Труды Академии управления МВД России. Вып. 3(47). 2018

Citation preview

Редакционный совет

Главный редактор Конев Андрей Николаевич, начальник Академии управления МВД России, доктор технических наук, кандидат юридических наук, доцент. Заместитель главного редактора Павличенко Николай Владимирович, заместитель начальника Академии управления МВД России, доктор юридических наук, профессор. Члены редакционного совета: Аверьянова Татьяна Витальевна, профессор кафедры судебных экспертиз и криминалистики Российского государственного университета правосудия, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации; Беляева Лариса Ивановна, профессор кафедры уголовной политики Академии управления МВД России, доктор юридических наук, профессор; Капинус Оксана Сергеевна, ректор Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор; Майдыков Анатолий Федорович, профессор кафедры управления органами внутренних дел в особых условиях центра командноштабных учений Академии управления МВД России, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации; Мацкевич Игорь Михайлович, старший партнер юридической группы «Юракадемия: Кутафин и партнеры», доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации; Россинская Елена Рафаиловна, директор Института судебных экспертиз Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА), доктор юридических наук, профессор, академик РАЕН, заслуженный деятель науки Российской Федерации; Сейтенов Калиолла Кабаевич, директор Института судебной экспертизы Казахского гуманитарно-юридического университета, доктор юридических наук, профессор.

2018

№ 3 (47) сентябрь Редакционная коллегия Председатель Павличенко Николай Владимирович, заместитель начальника Академии управления МВД России, доктор юридических наук, профессор. Заместитель председателя Воронин Михаил Юрьевич, начальник кафедры уголовной политики Академии управления МВД России, доктор юридических наук, доцент. Члены редакционной коллегии: Андреева Ирина Анатольевна, профессор кафедры теории и методологии государственного управления Академии управления МВД России, доктор юридических наук, доцент; Афанасьев Владимир Сергеевич, главный научный сотрудник отдела по изучению проблем истории МВД России научно-исследовательского центра Академии управления МВД России, доктор юридических наук, государственный советник юстиции 3-го класса; Гаврилов Борис Яковлевич, профессор кафедры управления органами расследования преступлений Академии управления МВД России, доктор юридических наук, профессор; Джоробекова Арзыгуль Мамаюнусовна, заместитель начальника Академии МВД Кыргызской Республики имени генерал-майора милиции Э. А. Алиева по науке, доктор юридических наук; Дильбарханова Жанат Рахимжановна, заместитель начальника Алматинской академии МВД Республики Казахстан имени Макана Есбулатова по научной работе, доктор юридических наук, профессор; Елагин Александр Георгиевич, профессор кафедры управления деятельностью подразделений обеспечения охраны общественного порядка центра командноштабных учений Академии управления МВД России, доктор юридических наук, профессор; Киричёк Евгений Владимирович, начальник управления учебно-методической работы Академии управления МВД России, доктор юридических наук, доцент; Кононов Анатолий Михайлович, референт Договорно-правового департамента МВД России, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации; Корякин Илья Петрович, заместитель начальника Карагандинской академии МВД Республики Казахстан имени Б. Бейсенова, доктор юридических наук; Лексин Иван Владимирович, заведующий кафедрой правовых основ управления факультета государственного управления Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, доктор юридических наук, доцент; Мазур Сергей Филиппович, профессор кафедры гражданского права и гражданского процесса Института международного права и экономики имени А. С. Грибоедова, доктор юридических наук, профессор;

Мартыненко Наталия Эдуардовна, профессор кафедры уголовной политики Академии управления МВД России, доктор юридических наук, профессор; Мелёхин Александр Владимирович, профессор кафедры государственного строительства и права Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, старший советник юстиции, доктор юридических наук, профессор; Миронов Анатолий Николаевич, начальник кафедры управления и административноправовых дисциплин юридического факультета Владимирского юридического института ФСИН России, доктор юридических наук, доцент; Можаева Ирина Павловна, главный научный сотрудник отдела по исследованию проблем отраслевого управления научноисследовательского центра Академии управления МВД России, доктор юридических наук; Мулукаев Роланд Сергеевич, главный научный сотрудник отдела по изучению проблем истории МВД России научноисследовательского центра Академии управления МВД России, доктор юридических наук, профессор; Невский Сергей Александрович, главный научный сотрудник ВНИИ МВД России, доктор юридических наук, профессор; Осокин Роман Борисович, начальник факультета подготовки научно-педагогических и научных кадров Московского университета МВД России имени В. Я. Кикотя, доктор юридических наук, доцент; Победкин Александр Викторович, профессор кафедры управления органами расследования преступлений Академии управления МВД России, доктор юридических наук, профессор; Солдатов Александр Петрович, главный научный сотрудник отдела по изучению проблем истории МВД России научноисследовательского центра Академии управления МВД России, доктор юридических наук, профессор; Тарасов Анатолий Михайлович, главный советник генерального директора по юридическим вопросам АО «Лаборатория Касперского», доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации; Цепелев Валерий Филиппович, профессор кафедры уголовного права Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА), доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации. Секретарь Яковец Евгений Николаевич, профессор кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, доктор юридических наук, профессор.

Membership of the Editorial Council of the Journal ‘Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia’ Editor-in-Chief Andrei N. KONEV, Dr. of Technology, Candidate of Law, Associate Professor, Head of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. Deputy Editor-in-Chief Nikolai V. PAVLICHENKO, Dr. of Law, Professor, Deputy Head of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. Members: Tatyana V. AVERYANOVA, Dr. of Law, Merited Research Worker of the Russian Federation, Professor at the Department of Forensics and Forensic Examination (Russian State University of Justice); Larisa I. BELYAEVA, Dr. of Law, Professor, Professor at the Department of the Criminal Policy (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia); Oksana S. KAPINUS, Dr. of Law, Professor, Head of the Academy of the Prosecutor General of the Russian Federation; Anatoly F. MAYDYKOV, Dr. of Law, Merited Research Worker of the Russian Federation, Professor at the Department of Management of Bodies and Units of the Internal Affairs Bodies in Special Conditions of Center for Command Games (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia); Igor M. MATSKIEVICH, Dr. of Law, Merited Research Worker of the Russian Federation, Senior Partner of the Law Firm ‘Law Academy: Kutafin & Partners’; Elena R. ROSSINSKAYA, Dr. of Law, Professor, Merited Research Worker of the Russian Federation, Academician of the Russian Academy of Natural Sciences, Professor, Director of the Institute of Forensic Examinations (O. E. Kutafin Moscow State Law Academy); Kaliolla K. SEYTENOV, Dr. of Law, Professor, Director of the Institute of Forensic Examinations (Kazakh University of the Humanities and Law).

Editorial Board of the Journal ‘Proceedings of the Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia’ Chairperson Natalia E. MARTYNENKO, Dr. of Law, Nikolai V. PAVLICHENKO, Professor, Professor of the Department of the Dr. of Law, Professor, Deputy Head Criminal Policy (Management Academy of the Management Academy of the Ministry of the Ministry of the Interior of Russia); of the Interior of Russia. Alexander V. MYELYOHIN, Dr. of Law, Deputy Chairperson Professor, Professor at the Department Mikhail Yu. VORONIN, Dr. of Law, Associate of the State Building and Law Professor, Head of the Department of the of the Academy of the Prosecutor Criminal Policy (Management Academy General of the Russian Federation, of the Ministry of the Interior of Russia). Senior Counselor of Justice; Members: Anatoliy N. MIRONOV, Dr. of Law, Associate Irina A. ANDREYEVA, Dr. of Law, Associate Professor, Head of the Department Professor, Professor at the Department of Management and Administrative Law of Theory and Methodology of Government Disciplines of the Juridical Faculty (Management Academy of the Ministry of the Vladimirskiy Juridical Institute of the Interior of Russia); (Federal Service of the Punishments Execution Vladimir S. AFANASYEV, Dr. of Law, of Russia); State 3rd-Class Adviser of Justice, Chief Irina P. MOZHAEVA, Dr. of Law, Researcher at the Department of the Chief Researcher at the Department of the History of the Interior Ministry of Russia Studying Branch Management Problems Problems Studying at the Research Center at the Research Center (Management (Management Academy of the Ministry Academy of the Ministry of the Interior of the Interior of Russia); of Russia); Boris Ya. GAVRILOV, Dr. of Law, Professor Roland S. MULUKAYEV, Dr. of Law, Professor, at the Department of Management Chief Researcher at the Department of Bodies and Units Crimes' Investigation of the History of the Interior Ministry of Russia (Management Academy of the Ministry Problems Studying at the Research Center of the Interior of Russia); (Management Academy of the Ministry Arzygul’ M. DZHOROBEKOVA, Dr. of Law, of the Interior of Russia); Professor, Deputy Head for Science at Sergei A. NEVSKY, Dr. of Law, Professor, General Major E. A. Aliyev Academy of the Chief Researcher at the All-Russia Scientific Ministry of the Interior of the Kyrgyz Republic; Research Institute of the Ministry Zhanat R. DILBARKHANOVA, Dr. of Law, of the Interior of Russia; Professor, Deputy Head for Scientific Work Roman B. OSOKIN, Dr. of Law, Associate at Makan Yesbulatov Almaty Academy Professor, Head of the Faculty for Training of the Ministry of the Interior of the Republic Research and Teaching Staff of Kazakhstan; of V. Ya. Kikotya Moscow University Alexander G. YELAGIN, Dr. of Law, Professor of the Ministry of the Interior of Russia; at the Department of Management of Public Alexander V. POBEDKIN, Dr. of Law, Order Services (Center for Command Professor, Department of Management Games, Management Academy of Bodies and Units Crimes’ Investigation of the Ministry of the Interior of Russia); (Management Academy of the Ministry Evgeniy V. KIRICHYOK, Dr. of Law, of the Interior of Russia); Associate Professor, Head of the Alexander P. SOLDATOV, Dr. of Law, Professor, Educational Methodical Work Management Chief Researcher at the Department (Management Academy of the Ministry of the History of the Interior Ministry of Russia of the Interior of Russia); Problems Studying at the Research Center Anatoliy M. KONONOV, Dr. of Law, Merited of the Management Academy of the Ministry Law Expert of the Russian Federation, of the Interior of Russia; Professor, Referent at the Law and Anatoliy M. TARASOV, Dr. of Law, Agreements Department of the Interior Professor, Merited Law Expert of the Russian Ministry of Russia; Federation, Chief Adviser of the General Ilya P. KORYAKIN, Dr. of Law, Deputy Director of the “Kaspersky Laboratory” Head for Scientific Work at the Barimbek for the Juridical Questions; Beysenov Karaganda Academy of the Valeriy F. TSEPELEV, Dr. of Law, Professor, Ministry of the Interior of the Republic Professor at the Department of the Criminal of Kazakhstan; Law of the State Moscow Juridical University Ivan V. LEKSIN, Dr. of Law, Associate named after O. Ye. Kutafin (SMJU), Merited Professor, Head of the Department Law Expert of the Russian Federation. of the Legal Foundations for Management Secretary at the Faculty of the State Management Yevgeniy N. YAKOVETS, Dr. of Law, Professor, of the State Moscow University named Professor at the Department of Organization after M. V. Lomonosov; of Field Operations, Detection and Search Sergey F. MAZUR, Dr. of Law, Professor, (Management Academy of the Ministry Professor at the Department of Civil Law of the Interior of Russia). and Civil Process of the Institute of the International Law and Economics named after A. S. Griboyedov;

Главный редактор РИО К. Б. Файбусович Ответственный за выпуск Д. В. Алентьев Над номером работали С. Х. Аминов А. А. Мельникова Е. В. Белик В. В. Позёмнова В. И. Долинко С. А. Романова E. В. Малышева В. А. Яровая

Издание зарегистрировано . в Федеральной службе по надзору за соблюдением. законодательства в сфере. массовых коммуникаций . и охране культурного наследия. Свидетельство о регистрации средства массовой информации ПИ № ФС7726202 . от 16 ноября 2006 г. При использовании . материалов ссылка на журнал . «Труды Академии . управления МВД России» обязательна. Подписано в печать 29.09.2018. Формат 60×84 1/8. Объем 21,39 п. л. Тираж 500 экз. Выходит 4 раза в год. Адрес редакции и издателя: 125993, Москва, ул. Зои и Александра . Космодемьянских, д. 8. . Тел.: 8 (499) 745-81-43. Тел./факс: 8 (499) 74582-23. E-mail: [email protected] Подписной индекс. по Объединенному каталогу «Пресса России»: 15548. Отпечатано . в отделении полиграфической . и оперативной печати РИО . Академии управления . МВД России. 125171, Москва, ул. Зои и Александра . Космодемьянских, д. 8. . Тел.: 8 (499) 745-81-43. Решением Высшей аттестационной комиссии Министерства образования и науки Российской Федерации журнал «Труды Академии управления МВД России» включен в Перечень рецензируемых научных изданий, в которых . должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученых степеней доктора и кандидата наук. © Академия управления МВД России, 2018.

2018

№ 3 (47) сентябрь

СОДЕРЖАНИЕ Обращение главного редактора.....................................................................................7

НА АКТУАЛЬНУЮ ТЕМУ Баженов С. В. Результаты оперативно-розыскных мероприятий. судебного санкционирования в судопроизводстве....................................................8 Иващук В. К. К вопросу об истории формирования. международных стандартов борьбы с преступностью.............................................13 Попова Т. В., Котяжов А. В. Анализ состояния оперативной обстановки . в сфере контроля за оборотом наркотических средств, психотропных. веществ и их прекурсоров, сложившейся после передачи в МВД России. функций и полномочий упраздненного ФСКН России..........................................19 Тамбовцев А. И. Коллизии законодательного регулирования содействия органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность........................................25 Эзрохин П. В. Уголовно-правовые институты в оперативно-служебной деятельности подразделений уголовного розыска по противодействию организованной преступности: проблемы применения и пути решения...............34 Яковец Е. Н. Территориальные подразделения. московского уголовного розыска начала 80-х гг. XX в. Взгляд изнутри.................42

НАУЧНО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ Артёмов В. М. Аксиология и проблемы ценностного значения. современного права...................................................................................................49 Афанасьев В. С. Функции государства: . начала философско-системного анализа.................................................................54 Елагин А. Г., Кирюхин В. В. Участковый уполномоченный полиции . и правосознание граждан..........................................................................................60

ГОСУДАРСТВЕННОЕ УПРАВЛЕНИЕ:  МЕТОДОЛОГИЯ, ПРАВОВОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ Мазур С. Ф. Отдельные вопросы развития. документационного обеспечения управления.........................................................64 Можаева И. П. Привлечение ведущих ученых в образовательные организации высшего образования и научные организации системы МВД России:. основные задачи и меры по их реализации..............................................................68

УПРАВЛЕНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ Алабердеев Р. Р., Кузнецов Д. В. Совершенствование деятельности. органов внутренних дел по повышению эффективности борьбы. с преступлениями экономической и коррупционной направленности.................75 Бецков А. В., Слепцов Р. Н. Организация взаимодействия. органов внутренних дел Российской Федерации и Федеральной. службы войск Национальной гвардии Российской Федерации. при участии в проведении контртеррористической операции. (административно-правовые аспекты).....................................................................80 Грищенко Л. Л., Синодов И. А. Особенности подготовки сотрудников. органов оперативного управления территориальных органов МВД России .........86 Княжев В. Б., Майдыков А. Ф. О некоторых особенностях . правового регулирования деятельности органов внутренних дел. Российской Федерации в особых условиях..............................................................91

Уважаемые авторы! Журнал «Труды Академии управления МВД России» размещает материалы, имеющие научное и практическое значение, отличающиеся актуальностью и новизной. Просим вас вместе со статьями предоставлять аннотации к ним (объемом не более 500 знаков), ключевые слова (5–7), пристатейные библиографические списки. Материалы подаются . на электронных носителях в виде текстового файла Microsoft Word вместе с распечаткой на бумаге через 1,5 интервала, шрифтом Times New Roman 14 размера. Объем статьи не должен превышать 12 страниц машинописного текста, включая таблицы, список литературы . и рисунки (не более 5). . Текст статьи подписывают . все авторы — с указанием . полного имени, должности, ученой степени. Все статьи рецензируются. . В случае возвращения автору рукописи статьи для исправления или доработки к ней будет прилагаться рецензия. Редакционная коллегия, главный редактор и издательство научного журнала в своей деятельности придерживаются этических норм, позволяющих повысить качество публикуемых статей.

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС Бахта А. С. Логика уголовно-процессуального закона............................................97 Беляева Л. И. К вопросу о пенитенциарной политике..........................................102 Гаврилин Ю. В., Победкин А. В. Собирание доказательств в виде сведений. на электронных носителях в уголовном судопроизводстве России:. необходимо совершенствование процессуальной формы.....................................106 Колодкин Л. М. О стадиях умышленного преступления и их значении. в правоохранительной деятельности органов внутренних дел..............................115 Конев А. Н. Идеи парламентских партий об уголовном судопроизводстве. в современной России.............................................................................................118 Садиокова У. В. Об эффективности дифференциации. процессуальных полномочий властных субъектов уголовного. судопроизводства и дальнейшем совершенствовании. их процессуальных взаимоотношений...................................................................124 Цепелев В. Ф. Преступность как объект уголовной политики..............................129 Ченцов В. В. Производство по уголовному делу с назначением меры. уголовно-правового характера в виде судебного штрафа:. проблемы правоприменения...................................................................................133

ВЫЯВЛЕНИЕ, РАСКРЫТИЕ И РАССЛЕДОВАНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЙ Ищук Я. Г. Административный надзор в системе мер. оперативно-розыскной профилактики преступлений..........................................137

СУДЕБНО-ЭКСПЕРТНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Латышов И. В., Васильев В. А., Кондаков А. В. Оценка эффективности. применения дактилоскопических порошков для выявления следов рук.............142

ТРИБУНА МОЛОДОГО УЧЕНОГО Жолдаскалиев С. М. Критерии эффективности пробационной деятельности уголовно-исполнительной системы органов внутренних дел Республики Казахстан: постановка отдельных методологических аспектов............................148 Крюченко М. С. Особенности использования специальных знаний. при организации расследования преступлений в сфере долевого участия. в строительстве.........................................................................................................153 Курилов С. И. Роль поощрительных норм Общей части . Уголовного кодекса Российской Федерации . в уголовно-правовом предупреждении преступлений...........................................157 Окилов С. Ю. К вопросу о некоторых проблемах . оперативно-разыскной деятельности органов внутренних дел. Республики Таджикистан по борьбе с преступлениями . против информационной безопасности, . в том числе посягающими на банковскую сферу...................................................162 Эсенбеков А. У. Причины и условия возникновения экстремизма . на основе радикального течения ислама в Кыргызской Республике....................167

ДИСКУССИОННАЯ ТРИБУНА

Журнал находится в открытом доступе в сети Интернет. При передаче в журнал рукописи статьи автор дает согласие на размещение текста статьи в сети Интернет. . Редакция не взимает платы за опуб­ликование рукописей статей. Журнал публикует только подлинные высококачественные научные работы. Статьи, в которых присутствует плагиат, не допускаются к публикации.

Баканов К. С. Перспективы внедрения современных средств диагностики наркотического опьянения в деятельность Госавтоинспекции ...........................173 Долгошеин П. С. О совершенствовании противодействия экстремистской деятельности в России (обзор предложений Всероссийского круглого стола)......... 179

Editor-in-Chief of Publishing Editorial Department K. B. Fajbusovich Responsible for issue D. V. Alentev Worked with issue S. H. Aminov A. A. Melnikova E. V. Belik V. V. Pozemnova V. I. Dolinko S. A. Romanova E. V. Malysheva V. A. Yarovaya

The journal «Trudy Academii Upravleniya MVD Rossii» . is registered with the Federal Service of the Russian Federation . for Supervising Compliance . with the Law in the Fields of Mass Communications and Heritage Preservation. Certificate of registration mass media ПИ № ФС7726202 . on November 16, 2006.

2018

№ 3 (47) september

CONTENT From the Editor-in-Chief................................................................................................7

TOPICAL ISSUES

Using materials reference . to the Journal «Trudy Academii Upravleniya MVD Rossii» . is required. Print is signed 29.09.2018 Format 60×84 1/8 Capacity, printed sheet 21,39 p. s. Circulation 500 copies. Published 4 times a year. Address of Editorial Office and Publisher: . 125993, Zoi i Alexandra Cosmodemyanskih street, 8, Moscow. Tel.: 8 (499) 745-81-43. Tel/fax: 8 (499) 745-82-23. E-mail: [email protected] Subscription index. at the General catalogue. «The Press of Russia»: 15548. Printed by the Unit for Typographic and Operative Printing . of the Publishing Department . of the Management Academy . of the Ministry of the Interior . of Russia. 125171, Zoi i Alexandra Cosmodemyanskih street, 8, Moscow. Tel.: 8 (499) 745-81-43. By the decision of the Higher Attestation Commission of the Ministry of Education and Science of the Russian Federation journal «Trudy Academii Upravleniya MVD Rossii» is included in the list . of reviewed scientific journals, . in which major scientific results . of dissertations for the degree . of doctor and candidate of sciences should be published. © Management Academy of the Ministry . of the Interior of Russia, 2018.

Bazhenov S. V. The Results of the Judicial Authorization’s Operative. Investigative Measures in Proceedings............................................................................8 Ivashchuk V. K. About the History of the International Standards’ Formation. for Struggle against Criminality.....................................................................................13 Popova T. V., Kotyazhov A. V. Analysis of Operational Environment in the Field. of Control over Trafficking of Drugs, Psychotropic Substances. and Their Precursors Established after the Transfer to the Ministry . of Internal Affairs of Russia of the Functions and Powers . of the Abolished Federal Service for Drug Control........................................................19 Tambovtsev A. I. The Law Regulation Collisions of the Assistance. to Authorities Making the Operative Investigative Activities..........................................25 Ezrokhin P. V. Criminal Legal Institutes of Criminal Investigation Departments. in Operative Service Activity for Fighting against Organized Crime:. Problems and Approaches............................................................................................34 Yakovets E. N. Territorial Units of the Moscow Criminal Investigation. Department at the beginning of 80th of the 20th Century. From the Inside......................42

SCIENTIFIC-METHODOLOGICAL PROBLEMS Artyomov V. M. Axiology and Problems. of Value Meaning in Modern Law................................................................................49 Afanasyev V. S. Functions of State: . Basis of Philosophical and System Analysis...................................................................54 Elagin A. G., Kiryukhin V. V. Police Commissioner and Legal Awareness. of the Public.................................................................................................................60

STATE MANAGEMENT: METHODOLOGY, LEGAL ENFORCEMENT Mazur S. F. Selected Issues in Development of Documentary Support. for Management...........................................................................................................64 Mozhayeva I. P. The Leading Scientists Involvement into the Educational. Organizations of the Higher Education and Scientific Organizations. of the System of the Interior Ministry of Russia:. the Main Tasks and Measures of Its Realization............................................................68

MANAGEMENT OF INTERNAL AFFAIRS BODIES Alaberdeev R. R., Kuznetsov D. V. Improvement of the Activity. of the Bodies of Internal Affairs to Improve the Effectiveness of Combating. an Economic and Corruption Crimes...........................................................................75 Betskov A. V., Sleptsov R. N. Organization of Interaction of Internal Affairs Bodies . of the Russian Federation and the Federal Service . of National Guard of the Russian Federation: Participation . in the Antiterrorist Operation (Administrative Legal Aspects).......................................80 Grishchenko L. L., Synodov I. A. Specifics of Training of Employees in Operative. Management Bodies of Territorial Bodies. of the Ministry of Internal Affairs of Russia...................................................................86 Knyazhev V. B., Maydykov A. F. Some Specifics about Legal Control. of Activity of Internal Affairs Bodies of the Russian Federation in Special Conditions......... 91

For the attention of authors The journal ‘Proceedings of Management Academy . of the Ministry of the Interior of Russia’ publishes original material of topical significance, scientific value . and practical importance. The text of your paper . should come together with a list . of references, 5 to 7 keywords . and an abstract of no more . than 500 typed characters. . The material is expected . to be delivered to the Journal . as a Microsoft Word text file . and a hard copy (spaced 1.5 intervals, font Times New Roman, size 14). Your paper cannot be bigger . than 12 typewritten pages (references, tables and pictures included). . There can be no more than . 5 pictures. The paper should be signed. by all of its authors, each giving . his (her) full name, position . and academic degree. All the articles are peered reviewing.. If it is sent back to you . for revision or improvement, . a copy or copies of the relevant review(s) will be enclosed. The Editorial Board, the Editorin-Chief and the Publisher of the research journal espouse certain ethical principles, which also makes for a high quality and intellectual continuity of the publishing articles. This Journal is an open-access in the Internet. When transferring to the journal the manuscript the author agrees to the placement of articles in Internet. The edition do not charge any fees for publication of the articles. The Journal publishes only original high quality scientific works. Articles that contain plagiarism are not allowed to publish.

CRIMINAL LAW AND CRIMINAL PROCEDURE Bakhta A. S. Logic of the Criminal Procedure Law........................................................97 Belyaeva L. I.  About Penal Policy..............................................................................102 Gavrilin Ju. V., Pobedkin A. V. Gathering Evidences in the Form of Data. on Electronic Media in Criminal Justice in Russia: Necessarily to Improve . the Procedural Form..................................................................................................106 Kolodkin L. M. About the Stages of Intentional Crime and Their Significance. in the Law Enforcement Activities of Internal Affairs Bodies.......................................115 Konev А. N. Ideas of Parliamentary Parties on Criminal Justice in Modern Russia......118 Sadiokova U. V. On the Effectiveness of Differentiating the Procedural Powers. of the Authoritative Subjects of Criminal Justice and Further Improvement. of Their Procedural Relationships...............................................................................124 Tsepelev V. F. Criminality as Object of Criminal Policy...............................................129 Chentsov V. V. The Criminal Proceedings with the Appointment. of the Criminal Law Measure in a Form of a Judicial Fine:. the Problems of Law Application................................................................................133

DETECTION, CLEARANCE AND INVESTIGATION OF CRIMES Ishchuk Ya. G. Administrative Supervision in the System of Measures . of Operative Investigative Crime Prevention...............................................................137

JUDICIAL EXPERT ACTIVITY Latyshov I. V., Vasiliev V. A., Kondakov A. V. Efficiency Assessment. of the Dactyloscopic Powders’ Using for the Hands Traces’ Identification...................142

THE TRIBUNE OF A YOUNG SCIENTIST Zholdaskaliev S. M. Criteria of the Probationary Activity. of the Correctional System of Internal Affairs Bodies of the Republic . of Kazakhstan: Some Methodological Approaches......................................................148 Kryuchenko M. S. Features of the Special Knowledges Using During. organization of the Crimes’ Investigation Organization in a Sphere. of a Share Participation in Building............................................................................153 Kurilov S. I. Role of Incentive Norms of the General Part . of the Criminal Code of the Russian Federation . in the Criminal Legal Prevention of Crimes................................................................157 Okilov S. Yu. Problems in Operative Investigative Activity. of Internal Affairs Bodies of the Republic of Tajikistan. for Fight against Crime in Information Security, Especially in Banking.......................162 Esenbekov A. U. Causes and Conditions of Extremism . Based on Radical Course of Islam in the Kyrgyz Republic...........................................167

FORUM FOR DISCUSSION Bakanov K. S. Prospects for the Introduction of Modern Diagnostic Tools. for Intoxication into the Activities of the State Traffic Inspectorate.............................173 Dolgoshein P. S. About Perfection of Counteraction to the Extremist Activity. in Russia (Review of the all-Russian Round Table Proposals).....................................179

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47) ОБРАЩЕНИЕ ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА

Уважаемые читатели! Перед вами очередной номер научного журнала «Труды Академии управления МВД России». Данный выпуск журнала посвящен знаменательной дате – 100-летию образования уголовного розыска России.

сознание граждан, планировало вести борьбу с преступностью открыто – словом и винтовкой. И только после осознания необходимости применения негласного расследования с использованием доступного тогда комплекса оперативно-розыскных мероприятий 5 октября 1918 г. Коллегия НКВД РСФСР приняла постановление об организации отделений уголовного розыска как части единого милицейского аппарата. Именно эта дата и стала Днем рождения уголовного розыска. В дело становления уголовного сыска вписали свои имена видные деятели и ученые нашей страны. Это Иван Дмитриевич Путилин – первый глава сыскной полиции Санкт-Петербурга (1867–1889 гг.); Аркадий Францевич Кошко, возглавлявший московский сыск с 1908 года, а затем и заведовавший сыскной полицией Российской империи; Карл Петрович Маршалк, возглавлявший московское сыскное отделение, который сумел сохранить штат, организационную структуру и традиции уголовного розыска в период неразберихи двух революций; Карл Гертович Розенталь и многие другие. С праздником вас, уважаемые коллеги! Начальник Академии управления МВД России генерал-лейтенант полиции А. Н. Конев

обращение главного редактора

У

головный сыск России прошел долгий путь своего развития. В конце XVII в. появилась насущная необходимость реформирования правоохранительных органов – Разбойного приказа, перенести акцент с  судебной функции на разыскную. 5 ноября (26 октября) 1681 г. царь Федор Алексеевич произвел реорганизацию Разбойного приказа, который стал занимать ведущее место в деле расследования преступлений по разбойным, убийственным и татебным делам. 16  (6)  ноября 1683  г. Именным указом государей Иоанна и Петра Алексеевичей, регента при малолетних государях царевны Софьи «О  переименовании Разбойного приказа Сыскным» к ведению Сыскного приказа были отнесены обнаружение тяжких преступлений, розыск преступников и исследование обстоятельств совершения преступлений. Этим указом была предпринята попытка унификации форм организации уголовного преследования на местах. К концу XIX в. в полиции Российской империи начинают формироваться сыскные отделения, но только в крупнейших городах. Первое сыскное отделение полиции появилось в СанктПетербурге в 1866 г., а затем и в Москве. 19 (6) июля 1908 г. император Николай II утвердил принятый Государственной Думой и Государственным советом, по предложению министра внутренних дел П. А.  Столыпина, закон «Об организации сыскной части». В соответствии с законом от 6 июля 1908 г. на территории страны было создано 89 сыскных отделений. Позднее на основании новых законодательных актов был создан еще ряд сыскных отделений. Таким образом, закон от  6  июля 1908  г. стал основой создания системы уголовного сыска в Империи. Период революций 1917 г. основательно подорвал правоохранительную систему России. Попытки новой власти Временного правительства навести порядок не увенчались успехом. Руководство молодой Советской Республики, надеясь на изменившееся

7

НА АКТУАЛЬНУЮ ТЕМУ С. В. БАЖЕНОВ, доцент кафедры оперативно-разыскной деятельности органов внутренних дел, кандидат юридических наук, доцент (Омская академия Министерства внутренних дел Российской Федерации) E-mail: [email protected] Научная специальность: 12.00.12 – криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность.

S. V. BAZHENOV, Candidate of Law, Associate Professor, Associate Professor at the Department of Operative and Investigative Activity (Omsk Academy of the MIA of the Russian Federation) Scientific speciality: 12.00.12 – Criminalistics; Forensic Work; Operative Investigative Activity.

УДК 343.1

Результаты оперативно-розыскных мероприятий судебного санкционирования  в судопроизводстве The Results of the Judicial Authorization’s Operative Investigative Measures in Proceedings В статье рассматриваются вопросы, касающиеся оперативно-розыскных мероприятий, требующих судебного санкционирования. Определен перечень сведений, содержащих охраняемую федеральным законом тайну, для истребования которых требуется судебное решение. Исследована необходимая степень секретности судебного разрешения на проведение оперативно-розыскного мероприятия, порядок его рассекречивания. Предложен механизм представления результатов оперативно-розыскной деятельности в орган дознания, следователю или в суд, если судебное решение на проведение оперативно-розыскных мероприятий было получено по основаниям, связанным с совершением одного преступления, а в ходе осуществления оперативно-розыскного мероприятия была получена информация по иному преступлению.

This article discusses issues concerning crime detective activities requiring judicial authorization. A list containing information protected by federal law to require secrecy, which required a judicial decision. We investigated the necessary degree of secrecy a judicial decision on carrying out of operatively-search actions, its declassification. The mechanism of reporting the results of crime detective activities in a body conducting an initial inquiry, the investigator or the Court, if the Court decision on the holding of crime detective activities was obtained on grounds relating to the Commission of one crime, and in the implementation of crime detective activities, had received information on a any crime.

Оперативно-розыскное мероприятие, судебное решение, рассекречивание, гласное обследование, представление результатов.

Operative investigative actions, judgment, declassification, public survey, presentation of results.

О

дним из наиболее эффективных инструментов обеспечения законности при осуществлении подразделениями уголовного розыска оперативно-розыскной деятельности является судебный контроль за ней. Проведение оперативно-розыскных мероприятий (далее – ОРМ), существенно ограничивающих права и свободы граждан, как правило, требует предварительного судебного санкционирования. Статья 9 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее – Закон об ОРД)1 к таким правам относит право граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, передаваемых по сетям электрической и почтовой связи, а также на неприкосновенность жилища. Судья, изучив представленные ему материалы, являющиеся основанием для осуществления ОРМ, ограничивающих конституционные права граждан, оценивает их относимость, допустимость, достоверность. Если они удовлетворяют всем этим условиям, то он разрешает оперативным сотрудникам проведение этого мероприятия. Порядок представления результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовное судопроизводство регламентируется межведомственной Инструкцией, принятой совместным приказом МВД России, Минобороны России, ФСБ России, ФСО России, ФТС России, СВР России, ФСИН России, ФСКН России, СК России от 27 сентября 2013 г. № 776/703/50 9/507/1820/42/535/398/68 (далее – Инструкция о представлении)2. Пункт 12 данной Инструкции предусматривает, что в случае представления в уголовное судопроизводство результатов ОРМ, ограничивающих конституционные права граждан, к ним прилагаются копии судебных решений, разрешающих их ограничение. При всей внешней простоте и доступности этой новеллы ее использование на практике вызывает ряд требующих незамедлительного разрешения вопросов, среди которых мы хотели бы выделить как наиболее важные и часто встречающиеся следующие. Является ли приведенный в Законе об ОРД перечень прав и свобод граждан, на ограничение которых сотрудникам уголовного розыска требуется судебное решение, исчерпывающим? 1 Об оперативно-розыскной деятельности: федер. закон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ (в ред. от 6 июля 2016 г.) // СЗ РФ. 1995. № 33. Ст. 3349. 2 Об утверждении Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд (зарегистрировано в Минюсте России 05.12.2013 № 30544) [Электронный ресурс]: приказ МВД России № 776, Минобороны России № 703, ФСБ России № 509, ФСО России № 507, ФТС России № 1820, СВР России № 42, ФСИН России № 535, ФСКН России № 398, СК России № 68 от 27 сентября 2013 г. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

Относятся ли сведения, содержащиеся в судебном решении, предусматривающем ограничение прав и свобод граждан в ходе негласных ОРМ, к содержащим государственную тайну? Если относятся, то каков порядок рассекречивания этого документа для представления в уголовное судопроизводство? Необходимо ли знакомить граждан с судебным решением, санкционирующим проведение гласного ОРМ? Каков механизм представления результатов оперативно-розыскной деятельности в орган дознания, следователю или в суд, если судебное решение на проведение ОРМ было получено по основаниям, связанным с совершением одного преступления, а в ходе осуществления ОРМ была получена информация по совершенно иному преступлению? В нашей статье мы постараемся исследовать связанные с этими вопросами оперативно-розыскные ситуации и наметить пути для их разрешения. Рассматривая приведенный в Законе об ОРД перечень прав и свобод граждан, на ограничение которых в ходе осуществления ОРМ требуется судебное решение, следует отметить, что в нем указаны только те права и свободы, на необходимость защиты которых прямо указано в ст. 23, 25 Конституции Российской Федерации3. Однако проведение ОРМ, ограничивающих права граждан или организаций на соблюдение тайн, охраняемых иными федеральными законами, учитывая позицию законодателя, приведенную в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации (далее – УПК РФ), также допускается только на основании судебного решения, хотя упоминание об этом в Законе об ОРД отсутствует. При представлении результатов ОРД в уголовное судопроизводство необходимо принимать во внимание положения ст.  89 УПК РФ4, согласно которым в процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, не отвечающих требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим Кодексом. Если обратиться к п.  7 ч.  2 ст.  29 УПК РФ, то из ее содержания вытекает, что изъятие предметов и документов, содержащих государственную или иную охраняемую федеральным законом тайну, возможно только с санкции суда. Кроме того, ст. 9 Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите

Конституция Российской Федерации: офиц. текст // СЗ РФ. 2014. № 31. Ст. 4398. 4 Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (в ред. от 29 июля 2018 г.) // СЗ РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921. 3

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

9

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

10

информации»5 предусматривает определенные ограничения доступа к информации. В ней указано, что сведения, полученные организациями в ходе осуществления ими определенных видов деятельности или гражданами в ходе выполнения ими профессиональных обязанностей, являются профессиональной тайной. Если на эти лица или организации федеральными законами возложены обязанности по соблюдению конфиденциальности сведений, то такая информация может быть предоставлена третьим лицам, к которым относятся и оперативные подразделения органов внутренних дел, исключительно в соответствии с федеральными законами и (или) по решению суда. Отсюда можно сделать вывод, что предоставление этих сведений разрешается в любом случае (и/или) только по решению суда. Следовательно, аналогичные требования должны предъявляться и к представлению в уголовное судопроизводство полученных в ходе осуществления оперативно-розыскной деятельности сведений, относящихся к тайне, необходимость сохранения которой указана в каком-либо федеральном законе. Оперативным путем получить данную информацию мы, скорее всего, еще можем, но чтобы представить ее в уголовный процесс, мы обязаны истребовать ее по судебному решению. В качестве примера можно привести ч. 3 ст. 8 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»6, в соответствии с которой проводить ОРМ в отношении адвоката допускается только на основании судебного решения. Это требование распространяется на жилые и служебные помещения, используемые им для осуществления профессиональной деятельности. Если же адвокат выступает как частное лицо и необходимая информация не касается адвокатской деятельности, эти мероприятия могут осуществляться без каких-либо ограничений. Так, в Чите сотрудниками прокуратуры было признано незаконным проведение без судебного решения наблюдения за адвокатом с целью выявления местонахождения защищаемого им разыскиваемого лица. В связи с вышеизложенным проанализируем, для ограничения каких видов тайны при осуществлении ОРМ, кроме перечисленных в Законе об ОРД, следует получать судебное решение. В результате проведенного нами исследования мы пришли к выводу, что к ним можно 5 Об информации, информационных технологиях и о защите информации: федер. закон от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ (в ред. от 19 июля 2018 г.) // СЗ РФ. 2006. № 31 (ч. 1). Ст. 3448. 6 Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации: федер. закон от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ (в ред. от 29 июля 2017 г.) // СЗ РФ. 2002. № 23. Ст. 2102.

отнести, прежде всего, государственную7, коммерческую8, банковскую9, аудиторскую10, адвокатскую тайны, тайну страхования11, информацию, полученную ломбардом от заемщика или поклажедателя в связи с заключением договора займа или договора хранения12. Обратим внимание, что если их ограничение Законом об ОРД не предусмотрено, то указанные в ст. 8 этого Закона условия, необходимые для проведения ОРМ, к ним не относятся. Учитывая это, их ограничение, на наш взгляд, допустимо производить при наличии информации о преступлении любой тяжести и по делам, по которым возможно проведение дознания, а не следствия. Таким образом, в перечень тайн, ограничение которых в ходе осуществления ОРД возможно исключительно по судебному решению, кроме указанных в ст. 23, 25 Конституции Российской Федерации, необходимо включить государственную тайну и тайны, охраняемые иными федеральными законами. Довольно много вопросов возникает при исследовании вопроса о степени секретности сведений, содержащихся в судебном разрешении на проведение негласного оперативно-розыскного мероприятия, ограничивающего конституционные права граждан. Изучение сложившейся практики показало, что не во всех регионах Российской Федерации эти данные относят к информации ограниченного доступа. В частности, такая ситуация сложилась в Омской области. Это представляется неверным. Если обратиться к Закону РФ «О государственной тайне», то из содержания п.  4 ст.  5 следует, что к государственной тайне относятся сведения о силах, средствах, методах и планах оперативно-розыскной деятельности. А если мы изучим структуру и содержание интересующего нас судебного решения, то обнаружим в них эти сведения, включая анкетные данные разрабатываемого лица, из чего можно сделать вывод, что содержащаяся в данном документе информация подпадает под действие п. 85 Перечня сведений, отнесенных к государственной тайне13, и должна быть засекречена. Это мнение подтверждается и позицией Верховного суда РФ. 7 О государственной тайне: закон РФ от 21 июля 1993 г. № 5485-1 (в ред. от 29 июля 2018 г.) // Рос. газ. 1993. № 182. 8 О коммерческой тайне: федер. закон от 29 июля 2004 г. № 98-ФЗ. (в ред. от 18 апреля 2018 г.) // СЗ РФ. 2004. № 32. Ст. 3283. 9 О банках и банковской деятельности: федер. закон от 2 декабря 1990 г. № 395-1 (в ред. от 3 августа 2018 г.) // СЗ РФ. 1996. № 6. Ст. 492. 10 Об аудиторской деятельности: федер. закон от 30 декабря 2008 г. № 307-ФЗ (в ред. от 23 апреля 2018 г.) // СЗ РФ. 2009. № 1. Ст. 15. 11 Гражданский кодекс Российской Федерации (часть четвертая) от 26 января 1996 г. № 14-ФЗ (в ред. от 29 июля 2018 г.) // СЗ РФ. 1996. № 5. Ст. 410. 12 О ломбардах: федер. закон от 19 июля 2007 г. № 196-ФЗ (в ред. от 23 апреля 2018 г.) // СЗ РФ. 2007. № 31. Ст. 3992. 13 Об утверждении Перечня сведений, отнесенных к государственной тайне: указ Президента РФ от 30 ноября 1995 г. № 1203. (в ред. от 3 сентября 2018 г.) // СЗ РФ. 1995. № 49. Ст. 4775.

Он в своем решении по делу № АКПИ13-90014 указал, что при получении судебного разрешения на проведение оперативно-розыскных мероприятий в связи с проверкой информации о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления либо о лицах – субъектах соответствующего деяния, требуется соблюдение секретности. Аналогичное положение содержится в имеющем гриф ограничения доступа, подготовленном 5 июня 2014 г. Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда и Управлением систематизации законодательства и анализа судебной практики Верховного Суда Российской Федерации информационном письме о рассмотрении судами материалов об ограничении конституционных прав граждан при проведении оперативно-розыскных мероприятий (далее – информационное письмо). Рассматривая необходимость рассекречивания судебного решения для снятия с него копии и представления ее в уголовное судопроизводство, требуется уточнить, что хотя в большинстве регионов страны судебное решение рассекречивается на основании постановления о рассекречивании, вынесенного оперативнорозыскным органом, режим секретности подразумевает, что рассекретить документ имеет право только та организация, которая его подготовила. Это положение вытекает из содержания ст. 13–14 Закона РФ «О государственной тайне» и предусмотрено рядом ведомственных нормативных правовых актов МВД России ограниченного доступа. Хотя в ряде изученных нами случаев в резолютивной части судебного постановления и было указано, что оно может быть рассекречено в случае представления полученных на его основании материалов в уголовное судопроизводство, это, на наш взгляд, все-таки не соответствует вышеупомянутому положению режима секретности. В пользу этого мнения говорит и позицияВерховного суда Российской Федерации, изложенная в его информационном письме. Он подчеркнул, что правом на рассекречивание решения суда может обладать только суд. В соответствии с этим письмом оперативно-розыскной орган должен направить в него постановление, содержащее хо14 Об оставлении без удовлетворения заявления о признании недействующей Инструкции об основах организации проведения оперативно-технических мероприятий, утв. приказом Федеральной службы безопасности Российской Федерации, Министерства внутренних дел Российской Федерации, Службы внешней разведки Российской Федерации, Федеральной службы охраны Российской Федерации, Службы безопасности Президента Российской Федерации, Федеральной пограничной службы Российской Федерации, Федеральной службы налоговой полиции Российской Федерации, Государственного таможенного комитета Российской Федерации от 19 июня 1996 г. № 281дсп / 306дсп / 30дсп / 215дсп / 66дсп / 390дсп / 191дсп / 374дсп: решение Верховного суда РФ от 16 октября 2013 г. по делу № АКПИ13-900 // Рос. газ. 2014. 7 февр.

датайство о рассекречивании решения суда для представления его копии в уголовное судопроизводство. Вместе с постановлением Верховный суд РФ считает необходимым предоставить копию постановления руководителя органа, осуществляющего ОРД, о рассекречивании документов, содержащих сведения, полученные на основании судебного решения, а при необходимости и иные материалы. После рассмотрения полученных документов, из содержания которых следует, что далее защищать информацию, ранее составлявшую государственную тайну, нецелесообразно, судья принимает решение о необходимости ее рассекречивания, о чем выносит соответствующее постановление. Таким образом, хотя в Инструкции о представлении указано, что орган внутренних дел выносит постановление о рассекречивании результатов оперативно-розыскной деятельности в двух экземплярах, необходим еще третий экземпляр, который будет направлен в суд. Однако возможна ситуация, когда судья для принятия решения о рассекречивании требует излишнее количество документов. Так, в Свердловской области судьи требуют рассекретить и постановление с ходатайством о проведении ОРМ, хотя, по нашему мнению, его никак нельзя отнести к результатам оперативно-розыскной деятельности и, следовательно, оно не должно представляться в уголовное судопроизводство, поскольку не требует рассекречивания. Отдельного рассмотрения заслуживает определение степени секретности судебного решения, разрешающего проведение гласного ОРМ, прежде всего обследования. 1 апреля 2014 г. был утвержден приказ МВД России «Об утверждении Инструкции о порядке проведения сотрудниками органов внутренних дел Российской Федерации гласного оперативно-розыскного мероприятия обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств и Перечня должностных лиц органов внутренних дел Российской Федерации, уполномоченных издавать распоряжения о проведении гласного оперативно-розыскного мероприятия обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств» (далее – Инструкция о порядке проведения обследования)15. 15 Об утверждении Инструкции о порядке проведения сотрудниками органов внутренних дел Российской Федерации гласного оперативно-розыскного мероприятия обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств и Перечня должностных лиц органов внутренних дел Российской Федерации, уполномоченных издавать распоряжения о проведении гласного оперативно-розыскного мероприятия обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств: приказ МВД России от 1 апреля 2014 г. № 199 // Рос. газ. 2014. 28 мая.

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

11

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

12

В пункте 1 этой Инструкции имеется указание, что обследование жилых помещений не подпадает под действие вышеупомянутого приказа. Однако отдельного нормативного правового акта, регламентирующего этот вопрос, до настоящего времени принято не было, поэтому практика пошла по пути распространения на него правил, предусмотренных Инструкцией о порядке проведения обследования, но с требованием дополнительного получения судебного разрешения. Кроме того, при проведении гласного обследования жилища, лицо, проживающее в нем, на наш взгляд, обязано расписаться в ознакомлении не только с письменным распоряжением, но и с судебным решением, поэтому судебное решение в этом случае должно быть открытым: не содержать сведений, составляющих государственную тайну. Информация же о месте и времени проведения данного ОРМ на момент его начала уже не может являться тайной для обследуемого лица и не требует засекречивания. Таким образом, представляемое следователю, дознавателю или в суд судебное решение, на основании которого проводилось гласное обследование жилища, должно содержать подпись обследуемого лица и, следовательно, не должно содержать сведений ограниченного доступа. Особого внимания требует ситуация, когда ОРМ проводится на основании оперативной информации о причастности лица к совершению какого-то одного преступления, а в ходе его проведения получены сведения о совершении фигурантом иного преступления. Если мы рассекретим и представим следователю все полученные результаты, то дальнейшая проверка имеющихся данных о совершении первого преступления станет невозможной из-за утеч-

ки информации. В этой ситуации предлагается воспользоваться положениями п. 17 Инструкции о представлении, в котором указана возможность передачи документов, полученных при осуществлении ОРМ, в выписках, в том числе с переносом наиболее важных частей разговора, сюжета на единый носитель. Таким образом, при представлении результатов оперативно-розыскной деятельности для приобщения к материалам или для возбуждения нового уголовного дела, не являвшегося основанием для проведения ОРМ, считаем, что рассекречиванию подлежит только та информация, которая имеет отношение к новому преступлению. Хотя следователю и следует направить копию судебного решения как документ, обосновывающий законность и обоснованность проведения ОРМ в соответствии с имевшимися первоначально сведениями, в иных документах указывается и на материальный носитель копируется только та информация, которая имеет отношение к расследуемому им новому преступлению. В сообщении о результатах ОРД в этом случае указывается, где находится подлинник материального носителя. Представленные нами варианты решения вопросов, возникающих при представлении в уголовное судопроизводство результатов проведения ОРМ, требующих судебного санкционирования, не являются догмой, но, на наш взгляд, их использование в практической деятельности позволит избежать нарушений законности при осуществлении оперативно-розыскной деятельности и предохранить оперативных сотрудников от необоснованного привлечения к уголовной или иной ответственности, связанной с необоснованным ограничением прав и свобод граждан.

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

В. К. ИВАЩУК, инспектор по контролю за исполнением поручений 4 факультета, кандидат юридических наук, доцент (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected] Научная специальность: 12.00.08 – уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право.

V. K. IVASHCHUK, Candidate of Law, Associate Professor, Inspector for Monitoring of Orders of the 4th Faculty (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia) Scientific speciality: 12.00.08 – Criminal Law and Criminology; Criminal Executive Law.

УДК 341:343.8

К вопросу об истории формирования международных стандартов борьбы   с преступностью

В статье рассматриваются исторические предпосылки формирования, принятия и реализации международных правовых стандартов, эволюция их правового статуса, роль международных органов и организаций в их принятии и реализации, влияние международных стандартов на национальную уголовную политику и международные отношения сотрудничества в борьбе с преступностью.

The article determines the historical prerequisite of the formation, adoption and realization of the standards of public law, the evolution of their legal nature, the role of the international organs and organizations in their adoption and realization, the impact of international standards on the national criminal policy and international relations of cooperation for the struggle against criminality.

Международные правовые стандарты, уголовная политика, унификация законодательства, международное сотрудничество по борьбе с преступностью.

International standards of law, criminal policy, unification of legislation, international cooperation in the struggle against criminality.

И

стория зарождения, признания и развития международных стандартов борьбы с преступностью тесно связана с историей развития международных отношений в данной сфере, так как международно-правовые стандарты такого рода являются не просто продуктом отношений между государствами, но и их основой [2, с. 127–132]. При этом следует отметить, что международные стандарты в области борьбы с преступностью появились намного раньше, чем международные стандарты в области прав человека, которые являются основополагающими в рассматриваемой сфере отношений. Общемировое признание и международное юридическое закрепление международных стандартов произошло в середине XX в., но потребность разработки и принятия,

юридического закрепления стандартов борьбы с преступностью возникла в начале XIX в. Это связано с развитием демократических начал в жизни общества и государств, признания мировым сообществом необходимости соблюдения прав и свобод человека не только на национальном, но и на международном уровне. При этом потребность в разработке международных стандартов в области борьбы с преступностью связана с развитием таких процессов и явлений криминального характера, противодействие которым на национальном уровне становилось малоэффективным. Государства были поставлены в такие условия, что вынуждены были наладить отношения сотрудничества в борьбе с такими криминальными проявлениями, которые выходили за пределы юрисдикции

на актуальную тему

About the History of the International Standards’ Formation for Struggle against Criminality

13

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

14

одного государства. Данная потребность выражалась прежде всего в достижении общего понимания и оценки определенных деяний как преступлений для решения вопросов об оказании помощи в расследовании или совместном расследовании такого рода преступлений. Однако из этого не следует, что государства изначально достигли взаимопонимания в криминализации определенных деяний. Объективно, рассмотрение вопросов международно-правовой стандартизации борьбы с преступностью возможно через призму развития отношений сотрудничества государств в борьбе с преступностью, что, как известно, связано с появлением таких преступлений, борьба с которыми малоэффективна или которые совершаются вне юрисдикции государств, например в открытом море. При этом не следует связывать становление и развитие международных стандартов борьбы с преступностью с первыми, известными истории международными договорами о сотрудничестве по борьбе с преступностью, с чем часто связывают договор между Рамсесом II и Хатушиллем III, а также договоры Древнего мира, более поздних периодов развития международных отношений по данному направлению. О стандартизации в данном случае говорить не совсем корректно, так как для уровня стандартизации необходимо если не масштабное, мировое признание определенных правил и установок в области права, то по крайней мере их признание большинством государств. Следует отметить, что международная стандартизация необходима прежде всего в области уголовного права для криминализации определенных деяний (деяния), что создает условия для сотрудничества с криминальными проявлениями, борьба с которыми на национальном уровне малоэффективна и требует взаимодействия между компетентными органами заинтересованных государств, которыми в том числе являются органы внутренних дел Российской Федерации [3, с. 75–79]. Далее идет формирование стандартов в области порядка взаимодействия между этими органами, а на более высоком уровне государства достигают принятия международных стандартов в иных сферах, как регулируемых, так и не регулируемых правом отношениях, но направленных на борьбу с преступностью (например создание единообразной маркировки автомобилей, порядок их регистрации) и незаконным оборотом автотранспортных средств, достижение стандартизации в экспертной деятельности и т. д. Такие процессы на начальной стадии происходят между двумя или более государствами, затем количество государств, вовлеченных в эти процессы, увеличивается, достигая глобаль-

ных мировых масштабов. В результате на уровне мирового сообщества достигается согласие в виде принятия определенных правил и порядка борьбы с отдельными видами преступлений или борьбы с преступностью в целом, когда можно вести речь о международной правовой стандартизации в этой области. Таким образом, рассмотрение зарождения, становления и приобретения стандартами в области права международного статуса, направленного на борьбу с преступностью, возможно через историю развития сотрудничества государств – как по отдельным видам преступлений (начало XIX в.), так и по вопросам преступности в целом (середина XX в.). Как показывает история, технологии, на которых строятся современные отношения сотрудничества государств в борьбе с преступностью, применялись не сразу, что связано с недостаточно высоким уровнем согласия между государствами в вопросах сотрудничества по борьбе с преступностью. Это можно проследить на примере формирования отношений в борьбе с пиратством и работорговлей (начало XIX в.), когда относительно небольшое количество государств достигли понимания необходимости сотрудничества по борьбе с такими криминальными явлениями, но международные отношения не были всеобъемлющими, т.  е. в них участвовали не все государства. При этом следует отметить, что в данных процессах участвовали наиболее сильные в то время государства и потребность в таких отношениях была связана с тем, что такие преступления совершались в пространстве, не находящемся под юрисдикцией какого-либо государства. Начало борьбы с преступностью было положено на Венском конгрессе (1815 г.), продолжилось на Аахенском конгрессе (1818  г.) и нашло свое отражение в Лондонском договоре (1841 г.) [4, с. 155]. Однако на этом этапе государства всего лишь определили, что работорговля и пиратство являются деяниями, с которыми следует бороться, но не приняли правовых норм уголовного характера, т.  е. не установили, какие деяния образуют такие преступления, как работорговля и пиратство, что произошло гораздо позже, когда на международном уровне не только пришло осознание необходимости принятия таких решений, но и отношения между государствами достигли соответствующего уровня. Вместе с тем на этом этапе формирования стандартов борьбы с пиратством и работорговлей морским военным судам отдельных государств было предоставлено право досматривать морские судна, которые вызывали подозрение по поводу того, что их экипажи могут быть причастны к совершению такого рода преступлений. Позже это право было распространено на сферу борьбы с неза-

конным оборотом наркотических средств и психотропных веществ, а также на борьбу с незаконной миграцией. Международное незаконное распространение наркотических средств и психотропных веществ, ставшее масштабной проблемой для многих государств, повлекло признание преступными действий, связанных с оборотом этих веществ во второй половине XX в. (Единая конвенция о наркотических средствах 1961 г.1, Конвенция о психотропных веществах2, Конвенция Организации Объединенных Наций о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ3). Однако этому предшествовал длительный путь к пониманию необходимости международной криминализации незаконного оборота наркотических средств, позже – психотропных веществ, а также сырья, из которого они изготавливаются. Еще в 1909 г. 13 государств – Россия, США, Австро-Венгрия, Германия, Англия, Франция, Италия, Китай, Япония, Нидерланды, Персия, Португалия, Сиама – создали Шанхайскую опиумную комиссию, что является началом консолидации государств по ограничению распространения наркотических средств в мировом масштабе. Однако на этом этапе не был решен ключевой вопрос, не установлены международные стандарты по кругу деяний, образующих преступления, связанные с незаконным оборотом наркотических средств. Международная конвенция о наркотиках (г. Гаага, 1912  г.), в которой участвовали представители вышеперечисленных государств, за исключением Австро-Венгрии, также не решила данный вопрос, но конкретизировала отдельные направления по ограничению международного оборота наркотических средств. Были определены основные принципы государственного контроля за ними. Разрастающиеся масштабы международного распространения наркотических средств после Первой мировой войны потребовали усиления борьбы с этим явлением. Уже на международном уровне Лига Наций приняла на себя общий контроль за выполнением международных договоренностей по торговле опиумом и другими наркотическими веществами. Было принято 1   Единая конвенция о наркотических средствах 1961 года с поправками, внесенными в нее в соответствии с Протоколом 1972 года о поправках к Единой конвенции о наркотических средствах 1961 года [Электронный ресурс]: заключена в г. Нью-Йорке 30 марта 1961 г. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 2   Конвенция о психотропных веществах [Электронный ресурс]: заключена в г. Вене 21 февраля 1971 г. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 3   Конвенция Организации Объединенных Наций о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ [Электронный ресурс]: заключена в г. Вене 20 декабря 1988 г. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

важное решение о том, что производство наркотических средств возможно исключительно на законных основаниях, а также расширен их список. В этих целях была введена система лицензирования и контроля за внешнеторговыми сделками с наркотическими средствами и психотропными веществами. И лишь в 1936 г., на Женевской конвенции, была установлена уголовная ответственность за преступления, связанные с незаконным распространением наркотических веществ. Реализация международных уголовно-правовых стандартов в сфере борьбы с незаконным оборотом наркотических средств возлагалась на государства – участников Лиги Нации. Это был первый шаг к принятию государствами обязательства о криминализации незаконного оборота наркотических средств. В Единую конвенцию о наркотических средствах 1961 г. были включены основные положения предыдущих международных правовых актов, а также она систематизировала правила – стандарты борьбы с незаконным оборотом наркотических средств: –– государственное лицензирование на изготовление, экспорт и импорт наркотических средств; –– распространение положений Единой конвенции не только на наркотические средства, но и на сырье, из которого эти средства изготовляются; –– введение классификации наркотических средств по четырем группам с соответствующей дифференциацией мер по контролю за ними; –– криминализация на национальном уровне действий, образующих состав преступления по незаконному обороту наркотических средств; –– признание приговоров иностранных судов для установления рецидива. Следующим этапом формирования международной уголовной политики и стандартизации в области борьбы с наркотическими средствами и психотропными веществами является Конвенция Организации Объединенных Наций о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ. Конвенция расширила перечень деяний, образующих состав преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ. Государства – участники данной Конвенции ООН не в виде рекомендаций, а в качестве обязательств принимали на себя обязательства по установлению уголовной ответственности за незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ, включая отмывание денежных средств, полученных от торговли наркотиками, а также установление ответственности за приобретение и хранение наркотических средств в целях личного по-

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

15

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

16

требления, конфискацию доходов, полученных от незаконного оборота наркотических средств. Таким образом, на примере эволюции общих правил и установок в борьбе с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ можно наблюдать этапы развития международных стандартов борьбы с преступностью от принятия таких правил рекомендательного характера до правовых нормобязательств государств, участвующих в сотрудничестве по борьбе с преступностью. Реализация таких стандартов на национальном уровне способствует унификации национальных законодательств и объединяет уголовную политику государств – участников отношений сотрудничества в сфере борьбы с определенным видом преступлений и преступностью в целом, что является основанием для признания международной уголовной политики. Следует отметить, что, наряду с уголовноправовыми мерами, вышеперечисленные конвенции поэтапно формировали определенное единообразие в государственном контроле за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, что, соответственно, также достигается благодаря принятию стандартов. Конвертируемость валют, обеспечившую развитие товарно-денежных отношений в начале XX в. на международном уровне, стали использовать преступники-фальшивомонетчики, которые распространяли свою «продукцию» в разных странах. В целях борьбы с фальшивомонетчиками между государствами были установлены договорные отношения, в соответствии с которыми фальшивомонетчиков стали преследовать не только за подделку национальных, но и иностранных денежных знаков. Такое согласие было достигнуто в рамках Международной конвенции по борьбе с подделкой денежных знаков4 Кардинальное изменение международных отношений после Второй мировой войны привело к необходимости криминализации новых видов преступлений. В данный период изменились отношения между государствами, причиной этому послужили криминализация международной агрессии, ведение войны и другие деяния, совершаемые в межгосударственных отношениях. Был создан прецедент привлечения к ответственности физических лиц на международном уровне за деяния, совершенные в отношении других государств и их населения (Нюрнбергский, Токийский и другие трибуналы). Были криминализированы геноцид, апартеид, позже – работорговля, экоцид и другие деяния масштабного характера, которые подпадают под 4   Международная конвенция по борьбе с подделкой денежных знаков (вместе с «Протоколом») [Электронный ресурс]: заключена в г. Женеве 20 апреля 1929 г. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

международную юрисдикцию (ст. 5 Римского статута Международного уголовного суда)5. Однако история международных стандартов не ограничивается принятием исключительно уголовно-правовых стандартов. Расширяющиеся в мире контакты между уполномоченными органами государств в сфере борьбы с преступностью не только способствуют международной уголовно-правовой стандартизации, т.  е. криминализации деяний на международном уровне, но и установлению правил, принципов, взаимодействия государств. Деятельность в этом направлении осуществлялась и осуществляется конгрессами Организации Объединенных Наций по предупреждению преступности и уголовному правосудию. Несмотря на то, что конгрессы принимают документы, не имеющие статуса международных договоров, следует отметить, что они имеют ключевое значение в формировании правовой основы борьбы с преступностью, основанной на международных стандартах, разрабатываемых конгрессами. В дальнейшем такие стандарты закрепляются в конвенциях и реализуются на национальном уровне. Конгрессы ООН по предупреждению преступности и уголовному правосудию разрабатывают концептуальные положения, предопределяющие совершенствование национального законодательства и расширение сотрудничества правоохранительных органов различных стран в борьбе с преступностью: –– на I Конгрессе в Женеве в 1955  г. были приняты Минимальные стандартные Правила обращения с заключенными6; –– на II Конгрессе в 1960 г. рассматривались вопросы преступности среди несовершеннолетних, о труде заключенных, условном досрочном освобождении и реабилитации после отбытия наказания, приняты рекомендации по профилактике отдельных преступлений; –– на   III Конгрессе в 1965  г. преступность рассматривалась не только как антиобщественное поведение личности, но и как социальное явление, одобрены меры по борьбе с рецидивной преступностью; –– на V Конгрессе в 1975 г. принята Декларация о защите всех лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения наказания7, рассмотрен 5   Римский статут Международного уголовного суда [Электронный ресурс]: принят в  г. Риме 17 июля 1998  г. Дипломатической конференцией полномочных представителей под эгидой ООН по учреждению Международного уголовного суда. Доступ из справ.правовой системы «КонсультантПлюс». 6   Минимальные стандартные Правила обращения с заключенными [Электронный ресурс]: приняты в г. Женеве 30 августа 1955 г. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 7   Декларация о защите всех лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения наказания [Электронный ресурс]: принята 9 декабря 1975  г. Генеральной Ассамблеей ООН. Доступ из справ.-правовой системы

Кодекс поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка8; –– на  VI Конгрессе в 1980  г. приняты Минимальные стандартные правила Организации Объединенных Наций, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинские правила)9; –– на VII Конгрессе в Милане в 1985 г. впервые рассматривались вопросы о жертвах преступлений, о возмещении ущерба, об укреплении международного сотрудничества по борьбе с преступностью. Были приняты Руководящие принципы в области предупреждения преступности и уголовного правосудия в контексте развития и нового международного экономического порядка10; Основные принципы независимости судебных органов11; Минимальные стандартные правила ООН в отношении мер, не связанных с тюремным заключением ­(Токийские правила)12; –– на  VIII Конгрессе в 1990  г. принято более 50 документов, большинство из которых направлено на совершенствование международного и национального уголовного права и уголовного процесса: Типовые договоры о выдаче преступников и о взаимной помощи по у головным делам; Руководящие принципы для предупреждения организованной преступности и борьбы с ней13; Меры по борьбе с международным терроризмом; Типовой договор о передаче уголовного судопроизводства14; Типовой договор о пере«КонсультантПлюс». 8   Кодекс поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка [Электронный ресурс]: принят 17 декабря 1979 г. Резолюцией 34/169 на 106-м пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 9   Минимальные стандартные правила Организации Объединенных Наций, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинские правила) [Электронный ресурс]: приняты 29 ноября 1985  г. Резолюцией 40/33 на 96-м пленарном заседании Генеральной ассамблеи ООН. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 10   Руководящие принципы в области предупреждения преступности и уголовного правосудия в контексте развития и нового международного экономического порядка (приложение к Миланскому плану действий, принятому на седьмом Конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями) [Электронный ресурс]: приняты в г. Милан (Италия) 26 августа – 6 сентября 1985 г. Доступ из информационно-правового портала «Гарант». 11   Основные принципы независимости судебных органов [Электронный ресурс]: приняты седьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями в г. Милан (Италия) 26 августа – 6 сентября 1985 г., одобрены резолюциями Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1985 г. № 40/32 и от 13 декабря 1985 г. № 40/146. Доступ из информационно-правового портала «Гарант». 12   Минимальные стандартные правила ООН в отношении мер, не связанных с тюремным заключением (Токийские правила) [Электронный ресурс]: приняты 14 декабря 1990  г. Резолюцией 45/110 Генеральной Ассамблеи ООН. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 13   Руководящие принципы для предупреждения организованной преступности и борьбы с ней [Электронный ресурс]: приняты восьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Гавана, 27 августа – 7 сентября 1990 г.). Доступ из информационно-правового портала «Гарант». 14   Типовой договор о передаче уголовного судопроизводства

даче надзора за правонарушителями, которые были условно осуждены или условно освобождены15; Руководящие принципы, касающиеся роли лиц, осуществляющих судебное преследование16; Основные принципы применения силы и огнестрельного оружия должностными лицами по поддержанию правопорядка17; Типовой договор о предупреждении преступлений, связанных с посягательством на культурное наследие народов в форме движимых ценностей18, и др.; –– на  IX Конгрессе в 1995  г. были изменены приоритеты в пользу защиты потерпевших и общественных интересов, в отличие от традиционной защиты прав лиц, виновных в совершении преступлений; –– на X Конгрессе в 2000 г. рассматривались действия по объединению усилий международного сообщества по борьбе с транснациональной организованной преступностью; –– на XI Конгрессе в 2005 г. рассматривались вопросы борьбы с транснациональной организованной преступностью, международным терроризмом, наркопреступностью, коррупцией, об экономических основах преступности. В этих целях было принято Типовое двустороннее соглашение о распоряжении конфискованными доходами от преступлений; –– на  XII Конгрессе в 2010  г. ­рассмотрена ­Декларация о комплексных стратегиях для ответа на глобальные вызовы: системы предупреждения преступности и уголовного правосудия, а также получили развитие обозначенные на IX Конгрессе проблемы возмещения вреда, [Электронный ресурс]: принят Резолюцией 45/118 Генеральной Ассамблеи ООН 14 декабря 1990 г. // Официальный сайт Организации Объединенных Наций. URL: http://www.un.org/ru/documents/ decl_conv/conventions/transfer_of_proceedings.shtml (дата обращения: 05.05.2018). 15   Типовой договор о передаче надзора за правонарушителями, которые были условно осуждены или условно освобождены [Электронный ресурс]: принят Резолюцией 45/119 Генеральной Ассамблеи ООН 14 декабря 1990 г. // Официальный сайт Организации Объединенных Наций. URL: http://www.un.org/ru/documents/ decl_conv/conventions/transfer_of_supervision.shtml (дата обращения: 05.05.2018). 16   Руководящие принципы, касающиеся роли лиц, осуществляющих судебное преследование [Электронный ресурс]: приняты восьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Гавана, 27 августа – 7 сентября 1990 г.). Доступ из информационно-правового портала «Гарант». 17   Основные принципы применения силы и огнестрельного оружия должностными лицами по поддержанию правопорядка [Электронный ресурс]: приняты восьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Гавана, 27 августа – 7 сентября 1990 г.) // Официальный сайт Организации Объединенных Наций. URL: http://www.un.org/ru/ documents/decl_conv/conventions/firearms.shtml (дата обращения: 05.05.2018). 18   Типовой договор о предупреждении преступлений, связанных с посягательством на культурное наследие народов в форме движимых ценностей [Электронный ресурс]: приняты восьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Гавана, 27 августа – 7 сентября 1990 г.) // Официальный сайт Организации Объединенных Наций. URL: http:// www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/cultural_heritage. shtml (дата обращения: 05.05.2018).

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

17

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

18

причиненного преступлениями, и роли потерпевших в уголовном судопроизводстве; –– на  XIII Конгрессе в 2015  г. была подчеркнута роль стандартов и норм ООН в предупреждении преступности, а также необходимость использования в этих целях социальных сетей и коммуникационных технологий для привлечения общественности. В уголовном судопроизводстве государств были отмечены тенденции к переходу от карательного до реституционного правосудия, усиление роли потерпевших в уголовном судопроизводстве, приоритетным было определено восстановление нарушенных прав потерпевших. Следует отметить, что на всех этапах своей деятельности данные конгрессы закладывали основы для установления стандартов и развития межгосударственного сотрудничества. «Рекомендации Конгрессов закрепляются в резо-

люциях Генеральной Ассамблеи ООН, которая принимает и открывает для подписания государствами важнейшие международные договоры универсального характера, направленные на борьбу с международной преступностью» [1]. Таким образом, международные стандарты борьбы с преступностью исторически эволю­ционируют от концептуальных положений к статусу международных правовых норм и реализуются на национальном уровне. Формируясь на уровне отношений нескольких государств, по мере глобализации международных отношений и участия в них практически всех государств мира, международные стандарты борьбы с преступностью расширяют масштабы своего действия, не только формируя международную уголовную политику, но и оказывая влияние на формирование национальных политик государств.

Список литературы:

References:

1. Волеводз А., Тарасенко С.  Двенадцатый Кон­ гресс Организации Объединенных Наций по предупреждению преступности и уголовному правосудию. Салвадор, Бразилия, 12–19 апреля 2010 года: сборник документов.  М.,  2011.  URL:  https://mgimo.ru/upload/ iblock/689/689478610e7e3f6280e5338a213e db03.pdf (дата обращения: 05.04.2018). 2. Иващук В. К. Международное сотрудничество в борьбе с преступностью – среда формирования международно-правовых стандартов // Труды Академии управления МВД России. 2017. № 2 (42). 3. Корабельникова Ю. Л. Правовое ­регулирование международного сотрудничества Министерства внутренних дел Российской Федерации с компетентными органами зарубежных государств в правоохранительной сфере // Труды Академии управления МВД России. 2018. № 2 (37). 4. Лукашук И. И., Наумов А. В. Международное уголовное право: учебник. М., 1999.

1. Volevodz  A., Tarasenko  S. Dvenadcatyj Kon­ gress Organizacii Ob»edinennyh Nacij po preduprezhdeniyu prestupnosti i ugolovnomu pravosudiyu. Salvador, Braziliya, 12–19 aprelya 2010 goda: sbornik dokumentov. M., 2011. URL: https://mgimo.ru/upload/iblock/689/6 89478610e7e3f6280e5338a213edb03.pdf (data obrashcheniya: 05.04.2018). 2. Ivashchuk V.  K. International Cooperation against Crime at Standard Setter in International Law // Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2017. № 2 (42). 3. Korabel’nikova Yu. L. Legal Regulation of Inter­ national Collaboration between the Ministry of Internal Affairs Competent Organs of Foreign States in Law Enforcement Sector // Procee­ dings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2018. № 2 (37). 4. Lukashuk I. I., Naumov A. V. Mezhdunarodnoe ugolovnoe pravo: uchebnik. M., 1999.

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

Т. В. ПОПОВА, начальник отдела по исследованию проблем отраслевого управления научно-исследовательского центра, кандидат юридических наук, доцент (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected]

T. V. POPOVA, Candidate of Law, Associate Professor, Head of the Department for Research of Problems of Branch Management at the Research Centre (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia)

А. В. КОТЯЖОВ, ведущий научный сотрудник научноисследовательского центра, кандидат юридических наук (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected]

A. V. KOTYAZHOV, Candidate of Law, Chief Researcher at the Research Centre (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia)

Научная специальность: 12.00.12 – криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность.

Scientific speciality: 12.00.12 – Criminalistics; Forensic Work; Operative Investigative Activity.

Анализ состояния оперативной обстановки   в сфере контроля за оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, сложившейся после передачи в МВД России функций и полномочий упраздненного   ФСКН России

на актуальную тему

УДК 343.57

Analysis of Operational Environment in the Field of Control over Trafficking of Drugs, Psychotropic Substances and Their Precursors Established after the Transfer to the Ministry   of Internal Affairs of Russia of the Functions and Powers   of the Abolished Federal Service for Drug Control В статье рассматривается содержание ряда параметров анализа оперативной обстановки, позволяющих сделать вывод об ее общей характеристике, отдельных элементах, раскрывающих избранные органами внутренних дел приоритетные направления борьбы с наркопреступлениями, и их эффективности.

The article reveals the content of parameters of the operational situation’s analysis allowing to draw a conclusion about its general characteristics and individual elements revealing the priority directions of the fight against drug-related crimes and their effectiveness.

Оперативная обстановка, наркотические средства, наркотрафик, опиаты, синтетические наркотики, анализ, статистика, организационно-управленческие меры.

Operational environment, drugs, drug trafficking, opiates, synthetic drugs, analysis, statistics, organizational and managerial measures.

19

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

на актуальную тему

Р

20

ешение государственной задачи по обеспечению прорывного социально-экономического развития Российской Федерации [4] напрямую связано в том числе с совершенствованием организационно-управленческих мер в сфере борьбы с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров (далее – НОН). Нейтрализация наркоугрозы – одного из основных негативных факторов криминализации общества и подрыва демографического потенциала страны – требует усиления противодействия наркопреступности как внутри страны, так и деятельности транснациональных наркосиндикатов путем создания надежного заслона наркотрафику через территорию Российской Федерации. За последние десять лет количество россиян, страдающих от наркотической зависимости, увеличилось в 12 раз. Опыт употребления наркотиков имеет порядка 18 млн человек. Регулярно употребляют наркотические вещества 8 млн человек, из них 90 % – инъекционно. Каждый год 70 тыс. граждан России умирают из-за проблем с наркотиками, в то же время около 9 тыс. начинают их употреблять. Средний возраст наркозависимых – 16–18 лет [3]. Вместе с тем только 8 % (640 тыс.) наркоманов состоят на учете в наркологических учреждениях. В 2017  г. таких лиц на учет встало на 2,21 % меньше, чем в предыдущие годы. По экспертным оценкам, наркотики, а также связанные с ними сопутствующие заболевания ежегодно уносят от 30 до 100 тыс. жизней (т. е. в среднем от 80 до 250 человек в сутки). Сегодня очевидно, что дальнейший рост количества наркозависимых, большинство из которых являются молодыми людьми репродуктивного возраста [1, с. 66–71; 6, с. 113–118], может привести к очередному витку сокращения численности населения. На состояние оперативной обстановки в сфере НОН негативно влияет ряд следующих факторов: –– наличие высокого спроса на наркотики со стороны молодежи, которому способствует отрицательное влияние носителей маргинальной субкультуры, использование мест досуга для распространения и употребления наркотиков: ночные клубы, бары, сауны, казино и т. п.; –– насаждение моды на употребление «дизайнерских» наркотиков, курительных смесей, спайсов, препаратов, вызывающих эйфорию, используемых в анестезиологии (например, закись азота, закачанная в воздушные шары, массово распространяется на рок-фестивалях), и др.; –– наличие большого объема легкодоступной, высокоурожайной и устойчивой к неблагоприятным климатическим услови-

ям дикорастущей конопли. Произрастание на значительных по масштабу площадях, расположенных в местностях, где часть населения в связи с отсутствием работы занята изготовлением наркотиков для продажи оптовым скупщикам. Заготовка сырья в местах дикого произрастания, а также доставка готовых наркотиков к местам потребления (крупные города и регионы с высоким уровнем доходов населения) и их сбыт находятся под контролем межрегиональных организованных групп (преступных сообществ); –– значительное число малообеспеченных граждан, имеющих фармацевтическое, химическое, медицинское образование (ранее обучавшихся, обучающихся в вузах данного профиля), привлекаемых к производству синтетических наркотиков в подпольных нарколабораториях; –– ведение масштабного строительства на территории России (газо-нефтепроводы, автомагистрали, морские порты и т. д.) с привлечением трудовых ресурсов из зарубежных стран (Турция, Сербия и др.), ближнего зарубежья (Узбекистан, Таджикистан и др.), национальных республик (Дагестан, Северная Осетия и др.), отдельные представители которых целенаправленно занимаются контрабандой и распространением наркотиков среди молодежи, постоянно проживающей в местности проведения работ; –– «прозрачность» границ России со странами СНГ; –– несовершенство реализации профилактической функции государства в целом и органов внутренних дел в частности, неэффективность современных медийных инструментов пропаганды здорового образа жизни; –– вовлеченность подростков в интернетсообщества, формирующие асоциальную направленность поведения, в том числе склоняющие к употреблению наркотиков, участию в составе организованных групп, реализующих наркотики посредством интернет-технологий, и др. Указом Президента РФ «О совершенствовании государственного управления в сфере контроля за оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров и в сфере миграции»1 МВД России были переданы функции и полномочия упраздненной Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков (далее – ФСКН России). В результате была устранена про1 О совершенствовании государственного управления в сфере контроля за оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров и в сфере миграции [Электронный ресурс]: указ Президента РФ от 5 апреля 2016 г. № 156. Доступ из информационно-правового портала «Гарант».

блема острой межведомственной профессиональной конкуренции органов внутренних дел и ФСКН, связанная с дублированием полномочий по осуществлению оперативно-разыскной деятельности, альтернативной подследственностью по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ч. 2–3 ст. 228, ст. 228.1, 228.4, 229.1; ч. 2–3 ст. 234 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ)2. В настоящее время завершены организационно-штатные мероприятия по созданию Главного управления по контролю за оборотом наркотиков МВД России3. Результаты оперативнослужебной деятельности, достигнутые со времени издания вышеуказанного указа, позволяют подвести некоторые итоги и разработать предложения по совершенствованию мер противодействия наркопреступности. Так, в 2017 г. всего было выявлено 208,7 тыс. преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, что на 3,7 % больше, чем за аналогичный период прошлого года. При этом сотрудниками органов внутренних дел выявлено 199,3 тыс. преступлений (+15,7 %). В качестве приоритетного направления оперативно-служебной деятельности была выбрана борьба с производителями, сбытчиками и транзитерами наркотиков, в результате в 2017 г. на 8,5 % увеличилось число выявленных преступлений, совершенных с целью сбыта наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, а также увеличился их удельный вес в числе преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, – с 49,2 % в январе – декабре 2016 г. до 51,5 %. Анализ статистических данных ФКУ «ГИАЦ МВД России» показал, что в период 2014– 2017 гг. отмечается тенденция увеличения количества выявленных преступлений, предусмотренных cт. 228.4 УК РФ «Незаконные производство, сбыт или пересылка прекурсоров наркотических средств или психотропных веществ, а также незаконные сбыт или пересылка растений, содержащих прекурсоры наркотических средств или психотропных веществ, либо их частей, содержащих прекурсоры наркотических средств или психотропных веществ». Так, в 2013 г. было выявлено девять таких преступлений, в 2014 г. – 15, в 2015 г. – 22, в 2016 г. – 29, в 2017 г. – 34 преступления. Вместе с тем, в сравнении с 2016  г., в 2017  г. увеличилось количество выявленных преступлений, предусмотренных cт.  228.1 УК  РФ «Незаконные производство, сбыт или пересылка Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ // СЗ РФ. 1996. № 25. Ст. 2954. 3 Об утверждении Положения о Главном управлении по контролю за оборотом наркотиков Министерства внутренних дел Российской Федерации: приказ МВД России от 23 апреля 2016 г. № 209. 2

наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, а также незаконные сбыт или пересылка растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества», – с 127 085 в 2016 г. до 128 377 преступлений, выявленных в 2017 г. В указанный период увеличилось количество выявленных преступлений, предусмотренных: –– cт. 228.2 УК РФ «Нарушение правил оборота наркотических средств или психотропных веществ», – с 17 в 2016  г. до 31 преступления, выявленных в 2017 г.; –– cт. 230 УК РФ «Склонение к потреблению наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов», – со 135 в 2016 г. до 196 преступлений, выявленных в 2017 г.; –– cт.  231 УК  РФ «Незаконное культивирование растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества либо их прекурсоры», – с 1  178 до 1 399 преступлений соответственно. В соответствии с наблюдающейся с 2006 г. общей тенденцией снижения количества зарегистрированных преступлений отмечается уменьшение числа выявленных преступлений в сфере НОН, связанных с незаконным приобретением наркотиков для личного употребления, предусмотренных: –– ст.  228 УК РФ «Незаконные приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, а также незаконные приобретение, хранение, перевозка растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества». В 2013 г. количество таких преступлений составляло 121 358, в 2014  г. – 131 797, в 2015 г. – 129 001, в 2016 г. – 114 593, в 2017 г. – 112 420; –– cт. 228.3 УК РФ «Незаконные приобретение, хранение или перевозка прекурсоров наркотических средств или психотропных веществ, а также незаконные приобретение, хранение или перевозка растений, содержащих прекурсоры наркотических средств или психотропных веществ, либо их частей, содержащих прекурсоры наркотических средств или психотропных веществ». Количество таких преступлений в 2013 г. составляло 13, в 2014 г. – 17, в 2015 г. – 32, в 2016 г. – 40, в 2017 г. – 23. Важным направлением в сфере противодействия розничному распространению наркотиков является противодействие организации и содержанию притонов. Территориальные органы внутренних дел ежегодно проводят комплексные оперативно-профилактические операции

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

21

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

22

(«Мак», «Притон», «Канал», «Анаконда» и др.), в том числе направленные на выявление и ликвидацию наркопритонов (как правило, информация об адресах притонов и притоносодержателях немедленно сообщается гражданам и участковым уполномоченным полиции, оперуполномоченным уголовного розыска и подразделений по борьбе с НОН). Об эффективности реализуемых мер свидетельствует неуклонное снижение количества выявляемых преступлений, предусмотренных cт. 232 УК РФ «Организация либо содержание притонов или систематическое предоставление помещений для потребления наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов». Так, в 2013 г. было выявлено 5 206 таких преступлений, в 2014  г. – 3343, в 2015  г. – 2755, в 2016 г. – 1978, в 2017 г. – 1826. Продолжается снижение количества выявленных преступлений, предусмотренных cт. 229 УК РФ «Хищение либо вымогательство наркотических средств или психотропных веществ, а также растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества». В 2013 г. число таких преступлений составляло 126, в 2014 г. – 111, в 2015 г. – 72, в 2016 г. – 84, в 2017 г. – 18. Полагаем, что такие преступления имеют более низкую латентность в связи со строгим учетом и отчетностью расходования наркотических средств в сравнении с высокой латентностью [5, с. 3] незаконного производства и сбыта наркотиков. Поэтому можно сделать вывод о наличии некоторых признаков оздоровления криминогенной обстановки по данной линии. Однако его опровергает наблюдающаяся тенденция снижения числа преступлений, предусмотренных cт. 229.1 УК РФ «Контрабанда наркотических средств, психотропных веществ, их прекурсоров или аналогов, растений, содержащих наркотические средства, психотропные вещества или их прекурсоры, либо их частей, содержащих наркотические средства, психотропные вещества или их прекурсоры, инструментов или оборудования, находящихся под специальным контролем и используемых для изготовления наркотических средств или психотропных веществ». Количество таких преступлений в 2013 г. составляло 2 165, в 2014 г. – 1902, в 2015 г. – 1425, в 2016 г. – 1177, в 2017 г. – 975. Считаем, что снижение выявления преступлений в сфере контрабанды наркотиков связано с «прозрачностью» границ Евразийского экономического союза. Основными факторами, определяющими остроту складывающейся на таможенной границе наркоситуации, являются: –– географическая близость Российской Федерации к наркоопасным регионам мира и основным маршрутам нелегального перемещения

наркотиков Афганистана, а также наличие на территории государств – участников ЕАЭС собственной сырьевой и технологической базы для производства наркотиков; –– активное использование преступными сообществами, специализирующимися на контрабанде наркотиков, развитой транспортной инфраструктуры государств – членов ЕАЭС. Для доставки грузов преступниками нередко создаются транспортные и логистические компании. В некоторых случаях сопровождение наркотиков обеспечивают частные охранные предприятия или коррумпированные сотрудники силовых ведомств; –– сложная социально-экономическая ситуация в отдельных регионах Российской Федерации и сопредельных государствах, обусловливающая общий рост организованной преступности, в том числе специализирующейся на наркобизнесе; –– продолжающийся поток нелегальной миграции из стран Средней Азии в Российскую Федерацию. Осложняет ситуацию, связанную с контрабандой наркотиков, недостаточная оснащенность пунктов пропуска через таможенную границу Евразийского экономического союза инспекционно-досмотровыми комплексами4, которые позволяют выявлять наркотики в транспортных средствах, товарах и грузах, перемещаемых через границу. При этом деятельность трансграничных преступных группировок по созданию устойчивых каналов контрабанды в Российскую Федерацию крупных партий наркотиков заметно активизировалась. Подтверждением данного факта является увеличение количества изъятий наркотиков, доставляемых на территорию России контрабандой. Так, в 2017  г. фактов изъятия наркотиков опийной группы зарегистрировано 15 185 (в 2016 г. – 13 988), амфетаминовой группы – 25568 (14453), кокаина и его производных – 533 (235); синтетических наркотических средств – 42319 (25870 соответственно). Основным поставщиком на нелегальный рынок России наркотиков опийной группы является Афганистан, где, по данным ООН, производится 550 т героина ежегодно. Каналы контрабандной транспортировки наркотиков из Западной Европы, стран Балтии используются в основном для поставок в Россию кокаина и наркотиков синтетического происхождения. Из Китая также поступают синтетические 4 Об Общих положениях об оснащении пунктов пропуска через таможенную границу Евразийского экономического союза инспекционно-досмотровыми комплексами и их использовании [Электронный ресурс]: рекомендация Коллегии Евразийской экономической комиссии от 17 мая 2016 г. № 7. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».

наркотики. Поставщиками новых видов психоактивных веществ выступают Ирландия, Италия, США, Великобритания, Нидерланды, Чехия, Германия, Испания, Финляндия, Бельгия, Литва, Латвия, Украина, КНР. При этом среди запрещенных веществ выявляются психоактивные вещества, которые не входят в перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации5, однако по своему воздействию на организм человека они сходны с наркотическими средствами. Данные препараты не запрещены к свободному обороту, поэтому в содержании рекламных роликов открыто рекомендуется использовать их в качестве «легальных» заменителей наркотиков, в том числе марихуаны, кокаина и «экстази». При этом основной акцент при популяризации указанной продукции делается на доведение до потенциальных покупателей информации о полной безопасности ее хранения и употребления с точки зрения закона. Миграционные процессы создают предпосылки для формирования в приграничных районах Российской Федерации устойчивых, компактно проживающих этнических групп и общин, члены которых нередко вовлекаются в противоправную деятельность, связанную с контрабандой наркотиков. Активное участие в контрабанде и распространении наркотиков опийной группы принимают представители таджикских, цыганских и азербайджанских преступных группировок, проживающие в различных регионах России и имеющие, как правило, устойчивые родственные и деловые связи как в среднеазиатских государствах, так и в странах Европы. Проведенный анализ показал, что в 2017 г. наибольший удельный вес преступлений, связанных с НОН в общей структуре преступности выявлен в следующих регионах: Чеченская Республика, г. Санкт-Петербург, Карачаево-Черкесская Республика, Республика Северная Осетия – Алания, Приморский край, Еврейская АО, Республика Калмыкия, Кабардино-Балкарская Республика, Республика Дагестан, г.  Москва. Наибольший темп прироста числа зарегистрированных преступлений, связанных с НОН, зарегистрирован в Чувашской Республике, Чеченской Республике, Челябинской, Орловской областях, Республике Северная Осетия – Алания, Ростовской области, г. Севастополе, Еврейской АО, Республике Крым, Карачаево-Черкесской Республике.

5 Об утверждении перечня наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации: постановление Правительства РФ от 30 июня 1998 г. № 681 // СЗ РФ. 1998. № 27. Ст. 3198.

Регионы, в которых зафиксирован уровень наркотизации выше среднего, являются местом дислокации больших национальных диаспор, представители которых, используя социальные проблемы и незанятость населения, вовлекают граждан, особенно из числа молодежи, в употребление наркотиков, а затем и в наркоторговлю. Определяющую роль в незаконном обороте наркотиков занимают этнические преступные группировки, сплоченные по родовому признаку (цыгане, узбеки, таджики, азербайджанцы, представители народов Северного Кавказа). Они консолидированы на основе родственных и земляческих связей, обеспечивая «круговую поруку», повышая тем самым уровень противодействия правоохранительным органам. Современное состояние преступности, регистрируемой по линии борьбы с НОН, оценивается путем анализа ряда элементов, в совокупности определяющих ее новое качественное содержание, и имеет важное значение для применения органами внутренних дел комплекса организационных и тактических мер в сфере оперативно-разыскной деятельности по их выявлению, предупреждению и раскрытию [2, с. 365–373]. Статистический анализ ряда показателей позволяет выявить некоторые общие закономерности, связанные с состоянием, динамикой, структурой и другими особенностями основных видов указанных преступлений, и разработать предложения, реализация которых будет способствовать оздоровлению оперативной обстановки, например: 1.  Предусмотреть в законодательстве Российской Федерации основания для отказа гражданам других государств, в отношении которых имеется информация о совершении преступления, связанного с НОН, в праве на въезд на территорию Российской Федерации, тем более в оформлении гражданства, вида на жительство или разрешения на временное проживание. 2.  Организовать на постоянной основе мониторинг источников в сети Интернет (соцсети, интернет-магазины), осуществляющих продажу химических реактивов и специальной химической посуды. Результаты проводимого анализа позволят выявлять лиц, возможно причастных к изготовлению синтетических наркотиков в связи с установлением факта приобретения ими определенного набора химических веществ. 3.  Качественно повысить уровень реализации предупредительных мер в молодежной среде, прежде всего среди студентов специализированных факультетов вузов, готовящих специалистов-химиков.

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

23

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

24

4.  Разработать новые технические решения по контролю государственной границы Российской Федерации с применением спутникового слежения, БПЛА, размещения воинских подразделений вдоль государственной границы с закреплением зон ответственности и организацией патрулирования, укрепления межгосударственного полицейского взаимодействия и др.

5.  Выйти с законодательной инициативой о проведении ежегодного всеобщего тестирования на наличие наркотиков в организме всех работников (служащих, сотрудников) государственных учреждений и коммерческих организаций с государственным участием, учеников школ, студентов вузов, водителей транспортных средств, владельцев оружия и других.

Список литературы:

References:

1. Каленицкий  О. А., Сапронова  Н. А. Государственная антинаркотическая политика в отношении несовершеннолетних // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2018. № 1 (51). 2. Макеева Н. В., Попова Т. В. Особенности возбуждения уголовного дела о незаконном сбыте наркотических средств бесконтактным способом с использованием информационно-телекоммуникационных сетей // Оптимизация деятельности органов предварительного следствия и дознания: правовые, управленческие и криминалистические проблемы: сб. науч. ст. Междунар. науч.-практ. конф. / под ред. И. П. Можаевой. М., 2017. 3. Наркомания в России: статистика, лечение, профилактика. URL:  http:// fb.ru/ article/8272/narkomaniya-v-rossii-eto-ugrozavsey-natsii (дата обращения: 10.04.2018). 4. Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации 1 марта 2018 г. Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс». 5. Тепляшин  П. В. Состояние наркопреступности в Российской Федерации: основные криминологические показатели и тенденции // «Lexrussica». 2017. № 10. 6. Чистова  Л. Е. Особенности планирования расследования преступлений, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами // Вестник Московского университета МВД России. 2017. № 1.

1. Kalenickij O. A., Sapronova N. A. Gosudarstvennaya antinarkoticheskaya politika v otnoshenii nesovershennoletnih // Vestnik Kaliningradskogo filiala Sankt-Peterburgskogo universiteta MVD Rossii. 2018. № 1 (51). 2. Makeeva N. V., Popova T. V. Osobennosti voz­buzhdeniya ugolovnogo dela o nezakonnom sbyte narkoticheskih sredstv beskontaktnym sposobom s ispol’zovaniem informacionno-telekommunikacionnyh setej // Optimizaciya deyatel’nosti organov predvaritel’nogo sledstviya i doznaniya: pravovye, upravlenches­ kie i kriminalisticheskie problemy: sb. nauch. st. Mezh­dunar. nauch.-prakt. konf. / pod red. I. P. Mozhaevoj. M., 2017. 3. Narkomaniya v Rossii: statistika, lechenie, profilaktika. URL: http:// fb.ru/article/8272/ narkomaniya-v-rossii-eto-ugroza-vsey-natsii (data obrashcheniya: 10.04.2018). 4. Poslanie Prezidenta Rossijskoj Federacii Federal’nomu Sobraniyu Rossijskoj Federacii 1 marta 2018 g. Dostup iz spravochno-pravovoj sistemy «Konsul’tantPlyus». 5. Teplyashin P. V. Sostoyanie narkoprestupnosti v Rossijskoj Federacii: osnovnye kriminologicheskie pokazateli i tendencii // «Lexrussica». 2017. № 10. 6. Chistova L. E. Osobennosti planirovaniya ras­ sle­dovaniya prestuplenij, svyazannyh s narko­ ticheskimi sredstvami, psihotropnymi, sil’no­ dejstvuyushchimi i yadovitymi veshchestvami // Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii. 2017. № 1.

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

А. И. ТАМБОВЦЕВ, начальник кафедры оперативно-разыскной деятельности в органах внутренних дел, кандидат юридических наук, доцент (Санкт-Петербургский университет МВД России) E-mail: [email protected] Научная специальность: 12.00.12 – криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность.

A. I. TAMBOVTSEV, Candidate of Law, Associate Professor, Head of Department of Operative Investigative Activity in Internal Affairs Bodies (Saint-Petersburg University of the MIA of Russia) Scientific speciality: 12.00.12 – Criminalistics; Forensic Work; Operative and Investigative Activity.

УДК 343.985

The Law Regulation Collisions of the Assistance to Authorities Making the Operative Investigative Activities В статье проводится исследование некоторых особенностей законодательного регулирования содействия граждан органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность. Проведен анализ положений ряда федеральных законов, порождающих юридические коллизии в сфере регулирования содействия граждан органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, предложены собственные взгляды на решение некоторых выявленных проблем.

The paper is devoted to the scientific research of some features in legal regulation of coactivity to operative investigative bodies. The author analyzes set of federal laws determing judicial collisions in coactivity regulation between public and operative investigative bodies and offers own point of view to solutions of the revealed problems.

Конфиденциальное содействие, содействие по контракту, волонтер, органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, оперативные подразделения, привлечение к конфиденциальному содействию.

Confidential coactivity, coactivity on the contract base, volunteer, operative investigative bodies, operational units, recruitment to the confidential coactivity.

Б

орьба общества в лице правоохранительных органов с преступностью и обеспечение общественного порядка, в том числе посредством оперативно-розыскного инструментария, предполагает активное использование гласной и негласной помощи населения. Насущная необходимость, действенность и эффективность гласного и негласного содействия населения правоохранительным органам отмечается абсолютным большинством основоположников теории оперативно-розыскной деятельности (далее – ОРД) [4, 12] и современных авторов

[1; 18, с. 127; 20]. Содействие населения государству в его борьбе с преступностью оказывалось в большей или меньшей степени всегда и зависело от многих социально-правовых, экономических, политических и иных факторов, определяющих уровень экономического и правового развития общества и отношение (доверие) к власти и правоохранительной системе. В свою очередь государство пыталось издревле и пытается в настоящее время не только пропагандировать борьбу с преступностью и вовлекать в нее население (в том числе материальны-

на актуальную тему

Коллизии законодательного регулирования содействия органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность

25

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

26

ми и моральными стимулами), но и нормативно регламентировать это участие, на что также указано абсолютно всеми исследователями исторического аспекта оперативно-розыскной деятельности вообще и содействия в частности [2, с. 457; 3, с. 720; 13, с. 186; 25, с. 438]. Длительное время эта регламентация осуществлялась исключительно посредством ведомственных наставлений и инструкций закрытого характера, имеющих «одностороннюю» направленность и раскрывающих в основном не правовые, а организационно-тактические аспекты наиболее эффективной формы взаимодействия – использования конфидентов. В то же время легитимная возможность оказания гласного содействия, в виде добровольной и волонтерской помощи, до конца ХХ в. практически не предусматривалась, хотя периодически и использовалась на практике. Исключение представляли такие формы помощи граждан правоохранительным органам, как «внештатный сотрудник милиции» и «член добровольной народной дружины», предусмотренные и регламентированные в то время только ведомственными приказами и реализуемые порой исключительно за счет материального или иного (в виде предоставляемых отгулов, дополнительного отпуска, бесплатного проезда и др.) стимулирования. С принятием в конце ХХ – начале ХХI в. целого ряда федеральных законов взаимодействие правоохранительной системы с населением стало принимать более легитимный (узаконенный, юридический) характер, будучи регламентированным не только ведомственными приказами и инструкциями, но и законами. В настоящее время эта регламентация осуществляется различными нормативными правовыми актами. Ключевыми из них являются, конечно же, федеральные законы, во-первых, определяющие концептуальные вопросы взаимодействия правоохранительных органов и населения, а вовторых, являющиеся правовой основой для ведомственных нормативных правовых актов, раскрывающих прикладные аспекты подобного взаимодействия. Однако именно упомянутое множество федеральных законов одинаковой юридической силы, регламентирующих одни и те же или смежные сферы жизнедеятельности общества и государства, содержащих одни и те же юридически значимые термины, отражающих субъективизм нормотворцев, несовершенство юридической техники и законотворческого процесса при их (законов) подготовке и принятии, повлекло юридические коллизии при толковании и применении. Целью настоящей статьи является определение юридического статуса института содействия граждан (любых лиц) органам, осущест-

вляющим ОРД, в рамках федеральных законов, регламентирующих это содействие, на основе сравнительного анализа положений указанных нормативных правовых актов. Концептуальные научные иссле­дования В. М. Атмажитова, И. И. Басецкого, Ю. С. Блинова, В. Г. Боброва, Д. В. Гребель­ского, Ю. Ф. Кваши, А. Г.  Лекаря, В. А.  Лукашова и многих других советских и российских ученых были посвящены всестороннему исследованию в основном негласных форм содействия населения оперативным подразделениям. Еще до принятия таких важнейших правовых первоисточников, как Закон от 18 апреля 1991 г. № 1026-1 «О милиции» (в последующем – Федеральный закон от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О полиции») и Закон от 13 марта 1992 г. № 2506-1 «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации» (в последующем – Федеральный Закон от 12 августа 1995  г. №  144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»), учеными был глубоко и многосторонне проанализирован сущностно-понятийный аппарат содействия, его функциональные, организационно-тактические и иные аспекты. Этим было положено начало научного осмысления данного социально-правового явления, его концептуальных, базисных принципов. После выхода в свет указанных нормативных правовых актов, в доктринальных научных трудах Н. С. Железняка, А. В. Шахматова, А. Ю. Шумилова и др. ученых особое внимание уделялось исследованию правовых и функциональных аспектов содействия. В последнее десятилетие указанную сферу правоохранительной деятельности, с учетом ее современной противоречивости и правовой проблематики, исследовали В. А. Гусев, А. А. Маслов, И. П. Напханенко, Н. В. Павличенко и другие. Однако при всей концептуальности, теоретической и практической значимости работ вышеуказанных ученых множество вопросов, касающихся именно правовой регламентации содействия индивидов правоохранительным органам, остаются (или с учетом постоянных изменений законодательства становятся) частично или полностью неразрешенными, что оставляет возможность и даже порождает необходимость дальнейших серьезных научных изысканий в этой сфере. Анализируя многочисленные научные взгляды на сущность и юридический статус такого неоднозначного во многом социально-правового феномена, как содействие лиц правоохранительным органам вообще и органам, осуществляющим ОРД в частности, следует признать абсолютное единодушие авторов в понимании содействия как реализацию гражданами своего Конституционного права [9, с. 187; 21, с. 305; 24, с. 175]. Более того, по мнению ряда отече-

ственных правоведов, отдельными нормами Конституции Российской Федерации� (далее – Конституция) закрепляются основные положения оказания помощи населением РФ органам и спецслужбам [7, с.  175]. Но Конституция не содержит прямого упоминания о подобных правах. Насколько правомерно подобное утверждение? Такое право и его конституционность, на наш взгляд, вытекает из совокупности статей Конституции, декларирующих иные права и свободы, имеющие опосредованное отношение к рассматриваемому явлению. Во-первых, в соответствии с ч. 2 ст. 45 Конституции «каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом», что предполагает возможность обращения за помощью к судам, правоохранительным органам и т. д. [8, с. 127], в том числе и в оперативные подразделения. Во-вторых, ч.  1 ст.  29 Конституции гарантирует каждому свободу слова: «возможность беспрепятственно выражать свое мнение и убеждения по самым различным вопросам общественного, государственного, иного характера посредством устного или печатного слова, на собраниях, митингах, другими средствами» [8, с. 189]. Полагаем, что вопросы обеспечения собственной и общественной безопасности граждан, борьбы с преступностью, защиты здоровья, жизни, собственности и пр. безапелляционно охвачены смыслом данной нормы. В-третьих, сущность содействия в обобщенном виде выражается в «получении оперативно-значимой информации и передаче ее представителю оперативно-розыскного органа», а также в «деятельном участии в подготовке и осуществлении ОРМ» [10, с. 304; 19, с. 434; 22, с. 209]. Но, по мнению большинства правоведов, сущность оперативно-розыскных мероприятий – в их исключительной познавательной направленности [2, с. 124; 10, с. 304; 16, с. 117; 19, с. 434], а значит, содействие граждан в подготовке и проведении ОРМ в конечном счете направлено на получение и передачу чувственной, знаковой или коммуникативной информации. Именно это отражено в научной позиции об относимости ч. 1, 4 ст. 29 Конституции к праву граждан на оказание помощи правоохранительным органам [15, с. 143] и выражается в гарантированном конституционном праве на свободный поиск, получение, передачу, производство и распространение информации любым законным способом. То есть поиск (правомерными способами) информации лицом и передача ее в правоохранительные органы, например сотруднику оперативного подразделения, всецело соответствует указанной норме Конституции.

В-четвертых, в соответствии с ч. 3 ст. 17 Конституции осуществление рассматриваемых прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, что закономерно нашло свое логичное отражение в положениях Закона об ОРД (и соответствующих законах о спецслужбах), существенно ограничивающих поисковую (разведывательную) активность субъектов ОРД, лиц, им содействующих, в том числе на конфиденциальной основе. В-пятых, несмотря на то, что Конституция не декларирует рассматриваемых прав, ч.  1 ст.  55 Конституции гласит, что «перечисление в Конституции Российской Федерации основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина». Это всецело соотносится с ч.  1 ст. 2 «Декларации прав и свобод человека и гражданина», устанавливающей, что «Перечень прав и свобод, закрепленных настоящей Декларацией, не является исчерпывающим и не умаляет других прав и свобод человека и гражданина» [6, с. 9]. Данная конституционная норма, основанная на положениях вышеупомянутой Декларации, имеющей правовой приоритет, априори определяет легитимность рассматриваемого, хотя и не упомянутого в Конституции права. Таким образом, совокупность вышеперечисленных норм Конституции Российской Федерации определяет легитимную конституционную основу содействия лиц органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность (по сути, любым правоохранительным органам), как одной из правомерных форм реализации ими своего права за защиту от преступных посягательств. Однако прямое (или опосредованное – через права и обязанности субъекта ОРД) «отражение» этого права в нормах федерального законодательства в сфере правоохраны представляется весьма противоречивым, даже хаотичным и требующим многоаспектного согласования и оптимизации. Изучению и сравнительному анализу были подвергнуты следующие федеральные законы правоохранительной тематики, содержащие правопорождающий, а значит ключевой, критически значимый для правоохраны вообще и для ОРД особенно термин «содействие» и его производные, а потому прямо или косвенно регламентирующие своими нормами содействие граждан правоохранительным органам. Федеральный закон от 3 апреля 1995  г. №  40-ФЗ «О Федеральной службе безопасности»� (далее – Закон о ФСБ). Федеральный закон от 12 августа 1995  г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»� (далее – Закон об ОРД).

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

27

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

28

Федеральный закон от 10 января 1996  г. № 5-ФЗ «О внешней разведке»� (далее – Закон о внешней разведке). Федеральный закон от 25 июля 2002  г. №  114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»� (далее – Закон о противодействии экстремизму). Федеральный закон от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму»� (далее – Закон о противодействии терроризму). Федеральный закон от 9 февраля 2007  г. №  16-ФЗ «О транспортной безопасности»� (далее – Закон о транспортной безопасности). Федеральный закон от 7 февраля 2011  г. №  3-ФЗ «О полиции»1 (далее – Закон о полиции). Федеральный закон от 2 апреля 2014  г. № 44-ФЗ «Об участии граждан в охране общественного порядка»2 (далее – Закон об участии граждан в ООП)3. Закон об ОРД, призванный упорядочить все правоотношения, возникающие в процессе осуществления ОРД между многочисленными вовлеченными в этот процесс субъектами, участниками, иными лицами и др., не может не содержать термины, отражающие специфику оперативно-розыскной деятельности, а потому «оперирует сложными, многогранными и специфическими понятиями, которые выражаются соответствующей специальной терминологией» [27, с. 20]. К таковым (наряду со многими другими) относится и термин «содействие», с употребляемыми в различных контекстах дополнительными характеристиками – гласное, негласное, на контрактной основе, конфиденциальное. Специфичность такого социальноправового феномена, как «содействие граждан органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность», особенно его негласный формат, обусловливает специфичность и даже уникальность юридической терминологии, которая должна использоваться в нормах как Закона об ОРД, так и любых иных законов, где она (терминология) необходима. В этом случае значение и возможное толкование терминов любым правоприменителем должно быть предельно конкретным, исключающим вариативность и неоднозначность интерпретаций. Но так ли это в действительности? Являясь правовым первоисточником в сфере оперативно-розыскной деятельности, закон об ОРД вполне логично содержит специальную главу IV и входящую в нее статью 17, одинако1 Конституция Российской Федерации: офиц. текст // СЗ РФ. 2014. № 31. Ст. 4398. 2 Об оперативно-розыскной деятельности: федер. закон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ // СЗ РФ. 1995. № 33. Ст. 3349. 3 О внешней разведке: федер. закон от 10 января 1996 г. № 5-Ф // СЗ РФ. 1996. № 3. Ст. 143.

во озаглавленные «Содействие граждан органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность». При этом равнозначный Закону об ОРД по своему юридическому статусу Закон об участии граждан в охране общественного порядка содержит практически аналогичную статью 8 «Содействие граждан органам внутренних дел (полиции) и иным правоохранительным органам». В отсутствие официальной юридической дефиниции термина «содействие» и, принимая во внимание, что в соответствии со ст. 4 Закона о полиции последняя является составной частью органов внутренних дел, а оперативные подразделения – структурной частью полиции, юридическую направленность статьи 8 Закона об участии граждан в охране общественного порядка можно равнозначно относить как к сфере охраны общественного порядка, так и к сфере ОРД. Таким образом, нормы юридически равных законов оперируют одним и тем же термином «содействие», но смысл, вкладываемый в его значение нормами упомянутых законов, критически неодинаков, что влечет нарушение одного из основных требований к нормативному правовому акту – недопустимости в нем кривотолков и двусмысленности [7]. Анализ содержания термина «содействие», вытекающего из совокупности ст. 15, 17 Закона об ОРД, позволяет утверждать, что к содействию могут привлекаться отдельные лица, независимо от гражданства, национальности, пола, имущественного, должностного и социального положения, образования, принадлежности к общественным объединениям, отношения к религии и политических убеждений. Буквальное толкование ч.  1 ст.  17 Закона об ОРД также позволяет правоприменителям игнорировать и возраст содействующего лица, хотя это и породило научную полемику, неоднозначную практику и, как следствие, – необходимость толкования данной нормы Президиумом Верховного Суда РФ, в итоге признавшим легитимность использования оперативными подразделениями содействия лиц моложе 18, но не младше 16-летнего возраста [17, с. 19–20]. Согласно Закону об ОРД, функционально содействие выражается исключительно в подготовке и проведении содействующим лицом оперативно-розыскных мероприятий, что, на наш взгляд, конечно же, является «усеченным» и аргументированно оспаривается большинством правоведов [22, с. 832; 24, с. 338]. В то же время анализ норм Закона об участии граждан в ООП приводит совершенно к иным (отчасти противоположным) выводам о понятии, содержании и функциональной составляющей термина «содействие». Статья  1 данного закона «проецирует» действие норм закона исключительно на граждан Российской Федера-

ции, чем категорически ограничивает контингент потенциально содействующих лиц исключительно гражданами, понимая под этим «политическую и правовую принадлежность лица к конкретному государству» [26, с. 75]. Статьи 9–11 рассматриваемого закона ограничивают этот контингент еще больше требованиями о 18-летнем возрасте, об отсутствии судимостей и административных правонарушениях кандидатов, о состоянии их здоровья и пр. Это если не отвергает полностью, то серьезно нивелирует провозглашенную в ст. 8 Закона об ОРД и реализуемую на практике независимость оперативно-розыскной деятельности от всего перечисленного. Кроме того, совокупность вышеуказанных статей рассматриваемого Закона об участии граждан в ООП позволяет сделать вывод о возможности групповых форм оказания содействия в качестве членов соответствующих общественных объединений правоохранительной направленности или народных дружин, что полностью «ломает» общепризнанную теоретиками и практиками доктрину об исключительной персонализации и конфиденциальности содействия в ОРД. Перечисленные в Законе об участии граждан в ООП функциональные формы реализации гражданами своего права на содействие также шире того, что предоставлено Законом об ОРД. Запреты на контрактные формы конфиденциального сотрудничества в законе об ОРД и отсутствие таковых в законе об участии граждан в охране общественного порядка тоже порождают полемичность юридической интерпретации данных нормативных правовых актов. Вышесказанное показывает, что хотя сферы общественных отношений, которые призваны регламентировать рассматриваемые законы об ОРД и об участии граждан в охране общественного порядка, в чем-то близки, но они все-таки не идентичны, а одинаковый правовой статус законов и использование единой, но не имеющей юридического толкования терминологии влекут коллизии норм, не имеющие в настоящее время однозначного способа разрешения. Интересным представляется анализ законов о противодействии терроризму и экстремизму с позиции нормативного отражения в них института содействия. Статья 2 Закона о противодействии экстремизму и аналогичная статья Закона о противодействии терроризму одним из основных принципов противодействия экстремизму (и терроризму соответственно) провозглашают сотрудничество государства с общественными и религиозными объединениями, иными организациями и гражданами. Учитывая, что оба закона трактуют экстремистскую

и террористическую деятельность исключительно как преступную, а противодействие рассматривают как деятельность государственных органов и граждан по ее выявлению, предупреждению, пресечению, раскрытию и расследованию, следует признать, что оно (противодействие) всецело охватывается ст.  2 Закона об ОРД. В контексте сказанного термин «сотрудничество» приобретает явную оперативно-розыскную «окраску» и может быть истолкован как наиболее статусная, профессиональная форма содействия, «специфический вид содействия, при котором оказываемая помощь уже представляет собой совместную работу» [24, с. 170], что представляется, несомненно, прагматичным. Сотрудничество же с объединениями и организациями в данном контексте может быть истолковано как групповая форма содействия, о чем было сказано выше и что противоречит фундаментальным основам ОРД. В то же время ст. 2 Закона о противодействии экстремизму гласит, что указанное противодействие основывается на принципе гласности. Учитывая отсутствие в данном Законе принципов негласности, конспирации, сочетания гласных и негласных методов и средств (свойственных иным федеральным законам правоохранительной тематики), следует признать формальную обязанность соответствующих спецслужб государства использовать только гласные методы, силы и средства. Этим Закон о противодействии экстремизму формально закрепил невозможность использования негласного со­ действия в борьбе с данным видом преступности, что полностью противоречит Закону об ОРД и складывающейся легитимной правоприменительной практике. Очевидно, что органам, осуществляющим ОРД, было бы достаточно проблематично игнорировать негласное и использовать исключительно гласное сотрудничество граждан (лиц) в противодействии экстремистской деятельности, осуществляемой радикалами не просто скрытно, а целенаправленно и осознанно тайно и конспиративно. Отдельного и особого анализа требуют соответствующие положения законов об ОРД, о ФСБ, о внешней разведке, определяющие категории лиц, которых запрещено привлекать к негласному содействию на контрактной основе. Так, ст.  17 Закона об ОРД, перечисляя упомянутые категории, использует термин «полномочные представители религиозных объединений». Вместе с тем ст.  19 Закона о ФСБ в своем запрете оперирует термином «полномочные представители религиозных организаций». Основываясь на положениях ч.  2 ст.  6 Федерального закона от 26 сентября 1996  г. № 125-ФЗ «О свободе совести и религиозных объединениях» (далее – Закон о свободе совести), кон-

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

29

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

30

статируем, что религиозные объединения могут создаваться в форме религиозных групп и религиозных организаций. Таким образом, термин «религиозное объединение» является более широким, собирательным и включает в себя термины «религиозная организация» и «религиозная группа». Это означает, что ст.  19 Закона о ФСБ не охватывает по смыслу религиозные объединения в форме религиозных групп, тем самым снимая запрет Закона об ОРД на привлечение данной категории лиц к негласному содействию по контракту, юридически расширяя круг потенциальных конфидентов Федеральной службы безопасности, но противоречит тем самым Закону об ОРД. Полностью аналогичная ситуация складывается и с термином «полномочный представитель религиозной организации», используемым в ст. 19 Закона о внешней разведке. Однако вышерассмотренная казуистика указанной статьи негативно усугубляется иными ее редакционными особенностями. Прежде всего в Законе о внешней разведке очевидно акцентированное указание на официальную регистрацию религиозных организаций в Российской Федерации. Это полностью соответствует нормам Закона о свободе совести, но прямо противоречит нормам Закона об ОРД, где такой детализации нет. Логичными и не исключающими друг друга нам представляются следующие объяснения данной ситуации. Во-первых, возможно законодатели пытались использовать уже имеющуюся устойчивую терминологическую конструкцию Закона о свободе совести, что вполне естественно, учитывая его общий характер, но допуская противоречие Закону об ОРД. Во-вторых, возможно законодатели пытались запретить привлечение к содействию полномочных представителей религиозных организаций, зарегистрированных именно в Российской Федерации (что отчасти соответствовало бы норме Закона об ОРД), но не за рубежом. Это тоже не лишено логики, принимая во внимание специфику, зарубежный ареал деятельности службы внешней разведки и необходимость привлечения к сотрудничеству иностранцев [19, с. 437; 23, с. 8], что возможно именно при подобной редакции нормы. В-третьих, возможна банальная смысловая ошибка при составлении текста закона, невнимательность или «нарушение правил юридической техники при формулировке правовых норм» [5, с. 108]. В-четвертых, преамбула Закона об ОРД, гласящая, что он «определяет содержание оперативно-розыскной деятельности, осуществляемой на территории Российской Федерации», вполне допускает любые исключения, допол-

нения и спецификации для использования данных методов и средств не на территории России, а за ее пределами, что свойственно именно деятельности Федеральной службы безопасности и службы внешней разведки и отчасти отражено в их «специальных» законах. Однако представленный авторский взгляд на указанные детерминанты формулировок, используемых в рассматриваемых законах, не вносит ясности в логику действий нормотворцев и не разрешает данную правовую дилемму. Дальнейшее сравнение показывает, что ст.  17 Закона об ОРД запрещает исключительно контрактную форму конфиденциального содействия с депутатами, судьями, прокурорами, адвокатами, священнослужителями и полномочными представителями официально зарегистрированных религиозных объединений, в то время как ст. 19 Закона о внешней разведке вообще запрещает органам внешней разведки привлекать к конфиденциальному содействию лиц из указанных категорий независимо от формы (контрактной или бесконтрактной) содействия. Подобная формулировка Закона о внешней разведке значительно ограничивает круг потенциальных конфидентов, а соответственно и полномочия данного субъекта по сравнению с Законом об ОРД. Кроме того, Закон об ОРД запрещает устанавливать конфиденциальное содействие по контракту с адвокатами, допуская лишь бесконтрактные формы содействия, тогда как Закон о внешней разведке вообще не упоминает адвокатов в своем запрете, что хотя и расширяет полномочия органов внешней разведки, но прямо противоречит ч. 3 ст. 17 Закона об ОРД. Резюмируя все вышеизложенное, необходимо отметить отдельные формальные особенности перечисленных нормативных правовых актов, порождающие описанную коллизионность норм, проблематику их правовой интерпретации, прикладного использования и, что наиболее важно – невозможность применения таких классических и традиционных для юриспруденции способов разрешения правовых коллизий, как «толкование, принятие нового акта, отмена старого акта, внесение изменений или уточнений в действующие акты» [14, с. 366]: 1.  Указанные законы изданы одним органом – Государственной Думой, а значит все являются федеральными и обладают равной юридической силой, исключающей возможность изначального определения правового приоритета одних над другими. 2. Социально-правовые сферы и общественные отношения, регламентируемые рассматриваемыми законами, настолько сложно соприкосновенны, взаимосвязаны, взаимозависимы и переплетены, что это не позволяет однознач-

но и категорично определить среди них общие и специальные, и, руководствуясь принципом «Generalia praecedunt, specialia seguuntum – общее предшествует, конкретное следует» [11, с. 161], избежать правовой коллизии норм общих и специальных нормативных актов одного уровня, отдав предпочтение специальному акту перед общим. 3.  Рассматриваемые законы содержат одни и те же проанализированные нами термины и терминологические конструкции, не имеющие своих официальных юридических дефиниций (или легитимных толкований), что в контексте разных законов приводит к их содержательным метаморфозам, обусловливает вариативность интерпретаций и практического применения. Официальных толкований рассматриваемых терминов и норм органом, издавшим эти нормативные правовые акты, а именно Государственной Думой, не осуществлялось. Многочисленные изменения и дополнения указанных законов не устранили выявленные недостатки. В своем определении от 8 ноября 2005 г. № 439-О Конституционный Суд Российской Федерации декларировал, что «разрешение в процессе правоприменения коллизий между различными правовыми актами одинаковой юридической силы должно осуществлять-

ся исходя из того, какой из этих актов предусматривает больший объем прав и свобод граждан и устанавливает более широкие их гарантии»�. Однако считаем, что применение этого определения Конституционного Суда в контексте статьи весьма полемично. Анализируемые нормы упомянутых законов непосредственно регламентируют полномочия субъектов ОРД и лишь косвенно, опосредованно – права граждан, а потому могут рассматриваться как предоставляющие им большие или меньшие права лишь условно, что ставит под сомнение возможность применения данного определения Конституционного Суда РФ для разрешения коллизии. Таким образом, полагаем, что устранение всех выявленных недостатков и противоречий возможно путем приведения в соответствие норм и предписаний всех упомянутых законов и использование в них единых, согласованных со смыслом каждого закона, предварительно подвергнутых серьезной терминологической и правовой экспертизе терминов (в частности – содействие и его вариации), имеющих официальные легитимные дефиниции и необходимые юридические толкования (комментарии) в текстах упомянутых законов либо специальных нормативных правовых актов.

Список литературы:

References:

1. Декларация прав и свобод человека и гражданина (принята постановлением Верховного Совета РСФСР от 22 ноября 1991  г. № 1920-1) // Все о правах человека: сборник нормативных актов. М., 2017. 2. Агентурная работа в оперативно-розыскной деятельности: монография / под ред. А. В. Шахматова. СПб., 2005. 3. Амплеева  Т. Ю.  История уголовного судопроизводства России (IX–XIX вв.): дис. … д-ра юрид. наук. М., 2009. 4. Анисимов  Е. В.  Дыба и кнут. Политический сыск и русское общество в XVIII  веке. М., 1999. 5. Ввозный  А. Ф.  Вопросы Общей части советского уголовного права в теории и практике агентурной разработки: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1968. 6. Гусев  В. А.  Восстановление нарушенных прав и возмещение вреда, причиненного гражданину действиями органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2012. № 1 (53). 7. Дубоносов  Е. С.  Оперативно-розыскная деятельность: учебник для вузов. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2013.

1. Deklaraciya prav i svobod cheloveka i grazhdanina (prinyata postanovleniem Verhovnogo Soveta RSFSR ot 22 noyabrya 1991 g.. № 1920-1) // Vse o pravah cheloveka: sbornik normativnyh aktov. M., 2017. 2. Agenturnaya rabota v operativno-rozysknoj deyatel’nosti: monografiya / pod red. A. V. SHahmatova. SPb., 2005. 3. Ampleeva T. Yu. Istoriya ugolovnogo sudoproizvodstva Rossii (IX–XIX vv.): dis. … d-ra yurid. nauk. M., 2009. 4. Anisimov E. V.  Dyba i knut. Politicheskij sysk i russkoe obshchestvo v XVIII veke. M., 1999. 5. Vvoznyj A. F.  Voprosy Obshchej chasti sovetskogo ugolovnogo prava v teorii i praktike agenturnoj razrabotki: avtoref. dis. … kand. yurid. nauk. M., 1968. 6. Gusev V. A.  Vosstanovlenie narushennyh prav i vozmeshchenie vreda, prichinennogo grazhdaninu dejstviyami organov, osushchestvlyayushchih operativno-rozysknuyu deyatel’nost’ // Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta MVD Rossii. 2012. № 1 (53). 7. Dubonosov E. S.  Operativno-rozysknaya deyatel’nost’: uchebnik dlya vuzov. 4-e izd., pererab. i dop. M., 2013.

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

31

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

32

8. Комментарий к Конституции Российской Федерации / под общ. ред. В. Д. Карповича. 2-е изд., доп. и перераб. М., 2002. 9. Комментарий к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности». С постатейным приложением нормативных актов и документов / авт.-сост. А. Ю. Шумилов. 4-е изд., испр. и доп. М., 2002. 10. Комментарий к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности». С  приложением решений Конституционного Суда Российской Федерации и Европейского Суда по правам человека / вступ. ст. В. Д. Зорькина. М., 2006. 11. Латинско-русский словарь юридических терминов и выражений для специалистов и переводчиков английского языка / авт.сост. М. Гамзатов. СПб., 2002. 12. Лекарь А. Г. Предмет, задачи и система курса «Агентурно-оперативная борьба с уголовной преступностью». М., 1956. 13. Лядов  А. О.  Уголовный сыск в дореволюционной России (историко-правовой аспект): дис. … канд. юрид. наук. СПб., 1997. 14. Матузов  Н. И., Малько  А. В.  Теория государства и права: учебник. 4-е изд., испр. и доп. М., 2011. 15. Оперативно-розыскная деятельность: учебник для студентов вузов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» / под ред. И. А. Климова. М., 2014. 16. Основы оперативно-разыскной деятельности органов внутренних дел: учебник / под ред. З. Л. Шхагапсоева и Н. П. Голяндина. Краснодар, 2016. 17. Постановление Президиума Верховного Суда от 21 января 2004  г. № 891п2003 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. № 8. 18. Права оперативных подразделений полиции: законодательство и практика: монография / под ред. В. А. Гусева. М., 2014. 19. Смирнов  М.  П. Комментарий оперативнорозыскного законодательства РФ и зарубежных стран: учеб. пособ. М., 2003. 20. Соловей Ю. П. Правовое регулирование деятельности милиции в российской Федерации. Омск, 1993. 21. Теоретические основы оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел: учеб. пособ. / под ред. А. Г. Ахмедов, Т. О. Бозиев, Н. Н. Бухаров и др. СПб., 2010. 22. Теория оперативно-розыскной деятельности / под ред. К. К. Горяинова, В. С. Овчинского, Г. К. Синилова. М., 2008. 23. Федоров  А. В., Шахматов А. В.  Содействие граждан органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность: учеб. пособ. / под общ. ред. В. П.  Сальникова.

8. Kommentarij k Konstitucii Rossijskoj Fede­ racii  / pod obshch. red. V. D.  Karpovicha. 2-e izd., dop. i pererab. M., 2002. 9. Kommentarij k Federal’nomu zakonu «Ob operativno-rozysknoj deyatel’nosti». S postatejnym prilozheniem normativnyh aktov i dokumentov  / avt.-sost. A. Yu. Shumilov. 4-e izd., ispr. i dop. M., 2002. 10. Kommentarij k Federal’nomu zakonu «Ob operativno-rozysknoj deyatel’nosti». S prilozheniem reshenij Konstitucionnogo Suda Rossijskoj Federacii i Evropejskogo Suda po pravam cheloveka / vstup. st. V. D.  Zor’kina. M., 2006. 11. Latinsko-russkij slovar’ yuridicheskih terminov i vyrazhenij dlya specialistov i perevodchikov anglijskogo yazyka / avt.-sost. M. Gamzatov. SPb., 2002. 12. Lekar’ A. G.  Predmet, zadachi i sistema kursa «Agenturno-operativnaya bor’ba s ugolovnoj prestupnost’yu». M., 1956. 13. Lyadov A. O. Ugolovnyj sysk v dorevolyucionnoj Rossii (istoriko-pravovoj aspekt): dis. … kand. yurid. nauk. SPb., 1997. 14. Matuzov N. I., Mal’ko A. V. Teoriya gosudarstva i prava: uchebnik. 4-e izd., ispr. i dop. M., 2011. 15. Operativno-rozysknaya deyatel’nost’: uchebnik dlya studentov vuzov, obuchayushchihsya po special’nosti «Yurisprudenciya» / pod red. I. A. Klimova. M., 2014. 16. Osnovy operativno-razysknoj deyatel’nosti organov vnutrennih del: uchebnik / pod red. Z. L.  Shkhagapsoeva i N. P.  Golyandina. Krasnodar, 2016. 17. Postanovlenie Prezidiuma Verhovnogo Suda ot 21 yanvarya 2004 g. № 891p2003 // Byulleten’ Verhovnogo Suda RF. 2004. № 8. 18. Prava operativnyh podrazdelenij policii: zakonodatel’stvo i praktika: monografiya / pod red. V. A. Guseva. M., 2014. 19. Smirnov M. P.  Kommentarij operativno-rozysknogo zakonodatel’stva RF i zarubezhnyh stran: ucheb. posob. M., 2003. 20. Solovej Yu. P. Pravovoe regulirovanie deyatel’nosti milicii v rossijskoj Federacii. Omsk, 1993. 21. Teoreticheskie osnovy operativno-rozysknoj deyatel’nosti organov vnutrennih del: ucheb. posob. / pod red. A. G. Ahmedov, T. O. Boziev, N. N. Buharov i dr. SPb., 2010. 22. Teoriya operativno-rozysknoj deyatel’nosti / pod red. K. K.  Goryainova, V. S.  Ovchinskogo, G. K. Sinilova. M., 2008. 23. Fedorov A. V., Shahmatov A. V. Sodejstvie grazhdan organam, osushchestvlyayushchim operativno-rozysknuyu deyatel’nost’: ucheb. posob.  / pod obshch. red. V. P.  Sal’nikova. Sankt-Peterburgskij universitet MVD Rossii; Akademiya prava, ehkonomiki i bezopasnos-

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

ti zhiznedeyatel’nosti; Moskovskaya akademiya ehkonomiki i prava. SPb., 2004. 24. Fedorov A. V., Shahmatov A. V.  Pravovoe regulirovanie sodejstviya grazhdan organam, osushchestvlyayushchim operativno-rozysknuyu deyatel’nost’. SPb., 2005. 25. Shahmatov A. V.  Agenturnaya rabota v operativno-rozysknoj deyatel’nosti (istoriko-pravovoe issledovanie rossijskogo opyta): dis. … d-ra yurid. nauk. SPb., 2005. 26. Yuridicheskij ehnciklopedicheskij slovar’ / gl. red. A. YA. Suharev. M., 1984. 27. Yazyk zakona / pod red. A. S.  Pigolkina. M., 1990.

на актуальную тему

Санкт-Петербургский университет МВД России; Академия права, экономики и безопасности жизнедеятельности; Московская академия экономики и права. СПб., 2004. 24. Федоров А. В., Шахматов А. В. Правовое регулирование содействия граждан органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность. СПб., 2005. 25. Шахматов  А. В.  Агентурная работа в оперативно-розыскной деятельности (историкоправовое исследование российского опыта): дис. … д-ра юрид. наук. СПб., 2005. 26. Юридический энциклопедический словарь / гл. ред. А. Я. Сухарев. М., 1984. 27. Язык закона / под ред. А. С. Пиголкина. М., 1990.

33

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

П. В. ЭЗРОХИН, заместитель начальника УУР ГУ МВД России по Московской области, кандидат юридических наук E-mail: [email protected] Научная специальность: 12.00.12 – криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность.

P. V. EZROKHIN, Candidate of Law, Deputy Head of the Criminal Investigation Department (Central Office of the Ministry of Internal Affairs of Russia on the Moscow Region) Scientific speciality: 12.00.12 – Criminalistics; Forensic Work; Operative Investigative Activity.

УДК 343.343.1

на актуальную тему

Уголовно-правовые институты в оперативнослужебной деятельности подразделений уголовного розыска по противодействию организованной преступности:  проблемы применения и пути решения Criminal Legal Institutes of Criminal Investigation Departments in Operative Service Activity for Fighting against Organized Crime: Problems and Approaches В статье рассмотрены некоторые актуальные вопросы развития уголовно-правовых институтов по противодействию организованной преступности в современной Российской Федерации. Предложены меры по совершенствованию отдельных положений Уголовного кодекса Российской Федерации с целью повышения эффективности уголовно-правовой борьбы с проявлениями организованной преступности.

The paper considers topical issues for the development of criminal legal institutes in fighting against organized crime in the Russian Federation now. Measures for perfecting selected provisions of the Criminal Code of the Russian Fe­ deration for the purpose of improvement of legal fighting against organized crime have been proposed.

Уголовный кодекс Российской Федерации, уголовное право, уголовно-правовые институты, оперативно-служебная деятельность, оперативно-разыскная деятельность, подразделения уголовного розыска, противодействие организованной преступности, проблемы и пути решения.

Criminal Code of the Russian Federation, criminal law, criminal legal institutes, operative service activity, operative investigative activity, criminal investigation departments, fighting against organized crime, problems and approaches.

С 34

овременное состояние и динамика развития проявлений организованной преступности в Российской Федерации, а также регулярное за последние 20 лет изменение организационных основ функционально-структурного обеспечения противодействия преступной деятельности банд, организованных групп, преступных сообществ (преступных организаций), экстремистских и террористических организа-

ций, безусловно, требуют постоянства и правового закрепления уголовно-правовых норм, используемых в оперативно-разыскной деятельности подразделений уголовного розыска при предупреждении, выявлении, раскрытии и расследовании преступлений, организованными преступными структурами нового типа, в том числе тяжких и особо тяжких преступлений, совершенных с использованием современ-

ных информационных технологий, Интернета, а также международных электронных платежных систем и в банковской сфере. Положениями ч. 1 ст. 35 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ, Кодекс)1 «Совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией)» предусмотрено, что преступление признается совершенным группой лиц, если в его совершении совместно участвовали два или более исполнителя без предварительного сговора. При этом ч. 2 ст. 35 УК РФ определено, что преступление признается  совершенным группой лиц по предварительному сговору, если согласно тексту статьи в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления. Частью 3 ст. 35 Кодекса определена такая сложная форма соучастия, как «организованная группа», которая наиболее распространена в качестве объекта оперативно-разыскной деятельности подразделений уголовного розыска по противодействию организованной преступности. Так, преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Отметим, что одной из интересных для нашего исследования форм соучастия является совершение преступления преступным сообществом (преступной организацией). Часть 4 ст. 35 УК РФ определяет, что преступление признается совершенным преступным сообществом  (преступной организацией), если оно совершено структурированной организованной группой или объединением организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды. При этом ч. 5 ст. 35 УК РФ установлено, что лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) (далее – ОГиПС) либо руководившее ими, подлежит уголовной ответственности за их организацию и руководство ими в случаях, предусмотренных ст. 205.4, 208, 209, 210 и 282.1 УК РФ, а также за все совершенные ОГиПС (преступной организацией) преступления, если они охватывались его умыслом. При этом отметим, что другие участники ОГиПС (преступной 1 Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (ред. от 29.07.2017) // СЗ РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.

организации) несут уголовную ответственность за участие в них в случаях, предусмотренных ст. 205.4, 208, 209, 210 и 282.1 УК РФ, а также за преступления, в подготовке или совершении которых они участвовали. Согласно положению ч. 6 ст. 35 УК РФ создание организованной группы в случаях, не предусмотренных статьями  Особенной части Кодекса, влечет уголовную ответственность за приготовление к тем преступлениям, для совершения которых она создана. Частью 7 ст. 35 уголовного закона совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) влечет более строгое наказание на основании и в пределах, предусмотренных настоящим Кодексом. Анализ ст. 35 УК РФ и других норм уголовного закона позволяет выделить следующие основные форматы организованной преступной деятельности: организованная группа и преступное сообщество (преступная организация). Под организованной группой, еще раз подчеркнем, мы понимаем устойчивую группу лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений [1, с. 27]. Раскрывая содержание признака организованности, следует привести термин «организация», который в переводе с французского языка обозначает совокупность людей, групп, объединенных для достижения какой-либо цели, решения какой-либо задачи на основе принципов разделения труда, разделения обязанностей и (или) иерархической структуры [7, с. 349]. Организованность может определяться по-разному: а) с позиций праксиологии – как наиболее целесообразная последовательность действий; б) с точки зрения согласованности действий различных участников события; в) в качестве определенной структуры, приспособленной для достижения поставленных целей. Важным оценочным признаком организованной группы является устойчивость. По мнению Л. Д.  Гаухмана и С. В.  Максимова, устойчивость характеризуется наличием организатора (который создает группу, подбирает соучастников, распределяя роли, устанавливая дисциплину, и т. п.) и руководителя группы (который обеспечивает целенаправленную, спланированную и слаженную деятельность как группы в целом, так и каждого участника) [3, с. 13]. Одной из наиболее сложных или особо структурированных форм соучастия является преступное сообщество (преступная организация). Формами совершения преступления преступным сообществом являются совершение преступлений структурированной организованной группой или объеди-

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

35

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

36

нением организованных групп. При совершении преступления структурированной организованной группой уголовно-правовой признак структурированности подразумевает наличие в преступном сообществе каких-либо структурных подразделений, в том числе организованных групп (банд, незаконных вооруженных формирований, экстремистских сообществ и т. д.) [4, с. 11]. Вместе с тем считается, что изначально уязвимая позиция законодателя, определившего преступное сообщество через другую форму соучастия – организованную группу и указавшего в качестве конститутивного признака данной формы соучастия на структурированность организованной группы, в итоге привела к проблемам в квалификации и самостоятельному определению именно правоприменителем содержания признака структурированности [5, с. 80]. Т. В. Якушева полагает, что отсутствие единых подходов к пониманию признака структурированности порождает в судебно-следственной практике случаи необоснованного признания организованными группами в составе сообщества, руководимыми членами данного объединения, группы лиц, участниками сообщества не являющимися и действия которых сами по себе состава преступления не образуют [9, с. 94]. Тем не менее автор полагает, что можно полностью согласиться с позицией Верховного Суда Российской Федерации, что под структурированной организованной группой следует понимать группу лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений, состоящую из подразделений (подгрупп, звеньев и т. п.), характеризующихся стабильностью состава и согласованностью своих действий. Под структурным подразделением преступного сообщества (преступной организации) следует понимать, в том числе и на наш взгляд, функ­ ционально и (или) территориально обособленную группу, состоящую из двух или более лиц (включая руководителя этой группы), которая в рамках и в соответствии с целями преступного сообщества (преступной организации) осуществляет преступную деятельность. Объединение организованных групп, в свою очередь, предполагает наличие единого руководства и устойчивых связей между самостоятельно действующими организованными группами, совместное планирование и участие в совершении одного или нескольких тяжких и особо тяжких преступлений, совместное выполнение иных действий, связанных с функционированием такого объединения2. К числу преступле2 О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или

ний, предусмотренных Особенной частью УК РФ, организованный характер которых выступает обязательным конститутивным признаком состава преступлений и является объектом оперативно-разыскной деятельности уголовного розыска по противодействию организованной преступности, относятся ст. 209–210 УК РФ. Так, согласно ч. 1 ст. 209 УК РФ «Бандитизм» установлена уголовная ответственность за создание устойчивой вооруженной группы (банды), в целях нападения на граждан, или организации, а равно руководство такой группой (бандой). В соответствии с ч. 2 ст. 209 УК РФ уголовному преследованию подлежит участие в устойчивой вооруженной группе (банде) или в совершаемых ею нападениях. Часть 3 ст. 209 УК РФ определяет уголовную ответственность за деяния, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, совершенные лицом с использованием своего служебного положения. Мы разделяем такую позицию. Под бандой принято понимать организованную устойчивую вооруженную группу из двух и более лиц, заранее объединившихся для совершения нападений на граждан и организации. Так определяет дефиницию банды уголовный закон3. Нельзя не согласиться с Н. Ф. Кузнецовой, что под созданием банды понимаются любые действия, результатом которых стала организация вооруженной устойчивой вооруженной группы лиц, имеющей целью совершение нападений на отдельных граждан, государственные и негосударственные структуры (сговор участников, подбор сообщников и распределение ролей между ними, разработка планов, подыскание источников приобретения оружия, иное материальное обеспечение группы и т. п. Такой позиции придерживается ряд авторов [2, с. 237]. С учетом точки зрения профессора А. И.  Рарога, полностью совпадающего с позицией Пленума Верховного Суда Российской Федерации4, под руководством бандой понимается принятие решений, связанных как с планированием, материальным обеспечением и организацией преступной деятельности банды, так и с совершением ею конкретных нападений. Участие в банде представляет собой не только непосредственное участие в совершаемых ею нападениях, но и выполнение членами банды иных активных действий, направленных участии в нем (в ней): постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. № 12 // Рос. газ. 2010. 17 июня. 3 О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. № 1 // Судебные и нормативные акты РФ. URL: http://sudact.ru/law/postanovlenie-plenuma-verkhovnogo-sudarf-ot-17011997_1/ (дата обращения: 15.03.2018). 4 Там же.

на ее финансирование, обеспечение оружием, транспортом, подыскание объектов для нападения, и т. п. [6, с. 468]. Согласно действующим положениям ч. 1 ст. 210 УК РФ законодателем определена уголовная ответственность за создание преступного сообщества (преступной организации) в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений либо руководство таким сообществом (организацией) или входящими в него (нее) структурными подразделениями, а также координацию преступных действий, создание устойчивых связей между самостоятельно действующими организованными группами, разработку планов и создание условий для совершения преступлений такими группами или раздел сфер преступного влияния и преступных доходов между ними, совершенные лицом с использованием своего влияния на участников организованных групп, а равно участие в собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп в целях совершения хотя бы одного из указанных преступлений. Частью 2 ст. 210 УК РФ введена ответственность за участие в преступном сообществе (преступной организации). Диспозиция ч. 3 ст. 210 УК РФ определила, что уголовному преследованию подлежат деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные лицом с использованием своего служебного положения. В качестве инновации законодателем введена ч. 4 ст. 210 УК РФ, устанавливающая уголовную ответственность за деяния, предусмотренные частью первой настоящей статьи, совершенные лицом, занимающим высшее положение в преступной иерархии. Также в ст. 210 УК РФ законодателем введено примечание, устанавливающее специальные основания освобождения от уголовной ответственности. Объективно исследуя конститутивные признаки ст. 210 УК РФ, следует придерживаться точки зрения А. И.  Рарога, согласно которой созданием преступного сообщества является момент его фактического образования, именно момент создания в составе организованных групп структурных подразделений или объединения организованных групп и совершения ими действий, свидетельствующих о готовности преступного сообщества реализовать свои преступные намерения, независимо от того, совершили ли участники такого сообщества запланированное тяжкое или особо тяжкое преступление [6, с. 471]. Согласно позиции Верховного Суда Российской Федерации5

под руководством преступным сообществом следует понимать осуществление организационных и (или) управленческих функций в отношении преступного сообщества (преступной организации). Под координацией преступных действий следует понимать их согласование между несколькими организованными группами, входящими в преступное сообщество в целях совместного совершения запланированных преступлений. Под созданием устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами следует понимать действия по объединению таких групп в целях осуществления совместных действий по планированию, совершению одного или нескольких тяжких и особо тяжких преступлений. Как мы полагаем, разработка планов и создание условий для совершения преступлений представляет собой реализацию совокупности заранее продуманных действий, целью которых является обеспечение условий и конечного результата совершения преступления. Раздел сфер преступного влияния и преступных доходов в любой форме представляет собой распределение зон территориальной или объектовой ответственности структурных подразделений преступного сообщества, а также дифференцирование любых доходов от преступной деятельности. Участие в преступном сообществе (преступной организации) аналогично содержанию ч. 2 ст. 209 уголовного закона. По нашему мнению, к лицам, занимающим высшее положение в преступной иерархии (ч. 4 ст. 210 УК РФ), относятся так называемые «воры в законе». Преступления, предусмотренные ст. 209–210 УК РФ, должны совершаться в форме прямого умысла. Несмотря на то, что в Конвенции Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности6 отмечается, что организованная преступная группа означает структурно оформленную группу в составе трех и более лиц, существующую в течение определенного периода времени и действующую согласовано с целью совершения одного или нескольких серьезных преступлений или преступлений, признанных таковыми в соответствии с настоящей Конвенцией, с тем, чтобы получить прямо или косвенно финансовую или иную материальную выгоду, мы полагаем, что из диспозиции ч. 4 ст. 35 УК РФ необходимо исключить цель «получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды», поскольку преступления, совершенные преступным сообществом, бывают связаны с уничтожением свидете-

5 О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (в ней): постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. № 12.

6 Конвенция Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности: принята Резолюцией 55/25 Генеральной Ассамблеи ООН от 15 ноября 2000 г. // СЗ РФ. 2004. № 40. Ст. 3882.

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

37

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

38

лей, потерпевших, иных участников уголовного судопроизводства или могут являться эксцессом участников ОГиПС (преступных организаций), когда они не являются запланированными, а совершаются при стечении определенных обстоятельств, например сокрытия следов организованной преступной деятельности или убийства сотрудников правоохранительных органов. Вместе с тем мы полагаем, что перечень категорий преступлений, для совершения которых создается преступное сообщество (преступная организация), должен быть расширен категорией преступлений средней тяжести. В связи с этим следует согласиться с точкой зрения сотрудников подразделений уголовного розыска, что круг интересов преступных сообществ достаточно широк и может принимать разнообразные криминальные формы. Автор приходит также к выводу о необходимости включения и в диспозицию ст. 210 УК РФ категории преступлений средней тяжести, а также ужесточения уголовного наказания. В целях формирования уголовно-правового механизма защиты агентов, штатных гласных и негласных сотрудников, внедренных в банды, ОГиПС (преступные организации) и выполнявших задания по документированию преступной деятельности указанных преступных структур, возникла необходимость внесения дополнений в главу 8 УК РФ «Обстоятельства, исключающие преступность деяния» и главу 11 УК РФ «Освобождение от уголовной ответственности». Как представляется верным, разрешением многих проблем борьбы с организованными преступными структурами стало бы внесение дополнений в ст. 67 УК РФ «Назначение наказания за преступление, совершенное в соучастии». Как мы полагаем, законодателем, с учетом изменения криминогенной обстановки на территории Российской Федерации в сторону ее осложнения, появления этнических организованных преступных структур и усиливающегося их влияния, в недостаточной мере решен вопрос санкционного применения статей уголовного закона, определяющих меру наказания участникам и лидерам организованных преступных структур. Это, к сожалению, негативно влияет на профилактику организованной преступности и минимизацию ее проявлений в российской современной действительности. Не секрет, что члены ОГиПС (преступных организаций) с учетом несовершенства отдельных норм Общей части УК РФ получают минимальные сроки наказания, что провоцирует криминологические рецидивы организованной преступной деятельности. Наши доводы при этом также подтвердили 88,6 % респондентов7. В по-

следнее время актуализируется позиция о необходимости внесения соответствующих изменений в ст. 73 УК РФ «Условное осуждение», что подтвердили 69,1 % опрошенных, а также ст. 79 УК РФ «Условно-досрочное освобождение от отбывания наказания», что отметили 68 % респондентов8. Трудно не согласиться с тем, что гуманизация судебной системы, к сожалению, привела к перекосу общественных отношений, в том числе и в уголовном производстве, и применении норм Общей части УК РФ. Нередко к участникам организованных групп и иных организованных преступных формирований судами применяются нормы ст. 73 УК РФ об условном осуждении, что является формальным наказанием, не отвечающим степени жестокости совершенных преступлений. В связи с этим назрела необходимость юридического исключения самой возможности применения гуманной миссии условного осуждения к членам и лидерам банд, преступных сообществ (преступных организаций) как форм соучастия в террористической и экстремистской деятельности. Аналогичная ситуация складывается с юридическим извращением судами правового смысла условно-досрочного освобождения от отбывания наказания. Впервые в истории криминальной России ярким примером этого стало условно-досрочное освобождение от отбытия пожизненного лишения свободы осужденного Анвара Масалимова, приговоренного в 1991 г. к расстрелу за убийство с особой жестокостью, которому данный вид наказания в 1998 г. был заменен на пожизненное лишение свободы. Вина А. Масалимова следствием была полностью доказана, при этом он сам уже сидел в колонии за убийство, поэтому приговор суда был суровым и однозначным: смертная казнь. Позже, в 1998 г., указом Б. Ельцина расстрел был заменен Масалимову на пожизненное лишение свободы, и его этапировали в Вологодскую область (о. Огенный), где в 1994 г. была образована первая колония для пожизненно осужденных. Из мест заключения Масалимов написал несколько жалоб. Одна из них, как ни странно, в 2013 г. и была удовлетворена Белозерским районным судом Вологодской области. Масалимову удалось добиться, чтобы из приговора исключили указания на отягчающие обстоятельства – совершение преступления в нетрезвом виде и признание Масалимова на тот момент особо опасным рецидивистом. В итоге статья была переквалифицирована на умышленное убийство без отягчающих обстоятельств. В 2003 г. в новой редакции уголовного закона из ст. 105 «Убийство» исчез такой квалифицирующий признак, как

7   Аналитический обзор по результатам опроса начальников и сотрудников подразделений уголовного розыска по проблемам противодействия организованной преступности. Опрос проводился в 54 регионах, опрошено 175 начальников и сотрудников подразделений уголовного

розыска, специализирующихся на противодействии организованной преступности общеуголовной направленности (Москва, 2017 г.). 8 Там же.

«убийство лицом, ранее совершившим убийство», и Масалимов уже не считался рецидивистом. На этих основаниях в 2016 г. он вновь обратился с жалобой в Вологодский областной суд и 14 июня 2016  г., отсидев положенные 25  лет, получил свободу. В настоящий момент Масалимов находится в Москве, конкретное его местонахождение неизвестно. Не исключаем, что теперь судами гипотетически могут условно-досрочно освобождаться от наказания лидеры банд 90-х, преступных сообществ (например, Ореховская организованная преступная группировка), террористы, радикальные исламисты, маньяки-педофилы и т. д. В целях усиления уголовно-правовых мер, связанных с конфискацией имущества, денежных средств, ценностей и иного имущества, добытых преступным путем, возникла необходимость криминализации ст. 52 УК РФ «Конфискация имущества» для членов банд, организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций), террористических и экстремистских организаций, что одобрили 90,9 % респондентов9. Данная мера также становится актуальной с учетом наличия у любой организованной преступной структуры, в том числе террористической и экстремистской направленности, прочных финансово-экономических основ, вкладов денежных средств, в том числе и в оффшорных зонах. В целях усиления противодействия организованной преступности нами предлагаются следующие изменения в УК РФ: 1. Часть 4 ст. 35 УК РФ изложить в следующей редакции: «Преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено структурированной организованной группой или объединением организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены для совместного совершения одного или нескольких средней тяжести или тяжких либо особо тяжких преступлений». 2. Дополнить Кодекс ст. 39.1 «Причинение вреда при проведении оперативно-розыскного мероприятия», изложив ее в следующей редакции: «Часть 1. Не является преступлением вынужденное причинение вреда правоохраняемым интересам при проведении оперативно-разыскных мероприятий уполномоченным лицом, которое действует в целях предотвращения, пресечения или раскрытия тяжкого или особо тяжкого преступления, если при этом не было допущено превышения пределов причинения вреда». 9 Аналитический обзор по результатам опроса начальников и сотрудников подразделений уголовного розыска по проблемам противодействия организованной преступности.

«Часть 2. Превышением пределов причинения вреда при проведении оперативно-разыскного мероприятия признается умышленное причинение тяжкого вреда здоровью или смерти другому человеку, нарушение половой неприкосновенности или половой свободы личности либо совершение умышленного действия (бездействия), повлекшего наступление иных более тяжких последствий по сравнению с  последствиями от предотвращаемого, пресекаемого или раскрываемого преступления» [8, с. 64]. 3. Часть 3 ст. 58 УК РФ «Назначение осужденным к лишению свободы вида исправительного учреждения» изложить в следующей редакции: «Лицам, осужденным за совершение преступлений, предусмотренных статьями 205.4, 205.5, 209, 210, 282.1, 282.2 УК РФ, отбывание лишения свободы назначается в колонии строгого режима либо в тюрьме». Соответственно, ч. 3 ст. 58 УК РФ считать ч. 4 ст. 58 УК РФ, а ч. 4 ст. 58 УК РФ – ч. 5 ст. 58 УК РФ. 4. Дополнить УК РФ ст. 77.1 «Освобождение от уголовной ответственности за причинение вреда при проведении оперативно-розыскного мероприятия», изложив ее в следующей редакции: «Освобождается от уголовной ответственности за причинение вреда при проведении оперативно-разыскного мероприятия уполномоченное лицо, которое действует в целях предотвращения, пресечения или раскрытия тяжкого или особо тяжкого преступления, если при этом не было допущено превышения пределов причинения вреда». 5. Дополнить УК РФ ст. 67.1 «Назначение наказания за пособничество бандам, преступным сообществам (преступным организациям), террористическим и экстремистским организациям», изложив ее в следующей редакции: «Срок или размер наказания за пособничество бандам, преступным сообществам (преступным организациям), террористическим и экстремистским организациям или сообществам не может быть меньше двух третей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части настоящего кодекса за оконченное преступление». 6. Дополнить ст. 73 УК РФ «Условное осуждение» п. «г», изложив его в следующей редакции: «Условное осуждение не назначается осужденным по статьям 205.4, 205.5, 209, 210, 282.1, 282.2 УК РФ». 7. Дополнить ч. 3 ст. 79 УК РФ «Условно-­ досрочное освобождение от отбывания наказания» п. «е», изложив его в следующей редакции: «Условно-досрочное освобождение не может быть применено к осужденным за совершение преступлений, предусмотренных ста-

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

39

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

40

тьями 205.4, 205.5, 209, 210, 282.1, 282.2 УК РФ». В пункт «г» ч. 3 ст. 79 УК РФ внести соответствующие изменения, исключив ст. 205.4, 205.5, 210 УК РФ. 8. Часть 1 ст. 210 УК РФ изложить в следующей редакции: «Создание преступного сообщества (преступной организации) в целях совершения одного или нескольких преступлений средней тяжести или тяжких либо особо тяжких преступлений, а равно руководство таким сообществом (организацией) или входящими в него (нее) структурными подразделениями». 9. Санкции к ч. 1 ст. 209 и ч. 1 ст. 210 УК РФ изложить в следующей редакции: «…наказываются лишением свободы на срок от восьми до двадцати лет либо пожизненным лишением свободы, либо смертной казнью». 10. Ввести в УК РФ ст. 52 УК РФ «Конфискация имущества, денежных средств и ценностей». Разработка концептуальных предложений по совершенствованию уголовно-процессуальных институтов по противодействию организованной преступности требует глубокого анализа их динамики, преобразования и видоизменения в зависимости от основ общественно-политического строя, правовой системы, гражданского общества и эволюционирования уголовно-процессуального и оперативно-разыскного законодательства. Совершенствование уголовно-правовых и уголовно-процессуальных институтов противодействия организованной преступности является закономерной основой последующего исследования и разработки предложений по внесению изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее – УПК РФ). Одним из важных направлений является использование уголовно-процессуальных институтов в оперативно-разыскной деятельности подразделений уголовного розыска по противодействию организованной преступности. С нашими доводами также согласны 71,4 % опрошенных в отношении членов банд, ОГиПС, террористических и экстремистских организаций, актуализируется дискуссия о необходимости корректировки положений ст. 91 УПК РФ в части увеличения сроков задержания в качестве подозреваемых указанной категории лиц, что подтвердили 27,4 % опрошенных10. С учетом большого объема работы по таким уголовным делам возникает необходимость увеличения сроков содержания под стражей данной категории обвиняемых, на что также обратили внимание 85,1 % респонден10   Аналитический обзор по результатам опроса начальников и сотрудников подразделений уголовного розыска по проблемам противодействия организованной преступности.

тов11. По нашему мнению, в УПК РФ необходимо введение норм, допускающих возможность и устанавливающих процедуру допроса в качестве свидетелей конфидентов, участвующих в проведении оперативно-разыскных мероприятий по уголовным делам в отношении членов банд, ОГиПС, террористических и экстремистских организаций. В целях усиления противодействия организованной преступности на современном этапе нами предлагаются следующие изменения и дополнения в УПК РФ: 1. Дополнить ч. 2 ст. 281 УПК РФ «Оглашение показаний потерпевшего и свидетеля» пятым пунктом, изложив его в следующей редакции: «При рассмотрении на стадии судебного следствия уголовных дел, предусмотренных статьями 205.4, 205.5, 209, 210, 282.1, 282.2, а также связанных с расследованием преступлений, совершенных в составе организованных групп, судья может исключить участие в судебном заседании свидетеля с целью исключения расшифровки последнего в силу охраняемых законом интересов по защите общества и государства от преступных посягательств и разрешить оглашение его показаний, данных на стадии предварительного расследования с последующим допросом должностных лиц, получивших в ходе следственных действий такие показания у свидетеля». 2. Ввести в ст. 108 УПК РФ «Заключение под стражу» пункт 1.2., изложив его в следующей редакции: «Заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется в обязательном порядке в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных статьями 205.4, 205.5, 209, 210, 282.1, 282.2 УК РФ». 3. Ввести в ст. 109 УПК РФ «Сроки содержания под стражей» п. 1.1., изложив его в следующей редакции: «Содержание под стражей при расследовании преступлений, предусмотренных статьями 205.4, 205.5., 209, 210, 282.1, 282.2 УК РФ, не может превышать шести месяцев». 4. Ввести в ст. 109 УПК РФ «Сроки содержания под стражей» п. 2.1., изложив его в следующей редакции: «В случае невозможности закончить предварительное следствие по уголовным делам, предусмотренным пунктом 1.1. настоящей статьи, в срок до шести месяцев и при отсутствии изменения или отмены меры пресечения указанный срок может быть продлен судьей районного суда или военного суда соответствующего уровня в порядке, установленном частью третьей статьи 108 настоящего Кодекса, на срок до 9 месяцев».   Там же.

11

Список литературы:

References:

1. Багмет А. М., Бычков В. В., Иванов А. Л. Уголовное право. Словарь терминов. М., 2017. 2. Борзенков Г. Н., Комиссаров В. С., Кузнецова  Н. Ф., Тяжкова И. М.  Уголовное право в вопросах и ответах: учеб. пособ. М., 2003. 3. Гаухман Л. Д., Максимов С. В.  Ответственность за организацию преступного сообщества // Законность. 1997. № 2. 4. Мондохонов А. Н.  Ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней): научно-практический комментарий. М., 2011. 5. Прокофьева Т. В.  Проблемы квалификации преступлений, совершаемых в составе преступных сообществ. Проблемы борьбы с организованной преступностью в сфере экономики: материалы межведомственного круглого стола (Москва, 23 октября 2014 г.). М., 2015. 6. Рарог А. И.  Уголовный кодекс Российской Федерации с постатейными материалами. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2018. 7. Словарь иностранных слов. М., 1988. 8. Шкабин Г. С.  Уголовно-правовая норма о причинении вреда при проведении оперативно-разыскных мероприятий // Государство и право. 2017. № 4. 9. Якушева Т. В.  Структурированность как признак преступного сообщества. Проблемы борьбы с организованной преступностью в сфере экономики: материалы межведомственного круглого стола (Москва, 23 октября 2014 г.). М., 2015.

1. Bagmet A. M., Bychkov V. V., Ivanov A. L.  Ugolovnoe pravo. Slovar’ terminov. M., 2017. 2. Borzenkov G. N., Komissarov V. S., Kuznecova N. F., Tyazhkova I. M.  Ugolovnoe pravo v voprosah i otvetah: ucheb. posob. M., 2003. 3. Gauhman L. D., Maksimov S. V. Otvetstvennost’ za organizaciyu prestupnogo soobshchestva // Zakonnost’. 1997. № 2. 4. Mondohonov A. N.  Otvetstvennost’ za organizaciyu prestupnogo soobshchestva (prestupnoj organizacii) ili uchastie v nem (nej): nauchnoprakticheskij kommentarij. M., 2011. 5. Prokof’eva T. V. Problemy kvalifikacii prestuplenij, sovershaemyh v sostave prestupnyh soobshchestv. Problemy bor’by s organizovannoj prestupnost’yu v sfere ekonomiki: materialy mezhvedomstvennogo kruglogo stola (Moskva, 23 oktyabrya 2014 g.). M., 2015. 6. Rarog A. I.  Ugolovnyj Kodeks Rossijskoj Fede­ racii s postatejnymi materialami. 2-e izd., pere­ rab. i dop. M., 2018. 7. Slovar’ inostrannyh slov. M., 1988. 8. Shkabin G. S.  Ugolovno-pravovaya norma o  prichinenii vreda pri provedenii operativnorazysknyh meropriyatij // Gosudarstvo i pravo. 2017. № 4.. 9. Yakusheva T. V.  Strukturirovannost’, kak priznak prestupnogo soobshchestva. Problemy bor’by s organizovannoj prestupnost’yu v sfere ekonomiki: materialy mezhvedomstvennogo kruglogo stola (Moskva, 23 oktyabrya 2014 g.). M., 2015.

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

41

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

Е. Н. ЯКОВЕЦ, профессор кафедры оперативно-розыскной деятельности, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Институт правоохранительной деятельности Российской таможенной академии) E-mail: [email protected] Научная специальность: 12.00.12 – криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность.

E. N. YAKOVETS, Doctor of Law, Professor, Merited Law Expert of the Russian Federation, Professor at the Department of Operative Investigative Activity (Institute of Law Enforcement of Russian Customs Academy) Scientific speciality: 12.00.12 – Criminalistics; Forensic Work; Operative Investigative Activity.

УДК 351.74:94(47).084.9

на актуальную тему

Территориальные подразделения  московского уголовного розыска начала  80-х гг. XX в. Взгляд изнутри Territorial Units of the Moscow Criminal Investigation  Department at the beginning of 80th of the 20th century. From the Inside В статье приводятся воспоминания автора, связанные с первыми годами его работы в уголовном розыске; дается оценка оперативной обстановки на том административном участке, который он обслуживал; рассмотрены проблемы, стоявшие перед молодыми сотрудниками этой службы; показаны пути их решения.

The article presented the author’s memories related to the first years of his work in the criminal investigation; assessed the operational situation in the administrative district, which he served; considered the problems faced by young employees of this service; showed the ways to solve them.

Уголовный розыск, оперативная обстановка, административный участок, инспектор уголовного розыска, раскрываемость преступлений, учетно-регистрационная деятельность.

Criminal investigation, operational situation, administrative district, inspector of criminal investigation, detection of crimes, accounting and registration activity.

В 42

оспользовавшись предложением принять участие в формировании специализированного выпуска журнала «Труды Академии управления МВД России», посвященного столетнему юбилею уголовного розыска1, хотелось бы поделиться с читателем воспоминаниями почти сорокалетней давности о первых годах своей работы в этой службе. Помимо притока кадров через специальные учебные заведения в тот период на службу в низовые или «земельные», как их называ1   Не знаю, правильно ли назвать эту дату – 5 октября 2018 г. – столетием российского, а не советского уголовного розыска? Если за точку отсчета принимать образование санкт-петербургского уголовного сыска, которым руководил знаменитый И. Д. Путилин, то российский уголовный розыск в 2016 г. отметил уже свое 150-летие.

ют до сих пор, подразделения Московского уголовного розыска мог поступить практически каждый молодой человек, отслуживший в армии либо являвшийся офицером запаса, имевший аттестат о среднем образовании (хорошо котировался также диплом любого гражданского вуза о высшем образовании), надлежащее здоровье и безупречную биографию. Что касается медицины, то здесь у кадровиков имелись свои хитрости. Если кандидат им был нужен, но не проходил медкомиссию, например по зрению, то его могли повторно пропустить через нее как кандидата на должность инспектора отдела профилактики или ОБХСС, где требования были менее жесткие, и после получения положительного заключения направить в уголов-

ный розыск. Социальная среда сотрудников уголовного розыска на «земле» была самой разношерстной. Она олицетворяла собой единство всех групп, слоев и национальностей населения большой страны, являясь наглядным социальным «срезом» советского общества с учетом всех его положительных и отрицательных качеств. Уголовный розыск на местах имел достаточно прочные связи с общественностью. Ему охотно оказывали помощь многочисленные комсомольские оперативные отряды дружинников (КООДы), внештатные сотрудники милиции, которые представляли собой дополнительный кадровый резерв этой службы. Представители общественности приходили в милицию, как правило, по комсомольским или партийным путевкам. Многие инспектора уголовного розыска в прошлом являлись сотрудниками патрульно-постовой службы или иных неоперативных подразделений милиции. Что привлекало молодежь в этой работе? Как справедливо отмечали в те далекие годы профессора А. И.  Алексеев и Г. К.  Синилов, молодым людям, приходившим в уголовный розыск по зову сердца, импонировала многоплановость этой работы, расширявшая их кругозор и способствовавшая формированию жизненного опыта. Оперативный работник повседневно сталкивался с многообразными жизненными ситуациями, явлениями, действиями, отношениями. «В одних случаях он вникал в тонкости человеческих взаимоотношений и выступал как психолог, «человековед»; в других – исследовал производственные процессы или общался с хозяйственниками; сегодня он должен проявить себя как знаток приемов оперативных комбинаций, как человек, владеющий искусством конспирации, завтра же может понадобиться его осведомленность в вопросах медицины или бухгалтерского учета, национального быта или техники. «Нестандартный» характер явлений и отношений, с которыми сталкивается оперативный работник, тот факт, что решаемые им задачи трудно, а порой и невозможно подвергнуть алгоритмизации, дают все основания для отнесений оперативной работы к творческой деятельности» [1, с. 18]. Авторитет руководителей низовых подразделений уголовного розыска был непререкаемым. Как правило, это были опытные сотрудники, познавшие особенности работы «на земле». Текучесть кадров в те годы была относительно небольшой. Опытным считался оперативник, проработавший 3–4 года и проявивший себя в этой службе надлежащим образом. В критических ситуациях руководители не боялись брать на себя ответственность за решение тех

или иных острых проблем, неминуемо возникавших в ходе решения задач оперативно-розыскной деятельности (далее – ОРД). Молодых сотрудников «опекали» наставники-ветераны, которые несли за них моральную ответственность, стараясь не рисковать их безопасностью в сложных ситуациях. Тех, кто пришел с «гражданки», а таких на «земле» было большинство, и далеко не все они проходили обучение в центрах профессиональной подготовки для лиц, впервые принятых на службу в органы внутренних дел, наставники на своем опыте обучали основам оперативной практики. Теорию ОРД здесь никто не преподавал. Вся работа строилась в основном на эмпирическом осознании тонкостей работы сыщика. Молодые сотрудники, которые стремился закрепиться в службе уголовного розыска, самостоятельно изучали теорию и практику оперативного искусства. Многие из них поступали на заочные или вечерние отделения юридических вузов и еще быстрее обретали навыки полноценных оперативников. Причем будущему инспектору уголовного розыска необходимо было не только получить знания, умения и навыки осуществления ОРД, но и научиться работать на печатной машинке, что требовалось для подготовки служебных документов. Получив обслуживаемую территорию, новоиспеченный инспектор уголовного розыска должен был подробно ознакомиться с особенностями сложившейся на ней оперативной обстановки. За все, что происходило, происходит и будет происходить на ней, теперь должен был отвечать он лично. Автор статьи записал в связи с этим в своем первом служебном дневнике следующее: «Оперативная обстановка на обслуживаемой территории2 характеризуется большим скоплением уголовно-преступного элемента. Более конкретно можно отметить следующее. Возле здания ГАБТа СССР, особенно в вечерние часы перед спектаклем, имеет место продажа с рук театральных билетов, как правило, по завышенным ценам. Здесь же наблюдается скопление лиц цыганской национальности, занимающихся попрошайничеством, гаданием, а также вымогательством. Отмеченные случаи имеют место в дневное время. В сквере ГАБТа концентрируются лица из числа гомосексуалистов и проституток. Время их преимущественного скопления – вечерние часы (с 20.00 до 24.00 ч.), однако указанные лица встречаются здесь на протяжении всего дня. Здесь же отмечается появление граждан, занимающихся спекуляцией, а также лиц без опре2   Речь идет об одном из административных участков 17 отделения милиции г. Москвы (в настоящее время в его стенах функционирует Отдел МВД России по Тверскому району г. Москвы).

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

43

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

44

деленного места жительства и работы. В сквере им. К. Маркса собираются хиппи, гомосексуалисты и проститутки. Здесь же отмечаются факты распития спиртного. В районе площади Революции преимущественно в вечернее время скапливаются лица из числа фарцовщиков и спекулянтов». Нераскрытых преступлений на обслуживаемой территории было относительно немного. В наследство от предшественника было всего десять дел оперативного учета, заведенных по фактам «висяков», имевших место с 1959 по 1980 гг. Среди них, если пользоваться сегодняшней терминологией, фигурировали в основном преступления средней тяжести. 70 % из них представляли угоны легковых автомашин с целью последующей кражи колес, лобовых стекол, аккумуляторов, радиоприемников и других комплектующих, что было вполне объяснимо в эпоху тотального дефицита. 20 % преступных деяний составляли кражи личных вещей, совершавшиеся из артистических уборных артистов ГАБТ. Вполне очевидно, что за двадцать с лишним лет на обслуживаемой территории не могло быть совершено всего десять нераскрытых преступлений. Безусловно, их количество было гораздо большим, но они не регистрировались, превращаясь в латентные. Скрытая преступность, как известно, вступает в противоречие с принципом законности в ходе осуществления правоохранительной деятельности, порождает безнаказанность злоумышленников и является питательной средой для совершения новых преступлений. В условиях бюрократической системы так называемого периода застоя жизнь в стране определялась идеологическими установками, которые явно идеализировали окружающую действительность. Коснулось это и уголовной статистики. В стране зрелого социализма, по мысли партийных идеологов, раскрываемость преступлений должна была стремиться к 100 %. Оценивая окружающую действительность через розовые очки, представители властных структур не задумывались о том, что добиться подобных показателей без нарушения законности или другими словами без сокрытия основной массы преступлений меньшей или средней тяжести от учета (прокуратура квалифицировала эти деяния по ст. 171 УК РСФСР «Превышение власти или служебных полномочий») было невозможно. От милиции настоятельно требовали высокой раскрываемости преступлений, не задумываясь о средствах, с помощью которых она достигалась. Регистрировать или нет то или иное преступление, безусловно, решал руководитель, а в прокурорские «жернова» в случае выявления прокурорскими работниками факта его сокрытия от учета попа-

дал, как правило, рядовой сотрудник уголовного розыска. Прокурорский надзор за оперативно-розыскной деятельностью объективно необходим. Он весьма важен и для государства, и для граждан, поскольку служит безусловной гарантией соблюдения принципа законности [2, с. 80], однако, когда при этом незаслуженно страдают сами борцы с преступностью, это уже не вписывается ни в какие правовые и этические рамки. Как справедливо отмечал бывший начальник ГУУР МВД СССР И. И.  Карпец, руководители уголовного розыска к концу каждого отчетного периода становились кем-то вроде бухгалтеров, считающих проценты. На этом фоне распространились приписки и искажения оперативной статистики [5, с. 70]. А известный российский юрист и государственный деятель А. И. Гуров подчеркивал, что в рассматриваемый период сокрытие преступлений от учета достигло таких масштабов, что специалисты позже стали сравнивать состояние преступности с айсбергом, большая часть которого скрыта под водой. Правоохранительные органы переориентировались на борьбу лишь с его верхушкой, официально зарегистрированными преступлениями, полагаясь в их раскрытии главным образом только на случай [4, с. 28–29]. В данной неадекватной ситуации сотрудники уголовного розыска, особенно молодые, задавали себе следующие вопросы: как в принципе могла возникнуть подобная ситуация в самом гуманном социальном обществе? Почему многие из граждан, обращающихся в милицию за помощью, лишаются права на защиту своей личной безопасности, собственности, чести и достоинства, а регистрации, как правило, подлежат только те преступления, которые раскрываются по горячим следам, либо являются тяжкими или резонансными? Вслух на эту тему никто не высказывался. Молчали и руководители, и наставники. Чувствовалось, что устоявшаяся порочная система регистрации преступлений узаконена государством и все происходившее вокруг нее – в порядке вещей. Лишь спустя много лет, когда появились дополнительные источники информации и стали доступными ранее не публиковавшиеся данные, касающиеся приемов профессионального сыска, стало очевидным, что добиться стопроцентной раскрываемости преступлений в принципе невозможно. Например, по статистическим данным за 1907  г. в Москве было совершено 5 075 преступлений, а раскрыто только 443, т. е. менее 10% [7, с. 70]. Почему? Просто в тот период сыщикам и их руководителям не нужно было «надувать щеки» перед партийным руководством. На учет полицией ставились абсолютно все без

исключения преступления, независимо от размера причиненного ущерба и статуса потерпевшего. Неважно было, кем являлось пострадавшее от преступления лицо: великим князем Сергеем Александровичем, убитым террористом И. Каляевым, или простым торговцем с Сухарева рынка, подвергшимся ограблению злоумышленниками. На регистрационные бюро, которые стали появляться во всех подразделениях полиции в соответствии с Законом Российской империи «Об организации сыскной части» от 6 июля 1908  г., были возложены функции по сбору и систематизации следов и вещественных доказательств на местах всех происшествий, а также по установлению их очевидцев. Кроме этого, в регистрационных бюро формировались различные виды криминалистических учетов физических лиц: картотечная регистратура, включавшая в себя регистрационные карты преступников с фотографиями, антропометрическими и дактилоскопическими данными; сведения о судимости, а также о лицах, содержавшихся в местных тюрьмах; карточный розыскной алфавит; альбомы преступников и лиц порочного поведения по категориям преступлений; коллекции почерков, орудий преступлений, воровских инструментов, мошеннических приспособлений и т. п.; сведения по текущим наблюдениям; газетные вырезки и другая представлявшая интерес информация. Оба этих информационных массива были тесно связаны между собой и могли использоваться только в совокупности друг с другом. Именно сопоставление картотечных сведений о подозреваемых с информацией по зарегистрированным правонарушениям и позволяло в тот период раскрывать по горячим следам значительное количество неочевидных преступлений. Безошибочно действовало правило: чем больше нераскрытых преступлений будет поставлено на учет по всем правилам криминалистической науки, тем больше в итоге их будет и раскрыто. И раскрываемость преступлений вскоре начала возрастать, как «на дрожжах», но при этом не стала запредельной. Согласно официальным данным, сыскными отделениями, которые существовали в 89 городах Российской империи, в 1912  г. было раскрыто 48 %, в 1913 г. – 60 %, в 1914 г. – 62 % от общего числа зарегистрированных преступлений [8]. Во многом благодаря деятельности регистрационных бюро в 1913 г. на Международном съезде криминалистов в г. Берне (Швейцария) российская сыскная полиция в номинации «Раскрываемость преступлений» была признана лучшей в мире. Кстати, в ведущих странах Запада раскрываемость преступлений до сих пор колеблется

в пределах от 40 до 50 %. Здесь никогда не отменялась профессиональная уголовная регистрация, позволявшая быстро и эффективно раскрывать неочевидные преступления. В 20-е – 30-е гг. XX в. регистрационные бюро действовали и в советском уголовном розыске. В его структуру они были интегрированы вместе со старыми специалистами из дореволюционного уголовного сыска, перешедшими на службу новой власти. Однако по ряду не вполне объяснимых причин к концу 1930-х гг. эти структуры прекратили свое существование [3, с.  61]. Довольно быстро данное обстоятельство привело к утрате фундаментальных основ уголовного сыска и началу смены приоритетов в работе уголовного розыска. Поскольку отлаженная годами учетно-регистрационная деятельность пришла в упадок, ничего реального для поддержания раскрываемости преступлений на заданном уровне, кроме манипулирования статистикой, придумать было невозможно. Весьма убедительно на этот счет высказывается профессор Я. И.  Гилинский: «Во всех европейских странах раскрывается меньше половины из всех зарегистрированных преступлений, – процентов 40–45. И это нормально, это никого не пугает. А в Советском Союзе раскрываемость была еще выше – 90 процентов. Липовый учет преступности, и ведется он с 30-х годов. Был, правда, один момент, когда мы перестали врать: в 1992 году раскрываемость приблизилась к нормальной – 47 процентов. Но в 1994-м – уже 60, в 1998-м – 74,5 процента. Это противоестественный уровень» [6]. Ну, а что же молодые сотрудники уголовного розыска, которые в этих условиях вынуждены были противодействовать преступности без какой-либо правовой поддержки, практически на голом комсомольском энтузиазме? Они работали не покладая рук, не считаясь ни с усталостью, ни с личным временем. Особое внимание уделялось раскрытию преступлений по горячим следам, поскольку все понимали, что если они не будут раскрыты, то могут попасть в категорию «латентных» или «отказных»3. После раскрытия преступления по горячим следам оно незамедлительно регистрировалось и вызывался следователь. Руководство было довольно: процент раскрываемости стал еще выше! Даже вынужденно скрывая преступления от учета, оперативники тем не менее не забывали о заявителях. С ними не терялись контакты, им предъявлялись для отождествления 3   Имеется в виду вынесение постановления об отказе в возбуждении уголовного дела,¸ что нередко использовалось в качестве скрытой формы сокрытия преступлений от учета.

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

45

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

46

личности фотографии очередных подозреваемых, задержанных за аналогичные преступления, проводились с их участием мероприятия личным сыском в местах вероятного появления злоумышленников и др. В итоге у пострадавших, особенно у тех, кто был далек от премудростей правоохранительной деятельности, создавалось впечатление, что уголовные дела по их заявлениям возбуждены, расследование по ним проводится и вот-вот преступления будут раскрыты. Кстати, нередко так и получалось: подозреваемых в конце концов устанавливали, похищенное имущество изымали, а что делать со всем этим, не знали. Самое трудное в данной ситуации заключалось в том, чтобы легитимно ввести в уголовный процесс заявление потерпевшего, положенное в свое время под сукно, поскольку срок реагирования на него давно истек. Правда, иногда возникали ситуации, при которых раскрытое преступление все же не регистрировалось, и о нем оперативник даже не докладывал своему руководству. Подобные ситуации также не предвещали оперативникам ничего хорошего и могли быть расценены прокуратурой как превышение власти или служебных полномочий. Однако моральные принципы, которыми руководствовались сотрудники уголовного розыска, превалировали над риском попасть в категорию обвиняемых по уголовному делу. В связи с этим вновь хотелось бы обратиться к словам уважаемых А. И. Алексеева и Г. К.  Синилова, называвших подобные ситуации «моральной крайней необходимостью». Они подчеркивали следующее: «Можно допустить, что любой вид общественной практики, каждая профессия имеет «свои» моральные проблемы. Но есть виды деятельности, где моральный аспект профессиональных отношений имеет особую остроту. Это наблюдается там, где отношения между людьми выступают, так сказать, в «чистом» виде, где они, как правило, не переплетаются тесно с их отношением к орудиям и средствам труда, силам природы, к технике, иным «вещественным» объектам; где отношения возникают по поводу таких ценностей, как жизнь, здоровье, честь, достоинство, свобода человека» [1, с. 56, 58]. Возможно ли с точки зрения морали, например, по понятиям самого гуманного общества в мире, отправить за решетку молодого человека, только что окончившего среднюю школу, положительно характеризующегося, но случайно оступившегося в криминальной ситуации, учитывая, что он полностью вернул похищенное и искренне раскаялся в содеянном в присутствии своей матери и предполагаемого потерпевшего, не имевшего к нему претензий. Тюрьма по понятным причинам на пользу ему не пой-

дет, поскольку не исправит его, а только сломает психику и сделает закоренелым преступником. На криминогенных объектах обслуживаемой территории, там, где могли совершаться преступления, активно проводились профилактические мероприятия. В частности, как уже отмечалось выше, одной из таких точек на территории отделения милиции являлся Государственный академический Большой театр, где вследствие экономии материальных средств на работу в ночную смену приглашались случайные люди с улицы, в том числе – лица без определенного места жительства. У них отбирали паспорта и направляли на сцену передвигать декорации, а также иной громоздкий реквизит. Утром им платили весьма внушительную по тем временам сумму (по 10 руб. каждому), возвращали документы и провожали до выхода. Однако в течение всей ночи они фактически были предоставлены сами себе и без лишнего труда могли попасть в любое помещение театра, включая и артистические уборные, которые ночью оставались открытыми. Как поясняло руководство театра, запирающих устройств на дверях артистических уборных в Большом театре никогда не было: это, якобы, показатель особого доверия друг к другу представителей театральной среды или просто традиция, передававшаяся у артистов из поколения в поколение. Убедить при создавшейся ситуации генерального директора театра, отвечавшего за вопросы безопасности и по своему статусу являвшегося министром без портфеля, в необходимости врезать замки в двери артистических уборных и запирать их хотя бы на ночь, не удавалось. Решение данной проблемы пришло, откуда не ждали. С целью профилактики краж в артистических уборных были установлены химические ловушки. Все было сделано официально, с ведома руководства театра. В связи с эти были составлены протоколы, которые подписали понятые и сами артисты, занимавшие эти помещения. Последних подробно проинструктировали о мерах безопасности при обращении с заряженными химловушками, закамуфлированными под различного рода пудреницы, коробочки с гримом, флаконы с духами и т. п. Спустя определенное время по рассеянности самих артистов эти химловушки начали срабатывать, причем нередко – в самые неподходящие моменты. Сначала одна, затем другая, третья. Для тех, кто знает, что такое родамин, которым начиняются эти устройства, объяснения не нужны. Неосведомленный читатель может узнать о его свойствах из Интернета. Спустя непродолжительное время руководство Большого театра информировало начальника отделения милиции о том, что во избе-

жание краж личного имущества на дверях всех артистических уборных установлены запирающие устройства. Гендиректор ГАБТа убедительно просил при этом как можно быстрее убрать все прочие химические ловушки, остававшиеся в помещениях театра. Немало усилий было приложено и для профилактики мошенничеств, совершавшихся на обслуживаемой территории под предлогом гадания женщинами цыганской национальности. Что можно было противопоставить этой напасти? Как выяснилось, только одно – волеизъявление тех, кто руководил четко структурированной пирамидой цыганской преступности. Для реализации этой идеи было установлено место проживания появлявшихся в центре города цыганок –  г. Малоярославец Калужской области. Туда был осуществлен выезд с целью знакомства с оперативной обстановкой на месте. Местные оперативники достаточно внимательно отнеслись к московским коллегам, предоставив им всю имевшуюся у них информацию о данном контингенте. В паспортном столе с формы № 1 были пересняты фотографии женщин, выезжавших в Москву для совершения мошенничества. Впоследствии на базе данного фототечного массива был сформирован учет лиц указанного категории, который неоднократно помогал московским оперативникам в их работе. Через малоярославецких сыщиков удалось выйти на авторитетов цыганской диаспоры – вначале на «барона» Калужской области, а затем – непосредственно на смотрящего за местным табором. Последний (назовем его Павлом Григорьевичем) в отличие от своих подопечных имел весьма респектабельный вид. Он являлся заместителем директора одного из малоярославецких предприятий, депутатом местного совета, а также (что самое главное) – членом КПСС. Было решено пригласить Павла Григорьевича для участия в заседании партийного собрания 17 отделения милиции г. Москвы, на котором одним из вопросов повестки дня значилось обсуждение проблем борьбы с мошенничествами. Приглашенного подробно заслушали по этому поводу, задали много вопросов, в итоге он дал честное партийное слово, что запретит женщинам-цыганкам посещать Москву для занятия гаданием. В случае появления последних на территории отделения милиции он обещал по первому же вызову являться

к сотрудникам уголовного розыска для личного разбора со своими соплеменницами. Видимо, импульс последействия все же сыграл свою роль, и женщины необычного вида в цветастых юбках еще несколько раз появились на прежнем месте своей дислокации. Однако и Павлу Григорьевичу, видимо, надоело ездить в Москву. Наверное, он все же решил «закрутить гайки», и цыганский табор исчез с обслуживаемой территории. Сыграло свою роль и руководство Малоярославецкого РОВД. На железнодорожной станции этого города оно организовало дежурство сотрудников милиции в форме, которые отсекали от электричек женщин-цыганок, намеревавшихся выехать в Москву на противозаконный промысел. Так, совместными усилиями удалось решить очень важную проблему, а у автора этой статьи появился первый опыт создания оперативно-розыскного учета локального уровня, удовлетворявшего потребности отдельно взятого отделения милиции. Нынешним руководителям знаменитой службы, которая по меткому выражению одного из бывших руководителей МУРа генералмайора милиции О. А.  Ёркина является «острием в системе борьбы с преступностью», необходимо прививать своим подчиненным уважение не только к закону, но и к этическим началам оперативно-розыскной деятельности. На сегодняшний день имеются все необходимые предпосылки для насыщения уголовного розыска молодыми, умными, компетентными кадрами. Вместе с тем сегодня сотрудник уголовного розыска должен быть не просто профессионалом в своем деле, но и специалистом, обладающим широчайшим кругозором (а не только так называемыми «компетенциями»), способностью распознавать представителей уголовно-преступного мира в различных информационных средах, в том числе и виртуальной. И самое главное – он должен научиться работать «по-старому» (да, именно по-старому): так, как работали наши далекие предшественники – сотрудники сыскной полиции Российской империи и агенты уголовного розыска первых лет советской власти, которые не делили преступления на важные и не очень важные. Только при условии восстановления традиций профессионального сыска, умноженных на современные технические возможности, можно добиться кардинального улучшения работы уголовного розыска.

Список литературы:

References:

1. Алексеев А. И., Синилов Г. К. Актуальные проблемы теории оперативно-розыскной деятельности: сборник науч. трудов / под общ. ред. К. К. Горяинова, В. С. Овчинского. М., 2017.

1. Alekseev A. I., Sinilov G. K.  Aktual’nye problemy teorii opera-tivno-rozysknoj deyatel’nosti: sbornik nauch. trudov / pod obshch. red. K. K. Goryainova, V. S. Ovchinskogo. M., 2017.

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

47

на актуальную тему

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

48

2. Батурин В. Ю., Кузнецов В. А.  Некоторые вопросы прокурорского надзора за оперативно-разыскной деятельностью // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2016. № 1 (36). 3. Голубовский В. Ю.  Теоретические и правовые аспекты информационного обеспечения оперативно-розыскной деятельности: монография / под ред. В. П.  Сальникова. СПб., 2000. 4. Гуров А. И. Красная мафия. М., 1995. 5. Карпец И. И.  Сыск (Записки начальника уголовного розыска). М., 1994. 6. Максимова Т. В России убивают часто, но на Багамах – еще чаще: интервью с руководителем Центра девиантологии СанктПетербургского филиала Института социологии РАН Я. И. Гилинским // РТ-Трибуна. 2009. 24 сентября. URL: http://ecoport.narod. ru/gilinsk.htm (дата обращения: 26.08.2018). 7. Сичинский Е. П.  Уголовный сыск России в X – начале XX вв.: учеб. пособ. Челябинск, 2002. 8. Становление и развитие полиции России: методические материалы для проведения бесед с сотрудниками органов внутренних дел. СПб., 2011. URL: https://studfiles.net/ preview/3205024/page:4/ (дата обращения: 26.08.2018).

2. Baturin V. Yu., Kuznecov V. A.  Nekotorye voprosy prokurorskogo nadzora za operativno-razysknoj deyatel’nost’yu // Vestnik Volgogradskoj akademii MVD Rossii. 2016. № 1 (36). 3. Golubovskij V. Yu. Teoreticheskie i pravovye aspekty informaci-onnogo obespecheniya operativno-rozysknoj deyatel’nosti: monografiya / pod red. V. P. Sal’nikova. SPb., 2000. 4. Gurov A. I. Krasnaya mafiya. M., 1995. 5. Karpec I. I. Sysk (Zapiski nachal’nika ugolovnogo rozyska). M., 1994. 6. Maksimova T. V  Rossii ubivayut chasto, no na Bagamah – eshche chashche: interv’yu s rukovoditelem Centra deviantologii Sankt-Peterburgskogo filiala Instituta sociologii RAN YA. I.  Gilinskim // RT-Tribuna. 2009. 24 sentyabrya. URL: http://ecoport.narod.ru/gilinsk. htm (data obrashcheniya: 26.08.2018). 7. Sichinskij E. P.  Ugolovnyj sysk Rossii v X – nachale XX vv.: ucheb. posob. Chelyabinsk, 2002. 8. Stanovlenie i razvitie policii Rossii: metodi­ cheskie materialy dlya provedeniya besed s sotrudnikami organov vnutrennih del. SPb., 2011. URL: https://studfiles.net/preview/3205024/page:4/ (data obrashcheniya: 26.08.2018).

НАУЧНО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ проблемы В. М. АРТЁМОВ, главный научный сотрудник научноисследовательского центра, доктор философских наук, профессор (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected]

V. M. ARTYOMOV, Doctor of Philosophy, Professor, Chief Researcher at the Research Centre (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia)

Научная специальность: 12.00.01 – теория и история права и государства; история учений о праве и государстве.

Scientific speciality: 12.00.01 – Theory and History of Law and State; History of Doctrines about Law and State.

УДК 34.01

Аксиология и проблемы ценностного значения современного права Axiology and Problems of Value Meaning  in Modern Law Статья посвящена ценностному измерению права, которое часто интерпретируют как ключевое в современной системе права. Ведь ценности  – это приоритеты в какой-либо деятельности. Иначе говоря, аксиология как философская теория ценностей устанавливает своего рода порядок значимого и менее значимого в правовой деятельности, правовых отношениях. Современное правовое государство созидается на основании четко сформулированных ценностей и приоритетов. Они составляют своего рода идеологический каркас, фундамент, на котором выстроены правовые конструкции. В статье показано, как и на каких приоритетах формировалась современная правовая аксиология.

The paper is devoted to the value dimension of law, which is often interpreted as crucial in the modern legal system. Values are priorities in any activity. In other words, axiology as a philosophical theory of values establishes a order of more and  less significant in legal activity, legal relations. The modern legal state is built on the basis of  clearly formulated values and priorities. They constitute an ideological framework, the foundation on which legal constructions are built. The article shows how and on what priorities modern legal axiology was formed.

Аксиология, ценности, современное государство, гражданское общество, человек, личность, идеология, право, правовые ценности.

Axiology, values, modern state, civil society, human, personality, ideology, law, legal values.

С

овременное государство (и его «бытийные характеристики») приобретает устойчивость в случае, когда оно ориентируется на реализацию принципов правового и социального государства, а также отвечает на запросы и нужды личности, реализует в максимальной

степени ценностный потенциал, заявленный в качестве целей и задач деятельности правоохранительной системы. Только в ХIХ в. в марбургской школе неокантианцев Герман Коген и Мориц Шлик, а также Фридрих Ницше стали использовать по-

научно-методологические проблемы

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

50

нятие «ценности» в качестве особой категории социальной философии [4, с. 462]. Фактически же его использовали еще в античной философии. Однако понятие, обозначавшее «ценности», было другим – благо, добродетель. Еще Аристотель, выделяя важность вопроса о ценностях, заметил, что они отражают в себе единственно истинный мир человека. Ценности кристаллизуются на стыке, в зазоре, расщеплении бытия на достойное, наличное и потребное. При этом он говорит о том, что реальное, наличное сущее актуально, а должное, желаемое и потребное – потенциальное бытие. Аристотель полагал, что философия призвана рассуждать о том, что всего ценнее. Этим рассуждением Аристотель начинает свою знаменитую работу «Политика»: «Поскольку, как мы видим, всякое государство представляет собой своего рода общение, всякое же общение организуется ради какого-либо Блага (ведь всякая деятельность имеет в виду предполагаемое благо), то очевидно, все общения стремятся к тому или иному благу, причем больше других и к высшему из всех благ стремится то общение, которое является наиболее важным из всех и обнимает собой все остальные общения. Это общение и называется государством или общением политическим» [1, с. 35]. Таким образом, Аристотель выделяет ценность (которую тогда обозначали как благо) как наивысшую для общества и человека в обществе. Человек – единственное существо, которое создает образ должного, ценностного и руководствуется им в своей жизнедеятельности. Поэтому его иногда понимают как желающую и думающую «организацию». Человек – мечтающее существо, действующее и способное изменять жизнь, обстоятельства существования в соответствии со своими потребностями и ценностями. Аксиология этимологически связана с двумя терминами античной философии – axia (ценность) и logia (учение о) – теория ценностей. Аксиология исследует происхождение, развитие, функционирование мира ценностей. Право также можно отнести к ценностно-нормативной системе общества. Как и любая ценностнонормативная система, право выполняет двойственную функцию: –– обеспечивает согласование мотивов, интересов и целей всех тех, кто участвуют в правовых процессах. В широком плане – это интеграция общества на основе права; –– обеспечивает взаимодействие социальных институтов и субъектов на некоторой единой основе, созидает единое правовое пространство развития общества. Для современного российского общества такими институтами, которые кровно заинтересованы в возвышении ценностей права, являются правоохранительные органы страны и институты гражданского

общества. Только посредством взаимодействия и подлинного, неформального сотрудничества можно добиться реализации ценностей права: справедливости, равенства перед законом, демократических свобод. Без ценностного основания невозможна и правовая идеология. Само понятие «идеология» было введено в философскую литературу в ХIХ в. Оно получило широкое признание среди философов, в том числе и марксистской школы [3, с. 405]. Впервые понятие «идеология» в качестве социальной категории использовал Дестют де Траси (1754–1836 гг.). Он отметил, что идеология выступает в обществе как некий ценностный модус, определяющий суть и направленность развития, и является соответствующей системой, вносящей в людей определенные настроения, убеждения или просто веру [5, с. 12–70].. Интересно, что он сблизил идеологию с верой во что-то. Близкое понимание идеологии (как ложного сознания) мы обнаруживаем позднее и у К. Маркса. Идеология создается определенной группой людей, часто профессионально подготовленных, а затем внедряется в сознание больших масс людей. Идеология – продукт творчества идеологов. И мы имеем в результате то, что субъект и носитель идеологии не совпадают. Обычный человек как «фабричный товар» оказывается не в состоянии выработать теоретическое обоснование для своей деятельности и поэтому часто как бы погружен в неустойчивое равновесие между мифом и разумом. Идеология необходима потому, что человек живет смыслами. Социальная жизнь – смысложизненная реальность. Человек смотрит на мир через призму ценностей, идеалов, целей. Это качество кардинально отличает людей от других существ. «Ценность» – это понятие, которое отражает явления двух родов. С одной стороны, ценности – это то, что положительно или отрицательно значимо для человека, то, что мы выбираем, когда у нас появляется возможность выбора. А с другой стороны, ценности – это нормативно-предписывающие элементы в механизмах человеческой деятельности, своего рода «установки сознания», которые мотивируют поведение людей. Ценности – сфера должного, желаемого. Они представляют собой некий нормативный аспект коллективного сознания. Характерно, что когда мы рассуждаем о кризисе современного российского общества, то осознаем, что основные его трудности не в экономике (хотя она, несомненно, важна), не в политической сфере, а в крахе ценностных оснований развития страны, которые поддерживали ее нормальное и позитивное развитие. Абстрактно мы понимаем, что не только люди, но и ценности «стареют», их «заряда» хватает на 2–3 поколения жизни страны. Однако, когда происходят столь крутая ломка и переме-

ны в системе ценностных приоритетов страны, то это вызывает дестабилизацию во всех сферах жизнедеятельности страны: и в политической, и в правовой, и в социальной. Важность аксиологии очевидна. В философии существует по меньшей мере пять различных вариантов объяснения генезиса и динамики ценностей: натуральный психологизм, трансцендентализм, онтологизм, культурно-исторический релятивизм и социологизм. Все они интересны, но они применяются в соответствии с особенностями того предмета изучения, который нам дан. Ценности существуют как идеальное бытие, бытие нормы (в данном случае правовой), соотносящейся не с эмпирическим, а с «чистым», «нормативным» сознанием. Тем не менее ценности представлены в социальной практике реально как мотивы деятельности людей, как цели, которые ставят люди и реализуют их. Будучи идеальными, ценности не определяются только человеческими потребностями и желаниями. Однако мы понимаем, что в данном случае идеальное не может не опираться на реальность. Это противоречие, которое находит объяснение в наличии некоего Логоса, Бога и т. д. При этом другая зависимость более очевидна. Тип личности определяется свойственной ей иерархией ценностей. Так, в философии сложились две прямо противоположные позиции относительно того, что приоритетнее – человек или ценности. Одна позиция (назовем ее «ценностным плюрализмом») выражена Протагором (софистом), который утверждал, что «человек есть мера всех вещей существующих, что они существуют, и не существующих, что они не существуют», т. е. человек выше всех ценностей, поскольку он их создает. Другая позиция представлена Платоном и Аристотелем, которая заключается в утверждении о том, что ценности важнее всего (знаменитое высказывание Аристотеля о позиции своего учителя: «Платон мне друг, но истина дороже»). Это выражение по своей сути означает отрицание ценностного релятивизма, т. е. отрицание относительности ценностных значений. Ценность представляет собой абсолютный характер некоторых утверждений. Со временем понятие ценности приобрело обобщенно-методологический смысл. Действительно, ценности обладают тем свойством, что они способны «склеивать» общество, объединять и разъединять людей. Их анализ позволяет выявить социальные связи и понять функционирование социальных институтов. Ведь социальная система любого масштаба и уровня сложности предполагает наличие разделяемых всеми людьми единых для них ценностей. Это в социологии именуется как ценностные ориентации. Ценностные ориентации характеризуют не только социальные группы, но и людей.

На их основе происходит различение важного и неважного, значимого и незначимого. Совокупность устоявшихся ценностных ориентаций образует своего рода ось сознания, наличием которой обеспечивается устойчивость личности, преемственность той линии поведения, которой придерживается человек или группа людей. В силу этого ценностные ориентации являются важнейшим фактором, регулирующим мотивацию личности. Они же, в свою очередь, перерастают в нравственные убеждения. Обращаясь к вопросу о правовых ценностях как системе предпочтения в области правового порядка, необходимо прежде всего выделить общие свойства ценностных систем. Для «ценностного мира» это такие качества, как иерархичность их соотнесения друг с другом (пирамидальный характер), бинарность ценностных модальностей (всегда есть полярные ценности: справедливое – несправедливое, добро – зло и т.  д.), существует запрет на инверсию ценностных полюсов, соподчинение позитивных и негативных ценностных рядов, практическая направленность «мира ценностей» [5]. Обращаясь к правовой сфере, необходимо отметить, что ее ценностные предпочтения отличаются особой многовековой устойчивостью. Уже у Платона и Аристотеля мы встречаем понятие справедливости как центральную ценность права. Она реализуется по-разному в различные исторические периоды: и как принцип равенства всех перед законом, и как гарантия состязательности в суде. Правовое сознание фиксирует то обстоятельство, что ничто не урегулировано окончательно, пока не урегулировано справедливо. Собственно современный правовой порядок – это способ бытия права в социальном пространстве, в котором совокупность его объективных проявлений и субъективных форм выражения обеспечивает доминирование юридических норм и принципов в процессах функционирования и развития социума. При этом в современном обществе особо сильное и радикальное влияние на правовой порядок оказывают процессы глобализации. Социальная реальность ХХI в. такова, что наряду и одновременно с единым экономическим пространством активно вводятся в жизнь нормы международного права. Необходимо учитывать тенденции динамики международного права и инкорпорировать их в практическую деятельность органов правопорядка России. Это в первую очередь относится к ряду направлений деятельности и ценностных установок, к которым можно отнести: переориентацию органов правопорядка (изменение акцентов: с «борьбы с преступностью» на «защиту прав и свобод граждан»), децентрацию полномочий полиции и передачу основных ее решений в регионы, доступность контроля за деятельно-

научно-методологические проблемы

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

51

научно-методологические проблемы

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

52

стью органов правопорядка со стороны граждан (гражданский контроль как норма). В целом органы правопорядка в России никогда не были отделены от политических структур, они чаще всего поддаются тем настроениям и влияниям, которые «веют» в политической сфере жизни общества. А политика представляет собой основанные на господстве конкретных социальных сил возможности регулирования социальных отношений и формирования определенного порядка жизнедеятельности социума. Как мировая, так и российская практика развития правовых механизмов регулирования общественных отношений показала, что концептуальные решения только тогда оказываются надежными ориентирами для позитивных перемен, когда, во-первых, исходят из тех надежд и ожиданий, с которыми связывает большинство населения страны свое будущее. Во-вторых, когда удается объединить усилия государства и общества. Именно эти факторы являются ключевыми в деле развития методологии и идеологии правового порядка в обществе, в деле разработки их перспектив. Если иметь в виду именно коренные интересы развития правовой системы, то необходимо в большей степени осознать, что граждане нуждаются в защите от преступных посягательств, а сотрудники правоохранительных органов – в реализации интересов личностного развития. Только развивающийся и «растущий» человек нацелен позитивно в своей деятельности по защите прав и интересов других людей, которые нуждаются в его поддержке и защите. Вне этого трудно представить себе пути преодоления кризиса во взаимоотношениях правовых органов и населения, а также развитие системы права в целом, приращение ее возможностей. Современная власть в России имеет уникальный шанс сделать самые важные шаги к устойчивому развитию страны: ввести саму государственность в четко выстроенную систему правового порядка. Тем самым будет придано важнейшее качество власти в России, без которого она скорее разрушала еще в недавнем историческом времени социальный мир, нежели созидала условия социального мира. Если государственные органы и чиновники в стране привыкнут к безусловному соблюдению законов и его нарушение станет абсолютным табу для тех, кто держит власть в России, то это обстоятельство многое может изменить. Сама власть станет более реалистичной, ответственной, а значит и более нужной, полезной и ценимой обществом. В философии принято выделять так называемую пирамиду ценностей. Речь идет о том, что ценности всегда имеют определенную иерархию (от низших к высшим). Применительно к правовым ценностям следует различать так

называемые ценности идеального права (правда, справедливость) и ценности формального права, т. е. те, которые зафиксированы в законе, отражены в его принципах и нормах [5, с. 480]. Кроме того, необходимо выделить и реальное право, отражающее действие законов и реальную юридическую практику, которая вплетена в социокультурные традиции страны и реализуется в правопорядке в тот или иной период. Исторической особенностью развития России является то обстоятельство, что страна всегда нуждалась в сильном государстве. Огромная территория, которую требуется защищать, этническое разнообразие наций и народностей, проживающих в России, предполагают сильную, самостоятельную власть в стране. Только сильная Россия может обеспечить независимую самостоятельную политику, реализацию собственных интересов страны и ее граждан. Поэтому развитие мощного флота и сильной армии – императив Российского государства. История свидетельствует, что Российское государство может быть только сильным. В условиях слабого государства удержать такую гигантскую и богатую ресурсами страну невозможно. Однако со временем постепенно меняются и условия для развития страны. Война предлагает мобилизацию всех имеющихся ресурсов. В условиях же длительного мирного времени происходит относительное ослабление государства, которое, особенно в условиях экономического кризиса, не в состоянии поддерживать и подтверждать свой авторитет, а также сохранять влияние. Полагаю, что на современном этапе развития Российской Федерации именно идея права и правовые ценности занимают центральное место и имеют ключевое значение для будущего страны. Они выстраданы, уроки получены и усвоены. Идет планомерная, поэтапная и открытая работа по укреплению и постоянному совершенствованию политико-правовой сферы жизнедеятельности. Процессы демократизации жизни современного российского общества оказывают мощное воздействие и на правовую сферу, во многом определяя ее содержание и соответствующие формы деятельности. Она реализуется через реализацию принципов открытости и гласности, публичности в деятельности правоохранительных органов. Саму же демократизацию сегодня и возвеличивают (приписывая ей только положительные качества), и проклинают (считая ее виновницей той дестабилизации, которая проявила себя в последние годы). Однако, несмотря на полярную их оценку, процессы демократизации жизни общества продолжают углублять свое воздействие на социальную действительность, а сама демократия стала идеей-матерью второй половины ХХ в. – идеей, которая высту-

пила успешным и действенным противовесом тоталитарным и авторитарным режимам. Более того, демократия заняла особое место и является ныне, по сути, господствующей идеологией нашего времени, выступает своеобразной политической и правовой идеологией, своего рода образцом построения соответствующих технологий правовой деятельности. Ключ к успеху в политико-правовой сфере – умение сделать работу максимально открытой и понятной обществу. Важно понять, как, каким образом перестраивать работу и в каком направлении двигаться, ради каких целей и задач реализуется имеющийся у полиции потенциал развития. Федеральным законом «О полиции» и посредством ведомственных нормативных актов закреплены ключевые положения об обязательном информировании населения о деятельности подразделений органов внутренних дел, прописаны регламенты и периодичность отчетов руководителей подразделений перед населением и депутатами местных советов, выступлений в средствах массовой информации. Все это контролируется в первую очередь МВД России. Налаживается система контроля со стороны набирающих силу и авторитет институтов гражданского общества. Проблема правовых ценностей имеет по меньшей мере три «проекции»: идеальные ценности (ценности-идеи), реальные ценности существования, наличные ценности как

средства достижения практически значимых целей [2]. Эти аспекты в проблеме правовых ценностей – предмет особого рода и требует отдельного исследования. Для нас важна конкретная практика реализации поставленных задач по реформированию правоохранительной системы страны. Современная правовая политика и практика реализации принятых решений в решающей степени определяют будущее страны, создают перспективы роста. Важно при этом не утратить темпы и достигнутые результаты. Мы наблюдаем снижение общей преступности – и в то же время рост случаев дел о взятках на самых разных «этажах» властной пирамиды. Это является свидетельством реальных и эффективных результатов деятельности правоохранительной системы страны. Именно от них зависит и позитивный настрой граждан страны, убежденность в необходимости работы, в которой упорная строгость в реализации правовых ценностей – гарантия социального прогресса и порядка в Отечестве. Конечно, упрочение правового порядка – путь сложный, требующий долговременных усилий и стратегически выверенных решений. Государству одному он не под силу. Правовой порядок в стране требует сотрудничества с институтами гражданского общества, которое является естественно-историческим союзником государства в деле укоренения правовых ценностей в сознании и деятельности граждан страны.

Список литературы:

References:

1. Аристотель. Политика. Афинская политика. М., 1997. 2. Иванов А. В., Миронов В. В. Университетские лекции по метафизике. М., 2004. 3. Новейший философский словарь. 3-е изд., испр. Минск, 2003. 4. Философская энциклопедия. М., 1962. Т. 2. 5. Destutt de Tracy Antoine-Louis-Claude. Elements d’ideologie. D’idelogie Proprement dite. Paris, 1804. T. 1.

1. Aristotel’. Politika. Afinskaya politika. M., 1997. 2. Ivanov A. V., Mironov V. V. Universitetskie lekcii po metafizike. M., 2004. 3. Novejshij filosofskij slovar’. 3-e izd., ispr. Minsk, 2003. 4. Filosofskaya enciklopediya. M., 1962. T. 2. 5. Destutt de Tracy Antoine-Louis-Claude. Elements d’ideologie. D’idelogie Proprement dite. Paris, 1804. T. 1.

научно-методологические проблемы

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

53

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

В. С. АФАНАСЬЕВ, главный научный сотрудник научноисследовательского центра, доктор юридических наук, профессор (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected] Научная специальность: 12.00.01 – теория и история права и государства; история учений о праве и государстве.

V. S. AFANASYEV, Doctor of Law, Professor, Chief Researcher at the Research Centre (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia) Scientific speciality: 12.00.01 – Theory and History of Law and State; History of Doctrines about Law and State.

научно-методологические проблемы

УДК 321.01

Функции государства:   начала философско-системного анализа Functions of State:   Basis of Philosophical and System Analysis В статье проведен анализ основных подходов к понятию и классификации функций государства и предложен новый вариант их классификации, основанный на системном подходе и философских категориях «сущность – явление» и «содержание – форма». Показана системность связей функций государства с функциями государственных органов и функциональными обязанностями их работников.

The article analyses basic approaches to the concept and classification of functions and suggests new variant of their classification, based on system approach and philosophical categories “essence – phenomenon” and “content – form”, shows system links of functions of state with function of public bodies and of functional responsibilities of their employees.

Функция государства, классификация функций, сущность государства, содержание государства, система функций, уровни системы функций.

Function of state, classification of functions, essence of state, content of state, system of functions, levels of function’s system.

Н

54

есмотря на то, что функциям государства посвящено немало работ, большинство авторов повторяют то, что было разработано еще в советский период, в более современной интерпретации. Исследований с использованием современных методов познания практически не проводилось. Рассмотрим на основе некоторых философских категорий и системного подхода основные характеристики этого явления и его места в системе государственного руководства обществом. В трактовке определения функций государства можно выделить два наиболее распространенных подхода. Первый рассматривает функции как основные направления (и/или стороны) деятельности государства (М. И. Байтин, А. В. Малько, М. Н. Марченко, Н. В. Черноголовкин и другие). Сторонники второго подхода

понимают под функциями саму государственную деятельность и/или ее части (В. Г. Афанасьев, В. М. Манохин, В. Д. Перевалов и другие). Более обоснованной представляется первая точка зрения, поскольку сама деятельность государства (как и ее части) представляет собой не функции, а функционирование, т. е. реализацию этих функций. При этом различные авторы отмечают обусловленность функций государства его сущностью, социальным назначением, потребностями социальной жизни или общественного развития, целями и задачами, стоящими перед государством, и т. п. [1, с. 190–191; 9, с. 46; 11, с. 97; 14, с. 333; 21, с. 7–8]. Естественно, что функции государства определяются прежде всего его сущностью. Поскольку категории «сущность» и «явление» яв-

ляются парными, у государства как явления не может быть нескольких сущностей, хотя некоторые авторы и утверждают, что у государства существуют политическая, социальная, национальная и др. сущности [2, с. 11–24]. Вместе с тем следует иметь в виду, что эта единственная сущность двойственна. Любое государство всегда должно, с одной стороны, обеспечить интересы общества в целом, а с другой – интересы тех классов (сословий, иных социальных групп), которые являются его опорой (и обычно собственниками или распорядителями основных средств производства). Без этого общество и само государство просто не смогут существовать. Таким образом, сущность государства состоит в диалектическом единстве его классово-сословной и общесоциальной сторон, которая реализуется в борьбе этих противоположностей1. Кстати, представляется неправильным чрезмерно критическое отношение к классовому подходу, характерное для некоторых современных работ [6, с.  54]. В признании существования классов и классовой борьбы нет ничего негативного, это измышления нынешних либералов. Такой подход совершенно адекватно отражает ход исторического развития общества и дает возможность выявить закономерности этого развития. Именно он позволяет понять, что возникновение классов и социального неравенства дало возможность некоторым людям за счет эксплуатации большинства получить «свободное время», что привело к возникновению науки, литературы, искусства. Таким образом, разрушение социального равенства первобытного общества, появление классов и сословий – необходимый и единственно возможный путь прогресса на ранних стадиях развития человечества. При этом в ходе исторического развития государства его сущность остается неизменной, но меняется соотношение сторон этой сущности, т. е. содержание как конкретно-временной срез сущности. Закономерностью развития государства можно считать сокращение классово-сословной стороны и соответствующее расширение общесоциальной стороны сущности (достаточно сравнить это соотношение в любом восточном или рабовладельческом государстве и современном обществе). Как будет отмечено ниже, это проявляется в соответствующем изменении функций государства. Если обратиться к связи функций государства с его социальным назначением, то оно вытекает из сущности государства и заключает1 Следует отметить, что вышеуказанное положение и ряд других, которые сейчас признаются многими теоретиками, были опубликованы еще четверть века назад [13].

ся в установлении оптимальной согласованности между двумя сторонами сущности – классово-сословной и общесоциальной. И если до середины ХХ в. приоритет отдавался в основном классовым и сословным интересам (а иного не позволял уровень экономического развития общества), то в современных условиях (для достаточно развитых стран) предпочтения в значительной степени изменились. Таким образом, социальное назначение государства, если исходить из исторических реалий, а не из современных представлений о добре и зле, связано не с его сущностью, которая не менялась, а с положением дел в конкретном государстве в определенный исторический период, т. е. с содержанием государства. Нельзя приписывать древним или средневековым государствам то социальное назначение, представления о котором сформировались в Новое время. Подобные рассуждения касаются и связей функций государства с потребностями социальной жизни или общественного развития, целями и задачами, стоящими перед государством, а также с уровнем экономического, социального и культурного развития общества и рядом других факторов. В отличие от сущности они не остаются неизменными, а меняются в ходе исторического развития общества, т. е. связаны с содержанием государства как конкретно-временным срезом сущности. Этот подход позволяет во многом по-новому взглянуть на классификацию функций государства. Однако сначала целесообразно рассмотреть существующие точки зрения на данную проблему. В отечественной юридической литературе функции государства классифицируются по различным основаниям и критериям, которые часто рассматриваются как равноценные друг другу, что представляется весьма сомнительным. Так, на основе разделения государств по типам выделяются функции рабовладельческого, феодального и других типов государства [20, с. 160]. В зависимости от времени действия различают постоянные и временные функции [6, с. 81; 7, с. 73]. Как в советский, так и в последующий периоды широкое распространение получило деление функций по сфере действия на внутренние и внешние (С. Ф. Кечекьян, А. И, Денисов, В. В. Лазарев, Л. А. Морозова, М. Н. Марченко и другие) [10, с. 330–331; 12, с. 15; 17, с. 126; 13, с. 46]. Перечисляя внутренние и внешние функции, авторы дают весьма разные их перечни. Некоторые авторы выделяют и третью группу функций – комплексные, или универсальные, которые «могут реализоваться как во вну-

научно-методологические проблемы

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

55

научно-методологические проблемы

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

56

тренней, так и во внешней сфере государственной деятельности» [3, с. 8]. Однако такая позиция представляется в определенной степени половинчатой. Дело в том, что в середине ХХ в. в мире начались интенсивные интеграционные процессы: сначала в экономике (появление мощных транснациональных корпораций), а затем и в политике – возникновение межгосударственных объединений (Евросоюз и др.). В этих условиях деление функций на внутренние и внешние во многом потеряло свое значение. Так, экономика России и осуществление внутренних экономических функций в значительной степени зависели и продолжают зависеть, хотя и в меньшей степени, от экспорта углеводородов. Вряд ли можно различить внутренние и внешние функции в государствах Евросоюза, где прозрачны границы, существует единая валюта и т. п. В диссертации Р. Е. Жихаревой убедительно показано, что правоохранительная функция, традиционно считающаяся внутренней, приобрела в современных условиях и внешний характер (в качестве примера можно привести контртеррористическую операцию в Сирии с участием вооруженных сил) [4]. Особенно это заметно в информационно-культурной сфере (Интернет, радио и телевидение, расширение культурного обмена и т. п.). Разделение функций на классовые и общесоциальные, которое используется рядом авторов [14, с. 334; 16, с. 99–102], внешне соответствует вышеизложенной идее о двойственном характере сущности государства. Однако следует учитывать, что двойственная сущность государства, которое как всякое единство не может делиться, должна быть выражена во всех без исключения функциях. Поэтому представляется правильным не выделять такие виды функций, а выявлять классовое и общесоциальное в каждой функции. Широко используется деление функций государства, основанное на их социальной значимости [7, с. 73; 21, с. 7–8; 22, с. 100–101]. Так, выделяются две группы функций: основные (или главные) и неосновные (варианты: дополнительные, производные и т. п.). К основным относят наиболее важные, приоритетные направления государственной деятельности, которые реализуются всеми без исключения органами государства, а к неосновным – менее важные, свойственные отдельным госорганам. Здесь можно сделать ряд следующих замечаний. Во-первых, важное (значимоe, приоритетноe) значение имеет выработка критерия классификации, их недостаточная надежность во многом зависит от субъективной точки зрения автора.

Во-вторых, важность той или иной функции нередко меняется в зависимости от конкретных условий (война, стихийные бедствия и т. п.). В-третьих, не все особо значимые функции (например, экономическая) реализуются всеми госорганами. И наконец, следует обратить внимание на тавтологичность использованной терминологии. Ведь если все функции государства по определению основные, главные направления (или виды) его деятельности, то получается, что существуют направления (виды) более основные и менее основные, или главные. Это справедливо отмечается в научной литературе [3, с. 8]. Поэтому некоторые авторы используют другие обозначения – например, общие и отдельные [7, с. 73]. Применяется и деление функций, исходящее из наиболее важных сфер человеческой деятельности (сфер общественных отношений). Обычно выделяются экономическая, политическая, социальная и культурная (или идеологическая) функции [14, с. 335; 16, с. 109; 22, с. 109]. Такое деление представляется не только важным, но и необходимым. Ведь государственная деятельность осуществляется в определенных сферах (областях) социальной жизни, и они в свою очередь совершенно естественно определяют направления этой деятельности. Многие авторы делят функции государства, исходя из принципа разделения властей. Так, выделяются правотворческая (законотворческая), управленческая (исполнительная) и правоохранительная (судебная, правообеспечительная) функции [16, с. 109]. Несколько иную терминологию использует В. С. Нерсесянц (правоустановительная, правореализаторская, правозащитная), что не меняет суть дела. Такая классификация представляется сомнительной, потому что создает путаницу в терминологии. Так обычно называются правовые формы реализации всех функций государства [5, с. 70–71; 6, с. 79; 10, с. 337– 338; 16, с. 112]. Поскольку методологической базой всех наук является философия, представляется правильным, что некоторые авторы берут за основу предлагаемых классификаций определенные философские категории, рассматривая в то же время совокупность всех функций как систему. Так, В. Н. Жимиров и его соавторы предлагают комплексную классификацию функций «с учетом как горизонтальных, так и вертикальных связей в функциональной системе. При горизонтальной градации могут быть использованы самые разные критерии: сфера общественных отношений (экономика, политика, идеология и т. д.), виды государственной деятельности (законотворческая, управленческая, правоохра-

нительная) и т. д.». Для вертикальной градации предлагается «иерархическое системное построение», основанное на разделении функций на базе философских категорий «общее», «особенное» и «единичное». Под общим понимается «некая общая функция государства, которая подразумевает дробление на функции более низкого порядка («особенные функции»). В качестве единичного в функциональной системе государства выступают функции, не подлежащие дальнейшему дроблению». По мнению авторов, это те функции, которые обычно именуются «неосновными». Их предлагается назвать конкретными [3, с. 6–7]. К сожалению, авторы только обозначили системность своего подхода к классификации функций. Однако использование этого подхода может дать гораздо большее. Во-первых, все функции образуют систему, т. е. неразрывную связь составляющих ее элементов (подсистем). Во-вторых, каждая функция также может рассматриваться как система, состоящая из подсистем (подфункций), которые в свою очередь могут рассматриваться как системы (т. е. функции) более низкого уровня, имеющие свои подфункции. В-третьих, система функций государства может быть рассмотрена как один из трех компонентов (подсистем) системы более высокого уровня (собственно функции государства, функции государственных органов и функциональные обязанности конкретных исполнителей). При этом каждый из указанных компонентов, в свою очередь, имеет несколько уровней. Именно единство всех уровней системы обеспечивает успешность функционирования механизма государства и реализации государственных функций. Существенно то, что функции вышестоящего уровня можно рассматривать как общие по отношению к нижестоящим, т. е. как особенные, а стоящие еще ниже могут трактоваться как единичные. Таким образом, категории общего, особенного и единичного не привязаны к определенному уровню государственных функций, поэтому их вряд ли стоит брать за основу классификации. Представляется целесообразным использование в этих целях парных категорий «сущность – явление» и «содержание – форма», относящихся к государству. Ведь именно сущность государства как явления определяет набор функций, осуществляемых любым государством. Содержание же определяет соответственно функции типа государства или конкретного государства. Такой подход позволяет выявить базовые, фундаментальные функции, функции самого

высокого уровня, без которых не может обойтись ни одно государство. Первая функция – экономическая, которая всегда заключается в обеспечении стабильности и развития экономики. Она, несомненно, первична, поскольку была у аппарата управления первобытного общества. Можно сказать, что государство начинается с экономики, потому что пока не достигнут такой уровень экономического развития, который позволяет содержать государственный аппарат, – государство просто не может возникнуть. Долгий и сложный процесс «рождения» государства является одновременно и процессом постепенного возникновения политической функции, появление которой и знаменует появление государства (конкретного и государства в общем как социального явления). Постепенно она становится направляющей: появляются экономическая, правовая, национальная и другие виды политик. Государство берет под свой контроль основные сферы жизни общества, обеспечивая их стабильность и развитие в нужном направлении. Вне всякого сомнения, ни одно государство не может обойтись без функции обеспечения общественного порядка. В большинстве случаев эта функция формально превращается в функцию обеспечения правопорядка, поскольку основным регулятором в государственно организованном обществе становится право. В то же время во многих ранних государствах (в том числе и в период феодальной раздробленности) этот порядок регулировался местными обычаями, и его только условно можно назвать правовым. К тому же, во все времена для поддержания выгодного и угодного правящим элитам порядка использовались средства и методы, не имеющие ничего общего с правом. Эти средства и методы обеспечивали нужный порядок. Любое государство осуществляет и социальную функцию, которая заключается в обеспечении нормальных условий жизни населения. Понятно, что соответствующие нормы жизни в ходе исторического развития существенно менялись и не были одинаковыми для различных слоев общества. Без социальной функции общество и само государство как его часть просто не могут существовать. Это утверждение справедливо и в отношении культурной функции, поскольку любое государство хотя бы в зачаточном виде поддерживает определенный культурный уровень развития общества, являющийся необходимым условием его стабильности и развития. Отдельные сферы жизни общества долго не имели такого всеобщего и общеисторического значения, но в современных исторических условиях они получили большую значимость

научно-методологические проблемы

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

57

научно-методологические проблемы

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

58

(функции экологическая, обеспечения прав и свобод человека и др.). На основании вышеизложенного можно считать, что именно в указанных пяти функциях выражена сущность государства как социального явления. Они и являются сущностными (базовыми) функциями государства, образуя самый высокий уровень системы государственных функций. Можно считать, что следующие уровни данных функций связаны с содержанием государства, т. е. проявлением сущности в конкретных исторических условиях. Следующим классификационным уровнем будут функции государства определенного исторического типа: восточного, рабовладельческого (античного), феодального, буржуазного, социалистического, современного2. В любом государстве определенного типа пять базовых функций наполняются конкретным содержанием, образуя систему функций данного типа государства, имеющую несколько уровней и связанную с этапами, периодами развития данного типа государства. Ниже располагаются уровни, связанные с группировкой государств по каким-то иным признакам (например, уровень экономического или культурного развития, религия, природные условия и др.). Наконец, выделяется уровень конкретного государства в определенный исторический период. На каждом из этих уровней могут появляться новые функции, которые могут изменять степень своей важности, приобретать большое и даже исключительное значение для государства и общества. Они могут быть временными, могут стать и постоянными (но только на определенный период!). Всегда же постоянными остаются только сущностные функции государства. 2 Не будем углубляться в проблемы типологии государства, заслуживающие отдельного рассмотрения, а берем авторский вариант типологии, изложенный во всех пяти изданиях учебника «Общая теория права и государства» под ред. В. В. Лазарева (1-е изд. 1994 г.; 5-е изд. 2010 г.).

Вызывает интерес вопрос о существовании одной главной, генеральной функции государства. Существуют разные мнения. Р. З. Лифшиц, Л. И. Спиридонов, В. А. Рыбаков считают, что ее следует выделять, М. Н. Марченко поддерживает противоположную точку зрения [6, с. 82; 8, с. 13; 10, с. 335]. Если принять точку зрения сторонников существования этой «главной, генеральной» функции, то ей не может быть «охрана интересов человека, защита его прав» (Р. З. Лифшиц). Странно было бы полагать, что она явилась не только «главной», но и вообще функцией восточного или рабовладельческого государства. Даже в условиях современности это представляется скорее желаемым, чем сущим. Решая многие задачи экономического, политического и иного характера, государство, как правило, забывает об интересах и правах своих граждан. Л. И. Спиридонов и В. А. Рыбаков считают в качестве генеральной функции государства «реализацию общих дел, обеспечивающих объективные предпосылки человеческого существования» [15, с. 47; 6, с. 82]. В реальности государство «балансирует» на грани максимального удовлетворения интересов и потребностей правящей элиты (класса, блока классов, социальной группы, просто верхушки государственного аппарата) и необходимого в данных условиях обеспечения интересов других слоев общества – между двумя (сословно-классовой и общесоциальной) сторонами своей сущности при приоритете сословно-классовых интересов. Таким образом, представляется, что предложенный подход к исследованию позволяет по-новому взглянуть на систему функций государства, их внутренние и внешние связи, место в механизме государства. Вопросы сущности и содержания государства, их связи с функциями и построение на этой основе надежной классификации последних открывают большие возможности для дальнейших исследований.

Список литературы:

References:

1. Байтин М. И. Сущность и основные функции социалистического государства. Саратов, 1979. 2. Грачев Н. И. Сущность государства // Вестник Саратовской государственной юридической Академии. 2017. № 4. 3. Жимиров В. Н., Тищенко А. Г., Колокольцев В. А. Некоторые теоретические вопросы классификации функций современного государства // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2005. № 1.

1. Bajtin M. I. Sushchnost’ i osnovnye funkcii socialisticheskogo gosudarstva. Saratov, 1979. 2. Grachev N. I. Sushchnost’ gosudarstva // Vestnik Saratovskoj gosudarstvennoj yuridicheskoj Akademii. 2017. № 4. 3. Zhimirov V. N., Tishchenko A. G., Kolokol’cev V. A. Nekotorye teoreticheskie voprosy klassifikacii funkcij sovremennogo gosudarstva // Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta MVD Rossii. 2005. № 1.

4. Жихарева Р. Е. Реализация правоохранительной функции государства в сфере экономики: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2017. 5. Иванов А. А. Теория государства и права. М., 2009. 6. Кожевников В. В., Коженевский В. Б., Рыбаков В. А. Теория государства и права. М., 2017. 7. Комаров С. А. Общая теория государства и права. СПб., 2001. 8. Лифшиц Р. З. Теория права: новые идеи. М., 1991. Вып.1. 9. Малько А. В. Теория государства и права. М., 2006. 10. Марченко М. Н. Теория государства и права. М., 2006. 11. Мелёхин А. В. Теория государства и права. М., 2007. 12. Морозова Л. А. Функции Российского государства // Государство и право. 1993. № 6. 13. Общая теория права и государства / под ред. В. В. Лазарева. М., 1994. 14. Общая теория права и государства / под ред. В. В. Лазарева. М., 2002. 15. Спиридонов Л. И. Теория государства и права. М., 1999. 16. Теория государства и права / под ред. М. М. Рассолова, В. О. Лучина, Б. С. Эбзеева. М., 2001. 17. Теория государства и права. М., 1955. 18. Теория государства и права. М., 1980. 20. Теория государства и права / под ред. О. В. Мартышина. М., 2007. 21. Черноголовкин Н. В. Теория функций социалистического государства. М., 1970. 22. Чиркин В. Е. Государствоведение. М., 1999.

4. Zhihareva R. E. Realizaciya pravoohranitel’noj funkcii gosudarstva v sfere ekonomiki: dis. ... kand. yurid. nauk. M., 2017. 5. Ivanov A. A. Teoriya gosudarstva i prava. M., 2009. 6. Kozhevnikov V. V., Kozhenevskij V. B., Ryba­ kov V. A. Teoriya gosudarstva i prava. M., 2017. 7. Komarov S. A. Obshchaya teoriya gosudarstva i prava. SPB., 2001. 8. Lifshic R. Z. Teoriya prava: novye idei. M., 1991. Vyp.1. 9. Mal’ko A. V. Teoriya gosudarstva i prava. M., 2006. 10. Marchenko M. N. Teoriya gosudarstva i prava. M., 2006. 11. Melyohin A. V. Teoriya gosudarstva i prava. M., 2007. 12. Morozova L. A. Funkcii rossijskogo gosudarstva // Gosudarstvo i pravo. 1993. № 6. 13. Obshchaya teoriya prava i gosudarstva / pod red. V. V. Lazareva. M., 1994. 14. Obshchaya teoriya prava i gosudarstva /pod red. V. V. Lazareva. M., 2002. 15. Spiridonov L. I. Teoriya gosudarstva i prava. M., 1999. 16. Teoriya gosudarstva i prava pod red. M. M. Rassolova, V. O. Luchina, B. S. Ebzeeva. M., 2001. 17. Teoriya gosudarstva i prava. M., 1955. 18. Teoriya gosudarstva i prava. M., 1980. 20. Teoriya gosudarstva i prava / pod red. O. V. Martyshina. M., 2007. 21. Chernogolovkin N. V. Teoriya funkcij socialisticheskogo gosudarstva. M., 1970. 22. Chirkin V. E. Gosudarstvovedenie. M., 1999.

научно-методологические проблемы

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

59

научно-методологические проблемы

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

60

А. Г. ЕЛАГИН, профессор кафедры управления деятельностью подразделений обеспечения охраны общественного порядка центра командно-штабных учений, доктор юридических наук, профессор (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected]

A. G. ELAGIN, Doctor of Law, Professor, Professor at the Department of Management of Public Order Service in Protection’s Provision (Centre for Command Staff Trainings) (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia)

В. В. КИРЮХИН, доцент кафедры управления деятельностью подразделений обеспечения охраны общественного порядка центра командно-штабных учений (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected]

V. V. KIRYUKHIN, Associate Professor at the Department of Management of Public Order Service in Protection’s Provision (Centre for Command Staff Trainings) (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia)

Научная специальность: 12.00.11 – судебная деятельность; прокурорская деятельность; правозащитная и правоохранительная деятельность.

Scientific speciality: 12.00.11 – Judicial Activities; Prosecutorial Activities; Human Rights and Law Enforcement.

УДК 351.745:340.114.5

Участковый уполномоченный полиции   и правосознание граждан Police Commissioner and Legal Awareness of the Public Безопасность личности является одной из основных составляющих национальной безопасности государства и связана с качеством исполнения должностных обязанностей сотрудниками органов внутренних дел. Все указанные процессы формируются, преломляются и отражаются в личностном самосознании, а более детально реализуются в правосознании. Правосознание, обладая самостоятельным культурным статусом в социуме, является истинным фактором изменения правовой реальности. Статья посвящена изучению правосознания граждан и участковых уполномоченных полиции в их профессиональной деятельности, а также факторов, обусловливающих его формирование, с точки зрения известного философа-правоведа Ивана Александровича Ильина.

Security of person is one of the main components of national state security and connects with the quality of exercise of authority by officials of internal affairs bodies. These processes have formed and then are refracted and reflected in person self-awareness. Legal awareness having individual culture status in society is true factor that changes legal reality. The paper is devoted to study of legal awareness of person and police commissioners in their professional activity and to factors determining its forming from the point of view of famous philosopher and jurist Ivan Alekseevich Ilyin.

Безопасность личности, правосознание, профессиональное правосознание, правовая культура, знание права, участковые уполномоченные полиции, взгляды И. А. Ильина.

Security of person, legal awareness, professional legal awareness, legal culture, knowledge of law, police commissioners, I. A. Ilyin’s point of view.

В

современных условиях, впрочем, как и ранее, трудно представить жизнь человека без правосознания. Оно присутствует во многих формах человеческой деятельности, независимо от подчиненности и отношения человека к человеку, и, конечно, является основным элементом правовой жизни всех граждан, следующих правомерному поведению. По мысли И. А.  Ильина, «слепое, корыстное, беспринципное и бессильное правосознание руководит жизнью человечества» [4]. С этим утверждением одного из выдающихся мыслителей русского зарубежья трудно не согласиться. Оно построено не на субъективных оценочных суждениях, а на созерцании реальной действительности, наблюдении. Использование индивидом его прав и свобод возможно только в условиях государственно-правового порядка [6, с. 78], необходимым атрибутом которого является законность. Важнейшим свойством законности выступает его гарантированность [2, с. 37]. Действительно, происходящие многочисленные правонарушения возникают из-за незнания гражданами (иногда сотрудниками органов внутренних дел) своих прав, обязанностей, полномочий, что в свою очередь приводит к произволу полиции и конфликтам с гражданами (в том числе законопослушными), которые не поддаются разрешению правовым путем, что приводит к нарушению законности. И в первом и во втором случае перечисленным субъектам, вступающим в правоотношения, важно знать нормы законов, правил поведения, требований безопасности. И те и другие являются субъектами права. Одни (обыватели) должны следовать нормам поведения и не нарушать их. Вторые в случае их нарушения дают толкование этих норм и принимают решения исходя из ситуации. Иными словами, право в этих случаях является связующим элементом единства правоохранителей с гражданами. В лучшем положении в этой ситуации находятся сотрудники правоохранительных органов, в том числе и участковые уполномоченные полиции. Они имеют (как правило) высшее юридическое образование, что априори говорит об их высоком правосознании, юридической грамоте, позволяющей вместе с гражданами вносить в общественную жизнь разумный и справедливый порядок. Кроме того, в соответствии с Федеральным законом «О полиции»1 участковые уполномоченные полиции обязаны: –– обеспечить каждому гражданину возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы; 1 О полиции: федер. закон от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ // СЗ РФ. 2011. № 7. Ст. 900.

–– оказывать содействие государственным и муниципальным органам, общественным объединениям и организациям по вопросам соблюдения законности; –– участвовать в пропаганде правовых знаний (наш курсив – А. Е.). В соответствии с законодательством Российской Федерации участковые уполномоченные полиции также обязаны «оказывать гражданам бесплатную юридическую помощь в виде правового консультирования в устной или письменной форме и осуществлять правовое информирование»2. Сложнее с другими участниками правоотношений в сфере обеспечения безопасности и порядка. Им труднее (а порой и невозможно в силу определенных обстоятельств) предметно изучить нормы права – правила поведения, установленные уполномоченными субъектами. Между тем, это одно из необходимых условий для правосознания, так как «развитое правосознание умеет всегда разобраться в том, где начинается и кончается право и где начинается произвол; и, решив этот вопрос, оно всегда умеет сделать надлежащие практические выводы: где надлежит противопоставлять произволу и грубой силе всю мощь правоверного и до героизма последовательного непокорства» [4]. Данное теоретическое положение И. А. Ильина поможет, по нашему мнению, частично решить вопрос о соотношении права и силы. В этом случае граждане, обладающие правосознанием, будут не согласны с известной русской поговоркой: «У сильного всегда бессильный виноват». Можно предположить, что в нашем случае «сильный» – это сотрудник правоохранительных органов, «бессильный» в ряде случаев – человек. Стать «сильным» ему поможет истинное знание и понимание положительного права, «чтобы каждый в каждом случае мог без труда установить свои правовые полномочия, обязанности и запретности; оно должно быть фактически введено в сознание народа по всей своей определенности и недвусмысленной ясности» [4]. И. А. Ильиным был сделан ряд предложений, которые нацелены на воспитание правосознания в жизни народа: «…необходимы общедоступные учебники права; необходимо преподавание законоведения в средних школах; необходим обязательный курс правосознания, читаемый в высших учебных заведениях для студентов всех факультетов; 4) огромное значение могло быть присуще кадру разъездных лекторов и консуль2 Об утверждении Положения о Министерстве внутренних дел Российской Федерации и Типового положения о территориальном органе Министерства внутренних дел Российской Федерации по субъекту Российской Федерации [Электронный ресурс]: указ Президента РФ от 21 декабря 2016 г. № 699. Доступ из информационно-правового портала «Гарант».

научно-методологические проблемы

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

61

научно-методологические проблемы

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

62

тантов, оплачиваемых от города или от земства и бесплатных для народа (подобно врачам, ветеринарам и агрономам)» [4]. Указанные предложения направлены прежде всего на приближение права к народу: «…право должно стать фактором жизни, мерой реального поведения, силою народной души» [4]. Часть из них активно реализуется в российском обществе. Иными словами, «бессилие» человека минимизируется знаниями, что ему можно, должно и нельзя. Здесь мы находим и права, и обязанности, и, что очень важно, – ответственность. Все то, что составляет правовой статус граждан. Обладатели этого статуса (повторимся) должны: а) признавать право; б) следовать нормам права; в) уважать защитников права и др. Однако этого недостаточно, поскольку надо стать «законопослушным человеком» за счет умения отличать худшее от лучшего, иметь чувство собственного достоинства. Это касается и участкового уполномоченного полиции, так как, не уважая себя, он не уважает граждан. Доверие к власти во многом зависит не только от отсутствия в действиях должностных лиц противоправных деяний [3, с. 28], но и от уважительного, внимательного отношения к гражданам, их нуждам и чаяниям. И тот и другой (обыватель) в некоторых случаях «утратили живое чувство добра и зла: они принимают извращение за достижения, низкую интригу за проявление ума, свирепость за героическую волю. Наши современники забыли драгоценные аксиомы политики, права, власти и государства» [5]. Согласитесь, что эти недуги нарушают целостность самоуважения, не позволяют утверждать свое достоинство. Выход один – повышать правосознание. Это позволит одним отстаивать свои права в случае незаконных действий со стороны сотрудников правоохранительных органов, другим – четко исполнять свои обязанности, полномочия. В противном случае нужно будет нести за это ответственность. Выразителем правосознания является правовая культура, которая наряду с общей культурой, культурой безопасности, является фундаментальной характеристикой человека. Все они взаимосвязаны между собой. Рассматривая правовую культуру личности, мы подразумеваем здесь нечто позитивное, престижное. Это не модная концепция. С точки зрения стратегии это основной элемент и необходимые условия повышения уровня безопасности, порядка. Правовая культура формирует модель правомерного поведения, которая зависит от правового образования и правового воспитания, обозначенного в Федеральном законе «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации» термином «правовое

просвещение»3. Будем считать этот термин тождественным. В соответствии с вышеуказанным Федеральным законом правовое просвещение и правовое информирование являются формами профилактического воздействия субъектов профилактики правонарушений. В целях правового просвещения и правового информирования они (субъекты) доводят до сведения граждан и организаций информацию, направленную на обеспечение защиты прав и свобод человека и гражданина от противоправных посягательств путем применения различных мер образовательного, информационного, организационного и методического характера (ст. 18). Вполне очевидно, что правовое просвещение и правовое информирование – это задача прежде всего правоохранительных структур: прокуратуры РФ, Следственного комитета РФ, ФСБ России, МВД России, ФСИН России. Эти структуры опосредованно (иногда напрямую), как уже отмечалось, могут (и обязаны!) повышать правовую культуру граждан при проведении различных форм профилактического воздействия. Тщательно разработанные методики (технологии) помогут разрешить многие проблемы совершенствования этой деятельности. Позитивная деятельность минимизирует развитие правового нигилизма у граждан, который приводит к девиантному поведению, негативному отношению к органам государственной власти, в том числе к органам внутренних дел. Иными словами, правовая культура граждан станет этаким «заслоном» от нарушений законности правоохранительными органами. Знакомство и изучение гражданами многих разработанных и опубликованных в печати регламентов органов внутренних дел априори дает положительные результаты. В системе органов внутренних дел существуют подразделения, осуществляющие профилактическую деятельность в явном виде. Это прежде всего участковые уполномоченные полиции и подразделения по делам несовершеннолетних. Их можно смело называть профилактическими (специальными) службами, или полицией «нравов». Так, в Германии, Дании, Израиле, Японии весьма интересны превентивные функции полиции: а) когда производится арест подозреваемого, полицейский должен убедиться, что задерживаемому известны его права и оказать «земляку» ту помощь, которая ему потребуется (например, обеспечить услуги адвоката); б) аналогично полицейский должен бу3 Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации: федер. закон от 23 июня 2016 г. № 182-ФЗ // СЗ РФ. 2016. № 26 (ч. 1). Ст. 3851.

дет оказывать помощь освободившимся из мест лишения свободы; в) помогать организациям и общинам самостоятельно организовывать охрану порядка и др. [1]. Перечисленные службы, выполняющие профилактические функции, имеют постоянное общение с гражданами и детьми: –– при проведении профилактического обхода административного участка; –– при проведении отчетов перед населением; –– при проведении профилактической работы с гражданами, состоящими на профилактическом учете; –– при осуществлении приема граждан и рассмотрении их обращений в участковом пункте полиции. Именно эти помещения должны стать образовательными центрами, где происходит правовое просвещение граждан. Профилактический обход административного участка также является тем связующим звеном (правовым контактом) участкового уполномоченного полиции и граждан, где реально происходит правовая подготовка человека через научение. Научение поможет развить у человека чувство самоконтроля, дисциплины, ответственности. Такой человек будет реализовывать нормы закона, свои права добровольно, а не под страхом наказания. Это позволит раз-

решить известный парадокс: «Граждане уважают полицию, в то же время они ее боятся». Правовая культура основывается на тех реалиях, которые существуют априори, а не придуманы. Здесь необходимо обратить внимание на следующее: какие бы ни были формы обучения праву, они не окажут никакого воздействия, если они не будут приняты всерьез. У участкового инспектора полиции и сотрудника подразделения по делам несовершеннолетних должны быть убежденность и сильная мотивация заниматься этой деятельностью. Это основное условие, направленное на исключение причин и условий, способствующих совершению правонарушений как административных, так и уголовных. Очевидно, что позитивная деятельность профилактических служб в этом направлении – это ресурс органов внутренних дел. Обучение не может быть полноценным, если в этот образовательный процесс не вовлечен руководитель органа внутренних дел. Прежде всего с его стороны важны организационная составляющая и умение координировать действия. Эти задачи решаемы и выполняемы. Это и поможет в решении проблемы моральной и материальной компенсации участковым уполномоченным полиции, активно занимающимся правовым всеобучем граждан.

Список литературы:

References:

1. Акофф Р. Акофф о менеджменте / пер. с англ. под ред. Л. А. Волковой. СПб., 2002. 2. Анохин Ю. В., Дуров А. И. Гарантии прав человека как важнейший показатель законности // Алтайский юридический вестник. 2016. № 1. 3. Гоннов Р. В., Зубенко С. С. Вопросы безопасности при оформлении допуска к внештатному сотрудничеству с полицией // ЮристПравовед. 2016. № 1. 4. Ильин И. А. Общее учение о праве и государстве. М., 2006. 5. Ильин И. А. Путь к очевидности. М., 2007. 6. Подмарев А. А. Ограничение прав и свобод личности: Конституция РФ 1993 г. и основные международные акты о правах человека // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2017. № 1.

1. Akoff R. Akoff o menedzhmente / per. s angl. pod red. L. A. Volkovoj. SPb., 2002. 2. Anokhin Yu. V., Durov A. I. Human Rights Guarantees as the Most Important Indicator of Legimacy // Altai Law Journal. 2016. № 1. 3. Gonnov R. V., Zubenko S. S. Security issues in drawing upan access to freelance cooperation with the police // Jurist-pravoved. 2016. № 1. 4. Il’in I. A. Obshchee uchenie o prave i gosudarstve. M., 2006. 5. Il’in I. A. Put’ k ochevidnosti. M., 2007. 6. Podmarev A. A. Restriction of the rights and personal freedoms: Constitution of the Russian Federation of 1993 and main international acts of human rights // Vestnik of the Saint-Petersburg University of the MIA of Russia. 2017. № 1.

научно-методологические проблемы

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

63

ГОСУДАРСТВЕННОЕ УПРАВЛЕНИЕ:

методология, правовое обеспечение С. Ф. МАЗУР, главный научный сотрудник научно-исследовательского центра, доктор юридических наук, профессор (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected] Научная специальность: 12.00.14 – административное право; административный процесс.

S. F. MAZUR, Doctor of Law, Professor, Chief Researcher at the Research Centre (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia) Scientific speciality: 12.00.14 – Administrative Law, Administrative Process.

УДК 651

Отдельные вопросы развития  документационного обеспечения управления Selected Issues in Development of Documentary Support  for Management В научной статье дана общая характеристика административного и гражданского законодательства, регулирующего документационное обеспечение управления и систему электронного документооборота. Обозначены проблемы развития и пути их преодоления, а также особенности правового обеспечения управления.

The paper gives general characteristics gene­ ral of administrative and civil legislation regulating documentary management support and electronic document flow system. The problems of development, approaches and features of legal support for management are indicated.

Документационное обеспечение управления и смешанный документооборот, система электронного документооборота, особенности правового обеспечения управления с помощью электронного документооборота, электронная подпись, цифровое право и цифровые права.

Document management support and mixed do­ cument flow, electronic document flow system, features of legal support for management using electronic document management, electronic signature, digital law and digital rights.

Э

кономическое развитие любого государства (а значит и его политический суверенитет) возможно только в случае внедрения им самых современных технологий, в том числе и в документационное обеспечение управления. В России создается цифровая экономика и инструменты, ее обеспечивающие, – правовые основы для регулирования отношений в ней. Так, в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации внесен законопро-

ект (подготовленный депутатами В. Володиным и П. Крашенинниковым), вводящий в Гражданский кодекс Российской Федерации цифровые права в число объектов гражданских прав (предлагается ввести в гражданский оборот такие категории, как «цифровое право», «цифровые права», включая защиту прав участников виртуальных сделок). Так, в Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации

на 2017–2030 годы (далее – Стратегия)1 одними из основных задач применения информационных технологий в сфере взаимодействия государства и бизнеса, формирования новой технологической основы в экономике являются: –– продвижение проектов по внедрению электронного документооборота в организациях, создание условий для повышения доверия к электронным документам, осуществление в электронной форме идентификации и аутентификации участников правоотношений (подп. г п. 4); –– создание электронной системы представления субъектами хозяйственной деятельности отчетности в органы государственной власти РФ и органы местного самоуправления, а также сохранение возможности предоставления документов традиционным способом (подп.. ж п. 41); –– развитие трансграничного информационного взаимодействия, в том числе обеспечение трансграничного пространства доверия к электронной подписи (подп. л п. 41). Важные изменения вступили в силу недавно в законодательстве, регулирующем использование баз данных на электронных носителях, – теперь они называются государственные информационные системы2 (это касается, в частности, использования данных систем в кадровой работе государственной гражданской службы, а также вопросов противодействия коррупции. Так, в Федеральном законе «О противодействии коррупции»3 закреплена новая редакция ст. 16 «Реестр лиц, уволенных в связи с утратой доверия»). Изменена процедура государственной регистрации некоторых актов гражданского состояния в многофункциональных центрах предоставления государственных и муниципальных услуг4. Более современными технологиями, применяемыми в сфере документационного обеспечения управления, являются информационные технологии. Это не означает, что необходимо немедленно отказаться от бумажного документооборота, но в настоящее время сочетание и пропорциональная часть бумажного и элек1   О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017–2030 годы: указ Президента РФ от 9 мая 2017 г. № 203 // Рос. газ. 2017. 11 мая. 2 О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части использования государственных информационных систем на государственной гражданской службе Российской Федерации: федер. закон от 28 декабря 2017 г.. № 423-ФЗ // Рос. газ. 2017. 31 дек. 3 О противодействии коррупции: федер. закон от 28 декабря 2008 г. № 273-ФЗ // СЗ РФ. 2008. № 52 (ч. I). Ст. 6228. 4 О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части государственной регистрации некоторых актов гражданского состояния в многофункциональных центрах предоставления государственных и муниципальных услуг: федер. закон РФ от 29 декабря 2017 г. № 638-ФЗ // Рос. газ. 2017. 31 дек.

тронного документооборота в управлении имеет большое значение. В Федеральном законе «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»5 закреплены дефиниции, которые нашли наибольшее распространение в автоматизированных технологиях документационного обеспечения управления (далее – ДОУ), а именно: информация, документированная информация, информационные технологии, информационная система, обладатель информации, доступ к информации, информационнотелекоммуникационная сеть, конфиденциальность информации, электронное сообщение, оператор информационных систем. В ГОСТе Р 7.0.8.-2013 «Система стандартов по информации, библиотечному и издательскому делу. Делопроизводство и архивное дело. Термины и определения»6 даются термины и определения основных понятий, используемые в области делопроизводства и архивного дела. Термины, установленные настоящим стандартом, рекомендуются для применения во всех видах документации и литературы по делопроизводству и архивному делу, входящих в сферу действия работ по стандартизации и (или) использующих результаты этих работ. Данный стандарт раскрывает как все основные понятия в организации ДОУ, так и современные термины, которые совсем недавно вошли в использование при организации документооборота, такие как электронный документ, аутентичность (электронного документа), достоверность, целостность, электронная подпись, электронный документооборот, включение документа в систему электронного документооборота (далее – СЭД), метаданные и т. п. Этот стандарт является результатом комплектования отечественной терминологии двух взаимосвязанных областей – делопроизводства и архивного дела. В настоящее время документ является основным средством представления информации в любой организации. Вся управленческая деятельность в России осуществляется с помощью документов, которые в то же время являются источником, результатом и инструментом данной деятельности. Единого определения понятия «документ» не существует, но в контексте данной работы будет использоваться то, которое закреплено в Федеральном законе «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»: документ – это 5 Об информации, информационных технологиях и о защите информации: федер. закон от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ // Рос. газ. 2006. 29 июля. 6 ГОСТ Р 7.0.8-2013 Национальный стандарт Российской Федерации. Система стандартов по информации, библиотечному и издательскому делу. Делопроизводство и архивное дело. Термины и определения: приказ Росстандарта от 17 октября 2013 г. № 1185-ст.

Государственное управление: методология, правовое обеспечение

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

65

Государственное управление: методология, правовое обеспечение

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

66

зафиксированная на материальном носителе информация с реквизитами, позволяющими ее идентифицировать. Понятие электронного документа приведено в вышеуказанном Федеральном законе. В соответствии с последним электронный документ – документированная информация, представленная в электронной форме, т. е. в виде, пригодном для восприятия человеком с использованием электронных вычислительных машин, а также для передачи по информационно-телекоммуникационным сетям или обработки в информационных системах. Однако чаще используют более простое определение: электронный документ – это документ, в котором информация представлена в цифровой форме, подготовленный и оформленный в установленном порядке. Электронный документооборот призван обеспечивать автоматизацию процессов: приема, регистрации, обработки, распределения, рассылки корреспонденции, подписания, переписки между организациями, филиалами и структурными подразделениями. Для правового регулирования вопросов работы с электронными документами требуется закрепление в нормативных правовых актах понятия «электронный документ» и возможности применения электронных документов наравне с традиционными документами в различных сферах деятельности. Использование электронных документов требует законодательного обеспечения их юридической силы, т. е. установления порядка их удостоверения, а также защиты от искажений в процессе электронного обмена. Исходя из этого в современном законодательстве принимаются попытки организации определенных условий для применения в этих целях технологии электронной подписи. Электронный документооборот осуществляется посредством информационных систем, компьютерных сетей, Интернета, электронной почты и множества других информационно-технических средств. В настоящее время автоматизировать работу с документами стараются не только коммерческие предприятия, но и государственные структуры. Быстрое развитие систем электронного документооборота позволяет подобрать любой организации подходящую систему. В Национальном стандарте РФ ГОСТ Р 7.0.97-2016 «Система стандартов по информации, библиотечному и издательскому делу. Организационно-распорядительная документация. Требования к оформлению документов»7 формулируются условия, предъявляемые к системам 7 Национальный стандарт РФ ГОСТ Р 7.0.97-2016 «Система стандартов по информации, библиотечному и издательскому делу. Организационно-распорядительная документация. Требования к оформлению документов»: приказ Федерального агентства по техническому регулированию и метрологии от 8 декабря 2016 г. № 2004-ст.

электронного документооборота, их взаимодействию и к электронному сообщению. В настоящее время в большинстве организаций документооборот остается в бумажной форме, несмотря на то что они стараются переставить если не весь, то большую часть документооборота на автоматизированные системы. К сожалению, пока возможность электронного документооборота ограничена законодательно, да и пользователи к такому режиму пока не готовы. Сейчас на развитие документационного обеспечения управления существенно влияют как технический прогресс в целом, так и потребности национальной экономики, которая все в большей степени становится цифровой. На фоне технологизации и роботизации управленческих процессов многих управленцев (и в частности юристов) беспокоит судьба их собственной профессии и рабочих мест. Существует ряд прогнозов от оптимистических до самых пессимистичных о том, что юристов заменят роботы. По словам директора Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации Талии Хабриевой, информационные технологии не губят профессию, а открывают новые возможности. По мнению академика Т. Хабриевой, компьютеры могут выполнять ряд типовых юридически значимых процедур, в том числе подготовку различного рода документов, что позволит им стать эффективным помощником юриста. Однако возможности использования роботов в юридической профессии все же ограничены серийными операциями [1]. Нас ожидают также и существенные изменения в управлении процессом развития цифровой экономики в России. По данным Министра цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Константина Носкова, осенью текущего 2018 г. программа «Цифровая экономика» приобретет статус национальной. Объемы ее финансирования будут существенно увеличены, причем за счет внебюджетных средств (будет использован новый механизм – концессия в сфере информационных технологий, когда оплачивается конечный результат) [2]. Редактирование анализируемой национальной программы приведет к переформатированию как Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций РФ, так и других заинтересованных федеральных министерств и ведомств (в них появятся профильные подразделения; в Минкомсвязи будут введены две должности заместителей министра, которые будут курировать развитие цифровой экономики, подобные должности заместителей министра будут учреждены также в еще восьми федеральных министерствах и ведомствах). Го-

ловным же министерством в развитии цифровой экономики остается Минэкономразвития РФ, которое работает здесь по пяти ключевым направлениям. Речь идет о формировании единой цифровой среды доверия (все, что касается единых способов идентификации), поддержке компаний (налоговые льготы, введение института бизнес-ангелов), развитии электронного документооборота, работе с большими данными (кто имеет права на эти данные), а также вопросах, связанных с цифровыми финансовыми активами [1]. Важным в связи с этим представляется комплексность подхода, чтобы современные средства коммуникаций использовались всеми участниками общественной жизни (начиная с получения образования: в школе – с помощью российской электронной школы, в вузах – дистанционно, с помощью онлайн-технологий, а также при заключении гражданами и организациями дистанционных сделок, либо получая государственные и муниципальные услуги с использованием электронного документооборота и т. д.). Так, в сфере правосудия предпринимаются кардинальные меры по переводу в цифровую форму абсолютно всех поступающих в суды документов, а также формированию по каждому спору «электронных дел»,

чтобы каждая из сторон могла при желании ознакомиться с материалами дела в электронном режиме через личный кабинет или виртуально участвовать в процессе. Объемы использования электронных документов в сфере правосудия в Российской Федерации динамично растут. В 2017  г. в суды общей юрисдикции в электронной форме поступило свыше 280 тыс. исковых заявлений и других процессуальных документов, а в арбитражные суды – более 300 тыс. документов. По словам председателя Совета судей Российской Федерации Виктора Мамотова, новые возможности оказались крайне востребованными: число документов, поступающих в суды в электронном виде, ежеквартально возрастает на 30–40 %. С прошлого года законодательно закреплена возможность направления в суд любых документов в электронной форме, а также возможность составления судебного акта в форме электронного документа [2]. Таким образом, все вышесказанные (и иные) меры по совершенствованию управления и обеспечения его информационной, документационной среды принесут ожидаемый позитивный результат. Главное при этом обеспечить должную защиту прав человека и гражданина, гармоничность управления обществом и государством.

Список литературы:

References:

1. Куликов В. Участники процессов смогут знакомиться с делами в режиме онлайн // Рос. газ. 2018. 5 июля. 2. Шадрина  Т. Национальную программу «Цифровая экономика» представят осенью // Рос. газ. 2018. 5 июля.

1. Kulikov V. Uchastniki processov smogut znakomit’sya s delami v rezhime onlajn // Ros. gaz. 2018. 5 iyulya. 2. Shadrina T. Nacional’nuyu programmu «Cifrovaya ekonomika» predstavyat osen’yu // Ros. gaz. 2018. 5 iyulya.

Государственное управление: методология, правовое обеспечение

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

67

Государственное управление: методология, правовое обеспечение

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

68

И. П. МОЖАЕВА, главный научный сотрудник научноисследовательского центра, доктор юридических наук (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected] Научная специальность: 12.00.11 – судебная деятельность, прокурорская деятельность, правозащитная и правоохранительная деятельность.

I. P. MOZHAYEVA, Doctor of Law, Chief Researcher at the Research Centre (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia) Scientific speciality: 12.00.11 – Judicial Activities, Prosecutorial Activities, Human Rights and Law Enforcement.

УДК 378.12

Привлечение ведущих ученых в образовательные организации высшего образования и научные организации системы МВД России: основные задачи и меры по их реализации The Leading Scientists Involvement into the Educational Organizations of the Higher Education and Scientific Organizations of the System of the Interior Ministry of Russia:  the Main Tasks and Measures of Its Realization В статье рассматриваются вопросы повышения эффективности научного обеспечения деятельности в системе МВД России. В целях научного обеспечения Министерства внутренних дел Российской Федерации обоснована идея выработки и реализации Концепции научного обеспечения деятельности в системе МВД России. Рассмотрены проблемные вопросы привлечения ведущих ученых для обеспечения образовательной и научной деятельности в системе МВД России. Предложены основные меры, направленные на решение задач привлечения ведущих ученых для обеспечения образовательной и научной деятельности в системе МВД России.

The article considers the questions of effectiveness increasing of the scientific support of the Interior Ministry of Russia system’s activity. For the scientific support of the Interior Ministry of the Russian Federation. The idea of development and realization of the scientific support Concept of the Interior Ministry of Russia system’s activity is proved. The problematic questions of the leading scientists’ involvement for support of the educational and scientific activity in a system of the Interior Ministry of Russia are considered. The main measures directed to solve the problems of involvement the leading scientists for the educational and scientific activity support in a system of the Interior Ministry of Russia.

Образовательная и научная политика МВД России, научная деятельность, привлечение ведущих ученых в образовательные и научные организации системы МВД России.

Educational and scientific policy of the Interior Mi­ nistry of Russia, scientific activity, leading scientists’ involvement to the educational and scientific organizations of a system of the Interior Ministry of Russia.

С

с преступностью; государственной политики в сфере образования, науки и научно-технической политики1.

тратегической целью развития правоохранительных органов в Российской Федерации является формирование эффективной системы организации образовательной деятельности и научного обеспечения путем создания опережающего задела по приоритетным направлениям государственной политики в сфере обеспечения правопорядка и борьбы

1   О Стратегии научно-технического развития Российской Федерации [Электронный ресурс]: указ Президента РФ от 1 декабря 2016 г. № 642. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс»; Об утверждении государственной программы Российской Федерации «Развитие науки и технологий на 2013–2020 годы» [Электронный

Правовой фундамент государственного управления в образовательной, научной и научно-технической деятельности составляют нормы права, действующие в вышеуказанных сферах [4, с. 184–185; 6, с. 176]. Образовательная и научная политика МВД России является неотъемлемой составной частью государственной политики в области развития образования, науки и научно-технической политики, реализуемой в федеральном органе исполнительной власти в сфере внутренних дел. Эффективная организация образовательной деятельности и научного обеспечения в системе МВД России является одним из решающих факторов повышения результативности основных направлений управленческой деятельности [7, с. 191– 193] в сфере правоохраны2. В соответствии с Директивой Министра внутренних дел Российской Федерации от 3 ноября 2016 г. № 1 «О приоритетных направлениях деятельности органов внутренних дел Российской Федерации в 2017 году» задачи научных и образовательных организаций в 2017 г. были направлены на научное обеспечение приоритетных направлений оперативно-служебной деятельности органов внутренних дел Российской Федерации. В этой связи в целях создания организационных, экономических, информационных, материально-технических условий [2] для повышения эффективности образовательной и научной деятельности, обеспечения их опережающего развития по отношению к правоохранительной практике, оптимизации научного сопровождения образовательного процесса важна выработка и реализация Концепции научного обеспечения деятельности в системе МВД России3. При этом повышение эффективности организации образовательной деятельности и научного обеспечения деятельности в системе МВД России должно осуществляться в соответствии с принципами: – целенаправленности образовательной и научной деятельности, достигающейся за счет использования всего научного потенциала, вовлеченности всех образовательных и научных ресурсов на обеспечение инновационного развития органов внутренних дел; – инновационности, состоящей в концентрации имеющихся ресурсов на приоритетных ресурс]: постановление Правительства РФ от 15 апреля 2014 г. № 301. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 2   Об организации научного обеспечения и применении положительного опыта в органах внутренних дел Российской Федерации и внутренних войсках МВД России: приказ МВД России от 18 марта 2013 г. № 150; Об осуществлении научной (научно-исследовательской) деятельности в органах внутренних дел Российской Федерации: приказ МВД России от 1 апреля 2016 г. № 155. 3   Проект приказа МВД России «Об утверждении Концепции научного обеспечения деятельности органов внутренних дел Российской Федерации на период до 2025 года» проходит процедуру обсуждения и согласования.

направлениях образовательной и научной деятельности, для выполнения крупных научных проектов [9, с. 148], стратегически значимых научных изысканий в сфере правоохранительной деятельности; – развития образования и науки как основы фундаментализации и модернизации управленческого образования, необходимой базы подготовки современного руководителя органов внутренних дел [8]; – профессионализации управления, основанной на необходимости повышения организационного статуса и уровня профессиональной компетенции ведущих ученых, научных коллективов, ведущих научных школ системы МВД России; – практической направленности, означающей подчиненность образовательной и научной политики целям, задачам и интересам оперативно-служебной деятельности подразделений МВД России; – гуманизма, основанном на сочетании методов социальной и профессиональной мобилизации сотрудников с их общественными, культурными потребностями и интересами, обновлении и гармонизации методов морального и материального стимулирования к деятельности; – целостности организации образовательной деятельности и научного обеспечения потребностей органов внутренних дел Российской Федерации, органов внутренних дел (полиции) государств – участников СНГ, оценке и учету полученных результатов; – укрепления научного сотрудничества с отечественными и зарубежными партнерами; – интеграции образовательной и научной деятельности в системе МВД России в российское и международное научное пространство. Основой научного потенциала в органах внутренних дел являются научные и образовательные организации системы МВД России, в которых проходят службу (работают) более 75 % (3 617) всех докторов и кандидатов наук [5]. Для достижения эффективности образовательной деятельности и научного обеспечения необходима, в частности, согласованная система мер по привлечению ведущих ученых в образовательные организации высшего образования и научные организации МВД России. В целях реализации постановления Правительства Российской Федерации «О мерах по привлечению ведущих ученых в российские образовательные организации высшего образования, научные учреждения, подведомственные Федеральному агентству научных организаций, и государственные научные центры Российской Федерации в рамках подпрограммы «Институциональное развитие научно-исследова-

Государственное управление: методология, правовое обеспечение

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

69

Государственное управление: методология, правовое обеспечение

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

70

тельского сектора» государственной программы Российской Федерации «Развитие науки и технологий» на 2013–2020  годы» предусмотрено выделение грантов на конкурсной основе4. Однако предусмотренные вышеуказанным постановлением меры по привлечению ведущих ученых в российские образовательные организации высшего образования и научные организации не могут быть в полном объеме реализованы в системе МВД России и нуждаются в существенной доработке. Вместе с тем МВД России обладает действенной системой образовательных и научных организаций [5], тенденции развития которой должны отвечать современным потребностям в сфере высшего образования, науки и технологий. Основные направления изменений в сфере высшего образования, науки и технологий в системе МВД России предусмотрены утвержденным 30 декабря 2015 г. Планом мероприятий («дорожная карта») «Изменения в системе подготовки кадров для органов внутренних дел Российской Федерации, направленные на повышение эффективности образования и науки» на 2014–2016 гг. и на период до 2018 г. (с изменениями на 2016–2018 гг.). К их числу относятся: 1) изменения в сфере высшего образования, направленные на повышение эффективности и качества услуг в сфере образования [8], соотнесенные с этапами перехода к эффективному контракту, предусматривающие следующие основные направления: –– совершенствование структуры образовательных программ; –– повышение результативности деятельности образовательных организаций высшего образования с учетом их специализации (профильности); –– инструменты оценки качества и образовательной политики в сфере высшего образования; –– развитие кадрового потенциала высшего образования. 2)  изменения в сфере науки и технологий, направленные на повышение эффективности и качества выполняемых научных работ, соотнесенные с этапами перехода к эффективному контракту, предусматривающие следующие основные направления: –– создание опережающего научно-технического задела в МВД России по приоритетным направлениям развития науки и технологий че4   О мерах по привлечению ведущих ученых в российские образовательные организации высшего образования, научные учреждения, подведомственные Федеральному агентству научных организаций, и государственные научные центры Российской Федерации в рамках подпрограммы «Институциональное развитие научно-исследовательского сектора» государственной программы Российской Федерации «Развитие науки и технологий» на 2013– 2020  годы [Электронный ресурс]: постановление Правительства РФ от 9 апреля 2010 г. № 220. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

рез развитие фундаментальных и прикладных научных исследований; –– повышение качества кадрового потенциала науки и мобильности научных кадров [11, с. 229–232]; –– введение эффективного контракта в государственных научных организациях. С учетом основных мероприятий по повышению эффективности образования и науки необходимо предложить основные меры, направленные на решение задач привлечения ведущих ученых для обеспечения образовательной и научной деятельности в системе МВД России: 1) в целях разрешения задачи привлечения ученых с мировым именем в образовательные организации высшего образования и научные организации МВД России необходима реализация следующих мер: –– разработка и утверждение программы мероприятий по развитию ведущих научных школ и научно-исследовательских коллективов системы МВД России, их поддержке, координации деятельности и стимулирования; –– создание базы данных (реестра) ведущих ученых и ведущих специалистов-практиков системы МВД России по различным направлениям научной деятельности. Решением Министерства внутренних дел Российской Федерации должен утверждаться реестр ведущих ученых, который формируется на основе предложений образовательных и научных организаций МВД России, занимающих ведущие позиции в области науки и образования в Российской Федерации, представителей профессиональных сообществ; –– организация деятельности по созданию новых научных школ и научных направлений в соответствии с требованиями законодательства Российской Федерации, иных нормативных правовых актов, регламентирующих научную деятельность [1, с. 24–35]; –– формирование и совершенствование механизмов мотивации научной деятельности и материального стимулирования привлечения ведущих ученых в образовательные организации высшего образования и научные организации МВД России; –– разработка и реализация организационных, информационных, финансовых, материально-технических механизмов [2] стимулирования ведущих ученых, научных коллективов, научных и научно-педагогических школ; –– организация просветительских информационных проектов МВД России, цель которых информировать общество о достижениях российской науки, показать масштаб работы ведущих ученых, их вклад в развитие образования, науки и научно-технической политики, реализуемой в федеральном органе исполнительной

власти в сфере внутренних дел, обозначить ведомственные приоритеты в научной политике. 2) в целях разрешения задачи создания научных лабораторий, способных конкурировать с ведущими лабораториями мира необходима реализация следующих мер: –– формирование сети учебно-научных центров и научных лабораторий, работающих под руководством ведущих ученых, на базе образовательных организаций высшего образования и научных организаций МВД России; –– апробация эффективной модели учебно-научных центров и научных лабораторий на базе образовательных организаций высшего образования и научных организаций МВД России; –– ресурсное обеспечение учебно-научных центров и научных лабораторий на базе образовательных организаций высшего образования и научных организаций МВД России. 3) в целях разрешения задачи получения научных результатов мирового уровня необходима реализация следующих мер: –– актуализация перечня направлений фундаментальных и прикладных научных исследований, выполняемых в рамках программ научной деятельности государственных организаций, осуществляющих научные исследования с учетом прогноза научно-технического развития Российской Федерации на долгосрочную перспективу; –– использование научного потенциала МВД России в развитии наукоемких правоохранительных, правоприменительных, управленческих технологий, выявлении и разработке приоритетных научных направлений с учетом тенденций международной политики в сфере борьбы с преступностью; –– повышение публикационной и изобретательской активности исследований в системе МВД России; –– использование механизмов оценки преподавателей и ученых с привлечением международного научного сообщества и с ориентацией на показатели международной публикационной активности, а также механизмов прекращения контракта с преподавателями и учеными, не ведущими исследовательскую деятельность на глобально конкурентоспособном уровне, а также руководителей, не обеспечивающих условия для такой деятельности; –– разработка и реализация программы академической мобильности работников, нацеленной на интеграцию образовательных организаций высшего образования, научные организации МВД России, в глобальное научное пространство, повышение качества и актуальности научных публикаций и повышение международной академической репутации [10];

–– разработка и реализация программы повышения квалификации и стажировок научных и научно-педагогических работников в ведущих зарубежных научных и образовательных центрах. 4) в целях разрешения задачи создания условий для улучшения качественного состава научных и научно-педагогических кадров, эффективной системы мотивации научной деятельности необходима реализация следующих мер: –– совершенствование системы показателей оценки результативности деятельности ведомственных научных организаций [3]; –– приоритетное развитие фундаментальной науки как основы для создания новых знаний, освоения новых технологий, становления и развития научных школ и ведущих научных коллективов МВД России; –– развитие системы эффективного воспроизводства кадрового потенциала в сфере образования и науки, улучшение качественного состава научных и научно-педагогических кадров, усиление государственной поддержки научной молодежи; –– создание Совета молодых ученых и специалистов МВД России, Ассоциаций ученых и специалистов МВД России как постоянно действующих коллегиальных общественных органов с целью развития научного потенциала, выявления и формирования научного резерва, реализации крупных инновационных научных проектов, стратегически значимых научных изысканий, становления и развития новых научных школ и ведущих научных коллективов; –– проведение конкурсов по различным направлениям научной деятельности в системе МВД России; –– выработка путей возобновления и развития грантовых механизмов поддержки научно-исследовательской деятельности в системе МВД России. 5) в целях разрешения задачи стимулирования притока молодых специалистов в сфере науки, образования и высоких технологий необходима реализация следующих мер: –– выработка эффективных подходов к организации научной деятельности МВД России, способствующих максимальному использованию научного потенциала и ресурсов всех подразделений для обеспечения высокого, конкурентоспособного качества научной продукции; –– разработка и внедрение механизмов эффективного контракта с научными и научнопедагогическими работниками; –– информационное и мониторинговое сопровождение введения эффективного контракта; –– совершенствование управления научной деятельностью МВД России путем обеспечения эффективного планирования, координации и контроля научной деятельности;

Государственное управление: методология, правовое обеспечение

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

71

Государственное управление: методология, правовое обеспечение

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

72

–– организация взаимодействия в процессе осуществления научной деятельности с образовательными и научными организациями МВД России, других министерств и ведомств, органами государственной власти, органами внутренних дел (полиции) государств – участников СНГ и полиций зарубежных стран; –– привлечение преподавателей и исследователей, которые обладают высокой научной продуктивностью, в рамках открытого конкурса на замещение должностей профессорско-преподавательского состава, процедура которого приближена к международным стандартам; –– формирование и совершенствование механизмов стимулирования и мотивации научной деятельности5. 6) в целях разрешения задачи создания устойчивых связей российских вузов с ведущими мировыми научными школами необходима реализация следующих мер: –– развитие новых, прогрессивных форм международного, межведомственного, межвузовского научного сотрудничества по приоритетным направлениям обеспечения научной деятельности; –– обмен результатами научной деятельности и научно-технической деятельности для подготовки, переподготовки и повышения квалификации руководящего состава органов внутренних дел (полиции) государств – участников СНГ и полиций зарубежных стран; –– выполнение представляющих взаимный интерес совместных научных исследований по проблемам обеспечения правопорядка и их использования в области подготовки, переподготовки и повышения квалификации руководящего состава органов внутренних дел (полиции) государств – участников СНГ и полиций зарубежных стран; –– проведение профильных научных конференций, семинаров и выставок для обмена опытом и ознакомления с достижениями госу5   В целях стимулирования научной деятельности образовательных и научных организаций и в рамках привлечения ведущих ученых, необходимо внедрять в систему МВД России эффективные методики оценивания научной деятельности. Разработка методик индивидуализированной оценки научной деятельности сотрудников МВД России соответствует требованиям утвержденному 7 августа 2014 г. Плану мероприятий («дорожная карта») «Изменения в системе подготовки кадров для органов внутренних дел Российской Федерации, направленные на повышение эффективности образования и науки» на 2014–2016 гг. и на период до 2018 г., согласно которому одним из основных направлений работы по созданию опережающего научнотехнического задела в МВД России является «совершенствование системы показателей оценки результативности деятельности научных организаций. Однако в данном документе указаны всего три показателя оценки научной работы организаций системы МВД России: количество публикаций; количество публикаций в научных журналах, индексируемых в базе РИНЦ; объем (количество) завершенных НИОКР. Показатели «дорожной карты» не учитывают многие другие научные результаты. Между тем без комплексного учета всех научных результатов нельзя дать корректную индивидуализированную оценку научной деятельности.

дарств – участников СНГ и полиций зарубежных стран в области внедрения современных технологий борьбы с преступностью и обеспечения правопорядка; –– обмен учебно-методической литературой, научными трудами, монографиями, информационно-аналитическими материалами для их использования в подготовке, переподготовке и повышении квалификации руководящего состава органов внутренних дел (полиции) государств – участников СНГ и полиций зарубежных стран; –– создание базы данных зарубежных нормативных правовых актов, информационно-аналитических материалов, учебных и научных изданий. 7) в целях разрешения задачи внедрения перспективных разработок, полученных в рамках проведенных научных исследований необходима реализация следующих мер: –– развитие системы информирования об актуальных научных достижениях, о деятельности образовательных организаций и научных организаций и других структурных подразделений МВД России, ведущих научных школ и ученых, реализующих образовательную и научную политику МВД России. Элементами системы информирования о научных результатах, достижениях и практиках являются крупные всероссийские и международные выставки, форумы, симпозиумы и конференции, а также постоянно действующие информационные ресурсы – порталы, официальные сайты, форумы; –– внедрение научной продукции в образовательный процесс, научную деятельность и иные направления деятельности МВД России. Показатели «дорожной карты» должны учитывать степень результативности научного и прикладного продукта, а также уровень внедрения в образовательный процесс, научную и иные направления деятельности МВД России; –– авторское сопровождение внедрения научной продукции в образовательный процесс, научную и иные направления деятельности МВД России; –– выявление, применение и распространение положительного опыта в образовательной и научной деятельности МВД России. Следует отметить, что в соответствии с обзором о состоянии научного обеспечения деятельности органов внутренних дел Российской Федерации в 2017 г. кадровый ресурс научного потенциала по состоянию на 1 января 2018 г. составляют 4 794 человека (2016 год – 3 647), из них: 4 144 кандидата наук (2016 год – 3 427) и 650 докторов наук (2016 г. – 220) [5, с. 21]. Реализация вышеуказанных мер по привлечению ведущих ученых в ведомственные образовательные и научные организации позволит Мини-

стерству внутренних дел Российской Федерации перейти на новый формат развития научной деятельности путем: 1)  научного обеспечения инновационного развития деятельности в системе МВД России, необходимого для совершенствования государственной политики в сфере обеспечения правопорядка; 2)  научного обеспечения подготовки высококвалифицированных кадров для органов внутренних дел Российской Федерации; 3)  научного обеспечения подготовки, повышения квалификации и переподготовки руководящего состава органов внутренних дел, научно-педагогических кадров для системы МВД России. Для успешной реализации стратегической цели научного обеспечения деятельности в системе МВД России важным является формирование эффективной системы научной деятельности путем создания опережающего задела по приоритетным направлениям государственной политики в сфере обеспечения правопорядка и борьбы с преступностью; государственной политики в сфере образования, науки и науч-

но-технической политики, реализуемой в федеральном органе исполнительной власти в сфере внутренних дел. Достичь эффективного развития спектра прикладных и фундаментальных исследований правоохранительной направленности с целью решения приоритетных задач деятельности органов внутренних дел возможно при соблюдении комплекса мер: привлечение ведущих ученых в ведомственные образовательные и научные организации; формирование междисциплинарных научных школ; оптимизация и совершенствование организации научной деятельности; планирование и контроль научной деятельности; повышение качества подготовки научной продукции и внедрения результатов научно-исследовательских работ в оперативно-служебную деятельность органов внутренних дел; использование инновационных методов управления научной деятельностью (например, метод проектного управления научными исследованиями); обеспечение организационных, информационных, кадровых, финансовых, материально-технических ресурсов и др.

Список литературы:

References:

1. Власенко Н. А., Залоило М. В.  Развитие правотворческой научной школы // Журнал российского права. 2015. № 9. 2. Казанник А. И. Научная организация управленческого труда в государственных и муниципальных учреждениях России. Омск, 2004. 3. Латов Ю. В., Можаева И. П.  Методики индивидуализированной оценки научной деятельности в системе МВД России // Труды Академии управления МВД России. 2016. № 2 (38). 4. Мигачев Ю. И., Петручак Л. А.  Государственное управление в сфере образовательной и научной деятельности (правовые и информационные аспекты) // Актуальные проблемы российского права. 2015. № 2. 5. Обзор о состоянии научного обеспечения деятельности органов внутренних дел Российской Федерации в 2017 году. М.: ВНИИ МВД России, 2018. 6. Образование: закон и гражданин / С. В. Барабанова, А. В.  Богданова, З. П.  Дащинская и др.; под ред. А. Н.  Козырина. М., 2015. Вып. 17. 7. Орлова Ю. Ю. Характеристика основных направлений управленческой деятельности в системе Министерства внутренних дел Российской Федерации // Вестник Московского университета МВД России. 2014. № 8.

1. Vlasenko N. A., Zaloilo M. V.  Razvitie pravotvorcheskoj nauchnoj shkoly // Zhurnal rossijskogo prava. 2015. № 9. 2. Kazannik A. I.  Nauchnaya organizaciya upravlencheskogo truda v gosudarstvennyh i municipal’nyh uchrezhdeniyah Rossii. Omsk, 2004. 3. Latov Yu. V., Mozhaeva I. P. Methods of assessment of individual scientific achievement in the system of the Ministry of Internal Affairs of Russia // Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2016. № 2 (38). 4. Migachev Yu. I., Petruchak L. A. Gosudarstvennoe upravlenie v sfere obrazovatel’noj i nauchnoj deyatel’nosti (pravovye i informacionnye aspekty) // Aktual’nye problemy rossijskogo prava. 2015. № 2. 5. Obzor o sostoyanii nauchnogo obespecheniya deyatel’nosti organov vnutrennih del Rossijskoj Federacii v 2017 godu. M.: VNII MVD Rossii, 2018. 6. Obrazovanie: zakon i grazhdanin / S. V.  Barabanova, A. V. Bogdanova, Z. P. Dashchinskaya i dr.; pod red. A. N. Kozyrina. M., 2015. Vyp. 17. 7. Orlova Yu. Yu. Harakteristika osnovnyh napravlenij upravlencheskoj deyatel’nosti v sisteme Ministerstva vnutrennih del Rossijskoj Fede­ racii // Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii. 2014. № 8.

Государственное управление: методология, правовое обеспечение

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

73

Государственное управление: методология, правовое обеспечение

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

74

8. Романюк В. С.  Перспективы реформирования системы обучения в образовательных учреждениях системы МВД РФ в свете Болонской конвенции // Вестник Казанского юридического института МВД России. 2010. № 1. 9. Тебекин А. В., Сурат И. Л., Широкова Л. Н.  Управление инновационными проектами. М., 2014. 10. Филимонов О. В.  Формирование компетенций организации партнерства между полицией и обществом в образовательных учреждениях МВД России // Совершенствование социально значимых профессиональных качеств современного специалиста: матер. межвузовской науч.-практ. конф. Калининград, 2014. 11. Фомина А. М.  Об актуальных вопросах формирования профессиональной компетентности научно-педагогического работника образовательной организации высшего образования МВД России возможностями неформального и информального обучения // Полицейское образование в XXI веке: сборник матер. Всерос. науч.-практ. конф., 23 ноября 2016 г. М., 2017.

8. Romanyuk V. S.  Perspektivy reformirovaniya sistemy obucheniya v obrazovatel’nyh uchrezhdeniyah sistemy MVD RF v svete Bolonskoj konvencii // Vestnik Kazanskogo yuridicheskogo instituta MVD Rossii. 2010. № 1. 9. Tebekin A. V., Surat I. L., Shirokova L. N.  Upravlenie innovacionnymi proektami. M., 2014. 10. Filimonov O. V.  Formirovanie kompetencij organizacii partnerstva mezhdu policiej i obshchestvom v obrazovatel’nyh uchrezhdeniyah MVD Rossii // Sovershenstvovanie social’no znachimyh professional’nyh kachestv sovremennogo specialista: mater. mezhvuzovskoj nauch.-prakt. konf. Kaliningrad, 2014. 11. Fomina A. M.  Ob aktual’nyh voprosah formirovaniya professional’noj kompetentnosti nauchno-pedagogicheskogo rabotnika obrazovatel’noj organizacii vysshego obrazovaniya MVD Rossii vozmozhnostyami neformal’nogo i informal’nogo obucheniya // Policejskoe obrazovanie v XXI veke: sbornik mater. Vseros. nauch.-prakt. konf., 23 noyabrya 2016 g. M., 2017.

УПРАВЛЕНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ органов внутренних дел Р. Р. АЛАБЕРДЕЕВ, профессор кафедры организации оперативно-разыскной деятельности, кандидат экономических наук, доцент (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected] Д. В. КУЗНЕЦОВ, заместитель начальника управления ЭБиПК УМВД России по Рязанской области E-mail: [email protected] Научная специальность: 12.00.12 – криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность.

R. R. ALABERDEEV, Candidate of Economics, Associate Professor, Professor at the Department of the Operative Investigative Activity Organization (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia) D. V. KUZNETSOV, Deputy Head at the Department of Economic Security and Anti-Corruption Activities of the MIA of Russia on the Ryazan Region Scientific speciality: 12.00.12 – Criminalistics; Forensic Work; Operative Investigative Activity.

УДК 343.85

Совершенствование деятельности органов внутренних дел по повышению эффективности борьбы с преступлениями экономической   и коррупционной направленности* Improvement of the Activity of the Bodies of Internal Affairs to Improve the Effectiveness of Combating an Economic   and Corruption Crimes** Статья посвящена вопросам совершенствования организации оперативно-розыскной деятельности по борьбе с экономическими и коррупционными преступлениями, а также направлениям повышения ее эффективности.

The article is devoted to the issues of improving the organization of operational search activity in the fight against economic and corruption crimes and directions to improve the efficiency of the crimes under consideration.

Экономическая безопасность, криминализация отраслей экономики, оперативно-розыскная деятельность, борьба с преступлениями экономической и коррупционной направленности, взаимодействие, поиск новых форм и методов борьбы с преступлениями, профилактика преступлений.

Economic security, criminalization of economic sectors, operative investigative activity, combating crimes of economic and corruption, interaction, search for new forms and methods of combating crimes, crime prevention.

  При поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-001-00001.

**   Supported by Russian Foundation of Basic Research under the program of scientific project № 18-001-00001.

*

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

управление деятельностью органов внутренних дел

В

76

ыявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений экономической и коррупционной направленности являются составной частью организации борьбы с указанными преступлениями и охватываются собирательным понятием «обеспечение экономической безопасности». Их содержанием является защита законных экономических интересов собственников путем осуществления комплекса экономических, организационных и правовых мер. Как справедливо отмечают В. А. Казакова и Н. Д. Ковалев, «экономическая безопасность России – это состояние защищенности экономических интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, основанное на независимости, эффективности и конкурентоспособности экономики страны» [5, с. 186–190]. В свою очередь А.  А. Воронцов пишет, что «не составляет особого секрета то, что под экономической преступностью ныне принято понимать социальное, относительно массовое, изменчивое, но устойчивое явление, состоящее из совокупности преступных посягательств, совершаемых в сфере экономики либо связанных с экономической жизнедеятельностью общества» [3, с. 26]. Среди правовых мер обеспечения экономической безопасности важное место принадлежит оперативно-розыскной деятельности по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию преступлений экономической направленности. Далее рассмотрим состояние организации борьбы с преступлениями экономической и коррупционной направленности на примере одной из ключевых отраслей экономики – агропромышленного комплекса (далее – АПК), так как криминализация данной отрасли напрямую угрожает продовольственной безопасности. В связи с тем, что экономическая преступность проникла во все сферы хозяйственной деятельности АПК, дестабилизирует их функционирование и угрожает продовольственной безопасности, можно с уверенность сказать, что она угрожает и национальной безопасности страны. Оказывая негативное воздействие на экономические процессы, происходящие в отраслях АПК, криминальные явления в данной сфере обладают специфическими факторами, которые можно разделить на три категории: социальноэкономические (дефицит квалифицированных кадров, высокий уровень безработицы и низкий уровень заработных плат, высокий уровень износа основных фондов производственной сферы), экономико-правовые (использование сельхозугодий (земель) не по назначению, особенности налоговых режимов в сфере АПК) и социальные (незнание значительной частью

населения сельских местностей нормативных правовых актов, регулирующих правоотношения в сфере АПК). В сфере АПК в среднем ежегодно по стране выявляется свыше 1,5 тыс. преступлений экономической и коррупционной направленности, следствие по которым обязательно и основную долю которых составляют преступления против собственности (мошенничество, присвоение или растрата). При этом в сфере экономической деятельности выявляется менее четверти преступлений [7, 8]. Если рассматривать региональный аспект, то, например, в Рязанской области в данной сфере ежегодно выявляется в среднем около 20 преступлений экономической и коррупционной направленности. В период с 2015 по 2017 г. сотрудниками экономической безопасности и противодействия коррупции (далее – ЭБиПК) УМВД России по Рязанской области выявлено 58 (в 2015 г. – 23, в 2016 г. – 19, в 2017 г. – 16) преступлений экономической и коррупционной направленности на объектах АПК, по которым обязательно производство предварительного следствия. При этом Рязанская область по результатам работы в 2017  г. по линии противодействия экономической и коррупционной преступности на объектах АПК заняла 5 место по ЦФО и 17 место по России [7, 8]. Организацию деятельности по борьбе с преступлениями экономической и коррупционной направленности в сфере АПК осуществляют в масштабах страны ГУЭБиПК МВД России, а в регионах – оперативные подразделения ЭБиПК МВД, ГУ (У) МВД России по субъектам Российской Федерации. Ежегодный ущерб, согласно отчетам формы № 495 за 2015–2017 гг., от экономической и коррупционной преступности в сфере сельского хозяйства превышает 5,5 млрд руб. [7, 8]. В связи с указанными статистическими данными можно привести слова С.  В. Васева, который указывает, что «существенный материальный ущерб, причиняемый предприятиям, занимающимся производством и переработкой сельскохозяйственной продукции, в сочетании со значительной распространенностью недостач, порчи, непроизводительных расходов и разного рода других потерь, выступает одним из признаков, свидетельствующих о высоком уровне латентности экономических преступлений на объектах этой отрасли» [2, с. 13]. Структура преступности в сфере АПК неоднородна и имеет специфику, меняющуюся в каждом отчетном периоде. Так, в структуре возбужденных в 2017  г. уголовных дел на объектах АПК более 50 % составляют преступления против собственности – 1193, из которых 677 преступлений – мошенничество, в сфе-

ре экономической деятельности – 325, налоговые преступления – 227. Прослеживается закономерность: преступления в сфере АПК совершаются в тех регионах, «где сосредоточены большие финансовые и материальные ресурсы, а также более развито предпринимательство» [1, с. 14]. Важнейшую роль в выявлении и раскрытии экономической и коррупционной преступности на объектах АПК играет организация межведомственного взаимодействия с министерствами, управлениями, отделами сельского хозяйства и продовольствия органов исполнительной власти субъектов РФ, инспекциями ФНС России, подразделениями Россельхознадзора, другими государственными и региональными органами государственной власти, гражданами. В Рязанской области подобное взаимодействие налажено с управлением Федеральной налоговой службы по региону, откуда систематически поступают обращения по организации совместных проверок или о представлении результатов оперативно-розыскных мероприятий для использования при документировании правонарушений в налоговой сфере1. Среди субъектов внешнего взаимодействия, с которыми следует наладить деловое сотрудничество в плане совместных проверок и обмена значимой информацией о хищении бюджетных средств, взяточничестве среди сотрудников ветеринарной службы, контрабандном ввозе мяса, – региональные подразделения Федеральной службы финансово-бюджетного надзора, Федеральная служба по ветеринарному и фитосанитарному надзору, а также территориальные подразделения Федеральной службы по финансовому мониторингу [2, 6]. Высказывания указанных в статье авторов, а также наши собственные наблюдения за криминальной ситуацией в сфере АПК позволили нам определить основные виды преступлений, представляющих наибольшую угрозу экономической безопасности комплекса, к которым относятся следующие: –– деятельность физических и юридических лиц, нацеленные на преднамеренное или фиктивное банкротство предприятий, функционирующих в сфере АПК; –– преступления в сфере оборота земель сельскохозяйственного назначения; –– преступления в сфере налоговых отношений, направленные на неисполнение установленных налоговым законодательством обязательств по уплате налогов и сборов; 1   О порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности налоговому органу: приказ МВД и ФНС России от 25 мая 2017 г. № 317/ММВ-7-2/481.

–– преступления коррупционной направленности, прежде всего должностных лиц органов управления и распределения бюджетных средств сферы АПК и работников банковской сферы, направленные на хищения бюджетных денежных средств, выделяемых на развитие и поддержку отраслей и объектов АПК. При этом, как отметил А. Е. Чечетин, «результативность борьбы с коррупцией во многом зависит от активности и профессионализма правоохранительных органов, которые должны обеспечиваться надежными и достаточными правовыми средствами для выявления такого рода деяний, а также защитой государства от попыток их дискредитации при правомерном выполнении своих задач» [9, с. 117]. Учитывая вышеприведенные обстоятельства, для совершенствования деятельности органов внутренних дел по борьбе с экономическими преступлениями в сфере АПК целесообразно осуществление деятельности подразделений ЭБиПК по следующим направлениям. 1. При осуществлении нормотворческой функции органов внутренних дел по обеспечению экономической безопасности и установлению недостатков, оказывающих существенное влияние на результативность деятельности подразделений ЭБиПК МВД России, вносить предложения в ГУЭБиПК МВД России по совершенствованию правового регулирования деятельности подразделений ЭБиПК ОВД по предупреждению, выявлению и пресечению преступлений экономической и коррупционной направленности. 2. На постоянной основе вести мониторинг состояния взаимодействия подразделений ЭБиПК с подразделениями органов предварительного следствия МВД России и Следственного комитета Российской Федерации в процессе расследования преступлений экономической и коррупционной направленности. При установлении неэффективного взаимодействия заслушивать ответственных сотрудников ЭБиПК и следственных подразделений на совместных совещаниях. 3. Совершенствовать информационно-анали­ тическое обеспечение подразделений ЭБиПК. В этих целях необходимо формирование интегрированной мультисервисной телекоммуникационной системы органов внутренних дел, системы автоматизированных банков данных общего пользования, а также создание инфраструктур единого информационного пространства и информационной безопасности. 4. Организовывать эффективное взаимодействие подразделений ЭБиПК с территориальными подразделениями министерств (управлений) сельского хозяйства и продовольствия региона функционирования, вете-

управление деятельностью органов внутренних дел

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

77

управление деятельностью органов внутренних дел

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

78

ринарными учреждениями (подразделениями Россельхознадзора), территориальными инспекциями ФНС, службами и подразделениями ФТС и др. 5. Разрабатывать методические рекомендации по выявлению и раскрытию экономических и коррупционных преступлений и выработка новых способов и методов борьбы с преступлениями, совершаемыми на объектах и в отраслях АПК, совершенствовать правоприменительную практику по борьбе с экономическими и коррупционными преступлениями и взаимодействовать с территориальными подразделениями федеральных и региональных органов власти и местного самоуправления, осуществляющими регулирование сферы АПК. Кроме указанных мер первоочередными задачами оперативно-розыскной деятельности подразделений ЭБиПК органов внутренних дел являются профилактика экономической и коррупционной преступности оперативно-розыскными средствами и методами и профилактическое воздействие на лица, «замышляющие либо подготавливающие преступления» и «состоящие на оперативно-розыскных и профилактических учетах ОВД» [4, с. 33–35].

Реализация предлагаемых нами мер должна стать стратегической задачей федеральных и региональных органов власти, способствующей повышению уровня обеспечения экономической безопасности объектов и отраслей АПК и эффективности мер по борьбе с экономической и коррупционной преступностью. Подводя итоги, можно отметить, что предложенный нами перечень организационноуправленческих и экономических мер не является исчерпывающим для всех правонарушений, но, несомненно, их реализация улучшит качество деятельности органов внутренних дел, других правоохранительных и контрольно-надзорных органов по противодействию оперативно-розыскными средствами и методами экономической и коррупционной преступности. При этом совершенствование сложившейся практики борьбы подразделений ЭБиПК с экономическими и коррупционными преступлениями окажет благоприятное воздействие на состояние экономической безопасности АПК как на региональном, так и на федеративном уровнях, а также создаст благоприятные условия для развития продовольственной безопасности и независимости государства.

Список литературы:

References:

1. Алабердеев Р.  Р. и др. Что такое «криминализация экономики России» и как с ней бороться. М., 2011. 2. Васев С.  В. Совершенствование механизма противодействия криминализации АПК региона: автореф. дис. … канд. экон. наук. М., 2012. 3. Воронцов А.  А. Легализация в оперативноразыскном законодательстве понятия подведомственности как фактор, способствующий своевременному выявлению, раскрытию и расследованию преступлений экономической направленности // Оперативник (сыщик). 2017. № 3. 4. Ищук Я. Г. Личность как объект оперативноразыскной профилактики преступлений // Оперативник (сыщик). 2017. № 4. 5. Казакова В.  А., Ковалев Н.  Д. Уголовная ответственность за взяточничество через призму обеспечения государственной безопасности // Проблемы экономики и юридической практики. 2017. № 6. 6. Лобанов М. А. Борьба с налоговой и коррупционной преступностью. Вопросы теории и практики. М., 2011. 7. Сведения о преступлениях экономической направленности, следствие по которым обязательно, выявленных подразделениями ЭБиПК ОВД РФ в сферах экономи-

1. Alaberdeev R. R. i dr. Chto takoe «kriminalizaciya ekonomiki Rossii» i kak s nej borot’sya. M., 2011. 2. Vasev S. V. Sovershenstvovanie mekhanizma protivodejstviya kriminalizacii APK regiona: avtoref. dis. … kand. ekon. nauk. M., 2012. 3. Voroncov A. A. Legalizaciya v operativno-razysknom zakonodatel’stve ponyatiya podvedomstvennosti kak faktor, sposobstvuyushchij svoevremennomu vyyavleniyu, raskrytiyu i rassledovaniyu prestuplenij ekonomicheskoj napravlennosti // Operativnik (syshchik). 2017. № 3. 4. Ishchuk Ya. G. Lichnost’ kak ob”ekt operativnorazysknoj profilaktiki prestuplenij // Operativnik (syshchik). 2017. № 4. 5. Kazakova V. A., Kovalev N. D. Ugolovnaya otvetstvennost’ za vzyatochnichestvo cherez prizmu obespecheniya gosudarstvennoj bezopasnosti // Problemy ekonomiki i yuridicheskoj praktiki. 2017. № 6. 6. Lobanov M. A. Bor’ba s nalogovoj i korrupcionnoj prestupnost’yu. Voprosy teorii i praktiki. M., 2011. 7. Svedeniya o prestupleniyah ekonomicheskoj napravlennosti, sledstvie po kotorym obyazatel’no, vyyavlennyh podrazdeleniyami EBiPK OVD RF v sferah ekonomicheskoj deyatel’nosti // Oficial’nyj sajt FKU «GIAC MVD Rossii» za 2015–2017 gg. URL: https: //mvd.rf/mvd/structure1/Centri/

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

Glavnij_informacionno_analiticheskij_cen (data obrashcheniya: 02.07.2018). 8. Sostoyanie prestupnosti v Rossii v 2015–2017 gg. // Oficial’nyj sajt FKU «GIAC MVD Rossii» za 2015– 2017 gg. URL: https: //mvd.rf/mvd/structure1/ Centri/Glavnij_informacionno_analiticheskij_cen (data obrashcheniya: 02.07.2018). 9. Chechetin A. E. Topical Problems of Fighting Corruption // Altai Law Journal. 2016. № 2. управление деятельностью органов внутренних дел

ческой деятельности // Официальный сайт ФКУ «ГИАЦ МВД России» за 2015–2017 гг. URL: https: //мвд.рф/mvd/structure1/Centri/Glavnij_informacionno_analiticheskij_cen (дата обращения: 02.07.2018). 8. Состояние преступности в России в 2015– 2017 гг. // Официальный сайт ФКУ «ГИАЦ МВД России» за 2015–2017 гг. URL: https: // мвд.рф/mvd/structure1/Centri/Glavnij_informacionno_analiticheskij_cen (дата обращения: 02.07.2018). 9. Чечетин А. Е. Актуальные проблемы борьбы с коррупцией // Алтайский юридический вестник. 2016. № 2.

79

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

управление деятельностью органов внутренних дел

А. В. БЕЦКОВ, заместитель начальника кафедры управления органами внутренних дел в особых условиях центра командно-штабных учений, доктор технических наук, доцент (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected]

80

Р. Н. СЛЕПЦОВ, командир СОБР «Булат», кандидат юридических наук (ГУ Росгвардии по Московской области) E-mail: [email protected] Научная специальность: 12.00.14 – административное право; административный процесс.

A. V. BETSKOV, Doctor of Technology, Associate Professor, Deputy Head of the Department of Management of Bodies and Units of the Ministry of the Interior in Special Conditions (Centre for Command Staff Trainings) (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia) R. N. SLEPTSOV, Candidate of Law, Commander of Special Rapid Response Unit ʺBulatʺ (General Department of National Guard in the Moscow Region) Scientific speciality: 12.00.14 – Administrative Law; Administrative Process.

УДК 351.74

Организация взаимодействия органов   внутренних дел Российской Федерации   и Федеральной службы войск Национальной гвардии Российской Федерации при участии   в проведении контртеррористической операции (административно-правовые аспекты) Organization of Interaction of Internal Affairs Bodies   of the Russian Federation and the Federal Service   of National Guard of the Russian Federation: Participation   in the Antiterrorist Operation (Administrative Legal Aspects) В статье представлены авторские выводы по исследованию современного состояния административно-правовых и организационных аспектов взаимодействия органов внутренних дел Российской Федерации и Федеральной службы войск национальной гвардии Российской Федерации в ходе их участия в обеспечении правового режима контртеррористической операции.

The author presents the results of the study of the current state of administrative, legal and organizational aspects regulating the interaction of the internal affairs bodies of the Russian Federation and the Federal Service of the National Guard of the Russian Federation with participation in the legal regime of counterterrorist operation.

Противодействие терроризму, организация взаимодействия, чрезвычайные обстоятельства, контртеррористическая операция, участие в правовом режиме контртеррористической операции, объекты террористических посягательств, преступления террористической направленности, СОБР, ОМОН, ЦСН.

Counter terrorism, organization of cooperation, cases of emergency, counter terrorism operation, participation in the legal regime of counter terro­ rist operations, objects of terrorist attacks, terro­ rist crimes, Special Rapid Response Unit, Mobile Unit of Special Purpose, Centre of Specific Purpose.

В

настоящее время наше государство – Российская Федерация – в историко-сравнительном контексте чем-то напоминает молодую Советскую республику начала 20-х гг. ХХ  в. Внешнеполитический курс большинства европейских государств и США в отношении нашей страны нацелен на эскалацию конфликта, затягивание в искусственно моделируемые политические и военно-политические интриги и ловушки. На фоне нестабильной внешнеполитической и экономической обстановки наблюдается и рост криминогенной составляющей в стране: преступность становится организованной, высокотехнологичной, завязанной на сложную цепочку криминальной иерархии, с разветвленными коррупционными связями, схемами прикрытия, конспирации и информационной разведки. Все это требует от нашего законодателя и граждан принятия адекватных мер по противодействию преступности, разработке новых правовых и организационных моделей для обеспечения безопасности личности, общества и государства1. Одним из приоритетных направлений правоохранительной деятельности является противодействие терроризму. Так, согласно п. 17 ст. 12 ФЗ «О полиции»2 полиция обязана «участвовать в мероприятиях по противодействию терроризму и в обеспечении правового режима контртеррористической операции, а также в обеспечении защиты потенциальных объектов террористических посягательств и мест массового пребывания граждан». Указанная норма достаточно обобщенно раскрывает обязанности полиции в сфере борьбы с терроризмом и, потенциально являясь бланкетной, выражает необходимость обращения к базовому закону в борьбе с терроризмом. В соответствии с п. 4 ст. 3 ФЗ «О противодействии терроризму»3 под противодействием терроризму понимается деятельность органов государственной власти и органов местного самоуправления, а также физических и юридических лиц по следующим направлениям: –– предупреждению терроризма, в том числе по выявлению и последующему устранению причин и условий, способствующих совершению террористических актов (профилактика терроризма); –– выявлению, предупреждению, пресечению, раскрытию и расследованию террористического акта (борьба с терроризмом);

–– минимизации и (или) ликвидации последствий проявлений терроризма. Получаем три основных направления антитеррористической деятельности: профилактические мероприятия; непосредственная борьба с терроризмом и мероприятия, связанные с ликвидацией его последствий. Если борьба с терроризмом в основном возложена на Федеральную службу безопасности Российской Федерации, то вопросами профилактики в большинстве случаев занимаются сотрудники органов внутренних дел. Патрулирование населенных пунктов и общественных мест, оборудование контрольных и контрольно-пропускных пунктов, выставление постов и заслонов; проверка документов, удостоверяющих личность граждан, если имеются данные, дающие основания подозревать их в совершении преступления или полагать, что они находятся в розыске, в том числе за совершение преступлений террористической окраски, и т. д. Это далеко не полный перечень профилактических мероприятий, приведенный в ст. 13 (Права полиции) ФЗ «О полиции». Третье направление, помимо деятельности силового блока, включает слаженную и быструю работу практически всех основных Федеральных органов исполнительной власти (далее – ФОИВ), органов исполнительной власти (далее – ОИВ), субъектов РФ и муниципальных органов: МЧС, Минздрав; органов, отвечающих за транспортную и дорожную сферы, объекты инфраструктуры и энергетики. Масштабный террористический акт может затрагивать обширные территории (акватории, объекты), различные объекты: атомной энергетики, химической промышленности, а к последствиям теракта относят значительные жертвы среди гражданского населения, разрушения объектов инфраструктуры и коммуникаций, повреждение или вывод из строя основных систем жизнедеятельности, угрозу экологической катастрофы. Поворотным моментом в совершенствовании механизма обеспечения государственной и общественной безопасности, защиты прав и свобод человека и гражданина4, сохранения конституционного строя РФ, с учетом внешних и внутренних политических угроз, явилось подписание Указа Президента РФ «Вопросы Федеральной службы войск национальной гвардии Российской Федерации»5. В соответствии с данным указом «в целях обеспечения государственной и общественной безопасности, защиты прав и свобод

1   Конституция Российской Федерации: офиц. текст // СЗ РФ. 2014. № 31. Ст. 4398. 2   О полиции: федер. закон от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ // СЗ РФ. 2001. № 7. 3   О противодействии терроризму: федер. закон от 6 марта 2006  г. № 35-ФЗ (в ред. от 27.07.2010 № 197-ФЗ) // СЗ РФ. 2006. № 11. Ст. 1146.

4   Конституция Российской Федерации: офиц. текст; О военном положении: федер. конституц. закон от 30 января 2002  г. № 1-ФКЗ (в ред. федер. конституц. законов от 03.11.2010 № 6-ФКЗ, от 28.12.2010 № 8-ФКЗ) // СЗ РФ. 2002. № 5. Ст. 375. 5   Вопросы Федеральной службы войск национальной гвардии Российской Федерации: указ Президента РФ от 5 апреля 2016 г. № 157 // СЗ РФ. 2016. № 15. Ст. 2072.

управление деятельностью органов внутренних дел

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

81

управление деятельностью органов внутренних дел

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

82

человека и гражданина» образована Федеральная служба войск национальной гвардии Российской Федерации (далее – ФСВНГ РФ) [2, с. 99–104]. Указ возложил на ФСВНГ РФ решение следующих основных задач: –– участие совместно с органами внутренних дел Российской Федерации в охране общественного порядка, обеспечении общественной безопасности и режима чрезвычайного положения; –– участие в борьбе с терроризмом и в обеспечении правового режима контртеррористической операции (далее – КТО); –– участие в борьбе с экстремизмом; –– участие в территориальной обороне России; –– охрана важных государственных объектов и специальных грузов в соответствии с перечнем, утвержденным Правительством РФ; –– оказание содействия пограничным органам федеральной службы безопасности в охране государственной границы России6; –– осуществление федерального государственного контроля (надзора) за соблюдением законодательства России в сферах оборота оружия и частной охранной деятельности, а также осуществление вневедомственной охраны [1, с. 6–14]. Федеральный закон «О войсках национальной гвардии Российской Федерации»7 несколько расширил и конкретизировал задачи ФСВНГ РФ: –– участие в охране общественного порядка и обеспечении общественной безопасности; –– охрана важных государственных объектов, специальных грузов, сооружений на коммуникациях в соответствии с перечнями, утвержденными Правительством РФ; –– участие в борьбе с терроризмом и экстремизмом; –– участие в обеспечении режимов чрезвычайного положения, военного положения, правового режима КТО8; –– участие в территориальной обороне России; –– оказание содействия пограничным органам ФСБ в охране Госграницы России9; –– федеральный государственный контроль (надзор) за соблюдением законодательства России в областях оборота оружия и частной охранной деятельности, а также за обеспечением безопасности объектов топливно-энергетического комплекса, за деятельностью подразделений охраны юридических лиц с особыми 6   О федеральной службе безопасности: федер. закон от 3 апреля 1995  г. № 40-ФЗ (в ред. от 28.12.2010 № 420-ФЗ) // СЗ РФ. 1995. № 15. Ст. 1269. 7   О войсках национальной гвардии Российской Федерации: федер. закон от 3 июля 2016 г. № 226-ФЗ // СЗ РФ. 2016. № 27 (ч. I). Ст. 4159. 8   О военном положении: федер. конституц. закон от 30 января 2002 г. № 1-ФКЗ; О чрезвычайном положении: федер. конституц. закон от 30 мая 2001 г. № 3-ФКЗ (в ред. от 07.03.2005 № 1-ФКЗ) // СЗ РФ. 2001. № 23. Ст. 2277. 9   О полиции: федер. закон от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ; О противодействии терроризму: федер. закон от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ.

уставными задачами и подразделений ведомственной охраны; –– охрана особо важных и режимных объектов, объектов, подлежащих обязательной охране войсками национальной гвардии в соответствии с перечнем, утвержденным Правительством РФ, охрана имущества физических и юридических лиц по договорам. В соответствии с Указом Президента РФ «Вопросы Федеральной службы войск национальной гвардии Российской Федерации» (п. 4 ст. 1) в структуру Федеральной службы войск национальной гвардии Российской Федерации включены СОБРы территориальных органов МВД России; ОМОНы ЦСН и авиационные подразделения. Для осуществления дальнейшей бесперебойной деятельности в правоохранительной сфере уже в рамках двух ФОИВ в октябре 2016  г. был издан межведомственный приказ, регулирующий вопросы организации взаимодействия войск национальной гвардии с МВД России, его территориальными органами (подразделениями) при выполнении задач по охране общественного порядка и обеспечении общественной безопасности. В перечне основных задач, решаемых в ходе взаимодействия органов внутренних дел и войск национальной гвардии, фигурирует более четкое определение таких понятий, как «терроризм», «преступления террористической направленности», «правовой режим КТО», которые в действующих правовых актах не упоминаются. Чтобы более предметно разобраться в этом, на первый взгляд, «пробеле», т. е. отличать общие понятия от производных, необходимо вспомнить базовую теорию о чрезвычайных обстоятельствах и чрезвычайных ситуациях. Одним из пунктов вышеназванного приказа затрагиваются вопросы проведения совместных мероприятий при введении в действие планов территориальных органов, при возникновении чрезвычайных обстоятельств, планов охраны и обороны административных зданий территориальных органов по плану «Крепость» и т. д. «Терроризм» – это частное понятие более объемного института жизнедеятельности (деятельности) в экстраординарных (чрезвычайных) условиях. Острая необходимость нормативного закрепления последовательности реализации плана «Крепость» созрела после массовых нападений на объекты, здания, пункты постоянной дислокации и пункты временной дислокации органов государственной власти и органов местного самоуправления Северо-Кавказского региона в начале 2000-х гг. Упомянутый приказ к настоящему времени претерпел уже несколько редакций, но суть решаемых задач, обозначенных МВД России еще в 1996 г., не изменилась.

Кроме ст. 205 (Террористический акт) Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ) и литерных ст. 205.1–205.6 существуют еще статьи, относящиеся к преступлениям террористической направленности: ст. 206 (Захват заложника); ст. 207 (Заведомо ложное сообщение об акте терроризма); ст. 208 (Организация незаконного вооруженного формирования и участие в нем); ст. 211 (Угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава); ст. 220 (Незаконное обращение с ядерными материалами или радиоактивными веществами); ст. 221 (Хищение либо вымогательство ядерных материалов или радиоактивных веществ); ст. 277 (Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля); ст. 278 (Насильственный захват власти или насильственное удержание власти); ст. 279 (Вооруженный мятеж); ст. 281 (Диверсия); ст. 360 (Нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой); ст. 361 (Акт международного терроризма) УК РФ, а также при определенных условиях – ст. 295 (Посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование); ст. 317 (Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа); ст. 318 (Применение насилия в отношении представителя власти) УК РФ, совершенные в целях воспрепятствования законной деятельности, направленной на противодействие терроризму10. Таким образом, вооруженное групповое нападение на административные здания, сооружения и объекты, при котором вводится сигнал «Крепость», в зависимости от составов преступлений может квалифицироваться по нескольким приведенным выше статьям УК РФ. Вышеприведенный приказ, не содержащий формулировки понятий «терроризм» и «КТО», тем не менее претендует на охват значительного круга общественных отношений, связанных с локализацией потенциальных террористических угроз. Взаимодействие между войсками национальной гвардии и органами внутренних дел отражено также в вышеприведенном приказе как проведение комплексных оперативно-профилактических операций, оперативно-розыскных, оперативных, розыскных и специальных операций (мероприятий) при осложнении оперативной обстановки либо введении в действие специальных планов. Профилактические операции, как отмечалось ранее, могут относиться и к первому на10   Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (в ред. от 27.07.2010 № 224-ФЗ) // СЗ РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.

правлению антитеррористической деятельности, а проведение специальных операций не противоречит силовым действиям по противодействию преступности с террористической окраской, в том числе и в рамках КТО, и может быть ориентировано на устранение преступных элементов общеуголовного характера. Введение в действие специальных планов большей частью направлено на взаимодействие войск национальной гвардии и органов внутренних дел при чрезвычайных обстоятельствах с целью пресечения преступлений террористической направленности (пресечение действий НВФ, вооруженного мятежа, освобождение заложников, пресечение захвата особо важных объектов), как и проведение совместных мероприятий с ФСБ России на различных объектах повышенной террористической опасности (объекты воздушного, водного, железнодорожного, автомобильного транспорта, метрополитена, топливно-энергетического комплекса, радиационно-опасных и ядерных, органов государственной власти и т. д.). Напомним, что в соответствии с ФЗ «О противодействии терроризму» КТО – это комплекс специальных, оперативно-боевых, войсковых и иных мероприятий с применением боевой техники, оружия и специальных средств по пресечению террористического акта, обезвреживанию террористов, обеспечению безопасности физических лиц, организаций и учреждений, а также по минимизации последствий террористического акта. Под взаимодействием МВД с ФСВНГ России следует понимать согласованность действий по проведению совместных мероприятий в ходе выполнения совместных задач, в том числе и по противодействию терроризму, которое включает в себя и совместное участие в проведении КТО. МВД России имеет серьезный практический опыт проведения КТО, в том числе на территории Северо-Кавказского региона. Этот опыт показывает, что успехи и неудачи при проведении данных операций напрямую зависели от эффективности организации взаимодействия между органами и подразделениями ОГВ(с). При всем многообразии положительных примеров совместных действий имеется и ряд актуальных проблем в организации взаимодействия, которые в настоящее время еще больше обострились из-за вывода из подчинения МВД России так называемых силовых подразделений, способных участвовать в специальных операциях. Так, Мобильные группы СОБР и ОМОН Росгвардии, входящие в состав ВОГОиП МВД России, в Северо-Кавказском регионе находятся в прямом подчинении у руководства Группировки от МВД. При-

управление деятельностью органов внутренних дел

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

83

управление деятельностью органов внутренних дел

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

84

казы по организации служебной деятельности двух ведомств имеют существенные различия. К примеру, скорость движения автотранспорта Росгвардии в колонне на порядок уступает скорости движения, которую можно развивать в связи с оперативно-служебной необходимостью подразделений МВД России. Как известно, эффективным противозасадным маневром выхода из сектора эффективного огня боевиков и эпицентра взрыва фугаса является скорость транспортного средства. Выполнение оперативно-боевых задач на территории Северо-Кавказского региона, потенциально опасного в плане вероятности попадания в засадные действия, не является основанием пересмотра скоростных режимов и, более того, контролируется по показаниям установленного на транспорт Росгвардии оборудования GPS/ГЛОНАСС-мониторинга. Для организации ведомственной вертикали управления главный координатор деятельности спецподразделений Росгвардии является в ОГВ(с) – Управление сил специального назначения ОГВ(с) и подразделение прямого подчинения группировке – группа подразделений ВОГ МВД России по соответствующему субъекту Северо-Кавказского региона. В настоящее время временные должности в указанных подразделениях занимают сотрудники Росгвардии. Порядок организации проведения КТО, введение правового режима КТО, а также порядок привлечения сил и средств ФОИВ и ОИВ субъектов РФ к участию в проведении КТО и минимизации последствий террористических актов возложен, в соответствии с законодательством РФ, на органы безопасности. В настоящее время порядок взаимодействия уже трех силовых структур регламентирован приказами Росгвардии: «О перечне подразделений ВНГ РФ, которые входят в состав группировок сил и средств, создаваемых для проведения КТО»; «О составе ОГВ(с) по проведению КТО на территории Северо-Кавказского региона»; совместным приказом нескольких ФОИВ «Об утверждении Инструкции о порядке организации и проведения КТО» и др. В числе наиболее острых проблем организации взаимодействия можно обозначить отсутствие адекватного нормативного правового закрепления порядка обмена оперативной информацией между ведомствами, так как Росгвардия не является субъектом оперативно-розыскной деятельности; нет закрепления в административно-правовых актах форм и порядка совместного применения личного состава в ходе решения задач противодействия терроризму; системное запаздывание с оценкой обстановки и принятием решения на применение силовых подразделений; низкокачественное и несогла-

сованное планирование специальных мероприятий по решению совместных задач; отсутствие единообразных административно-правовых подходов в организации объединенной системы управления, форм и способов совместных действий при выполнении поставленных задач и др. В настоящее время в период реорганизации органов внутренних дел есть возможность решить ряд имеющихся проблем с учетом прошлого накопленного опыта взаимодействия органов внутренних дел и внутренних войск МВД России, а также разработать новые административно-правовые средства совместных действий на всех этапах противодействия терроризму. Как показывает практика, значительная роль в борьбе с терроризмом принадлежит органам внутренних дел. Так как именно в дежурные части территориальных органов МВД России, как правило, поступает первичная информация о совершенных террористических акциях либо об угрозе их осуществления, в силу чего сотрудники полиции до прибытия специальных подразделений проводят все первоначальные действия по их пресечению в реальной обстановке самостоятельно. Необходимость проведения специальной операции по пресечению террористических актов возникает при получении территориальными органами информации о вероятности совершения террористического акта; об обнаружении возможного взрывного, зажигательного или иного поражающего устройства; о составе и местонахождении террористической группы, готовящейся к совершению террористического акта. Трудно представить, что участковый уполномоченный полиции, оперуполномоченный уголовного розыска или вся следственнооперативная группа в полном составе смогут эффективно противодействовать вооруженным автоматическим оружием террористам, а это может привести к очень тяжелым последствиям. Взаимодействие на всех этапах должно осуществляться на четком определении роли каждой из взаимодействующих сторон, в том числе определении порядка действий каждого сотрудника. Взаимодействие должно строиться на принципах законности, координированности, непрерывности, нормированности, паритетности, маневренности и специализированности. Порядок взаимодействия должен быть прописан в совместных нормативно-правовых актах, где необходимо четко определить должностное лицо, которое в свою очередь будет нести персональную ответственность за проведение конкретных совместных мероприятий. Сегодня разработанный проект Боевого Устава применения подразделений специального назначения Росгвардии проходит этапы согласования и доработки. Рассылка проекта Устава по специальным подразделениям для внесе-

ния предложений и дополнений не была осуществлена. Также нет достоверной информации о проведении Росгвардией круглых столов, что на регулярной основе культивируется в ОДКБ, с привлечением командиров спецподразделений, входящих в состав Коллективных сил оперативного реагирования. На подобных совещаниях вырабатываются новые подходы к тактике действий взаимодействующих специальных подразделений стран – участниц ОДКБ. В качестве положительного примера можно привести рассылку ФСБ России в недавнем прошлом проектов секретных приказов во взаимодействующие ФОИВ (входящих в состав НАК) для согласования и внесение предложений.

Таким образом, можно констатировать, что взаимодействие ФСВНГ и МВД России переживает этап правовой «притирки» в ходе выполнения совместных оперативно-служебных (боевых) задач. Максимальная унификация ключевых административно-правовых понятий в двух ведомствах позволит «разговаривать на одном языке» в рамках правового поля при проведении КТО и обеспечении правового режима операции. В частности, Росгвардии необходимо активизировать нормотворческий процесс и подготовить к изданию новые нормативные акты для скорейшей замены еще действующих, но явно не соответствующих современным требованиям приказов внутренних войск и МВД России.

Список литературы:

References:

1. Амельчаков И. Ф., Голева Т. В. Вектор власти и вектор авторитета руководителя ОВД в управлении человеческими ресурсами // Проблемы правоохранительной деятельности. 2017. № 2. 2. Войнов П. Н., Клименко Б. А., Пойдунов А. А., Кадуцкий П. А. Комплексный подход в подготовке сотрудников ОВД к действиям по задержанию вооруженных и невооруженных преступников // Проблемы правоохранительной деятельности. 2016. № 3.

1. Amelchakov I. F., Goleva T. V. Vector of Power and Vector of Authority of the Head of LawEnforcement Agencies in Human Resources Management // Problems of Law Enforcement Activity. 2017. № 2. 2. Voinov P. N., Klimenko B. A., Poidunov A. A., Kaduckiy P. A. An Integrated Approach in the Training of Law Enforcement Officers to Take Action on Detention of the Armed and Unarmed Criminals // Problems of Law Enforcement Activity. 2016. № 3.

управление деятельностью органов внутренних дел

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

85

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

управление деятельностью органов внутренних дел

Л. Л. ГРИЩЕНКО, профессор кафедры управления органами внутренних дел в особых условиях центра командно-штабных учений, доктор юридических наук, профессор (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected]

86

И. А. СИНОДОВ, доцент кафедры управления органами внутренних дел в особых условиях центра командно-штабных учений, кандидат юридических наук (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected] Научная специальность: 12.00.11 – судебная деятельность, прокурорская деятельность, правозащитная и правоохранительная деятельность.

L. L. GRISHCHENKO, Doctor of Law, Professor, Professor at Department of Management of Bodies and Units of the Internal Affairs in Special Conditions (Centre for Command Staff Trainings) (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia) I. A. SYNODOV, Candidate of Law, Associate Professor at Department of Management of Bodies and Units of the Internal Affairs in Special Conditions (Centre for Command Staff Trainings) (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia) Scientific speciality: 12.00.11 – Judicial Activities, Prosecutorial Activities, Human Rights and Law Enforcement.

УДК 335.237:351.741

Особенности подготовки сотрудников  органов оперативного управления территориальных органов МВД России Specifics of Training of Employees in Operative  Management Bodies of Territorial Bodies  of the Ministry of Internal Affairs of Russia В статье рассмотрена актуальная проблема дальнейшего совершенствования подготовки руководящего состава органов внутренних дел Российской Федерации в особых условиях обстановки на примере Академии управления МВД России. Раскрыты вопросы проведения учебных занятий со слушателями Академии управления МВД России в форме группового упражнения, направленного на повышение эффективности подготовки руководящего состава органов внутренних дел Российской Федерации в особых условиях.

The paper deals with the current problem of further improvement of training of the senior staff in the Internal Affairs Bodies of the Russian Fe­ deration in special conditions on the example of the Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. The issues of conducting trai­ ning sessions with students of the Academy in the form of a group exercise aimed at improving the efficiency of training of the leadership in the Internal Affairs of the Russian Federation in special conditions are revealed.

Совершенствование подготовки, территориальные органы МВД России, орган оперативного управления, групповое упражнение, умения, навыки, профессиональные качества, управление.

Improvement of training, territorial bodies of the MIA of Russia, operative management body, group exercise, skills, attainment, professional qualities, management.

Э

ффективность выполнения задач территориальными органами МВД  России в особых условиях во многом зависит от готовности органов оперативного управления к работе и в значительной степени определяется уровнем подготовки руководящего состава и сотрудников этих органов. Органы оперативного управления для осуществления своих функций в особых условиях имеют соответствующую систему управления, которая представляет собой совокупность функционально связанных между собой органов управления, пунктов управления и средств управления. Исходя из специфики выполнения задач в особых условиях, определяются формы и методы подготовки соответствующих руководителей органов оперативного управления территориальных органов МВД России. Одной из приоритетных форм подготовки руководителей территориальных органов МВД России к действиям в особых условиях, позволяющей обучать их в сравнительно короткие сроки умело и  грамотно действовать в указанных условиях обстановки, является групповое упражнение. Важно отметить, что групповые упражнения имеют назначение по привитию обучаемым умений и навыков при работе на определенной должности и для усвоения теоретических положений на фоне конкретной сложной обстановки, а также для формирования у обучаемых профессиональных и морально-психологических качеств�. В практическом обучении они применяются после того, как были приобретены прочные теоретические знания по конкретной теме или виду оперативно-служебной деятельности�. Подготовка группового упражнения слагается из уточнения и определения необходимых данных, разработки плана проведения занятия, графика подачи вводных, плана наращивания обстановки, подготовки руководителя и обучаемых к занятиям, материального обеспечения и места проведения занятия. При подготовке группового упражнения, проводимого на местности, кроме того, проводится рекогносцировка, может предусматриваться применение средств имитации [1, с. 183– 194]. Если на групповом упражнении применяются элементы командно-штабного учения и используются средства связи и автоматизированного управления, то заранее готовятся помощники руководителя занятий по связи и на полигонах. Проводить занятия методом группового упражнения целесообразно по темам, необходимым для того, чтобы привить обучаемым практические навыки руководства силами и сред-

ствами территориальных органов МВД России. Например, при подготовке слушателей по дисциплинам кафедры управления органами внутренних дел в особых условиях ЦКШУ целесообразно использовать данную форму занятий при отработке практических вопросов по управлению силами и средствами территориальных органов МВД России при чрезвычайных обстоятельствах: попытки насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации; захвате или присвоении власти; вооруженного мятежа; в ходе массовых беспорядков; террористических актов; захвате особо важных объектов или блокировании отдельных местностей. Достаточно эффективна данная форма занятий при участии территориальных органов МВД России совместно с взаимодействующими органами: при пресечении деятельности незаконных вооруженных формирований; пресечении межнациональных, межконфессиональных и региональных конфликтов, которые сопровождаются насильственными действиями и создают непосредственную угрозу безопасности и жизни граждан, нормальной работе органов государственной власти и местного самоуправления1. Исходными данными для подготовки группового упражнения являются: тема, учебные и воспитательные цели, учебные вопросы, привлекаемый состав обучаемых, состав и принадлежность противника (преступников), время и длительность занятий, место проведения (на местности, на учебном объекте, в классе, на учебном полигоне с использованием мультимедийных средств и потенциала ситуационного центра), материальное обеспечение. Такие исходные данные, как тема, продолжительность, время, а  в  некоторых случаях учебные вопросы и место проведения занятий определяются обычно программой подготовки слушателей Академии управления МВД России (далее – Академия), приказами начальника Академии, приказами и директивами Министерства внутренних дел Российской Федерации. В  некоторых случаях они могут определяться руководителем занятия. Определяя исходные данные, руководитель последовательно решает следующие вопросы: уточнение темы занятий, учебных и воспитательных целей; учебные вопросы и время на отработку каждого из них. Он должен подобрать карту (план, схему) и выбрать на ней соответствующий участок (район) и место проведения занятий, изучить литературу по данной теме и примеры опыта из оперативно-слу1 О мерах по реализации государственной политики в области образования и науки: указ Президента РФ от 7 мая 2012 г. № 599 // Рос. газ. 2012. 9 мая.

управление деятельностью органов внутренних дел

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

87

управление деятельностью органов внутренних дел

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

88

жебной деятельности территориальных органов МВД России. Проведение группового упражнения требует от руководителя хорошей теоретической подготовки и большого методического мастерства. Занятие должно быть построено таким образом, чтобы обучаемые все время, отведенное на упражнение, работали с полным напряжением сил, активно и творчески. Работа руководителя при проведении группового упражнения обычно начинается с проверки подготовленности обучаемых к занятию. Затем отрабатываются учебные вопросы (основная часть занятия) и в заключение проводится разбор занятий. Порядок отработки вопросов определяется различными факторами, прежде всего поставленными учебными целями; содержанием каждого из учебных вопросов; временем, отведенным на отработку; уровнем подготовки привлекаемых обучаемых; а также местом проведения занятия (в учебной аудитории, на учебном объекте, на местности или на учебном полигоне с использованием мультимедийных средств и потенциала ситуационного центра) и его материальным обеспечением. Перед отработкой учебного вопроса руководитель занятия называет его только в том случае, если формулировка вопроса не раскрывает содержание действий обучаемых. При отработке учебного вопроса руководитель должен: –– объявить оперативное время, в котором будут действовать обучаемые; –– определить роли, в которых действуют обучаемые; –– довести до обучаемых место их нахождения (в рабочем кабинете, на пункте управления органа оперативного управления, непосредственно в районе действий сил территориальных органов МВД России, на объекте, на местности и т. д.); –– определить, какими средствами связи и транспорта они располагают; –– указать, что и из каких источников стало известно о действиях и намерениях противника (преступников), о действиях своих сил, что обучаемые наблюдают лично и о чем им докладывают; –– сообщить, как выполняются подчиненными поставленные задачи, с какими затруднениями они сталкиваются; информировать обучаемых о действии других сил, участвующих в выполнении данной задачи; определить время, в течение которого офицеры должны в роли определенного должностного лица подготовить ответ (при этом следует ограничивать время, отведенное на обучение и изложение ответа); –– заслушать обучаемого в должности руководителя, действия которого отрабатываются на групповом упражнении.

В зависимости от тематики, содержания вопроса и учебной цели объем сведений, который доводится до обучаемых, может быть различным. Если частная учебная цель состоит в том, чтобы привить обучаемым те или иные практические навыки, то объем сообщаемых сведений должен быть больше. При постановке учебной цели, состоящей в тренировке, совершенствовании уже приобретенных навыков, объем указанных сведений должен быть незначительным. Отсутствие исчерпывающих данных о действиях противника (преступников) и своих силах побуждает обучаемых принимать инициативные решения и выполнять самостоятельные действия. Перспективным, по нашему мнению, представляется использование потенциала ситуационного центра Академии, который создается: для проведения мониторинга качества и эффективности оперативно-служебной деятельности территориальных органов МВД  России; выработки ведомственных показателей оценок оперативной обстановки; создания современной системы управления, основанной на развитии организационных механизмов по своевременному и качественному принятию решений; сокращения избыточного оборота документов; развития современных методологических основ при принятии управленческих решений; создания аппарата информационно-аналитической поддержки управленческих решений; информационной поддержки и обеспечения деятельности группировки сил и средств, задействованной в системе обеспечения правопорядка в общественных местах; межведомственного и внутрисистемного взаимодействия при охране общественного порядка и обеспечении общественной безопасности; определения мер опережающего (упреждающего) реагирования на развитие складывающейся ситуации; поддержки информационными ресурсами и техническими средствами обучаемых при проведении группового упражнения, а также при реализации научно-исследовательских и информационно-аналитических целей, поставленных на занятии; разработки и внедрения современных методов оперативного анализа и реализации мер, которые направлены на повышение объективности контроля знаний обучаемых. Данные обстановки, получаемые из баз ситуационного центра, должны соответствовать содержанию учебного вопроса. Действия же обучаемых должны соответствовать не только содержанию учебного вопроса, но и учебной цели, которая ставится при его изучении. Заслушивание докладов обучаемых об их решениях и действиях может проводиться руководителем занятия, выступающим в роли определенного должностного лица, обычно выше-

стоящего начальника. При этом руководителю занятия следует избегать как излишней опеки обучаемых, так и давления на них, потому что обучаемые, попав в действительную обстановку, не смогут проявить инициативу в принятии обоснованных решений и будут постоянно обращаться за советом к старшему начальнику. Взаимоотношения руководителя занятия и обучаемых в ходе отработки учебного вопроса должны строиться на основе точного соблюдения правил, служебного такта, взаимного уважения и установленной на групповом упражнении должностной подчиненности. После каждого доклада руководителю целесообразно вне оперативного времени делать не разбор его содержания, а указывать лишь на недостатки, относящиеся к построению и полноте доклада, чтобы следующие обучаемые могли восполнить эти пробелы. Анализ содержания докладов целесообразно проводить после заслушивания всех выступлений обучаемых по данному вопросу, указав их положительные и отрицательные стороны и наиболее оптимальный вариант. На занятиях, начинающихся с доклада, несколько обучаемых по назначению руководителя сначала информируют о решениях без каких-либо обоснований. Причем первый докладывает решение в полном объеме, а остальные, из-за недостатка времени, – лишь замыслы действий или те вопросы, которые перед докладом может определить руководитель. Разбор докладов обучаемых руководитель делает обычно после заслушивания всех или хотя бы принципиально отличающихся друг от друга решений. Перед оценкой работы обучаемых целесообразно вне оперативного времени дать им возможность обосновать свои решения. Распоряжения обучаемых должны заслушиваться в полном объеме. При этом необходимо требовать, чтобы обучаемые всегда указывали, каким способом они доводят распоряжения до подчиненных, чтобы активнее использовать потенциал ситуационного центра Академии. В ходе занятий необходимо добиваться от обучаемых четких, конкретных, предельно кратких и в то же время содержательных формулировок выводов для уяснения задачи и оценки обстановки, решений или распоряжений. Работа обучаемых во всех случаях должна проводиться в ограниченные сроки, постепенно приближающиеся ко времени, которым может располагать руководитель в реальных условиях оперативно-служебной деятельности. Поэтому перед заслушиванием обучаемого целесообразно ограничить его временем, а в некоторых случаях сначала выяснить план его доклада. В ходе занятия важно своевременно и правильно реагировать на ответы и действия об-

учаемых. При заслушивании, когда их действия в основном являются правильными, следует воздержаться от замечаний по содержанию докладов и не прерывать их. Отдельные неточные формулировки нужно замечать и указывать на них по окончанию доклада. Замечания, относящиеся к искажению терминологии, необходимо делать сразу. Если доклады обучаемых не в полной мере удовлетворяют требованиям, руководитель может сам подготовить образцовый доклад в роли должностного лица, принимающего решение. Чтобы доклад был действительно образцовым, нужно готовиться заранее. Если решение, принятое большинством обучаемых отличается от намеченного руководителем, то целесообразно внести поправки в последующую вводную и продолжать занятие в соответствии с решением обучаемых. Напротив, если решение обучаемых не соответствует сложившейся обстановке, противоречит требованиям законодательства Российской Федерации, требованиям МВД России и не обеспечивает достижения учебных целей занятия, руководитель должен уточнить, чем обосновываются доложенные решения. Для этого следует задать вопросы, а при необходимости сообщить дополнительные данные, которые позволят обучаемым правильно оценить обстановку и прийти к целесообразному решению. В других случаях можно заслушать решения еще нескольких обучаемых и на их основе убедить других в ошибочности их решений. При наличии времени можно дать новую обстановку, показать, к каким последствиям может привести ошибочное решение, и заставить самих обучаемых найти выход из создавшегося сложного положения. Если обучаемые неумело действуют в определенной роли, надо проверить, знают ли они содержание и порядок работы данной должностной категории, и при необходимости указать, какие действия от них ожидаются, на что обратить внимание в своей работе. При заслушивании в процессе занятия докладов нескольких обучаемых нередко выявляются различные решения или мнения по одному и тому же вопросу. В этом случае может появиться необходимость в более детальном его обсуждении. Такое обсуждение повысит интерес обучаемых и будет способствовать более осознанному усвоению изучаемых вопросов. Поэтому при наличии времени можно подробно разобраться в данном вопросе. На занятии с элементами командно-штабного учения руководитель заслушивает как обучаемого, действующего в роли старшего руководителя, так и других слушателей. Порядок проведения групповых упражнений с элементами командно-штабного учения и применения средств связи в основном такой же, как и у груп-

управление деятельностью органов внутренних дел

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

89

управление деятельностью органов внутренних дел

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

90

повых упражнений без применения средств связи. Отработка таких вопросов, как сбор данных об обстановке, доклад об обстановке и решениях вышестоящему начальнику, постановка задач подчиненным на этих занятиях может осуществляться с помощью средств связи и автоматизации. Очень важно своевременно переходить от применения элементов командно-штабного учения к анализу действий обучаемых. Если тактическое задание обучаемым заранее не выдавалось или содержало только общую обстановку, анализ решений обучаемых целесообразно осуществлять после сбора данных об обстановке, принятия решения и его доклада, постановки задач. Если задание вручалось накануне в полном объеме, то переход к групповому упражнению можно произвести после доклада решения или постановки задач с помощью средств связи. Начинать переход к анализу действий обучаемых можно вне оперативного времени заслушиванием в присутствии всей группы решения или замысла обучаемого, действующего в роли руководителя, или заслушиванием отличающихся решений других слушателей, когда решение известно всем. В заключение следует сказать, что проведенные исследования показывают: в особых условиях резко обостряется обстановка, что вызывает дополнительную нагрузку (появление новых и увеличение объема текущих, ранее вы­

полнявшихся функций) на руководителей территориальных органов МВД России различного уровня. Как показывают практический опыт, зачастую руководители территориальных органов МВД России в указанных условиях обстановки оказываются не готовы к выполнению оперативных задач по следующим причинам: недостаточные знания особенностей организации деятельности в  рассматриваемой области, недостаточные умения и навыки руководителей органов оперативного управления, отсутствие опыта действий. Для устранения системных недостатков на протяжении последних лет на кафедре управления органами внутренних дел в особых условиях центра командно-штабных учений Академии в рамках образовательного процесса, научной деятельности и в рамках создания единого ситуационного центра МВД России проводится планомерная работа по совершенствованию методов и порядка действий руководителей органов оперативного управления в различных условиях обстановки. Представляется, что раскрытые в данной статье вопросы проведения учебных занятий в форме группового упражнения позволят в дальнейшем определить эффективные меры по совершенствованию подготовки руководителей территориальных органов МВД России в особых условиях.

Список литературы:

References:

1. Волчкова А. А. Методика проведения практического занятия с использованием элементов интерактивно-ситуационного моделирования (на примере темы «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в  органах местного самоуправления» по  дисциплине «Уголовное право») // Вестник Восточно-Сибирского института МВД  России. 2017. № 4 (83).

1. Volchkova A. A. Methodology of giving a practical lesson using elements of interactive-situational modeling (on the example of the topic “Crimes against state power, interests of public service and service in local government bodies” on the discipline “Criminal Law” // Vestnik of Eastern Siberia Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation. 2017. № 4 (83).

В. Б. КНЯЖЕВ, начальник центра командно-штабных учений, доктор юридических наук, кандидат военных наук, доцент (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected]

V. B. KNYAZHEV, Doctor of Law, Candidate of Military Sciences, Associate Professor, Head of the Centre for Centre for Command Staff Trainings (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia)

А. Ф. МАЙДЫКОВ, профессор кафедры управления органами внутренних дел в особых условиях центра командно-штабных учений, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ E-mail: [email protected] (Академия управления МВД России)

A. F. MAYDYKOV, Doctor of Law, Professor, Merited Researcher of the Russian Federation, Professor at the Department of Management of Bodies and Units of the Ministry of the Interior in Special Conditions (Centre for Command Staff Trainings) (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia)

Научная специальность: 12.00.11 – судебная деятельность, прокурорская деятельность, правозащитная и правоохранительная деятельность.

Scientific speciality: 12.00.11 – Judicial Activities, Prosecutorial Activities, Human Rights and Law Enforcement.

УДК 351.862.44

О некоторых особенностях   правового регулирования деятельности   органов внутренних дел Российской Федерации   в особых условиях

управление деятельностью органов внутренних дел

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

Some Specifics about Legal Control of Activity of Internal Affairs Bodies of the Russian Federation in Special Conditions В статье рассматриваются особенности правового регулирования деятельности органов внутренних дел Российской Федерации в особых условиях (обстановки), имеющие большое значение как для теории, так и для практики их функционирования. Приведена авторская классификация нормативных правовых актов, определяющих соответствующее направление деятельности МВД России. Осуществлен анализ законодательства Российской Федерации и ведомственной нормативно-правовой базы с целью определения сущности таких правовых понятий, как «чрезвычайное обстоятельство» и «особые условия», которые необходимы для точного толкования уже существующих правовых норм и нормативных актов, а также их использования в процессе нормотворческой деятельности в будущем.

The article considers specifics about legal control of activity of internal affairs bodies of the Russian Federation in special conditions (environment), which are of importance as for theory, as for practice of their function. Author classification of normative legal acts, which significate applicable direction of activity of the Interior Ministry of Russia, is given. The analysis of the legislation of the Russian Federation and departmental normative legal framework is carried out with the purpose of determining the essence of such legal concepts as “extraordinary circumstance” and “special conditions”, which are necessary for an accurate interpretation of already existing legal norms and normative acts, as their use in the normative activities in the future.

91

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

управление деятельностью органов внутренних дел

Органы внутренних дел, особые условия их деятельности, правовое регулирование деятельности органов внутренних дел, особенности деятельности органов внутренних дел в особых условиях.

92

Н

е рассматривая детально содержание и характер правового регулирования деятельности органов внутренних дел в особых условиях, так как это было сделано нами ранее в ряде научно-методических работ [2, с. 6–19], остановимся лишь на некоторых наиболее важных, на наш взгляд, вопросах указанной проблематики. К их числу мы относим прежде всего законодательную составляющую правового регулирования деятельности органов внутренних дел в особых условиях. Структурно всю совокупность действующих правовых актов данного направления (сферы) деятельности можно представить как много­ уровневое образование. Первый уровень включает в себя Конституцию Российской Федерации и международные общепризнанные (ратифицированные Россией) правовые акты, представляющие собой правовую основу деятельности органов внутренних дел в особых условиях. К международным правовым актам можно отнести: Европейскую конвенцию о пресечении терроризма1, Резолюцию Совета Безопасности ООН 1373 (2001)2, Конвенцию о защите прав человека и основных свобод3, Всеобщую декларацию прав человека4, Декларацию прав и свобод человека и гражданина5, Конвенцию Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека6. Второй уровень содержит федеральные конституционные законы «О военном положении»7 и «О чрезвычайном положении»8. 1  Европейская конвенция о пресечении терроризма [Электронный ресурс]: заключена в г. Страсбурге 27 января 1977 г. (ETS № 90). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 2  Резолюцию 1373 (2001) [Электронный ресурс]: принята Советом Безопасности на его 4385-м заседании 28 сентября 2001 г. // Официальный сайт Совета безопасности ООН. URL: http: www/un/ org (дата обращения: 30.07.2018). 3  Конвенция о защите прав человека и основных свобод [Электронный ресурс]: заключена в  г. Риме 4 ноября 1950  г. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 4  Всеобщая декларация прав человека [Электронный ресурс]: принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 5  О Декларации прав и свобод человека и гражданина [Электронный ресурс]: постановление ВС РСФСР от 22 ноября 1991 г. № 1920-1. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 6  Конвенция Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека [Электронный ресурс]: заключена в Минске 26 мая 1995 г. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 7  О военном положении: федер. конституц. закон от 30 января 2002 г. № 1-ФКЗ // СЗ РФ. 2002. № 5. Ст. 375. 8  О чрезвычайном положении: федер. конституц. закон от 30 мая 2001 г. № 3-ФКЗ // СЗ РФ. 2001. № 23. Ст. 2277.

Internal affairs bodies, special conditions of their activity, legal control of activity of internal affairs bodies, specifics of activity of internal affairs bo­ dies in special conditions.

На третьем уровне находятся федеральные законы. К их числу можно отнести федеральные законы «О полиции»9, «О безопасности»10, «О противодействии терроризму»11, «О противодействии экстремистской деятельности»12, «Об оперативно-розыскной деятельности»13, «О Федеральной службе безопасности»14, «О войсках национальной гвардии Российской Федерации»15, «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера»16. На четвертом уровне находятся указы Президента РФ и постановления Правительства РФ, имеющие отношение к рассматриваемому вопросу. К числу таких правовых актов можно отнести Указ Президента РФ «Об утверждении Положения о Министерстве внутренних дел Российской Федерации и Типового положения о территориальном органе Министерства внутренних дел Российской Федерации по субъекту Российской Федерации»17 и постановление Правительства РФ «О единой государственной системе предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций»18. К пятому уровню, по нашему мнению, относятся правовые акты, регламентирующие и регулирующие деятельность органов внутренних дел в особых условиях – межведомственные, ведомственные акты, а также правовые установления органов местного самоуправления. 9  О полиции: федер. закон от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ // СЗ РФ. 2011. № 7. Ст. 900. 10  О безопасности: федер. закон от 28 декабря 2010 г. № 390-ФЗ // СЗ РФ. 2011. № 1. Ст. 2. 11  О противодействии терроризму: федер. закон от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ // СЗ РФ. 2006. № 11. Ст. 1146. 12  О противодействии экстремистской деятельности [Электронный ресурс]: федер. закон от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 13   Об оперативно-розыскной деятельности: федер. закон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ // СЗ РФ. 1995. № 33. Ст. 3349. 14  О Федеральной службе безопасности: федер. закон от 3 апреля 1995 г. № 40-ФЗ // СЗ РФ. 1995. № 15. Ст. 1269. 15   О войсках национальной гвардии Российской Федерации: федер. закон от 3 июля 2016 г. № 226-ФЗ // СЗ РФ. 2016. № 27 (ч. I). Ст. 4159. 16  О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера: федер. закон от 21 декабря 1994 г. № 68-ФЗ // СЗ РФ. 1994. № 35. Ст. 3648. 17  Об утверждении Положения о Министерстве внутренних дел Российской Федерации и Типового положения о территориальном органе Министерства внутренних дел Российской Федерации по субъекту Российской Федерации: указ Президента РФ от 21 декабря 2016 г. № 699 // СЗ РФ. 2016. № 52 (ч. V). Ст. 7614. 18  О единой государственной системе предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций: постановление Правительства РФ от 30 декабря 2003 № 794 // СЗ РФ. 2004. № 2. Ст. 121.

К их числу относятся приказы, наставления, инструкции и уставы о планировании, обеспечении готовности и действиях при чрезвычайных обстоятельствах, в том числе в особых условиях. Указанные правовые акты в основном готовятся самими органами внутренних дел и для собственного использования. Что касается органов местного самоуправления, то их правовая деятельность и правовые акты по обеспечению правопорядка на обслуживаемой территории (в своих регионах) реализуются и применяются в строгом соответствии с Федеральным законом от 06.10.2003 № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»19, касаются в основном сферы (вопросов) некриминального обслуживания населения, в частности спасения людей и их имущества во время наводнений, крупных пожаров и катастроф, проведения карантинных мероприятий в период эпидемий и эпизоотий, участия в обеспечении режима чрезвычайного положения [3, с. 3–13]. Главной отличительной особенностью последней названной нами группы правовых актов, по сравнению с предыдущими, является следующее. Если в основополагающих документах (правовых актах), таких как Конституция Российской Федерации, федеральные конституционные законы и федеральные законы, содержатся принципиальные и главные установки для действий органов внутренних дел в особых условиях и при чрезвычайных обстоятельствах и ситуациях (такие, например, как цели, принципы, гарантии социальной защищенности физических и юридических лиц), то в ведомственных и межведомственных правовых актах содержится в основном информация адресного и конкретного свойства, правовые установки по непосредственной деятельности органов внутренних дел в тех или иных (определенных) ситуациях природного, техногенного, биологического и социального свойства (характера), в том числе при массовых беспорядках, розыске и задержании вооруженных преступников, проведении специальных операций, обеспечении различных (особых) правовых режимов. Однако в этом направлении правового регулирования деятельности органов внутренних дел в особых условиях имеются и нерешенные проблемы. Одной из них является использование понятийного аппарата, в частности, таких важных и расхожих понятий, как «чрезвычайные ситуации», «чрезвычайные обстоятельства» и «особые условия». Речь в данном случае здесь идет о законодательном опреде-

лении и закреплении этих понятий. К сожалению, нельзя не обратить внимание на то, что в отдельных правовых актах указанные термины используются для объяснения тех или иных ситуаций с различным смыслом и подменяют друг друга. В большинстве из них отсутствуют единые определения, раскрывающие их содержание (кроме понятия «чрезвычайная ситуация»). Этот недостаток отсутствует в Федеральном законе «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера». В ст. 1 «Основные понятия» указанного закона дается следующее определение данного понятия: «Чрезвычайная ситуация – это обстановка на определенной территории, сложившаяся в результате аварии, опасного природного явления, катастрофы, стихийного или иного бедствия, которые могут повлечь или повлекли за собой человеческие жертвы, ущерб здоровью людей или окружающей среде, значительные материальные потери и нарушение условий жизнедеятельности людей»20. Можно как угодно относиться к данному определению, критиковать его за «излишнюю» категоричность, но оно существует и «работает»: прошло проверку временем, апробировано во многих научных трудах и на практике. К слову сказать, вышеуказанный закон – это один из немногих федеральных законов, который не был отменен. Такие его стабильность и «долголетие», учитывая указанную выше проблему, можно только приветствовать. К сожалению, в отношении двух других терминов – «чрезвычайные обстоятельства» и «особые условия» – дело обстоит гораздо хуже. Определений, закрепленных в законе, характеризующих и раскрывающих их содержание (тем более по отношению к деятельности органов внутренних дел в указанных обстоятельствах (условиях)), пока не существует. Правда эти термины наличествуют и используются в различных ведомственных установлениях, в том числе для характеристики особенностей деятельности органов внутренних дел в различного вида и уровня обстоятельствах. Сравнительно-правовой анализ, проведенный нами для выяснения состояния ситуации с использованием указанных терминов и их научной разработки (формирования), подтверждает наше предположение. Проиллюстрируем сказанное конкретными примерами использования термина «чрезвычайные обстоятельства». Обратимся к Федеральному закону «О полиции», регламентирующему деятельность полиции как основного

19  Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации: федер. закон от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ // СЗ РФ. 2003. № 40. Ст. 3822.

20  О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера: федер. закон от 21 декабря 1994 г. № 68-ФЗ (в ред. от 23.06.2016).

управление деятельностью органов внутренних дел

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

93

управление деятельностью органов внутренних дел

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

94

субъекта оперативно-служебной деятельности. К сожалению, прямого определения, такого как в Федеральном законе «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» в отношении понятия «чрезвычайные ситуации», этот правовой акт не содержит. Более того, в п. 7 ст. 12 гл. III «Обязанности полиции» Федеральный закон «О полиции» отсылает нас к определению и понятию «чрезвычайные ситуации» при выполнении полицией обязанностей в условиях эпидемий и эпизоотий. Приведем содержание этого пункта: «Принимать при чрезвычайных ситуациях (курсив наш. – Авт.) неотложные меры по спасению граждан, охране имущества, оставшегося без присмотра, содействовать в этих условиях бесперебойной работе спасательных служб; обеспечивать общественный порядок при проведении карантинных мероприятий во время эпидемий и эпизоотий»21. Близка к определению понятия «чрезвычайное обстоятельство» формулировка, содержащаяся в ст. 3 гл. II «Обстоятельства и порядок введения чрезвычайного положения», Федерального конституционного закона «О чрезвычайном положении»: «Чрезвычайное положение вводится лишь при наличии обстоятельств, которые представляют собой непосредственную угрозу жизни и безопасности граждан или конституционному строю Российской Федерации и устранение которых невозможно без применения чрезвычайных мер»22. Далее в п. «а» и «б» данной статьи идет конкретизация указанных обстоятельств. Информация, которая содержится в названных пунктах, полностью относится к компетенции, правам, обязанностям и ответственности органов внутренних дел, следовательно, может быть включена в содержание определения «чрезвычайные обстоятельства» применительно к их деятельности. Однако это, как отмечалось выше, на законодательном уровне пока не сделано. Термин (словосочетание) «чрезвычайные обстоятельства» используется также в Гражданском кодексе Российской Федерации (далее – ГК РФ). В п. 3 ст. 1359 разд. VII «Права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации» части четвертой ГК РФ говорится об «использовании изобретения, полезной модели или промышленного образца при чрезвычайных обстоятельствах (стихийных бедствиях, катастрофах, авариях) (курсив наш. – Авт.) с уведомлением о таком исполь21  О полиции: федер. закон от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ (в ред. от 05.12.2017). 22  О чрезвычайном положении: федер. конституц. закон от 30 мая 2001  г. № 3-ФКЗ (в ред. федер. конституц. законов от 30.06.2003 № 2-ФКЗ, от 07.03.2005 № 1-ФКЗ, от 12.03.2014 № 5-ФКЗ, от 03.07.2016 № 6-ФКЗ).

зовании патентообладателя в кратчайший срок и с последующей выплатой ему соразмерной компенсации»23. В данном случае законодатель не формирует само определение «чрезвычайные обстоятельства», а рассматривает его содержание через называемые им (законодательные) виды обстоятельств, при этом вторгаясь в определение и содержание понятия «чрезвычайная ситуация», содержащееся в упомянутом ранее Федеральном законе «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера». Таким образом, на законодательном уровне определение термина «чрезвычайные обстоятельства» пока отсутствует. Необходимость же такого определения очевидна. Нам могут возразить сторонники ведомственного правового регулирования деятельности органов внутренних дел посредством ссылки на ведомственные правовые акты. Содержится такое определение и в научных трудах отдельных ученых (М.  А. Громова, М. В. Киреева, С. А. Попова), в том числе и одного из авторов этой статьи – А.  Ф. Майдыкова. Но, как отмечалось, в этой статье речь идет о законодательном закреплении этого термина по типу термина и словосочетания «чрезвычайная ситуация». Сформулировать такое определение предполагается в самое ближайшее время, учитывая его особую значимость и постоянное использование в правовых актах, регулирующих и регламентирующих деятельность органов власти и управления в различных условиях обстановки, в том числе при ее резком осложнении. Противодействие полиции новым видам угроз национальной безопасности будет более успешным, если удастся выработать такую концепцию административно-правового статуса полиции, которая будет нацелена на решение будущих проблем полицейской деятельности [1, с. 6–10]. Кроме того, следует постоянно помнить, что только закон, обладая высшей юридической силой, служит правовой основой для принятия ведомственных правовых актов. С учетом сказанного, опираясь на рассмотренные нами законы, предлагаем следующий вариант исследуемого словосочетания применительно к деятельности органов внутренних дел. Чрезвычайное обстоятельство – это обстановка, которая сложилась на территориях, объектах и в отдельных местностях в результате возникновения событий, явлений, ситуаций, сопровождающихся действиями, создающими непосредственную угрозу жизни и безопасности граж23  Гражданский кодекс Российской Федерации (часть четвертая) от 18 декабря 2006 г. № 230-ФЗ (ред. от 01.07.2017) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2018) // СЗ РФ. 2006. № 52 (ч. I). Ст. 5496.

дан, общества и государства в особых условиях. Чрезвычайные обстоятельства обычно связаны и сопутствуют другим ситуациям, событиям или явлениям природного, биологического, техногенного или социального характера. Рассмотрим словосочетание «особые условия». Мы считаем, что чрезвычайные происшествия, чрезвычайные ситуации и чрезвычайные обстоятельства могут вызывать или создавать особые условия для деятельности органов внутренних дел, во время которых в значительной степени изменяется содержание их повседневной деятельности, возникает необходимость в использовании специальных организационных форм, новых особых (специальных) тактических приемов и методов управления, а также действий. По сути – это особый правовой режим и обстановка в условиях, требующих создания временных организационноштатных структур, привлечения дополнительных сил и средств, а также создания новой системы управления и связи, а при необходимости – проведения специальных операций. В п. 5 ст. 37 Федерального закона «О полиции» до выхода в свет Федерального закона «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»24 было сказано, что «в период действия военного или чрезвычайного положения, а также проведении контртеррористической операции, и в условиях военного конфликта, при ликвидации последствий аварий, катастроф природного и техногенного характера и при других чрезвычайных ситуациях допускается в порядке, определяемом федеральным органом исполнительной власти в сфере внутренних дел, на срок не более шести месяцев в течение календарного года, изменение режима служебного времени сотрудника полиции, возложение на него дополнительных обязанностей, командирование его в другую местность, временный перевод в другое подразделение без изменения характера службы, а также установление иных особых условий (курсив наш. – Авт.) и дополнительных ограничений без согласия сотрудника полиции». В настоящее время данный пункт Федерального закона «О полиции» утратил силу. Вместе с тем термин «особые условия» довольно широко используется в других министерствах и ведомствах в целях правового регулирования содержания и особенностей их деятельности в той или иной обстановке. Например, 24  О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации: федер. закон от 30 ноября 2011 г. № 342-ФЗ // СЗ РФ. 2011. № 49 (ч. I). Ст. 7020.

ст. 85 разд. I «Общая часть» Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации (далее – УИК РФ) отчетливо и прямо говорится о том, что «в случаях стихийного бедствия, введения в районе расположения исправительного учреждения чрезвычайного или военного положения, при массовых беспорядках, а также при групповых неповиновениях осужденных в исправительном учреждении может быть введен режим ʺособых условийʺ. Этот режим вводится на срок до 30 суток по решению руководителя федерального органа исполнительной власти и включает в себя целый ряд ограничений по установлению и усилению контроля и надзора, а также ответственности осужденных за допущенные правонарушения»25. Федеральный закон «О службе в федеральной противопожарной службе Государственной противопожарной службы и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» в ст. 35 «Прохождение службы в федеральной противопожарной службе в особых условиях» раскрывает содержание этого вида условий (обстановки), к которому относит военное положение, чрезвычайное положение, период контртеррористической операции, условия вооруженного конфликта, аварии и катастрофы, при крупных пожарах и др.26 Трудовой кодекс Российской Федерации (далее – ТК РФ) в ст. 146 «Оплата труда в особых условиях» определяет, что «оплата труда работников, занятых на работах с вредными и (или) опасными условиями труда, производится в повышенном размере»27. Отмечается также, что «в повышенном размере оплачивается также труд работников, занятых на работах в местностях с особыми климатическими условиями». Возвращаясь к анализу правовых актов о деятельности органов внутренних дел в особых условиях, отметим, что такие правовые акты имеются как на законодательном уровне (помимо Федерального закона «О полиции»), так и в порядке ведомственного правового регулирования. Например, в гл. I «Общие положения» Федерального закона «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» есть специальная ст. 35, которая называется «Прохождение службы в органах внутренних дел в особых условиях». 25   Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации от 8 января 1997  г. № 1-ФЗ (в ред. от 20.12.2017) // СЗ РФ. 1997. № 2. Ст. 198. 26  О службе в федеральной противопожарной службе Государственной противопожарной службы и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации: федер. закон от 23 мая 2016 г. № 141-ФЗ // СЗ РФ. 2016. № 22. Ст. 3089. 27  Трудовой кодекс Российской Федерации от 30 декабря 2001 г. № 197-ФЗ (в ред. от 05.02.1918) // СЗ РФ. 2002. № 1 (ч. I). Ст. 3.

управление деятельностью органов внутренних дел

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

95

управление деятельностью органов внутренних дел

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

96

Приказ МВД России «О некоторых вопросах прохождения сотрудниками органов внутренних дел Российской Федерации службы в особых условиях» непосредственно в названии содержит словосочетание «особые условия»28. Но, к большому сожалению, ни в одном из перечисленных нормативных правовых актов не дается определение этому понятию, а лишь излагаются такие отдельные его составляющие, как особенности прохождения службы, специфика оплаты труда, характеристика событий (обстановки), в которых сотрудникам приходится исполнять свои должностные обязанности, и т.  д. Вместе с тем приведенный нами сравнительный анализ действующих правовых актов позволяет определить и сформулировать, по нашему мнению, сущностные черты особых условий, в которых осуществляют свою 28  О некоторых вопросах прохождения сотрудниками органов внутренних дел Российской Федерации службы в особых условиях: приказ МВД России от 6 июня 2012 г. № 562 (в ред. приказов МВД России от 02.07.2014 № 559, от 14.11.2016 № 722).

деятельность органы внутренних дел всех уровней управления. К таким чертам, в частности, можно отнести то, что «особые условия» для органов внутренних дел – это не рекомендательная, а обязательная сфера и сторона их функционирования, обстановка, в которой они при определенных обстоятельствах не только могут, но и должны быть готовы эффективно действовать. Вот с этих позиций мы, подводя итог сказанному, сформулируем следующие определение и понятие термина (словосочетания) «особые условия». Особые условия – это повышенная по степени опасности и последствиям обстановка, вызываемая явлениями (событиями) социального, природного, техногенного, биологического характера и требующая от органов государственной власти, органов местного самоуправления принятия (реализации) специальных правовых, организационных, тактических мер и всестороннего обеспечения для защиты интересов личности, общества, государства в мирное или военное время.

Список литературы:

References:

1. Амельчаков И.  Ф. Современная концепция административно-правового статуса полиции // Вестник Казанского юридического института МВД России. 2017. № 2 (28). 2. Княжев В. Б. и др. Организация управления органами внутренних дел в особых условиях: учебник. М., 2017. Ч. 1. 3. Майдыков А.  Ф. Совершенствование правового регулирования деятельности органов внутренних дел в особых условиях: лекция. М., 2011.

1. Amelchakov I. F. Conception of Administrative and Legal Status of Police Forces in Modern Russia // Bulletin of the Kazan Law Institute of MIA of Russia. 2017. № 2 (28). 2. Knyazhev V. B. i dr. Organizaciya upravleniya organami vnutrennih del v osobyh usloviyah: uchebnik. M., 2017. Ch. 1. 3. Majdykov A. F. Sovershenstvovanie pravovogo regulirovaniya deyatel’nosti organov vnutrennih del v osobyh usloviyah: lekciya. M., 2011.

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс А. С. БАХТА, начальник Высших академических курсов, доктор юридических наук, профессор (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected] Научная специальность: 12.00.09 – уголовный процесс.

A. S. BAKHTA, Doctor of Law, Professor, Head of the Higher Academic Courses (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia) Scientific speciality: 12.00.09 – Criminal Procedure.

УДК 343.1

Логика уголовно-процессуального закона Logic of the Criminal Procedure Law В данной статье исследуются вопросы использования основных законов логики в формулировании, толковании и применении норм уголовно-процессуального права, а также взаимосвязь форм мышления с регулированием уголовно-процессуальной деятельности. Нормы уголовно-процессуального права представлены как результат юридического мышления, которое выражено формально-логической природой. Делается вывод, что анализ норм уголовно-процессуального права с позиций логики должен сводиться к учету таких логических форм, как понятие, суждение и умозаключение.

The article considers issues of the application of the basic logical laws in the formulation, interpretation and application of criminal procedure law, as well as the interrelation of forms of thinking with regulation of criminal procedure activity. Norms of criminal procedure are represented as a result of legal thinking, which is formally expressed by a logical nature. The conclusion is drawn that, from the standpoint of logic, the analysis of the norms of the criminal procedural law should be reduced to accounting for such logical forms as concept, judgment and conclusion.

Уголовно-процессуальный закон, уголовнопроцессуальная норма, логика уголовно-процессуального закона, формулирование норм, толкование норм, правоприменение, основные законы логики, формы мышления, криминологический экстремизм.

Criminal procedure law, criminal procedure norm, logic of criminal procedure law, formulation of norms, interpretation of norms, law enforcement, basic laws of logic, forms of thinking, criminological extremism.

У

головно-процессуальная деятельность регулируется посредством уголовно-процессуального закона, суть и содержание которого составляют нормы права, являющиеся основой механизма уголовно-процессуального регулирования. Нормативная основа определяет модель должного и возможного поведения субъектов уголовно-процессуальной деятельности и одновременно является источником силы, приводящей механизм уголовно-процессуального регулирования в действие.

Уголовно-процессуальным нормам присущи свои характерные черты. В них выражена воля государства. Они рассчитаны на повторяющиеся действия и правоотношения и носят общеобязательный характер. Нормы уголовно-процессуального права регулируют правоотношения, а потому устанавливают, с одной стороны, юридические возможности (права) участников уголовного процесса, с другой – их обязанности, обеспечивающие реализацию прав.

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

98

Права и обязанности, содержащиеся в нормах уголовно-процессуального права, обеспечены силой государственного принуждения. Все нормы уголовно-процессуального права характеризуются как формально определенные и относительно определенные. Их многократное применение предусматривает возможность реализации усмотрения участников уголовного процесса. Каждая норма уголовно-процессуального права должна быть логично вплетена в систему правовых норм, регламентирующих уголовнопроцессуальную деятельность. При всей важности этой тематики и ее разработанности в теории права в науке уголовного процесса многие вопросы остаются не исследованы. В разные периоды времени и под различными углами зрения нормы уголовно-процессуального закона исследовались учеными процессуалистами. В советский период большое внимание уделялось языку процессуального закона и оптимальности, а также эффективности его применения. Язык законодательства отличается особым стилем, рассчитанным на особенности воспринимающих его субъектов. При формулировании норм права мысли законодателя выражаются в словесной форме. От правильности восприятия, толкования и осмысления закона напрямую зависит эффективность его применения [11, с. 5–15]. Под свойствами оптимальности и эффективности подразумевали полезность поставленных целей, внутреннюю структуру, развитие прогрессивных общественных отношений и полезность воздействия закона [9, с. 195–203]. В более поздний период нормы уголовнопроцессуального закона сравнивались с системой противоречий в уголовном судопроизводстве. В теории выделяют диалектические и формально-логические противоречия, применяемые в механизме уголовно-процессуального регулирования. Будучи обусловленными пробелами уголовно-процессуального законодательства либо являясь логическими ошибками, эти противоречия имеют сугубо субъективную природу [13, с. 17–95]. Особая роль в изучении норм уголовно-процессуального права принадлежит методологии толкования. Разница языковых средств выражения с логикой мышления вызывает потребность толкования уголовно-процессуальных норм. Правильное уяснение норм права является залогом успешного их применения [5, с. 51–175]. Анализируя нормы уголовно-процессуального права, И. А. Антонов предлагает предварительно проверять все вновь принимаемые нормы на предмет соответствия нравственным требова-

ниям. Только в этом случае, по его мнению, деятельность по применению уголовно-процессуальных мер будет основана на началах свободы, равенства, справедливости, гуманизма, уважения чести и достоинства личности [1, с. 180–184]. Через призму правового нигилизма рассматривает содержание и применение норм уголовно-процессуального закона А. В. Победкин. Исследуя правовой нигилизм как проблему нравственную, он считает перспективу изменения отношения российских граждан к закону в плане уважения и неукоснительного соблюдения весьма отдаленной [10, с. 9–190]. Многообразие подходов в изучении норм уголовно-процессуального права объединяло исследователей в главном: при формулировании норм уголовно-процессуального права используются законы, формы, приемы и операции мышления. Сам по себе процесс нормотворчества является результатом мыслительной деятельности законодателя с применением логических форм и законов мышления. В теории предпринимались попытки сопоставления логики с эффективностью уголовно-процессуальных норм. Формулируя понятие эффективности уголовно-процессуальных правовых предписаний через призму таких составляющих, как содержание и объем, заметим, что цели и основополагающие начала уголовного процесса отражают правовую идеологию и нравственные представления общества, гарантированность, исполняемость и непротиворечивость отдельных правовых предписаний всей системе уголовно-процессуального законодательства. Отсюда напрашивается вывод о взаимосвязи современного, правильного и полного отражения объективных изменений общественных отношений в законодательной практике с эффективностью норм уголовно-процессуального права. Успешное регулирование поведения людей в обществе возможно нормами права, обличенного в форму, принятую в культуре данного общества. Нормативные предписания выражаются при помощи знаков, источником которых служит определенный язык. Эффективность уголовно-процессуальных норм во многом зависит от формы выражения в них воли государства и использования законодателем терминологии, понятной исполнителям правовых предписаний. Применение в законодательной технике специальных юридических терминов и понятий не должно сильно перегружать словарный состав закона, напротив, законодателю при формулировании норм права следует их излагать общелитературным и доступным языком для граждан. При создании закона должны применяться такие конструкции, которые отвечают требованиям логичности, си-

стемности, последовательности и связности. В свою очередь, использование определенных трафаретов и речевых клише обеспечивает точность законодательного языка. Одной из основных целей нормотворчества является логическое восприятие речи законодателя. Логика уголовно-процессуального закона имеет три основных характеристики: формулирование норм, их толкование и правоприменение. Кроме того, для анализа норм с позиции логики должны применяться такие логические формы, как понятие, суждение и умозаключение. Именно они раскрывают способы образования и взаимосвязи мыслей о предметах и явлениях, а также характеризуют формы мышления. К основным логическим законам традиционно относят законы тождества, непротиворечия, исключенного третьего и достаточного основания [6, с. 156–171; 8, с. 12–18]. Основными постулатами, используемыми при формировании норм права, являются: истинность лишь одного суждения из двух противоречащих друг другу; обоснованность всякого суждения мыслями, истинность которых доказана; тождественность понятий самим себе на протяжении всего процесса рассуждения; исключение противоположных мыслей об одном и том же предмете в одно и то же время и в одном и том же отношении. В теории уголовного процесса уже высказывалась аналогичная позиция. Рассматривая лингвологические проблемы уголовно-процессуального законодательства, А. В. Победкин делает подробный анализ норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ)1, сопоставляя их с федеральными законами «О Следственном комитете Российской Федерации»2 и «О полиции»3. Отдавая приоритет УПК РФ как основному закону, регламентирующему отношения в сфере уголовного судопроизводства, автор называет целый ряд правовых предписаний, содержащихся в указанных федеральных законах, которые противоречат кодексу и не подлежат применению [10]. Согласиться с данной точкой зрения возможно лишь частично. Думается, не следует объединять лингвистическую и логическую составляющие в общую причину существования проблем в содержании современного отечественного уголовно-процессуального законодательства. Исследуя соотношение вышеуказанного Федерального закона «О Следственном 1 Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (ред. от 29.07.2018) // СЗ РФ. 2001. № 52 (ч. 1). Ст. 4921. 2 О Следственном комитете Российской Федерации: федер. закон от 28 декабря 2010 г. № 403-ФЗ // СЗ РФ. 2011. № 1. Ст. 15. 3 О полиции: федер. закон от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ // СЗ РФ. 2011. № 7. Ст. 900.

комитете Российской Федерации» и УПК РФ, автор прежде всего раскрывает их несоответствие основному логическому закону непротиворечия, заключающемуся в истинности лишь одного суждения из двух противоречащих друг другу и исключении противоположных мыслей об одном и том же предмете в одно и то же время и в одном и том же отношении. Отступление от закона мышления влечет получение умозаключений из противоречащих друг другу суждений. Все это в конечном итоге приводит к сбоям в соблюдении закона логики – достаточного основания, так как любое утверждение в ходе рассуждения должно быть обосновано со ссылкой на другие мысли, истинность которых доказана [12, с. 125–131]. Подобные ситуации ранее уже возникали в нашей стране. Достаточно вспомнить Закон РФ «О федеральных органах налоговой полиции»4. В соответствии с п. 5 ст. 11 указанного закона органы налоговой полиции наделялись правом беспрепятственно входить в любые производственные, складские, торговые и иные помещения независимо от форм собственности и места их нахождения, используемые налогоплательщиками для извлечения доходов (прибыли), а также обследовать их. О всех случаях проникновения в жилые помещения, используемые для индивидуальной и предпринимательской деятельности, против воли проживающих в них граждан орган налоговой полиции уведомляет прокурора в течение 24 часов с момента проникновения. Данная формулировка противоречила не только УПК РФ, но и основному закону нашей страны в части неприкосновенности жилища, поскольку данные права предоставлялись органам налоговой полиции вне зависимости от наличия возбужденного уголовного дела. Тем не менее в период действия данного законодательного предписания следственные органы и органы дознания, вне зависимости от ведомственной принадлежности, для упрощения процедуры проникновения в любые помещения приглашали представителей налоговой полиции в порядке взаимодействия для работы в составе следственно-оперативных групп по проверке заявлений и сообщений о преступлениях. Во многом устранению противоречий отраслевого уголовно-процессуального законодательства по отношению к основному закону нашей страны способствует деятельность органа Конституционного контроля. Целый ряд нормативных предписаний отраслевого законодательства признан противоречащим Конституции Российской Федерации и отменен законодателем. 4 О федеральных органах налоговой полиции: закон РФ от 24 июня 1993 г. № 5328-1 // Рос. газ. 1993. 15 июля.

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

99

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

100

Конечно, более сильный эффект в создании стабильного законодательства, отвечающего всем требованиям логического построения правовых норм, может быть достигнут в период разработки и обсуждения новых правовых предписаний. В качестве примера можно привести обсуждение проекта Закона о внесении изменений в ст. 72 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее  – УК РФ). Данная законодательная новелла предусматривает зачет срока содержания под стражей в следственном изоляторе: 1 к 1,5 по отношению к уголовному наказанию в виде лишения свободы, подлежащему отбыванию. Законодатель мотивирует свое решение существенным различием в условиях содержания лиц, в отношении которых применена мера пресечения в виде заключения под стражу, и условиях содержания осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы в исправительных учреждениях. При обсуждении этого законопроекта возник вопрос: должны ли суды при назначении уголовного наказания в виде лишения свободы учитывать срок содержания подсудимого под стражей? С учетом «льготного» исчисления при зачете срока нахождения под стражей в срок отбытия уголовного наказания в виде лишения свободы может возникнуть ситуация, когда подсудимый находился под стражей дольше, чем ему определено в приговоре суда. Понятно, что при назначении уголовного наказания суд не ориентируется на меры пресечения, применяемые в отношении обвиняемого, но само по себе осознание факта длительного содержания под стражей может оказывать давление на судей и побуждать их сопоставлять срок применения меры пресечения в виде ареста со сроком, подлежащим зачету в счет отбытого наказания в виде лишения свободы. Следующая характеристика логики уголовно-процессуального закона – толкование. Правильность восприятия и уяснения норм права зависит от учета основных логических форм (понятие, суждение, умозаключение), законов, модальности юридического мышления и выбора логических процедур. Правильное толкование правовых норм является залогом соответствующего их применения. Изучая уголовные дела, мы, к сожалению, сталкиваемся с ситуациями, когда представители следственного органа, прокуратуры и судов допускают системную ошибку ввиду неправильного толкования закона. Разберем такую ситуацию. Являясь главой городского поселения, гражданин З. вступил в преступный сговор с Т. и совершил сделку по приобретению жилого помещения для внеочередного предоставления его семье П. во ис-

полнение судебного решения. Покупая квартиру через аукцион по завышенной цене, З. рассчитывал получить часть суммы из разницы между суммой контракта и фактической стоимостью квартиры. З. был признан виновным и осужден за хищение в крупном размере путем растраты с использованием своего служебного положения. Разница между суммой контракта и фактической стоимостью квартиры образовалась за счет того, что выбранная жилая площадь не соответствовала характеристикам, перечисленным в решении суда о выделении П. квартиры. Таким образом, З. своими действиями причинил вред, с одной стороны, государству, похитив бюджетные денежные средства путем растраты, с другой – семье П., не предоставив надлежащего жилья и не выполнив судебного решения о выделении квартиры для проживания в ней ребенка-инвалида. Иными словами, одни и те же действия привели к наступлению разных вредных последствий. При этом все эти последствия доказаны (установлены) в ходе уголовного судопроизводства. Однако в процессе расследования и судебного разбирательства П. не была признана потерпевшей от преступления. Характер взаимоотношений между З. и П. признан гражданско-правовым. Толкование действующих норм УПК РФ привело следователя, прокурора и судью к умозаключению, что защита прав и законных интересов П. возможна только в порядке гражданского судопроизводства [3]. Нарушения законов, форм, приемов и операций мышления можно наблюдать и в ходе применения уголовно-процессуальных норм. Игнорирование этих постулатов зачастую приводит к серьезным нарушениям прав и законных интересов граждан, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства. К таким нарушениям можно отнести ситуации, когда следователи в постановлениях о привлечении в качестве обвиняемого конкретного лица упоминают другое лицо в качестве соисполнителя (соучастника) преступного деяния. Однако в дальнейшем упомянутому лицу обвинение не предъявляется, и в отношении этого лица уголовное преследование не прекращается. Таким образом, упомянутое лицо не наделяется процессуальным статусом с присущими ему соответствующими правами и обязанностями [4, с. 33–38]. Можно назвать другое системное нарушение прав граждан, которое допускают следователи. При составлении обвинительного заключения в графе «иные данные», характеризующие обвиняемого, наряду со сведениями из психоневрологического и наркологического диспансеров, от участкового по месту жительства они указывают национальность. Заметим, что делают они это не во всех случаях, а именно тогда, когда,

по их мнению, это имеет особое значение. Так, в обвинительном заключении по уголовному делу по обвинению П. в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 228.1 УК РФ, следователь указал, что П. по национальности цыганка [2]. В соответствии со ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности»5 пропаганда неполноценности человека по признаку его национальной принадлежности именуется экстремизмом. Думается, что использование подобных формулировок в обвинительных заключениях нельзя признать 5 О противодействии экстремистской деятельности: федер. закон от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ // СЗ РФ. 2002. № 30. Ст. 3031.

пропагандой. Но элементы «криминологического экстремизма» в подобных деяниях усмотреть можно. Таким образом, формулирование, толкование и применение уголовно-процессуальных нормативных предписаний невозможно без обращения к законам и формам, приемам и операциям мышления. Законотворческая деятельность должна сопровождаться использованием определений, суждений и умозаключений [7, с. 135]. Изучая законы и формы мышления, логика вносит определенность и ясность в мыслительную деятельность законодателя и правоприменителя, устраняет противоречивость и непоследовательность в содержании и применении уголовно-процессуальных норм.

Список литературы:

References:

1. Антонов И. А. Уголовное судопроизводство: развитие нравственных начал уголовнопроцессуальной деятельности и совершенствование нравственных начал содержания уголовно-процессуального закона // Общество и право. 2015. № 4 (54). 2. Архив Ленинского районного суда города Омска, уголовное дело № 11801520053000384. 3. Архив Марьяновского районного суда Омской области, уголовное дело № 1-7/2016. 4. Бахта А. С. Упоминание в уголовном про­­цессе // Вестник Дальневосточного юридического института МВД России. 2018. № 2. 5. Белоносов В. О. Проблемы толкования норм уголовно-процессуального права России: монография. Самара, 2006. 6. Гетманова А. Д. Логика для юристов: учеб. пособ. 3-е изд., испр. М., 2006. 7. Ильин Ю. А. Юридическая дефиниция в аспекте логики, семантики и когнитивной лингвистики // Юридическая техника. Н. Новгород, 2007. № 1. 8. Кириллов В. И., Старченко А. А. Логика: учеб­ ник для юридических вузов. 5-е изд. перераб. и доп. М., 1999. 9. Петрухин И. Л., Батуров Г. П., Морща­ко­­­ва Т. Г. Теоретические основы эффективности правосудия. М., 1979. 10. Победкин А. В. Уголовный процесс: состояние вне права: монография. М., 2013. 11. Савицкий В. М. Язык процессуального закона. М., 1987. 12. Тер-Акопов А. А. Юридическая логика: учеб. пособ. 2-е изд., стер. М., 2006. 13. Францифоров Ю. В. Противоречия уголовного судопроизводства: монография. М., 2006.

1. Antonov I. A. Ugolovnoe sudoproizvodstvo: razvitie nravstvennyh nachal ugolovno-processual’noj deyatel’nosti i sovershenstvovanie nravstvennyh nachal soderzhaniya ugolovno-processual’nogo zakona // Obshchestvo i pravo. 2015. № 4 (54). 2. Arhiv Leninskogo rajonnogo suda goroda Omska, ugolovnoe delo № 11801520053000384. 3. Arhiv Mar’yanovskogo rajonnogo suda Omskoj oblasti, ugolovnoe delo № 1-7/2016. 4. Bahta A. S. Mentioning in the criminal procedure // Vestnik of Far Eastern Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2018. № 2. 5. Belonosov V. O. Problemy tolkovaniya norm ugolovno-processual’nogo prava Rossii: monografiya. Samara, 2006. 6. Getmanova A. D. Logika dlya yuristov: ucheb. posob. 3-e izd., ispr. M., 2006. 7. Il’in Yu. A. Yuridicheskaya definiciya v aspekte logiki, semantiki i kognitivnoj lingvistiki // Yuridicheskaya tekhnika. N. Novgorod, 2007. № 1. 8. Kirillov V. I., Starchenko A. A. Logika: uchebnik dlya yuridicheskih vuzov. 5-e izd. pererab. i dop. M., 1999. 9. Petruhin I. L., Baturov G. P., Morshchakova T. G. Teoreticheskie osnovy effektivnosti pravosudiya. M., 1979. 10. Pobedkin A. V. Ugolovnyj process: sostoyanie vne prava: monografiya. M., 2013. 11. Savickij V. M. Yazyk processual’nogo zakona. M., 1987. 12. Ter-Akopov A. A. Yuridicheskaya logika: ucheb. posob. 2-e izd., ster. M., 2006. 13. Franciforov Yu. V. Protivorechiya ugolovnogo sudoproizvodstva: monografiya. M., 2006.

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

101

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

Л. И. БЕЛЯЕВА, профессор кафедры уголовной политики, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected]

L. I. BELYAEVA, Doctor of Law, Professor, Merited Law Expert of the Russian Federation, Professor at the Department of Criminal Policy (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia)

Научная специальность: 12.00.08 – уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право.

Scientific speciality: 12.00.08 – Criminal Law and Criminology; Criminal Executive Law.

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

УДК 343.26

102

К вопросу о пенитенциарной политике About Penal Policy В статье дается характеристика понятия пенитенциарной политики, анализируется его связь с политикой государства в целом, а также уголовной и уголовно-процессуальной политикой.

The paper considers to the concept of penitentiary policy. The connection between penal policy and government policy, as well as criminal, criminal procedural policies.

Государство, функции государства, правосознание, политика, уголовная политика, уголовно-процессуальная политика, уголовноисполнительная политика, пенитенциарная политика, пенитенциарная система.

State, state functions, legal conscience, policy, criminal policy, criminal procedural policy, criminal executive policy, penal policy, penal system.

Т

ермин «пенитенциарная политика», связанный с пенитенциарной системой Российской Федерации, довольно активно используется. Однако на самом деле в Российской Федерации пенитенциарной системы не существует: в речевой оборот понятие «пенитенциарный» вошло под влиянием международных документов, касающихся исполнения наказания в виде лишения свободы. Переводчики этих документов переносили языковые кальки из иностранных языков в русский, не заботясь о соответствии их объективной действительности, следствием чего стала невозможность включения русских терминов, отражающих те или иные факты русской жизни, в иностранный лексикон. Возникла ситуация, когда термин есть, а означаемого нет. В таких случаях происходит замещение, приспособление термина к действительности, которое не приносит пользу ни действительности, ни языку, ни науке. В науке, кстати, иностранные термины появляются довольно активно, несмотря на то, что для русского языка характерны синонимы. Известно, что ценность научного знания определяется его новизной: новыми взглядами, идеями, мыс-

лями. Новые идеи и мысли создаются тяжело, добываются трудно, новые термины появляются значительно легче. В итоге новый термин создает ошибочное представление о том, что на самом деле за ним стоит, а это может быть и новое общественное явление, и событие, и факт. Тут же возникает стремление отказаться от того, что есть и известно, и создать то, что этим новым термином называется. В результате, что имеем – теряем, а создать новое – не получается. На опасность таких заимствований обратили внимание еще 200 лет назад при разработке Уголовного уложения 1813 г., отметив, что иностранные заимствования «по своему вероятию не будут приличествовать нравам, обычаям и характеру Российского народа» [2, с. 7–3]. Тем не менее под термином «пенитенциарные учреждения» подразумеваются в широком толковании – все учреждения, исполняющие наказание в виде лишения свободы [3, с. 1156], в этом ракурсе рассматривается и пенитенциарная политика. Если согласиться все же с тем, что пенитенциарная политика имеет право на существова-

ние, то возникают вопросы: в рамках какой политики исполняются наказания, не связанные с воображаемыми пенитенциарными учреждениями? Где есть место применению уголовноправовых мер, не связанных с наказанием? Очевидно, что и то и другое связано с применением норм уголовно-исполнительного права. Следовательно, политика, связанная с исполнением уголовных наказаний, есть не что иное, как политика уголовно-исполнительная. Таким образом, пенитенциарная политика может и должна рассматриваться лишь как структурный элемент политики уголовно-исполнительной. Здесь хотелось бы обратить внимание на следующее обстоятельство. Существует мнение о том, что пенитенциарная политика – самостоятельное направление государственной политики, по своим функциональным свойствам тесно связанное с уголовно-правовой политикой и вместе с тем отличное от нее [8, с. 107]. Как показывает исторический опыт, ориентиры на самостоятельность пенитенциарной политики – опасный выбор, приводящий к излишествам в исполнении наказания в виде лишения свободы, необоснованному усилению карательного воздействия на осужденных, произволу и беззаконию. К тому же наказание в виде лишения свободы – лишь один из видов наказания. Любопытен опыт стран, входящих в состав СНГ. Можно утверждать, что из всех государств  – участников СНГ лишь в Молдове действуют пенитенциарная политика и пенитенциарные учреждения, поскольку в ст. 11 Закона Республики Молдова «О системе пенитенциарной администрации»1 дается понятие и классификация пенитенциарных учреждений, а гл. XXII Исполнительного кодекса Республики Молдова2 посвящена вопросам исполнения наказания в виде лишения свобо­ды пенитенциарными учреждениями. В соот­ветствии со ст. 165 Исполнительного кодекса Ре­спублики Молдова законодательство именуется уголовно-исполнительным, в чем, однако, нет никакого противоречия: исполнение уголовных наказаний связано не только с пенитенциарными учреждениями. Из этого следует, что пенитенциарная политика – одно из звеньев уголовно-исполнительной, которая в свою очередь является структурным элементом более масштабной уголовной политики. В России, как известно, осуществлялась попытка перехода к пенитенциарным учреждени1   О системе пенитенциарной администрации: закон Республики Молдова от 21 декабря 2017 г. № 300. URL: http://online.zakon.kz/ Document/?doc_id=32313768 (дата обращения: 14.06.2018). 2   Исполнительный кодекс Республики Молдова от 24 декабря 2004 г. № 443-XV. URL: http://lex.justice.md/viewdoc. php?id=336538&lang=2 (дата обращения: 01.06.2018).

ям, на что была направлена Концепция уголовно-исполнительной системы РФ до 2020  года3 (далее – Концепция). В самой же Концепции речь идет не о пенитенциарных учреждениях, они упоминаются преимущественно в связи с иностранными государствами. Здесь же речь идет об учреждении тюрем и воспитательных центров, последние же пенитенциарными учреждениями не являются. К тому же попытка их создания не увенчалась успехом, а Концепция в целом оказалась оторванной от жизни и практически невыполнимой [4, с. 9]. Таким образом, пенитенциарных учреждений в России на настоящий момент не существует. Откуда же тогда появилась пенитенциарная политика? И как она может осуществляться «при наличии отсутствия» или при «отсутствии наличия», что, по существу, одно и то же. Между тем, существует мнение о необходимости создания концепции пенитенциарно-правовой политики [7, с. 107]. В связи с этим возникает вопрос о том, не постигнет ли ее судьба Концепции уголовно-исполнительной системы РФ до 2020 г. (что представляется вероятным). Не менее интересным является вопрос о том, о какой политике следует вести речь: о пенитенциарной или о пенитенциарно-правовой (об их общих качествах и различиях). Много интересного содержится в идеях и предложениях, связанных с формированием некоторых понятий в этой же области. Так, предложено определение пенитенциарной политики: это управленческая деятельность государственных органов, международных и общественных организаций, осуществляемая в сфере обеспечения пенитенциарной безопасности при помощи средств и методов, определяемых государством на определенном историческом этапе его развития [7, с. 107]. То, что любая политика – это управленческая деятельность государственных органов, сомнений не вызывает. По поводу общественных организаций возникают вопросы. Не так однозначен и вывод об управленческой деятельности международных организаций: для детального анализа этого положения требуется самостоятельная статья. Заметим, что участвовать в какой-то деятельности и осуществлять ее – далеко не одно и то же. В предложенном понятии содержится термин «пенитенциарная безопасность». Очень важно понять, что имеется в виду. К примеру, учреждения, исполняющие наказание в виде лишения свободы, как известно, обязаны осуществлять карантинные и противоэпидемиче3   Об утверждении Концепции развития уголовно-исполнительной системы РФ до 2020 г.: распоряжение Правительства РФ от 14 октября 2010 г. № 1772-р // СЗ РФ. 2010. № 43. Ст. 5544.

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

103

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

104

ские мероприятия, обеспечивать безопасные условия труда, безопасную эксплуатацию машин и механизмов, противопожарную безопасность и др. Очевидно, что это не является сутью пенитенциарной политики. В этом случае учреждения осуществляют не политику, связанную с исполнением наказаний, а приводят в жизнь политику государства в области здравоохранения, организации труда и т. п. Обсуждая содержание пенитенциарной политики, некоторые авторы высказывают предложения о необходимости ужесточения наказаний, ужесточения пенитенциарно-правовой политики [7, с. 109]. Здесь важно понять, как соотносятся между собой эти два варианта ужесточения: это синонимичные термины – либо последовательные? Если это термины синонимичные (в данном контексте), то пенитенциарно-правовая политика не может иметь отношения к ужесточению наказания, так как это вопрос уголовной политики и уголовного законодательства, а пенитенциарно-правовая политика  – это политика, связанная с его исполнением. Если предполагается, что это последовательные шаги, то встает вопрос об излишествах в репрессии, что не соответствует идеалам правового государства, не говоря уже о международных стандартах в этой области, хотя на самом деле ужесточение наказаний и ужесточение пенитенциарно-правовой политики совсем не одно и то же. Все эти рассуждения приводят нас к тому, что вопрос о пенитенциарной политике, вопервых, не так прост, как может показаться на первый взгляд, а во-вторых, не может рассматриваться в отрыве от других, более общих и более масштабных вопросов. Говоря о политике как форме жизни государства, необходимо принимать во внимание, что политика – это многомерное, многослойное, многоструктурное свойство государства. Поэтому понимание сути политики, ее содержания в целом и содержания ее структурных элементов невозможно без учета этих особенностей. Как известно, политика в самом широком смысле слова – это деятельность государства по достижению социально значимых целей, направленных на внешние или внутренние интересы страны, в зависимости от чего политика будет внешней или внутренней. Политика, которая связана с развитием общества, обеспечением этого развития, – есть социальная политика. Социальная политика имеет свои направления, которые осуществляются в соответствии с общей целью, хотя каждое из этих направлений имеет и свои цели. Одним из таких направлений является правовая политика, ко-

торая в свою очередь имеет несколько линий. Правовая политика – деятельность государства по организации правовой жизни общества [1; 5, с. 18–24; 6; 9]. Она предопределяет суть и смысл более детальных направлений, в числе которых уголовная политика. Последняя, в свою очередь, включает в себя несколько относительно самостоятельных звеньев: уголовно-правовую, уголовно-процессуальную, уголовно-исполнительную, антикриминальную и др. Здесь надо отметить, что упреки в разногласиях по поводу соотношения уголовно-исполнительной политики, социальной политики, политики противодействия преступности и др. не совсем справедливы [7, с. 108]. Существенных разногласий нет, есть разные «точки отсчета» и совокупности признаков, на основании которых даются характеристики. Очевидно, что уголовная политика характеризует и определяет деятельность государства, других субъектов в связи с преступлениями и наказаниями. Та деятельность государства, связанная с исполнением уголовных наказаний, есть уголовно-исполнительная политика, которая, в свою очередь, также структурирована. В зависимости от вида исполняемого наказания, круга лиц, в отношении которых она исполняется, срока наказания и т. п. можно определить особенности более конкретных ее направлений (к примеру, уголовно-исполнительную политику в области исполнения наказания в виде лишения свободы). Здесь мы также обнаружим ряд направлений, в числе которых может найти свое место пенитенциарная политика. С большой долей условности к пенитенциарной политике можно отнести деятельность государства, связанную с исполнением уголовного наказания в виде пожизненного лишения свободы. Некоторые из исследователей заметили разногласия и в определении основ уголовно-исполнительной политики: в одних случаях к основе уголовно-исполнительной политики относится деятельность правоохранительных органов в сфере исполнения наказания, а в других – соответствующая отрасль права [7, с.108]. Отметим, что и здесь нет разногласий: уголовная и уголовно-исполнительная политика проявляются и существуют в нескольких формах. В зависимости от того, о какой форме идет речь, определяется основа. Нельзя не заметить, что круг исследователей, стремящихся дать понятие уголовной, уголовно-процессуальной, уголовно-исполнительной политики, неуклонно расширяется, что, безусловно, является примечательным, при этом взаимопонимания не происходит. Как видится, это следствие того, что исследователи к рассмотрению проблемы подходят с позиций отраслевых, которые не позволяют постичь суть.

Это возможно только с позиций общетеоретических, только теория государства и права дает в руки тот инструмент, который позволяет осмыслить суть рассматриваемой проблемы. Однако, к сожалению, как правило, в этом «отраслевики», не сильны, а поэтому мнений много, но все они далеки от существа вопроса. Чтобы понять суть обсуждаемой проблемы, необходимо рассмотреть ее именно в связи с государством. Известно, что любое государство осуществляет ряд функций, причем набор этих функций одинаков для государства любого типа. А вот особенности их определяются формой государства, обусловленной господствующим правосознанием, правовой идеологией и правовой культурой. Именно они формируют политику, в частности уголовную. Государство осуществляет ряд функций: экономическую, политическую, социальную, идеологическую. Каждая из этих функций обеспечивается

добровольным или принудительным поведением граждан. В этом случае государство использует право, которое формируется соответственно тому, каковы форма государства и содержание правосознания (общественного, профессионального, индивидуального). Чрезвычайно широкие обобщения, которые наблюдаются в этой области, не позволяют выявить особенности и содержание уголовно-исполнительной и собственно пенитенциарной политики, ее свойства и связь с другими направлениями внутренней и внешней политики государства. Именно поэтому важно определить ее сущность, объем, характерные черты, которые выявляются из связей и соотношений, существующих между преступлением и наказанием, и, следовательно, между уголовно-правовой, уголовно-процессуальной и уголовно-исполнительной политикой. Здесь, кстати, структурирование может продолжаться.

Список литературы:

References:

1. Алексеев С. С. Основы правовой политики в России: курс лекций. М., 1995. 2. Андрусенко О. В. Очерк по истории систематизации уголовного законодательства Российской империи первой половины XIX в.: монография. Екатеринбург, 2010. 3. Большой Российский энциклопедический словарь. М., 2005. 4. Доклад Уполномоченного по правам человека // Рос. газ. 2015. № 96 (6667). 5. Исаков М. В.  Правовая политика: теоретические подходы к исследованию // Право и политика. 2003. № 5. 6. Матузов Н. И., Малько А. В. Российская правовая политика: курс лекций. М., 2009. 7. Пенитенциарная политика России: конституционные основы (обзор материалов всероссийского круглого стола) (Самара, 12 декабря 2013 г.). 8. Пенитенциарная политика России: конституционные основы // Государство и право. 2014. № 12. 9. Правовая политика России: теория и практика: монография / под ред. Н. И. Матузова и А. В. Малько. М., 2006. 

1. Alekseev S. S. Osnovy pravovoj politiki v Rossii: kurs lekcij. M., 1995. 2. Andrusenko O. V.  Ocherk po istorii sistematizacii ugolovnogo zakonodatel’stva Rossijskoj imperii pervoj poloviny XIX v.: monografiya. Ekaterinburg, 2010. 3. Bol’shoj Rossijskij enciklopedicheskij slovar’. M., 2005. 4. Doklad Upolnomochennogo po pravam cheloveka // Ros. gaz. 2015. № 96 (6667). 5. Isakov M. V.  Pravovaya politika: teoreticheskie podhody k issledovaniyu // Pravo i politika. 2003. № 5. 6. Matuzov N. I., Mal’ko A. V.  Rossijskaya pravovaya politika: kurs lekcij. M., 2009. 7. Penitenciarnaya politika Rossii: konstitucionnye osnovy (obzor materialov vserossijskogo kruglogo stola) (Samara, 12 dekabrya 2013 g.). 8. Penitenciarnaya politika Rossii: konstitucionnye osnovy // Gosudarstvo i pravo. 2014. № 12. 9. Pravovaya politika Rossii: teoriya i praktika: monografiya / pod red. N. I.  Matuzova i A. V. Mal’ko. M., 2006.

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

105

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

106

Ю. В. ГАВРИЛИН, профессор кафедры управления органами расследования преступлений, доктор юридических наук, доцент (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected]

Ju. V. GAVRILIN, Doctor of Law, Associate Professor, Professor at the Department of Management of Crimes’ Investigation by Bodies and Units (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia)

А. В. ПОБЕДКИН, профессор кафедры управления органами расследования преступлений, доктор юридических наук, профессор (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected]

A. V. POBEDKIN, Doctor of Law, Professor, Professor at the Department of Management of Crimes’ Investigation by Bodies and Units (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia)

Научная специальность: 12.00.09 – уголовный процесс; 12.00.12 – криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность.

Scientific speciality: 12.00.09 – Criminal Procedure; 12.00.12 – Criminalistics; Forensic Work; Operative and Investigative Activity.

УДК 34.028:621.377.6

Собирание доказательств в виде сведений на электронных носителях в уголовном судопроизводстве России: необходимо совершенствование процессуальной формы Gathering Evidences in the Form of Data on Electronic Media in Criminal Justice in Russia: Necessarily to Improve   the Procedural Form В статье проанализированы недостатки существующего правового регулирования порядка собирания доказательственной информации, находящейся на электронных носителях. Предложен ряд изменений и дополнений в действующее уголовно-процессуальное законодательство, в частности введение в качестве меры процессуального принуждения запрета на совершение определенных действий с компьютерной информацией, в качестве самостоятельного вида осмотра – дистанционного осмотра информационных ресурсов – уточнены порядок копирования информации, а также полномочия следователя (дознавателя) при истребовании информации и др.

The article analyzes disadvantages of the exis­ ting legal regulation of the procedure for collec­ ting evidentiary information on electronic media. A number of changes and additions are introduced to the current criminal procedure legislation, in particular, a measure of procedural coercion ban on certain actions with computer information, as an independent type of inspection-remote inspection of information resources, clarified the procedure for copying information, the powers of the investigator at the request of information, etc.

Доказательственная информация на электронных носителях, дистанционный осмотр, процессуальная форма.

Evidentiary information on electronic media, remote examination, procedural form.

Р

азвитие инфраструктуры информационного общества, расширение рынка товаров и услуг, представленных в цифровой форме, повышение уровня проникновения информационных и коммуникационных технологий во все сферы жизнедеятельности создали предпосылки для формирования и развития экономики нового типа – цифровой экономики, при которой информация в цифровой форме является ключевым фактором социально-экономического развития. Конкретными результатами развития цифровой экономики должно стать создание «умных городов», повышение качества и эффективности государственного управления, здравоохранения, контрольно-надзорной деятельности1. Вместе с тем указанное явление имеет и обратную сторону, которая проявляется в формировании и укреплении четко обозначившихся тенденциях «цифровизации» современной преступности: совершении преступлений дистанционными способами, исключающими непосредственный контакт между субъектами и потерпевшими, использовании информационных сервисов и ресурсов сети Интернет, включая социальные сети, электронную почту, сервисы мгновенных сообщений и пр. По данным ФКУ «ГИАЦ МВД России», в 2017  г. в производстве правоохранительных органов находились уголовные дела о 105  645 преступлениях в сфере информационно-коммуникационных технологий, что на 24,5 % превышает показатели 2016 г. (79 704). Примечателен в этом отношении 2015 г., когда рост количества данных преступлений составил 298,5 %2. Можно уверенно прогнозировать рост их числа и в ближайшие годы. Обозначенные обстоятельства входят в число ключевых вызовов, стоящих перед правоохранительной системой, руководители которой это отчетливо понимают3. Адекватный ответ на указанный вызов видится, прежде всего, в повышении эффективности организационнометодического и правового обеспечения работы по всем направлениям воздействия на преступность, в том числе при расследовании преступ1   Программа «Цифровая экономика Российской Федерации» [Электронный ресурс]: утв. распоряжением Правительства РФ от 28 июля 2017 г. № 1632-р. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 2   Отчет о преступлениях, совершенных в сфере телекоммуникационной и компьютерной информации, – «Форма 1-ВТ»: утв. приказом МВД России от 1 апреля 2002 г. № 311. 3   Об эффективности работы по выявлению, пресечению, расследованию и предупреждению преступлений, совершенных с использованием современных информационно-коммуникационных технологий [Электронный ресурс]: постановление координационного совещания правоохранительных органов Российской Федерации от 23 сентября 2016 г. № 2 // Официальный сайт Генеральной прокуратуры Российской Федерации. URL: https://www.genproc. gov.ru/smi/news/events/news-1122742/ (дата обращения: 12.04.2018).

лений, совершенных с использованием информационно-коммуникационных технологий. При этом если в части совершенствования организационно-методического обеспечения выявления, раскрытия и расследования указанных преступлений наблюдается очевидный прогресс [3, с. 203–210; 4; 5; 12; 19], то в части уголовно-процессуальной регламентации порядка работы с информацией на электронных носителях законодательство остается более чем консервативным. Особо подчеркнем, что сказанное ни в коем случае не означает отсутствия научного интереса к проблемам уголовно-процессуальной регламентации порядка формирования доказательств на электронных носителях, их использованию в процессе доказывания, а также правовой природе таких доказательств. Напротив, следствием высокого научного интереса к обозначенной проблематике является появление в последние годы значительного числа публикаций и диссертационных исследований, содержащих значительное число несомненно заслуживающих внимания предложений, которые можно сгруппировать по следующим направлениям: 1) обоснование введения в действующее уголовно-процессуальное законодательство понятий «компьютерная информация» [8], «электронное доказательство» [12], «цифровой объект» [1] в качестве самостоятельного вида доказательств; 2)  исследование вопросов использования информационных технологий в уголовно-процессуальной деятельности [10]; 3) процессуальная регламентация отдельных вопросов порядка формирования доказательств на электронных носителях [11]; 4)  исследование правовой природы отдельных видов компьютерной информации [17] и ее использование в процессе доказывания [3, 9]. Крупным прорывом с выраженными теоретическими и практическими перспективами стала докторская диссертация П.  С. Пастухова [15]. Обеспокоенностью недостаточной эффективностью процессуальных действий по вовлечению в уголовно-процессуальное доказывание информации, выраженной в бездокументарной форме, можно объяснить и предложения по включению в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее – УПК РФ) тайных следственных действий – по сути модернизированных оперативно-розыскных мероприятий [7]. Ранее нами уже отмечались отдельные недостатки существующей уголовно-процессуальной регламентации порядка работы с электронными носителями информации в уголовном процессе. В их числе и существующая

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

107

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

108

правовая неопределенность в определении понятия «электронный носитель информации», и неоправданность императивно установленного требования об участии специалиста во всех без исключения случаях изъятия электронных носителей информации в ходе обыска или выемки, и недостаточная проработанность процедуры копирования информации, предусмотренной ч. 2.1. ст. 82, ч. 9.1 ст. 182, ч. 3.1 ст. 183 УПК РФ4. Анализ законодательства и практика его применения показывает, что приведенный выше перечень недостатков правовой регламентации является далеко не исчерпывающим. Мало того, рискнем заявить, что законодатель и вовсе не ставил перед собой цель предусмотреть в тексте УПК РФ особенности собирания доказательств на основе сведений, содержащихся на электронных носителях. Нельзя сказать, что в УПК РФ совершенно не учтена возможность существования информации на электронных носителях. В 2012 г. ч. 4 ст. 80 УПК РФ была дополнена правилом о возвращении предметов в виде электронных носителей информации лицам, у которых они были изъяты с учетом требований ст. 6.1 УПК РФ. В ст. 81.1 УПК РФ, включенной в данный кодекс в 2016  г. и предусматривающей особенности порядка признания предметов и документов вещественными доказательствами по уголовным делам о преступлениях в сфере экономики, подчеркивается, что вещественными доказательствами по указанной категории уголовных дел могут признаваться и изъятые электронные носители информации (данная норма – характерный пример избыточного правового регулирования, не создающая никакого нового правила), с которых законному ее владельцу может быть предоставлено право снять копию за свой счет, а не признанные вещественными доказательствами электронные носители информации возвращаются законному владельцу в установленный срок. В п. 5 ч. 2 ст. 82 УПК РФ, введенном в 2012  г., предусмотрены правила хранения вещественных доказательств в виде электронных носителей информации, в числе которых указывается возвращение их законному владельцу, если это возможно без ущерба для доказывания, иначе информация с электронных носителей копируется в целях использования скопированных сведений законным владельцем. Порядок копирования информации с электронных носителей в тех же целях предусмотрен и при производстве обыска и выемки (ч. 9.1 ст. 182, ч. 3.1 ст. 183 УПК РФ). 4   Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ // СЗ РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921.

Очевидно, что основной причиной использования законодателем в УПК РФ понятия электронных носителей информации стало не развитие в мире и стране информационных технологий, «цифровизация» почти всех сфер жизни общества, государственного управления, а необходимость обеспечить стабильные условия осуществления предпринимательской и иной экономической деятельности, которые напрямую связаны с возможностью использования информации, содержащейся на электронных носителях [13, с. 114–124; 14, с. 90–94]. Снижая риски негативных социальных последствий прекращения законной предпринимательской деятельности, законодатель предусмотрел, что электронные носители информации, если они не признаны вещественными доказательствами или это не повлечет ущерба для доказывания, могут возвращаться законным владельцам. В остальных случаях с электронных носителей информации делаются копии, с которыми ее законные владельцы могут продолжать работать. Представляется, что данным обстоятельством и обусловлены основные проблемы УПК РФ в части формирования доказательств, имеющих в своей основе сведения, содержащиеся на электронных носителях. В их числе следует отметить следующие. Во-первых, возвращение электронных носителей информации в порядке п. 5 ч. 2 ст. 82 УПК РФ осуществляется не в целях обеспечения их хранения, на что справедливо обращается внимание в литературе [6, с. 139–140]. Возвращение вещественного доказательства законному владельцу на ответственное хранение имеет сегодня только одно правовое основание: правовую позицию Конституционного Суда Российской Федерации5. При этом не предусмотрено никаких процедур, обеспечивающих сохранность возвращенных законному владельцу электронных носителей (предупреждение о недопустимости уничтожения, повреждения и т.  д.). Эти процедуры необходимы в совокупности с изменениями уголовного законодательства, предусматривающими ответственность за утрату, уничтожение или повреждение вещественных доказательств, возвращенных законному владельцу для ответственного хранения. Во-вторых, никаких особенностей собирания доказательств, имеющих в своей основе сведения, содержащиеся на электронных носи5   По делу о проверке конституционности части первой статьи 811 и пункта 31 части второй статьи 82 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой общества с ограниченной ответственностью «Синклит»: постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 11 января 2018 г. № 1 // СЗ РФ. 2018. № 4. Ст. 685.

телях (за исключением вышеупомянутого участия специалиста), законодатель не предусматривает.  Единственная специальная норма, предусматривающая особенность изъятия информации, выраженной в электронной форме, – ч. 7 ст. 185 УПК РФ, согласно которой могут осматриваться и изыматься сведения, содержащиеся в сообщениях, передаваемых по электронным сетям, или содержащиеся в электронных сообщениях. Однако и она включена в УПК РФ в связи с принятием комплекса правовых норм, устанавливающих дополнительные меры противодействия терроризму и обеспечивающих общественную безопасность, а не в связи с разрастанием цифровых технологий сохранения и передачи информации6. Стремление включить их в соответствующий «пакет», видимо, и не позволило качественно проработать порядок вовлечения в уголовное судопроизводство электронных сообщений и информации, передаваемой по электронным сетям: ч. 7 ст. 185 УПК РФ страдает вопиющими недостатками, например она не предусматривает даже элементов процедуры осмотра и изъятия указанных сведений. Таким образом, процессуальные гарантии при собирании доказательств, имеющих в своей информационной основе сведения, содержащиеся на электронных носителях, находятся в зачаточном состоянии. Развивать их необходимо хотя бы по причине особой физической формы такой информации, которую, как известно, всегда необходимо учитывать при формировании и применении процессуальных познавательных приемов [18, с. 38]. Она же характеризуется неочевидностью при отыскании, высокой вероятностью изменения, уничтожения, утраты, В-третьих, до настоящего времени уголовно-процессуальный закон не регламентирует в должной мере процедуру изъятия электронных носителей информации. В рамках существующего правового инструментария формирования доказательств на электронных носителях изъятие последних представляется возможным в ходе пяти следственных действий: 1)  осмотра места происшествия, местности, иного помещения, предметов и документов, трупа (ст. 176, 178 УПК РФ); 2) обыска (ст. 182 УПК РФ); 3) личного обыска (ст. 184 УПК РФ); 4) выемки (ст. 183 УПК РФ);

  О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности: федер. закон от 6 июля 2016 г. № 375-ФЗ // СЗ РФ. 2016. № 28. Ст. 4559. 6

5)  осмотра и выемки почтово-телеграфной корреспонденции (ст. 185 УПК РФ). Кроме того, электронные носители информации могут быть получены должностным лицом, осуществляющим уголовное судопроизводство, в результате истребования документов и предметов (ч. 1 ст. 144 УПК РФ), по его требованию, запросу (ч. 4 ст. 21 УПК РФ) либо путем принятия предметов, представленных подозреваемым, обвиняемым, а также потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком и их представителями (ч. 2 ст. 86 УПК РФ). Очевидно, что в указанных нормах порядок изъятия электронных носителей информации до сих пор остается неурегулированным. Указание в ст. 182, 183 УПК РФ на обязательное участие специалиста при изъятии электронных носителей информации не меняет ситуацию, а скорее ее усугубляет, о чем было сказано выше. Содержащаяся в приведенных нормах процедура копирования информации также не раскрывает в полной мере всех особенностей изъятия, учитывая, что копирование осуществляется для использования копии законным владельцем. Остаются открытыми вопросы изъятия электронных носителей информации в ходе различных видов следственного осмотра, личного обыска, выемки почтово-телеграфной корреспонденции. В-четвертых, представляется не вполне оправданным обозначившийся в настоящее время подход, при котором текст уголовнопроцессуальных норм, регламентирующих порядок производства тех или иных следственных действий, дополняется положениями, касающимися особенностей работы с электронными носителями информации в ходе их производства. Данный вывод обусловлен как контрпродуктивностью казуистичного подхода в нормотворческой деятельности, так и требованиями юридической техники, согласно которым общие для нескольких норм положения группируются в отдельные нормы, действие которых распространяется на частные случаи. Кроме того, простое сопоставление текстов ч. 9.1 ст. 182 и ч. 3.1. ст. 183 УПК РФ, регламентирующих порядок изъятия электронных носителей информации в ходе производства, соответственно, обыска и выемки, свидетельствует об их схожести до степени смешения. В-пятых, изъятием электронных носителей информации не охватывается весь спектр возможностей процессуальной фиксации компьютерной информации, имеющей доказательственное значение. Так, несомненное доказательственное значение может иметь информация, содержащаяся на страницах сайтов (социальных сетей, новостных сервисов, сай-

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

109

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

110

тов знакомств, электронных объявлений, торговых площадок, обмена сообщениями и пр.). Однако порядок изъятия подобной информации не урегулирован, поскольку в большинстве случаев изъять носитель подобной информации (сервер, который физически может находиться и за пределами юрисдикции Российской Федерации) не представляется возможным. Последнее обстоятельство заставляет на практике «проявлять изобретательность», приспосабливая и адаптируя правила производства осмотра к решению данной задачи. Учитывая особенности физической формы информации, содержащейся на электронных носителях, процессуальные нормы, регламентирующие особенности формирования доказательств на основе такой информации, должны гарантировать ее сохранность в ходе всего уголовного судопроизводства, в том числе и в случаях, когда электронный носитель по тем или иным причинам остается у законных владельцев. В целях преодоления приведенных недостатков в правовой регламентации порядка формирования доказательств на электронных носителях предлагается следующее. 1.  Признать утратившими силу положения ч. 9.1 ст. 182 и ч. 3.1. ст. 183 УПК РФ с одновременным дополнением ст. 164 УПК РФ частью 6.1, регламентирующей процессуальный порядок и особенности обнаружения, фиксации и изъятия доказательственной информации на электронных носителях в ходе следственных действий, а также ст. 166 УПК РФ, частью 5.1, предусматривающей особенности отражения перечисленных действий в протоколе. При этом вопрос об участии в следственном действии специалиста, а также об уровне его компетентности должен решаться следователем индивидуально, исходя из вида, характеристик и особенностей носителя информации, подлежащей изъятию. 2.  Установить, что приоритетным способом изъятия информации на электронных носителях в ходе следственных действий является ее копирование (для использования в уголовнопроцессуальном доказывании именно копии). Предусмотреть исчерпывающий перечень случаев изъятия информации вместе с носителями: –– если использование информации ее владельцами может воспрепятствовать расследованию преступления; –– имеются основания полагать, что дальнейшее использование информации и (или) ее носителей будет использовано в противоправной деятельности; –– копирование информации может повлечь за собой ее утрату, изменение или невозможность дальнейшего использования;

–– объем информации не позволяет произвести ее копирование без существенного увеличения продолжительности следственного действия; –– в ходе производства следственного действия не представляется возможным определить значение информации для уголовного дела. 3.  Предусмотреть, что если в ходе следственного действия производится копирование информации с электронных носителей без изъятия последних, то в этом случае в протоколе следственного действия или приложении к нему подлежат отражению признаки, свидетельствующие об аутентичности скопированной информации. Законодательное требование указания таких признаков будет являться дополнительной правовой гарантией, исключающей возможность впоследствии какой-либо модификации скопированной информации. К таким признакам можно отнести общее количество скопированных файлов, количество файлов того или иного типа, их общий размер, а также контрольную сумму – числовое значение, рассчитанное по особому алгоритму и программным обеспечением, используемым для копирования информации, и предназначенное для проверки целостности и неизменности скопированной информации. Представляется, что именно по такой контрольной сумме возможно подтвердить эквивалентность скопированной информации и «оригинальной» информации на электронных носителях. 4.  Дополнить перечень мер уголовно-процессуального принуждения следующим: «Запрет на совершение определенных действий с компьютерной информацией». Представляется, что данная мера может применяться в ходе производства по уголовным делам на основании судебного решения. Основанием применения данной меры может являться наличие достаточных оснований полагать, что компьютерная информация, имеющая значение для дела, может находиться на электронных носителях, принадлежащих обвиняемому, подозреваемому, свидетелю или потерпевшему. Содержание запретов может быть различным: запрет на уничтожение информации и (или) ее носителей, запрет на модификацию информации и (или) ее носителей, запрет на использование информации и (или) ее носителей, либо запрет на все вышеперечисленные действия. О ее применении информируются законный владелец и пользователь соответствующих информационных ресурсов. Постановление о запрете на совершение определенных действий с компьютерной информацией должно содержать указание на срок действия запретов, с учетом установленного по уголовному делу срока предварительно-

го расследования и времени, необходимого для направления уголовного дела в суд. Представляется, что применение данной меры по отношению к потерпевшему или свидетелю будет более предпочтительным по сравнению с изъятием носителей. Кроме того, это позволит свести к минимуму имеющиеся в практике деятельности органов расследования преступлений случаи изъятия электронных носителей информации «на всякий случай» в расчете на то, что на них может оказаться информация, имеющая значение для уголовного дела. Разумеется, эффективность данной меры должна быть обеспечена неотвратимостью наступления ответственности за нарушение установленных ограничений и запретов. Здесь представляется целесообразным ориентироваться на ст. 312 Уголовного кодекса Российской Федерации7 (далее – УК РФ), предусматривающую уголовную ответственность за незаконные действия в отношении имущества, подвергнутого описи, аресту либо подлежащего конфискации. Предлагается дополнить данную норму частью 3, предусматривающей уголовную ответственность за нарушение запретов на совершение определенных действий с компьютерной информацией. Отметим, что Федеральным законом «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета определенных действий, залога и домашнего ареста»8 введена новая мера пресечения для подозреваемых и обвиняемых – запрет на определенные действия. В число действий, подлежащих запрету, может входить использование средств связи и сети Интернет. Вместе с тем предлагаемая мера процессуального принуждения имеет иную правовую природу. Не относясь к мерам пресечения, она может применяться к свидетелю и потерпевшему. Наконец, данная мера может применяться совместно с иными мерами процессуального принуждения: временным отстранением от должности, приводом, обязательством о явке, денежным взысканием, наложением ареста на имущество, от которого оно отличается по целям, содержанию и основаниям применения. 5.  Уточнить правовой инструментарий получения имеющей значение для дела информации на электронных носителях в части, касающейся формата предоставления данных. С ука  Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (в ред. от 27.07.2010 № 224-ФЗ) // СЗ РФ. 1996. № 25. Ст. 2954. 8   О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета определенных действий, залога и домашнего ареста: федер. закон от 18 апреля 2018 г. № 72-ФЗ // СЗ РФ. 2018. № 17. Ст. 2421. 7

занной целью предусмотреть в ч. 4 ст. 21 УПК РФ, в соответствии с которой требования, поручения и запросы прокурора, руководителя следственного органа, следователя, органа дознания и дознавателя, предъявленные в пределах их полномочий, обязательны для исполнения всеми учреждениями, предприятиями, организациями, должностными лицами и гражданами, право потребовать предоставления информации в формате, доступном для обработки свободным программным обеспечением. Последнее представляет собой совокупность программ для ЭВМ, распространяемых на условиях простой (неисключительной) лицензии, которая позволяет пользователю на безвозмездной основе использовать программу в любых не запрещенных законом целях9. Необходимость указания формата запрашиваемых данных может быть вызвана отсутствием в распоряжении органов расследования преступлений редкого коммерческого или специализированного программного обеспечения, позволяющего осуществлять обработку полученной информации на электронном носителе. В такой ситуации придать доказательственное значение подобной информации не представляется возможным. Требование о предоставлении информации в определенном формате данных, доступном для обработки свободным программным обеспечением, следует предусмотреть и применительно к случаям предоставления документов в электронном виде подозреваемым, обвиняемым, потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком и их представителями (ч. 2 ст. 86 УПК РФ), а также для истребования предметов и документов в ходе проверки сообщения о преступлении (ч. 1 ст. 144 УПК РФ). 6.  Регламентировать процедуру изъятия доказательственной информации, находящейся на соответствующих страницах интернет-сайтов (сайтов социальных сетей, блогов, электронной почты, иных интернет-сервисов), путем введения в УПК РФ самостоятельного вида осмотра – дистанционного осмотра информационных ресурсов. В зависимости от содержания этих ресурсов (охраняемая Конституцией Российской Федерации тайна переписки или иная информация) должны различаться и правовые основания для такого осмотра: судебное решение в порядке ст. 165 УПК РФ 9   Об утверждении Методических рекомендаций по использованию свободного программного обеспечения в деятельности федеральных органов исполнительной власти, включая критерии определения государственных информационных систем, при создании которых необходимо использовать свободное программное обеспечение, в том числе государственных информационных систем, предназначенных для оказания государственных и муниципальных услуг в электронном виде: приказ Минкомсвязи России от 19 августа 2015 г. № 305.

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

111

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

112

или решение лица, производящего расследование. При этом предусмотреть, что такой осмотр может производиться в помещении следственного органа (органа дознания). 7.  Предусмотреть в ч. 2 ст. 86 УПК РФ возможность предоставления предметов и документов организациями. Это позволит отказаться от существующего сегодня антиконституционного порядка вовлечения в уголовный процесс результатов оперативно-розыскной деятельности (в значительной части представляющей собой информацию на электронных носителях), предусмотренного на уровне межведомственной инструкции. Заметим, что в УПК РФ нет ни единой нормы, позволяющей следователю, дознавателю, судье принимать результаты оперативно-розыскной деятельности. Согласно ст. 89 УПК РФ использовать данные результаты запрещено, ст. 108 УПК РФ отсылает к несуществующему порядку, предусмотренному ст. 89 УПК РФ. В ст. 86 УПК РФ в числе лиц, которые могут представлять предметы, документы или сведения, не указаны предприятия, учреждения, организации, к которым можно было бы причислить органы, уполномоченные на осуществление оперативно-розыскной деятельности. Внесение предлагаемых изменений в ч. 2 ст. 86 УПК РФ позволит вовлекать в уголовное судопроизводство электронные носители информации в цивилизованном для уголовного судопроизводства порядке. Возможен и другой путь: предусмотреть самостоятельное процессуальное действие – «представ-

ление результатов оперативно-розыскной деятельности» [2, с. 41–46], что, однако, не снимет проблему представления предметов иными организациями. 8.  Решить на законодательном уровне вопрос о процессуальном статусе электронных носителей информации, от которого зависит придание им надлежащей процессуальной формы, обеспечивающей допустимость доказательств. В настоящее время все особенности процессуальных действий для электронных носителей информации предусмотрены только для вещественных доказательств: осмотр, признание вещественным доказательством и приобщение к уголовному делу, порядок хранения, особенности работы с ними по делам о преступлениях в сфере экономики (ст. 81–82 УПК РФ). В связи с этим практика злоупотребляет признанием предметов и документов вещественными доказательствами [16]. Между тем информация, содержащаяся на электронных носителях, вполне может определять его статус как «иного документа». Именно таковыми и является основная часть электронных носителей информации по уголовным делам о преступлениях в сфере экономики. В отношении таких доказательств должны быть предусмотрены правила их признания «иными документами», хранения, возвращения законным владельцам либо указано, что они могут являться только вещественными доказательствами с соответствующей корректировкой ч. 1 ст. 81 УПК РФ.

Список литературы:

References:

1. Агибалов В. Ю. Виртуальные следы в криминалистике и уголовном процессе: монография. М., 2012. 2. Бравилова Е.  А. Доказательственное значение в уголовном деле предметов и документов, изъятых в ходе осуществления оперативно-розыскной, административной и иных видов деятельности // Вестник Уральского юридического института МВД России. 2017. № 4. 3. Васюков В.  Ф., Семенов Е.  А. Некоторые проблемы получения и использования цифровой информации при расследовании уголовных дел // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2016. Вып. 3. Ч. II. 4. Вехов В.  Б. Основы криминалистического учения об исследовании и использовании компьютерной информации и средств ее обработки: монография. Волгоград, 2008.

1. Agibalov V. Yu. Virtual’nye sledy v kriminalistike i ugolovnom processe: monografiya. M., 2012. 2. Bravilova E. A. Evidentiary value in criminal case of objects and documents withdrawn during implementation operational search, administrative and other kinds of activity // Bulletin of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation. 2017. № 4. 3. Vasyukov V. F., Semenov E. A. Nekotorye problemy polucheniya i ispol’zovaniya cifrovoj informacii pri rassledovanii ugolovnyh del // Izvestiya Tul’skogo gosudarstvennogo universiteta. Ekonomicheskie i yuridicheskie nauki. 2016. Vyp. 3. Ch II. 4. Vekhov V. B. Osnovy kriminalisticheskogo ucheniya ob issledovanii i ispol’zovanii komp’yuternoj informacii i sredstv ee obrabotki: monografiya. Volgograd, 2008. 5. Gavrilin Yu. V. Rassledovanie prestuplenij, posya­ gayushchih na informacionnuyu bezopasnost’ v ekonomicheskoj sfere: teoreticheskie, organiza­

5. Гаврилин Ю. В. Расследование преступлений, посягающих на информационную безопасность в экономической сфере: теоретические, организационно-тактические и методические основы: монография. Тула, 2009. 6. Головкин О.  Е. Хранение вещественных доказательств на досудебных стадиях уголовного судопроизводства: дис. … канд. юрид. наук. М., 2015. 7. Доктринальная модель уголовно-процессуального доказательственного права Российской Федерации и комментарии к ней / под ред. А. С. Александрова. М., 2015. 8. Зигура Н.  А. Компьютерная информация как вид доказательств в уголовном процессе России: дис. … канд. юрид. наук. Челябинск, 2010. 9. Кувычков С.  И. Использование в доказывании по уголовным делам информации, представленной в электронном виде: дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2016. 10. Никитин Р.  О. Правовое обеспечение использования электронно-информационных технологий в уголовном процессе: дис. ... канд. юрид. наук. Владимир, 2005. 11. Овсянников Д.  В. Копирование электронной информации как средство уголовнопроцессуального доказывания. Екатеринбург, 2015. 12. Оконенко Р.  И. Электронные доказательства и проблемы обеспечения прав граждан на защиту тайны личной жизни в уголовном процессе: сравнительный анализ законодательства Соединенных Штатов Америки и Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2016. 13. Панфилов П. О. О реализации равенства принципа равенства всех перед законом и судом при производстве по уголовным делам о преступлениях в сфере экономической и предпринимательской деятельности // ЮристъПравоведъ. 2017. № 1 (80). 14. Панфилов П.  О. Статья 8.1. УПК РФ: теория и практика применения // Уголовнопроцессуальный кодекс Российской Федерации: 15-летний опыт применения: сборник научных трудов межведомственной конференции (Московский областной филиал МосУ МВД России имени В.  Я. Кикотя, 17 марта 2017 г.) / под ред. А. В. Мироновой: научное электронное издание. М., 2017. 15. Пастухов П.  С. Модернизация уголовнопроцессуального доказывания в условиях информационного общества: дис. … д-ра юрид. наук. М., 2015. 16. Россинский С. Б. Приложение к протоколам следственного действия: признавать или не

cionno-takticheskie i metodicheskie osnovy: monografiya. Tula, 2009. 6. Golovkin O. E. Hranenie veshchestvennyh dokazatel’stv na dosudebnyh stadiyah ugolovnogo sudoproizvodstva: dis. … kand. yurid. nauk. M., 2015. 7. Doktrinal’naya model’ ugolovno-processual’nogo dokazatel’stvennogo prava Rossijskoj Federacii i kommentarii k nej / pod red. A. S. Aleksandrova. M., 2015. 8. Zigura N. A. Komp’yuternaya informaciya kak vid dokazatel’stv v ugolovnom processe Rossii: dis. … kand. yurid. nauk. Chelyabinsk, 2010. 9. Kuvychkov S. I. Ispol’zovanie v dokazyvanii po ugolovnym delam informacii, predstavlennoj v elektronnom vide: dis. ... kand. yurid. nauk. N. Novgorod, 2016. 10. Nikitin R. O. Pravovoe obespechenie ispol’zo­ vaniya elektronno-informacionnyh tekhnologij v ugolovnom processe: dis. ... kand. yurid. nauk. Vladimir, 2005. 11. Ovsyannikov D. V. Kopirovanie elektronnoj infor­ macii kak sredstvo ugolovno-processual’nogo dokazyvaniya. Ekaterinburg, 2015. 12. Okonenko R. I. Elektronnye dokazatel’stva i problemy obespecheniya prav grazhdan na zashchitu tajny lichnoj zhizni v ugolovnom processe: sravnitel’nyj analiz zakonodatel’stva Soedinennyh Shtatov Ameriki i Rossijskoj Federacii: dis. ... kand. yurid. nauk. M., 2016. 13. Panfilov P. O. On the implementation of the principle of equality of all before the law and the court in criminal proceedings on crimes in the sphere of economic and entrepreneurial activities // Jurist-Pravoved. 2017. № 1 (80). 14. Panfilov P. O. Stat’ya 8.1. UPK RF: teoriya i praktika primeneniya // Ugolovnoprocessual’nyj kodeks Rossijskoj Federacii: 15-letnij opyt primeneniya: sbornik nauchnyh trudov mezhvedomstvennoj konferencii (Moskovskij oblastnoj filial MosU MVD Rossii imeni V. Ya. Kikotya, 17 marta 2017 g.) / pod red. A. V. Mironovoj: nauchnoe elektronnoe izdanie. M., 2017. 15. Pastuhov P. S. Modernizaciya ugolovnoprocessual’nogo dokazyvaniya v usloviyah informacionnogo obshchestva: dis. … d-ra yurid. nauk. M., 2015. 16. Rossinskiy S. B. Annex to an investigative proceedings record: to recognize or not to admit as physical evidence? // Vestnik of Eastern Siberia Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation. 2017. № 2 (8). 17. Rybin  A. V. Elektronnyj dokument kak veshchestvennoe dokazatel’stvo po delam o prestupleniyah v sfere komp’yuternoj informacii: processual’nye i kriminalisticheskie

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

113

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

114

признавать как вещественное доказательство? // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. 2017. № 2 (8). 17. Рыбин А.  В. Электронный документ как вещественное доказательство по делам о преступлениях в сфере компьютерной информации: процессуальные и криминалистические аспекты: дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2005. 18. Шейфер С.  А. Следственные действия. Сис­ тема и процессуальная форма. М., 2001. 19. Шмонин А. В., Баранов В. В. Организация выявления, раскрытия и расследования хищений денежных средств в системе дистанционного банковского обслуживания: учебн.практ. пособ. М., 2014.

aspekty: dis. ... kand. yurid. nauk. Krasnodar, 2005. 18. Shejfer S. A. Sledstvennye dejstviya. Sistema i processual’naya forma. M., 2001. 19. Shmonin A. V., Baranov V. V. Organizaciya vyyavleniya, raskrytiya i rassledovaniya hishchenij denezhnyh sredstv v sisteme distancionnogo bankovskogo obsluzhivaniya: uchebn.-prakt. posob. M., 2014.

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

Л. М. КОЛОДКИН, главный научный сотрудник научно-исследовательского центра, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ (Академия управления МВД России) т. 8-916-230-85-51

L. M. KOLODKIN, Doctor of Law, Professor, Merited Researcher of the Russian Federation, Chief Research at the Research Centre (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia)

Научная специальность: 12.00.11 – судебная деятельность, прокурорская деятельность, правозащитная и правоохранительная деятельность.

Scientific speciality: 12.00.11 – Judicial Activities, Prosecutorial Activities, Human Rights and Law Enforcement.

О стадиях умышленного преступления   и их значении в правоохранительной деятельности органов внутренних дел About the Stages of Intentional Crime and Their Significance in the Law Enforcement Activities of Internal Affairs Bodies В статье рассматриваются вопросы неоконченного преступления и его значение для предупреждения преступлений. Предлагается использовать в законодательстве термин «неоконченное преступление», а понятие «стадии преступления» рассматривать с позиции процесса формирования преступного намерения. Составы неоконченных преступлений относятся к умышленным преступлениям.

The article evaluates aborted crime and units crime prevention. It’s supported to use the term “incondite crime” in legislation. And the term “stages of crime” should have been considered from the process of forming of criminal intent. Inchoate offences are applied to deliberate crimes.

Неоконченное преступление, приготовление, покушение, оконченное преступление, предупреждение преступления.

Aborted crime, preparation, attempt, completed crime, prevention crime.

В

«Трудах Академии управления МВД России» № 2 (42) 2017  г. опубликована статья профессора В.  Ф. Цепелева «Проблемные вопросы стадий преступления и их значение для деятельности органов внутренних дел» [6, с. 41–43]. Автор весьма убедительно излагает свой взгляд на некоторые положения правового института уголовного права – ответственности за неоконченные преступления. Однако ряд высказываний, содержащихся в статье, нуждается в уточнении в процессе научной дискуссии. К их числу следует отнести спор о терминологии указанного правового института. Язык права – это знаковая информационная система, выполняющая функции форми-

рования правовых норм, их хранения, передачи субъектам правоотношений, использования в процессе правоприменения. При этом взаимосвязь правовых явлений и их вербального выражения не всегда является тождественной. Иногда слова утрачивают свое первоначальное значение и выражают новые понятия [1, с. 22]. Примером может служить термин «стадия». Термин происходит от латин. «stadium», который во времена Римской империи обозначал «ристалище», «стадион», «состязание», «поп­ рище» и, наконец, меру длины – так называемый «олимпийский стадий», равный 185 м [2, с. 724].

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

УДК 343.611

115

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

116

В современном русском языке под стадией понимается период, степень развития, определенная ступень, этап в развитии чего-либо, имеющий свои качественные достоинства [3, с. 748]. В таком значении термин «стадия» используется в других отраслях знаний (например, стадии экономического роста У.  Ростоу, стадии экономического развития в теории экономики). Многозначность и изменение содержания термина правовой нормы приводят к смешению понятий, ошибкам в рассуждениях и применении норм права. Задача теории уголовного права – определиться с толковым глоссарием правового института неоконченного преступления. В. Ф. Цепелев пишет, что основные положения данного института охватывают такие термины, как «стадии осуществления преступного намерения», «степень завершенности преступления», «предварительная преступная деятельность», «неоконченная преступная деятельность». В научном познании необходимо использовать однозначные термины и сочетания слов, что особенно важно в правоприменении. В статье многообразие терминологии неоконченного преступления рассматривается с позиций доктринального толкования норм гл. 6 Уголовного кодекса Российской Федерации1 (далее – УК РФ) отдельными авторами (А. П. Кузнецов, А. П. Козлов, А. И. Ситникова и другие). Представляется более содержательным рассматривать изменение терминологии в контексте истории отечественного уголовного права с момента Октябрьской революции 1917 г. Этот исторический период характеризовался как период разрушения старого мира России, разрушения старой власти, включая правовую систему и уголовную политику. На местах создавались различного рода следственные комиссии, революционные трибуналы и народные суды. Для их функционирования в некоторых регионах даже разрабатывались свои «положения», «правила», «декреты». Уголовная юстиция в целом по стране исходила не из уголовного законодательства свергнутых режимов монархии и Временного правительства, а из революционного правосознания. Последнее часто не разграничивало оконченное и неоконченное преступления. Не осуществилось это разграничение и при советской власти. Постановлением СНК от 30 июля 1918  г. «О набатном звоне» предусматривалось, что покушение на «созыв населения набатным звоном, тревожными гудками» наказывается как оконченное деяние [4]. 1   Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (в ред. от 27.07.2010 № 224-ФЗ) // СЗ РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.

Аналогичным образом покушение на получение или дачу взятки считалось оконченным преступлением на основании ст. 3 Декрета СНК от 8 мая 1918 г. «О взяточничестве» [4, с. 25, 33]. В условиях гражданской войны велась разработка основ нового уголовного законодательства. Наркомат юстиции РСФСР разработал в 1919 г. и опубликовал 12 декабря 1919 г. «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР», сыгравшие роль основ уголовного законодательства [4]. «Руководящие начала» содержали специальный раздел IV «О стадиях осуществления преступления». Статья 17 этого раздела предусматривала, что преступление считается оконченным, когда намерение совершившего преступление осуществилось до конца. Помимо оконченного преступления выделялись стадии приготовления и покушения преступления, давалось их определение (ст. 18, 19). Статья 20 вводила в лексику закона термин «стадия» и предусматривала, что незавершенность осуществления намерения совершить преступление само по себе не влияет на меру репрессии, которая определяется степенью опасности преступника. В Уголовном кодексе РСФСР (1922 г.) содержалось разграничение преступлений на оконченные и неоконченные, давалось определение приготовления и покушения [4]. Первоначально наказуемость приготовления предусматривалась только в тех случаях, когда приготовительные действия являлись delictumsuigeneris (правонарушением особого рода) и содержались в качестве составов в Особенной части Уголовного кодекса РСФСР (1922  г.). В последующих редакциях кодекса суд мог применять к лицам, виновным в приготовлении к преступлению, ссылку как меру социальной защиты независимо от того, являлись ли приготовительные действия преступлением «особого рода». Покушение на преступление наказывалось так же, как оконченное преступление. Уголовный кодекс РСФСР (1926  г.) не использовал термин «стадии преступления». В ст. 19 данного кодекса было предусмотрено, что покушение на какое-либо преступление, а равно и приготовительные к преступлению действия преследуются так же, как совершение преступления. Более того, если преступление не было совершено по добровольному отказу лица, намеревавшегося совершить это преступление, от его совершения, суд устанавливает соответствующую меру социальной защиты за те действия, которые фактически были совершены покушавшимся или приготовлявшимся [5, с. 8]. Примечательно, что законодатель не использует термин «стадии преступления» в действующем уголовном законодательстве (ст. 29–31 гл. 6 УК РФ).

Анализ возникновения и последующего использования (генезис) термина «стадии неоконченного преступления» в уголовном законодательстве России позволяет сформулировать следующие выводы: 1)  уголовное законодательство России осуществило отказ от приоритета общественной опасности личности над опасностью деяния и идентичности этапов развития умышленной преступной деятельности; 2)  действующее уголовное законодательство в ст. 8 и 19 УК РФ установило единственным основанием уголовной ответственности совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, вменяемым физическим лицом, достигшим возраста уголовной ответственности. Уголовная ответственность за неоконченные преступления установлена не за часть состава преступления (стадию, этап), а за составы преступления особого рода (suigeneris) – приготовление к умышленному тяжкому или особо тяжкому преступлению и покушение на преступление, не доведенное до конца по не зависящим от покушавшегося обстоятельствам. Указанные составы преступлений, объективная сторона которых выражается в приискании, изготовлении или приспособлении средств или орудий совершения преступления, приискании соучастников, сговоре на совершение преступления либо в ином умышленном создании условий для совершения преступления при ответственности за приготовление к преступлению, и умышленные действия, непосредственно направленные на совершение преступления, – при ответственности за покушение на преступление, являются основанием уголовной ответственности за неоконченное преступление. Только эти два состава особого рода имеют значение для уголовно-правовой квалифи-

кации, а следовательно, для теории и практики правоприменения норм гл. 6 УК РФ. Перечисленные В. Ф. Цепелевым стадии развития преступления являются предметом криминологии, теории профилактики преступлений, а не сферой уголовного права. Этим и объясняется отказ законодателя использовать термин «стадии преступления». В будущем в УК РФ данный институт следует рассматривать как особенности ответственности за преступные деяния, завершение которых не случилось по не зависящим от воли исполнителя обстоятельствам, а ст. 29, 30 УК РФ включить в гл. 10 «Назначение наказания» в качестве ст. 66 [6, с. 41–43]. Логика систематизации норм УК РФ диктует необходимость изложения ч. 4 и 5 ст. 31 об особенностях применения добровольного отказа к организаторам и подстрекателям после гл. 7 «Соучастие в преступлении», в которой даются определения этих видов соучастия. Для правоохранительной деятельности органов внутренних дел очень важно получать сигналы о криминальной предрасположенности отдельных субъектов и осуществлять меры профилактического воздействия. Условия для совершения умышленного тяжкого или особо тяжкого преступления создаются на стадии формирования и обнаружения умысла на совершение преступления. Переход от возможности к действительности приведет к пресечению криминального деяния еще при его зарождении и формировании. Современные технические возможности открывают широкий простор для эффективного профилактического воздействия на бытовые хулиганства и потенциальные заказные убийства, преступления экстремистской направленности и другие особо тяжкие преступления.

Список литературы:

References:

1. Афанасьева О. В. Логика. М., 2001. 2. Латинско-русский словарь. М., 1986. 3. Ожегов С.  И. Толковый словарь русского языка. М., 2008. 4. Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР (1917– 1952 гг.). М., 1953. 5. Уголовный кодекс РСФСР (редакция 1926 г.). М., 1942. 6. Цепелев В.  Ф. Проблемные вопросы стадий преступления и их значение для деятельности органов внутренних дел // Труды Академии управления МВД России. 2017. № 2 (42).

1. Afanas’eva O. V. Logika. M., 2001. 2. Latinsko-russkij slovar’. M., 1986. 3. Ozhegov S. I. Tolkovyi slovar’ russkogo yazyka. M., 2008. 4. Sbornik dokumentov po istorii ugolovnogo zakonodatel’stva SSSR i RSFSR (1917–1952 gg.). M., 1953. 5. Ugolovnyj kodeks RSFSR (redakciya 1926 g.). M., 1942. 6. Tsepelev V. F. Problems in Identifying and Analyzing Phases of Crime and Importance of These Problems for Law Enforcement // Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2017. № 2 (42).

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

117

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

А. Н. КОНЕВ, начальник Академии управления МВД России, доктор технических наук, кандидат юридических наук, доцент E-mail: [email protected] Научная специальность: 12.00.09 – уголовный процесс.

А. N. KONEV, Doctor of Technology, Candidate of Law, Associate Professor, Head of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia Scientific speciality: 12.00.09 – Criminal Procedure.

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

УДК 343

118

Идеи парламентских партий об уголовном судопроизводстве в современной России Ideas of Parliamentary Parties on Criminal Justice   in Modern Russia Статья посвящена исследованию идеологических позиций политических партий современной России в сфере организации уголовной юстиции.

The article is devoted to the study of ideological positions of political parties of modern Russia in the field of criminal justice organization.

Идеология, политические партии, уголовный процесс, судебная власть, политическая программа партии.

Ideology, political parties, criminal procedure, judiciary, political program of party.

Р

азмышляя об идеологических основах современного уголовного судопроизводства России, мы пришли к выводу, что сама идеология в сфере юриспруденции имеет дуальную природу. В этой идеологии присутствуют концепты, которые давно оторвались от источников своего возникновения, объективировались, стали неотъемлемой частью судопроизводства всех времен и народов и таким образом вошли в фонд «истинной идеологии». Последний термин введен нами для того, чтобы отделить этот срез идеологии уголовного процесса от другого ее характерного проявления, которое весьма точно можно обозначить как «проектную идеологию». По сути, всякая идеология изначально является проектной. Поскольку руководящая идея, составляющая суть идеологии, сначала изобретается (или приспосабливается, уже изобретенная, для других целей) для решения вполне определенных целей. Цели порождают сначала идеологию, которая впоследствии воплощается через систему соответствующих этой идеологии средств. Хотя вполне можно допустить, что руководящая идея может быть производна по отношению к цели. «В начале было Слово…» – это прообраз любого идеологического проекта.

«Проектная идеология» уголовного судопроизводства, на наш взгляд, никогда не ставит перед собой вечных целей. Концепты, рожденные в рамках проектов, впоследствии эволюционируют по законам естественного отбора. Однако сам процесс появления этих идей для нас имеет значительный интерес. В настоящей статье рассматривается ряд субъектов, которые вполне могут претендовать на статус генераторов идей в области уголовной юстиции. Этим субъектом выступают политические партии, занимающие в системе государственно-политических отношений одно из ключевых мест. Политическая партия, являясь независимым общественным объединением, выражает волю своих политических сторонников и ставит своей задачей участие в определении политического курса государства, формировании органов государственной власти и управления, а также осуществлении власти через своих представителей. В России политические партии путем выборов формируют состав Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации и через своих представителей определяют политику федеральной законодательной власти.

Законодательная политика Государственной Думы выражается в обсуждении проектов федеральных законов, внесенных в порядке законодательной инициативы (ст. 104 Конституции Российской Федерации), и их дальнейшем принятии либо отклонении. Этот процесс относится и к сфере уголовного судопроизводства. По своей сути законодательный процесс – это работа с идеями, которые исходят от различных участников общественных отношений и аккумулируются в виде законопроектов, исходящих от субъектов законодательной инициативы. От того, как организована эта работа, зависит эффективность функционирования институтов уголовной юстиции, в том числе и уголовного процесса. Однако в последнее время законотворческий процесс в сфере уголовного судопроизводства вызвал много нареканий и замечаний со стороны научного сообщества. Общий знаменатель критики может быть выражен как несистемный подход законодателя к работе с новыми идеями, что является следствием отсутствия, даже на концептуальном уровне, уголовной и уголовно-процессуальной политики. Первая гипотеза, которая возникает по поводу объяснения сложившегося положения, заключается в допущении расхождения политических взглядов и законотворческой деятельности с научными парадигмами и гражданским обществом. Проверить эту гипотезу возможно лишь проанализировав идеологические платформы думских фракций политических партий, отраженные в их стратегических и избирательных программах, а также в политических заявлениях в соотношении с законопроектной и законотворческой деятельностью федеральной законодательной власти в сфере уголовного судопроизводства. Результаты, которые мы получим при анализе идеологии законопроектной и законотворческой деятельности, в дальнейшем будут использованы в качестве методологического инструментария при исследовании парадигмальных научных идей и позиций гражданского общества относительно сущего и должного построения уголовного судопроизводства на современном этапе развития Российского государства и общества. Итак, проанализируем идеологические позиции относительно судебной власти и уголовного судопроизводства, политических партий, которые на основании выборов традиционно входят в состав Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации. Новая редакция программы КПРФ была принята на XIII съезде партии в 2008 г. В разд. 4 программы под названием «Программа-минимум» предусмотрены первоочередные меры по реализации стратегических целей партии. Одной из таких целей является формирование «реально независимой судебной власти» [8], которая была кон-

кретизирована в комплексе идей, нашедших свое отражение в двух последних предвыборных программах партии. На выборах в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации VI созыва (2011  г.) КПРФ представила программу «Семь шагов в достойное будущее». В разд. «Шаг четвертый. К народовластию» указывается на необходимость выборности судей, в разд. «Шаг пятый. Независимость страны, безопасность граждан» говорится о необходимости жестких мер для подавления коррупции и преступности. КПРФ выступает за восстановление смертной казни, предусматривая ее применение за совершение особо тяжких преступлений против личности, организацию наркобизнеса, торговлю людьми. По мнению идеологов партии, в Уголовный кодекс Российской Федерации должна вернуться правовая норма о конфискации имущества за экономические преступления, а также должен быть отменен трехлетний срок давности по незаконным приватизационным сделкам [2]. На выборах в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации VII созыва (2016  г.) КПРФ представила предвыборную программу «Десять шагов к достойной жизни». В разд. 9 вышеуказанной программы под названием «Сильная страна – безопасная жизнь» содержится следующая партийная точка зрения на общественное и государственное устройство: «Государство обязано служить людям. Важно повысить эффективность управления: поддержать самоорганизацию народа, усилить контроль за деятельность чиновников, включить механизм отзыва депутатов, нарушающих предвыборные обещания. Должна действовать выборность судей, членов Совета Федерации и глав местного самоуправления. Коррупция и преступность – угроза для ее граждан. КПРФ – за решительные меры по их подавлению. Виновные в крупных экономических преступлениях должны не только сидеть в тюрьме, но и отвечать своим имуществом» [1]. Предвыборная программа ЛДПР на выборах 2016  г. в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации VII созыва традиционно содержала более развернутые и жесткие, чем у КПРФ, идеи относительно содержания уголовной политики государства. Так, либерал-демократы, раскрывая роль правоохранительных органов, выступают за введение обязанности для граждан информировать о фактах коррупции, предусматривая при этом вознаграждение за информаторскую деятельность, которая может включать в себя не только выплаты денежных сумм, но и освобождение от уголовной ответственности. Кроме прочих мер, они предлагают ввести конфискацию имущества у коррум-

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

119

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

120

пированных чиновников и создать в прокуратуре специальную должность – прокурор по борьбе с коррупцией. Никаких предвыборных предложений о необходимости совершенствования как судебной системы, так и отраслевых процессуальных законодательств в политических программных документах у ЛДПР нет. Отсутствовали эти идеи и во время выборов в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации VI созыва в 2011 г. [3]. В 2011  г. предвыборная программа Всероссийской Политической партии «Единая Россия», утвержденная на XII съезде [6], в основах политической стратегии определила, что одной из основных целей является «укрепление судебной системы на принципах независимости, прозрачности и справедливости, гуманизация уголовного законодательства по так называемым экономическим статьям и ужесточение наказаний за преступления насильственного характера» (идея «амнистии капиталов» продолжает оставаться актуальной и отражена в политической позиции партии в 2016 г.). В другом разделе данной программы – «Безопасность страны – безопасность человека» – отмечается, что основная задача партии – создать эффективные гарантии личной безопасности граждан и добиться качественных изменений в работе полиции и судебной системы. По мнению ее идеологов, этого можно достичь через повышение социальных и материальных гарантий сотрудников правоохранительных органов. Предвыборная программа партии «Единая Россия» 2016 г. была обнародована под девизом – «Успех каждого – успех всех». Содержание программы включает разд. «Справедливый суд», где присутствует комплекс идей по повышению открытости деятельности судов и других органов государственной власти, по усилению общественного контроля. Партийные замыслы охватывают также внедрение механизмов, позволяющих использовать мобильные устройства и интернет-ресурсы для доступа к сервисам электронного правительства и прямой связи граждан и органов власти. Партия стремится создать такую открытость судебной системы, при которой любой гражданин мог бы ознакомиться с материалами дел, рассматриваемых судами. Эта идея с принятием Федерального закона «Об основах общественного контроля в Российской Федерации» получила системный и законченный вид: открытая информация используется субъектами общественного контроля для улучшения работы государственного аппарата. За период работы Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации VII созыва партия считает необходимым реализовать

идеи, позволяющие укрепить гарантии судебной защиты для каждого гражданина, повысить контроль за достоверностью сведений протоколов судебных заседаний, обеспечить обязательность видеозаписи судебного заседания [7]. Содержание программы политической партии «Справедливая Россия» в 2016  г. включает в себя разд. «Справедливая власть», в котором содержатся подразделы «Независимость судебной ветви власти» и «Правопорядок» [9]. Говоря о независимости судебной власти, справедливороссы отмечают, что принцип равенства граждан перед законом является фундаментом правового государства и граждане должны иметь твердые гарантии справедливого, беспристрастного суда. Вместе с тем в программе отмечается, что «значительная часть россиян сомневается в том, что суды способны защитить их права. Проблема доступности правосудия, ответственности и неподкупности судей не решена до сих пор, что является одним из главных препятствий на пути к гражданскому обществу и правовому государству» [9]. Идеологи «Справедливой России» полагают, что «принцип разделения властей, заложенный в Конституции Российской Федерации, должен соблюдаться неукоснительно. Развитие судебной системы России должно устранить причины коррупции и обеспечить реальную независимость судей. Прозрачность судебной системы и повышение качества правосудия – необходимые условия развития гражданского общества и правового государства!». В связи с этим политическая партия «Справедливая Россия» предлагает систему идей, реализация которых в ходе законотворческой деятельности позволит вернуть судебной власти доверие граждан и укрепить правопорядок в обществе. Так, для обеспечения независимости и профессионализма судей их необходимо обеспечить гарантиями, препятствующими оказанию воздействия (давления) в связи с профессиональной деятельностью, а также нужно ужесточить требования к кандидатам на должность судьи. «Справедливая Россия» выступает за расширение содержания принципа «народовластия». Для этого предлагается целый комплекс идей. С одной стороны, необходимо расширить участие обычных граждан в отправлении правосудия прежде всего через институт присяжных заседателей, увеличить число составов преступлений, которые могут рассматриваться присяжными. С другой стороны – обеспечить открытость судебных заседаний, в том числе с помощью создания специальных мест для средств массовой информации и упрощения процедуры допуска на заседание, укрепления практики видеозаписи судебных заседаний, организации трансляции заседаний в сети Интернет.

Партия считает необходимым обеспечить обязательное ведение аудиозаписи судебных заседаний по уголовным делам, которая должна стать составной частью протокола судебного заседания. Отсутствие такой записи является основанием для отмены обвинительного приговора. Отдельной идеей может считаться предложение об ужесточении ответственности за затягивание судопроизводства. Впервые за последнее десятилетие в выборах в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации VII созыва приняли участие и другие политические партии, представив общественности свои взгляды на систему судебной власти и организацию уголовного судопроизводства. Из содержания программы «Партии народной свободы» (ПАРНАС) [5] можно выделить следующий комплекс проблем и идей, требующих разрешения: –– исключить из законов нормы о представлении кандидатур председателей Конституционного и Верховного судов Президентом РФ; –– избирать председателей всех судов судьями соответствующих судов, установив непродолжительные сроки пребывания в этой должности. Сами судьи должны выбираться с участием парламентов соответствующего уровня, а мировые судьи – гражданами; –– разместить суды общей юрисдикции по окружному принципу, при этом границы округов не должны совпадать с границами субъектов РФ; –– лишить председателей всех судов полномочий или возможностей распределять дела среди судей, влиять на рекомендацию кандидата на должность судьи, возбуждать дисциплинарное производство в отношении судей, определять карьерный рост и материальное обеспечение судей; –– упразднить судейские квалификационные коллегии; –– установить исчерпывающий перечень оснований для лишения судьи должности; –– принципиально расширить перечень дел, по которым применяются суды присяжных, если того требуют подсудимые. Возвратить присяжным дела, подведомственные ФСБ России, запретить отмену вышестоящим судом решений суда присяжных; –– внести изменения в закон, чтобы показания сотрудников правоохранительных органов рассматривались судами как показания заинтересованных лиц. Наиболее широкий спектр предложений по реформе судоустройства и судопроизводства, в основном уголовного, содержится в программном документе партии «Яблоко».

Авторы этой программы констатируют, что «современные российские суды, за редким исключением, укомплектованы людьми, боящимися брать на себя ответственность, зависимыми от мощных политических и экономических интересов. В отсутствии независимого суда не остается никого, кто может защитить граждан. Судебную систему сегодня контролирует исполнительная власть, а сама она не контролируется никем – ни парламентом, ни судом, ни прокуратурой, ни общественностью» [10]. Партия «Яблоко» видит выход из этой проблемной ситуации в принятии следующих мер: –– назначении всех федеральных судей Советом Федерации по предложению органов судейского сообщества. С этой целью необходимо изменить порядок отбора кандидатов на должность судьи: а) лишить председателей судов влияния на процесс назначения и отстранения судей; б)  нормативно закрепить выборность кандидатов на должность судьи на съездах судей соответствующего уровня с последующим представлением для назначения этими органами как для назначения Советом Федерации, а мировых судей, избранных в таком же порядке, – для избрания населением; –– избрании председателей судов голосованием судей, обеспечении их ротации и ограничении срока председательства 2–3 годами; –– введении правил распределения дел между судьями по жребию; –– запрете судьям на свое усмотрение ограничивать открытость процесса; –– рассмотрении ходатайств по отводу судьи в уголовных делах не им самим, а коллегией судей. Все ходатайства об отводе судей или судов должны быть предметом последующей проверки и обобщения квалификационными коллегиями соответствующего уровня; –– введении правила, по которому судья, принимающий решение о мере пресечения (заключение под стражу и т. д.) и других процессуальных действиях (обыск, прослушивание), не может рассматривать дело по существу; –– замене «читки» полного текста приговора разъяснением судом принятого решения и его мотивов; –– обеспечении состязательности и процессуального равенства сторон в уголовном процессе, корректировке уголовного и уголовно-процессуального законодательства в части: а) обеспечения доступа к материалам уголовного дела экспертов, привлекаемых защитой; б) снятия режима тайны следствия с информации о допущенных нарушениях в ходе следствия; в)  предоставления защите права ходатайствовать перед судом о доступе к информации ограниченного доступа (например, о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами);

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

121

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

122

г)  ужесточения требований к ведению протокола судебного заседания: порядку и способам ведения, полноте содержания, срокам подготовки (до перехода к судебным прениям), порядку ознакомления и подготовки замечаний, обязательного применения систем аудиофиксации (аудиопротоколирования) в процессе и праве сторон на ознакомление с ними и получение копий; –– предоставлении права подачи кассационных жалоб по уголовным делам лицам, ранее обращавшимися с такими жалобами, но по новым основаниям; –– распространении категорий дел, рассматриваемых судом присяжных, на все уголовные дела по тяжким и особо тяжким преступлениям; отказе от инициативы Президента по сокращению числа присяжных в коллегии и участии председательствующего судьи в совещании присяжных; решении процессуальных проблем, существующих при рассмотрении дел с участием присяжных (предоставление присяжным для совещания материалов дела и т.  д.); предоставлении присяжным права знакомиться с характеристиками на обвиняемого, а также исследовать доказательства о применении к нему недозволенных методов ведения следствия; –– восстановлении в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации нормы, согласно которой суд, прокурор, следователь и лицо, производящее дознание, обязаны принять все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, выявлении как уличающих, так и оправдывающих обвиняемого, а также смягчающих и отягчающих его ответственность обстоятельств. В предвыборной программе «Партии Роста» на выборах в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации VII созыва [4] в разд. «Закон превыше всего – государство права» указано, что первым шагом к реальной демократии является полноправное, без изъятий, правовое государство без выборочного применения правосудия. Для этого прежде всего необходимо сделать суд действительно независимым от влияния исполнительной власти и ответственным перед обществом, профессиональным и справедливым. Партия РОСТА выступает за прямые выборы мировых судей и председателей судов общей юрисдикции всех уровней; за введение обязательной ротации председателей судов всех уровней не реже, чем каждые два года; за реальную, а не мнимую, независимость судей (при одновременном усилении их ответственности за неправомерные и предвзятые решения). Предлагается увеличить представительство и роль общественности в квалификационных коллегиях судей с целью предотвращения корпоративной круговой поруки. Относительно борьбы с преступностью – необходимо сократить и реформировать правоохра-

нительные органы; сделать так, чтобы их боялись преступники, а не простые люди; передать в одни руки право вести следствие по экономическим статьям; вернуть прокуратуре право принимать решение по процессуальным вопросам в ходе следствия, в том числе решения о мере пресечения для обвиняемых в уголовных преступлениях. Комплексный анализ идей, отраженных в программах основных политических партий, претендующих на представление интересов общества в органе федеральной законодательной власти, позволяет сделать следующие выводы. Во-первых, большинство политических партий (КПРФ, ЛДПР, «Справедливая Россия», «Партия народной свободы» (ПАРНАС), «Яблоко» и «Партия Роста») свою политическую деятельность видят, в частности, в дальнейшем совершенствовании правового регулирования системы организации и функционирования судебной власти для усиления гарантий ее независимости. Во-вторых, все политические партии выступают за повышение контроля общества за ходом судопроизводства и принимаемых судьями решений. Вместе с тем предлагаемые формы контроля, направленные на достижения этой цели, носят скорее психолого-нравственный характер, а не процессуальный, и направлены на формирование чувства ответственности профессиональных участников судопроизводства (судей, прокуроров, адвокатов). В-третьих, ни одна из политических партий не отрицает процессуальное значение суда присяжных для уголовного судопроизводства, выступая при этом за расширение его подсудности. В-четвертых, в политических заявлениях партий просматривается желание видеть процесс доказывания в ходе уголовного процесса полным и всесторонним. Преодоление обвинительного уклона в ходе досудебного и судебного производства партийные идеологи видят в комплексе мероприятий, направленных на внедрение электронных средств и цифровых методов объективной фиксации информации в уголовном судопроизводстве. В-пятых, анализ партийных идей относительно уголовной политики государства позволяет сделать вывод о различных подходах в оценке методов и средств ее реализации. Так, КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия» выступают за ужесточение мер уголовных репрессий, вплоть до восстановления института смертной казни, а партия «Единая Россия», наоборот, выступает за меры по гуманизации уголовной ответственности. Особый акцент делается на преступлениях в сфере экономической деятельности. При этом у всех партий прослеживается единство в понимании необходимости противодействия коррупционным преступлениям в российском обществе.

Список литературы:

References:

1. Десять шагов к достойной жизни: предвыборная программа КПРФ // Официальный сайт Коммунистической Партии Российской Федерации. URL: https: //kprf.ru/partylive/cknews/157005.html (дата обращения: 21.09.2017). 2. За власть трудового народа! Предвыборная программа Коммунистической Партии Российской Федерации // RG.RU. URL: https: // rg.ru/2007/11/09/kprf.html (дата обращения: 21.09.2017). 3. ЛДПР делает все быстрее и лучше! Владимир Жириновский: Дума должна быть сильной и решительной! // RG.RU. URL: https: // rg.ru/2007/11/28/zhirinovskii.html (дата обращения: 21.09.2017). 4. Официальный сайт «Партии Роста». URL: https://rost.ru/policy (дата обращения: 21.09.2017). 5. Политическая реформа. Ускорение экономического роста, развитие регионов: программа партии // Официальный сайт «Партии народной свободы» (ПАРНАС). URL: https://parnasparty.ru/party/program (дата обращения: 21.09.2017). 6. Предвыборная программа Всероссийской политической партии «ЕДИНАЯ РОССИЯ» на выборы депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации шестого созыва (Программное обращение Партии «ЕДИНАЯ РОССИЯ» к гражданам России) // Файловый архив студентов «StudFiles». URL: www. studfiles.ru/preview/2806514/ (дата обращения: 21.09.2017). 7. Предвыборная программа Партии «ЕДИНАЯ РОССИЯ» на выборах депутатов Государственной Думы ФС РФ VII созыва // Официальный сайт партии «Единая Россия». URL: https: //er.ru/program/#26 (дата обращения: 21.09.2017). 8. Программа Коммунистической Партии Российской Федерации // Официальный сайт Коммунистической Партии Российской Федерации. URL: https: //kprf.ru/party/ program (дата обращения: 21.09.2017). 9. Программа партии «Справедливая Россия» // Официальный сайт политической партии «Справедливая Россия». URL: http: 31.44.80.183/files/pf59/075833.pdf (дата обращения: 21.09.2017). 10. Россия может стать лучше: проект предвыборной программы РОДП «Яблоко» // Официальный сайт РОДП «Яблоко». URL: https: // www.yabloko.ru/news/2011/08/31 (дата обращения: 21.09.2017).

1. Desyat’ shagov k dostojnoj zhizni: predvybor­ naya programma KPRF // Oficial’nyj sajt Kommunisticheskoj Partii Rossijskoj Federacii. URL: https: //kprf.ru/party-live/cknews/157005.html (data obrashcheniya: 21.09.2017). 2. Za vlast’ trudovogo naroda! Predvybor­naya programma Kommunisticheskoj Partii Rossijskoj Federacii // RG.RU. URL: https: // rg.ru/2007/11/09/kprf.html (data obrashcheniya: 21.09.2017). 3. LDPR delaet vse bystree i luchshe! Vladimir Zhirinovskij: Duma dolzhna byt’ sil’noj i reshitel’noj! // RG.RU. URL: https: // rg.ru/2007/11/28/zhirinovskii.html (data obra­ shcheniya: 21.09.2017). 4. Oficial’nyj sajt «Partii Rosta». URL: https://rost. ru/policy (data obrashcheniya: 21.09.2017). 5. Politicheskaya reforma. Uskorenie ekono­ micheskogo rosta, razvitie regionov: programma partii // Oficial’nyj sajt «Partii narodnoj svobody» (PARNAS). URL: https://parnasparty.ru/party/ program (data obrashcheniya: 21.09.2017). 6. Predvybornaya programma Vserossijskoj politicheskoj partii «EDINAYA ROSSIYA» na vybory deputatov Gosudarstvennoj Dumy Federal’nogo Sobraniya Rossijskoj Federacii shestogo sozyva (Programmnoe obrashchenie Partii «EDINAYA ROSSIYA» k grazhdanam Rossii) // Fajlovyj arhiv studentov «StudFiles». URL: www.studfiles.ru/preview/2806514/ (data obrashcheniya: 21.09.2017). 7. Predvybornaya programma Partii «EDINAYA ROSSIYA» na vyborah deputatov Gosudarstvennoj Dumy FS RF VII sozyva // Oficial’nyj sajt partii «Edinaya Rossiya». URL: https: //er.ru/program/#26 (data obrashcheniya: 21.09.2017). 8. Programma Kommunisticheskoj Partii Rossijskoj Federacii // Oficial’nyj sajt Kommunisticheskoj Partii Rossijskoj Federacii. URL: https: //kprf.ru/ party/program (data obrashcheniya: 21.09.2017). 9. Programma partii «Spravedlivaya Rossiya» // Oficial’nyj sajt politicheskoj partii «Spravedlivaya Rossiya». URL: http: 31.44.80.183/files/ pf59/075833.pdf (data obrashcheniya: 21.09.2017). 10. Rossiya mozhet stat’ luchshe: proekt predvybornoj programmy RODP «Yabloko» // Oficial’nyj sajt RODP «Yabloko». URL: https: // www.yabloko. ru/news/2011/08/31 (data obrashcheniya: 21.09.2017).

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

123

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

У. В. САДИОКОВА, старший преподаватель кафедры управления органами расследования преступлений (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected] Научная специальность: 12.00.09 – уголовный процесс.

U. V. SADIOKOVA, Senior Lecture at the Department of Management of Bodies and Units Crimes’ Investigation (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia) Scientific speciality: 12.00.09 – Criminal Procedure.

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

УДК 343.1

124

Об эффективности дифференциации процессуальных полномочий властных субъектов уголовного судопроизводства и дальнейшем совершенствовании их процессуальных взаимоотношений On the Effectiveness of Differentiating the Procedural Powers of the Authoritative Subjects of Criminal Justice and Further Improvement of Their Procedural Relationships В статье рассматриваются вопросы оптимальности дифференциации полномочий прокурора и руководителя следственного органа в результате принятия Федерального закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон ʺ"О прокуратуре Российской Федерации"»1 (далее – Федеральный закон № 87-ФЗ) и последующих за ним законов, повлекших перестройку организации работы следственного аппарата и создание принципиально новой системы процессуального контроля со стороны руководителей следственных органов, перспективы совершенствования их соотношения.

The article deals with the issues of the optimal differentiation of the powers of the prosecutor and the chief of the investigative body as a result of the adoption of the Federal Law No. 87-FL of 05.06.2007 and subsequent laws that led to the restructuring of the work of the investigative apparatus and the creation of a fundamentally new system of procedural control by the chiefs of investigative bodies, the prospects for improving their correlation.

Руководитель следственного органа, прокурор, дифференциация процессуальных полномочий, реформа досудебного производства.

Chief of the investigative body, prosecutor, diffe­ rentiation of procedural powers, reform of pre-trial proceedings.

В

опрос о необоснованности сосредоточения в лице прокурора полномочий по процессуальному руководству предварительным след1   О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации»: федер. закон от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ // СЗ РФ. 2007. № 24. Ст. 2830.

ствием и надзору за соблюдением законности в этой сфере деятельности на протяжении многих десятилетий вызывает неоднозначную научную оценку. М. С.  Строгович еще в 1960  г. указывал на недопустимость совмещения в лице прокурора функций процессуального руководства следствием и прокурорского надзора за закон-

ностью деятельности следователя по расследованию уголовных дел, что и было реализовано Федеральным законом № 87-ФЗ, который в целях разграничения этих функций на принципиально новой основе дифференцировал полномочия между руководителем следственного органа и прокурором, существенно изменив процессуальный статус руководителя следственного органа и характер его процессуальных взаимоотношений с прокурором. Эффективность проведенной дифференциации полномочий подтверждается статистическими данными правоприменительной деятельности за 10 лет действия Федерального закона № 87-ФЗ, характеризующими значительное сокращение числа реабилитированных судами граждан: с 1 372 в 2006 г. до 402 в 2017 г. в органах предварительного следствия в системе МВД России (далее – ОПС МВД России); с 1  885 в 2006 г. до 539 в 2017 г. в Следственном комитете Российской Федерации (далее – СК РФ), в том числе содержащихся под стражей (с 524 в 2006  г. до 164 в 2017  г. – ОПС МВД России; с 954 в 2006 г. до 219 в 2017 г. – СК РФ), при одновременном возрастании надзорных требований прокурора к качеству расследования уголовных дел, что, в свою очередь, повлекло резкое (в 8 раз) уменьшение количества уголовных дел, возвращенных судом прокурору в порядке ст. 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации2 (далее – УПК РФ) (с 35 940 в 2006 г. до 4 655 в 2017 г. всем органам расследования) [9]. На это же в своих исследованиях указывают Б.  Я. Гаврилов и А.  В. Красильников [5, с. 100–111], которые приводят статистические данные состояния следственной работы в сравнении «до» и «после» проведенных на основании Федерального закона № 87-ФЗ изменений по организации предварительного следствия. Эффективность реализации положений данного закона отмечается в публикациях Н. Н. Ковтуна, А. М. Багмет, О. А. Малышевой [1, с. 57–60; 6, с. 29–34; 7] и других. Одновременно другая группа ученых (преимущественно представители прокуратуры), исходя из того, что на прокурора возложена реализация функции уголовного преследования, и сегодня по-прежнему настаивает на возвращении в уголовно-процессуальный закон полномочий прокурора в редакции УПК РФ 2001 г. [2, с. 45–54; 8, с. 10–16; 10, с. 21–24; 11, с. 9]. На необходимость возвращения прокурору полномочий по процессуальному руководству предварительным следствием настаивает

2   Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ // СЗ РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921.

и руководство Генеральной прокуратуры Российской Федерации [3, 4]. Не вступая в рамках настоящей статьи в дискуссию с авторами, настаивающими на возвращении прокурору переданных руководителю следственного органа процессуальных полномочий, следует констатировать, что анализ содержания и характера полномочий руководителя следственного органа и прокурора на современном этапе свидетельствует о выстроенной в досудебном производстве полновесной контрольно-надзорной системе, обеспечивающей законность и соблюдение прав и свобод человека и гражданина (на что указывают, в том числе, и приведенные выше статистические показатели). Для исключения конкуренции и дублирования, близких по природе процессуального контроля и прокурорского надзора, законодатель в рамках проведенной реформы произвел расстановку моментов их реализации относительно временных этапов воздействия на подконтрольную деятельность. Субъекты контроля и надзора в комплексе с точки зрения системного подхода влияют на один объект – досудебное производство, а разделение полномочий между ними позволяет каждому вносить именно свою долю в решение общей задачи. Создано положение, при котором руководитель следственного органа и прокурор не подменяют, а дополняют друг друга в своей деятельности. Предварительный и текущий контроль руководителя следственного органа носит профилактирующий характер и способствует предупреждению возможных нарушений закона при расследовании (полномочия по проверке материалов уголовного дела (п. 2 ч. 1 ст. 39 УПК РФ), даче согласия на возбуждение перед судом ходатайства об отмене или изменении меры пресечения, либо о производстве иных процессуальных действий (п. 4 ч. 1 ст. 39 УПК РФ) и т. п.). Контрольная деятельность руководителя следственного органа носит повседневный и непосредственный характер, сфера процессуального контроля не ограничена кругом вопросов. При осуществлении контроля проверке подвергается вся процессуальная деятельность следователя, исполнение им всех нормативных актов, оценка качества уголовно-процессуальной деятельности следователя, целесообразность выбранных им средств и методов и т.  д. Руководитель следственного органа не только обеспечивает соблюдение законности на предварительном следствии, но и разрешает вопросы, которые продиктованы необходимостью нормальной организации работы каждого конкретного следователя и следственного подразделения в целом.

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

125

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

126

Производный (последующий) характер процессуальных полномочий руководителя следственного органа проявляется в возможности устранения нарушений закона уже после принятия решения следователем. Процессуальные полномочия руководителя следственного органа позволяют ему непосредственно вмешиваться в расследование на любом его этапе (полномочие давать следователю обязательные для исполнения указания о направлении расследования, о производстве отдельных следственных действий (п. 3 ч. 1 ст. 39 УПК РФ), оценивать данную деятельность с точки зрения как ее законности, так и целесообразности, не только предупреждать, но и устранять нарушения закона (полномочие изымать уголовное дело у следователя и передавать его другому следователю (п. 1 ч. 1 ст. 39 УПК РФ), отстранять следователя от дальнейшего производства расследования в случае нарушения им требований закона (п. 6 ч. 1 ст. 39 УПК РФ), отменять незаконные или необоснованные постановления следователя (п. 2 ч. 1 ст. 39 УПК РФ) и т. д.). Руководитель следственного органа находится к следователю во всех отношениях ближе, чем прокурор, что позволяет ему успешно, непрерывно контролировать деятельность следователя, своевременно обнаруживать пробелы и упущения, упреждать и выявлять нарушения закона, неотложно реагировать на выявленные нарушения и принимать меры к их устранению. Прокурор по-прежнему остается гарантом законности и порядка. Но с расширением полномочий и усилением доминирующей роли руководителя следственного органа по руководству следствием акцент прокурорского надзора переместился с мер, обеспечивающих выбор направления и оптимальный ход следствия, на меры преимущественно правоохранительного и правовосстановительного свойства, его полномочия в большей степени носят производный характер. Одним из существенных позитивных признаков надзора, усиливающим его эффективность, сегодня является его ведомственная (организационная) отстраненность от объектов надзора. Вместе с тем, оценивая эффективность проведенной дифференциации полномочий, следует отметить, что процессуальный статус прокурора нуждается в укреплении, но не путем расширения полномочий по влиянию на ход расследования, а посредством выработки действенных процессуальных механизмов реализации его надзорных полномочий, не допускающих ее зависимость от субъективного мнения поднадзорных субъектов3. 3   Так, содержание ч. 6 ст. 37, ч. 3 ст. 38, ч. 4 ст. 39 УПК РФ создает правовую ситуацию, при которой выполнение требований надзорного органа об устранении выявленных им нарушений закона осуществляется с согласия и зависит от решения руководителя след-

В целях повышения действенности прокурорского надзора представляется допустимым установленное в уголовно-процессуальном законе императивного характера исполнения запросов и требований прокурора об устранении обнаруженных им нарушений в деятельности органов предварительного следствия. При несогласии последних реализуется механизм обжалования требований прокурора вышестоящему прокурору, одновременно являющимся субъектом надзора за процессуальной деятельностью следователя и контрольным органом, правомочным отменить незаконные или необоснованные решения нижестоящего прокурора. При этом вовлечение руководителя следственного органа в качестве согласовывающего лица в уголовно-процессуальные отношения, возникающие в связи с обжалованием следователем решений, принятых прокурором, свидетельствует не только о расширении круга его процессуальных прав, но и главным образом о повышении ответственности по руководству следственным органом. Аналогично урегулированы процессуальные отношения, возникающие между указанными субъектами при обжаловании следователем решения прокурора о возвращении уголовного дела для производства дополнительного следствия (ч. 4 ст. 221 УПК РФ). Не соглашаясь с решением прокурора, следователь с согласия руководителя следственного органа правомочен обжаловать его вышестоящему прокурору. При рассмотрении вопросов эффективности проведенной дифференциации полномочий и дальнейшего совершенствования процессуальных взаимоотношений указанных субъектов следует констатировать, что сегодня в УПК РФ не в полной мере разрешена проблема разграничения функций процессуального руководства и прокурорского надзора. Законодателем исключено дублирование полномочий руководителя следственного органа и прокурора, но нельзя утверждать, что последний полностью утратил возможность руководить расследованием, поскольку для этого нет достаточных оснований. За прокурором сохранен ряд полномочий, реализуя которые, он направляет ход расследования по уголовному делу и руководит им. Координирующая роль прокурора в досудебном производстве проявляется как в стадии возбуждения уголовного дела (ч. 4 ст. 146 УПК РФ), так и на этапах расследоственного органа, являющегося поднадзорным прокурору в своей деятельности и руководителем поднадзорного прокурору органа, в деятельности которого последним эти нарушения выявлены, что является принципиально неверным. Зависимость реализации полномочий одного от решения другого создает проблему возникновения противоречий между ними, которые неизбежно будут существовать между независимыми друг от друга должностными лицами при принятии ими решений, различно оцениваемых каждым из них.

вания (п. 3, 12 ч. 2 ст. 37, ч. 7–8 ст. 151 УПК РФ) и его окончания (п. 2 ч. 1 ст. 221 УПК РФ). Таким образом, в досудебном производстве по-прежнему функционируют два принадлежащих к разным структурам должностных лица, обладающих полномочиями по руководству предварительным следствием и надзору за законностью его проведения. Представляется, что сложившаяся ситуация и неоднозначная ее оценка представителями науки и практических органов обусловлены тем, что, во-первых, многофункциональность прокурора в досудебном производстве разрешена не в полной мере, во-вторых, в теории уголовного процесса отсутствует четкое разделение терминов «контроль» и «надзор» и их соотношение с терминами «процессуальное руководство» и «уголовное преследование». Так, своеобразность процессуального статуса прокурора, которым он наделен в настоящий период времени, заключается в том, что, вопреки идее реорганизации досудебного производства – оставить надзор как основную функцию прокуратуры, а функцию следствия передать выделенному Следственному комитету4 – прокурор по-прежнему в соответствии с УПК РФ, наряду с надзором, осуществляет функцию уголовного преследования, следовательно, отнесен законодателем к стороне обвинения. Одновременно отсутствие в уголовно-процессуальном законе разграничения полномочий в зависимости от осуществляемых функций и установление в ч. 1 ст. 37 УПК РФ в качестве приоритетной функции уголовного преследования, как уже было отмечено выше, особо актуализировало возникшую ранее научную дискуссию о соотношении и соподчинении этих функций. 4   Заключение Комитета по конституционному законодательству и государственному строительству от 19 марта 2007  г. на проект Федерального закона № 401900-4 «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон "О прокуратуре Российской Федерации"» [Электронный ресурс]. Доступ из справ-правовой системы «КонсультантПлюс».

Основываясь на закрепленной в Федеральном законе № 87-ФЗ концепции прокурорского надзора, можем предположить, что прокурор становится носителем функции уголовного преследования только с момента решения им вопроса о возбуждении государственного обвинения. Такой подход следует более четко отразить в УПК РФ. Тем самым будет признано, что правоотношения, возникающие между прокурором и следователем, реализуются в досудебном производстве только в форме надзора. Очевидно, что уголовно-процессуальное законодательство в части регламентации полномочий руководителя следственного органа и прокурора нуждается в дальнейшем совершенствовании, предопределяемом необходимостью продолжения начавшегося реформирования содержания их процессуальных статусов и порядка правового регулирования возникающих между ними процессуальных отношений. В уголовно-процессуальном законодательстве наметилась явная тенденция усиления роли руководителя следственного органа в досудебном производстве, включая координацию деятельности органов предварительного следствия. В развитие обозначенной концепции в научной литературе все чаще высказываются суждения о дальнейшем расширении полномочий руководителя следственного органа. Среди наиболее значимых следует отметить предложение передачи от прокурора руководителю следственного органа права утверждения обвинительного заключения (А. М. Багмет, Р. Р. Тугушев, С.  А. Минаева и другие). Обосновывается оно, прежде всего, возложением в полном объеме ответственности за расследование преступлений на следователя и руководителя следственного органа, обеспечивающей защиту конституционных прав и свобод граждан, и, как следствие, дальнейшим укреплением процессуальной самостоятельности органов предварительного расследования в преддверии создания единого следственного органа.

Список литературы:

References:

1. Багмет А.  М. Об устранении двоевластия в уголовном преследовании // Российская юстиция. 2013. № 12. 2. Буланова Н.  В. Механизм осуществления прокурором уголовного преследования в досудебном производстве // Вестник Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. 2016. № 2. 3. Выступление Генерального прокурора Российской Федерации Ю. Я. Чайки 18 ноября 2013 г. на парламентских слушаниях на тему: «Уголовная политика в Российской Феде-

1. Bagmet A. M. Ob ustranenii dvoevlastiya v ugolovnom presledovanii // Rossijskaya yusticiya. 2013. № 12. 2. Bulanova N. V. Mekhanizm osushchestvleniya prokurorom ugolovnogo presledovaniya v dosudebnom proizvodstve // Vestnik Akademii General’noj prokuratury Rossijskoj Federacii. 2016. № 2. 3. Vystuplenie General’nogo prokurora Rossijskoj Federacii Yu. Ya. Chajki 18 noyabrya 2013 g. na parlamentskih slushaniyah na temu: «Ugolovnaya politika v Rossijskoj Federacii: problemy i res­

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

127

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

128

рации: проблемы и решения». URL: http:// genproc.gov.ru/genrokuror/аррearences/document-85492 (дата обращения: 25.06.2018). 4. Выступление заместителя Генерального прокурора Российской Федерации Н. А. Винниченко 13 декабря 2017  г. на круглом столе в Совете Федерации на тему: «Проблемы законодательного обеспечения проекта концепции уголовной политики». URL: http:// igpran. ru /nlive/4461 (дата обращения: 25.06.2018). 5. Гаврилов Б. Я., Красильников А. В. 15 лет УПК РФ – мифы и реалии досудебного производства // Академическая мысль. Электронный журнал Академии управления МВД России. 2017. № 1 (37). 6. Ковтун Н. Н. К вопросу об «утраченных» полномочиях прокурора. Есть ли предмет для дискуссий? // Российская юстиция. 2010. № 5. 7. Малышева О.  А. Досудебное производство в российском уголовном процессе: теория, практика, перспективы. М., 2016. 8. Соловьев А.  Б. Проблемы обеспечения законности при производстве предварительного следствия в связи с изменением процессуального статуса прокурора // Уголовное судопроизводство. 2007. № 3. 9. Статистические данные о результатах следственной работы по форме 1-Е за 2006– 2017 гг. // Следственный департамент МВД России. М., 2007–2017. 10. Халиулин А. Г., Рябцев В. П. Полномочия прокурора и руководителя следственного органа // Вестник Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. 2008. № 6 (8). 11. Хлопушин С. Применение УПК после внесения изменений // Законность. 2008. № 4.

heniya». URL: http:// genproc.gov.ru/genrokuror/arrearences/document-85492 (data obrashcheniya: 25.06.2018). 4. Vystuplenie zamestitelya General’nogo prokurora Rossijskoj Federacii N. A. Vinnichenko 13 dekabrya 2017 g. na kruglom stole v Sovete Federacii na temu: «Problemy zakonodatel’nogo obespe­ cheniya proekta koncepcii ugolovnoj politiki». URL: http:// igpran.ru /nlive/4461 (data obrashcheniya: 25.06.2018). 5. Gavrilov B. Ya., Krasil’nikov A. V. 15 let UPK RF – mify i realii dosudebnogo proizvodstva // Akademicheskaya mysl’. Elektronnyj zhurnal Akademii upravleniya MVD Rossii. 2017. № 1. 6. Kovtun N. N. K voprosu ob «utrachennyh» polnomochiyah prokurora. Est’ li predmet dlya diskussij? // Rossijskaya yusticiya. 2010. № 5. 7. Malysheva O. A. Dosudebnoe proizvodstvo v rossijskom ugolovnom processe: teoriya, praktika, perspektivy. M., 2016. 8. Solov’ev A. B. Problemy obespecheniya zakonnosti pri proizvodstve predvaritel’nogo sledstviya v svyazi s izmeneniem processual’nogo statusa prokurora // Ugolovnoe sudoproizvodstvo. 2007. № 3. 9. Statisticheskie dannye o rezul’tatah sledstvennoj raboty po forme 1-E za 2006–2017 gg. // Sledstvennyj departament MVD Rossii. M., 2007– 2017. 10. Haliulin A. G., Ryabcev V. P. Polnomochiya proku­ rora i rukovoditelya sledstvennogo organa // Vestnik Akademii General’noj prokuratury Rossijskoj Federacii. 2008. № 6 (8). 11. Hlopushin S. Primenenie UPK posle vneseniya izmenenij // Zakonnost’. 2008. № 4.

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

В. Ф. ЦЕПЕЛЕВ, профессор кафедры уголовной политики, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РФ (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected] Научная специальность: 12.00.08 – уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право.

V. F. TSEPELEV, Doctor of Law, Professor, Merited Law Expert of the Russian Federation, Professor at the Department of Criminal Policy (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia) Scientific speciality: 12.00.08 – Criminal Law and Criminology; Criminal Executive Law.

Преступность как объект уголовной политики Criminality as Object of Criminal Policy В статье рассматривается преступность как объект уголовно-политического воздействия, а также ее влияние на состояние национальной безопасности. В связи с этим анализируются содержание и структура преступности, ее свойства применительно к стратегиям противодействия преступности.

The article considers a criminality as an object of criminal and political influence, and also its impact on the state of national security. In this regard, the content and structure of crime and its properties in relation to crime prevention strategies are analyzed.

Преступность, национальная безопасность, уголовная политика, противодействие преступности, факторы преступности, цена преступности.

Crime, national security, criminal policy, crime counteraction, crime factors, crime price.

С

овременный период развития России характеризуется повышенным вниманием к обеспечению национальной безопасности. С учетом новых вызовов еще в 2015  г. Президентом РФ был подписан Указ «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации»1. В нем национальная безопасность определяется как состояние защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, которое позволяет обеспечить конституционные права, свободы, достойные качество и уровень жизни граждан, суверенитет, территориальную целостность и устойчивое развитие Российской Федерации, оборону и безопасность государства. В свою очередь угроза национальной безопасности определяется в Стратегии как прямая или косвенная возможность нанесения ущерба конституционным правам, свободам, достойному качеству и уровню жизни граждан, сувере1  О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации: указ Президента РФ от 31 декабря 2015 г. № 683 // СЗ РФ. 2016. № 1 (ч. II). Ст. 212.

нитету и территориальной целостности, устойчивому развитию Российской Федерации, обороне и безопасности государства. Как показывает практика, характер угроз и степень их опасности для общества бывают разными. Проявления наиболее общественно опасных угроз как в мировом сообществе, так и внутри государства, как правило, криминализируются. Противодействию им уделяется особое внимание. Игнорирование данного факта либо использование при оценке угроз общих подходов и понятий приводит к смешению преступлений и иных правонарушений, недостаточной или избыточной криминализации общественно опасных деяний. В противном случае не обеспечивается обоснованность и точность государственно-правового реагирования – специальные правовые меры, а механизмы их применения подменяются в соответствующих документах (концепциях, доктринах и программах) общими рассуждениями, причем часто общефилософского, социологического, политологического, даже публицистического толка, без должной криминологической, уго-

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

УДК 343.9

129

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

130

ловно-правовой и уголовно-процессуальной проработки проблемы [7, с. 5–16]. Для обеспечения противодействия основным угрозам национальной безопасности разработаны и утверждены указами Президента РФ отраслевые директивно-доктринальные документы, имеющие более конкретный характер, такие как Концепция противодействия терроризму в Российской Федерации2, Национальная стратегия противодействия коррупции3, Стратегия государственной антинаркотической политики РФ до 2020 года4, Стратегия противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года5, Стратегия экономической безопасности РФ на период до 2030 года6. Наиболее комплексно вопросы противодействия преступности отражены в Концепции общественной безопасности в Российской Федерации7, разработанной при участии МВД России. В ней используется вошедшее в научный оборот понятие «криминологическая (антикриминальная) безопасность», которая понимается как состояние защищенности от угроз криминального характера, исходящих от преступных посягательств на личность, общество и государство [2, с. 120–137; 6; 11]. Для понимания сущности и характера преступности большое значение имеет ее общепризнанное понятие. Исходя из него, под преступностью понимается объективно существующее, исторически изменчивое, относительно массовое социальное и уголовно-правовое явление, представляющее собой систему преступлений, совершаемых на определенной территории за конкретный период времени. Как видно, приведенное определение существенно отличается от более операционального, но упрощенного понимания преступности как совокупности деяний, запрещенных уголовным законом и совершенных на определенной территории за тот или иной период времени.

2  Концепция противодействия терроризму в Российской Федерации [Электронный ресурс]: утв. Президентом РФ 5 октября 2009 г. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 3   О Национальной стратегии противодействия коррупции [Электронный ресурс]: указ Президента РФ от 13 апреля 2010 г. № 460. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 4  Об утверждении Стратегии государственной антинаркотической политики Российской Федерации до 2020 года [Электронный ресурс]: указ Президента РФ от 9 июня 2010  г. № 690. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 5  Стратегия противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года [Электронный ресурс]: утв. Президентом РФ 28 ноября 2014 г. № Пр-2753. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 6  О Стратегии экономической безопасности Российской Федерации на период до 2030 года [Электронный ресурс]: указ Президента РФ от 13 мая 2017  г. № 208. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». 7   Концепция общественной безопасности в Российской Федерации [Электронный ресурс]: утв. Президентом РФ 14 ноября 2013 г. № Пр-2685.

Из общепризнанного определения понятия «преступность» вытекают свойства, характеризующие ее как угрозу национальной (прежде всего общественной) безопасности: –– обладание повышенной общественной опасностью; –– в формально-юридическом смысле определение кругом общественно-опасных деяний, признаваемых УК РФ преступлениями; –– наличие объективного, непреходящего характера; –– наличие исторически изменчивого характера; –– усложнение в связи с развитием научнотехнического прогресса; –– наличие системного характера и обладание способностью к «самовоспроизводству»; –– наличие определенной «цены»; –– наличие значительной латентной части (при этом минимальное соотношение к официально зарегистрированной части оценивается криминологами как 3 : 1). Так называемая «цена» преступности в самом общем виде включает следующее: –– имущественный вред и необходимость возмещения такого вреда (страховые выплаты собственникам, затраты на восстановление здоровья жертв, психологическую реабилитацию); –– физический и моральный вред; –– политический и идеологический вред; –– затраты на обеспечение деятельности правоохранительных органов, осуществляющих функцию предупреждения и противодействия преступности, а также исполнения наказаний. По данному вопросу существуют и иные точки зрения. Так, известный криминолог Г. И. Забрянский считает, что «затраты на борьбу с преступностью надо рассматривать не как безвозвратные расходы, а как необходимые вложения (инвестиции) в обеспечение безопасности и, следовательно, в развитие общества» [14]. С таким подходом в принципе можно согласиться, но это не исключает самих затрат и их влияния на «цену» преступности. Причины существования латентной преступности разные. По оценке криминологов, 90  % латентности имеет объективно-субъективный генезис. При этом латентную преступность следует отличать от нераскрытой преступности, существование которой в большей степени связано с недостаточной эффективностью оперативно-служебной и процессуальной деятельности органов внутренних дел. Причем оба вида (как латентная, так и нераскрытая преступность) представляют существенную угрозу для общественной и национальной безопасности в целом. В свою очередь Б. Я. Гаврилов, по результатам своих исследований и на основании стати-

стических данных о состоянии преступности по форме 2-Е, относит к числу латентных преступлений еще порядка 1,5 млн противоправных деяний (ежегодно), по которым постановления органа дознания, дознавателя и следователя признаются незаконными и необоснованными и отменяются, а также более 1 млн краж и более 1 млн фактов причинения вреда здоровью, по которым аналогичные решения приняты без установления лица, совершившего данное противоправное деяние, что прямо противоречит ч. 1 ст. 148 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации8 (далее – УПК РФ), в силу чего является незаконным и необоснованным. Тем самым к числу латентных преступлений путем принятия процессуальных решений об отказе в возбуждении уголовного дела следует отнести порядка 3,5 млн противоправных деяний при количестве зарегистрированных в 2017  г. 2,058 млн преступлений. Сведения о фактическом состоянии и тенденциях современной преступности содержатся в официальных статистических материалах и специальных углубленных исследованиях криминальной ситуации в Российской Федерации [4, 9]. Здесь же можно лишь отметить, что данное явление в конце 90-х гг. XX – начале XXI в. представляло угрозу не только для отдельных сфер жизни и соответствующих общественных отношений, но и в целом для национальной безопасности России. Это означает, что данная угроза населению, обществу и государству существовала, а в ряде ситуаций даже усугублялась под влиянием негативных тенденций транснациональной организованной преступности. При этом следует отметить, что в настоящее время криминальная ситуация изменилась, что подтверждают не только статистические данные за последние годы, но и результаты независимых социологических исследований, включая опрос, проведенный в ноябре 2016  г. фондом «Обще8  Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ // СЗ РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921.

ственное мнение» [1]. Так на вопрос: «Какие социальные и экономические проблемы волнуют вас больше всего?», 1 500 респондентов дали следующие ответы: рост цен на товары и услуги – 50 %; высокие цены на услуги ЖКХ – 48 %; низкий уровень доходов (зарплат) – 46  %; низкий уровень пенсий, пособий, стипендий – 32 %; ситуация в сфере здравоохранения – 30 %; коррупция, взяточничество в органах власти – 21 %; состояние дорог, аварийность на них – 20 %; наркомания – 20 %; алкоголизм – 19 % опрошенных. Как видно, в приведенном перечне нет прямого упоминания о проблеме преступности в целом. Респонденты указывают на коррупцию, наркоманию и алкоголизм, характеризуют их, прежде всего, как беспокоящие социальные явления, нежели как преступные деяния. Учитывая вышесказанное, можно сделать следующие выводы. Во-первых, за последние пять лет, благодаря усилиям правоохранительных органов, в нашей стране намечается тенденция к стабилизации криминальной ситуации. Вместе с тем отдельные виды преступности (прежде всего коррупционная, террористическая, экстремистская, наркотическая, насильственная) по-прежнему представляют серьезную угрозу общественной и национальной безопасности. Во-вторых, рассмотрение проблемы преступности в контексте национальной безопасности дает возможность для конкретизации и оптимизации государственно-правовых подходов и решений, касающихся стратегии и тактики борьбы с ней. Речь идет в данном случае о разработке и реализации государственной политики по противодействию преступности (уголовной политики) [2, с. 120–137; 3, с. 8–45; 5; 8, с. 51–58; 10; 12; 13], о возможности правоохранительных органов, прежде всего органов внутренних дел, контролировать криминальную ситуацию в стране и ее регионах, предпринимать адекватные меры по противодействию преступности в целом и наиболее опасным ее видам, имея в виду, что преступность является важнейшим структурным элементом (объектом) в системе уголовной политики.

Список литературы:

References:

1. Аргументы и факты. 2016. № 46. 2. Бабаев М.  М., Пудовочкин Ю.  Е. Проблемы российской уголовной политики. М., 2014. 3. Бавсун М.  В. Уголовно-правовое воздействие в «обществе постмодерна» // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2017. № 3 (42). 4. Гаврилов Б.  Я. Латентная преступность: понятие, структура, факторы латентности и

1. Argumenty i fakty. 2016. № 46. 2. Babaev M. M., Pudovochkin Yu. E. Problemy rossijskoj ugolovnoj politiki. M., 2014. 3. Bavsun M. V. Criminally-legal influence in the «society of postmodern» // Vestnik of the Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2017. № 3 (42). 4. Gavrilov B. Ya. Latentnaya prestupnost’: ponyatie, struktura, faktory latentnosti i mery po obespecheniyu dostovernosti ugolovnoj statistiki: monografiya. 2-e izd., pererab. i dop. M., 2007.

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

131

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

132

меры по обеспечению достоверности уголовной статистики: монография. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2007. 5. Гаврилов Б.  Я. Современная уголовная политика России: цифры и факты. М., 2008. 6. Горшенков Г. Г. Антикриминальная безопасность личности. Н. Новгород, 2006. 7. Долгова А.  И. Преступность как угроза национальной безопасности и учет ее характеристик // Преступность, национальная безопасность, бизнес. М., 2012. 8. Иванчин А. В. О новой концепции развития уголовного права России // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2017. № 3 (42). 9. Иншаков С. М. Исследование преступности: монография. М., 2012. 10. Кудрявцев В. Н. Стратегии борьбы с преступностью. 2-е изд., испр. и доп. М., 2005. 11. Плешаков В. А. Криминологическая безопасность и ее обеспечение в сфере взаимовлияния организованной преступности и преступности несовершеннолетних: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1998. 12. Реализация уголовной политики: современные проблемы уголовного и уголовнопроцессуального правотворчества, правоприменения и кадрового обеспечения / под общ. ред. А. А. Тарасова. М., 2015. 13. Уголовная политика и ее реализация органами внутренних дел: в 2-х ч. / под ред. Л. И. Беляевой. М., 2014. 14. Цена преступности (методология ее определения): монография / под ред. Н.  А. Лопашенко. М., 2014.

5. Gavrilov B. Ya. Sovremennaya ugolovnaya politika Rossii: cifry i fakty. M., 2008. 6. Gorshenkov G. G. Antikriminal’naya bezopasnost’ lichnosti. N. Novgorod, 2006. 7. Dolgova A. I. Prestupnost’ kak ugroza nacional’noj bezopasnosti i uchet ee harakteristik // Prestupnost’, nacional’naya bezopasnost’, biznes. M., 2012. 8. Ivanchin A. V. About the New Concept of Development of Criminal Law of Russia // Vestnik of Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2017. № 3 (42). 9. Inshakov S. M. Issledovanie prestupnosti: mo­ nografiya. M., 2012. 10. Kudryavcev V. N. Strategii bor’by s prestupnost’yu. 2-e izd., ispr. i dop. M., 2005. 11. Pleshakov V. A. Kriminologicheskaya bezopasnost’ i ee obespechenie v sfere vzaimovliyaniya orga­nizovannoj prestupnosti i prestupnosti nesovershennoletnih: avtoref. dis. ... d-ra yurid. nauk. M., 1998. 12. Realizaciya ugolovnoj politiki: sovremennye problemy ugolovnogo i ugolovno-processual’nogo pravotvorchestva, pravoprimeneniya i kadrovogo obespecheniya / pod obshch. red. A. A. Tarasova. M., 2015. 13. Ugolovnaya politika i ee realizaciya organami vnutrennih del: v 2-h ch. / pod red. L. I. Belyaevoj. M., 2014. 14. Cena prestupnosti (metodologiya ee opredele­ niya): monografiya / pod red. N. A. Lopashenko. M., 2014.

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

В. В. ЧЕНЦОВ, заместитель начальника Главного управления МВД России по Ставропольскому краю – начальник Главного следственного управления E-mail: [email protected] Научная специальность: 12.00.09 – уголовный процесс.

V. V. CHENTSOV, Deputy Head of the Main Department of the Interior Ministry of Russia for Stavropol Region, Head of the Main Investigation Department. Scientific Speciality: 12.00.09 – Criminal Procedure.

Производство по уголовному делу  с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа:  проблемы правоприменения The Criminal Proceedings with the Appointment  of the Criminal Law Measure in a Form of a Judicial Fine:  the Problems of Law Application В данной статье рассматриваются вопросы судебного производства по уголовному делу, поступившему в суд с ходатайством следователя, поданным с согласия руководителя следственного органа, или дознавателя – с согласия прокурора, о прекращении уголовного дела или уголовного преследования в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа.

This article deals with the issues of judicial proceedings in a criminal case submitted to the court with the request of an investigator, filed with the consent of a head of the investigative body, or an inquirer, with consent of a prosecutor, to terminate the criminal case or criminal prosecution in connection with the appointment of a criminal law measure in a form of a court fine.

Уголовное дело, прекращение уголовного преследования, предварительное расследование, судебное разбирательство, назначение меры уголовноправового характера в виде судебного штрафа, следователь, дознаватель, судья, прокурор.

Criminal case, termination of the criminal proceedings, preliminary investigation, judicial proceedings, appointment of the criminal legal character’s measure in a form of a court fine, investigator, investigator, inquirer, judge, prosecutor.

В

ведение Федеральным законом «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности»1 в российское законодательство нового правового института, предусматривающего возможность прекращения по судебному решению уголовного дела   О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности: федер. закон от 3 июля 2016 г. № 323-ФЗ // СЗ РФ. 2016. № 27 (ч. II). Ст. 4256. 1

или уголовного преследования в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, следует рассматривать как решение законодателя, соответствующее современной правовой действительности. Положения ст. 76.2 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ) позволяют лицам, совершившим впервые преступления небольшой или средней тяжести, не быть привлеченными к уголовной ответственности за совершение противоправных деяний, не представляющих для граждан, организаций и, соответственно, общества значительной общественной опасности.

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

УДК 343.27

133

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

134

При назначении судебного штрафа исключается судимость лица, подвергнутого уголовному преследованию, но при этом исключается и право данного лица на его реабилитацию. Актуальным является и то, что пресекается сама возможность к дальнейшей криминализации этого конкретного субъекта совершения преступления, поскольку исключается возможность отбывания им уголовного наказания, особенно в местах лишения свободы. Тем самым лицо считается несудимым. При изложении сущности вновь введенного института освобождения от уголовной ответственности считаем необходимым обратиться непосредственно к складывающейся судебной практике применения его норм, регламентирующих процессуальные правила назначения судом меры уголовно-правового характера при освобождении от уголовной ответственности, в том числе по конкретным видам преступлений. В связи с этим представляется целесообразным рассмотреть порядок судебного производства по прекращению уголовного дела или уголовного преследования и назначению меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, выделить существующие в судебной практике проблемы и предложить пути совершенствования законодательных норм, образующих исследуемый в публикации процессуальный институт. Особое внимание обращаем на научно-правовое обоснование и складывающуюся судебную практику в части возможности прекращения уголовного дела или уголовного преследования в порядке ст. 25.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ) за преступления в сфере экономической деятельности (ст. 28.1 УПК РФ); соотношения возможности прекращения уголовного дела по основаниям ст. 25 и 28 УПК РФ, предусматривающим такое прекращение производства по уголовному делу исключительно за преступления небольшой и средней тяжести. К данным преступления в полном объеме относится и категория уголовных дел, по которым ст. 25.1 УПК РФ предусматривает прекращение уголовного дела или уголовного преследования в связи с назначением меры уголовноправового характера в виде судебного штрафа, а также исследование процессуальных правил и правоприменительной практики, отражающих правовое содержание принимаемого судьей решения по поступившему к нему ходатайству о прекращении уголовного дела или уголовного преследования по основаниям ст. 25.1 УПК РФ. Отдельному исследованию подвергаются позиции судов о возможности прекращения уголовного дела или уголовного преследования в порядке ст. 25.1 УПК РФ в случаях, ког-

да потерпевший, несмотря на возмещение ему причиненного преступлением ущерба, возражает против принятия указанного решения. При исследовании вышеперечисленных и других вопросов складывающейся судебной практики принятия решений о прекращении уголовного дела или уголовного преследования с назначением судебного штрафа считаем необходимым обратиться к постановлению Пленума Верховного Суда РФ «О внесении изменений в некоторые постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности»2, которым внесены соответствующие изменения в постановление Пленума Верховного Суда РФ «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности»3. Значение этих изменений заключается в том, что в постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О внесении изменения в некоторые постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности», во-первых, разъясняется, что следует понимать под имущественным вредом и заглаживанием вреда, вызывающим в правоприменительной деятельности органов предварительного расследования и суда определенные затруднения, а во-вторых, указывается, что возможность возбуждения следователем, дознавателем соответствующего ходатайства перед судом о применении ст. 25.1 УПК РФ вероятно существует только при наличии согласия подозреваемого, обвиняемого на прекращение уголовного дела или уголовного преследования. Что касается возмещения причиненного потерпевшему от противоправных действий подозреваемого, обвиняемого ущерба, то оно может быть выражено не только в материальном эквиваленте, но и путем принесения извинений. Так, осужденный по приговору Березовского городского суда за совершение преступления, предусмотренного ст. 138.1 УК РФ (незаконный оборот специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации), гражданин П. в ходе предварительного следствия загладил причиненный указанным преступлением вред путем принесения извинения представителям государства. С учетом дан2   О внесении изменений в некоторые постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 г. № 56 // СЗ РФ. 2016. № 27 (ч. II). Ст. 4256. 3   О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. № 19 // СЗ РФ. 2016. № 27 (ч. II). Ст. 4256.

ного обстоятельства апелляционным постановлением Свердловского областного суда от 30 января 2018 г. [5] приговор отменен, а уголовное дело в отношении П. прекращено по основаниям, предусмотренным ст. 25.1 УПК РФ, с назначением подсудимому наказания в виде судебного штрафа в размере 10 тыс. руб. Сам способ заглаживания вреда должен носить законный характер и не ущемлять права иных лиц. При этом с учетом практики применения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации прекращение производства по уголовному делу, как и назначение наказания, является реализацией принципа индивидуализации ответственности за совершенное преступное деяние [1]. Также следует учитывать, что согласно п. 32 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве» (в соответствии с положениями ст. 25 УПК РФ и ст. 76 УК РФ – наш курсив – В. В.) по уголовным делам публичного и частно-публичного обвинения о преступлениях небольшой и средней тяжести обязательными условиями для прекращения уголовного дела являются совершение обвиняемым преступления впервые, заявление потерпевшего о примирении с обвиняемым, а также то, что причиненный вред был заглажен4. Вышеуказанные факторы об обязательном возмещении причиненного преступлением вреда или его заглаживание иным способом, изложенные в вышеприведенном постановлении Пленума Верховного Суда РФ, в полной мере применяются судами в случаях прекращения уголовного дела или уголовного преследования в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, о чем свидетельствует судебная практика [3]. Одновременно неподтвержденный в суде документально (например, расписка, перечисление денег на расчетный счет потерпевшего) факт возмещения потерпевшему причиненного вреда является безусловным основанием для отказа в ходатайстве следователем о прекращении уголовного дела в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа в порядке ст. 25.1 УПК РФ. Так, судья Предгорного районного суда Ставропольского края Е.  А. Максимова отказала в удовлетворении ходатайства, поданного следователем отдела МВД России по Предгорному району, о прекращении уголовного дела о назначении меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа в отношении гражданина П. в связи 4   О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 июня 2010 г. № 17 // СЗ РФ. 2016. № 27 (ч. II). Ст. 4256.

с тем, что потерпевшая в ходе разбирательства дела в суде заявила, что П. извинился перед ней за совершенное преступление, однако ущерб не возместил. Хотя в протоколе ее допроса имеется запись о том, что материальный ущерб обвиняемый П. ей возместил, однако в материалах уголовного дела подтверждающие факт возмещения вреда документы отсутствуют [2]. Научный и прикладной характер как для правоприменителя в лице следователя, дознавателя и суда, так и для законодателя представляет судебная практика по уголовным делам, где потерпевший высказывает свою позицию о несогласии с прекращением уголовного дела, несмотря на возмещение причиненного ему ущерба лицом, совершившим преступление. Так, гражданин Б., обвиняемый в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 264 УК РФ (нарушение правил дорожного движения и экс­плуатации транспортных средств), хоть и совершил преступление впервые, и в ходе предварительного следствия полностью возместил потерпевшим причиненный преступлением ущерб и компенсировал вред, однако последние против прекращения уголовного дела возражали. Березовский городской суд вынес в отношении Б. обвинительный приговор. Апелляционным постановлением Свердловского областного суда от 19 апреля 2018 г. приговор Березовского городского суда Свердловской области в отношении Б. был отменен и по основаниям, предусмотренным ст. 25.1 УПК РФ, ему было назначено наказание в виде судебного штрафа в размере 150 тыс. руб. При этом судом разъяснено, что по смыслу закона при соблюдении условий, предусмотренных ст. 25.1 УПК РФ, несогласие потерпевших на прекращение уголовного дела с назначением судебного штрафа не является безусловным препятствием для применения положений, предусмотренных ст. 76.2 УПК РФ, о прекращении уголовного дела и назначении меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа [4]. Изложенное позволяет сделать вывод о том, что введение законодателем нового института прекращения уголовного дела или уголовного преследования с назначением меры уголовноправового характера в виде судебного штрафа направлено на либерализацию российского законодательства в части ограничения уголовнорепрессивных мер к гражданам, совершившим впервые преступления небольшой и средней тяжести при условии возмещения причиненного преступлением вреда или его заглаживания. За два года реализации данного правового института были освобождены не только от уголовного наказания, но и не приобрели «судимость» порядка 20 тыс. российских граждан, что не менее значимо для социально-правовых условий существования этой категории граждан в обществе.

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

135

УГОЛОВНОЕ ПРАВО и уголовный процесс

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

136

Список литературы:

References:

1. Актуальные вопрос судебной практики: рекомендации судьей Верховного Суда Российской Федерации по применению уголовно-процессуального законодательства: практ. пособ. 7-е изд., перераб. и доп. / под ред. В. М. Лебедева. М., 2016. Ч. 2. 2. Дело № 1-167/2018 // Архив Предгорного районного суда Ставропольского края за 2018 г. 3. Дело № 1-318/17: апелляционное постановление судьи Г. Г. Карпенко Георгиевского городского суда Ставропольского края от 8 сентября 2017 г. по делу К. // Архив Георгиевского городского суда за 2017 г. 4. Дело № 22-2997/2018: апелляционное постановление Свердловского областного суда от 19 апреля 2018 г. // Архив Свердловского областного суда за 2018 г. 5. Дело № 22-631/2018: апелляционное постановление Свердловского областного суда от 30 января 2018 г. // Архив Свердловского областного суда за 2018 г.

1. Aktual’nye vopros sudebnoj praktiki: rekomendacii sud’ej Verhovnogo Suda Rossijskoj Fede­ racii po primeneniyu ugolovno-processual’nogo zakonodatel’stva: prakt. posob. 7-e izd., pere­ rab. i dop. / pod red. V. M. Lebedeva. M., 2016. Ch. 2. 2. Delo № 1-167/2018 // Arhiv Predgornogo rajonnogo suda Stavropol'skogo kraya za 2018 g. 3. Delo № 1-318/17: apellyacionnoe postanovlenie sud'i G. G. Karpenko Georgievskogo gorodskogo suda Stavropol'skogo kraya ot 8 sentyabrya 2017 g. po delu K. // Arhiv Georgievskogo gorodskogo suda za 2017 g. 4. Delo № 22-2997/2018: apellyacionnoe postanovlenie Sverdlovskogo oblastnogo suda ot 19 aprelya 2018 g. // Arhiv Sverdlovskogo oblastnogo suda za 2018 g. 5. Delo № 22-631/2018: apellyacionnoe postanovlenie Sverdlovskogo oblastnogo suda ot 30 yanvarya 2018 g. // Arhiv Sverdlovskogo oblastnogo suda za 2018 g.

ВЫЯВЛЕНИЕ, РАСКРЫТИЕ и расследование преступлений Я. Г. ИЩУК, старший преподаватель кафедры уголовной политики, кандидат юридических наук (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected] Научная специальность: 12.00.08 – уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право.

Ya. G. ISHCHUK, Candidate of Law, Senior Lecture at the Department of Criminal Policy (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia) Scientific speciality: 12.00.08 – Criminal Law and Criminology; Criminal Executive Law.

УДК 343.848.5

Административный надзор в системе мер оперативно-розыскной профилактики преступлений Administrative Supervision in the System of Measures   of Operative Investigative Crime Prevention В исследовании отражены взаимосвязи постпенитенциарной профилактики и административного надзора. Раскрыта сущность административного надзора. Определены возможности оперативно-розыскной деятельности в достижении целей института административного надзора. Выявлены некоторые проблемы функционирования указанного института и предложены пути их решения.

The article reflects the connection between post-penitantiary prevention and administrative supervision. The essence of administrative supervision is revealed. Opportunities of operative investigative activity in achievement of the purposes of institute of administrative supervision are defined. Some problems of functioning of the specified institute are revealed and ways of their decision are offered.

Административный надзор, рецидивная преступность, профилактика, оперативно-розыскная деятельность.

Administrative supervision, recidivist crime, prevention, operative investigative activity.

С

оциальная адаптация лиц, освобожденных из мест лишения свободы, является актуальным вопросом профилактики повторного совершения преступных деяний. Существующие проблемы процесса ресоциализации осужденных, их низкий социальный статус и уровень жизни, недостатки общей и правовой культуры, зараженность криминальной субкультурой освобожденных из мест лишения свободы являются факторами, детерминирующими рецидивную

преступность. Кроме того, возвращение в социум такого лица приводит к повышению рисков для его социального окружения быть подвергнутым криминализации или виктимизации. Противодействие рецидивной преступности представляет собой сложную систему взаимодействия субъектов профилактики. В идеале уголовное наказание должно быть сдерживающим фактором от повторного совершения преступления, однако указанная цель наказа-

выявление, раскрытие и расследование преступлений

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

138

ния не всегда реализуется в полной мере, что обусловлено рядом причин, к которым, в частности, можно отнести субъективный фактор (девиантная личность) и недостатки общей и специальной превенции. К одной из правовых форм профилактики рецидивной преступности (постпенитенциарной профилактики) относится административный надзор за лицами, освобожденными из мест лишения свободы, который устанавливается в отношении определенной категории лиц и на предусмотренный законом срок. Под административным надзором за лицами, освобожденными из мест лишения свободы, понимается, во-первых, система правовых и организационных мер, принимаемых государством в целях профилактики повторной преступности среди лиц, отбывших уголовное наказание в местах лишения свободы. Во-вторых, это деятельность государства, выступающего в данном случае в лице органов внутренних дел, осуществляющих проверку соблюдения специальных административных правил лицами, освобожденными из мест лишения свободы. [1, с. 542]. Отметим, что оперативно-розыскная профилактика [5,  с. 385] включена во второе направление административного надзора, однако при этом выполняет главную задачу первого направления – профилактику повторной преступности, так как благодаря специфическим методам работы по сбору и фиксации информации о противоправно-скрытом поведении поднадзорного лица достигается главная цель – постпенитенциарное предупреждение преступлений. Использование в профилактической работе оперативно-розыскных мероприятий выделяет оперативные аппараты среди других служб органов внутренних дел, учреждений и органов уголовно-исполнительной системы, а также создает для них более широкие возможности в целях эффективного осуществления предупредительной работы [3, с. 10]. Федеральный закон «Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы»1 является специализированным нормативным правовым актом, непосредственно направленным на правовое обеспечение предупреждения преступлений. Согласно ст. 1 вышеуказанного закона административный надзор – это осуществляемое органами внутренних дел наблюдение за соблюдением лицом, освобожденным из мест лишения свободы, установленных судом временных ограничений его прав и свобод, а также за выполнением им обязанностей. Именно специфические методы и возможности оперативно1   Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы: федер. закон от 6 апреля 2011 г. № 64-ФЗ // СЗ РФ. 2011. № 15. Ст. 2011.

розыскной деятельности во взаимодействии с деятельностью службы участковых уполномоченных способны достигать эффективных результатов профилактики рецидивной преступности (преступлений, совершаемых лицами, освобожденными из мест лишения свободы). По своей правовой и социальной природе административный надзор содержит элементы как административного пресечения (ограничивает действия поднадзорного лица во времени и пространстве), так и административного предупреждения (содержит комплекс профилактических мер). Обладая императивно-ограничительным характером, административный надзор осуществляется органами внутренних дел и выражается в наблюдении, в том числе оперативно-розыскном наблюдении, за лицом, освобожденным из мест лишения свободы, с целью соблюдения им установленных судом временных ограничений. Также административный надзор можно рассматривать как переходное звено от условий исправительного учреждения к условиям жизни в социуме – обществе, направленное на снижение рисков возникновения криминогенных ситуаций, криминализации и виктимизации поднадзорной личности и его социального и бытового окружения. Для обозначенной цели – снижения указанных рисков – оперативные подразделения, реализуя профилактическую функцию на основании положений ст. 3 Федерального закона «Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы», имеют правовую возможность установления наблюдения и получения информации в отношении следующих категорий: лиц, имеющих непогашенную либо неснятую судимость за совершение тяжкого или особо тяжкого преступления, преступления при рецидиве преступлений, умышленного преступления в отношении несовершеннолетнего (в том числе за преступления против половой неприкосновенности и половой свободы несовершеннолетнего). Кроме того, указанной нормой установлены криминообразующие условия установления административного надзора (характер поведения при отбытии наказания, периодичность совершения административных правонарушений и т. д.). В связи с этим согласимся с мнением А. П. Фильченко, который предлагает признать основанием применения административного надзора неблагоприятный прогноз индивидуального девиантного поведения освобождающегося лица [14], объективность которого зависит от информации, предоставленной оперативными подразделениями учреждений, исполняющих наказание. Так, проведенные исследования [12, с. 66–70] свидетельствуют, что одной из причин совершения рецидивных преступлений является ненад-

лежащее исполнение законодательства об оперативно-розыскной деятельности и ненадлежащее взаимодействие оперативных подразделений исправительных учреждений с режимными и воспитательными отделами этих учреждений и с оперативными подразделениями органов внутренних дел. В связи с этим, как указывает С.  В. Легостаев, «требуются кардинальные изменения в организации взаимодействия оперативных служб уголовно-исполнительной системы и органов внутренних дел в деятельности предупреждения рецидивной преступности» [10, с. 111]. Серьезной проблемой является снижение эффективности такого взаимодействия по причине несогласованности нормативной правовой базы, которая не позволяет выстроить организационные, управленческие, экономические и другие схемы взаимодействия указанных органов в период реформирования правоохранительной системы. Действующие правовые акты, относящиеся к деятельности оперативных подразделений, определяют лишь порядок их взаимодействия, а не содержание. В связи с этим предлагается выработать единые критерии оценки результатов такого взаимодействия [10, с. 112], которые должны повысить ответственность оперативных работников и, соответственно, уровень ее эффективности. Отметим, что необходимо принять совместный правовой акт, который расширит функции оперативных подразделений в вопросах оперативно-розыскной профилактики преступлений (рецидивных преступлений). Административный надзор направлен на установление специального режима, позволяющего органам внутренних дел в лице оперативных подразделений и других заинтересованных служб не только наблюдать за поведением поднадзорного лица, но и вести индивидуальную профилактическую работу, направленную на предупреждение совершения им преступлений и других правонарушений. Однако отметим, что механизм индивидуального профилактического воздействия, осуществляемого полицией в отношении ранее судимых граждан, четко не определен [16, с. 44]. Вопросы о допустимых ограничениях, которые могут быть применены, и о круге лиц, к которым они могу быть применены при осуществлении профилактических мероприятий, особенно о допустимости и правомерности применения оперативных мероприятий при осуществлении оперативно-розыскной профилактики, а также причинения вреда правоохраняемым объектам при их применении, остаются открытыми и дискуссионными [9; 17, с. 56–64]. Однако в отношении лиц, к которым применен административный надзор, законодатель установил в ст. 4 Федерального закона «Об административном надзо-

ре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы» исчерпывающий перечень ограничений, которые могут устанавливаться полностью либо частично, в зависимости от целей и задач административного надзора, но преследующих главную цель – профилактику совершения повторных преступлений. Отметим, что такие ограничения может устанавливать только суд, однако орган внутренних дел имеет возможность на основании заявления ходатайствовать в суде об установлении, прекращении, продлении административного надзора. Согласимся с мнением Ю. Д. Блувштейна, который отмечал, что «минимум правоограничений при максимуме контроля (оперативном наблюдении) за поведением поднадзорного куда полезнее для профилактики рецидива преступлений, чем максимум правоограничений при минимуме контроля» [4, с. 208]. Был проведен опрос потерпевших от преступлений и сотрудников органов внутренних дел, в ходе которого на вопрос «Следует ли устанавливать какие-либо ограничения для лиц, отбывших наказание в виде лишения свободы?» 75  % граждан и 94 % сотрудников органов внутренних дел ответили положительно. Из административных ограничений, которые применяются к лицам, в отношении которых установлен административный надзор, наиболее эффективными 65 % потерпевших и 54  % сотрудников органов внутренних дел признали запрещение пребывания вне жилого или иного помещения, являющегося местом жительства либо пребывания поднадзорного лица, в определенное время суток [14, с. 279–280]. Однако криминологические исследования показывают, что имеется немало правовых и практических проблем установления и осуществления административного надзора [7, с. 57–61; 13, с. 140–141], решение которых позволит органам внутренних дел, с одной стороны, использовать более широкий комплекс мер индивидуальной профилактики, а с другой – расширить перечень мер реагирования на факты их нарушения. Интересным видится предложение О. Н.  Чистотиной, которая предлагает закрепить в законе об административном надзоре перечень обязанностей поднадзорных лиц, которые могут быть установлены судом одновременно с административными ограничениями, например трудиться (трудоустроиться), так как участие в жизни коллектива, постоянная занятость даст реальную возможность изменить свою дальнейшую судьбу; получить образование; пройти курс лечения от алкоголизма, наркомании, венерических заболеваний и др. [15, с. 71]. Кроме того, Н. Э. Мартыненко указывает, что помимо административной ответственности за несоблюдение административных ограничений и обязанностей, устанавливаемых при административном надзоре, необходимо установить и уголовную ответственность за злостное несоблюдение этих

выявление, раскрытие и расследование преступлений

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

139

выявление, раскрытие и расследование преступлений

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

140

ограничений и обязанностей [11, с. 279–280], так как в настоящее время воля законодателя в норме ст. 314.1 Уголовного кодекса Российской Федерации2 (далее – УК РФ) выражена недостаточно точно, что чрезмерно сужает сферу действия данной нормы. Преодоление сложившейся ситуации требует редакционных поправок, в частности внесения изменений в ч. 1 ст. 314.1 УК РФ [2, с. 16]. Должностные лица оперативных подразделений органов внутренних дел реализуют функции административного преследования при выявлении фактов несоблюдения административных ограничений и невыполнения обязанностей, установленных при административном надзоре (ст. 19.24 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее – КоАП РФ))3. Закон об административном надзоре, а также приказ МВД России «О порядке осуществления административного надзора за лицами, освобожденными из мест лишения свободы»4 регламентируют довольно широкий спектр полномочий органов внутренних дел при осуществлении административного надзора, в частности, правоотношения, связанные с осуществлением органами внутренних дел наблюдения (в том числе силами оперативных подразделений) за соблюдением лицом, освобожденным из мест лишения свободы, установленных судом ограничений, выполнением им обязанностей. Необходимо отметить, что возможности права в профилактике рецидивных преступлений не только сводятся к превентивному воздействию 2   Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ // СЗ РФ. 1996. № 25. Ст. 2954. 3   Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ // СЗ РФ. 2002. № 1 (ч. I). Ст. 1. 4   О Порядке осуществления административного надзора за лицами, освобожденными из мест лишения свободы: приказ МВД России от 8 июля 2011 г. № 818.

на приготовление к преступлению и покушение на преступление, но и включают правовое регулирование воздействия на факторы, детерминирующие не только преступления, но и правонарушения, обеспечивая системность профилактической деятельности [6, с. 85]. В связи с этим немаловажным аспектом эффективности административного надзора является анализ причин и условий, способствующих совершению правонарушений и преступлений поднадзорными лицами, с последующей разработкой мер, направленных на их устранение. Информация о ситуациях, в которых поднадзорный становится зависим от ряда криминогенных обстоятельств, зачастую лежит на поверхности (отсутствие заработка, частое распитие спиртных напитков и т. п.). Данные обстоятельства при надлежащей работе сотрудников, осуществляющих надзор за такими лицами (участковые уполномоченные полиции), служат основанием для проведения комплекса индивидуально-профилактических мероприятий. Однако скрытые криминогенные процессы, протекающие внутри и вокруг поднадзорного, можно выявить только с применением специфических методов оперативной работы. Соответственно, информацию о таких срытых процессах без разглашения или нарушения оперативных мероприятий необходимо передавать непосредственным подразделениям, осуществляющим контроль за лицами, освобожденными из мест лишения свободы [8, с. 36]. Таким образом, достижение целей института административного надзора за лицами, освобожденными из мест лишения свободы, и проведения эффективной постпенитенциарной профилактики возможно только при высоком уровне организации такой работы и реализации всего потенциала профилактических мероприятий, воплощение которых невозможно без оперативной составляющей.

Список литературы:

References:

1. Агапов П.  В. и др. Теоретические основы предупреждения преступности на современном этапе развития российского общества: монография. М., 2016. 2. Анисимова И. А. Статья 314.1 Уголовного кодекса Российской Федерации: проблемы законодательной техники // Известия АлтГУ. 2016. № 3. 3. Аносов А. В. Особенности осуществления оперативно-розыскной профилактики групповых преступлений несовершеннолетних // Актуальные вопросы теории и практики организации оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел: сборник научных статей кафедры организации оперативно-разыскной деятельности. М., 2015. Ч. 3.

1. Agapov P. V. i dr. Teoreticheskie osnovy preduprezhdeniya prestupnosti na sovremennom etape razvitiya rossijskogo obshchestva: monografiya. M., 2016. 2. Anisimova I. A. Stat’ya 314.1 Ugolovnogo kodeksa Rossijskoj Federacii: problemy zakonodatel’noj tekhniki // Izvestiya AltGU. 2016. № 3. 3. Anosov A. V. Osobennosti osushchestvleniya operativno-rozysknoj profilaktiki gruppovyh prestuplenij nesovershennoletnih // Aktual’nye voprosy teorii i praktiki organizacii operativno-rozysknoj deyatel’nosti organov vnutrennih del: sbornik nauchnyh statej kafedry organizacii operativno-razysknoj deyatel’nosti. M., 2015. Ch. 3.

4. Блувштейн Ю. Д., Зырин М. И., Романов В. В. Профилактика преступлений: учеб. пособ. Минск, 1986. 5. Борин Б. В., Ищук Я. Г. Понятие оперативно-розыскной профилактики преступлений // Пробелы в российском законодательстве. 2017. № 3. 6. Воронин М. Ю. Реализация государственной политики в сфере профилактики преступлений // Научный портал МВД России. 2017. № 2. 7. Дружинин А.  В. Уголовная ответственность за неоднократное несоблюдение установленных судом административных ограничений  // Проблемы правоохранительной деятельности. 2016. № 2. 8. Ищук Я. Г. Личность, как объект оперативно-разыскной профилактики преступлений // Оперативник (сыщик). 2017. № 4. 9. Кашкина Е.  В., Репьев А.  Г. Негласный метод осуществления административного надзора за лицами, освобожденными из мест лишения свободы, как специальный принцип данного института // Проблемы правоохранительной деятельности. 2016. № 4. 10. Легостаев С.  В. Проблемы предупреждения рецидивной преступности: оперативно-розыскной аспект // Человек: преступление и наказание. 2014. № 4. 11. Мартыненко Н.  Э. Уголовно-правовая охрана потерпевшего: дис. … д-ра юрид. наук. М., 2016. 12. Семененко Г.  М., Канубриков В.  А., Маркосян М.  М. Постпенитенциарное воздействие как мера предупреждения рецидивной преступности и его законодательное закрепление // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2017. № 3. 13. Состояние криминогенной обстановки и предупреждение преступлений в Рязанской области: научно-аналитический обзор / под общ. ред. А. В. Ендольцевой. Рязань, 2015. 14. Фильченко А. П. Административный надзор за лицами, освобожденными из мест лишения свободы: правовая природа и перспективы законодательного регулирования // Административное право и процесс. 2012. № 2. 15. Чистотина О. Н. Предупреждение рецидивной преступности: актуальные проблемы и пути решения // Юристъ-Правоведъ. 2017. № 1 (80). 16. Чистотина О.  Н. Проблемы осуществления административного надзора за лицами, освобожденными из мест лишения свободы // Человек: преступление и наказание. 2014. № 4. 17. Шкабин Г.  С. Уголовно-правовая норма (de lege ferenda) о причинении вреда при проведении оперативно-разыскного мероприятия // Государство и право. 2017. № 4.

4. Bluvshtejn Yu. D., Zyrin M. I., Romanov V. V. Profilaktika prestuplenij: ucheb. posob. Minsk, 1986. 5. Borin B. V., Ishchuk Ya. G. Ponyatie operativnorozysknoj profilaktiki prestuplenij // Probely v rossijskom zakonodatel’stve. 2017. № 3. 6. Voronin M. Yu. Realizaciya gosudarstvennoj politiki v sfere profilaktiki prestuplenij // Nauchnyj portal MVD Rossii. 2017. № 2. 7. Druzhinin A. V. Criminal Responsibility for Repeated Failure to Comply with the Established by Court Administrative // Problems of Law Enforcement Activity. 2016. № 2. 8. Ishchuk Ya. G. Lichnost’, kak ob”ekt operativnorazysknoj profilaktiki prestuplenij // Operativnik (syshchik). 2017. № 4. 9. Kashkina E. V., Repyev A. G. Secret Method of Implementation of Administrative Supervision of the Persons Released from Places of Detention as the Special Principle of This Institute // Problems of Law Enforcement Activity. 2016. № 4. 10. Legostaev S. V. Problemy preduprezhdeniya recidivnoj prestupnosti: operativno-rozysknoj aspekt // Chelovek: prestuplenie i nakazanie. 2014. № 4. 11. Martynenko N. E. Ugolovno-pravovaya ohrana poterpevshego: dis. … d-ra yurid. nauk. M., 2016. 12. Semenenko G. M., Kanubrikov V. A., Marko­ syan M. M. Exposure controls as measure of preventing recycle crime and its legislative assistance // Vestnik of Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2017. № 3. 13. Sostoyanie kriminogennoj obstanovki i preduprezhdenie prestuplenij v Ryazanskoj oblasti: nauchno-analiticheskij obzor / pod obshch. red. A. V. Endol’cevoj. Ryazan’, 2015. 14. Fil’chenko A. P. Administrativnyj nadzor za licami, osvobozhdennymi iz mest lishe­ niya svobody: pravovaya priroda i perspektivy zakonodatel’nogo regulirovaniya // Administrativnoe pravo i process. 2012. № 2. 15. Chistonina O. N. Prevention Recidivism: Actual Problems and Solutions // Jurist-Pravoved. 2017. № 1 (80). 16. Chistotina O. N. Problemy osushchestvleniya administrativnogo nadzora za licami, osvobozhdennymi iz mest lisheniya svobody // Chelovek: prestuplenie i nakazanie. 2014. № 4. 17. Shkabin G. S. Ugolovno-pravovaya norma (de lege ferenda) o prichinenii vreda pri provedenii operativno-razysknogo meropriyatiya // Gosudarstvo i pravo. 2017. № 4.

выявление, раскрытие и расследование преступлений

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

141

СУДЕБНО-ЭКСПЕРТНАЯ деятельность И. В. ЛАТЫШОВ, начальник учебно-научного комплекса экспертно-криминалистической деятельности, доктор юридических наук, доцент (Волгоградская академия Министерства внутренних дел Российской Федерации) E-mail: [email protected]

I. V. LATYSHOV, Doctor of Law, Associate Professor, Head of the Training and Scientific Complex of Expert-Criminalistic Activities (Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia)

В. А. ВАСИЛЬЕВ, старший преподаватель кафедры трасологии и баллистики учебно-научного комплекса экспертно-криминалистической деятельности, кандидат химических наук (Волгоградская академия Министерства внутренних дел Российской Федерации) E-mail: [email protected]

V. A. VASILIEV, Candidate of Chemistry, Senior Lecturer at the Department of Traceology and Ballistics of the Training and Scientific Complex of Expert-Criminalistic Activities (Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia)

А. В. КОНДАКОВ, начальник кафедры трасологии и баллистики учебно-научного комплекса экспертно-криминалистической деятельности, кандидат юридических наук (Волгоградская академия Министерства внутренних дел Российской Федерации) E-mail: [email protected]

A. V. KONDAKOV, Candidate of Law, Head at the Department of Traceology and Ballistics of the Training and Scientific Complex of Expert-Criminalistic Activities (Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia)

Научная специальность: 12.00.12 – криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность.

Scientific speciality: 12.00.12 – Criminalistics; Forensic Work; Operative Investigative Activity.

УДК 343.982.342

Оценка эффективности применения дактилоскопических порошков  для выявления следов рук Efficiency Assessment of the Dactyloscopic Powders’ Using for the Hands Traces’ Identification В статье представлены материалы экспериментальных исследований по оценке эффективности использования дактилоскопических порошков при выявлении следов рук на различных по своим свойствам материальных объектах. Обоснован выбор конкретных образцов порошков, дано

The paper represents the materials of experimental research related to the assessment of effectiveness of the use of dactyloscopic powders while detecting handprints on material objects which differ by their properties. The authors give grounds for the choice of certain samples of powders as well as the

обоснование целесообразности их применения с учетом характеристик следовоспринимающей поверхности объекта и давности образования следа.

reasonableness of their use taking into account characteristics of the object’s trace-perceiving surface and the period of time when a handprint was formed.

Следы рук, дактилоскопический порошок, потожировое вещество, физические методы.

Handprints, dactyloscopic powder, sweat-andgrease substance, physical methods.

П

роцесс раскрытия и расследования преступлений часто бывает сопряжен с необходимостью выявления криминалистическими средствами и методами латентных следов рук человека на различных материальных объектах. При этом на практике наибольшее распространение получил физический метод выявления потожировых следов с помощью дактилоскопических порошков. Метод основан на учете явлений адгезии и адсорбции, а закономерности механизма образования следов рук, приемы их обнаружения, фиксации и изъятия весьма широко отражены в работах ведущих ученых криминалистов [4–6]. Вместе с тем анализ современного состояния науки и практики дает основание считать, что ряд вопросов использования дактилоскопических порошков для выявления, фиксации и изъятия следов рук пока еще не нашел своего решения, а проведенные исследования [3, 7] не в полном объеме удовлетворяют потребности практики. Такое положение дел определяет ряд обстоятельств. Во-первых, следует принять во внимание закономерный процесс развития науки и техники, сопровождающийся появлением новых видов материалов, изделий из них, что ставит перед наукой и практикой задачу поиска эффективных криминалистических средств и методов выявления следов рук на них. Во-вторых, имеющийся подход к организации выбора средств и методов работы со следами рук не всегда носит системный характер, полагаясь, в ряде случаев, на учет не всех факторов, определяющих успех и качество визуализации следов на поверхности объекта. При этом науке и практике зачастую не всегда понятно, в чем же причина успеха либо неудач эффективной работы того или иного дактилоскопического порошка. Как результат – отсутствие объективных представлений о широте и пороге эффективного действия новых дактилоскопических порошков, выбора условий и приемов выявления с их помощью следов рук, отнесения того или иного порошка к группе универсальных либо специализированных в привязке к конкретному виду объектов. Важно и то, что современная промышленность нередко работает на опережение, представляя практике готовый модельный ряд специализированных порошков отечественного либо зарубежного производства [8–9]. При этом особенности технологии изготовления по-

рошков, а также их состав зачастую являются коммерческой тайной. В этих условиях апробация дактилоскопических порошков специалистами головных судебно-экспертных учреждений страны, ученымикриминалистами в рамках профильных научных исследований, а также практическими работниками представляет едва ли не единственную возможность выработки обоснованной позиции и рекомендаций по использованию новых образцов порошков для выявления следов рук. В связи с указанными обстоятельствами данное исследование посвящено выяснению свойств современных образцов дактилоскопических порошков, поставляемых в судебно-экспертные учреждения различных министерств и ведомств России. При этом в построении модельного эксперимента авторы полагались на высказанный ими ранее подход в использовании комплексного критерия выбора эффективных по действию дактилоскопических порошков [1, с. 3–10; 2, с. 102–107]. Названный критерий предполагает комплексный системно-структурный анализ и оценку свойств: следовоспринимающей поверхности, потожирового вещества следа, структуры и состава порошка. С учетом данного подхода нами проведены модельные эксперименты по выявлению следов рук с помощью различных по структуре и составу дактилоскопических порошков. В эксперименте использовалось 18 образцов дактилоскопических порошков: –– немагнитный серебряный-красный; –– магнитный серый немагнитный; –– серебряный черный; –– магнитный белый; –– немагнитный черный; –– магнитный черный; –– немагнитный серый; –– немагнитный красный; –– немагнитный белый; –– магнитный мелкодисперсный; –– немагнитный серебряный белый; –– магнитный красный; –– магнитный зеленый флуоресцентный; –– магнитный красный флуоресцентный; –– немагнитный зеленый флуоресцентный; –– немагнитный красный флуоресцентный; –– немагнитный розовый флуоресцентный; –– немагнитный желтый флуоресцентный.

Судебно-экспертная деятельность

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

143

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

Следовоспринимающими объектами в модельном эксперименте служили: –– поверхность ламинированная (ЛДСП) с двусторонней облицовкой, (Гл. – гладкое), класс 1, по ГОСТ 32289-2013 «Плиты древесностружечные, облицованные пленками на основе термореактивных полимеров. Технические условия» (далее ЛДСП (Гл.)), шероховатость поверхности, Rm, менее 32 мкм; –– поверхность ламинированная (ЛДСП) с двусторонней облицовкой, (Р – рельефные), класс 2, по ГОСТ 32289-2013 «Плиты древесностружечные, облицованные пленками на основе термореактивных полимеров. Технические условия» (далее – ЛДСП (Р)), шероховатость поверхности, Rm, более 32 мкм; –– стекло оконное по ГОСТ 111-99 «Стекло оконное. Технические условия» (далее – стекло оконное), шероховатость поверхности, Rm, менее 2,5 мкм; –– фольга алюминиевая по ГОСТ 745-2014 (далее – фольга алюминиевая), шероховатость поверхности, Rm, менее 1,25 мкм; –– профили «Поливинилхлоридные для оконных и дверных блоков» по ГОСТ 30673-99 (далее – профиль ПВХ) шероховатость поверхности, Rm, 20–50 мкм.

Таблица 1

Магнитный зеленый флуоресцентный**

Магнитный мелкодисперсный

Магнитный белый

Немагнитный черный

144

Немагнитный серебряный-красный

Следовоспринимающая поверхность

Срок хранения образцов

Способность дактилоскопических порошков к выявлению потожировых следов на различных следовоспринимающих поверхностях

Немагнитный красный флуоресцентный**

Судебно-экспертная деятельность

Рис. 1. Дактилоскопические люминесцентные порошки, выпускаемые под торговой маркой «ATIF»

Бесцветные потожировые следы рук были образованы 15-ю испытуемыми в возрасте от 20 до 45 лет. Поверхности папиллярных узоров рук испытуемых имели заведомо качественную структуру (папиллярные узоры не «стертые», папиллярные линии четкие, поры хорошо просматриваются) и достаточное количество потожирового вещества. Объекты с образованными на них следами рук выдерживались при комнатной температуре и естественной влажности в течение: 1 месяца, 2 месяцев, 3 месяцев, 6 месяцев, 1 года. По истечении указанного времени объекты обрабатывались заведомо «чистыми» (не использованными ранее) дактилоскопическими порошками и кисточками. Для оценки эффективности выявленных следов использовалась следующая система оценки качества: –– «+» отлично выявляет след – детали выявлены четко и контрастно, видны эджеоскопические признаки на краях папиллярных линий; след пригоден для идентификации; –– «+-» хорошо выявляет след – детали выявлены достаточно четко, след пригоден для идентификации; –– «-» удовлетворительно выявляет след – детали выявлены недостаточно четко, не просматриваются, след малоконтрастен, след не выявлен; след пригоден для идентификации. Ключевым аспектом эксперимента стало установление корреляции между адгезионными свойствами образованных в течение искомого интервала времени (от одного месяца до года) следов рук и выбором использованных в модельном эксперименте образцов дактилоскопического порошка для их наиболее эффективного и качественного выявления. В рамках работы исследовано по 10 объектов со следами рук на каждом сроке (всего 1 350 объектов). По результатам исследования был выбран ряд дактилоскопических порошков, показавших наиболее эффективные результаты (табл. 1).

1

2

3

4

5

6

7

8

Стекло оконное

2 месяца 6 месяцев 12 месяцев

+ + +–

+ + +

+ + –

+ – –

+ + +

+ + +

Немагнитный красный флуоресцентный**

2 месяца 6 месяцев

+– +–

+– +–

+– +–

– –

– –

– –

12 месяцев

+–

+–

–

–

–

–

2 месяца

–

+

–

+

+

+

6 месяцев

–

+

–

–

–

–

12 месяцев

–

+–

–

–

–

–

2 месяца

+–

+–

–

+

+

+

6 месяцев

–

+–

–

+–

+

+

12 месяцев

–

+–

–

+–

+

+

2 месяца

–

–

+–

–

+

–

6 месяцев

–

–

+–

–

+

–

12 месяцев

–

–

+–

–

–

–

**Фиксация следов выявленных дактилоскопическими флуоресцентными порошками компании «ATIF» проводилась с  помощью видеоспектрального компаратора – Projectina Docucenter Nirvis в режиме настраиваемой люминесценции LUMI, с применением двух фильтров: фильтра возбуждения люминесценции – Excitation filter и запирающего фильтра – Emission filter, стоящего непосредственно перед камерой, в диапазоне длин волн 380–490 нм (в синей области).

Следы рук, образованные на «стекле оконном» и выявленные с помощью различных дактилоскопических люминесцентных порошков и зафиксированные видеоспектраль-

Судебно-экспертная деятельность

Магнитный зеленый флуоресцентный**

ЛДСП (Р)

Магнитный мелкодисперсный

ЛДСП (Гл.)

Магнитный белый

Фольга алюминиевая

Немагнитный черный

Профиль ПВХ

Немагнитный серебряный-красный

Следовоспринимающая поверхность

Срок хранения образцов

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

ным компаратором – Projectina Docucenter Nirvis в видимой зоне спектра, а также в режиме настраиваемой люминесценции, представлены в табл. 2. Таблица 2

Следы рук на «стекле оконном», выявленные с помощью различных дактилоскопических люминесцентных порошков, со сроком давности 6 месяцев Наименование люминесцентного дактилоскопического порошка

В видимой зоне спектра

В режиме настраиваемой люминесценции

Магнитный зеленый

Немагнитный зеленый

145 Немагнитный желтый

Судебно-экспертная деятельность

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

146

Проведенный анализ экспериментальных материалов дал основание для следующих выводов. Так, при выявлении следов рук с давностью до двух месяцев наилучшие результаты на большинстве видов поверхностей объектов показал магнитный порошок черного цвета, обладающий высокой чувствительностью и хорошей адгезией к потожировому веществу кожного покрова человека. Хорошими результатами отмечены также магнитные белый, серый, мелкодисперсный и немагнитный серый. Худшие результаты – немагнитные порошки серебряно-красный и серый. Поверхностями, на которых наиболее хорошо выявляются следы рук с качественными эджеоскопическими признаками, являются ЛДСП (Гл.), стекло оконное. На них около 20 % примененных магнитных и немагнитных порошков выявили следы, пригодные для эджеоскопических исследований. Хуже всего выявились следы на таких поверхностях, как ЛДСП (Р), фольга алюминиевая. Анализ эффективности выявления следов с давностью свыше 2 месяцев с помощью дактилоскопических порошков четко позволяет выделить следующие факторы, охватываемые комплексным оценочным кри­ терием: –– давность образования следа; –– шероховатость поверхности; –– гидрофобность (гидрофильность) поверхности следовоспринимающего объекта. Анализ экспериментальных материалов позволяет говорить, что на следах со сроками давности до 12 месяцев наблюдается снижение эффективности применяемых дактилоскопических порошков. Так, следы с давностью 6 месяцев на ЛДСП (Гл.) достаточно хорошо выявляют все флуоресцентные дактилоскопические порошки, а также большинство обычных: магнитные – белый, серый, черный, мелкодисперсный; немагнитные – черный серый, красный, белый, серебряный белый. При выявлении следов со сроком давности 12 месяцев все вышеперечисленные порошки также показали достаточно хороший результат. Выявление аналогичных следов на ЛДСП (Р) показало, что следы достаточно хорошо выяв-

ляются всего тремя дактилоскопическими порошками – магнитными флуоресцентными зеленым и красным, а также магнитным белым. При выявлении следов со сроком давности 12  месяцев следы хорошего качества выявлены магнитным белым. Таким образом, увеличение шероховатости поверхности при прочих равных параметрах приводит к сильному снижению эффективности выявления следов дактилоскопическими порошками. На профиле ПВХ следы с давностью 6 месяцев выявлены немагнитными – серебрянокрасным, черным, а также магнитными – красным, белым. Следы со сроком давности 12 месяцев хорошего качества выявлены немагнитными – серебряно-красным, черным. На стекле следы с давностью 6 месяцев выявлены всеми флуоресцентными порошками, а также немагнитными – серебряно-красным, серебряно-черным, черным, серым, а также магнитными – серым, белым, черным. Следы со сроком давности 12 месяцев хорошего качества выявлены также всеми флуоресцентными порошками, а также немагнитными – серебряно-красным, серебряно-черным, черным. На фольге алюминиевой следы с давностью 6 месяцев выявлены немагнитным зеленым флуоресцентным, а также немагнитным черным. Следы со сроком давности 12 месяцев хорошего качества выявлены немагнитным черным. При соизмеримом качестве (шероховатости) поверхности фольги алюминиевой и стекла наблюдается резкое снижение способности дактилоскопических порошков к выявлению следов. Это можно связать с различными поверхностными свойствами – как стекло, а также профиль ПВХ и ЛДСП – гидрофобные материалы, а алюминиевая пластина – гидрофильный. Таким образом, проведенные экспериментальные наблюдения подтверждают прежде всего научную и практическую состоятельность предложенного нами комплексного оценочного критерия подбора эффективно действующего для различных поверхностей дактилоскопического порошка. Кроме того, подготовленные рекомендации расширяют возможности науки и практики в выявлении современными дактилоскопическими порошками следов рук.

Список литературы:

References:

1. Афанасьев И. Б.  Технолого-криминалистическое обоснование выбора дактилоскопических порошков для выявления следов рук // Эксперт-криминалист. 2014. № 3.

1. Afanas’ev I. B.  Tekhnologo-kriminalisticheskoe obosnovanie vybora daktiloskopicheskih poroshkov dlya vyyavleniya sledov ruk // Ekspertkriminalist. 2014. № 3.

2. Афанасьев И. Б.  Использование методов электронной микроскопии для оценки свойств дактилоскопических порошков // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2016. № 2 (70). 3. Донцова Ю. А.  Давность следов рук и оптимальные способы обнаружения следов рук различной давности на различных поверхностях: учеб. пособ. М., 2008. 4. Корноухов В. Е., Ярослав Ю. Ю., Яровенко Т. В. Дактилоскопическая экспертиза: современное состояние и перспективы развития. М., 2011. 5. Моисеева Т. Ф.  Комплексное криминалистическое исследование потожировых следов человека М., 2000. 6. Самищенко С. С., Козлов В. С.  Современная дактилоскопия: проблемы и тенденции развития // Криминалистика. XXI век: в 2-х т. М., 2001. 7. Черницын Л. А.  Современные методы и средства выявления, изъятия и исследования следов рук: учеб. пособ. М., 2010. 8. Sirchie forensic products. URL: http://www. sirchie.com/products.html (дата обращения: 28.10.2017). 9. Fingerprint powders. URL: http://www.bvda. com/EN/sect1/en_1_1a.html (дата обращения: 23.10.2017).

2. Afanas’ev I. B. Electron microscopy methods in fingerprint powder characteristics evaluation // Vestnik of the Saint-Petersburg University of the MIA of Russia. 2016. № 2 (70). 3. Doncova Yu. A. Davnost’ sledov ruk i optimal’nye sposoby obnaruzheniya sledov ruk razlichnoj davnosti na razlichnyh poverhnostyah: ucheb. posob. M., 2008. 4. Kornouhov V. E., Yaroslav Yu. Yu., Yarovenko T. V. Daktiloskopicheskaya ekspertiza: sovremennoe sostoyanie i perspektivy razvitiya. M., 2011. 5. Moiseeva T. F.  Kompleksnoe kriminalisti­ cheskoe issledovanie potozhirovyh sledov cheloveka M., 2000. 6. Samishchenko S. S., Kozlov V. S.  Sovremennaya daktiloskopiya: problemy i tendencii razvitiya // Kriminalistika. XXI vek: v 2-h t. M., 2001. 7. Chernicyn L. A. Sovremennye metody i sredstva vyyavleniya, iz”yatiya i issledovaniya sledov ruk: ucheb. posob. i dr. M., 2010. 8. Sirchie forensic products. URL: http://www. sirchie.com/products.html (data obrashcheniya: 28.10.2017). 9. Fingerprint powders. URL: http://www.bvda. com/EN/sect1/en_1_1a.html (data obrashcheniya: 23.10.2017).

Судебно-экспертная деятельность

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

147

ТРИБУНА молодого ученого С. М. ЖОЛДАСКАЛИЕВ, адъюнкт 3-го факультета (подготовки научных и научно-педагогических кадров) (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected] *

Научная специальность: 12.00.08 – уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право.

S. M. ZHOLDASKALIEV, Adjunct of the 3rd Faculty (Training Research and Teaching Staff) (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia) **

Scientific speciality: 12.00.08 – Criminal Law and Criminology; Criminal Executive Law.

УДК 343.8:94(574)

Критерии эффективности пробационной деятельности уголовно-исполнительной системы органов внутренних дел Республики Казахстан: постановка отдельных методологических аспектов Criteria of the Probationary Activity of the Correctional System of Internal Affairs Bodies of the Republic   of Kazakhstan: Some Methodological Approaches Деятельность уголовно-исполнительной системы органов внутренних дел Республики Казахстан в осуществлении пробации в настоящее время сопряжена с интенсивным формированием нормативно-правовой базы и соответствующей правоприменительной практики. В статье акцентируется внимание на методологии определения отдельных критериев эффективности современного этапа пробационной деятельности с учетом существующих в государстве социально-экономических и правовых реалий.

The activity of the correctional system of the internal affairs bodies of the Republic of Kazakhstan in the implementation of probation is currently associated with an intensive creation of the legal framework and relevant law enforcement practice. In this article, the author focuses on the methodo­ logy of legal definition of some performance criteria for modern probationary activity with due regard to the existing socio economic and legal realities in the country.

Пробация, служба пробации, пробационный процесс, пробационная деятельность, уголовно-исполнительная система, эффективность, критерии эффективности.

Probation, probation service, probation process, probation activity, correctional system, effectiveness, performance criteria.

  Ранее – преподаватель-методист ФЗО Костанайской академии имени Ш. Кабылбаева МВД Республики Казахстан. *

**   Early – lecture-methodist at Faculty Part-Time Students. of the Kostanay Academy named after Sh. Kabylbayev of the MIA of the Republic of Kazakhstan.

сении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам службы пробации»1. В первые годы образования сфера деятельности службы пробации распространялась исключительно на условно осужденных лиц и заключалась в осуществлении пробационного контроля в отношении данных лиц. В настоящее время, как это определено Законом РК от 30 декабря 2016 г. «О пробации», служба пробации является основным субъектом пробационного процесса2. Сама пробация, в соответствии с указанным законодательным актом, сейчас определяется как «система видов деятельности и индивидуально определяемых мер контрольного и социально-правового характера, направленных на коррекцию поведения лиц, категории которых определены законом, для предупреждения совершения ими уголовных правонарушений» (ст. 1 Закона «О пробации»). Таким образом, сфера деятельности службы пробации в настоящее время сочетает контрольные функции и функции социальноправового сопровождения и распространяется на более широкий круг лиц, подпадающих под пробацию. Кроме того, ряд контрольных функций в рамках пробации возложен на полицию. Что касается социально-правового сопровождения, то здесь круг субъектов достаточно широк (местные исполнительные органы, органы образования и здравоохранения, общественные организации и т. д.). Необходимо учитывать тот факт, что ставший объектом пристального внимания передовой опыт зарубежных стран в вопросах организации деятельности служб пробации явился результатом длительного периода становления, своего рода «срастания» с государственными механизмами и общественными процессами в этих государствах. На сегодняшний день служба пробации во многих странах (Великобритании, Германии, Нидерландах, Дании, США, Франции и др.) доказала свою эффективность в вопросах предупреждения преступлений и снижения антагонизма между обществом и правонарушителем. Основным позитивным аспектом в деятельности зарубежных служб пробации исследователи называют сочетание контрольных функций с социально-реабилитирующим направлением работы [2, c. 83]. Учитывая то обстоятельство, что организационные формы зарубежной службы пробации, объем и характер выполняемых ею функциональных обязанностей име1 О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам службы пробации [Электронный ресурс]: закон Республики Казахстан от 15 февраля 2012 г. № 556-IV. Доступ из инф.-правов. системы « ðiлет». 2 О пробации [Электронный ресурс]: закон Республики Казахстан от 30 декабря 2016 г. № 38-VI. Доступ из инф.-правов. системы « ðiлет».

е

ценка эффективности любой деятельности, в том числе и правоохранительной, обычно производится непосредственно по факту ее осуществления, путем анализа и сопоставления положительных результатов и выявленных недостатков. Под эффективностью правоохранительной деятельности следует понимать уровень соответствия ее количественно-качественных показателей целям и задачам конкретного правоохранительного органа, а также состоянию объекта правоохраны (уровень преступности в стране, уровень повторной преступности лиц, отбывающих или отбывших уголовные наказания, и т. п.). Следовательно, критерии оценки эффективности соответствующей правоохранительной сферы должны быть представлены методологически верными показателями (индикаторами), которые в своей совокупности способны представить объективную картину текущего состояния эффективности правоохранительной деятельности. В научных публикациях можно встретить два основных методологических подхода к оценке эффективности различных сфер правоохранительной деятельности: позитивный метод, заключающийся в выявлении и обосновании критериев эффективности [6], и негативный метод, связанный с критическим анализом факторов, препятствующих эффективности соответствующей сферы правоохранительной деятельности [1, c. 122]. По итогу аналитической работы по оценке выделенных показателей (индикаторов) формулируются выводы о степени реализации задач, возложенных на соответствующий правоохранительный орган. Таким образом, для того чтобы оценить эффективность правоохранительной деятельности того или иного структурного подразделения органов внутренних дел (далее – ОВД), объективно необходим достаточно продолжительный период его функционирования как организационно-штатной структуры либо осуществления того или иного направления деятельности. Вместе с тем, как мы полагаем, взвешенное прогнозирование возможных трудностей в функционировании вновь созданного структурного подразделения ОВД либо в реализации той или иной возложенной на него новой (либо актуализированной в настоящий период времени, приоритетной) правоохранительной задачи способно решить целый ряд вопросов, связанных с методологией оценки эффективности соответствующего сегмента правоохранительной деятельности. Началом функционирования службы пробации в Республике Казахстан (далее – РК) (первоначальное наименование – «служба пробации уголовно-исполнительной инспекции») явилось подписание Президентом РК 15 февраля 2012 г. Закона «О вне-

е

О

Трибуна молодого ученого

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

149

Трибуна молодого ученого

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

150

ют национальные особенности, обусловленные политическими, социально-экономическими и культурными различиями, простое заимствование текущего состояния в плане организационно-структурных вопросов и регламентов деятельности зарубежных служб пробации не может гарантировать достаточную результативность и адекватность социальным ожиданиям граждан Республики Казахстан. По нашему мнению, акцентирование внимания на соответствующих вопросах необходимо в целях предупреждения возможной деструкции самой идеи службы пробации, как и на концепции социальной адаптации и реабилитации лиц, попавших в сферу уголовно-правовой юстиции. Во-первых, считаем необходимым остановиться на таком критерии эффективности деятельности уголовно-исполнительной системы ОВД Республики Казахстан в пробационном процессе, как оценка социальной обусловленности пробационной деятельности и соответствие социальным ожиданиям граждан. Результативность деятельности всех государственных структур во многом определяется общественным мнением и уровнем доверия граждан к соответствующей деятельности. Проблема уровня доверия населения к представителям власти уже неоднократно становилась объектом социологических и иных исследований. Так, известный казахстанский ученый Н. Н. Турецкий отмечает, что для полицейских систем многих зарубежных стран характерным являются большие временные затраты на установление контакта с населением, и считает, что в настоящее время в Казахстане необходимо разработать систему эффективных индикаторов доверия населения к правоохранительным органам [9, c. 39]. Вопрос относительно общественного мнения и уровня доверия граждан к уголовно-исполнительной системе возникает гораздо реже. Сфера общественного восприятия в данном случае, как правило, ограничивается кругом самих лиц, попавших в сферу уголовноправовой юстиции, и их близких, непосредственно воспринимающих процесс исполнения уголовных наказаний, а также правозащитных организаций. Вместе с тем, как показывает зарубежный опыт, эффективный пробационный процесс не может быть обеспечен исключительно деятельностью государственных структур, без поддержки общественности. Напротив, зарубежные исследователи акцентируют внимание на том, что в ряде случаев чрезмерное администрирование привело к трансформации изначально социально-ориентированной службы пробации в карательный орган [5, c. 63]. Следует учитывать, что во многих странах с отлаженной системой деятельности служб пробации процент уча-

стия общественности в пробационном процессе весьма высок (так, в США и Японии более 90 % функций по оказанию помощи в реинтеграции осужденных берут на себя общественные организации и волонтеры) [3, c. 88]. Таким образом, деятельность уголовно-исполнительной системы (далее – УИС) ОВД в пробационном процессе должна в обязательном порядке включать элементы просветительской и даже пропагандисткой работы, мероприятия по улучшению имиджа работников УИС, вовлечению населения в деятельность по реинтеграции правонарушителей в общество. В связи с этим совершенно справедливы размышления российских исследователей перспектив внедрения и реализации пробации в России о том, что соответствующие законопроекты должны получить широкое общественное обсуждение [10, c. 47]. Безусловно, целый ряд факторов, непосредственно влияющих на общественное мнение о социальной полезности пробации, невозможно нейтрализовать исключительно посредством взаимодействия службы пробации с населением. Недостаточный уровень социально-экономического благополучия населения, сохраняющиеся стереотипы относительно системы отношений «общество – правонарушитель», основывающиеся на системе безопасности посредством исключения (изоляции) правонарушителя, могут быть преодолены только с течением времени с помощью сбалансированной социально-экономической и уголовной политики государства. Как указывают зарубежные исследователи, даже при ухудшении социально-экономической ситуации нежелательно отказываться от существующих программ по ресоциализации, поскольку это приведет к сегрегации лиц, единожды совершивших уголовно наказуемое деяние [8, c. 109]. Полагаем, что оценка эффективности пробационной деятельности УИС ОВД в выделенном аспекте должна основываться на результатах социологических исследований, а также на степени участия граждан в пробационном процессе. Во-вторых, остановимся на таком аспекте, как критерии текущих оценок эффективности пробационного процесса. Ученые и практики традиционно уделяют большое внимание вопросам определения оптимальных критериев оценки эффективности деятельности ОВД. Наиболее распространенным подходом в данном случае является оценка деятельности посредством сопоставления данных об уровне преступности за сравниваемые календарные периоды. Именно данный показатель (в совокупности с другими), как правило, лежит в основе определения кадровой политики, дисциплинарной практики ОВД, а также является

определяющим в нормотворческом процессе. Вместе с тем данный критерий оценки является хоть и, с одной стороны, очевидным, однако несколько утилитарным, так как часто нивелирует позитивные результаты деятельности в том или ином сегменте преступности. Что же касается пробационной деятельности ОВД (службы пробации и полиции), то в данном случае формулировка критериев эффективности пробационного процесса представляется еще более затруднительной. В отличие от функции уголовного преследования пробационная деятельность, как определяет действующее законодательство РК, помимо контрольных функций включает обширный социально-ориентированный аспект в виде оказания социальноправовой помощи осужденному исходя из его потребностей и конкретной жизненной ситуации (ст. 6 Закона РК «О пробации» предусматривает широкий спектр мер ресоциализации, социальной адаптации и реабилитации лиц, в отношении которых применяется пробация). В связи с этим обстоятельством оценка эффективности деятельности УИС ОВД РК в пробационнном процессе должна быть основана не только на количественных показателях (количество повторных уголовных правонарушений и рецидива преступлений, количество подучетных лиц, получивших социально-правовую помощь, и т. д.). Оценка эффективности деятельности в данном случае должна основываться также и на более динамичных параметрах (степень вовлечения населения в пробационный процесс, качество и объем оказываемой социально-правовой помощи, степень согласованности мероприятий, осуществляемых различными субъектами пробации, и т. д.). По нашему мнению, определенный эффект может дать профессиональный мониторинг текущей деятельности сотрудника службы пробации в отношении конкретных подучетных лиц (оценка объема, интенсивности и результативности осуществляемых мероприятий, способности к установлению психологического контакта и т. д.). И, наконец, в-третьих, остановимся на таком критерии эффективности, как эффективность методов управления и контроля правоохранительной деятельности уголовно-исполнительной системы ОВД РК в пробационном процессе. Согласно п. 4 ч. 2 ст. 4 Закона РК «О правоохранительной службе» правоохранительная служба в РК осуществляется на принципах субординации и единоначалия3. Учитывая то обстоятельство, что служба про3   О правоохранительной службе [Электронный ресурс]: закон Республики Казахстан от 6 января 2011 г. № 380-IV. Доступ из инф.правов. системы « ðiлет».

бации и полиция представлены аттестованным составом ОВД (в отличие от большинства зарубежных стран, где пробация осуществляется преимущественно гражданскими служащими), субординационный характер отношений сотрудников ОВД при осуществлении пробации неизбежен. Однако исследователи совершенно справедливо отмечают инертность подобных систем организации правоохранительной деятельности, что снижает эффективность любого реформирования [4, c. 89]. Вместе с тем, учитывая ранее проанализированные обстоятельства, следует констатировать, что оценка деятельности ОВД как субъектов пробационного процесса, основанная исключительно на формальных критериях (в частности, на наиболее распространенном – количестве повторных уголовных правонарушений, совершаемых подучетными лицами), может привести к необоснованной дисциплинарной практике в виде наложения взыскания на сотрудников службы пробации и полиции. Одной из закономерностей, установленных современной теорией управления, является «закон выживания», реализующийся благодаря двум основным управленческим задачам – внешней адаптации и внутренней интеграции [7, c. 103]. Пробационный процесс в Казахстане только набирает свои обороты, что предопределяет необходимость внутренней интеграции сотрудников, их консолидацию в особую профессиональную группу, а также адаптацию к существующим внешним факторам с учетом их положительного и отрицательного влияния на осуществляемую пробационную деятельность. Данный процесс не может произойти одномоментно, требует научно обоснованной прогностики и своевременной коррекции, в силу чего формальные методы управления и критерии контроля могут воспрепятствовать его благополучному протеканию и развитию. Проанализированные в настоящей статье критерии эффективности правоохранительной деятельности УИС ОВД РК в пробационном процессе – это далеко не исчерпывающий перечень обстоятельств и факторов, требующих учета и постоянного мониторинга. Акцентирование внимания именно на выделенных нами критериях эффективности произведено с учетом необходимости внимательной, методологически верной оценки текущего состояния пробационного процесса в Казахстане, которая должна производиться не только по материальным, количественным показателям, но и по качественным параметрам повседневной пробационной деятельности сотрудников службы пробации.

Трибуна молодого ученого

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

151

е

Трибуна молодого ученого

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

152

Список литературы:

References:

1. Бычинский С. Л., Смирнова И. Н. Проблемы эффективности деятельности уголовно-исполнительных инспекций в сфере предупреждения повторных преступлений осужденных, отбывающих наказания без изоляции от общества // Закон и право. М., 2013. № 11. 2. Голодов П. В. Зарубежный опыт и перспективы создания службы пробации в России: организационно-правовые аспекты // Вестник Вологодского института экономики и права ФСИН. 2011. № 2. 3. Жамулдинов В. Н. Служба пробации в Республике Казахстан: опыт создания // Вестник КазНУ. Серия юридическая. 2012. № 3. 4. Касьян В. Ю. Оценка организации правоохранительной деятельности органов внутренних дел: вопросы методологии: дис. … канд. юрид. наук. М., 2007. 5. Кристи Н. Приемлемое количество преступлений. СПб., 2011. 6. Попова О. А. Оценка эффективности деятельности правоохранительных органов и качество расследования преступлений // Современные проблемы науки и образования. 2015. № 1 (ч. 1). 7. Смирнов Л. Б. Проблемы и перспективы уголовно-исполнительной системы России // Правоведение. 2003. № 3 (248). 8. Тейван-Трейновский Я. С., Волов В. Т. Пробация как социально-правовое воздействие на личность с противоправным поведением // Социологические исследования. 2012. № 11. 9. Турецкий Н. Н. Основы доверия населения правоохранительным органам // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2014. № 2 (33). 10. Уткин В. А. Европейские правила о пробации и проблемы их реализации // Вестник Томского госуниверситета. Серия «Право». 2012. № 1 (3).

1. Bychinskij S. L., Smirnova I. N. Problemy effektivnosti deyatel’nosti ugolovno-ispolnitel’nyh inspekcij v sfere preduprezhdeniya povtornyh prestuplenij osuzhdennyh, otbyvayushchih nakazaniya bez izolyacii ot obshchestva // Zakon i pravo. M., 2013. № 11. 2. Golodov P. V. Zarubezhnyj opyt i perspektivy sozdaniya sluzhby probacii v Rossii: organizacionnopravovye aspekty // Vestnik Vologodskogo instituta ekonomiki i prava FSIN. 2011. № 2. 3. Zhamuldinov V. N. Sluzhba probacii v Respublike Kazahstan: opyt sozdaniya // Vestnik KazNU. Seriya yuridicheskaya. 2012. № 3. 4. Kas’yan V. Yu. Ocenka organizacii pravo­ ohranitel’noj deyatel’nosti organov vnutrennih del: voprosy metodologii: dis. … kand. yurid. nauk. M., 2007. 5. Kristi N. Priemlemoe kolichestvo prestuplenij. SPb., 2011. 6. Popova O. A. Ocenka effektivnosti deyatel’nosti pravoohranitel’nyh organov i kachestvo rassledovaniya prestuplenij // Sovremennye problemy nauki i obrazovaniya. 2015. № 1 (ch. 1). 7. Smirnov L. B. Problemy i perspektivy ugolovnoispolnitel’noj sistemy Rossii //Pravovedenie. 2003. № 3 (248). 8. Tejvan-Trejnovskij Ya. S., Volov V. T. Probaciya kak social’no-pravovoe vozdejstvie na lichnost’ s protivopravnym povedeniem // Sociologicheskie issledovaniya. 2012. № 11. 9. Tureckij N. N. Osnovy doveriya naseleniya pravoohranitel’nym organam // Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra. 2014. № 2 (33). 10. Utkin V. A. Evropejskie pravila o probacii i problemy ih realizacii // Vestnik Tomskogo gosuniversiteta. Seriya «Pravo». 2012. № 1 (3).

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

М. С. КРЮЧЕНКО, адъюнкт 3-го факультета (подготовки научных и научно-педагогических кадров) (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected] *

Научная специальность: 12.00.12 – криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность.

M. S. KRYUCHENKO, Adjunct of the 3rd Faculty (Training Research and Teaching Staff) (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia) **

Scientific speciality: 12.00.12 – Criminalistics; Forensic Work; Operational and Investigate Activities.

УДК 343.985

Features of the Special Knowledges Using During organization of the Crimes’ Investigation Organization in a Sphere of a Share Participation in Building В статье рассматриваются процессуальные и непроцессуальные формы использования специальных знаний, а также непроцессуальные действия, направленные на оптимизацию расследования преступлений в сфере долевого участия в строительстве. Представлены наиболее типичные проблемы в организации применения следователями специальных знаний при расследовании преступлений в сфере долевого участия в строительстве. Указано на малоэффективное применение традиционных форм использования специальных знаний. Предложено повысить эффективность использования в процессе организации расследования преступлений непроцессуальных действий и отдельных форм специальных знаний.

The article considers the procedural and nonprocedural forms of the special knowledges using and also non-procedural actions directed for optimizing the crimes’ investigation in a sphere of a share participation in building. The most typical problems in the organization application by investigators of the special knowledges during the crimes’ investigation in a sphere of a share participation in building are presented. It is proposed to increase the efficiency of the procedural and nonprocedural forms of the special knowledges using during the crimes’ investigation organization of the non-procedural actions and some forms of the special knowledges.

Оптимизация деятельности, специальные знания, предварительный осмотр объектов (предметов), процессуальные и непроцессуальные формы.

Activities optimization, special knowledges, preliminary examination of the objects (subjects), procedural and non-procedural forms.

И

спользован1ие криминалистического научного и прикладного «продукта» при расследовании преступлений в сфере долевого участия в строительстве не может быть признано положительным. Криминалистический аспект организации долевого участия в строительстве реализуется на различных уровнях: от организации технико  Ранее – старший следователь отдела по расследованию преступлений на территории, обслуживаемой ОП № 5 в составе УМВД России по г. Саратову СУ УМВД России. *

криминалистического обеспечения проведения исследования в рамках отдельного следственного действия до обеспечения технико-криминалистического сопровождения расследования как конкретного преступления, так и преступлений определенной категории. Использование специальных **   Earlier – senior investigator of the Department of the crimes’ investigation on the territory served by the stronghold № 5 as a part of the Department of the Interior Ministry of Russia in Saratov of the Investigation Department of the Department of the Interior Ministry of Russia .

Трибуна молодого ученого

Особенности использования специальных знаний при организации расследования преступлений в сфере долевого участия в строительстве

153

Трибуна молодого ученого

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

154

знаний, как одного из составляющих организационно-технического обеспечения этой деятельности, призвано мобилизовать ресурсы органов предварительного следствия по их успешному применению при расследовании преступлений в сфере долевого участия в строительстве. Президент Российской Федерации в каждом послании Федеральному Cобранию Российской Федерации акцентирует свое внимание на проблеме, связанной с вводом жилых домов в эксплуатацию [4], а также ставит конкретные задачи Министерству внутренних дел Российской Федерации по защите нарушенных прав и законных интересов граждан нашей страны. Недостатки в организации расследования указанной категории преступлений, длительность производства судебных экспертиз, неэффективное планирование производства следственных действий по уголовным делам о преступлениях в сфере долевого участия в строительстве порождают нарушение сроков предварительного следствия, прав и законных интересов граждан. Это подтверждается следующими статистическими данными. Так, за первое полугодие 2017 г. из расследованных 213  уголовных дел о преступлениях в сфере долевого участия в строительстве для рассмотрения в суд направлено только 45 дел [3, с. 1]. Из приведенных статистических данных видно, что раскрытие и расследование преступлений данной категории оставляет желать лучшего. Следственный департамент МВД России отмечает, что эта проблема носит комплексный характер, и одной из проблем является именно отсутствие у следователей, специализирующихся на расследовании уголовных дел данной категории, специальных познаний в различных областях права. С этим невозможно не согласиться, поскольку специфика организации расследования преступлений в сфере долевого участия в строительстве требует от следователя познаний в области различных отраслей права (уголовное, уголовно-процессуальное, гражданское, арбитражное и т. д.). Одна из основных проблем при организации расследования преступлений в сфере долевого участия в строительстве – крайне недостаточное использование возможностей специальных знаний, особенно в бухгалтерской, строительно-технической и компьютерных областях. Следует согласиться с мнением Е. Г. Сахаровой, которая отмечает, что недостаточное знание требований законодательства является одной из причин, затрудняющих разграничение преступления от законных действий и определение направлений, а также комплекса следственных действий и различного рода мероприятий [5, с. 113]. Классификации форм использования специальных познаний в юридической литературе уделялось значительное внимание. Наиболее полная классификация представлена в работе профессо-

ра А. М. Кустова и И. В. Веренича, которые выделяют следующие формы использования специальных знаний, результаты которых непосредственно используются в качестве доказательств и являются процессуальными: –– использование следователем (дознавателем) собственных специальных знаний при производстве и фиксации результатов следственных действий; –– участие специалиста при производстве фиксации результатов следственных действий; –– показания специалиста; –– заключение специалиста; –– назначение и производство судебной экспертизы; –– показания эксперта. Кроме того, указанными авторами выделяются также формы использования специальных знаний, результаты которых не могут рассматриваться в качестве доказательств без специальной процедуры введения в уголовный процесс. Они используются для получения ориентирующих сведений и являются непроцессуальными: –– получение консультаций сведущего лица (вне производства следственного действия); –– производство предварительных исследований до возбуждения уголовного дела (акты ревизий, документальных проверок и др.); –– участие специалиста в оперативно-разыскных мероприятиях; –– использование следователем (дознавателем) собственных специальных знаний при исследовании и оценке доказательств [1, с. 100]. В процессе исследования особенностей организации расследования преступлений в сфере долевого участия в строительстве важно рассмотреть основные из вышеуказанных форм, которые могут быть непосредственно использованы в качестве доказательств при расследовании преступлений данной категории. Считаем целесообразным первоначально уделить внимание такой процессуальной форме использования специальных знаний, как заключение специалиста, которая пока не получила широкого применения на судебных стадиях уголовного судопроизводства по преступлениям в сфере долевого участия в строительстве. Так, с целью поиска новых оснований, форм, условий и пределов использования специальных знаний Федеральным законом от 4 июля. 2003 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» был введен новый вид доказательств – заключение специалиста. Профессор В. В. Степанов отмечает, что представители стороны обвинения при расследовании преступлений экономической направленности крайне редко используют заключение и показание специалиста, хотя 90 % опрошенных следователей дали положительную оценку этим средствам

собирания доказательств [6, с. 300], однако данная форма использования специальных знаний в предварительном следствии по уголовным делам о преступлениях в сфере долевого участия в строительстве не нашла широко применения. В основном она используется в судебных стадиях уголовного судопроизводства, где сторона защиты прибегает ко всем возможным средствам и методам доказывания невиновности своего клиента, в том числе и к «критическому анализу» заключения эксперта. Его сущность состоит в том, что сторона защиты, сняв копию заключения эксперта, передает эту копию в негосударственное экспертное учреждение частному лицу с целью «критического анализа». При этом следует учитывать, что большая часть доказательственной базы по преступлениям в сфере долевого участия в строительстве строится на не показаниях потерпевших и свидетелей, а именно на полученных результатах заключений судебно-бухгалтерской и строительно-технической судебных экспертиз, проводимых на основе изъятой документации. Органам предварительного следствия необходимо более тщательно подходить к оценке экспертных заключений, используя при этом все доступные для этого способы, в том числе и «критический анализ». Следующей формой использования специальных знаний в зависимости от степени регламентации уголовно-процессуальным законодательством является непроцессуальная форма. Она выражается прежде всего в консультативной и справочной деятельности сведущих лиц, призвана обеспечить организационно-техническое сопровождение расследования преступлений в сфере долевого участия в строительстве. На это справедливо обращает внимание ряд ученых [7, с. 133–146, 21–25]. Так, С. Р. Низаева отмечает, что необходимость такой помощи обусловлена разнообразием способов подготовки, совершения и сокрытия данного вида преступлений, трудностями, возникающими перед органами расследования при выяснении обстоятельств, подлежащих установлению [2, с. 128]. С данной позицией трудно не согласиться, упомянув также не только о разнообразии, но и об особенностях совершения преступлений в сфере долевого участия в строительстве. В качестве примера непроцессуальной формы участия специалиста при расследовании преступлений в сфере долевого участия в строительстве можно обозначить получение следователем консультации у бухгалтера для рационального изучения большого количества документов, относящихся к бухгалтерскому учету, изучение производственно-хозяйственной деятельности фирмы застройщика, субподрядчика, подрядчика и т. д. Такая предварительная консультация позволяет следователю своевременно и целенаправ-

ленно проводить процессуальные мероприятия по изъятию указанной документации при расследовании как преступлений в сфере долевого участия в строительстве, так и иных категорий уголовных дел. Наряду с консультативной помощью бухгалтеров немаловажное значение имеет и предварительная консультация следователя с лицами, сведущими в строительной сфере. Обмен информацией между указанными лицами дает возможность выявить конкретные материалы, которые являются специфическими для данной категории преступлений: проектно-сметная, строительная документация, акты приема выполненных работ и др., что позволит обеспечить более эффективное расследование. Однако, как следует из результатов опроса сотрудников органов предварительного следствия, при расследовании преступлений указанной категории такие консультации проводятся крайне редко. Это ведет к снижению эффективности расследования преступлений, увеличению сроков расследования уголовных дел и т. д. Не менее важной формой специальных знаний является процесс использования следователем собственных специальных знаний при производстве и фиксации результатов следственных действий, который начинается с момента поступления материала доследственной проверки следователю и заканчивается составлением обвинительного заключения. На этапе рассмотрения материала доследственной проверки по преступлениям в сфере долевого участия в строительстве следователь определяет, является ли совершенное деяние преступлением или же имеет место гражданско-правовой спор между сторонами, одна из которых для удовлетворения своих интересов привлекает правоохранительные органы. При организации расследования преступлений в сфере долевого участия в строительстве важно владеть информацией о финансово-хозяйственной деятельности организации застройщика (подрядчика). Для этого необходимо изучить нормативно-правовую документацию, регламентирующую деятельность строительных организаций. В качестве самостоятельной непроцессуальной формы применения специальных знаний может рассматриваться предварительное исследование объектов. Результаты такого исследования могут являться одним из оснований для принятия решения о возбуждении уголовного дела. Согласно нормам Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ) факт назначения предварительного исследования может являться основанием для продления срока проверки по сообщению о преступлении до 30 суток. Исходя из этого, уголовные дела по указанной категории целесообразнее возбуждать в том случае, если в материалах доследственной проверки имеется предварительное исследование объек-

Трибуна молодого ученого

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

155

Трибуна молодого ученого

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

156

та строительства. Данная позиция представляется обоснованной, поскольку при поступлении материала доследственной проверки с проведенным предварительным исследованием следователь получает копии проектно-сметной и строительной документации и может оценить объем выполненных работ, что уменьшит время на поиск и изъятие документации. Это существенно может сократить сроки производства предварительного следствия. Таким образом, эффективная организация взаимодействия следователя со специалистом будет способна решить следующие задачи: 1)  надлежащее раскрытие бланкетной диспозиции соответствующей уголовно-правовой нормы и, как следствие, верной квалификации деяния; 2) установление виновности лица в совершении преступления; 3) установление времени, места, способа совершения преступления; 4) выявление тщательно замаскированных следов преступления в различного рода документах и предметах; 5) выявление вредоносного программного обеспечения в бухгалтерских компьютерных программах.

Резюмируя изложенное, отметим, что использование специальных знаний при расследовании преступлений в сфере долевого участия в строительстве зачастую ограничивается только традиционными формами, такими как назначение судебных экспертиз, показание эксперта (как правило, в случаях, прямо предусмотренных УПК РФ). Это, по нашему мнению, является малоэффективным, поскольку именно применение непроцессуальных форм использования специальных знаний может способствовать разрешению проблемы доказывания умысла лица, совершившего преступление. Таким образом, следует отметить, что применение специальных знаний и непроцессуальных действий необходимо осуществлять в комплексе. Именно комплексное использование позволит целенаправленно проводить работу по эффективному расследованию преступлений в сфере долевого участия в строительстве, сокращения сроков производства экспертиз и расследования в целом, обеспечения прав и законных интересов участников долевого строительства.

Список литературы:

References:

1. Веренич И. В., Кустов А. М. Использование специальных знаний в процессе расследования преступлений, совершенных в сфере строительства, эксплуатации зданий и сооружений: монография / под ред. О. В. Челышевой. М., 2013. 2. Низаева С. Р.  Расследование мошенничества в сфере оборота жилой недвижимости (проблемы теории и практики): дис. … канд. юрид. наук. Уфа, 2017. 3. О положительном опыте организации расследования уголовных дел в сфере долевого строительства и защиты прав обманутых дольщиков: информационное письмо Следственного департамента МВД России от 31 июля 2017 г. № 17/3-22964. 4. Послание Владимира Путина Федеральному Собранию Российской Федерации // РИА Новости. URL: https://ria.ru/ politics/20180301/1515501294.html (дата обращения: 10.07.2018). 5. Сахарова Е. Г. Использование специальных знаний при расследовании хищений в сфере жилищно-коммунального хозяйства // Вестник Тюменского института повышения квалификации сотрудников МВД России. 2016. № 2 (7). 6. Степанов В. В. Избранные научные работы: в 2-х т. Саратов, 2013. Т. 1. 7. Толстухина Т. В.  Процессуальные основы межотраслевого института судебной экспертизы: соотношение понятий // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2012. № 1–2.

1. Verenich I. V., Kustov A. M.  Ispol’zovanie special’nyh znanij v processe rassledovaniya prestuplenij, sovershennyh v sfere stroitel’stva, ehkspluatacii zdanij i sooruzhenij: monografiya / pod red. O. V. Chelyshevoj. M., 2013. 2. Nizaeva S. R.  Rassledovanie moshennichestva v sfere oborota zhiloj nedvizhimosti (problemy teorii i praktiki): dis. … kand. yurid. nauk. Ufa, 2017. 3. O polozhitel’nom opyte organizacii rassledovaniya ugolovnyh del v sfere dolevogo stroitel’stva i zashchity prav obmanutyh dol’shchikov: informacionnoe pis’mo Sledstvennogo departamenta MVD Rossii ot 31 iyulya 2017 g. № 17/3-22964. 4. Poslanie Vladimira Putina Federal’nomu Sobraniyu Rossijskoj Federacii // RIA Novosti. URL: https://ria.ru/politics/20180301/1515501294.html (data obrashcheniya: 10.07.2018). 5. Saharova E. G. Ispol’zovanie special’nyh znanij pri rassledovanii hishchenij v sfere zhilishchno-kommunal’nogo hozyajstva // Vestnik Tyumenskogo instituta povysheniya kvalifikacii sotrudnikov MVD Rossii. 2016. № 2 (7). 6. Stepanov V. V. Izbrannye nauchnye raboty: v 2-h t. Saratov, 2013. T. 1. 7. Tolstuhina T. V.  Processual’nye osnovy mezhotraslevogo instituta sudebnoj ehkspertizy: sootnoshenie ponyatij // Izvestiya Tul’skogo gosudarstvennogo universiteta. Ekonomicheskie i yuridicheskie nauki. 2012. № 1–2.

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

С. И. КУРИЛОВ,

адъюнкт * 3-го факультета

(подготовки научных и научно-педагогических кадров) (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected] Научная специальность: 12.00.08 – уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право

S. I. KURILOV, Adjunct of the 3rd Faculty (Training Research and Teaching Staff) (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia) **

Scientific speciality: 12.00.08 – Criminal Law and Criminology; Criminal Executive Law.

УДК 340.13:343.8

Role of Incentive Norms of the General Part   of the Criminal Code of the Russian Federation   in the Criminal Legal Prevention of Crimes Статья посвящена поощрительным нормам Общей части Уголовного кодекса Российской Федерации, которые решают задачу предупреждения преступлений и преследуют цель социальной справедливости, исправления осужденного и предупреждения совершения им новых преступлений. На основании представленных доводов различных ученых относительно существования данных норм в уголовном праве и личного мнения, признавая самостоятельный характер поощрительных норм, мы приходим к выводу, что роль рассмотренных норм в том, что они определяются как средства решения определенных задач уголовного закона и реализации тех или иных интересов. Вышеуказанные нормы обладают предупредительным потенциалом, их роль, несомненно, важна и существенна как в научной деятельности при изучении современного состояния и развития уголовного права, так и в правоприменительной деятельности правоохранительных органов в целях уголовно-правового предупреждения преступлений.

The article is devoted to incentive norms of the General Part of the Criminal Code of the Russian Federation, which solve the task of preventing crimes and pursue the goal of social justice, correcting the convict and preventing them from committing new crimes. On the basis of the arguments presented by various scholars regarding the existence of these norms in criminal law and personal opinion, recognizing the independent nature of incentive norms, the author comes to the conclusion that the role of the norms considered is that they are defined as means of solving certain tasks of the criminal law and implementing certain inte­ rests. These norms have a preventive potential, the role of the above norms is undoubtedly important and significant both in scientific activity in studying the current state and development of criminal law and in law enforcement activities of law enforcement bodies with a view to criminal legal prevention of crimes.

Поощрение, поощрительные нормы, нормы Общей части Уголовного кодекса Российской Федерации, уголовное законодательство, уголовно-правовое предупреждение преступлений, уголовное правовое воздействие.

Encouragement, incentive norms, norms of the General Part of the Criminal Code of the Russian Federation, criminal legislation, criminal legal prevention of crimes, criminal legal effect.

*  Ранее – заместитель начальника ОМВД по Ленинградскому району Краснодарского края – начальник СО.

** Earlier – Deputy Head at the Department of the Interior Ministry of Leningrad region of Krasnodar Territory – Head of Investigation Unit.

Трибуна молодого ученого

Роль поощрительных норм Общей части   Уголовного кодекса Российской Федерации   в уголовно-правовом предупреждении преступлений

157

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

Трибуна молодого ученого

Р

158

ассматривая поощрение и наказание, В. В. Нырков считает, что они представляют собой парные юридические категории, являются средствами для достижения целей права, которые воздействуют на субъекты права, не исполняющие правовые обязанности, совершая при этом преступления. В связи с этим правовое поощрение, являясь методом правового регулирования, идет параллельно с наказанием [7]. Следует согласиться с мнением В.  В. Ныркова и признать самостоятельный характер рассматриваемых норм. Поощрение необходимо рассматривать как категорию равноправную, так и одновременно противоположную наказанию. Такой подход свидетельствует о гуманизации уголовного закона. И поэтому с этим трудно согласиться с теми специалистами, которые, рассматривая наказание, считают, что такой гуманизм не может быть эффективен в деле противодействия преступности и что уголовный закон должен слепо карать и бичевать виновных, а не предоставлять им возможность деятельного искупления своей вины [5, с. 61–62]. И поэтому логично предположить, что поощрительные нормы направлены на субъекты уголовного права, занимающие активную позицию в противодействии преступности, т. е. выполняют инициативные действия, которые являются противоположными совершению преступлений. Эти действия можно назвать антикриминальным поведением. Учитывая вышеизложенное, считаем уместной в рассматриваемом контексте позицию А. П. Фильченко о выделении следующих видов инициативного антикриминального поведения, предусматривающего правовое поощрение: «а) сообщение о готовящемся, совершаемом или совершенном преступлении, а также местонахождении разыскиваемого преступника (ов); б)  предупреждение готовящегося, а также пресечение совершаемого преступления, включая задержание преступника, доставление его в правоохранительный орган; в) предупреждение вредных последствий совершенного преступления и (или) их минимизация» [12, с. 395–396]. Таким образом, можно констатировать, что поощрение противопоставляется принуждению. Поощрительные нормы, воздействуя на сознание и волю граждан, приводят к необходимому, желательному или социально активному правомерному поведению. В связи с этим, учитывая природу и значение правового поощрения, а также теоретические суждения о рассматриваемом явлении в уголовном праве, необходимо признать существование поощрительных средств и в этой отрасли права. Так, на наш взгляд, справедливо отметил В.  М. Галкин, что перечень рассматриваемых средств отграничи-

вается только теми, «действие которых связано с посткриминальным поведением виновного и направлено на их переориентацию, а также предотвращение, нейтрализацию или уменьшение последствий совершенных преступлений» [2, с. 94]. Следует также согласиться с А. П. ­Фильченко, который считает, что в основе правового статуса поощряемого субъекта лежит законный интерес, т.  е. под уголовно-правовым поощрением можно подразумевать его реализацию, которая зависит от компетентных органов и должностных лиц. Органы, представляющие государство, реагируют на законный интерес лица в установленном законом порядке. В связи с этим отличительная особенность уголовно-правового поощрения состоит в том, что законному интересу субъекта, совершившего преступление, соответствует право органа или должностного лица на его удовлетворение. Хотелось бы отметить, что следующим важным аспектом позиции А. П. Фильченко является то, что «подобная связь должна четко устанавливаться нормами уголовного законодательства, в противном случае данные нормы нельзя будет отнести к разряду поощрительных» [12, с. 408–409]. Следовательно, роль поощрительных норм будет уместна лишь тогда, когда для их адресатов стимулом будет являться положительное отношение к праву и когда требование прав будет совпадать с волей указанных ранее адресатов. В конечном итоге такое совпадение ведет к нормальному и целеустремленному претворению в жизнь поощрительных норм в частности и права в целом. Комплекс указанных средств правового воздействия приведет не только к внутренней убежденности субъектов права, к единству упомянутых ранее интересов, но и к становлению необходимого, желательного или социально активного правомерного поведения граждан [8, с. 49]. Особенностью рассматриваемых норм данной категории является то, что поощрение в отличие от принуждения применяется к субъектам, раскаявшимся в совершенном ими деянии и предпринявшим необходимые шаги в виде таких активных действий, направленных на уменьшение последствий от преступления, как возмещение ущерба, изобличение и установление соучастников преступления и т. д. В теории уголовного права проблемным является следующий вопрос: в настоящее время среди ученых нет общего мнения о едином перечне поощрительных норм, закрепленных в современном Уголовном кодексе Российской Федерации (далее – УК РФ). Среди ученых на доктринальном уровне множество дискуссий вызывают нормы УК РФ об обстоятельствах, исключающих преступ-

ность деяния. Одни специалисты относят их к поощрительным [3, с. 26–29], другие отмечают, что данные нормы не обладают уголовноправовым поощрением [2, с. 95; 12, с. 398]. По данному факту Н.  И. Загородников и Н.  А. Стручков писали, что «нормы, устанавливающие институт необходимой обороны и крайней необходимости, не являются поощрительными, ибо они ничего не прибавляют к объему прав граждан, не дают ему никаких новых благ» [4, с. 53]. Точка зрения В. А. Елеонского, Ю. В. Голика и других о том, что к поощрительным нормам относятся необходимая оборона, крайняя необходимость, смягчающие обстоятельства, давность привлечения к уголовной ответственности, давность исполнения обвинительного приговора, примечания к отдельным статьям Особенной части УК РФ, подвергается критике в научной литературе Х. Д. Аликперовым. Он считает, что «во-первых, через запятую перечисляются качественно разнородные нормы, одни из которых устанавливают правовые последствия активных действий (например необходимая оборона), а другие, так сказать, ʺ"принимают к сведению"ʺ наличие обстоятельств, делающих бессмысленным наказание лица (например, давность привлечения к уголовной ответственности). Вовторых, законодатель разрешает и оправдывает такие действия граждан вследствие экстраординарности подобных ситуаций и в силу того, что правоохранительные органы по тем или иным причинам не смогли оградить законопослушного гражданина от преступного посягательства нападающего» [1, с. 110]. Учитывая вышеизложенное, можно констатировать, что широкое толкование понятия уголовно-поощрительных норм приводит к проблеме их разграничения. Однако социальная обусловленность уголовно-поощрительных норм не подлежит существенной критике. Без сомнений считается, что данные нормы решают задачу предупреждения преступлений и преследуют цель социальной справедливости, исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений. Таким образом, по нашему мнению, данное предупреждение верно считать уголовно-правовым предупреждением преступлений, под которым В. С. Устинов понимал «предупредительное воздействие уголовной ответственности и наказания и других средств уголовного закона на определенные криминогенные факторы, реализуемое в специальной деятельности ее субъектов» [10, с. 49]. Верной представляется точка зрения, что деятельное раскаяние и добровольный отказ от совершения преступления являются итоговым результатом метода уголовно-правового поощрения, так как данные институты являют-

ся вектором и стимулом необходимого, одобряемого, социально активного, правомерного поведения, указывая субъектам права, что необходимо делать в ситуациях, связанных с нарушением правовых обязанностей. Так, при вынесении судом обвинительного приговора виновному в совершении преступления отчетливо усматривается применение метода принуждения, а если лицо освобождается от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим или деятельным раскаянием, то реализуется действие метода уголовноправового поощрения [11, с. 153–157]. Однако необходимо заметить, что применение поощрительных уголовно-правовых норм назначается и завершается всегда только с вынесением правоприменительного акта должностным лицом или государственным органом [9, с. 64–65]. Рассматриваемые нами поощрительные нормы, как можно заметить, находят свое закрепление в Общей части УК РФ, являясь общими принципами. Уместно в данном случае напомнить, что нормы Общей части уголовного законодательства не могут существовать в отрыве от норм Особенной части УК РФ, так как представляют собой единую систему, имеющую определенную структуру. В. В. Мальцев и В. В. Канубриков верно отмечают, что уголовно-правовые нормы представляют собой систему, которая обеспечивает постоянное воздействие на социум, а деление уголовного права на части является внешней формой выражения права, т. е. уголовного закона [6, с. 74]. Таким образом, немаловажным является тот факт, что данные нормы, имея универсальный характер, сопровождают поощрением все нормы Особенной части УК РФ. Поскольку в них указана ответственность за совершение конкретных видов преступлений, то поощрительные нормы Общей части уголовного законодательства освобождают данные виды преступлений от детализирующих правовых установлений и в то же время компенсируют их отсутствие. В связи с этим поощрительные нормы Особенной части УК РФ производны и конкретизируют поощрительные нормы Общей части уголовного законодательства Российской Федерации, являясь частным случаем их выражения [3, с. 20]. Из этого следует, что к вышеуказанным нормам следует отнести, на наш взгляд, специальные виды освобождения от уголовной ответственности, содержащиеся в примечаниях к ст. 126, 127.1, 178, 184, 198, 199, 204, 205, 205.1, 205.3, 205.4, 205.5, 206, 208, 210, 222, 222.1, 223, 223.1, 228, 228.3, 275, 282.1, 282.2, 282.3, 284.1, 291, 291.1, 307 УК РФ1. 1  Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ // СЗ РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.

Трибуна молодого ученого

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

159

Трибуна молодого ученого

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

160

Из данных норм следует, что основанием освобождения субъекта права от ответственности является совершение последним социально активных, необходимых, желательных и одобряемых обществом действий, направленных на предупреждение преступления. В связи с этим в рассматриваемом аспекте трудно не согласиться с мнением В.  Ф. Цепелева, что именно такой подход создает важный уголовно-превентивный потенциал названных норм и институтов, который должен более активно использоваться в оперативно-служебной и правоприменительной деятельности органов внутренних дел. Однако нами в результате опроса в рамках диссертационного исследования сотрудников следственных подразделений органов внутренних дел было установлено, что 80 % респондентов испытывали затруднения при применении вышеуказанных норм и институтов Общей части УК РФ и норм-примечаний Особенной части УК РФ, направленных на предупреждение преступлений. Чаще всего причиной трудностей в применении упомянутых ранее норм и институтов является отсутствие конкретной нормы или самостоятельного института права, раскрывающего содержание и устанавливающего перечень видов норм и институтов Общей части УК РФ, непосредственно направленных на предупреждение преступлений, о чем нам сообщили 43  % опрошенных. 34  % респондентов считают, что причиной является отсутствие официальных и методических материалов (сборников постановлений Пленума ВС РФ, комментариев к УК РФ, методических рекомендаций, учебных пособий и т.  д.), 27  % – говорят о низком уровне юридического образования и профессиональной подготовки сотрудников, применяющих данные нормы права, а оставшиеся 10 % анкетируемых сотрудников указывают на потенциальную коррупционную составляющую (конфликт интересов) должностного лица, наделенного компетенцией по применению данных норм.

Таким образом, наиболее важным моментом в решении проблемы, связанной с трудностями активного использования в оперативно-служебной и правоприменительной деятельности органов внутренних дел, а также в целях разрешения дискуссионного спора ученых о едином перечне поощрительных норм, закрепленных в современном УК РФ, явилось бы, на наш взгляд, закрепление специальной нормы в УК РФ, которая бы расширяла сферу применения уголовно-правового предупреждения преступлений, определяя понятие и виды норм и институтов Общей части УК РФ, непосредственно направленных на предупреждение преступлений. Предполагается, что данное положение при таком подходе может быть учтено при подготовке новой редакции действующего уголовного закона при его возможном реформировании. Этой же позиции о необходимости включения вышеуказанной нормы в УК РФ придерживаются абсолютное большинство – 65  % опрошенных нами респондентов. Таким образом, находит подтверждение предложение о целесообразности законодательного закрепления данной нормы. На основании вышеизложенных мнений специалистов по поводу понятия поощрительных норм уголовного права, их видов, юридической природы и социальной обусловленности можно сделать вывод о том, что поощрительные нормы уголовного права представляют как научную, так и практическую значимость, рассматриваются как средства решения определенных задач уголовного закона, а также и реализации законных интересов личности, общества и государства. Являясь одним из видов норм Общей части УК России, обладающих предупредительным потенциалом, указанные нормы, несомненно, важны, полезны и необходимы, как в научной сфере при изучении современного состояния и развития уголовного права, так и в правоприменительной деятельности в целях уголовно-правового предупреждения преступлений.

Список литературы:

References:

1. Аликперов Х. Д. Освобождение от уголовной ответственности. М., 1999. 2. Галкин В.  М. Система поощрений в советском уголовном праве // Советское государство и право. 1977. № 2. 3. Елеонский В.  А. Поощрительные нормы в уголовном праве. Хабаровск, 1984. 4. Загородников Н.  И., Стручков Н.  А. Направления изучения советского уголовного права // Советское государство и право. 1981. № 7.

1. Alikperov H. D. Osvobozhdenie ot ugolovnoj otvetstvennosti. M., 1999. 2. Galkin V. M. Sistema pooshchrenij v sovetskom ugolovnom prave // Sovetskoe gosudarstvo i pravo. 1977. № 2. 3. Eleonskij V. A. Pooshchritel’nye normy v ugolovnom prave. Habarovsk, 1984. 4. Zagorodnikov N. I., Struchkov N. A. Napravleniya izucheniya sovetskogo ugolovnogo prava // Sovetskoe gosudarstvo i pravo. 1981. № 7.

5. Корсаков К. В. Генезис и диалектика развития наказания как публично-правового института // Вестник Уральского юридического института МВД России. 2016. № 2. 6. Мальцев В.  В., Канубриков В.  В. О понятии уголовно-правовой нормы // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2015. № 4 (35). 7. Нырков В.  В. Поощрение и наказание как парные юридические категории: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2003. 8. Оксамытный В.  В. Правомерное поведение личности. Киев, 1985. 9. Тарханов И.  А. Уголовно-правовая поощрительная норма: специфика содержания и социальный механизм действия // Роль институтов уголовного права и законодательства в реализации уголовной ответственности: межвуз. сб. науч. трудов. Екатеринбург, 1992. 10. Устинов В.  С. Система предупредительного воздействия на преступность и уголовноправовая профилактика. М., 1983. 11. Филимонов В.  Д. Охранительная функция уголовного права. СПб., 2003. 12. Фильченко А.  П. Реализация уголовной ответственности: проблемы отраслевого и межотраслевого согласования/рассогласования: дис. … д-ра юрид. наук. Рязань, 2014.

5. Korsakov K. V. Genesis and the dialectic of development of the punishment as a public law institute // Bulletin of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation. 2016. № 2. 6. Maltsev V. V., Kanubrikov V. A. On criminal law norm concept // Vestnik of Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2015. № 4 (35). 7. Nyrkov V. V. Pooshchrenie i nakazanie kak parnye yuridicheskie kategorii: avtoref. dis. … kand. yurid. nauk. Saratov, 2003. 8. Oksamytnyj V. V. Pravomernoe povedenie lich­ nosti. Kiev, 1985. 9. Tarhanov I. A. Ugolovno-pravovaya pooshchri­ tel’naya norma: specifika soderzhaniya i social’nyj mekhanizm dejstviya // Rol’ institutov ugolovnogo prava i zakonodatel’stva v rea­ lizacii ugolovnoj otvetstvennosti: mezhvuz. sb. nauch. trudov. Ekaterinburg, 1992. 10. Ustinov V. S. Sistema predupreditel’nogo vozdejstviya na prestupnost’ i ugolovno-pravovaya profilaktika. M., 1983. 11. Filimonov V. D. Ohranitel’naya funkciya ugolovnogo prava. SPb., 2003. 12. Fil’chenko A. P. Realizaciya ugolovnoj otvetstvennosti: problemy otraslevogo i mezhotraslevogo soglasovaniya/rassoglasovaniya: dis. … d-ra yurid. nauk. Ryazan’, 2014.

Трибуна молодого ученого

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

161

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

С. Ю. ОКИЛОВ, адъюнкт* 3-го факультета (подготовки научных и научно-педагогических кадров) (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected] Научная специальность: 12.00.12 – криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность.

S. Yu. OKILOV, Adjunct** of the 3rd Faculty (Training Research and Teaching Staff) (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia) Scientific speciality: 12.00.12 – Criminalistics; Forensic Work; Operative and Investigative Activity.

Трибуна молодого ученого

УДК 343.102

К вопросу о некоторых проблемах   оперативно-разыскной деятельности органов внутренних дел Республики Таджикистан   по борьбе с преступлениями   против информационной безопасности,   в том числе посягающими на банковскую сферу Problems in Operative Investigative Activity of Internal Affairs Bodies of the Republic of Tajikistan for Fight against Crime in Information Security, Especially in Banking В статье рассматриваются актуальные проблемы оперативных подразделений органов внутренних дел Республики Таджикистан в сфере противодействия компьютерным преступлениям.

The paper considers actual problems of law enforcement bodies’operative divisions of the Republic of Tajikistan in the field of counteraction to computer crimes.

Республика Таджикистан, министерство внутренних дел, органы внутренних дел, оперативные подразделения, компьютерные преступления, преступления против информационной безопасности.

Republic of Tajikistan, the Ministry of Internal Affairs, internal affairs bodies, operational units, computer crimes, crimes against information security.

Г 162

лобальные информационные системы связывают мир в единое целое и делают все государства информационно взаимозависимыми, заставляя, с одной стороны, проявлять максимум внимания к качеству информационного взаимодействия в различных сферах жизнедеятельности общества, с другой – диктуют необходимость формирования собственного госу-

дарственного информационного пространства, его развития и защиты. Глобализация и развитие информационнокоммуникационных технологий приводят к революционным изменениям во всех сферах жизнедеятельности таджикистанского общества. Опережающими темпами растет информационная индустрия высокотехнологического про-

Ранее – оперуполномоченный ОУР ОМВД-2 района Фирдавси г. Душанбе Республики Таджикистан.

** Earlier – Detective Officer in Criminal Search Department of the Ministry of Internal Affairs in Firdausi District of Dushanbe of the Republic of Tajikistan.

*

изводства. В результате этих изменений экономическая деятельность, связанная с получением и обработкой информации, в настоящее время играет как никогда важную роль в развитии Республики Таджикистан. Информационнокоммуникационные технологии стали занимать центральное место в обновлении и реструктуризации всех видов деятельности, которые в совокупности оказывают существенное влияние на деятельность государства. Достигнутый уровень развития информационно-коммуникационных технологий в Республике Таджикистан позволил приступить в 2003 г. к выработке государственной политики, направленной на формирование и развитие единого информационного пространства в стране – баз и банков данных, технологий, их ведения и использования, информационно-телекоммуникационных систем и сетей1. Одновременно с этим на первый план вышли проблемы формирования системы информационной безопасности, являющейся составной частью системы национальной безопасности Республики Таджикистан2, в том числе силами и средствами правоохранительных органов. Для осуществления борьбы с преступлениями против информационной безопасности, в том числе в банковской сфере, сотрудникам органов предварительного расследования и оперативных подразделений органов внутренних дел необходимо обладать не только знаниями по своей специальности, но и располагать комплексной информацией в различных сферах правоотношений, на которые направлены преступные посягательства. Одной из таких областей являются отношения, связанные с реализацией информационных технологий в сети Интернет (виртуальном пространстве) [2, с. 47–51]. В связи с участившимися в Республике Таджикистан фактами преступлений против информационной безопасности, в том числе в финансовой сфере, чем и обусловлена актуальность темы настоящего исследования, необходимо также рассмотреть отношения, возникающие в банковской деятельности, которые

1 О государственной стратегии «Информационно-коммуникативные технологии для развития Республики Таджикистан» [Электронный ресурс]: указ Президента Республики Таджикистан от 5 ноября 2003  г. № 1174. URL: http://www.adlia.tj/show_doc. fwx?rgn=5897 (дата обращения: 15.04.2018). 2 О концепции информационной безопасности Республики Таджикистан [Электронный ресурс]: указ Президента Республики Таджикистан от 7 ноября 2003 г. № 1175. URL: http://www.adlia.tj/ show_doc.fwx?rgn=5897 (дата обращения: 15.04.2018); О программе обеспечения информационной безопасности Республики Таджикистан [Электронный ресурс]: постановление Правительства Республики Таджикистан от 30 июня 2004 г. № 290 (в ред. от 01.07.2011  г.). URL: http://base.spinform.ru/show_doc. fwx?rgn=8265 (дата обращения: 15.04.2018).

являются объектом преступного посягательства со стороны злоумышленников. Субъекты таких преступлений, как правило, обладают достаточно основательными знаниями в области высоких технологий. Это особая категория лиц, которые свои способности могут применять во вред обществу и государству [1, с. 90–94]. Поэтому рассматриваемая категория деяний как в Республике Таджикистан, так и в Российской Федерации законодателем криминализирована (отнесена к числу преступлений) [7, с. 268]. Действующий Уголовный кодекс Республики Таджикистан предусматривает ответственность за преступления против информационной безопасности (гл.  28), однако анализ судебно-следственной практики показывает, что активная работа по борьбе с этими преступлениями практически не ведется. Так, в 2010  г. было возбуждено и направлено в суд всего два уголовных дела по факту совершения преступлений против информационной безопасности; в 2011 и 2012 гг. – по одному уголовному делу3. Подобная ситуация связана в первую очередь с отсутствием научно-практических рекомендаций по расследованию данной категории преступлений, слабой криминалистической подготовкой следователей, дознавателей и оперативных сотрудников по данному направлению. Некоторые положительные изменения в этом плане произошли в 2013  г. (в суд направлено пять уголовных дел). Это было связано с созданием и функционированием в структуре УБОП МВД Республики Таджикистан специализированного оперативного подразделения, задачей которого является выявление и раскрытие преступлений против информационной безопасности. Вместе с тем создание специализированного оперативного подразделения не достаточно для качественного и полного расследования преступлений против информационной безопасности. Необходимо тщательное исследование криминалистической характеристики данных преступлений, хотя и носящей прогностический характер, но в то же время позволяющей определить перспективные способы их расследования и разработать на этот счет соответствующие научно-практические рекомендации. На сегодняшний день среднестатистический сотрудник органов внутренних дел не обладает достаточными знаниями и навыками для самостоятельного противодействия преступлениям рассматриваемого вида. Проведенный опрос сотрудников оперативных служб и следственных подразделений Аппарата МВД Республики Таджикистан (82 % из них отмети3

Сведения ГИАЦ МВД Республики Таджикистан за 2015–2017 гг.

Трибуна молодого ученого

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

163

Трибуна молодого ученого

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

164

ли, что располагают знаниями о компьютерных технологиях на уровне обычных пользователей) свидетельствует о наличии потребности в повышении их квалификации в рассматриваемой сфере. Образовательные организации Министерства внутренних дел Российской Федерации и Министерства внутренних дел Республики Таджикистан готовят высококвалифицированные кадры, которые специализируются на предупреждении, расследовании и раскрытии преступлений против информационной безопасности, в том числе в банковской сфере. Наличие в структуре этих ведомств оперативных подразделений по борьбе с киберпреступностью позволяет им использовать собственный потенциал (силы и средства). Как известно, к деятельности в сфере обеспечения информационной безопасности привлекаются сотрудники (специалисты) так называемой IP-индустрии (сотовые операторы, программисты и т. п.), возможности которых в сфере их деятельности достаточно широки [3, с. 229]. Поэтому данные компании в установленном законом порядке могут осуществлять информационную поддержку («сопровождение») деятельности МВД и других правоохранительных органов по борьбе с преступлениями указанной категории. Последние в процессе взаимодействия получают необходимый доступ к ресурсам этих компаний и могут их использовать в оперативных и служебных целях. Несмотря на активизацию деятельности специальных оперативных подразделений милиции (полиции) по борьбе с киберпреступностью в составе органов внутренних дел, количество таких преступлений из года в год стремительно растет, что требует не только укрепления и расширения структуры этих подразделений, но и в целом повышения уровня знаний сотрудников всех служб МВД, занимающихся оперативно-служебной деятельностью. «Специалисты не появятся сами по себе, их необходимо готовить, а для правовой сферы – специально и постоянно. Кроме того, необходимо совершенствовать квалификацию уже работающих специалистов» [6, с. 82–85]. Для этого в ведомственных образовательных организациях необходимо увеличить объем занятий по дис­ циплине «Основы информатики и информа­ ционная безопасность», а также во всех профильных и территориальных подразделениях органов внутренних дел необходимо регулярно организовывать курсы повышения квалификации в учебных заведениях МВД Республики Таджикистан по данной тематике [8, с. 68–69]. Цель этих мер состоит в обеспечении личного состава органов внутренних дел минимальными базовыми знаниями в названной сфере.

Следует также подчеркнуть, что МВД Рес­ публики Таджикистан в рамках двухсторонней договоренности с МВД России ежегодно направляет сотрудников оперативных подразделений на курсы повышения квалификации в российские образовательные организации. В особой мере данный вопрос актуален для сотрудников оперативных подразделений органов внутренних дел, занимающихся «общеуголовными» преступлениями, так как в последние десятилетия все больше так называемых традиционных преступлений (кража, мошенничество и др.) совершаются с использованием информационных технологий, т. е. они стали менять свой формат (облик), обретая дистанционный характер. Мы солидарны с точкой зрения профессора Е. Н. Яковца о том, что киберпреступления являются одной из разновидностей так называемых информационных преступлений, в связи с чем под компьютерными преступлениями (киберпреступлениями) следует понимать предусмотренные уголовным законом общественно опасные деяния, посягающие на информационную безопасность личности, общества и государства, совершенные с использованием средств электронно-вычислительной (компьютерной) техники. Рассуждая о компьютерной преступности в банковской сфере, следует отметить, что под ней понимается следующее: –– осуществление компьютерных операций (манипуляций), связанных с хищением (выведением из-под контроля обладателя) чужих денежных средств в режимах онлайн и (или) офлайн; –– похищение наличных и (либо) безналичных денежных средств посредством «физического» взлома (повреждения) терминалов (в том числе банкоматов по приему платежей). Последнее может также совершаться путем демонтажа и последующей кражи данных машинных устройств из места их установки в целях извлечения из них внесенных наличных денежных средств. Такие ухищрения злоумышленников, применяемые в киберпространстве, повлекли за собой развитие и совершенствование оперативноразыскной науки и ряда смежных юридических прикладных дисциплин. Их теории пополнились новым самостоятельным разделом, направленным на изучение преступлений в сфере информационных технологий. Это еще раз свидетельствует о сложившейся тенденции, требующей изучения новых форм преступности. Следует подчеркнуть, что факт неправомерного доступа к информации в компьютерной системе или сети, как правило, первыми обнаруживают сами же пользователи инфор­ мационной системы. Однако они не всегда своевременно сообщают об этом в правоохра-

нительные органы. Особенно это относится к руководителям кредитно-финансовых и банковских учреждений, которые не желают вызывать у клиентов сомнений в надежности своих учреждений. Прежде всего они опасаются, что по данному факту будут проводиться проверки, ревизии и экспертизы, которые могут привести к утечке коммерческой тайны и позволят вскрыть другие серьезные недостатки их деятельности. Тем не менее общие точки соприкосновения с кредитными учреждениями в рассматриваемом плане находить все же необходимо. МВД Республики Таджикистан рассматривает следующие основные направления взаимодействия с банковскими структурами в плане противодействия киберпреступности: 1) проведение совместных экспертиз; 2) участие в следственных действиях и оперативно-разыскных мероприятиях; 3) сбор цифровых доказательств; 4) разработка программного обеспечения для выявления киберугроз; 5) просвещение киберсообщества, оповещение его о способах защиты от угроз; 6) мониторинг киберпространства; 7) внедрение технологий Больших Данных; 8) формирование национального законодательства в изучаемой сфере; 9) подготовка специалистов. Базовыми принципами партнерства в этом случае являются: –– соблюдение законности; –– паритет участников; –– уверенность в надежности партнера; –– координация, объединение усилий, опыта и ресурсов; –– распределение затрат и результатов, рисков и выгод; –– соблюдение баланса между свободным обменом информацией и интересами национальной безопасности; –– достаточность сил и средств обеспечения информационной безопасности. Следует отметить, что для эффективного противодействия компьютерным преступлениям знаний в одной лишь сфере оперативно-разыскной деятельности недостаточно. Для полного и всестороннего понимания природы этих преступлений необходимо изучить их с уголовноправовой, криминологической, виктимологической позиций, а также с точки зрения криминалистики и уголовного процесса, так как работа оперативного уполномоченного весьма многогранна и тесно связана с различными областями научных знаний и юридической науки. Именно комплексное исследование преступления позволяет выстроить правильную стратегию и тактику борьбы с правонарушителем [4, с. 6–8].

Как уже подчеркивалось, немаловажную роль в борьбе с компьютерными преступлениями (киберпреступлениями) играет законодательная работа, направленная на создание и совершенствование нормативных правовых актов, регулирующих взаимодействие органов внутренних дел Республики Таджикистан с банковскими секторами. Речь идет о законодательном урегулировании деятельности субъектов информационного оборота, связанной с персональными данными (сведениями о гражданах), коммерческой, служебной, банковской, профессиональной тайной и др. Рассматривая компьютерную преступность в целом, важно подчеркнуть существенное значение учета виктимологических обстоятельств, так как большинство таких преступлений совершается вследствие отсутствия должной бдительности самих потерпевших [5, с. 3–5]. Об этом свидетельствуют проведенные в Республике Таджикистан и Российской Федерации опросы потерпевших и виновных лиц (подозреваемых, обвиняемых), материалы оперативных и уголовных дел по данной категории преступлений. Указанная тенденция обрела массовый (глобальный) характер: она наблюдается не только в Республике Таджикистан и Российской Федерации, но и в других странах. В связи с этим в последние годы в сфере обеспечения информационной безопасности возникло такое понятие, как «информационная гигиена», которую должен соблюдать современный человек. Нарушение данного режима неминуемо ведет к распространению (утечке) личных данных физических и юридических лиц, которые, как показала практика, становятся достоянием компьютерных злоумышленников и используются ими в преступных целях (например, разглашение паспортных данных, номера банковской карты (в том числе CVC – трехзначного номера на оборотной стороне карты), ее «привязки» к номеру мобильного телефона и т. п.). Следует отметить, что подобные нарушения допускают не только граждане, не имеющие отношения к правоохранительным органам, но и сами сотрудники органов правопорядка, в том числе органов внутренних дел. Особенно это актуально для оперативных служб, чья деятельность напрямую связана со служебной тайной (различными грифами секретности), нарушение которой, как правило, влечет утечку (разглашение) конфиденциальной информации, представляющей оперативный интерес, следовательно и специальных принципов оперативно-служебной деятельности [9, с. 41–44]. Виртуализация современного человеческого быта, вторжение высоких компьютерных технологий в личную жизнь граждан, а также продвижение индустрии и экономически обоснованные

Трибуна молодого ученого

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

165

Трибуна молодого ученого

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

166

интересы влиятельных мировых, транснациональных и региональных компаний-производителей (в том числе в сферах оказания услуг и продаж) в условиях жесткой конкуренции буквально ведут борьбу за владение личными данными каждого пользователя. В таких условиях устанавливается их монополия над широкими массами людей, которая на данном этапе развития цивилизации имеет преимущественно потребительское сознание. Эта психологическая зависимость от современных технологических достижений учитывается маркетологами и всевозможными специалистами данной индустрии. Государство зачастую не может противостоять таким тенденциям в силу рыночной экономики. IT-гиганты и корпорации навязывают свои условия «игры». В этих условиях правоохранительным органам, в том числе милиции (полиции), приходится сталкиваться с огромным объемом совер-

шаемых компьютерных преступлений. В этом деле оперативные подразделения органов внутренних дел и безопасности находятся на «передовой» в борьбе с преступлениями против информационной безопасности. Таким образом, на основании вышеизложенного можно прийти к выводу о том, что для эффективной оперативно-разыскной деятельности по предупреждению, пресечению и раскрытию (расследованию) компьютерных преступлений в банковской сфере необходимы в первую очередь тесное сотрудничество сотрудников оперативных подразделений с банковским сектором, совершенствование нормативно-правовой базы, регламентирующей взаимодействие МВД Республики Таджикистан с кредитными учреждениями, а также обретение комплексных знаний о таких деяниях, включая методологию борьбы с ними и вопросы обеспечения информационной безопасности.

Список литературы:

References:

1. Айков Д., Сейгер К., Фонсторх У. Компьютерные преступления: руководство по борьбе с компьютерными преступлениями / пер. англ. В. И. Воропаев, Г. Г. Трехалин. М., 1999. 2. Бражников А. Е. Практические рекомендации по безопасной работе в Интернете. М., 2017. 3. Зинин А. М., Семикаленова А. И., Иванова Е. В. Участие специалиста в процессуальных действиях: учебник. М., 2016. 4. Ищенко Е. П. Криминалистика: курс лекций. М., 2008. 5. Кудрявцев В. Н., Эминов В. Е. Криминология: учебник. 5-е изд., перераб. и доп. М., 2015. 6. Ефремов К. А. О некоторых аспектах расследования преступлений в сфере компьютерной информации // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2015. № 2 (33). 7. Маджидзода Дж. З., Назаров Н. Организованная и транснациональная преступность: учеб.-метод. пособ. Душанбе, 2014. 8. Маркушин А. Г., Казаков В. В. Основы управления в органах внутренних дел: учебник для вузов. М., 2016. 9. Маркушин А. Г. Оперативно-разыскная деятельность: учебник и практикум для академического бакалавриата. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2016.

1. Ajkov D., Sejger K., Fonstorh U. Komp’yuternye prestupleniya: rukovodstvo po bor’be s komp’yuternymi prestupleniyami / per. angl. V. I. Voropaev, G. G. Trekhalin. M.,1999. 2. Brazhnikov A. E. Prakticheskie rekomendacii po bezopasnoj rabote v Internete. M., 2017. 3. Zinin A. M., Semikalenova A. I., Ivanova E. V. Uchastie specialista v processual’nyh dejst­ viyah: uchebnik. M., 2016. 4. Ishchenko E. P. Kriminalistika: kurs lekcij. M., 2008. 5. Kudryavcev V. N., Eminov V. E. Kriminologiya: uchebnik. 5-e izd., pererab. i dop. M., 2015. 6. Efremov K. A. On certain aspects of computer information crimes investigation // Vestnik of Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2015. № 2 (33). 7. Madzhidzoda Dzh. Z., Nazarov N. Organizovannaya i transnacional’naya prestupnost’: ucheb.metod. posob. Dushanbe, 2014. 8. Markushin A. G., Kazakov V. V. Osnovy upravleniya v organah vnutrennih del: uchebnik dlya vuzov. M., 2016. 9. Markushin A. G. Operativno-razysknaya deya­ tel’­nost’: uchebnik i praktikum dlya akademicheskogo bakalavriata. 3-e izd., pererab. i dop. M.: 2016.

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

А. У. ЭСЕНБЕКОВ, адъюнкт* 3-го факультета (подготовки научных и научно-педагогических кадров) (Академия управления МВД России) E-mail: [email protected]

A. U. ESENBEKOV, Adjunct** of the 3rd Faculty (Training Research and Teaching Staff) (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia)

Научная специальность: 12.00.11 – судебная деятельность, прокурорская деятельность, правозащитная и правоохранительная деятельность.

Scientific speciality: 12.00.11 – Judicial Activities, Prosecutorial Activities, Human Rights and Law Enforcement.

УДК 343.341:94(575.2)

Causes and Conditions of Extremism   Based on Radical Course of Islam in the Kyrgyz Republic Статья посвящена проблеме экстремизма, базирующегося на радикальном течении ислама в современной Кыргызской Республике. В ней уточняется понятие «экстремизм на основе радикального течения ислама» и исследуются условия его возникновения. Экстремизм такого вида – один из сопутствующих факторов, который оказывает влияние на динамику политических, культурных и социально-экономических процессов в Кыргызской Республике.

The article is devoted to the problem of extremism based on the radical current of Islam in the modern Kyrgyz Republic. This article clarifies the concept of “extremism” based on the radical course of Islam and explores the conditions for the emergence of this phenomenon. Extremism based on the radical course of Islam is one of the attendant factors that influence the dynamics of political, cultural and socio-economic processes in the Kyrgyz Republic.

Экстремизм, экстремизм на основе радикального течения ислама, радикализм, противодействие экстремизму, религиозный экстремизм.

Extremism, extremism based on the radical course of Islam, radicalism, counteraction to extremism, religious extremism.

В

связи с тем, что возникновение политических экстремистских группировок на начальной стадии демократизации общества после распада Советского Союза не привлекало должного внимания органов управления и государственной власти Кыргызской Республики, ученые, общественные деятели и политики начали детально исследовать проблему экстремизма. Необходимо отметить, что в последнее время стали чаще проводиться научные конференции, посвященные данной теме, появилось большое количество публикаций, отображаю-

щих результаты изучения разных сторон феномена экстремизма. Тем не менее не вызывает сомнений, что комплексное научное понимание этой проблемы в нашем государстве отсутствует. До настоящего времени единого мнения относительно определения понятия «экстремизм» не существует. Как подсказывают законы формальной логики, под определением этого понятия подразумевают логическую операцию, отражающую его содержание посредством указания значимых признаков [5, с. 24]. Поэтому

* Ранее – главный инспектор отдела кадров УВД Таласской области.

** Earlier – Chief Inspector of Human Resources in Department of Internal Affairs in Talas Region.

Трибуна молодого ученого

Причины и условия возникновения экстремизма   на основе радикального течения ислама   в Кыргызской Республике

167

Трибуна молодого ученого

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

168

прежде всего нужно изучить этимологические предпосылки появления рассматриваемого понятия посредством выполнения семасиологического анализа экстремизма в контексте права, социологии, философии, общеправовых наук, политологии и наук криминального цикла. Благодаря этому можно выявить его сущностные характеристики как отрицательного социальноправового феномена. Экстремизм как явление возник еще в глубокой древности. Первый подход к определению исследуемого понятия исходит из содержания латинских терминов «extremus» и «extremitas». Данные дефиниции применялись для описания наиболее отдаленной позиции относительно определенной точки измерения. Так, термин «extremitas mundi» понимали как «границу мира» [16, с. 36–37]. Согласно второму подходу латинское слово «extremus» произошло от греческого корня «trema» («просека», «открытие»). Под термином «extremer» мог пониматься тот, кто оставил границы укрепления для отказа от исполнения внутренних обязанностей [16, с. 36–37]. Впервые термин «экстремизм» был введен в научный оборот в начале XX в. французским юристом М. Лероем, который, рассуждая о политическом экстремизме, руководствовался опытом существовавших на тот момент политических сил, применявших экстремистские методы при ведении политической ­борьбы [10, с. 212–219]. В отечественных энциклопедиях, написанных позже, экстремизм представлен в виде приверженности к радикальным действиям и взглядам в политике. По этой причине экстремизм выступает характерным признаком существующих на сегодняшний день движений и партий, в основе которых – соответствующие социально-политические ориентиры (фашизм, анархизм, религиозный фундаментализм и пр.). Таким образом, экстремизм обозначает предел, край, границу относительно определенных пространственных, временных и иных величин, условно принятых за «нормальные» [12, с. 22–23]. Современная наука содержит множество разновидностей и типологий экстремизма, однако ни одна из них не закреплена законодательно. Мы разделяем точку зрения некоторых современных ученых, которые отмечают, что классификация рассматриваемого явления на разные типы и виды весьма условна [7, с. 20]. Некоторые из предлагаемых типологий рассмотрим более детально. Так, профессор Г. И. Демин определяет экстремизм как деятельность физических и юридических лиц – общественных или религиозных

объединений либо иных организаций, устойчивых групп, отдельных граждан, придерживающихся идеологии социально-политической, национальной, расовой, религиозной нетерпимости или вражды с использованием нелегитимного насилия или угрозы его применения в различных формах для достижения выдвигаемых целей. Примерная типология экстремизма представлена Б. А. Мыльниковым в разрезе мотивации экстремистского поведения. Основываясь на данном критерии, автор выделяет государственный, международный, религиозный [8, с. 7–8], политический, националистический (этнорасовый), криминальный, экономический и общеуголовный экстремизм. Р. С. Тамаев указывает, что в ряде исследований существует три основные формы экстремизма: национальный, религиозный и политический [14, с. 24]. P. M. Афанасьевой предложена классификация, в основу которой лег характер деятельности и области его проявления: экономический, личностно-бытовой, национальный, политический, религиозный [4, с. 26]. По мнению О. В. Кнительшота, целесообразно выделять националистический, экономический, культурный, экологический и религиозный экстремизм [6, с. 57–58]. В пределах выполняемого исследования мы рассмотрим как общепринятые и распространенные, так и недавно появившиеся виды экстремизма. В обществах, отличающихся многообразием конфессий, массовая религиозность населения представляет собой потенциальный источник конфликта. Данный факт играет особую роль для безопасности, что отражается на законодательном уровне в регламентации религиозных отношений при помощи принятых специально для этого нормативных актов. Некоторые ученые в контексте религиозного экстремизма разделяют его на виды, наделяя сугубо исламским оттенком. Потребность в обсуждении этой проблемы проистекает прежде всего из того обстоятельства, что ислам на сегодняшний день занимает второе место (после христианства) в мире по количеству своих приверженцев. Среди форм религиозного экстремизма выделяют также ваххабитско-религиозный экстремизм. Он отличается вовлечением максимально возможного количества верующих в формируемое религиозное объединение для последующей его идеологической эксплуатации, а также достижения социокультурного кризиса. Ваххабизм как вероучение создает своеобразный суррогат ислама, который воспроизводит его внешне, однако, по сути, выступа-

ет его полностью противоположным аналогом. Как отмечено в научной работе А. Л. Анисина, «ваххабистская версия ислама в качестве государственной религии получила распространение в начале XX века при прямой материальной поддержке Великобритании» [2]. Такой суррогат появляется параллельно исламу и, создавая ему конкуренцию, выдает себя за его единственно правильное направление [1, с. 17–18]. Среди важнейших образующих положений ваххабизма можно выделить джихад, трактующийся как вооруженное сражение за веру. Джихад по отношению к неверным (так называемым кафирам) является религиозной обязанностью каждого мусульманина. Ввиду того, что к кафирам принадлежат все, кто не разделяет веры ваххабитов, джихад ведется против тех, кто не поддерживает ваххабизм, прежде всего против мусульман, которые не разделяют мировоззренческие установки сторонников «чистого ислама». Убежденность ваххабитов в том, что к их противникам относятся кафиры, якобы формально называющие себя мусульманами, стала оправданием жесткости и нетерпимости по отношению к ним. Подобный фанатизм способствовал сплочению ваххабитов, формируя религиозноидео­логическое обоснование действиям, противоречащим по духу исламу. Учитывая это, учение альвахаба изначально было идеологией военной экспансии и грабительского набега [15, с. 25]. Таким образом, можно сделать вывод, что в настоящее время под религиозным экстремизмом в Кыргызской Республике понимается преимущественно экстремизм, базирующийся на радикальных течениях ислама. Современные процессы общественно-политической жизни в Кыргызской Республике характеризуются повышенной активностью организаций, стоящих на позициях радикальных течений ислама. Необходимо отметить, что в российской научной литературе и документах выделяются два подхода к определению данной формы экстремизма. Первый подход определяет этот экстремизм как исламистский экстремизм [11, с. 72] или воинствующий исламизм. Однако такое определение захватывает всех приверженцев ислама и вызывает вполне обоснованный протест, так как несет негативную оценку ислама в целом. Второй подход излагается в Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года1 (далее – Стратегия). 1   Стратегия противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года [Электронный ресурс]: утв. Президентом РФ

Речь идет об экстремизме на основе радикальных течений ислама. В пункте 18 данной Стратегии отмечается следующее: «Особую тревогу вызывает проникновение из других государств радикальных течений ислама, проповедующих их исключительность и насильственные методы распространения». Это определение указывает на конкретные течения ислама, выдвигающие на первый план использование нелегитимного насилия. Возражение вызывает определение «радикальный», который характеризуется как «коренной, решительный, придерживающийся крайних, решительных взглядов» [13, с. 423]. Радикализм – есть «решительный образ действий» [9]. Как показывает практика, радикализм может быть двух видов: –– радикализм в рамках действующего права; –– радикализм вне рамок правовых норм государства. Точно так же радикализм может иметь прогрессивную и реакционную направленность. По нашему мнению, экстремизм на основе радикальных течений ислама следует определить как противоправные деяния физических и юридических лиц, совершаемые по отношению к последователям других религий, конфессий, к атеистам по мотивам религиозной ненависти или вражды на основе экстремистских толкований элементов ислама. В соответствии с Законом Кыргызской Республики «О противодействии экстремистской деятельности»2 к экстремистской деятельности следует отнести деятельность общественных объединений или религиозных организаций либо иных предприятий, организаций и учреждений, а также средств массовой информации независимо от форм собственности, либо физических лиц по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных: –– на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Кыргызской Республики; –– на подрыв безопасности Кыргызской Республики; –– на захват или присвоение властных полномочий; –– на создание незаконных вооруженных формирований; –– на осуществление террористической деятельности; 28 ноября 2014 г. № Пр-2753. Доступ из информационно-правового портала «Гарант». 2   О противодействии экстремистской деятельности [Электронный ресурс]: закон Кыргызской Республики от 17 августа 2005  г. № 150. URL: http://cbd.minjust.gov.kg/act/view/ru- ru/1748/10?cl=ruru (дата обращения: 15.03.2018).

Трибуна молодого ученого

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

169

Трибуна молодого ученого

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

170

–– на возбуждение расовой, национальной или религиозной розни, а также социальной розни, связанной с насилием или призывами к насилию; –– на унижение национального достоинства; –– на осуществление массовых беспорядков, хулиганских действий и актов вандализма по мотивам идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти либо вражды, а равно по мотивам ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы; –– на пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности. Причины и условия возникновения экстремизма на основе радикальных течений ислама в Кыргызской Республике весьма разнообразны. Комплекс этих причин и условий следует разделить на две группы: –– внешние; –– внутренние. К числу основных внешних причин и условий относится ряд факторов. В ходе антисоветской войны в Афганистане моджахеды получили серьезную поддержку со стороны западных стран. «Соединенные Штаты и их союзники направили моджахедам до 10 млрд долл. помощи оружием и боеприпасами, американская и европейская пресса освещали войну в Афганистане как самое крупное событие 80-х годов, знаменующее сражение между исламом и коммунизмом» [16]. Эта пропаганда оказала мощное воздействие на мусульманскую молодежь, стимулировала рост радикализма в исламской среде. Фактически интересы США, их союзников совпали с интересами сторонников радикальных течений ислама. Что касается внутренней причины, то Концепция национальной безопасности Кыргызской Республики3 отмечает, что в современных условиях, особенно после начала вывода из Афганистана в 2014 г. вооруженных сил США, создались условия для проникновения эмиссаров и боевиков указанных организаций, а также активизации террористических и экстремистских проявлений в странах Центральной Азии, в том числе в Кыргызской Республике. Надо признать, что благоприятные условия для этого были в значительной мере вызваны труд3   Концепции национальной безопасности Кыргызской Республики [Электронный ресурс]: утв. указом Президента Кыргызской Республики от 9 июня 2012  г. № 120. URL: http://cbd.minjust.gov.kg/act/view/ruru/61367 (дата обращения: 15.03.2018).

ностями в политике трансформации новых независимых государств Центральной Азии. Они привели к обнищанию определенной части населения, существенной социальной дифференциации и слабости государственной идеологии на фоне деградации образовательного и интеллектуального потенциала населения. Этот социальный вакуум с успехом заполняют исламские экстремисты, утверждающие, что только исламское государство может дать людям справедливую и достойную жизнь. Как сообщили в пресс-службе МВД Кыргызской Республики, за 2016  г. сотрудниками милиции выявлен 361 факт проявления экстремизма. По данным фактам возбуждено 148 уголовных дел, изъято огромное количество материалов с экстремистским содержаниям [3]. Вместе с тем в Кыргызской Республике быстрыми темпами, в отличие от других государств Средней Азии, происходит процесс усиления влияния ислама. Как один из фактов – значительно возросло количество мечетей. На сегодняшний день на территории Кыргызстана были спонсированы для строительства более 2 750 мечетей, и только 520 из них построены после 2012 г. Финансирование на их строительство поступает от представителей арабских государств. И не сложно догадаться, какими основами знаний ислама они руководствуются, когда проповедуют вместо традиционного ислама воинственно-ваххабистский. Деление религиозного сообщества приводит к возникновению противоречий среди разных религиозных школ, при котором позиция официального духовенства слабее. Недостаточность контрольных мероприятий по отношению к служителям культа и религиозным объектам радикальной направленности содействует распространению террористических и экстремистских идей. Среди религиозных предпосылок можно выделить низкий уровень знаний в сфере религии, обращение к религиозным источникам, которые не отвечают потребностям современного общества, невозможность и нежелание священнослужителей предоставить обоснованную контрпропаганду экстремистской идеологии. Система повышения и подготовки квалификации служителей религиозных культов и работников правоохранительных органов, специализирующихся на вопросах борьбы с религиозным экстремизмом, стала формироваться лишь в последнее время и нуждается в институционализации и усовершенствовании содержания. Как отмечает Т. Н. Беляева, с радикальным экстремизмом можно эффективно бороться только на дальних подступах и рубежах: на эта-

пе распространения экстремистской идеологии, образования радикальных ячеек и в тех местах, где создаются взрывные устройства и проходят тренировку боевики. На основании изложенного полагаем, что необходима коренная перестрой­ка во всей системе противодействия экстремизму на ос­ нове радикального течения ислама. Такая система должна отвечать особенностям Кыргыз-

ской Республики: экономическим, политическим, социально-культурным, религиозным традициям и т. д.; своеобразию экстремизма на основе радикального течения ислама; интересам обеспечения национальной безопасности Кыргызской Республики; базироваться на накопленном зарубежном и национальном опыте противодействия экстремизму органами внутренних дел.

Список литературы:

References:

1. Алиев М. А. Характер общественной опасности ваххабитско-религиозного экстремизма и его уголовно-правовое определение // Российский следователь. 2008. № 5. 2. Анисин А. Л. Исламское государство: духовно-идеологические направления противодействия // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2016. № 1 (35). 3. Архив ИАЦ МВД Кыргызской Республики: статистическая отчетность о состоянии преступности в Кыргызской Республике за 2016 г. 4. Афанасьева P. M. Социокультурные условия противодействия экстремизму в молодежной среде (социально-философский анализ): дис. ... канд. филос. наук. М., 2007. 5. Ерохина К. В. Традиционная формальная логика: учеб.-метод. пособ. 2-е изд., испр. Саратов, 2000. 6. Кнительшот О. В. Система противодействия политическому экстремизму в современном российском обществе: дис. ... канд. соц. наук. Саратов, 2006. 7. Маркова Ю. В. Предупреждение преступлений, совершаемых группами несовершеннолетних экстремистской направленности: дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2008. 8. Мыльников Б. А. Противодействие преступлениям экстремистской направленности: криминологический и уголовно-правовой аспекты: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2005. 9. Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка. М., 2014. 10. Писаренко О. Н. Экстремизм как социальное явление // Научные проблемы гуманитарных исследований. 2010. № 9. 11. Противодействие экстремизму и терроризму: правовой и международный аспекты: сборник матер. Домодедово, 2016. 12. Сергун Е. П. Экстремизм в российском уголовном праве: дис. ... канд. юрид. наук. Тамбов, 2009.

1. Aliev M. A. Harakter obshchestvennoj opasnosti vahhabitsko-religioznogo ekstremizma i ego ugolovno-pravovoe opredelenie // Rossijskij sledovatel’. 2008. № 5. 2. Anisin A. L. Islamic state: spiritual and ideolo­ gical directions of counteraction // Jurist-Pravoved. 2016. № 1 (35). 3. Arhiv IAC MVD Kyrgyzskoj Respubliki: statisticheskaya otchetnost’ o sostoyanii prestupnosti v Kyrgyzskoj Respublike za 2016 g. 4. Afanas’eva P. M. Sociokul’turnye usloviya protivodejstviya ekstremizmu v molodezhnoj srede (social’no-filosofskij analiz): dis. ... kand. filos. nauk. M., 2007. 5. Erohina K. V. Tradicionnaya formal’naya logika: ucheb.-metod. posob. 2-e izd., ispr. Saratov, 2000. 6. Knitel’shot O. V. Sistema protivodejstviya politicheskomu ekstremizmu v sovremennom rossijskom obshchestve: dis. ... kand. soc. nauk. Saratov, 2006. 7. Markova Yu. V. Preduprezhdenie prestuplenij, sovershaemyh gruppami nesovershennoletnih ekstremistskoj napravlennosti: dis. ... kand. yurid. nauk. N. Novgorod, 2008. 8. Myl’nikov B. A. Protivodejstvie prestupleniyam ekstremistskoj napravlennosti: kriminologi­ cheskij i ugolovno-pravovoj aspekty: avtoref. dis. … kand. yurid. nauk. M., 2005. 9. Ozhegov S. I. Slovar’ russkogo yazyka. M., 2014. 10. Pisarenko O. N. Ekstremizm kak social’noe yavlenie // Nauchnye problemy gumanitarnyh issledovanij. 2010. № 9. 11. Protivodejstvie ekstremizmu i terrorizmu: pravovoj i mezhdunarodnyj aspekty: sbornik mater. Domodedovo, 2016. 12. Sergun E. P. Ekstremizm v rossijskom ugolovnom prave: dis. ... kand. yurid. nauk. Tambov, 2009. 13. Slovar’ inostrannyh slov. M., 2015. 14. Tamaev R. S. Ugolovno-pravovoe i kriminolo­ gicheskoe obespechenie protivodejstviya ekstremizmu: monografiya. M., 2008. 15. Fridinskij S. N. Religioznyj ekstremizm kak ideologiya, ispol’zuemaya pri sovershenii prestu-

Трибуна молодого ученого

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

171

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

Трибуна молодого ученого

13. Словарь иностранных слов. М., 2015. 14. Тамаев Р. С. Уголовно-правовое и криминологическое обеспечение противодействия экстремизму: монография. М., 2008. 15. Фридинский С. Н. Религиозный экстремизм как идеология, используемая при совершении преступлений экстремистской направленности // Российский следователь. 2008. № 12. 16. Ermert M. Der Extremismus im Strafrecht: Eine begriffs analytische Analyse auf sozialwissenschaftlicher und verfassungsreehtlicher Grundlage. Herbolzheim: Centaurus-Verl., 2007. Zugl.: Mainz, Univ., Diss., 2003.

172

plenij ekstremistskoj napravlennosti // Rossijskij sledovatel’. 2008. № 12. 16. Ermert M. Der Extremismus im Strafrecht: Eine begriffs analytische Analyse auf sozialwissenschaftlicher und verfassungsreehtlicher Grundlage. Herbolzheim: Centaurus-Verl., 2007. Zugl.: Mainz, Univ., Diss., 2003.

ДИСКУССИОННАЯ ТРИБУНА К. С. БАКАНОВ, помощник начальника по правовой работе (Научный центр БДД МВД России) E-mail: [email protected] Научная специальность: 12.00.14 – административное право; административный процесс.

K. S. BAKANOV, Chief Assistant of Legal Division (Scientific Centre of Road Traffic Safety of the MIA of Russia) Scientific speciality: 12.00.14 – Administrative Law; Administrative Process.

УДК 342

Перспективы внедрения современных средств диагностики наркотического опьянения в деятельность Госавтоинспекции Prospects for the Introduction of Modern Diagnostic Tools  for Intoxication into the Activities of the State Traffic Inspectorate В данной статье рассматриваются вопросы, связанные с выявлением признаков наркотического опьянения у водителей транспортных средств. Анализируется зарубежный и отечественный опыт по данному вопросу, предлагаются пути совершенствования законодательства об административных правонарушениях.

The paper considers issues related to identifying signs of drug intoxication among drivers of vehicles. It analyzes foreign and domestic experience on this issue, suggests ways to improve legislation on administrative violations.

Безопасность дорожного движения, транспортное средство, состояние опьянения, наркотические средства, признаки опьянения, административное правонарушение, технические средства, диагностика.

Road traffic safety, vehicle, state of intoxication, drugs, signs of intoxication, administrative offense, technical means, diagnostics.

В

2017 г. с участием водителей в состоянии опьянения зарегистрировано 16,3 тыс. происшествий (– 3,4 %), погибло 4,6 тыс. (– 4,2 %) и ранено 22 тыс. человек (– 3,8 %), из которых 1,7 тыс. (+ 34,9 %) ДТП совершено с участием водителей в состоянии наркотического опьянения: погибло 256 (+ 13,3 %) и ранено 2,2 тыс. (+ 28,1 %) человек1. Данные основаны на сведениях, содержащихся в базе Многопараметрической информационно-аналитической системы прогнозирования и моделирования ситуации в области обеспечения безопасности дорожного движения, введенной в эксплуатацию 1

При этом правонарушений, связанных с управлением транспортными средствами (далее – ТС) в состоянии алкогольного опьянения, выявлено 376,1 тыс. (– 8,6 %) и 21 916 (+ 10,2 %) в состоянии наркотического опьянения, в том числе и в связи с отказом от прохождения ме-

приказом МВД России от 16 августа 2014 г. № 700 «О порядке эксплуатации в органах внутренних дел Российской Федерации автоматизированных систем оперативного сбора, учета и анализа сведений о показателях в области обеспечения безопасности дорожного движения».

Дискуссионная трибуна

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

174

дицинского освидетельствования на состояние опьянения – 220,4 тыс. (– 10,7 %). Несмотря на определенный процент снижения таких ДТП, наблюдается значительный рост ДТП (+ 34,9 %) с участием лиц в состоянии наркотического опьянения. Данная проблема также усугубляется латентностью таких явлений и возможностью отказа от медицинского освидетельствования. Стоит отметить, что, по сведениям Минздрава России, в 2017 г. на медицинское освидетельствование на состояние опьянения направлено 229 786 водителей ТС, в 212 461 случаях проводилось освидетельствование, а в 17 325 – водители отказались его проходить. По результатам таких освидетельствований, в 28 % случаев (59 512 (– 31,6 %)) установлено алкогольное опьянение, в 9,97 % (21  194 (+ 13,2  %)) – наркотическое, в 0,45 % (967 (+ 33,4 %)) – опьянение ненаркотическими психоактивными веществами, в 61,55  % 130  788 (– 8,5 %) – состояние опьянения не установлено. Данные результаты подтверждают тезис о росте фактов наркотического опьянения и свидетельствует о низкой эффективности критериев, являющихся основаниями для направления на медицинское освидетельствование, так как в 61,5 % случаев состояние опьянения не подтверждается. Выявление водителей, управляющих ТС в состоянии опьянения, и применение к ним мер принуждения (отстранение от управления ТС, освидетельствование на состояние алкогольного опьянения (далее – Освидетельствование)), направление на медицинское освидетельствование на состояние опьянения (далее – Медицинское освидетельствование) административное законодательство связывает с соответствующими основаниями, а именно – наличием достаточных оснований полагать, что лицо находится в состоянии опьянения (далее – Основания). Определение соответствующих Оснований является важным механизмом обеспечения принципа законности. Верховный Суд Российской Федерации в своих решениях справедливо отмечает, что «при рассмотрении таких дел необходимо проверять наличие законных оснований для направления водителя на медицинское освидетельствование на состояние опьянения, а также соблюдение установленного порядка направления на медицинское освидетельствование»2. Эти Основания, с одной стороны, призваны оградить водите2 О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Особенной части Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 октября 2006 г. № 18 // Рос. газ. № 250. 8 ноября.

лей от необоснованных притязаний правоохранительных органов, с другой – вести более прицельное выявление нарушителей по соответствующим Основаниям. Выявление соответствующих Оснований, по сути, является первым этапом взаимосвязанных процессуальных мер, направленных на пресечение и последующее доказывание управления ТС в состоянии опьянения [5]. В соответствии с п. 6.1 ст. 27.12 Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации (далее – КоАП РФ)3 критерии, при наличии которых имеются Основания, а также порядок проведения медицинского освидетельствования установлены Минздравом России (далее – Порядок МО) 4. Так, в соответствии с ч. 1.1 ст. 27.12 КоАП РФ водитель ТС, в отношении которого имеются Основания или в отношении которого возбуждено административное производство по ст. 12.24 КоАП РФ, подлежит Освидетельствованию, порядок проведения которого, а также направление на Медицинское освидетельствование определяются Правительством РФ в соответствии с ч. 6 ст. 27.12 КоАП РФ (далее – Правила освидетельствования)5. В п. 6 Порядка МО установлено, что Основаниями являются: а) запах алкоголя изо рта; б) неустойчивость позы; в) нарушение речи; г)  резкое изменение окраски кожных покровов лица. Однако в рассматриваемом пункте имеется оговорка, что данные Основания не распространяются на лиц, направляемых на Медицинское освидетельствование в порядке ч. 1 и ч. 1.1 ст. 27.12 КоАП РФ, хотя из содержания ч. 6 ст. 27.12 КоАП РФ они должны быть раскрыты именно там. Это обусловлено тем, что Основания для водителей нашли отражение в п. 3 Правил освидетельствования, согласно которому такими основаниями являются признаки, аналогичные закрепленным в п. 6 Порядка МО, а также еще 3 Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ (в ред. от 03.08.2018) // СЗ РФ. 2002. № 1 (Ч. 1). Ст. 1. 4 О порядке проведения медицинского освидетельствования на состояние опьянения (алкогольного, наркотического или иного токсического): приказ Минздрава России от 18 декабря 2015 г. № 933н. 5 Об утверждении Правил освидетельствования лица, которое управляет транспортным средством, на состояние алкогольного опьянения и оформления его результатов, направления указанного лица на медицинское освидетельствование на состояние опьянения, медицинского освидетельствования этого лица на состояние опьянения и оформления его результатов и правил определения наличия наркотических средств или психотропных веществ в организме человека при проведении медицинского освидетельствования на состояние опьянения лица, которое управляет транспортным средством: постановление Правительства РФ от 26 июня 2008 г. № 475 // СЗ РФ. 2008. № 27. Ст. 3280.

один дополнительный в виде «поведения, не соответствующего обстановке». Разделение Оснований, как и критериев определения состояния опьянения, в зависимости от порядка направления однозначно не имеет под собой оснований и является проблемой, требующей разрешения [1]. Рассмотренные выше законные основания для направления водителя на медицинское освидетельствование (Основания), по своей сути, являются не чем иным, как внешними признаками опьянения. Очевидно, что для выявления состояния опьянения необходимо использовать специальные знания в области наркологии, которыми лицо, осуществляющее производство по делу об административном правонарушении, не обладает. Только специальные знания позволяют дифференцировать наркотическое опьянение и медицинские осложнения (нарушения мозгового кровообращения, последствия приема лекарственных средств, психические расстройства, травмы после ДТП и др.). Конечно, наличие соответствующих оснований применения той или иной меры обеспечения производства по делу является важным элементом обеспечения принципа законности, однако такие основания должны быть конкретными, а не абстрактными, связанными с конкретной должностной компетенцией лица. Вопрос эффективности выявления признаков именно алкогольного опьянения рассматривался нами ранее [2, с. 175–180], поэтому в этой статье подробнее остановимся на совершенствовании выявления состояния наркотического опьянения. В настоящее время в наркологии имеются различные методы выявления наличия наркотических веществ в биологических материалах человека (моча, слюна, кровь и т. д.). Эти методы позволяют определить, присутствует ли определенное вещество в организме человека. Распространение для установления наличия в организме человека наркотических средств получил метод скрининга на основе результатов экспресс-тестов. В основу экспресс-тестов положен иммунохроматографический анализ, под которым понимается метод предварительного обнаружения определенных концентраций вещества в биологических материалах. Данный вид анализа осуществляется при помощи индикаторных тест-полосок, мультитестов (собранных в пластиковую кассету для одновременного выявления нескольких веществ) и часто обозначается в литературе как метод сухой иммунохимии. Данные анализы можно проводить по следующим био-

логическим материалам: моча, слюна, кровь, волосы, ногти. Кроме того, в настоящее время разработаны технические средства, которые на основе указанных методов проводят предварительные исследования биологического материала человека на предмет наличия наркотических веществ. Эти разработки могут использоваться даже лицами, не обладающими специальными познаниями в области наркологии. Поскольку антитела специфичны к соединению определенной структуры, тест-полоски выпускаются отдельно на каждую группу наркотиков и, следовательно, определяется не конкретное наркотическое вещество, а только группа веществ (опиаты, каннабиноиды, амфетамины, кокаин, барбитураты и др.). Это не позволяет оперативно реагировать на изменяющиеся условия, так как новые наркотические вещества появляются постоянно. В этих условиях законодательство и соответствующие средства контроля явно отстают от объективных реалий, не обеспечивая адекватную реакцию на такие негативные явления. Рассматриваемые технические средства могут применяться, как правило, для выявления недавнего употребленного вещества, поскольку скорость выведения колеблется в зависимости от индивидуальных особенностей человека и наркотика. Более того, данные методы имеют большую вероятность ошибочных результатов (10–15 %) [6]. Так, экспресс-тесты могут давать ложноположительные и ложноотрицательные результаты, поэтому для достоверного результата необходимо проводить подтверждающие лабораторные исследования. Так, при умеренном употреблении кондитерских изделий с маком иммунохимические методы анализа дают положительный результат на опиаты образца мочи, собранной спустя 1–8 часов после употребления. Тест-полоска на морфин будет в равной степени реагировать также и на кодеин, входящий в состав общедоступных распространенных лекарств от кашля, а при однократном приеме 1 мл валокордина возможно срабатывание тестов на барбитураты даже через 5–7 дней после употребления [4]. Ввиду возможных ложноположительных и ложноотрицательных результатов при использовании экспресс-тестов данные средства не обеспечиваются процедурами калибровки и метрологической поверки, их показания в соответствии со ст. 26.8 КоАП РФ не могут быть доказательствами по делу, поэтому и Порядок МО предусматривает их использование исключительно как предварительный метод, а для получения доказательств необходимо проведение химико-токсикологических исследований (далее – ХТИ).

Дискуссионная трибуна

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

175

Дискуссионная трибуна

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

176

Следовательно, можно сделать вывод, что в настоящее время отсутствуют правовые основания для установления наркотического опьянения вне ХТИ. Однако на практике имеют место прецеденты. Так, состояние опьянения гражданина М. было установлено протоколом тестирования иммунохроматрографическим экспресс-тестом содержания наркотических веществ в моче6. В данном случае состояние опьянения наркотическим веществом установлено медицинским работником при наличии клинических признаков опьянения и с помощью результатов экспресс-теста. С таким подходом трудно согласиться, поскольку указанные методы позволяют определить лишь признаки наличия в организме человека соответствующих наркотических веществ. Полученный результат представляет собой лишь ориентирующую информацию, а использование его в суде как доказательство юридического факта употребления соответствующих наркотических веществ представляется весьма спорным. В связи с этим приведенное выше решение Верховного Суда Российской Федерации, скорее всего, является исключением из правил. Рассмотрим международный опыт в части совершенствования процедуры выявления водителей в состоянии наркотического опьянения, который развивается по двум основным направлениям. Первым направлением является наделение соответствующих должностных лиц дополнительными профессиональными компетенциями в части выявления признаков опьянения. В ряде стран Европейского Союза разработаны специальные программы подготовки офицеров полиции для работы с водителями, находящимися в состоянии наркотического опьянения. По различным причинам подобные программы отсутствуют в одиннадцати странах Европы (45,8 %) [8]. Так, во Франции данная программа не принята по причине отсутствия договоренности о четком разграничении полномочий между ведомствами, в частности по вопросу, какие конкретно этапы медицинского освидетельствования включены в служебные полномочия полиции. В Испании и Нидерландах введение подобных программ влечет за собой внесение поправок в закон о дорожном движении. В Хорватии, Чехии и Греции подобные программы не представлены ввиду отсутствия финансирования и человеческих ресурсов. В Пор6 По делу № 38-АД14-2 [Электронный ресурс]: постановление Верховного Суда Российской Федерации от 3 марта 2014 г. Доступ из информационно-правового портала «Гарант».

тугалии планируется введение подобных тренинговых программ. В то же время в тринадцати странах Евросоюза подобные программы успешно реализуются. Так, в Германии с 1997 г. представлена программа «Выявление наркотических веществ в условиях дорожного движения». Для гарантии комплексного подхода и прикладной направленности в рамках ее разработки создана экспертная комиссия, включающая узкоспециализированных дорожных и судебных врачей, токсикологов, юристов, офицеров полиции. Программа включает следующие теоретические курсы: законодательный аспект, наркотическое воздействие, легализованные и нелегальные наркотические вещества (алкоголь, каннабис, кокаин, амфетамины, новые синтетические виды наркотиков, опиаты и др.), выявление подозрительных случаев, подготовка доказательной базы. Также программа предусматривает практикум. Продолжительность тренинга составляет 32 часа, затем следует 8–12 часовая групповая практическая часть. Аналогичная, но менее интенсивная программа представлена в Бельгии. В Австрии, Финляндии, Норвегии и Великобритании офицеры дорожной службы занимаются по программам, представляющим собой модифицированную германскую модель. В Швеции по завершении теоретического курса офицеры полиции должны пройти тест, в рамках которого в течение двух дней они выявляют признаки и симптомы наркотического опьянения. В Италии офицер полиции, желающий стать офицером дорожно-патрульной службы, проходит полугодовой курс, в рамках которого уделено внимание выявлению подозрительных случаев использования алкоголя и наркотических веществ. В Исландии данные тренинги проводит Полицейская Академия. Они включают вопросы установления использования наркотиков по визуальным признакам и оформление данного факта. Отдельно следует остановиться на опыте США, где наряду с обучением полицейских, работающих на дороге, большое внимание уделяется подготовке экспертов по определению состояния наркотического опьянения. В среднем при заключении эксперта о том, что водитель употреблял не только алкоголь, но и наркотики, последние выявлялись в крови водителя в 94 % случаев. Эксперты оказывались на 95 % правы в своих выводах о том, что водитель не употреблял наркотики, при этом в 92–93  % случаев эксперты правильно определяют тип наркотического средства [3, с. 28–32]. Вторым основным направлением совершенствования процедуры выявления водителей

в состоянии наркотического опьянения является внедрение современных средств диагностики наркотического опьянения. Например, в Великобритании с 2016 г. офицеры полиции могут использовать тест для определения содержания наркотических веществ в слюне подозреваемого водителя. Причиной для подобных мер послужил доклад Медицинского Совета по безопасности дорожного движения Великобритании, в котором сообщается, что из 3 020 экземпляров крови и мочи, взятых в 2016 г. для установления содержания алкоголя, 24 % дали положительный результат и на содержание наркотических веществ. Таким образом, на территории Великобритании планируется размещение 86 устройств для проведения скрининга на наркотические вещества на стационарных постах полиции, а также еще 50 портативных устройств для использования в дорожных условиях [7]. Аналогичные скрининговые тесты слюны на содержание наркотических веществ в дорожных условиях успешно прошли пилотные испытания в Канаде в период с середины декабря 2016 г. по март 2017 г. За это время сотрудники полиции из семи юрисдикций Канады собрали более 1 140 образцов слюны с использованием двух видов устройств. Во время пилотных испытаний скрининговых устройств образцы слюны были собраны посредством случайных остановок водителей на контрольно-пропускных пунктах, причем 80 % проб были взяты у водителей и 20 % проб – у пассажиров. Около 15 % тестов зафиксировали положительный результат на наркотики. Результаты экспериментального проекта показывают, что при надлежащей подготовке сотрудников полиции в рамках стандартных операционных процедур эти устройства являются эффективным дополнительным инструментом выявления водителей, управляющих транспортными средствами в состоянии наркотического опьянения, в том числе под воздействием фактически легализованного каннабиса. Таким образом, полиция Канады вправе требовать образец слюны водителя в случае субъективного предположения признаков наркотического опьянения. К тому же в случае получения положительного результата офицер полиции вправе направить водителя на взятие образца крови. Подобные портативные устройства способны зафиксировать недавнее использование и наличие в слюне ряда препаратов, в том числе активного вещества каннабиса, и кроме того – кокаина, метамфетамина, опиоидов, бензодиазепина и амфетамина.

С 15 января 2018 г. дорожная полиции Республики Кипр получила право тестировать водителей на предмет наркотического опьянения в случае обоснованных подозрений. Портативный наркотест, предназначенный для экспрессанализа слюны, не способен определять тип наркотического вещества, который употреблял человек, а лишь обнаруживает факт его употребления. Если тест окажется положительным, сотрудник полиции осуществит еще один забор слюны и направит его на исследование в государственную лабораторию. По поводу возможного нарушения прав человека в сфере обязательной сдачи генетических образцов, как пояснили представители полиции, Европейский суд по правам человека постановил, что вопрос общественной безопасности в данном случае стоит на первом месте7. Учитывая вышеизложенное, сформулируем следующие выводы. Скрининговые методы выявления потребления наркотических веществ не могут иметь доказательственной силы, однако могут использоваться как ориентирующая информация для последующих действий по подтверждению употребления наркотических веществ. Внедрение соответствующих средств предварительной диагностики потребления наркотических веществ, вне зависимости от ограниченности групп определяемых веществ и возможности ошибки, существенно повысят выявления таких фактов и объективизируют последующее направление на медицинское освидетельствование. Для внедрения соответствующих средств предварительной диагностики юридическому и наркологическому сообществу необходимо найти наиболее оптимальные, достоверные и простые в обращении средства, в том числе решить вопрос о том, забор какого именно биологического объекта нужно производить, учитывая особенности их получения и этические условия. Ввиду обозначенной ограниченности описанных методик и возможных ошибок необходимо предусмотреть введение специальных образовательных курсов для сотрудников полиции по определению признаков опьянения, проводимых на базе наркологических учреждений. Для доказательства того, что лицо находится в состоянии опьянения, в законодательстве должны быть предусмотрены специальные признаки для наркотического опьянения, в том числе показания специальных средств предварительной диагностики. 7 Письмо представителя МВД России в Республике Кипр от 12 января 2018 г. № 15/5.

Дискуссионная трибуна

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

177

Дискуссионная трибуна

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

178

Список литературы:

References:

1. Баканов К. С.  Административно-правовое регулирование определения состояния опьянения у водителей транспортных средств // Вестник московского университета МВД России. 2018. № 2. 2. Баканов К. С. О некоторых вопросах административно-правового регулирования признаков опьянения лиц, управляющих транспортным средством // Актуальные вопросы административно-правового регулирования («Кореневские чтения»). М., 2017. 3. Выявление водителей, управляющих транспортными средствами в состоянии опьянения: обзорная информация. М., 2001. Вып. 13. 4. Организация системы раннего выявления и учета потребителей наркотиков: методические рекомендации. М., 2010. 5. Порташников О. М., Антонов С. Н., Баканов  К. С., Молчанов П. В., Сальников С. П. Выявление и доказывание сотрудниками Госавтоинспекции фактов управления транспортными средствами водителями, находящимися в состоянии опьянения: методические рекомендации. М., 2016. 6. Проведение медицинского освидетельствования вне зависимости от воли лица // КоммерсантЪ. 2015. № 80. URL: https://www. kommersant.ru/doc/2721764 (дата обращения: 20.06.2018). 7. Kim Wolff, Roger Agombar, Andrew Clatworthy, David Cowan, Robert Forrest, David Osselton, Michael ScottHam and Atholl Johnston. Expert Panel Review of alternative biological matrices for use as an evidential sample for drug driving. URL: https://assets.publishing.service.gov. uk/government/uploads/system/uploads/ attachment_data/file/624915/expert-panelreport.pdf (дата обращения: 25.08.2017). 8. Road Traffic and Psychoactive Substances. Seminar organized by the Pompidou Group. Strasbourg, 18–20 June 2003 / Council of Europe Publishing, 2004.

1. Bakanov K. S. Administrativno-pravovoe regulirovanie opredeleniya sostoyaniya op’yaneniya u voditelej transportnyh sredstv // Vestnik moskovskogo universiteta MVD Rossii. 2018. № 2. 2. Bakanov K. S. O nekotoryh voprosah admi­ nistrativno-pravovogo regulirovaniya prizna­kov op’yaneniya lic, upravlyayushchih transportnym sredstvom // Aktual’nye voprosy administrativno-pravovogo regulirovaniya («Korenevskie chteniya»). M., 2017. 3. Vyyavlenie voditelej, upravlyayushchih transportnymi sredstvami v sostoyanii op’yaneniya: Obzornaya informaciya. M., 2001. Vypusk 13. 4. Organizaciya sistemy rannego vyyavleniya i ucheta potrebitelej narkotikov: metodicheskie rekomendacii. M., 2010. 5. Portashnikov O. M., Antonov S. N., Bakanov K. S., Molchanov P. V., Sal’nikov S. P.  Vyyavlenie i dokazyvanie sotrudnikami Gosavtoinspekcii faktov upravleniya transportnymi sredstvami voditelyami, nahodyashchimisya v sostoyanii op’yaneniya: metodicheskie rekomendacii. M., 2016. 6. Provedenie medicinskogo osvidetel’stvovaniya vne zavisimosti ot voli lica // Kommersant”. 2015. №  80. URL: https://www.kommersant.ru/doc/2721764 (data obrashcheniya: 20.06.2018). 7. Kim Wolff, Roger Agombar, Andrew Clatworthy, David Cowan, Robert Forrest, David Osselton, Michael ScottHam and Atholl Johnston. Expert Panel Review of alternative biological matrices for use as an evidential sample for drug driving. URL: https://assets.publishing.service.gov.uk/ government/uploads/system/uploads/attachment_data/file/624915/expert-panel-report. pdf (data obrashcheniya: 25.08.2017). 8. Road Traffic and Psychoactive Substances. Seminar organized by the Pompidou Group. Strasbourg, 18–20 June 2003 / Council of Europe Publishing, 2004.

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

П. С. ДОЛГОШЕИН, заместитель представителя МВД России в Финляндской Республике E-mail: [email protected]

P. S. DOLGOSHEIN, Deputy Representative of the MIA of Russia in the Republic of Finland

Научная специальность: 12.00.08 – уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право.

Scientific speciality: 12.00.08 – Criminal Law and Criminology; Criminal Executive Law.

УДК 343.341

О совершенствовании противодействия экстремистской деятельности в России (обзор предложений Всероссийского круглого стола)

Противодействие экстремисткой деятельности занимает значительное место среди задач по обеспечению государственной безопасности. Этой проблеме был посвящен Всероссийский круглый стол по теме «Деятельность правоохранительных органов по противодействию экстремизму и терроризму», прошедший в г. Казани 30 ноября 2017 г. В статье проводится анализ материалов, опубликованных в сборнике, посвященном данному Всероссийскому круглому столу, а также выявляются проблемы правоприменительной практики в данной сфере и намечаются пути их решения.

Counteraction to the extremist activity takes a significant place among the issues for the national security support. For this problem was devoted the all-Russian round table for theme of “The Law Enforcement Bodies Activity in Counteraction to the Extremism and Terrorism”, which was hold on the 30th of November, 2017, in Kazan. The analysis of the materials is making in the article, which was been published in a compilation devoted to this all-Russian round table, and also the problems of the law enforcement practice in such sphere are shown and the ways of its solution are scheduled.

Экстремизм, противодействие, международный опыт, административно-правовые механизмы, стратегия.

Extremism, counteraction, international expe­ rience, administrative legal mechanism, strategy.

Т

ематика противодействия общественных институтов проявлениям экстремизма и его радикальной форме – терроризму в настоящее время актуальна и интересна, поскольку экстремизм распространяется по всему миру, формируя новые вызовы, которые требуют неординарных подходов к решению проблем, связанных с глобализацией и распространением маргинальных настроений, направленных на разрушение существующих социальных структур и имеющихся норм морали, как итог – попытка построения реакционных обществ. 30 ноября 2017 г. в г. Казани проведен очередной всероссийский круглый стол по теме «Деятельность правоохранитель-

ных органов по противодействию экстремизму и терроризму» [1]. Тезисы, выдвинутые многочисленными участниками данного форума, весьма злободневны и интересны, но порой имеют спорный характер. Внимательно изучив материалы круглого стола, проанализировав и сопоставив авторские взгляды и аргументы, можно сделать вывод, что современное противодействие экстремизму в России (как, впрочем, и во всем остальном цивилизованном мире) находится не только в сфере деятельности правоохранительных органов, но и должно многогранно интегрировать иные государственные институты и ведомства, общественные организации и объединения,

Дискуссионная трибуна

About Perfection of Counteraction to the Extremist Activity in Russia (Review of the all-Russian Round Table Proposals)

179

Дискуссионная трибуна

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

180

обеспечивая комплексный подход. Мы всецело солидарны с данной позицией и поддерживаем мнение современных исследователей, что правовые рамки современного российского законодательства значительно ограничивают функционал силовых ведомств, в чьи должностные обязанности непосредственно входит борьба с проявлениями экстремизма. С одной стороны, такое ограничение защищает права и свободы человека, с другой – урезает возможности противодействия маргинальным воздействиям экстремистов на ранних этапах возникновения такого явления. Так, А. С. Малахов и И. Д. Соколов считают, что данная деятельность тесно соприкасается с административной деятельностью полиции, поскольку результатом работы в данном случае может являться выявление административного деликта. Однако подразделения по борьбе с экстремизмом в своей деятельности должны выявлять уголовно наказуемые преступления, а не административные правонарушения, которые они в большинстве случаев выявляют в связи с мониторингом сети Интернет. Таким образом, оперативно-розыскная деятельность выявляет не только уголовные преступления, но и правонарушения, влекущие административную ответственность, что не входит в задачи оперативно-розыскной деятельности [3, с. 83]. Рассматриваемый тезис дает понять, что назрела необходимость реформ в сфере проведения оперативно-розыскных мероприятий (далее – ОРМ) и выработки административно-правовых механизмов, которые позволяют упреждать возникновение правонарушений и преступлений, связанных с экстремизмом. Отчетная функция сотрудников органов внутренних дел Российской Федерации, вытекающая из оперативной деятельности, основана на показателях, связанных с раскрытием преступлений экстремистской направленности, поскольку сотрудники являются оперуполномоченными и по факту деятельность, относящаяся к профилактике административных правонарушений, не идет им в зачет, а их функционал направлен непосредственно на раскрытие преступлений. Как следствие, причины возникновения и профилактические меры в сфере противодействия экстремизму остаются неохваченными, и государственный аппарат вместо того, чтобы заниматься превенцией ранних проявлений экстремизма, работает с фактическими обстоятельствами и последствиями – раскрытием преступлений. В этом плане показателен международный опыт: расходы, связанные с экстремистским насилием, были рассчитаны в Швеции. По словам шведских ученых, один человек, участвующий в насильственных экстремистских действиях, в течение 10–15 лет

расходует на себя общую сумму в 6–30  млн шведских крон. Ультраправая экстремистская группа из 15–20 членов обходится обществу примерно в 290 млн шведских крон в течение 15 лет [2]. Данная статистика наглядно показывает, что затраты государства на профилактику возникновения радикалов на начальных этапах обходятся гораздо дешевле, чем борьба с уже сложившейся экстремистской группировкой. Важным моментом в выработке государственных механизмов противодействия экстремизму в России является определение проблем и юридическая фиксация их на национальном уровне (например, в виде государственной стратегии борьбы с экстремизмом). Необходимо выработать четкий понятийный аппарат, закрепленный законодательно, который позволит выработать нужные социально-правовые инструменты для противодействия экстремизму на ранних этапах его возникновения. В пункте 7 Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года (далее – Стратегия) указаны угрозы внешние и внутренние: «К внешним угрозам относятся поддержка иностранными государственными органами и организациями экстремистских проявлений в целях дестабилизации общественно-политической обстановки в Российской Федерации, а также деятельность международных экстремистских и террористических организаций, приверженных идеологии экстремизма. К внутренним угрозам – экстремистская деятельность радикальных общественных, религиозных, неформальных объединений, некоммерческих организаций и отдельных лиц»1. В пункте 11 настоящей Стратегии определены виды экстремизма: «Наиболее опасные виды экстремизма – националистический, религиозный и политический»2�. Учитывая, что термин «опасный» является оценочным и достаточно субъективным, возникает вопрос о критериях определения степени опасности того или иного вида экстремизма. К сожалению, рассматриваемый документ не снабжает правоприменителя конкретными и однозначными юридическими терминами, оставляя не решенной важнейшую, на наш взгляд, проблему – создание легитимного понятийного аппарата борьбы с экстремизмом. В контексте данной Стратегии приведены наиболее опасные виды экстремизма, но, к сожалению, отсутствует перечень неопасных видов экстремизма и их признаков. Если в Стратегии указывается рели1   Стратегия противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2015 года, утв. Президентом РФ 28.11.2014 № Пр-2753 [Электронный ресурс]. URL: http://legalacts.ru/doc/ strategija-protivodeistvija-ekstremizmu-v-rossiiskoi-federatsii-do/ (дата обращения: 30.07.2018). 2   Там же.

гиозный (как, впрочем, и любой иной) экстремизм, то необходимо определить его правовые и функциональные критерии и рамки, что позволит глубоко и всесторонне понять его природу и детерминанты и выработать механизм противодействия. Казалось бы, в Федеральном законе «О безопасности»3� должно быть закреплено понятие безопасности, ее виды и критерии, дающие четкое понимание и определяющие парадигму безопасности, то есть ее концепцию, постулаты, критерии, стандарты и виды, в соответствии с которыми осуществляются последующие ее построение, развитие, а главное – обеспечение. Однако в данном законе есть принципы обеспечения, содержание деятельности по обеспечению, направления государственной политики, полномочия, но нет понятий, которые бы давали однозначное понимание, к чему относятся вышеуказанные нормы. Как следствие, это приводит к понятийно-правовому дефициту и хаосу в противодействии экстремистской деятельности всех без исключения субъектов. Как справедливо заметил кандидат социологических наук И. И. Нурутдинов (Казанский юридический институт МВД России), «аргументация, которую можно назвать «светской» (т. е. апеллирование к законодательным запретам, моральным, культурным нормам и т. д.), априори не представляет большой ценности для сторонников ваххабизма» [4. с. 99], следовательно, необходимо выработать с помощью специалистов в религиоведении, в частности исламоведов, грамотную политику, которая поможет людям, находящимся в группе риска и подверженным влиянию экстремистов, принять решение с помощью исламских канонов и отказаться от агрессии на ранних этапах вовлечения в экстремистскую деятельность. Доктор педагогических наук, профессор С. С. Оганесян (НИИ ФСИН России) в своей работе «Специфика религиозного экстремизма и терроризма как исторически обусловленного социально-политического явления» утверждает, что «чтобы понимать степень влияния религий на современную жизнь и истоки религиозного экстремизма и терроризма, сотрудники силовых ведомств должны хотя бы в общих чертах знать отличительные особенности языческих религий от религий единобожия, а тех и других – от научного мировосприятия» [5]. С точки зрения данного автора, а также авторов других материалов, опубликованных в сборнике круглого стола, для успешного противодействия экстремизму сотрудник силового ведомства обязан обладать рядом специфических зна3   О безопасности: федер. закон от 28 декабря 2010 г. № 390-ФЗ // СЗ РФ. 2011. №. № 1. Ст. 2.

ний: религиозных, правовых, педагогических, социологических и психологических. Соответственно, с теоретической точки зрения это должен быть некий «универсальный солдат», мультиспециалист во всех указанных сферах деятельности (человеческого знания), который обязан обладать всеми вышеперечисленными компетенциями и успешно применять свои знания на практике. Это, безусловно, лестная оценка возможностей сотрудников силовых ведомств. Однако каждой из вышеобозначенных профессий обучают 4–6 лет в высших учебных заведениях, что по факту является невозможным критерием для получения всех вышеперечисленных компетенций. Соответственно, необходимо комплексно подойти к решению данной проблемы: провести переоценку существующего явления – экстремизма, определить новые правовые рамки и понять, что только карательными методами справиться с данным явлением невозможно. Нужны специалисты в религиозных, правовых, педагогических, социологических и психологических науках. Их должны объединять единый замысел и направление деятельности, определенные концептуальным стратегическим документом федерального или даже межгосударственного уровня, который на долгие годы закрепит стратегию развития у населения Российской Федерации антиэкстремистского сознания. Этим же документом необходимо закрепить способы формирования положительного образа властных структур, обучение и объяснение базовых религиозных догм, начиная со школьного уровня, чтобы экстремисты не могли воспользоваться пробелами в знаниях, например Корана или Библии. Соответственно, это должна быть межведомственная структура, не применяющая карательные функции, оставляющая этот аспект за силовыми ведомствами. Напрашивается вывод о создании ведомства, которое будет отвечать за ряд направлений противодействия экстремизму (например, религиозное). В данном отделе могли бы работать специалисты в сфере религий. И так – по различным направлениям: образовательное – противодействие в сфере образования, киберпротиводействие – борьба непосредственно с преступлениями в сети Интернет. Интересен подход противодействия экстремизму в Великобритании, где специальные инспекторы из подразделения по борьбе с экстремизмом обучают учителей, как выявлять детей из маргинальных семей, как в дальнейшем осуществлять разъяснительную деятельность, но функции данных инспекторов ограничены образовательной средой – основная задача выявить и рассеять воздействие маргинальных идеологов. Сотрудники, работающие в сфере религиозного экстремизма, обязаны в ней ори-

Дискуссионная трибуна

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

181

Дискуссионная трибуна

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

182

ентироваться. Надо создать рабочий аппарат, где каждый занят своим направлением. В России преступления раскрываются, а профилактика остается на очень низком уровне: нет административных механизмов, профильных специалистов, использующих данный инструментарий. Необходима комплексная программа противодействия экстремизму, включающая в себя многие сферы деятельности, а также создание межведомственной структуры, обладающей административно-правовыми механизмами, которая позволит противодействовать экстремизму на ранних этапах его возникновения. Профилактика идеологии терроризма и экстремизма – это основной инструмент противодействия терроризму. Понятно воспринимаются понятия «профилактика», «экстремизм», «фокусная аудитория». Однако не ясно, кто должен заниматься профилактикой и на каком уровне, какие при этом использовать механизмы противодействия экстремизму. Если это сотрудники уголовного розыска, то административная практика не входит в круг их должностных обязанностей, так как понятие экстремизма расплывчато и не прослеживается грань между преступлением и правонарушением, оценочные критерии видятся размытыми и не дающими четких ответов на поставленные вопросы. Безусловно, профилактикой должны заниматься сотрудники, имеющие специфические знания, позволяющие ориентироваться в интернет-пространстве. Круг обязанностей и полномочия не должны ограничиваться возбуждением уголовного дела или административного производства, необходима выработка административноправовых механизмов, позволяющих противодействовать новым угрозам и вызовам. В данном случае был бы полезен зарубежный опыт, используемый иностранными государствами в данной сфере. Ситуация парадоксальна тем, что действия российских правоприменительных подразделений изначально сфокусированы на раскрытии преступлений, а в реальности возбуждения уголовных дел и применения карательных мер не требуется. Прежде всего необходимо применять превентивные меры: например, в сфере миграции закрепить правовую норму, позволяющую лишать гражданства лиц, замешанных в экстремистской деятельности. В ч. 3 ст. 6 Конституции Российской Федерации закреплена норма, по которой никто не может быть лишен гражданства. Но в Великобритании создана межведомственная структура, которая хорошо себя зарекомендовала, обладающая значительными полномочиями. Лишение гражданства – это один из действенных инструментов противодействию экстремизму, это новелла из Стратегии противодействия экстремизму в Великобритании. Эмигрант или беже-

нец, получивший гражданство в случае, если будет замечен в экстремистской деятельности или был замечен когда-либо, может быть лишен гражданства и депортирован. В сфере пенитенциарной системы для предупреждения радикализации осужденных следует создавать специализированные исправительные учреждения для радикалов и экстремистов. Существуют исправительные колонии для бывших сотрудников силовых структур. Создание подобных центров позволило бы контролировать экстремистов и купировать деятельность по распространению их взглядов. Для противодействия в сфере образования нужно создавать попечительские советы [6] или использовать подразделения по делам несовершеннолетних, придав им специальные полномочия по выявлению учителей и сотрудников, продвигающих экстремистские идеи в образовательных учреждениях. В основе подобной деятельности должна быть создана административно-правовая база, а также база данных, к которой должны иметь доступ все вышеупомянутые субъекты, входящие в систему противодействия экстремизму. Например, для предоставления гражданства желающим иностранцам у консульских сотрудников должен быть доступ и полномочия не выдавать въездную визу лицу, связанному с экстремисткой деятельностью. Подход к противодействию экстремизму должен носить комплексный. характер. Вышесказанное позволило сделать вывод, почему «буксует» противодействие экстремизму в России. Полагаем, что наиболее деструктивный момент заложен изначально в основе механизма противодействия и объекта приложения социальных усилий. Государство пытается использовать неприспособленный для этого аппарат. Согласно ст. 2 «Задачи оперативнорозыскной деятельности» Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»4 проведение оперативно-розыскных мероприятий направлено на выявление и раскрытие именно преступлений, а в данном случае проявления экстремизма носят или характер административного правонарушения, или само по себе явление еще не определено рамками нормативных актов, что автоматически (на уровне федерального закона) исключает оперативно-­ розыскной инструментарий из арсенала средств противодействия экстремизму. Однако государственная машина использует «тяжелую артиллерию» в виде ОРМ для работы с образовательными учреждениями, миграционной службой, пенитенциарной системой. Это негодный в данном случае инструмент. Нужен новый ап4 Об оперативно-розыскной деятельности: федер. закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ // СЗ РФ. 1995. № 33. Ст. 3349.

парат, межведомственный. Необходимо определить новые нормативные и правовые рамки, качественно другие подходы к решению проблемы. Это как в школе: население должно получить новые компетенции, новые ориентиры и знания для противостояния радикализации, применение карательного аппарата уместно только в крайних случаях. Подобные новаторские для российской социально-правовой действительности идеи являются не конъюнктурными тезисами автора, а результатом серьезного анализа целого ряда стратегических документов стран Евросоюза по противодействию экстремизму [7–8]. В целом в изученных в сборнике статьях перечисляются определенные и общеизвестные направления по противодействию экстремизму и отмечается, что в российском законодательстве отсутствуют новеллы или проекты с предложениями по выработке административно-правовых механизмов по предупреждению экстремизма в сети Интернет или вооб-

ще противодействию, направленному на предупреждение радикализации различных общественных групп. Установлены общеизвестные факты, что проблема радикализации общества существует, распространение в сети Интернет экстремистских взглядов имеет место, в тюрьмах экстремисты приобретают новых адептов и занимаются прозелитической деятельностью, миграция имеет хаотичный характер, нет базы данных по лицам, вовлеченным в экстремистскую деятельность. Таким образом, проведенное исследование сборника по материалам круглого стола дает основание сделать вывод, что в Российской Федерации в борьбе с экстремизмом используется карательный правоприменительный механизм, но более перспективным видится разработка нового административно-правового инструментария, направленного на предотвращение экстремизма на ранних этапах. Вывод подтверждается данными, полученными при изучении нами позитивного зарубежного опыта.

Список литературы:

References:

1. Деятельность правоохранительных органов по противодействию экстремизму и терроризму: материалы всероссийского круглого стола (г. Казань, 30 ноября 2017 г.). URL: https:// kpfu.ru/portal/docs/F_1646722295/2017. Sbornik.ekstremizm.2017_1.pdf (дата обращения: 27.07.2018). 2. Долгошеин П. И. Сравнительный анализ стратегий противодействия экстремизму и радикализации в Российской Федерации и Финляндской Республике // Вестник СанктПетербургского университета МВД России. 2017. № 3 (75). 3. Малахов А. С., Соколов И. Д. О правовой основе выявления сведений о преступлениях экстремистского и террористического характера в сети Интернет // Деятельность правоохранительных органов по противодействию экстремизму и терроризму: материалы всероссийского круглого стола (Казань, 30 ноября 2017 г.). URL: https://kpfu. ru/portal/docs/F_1646722295/2017.Sbornik. ekstremizm.2017_1.pdf (дата обращения: 28.07.2018). 4. Нурутдинов И. И. К вопросу риторики джихада в пространстве Интернета // Деятельность правоохранительных органов по противодействию экстремизму и терроризму: материалы всероссийского круглого стола (г. Казань, 30 ноября 2017 г.). URL: https:// kpfu.ru/portal/docs/F_1646722295/2017. Sbornik.ekstremizm.2017_1.pdf (дата обращения: 31.07.2018).

1. Deyatel’nost’ pravoohranitel’nyh organov po protivodejstviyu ekstremizmu i terrorizmu: materialy vserossijskogo kruglogo stola (g. Kazan’, 30 noyabrya 2017 g.). URL: https://kpfu. ru/portal/docs/F_1646722295/2017.Sbornik. ekstremizm.2017_1.pdf (data obrashcheniya: 27.07.2018). 2. Dolgoshein P. I. Comparative analysis of stra­tegies for the prevention of the extremism and radicalization in the Russian Federation and the Finland Republic // Vestnik of the Saint-Petersburg University of the MIA of Russia. 2017. № 3 (75). 3. Malahov A. S., Sokolov I. D. O pravovoj osnove vyyavleniya svedenij o prestupleniyah ekstremistskogo i terroristicheskogo haraktera v seti Internet // Deyatel’nost’ pravoohranitel’nyh organov po protivodejstviyu ekstremizmu i terrorizmu: materialy vserossijskogo kruglogo stola (Kazan’, 30 noyabrya 2017 g.). URL: https:// kpfu.ru/portal/docs/F_1646722295/2017. Sbornik.ekstremizm.2017_1.pdf (data obrashcheniya: 28.07.2018). 4. Nurutdinov I. I. K voprosu ritoriki dzhihada v prostranstve Interneta // Deyatel’nost’ pravoohranitel’nyh organov po protivo­ dejstviyu ekstremizmu i terrorizmu: materialy vserossijskogo kruglogo stola (g. Kazan’, 30  noyabrya 2017 g.). URL: https://kpfu.ru/ portal/docs/F_1646722295/2017.Sbornik.ekstremizm.2017_1.pdf (data obrashcheniya: 31.07.2018). 5. Oganesyan S. S. Specifika religioznogo ekstremizma i terrorizma kak istoricheski obus-

Дискуссионная трибуна

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

183

Дискуссионная трибуна

ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2018. № 3 (47)

184

5. Оганесян С. С. Специфика религиозного экстремизма и терроризма как исторически обусловленного социально-политического явления // Деятельность правоохранительных органов по противодействию экстремизму и терроризму: материалы всероссийского круглого стола (г. Казань, 30 ноября 2017 г.). URL: https://kpfu.ru/ portal/docs/F_1646722295/2017.Sbornik. ekstremizm.2017_1.pdf (дата обращения: 31.07.2018). 6. Попечительский совет – это юридически грамотный и эффективный инструмент привлечения внебюджетных финансов и самый удобный способ материальной поддержки образовательного учреждения. URL: http://fb.ru/article/163796/popechitelskiysovet—-chto-eto-takoe-popechitelskiy-sovetobrazovatelnogo-uchrejdeniya (дата обращения: 01.08.2018). 7. Стратегия противодействия экстремизму в  Великобритании. URL: http://webarchive. nationalarchives.gov.uk/search/result/?q=c ounterextremismstrategy (дата обращения: 02.08.2018). 8. Guidelines for the EU Strategy for Combating Radicalisation and Recruitment to Terrorism 2014; National Action Plan For The Prevention Of Violent Radicalisation And Extremism. In Finland. URL: http://julkaisut.valtioneuvosto. fi/bitstream/handle/10024/75040/Kansallinen_ vakivalt_radikalisoituminen_eng_NETTI.pdf (дата обращения: 01.08.2018).

lovlennogo social’no-politicheskogo yavleniya // Deyatel’nost’ pravoohranitel’nyh organov po protivodejstviyu ekstremizmu i terrorizmu: materialy vserossijskogo kruglogo stola (g. Kazan’, 30 noyabrya 2017 g.). URL: https://kpfu. ru/portal/docs/F_1646722295/2017.Sbornik. ekstremizm.2017_1.pdf (data obrashcheniya: 31.07.2018). 6. Popechitel’skij sovet – eto yuridicheski gramotnyj i effektivnyj instrument privlecheniya vnebyudzhetnyh finansov i samyj udobnyj sposob material’noj podderzhki obrazovatel’nogo uchrezhdeniya. URL: http://fb.ru/article/163796/popechitelskiy-sovet—-chto-eto-takoe-popechitelskiysovet-obrazovatelnogo-uchrejdeniya (data obrashcheniya: 01.08.2018). 7. Strategiya protivodejstviya ekstremizmu v Velikobritanii. URL: http://webarchive.nationalarchives.gov.uk/search/result/?q=counterextre mismstrategy (data obrashcheniya: 02.08.2018). 8. Guidelines for the EU Strategy for Combating Radicalisation and Recruitment to Terrorism 2014; National Action Plan For The Prevention Of Violent Radicalisation And Extremism In Finland. URL: http://julkaisut.valtioneuvosto. fi/bitstream/handle/10024/75040/Kansallinen_vakivalt_radikalisoituminen_eng_NETTI. pdf (data obrashcheniya: 01.08.2018).