не допускается. В этой же статье приводятся следующие характеристики трудовых правоотношений [6]: – работа по должности в соответствии со штатным расписанием, утвержденным работодателем; – личное выполнение работником определенной трудовой функции, являющееся для спортсменов совокупностью двух элементов: подготовки и участия в спортивных мероприятиях; – подчиненность правилам внутреннего трудового распорядка; – обязанность работодателя перед работником, заключающаяся в организации его труда, создании ему нормальных условий труда и обеспечении охраны труда; – ежемесячное вознаграждение за труд. При одновременном существовании данных характеристик имеющееся правоотношение будет являться трудовым. Отсутствие хотя бы одной из вышеперечисленных характеристик делает возможным урегулирование указанных отношений посредством использования норм гражданского законодательства [3]. В ст. 19.1 ТК РФ закрепляется, что если отношения, связанные с использованием личного труда, возникли на основании гражданско-правового договора, но впоследствии в порядке, установленном ч. 1–3 настоящей статьи, были признаны трудовыми отношениями, то такие трудовые отношения между работником и работодателем считаются возникшими со дня фактического допущения физического лица, являющегося исполнителем по указанному договору, к исполнению предусмотренных указанным договором обязанностей. Отсутствует единство мнений ученых и по вопросу о том, следует ли объединять в одном договоре условия, которые вытекают не только из трудовых, но и из гражданских правоотношений. С нашей точки зрения, в аналогичных ситуациях следует обратиться к п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.03.2004 № 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации», в котором указано:

201

Гражданско-правовы е исследования «...если возник спор по поводу неисполнения либо ненадлежащего исполнения условий трудового договора, носящих гражданско-правовой характер (например, о предоставлении жилого помещения, выплате работнику суммы на приобретение жилого помещения) то, несмотря на то, что эти условия включены в содержание трудового договора, они по своему характеру являются гражданско-правовыми обязательствами работодателя» [4]. Нежелательным является применение договоров гражданско-трудового характера ввиду того, что это приведет к размыванию границ между отраслями права. Данную проблему можно решить заключением с работником наряду с трудовым гражданско-правового соглашения. Это позволит сохранить функциональное назначение трудового договора, а также снимет вопрос, касающийся гарантий реализации указанных в договоре условий. Проблема, связанная с расширением сферы применения метода договорного регулирования трудовых правоотношений, в науке трудового права возникла и обсуждается на протяжении долгого времени. Например, Б. Карабельников, проанализировав историю трудовых договоров, сделал вывод о том, что в современном трудовом праве нашей страны существует такой трудовой договор, при установлении соглашения по которому стороны лишены какой бы то ни было свободы в отношении практически любых вопросов, за исключением наименования должности и размера заработной платы [5]. Приведем следующий пример. Так, в Арбитражном суде г. Москвы рассматривался вопрос, касающийся квалификации вышеуказанных договоров. Как указал суд, ввиду того, что граждане были зарегистрированы в качестве индивидуальных предпринимателей, защищать свои права в суде общей юрисдикции для них не представлялось возможным. Поэтому данное дело, по мнению суда, должно было рассматриваться в арбитражном процессе [7]. В связи с заключением гражданско-правовых договоров игрокам и тренерам следовало доказать наличие фактически оказанных услуг в течение каждого отдельно взятого месяца их работы, чего не требуется по трудовому законодательству. В результате суд вынес решение в пользу игроков и тренеров, однако у них возникли определенные сложности при доказывании сумм задолженности,

202

обоснованности оказанных услуг по проведению тренировок и участию в соревнованиях, а также при определении сумм государственной пошлины. Приведем еще один пример. Так, 1 августа 2007 года между П. М. Самойленко и учреждением «Мужской баскетбольный клуб “Динамо-Москва”» был заключен договор возмездного оказания услуг, согласно которому Самойленко, выступающий в качестве индивидуального предпринимателя, принял на себя обязательства, касающиеся оказания услуг в сфере спорта, в частности выступления за основную баскетбольную команду «Динамо-Москва» в течение сезонов 2007–2008 и 2008–2009 годов, Мужской баскетбольный клуб «Динамо-Москва» принял в ответ соответствующие обязательства, в том числе касающиеся оплаты оказанных Самойленко услуг. П. М. Самойленко 28 августа 2008 года был уведомлен клубом о расторжении договора с ним в одностороннем порядке в связи с получением спортивной травмы. Самойленко обратился в Спортивный арбитражный суд при автономной некоммерческой организации «Спортивная арбитражная палата» с просьбой о взыскании компенсации за одностороннее прекращение договора. В то же время клуб обратился в Арбитражный суд Москвы, которым в решении по делу № А40-113006/10-68-967 договор возмездного оказания услуг был признан недействительным в части, касающейся выплаты Самойленко компенсации за досрочное прекращение договора. Спортивный арбитражный суд вынес окончательное решение по этому делу, признав прекращение соглашения с игроком П. М. Самойленко необоснованным и взыскав с клуба соответствующую денежную компенсацию. Выделим основные положения трудовых отношений с участием профессионального спортсмена. 1. Положения, определяющие обязанность профессионального спортсмена подчиняться правилам и руководящим принципам, установленным спортивной организацией (его работодателем). Эти ограничения и обязанности применимы абсолютно ко всем спортсменам (как к профессионалам, являющимся работниками конкретного клуба, так и к любителям, имеющим в нем членство). Существование права Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования у спортивного клуба осуществлять в рамках своих полномочий руководство спортивной деятельностью является неотъемлемым признаком этой деятельности. Реализация клубом подобного права в отношении спортсменов вовсе не означает, что между клубом и спортсменами обязательно будут существовать трудовые правоотношения. Критерием существования между спортсменами и спортивным клубом отношений подчиненности будет наличие права у спортивного клуба накладывать на спортсмена санкции, а у профессионального спортсмена – обязанности претерпевать эти санкции [3; 8]. Клаус Фивег утверждает, что зависимость спортсмена-профессионала от клуба заключается в определении времени, в течение которого работник находится в распоряжении клуба. Сложившееся понимание трудового отношения в отечественном законодательстве, связи работника и работодателя обусловлено подчинением работника правилам внутреннего трудового распорядка, установленных работодателем. 2. Положения, которые определяют обязанность спортсмена-профессионала поддерживать на необходимом уровне свое физическое и психологическое состояние. В ст. 348.2 ТК РФ зафиксировано условие об обязанности спортсмена соблюдать спортивный режим, установленный работодателем, и выполнять планы подготовки к спортивным соревнованиям. В отечественном праве не существует понятия «спортивный режим». Однако положение о таком режиме может быть приведено в содержании трудового договора либо в локальных нормативных актах и содержать определенные ограничения, касающиеся спортсмена. Итак, под спортивным режимом в некоторых спортивных клубах понимают соблюдение спортсменом определенных норм этики в сфере спорта, принципа FairPlay, отказа от употребления различного рода допинговых средств или методов, соблюдение норм морали и нравственности. Нарушение спортивного режима может быть причиной применения к спортсмену норм дисциплинарной ответственности или его увольнения. Очевидным является тот факт, что спортивный режим распространяется не только на рабочее время спортсмена. Так, например, согласно Антидопинговому кодексу ВАДА запрещаЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

ет спортсмену использовать допинг-препараты и методы не только во время работы, но и в течение всей спортивной карьеры. 3. Положения, касающиеся ограничения личных прав спортсменов вследствие выполняемых ими функций по договору. В профессиональном спорте распространенным явлением выступает закрепление в трудовом договоре условий об ограничении самостоятельных действий спортсмена, запрете публичных выступлений, вступлении в брак и наличии детей в период действия договора. Например, как уже отмечалось, в футболе и хоккее в контракты включены положения, согласно которым спортсмен, заключающий контракт, предоставляет эксклюзивные права клуба использовать свой имидж (то есть исключительное право использовать имя спортсмена, его изображения, фотографии и (или) видеоизображения, а также графические и любые другие изображения), хотя, как уже отмечалось, по российскому праву личные неимущественные права неотчуждаемы от личности ни при каких условиях (п. 1 ст. 1265 ГК РФ), а обнародование и дальнейшее использование изображения гражданина допускаются только с согласия этого гражданина (ст. 152.1 ГК РФ). Внутренние спортивные клубы (федерации) должны соблюдать правила и положения международных спортивных федераций. Поэтому в российском спорте будет признаваться законной передача имиджных прав спортсменов в клуб (федерацию), в том числе ограничение спортсмена при использовании его имени, имиджа, изображения и т. д. Межсекторальный трудовой договор профессионального спортсмена, как правило, содержит положения, которые касаются использования его имиджа для того, чтобы избежать будущих конфликтов и споров по этому вопросу. Режим, связанный с ограничениями трудовой мобильности спортсмена, наблюдается и в отношении спортсменов-иностранцев. Так, во Франции прием спортсменов-иностранцев в целях участия в спортивных соревнованиях всегда был объектом больших ограничений (в том числе и запретов) в силу «спортивного патриотизма». Спортивными федерациями, например, вводятся соответствующие квоты, касающиеся участия игроковиностранцев без учета присутствия последних в своих командах.

203

Гражданско-правовы е исследования 4. Положения, которые ограничивают профессионального спортсмена в употреблении конкретных продуктов, напитков, медикаментов и пр. в свободное время, включая сон, и некоторые формы частной жизни. Трудовой договор спортсмена-профессионала может включать в себя положения, ограничивающие его некоторые свободы, такие как свобода употребления табака и алкоголя, посещение ночных клубов. Очевидно, что эти ограничения направлены на обеспечение конкурентоспособности спортсмена. В ст. 348.2 ТК РФ закреплена обязанность спортсмена соблюдать антидопинговые правила, признанные российскими, а также утвержденные международными антидопинговыми организациями, и проходить допингконтроль. Правомерность данного ограничения подтверждена решениями судебных инстанций. 5. Положения, определяющие обязанность профессионального спортсмена, проходить определенные медицинские обследования и заботиться о своем здоровье. В трудовой договор профессионального спортсмена часто включаются положения, определяющие его обязанность поддерживать надлежащее физическое состояние, воздерживаться от участия в других видах спорта, которые могут быть опасны для здоровья спортсмена. Кроме того, спортсмены также должны проходить медицинское обследование непосредственно у врачей клуба. Таким образом, свобода выбора в этой области ограничена. Так, 17 августа 2006 года Палата ФИФА приняла решение о нарушении клубом процедуры проведения медицинского осмотра и отказала ему в просьбе признать договор недействительным. Суть дела заключалась в следующем. Игрок, заключив контракт, получил травму во время обучения, после чего клуб направил его на лечение за границу. По возвращении игрока в клуб ему сообщили о том, что трудовой договор, заключенный между ним и клубом, является недействительным. В этом случае клуб опирался на пункт договора, в котором было указано, что игрок должен пройти медицинское обследование не позднее 31 июля 2005 года. В клубе посчитали, что в нарушение этого правила игрок не прошел медицинское обследование после подписания контракта, но принял участие в первой

204

тренировке, тем самым подтвердив в письменной форме тот факт, что у него нет проблем со здоровьем. В суде было установлено, что данный контракт был подписан до медицинского освидетельствования игрока. В то же время существующий контракт не был нарушен самим игроком, поскольку после медицинского обследования он принял участие в тренировке, в ходе которой им и была получена травма. Вместе с тем анализ других подобных решений Палаты ФИФА наглядно демонстрирует обоснованность прекращения клубом договора в связи с неудовлетворительными результатами медицинского обследования либо в связи с травмой футболиста. Межотраслевые трудовые договоры с профессиональными спортсменами содержат специфические положения, которые закрепляют обязанности спортивной организации (работодателя). 1. Обязанности спортивной организации (работодателя) в области обеспечения надлежащих условий труда спортсменов-профессионалов. Спортивные клубы, которые выступают в качестве работодателей, обязаны гарантировать соответствующие условия труда своим работникам, в частности обеспечивать предоставление медицинской помощи спортсменам, а также предупреждать риски возникновения несчастных случаев в процессе проведения спортивных мероприятий. Работодатель в сфере профессионального спорта обязан принимать все меры, которые являются необходимыми в целях обеспечения минимально необходимой защиты здоровья спортсменов. Он должен уважать как индивидуальные, так и коллективные свободы своих работников, а также обеспечивать их соблюдение. 2. Обязанности спортивной организации (работодателя) обеспечивать профессиональному спортсмену возможности для профессионального спортивного роста и возможность проявить себя. Если вести речь об обязанностях, имеющихся у спортивного клуба как у работодателя, то в первую очередь клуб должен обеспечивать работой спортсменов, которые являются его наемными работниками. В сфере профессионального спорта подобная обязанность играет большую роль при определении производительности труда. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Гражданско-правовы е исследования 3. Обязанность спортивной организации (работодателя) выплачивать профессиональному спортсмену вознаграждения и возмещать расходы, которые связаны с исполнением им своих спортивно-трудовых обязанностей в соответствии с межотраслевым трудовым договором. В научной литературе подчеркивается, что для признания существования трудоправовых отношений профессионального спортсмена и спортивного клуба необходимо выполнение трех основных условий: выплата клубом спортсмену денежного вознаграждения за осуществление его деятельности, выполнение спортсменом работы в рамках клуба и существование между клубом и спортсменом отношений подчиненности. Денежное вознаграждение, которое предоставляется клубом спортсмену-профессионалу за осуществление его деятельности, должно соответствовать выполняемой им работе, а также отличаться от возмещения расходов. Так, например, возмещение расходов на транспорт, понесенных спортсменом в связи c осуществлением им спортивной деятельности, не составляет заработной платы. 4. Обязанности спортивной организации (работодателя) в сфере обеспечения спортсмену-профессионалу возможностей для повышения спортивной квалификации и спортивного мастерства. В области спорта такое обучение проводится для удовлетворения конкретных потребностей, в связи с чем многие квалифицированные учителя серфинга часто имеют весьма слабое знание самого моря. В этом плане повышение профессионального мастерства позволяет одновременно увеличивать свои знания, чтобы получить возможность своевременно оценить риски, связанные с работой. Исходя из вышеизложенного можно сделать

следующие выводы об особенностях договора с участием профессионального спортсмена: – договор может содержать положения о приемлемых для работодателя и имеющих существенное значение в конкретных видах спорта росте, весе, поле и возрасте профессионального спортсмена (кандидата в профессиональные спортсмены), что неприемлемо в любых других трудовых договорах; – договор в сфере профессионального спорта, как правило, отличается от «традиционного» трудового договора тем, что в нем могут содержаться положения спортивных регламентов, которые определяют многие аспекты этих социальных и трудовых отношений. – сложность закрепления положений об испытательном сроке. В трудовых отношениях стандартной является ситуация, когда работодатель и работник соглашаются на испытательный срок при заключении межсекторального трудового договора. И это условие обязательно должно содержаться в договоре. Трудно представить, что положение об испытательном сроке может быть включено в трудовой договор профессионального спортсмена и спортивного клуба. Спортивный клуб, в котором работает спортсмен, принимает на себя определенные риски. Но если клуб организует для спортсмена внезапные проверки в течение испытательного периода, то рискует потерять больше, потому что сам он заинтересован в спортивных достижениях спортсмена. В то же время в спорте широко распространена практика профессионального тестирования спортсмена, что не совпадает с испытательным периодом, поскольку последний включает в себя проверку и контроль способностей работника в реальной рабочей среде.

Литература

Bibliography

1. Баршай В. М., Тащиян А. А., Симавонян С. А. Гражданско-правовое регулирование отношений в сфере физической культуры и спорта // Матер. Всерос. с междунар. участием науч.-практ. конф. Ростов н/Д, 2014. 2. Куренной А. М. Глобализация и ее влияние на правовое регулирование труда профессиональных спортсменов: состояние и перспективы // Спорт: экономика, право, управление. 2008. № 3. 3. Понкина А. И. Автономность спорта: теоретико-правовое исследование. М., 2013. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

1. Barshai V. M., Tashian A. A., Simonyan S. A. Civil-law regulation of relations in the sphere of physical culture and sport // Materials of all-Russian with international participation scientific and practical conference. Rostov-on-Don, 2014. 2. Kurennoy A. M. Globalization and its impact on legal regulation of labor professional athletes: state and perspectives // Sports: Economics, law, management. 2008. № 3. 3. Ponkin I. A. Еhe Autonomy of sport: theoretical and legal research. Moscow, 2013. 4. On the application by courts of the Russian

205

Гражданско-правовы е исследования 4. О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации: постановление Пленума Верховного Суда Рос. Федерации от 17.03.2004 № 2 (в ред. от 28.09.2010) // Бюл. Верховного Суда Рос. Федерации. 2010. № 2. 5. Таль Л. C. Трудовой договор. Цивилистическое исследование. Ч. 1: Общие учения. Ярославль, 1913. 6. Трудовой кодекс Российской Федерации 2001 г. (в ред. от 21.07.2014) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2002. № 1 (ч. 1). Ст. 3. 7. О физической культуре и спорте в Российской Федерации: Федер. закон Рос. Федерации от 04.12.2007 № 329-ФЗ (в ред. от 23.06.2014) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2007. № 50. Ст. 6242. 8. Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации): Федер. закон Рос. Федерации от 27.07.2010 № 193-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2010. № 31. Ст. 4162.

206

Federation Labor code of the Russian Federation: the resolution of Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation dated 17.03.2004 № 2 (as amended on 28.09.2010) // Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. 2010. № 2. 5. Tal L. C. Employment agreement. Civil study. Part I: General teachings. Yaroslavl, 1913. 6. The labour code of the Russian Federation 2001 (as amended on 21.07.2014) // Collected legislation of the Russian Federation. 2002. № 1 (part 1). Art. 3. 7. On physical culture and sport in the Russian Federation: Federal Law of the Russian Federation dated 04.12.2007 № 329-FL (as amended on 23.06.2014) // Collected legislation of the Russian Federation. 2007. № 50. Art. 6242. 8. On alternative procedure of dispute settlement with participation of mediator (mediation procedure): Federal Law of the Russian Federation from 27.07.2010 № 193-FL // Collected legislation of the Russian Federation. 2010. № 31. Art. 4162.

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Правоохранительны е органы и правопорядок

КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ УДК 351.82 ББК 67.401

© 2017 ã. Ì. Þ. Ïîíåæèí, доцент кафедры конституционного и муниципального права Ростовского государственного экономического университета (РИНХ) кандидат юридических наук, доцент. E-mail: [email protected]

Ë. Þ. Ïîíåæèíà, доцент кафедры административного права Ростовского юридического института МВД России кандидат юридических наук. E-mail: [email protected]

К ВОПРОСУ О КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОЙ СУЩНОСТИ ГОСУДАРСТВЕННОГО ФИНАНСОВОГО КОНТРОЛЯ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ В статье анализируется конституционно-правовая сущность и дефиниция финансового контроля, осуществляемого государственными органами на основе действующего законодательства. Исследуется понятийный аппарат, рассматриваются виды и суть государственного финансового контроля. Ключевые слова: конституционные основы, финансовый государственный контроль. M. Yu. Рonezhin – Associate Professor, Department of Constitutional and Municipal Law, Rostov State Economic University (RINH), PhD in Law, Associate Professor. L. Yu. Рonezhina – Associate Professor, Department of Administrative Law, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, PhD in Law. TO THE ISSUE OFTHE CONSTITUTIONAL LEGAL ESSENCE OFTHE STATE FINANCIAL CONTROL IN MODERN RUSSIA The article analyzes the constitutional and legal essence of the state financial control at the present stage of development of the state. Examines the conceptual apparatus, the author examines the types and essence of the state financial control. Key words: constitutional foundations, financial state control.

Финансовый контроль является неотъемлемым условием поддержания финансовой дисциплины всеми хозяйствующими субъектами. По справедливому замечанию Е. Ю. Грачевой, «осуществление финансового контроля – форма государственного регулирования определенных производственных отношений. Возможность его проведения вытекает из наличия особой контрольной функции финансов, общественное назначение которых состоит, в частности, в обеспечении экономических условий для осуществления государством контроля за рациональным формированием и использованием централизованных и децентрализованных денежных фондов» [1]. Таким образом, финансовый контроль затрагивает вопросы образования, распределения (перераспределения) и использования не только централизованных, но и децентрализованных денежных фондов. Сложная экономическая обстановка вынуждает государство корректировать финанЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

совую и денежно-кредитную политику, адаптировать инструменты управления публичными финансами к новым реалиям. Формирование и исполнение бюджетов бюджетной системы Российской Федерации также происходит с «оглядкой» на спад экономики. Можно утверждать, что финансовый контроль охватывает не только финансовую, но и связанную с ней производственную деятельность финансово-правовых хозяйств. Значимость данной темы определяется объемом денежных, материальных, человеческих ресурсов, выделяемых из бюджетных источников различных уровней и задействованных в финансировании различных экономических и социальных сфер, проектов, программ Российской Федерации, а также особенностями современного экономического положения, в том числе с учетом кризисных явлений как национального, так и общемирового значения.

207

Конституционно-правовы е исследования Актуальность настоящей темы исследования обусловлена тем, что сохранность бюджетных средств и государственной собственности является гарантом осуществления национальных, социально-экономических и иных программ в различных отраслях народного хозяйства. Финансовый контроль представляет собой одну из основных функций финансов. Во всех развитых странах действует сложившаяся система государственного финансового контроля, имеющая свои особенности, связанные с многими факторами, такими как исторический тип государства, соответствующий этап его развития, форма правления. От выбора организационных форм финансового контроля в значительной степени зависит эффективность финансов в целом, в том числе и государственных. Составным элементом управления государством, который должен выявить различные отклонения от установленных норм законности, эффективности и целесообразности в руководстве финансовыми ресурсами, а при вскрытии несоответствия – своевременно принять соответствующие восстановительные и корректирующие меры, выступает государственный финансовый контроль. Конституционные аспекты финансового контроля имеют в своей основе общие категории бюджетного и финансового права, для которых основной закон является основным правовым источником. Финансовый контроль осуществляется не в отношении какого-то одного или нескольких административных органов, а исполнительной власти в целом. Для того чтобы финансовый государственный контроль был действительно независимым, орган, его осуществляющий, должен занимать особое положение среди иных высших органов государственной власти. Несомненно, государственный аппарат обладает более крупными объемами денежных средств, чем те, что находятся в его бюджете. Бюджетные интересы каждого отдельного человека и общества уже, чем финансовые. Но функция контроля как элемент государственного управления должен охватывать все, что отнесено Конституцией РФ к ведению Федерации в этой сфере и способствовать проведению в Российской Федерации единой финансовой, кредитной и денежной политики [2]. Одной из основных задач государственного финансового контроля при осуществлении программного бюджета будет реализация блока данных, которые бы прорабатывали в тончайших нюансах весь момент выполнения установленных государством правил, служили

208

основанием для реализации принятых административных решений но найденным фактическим отклонениям от плановых результатов. Без образования данной надстройки невозможно организационное и финансовое быстрое реагирование органов управления финансами на выявленные недостатки, но в то же время соответствующее действительности. При этом необходимо отметить, что значительную роль в обеспечении единства финансовой политики играет Конституционный Суд Российской Федерации, за которым справедливо признается право осуществления проверки финансово-плановых актов [3]. Не останавливаясь на характеристике юридической природы итоговых решений Конституционного Суда РФ [4], обратим внимание на то, что он в своих решениях, хотя и вывел финансово-плановые законы (речь идет о Федеральном законе о федеральном бюджете) за рамки своей компетенции [5], но, тем не менее, при рассмотрении конкретных дел сформулировал ряд правовых позиций относительно необходимости соблюдения при разработке финансово-плановых актов принципов соразмерности (иначе говоря, пропорциональности), справедливости, равенства и т. д. [6]. В своем постановлении от 14.07.2005 № 8-П Конституционный Суд РФ указал на то, что законодатель, имеющий дискреционные полномочия, при принятии финансово-плановых актов должен быть ограничен целями и задачами единой финансовой политики [7]. Актуальные тенденции развития как российской, так и мировой экономики и бюджетных процессов внутри отдельных стран свидетельствуют о том, что только финансового контроля, понимаемого как контроль за точным соблюдением законодательства в области реализации денежных фондов государства и субъектов местного самоуправления, мероприятия, проводимые субъектами контроля, по устранению и предупреждению нарушений финансовой дисциплины, уже недостаточно для того, чтобы составить полную и достоверную картину о расходовании государственных бюджетных средств и использовании государственной собственности. В настоящее время преобразования в экономике Российской Федерации объективно требуют применения не только собственно финансового контроля (контроля за законностью), но и прочих элементов системного государственного финансового контроля – аудита эффективности (контроля за экономичностью, результативностью и продуктивностью) и страЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Конституционно-правовы е исследования тегического аудита (контроля за целеполаганием и достижением поставленных целей) использования государственных ресурсов. На современном этапе одним из важнейших элементов государственного финансового контроля становится аудит эффективности, то есть действия, включающие в себя «проверку экономичности, продуктивности и результативности и проверку экономичности административной деятельности в соответствии с ее основными принципами и практикой, а также политикой управления; проверку продуктивности использования трудовых, финансовых и других ресурсов, включая исследование информационных систем, состояния внутреннего контроля, а также процедур устранения проверяемыми объектами выявленных недостатков; проверку результативности выполнения задач, поставленных перед проверяемой организацией, проверку фактических последствий ее деятельности в сравнении с запланированными…» [8]. Однако трудно говорить о законности, целесообразности, экономичности, продуктивности и результативности расходования бюджетных средств и использования государственной собственности, если изначально ошибочно задан вектор социально-экономического развития, находящий свою фактическую реализацию в финансировании тех или иных статей бюджета, федеральных целевых программ и комплексно общей стратегии развития государства. И в этом смысле одну из ведущих ролей начинает играть стратегический аудит, понимаемый как «…комплекс экспертно-аналитических и контрольных мероприятий, позволяющих оценить эффективность использования национальных ресурсов для достижения стратегических целей, формулируемых политическим руководством страны на определенный период времени» [9]. Таким образом, комплексная реализация всех видов аудита с момента целеполагания развития государства в стратегическом плане и разработки конкретных статей государственного бюджета, социально-экономических программ до проверки эффективности и законности расходования бюджетных средств и использования государственной собственности позволит говорить о выходе государственного финансового контроля в Российской Федерации на новый – системный уровень. Но для этого необходимо провести модернизацию суще ствующей нормативной правовой базы государственного финансового контроля в аспекте проработки и закрепления понятий, содержания, механизмов осущестЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

вления государственного финансового контроля как системного аудита. Как отмечается в научной литературе, «с этой точки зрения некоторые действующие нормативные правовые документы не только проясняют, решают, но одновременно и усложняют отдельные проблемы организации и осуществления государственного финансового контроля. В действующем законодательстве отсутствует правовое определение самого понятия “государственный финансовый контроль”. Без определения понятия “государственный финансовый контроль” и сферы его действия призывы к усилению контроля останутся благими пожеланиями» [2]. Если проанализировать правовые акты в данной сфере, то можно предположить, что, несмотря на многочисленные попытки реформирования бюджетного законодательства, совершенствование механизмов осуществления внутреннего государственного финансового контроля остается одним из приоритетных направлений развития бюджетной политики в России. Действующие законодательные акты разделяют государственный (муниципальный) финансовый контроль на различные виды. При этом государственный финансовый контроль в зависимости от предмета, а также органа, ведомства, структуры, его осуществляющего, имеет несколько видов: 1) бюджетный контроль; 2) налоговый контроль; 3) банковский контроль; 4) валютный контроль; 5) надзор за страховой деятельностью; 6) таможенный контроль. Соответственно, каждый вид финансового контроля базируется на определенной нормативной правовой базе. Практическая реализация государственного финансового контроля в Российской Федерации носит сложный, многокомпонентный и многоуровневый характер. Основным его предметом является контроль за соблюдением законности в различных сферах. Организационно-правовая система государственного финансового контроля состоит из огромного количества нормативных правовых актов (законов, указов и постановлений), осуществляется он различными, зачастую разобщенными, органами, службами и ведомствами. Обращает на себя тот факт, что попытки модернизировать основу нормативных правовых актов государственного финансового контроля предпринимаются достаточно регулярно. В 2013 году был принят Федеральный закон [10], который изменил различные положения законодательства, регулирующего общие

209

Конституционно-правовы е исследования элементы осуществления контроля и ответственности за нарушения этих норм. Закон регулирует «разделение контроля на внешний, осуществляемый Счетной палатой Российской Федерации, и внутренний, осуществляемый органами исполнительной власти субъекта РФ, уточняются объекты и методы государственного (муниципального) контроля, полномочия контролирующих органов, общие положения о бюджетных нарушениях и их видах, применении бюджетных мер принуждения, применяемых за их совершение» [11]. Однако пока не решены проблемы при осуществлении государственного финансового контроля, обусловленные сложностью его нормативного правового регулирования и межведомственных коммуникаций между органами и службами, его осуществляющими, трудно оценить осуществляемый в настоящее время государственный финансовый контроль как по-настоящему эффективный [12]. Для преодоления данной ситуации целесообразно предпринять следующие шаги: – разработать системную и завершенную нормативную правовую базу государственного финансового контроля, применив к системе государственного финансового контроля принципы четкой стандартизации; – в органах, ведомствах и структурах, осуществляющих государственный финансовый контроль, провести реформу, которая позволит наладить между ними эффективное взаимодействие, в результате чего государственный финансовый контроль может выйти на качественно новый уровень; – сформировать новую систему процедур

контроля (методическую базу), привести методологическую основу в соответствие с современными условиями; – организовать соответствующую информационно-коммуникационную инфраструктуру, которая также позволит наладить взаимодействие между субъектами государственного контроля и которая может служить источником получения информации для проверяемых организаций и учреждений; – образовать научные школы, в том числе для создания системы кадрового обеспечения проведения государственного финансового контроля. Понимание государственного контроля только как контроля за законностью использования средств (то есть контроль постфактум) не отвечает современному уровню экономического развития. Только контроль на всех этапах – от постановки цели, до ее реализации, через все стадии контроля (предшествующий, текущий, последующий), контроль внешний и внутренний – позволит избежать коррупции, откровенного воровства, которое, к сожалению, «процветает» в отношении расходования бюджетных средств и собственности. Таким образом, решение проблем, существующих сегодня в бюджетном законодательстве, должно обеспечить защиту российской финансовой системы, повышение ответственности государства, отдельных юридических и физических лиц за выполнение бюджетных и должностных обязательств, соблюдение конституционных прав на бюджетное финансирование социальных потребностей (расходов) в рамках законности и правопорядка.

Литература

Bibliography

1. Правовое регулирование финансового контроля в Российской Федерации: проблемы и перспективы: моногр. / отв. ред. Е. Ю. Грачева. М., 2013. 2. Тлипиев А. Т. Конституционно-правовые основы государственного финансового контроля в России: вопросы теории и практики: дис. … канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2003. 3. Кудряшова Е. В. Судебное правоприменение в сфере государственного финансового планирования // Закон. 2014. № 9. 4. Баринов Э. Э., Позднышов А. Н. Юридическая природа решений Конституционного Суда Российской Федерации // ЮристъПравоведъ. 2013. № 6 (61). 5. По делу о проверке конституционности положения части первой статьи 15 Феде-

1. Legal regulation of financial control in the Russian Federation: problems and prospects: monograph / ed. by E. Yu. Gracheva. Moscow, 2013. 2. Tlipiev A. T. Constitutional and legal basis of state financial control in Russia: theory and practice: dis. ... PhD in Law. Rostov-on-Don, 2003. 3. Kudryashova E. V. Judicial enforcement in the sphere of public financial planning // Law. 2014. № 9. 4. Barinov E. E., Posdnycov A. N. Legal nature of decisions of the constitutional Court of the Russian Federation // Yurist-Pravoved. 2013. № 6 (61). 5. On business about check of constitutionality of provisions of part one of article 15 of the Federal law «About the budget of Fund of social insurance of the Russian Federation for 2002» in connection with the complaint of citizen T. A. Banykina: deci-

210

Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Конституционно-правовы е исследования рального закона «О бюджете Фонда социального страхования Российской Федерации на 2002 год» в связи с жалобой гражданки Т. А. Баныкиной: постановление Конституционного Суда Рос. Федерации от 22.03.2007 № 4-П // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2007. № 14. 6. По делу о проверке конституционности пункта 2 статьи 155, пунктов 2 и 3 статьи 156 и абзаца двадцать второго статьи 283 Бюджетного кодекса Российской Федерации в связи с запросами Администрации Санкт-Петербурга, Законодательного собрания Красноярского края, Красноярского краевого суда и Арбитражного суда Республики Хакасия: постановление Конституционного Суда Рос. Федерации от 17.06.2004 № 12-П // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2004. № 27. Ст. 2803. 7. По делу о проверке конституционности отдельных положений федеральных законов о федеральном бюджете на 2003 год, на 2004 год и на 2005 год и постановления Правительства Российской Федерации «О порядке исполнения Министерством финансов Российской Федерации судебных актов по искам к казне Российской Федерации на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти либо должностных лиц органов государственной власти» в связи с жалобами граждан Э. Д. Жуховицкого, И. Г. Пойма, А. В. Понятовского, А. Е. Чеславского и ОАО “Хабаровскэнерго”»: постановление Конституционного Суда Рос. Федерации от 14.07.2005 № 8-П // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2005. № 30 (ч. II). Ст. 3199. 8. Рябухин С. Н. Аудит эффективности использования государственных ресурсов – современная форма финансового контроля. М., 2015. 9. Алексеева И. В. Исследование сущности и экономической природы стратегического аудита и его объектов // Аудит и финансовый анализ. 2010. № 6. 10. О внесении изменений в Бюджетный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации: Федер. закон Рос. Федерации от 23.07.2013 № 252-ФЗ // Рос. газ. 2013. 7 авг. 11. Лагутин И. Б. Системность бюджетного контроля и бюджетного аудита в Российской Федерации: финансово-правовое регулирование: дис. … д-ра юрид. наук. М., 2014. 12. Понежин М. Ю., Семин А. В. Конституционно-правовые основы финансового государственного контроля в России // Вестн. Сев.-Кавказ. гуманитар. ин-та. 2016. № 4. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

sion of the constitutional Court of the Russian Federation from 22.03.2007 № 4-P // Collected legislation of the Russian Federation. 2007. № 14. Art. 1742. 6. On business about check of constitutionality of paragraph 2 article 155, paragraphs 2 and 3 article 156 and paragraph twenty-second article 283 of the Budget code of the Russian Federation in connection with requests of the Administration of St. Petersburg, Legislative Assembly of Krasnoyarsk region, Krasnoyarsk regional court and Arbitration court of Republic Khakassia: decision of the constitutional Court of the Russian Federation from 17.06.2004 № 12-P // Collected legislation of the Russian Federation. 2004. № 27. Art. 2803. 7. On business about check of constitutionality of separate provisions of Federal laws on the Federal budget for 2003, 2004 and 2005 and the decree of the Government of the Russian Federation «About the order of execution by the Ministry of Finance of the Russian Federation of court acts on suits to Russian Federation Treasury on compensation for damage caused by unlawful actions (inaction) of state authorities or officials of bodies of state power» in connection with complaints of citizens E. D. Zhukhovitsky, I. G. Floodplain, A.V. Poniatowski, A. E. Keslevskogo and JSC “Khabarovskenergo”»: decision of the constitutional Court of the Russian Federation dated 14.07.2005 № 8-P // Collected legislation of the Russian Federation. 2005. № 30 (part II). Art. 3199. 8. Ryabukhin S. N. Audit of efficiency of use of public resources is a modern form of financial control. Moscow, 2015. 9. Alekseeva I. V. Investigation of the essence and economic nature of the strategic audit objects // Audit and financial analysis. 2010. № 6. 10. On amendments to the Budget code of the Russian Federation and certain legislative acts of the Russian Federation: Federal Law of the Russian Federation of 23.07.2013 № 252-FL // Russian newspaper. 2013. 7 August. 11. Lagutin I. B. The Consistency of budget control and budget audit in the Russian Federation: financial and legal regulation: dis. ... Doctor of Law. Moscow, 2014. 12. Роnezhin M. Yu., Semin A.V. Constitutional and legal basis of state financial control in Russia // Vestnik of the North-Caucasian Humanitarian Institute. 2016. № 4.

211

Правоохранительны е органы и правопорядок

ПРОБЛЕМЫ БОРЬБЫ С ЭКСТРЕМИЗМОМ И ТЕРРОРИЗМОМ, ОБЕСПЕЧЕНИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ УДК 340.114.5 : 053.6 ББК 67.0

© 2017 ã. Ä. Ñ. Çàãóòèí, профессор кафедры связей с общественностью Донского государственного технического университета доктор философских наук, кандидат технических наук. E-mail: [email protected]

Ï. Ñ. Ñàìûãèí, профессор кафедры теории и истории государства и права Ростовского государственного экономического университета доктор социологических наук, доцент. E-mail: [email protected]

Ñ. È. Ñàìûãèí, профессор кафедры управления персоналом и социологии Ростовского государственного экономического университета доктор социологических наук. E-mail: [email protected]

РЕФЛЕКСИЯ ОСНОВНЫХ ПРИНЦИПОВ И НАПРАВЛЕНИЙ ПРАВОВОСПИТАТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ С МОЛОДЕЖЬЮ КАК СРЕДСТВА ОБЕСПЕЧЕНИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Статья посвящена освещению основных принципов и направлений работы с молодежью по правовому воспитанию данной социальной группы. В качестве основных рассматриваются принципы правового воспитания молодежи: целенаправленности, единства целей, задач, методов и форм воспитания, систематичности, непрерывности и последовательности, связи правового воспитания с практической деятельностью. Базовыми направлениями правовой воспитательной работы с молодежью обозначено формирование нравственных основ правовой культуры, правового сознания и социально-правовой активности современной молодежи. Ключевые слова: правовое воспитание, принципы воспитания, правовые нормы, российская молодежь, российское общество. D. S. Zagutin – Professor, Department of Public Relations, Don State Technical University, PhD of Technical Sciences, Doctor of Philosophy. P. S. Samygin – Professor, Department of Theory and History of State and Law, Rostov State University of Economics, Doctor of Sociology, Associate Professor. S. I. Samygin – Professor, Department of Human Resource Management and Sociology, Rostov State Economic University, Doctor of Sociology. REFLECTION OFTHE MAIN PRINCIPLES AND DIRECTIONS OF LEGAL EDUCATIONALWORK WITH YOUNG PEOPLE AS A MEANS OF ENSURING NATIONAL SECURITY OFTHE RUSSIAN FEDERATION The article is devoted to the basic principles and directions of youth work on legal education of this social group. The main principles of legal education of youth the principles: focus, unity of purpose, tasks, methods and forms of education, consistency, continuity and consistency, connection of legal education with practical activities. The basic directions of legal educational work with young people indicated: the formation of the moral foundations of legal culture, legal consciousness and the legal-social activity of modern youth. Key words: legal education, principles of education, legal provisions, Russian youth, Russian society.

В современных условиях молодежь все чаще рассматривается как важнейший стратегический ресурс государства. Именно в этой особой категории граждан фокусируются перспективы не только социально-эконо-

212

мического роста, но и суверенитета, устойчивого развития российского общества, осуществления государственной внешней и внутренней региональной политики, развития духовно-нравственного потенциала. ИнЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Проблемы борьбы с экстремизмом и терроризмом, обеспечения национальной безопасности новационный путь развития российского социума также в значительной степени будет зависеть от молодежи. Воспитание молодого поколения россиян в правовой сфере в данный период общественного развития оказывает значительное воздействие не только на процесс построения социального государства, но и становления гражданского общества. Эффективность правового воспитания молодежи в процессе формирования правового мировосприятия зависит от потребности молодежи соблюдать законы во всех сферах жизнедеятельности. Дефицит же правового воспитательного воздействия на молодых людей становится одним из главных факторов того, что в нынешнем социуме широкое распространение получили негативные проявления правового молодежного нигилизма, а различные формы поведения молодежи приобретают девиантный, а зачастую и делинквентный, противоправный характер, «способствуя закреплению в сознании и поведении молодых людей асоциальных и антисоциальных представлений и моделей» [1, с. 7]. Что же представляет собой процесс правового воспитания? В широком контекстуальном значении под правовым воспитанием молодежи подразумевается весь многогранный процесс формирования правовой культуры под воздействием идеологических, правовых, социально-политических, экономических, социально-культурных и иных факторов. В узком смысле – это процесс целенаправленного воздействия образовательно-правовых социальных институтов и общественности на сознание и поведение молодежи с целью формирования у нее устойчивых ценностных ориентаций и направленности личности на законопослушное, правовое поведение. Важно подчеркнуть, что правовое воспитание молодежи не стоит редуцировать только лишь к сугубо правовой информированности молодых граждан, необходимо все время помнить, что это широкомасштабный и глубинный процесс, сопряженный с четким осознанием молодыми людьми собственных прав и свобод как человека и гражданина своей страны, знанием и пониманием основных положений Конституции и главных действующих законов на территории Российской Федерации [2]. При описании принципов правового воспитания молодежи, если снова обратиться к узкому толкованию данного понятия, первостепенным должен быть принцип целенаправленности, предполагающий формироваЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

ние всесторонне развитой и юридически грамотной личности. Основной целью правового воспитания молодежи является подъем уровня молодежного правосознания (индивидуального и группового) до уровня общественного правосознания и совершенствование правовой культуры. Иными словами, имеющаяся теоретическая и практическая правовая информация общественного правосознания и правовой культуры должна быть успешно внедрена в сознание воспитуемых посредством арсенала соответствующих методов и форм. В этой связи считаем необходимым обозначить основные формы правового воспитания молодежи, получившие в сегодняшней правовой сфере наибольшее распространение: 1. Правовое образование, которое предполагает прохождение специальной подготовки и обучение в высшей и средней профессиональной школах. Под правовым образованием подразумевается трансляция, накопление и усвоение молодежью правовых знаний в процессе ее обучения [3]. 2. Правовоспитательная пропаганда молодежи, проводимая в образовательных лекториях, общественных консультациях, а также пропаганда, осуществляемая в средствах массовой информации [4]. Правовая пропаганда включает в себя широкое распространение в молодежной среде правовых установок, идей, мировоззрений и правового мировосприятия. 3. Правовоспитательная практическая деятельность специализированных правоохранительных органов по правовому воспитанию молодых правонарушителей. 4. Юридическая практика, реализуемая в ходе обучения студенческой молодежи, получающей знания и умения в результате непосредственного участия в правоприменительной деятельности. При этом стоит обратить внимание на тот факт, что вышеперечисленные формы правового воспитания молодежи могут одновременно отражать устную сторону взаимодействий и взаимоотношений воспитателя и воспитуемого, а также письменную, печатную (книги, плакаты) сторону данных интеракций [5]. Указанные формы правового воспитания молодежи должны быть подчинены главной задаче воспитательного воздействия – превращению и преобразованию внешних мотивирующих факторов (идейных ценностей) во внутренние личностные установки, убеждения и реальные поступки, а также привитию молодым людям стремления к правомерным формам поведения.

213

Проблемы борьбы с экстремизмом и терроризмом, обеспечения национальной безопасности Второй не менее важный принцип правового воспитания молодежи, вытекающий из перечисленных выше форм и задач правового воспитания, – принцип единства целей, задач, методов и форм воспитания. Третий принцип предполагает систематичность (не от случая к случаю), непрерывность и последовательную линию правового воспитания молодежи. Следующий принцип правового воспитания требует тесной связи правового воспитания с практической деятельностью, активным привлечением не только практических специалистов правовой сферы, но и самих молодых людей к участию в правоохранительной жизнедеятельности социума. Как отмечает в этой связи Ж. Т. Тощенко, правовое воспитание и формирование правовой молодежной культуры, признания истинности и правомочности законов – дело весьма сложное и трудоемкое, так как «достигается не просто путем разъяснения молодежи правовых норм, но и личным практическим опытом и примером, опирающимся не только на собственное, но и общественное мнение о целесообразности и правильности законов» [6, с. 458]. Кроме того, можно также обозначить еще принципы учета возрастных особенностей и индивидуально-личностных различий молодых людей (уровень их развития, темперамент, характер, потребности и склонности), опоры на позитивные личные качества воспитуемых, использования социально одобряемого и правомерного примера других людей. Какие актуальные на сегодняшний день направления правовоспитательной работы с молодежью можно отрефлексировать? На наш взгляд, первостепенным направлением правовой воспитательной работы с молодыми людьми является формирование у них нравственных основ правовой культуры и правового сознания. Преодоление у сегодняшнего поколения молодых россиян, как пишет А. А. Возьмитель, «тотального иммунодефицита нравственных начал», формирование системы представлений о нравственном и безнравственном, о норме и отклонении от нее [7, с. 20] становится приоритетной проблемой нормального функционирования общества и государства, обеспечения социальной (духовно-нравственной) безопасности российского общества в правовом поле. Идея о высокой социальной ценности права и необходимости его соблюдения выступает сегодня доминирующей в области социального правового сознания. Поэтому данная

214

идея и должна быть центральной в процессе реализации правового воспитания молодежи. Знание и понимание правовых норм, осознанное стремление следовать предписаниям этих норм приходит через формирование нравственного сознания, которое в свою очередь становится эпицентром активной жизненно нравственной позиции личности молодого человека. На почве нравственности происходит зарождение воспитанной (в том числе и в правовом отношении) личности, способной к нравственным социальным отношениям и социально здоровой нравственной жизнедеятельности [8]. Она представляет собой реально функционирующее практическое молодежное сознание, рассматриваемое в связи с деятельностью по производству, распространению и потреблению нравственных ценностей. Итогом этой многообразной деятельности является духовно-нравственный облик личности, способной к нравственным отношениям. Нравственные отношения, характеризующие правосознание, на наш взгляд, включают в себя совокупность идей, чувств, представлений, установок, ценностей, оценок и других интеракций между молодыми людьми, возникающих у них в процессе (по поводу) восприятия окружающего мира в целом, личного и общественно-правового бытия, отражения отношения к действующему праву и правовым нормам. Таким образом, о наличии у молодежи правосознания можно говорить в том случае, если понимание правовых требований у нее сочетается с духовными и нравственно-этическими нормами [9]. Следующим по значимости направлением правовоспитательной работы с молодежью является формирование социально-правовой активности молодежи, которая выражается в осознании молодым человеком его личной ответственности за состояние законности и правопорядка в российском социуме. Иными словами, формирование социально-правовой активности необходимо начинать с формирования позиций гражданственности, то есть молодые люди должны осознавать себя гражданами своей страны, а значит, быть социально активными и не стоять в стороне от разного рода социальных проблем. При этом важное условие, способствующее развитию социально-правовой активности у молодежи, – уважение личного достоинства молодых граждан и отказ от жесткого декларирования правовых норм. Отсюда вытекает третье направление правовоспитательной работы с молодежью – Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Проблемы борьбы с экстремизмом и терроризмом, обеспечения национальной безопасности помощь в усвоении знаний Конституции Российской Федерации, поскольку она представляет собой не просто документ политического характера, но и документ, воплощающий в себе воспитательный, духовно-нравственный потенциал, общественное сознание и принципы нравственности. Это способствует обучению правам и свободам личности, что является составным элементом правового воспитания молодежи. И, наконец, еще одно важное направление правовоспитательной работы с молодежью – выработка, формирование в сознании личности понимания принципов, роли и сущности права, его социальной ценности для россий-

ского общества. Данное направление способствует пониманию молодежью принципов правового государства и развитию гражданского общества. Поводя итоги, следует подчеркнуть важность неукоснительного и планомерного следования основным принципам правового воспитательного воздействия и направлениям правовоспитальной работы с молодежью. Для реализации основных целей и задач правового воспитания молодежи требуется привлечение к работе в различных образовательных организациях компетентных кадров, наделенных «системными правовыми знаниями и высоким уровнем правовой культуры» [10, с. 259].

Литература

Вibliography

1. Самыгин П. С., Исакова Ю. И., Печкуров И. В. Правовая социализация современной российской молодежи: моногр. / под ред. С. И. Самыгина. М., 2016. 2. Ивлев А. К. Правосознание и правовое воспитание молодежи. М., 1992. 3. Малько А. В. Теория государства и права в вопросах и ответах. М., 2004. 4. Самыгин С. И., Попов М. Ю., Загутин Д. С. Социальные сети как социальный институт социализации молодежи // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2015. № 5. 5. Советский энциклопедический словарь / гл. ред. А. М. Прохоров. 2-е изд. М., 1983. 6. Тезаурус социологии: тематический словарь-справочник / под ред. Ж. Т. Тощенко. М., 2009. 7. Возьмитель А. А. Актуальные теоретико-методологические и практические проблемы духовной безопасности // Социальная политика и социология. Междисциплинарный науч.-практ. журн. 2008. № 2 (38). 8. Shakhbanova M. M., Gafiatulina N. Kh., Vereshchagina A.V., Samygin S. I., Imgrunt S. I. Social and economic consequences of regional ethnic migration for national security and social health of the Russian youth // Social Science (Pakistan). 2016. T.11. № 16. 9. Тарасенко Л. В., Нор-Аревян О. А., Кирик В. А. и др. Моделирование профессиональной социализации студенческой молодежи в условиях социальной неопределенности. Ростов н/Д, 2016. 10. Степанов О. В., Самыгин С. И., Самыгин П. С. Образовательное право и проблемы правосознания российской учащейся молодежи // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2015. № 3-1. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

1. Samygin S. P. Isakova, Yu. I., Pechkurov I. V. Legal socialization of modern Russian youth: monograph / under the editorship of S. I. Samygin. Moscow, 2016. 2. Ivlev A. K. The legal Consciousness and legal education of youth. Moscow, 1992. 3. Malko A.V. Theory of state and law in questions and answers. Moscow, 2004. 4. Samygin S. I., Popov M. Y., Sagutin D. S. Social network as a social institution of socialization of youth // Humanitarian, socio-economic and social Sciences. 2015. № 5. 5. Soviet encyclopedic dictionary / chapters. ed. A. M. Prokhorov. 2nd edition. Moscow, 1983. 6. Thesaurus of sociology: thematic dictionary / ed. by J. T. Toshchenko. Moscow, 2009. 7. Vozmitel A. A. Topical theoretical-methodological and practical problems of the spiritual security // Social policy and sociology. Interdisciplinary scientific and practical journal. 2008. № 2 (38). 8. Shakhbanova M. M., Gafiatulina N. Kh., Vereshchagina A. V., Samygin S. I., Imgrunt S. I. Social and economic consequences of regional ethnic migration for national security and social health of the Russian youth // Social Science (Pakistan). 2016. T.11, № 16. 9. Tarasenko L. V., Nor-Arevian O. A., Kirik V. A., etc. Modeling of professional socialization of student’s youth in conditions of social uncertainty. Rostov-on-Don, 2016. 10. Stepanov O. V., Samygin S. I., Samygin, S. P. Education law and problems of legal consciousness of the Russian youth // Humanitarian, socio-economic and social Sciences. 2015. № 3-1.

215

ПОДГОТОВКА КАДРОВ В СИСТЕМЕ МВД РОССИИ УДК 004 : 37 ББК 32.973

© 2017 ã. À. Ã. Êàðïèêà, доцент кафедры информационного обеспечения органов внутренних дел Ростовского юридического института МВД России кандидат технических наук, доцент. E-mail: [email protected]

Ï. Â. Àðáóçîâ, начальник кафедры информационного обеспечения органов внутренних дел Ростовского юридического института МВД России кандидат физико-математических наук, доцент. E-mail: [email protected]

О ПОДХОДАХ К ФОРМИРОВАНИЮ СТРУКТУРЫ ЭЛЕКТРОННОГО ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО РЕСУРСА В статье исследуются подходы к проектированию электронного образовательного ресурса, анализируются их преимущества и недостатки. Рассматривается перечень возможных задач различных участников образовательного процесса. С целью достижения оптимальной структуры ресурса предлагается использовать комплексный подход к его проектированию. Ключевые слова: образовательный процесс, электронный образовательный ресурс, электронная информационно-образовательная среда, модели жизненного цикла электронного образовательного ресурса. A. G. Karpika – Associate Professor, Department of Information Support of Bodies of Internal Affairs, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, PhD of Technical Sciences, Associate Professor. P. V. Arbuzov – Head, Department of Information Support of Bodies of Internal Affairs, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, PhD of Physico-Mathematical Sciences, Associate Professor. APPROACHES TO FORMATION OF STRUCTURE OFAN ELECTRONIC EDUCATIONAL RESOURCE The article considers possible approaches to designing an electronic educational resource, analyzes the advantages and disadvantages of various approaches. The list of possible tasks of various participants of the educational process is considered. In order to achieve an optimal resource structure, it is proposed to use an integrated approach to its design. Key words: rating, ratings of, evaluation model.

В органах внутренних дел на протяжении ряда лет ведется целенаправленная работа, направленная на повышение эффективности деятельности сотрудников полиции, органов управления, образовательных и научно-исследовательских организаций системы МВД России. В рамках проводимой работы обоснованно уделяется особое внимание такому направлению, как подготовка новых, переподготовка действующих, а также повышение квалификации сотрудников органов внутренних дел в соответствии с программами высшего (дополнительного) образования либо профессионального обучения. Несмотря на некоторые особенности подготовки сотрудников полиции, связанные с формированием у них готовности к выполнению обязанностей в любых условиях, образовательный процесс обладает чертами,

216

характерными для современного образования: использование интерактивных образовательных технологий, возможность их дистанционной реализации и динамичность изменения структуры и содержания образовательных программ. Эволюция образовательных технологий в современном обществе имеет ряд мотивирующих факторов, диктующих направление и интенсивность протекания образовательных процессов, а также состав участников, использующих эти технологии. Как было отмечено, характерной чертой современного образования является его динамичный характер, повышение технологичности образовательного процесса, внедрение нестандартных методов и подходов к решению педагогических задач, использование нелинейной образовательной траектории, позволяющей вовлекать в обраЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Подготовка кадров в системе МВД России зовательный процесс участников, для которых он ранее был недоступен в силу физических особенностей таковых либо географической удаленности от образовательных организаций. Подобные изменения были бы невозможны без наличия определенного фундамента, сформированного в последние десятилетия и продолжающего формироваться в настоящее время. В современном мире на первый план выходит практическая направленность образования как ответ на усиление мобильности рынка труда, развитие технологий удаленной занятости и ее трансграничного характера. Основными предпосылками этого явления послужили, во-первых, усиливающаяся глобализация общества, затронувшая практически все страны мира; во-вторых, высочайшие темпы смены техники и технологий, опережающие темпы смены поколений; в-третьих, новая окончательно сформировавшаяся к началу XXI века социально-технологическая формация, получившая наименование «информационное общество». Процесс перехода от индустриального к информационному обществу, идея возникновения которого была высказана в 1961 году, завершился 27 марта 2006 года принятием Генеральной Ассамблеей ООН резолюции A/RES/60/252, провозгласившей 17 мая Международным днем информационного общества. Изменения, происходящие на этом фоне в содержании и структуре экономических, производственных и технологических процессов, неизбежно привели к изменениям в системе образования вообще и системе высшего образования в частности. Все перечисленное создало набор определенных стандартов, которым должен соответствовать человек, выходящий на рынок труда в государственном секторе либо ориентирующийся на работу в частных коммерческих организациях. Процесс стандартизации образования, начавшийся в западных странах в конце 1960-х годов, получил свое развитие в системе образования Российской Федерации в 1994 году [1]. Процесс разработки требований к результатам образования завершился принятием комплекса требований к результатам образования, которые в 2000 году получили наименование «Государственные образовательные стандарты». В настоящее время применительно к высшему образованию употребляется термин «Федеральный государственный образовательный стандарт высшего образования» (далее – ФГОС ВО, стандарт). Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Принятие образовательных стандартов, позволяющих скоординировать образовательный процесс и оценить качество подготовки обучающихся, стало еще одной причиной повышения уровня технологичности образования. Следствием этого процесса явилась разработка набора активных и интерактивных образовательных технологий, ориентирующихся на вовлечение обучающихся в их будущую деятельность и ставящих целью формирование у них соответствующих компетенций. Дальнейшее развитие системы стандартов привело к тому, что в стандартах последнего поколения, принятых в конце 2016 года, нашли отражение следующие черты информационного общества: – увеличение роли информации, знаний и информационных технологий в жизни общества; – создание глобального информационного пространства, обеспечивающего эффективное информационное взаимодействие людей, их доступ к мировым информационным ресурсам; – удовлетворение потребностей общества в информационных продуктах и услугах. Подтверждение этому, как и свидетельство повышения роли технологичности образования, содержится, например, в разделе 7 «Требования к условиям реализации программы специалитета» ФГОС ВО по специальности 40.05.01 Правовое обеспечение национальной безопасности (уровень специалитета). Так, в рассматриваемом стандарте среди прочих требований указывается на необходимость «предоставления каждому обучающемуся в течение всего периода обучения индивидуального неограниченного доступа к электронной информационно-образовательной среде организации, к которой наряду с электронной библиотечной системой должна быть обеспечена возможность доступа обучающегося из любой точки, в которой имеется доступ к информационно-телекоммуникационной сети Интернет» [2, с. 17]. Таким образом, вопросы проектирования, разработки и сопровождения электронной информационно-образовательной среды и электронной библиотеки являются важными и актуальными для образовательной организации, реализующей ФГОС ВО. Особую актуальность данный вопрос приобретает при реализации образовательных программ организациями МВД России в связи с их географической удаленностью от значительного числа обучающихся и их ненормированным режимом труда.

217

Подготовка кадров в системе МВД России Для компактности формулировок обоих видов рассматриваемых ресурсов мы будем использовать единый термин – «электронный образовательный ресурс», или «ресурс». Создание электронного образовательного ресурса, такого как электронная информационно-образовательная среда, следует отнести к сложным организационно-техническим задачам, предполагающим получение в качестве конечного продукта программное обеспечение в виде автоматизированной информационной системы, ориентированного на поддержку образовательного процесса, активное вовлечение в него всех его участников. Задача создания подобного ресурса требует решения ряда организационных, педагогических и инженерных проблем, обусловленных следующими факторами, характерными для ведомственной системы образования: 1. Фактор многообразия – заключается в том, что в существующей системе образования присутствуют различные виды образовательных организаций (академия, университет, институт, учебный центр), отличающиеся уровнями обучения и спектром предоставляемых образовательных услуг. 2. Фактор неоднородности – состоит в различии уровней технического оснащения образовательного процесса родственных кафедр различных образовательных организаций. 3. Фактор различия форм доступа – выражен в различии форм доступа сотрудников организации к методическим материалам и информационно-аналитическим ресурсам, составляющим образовательный и информационно-аналитический контент [3, с. 195]. Кроме того, характерной чертой подобного вида ресурса является то, что процесс проектирования его структуры, как правило, не завершается моментом начала его эксплуатации. В терминах теории систем жизненный цикл ресурса теоретически может быть описан с помощью каскадной (рис. 1) либо итерационной (инкрементной) модели (рис. 2). Каскадная модель, предполагающая последовательное проектирование, хорошо поддается планированию, так как все этапы имеют четко обозначенные временные интервалы начала и завершения каждого этапа. При этом переход к очередному этапу осуществляется только после полного выполнения предыдущего. Результатом проектирования является ресурс, его структура достаточно продумана, сервисы протестированы, и работа данного ресурса, как правило, удовлетворяет потребностям большинства пользователей. Единст-

218

венное замечание, которое можно высказать в этом случае, состоит в том, что ресурс полноценно выполняет свои функции при неизменных внешних условиях, то есть в условиях, сформулированных на этапе 1.

Рис. 1. Каскадная модель жизненного цикла ресурса Из рисунка 1 видно, что изменение требований к ресурсу, например необходимость подключения электронной библиотеки, изменение структуры образовательного процесса в связи с принятием нового образовательного стандарта либо структуры организации приводит к необходимости повторного выполнения всех этапов проектирования начиная с этапа принятия решения. Это является следствием того, что реальный образовательный процесс, несмотря на его жесткую регламентацию различными документами, является, по сути, процессом творческим, в силу Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Подготовка кадров в системе МВД России чего не полностью «укладывается» в жесткую схему каскадной модели. Кроме того, на этапе разработки требований (этап 1) предсказать совокупность условий, в которых будет функционировать ресурс через некоторое время (этап 6), не представляется возможным. Таким образом, при всей кажущейся очевидности каскадной модели в современных условиях более применима итерационная модель (рис. 2).

Рис. 2. Итерационная модель жизненного цикла ресурса Характерной чертой этой модели является потенциальная возможность изменения структуры электронного образовательного ресурса под влиянием внешних факторов, в связи с чем на этапе 1 закладывается требование модульной структуры образовательного ресурса, позволяющей на 2–6 этапах возвращаться к предыдущему этапу с целью пересмотра его результата. Таким образом, разработка образовательного ресурса ведется итерациями с циклами обратной связи между этапами. Корректировки между этапами позволяют учитывать влияние этапов друг на друга, при этом длительность каждого этапа может растягиваться на весь период существования ресурса. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Таким образом, в отличие от предыдущей модели здесь отсутствуют четкие временные границы между этапами. Рассмотрим содержание 1–3 этапов с целью выявления задач, решаемых на данных этапах, анализа роли различных групп пользователей в их реализации, а также ожиданий в отношении функций ресурса и его возможностей. Этап 1. Разработка требований к ресурсу. На этом этапе предполагается разработка концепции образовательного ресурса с последующей ее декомпозицией в интересах определения целей и задач, которые могут решаться с его использованием. В качестве выходной информации ожидается перечень требований к ресурсу, учитывающий ожидания будущих пользователей, а также технические возможности образовательной организации и аппаратно-программной платформы, на которой предполагается развертывание ресурса. Этап 2. Проектирование структуры ресурса в соответствии с принятой концепцией. Ожидаемый результат – проект открытой структуры ресурса, потенциально способной к масштабированию и модификации. Этап 3. Создание структуры, наполнение ее содержанием. На данном этапе предполагаются согласованные действия пользователей, направленные на решение следующих задач: – создание ключевых элементов структуры ресурса, их первичное администрирование; – развертывание типовой структуры образовательного ресурса; – адаптация типовой структуры, ее наполнение различным содержимым; – подготовка к тестированию и отладке. Несмотря на то, что прагматические цели использования ресурса участниками образовательного процесса различны, все они в той или иной мере участвуют в формировании его структуры и содержания. Определим примерный состав групп пользователей ресурса и классифицируем типовые задачи, стоящие перед каждой из групп. Группа 1. Потребители образовательных услуг: курсанты и слушатели, обучающиеся по очной либо заочной форме ожидают: – получения доступа к материалам, входящим в учебно-методическое обеспечение ранее изученных, изучаемых в настоящий период, и дисциплин, изучение которых предполагается в ближайшей перспективе; – получения доступа к рекомендованным рабочими программами дисциплин нормативным правовым документам, учебной ли-

219

Подготовка кадров в системе МВД России тературе и другим ресурсам, доступным в электронном виде; – возможности отправлять преподавателю выполненные учебные задания, рефераты, творческие и научные работы для проверки и оценивания; – доступа к инструментам оценивания личных учебных достижений (электронный журнал, портфолио и т. п.); – потенциальной возможности онлайнконсультирования, участия в обсуждении учебных вопросов; – доступа к текущим документам: расписанию занятий, графикам консультирования, представления курсовых и контрольных работ, прохождения экзаменационной сессии др.; – доступа к корпоративной электронной почте и средствам неформального общения. Состав задач, которые решаются посредством образовательного ресурса, может быть широким и в большей степени определяется спецификой образовательной организации. Например, может применяться автоматизированное формирование рейтинговой оценки учебной и иной деятельности, сравнение показателей личного рейтинга и рейтинга других обучающихся. Группа 2. Преподавательский состав (пользователи, использующие разделы ресурса в целях реализации образовательного процесса) решает следующие задачи: – разработка структур разделов в рамках установленной в образовательной организации структуры ресурса; – публикация и своевременного обновления электронных версий учебно-методического обеспечения преподаваемых дисциплин; – разработка и применение различных элементов образовательного ресурса; – разработка контрольно-измерительных средств на базе инструментов ресурса; – ведение электронного журнала успеваемости обучающихся; – проверка, рецензирование и оценивание представленных электронных версий заданий, рефератов, творческих и научных работ; – онлайн-консультирование; – анализ текущей успеваемости. Группа 3. Организаторы образовательного процесса (сотрудники учебного отдела, руководители факультетов, кафедр, курсов): – составление и ведение списков обучающихся и преподавателей; – объединение обучающихся в группы; – мониторинг структуры и содержания разделов ресурса;

220

– публикация локальных нормативных и организационно-планирующих документов; – анализ текущей успеваемости на основе электронного журнала и других данных; – экспертиза локальных нормативных и организационно-методических документов; – проведение онлайн-собеседования и консультирования по вопросам обучения и воспитания; – информирование по вопросам жизнедеятельности образовательной организации; – публикация и отслеживание выполнения графиков плановой отчетности, расписания занятий, представления курсовых и выпускных квалификационных работ; – публикация правил, порядка и результатов поступления в образовательную организацию; – другие задачи. Группа 4. Руководство образовательной организации: – формирование концепции создания и требований к образовательному ресурсу; – оценка качества ресурса и путей его дальнейшего развития; – выборочный контроль качества локальных нормативных и организационно-методических документов; – анализ деятельности преподавательского состава, руководителей отделов, факультетов и кафедр; – получение исходных данных для формирования направления развития образовательной организации; – оценка знаний, умений, навыков курсантов и слушателей; – мониторинг морально-психологического состояния постоянного и переменного состава образовательной организации. Группа 5. Инженерно-технический состав: системный администратор, администратор образовательного ресурса: – анализ концепции платформы ресурса, обоснование предложений относительно его перспективной структуры и программно-аппаратного состава; – установка и развертывание программноаппаратной платформы ресурса; – создание типовой структуры ресурса, тестирование его элементов, установка (удаление) модулей; – формирование и поддержка системной политики, создание учетных записей пользователей, определение прав использования персональных и групповых ресурсов; – обеспечение бесперебойного функциоЮристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

Подготовка кадров в системе МВД России нирования образовательного ресурса для внутренних и внешних пользователей; – обеспечение информационной безопасности и защиты персональных данных пользователей ресурса; – другие задачи. Из вышеперечисленного списка видно, что многие задачи групп пользователей пересекаются, что позволяет сделать вывод о том, что электронный образовательный ресурс является своего рода информационной «экосистемой», с одной стороны, объединяющей всех участников образовательного процесса, а с другой стороны, формирующей системный подход к процессу обучения и воспитания с учетом вклада руководства, организаторов, преподавателей и обучающихся. Наличие подобного ресурса позволяет при наличии профессионального подхода к администрированию выделить в образовательном ресурсе внешнюю и внутреннюю составляющую, то есть направления его применения как внутри (постоянный и переменный состав), так и вне организации (посторонние пользователи). Например, в качестве одного из внешних направлений использования образовательного ресурса представляет интерес формирование перспективной базы абитуриентов, ориентированных на обучение в конкретной образовательной организации. В этом случае одной из составляющих данного направления могут быть пробные тесты входного контро-

ля знаний, позволяющие кандидату на поступление примерно оценить степень личной готовности к освоению образовательных программ, реализуемых в вузе. Анализ задач, приведенных выше, в рамках внутреннего направления использования электронного образовательного ресурса дает возможность сделать вывод о целесообразности его рассмотрения в комплексе решаемых образовательной организацией задач и выполняемых видов работ: учебной, методической, воспитательной. Кроме того постоянный состав принимает участие в целом ряде мероприятий, проводимых в рамках профессиональной служебной и физической подготовки, морально-психологической подготовки. Таким образом, применение комплексного подхода к формированию электронного образовательного ресурса на базе итерационной модели жизненного цикла позволит обеспечить возможность гибкой перестройки его структуры при изменении структуры, состава реализуемых образовательной организацией образовательных программ. Привлечение всех групп пользователей к формированию образовательного, распорядительного и аналитического контента образовательного ресурса позволит автоматизировать деятельность, направленную на поддержание его содержания в актуальном состоянии в интересах реализации образовательного процесса вуза МВД России.

Литература

Bibliography

1. Об утверждении государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования: постановление Правительства Рос. Федерации от 12 авг. 1994 г. № 940 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1994. № 18. Ст. 2085. 2. Об утверждении федерального государственного образовательного стандарта высшего образования по специальности 40.05.01 Правовое обеспечение национальной безопасности (уровень специалитета): приказ Минобрнауки России от 19 дек. 2016 г. № 1614. URL: http://ivo.garant.ru/#/document/715 85156/paragraph/1:1 3. Лемайкина С. В., Арбузов П. В., Карпика А. Г. Электронная информационно-образовательная среда как форма реализации дистанционных технологий образовательных организаций системы МВД России // Сб. матер. 22 Всерос. науч.-метод. конф. Иркутск, 2017. Юристъ-Правоведъ, 2017, № 3 (82)

1. On the approval of the state educational standard of higher professional education: resolution of the Government of the Russian Federation of August 12, 1994 № 940 // Collection of Legislation of the Russian Federation. 1994. № 18. Art. 2085. 2. On approval of the federal state educational standard of higher education in specialty 40.05.01 Legal support of national security (level of specialty): order of the Ministry of Education and Science of the Russian Federation of December 19, 2016 № 1614. URL: http://ivo.garant.ru/#/document/ 71585156/paragraph/1:1 (Date of circulation: 16/ 05/2017). 3. Lemaikina S. V., Arbuzov P. V., Karpika A. G. Electronic information and educational environment as a form of implementation of distance technologies of educational organizations of the Ministry of Internal Affairs of Russia // Collected materials of the 22 All-Russian scientific and methodical conference. Irkutsk, 2017.

221